- До сих пор мечтаешь стать первой шпагой империи? - задиристо выкрикнул Амельен, кладя руку на эфес и демонстративно вынимая оружие из ножен. - Не пора ли тебе, дорогой кузен, перестать жить обманчивыми иллюзиями?
- Мы сегодня вообще будем драться или как? Надеюсь, ты позвал меня не для того, чтобы вести светские беседы? - Опершись на рапиру, как на трость, Валент насмешливо посмотрел на принца.
Тот в ответ изобразил шутовской поклон и встал в позицию, давая понять, что готов к бою. Заходящее солнце коснулось клинков соперников, а в их глазах отразился азартный блеск. Молодые люди скрестили шпаги.
Обычно на тренировочной площадке было шумно. С раннего утра слышался лязг оружия, возгласы раззадоренных в пылу сражения воинов и перекрикивания мальчишек-пажей. Но сейчас тишину нарушал лишь шелест плакучей ивы, склонившей свои густые ветви неподалеку над прудом. Солдаты, высыпавшая из дворца челядь, многочисленные придворные, оккупировавшие балконы, - все, затаив дыхание, ожидали начала поединка. Дамы, активно обмахиваясь веерами, бросали томные взгляды на белокурого красавца-принца и его двоюродного брата, сердцееда Валента д'Эсте. Несмотря на свои неполные восемнадцать и тот, и другой уже успели прослыть лучшими фехтовальщиками Асмийской империи.
Амельен без всяких прелюдий сразу перешел в нападение. Д'Эсте легко парировал несколько молниеносных выпадов, но сам пока не спешил атаковать, решив до поры до времени придерживаться оборонительной тактики. Зрители жадно следили, как шпаги, подобно серебряным искрам, мелькают в воздухе, а гибкие высокие фигуры то сходятся, то расходятся, словно в каком-то безумном танце.
Вскоре Валенту наскучило отражать удары, он решил покончить с очередным показательным выступлением, на которое подвиг его двоюродный брат. Только на этот раз д'Эсте намерился взять реванш и отплатить принцу за все свои поражения. Сделав ловкий финт, юноша почти что задел противника, однако тот вовремя успел уклониться. Наследник весело рассмеялся, словно бы говоря, что ему хорошо известны все уловки Валента и тому ни за что не победить.
- Что-то ты совсем расклеился. - Амельен беспечно раскрыл руки и сделал шаг навстречу, тем самым еще больше подначивая кузена.
Утратив остатки самообладания, Валент яростно набросился на задиру, но тому снова удалось отстраниться, так, что кончик рапиры только прорезал воздух возле его виска.
Неизвестно, как долго длился бы этот спектакль, если бы не рыжие локоны Орсины, огненным бликом блеснувшие над мраморной балюстрадой, что не могло ускользнуть от внимания его высочества. Нескольких мгновений потребовалось Амельену, чтобы убедиться, что глаза любимой смотрят только на него одного. Уловив подходящий момент, он незаметным поворотом кисти вышиб из руки соперника шпагу. Оружие отлетело в сторону, а сам Валент, не без помощи двоюродного брата, оказался распластанным на земле. Глотая пыль, под едва сдерживающиеся смешки из толпы, д'Эсте только и мог, что злобно таращиться на возвышающегося над ним победителя и ощущать прикосновение холодного острия к своему горлу. Унизительное чувство, к которому Валент никак не желал привыкать, хотя Амельен прилагал для этого максимум усилий.
Император Эдгард наблюдал за сражением с вершины башни. Стоя под зелеными и пурпурными стягами, колышущимися на ветру, он с удовлетворением взирал на своего сына. Амельен одержал верх. Как и всегда. В Асмийской империи ему не было равных.
Его величество настолько увлекся восхвалением собственного чада, что не расслышал тяжелой поступи за спиной, и невольно вздрогнул, когда чья-то ладонь легла ему на плечо.
- Принц снова победил, - мрачно высказался вошедший, встав рядом с правителем. В отличие от Эдгарда, Огастес не мог порадоваться такому финалу, ведь пыль с рубашки сейчас отряхивал его сын.
- Валент тоже был неплох, - снисходительно заметил король, услышав нотки недовольства в голосе младшего брата. - В быстроте и ловкости он почти не уступает Амельену.
Герцог предпочел оставить эту реплику без внимания, решив для себя, что на комплимент она явно не тянула. Проводив взглядом сына, спешно удаляющегося под громкое улюлюканье солдат и вконец распоясавшейся прислуги, Огастес Урье постарался проглотить досаду и быстро заговорил:
- Прибыл гонец из Дарии. Король Намар уже не намекает, а открыто заявляет, что этим летом намерен осчастливить нас своим визитом. Вместе с дочерью, - с нажимом закончил его светлость.
Слухи о марьяжных планах правителя Асмийской империи и владыки Дарии уже успели облететь все королевства, но официально объявлять Амельена и юную инфанту будущими супругами никто не спешил. Что беспокоило не только короля Намара, но и герцога Урье, имевшего в этом деле свои личные интересы.
Поэтому тихие слова императора, произнесенные со свойственной ему отрешенностью:
- Амельен обручится с дочерью Сириля де Ланди. Уже подписан договор. Через две недели они прибудут в столицу, - прозвучали для Огастеса как гром среди ясного неба.
- И ты молчал? - после продолжительной паузы выдавил из себя герцог, цветом лица сливаясь с каменной кладкой, к которой он, почувствовав вдруг слабость в ногах, в изнеможении привалился.
- Окончательный ответ пришел этим утром. При сложившихся обстоятельствах нам выгоднее заключить союз с альваррами.
- Но... Это же катастрофа! - как ужаленный взвился Урье. - А как же Дария и ее алмазные прииски?! Или ты забыл, сколько средств ушло на войны с мороями и в каком упадке находится империя?! Приданое юной инфанты решило бы все наши проблемы!
- А брак с дочерью де Ланди поможет избежать новых войн, - холодно парировал Эдгард. - Альварры - кочевой народ, и единственный способ их здесь удержать - заключить брачный союз. Без защитной магии этого народа нам не выстоять против мороев. Рано или поздно они нас подчинят.
Огастес сразу не нашелся, что ответить, с аргументами брата поспорить было непросто, поэтому он лишь издевательски проронил:
- Амельен в курсе, что ты собрался обручить его с дикаркой?
- Нет, но, кажется, пришло время ему об этом сообщить. - Император нахмурился, заметив, как принц, презрев правила этикета, берет за руку рыжеволосую фрейлину и на глазах у всех увлекает ее к пруду. Справившись с эмоциями, Эдгард шагнул к лестнице. Темно-синий плащ его, скрепленный на груди золотой массивной цепью, взметнулся вверх.
- Тсс! - Давясь от смеха, Лалла прижала ладони к губам и грудью легла на стол, стараясь спрятаться за сидящей впереди ученицей.
- Не могу! - сквозь стиснутые зубы простонала Фабиола, едва сдерживая рвущийся наружу хохот. По раскрасневшимся щекам девочки градом катились слезы.
Распахнулась дверь, и в зал, чинно ступая, вошла хозяйка пансиона, сонна Аньезе, дабы поздравить воспитанниц с последним учебным днем. За ней гуськом проследовали учительницы, одетые в одинаковые серые платья. Единственным отличием от нарядов пансионерок, также вынужденных обряжаться в, как называла их Лалла, "ужасные серые хламиды", являлись ажурные воротнички и накрахмаленные белые манжеты. Прически тоже были без претензии на оригинальность: и у преподавательниц, и у воспитанниц волосы заплетены в косу и уложены на голове наподобие венка. Ни о каких украшениях не могло быть и речи, а белила и помада уже давно предали анафеме, потому как использование этих средств, по мнению сонны Аньезе, считалось чуть ли не самым страшным смертным грехом.
Фабиола издала истерический всхлип, за что получила несколько энергичных щипков от подруги. Амидалла и сама уже была на грани, поэтому прикусила изнутри щеку, мысленно умоляя себя потерпеть еще немножечко, дабы их прощальный сюрприз удался.
- Похоже, Лалла, твоя мечта поскорее удрать отсюда наконец осуществится, - раздалось зловредно за спиной. - После такого вас точно исклю... - Окончание фразы потонуло в оглушительном звуке, будто кто-то пальнул из мушкета, и над опешившими воспитательницами, застопорившимися в центре зала, завихрилось густое разноцветное облако, отгораживая их от вмиг притихших пансионерок.
В зале повисла тишина. Постепенно подозрительный сгусток стал рассеиваться. Те ученицы, что были не в курсе эксперимента, сейчас во все глаза таращились на преобразившихся преподавательниц. Остальные рыдали от смеха на плечах у соседок. Самые впечатлительные медленно сползали под стол.
Амидалла и Фабиола могли быть довольны, результат превзошел все ожидания. Так ненавидимые сонной Аньезе белила, помада и сурьма намертво припечатались к лицам воспитательниц и хозяйки пансиона, сделав их щеки пунцовыми, глаза иссиня-черными, а кожу белой, как млечневая каша, которой несчастных учениц пичкали по утрам. Довершали экстравагантный образ алые губки бантиком и жирные мушки, благодаря заклятию Фабиолы проявившиеся на лицах опешивших преподавательниц. Сонне Аньезе, за особые заслуги, девочка "посадила" на нос огромную рыжую бородавку, которая вкупе с броским макияжем смотрелась, мягко говоря, жутко. По скромным подсчетам Лаллы, если, конечно, они все сделали верно и не переборщили с ингредиентами, смыть "боевую раскраску" удастся аккурат к началу нового учебного года, то есть месяца через три. Ничего не скажешь, лето для преподавательского состава должно было стать многообещающим...
- По-моему, Лалла, ты пожадничала белил. Да и румянец можно было сделать погуще, - придирчиво обозрев пеструю компанию, заключила Фабиола. - В следующий раз готовкой зелья займусь я, а ты будешь ваять заклинание.
- Что-то я сомневаюсь насчет следующего раза. - Амидалла вся съежилась, заметив в дверях мрачного отца, сорэна Сириля. Уж кого-кого, а его она не ожидала увидеть в стенах пансиона.
Догадаться, что здесь только что произошло и чьих это рук было дело, князю де Ланди не составило труда. Мужчина пересек просторное помещение, приблизился к дочери и лишь коротко обронил:
- Пойдем.
Чувствуя, как над ее головой сгущаются тучи, девочка с поспешностью собрала в стопку книжки, подарила прощальную улыбку подруге и поплелась за отцом, понуро опустив взор. Однако, поравнявшись с сонной Аньезе, не удержалась и весело проговорила:
- А вам идет, - и бегом бросилась прочь.
- Ах ты!.. - Женщина задохнулась от возмущения и, если бы не присутствие князя, наверняка помчалась бы догонять негодную девчонку. К сожалению, отыграться на проказнице за свое унижение не получилось. Зато к ее бессменной соучастнице, сэе Таленти, решила для себя почтенная матрона, обязательно примут самые тяжелые меры.
И если бы Амидалла обернулась, то увидела, как хозяйка пансиона, меча громы и молнии и уверенно курсируя между столов, направляется к Фабиоле.
- Если скажу, что очень сожалею и ничего подобного больше не повторится (в следующий раз я обязательно придумаю что-нибудь новое), мы сможем избежать занудных нотаций? - заискивающе посмотрела на отца Лалла и покорно засеменила следом, надеясь, что ей не придется, как в прошлом году, все лето просидеть взаперти и только ночью тайком удирать из роскошной "темницы".
Но князь повел себя неожиданно. Вместо того чтобы, как обычно, приняться отчитывать дочь, он как ни в чем не бывало заговорил:
- Через несколько дней мы отправляемся в столицу. Знаю, что обещал тебе каникулы в Ниште, но поездку придется отложить. Это лето мы проведем в Астархаде.
Амидалла печально вздохнула. Приходилось распрощаться с мечтой побывать в маленьком восточном королевстве, не так давно покоренном Асмийской империей. Правда, идея снова посетить столицу тоже была весьма заманчивой, особенно, если удастся уговорить отца взять с собой Фабиолу и Армель, рабыню-эльфийку, подаренную Лалле на ее тринадцатилетние. Князь, скорее всего, станет пропадать во дворце, а девочки тем временем будут сходить с ума в самом прекрасном городе империи.
- А что, собственно, мы там потеряли? - Лалла вошла в кабинет хозяйки пансиона и опустилась на серый жесткий диванчик, такой же безвкусный, как и вся обстановка мрачного помещения.
Де Ланди выглядел обеспокоенным и, казалось, не желал раскрывать дочери причину неожиданной поездки. Наконец он заговорил, осторожно подбирая слова:
- Не знаю, вправе ли я принимать за тебя такое решение. Ты сама должна была сделать этот выбор, и не сейчас, а намного, намного позже. Но, боюсь, родная, у меня нет выбора. - Мужчина запнулся и с тоской посмотрел на дочь. После смерти Ланделин, матери Лаллы, в глазах Сириля навсегда поселилась грусть, поэтому этот взгляд был хорошо знаком девочке. - Принц Амельен просит твоей руки и... в общем, я дал согласие на ваш брак. - Открывшись дочери, Сириль вдруг почувствовал себя опустошенным. Он устало опустился в кресло и принялся рассеянно смотреть на раскинувшийся за окном сад, не решаясь взглянуть на дочь.
И если бы де Ланди все-таки отважился встретиться с нею взглядом, то прочел бы в глазах Лаллы не негодование и страх, а восторг, смешанный со смущением и искренней радостью. Сирилю было невдомек, что белокурый принц являлся давней мечтой влюбчивой альварры. Девочка грезила о нем с незапамятных времен. С той самой встречи, когда они впервые посетили столицу, величественный Астархад. Одного дня, проведенного в императорском дворце, хватило Лалле, чтобы влюбиться в Амельена по уши и сделать его кумиром своих девичьих грез. И даже когда в поле зрения Амидаллы попадал какой-нибудь местный красавец и пленял ее воображение, сердце девочки все так же билось быстрее от одного лишь упоминания о прекрасном наследнике.
В следующее мгновение по кабинету пронесся ураган под названием Лалла. Усевшись отцу на колени и крепко обняв его, она восторженно прошептала:
- Принц правда хочет на мне жениться?!
Застигнутый врасплох столь неожиданной реакцией, Сириль только и сумел хрипло выдавить:
- Да.
Князь благоразумно умолчал, что решение о брачном союзе было принято им и императором, а наследник, скорее всего, еще даже не в курсе матримониальных планов.
- Хвала Атали! Больше не будет учебы! Я поселюсь во дворце, стану императрицей!..
Неспособная усидеть на месте, Лалла в радостном возбуждении закружилась по кабинету. Щеки ее раскраснелись, несколько черных прядок выбились из прически, маленькими упругими завитками обрамляя узкое личико. И только когда эйфория от неожиданного известия прошла и Амидалла смогла думать о чем-либо, кроме своего принца, ее осенило:
- Значит, больше никаких переездов? С прошлой жизнью покончено навсегда? - Девочка вернулась к отцу. Опустившись на ковер, возле его ног, как это обычно делала в детстве, вскинула на Сириля лучистый взгляд.
Мужчина ласково улыбнулся, отчего в уголках его темных глаз собрались мелкие морщинки. Коснувшись смоляных локонов дочери, тихо проговорил:
- Да, теперь Асмийская империя станет нашим домом, а этот край - местом, где тебя всегда будут ждать и где твой отец-старик будет доживать свои последние годы.
- Глупости! И никакой ты не старик! - Амидалла нахмурилась. - А как же бароны? Они ведь были против того, чтобы остаться здесь. Боюсь даже предположить, как они отреагируют на эту новость!
- Им придется смириться. Так будет лучше. Для всех.
Его светлость решительно поднялся. Лалла поспешила за отцом, почувствовав, что тот опять хочет от нее сбежать, как делал это всегда, когда разговор касался альварров и их жизни в Шионе, городе, пожалованном императором князю де Ланди и его народу.
- Я никогда не спрашивала тебя, не хотела, чтобы ты вспоминал, но ты ведь из-за мамы решил остаться? А когда ее не стало, так и не смог уехать. Почему? Что тебя здесь держит?
- Я думал, тебе нравится этот край, - привычно уклонился от ответа Сириль.
- Нравится. Очень! Я сразу же полюбила Шион, как только его увидела. Просто... это как-то неправильно. - Амидалла и сама толком не могла понять, что ее тревожило, но чувствовала, что жизнь здесь и решение отца выдать ее за сына императора продиктовано не желанием породниться с монаршей семьей, а чем-то намного более важным. - Альварры - свободный народ, мы никогда и нигде подолгу не задерживались, и я знаю, что не всем нравится новый порядок. Как остальные отреагируют на известие о скорой свадьбе? Многие считают, что мы уже здесь загостились.
- Они примут решение своего князя, даже если кому-то оно и не придется по душе. - Сириль привлек дочь к себе, коснулся губами ее лба. - Когда-нибудь ты все узнаешь и поймешь. А сейчас мне бы не хотелось омрачать твое настроение скучной политикой. - Князь широко улыбнулся. - Беги, найди Фабиолу. Скажи, мы возвращаемся домой. Армель уже собирает ваши вещи. - Не успел де Ланди выйти за дверь, как услышал раскатистый голос хозяйки пансиона, сотрясающий стены. Похоже, той так и не удалось свыкнуться с новым образом. - А об этом мы еще поговорим, - строго произнес де Ланди и направился к выходу.
Амидалла побежала наверх искать подругу, дабы рассказать той сногсшибательную новость и, если потребуется, спасти от нашествия демонов в лице сонны Аньезе.
2
- Уму непостижимо, как он вообще мог до такого додуматься! Всучить мне в жены какую-то дикарку! Похоже, мир окончательно сошел с ума! - Амельену никак не удавалось успокоиться. Ярость душила его, а мысли одна абсурдней другой рождались в голове. Он даже хотел пригрозить отцу отречением от престола, если тот в скором времени не одумается.
Валент, в отличие от двоюродного брата, чувствовал себя сейчас вполне неплохо. Развалившись на кровати, д'Эсте проводил время в компании рабынь. Одной рукой он поглаживал бедро светловолосой эльфийки, в другой держал серебряный кубок, который под зорким взором темнокожей дроу никогда не пустел.
- Ну почему сразу дикарка? - издевательски хмыкнул д'Эсте, находивший всю эту ситуацию весьма забавной и вполне подходящей для того, чтобы отомстить брату за утреннее унижение. - Насколько мне известно, Сириль приложил максимум усилий, чтобы сделать из своего чада воспитанную девушку. Даже в пансион отдал: учить грамоте и этикету. Говорят, малышка Амидалла больше не бегает босиком по лесам, а коротает вечера за книгой в обществе недавно приобретенной рабыни. В общем, почти девица благородных кровей. К тому же Амидалла в будущем станет княгиней...
- Княгиней бродяжек! - презрительно скривился Амельен. - Нужно что-то предпринять. Я ни за что не соглашусь на этот фарс! И не потеряю из-за какой-то замухрышки Орсину! Я люблю ее!
- Помнится, на прошлой неделе ты точно так же любил Карлотту, а до нее были Флора и та полненькая, все время забываю, как ее зовут, - стал лениво перечислять Валент. - И вообще, статус придворной фаворитки еще никто не отменял. Ну женишься ты на альварре, но ведь это же не означает, что тебе придется хранить верность до гробовой доски. Ты, как обычно, будешь тискать смазливых девиц по углам, зато империя останется в безопасности.
Амельен перестал нервно вышагивать по комнате и посмотрел на друга осуждающим взглядом, будто тот только что предал его, ударив ножом в спину.
- Только не говори, что ты на стороне императора. Я уж лучше соглашусь на брак с той прыщавой принцесской, которую так настойчиво прочит мне в жены твой отец. Но опускаться до союза с бродяжкой - никогда!
- Дядя Эдгард прав, это единственный способ удержать здесь альварров, - оставив насмешки, возразил д'Эсте. - Они никогда не бросят свою княгиню. А пока они здесь, морои не приблизятся к нашим границам. Только благодаря охранной магии альварров Асмийская империя по-прежнему процветает, а мы наслаждаемся жизнью. - Опустошив кубок, Валент припал губами к шее темнокожей рабыни. Девушка блаженно зажмурилась, наслаждаясь нежной лаской.
- Если бы только узнать, в чем заключается их секрет... - задумчиво проронил наследник, не обращая внимания на любовные игры кузена.
- Сириль и под пытками не раскроет правды. Скорее всего, дело в каком-то артефакте. Он как-то упоминал о некоем источнике магии, Талисмане, из которого альварры черпают силу. - Валент принялся неторопливо развязывать шелковые ленты, благодаря которым полупрозрачный лоскут ткани, именуемый платьем, каким-то чудом удерживался на плечах эльфийки. Другая рабыня, не дожидаясь приказа хозяина, сама скинула с себя свое невесомое одеяние.
- Если бы завладеть этим Талисманом, необходимость жениться на босячке отпала бы сама собой, - продолжал награждать нелестными эпитетами будущую невесту Амельен.
- Не самая удачная идея, - покачал головой его брат. - Стоит альваррам почувствовать, что кто-то посягает на их силу, и нам придется начинать очередную войну с кровососами. Не глупи! Послушайся отца. От этого союза выиграют все.
- Все, кроме меня! - раздраженно выкрикнул кронпринц. - И я не стану приносить себя в жертву чьей-то прихоти!
- Тогда, пожалуйста, закрой дверь с другой стороны и не отравляй мое настроение еще больше. - Поняв, что переубеждать друга сейчас не имеет смысла, тому сначала нужно поостыть, д'Эсте полностью сосредоточился на рабынях.
- Может, поделишься, куда это ты собралась на ночь глядя? - Фабиола едва поспевала за подругой, бодро шагающей по узким улочкам Шиона.
От Наскара, города, где находился столь ненавистный Лалле пансион, до их родного Шиона было несколько часов езды. Когда карета князя миновала городские ворота, солнце уже практически скрылось за горизонтом. Больше часа ушло на болтовню со слугами, ужин и попытки уговорить Фабиолу остаться на ночь в доме де Ланди. Сэя Таленти сразу смекнула, что Лалла что-то замышляет и для этого чего-то ей необходима помощь подруги. Вымотанная утренней трепкой, которую задала ей сонна Аньезе, и долгим путешествием по разбитым дорогам, Фабиола не выдержала штурма и легко сдалась, согласившись сделать что угодно, если сейчас ее оставят в покое и дадут возможность привести себя в порядок перед ужином.
Когда за подругой закрылась дверь, Фабиола скинула надоевшее до оскомы школьное платье и погрузилась в горячую воду, наслаждаясь покоем и тишиной. Пока сэя Таленти набиралась сил перед очередной бессонной ночью (а то, что благодаря стараниям Лаллы уснуть ей сегодня не удастся - было очевидно), служанка приготовила новый наряд - вышитое золотыми цветами атласное платье, хорошо сочетающееся с каштановыми локонами девочки и светло-карими глазами, столь редкими среди альварров.
В отличие от подруги, Амидалла являлась типичной представительницей своего народа: смуглая, с темными вьющимися волосами и серо-зелеными глазами в обрамлении длинных прямых ресниц. Как и большинство ровесниц, юная княжна была недовольна собственной внешностью и с нетерпением ждала своего совершеннолетия. Главным событием сего знаменательного дня являлся ритуал, после прохождения которого именинник не только получал подарки и поздравления, но и открывал в себе магические способности, накапливаемые в нем в течение долгих семнадцати лет. До этого прибегать к волшебству разрешалось только в случае крайней необходимости, в основном же азы магии изучались в теории, практика начиналась после наступления совершеннолетия.
Но Амидалла ждала этого события не из-за желания обрести магические способности, которые она и без всяких ритуалов давно в себе открыла и которыми, несмотря на запрет отца, без зазрения совести пользовалась. Девочка знала, что в этот день покровительница их народа, богиня Атали, отдавала имениннику частичку своей красоты. Именно поэтому для альварров не существовало понятий "некрасивый" или "урод". Лалле тоже очень хотелось поскорее покинуть свой невзрачный кокон, превратиться в прекрасную бабочку. Вместо непослушных, торчащих в разные стороны жестких волос обрести блестящие шелковые локоны, тусклый серый цвет глаз со слабым намеком на зелень поменять на ярко-изумрудный, избавиться от угловатых форм, став более женственной и притягательной.
Пока же юной княжне приходилось мириться со своими недостатками и пытаться подчеркивать достоинства, которые она, впрочем, в себе не замечала.
Именно недовольство собственной внешностью подвигло Амидаллу на ночную вылазку. Накинув на себя полог невидимости, она беспрепятственно покинула родной дом.
- Лалла, я не сдвинусь с места, пока ты не скажешь, куда мы идем! - Резко затормозив, Фабиола требовательно воззрилась на подругу.
- Сейчас сама все увидишь. Мы почти пришли. - Амидалла схватила девочку за руку и потащила к перекинутому через реку каменному мосту, условно делившему город на две части.
Правая принадлежала альваррам, левый берег занимали коренные жители Шиона - ругару. Когда император Эдгард отдал город во владение де Ланди, оборотням пришлось потесниться, что, конечно же, вызвало с их стороны недовольство, быстро переросшее в бунт. На беду ругару, они были бессильны перед магией альварров. Сирилю легко удалось подавить восстание. После этого больше никто не затевал стычек, оба народа старались сохранять дистанцию и вот уже пять лет вполне мирно сосуществовали друг с другом.
Поняв, куда ведет ее подруга, Фабиола снова попыталась остановиться, но Лалла крепко держала ее за руку и продолжала тянуть за собой.
- Я, конечно, ничего не имею против ругару, но, если ты не заметила, сегодня полнолуние! - яростно шипела Фабиола. - И вместо милых, добрых соседей мы можем напороться на стаю голодных волков! Неспроста же твой отец запретил переходить на другой берег в периоды полной луны! - Девочка перешла на крик: - Лалла, остановись! Тебе что, новость о помолвке с принцем последние мозги отшибла?!
Амидалла обернулась:
- Продолжишь вопить, и сюда точно вся стая сбежится. На вот! Нанеси на запястья и шею. - Девочка всучила перепуганной подруге флакончик с прозрачной жидкостью. - Эта эссенция перебьет наш запах, а под пологом мы сможем спокойно разгуливать по их части города. Нас никто не заметит.
- Но к чему такая спешка? Разве нельзя было отложить променад до завтра?!
- Днем отец с меня глаз не спустит. К тому же мне не терпится взяться за приготовление зелья. - Лалла вернула пузырек в сумку и ускорила шаг. - Кровь ругару - единственный недостающий ингредиент.
- Ну точно свихнулась. Предлагаешь поймать волка и сделать ему кровопускание?!
- Этого не потребуется. В лавке старика Блеза есть все, чего душе угодно. - Достигнув моста, девочка внимательно огляделась. Удостоверившись, что вокруг ни души и никто из сородичей не сможет уличить ее в колдовстве, прошептала заклинание невидимости и двинулась дальше.
Теперь Фабиола не отставала от нее ни на шаг. Так как заклятие имело небольшой радиус действия, в интересах сэи Таленти было находиться как можно ближе к подруге.
Следуя за Лаллой попятам, Фабиола гневно продолжала:
- Значит, вот откуда у тебя все эти непонятного назначения травы и порошки! Ты стала клиенткой мерзопакостного Блеза!
Амидалла хмыкнула:
- Этот противный ругару до колик в животе ненавидит сорэна Сириля. Думаешь, старик согласился бы мне что-нибудь продать? Разве что яду для моего папеньки... Это он с радостью.
- Хочешь сказать, что наведываешься к травнику тайком и подчищаешь его запасы? - в голосе Фабиолы слышалось осуждение.
- Не вижу в этом ничего предосудительного. От него много не убудет, а мне польза. К сожалению, только у этой старой облезлой собаки имеются нужные мне составляющие, как, например, кровь ругару.
- Даже боюсь спросить, что же ты собралась из нее приготовить... - Сэя Таленти вздрогнула, услышав далекий волчий вой, эхом прокатившийся по всему кварталу.
Амидалла тоже напряглась. Схватив подругу за руку, чуть ли не бегом устремилась по пустынной, посеребренной лунным светом улочке.
- Всем известно, что ругару очень быстро развиваются и взрослеют. Благодаря крови молодого волка мне тоже удастся подхлестнуть время. Я не могу ждать семнадцатилетия, чтобы стать красивой. Не хочу, чтобы принц увидел меня такой!
- Ой, Лалла, ты опять за старое! - Альварра тяжко вздохнула. - Мне надоело талдычить одно и то же: тебе нечего стесняться, с твоей внешностью все в порядке.
- Тогда почему на тебя все мальчишки заглядываются, а меня никто не замечает? - с плохо скрываемой завистью произнесла магиня.
- На тебя тоже заглядывались бы, если бы ты не отпугивала их своими сумасбродными выходками. А так, мне кажется, тебя просто побаиваются. К тому же ты - наследная княгиня, а кому захочется иметь проблемы с сорэном Сирилем?
- Мне от этого как-то не легче, - проворчала девочка и вдруг резко толкнула подругу в ближайший проулок.
Сама юркнула следом. Приложив палец к губам, велела Фабиоле не издавать ни звука и осторожно выглянула из-за угла.
На крыльце двухэтажного дома, сгорбившись и держа в руках керосиновую лампу, стоял старик Блез. Несмотря на жару, угловатые плечи ругару укрывал протертый до дыр плед, под ним белела длинная ночная сорочка. Из-под колпака выбивались редкие седые космы, на носу - пенсне с толстыми линзами. В отличие от своих сородичей, Блез не поддался зову луны, решив эту ночь провести в постели.
Амидалла досадливо крякнула. Девочка рассчитывала, что дом травника окажется пуст, и уж никак она не ожидала, что этой ночью к старику явятся гости. Неизвестный в плаще появился словно из ниоткуда. Даже ругару, обладающий отменным чутьем, нервно вздрогнул, когда на крыльцо, словно тень, стала медленно взбираться высокая темная фигура. Из-за широкого капюшона разглядеть лицо незнакомца не удалось, но и без этого девочки сразу догадались, кто пожаловал в дом травника. Мороя плотным кольцом обволакивала тьма. Альварры всегда чувствовали этих порождений зла, так же, как и морои улавливали свет, исходящий от альварров.
- Как ему удалось проникнуть в город? - растерянно пробормотала Амидалла, заледеневшими пальцами упираясь в шероховатую стену. - Стража должна была его засечь.
- Сейчас не об этом нужно думать! Нас в любой момент могут поймать!
- Я не уйду, пока не узнаю, что этому кровопийце понадобилось от Блеза, - упрямо возразила девочка, стараясь подавить в себе страх. - Морой и ругару - страшный тандем.
Лалла шагнула было вперед, но Фабиола схватила ее за локоть, решив во что бы то ни стало уберечь от, возможно, последней ошибки в ее жизни.
- Не смей! Игра в самоубийцу - это даже для тебя слишком!
Амидалла тряхнула рукой, стараясь избавиться от цепкой хватки.
- Не будь трусихой! Ауру ребенка распознать непросто. Он меня просто не почувствует. Я только туда и обратно. Возьму кровь, выясню, что этому недоноску понадобилось от Блеза, и вернусь.
И прежде чем Фабиола успела что-то ответить, Лалла выкрутилась и побежала к дому травника. Проникнув внутрь через открытое окно кухни, бесшумно достигла лестницы, избегая наступать на скрипучие половицы, и поднялась наверх. Альварра была здесь частым гостем и поэтому неплохо ориентировалась в скромном жилище старика. Она безошибочно определила, что тот провел мороя в библиотеку, смежную с лабораторией, дверь в которую по счастливой случайности оказалась незапертой.
Девочка прошмыгнула в просторное помещение и замерла, прислушиваясь.
- Вы ведь понимаете, на какой риск я иду, помогая вашему отцу! - сбивчиво шептал Блез.
- Этот риск окупится сполна. - Послышался звон монет и глухой удар, по-видимому, незнакомец бросил на стол набитый золотом кошелек. - Владыка не забывает своих друзей. Покажите яд!
При слове "яд" Лалла едва не закричала. Благо, вовремя спохватилась и с силой прикусила губу. Ее опасения оказались ненапрасными. То, для чего собрались здесь эти двое, едва ли можно было назвать невинными посиделками давних друзей.
Девочка услышала, как ругару шаркающей походкой направляется в лабораторию. Различив в углу сундук, успела спрятаться за ним как раз в тот момент, когда дверь в лабораторию отворилась. На пол легла полоса неяркого света.
Блез проковылял к стеллажу, заставленному разномастными емкостями и коробками с порошками. Потянулся к одной из бутылочек, на деле оказавшейся своеобразным рычагом. Стеллаж легко отодвинулся, и травник извлек из тайника стеклянный флакон с бледно-голубой жидкостью. Вскоре помещение снова погрузилось во тьму.
Лалла слышала, как полуночный гость, явно довольный проделанной травником работой, велел тому:
- Через несколько дней князь уезжает в Астархад. Нужно, чтобы яд оказался в его личных вещах.
- Отравить де Ланди?! - заволновался ругару. - В этом я вам не помощник!
- Никого травить не понадобится! - парировал морой. - Достаточно просто скомпрометировать. Вы, ругару, так же, как и мы, хотите избавиться от альварров. Император получит сообщение, что против него составлен заговор. Найденный у Сириля яд будет тому лучшим подтверждением. С помощью вашей отравы мы наконец-то избавимся от этого жалкого народца.
- Но как я проберусь в дом князя?
- Придумайте что-нибудь! - отрезал незнакомец, раздраженный неуверенностью старика. - После того, как император найдет доказательство причастности Сириля к заговору, вы получите вторую половину суммы. Не подведите меня, Блез!
Половицы под ногами мороя противно заскрипели. Правда, не успела Амидалла перевести дух, как звуки неожиданно стихли, и она буквально почувствовала ледяное прикосновение страха. По коже забегали мурашки. Тьма, сгустившаяся в комнате, была почти осязаемой. Даже с закрытыми глазами Лалла могла точно сказать: незнакомец находится где-то рядом. Стоит кровопийце засечь ее, и принцу придется подыскивать себе новую невесту, а князю заказывать срочную панихиду. Конечно, в том случае, если будет, что хоронить. В чем Лалла, наслышанная о жестокости мороев, сильно сомневалась.
И снова дверь приоткрылась, впустив в комнату лучик света.
- Что-то не так, ваше высочество? - в проеме показалась засаленная голова Блеза.
- В этой каморке не помешало бы прибраться. Здесь жутко воняет.
"Будто от тебя приятно пахнет", - мысленно отбила пас Лалла и почувствовала, как тьма отступает.
Оставалось только гадать, понял ли сын Владыки, что в доме был кто-то еще и, если да, то почему она до сих пор жива? Не желая и дальше искушать судьбу, девочка быстро отыскала пузырек с кровью, выбралась из дома и, схватив подругу, что есть духу помчалась к мосту, радуясь своему невероятному везению.
Герцог Огастес Урье уже два дня не находил себе места. Ситуация складывалась крайне неприятная. Бриллианты короля Дарии, пожалованные Урье за то, что тот устроит помолвку инфанты и кронпринца, давно осели в карманах ростовщиков, обожающих герцога за его страсть к азартным играм и фантастическое умение проигрывать все подчистую. Вернуть камни королю Намару Огастес не мог, но и выполнить договор для него оказалось непосильной задачей. А все из-за приплода Сириля! Если бы не эта малолетняя девчонка и безумная идея Эдгарда породниться с альваррами, Огастес сейчас не метался бы по кабинету, как загнанный зверь.
- Силы тьмы! Если я не решу этот вопрос, Намар меня уничтожит! - В порыве ярости герцог скинул со стола пресс-папье. За ним на пол полетели чернильница и документы. Листки бумаги, паркет, дорогой ковер - все покрылось синими кляксами, что еще больше разозлило его светлость.
Раздался стук в дверь. Лакей, пришедший доложить о визите посланника Дарии, так и застыл на пороге с открытым ртом.
Не трудно догадаться, насколько непростым для Урье оказался разговор с послом. Требования короля Намара были вполне предсказуемыми: или бриллианты, или брачный договор. Огастесу ничего не оставалось, как постараться убедить гостя, что все под контролем и эта сплетня о скором венчании принца с альваррой - лишь досужая болтовня. Место будущей императрицы, как и договаривались, отведено дарийской принцессе.
После ухода посланника Урье заперся у себя с бутылкой асмийского коньяка и не выходил из кабинета почти сутки. Как ни странно, хмель помог его разуму очиститься от гнева и придумать, как быть дальше. Когда приедет Сириль с дочерью, герцог начнет новую партию, роль пешек в которой будет отведена Валенту и Амельену.
3
На следующее утро Амидалла оказалась перед нелегким выбором. Как поступить? Рассказать отцу о заговоре, читай признаться, что тайком сбежала из дома, разгуливала в полнолуние по территории ругару, а главное опять использовала магию, или же благоразумно умолчать и самой попытаться решить проблему.
Страх перед князем победил. Лалла опасалась, что, узнав о ее сумасбродной выходке, Сириль передумает и разорвет брачный договор, посчитав дочь неготовой к взрослой жизни. Поэтому девочка решила взять все в свои руки и самостоятельно расстроить планы врагов.
Она велела Армель не выпускать из виду покои князя. Благодаря своему миниатюрному телосложению, эльфийка могла проникнуть в самую крохотную щель и сидеть там столько, сколько потребуется.
Лалле же, находившейся под пристальным вниманием княжеской свиты, бдеть у комнат отца не представлялось возможным. Да и не до слежки ей сейчас было. Каждую свободную минуту, когда появлялась возможность остаться наедине с собой, девочка посвящала приготовлению зелья. Шла на чердак, в замаскированную заклятием отвода глаз комнату, и предавалась любимому занятию - волшебству. Никто, кроме Армель и Фабиолы, не догадывался о существовании маленькой лаборатории в закромах старого особняка.
Вечером, накануне отъезда, снадобье было готово. Оставалось дать ему настояться несколько дней, и заветная мечта - превратиться в прекрасного лебедя - могла наконец осуществиться.
Амидалла заканчивала уборку лаборатории, когда услышала на лестнице шаги, а через секунду перед ней предстала запыхавшаяся Армель. В руках эльфийка держала уже знакомый пузырек с бледно-голубой жидкостью.
- Князь будет очень расстроен, когда узнает, кто принес ему отраву, - взволнованно заговорила рабыня.
- Кто-то из альварр? - Лалла могла и не спрашивать, ответ был написан на расстроенном личике Армель.
Забрав у эльфийки яд, девочка спрятала его в сундук, под гору холщевых мешочков с травами. Сначала она собиралась вылить "подарок" Блеза, но потом передумала, решив, что пузырек еще может пригодиться. Например, как доказательство измены.
- Кто подложил яд?
- Сорэн Эмар, - тихо ответила эльфийка.
Почувствовав слабость в ногах, Амидалла упала в кресло. Она могла заподозрить в предательстве кого угодно, но только не Эмара Коррадо. Близкий друг семьи, главный советник, он был в курсе всех дел Сириля.
- Может, это какое-то недоразумение и Эмар не знал, что в пузырьке?
Армель развела руками, как бы говоря, что видела то, что видела.
- Он прокрался в покои его светлости, как вор. Был очень взволнован, все время оглядывался на дверь. Не похоже, что сорэн Коррадо не в курсе дела.
- Наверное, ты права. - Амидалла тяжело вздохнула. - Значит, Эмар решил попрать многолетнюю дружбу. Знать бы, есть ли у него сообщники среди альварров...
- Вы расскажете об этом сорэну Сирилю?
- Пока нет. Иначе наши враги поймут, что план с ядом провалился, и придумают что-нибудь другое. Пусть лучше считают, что все идет, как задумано. Эмар тоже поедет в столицу, там мы с него глаз не спустим. Тебе придется некоторое время последить за ним, Армель.
Девушка присела в реверансе.
- За это не беспокойтесь, сорэна Коррадо я беру на себя. А вам пора переодеваться к ужину, пока вас не кинулись искать.
- Скоро спущусь. Отнеси это в комнату князя и положи вместо яда. - С этими словами Лалла извлекла из резной шкатулки пузырек, на вид идентичный тому, что был у Блеза, и отдала его рабыне.
Когда эльфийка ушла, Амидалла закончила наводить порядок. Убрав со стола остатки использованных в зелье трав и крови ругару, побежала готовиться к ужину.
- Даже не проси, отец, я тебе в этом деле не помощник! - воскликнул Валент, услышав о планах герцога. - Если дядя узнает, что ты хочешь расстроить помолвку, он тебе не простит!
- Он не узнает, - шикнул на сына Урье, заставляя того говорить на полтона тише. Оглянувшись на проходящего мимо слугу, схватил Валента за руку и потащил к лестнице, подальше от любопытствующей челяди и придворных. - А если и догадается, то в будущем скажет мне спасибо. Эдгард был явно не в себе, когда заключал договор с Сирилем. Решил запятнать нашу семью связью с безродными альваррами!
- Ты говоришь совсем как Амельен, - хмыкнул юноша. - Но его я хотя бы могу понять - нашему принцу просто не охота жениться. А тебя-то какая муха укусила?
Облокотившись на перила, герцог мрачно взирал на разряженных фрейлин, сгрудившихся у лестницы. Разговор с сыном принимал плохой оборот. Огастес был уверен, что Валент поддержит его, но юноша почему-то решил принять сторону императора, хотя, как и многие при дворе, питал неприязнь к кочевому народу.
- И все-таки я хочу, чтобы ты подумал над моими словами, - предпринял очередную попытку герцог. - От этого зависит честь нашей семьи.
- Ты слышал мой ответ. - Д'Эсте был непоколебим и в тот момент походил не на семнадцатилетнего юношу, а на взрослого мужчину. - Эдгард многое тебе прощал, закрывал глаза на твои долги и интриги, но этот раз может стать последним. Одумайся, отец! Ты рискуешь не только своим положением, но и моим. Я не хочу вместо должности капитана имперской гвардии отправиться в пожизненную ссылку! А именно тем все и закончится, если ты не поумеришь свой пыл!
Не дожидаясь, пока родитель выдаст очередной маловразумительный аргумент в пользу планируемой "диверсии", Валент сбежал вниз по лестнице и скрылся в одном из залов.
- Упертый мальчишка! Совсем отбился от рук! Никакой от него пользы, - недовольно проворчал Урье. Скользнув рассеянным взглядом по придворным, заметил среди фрейлин последнюю пассию Амельена. - Сэя Орсина, подойдите-ка сюда, - окликнул ее Огастес. - Нам с вами нужно кое о чем поговорить.
Солнце только начало свой путь к небосклону, когда над гостиным двором маленького уездного городка пронесся душераздирающий вопль. Кричали так громко и отчаянно, что повскакивали все: постояльцы, прислуга, стража, сопровождавшая де Ланди в столицу. Всполошенный народ высыпал в коридор и теперь осоловело озирался, пытаясь определить, где находится источник звука.
А виновница ранней побудки, перестав кричать, буквально впилась в зеркало взглядом, отчаянно желая, чтобы то, что она сейчас перед собой видит, оказалось лишь миражом. Армель, ночевавшая в комнате хозяйки, забилась в угол и с ужасом представляла, что будет дальше. В любом случае, девушка понимала, их ждала катастрофа.
- Этого не может быть!!! Не может быть!.. - хрипло шептала Амидалла. Ее всю трясло, глаза наполнялись слезами.
Спустя несколько минут в дверь постучали. Армель было привстала, собираясь отворить, но услышала приказ хозяйки, отданный низким, незнакомым голосом:
- Не смей! Меня не должны такой увидеть!
- Но это, скорее всего, сорэн Сириль. Он не уйдет, пока не убедится, что с вами все в порядке.
- Ты издеваешься?! В ПОРЯДКЕ?! - окончательно осатанела Амидалла.
- Я все улажу, - пообещала Армель. Проворно вскочила и прежде, чем хозяйка успела преградить ей путь, повернула дверную ручку и выскользнула в коридор.
В наспех наброшенном халате, со встрепанными черными волосами и темной щетиной на лице, князь выглядел как дикарь из непокоренных империей северных племен. За широкой спиной мужчины маячила бледная Фабиола, тоже примчавшаяся на крик.
- Что случилось?! - Де Ланди попытался обойти рабыню, но та будто приросла к земле.
- Хозяйке не понравилось, как я уложила ее волосы, - ляпнула Армель первое, что пришло на ум.
- Вы занимались прической в пять утра? - недоверчиво переспросила Фабиола.
- Ну вы же знаете, как сэя де Ланди переживает. Через несколько часов мы въедем в столицу, и она хочет быть на высоте.
- Мне кажется, ты что-то не договариваешь, Армель. С моей дочерью все в порядке?
- Это с какой стороны посмотреть, - оробела эльфийка под строгим взглядом.
Не говоря больше ни слова, князь подвинул девушку и вошел внутрь.
- Поверьте, лучше вам этого не видеть! - попыталась предостеречь его Армель, но было поздно.
Лалла сидела на полу в одной ночной сорочке и заливалась горькими слезам. Вид у нее был, мягко говоря, необычный. И без того непослушные длинные волосы сейчас напоминали пучок скошенного сена и имели бледно-лиловый оттенок. Кожа из золотисто-смуглой стала белой, как мел. Добавить к этому распухшее от рыданий личико и безумный взгляд, и к сорэну Сирилю закралась мысль, что его дочери нужен не принц, а опытный душевед.
- Перестань реветь! - нервно воскликнул де Ланди, впервые видевший своего ребенка в таком состоянии.
- Не... не могу!
- Святая Атали! Что ты с собой сотворила? - всплеснула руками Фабиола.
- Лалла, объясни, что произошло?! - вконец разволновался Сириль.
- Боюсь, сейчас вы от нее ничего не добьетесь. Она уже минут десять то кричит, то рыдает, - подала голос Армель, с опаской прикидывая, сочтет ли князь ее соучастницей или же вся вина целиком и полностью ляжет на Амидаллу. По справедливости только хозяйка должна была держать ответ, но, как обычно, обе получат на орехи.
- Ну хватит, перестань реветь, - взмолился князь, всегда пасовавший перед женскими слезами.
- Я лишь хотела, чтобы голос звучал колокольчиком, - хрипло простонала альварра.
- Больше смахивает на расстроенное пианино, - фыркнула Фабиола. Понимая, что подруга не в состоянии говорить, обратилась к князю: - Думаю, ваша светлость, я догадываюсь, что с ней.
И рассказала о дурацкой затее Лаллы превратиться в красавицу к встрече с принцем.
- Она выпила это перед сном. - Желая выслужиться и тем самым загладить свою вину, Армель протянула де Ланди шкатулку, в которой хранились бутылочки с зельем. Одна из них была пуста. - Сэя думала, что проснется похорошевшей, а вышло вон оно что. Наверное, опять что-то напутала с заклинанием или зельем.
Лалла злобно зыркнула на рабыню, и та поспешила спрятаться за спину князя.
- Снова использовала магию?! - накинулся на дочь Сириль.
- Лучше б не кричал, а помог все исправить! - пробасила Амидалла и, испугавшись собственного голоса, прижала ладони к лицу.
- Откуда у тебя это зелье?
"На помощь" снова пришла Армель. Стараясь не смотреть на хозяйку, сейчас напоминающую взбешенную фурию, эльфийка подала его светлости замызганный листок, вырванный Лаллой из личного гримуара князя.
Сириль скользнул по бумаге взглядом:
- Если б ты вырвала и следующую страницу, то знала бы, что это зелье применимо только для рас-хамелеонов, вроде ругару и мороев. Альварр не может менять свой облик до семнадцати лет.
- И что теперь делать?!
- Ждать, - холодно произнес Сириль, разозленный непослушанием дочери. - Постепенно действие настоя начнет проходить. Возможно, понадобится дней десять.
- Мне придется торчать здесь десять суток?! - Амидалла вскочила как подхлестнутая.
- Нет, мы не станем заставлять императора ждать. Тем более из-за твоего сумасбродства. - Князь отвернулся от дочери. - Армель, постарайся сделать что-нибудь с ее волосами и лицом. А голос... Боюсь, Лалла, при встрече с его высочеством тебе придется изображать немую. Возможно, хотя бы это послужит уроком... Мне надоело повторять, насколько опасной может быть магия.
Так больше и не взглянув на дочь, де Ланди вышел из комнаты.
- Вот и настал этот радостный для всех нас миг, - от души веселился Валент.
- Никогда не пробовал летать? Готов научить, если ты сейчас же не заткнешься! - сквозь зубы процедил Амельен.
Молодые люди стояли на центральном балконе вместе с императором и ждали, когда во дворцовые ворота въедет кортеж князя.
Когда затрубили трубы, Эдгард велел сыну:
- Перестань кривиться. Мне нужен счастливый жених, с нетерпением ожидающий своей невесты. Ты будущий император, вот и веди себя соответственно.
- Готов отказаться от трона в пользу д'Эсте, - огрызнулся кронпринц.
- Если альварра будет идти как приложение, то я пас, - хмыкнул Валент.
- Перестаньте оба! - прикрикнул на юношей император. - Не позорьте меня перед гостями!
Конная процессия медленно двигалась по широкой насыпной дорожке к парадному входу. Амидалла ерзала в седле, чувствуя на себе сотни любопытных, оценивающих взглядов, и не решалась посмотреть наверх, туда, где находился ее принц. И как бы ей ни хотелось его увидеть, сейчас юная княжна отдал бы все на свете, лишь бы на какое-то время остаться одной и дать себе возможность отойти от потрясений минувшего утра.
Валент подался веред, стараясь рассмотреть невесту брата. Амельен же принципиально ее не замечал. Вместо этого он обменивался взглядами с Орсиной, находившейся на соседнем балкончике.
К разочарованию д'Эсте разглядеть альварру не удалось. Лицо ее скрывала густая вуаль, голову украшала широкополая шляпа с длинными атласными лентами.
- Хватит таращиться на фрейлину. Пора знакомиться с невестой. - Валент подтолкнул принца к лестнице и первым побежал встречать гостей.
Когда Амельен нагнал его, юноша уже успел поклониться Сирилю и, отпихнув слугу, сам помог спешиться княжне. Делал он это, конечно же, не из желания угодить альваррам, а из праздного любопытства - хотелось первым взглянуть на будущую императрицу.
Амидалла присела в реверансе, да так и осталась стоять с опущенной головой, не зная, куда себя деть. Парализованная пристальным вниманием окружающих, она не смела пошевелиться и лишь украдкой поглядывала на молодых людей, гадая, кто из них Амельен. Юноши были очень похожи: высокие, статные, светловолосые. В красных парадных мундирах, обложенных золотыми галунами. У обоих военная выправка, надменно вздернутый подбородок и высокомерие во взгляде. Только у одного глаза были голубыми, у другого же темно-синими, как полуночное небо. Юноша, что держался чуть в стороне, носил длинные волосы, собранные в хвост. У его, по всей видимости, брата была короткая стрижка, и Амидалла ошибочно решила, что это и есть кронпринц. Именно таким он запомнился ей с их последней встречи. У девочки сразу отлегло от сердца. То, с какой поспешностью его высочество подошел к ним, как галантно помог ей спешиться и коснулся губами ее перчатки, свидетельствовало о том, что он тоже с нетерпением ждал их встречи.
Пока Валент гадал, что скрывается под вуалью и почему альварра, несмотря на жару, напялила на себя амазонку с длинными рукавами, Амельен старался смотреть куда угодно, только не на свою избранницу. Когда из дворца показался император, Сириль с дочерью двинулись ему навстречу, а неугомонный Валент незаметным движением ухватился за ленту шляпки и потянул ее на себя. Головной убор слетел с головы девушки вместе с приколотой к нему вуалью.
Амидалла замерла, натянутая, как струна. Народ перестал шептаться. Все в немом удивлении смотрели на альварру.
- Что ж, бывает и хуже, - д'Эсте с трудом сдерживал улыбку. - Хотя, наверное, все-таки нет.
С лица Амельена сошли краски. Император запнулся на полпути и растерянно смотрел на девушку с лиловыми волосами, бледную, как сама смерть.
- Добро пожаловать в Астархад! - наконец взяв себя в руки, проговорил он. - Сириль, Амидалла, рад, что вы приняли мое приглашение.
- Для нас честь быть здесь, - расшаркался перед монархом де Ланди.
Лалла опустилась в низком реверансе, цветом лица сливаясь со своими волосами. Усилием воли подавила порыв подобрать юбки и броситься прочь.