- Опять волшебник? - Джо Бренсон расплылся в гнилозубой улыбке. - Сколько вас развелось, сусликов! Да проходи, сынок, проходи. Не стой на порожке.

Бренсон, пухлый господин с женскими грудями, пропустил в дом молодого человека лет тридцати-тридцати пяти, от которого за милю разило волшебством. Да и как не признать в молодом человеке волшебника - нескладный, мешковатый, в однотонной коричневой мантии до пят, он опирался на посох с богатым набалдашником - не то дракон, не то гадюка, словом, какой-то гад из меди, стоявший на хвосте.

Споткнувшись на порожке и надорвав мантию гвоздиком, молодой человек прошел в небольшую опрятную комнатку. В камине с изящными готическими башенками горел огонь; посередине на лысоватой медвежьей шкуре стоял круглый столик, к которому были пододвинуты три кресла.

Бренсон показал волшебнику на одно из кресел, и вдруг спохватился:

- А ты, сударь мой, не ошибся дверью? Если тебе нужно в лавку, вход с улицы, только поздно уже. А в эту дверь...

- Не. Не ошибся, - нервно сказал молодой человек, блуждая глазами. - Где бы поставить посох? Если близко к камину, краска может потрескаться. А у двери нельзя. Там, наверное, у вас сквозит и сыровато, а мне посох срочно надо высушить. Такая мокреть на улице.

После некоторых поисков место для волшебного посоха нашлось в платяном шкафу, между старыми плащами. Молодой человек спросил для чего-то насчет моли. Получив отрицательный ответ, он немного успокоился, сел в предложенное кресло и затеялся барабанить пальцами по скатерти. Хозяин начал разливать чай.

- Так ты откуда, сынок? - спросил Джо Бренсон, доставая из шкафчика мятные пряники. И разливая чай, и доставая пряники, он мельком поглядывал на гостя. Молодой волшебник был высокий, блондинистый, безусый и безбородый. Не красавец, но вполне пригодный для женщин типаж, вот ещё бы прибавить пару фунтов мускул.

- Из Набиса, - отозвался волшебник.

- О, Набис! - хлебнув сладкого чаю с ромом, толстяк блаженно прищурил глаза. - Башни из искристого белого песчаника, сады на крышах, прохладная Линдиана... Кстати, у вас до сих пор сажают сады на крышах?

В действительности, Джо Бренсон сроду не бывал в Набисе, но он слышал об этом городе от волшебников и он должен был с чего-то начать разговор. А вот молодому человеку разговаривать не хотелось. Сперва он говорил отрывисто, отвечал кратко, нехотя, но Бренсон был великолепный собеседник - он был участлив, внимателен, искренен, и, главное, он умел слушать значительно лучше, чем говорить. Постепенно у волшебника развязался язык. Ну а раз у волшебника развязался язык, то, разумеется, очень быстро разговор переместился на волшебство. А после пары чашек с ромом началось и само волшебство: волшебник принялся махать руками и декламировать заклинания, возбуждаясь всё больше и восторгаясь собственному мастерству. В воздухе скоро стали появляться плоды его усилий: прозрачные медузы, контуры башен, драконьи оскалы и миленькие личики женщин. Призрачные изображения колыхались, подёргивались рябью; Бренсон слушал и смотрел с искренним чувством, и только когда становилось совсем уж муторно от пестроты перед глазами, он махал рукой в воздухе, разгоняя призраков, как отгоняет табачный дым человек некурящий.

Вообще-то, конечно, у молодого волшебника всё выходило дрянь и халтура, но деликатный Бренсон только покряхтывал: "А что, неплохо, сынок. Неплохо". Прерываясь на магические опыты, молодой человек продолжал рассказывать о себе, поощряемый Бренсоном. Наконец, он добрался до сути, как он не выдержал конкурс на должность придворного мага. А после он был признан негодным в полковые волшебники, и даже ему отказали от места лаборанта в детской начальной "Школе семи магических искусств". Было у него и немало прочих огорчений подобного рода... Бренсон вздыхал и подливал в чай ром.

Потом волшебник сказал:

- Сколько времени? О, третий час! Нам не пора?

- Пожалуй, пора, - проговорил Бренсон таким тоном, что было ясно: поправься волшебник и скажи "нет, не пора", Бренсон сразу бы поддакнул: "конечно, не пора". Хвала богам, молодой человек не стал юлить, а не то у Бренсона уже глаза начинали слипаться.

Волшебник поднялся из-за стола, пошатываясь. Бренсон поспешил к нему на помощь, чтобы гость не упал и не расшибся. Какая хилая молодежь пошла... На выходе из комнаты волшебник вспомнил:

- Посох! Постой, господин, мой посох! Там, в шкафу, темно, там могут быть мыши... На свет его! На свет!

Бренсон беспрекословно извлек волшебный посох из платяного шкафа, и после непродолжительной заморочки для этой драгоценности было найдено новое подходящее место.

Хозяин провёл гостя в соседнюю комнату. Здесь Бренсон зажег светильник. Волшебник стал озираться: два стола, массивный дубовый и железный. Два пресса, набор ножей... На полочках стояли баночки с красками, кисточками, клеем и ещё кое-чем. Три или четыре книги мерцали, окутанные покровом волшебства, ещё одна - толстая, с красивыми серебряными застежками, - левитировала под самым потолком.

Это была мастерская Джо Бренсона, лучшего в Ниневии специалиста по переплётам для волшебных книг.

Пока гость осматривался, переплётчик приготовил зелье, - слил из нескольких бутылочек в железный кубок и размешал. Когда он подошел к волшебнику, тот сразу потянулся за кубком.

- Нет-нет, сынок, подожди, - проговорил Бренсон, отстраняя подрагивающую руку в широком рукаве. - Сперва покончим с формальностями. Ты же не хочешь, чтобы меня потом притянули к суду?

Молодой человек быстро, не глядя, подписал три листа и схватил со стола железный кубок. Он дрожал, как в лихорадке.

- Может, повременим до завтра? - любезно предложил Джо Бренсон, как он предлагал всегда. И, как всегда, гость отрицательно замотал головой.

- Только чтобы с застежками, - проговорил волшебник хрипло. - Можно с застежками?

- Ладно, сделаем с застежками, - послушно отозвался Бренсон.

- И ещё... - Переплётчик увидел, как на бледной шее гостя дернулся кадык. - Я попросил бы... Мой добрый господин, вы не можете оставить меня на минутку?

- Стесняешься? Меня-то? - Бренсон укоризненно покачал головой, но спорить не стал. У двери его догнал окрик гостя:

- Но чтобы обязательно с застёжками!

Выйдя из мастерской, Бренсон плотно прикрыл дверь и сразу же приник прищуренным глазом к маленькой дырочке, просверленной в стене. О нет, это не было неуважением к гостю, просто это была элементарная мера предосторожности. За долгие годы работы переплётчиком чего только не случалось в мастерской Бренсона в такие моменты! Некоторые волшебники начинали плеваться кислотой, встречались и пироманы. Один, в самый последний миг, наколдовал огромную стаю отвратительных созданий, похожих на крыс. Хорошо, что на них подействовал крысиный яд. А рядом с ядной бутылочкой у Бренсона висел маленький огнетушитель, лежали мухобойка и средство от блох.

- Готов держать пари, - пробормотал Бренсон, горько сожалея, что рядом никого не было, - он будет колдовать!

Бренсон, конечно, оказался прав, все-таки у него за плечами имелся огромный житейский опыт. Перед тем, как отпить из железного кубка, волшебник сделал порывистое движение рукой и произнес несколько слов. Заклинание создало в воздухе какую-то кляксу или медузу, а ведь наверняка замышлялось что-то возвышенное, - истекающее кровью сердце, пробитое стрелой, или, на худой конец, трогательный букетик полевых цветов. "Бездарь, - буркнул Бренсон. - А собирался учить детей..."

Волшебник оказался самокритичен. Он язвительно захохотал и судорожно глотнул из кубка.

Бренсону было не только видно, но и прекрасно слышно, что происходило в его мастерской.

- Не так уж страшно, - проговорил волшебник, возвращая кубок на стол.

Через минуту он сказал:

- Не так уж больно.

Ещё спустя минуту:

- И даже хорошо.

Потом он прилег прямо на пол, очень достойно прилег, - не стал валиться, опрокидывая стулья и столы. Вероятно, он протрезвел, в свои последние минуты...

Бренсон принялся вслух считать. Он досчитал до семидесяти, и он знал, этого было вполне достаточно, но на всякий случай он досчитал до ста.

Сказав "сто", Бренсон вернулся в свою мастерскую. "Будет тебе книга с застежками", - пробормотал он, надевая фартук. Потом он проделал над мертвым телом несколько операций, годившихся для уж-жасной истории, но ужаса-то никакого не было, была рутина. В результате всех манипуляций кожа волшебника сложилась стопкой, готовая для дальнейшей обработки. Может, это не совсем эстетично, но именно из кожи волшебников и колдунов изготовляются переплёты для волшебных книг.

Бренсон был человек честный. Хотя переплёт с застежками стоил значительно дороже, чем обычный, беззастежковый, и поэтому находил меньше спроса, Бренсон твердо решил пустить кожу сегодняшнего гостя на дорогой переплёт. Но вот насчет посоха, перешедшего, согласно бумаге, в собственность Бренсона, переплётчик никаких обязательств не давал.

Как известно, посохи волшебников прекрасно горят. Сидя у камина, Бренсон стал нарезать из посоха лучины, а медный аляповатый набалдашник он определил на металлолом.