При написании этого произведения ни одно живое или мертвое существо не пострадало. За пострадавших при прочтении автор ответственности не несет.
Догорел закат, и полная луна облила лес зеленоватым мертвенным серебром. Бледный свет скользил по пушистым еловым ветвям, окутывал мерцающей дымкой круглые холмы предгорий и сообщал чеканную ясность далеким вершинам Засечного кряжа. Человек по имени Волкодав стоял на лесной опушке, а на плече у него сидела большая летучая мышь. Когда она расправляла крылья, делалось видно, что это именно большая мышь, а вовсе не маленький птеродактиль. Мыш сердито сучил лапками и злобно шипел что-то на ухо своему хозяину.
- Ничаво, - утешил зверька Волкодав, - придет и на твою ветку праздник. Вот только с моей свадьбой разберемся, тот же момент, Богами клянусь, пойдем в лес и тебе жену справную ловить!
Мыш вроде бы успокоился после таких слов и мечтательно уставился крохотными бусинками глаз в сторону поросших лесом холмов. А с них в сторону волкодавьего жилья уже сбегали, весело крича и размахивая руками, первые гости.
Как и ожидалось, раньше всех к деревянной избе, срубленной Волкодавом в диких веннских лесах, добрался почти молодой еще уроженец славной Аррантиды, светоч мудрости и собиратель крошек знания, Почетный лекарь двора Е.И.В., Всесаккаремский народный целитель и шаман Эврих собственной персоной. Сопровождала его четверка угрожающего вида уроженцев далекой Мономатаны в парадных юбочках из пальмовых листьев и церемониальных ожерельях из зубов какого-то недружелюбного зверя.
- Варвар! Чудовище лесное! - радостно приветствовал названного брата Эврих повиснув у него на шее и стуча кулаками по спине! - Как же я по тебе скучал, чертяка клыкастый!
- Не смей называть меня варваром! - сурово ответил Волкодав, пряча в бороде варварскую ухмылку и снимая с себя ученого арранта, - этих вон, небось (он кивнул в сторону чернокожей четверки), зовешь вежливо - афромономатанцами.
Эврих ничего не ответил, поправляя растрепанную радостными объятьями прическу. Волкодав тем временем подошел к четверым сопровождающим, двое из которых при близком рассмотрении оказались принадлежащими к женскому полу. Поприветствовав гостей поглаживанием по головам и почесыванием за ушами, волкодав присмотрелся к самому рослому из темнокожих пришельцев и опознал в нем Дикерону, бывшего Слепого, а ныне просто Убийцу. Дружелюбно оскалившись, венн постучал того пальцем по правому глазу.
- Ну как протезы? Не жмут?
Дикерона повращал глазами - правым - по часовой стрелке, левым - против, и дружески подмигнул венну средним...
* * *
Вскоре к дому Волкодава вышли посланцы от всех веннских племен, ближних и дальних. Были тут и Волки, и Зайцы, Синицы, Удоды и даже Выхухоли. Давно покинувшие отеческие берега роды Утконоса и Тукано пришли вместе с делегатами от ренегатов, примкнувших к большому, но совершенно никем не уважаемому роду Большого Белоголового Орлана. В стороне мелькал новенькой набедренной повязкой старейшина рода Больших Обезьян.
Все они чинно кланялись Волкодаву, отдавали честь его невесте, наказывая беречь ее с молоду и приносили дары, кто чем богат. Похоже, все были очень бедны...
Из города Кондара прибыла семья Сонмора, в составе его самого, жены, бригадиров, разводящих, десятка телохранителей и приемного сына - маленького темноволосого мальчика в круглых очках и со шрамом в виде молнии на лбу.
Ближе к вечеру первого дня вышла из лесу процессия гостей из самого стольного Галирада, во главе с самим кнесом. Глузд Несмеянович обратился к собравшимся с торжественной речью, в которой не только поздравил всех с торжественной судьбоносной датой, но и обратил внимание на нерешенные проблемы, возникающие по вине крупного галирадского купечества, осудил последний теракт на Северном Заоблачном Кряже и грозно нахмурил брови по поводу развития событий в Саккаремском заливе. По окончании речи он назначил воеводу Крута своим полномочным представителем в новом федеральном округе и отбыл на встречу в Верхах, медленно воспарив над лесом...
Воевода подарил невесте солидных размеров сольвеннскую бабу в переднике, с подобранной юбкой и засученными рукавами, отрекомендовав оную, как последнюю отечественную модель кухонного комбайна, совмещенного со стиральной машиной. Волкодаву он вручил замечательную кольчугу работы мастера Крапивы, не боящуюся ни меча, ни стрелы. Доспех весело играл на солнце серыми и черными пятнами, радуя бдительное Око Богов надписью "ОМОН".
* * *
Свадебная церемония проходила на огромной живописной полянке, залитой доброжелательным солнечным светом. Милостивое Око смотрело сверху вниз на неразумных детишек, радуясь, что они на него без специальных оптических приборов, смотреть не могут. Ибо, и в оке богов, как выяснили астрономы, бывают соринки.
Местный пастор, отец Хономер облаченный в двуцветные, красно-зеленые ризы, с Распиленным Квадратом на груди, поднялся на возвышение и густым дьяконским басом провозгласил: "Et nominem Patri, et Fili, et Spiritus Sanctus..."
- А можно, отче, по нашему, по веннскому обряду отслужить? - спросил Волкодав, невзначай кладя руку на рукоять меча.
- Можно и по вашему, - чинно ответствовал Хономер. Он окинул взглядом стоящую перед ним троицу: Волкодав, Оленюшка и Мыш, и невинно поинтересовался, - Так кого с кем женим?
Волкодав ссадил удивленного Мыша на землю со словами: "Ты, эта, погуляй пока, от греха...". Хономер поправил ризы и возопил: "Венчаются раба Божия...". Тут он вдруг призадумался, бормоча что-то про себя и загибая пальцы. Потом обратился к невесте со словами: "Простите, а вы собственно, какого Божества раба? У вас, веннов, их, я помню, несколько?". Волкодав не удержался и запустил в жреца стоявшей рядом кружкой для церковных подаяний, на удивление пустой и легкой. Соплеменники Волкодава хоть и вели жизнь, далекую от праведной, упорно считали себя безгрешными, а посему на нужды церкви подавали исключительно яблоками, сохранившимися от прошлогоднего урожая.
Отец Хономер понял намек и неразборчивой скороговоркой затараторил что-то ритуальное. Выдохнув "Аминь!" он перевел дух: "Объявляю вас мужем и женой!..." - он ткнул пальцем в Волкодава, - И вас объявляю... - ткнул он в Оленюшку.
Потом святой брат утверждал, что просто запутался в веннских обычаях, где не поймешь, кто в доме хозяин, но от звонкой веннской оплеухи увернуться не успел.
* * *
Великая река быстро катила свои радужные пенные воды мимо сгоревших остатков сегваннского нефтеочистного комбината, прямо к свежесрубленной избе, где за длинным столом веселился и гулял честной народ.
Известный галирадский стекловар мастер Остей, изрядно хлебнув зелена вина из сосуда собственного изготовления, громогласно вещал о том, как он сам, без подсказки "всяких там заморских мудрецов", додумался до сбора и вторичной переработки стеклотары. В сторонке мастер Варох показывал соседу проект кожаной кобуры для Царь-пушки, с удобным крючочком для Царь-колокола. Несостоявшийся киллер Шамарган, шепелявя, рвал на себе рубаху, доказывая Винитару, что он, Шамарган, вылитый Рюрикович, а по матушке - так незаконнорожденный принц Ангальт-Цербстский! И вообще, в те незапамятные времена, когда никаких Винитаров на свете не было, славный род де-Шамаргань вместе с Вильгельмом отвоевал себе место под солнцем на Туманных островах! Молодой кунс горячился от влившихся в него градусов и мысленно чертил траекторию между носком своего сапога и предметами работы Фаберже в шамаргановых штанинах. Шамарган обиделся и принялся излагать воеводе Круту, что сольвеннское слово "боярин" происходит корнями от веннских слов "баян" и "ярмарка". После чего по штанам таки получил.
* * *
Шустрый венский мальчонка вынырнул из Астрала прямо перед Волкодавом и затараторил, что бабушка Кендарат будет с минуты на минуту, вот только отряхнет прах со своих ног. Волкодав облегченно вздохнул - умиротворяющее присутствие не по векам бойкой старушки было просто необходимо ввиду ссоры, назревавшей меж дальними родственниками и друзьями венна. На дальнем конце стола разгорался спор между Дикероной и Тарзаном-от-Обезьян. Доносились обрывки фраз: "Белозадая макака!", "Бабуин трехглазый!", "Потомок эксплуататоров!" и наконец "Вот тебе твоя политкорректность!".
При этих словах в голову мономотанца полетел солидных размеров галирадский штоф, подобно комете оставляя за собой сверкающий хвост зелена вина. Дикерона лихо взмахнул зажатым в руке окороком зебры и град осколков осыпал стекловара Остея, мирно спящего в миске со славными веннскими огурчиками. Мастер поднял голову и, пробормотав "Стеклобой не принимаем!" уткнулся обратно в миску. Темнокожий воин размахивал окороком и орал Тарзану: "Да я тебя, урод бледнолицый, на копье вертел"!
Тут следует особо оговориться, что в не очень богатом мономотанском языке термин "копье" (или "пронзающее копье") имеет много значений и не все из них подлежат цензурному переводу. Тарзан, похоже, этот язык знал в совершенстве, ибо в следующий момент над столом просвистел рог антилопы, из которого он потягивал зелено вино, и вонзился Бывшему Слепому Убийце аккурат в средний глаз.
- Тоже мне, Великий Слепой! - процитировал Тарзан классиков.
Дикерона, с торчащим из переносицы рогом, взвыл, громче чем раненый носорог, и ринулся на обидчика, подобно оному же. Зрение у него особенно не пострадало, но прицел сбился и он по птичьи вертел головой из стороны в сторону, зажав в кулаках сразу десять метательных ножей. В этот момент с небес грянул, подобно грому, звенящий удар гонга и противники, тяжело дыша, разошлись по углам стола. Волкодав отложил в сторону медную кастрюлю из числа галирадских подарков и потер еще звеневший от удара лоб.
Незлым тихим словом (одним) он умиротворил спорщиков в лучших традициях дзен-киро и для вящего примирения, отправил обоих в лес на совместную охоту. Когда они растворились в сумеречной тьме, венн мысленно попрощался с обоими, будучи убежден, что видит их в последний раз и про себя радуясь удачно разрешенной проблеме.
* * *
Но, как много раз учила Волкодава жизнь, вслед за хорошим, непременно приходит плохое. И приходит, и приходит...
Из избы выскочила плачущая Рейтамира и, всхлипывая, поведала венну, что дорогущий подарок - свадебное кольцо работы самого Горбатого, пропало! Что, выражаясь словами ее мужа, "Рыжую гайку кто-то свинтил"!
Быстренько опросивший Рейтамиру доморощенный следователь пастор Хономер установил, что последний раз кольцо крутил в руках какой-то коротышка с волосатыми ногами, бормотавший что-то о Всевластии и огнедышащих горах...
Сидевший среди полупочетных гостей в середине стола бородатый старик в серой шляпе странно оживился при этих словах. Он поинтересовался, отчего девица так горько рыдает и не может ли он ей чем-то помочь? Но тут сосед по столу тихим шепотом поведал ему на ухо, кому приходится женой плачущая девица, и кому ее муж приходится Крестным... Серый старик в одночасье сделался белее белого снега и тихо сполз под стол... Все затихло. В воздухе отчетливо запахло разборками.
* * *
Разборку устроила Волкодаву молодая жена. На обсуждение был вынесен вопрос, почему он, кобель серый, едва успел жениться, а кольцо уже снял! И куда он без него ходил? И главное - к кому?
Поскольку перед началом семейной сцены молодая Оленюшка как раз любовалась подаренной чугунной сковородкой галирадской работы и все еще сжимала ее в руках (с каждой секундой все крепче), Волкодав предпочел мирное разрешение вопроса. Он заявил, что спрятал кольцо от греха подальше, ибо в веннских лесах развелась уйма ворья, чему подтверждением тот самый коротышка, представившийся ему мистером Бэггинзом и выглядевший вполне достопочтенным джентльменом. Что мистер Бэггинз даже подарил ему свою книгу с автографом и обещал представить его прекрасным эльфам...
- На прекрасных эльфок, значит, потянуло... - Оленюшка гордо вскинула подбородок .- Видала я их...И Леголаса, сутенера ихнего видала, когда он к нашим девицам подкатывался, на легкие заработки в Мордор звал! Так вот ты куда семейный капитал транжирить бегаешь!
- Да я!... Да у нас!... - Волкодав аж задохнулся, то ли от возмущения, то ли от воспоминаний о прекрасных эльфках, к которым ему теперь, похоже, больше ни ногой...
Оленюшка развернулась и гордо помахивая хвостиком (прической, а не частью тела), и направилась к отцу Хономеру, расследовавшему у стола дело о пропаже кольца. Волкодав повернулся и печально взмахнув косой (прической, а не сельхозинструментом) пошел грустить в лес, бормоча под нос что-то об Оленях и рогах. Нахохлившийся на его плече Мыш пищал что-то нравоучительное о сварливых женах и свободном полете холостяцкой жизни.
* * *
У опушки Волкодав заметил небольшой костерок, возле которого в живописных позах расположились явно помирившиеся Тарзан, Дикерона и кунс Винитар. Средний глаз у темнокожего воина был цел, но вывернут зрачком внутрь. На огне булькал аппетитным варевом чугунный котелок галирадской работы, явно виденный Волкодавом среди подарков ему. Венн чинно подошел к огню и, как это принято у племени веннов, не говоря ни слова, отпихнул ногой Тарзана и зачерпнул полную ложку варева. Щи оказались изумительно вкусными, если бы не очень твердый предмет, о который венн едва не сломал зуб.
Вытащив предмет на свет Божий (хоть дело и происходило ночью), Волкодав, к немалому своему удивлению, опознал в нем пропавшее кольцо работы самого Горбатого.
- Эт вы что-ж, гостя моего жрете? - спросил Волкодав, возвысясь над костром во всю длину своего роста.
- Да какой он гость! - отозвался Тарзан, сплевывая. - Так, аферист мелкий...
- И жесткий. - веско добавил мономатанец, обгладывая окорок с волосатой ступней.
Волкодав укоризненно посмотрел на Винитара.
- А что тут такого? - спросил молодой кунс. - Вот, решил так сказать, вернуться к вековым традициям предков. К заветам отца, можно сказать. Пока по мелочи вот, - он покрутил перед собой полуобглоданным ребрышком, - а там глядишь, и покрупнее найду... - Винитар смерил Волкодава оценивающим взглядом.
- Этот мелковат, - сказал Дикерона не проследив направление сегваннского взора. - Но ничего! Мы неподалеку целый выводок молоденьких заметили. На юг мигрируют. Завтра по следу пойдем.
Венн предпочел убраться от греха к гостям. Пиршество тем временем, как говорится в венской пословице, било ключом. Старый однорукий Аптахар бил протезом по голове собственного сына, приговаривая: "Чем тебя породил, тем и убью!".
* * *
Как выяснилось, красавец Авдика Аптахарович, воспользовавшись отсутствием охотившегося на хоббитов Дикероны, заарканил подружку мономатанца, отзывавшуюся на прозвище Поющий Цветок и еще на десяток других. Заговорив красавицу рассказами о сегваннских традициях, юноша сделал ей предложение. Очень даже недвусмысленное. Красавица тут же отвесила ретивому юнцу оплеуху, от которой тот упал на землю, а сама мгновенно оказалась на нем сверху. В ходе бурного общения юноша узнал очень много нового о мономатанских традициях и возможностях женского тела. Когда страсть и поднятая пыль улеглись, счастливый и довольный юноша вернулся к гостям. И вот теперь папаша немилосердно лупил сынка, оглашая окрестности воплями о тупых наследниках и дурных болезнях. Здоровенный сынишка плакал как дитя и яростно чесал себя промеж ходовых конечностей...
Лекарь Эврих метался вокруг, успокаивая и отца и сына. Он кричал, что это пустяки, безобидные насекомые, что у него есть мази, что все пройдет как рукой, что это лечится, что он сам в Мономатане и не такое на хобот наматывал...
Авдика и Аптахар вдруг остановились и непонимающе посмотрели на лекаря. Младший даже перестал чесаться. "А причем тут хобот?" - удивленно спросил старший.
* * *
Над западной стороной леса возникло фиолетовое свечение и перед избой Волкодава медленно опустилась небольшая летающая тарелка, грубовато сработанная из бересты и бамбука. Венн скептически покачал головой, и одна из хрупких опор тут же подломилась. "Говорил я тебе, - сказал он вылезающему из перекосившейся небесной лодки Тилорну, - ставь дуб! Прочнее будет". Тилорн крепко обнял друга, всячески мешая тому обнять его молодую жену Ниилит, вытаскивавшую из аппарата свадебный подарок.
Штуковина была замысловатая, как все творения звездного странника, и такая же непонятная.
- А для чего оно?- спросил Волкодав, всегда робевший перед мудростью межзвездного изобретателя.
- Это, друг венн, замечательное изобретение...Хоть и не мое...Называется - вентилятор. Работает на электричестве. В жаркую погоду втыкаешь штепсель в... - Тилорн тоскливо обвел взглядом верхушки вековых деревьев, окружавших свежесрубленную избу, - М-да... Знаешь, я лучше тебе что либо другое подарю. Потом. Если захочешь... Все равно у вас летом не жарко... Ну, бывай! Нам пора!
- Эй, - притормозил усаживающегося в НЛО мудреца Волкодав, - а то длинное, что мы с Эврихом на себе через дважды весь мир тащили, оно хоть заработало?
- Еще как заработало! Ты, друг Волкодав, даже не представляешь, как я раньше без него страдал! Даже руки хотел на себя наложить, если помнишь! Теперь наша с Ниилит жизнь стала совсем другой. Ни минуты без него прожить не можем! Вот и сейчас летим... Уж не взыщи...
Огни тарелки скрылись за темным горизонтом, а Волкодав стоял глядя вслед друзьям и думал: "Все-таки, зачем мы с аррантом тянули ему аж через два мира кабель к какому-то Интернету?"
* * *
"Уж полночь близится, а женушки все нет!" - думал Волкодав. Гости веселились уже потише. Большая часть попросту отдыхала. Кто на столе, кто - под ним, кто - в... Он подкидывал на ладони кольцо, на котором после варки в котле проступали светящиеся надписи и думал, как хорошо будет надеть эту прелесть на палец и заехать Хономеру для начала по уху! А потом завоевать весь мир!... "Чушь какая в голову лезет! - оборвал он себя, - но что-то мой Олененочек долго с этим пастырем пасется. Расследование, видите ли, проводят! Может, нашли чего? Не! Того хама я надежно закопал...Будет знать, как у Скарлетт шкатулки тырить!"
А тем временем, подвыпившие мужички во главе с галирадским воеводой Крутом, затеяли молодецкую потеху - пойти с рогатиной на настоящего, всамделишнего, не прирученного медведя! Многие сразу отказались. Зато все оставшиеся, в лице боярина Крута, смело направились в лес, справедливо полагая, что если где и водится медведь, то не иначе как там!
Тем временем, расследование "Дела о пропаже уже найденного кольца" явно зашло в тупик. И что в том тупике искал брат Хономер со своей молодой помощницей, было скрыто мраком мрачной тайны. Мрачной, как мысли Волкодава по этому поводу. В общем, сплошная Тьма сгустилась над лесом.
* * *
И тут из темного леса выскочил боярский воевода Крут, сын Милована Галирадского, и бежал он так, словно гнался за ним не медведь, а как минимум, гепард. Когда Волкодав разглядел крутового преследователя, то подумал, что и в правду, он бы больше обрадовался целому львиному прайду с эскортом гиен.
Из лесу выплыл синюшный призрак и поплыл над травой, держа курс строго на пиршественный стол. Первым из гостей его опознал Винитар. "Батяня!" - взвизгнул он и помчался в противоположную от призрака сторону, резво обогнав следующего в том же направлении воеводу Крута, пыхтевшего, как виденная Волкодавом в аррантиаде дивная машина, работавшая на сваренной воде.
"Саурон вернулся!" вскричал бывший Серый, а ныне очень Бледный бородатый старик в шляпе и исчез, отмахиваясь посохом.
"Граф!" - ахнула при виде нового гостя Вильгельмина Харкер и рухнула в обморок и объятья Эвриха одновременно. Эврих одной рукой вытащил сработанный Тилорном оберег от злых сил и лихорадочно пытался зубами передернуть затвор. Но толи призрак был особо злой, толи калибр оберега был маловат, но призрак Винитария-Людоеда все двигался и двигался...Ничто не могло его остановить!
"Энерджайзер какой-то! - думал венн, - Ну ничего, если я его живого убил, то мертвого и подавно сумею!"
Гости наконец осознали ситуацию и с визгом бросились врассыпную, молясь богам на всех известных Волкодаву языках и по меньшей мере на десяти неизвестных. Разбегавшиеся венны по большей части не молились, но от них Серый Пес услышал много новых слов, сильно обогащавших его родной язык...
Подлетев к Волкодаву призрак остановился и задумчиво посмотрел ему прямо в глаза. "Ты знаешь, Серый Пес, - прошелестел призрачный голос покойного Людоеда, - В своей новой послежизни я познал простую истину. Оказывается, не все, что съедобно, нужно кушать! А это тебе в подарок!" Оставив на земле толстую книгу, призрак растворился в сумерках. "Книга о вкусной и здоровой пище" - прочитал шибко грамотный венн на обложке.
Волкодав обозрел окрестности. Возле перевернутых столов не осталось даже тех из гостей, кто не мог ходить. Испуганные крики уползавших доносились из лесу, становясь все слабее. А самые резвые из державшихся на ногах похоже добежали уже до первых погостов, а то и до самого Галирада. Один лишь невозмутимый мастер Остей бродил по поляне, складывая в кошелку пустые бутылки из под зелена вина.
"Эх! - печально подумал последне-первый Серый Пес, - Свадьбу отгуляли, а я так ни с кем и не подрался в честном бою. Все гости разбежались, а других в нашу варварскую глухомань, поди и не заманишь... - его взгляд снова упал на толстую книгу, - А вот интересно, как бы это все изложил какой либо писатель? Небось, приврал бы с три короба, мораль какую вывел бы, жизни правильной поучил?
* * *
Как в скоре выяснилось, разбежались не все. Окутанная рассветными лучами и помятым платьем, из лесу вышла уставшая Оленюшка. А за ней - чрезвычайно довольный (наверное, результатами следствия), отец Хономер, отряхивая свои двухцветные одежды от сосновых иголок. Молодая жена ласково потрепала венна по макушке со словами: "Добро пожаловать в племя рогатых Оленей"!
Волкодав задумчиво посмотрел на свое свадебное кольцо со светящейся надписью и подумал: "Если у нее родится ребенок в красную и зеленую полоску, убью стерву...А потом завоюю весь мир!"