Летним вечером, когда долго не темнееет, хорошо играть в футбол. Сегодня игра шла особенно напряженно. 1:1, 1:2, 2:2, 3:2, 3:3. Остановится невозможно, если знаешь, что еще чуть-чуть усилий и твоя команда победит. Но мать Джима пришла и стала орать какой он разгильдяй и как можно играть, если уже темно и мяча почти не видно, если он не поел еще и даже дома почти не был. Джим, конечно, сказал ей, что она дура, мяч с белыми пятнами, и его всегда видно, даже если играть в шахте или у черта на куличках. Я не буду пересказывать ее ответ. Она выбежала прямо на футбольное поле и поймала его за рукав. Мы понимали, как ему стыдно перед нами, сделали вид, что ничего не замечаем, и стали расходиться по домам. Жаль. Победа была так близка. А мать Джима действительно дура.
Я принял душ и пошел спать в свою комнату. Уснул мгновенно. Снилось что-то детски-волшебное. Старинная музыкальная шкатулка играет странную мелодию. Сияние за моим окном. Футбольные мячи парят над моей головой. Слышу голос:
- Эдди, послушай меня, может наступить катастрофа.
Наяву слышу! Я не люблю спросонок голоса, особенно с известиями о катастрофах. Катастрофа - это, конечно, неприятно, но не вставать же посреди ночи из-за этого.
- Эдди, Эдди!
Я проснулся. В комнате стоял взволнованный дед. Волновался он страшно.
- Эдди, ты должен сказать отцу, что, если он хочет избежать банкротства и позора, он должен...
- Дедуль, а почему ты сам не можешь сказать отцу, что именно он должен? Ты понимаешь в чем тут дело, я - нет. И я хочу спать. Что я пойму сейчас? Что я смогу запомнить и правильно пересказать? Поговори с ним напрямую.
- Я не могу. - Дед чуть не плакал. - Если я приду к нему, я не смогу говорить. Понимаешь? Я буду молчать!
- Ну и помолчи. Спокойной ночи, дедушка!
Я повернулся на другой бок и заснул.
Утром, делая гимнастику, я вспомнил визит деда,- чего он так разволновался и стал будить людей по ночам,- и застыл в ужасе: дед-то умер три года назад. Он не мог приходить, не мог будить, не мог разговаривать. Что ж я привидение видел, что ли? Или глюк это был? Я расстроился и, не доделав упражнений, пошел завтракать. Домашняя атмосфера успокоила меня. Отец читал утреннюю газету, мать щебетала об удачном джеме, сваренном ею вчера, тосты пахли теплом, а кот мурлыкал, лежа на моем стуле. Я взял другой стул, чтоб не беспокоить кота, и с аппетитом поел. Ох, ну и игра сегодня будет. Мысли об игре понеслись как мяч при футбольной атаке. Сон про деда -ну,конечно же, это был сон, что же еще - забылся быстро. Я взглянул на календарь: седьмое июля. Седьмой месяц, седьмое число. Конечно же, мы победим сегодня. Семь - мое счастливое число.
Спустя десять лет я приехал погостить у своего отца. Мы гуляли в парке. Я рассказывал про свою жизнь в Лондоне. В университете много событий каждый день, трудно потом вспомнить о чем рассказать, а отцу очень хотелось рассказов. Я уж не знал, что припомнить. Рассказал о последнем матче между сборной командой нашего факультета и химиками, окончившемся нашей победой.
- А знаешь, десять лет назад у меня тоже отличная игра была. Неделю играли, и только седьмого числа разгромили их в пух и прах. Я запомнил это число. К тому же - представляешь?- накануне ночью деда покойного видел.Ну, как наяву все было.
Отец переменился в лице.
- Пойдем в дом. Ты мне расскажешь про деда.
- Да ерунда, нечего особенно рассказывать. Устал от футбола, вот и привиделось. То есть, приснилось.
- Вот и расскажи, что тебе тогда... приснилось.
Мы с отцом сидели в гостиной, пили чай. Он серьезно все выслушал. Как доктор пациента. Затем достал альбом с фотографиями. Впервые я слушал семейную историю.
Слушал, как дед с трудом организовал свой бизнес, сам за станком стоял рядом с рабочими, но труды его даром не пропали,- дело росло и ширилось. Умирая, он сказал:
- Я горжусь, что создал дело, которое трое моих сыновей продолжат и разовьют. Горжусь.
В гробу он выглядел умиротворенным.
Сыновья продолжили бизнес. Все шло хорошо. Но однажды, - седьмого июля десять лет назад,- когда все ушли обедать, отец остался в цехе проверить что-то в барахлившем станке. И вдруг увидел своего умершего отца. Деда моего. Днем увидел! Дед стоял в цехе и выглядел очень расстроенным. Он постоял немного и медленно пошел в комнату, служившую конторой. Шел и оглядывался, как бы проверяя, следуют ли за ним, как это делают кошки, приглашая вас покормить их. Отец пошел за ним. По лицу деда было видно, что это правильый поступок, идти за ним надо. Они вошли в контору. Дед взял с полки толстый гроссбух с бухгалтерскими документами, открыл, постоял, разглядывая какую-то страницу, расстроился еще больше, несколько раз оглядывался на отца, как бы приглашая его тоже посмотреть, и... исчез. Отец решил, что лучше не возиться со станком, а пойти домой пообедать и поспать немного, а то мерещится всякое начинает. Но открытый гроссбух лежал на столе. Отец подошел к столу и с интересом стал вчитываться в колонки цифр. И вдруг как нок-даун получил,- такое обнаружил... Он немедленно позвонил младшему брату, и тот, не закончив обеда, срочно приехал. Вдвоем они долго изучали документы, которые обычно вел старший брат, но все сводилось к одному: старший брат вел дела нечестно, время от времени изымая части основного капитала и беря их себе. Если бы сейчас это не обнаружилось, через два месяца фирма потерпела бы банкротство, семьи остались бы без денег и без домов, которые были бы проданы для уплаты долгов, так же как и фирма. Это был действительно тяжелый день, тяжелый во всех смыслах. Следующий тоже. Братья подготовили финансовый отчет для старшего брата, чтобы он мог понять о раскрытии своих махинаций, просмотреть найденные доказательства и суммы и уяснить картину надвигающегося банкротства.
Брат прочитал бумги внимательно, как адвокат, готовящийся к выступлению. Закончив, спросил:
- Итак, что будем предпринимать? - как если бы он не чувствовал никакой вины, а только лишь реагировал на новости.
Отец, мгновенно вспыливший от такой наглости, рванулся с места к побледневшему старшему брату, но младший быстро прошептал:
- Отец смотрит!
Он всегда так останавливал ссоры братьев, и это всегда срабатывало, даже когда родитель был в отъезде. Детские привычки сильны. И теперь, уже взрослые, зная об умершем отце, они погасили эмоции мгновенно и сели снова за стол.
Братья разделили наследство на три части. Но так как старший брал деньги фирмы, то этим он исчерпал свою долю и даже допустил перерасход. Ему больше ничего не полагалось. Только исчезнуть из семейного бизнеса. Два младших брата снова сложили свои доли для совместного ведения дел фирмы и стали думать, как ее спасать от разорения. И они спасли ее. Фирма устояла и, спустя несколько лет, стала потихоньку увеличивать прибыли. И все благодаря дедушке, сумевшем вовремя предупредить.
- Папа, а ты не подумал, что дед снова пришел, когда брат сказал "отец смотрит"?
- Первая мысль как в детстве: не получить бы ремня. Я и остановился.
Отец улыбнулся.
- Потом, конечно, оглянулся. На всякий случай. Но ничего не было. Мне до сих пор не верится, что я его видел. Но как книга попала на стол и оказалась открытой на нужном месте?
- Мне тоже не верится, что я его видел. Так проще жить. Давай скажем ему спасибо, и не будем задавать вопросов, на которые нет правильных ответов.
Отец пожал мне руку как равному. И мы больше никогда не возвращались к этой теме.
Но я вернусь к ней еще раз, когда подрастет мой сын. Я расскажу ему все. Пусть поверит. Если мне после моей смерти придется появиться, чтобы помочь семье, предупредить о чем-нибудь или посоветовать что, будет меньше хлопот, если он будет верить. Если в меня поверят, то и мне поверят. И мой приход не будет напрасным. Кто знает, может это очень трудно или даже опасно сбежать к живым родственникам и известить их. Все таки мой дед молодец- дважды сбегал: ко мне и к отцу. А второй раз даже днем. Силен старик. Я горжусь иметь его имя. Кстати, говорят, что он был заядлым футбольным болельщиком. Как я.
Первая пара:
1. Старинная музыкальная шкатулка играет странную мелодию.
