Морокъ : другие произведения.

Рай, он где-то рядом...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.72*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В погоне за далекой яркой звездой мы готовы затоптать огонек, горящий рядом. А сможем ли мы зажечь его вновь? Очень жду Вашего комментария об этом произведении.



Рай, он где-то рядом...

  
   Песнь ночи
   Ночь. Темная безлюдная улица. Мелкий дождь. Небо в этом городе всегда затянуто тучами. Дома смотрят на спрятавшуюся в облаках луну черными глазницами окон - в этом городе лишь немногие могут позволить себе свет ночью. Слышны выстрелы. В этом городе всегда кого-то убивают.
   По узкой улице, покачиваясь, идет человек. Он идет по зловонным липким лужам, не затрудняя себя выбором дороги. Ему все равно, его одежда, если так можно назвать то бесформенное тряпье, что на нем одето, не чище чем улица. Человек натыкается на обгоревший остов автомобиля, словно не замечает его, сплевывает себе под ноги, затравленно оглядывается и идет дальше.
   Над дверью одного из домов светит грязная лампочка. Тучи мошкары кружат вокруг нее. Лампочка мерно раскачивается, будто вторя какому-то одному ей известному ритму. Окна в доме наглухо заложены кирпичом, и только в том, что рядом с дверью, оставлено небольшое окошко-бойница. Из окошка торчит ствол крупнокалиберного пулемета.
   Человек подходит к двери. Он мгновение колеблется, снова оглядывается назад и нажимает кнопку вызова на домофоне. Через минуту динамик над дверью издает скрипящие звуки, в которых можно угадать вопрос:
   -Кто?
   -Б...б...братан - человек перед дверью заикается. - Братан, помоги, а... Доза нужна, братан, срочно... А?
   -Ты чё, попутал?! Торч ёпаный, то хоть шаришь, скока ща время?
   -Я запл...плачу, братан, ты тока продай! А?
   -Ты чё чертила? Подотрись своим баблом пойди, гандон!
   -Три цены! А?
   -Три? А не биздишь?
   -Отвечу, братан!
   Изнутри дома доносятся звуки отпираемого замка, стальная дверь тяжело, со скрипом открывается. На пороге возникает человек атлетического телосложения. На плече у него висит автомат, под курткой угадывается бронежилет. В тот же момент темноту улицы освещает вспышка.
   Ночь оживает. Ночь начинает кричать автоматными очередями. Ночь начинает петь свистом пуль.
   Ракета рассекает воздух, огненным болидом проносится над головами людей в дверях, влетает в дверной проем. Взрыв отбрасывает тела прочь от двери.
   Секунда, и в здание, стреляя на ходу, врываются люди. Последим, неспешно, входит человек двухметрового роста. Черный плащ толстой кожи полностью скрывает его фигуру, капюшон закрывает лицо. В руках этого человека не видно оружия. Да оно ему и не понадобится - судя по стихшей стрельбе, вся работа сделана без его участия.
   -Ремо! Все путем! - к мужчине в черном плаще выходит человек, меняя обойму в оружии. Его лицо перепачкано кровью. Чужой кровью.
   -Все, мы всех положили. Этот бидор, барыга долбанный, внизу, со своей телкой, у него в подвале типа флэт обустроен.
   Тот, кого назвали Ремо, молча кивает и таким же медленным уверенным шагом идет дальше, бойцу приходится прижаться к стенке, что бы пропустить его.
   -Ремо, мы когда вошли, этот индюк свою телку епал, у него, по ходу, до сих пор стоит! А телка нихуефая, мы её с пацанами ща разделаем на...
   -Делать будете то, что я скажу, и тогда, когда я скажу! А сейчас заткнись, Прыщ! Обойди дом, проверь все.
   Человек в плаще, аккуратно перешагивая залитые кровью тела, направился к лестнице ведущей вниз. На лестнице он наклонился к тихо стонущему человеку, глянул в его стекленеющие глаза, медленно провел рукой по окровавленной шее, надавил. Человек затих.
   Ремо спустился. Лестница вела в коридор, который заканчивался ярко освещенной комнатой. Слышался женский плач и невнятное бормотание мужчины, им отвечал хриплый смех и грубое улюлюканье. Проходя по коридору, Ремо заметил неровность в кирпичной кладке стены. Он осторожно надавил на это место. Что-то скрипнуло, и стена поддалась, открыв потайную комнату. Первое, что увидел Ремо в темноте - это поблескивающее дуло пистолета, направленного ему в лицо.
  
   Глаза в отражении
   Пистолет... рука... мальчик... глаза... Страх и ненависть во взгляде... как там, в джунглях...
   Это были те же глаза. В моих руках была саперная лопата, а в его - заклинившая винтовка. Я должен был успеть ударить, а он - успеть передернуть затвор. Тогда я успел первым...
   А потом я увидел эти глаза в отражении на воде. Тот же страх, та же ненависть... и желание выжить... мольба: "Помоги мне НЕ УМЕРЕТЬ". Я долго смывал кровь с рук в холодном ручье. И брызги воды попадали мне на лицо, и текли по щекам, как слезы. А может - это и были слезы? Не помню...
   У нас были совсем другие глаза, когда мы стояли на плацу, в новеньких мундирах, полные гордости, чувствуя себя героями. Перед нами выступал седовласый полковник. Его грудь была украшена множеством орденов и медалей, которые позвякивали при каждом шаге. "Вы - гордость нашего выпуска! На вас возложена важная и ответственная миссия! Вы нужны нашей Родине!" - мы ловили каждое слово, наши глаза светились патриотизмом, "Служу Отечеству!" кричали мы.
   Совсем другие слова мы кричали, когда вокруг грохотали взрывы, когда наших товарищей разрывало в клочья, когда надо было убивать, пока не убили тебя...
   Когда мы видели отражение своих глаз в воде...
   Не хочу больше...
   Мгновенный рывок, удар, сдавленный крик.
   Ремо аккуратно положил мальчика на пол, присел рядом. Поднял выпавший из рук ребенка пистолет, спрятал за полу плаща. Прислушался - нет, бойцы в комнате, развлекаются с барыгой и девчонкой. Быстро поднявшись, Ремо вышел в коридор, и, стараясь не шуметь, закрыл потайную дверь.
   -Бригадир, ну дык чё с ними делать? - из комнаты высунулась небритая рожа бойца,- он про бабло ничего говорить не хочет!
   Ремо, не отвечая, зашел в комнату. На кровати, придавленная весом ритмично двигающегося на ней человека, лежала обнаженная женщина. Из ее разбитого рта, пузырясь, текла кровь, смешанная с тягучей белой жидкостью. Один из бойцов стоял возле кровати, его штаны были приспущены, он мастурбировал. Другой застегивал ремень. Рядом с кроватью, в луже крови, пытался подняться избитый тучный человек.
   -Кто разрешал трогать бабу?
   -Ремо, бригадир, а че? Не хуй ли ей разница, как подохнуть?
   Внезапно, в руках Ремо оказался пистолет, в следующую секунду прогремел выстрел, голова женщины взорвалась изнутри, бордовые кусочки плоти разлетелись по всей комнате. Насиловавший женщину боец с визгом соскочил с кровати, руками принялся очищать глаза от попавшей в них крови.
   Тучный человек, на коленях подполз к Ремо и обхватил его ноги:
   -Нет, не надо, только не убивайте МЕНЯ! Я все скажу! Ремо! Клянусь, я не хот...
   -Деньги где, барыга? Где дурь?
   -Здесь в коридоре тайник, там все, что у меня есть! Не убивай только меня!
   Ремо наклонился к самому уху стоящего перед ним на коленях человека: "там в комнате мальчик, это твой сын?" прошептал он.
   -Да!
   -Мразь!
   Резкий удар в горло свалил барыгу, он несколько раз дернулся на полу и затих.
   Выходя из комнаты, Ремо наткнулся взглядом на зеркало. Из-под капюшона на него смотрело морщинистое лицо. Глубокий шрам тянулся от правого виска до подбородка. Металлическая пластина закрывала верхнюю часть лица слева. Один глаз смотрел холодно и бесстрастно, второй, искусственный, слабо светился голубоватым светом.
  
   Папа седьмого квартала
   Светодиодный потолок равномерно освещает просторную комнату. На стены проецируется динамическая картина дикого леса. Из скрытых динамиков течет тихая релаксирующая музыка. В центре комнаты за столом, откинувшись в кресле, сидит мужчина. Его глаза закрыты, лицо расслаблено. Это один из немногих в Закрытом Городе, кто может позволить себе расслабиться. "Папа", "Пахан" квартала, он может позволить себе многое.
   Вот уже больше десяти лет он контролирует седьмой район Закрытого Города. Он самый старый Папа. Редко кто удерживает власть больше пяти лет. А он... Да, он добился многого. Вряд ли он смог бы получить такую же жизнь во внешнем мире. Пахан - высшая ступенька в иерархии Города. Он имеет все права. Его слово - закон. Никто не смеет перечить ему.
   Ещё будучи заключенным, ушедшей теперь в прошлое тюрьмы строго режима, благодаря своему уму, силе и жестокости, он смог подняться от "шестерки" до "мужика", и вскоре, перерезав пару глоток, стать одним из ближайших доверенных, советником тюремного пахана - "угловым". А уж попав в Город, он развернулся вовсю. Воспоминания, воспоминания...
   Двадцать лет назад перед планетарным правительством возникла проблема: резкий рост преступности, вызванный падением уровня жизни населения вследствие продолжительной войны с взбунтовавшимися колониями, привел к переполнению тюрем и исправительных лагерей. Система наказаний дала сбой. Правительство не рискнуло принимать жесткие меры, такие как введение смертной казни за нетяжкие нарушения закона. Это могло повлечь за собой взрыв недовольства и так неудовлетворенного населения. Тогда и появился Закрытый Город - место ссылки всех преступников и просто неблагонадежных граждан планеты.
   Для этой цели, был выбран один из городов, подвергшихся орбитальной бомбардировке. Город был обнесен мощной энергетической стеной, по периметру были установлены автоматические плазменные орудия. Вскоре в Закрытый Город были переведены обитатели тюрем со всей планеты. Здесь им была дана полная свобода действий. В тайне от гражданских, правительство доставляло в Город огнестрельное оружие, оно обладает значительно меньшей убойной силой, чем современное энергетическое, но все же вполне достаточной, что бы заключенные перебили друг друга. Центром города стала мусорная свалка ближайшего мегаполиса. Изначально планировалось, что все необходимое Закрытый Город будет получать взамен на произведенные из переработанного мусора товары. Однако заключенные приспособили заводское оборудование для других целей. Город зажил своей жизнью.
   Сейчас город поделен на районы - "кварталы", каждый возглавляется своим Папой. Районы редко вступают в конфликт друг с другом, им хватает и внутренних проблем - идет постоянная борьба за власть. Большинство районов прилегают к свалке - это наиболее лакомый кусок, именно за него обычно ведутся войны. Еще один лакомый кусочек - площади высадки. В эти места в город привозят "свежее мясо" - новых заключенных.
   Папа быстро внедрился в эту жизнь. Теперь у него есть свои угловые, свои шестерки.
   Говоря честно, он не смог бы продержаться у власти такое долгое время, если бы не его бригада - команда лучших бойцов, возглавляемая Ремо. От одного упоминания этого имени у многих трясутся поджилки. Благодаря Ремо, его уникальным качествам бойца, за десять лет седьмой район стал самым крупным и богатым, получил доступ, как к свалке, так и к высадке.
   И вот теперь эта идеальная машина для убийства дала сбой. Ремо пожалел пацана какого-то барыги. Нарушил приказ - убить всю семью. Что же делать? Будь это кто угодно другой, пристрелил бы, не сомневаясь. Но Ремо... Жалко терять такие кадры. И наказать надо, и страшновато как-то его трогать. Если этот демон выйдет из под контроля... Всякое может случиться. А все так хорошо шло!
   Обязательно надо его проверить. И если что не так - в расход.
  
   Открытая дверь
   Они ненавидят меня. Все меня ненавидят. Ненавидят за то, что боятся. "Боятся - значит уважают." - это слова идиота. Боятся - значит ненавидят.
   И крик этого мальчика. Все еще слышу его. Слышу, как он кричал в той, "тайной" комнате, когда эти отморозки насиловали его. Мне уже плевать... если плевать его отцу, то какое должно быть мне дело до него? Но почему у меня так хреново на душе? Если у меня все еще есть душа, если ее не вынули вместе с сердцем и не поменяли на "насос кровяной автоматический марки 102/15S"...
   ...мне его жалко?
   Нужно заботиться только о себе. Срок моего приговора истекает через восемь лет, шесть месяцев и двенадцать дней. И если я не слышал, что бы кто-нибудь выбирался из этого города, то это не значит, что никто не смог. В худшем случае я стану первым..., если не сдохну.
   А нарушение приказов этого ублюдка Папы не способствует моему долголетию. Как хочется придавить эту сволочь! Так и чувствую хруст его шеи под пальцами. Но он нужен. Так же, как я ему. Друг без друга нам не продержаться. И он это понимает. Он это понял еще тогда, когда мы впервые встретились...
   ...шестеро отморозков, не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, они окружили меня. Нет. Плохие воспоминания. Туда не лезь.
   Я ненавижу его, он ненавидит меня: все нормально, мы в одной упряжке.
   Что, уже рассвет? Какой ядовитый желтый цвет солнца, нас решили перетравить какой-то гадостью? Давно пора. Эй, кто это там за окном? Пацан, ты что тут делаешь? Четвертый этаж! Упадешь! И куда делась стальная плита, которой я заделал оконный проем? Мальчишка, это ТЫ? Нет, не может быть, я видел твой труп. Они распяли тебя над дверью твоего дома: "Другим будет наука".
   Куда ты зовешь?
   Как легко ходить без этой тонны металла, что вживлено в тело...
   Что ты хочешь показать? Что там на улице?
   Река вязкой коричневой жижи течет по улице между домами, заливая окна первых этажей. Нет, это не река течет. Что-то бесформенное движется в этой жидкости. Жирные могильные черви. Они поднимаются из глубины, где один, где несколько, переваливаются друг через друга, их бледные спины блестят под грязным светом солнца, снова опускаются в зловонное месиво. Их движения ритмичны. Они танцуют. Вот один всплыл прямо под окном. Он смотрит на меня маленькими злыми глазками. Он машет мне рукой. Он зовет меня. Он хочет, что бы я принял участие в этом отвратительном танце. Да это же Прыщ! Нет не он, это тот человек, которого мы убили сегодня, нет это Папа.... И снова его лицо неуловимо меняется, я не могу узнать кто это....
   Да что тебе, пацан? Ты не видишь, я с человеком разговариваю. Что там? Что ты хочешь мне показать? Куда ты меня тянешь?
   Дверь в конце улицы. Река течет туда. Все эти черви... черви? Люди! Они стремятся туда. Они бегут к двери! Но им еще далеко, я могу успеть первым, если постараюсь.... Я должен успеть!
   Я уже бегу, я в первых рядах, я уже вижу ЧТО там, за дверью! Сад... яблоневый сад. Как в детстве. Это сад перед моим домом.
   Пустите меня! Это мой сад! Это мой дом!
   Я успею, я дойду первым! Я войду, я закрою дверь, никто из них не попадет туда!
   Они хватают меня, они пытаются удержать, не пустить, они хотят забрать у меня МОЙ ДОМ! Мой маленький ДОМ, окруженный яблоневым садом.
   Я дома... мама ласково будит меня... из кухни сладко пахнет свежим яблочным пирогом...
   Мразь! Получай! Я бью эту отвратительную рожу, которая не хочет пускать меня ТУДА! Удар, еще удар. Нет, я не справлюсь, их слишком много, мне нужна моя сила, мне нужно мое металлическое тело!
   Стальной кулак опускается на перекошенное ненавистью лицо, разбивая его в кровь, слышится хруст костей. Я бью. Снова и снова. В голову, в тело, ломая, разрывая на части, я весь перепачкан их кровью, этой зловонной мерзкой жидкостью...
   Но я уже ЗДЕСЬ! Я успел! Я смог! Я пришел первым, я закрыл дверь, теперь никто не пройдет сюда! Вот он мой домик, мой садик, вон там, в конуре, спит Бобка - у него такие щекотные усы, когда он ластится ко мне, и шершавый язык. Из дома сейчас выйдет мамка, она, наверное, уже звала меня ужинать, а я не слышал, а она выйдет на крыльцо: "Вот ты где! Ну, пойдем, скорее, пока суп не остыл, гуляка!". А я уже наелся яблок, они такие сочные, сладкие, как мед, и так приятно хрустят, когда их кусаешь, но разве маме объяснишь? А над домом горят звезды, еще светло, но они светят, четыре и одна, как хвостик, я знаю, это созвездие называется маленькая медведица, мне папа рассказывал... И так хорошо!!!
   Дин-дон - где-то звонит колокол.
   Ой, я же весь перепачкался! Эта коричневая грязь, откуда она?
   Дин-дон - громче.
   Грязь? Кровь! Кровь этих людей из-за двери. Она стекает с меня, она капает на зеленую траву. Трава сохнет, растворяется в этой мерзости, превращается в зловоние.
   Дин-дон - еще громче.
   И вот уже весь сад залит отвратительной жидкостью, она подбирается к дому, а пес, выскочил из конуры, он скулит, бегает кругами, пытается найти место, где можно спрятаться, но спрятаться негде, весь мир тонет в коричневой слизи.
   Дин-дон - колокольный звон оглушает, хочу кричать, но не могу, крик застрял где-то в горле.
   Пес смотрит на меня, это же мой Бобка! В его глазах тот же страх, та же ненависть... и желание выжить... мольба: "Помоги мне НЕ УМЕРЕТЬ!".
   Дин-дон!
   -Дерьмо! - Ремо, весь мокрый от пота вскочил с кровати.
   В дверь звонили. Дин-дон, дин-дон, дин-дон.
   Не одеваясь, Ремо подошел к двери и нажал кнопку под видеомонитором. На экране появилось довольное лицо одного из его бойцов.
   -Чего надо?!
   -Бригадир, давай вставай! Свежее мясо приехало! Папа зовет на развлекуху!
  
   Созвездие маленького мишки
   Меньше всего Ремо хотелось участвовать в Папской "развлекухе". Но Пахан никого никогда не зовет просто так. Каждое его слово - приказ.
   Папа встретил Ремо перед входом в комнату, где, как сказали Ремо охранники на входе в здание, его ждет "отрыв".
   -Здравствуй, боец! - Папа дружески похлопал Ремо по плечу, - я решил, что твои ребята классно поработали вчера, и заслужили отдых.
   -Да, наверное. Ты - главный, тебе решать.
   -Фу, брось ты! Мы же с тобой столько лет вместе! Мы ж Кенты хоть куда! - Пахан широко улыбался, но его взгляд оставался холодным. - Иди, развлекайся вместе со всеми! Веселись!
   Ремо улыбнулся в ответ. От его кривой механической улыбки, только половина лица Ремо была живая, вторая - биомеханический протез, по спине Пахана пробежали мурашки.
   Ремо вошел внутрь. В просторном зале, собралось десятка два мужчин - бригада Ремо. Многие из них были раздеты - кто по пояс, кто донага. Веселье шло полным ходом.
   Все слилось в глазах Ремо в один разноцветный поток.
   Звери...
   Двое насиловали женщину, та кричала, но это только подхлестывало насильников. Рядом, ожидая своей очереди, стоял боец со спущенными штанами и пил из бутылки...
   ...поубивать их всех, как бешеных собак...
   ...Четверо избивали корчившееся на полу окровавленное тело, поливали его водкой, и снова били.
   Кто-то кричал, размахивая ножом перед лицом совсем еще молодого парня: "Вилку в глаз, или палку в жопу?". Парня сзади держали двое, он пытался вырваться, но получил удар в солнечное сплетение.
   ...сначала кастрировать, что бы не плодились...
   Трое зажали молодую девушку в дальний угол комнаты, "ути-пути-пути!" хрипел один из них, тыкая двумя пальцами её в лицо.
   Другие просто пили, громко смеялись над грубыми шутками, подбадривали пошлыми репликами остальных. Кричавшая женщина замолчала. Ожидавший своей очереди боец повалил ее на стоящий в центре комнаты стол. Разбитое в кровь лицо женщины не выражало ничего. Боец стянул с себя штаны, бутылки на столе мерно зазвенели в такт его движениям.
   ...потом убить...
   Раздался вопль: "Палку, палку, только не бейте больше!". Парню ножом разрезали штаны на заду. Откуда-то появилась пустая бутылка, парня поставили на колени, с силой вогнали бутылку в задний проход. "Пидор! Пидор!" - трое радостно запрыгали вокруг униженного парня, делая вид, что танцуют, "у нас есть новый пидор!", нараспев повторяли они.
   ...медленно.
   Ремо сам не понял, как оказался в дальнем углу комнаты, где трое измывались над девушкой. Со связанными за спиной руками, она сидела на полу, слезы текли по ее щекам. Рубашка на груди была разорвана. Один из них - Прыщ - тыкал в лицо девушке опавшим членом: "Соси, сука!". Та пыталась отвернуться, но сильные руки держали ей голову, разжимали стиснутые челюсти. Наконец девушка не выдержала, губы разжались, член вошел ей в рот, она поперхнулась, дернулась, руки бойца соскользнули с ее головы. Челюсти сжались. Прыщ с воплем отскочил от девушки. Матерясь, он схватил лежавшую рядом на полу бутылку за горлышко, разбил ее о стену, так чтобы остались острые края, и ткнул девушке в лицо. Брызнула кровь. Девушка повалилась на пол. Рубашка сползла с ее плеча. Под растрепанными волосами на плече виднелись родинки: четыре, как бы по углам четырехугольника, и пятая рядом.
   Ночь. Пение цикад. Запах лета. Трава щекочет спину. Над головой бесконечное небо, мириады звезд...
   Её тепло... шепот ее слов... вкус ее губ... глубина ее глаз...
   -Андрей, ты любишь меня?
   -Да
   -Сильно-сильно?
   -Сильно-сильно
   -Тогда почему ты бросаешь меня?
   -Мы уже сотню раз об этом говорили, зайка. Когда я вернусь, мы сможем купить себе собственный дом, или выкупить дом моей матери. Мы навсегда будем вместе.
   -Да, да, знаю: заведем кучу детишек, и я буду готовить яблочный пирог каждое воскресенье..., но мне так тяжело на душе. У меня такое чувство, что больше я тебя никогда не увижу.
   -Ты же знаешь, всего два года, и я вернусь. Потерпи совсем немного. Ты даже не заметишь, как пролетит это время. Моя маленькая мишка...
   И они любили друг друга. Он целовал её губы, волосы, глаза, плечи. Целовал её родинки на плече: четыре, и пятая рядом - созвездие маленькой мишки. Моя маленькая мишка...
   Мощный удар отбросил Прыща на средину зала, еще два разбросали держащих девушку мужчин. В комнате все замолчали. Повисла тишина.
   -Это беспредел! - прохрипел вылезающий из-под стола Прыщь - из его рта текла кровь, он пытался натянуть штаны, но руки дрожали, не слушались.
   -Эта телка моя! - громко, по слогам произнес Ремо, показывая на связанную девушку. - Проблемы есть?
   Отрицательные движения головой.
   Прыщ наконец справился со штанами, и согнувшись, прижав руки к животу, пошел в сторону Папы: "Это беспредел, Папа!".
   -Закрой хлебальник, Прыщ! Ты своего бригадира плохо слышал? Это его баба!
   -Но мы первые за нее взялись! Пусть потерпит, скажи ему, Папа!
   -Ему по закону положено брать то, что хочет, если это не принадлежит мне! Или ты Закон не уважаешь?
   -Уважаю, уважаю...
   Ремо достал из-под плаща нож, разрезал веревки, стягивающие руки девушки. Она смотрела на него испуганными глазами. Ремо протянул девушке руку: "Пойдем". Помог ей подняться, медленно повел к выходу.
   Выходя из зала, Ремо обернулся:
   -Веселитесь! - крикнул он, и совсем тихо: - Мрази!
   В комнате снова кто-то заржал, зазвенела упавшая на пол бутылка. Веселье продолжилось.
  
   Странный человек
   Глоток свежего воздуха... Кровь с лица капает на голое тело... Странно, нет боли. Должно быть это шок. Милосердный шок...
   Почему я не умерла? Зачем надо было так мучить меня? Почему сразу не убить?
   Огромный человек в черном плаще. Он спас меня... Спас? Спас или все снова продолжится сейчас, когда мы придем... Куда? Куда он ведет меня?
   Дождь. Капли воды смывают кровь с тела, лица. Это дождь, или я плачу?
   Чувства возвращаются. Холодно. Боль приходит. Мне больно. Мое лицо! Что он сделал с моим лицом? Он изуродовал меня! Да и что с того? Нашла, о чем переживать. Боже, как больно! Скорее бы все кончилось...
   Тучи. Не видно солнца. А так хочется взглянуть на небо в последний раз.
   Озноб. Вся одежда промокла. Когда дрожь сводит мышцы, становиться теплее...
   Он снимает плащ. Что вот так, прямо здесь, на улице под дождем? Мне уже все равно, только бы быстрее все кончилось...
   Плащ теплый, нагрелся от его тела. Пахнет мужским потом и чем-то еще... машиной? Так лучше. Плащ огромен, меня можно завернуть в него несколько раз. Так и сделаю. Тепло...
   Как больно!
   Мы пришли? Какой-то магазин...
   -Вечер добрый! Мне, как обычно. И еще что-нибудь обезболивающее. Нет, не наркотик.
   Странный человек разговаривает с продавцом. Продавцом? Да, это продавец. Он покупает рыбу. Зачем ему рыба? Он будет есть? Эти нелюди тоже едят. Открытие...
   -Да, это подойдет. Благодарю.
   -Это тебе спасибо. Ты же знаешь, ты единственный из окружения Папы, кто платит за то, что берет. Остальные - не спрашивают.
   Снова под дождь. Снова идти. Кто этот человек? Куда он ведет меня? Больно... Лучше ни о чем не думать. Что бы он со мной ни сделал, лучше не думать. Представь себе, что ты умерла. Да, ты умерла. Я умерла. Что плохого может со мной случиться? Ведь я умерла...
   -Вот мы и дома.
   Человек прикоснулся пальцем к сканеру замка на металлической двери. Что-то одобрительно пискнуло. Дверь открылась. В коридоре зажегся свет.
   -Вот мы и дома! Ты так и будешь стоять под дождем?
   Девушка не сдвинулась с места. Струйки дождевой воды стекали с плаща, в который она завернулась. Её зубы стучали от холода, в глазах застыл страх.
   Все! Мы пришли! Пришли! Это конец! Сейчас он затащит меня и снова начнется! Нет! Бежать! Звать на помощь!
   Куда?
   Кричать!
   Кого?
   Только бы подальше от него!
   Забыла, где ты?
   Бежать! Бежать! Но нет сил... темнота...
   Ремо подхватил потерявшую сознание девушку, закрыл входную дверь.
   Длинный узкий коридор заканчивался еще одной дверью. Аккуратно положив девушку, как ребенка, на одну руку, второй Ремо быстро набрал код замка. "Добрый вечер, хозяин!" произнесла дверь, отползая в стену.
   Поднялся по крутой лестнице, следующая дверь открылась сама.
   ... ощущение чего-то холодного, ткнувшегося в руку..., приятное тепло под ладошкой, щекотно...
   Свет. Трудно сфокусировать взгляд. Я умерла? Нет, я сижу в мягком кресле. Комната. Человек сидит на полу, обнажен по пояс. Бугры мышц перекатываются под его кожей при каждом движении. К нему ластятся кошки. Он дает им кусочки рыбы. Кошка... или кот? Кошка. Запрыгнула мне на колени. Урчит. У нее мягкая теплая шерсть. Вот кто тыкался мне в руку..., разбудила меня. Где же я?
   Полет через темноту... люди зло смеются... накуренная, пахнущая водкой комната... человек с огромной бородавкой на лице... Нет!!!
   Страх. Липкий страх ползет по венам, сковывает тело, заставляет сердце выпрыгивать из груди.
   Это тот человек, что спас (спас?) меня. Теперь он сидит и мирно кормит кошек.
   Лицо не болит. Почти не болит. Трогаю рукой. Повязка. Он перевязал меня. Он надел на меня теплый халат.
   Он встает..., сейчас он подойдет ко мне и начнется..., он вышел из комнаты..., сейчас он вернется и начнется...
   Он возвращается. В руках у него стакан. Приятно запахло кофе. Он подходит ко мне. Нет!!!
   -Это просто кофе. Не бойся. Пей.
   Поправляет повязку на лице.
   -Болит? Скоро заживет.
   Он что, заботится обо мне?
   -Есть хочешь?
   Отрицательно мотаю головой. Только сейчас замечаю, что один его глаз не настоящий, искусственный. Железная пластина выходит из-под кожи, закрывает часть лица.
   -Нет? Тогда давай спать.
   Вжимаюсь в кресло, хочу утонуть в нем. Сейчас начнется!
   -Я постелил тебе там, на кровати. Тебе нужен сон.
   Мне нужен сон? Мне, правда, нужен сон. Забыться и не просыпаться. Никогда.
   -Ты сама дойдешь, или тебя отнести?
   -Сама...
   Боже, какой хриплый у меня голос!
   -Наконец-то, хоть слово.
   Мягкая теплая постель. Приятный запах чистого белья. Странный человек ложится на пол напротив. Смотрит на меня. Что-то в его взгляде...
   -Засыпай. Я не трону тебя.
   Дак что, ничего не будет, да? Правда? Почему-то я верю ему... что-то в его взгляде... так не смотрят на жертву... грустно, заботливо?
   Свет в комнате гаснет. Полутьма.
   Прикрываю глаза. Делаю вид, что сплю. Наблюдаю за ним.
   Короткие седые волосы, глубокие морщины на лице, мощное телосложение, огромный рост. Сколько ему лет? Пятьдесят? Больше? Меньше? Не понятно...
   Лежит, смотрит. На меня, и как-то сквозь меня. Чему-то улыбается. Не так как те, не зло, по-другому - печально.
   Странный человек...
   -Как тебя зовут?
   -Лина.
   В комнате не было холодно, но девушка завозилась с одеялом, пытаясь завернуться в него лучше.
   -А как тебя?
   -Что?
   -Как тебя зовут?
   -Здесь меня зовут Ремо.
   -Почему Ремо?
   -Remade Soldier - измененный солдат.
   -А как тебя звали ТАМ?
   -Андрей.
   -Можно, я буду называть тебя Андреем?
   Ремо не ответил. Он повернулся к стенке и седлал вид, что спит.
  
   Измененные люди
   Ремо вышел на кухню. Лина, напевая себе под нос, что-то колдовала над плитой. За четыре дня рана на ее лице, под действием сильных ранозаживляющих средств, затянулась. О ней напоминал только глубокий рубец.
   Приятно пахло горячим кофе и омлетом. Лина улыбнулась:
   -Утро доброе, соня!
   -Пусть оно будет добрым...
   -Господи, как хочется увидеть небо! В этом проклятом городе всегда идет дождь?
   -Это из-за климатических установок. Если где-то постоянно светит солнце, то где-то должны быть тучи. Солнце светит над головами людей... над нами - тучи.
   Лина налила кофе себе и Андрею. Поставила на стол горячую сковороду с омлетом. Села. Начала медленно помешивать ложечкой кофе в чашке, улыбка исчезла с ее лица. Вдруг взглянула Андрею в глаза:
   -Мы когда-нибудь выберемся отсюда?
   -Может быть.
   -Это значит: "нет"?
   -Это значит: "может быть"...
   Андрей вилкой подхватил горячий кусок со сковородки. Положил в рот, поморщился - обжигает - разжевал.
   -Вкусно, - сказал он с набитым ртом.
   -Андрей, можно тебя спросить?
   -Спроси.
   -А как ты оказался здесь?
   Взрывы, взрывы, взрывы... земля дрожит под телом. Вкус гари и соли во рту. Вспышка боли, тишина...
   Первое, что он увидел, когда пришел в себя, это склоненное над ним лицо, прикрытое голубой медицинской маской.
   -А, очнулся! С возвращением!
   Позже к его койке, как он понял, в госпитале, подошли двое. Врач, судя по голубому халату, и человек в штатском. У человека в руках был миникомп - портативный компьютер. Врач пощелкал приборами над головой Андрея, посмотрел ему в лицо:
   -Мужайся, солдат!
   Пауза. И по-отечески, с жалостью в голосе:
   -Твои ноги...
   -Что с моими ногами, доктор?
   -Их больше нет..., и глаза тоже. Ты потерял ноги и левый глаз.
   -Погоди, боец, не вешай нос! - Вступил в разговор штатский. -Есть и хорошая новость!
   -Хорошая новость?! Я стал калекой! Какая может быть ЕЩЕ хорошая новость?!
   -Не психуй! Будь мужчиной! Твои заслуги перед родиной не остались незамеченными! За твою отвагу, твою доблесть, правительство дает тебе уникальный шанс снова стать полноценным человеком, и даже стать еще лучше! Ты когда-нибудь слышал о проекте "Измененный Солдат"?
   "И что мне было делать? Вернуться домой ни с чем? Калекой? Который ни то, что не заработал денег, но его еще надо содержать, кормить, обслуживать? Зачем я был ЕЙ нужен такой? Я не мог стать обузой для НЕЕ.
   Я согласился. Они напичкали мое тело имплантантами, снова дали мне возможность ходить, видеть двумя глазами, вшили мне под кожу титановые нити. Я стал сильнее, быстрее, выносливее... А взамен я подписал контракт еще на семь лет службы. Я стал машиной для убийства...
   Потом? А что потом?
   Потом снова была война. Таких как я посылали на верную смерть. Мы были уже не люди... Да для НИХ все были не люди! Мясо! Пушечное мясо!
   Однажды, я вернулся с задания, с которого никто не должен был вернуться. Это был ад. Мясорубка. Там полег весь наш взвод. Но я вернулся. Я пришел в штаб и свернул шею той штабной крысе, которая послала нас на смерть. А через месяц кончилась война. Но я был уже здесь...
   Теперь я понимаю, что от нас, от "измененных солдат" просто хотели избавиться. И не был виноват тот полкан, что послал нас. Мы стали не нужны Родине, за которую умирали. И она смела нас, как отработанный материал.
   Мне просто повезло, что я все еще жив. И до сих пор везет".
   -А кто это "она"? К кому ты должен был вернуться?
   -Девушка. Просто девушка. Татьяна, Таня, Танечка.... Мы хотели жениться после того, как я вернусь... И она... - "была так похожа на тебя" хотел добавить Андрей, но слова застряли у него в горле.
   Они молча сидели несколько минут.
   -Мою мамку тоже звали Татьяна. Жаль, что она померла, когда рожала меня. Все могло сложиться иначе...
   Я росла в приюте - моя мать умерла, а отца я никогда не видела... Потом нас отправили во взрослую жизнь. Работать меня никуда не брали - все боялись, что раз приютская, значит воровка. Да и делать я ничего не умела. Был только один путь: на панель. Но я слишком гордая. Я не смогла так...
   С трудом устроилась посудомойкой. Работала в две смены, что бы оплатить жилье. А в один вечер хозяин напился и стал приставать ко мне. Я схватила кастрюлю с кипятком и выплеснула ему в лицо. Потом взяла деньги из кассы и убежала. Меня быстро нашли. И вот...
  
   Свалка
   Три машины, ощетинившись оружием, неслись по улицам, разбрызгивая грязные лужи, оставляли за собой едкий дымный след. Случайные прохожие сторонились, жались к домам, провожая кортеж испуганными взглядами.
   -Девятые, падлы, оборзели! Ты прикинь, Ремо, средь бела дня на наш край Свалки своих чушек загнали, наших постреляли, бля! Мочить их будем ща!
   И все сидящие в машине, кроме Андрея, заголосили "Мочить, мля, мочить!".
   А Андрей молча сидел и смотрел на небо. Там летели вороны - бесконечная череда движущихся черных точек. Каждое утро они летят на свалку, собираясь со всего города в одну бесконечную стаю, и каждый вечер возвращаются обратно в свои гнезда под крышами домов. И есть в этом бесконечном движении, какая-то тоскливая безысходность. Как вся наша жизнь - замкнутый круг. Завтра не несет нам ничего, только тоже, что и вчера. Как змея, пожирающая свой хвост.
   Вы когда-нибудь видели, как белка крутит колесо в клетке? Бежит, бежит, бежит... Быть может, она бежит на волю? Закрывает глаза, и видит: вот она в лесу, свободна, быстра, как ветер, и ничто ее уже не остановит! А откроет глаза - все там же... и прутья клетки вокруг. И так каждый день. Мгновение иллюзии и боль разочарования. Пока однажды не умрет на своем колесе от разрыва сердца. И сердце у нее останавливается не от перегрузки, нет, от тоски.
   Резкая остановка машины вернула Андрея к реальности.
   Они были уже на свалке. Огромные горы мусора, отбросов, всего того, что люди большого города не считают нужным хранить у себя дома. Всего того, что так нужно людям Закрытого Города. За что они готовы убивать друг друга.
   В их сторону по мусорным холмам короткими перебежками двигались вооруженные люди. Трое, пятеро, двенадцать, восемнадцать, еще и еще...
   Бежавшие первыми начали стрелять. Пули застучали по броне автомобиля.
   -Не спать, бойцы! Брысь из машины! Огонь! - заорал Андрей.
   Бригада быстро высыпала из машин, прикрываясь их броней, открыла ответный огонь. Сразу же упали несколько человек из первых рядов нападавших. Остальные, не переставая стрелять, попрятались в мусорных кучах. Туда полетели гранаты. Несколько взрывов подняли в воздух какую-то гниль, пластиковые пакеты, бесформенные куски картона. Послышались крики раненых.
   Четкие, быстрые, тренированные движения. Гранаты, длинная очередь, теперь в атаку. Может быть, люди это были и отвратительные, но бойцы великолепные. Ремо гордился ими. Не зря он проводил долгие часы, муштруя их. Они стали лучшими войнами Закрытого Города.
   Ремо выхватил из-под плаща два коротких "десантных" автомата. Стреляя с обеих рук, он бросился вперед. За ним последовали его бойцы. Спустя несколько секунд все было закончено.
   Немногие уцелевшие отступили, скрылись из виду.
   Широкой цепью, часто приседая, прикрывая друг друга, бойцы бригады Ремо двинулись вперед. Похоже, к их приходу здесь готовились. Длинная пулеметная очередь из замаскированного укрытия срезала двоих, остальные залегли. Снова показались вооруженные люди. И опять гранаты, длинная очередь, короткая пробежка вперед.
   Пулеметное гнездо накрыли сразу две гранаты. Еще один боец Ремо, схватившись за живот, упал. Но нападавшие несли бОльшие потери. Уже десяток их корчился в мусоре. И каждую секунду пуля настигала еще кого-нибудь.
   Ремо отбросил пустые автоматы, тут же в его руке появился пистолет. Выстрел - труп, выстрел - труп. Восемь горячих гильз на земле - восемь окровавленных трупов. В магазине осталось еще восемь патронов, но стрелять уже было не в кого.
   Бойцы перезарядили оружие и снова двинулись вперед. Вскоре им навстречу вышел человек с поднятыми руками.
   -Ну, все, пацаны, кончай воевать. Давай базарить будем. У моего Пахана твоему предьява есть.
   Это был один из угловых девятого района. Ремо не знал его имени, но несколько раз видел его раньше.
   Спустя полчаса они все уже вернулись в офис к Пахану. Папа, четверо его угловых, и переговорщик с девятого района закрылись в комнате.
   Ремо по статусу "базарить" не полагалось. Но и уйти было нельзя - мало ли до чего они там договорятся. Он ждал решения "старших" вместе со своей бригадой.
   "Базары" шли еще долго. Только под утро Папа вышел из комнаты. Судя по его довольному лицу, переговоры прошли успешно. Он глянул на Андрея:
   -Ладно, иди. Завтра поговорим.
   Что-то промелькнуло в его взгляде такое, что насторожило Андрея, но тот слишком устал, что бы задумываться над чем-то.
   Весь грязный, мокрый, пахнущий отбросами, Андрей вернулся домой, бросил свой плащ в коридоре. Когда начал подниматься по лестнице ему навстречу выбежала Лина. Глаза красные, то ли оттого, что не спала всю ночь, то ли от слез. Может все вместе. Она бросилась к нему на шею, обняла:
   -Андрей, не оставляй меня больше одну так надолго, хорошо? Мне страшно без тебя...
   -Я никогда тебя не оставлю.
  
   Ползать или летать
   -Девятые правы. Мы взяли этих новеньких не по понятиям.
   В центре комнаты, за большим столом, на удобных мягких креслах, лицом друг другу, сидят Андрей и Папа. На стенах изображение цветущего луга под голубым безоблачным небом. Время от времени по лугу пробегает стая зебр. На столе, перед сидящими людьми, дымятся чашки кофе. Папа вертит в руках железную чайную ложечку, отвлеченно смотрит на изображение, проецируемое на стены.
   Андрей напряжен. Предстоящий разговор не предвещает ничего хорошего. Эта вчерашняя разборка с Девятыми. И сегодняшнее поведение Папы. То, как и что он говорит. Такое мягкое отеческое выражение лица... и холодный полный превосходства взгляд. Что-то еще в его глазах: насмешка?
   Какой сюрприз приготовил Папа? Что он хочет? Он начал разговор, чуть ли не с погоды, и вот теперь, похоже, переходит к главному. Что он задумал? Войну с девятым районом, и хочет заручиться моим доверием? С каких пор? Раньше Папа просто приказывал. У него проблемы с угловыми, кто-то замыслил сместить его, и он хочет убедиться в моей лояльности? Чушь, я бы знал об этом заранее. Я то же не пальцем деланный, у меня есть свои уши там, где надо...
   -Девятые правы. - Папа перевел взгляд на Андрея.
   -И что?
   -Ничего. Надо их отдать.
   -Отдавайте. Мне то что.
   -И твою девку тоже.
   Вот оно. Все, главное теперь сказано. Папа хочет забрать Лину. Забрать Лину? Забрать мою девочку! Забрать мою дочь! Нет!!!
   Должно быть, Андрей произнес последнее слово вслух, потому что Папа ответил:
   -Ты не понял, Ремо, это не просьба, это приказ.
   Выражение лица Папы утратило мягкость, стало грубым, жестким, даже кожа приобрела сероватый оттенок. Глаза сузились, губы превратились в одну тонкую серую полоску.
   -Она моя - произнес Андрей.
   Секундное напряжение в глазах Папы. Все его тело напряглось. Казалось, он сейчас взорвется, переполняющая его злость выхлестнет наружу потоком ругательств и горячего свинца.
   Но нет, Папа расслабился, ухмылка исказила его лицо.
   -А может, ты влюбился, а?
   Взгляд Андрея заскользил по комнате. А что если все ему объяснить? Он же все-таки человек. Может он поймет?
   -Брось, Ремо, в твоем-то возрасте!
   Нет, не поймет. Это его очередной прикол. Похоже, он собрал всю свою фантазию, что бы... Что бы что? Унизить меня? Зачем?
   -Да и на фиг она тебе нужна? Чё ты с ней делать то будешь, а? - Папа рассмеялся во весь голос.
   Какой неестественный, нечеловеческий смех. Прищуренные полные злобы глаза, оскаленный рот и звуки, издаваемые глоткой. Так, наверное, смеялась бы пуля, будь у нее разум...
   -На фиг. Она. Тебе. Нужна? - раздельно произнося каждое слово, перемежая их с хриплым бульканьем, изображающем смех, Папа встал. Все еще смеясь, он выразительно постучал себе между ног: "дзинь, дзинь!". И снова залился хохотом, садясь.
   Андрей до боли в суставах сжал поручни кресла. Что-то хрустнуло, посыпалась деревянная крошка. Папа знал, что за такую шутку Ремо убил бы любого.
   Разорвал бы на части! Сволочь! Чего он добивается? Хочет опустить меня? Зачем? Я стал ему не нужен? Не проще ли просто замочить? Он что, решил потешить свою гордость за мой счет?
   Успокоиться. Нужно быть хладнокровным. Иначе я убью его. И тогда все пойдет прахом. Вся моя жизнь, и жизнь Лины. Начнется передел власти. Кровавая баня. Слишком мало шансов уцелеть. Слишком многим я буду мешать. Я просто не выйду отсюда. А потом они придут в мой дом, а там дочка...
   В комнате не было жарко, однако капелька пота скатилась со лба Пахана.
   Ты нервничаешь? Ты боишься? Но почему тогда? Ты хочешь меня проверить? Хочешь проверить... Хочешь убедиться, что я выполню любой твой приказ... сволочь!
   -Это моя... - у Андрея не повернулся язык назвать Лину "телкой", он запнулся, продолжил: ...девушка! Я не собираюсь никому ее отдавать! Пошли твои девятые на хер!
   -Ты чё, бля? Ты меня не понял?! - лицо Пахана перекосила ненависть. - Взрослый стал, да? Умный стал, да?
   -Я никому ее не отдам! - Андрей почти прокричал это, смотря Пахану прямо в глаза.
   -Ты, дерьмо, ты хоть помнишь, что я для тебя сделал?
   Прихожу в сознание от удара под ребра...
   Шестеро отморозков, не могу пошевелить ни рукой, ни ногой... они окружили меня. Это конец...
   Эти твари из охраны накачали меня какой-то гадостью перед высадкой. Надеялись, что меня прибьют здесь.
   -Ну и чё, свежак? Чё? Будем знакомиться?
   Лежу на мокром асфальте. Они вокруг меня, в руках - обрезки стальных труб, куски арматуры, дубинки. Пытаюсь отползти, нет, тело не слушает...
   -Э, ты гля, а он, падла, и здороваться не хочет, есть же!
   -Ты, чё, сука, руки не подаешь? Крутой, да?
   Они нависли надо мной. Посыпались удары. Били не долго, несколько секунд. Остановились. Дыхание тяжелое - уже запыхались. Если бы я мог двигаться, они были бы давно мертвы...
   -Ты, крутой, ты ползун, или летун?
   -Э, есть же, ползун или летун?
   -Отвечай, бля!
   -Э, да он немой, есть же?
   -Куда ему летать, нна, он и ползти, нна, не может, нна!
   -Переворачивай его на спину, пидарасить будем!
   Один наклонился, начал расстегивать на мне штаны. Мрази! А я не могу пошевелиться. "Мрази! Убью!" - Горло издает какой-то хрип, но, похоже, они поняли. Дружный гогот - смеются. Один занес дубинку. Сейчас ударит по голове, потом еще и еще раз... это будет конец. Твари, своего добились... я сдох...
   Кто-то, неслышно подойдя сзади, перехватил руку с дубиной. Шестерка смолкла, расступилась. Пожилой, но с виду крепкий человек. С ним еще трое. При оружии. Надо же, а я не знал, что в закрытом городе есть огнестрельное оружие. Пожилой человек оценивающе смотрит на меня.
   -Пошли вон, лошье!
   Шестеро скрылись из вида. Он присел рядом со мной на корточки:
   -Парень, ты, я вижу, солдатик?
   -Да - хриплю я.
   -Вот, уроды, избили тебя. Разве так можно? Разве это по Закону? Ну ничего, скоро все пройдет. - Он улыбнулся. На его лице отеческая забота. - Отнесите его в офис, - это уже троим сопровождавшим, - пусть врач посмотрит.
   Через несколько дней я на ногах. Папа, тот седой человек, он и есть Пахан, дал мне задание - замочить претендента на его место. Теперь я в бригаде Пахана седьмого квартала. Через четыре месяца я уже бригадир. Муштрую бойцов. Это будет лучшая бригада в Городе.
   Пахан не знает, что спустя несколько лет, я встретил одного из тех, кто напал на меня беззащитного тогда. Он просил не убивать его, взамен рассказал, что Пахан, когда я был без сознания, приказал опустить меня, а потом предстал эдаким спасителем...
   -Это моя девушка! Я не собираюсь никому ее отдавать! Пошли твои девятые на хер!
   -А может ты и меня на хер пошлешь?
   Ответ Пахан прочитал на лице Андрея.
  
   Подстава
   Выбив дверь ногой, Андрей, держа автомат на перевес, ворвался в комнату. Бойцы - шесть человек - вбежали следом. Еще шестеро остались у входа.
   Тесная комната тускло освещалась единственной лампочкой в запыленной треснувшей люстре, свисающей с потолка. Окон, как и в большинстве домов Закрытого Города, не было. На полу в беспорядке валялись пустые консервные банки, старые газеты, пожелтевшие журналы, грязная одежда, какие-то электронные микросхемы, провода. Вдоль стен стояли жужжащие ящики, с мигающими на корпусах лампочками разных цветов. Из ящиков выходили связки проводов, расползались по всему помещению, прятались в других ящиках. В углу комнаты, повернувшись спиной к трем работающим мониторам, сидел хлипкий парень. В его расширенных от страха глазах застыл ужас. Он вперил взгляд в вошедших, его челюсть то поднималась, то снова опускалась, руки дрожали.
   И ради этого пацана он поднял на ноги двенадцать человек - почти всю бригаду? Какого черта?
   После тяжелого разговора с Паханом, Андрей три дня просидел у себя дома. Каждую минуту он был готов к нападению, но никто его не трогал. А сегодня утром пришел один из посыльных Пахана и передал просьбу (просьбу!) Папы прийти, работа мол есть. Андрей ожидал чего угодно, но только не того, что Пахан извинится перед ним:
   -Ты, Ремо, не серчай на меня старика. Погорячился я. Ты же знаешь, как я тебя люблю и уважаю. Нам же друг без друга совсем тяжело будет. А девку оставь себе, раз уж она тебе так нужна. Как-нибудь без нее разберемся.
   -Да, Папа, я тоже...мне тоже жаль.
   -Угу... Тут вот дело для тебя наклюнулось. Есть тип один, компьютерщик, ну да ты его должен помнить, мы его у Семнадцатых отбили, Хаком зовут. Он обещал такую штуку сделать, что бы подключиться к внешним сетям. Сам понимаешь, если мы с Внешним миром общаться начнем, много чего полезного получится. Мы его кормим, мы его поим, а он, как говорится, не мычит, не телится. Ты возьми ребят, они тебя уже в машинах ждут, да попугай его малость, но только так, что бы он работать смог.
   И какого черта это все значит? Пахан никогда не перед кем не извинялся. Понял, что я ему нужен? Пошел на уступки? Или...
   Прервав мысли Андрея, хлопнула дверь. Внезапно, он резко качнулся в сторону, за его спиной прогремел выстрел, пуля оцарапала висок и со свистом впилась в стенку. Хак кинулся на пол. Андрей в развороте, не целясь, дал очередь по лампочке. Брызнули осколки. Свет погас. Андрей пригнулся, над ним загрохотал автомат. Он выбросил руку вперед и вверх, перехватил оружие за ствол, рванул на себя, ударил, подхватил падающее тело, прижал к себе, отпрыгнул в сторону. Вспышки выстрелов на мгновение осветили комнату. Пули прошили воздух в том месте, где только что стоял Андрей, но несколько ударили в прижатое тело. Плоть смягчила удар, и пули не причинили вреда армированному телу Андрея. Нападающие не видели его, а он прекрасно видел их - искусственный глаз различал световые волны не только в видимом спектре. Андрей ответил длинной очередью, несколько раз провел плюющим огнем автоматом из стороны в сторону. Пять трупов окрасили кровью пол. Быстро перезарядив оружие, Андрей снял с пояса одного из убитых две гранаты, зубами вырвал чеку из обоих. Несколько раз выстрелил в дверь, снаружи послышались маты. С силой пнул дверь, та слетела с петель, бросил гранаты в коридор, прижался к стене. Громыхнули взрывы. Стреляя на ходу, Андрей выбежал из комнаты. В коридоре у двери лежало еще пятеро. Двое стонали, остальные замолкли навсегда. В пяти метрах от Андрея коридор резко поворачивал направо. Там начиналась лестница. Из-за поворота раздался крик:
   -Ремо, братан, побазарим? Я не приделах, братуха! Нас Пахан заставил. Ты же знаешь, мы все тебя уважаем, но против него не попрешь ведь.
   -И что ты хочешь?
   -Братуха, отпусти меня, а? Глянь, я тебе еще сгожусь может? Братуха?
   -Иди.
   -Слышь, братуха, девчонку твою Пахан приказал взять, когда еще мы сюда не приехали. Она ща на вилле у него, в подвале. Он приказал ее туда привести. Бывай, братуха!
   Со стороны лестницы раздались быстрые удаляющиеся шаги.
   Андрей выстрелами в голову добил раненых. Собрал с трупов оружие, рожки патронов, повесил на себя два пояса с гранатами.
   -Ремо? Вас, кажется, так зовут? - Андрей не обращал внимания на Хака, вышедшего из комнаты, тот стоял, перепуганный, мял в руках какую-то бумажку.
   -Чего тебе? - Андрей посмотрел на парня. Хак нервно одернул воротник рубашки, заговорил:
   -Я знаю, как отсюда выбраться.
   -И что, я то же знаю. Вон там лестница, внизу дверь.
   -Нет, вы не поняли меня. Я знаю, как выбраться из Города.
   -Ты бредишь.
   -Нет.
   -Ну и чего ради ты мне рассказываешь? Мочить тебя я не собираюсь. Беги!
   -Мне нужна помощь. Один я не справлюсь.
   -Почему я должен тебе верить?
   -Я так понял, вас хотят убить. Меня, девяносто девять из ста, теперь тоже убьют. Наши шансы выжить значительно увеличатся, если мы будем действовать вместе.
   -Я слушаю.
   -Я нашел старый компьютер, по-видимому, один из тех, что остались от прежних жителей города. Он был в ужасном состоянии. К счастью, сохранился его инфо-накопитель. Мне пришлось долго с ним помучаться, прежде чем у меня получилось восстановить информацию. Чего я только не пробовал, и трансполяционные алгоритмы Мез...
   -Короче можно?
   -Да, да, я стараюсь как мож...
   -Совсем коротко!
   -Короче, э... там я нашел записи о том, что часть населения во время бомбежек укрывалась в старых туннелях, прорытых еще лет триста назад, а может больше. Наверное, их построили еще при основании города, еще до первой револ... Да, да я уже почти закончил. Дак вот, туннели должны тянуться за пределы ограждения, старый город был построен чуть в стороне от современного. А в этом компьютере я нашел подробное описание, того, как попасть в туннели.
   -Тебе долго собираться?
   -Я уже готов. - Хак похлопал себя по карманам, - минутку! - На секунду скрылся из комнаты:
   -Вот, все я готов!
   -Стрелять умеешь?
   -Приходилось пару раз...
   Андрей бросил Хаку автомат и быстро побежал по коридору к лестнице.
  
   Время платить по счетам
   Они выбежали на улицу.
   У подъезда стояли две автомашины, на которых бригада приехала сюда. Андрей сел на водительское сиденье стоящей впереди, поворотом ключа завел двигатель. Следом за ним в машину запрыгнул Хак.
   Заскрипев об асфальт задними колесами, оставляя за собой клубы синеватого дыма и запах паленой резины, машина рванула с места.
   -Извините, но нам туда! - крикнул Хак, махнув рукой в сторону противоположную той, куда направил автомобиль Андрей.
   -У меня еще осталось тут пара долгов. Вернуть надо.
   Лина, девочка, все отдам, только бы успеть, только успеть!
   Машина неслась по улицам Города на убийственной скорости, высекая искры ударами о стенки домов на резких поворотах, скрипя резиной, пугая зазевавшихся прохожих.. Хак вжался в сидение, похоже уже жалея о том, что решил связаться с этим ненормальным.
   "Вилла" Пахана Седьмого Района была расположена на самом краю города. Это был трехэтажный коттедж, огороженный со всех сторон высокой каменной стеной. За стеной был раскинут небольшой сад, окружавший здание со всех сторон. Единственным входом на территорию "виллы" служили бронированные ворота, охраняемые двумя пулеметными дзотами.
   Вдоль по улице, направляясь к этим воротам, на предельной скорости мчалась машина, управляемая Андреем. Застрекотали пулеметы. Ряд аккуратных дырочек прошил капот несущегося автомобиля. Из под капота повалил дым, но машина уже поравнялась с дзотами. Из окна автомобиля вылетели две гранаты: на право и на лево. Обе угодили аккуратно в стрелковую щель дзотов. Машина, превратившаяся в несущееся на огромной скорости черное облако дыма, врезалась в ворота. Те не выдержали удара, раскрылись, облако пронеслось еще несколько метров, когда из него вспыхнуло пламя. Грянул взрыв, куски того, что некогда было средством передвижения, со свистом пронеслись по воздуху, ломая ветки декоративных деревьев, упали на аккуратно подстриженный газон, клубками пламени покатились, оставляя за собой горящий масляный след. Следом послышались два приглушенных взрыва - взорвались гранаты внутри дзотов.
   -Ой, я кажется руку сломал! - Хак лежал в неудобной позе, уткнувшись лицом в траву. Андрей вытолкнул его из машины за долю секунды до взрыва. Теперь Андрей присел рядом, внимательно оглядывая дом через оптический прицел автомата. Чуть в стороне от них горел кусок автомобиля.
   -Заживет. Возьми автомат. Если увидишь кого-то выходящего из дома кроме меня, стреляй.
   -Ага.
   Андрей, пригибаясь, побежал в сторону дома. Из окон по нему ударили автоматные очереди. Андрей кувыркнулся через голову, выстрелил, отпрыгнул в сторону, еще выстрелил, перекатился за дерево, провел очередью по окнам. Отбросил опустевшее оружие, вынул из-под перепачканного обгоревшего плаща два коротких автомата, снова побежал к дому. Из окон больше не стреляли.
   Через секунду Андрей был внутри здания. Расстреливая короткими очередями всех, кто попадался у него на пути, он прошел через дом, спустился в подвал. Наконец, нашел комнату, в которой находилась его дочь.
   Мигающая люминесцентная лампа дневного света освещала лежащую на полу обнаженную Лину. Девушка была связана, с ее разбитой губы струилась кровь. Она смотрела на Андрея испуганными глазами, полными слез и надежды. Рядом, приставив пистолет к голове Лины, сидел на корточках Прыщ. За его спиной стоял Пахан, вскинув дробовик в сторону Андрея..
   -Все, Ремо, пиздец, отбегался! - Прыщ взвел курок пистолета, - бросай оружие, а то я ей башку отстрелю на хер!
   Андрей застыл в проеме двери. Прыщ вдавил дуло пистолета девушке в висок. Она застонала. Андрей медленно опустил автоматы на пол, ударом ноги толкнул их в сторону Прыща.
   -Ну что же ты, Бригадир? Так хорошо все было. И вот, на тебе, пожалуйста... - Пахан, похоже, расслабился, движением ружья пригласил Ремо войти. - ...не выполняешь моих приказов. А ведь мое слово это закон. Или ты не согласен? Молчишь? Ну молчи, молчи... Делать то что будем? Убивать тебя, да? И ее тоже?
   -Отпусти девушку - сквозь стиснутые зубы проговорил Андрей.
   -Не, так дело не пойдет. Хочешь, вернем все, как было раньше? Ты - снова бригадир, ты четко выполняешь мой команды. Наш район, а значит и мы с тобой, с каждым днем становится сильнее и богаче. А потом закончится твой срок, и ты выйдешь на свободу.... А? Как? Согласен?
   Восемь лет, шесть месяцев и два дня... а потом свобода... я так долго к этому стремился...
   -Чего ты хочешь? - хриплым голосом, словно выдавливая каждое слово, спросил Андрей.
   -Не много. Для начала убей эту девку. Сам. Голыми руками.
   Восемь лет, шесть месяцев и два дня... а потом свобода... и глаза: ненависть, страх и мольба во взгляде..., и четыре маленькие звездочки, а пятая чуть в стороне..., и запах лета, и вкус теплого яблочного пирога...
   -Нет.
   -Что ж, я не ожидал ничего другого. Кончай их!
   В эту секунду в комнате погас свет. Андрей молнией прыгнул на Прыща. Что-то с силой ударило его в грудь, прогремел выстрел, но Андрей уже отбросил Прыща от Лины. Тот стрелял в слепую, не видя ничего в темноте, на заднице отползая под ноги Пахану. Пахан водил ружьем из стороны в сторону, крича: "Я попал в него! Я его задел!". Андрея же опять спасал ненавистный ему глазной имплантат, позволяющий видеть практически в полной темноте. Он откатился в сторону с линии огня, ударил ногой по руке Прыща, выбив пистолет. Прыщ в испуге отскочил назад, сбил с ног Пахана, тот выстрелил, заряд дроби разворотил голову боевика. Через мгновение Андрей уже прижимал Пахана к полу, медленно выкручивая у него из рук оружие.
   -Ты убьешь меня, и чего добьешься? - голос Папы заметно дрожал, - тебя все равно замочат! Начнутся разборки, а ты будешь всем мешать! Тебя замочат, потому, что тебя боятся больше всех! Тебя замочат первого! Они все объединяться вместе, только что бы прибить тебя! Ты сам знаешь это!
   Андрей стальной хваткой сжал горло Пахана. Тот захрипел, все еще продолжая говорить:
   -Ремо, остановись! Все еще можно исправить! Я погорячился, Ремо! Не надо! Не-е-кхх...
   Последнее, что видел в своей жизни Пахан Седьмого Квартала, было синеватое свечение, исходившее от искусственного глаза нависшей над ним смерти.
   Снова загорелся свет. В комнату вошел Хак, неуклюже держа в одной руке автомат, а в другой отвертку.
   Андрей развязал путы девушки, поднял ее на руки. Дрожа от холода и плача, Лина сжалась в комочек на руках Андрея. Тот обнял ее, завернул в полы своего плаща. Зашептал, нежно гладя девушку по голове:
   -Все хорошо девочка моя, все хорошо, все хорошо... Лина... дочка... моя дочка, все хорошо...
  
   Заброшенные надежды
   Они блуждали по подземельям уже четыре дня. Все оказалось не так просто, как рассчитывал Хак. Найденные им планы заброшенных тоннелей мало соответствовали реальности. Многие ходы были завалены, другие затоплены. Приходилось постоянно искать обходные пути, расчищать обвалы. А еще полчища огромных, величиной с собаку крыс, которые так и норовили напасть со спины, схватить, укусить, разорвать на части. Продукты кончились.
   Кроме того, постоянно давала о себе знать рана Андрея. Конечно, обычного человека тот выстрел Пахана разнес бы на две части. Подкожная броня спасла киборга, но, хотя он и старался не подавать вида, дробовик причинил ему серьезные повреждения.
   Хак и Андрей разгребали очередной заваленный проход в тоннеле. Лина палкой отгоняла особо обнаглевших крыс, которые выбегали в круг света, созданный фонариком, подвешенным на потолке. Андрей видел, что те крысы, что выбегали, это лишь малая часть стаи, скрывающейся в темноте. Их там были сотни, и все время прибывали все новые и новые. Да, пока они боялись напасть в открытую, но надолго ли?
   Внезапно Андрей застонал и покачнулся.
   -Рана? - Хак участливо посмотрел на Андрея.
   Тот утвердительно покачал головой. На его лице отразилась мука.
   -Послушайте, отдохните, а? Я тут сам справлюсь. Смотрите, уже проход виден. Немножко осталось. А то сознание потеряйте, кто такую тушу тащить будет?
   -Хорошо. Мне надо повязку сменить. - Андрей осторожно сел на пол, опершись спиной о стенку.
   Лина попыталась ударить очередную выбежавшую из темноты крысу, но та увернулась и снова скрылась за границей света. "Черт! Это бесполезно!" - вскрикнула девушка. Она бросила палку в темноту, и все услышали, как там зашуршали по полу сотни крысиных тел.
   -Тебе очень больно? - Лина присела рядом с Андреем, начала помогать ему менять перевязь на ранах.
   -Терпимо. Ой! - Андрей вскрикнул, когда девушка брызнула ему на рану специальным антисептическим раствором.
   Рана была не очень глубокая. Дробь Андрей извлек из своего тела, пока остальные собирали в его доме одежду и продукты, перед тем как спуститься в туннели. Никаких жизненно важных органов задето не было, но из-за попавшей инфекции рана воспалилась, грозя превратиться в обширный гнойник, вызвать заражение крови.
   -Ну вот, а ты говорил "может быть"! - Лина улыбнулась Андрею. Тот вопросительно посмотрел на нее.
   -Ну, помнишь, я как-то спросила тебя, выберемся ли мы из Закрытого Города? Ты сказал "может быть".
   -Мы еще не выбрались.
   -Но ведь уже почти! Осталось совсем немного!
   -Эй, Хак, а что ты будешь делать ТАМ? - Лина обработала рану и начала накладывать бинт.
   -Куплю самый мощный комп и взломаю правительственные сети, а потом опубликую всю полученную информацию. Народ должен знать, что твориться в умах этих бюрократов.
   -Фу, как скучно!
   -Андрей, а ты?
   -Не знаю... Я мечтаю о маленьком домике, окруженном яблоневым садом...
   -И что бы вокруг никого-никого не было!
   -Да.... И речка за садом, в которой плавают маленькие серебристые пескарики...
   -А перед деревянным крыльцом, что бы будка собачья, и там добрый лохматый пес с холодным мокрым носом...
   -И что бы детишки бегали по саду, смеялись звонко-звонко...
   Несколько минут они молчали.
   -Ты тогда назвал меня дочерью...
   -Да.
   -Это правда?
   -Да.
   -Ты мой НАСТОЯЩИЙ отец?
   -Эти родинки, у тебя на плече... Такие же были у неё... Таня. Я очень любил её. Ты - её дочь. - Андрей хотел сказать еще что-то, что-то о любви, хотел попросить прощения, но слова комом встали у него в горле.
   -Ремо, извините, что прерываю вашу беседу, но я один не могу сдвинуть ту плиту в проходе, не могли бы...
   -Да, иду!
   Андрей резко, аж потемнело в глазах, встал и с остервенением взялся за плиту, перекрывшую ход.
   За плитой оказалась отделанная пластиком комната, с развешанными на потолке лампами, холодильником в углу и миникомпом на столе в центре. Вдоль стен стояли три кровати: две большие и одна детская. Разноцветный рисунок украшал пластиковые стены. Пол был застелен плетеным ковриком. Лист бумаги, размалеванный детскими каракулями, криво висел над маленькой кроватью. На полу лежал плюшевый медведь. В кроватях, словно во сне, застыли мумифицированные трупы мужчины, женщины и девочки трех лет.
   -Черт...- произнес Хак.
   Андрей попытался остановить Лину, но та со словами "Что там? Что?" уже протиснулась внутрь и встала, остолбенев.
   -Это одни из тех, кто прятался от бомб в тоннелях. - заговорил Хак. - Не один месяц эти люди готовили здесь гнездышко. Таскали сюда одежду, продукты, технику. Даже провели компьютерную сеть, что бы быть в курсе происходящих на поверхности событий. И вот, они спустились сюда, уверенные в своей безопасности, полные надежд. Наверняка, они строили здесь планы на будущее, как они будут жить после войны, как вырастит их дочка... Как думаешь, Ремо, это их радиация убила?
   -Нет. В последней войне ни одна из сторон не применяла оружие, вызывающее устойчивое радиоактивное загрязнение. Зачем кому-то выжженная радиацией пустыня?
   -А, ну да, эти, как же их? Флэш-заряды, да? Мгновенная вспышка мощнейшего излучения, и почти нулевой остаточный фон. Никаких разрушений инфраструктуры, но почти полное уничтожение живой силы противника, так?
   -Да. Но сюда не могло проникнуть излучение с поверхности. Скорее всего, это был какой-то ядовитый газ. Мир их праху.
   -Уйдемте отсюда! - Лина схватила Андрея за руку, - уйдемте, скорее! Они... они... умерли просто так, в своих постелях, когда уже были уверены, что все обошлось! - сбивчиво заговорила девушка, слезы потекли по ее щекам.
   Они прошли несколько метров, когда Хак произнес: "Знаете, а ведь если здесь есть убежище, то где-то близко должен быть выход!"
   И действительно, не прошло и получаса, как они почувствовали дуновение свежего воздуха.
  
   Свобода
   Яркое летнее солнце встает над покрытым зеленой травой полем. Утренняя дымка скрывает горизонт. Вдалеке, на дне "чаши", образованной холмами виднеется город. Он словно накрыт гигантским мыльным пузырем: радужные волны периодически идут от земли по его поверхности вверх, смыкаясь на вершине невидимого купола. Это могло бы быть красиво, но что-то есть в виде этого города такое, что заставляет сжаться сердце, расползается по венам липким страхом, пробегает по коже противным пощипыванием. Быть может это глазницы - окна, с безысходностью смотрящие вдаль черными зрачками, или грязная серость зданий, скрытых в стелющемся над поверхностью смоге, небо закрытое тучами, розой ветров они клубятся над ним, словно неведомый магнит притянул сюда эту серую массу, и они выплескивают себя темнотой дождевых струй.
   -Черт, свобода! Мы свободны!!! Свободны!!! Ха-ха-ха-ха-ха!!! Сво-бо-дны! - кричал Хак. Он словно ребенок катался по зеленой траве, покрытой свежей утренней росой, полной грудью вдыхал сладко пахнущий цветами воздух, вскакивал, прыгал на одной ноге, кувыркался через голову, снова падал в траву, смеялся, опять вскакивал.
   Закрыв лицо руками, Лина сидела на покрытой травой земле. Утреннее солнце приятно грело её белую, отвыкшую от живого света кожу. Ее плечи мелко дергались. Девушка подняла голову к солнцу. По ее щекам текли слезы, на губах играла улыбка, глаза светились счастьем. "Я думала, я тебя никогда уже больше не увижу..." прошептала она.
   Андрей смотрел на безоблачное голубое небо. Его взгляд тонул в бесконечной синеве. Она притягивала его, наполняла душу сладкой истомой, заставляла сердце биться чаще. Ему хотелось сбросить с плеч пропахший потом и чужой кровью, увешанный изнутри оружием черный плащ, протянуть руки к небу и взлететь. Превратиться в птицу, забыв обо всем, о войне, о Закрытом Городе, о механическом теле... Забыть и стать частью этой глубины...
   Вдруг прогремел взрыв. Что-то теплое и липкое брызнуло Андрею в лицо. Он резко обернулся. Лина сидела на земле, непонимающе смотря на дымящуюся воронку, изуродовавшую зелень утреннего поля. Вокруг воронки в беспорядке лежали обгоревшие бордовые лоскутки.
   -Лина! Не двигайся! - быстро приходя в себя, снова возвращаясь к окружающей действительности, приказал Андрей.
   -Андрей? А где Хак? Он только что был здесь! - Лина взглянула Андрею в лицо. - Ой, у тебя кровь!
   -Это не моя. Не двигайся. Я сейчас подойду к тебе.
   Андрей рукой протер лицо, вынул из-под плаща нож, присел на корточки, осторожно проколол землю ножом, вытащил его, поставил ногу на это место, потом еще раз, чуть дальше, поставил другую. Лина непонимающе смотрела на него.
   -Мины. Это мертвая зона вокруг Города. Здесь все заминировано.
   -А Хак? - Лина все еще не понимала.
   -Забудь. Его больше нет.
   Рай, он где-то рядом
   Гуськом, беспрестанно прощупывая землю ножом, часто останавливаясь на отдых, они двигались прочь от Закрытого Города.
   Ночью, смертельно уставшие, голодные, они дошли до ограждения из колючей проволоки. Андрею не составило труда проделать в нем проход. С внешней стороны на проволоке, поржавев от времени, раскачивалась на ветру табличка:

ВНИМАНИЕ!

ЗАКРЫТАЯ ТЕРРИТОРИЯ

ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН

ОСТОРОЖНО, МИНЫ

   -И что теперь? - Андрей устало сел на землю. Рядом упала на колени Лина. Ее ноги дрожали.
   -Я есть хочу. - Одними губами прошептала она.
   -Тоже вариант. С этого и начнем. Но сначала надо поспать. - Андрей улыбнулся.
   Утром они вышли к шоссе. Подобравший их дальнобойщик согласился довезти до ближайшего городка. По дороге Андрею удалось продать водителю свои автоматы, рассказав длинную историю о дяде - коллекционере старого оружия, о том, что их ограбили и им срочно нужны деньги. Вряд ли водитель ему поверил, но, похоже, тому было все равно. Вырученных денег могло хватить на месяц, и даже дольше, если не тратить их бездумно.
   А за это время можно найти работу. Да, без документов это тяжело. Но, поселившись в маленьком городе, устроиться каким-нибудь грузчиком, рассказав грустную историю о пожаре или что-то в этом духе, думаю, возможно. Все равно никому и в голову не придет, что мы сбежали из Закрытого Города. Оттуда никто никогда не возвращался.
   Вечером Андрей и Лина сидели в баре маленького городка. Наконец им удалось сытно поесть, и теперь они молча наслаждались горячим кофе.
   Андрей, Андрей... почему она постоянно называет меня так? Не верит, что я - ее отец? Может быть... Может я и вправду придумал себе эту историю, что бы было кого любить? Что бы не сойти с ума в этом проклятом Городе?
   А зачем ей нужен такой отец, как я? У нее еще все впереди. Теперь, когда мы выбрались, она сможет как-нибудь устроиться. Найдет себе хорошего парня, нарожает ему детишек. Скоро этот кошмар покажется ей сном. А я? Я уже никогда не стану прежним. Я никогда не буду Андреем. В моей душе навсегда останется РЕМО.
   Я бы и сам проклял такого отца. За то, что ушел тогда, оставив беременную девушку. Ну и что, что не знал? Хотел как лучше? Это все отмазки. Труха. Нельзя оставлять того, кого любишь. Можно никогда не вернуться. А сколько ей пришлось пережить из-за моей глупости! Ведь, если по-честному, если не врать самому себе, мог же тогда как-то устроиться, жить как все. Да, без собственного дома! Да, вкалывать в поте лица на какого-нибудь зажравшегося барыгу... но не потерять ЕЕ, не потерять ИХ! А теперь, что я могу получить от дочки, кроме ненависти? Что дал я ей? Поддержал ли в трудную минуту? Спасибо, тебе, девочка, что не плюнула мне в лицо, когда я назвал тебя дочерью...
   Простые люди... Я то же мог бы, как они, вот так вот в баре с друзьями после работы выпить кружечку пива, прийти домой, поцеловать жену в щечку, обнять дочурку, сесть с ними в обнимку перед визором, посмотреть любимый вечерний сериал... И знать, точно знать, что завтра все повториться, и тяжелый рабочий день, и хорошая компания добрых друзей в баре, и тепло семейного очага. Если бы не ушел тогда...
   Завидую им...
   -Андрей! - тихий голос Лины прервал размышления Андрея.
   -А?
   -Андрей... Папа, я счастлива, что у меня есть такой отец, как ты.
Оценка: 6.72*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"