Это задание было самым сложным из всех. Просто работа, ещё одна работа, среди десятков ей подобных. Как жаль, что не нашлось причин отказаться...
Заправка стояла маленькая и невзрачная - несколько бензоколонок, будка управляющего, захудалый магазинчик и площадка для курения. Если б на моём месте был кто-то другой, то он мог легко спутать эту заправку с сотней других, расположенных вдоль старых шоссе центральной Германии. Но только не я. Жуя жвачку и хлебая "колу" из алюминиевой банки, мне не составило труда запомнить каждый сантиметр и каждый уголок. Старая привычка.
Поток бензина иссяк. Шланг занял своё место, а я направился к площадке для курения.
Естественно - не для того, чтобы покурить.
Посреди старого деревянного настила стоял небольшой столик, намертво прибитый к полу, и весь испещрённый следами от раскалённого пепла. Рядом было и несколько урн. Но всё это не сильно меня интересовало. Я сплюнул надоевшую жвачку прямо на середину стола, а сверху поставил банку, с недопитой "колой" и хорошенько придавил - чтобы ветром случайно не сдуло.
Прокатный БМВ завёлся по первому обороту ключа, педаль газа упёрлась в пол, заставляя колёса вгрызаться в замороженную землю, выдирая оттуда мелкие камешки и смёрзшуюся пыль. Пусть заправщик думает, что я спешу в Дахау.
Что конечно же было не так.
Перед самым въездом в город я остановился и вышел из машины. Приметная спортивная куртка полетела в придорожный овраг, а вскоре за ней последовало и яркое кепи с эмблемой пива "Beck". Вряд ли управляющий хорошо меня разглядел, но это неважно. Таковы правила.
Я снова упал в кожаные объятия сидения, но теперь мой путь лежал совсем в другую сторону. Съехав на второстепенную дорогу, машина понеслась по ухабам. Острые камни периодически скребли днище, но моя вера в надёжность немецких машин не знала границ. Она должна была выдержать - её ведь ещё в прокат возвращать...
Последние сто метров дороги представляли собой застывшие волны грязи - наследство осенних ливней. Но вот и полянка. Машина теперь петляла мимо обломков, стараясь не зацепить ни одну из валяющихся здесь гранитных глыб.
Зрелище открывалось великолепное.
Здание. Храм, собор, монастырь - не знаю. Высотой не меньше семидесяти метров. Вытянутые вдоль вертикали окна - они заканчивались острыми пиками, образованными пересечением двух дуг. Две островерхие башни, устремлены к свинцовому небу.
Кажется это готический стиль, но не берусь утверждать. Я заканчивал отнюдь не архитектурный институт.
Щёлкнул замок на багажнике.
Тот одноглазый немец организовал всё по высшему классу. Мы встретились с ним вчера. Никаких накладок - заказанные вещи были доставлены точно в срок. К тому времени я провёл в Дахау несколько дней и уже знал, где оборудовать себе "точку". Этот старый монастырь просто идеален: вершина холма, заброшен уже чёрт знает сколько времени, а главное - сохранившаяся часовня. Самая высокая точка в радиусе сотни квадратных километров. Окрестности должны лежать как на ладони. Вот и проверим.
Я вынул из багажника чемодан и зашагал к главному входу.
Удивительно, как это место не облюбовали городские мальчишки. Оно просто великолепно. Старые залы, узкие колонны, так и пропитанные духом нерешённых загадок. Стены, со следами копоти, рассыпавшиеся в прах предметы мебели. Рай для исследователей.
Но сейчас некогда.
Я тряхнул головой и зашагал через главный зал, направляясь к винтовой лестнице, ведущей на вершину башни.
Ровная площадка, большое окно - что ещё нужно? Здесь сухо. Ни сквозняка, ни ветерка. Всё пройдёт идеально.
Из раскрытого чемоданчика появилась массивная рама, к которой я тут же стал привинчивать остальные детали. Всё собирается без помощи инструментов. А в плане надёжности может поспорить с автоматом Калашникова.
Когда сборка закончилась, у меня в руках оказалась винтовка. ПСГ-1. Смертельное и точное оружие, разработанное исключительно для немецкого спецназа - такая вещица прекрасно подойдёт. Инфракрасный прицел, прибор бесшумной и беспламенной стрельбы, компенсатор... они даже не догадаются, откуда стреляли.
Я прилёг на пол и заглянул в окуляр оптического прицела. Перекрестие скользнуло по долине и замерло возле станции автозаправки. Как на блюдечке! Вот и оставленная мной красная банка... Приближение такое, что можно прочитать самые мелкие надписи.
Никакого волнения, никакой дрожи. Всё чисто.
Выстрел.
Крупнокалиберная пуля разорвала банку на части, выплеснув на поверхность стола остатки колы. Ночью случиться то же самое. Только вместо колы будет кровь, вперемежку с остатками головного мозга.
Но особой разницы ведь нет?
Винтовку я завернул в принесённую тряпку и оставил здесь же. Всё равно тут никто не бывает. Об этом говорил толстенный слой пыли, об этом же твердила тишина, от которой начинало звенеть в ушах.
Но мне нужно в Мюнхен. Готовить путь к отступлению. Главное - вырваться за пределы Евросоюза, до того как сработает капкан и я окажусь в чужой стране, ждать, когда меня найдёт Интерпол. Система отлажена до безобразия, но если поторопиться то удастся проскочить.
Мотор "биммера" приятно урчит, шипованная резина колёс вонзается в шоссе и несёт меня вперёд.
Успеть. Главное - успеть.
***
В Мюнхене всё опять прошло гладко. Новый паспорт будет к рассвету, а билет на восьмичасовой экспресс уже лежит у меня в кармане.
Интересно, почему я тогда так переживаю? Всё просчитано до мелочей: кортеж "цели" будет на старом шоссе около полуночи. Они остановятся на заправке, как бывало уже десятки раз. Полтора километра - не дистанция для квалифицированного снайпера. Времени много - обычно "цель" успевает выкурить сигарету. А то и не одну.
Наверно чувствует себя в безопасности. Конечно - это же единственная остановка на их пути.
Я несколько раз глубоко вдохнул и усилием воли восстановил нарушенное сердцебиение.
Теперь подо мной ревёт мотор неприметного "Фольксвагена". Серенькая мышка на пустой автостраде. Такую даже не станут останавливать, чтобы проверить документы...
Дождь хлынул, на подъезде к заправке. Чёрные облака, мечущиеся по небу весь день, наконец собрались с силами, и обрушили на замороженную землю всю мощь ледяной воды.
Дождь в январе... Погода не перестаёт удивлять меня. Сделать выстрел будет труднее, но с другой стороны дождь обеспечит отличную конспирацию. Никто не рискнёт выйти на улицу в такую погоду - все добропорядочные бюргеры замкнуться в своих конурах. Только винтовка, дождь и цель. Пуля пройдёт именно такую цепочку.
В темноте, я чуть не пропустил свой поворот. Дождинки искрились в свете фар и разбивались о крышку капота. Заработали дворники, но даже в максимальном положении они были бессильны против такого количества воды.
Дорога разбухла и превратилась в болото. Авто мужественно боролось с боковым ветром и всё-таки преодолевало преграды, хоть периодически и погружаясь в жидкую грязь. Пытаясь удержать рвущийся из рук руль, я взглянул на часы.
23:15
Наконец, лучи фар упёрлись в древнюю кирпичную кладку. Мотор заглох, но я не сомневался, что когда будет нужно, он снова будет в строю.
Машина справилась, теперь мой выход.
Я схватил с заднего сидения дождевик и плотную спортивную сумку с оборудованием. С трудом напялил одежду на себя и открыл дверь.
В салон ворвались холодные струи дождя и резкий запах надвигающейся бури. Гроза будет что надо! Я поднял глаза кверху. Тёмный монолит двух башен чётко выделялся на фоне перекрестия двух громадных молний.
Чёрное небо будто бы оплакивало мои намерения. Бесконечный поток воды низвергался на монастырь, сотрясаемый раскатами грома и подсвечиваемый вспышками небесной электрики. Гроза по-голливудски. Феерия из феерий.
Звуки резко изменились, едва я вошёл под сумрачные своды старого здания. Дождь теперь барабанил где-то наверху: непрерывный и настойчивый стук, словно кто-то невидимый рвался проникнуть в эти мрачные залы.
Нужно распаковывать оборудование. Пусть оно и состояло всего из одного предмета. А зачем больше? Больше улик - сложнее от них избавиться.
Прибор ночного видения, со встроенным тепловизором, вполне удовлетворял всем требованиям. Фонарик брать глупо - его свет будет виден издалека.
Я улыбнулся, при мысли о том, что кто-то менее опытный мог так лопухнуться. Превращать снайперскую точку в маяк - это, конечно, оригинально, но я не настолько туп. К тому же на моей стороне вся мощь современных цифровых технологий.
Я натянул прибор на голову и щёлкнул тумблером.
Дневная картинка теперь предстала в однообразной зеленовато-чёрной гамме. Видимость отличная - каждый камешек можно разглядеть.
Мне кажется, или стены выглядят как-то хм... странно.
Слишком ярко? Слишком чисто?
Слишком неестественно.
Я приподнял прибор и протёр глаза. Всё нормально... Вроде бы.
Шаги глухо отдавались по всему зданию, иногда теряясь в громовых раскатах и скрипах старого дома.
Черт возьми! Откуда это чувство?! Сердечный ритм ускорялся с каждым шагом. Уже начинало стучать в висках.
Проверенный метод: я досчитал до сотни, закрыв глаза и расслабившись. Спокойствие... Дыхание вернулось в норму. Всё нормально...
Но всё не было нормально. Я чувствовал это всеми порами кожи. Всеми чувствами. Против спокойствия восставали интуиция и чутьё.
Говорят, что у снайперов очень развито восприятие. Не буду спорить. Но что-то явно отговаривало меня идти наверх... Брать в руки винтовку... И давить на спусковой крючок...
Но я должен. Будь моя воля - всё бы бросил. Однако на карту поставлено многое. Сплоховать нельзя! Я же профессионал, твою мать!
Сжав зубы, я бегом ринулся к ступенькам, перепрыгивая обломки и стараясь смотреть только перед собой. Винтовая лестница, с моими утренними следами, пропечатавшимися в слое пыли. Ты здесь один, здание пустынно. Успокойся наконец!
Винтовка была там, где и должна была быть.
Постоянно косясь на дверь, я установил сошки и развернул ствол в сторону заправки. Уже скоро. Один выстрел и всё - беру отпуск. Нервы совсем ни к чёрту.
Позиция занята. Остаётся ждать...
Указательный палец коснулся курка. Тёплый. Тёплый и липкий, словно кто-то совсем недавно делал выстрел. Я достал из кармана платок и вытер сначала собственные ладони, а потом и скобу. Оружие не должно скользить в руках. А курок... наверное это всё же вспотели мои собственные ладони, а не чьи-то ещё.
Не усложняй проблемы - ищи простое объяснение.
Ожидание было чудовищным. Прибор ночного видения не улавливал достаточно излучения для работы, поэтому пришлось переключить его в режим тепловизора.
Вот и заправка. Оранжевое пятно в синем доме - управляющий. В руках у него рубиново-красный огонёк, что соответствует тлеющей сигарете.
Но цели всё ещё нет.
Часы пропищали полночь. Уже скоро, уже скоро... Я взглянул на Дахау, лежащий поодаль. Не город, а одно название. Фиолетовые дома с желтоватыми окнами, чёрные крыши, алые прямоугольники, шныряющие по улицам - видимо автомобили. Прибор забавно преобразовывал теплоту, струящуюся отовсюду, но если привыкнуть - вполне можно ориентироваться. Словно смотришь мультфильм в ярких красках. В такие моменты чувствуешь себя персонажем комикса.
Что это за звук? Или мне показалось... Нет, я чётко слышал. Как будто что-то металлическое ударилось о камень. Может кусок арматуры выпал из стены... Или железный прут поручня сорвался на ступеньки... А может некто, закутанный в покров ночи шествует по винтовой лестнице, сжимая в руке что-то тяжёлое, металлическое и опасное...
Не выдержал и оглянулся - ничего.
Я сорвал с головы прибор и, положив его рядом, вытер заливающий глаза пот. Врать самому себе не было необходимости - мне не нравилось это место, не нравилась тишина сковавшая воздух, не нравился дождь, мельтешащий перед глазами.
Внимание!
Я прищурил один глаз, вглядываясь в ночь, развеянную цифровой картинкой прицела. Целая плеяда алых прямоугольников показалась на дороге. Цель. Сомнений нет. Прикинув поправку на ветер и дождь, я отрегулировал прицел и снова приник к линзам. Машины остановились именно там, где должны были. Но интересовала меня только одна из них - центровая, на заднем сидении которой сидел всего один человек.
Внутри здания раздался хруст - словно тяжёлый сапог наступил на кусочек бетона и раскрошил его своей подошвой.
Дрожь прошла по пальцам я и чуть было не спустил курок. Выругался и в очередной раз оглянулся.
Никого.
Оранжевые фигурки уже разбрелись по территории заправки, а "цель" в сопровождении двух телохранителей, держащих зонт, двинулась к столику. Вот они уже зашли под навес, что прикрывает площадку для курения.
Шуршание. Совсем рядом. За спиной...
Я почувствовал, что уже довольно долго не дышу. Страх отмёл в сторону все привычки, вбиваемые годами практики. Дыши. Снайпер должен дышать. И дышать СПОКОЙНО!
Выдох вырвался из лёгких, как пар из котла. Такой горячий, что занемевшая от холода рука проснулась.
Там, далеко внизу, возле грязного столика вспыхнул ярко красный огонь, когда один из телохранителей щёлкнул зажигалкой.
Сейчас. Жми.
Я колебался. Могу присягать, что за моей спиной кто-то был! Стоял и просто смотрел, как по моему виску стекает ручеёк холодного пота.
Глубокая затяжка, и лёгкие у "цели" окрасились в ярко жёлтые тона - горячий дым прогрел их. Через миг, коричневатое облачко вырвалось изо рта курильщика и развеялось в холодном воздухе.
Вдох...
Щелчок испуганного сердца...
Тяжёлое дыхание за спиной и по ладони словно проходит электрический заряд.
Палец вжимается в курок...
Тепловой рисунок взорвался тысячью мелких горячих капелек, разлетевшихся от остатков черепной коробки. Безголовый труп замахал руками и неуклюже повалился на пол, мгновенно остывая под холодными слезами рыдающих небес.
Я лежал оглушённый выстрелом, чётко осознавая, что звук не мог быть таким сильным. Глушитель погасил его до еле слышного лязга. Это просто мои нервы сработали как усилитель.
Скоро я нашёл в себе силы обернуться. Там НИКОГО НЕ БЫЛО!
Внезапно пальцы ощутили новое чувство - какая-то жидкость, липкая и тёплая, покрывала всю кисть. Я вскочил на ноги, но не мог отвести взгляд от винтовки.
Кровь. Она стекала из дымящегося затвора, сочилась с обоих концов оптического прицела, красные бусинки срывались с курка...
Логика пробуксовывала, уступая место эмоциям. Страх и ужас грянули одновременно, взвинтив нервы до предела. Я схватил тепловизор и натянул его на глаза - он еле держался на мокрых от пота висках. Включил его. Что-то было у лестницы! Прозрачная, неуловимая фигура, напоминающая испарения, идущие от нагретой трассы в жаркий денёк. Мираж в пустыне, оптический обман...
Щёлкнул тумблер, включающий тепловое зрение. Жёлтое пятно, очертаниями напоминающее человека. Оно висело неподвижно, словно изучало меня. Потом развернулась и слилось со стеной.
Не помню, что произошло тогда - кажется я в панике бросился бежать вниз по ступеням. С каждым шагом менялся и тепловой узор. Стены пульсировали, нагреваясь и меняя окраску. Изображение затуманивалось и расплывалось - даже кожа чувствовала этот жар, поднимающийся с нижних этажей.
Наконец я достиг главного холла.
Стены полыхали. Призрачный, ярко красный огонь струился по ним, будто в замедленной съёмке. Потоки восходящего пламени лизали потолок и обнимали балки перекрытия, сливаясь с ними в экстазе потустороннего пожара.
Я словно попал в какую-то альтернативную реальность - на другой уровень восприятия. Интерьер претерпел драматические изменения: исчезли обломки, пропали рухнувшие колонны, куда-то делись выбитые окна...
Объятый пламенем, и заливаемый дождём, монастырь словно погрузился в кипящий ад. Изо всех проходов в зал стекались желтоватые фигурки. Они бежали к выходу, но старые двери не хотели открываться. Оборвались цепи креплений и двери уже невозможно было сдвинуть. Откуда-то неслись звуки выстрелов, и многие фигурки падали на пол, разбрызгивая горячую кровь во все стороны. В ноздри бил сладковатый запах палёной человеческой плоти. Он, как дурман, поглотил моё сознание...
***
Не знаю сколько времени прошло. Часы разбились от удара о камни, но рана на затылке до сих пор болит. Пожар исчез без остатка, оставив только следы копоти на стенах, обрушившиеся балки перекрытий и удушающий смрад. Аромат палёных волос и обуглившейся кожи.
Что это было!?!
Фигурки людей тоже исчезли с тепловой картины, но их присутствие всё равно чувствовалось. В виде жара, исходящего из ниоткуда.
Уходи. Уходи сейчас.
Пошатываясь, я побрёл к выходу.
Наверное, что-то напутал... Массивная дверь вела не на улицу, а в другую залу - ещё огромнее. Я совсем перестал ориентироваться... Не знал, куда идти, не знал, что делать. Здесь тихо, как в могиле и тоже пахнет сырой землёй.
Я медленно шагал по тёмным коридорам, которые переливались всеми оттенками тёмно-синего и чёрного цветов. Собственные шаги пугали меня, но ещё больше пугала тишина.
Впереди скользнула тень, и я притаился в тёмной нише, чёрнеющей в стене.
Никакого шума, никакой вибрации. Жёлтый контур человека проплыл мимо, даже не взглянув на меня. Бледное подобие... Тепловой фантом.
Но одно меня смущало - на нём была форма. Её я разглядел даже в инфракрасном видении. Это была одежда войск СС...
Я слышал о подобных местах... Где произошло что-то ужасное, и теперь повторяющееся вновь и вновь. Завязанное в узел событие, которое отображают мающиеся души мертвецов. Проклятые места.
Но причём здесь фашисты? Это ведь храм... Хотя они творили свои бесчинства везде. Абсолютно везде, но... Это Германия. Что они могли делать у себя на родине?
Долгий крик прорезал тишину. Дикий, утративший всё человеческое. Вопль молящий не о помощи - о смерти...
Я прокрался дальше по коридору и попал в новый проход, более широкий. Множество комнат, множество дверей. Последние не были препятствием для теплового потока - я мог с лёгкостью видеть находящиеся там фигуры.
Призраки. Жертвы и палачи. Они возникали очень быстро и тут же исчезали, словно подхватываемые вихрем. Солдаты, расстреливающие беззащитных женщин. Врачи в испачканных тёплой кровью халатах. Обнажённые женщины, сотрясающиеся от проходящего через них электрического тока. Их мышцы буквально взрывались от нечеловеческого перенапряжения, после чего видение исчезало... Газовые камеры с заходящимися в плаче детьми...
Опять врачи. И больной орущий до изнеможения, поскольку исследуемая операция отнюдь не подразумевала наркоза...
Я мог видеть пульсирующее в призраках тепло. Оно переливалось, как вода; краски сменяли друг друга: красные, жёлтые и оранжевые тона...
Впереди возник ещё один колышущийся силуэт - солдат, вздымающий ружьё.
БаХ! Пуля растворилась в воздухе, как и сам охранник...
В голове помутилось. Мир перед глазами начал вращаться. Бесконечные лестницы и коридоры, излучающие боль в видимом диапазоне спектра...
Через минуту бега меня вырвало, но я даже не думал останавливаться. Длинная лестница вниз. Очень длинная...
Проход затоплен - воды по щиколотку, но такая холодная, что можно отморозить ноги. Я бежал вперёд, игнорируя ответвления основного туннеля. Сырые своды над головой давили на психику и рождали головную боль, которую никто не в силах был унять.
Нога зацепилась за какую-то корягу и я рухнул как подкошенный. Резкий звон бьющегося стекла и непонятный треск в ушах.
Прибор сломался, и надо мной сомкнулась тьма.
Коряга всё ещё путалась в ногах - я попытался отодрать её, но едва мои пальцы коснулись гладкой, вылизанной поверхности, тихий голосок в голове шепнул, что это не коряга...
... а скелет.
Всё время, пока был в сознании, я кричал за двоих...
***
Холодный мокрый снег падает на лицо. Я не чувствую своего тела. Вообще ничего не чувствую
Страшно открывать глаза...
Наверное я долго здесь пролежал. Когда очнулся в следующий раз, то был уже полностью укрыт этим холодным снежным ковром. Мокро и мерзко.
Обессиленные ноги еле удерживали от падения. Болело всё тело: ныли почки, немели руки, трещала голова. Брёл сам не зная куда и наверное только чудом выбрался к своей машине. Нужно спешить... Паспорт... Поезд. Всё как в тумане.
Забравшись в салон, я глянул в зеркало. Горящие, воспалённые глаза, куча мелких порезов вокруг век, много-много седых волос...
Мягкое сидение автомобиля казалось мне каменным - моя спина совсем плоха. Воспаление лёгких или пневмония?
Пережить ночь в аду и умереть от пневмонии... Мне плакать или смеяться?
Этот собор сломал меня. Сломал во всех смыслах.
Но я должен выжить. Чёрт возьми, Я ДОЛЖЕН ВЫЖИТЬ!
***
На поезд успел в последние секунды. Горячий чай, мягкое одеяло, сон...
Колёса экспресса мягко шепчут свой ритм, убаюкивая и успокаивая.
Что случилось тогда? В ту дождливую ночь?
Нет, не вчера, а много лет назад. Ужасающий пожар, одним махом вычеркнувший позорную страничку немецкой истории. Люди, гибнущие в огне. Мучители и жертвы. Страх и ужас. Всё едино для очищающего огня.
Смерть удручающе некрасива. Отвратительна, омерзительна. И я БЫЛ её служителем. Сколько людей приняло смерть из моих рук? А сколько судеб зачеркнуло перекрестие оптического прицела? Не знаю. Их не сосчитать. Они приходят ночью, во сне. Лица - главные актёры моего бесконечного ночного кошмара...
Последняя мысль промелькнувшая перед забытьем:
Смогу ли я... ещё раз... когда-нибудь... спустить курок?
