Аннотация: Вошел отдельной главой в роман "Погасить Черное Пламя" . Рассказ опубликован на втором СД "Радио Луны" и в электронном журнале "Отзвуки Судьбы" No 3
Крис Игольчатый
МАСТЕР НА ВСЕ РУКИ
Моруско отвел ветку рябины с тяжелыми алыми гроздьями, шагнул вперед и чуть не по пояс провалился в сугроб. Император Мандры назначил встречу на пустынном берегу Шеноры, напротив острова Акэе. Император проделал путь по воздуху и не подумал о том, каково будет добираться королю темных эльфов через заснеженный лес. На три версты, отделявшие точку рандеву от Келенборноста, Моруско потратил почти весь короткий зимний день.
Эльф заметил силуэт дракона, словно вырезанный из черной бумаги, еще до того, как вышел на обрыв. За спиной императора Мандры качались сосны. Огромные, с великолепной твердой древесиной сосны острова Акэе. Больше таких деревьев в Мандре не осталось, хотя раньше весь левый берег Шеноры занимал огромный бор - Бурая Пуща. Полане пустили сосны на корабли, а местность теперь называлась Бурая Пустошь. Разница между новым и старым названием заключалась всего в одной руне.
- А, вот и ты, - сказал Черное Пламя.
Снегирей, возившихся в ветвях сосен, вспугнул его раскатистый голос. Птицы взметнулись над островом, словно язык пламени.
- Зачем ты позвал меня? - спросил Моруско. - Будешь опять угрожать и требовать, чтобы я приказал моим подданным сложить оружие? Я устал повторять тебе, что после того, как ты заставил меня подписать договор о добровольном присоединении к Мандре, темные эльфы больше не считают меня своим королем...
- Это я устал от твоих отговорок! - взревел Черное Пламя. - Я позвал тебя, чтобы кое-что показать.
Дракон повернул голову к острову. Из пасти императора Мандры вырвался длинный язык пламени. Моруско вскрикнул, когда огонь упал на лес. Зашипел, вскипая, снег. Сосны запылали, как тонкие свечки. Эльф вскинул руки. Сияющая голубая сфера вылетела из его ладоней, разбухла и накрыла собой остров Акэе.
- Ты думал, что сможешь шантажировать меня? - презрительно бросил Моруско.
Сфера сменила цвет на черный, задрожала и лопнула. Языки пламени с ревом вырвались из-под нее. К небу поднялся столб дыма. Эльф побледнел.
- В каком сыром дупле тебя обучали колдовать? - засмеялся император. - Дыхание истинного дракона потушить нельзя, уж это-то ты должен был знать. А теперь представь, если драконы подуют на Лихой Лес с четырех сторон...
- Ты не сделаешь этого, - хрипло сказал Моруско. - На выжженной земле не останется никого, кто платил бы тебе налоги песцовыми шкурками, соболями и серебром...
- Сделаю, - отвечал дракон. - Земля, удобренная пеплом, чудесно плодоносит. А рудники огонь не затронет... Тебе решать, Моруско. Ты должен выдать мне главарей партизан не позже Коляды, или твой лес вспыхнет, как праздничная елка!
- Смилуйся! - закричал Моруско. - Ты даешь мне всего три недели, а ведь отряды Ежей рассеянны по всему Лихому Лесу! Я не успею, Черное Пламя! Дай сроку хотя бы месяц!
- Я все сказал, - отрезал император Мандры. - Ты хитер, как лис, но если главари Ежей в день Коляды не будут в Келенборносте, в цепях, я подпалю твою шкурку, и она и вправду станет черной!
Дракон расправил крылья. В лицо эльфу полетела снежная крошка. Черное Пламя взмахнул крыльями и спланировал с обрыва. Дракон вышел из пике над самой поверхностью реки. Огромное тело на миг заслонило пылающий остров.
Когда эльф снова увидел Акэе, огонь уже погас.
Моруско смотрел на изуродованные черные стволы и плакал, хотя еще с детства знал, что нет ничего более глупого и болезненного, чем рыдать на морозе.
Бревно зависло над ямой.
- Давай! - крикнул Марфор.
"Я больше не могу", передала брату Ваниэль. Телекинез не был их основной специальностью; и теперь ненаследная принцесса темных эльфов поняла, почему маги-телекинетики так дорого берут за свои услуги. "Это последнее", ответил Рингрин. - "Тринадцатое". Рингрин и Ваниэль синхронно сделали сложный жест. Ствол медленно пошел вниз, нестерпимо блеснула на солнце окованная железом заостренная верхушка. В яме тяжело ухнуло. Огромный кол встал в приготовленную для него лунку. Рингрин вытер пот со лба.
Веревка, уходившая в яму, задергалась - Марфор выбирался на поверхность. Ледяной эльф прибыл в Лихой Лес только вчера, но за сутки успел очень многое. Химмельриттеры должны были поджечь лес с Горба Синкляра, который находился чуть в стороне от старинной эльфийской дороги, ведущей от Келенборноста вглубь Лихого Леса. К Горбу Синкляра отходила широкая тропа без развилок, где Марфор и выбрал место для ловушки. Он показал Ежам, как взрезать и поднять целиком пласт дерна, которым предстояло прикрыть огромную яму после того, как ловушка будет готова. Марфор обучил партизан заклинанию, позволявшему вынимать мерзлую землю огромными кубами. Если бы не оно, Ежи не успели бы выкопать яму такого размера к сроку. Трое партизан занимались только тем, что перебрасывали извлеченный грунт в глухие уголки Лихого Леса. Марфор изготовил первый огромный кол, который предстояло установить на дне ямы, партизаны сделали остальные по этому образцу. Усердие ледяного эльфа имело под собой вескую причину, хотя и совершенно отличную от мотивов, которые двигали Ежами. Марфор взял деньги вперед. И большую их часть он уже отработал.
Сначала Ваниэль увидела руку, затем показались светлые кудри эльфа. Марфор схватился за край, подтянулся и выскочил из ямы. Под распахнутым полушубком была видна шерстяная рубаха эльфа. На сером фоне красовалась черная руна удачи.
Черная стрела.
Имя, которое взяла себе ненаследная принцесса темных эльфов, когда возглавила отряд Ежей. Ваниэль в который раз подумала, что случайных встреч не бывает. Их судьбы были до странности созвучны. Марфор приходился пасынком Разрушителю Игнату, основателю Цитадели Воздушных Ящериц. Ненаследная принцесса темных эльфов же была падчерицей короля Моруско.
Марфор подмигнул эльфке. Глаза у него были серые, цвета пепла. Ваниэль в ответ чуть высунула кончик языка. Эльф улыбнулся, повернулся к Ежам, мастерившим настил, и махнул рукой. Вильварин и его напарник только этого и ждали. Ствол тоненькой березки поднялся из кучи срубленных деревьев, лежавших на краю ямы. Затрещали ветки. Вильварин перекинул березку через яму. Его напарник закрепил верхушку на своей стороне.
- Тонко что-то, - заметил Рингрин.
- Дальняя сторона должна выдержать вес трех гросайдечей, - сказал Марфор. - А эта - только одного.
- Перекурим, - сказал принц хрипло.
Эльфы сошли с дороги. Кулумит, повар партизан, хлопотал около костра. Рыжий чуб повара выбился из-под шапки. Будь Кулумит темным эльфом, его наверняка назвали бы Лисенком. Но родители Кулумита, ледяные эльфы, дали сыну имя в честь южного сладкого фрукта. Повар утверждал, что шкурка экзотического плода точь-в-точь такого же цвета, что и его волосы. В котелке над огнем что-то аппетитно булькало. Ваниэль принюхалась. "Бобы с мясом", определила эльфка.
- Я думал, что партизаны не разводят огня, - сказал Марфор озадаченно.
- В этот лес никто не сунется, - ответила Ваниэль.
- А зверей дым только отпугивает, - добавил Рингрин.
Увидев Ежей и друга, повар заулыбался.
- Чай как раз вскипел, - сказал Кулумит. - Садитесь.
Ваниэль с братом устроились на раскладных стульчиках, Марфор прислонился к дереву. Кулумит налил всем чаю, поставил кружки на пенек рядом с партизанами. Рингрин вытащил из-за пояса фляжку с водкой, открутил пробку и плехнул себе в кружку.
- Натощак, - процедила Ваниэль сквозь зубы. - Тебе ведь еще работать...
- Я чуть-чуть, - сказал Рингрин. - Только чтобы согреться.
- Я бы тоже не отказался, - сказал Марфор.
Рингрин налил водки и ему и протянул Марфору кружку. Кулумит отрезал им грудинки.
- Закусите. Сейчас и бобы поспеют, - сказал повар и обратился к Марфору: - Я соуса добавил, кисло-сладкого, как ты любишь.
- Смотри, - сказал Марфор. - Каждое пятое доброе дело наказывается уже в этой жизни.
Кулумит смутился и покраснел.
Марфор и его гросайдеч спасли Кулумит, когда тот заблудился на Драконьей Пустоши несколько лет назад. Дорогу из владений огнедышащих ящеров Кулумит проделал лежа поперек седла и глядя на чешуйчатый бок. Время от времени гросайдеч косилась на необычную ношу своим золотистым глазом, и Кулумит обливался холодным потом. Но Марфор не позволил своей гросайдеч закусить эльфом. Марфор возвращался в Цитадель Воздушных Ящериц из неудачной экспедиции за драконьими яйцами. Ни одну дракониху химмельриттерам приручить не удалось. Ящеров для воздушных наездников выводили из обычных драконьих яиц, магически разделенных на четыре части. Дракончики, которым химмельриттеры дали имя große Eidechse - "большие ящерицы", получались меньше по размерам и не такие прожорливые. Однако ящерицы-близняшки не обладали способностью к размножению.
Но на способности гросайдечей выдыхать неугасимый магический огонь мутация не сказалась никак.
Отряду Черной Стрелы стало известно об ультиматуме Черного Пламени три дня назад. Королева Ниматэ требовала, чтобы Ежи немедленно покинули Лихой Лес. Император Мандры не собирался ждать до Мидинваэрна. Дракон поручил уничтожение Лихого Леса химмельриттерам, и два звена химмельриттеров уже летели к Мир Минасу, а одно направлялось на юг, в Келенборност.
Ваниэль в первый раз за все время, прошедшее с момента подписания позорного соглашения, согласилась с матерью. Ненаследная принцесса помнила Большой Пожар, случившийся двести лет назад. Однако Ежи с севера Лихого Леса отказались от бегства. Они рассчитывали снять драконов из катапульт, когда химмельриттеры будут пролетать над Мрачными горами. Черное Пламя ясно сказал, что хочет сохранить расположенные там серебряные рудники. Да и жившие к востоку от гор серые эльфы никаких хлопот императору Мандры не доставляли. Химмельриттеры, скорее всего, должны были поджечь Лихой Лес сразу за Мрачными горами, где начинались владения собственно темных эльфов.
И тогда Рингрин проявил мудрость и смелость, достойную зрелого мужчины, хотя родился на пятьдесят лет позже Ваниэль и по меркам эльфов считался еще подростком. Он не видел Большого Пожара, и возможно, именно это позволило принцу сохранить способность к логическому мышлению. Рингрин сказал, что они должны найти профессионала, человека или эльфа, который знал бы повадки драконов, нанять его и следовать его советам. Кулумит, присутствовавший на импровизированном совете, сказал: "А я, кажется, знаю, кто нам нужен". На прощанье Марфор и Кулумит обменялись мечами. Этим клинком повар Ежей пользовался и по сей день. Металлы хорошо сохраняют отпечаток ауры бывшего хозяина, и у эльфов оказался отличный поисковый амулет. Всю подготовку операции Ваниэль поручила брату, чтобы дать почувствовать вкус самостоятельности. И ответственности.
Поисковый ритуал показал, что Марфор находится довольно далеко - в Старгороде-на-Тириссе. Узнав об этом, принц только и буркнул: "Хорошо, что не в Старгороде-на-Нудае". В Старгороде-на Нудае жили только люди, мандречены, и темных эльфов, скорее всего, арестовали бы сразу же, едва они оказались на улицах города. На улицах же тирисского Старгорода встречались представители всех разумных рас, от людей и эльфов до гномов и троллей. Рингрин с сестрой и десятком отборных бойцов телепортировались туда. Кулумит хотел, чтобы его взяли с собой, помогать уговорить Марфора. Но Рингрин не собирался никого уговаривать, и оставил Кулумита в лагере.
Так что если бы Марфор, увидев с высоты раненного сородича, проявил больше эгоизма, он бы сейчас не оказался впутан в самую опасную авантюру в своей жизни.
Рингрин в два глотка осушил кружку, достал трубку и кисет, набил ее табаком и закурил. Колечки дыма медленно поплыли в воздухе. Марфор пил медленно, смакуя.
- А ты бы лучше запахнулся, чем водку хлестать, - сказала Ваниэль Марфору. - И шапку одел бы...
Кулумит, самый высокий из Ежей, дал Марфору свой полушубок вместо щегольской кожаной куртки, в которой тот прибыл в лагерь партизан. Но даже этот полушубок оказался узок Марфору в плечах. Эльф его не застегивал.
- Я ведь ледяной эльф, Черная Стрела, - усмехнулся Марфор в ответ. - Или ты забыла?
Ваниэль отвела взгляд.
Ежи выследили Марфора в одном из кабаков и подкараулили его в темной подворотне, когда эльф вышел. Результат превзошел все ожидания. Двое Ежей остались в подворотне с пробитыми головами, Ваниэль отделалась вывихом руки. Марфор безошибочно почувствовал самого сильного мага среди нападавших и лишил эльфку возможности плести заклинания. Рингрина Марфор саданул по печени так, что тот два следующих дня мочился кровью.
И ушел.
В следующий кабак.
На следующий день уцелевшие Ежи обложили Марфора на постоялом дворе, где тот остановился. Ваниэль и Рингрин сели за стол в углу общего зала, а остальные Ежи заняли позиции на галерее, куда выходили двери номеров. Эльф и тут удивил своих преследователей. Спустившись в общий зал, он купил кувшин грога и подсел к ним за стол.
- Как ваша ручка? - приветливо спросил Марфор и наполнил кружку Ваниэль.
- Вам не предлагаю, - добавил он, обращаясь к угрюмому Рингрину. - У вас и так должна сильно болеть печень.
Ваниэль засмеялась. В этот момент музыканты, чья отвратительная музыка с самого начала испортила эльфке аппетит, заиграли медленный танец. Классическую мелодию не смогло испортить даже чудовищное исполнение.
- Потанцуем? - спросил Марфор.
- Нет, - сказал Рингрин.
- Да, - сказала Ваниэль и встала.
Они присоединились к топчущимся под музыку парам. Марфор развернул Ваниэль, выполняя фигуру танца, прижал спиной к себе. Одной рукой эльф обнял ее за талию, а вторую она ощутила на своей груди. Эльфка ощутила короткий укол в живот и мысленно застонала от отчаяния. В рукаве у Марфора оказался кинжал. Прикрываясь принцессой, он совершенно беспрепятственно прошел бы через зал.
- Я и сейчас могу уйти, - прошептал Марфор ей в ухо и нежно сжал сосок сквозь ткань..
- Двести золотых, - сказала эльфка.
- Вот так бы и сразу, - хмыкнул Марфор.
- Пойдем к тебе, - сказала Ваниэль.
Марфор спрятал кинжал и отпустил эльфку.
- Нет, - ответил он. - Мы пойдем к тебе. Хозяин терпел три дня, а потом сказал, что более наглого эльфа еще не встречал, и выставил меня вон. На последнюю монету я купил тебе вина, принцесса.
Ваниэль вздрогнула. Увидев, куда идут Марфор и Ваниэль, Рингрин тоже начал подниматься из-за стола. Сестра жестом остановила его. Принца перекосило, но он плюхнулся на свое место и налил себе грога. Марфор опять засмеялся и показал на свою печень.
- Как ты меня узнал? - спросила эльфка, когда они поднимались по скрипучей лестнице.
- Логика и еще раз логика, - улыбнулся Марфор. - У твоих спутников черные волосы и зеленые глаза, малый рост с лихвой искупается смелостью - вы темные эльфы. А у тебя на пальцах правой руки характерная мозоль от тетивы. Вы Ежи. Кстати, давно хочу спросить, да все некого было. Почему вы так себя называете?
- У мандречен есть такая поговорка: "Ищи ветра в поле", - ответила Ваниэль. - А у нас в таких случаях говорят: "Ищи ежа в лесу".
Эльф усмехнулся.
- Понятно. Оставалось вычислить, какой отряд партизан так заинтересовался моей скромной особой. Командуешь ватагой ты, это я еще вчера заметил. В официальных сводках упоминают трех женщин-атаманш: Кошмару, Энедику и Черную Стрелу, ненаследную принцессу-полукровку. Первые две - чистокровные темные эльфки. А ты шатенка, на полголовы выше любого в банде, с круглыми, а не вертикальными зрачками.
Ваниэль покачала головой.
- Хорошо, что ты не работаешь в жандармерии, - сказала эльфка.
Когда Ваниэль рассказала Марфору, услугу какого рода Ежи готовы так дорого оплатить, улыбка сползла с его лица. Закончив, она выжидающе посмотрела на эльфа. Сердце Ваниэль стучало, как бешеное. От ответа Марфора зависело слишком многое. Для того, чтобы сжечь Лихой Лес, хватило бы и одного дракона, одной гросайдечи, как называл их Марфор. Даже если оба звена химмельриттеров будут уничтожены над Мрачными горами, в Келенборност прибудут еще три огнедышащих чудовища.
- Расстегни блузку, - сказал эльф.
Ваниэль закусила губу.
- О, не льсти себе, - холодно сказал Марфор. - Я знаю, какая должна быть татуировка у настоящей принцессы темных эльфов. Я должен быть уверен, что ты та, за кого себя выдаешь. Мало ли полукровок в Лихом Лесу...
Ежи делали себе татуировки, пиктограмму имени, чтобы в случае гибели можно было опознать тело. Мужчины размещали символ над левым соском, женщины - под грудью. Ваниэль с трудом справилась с пуговицами. Руки принцессы дрожали от ярости и унижения. Марфор подошел к ней. Эльфка с преувеличенным вниманием стала разглядывать обшарпанный комод, стоявший в противоположном углу номера.
Марфор опустился на одно колено. Ваниэль ощутила его горячую руку, и комод поплыл у нее перед глазами.
- Ответ отрицательный, - сказал эльф, поднимаясь.
Ваниэль словно обухом по голове ударили.
- Но почему? - воскликнула она. - Ведь я - это я!
- Да, ты действительно Черная Стрела. Дело в другом. Убийство гросайдечей ничего не решит и ничего не изменит. Но мой отчим говорил мне: "Никогда не лезь в политику", - сказал Марфор. - А Разрушитель Игнат кое-что знал об этом. Да и к тому же, если взглянуть политически, вы ведь выдали Разрушителям всех ледяных эльфов, которые пытались укрыться в ваших лесах. Почему теперь я, ледяной эльф, должен помогать темным? Я с большим удовольствием посмотрю, как вы сгорите...
- Если бы мы не выдали твоих родичей, Разрушители начали бы войну и с нами, - возразила Ваниэль. - Возможно, претензии людей к ледяным эльфам имели под собой почву. Возможно, нет. Нас это не интересует. Мы живем ради нашего леса и нашим лесом, а Разрушители стерли бы его с лица земли. Темные эльфы никогда не вмешиваются в мировую политику.
- А сейчас чем вы занимаетесь? - с деланным недоумением спросил Марфор.
- Теперь политика вмешалась в нашу жизнь, - ответила эльфка. - После того, как Черное Пламя проглотит нас, следующими на очереди окажетесь вы.
- Вам не повезло, - сказал Марфор. - Но я намерен уклоняться от подобных игр до тех пор, пока смогу.
Ваниэль молча сняла блузку. Эльфка смотрела, как мягчеют черты лица Марфора. Он с усилием отвел взгляд.
- За то, чтобы я вас взял, принцесса, вам придется доплатить еще пятьдесят золотых, - цинично сказал Марфор.
- Пусть, - сказала Ваниэль тихо. - Если ты не пойдешь с нами, Лихой Лес сгорит, но я твердо обещаю, что это зрелище твою душу уже не согреет. Потому что ты его не увидишь.
Марфор вздохнул.
- Похоже, это не то предложение, от которого можно отказаться. Одевайся, - сказал он. Увидев обрадованное лицо Ваниэль, эльф поднял руку, словно защищаясь, и добавил: - Но цена останется прежней - двести пятьдесят, и ни монетой меньше...
Голос брата вернул принцессу к реальности.
- Вильварин говорит, что они закончили, - сказал Рингрин.
- Пойдем, положим дерн на место, - сказал Марфор.
- А бобы? - спохватился Кулумит.
Рингрин махнул рукой.
- Там немного осталось доделать, - сказал эльф. - Закончим и поедим все вместе.
Когда ловушка была готова, партизаны перекусили. Кисло-сладкий соус оказался выше всяких похвал. Кулумит был весьма посредственным следопытом - только темные эльфы чувствуют себя уверенно в Лихом Лесу - и неплохим стрелком, но кулинара лучше него было не сыскать от Келенборноста до Мир Минаса. Марфор приказал Ежам разбиться на тройки. Эльф еще утром объяснил Ежам, что перед тем, как гросайдечи провалятся в яму, нужно будет ослепить тварей, разрушить их огнедышащие железы. Ну, и разумеется, прикончить всадников. Долгое время единственным оружием химмельриттеров были сам летающие ящерицы, но с появлением в небе боевых ведьм всадников стали вооружать мечами и луками. Живые химмельриттеры, разъяренные смертью гросайдечей, могли причинить эльфам не меньше неприятностей, чем сами драконы. Марфор сделал на дороге алые метки, где будут находиться головы гросайдечей в момент начала стрельбы, и желтые, указывающие на положение всадников. Эльф потребовал, чтобы Ежи нашли себе места на деревьях вдоль дороги. Секреты следовало разместить примерно на высоте десяти локтей. Один из тройки стрелков должен был лишить дракона глаза, второй - разнести огнедышащую железу, расположенную в шее ящера там, где у человека находится зоб, а на долю третьего приходился всадник. Только те, кому предстояло пристрелить химмельриттеров, остались при своих луках. Всем остальным Марфор велел вооружиться арбалетами, которые для этой цели закупил на деньги Рингрина еще в Старгороде-на Тириссе. Слова принца о том, что темные эльфы не любят арбалеты, что это оружие слишком тяжелое, а болт теряет свою пробивную силу на гораздо более коротком расстоянии, чем стрела, что большая по сравнению с луком точность стрельбы не имела значения для Ежей, поскольку каждый из них попадал в глаз гигантского паука со ста шагов, ледяной эльф пропустил мимо ушей.
- Если что-то пойдет не по плану, - сказал Марфор в заключение. - Если кто-нибудь все-таки промахнется, я спрыгну в яму. Закончу работу. Не лезьте за мной. Вашей родине не нужны мертвые герои, вам нужны живые борцы.
- Кстати, насчет промахнетесь, - сказал Вильварин хмуро. - К чему нам эти железяки? Я из своего лука...
- Не пробью прозрачную мигательную перепонку, третье веко гросайдечи, - холодно закончил Марфор фразу Ежа. - Что уже многие глупые гордецы, как я, доказали своей смертью...
Вильварин проглотил оскорбление и удалился. Ежи разбрелись вдоль дороги, присматривая себе места для секретов напротив меток. Марфор пошел вместе с Ваниэль. Принцессе и двум другим Ежам достался последний дракон в цепочке.
- Посмотри, Черная Стрела, - окликнул ее бородатый партизан. - Это дерево подойдет?
Ваниэль взглянула на толстую березу.
- Вполне, Тэлион, - сказала эльфка.
Ежи стали забираться на дерево.
- Ты так хорошо знаешь, что нужно нашей родине и нам. А что нужно тебе в нашей яме? - спросила Ваниэль Марфора. - Ведь для мертвеца деньги не играют никакой роли.
- Я, конечно, простой ледяной эльф и не смею рассчитывать на благосклонность ненаследной принцессы, - смеясь, ответил Марфор. - Но я слышал, что даже принцессы теряют голову от победителей драконов...
Ваниэль засмеялась тоже.
- Но я бедная принцесса, мне нечем оплатить твои ласки, - в тон ему сказала эльфка.
- О, я беру деньги только с противных толстых старух, - сказал Марфор.
- Не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, - мягко ответила Ваниэль.
Марфор посмотрел на нее обрадованно и в тоже время недоверчиво.
- Какие шикарные авансы ты раздаешь мне, - пробормотал он.
- Это не аванс, - горько ответила Ваниэль. - Возможно, завтра мы победим. Но возможно, мы все погибнем, добывая эту победу. И насладиться ее плодами никто из нас не сможет.
Эльф иронически вскинул брови.
- Да ты оптимистка!
- Я партизанка, - грустно сказала принцесса. - Подсади меня на березу, будь любезен...
- Ах вот как это теперь называется, - промурлыкал Марфор, поднимая ее. Когда их лица оказались на одном уровне, Ваниэль поцеловала его. Своей спиной эльф закрывал их обоих от любопытных взглядов, а Ежам сверху и подавно ничего не было видно сквозь сплетение ветвей.
Эльф ответил так, что у Ваниэль закружилась голова.
- Хватит, хватит, - пробормотала принцесса. - У меня ведь руки дрожать будут...
Марфор подсадил Ваниэль на ветку и обернулся. Партизаны уже разобрались на позиции. Марфор прислонился спиной к березе, глубоко вздохнул. Эльф сощурился, что-то негромко проговорил нараспев, делая пассы руками.
Рингрин смотрел, как над дорогой встают на четкие контуры ящеров. Драконы выглядели совершенно живыми, хотя и были всего лишь оптической иллюзией, созданной Марфором. Холодная капля медленно поползла по позвоночнику Рингрина. Принц темных эльфов был против тренировки. Ваниэль сказала Марфору, что в Лихой Лес никто не сунется, но это было бравадой. Разъезды армии мандречен обычно старались не покидать главную дорогу, однако вполне могли проверить путь к Горбу Синкляра накануне прибытия драконов. Но сейчас Рингрин понял, что Марфор поступил правильно. Темные эльфы, столкнувшись с живыми летающими ящерами впервые в жизни, от ужаса растеряли бы свою хваленую меткость. Самому Рингрину достался всадник на замыкающей процессию гросайдечи. Хотя эта мишень была крупнее глаза ящера, в который должен был попасть сидевший рядом с ним Вильварин, принц сомневался в себе.
Но завтра каждый выстрел должен был лечь точно в цель.
- А мы не пристрелим друг друга? - спросил Тэлион. И болты, и стрелы не потеряли бы своей убойной силы, пройдя сквозь искаженный изображением воздух. Партизаны сидели практически друг напротив друга, так что опасения Тэлиона были вполне обоснованны.
- Разговорчики! - рявкнул Марфор. - Стрелять, когда голова вашей цели окажется над меткой!
Мимо Рингрина проплыла огромная голова с горящим глазом. Вильварин приподнял арбалет, взвел механизм. Рингрин протянул руку к колчану.
Дракон замер.
- Какой ублюдок схватился за арбалет? - заорал Марфор.
- Я примериться хотел, - пробормотал Вильварин.
- А для чего я трачу свою магическую энергию на эти игрушки, интересно? Арбалет - это не лук! Его надо было взвести заранее! И сидеть смирно, пока не появится твоя мишень! Разве это твоя мишень? Лучники, кстати, то же самое! Браться за оружие только когда появиться ваша цель! Не соседская, а ваша! Так, все готовы? Еще раз!
Дракон попятился, отошел сажени на две и снова двинулся вперед. Рингрин скосился на багрового от обиды товарища.
"Смени имя на Снегирь", посоветовал Рингрин Вильварину.
"Заткнись", хмуро ответил тот.
Процессия опять остановилась.
- Так! - крикнул Марфор. - Я кому сейчас тут объяснял? Этим березам, что ли? Молчание! И телепатическое тоже! Химмельриттеры чувствительны к магии, я уж о гросайдечах не говорю! А ваши бесценные замечания вызывают колебания эфира!
Иллюзия снова отошла от края ловушки, замерла на несколько мгновений и двинулась вперед. В этот раз Рингрин дождался, когда пройдут все три гросайдечи. Затем наложил стрелу на тетиву. "Его" всадник чуть качнулся в седле. Рингрин отпустил тетиву. Над его ухом лязгнул выпущенный Вильварином болт. Стрела вошла под пятое ребро химмельриттера и застряла в иллюзии, словно в настоящем теле. Болт тоже завис в воздухе и засветился красным.
Марфор прошел вдоль застывших фигур, осматривая результаты пробного залпа.
- Стрелки первой мишени, левая сторона - молодцы, - сказал эльф. - Правая сторона, стрелок по огнедышащей железе - не надо стрелять навесом, не надо! Бей по прямой. Так, вторая мишень... Претензий нет. Хотя подождите. Кто стрелял по всаднику? Перестань показывать, что ты здесь самый крутой. Зачем ты стрелял ему в глаз? А если бы он наклонился? Твоя цель - его сердце, но отнюдь не в романтическом смысле. Третья мишень... Правая сторона - очень хорошо, прекрасно. Когда отвоюете свою независимость и останетесь без работы, можете приходить в Цитадель Воздушных Ящериц наниматься. Левая сторона, стрелок по глазу - бери выше. Со всадником все в порядке.
Силуэты трех драконов исчезли. Стрелы и болты, лишившись опоры, посыпались на дорогу.
- Повторим еще раз! - сказал Марфор.
И они повторили. Еще и еще раз. Когда Марфор удовлетворился результатами тренировки, зимний день был уже на исходе. В лагерь Ежам предстояло возвращаться в темноте. Партизаны спустились с деревьев. Марфор смотрел, как эльфы собирают разбросанные по дороге стрелы и болты.
- Как ты это делаешь? - спросил Кулумит, подойдя к нему.
Он единственный не вызвал у Марфора никаких нареканий за всю тренировку. "Возможно", думала Ваниэль, прислушиваясь к разговору. - "Дело не в меткости. А в умении подчиняться приказам, чего мы, закоренелые индивидуалисты, начисто лишены..."
- Что - это? - вяло переспросил Марфор.
- Чтобы болты не падали? Застревали в изображениях?
- Обыкновенно, - пожал плечами Марфор. - Одно заклинание оттуда, другое отсюда, немного импровизации.
- То есть ты сам это все создал? - спросил потрясенный Кулумит. - Какого-то общего правила, придуманного другими волшебниками раньше, не существует?
- Никому из волшебников не приходилось учить Ежей стрелять по гросайдечам, - пожал плечами Марфор. - Не было необходимости в таких чарах.
- Да ты просто, как говорят люди: "И швец, и жнец, и на дуде игрец", - сказал Кулумит.
Все Ежи тем временем собрали с дороги свои боеприпасы. Отряд двинулся к Горбу Синкляра.
- Утром должен пойти снег, - напомнил Марфор Ваниэль. - Крупными, мокрыми хлопьями. Иначе гросайдечи смогут подняться в воздух.
- Не беспокойся, - сказала эльфка. - Пойдет.
День не задался с самого утра. Точнее, с ночи.
В самый глухой час задергалось и зажужжало магическое блюдце. Змееслав проснулся в ужасе, не понимая, где он находится и что его разбудило. Бирюзовое яблоко горело голубым светом, бешено катаясь по плоской тарелке телепатической связи. Змееслав коснулся яблока рукой, устанавливая контакт. С магической тарелки на старшего химмельриттера глянул Искандер, помощник дракона, которому Черное Пламя поручил курировать операцию на время своего отсутствия.
- Где вы находитесь? - истерично спросил Искандер. - Почему так долго не отвечали?
- Потому что в Келенборносте сейчас ночь, - хмуро сказал Змееслав. - Я спал.
- Где ваши подчиненные, Шмидт и фон Татцельберг? - так же нервно спросил Искандер.
Змееслав пожал плечами.
- Ганс и Зигфрид спят в своих покоях, надо полагать, - ответил старший химмельриттер.
- Вы уверены, что они еще живы? - спросил Искандер.
После этого вопроса Змееслав проснулся окончательно.
- Гросайдечи опутали наши покои магической сетью, - сказал он спокойно. - Никто не сможет проникнуть внутрь до их возвращения.
Змееслав умолчал, что каждый, кто попытается это сделать, через три часа покроется кровоточащими язвами жуткого вида. Старшему химмельриттеру это показалось шуткой очень дурного тона, но отговорить Дитриха, своего дракона, он не смог. Дитрих заверил Змееслава, что язвы совершенно не опасны для здоровья и через неделю пройдут, не оставив и следов.
- А где сами драконы? - спросил Искандер уже более спокойно.
- Посадник предлагал им разместиться на центральной площади, - сказал Змееслав. - Но гросайдечам там не понравилось. Они улетели куда-то.
- Куда?
Змееслав пожал плечами. Он пытался выяснить это у Дитриха, но дракон не смог объяснить старшему химмельриттеру, где находится место, в котором гросайдечи собирались ночевать. Единственное, что понял Змееслав - что оттуда связаться со всадником телепатически дракон не сможет, и что там совершенно безопасно. Когда химмельриттеры обсуждали загадочное заявление гросайдечей, Ганс предположил, что гросайдечи перемещаются в какой-то другой мир. Фон Татцельберг сказал мрачно: "Лишь бы не в Подземный", а Змееслав возразил: "Зигфрид, да хоть бы и в Подземный. Лишь бы они смогли вернуться оттуда".
- Не покидайте Келенборност до прибытия армейского конвоя, - сказал Искандер. - Батальон Черных Скорпионов уже на марше, они прибудут к вам завтра к вечеру. На Горб Синкляра выдвинетесь под прикрытием, ясно?
- Я подчиняюсь приказам только Первого Химмельриттера, - сказал Змееслав. - Да и мы с гросайдечами сами себе конвой.
Он крутанул бирюзовое яблоко в противоположную сторону, разрывая контакт. Затем положил яблоко в верхний ящик тумбочки, а тарелку забросил под кровать, чтобы Искандер не смог вызвать его снова. Старший химмельриттер откинулся на подушки и закрыл глаза. Но сон не шел. Змееслав долго ворочался, поминая Искандера недобрым словом.
Проснувшись утром с тяжелой головой, Змееслав не обнаружил на тумбочке перстня, подарка отца. Разрушитель Игнат передал своему сыну страшное оружие Разрушителей - Палец Судьбы. Магический артефакт представлял собой иглу из черного хрусталя длиной около трех дюймов, оправленную в свинец. Разрушители призывали через Пальцы Судьбы мертвую силу, магию Подземного мира. Змееслав долго отказывался носить артефакт, объясняя свое нежелание тем, что пользоваться Пальцем Судьбы он все равно не может. Способности Игната к управлению мертвой силой его сыну не передались. Однако брат Змееслава по матери, который был мастером на все руки, изменил оправу артефакта, прикрепив к ней два кольца. Разрушители носили артефакты на шее, но теперь Палец Судьбы надо было носить на левой руке. Магическая энергия Змееслава, пройдя через созданный Марфором преобразователь, становилась мертвой силой. Старший химмельриттер называл измененный артефакт перстнем-кастетом и очень дорожил.
Изрыгая ругательства, Змееслав перевернул покои вверх дном. Перстень-кастет нашелся под кроватью, рядом с магической тарелкой. Очевидно, старший химмельриттер сам смахнул его на пол ночью.
Змееслав оделся и спустился на крыльцо. С неба сыпался снег. Старший химмельриттер с крайне неприятным чувством смотрел на неторопливый танец тяжелых, крупных хлопьев. Вдруг он услышал голоса. Собеседники находились в каких-то дюймах от Змееслава, отделенные тонкой дощатой стеной крылечка.
- Всех шестерых? - с жадностью спросил посадник. "Так он уже встал", подумал старший химмельриттер удивленно. Вчера на праздничном ужине в честь прибытия химмельриттеров грузный, неторопливый посадник Оинисим не показался Змееславу ранней пташкой.
- Да, - горячим шепотом отвечал второй голос. Старший химмельриттер узнал воеводу Хандагора. - Сбили из катапулей, только чешуя брызнула. Ночью сегодня... Они, вишь, думали, что в темноте их в небе не увидит никто, хотели проскочить, ан нет, не вышло!
У Змееслава потемнело в глазах. Он пошатнулся, оперся рукой о стену. "Так вот почему Искандер кипятком ссал", мелькнуло у старшего химмельриттера.
Оинисим неприятно рассмеялся.
- Мы видим ночью лучше, чем днем, уж это-то могли бы выяснить, прежде чем соваться в наш лес, - сказал посадник.
Змееслав задыхался. Перед его внутренним взором мелькали лица шестерых химмельриттеров, полетевших на север. Малыш Гуннар... Весельчак Локи... Молчаливый Юрген... Неотразимая Брунгильда... Симон и Петер, новички, которых он почти не знал...
- Но как они могут, - сказал Хандагор. - Неужели они не понимают? Один-то из них человек, им только дай что-нибудь поджечь, но у второго и глаза наши.
- Нет, он не темный эльф, - перебил посадника Оинисим. - Я весь вечер его ауру пытался прочесть. Он не человек, не эльф, а вообще неизвестно что.
- Но старший-то над ними точно эльф, - не сдавался Хандагор.
- Да какой он эльф, - сказал Оинисим презрительно. - Ты цацку у него на руке видел? Полукровка он, Разрушитель проклятый. Они еще когда к нашему лесу подбирались, насилу королева Ниматэ уговорила их, даже собственного мужа выдала, лишь бы лес спасти... Я этому Смиславу денег ведь предложил. Что ему стоило сказать, что у драконов какой-нибудь насморк открылся? От нашего снега? Нет, отказался. Сидел, глазами мыргал, и все в свою дуду - я, дескать, подчиняюсь приказам только Первого Химмельриттера. Я ему - и твоего первого золотом осыплю, только уйдите, ради всех богов. А он только засмеялся в ответ.
- Сволочь...
- Не то слово, - согласился голова. - Пойдем в дом, гонца с такой приятной вестью от души попотчевать надобно. Старое миасское открою.
Заскрипел снег. Оинисим и Хандагор взошли на крыльцо. Змееслав онемел, увидев, что их лица испещрены черными язвами. Воевода и посадник тоже не были готовы к этой встрече. На их лицах, сменяя друг друга как картинки в волшебном фонаре, промелькнули страх, ненависть и фальшивое благодушие.
Что Змееслав мог сказать этим эльфам? Что Разрушитель Игнат создал гросайдечей вовсе не для того, чтобы уничтожить их родину, а для воздушного патрулирования границ Драконьей Пустоши? Что Черное Пламя сейчас сидит перед входом в Инкубатор, храмом химмельриттеров? Что император Мандры время от времени постукивает хвостом по крыше, отчего храм трещит по швам, и играючи царапает стены? Разрушитель Игнат создал Инкубатор и насытил здание своей магией, и там - и только там - из обычного драконьего яйца вылуплялись четыре гросайдечи. Отец Змееслава давно покинул Цитадель Воздушных Ящериц, и в случае разрушения Инкубатора некому было бы восстановить храм. А на настоящих драконах химмельритеры ездить не смогли бы. Боремия и другие прилегающие к Драконьей Пустоши княжества из процветающих снова превратились бы в выжженные, безлюдные местности...
Оинисим опомнился первым.
- Какое-то поветрие привезли вы к нам, господин химмельриттер, - сказал посадник. Оинисим осторожно коснулся рукой щеки. - Вон, как меня обсыпало... А я рядом с вами сидел. Вы, может, какое средство знаете от этой заразы?
- Чешется невыносимо, - подхватил Хандагор. - И с начальником гарнизона такая же беда. И с главой купеческой гильдии, и с дочкой его...
- Я думаю, что с главарем городской гильдии убийц то же самое, - холодно прервал его Змееслав. - И с сыном его... А средство простое - тот, кто проводит ночи в своей постели, а не шляется неизвестно где, этой хворью не заразится.
Хандагор замолчал, на его лице промелькнул испуг.
- Вы на что это намекаете? - спросил посадник. Ему было не привыкать плести интриги, и он быстрее справился с собой, чем старый вояка.
Змееслав пожал плечами.
- Ни на что, просто к слову пришлось. Я искал вас, Оинисим.
- Слушаю вас, господин старший химмельриттер.
- Мы не сможем вылететь в такую погоду, - сказал Змееслав.
- Вы погостите у нас до окончания метели? - осведомился посадник, сдерживая радость.
- Нам бы этого не хотелось, - сказал Змееслав. - К Горбу Синкляра нет дороги?
Черное Пламя велел пощадить Келенборност, и Змееслав знал, почему. В городе находился храм Красной Змеи, где, по слухам, могли оживить даже мертвого - была бы цела голова. Треть выпускников храма шли служить в армию Мандры. Лес предстояло поджечь с Горба Синкляра. Гросайдечи не могли опуститься так низко, чтобы их дыхание достало до деревьев, а потом безопасно улететь. Но и подняться в воздух с ровной поверхности гросайдечам было очень сложно, а горящий лес предстояло покинуть очень быстро. Для выполнения миссии была выбрана небольшая гора. Горб Синкляра, что немаловажно, находился по другую сторону старой эльфийской дороги, чем Келенборност. Пламя не могло преодолеть просеку такой ширины.
- Есть, - неохотно сказал Оинисим. - Там раньше добывали медь, и дорога к рудникам осталась. Не знаю, правда, в каком она сейчас состоянии... Пять верст по большой дороге, налево, и еще версты две - вот вам и будет Горб Синкляра.
- Дайте нам проводника, и мы дойдем пешком, - сказал Змееслав.
- Извините меня, господин старший химмельриттер, - отведя глаза, ответил Оинисим. - Но с вами никто не пойдет.
Змееслав вспомнил, как вчера гросайдечи затеяли возиться на площади. Химмельриттеры подзадоривали их. Случайно обернувшись, Змееслав увидел, что эльфы стоят на улицах, выходящих на площадь, и тоже смотрят на игры драконов. В глазах горожан горела бессильная ненависть. Идти в лес без конвоя было рискованно; но оставаться в городе было еще опаснее.
- Сами дойдете, - мрачно сказал Хандагор. - Здесь всего одна дорога. На первой развилке налево...
- Это я уже слышал, - перебил его Змееслав. - Что ж, спасибо и на этом.
Он резко повернулся и ушел в дом.
Гросайдечи не боялись мороза, чего нельзя было сказать о всадниках. Драконы двигались медленно. Снегопад не прекращался, и уже на второй версте пути химмельриттеры стали походить на снеговиков. Ганс Шмидт начал хлюпать носом еще во время вчерашнего перелета. Узнав, что вместо небольшой воздушной прогулки предстоит утомительная наземная, Ганс перекинул через луку седла полотнище в желто-синих цветочках. По расцветке ткани Змееслав узнал простыню из дома городского головы. Химмельриттер то и дело прикладывался к ней и мощно сморкался.
Дитрих качнул шеей, скосил на всадника золотисто-алый глаз.
"Чего ты загрустил?" спросил дракон телепатически. Змееслав как раз мрачно думал: "Вернемся - нажрусь, как свинья".
"Твои сестры и братья погибли, тебя это не печалит?", спросил в свою очередь Змееслав.
"Сегодня мы отомстим за них", сказал Дитрих спокойно. - "Но ты думаешь о чем-то другом".
Старший химмельриттер вздохнул.
"Мне не по себе", признался Змееслав. - "Темные эльфы не сделали нам ничего плохого. Этот лес - старейший в Мандре, а мы должны погубить его по прихоти сумасшедшего чудовища. Говорил мой отец - никогда не вмешивайся в политику, а я...".
"Лес не погибнет, если тебя заботит только это", отвечал Дитрих сухо. - "Сумасшедшее чудовище недаром хотело поджечь его с четырех концов. Наш огонь потушить нельзя, но можно от него отгородиться. Достаточно просеки шириной с эту дорогу, или глубокой канавы с водой. Если бы пламя шло со всех сторон, темные эльфы ничего не успели бы сделать. Но сейчас загорится только один край. А они очень сообразительны и умеют действовать быстро, судя по их выходке с катапультами... И ты можешь больше не терзать себя".
Змееслав покачал головой.
"Так не бывает, чтобы и волки были сыты, и овцы целы", - сказал он.
Ганс, ехавший первым, крикнул:
- Вижу поворот налево!
- Всем стоять! - крикнул старший химмельриттер. Драконы замерли на месте. - Ганс, вы с Ролло в разведку. Далеко не заходите, холм должно быть видно почти с дороги...
- И сморкайся потише, а то сюда сбегутся все Ежи Лихого Леса, - добавил Зигфрид.
- Очень смешно, - сердито сказал Ганс и высморкался. Ролло вытянул шею, принюхиваясь, затем осторожно двинулся по боковой дороге. Змееслав и Зигфрид не сводили с него глаз. Гросайдеч пробирался по узкой дороге с тяжеловесной грацией. Ветки деревьев то и дело задевали за бока Ролло. Снег с ветвей сыпался на него, и дракон неприязненно фыркал. Но вот гросайдеч остановился. Ганс повернулся к товарищам и помахал рукой.
- Все в порядке! - крикнул химмельриттер. - Вижу холм! Если это даже не тот, что мы ищем, то вполне подходящий!
Второй на дорогу к Горбу Синкляра ступила Марлен, гросайдеч Зигфрида. Драконочка презрительно пыхтела, мотала головой и упиралась. Ей не нравился узкий коридор, по которому предстояло пройти, но всаднику удалось уговорить ее. Дитрих со Змееславом замыкали процессию.
Так они прошли версты полторы. Березы в коротких снежных платьицах стояли по сторонам дороги, словно школьницы, сбежавшие с уроков посмотреть на прибытие заезжего цирка, игриво стреляли глазками из-под белых шапок и дразнили стройными ножками в черно-белых чулочках. У Змееслава защемило сердце. "Ну почему именно я должен уничтожить этот прекрасный лес?" подумал он почти с яростью. До Горба Синкляра уже оставалось рукой подать. Зигфрид передал старшему химмельриттеру: "Не нравится мне это. Здесь слишком тихо". "Чего же ты хочешь, лес, зима...", заметил Ганс. "И как будто кто-то смотрит все время... поверх оперения стрелы. Черной", возразил Зигфрид. Змееслав был склонен доверять сверхчувственному восприятию оборотня. Старший химмельриттер пристально взглянул на деревья, мимо которых они проезжали.
Марфор смотрел на золотисто-алые глаза, на могучие крылья и чешуйчатые бока гросайдечей. В горле эльфа стоял комок. "Но почему именно я должен уничтожить эту красоту?", подумал Марфор. Больше всего на свете эльфу сейчас хотелось закричать, предупредить химмельриттеров о западне.
Но он не мог.
Причина сидела на ветке над головой Марфора и, высунув от старания кончик языка, целилась в огнедышащую железу гросайдечи из арбалета.
Последний всадник в процессии оказался напротив них. Тэлион, сидевший на ветке рядом с Марфором, наложил стрелу на тетиву, прицелился. Марфор вздрогнул, увидев лицо химмельриттера. Он толкнул Тэлиона так сильно, что Еж едва не свалился с дерева.
"Да нет, ты ошиб...", начал передавать Змееслав Зигфриду. Раздался громкий треск. Ганс качнулся в седле. Змееслав увидел, как первый дракон нырнул вниз, и в первый миг подумал, что Ролло споткнулся. Но тут Ролло рывком провалился сразу на пол-корпуса. Дракон заревел, пытаясь расправить крылья. Огромные когти царапнули по краю ямы. "Назад, Дитрих!", мысленно закричал Змееслав. Гросайдеч попятился, и тут земля под его ногами разошлась. Тускло блеснули заостренные колья на дне огромной ямы. Змееслав вцепился в луку седла. Огромные колья вонзились в живот Дитриху. Дракон закричал, тонко, словно маленький ребенок. Дитрих рванулся, но бревна, вкопанные в землю на две трети длины, удержали свою добычу. Кровь ударила в голову старшему химмельриттеру, но он не дал гневу ослепить себя.
Воздух вокруг наполнился пронзительным визгом, словно в лесу резали сразу десяток поросят. Змееславу был знаком этот звук. Он пригнулся к седлу.
Это визжали арбалетные болты. Стрелы пели гораздо тише, но и им нашлось место в общем хоре.
Из шеи Ролло с двух сторон черными струями хлынула кровь. Дракон заревел. Змееслав понял, что партизаны стреляли не наудачу. Кто-то открыл им слабые места гросайдечей и научил, куда надо бить. Ролло, тело которого раздирали колья, обезумел от боли, завыл, взмахнул хвостом и задел Марлен. Гросайдеч в ярости вцепилась в него зубами. Змееслав видел, как окровавленный конец кола вышел из левой лопатки гросайдечи. Пасть Марлен разжалась, шея драконочки мотнулась, как веревка. Голова гросайдечи нырнула вниз, под ноги Ролло. Марлен повезло больше всех. Кол пробил ее сердце, и драконочка умерла сразу. Ее братьям предстояло медленно и мучительно подыхать в тесной яме.
Стрела сбила со Змееслава шапку. Гансу повезло меньше. Химмельриттер упал лицом вперед. Из спины его торчали две стрелы. Они вошли в тело химмельриттера на всю длину, снаружи осталось только оперение. Выглядело это так, словно у Ганса проклюнулись крохотные крылья.
И крылья эти были черными.
Еще не успел стихнуть вопль третьего химмельриттера, как в седле среднего дракона уже сидела огромная рысь. Рингрин увидел зверя и позабыл спустить тетиву. В Лихом Лесу оборотни не водились. От обычной рыси оборотень отличался длинным, тонким, как у леопарда, хвостом. Стрелы прошли в пяти дюймах над головой оборотня. Одна из них попала в крыло дракона, другая вонзилась в ствол березы напротив. Но рысь и не думала бежать. Зигфрид засек местоположение Ежей, которые должны были прикончить Дитриха, и дал дракону последний шанс. Рысь прыгнула на дерево.