В то осеннее время, когда мороз уже спустился на землю, а снег ещё не прорезался из мрачного свинцового неба, по улице шёл молодой человек в тёплом пальто. Его лицо, обычно грустное и хмурое, сейчас было искажено доброй улыбкой влюблённого, руки свободно покоились в карманах, а ноги в дорогих туфлях тихо ступали по заледеневшей мостовой. Навстречу попадались люди, мрачноватые и усталые. Осень била их и корёжила ледяными когтями, что прорастали из чрева холода, а молодой человек в тёплом пальто ничего не чувствовал; ему было хорошо и уютно гулять по мёртвым паркам, по алым от опавших листьев аллеям, по мрачным бульварам. Увядающая природа вызывала в нём какой-то прилив грусти, отдававшийся сладкими кругами на озере души.
Звали его Платон, что восходило к древним греческим корням, где имя его было сродни Плутону, богу смерти. Этот же Платон отличался от бога смерти тем, что жил на земле и следовал какому-то своему, негласному своду правил. Всюду он носил тёмный английцкий костюм, никогда не подавал милостыню и редко смеялся. Таков он был, а каждый человек имеет право быть таким каким он хочет быть, пока не начинает изменять других по своему образу и подобию.
Сейчас он был весел, насколько это было можно для него. Причина такой весёлости заключалась в небесном создании по имени Валентина, с которой он провёл ближайшие несколько часов. Эта милая девушка училась с ним на одном факультете Московского университета, но почему-то он никогда её раньше не видел. Валя была полной противоположностью Платона. Светлые длинные кудри, против ровного пробора тёмных волос Платона, лазурные глаза против двух карих угольков. Но тем не менее они были очень похожи и притягивались словно полюса магнита положительный и отрицательный.
Хотя Платон и боялся себе в этом признаться, он непременно был влюблён. Сейчас вот он просто взрывается внутри любовью, только сдерживает эти порывы. Посмотреть только на него, и сразу становится ясно, что человек идёт с похорон. Мрачная походка, бродящий по сторонам безразличный взгляд. В тайне от всех он искал смысл этой жизни, и пока не находил его.
Вот так он гулял по Москве, искал смысл в проезжающих эгоистках, в падающих листьях и кристалликах льда, какими обрастают лужи, пока не натолкнулся на сизое чудище в рваном ватнике и фуражке с оторванным козырьком.
-Ваш благрдье... Подай... ради Христа...
Существо было очень пьяно, заметить это не составляло труда. "Кесарю кесарево," - подумал Платон, - "Пущай запивается." И нарушил одно из своих негласных правил. Вытащив рублёвую ассигнацию, он сунул её в мозолистую ладонь пропойцы и пошёл дальше. Тот в благодарность промычал что-то вроде: "Храни вас Бог..." После этого Платон твёрдо решил идти домой; вечерело, да и сам он замёрз, лицо, как мёртвая маска потеряла все ощущения.
На следующее день, ровно в полдень он отправился в дом к предмету своего почитания, и застал там следующую картину. Мать любимой девушки сидела в гостиной и рыдала уткнувшись в ладони, всё время повторяя: "За что? За что?" У неё была дичайшая истерика, но Платон не отчаялся, а применил весь свой шарм на приведения мадам в адекватное состояние. После непродолжительных попыток, он выяснил, что Валя не появлялась дома со вчерашнего вечера. Она была приглашена на званный вечер к своей подруге и отправилась домой без сопровождения одна. Это вечером-то по Свиньинскому переулку, откуда доплюнуть можно до Хитровки, самому грязному месту во всём мире.
Платон просидел несколько часов, пытаясь успокоить мать, но она всё больше распалялась и рыдала. Потом пришёл городовой с пышными усами и фуражкой. Тупо смотря в кончики своих коричневых от грязи сапог он сообщил, что Валю зарезали ночь и чтобы кто-нибудь приехал опознать тело. Маман упала в обморок после первой части фразы, так что ехать пришлось бедняге Платону. В участке он подтвердил, что убитая именно Валя, его любимая... Когда он смотрел на труп ни один мускул на его лице не дрогнул, он просто стоял рядом и смотрел на мертвое спокойное лицо любимой, на холодное тело, покрытое простынёй, пылавшей кровавыми разводами. Он смотрел и смотрел, словно не мог понять мертва она на самом деле или же это какая-то глупая шутка или вообще страшный сон.
Через несколько секунд он захочет увидеть негодяя, которые сделал это. Городовой даже не попытается его отговорить. И вот Платона привели к камере убийцы, где последний покоился пьяным сном. Почти одновременно всхлипнули ржавая задвижка камеры и Платон от собственного ужаса. Сквозь узкую щель, он различил сизое пятно человека, рваный ватник и фуражку с оторванным козырьком.
-Напился чёрт и куролесить стал... - буркнул в усы городовой, будто кому-то от этого стало бы легче.
Платон стоял молча, глядя скорее не на убийцу, а на стены, на дверь, покрытую плесенью. Ему казалось, что серенькие узоры растения сливаются в кладбищенскую оградку и облачный узор на осеннем небе...