Крат Юлия Викторовна : другие произведения.

Янтарный лед. Тарн. 1-7 главы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Тарн - простой парень из деревни, но непростого происхождения. Однако это ему еще предстоит узнать на тяжелом пути познания своей силы. Мир, окружающий его, постепенно открывает свою древнюю и жестокую историю. И где-то далеко или глубоко спрятан легендарный Янтарный лед. Возможно...
  ЧАСТЬ I. ТАРН
  
  Глава 1
  
   Тарн выругался. В очередной раз грубый самодельный нож косо воткнулся в дерево и, поколебавшись некоторое время, упал вниз. Так заканчивались восемь из десяти его бросков, и сколько он ни старался, сколько ни злословил, проклиная то несбалансированное оружие, то кривые древесные стволы, то, что было чаще всего, свою неуклюжесть, ни на шаг не продвинулся к заветной цели. А дома, как всегда, его ожидали упреки и причитания матери, что ее сын вырос таким непутевым. Вон Крог, который живет за два дома от них, и охотник хоть куда, и руки у него золотые, и все девушки в деревне по нему сохнут, так что в жены он любую из них возьмет, а он, Тарн, все таскается без цели по лесу да бегает к проклятому Варлоку, который и погубил парня, пристрастив к грамоте, оттого и мозги у него теперь слегка набекрень. Конечно, если у кого случалась какая хворь или занемогала скотина, селяне бежали к колдуну за помощью, тот никогда не отказывал и при этом ничего не брал взамен. Его искренне благодарили, а спустя час снова начинали поносить и винить во всех бедах, ведь известно, что от чародеев добра не жди. И хотя дядя Тарна был однажды в большом городе и рассказывал, что волшебников там видимо-невидимо, даже магическая школа для них имеется, все это казалось далеким и сказочным, как предания, которые читал Тарн. Слишком просто и обособленно жили люди...
   - Кедра, ты только взгляни на этого увальня! - вскрикнул кто-то позади Тарна. От неожиданности юноша едва не выронил только что поднятый с земли нож. Он обернулся и на этот раз вообще чуть не упал - перед ним стояли две женщины. Само по себе это не было чем-то из ряда вон выходящим, но таких женщин он не видел даже во сне.
   Обе были настолько хороши собой, что напоминали небожителей - стройные, как березки, облаченные в одежды дивных оттенков и удивительно тонких блестящих тканей. Он еще больше удивился, заметив, сколько на них драгоценностей, уж наверняка не поддельных.
   - Он еще и смотрит на нас, словно на призраков, - захохотала одна, и по голосу Тарн понял, что в первый раз говорила эта же. Женщина казалась немного старше своей спутницы, хотя по ее белоснежному лицу возраст угадать было сложно. Роскошные темные с вишневым отливом волосы вились по плечам и спускались почти до пояса. Ее спутница, которую, как он догадался, звали Кедрой, тоже была изумительно красива, а ее волосы теплого медового оттенка на изумрудном платье выглядели золотыми.
   - По-моему, он немного не в себе, госпожа, - улыбнулась Кедра.
   - Скорее он просто недоумок, - фыркнула вторая, словно Тарна здесь не было, - Что это за место, деревенщина?
   Он понял, что на этот раз обращаются к нему и растерянно заморгал. Это вызвало еще один приступ смеха.
   - Я спросила, где мы, - резко бросила женщина, - Ты меня не услышал, придурок?
   На этот раз в нем вскипел гнев. Как смеет она, кем бы не была, говорить с ним подобным образом?!
   - Меня зову Тарн, - мрачно сказал он, - И я не люблю, когда со мной говорят так грубо!
   Глаза пришелицы изумленно округлились.
   - Кедра, дитя мое! Это животное, оказывается, еще и говорить умеет!
   Кедра ничего не ответила и внимательно посмотрела на Тарна. Для неотесанного деревенщины он был довольно хорош собой.
   Тарн был высокого роста, худощавая фигура его иногда казалась нескладной, что с возрастом наоборот могло пойти на пользу. Кожа имела немного смуглый оттенок, в то же время на правильном лице сверкали большие светло-серые глаза, а неровно остриженные спутанные волосы были русыми с рыжинкой, особенно, когда на них падал солнечный свет. Кедра еще отметила, что никогда не встречала такого идеально ровного носа. Она подумала, что если бы его приодеть и привести в порядок, он мог бы заткнуть за пояс всех городских красавцев.
   - Топали бы вы отсюда, - недружелюбно, но спокойно продолжил юноша, - а то, неровен час, схлопочете себе проблем. Не любят у нас таких нахальных. Да и колдун тут поблизости ошивается...
   Тарн так и не понял, почему его последние слова подействовали на женщин, как веселящее зелье. Они едва не хватались за животы, а он не мог ничего понять и действительно ощутил себя недоумком.
   - Колдун, говоришь?! - воскликнула старшая, отдышавшись, - Колдун? Гляди же, деревенщина!
   Прямо из воздуха в ее нежной руке возник небольшой сгусток пламени, и она швырнула его юноше под ноги. Тарн испуганно отпрянул назад, наступил на торчащий из земли древесный корень, оступился и тяжело грохнулся оземь, еще больше прибавив им веселья. На мгновение у него словно бы померкло в глазах, а когда он смог сесть, чародейки пропали, будто и не было.
   Тарн, кряхтя, встал и огляделся. На душе у него было паршиво, как никогда. Стыд за то, что он позволил безнаказанно посмеяться над собой, терзал его со страшной силой. Видимо, всю жизнь суждено ему быть посмешищем и изгоем везде, куда не приведет судьба...
   Тяжело вздохнув, юноша взял свою тощую котомку и зашагал к неровной лесной дороге, ведущей в деревню. Но дорогой он следовал недолго, а спустя некоторое время свернул в совершенно противоположном направлении и углубился в лес. Путь был хорошо ему знаком, почти каждый день хоть на минуту Тарн наведывался в это место, которого его родные и знакомые избегали. Здесь было спокойно и по-своему уютно, здесь никто ничего не требовал, и все окружающее было бесхитростно и просто, лес мог выслушать, не перебивая и не насмехаясь, как друзья, которых, по правде, у Тарна никогда и не водилось.
   Едва заметная тропа, постоянно петляя, вскоре вывела к крошечному домику под тростниковой крышей, который и домом-то назвать было сложно, скорее он напоминал хижину. Юноша знал, что внутри есть две махонькие комнатки и простая, самая необходимая утварь, а стены всегда увешаны пучками разнообразных трав, чей аромат пьянил и кружил голову своим ароматом, но, тем не менее, неудержимо влек к себе.
   Старик стоял в дверях дома, словно услышал шаги гостя, хотя Тарн знал, что одним из его немногих преимуществ было умение двигаться почти бесшумно. Он знал также, что в руках его есть сила, но, не осознавал причины, старался этого не показывать. Только хозяин лесного домика видел его насквозь.
   - Здравствуй, малыш, - сказал Варлок, не меняя выражения лица. Он почти никогда не улыбался и уж тем боле не плакал, в молодости истратив, как когда-то обмолвился Тарну, все слезы и почти весь запас веселья.
   - Здравствуй, Варлок! - голос Тарна обычно бывал радостным, когда он встречал колдуна, но сегодня происшествие омрачило его.
   Старик удивился, уловив перемены в настроении своего юного гостя, и нахмурил седые брови, отчего лицо его, изборожденное тысячами морщин и обрамленное короткой седой бородой, сделалось еще старше. Он распрямил сгорбленный стан и стал едва ли не выше Тарна.
   - Что у тебя стряслось, малыш?
   Тарн покачал головой.
   - Ничего, о чем стоило бы... и хотелось рассказывать...
   Подняв на Варлока глаза, он увидел, что тот смотрит на него по-прежнему выжидающе.
   - Еще как стряслось! - в сердцах воскликнул он, - Меня унизили! Надо мной посмеялись, как над мальчишкой! И кто? Какие-то дрянные чародейки!!!
   И тут Варлок отреагировал так, что Тарн опешил. Колдун запрокинул голову и от души расхохотался.
   - Вот и ты тоже... Сегодня день такой, что все смеются надо мной?
   Тарн чувствовал, что сейчас расплачется. Но старик успокоился так же внезапно и присел на полено, стоявшее возле крошечного крыльца.
   - Какие чародейки, малыш? Откуда им здесь взяться?
   - Красивые... Одна постарше, вторая - примерно моего возраста. Старшая бросила мне под ноги комок огня...
   Варлок на миг задумался.
   - Из города, очевидно. Случайно здесь оказались... Хех!
   Тарн умоляюще посмотрел на колдуна.
   - Помоги мне, Варлок. Или хотя бы надоумь, что делать.
   Старик ухмыльнулся.
   - Это смотря чего ты хочешь...
   Юноша устало опустился на землю рядом с ним.
   - Я уже говорил тебе! А ты все отнекивался... Я хочу быть волшебником, сильным, как ты. Научи меня хоть чему-то! Как попасть в школу магии? Я обучен грамоте...
   Варлок покачал головой.
   - Я тебе это уже объяснял, малыш. Одной грамоты мало, да и стар ты в свои восемнадцать лет для школы, там ведь едва не с младенчества учатся, да и то, потомки таких же чародеев. Не стоит из-за минутной злости строить планы. Ведь о чем ты сейчас думаешь? О том, как станешь великим волшебником и отомстишь той чародейке, которая так неудачно над тобой подшутила? Да ты завтра же об этом забудешь, а у магов совершенно иные заботы, нежели твоя детская месть.
   Прежде всего, повторяю, найди свою дорогу, отыщи то, к чему действительно стремится твоя душа, пусть это будет самая несбыточная мечта, но лишь так ты найдешь свою истинную судьбу. Подумай, забыв о сегодняшнем, чего бы ты хотел больше всего на свете?
   Тарн смущенно отвернулся.
   - Этому не бывать...
   - Почему же? Всякое может случиться. По-правде, нет почти ничего невыполнимого. Скажи мне об этом, и может в этом случае я тебе помогу...
   - Я хочу стать магом-бойцом, тем легендарным боевым магом, какие встречались в древности и... превзойти самого Эрадена Бел Алардана!
   Варлок странно посмотрел на него.
   - Это сказки! Глупо с моей стороны было давать тебе читать эти выдумки. Боевые маги - всего лишь легенда. Возможно, когда-то существовали бойцы, обладающие небольшой магией, а позже молва приукрасила и превознесла их, но Эрадена никогда не существовало!
   - Ты не можешь знать этого наверняка, хотя ты очень стар и наверняка старше, чем выглядишь...
   - Я старше, чем ты вообще можешь себе представить, - неожиданно резко бросил колдун, - что ты можешь знать обо мне? Иди домой и помогай матери и не думай больше о том, чего тебе не видать, как своих ушей!
   Ошеломленный Тарн встал.
   - Но ты же сам говорил о мечте...
   - Убирайся!
   Старик вскочил, глаза его метали молнии, и юноша бросился прочь.
   - Приходи завтра... - услышал он вслед знакомое приглашение, и хотя обида терзала его, Тарн знал, что придет, потому что давно уже привык к странностям старика и любил его, как родного отца.
   Варлок снова сел и опустил голову. Зря он обидел мальчишку, хороший парень, немного таких осталось, да и раньше негусто было. Но обиднее, что сам не смог сдержаться... И что с ним делать? Жаль оставлять в глуши, не та у него натура. Да и задатки магических способностей у Тарна очень даже ничего, вот только говорить об этом ему явно не стоит, а то совсем ошалеет... Почему так привязалось сердце к любопытному деревенскому мальчику, уже почти ставшему мужчиной? Что в нем такого, чего нельзя прозреть? Что ждет его в будущем? Что будет с ним, когда Варлока нестанет?
   Колдун вздохнул и опустил голову. Старый дурак, пообещал сгоряча помочь, теперь расхлебывай. И отступить ведь нельзя, слишком хорошо знал он цену клятвам и обещаниям. Внезапная мысль посетила его, и Варлок вздрогнул от ее дерзости. Но мысль оказалась упорней и вскоре заставила приняться за дело.
   Оторвав от настила несколько досок, Варлок выудил небольшой металлический ларец, украшенный витиеватой резьбой, и бережно отер многолетний слой пыли, густо покрывавший его. Сколько же он не касался этой вещи? Замка не было, колдун прошептал короткое заклинание, и крышка сундучка подскочила вверх. Внутри находилось несколько флаконов и горшочков с разными жидкостями и порошками. На мгновение Варлока посетили сомнения, удастся ли ему задуманное, достаточно ли осталось для этого сил, но горькая усмешка развеяла их.
   Он вышел на улицу и встал на колени. Один за одним на земле появлялись ровные круги самых разнообразных оттенков, составленные из порошка, высыпанного на землю недрогнувшей рукой, поверх них Варлок вывел несколько символов, вылив на землю жидкость, бывшую не вполне жидкостью, так как она не впитывалась в почву, а странным образом оставалась на поверхности.
   Завершив приготовления, Варлок раскинул руки и принялся творить заклинания. Воздух вокруг него гудел и вибрировал, поднялся ветер, с ближних деревьев начали облетать листья... Громко произнеся последнее слово заклятия, колдун распрямил стан и сурово сверкнул глазами в ожидании результата своих трудов. Но ничего не случилось. Ни единственного намека не было на то, что он хотел сотворить нечто большее, чем полусумасшедшую песню или легкий ветерок. Взгляд Варлока потускнел, а лицо осунулось. С трудом переставляя ноги, разочарованный неудачей, он собрал свои склянки и направился в дом.
   - Эри...
   Голос, тихий и легкий, как паутина, застал его на полпути, и колдун застыл, словно гром сразил его наповал. Он просто не мог не узнать этот голос.
   - Я думал, что ты уже не явишься, - прошептал он, не оборачиваясь, - или что я растерял все свои умения...
   - Ты не можешь их растерять, Эри... - молвил тот же грустный голос, - и права на это не имеешь...
   - Так давно я не слышал этого имени... Только ты звала меня так, как в детстве...
   Варлок наконец решился повернуться, прервав радостное ожидание, и улыбнулся. Женщина в лазурных одеждах старинного фасона, находившаяся перед ним, была невероятно, неописуемо, божественно прекрасна. Густые волосы цвета воронова крыла спускались почти до колен и тяжестью своей заставляли ее гордо поднимать голову, являя миру совершенное алебастровое лицо и огромные глаза такого дивного синего оттенка, которому позавидовало бы небо в самую ясную погоду. На глаза колдуна навернулись слезы, когда он вспомнил, как давно не глядел в эти очи.
   - Я не могу находиться здесь долго, Эри, - проговорила она, и Варлок наконец осознал, что перед ним бесплотный призрак, хотя это и раньше было ему прекрасно известно, - слишком долго я пребываю во Внешних мирах, чтобы сберечь связь с этим. Но я рада, что ты призвал меня; почему так долго этого не делал? Не отвечай...
   Видение колыхнулось, и Варлок невольно протянул к нему руку, но женщины сделала предупреждающий жест.
   - Не стоит этого делать, не стоит разочаровываться, ведь ты знаешь, кто я... Я знаю, что ты звал меня не просто так... Что тревожит тебя?
   Варлок вздохнул и покачал головой.
   - Ты была пророчицей. А сейчас тебе открыто еще больше. Меня интересует один юноша, что ждет его в будущем? Если я попытаюсь сделать это сам, парень может погибнуть, да и не получится у меня так хорошо, как у тебя. Ты же способна прозреть будущее любого человека, даже мое... Что будет с ним?
   Едва заметная улыбка тронула ее губы.
   - Да, я знаю, что будет с тобой. И дам совет - если ты так любишь этого юношу, позаботься о нем поскорее, ибо - не знаю, радость или скорбь принесет тебе это известие - скоро ты будешь со мной. Но ты всегда можешь воспротивиться, и грядущее изменится.
   Лицо колдуна озарила веселая улыбка.
   - Противиться? Ни за что! Изменить судьбу так легко, что со временем это стает смертельно скучным. Нет, я рад, что приду к тебе. Но что станет с ним? С Тарном?
   Женщина задумчиво прикрыла глаза, ловя мысленный образ, посланный Варлоком, и долгое время напоминала призрачную статую. Он не мог найти себе места. Она никогда не раздумывала так долго. Наконец небесные глаза распахнулись и посмотрели на него почти с испугом.
   - Что там? - едва слышно выдохнул Варлок, готовясь к худшему.
   - Ничего, - ответила она, - абсолютно ничего. Пустота. Такого еще не было никогда. Я помню, мне трудно было увидеть твое будущее, но я смогла это сделать. Здесь же нет ничего. Или этого человека никогда не существовало, и ты его выдумал, или же... силой своей он превзойдет всех магов всех времен... Он будет настолько могучим, что доселе никто и не подозревал о такой силе. Или же здесь нечто такое, чего я не в силах объяснить. Впрочем, было одно мимолетное видение - я почувствовала смертельную опасность и смутно увидела лицо со шрамом, пересекающим наискосок лоб и переносицу, а под ним невыносимо тоскливые глаза... Есть у него шрам на лбу?
   Варлок отрицательно покачал головой.
   - Значит, это кто-то другой... Прости меня, Эри, я ничем не смогла тебе помочь...
   Он снова улыбнулся. Образ ее заколебался, стал едва различим.
   - Не уходи...
   Но сам хорошо знал, что просит о невозможном.
   - Прощай...
   О последних ее словах он скорее догадался, чем услышал - такими тихими они были. Через мгновение лишь смутное колебание воздуха говорило о ней. По лицу старика потекли слезы... Значит, скоро?.. Этой новости он был действительно рад, годы истомили его, он смертельно устал... Устал настолько, что смерть казалась избавлением...
  
   Тарн вернулся домой и попытался проскользнуть в свою каморку так, чтобы его никто не заметил. Но не тут-то было. Селка, жена его старшего брата Лакера, мигом оставила свои дела на убогой кухне и громко, так, чтобы только глухой ее не услышал, воскликнула:
   - Вы только поглядите! Бродяга наш вернулся! Что-то ты сегодня рановато, Тарн, уже успел вдоволь наговориться с птичками и кустиками?
   Лакер, коловший во дворе дрова, даже головы не поднял. Он вообще мало обращал на брата внимания, чего, мол, с недоумком связываться? Мать, сидя у очага, только сокрушенно вздохнула. Тарн давно уже привык к тому, что невестка больше всех цеплялась к нему, но причину этого никому не рассказывал. Все равно никто бы не поверил, а брат просто убил бы его. Так что поневоле приходилось терпеть месть дрянной женщины, которую он некогда силком выставил из своей каморки, когда слишком любвеобильная молодуха вздумала ночью прокрасться к нему. Тарн пригорзил, что все расскажет брату, за которого она вышла всего месяц назад. Она поняла, что исполнить угрозу он не решится, но притихла, затаив между тем злобу.
   Тарн давно уже не спал рядом с родственниками. Он нашел себе более-менее уединенное место в хлеву, пристроенном к дому. Благодаря тому, что там постоянно обитала тощая корова, он даже зимой не сильно замерзал. Но главным было то, что его никто не трогал, и юноша кое-как избегал укоризненных взглядов, а то и прямых словесных указаний на собственную никчемность.
   Правда, некоторые вещи все же приходилось прятать. Под охапкой сена, служившей ему постелью, Тарн выдолбил в земле углубление, заботливо замаскировав его, куда прятал немногочисленные книги, подаренные Варлоком, и кое-что из самодельного неуклюжего оружия, с которым пытался тренироваться в лесу. И все равно, каждый раз, возвращаясь домой, он с замирающим сердцем проверял свой тайник, ожидая найти книги в виде пепла в очаге. Но к счастью неугомонная невестка то ли не добралась пока до тайника, то ли не очень хотела.
   Тарн улегся на сено и закрыл глаза. Почему Варлок обошелся с ним так грубо? Сам просил рассказать о сокровенном желании, обещал помочь, а затем словно обезумел. Что он такого страшного сказал? Что хочет быть, как Эраден Бел Алардан? Пусть старик говорит, что все это сказки, Тарн ему не поверил - слишком уж близко к сердцу принял колдун его слова. А может он и сам когда-то мечтал о чем-то подобном, да не преуспел?..
   А все-таки красивая легенда... Сильнейший воин-маг Эраден, живший более пятисот лет назад, которого любили и ненавидели, но никто не оставался безразличным, долгие годы боролся со своим смертельным врагом, колдуном-оборотнем Карнафером, и наконец победил его. Карнафер мог становиться чем и кем угодно, но глаза Эрадена всегда были зорки, и он узнавал его в любом обличье. Но в конце концов Карнафер пал, и слава Эрадена была воспета в песнях. Однако история эта имела конец не столь печальный, сколько непонятный. У Эрадена была возлюбленная - царевна-чародейка Селрин, о которой говорили, что вся красота сущего воплотилась в этой женщине, и люди, хоть мельком видевшие ее, долго не могли прийти в себя, сраженные ее красотой, и утверждали, что никогда ранее живой человек не был столь совершенен, и никогда уже подобные ей не родятся. У ног Селрин мог находиться весь мир, но она выбрала Эрадена, так как сильно полюбила его. Отчасти из-за него она и погибла. Многие сходились на том, что Карнафер убил ее, дабы сломить дух врага, но наверняка никто не знал. Покончив с колдуном-оборотнем, Эраден куда-то пропал, и больше о нем не слышали. Где и когда окончил он свои дни, оставалось только гадать...
   Тарн размечтался о подвигах и поединках, и даже печальная судьба героя не страшила его. Вот только как стать таким же, как Бел Алардан? Наверное, Варлок прав, и для него уже слишком поздно учиться магии, и нужно возвращаться к привычной жизни, такой знакомой и скучной, ненавистной ему с детства. Ему стало так тошно, что захотелось умереть. Жизнь, наполненная угрюмыми, ограниченными людьми, такими, как его брат, или невестка, а все мечты останутся мечтами, несовершенные подвиги будут отравлять душу, женщины, подобные Селрин, или тем, которых он повстречал в лесу, останутся чарующим сном...
   Юноша почувствовал, что глаза его наполняются слезами. Он сердито одернул себя - воины не плачут! Но ведь он и не был воином, так, всего лишь деревенщина...
   Невнятный шум и ржание лошадей на улице вернули его в реальность. Тревога закралась в сердце, едва он услыхал чужие голоса, которым обычно наглый Лакер отвечал непривычно почтительно. Когда вскрикнула его мать, Тарн выскочил из хлева и едва не налетел на спешившегося латника, направляющегося в его сторону.
   - О, а это еще кто такой? - спросил мужчина в частой кольчуге, глядя на юношу снизу вверх - Тарн почти на две головы возвышался над ним.
   - Это мой младший сын, - плаксиво выговорила мать, - С виду здоровый, а на самом деле туговат умом.
   Тарн перевел взгляд в ее сторону. Пятеро хорошо вооруженных солдат, явно из города, въехали во двор и поглядывали на все по-хозяйски. Один уже бодро гонялся за несчастной курицей, а коротышка, очевидно, собирался справиться, как там корова.
   - Вы кто такие? - спросил Тарн, мрачно поглядывая на пришельцев. Селка возмущенно глянула в его сторону, брат молчал, опустив голову, мать всхлипывала.
   - Мы из города, - ответил один, по-видимому, предводитель, - И был бы ты разумен, я не стерпел бы такого тона. Мы фуражиры отряда, что остановился в лесу, и нам нужна еда. Так что живность вашу забираем и, ребята! - обратился он к спутникам, - пройдитесь еще и по чуланам, авось что интересное сыщется!
   - Ничего вы не возьмете, - спокойно сказал Тарн, не глядя на него, - нам самим есть почти нечего, а в лесу дичи полно. У вас отличные луки, так что подстрелите парочку косуль, да и пируйте. От нашей несчастной коровы все равно сыт не будешь.
   Предводитель, высокий, словно сотканный из сплошных углов мужчина побледнел. Солдаты тоже притихли, ожидая развязки. Никто не мог без ущерба для здоровья говорить с командиром таким образом. Он тронул поводья и приблизился к юноше. Тарн поднял голову и встретился с глазами, от злости налитыми кровью. Предводитель отвел в сторону руку, в которой была плеть, и с размаху хлестнул его. Тарн в последнее мгновение успел прикрыть лицо, и предплечье обожгло, словно огнем. Кровь прилила к голове, в ушах зашумело, он вскинул глаза на командира, словно пытаясь испепелить его взглядом. Тот, увидев в горящем взоре дикую ярость, невольно отшатнулся, но это его уже не спасло. Тарн, не вполне владея собой, подскочил к нему, схватил за пояс и, стащив с коня, обрушил жестокий удар кулаком на незащищенную голову. Мужчина издал неопределенный звук и осел на землю без признаков жизни. Все произошло настолько быстро, что никто не успел ничего предпринять. Четверо солдат отупело уставились на Тарна. Спустя минуту один, придя, наконец, в себя, потянулся к ножнам.
   Тарн понял, что сам, безоружный, с четырьмя вояками явно не справится. Он затравленно огляделся, заметил лицо матери, бледное и безжизненное от ужаса, и когда первый солдат подскочил к нему, занеся клинок, Тарн нырнул под меч, вывернув руку нападавшего, двинул его в нос и бросился в лес. Все-таки, кое-чему он успел научиться - подумал он, прибавляя скорости.
   На опушке леса погоня отстала, видимо, решила, что глупо преследовать местного жителя в незнакомых дебрях, которые уж он-то наверняка хорошо знает. Тарн понимал, что этим не ограничится, что его будут искать, и кто-то очень доброжелательный, вроде Селки, подскажет дорогу к Варлоку. Но до этого он успеет спросить у старика совета, и тот обязательно что-то придумает или найдет где спрятаться так, чтобы их вовек не нашли.
   Когда задыхающийся Тарн выбежал на поляну, колдун снова появился на пороге и подхватил валившегося с ног юношу.
   - Что с тобой произошло, мой мальчик? - в его голосе Тарн уловил непривычное волнение, - Почему ты летел так, словно за тобой гонятся все демоны преисподней?
   - Солдаты, - начал задыхающийся Тарн, - пришли к нам в деревню и начали забирать провиант. Сказали, что где-то в лесу у них большой отряд. Я им ответил, что пусть лучше поохотятся - сытнее будут, а командир меня ударил, и я его убил...
   Лицо Варлока стало очень серьезным, и он задумчиво посмотрел в небо. Тарн заметил, что за время, пока они не виделись, в старике произошли неясные изменения - взгляд прояснился, и какая-то торжественная радость проступила на лице.
   - Останешься у меня, - сказал он, - я тебя спрячу. Переждешь первую бурю, а уж потом решим, что делать дальше.
   - Но они будут очень тщательно искать! - вскинулся Тарн, - И здесь - в первую очередь! Ты не обманешь их, сказав, что не знаешь, где я, и тоже пострадаешь!
   Неожиданная озорная улыбка осветила лицо старика.
   - А это мы еще посмотрим!
  
   Гром грянул уже рано поутру. Видимо, Селка не особо раздумывала, молчать или говорить, и грубые голоса на поляне разбудили измученного Тарна. Он осторожно выглянул в окно, и заметил отряд из дюжины солдат, перед которыми стоял Варлок и что-то им объяснял.
   - Я не видел его, - донеслось до Тарна, и он внутренне сжался - ведь ни за что же не поверят! И оказался прав - командир этого отряда в доспехе побогаче и со взглядом понадменнее, чем у того, которого прибил юноша, вытянул руку в сторону дома, приказывая обыскать его.
   - Ты, старик, тоже пойдешь с нами, - резко бросил он, - мы разберемся, что ты за колдун, если это правда. И не пытайся применить чары - на нас охранные амулеты!
   Варлок внезапно согнулся, приложив руку к животу. Солдаты непонимающе уставились на него и только спустя несколько мгновений сообразили, что он от души хохочет.
   - Охранные амулеты? - переспросил колдун, - Мне до них дела нет, я не собираюсь применять к вам магию. И еще, в мой дом вы не войдете!
   - Взять его! - рявкнул предводитель, и Тарн испуганно сжался, но старик вдруг распрямился во весь рост и властно поднял руку.
   - Если кто-то сделает еще хоть шаг, - произнес Варлок, и юноша не узнал его голоса, - он пожалеет, что родился на свет! Амулеты не помогут, свою магию я применяю только к себе!
   То, что произошло потом, показалось Тарну сном. Естественно, угрозы колдуна всерьез никто не принял, солдаты двинулись выполнять приказ предводителя, и тут Варлок тихо произнес несколько слов, извлекая из складок своего бесформенного одеяния пару длинных кинжалов, о которых до этого момента юноша и не подозревал, и принял замысловатую боевую стойку. Вояки на секунду опешили, но потом, решив, что их дюжина против одного, достали мечи.
   Тарн не успел ничего толком разглядеть и понять, в чем же заключалась магия Варлока, которую он собирался применить к себе. Просто он начал двигаться с невообразимой скоростью, смерчем ворвался в кучу солдат, напоминая невидимую смерть, за одно мгновение нанося до десятка ударов, ускользая и возникая в другом месте, будто из воздуха. Его почти не было видно, лишь только то там, то там здесь
  из нестройного шума, издаваемого дерущимися, звучали крики боли. Командир, оставшийся в стороне, расширенными глазами смотрел на то, что осталось от его отряда.
   Все воины лежали на земле - мертвые или раненные, но самостоятельно подняться не мог никто. Среди них стоял высокий и стройный старик, уже успевший спрятать оружие.
   - Кто ты такой? - побелевшими губами пробормотал командир, понимая, что сбежать все равно не успеет.
   - Местные называют меня Варлоком, - ответил колдун, - остальное тебя не касается, хотя когда-то у меня было иное имя. Тарн! Иди сюда!
   Юноша вышел из дома и приблизился к побоищу. Он увидел, что старик пощадил почти всех, хотя они будут помнить эту стычку всю жизнь.
   - Я советую больше не искать этого парня, - улыбнулся Варлок, - иди к своим и скажи пусть заберут раненых, нас к этому времени здесь не будет. И надеюсь, ты понимаешь, что меня искать тоже не следует, даже с гораздо большим отрядом?
   Солдат кивнул.
   - Понимаю. С боевым магом связываться никто не станет. Я уж думал, что это искусство давно умерло...
   - Почти, - ответил колдун, - да не совсем. Иди.
   Когда командир скрылся из виду, Варлок молча зашел в дом и вскоре показался на пороге с небольшой котомкой.
   - Идем, Тарн, я знаю одно место, где можно не опасаться за свою жизнь. Они вернутся, но с сотней воинов, а я устал убивать, да и пусть считают все случайностью.
   Тарн открыл рот спросить, но острый взгляд колдуна опередил его.
   - Доберемся до места - ты все узнаешь. Я узнал кое-что важное и намерен помочь тебе. Я передам тебе те знания, которыми обладаю, но времени у нас в обрез. Ты не останешься беззащитным...
   - Могу я спросить тебя... - робко начал юноша.
   - Конечно можешь, - сердито сказал Варлок, - из-за того, что я оказался слегка не тем, кем ты меня представлял, не нужно трястись от страха - рога ведь у меня не выросли. Спрашивай!
   - Это правда, что ты боевой маг?
   Варлок усмехнулся.
   - Правда, малыш. Я пытался уберечь тебя от твоей мечты, ибо опасностями она грозит отовсюду. Я знаю это слишком хорошо...
   Тарн мялся, пока они пробирались через лес, не решаясь спросить о том, что пришло ему в голову, как лавина заглушило все остальные мысли, безумная фантазия, в которую он был готов погрузиться с головой. Он боялся, что старик снова обвинит его в том, что он начитался древних легенд, но наконец решился.
   - А то имя, которое у тебя было...
   Колдун кивнул.
   - Что мне скрывать его?.. Мать и возлюбленная звали меня Эри, друзья кликали Эраденом, остальные знали под именем Эрадена Бел Алардана...
   Голова закружилась у юноши, и его золотистая кожа побледнела. Он взглянул на колдуна, как на божество, но, тем не менее, ни на миг не усомнился в правдивости его слов.
   - Я научу тебя всему, что знаю, - так нужно. Но запомни, не труда тяжелее, нет судьбы более скорбной, чем путь мага...
   Великий Алмар Сэн Талимадар помнил это всю жизнь...
  
  
  Глава 2
  
   - Да это же Призрачный луг! - испуганно воскликнул Тарн, когда они миновали черту леса и вышли на открытое пространство, - Мы здесь и до завтра не проживем!
   Это место пользовалось крайне дурной славой. Со всех сторон окруженная дремучим лесом, долина находилась в низине, в центре которой было поросшее кувшинками, забитое тиной озеро, со дня на день обещавшее превратиться в трясину, но никак не превращавшееся. Над затхлой маслянистой водой беспрестанно клубился туман и зловонные испарения, а болотный газ почти мгновенно вызывал дурноту. Люди говорили, что в долине обитают привидения, грозные призраки, убивающие всех, кто к ним забредет. Тарн понимал, что путнику, надышавшемуся ядовитого тумана, и не такое могло померещиться, но с долиной явно было не все чисто - сама ее атмосфера угнетала и навевала тоску, обессиливала и держала в постоянном страхе. Твердили также, что озеро это - не что иное, как огромная могила, оставшаяся после какой-то древней войны, и что нет ей глубины...
   - Ты привидений не бойся, - улыбнулся Варлок, - они если и показываются, то не кусаются, - и, заметив замешательство и растущий страх юноши, добавил, - Да не опасно здесь, перестань трястись. Я множество раз бывал в этом месте, и ничего, жив до сих пор. Со мной не страшно...
   Тарн кивнул, но дергаться не перестал. Он вообще с трудом понимал, что с ним происходит и где он - так поразили его события последних суток. Угрюмый немногословный Варлок оказался живым воплощением идеала, к которому парень всегда стремился, но не это угнетало больше всего. Он чувствовал непонятную тяжесть в ладонях, они казались ему грязными и липкими, то и дело Тарн отирал их о штаны, сам того не осознавая. Варлок искоса на него поглядывал и грустно улыбался, понимая, что чувствует его юный спутник. Первая кровь всегда давалась тяжело, независимо от того, кем был убитый - невинной жертвой или отъявленным негодяем. Эта смерть долго не давала спать по ночам, терзала смутной виной и неясной тревогой, и очень часто душа находила покой лишь после того, как руки повторно обагрялись кровью.
   Почва под ногами стала влажной и слегка пружинила. Они спустились к центру долины, и туман окутывал их почти непроглядной пеленой. Тарну казалось, что он бредет по пояс в облаках. К его изумлению, воняло далеко не так сильно, как рассказывали, туман не дурманил и не вызывал пока никаких жутких видений. Правда, было довольно сыро, но летнее солнце давало достаточно тепла, чтобы не продрогнуть до костей.
   - А где же комары? - вдруг воскликнул юноша, осознав, наконец, что именно показалось непривычным.
   Варлок расхохотался.
   - А тебе хотелось бы, чтобы тебя тут же обглодали до костей? - спросил он, - Нет здесь комаров, нет и никогда не было. Сам не знаю, почему... Впрочем, местечко здесь занятное...
   Тарн не решился гадать, что он хотел этим сказать, а сосредоточился на том, чтобы не поскользнуться и не шлепнуться на мокрую землю. Подошвы все сильнее увязали в грязи, следы наполнялись мутной водой, и вскоре его сапоги промокли насквозь. Он с тоскою подумал, долго ли еще тащиться. Заросли тростника, окружавшие их, немного поредели, Тарн почувствовал едва заметный подъем... и туман исчез.
   Раскрыв от изумления рот, юноша огляделся. Они находились на небольшом островке прямо посреди озера, густо заросшего изумрудной зеленью и ярко-желтыми кувшинками. Долина виднелась, как на ладони, и была по-своему красива, хотя даже без тумана выглядела мрачновато.
   - Что это? - прошептал он, - Магия?
   Старик хмыкнул.
   - Есть немного, но совсем чуть-чуть. Туман здесь был и раньше, правда, жидковатый... Я над ним поколдовал немного, чтобы стал погуще, а заодно и ограничивал видимость. Но только с той стороны, ведь мне нужно оставаться зрячим и просматривать окрестности, если что. На всякий случай, словно чувствовал, приготовил я это убежище, ведь мало ли что могло случиться... Некоторые смельчаки могли последовать за мной даже сюда, это тоже следовало учесть. Не хочу тебя пугать, малыш, но вояки, которых мы с тобой так огорчили, пойдут, выследят, куда мы свернули. Так вот, с того берега туман настолько густой, что никто не заметит этого островка суши, а если и заметит, живым до него не доберется. Я вел тебя единственной тропой, ведь на деле озеро - только сверху вода, а там бездонная трясина. Так что, сунься ты сюда без провожатого, пялился бы сейчас на гнилые косточки...
   Тарн побледнел так, что губы посинели.
   - Та это правда, что озеро - могила? - спросил он, и, когда колдун утвердительно кивнул, издал настолько жалкий звук, что Варлок не удержался и снова прыснул со смеху.
   - Повторяю, ничего не бойся, не сделают тебе покойники ничего дурного, тем более, пока я рядом... Мертвецы, Тарн, они, как и люди, бывают очень разные. Одни спокойно лежат себе в могиле, спят вечным сном, не зная забот, и нет им никакого дела до людей и их пустой суеты. Другие же, беспокойные и алчущие, любят вмешиваться в жизнь тех, кто пока не умер. Таких, именуемых нежитью, надлежит уничтожать, будто саранчу. Третьи, страждущие, всего лишь ищут покоя - помоги им, если это в твоих силах. Иные же стремятся к мести, ибо при жизни злоба их была столь велика, что смерть не стала избавлением. Встречать их я тебе не пожелаю, слишком тяжела борьба с теми, кого не берет ни обычное оружие, ни иные земные средства. В них нужно убить не только плоть, но и дух, так как именно от него исходит все зло...
   Юноша слушал старика, вытаращив глаза и приоткрыв рот. Голос Варлока действовал завораживающе, мягко растекался внутри, успокаивал и бодрил, и вдруг он ощутил, что страх ушел, улетучился, как смрадное дуновение. Тарн даже почувствовал, что сердце в его груди забилось ровнее и увереннее, кровь размеренно потекла по венам, а сила, уже проснувшаяся в молодом здоровом теле, просится наружу. Легкая улыбка коснулась его губ, и старик тоже усмехнулся.
   - Ты применил магию? - спокойно спросил Тарн.
   - Нет, - ответил Варлок, - ты просто слушал так, как было нужно, без посторонних мыслей, не думая о своем страхе, и страх тебя покинул. Ты слушал сердцем и мыслями, вникал в то, о чем тебе говорили, вникал и запоминал. Не могу поверить, что такая способность владеть собой и контролировать свои чувства у тебя с рождения, а не появилась после долгих лет упорного труда... Что-то в тебе есть, что-то очень непростое... Возможно, она была права... - добавил он уже не Тарну, а в пространство.
   - Она? - переспросил юноша, - О ком ты говоришь?
   Колдун молча повернулся к нему. Его глаза странно блеснули, и Тарн не смог понять, слезы это или же что-то другое, но догадался, о ком шла речь.
   - Как же она могла говорить обо мне, если умерла за много столетий до рождения моего деда или даже прадеда?
   - Так и быть, я расскажу тебе, - вздохнул Варлок, - хотя дело это давнее, и мало кто помнит о том, как было все на самом деле.
   Очень-очень давно в древнем роду великих магов-прорицателей родился тот, от кого впоследствии отказались родные, ибо предрек он, что славная их династия прервется в самом расцвете, и забытыми станут все славные деяния. Горе-предсказателя изгнали из родного дома, чтобы он больше не сеял смуту и не накликал беду, и дальнейшая его судьба неизвестна. Но остались, однако, слухи, что его видели во многих землях с малолетним сыном. О жене его никто ничего не слышал, но малец несомненно принадлежал его крови, так как всех поражало их невероятное сходство.
   Об отступнике скоро позабыли, и семья процветала, ибо отличалась плодовитостью, и каждая супружеская чета имела не менее пяти отпрысков. Отец отступника взял себе другую жену, так как первая вскоре умерла, не вынеся разлуки с сыном. Но однажды этому наступил конец. Из четверых братьев зрелости достигло двое, потому что остальных еще в младенчестве погубили разные детские недуги. Когда старший стал главой рода, а младший - его правой рукой, он взял себе в жены первую красавицу из всех, кого можно было встретить от моря до моря. Веселой и пышной была свадьба, жаркой и страстной первая ночь молодых, ибо велика была их любовь, но единственная эта ночь оказалась и последней.
   На следующий день рано поутру братья оправились в горы поохотиться и не вернулись. Никто так и не узнал причин трагедии, но спустя два дня их изувеченные тела нашли на дне глубокого ущелья. Никогда прорицатели не умели предсказывать свою судьбу, и это их погубило. Юная вдова была безутешна и порывалась наложить на себя руки, но свершилось чудо - единственная ночь, проведенная с супругом на ложе, дала свои плоды.
   Нельзя передать словами, как все ждали рождения ребенка, и, наконец, он пришел в мир, но мать, измученная скорбью и тревогой, умерла той же ночью. Ребенок, ставший круглой сиротой, оказался девочкой, которая с годами все хорошела и хорошела, и, когда выросла, превратилась в такую красавицу, какой еще не было в этот мире, и не будет до конца его. Более того, ее пророческий дар оказался настолько велик, что люди говорили, будто в нем соединилась сила всех ее нерожденных братьев и сестер. Она легко могла читать любую судьбу, как прочла некогда мою... Ее звали Селрин...
   И все бы ничего, да только довелось ей на свою беду повстречать известного тебе чародея, в ту пору еще молодого, но уже имеющего кучу врагов. И казалось нам тогда, что счастью не будет предела, но все закончилось гораздо быстрее...
   Варлок на миг замолчал, грустно опустив голову, и Тарн не решился что-то спрашивать.
   - Когда она погибла, - продолжил старик, - я долго обвинял себя в том, что мои враги погубили Селрин. Враг оказался общим, и я удивлялся, почему он допустил такую оплошность, подарив мне жизнь. Оказалось, что она, а не я, была его целью. Не все знали ее предки, не все правильно поняли, да и тот злополучный провидец не сразу сообразил, что именно ему говорило провидение. Но вот сын его, проклятый Карнафер, разобрался во всем как следует, к несчастью, раньше меня...
   Предсказатель знал, что род действительно прервется, только это будет род, начало которому положит именно он, и прервет его потомок единокровного брата, еще не рожденного в ту пору. Такова была суть предназначенной участи, но судьба имеет множество путей и сторон, это долгий разговор, Тарн, тебе еще придется разобраться в этом, почувствовать нутром, иначе ты так ничего и не уразумеешь. Коротко же скажу, что участь - не неизбежность, сильный человек может ее изменить, повернуть в другую сторону, и Карнафер, зная пророчество отца, понимал это очень хорошо. Поэтому он долго собирал силы и наконец нанес удар. В первый раз это ему удалось не полностью, хотя он не сразу узнал о неудаче. Да, Тарн, ты правильно догадался - Карнафер убил отца Селрин и его брата, но о ней он до поры ничего не знал. До поры...
   Много дней я преследовал его, и он бежал в страхе, хотя не уступал мне в силе, - ярость моя была столь велика, что могла сдвинуть горы. И когда я настиг его, оборотень почти не сопротивлялся, и я жалел потом, что убил его так быстро.
   Отчаянье мое было тем более велико, что опоздай он хоть на неделю, и я не был бы так далеко от моей Селрин, а она родила бы нашего первенца. Да, нерожденный ребенок умер вместе с матерью, а я так и не успел в последний раз взглянуть на нее, ибо когда месть моя свершилась, ее давно уже похоронили.
   Много лет прошло с тех пор, но я до сих пор сомневаюсь, прикончил ли Карнафера, или же он где-то затаился и зализывает раны. Если так, то досталось ему действительно хорошо... Как видишь, и мне грозят опасности, правда, те, с которыми столкнулся ты, сущий пустяк по сравнению с моими.
   Тарн смотрел на носки своих сапог, и легкое разочарование нарастало в нем. Так всегда бывает, когда наконец соприкасаешься с тайной, с чем-то, о чем давно мечтал и думал, и это становится частью твоей собственной жизни, остаются заботы, и приходится уже не наблюдать со стороны, не радоваться и сочувствовать, а страдать и действовать, тайна теряет свою притягательность.
   - А ты не пытался разузнать что-либо о Карнафере? - спросил юноша, и Варлок отрицательно покачал головой.
   - Никто ничего не слышал о колдуне-оборотне, да и мне было безразлично все, кроме воспоминаний.
   Тарн заметил, что тени на земле удлинились, время далеко перевалило за полдень, и скоро должен был наступить вечер. Уснувший было страх снова шевельнулся в его груди, но теперь он почему-то стыдился этого, словно, переборов ужас единожды, уже не имел права бояться никогда.
   - Все равно я почти ничего не понял, - сказал он, - откуда Селрин могла знать обо мне?
   - Мертвым ведомо гораздо больше, чем нам, - ответил Валок, - Вчера я призвал ее и спросил о тебе. Ее ответ был туманным, то ли она сама не знала, то ли не хотела мне говорить. Но в одном была права - в тебе есть зачатки немалой силы. Откуда она у тебя? Это мне очень хотелось бы узнать. Что ты знаешь о своей семье, о дальних родственниках, о предках, наконец?
   Тарн глуповато пожал плечами. Что он мог знать? Отец его погиб, когда парню не было и года, деревом в лесу привалило так, что полтуловища всмятку. Когда его нашли, то пришли в ужас - бывалые работники видели всякого, но такого месива еще не встречали. Мать потом рассказывала, что тела ей даже не показали, опасались за ее рассудок. Брат старше его на пять лет, и никогда Тарн не пытался его понять. Скорее всего, там нечего было понимать - более скучного существа юноше встречать не приходилось. Он еще немного помнил деда, отца матери, тощего сварливого старика, до самой своей смерти пилившего ее за то, что "связалась с каким-то приблудой, а он взял да и помер незнамо как, и этот твой младший - вылитый папаша, добра от него не жди".
   - Отец был чужестранцем, - сказал Тарн Варлоку, - я говорил тебе это или нет? Еще молодым человеком он пришел в нашу деревню и поселился там. Потом встретил мою мать, они полюбили друг друга, хотя никто не одобрял их союза. Ты знаешь, Варлок, как это бывает, чужаков нигде не любят, особенно в таких маленьких поселках. Поэтому, думаю, многие с радостью вздохнули, когда он умер. Мне жаль, что я не знал его. Но то, что говорила о нем мать, было ничем не примечательно. Нет, мои родственники - обычные люди.
   - И все же тебе следовало побольше разузнать о нем, - недовольно проворчал Варлок, - Как-никак он был твоим отцом. Может, в этом все дело?
   - Да не знаю я! - в сердцах закричал Тарн, - Я никогда об этом не думал! И какая теперь разница? Лучше подумай, где мы будем ночевать. Не на земле же?
   Старик несколько мгновений внимательно смотрел на негодующего юношу, а затем издал звук, подозрительно похожий на издевательский смешок. Но он подавил свое веселье, решив, что с парня на сегодня и так достаточно, и указал в сторону:
   - Там есть небольшая хижина.
   Еще несколько шагов они сделали по островку, пока не наткнулись на что-то, похожее ни громадное скопление ила и водорослей. По тому, как уверенно Варлок направился к этому нагромождению, Тарн понял, что это и есть та самая хибарка. Но разве можно жить в грязи?
   Где колдун нащупал дверь - он так и не понял, но в куче появилось отверстие, и старик сделал приглашающий жест. Юноша пожал плечами и осторожно сунулся внутрь.
   Едва Варлок зажег лучину, Тарн изумленно перевел дыхание - внутри оказалось гораздо уютнее, чем можно было предположить. Стены были обложены бревнами и непонятным образом совершенно не пропускали влаги, а на противоположной стене виднелась невысокая узкая дверца, на которой висел громадный замок.
   - А что там? - не удержался он и был вознагражден привычным строго-насмешливым взглядом.
   - Узнаешь, когда будет нужно, - ответил старик, и Тарн вздохнул, потому что иного ответа и не ожидал.
   Справа была лежанка, покрытая ворохом сена и неопределенного цвета одеялом, возле нее стоял стол и пара грубых табуретов, на столе громоздилась нехитрая кухонная утварь, слева находился крошечный очаг - больше никакой обстановки юноша не заметил.
   - А где я буду спать? - спросил он, но через мгновение пожалел о сказанном.
   - Как где? - нахмурился Варлок, - Лежанка моя, ты будешь спать на полу, так уж и быть, поделюсь охапкой сена. Впрочем, если хочешь, можешь ночевать на улице, заодно и с привидениями немного пообщаешься?
   Зубы Тарна застучали так сильно, что должно быть этот цокот разносился далеко за пределы хижины.
   - А они что, каждую ночь здесь бродят? - сипло спросил он.
   - Почти, - ответил колдун, разводя очаг, - иногда к самой лачуге подбредают, воют и стонут так жалобно, что уснуть невозможно. Пару раз даже в двери стучали..., - он повернулся, наблюдая за реакцией Тарна, и, уже не сдерживая себя, расхохотался, - Да шучу я! Показываются изредка, но что с того?!
   Кровь бросилась юноше в голову.
   - Почему ты постоянно насмехаешься?! - завопил он не своим голосом, - Я знаю, что я невежда, но почему ты не учишь меня, а только шутишь?!
   В глазах старика сверкнуло пламя. Тарн давно уже заметил, что, если вглядываться в его зрачки, кажется, что пространство приоткрывается, так что приходилось поспешно отводить взгляд, чтобы не утонуть в нем.
   - Научись смеяться над собой, - серьезно сказал Варлок, - и тогда тебя не огорчит почти ни одна неудача. В этой жизни, Тарн, иногда смех - единственное средство не сойти с ума. И кроме того, ты видел когда-либо, чтобы веселый человек был злым?
   - Ты веселый человек?
   - А разве я похож на доброго? - колдун снова улыбнулся, - нет, я не веселый...
   С этими словами он, прихватив котелок, скрылся за дверью, но вернулся довольно скоро, осторожно неся его, чтобы не расплескать воду.
   - За хижиной есть источник, - пояснил старик, - маленький, но вода там на удивление чистая.
   Тарн помог ему повесить котелок над очагом и, не зная, чем еще заняться, уселся на табурет. Варлок достал из котомки несколько кусков солонины и бросил их в воду. Туда же пошел небольшой пучок ароматных трав, и скоро в воздухе запахло настолько вкусно, что юноша едва не захлебнулся слюной.
   - И долго мы здесь будем жить? - спросил он, но колдун лишь пожал плечами.
   - Пока не перестанут искать, а искать будут долго. Может, год, а, может, неделю - тут уж как получится. Но еще очень долго наши с тобой приметы будут помнить на каждой дороге, так что, влип ты, голубчик, как муха в патоку.
   - А что потом? - в голосе Тарна чувствовалось отчаяние, - не сидеть же здесь всю жизнь!
   - Потом - время покажет, - загадочно и немного смущенно изрек Варлок и, бросив в кипящий котел пригоршню крупы, извлек из-под одежды связку ключей и направился к запертой двери.
   - Пойдем, - он поманил юношу пальцем, - и вправду, не нужно терзать тебя сомнениями и чего-то ждать, промедление еще никому не пошло на пользу. Прогуляемся немного... Ты не бойся, похлебка не выкипит, я с очагом поговорил, и он обещал мне погаснуть, как только все сварится. Стало быть, когда вернемся, поужинаем теплой пищей.
   Тарн ошалело посмотрел на веселые языки пламени, не понимая, как это можно говорить с огнем и тем более получать от него какие-то обещания, но решил, что колдун имел в виду нечто другое. Он уже в сотый раз давал себе клятву ничему не удивляться, но Варлок каждый день выкидывал новые фокусы и делал вещи, о которых парень даже не подозревал.
   Замок открылся с жутким скрежетом, и колдун отбросил его в сторону. Дверь также двигалась туго, и, когда проход был открыт, Тарн увидел начало уходящей вниз лестницы. Варлок зажег грубый фонарь и подал его Тарну.
   Ступени были крутыми и твердыми. Сверху их устилали трухлявые доски, дальше шла только плотно утрамбованная земля. Колеблющийся свет не намного разгонял тьму, выхватывая иногда торчащие из стен корни. Через некоторое время в воздухе запахло плесенью, и Тарн, прикоснувшись рукой к стене, обнаружил, что она покрыта капельками влаги.
   Когда Валок остановился перед глухой стеной, в которой не было даже намека на проход, юноша решился заговорить:
   - Где мы находимся? - тихо спросил он, - Почему здесь так сыро?
   - Потому что мы под озером, - ответил колдун, что-то внимательно разглядывая впереди себя, - Иди вперед, чего встал?
   Тарн решил, что кто-то из них явно спятил - или старик, предлагавший соваться в сплошной камень, или он, не видевший отверстия. Покачав головой, Варлок двинулся вперед и прошел сквозь стену.
   - Чего ты ждешь? - совсем рядом послышался его голос, и юноша решил - будь, что будет, - и, зажмурившись, осторожно шагнул в стену.
   Никакого сопротивления он не ощутил, словно ничего и не было, и когда открыл глаза, увидел, что стоит уже по другую сторону, а скала находится позади.
   - Иллюзия, - коротко бросил Варлок, - впрочем, достаточно хорошая, чтобы не пропустить постороннего. Для того, чтобы снять заклятие, нужно всего лишь закрыть глаза и явственно представить себе, что проход чист.
   - Но я представлял, что суюсь в тупик! - воскликнул обескураженный Тарн.
   - Но ведь я прошел раньше и, стало быть, снял заклятие до тебя. Был бы ты сам, толочься тебе на той стороне очень долго...
   - Погоди, - юноша собрался с мыслями, - если преодолеть преграду так легко, почему ты не боишься, что кое-кто, хоть немного сведущий в магии, не пройдет сюда.
   Колдун нетерпеливо вздохнул.
   - Легко. Если знать, где искать... Думаешь, первая дверь открывается только ключом?
   Он не стал продолжать и пошел дальше. Тарн, в очередной раз посрамленный, поплелся следом.
   Через несколько шагов показалась еще одна дверь, Варлок нажал что-то, и она отворилась без единого звука. За нею находилась просторная комната с высокими стенами, мастерски выложенными темным полированным камнем, и куполообразным потолком, до которого не доставал свет фонаря.
   - Будь я проклят! - выдохнул Тарн, - Это ты сделал?
   - Нет, - ответил старик и чиркнул огнивом возле узкого желоба, непрерывно тянувшегося вдоль стен. Мгновенно вспыхнуло пламя и с сумасшедшей скоростью распространилось по всему помещению, высветив причудливые узоры, выбитые в камне, - Я нашел это место случайно и решил приспособить для своих нужд. Я уже говорил тебе, что мы находимся под озером, но на самом деле еще глубже. Даже я точно не знаю, кто соорудил это подземелье. Очевидно, это было так давно, что время покрыло его водой и почвой, ведь этот зал не единственный, дальше есть другие, но соваться тебе туда не следует даже со мной - болотные призраки покажутся невинными мотыльками... Впрочем, здесь нам ничто не угрожает...
   С трудом уняв дрожь, юноша обвел взглядом пустой зал и заметил несколько сундуков, разных по размеру, стоящих вдоль одной стены. Словно уловив его мысли, Варлок кивнул:
   - Сундуки мои. Там все, чем я владею и чем будешь владеть ты, если со мной что-то случится.
   - Что? - не понял Тарн, - что может с тобой случиться, Варлок? Не говори так!
   Старик улыбнулся, и добрые морщины прорезались у него на лбу и щеках.
   - Я не вечен, мой мальчик, смирись с этой мыслью, ведь все мы рано или поздно уходим из этого мира и, чаще всего, раньше тех, кто нас моложе. Таков закон бытия. И это, пожалуй, единственное, чего нельзя повернуть вспять. Ты можешь откладывать конец бесконечно долго, но отнюдь не вечно, и в конце концов придет момент, когда ты сам честно признаешься себе, что пора в путь... А ты хотел, чтобы я вечно трясся над тобой, как наседка над цыпленком?
   Колдун отвернулся и подошел к сундукам. Он поочередно открывал их и показывал Тарну содержимое, и каждый раз тот немел от восхищения. Первый сундук среднего размера не особенно заинтересовал его, хоть там и были в превеликом множестве золотые монеты и драгоценности - юноша взирал на сокровища почти безразлично. В небольшом железном ящике было около полусотни маленьких флаконов невесомо тонкого стекла, наполненных жидкостями разных цветов. Как объяснил Варлок, это были ценные и могущественные магические субстанции, на приготовление каждой из которых уходила сотня лет. Тарн не рискнул спрашивать, готовил ли он их сам. Дальше шли порошки и амулеты, непонятные и с виду совершенно безобидные. Когда, наконец, были вскрыты два самых больших ларца, восторгу Тарна не было предела - перед ним возникла небольшая, но отлично подобранная коллекция великолепнейшего оружия. И хотя он не особенно разбирался в таких вещах, нутром почувствовал, что эта сталь почти бесценна.
   - Не знаю, как быть с этим, - голос старика вывел него из ступора, - Это тебе не особо пригодится, по-моему, но кто знает...
   Тарн оглянулся и увидел легкую куртку оленьей кожи, окованную изящными металлическими пластинами и со вкусом украшенную искусной серебряной вышивкой. Воротник был оторочен светлым мехом, настолько нежным и пушистым, что юноша никак не мог сообразить, какому же зверю он некогда принадлежал.
   - Куртка не простая, - сказал Варлок, заметив, что парень заинтересовался, - Кроме того, что это походный доспех, ведь сталь пластин очень легкая, но по прочности не уступает камню, - такого уже не делают, так она еще и заговоренная, отводит мечи и стрелы, а если и не отводит, то делает так, чтобы раны были не смертельны. Не простой деревенский знахарь наложил на нее заклятие... Жаль, мне так и не пришлось испытать ее в бою...
   Тарн принял одежду почти с благоговением и торжественно накинул ее на плечи. Куртка легла идеально, словно была сшита по его мерке.
   - Скорее всего, - проворчал колдун, - ее изготовили не для меня, а для тебя... Береги эту вещь, мой мальчик, сама Селрин трудилась над ней...
   Одежда была удобной и добротной, но ничего необычного юноша не почувствовал - видимо, волшебство ее проявлялось по-своему.
   Варлок взял из сундуков кое-какие снадобья, и они вернулись наверх. К этому времени на улице стало совсем темно, очаг еле тлел, сохраняя ароматную похлебку теплой, и Тарн только теперь ощутил, насколько проголодался, ведь за день у него маковой росинки во рту не было. Он без зазрений совести умял добрую половину варева, после чего почувствовал себя счастливейшим в мире человеком.
   - Солонины нам хватит на неделю, - сказал старик, когда они закончили трапезу, - рыбы в озере нет, так что про уху пока забудь. Как и про жаркое... Через пару дней выйдем поохотимся, но только ночью и то, если я решу, что это безопасно. Иногда я буду оставлять тебя одного, у меня ведь тоже есть дела, так запомни - с острова ни шагу! Мало того, что нарвешься на солдат, так утопнешь в трясине, гадай потом, куда ты делся.
   - Может, дашь мне какую книгу, - неуверенно протянул Тарн, - а то ведь так и со скуки помереть недолго. Есть же у тебя книги по магии...
   - Нет у меня таких книг, - отрезал Вардок, - и не было никогда. Зачем они тебе? Будешь думать. Обо всем и ни о чем. Авось, что-то умное и придет в голову. А теперь давай-ка ложись спать, а то веки тебе уже и бревном не поднимешь.
   Он бросил Тарну пук сена и одеяло, улегся на лежанку и отвернулся к стене. Юноша еще минуту нерешительно топтался на месте, затем устроил себе на полу нечто вроде гнезда и почти мгновенно заснул мертвым сном.
   Снилось ему нечто невообразимое и бесформенное, поэтому он проснулся, приказал себе не грезить, и до самого утра не увидел больше ни одной картины...
  
  
  Глава 3
  
   Тарн проснулся, когда солнце уже встало, и, не открывая глаз, довольно потянулся. Так хорошо он не спал уже давно и давно не чувствовал себя настолько свежим. Лежанка была аккуратно застелена, Варлока поблизости не наблюдалось. Юноша потянул носом и понял, что пахнет свежей кашей из того же котелка, из которого они вчера ужинали. Он смущенно вспомнил, как накануне клятвенно обещал вымыть его, но забыл. Еда была еще довольно теплой, а, значит, колдун ушел не так давно, хотя он и на этот раз мог "поговорить" с костром...
   Тарн набросился на кашу, как изголодавшее животное, и, оглядев пустую посуду, решил-таки помыть ее. Наружная дверь открылась плавно и без скрипа, и в глаза ему ударил яркий солнечный свет. Земля под ногами была влажной и густо поросшей узкой низинной травой. Там, где берег плавно переходил в болото, начинались заросли осоки и тростника, такого густого, что он напоминал сплошную стену. Над болотом поднимались пары, но запах был не настолько отвратительным, как Тарн некогда слышал. За болотом был луг, на котором пестрели желтые, красные и белые цветы, а дальше виднелась изумрудно-зеленая масса леса.
   Островок оказался совсем крошечным - полторы сотни шагов в длину и примерно столько же в ширину. Рядом с хижиной юноша действительно обнаружил источник с кристально чистой голубоватой водой. Он старательно ополоснул котелок, набрал в него воды, чтобы не пришлось снова ходить, и направился назад к хижине. Еще раз взглянув на опушку, Тарн споткнулся и расплескал воду - из леса выходил большой отряд вооруженных людей, чей путь без сомнения лежал к долине. Почти не контролируя себя от страха, юноша инстинктивно рухнул на землю и изо всех сил вжался в нее, словно пытаясь слиться с почвой, раствориться в ней. Солдаты, видимо, двигались по четкому следу, и Тарн с запоздалым рвением укорял себя и Варлока за то, что они не потрудились хоть как-то скрыть то, куда уходили. До него доносились голоса, но разобрать слов он не мог и, силясь перебороть страх, уткнулся лицом во влажный грунт.
   - К озеру! Там такие заросли, что и табун коней спрятать можно! - донеслось до него настолько ясно, будто кричавший находился в двух шагах. Впрочем, расстояние действительно было невелико.
   Тарну пришло в голову, что преследователи, должно быть, бредут в густом тумане, но подняться и спокойно скрыться за дверью ему мешали сомнения. Вторая мысль была не такой радостной - а что, если кому-то удастся пройти по тропе прямо к островку? Ведь могут же они двигаться по цепочке, ступая шаг в шаг и прощупывая дно? Паника захлестнула его с ног до головы, на глазах выступили злые слезы. Как же глупо было вот так погибать в грязи, когда все помыслы обращены к возможной славе!..
   - Там болото, командир! Утонем к дерьму собачьему! Не видно ведь ни зги...
   - Позакрывать рты! Прикажу - полезете по дну!
   На сей раз голоса слышались намного ближе. Юноша понял, что лишь озеро разделяет их, и внезапно разозлился. Ему до смерти захотелось, чтобы все пресловутые призраки, о которых не знали солдаты из города, вдруг встали, несмотря на дневную пору, и двинулись на людей. Он не знал, кого молить, какие слова говорить для этого, но его ярость все возрастала и вскоре готова была взорвать голову. Тарн еле удержал дикий крик, и через миг вода озера забурлила.
   Юноша поднял голову и с ужасом увидел, как возле самого берега из воды высунулась иссохшая черно-коричневая рука. Корявые костяные пальцы несколько раз судорожно сжались, а затем плотно обхватили пучок камыша и с силой потянули его на себя. Тарн был настолько ошарашен, что даже забыл об искавших его вояках. Между тем рука показалась уже более, чем наполовину, за ней с глухим всплеском вынырнуло плечо мертвого воина, мучительно тащившего себя из трясины.
   Тарн уже не имел сил ни на то, чтобы пугаться, ни, тем более, бежать. Хотя куда здесь можно было убежать?.. Через несколько минут перед ним стоял, пошатываясь на нетвердых ногах, скелет, обтянутый истлевшими остатками кожи, чудом державшимися на ветхих костях. Его голову венчал старинный шлем, покрытый тиной и потускневший от времени, но еще можно было определить, что он мастерской работы и некогда принадлежал отнюдь не простому ратнику. На теле еще оставался богатый доспех, хотя одежда давно стала воспоминанием, а оголившиеся костяшки цепко сжимали рукоять великолепного меча.
   Мертвец покрутил головой и уставился пустыми глазницами прямиком на Тарна. От этого взгляда юноша задрожал, как осиновый лист, и попытался на карачках отползти на пару шагов назад. Невнятный писк вырвался из его глотки, когда он понял, что даже без глаз восставший покойник видит его.
   - Чего ты от меня хочешь? - древний воин не раскрыл рта, но вопрос был четким, словно возник прямо из воздуха, и этот звук оказался непередаваемо кошмарным.
   - Уходи! - взвизгнул Тарн, чувствуя, что сейчас лишится рассудка, - Я тебя не звал, и мне ничего от тебя не нужно! Убирайся назад в болото!
   - Чего ты хочешь? - повторил мертвец, делая шаг вперед, - Ты звал - я пришел. Скажи, что тебе нужно, и я уйду!
   Тарн подумал, что спит, и попытался проснуться. Когда это ему не удалось даже после чувствительного щипка, он удивился еще больше. Пред ним стоял невообразимый кошмар и, как слуга, спрашивал, чего он хочет... Внезапная мысль промелькнула у него в голове, и юноша понял, что нашел путь к спасению. Надежды на то, что солдаты не доберутся до острова, могли не оправдаться, потому что суеверный страх перед Призрачным лугом, державший местных жителей подальше от долины, не сдерживал их. Стало быть, нужно сделать так, чтобы и в городе знали об этом неверном месте и обходили его десятой дорогой.
   - Хорошо, - сказал он, с трудом вставая на дрожащие ноги, - на том берегу озера рыскают солдаты. Сделай так, чтобы они ушли, - напугай или что еще там...
   Ходячий покойник очень медленно развернулся и шагнул обратно в трясину. Его засосало с немыслимой скоростью, но вскоре слой воды, покрывавший болото, всколыхнулся, и озеро заволновалось. Солдаты на той стороне, уже вооружившиеся длинными шестами и пытавшиеся нащупать твердую землю под водой, встревожились, хотя в окружающем их густом тумане были почти слепыми.
   Через несколько минут на поверхности показался гребень шлема, затем еще один и еще... Тарн со страхом смотрел, как сотня давно почивших витязей выходит к солнечному свету, которого они не видели веками. Это кошмарное шествие не мог скрыть даже туман, и деловитый говор людей превратился в панические крики. Солдаты не стали искушать судьбу и ломанулись в сторону леса со скоростью, которой позавидовали бы и королевские гонцы. Мертвецы еще не успели достичь берега, как миссия их была исполнена, поэтому они таким же необъяснимым образом вернулись в пучину, только предводитель, с которым говорил Тарн, снова направился к островку.
   У юноши сердце ушло в пятки и, не зная, что делать, он крикнул:
   - Уходи! Чего ты идешь ко мне?!
   - Ты отплатишь мне верной службой, - ответил жуткий голос, - Станешь одним из моих вассалов.
   Вассалом покойника Тарн мог быть только на дне. Страх опутал его конечности ледяными цепями, но мозг действовал на удивление ясно. Решив, что нужно или бежать или пропадать, он круто развернулся и припустил в сторону хижины. Около дверей Тарн оглянулся и обнаружил, что мертвец вовсе не спешит, словно понимая, что юноше далеко не уйти.
   Тарн влетел в хибару, бешено шаря глазами в поисках возможной подпорки для дверей. Наконец он додумался подтянуть тяжелый деревянный стол, перевернув при этом наполненный водой котел, и придвинул его вплотную к дверям. Сердце в его груди бешено колотилось.
   Юноша точно не знал, сколько времени прошло, как ветхая дверь задрожала от тяжкого удара. Дрожащими пальцами он ухватился за краешек стола, пытаясь удержать его на месте, но второго толчка не последовало. Вместо этого снаружи раздался звук, подозрительно похожий на лязг оружия, а затем непонятный стук. Тарн зажмурился, не зная, чего еще ждать, и дверь снова вздрогнула. Казалось, этому кошмару не будет ни конца, ни края...
   - Сейчас же отопри дверь, а не то я разнесу ее в щепки! - раздался сердитый голос Варлока. Тарн подскочил от неожиданности и бросился открывать.
   Старик ворвался внутрь, вращая глазами, и с размаху залепил парню такую оплеуху, что тот кубарем покатился по полу.
   - Для чего ты связался с этой мертвечиной?! - закричал колдун, - Зачем ты звал его?! Солдат испугался? Не нашли бы тебя солдаты!
   Тарн отполз от него подальше, потирая ноющий затылок.
   - Я никого не звал! - юноша пытался сдержать слезы, которые предательски наворачивались на глаза то ли от боли, то ли от страха, - Я увидел солдат и подумал, что они смогут пересечь болото, а потом пришел этот... Были и другие, но мертвец вернулся ко мне, и я сбежал... Но я не звал его!!!
   Варлок схватил его за воротник рубахи и встряхнул.
   - Тогда почему он вылез из могилы?!
   - Я не знаю!!!
   Колдун оставил в покое его одежду и, похоже, успокоился.
   - Странно... Я бы предположил, что ты применил магию, но в этом деле ты никто... Случайность? Или небывалая сила?..
   Тарн ничего не понял из его бормотания, но немного успокоился.
   - Пошли поглядим на мертвяка, - позвал Варлок, и юноша послушно поплелся следом, хотя не испытывал ни малейшего желания снова видеть этот ужас.
   Костяк валялся у самой двери, истлевшими пальцами сжимая рукоять богатого меча. Голова его находилась чуть поодаль. К ней-то и направился Варлок, присел на корточки и жестом подозвал Тарна.
   - Ты только погляди на этот шлем, - сказал колдун, - какая резьба! И рисунок очень характерный... Я подозревал нечто подобное, но не смел надеяться, что мои догадки окажутся верными... Тарн, что ты знаешь об истории этих мест?
   Юноша недоуменно пожал плечами. Насколько он знал, в этих краях было только несколько деревень, город находился довольно далеко, а у озера не селились даже изгои.
   - Ты слышал когда-либо об империи немедагов?
   Тарн отрицательно покачал головой.
   - Немедаги жили здесь несколько тысячелетий назад. Несколько - это не два и не три, но гораздо больше, так давно, что никаких следов их существования почти не осталось. Их империя простиралась далеко к северу и к югу отсюда, но точных границ не знает сейчас никто... Великий народ великих магов... Говорят, у них даже крестьяне умели колдовать. Есть легенда, что орден боевых магов родился тоже у них, когда империя пришла в упадок, магия в чистом виде уже не приносила результата, и возникла необходимость на равных сражаться с дикими племенами, сила которых росла изо дня в день и становилась угрозой для государства. Однако не это погубило немедагов. Они исчезли с лица земли как-то внезапно, без явных на то причин, и вовсе не враги были тому причиной. Казалось, некая сила пришла в этот мир и унесла с собой империю и все следы о ней... В своих странствиях я кое-что встречал: легенды, в которых фигурировали немедаги, остатки их поселений, оружие, но ни малейших магических следов...Из какой же глубины выполз этот воин?
   - Ты уверен, что он из них? - спросил Тарн.
   - Уверен, - кивнул старик, - доспех на нем несомненно немедагский, да и мои подозрения подтверждают это. Помнишь, подземелья под озером? Не сомневаюсь, что они окажутся неким строением, стоит поднять из воды и грунта. Но это сделать очень сложно и нужно ли?.. Так вот, теперь я почти не сомневаюсь, что катакомбы - тоже дело рук немедагов. Это же замечательная находка, только какой от нее прок, я пока не знаю.
   - Но почему он встал через столько лет?
   Варлок быстро взглянул на него.
   - Они были великими чародеями, а в тебе тоже есть немалая сила, пусть и нераскрытая до сих пор. Очевидно, ты, сам того не осознавая, позвал на помощь, они услышали твой призыв и, по-своему истолковав его, вышли на поверхность.
   В горле у Тарна образовался противный комок.
   - Это же было не очень опасно? - хрипло спросил он, - ты ведь легко с ним справился?
   - Я? - сурово переспросил старик, - Легко! Вот только еще и заклинание применить пришлось, так что не все так просто. И когда ты научишься вести себя осторожнее? Вот уж сущее наказание на мою голову!
   Неожиданно юноша разозлился. Это не была обида на старика - тот несомненно был прав - гнев на собственную никчемность и явственное сомнение: а что, если Варлок все-таки ошибся, и ни малейшей силы в нем нет? Подавив страх и отвращение, Тарн наклонился к мертвецу и вытащил меч из костяных пальцев. Оружие было тяжелым, но лежало в руке удобно и сбалансировано.
   - Хочешь начать прямо сейчас? - в руке колдуна блеснуло тонкое лезвие, - смотри, жалеть тебя я не намерен!
   Он сделал шаг вперед, и Тарн инстинктивно отшатнулся, поднимая клинок. Железо ударило о железо, но юноша кое-как удержал меч, хотя руку его пронзила жгучая боль. Он неловко попытался нанести удар, но Варлок без труда парировал его, свободной рукой схватил Тарна за прав ое запястье и неуловимым движением вывернул его, так что тот успел только крякнуть, выронил меч и полетел на землю.
   - Как ты это сделал? - выдохнул Тарн.
   - Очень просто, - старик спрятал оружие в складках бесформенного одеяния, - ты держишь клинок так, словно это деревянная ложка. Однако не нужно и цепляться за рукоять изо всех сил - так ты быстрее устанешь. Стоит только представить себе, что меч - это продолжение твоего собственного тела, что вы с ним неразделимы, и тогда он будет полностью послушен тебе. Меч - не просто предмет, это твой помощник, друг, а, стало быть, и относиться к нему необходимо, как к другу.
   - А магия?
   В глазах колдуна мелькнуло раздражение.
   - О какой магии ты говоришь, не умея драться, как следует?! Подумаешь, прибил нечаянно ничего не ожидавшего десятника! Мне интересно, что бы ты делал, столкнись ты с ним в настоящем поединке? Силы в тебе много, да толку от нее нет. Ты неловок и нерешителен... Что прикажешь с тобой делать?..
   Тарн мрачно поднялся на ноги.
   - Ничего... Оставь меня и не трать силы зря. Ничего из меня не выйдет...
   Он поднял с земли оброненное оружие, взвесил его в руке и попытался представить то, о чем толковал Валок. Дикое желание растрощить что-то рвалось наружу, затуманивало разум, и Тарн, взревев, рубанул вялявшегося на земле мертвеца, облаченного в доспех. Меч со свистом опустился на металлический панцирь и разрубил его напополам вместе с трухлявыми костями. Удар отразился в его руках, но особой боли Тарн не ощутил.
   - Это примерно то, о чем я говорил, - спокойно произнес Варлок над ухом опешившего юноши, - только ты подошел с другой стороны. Ярость освободила скрытую мощь, и сила твоя приумножилась, но этот путь, хоть и кажется легче, заведомо обречен на провал. Ярость - понятие изменчивое, и такие вещи, как страх, опасения или сомнения не оставят ей места. Да и сможешь ли ты мыслить ясно, когда ум затуманен гневом?
   - Если я постоянно буду сдерживать себя, - горько возразил Тарн, - это рано или поздно разъест меня изнутри.
   - А ты и не должен постоянно сдерживаться. Я веду речь о том, что в бою ты должен иметь холодную голову, не затуманенную посторонними чувствами. Если ты станешь магом, как в гневе сможешь вспомнить или выбрать верное заклинание?
   - Так учи же меня! - в исступлении закричал юноша, - Пока что ты только говоришь, и не все из твоих слов мне понятно!
   Варлок смотрел на него с улыбкой и снисхождением. Он много раз спрашивал себя, отчего так привязался к этому мальцу, полюбил, как собственного сына, которому не дано было родиться. Наверное, к старости все становятся такими, но старость его давно миновала, и если он и позволил себе одряхлеть внешне, то лишь потому, что так было удобно - какой спрос со старого колдуна, собирающего в лесу травы?
   Варлок знал, что вскоре получит Весть. Он уже несколько раз получал ее, но эта Весть должна была стать последней. Он так хотел, так говорила Селрин, так было вернее всего... Но сомнения, появившиеся вместе с Тарном, не давали уйти спокойно... Чародей чувствовал, что обязан помочь ему, научить хоть чему-то, чтобы тот не пропал. Однако было еще нечто, таинственное и непонятное, словно сама судьба обратила на Тарна внимание и теперь требовала от Варлока исполнения своей воли.
   - Главная суть учения, Тарн, состоит не в тренировках силы и умении, а в том, что ты усваиваешь разумом... Разум обладает такой силой, что может достойно противостоять самой судьбе...
   - Эраден, сколько тебе лет на самом деле? - неожиданно твердо спросил Тарн, назвав его настоящим именем и неотрывно глядя в глаза.
   Варлок серьезно взглянул на него, и легкая улыбка тронула его морщинистое лицо. Затем, юноша мог поклясться, что ничего особенного не произошло, колдун начал меняться. Сначала распрямился его стан, и Варлок стал так же высок, как и Тарн. Из-под бесформенной шапки, скрывающей чуть ли не половину его лица, длинными густыми прядями заструились черные, как смоль волосы. Борода стала короче и темнее, а затем исчезла вовсе. Но самые разительные перемены были заметны на лице: глубокие морщины разгладились, кожа подтянулась, очертив скулы и волевой подбородок, потускневшие глаза засияли небесной синевой...
   Прошло всего несколько минут, а перед Тарном уже стоял статный красивый мужчина в расцвете сил и насмешливо глядел на него. Юноша подумал, что лет ему тридцать пять-сорок, потому что опыт, отразившийся в лукавых очах, говорил, что человек все же постарше его. Если раньше Тарн побаивался старика, то теперь испытывал почти благоговение, ведь облик Эрадена был обликом королей, и уж во всяком случае, такое лицо не могло принадлежать простолюдину.
   - Ну, как думаешь, сколько мне лет? - спросил чародей, и голос его был звучным и властным.
   - Так ты выглядел раньше? - шепотом спросил юноша.
   Эраден оглушительно захохотал.
   - Тарн, если бы я захотел, я был бы таким до сих пор! Я сознательно позволил себе состариться, хотя сохранять молодость не составляет особого труда. Впрочем, примерно на третьей сотне прожитых лет страх старости уходит. Если Селрин не ошиблась, ты узнаешь это...
   Прекрасный витязь отвернулся и снова стал дряхлым лесным отшельником, но Тарн знал, что по-прежнему уже не будет, что он больше никогда не станет воспринимать Варлока таким, каким знал его до этого, не сможет говорить с ним так, как раньше... Весь мир перевернулся в одночасье, встал с ног на голову, когда-то таинственные вещи стали обыденными, легенда обрела реальные черты, и самого себя Тарн начал воспринимать по-другому.
   - Хватит заниматься ерундой, - сказал старик голосом прежнего Варлока, и юноша подумал, что даже манера говорить у Варлока и Эрадена разная. Он помотал головой, чтобы отогнать ощущение нереальности происходящего.
   - Как думаешь, солдаты вернутся?
   - Думаю, да, - ответил колдун, - не очень скоро, но вернутся. Когда вдоволь наговорятся о своей встрече с покойниками, а начальники не сорвут глотки, заставляя перепуганных вояк вернуться к озеру. Но высовываться отсюда нельзя. А чтобы ты не умер со скуки, держи-ка...
   Варлок достал из котомки две очень старые на вид и изрядно потрепанные книги и протянул их Тарну.
   - Почитаешь, когда меня здесь не будет... Не обольщайся, там не сказочки и легенды, всего лишь описание того, каким должен быть настоящий маг.
   Тарн принял книги без особого энтузиазма.
   - Как всегда, здесь прославлен путь смирения и неизбежности? - кисло спросил он.
   - Ты погляди, - фыркнул старик, - и где ты только таких умных слов нахватался? У меня что ли? Чтобы сразу не отчаивался, скажу, что высшим благом я считаю свободу. Свобода - это не право и желание делать все, что душе угодно, но отсутствие чужой воли, довлеющей над тобой; гордость, но не гордыня; честь и верность клятвам... Короче, почитаешь - поймешь, если в голове что-то есть.
   Варлок снял с покойника доспехи и шлем, чтобы позже подробно изучить их на предмет письма или символики, а также сравнить стиль чеканки с узорами на стенах подземелья. Тарну же досталась весьма неприятная работа - оттащить мертвеца к озеру и утопить его там. Едва перевалило за полдень, а он уже чувствовал себя настолько уставшим, будто не спал несколько суток кряду. Вдобавок ко всему колдун еще и заставил его готовить обед. Юноша безропотно повиновался, так как чувствовал за собой вину в том, что ослушался наставника, но мысли витали где-то далеко, все валилось из рук, и похлебка получилась далеко не такой вкусной и наваристой, как вчера у Варлока.
   Когда они закончили трапезу, старик стал снова собираться в путь. Видя удивленное лицо Тарна, он усмехнулся:
   - Вернусь вечером. Скучать ты не будешь - я дал тебе, что почитать. Думаю, новых глупостей ты не натворишь, этот урок запомнится тебе надолго. Ты не думал, что было бы, если бы меня не было до самого захода солнца? Так что сиди и ничего не бойся, кого-кого, а солдат здесь сегодня ты точно не увидишь.
   С этими словами Варлок скрылся за дверью, даже не убрав со стола грязную миску. Тарн собрал посуду и вышел. Вокруг было тихо и пусто, и, хотя старик ушел не более пары минут назад, ни растения, ни вода, ни почва не хранили его следов, словно здесь и не было никого. Он лишь недоуменно пожал плечами, так как нечто подобное уже не могло удивить его.
   Вымыв миски и котелок, Тарн вернулся в хижину и уселся на лежанку. Читать отчего-то не хотелось. Муки совести, которые он испытывал после убийства, уже не терзали его с такой силой. Он немного беспокоился о матери, но, если невестка навела солдат на дом Варлока, больше никто не пострадал. По-своему Тарн любил мать, но чувствовал, что эта любовь не так сильна, как могла бы быть. Ему всегда казалось, что она немного боится его, боится приласкать или поцеловать. А еще он постоянно видел в ее глазах печаль, особенно, когда она смотрела на него. Говорили, что он похож на отца, как две капли воды, это, возможно, и было причиной скорби матери...
   Тарн лег и уставился в потолок. Мысли о том, что в короткие сроки его жизнь полностью изменилась, едва не вызвала панику. Варлок постоянно твердил, что у него есть способности к магии... В чем же они выражались? Он попытался вспомнить, не было ли в прошлом каких-либо загадочных случаев, но не нашел ничего подобного, вместо этого в голову постоянно шел образ Эрадена Бел Алардана. Казалось, Варлок и Эраден - это два совершенно разных человека, и когда чародей сказал, что он тоже будет обладать настолько огромной силой, Тарну захотелось попросту рассмеяться. А еще он хотел бы взглянуть на Селрин и подумал, что не худо было бы попросить старика показать ее, само собой, когда тот будет в соответствующем расположении духа. До слез обидно было осознавать, что он совершенно ничего не знает об окружающем его огромном мире, о многочисленных державах, о краях, более теплых или холодных, где, несомненно, жизнь текла несколько по-иному.
   Тарн раскрыл одну из книг. Сразу же ему явилась причудливая гравюра, изображающая воина в богатом доспехе. Он мало разбирался в подобных вещах, но картинка показалась ему очень старой, да и одеяние человека казалось слишком уж непривычным. Юноша пробежал глазами по строкам и с удивлением обнаружил, что ни о какой магии речь не шла - перед ним лежал учебник по ратному искусству. Постепенно он настолько углубился в чтение, что потерял счет времени. Стиль был непривычным, но легким и увлекательным, так что Тарн проглотил половину книги за пару часов. Описания приемов и упражнений чередовались в ней с рассуждениями об устройстве мира, и у читателя создавалось впечатление, будто он читает две книги одновременно, но ни из одной не упускает ничего важного. Сразу же появилось желание испробовать то, о чем трактовал давно умерший автор, но юноша вдруг понял, что ничего не получится, если он не дочитает до конца. Одной из его дурных привычек было нетерпение, он часто не доводил до конца задуманное, бросал дело на полпути.
   Тарн перевернул последние страницы и удивился, осознав, что вовсе не усталость притупила его зрение, - он стал с трудом различать буквы из-за наступившей темноты. С пониманием того, что наступил вечер, пришло чувство зверского голода, словно он и не читал вовсе, а на себе испытал все описанное. Варлок пока не вернулся, но мог появиться в любой миг, и Тарн с ужасом представил, что он скажет, когда узнает, что на ужин нет и намека. Он опрометью кинулся разводить очаг, впопыхах едва не залив его водой. Когда вода начала булькать, юноша облегченно бросил в нее пшена и уселся на лежанку. Скудная и однообразная еда не особенно возмущала его - дома Тарн часто довольствовался меньшим.
   Скоро появился и колдун. Он бесшумно возник в дверях и некоторое время стоял там, внимательно глядя на юношу. В душе Тарна шевельнулось нехорошее чувство, ему показалось, что Варлок постарел на много лет и сейчас стал чуть ли не дряхлым. Старик неотрывно смотрел на него, почти не мигая, и он не посмел нарушить его молчания.
   - У тебя плохие вести? - шепотом спросил Тарн.
   - Плохие ли? - Варлок улыбнулся и прошел в хижину, - Даже не знаю, хорошими их назвать или плохими...
   Юноша растерянно мигнул.
   - Извини, я зачитался и не успел приготовить ужин...
   Но Варлок только махнул рукой и опустился на лежанку.
   - Да что стряслось?! - не выдержал Тарн, - Не пугай меня! Солдаты? Почему ты молчишь?!
   - Я думаю, - спокойно ответил старик, - думаю, что делать... Эх, зря я взял на себя ответственность за твое будущее. Думал, у меня больше времени, но оказалось, что его почти нет. Как я оставлю тебя без приюта и помощи, беззащитного и слабого?..
   Комок встал посреди горла Тарна.
   - Оставишь? - не веря своим ушам, переспросил он.
   Варлок сплел длинные узловатые пальцы в причудливый узор и посмотрел на него.
   - Случилось то, чего я ждал, но, к сожалению, не так скоро. Я получил Весть, Тарн. Когда-то ты узнаешь, что это такое. Не знаю, сколько мне еще осталось, может, неделя, а, может, ночь... Но несомненно одно - смерть стоит у меня за спиной, и на ее пути нет и не будет преграды.
   В ушах Тарна бухал молот. Тяжесть обрушившейся на него новости была столь велика, что он поневоле опустил голову, пытаясь не разрыдаться, но слезы упрямо норовили сорваться с ресниц вниз и покатиться по щекам.
   - Я же ничего не знаю об этом мире... - отчаянно прошептал он, не смея поднять голову.
   - Я расскажу тебе, - проговорил Варлок, - на это у меня времени хватит. Мир на первый взгляд кажется огромным, но на самом деле он до ужаса мал, хотя даже через сотни лет в нем могут остаться места, о которых ты не знаешь. Есть много сильных чародеев, много могучих воинов, много стран и народов... Есть на севере держава - империя Виран - красивая и суровая страна. Говорят, что они ведут свой род от немедагов, но лично я с трудом в это верю. Это империя воинов, чье искусство оттачивалось тысячелетиями, так что в этом лучших учителей тебе не найти... В Виране запрещена магия. Да, Тарн, не смотри на меня таким удивленным взглядом. Ты думаешь, как они смогли сохранить свое могущество? Их защищает сила сильнейшего на сегодняшний день мага - Великого Инквизитора. Мне не довелось с ним встречаться, но достоверно можно судить, что сила Инквизитора необычайна. Еще никто не укрылся от его правосудия... Иногда мне кажется, что он был всегда...
   - Ты жил там? - удивленно переспросил Тарн.
   - Я там родился, - улыбнулся Варлок, - Виран - моя родина. Когда-то я был похож на тебя, похож мечтами и мыслями. Как и все мужчины, я в ранней юности обучился премудростям боя, но меня манило и кое-что другое - знания, истоки которого лежат за пределами нашего мира.
   Когда я покинул Империю, мне было шестнадцать лет. Кое-как начав самостоятельно изучать магию, я не мог не понимать, что угроза была слишком явной. Поэтому я и пустился в странствия, говорить о которых можно бесконечно. Не думай, что на моей родине царят такие уж суровые законы, просто традиции там пережили века, и если принять суровость ее людей, как неизбежное, ты увидишь, что более милого и гостеприимного народа не сыскать.
   Одно меня тревожит - я так ничему тебя и не научил. Впрочем, есть один способ, неверный и опасный, мною никогда ранее не испробованный...
   - Что это за способ? - испуганно спросил юноша.
   Колдун стремительно встал и выпрямился
   - Не здесь, - просто сказал он и направился к двери, ведущей в подземелье.
   Тарн спускался вниз со смешанным чувством страха и нетерпения. Что-то говорило ему, что там случится нечто, способное необратимо изменить его жизнь.
   В подземном зале Варлок остановился и повернулся к Тарну.
   - Ты можешь отказаться, мой мальчик, ибо, повторяю, это очень опасно, но не медли с ответом. Если же ты решишь следовать далее, я хочу, чтобы ты знал - ты можешь погибнуть.
   Тарн сглотнул противный шершавый комок сомнений и, опустив голову, кивнул.
   - Я готов. Все равно я не желаю жить так, как жил раньше. Смерть лучше такого существования...
   - Это хорошо, что ты не пытаешься скрывать свой страх, - донесся до него звучный голос Эрадена, и юноша увидел перед собой легендарного мага, - Подойди.
   Тарн сделал шаг и удивился тому, с каким трудом ему это удалось. Безотчетный страх все сильнее сковывал его конечности, и когда руки Эрадена коснулись его головы, от ужаса он едва не потерял сознания. Пелена заволокла его глаза, словно зрение на время помутилось.
   Маг медленно говорил на незнакомом языке, и тепло его ладоней становилось сильнее. Вскоре этот жар вытеснил все остальные чувства, он проникал сквозь кожу и кости черепа, стремился в мозг и достигал его - казалось, в голове горит огонь. Напряжение росло и постепенно превращалось в боль. Когда она стала почти нестерпимой, Тарн закричал, но не услышал своего голоса - он потонул в шуме, которым стали все существующие звуки. Мелькнуло желание вырваться из-под этой нечеловеческой пытки, но тело отказывалось повиноваться, и только раскаленными ножами резали слух незнакомые слова.
   Тарну казалось, что он терпит муки уже многие годы, которые могли оказаться как секундами, так и действительно годами. Зрение исчезло, разум работал плохо, но на удивление стойко держался перед угрозой беспамятства. Или это Эраден не давал ему лишиться чувств?..
   ... Ибо то, что рождается в думах, становится вечным, даже если думы эти давно позабыты... Так, слава остается славой, и вечная благодарность в сердцах не тускнеет; и гибель есть не вполне гибель, когда приносит победу, ибо тот, кто единожды победил, уже не знает ни смерти, ни поражения...
   Тарну захотелось изо всех сил сжать зубы. Если бы это у него получилось, зубы непременно растрескались бы...
   ... И нет судьбы иной и неизменной, кроме той, что именуется выбором. И тот, кто смерти не избежал, на самом деле от нее не прятался, но желал умереть. Сила движет всем, но и она есть выбор...
   На мгновение показалось, что Тарн услышал свой стон, но галлюцинации и действительность сменялись так часто, что уже нельзя было отличить одно от другого...
   ... Вечности и неизменности не существует. Каждый день, как бы ни был он похож на предыдущий, по-своему отличен, и исход его будет другим, ибо нет единого пути...
   Осенившая Тарна мысль была одновременно и пугающей, и захватывающей. Он осознал, что начал понимать то, что говорил чародей, хотя язык его речей по-прежнему был чужим...
   Все закончилось настолько внезапно, что юноша рухнул навзничь, не успев даже сообразить, что с ним происходит. Он почувствовал, как его тело бьется в судорогах, перед глазами все плывет, а конечности помалу начинают двигаться. Из марева вынырнуло встревоженное и радостное лицо Эрадена, губы зашевелились, но Тарн так и не разобрал, о чем же он говорил. Навалилась гнетущая усталость, хотелось уснуть и проспать несколько суток, но сильная рука тряхнула его за плечо и рывком поставила на ноги. Руки Тарна болтались, словно плети, ноги подкашивались, но маг держал его крепко.
   - Да приди же в себя наконец! - донеслось до парня, и хлесткий удар по щеке заставил его открыть глаза.
   - Что произошло? - издал он булькающий шепот.
   - Nga keard ser"n"aden?
   - Terces...
   Тарн помотал головой, и вдруг до него дошло.
   - Что это за язык?
   - А ты как думаешь? - улыбнулся Эраден.
   - Ничего не понимаю, - простонал юноша, - Я никогда раньше не слышал его и понятия не имею, какое это наречие... Но ты спросил, что я помню, а я, не задумываясь, ответил, что ничего... Как такое может быть?
   Маг вздохнул и снова стал пожилым и сгорбленным.
   - У меня не оставалось времени учить тебя, хотя это было бы лучшим вариантом из всех возможных. Вместо этого, прости меня, Тарн, я пошел на большой риск. Тебе грозила опасность гораздо большая, нежели ты думал. Вероятность успешного исхода была настолько мала, что в один миг я едва не утратил над собой контроль. Ты хочешь знать, что произошло? Я отвечу - ты получил все знания, которые у меня были, получил их мучительным и неестественным путем. Единственное, чего я не могу тебе дать, - это опыт прожитых лет, науку о пробах и ошибках, но я смею надеяться, что ты, вооруженный тем, что получил, пройдешь этот нелегкий путь без особых препятствий.
   Когда я спрашивал твоего согласия, я имел ввиду не только опасность этого ритуала. Знай, Тарн, что дороги назад для тебя уже нет. Ты перестал быть простым человеком и никогда впредь им не станешь...
   Словно сознавшись в злодеянии, Варлок опустил голову.
   - Но я ничего не знаю, - растерянно сказал Тарн, - не замечаю в себе никаких изменений...
   - А их и нет, - ответил колдун, - знания лежат на дне твоего разума, им нужен толчок, чтобы всплыть наружу. Когда тебе понадобится определенное заклинание, ты вспомнишь его, в иных же случаях оно не станет загромождать твою память. Бери в руки меч!
   Тарн взглянул на склад оружия и подошел к нему. Сила помалу возвращалась, и он выбрал длинный клинок, украшенный причудливой резьбой. Варлок взял похожий.
   - Постарайся ни о чем не думать, - предупредил старик, - отбрось свои мысли и опасения.
   Тарн сжал пальцами рукоять и шагнул вперед. Варлок нанес удар неожиданно и стремительно, юноша едва успел парировать его и отскочил в сторону. Он судорожно пытался угадать, куда Варлок ударит в следующий раз, но новый удар едва не выбил оружие у него из рук.
   - Не думай! - сердито закричал колдун, - Думать потом будешь!
   Внезапно Тарн успокоился. Представив себе танец, который двое исполняют друг перед другом, он стал двигаться легче и увереннее, уворачивался и парировал, иногда даже пытаясь атаковать, и с удивлением замечал, что у него получается. Смущало одно - он явно уступал Варлоку в скорости, было видно, что старик сознательно сдерживается.
   Тарну дико захотелось, чтобы его удары были такими же молниеносными, но на это не хватало ни силы, ни выносливости.
   - Ailor ter deider sana tirian... - прошептал он про себя первое, что пришло на ум, и едва устоял на ногах. Сила накрыла его одним махом, переполнила все его существо, выпирала изнутри, и он понял, что, если ей не дать выхода, эта энергия уничтожит его. Он ринулся вперед, размахивая мечом. Тарн почувствовал скорость, но если бы мог посмотреть на себя со стороны, увидел бы лишь неясное мельтешение клинка да размытые очертания тела. Один Варлок понял, что произошло, и встревожился. Он подстроился к скорости юноши и стал внимательно за ним наблюдать.
   Тарн не останавливался, глаза его сверкали, частое дыхание вырывалось из полуоткрытого рта.
   - Остановись, Тарн! - крикнул маг, но он не услышал, - Lest'adar nimvo!
   Тарн по инерции пролетел несколько метров и ударился в стену. Меч со звоном вылетел из обессилевших рук, юноша зашелся в кашле. Во рту было так горько, что он сглотнул вязкую слюну, а затем его вывернуло прямо на каменные плиты пола.
   - Напугал ты меня, - Варлок присел на корточки рядом с ним, - Ты хоть понимаешь, что сделал?
   Парень вымученно кивнул.
   - Не понимаешь! - рассердился колдун, - ты призвал силу боевой магии и перестал себя контролировать. Знаешь, что случилось бы с тобой, не будь меня рядом? Ты метался бы до тех пор, пока не сошел с ума и не погиб от перенапряжения! Не заставляй меня думать, будто я совершил непоправимую ошибку! Если обладать оружием, которым ты не умеешь управлять - это скорейший путь к гибели, Тарн!
   Юноша судорожно закашлялся. Сердце почти выскакивало из груди, в голове гудело, а во рту застрял противный вкус блевотины.
   - Я произнес заклинание, - прошептал он, - потому что захотел двигаться быстрее, и оно само пришло на ум...
   - Это заклинание немногие знают, - серьезно сказал Варлок, - и почти никто не знает, как его обезвредить. Тебе не следует быть таким опрометчивым...
  
   Почти сутки Тарн чувствовал себя разбитым и слабым, как никогда. Кусок не лез в горло, а если и лез, то упорно просился назад. Колдун ни на шаг не отходил от него, и все чаще юноша замечал в его глубоких глазах выражение печали, ему даже казалось иногда, что это его родной отец - такой теплой была опека обычно сурового старика. Через пару дней он окончательно пришел в себя, лишь изредка головные боли напоминали ему о том, что происшедшее не было сном.
   На третий день Тарн решил искать путь через болото. Варлок теперь постоянно находился рядом, и юноша с тоской гнал от себя догадки, почему это так. Он примерно помнил, где они ступили на сырой берег, но дальше все терялось в камышовых зарослях. Тарн осторожно вошел в доходящую ему до щиколоток воду и остановился. В голове творилось нечто непонятное, будто там одновременно поселились два разных человека, но тот, чужой, до поры молчал, не встревая в дела самого Тарна, однако его присутствие было бесспорным.
   Осторожно ощупывая ногой дно, юноша шагнул вперед и едва не провалился с головой в зловонную жижу. Выругавшись, он быстро выбрался на берег и застыл - перед ним прямо на поверхности болота стояла женщина.
   Тарн взглянул на нее, и сердце его заколотилось с безумной скоростью. Незнакомка была настолько прекрасна, что никакими словами нельзя описать всего совершенства явившегося ему облика. Густые смоляные волосы ворошил ветер, и они шевелились, как шелковый, укрывающий ее плащ. Синие глаза имели необычный разрез и смотрели на парня ласково и снисходительно.
   Из глубины его памяти (его ли?) возникло имя и застыло несказанным, не пролилось, как вино из плотно закупоренного кувшина. Женщина внимательно взглянула ему в глаза, и мимолетная улыбка изящно изогнула ее губы.
   - Он все же решился, - едва слышно сказала она, и голос, легкий и прозрачный, словно ветер, зазвенел в камышах, на мгновение повис и разлетелся едва слышным эхом.
   Тарн непроизвольно кивнул, хотя ничего не понял из ее слов.
   - Я пришла за ним, - проговорила Селрин, и глаза ее обратились к тому, кто стоял за спиной Тарна. Эраден подошел к краю берега и положил руку на плечо юноши.
   - Не думал, что все произойдет именно так, - с улыбкой сказал он, - Тарн, мой мальчик, теперь я оставляю тебя, оставляю насовсем...
   Комок встал в горле Тарна, он открыл было рот, но понял, что слова здесь бессмысленны, и только кивнул головой. Как во сне он наблюдал, как Эраден и Селрин, не оборачиваясь, удаляются от него в сторону леса, и жгучие слезы текли по его щекам. На том берегу они все же повернулись к нему лицом.
   - Найди его, Тарн, - голос той, что вобрала в себя всю красоту мира, раздался совсем рядом, - Найди Велиана...
   Эраден Бел Алардан лишь поднял руку в прощальном приветствии, и в этой жизни Тарн их больше не видел...
  
  
   Глава 4
  
   Тарн пробирался сквозь густые заросли, уже тронутые печатью приближающейся осени. Куда шел, он и сам точно не знал, смутное, неопределенное чувство вело его вперед, в неизвестность. В ближайшие деревни, а тем более в город, путь ему был заказан. Когда на острове закончились припасы, Тарн без колебаний двинулся в путь, прихватив с собою лишь самое необходимое.
   В последнее время часто приходили сны, особенно странными они стали после ухода Эрадена. Тарну часто являлся таинственный незнакомец, являлся смутно, не давая себя разглядеть, но каждый раз одинаково. Сначала в глаза бил ослепляющий красный свет, затем из него возникали пронизывающие темно-серые глаза, лицо же было скрыто высоким воротником пурпурного плаща. Длинные черные пряди падали прямо на эти глаза, казавшиеся Тарну безмерно печальными...
   Второй вещью, которая сильно тревожила его, был некто, названный Селрин. Юноша часто, и вслух, и мысленно произносил имя Велиана, и каждый раз его пробирала дрожь, словно в нем таилось нечто жизненно важное. Сила, полученная от великого мага, ничего об этом не говорила, сам же Тарн настолько терзался разнообразными сомнениями, что порою сомневался в реальности происходящего. Пришелец из сновидений мог оказаться как другом, так и злейшим врагом - наследием запутанной судьбы Эрадена, и толковать слова Селрин можно было по-разному. Не был ли он тем Велианом? Тарн этого не знал...
   Юноша бросил на землю громоздкий заплечный мешок и опустился рядом, прислонившись спиной к шершавому древесному стволу. Еды оставалось мало, из лука он стрелял из рук вон плохо, денег при нем не было, да и у кого покупать-то? Единственное его оружие составлял длинный широкий нож, сработанный из прекрасной стали, который Тарн прикрепил к поясу, да из ценностей - богатая подбитая мехом куртка, с нею он не расстался бы ни за какие блага мира. На дне мешка завалялась парочка сухарей, припасенных еще Варлоком, но Тарн поглядел на них едва ли не с отвращением.
   Недалеко обнаружилась целая полянка грибов, еще не червивых, крепеньких и чистых. От радости Тарн взвизгнул, как молодой щенок, и бросился разводить костер, благо, хвороста вокруг было множество. Когда тонкие сухие ветки были сложены в надлежащем порядке, он небрежно махнул в их сторону рукой:
   - Eielo!
   И шлепнулся на землю... По одному мановению костерок ярко вспыхнул, и пламя, разгоравшееся обычно не так быстро, весело устремилось вверх, с треском поглощая сучья и хворост. Белые грибы, нанизанные на прутики, выпали из его трясущихся рук. Чужое знание в который раз не вызвало ничего, кроме страха, потому что было, как и ранее, непредсказуемым и поэтому весьма опасным. Тарн застонал и опустил голову. Уже не впервые он почти сожалел о том, что добровольно расстался со спокойной, ничем не потревоженной жизнью.
   - Проклятие, - пробурчал он, вставая на ноги и поднимая оброненный обед, - это еще что такое? Ну, хотелось побыстрее костерок распалить, но не так же...
   - Ты чего там бормочешь?
   Голос, раздавшийся в двух шагах от него, заставил юношу подскочить. Он повернулся, крепко сжимая рукоять ножа, и увидел направленный на него наконечник стрелы. Стрела имела продолжение - на месте ее удерживал небольшой крепкий лук. Поверх оружия на Тарна глядели веселые карие глаза, не лишенные, однако, изрядной доли настороженности. Глаза принадлежали невысокому крепышу, облаченному в коричнево-зеленые одежды, какие зачастую носили охотники. С первого взгляда было видно, что за нарядом тщательно следили, часто его штопали, но по количеству заплат короткий кафтан и широкие штаны тянули на нечто, принадлежащее глубокой древности. Подбородок незнакомца заносчиво выступал вперед, а короткая курчавая борода усиливала это впечатление.
   - Что уставился? - посреди бороды возникли большие крепкие зубы и рот, скалившийся чуть ли не до ушей. Тарну почему-то стало смешно. Он пожал плечами и спокойно начал прилаживать грибы над огнем.
   - Ты что, глухой?
   - Не глухой, - ответил юноша,- я тут устроился пообедать, а ты мне мешаешь. Если хочешь составить компанию, сперва назови себя.
   - Ты хоть знаешь, кто я такой? - вскрикнул коротышка, сильнее натягивая тетиву. Тарн между прочим заметил, что тот был раза в два шире его в плечах, - Ты никогда не слышал о Норике Могучем?!
   Тарн недоуменно хмыкнул.
   - Не слышал... А кто это такой? Уж не о себе ли ты говоришь? Впрочем, могучим тебя назвать сложно...
   - Что? - заревел тот, и тут невидимая сила вырвала оружие из его рук. Норик едва удержался на ногах и поднял на Тарна полусердитые-полуиспуганные глаза - лук лежал под подошвами юноши, - Ты что, чародей?
   - Вроде того, - улыбнулся Тарн, протягивая ему руку, - так что будь осторожен, Норик Могучий, ибо я и сам не знаю всей меры своей силы.
   Норик выругался, но предложенную ему руку принял. Какой-то миг он разглядывал человека, стоящего перед ним, и хитрая улыбка превратила его глаза в две щелочки.
   - А ты, похоже, не злой. Ужасно не люблю чародеев, вечно от них одни неприятности. Помню, года два назад повстречал я в городе бродячего мага. Разговорились, выпили в трактире, и я ему и говорю: можешь ты сделать так, чтобы деньги в кошельке не переводились, ну, там, чтобы взял две монеты, а на их месте две незаметно и появились. Вот как. Он начал руками размахивать, бородой трясти, я уж испугался, что с ним приступ трясучей приключился. Пока он пытался чего-то там наколдовать, мошну-то у него и сперли, хорошо, что хоть я свою уберег. Плюнул я на этого колдуна да и поспешил восвояси. Да, в трактире мне за все платить пришлось, а чародей, надо сказать, пива тогда вылакал немало...
   Тарн дернулся в приступе непроизвольного смеха:
   - Нет, Норик, и не надейся, денег тебе наколдовать я не смогу. У самого ни копейки, и никакая магия здесь не поможет. Я боевой маг...
   - Да что ты говоришь? - раздался насмешливый голос. Тарн мгновенно подобрался и вытащил нож, Норик тоже схватился за рукоять здоровенного кривого кинжала, но вокруг по-прежнему не было никого, даже ветер притих, и листья на деревьях не двигались.
   - Покажись! - закричал юноша, и на мгновение ему показалось, что в ветвях промелькнула смутная тень, - выходи сюда, если не трус!
   Он озирался по сторонам, как ему самому казалось, настороженно и чутко, но вдруг неведомая сила оторвала его от земли и швырнула под дерево, впрочем, достаточно бережно. Норик завертелся волчком, силясь обнаружить невидимого противника, но его постигла та же участь, и коротышка оказался на земле в самой нелепой позе, которую только можно себе вообразить. Тарн попытался встать на ноги, но нечто прижало его к почве, и оставалось лишь бессильно хрипеть, гримасничать и сердито вращать глазами.
   - И кто тут у нас боевой маг? - спросил тот же голос. На этот раз он раздавался гораздо ближе, и Тарн невольно поразился его чистоте и глубине. Юноша слегка приподнял голову и увидел носки тяжелых окованных железом сапог. В один миг довлеющая над ним сила отступила, и он порывисто сел. В сторонке, кряхтя и ругаясь сквозь зубы, поднимался Норик.
   Тарн бросил вверх сердитый взгляд - над ним стоял красивейший человек, которого он когда-либо видел, и юноша знал его. Пришелец был высок и строен, его фигуру окутывало длинное пурпурное одеяние, отчего он казался еще выше. Длинные густые волосы цвета воронова крыла падали на плечи ровными шелковыми прядями. Продолговатое лицо с тонкими чертами было совершенно, и на нем сталью сверкали большие серые глаза.
   - Кто ты? - хрипло выдохнул Тарн, судорожно припоминая свои сны.
   - А кто ты, посмевший именовать себя боевым магом? - вместо ответа спросил человек, и губы его презрительно изогнулись.
   - Я, - оскалился Тарн, - я посмел! Я на самом деле боевой маг, пока только начинающий, но знаний мне хватает.
   Пришелец склонил голову набок, словно присматриваясь к забавной невиданной зверушке. Тарн медленно встал на ноги. Гнев помалу начинал туманить разум, а добром это еще никогда не заканчивалось. Первая кровь, обагрившая руки, просила продолжения, но уступать ей не следовало. Убийство пьянит и пугает, неумолимо затягивая в свое чрево до тех пор, пока дорога назад не теряется в бессчетном количестве погубленных душ. Тарн знал также и то, что единственной жертвой в своей жизни не ограничится; он не то чтобы желал этого, просто понимал, вернее, только начинал понимать, на какой путь встал.
   - Да неужели? - незнакомец продолжал насмехаться, - А известно ли тебе, невежа, что боевые маги исчезли с лица земли много столетий назад? Ты бы сперва читать научился, а уж потом мнил себя кем-то...
   - А ты бы не гавкал, красавчик, - недобрым голосом произнес Норик, - а то глядишь и потеряешь белы косточки в чаще дремучей.
   Коротышка успел снова взяться за лук и крепко держал его в руках, стрела нацелилась прямо в грудь пришельца. Продолговатые серебристые глаза на миг прикрылись, словно он пытался что-то вспомнить, лицо же осталось бесстрастным. Мужчина наклонился, поднял с земли грибы и ловко приладил их над костром. Затем он, не боясь испачкать роскошный плащ, уселся прямо на ковер из листьев и хитро взглянул на изумленно уставившихся на него Тарна и Норика.
   - Ты лук-то положи, - сказал он последнему, - все равно я стрелу поймаю. Если ты не обучался стрельбе в степях Малиссии, я могу тебя не бояться. Ты тоже к ножу не тянись, маг доморощенный, ничего плохого я вам делать не собираюсь. Тебя ведь зовут Тарном?
   Юноша кисло улыбнулся и шлепнулся рядом.
   - А ты никак Велиан?
   Теперь пришла очередь удивляться незнакомцу. Его изящно очерченные черные брови изумленно взмыли вверх, и насмешка в глазах исчезла.
   - Откуда тебе известно мое имя?
   - А тебе мое? - парировал Тарн. Раз приведя незнакомца в замешательство, он уже не испытывал ни смущения, ни опасения и глядел с вызовом, как равный на равного.
   - Ага, - отозвался Норик, - ты кто и откуда знаешь о моем друге?
   Тарн едва не прыснул со смеху. Хорош друг, менее получаса прошло, как встретились. Защитник нашелся! Но что-то внутри уверенно говорило, что коротышка Норик с этих самых пор действительно стал ему другом. Маленький лучник вряд ли был просто охотником, с таким хитрющим лицом тяжело вести благопристойную жизнь, но вместе с этим в блестящих карих глазах таилось что-то наивное и простодушно-благородное.
   - Я давно ищу тебя, - негромко сказал Велиан, - но обнаружил лишь недавно. Пока твои способности спали, ты был невидим, но теперь...
   - Ты же только что отрицал мои способности, - фыркнул Тарн.
   - Не отрицал, - досадливо поморщился Велиан, - а пытался предостеречь от титула, которым ты пока не владеешь. Может, то, что Варлок, деревенский колдун, нашел тебя раньше меня, и к лучшему... Но все же я слишком долго не мог выполнить просьбу Дарона...
   - Кого?! - изумился Тарн, услышав хорошо знакомое, но такое далекое имя.
   - Твоего отца.
   Юноша опустил голову. Мысли нахлынули на него лавиной, и одна была сильнее и мучительнее всех остальных - а что, если отец все эти годы был жив? Что, если Варлок знал об этом и ничего ему не сказал? Ведь не мог же великий чародей не увидеть этого!
   - Когда? - хрипло прошептал он и только сейчас осознал, как сильно желал встречи с тем, кого не помнил и о ком почти не думал все эти годы, о том, кого в своей жизни не знал - об отце, чье имя так упорно предавалось забвению, что он и сам с трудом его узнал.
   Велиан, казалось, прочитал его мысли и покачал головой.
   - Нет, Тарн, ты дважды ошибся. Моим словам могло бы быть два объяснения: или я лгу, или Дарон жив. Твой отец действительно умер много лет назад, но немного не так, как ты думаешь. Он предвидел смерть и явился ко мне с просьбой позаботиться о тебе. Со своей стороны он также кое-что сделал для твоей безопасности, сделал так искусно, что и мне оказалось не по зубам отыскать тебя. Косвенно помог Варлок, открыв тебя...
   - Я не верю ни единому твоему слову, - процедил Тарн и мысленно поблагодарил Норика, все так же державшего пришельца под прицелом, - почему ты говоришь только обо мне, ведь у меня есть еще брат, а он тоже сын моего отца... Сам ты кто?!
   Велиан прикрыл глаза, и его длинные ресницы проложили на щеках черные тени.
   - Это долгая и запутанная история... Если коротко, я - его друг, вернее, сын друга. В каком возрасте умер твой отец?
   - Не знаю, у нас в деревне он появился уже зрелым мужчиной тридцати-тридцати пяти лет. Думаю, на момент смерти ему было где-то между сорока и пятьюдесятью годами...
   Велиан откинул голову назад и расхохотался.
   - А сколько, по-твоему, мне?
   - Через две недели мне исполнится девятнадцать, - медленно проговорил Тарн, - ты выглядишь старше меня, но не намного... Думаю, тридцати тебе еще нет.
   - Мне сто девяносто семь, а когда ты родился, твоему отцу было далеко не тридцать.
   - Что это ты такое городишь? - не выдержал Норик, - Вы что, здесь все чародеи? Вот уж попал так попал! И понесло меня в этот лес...
   - Помолчи, - одернул его Тарн, - Что ты хочешь этим сказать, Велиан? Откуда тебе это известно?
   - Откуда известно, я уже говорил, - немного раздраженно ответил тот, - Что я хочу сказать? Мальчишка, ты что, думаешь, твой дар с неба свалился? Или твой колдун тебе его передал? Варлок умер, не так ли? Но перед смертью успел кое-что сделать... Хотел бы я знать, что...
   Юноша в бешенстве вскочил на ноги и, несмотря на предостережение, снова потянулся к оружию. Велиан спокойно смотрел на него снизу вверх, и лишь в глубине его зрачков блеснули опасные огоньки.
   - Не смей подобным образом говорить о том, кого не знал! Колдун Варлок на самом деле был настолько велик, что тебе подобная сила и не снилась! Да, он умер, но не обычной смертью! Известно ли тебе, что Варлока никогда не существовало - деревенский колдун был только личиной, скрывавшей под собою легенду?! Ты говорил о моем отце, но именно Варлок стал мне отцом! Эраден Бел Алардан - вот его истинное имя и сущность!
   Взгляд того, кто назвался отцовским другом, кольнул его и отступил, но Тарн с удивлением отметил, что почему-то не может отвести глаз и пристально вглядывается в его лицо.
   - Эраден? - переспросил Велиан, - теперь настал мой черед сомневаться в правдивости твоих слов. Не от него ли ты узнал обо мне? Нет, вряд ли, если Варлок и правда был легендарным магом, то какое ему до меня дело. Чародей прятался от мира тогда, когда его помощь была жизненно необходима.
   - Он был глубоко несчастен, - возразил Тарн, - и обрел покой лишь тогда, когда соединился с Селрин.
   - Значит, это она, - улыбнулся Велиан, - с того света много видно. Волшебница узнала, что я ищу тебя... впрочем, это неважно. Но если ты верил им, то должен поверить и мне, не так ли?
   Вместо ответа юноша снял с костра румяные грибы и приладил туда новую связку.
   - Ты бы оставил лук, - обратился он к Норику, - устанешь ведь, садись обедать, схватиться за оружие всегда успеешь.
   - Да уж, - пробурчал коротышка, но стрелу с тетивы снял, - успеешь тут, как же...
   - Продолжай, - Тарн протянул Велиану часть грибов, - подозреваю, ты расскажешь еще много интересного.
   Тот аккуратно сжал ветку двумя руками и откусил небольшой кусочек от простенького обеда. Даже в лесу бросались в глаза его тонко отточенные манеры.
   - Интересного? Не думаю... Разве ты хотел бы узнать правду об отце? Маг Дарон. Не из тех, кого с восторгом называют великими, но один из сильнейших. До Эрадена ему, конечно же, было далеко, но знал он многое. Почему он поручил мне отыскать тебя? В кровь твоего брата не прокралось и крохотной частички невидимой силы, ведь мать ваша была простой женщиной, к тому же низкого происхождения и неграмотной. Зато в тебя сила влилась вдвойне, я это чувствую.
   Тарн устало вздохнул.
   - И что теперь? Заботиться обо мне не нужно, сам справлюсь. Если мой отец действительно просил тебя об услуге, ты слово свое сдержал и можешь спокойно убираться восвояси. Благодарю за беседу.
   Велиан очень странно посмотрел на него, и у Тарна сложилось впечатление, что он чего-то недоговаривает.
   - Хотел бы я знать, что ты делаешь в глубине леса? - сквозь зубы проговорил он, - Почему покинул свою деревню? Отчего не двинулся прямо в город по широкой удобной дороге? Знаешь ли, как будешь жить дальше? Не каждый способен выдержать охоту на самого себя...
  - Это не твое дело! - в исступлении воскликнул Тарн, - Да, я убил солдата и теперь не представляю, как из этого выпутаться! Но тебе-то какое до этого дело?!
   Велиан поднялся и холодно взглянул на него.
  - Есть еще кое-что, чего ты не знаешь. Твоя мать была второй женой Дарона. Первой была моя мать, но она скончалась, когда я едва начал ходить. Ее убили! Наверное, он знал, кто и зачем. Целью был Дарон, поэтому он решил, что лучше спрятаться в глуши и больше ни на кого не накликать беды, даже я долгие годы не знал, что с ним стало, и думал, что он погиб вместе с матерью. До того дня, когда он явился ко мне и поведал о тебе. Его враг, имени которого я не знаю, очевидно, был настолько силен, что Дарон видел спасение только в бегстве. Он наотрез отказался назвать его имя, но подозревал, что противнику известно больше, чем следовало, известно о тебе и о твоей судьбе... Даже Инквизитор Вирана ничем мне помочь не смог, хотя сама попытка просить его о помощи была смертельно опасной. В тебе есть нечто, чего до сих пор в мире не видели, но этого тебе следует опасаться больше всего...
  Слова Велиана вкрадчиво лились ему в уши, как тонкая, но упрямая струйка воды, оседали глубоко внутри. Скрытая насмешка, таящаяся в каждом слове, тем не менее, не делала его слова похожими на ложь. Тарн слушал и слышал не все. Если мать Велиана была супругой отца Тарна, то сам он являлся ему братом?
  - Дарон был и твоим отцом тоже? - ледяным тоном спросил юноша, не желая в душе слышать утвердительный ответ. Но случилось худшее - Велиан кивнул, и его лицо тоже не высказывало особого восторга. Вот уж наградила судьба братьями - горько подумал Тарн, один лучше другого. Лакер был тупее дубового полена, а от этого далеко разило такой спесью, что становилось тошно. Дети одного отца, а такие разные... Каким же был он сам, или же Тарн, младший, впитал в себя черты обоих? Во всяком случае внезапное появление заботливого старшего братца, о коем раньше никто и слыхом не слыхивал, не сулило ничего хорошего. Более того, рассказ Велиана с каждой минутой казался все более подозрительным.
  Тарн едва заметно скосил взгляд в сторону Норика, моля небеса, чтобы тот посмотрел в этот момент на него. Коротышка быстро отвел глаза, разглядывая что-то между ветвей, и его рука очень медленно поползла к луку.
  - Не верю я тебе, - проговорил Тарн сквозь зубы, - С чего бы тебе так обо мне заботиться? Говори, зачем пришел, и убирайся. Брать у меня все равно нечего.
  Велиан вытаращил на него глаза, словно не веря своим ушам, и расхохотался. У юноши возникло гадкое чувство, словно он в который раз выставил себя дураком.
  - Брать у тебя нечего?! Да что ты можешь мне дать, чего у меня нет?! Богатство? Так ты сам нищий! Силу? Моя сила во много раз больше! Даже твоя ничтожная душонка мне не нужна! Когда-то я сдуру пообещал помочь тебе, теперь расплачиваюсь, теряя время на разговоры с деревенщиной. Видимо, разум Дарона помутился, раз он предсказывал тебе необычайную судьбу, и мощи в тебе ни на грош. Не спорю, кое-что тебе дал выживший из ума Эраден.
  - Эраден не выжил из ума! - закричал Тарн, хватаясь за рукоять ножа. Норик уже тщательно целился в Велиана, - Что ты можешь знать о нем?! Как можешь судить величайшего, подобного которому не было в этом мире и никогда больше не будет?! Не смей так отзываться о нем, одним этим ты уже заслужил смерть!
  Звонко тренькнула тетива. Норик еще не успел опустить лук, когда некая сила оторвала его от земли и швырнула в ближайшее дерево. Коротышка сполз вниз и остался лежать без движения. Велиан, стоявший к нему спиной, даже не пошевелился, стела зависла в воздухе в пальце от его спины и плавно опустилась на землю. Невидимые стальные тиски сжали запястье Тарна, выкручивая пальцы, крепко сжимавшие оружие. Юноша заскрипел зубами от боли и напряжения и поднял взгляд на противника. Глаза Велиана из серебристых стали сначала золотыми, а затем приобрели красноватый оттенок меди. Тонкие брови сдвинулись, но лицо оставалось спокойным. Боль в руке нарастала, и Тарн понял, что долго нож не удержит, но на то, чтобы сделать решающий рывок, сил уже не осталось. Он усилием воли попытался сбросить наваждение, внушая себе, что ничто видимое не сдерживает его, и Велиан всего лишь напускает туман. На ум не приходило ничего толкового, юноша отгонял мысль о том, чтобы испытать первое вспомнившееся заклинание. Казалось, кости сейчас не выдержат и треснут. Тарн заскрипел зубами от напряжения, и внезапно ему стало все равно.
  - Ailor ter deider sana tirian!
  Как и в прошлый раз, энергия ринулась наружу с бешеной скоростью. Кровавый туман застлал глаза и вдруг превратился в пурпурный плащ Велиана. Брат-самозванец в мгновение ока оказался рядом, и нож в руке Тарна предвкушал вкус его крови. Лезвие уже было на волосок от шеи Велиана, когда тот растворился в воздухе и сразу же возник у юноши за спиною. Могучие руки обхватили его за плечи, но Тарн легко вывернулся и в свою очередь, схватив противника, бросил его через себя. Раздался треск, и нож пропорол в красном плаще длинную прореху, чудом не задев плоти. Велиан перекувыркнулся в воздухе и приземлился на ноги. Тарн рванулся вперед, но за миг до столкновения Велиан резко ушел в сторону, и на голову Тарна обрушился жесточайший удар. Юноша застыл, словно споткнувшись, зрение постепенно покидало его, и когда ушло сознание, он уже не ощутил...
  Вода тонкой струйкой лилась на лицо, затекая за шиворот и орошая волосы. Тарн фыркнул и приоткрыл глаза. Тусклый свет ослепил его, и голову пронзила волна жгучей боли. Он поднял казавшуюся неимоверно тяжелой руку и прикоснулся ко лбу - там наливалась силой громадная шишка, и все говорило о том, что она далеко не достигла своей конечной величины. Юноша попытался сесть, но тело было настолько слабым, что он смог только слегка пошевелиться и выругаться сквозь зубы.
  Норик и Велиан склонились над ним, коротышка в руках сжимал кожаную фляжку с водой и улыбался, хотя глаза его выглядели встревоженными. Велиан полностью преобразился: вместо спокойного презрения лицо его светилось нешуточной тревогой. Видя, что юноша пришел в себя, он присел на корточки и вгляделся в его глаза.
  - Вижу, что твой колдун все же выжил из ума, раз сотворил с тобой такое... Ты лежи, не дергайся, - добавил Велиан, видя, что Тарн порывается схватиться на ноги, - бить тебя я больше не собираюсь. Уж извини, но по-другому я не смог, нужно было действовать быстро и наверняка. Пришлось скорости противопоставить силу. Как видишь, Тарн, кроме простых чар, нужно еще кое-что. Не спорю, ты быстр, но силой обделен, а с одной скоростью далеко не уйдешь... Но не это самое страшное...
  - Чтоб ты сдох, - прохрипел Тарн и кое-как сел, - Прибить меня захотел?
  - Не прибить, - усмехнулся Велиан, - а врезать хорошенько, чтобы ты свалился без чувств. В противном случае я не смог бы ручаться за твою жизнь.
  - Ну и не ручайся! - рассердился юноша, - Тебе-то какое до меня дело? Вали отсюда, и дело с концом!
  Норик вдруг нахмурился и с силой сжал свою фляжку. Толстая струя холодной воды брызнула Тарну в лицо и едва не повалила обратно.
  - Ты чего?!
  - Ничего, - буркнул лучник, - видел бы ты себя... Глаза дикие, руками бешено размахиваешь, а потом и пена изо рта повалила. Братец твой действительно лучше тебе сделал, когда стукнул. Потом еще и возился с тобой, даром что ты ему такую дорогую одежку испортил.
  Тарн закатил глаза и застонал.
  - До чего же вы все мне надоели... Ты, Норик, чересчур уж часто друзей меняешь, не думал об этом?
  Коротышка обиженно фыркнул и отошел в сторону.
  - Он прав, - сказал Велиан, - Со стороны себя не видно. Сдается мне, Варлок предупреждал тебя об опасности, да ты не послушал...
  - Предупреждал, - неохотно согласился Тарн, - Он вообще о многом рассказывал, всего и не вспомнишь...
  - Да видно не о том говорил, - процедил Велиан, - Хорошо, возможно он и не выжил из ума, да только от жизни отстал изрядно. Не тот сейчас мир, что был в его время, а то и сто лет назад. Слишком многое и чересчур быстро меняется, и он, возможно, сам того не ведая, обрек тебя на опасности, гораздо серьезнеежде. многое и чересчур быстро меняется, и он, возможно, сам того не ведая, обрек тебя на опасности, гораздо большие, нежели пр, нежели прежде. Что ты собираешься делать дальше?
  Юноша поднял глаза к небу, и внезапно вся злость разом покинула его. Он понял, что самому себе не может ответить на этот вопрос, что явного выхода не видит. Жизнь вертелась вокруг него, словно совершенно не касаясь, а он остался сам по себе, без надежды вернуться к прежнему существованию и без возможности начать новое.
  - Я не знаю, - сказал Тарн тихо, - ты прав, я понятия не имею, что делать дальше. Буду путешествовать... Варлок советовал идти в Виран...
  - Для тебя это опасно, - покачал головой Велиан, - ты не сможешь скрыть того, что обладаешь кое-какими способностями, а это - прямая дорога в темницу, тебя не пустят дальше границы Вирана. Я подумаю, что делать. Но оставаться с тобой надолго не смогу, уж прости, - у меня и так слишком много забот. Забрать тебя к себе? Я редко провожу на одном месту больше дня... Впрочем, кое-что сделать смогу...
  Он закатал рукав и, сняв с запястья широкий браслет, протянул его Тарну. Юноша взял украшение и взвесил на ладони - браслет оказался тяжеловатым и походил скорее на камень. Он состоял из двух полукружий, соединенных причудливыми металлическими застежками. Велиан пристроил его на руке Тарна, браслет щелкнул и сел как по мерке.
  - Только не надейся, что он сбережет тебя ото всех бед, - улыбнулся Велиан, - но и не теряй - это очень редкая вещь, никто не знает, сколько их было и сколько осталось. У меня есть еще один, и я стану носить его постоянно. Тарн, действие браслета таково, что я смогу ощущать, бьется ли твое сердце. Ты тоже. Если же я умру, ты сразу это почувствуешь.
  - Как? - спросил Тарн и сразу же смутился от нелепости своего вопроса.
  Велиан расхохотался.
  - Не хорони меня так рано... Почувствуешь, это ни с чем нельзя спутать. Не думай о его действии, просто никогда не снимай. Украсть его у тебя не сможет никто, а отнять - только вместе с рукой.
  - И такое не редкость... - пробурчал Норик, покосившись на украшение, - Сколько он может стоить, Велиан?
  - Много, - резко бросил тот, - для несведущего - копейки, но некоторые чародеи продали бы за него несколько десятков лет своей жизни. Будут еще глупые вопросы? Если нет, мне пора, - он повернулся к Тарну, - Мы расстаемся ненадолго. Раз уж свалился мне на голову бестолковый братец, то я его не брошу.
  Больше ничего не говоря, он повернулся и быстрым шагом углубился в лес. Его плащ был хорошо виден среди листьев, но в один миг превратился в размытое пурпурное пятно и исчез.
  - Ну не люблю я чародеев, хоть наизнанку меня выверните, - в сердцах воскликнул Норик, - никакого от них проку, занимаются своими темными делами, а начнут говорить - голова пухнет.
  Тарну внезапно стало грустно. Назвавшийся братом не нравился ему, что-то в его словах настораживало, чего-то он явно недоговаривал, но юноша чувствовал, что все сказанное было правдой. Он подумал, что постепенно перестает различать грань между добром и злом, погружается в мир, где зачастую обман являлся спасением, а правда была губительна...
  - Тарн! - голос коротышки оторвал его от раздумий, - Ты ничего не замечаешь?
  Юноша огляделся по сторонам. Было тихо и спокойно, но в руках Норика снова был туго натянутый лук.
  - Что? - спросил Тарн, непроизвольно переходя на шепот.
  - Тихо стало, - прошептал Норик, - птицы умолкли, и деревья будто бы притаились...
  Пальцы Тарна легли на рукоять кинжала. Воздух был густым, и ни звука не долетало из густых зарослей. Смутное чувство тревоги затрепыхалось в груди, и юноша понял, что на этой прогалине они не одиноки.
  Легкий ветерок взъерошил его волосы, вслед за ним что-то негромко свистнуло, и стрела вонзилась в дерево почти на уровне его волос. Буквально через мгновение тренькнула тетива лука Норика, и стрела скрылась между деревьев. Тарн поразился реакции маленького лучника, а затем и его меткости - неподалеку раздался крик боли.
  В один миг лес ожил. Затрещали сухие ветки под множеством ног, раздались пока еще невнятные крики.
  - Вот попали так попали, - произнес Норик, прилаживая новую стрелу, - Ты, парень, только будь поспокойнее, чтобы без всяких этих твоих штучек... Авось, и обойдется...
  Первым из леса показался худой жилистый человек с коротким мечом и круглым легким щитом, прикрепленным к левой руке.
  - Стоять на месте! - закричал Норик, - Не то получишь стрелу в брюхо!
  Но рядом с мечником уже показались четверо лучников и высокий бородач с палашом.
  - Это вы не двигайтесь! Вы окружены!
  - Проклятье, - сквозь зубы ругнулся коротышка, опуская лук, - теперь уж точно каюк. Это сын Одноглазого Ота. Самая отчаянная шайка в этих краях, а я еще должен Оту Младшему кучу денег...
  Тем временем народу на поляне прибавилось, Тарн бегло насчитал около двух дюжин. Он опустил кинжал острием вниз, но бросить на землю так и не решился. Лучники по-прежнему держали их на прицеле, и юноша сомневался, что успеет добраться до них, даже применив то опасное знание, от которого его так яростно отговаривал Норик. Его взгляд упал на браслет, и Тарн горько усмехнулся, подумав, как быстро Велиан получит известие о его смерти.
  - Ба! - воскликнул бородач, приблизившись к ним. Его лицо озарилось почти радостной улыбкой, словно он встретил близкого родича, - И кто же это к нам пожаловал? Никак Коротышка Норик?! Долго же я ждал, гномий ты байстрюк! Думали мы, здесь что-то стоящее, а на деле встретили висельника да деревенщину, - он повернулся к своим людям, - Эй, ребята! Тащи сюда веревку, будем вешать этих оборванцев.
  - Шиш тебе! - гаркнул Норик, недобро осклабившись, - Только попробуй подойди! Лишние пальцы на руках завелись?
  - Узнаю недомерка! - захохотал От и взглянул на Тарна, - А ты чего молчишь? Или язык от страха проглотил?
  - Не проглотил, - ответил юноша, стараясь, чтобы голос не дрогнул, - Что вам нужно? С нас взять нечего, а проку от двух трупов тебе тоже никакого.
  Ухмылка бородатого стала еще шире.
  - А может я люблю поглядеть, как висельники в воздухе ногами дрыгают? Ты кто вообще такой?
  Ответить Тарн не успел - пронзительный свист заставил Ота оглянуться и нахмуриться. Хрупкий невысокий юноша подскочил к нему и что-то проговорил на ухо. Глаза предводителя налились кровью, и он схватил Норика за горло. Тот успел лишь чувствительно двинуть его ногой в промежность и захрипел.
  - Это вы привели сюда солдат?! Говори, мразь!
  На этом разговор и закончился. Ломая кусты, на поляну ворвался отряд закованных в железо всадников, числом не менее тридцати, и, выставив вперед пики, ринулся в бой. От занес нож, явно намереваясь напоследок перерезать Норику горло, но Тарн перехватил его запястье:
  - Я сам преступник! Мы здесь не при чем!
  Длинный наконечник пронесся на волосок от шеи Тарна, чудом не вспоров кожу. Юноша отпрыгнул в одну сторону, а От с Нориком - в другую. Над ним взметнулись огромные копыта, лошадь дико заржала и с силой лягнула его. Тарн упал на землю, и удары прошли мимо. Встав на карачки, он щучкой прыгнул назад, подальше от животного, стремящегося размозжить ему голову, и наконец взял кинжал в руку. Хотя что мог поделать короткий клинок против длинных острых мечей?
  Всадник решил-таки настичь добычу и, наклонив острие копья, снова двинулся на него. Юноша метнулся вперед и вниз, пригнув голову, и попытался рукой перехватить пику. Пальцы скользнули по полированному дереву, но у самого наконечника нащупали выступ. Сдирая кожу о выпуклости хорошо заточенного стального острия, он с силой потянул копье на себя, и солдат, не желая выпускать его из рук, не удержался в седле и рухнул с лошади. Однако Тарну так и не посчастливилось добить его на земле - противник оказался опытным, мгновенно вскочил на ноги и обнажил меч. На Тарна взглянуло немолодое уже лицо с длинными усами и глазами, в которых не было ненависти - лишь твердая решимость достичь желаемого.
  - Это ты зря, парень, - безо всякой злобы проговорил солдат и бросился вперед. От первого удара юноша уклонился, но стремительность выпада была столь велика, что он, не рассчитав рывка, поскользнулся и упал на спину. Запахло железом, и Тарн увидел острое лезвие, несущееся прямо ему в голову. Страх сковал конечности, перед глазами явственно возникла картина собственной смерти, и он едва ли не взвыл от безысходности. Что-то шевельнулось в памяти, удлинив миг, оставшийся до удара, Тарн почувствовал, как нечто внутри него противится гибели, и понял, что не сдержится.
  - Только не... - выдохнул он, - N"rien ar!
  Леденящий холод охватил тело, Тарн зажмурился и успел лишь услышать испуганно-разочарованный крик противника. Жгучей болью обожгло лицо, но сознание не помутилось. Тарн сжался в комок и откатился в сторону, боясь открыть глаза и осознать, что ослеп. Он прижал руку к бровям и чувствовал, как ее заливает кровь. Когда же ему удалось разлепить веки, юноша облегченно вздохнул - глаза оказались на месте. Солдат лежал рядом - руки его обуглились до костей, меч расплавился и прикипел к плоти причудливым узором, а на лице застыло выражение неимоверной боли. Тарн оторвал руку ото лба и увидел, что она более чем по локоть залита кровью. Кровь лилась и на глаза, мешая разглядеть происходящее. Бой разгорелся не на шутку. Видимо, От со своими людьми знал нечто такое, отчего дрался из последних сил. Наверное, участь плененных была незавидной. Большинство солдат тем или иным образом оказались пешими, и теперь все смешались в одну неразборчивую толпу.
  Рядом с Тарном хрупкий юноша, совсем еще мальчишка, оборонялся сразу от троих. Он брал тем, что без устали проскальзывал под руками нападавших, и уловки его были настолько разнообразны, что вояки совсем озверели, пытаясь поймать неугомонного паренька. В другое время Тарн охотно расхохотался бы при виде подобного, но не сейчас, когда вокруг кипела схватка и терзала мучительная боль от раны. За дерущимися ему не удалось разглядеть Норика, зато невысокий юркий боец явно начал уставать. Несколько раз ему даже пришлось парировать удары вместо того, чтобы снова проявить завидную ловкость. Тарн перехватил рукоять кинжала, и в этот момент парнишка упал. То ли он оскользнулся, то ли напор противников оказался слишком силен, но жить ему оставалось не более нескольких мгновений. Тяжелый клинок уже опускался на его голову, когда Тарн решил, что нужно или драться или пропадать, и метнул кинжал в солдата, вложив в бросок все свое смехотворное умение и дикое желание не промахнуться. То ли это была случайность, то ли некая сила вмешалась в бой и направила оружие куда нужно, но вояка вдруг пошатнулся и рухнул на землю - его горло было пробито насквозь.
  Этого короткого мига хватило, чтобы упавший поднялся и проткнул мечом живот второго нападавшего. Третий солдат оказался умнее. Видя, что перед ним уже два противника, он отступил, и Тарн наконец смог разглядеть, что творится вокруг.
  Они никогда не мог предположить, что лесная шайка может быть настолько хорошо организована и обучена драться, но чаша весов неумолимо клонилась в ее сторону. Солдаты уже не столько нападали, сколько оборонялись. Наиболее дальновидные осторожно отступали к перепуганным лошадям, понимая, что бессмысленно спасаться бегством на своих двоих.
  - Благодарю тебя, - услышал Тарн и удивленно повернулся к парнишке. На него смотрело миловидное девичье лицо, а такого звонкого голоса ему еще никогда не доводилось слышать. Он оторопело подумал, что никогда еще не слышал о юных разбойницах, поймал взглядом орущего и заляпанного кровью Норика и рухнул на землю.
  
  
  Глава 5
  
  Очнулся Тарн нескоро. Он понял это, едва разлепив тяжелые веки - солнце стояло низко над горизонтом, готовясь вскоре скрыться. Мерное покачивание иногда сменялось легкими толчками, от которых в его голове снова разгоралась пульсирующая боль. Под собою Тарн почувствовал грубые носилки и несколько жестких еловых веток, но повернуть голову и рассмотреть, кто и куда его несет, пока не мог. Левый глаз открывался лишь наполовину, лоб жгло огнем, и постепенно приходило воспоминание о случившемся. Не зная, чего ожидать дальше, он беспокойно заворочался.
  - Ты бы полежал, парень, - пробасил кто-то рядом с носилками, - Ишь, как тебе голову располосовали! Пока домой не доберемся, не дергайся, а то сляжешь в горячке, сестра из меня кашу сделает.
  - Куда вы меня несете? - спросил Тарн и повернулся на бок. Голова закружилась, перед глазами потемнело, но движение далось ему не столь тяжело, как он ожидал. Два здоровенных бугая тащили его, не особо заботясь о том, удобно ли раненному. Рядом мерно шагал От Младший, насмешливо поглядывая на хромающего Норика. Видимо, коротышка крепко получил по физиономии - нос его распух, губы вывернуло наружу, и они торчали, как две багрово-синие ватрушки. При этом Норик бросал на Ота злобные взгляды, и Тарн решил, что предводитель по-своему решил рассчитаться с должником.
  - Не бешпокойшя, - заверил его Норик, - Ш шолдатами мы ражобралишь, и теперь нужно укрытьща в бежопашном меште, где ешть дружья.
  - Ты скажи лучше, где у тебя их нет, - проговорил кто-то звонким девичьим голосом, и перед Тарном возникло то лицо, которое он увидел перед тем как потерять сознание, - Я - сестра Ота, меня зовут Айнэ. Спасибо тебе за то, что выручил.
  - За это не стоит благодарить, - юноша слабо улыбнулся, - еще неизвестно, кто кому больше помог. Норик, где это тебя так угораздило?
  От разразился утробным смехом еще до того, как Норик успел открыть рот, чтобы ответить. Коротышка яростно зыркнул на него, но решил, что пререкаться не стоит, и широко улыбнулся Тарну. Зубов у него тоже стало поменьше.
  - Мы с Отом поговорили, и он решил, что убивать меня пока не стоит. Вот ведь какой добрый человек! А деньги я ему верну, когда смогу.
  - Не когда сможешь, а побыстрее, - грозно буркнул От, но прежней злости у него в голосе уже не чувствовалось.
  Тарн устало прикрыл глаза и откинулся на носилки. К головной боли добавилось еще и противное ощущение тошноты, во рту был горько-кислый привкус, а все тело сковала слабость. На руке он ощущал не ставшую еще привычной тяжесть каменного браслета, и образ Велиана мелькнул перед ним легкой укоризной за то, что он не внял предупреждению и снова пытался сделать то, над чем пока не имел власти. Вспомнился Эраден, и скорбь захлестнула Тарна с новой силой. Какой рок вмешался и сотворил так, что великий маг ушел именно тогда, когда был нужен больше всего?! Видимо, Тарну судьбой предначертано не стать великим, но притягивать к себе неприятности.
  Никто не говорил с ним, думая, что он спит, и юноша, несмотря на боль, вскоре действительно уснул, но в забытьи пребывал недолго.
  Тарн проснулся от толчка, когда носилки опустили на землю. Уже стемнело, лишь на западе виднелась тающая огненная полоса уходящего дня.
  - Ты очнулся? - лицо Айнэ склонилось над ним, и Тарн наконец смог ее как следует разглядеть. Узкое лицо девушки немного напоминало лисью мордочку, но большие карие глаза были настолько ясными, что такое сравнение казалось бедным и недостойным ее. Она была моложе, чем показалось вначале, не больше семнадцати лет. Матово-румяное лицо обрамляли прямые темные волосы, а губы, хоть и были тонковаты, имели настолько четкую форму, что выглядели почти совершенными. Тарн подумал, что может назвать ее красивой, ни капли при этом не кривя душой.
  - Проснулся, - усмехнулся Тарн, - Я просто уснул, пока меня несли.
  - Как ты себя чувствуешь?
  - Вроде бы получше, - Тарн с трудом сел, - Даже смогу идти сам, хватит меня таскать, словно младенца.
  Айнэ улыбнулась и помогла ему подняться. Тарна слегка покачивало, но он сносно держал равновесие. Прикоснувшись к повязке на лбу, он увидел кровь.
  - И как тебе череп не развалили? - девушка покачала головой, - Получить мечом по голому лбу и остаться в живых - это не каждый сможет. Или это какие-то чародейские штучки?
  - Повезло ему, - хохотнул Норик, - Или просто голова дубовая...
  Тарн огляделся. Они находились внутри небольшого селения, которое окружал высокий частокол, материалом для которого послужили толстые сосновые бревна. Внутри было с десяток изб и три приземистых длинных сруба, вмещавших в себя, очевидно, не меньше тридцати человек каждая. В центре села стоял добротный деревянный дом, с высоким крыльцом и большими окнами. Вдали виднелся обширный загон для скота.
  Лысый, как яйцо, человек тронул Тарна за плечо.
  - Ты как? Оклемался уже? - спросил он, - От приказал привести тебя, когда очнешься. Только чтобы у тебя голова нормально варила, парень.
  Самого Ота видно не было. Юноша не видел, куда он делся, но лысый указал на центральный дом, и Тарн послушно двинулся за ним. С ними направилась и Айнэ.
  Первое, что бросилось в гала Тарну, - оружие. Им от пола до потолка были увешаны стены в главной комнате. Простые добротные клинки соседствовали с парадными мечами, украшенными золотом и драгоценными камнями. Некоторые лезвия были настолько причудливо изогнуты, что раньше Тарн и представить себе не мог подобного разнообразия. На полу были шкуры, всех оттенков и разной степени потертости. В общем, комната выглядела так, как и должно выглядеть логово разбойничьего вожака.
  У стены напротив двери сидел Одноглазый От. Высокий могучий старик откинулся на спинку простого деревянного кресла. На его широкие плечи был наброшен тонкий темно-синий плащ, на груди сверкало алмазное ожерелье - это было тело воина, а не стареющего лесного грабителя. И лишь лицо Ота полностью отображало его возраст - покрытое сетью глубоких морщин, суровое и обветренное, на котором властно сверкал единственный синий глаз, левая глазница вместе с половиной лба была закрыта повязкой.
  Рядом с отцом стоял От Младший, утративший теперь значительную часть своей грозности. Айнэ присела на медвежью шкуру возле кресла, двое охранников встали чуть поодаль. Старик мельком взглянул на дочь, и то был единственный миг, когда на его лице возникло выражение искренней нежности. Когда же он повернулся к Тарну, во взгляде его снова был лед.
  - Кто ты и откуда взялся? - От не стал говорить ничего лишнего, а сразу перешел к делу, - Рассказывай все начистоту, ложь я чувствую даже за каменной стеной.
  Почему-то Тарн сразу поверил ему, хотя лгать и не собирался - скрывать ему было нечего.
  - Меня зовут Тарн, - начал юноша, - Я родился в деревне, что находится в этих лесах. Однажды туда прибыл отряд солдат - они пытались забрать у нас провизию, вышла небольшая ссора, и с тех пор я скитаюсь в поисках приюта.
  Перед городским войском многочисленные крохотные деревни не имели никаких прав. Часто случалось такое, что кое-кто из них не выдерживал, осмелившись противопоставить обидчикам силу. Обычно смельчаков убивали на месте, лишь немногим удавалось избежать наказания. От это прекрасно знал, как и то, что парень не врет - слишком искренни были его уставшие глаза, но правда была неполной.
  - Ты сказал не все, - задумчиво проговорил старик, и его взгляд иглой вонзился в глаза Тарна, - Что за магию ты применил в стычке с солдатами?
  - Магию? - Тарн вздрогнул, - Я не чародей, почтенный господин, ведь как может простой деревенский человек постичь нечто большее, чем лечение травами или заговоры от болезней? Где мне было учиться?
  От улыбнулся одними уголками рта, и Тарн внезапно разглядел, что в молодости он был довольно красив, однако эта красота скрылась глубоко внутри, одев на себя личину жесткости и непримиримости.
  - Не так ты прост, парень, как хочешь казаться. Пытаешься говорить просторечиво, но получается плохо. Видимо, кто-то все же учил тебя. Не удивлюсь, если ты и грамоте обучен...
  Тарн опустил голову.
  - Я не маг... Чародейству меня, каюсь, учили, но владеть этим умением я не могу. Лишь иногда, когда становится совсем невмоготу, кое-что всплывает из памяти, почти помимо моей воли, всплывает именно то, что нужно в этот миг...
  Лицо старика помрачнело. Он надолго замолчал, и От Младший уже начал поглядывать на юношу с твердым намерением снести тому голову или вздернуть на ближайшем суку, чтобы не оставалось никаких недомолвок.
  - Выйдите все, - скомандовал От, и охрана безропотно удалилась из помещения, лишь сын предводителя немного помешкал в дверях, - И ты, дочь моя, тоже...
  Айнэ кивнула и вышла, напоследок ободряюще улыбнувшись Тарну.
  - Парень, - начал От, - ты хоть понимаешь, насколько ты опасен?
  - Я никому не желаю причинить зла... - торопливо забормотал Тарн, но был прерван нетерпеливым жестом старика.
  - Ты опасен для самого себя! А сколько народу погибнет при этом - дело десятое. Ты выручил мою дочь, я тебе за это очень благодарен и охотно оставил бы здесь, но кто может ручаться, что твои потаенные знания не вырвутся наружу в самый неподходящий миг?
  - Я буду стараться, - прошептал Тарн, но в голосе его не было уверенности. Приюта для себя, кроме этого, он не видел, идти было некуда, и он был никому не нужен. От без труда прочел это по его лицу и грустно улыбнулся.
  - Не всегда жизнь идет так, как нам того хочется...
  Дальнейшее юноша не расслышал. Ледяная слабость сковала его руки и ноги, туман поплыл перед глазами, рана пульсировала болью, но страшнее всего оказалось ощущение раскаленного обруча, стискивающего грудь. Кольцо жара словно пыталось добраться до его сердца, и Тарн почувствовал, что не может дышать. Он еще успел заметить возрастающую тревогу на лице старика, затем ему почудилось призрачное лицо Велиана. Тот исступленно кричал ему что-то, но слух исчез, и лишь багровый туман расстилался вокруг...
  Тарн стоял на равнине, и холодное мертвенно-бледное солнце висело так низко, что, казалось, в любой миг может сорваться и упасть на землю. Земля выглядела прахом, многократно перегоревшим пеплом, легкий ветер ворошил ее, поднимал облачка пыли и уносил куда-то в необозримую даль.
  Смутные тени появлялись вокруг него, беспорядочно мельтешили, двигаясь с невообразимой скоростью, только Тарн, как ни пытался, никак не мог сдвинуться с места, оставался среди призрачной толпы, и все растущее чувство опасности не покидало его. Несколько раз ему привиделось, что среди фантомов были настоящие люди, но это длилось доли мгновения, и вновь безумный хоровод начинал свою пляску.
  Затем все изменилось. Впереди из пустоты возник некто и двинулся прямо к юноше. Несмотря на расстояние Тарн видел его настолько ясно, будто тот находился совсем рядом. Пришелец был высок и черноволос, его глубоко посаженные темные глаза пронзительно сверкали над орлиным носом, а тонкие бледные губы были плотно сжаты. Облик его не был уродливым, скорее, в нем угадывалась властность и умение повелевать. Человек был облачен в темную хламиду, а широкие плечи его покрывал длинный черный плащ, отороченный белоснежным мехом.
   Он шел прямо на Тарна, и Тарн вдруг понял, что эта встреча не сулит ничего хорошего, что незнакомец ищет именно его, ищет отнюдь не для беседы. Всколыхнувшийся страх был таким сильным, что на миг полностью затмил разум, он пытался бежать, но оставался на месте.
  Человек подошел почти вплотную, а на ум все не приходило ничто из того, чему обучил Варлок, не оставалось даже сил на то, чтобы думать. Однако было нечто, вселившее в Тарна надежду, чего он пока еще не мог понять, что-то неуловимое, но очень четкое. Незнакомец не видел его, не видел, смотря прямо перед собой, будто Тарн стал прозрачным, словно родниковая вода, и лишь движение, которого он был лишен, могло выдать и принести гибель.
  Позже Тарн вспоминал, как на мгновение заглянул в его глаза, и в который раз проклинал себя за это. В глубине черных зрачков не было ничего, кроме мрака, но и в этой беспросветной тьме, клубились нити чего-то, что было древнее, чем само зло. Тарн закричал.
  Сознание вернулось не сразу. Первым появилось чувство уюта, а вскоре и голод начал пробиваться в отдохнувшем теле. Тарн поймал себя на том, что боль в голове уже не терзает его с прежней силой. Это его настолько обрадовало, что он даже улыбнулся, но едва не вскрикнул - новая боль отозвалась в губах, и в рот потекла теплая солоноватая жидкость с привкусом железа. Язык, казалось, распух до крайности и едва ворочался.
  - Ты очнулся? - взволнованно прошептал кто-то рядом, и Тарн разлепил веки; полумрак больно резанул глаза, словно он лежал на солнцепеке.
  - В последнее время я слишком часто слышу этот вопрос, - юноша попытался пошутить, но даже от легкого движения губы опять лопнули.
  Рукав синего льняного платья легко коснулся его лица, холодные пальцы на миг прикоснулись к горячим вискам, и Айнэ вздохнула.
  - Даже я уже не надеялась, что ты выживешь. Лежал здесь без движения и почти не дышал...
  - Не так уж и долго я был в беспамятстве, чтобы меня хоронить - даже утро еще не наступило.
  Айнэ странно улыбнулась.
  - Утро не наступило. Утро шестого дня. Ты провалялся в беспамятстве почти неделю. Мало кто просыпается после такого долгого сна. Правда, отец говорил, что умереть ты не должен, приказал никого к тебе не пускать, - она задорно улыбнулась, - Забыл, наверное, что послушной я не была никогда.
  Только теперь Тарн почувствовал страшную слабость во всем теле. Ему казалось, что на той странной равнине он провел считанные минуты, а время растянулось на дни. Обычно во снах бывает наоборот - картины, кажущиеся продолжительными, человек видит за один короткий миг - так уж устроен таинственный мир сновидений. Произошедшее не было сном, как не было и явью, или это только казалось? Тарн запутался окончательно.
  - С тобой все хорошо? - Айнэ обеспокоенно заглянула ему в глаза.
  - Задумался, - Тарн приподнял голову, но долго держать ее не смог и снова опустился на соломенную подушку, - Мне снился необычный сон... Что с Нориком? Твой брат не убил его?
  Девушка прыснула со смеху.
  - Убил? От - Норика?! Они теперь снова друзья, водой не разольешь. Маленький проныра тот еще плут...
  - Это хорошо, - улыбнулся Тарн, - Ужасно хочется пить...
  Айнэ сорвалась с места и метнулась к горшку с водой. Тарну почему-то стало неловко.
  - Прости, - она опустила глаза, - Я так обрадовалась тому, что ты пришел в себя, что совсем забыла - тебя ведь должна мучить жестокая жажда.
  Айнэ поднесла к его рту маленький глиняный ковшик с водой, и юноша с наслаждением ощутил, как холодная влага обволакивает его губы и стекает в горло. Он сделал всего пару глотков - пересохшая глотка болела от малейшего движения. Почти не осознавая, что делает, Тарн ненадолго задержал свою руку на пальцах Айнэ. Девушка взглянула на него удивленно и почти испуганно, но густая краска смущения обильно залила ее лицо до самых глаз. Пробормотав что-то неразборчивое, она скрылась из виду.
  С усилием Тарн поднялся на локтях и, хотя голова кружилась неимоверно, заставил себя не ложиться снова. Он находился в маленьком помещении с единственным крохотным окошком, не забранным ни решеткой, ни каким-либо подобием рамы. Айнэ ошиблась - на востоке, куда смотрело окошко, занималась заря. Край неба уже окрасился в нежно-розовый цвет, звезды заметно потускнели, и легкий ветер приносил непривычный для лета холодок, который возможно ощутить лишь ранним утром, особенно, когда он исподтишка забирается под теплое покрывало. Покрывала у него не было, и Тарн с огромным наслаждением подставил ветру опаленное лихорадкой лицо.
  Юноша закрыл глаза, и ему вдруг привиделась бескрайняя снежная равнина. Возможно, она была лишь мечтой, вызванной многодневным жаром, возможно, просто ничего не значащей картиной, но реальность ее защемила сердце. Тарну безумно захотелось оказаться там, где огромное низкое солнце сверкало на снегу миллиардами огней. Однако наяву стоял конец лета, и Тарн решил, что это по-своему хорошо.
  Простояв у окна, наверное. не меньше получаса и почувствовав, что ноги начинают подгибаться, он уселся на охапку соломы и теперь уже оглядел внутреннее "убранство" помещения. Это был хлев, правда довольно чистый и свежий, но все же в углу виднелась пара небольших клеток, из которых на него таращились три то ли зайца, то ли кролика - разобрать было трудно. Тарн приблизился, и зверьки шарахнулись вглубь, без особого, впрочем, рвения. Очевидно, они были почти ручными и находились здесь вовсе не для того, чтобы быть съеденными.
  - Это зайцы моей дочери, - негромко произнес кто-то в дверях, - Она не ест мелкую дичь - ей их жалко, потому и трясется над серыми, как над родными детьми.
  Старый От пристально глядел на юношу, не двигаясь с места. Тарн поднялся с колен и почтительно кивнул головой. Хотя он был вовсе не маленького роста, головой доставал старику едва до подбородка. Удивительно, но годы не согнули его спину, не ссутулили плечи, лишь стальные некогда мускулы слились единой плотью, живым щитом обволокли все его тело. Нет, не родился он лесным полудиким разбойником - подумал Тарн, но вслух сказать не осмелился.
  - Вижу, я не ошибся, когда думал, что ты выживешь, - От скрестил руки на груди, - Теперь нужно решить, что с тобой делать. Я так понимаю, что в деревню свою ты вернуться не можешь?
  Юноша обреченно кивнул.
  - И рад я разрешить тебе остаться, да сомневаюсь - недоброе что-то следует за тобой по пятам. В магии я мало что смыслю, не тому меня в свое время учили. Сам-то как считаешь, в обычном беспамятстве ли ты был?
  Тарн медленно покачал головой.
  - Мне снился очень странный сон, а в нем были странные люди... Я уже сам ничего не понимаю...
  - Вот видишь, - От неожиданно улыбнулся, - Ну да ладно... Не тот я человек, чтобы бояться неизвестно чего, хоть и следует. Живи пока, я тебе верю.
  Волна детской радости захлестнула юношу и он низко поклонился.
  - Благодарю тебя, почтенный! Я рад, что мои слова убедили тебя...
  - Не слова, - старик жестко оборвал его пылкую речь, - глаза. Твои глаза не лгут, мальчик, ты еще слишком молод, чтобы научиться скрывать то, что думаешь. И не благодари меня заранее, если что случится - тебе несдобровать.
  С этими словами От оставил его одного, сомневающегося, радоваться ему или грустить.
  Через час появилась Айнэ и принесла еды. Тарн расхохотался, увидев, сколько всего ему предлагалось съесть, осилил лишь ломоть хлеба с кружкой молока и уснул.
  На закате его нагло разбудил Норик и стал требовать, чтобы он вышел прогуляться. Тарн чувствовал себя гораздо лучше, но ноги его тряслись и подгибались, так что он доковылял лишь до порога и сел. Коротышка обозвал его слабаком, посидел еще немного и убежал. А Тарн снова спал, как младенец...
  
  Три дня он провел в помещении, не в силах выйти за порог и вдыхая ароматный осенний воздух лишь через окно. Наконец, к вечеру четвертого дня своего вынужденного заточения, юноша, поддерживаемый Нориком, оказался на улице. Его немного удивила относительная тишина, царящая в поселке - разбойничье гнездо он представлял немного не так. Видимо, тяжелая рука Ота держала людей в беспрекословном повиновении. Каждый был занят делом: одни проверяли на прочность и без того внушительный частокол, другие со знанием дела укладывали под гигантскими навесами скирды соломы и сена - не было заметно ни суетливости, ни безделья.
  - Как тебе удалось помириться с Отом Младшим? - спросил Тарн, глядя на уже позеленевшие синяки на физиономии Норика.
  - А мы и не ссорились, - улыбнулся коротышка, - А теперь так вообще по гроб жизни повязаны. Люди встревожены - как бы не пришли войска, за погибший отряд нас вырежут не разбираясь, кто прав, а кто виноват.
  - Из солдат выжил кто-нибудь?
  Норик отрицательно покачал головой.
  - Никто, а кто был ранен - тех добили, правда, и наших полегло достаточно. Трупы поскидывали в яму, засыпали известью, чтобы не так воняли, а потом завалили травой и хворостом. Но это бабка надвое сказала, как бы не дорылось зимой голодное зверье...
  - Мда, - проворчал Тарн, - Куда ни кинь - везде плохо. Мне и раньше-то не на что было надеяться, как поймают - сразу на ветку, теперь же стало ни лучше, ни хуже. А может и обойдется...
  Айнэ, уже прикрывшая обнаженные руки тонким полотном рубашки, потому что, пока еще не сильно, но осень брала свое, вечера становились немного длиннее, а тепло скоротечнее, встретила их приветливой улыбкой. Она укладывала траву в коровьи ясли, но, завидев их еще издали, перепоручила это занятие пухлой светловолосой девочке и подошла к ним.
  - Нужно будет найти тебе дело, - засмеялась она, - У нас никто не бездельничает, так что будешь отрабатывать съеденное и выпитое.
  - А можно он неделю не будет есть? - захохотал Норик, - На нем не скажется - гляди, тощий какой!
  С огромным удовольствием Тарн присоединился к их смеху и почувствовал, что оживает. Мрак, душивший его в последнее время, отступил, вернулась радость, и все страхи стали выдаваться плохим сном. На миг ему показалось, что он вернулся домой, к привычному течению времени и событий.
  - Это место, - рассказывал девушка, пока они осматривали поселок, - находится в глубине леса. К нему ведет несколько троп, но они настолько запутанные, что без проводника не обойтись. Большинство дорог несколько раз пересекают широкие ручьи с каменистыми берегами, так что и собаки сотню раз собьются со следа, пытаясь найти сюда путь. А со стороны севера вообще непроходимые болота.
  Отец долго искал эту поляну. Я была очень маленькая, тогда еще и мама была жива, но помню, как мы часто перебирались с места на место, когда опасность становилась слишком близка. В конце-концов, - Айнэ осеклась и на мгновение замолчала, - мама слегла с болотной лихорадкой и уже не поправилась. Тогда отец ушел, мы не видели его почти месяц, а он нашел это место, и с тех пор мы здесь.
  - Он очень сильно любит тебя, - тихо проговорил Тарн, - Даже передо мной, незнакомым и подозрительным человеком, он не смог этого скрыть.
  - Люди говорят, что я - копия покойной матери, - слабо улыбнулась она.
  - И ты думаешь, только поэтому? - возмутился Норик, до поры молчавший, - Все родители любят своих детей! Не так ли, Тарн?
  Тарн пожал плечами.
  - По-правде, я не знаю, любили ли меня мои родители. Отец погиб, когда я был младенцем, а мать почти не обращала на меня внимания. Может, она и любила, но по-своему, необычно, словно, боясь показать свою любовь...
  Острое чувство тревоги едва не сбило его с ног. Он вдруг осознал, что почти ни разу не задумался как следует над тем, что стало с его родными после его собственного бегства из деревни, на ком выместили злость разъяренные солдаты. Тарн глухо застонал.
  - Что с тобой? - Айнэ взяла его под руку, - Тебе плохо?
  - Нет, - юноша помотал головой, пытаясь отогнать тягостные подозрения, - Я подверг их опасности и не знаю, как они. О небо! А что, если их убили из-за меня?!
  - Не думай об этом, - девушка растерянно смотрела на него, по-видимому, не зная, что сказать, - При чем здесь они? Я обещаю тебе, что попрошу отца узнать, как и что, лишь подожди немного. Не думай о плохом, во всяком случае пока...
  
  Но тревога не оставила Тарна ни в тот день, ни на следующий. Надуманное раскаяние грызло его так сильно, что он чуть было не заболел снова. Юноша не мог спать, рисуя в уме страшные картины, несколько раз даже порывался узнать что-то магическим путем, но вовремя останавливался. В конце-концов его состояние начало пугать Айнэ и Норика, и те обо всем сообщили Оту. Старик отругал его последними словами и пообещал выгнать на все четыре стороны, но затем смягчился и пообещал на следующее утро отправить людей в деревню Тарна. Юноша кинулся было целовать ему руки, но разозлил этим еще больше и еле успел убежать. Зато вечером уснул почти сразу, искренне надеясь на лучшее.
  Ночь принесла новые сюрпризы. Едва Тарн провалился в сон, как перед ним открылась удивительная картина - необъятная снежная равнина, залитая ослепляющим солнечным светом. Крепость, подобная короне, возвышалась посреди этой бескрайней холодной пустыни, завораживая своей неземной красотой. Невообразимо высокая башня вздымалась над ней, острым шпилем уходила к самим небесам.
  Неведомая сила в мгновение ока поднесла его к высокому стрельчатому окну на самом верху башни, откуда на него взглянуло странное существо. Оно было женщиной, настолько прекрасной, что даже легендарная красота Селрин меркла перед ним. Громадные черные глаза на узком бледном лице горели спокойным внутренним светом, без злобы и удивления, снежно-белые волосы рассыпались по ее черному одеянию. Женщина протянула ему руку, настолько хрупкую и тонкую, что она казалась прозрачной, и улыбнулась. От этой мимолетной улыбки Тарну стало тепло, как никогда в жизни, он испытал огромное облегчение, словно вдруг сбросил с себя всю тяжесть перенесенных лишений и в зной напился чистой родниковой воды.
  Никогда после этого юноша не мог ответить себе, что принесло внезапную и ясную догадку, что перед ним не человек, что больше таких существ ему не дано встретить, потому что она - последняя из тех, чье имя терялось в лабиринтах древних легенд и преданий...
  
  Наутро Тарн проснулся в прекрасном расположении духа. Настроение подпортил лишь категоричный отказ Ота отпустить его вместе с людьми. К вечеру второго дня тягостное ожидание закончилось - вернувшиеся рассказали, что родственники юноши живы. Сильно досталось лишь их хозяйству, да еще одного мужика в деревне за непослушание повесили. Тарн выслушал очередную порцию брани от разбойничьего главы и не меньшее количество сожаления о проявленной милости и успокоился. Жизнь продолжалась, будущее страшило, но отчаянья больше не было.
  
  
  Глава 6
  
  Зима в этом году наступила неожиданно. Еще вчера среди багряных кустов пестрели поздние осенние цветы, а наутро покрылись снегом, словно некто стер все краски и размалевал холст белым. В холода болотные тропы стали почти непроходимы, и немногочисленные путники на лесных дорогах вздохнули с облегчением - все знали, что зимой Одноглазый От не вылезает из своей берлоги. Страх возмездия со стороны королевских солдат понемногу утих; то ли они так и не узнали о судьбе отряда, что выглядело чересчур уж беспечным, то ли попросту решили подождать до весны. Люди вздохнули спокойно - несколько месяцев сытой и спокойной жизни ничто не могло нарушить.
  За пару месяцев Тарн обжился, пригляделся и даже завел себе новых друзей. Постепенно он перестал удивляться, что порядок в поселке скорее напоминает жизнь небольшого гарнизона, нежели обычную банду. Всего в нем проживало около двухсот человек, считая женщин и два десятка разновозрастных ребятишек. Семьи в основном размещались в избах, остальные ютились в добротных общих домах. Тарна поселили в одном из таких срубов. Строение делилось на три комнаты: в двух из них жили, а третья служила столовой и общим залом. Именно третье помещение больше всего украшалось шкурами, разной формы и величины звериными рогами, оружием всех мастей. Видимо, страсть предводителя к стали передалась остальным, потому что оружие почитали, полировали и чистили не реже двух раз в неделю.
  Со временем юноша наверняка уверился в непростом происхождении Одноглазого Ота. И хотя сам совершенно не видел мира, пользуясь скудными знаниями, некогда почерпнутыми из книг Варлока, он узнавал в нем бывалого воина, которого в свое время несомненно учили мастерству ведения войны. Все вылазки От продумывал заранее и наверняка, в его планах не оставалось ни единой погрешности, способной погубить всю затею, и люди чувствовали, что он другого поля ягода, но огромное уважение, которое к нему испытывали, не оставляло места для недовольства или зависти.
  Поэтому было простым и естественным, что в один день, будучи еще не вполне здоровым, Тарн рассказал старику обо всем, что пережил, ничего не скрывая и не приукрашивая. Он немного побаивался того, что От выгонит его, не желая навлекать на себя беды, однако тот оказался не робкого десятка и только посмеялся над его опасениями.
  Тарн довольно близко сошелся с Отом Младшим и Ганом, бритоголовым тощим пареньком, задумчивым и невеселым, обладающим хитрым изворотливым умом, который не раз был высоко оценен самим предводителем. Однако ближе всех Тарну по-прежнему были вечно неунывающий Норик и Айнэ, дитя леса, ставшая ему почти сестрой.
  Было еще нечто, немало радовавшее юношу, - сны стали совершенно обыденными, отражали прожитые дни и не несли в себе ничего странного или пугающего. Очень редко, и Тарн сразу же отгонял это чувство, приходило сожаление и желание заглянуть в недозволенное, еще раз убедиться, что все пережитое не было сном. Но браслет Велиана по-прежнему тяготил левую руку, хотя сам новоявленный брат не давал о себе знать. Постепенно Тарн отвернул помыслы о далеком и неизведанном и сосредоточился на сегодняшнем.
  Здоровье его быстро поправилось, и он с удовольствием влился в местную жизнь. С детства не боясь тяжелой работы, юноша без принуждения нашел себе дело, а природная сила только помогала. Тарн быстро научился работать с деревом и, поскольку все до единой постройки были деревянными, без дела не сидел.
  Главным способом пропитания была охота, и Норик понемногу стал учить Тарна стрелять из лука. Дело продвигалось не очень, а тем временем он мастерски ставил силки, учился у бывалых охотников и был полностью доволен той жизнью, которая у него началась.
  Впрочем, едва зима окончательно утвердила свои права над землей, От вызвал юношу к себе для разговора. Когда старик выпроводил всех людей, у Тарна екнуло сердце - он понял, что беседа будет не из легких.
  - Вижу, живется у нас тебе хорошо, - усмехнулся От, - окреп, поправился... Да и ребята о тебе хорошего мнения, я в тебе не ошибся.
  - Благодарю тебя, почтенный, - Тарн смутился, не ожидая такого начала, - Я стараюсь не нарушать твоих законов...
  Нетерпеливым жестом старик прервал его.
  - Я знаю. Если ты думаешь, что я звал тебя, дабы обменяться любезностями, то лучше вообще молчи. В этом лесу ни одна белка не цокнет без моего ведома, так что не говори мне о моих законах. Куда бы ты от них делся?! Есть кое-то другое...
  Живешь ты здесь и меня не огорчаешь - хорошо. Парень ты достойный, у нас таких любят, но не пытайся стать тем, кем ты быть не сможешь!
  Тарн недоуменно заморгал.
  - Я никем не пытаюсь быть, - его голос дрогнул, - Пусть я пока и не хороший воин, но я тренируюсь...
  От грохнул кулаком по массивному деревянному подлокотнику.
  - Ты мне здесь дурака не валяй! Не делай вид, что не понимаешь, о чем я. Ты можешь стать хорошим бойцом, но это будет то же самое, если бы ты, будучи сильным и здоровым, всю жизнь провел лежа на постели, подобно паралитику. Не губи в себе то, чем владеешь, но боишься. Если ты сможешь подчинить себе эту силу, тебе не будет цены и как воину, хотя держать тебя здесь вечно я не собираюсь, захочешь - уйдешь в любой миг, и как помощнику во всех делах.
  - Но ведь ты строго запретил мне колдовать, - опешил Тарн, - грозил наказанием...
  - Я пересмотрел свое решение, - усмехнулся старик, - теперь я прошу. Леса зимой тихи и безопасны, можешь удаляться на любое расстояние и делать там, что захочешь. Но помни, в случае чего, тебе некому будет помочь, а уж совет я дам. Знаю, ты боишься, но начни с малого и не переходи к большему, пока не станешь полновластным хозяином над тем, что освоил.
  - Когда мне начинать? - угрюмо осведомился Тарн.
  - А ты никак обиделся, - От внимательно всмотрелся ему в лицо, - Начнешь, когда захочешь. А если же так и не переборешь страх, что ж, казнить тебя за это не буду, этим ты никому, кроме себя, хуже не сделаешь. Запомни, мальчик, связавшись с магией раз, ты уже от нее не избавишься, и те знания, что ты так упорно загоняешь в небытие, рано или поздно отравят тебя изнутри.
  Настроение у Тарна испортилось надолго. Айнэ и Норик начали было приставать с расспросами, но, натолкнувшись на грубость, обиженно отстали. Юноша не был уверен, что сдерживает его один только страх или опасение быть раскрытым призрачным кем-то, да и предостережения Велиана не казались пустым звуком.
  Однако вглубь леса он отправился не далее, чем через три дня. Хотя Тарн и не хотел себе в этом признаваться, что-то неудержимо тянуло его к чарам, и, готовясь к ним, он ощущал нечто вроде облегчения. В первый раз юноша просто сидел, уставясь в холодное небо и вспоминал. Полузабытая скорбь уже не мучила его так сильно, как раньше, но он сознательно позволил ей всплыть наружу и был вознагражден - в голове стали проноситься неясные обрывки заклятий, но в единое целое не складывались, впрочем, он к этому и не стремился. Так продолжалось несколько дней.
  В один прекрасный день Тарну удалось без труда зажечь вязанку хвороста и почти мгновенно потушить ее. Он чувствовал, что полностью владеет причудливым синеватым пламенем, а нужные слова сами всплывали в памяти, стоило ему задаться той или иной целью. Гораздо сложнее оказалось сломать сухую ветку без помощи рук, одной силой магии. После всего проделанного Тарн взмок насквозь и поспешил назад, чтобы не простудиться. Зато усилия последующей недели были направлены только на чары тепла и холода. Помалу юноша научился обходиться без верхней одежды, сидел на голом снегу в одной полотняной рубашке и не ощущал мороза. С холодом было сложнее - то ли зима мешала, то ли сил пока не хватало, и результаты его трудов были не видны.
  Вместе с этим Тарн боролся с чужими воспоминаниями. Несколько раз в его мозгу мелькали картины мест, заведомо незнакомых, принадлежавших иным широтам и даже иному времени. Стиснув зубы, он судорожно вытеснял их, опасаясь, что сойдет с ума. Лишь иногда любопытство брало верх, и Тарн несколько мгновений любовался тем, чего в действительности ему не дано было увидеть.
  Сам не осознавая того, что начинает следовать древним трактатам, постепенно он стал перемежать практические занятия с размышлениями. Тарн медленно погружался в мысли, позволял им течь без препятствий и лишних раздумий. После этого он замечал, что результаты его тренировок были куда выше, а силы на них тратилось меньше.
  Его занятия ни для кого не были секретом. Поначалу к этому отнеслись с опаской, но затем махнули рукой и, подобно Оту, решили, что пользы из этого дела должно быть гораздо больше, чем вреда. Не только Айнэ с Нориком, но и От Младший, Ган и несколько молодых сорвиголов не раз просились с ним, чтобы поглядеть на таинственные ритуалы, но получали твердый отказ, а подглядывать никому не позволяла гордость и скрытая опаска.
  Тарн все так же трудился в поселке, не пренебрегая никакой работой, но почти все его мысли были в ином измерении. Единственное, что делило в нем этот горячий интерес, было пока еще малопонятное, но крепнувшее с каждым днем чувство к Айнэ. В их теплых с самого начала отношениях произошли неясные перемены. Если прежде они были откровенны почти как брат и сестра, то сейчас беспричинное смущение и недомолвки немного отдалили их друг от друга. Тарн все чаще ловил себя на том, что ему доставляет удовольствие просто глядеть на нее, краснел наедине с самим собой и изо всех сил старался, чтобы никто больше этого не увидел. Однако он замечал насмешливые улыбки Норика, а Айнэ пропадала.
  В середине зимы случилось нечто, надолго запершее его в надежных стенах поселка. Как всегда, Тарн сидел, сцепив руки на согнутых коленях и зажмурившись, и размышлял о том, стоит ли браться за заклятия посложнее, как вдруг открыл глаза и понял, что очутился в другом месте.
  Лесная поляна, в центре которой он сидел, отдаленно напоминала прежнюю, но деревья были другими, причудливо изогнутыми, покрытыми зарослями мха, а главное - здесь было лето. Под ногами едва заметно колыхалась густая высокая трава, и мелкие насекомые время от времени жужжали над головой.
  В изумлении Тарн поднялся на ноги и огляделся. Никогда раньше он не видел этого места и даже не подозревал о существовании подобного. Почему-то ему казалось, что порода деревьев, окружающая его, давным-давно вымерла, и что это воспоминание не принадлежало наследию Эрадена. Отдаленный шум привлек его внимание тем, что не был похож ни на что, слышанное наяву или во сне. Будто море, в котором больше камней, нежели воды, с лютой ненавистью разбивалось о неприступные скалы. Заметив просвет с юга, юноша двинулся туда и вскоре действительно оказался на опушке. То, что открылось внизу, едва не лишило его сознания.
  Исполинская долина, переходящая в широкое ущелье, у подножия древних, покрытых лесом гор, напоминала гигантский муравейник. Люди заполонили ее до краев, насколько хватало глаз, волновался и кипел живой океан. Долетевшие до Тарна звуки рассказали о причине этого столпотворения - там, внизу, развернулась невиданная битва. Он находился очень высоко и почти ничего не мог разглядеть, но видел, что одна часть бьющихся, та, что находилась слева, была в доспехах цвета золота, справа же их противники были, как один, в черном. Порыв ветра распростер огромное полотнище черного стяга, и Тарн увидел на нем вышитого серебром сокола. Внизу то и дело мелькали вспышки белого и зеленого пламени, в ужасающем шуме слышались крики и рев каких-то зверей, а над дерущимися изредка мелькали серые и бурые крылья.
  Картина, представшая перед Тарном, заставила его пошатнуться. Никогда прежде он не мог представить себе такого страшного зрелища. Юноша не смел даже предположить, сколько тысяч воинов бились там, в узкой горной долине, неминуемо обязанной стать могилой для одной из сторон. От битвы веяло древностью незапамятных времен и таким смертным ужасом, что Тарн больше не мог выносить этого зрелища. Однако что-то неудержимо тянуло туда, словно боясь пропустить нечто чрезвычайно важное, некий роковой час, когда необратимые беды постигли мир.
  Тарну казалось, что он, окаменевший, наблюдает за битвой уже целые годы. Неведомые крылатые твари проносились в опасной близости, но не замечали его, а он все смотрел, не в силах ни отвести взгляд, ни скрыться. Солнце давно село, но долина была ярко освещена. Армия слева понемногу теснила черных, вскоре их взяли в кольцо и уничтожали почти без потерь. И когда Тарн решил, что наступила развязка, смертельное кольцо золотых вдруг распалось. Неведомая сила обострила зрение Тарна, словно он перенесся ближе, и перед ним возник высокий седовласый воин в длинном черном плаще, от которого в страхе отступали враги. Лучники встали наизготове, намереваясь сразить его на расстоянии, но он по-видимому и не пытался избежать смерти. Седой поднял руки к небу и что-то крикнул. Земля содрогнулась с такой силой, что мало кто устоял на ногах. Тарн едва не упал и с ужасом увидел, как горы меняют очертания, оседают и рушатся. Победители в страхе двинулись к выходу из ущелья, а твердь все сотрясалась. Дикая боль скрутила внутренности юноши, казалось, все живое в нем рвется на части, сгорает и рассыпается в пепел. Тарн рухнул на колени, и его вырвало. Вихри носились вокруг, ломая деревья, в лицо юноше бросало комья земли, а ущелье медленно и неотвратимо закрывалось, погребая под собой армию победителей.
  Пред лицом неминуемой смерти Тарн закричал, но отнюдь не грядущая погибель страшила его - он вдруг ощутил неописуемую боль проклятия, обрушенного на весь человеческий род, проклятия, исторгнутого в предсмертном отчаянии, страшной силы, которой не будет исхода до скончания времен, и лишился чувств...
  
  Очнулся Тарн, ничком лежа на снегу и ощущая пронизывающий его холод. Он застонал и встал на колени, шаря в поисках куртки и зимнего плаща, так как мороз, казалось, рвал на части его тело, будто отыгрываясь за долгие дни обмана. Кое-как Тарн сунул руки в рукава, но остался сидеть на земле - перед глазами все еще плыли разноцветные круги, а тело сотрясала дрожь. Спустя некоторое время зрение восстановилось, и. оказалось, что уже почти стемнело. Едва передвигая ноги, Танр побрел в поселок.
  Добрался он затемно, когда все спали. Дабы не будить никого, он тихо проскользнул в хлев, бывший ему пристанищем в первые дни, благо, там всегда было тепло, бросил плащ на охапку соломы, но уснуть не успел.
  Дверь хлева тихонько скрипнула, и в помещение проскользнула маленькая фигурка. Тарн напрягся, но затем успокоился, узнав Айнэ. Девушка, закутанная в пушистую меховую накидку, молча присела рядом. Юноша видел, как в полумраке поблескивают ее глаза, но не решался прервать молчание.
  - Сегодня ты пропадал очень долго, - тихо сказала она, не глядя в его сторону.
  - Сегодня был непростой день, - так же негромко ответил Тарн, - и все не так, как всегда.
  Ему показалось, что Айнэ едва слышно вздохнула.
  - Откуда мне знать, как у тебя всегда. Ты очень изменился, целые дни проводишь в лесу, возвращаешься - вроде, такой, как всегда, но никого не видишь, смотришь на человека и не видишь его...
  - Неправда, - Тарн сел, - Тебя я вижу всегда.
  - Зачем ты говоришь все это? - прошептала она едва слышно, - Зачем оправдываешься? До нас у тебя была своя жизнь, да и знаем мы тебя недолго... И путь у тебя тоже свой собственный, от нашего очень сильно отличается...
  Тарн, неожиданно для самого себя, взял ее за руку. Айнэ дернулась было в сторону, но затем оставила все как есть, лишь отвернулась. Тарну вдруг стало так горько, что он прижался лбом к ее тонкой кисти и застонал.
  - Если бы ты знала, Айнэ, как я сожалею о том, что встал на этот путь. Не думаю, что кто-то еще согласится видеть то, что вижу я. Вот и сегодня... Лучше бы я умер, чем все это видел...
  Она робко погладила его по голове. Тарн поднял голову, и в его глазах блеснули слезы.
  - Что тебя так напугало?
  Ее лицо было настолько близко, что Тарн не удержался. Если бы он многие дни решался сделать это, если бы раздумывал и сомневался, то, наверное, никогда бы и не сделал. Но сейчас, охваченный резким порывом, он подался вперед и поцеловал ее. Мгновенно возник испуг, что она обидится, возмутится или даже ударит его, но Айнэ без малейшего сопротивления ответила ему так жарко, что юноша понял - для нее это было таким же желаемым и долгожданным.
  - Прости, - прошептал он, глядя на нее, - Прости, если обидел тебя.
  Ее улыбка сверкнула в полутьме, как лучик света.
  - Ты думаешь, можно обидеть девушку поцелуем? Или все девушки, которых ты целовал до меня, обижались?
  Развеселившись, Тарн замотал головой.
  - Нет, не обижались. Наверное, это потому, что я вообще никого раньше не целовал, потому и целуюсь должно быть, как пень трухлявый.
  В этот раз Айнэ расхохоталась так, что испуганно зажала себе рот.
  - Ты знаешь, как целуются трухлявые пни? - спросила она, давясь смехом, - Знаешь, меня тоже никто не целовал, но как я себе это представляла, так оно и есть.
  Айнэ обхватила ладонями его лицо и поцеловала. На этот раз поцелуй оказался долгим и уже не вызвал смеха. Они долго смотрели друг на друга, снова целовались, но Тарн уже почти не помнил, как и сколько. Страх ушел, уступив место странному забытью, все пережитое отошло на второй план, и он уже едва осознавал, как падает на солому его и ее одежда, и они неумело, ведомые наполовину инстинктом, наполовину желанием, опускаются вниз. Тарн ясно видел, как расширились глаза Айнэ, и испугался, услышав приглушенный стон короткой боли, но она прильнула к нему в успокаивающем объятии, и он снова потерял себя.
  Когда все закончилось, Тарн еще бесконечно долго целовал ее под грудой одежды, которой они прикрыли разгоряченные тела. Приятная усталость навалилась на него, и Тарн улыбнулся:
  - Твой отец убьет меня, если узнает.
  - Не убьет, - хихикнула Айнэ, - И то, если узнает.
  - Останься на ночь со мной, - попросил Тарн, но она отрицательно покачала головой.
  - Не хочу, чтобы меня хватились.
  - Я люблю тебя, Айнэ, - Тарн крепко обнял ее.
  - И я, - она смущенно спрятала лицо у него на плече, - Я с первого взгляда в тебя влюбилась. И даже, если ты уйдешь от нас, а рано или поздно ты все же уйдешь, я все равно буду тебя любить.
  - Нет, - Тарн крепко, до боли прижал ее к себе, - Я не уйду. А если придется, возьму тебя с собой. Впервые в жизни я обрел счастье и не намерен его отпускать.
  Когда Айнэ ушла, Тарн ожидал, что сразу же уснет, но сон, несмотря на усталость, приходить никак не хотел. Помимо его воли мысли вернулись к происшествию в лесу. Он даже представить себе не мог, что же видел там, и почему это явилось ему, ведь он ничего для этого не делал. Жаль, некому было подсказать и направить по верной дороге, количество его знаний было мизерным, и сам он слишком хорошо понимал, что лишь природная живость ума вкупе с воображением помогают ему не сойти с ума.
  Единственное, что Тарн мог предположить - он видел далекое прошлое, возникшее то ли из памяти Эрадена, то ли из его потаенных знаний. Но почему и зачем оно явилось ему? Что хотело рассказать?
  Вспоминая страшную битву в ущелье, Тарн чувствовал боль. Это было не то страдание, которое он испытал в момент сотрясения земли, оно таилось глубже. Странно, но боль смешивалась с едва уловимым ощущением вины, как будто он совершил непоправимое преступление, пытался вернуть все назад, но было поздно. Именно эта скорбь не давала уснуть.
  Юноша промучался полночи и лишь на рассвете ненадолго задремал. За ночь никакого решения не появилось, зато он твердо решил поговорить с Одноглазым Отом. Старик был явно умнее, чем хотел казаться, поэтому мог знать гораздо больше, если, конечно, пожелает рассказать.
  Приведя себя в порядок, Тарн сразу же направился к предводителю - тот оказался не занят. У Тарна мелькнуло подозрение, что От ждал его, но причин для этого вроде бы не было, и он успокоился.
  Когда Тарн вошел, старик как раз приступил к трапезе. На столе виднелась холодная телятина, хлеб и квашеная капуста - От был неприхотлив в еде, поглощал пищу неторопливо и размеренно, а где-то даже почтительно, словно совершал некое таинство.
  - Как твои дела? - он указал на табурет напротив себя и, дождавшись пока Тарн сядет, продолжил, - Тебя редко видно, стало быть, все продвигается, как надо?
  - Да, - Тарн кивнул, - Да не совсем. Быть может, почтенный, тебе не понравится то, что я скажу, но больше мне пойти не к кому.
  От внимательно взглянул на него единственным глазом, и в нем мелькнуло хитрое выражение.
  - И что я могу тебе сказать? Я ведь не чародей. Скорее, мне впору просить у тебя совета.
  - Я необразованный деревенщина, - Тарн решился и в упор поглядел на старика, - А ты, я уверен, видел побольше моего. Мне не нужно знать, кто ты и как оказался здесь, я хочу лишь спросить что это за места? Что здесь было раньше? Какие легенды ходили и ходят?
  - А ты осмелел, - прожевав, спокойно ответил От, - не тот запуганный паренек, что прежде. Или ума наконец прибавилось? Неужели тебе твоя бабка легенд не рассказывала?
  - Не любила меня бабка, - угрюмо буркнул Тарн, - оборотнем называла...
  - Ну, ей виднее, - оглушительно захохотал От, - Что ж, парень, знаю я немало, да какой толк от моих знаний тебе, решай сам. Я родился в иных краях, а сюда попал, уже будучи зрелым и опытным, но все равно наслушался многого. Большая часть этих россказней - брехня, конечно, но ведь дыма без огня не бывает, а?
  Недобрыми эти леса называют не только здесь, слыхал я мрачные повести о них и в краях куда как дальних. Правда, что в них такого худого - не пойму до сих пор. Нечисть меж деревьев не шастает, путники не пропадают, разве что, - он снова разразился хохотом, - мои ребятки пошалят. Сам я ничего не видел.
  Рассказывают, что в незапамятные времена здесь были города, но это было так давно, что память о том времени стерлась даже в сказках. Так что, кто здесь жил и почему не живет до сих пор, никто не знает. Сказывают о чародеях, о великих мудрецах, но что тут говорить наверняка, коли прошли не сотни, не тысячи, а десятки тысяч лет?
  Говорили также, что была это великая держава, но на них пало страшное проклятие и они разом исчезли, будто и не было, исчезли вместе с городами, чародеями и знаниями. Вроде сама земля разгневалась на них, вздыбилась лютой ненавистью и поглотила в свои недра. Сегодня они были, а назавтра - нет, как не было...
  - Немедаги... - прошептал Тарн, чувствуя непонятный страх.
  - Что? - переспросил От и ткнул в него пальцем, - Ты, видимо, побольше моего знаешь.
  - Мне о них рассказывали, - сказал он, хотя сведенные судорогой губы слушались с трудом, - Варлок рассказывал, колдун, который меня учил. Вроде жил давным-давно могущественный народ, от которого сегодня и следа не осталось. А почему не осталось - не знает никто.
  Я видел этих людей вчера в лесу, заглянул в прошлое, и передо мной развернулась битва, что длилась много дней и ночей, а на деле лишь полдня прошло...
  От нахмурился и некоторое время буравил юношу суровым взглядом.
  - Не шутил бы ты со временем, Тарн, - негромко произнес он, - слыхал я о таких чарах: в лучшем случае они сводили с ума, в худшем - и говорить неохота. Какую битву ты видел, кого видел - опиши мне, может, пойму, о чем речь.
  - В том то и дело, что я ничего не делал, - горячо воскликнул Тарн, - просто закрыл глаза, а когда открыл - передо мной было лето! Другие деревья, горы, другое место и время. Лес, растущий на горных склонах... На одном из таких склонов я и стоял, а внизу, в ущелье шла битва. Одни были в золотых доспехах, другие - в черных, и на черном штандарте был изображен распростерший крылья сокол. Золотые разгромили черных, и тогда остался только один, седой, как лунь, высокий старик. Он поднял руки, что-то крикнул, и началось землетрясение. Больше я ничего не помню...
  От молчал долго. Казалось, он напрочь забыл о еде, откинувшись на спинку стула, смотрел в пустоту. В его лице не было ни тревоги, чего так опасался Тарн, все выглядело так, будто он пытался вникнуть в суть рассказа, увидеть своими глазами, или же просто вспоминал нечто, давно забытое. Наконец он пошевелился и снова взглянул на Тарна - на лбу старика пролегла глубокая складка.
  - Твое видение мне ни о чем не говорит, - с некоторым сожалением проговорил он, - серебряный сокол на черном поле... Я не встречал ничего подобного, хотя сам образ мне почему-то знаком. Только вот откуда - не помню.
  А вот другое... Замечал ли ты, парень, хоть под лесом этого почти не видно, что холмы здесь необычайно высоки, а в некоторых местах, если долго рыть колодец в поисках воды, можно наткнуться на сплошной камень. Встречаются расщелины, которым нет дна, пещеры, запрятанные глубоко в грунте... Я не мудрец, чтобы понять причину, но поверь, Тарн, - старик улыбнулся одними уголками рта, - едва ли не впервые в жизни у меня пробежал мороз по коже от чьего-то рассказа. Гони прочь подобные видения, ничего доброго они не сулят.
  Замолчав, От продолжал глядеть на опустившего голову Тарна. За несколько месяцев, что они были знакомы, девятнадцатилетний юноша возмужал, его плечи стали шире, а сутулость исчезла. Старик прекрасно помнил, как быстро в его возрасте превращаются из мальчика в мужчину, и мысленно вздохнул. В глубине души именно таким он желал видеть своего сына, но слишком хорошо понимал, что их жизнь к этому не располагает. На лице Тарна четко прорезались скулы, придав ему мужественные черты, а косой глубокий шрам на лбу навсегда отметил его печатью скорби, непроходящим выражением грусти и задумчивости. Взглянув в его серые невидящие глаза, От вздрогнул, потому что увидел там неизмеримую глубину, неопределенность судьбы, обреченной вечно ходить по лезвию.
  - Иногда, - еле слышно проговорил юноша, - я готов проклинать Варлока за то, что он исполнил мою просьбу. Ты знаешь мою историю, почтенный, и должен согласиться со мной...
  Неожиданно От поднялся с места и положил руку ему на плечо. Касание было тяжелым и ободряющим, и Тарн с благодарностью посмотрел на старика.
  - Ты неправ, - голос Ота был тверд, - ты ничего не выбирал. Сам рок вмешался и повернул тебя туда, куда ему хотелось. Впредь берегись таких поворотов, не позволяй никакой силе руководить тобой.
  Хотя Тарн и не нашел ответов на свои вопросы, все же на душе потеплело. От окликнул его уже в дверях:
  - Есть еще кое-что. Я вижу, как ты смотришь на Айнэ.
  Тарн похолодел. Он открыл рот, силясь что-то сказать, но нужных слов не нашел, и так и застыл, покрасневший, с глупейшим выражением на лице.
  - Не пугайся, - голос старика был суров, но злости не было и в помине, - Никогда и ничего я свой дочери не запрещал. Поэтому, дружите, плохого в этом я не вижу. Но если же, - слова громыхнули до потолка, - из-за тебя, колдуна приблудного, хоть один волос упадет с ее головы или она издаст единственный горестный вздох, я с тебя шкуру спущу. Я ничего против тебя не имею, но дочь свою люблю больше жизни.
  Не зная, радоваться или плакать, Тарн поскорее двинулся прочь, но выйти снова не успел.
  - К слову, - весело крикнул вслед ему От, - не сердись за приблудного колдуна!
  Вышел юноша почти счастливым. Вопреки здравому смыслу грозный предводитель самой отчаянной разбойничьей шайки оказывал ему расположение. Иной на месте Тарна начал бы доискиваться до причин, подозревать в скрытом умысле, но он не стал этого делать, ибо чувствовал - в Одноглазом Оте нет подлости.
  
  Со дня этого разговора Айнэ стала постоянной спутницей Тарна в его ежедневных походах в лесную чащу. Обычно она тихо сидела в стороне, пока он углублялся в запутанный мир чар, но иногда большую часть времени они просто гуляли по окрестностям - благо, зима заканчивалась, с каждым днем становилось все теплее, а многолетние залежи хвои и перепрелой листвы на земле хорошо спасали от вязкой грязи, в которую постепенно превращался снег.
  О Велиане Тарн почти не вспоминал - предыдущая жизнь казалась ему далеким сном, а теперь весь его мир был сосредоточен в огромных черных глазах Айнэ...
  
  
  Глава 7
  
  Незадолго до конца зимы От приказал готовиться к предстоящим вылазкам. Начинать активные действия в лесу было еще рано - дороги размыло, ручьи вышли из берегов и стекали в болота, но старик не зря считался непревзойденным стратегом. Отдохнувшие за зиму люди однако были лишены активной жизни и помалу теряли форму. Тарну пришлось сократить занятия магией и всерьез взяться за военное искусство. Он уже довольно хорошо владел мечом, но из лука стрелял все еще из рук вон плохо, и Норик часто говорил, что, должно быть, в предыдущей жизни Тарн получил стрелу в задницу, и оттого у него теперь такая нелюбовь к стрелковому оружию. Юноша улыбался в ответ на эти слова и продолжал упорно тренироваться.
  После того, как ему открылось видение древней битвы, Тарн поклялся себе, что не станет пытаться использовать заклинания боевой магии до тех пор, пока не обретет уверенность в том, что сможет с нею справиться. Этой уверенности пока не было и в помине, и он мысленно запечатал в своей памяти то, чего до поры не следовало касаться. Здесь, среди людей сомнительного образа жизни, относившихся к нему тепло и приветливо, Тарн чувствовал себя абсолютно счастливым.
  Очень скоро об их с Айнэ отношениях стало известно всем. От Младший сразу же вызвал юношу на откровенный разговор и, подобно отцу, принялся грозить страшными карами, если его сестра будет чем-то недовольна. Правда, потом бородач в свою очередь получил пригоршню нагоняев от Айнэ за то, что вмешивается не в свое дело. Этим и закончилось.
  Тарн искренне удивлялся, как кто-либо может предположить, что он задумал худое, ведь девушка отныне занимала все его помыслы; он считал, что подобной любви никогда не существовало, разве лишь у Эрадена с Селрин, и даже сама мысль о том, что можно было бы любить кого-то иного, казалась ему ужасающим кощунством.
  Пропасть, пролегавшая между ними, для него не существовала, вернее, Тарн искренне не верил в ее существование. Он привык считать себя простецким парнем, выросшим в глуши, и о большем не мечтал. Однако, несмотря на магические способности. не мог заглянуть в нечто более глубокое, чем то, к чему привык и что готов был принять, как неизбежное. По независящим от него причинам Тарн оказался на элитной и небезопасной стороне, но все еще наивно считал, да и слова Ота были тому подтверждением, что волен сам творить свою судьбу. Один-единственный апрельский день навеки развеял его сомнения...
  
  Это была одна из первых вылазок отряда Одноглазого Ота на лесной тракт. Отяжелевшие за зиму и поневоле беспечные путники в эту пору были особенно уязвимы. Привыкнув к паре месяцев холодного, но безопасного пути, торговцы с легкостью расставались с большей частью товара, справедливо рассудив, что своя голова гораздо важнее и прибыли в будущем принесет неизмеримо больше, нежели постепенно белеющие в кустах останки. Поэтому Тарн был очень рад, что в первый из его походов ему не довелось убивать.
  Добыча оказалась на удивление богатой. Тощий высокий купец вез соболиные шкуры на обмен, и рад был отдать почти все, лишь бы ему сохранили жизнь. Две телеги торгаша охранялись всего десятком молодцев, которые сложить голову вовсе не стремились, так что обошлось даже без раненых. С торгашом легко удалось договориться; по доброте душевной, а то и просто смеха ради, От оставил ему большую часть товара: забрал лишь золото да несколько самых лучших шкур. Более того, грозный предводитель лесного отряда и купец Кису к концу встречи ударили по рукам - От обещал больше не трогать Кису, а тот, в свою очередь, намеревался сообщать разбойникам все новости.
  Закончилась встреча неожиданно. На ближайшей поляне развели костер, приспособили над ним свежеподстреленного оленя, и От с Кису наполнили вином большие деревянные кубки.
  - Это чудо, - проговорил купец, со знанием дела смакуя густой рубиновый напиток, - умеют делать только в одном месте. Подобный сорт винограда растет лишь в одной солнечной долине к западу от Малиссийских степей, на самом краю плоскогорья Киракского хребта, вы, северяне, называете его Перемежными горами. За это вино можно купить почти все что угодно, в столице оно идет по десять золотых за небольшой кувшин, а то и за пятнадцать, когда повезет.
  Младший От при этих словах поперхнулся и покрепче ухватил свой кубок, чтобы не приведи небо не расплескать хоть капли. Тарну вкус вина напомнил ежевику, перезревшую на солнце. Впервые он попробовал хмельных напитков, примкнув к Оту, но подобное ему и не снилось. Вкус южного вина был терпким, аж на зубах скрипело, он не исчезал в один миг, а надолго оставался во рту ароматом цветущего луга. Оставалось только гадать, насколько же прекрасной была земля, рождавшая плоды, из которых получалось такое вино.
  - Однако же говорят, - продолжал Кису, - что вскоре оно будет цениться на вес золота. Да и все другое, что не растет, не бегает и не лежит в этих краях, тоже. Плохие времена грядут...
  - А что такое? - спросил От, и от Тарна не укрылась настороженность в его голосе.
  - Кто его разберет... - купец стал серьезнее и, казалось, был не рад, что заговорил об этом, - Многое болтают и не всегда правду. Я и в грош не ставлю дикие вопли полоумных жрецов о конце времен и дурных предзнаменованиях, сулящих гибель всего живого, но есть кое-что другое. Шпионы снуют от государства к государству, и стало их теперь едва ли не в десять раз больше, чем, к примеру, лет пять назад. Очень это сегодня, хе-хе, выгодное ремесло...
  Кису глотнул еще вина и блаженно закатил глаза. От усмехался беспечно и с ленцой, как всегда, когда слушал веселые ничего не значащие побасенки, но взгляд его стал колючим и цепким, и в глубине единственного зрачка не было и признака хмеля.
  - Чародеи куда-то запропастились, то ли замышляют чего, то ли, и думать не хочется, прячутся. Остались, конечно, по городам маги, но не из тех, кто потолковее да постарше - эти словно в воду канули.
  - А много их, толковых-то? - не удержался Тарн. Когда рассказ коснулся чародеев, юношу словно бы пнули, а уши едва не оттопыривались, чтобы ничего не упустить.
  - Много ли? - Кису пожал плечами, - да не то чтобы... С десяток будет, имена которых известны почти по всему миру, да и то некоторых из них почитай никто так и не видел, а кто и видел - не всегда докажет.
  Отарк Золотая Маска, родом из Геролии. Он часто путешествует, и найти его при нужде не трудно. Довольно молод, как для чародея, неравнодушен к ратному делу и, говорят, к бабам.
  Окружающие разразились дружным хохотом. Кто-то сразу же объявил сущей ерундой мнение, что для того, чтобы стать волшебником, мужчина должен отрезать свое достоинство.
  - Не менее известен Горин, но этот предпочитает все свое время проводить далеко на сервере, и ему нет дела до всего, что творится в мире. С виду старый-престарый дед да к тому же еще и неисправимый молчун.
  А вот уж кого молчуном назвать ну никак нельзя - это Велиана...
  Тарн вздрогнул и едва заметно побледнел. Он быстро опустил глаза к своему кубку, чтобы никто не успел заметить обуявшего его смятения, но не успел - Одноглазый От чуть нахмурил брови, в его сторону, однако, не глядя.
  - Велиан... - протянул купец, - Он не то чтобы болтлив, но на языке у него столько яда, что тому, на кого этот яд прольется, проще удавиться. Такого писаного красавца еще, наверное, не рожала земля, но его лицо, которому позавидовала бы любая девица, постоянно искривлено презрением, словно он носит в себе кровь всех наследных принцев мира.
  Четвертый из самых знаменитых магов, которых мне довелось видеть воочию, - торговец самодовольно улыбнулся, - вернее, четвертая - чародейка Далин. Это женщина небывалой, невероятной красоты, но пострашнее сотни хорошо вооруженных воинов. Никто никогда не знает, что у нее на уме, чего на самом деле она хочет. Неизвестно также, где и когда она родилась, где ее дом. Далин - тайна на семи замках, как, впрочем, и любая женщина...
  На этой философской ноте Кису отпил большой глоток вина и смачно рыгнул, немного испортив этим торжественность своих слов - вино постепенно ударяло ему в голову.
  На этом, к величайшему огорчению Тарна, разговор о магах закончился. Слушать о политике и торговле ему теперь было скучно, да и беседовал Кису преимущественно с одним Отом; раззадоренные весельем и выпивкой лесные грабители и слуги купца теперь едва ли не братались на веки-вечные. От Младший к этому времени уже успел вызвать на поединок предводителя купеческой охраны, отхватил дубиной по уху, подбил сопернику глаз, после чего они принялись жать друг другу руки и в один голос сожалеть, что судьба не свела их в одном отряде.
  Тарну стало откровенно скучно. Айнэ осталась дома, Норик, на последней охоте вывихнувший ногу, сидел там же и беспрестанно ругался сквозь зубы, кляня свое временное увечье. Солнце постепенно клонилось к западу, купца окончательно развезло, по-прежнему трезвый Одноглазый От встал и помог подняться своему шатающемуся собеседнику.
  Веселье весельем, но разбойничий отряд собрался по одному жесту предводителя. Хмель мгновенно отступил не только у них, но и у Кису с людьми. Торговец двигался на запад, Оту же предстояло отправиться на север, поэтому распрощались тут же.
  - Будьте осторожны, - как бы между прочим заметил Кису, когда все уже вроде было сказано, - неладно в этих лесах. Недалеко отсюда в двух днях пути к востоку кто-то разорил несколько деревень, селяне воют от ужаса, потому что это не солдаты и не грабители. Жителей вырезали поголовно, да так, что ни одно тело не смогли собрать полностью...
  Купец неожиданно умолк, взглянув на Тарна. Лицо юноши покрыла мертвенная бледность, отчего совсем недавно заживший шрам на лбу проступил пугающим багровым пятном. Губы его превратились в узкую полоску, а глаза сделались почти черными.
  - Что с тобой, парень? - спросил Кису, не зная, что думать.
  - Там находится и его деревня, - вместо Тарна ответил От, - правда, немного ближе, но все же...
  По пути в лагерь Тарн молчал. У него было чувство, будто все уже свершилось.
  
  К ночи Тарн так и не нашел себе места. Худшие предположения лезли в голову, а вместе с ними какой-то безотчетный трудноопределимый страх. Сразу же после прощания с купцом он твердо решил немедленно отправляться в путь, взяв с собой лишь самое необходимое, но почему-то медлил, сидел на своей лежанке, опустив голову. Хромая, подошел Норик, но так и не дождался вразумительного рассказа; Айнэ же, наоборот, не стала ничего расспрашивать - просто уселась рядом, крепко обняла Тарна за плечи, прислонилась головой и молчала, словно впитывая в себя часть его тревоги, а затем пыталась вытеснить из него все плохое незабвенной любовью, угомонившись лишь, когда потускнели звезды...
  Будить возлюбленную Тарн не стал. Он осторожно выбрался из-под мехового одеяла и выглянул в окно - хотя до рассвета было еще довольно далеко, небо на востоке приобрело другой оттенок. Тарн торопливо оделся, вскинул на плечо небольшую сумку с припасами и тихонько скользнул на улицу.
  Лагерь спал крепким предрассветным сном. Через определенный отрезок времени перекликались часовые, ворочалась в стойле страдающая бессонницей свинья, даже через толстые бревна общинного дома доносился чей-то заливистый храп.
  - Кто идет? - часовой был на месте.
  - Kr'eean, - Тарн прикрыл глаза, - Ты меня не видишь, парень, и ворота тебе захочется открыть, чтобы взглянуть, не крадется ли враг...
  Наутро часовой так и не вспомнил, отчего у него возникла мысль осмотреть окрестности ворот. Не обнаружив ничего подозрительного, он с чистой совестью утвердил все запоры обратно, взял в руки оружие, и единственной его мыслью до смены караула было: как бы не уснуть и не пропустить кого не следовало...
  
  Тарн торопился. Не тревога и не предчувствие гнали его - он и сам не мог окончательно определить причину, по которой так стремился попасть в родную деревню. Бесспорно, любовь к матери и своеобразная тоска по ней - не так уж он был избалован материнской любовью - давали о себе знать, однако нечто словно подталкивало его в спину. Молодой человек примерно представлял, где именно его родина, и поэтому шел решительно, полагаясь на природное чутье и те способности, которые открыл в себе не столь давно.
  "Я - разбойник - вдруг подумал он, - с каким же лицом я предстану перед родными, если..."
  Это "если" заставило его остановиться на месте. Если что?! Если они живы? Если они в этом мире? Или?.. Или что?!!
  О худшем не хотелось и думать. Не хотелось думать об их смерти, бесчестье... да мало ли чего могут учинить с беспомощными селянами бравые вояки короля!
  Тарн едва подавил в себе желание припустить бегом.
  По его представлению, до родной деревни было около полудня пути. Большую часть дороги он уже прошел и задолго до заката надеялся добраться до места. Едва ли пару раз Тарн прикладывался к фляге с водой, на ходу сжевал, впопыхах прихваченные, сухарь и кусок солонины.
  В конце-концов он все же не выдержал и перешел на бег. Места, что раскинулись вокруг, казались ему знакомыми.
  Но лишь казались, пока юноша не вышел к старому дому Варлока...
  На несколько минут Тарн остановился. Дорога, по которой он направлялся к родной деревне, была другой - но нет, все же вывела к родной когда-то поляне.
  Все ему виделось в другом свете - ничто не было родным, лишь мимолетно знакомым и не более... Словно сама суть его изменилась, словно он и не рождался в этих краях, словно столетия, а не краткое время, прошли, расчищая путь... Казалось, Тарн заблудился, но каждое дерево было ему знакомо, лишь только трава обновилась, как и положено... Наконец он успокоился, пока не вышел к развилке, обозначающей начало деревни...
  Селения не было. Вернее, кое-какие признаки существования людей все же присутствовали - похожие на остовы причудливых скелетов хижины, покореженные и обугленные, тянули к небу корявые кости. Земля во многих местах была взрыта, словно кто-то прошелся по ей гигантской сохой. В этой жуткой мешанине юноша не сразу сообразил, где находится его дом, несколько минут нервно носился по развалинам.
  Хижина, где он родился, была разрушена не полностью. Дотла сгорели хлев и старый амбар, дверь была выбита, а стены обуглены, но внутри огонь не успел произвести такие сильные разрушения, как во множестве мест. Колченогая мебель и простенькая утварь в беспорядке валялись на полу, люк подполья был отброшен к печке - все говорило о том, что внутри что-то или кого-то тщательно искали.
  К своему облегчению ни в доме, ни рядом с ним тел Тарн не обнаружил. Куда подевались люди, оставалось тайной недолгой. В центре деревни, в поисках выживших юноша нашел своих земляков.
  Все ли там были, он никогда так и не узнал. Гора чуть дымящегося мусора вблизи оказалась скопищем беспорядочно наваленных тел, в сильном жару перепутавшихся и почти сплавившихся. Невозможно и думать было о том, чтобы опознать хоть кого-то из убитых. Рядом с потухшим костром Тарн увидел несколько столбов, и его замутило. К столбам были привязаны те, кто когда-то был людьми. От них мало что осталось - конечности, а кое-где и головы валялись у подножий, опаленные и распотрошенные трупы были неестественно изогнуты и вывернуты, что могло говорить только о невероятно мучительной агонии. Кто-то прибег к пыткам, добиваясь своей цели, и пытки эти с человечностью не имели ничего общего.
  Тарн не сразу почувствовал, что на него напала какая-то разновидность жуткого столбняка. Он не чувствовал ни дуновения ветра, ни прочих лесных звуков, которые по определению должны были доноситься в избытке. Перед глазами была лишь застывшая картина кровавой бойни. Юноша несколько раз сморгнул сухими глазами, отгоняя наваждение, но почти сразу же горько об этом пожалел. Неуемная фантазия с мучительной услужливостью подсунула под его мысленный взор то, что должно было разворачиваться здесь во время трагедии, и Тарн застонал. Его ноги подкосились, и он опустился коленями в сырой пепел. По лицу неудержимо текли слезы. Тарн так и не заметил бы их, если бы не увидел, как крупные капли падают с его лица, оставляя в пепле точки.
  Эти точки, оставленные слезами боли, вдруг превратились в лицо Айнэ, а затем над нею взлетело кривое лезвия, и брызнула яркая кровь... Тарн завыл. Сильная боль скрутила его внутренности, мир поплыл перед глазами, а в груди сердце сжали стальными тисками...
  Через мгновение Тарн парил над собственным телом. Почти отстраненно он наблюдал за скрючившейся внизу фигуркой, за кровавой мешаниной и разгромленным поселением. Не чувствуя ни рук, ни ног, он поднялся повыше, туда, где далеко виднелась излучина реки, начинающий зеленеть весенний лес, древние курганы в пустоши за рекой, яркое небо, которое сегодня не имело права быть таким безмятежным.
  Помимо воли он продолжал подниматься, отдаляясь от земли, и вот уже вдали он странно обострившимся зрением различал города и широкие каменные дороги, поля и деревни. Сущность Тарна, неподвластная ему, устремилась по прямой, ускоряясь с каждым мгновением. В один миг пейзажи, открывавшиеся внизу, превратились в размытое пятно неопределенного цвета, ветер заглушил все звуки и перерос в глухой вой.
  Страха юноша не испытывал, тем более, что бешеный полет вскоре замедлился, и он уже смог различить внизу холмистую равнину, все еще покрытую снегом. Порывы ветра мягко приблизили его к замку, сложенному из черного гранита, бесконечно красивому в своем мрачном изяществе. Замок окружал глубокий ров с переброшенными через него мостами и открытыми воротами, через которые время от времени сновали люди. По высоким тройным стенам изредка прохаживались стражники, облаченные в серые доспехи и льдисто-голубые плащи. Над многочисленными башнями замка реяли знамена с неизвестными Тарну эмблемами. Правда, юноша до этого времени никаких эмблем и не знал.
  Одна из башен, находящаяся чуть в стороне от остальных, но намного превышающая их, напоминала исполинскую черную иглу, устремленную к небу и почти протыкающую тучи. На ней не было знамени и виднелась всего пара узких окон. К одному из них Тарн воспарил в своем новом виде и без тени робости заглянул внутрь.
  Удивлению его не было предела, когда в большой темной комнате с горящим очагом он увидел сидящего в глубоком кресле Велиана. Глаза брата были закрыты, но сдвинутые брови и нахмуренный лоб свидетельствовали о том, что он не спал. Длинные белые пальцы его, украшенные сверкающим рубином, нервно барабанили по дубовому подлокотнику, плащ небрежно валялся в углу пунцовой кучей.
  Тарн, позабывший о том, что случилось перед его полетом, вдруг развеселился. Странный приступ озорства подмывал его в шутку напугать Велиана, но чутье подсказывало, что делать этого не стоит. Неяркий свет очага на миг осветил черный щит, висящий над огнем, на котором серебром сверкнуло изображение сокола. Тарн только успел подумать, что где-то уже видел что-то подобное, и тут Велиан открыл глаза.
  В первое мгновение в глазах брата Тарн увидел изумление, граничащее с испугом, затем его сменило недоверие и, наконец, гнев. Чародей резко вскинул руку, и юноша почти почувствовал, как его, словно за шкирку, втягивает в комнату.
  - Ты что творишь?! - прошипел Велиан с пеной у рта, - Как ты это сделал? Жить надоело?!
  Тарн попытался сказать что-либо в свое оправдание, но тут вспомнил, что рта, впрочем, как и тела, у него больше нет. Вспомнил и испугался...
  - Ты ведь не призрак? - уже спокойнее спросил брат.
  - Нет, он не призрак, - из темноты раздался тихий голос и на свет вышла невысокая, хрупкая женщина с очень белой кожей и седыми волосами, - это ты его сюда позвал.
  У Велиана округлились глаза.
  - Я?!
  Женщина кивнула.
  - Ты. И ему пора обратно. Еще не время ему здесь находиться.
  "Я уже был здесь, наверное..." - хотел сообщить юноша, но снова вспомнил, что лишен дара речи. Или же то было во сне?
  Обратного полета не последовало. Тарн просто ощутил невыносимую боль, беззвучно закричал и открыл глаза среди пепла и останков, крича уже в голос. Мучительная судорога скрутила все мышцы, голова лопалась от стучащей в ней крови, а перед глазами все еще плыло лицо бледной женщины.
  Понадобилось около получаса, чтобы встать сначала на колени, а затем подняться во весь рост. Тарна шатало, щеки зудели от слез и пыли, колени тряслись. День выдался теплым, и юноша словно впервые ощутил отвратительный смрад разлагающихся тел, на который поначалу не обратил внимания. Возникла мысль о погребении убитых, но на это не было ни сил, ни времени.
  Тарн, постоянно оглядываясь, проковылял к ближайшей улице и нашел колодец. У него едва хватило сил, чтобы вытянуть из него полведра воды. Он долго умывался, пытаясь собрать мысли в кучу и найти хоть какое-то объяснение трагедии. Не вызывало сомнений, что убийцы что-то или кого-то искали, причем это что-то было настолько важным, что мучители не пожалели ни единой живой души в поисках своих ответов. Что же им было нужно?
  " А что, если им нужен был я? - с ужасом подумал Тарн. Его пальцы задрожали, едва он представил себя привязанным к столбу с выпущенными наружу кишками и содранной кожей. Но кому и зачем он мог понадобиться? У него и врагов-то особых не было, скорее, были люди, которые его недолюбливали, но и таких он не мог назвать наверняка.
  Купец говорил, что недавно вырезанной оказалась еще одна деревня. Стало быть, некто наугад убивает жителей, точно не зная ни нужного места, ни, возможно, человека или вещи. Кто его знает? О видениях с участием Велиана Тарн решил подумать после.
  - Где вы, мама, Крог? - произнес юноша, ни к кому не обращаясь, - И даже ты, Селка? Даже ты не заслужила подобной участи... Искать признаки родственников среди останков Тарну не давала боль и, чего уж там, отвращение. Никогда раньше в своей жизни, рисуя в воображении самые кровавые битвы, он не мог представить себе подобной мерзости, чтобы люди могли так учинить с другими людьми.
  От шороха, донесшегося из-за ближайшего дома, Тарн едва не закричал. С минуту он стоял, не двигаясь, боясь пошевелить рукой или ногой, прежде чем сделал шаг. Он шел очень медленно, достав из спинных ножен короткий меч, и пытался успокоить трепыхающееся сердце воспоминаниями об уроках фехтования. Однако возле нужного строения он все же остановился, медля. Шорох повторился, но был настолько тихим, что Тарн услышал его только потому, что ожидал услышать.
  За поворотом юноша наткнулся на лежащего вниз лицом мертвеца. Этот отличался от тех, что были навалены возле столбов - у него отсутствовала правая рука, тело было изранено, но в общем цело. Следы на земле указывали на то, что раненый прополз довольно большое расстояние, в левой руке все еще был зажат обломок ножа.
  Тарн присел над телом, со страхом угадывая в окровавленной соломенной шевелюре что-то знакомое. Мертвец, не подававший признаков жизни, внезапно издал короткий хрип и пошевелился. Юноша вздрогнул и осторожно перевернул его на спину. Едва узнаваемое, на него взглянуло лицо Крога.
  Глубокая рана до самой кости наискосок рассекла лоб, и из нее продолжала течь кровь. Рука, отнятая почти до плеча, уже не извергала алые потоки, очевидно, их в теле брата осталось совсем мало. Об этом также свидетельствовала восковая белизна кожи в тех местах, где не была покрыта грязью и кровью. Крог еще раз захрипел и наполовину раскрыл глаза.
  - Я что, уже умер? - едва слышно спросил умирающий, - не думал, что именно ты будешь встречать меня на том свете...
  - Ты еще жив, брат, - чувствуя, как к глазам подступают слезы, ответил Тарн.
  Он снял ремень и теперь пытался перетянуть плечо Крога. Это у него слабо получалось, поскольку места для жгута там почти не осталось.
  - Значит, скоро помру, - Крог попытался улыбнуться, но рана на лбу разошлась еще шире, и он вскрикнул от боли.
  - Я постараюсь сделать так, чтобы не умер.
  Почти запоздало Тарну пришла в голову мысль, которую, появись она в другое время, он бы тщательно обдумал. Чувствуя слабость от недавнего обморока, юноша сжал виски, напрягая память. Несколько мучительно долгих мгновений ему казалось, что ничего нужного в глубинах его сознания нет, посторонние образы то и дело мешали сосредоточиться, влезая в голову и подсказывая что-то совершенно ненужное.
  - Veille gortassa k"manna gern nomivi!
  Ничего не произошло. Заклинание, направленное на исцеление и возвращение сил, лишь едва заметно приостановило кровотечение и заставило глаза умирающего заблестеть чуть сильнее. Впрочем, боль у Крога тоже немного унялась, потому что он зашевелился и попытался сесть, но из-за фатальной потери крови не смог этого сделать.
  - Я ничего не понимаю... - прошептал Тарн в полной растерянности.
  - Что, псу под хвост твои чары? - с булькающим звуком хихикнул брат, - Нечего с колдуном было водиться. Ничему тебя он так и не научил.
  - Варлок умер, - не зная, зачем, сообщил юноша.
  - Туда ему и дорога. Дай воды.
  Тарн достал флягу и поднес ее к серым губам Крога. Тот отпил пару глотков и закашлялся, плюясь розовой пеной. С горем юноша понял, что время его почти истекло.
  - Что здесь случилось? - спросил он, когда брат напился, - кто все это учинил?
  Глаза Крога помутнели.
  - Пять человек... Четверо с кожей, сизой как ночь, безмолвные и очень сильные... А пятый... Мы сразу подумали, что он колдун, но потом засомневались, человек ли он вовсе. Он кого-то искал, ему нужен был сын... как он же его называл?.. сын Закатного Клинка! И больше никаких имен... Мы говорили, что никогда и слыхом не слыхивали ни о каких клинках, но он не унимался... Ты видишь, во что нам обошлось наше незнание...
  Крог закрыл глаза. Тарну с перепугу показалось, что он умер, но брат всего лишь отдыхал мгновение - говорить ему становилось все труднее.
  - Где ты был, Тарн! - резко закричал он, - Мать звала тебя перед смертью, защитить просила!
  Изо рта его темным потоком хлынула кровь.
  - Найди его, - простонал Крог, - хоть отомсти, если уже ничего не вернуть.
  - Найду, - твердо произнес Тарн, отчего-то твердо зная, что непременно найдет, хоть и поджилки его тряслись от одной мысли об этом.
  - Так ты теперь тоже колдун? - улыбнулся брат - Не держи на меня зла, если что...
  Крог умер, лишь договорив последнее слово. Умер как-то неожиданно, хоть Тарн и ожидал этого с минуты на минуту. Просто в один миг его взгляд остановился, а грудь перестала прерывисто вздыматься.
  У Тарна уже не оставалось сил плакать. Откуда ни возьмись накатила невыносимая злоба на учинивших бойню, на себя, так и не успевшего попрощаться с родными, на новоявленного брата, от чьего презрения становилось тошно, на судьбу, подкидывающую все новые и новые вопросы, ответы на которые не находились. Появилось пугающее желание кого-то убить, но юноша взял себя в руки, понимая, что в нем говорит жажда мести.
  Брата Тарн решил все же похоронить. Он взвалил его тело на плечо и отнес к своему дому. Там, потратив некоторое время на поиски лопаты, между домом и хлевом начал копать могилу. Копал юноша быстро, но наощупь - слезы наконец прорвались неудержимым потоком, лились на землю и застилали зрение. Закончил он, когда солнце начинало садиться.
  Он еще немного постоял над невысоким холмиком, а вокруг плавно опускались сумерки. В один день уместились и тревога, и надежда, и отчаяние. Тарн не вполне представлял себе, как жить дальше. Лишь спустя некоторое время воспоминание о любимой отрезвило его от печали.
  Тарн заглянул в тощий заплечный мешок, нашел там сморщенное прошлогоднее яблоко и два сухаря. От одного вида еды его замутило, да и в округе все еще витал запах горелого мяса. Сколько еще таких деревень оказались разоренными и сколько еще ожидает та же участь, пока неизвестные убийцы не найдут искомое. И кто такой Закатный Клинок?
  Отпив воды, Тарн решил двигаться домой, если его новое пристанище среди сомнительных людей можно было назвать домом. Начинала просыпаться тревога за Айнэ и друзей, потому что в этих лесах уже никто не мог чувствовать себя в безопасности. Укора или наказания за свою отлучку юноша не боялся: за сегодня с ним уже случилось худшее из того, что могло.
  Он долго не мог войти под деревья, обступающие деревню. Темнота опускалась, и Тарн забеспокоился, найдет ли дорогу в темноте. Стоило ему об этом подумать, сумерки расступились, уступив место легкой серой дымке, а зрачки налились теплом. У Тарна не было зеркала, чтобы посмотреть, что стало с его глазами, но он не сомневался, что в них произошли изменения. В своих занятиях он много раз думал о способности к ночному зрению, даже пытался подыскивать подходящие заклинания, но ничего не получалось. Наоборот, однажды он целых полдня проходил полуослепший. Сейчас же для достижения цели хватило одного только желания.
  - А может, когда-то случится так, что и заклинания будут не нужны? - подумал Тарн, - Может, когда-то хватит одной мысли, и все повинуется мне, даже самое невозможное...
  - И что же ты пожелаешь? - спросил его внутренний голос.
  - Повернуть время вспять, - сам себе ответил юноша, - чтобы никто не умирал на его глазах, чтобы смерть, словно вторая тень, не следовала по пятам, чтобы забыть и не вспоминать всех горестей.
  - И Айнэ?..
  Вой разорвал тишину серого леса. Мурашки побежали по спине одинокого путника, закололо в кончиках пальцев. Тарн обернулся, пытаясь понять, с какой стороны идет угроза, но не заметил совершенно ничего. Меч мгновенно перекочевал из ножен в его руку, он поправил висевший на поясе нож и прислушался. Вокруг были обычные звуки вечернего леса, даже немногим более тихие, чем всегда. Окончательно запутавшись в догадках, Тарн пошел дальше.
  Второй раз вой раздался отчетливо справа и намного ближе. Сердце юноши на пару ударов остановилось, когда с противоположной стороны ему ответил точно такой же. Он испуганно закрутил головой в поисках дерева повыше и потолще, чтобы забраться и выиграть время. Рядом ничего подобного не нашлось, но поодаль высилось пять дубов, взрослых и крепких, но еще не дряхлых.
  Еще раз оглянувшись и стараясь особо не шуметь, Тарн припустил к спасительным деревьям. Отсидеться и дождаться, пока голодные волки уберутся восвояси, он особенно не надеялся, но у него хотя бы останется время, чтобы придумать что-то из магического арсенала; мгновенным вспышкам интуиции Тарн старался не доверять.
  Очередной вой, почти совсем близко, звучал с нотками торжества охотника, учуявшего добычу. Тарн рванулся изо всех сил, подлетел к дубу и ухватился за нижнюю ветку. В воображении сразу послышался предательский треск сухого дерева, но в реальности дуб оказался крепок и достойно выдержал его вес. Юноша подтянулся, перебросил тело через ветку, потом встал на нее во весь рост и взобрался на следующую, что повыше. Животный страх гнал его к самой кроне, но разум подсказывал, что делать этого не стоит, и он уселся, прислонившись спиной к стволу в надежде отдышаться.
  Оставалась слабая надежда, что волки пройдут мимо, преследуя какое-то животное, но уже не вой, а глухое рычание в двух шагах от дерева развеяло все сомнения. Тарн со сжимающимися внутренностями посмотрел вниз и различил в кустах шевеление. То ли от страха, то ли ночное зрение мага было неверным, но ему показалось, что там движется нечто уж очень огромное.
  До боли вытаращив глаза, он всматривался в сумрак и пропустил появление второго зверя. Огромная косматая туша, серая, как и весь окружающий мир, метнулась с другой стороны и прыгнула вверх. От неожиданности Тарн едва не рухнул вниз, но вовремя уцепился за случайно нащупанный сук. Он взглянул на волка и оцепенел.
  Тварь, бесновавшаяся внизу так же мало походила на опасного лесного хищника, как и на собаку. Сходство с волком, конечно, имелось, и довольно большое, но таких волков Тарн не видел и в кошмарных снах. Уши на большой лобастой голове были не по-волчьи закруглены, налитые кровью маленькие глазки прятались в зарослях свалявшейся шерсти, нос имел раздвоенную форму, а морда казалась слишком плоской. В холке монстр достигал полтора роста самого большого вожака, виденного Тарном, а, пожелай он встать на задние лапы, возвышался бы над человеком на голову или две.
  Зверь встал на задние лапы, опершись передними на дерево, и зарычал. Рык его оказался тем более жутким, что был беззвучным: только еще больше сузились глаза и во всей красе обнажились смертоносные клыки.
  - Убирайся! - Тарн показал ему меч.
  Тварь сморгнула, а затем... юноше показалось, что нечто наподобие улыбки промелькнуло на уродливой морде. Волк клацнул зубами и уселся под деревом, а через мгновение к нему присоединился и второй. Внешне они почти ничем не отличались друг от друга, разве что у первого шерсть была чуть темнее.
  Тарн не мог сказать точно, сколько минут они просидели, он наверху, а звери внизу, сверля друг друга глазами. Затекшее колено все же отрезвило его и заставило вновь задуматься. Он мог попытаться соскочить с дуба и рубануть мечом по голове одного волка, благо, судьба силой его не обделила, но не был уверен, что успеет справиться с обоими. Ни одного заклинания, могущего пригодиться, он так и не вспомнил.
  Звери, по-видимому, уходить не собирались. Даже обычные изголодавшиеся волки могли сидеть в такой осаде сутками, а в том, что перед ним были обычные животные, Тарн с каждой минутой сомневался все больше. Слишком много было в них почти человеческого упорства и осознанной уверенности, что жертва никуда не денется.
  Решать нужно было быстро, потому что Тарн чувствовал, что начинает замерзать. Оставался единственный выход, хоть этого ему и хотелось меньше всего, другого выбора не было, и Тарн закрыл глаза.
  ќќ- Ailor ter deider sana tirian...
  Ноги сами снесли его с дерева, не успел он договорить последнее слово. Рука, вооруженная мечом, взмыла вверх, во второй неизвестно когда появился кинжал. Время остановилось.
  Прыгнувший на Тарна зверь двигался чересчур медленно для того, чтобы избежать удара. Он не успел ни допрыгнуть, ни увернуться, когда юноша полоснул его по горлу. Правда, он немного промахнулся, и удар оказался не смертельным, но их раны щедро брызнула темная кровь, и волк отскочил в сторону.
  Второй оказался немного быстрее, один раз даже ему удалось убрать морду с пути стремительного лезвия, но кинжал в левой руке человека меньше чем через мановение руки глубоко вошел в его горло и распорол яремную вену. Тварь рухнула на землю, корчась в предсмертных конвульсиях.
  Раненного ранее волка Тарн прикончил довольно быстро. Зверь покружил вокруг него немного, но не мог соперничать со скоростью, данной сильным заклятием и вскоре рухнул на землю с почти отрубленной головой.
  Отдаленным уголком сознания маг понял, что бороться больше не с кем, но разум постиг это не вполне. Он заметался вокруг тел, то и дело взмахивая мечом, но опасность прошла - никто больше не собирался на него нападать. Далеко в памяти всплыла мысль, что нужно срочно выходить из ополоумевшего состояния, однако как это сделать Тарн не знал. Сквозь яростный боевой туман стальной нитью просочился страх, что, как и обещал не столь давно Велиан, ему суждено до самой смерти метаться между деревьев, пока жизнь не оставит его.
  И едва стоило Тарну осознать всю серьезность своего отчаянного положения, как боевой жар начал спадать сам по себе, сползать, точно старая змеиная кожа. Вместе с действием заклинания ушли и силы, а вместо них яростно набросился ночной холод. Тарн упал ничком, понимая, что все равно спасения ему уже не увидеть - от бессилия или от холода, но он умрет наверняка.
  Ночное зрение его тоже оставило. Теперь он едва различал очертания предметов рядом с собой. Нестерпимо хотелось спать, и Тарн снова попытался встать, но не смог.
  Уже проваливаясь в сонное забытье, которому не суждено было закончиться, он увидел приближающееся к нему живое существо. Им оказался огромный волк-вожак, красивейший представитель своего рода, с пушистой белой грудью и безмятежными желтыми глазами. Он смотрел на человека спокойно, не скалясь и не рыча.
  Тарн потерял сознание.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"