Кравец Анатолий Степанович. Стихи, эссе и афоризмы

Анатолий Кравец

Стихи, эссе, афоризмы.

* * *

Сокровенный огонь за решеткой

Сквозь узкие скважины плещет,

Во мраке колеблет причудливые

тени-вещи.

Так ум пылает заключенный.

* * *

Мне больно - я дышу,

Вдыхаю мглистый воздух,

Морозной отдан вдох игле,

Мой разум замерзает в льдистых

звездах,

А сердце расцветает на земле.

* * *

А в небе голубином

Парит весь день до тьмы

Истаявшая дымка

Исчезнувшей луны.

* * *

Когда один в селеньи диком

Я зрел полуночи собор,

И вид небес не двинут криком,

Утратил я сует задор.

Покинул выспренность чудес.

Лишь длилось чудо обозрений...

Гармоний реял бог и бес;

И ум чуждался расхождений.

* * *

Пьёт неба чистый водопад

Зари цветущей алый сад.

Зелёный стебель подставляет

Свои уста устам луча,

Косу ручья тот луч ласкает,

Глазам дарит восторги дня.

* * *

Воды лепесток прозрачный

Разбился о выступ скальный.

И вечно воды паденье...

И гаснет скалы вниманье...

* * *

Льется ива в свое отраженье.

Ветер к ней прилетел поиграть -

Заструилась она в раздраженьи

На смутившего водную гладь.

* * *

Цветёт узором созиданья

Морозный иней на стекле.

Так стынут грезы мирозданья

На неразгаданной Земле.

ПЕИЗАЖ ЛЮБОВНОГО ТОМЛЕНЬЯ

Молчание света бунтует

голубыми колокольчиками поцелуев.

Кудри божественной лести

овеяны сонными паутинами вальса.

Даже мохнатые шумы ветра

и те лепят гладкие терема улыбок.

И только боль любовного томленья,

обезумев,

льнет к гибким крикам костра.

Поодаль холмы выпустили

цветочные иглы смеха.

А бухта смерзшейся флейты

кокетничает лентой тропы.

* * *

Такого утра не бывало! -

Любви и жизни полный натиск.

Так воздух синь, так небо ало.

В природе нет дурной тоски.

Так яда мысли надо мало,

Чтоб утро разорвать в куски.

* * *

Будет праздновать вымысел вечно,

Будет вера не в бога, так в нечто.

* * *

Твое лицо - воплощенное достижение

моего жадного поиска идеала

гармонической странности.

Наконец я настиг,

не сразу обозначившуюся, - Тебя,

Мне даже кажется, что я создал тебя...

Обостренное время стоит.

На обрывке чудесной реальности

Вот-вот проступит

Трепет ответный.

* * *

Мозг - феникс, льющий ночь из век,

Чужак в своей отчизне,

Из пыток соткан и из нег

Для неожиданной в нём жизни.

* * *

В вешней свежести, острой как стыд,

Пил горящей пощечины мед.

Знаю точно: из бездн прилетит

Мой нездешний шестнадцатый год.

* * *

Плоть мятежна, синь свежа,

Клеткой срублен лёт чижа.

Жизнь приснилась в яви-сне,

Я тоскую о весне.

Силой неба, светом слёз

Вязан лба апофеоз.

Свет струится по вихрам -

Я иду в поющий храм.

* * *

АТОМНАЯ ВОЙНА

Строй высей зрел скрытно.

Род дышит, свил крыши.

Зверь бедствий выл робко.

Зной действий вил тропы -

Стянул на время стремленья зверя.

Взрыв помнил людей трупы,

Маячил стройным и липким гробом.

Зов детства ныл чистый,

Стон смысла стыл истый...

* * *

БЕССОННИЦА

О хаос огненный! О неотступный ад!

О ком пылающий,

что гложет ночи напролет

Незащищенный сведеньями мозг Титана.

Нет в мире жестче розг,

Жесточе пытки этого капкана.

Тот час, когда урод клубится

возле сердца раны,

Когда весь человечий род -

река обмана,

Когда весь ум - чудовище и мот.

В час тот, быть может,

гибнут мириады звезд.

И ни одна не воскресает.

О ЛЮБВИ

Из разных мест изъято два цветка.

Один оброс терновыми листами,

Другого лепестки устами стали.

Искомый поцелуй...

И абрис терния истаял.

* * *

Юность - чуткая безбрежность,

Дрожь предчувствия блаженства,

Обжигающая нежность,

Юность - пытка совершенства.

* * *

Текущих дней

Быстрота мелькающая - жизнь!

Застынь, и ты будешь прекрасна!

Но такая мне скоро наскучишь,

Теки - и ты грязь источаешь,

Я же золото мою.

Но не об этом сегодня скорблю я...

Как странно любить

в этом зареве смерти.

* * *

НА ВОКЗАЛЕ

Калека нищий

В утро глаз моей любимой

Боль вонзал

(Она еще дала ему тогда две вишни).

Он ягоду чужую нежно мял.

Поймите эту муку! -

В его глазах стоял вокзал,

И он протягивал мне руку.

* * *

Я утро юношею встречу,

Испуг рассветом отворю.

Для новых ран лишь путь намечу,

И день в скитаньях повторю.

Любим! Иду туннелем ночи

В уединение, легко -

Распространить садами очи

Непостижимо далеко...

* * *

Явь сожрет эту Новь, голодая, -

Жар цветка в холодеющей сини;

Имя нежное Инна, как иней

Растает;

Сгинет в небе звезда голубая;

Эту Смерть, эту Жизнь

никогда не узнаю...

Боль свистка паровоза в низине...

* * *

Мир, что влетает внутрь извне,

Жру, пограничный, сумасшедший.

Днем воскресаю в новизне,

И обжигаю ночь прошедшим.

* * *

В разломе изверг шелестит.

Прижата жуть к домам.

И порчу выжечь не спешит

Небесный облик дам.

* * *

Взлетают аисты:

ливень хрупкой белизны

жестко держит

быстро движущуюся по земле

тень.

* * *

Дрожание воды, листа скольженье,

И бабочки полет в страну преображенья.

* * *

Как розовый бутон разжатый

Благоуханна и свежа ты.

* * *

Мою тень у растроганных вод

Утоляет светилами свод.

* * *

Я славлю опыт всех переживаний,

Очищенную сокровенность их.

На дыбе полночь. Спите, горожане,

А боль пройдет и явит стих.

* * *

Самым обычным состоянием

его духа было

ожидание неминуемой

прекрасной катастрофы.

Но примет ли действительность

фантастический иероглиф

его воображения?

Не исторгнет ли его

равнодушная вещь?

* * *

Навлекаю протяженность мечты

на границы обыденной скуки.

Схватываю в строку

музыкальность движений.

Проношу достоверность смятенья

по вечереющим улицам.

* * *

Он уходил, унося с собой

Белоснежные бутоны объятий.

И ей было видно, как у него за плечами

Бьется разлука.

* * *

В храме девственных скук,

Где звенящие льются секунды,

Ласки в зное жуют

Мой хрустальный зевок.

* * *

Пение смерти текло

Сквозь проявлений стекло.

Падали с веток плоды

В зыбь бесконечной воды.

Пьет первозданности ток

Мозг - лучезарный цветок.

* * *

Как мы юны у озера сна.

Кануть в вечность

томит искушенье.

Глубина вся прозрачна до дна,

До восторга, до самозабвенья,

И как миг наслажденья чиста.

* * *

Астры буйных зрачков

мне еще раз помогут изведать

непохожий певучий озноб промедлений.

Непорочная жуть целомудренных

поисков речи.

Ностальгия младенческих игр

сквозь пучину ревущих миров,

их тревожных смещений.

Абсолютная брешь

в абсолютно непрерванном мире -

в черных дырах зрачков мирозданье

отверсто.

* * *

Лесов прозорливая тяга и просинь

И птиц улетающих тающих оси.

Плыву - и волнистыми стягами вёсел

Кривлю и ломаю цветистую осень.

Угол движется в небе пустом -

Вижу птиц улетающих слом.

Ствол и лист осеняющий дышат,

Будто свист налетающий слышат.

Вижу сонм пролетающих птиц,

Под веслом опрокинутых ниц.

Золотой покрывает их лом.

Встанет дыбом их небо потом...

Километры изрыты крылом.

Боль у всех покидающих дом.

Дымовые пушины круша,

Улетает за облак душа.

* * *

Роса - это заводь,

Где солнце блестит.

А мозг - это завязь,

Где мир шелестит.

Роса испарится

И станет водой.

А мозг - это птица,

Летящая в зной.

Пред тем как налиться,

Роса - это пар.

А мозг проясниться

Не может без чар.

Роса оперенье

Закованных зим.

А мозг - это пенье

Прозрачных глубин.

Пусть снег драгоценный

Растает в лесу.

Пью свежесть вселенной,

Как солнце росу.

* * *

Новолунной слепящей пронзен наготой,

Обожжен белизной,

незатронутым благостным снегом,

Поражен белоснежной, как смерть,

красотой -

Снеговая пречистая звездная нега!

* * *

Каждый раз, когда я ступаю

по зеркальному основанию,

Меня пугает сладостная бездна.

Притягательность ее такова -

будто я уже был в ней,

Или даже был ею.

И хотя я вижу, что мое тело

дряхлеет неостановимо,

Я все же безмятежно спокоен,

как если бы я знал,

Что моя суть долговечней

пугающих меня миров.

* * *

ОЗЕРО

Раскат голубизны гудящим

В зените плавится огнем.

В огромном небе солнца гром,

Твердеющий в воде блестящей.

Взрывают гладь волнистую телА

Вода шатается, дробится.

Разбиты каплями нагие зеркала.

Предбывший сон мгновенье длится.

В разрушенной воде, летящей мимо,

Пустая радуга стоит и снится:

Сквозит пестро и неделимо

То, что вещественно и мнимо.

* * *

Синь неба надо мной

проломлена Весами.

И вскрытыми колеблем небесами,

В нездешний мир уносится мой сон.

Вселенная глядит нетленными красами

В отверстую весну, где трепета разгон.

* * *

Веер нежных столкновений

Тихо веет на уста.

Я от жгучих стрел Творенья

Защищен броней куста.

Тянет родина лучистая.

Для земли я слишком нов.

Свет глазами перелистывая,

Я лежу на дне основ.

* * *

Ты - червь, слизняк;

Мир - множество завес.

Но дыры глаз - сквозняк

В зияние небес.

* * *

Не горюй, что твой век скоротечен.

У того, кто цветеньем объят,

Созерцания темп бесконечен.

Вечен тот, кто крылами распят.

* * *

Девушка смотрела

на золотой подсолнух,

Проступающий

сквозь ласковую синеву,

На обратнодышащее дерево в цвету, и

Ясно леденело ее лицо повернутое

В инобытиё узнавания.

* * *

В небе битый хрусталь.

Этим вечером зимним

Распустилась печаль.

Мне забыто-далекого жаль

За мерцающе-дымным.

* * *

Сквозь чащу вражьих рук

Провидит око лаз --

На чистом небе сук.

Толпа зловещих глаз.

Вот заключенье рока,

Что видит висельника око.

* * *

Свидание

У лица лента улиц бежит.

Дивно воздух горит новизной.

Между мной и тобой чуть дрожит

День, рожденный любви кривизной.

От свинца раздраженье бежит,

Наливается город грозой.

От смятенья мой голос дрожит

И затянута даль за тобой.

Освещенье изнанкой страшит

И размыть наши тени спешит.

* * *

Весеннее божество

Вода под ногой разбилась

На огненный куст.

А вечность в изгиб вместилась,

Чтоб мир не был пуст.

Мой глаз подорвался на мини-,

И хруст мотыльков тут повинен,

Летая в воздушности форм

И чуть задевая простор.

* * *

Перед зеркалом я приглаживал волосы ужаса.

Но когда я вышел на улицу --

в жгуче-нетленное волнение дня,

то напрочь забыл нетающий лед зеркала.

* * *

Ядерная зима

Рань. Во рту ручья осколок.

Тихим шелестом иголок

Мягко стелется распад.

Хвоя тускло серебрится.

Умереть и вновь родиться.

На другой планете -- сад.

* * *

Мне не забыть

нежный спрессованный свет ее щиколоток

и короткое замыкание вечности -- взгляд,

и рев цветущего луга, когда я летел назад.

* * *

В парке, под обледеневшим фонарём,

я раскрыл томик Гоголя. Странная отодвинутая красота,

витавшая в золотисто-серебряном воздухе,

дразнила редких прохожих и вызывала у них

чувство состадания, легкой брезгливости и опаски.

В то же время мерзлый придвинутый Космос

цеплял это светлое недосягаемое пространство

веяньем жути. Мороз отделил мое "я" от продрогшего

окоченевшего тела и я стал невидим.

Кто-то камнем разбил фонарь.

* * *

Автопортрет

Я:

это рубеж, где крепленая нежность

именуется мужеством;

это стремящийся свиток, где жгуч вещей

текучий отпечаток;

это трепет, где Нарцисс искажен,

но странностью прекрасен;

это приют, где стыдливо прячется Опасность

и ворожит неудержимость Прекрасного;

это дверь, где Уникум выбегает на край

первозданного одиночества;

это улица, где Артиста чудесно подстрекает жуткий Анализ.

* * *

Срожайших контуров стрижи

Размыты, -- поздно.

Подсвечены их виражи

Закатной бронзой.

Чуть прокололи небосвод скупые звезды --

Смолк, разлепился хоровод, и

рухнул воздух.

* * *

Чтоб не засохла Ветвь,

на которой растут люди,

Чтоб и сам Чернозем

не развеялся пылью,

Буду нетленно мечтать,

пусть розы мой мозг орошают.

В пыль уходят прозрачные сны,

Чтобы небо все время рождалось.

* * *

Мой разум в напоре вещей и угроз,

В небесно-критической гонке,

Несется, лелея чудесный прогноз,

В мир юный, космически-звонкий.

* * *

Пышной неги и стройного взлета

Сложенье так дивно.

Твое платье живой ветерок обдувает наивно.

Его тонкая ткань принимает вдруг форму

блаженства,

Обнимая твои, мой дружок, совершенства.

* * *

Иссиня-черная вползла

На солнце тень.

Но и в помине зла

Не источает день.

Набухшей тучи чернь огниста.

Не обошлась ничья без свиста --

в бурьяне ветер.

Но воздух светел.

Вот мотылек вспорхнул -- багряный пепел.

Прах улицу продул.

На горизонте чисто.

Свет божий бесконечно мил.

Мир ожил -- дождь весенний лил.

* * *

Неявно от версификации

от ямба -- цветенье акации

и твое приношение -- грация.

Итог песнопенья таков:

o стан твой крушенье стихов.

Пью утро -- твое приношенье.

Поэзия -- пища богов.

* * *

Темень, шаг мой и ворот.

Там, за Воротом звезды журчали.

Шлю стихи в заблиставшую Прорву,

в дыру.

Стих пройдет ее насквозь и я не умру.

Выйти с той стороны все равно что в начале.

* * *

В юности, когда лицо мое было прекрасным,

я подставлял людям границу лица, чтобы не испугать...

Наткнувшись на беспредельное существование под

хрупким, а вскоре и ветхим мерцанием карих глаз,

многие кидались в надсаде (даже в детсаде, птенцы).

Им бы нимбы -- терновые венцы.

* * *

Я смотрю в сохраненную явь --

В ту , в которой нам ввек не расстаться.

Было нам (было им ) по 16.

Наши юные внешности

Пили сон из кромешности

Близко-далекого дня.

* * *

Весна! Иду по дну её дыханья

В истоме света и страданья.

И я с лица земли сойду

И нервы света в грунт уйдут.

* * *

Весенние лучи отсекают

осенние мысли о смерти.

Я же, в свою очередь, пересекаю

пыльную стенку.

Солнцем окованная дверь

приоткрыта. За дверью

сверкающий мир детства.

* * *

Парит над влагой синий свод-

Запущен на рассвете,

И дождь слепой сквозь вёдро льёт,

И я на этом свете.

* * *

В коляске не хочу,

В упряжке не умею.

Есть синь и вольный бег,

Вот всё, чем я владею.

* * *

Мой стол похож на гриб-поганку.

Иногда пишу на нём мирообъемлющие стихи,

Которые, судя по молчанию адресатов,

Отскакивают от лбов или достают до немоты.

* * *

Я пью действительное снами,

И вещества я знаю вкус,

А повседневность жуйте сами,

Я в яви девственной проснусь.

* * *

Снимая с бытия все мнимые значенья,

Мысль перешла спасительную грань,

Ум пренебрег защитным облаченьем

И режeт жизни трепетную ткань

* * *

Пустыня белая немого ожиданья-

блокнотный лист;

и благодать...

Пера творящего узорные созданья-

пока он чист-

не угадать.

* * *

Обжегся, но припек зажил.

Сдираю кожицы кусочки,

И чуть напуган видом жил:

Как будто бы читаю строчки-

Не сочетаемые с тем,

Что на обложке видны всем-

Неопалимые совсем.

Эссе (1999-2000 гг)

Этюд о главном

Мозг, как известно, творит. Он еще и печатная машинка, в которую вставлен лист пространства. Так мечты становятся нежной несущей конструкцией мироздания. Впечатанное в материю Слово - негэнтропия Прекрасного - есть Бог. Мир цел - пока хоть одна информационная черная (серая) дыра мозга сквозит сознанием. Дно, изнанка и первооснова мира - в мозгу.

* * *

Утешительная записка

Разрушающиеся нейроны отпускают входящие в состав мозга суперструны - "кирпичики" мироздания и "струны души" - в виртуальный мир физического вакуума - до следующего или предыдущего зачатия. Умерший попадает в реальное сновидение виртуальных превращений, находится внутри физической сказки, где все возможно. Родившийся носит сновидение-вакуум в себе и может творить Прекрасное, которое спасает мир от хаоса, энтропии, исчезновения.

* * *

Человек умирает и ... рождается в прошлом, в свой день и час рождения. Это не повторение, а одна вечная жизнь, которая видоизменяется по мере преобразования Космоса (по всем временам). Смерть - нырок во вневременный вакуум, для которого прошлое есть настоящее. Из этой купели старик выходит младенцем. Ему не обязательно множиться в предполагаемом расщепе миров. Достаточно одной неисчерпаемой жизни, которая никогда не проходит.

* * *

Диво-удивление красоты - что Бытие вообще есть - отбрасывает тень Ничто, которого - по определению - нет.

* * *

Вакуумные солитоны - устойчивые волны, информационные пакеты, души умерших - практически вечны, пока не "подплывут" к соответствующей зиготе. Они считают свой мир твердым, а наш эфемерным. Мы короткоживущие ангелы их неба. Мы бабочки, а они наши личинки.

СтихоТворение

Утром привиделось, что небо -- мой глаз с того конца вселенной. Младенчески зрелое впечатление. И подумалось, что Платон изгнал поэтов за то,.. что они заготавливали его идеи (эйдос). Эти вечные идеи ( матрицы вещей) -- не что иное, как отпечатки образов рождающихся в голове.

В тигле черепа идет непрерывное преобразование протоструктур материи: на них тавро каждого образа; здесь поэт стихами вхож в причинное место вещей, в предвечное лоно. Вечная юность вселенной -- от свежести стихов и лепты всего живого. Интимная связь Поэта с Природой напоминает откровение девственницы. Мечтающая голова -- изнутри -- стремит и развертывает отвердевающий Космос. Впечатления материи неискоренимы, а гений ее впечатлений -- Поэт.

Физический вакуум постоянно находится на грани исчезновения-возникновения; oн не исчезает (существует) только благодаря человеку (и всему живому). Человек носит в наброшенной на вакуум сетке нейронов Творца. Мозг придает вакууму форму (структуру), отпечатлевая в нем образы. Без формы нет существования. Исчезни разом все мозги, и Мир в целом, обесформившись до ( от ) основания, перестал бы существовать, и не в представлении, а на самом деле -- физически.

Удивительный Мир: некая мыслящая слизь, закатанная в кость, невидимо строит мироздание. Для этого готовятся "чертежи" (мечты-идеи) и переводятся на кальку вакуума методом "вдавления" (памятный след). Так образуется узор-код-затравка (суперструны), на которой сами собой растут вещи, включая жидкие кристаллы людей.

В море Дирака, которое плещется на дне глаз, купается Красота ( так как Энтропия всегда на берегу).

Струна позвоночника "конкретной" красавицы проглядывает сквозь плоть и не-плоть (идеал), сквозь грёзу спин вообще, т.е. каждое впечатление падающее на дно глаз (в вакуум, на суперструну) есть акт творения. Эмоциональные вихри идей-грёз находят свое отображение в спиновой* памяти суперструн и их молекулярной транскрипции -- ДНК. Поэтому красавица знакома-незнакома, отвечает воображению, реально создана Поэтом.

*( спин в каждой точке струны -- А.К..)

Афоризмы-идеи, Миниатюра и Рассказ

из книги "Тени-вещи" -- 1993-94 гг. изд.

Вся мощь вселенной вышла из памятной вязи.

Память "вмораживает " в материю цветенье чувств.

Из этой необычайной структуры соткан весь Мир.

Мозг формирует фундамент материи.

Отпечаток идеального ниспадает по лестнице уровней материи мозга до самого "дна", формируя "ген" мироздания.

Отпечаток сознания в вакууме обращает второй закон термодинамики.

(речь идет о Целом , т.к. второй закон применим только к реальным частицам -- А.К.)

Отпечаток сознания в вакууме питается энтропией.

(перерабатывает отработанную энергию Космоса без потерь -- А. К.)

Основное "вещество" мозга -- физический вакуум. От последнего мозг получает снятую бесконечную информацию -- чувство: чувство прекрасного, чувство бессмертия, этику, "угадывание" законов природы.

Мозг -- это частично отвердевший физический вакуум, включающий в себя "жидкую" часть в качестве основного сознаниепроизводящего уровня.

Вселенная -- это продолжение мозга, нетленная его часть.

Мозг -- это роза в квантовой пене Пенроуза.

Смерть разрушает не весь мозг, а только молекулярно-клеточный "каркас" . Более тонкая ткань мозга -- "канва" суперструн с "вышитыми на ней снами" -- остается после смерти.

Мозг оплодотворяет материю.

На "плаценте" физического вакуума начинает развиваться новая Вселенная после того, как мозг "впрыснул" инструкцию в пространственно-временной квант.

Суперструнное "дно" мозга имеет "выходы" во все миры.

Суперструна -- фундаментальная "частица" материи, в которой закодированы все законы природы.

Кодирует же ее мозг (человека) путем интенсивного запечатлевания образов, путем ввода в струну памятных структур. Мозг (где бы и когда его обладатель ни жил) не только отражает лицо и изнанку (код) мира, но и по сути : творит его.

Вселенную "делают" разумные существа, извечно формируя отпечатками образов интенсивную бесконечность материи внутри каждого мозга.

Озарение -- отсвет Большого взрыва.

Через мозг осуществляется закон сохранения количества организации.

Искусство -- это производство организации для вселенной в целом.

Мы испытываем волнение единой волновой функции.

Эмоция -- главное физическое событие во вселенной.

Так как материя никогда не разрушается до основания, то отпечаток личности хранится вечно.

Мозг связан с универсумом через канал интенсивной бесконечности.

Уход информации в точку не требует затрат энергии, так как не преодолевается никакое расстояние.

Вечный двигатель вселенной имеет реального демона Максвелла -- мозг, который является началом движения.

Творчество материи начинается в голове. Мозг -- это центр самоорганизации материи.

Масса Вселенной приблизительно равна нулю, как и отпечатка сознания.

Сновидение -- это блуждание сознания по уровням материи мозга, вплоть до планковского.

Мозг -- это вскрытое биовеществом пространство.

Биохимия мозга объективирует переживания субъекта. Движение материи объективирует сны.

Ничто -- пустое понятие. Оно сконструировано из "Что" и приставки "ни-". Ничто нет и не могло быть до вселенной.

Невесомое -- причина веса.

Гравитация -- следствие "кривизны" отпечатка образа (в вакууме).

Сознание -- это безэнтропийный способ создания организации.

Структурируя вакуум, сознание делает возможным само существование энергии.

Человек создает то, чего никогда не было во вселенной -- это произведение искусства. Став сквозным отпечатком в материи (мозга), -- эта Новизна Организации спасает Мир.

Наркотик "дергает" суперструну, эксплуатирует уже имеющееся; творчество подбирает на ней новую музыку мировых констант.

Эволюция и онтогенез "вытаскивают" матрицу сознания из физического вакуума.

Мы рождаемся для того, чтобы внести Идеал в материю. Без такого обновления-регенерации материя не может существовать.

На "экране" сознания моделируется вечность.

Рождаясь, мы ничего не помним, чтобы свободно создавать новизну, но чувствуем ВСЁ, чтобы не начинать проектирование Вселенной с нуля.

Простой факт вспоминания не существующей в данный момент эмоции говорит о том, что мозг имеет материальную копию неизъяснимого -- неисчерпаемость.

Нигде в материи нельзя обнаружить сознание. Глаза пугают пустотой зрачков. Внутри нет ничего, кроме анатомических образований, молекул, атомов... Мыслит проявленная в мозгу неисчерпаемость.

Свойства вакуума дополнительны для разных наблюдателей -- умерших и живых: то, что "воочию" -- материя, с "закрытыми глазами" -- сознание, идея-вещь по аналогии с волной-частицей.

Образ оставляет "сквозной" след в материи, т.к. все уровни материи мозга взаимосвязаны.

Пространственно-временная пена -- не что иное, как пена отпечатков.

Неисчерпаемость материи -- это оттиск эмоциональной бесконечности сознания: функция порождает субстрат.

Вакуум флуктурирует структурами,которые могут запоминать. Бесформенное не существует. Даже флуктуации метрики не могут "убрать" структуру, а значит и стереть память.

Прекрасное самосохраняется в "толще" материи. Безобразное -- "расползается". Материя нуждается в красоте-организации.

Автоматическая этика природы закрепляет насущное.

Мозг постоянно структурирует, регенерирует пространство, которое входит в его состав.

Гравитация концентрирует рассеянную энергию и делает ее пригодной для дальнейшей эволюции. Сама же гравитация обязана своим существованием формообразующей деятельности мозга, отпечатку сознания в вакууме.

Материя без формы -- ничто.

Мозг -- это "кусок" неисчерпаемой материи, который продуцирует чистую организацию. Нет другого способа вечного существования (самоструктурирования) материи.

Вселенная -- это отвердевшая мечта.

Миниатюра

На дереве Вселенной

появляется почка -- мозг.

Распускается цветок -- озарение.

Созревает плод -- идеальное создание.

Семена-отпечатки упадают в Почву,

впитывают перегной-энтропию

и прорастают...

Растёт вечный лес Вселенных

из пены отпечатков.

Рассказ

Мне приснилось, что я заглядываю внутрь головы: в голубом просторе проплывали облака. Внизу, в основании черепа, стоял открытый гроб. В нём таинственно мерцал мозг. Более всего меня поразило то, что у гроба не было дна -- зияла чернота, в которую уходило тело мозга -- насколько хватал глаз.

После того, как я проснулся, меня не покидало чувство правды увиденного. Нелепое и непререкаемое. Мучаясь неразрешимым противоречием, я вдруг вспомнил, что в годы учёбы на биофаке мне приснилась хромосома, участки которой последовательно высвечивались, осуществляя программу жизни. Впоследствии я узнал, что эта картина соответствует действительности, с той только разницей, что участки хромосомы возбуждаются не последовательно, а в каком-то своём порядке. И я понял, что мозг на самом деле бесконечен, но только внутрь себя -- в неисчерпаемость материи, и что это и есть гробовая бездна, куда уносятся мечты-облака. Из их конденсата формируются атомы, звезды, планеты и мы.

Неясное, но глубокое присутствие новой степени свободы и

одновременно жестокой зависимости, первого и последнего шага вырождения в недозволенную область, за предел гармонии с собственной природой, несёт, если не конец развития духа, то начало неведомого зрения, и, быть может, могущества.

Афоризмы не вошедшие в сборник.

Конечный пункт запечатлевания образов в мозгу -- квант материи.

В последнем нет пустого ( не заполненного впечатлениями) места --

"текст" и текстура кванта совпадают.

Молекулы и атомы составляют ничтожную часть мозга.

Основное "вещество" мозга -- физический вакуум.

Известно, что процесс запоминания сопровождается производством энтропии. Это положение справедливо для вещества, где имеются реальные частицы.

В вакууме их нет. Запоминание в вакууме -- это преобразование равного себе бесконечного количества информации.

Сознание -- функция не так вещественной (клетки), как "мнимой" (вакуум) части мозга.

Трата на жизнедеятельность мозга имеет малое отношение к работе сознания.

В вечности не было первого отпечатка, поэтому вопрос на чём отпадает.

В самом сознании организация создаётся без затрат энергии, т.к. сознание человека -- функция материи в целом, масса-энергия которой равна нулю (дефект массы).

Материя продуцирует образы для себя. Это способ её существования -- невозможный без нас.

тел.:1-303-757-6945

Комментарии: 6, последний от 21/08/2012. © Copyright Кравец Анатолий Степанович (igwti@aol.com) Размещен: 17/06/2002, изменен: 17/02/2009. 37k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия		Ваша оценка:

Кравец Анатолий Степанович : другие произведения.

Стихи, эссе и афоризмы