Кривчиков Константин : другие произведения.

Спартак

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    *Опубликовано в издательстве АСТ*

   Продолжение романа "Волоколамское шоссе".
   Здесь выложен ознакомительный фрагмент текста романа.
   Роман можно приобрести в следующих Интернет-магазинах:
   https://www.ozon.ru/context/detail/id/140538879/
   http://www.labirint.ru/books/583607/
  
   0x01 graphic
  
  

КРЕМЛЬ 2222

СПАРТАК

  
   Оглавление
  
   Пролог
   Глава первая. Капище
   Глава вторая. Дикая охота
   Глава третья. Кровь и песок
   Глава четвертая. Ярость Тарзана
   Глава пятая. Герои и злодеи
   Глава шестая. Право первой руки
   Глава седьмая. Смертельная игра
   Глава восьмая. Сделка на крови
   Глава девятая. Смерть приходит в черном
   Глава десятая. Замыслы и происки
   Глава одиннадцатая. Убить монстра
   Глава двенадцатая. Тропинка в ад
   Глава тринадцатая. Засада
   Вместо эпилога
  
  
  
   Пролог
  
   Зрелища в Зоне Москвы любят все.
   Особенно - примитивные кровавые зрелища.
   Особенно, если при этом есть шанс заработать несколько монет.
   Например, ставишь свои монеты на победителя и получаешь на халяву в два раза больше. Главное, чтобы подфартило.
   А можно и иначе заработать - если ты силен и умеешь драться, а жрать нечего. Тогда, пожалуйста, - бери оружие, выходи на арену и сражайся. И всё в твоих руках. Или в лапах - в зависимости от того, кем тебя угораздило родиться. И если победишь, то встретишь рассвет с полным животом и в объятиях толстой самки. Ибо таким и должно быть утро победителя.
   А если не повезет и проиграешь свой поединок, то так тому и быть - скатертью дорога. Ведь проигравший, как заведено на этом свете испокон веков, не получает ничего. И отправляется проторенным путем на тот свет - за Черную Границу и в прочие малоисследованные места. И это правильно, потому что так установлено Природой: сильный съедает слабого, чтобы становиться еще сильнее. Естественный отбор называется, если кто еще до сих пор не врубился.
   Но уж в Зоне-то Москвы про естественный отбор понимают все - менталитет такой, потому что законы эволюции здесь изучаются на собственной шкуре. И высекаются прямо на ней рваными шрамами на всю оставшуюся жизнь - если "ученику" удается оклематься после очередного урока. Ведь это тебе не контрольную в школе содрать - здесь, брат, халтура не прокатит.
   - Ур-ры! - прорычал здоровенный нео, стоявший в левом углу арены. И, утробно хрюкнув, повторил для пущей убедительности: - Ур-ур-ры!
   Судя по внешнему виду, мохнач числился у матушки-природы в прилежных учениках. Его обнаженное мускулистое тело было изодрано десятками грубых шрамов, которых не могла скрыть даже густая темно-бурая шерсть. К тому же она местами отсутствовала, обнажая багровые проплешины, словно мутанта однажды щедро обварили кипятком. Облик бывалого бойца, прошедшего Крым и рым, дополняли выступающие изо рта кривые клыки, свернутый на бок нос и полуоторванное ухо, сочившееся кровью.
   Ухо нео чуть не потерял в недавней схватке с дампом. Тот сражался озверело, но мохнач все-таки завалил врага дубиной - так врезал по черепушке, что у "мусорщика" лишь мозги брызнули. В результате нео честно заработал пять золотых "Сеятелей" - монета такая есть, если кто не в курсе - и мог отправляться на заслуженный отдых в трактир для мутов. Там тебе и бражки нальют, и мяском накормят - пусть и неизвестного происхождения, зато почти свежим.
   Однако нео, раздухарившись, решил тут же поучаствовать в следующем поединке. Видимо, в схватке с дампом не весь пар выпустил. Ведь мохначи, они ребята заводные. Если уж моч... простите, адреналин в башку ударил, то фиг остановишь. Вот и нашего "чемпиона" никто отговаривать не стал. Да и зачем? Пусть дерется, косматый, если дурную силу некуда девать.
   Соперник нео, стоявший в правом углу арены, выглядел по сравнению с мохначом невзрачным и не производил впечатления мощного бойца. Это был безродный представитель многочисленного и разнообразного племени мутантов-вормов, давно получивших в московском народе презрительные прозвища "трупоеды" и "бомжи". Внешность ворма, рискнувшего сразиться с грозным нео, вполне соответствовала говорящим прозвищам-характеристикам.
   Одетый в вонючие лохмотья вековой давности, плюгавый, с угловатой лысой башкой, "трупоед" являлся типичным мутантом-недоноском, порожденным безумной постъядерной природой. В общем, дебил и ублюдок, готовый экземпляр для Кунсткамеры будущего. Если он чем и выделялся, то корявыми руками-плетьми - они свисали ниже колен и превосходили размерами даже длинные лапы нео.
   - Ну ты как, чмо, готов? - не скрывая презрения, небрежно бросил ворму распорядитель боев - квадратный, словно сейф, маркитант, облаченный в выцветшие трикотажные штаны и жакет из дубленой кожи фенакодуса.
   - Да, - буркнул "трупоед", глядя мутными глазами в сторону трибун. И приподнял в правой руке полутораметровую трубу с загнутым и расплющенным концом. Мол, готов к труду и обороне.
   Благодаря изгибу, дубинка немного смахивала на клюшку, но мутант вряд ли имел хотя бы малейшее представление о хоккее. А вот черепушку своей клюкой мог раскроить любому. Хотя по сравнению с сучковатой дубиной нео кривая железяка ворма все равно казалась легковесной и неубедительной - как и сам "бомж".
   Так же, видимо, полагал и нео. Увидев, что противник приподнял оружие, он злобно рыкнул и сделал шаг вперед. Но распорядитель остановил порыв мохнача решительным жестом руки и выкриком:
   - Стоять на месте, уроды! Драться только по свистку.
   Нео недовольно заурчал. Однако притормозил и, широко расставив мохнатые ноги, закинул дубину на плечо.
   - Прием ставок прекращается после команды "бой"! - громогласно объявил маркитант. Окинув взглядом разношерстную публику на трибунах, он криво усмехнулся и продолжил: - Успевайте делать ставки, дамы и господа... Итак, представляю бойцов! В левом бою ужасный и непобедимый Драр из клана Брарга! Только что проломил череп дампу - крутой пацан, сами видели. Дерется за себя. В правом углу, э-э-э...
   Распорядитель покосился на ворма и спросил:
   - Эй, чмо, погоняло есть?
   - Чаво? - с недоумением отозвался "бомж". Его верхняя губа при этом вздернулась, обнажив относительно мелкие, но частые, зубы. Их в пасти мутанта торчало около полусотни и росли они в два ряда.
   - Того. Ну и хрен с тобой, образина, - пробормотал маркитант. И уже громко добавил: - Итак, в правом углу боец по кличке Зубач! Выставлен кланом шамов. - Он попятился к ограждению. - Сходитесь, уроды! Бой! - И, засунув в рот свисток, висевший на шее на витом шнурке, издал пронзительную трель.
   Нео зарычал и вприпрыжку бросился в противоположный угол. Еще на средине арены он занес дубину над собой, не скрывая намерений покончить с врагом одним ударом. Ну, максимум, двумя, если тот сразу не окочурится.
   А чего волынку тянуть? С таким ушлепком даже юнец справится, а уж он-то, могучий воин Драр, разделается в два счета. Надо же, какой-то вшивый ворм, а посмел против благородного нео выступить. Совсем эти "бомжи" оборзели.
   Ну, ничего. Сейчас я ему мозги повышибаю. Затем получу "золотые" и сразу в кабак - вот уж оттянусь сегодня на славу...
   Примерно так или что-то в этом роде думал своими примитивными, как узкоколейка, извилинами "ужасный и непобедимый" мохнач Драр, быстро приближаясь к задрипанному ворму. А тот, в одночасье получив звучное имя Зубач, продолжал стоять в своем углу. И лениво почесывал брюхо, заросшее рыжей шерстью - то ли блох гонял, то ли просто от грязи зудилось.
   Даже с места почти не сдвинулся, дебил. Лишь выставил вперед левую ногу и тупо уставился одним глазом перед собой - вроде как и на подбегающего нео, и как бы сквозь него. Без интереса, в общем, уставился, словно не находил в мохнатом противнике существенной угрозы. А вторым глазом в это время косил на трибуну для мутов - благо, что зрачки у него гуляли по глазницам сами по себе, как небезызвестная кошка Киплинга.
   Поведение "трупоеда" резко изменилось в тот момент, когда раскочегаренный нео приблизился на дистанцию в несколько прыжков. Тело ворма вдруг напряглось желваками мышц, тусклые, будто потухшие, глаза блеснули искрами ярости, а рот оскалился двойным рядом клиноподобных резцов. Острые, как зубья ручной пилы, от души наточенной рачительным хозяином, они могли нанести значительный урон врагу - особенно, если сойтись с ним в клинче.
   Однако разъяренный нео вряд ли обратил внимание на плотоядную ухмылку ворма. Да и не собирался он сближаться вплотную с каким-то вонючим "трупоедом". Много чести! Еще инфекцию какую-нибудь подхватишь или вормовских блох - вот те, твари, кусаются, так кусаются!
   Расчет мохнача был прост и прямолинеен. Находясь в паре метров от ворма, Драр подпрыгнул и выбросил вперед лапу с дубиной, целя противнику в прямоугольную черепушку. Мол, р-раз - и в дамки! И все по науке, как тренер научил.
   Учитывая длину лапы и размер дубины, нео и в самом деле мог завалить Зубача на средней дистанции - примерно так он разделался с "мусорщиком" в предыдущей схватке, шустро подскочив и отоварив того по башке. К тому же внешне неповоротливый ворм сам напрашивался на подобный удар: просто чучело какое-то, неподвижная мишень - подбегай и мочи ублюдка. Не иначе как в ступор впал от страха.
   Но "трупоед" проявил неожиданную проворность, заодно напомнив безбашенному мохначу о длине собственных рук и продемонстрировав отличное владение "клюкой". Мол, и мы не лаптем щи хлебаем - в том смысле, что не надо разевать хлебальник и говорить "гоп", пока не перепрыгнул. Видали мы таких "гопников"...
   Нет, Зубач не стал отмахиваться своей кривой железякой от могучей дубины Драра. Он поступил проще и одновременно хитрее - мгновенно присел и встретил мохнача вытянутой навстречу "клюкой". Прямо в воздухе встретил, когда тот еще находился в прыжке.
   Изогнутый конец трубы угодил нео в район брюха, промассировав его до позвоночника. А ворм, оставаясь на полусогнутых, подкинул тушу мохнача вверх и вперед по ходу полета. После чего у нео не осталось иного варианта, кроме как спикировать башкой в деревянное ограждение за спиной Зубача.
   Получивший неплохое ускорение могучий Драр летел, словно чугунное ядро Царь-пушки, даже не пытаясь сложиться и как-то смягчить удар. И через мгновение врезался в горизонтальный брус-лафет - смачно, с громким треском. Так, что у стоявшего невдалеке маркитанта-распорядителя даже в ушах зазвенело.
   Подобный скрипучий звук мог издать либо расколовшийся череп, либо сломавшийся брус. Однако забор стоял непоколебимо, из чего вытекало, что треснул череп нео. Да и туша его тут же шлепнулась на землю, как мешок, набитый дерьмом - чпом-м! Капец, значит, косматому настал, судя по всему.
   Видимо, так же решил и Зубач. Довольно взвизгнув, он шагнул к телу поверженного противника и нагнулся над ним. Судя по тому, как "бомж" хищно поводил приплюснутым носом, он выбирал самый вкусный кусок туши мохнача для будущей трапезы. Даже облизнулся, гурман недоделанный, сглатывая слюну.
   Правила боев (регламент, так сказать) разрешали победителю съесть побежденного - добыча она и есть добыча, да и мясо, считай, свежее, так или иначе кто-нибудь слопает. Разве что запрещалось устраивать обжираловку непосредственно на арене - некультурно как-то, чай не в джунглях дело происходит, а на спортивном мероприятии. Поэтому распорядитель уже собрался дунуть в свой свисток, чтобы приструнить зарвавшегося "трупоеда". Да не успел.
   Драр вдруг дернул косматой башкой - череп его, как ни странно, не раскололся при ударе о брус, разве что слегка треснул - и громко чихнул. Затем приоткрыл глаза. После чего события стали разворачиваться с молниеносной быстротой: обнаружив прямо над собой ухмыляющуюся рожу ворма, нео зарычал и попытался вцепиться в шею врага обеими лапищами.
   Вряд ли в тот момент мохнач действовал осознанно - после такого нокаута в себя не скоро придешь, даже и в том случае, если у тебя вместо мозгов сплошная лобная кость. Скорее всего, у нео сработали инстинкты. И сработали правильно, потому что до Зубача воскресший Драр дотянуться все-таки сумел.
   А вот "бомж", наоборот, малость расслабился и среагировал на движение нео с опозданием. С небольшим совсем опозданием, но мохначу его хватило, что дернуть ворма на себя и получить тактическую инициативу. Правда, ненадолго.
   Будь на месте Зубача какое иное человекоподобное существо с более-менее нормальной шеей, то ему бы тут же наступил крендец. Сломал бы ему остервеневший нео кадык и все дела. Но зубастый ворм уродился настоящим уродом, не подкопаешься. Прямоугольная башка росла у него непосредственно из плеч, а о том, где расположен кадык, не знал наверняка и сам Зубач. В итоге Драр вцепился ему не в шею, а в отвисшие, словно у бульдога, щеки. И это предопределило исход схватки.
   Когда Зубач, потеряв равновесие, шлепнулся на Драра, то угодил своей вормовской харей в аккурат на морду нео. Вышло почти как в любовной сцене голливудского фильма о ковбоях нетрадиционной ориентации - целуйся хоть до посинения все пять дублей. Но ворм целоваться не собирался - взял да и рванул мохнача за нижнюю губу клинообразными резцами-зубьями. Так рванул, что содрал бедолаге все мясо с подбородка.
   Драр завизжал. Но вместо того чтобы оттолкнуть "бомжа" от себя, еще сильнее вцепился ему в щеки. Рефлекторно, понятно, вцепился, да вот только Зубачу как раз это и требовалось - раззявив и без того не маленькую пасть, он со всей страстью голодного "трупоеда" располосовал мохначу шею. Которая у того, в отличие от Зубача, находилась в том самом месте, где и положено порядочным человекообразным. Вот и родись после этого нормальным мутантом.
   Кровища брызнула из разодранной гортани струей. Драр захрипел, забулькал и уже через несколько секунд судорожно засучил лапами - всеми четырьмя. А ворм впился ему в артерию и знай себе сосет да причмокивает - дорвался до вкусного, вурдалак.
   Когда запоздавший распорядитель подбежал, выдувая из свистка грозные рулады, Зубач уже успел отсосать из умирающего нео литра два крови.
   - А ну прекрати, урод! - проорал маркитант, притормозив в нескольких метрах. - Отвали от трупа, кому сказано!
   Ворм приподнял голову и посмотрел на распорядителя шальными глазами. Затем, утробно заурчав, откусил мохначу ухо - то самое, ранее наполовину оторванное в схватке с дампом - и с видимым удовольствием зажевал.
   - Считаю до трех, чмо! Иначе пристрелю! - со злобой выкрикнул маркитант, предусмотрительно отступая на шаг. После чего положил ладонь на рукоятку револьвера, торчащую из открытой кобуры.
   Глаза Зубача блеснули недобрыми багровыми огоньками. Показалось, еще миг - и одуревший от свежей крови мутант набросится на человека.
   - Р-раз! - вытаскивая револьвер из кобуры, угрожающе объявил распорядитель. Его вид и готовность к действию не оставляли сомнения - выстрелит и не поморщится, едва досчитает до трех. Однако досчитывать не пришлось.
   Поведение ворма неожиданно и резко изменилось, словно кто-то щелкнул тумблером, отключая мутанта от энергетического источника. Взгляд "трупоеда" потух, плечи бессильно опустились. Он с усилием поднялся на ноги и медленно побрел по арене. Рожа - в крови. Во рту - недожеванный кусок уха. В мутных глазах - мертвая белесая пелена. Гладиатор, еж твою...
   Впрочем, какие времена, такие и нравы. А времена-то - ого-го какие! Настолько крутые, что самое дремучее Средневековье отдыхает, и Дракула нервно курит в сторонке, словно скромная Дюймовочка: постъядерный мир, Зона Москвы, отравленный воздух, гнилая вода, сумасшедшие роботы, кровожадные мутанты, мрак и ужас... Вот такие времена. Жизнь после смерти, короче говоря.
   И все-таки - жизнь...
  
  
  
   Глава первая. Капище
  
   - Ну что, Кыс? - усмехнувшись, негромко спросил могучий детина в длиннополой кольчуге и сфероконическом шлеме с наносником. - Покажем этим ушлепкам, где удильщик зимует?
   Стоявший рядом с ним громадный крысопес - почти сплошь черный, с темно-серыми пятнами на боках - мотнул башкой и нетерпеливо взвизгнул. Его измазанная свежей кровью морда и оскаленная пасть с танталовыми клыками без слов говорили: "Ты давай, Егор, короче. Зачем спрашивать, когда и так все ясно? Разорвем гнилых дампов, как Тузик грелку, и все дела".
   - Я и не сомневался в твоей поддержке, - пробормотал Егор, прислушиваясь к нарастающему шуму за углом.
   В отличие от пса-киборга, понимавшего человеческую речь, но не умевшего говорить, Егор не знал наверняка, о чем думает его боевой соратник. Но ситуация не оставляла места для сомнения. Ведь на кону стояла жизнь сестры Егора Алены, а за нее Кыс мог раздербанить в клочки кого угодно - хоть жука-медведя, хоть удильщика лысого. Чтобы это уяснить, достаточно было взглянуть разок в мерцающие алыми огоньками глаза четырехлапого киборга - Горгона Медуза и та, наверное, выглядела добродушней.
   - Наша задача - прорваться и увести дампов за собой, - продолжил Егор. - Чтобы дать возможность уйти Алене и Тиму. Понял?
   Кыс кивнул.
   - Тогда поехали. Ты первым, я за тобой.
   Егор поднял правую руку, в которой сжимал тесак, и жестом полководца указал направление. Киборг рыкнул и черной молнией вылетел из-за угла подвала. И началось то, по сравнению с чем "зимовка удильщика" показалась бы безобидным отдыхом на Южном берегу Крыма.
   Дюжина полупьяных "мусорщиков", гурьбой спускавшаяся по пандусу к подвалу, явно не ожидала такой подлянки. И на мгновение замерла, выпучив свои, и без того жабьи, буркала. А кто бы не замер, увидев в нескольких метрах гигантскую разновидность собаки Баскервилей с распахнутой пастью, из которой вылетает сноп искр? Тут и в штаны наложить можно, а не то что зенки вылупить.
   Впрочем, штанов дампы, как известно, не носят. Да и времени Кыс им не предоставил ни на "большие", ни на "малые" подвиги. В один прыжок сблизившись с "авангардом" противника на дистанцию "морда в морду", киборг изрыгнул целый фонтан пламени, опалив разом не меньше трех мутантов. А попутно ловким ударом когтистой лапы распорол ближнему дампу брюхо.
   В воздухе сразу запахло горелым мясом. Кыс, как опытный шашлычник, тут же выпустил второй заряд, внеся и в без того не очень стройные ряды "мусорщиков" разлад и панику. А следом уже подбегал Егор с карающим тесаком. И, не тратя ни секунды на личное знакомство, провел урок фехтования для начинающих.
   Р-раз! И, лишившись руки, завизжал арбалетчик, так и не успевший спустить тетиву своего грозного оружия. Еще - р-раз! И остался без башки зазевавшийся мутант с боевым топором. А все потому, что прикрыл ладонью глаза, когда киборг извергал пламя из своего сопла. В результате "мусорщик" глаза сохранил, а вот башку нет. Обидно, но случаются в жизни и такие обломы.
   Третьим пал на поле брани неповоротливый копейщик. Хотел ткнуть Егора в грудь, да слишком очевидно, и при том размашисто, получилось. Егор легко ушел от выпада и в ответ рубанул дампа по печени. После чего тема закрылась сама собой, и Егор перешел к "диалогу" со следующим "оппонентом".
   Кыс, разумеется, тоже не прохлаждался, выполняя служебные обязанности с добросовестностью ударника коммунистического труда. Расстреляв огневой "боезапас", киборг прибегнул к одному из своих излюбленных приемов "коновала вызывали?". Это когда двумя верхними лапами цепляешь противника за грудки, а нижними распарываешь ему пах.
   Прием технически непростой и требует хорошей координированности на уровне китайской циркачки, но эффективный. Особенно, когда тебя берет за грудки реинкарнация собаки Баскервилей, увеличенная эдак раза в два по сравнению с оригиналом. Поэтому Кыс пользовался отработанным приемом при любом подходящем случае.
   Особенное удовольствие киборгу - а он являлся большим гурманом - доставляло то, что во время проведения захвата возникала прекрасная возможность вцепиться противнику зубами в харю. И, разумеется, что-нибудь у него откусить. Нос, к примеру, очень неплохая закуска, если ты проголодался по ходу дела.
   В общем, через какую-то минуту на поле боя царила картина ужасающего разгрома в духе самых мрачных произведений художника В. В. Верещагина. С полдюжины дампов издавали предсмертные хрипы и стоны, ерзая в крови и кишках, а вторая полудюжина уже находилась на пути в загробное царство. Что наводило на мысль о существенных недостатках организации боевой подготовки в клане "мусорщиков".
   Однако основная причина разгрома крылась, скорее всего, в другом. А именно в том, что дампы элементарно перепились по случаю сразу двух праздников - новолуния и поминок. И когда под утро поступила команда "свистать всех наверх", большинство бойцов оказалось к ней не готово - как морально, так и физически. В отличие от Егора и Кыса, находившихся в отличной форме.
   Милосердно отрубив башку раненому дампу - чтобы не визжал так громко - Егор вытер пот со лба и изрек:
   - Порядок! А ты, Кыс, как считаешь?
   Но соратник не отозвался, с хрустом выгрызая содержимое туловища у распластавшегося на земле "мусорщика". Тот, судя по конвульсиям, еще пытался бороться за жизнь, но жестокосердечного киборга это не волновало. Какое там милосердие, когда надо восполнить запасы биологического топлива? Ведь без него "огненного дождя" из организма не извлечешь.
   Егор понимал озабоченность Кыса, поэтому сказал:
   - Ладно, даю тебе еще десять секунд, чтобы подкрепиться. И надо отсюда валить.
   Но едва он это произнес, как справа у развалин нарисовалась очередная "группа быстрого реагирования". Навскидку дампов в ней насчитывалось не менее десятка. И они успели заметить врагов, что сводило фактор внезапности к нулю.
   "Пока сблизишься, могут из арбалетов подстрелить, - подумал Егор. - Пьяные-то они пьяные, но с пяти-шести шагов трудно промахнуться. Прошьют болтом насквозь, потом уже не повоюешь.
   Может, рвануть к затону? Нет, так нельзя. Вдруг Тим с Аленой сейчас где-то там? Притащим за собой "хвост" и все испортим".
   - Кыс, кончай обжираться, у нас гости, - окликнул соратника Егор.
   Киборг оторвал окровавленную морду от тела растерзанного мутанта, моргнул багровым глазом, словно посылая сигнал семафора, и облизнулся.
   - Понял, - сказал Егор. - Праздник живота продолжается. Тогда атакуй их в лоб, а я попробую зайти с фланга. Если что - встречаемся у Стадиона.
  
  
   ***
  
   Дорога из зарослей до входа на базу маркитантов, которую Алена назвала Стадионом, оказалась куда сложнее и дольше, чем предполагал Тим. Хотя навскидку вроде бы и рядом - рукой подать, особенно, если двигаться по прямой. Но идти напрямки оказалось невозможным. В первую очередь, из-за густых зарослей хищных дендромутантов.
   После того как Алена потеряла сознание, доверие к кустам-кровососам у Тима резко пропало. Собственно, его и изначально было немного, и в одиночку Тим в пасть дендрам никогда бы не сунулся - не полный же он придурок, пусть и память отшибло. Это ведь такие упыри - если сумеют вцепиться в тебя несколькими шипами, то каюк настанет обязательно. И очень быстро - минута, и ты уже мумия.
   Но Алена объяснила, что у нее есть специальный амулет. И заговоры она знает, чтобы дендры не трогали. А когда спросила: "Но мы ведь - вместе? Если что - и погибнем вместе. Все равно боишься?", то тут уж Тим отступить не мог. Какое может быть отступление, когда на тебя такими глазами смотрят - огромными, ярко-синими, с чем-то таким сверкающим изнутри, что и слов не подберешь; да еще и предлагают идти вместе до самого конца? Тут на жука-медведя с голыми руками попрешь, не то что в заросли дендров.
   И дендры не подвели. Точнее, Алена не подвела - уломала как-то этих кровопийцев, уговорила, чтобы расступились и дали дорогу беглецам. В итоге им удалось укрыться от дампов. Однако тогда Алена еще находилась в сознании и контролировала дендров. Кто ж их, колючих мутантов, знает, как они себя теперь поведут, когда Алена отключилась напрочь?
   Так подумал Тим и решил дальше в кровожадные заросли не лезть - обойти стороной. Вот и получился крюк. А когда обогнул "кровососов" и пошли обычные деревья, Тим все равно прямиком к Стадиону не полез - боялся натолкнуться на дампов. "Мусорщики" ведь тоже могут вокруг крепости маркитантов рыскать.
   А еще Тим заметил стаю злобных рукокрылов, которые сидели, хищно нахохлившись, на карнизе высокой стены Стадиона. Позже они, правда, взмыли вверх и улетели куда-то на восток. Но ведь кто их, уродов, разберет, что у них в мозгах? Если вдруг вернутся и обнаружат на открытом пространстве, то, считай, покойник. А он ведь не один...
   Вот и пробирался Тим за деревьями с беспомощной девушкой на руках, постоянно прокручивая в голове события последних часов. Так Алена ему посоветовала перед тем, как потеряла сознания. Мол, ты напрягай постоянно свою память, чтобы она в мозгах сохранялась, а не пропадала. А там, глядишь, может, и всплывет чего из твоего прошлого. Ведь раньше ты помнил больше.
   Но ничего не всплывало. Воспоминания словно отрезало - до того момента, когда он очнулся в подвале у "мусорщиков". Вот с этого момента он помнил события более-менее четко. Тут память его не подводила. По крайней мере, так ему казалось.
   Значит, как получается? Вот он приходит в себя около подвальной стены и видит Алену и Егора. Вернее, сначала он видит светловолосую девушку в рваном платье и здоровенного громилу в кольчуге. В тот момент Тим вообще ничего не помнит - даже собственного имени - и никого не узнает. Но девушка утверждает, что ее зовут Алена, а Тим недавно спас ее от мохначей. Об этом Алена рассказывает громиле, которого зовут Егор. И он, как выяснится позже, ее брат.
   Потом они вместе пытаются выбраться из логова дампов. Им помогает Кыс - пес-киборг. Но Алена получает ранение в бедро дамповской стрелой. Егор и Кыс вступают в схватку с "мусорщиками", отвлекая их. А Тим, взяв раненую Алену на руки, прорывается из подвала через другой выход.
   По дороге они убивают колдуна Ашаба и двух его прислужников. И бегут к затону, на берегу которого находится логово дампов... А, чуть не забыл. Алена снимает с шеи колдуна цепь из желтого металла. Как же Алена его назвала?.. Ага, золото... Зачем ей понадобилась эта блестящая цепь? Бесполезная вещь, если подумать. Ну, неважно...
   Потом он грохнул сторожевое охранение дампов на причале, и они с Аленой переправились на лодке на другой берег. Где и спрятались в зарослях дендров. Алене становилось все хуже, она потеряла много крови. И тогда они решили идти к Стадиону, где окопались Тушинские маркитанты. Потому что иначе Алена могла умереть.
   Вот, собственно, почти все, что он помнил и знал. Не густо, чего и говорить. Он даже не знал толком, кто он такой. Алена успела предупредить, чтобы он говорил всем, что они лесные люди - он и Алена. Мол, иначе маркитанты решат, что он мутант.
   Только вот загвоздка - о том, кто такие лесные люди, Тим не имел ни малейшего представления. И вряд ли он сам был из "лесных". Но кто же он тогда?
   Алена об этом сообщить не успела. Как и о том, что у Тима случилось с памятью. Лишь вскользь пояснила, что у него что-то вроде болезни. И что к этому причастен шам Пуго, который живет у дампов. Он что-то сделал с сознанием Тима, отчего тот все забыл. Хотя и раньше не так уж и много помнил.
   Алена сообщила это мимоходом, когда они удирали от дампов и перебирались на лодке через затон. Она сказала, что проблемы с памятью у Тима должны пройти - мол, это все временно. Однако не уточнила, когда именно это пройдет. И в настоящий момент Тим почти ни черта не помнил. Ну совсем ни черта, как бестолковый и тупой хоммут.
   И Алена без сознания. Где же этот вход для людей, о котором она говорила? Она сказала - с той стороны Стадиона. И еще махнула рукой - вон там...
   И вскоре Тим, наконец, обнаружил то, что искал.
   Сначала он заметил фигуру безголового мужика. Да и как такую хрень не заметить? Мужик был ну просто очень здоровенным, пусть и без башки. Ясное дело, что мутант. Даже не мутант, а, скорее, киборг, но уж очень большой.
   В одной руке он держал щит, а в другой что-то похожее на меч. Ногами киборг опирался на шар, а тот, в свою очередь, покоился на пирамиде. Всю фигуру до самого шара сплошняком покрывала густая ржавчина...
   Тим не понимал, для чего понадобилось изготавливать из железа подобного громилу. Не соображали, что ли, что оно потом заржавеет? Извели добро, одним словом. А ведь можно было столько оружия отковать!
   Киборг, или кто он там, находился от Стадиона в стороне. А вот непосредственно перед северной стеной строения высилась мощная баррикада из нескольких покореженных машин, обломков бетонных плит, кирпичей и прочего строительного мусора.
   В центре оборонительной линии были возведены примитивные ворота, состоявшие из одной стальной створки. Сама створка, видимо, некогда являлась частью обшивки биоробота. Местные спецы присобачили стальной лист диаметром четыре на три метра к стальной же опоре, и получилось вполне себе фундаментальное сооружение.
   С правой стороны опоры маркитанты прицепили стальной лист форматом поменьше, заменявший калитку. Когда Тим приблизился к баррикаде, держа на руках бесчувственную Алену, калитка была приоткрыта. Это, впрочем, ничуть не свидетельствовало о беспечности охраны - ведь пространство перед баррикадой представляло собой пустырь и просматривалось во все стороны метров на сто, а то и больше.
   Непосредственно у входа стояли два охранника. Еще один расположился левее и выше - в кузове большой машины. Из-за ее борта торчал ствол крупнокалиберного пулемета.
   Строго говоря, Тим не был уверен, что это именно пулемет. Его познания в автоматическом оружии на данный момент исчерпывались куцыми сведениями, полученными от Алены. Это она предупредила Тима перед тем, как потерять сознание, чтобы он не наделал глупостей при встрече с маркитантами.
   Учти, сказала Алена - у маркитантов есть автоматическое огнестрельное оружие, которое убивает на большом расстоянии. Стреляет оно железными шариками, которые вылетают из железных трубок. Их называют стволы. Шарики летят куда быстрее арбалетных болтов, не говоря уже о стрелах, выпущенных из лука. Глазом не успеешь моргнуть, а тебя уже продырявило. И все, труп.
   Еще Алена объяснила, что огнестрельное оружие бывает разным. Самыми толстыми шариками стреляет пулемет - у него и ствол толще. Автомат меньше размером и пули у него меньшего диаметра. А еще есть карабин, который внешне походит на автомат, но стреляет медленней, чем автомат. В общем, как ружье.
   Что такое "ружье", Алена не объяснила. Да и в целом Тим мало что понял. Лишь усвоил, что маркитанты могут запросто подстрелить тебя издалека из своих трубок. И надо держать ухо востро. Вот и все.
   Поэтому, увидев толстую и длинную трубку, торчащую из кузова, Тим сначала решил, что это ствол автомата. И лишь переведя взгляд на охранников, изменил мнение. Потому что у них имелись штуки, подпадающие под описание, данное Аленой. Но стволы у "штук" были тонкие, с палец. Вот тогда Тим и подумал, что в кузове, наверное, установлен пулемет. А у охранников - автоматы. Ну, или карабины. Где тут с ходу-то разобраться?
   Мужики у калитки смотрели на Тима и его спутницу с ленивым недоумением. Один из них - с аккуратной бородкой, курил цигарку, а второй, в забавном головном уборе с козырьком, позевывал с осовелыми глазами. Именно он первым отреагировал на появление странной парочки, крикнув:
   - Эй, стоять! А то стреляю! - И наставил ствол своего оружия на Тима.
   Тим сразу притормозил, держа в уме летающие металлические шарики. До ворот оставалось всего ничего, а это означало, что он достиг конечной точки маршрута. И в этот момент Тим вдруг понял, что не знает, как завести разговор, и что именно говорить. Растерялся, короче говоря. Но, похоже, никто и не ждал от него вступительной речи.
   - Откуда ты, чучело? - начал допрос тип с осовелым взглядом.
   Обращение не понравилось Тиму - в нем сквозило если и не презрение, то пренебрежение. Но Тим не знал, что такое "чучело", и решил раньше времени не задираться.
   - Оттуда, - сказал он, неопределенно мотнув головой. - Не стреляй. Мы это...
   - Чего это? Говори ясно - кто такие? А не то продырявлю, как дуршлаг.
   - Мы - лесные люди. - Тим решил один к одному следовать наставлениям Алены. Главное, не запутаться.
   - Лесные? - В мутном взгляде "осовелого" промелькнул интерес. - А что же ты так одет, "лесной"?
   - Как?
   - Да как чмо болотное. В первый раз такое чудо вижу. Нет, Степан, ты глянь - прямо дикарь какой-то.
   Степан с цигаркой хмыкнул, но от комментариев воздержался.
   - Нормально я одет, - буркнул Тим. - На нас нео напали. В общем, отбиваться нам пришлось.
   - И чего? Они с тебя что - рубаху сняли? А обмотки-то... Нет, Степан, ты глянь - как у "мусорщика" обмотки. А еще говорит, что "лесной". Лесные люди так не одеваются.
   - Да хватит тебе, Фрол, к одежде цепляться, - сказал Степан. - Какая разница, в чем он одет? Может, ему жарко? А вот девка у него точно на лесовичку смахивает. - Сделав последнюю затяжку, он щелчком отправил окурок в лужу. - Эй, парень, тебя как зовут?
   - Тим.
   - Тим? - Степан почесал лохматый затылок. - Тимофей, что ли?
   Тим промолчал, но на всякий случай кивнул. Тимофей, так Тимофей - если у них так заведено.
   - Понятно, - сказал Степан. - А с девкой твоей что? Она хоть жива?
   - Жива. Ранили ее. Нео.
   - Ранили, значит, мохнатые. Копьем, что ли?
   Тим опять кивнул. Копьем, так копьем.
   - Понятно. А чего сюда приперлись?
   - Некуда нам больше идти.
   - Как это некуда? - вмешался Фрол. - Валите к себе в острог. А то ходят тут...
   - Да заткнись ты, - с раздражением оборвал Степан. - Совсем с похмелья отупел? Забыл, что их острог капитолийцы под чистую разорили?
   - А-а, - сказал Фрол. - Вот оно что. И, вправду, забыл.
   - Значит, идти вам некуда? - спросил Степан.
   - Некуда, - подтвердил Тим. - И нам бы это... Видите, ранена она. Нам бы лекарство какое, срочно. Умереть она может
   - Это понятно, что может. Только ведь у нас, парень, не богадельня.
   Степан с прищуром взглянул на Тима. Тот в растерянности молчал. Какая еще богадельня? И причем тут она? Алена умирает, ей надо помочь. Чего они хотят?
   - И чего? - спросил тихо. Просто потому, что не придумал ничего иного.
   - Ты что, тупой? - возмутился Фрол. - Тебе ясно сказано - у нас не богадельня. Мы маркитанты. В долг не даем, даром ничего не делаем. Если нет денег - то проваливайте. Нет, Степан, ты только глянь на них. Последний раз спрашиваю: деньги есть?
   - Деньги? - повторил Тим.
   - Ну да.
   Тим молчал. Деньги... Алена о деньгах ничего не говорила.
   - Ну, или золото, - сказал Степан. - Серебро тоже можно. Но лучше золото. Золотишко есть, Тимофей?
   И тут Тима осенило. Золото! Есть же у них этот желтый металл. Только где же он?.. Женщины любят золото, сказала Алена...
   - Так что, Тимофей? - повторил Степан. - Как насчет золотишка?
   Тим вспомнил.
   Ему было неловко, очень неловко. Как будто он совершает нечто очень постыдное. Но что же еще делать?
   Сгорая от стыда, он, изловчившись, залез одной рукой Алене за пазуху. И, нащупав, вытащил оттуда золотую цепь - ту самую, снятую с шеи колдуна Ашаба.
   Глаза Степана алчно блеснули. А Фрол, как раз начавший зевать, так и застыл с открытым ртом.
   - Ого! - воскликнул Степан. - Ты где такое взял, парень?
   - Это наше, - сказал Тим.
   - Да какая разница, где взял! - Фрол, наконец, обрел способность говорить. - Где взял, больше уже нету. Давай сюда, Тимоха.
   Он шагнул к Тиму и протянул руку, но Степан быстро хлопнул по ней ладонью.
   - Убери грабли.
   - А чего?
   - А того - не по Сеньке шапка. Этот вопрос пусть Гермес решает.
   Переведя взгляд на Тима, Степан вкрадчиво заговорил:
   - Значит, вам, как я понял, нужны приют и лечение?
   - Да, - выдохнул Тим. Наконец-то они его поняли!
   - Сделаем, Тимофей. Оплатить у вас есть чем. Сейчас вас отведут к нашему старшине, он все и порешает. Заметано?
   - Куда заметано? - уточнил Тим.
   Брови у Степана выгнулись дугами - он явно озадачился. Но вместо напарника отреагировал Фрол.
   - Придурок, сразу видно, - сказал маркитант и смачно сплюнул под ноги. - Они там в своем лесу совсем отупели. Не пойму, чего ты...
   - Заткнись, - оборвал Степан. - Тимоха, у тебя с головой все в порядке? Какой-то ты...
   - В порядке, - сказал Тим. - Но не совсем. Меня это, по голове сильно ударили. Дубиной.
   - Теперь понятно. Сотрясение мозгов, бывает, - констатировал Степан. - Меня тоже один раз отоварили. Так я два дня не мог вспомнить, как меня зовут. Итак, объясняю. Заметано, это значит - договорились. Понял?
   - Понял.
   - Так мы договорились?
   - Да, - сказал Тим.
   - Вот и ладно. Фрол, проводи наших гостей до Гермеса. Доложишь, что я послал. Только не дыши на него перегаром. А то сам знаешь...
   - Знаю, - пробурчал Фрол. Потом, зыркнув на Тима, показал рукой: - Слышал, что сказано? Ступай сюда, отведу вас к старшине. Только сначала меч отдай.
   Тим подошел к Степану и повернулся к боком, чтобы не опускать Алену на землю. Степан снял с него перевязь вместе с ножнами и мечом. Цокнув языком, сказал:
   - Ничего себе у тебя бастард, Тимоха. Отличная работа. - Он хитро прищурился. - Твой клинок или подобрал где?
   - Мой, - сказал Тим. Подумав - ага, скажешь, что чужой, и фиг потом вернешь. - У тебя тоже отличное оружие. Карабин?
   - Это автомат, паря. Совсем ты ничего не рубишь - карабин у Фрола. Ладно, двигай вперед.
   Тим приблизился к калитке и остановился. Будто торкнуло что-то в груди. Обернувшись, он посмотрел на пустырь и уткнулся взглядом в гигантскую фигуру безголового монстра. Она торчала на пустыре, как указательный палец, направленный в рассветное небо.
   - Ты чего застрял? - спросил Фрол. - Топай, давай, чудило.
   - А кто это? - вырвалось у Тима неожиданно для него самого.
   - Где? - не понял охранник.
   - Вот этот, без головы. Это кто - мутант?
   - Какой еще мутант? - Маркитант криво усмехнулся. - Эх, деревня. Сразу видно, что из леса. Да это же Спартак.
   - Спартак?
   - Ну да. Крутой боец в Москве до Войны жил. Говорят, мочил всех подряд. Вот ему памятник и поставили, Спартаку этому. Ну, давай, Тимоха, топай - некогда мне с тобой лясы точить.
   "Спартак, значит, - подумал Тим. - Спартак..."
   Неясное воспоминание шевельнулось в глубине его сознания - и тут же растворилось в беспросветной тьме.
   Тим прижал Алену к груди и боком пролез в узкий проем. Фрол вошел следом и со скрежетом притворил калитку...
   Они очутились во дворе. Его образовывали отвесная стена Стадиона - она вздымалась в трех десятках метров впереди - и баррикада, которую Тим только что миновал. Услышав позади скрежет закрываемой калитки, он непроизвольно обернулся и наткнулся взглядом на мрачную физиономию охранника.
   - Шуруй вперед, - сказал тот и махнул рукой. - Туда. И без резких движений. Все по моей команде. Понял, чудило?
   - Понял, - послушно отозвался Тим. Какие тут резкие движения? Сориентироваться бы для начала и понять, что здесь к чему... Да и зачем дергаться, если он добровольно явился к маркитантам, и цель у него сейчас лишь одна - спасти Алену?
   Тим медленно двинулся в направлении, указанном Фролом, попутно изучая обстановку. Двор, относительно широкий и очень длинный, тянувшийся вдоль стены, был пустынен - в полном смысле слова: ни людей, ни строений, ни какой-либо техники вроде ржавой машины на гусеницах. Даже деревца ни одного - пустырь, короче.
   Выглядело это странно, и Тим в первую секунду подумал: "На фига столько пустого места?" Но потом сообразил, что пустырь между Стадионом и баррикадой может являться частью оборонительных сооружений маркитантов, своеобразной ловушкой. Противник, прорвав первую линию укреплений, окажется на открытом пространстве, где превратится в отличную мишень. И тогда останется либо отступать, либо сходу штурмовать основные укрепления. Да вот только кому под силу такая задача?
   База маркитантов выглядела настолько внушительно, что Тим уважительно покачал головой. Надо же! Ну и здание - это ж надо было умудриться построить подобное. Только вот зачем?..
   - Ты чего там бормочешь? - с подозрением в голосе спросил охранник.
   - Ничего, - сказал Тимур. - Этажи считаю.
   - Ты еще и считать умеешь? Ну и ну... И сколько насчитал?
   - Четыре. Кажется. А для чего такое построили?
   - Для того, чтобы всякие дебилы вопросы задавали. Топай дальше, нечего пялиться по сторонам.
   Но Тим, разумеется, продолжал наблюдать и сопоставлять, впитывая информацию, как губка. Не то чтобы очень старался, а выходило как бы само собой. Возможно, что его мозг пытался таким способом заполнить огромные пустоты, образовавшиеся в памяти. И включил, так сказать, компенсационный механизм.
   Тим ни о каком компенсационном механизме, разумеется, не слышал. Просто смотрел и запоминал. Тем более что они, повернув направо, двинулись вдоль наружной стены Стадиона. И у Тима появилась возможность рассмотреть все в деталях. Одновременно с этим процессом в его сознании всплывали некоторые непонятные слова, которым Тим сам удивлялся.
   В прежние времена стена была обшита ромбовидными панелями из пластика (что такое "пластик" Тим не знал, но причудливая память подсказала именно такой термин) - кое-где они сохранились и висели, похожие на заплатки. Но большая часть панелей давно обвалилась, оголив ребра гигантской четырехъярусной конструкции из бетона и железа. Ее нижние проемы маркитанты заложили обломками кирпича и прочим строительным мусором, превратив первый ярус в неприступную крепостную стену десятиметровой высоты. А вот верхние ярусы строения зияли прямоугольными бетонными проемами, вызывая ассоциацию с огромными сотами.
   Сейчас там шла своя жизнь, подчиненная своей внутренней логике. Тим насчитал около дюжины бойцов, рассредоточенных на разных этажах. Кое-кто из них прогуливался по плитам перекрытия, кто-то стоял на месте, прячась в тени бетонных опор. Все, как и Фрол, были вооружены легким стрелковым оружием. Но не только им.
   Тим успел заметить несколько пулеметов - примерно такого же типа, как и пулемет, установленный у входа на базу. Стальные стволы торчали из амбразур, готовые уложить врага еще на подходе к Стадиону, и наверняка были пристреляны к точкам на местности. Вот и попробуй штурмовать такую крепость...
   Тиму больше не казалось, что он идет через пустырь. Хотя двор по прежнему оставался безлюдным, но это впечатление являлось обманкой. За любым существом, появившемся на голом пространстве между баррикадой и стеной Стадиона, постоянно велось наблюдение. И не одной парой глаз.
   Тим понимал, что лично ему сейчас ничто не угрожает, но все равно ощутил в груди неприятный холодок. Да, это тебе не с дампами воевать, у маркитантов все круто. Даже меч вытащить не успеешь, прихлопнут, как муху, еще на дистанции. Интересно, на какое расстояние стреляет оружие с такими стволами? Вот бы раздобыть при случае. Тогда бы он...
   - Стоп, Тимоха, - скомандовал Фрол. Затем обогнул Тима и открыл малоприметную дверь в стене. - Давай за мной.
   Тим зашел следом за Фролом, продолжая прижимать к груди Алену. Они очутились в темном помещении, освещенном факелами. Вверх вела широкая лестница с бетонными ступенями, около нее находились двое охранников. Один стоял у начала лестницы, положив правую ладонь на приклад карабина; на голове шапочка с козырьком, как у Фрола. Второй охранник - с круглым, как блин, лицом - сидел на деревянной скамейке и лузгал семечки.
   - Мы к Гермесу, - сказал Фрол. - Эти двое со мной.
   - Кто такие? - с ленцой спросил "круглолицый".
   - Из лесных людей они. Тебе-то, Хряп, какая разница? - в голосе Фрола просквозило раздражение. - Сказано же тебе - они со мной.
   - А к Гермесу им зачем?
   - Вот это не твое крысособачье дело. Мне Степан велел их до старшины отвести. Ясно? Если не фиг делать, ступай и сам доложи Гермесу.
   - А чего ты в бутылку лезешь? - Хряп зевнул. - Я на посту стою, положено отчет спрашивать. Не положено кого ни попадя в резиденцию пропускать. Сам знаешь, какой Гермес.
   - Знаю, - сказал Фрол. - И вижу, как ты стоишь. Небось, уже всю жопу за ночь отсидел?.. Так мы сами пройдем, или ты сбегаешь и доложишь?
   Хряп нехотя полупривстал, но, так и не разогнув ноги до конца, снова опустился на скамейку. После чего закинул в рот очередное семечко и пробурчал:
   - Тоже мне, нашел шестерку. Сам и докладывай.
   - Спасибо за доверие, - съязвил Фрол. - За мной, Тимоха.
   Они поднялись по лестнице и оказались в большом овальном зале. В отличие от нижнего помещения, которое они только что миновали, зал ярко освещали лучи утреннего солнца. Оно светило прямо в глаза, поэтому Тим прижмурился и почти тут же остановился, пораженный открывшейся перед его взором картиной.
   Задней стены у зала не было, как и большей части потолка. Наверное, когда-то сюда упала бомба, оставив после себя здоровенный пролом. Сам по себе он не произвел на Тима особого впечатления. Ну, дырища в потолке, ну, глубокая воронка под ногами - подумаешь! Тима поразил не пролом, а то, он увидел через него - внутреннее пространство Стадиона.
   Это не самое точное определение - пространство - возникло у Тима из-за того, что другого просто не пришло в голову. И не могло придти, потому что ничего подобного он раньше не встречал - ни в нынешней, ни в прошлой жизни, о которой сейчас мало что помнил. Вот почему Тим оторопел - картинку он видел, но сознанием она воспринималась с трудом.
   Внутри пространства находилась широкая и длинная площадь. Она начиналась, как показалось Тиму, чуть ли не от границ пролома и уходила в глубину Стадиона на сто с лишним метров. По периметру площадь окружала странная конструкция в форме вытянутого круга, которая поднималась вверх горизонтальными уступами - ступеньки не ступеньки, но что-то вроде того. Уступы, короче.
   Непонятная и загадочная получалась конструкция. На взгляд Тима - вообще бессмысленная. На уступах-ступеньках можно было разместить очень много народу. Так много, что в голове Тима подобное количество не укладывалось - не хватало воображения. И где столько народу возьмешь? Наверное, даже если согнать сюда мутов со всей Зоны Москвы, и то свободное место останется.
   - А зачем такое построили? - не удержавшись, спросил Тим у охранника.
   - Какое? - высокомерно отозвался Фрол.
   - А вот это. - Тим мотнул головой. - Для чего эти уступы?
   - Ну, ты и деревня. Для зрителей, конечно. Это называется "трибуны".
   Слово "зрители", как и слово "трибуны", ничего не говорило Тиму, и он рискнул поинтересоваться:
   - А что они делали?
   - Кто?
   - Зрители эти на трибунах.
   - Как что? Сидели и смотрели. - Охранник покосился на Тима и снисходя к его непроходимой дремучести, пояснил: - Тут раньше в ногомяч играли. Игра такая: люди бегают по полю и пинают по мячу. А другие смотрят и болеют - фанами их называли.
   - А почему эти фаны болели?
   - Как почему? Ну, ты совсем тупой-ой... Ставки, наверное, делали на победителей. Кто угадает результат, тот получает деньги. Тотализатор называется.
   - А эти, которые пинали... Им тоже деньги давали?
   - Тем, кто победил, наверное, давали. А тем, кто проиграл... Не знаю, короче. Может, и в жертву их приносили. Короче, это типа гладиаторских боев было, только немного по-другому. Понял, лесной человек?
   - Да, - соврал Тим.
   На самом деле он почти ничего не понял. Но дальше уточнять не рискнул, чтобы лишний раз не злить и без того злого Фрола. Какой-то там ногомяч... Одни пинают по этому мячу, другие зачем-то смотрят и от этого болеют. Их что, пытали таким образом? Да еще фаны какие-то с гладиаторами, жертвоприношения...
   Нет, это выходило за границы его понимания. Хотя следовало признать, что и границы были очень узки. Что-то случилось с его памятью совсем недавно. И он многое забыл. Да что там многое? Почти все. А с Аленой толком переговорить не успел. И теперь...
   Он посмотрел на лицо девушки. Оно выглядело очень бледным, даже серым. И безжизненным. Но Тим чувствовал, что она дышит. И ощущал, как бьется ее сердце, потому что крепко прижимал Алену к груди. По крайней мере ему так казалось, что ощущает...
   - Сюда, Тимоха, - велел Фрол.
   В обе стороны от разрушенного бомбой зала тянулся коридор. Они повернули налево. Но прошли немного - сделав с десяток шагов, Фрол остановился перед закрытой дверью и сказал, выразительно покачивая ладонью:
   - Давай.
   - Чего давай? - не понял Тим.
   - Цепь свою давай, золотую.
   - Зачем?
   - Ты чего, дурак? Я ее Гермесу покажу.
   - Нет, - сказал Тим. - Степан сказал: не по Сеньке шапка. Этот вопрос пусть Гермес решает. Заметано?
   Фрол выкатил глаза и приоткрыл рот. Судя по багровевшей физиономии, ему явно хотелось сказать Тиму что-то проникновенное. Однако нужных слов не находилось. Пожевав губами, охранник тяжело выдохнул и буркнул:
   - Ну, смотри, я хотел, как быстрее. Ладно, чудило, стой здесь. Я старшине доложу.
   Затем он два раза сильно стукнул кулаком в дверь и тут же приложил к ней ухо. Тим уха не прикладывал, но все равно расслышал, как в комнате рявкнул мужской голос. Фрол поправил на голове шапочку с козырьком и, многозначительно покосившись на Тима, с напряженным лицом зашел в комнату.
   Дверь он захлопнул за собой, и Тимур вдруг занервничал. Возможно, он поступил неправильно, не отдав Фролу золотую цепь? Теперь все может затянуться... Но и Фрол не очень хороший парень. Грубо разговаривает и глаза мутные. Нельзя ему доверять. Может, просто зайти следом и самому переговорить с этим самым, как там его?..
   Тут дверь распахнулась, и на пороге появился высокий пузатый мужик с аккуратной бородой. Одет он был примерно так же, как и остальные маркитанты, которых Тим до этого успел увидеть: в синие трикотажные штаны, вытянутые на коленках, и черную кожаную куртку с застежкой-молнией. На ногах - низкие ботинки из мягкого материала и с толстой прорезиненной подошвой.
   В общем, типичный браток средины девяностых годов 20-го века в трениках и кроссовках марки "Адидас" - только биты в руках не хватает. Но Тим в те легендарные времена никогда не жил, поэтому никогда не слышал ни о братках, ни о трениках. Ни, тем более, о каком-то Адидасе. Лишь подумал, что было бы неплохо обзавестись такой же одежкой. Удобно в ней, наверное. А то он в своих лохмотьях...
   Додумать не успел, потому что мужик, остановившись в метре от Тима с Аленой, отрывисто спросил:
   - Эти, что ли, "лесные"?
   - Они самые, Гермес, - подтвердил Фрол, возникая вслед за мужиком из дверного проема. - Вот это Тимоха, а это... Ну, девка, в общем, его. При смерти она, похоже.
   - Это Алена, - сказал Тим. - Она не при смерти. Но сильно ранена. Вы должны ей помочь. Мы...
   - Мы вам ничего не должны, парень, - резко оборвал старшина. - А вот вы уже наши должники, потому что приют получили. Фрол сообщил, у тебя золото есть? Где оно?
   - Вот, - сказал Тим. Он опустился на одно колено, чтобы не класть Алену на пол, и вытащил из напоясной сумки золотую цепь колдуна Ашаба.
   Гермес присвистнул. Затем осторожно, даже трепетно, забрал у Тима цепь и поднес к глазам. Несколько секунд крутил ее туда-сюда, рассматривая с разных сторон. После чего достал из кармана куртки маленькую пилочку и несколько раз шоркнул ею по одному из звеньев. Снова поднес к глазам. Цокнул языком. И ловким движением засунул цепь к себе в карман.
   - Э-э, - протянул Тим, поднимаясь на ноги. - А-а...
   - Все в порядке, Тимофей, - успокоил старшина. - Сколько ты хочешь за эту штуку?
   Тим не понял вопроса. Что значит - сколько? Поэтому сказал:
   - Я хочу, чтобы вы вылечили Алену. И как можно скорее.
   - Всё?
   Тим подумал:
   - Нам нужна еда.
   - Покормим. Что еще?
   Тим пожал плечами. Что еще? Главное, чтобы они вылечили Алену. Ну и поесть, конечно, не мешало бы. А что он еще может попросить в обмен за эту цепь из желтого металла? И тут он вспомнил:
   - Мне бы одежду какую. Вот, как у вас.
   - Как у меня? - Старшина хмыкнул. - Ну, как у меня не обещаю - не положено. Но срам прикрыть что-нибудь найдем... Ладно, Тимоха. Я вижу, что ты парень простой. Люблю таких. Мы с тобой договоримся. По рукам?
   И он протянул Тиму правую руку.
   - По рукам, - сказал тот, неуверенно протягивая навстречу ладонь.
   - Вот и заметано. - Гермес шлепнул Тима по ладони своей ладонью. - Договор скреплен.
   Он перевел взгляд на Алену. Затем аккуратно, двумя пальцами, приподнял ей веко. Неодобрительно покачал головой.
   - Кто ее так?
   - Нео, - ответил Тимур, твердо придерживаясь ранее выбранной версии. - Мохначи, то есть.
   - Изуродовали девку. Ну, ничего, оклемается... Фрол, отнеси ее в лазарет, пусть ею тут же займутся. Скажешь, я велел.
   - Может, я сам отнесу? - спросил Тим.
   - Нет, Тимоха, здесь уже без тебя справятся. - Старшина криво улыбнулся. - Не переживай, заштопаем твою Алену, будет, как новенькая - маркитанты товаром не разбрасываются. А у нас с тобой другие дела найдутся... Да и нельзя тебе в лазарет в таком виде. Разведешь антисанитарию, а у нас с этим строго... Фрол, вот еще что - найди там Марфу, пусть срочно идет ко мне...
  
  
   Марфа оказалась черноволосой женщиной среднего возраста в самом соку - иными словами, рослой и пышной. Некоторые элементы ее впечатляющей фигуры "а ля Рубенс" прямо-таки распирали юбку и кофточку, отчего возникало ощущение, что одежда в любой момент может треснуть по швам. Тим, естественно, не имел ни малейшего представления о рубенсовских женщинах, да и вообще на тот момент мало чего понимал в слабом поле, поэтому просто подумал: "Ого!"
   А еще его поразил запах, исходивший от Марфы. Это был запах чистого и здорового тела с примесью цветочной воды, и он Тиму очень понравился. Даже в носу засвербило от такого удивительно запаха, и Тим едва не чихнул.
   Однако пышная Марфа со своим удивительным запахом появилась не сразу. До того Гермес завел Тима в свою комнату и, удобно развалившись в кожаном кресле, начал расспрашивать. В основном, нажимая на вопросы, касающиеся лично Тима: мол, кто такой и откуда, чем занимался и как сюда попал.
   Тим отвечал односложно, опасаясь ляпнуть чего-нибудь лишнего. Но даже если бы сильно захотел, то не смог бы рассказать много. Ведь в его сознании присутствовали лишь события последних часов.
   Вот почему Гермес от него ничего путного не услышал, за исключением однообразно повторяемого: "Мы - лесные люди", "Мы жили в лесу", "На нас напали нео", "Мы дрались с нео и убежали от них". И всё. На уточняющие вопросы Тим лишь пучил глаза и отвечал: "Не помню, меня сильно ударили по голове".
   Такое поведение Тима изрядно озадачило старшину. И он вдруг задал совсем странный вопрос: "Тимоха, почему днем светло, а ночью темно?" - не иначе как решил, что Тим полный идиот.
   Тим чуток подумал и ответил: "Потому что днем на небе есть солнце, а ночью нет".
   Гермес облегченно хмыкнул и спросил: "Почему у людей на руках всегда пять пальцев, а у мутантов разное количество?"
   Вопрос был очень сложным. Наверное, на засыпку. Но Тим с ним справился, заявив: "Потому что они мутанты. Вон у вас на площади памятник мутанту стоит - так у него вообще головы нет".
   Старшина в изумлении задрал брови, но как раз в этот момент в комнату зашла пышнотелая Марфа. И допрос прекратился. Зато началось другое - в какой-то степени более интересное. Но не особо понравившееся Тиму.
   Когда Марфа появилась, то Гермес заявил:
   - Ага, хорошо. Познакомься, Тимоха, это наша Марфа-ключница. - Наклонив голову, он внимательно посмотрел на Тима: - Ключница, понимаешь?
   - Нет.
   - Ну, каптенармус наш... Тоже не слышал?
   - Нет, - искренне признался Тим. - А что это такое - кап... капе...
   - Не что, а кто. Ладно, не ломай язык. Для тебя она просто ключница. Короче, Марфа у нас заведует хозяйством. А сейчас займется тобой. Марфа, Тимофей у нас, вроде бы, из общины лесных людей. Но я в этом не уверен.
   - Почему? - спросила Марфа, с любопытством косясь на незнакомца.
   - Потому что он почти ничего не помнит. Говорит, по голове сильно ударили. Осмотри его, как следует. На предмет всего там... В общем, как следует. Ну, ты понимаешь... - И он подмигнул ключнице.
   - Понимаю, - сказала Марфа, окидывая Тима пристальным взглядом. Тот аж засмущался немного. - Грязный он только очень. Сполоснуть бы его... хотя бы из шланга.
   - Успеем. Ты глянь пока так... хм... по основным параметрам. Тимоха, сними с себя эти лохмотья.
   - Всё снимать? - уточнил Тим.
   - Разумеется, всё. Тут и снимать нечего. Только вон там, у стены. - Гермес с брезгливым выражением показал пальцем в угол за дверью.
   Тим отошел к стене и разделся. Снимать, и в самом деле, было почти нечего - подсумок с поясом, набедренную повязку, да по паре тряпичных обмоток с каждой ноги. Ну и примитивные сандалии с резиновыми подошвами из автомобильных протекторов тоже снял - уж раздеваться, так раздеваться. Сложил все это добро в углу и развернулся лицом к маркитантам в самом что ни на есть натуральном виде - в том, как говорится, в чем мать родила. Разве что шнурок с зубом нео снимать не стал - какая же это одежда?
   У Гермеса, как только Тим развернулся, сразу отвисла челюсть. И лицо поскучнело. А вот у Марфы, наоборот, лицо оживилось, а глазки аж прямо заблестели.
   - Однако! - воскликнула она. - Вот это жеребец!
   - Ты это, эксперт хренов, - сказал старшина. - Пока воздержись от комментариев. Осмотри и все.
   - Молчу, как рыба, - ответила ключница, приближаясь к Тиму. - Встречается же подобное. Знала бы, давно бы к "лесным" ушла жить. Тим, у вас там все такие?
   - Какие? - спросил Тим. Сам он не чувствовал себя каким-то особенным. Но напрягся. Он помнил предупреждение Алены о том, что его могут принять за дампа. Но это могло случиться из-за дамповских обмоток. Их он снял. Чего же такого подозрительного обнаружила Марфа?
   - Такие, - ответила Марфа. - Дремучие и с дубинами. - И почему-то хихикнула.
   Осмотр продолжался несколько минут. Марфа требовала, чтобы Тим поворачивался разными сторонами тела, приседал и нагибался. Трогала и тыкала его указательным пальцем в разные места. А напоследок еще и велела широко открыть рот и высунуть язык, чем очень удивила Тима: неужели она думает, что он что-то прячет во рту?
   Однако Тим беспрекословно выполнял все распоряжения. Осмотр показался вполне безобидным занятием и даже отчасти забавным. А он-то уж было подумал, что его будут пытать. А тут одна ерунда. Повернись туда, наклонись сюда... Даже не щекотно. Хотя и немного утомительно.
   Но ключница, похоже, совсем не утомилась. Напоследок она шлепнула Тима по ягодице и бодро объявила:
   - Здоров, как молодой фенакодус. Есть несколько ран, но они уже затянулись. И никаких аномалий.
   - Уверена? - с задумчивым прищуром спросил старшина.
   - Гермес, я же не слепая. Что я, здорового парня от больного мута не отличу?
   - Отличишь, - согласился Гермес. - Тут тебе равных нет... Ладно. Тимоха, ты вот что - выйди пока в коридор и постой там. Я тебя потом позову.
   - А одежда? - спросил Тим.
   - Замерз, что ли?
   - Нет. Но ты обещал мне одежду.
   - Хорошая у тебя память, оказывается, - с насмешкой отозвался старшина. - Если Гермес что обещал, то всегда выполнит. Побудь пять минут голышом, не растаешь.
   - А меч вернешь? - спросил Тим.
   - Меч? У тебя был меч?
   - Да, был. Ваши охранники у ворот забрали.
   - Я выясню. Значит, ты умеешь драться на мечах?
   - Конечно, умею, - без колебаний твердо заявил Тим. А чего колебаться, если он под утро зарубил с полдюжины дампов? Уж это-то он хорошо помнил. - Так вернешь?
   - С мечом чуть позже разберемся. Давай пока в коридор, боец.
   Едва Тим вышел, закрыв за собой дверь, как Гермес поманил Марфу пальцем. Когда та, покачивая бедрами, приблизилась, негромко спросил:
   - Значит, ты уверена, что он не мут?
   - Не сомневайся. Отличная человеческая особь, никаких признаков мутации. Молодой, здоровый, сильный. Просто красавец. Я его сверху донизу прощупала.
   - Да уж, видел я, как ты его щупала.
   - А чего не пощупать, если есть за что? - Ключница хохотнула. - Ты сам велел, чтобы как следует проверила.
   Но старшина веселья не поддержал. Наоборот, хмурился, озабоченно морща лоб.
   - Значит, не мутант... А выглядит, как натуральный дикарь...
   - А что он сам говорит?
   - Да, считай, ничего. На удар по голове ссылается. Бывает такое, чтобы человек от удара по голове все забыл?
   Марфа задумалась.
   - Ну, что-то вроде потери памяти может быть. Только, знаешь, башка у него, считай, совершенно целая. Есть ссадина на затылке, но от такого память не пропадает.
   Лицо Гермеса стало жестким.
   - Думаешь, придуряется? Лазутчик?
   - Тебе виднее. - Марфа повела округлыми плечами. - Только для лазутчика он шибко дурковатый. Да еще эта раненая девка. На фига она лазутчику?
   - Да, это верно - шпионов так не внедряют. Но и на "лесного" он не похож. Заметила, какая у него короткая стрижка? "Лесные" всю жизнь лохматыми ходят, пока не облысеют, а этого как будто обрили недавно. Да и одежка эта, как у дампа... Но если не "лесной", то кто? А?
   Он смотрел на ключницу. Та опять повела плечами. Потом с ленцой произнесла:
   - Да откуда ж мне знать, откуда он такой заявился?.. Ну, клык у него чей-то на шее висит. На человеческий непохож, уж больно крупный. А так...
   - Видел я, что клык висит. Это вообще ни о чем, обычный амулет. Их кто ни попадя таскает, и люди, и муты. Какие еще есть мысли? Может, еще чего заметила?
   - Ну, разве что... - Ключница наморщила лоб. - Есть у него на плече татуировка. Плохо видно из-за грязи, но птица, это точно - крылья у нее распахнутые.
   - Так, может, это рукокрыл?
   - Не-а. - Марфа отрицательно мотнула головой. - Там крылья такие... - Она пошевелила пальцами в воздухе. - В общем, птичьи крылья.
   - А что за птица?
   - Да не разобрала я, говорю же. Может, и куропатка какая... А давай у самого Тимохи спросим. Чего гадать?
   - Вот этого - пока не надо! - Гермес повысил голос. - Не надо у него об этом спрашивать. Ты лучше того - своди его в прачечную, пусть чуток отмоется. Тогда и рисунок покажется. И найди ему одежку какую-нибудь, чтобы срам прикрыл.
   - Все?
   Старшина подумал.
   - Вот еще что, пусть его накормят. Как следует накормят, чтобы силенок набрался.
   - Ты уже придумал, что с ним делать? - небрежно спросила Марфа. - Здоровенный парень ведь. Может, в охранники его?
   - В охранники неизвестно кого? Нет, Марфа, сначала его проверить надо.
   - Ну, тебе виднее. Можно, конечно, и в рабы, но... - Как ни старалась ключница скрыть интерес, но по ее тону и поблескивающим глазам чувствовалось, что судьба молодого "красавца" ей не безразлична. - Мне кажется, такой мордоворот и нам бы пригодился. Он нео в одиночку завалит, если чего.
   - Нео, говоришь? - Гермес потеребил кучерявую бородку. - Хм... Возникла у меня одна мыслишка...
   - Какая?
   - Скоро узнаешь. Пусть его моют, одевают и кормят. Потом приведешь ко мне. И без пригляда его не оставлять. Хотя...
   - Что?
   - Вряд ли он куда денется, пока его девка здесь раненая лежит...
  
  
   Когда Тима снова привели к старшине, тот цокнул языком и сказал:
   - Ну вот. Теперь, и вправду, на человека похож.
   Тим и сам чувствовал, что с ним произошли некоторые изменения. Каким-то он новым стал, что ли... Это ощущение возникло после того как его помыли в прачечной: сначала облили теплой водой из шланга, потом дали брусок из непонятного, скользившего в руках, вещества, и сказали, чтобы он мылился.
   Тим не сразу сообразил, о чем идет речь. Но затем потер себя бруском по животу, увидел, как образуется пена, и обалдел... Поначалу он даже испугался, потому что решил, что с него слазит кожа. Но присутствующая при "экзекуции" Марфа засмеялась и объяснила, что это смывается грязь при помощи мыла. И теперь Тимоша будет, как новенький золотой червонец - хоть на зуб пробуй.
   Зачем его надо пробовать на зуб, Тим не понял. Но то, что ключница обозвала его Тимошей, ему было приятно. Он уже начал привыкать к тому, что маркитанты коверкают его имя - то Тимофеем обзовут, то Тимохой, а вот теперь еще и Тимошей. Но "Тимоша" звучало очень даже ничего, в этом варианте не было ничего злого или пренебрежительного, даже наоборот...
   Короче говоря, Тиму стало приятно. Отвык он в последнее время от вежливого обращения, чего уж тут... А то, что Марфа временами на него покрикивала и обзывала "тупым", так это было понятно. Что поделаешь, если он и на самом деле тупил? Зачем, например, надо было брусок языком лизать - мыло это самое?
   Ничего в нем съедобного не оказалось, пусть и изготавливали его, как пояснила ключница, из топленого жира хоммута. Зато во рту Тима противно запенилось и пришлось его прополаскивать водой. Тогда Марфа и сказала Тиму, что он тупой, как пятилетний пацан. Но без злобы сказала, и Тим не обиделся.
   Потом, когда Тим помылся, ему принесли обувь и одежду: ботинки из грубой кожи, короткие штаны странной формы, которые Марфа назвала "шорты", и рубашку с длинными рукавами. Рубашка называлась "гимнастерка". Она была маловата и сразу разошлась по швам на плечах, но Тиму эта мелкая неурядица ничуть не испортила настроения. После грязных тряпок дампов его бы устроила любая одежда, прикрывающая тело, а тут настоящие штаны и рубаха. Да еще кожаные ботинки вместо примитивных сандалий. Живи и радуйся!
   А уж когда его накормили похлебкой из вареной брюквы, в которой плавали кусочки жира, то Тиму совсем захорошело. Что-то в его жизни явно изменилось, и он сам изменился. Только не мог пока сформулировать, как и в чем именно. Не хватало информации для сопоставления. И даже слов не хватало. Хотя кое-какие новые слова периодически всплывали на поверхность сознания Тима, и это, видимо, было частью процесса обновления, происходящего с ним.
   Так что, заявление Гермеса о том, что теперь он стал похож на человека, Тима особо не удивило. И вообще его в тот момент волновало и беспокоило другое - здоровье Алены. Он еще раньше попытался выяснить об этом у ключницы, но та сказала, что пока ничего сообщить не может. Мол, надо подождать. И когда Тимур в сопровождение Марфы зашел в кабинет Гермеса, то собрался тут же спросить про Алену. Однако старшина его опередил.
   - Хотел у тебя узнать, Тимоха, - сказал он. - Эта девка раненая, которую ты приволок, Алена. Она тебе кто?
   - Как кто? - Вопрос Гермеса застал врасплох. Такой темы они с Аленой не обсуждали. Что имеет в виду старшина? - В каком смысле?
   - В самом простом. Жена, зазноба? Или, может, сестра?
   Тим догадывался, что должен отвечать быстро. Потому что, судя по реакции старшины, вопрос был очень простой. Но из-за проклятых провалов в памяти Тим не понимал значения многих слов. Вот и слова "жена" и "зазноба" ему в данный момент ни о чем не говорили. Зато "сестра"...
   Что-то такое в памяти крутилось... И вдруг он вспомнил. Вспомнил, как в подвале у дампов Егор сказал об Алене: "Сестра она моя, понял? Я за нее любому горло порву".
   - Ты чего, Тимофей? - Гермес с подозрением прищурился. - Кем тебе Алена приходится, спрашиваю? Или опять не помнишь ни черта?
   - Нет, помню. Она моя сестра. Я за нее горло порву. Любому.
   - Вот как? - Ответ Тима старшину малость удивил, но он быстро сориентировался. - Любишь, значит, сестру?.. Так я тебя обрадую. Пришла твоя Алена в сознание, мне недавно доложили.
   - Пришла в сознание? - Рот у Тима непроизвольно расплылся до ушей. - Как она? Что с ней?
   - А что с ней? Понятно, что рана тяжелая. И крови много потеряла. Лекарь мне сказал, что вовремя ей помощь оказали. А то бы умереть могла.
   - А теперь что?
   - Теперь уже лучше. Не переживай. Лекарь у нас хороший, на ноги ее поставит.
   - Можно мне с ней поговорить?
   - Сейчас нельзя. Она спит сейчас. Так что, потом... Мне пока с тобой кое-что обсудить надо.
   Тим с готовностью кивнул - обсудить так обсудить. Жизнь и здоровье Алены - вот что его беспокоило больше всего. А остальное... остальное - мелочи по сравнению с этим.
   - Ты видишь, что я свое слово держу? - спросил Гермес. - Алену мы лечить начали. Согласен?
   - Да.
   - Одежду тебе дали?
   - Да.
   - Покормили?
   - Да.
   - Ну вот и отлично. - Гермес удовлетворено улыбнулся. - Значит, претензий нет. А теперь смотри. За лечение своей сестры ты заплатил. А за остальное?
   - За что остальное?
   - Ну как же... Ты что дальше делать собираешься? Вернешься в свой лес? Хотя... Куда возвращаться-то? Ваш острог капитолийцы под корень разорили. Ну?
   - Чего? - Тим не понимал, куда клонит маркитант.
   - Какой ты недогадливый. - Старшина поморщился. - Если хочешь у нас на базе пожить, то за приют и ночлег платить надо. В сутки... ну, скажем, пять "червонцев". За еду тоже отдельно платить надо. У тебя еще золотишко есть? Монеты, слитки, изделия?
   - Изделия?
   - Ну да. Типа цепи, которую ты принес. Есть еще такое?
   - Нет у меня ничего.
   - Плохо. И что тогда делать будем? У нас ведь здесь не богадельня, за все своя цена установлена. Коммерция называется.
   Тим в растерянности молчал. Общий смысл сказанного Гермесом он уловил, а вот детали пока не укладывались в голове. Получается, он рано обрадовался, когда решил, что за все расплатился с маркитантами. Он и не подумал впопыхах о том, как будет жить дальше. А тут, оказывается... Ну и ладно.
   - Я найду, где жить, - сказал Тим. - И еду себе найду.
   - Уверен?
   - Уверен, - сказал Тим. А чего? Главное, что Алену теперь вылечат. А он может и в развалинах около Стадиона перекантоваться. Пищу как-нибудь добудет, было бы оружие. А когда Алена совсем выздоровеет...
   - Сколько дней Алена будет лечиться? - спросил Тим.
   - Правильный вопрос задаешь. Точно этого никто не знает. Это ж медицина, Тимоха. Рана тяжелая, кровопотеря... Если лечение затянется, то твоей золотой цепи может и не хватить. Кроме того, Алену каждый день кормить надо - а за это ты не заплатил. Понимаешь?
   - Цепь же толстая была...
   - Была. Но мы же по рукам ударили, все по-честному. Ты сам сказал, чего за эту цепь просишь, я все выполнил. А уговор дороже денег. Мы, маркитанты, всегда слово держим.
   Тим чувствовал какой-то подвох в словах Гермеса. Что-то неправильное крылось в его рассуждениях. Но что именно? Этого Тим уловить не мог. Лишь было понятно, что он очутился в сложной ситуации.
   Получается, что нужно платить за пищу для Алены. Да и за лекарство, возможно, еще тоже придется доплачивать. Требуются какие-то монеты или слитки из золота, а он их в глаза никогда не видел. Или видел, да забыл. В любом случае, у него ничего нет.
   Да и о себе надо позаботиться. Так ли легко будет прожить в развалинах? Он даже не подумал о том, что за стенами Стадиона рыщут озлобленные дампы. Очень озлобленные, просто готовые его, Тима, на клочки разорвать. А он совсем один.
   Правда, есть еще где-то Егор и Кыс. Вернее, были. Однако их ведь прежде найти надо. Если они вообще остались в живых, а не погибли в становище "мусорщиков". И если погибли, то кто теперь защитит Алену? Он один?
   Получается, что только он, больше некому. Значит, он должен обязательно позаботиться о себе - иначе и Алена пропадет. Но что же делать? Ведь он - такой дурак. Даже ничего толком не помнит.
   Голова шла кругом. Пустая голова, неспособная подсказать выход из положения. Вот влип так влип.
   - Понимаю, Тимофей, что у тебя проблемы, - с сочувствием произнес Гермес. - Но ты шибко-то не переживай. Я вижу, что ты парень хороший. Как такому не помочь?
   - Вы мне поможете? - Тим с надеждой посмотрел на маркитанта.
   - Поможем. Мы хороших людей в беде не бросаем. Я лично тебе и помогу.
   - Как? У меня нет этих самых, монет. И золота нет.
   - И не беда. Дело, в общем-то, плевое. Монеты всегда заработать можно, было бы желание. Ну и возможности. А они у тебя есть.
   - Я должен что-то сделать? - догадался Тим.
   - Именно. Ты должен монеты заработать.
   - Как?
   - Сейчас объясню. Ты знаешь, что такое гладиаторы?
   Тим подумал несколько секунд. Нет, в голову ничего не приходило. Странное какое-то слово... Постой, кажется Фрол что-то упоминал. Но он, похоже, пропустил мимо ушей.
   - Нет, не знаю. Они что, кого-то гладят?
   - При чем тут это? - Лицо Гермеса удивленно вытянулось. И тут же расплылось широкой ухмылкой. - Ха, понял. Гладиаторы гладят... Ха-ха, Тимоха. Ну, ты даешь... Нет, Тимоха, гладиаторы не гладят. Ну, разве если кого мечом по ребрам. Или по загривку. Ха...
   Старшина посмотрел на Марфу, которая молча присутствовала при разговоре. Как завела Тима в комнату, так и стояла в сторонке. Но явно не скучала, судя по поблескивающим глазам и живой мимике.
   - Слышь, Марфа, Тимофей у нас шутник. Насмешил, ох, насмешил.
   - Смешно, - отозвалась ключница. - Способный парень. Сразу видно, что из леса.
   Гермес прищурился и произнес уже без улыбки:
   - Вот именно. Так вот, Тимофей, гладиаторы, это бойцы. Те, кто выходит на арену и дерется до последнего - до последней капли крови. Победил - заработал деньги. Проиграл - значит, проиграл, такова судьба.
   А теперь слушай меня внимательно. У нас на Стадионе почти каждый день проводятся гладиаторские бои. Все дерутся - люди, нео и прочие мутанты... В общем, кто хочет заработать, тот и дерется.
   - А кто им платит? - спросил Тим.
   - Хороший вопрос, Тимоха. Во-первых, гладиаторам платят хозяева. Своим гладиаторам плачу я.
   - А зачем? Ты хочешь, чтобы твой гладиатор убил другого?
   - Не совсем так. Зачем платить за обычное убийство? Это пустая трата денег. Я плачу за то, чтобы мой боец победил чужого бойца, и это принесло бы мне много денег.
   - А откуда они берутся?
   Старшина усмехнулся.
   - Ты глянь, Марфа. А парень-то смышленый, ухватывает на лету, что к чему... Деньги, Тимофей, платят хозяева других бойцов. А еще - публика, которая приходит посмотреть на бои. У нас ведь тут вход платный, без халявы... Так вот, публика платит за зрелище - это раз. И делает ставки на победителей - тотализатором такая штука называется. Это два. Отсюда и берутся монеты, чтобы платить бойцам. Так что?
   Гермес цепко взглянул Тима.
   - Что? - повторил тот.
   - Согласен на мое предложение?
   - Какое? - с недоумением спросил Тим.
   В данном случае он "врубил дурачка". Потому что уже примерно догадался о том, к чему клонит старшина. Однако решил не высказывать догадок раньше времени - пускай сам объяснит, что к чему. Иначе его и впрямь начнут считать умным. А он совсем не умный. Уж лучше пусть по-прежнему принимают за тупого.
   - Хорошее предложение, - сказал Гермес. - Я предлагаю тебе стать моим гладиатором - бойцом, короче, который сражается на арене. Парень ты здоровый. Драться умеешь - сам хвастался. Вот и заработаешь деньжат, чтобы оплатить проживание и еду. И на лекарства для твоей сестры хватит. Если будешь хорошо драться. Так что?
   - Значит, я должен драться?
   - Не просто драться, а побеждать. Победил в схватке - заработал монет. Все просто. Так что?
   - Я согласен, - сказал Тим.
   Ему показалось, что теперь он все понял. А если все понял, то чего тянуть с решением? Он будет драться и получать монеты, чтобы платить Гермесу - пока Алена не выздоровеет. Ведь иначе ничего не получится. Куда он денется с раненой девушкой, если покинет базу маркитантов? Их тут же убьют какие-нибудь муты.
   - Отлично! - Гермес довольно улыбнулся. - Ты дерешься, я плачу. Значит, по рукам?
   Он протянул Тиму раскрытую ладонь.
   - Ладно, - вздохнув, произнес Тим. И протянул навстречу свою руку.
   Было у него смутное предчувствие, что доверять Гермесу нельзя. И вот это - по рукам - лучше бы с ним не делать. Не договариваться, в общем, с ним. Но с кем тогда договариваться? Гермес у маркитантов все решает. И что вообще можно сделать в такой ситуации? А здесь человек заработать предлагает.
   И Тим с Гермесом ударили по рукам - в прямом и переносном смысле.
   - Отведешь его в каземат, - велел старшина Марфе. - Пусть готовится, да и отдохнет малость.
   - Отведу, - сказала ключница. - Только у меня к тебе разговор есть.
   - Короткий?
   Марфа подумала, моргая ресницами.
   - Наверное, не очень.
   - Срочный?
   - Ну-у... наверное, нет.
   - Тогда потом зайдешь. У меня сейчас дела.
   И Гермес многозначительно перевел взгляд на мощный сейф в углу комнаты. Большую часть времени старшина маркитантов тратил на то, что подсчитывал прибыль. Затем планировал очередные сделки. И вскоре подсчитывал прибыль от них. В общем, жил насыщенно и с выгодой.
  
  
  
   Глава вторая. Дикая охота
  
   Страх.
   Отчаянье.
   Безнадежность.
   Она не знает, куда идти. И поэтому идет туда, куда глядят глаза.
   Но ноги уже не несут, потому что она измучена до предела. Надо хотя бы немного передохнуть. Оглядеться. И собрать в голове разбежавшиеся мысли.
   Неужели она обречена на гибель? Нет, не может быть! Надо что-то придумать. Она придумает. Надо только... надо только передохнуть. Хотя бы полчасика...
   Но она боится. Где спрятаться - в развалинах домов? Кажется, что там надежнее. Но так лишь кажется. Все норовят прятаться в развалинах. И муты - тоже. Стоит только сунуться... А она теперь одна. Совсем...
   Вдвоем с раненым отцом она укрывалась в подвале разрушенного здания. Но на них напали осмы. Раненый отец отстреливался из автомата. А она, как могла, рубилась палашом. Но мутанты оказались сильнее.
   Она вырвалась чудом, едва не попав под смертельные плевки осмов. И теперь в одиночестве пробирается среди руин, даже толком не понимая, куда идет. И сдерживая слезы отчаяния.
   Нет, в коробки домов соваться нельзя, это слишком опасно. И везде могут ждать ловушки... Может, сюда?.. Нет, что-то здесь не так. Пройду дальше...
   Ага. Вон торчит полуразвалившаяся кирпичная стена, можно спрятаться за ней. Правда, рядом растут дендромуты... Но уж лучше соседство "кровососов", чем подвал, где часто селятся пауки-мясоеды или прыгающие черви. А то и квазимухи гнездо совьют - они любят сырые и темные трущобы. Те еще твари... А с дендрами можно и договориться, если знать заклинания.
   Да, кажется, неплохое место. Там, за стеной, она отдышится и придет в себя. А затем...
   Скоро ночь, уже темнеет. Что она будет делать одна? Как переживет ночь в этом жутком обезлюдевшем городе, где бродят толпы голодных и злобных мутантов?
   Одиночество.
   Отчаянье.
   Ужас...
  
  
   ***
  
   Он чувствовал запах жертвы и предвкушал скорое кровавое пиршество - как и его временные подельники из числа таких же бродячих мутантов без роду и племени. Временные, потому что вормы не признают организованных форм существования. Они - муты-одиночки, предпочитающие шакалить на свой страх и риск. Но могут и собраться в стаю - если найдется сильный вожак, способный объединить их ради заманчивой цели. Иными словами, предложит такое, от чего невозможно отказаться.
   А от чего любой уважающий себя "трупоед" никогда не откажется? Разумеется, от возможности пограбить и пожрать. И как раз такую возможность обещал им Пузыч - их новоявленный вожак.
   Пузыч - уродливый плод случайной связи дампа и самки нео - был смышлен, силен и жесток. А еще он таскал на своей, относительно ровной, без шишек, башке тактический шлем из кевлара и где-то разжился настоящим палашом отличной ковки. Но даже таких качеств и аргументов ему не хватило бы, чтобы собрать разношерстную шайку из полудюжины злых и голодных "трупоедов" - если бы не заманчивая цель.
   Она возникла после того как Пузыч встретил накануне знакомого ворма по кличке Бздец. Тот считался в среде "трупоедов" убогим доходягой, неспособным справиться с сухопутным осьминогом, и конченным наркошей. Короче говоря, был натуральным чмырем. Однако чмырем, при этом, пронырливым и информированным, всегда находящимся в курсе последних событий.
   Именно Бздец и поведал Пузычу о том, что на днях войско Капитолия разгромило острог лесных людей. Большую часть "лесных" капитолийцы угнали в полон, остальные попрятались в развалинах Тушино. Местные нео, сказал Бздец, ведут за этими беглецами настоящую охоту. Да только "лесных" так просто не возьмешь, у них даже самки дерутся, как настоящие бойцы.
   Сначала Пузыч слушал болтовню Бздеца вполуха - на фига с "лесными" связываться, пусть и беглыми? Но потом заинтересовался. Чувствуя, что старый знакомец что-то недоговаривает, Пузыч угостил его сушеным мухомором. И не прогадал.
   Пожевав гриба, Бздец разболтал "коммерческую тайну": мол, капитолийцы установили за голову каждого "лесного" вознаграждение золотом. Не важно какого именно "лесного" - живого или мертвого - главное, чтобы голова была в наличии. Капитолийцы, как поведал Пузычу закосевший после забористой "дури" Бздец, за каждого мертвого "лесного" обещали по два "золотых". А за живого - аж целых шесть!
   Вот тут Пузыч сделал "стойку". Ради золота он был готов носом землю рыть - даже невзирая на то, что нос у него подгнил и провалился к нёбной кости. Ведь "трупоеды" - существа нищие и неприхотливые. Для них одна золотая монета уже целое богатство - месяц шиковать можно. Как же тут не воодушевиться?
   Бздец в обмен на вторую дозу мухомора указал несколько мест, где можно наверняка натолкнуться на беглых "лесных", и даже начертил на песке что-то вроде плана местности: мол, зуб даю, эксклюзивная информация - в этих норах можно брать хомо тепленькими. После чего вырубился, упав на спину и закатив глаза - то ли совсем сдох от передоза, то ли просто отключился.
   Воодушевленный радужными перспективами Пузыч быстренько прочесал окрестности и "поставил под ружье" шестерых вормов. Получилась вполне себе боеспособная банда "романтиков с большой дороги". Особенно в том случае боеспособная, если попадется на их дороге женщина - самка хомо, в смысле. Или раненый хомо-самец. А при иных раскладах и деру дать можно.
   Но с утра, вопреки большим ожиданиям, так пока никто и не попался. Кроме парочки крысособак, с которыми вормы решили не связываться - уж слишком рискованно. Крысособаки, они такие - сами могут что угодно отгрызть. И грабить их бессмысленно - сплошной голяк.
   По всему выходило, что вечно обдолбанный Бздец соврал ради дозы мухомора или элементарно напутал. Но ссылаться в качестве оправдания на подобного чмыря - себя не уважать. И получалось, что слово, данное подельникам, не держит сам Пузыч - со всеми вытекающими последствиями.
   С утра ничего не жравшие члены шайки начали глухо ворчать и недвусмысленно косились на атамана - мол, весь день пыль глотаем, а обещал свежее мясо хомо и золотые горы. И где оно, обещанное? Так честные пацаны не поступают.
   Если бы Пузыч не держал постоянно в руке обнаженный палаш, подельники могли и наброситься - и, чем ближе к вечеру, тем с большей вероятностью. Ведь "трупоеды" ночевать на пустой желудок не любят, если что - сожрут кого угодно и без лишних церемоний. Впрочем, подобными хамоватыми манерами отличались почти все муты.
   И вот тут - уже вечером - Пузыч уловил запах. Точнее, сначала он заметил около обломка бетонной плиты след, похожий на отпечаток обуви. А уж когда приблизился и обнюхал плиту, то ощутил его - запах хомо.
   Видимо, хомо сидел некоторое время на здесь. Притом совсем недавно, иначе запах бы выветрился. И это был не просто хомо. Это был... было...
   Пузыч поводил лицом вдоль плиты, но ресурсов его подгнивших обонятельных рецепторов не хватало. И тогда он лизнул растрескавшийся бетон...
   О-о!.. О-о-о...
   Он почувствовал кисло-сладкий вкус самки. Самки хомо... Молодой... Вспотевшей... Испуганной... Источающей пряный вкус жертвы...
   - О-о-о-о, - не сдержав эмоций, сладострастно простонал Пузыч. - Это самка.
   Услышав вожака, вормы сгрудились вокруг плиты и радостно загудели:
   - Самка хомо... Вожак нашел след самки... Пошли быстрей, пока не стемнело... Надо ее догнать... Самка... О-о-о-о...
  
  
   ***
  
   - Командир, ты посмотри - трупоеды объявились. - Сержант Бугров, не отрываясь от окуляров бинокля, махнул рукой. - Надо же - целая шайка.
   - Куда идут? - лениво отозвался старшина Сергей Латыпов.
   - Пока по улице тащатся. На запад.
   - На запад? Хм...
   Их разведгруппа в составе трех бойцов вышла из Капитолия двое суток назад, и сегодня планировалось возвращение на базу. С утра они двигались с юго-востока на северо-запад от берега Водохранилища, прочесывая район патрулирования по диагонали. К полудню оказались на северной окраине Тушино около почти целой, поросшей крыш-травой, шестиэтажки. С ее верха хорошо просматривались окрестности, и Латыпов решил устроить здесь наблюдательный пункт. До вечера. А потом можно и на базу отправляться, в Капитолий.
   Так и сделали. Забрались на крышу с помощью веревок и стали следить за местностью. Но вокруг было на удивление пустынно. Разве что мелкие стаи крысособак изредка пробегали. Да еще, около часа назад, по улице рысцой прошлепали два десятка серых мохначей из клана Брарга. Они направлялись на восток, и разведчиков не интересовали. Какой смысл связываться со злобными городскими нео? Если только сами на рожон полезут.
   И вот теперь объявились "трупоеды". Чего это они в кучу собрались? Неужто "стрелку забили" конкурентам из-за дележа территории?
   - Может, шуганем вормов, а? - спросил Бугров, не дождавшись внятной реакции командира. - Там почти одни доходяги.
   - Зачем? - Сергея слегка разморило на солнышке. Пока Бугров и арбалетчик Федор осуществляли дозор, он присел у парапета и даже, кажется, слегка задремал. И тут какие-то зачуханные муты... - Толку от них, как от хоммута молока...
   - "Языка" можно взять, допросим.
   - Брось, сержант. - Латыпов поморщился. - Чего вормы могут знать? Всю жизнь по помойкам пасутся.
   Сомнительное удовольствие драться с вонючими "трупоедами" ради того, чтобы захватить одного из уродов в плен, старшину совсем не прельщало. Тем более что рейд подходил к концу.
   Это был, в общем-то, обычный разведывательный рейд, если не считать некоторых особенностей. Уже полмесяца - с того трагического вечера, когда погиб глава Капитолия Стратег Олег - все разведгруппы имели, среди прочих, одно особое задание. Оно заключалось в поисках сына Стратега - семнадцатилетнего Тимура.
   Юноша исчез из Капитолия сразу после смерти отца - и с того момента как в воду канул. Вот тогда новый Стратег Якуб, возглавивший Когорту, и издал распоряжение: любой ценой найти Тимура; если не живого, так мертвого; если не самого Тимура, то какие-то его следы или информацию о нем.
   А то что же получается? Стратега Олега лишили жизни наемные убийцы, а сын сразу пропал. Может, он причастен к покушению на отца и сбежал? Или парня похитили неизвестные враги?
   Но кто именно? Уж не лазутчики ли Кремля? В Кремле, по слухам, давно зубы точат на общину капитолийцев. Не нравится их князю и боярам, что капитолийцы сами по себе и не желают идти под чью-либо руку. Потому кремлевские и строят козни.
   Такие слухи поползли по Капитолию. А дыма без огня, как известно, не бывает. Вот Якуб и поручил разыскивать пропавшего Тимура денно и нощно. Даже специальные поисковые группы создал.
   Истинные причины исчезновения Тимура в Капитолии знали немногие. В число этих немногих - так уж сложилась ситуация - входил и Сергей Латыпов. Но о том, что он знает, лучше молчать. Иначе голова с плеч.
   Он теперь и сам под подозрением - после того, как ушла в глубокий рейд группа капитана Латыпова, брата Сергея. А посылал эту группу Стратег Олег, вскоре погибший от рук наемных убийц. И Сергей догадывался, кто мог их нанять...
   Потому и не хотел старшина Латыпов искать пропавшего Тимура. Но изображал видимость добросовестного служаки, чтобы не привлекать излишнего внимания. Потому что у коварного Якуба везде глаза и уши. И очень длинные руки - до самого Олега дотянулись. А все потому, что Олег пошел против мнения остальных членов Когорты Хранителей. Вернее, сейчас уже не Хранителей, а Избранных Юпитером.
   Это они раньше Избранными Хранителями Традиций назывались. А после гибели Олега новоявленный Стратег Якуб реформу управления объявил. Правда, пока что вся реформа свелась к изменению титулов правителей Капитолия. Хранители превратились в Избранных, а Стратега Якуба теперь следует именовать Великим Стратегом.
   Так постановила Когорта сразу после взятия острога "лесных". Хотя Якуб возле острога даже не появился, сидел за стенами Капитолия. Тоже мне, великий полководец. Вот Олег был настоящим воином. А Якуб - трусливая сволочь. Но хитрый и изворотливый, как многоголовый аспид. И ядовитый. Это он наемных убийц к Олегу подослал, больше некому.
   Ну, про то лучше молчать. Да что там молчать? Даже думать такое опасно...
   - Старшина, - сказал Бугров, продолжая смотреть в бинокль. - Может, все-таки догоним "трупоедов"? Интересный, понимаешь...
   - Да сдались они тебе, сержант? - с раздражением оборвал Латыпов. - Заботы нам нет, как "бомжей" по развалинам гонять. Посидим здесь еще чуток и двинем в Капитолий.
   - Ты не дослушал. - Бугров покосился на командира группы и снова уставился в бинокль. - Я тут разглядел - у одного из них шлем на голове дюже интересный. Он, похоже, вожак у них - впереди все время топает.
   - И что интересного в этом шлеме? Ну, подобрал где-нибудь или с мертвого снял.
   - Да наш, похоже, шлем-то, тактической защиты. Этот самый, с изолятором от шамов.
   - С изоляцией от ментальных атак, - машинально поправил Латыпов.
   - Ну да, с ней самой. А еще у этого вожака палаш в руке. Настоящий, не какая-нибудь самодельная сабля.
   - Что ж... ты сразу... не сообщил? - медленно выговорил Сергей.
   У него возникло нехорошее предчувствие - даже под сердцем защемило. Тактических шлемов со специальной прокладкой, изолирующей от ментальных атак шамов и других мутов-телепатов, в оружейке Капитолия хранилось меньше десятка. И выдавали их далеко не всем бойцам - только на особые задания. Как же подобный "крутой" шлем мог очутиться у бродяги-ворма? Да еще и палаш...
   - Я не сразу обратил внимание, - сказал сержант. - Тут на солнце отсвечивает... Ну, я сначала и подумал, что урод на башку какую-то кастрюлю натянул.
   - Я понял. - Латыпов ловко, одним движением, поднялся на ноги. - Все, парни, перекур закончился. Надо эту шайку обязательно догнать. Точнее, этого урода в шлеме.
   - Берем его целым? - деловито уточнил арбалетчик Федор. - Или можно слегка подпортить шкурку?
   - Подпортить можно. Главное, чтобы разговаривать смог.
   - А с остальными что? Валим?
   - Остальные - удильщик с ними. Как получится...
  
  
   ***
  
   Она, кажется, задремала, притулившись у кирпичной стены. Очнулась от звериного ощущения опасности. Открыла глаза - и оледенела от ужаса.
   Вокруг нее стояло несколько мутантов - уродливых человекоподобных существ в лохмотьях. Горбатые, скособоченные и кривоногие. Туловища пучатся шишками и наростами. Конечности разной длины растут откуда ни попадя, пальцев - где по семь штук, а где и вовсе ни одного.
   Головы деформированы, рожи перекошены, как будто их рихтовал молотом пьяный кузнец. Выпученные глаза блестят животной похотью. Рты плотоядно оскалены. А у самого ближнего - с провалившимся носом - из уголка рта по заросшему шерстью подбородку ползла липкая струйка слюны.
   Вонь от грязных тел и смрадное дыхание накатили волной. Отчаянный крик сам собой вылетел из горла. Рука инстинктивно рванулась к поясу. Но вытащить охотничий нож девушка не успела. Пузыч, рыкнув, схватил ее за плечи и с силой ударил о стену.
   Обмякшее тело еще продолжало сползать по стене, а вормы уже бросились к нему. Казалось, еще миг, и они разорвут жертву на клочки. Но Пузыч, вскинув руку с палашом, издал воинственный вопль - и мутанты замерли, не смея переступить невидимую черту за спиной вожака.
   - Я первый, - ощерившись, прохрипел Пузыч. - Не бойтесь, мяса всем хватит.
   - Хотим тела! - визгливо выкрикнул одноглазый ворм. Правое ухо росло у него прямо из щеки, а левого уха не было вовсе.
   - Да, мы хотим тела! - поддержал требование "соратника" коротконогий мутант с отвисшим брюхом, похожим на надутый пузырь.
   - Тело тоже получите, - снисходительно изрек Пузыч. - После меня.
   Он с грозным величием окинул взглядом членов шайки. Это был миг торжества, и Пузыч хотел насладиться им в максимальной степени. Его ущемленное самолюбие изгоя и парии, родившегося на помойке и проведшего около нее всю жизнь, тешили жадная зависть и трусливая злоба, читавшиеся в глазах подельников.
   Пусть завидуют, недоноски! Он первым испробует нежную плоть этой человеческой самки по праву сильного. И если попробуют вякнуть...
   Но никто не вякнул, потому что никто не хотел рисковать жизнью в предвкушении скорой вакханалии. Ничего, думали муты, они дождутся своей очереди. Вожак прав: тела самки на всех хватит - белого и мягкого тела хомо. И сладкого на вкус.
   - Ты и ты - помогите мне. - Пузыч ткнул пальцем в "одноглазого" и "коротышку". Он кайфовал от власти и возможности - пусть и кратковременной - распоряжаться чужими судьбами. - Разденьте ее.
   Вормы тут же подскочили к неподвижному телу девушки. "Коротышка", задрав подол платья, приподнял ее за талию. А "одноглазый", схватившись обеими руками за пояс рейтуз, одним рывком сдернул их до колен жертвы.
   Увидев обнажившееся тело, "одноглазый", не удержавшись, лапнул девушку за бедро. Но Пузыч грозно рыкнул. И ворм, сопя от возбуждения, полностью стянул с самки рейтузы. Затем, сжимая их в руке (ценный трофей, как никак!), отбежал на несколько шагов и завистливо уставился на вожака.
   - Разорвать ей платье? - угодливо спросил "коротышка".
   - Не надо, - сказал Пузыч. - Я сам. Лучше раздвинь ей ноги.
   Отдав распоряжение, он засунул палаш в ножны. После чего, не сводя глаз с бедер девушки, медленно приспустил свои драные штаны. Нащупав ладонью болтающееся в промежности "хозяйство", сладострастно хрюкнул. И, сделав шаг вперед, слегка нагнулся, собираясь опуститься на колени между беспомощно раскинутых ног жертвы...
  
  
   ***
  
   Арбалетчик Федор выбежал из-за кирпичной стены, опередив остальных капитолийцев. Они и так настигали мутантов, а когда услышали отчаянный женский крик, то сразу перешли на бег. И Федор, худой и шустрый, как сухопутный осьминог, конечно же обогнал неповоротливого Бугрова и тяжеловесного Латыпова. Он вывернул из-за стены и первое, что ему бросилось в глаза, были уродливые ягодицы ворма - покрытые коричневой шерстью и отвисающие, словно курдюк.
   Цель оказалась настолько заманчивой, что Федор действовал рефлекторно - вскинул арбалет к плечу и нажал спусковую скобу. Тренькнула тетива, и через мгновение арбалетный болт со смачным хрустом вонзился в "яблочко". Хотя в данном случае можно было бы употребить и другой термин, но не будем вдаваться в подробности. Выразимся так: вонзился туда, куда надо - прямо по центру растопыренной задницы.
   Пузыч, застигнутый врасплох в самый неподходящий момент, подпрыгнул, как будто наступил на мину. И тут же свалился набок, запутавшись в рваных штанинах. И все это, буквально, в преддверии скорого блаженства. Разве не подлянка?
   Взвыв от переполнивших сознание отрицательных эмоций, Пузыч попытался нащупать и устранить причину неожиданной боли, пронзившей его чресла. Но куда там! Короткая арбалетная стрелка вошла в задницу ворма по самое оперение, доставив ублюдку незабываемые ощущения.
   Толпившиеся вокруг мутанты офонарели, увидев, как их грозный вожак с воплями исполняет на земле загадочные телодвижения. Не иначе, как впал в экстаз, подумали они. Мухомора, что ли, успел пожевать? И это вместо того, чтобы шпокать самку хомо! Импотент, не иначе.
   Капитолийцев "трупоеды" заметили не сразу. Дело в том, что в момент появления разведчиков, вормы, в предвкушении увлекательного зрелища, находились к ним спиной. Кое-кто из мутантов даже приспустил штаны, готовясь придти на смену Пузычу. А когда тот внезапно рухнул оземь, самый наглый из всех мутов - одноглазый ворм - и вовсе решил, что его очередь уже наступила.
   Придя в себя после короткого замешательства, он рванулся к самке в надежде опередить конкурентов - уж шибко ему было невтерпеж. Однако успел сделать лишь один шаг. А на втором подбежавший Латыпов снес уроду башку резким ударом палаша.
   Первым в ситуации правильно сориентировался "коротышка" - обладатель неимоверно раздутого брюха. Он стоял за телом девушки, ближе к противоположному концу стены. Обнаружив до зубов вооруженных капитолийцев, мут благоразумно не стал вступать в сражение, а шустро посеменил в обратном направлении. Хитрец рассчитывал, что сумеет скрыться в развалинах, пока остальные члены шайки будут отчаянно драться с хомо.
   Увы, расчеты "коротышки" не оправдались. Он еще не добрался до конца стены, когда из-за нее выскочил сержант Бугров. Отрезая мутантам-разбойникам пути отступления, он забежал с другой стороны, что стало для "коротышки" полной неожиданностью. Настолько полной, что он и охнуть не успел, а сержант уже рассек ему брюхо ловким движением клинка. Рассек и тут же отпрыгнул в сторонку - чтобы не угодить под фонтан зловонной жидкости, хлынувшей из огромной раны.
   А вот ворм, удиравший следом за "коротышкой", вовремя среагировать не сумел. Поскользнувшись на чужих кишках и слизи, он плюхнулся на землю прямо под ноги Бугрову. И, разумеется, в тот же миг лишился башки.
   Лишь один из "трупоедов", вооруженный обрезком трубы, повел себя, как настоящий боец. Он не стал улепетывать со всех своих кривых ног - их у мерзопакостного ублюдка оказалось по воле щедрой природы аж целых три - а отчаянно бросился навстречу Латыпову. И как раз в этот момент схлопотал в грудь болт от Федора.
   Отдадим мутанту должное. Он не упал, несмотря на то, что болт прошил его до позвоночника - а лишь слегка притормозил и хрюкнул, выражая негодование. И даже вскинул над лохматой башкой трубу, намереваясь огреть ею старшину. Однако реализовать намеченное не успел, потому что Латыпов, изловчившись, рубанул его по локтю.
   Хрясть! И рука, сжимающая трубу, опустилась сама собой - в том смысле, что плюхнулась на землю безо всякого участия ворма. Который, в свою очередь, лишившись конечности, резко успокоился.
   Возможно, помогло кровопускание - кровища-то из обрубка хлестанула струей, хоть ведро подставляй. Или просто заскучал, вспомнив об арбалетной стрелке в груди. Тоже ведь не фунт изюма, когда подобная стальная хрень легкие пробивает - хочется вздохнуть, а тут тебе ни вздохнуть, ни, извините, высморкаться. В общем, скособочился наш "трупоед" и поковылял куда-то в сторонку на своих трех лапах, скуля и повизгивая.
   Видя такое безнадежное дело, два оставшихся мутанта ломанули в ближайшие кусты. Да с перепугу забыли, что это не обычные кусты, а самые что ни на есть "кровососы". Первый ворм влетел в заросли на полном ходу и уже через секунду заверещал, когда ветки вонзили в его плоть свои безжалостные шипы.
   Он попытался вырваться, но где уж там. Десятки веток, длинные, гибкие и прочные, как сыромятные плетки, обвили мута с ног до головы такими крепкими объятиями, что за полминуты "зацеловали" жертву до смерти. Был ворм и весь вышел.
   Нет, потрепыхался еще, конечно, ради приличия, посучил конечностями, но "кровопийце" это только в радость. Ежели чувак дергается, значит, осталось еще кое-что в закромах. А остаток, как говорят в мутантском народе, всегда сладок. Это ж такой кайф - высосать содержимое жертвы до последней капельки.
   Второму "трупоеду" повезло больше. Он чуток подотстал от первого, пока подтягивал спадающие штаны, и исхитрился затормозить, буквально, на границе зарослей. "Кровопийцы" все-таки зацепили жертву несколькими ветками, запустив в тело мута пару-тройку шипов. И моментально откачали из него около литра крови. Но на помощь нечаянному донору подоспел сержант. Он перерубил хищные ветки и, схватив "бомжа" за шиворот, оттащил того в сторонку.
   Латыпов между тем сосредоточился на обладателе тактического шлема - то есть на Пузыче. Несмотря на пробитую насквозь задницу, вожак шайки не собирался сдаваться на милость победителей. Подняться на ноги с застрявшим в паху болтом он не смог - духу не хватило. Но как-то изловчился привстать на колени и вытащил из ножен палаш, готовясь отразить атаку старшины. В общем, старался, как мог.
   Однако фехтовальщик из раненого "трупоеда" был хреновенький. Латыпов двумя ударами обезоружил его, выбив из руки палаш. А тут еще и Федор подбежал и, наставив арбалет, выкрикнул:
   - Не дергайся, тварь! А то в ухо засажу.
   "Бомж", видимо, понимал, каково бывает, когда тебе засадят в ухо болтом. Затравлено оглянувшись, он скорчил рожу и демонстративно улегся на бок - мол, что хотите, то и делайте, изверги. Но глаза его при этом горели лютой злобой.
   Латыпов поднял с земли палаш, выпавший из руки мутанта, и на сердце мгновенно похолодело. Он узнал бы этот клинок из тысячи других, потому что сам помогал кузнецу выковывать навершие для рукояти - в форме фигурки орла. Орел изображался на гербе Капитолия, а навершие Сергей Латыпов изготовил для брата Ильи.
   Рядовому составу иметь подобные украшения на оружии не разрешалось, но Илья носил звание капитана. Вот и попросил брата сделать эскиз и помочь кузнецу выполнить тонкую работу, когда изготавливался новый палаш. Сергей помог. Отличное получилось оружие - и клинок, и рукоять, и навершие...
   - Ты где это взял, урод? - процедил Латыпов. Горло перехватило от волнения и нахлынувшей ненависти. Нет, шанс на иной расклад еще оставался. Но слишком ничтожным выглядел этот шанс. Никогда бы Илья добровольно не отдал свое оружие. Да еще и тактический шлем...
   Ворм молчал. Сергей стукнул его по голени обухом клинка и повторил:
   - Ты слышал, урод, что я спросил? Будешь молчать, раздроблю кость на щепки. Где ты взял этот клинок и шлем?
   И снова ударил - теперь уже посильнее.
   "Трупоед" вскрикнул и отдернул ногу. Затем прохрипел:
   - Ничего не знай. Нашел.
   - Врешь, ублюдок. - Латыпов замахнулся палашом. - Сейчас ты у меня все расскажешь.
   - Ничего я тебе не скажу, хомо! - выкрикнул ворм. Но на всякий случай подтянул к животу обе ноги. - Хочешь убить - убивай.
   Сергей внезапно усмехнулся и опустил оружие.
   - Слушай, давай договоримся, - произнес все с той же кривой усмешкой. - В живых я тебя все равно не оставлю, это верно. Но обещаю прикончить одним ударом, если расскажешь все, как было. А иначе... Иначе отрублю обе ступни и валяйся тут. Здесь кругом полно крысособак. Хочешь, чтобы они тебя по кусочкам раздербанили?
   Мутант молчал, тяжело посапывая.
   - Надеешься, что крысособаки сразу перегрызут тебе горло? - задумчиво спросил Латыпов. - Да, такое тоже может случиться. Но ты не учитываешь, что этим голодным зверькам я тебя подарю не сразу. Сначала я буду долго дробить тебе голени. По сантиметру. - Он изобразил большим и указательным пальцем расстояние, равное сантиметру. - Кстати, давай-ка мы вытащим из тебя болт. Чувствую, он тебе мешает. А нам он еще пригодится. Федор, вытащи стрелку, не оставлять же ее в заднице этого кретина.
   - Запросто, - с безучастным видом отозвался арбалетчик. - Как будем тащить - вперед за наконечник или назад, за оперение?
   - За оперение, пожалуй, удобнее. А то оно еще где-нибудь внутри застрянет.
   - Не надо болт таскай. Я ничего не знай, - проскулил "трупоед". Глаза его по-прежнему сверкали злобой, однако в голосе появились заискивающие нотки. - Правда говорю - шлем я снял с мертвого хомо. И палаш там же лежал. Я взял. Больше ничего не знай, мамой клянуся.
   - У тебя была мать? Жутко представить, как она могла выглядеть, - с насмешкой произнес старшина.
   Он раздумывал. Имелось у него ощущение, что ворм, как минимум, привирает. Но и устраивать пытку ему не хотелось. Визгу будет много, а толку... Может, и не врет он вовсе - наткнулся на труп и прибарахлился. Вряд ли такое чучело могло одолеть в схватке Илью. Налетели толпой? Так ведь и Илья не один в рейд отправился, четверо их было.
   - Я все сказал, честное слово. - Заметив, что капитолиец колеблется, "бомж" едва не заплакал, изображая чистосердечное признание. - Зачем мне врать, хомо? Пузыч никогда не врет. - Он шмыгнул провалившимся носом и эффектно завершил свой короткий монолог: - Клянуся честью.
   Латыпов в изумлении покачал головой: надо же, какие нынче продвинутые "трупоеды" пошли - честью клянутся, маму вспоминают. Нахватался где-то, недоносок...
   - Старшина! Может, и вправду, прикончим его и дело с концом? - вмешался в разговор сержант. - Темнеть скоро начнет. А нам еще с девкой разобраться надо.
   Он кивнул в сторону девушки. Она продолжала неподвижно лежать у стены с задранным подолом. Латыпов взглянул на нее и сразу отвел глаза, почувствовав внутренне неудобство - словно подглядывал в замочную скважину.
   А ведь красивая девчонка. И, судя по всему, из "лесных". Это у них девки вплетают в волосы разноцветные ленты. И пояс у нее кожаный с ножнами для широкого охотничьего ножа. Капитолийские бабы оружия вообще не носят, никакого. И за пределы крепости никогда не выходят. А вот у "лесных" девки шустрые - мед собирают в лесу и охотятся самостоятельно... Охотились - поправил Латыпов себя. Конец пришел их общине.
   Новая забота - ловить разбежавшихся по всему Тушино лесных людей - у разведчиков появилась несколько дней назад. "Лесные" отклонили ультиматум Избранных, не захотев признать абсолютную власть Капитолия. Что же, сами виноваты. Острог их пал после трехдневной осады, теперь участь "лесных" плен и рабство. Или смерть.
   Правда, человек тридцать или сорок из числа жителей общины прорвались сквозь оцепление и разбежались кто куда. Якуб велел выловить всех до единого. А не выловить, так убить. Чтобы впредь никому неповадно было выступать против власти Капитолия.
   Жесток Якуб, чего тут говорить. А еще коварен, как аспид...
   - Командила, - неожиданно подал голос искусанный "кровопийцами" ворм. После того как Бугров оттащил его от кустов, он несколько минут тихонечко валялся на земле, очухиваясь. Бедняга даже на время потерял сознание. Но сейчас, похоже, оклемался. - Командила, этот Пузыч все влет. Это он убила вашего бойца. Он сама хвастался.
   "Трупоед" присел и ткнул указательным пальцем в сторону Пузыча. Кроме указательного пальца, сросшегося со средним, у него на кисти было еще два пальца - загнутый закорючкой большой и малюсенький мизинец, росший не вперед, как положено, а вниз, прямо из ладони.
   - Чего-о? - ошарашено протянул Бугров. - Чего ты там вякнул?
   - Заткнись, тварь! - прорычал Пузыч. С неожиданным проворством он вскочил на корточки и рванулся в сторону "трехпалого", невзирая на спущенные штаны. Однако Федор находился начеку - вскинул арбалет и нанес борзому муту очередное "боевое ранение".
   Если честно, Федор опять хотел попасть в задницу, но чуток пониже - скажем так, в промежность. Уж шибко противно выглядело "интимное место" у ворма - даже описывать не хочется. Короче говоря, полный отстой, отвис и отпад, или, если выражаться по науке, "я у мамы гермафродит". Но то ли рука у Федора дрогнула, то ли "мишень" оказалась слишком подвижной, но болт угодил, так сказать, в верхний габарит - в копчик.
   Ох уж взвыл на этот раз Пузыч, так взвыл. Электродрель на пару с бензопилой подобной колоратуры не выдадут, не говоря уже о каком-нибудь Пласидо Доминго, а ворм сумел. И с таким искренним чувством выдал, что, наверное, разогнал всех мутов в радиусе пятьсот метров. Потому что, когда живое существо так проникновенно вопит, даже лысому ежу понятно, что кто-то с кого-то заживо сдирает шкуру. Следовательно, надо побыстрей делать ноги - а то ведь лихоимцы и до тебя доберутся.
   Однако солировал ворм недолго. Латыпов подскочил и двумя ударами отсек уроду обе ступни - как обещал. И чтобы больше не рыпался, а то уж больно шустрый, никаких нервов не хватит. А нервы у старшины давно находились на пределе. Укоротив и, заодно, укротив Пузыча, он приблизился к трехпалому "трупоеду" и, продолжая сжимать в руке окровавленный палаш, требовательно бросил:
   - А ну-ка, давай по порядку. Чем он там хвастался?
   - Я все скажу, командила, все, - затараторил "трехпалый", косясь на клинок. - Этот Пузыч сегодня ночью к нам подошла. Мы у костла сидели, вот с ним. - Он показал пальцем на труп "одноглазого". - А этот Пузыч стала нас уговаливать. Долго уговаливала. Даже золото обещала. И много чего говолила. Как она длаться умеет. И палаш свой показывала. И говолила, какая он умная и сильная...
   - Ближе к делу, урод! - рявкнул Латыпов. - А то язык отрежу. Чего он говорил об убитом бойце?
   - А-а, об убитом... Так это, командила... Командила, а ты меня отпустишь? - Ворм заискивающе посмотрел в глаза Латыпову. - Я твой плохо ничего не делала. И твой капитолийцам ничего не делала. Отпусти меня. А я все скажу. Я много знай.
   - Значит, жить хочешь? - угрюмо спросил старшина.
   - Хочу, командила.
   - Так тогда рассказывай, хоммучий потрох! А потом видно будет. Ну?!
   - Я все понимай, командила. Не селдися, я все скажу. Этот Пузыч говолила, что была в плену у шамов.
   - У шамов? - с недоверием переспросил старшина.
   - У шамов, у шамов. В плену она у них было. И не только она. Много волмов в плену была, очень много. Шамы всех делжали на цепях и совсем не колмили. Совсем, чтобы волмы были голодный и злой. И это... в головы шама залазила, ничего не давала делать. Чтобы волмы их слушалась, а сама ничего не могла думать. Потому что шамы не давала.
   - Да не тараторь ты так, урод, - с раздражением вмешался Бугров. - Ничего не понимаю. Старшина, ты понимаешь?
   - Кое-что понимаю, сержант, - медленно произнес Латыпов. А про себя подумал: "Ай да молодец, сержант. Спас "бомжика" от "кровопийцев" - как будто наперед знал, что тот может поделиться ценной информацией. Одна из заповедей разведчика - нельзя недооценивать "языка", как бы он не выглядел. Если есть возможность - всегда допроси. И не спеши убивать".
   - Если понимаешь, то объясни, - не дождавшись продолжения от Латыпова, хмуро сказал сержант. - А то мы с Федором стоим, как болваны.
   - Я объясню, парни. - Старшина посмотрел на арбалетчика. Тот, в отличие от Бугрова, не проявлял любопытства. Но наверняка прислушивался к разговору. И почти наверняка кто-то из них двоих потом все доложит Якубу.
   Не хотелось Латыпову, чтобы эта информация, связанная с его братом, дошла до ушей Когорты Избранных. Интуитивно чувствовал - не надо бы им об этом знать. Но теперь скрыть уже не удастся - Якуб все равно докопается.
   - Шамы, похоже, новую пакость придумали, - сказал Латыпов. - Ловят вормов и держат их зачем-то при себе. А чтобы те не рыпались, подавляют их волю. Гипнотизируют, я так понимаю. И этот Пузыч у них тоже в плену был... Только вот на фига шамам "трупоеды" сдались? Работники из них никакие...
   - Они не лаботники, командила, - встрял мутант. Его прямо-таки трясло от желания выслужиться и спасти свою жизнь. - Они воина. Пузыч говолила, шамы их длаться посылала. Ваша капитолийца шла, а шама на них послала волма. Пузыч тоже там была.
   - Стоп, - сказал Латыпов. - Хочешь сказать, что шамы заметили капитолийцев и натравили на них вормов?
   - Да.
   - Когда это было?
   - Моя не знает, Пузыч не говолила. - Мутант наморщил узенький лобик. - Нет, говолила. Пузыч говолила, что это было давно, когда был полная луна.
   - Ночью, что ли? В ночь полнолуния?
   - Нет, днем. Перед ночью. Пузыч говолила, что в ночь полной луны шамы всегда делают желтва. Много желтва - лежут голло и едят. Пузыч боялся, что его тоже съедят. Но днем плишла ваша капитолийца. И волмы напала на них. Потому что так велела шамы.
   - Понятно, - сказал Латыпов. И лицо его резко побледнело.
   Он и на самом деле уже почти все понял. В том числе, понял самое главное и ужасное. Хотя и не хотел в это верить. Но слишком уж многое сходилось.
   Полнолуние было около двух недель назад. И примерно в это же время в рейд ушла разведгруппа под командованием Ильи Латыпова. Ушла, как понимал Сергей, с тайным поручением Стратега Олега.
   Подробностей Сергей не знал. Илья не рассказывал, а он не спрашивал. И не только из-за секретности задания...
   Но сразу после этого погиб Олег. А группа капитана Латыпова так и не вернулась в Капитолий. Зато по Тушино около двух недель шастал с палашом Ильи безродный ворм Пузыч. И таскал на голове тактический шлем, ублюдок.
   Чего уж тут непонятного? А верить все равно не хочется. Кто же захочет поверить в гибель старшего брата? Пусть и не общались они толком последние несколько лет. Да что там не общались - считай, врагами стали. А все из-за Ирины - красавицы и на редкость легкомысленной девки.
   Сначала она пообещала Сергею, что выйдет за него замуж. И вдруг резко изменила мнение, заявив, что любит Илью. Все, мол, Сережа, между нами кончено. Не обижайся, но сердцу не прикажешь.
   Сильно обиделся тогда Сергей на старшего брата. Настолько сильно и страшно, что всенародно пообещал его убить накануне свадьбы. Не в спину, понятно, убить, а в открытой схватке - в "поединке чести".
   Илья оправдывался, пытался объясниться с братом, но тот и слушать не желал. Лишь твердил, как заведенный: "Либо ты, либо я. Либо принимай вызов, либо сдохнешь, как трус".
   И быть бы большой беде. Да вмешался Стратег Олег и уговорил Сергея отказаться от поединка. Не позорь, мол, имя Латыповых такими разборками из-за глупой бабы. Все равно уже ничего не изменишь, только жизнь разрушишь - и себе, и брату.
   Стратега Сергей послушался. Но брата не простил. Даже несмотря на то, что напрочь выбросил Ирину из сердца. А вскоре и сам женился назло всем, чтобы не думали, что он переживает. Однако с Ильей так и не примирился. Потому что считал его предателем.
   Но сейчас... После того, как всего-то полмесяца назад скончалась от сердечного приступа мать... Сейчас известие о гибели брата потрясло старшину до глубины души. Что же это за напасть такая?! За что его Юпитер проклял, оставляя без близких людей?
   - Сколько их там было - капитолийцев? - сглотнув комок в горле, сипло выдавил из себя Латыпов.
   - Много, - с готовностью отозвался "трупоед".
   - Много, это сколько? Трое?
   - Нет. Совсем много.
   - Четверо?
   - Да, четвело! - обрадовано воскликнул мутант. - Пузыч так и говолила - очень много было. Целых четвело. Долго с ними длались, очень долго. Ваши стлеляли из автоматы. Но волмы их все лавно побила. - Он помолчал, поглядывая на Латыпова, и со злорадством уточнил: - Этот улод лично капитолийца убила.
   - Какой урод?
   - Да этот же, Пузыч. Сама хвастался. Лично убила, говолит, и заблал палаш. А потом снял шлем и надел на свой башка. И пелестал слышать шамов. Идет, а шамы не командуют. И тогда он убежала. Он сама лассказывал, я не влу.
   - Пузыч надел шлем убитого капитолийца, я правильно понял? - отчетливо, почти по слогам, спросил Латыпов. - И после этого перестал слышать команды шамов, так?
   - Плимелно так, - охотно согласился ворм, почесывая плешивый затылок торчащим из ладони мизинцем. - Он хвасталась, что тепель никого не боится, даже шамов.
   - Я просек в чем дело, - сказал Бугров. - Тактические шлемы экранируют ментальные посылы. Когда этот говнюк натянул шлем себе на башку, он вышел из-под контроля шамов и сбежал. Верно, старшина?
   - Верно, сержант.
   Латыпов развернулся и приблизился к Пузычу. Тот лежал на боку и тихо поскуливал. В ногах у него натекла огромная лужа фиолетовой крови.
   - Эй, ты, - начал Сергей и тут же оборвал себя.
   О чем спрашивать этого отморозка? Правда ли, что он убил Илью?
   Так не знает он никакого Илью и вряд ли чего толком запомнил в сплошном угаре. Когда шамы влезают в мозги, то ты становишься куклой - тупой куклой, выполняющей чужую волю. Так что...
   Теперь показания Пузыча не имеют никакого значения. Он сам уже рассказал другим вормам о том, что помнил. Почти наверняка что-то приврал. Но есть неопровержимые факты - палаш и шлем. И от них никуда не денешься. Илья погиб, как и остальные члены группы. Скорее всего, погиб около логова шамов у бывшей станции метро "Тушино".
   Опасное там место. Зачем парни туда сунулись? Да кто ж его знает... Днем шамы обычно спят. Возможно, Илья надеялся по-тихому проскочить, чтобы срезать путь к Большому Каналу. Но шамы их засекли и бросили в бой вормов-рабов. Хитроумные эти шамы, ничего не скажешь...
   Латыпов посмотрел на Пузыча. А тот даже не отреагировал на приближение ненавистного хомо - лежал на боку и скулил. Глаза затянулись пленкой, как у жабы, в уголках рта выступила кровавая пена...
   Сергей инстинктивно приподнял руку с клинком... и опустил обратно. Пусть подыхает сам. Легкой смерти эта тварь не заслужила...
   - Получается, эти уроды нашу группу замочили? - Бугров неслышно подошел сзади и остановился слева от Латыпова. - Как ты думаешь, командир, кто бы это мог быть? У нас, вроде, никто не пропадал.
   - Вроде бы...
   - То есть, предположений никаких?
   - Никаких, - сказал Латыпов.
   - Надо обязательно доложить.
   - Конечно, обязательно доложу. Как только вернемся на базу.
   Бугров покосился на Латыпова и спросил:
   - Что с девкой будем делать, старшина? Сдается мне, что она из "лесных".
   - Да, похоже. Надо бы ее в чувство привести и допросить.
   - Может, сначала побалуемся с ней? - Сержант хищно усмехнулся. - Глянь, как ляжки растопырила. От нее не убудет.
   - Тебе что, жены не хватает? - нахмурившись, отозвался Латыпов.
   - Так то жена. С ней скучно. А тут - свежее мясо.
   - Не мясо, а тело. Она тоже человек, Бугор.
   - Еще надо разобраться, насколько они люди, эти "лесные", - буркнул сержант.
   - Без нас разберутся - на то Когорта есть, - твердо произнес Латыпов. - И вообще - пора в Капитолий двигать, пока не стемнело. Хочешь потом в темноте по лесу пробираться? Или собрался в развалинах до утра сидеть?
   - А чего бы и не посидеть с молодкой? Точнее, полежать? Тем более тебе, холостяку.
   Сержант как будто специально заводил Латыпова. Но тот не ответил - не успел.
   - Командила, - подал голос "трехпалый". - Тепеля ты меня отпустишь? Я все сказала.
   Старшина обернулся. Ворм сидел на корточках, находясь на низком старте. Он давно бы уже попытался удрать, но не осмеливался из-за присутствия Федора. Умение того точно разить цель из арбалета "трехпалый" успел оценить на печальном примере Пузыча и явно опасался подставлять под выстрел свою тощую задницу.
   - Проваливай, - сказал Латыпов. - Шесть сек, и чтобы я тебя не видел.
   Вряд ли мутант понял, что означает выражение "шесть сек", но дернул прочь, как будто и вправду получил в задницу арбалетный болт. И тут же скрылся за остатками кирпичной стены.
   - Далеко не убежит, - сказал сержант. - Отсидится в развалинах и вернется ночью.
   - Думаешь?
   - Уверен. Здесь же столько трупов. Повезло, уроду. Теперь он жратвой на неделю обеспечен.
   - Она очнулась, старшина, - внезапно произнес Федор. И, словно реагируя на его слова, негромко застонала девушка.
   Сначала она пошевелила головой. Затем, опершись локтем о землю, приподняла туловище. Она смотрела на разведчиков, но взгляд был мутным, а на лице ничего не отражалось. Кроме гримасы боли. Видимо, она еще находилась в полубессознательном состоянии.
   - Федор, помоги ей, - скомандовал Латыпов. - Прислони к стене.
   Пока арбалетчик присаживал у стены девушку, которая, как тряпичная кукла, норовила сползти на землю, старшина тоже приблизился к ней. Теперь у него было время разглядеть девушку тщательнее.
   Темноволосая. Но не брюнетка, а, скорее, темно-рыжая. Лицо правильной овальной формы, с узкими скулами. Но щеки сильно запали, как и продолговатые, слегка раскосые, глаза. Вокруг них темнели круги, и от этого глаза казались огромными. Не глаза, а натуральные лесные озера с топкими берегами.
   Правда, сейчас они были полуприкрыты, а голова безвольно болталась на высокой шее. Но Федору все-таки удалось усадить девушку у стены. Точнее, это удалось сделать совместными усилиями арбалетчика и незнакомки, потому что ее тело вдруг напряглось, словно надутое воздухом. Но на самом деле в него вернулась жизнь.
   Латыпов это понял, потому что девушка широко распахнула густые ресницы. И взглянула прямо перед собой, как будто пыталась сфокусироваться на одной ей видимой цели.
   Глаза у нее были яркие - бирюзовые, что ли... Сергей не очень-то разбирался в тонкостях цветовых гамм, но понял, что очень яркие. Как будто драгоценные камни сверкнули. Как их там? Изумруды, что ли...
   А в следующую секунду она закричала. Нечленораздельно. Но было понятно, что ее крик несет страх и отчаянье. Федор растеряно обернулся на командира, а затем, нагнувшись, грубо зажал незнакомке рот.
   - Правильно, - сказал Латыпов. - Придержи ее пока, а то она всех мутов на ноги поднимет.
   Он присел рядом на корточки и произнес - громко и отчетливо:
   - Слушай меня. Ты жива - это главное. На тебя напали вормы - мы их убили. Теперь тебя никто не тронет. Это - главное. Ты меня поняла?.. Если поняла, закрой глаза. Ну?.. И не дергайся, это бесполезно. Ну? Ты - меня - поняла?
   Девушка с трудом - мешала цепкая и крепкая ладонь арбалетчика - кивнула и уже потом сжала веки.
   - Молодец, - сказал Латыпов. - Сейчас Федор уберет ладонь. Но ты должна молчать, а не вопить, как недорезанная. Если поняла - открой глаза.
   Незнакомка разомкнула веки. Во взгляде читался испуг и боль. Из уголков глаз выкатились несколько крупных слезинок и потекли вдоль переносицы.
   - Отпусти, - распорядился Сергей.
   Федор с опасением разжал ладонь и медленно отодвинул ее от лица девушки. Та молчала и лишь тяжело, со всхлипом, дышала.
   Латыпов снял с пояса флягу и поднес к губам незнакомки.
   - Глотни немного. Это поможет... Как тебя зовут?
   Она сделала несколько жадных глотков и, подавившись, закашляла. Потом вытерла губы наружной стороной кисти и хрипло выдавила:
   - Глаша.
   - Ты из общины "лесных", ведь так.
   - ...Так, - после заминки отозвалась девушки. - А вы... вы ведь капитолийцы?
   - Капитолийцы.
   Глаша уронила голову на грудь. По лицу ее пробежала судорога отчаянья.
   - Что вы... что теперь со мной будет?
   - Теперь ты пленная, - сказал Латыпов, смотря в сторону. На глазах девушки опять выступили слезы, и он не хотел этого видеть. - Но для тебя так даже лучше. Тебя бы все равно убили муты, одной в этих джунглях не выжить. А в Капитолии... В Капитолии можно жить.
   - Рабыней? - с желчью спросила, будто выплюнула, Глаша.
   - Ну-у... это не мне решать. У меня начальство есть.
   - Уж лучше бы меня убили муты, - потухшим голосом произнесла девушка. - Я думала, что уже умерла. Очнулась, а тут вы. Уроды капитолийские... - Помолчав, добавила: - Убейте меня, а? Чего вам стоит? Вы же все равно звери.
   Сергей не ответил. Поднялся и сказал арбалетчику:
   - Федор, свяжи ей руки. Надо возвращаться на базу. Пять минут перекур и топаем.
   Он отошел в сторону и, вытащив из напоясной сумки клочок бумаги и кисет, ловко скрутил самокрутку.
   - Борзая девка. - Сержант уже стоял рядом. - Отсыпь махорочки, у меня закончилась.
   - Держи.
   - Спасибо... Я вижу, старшина, что ты на эту Глашу запал малость.
   - С чего ты взял? - Латыпов достал изготовленную из гильзы зажигалку и зажег цигарку. - Уж больно ты наблюдательный, сержант. Лучше бы за своей женой смотрел.
   - Жена от меня никуда не денется. Жена, что курица, где петух, туда и тулится. - Бугров хохотнул. - А это боевая добыча. Имею право.
   - Я сказал уже - она пленная. И сначала ее надо довести до базы. А дальше Стратег решит.
   - Да понял я. Но меня не проведешь. Видел я, как ты на нее пялишься. Ничего, вообще-то, девка - белая и в теле. - Сержант тоже закурил. - Только зря стараешься. Ее все равно в рабыни зачислят. И будет она по ночам всех холостяков обслуживать. Тебя, кстати, тоже. Может, и без очереди - ты же ее поймал.
   - Завидуешь? - с равнодушной усмешкой бросил Латыпов.
   Равнодушие далось ему с трудом. Сержант Бугров - по-простому "Бугор" - его раздражал. С того самого момента, когда его начали ставить в группу Латыпова. А это началось сразу после того, как убили Стратега Олега.
   - Нет, не завидую. Было бы чему... "Лесные", они дикие, им доверять нельзя. Знахари там всякие, ведуньи. Говорят, с дендрами общаться умеют, серыми пчелами управляют на расстоянии. А это лишь мутантам под силу.
   - Чушь все это, слухи. Обычные они люди, только живут иначе, как мы... Жили.
   - Это в каком смысле иначе? - сержант прищурился.
   - В прямом. Не нашего ума дело об этом рассуждать. Избранные разберутся, что к чему.
   - Это верно. - Бугров затянулся, хищно раздувая ноздри. И взгляд у него был хищный, как у рыси. Возможно, из-за своеобразной, вытянутой и суженной к вискам формы глаз и желтовато-зеленоватой радужки. - А хороший у тебя самосад, вкусный. У кого брал? Как будто с добавкой какой.
   - Это дикий табак. Его "лесные" на полянах собирали. А нам он в виде дани поставлялся. - Латыпов, не скрывая усмешки, коротко взглянул на сержанта. - Учти - он, может, какой заговоренный. Курнешь - и скопытишься.
   - Ну, если только на пару с тобой. Но вообще-то я не знал про такой табак.
   Сергей промолчал. Подобный табак полагался офицерскому составу. Илья его получал по нормам вещевого довольствия. Однако брат не курил. И мать передавала табак Сергею. Посвящать в эти маленькие "семейные тайны" Бугра старшина не собирался. Но тот заговорил сам:
   - Слушай, а ведь Илья с группой в какой-то дальний рейд ушел? Не знаешь, куда?
   - Откуда же мне знать? Мы с ним секретную информацию не обсуждали. Да и вообще почти не разговаривали.
   - Понятно. Жаль, - не совсем впопад изрек сержант. - Ну что, топаем в Капитолий?
   - Топаем.
   Сергей сделал последнюю затяжку, досмолив самокрутку до конца - так, что обожгло пальцы. Но лицо его осталось неподвижным и спокойным.
   "Доложит Бугор Якубу про палаш и шлем, как пить дать - доложит, - подумал, растирая крошечный остаток цигарки в руке. Автоматическая привычка, из числа тех, что вырабатываются годами - нельзя в разведке оставлять следов. Окурок, это тоже след. - Навершие из орла, конечно, не только у Ильи на оружии было. Но вряд ли Якуб поверит, что я не сумел опознать свою работу.... Нда-а... Придется самому доложить о гибели Ильи и группы, пока сержант не опередил. Так ведь и спалиться можно. А мне никак нельзя палиться. Потому что теперь мне есть о ком заботиться".
   Он имел в виду маленькую дочь Маришку, которую воспитывал один с самого рождения - ведь жена умерла при родах. Точнее, воспитывала Маришку бабушка, а он, так сказать, принимал посильное участие. Но теперь дочка полностью на его попечении и ответственности.
   А о Глаше старшина Латыпов в тот момент ничего такого не думал. Разве что не шли из памяти ее глаза. Огромные, как лесные озера, до дна наполненные болью и отчаяньем...
  
  
  
   Глава третья. Кровь и песок
  
   Когда Марфа заглянула в кабинет старшины, тот сидел за столом и что-то записывал в толстой синей тетради. Ключница знала, что это бухгалтерская книга, а в таких случаях говорить под руку нельзя. Поэтому скромно встала у порога, но Гермес, видимо, уже закончил работу. Захлопнув тетрадь, он положил ее в сейф, закрыл дверцу на ключ и лишь потом рассеянно спросил:
   - Ну, чего там у тебя?
   - Да я по поводу тату у Тимохи.
   - Какого тату?
   - Помнишь, я говорила, у него на плече рисунок выколот? Но он тогда грязью замазан был.
   - Ну, помню.
   - Так вот, когда Тимоху в прачечной мыли, разглядела я, что там за птица.
   - Ну-у? - старшина оживился. - И какая?
   - Орел у него выколот.
   - Орел? Орел, значит... - Гермес помолчал, в задумчивости почесывая бородку. - Странная наколка для "лесного". Таких птиц в Москве давным-давно не водится. А ты уверена, что это именно орел? Где ты их раньше видела?
   - Живых не видела, - сказала Марфа. - Зато других видела. Помнишь, к нам в прошлом году приезжала делегация капитолийцев?
   - Конечно, помню.
   - Так вот, у них была такая штука... ну, на палке, на ней была фигурка орла. Мне Степан тогда сказал, что это орел.
   - Фигурка орла на палке?.. Такая штука называется штандарт. Да, теперь вспоминаю. Фигуру орла капитолийцы изображают на своем гербе... - Гермес, наклонив голову, настороженно взглянул на помощницу. - Постой. Ты думаешь, что Тимоха из Капитолия?
   - Ничего я не думаю. - Ключница повела плечами. - Одно дело, этот самый, герб. Другое дело - тату на плече. Мало ли зачем ее Тимоха себе наколол? Некоторые даже удильщика на жопе накалывают, хотя его в глаза никто не видел.
   - Не скажи. Про удильщика, по крайней мере, все слышали. А орел - птица древняя, вымершая... Слушай, может, все капитолийцы накалывают себе орла? Ну, обычай такой.
   - Может, - равнодушно отозвалась Марфа. - Только я ни одного голого капитолийца раньше не видела - ни живого, ни мертвого. Откуда мне знать, чего они себе накалывают?
   - Тоже верно. - Старшина несколько секунд молчал, покачивая головой. - Как там, кстати, наш Тимофей?
   - Сейчас не знаю. Отвела его в каземат, как ты велел. Там его в клетку заперли до вечера.
   - И что?
   - Что?
   - Как Тимоха себя вел?
   - Да нормально вел, спокойно. - Марфа приподняла плечи, и ее могучие груди выразительно колыхнулись под платьем. - Разве что головой все время вертел по сторонам и все расспрашивал - что да как. Чудной он какой-то - и впрямь будто всю жизнь в лесной землянке просидел.
   - Или все-таки шпион, - пробормотал Гермес. - Хотя вряд ли... Посылать лазутчика с такой наколкой, это уж совсем нас за идиотов считать... Так или иначе...
   Он задумался, теребя свою аккуратную бородку. Мало, очень мало знали маркитанты о Капитолии и его обитателях. Кроме одного - что это мощный и опасный враг. Пока капитолийцы ведут себя мирно и даже несколько торговых сделок с маркитантами провернули. Но покупают, в основном, порох, боеприпасы и оружие. Недавно малокалиберную пушку просили, умники. Гермес отказал, заявив, что такого оружия у них на продажу нет.
   Пушек у маркитантов и на самом деле отродясь не было. Но если бы и имели их в загашнике, то все равно не продали бы капитолийцам. Потому что продавать можно все, что угодно, за исключением того, что может навредить клану. Такова одна из главных заповедей маркитантов, и Гермес ее всегда свято придерживался. Даже лысому ежу понятно, что капитолийцы потенциальные враги, пусть пока и не рыпаются. Однако это до поры до времени, потому что кишка тонка Стадион штурмом взять.
   Так что, от мертвого хоммута им уши, а не пушки. Вот если чего помельче, типа карабинов, это можно. Чего не продать товар, если за него дают хорошую цену? За золото можно и "Калаши" продать, и даже гранат малехо. Но не пушки. Ибо с Капитолием рано или поздно придется схлестнуться не на жизнь, а на смерть - территория-то, считай, одна, а два медведя в одной берлоге не живут. Если им, конечно, кто-нибудь раньше рога не обломает, Когорте это самой, или как там их...
   Гермес дорого бы заплатил за любую новую информация о Капитолии и устройстве его общества. И взять в оборот Тимоху в расчете на получение подобной информации показалось, на первый взгляд, заманчивой идеей. Начнет палач спускать шкуру заживо - сразу запоет. Но...
   Но лишь в том случае, если он и в самом деле из Капитолия. И если у него не отшибло память, и он лишь косит под дурачка. А иначе...
   А иначе угробят парня ни за грош безо всякой выгоды. А это - не по-хозяйски, нерачительно. Скорее всего, никакой Тимоха не шпион. Да и наколка орла ни о чем не говорит. Правильно заметила Марфа, что наколоть что угодно можно, даже удильщика на заднице...
   Гермес, как и любой уважающий себя маркитант, был жаден и расчетлив, считая каждый рубль. И теперь он прикидывал, как подороже продать товар, неожиданно оказавшийся у него в руках. Даже не столько продать, сколько пустить в оборот, чтобы он принес как можно больше прибыли.
   А прибыль сейчас была, ох, как нужна. Полмесяца назад клан Тушинских маркитантов понес серьезные убытки. Их обоз с товаром отправился на встречу с обозом лесных людей - для торговли и обмена. И не вернулся.
   На следующий день Гермес снарядил поисковую группу. Однако та обнаружила лишь разбитые и покореженные бронетранспортеры. Пустые. В том смысле, что ни людей, ни, самое главное, товара. Но сиденья водителей на обоих бэтээрах оказались залиты кровью. И на земле поблизости тоже были свежие следы крови. И всё. Как хочешь, так и понимай.
   Несчастье случилось как раз в то смутное время, когда "лесным" объявили войну нео. А затем, через несколько дней, на острог лесных людей напали капитолийцы. И с тех пор Гермеса мучил вопрос - что же случилось с их караваном? Уж не капитолийцы ли его грабанули под шумок?
   За такой беспредел шкуру живьем спустить мало. Но сначала надо дознаться точно, кто разбой сотворил. Тимоха вряд ли к нему причастен, даже если он и на самом деле из Капитолия. Вернее, если он из Капитолия, то тут тогда черт ногу сломит...
   - Я так понимаю, ты собираешься Тимоху в боях использовать? - устав от долгого молчания Гермеса, спросила ключница. - Думаешь, получится на нем хорошо наварить?
   - Хорошо бы, да рано загадывать, - задумчиво отозвался старшина. - Надо сначала проверить, что он из себя представляет. Если его в первой схватке завалят, то туда ему и дорога. А если умелый боец...- он хитро прищурился, - то можно и на тотализаторе раскрутить.
   Марфа кивнула. Она хорошо понимала, куда клонит предводитель клана маркитантов. Зарабатывать на гладиаторских боях можно по-разному. Самый очевидный и простой источник дохода - плата, которую публика вносит за проход на трибуны. Но на этом большой прибыли не получишь.
   Совсем иной коленкор - тотализатор. Во-первых, владелец тотализатора всегда получает процент от общей суммы ставок - так что, дело беспроигрышное. Во-вторых, зная, как оцениваются шансы бойцов, можно подстроить нужный результат - если играть против фаворита, на которого ставит основная часть публики.
   - Нюхом чувствую, должен я на этом парне неплохо заработать, - заявил Гермес. - Он же настоящий олух, как его не использовать втемную? Верно?
   - Верно, - согласилась ключница. - Только я одного не пойму - Тимоха со своей девкой все равно в наших руках. Куда ему деваться? А ты его зачем-то уговариваешь, договор с ним заключаешь. Мог ведь просто заставить - вон сколько у нас таких в клетках сидят.
   - Предлагаешь сделать его рабом, чтобы дрался за жратву?.. Примитивно мыслишь, Марфа. - Старшина самодовольно хохотнул. - Заставить я его, конечно, могу. Но по-настоящему хорош тот боец, что сражается не за страх, а за совесть. Это мутам лишь бы брюхо набить. А почему? Потому что они тупые и живут одним днем. А человеку нужны стимулы с перспективой. Тогда он горы свернет. А что это означает?
   - Что? - вежливо поинтересовалась ключница.
   - Что боец будет драться с удвоенной силой. И порвет кого угодно. А из-под палки человек дерется плохо. Без энтузиазма, я бы сказал.
   - Все равно не понимаю. Какой еще энтузиазм, когда на кону твоя жизнь? Разве это не стимул?
   - Стимул, конечно. - Гермес кивнул. - Однако одно дело, когда дерешься лишь за себя. Другое, когда за себя и еще кого-то. Тимоха будет драться, как зверь, потому что хочет спасти Алену, а не только свою шкуру. Ну и надеется при этом, что у них есть будущее. Вот тебе и двойной стимул - спасти себя и сестру. Слышала, он сказал, что готов за нее пасть рвать? Вот и пусть рвет.
   - Ну и порвет, предположим. А дальше что?
   Старшина хмыкнул.
   - Пусть грохнет для начала пару мутов, а дальше посмотрим, что с ним делать. Да и с сеструхой его.
   - А если он поймет, что ты его за нос водишь? Ты же их не собираешься отпускать, верно?
   - А чего их отпускать? Я их не звал, сами к нам заявились. Это просто бизнес, Марфа. - Гермес помолчал и с лицемерным сочувствием добавил: - Да и куда они вдвоем потом денутся? Их же муты на куски порвут, едва они за ворота выйдут. Пусть уж у нас в крепости поживут. Не задаром, конечно...
   - Тогда ты ему маловато собрался платить. Что если Тимоха врубится и права качать начнет?
   - Пусть только попробует. - Лицо старшины мгновенно стало жестким. - Если сестры не жаль... Как там, кстати, эта Алена? Выживет?
   - Выживет. Рану ей заштопали, оклемается. Девка молодая, крепкая...
   - Вот именно, что молодая... Хороший товар, я сразу ее заценил. И, считай, без изъянов.
   - В наложницы себе возьмешь? - с показным безразличием спросила Марфа.
   - Почему бы и нет? Девка она ладная.
   - Ну, это как поглядеть. По мне - ни кожи, ни рожи. Шрам, вон, на ляжке останется.
   - Шрам на ляжке, это пустяки по нынешним временам.
   - А фингал какой на щеке! Видел?
   - Ну, Марфа, ты даешь! - Гермес рассмеялся. - Ха, фингал! Фингал, что снег летом: выпал - и сошел. Будто сама никогда с фонарем не ходила. Синяк бабу украшает. Если получила, значит, есть за что. И мужики к ней неравнодушны. Сноровистая, значит, кобылка.
   - Ну-ну! А если заерепенится твоя кобылка? Я слышала, что у "лесных" бабы злые и кусучие, как крысособаки. Не боишься, что откусит чего-нибудь?
   - Ха... Будет ерепениться, прямиком в публичный дом попадет... А ты что, никак приревновала?
   - Еще чего! Какая мне разница? - Ключница переступила с ноги на ногу, колыхнув ягодицы. - Ты мне, чай, не муж. А я тебе не жена.
   - Ну, жена не жена... - Глаза старшины похотливо блеснули. - Может, покувыркаемся немного?
   - Когда я была против? - с игривостью отозвалась ключница. - Только...
   - Что?
   - Ты же хотел глянуть, как Тимоха дерется. Игнат тебя ждет, чтобы его выпустить. А то темнеет уже. Или ты решил испытание до завтра отложить?
   - Да нет, зачем такое откладывать? Лучше я тебя пока отложу. - Гермес хохотнул. - Зайдешь после ужина, разомнемся. А Тимоха пусть отрабатывает ночлег - у нас тут не богадельня...
  
  
   Гладиаторские бои на территории Стадиона проводились почти каждый божий день - если выражение "божий" вообще применимо к чудовищному постъядерному бардаку, который наступил после Третьей Мировой. Проводились с того самого момента, когда частично разрушенное строение на южной окраине Тушино обжили и превратили в неприступную крепость местные маркитанты. Затем, как водится у рачительных коммерсантов, устроили здесь рынок и заодно арену для гладиаторских боев, чтобы приумножать прибыль не отходя от кассы.
   Для арены выкроили часть бывшего футбольного поля. Эта прямоугольная площадка, где сражались и умирали бойцы, за минувшие годы впитала в себя столько пота и крови, что вполне могла бы превратиться в кровавое озеро. И превратилась бы, если бы не хорошая дренажная система и жадные до крови корни дворового дерева-мутанта, росшего прямо на поле.
   Гигантский дендр имел четыре пары стволов, верхушки которых срослись между собой, образовав арки. Первоначально, обустраивая заброшенную территорию, маркитанты попытались избавиться от дендромута, срубив стволы. Но у них ничего не вышло, потому что стволы отрастали на удивление быстро, а корни маркитанты выкорчевать не могли - те уходили куда-то вглубь под основание трибун.
   И тогда новые хозяева Стадиона махнули на растительного мутанта рукой - мол, пусть живет, места всем хватит. Он ведь, в принципе, не опасен, если вовремя обрубать свешивающиеся с верхушек лианы и не щелкать хлебальником, когда идешь мимо. А еще и пользу можно извлечь.
   Между собой маркитанты прозвали сросшиеся стволы "аркой смерти" - именно под ней, у подножия двух стволов, похоронная команда складывала тела погибших бойцов. К утру от мертвецов почти ничего не оставалось, кроме скелета, обтянутого кожей. А его шустро подъедали и догрызали сухопутные осьминоги, обитавшие в норах под трибунами.
   Оно и правильно - зачем антисанитарию разводить рядом с торговыми рядами, привлекая квазимух и прочих тварей гниющими "отходами производства"? Ведь бои шли на арене от полудня до заката, и в трупах недостатка не было. А всё потому, что народ любит зрелища. И всегда находятся те, кто готов за него заплатить или рискнуть собственной жизнью ради нескольких "Сеятелей".
   Правда, на корм дворовому дереву отправлялись далеко не все трупы - только те, что принадлежали прогнившим дампам и ядовитым осмам. Тела большинства погибших мутантов, а также людей, шли на переработку. Полученная продукция частично - качеством похуже - использовалась для прокорма фенакодусов, частично - качеством получше (так сказать, первый сорт) - попадала в трактиры.
   Их на территории Стадиона находилось два - один для людей, другой для мутов. Но принципиальная разница между трактирами заключалась лишь в одном - мутантов кормили чем ни попадя, а вот людям никогда не подавали блюда из человечины. Из свежеубитого нео всегда пожалуйста. Да даже и из слегка протухшего ворма. Но не из человечины. Сервис, называется - еж твою удильщика бабушку.
   Впрочем, в меню пикантные детали о конкретном происхождении продуктов не указывались. Да и меню, как такового, не было. Официант спрашивал: "Вам мяса копченого, жареного или вареного? Или предпочитаете котлеты из отборного фарша?" И - кушайте на здоровье, клиенты дорогие, не отравитесь... Как любил говаривать глава клана маркитантов старшина Гермес: "Бизнес есть бизнес - плати и жри, что дают. И ничего личного".
   День начинал клониться к закату, когда старый знакомец Фрол сопроводил Тима до арены. До этого тот несколько часов провел в стальной клетке, но они пролетели незаметно. Потому что Тим сразу завалился спать - сказались тяжеленные события последних двух суток, когда жизнь постоянно висела на волоске - и дрыхнул, как убитый, до того момента, пока не разбудил Фрол. Он растолкал Тима, лежащего в углу клетки на куске дерюги, и коротко бросил: "Вставай, лесной. Пора делом заняться".
   Каким именно делом, охранник не уточнил. А Тим не спросил, потому что спросонья плохо соображал. Да и чего спрашивать? Скоро сам все поймет.
   Но сначала Фрол велел снять Тиму рубашку. Так и заявил: "Снимай свою гимнастерку".
   "Зачем?" - удивился Тим.
   "Затем, что не на прогулку идешь" - сказал Фрол.
   И вытащил из мешка две рубашки. Одну - без рукавов, из какого-то плотного материала. А вторая - с короткими рукавами - была изготовлена из мелких железных колец.
   "Это подлатник и доспехи твои - панцирь называется, - пояснил охранник. - Переодевайся шустро и двинули. А гимнастерку здесь оставь. Узкая она у тебя, лишь мешать будет".
   "А куда двинем?" - спросил Тим.
   "В Колизей" - многообещающе произнес Фрол с нехорошей ухмылкой. И Тиму расхотелось уточнять. Поганенький он, этот Фрол, как-нибудь и без него все узнаю. Тим облачился в панцирь, и они двинули в непонятный Колизей.
   Сначала миновали ряд клеток. Часть из них пустовала, в некоторых обитали мутанты. Тим особо не приглядывался - шли они с Фролом быстро, да и темно было. Ведь в подтрибунном помещении, где находились клетки, отсутствовали окна, лишь чадили несколько факелов.
   Тим успел заметить косматого нео - тот стоял у решетки и злобно скалился - и парочку неизвестных уродов с пупырчатыми башками. Они тихонечко сидели в углу своей клетки, почти не выделяясь на темном фоне задней стенки. И Тим бы вовсе их не засек - если бы не слабый фосфорицирующий свет, исходящий от голов мутантов.
   От неожиданности Тим затормозил и спросил:
   - А кто это?
   - Осмы, разумеется, - ответил Фрол, шедший сзади.
   - А чего они такие?
   - Какие?
   - Как светлячки.
   - Потому что жрут радиоактивные отходы. Ты топай давай, чучело. Здесь тебе не это самое... не экскурсия.
   - Чего-чего? - удивился Тим. - Какая эксурсия?
   Не хотелось ему общаться с грубияном Фролом, совсем не хотелось. При других обстоятельствах ни за что бы спрашивать не стал. Но сейчас спросил, потому что позарез нуждался в новых знаниях - старых-то в голове почти не осталось.
   - Того, - буркнул Фрол. - Слишком много вопросов задаешь. Ты, Тимоха, часом, не шпион?
   - А кто это?
   - Котях в пальто! - мгновенно рассвирепел охранник. - Шагай вперед, а то дубинкой врежу!
   И Тим прибавил ходу, чтобы не нагнетать напряжения. Больше он никого в клетках не обнаружил. Или не сумел рассмотреть в темноте.
   Они миновали боковой коридор и очутились на поле. Том самом поле, где раньше, до Великой войны, по словам Фрола играли в непонятный ногомяч. А фаны сидели на трибунах и болели от этого. А потом еще жертвы приносили своему идолу... Придурки, чего тут скажешь. Доигрались до Третьей Мировой...
   Сразу у выхода из коридора, частично перекрывая его, рос один из стволов дворового дерева-мутанта. С его изогнутой верхней части свисали ветви-лианы. До них от земли было высоко, метров пять, не меньше. Но в тот момент, когда Фрол и Тим проходили под живой аркой, лианы зашевелились, как змеи, издавая странный звук, похожий на причмокивание. Ощущение показалось настолько неприятным, что Тим непроизвольно пригнул голову. И лишь потом посмотрел наверх.
   - Не ссы, чудило, - с насмешкой бросил Фрол. - Сейчас до них еще далеко, не дотянутся.
   - Я здесь утром проходил, - сказал Тим. - Тогда они совсем короткими были. Я даже не думал...
   - Хоммут тоже не думал, да в суп попал. То-то, что утром - рано утром их обрубают, чтобы проход освободить. А вот ночью сюда не суйся - раздербанят на клочки. Усек, "лесной"?
   - Да, - сказал Тим.
   Он действительно кое-что "усек". Кровососущие лианы дворового дерева образовывали "живую изгородь", отсекая поле от входа в коридор, который вел к клеткам с гладиаторами и заключенными. Ночью в темноте подобную преграду преодолеть очень непросто, даже при наличии рубящего оружия. Но как быть, если кому-то ночью срочно понадобится выйти на поле или, наоборот, попасть во внутренний тоннель? Тем же охранникам, например?
   Тим уже собирался спросить об этом у Фрола, но сообразил, что тоннель тянулся в разные стороны. Наверное, там имелись другие проходы внутри Стадиона, которые хорошо охранялись. Но это были длинные обходные пути. А вот самый короткий путь от клеток к полю ночью преграждали смертельно опасные лианы дендра, выступая в роли дополнительной охраны. Днем же здесь располагался обычный пост из двух караульных с карабинами.
   Сейчас караульные находились снаружи, за линией стволов дендромута - непосредственно на поле. На проходящих мимо Фрола и Егора почти не отреагировали - лишь лениво "даванули косяка", а один из них с ухмылкой спросил:
   - В Колизей на забой ведешь?
   - Угадал. К удильщику на рога, - отозвался Фрол.
   Большую часть поля занимали примитивные одноэтажные строения, между которыми тянулись ряды длинных деревянных столов. Вокруг них шастал разнообразный народец. Тим уже знал, что это рынок, потому что утром проходил по краю поля вместе с Марфой-ключницей, и та кое-что растолковала.
   Мол, это называется торговля. Продавцы продают товар, покупатели покупают. Иногда один товар обменивают на другой. Народ собирается со всей округи, даже с дальнего берега Водохранилища приходят. Пускают всех, но за плату. А те, кто приносит товар, дополнительно уплачивают пошлину.
   Так пояснила Марфа. А Тим запомнил. Он запоминал все подряд - надо же чем-то заполнить пустую голову? Глядишь, чего и пригодится или натолкнет на воспоминания.
   Народу, правда, утром на поле было совсем мало. А сейчас, к вечеру, набралось изрядно. Тим пробежался взглядом по толпе, и в животе вдруг внезапно похолодело. Он увидел среди покупателей несколько фигур в знакомых до тошноты дамповских обмотках. "Мусорщики"! Вот, твари. Тоже, получается, на рынок ходят, как порядочные мутанты.
   Или... или они ищут его и Алену? Неужто вожак Бужыр отправил на Стадион своих лазутчиков? Хм... Почему бы и нет? Ведь дампы видели, как Тим и Алена переправились на другой берег затона, и пустились за ними вдогонку. Не догнали, слава Всевышнему, но...
   Черт, как же он об этом не сообразил?! Дампы - отличные следопыты. Они наверняка облазили все окрестности и могли обнаружить следы Тима. Хуже того! Они могли заметить Тима и Алену, когда те подходили к воротам Стадиона. Ведь вокруг - открытое пространство.
   Если так, то ситуация резко ухудшается. "Мусорщики" наверняка затаили на беглецов дикую злобу. Ведь те улизнули из-под самого носа, сорвав дампам праздник жертвоприношения. Да еще и убили колдуна Ашаба. Нет, Бужыр такого не забудет, теперь Тим и Алена злейшие враги всего клана дампов. Только сунься за ворота крепости - тут же схватят и раздерут на части.
   К гадалке не ходи - дампы устроили засаду в зарослях и следят за входом. Более того - рыскают по рынку, собирая информацию. Маркитанты, конечно, не дадут им разгуляться на своей территории, но, в целом, хорошего мало.
   Это что же получается? Опознают ли они Тима, когда увидят его отмытого от многодневной грязи и в нормальной человеческой одежде? И сумеют ли пронюхать о том, что в лазарете маркитантов находится раненая Алена? Может быть, предупредить Гермеса?..
   Предупредить-то можно, только вот тогда получится, что Тим до этого врал старшине. А еще непонятно, как использует глава маркитантов новую информацию. Уж точно не на пользу Тиму и Алене. Хитрый он, хотя и притворяется добродушным и честным. Тим это почувствовал, пусть еще и не разобрался до конца в хитростях Гермеса. А надо бы разобраться...
   Тревожные размышления прервал Фрол, скомандовав:
   - Все, пришли. Жди здесь и не рыпайся.
   Они остановились около невысокого забора из штакетника, огораживающего площадку в углу бывшего футбольного поля. С двух сторон к площадке примыкали ярусы, которые, как недавно узнал Тим, назывались трибунами. Но Тим и Фрол оказались с противоположной стороны от трибун, рядом с широкой калиткой. Сейчас она была распахнута.
   - Что это? - Тим показал на площадку.
   - Кладбище для ублюдков, - угрюмо отозвался Фрол.
   Тим, уже привыкший к грубым манерам охранника, сразу понял, что тот опять насмехается над ним. Хамит, в общем. В другое время Тим давно бы уже врезал злобному говнюку в рыло, но сейчас приходилось сдерживаться. Он напряг память и неуверенно произнес:
   - Это не кладбище. Это...
   - Ну? - Фрол ухмыльнулся.
   - Это арена, да? Здесь дерутся гладиаторы, верно?
   - Почти верно, чучело, - буркнул охранник. Его слегка удивила догадливость Тима, которого он успел зачислить в непроходимые тупицы. - Да, это арена. Мы называем ее Колизеем. Но здесь не только дерутся, а и погибают. Трупы потом складывают вон там, - Фрол махнул рукой в сторону дерева-мутанта, - у "арки смерти". Вот тебе и кладбище, не отходя от кассы. И ты там скоро будешь, чучело.
   Он явно презирал Тима, считая его существом второго сорта, даже, возможно, ненавидел. Тим не понимал причин такой немотивированной злобы. Он же не мутант, в конце концов. И ничего плохого этому Фролу не делал. Зачем так злиться?
   - Посмотрим, - сказал Тим. - Может, и буду. А чего я здесь должен ждать?
   - Того, - снова окрысился Фрол. - Велено ждать - жди. И не вздумай сдернуть куда - сразу схлопочешь люлей.
   Он сделал шаг к Тиму и вытянул перед его носом руку со сжатым кулаком. Тим слегка отшатнулся. Не потому, что испугался (еще чего!), а из-за того, что от охранника противно пахнуло какой-то гадостью. Если бы Тим помнил о том, что такое алкоголь, он бы догадался, что от Фрола несет перегаром. Но Тим не помнил, и поэтому подумал, отворачивая лицо в сторону: "Дерьмом изо рта пахнет, как от котяха. Дохлятину, что ли, ел?"
   И вдруг он разглядел на пальцах охранника выколотые буквы. Четыре буквы. И хотя они находились в перевернутом положении, Тим все же сообразил, что буквы означают имя маркитанта: ФРОЛ. Фрол...
   Откуда-то из глубины сознания всплыла картинка. Лежащий на земле автомат Калашникова, цевье которого сжимает рука. Оторванная по локоть рука. А на пальцах синеют буквы. Четыре буквы: ИВАН.
   - То-то, - с удовлетворением констатировал Фрол - замешательство Тима он понял по-своему. - Стой здесь и жди Игната. Я тоже скоро вернусь.
   Он развернулся и двинулся вдоль ограждения вправо - в глубь поля. Тим попытался сосредоточиться, однако воспоминание об оторванной руке с наколкой уже растворилось в его памяти. Как камень, брошенный в воду - бульк, разошлись круги и снова неподвижная гладь. Что за рука, что за Иван? И было ли это настоящее воспоминание или какой-то непонятный морок?
   Тим не сумел ухватиться за ниточку, которая помогла бы распутать клубок воспоминаний. Да и не особо старался, потому что вдруг заметил на трибуне старшину Гермеса и пышнотелую Марфу. Они стояли на нижнем ряду совсем недалеко от Тима, и он решил к ним подойти.
   А почему бы и нет? Всё какие-никакие, а знакомые, и куда приятнее в общении, чем злобный Фрол. Следом пришла мысль, что Гермес и Марфа могут что-то знать о состоянии Алены. И Тим почти побежал к трибуне, но успел сделать лишь несколько быстрых шагов вдоль ограждения арены.
   - Эй, ты куда?! - Вынырнувший откуда-то охранник преградил путь, выразительно наставив на Тима ствол карабина. - Куда прешь, спрашиваю?
   - Мне туда надо, - сказал Тим. - Вон, с Гермесом поговорить.
   - С Гермесом? Ишь ты, борзый какой. - Охранник нахмурился. - А ты кто такой?
   Тим задумался на пару секунд.
   - Гладиатор я. Меня Фрол привел.
   - Фрол? Ну и что? Гладиаторам на трибуну не положено.
   - Почему?
   - Рылом не вышел, чего непонятного. - Охранник грозно округлил глаза. - Вернись туда, где стоял. Ну?!
   Тим - на всякий случай - отступил на пару шагов и остановился. Он намеревался возразить, но не нашелся сразу, что сказать. А переть буром на рожон не хотелось. Зачем лишние неприятности, вдруг этот придурок возьмет и стрельнет из своего оружия? Может, попробовать окликнуть Гермеса?
   Тим покосился на охранника, прикидывая варианты дальнейших действий. И как раз в этот момент из проема открытой калитки появились два мужика в грязных робах. Мужики тащили носилки, на которых лежало тело человекообразного мутанта неопределенного вида.
   "Ворм какой-то, - подумал Тим - Похоже, мертвяк". И тут же заметил еще одного человека - приземистого, напоминающего шкаф. И подумал: "Ну и шкаф, этот маркитант".
   То, что это именно маркитант, Тим определил по уже знакомому прикиду (как выражалась Алена) - полуботинкам на толстой подошве, трикотажным штанам и жакету из грубой кожи фенакодуса. На поясе у мужика в открытой кобуре лежал револьвер, а на шее висел на веревочке непонятный предмет.
   - Куда его, Игнат? - спросил, притормаживая, передний носильщик. - К дендру?
   - Какой дендр, олух? - сердито отозвался маркитант с револьвером. - Хорошее мясо, тащите его на переработку. И чтоб шустро мне, надо еще на арену опилок подкинуть.
   Увидев Тима, "шкаф" сделал несколько осторожных шагов навстречу и с подозрением спросил:
   - Ты кто такой, паря? Откуда взялся?
   - Я Тим... Тимоха, в смысле. - Маркитант смотрел с недоумением, и Тим добавил: - Меня Фрол привел.
   - Фрол? Вот как... А-а-а. Так ты этот, "лесной"?
   - Да.
   - Понятно. А Фрол где?
   Тим пожал плечами:
   - Не знаю. Сказал, что скоро вернется.
   - Скоро? Вот как... Знаешь, кто я?
   Тим отрицательно мотнул головой.
   - Я шпрехшталмейстер, - напыщенно заявил маркитант. - Распоряжаюсь тут всем. Понял?
   Но Тим не впечатлился.
   - Шпрех... чего?
   - Шпрехшталмейстер! - рявкнул маркитант. - Короче, распорядитель.
   - Это, как старшина Гермес, что ли? - без задней мысли спросил наивный Тим.
   "Шкаф" поморгал. Затем почесал затылок. И произнес почти миролюбиво:
   - Ну, типа того. Короче, для тебя я сейчас самый главный. Зовут меня Игнат. Я занимаюсь проведением боев. - Он окинул Тима оценивающим взглядом и одобрительно хмыкнул. - А ты ничего, здоровый бугай. С мутантами драться приходилось?
   - Да.
   - С кем именно?
   - С нео, - заученно сообщил Тим. И замолчал. Насчет драк с нео он, честно говоря, ничего не помнил. Вот дампы - иное дело, их он под утро с десяток завалил. Но про мохначей велела говорить Алена. А вот про "мусорщиков"...
   - Вот как... И все? - с прищуром спросил Игнат. - Небогатый у тебя опыт, боец. Неужто больше ни с кем не дрался, кроме мохнатых?
   - Дрался, наверное, - сказал Тим. - Но не помню.
   Лицо маркитанта удивленно вытянулось.
   - Как не помнишь? Ты чего, придурок, что ли?
   - Вот именно, Игнат, - он настоящий придурок, - раздался голос Фрола. Охранник неожиданно появился из-за спины Тима и поспешил вмешаться в разговор. - У него память отшибло после того, как мохнач по башке отоварил.
   - Мохнач?
   - Ну, вроде бы. Если не врет - он же не фига не помнит.
   - Как не помнит?
   На грубом и уродливом лице Игната - правую щеку от скулы до глаза пересекал багровый рубец - легкой рябью отразилось умственное напряжение. Не исключено, что в этот момент шпрехшталмейстер пытался сообразить, как такое возможно: человек ничего не помнит с момента удара по голове, но при этом помнит о том, кто его ударил? Однако процесс мышления в самом зародыше прервал Тим.
   - Это мой меч! - воскликнул он, показывая пальцем на Фрола.
   Тот и в самом деле держал в руке ножны с мечом Тима. Точнее, с мечом, который брат Алены Егор отдал Тиму сегодня ночью в логове дампов. Тим сразу узнал оружие по коричневым кожаным ножнам и витому шнурку перевязи.
   - Не ори, - пробурчал Фрол. - Ишь ты, хозяин нашелся. - И, покосившись на Игната, пояснил: - Он утром к Стадиону с этим мечом пришел. Мы со Степаном забрали, но Гермес велел вернуть. Сказал, пусть своим оружием дерется.
   - Дай-ка сюда, - потребовал распорядитель.
   Фрол протянул ножны с торчащим из горловины эфесом. Игнат цепко ухватился за рукоять и быстрым движением вытащил меч наружу. Поднял перед собой. Поворачивая, осмотрел клинок. Затем многозначительно произнес:
   - Не фига себе!
   - Вот и я говорю - отличная ковка, - с кислой физиономией подхватил Фрол. - Пришел чучело чучелом, в одних дамповских обмотках. А меч... как у этого... Как у генерала, короче. Подобрал, наверное, где-то. Или спер. Но меч хорош.
   - Много ты в мечах понимаешь. - Распорядитель хмыкнул. - Небось сам хотел прибрать, чтобы потом на самогон обменять?.. Пьешь много, Фрол, перегаром за версту несет. Лопнет у Гермеса терпение, отправит тебя в штрафной взвод.
   - А чего? - охранник насупился. - Уж и выпить нельзя. Сам знаешь, какое у меня горе - Иван пропал.
   - Это ж когда было? А ты все не просыхаешь... Ладно, мое дело предупредить. - Игнат, прищурив один глаз, посмотрел на клинок. - Меч, и впрямь, знатный... Только я не об этом. Видишь кровяные потеки остались? И совсем недавние ведь. Хотя вообще-то...
   Он перевел взгляд на Тима и с неодобрением спросил:
   - Паря, ты чего же меч не чистишь? Он ведь так заржавеет.
   - Не успел, - сказал Тим. Не признаваться же в том, что меч ему передал Егор? Наверное, забрал у какого-то мертвого дампа. - Некогда было. Я это - всю ночь с мохнатыми махался.
   - Вот как... И сколько же ты их нашинковал нынче?
   - Я не считал, - сказал Тим. - Я вообще плохо считать умею.
   - Вот как... Значит, ты у нас по мохнатым мастак... Что ж, проверим.
   Распорядитель перевернул меч острием вниз и внезапно подкинул его в воздух - в сторону Тима. Тот рефлекторно поймал оружие за длинную рукоять. Это был массивный полуторный меч с широкой гардой. И с навершием в форме фигурки какой-то птицы.
   - Лихо! - с одобрением произнес Игнат. - Шуруй на арену, встань там в углу и жди. Можешь размяться пока.
   - Я сейчас буду драться? - спросил Тим.
   - Догадливый. А ты готов?
   - Готов, - спокойно отозвался Тим. Почувствовав в руке тяжесть оружия, он обрел уверенность - с мечом ему теперь никто не страшен.
   - Ну и ступай... Хотя, постой. Напомни, как тебя зовут?
   - Тимоха.
   - Тимоха, - почти по слогам повторил Игнат. Поморщился. - Нет, паря, для гладиатора это не имя. Совсем беспонтовое.
   Тим промолчал. Сами Тимохой обозвали, а теперь не нравится. Не поймешь этих торгашей. Ну и котях с вами!
   - Так я пойду?
   - Погоди... Какое же тебе погоняло придумать? Хм... - Игнат задумчиво уставился на Тима.
   - Назови его Динамитом, хорошая кликуха для бойца, - встрял Фрол.
   - Нет, - быстро среагировал распорядитель. - Последнего Динамита у нас пару недель назад завалили. Публика еще не забыла.
   - Ну-у... Пусть тогда будет Тротил.
   - Ага. Может, лучше сразу Тринитротолуол? - съязвил Игнат. - Тупой ты, Фрол, особенно с похмелья.
   - Ну, как хочешь, - с обидой отозвался охранник. - Я хотел помочь... - И смачно сплюнул на землю.
   - Задолбаешься с этими именами, - пробормотал Игнат, почесывая шрам на щеке. - Мрут, как мухи. А старые публика помнит - тоже нехорошо. И ничего в башку не лезет. Вырвиглаз?.. Нет, это для мутов. Хм...
   Фрол исподлобья взглянул на Тима. Снова сплюнул. И вдруг, усмехнувшись, сказал:
   - Не ломай мозги, Игнат, есть у меня идея. Но с тебя пузырь. Заметано?
   - Ишь ты, сразу пузырь. Ты говори, потом видно будет.
   - Назови его Спартаком. Ну, как этого... - Фрол неопределенно мотнул головой.
   Брови распорядителя удивленно выгнулись вверх, образовав "домики". Но через пару секунд выпрямились, а лицо расплылось в широкой ухмылке.
   - Хм... А ведь не было еще у нас такого гладиатора. Как тебе в голову пришло?
   - Да так как-то. С похмелья, наверное. Так не забудь - с тебя пол-литра.
   - Хватит стакана на старые дрожжи.
   - Маловато за идею.
   - Обойдешься. Перед ужином подойдешь к Марфе - пусть запишет на мой счет... Хм, надо же - Спартак. Ты слышал, паря? - Игнат переключил внимание на Тима. - Теперь твое имя - Спартак. Запомнил, лесной?
   - Запомнил, - сказал Тим. Спартак - так Спартак. Чего не запомнить? Имя, как у безголового идола перед воротами. Придумали же... Чем их Тимоха не устраивал?
   - Теперь полный порядок, - осклабившись, произнес шпрехшталмейстер. Но глаза смотрели цепко и холодно, без эмоций. - Топай на арену и жди меня.
   - А с кем я буду драться?
   - Скоро увидишь, паря. Да ты не боись - жуков-медведей у нас тут не водится.
   - А я и не боюсь, - сказал Тим.
   Он и на самом деле никого не боялся. Потому что знал, что должен победить. И точка. Кого угодно победить. Хоть нео, хоть дампа... Да даже и жука с медведем, о которых ничего не знал, потому что не помнил.
   Когда Тим вошел в калитку, Игнат пробормотал ему в спину:
   - Да, здоровый парниша. Ну, увидим, какой из тебя Спартак получится... Как думаешь, Фрол, потянет он против Тарзана?
   - Да мне по фигу, - с безучастным видом процедил охранник. - А вообще-то... Тарзан же дурной. И целые сутки не жравший. Думаю, "лесному" не устоять. Порвет его косматый.
   - Вот как... Я вот не уверен. Ты засек, что у него на шее амулет висит?
   - Засек, не слепой. И чего?
   - Того, что это верхний клык мохнача - зуб даю. Видать, завалил косматого и амулет смастачил. Так что, по поводу нео он, похоже, не врет. Одного-то он точно прикончил.
   - И чего из того? - Фрол гнул свою линию. - С Тарзаном ему все равно не справиться, кишка тонка.
   - Ну, может, ты и прав... Хочешь на Тарзана поставить пару монет?
   - Нет у меня сейчас ни фига.
   - Могу в долг дать.
   Охранник исподлобья покосился на шпрехшталмейстера и, почувствовав подвох, пошел на попятную.
   - Не надо, обойдусь без ставок, - произнес с показным равнодушием.
   - Ну и зря - дело-то верняк.
   - Знаю я твои верняки. Вдруг этот "лесной"... В общем, лучше я просто так посмотрю.
   - Ну, как хочешь. Тогда дуй к Тарзану. Только цепи с него не снимай раньше времени. А то удерет и наведет шороху.
   - Сам знаю, не маленький, - отозвался Фрол и многозначительно погладил приклад карабина.
   - Ты чего, сдурел??? - Лицо Игната резко побагровело.
   - А чего?
   - Не вздумай Тарзана покалечить! Гермес с тебя мигом шкуру спустит, если товар испортишь.
   - Так как же тогда...
   - Возьми багор, идиот! И одного копейщика с собой прихвати для надежности. Если Тарзан начнет ерепениться, колите его в морду или пах... Эх, да что ж я все объяснять должен? Просто цирк какой-то...
   - Я все понял, Игнат. - Фрол слегка испугался. - Я мигом.
   - А вот мигом - не надо. - Шпрехшталмейстер уже успокоился - так же быстро, как и вспылил. - Время еще есть.
   - Так публика же ждет?
   - Публика - не твоя забота...
  
  
   Выйдя на арену, которую Фрол почему-то назвал Колизеем, Тим, первым делом, огляделся. "В длину шагов тридцать, или чуть больше, - прикинул на глаз. - В ширину явно меньше. Шагов двадцать, наверное, будет... Большая площадка, есть, где развернуться. Даже побегать можно по кругу. Что они здесь - стенка на стенку дерутся?"
   На арене в данный момент Тим красовался в одиночестве. Зато на трибунах народа было в достатке, самого разного роду и племени. Но вся публика делилась на две основные категории: людей и мутантов. Это сразу бросалось в глаза, потому что трибуны, расположенные углом, перегораживала высокая железная решетка, обвитая для пущей надежности колючей проволокой. Левая от Тима трибуна предназначалась для людей, на правой размещались муты.
   На мутантов Тим особого внимания обращать не стал, лишь отметил, что большинство из них составляли мохнатые нео. Но были там и другие человекообразные, в частности, низкорослые и худые шамы, одетые в разноцветные халаты. Они кучковались отдельно, и в отличие от других мутов вели себя очень спокойно - не прыгали, не размахивали лапами, не галдели. Более того, как показалось Тиму, даже не разговаривали - просто тихо сидели, не размыкая своих тонкогубых ртов.
   Тим их, тем не менее, почему-то выделил из разномастной толпы. И почему-то сразу понял, что это именно шамы. Хотя вроде бы ничего о них не помнил и, совершенно точно, не видел с того самого момента, когда очнулся глубокой ночью в подвале у дампов.
   Вот дампов - видел и даже в избытке. Нео и вормов тоже видел - еще утром, когда шел мимо рынка вместе с Марфой. Даже запомнил, что Марфа обозвала нео обезьянами, а вормов - трупоедами. И осмов с пупырчатыми головами, получается, видел. А вот шамов - нет.
   Однако сразу догадался, что вот эти, в халатах и со странными хоботками на лицах под глазницами - шамы. Словно кто-то подсказал со стороны, вдунув мысль о них прямо в мозг - Тим даже ощутил в висках неприятный колючий холодок, как будто потянуло сквозняком через просверленную в черепе дырочку. Наваждение, не иначе!
   Он тряхнул головой и инстинктивно перевел взгляд на левую трибуну. Тим искал Гермеса и Марфу, сам не понимая, зачем. Переговорить сейчас с ними он, конечно же, не мог. Но наличие этих людей, в особенности старшины, вселяло в него уверенность в том, что все идет нормально. Ведь они договорились, ударив по рукам. А это, наверное, что-то да значило...
   Его новые знакомцы, действительно, находились на трибуне. За прошедшее время они поднялись выше и теперь сидели в окружении нескольких маркитантов в кожаных куртках. Гермес почти наверняка должен был заметить Тима, и тот уже хотел сделать приветственный жест рукой. Однако в последний момент передумал.
   Еще решат, что он перед ними заискивает. А он - сам по себе. Пусть маркитанты считают его дурачком и дикарем. Ну и что? Может, это даже к лучшему. А он должен рассчитывать исключительно на себя...
   На арене появились двое мужиков в грязной, местами окровавленной, одежде, которых Тим уже встречал раньше. На этот раз они притащили в глубоких деревянных носилках песок. Высыпали его в центре арены и начали разгребать лопатами. И почти тут же, следом за мужиками, нарисовался Игнат. Дав работникам какие-то указания, он приблизился к Тиму и спросил:
   - Ну как, Спартак, освоился уже?
   - Освоился, - сказал Тим.
   - Тогда слушай сюда. Драться будешь с вормом. Боец из него, думаю, так себе. Но хлебальником не щелкай. "Бомжи", они ребята шустрые. Правила поединка простые. Первое правило - действовать только по моей команде. Иначе... - Распорядитель многозначительно опустил ладонь на рукоятку револьвера. - У нас тут без церемоний. Если что, за нарушение правил сразу пуля. В ногу.
   - Почему в ногу?
   - А ты подумал, что сразу в лоб? - Игнат оскалился. - Не-ет, публике такое не понравится. Ей интересно, когда получается долго и больно. Публика хочет зрелища, а не трупов, за то деньги и платит. Но трупы, ясен пень, тоже должны быть. В финале. И чем больше крови и кишок, тем лучше. Ясно?
   - Ясно, - коротко отозвался Тим. Кровь и кишки - чего тут сложного?
   - То-то. А то был тут у меня на днях один непонятливый мужичок из Зоны Трех Заводов. Занесло за каким-то удильщиком сюда... Слышал о таких?
   - Об удильщиках?
   - Да нет, о людях Трех Заводов.
   - Не слышал.
   - А о чем ты вообще слышал, Тим... тьфу, Спартак?.. Ладно, проехали. Так вот, я этому заводчанину за нарушение правил сухожилие на одной ноге подрезал. Вот смеху-то было, когда он по арене прыгал... Усек, "лесной", о чем я?
   - Усек, - сказал Тим. - Было много смеху. Деремся насмерть?
   - Правильный вопрос. Да, насмерть. Хотя, возможны исключения, но это... - Игнат неопределенно крутанул в воздухе ладонью. - В общем, насмерть. Готов?
   - Готов. А где этот самый ворм?
   - Не торопись, паря, скоро увидишь красавца.
   Распорядитель отошел к центру площадки и громогласно объявил сиплым голосом:
   - Дамы и господа, прошу делать ставки! Представляю бойцов! В левом углу наш новый гладиатор. Запомните, его зовут - Спа-арррта-ак!
   Зрители отозвались свистом и жидкими аплодисментами. Выждав паузу, маркитант продолжил:
   - Спартак будет драться с еще одним новичком. Так сказать, кто на новенького, хе-хе... - Он посмотрел в противоположный от Тима угол и крикнул: - Эй, лоботрясы! Вы чего там, заснули?!
   Прошло несколько секунд. На трибунах начали недовольно роптать.
   - Да что б вы там... - недовольно пробормотал Игнат и, засунув в рот свисток, издал звонкую трель.
   Почти тут же, словно находившиеся за ограждением "лоботрясы" именно этого и ждали, открылась калитка, и из проема, как пробка, выскочил долговязый мутант. Подпрыгнул. Обернулся назад. Получил резкий тычок в задницу наконечником пики. Взвизгнул. Прыгнул вперед двумя ногами, как заяц. И замер, обалдело лупая бельмастыми зенками.
   Калитка захлопнулась. Матюкнувшись под нос, шпрехшталмейстер громко, но без форсажа (возможно, приберегая связки для особого случая) проинформировал аудиторию:
   - Итак, в правом углу боец по кличке Шакал! Ворм, сами понимаете, хе-хе... Дерется за себя. Делайте ставки, господа, пока есть время!
   Объявив, что ворм дерется за себя, Игнат немного приврал. Сам термин "за себя" означал, что гладиатор вышел на поединок по собственному желанию, чтобы по-быстрому срубить пяток золотых монет. Но с Шакалом ситуация была иная.
   Пронырливый, жуликоватый и вороватый, как и все "бомжи", Шакал попался на краже куска солонины в продуктовой лавке. За правонарушение по "законодательству" маркитантов полагался штраф в двадцать "Сеятелей" - в десятикратном размере от стоимости товара. Подобного количества золота нищий ворм отродясь в глаза не видел. Поэтому был приговорен маркитантским судом - особой тройкой - к "отработке" штрафа в качестве гладиатора.
   Шакал, никогда не отличавшийся бойцовским характером, пытался протестовать. Мол, нельзя ли как-нибудь иначе, какие-нибудь исправработы на кухне... Но Гермес, возглавляющий судебную "тройку", остался неумолим: либо ты, чмо, выходишь и дерешься на арене, как порядочный мутант, либо скормим средь белого дня дворовому дереву - для устрашения прочих любителей чужого имущества.
   Вот такая альтернатива.
   Куда было деваться неудачливому воришке? Разумеется, некуда. Разве что попытаться удрать при удобном случае. И Шакал, надо заметить, попытался, когда шел под конвоем к арене. Но его тут же поймали охранники, отмутузили и для пущей острастки несколько раз ткнули копьем в самые чувствительные места. Изверги, чего тут скажешь?
   И вот теперь он на арене. Испуганный. Загнанный в угол. Но не обреченный. Потому что в Зоне Москвы любое, даже самое убогое, существо сражается за жизнь до конца. Воспитание такое. И даже, извините за выражение, менталитет - еж твою удильщика за ногу, если кто еще не понял...
   Публика на появление нескладного "трупоеда" отреагировала совсем вяло. Потому что уже начала скучать. А тут два каких-то новеньких, никому не известных, гладиатора. Даже непонятно, на кого ставки делать. Общее настроение передал один из зрителей, находившийся на трибуне для людей. Он сложил ладони рупором и крикнул:
   - Игнат, кончай волынку тянуть! Начинай мочилово!
   Трибуна мутантов отозвалась одобрительным рыком и разрозненными выкриками:
   - Давай, да! Драка хотим! Моя деньги платила! Давай!
   Шпрехшталмейстер наметанным взглядом окинул ряды, выискивая помощников, собиравших ставки. Покосился - туда-сюда - на гладиаторов, молча стоявших по углам. Затем поднял руку вверх и дал ожидаемую всеми команду:
   - К бою!
   Следом раздалась резкая трель свистка. Но оба бойца остались стоять на месте. Ворм явно трусил, изначально собираясь обороняться. А Тим слегка замешкался с непривычки. Как-то необычно все выглядело. То ли дело настоящая схватка, а тут все как будто понарошку... Как можно убивать друг друга просто так, ради зрелища?
   - Эй, "лесной", никак в штаны наклал?
   Издевательская реплика донеслась до ушей новоиспеченного гладиатора сзади, от ограждения. Тим обернулся. Ну, конечно же! Кто же еще там мог быть? В отверстие между штакетинами высовывалось одутловатое лицо Фрола. Охранник ехидно ухмыльнулся и продолжил:
   - Может, тебя дубинкой по заду огреть? А то ты больно сонный, как хоммут в норе. Чего ждешь, чучело?!
   Тим скрипнул зубами - ладно, сучок маркитантский, с тобой я еще поквитаюсь. И двинулся вперед. Не торопясь. Но уверенно. Издевка Фрола вернула Тима в жестокую реальность этого мира. Нет, тут все всерьез. Он должен сейчас убить ворма, вот и все. Для того, чтобы спасти Алену. И точка.
   "Бомж" тоже сделал несколько шагов навстречу. Возможно, сообразил, что позиция в углу площадки не самая лучшая для обороны - даже удрать некуда, если прижмут к забору. А, возможно, в нем просто активизировался инстинкт выживания, превосходно развитый у всех мутантов.
   Да, Шакалу относительно редко приходилось драться, особенно с серьезными противниками. Вормы в массе своей не воины, а пожиратели падали. Трупоеды, одним словом. Однако случались в убогой жизни Шакала и смертельные схватки. И если он не погиб до сегодняшнего дня, то лишь потому, что умел убивать.
   Сейчас Шакал, несмотря на природную трусость и подспудное желание дать деру, собирался применить все свои навыки убийцы. Ибо понимал, что иного выхода нет. И поэтому был смертельно опасен, как и любой зверь, загнанный в угол.
   Тим сходился с врагом, одновременно оценивая его по всем параметрам. Мозг, невзирая на проблемы с памятью, работал сам по себе, считывая информацию, что называется, с листа. Ворм был худой, высокий - почти не уступая в росте двухметровому Тиму - и весь какой-то нескладный. При движении он кособочился и странно подпрыгивал, что наводило на мысль о хромоте или разной, от рождения, длине ног - для "бомжей" это обычное явление.
   Еще одной "природной" особенностью мутанта являлся коротенький отросток, торчащий на боку его конусообразной башки вместо уха. С учетом того, что Тим не смог обнаружить на перекошенной роже ворма нос, у него возникло подозрение, что отросток как раз и выполняет обязанности носа. Или совмещает одновременно две функции, являясь то ли ухоносом, то ли носоухом - кто этих дефективных разберет, кроме патологоанатома?
   Тим мысленно "срисовал" оригинальные детали и прочие патологии неординарного организма "трупоеда", но основное внимание, разумеется, уделил вооружению противника. Оно было простым и отчасти забавным. В правой руке Шакал держал полутораметровое копье с деревянным древком, в правой - что-то вроде небольшого круглого щита.
   Тим сначала так и подумал: "Ого! Бомжара, а настоящим щитом обзавелся". Но тут же, приглядевшись к странному хвату мутанта, догадался, что тот сжимает ручку заржавевшей сковороды. И чуть не засмеялся. Ну и воин! Где маркитанты такого выкопали? Настоящее это... ага, чучело.
   На трибунах тоже посыпались смешки. Зрители не знали, что древнюю чугунную сковородку большого диаметра Шакал сдал охране вместе с копьем при входе на Стадион, как личное оружие. И перед боем попросил вернуть именно его - мол, привык к нему, так удобнее. Хотя Игнат предлагал настоящий щит - из куска броневой обшивки. Но ворм, чудак безмозглый, отказался.
   Сейчас мутант выглядел карикатурно. И Тим не то чтобы расслабился, но заторопился. Он подумал о том, что после победного боя сразу же потребует свидания с Аленой. Он обязательно должен взглянуть на девушку хотя бы одним глазком. Нужно же убедиться в том, что маркитанты ее хорошо и правильно лечат. А то они наговорят с три короба.
   А он, между прочим, за лечение золотой цепью заплатил. Толстой. Похоже, что продешевил...
   Эх, никогда не надо думать в момент схватки ни о чем постороннем. А Тим подумал. И все потому, что заранее ощутил себя победителем. И едва не прокололся. Вернее, его едва не прокололи.
   Тим почти сблизился с "трупоедом" на ударную дистанцию - между ними оставалось, наверное, метра четыре. И вдруг в этот момент ворм резко подскочил - словно в его ногах прятались пружины - и выпрыгнул навстречу Тиму. Одновременно Шакал выбросил вперед руку с копьем, намереваясь поразить врага в лицо.
   Внезапный маневр внешне неуклюжего мутанта застал Тима врасплох. Спасло его лишь то, что "трупоед" совершил маленький промах. Он не смог точно рассчитать расстояние до противника и в результате слегка не дотянулся до головы Тима.
   Бил бы ниже по прямой, в грудь или живот - достал бы. А до головы, нанося удар снизу вверх, не дотянулся. Поэтому Тим успел отклониться и, в свою очередь, рубанул своим полуторным мечом по древку копья. Рубанул, как держал - с одноручного хвата.
   Правда, попал не точно по древку, а по тулее наконечника. Но все равно был уверен, что перерубит на фиг примитивное оружие ворма. Разве может тонкое и ржавое железо тулеи устоять против закаленного, прочного и острого, как бритва, клинка? Ведь Тим хорошо помнил, как рубился этим мечом с дампами, и крошил их в капусту. Однако сейчас фокус не удался.
   Клинок высек из тулеи искры и отпружинил, словно столкнулся с дамасской сталью. А Шакал, проявляя удивительную проворность, исхитрился ударить Тима по руке своей чугунным "щитом". И сильно ведь, зараза, врезал - так, что чуть локоть не сломал.
   Сломал бы, наверное, если бы удар пришелся ребром, а не плашмя. Вот тебе и ржавая посуда двухвековой давности. Не иначе как российская оборонка когда-то изготовляла по конверсии вместо танков.
   Тим, конечно, ни о какой конверсии не думал, да и слова такого не слышал. В руку прострелило аж до ключицы, и он с трудом удержал меч, едва не выронив оружие на песок арены. Вот же, хреновина, еж твою за ногу! Что за ерунда??? Не сковородка, а свинцовая колотушка какая-то...
   Воспользовавшись секундным замешательством хомо, шустрый "трупоед" произвел новый выпад копьем. Ударил он без изысков, по рабоче-крестьянски. И подловато - метя Тиму в пах. С другой стороны, чего еще от "бомжа" ожидать? На войне все средства хороши, способные вывести противника из строя. А Гаагская конвенция в Зоне Москвы никогда не действовала.
   Тим атаку на свое "мужское достоинство" заметил поздно. Поэтому среагировал на инстинкте - как стоял раскорякой, так и подпрыгнул вверх. В итоге "достоинство" уберег. Но ржавый наконечник копья зацепил таки ляжку Тима с внутренней части бедра, разодрав ее, словно рашпилем.
   Тим не на шутку разъярился. А кто бы не разъярился, получив подобный "подарок" от вонючего урода? Самый распоследний толерантный пацифист и тот бы не стерпел, - а Тим к их числу никогда не относился. Поэтому ухватил меч обеими руками и рубанул им сверху вниз, намереваясь распластать поганого "трупоеда" напополам.
   Ворм, демонстрируя чудеса изворотливости, каким-то чудом успел подставить "щит" под разящий удар клинка. Вылетел целый сноп искр. Но проржавевшая сковорода, к огромному удивлению Тима, уцелела, тем самым отведя карающий меч в сторону от башки мутанта.
   Однако не выдержала натиска кисть Шакала. Тим наносил удар с такой силой, что рукоятка сковороды вывернулась из сжатой ладони мутанта, и "чугунка" отлетела в сторону. А ворм, не устояв на ногах, по инерции плюхнулся на задницу.
   Теперь (лишившись, к тому же, "щита") Шакал очутился в безнадежном положении. Он в очередной раз попытался ткнуть противника копьем, но Тим уже вошел в ритм схватки и легко увернулся от слабого, плохо подготовленного, удара. И немедленно провел ответную атаку, развалив туловище "бомжа" от надплечья до поясницы одним резким движением меча.
   Выдохнул. Вытер клинок о грязные лохмотья ворма. И выжидающе посмотрел на шпрехшталмейстера. Тот, с некоторым опозданием, дунул в свою свиристелку и следом объявил под вялый ропот зрителей:
   - Поединок завершен! Победи-и-ил... гладиаторрр... Спа-арр-так! Аплодисменты, господа!
   Но жидкие аплодисменты раздались лишь со стороны трибуны для людей. Да и то вперемежку со свистом. Большая часть публики осталась недовольна скоротечностью боя и открыто выражала свое возмущение выкриками. В основном - нецензурными. Суть их сводилась к мысли: "За что бабки платили, ёпрст? Халтура это, и беспредел".
   Тим на реакцию зрителей не обратил ни малейшего внимания - да пусть хоть заорутся, придурки. Он стоял и рассматривал лезвие клинка. В двух местах на нем имелись мелкие зазубрины вроде заусениц. А ведь перед поединком с вормом их не было!
   Тим это точно запомнил. Потому что после замечания Игната тщательно протер клинок тряпкой, подобранной на арене - в то время, пока ждал выхода Шакала. Надо же! Получается, сталь не такая уж и прочная...
   Тиму в голову не могло придти, что он столкнулся с особым типом вооружения, закаленным в Поле Смерти. Закаленным не умышленно, а случайно. Сидело себе в низинке несколько лет Красное Поле, потом, заскучав, переползло на новое место. А в низинке остались валяться ржавая сковорода и трухлявое деревянное копье с простым железным наконечником. Рачительный ворм брел как-то мимо и подобрал бесхозные вещички. А они оказались не такими уж и простыми...
  
  
   ***
  
   - Неплохо, - пробормотал Гермес, - совсем неплохо. Впрочем, я и не сомневался...
   Старшина маркитантов развалился в широком кожаном кресле, установленном специально для него на ступени трибуны. В зубах - трубка с длинным чубуком. Гермес пыхнул дымком, распространяя ароматный запах качественного табака, и продолжил:
   - Что ж, первое испытание Тимоха, считай, прошел. А ты что скажешь, Марфа?
   - Боевой парень, - с готовностью откликнулась ключница. Она сидела рядом со старшиной на примитивной кожаной сидушке без подлокотников, заменявшей стул. - Настоящий Спартак. Ловко Игнат придумал такое имя дать.
   - Такое имя еще оправдать надо. Что ты хоть знаешь о Спартаке?
   - То же, что и все, - лениво протянула Марфа. - Гладиатор такой до Последней войны в Москве жил. Говорят, крутой боец был.
   - Гладиатор?.. Хм, не только... Впрочем, это сейчас без разницы. Хочу на Тимоху крупную ставку сделать. Как думаешь, не прогадаю?
   - Это против Тарзана? - вкрадчиво спросила Марфа.
   - Против Тарзана. А чего? Не такой уж он и страшный, этот мохнач. Сейчас все тупое быдло на трибунах на него ставить будет. А мы против сыграем и сорвем куш. А?
   - Может, на завтра бой перенести? Тимоха все же устал...
   - Да какой там устал?! - оборвал Гермес. - Такой здоровяк и вдруг устал. Он "бомжа" за пару минут завалил. Чего тут уставать? Нет, Марфа, пусть дерутся сейчас - завтра будет новый день.
   - Ну не знаю... Мне показалось, что ворм Тимоху копьем зацепил. Если рана серьезная...
   - Вот это - дельное замечание. - Гермес оживился. - Ты пока того - спустись-ка вниз и глянь, что у него за рана. Снадобья у тебя с собой?
   - С собой, - сказала Марфа, показав пальцем на широкую поясную сумку. - Я гляну. Только все равно - не опасно ли Тимку против этого монстра выпускать? Не боишься, что Тарзан его порвет?
   - Маркитанты не боятся, а рассчитывают, - нравоучительно произнес старшина. - А чтобы не порвал, ты вот что сделай...
   Он нагнулся к ключнице и что-то зашептал ей на ухо с хитрой улыбкой...
  
  
  

Глава четвертая. Ярость Тарзана

  
   В боковом ограждении распахнулась калитка, и появились работяги в грязных комбинезонах и с носилками. Они направились в сторону Тима с очевидным намерением забрать труп ворма. Тим медленно побрел им навстречу, считая свою миссию выполненной. Но ошибся.
   Он не преодолел и половины расстояния до выхода, когда его окликнул знакомый хриплый голос:
   - Эй, Спартак, постой!.. Тьфу ты. Тимоха, стой, кому говорю!
   Тим остановился. К нему спешил Игнат, отдуваясь на ходу.
   - Ты куда намылился, паря? Я с тобой еще не закончил.
   - А чего? - Тим удивился. - Я же завалил этого. Как договаривались. - И тут до него дошло, чего хочет распорядитель, просто осенило. - А-а, ты это про монеты?
   - Какие еще монеты? - теперь уже удивился Игнат.
   - Золотые. Я же ворма победил, значит, монет заработал. Так мне Гермес обещал.
   Шпрехшталмейстер помолчал. Потом уклончиво протянул:
   - Ну-у, я за Гермеса не отвечаю. Это вы сами потом разберетесь. У меня своя работа.
   - А у меня своя, - нахально отозвался Тим. - Так я пошел?
   - Куда?
   - К Гермесу.
   Игнат хмыкнул.
   - Не спеши. Ты чего, устал?
   - Нет, - честно признался Тим.
   Он, и вправду, совсем не устал. Ну разве что чуть-чуть. Он и сам не ожидал, что бой с "трупоедом" окажется таким легким. Даже и не вспотел толком. Вот только рана...
   В горячке Тим и забыл про нее. Ну ноет что-то там, не плакать же из-за этого? Он ощупал бедро ладонью и поднял ее к лицу. Крови почти не было - так, немного...
   - Да это не рана - царапина. Сам видишь, пустяки, - сказал Игнат. - А раз не устал, то и говорить нечего. Сам понимаешь.
   - Чего понимаю?
   - То, что это была разминка. Понимаешь, Спартак? Разминка для разогрева... Ну, чтобы освоиться. Ты же видел, какой из этого ворма гладиатор? Так, слабак. Я его тебе специально подставил, чтобы ты потренировался. Врубаешься?
   Тим не врубался. Вернее, кое-что ухватывал, но не до конца. Опять эти маркитанты-коммерсанты чего-то намутили. Эх, с Аленой бы посоветоваться...
   - В общем, ты все усек, - подытожил шпрехшталмейстер. - Главный бой тебе только предстоит. Вот замочишь еще одного мута и можешь хоть песни петь.
   - Я петь не хочу, - сказал Тим. - Мне бы Алену повидать. И это - монеты получить. Мне Гермес обещал.
   - Если Гермес обещал, то это железно. Можешь не сомневаться, - бодро заявил Игнат. И внезапно замолчал, глядя за спину Тима.
   Тот обернулся. У распахнутой калитки стояла Марфа-ключница. Или каптенармус, как выразился однажды Гермес. Тим это слово сразу запомнил - на всякий случай. Только виду показывать не стал, чтобы не считали его слишком умным.
   Марфа сделала призывный жест рукой.
   - Иди к ней, это она тебя зовет, - сказал Игнат.
   - Зачем? - на автомате отозвался Тим, уже привыкший задавать много вопросов - для общего развития, так сказать. И тут же двинулся к ключнице, не дожидаясь ответа. С Марфой он и сам был не прочь пообщаться. Во-первых, надо спросить о состоянии Алены. Во-вторых... Ну, в общем, приятная женщина. И пахнет вкусно, в третьих. Или уже в четвертых?..
   - Как ты, Тимоша? - спросила Марфа с улыбкой. Но глаза смотрели сосредоточенно.
   - Я в порядке, - бодро отозвался Тим. - А чего?
   - Мне показалось, ворм тебя копьем пырнул.
   - Да это совсем пустяк. Царапина небольшая.
   - Ну-ка, стой и не вертись. - Марфа строго сжала губы. - Сейчас я гляну, что за царапина.
   Она присела на корточки и положила руку Тиму на бедро.
   - Ничего себе, царапина. Все в крови намокло.
   - Да кровь уже не идет. И вообще - он меня еле задел.
   - Еле задел? - возмутилась ключница. - Да он тебе чуть это...
   - Что? - не понял Тим.
   - То самое. Чуть мерином тебя не сделал. Но радоваться рано. Ты видел, какой у него наконечник ржавый был?
   - Видел. И чего?
   - Того, дурачок, что этим наконечником ворм где только не ковырялся. Тут и царапины достаточно, чтобы заражение крови получить. По-ученому сепсис называется. Знаешь, что это такое?
   - Нет.
   - Это когда кровь гнилой становится. Ядовитой, короче. И все, человеку кранты... Придется твои шорты попортить. - Она вытащила из поясной сумки стальной ножичек и ловко надрезала ткань на ляжке. - Потерпи, сейчас я тебя мазью помажу. Она всю заразу мигом убьет. А то у мутов такое грязное оружие...
   Тима словно тюкнуло в темечко. Как же он раньше не поинтересовался?
   - А Алену тоже такой мазью мазали? Которая всю заразу убивает?
   - Алену? А-а... - Марфа приподняла голову и внимательно посмотрела на лицо Тима. - О сестре своей беспокоишься? Молодец. Ее всем мазали, чем положено. Я лично за этим слежу.
   - Ты уж это, следи, пожалуйста, - голос у Тима дрогнул, неожиданно для него самого. Возможно, из-за того, что ключница как раз в этот момент начала наносить на рану мазь. И та оказалась ну уж очень жгучей. - Ой!
   - Потерпи немного, воин, скоро пройдет... Кровь и вправду уже свернулась. Интересный у тебя организм Тим, как у крысособаки.
   - Это почему?
   - Заживает все очень быстро... Сколько твоей сестре лет?
   Вопрос застал Тима врасплох. Такого момента они с Аленой не обсуждали.
   - Это... в каком смысле? - спросил он, подозревая, что городит ерунду.
   - В самом прямом. Сколько лет назад она родилась?
   Тим не знал, что ответить. Он и про себя-то не знал, сколько лет назад родился, а тут Алена. Даже Гермес до такого сложного вопроса не додумался.
   - Давно. То есть... - И тут ему показалось, что он нашел ловкий выход из затруднительной ситуации. - А тебе, Марфа, сколько лет?
   Ключница не без труда поднялась с корточек, ухватив Тима за бок. Она была значительно ниже ростом, и ее мощные груди уперлись Тиму куда-то в район живота. Лицо при этом напряглось.
   - А ты чего вдруг заинтересовался? - спросила сердито. - Какая тебе разница? Небось решил, что я старуха?
   Тим отчаянно замотал головой - на всякий случай. Он уже сообразил, что Марфа на него за что-то обиделась. Только вот не понял, за что именно. А еще он догадался, что старухой Марфу называть нельзя ни в коем случае!
   - При чем тут старуха? - Тим изобразил на лице недоумение. - Ты это... вообще...
   Он лихорадочно подбирал слова из своего, мягко говоря, не очень богатого словарного запаса. И в памяти внезапно всплыла сцена. Он стоит среди кустов-кровососов, и одна из веток уже готова вцепиться ему в горло. Алена просит, чуть не умаляет: "Подумай о них что-нибудь хорошее, что они красавцы. Скажи, что мы друзья..." Он говорит, как велит Алена, и кусты сразу успокаиваются.
   - Давай всегда дружить, - выпалил Тим. - Ты - настоящая красавица.
   Глаза у Марфы округлились. А следом за этим по лицу скользнула довольная усмешка. Ключница положила Тиму руку на плечо и, хохотнув, сказала:
   - А уж ты какой красавец! Я не против. Но учти, моя дружба дорого стоит. Заметано?
   - Заметано, - торопливо согласился Тим, радуясь, что ловко вывернулся из скользкой ситуации. - А я смогу сегодня Алену повидать? Ну, после боя?
   - Сможешь, если попросишь, как следует. - Марфа снова хохотнула. И вдруг спросила, сузив глаза: - А она тебе и вправду сестра? А, братик?
   Тим от растерянности онемел - нет, что ни говори, а ключница умела задавать вопросы на засыпку. И тут же почувствовал, как к его щекам начинает приливать кровь - от волнения, наверное. Расколет Марфа его вранье, вон как глаза таращит. А следом и еще чего-нибудь из него вытянет...
   - Эй, вы там долго трепаться будете? - В нескольких шагах позади Тима стоял шпрехшталмейстер. - Солнце уже садится. Мне что, бой при факелах проводить?
   - Сейчас, Игнат, один момент, - спохватилась ключница. Она вытащила из сумки небольшую фляжку, отвинтила крышку и поднесла ко рту Тима: - Глотни.
   Тим отшатнулся - уж слишком резким был запах, исходивший из горлышка фляжки.
   - Чего это? Зачем?
   - Не бойся, Тимка, не отравлю. Это напиток специальный - настоян на сушеном мухоморе и соке волчьей ягоды. Мы его допингом называем. Он силы бойцу прибавляет.
   - У меня своих сил хватает.
   - Знаю. Но ты еще Тарзана не видел. Это настоящий монстр - и выносливый, как будто у него два сердца.
   - Такого не бывает.
   - У мутов все бывает. Особенно у тех, кто в Поле Смерти прожариться успел. Ну, глотни, говорю же. Много не надо. Три глоточка и хватит, а то крышу снесет.
   Тим, морщась, глотнул. И сразу закашлялся. Горло обожгло, как огнем. Но боли при этом Тим не почувствовал. Зато внутри по пищеводу начало расходиться тепло.
   - Все, Игнат! - объявила Марфа. - Забирай своего гладиатора.
   Она хлопнула Тима по плечу и, уже негромко, добавила:
   - Удачи тебе, красавец. Порви эту обезьяну на клочки.
   - Порву, - пообещал Тим. А то! Уж чем-чем, а недооценкой собственных сил он никогда не страдал.
   Ключница медленно, с достоинством, двинулась вдоль ограждения, колыхая роскошными ягодицами. И Тим уже не в первый раз подумал: "Ого!". Знойная маркитантка привлекала его, зеленого юнца, своей, выступающей со всех сторон, неординарностью и одновременно пугала навязчивым любопытством. Нет, не случайно она допытывалась по поводу Алены. Видимо, в чем-то их подозревает. Но в чем? И насколько это опасно для него и Алены?
   Размышления Тима прервал подошедший шпрехшталмейстер.
   - Зря ты на нее пялишься, паря, - произнес с кривой усмешкой. - Не твоего полета птица.
   - Почему?
   - По кочану. И вообще - не о том думаешь. Слухай сюда. Объясняю коротко - драться будешь с нео из клана Брарга. Ну, ты их знаешь, этих городских мохначей. Да?
   Он выжидающе смотрел на Тима.
   - Еще бы не знать, - соврал тот. - Они на нас с Аленой и напали, уроды. - Вспомнив недавно услышанное новое слово, добавил: - Ох, и борзые!
   - Во-во. Этот тоже борзый и амбалистый. А еще живучий, как и все косматые. Но завалить его можно.
   - Завалим, - сказал Тим. Ему было все равно, с кем драться. Лишь бы побыстрей увидаться с Аленой, узнать, как ее здоровье. И посоветоваться заодно, если получится.
   - Вот как? Ну-ну... - Во взгляде Игната блеснула искорка. - Учти, если под дубину ему подвернешься, то, считай, сразу капец. Так что, будь шустрее, если хочешь выжить. А теперь давай в свой угол, боец.
  
  
   ***
  
   Убош чуть не поперхнулся киселем, когда увидел Шуба, ввалившегося в распахнутую дверь трактира для мутов. Шуб, даже по специфическим представлениям дампов, не отличался красотой. Да чего уж кривить душой? - был исключительным уродом. Но сейчас, с выпученными буркалами без ресниц и приоткрытым ртом с отвисшей до подбородка нижней губой, он походил на очень противную, и при этом сильно удивленную, жабу.
   "Лишь бы не заорал с порога, балбес, - подумал командир септа "мусорщиков". - А то все наше задание спалит".
   Но Шуб, слава Ухухаю, не заорал. Обнаружив Убоша за столом в углу трактира, он шумно протопал по проходу, едва не сбив жирным бедром хилого официанта-полового из вормов. Плюхнулся рядом с командиром на деревянную скамейку. И лишь затем, вытерев с узкого лба грязный пот, выпалил:
   - Убош, я его видел!
   - Тихо, - сделав "страшную" физиономию, прошипел командир. - Тихо, балбеш, не вопи. Наш могут подшлушать. Ты жашем шуда приперша?
   - А шо? Я не понял.
   - Шо, шо. Шереж плешо. Я же тебе жапретил жаходить в трактир. Жабыл?
   - Жабыл, Убош.
   - Как дам в глаж, шражу вшпомнишь, раждолбай.
   Командир септа "мусорщиков" был очень зол. Зол с самого утра - после того как узнал, что ночью погиб его родной брат Ужоп. Убош был уверен, что это дело рук изменщика Тима и сразу бросился в погоню со своим септом. Но Тим с самкой успели скрыться в зарослях "кровососов" около Стадиона. И след оборвался.
   Разъяренные "мусорщики" продолжили рыскать вокруг, прочесывая местность. Через некоторое время поиски увенчались частичным успехом - арбалетчик Жаб засек, как Тим заходит на Стадион через проход для людей. На руках он нес самку, которая была ранена. Жаб хотел подстрелить предателя, но расстояние было слишком большим для арбалета. И беглецам удалось укрыться на базе маркитантов.
   Убош вернулся в становище и доложил обо всем Бужыру. Вождь клана дампов велел послать на Стадион разведчиков, чтобы те собрали всю информацию о Тиме и человеческой самке. И немедленно!
   Хомо должны быть пойманы и убиты, сказал вождь. Это необходимо сделать любой ценой, потому что коварный Тим нанес всему клану ужасное оскорбление. И его можно смыть лишь кровью Тима и его самки.
   Убош лично отправился в разведку, взяв с собой Шуба - тот очень хорошо знал Тима и мог его опознать в любом виде. Полдня, до самого вечера, они бродили по рынку, изображая обычных посетителей. Убош даже в трактир для мутов зашел, решив поесть "мясных" котлет с брюквенной кашей - проголодался, как никак, с утра ничего не жрамши. И как раз в тот момент, когда он допивал кисель из ячменной муки, в трактир прибежал запыхавшийся Шуб.
   - Теперь докладай, - распорядился Убош. - Только тихо, мы в ражведке. Понял, балбеш?
   - Понял, - сказал Шуб. И, наклонившись к голове командира, прошептал: - Я видел Тима.
   - Где??? - Убош аж подпрыгнул на скамейке.
   - Там, где у них это... эта... ну, там, где дегутша.
   - Дерутша? На арене?
   - Да, на агене. Нет, не на агене. Гядом у жабога. Тим там штоял.
   - Тим штоял около жабора арены, так? - уточнил Убош. Шуб мало того, что шепелявил, как и все "мусорщики", но еще и картавил. Поэтому его порой не понимали даже сами дампы.
   - Так.
   - Один?
   - Ага.
   - И шо он там делал?
   - Гажговагивал.
   - Ш кем ражговаривал, балбеш? - Убош начал нервничать. - Ты же шкажал, шо он был один.
   - Один. Но гажговагивал ш хомо. Ш шамкой.
   - То ешть ш женшыной?
   - Ага, ш женшыной. Один гажговагивал. Потом с мужшыной гажговагивал. Тоже один.
   Убош задумался. Новость, которую принес запыхавшийся Шуб, была чрезвычайно важной. Настолько важной, что Убош в нее не очень-то верил. Ведь Шуб считался в клане полным придурком и запросто мог напутать.
   - Ты нишэго не путаешь? - с подозрением спросил Убош.
   - Нет. Это тошно был Тим. Я его ужнал. Хотя он был в этих, штанах, как у хомо. Но я его ужнал. И быштго побежал к тебе. Шобы он, это...
   - Да не тараторь ты так, - оборвал подчиненного Убош. - И беж того во рту каша.
   - Яшменная? - сглотнув слюну, спросил Шуб и посмотрел на пустую тарелку перед командиром.
   - Брюквенная, балбеш. Жря ты побежал шуда.
   - Пошему?
   - Надо было шледить жа ним. А теперь... Вдруг он ушел уже?
   - А ешли ешо не ушел?
   Убош с остервенением почесал фурункул под мышкой. После горячей еды его бросило в пот, и грязное, покрытое гнойниками и нарывами тело, начало сильно чесаться. "Пора прогуляться по свежачку, жарко тут, - подумал командир септа. - Даже если Шуб..." И спросил:
   - Жнашыт, это тошно был Тим?
   - Тошно.
   - Ну шмотри, Шуб. Ешли ты перепутал...
   - Нет, не пегепутал. Клянуш Ухухаем.
   - Не трожь швятое имя вшуе, балбеш.
   - А шо?
   - Шереж плешо... Ладно. Пошли, пошмотрим.
   Убош отодвинул от себя стол и грузно поднялся со скамейки.
   - Можно, я твой кишэль допью? - робко спросил Шуб, с вожделением поглядывая на кружку на столе. - Шладкий, навегное?
   - Допивай, - милостиво разрешил командир.
   Они быстро, едва не переходя на бег, добрались до забора, отделявшего рынок от территории, на которой располагалась арена для боев. Увы, около ограждения арены никого не было, не считая пары охранников. Они стояли спиной к мутантам, с интересом наблюдая в щели между штакетинами за происходящим на арене.
   - Ну и где же Тим, балбеш? - процедил Убош.
   - Не жнаю, - растеряно отозвался Шуб. - Он вот тут штоял, гядом ш калиткой. И гажговагивал.
   Убош с трудом удержался, штобы не влепить соплеменнику затрещину. И без того настроение ни к черту, а тут очередной прокол. Ну разве не раздолбай?! Дураку понятно - если обнаружил объект, попытайся проследить за ним. А этот убежал. Где теперь искать Тима?..
   Если, конечно, это вообще был Тим, а не какой-нибудь другой хомо. Вон их тут сколько на Стадионе. И все похожи друг на друга, как две капли мочи лысого ежа.
   - Жнаешь, Шуб, я шо-то нашынаю шомневатша. А шего ты решил, шо это Тим?
   Голос командира не предвещал ничего доброго, и Шуб на всякий случай попятился.
   - Я его ужнал.
   - А как?
   Шуб наморщил узкий, скошенный под углом в сорок пять градусов, лобик. Потом пошкрябал сучковатым пальцем по затылку. Вопрос явно озадачил его.
   - Да я это... ну... как...
   - Ну-у? - Убош повысил тон.
   - Вшпомнил! - радостно воскликнул Шуб. Его уродливая харя засияла, как будто "мусорщик" внезапно постиг суть бинома Ньютона. - Он же это, меш в руке держал. Этот шамый.
   - Какой?
   - Тот шамый, двугушный.
   - Двурушный меш?
   - Ага. Ш птишей на гукояти.
   И вот здесь Убош поверил в то, что они взяли след. Потому что понял, о каком мече "ш птишей на гукояти" говорит Шуб. Этот меч находился у Тима, когда его захватил в плен септ Убоша. Позже Убош лично отдал меч Бужыру, как ценный боевой трофей - с таким отличным оружием даже вождю было бы не стыдно на дампах появиться. Затем, когда септ салаг отправился на охоту за головами, Бужыр передал меч командиру септа - своему сыну Гажу.
   Однако Гаж погиб, как и остальные члены молодежного септа. Кроме Тима, который каким-то чудесным образом выжил. И забрал меч у мертвого Гажа. Так он сообщил Убошу, когда они столкнулись в развалинах.
   Убош, арестовав Тима, подарил меч своему брату Ужопу - с разрешения Бужыра, конечно, когда стало известно о том, что Тим предал клан. И той же ночью Ужоп погиб в становище "мусорщиков" при невыясненных обстоятельствах. Вот такие дела.
   История с мечом, переходящим из рук в руки, выглядела невероятной. Но все происходило, можно сказать, на глазах Убоша и при его непосредственном участии. Поэтому он сразу поверил Шубу. А еще он окончательно убедился в том, что именно Тим убил Ужопа.
   - Ладно, - сказал Убош, покусывая от возбуждения нижнюю губу. - Штой ждэш и наблюдай. А я пройду на трибуну, пошмотрю оттуда на арену.
   - Можно я ш тобой?
   - Нельжа, - обрезал командир. - У наш и так монет мало. И Тима караулить надо - вдруг он шереж эту калитку выйдет? Штой ждеш и карауль. И не вждумай куда убежать, раждолбай.
  
  
  
   Подробно история знакомства Тима и Алены и их побега из логова дампов описана в романе К. Кривчикова "Волоколамское шоссе".
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"