[Регистрация] | Редактировать сведения о тексте | Редактировать текст


Самиздат, Предгорье, Мировое Зло
представляют:
Крещенский вечерок
Конкурс готического рассказа

Аннотация:

Кв: Женихи Юки-Онны


   Ух, ну и погода нынче! Ух!
   Тоэдо Сабуро поплотнее закрыл за собой двери, стряхнул снег со шляпы. Огляделся.
   Небольшая комната была пуста. Только циновки на полу, да в самом углу - очаг с приготовленными для растопки дровами.
   Домишко старенький, но, кажется, крепкий. Вполне подходящий, чтобы переждать метель.
   Сабуро снял башмаки и направился к очагу. Нужно растопить огонь и согреться.
   Ну и погода сегодня! Брр...
   А ведь с утра ничто не предвещало такой бури! Никакого ветра, только небольшой снегопад.
   Сабуро двинулся в путь на заре, и по дороге наслаждался видами любимых гор, таких печальных под серым зимним небом. Грустные пейзажи навевали меланхолическое настроение, и Сабуро даже сочинил трехстишие:

Холодный мокрый снег падает на лицо -

Надвину шляпу поглубже.

Зима в Китами.

   Красиво получилось. Нужно будет не забыть, записать.
  
   Дорога поднималась все выше в горы, и примерно к середине пути погода стала резко меняться. Подул пронзительный ветер, снегопад усилился. Снежные хлопья, крупные, как цветки чертополоха, уже не падали, а больно били по лицу.
   Сабуро было уже не до любования природой. Он кутался поплотнее в плащ, натягивал кипарисовую шляпу на самые глаза, и все равно не мог спастись от ветра. Но о том, чтобы повернуть назад в долину, не допускал и мысли.
   Как так? Тоэдо Сабуро выполнял повеление господина, а все самураи из клана Тоэдо были превосходными вассалами, и он, Сабуро, ничем не опозорит семью.
   А буря все крепчала. Казалось, снежный вихрь сжимает путника в своих объятьях, кружит, подталкивает, ведет куда-то.
   Сабуро уже начал опасаться, что погибнет в этом урагане. Но тут же отогнал от себя боязливые мысли. Что ж, погибнет, так погибнет, такова судьба, а бояться смерти - недостойно самурая Тоэдо.
   И, словно награда за бесстрашие, из метели возник этот домишко. Видимо, специально построенный для отдыха путников, или пастухов, или паломников к уединенным храмам. Таких храмов много в горах Эдзо.
   Обрадованный, Сабуро поспешил войти, и порыв ветра словно подтолкнул его к двери.
  
   Возблагодарив милостивое провидение, Сабуро быстро наломал тонкого хвороста и высек искру. Очаг послушно запылал. Сабуро уселся перед огнем и, развязав дорожный мешок, вынул оттуда узелок с рисовыми лепешками.
   Что ж, теперь можно спокойно переждать непогоду. Эх, еще бы кувшинчик пива! Тогда ожидание стало бы совсем не скучным!
   Вспомнив о сочиненном недавно стихе, Сабуро снова обратился к мешку и достал из него тушечницу с кистью. Взял свою шляпу - на ее полях уже было начертано немало значков. Сабуро, хотя и стеснялся этого, но иногда просто не мог удержаться, чтобы не написать хокку.
   Но торжественно-печальное настроение совершенно развеялось, и Сабуро никак не мог вспомнить красивые строчки.
   Тогда, немного подумав, Сабуро обмакнул кисточку и написал:
  

Просится в дом,

Стучится вьюга.

Наверно, хочет согреться.

  
   Получилось не так красиво, как про снежные хлопья, но зато мужественно. Можно еще вот так:
  

Стучится вьюга,

Словно девушка

Просится в дом.

  
   Вот так, пожалуй, лучше. И мужественно, и как будто поэту хорошо известно, как девушки просятся войти...
   На самом деле Сабуро было это еще неизвестно, но никогда и никому он бы не признался в этом. Сабуро - не мальчик, он самурай, уже взрослый воин и слуга князя Мацумаэ... Ну, почти взрослый. А если бы это было не так, разве дал бы ему господин такое важное задание?
   "Из деревни Наёру, - сказал господин, - который год не поступают подати. Староста всякий раз сообщает о печальной смерти кого-то из молодых крестьян, о похоронах за счет общины. Не верю, чтобы молодые парни гибли с таким постоянством, но ты отправляйся туда, выясни. Не могу я позволить, чтобы меня обманывали мои подданые!". Сабуро выслушал, как подобает поклонился князю и удалился выполнять повеление. Следующим же утром отправился в дорогу. И теперь, преодолев четырнадцать ри и оставив позади последнюю долину, застрял где-то недалеко от цели. И из-за чего! Из-за простой метели! Нет, самураи Тоэда не устрашатся непогоды!
   Сабуро решительно подошел к двери и отодвинул перегородку. Злой ветер хлестнул по лицу так, что перехватило дыхание. За спиной испуганно мигнул огонь в очаге.
   Сабуро поспешно захлопнул дверь. Вздохнул: ничего не поделаешь, придется ждать.
   Взгляд упал на только что написанные стихи. Сабуро перечитал их. Нет, все-таки хорошо получилось, особенно про девушку.
   Внезапно резкий порыв ветра ударил в стену, заставив Сабуро вздрогнуть. Колкий снег рассыпался, прошуршал по тонкой бумаге, словно кто-то провел по стене рукой. А через секунду в дверь постучали.
  -- Впустите меня, впустите! - тонкий жалобный голос еле прорывался сквозь завывания урагана. Сабуро кинулся к двери. Раздвинул створки - перед ним, окруженная снежными завихрениями, зябко сжавшись под ударами вьюги, стояла юная девушка, и жалобно глядела на Сабуро испуганными глазами.
  -- О... Входите же скорее, входите, госпожа... - растерянно проговорил Сабуро, отступая в сторону, чтобы пропустить девушку к теплу.
   Девушка ступила на циновки, дверь закрылась.
  -- Прошу, проходите к очагу, вам надо согреться, - растерявшись, пригласил Сабуро. Он никак не мог справиться с неловкостью. Но, кажется, приглашение прозвучало вполне учтиво, подумал он, и приободрился. - Не хотите ли перекусить, госпожа? У меня немного рисовых лепешек, и я с радостью...
  -- Благодарю, господин. Я не голодна. Но, с вашего разрешения, немного обогреюсь... - голос девушки был тих, она с милой застенчивостью опустила взор, и Сабуро вдруг удивился - как это он сразу не заметил, до чего красива она в своем белом одеянии...
   Однако, что говорить дальше, он никак не мог придумать. Кажется, все необходимые формулы вежливости произнесены, и теперь гостья вольна продолжать разговор или молчать. А она не спешила продолжать беседу. Изящным, почти незаметным движением она сняла обувь, плавно прошла по циновкам к очагу и опустилась на колени. Протянула к очагу руки - пальцы у нее были тонкие, белые, почти прозрачные. Какие красивые! У Сабуро защемило сердце при мысли, насколько эти пальчики закоченели на морозе. И лицо - белое, нежное лицо, обращенное к огню, было прекрасно. Словно вырезанный из белого нефрита, тонкий профиль мерцал в неверном свете очага. Сабуро стоял, зачарованный красотой девушки, забыв обо всем на свете. Даже любимые стихи не складывались - и разум, и сердце были наполнены созерцанием открывшейся ему нездешней красоты.
   Девушка сама прервала молчание:
  -- Меня зовут О-Юки. Я... дочь деревенского старосты. Возвращалась от родственников, что живут за перевалом, да вот... попала в метель...
  -- Дочь старосты из Наёру? Я сам направляюсь туда! Мне велено... - Сабуро осекся. Ну надо же, чуть не выболтал важный секрет!
   Но девушка ничуть не удивилась. И, кажется, даже не обрадовалась нежданному попутчику. Сказала только, совсем без интереса:
  -- Да? - и снова замолчала.
   Так и сидели они, слушая завывание метели за стеной. Время от времени Сабуро подбрасывал в очаг немного хвороста, и снова замирал в мужественной и независимой позе - колени в стороны, спина прямая, взгляд сосредоточен в одной точке.
   А она... Она так же, как и Сабуро неподвижно сидела на коленях, с такой же прямой спиной, и ни разу не дрогнула. Только изредка, время от времени, тайком поглядывала на юношу. Наверно, думал Сабуро, тоже хочет поговорить, да стесняется. Хорошо, видно, воспитана девушка, умеет быть скромной.
   Метель мела, огонь согревал, молчание длилось, и Сабуро постепенно начал погружаться в приятное забытье. Необыкновенно приятно было созерцать неподвижный прекрасный профиль девушки. Словно рассматриваешь искусно вырезанную статуэтку. И девушка, и огонь, и вся комната плыли в глазах Сабуро, исчезая и вновь возвращаясь.
  -- Вы спите, господин? - мелодичный голос вывел его из полусна.
  -- Нет-нет... Я просто... Задумался.
  -- О чем же? - в голосе девушки послышалось едва заметное озорство.
  -- Так... Ни о чем... Я подумал... Как странно - метель, вы... Кажется, ночью, в горах, да еще и в метель - ведь должно быть страшно... А мне ничуть не страшно. Мне хорошо...
  -- Конечно... Вы ведь самурай, вам нельзя страшиться...
  -- Да... Но дело не в этом. Дело... в вас.
   Сабуро не знал, как это признание выскочило у него. Он не хотел ничего такого говорить! Он ведь знает - никогда нельзя показывать девушке, что она нравится! Иначе - все пропало! Она никогда тебя не полюбит! И все-таки - сказал. Глупец, глупец!
   Но она - о, удивительная! - обернулась к нему и с ласковой улыбкой произнесла:
  -- Так вам, господин, приятно мое общество?
   Сабуро не нашел, что сказать, только глядел на нее - глядел и не мог оторвать глаз.
   Девушка поднялась на ноги. Сабуро обратил внимание - какая она высокая. Гораздо выше любой из девушек, которых знал Сабуро. И стройнее. И кожа намного светлее, чем у других. И глаза ярче. И губы... И движения ее - плавные, как будто она не движется, а исполняет сложный танец...

Она идет или танцует?

Не по циновке - по моему сердцу

Ступает красавица...

  -- Спасибо, господин...
  -- За что?
  -- За стихи.
  -- Но ведь я их... не произнес?
  -- И не нужно. Я услышала. Прекрасные стихи. И за них...- она вышла на середину комнаты и взялась руками за концы пояса, - полагается награда...
   Нежные руки потянули за концы пояса, и белое кимоно упало с плеч.
   Сабуро глядел, боясь сделать вдох. Что-то случилось в мире - или ее кимоно было настолько легким, или само время остановилось - но платье все летело, бесконечно долго летело вниз, и никак не могло упасть. А перед Сабуро являлось чудо - нежные, тонкие плечи, почти прозрачные, словно слепленные из снега, хрупкие ключицы, дерзкие острые груди ... Она подняла руки, и две длинные шпильки упали на тонкую ткань у ее ног, а по плечам рассыпалась ночь. Она сделала шаг навстречу, и Сабуро со стоном упал ей в объятья.
  
   Что сказать? Ее губы были горячи, кожа - туго натянутый шелк, безумные речи - слаще самых изысканных лакомств. Волосы - ночь, глаза - как звезды на небосводе, прозрачные ноготки - тоньше розовых лепестков. Что еще сказать? Разве только то, что буря продолжалась четыре дня...
  
   А утром пятого дня ветер стих. И О-Юки сказала:
  -- Сабуро-сан, мне пора уходить...
  -- Пойдем вместе! У меня ведь дело в Наёру! Как раз к твоему отцу дело!
   О-Юки как будто испугалась.
  -- Нет-нет! Нам нельзя идти вместе! Никак нельзя!
   Сабуро мысленно улыбнулся. О, женщины! Скромность! Она, конечно, думает, что не пара самураю... И хочет оставить все случившееся в тайне. Что ж, сейчас она узнает, что самурай - прежде всего благородство.
  -- О-Юки, - торжественно произнес он, - Не согласилась бы ты стать моей женой? Ты станешь благородной дамой, и все станут называть тебя почтительно - Юки-Годзен. А я... Я клянусь любить тебя вечно.
   Сказав так, Сабуро поднял глаза на девушку. Она медлила с ответом. Почему она молчит? Не верит ему? Или жених есть? Или не любит?..
  -- Скажи, храбрый самурай, брил ли ты хоть раз в жизни лицо?
   Кровь бросилась к щекам Сабуро. Вот как! Она считает его юнцом! Безусым, безбородым юнцом! Пальцы Сабуро невольно сжались в кулаки.
  -- Прости меня, Сабуро-сан, я не в храбрости твоей усомнилась. Молодость горяча, а в мире так много красивых девушек! Не забудешь ли ты своих клятв, как только встретишь первую из них?
  -- Во всем мире нет тебя прекрасней! - горячо воскликнул Сабуро. - Клянусь, клянусь!
   О-Юки подошла к нему, положила на лицо прохладные ладони.
  -- Я с радостью стану твоей женой, Сабуро, только сделай для меня кое-что...
  -- Что? Что? Говори, я все сделаю...
  -- Не покидай этого дома до весенних дней. Сейчас я должна уйти, но в следующую непогоду я вернусь. Голода и жажды ты не будешь знать - я позабочусь. А весной я стану твоей женой. Только прошу тебя - не ходи в деревню!
  -- Но почему? У меня дело к старосте... К твоему отцу... И я мог бы попросить у него тебя в жены...
  -- Не нужно. Прошу, сделай, как я сказала. Не ходи в деревню. Я знаю - начиная с этой зимы смертей больше не будет!
  -- Откуда ты...
  -- Я живу здесь, и знаю. Не спрашивай, просто поверь. Обещаешь?
   Ее голос звучал так нежно, а руки были еще нежней.
  -- Ну... Хорошо. Обещаю. Не уйду отсюда до весны. Но и ты обещай, что вернешься!
  -- Обещаю. Обещаю, что буду любить тебя вечно.
  
   Так сказала она, и ушла. А Сабуро остался. Очарованный, опустошенный, счастливый.
   Он ждал, ждал метели. Очередной непогоды, когда она обещала вернуться. Но, как назло, погода стояла прекрасная - яркое солнце ослепительно сияло в голубейшем небе, черные сосны на фоне белоснежных гор восхитили бы любое сердце. Любое, но не его. Сабуро не нужна была красота природы, так волновавшая его раньше. Ему была нужна метель. И тогда она вернется.
  

***

  
   Истерзавшись ожиданием, Сабуро вышел из дому. Проклятая погода! Ненавистное солнце! Какое оно ослепительное сегодня! Снег лежит, как... Как ее кимоно... И по снегу, словно тонкий рисунок, убегают вдаль ее следы. Вверх, вверх. Туда, за перевал, к деревне.
   Ох, глупец! Ну как же он не догадался раньше! Теперь понятно, почему она не хотела, чтобы Сабуро пошел в деревню! Боялась прийти домой рядом с мужчиной. Боялась позора. Женщины!
   А ведь как все просто - пойти по ее следам, прийти сразу к отцу и сказать: "Накамура - сан, отдай мне твою дочь."
   Не думая больше ни о чем, Сабуро побежал по следам маленьких ножек. Дальше, дальше... По колено проваливаясь в глубокий снег, разрезая ноги о жесткую кромку наста, не замечая ничего кроме легких следов, он двигался вверх.
   Вот уж и перевал близко.
   На самой вершине гряды следы внезапно оборвались. Неужели замело? Эх, не беда - вон, внизу виднеется крыша деревенского храма... Словно вороновы крылья, расправленные для полета...

Словно вороновы крылья...

  -- мелькнуло в голове Сабуро...

Расправленные для полета...

   А ноги сами несли вниз, к деревне...

О, Юки, где ты?

  -- чуть не закричал Сабуро.

   ...Разве это - стихи?

***

   ... Словно помешанный, влетел Сабуро в дом старосты.
  -- Накамура-сан, у меня к тебе дело...
   Самурай славного рода Тоэда, словно покорный раб, стоял на коленях перед крестьянином.
  -- О, встаньте, встаньте, господин... Что за дело привело вас сюда?
  -- Мой князь, славный дандзё Мацумаэ повелел мне...
  -- Я весь внимание...
  -- Отдайте мне вашу дочь!.. - промолвил Сабуро, и повалился замертво.
  -- Что с вами?
   Почтенный Накамура наклонился над гостем.
   Эй, кто-нибудь, сюда!..
  

***

   ...- Вам лучше?
   Голос был теплым и мягким, как гусиный пух. Сабуро с трудом разлепил веки. Над ним склонялось чье-то лицо.
  -- Что со мной?
  -- Вы болели. Но теперь, конечно, все будет хорошо. Болезнь уходит, и скоро вы совсем поправитесь.
   Это был Накамура. Он учтиво улыбался.
  -- Вы тяжело болели, но моя дочь старательно ухаживала за вами, и теперь, без сомнения, вы быстро поправитесь. Что до вашей просьбы... То я согласен. Скрывать мне нечего - простому крестьянину весьма лестно отдать дочь за дворянина...
  -- Спасибо, Накамура-сан... И прошу - если гость может просить - пусть она придет поскорее...
   Староста с поспешностью поклонился.
  -- О, конечно, конечно... Ведь вы нуждатетсь в уходе... - и старец, мелко кланяясь, удалился. А Сабуро снова впал в забытье.
   Очнулся он оттого, что чьи-то теплые руки гладили его лицо. Сабуро открыл глаза - над ним склонялась и ласково ему улыбалась какая-то девушка. Не очень красивая, но милая и, наверное, добрая.
  -- Кто вы?
  -- Я - Окини, ваша жена. Ведь вы просили отца отдать меня вам, и вот...
  -- Но я просил О-Юми...
   Во взгляде девушки мелькнул испуг.
  -- Господин, я единственная дочь...
   Какое-то время Сабуро смотрел на девушку непонимающе. Потом закрыл глаза и со стоном упал на ложе.
  -- Что с вами, господин? Что...
  -- Обманула! - провыл - простонал Сабуро.- Обманула!!!
  -- Кто обманула? В чем?
   Но Сабуро не слышал вопросов. Все пропало! Он больше ее не увидит...обманула.
  
   Постепенно отчаянье сменилось злостью, а потом - обидой. Ладно. Она обманула самурая Тоэдо. Никто не смеет. И он ей это докажет.
   Сабуро взглянул на девушку.
  -- Так ты - моя жена?
  -- Да, господин. Мой отец отдал меня вам...
  -- Тогда иди сюда...
  
   Что сказать? Она была молода. Теплая, наверно, нежная. Она что-то лепетала, вздыхала.
   А на дворе начиналась метель.
   И когда Сабуро странным, судорожным движением притянул Окини к себе, с резким хлопком дверь распахнулась.
   За ней, окруженная снежным вихрем, стояла О-Юки. Она взглянула на Сабуро - и у того зашлось сердце. Взглянула на Окини - и та пронзительно завизжала, в панике отползла к дальней стене.
   О-Юки ступила в комнату, протянула руки к девушке. Коснулась ее лица, и Окини замолчала. Замерла, соскользнула по стене и осталась неподвижно лежать - в странной, нелепой позе, как сломанный манекен.
   О-Юки обернулась к Сабуро.
  -- Ты обещал любить меня вечно. Похорони эту свою куклу, и возвращайся ко мне.
   Сказала так - и исчезла.
  
   Накамуро-сан сказал:
  -- Юки-Онна ревнует.
   Они стояли на сельском кладбище, и вдвоем хоронили бедную Окини.
  -- Что?
  -- Юки-Онна. Посмотри - вот могилы ее женихов, - старец показал рукой в сторону, - вон их сколько. Каждую зиму снежная госпожа ищет себе мужа. И не может найти.
   Этой зимой Юки полюбила тебя.
  -- Она прекрасна...
  -- Да.
  -- Я поклялся любить ее вечно...
  -- Да.
   Старик повернулся и побрел прочь.
  -- Накамуро-Сан! Прошу вас, сообщите моему дандзё... Напишите ему, что я выполнил его приказ. Разобрался во всем.
   Старик кивнул и уже больше не оборачивался.
  

***

Похоронил нелюбимую,

И не знаю, что делать -

Плакать или смеяться.

  
   Таким было последнее трехстишие Сабуро. Прикрепив листок со стихотворением к ветке орешника возле могилы жены, он обернулся к ледяному ветру, что поднимался в горах. Улыбнулся, протянул руки:
  -- Что ж, О-Юми, теперь я твой.
  
  
   1. Холодный мокрый снег падает на лицо.
   2. плакать или смеяться
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  • Комментарии: 48, последний от 01/09/2006.
  • ? Copyright Гуинплен (mirovoe_zlo@mail.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 22k. Статистика.
  • Рассказ: Хоррор
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.

    Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
    О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

    Как попасть в этoт список