Красоткин Александр Андреевич : другие произведения.

Сухие слезы волка (гл. 1-5)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:

   Сухие слезы волка (рабочее название)
   Красоткин Александр
  
  
   Пролог
  
  Таверна "Горный вереск" собирала истинных ценителей хмеля и солода. Но знаменита она была своим славным хозяином - Дунканом Калдером, в молодости больше известным под именем Дункан Лев, данным за буйный нрав и рыжую гриву. Три десятка лет тому назад Дункан Лев, отчаянный боец, весельчак и бражник, в одночасье, потеряв старших родичей, стал главой сильно поредевшего клана, оттесненного более удачливыми уроженцами Страны Облаков в высокогорную долину. Получив в наследство вересковые поля, крохотное озеро, и два батальона кровников, оседлавших окрестные тропы, молодой вождь удалился в шаманский шатер для раздумий. Явившиеся на зов духи предков трижды посылали за самогоном, закончив прения дебошем. Вышвырнув всех, чуть не воя от отчаянья, Дункан попробовал думать сам. И как ни странно получилось.
  Поутру, похмельный вождь явил свою волю: от кровной платы отказываюсь; на отнятые земли и рудники не претендую. Чем спас клан от кровавой бани, и за что был проклят старейшинами. Благополучно пережив мятеж, Дункан построил пивоварню и наладил производство верескового меда.
  Через несколько лет когда экспорт в равнинные королевства стал приносить хорошую прибыль, спесивые Кембеллы решили прибрать к рукам "смолокурню рыжих". Небольшой отряд Калдеров наголову разгромил превосходящий их объединенный отряд Кембеллов с вассалами: бойцами кланов Лесли и Грант. Хроника боя, изложенная в странице текста и трех схемах, вошла в курс тактики университета Королевства Озер, а это, понимающие люди согласятся, уже весомый вклад в историю. Затем Калдерам еще на раз приходилось отстаивать свою независимость. А Дункан по праву получил имя Скальный Кот, оказавшись таким же хитрым, изворотливым и злопамятным, как и его дикий тезка.
  За тридцать лет кропотливой работы, сделав свой немногочисленный род одним из самых могущественных, прибрав к рукам совет кланов Страны Облаков, Дункан передал власть сыновьям, объявив, что удаляется от дел, дабы бы "не мешать молодым стариковскими притчами". Сам же перебрался в столицу самого крупного из равнинных королевств, - как именуют их уроженцы Страны Облаков, - Озерного, где, купив небольшую таверну, перестроил ее по собственному вкусу. Так старый вождь, рев луженой глотки которого не раз поднимал родовую дружину в атаку, превратился, по собственным словам, "в старого ленивого старика, за кружкой пива любящего слушать умных людей", на деле же став негласным послом кланов на равнине.
  Заметнее всего от появления Калдера выиграли студенты. В его резиденции их всегда ожидало отличное пиво со значительной скидкой, а касса университета стала получать пожертвования не всегда крупные, зато регулярные. Жизнь научила Скального Кота заглядывать в будущее.
   Третья достопримечательность таверны висела над очагом. Булава Дункана, слегка ограненный кусок гранита, привлекала внимание незатейливым узором на длинной толстой рукоятке. Многие из горожан слышали историю, как трое эльфов - наемников прижали девчонку в темном углу, а услыхавший крик девушки Дункан, случайно оказавшийся рядом, решил это дело сам, не посылая "племянников" и не дожидаясь городской стражи. Тогда он не добавил ни одной зарубки, говоря, что старый стал, жалко ему дураков молодых, может еще одумаются. Зато через неделю к узору добавилась пара насечек, отметив ночной визит соплеменников помятых эльфов, пришедших решить вопрос "по справедливости". Да еще одну зарубку сделал кто-то из "племянников".
  На следующее же утро после ночного визита Дункан отправил "племянников" гулять по соседним улицам. И за какую то пару недель окрестности "Горного вереска" стали самым безопасным районом Сторкдейла, столицы Озерного королевства. В городском парламенте сразу же поднялся вой о самоуправстве горцев - головорезов. Для Скального Кота, выросшего в мутной воде клановых распрей, этот шум не оказался серьезной проблемой. В конечном итоге, принеся ему немало "дешевой популярности", как отозвались об этом многие господа политики.
   Веселой молодежи в таверне отводился нижний зал с широкими столами и длинными лавками. Не ошкуренные бревенчатые стены зала увешены клыкастыми головами хищного зверья, добытого Дунканом и его родичами. Среди студентов ходило поверье, что, если спрятать чешуйку змееголовой горгоны - ночного ужаса сельвы закатного континента, - в зачетку, то сессия считай сдана. Дункан лишь для вида ворчал, а своим собеседникам, смеясь, признавался, что пусть лучше ящериц ощипывают, чем клыки медведям выламывают.
   Степенной публики отводился балкон второго этажа, по стенам украшенный творениями картографов прошлого. Пергаментные свитки, обильно расписанные мифическими тварями и древними богами, изобиловали множеством белых пятен с отметками "здесь живут чудовища". Стоит отметить, что иные из них живут там и поныне. Главное же место на стенах отводилось схеме семи вековой давности, где над Страной Облаков начертана изрядно выцветшая надпись на старо - имперском: "живут здесь рыжие обезьяны, человеческой речью владеющие", что как с удовольствием утверждает Дункан является вернейшим доказательством древности его рода. Густые рыжие волосы, более похожие на шерсть, давно стали отличительной чертой Калдеров, выделяя их среди людей других кланов.
   Несмотря на ранний вечерний час в "Горном Вереске" было многолюдно. В углу общего зала горячо спорили студенты, подкрепляя силы чаем и бутербродами, - не иначе как готовясь к экзаменационной дискуссии. Ничем иным такой выбор в оплоте солода не мог быть оправдан. Хотя, стоит признать, что чай здесь заваривают отменно. Самый молодой студиозус незаметно, - как он полагал, - отползал по лавке к голове ближайшей горгоны.
  Пятеро гномов, расположившись рядом с горящим камином, степенно макали в пенные кружки свои усы, обсуждая в неспешной беседе торговые дела. Подозвав "племянника", самый младший из них с юношески редкой бородой едва ли в пол локтя длиной, ломающимся баском сообщил, что с "Подгорным темным" местному портеру, конечно, не сравниться, да, но что то в нем есть, да. И тоном ниже заказал для всех еще по паре верескового. Не допустив ни тени улыбки, "племянник" принял заказ. В таверне держали пиво всех сортов, известных в обжитых землях, вплоть до вытяжек из заквашенной болотной гущи для любителей гоблинской кухни. Разумеется, там были подгорные сорта, о чем прекрасно знали и "племянники", и гномы. Но вслух признаться, что есть, что-то лучше, чем сделанное соплеменниками, было выше сил бородатых упрямцев.
  Кстати, если вам предложат "эльфийское", не берите. Официально, эльфы пиво не делают. Говорят, что они выше плебейского напитка. На самом деле, дрянь у них получается. Но речь не о них.
  Подходящие после дневной смены мастеровые первой кружкой у стойки торопливо утоляли жажду, что бы за тем, прихватив еще пару-тройку, перебраться к компаниям в зал.
  Городской служащий, занявшей с семьей один из столиков на втором этаже, делал заказ. Тем временем, его сын, на вид семилетний мальчик, в форме одной из частных гимназий, пытался стащить родовой кинжал у "племянника". Мягко удерживая ребенка, горец, по расцветке килта и пледа из клана МакМиланов, с достоинством отвечал на вопросы, советуя выбор блюд. Старшая сестренка любознательного мальчика строила статному горцу глазки, на всякий случай, отступив за мамину спину. Ее мама, молодая красивая женщина лет двадцати пяти, была намного изощренней в искусстве обольщенья.
   Помимо семейства служащего на балконе было еще двое посетителей. Заняв угловой столик, оба сидели спинами к стене. Различаясь во внешности, они сходились в повадках: в плавной грации скупых жестов; в скрытых полу прикрытыми веками цепких взглядах; в расслабленности поз, напоминавших мнимую дрему кошки в шаге от воркующих голубей.
  - Сколько можно над парнем издеваться, - проворчал голубоглазый светловолосый гигант, одетый по последней столичной моде, задумчиво собиравший из соленых орешков трехгранную пирамидку. Легкий загар на его лице еще не мог скрыть зеленоватую бледность, выдавая недавнюю болезнь.
  - Добытое с трудом ценится больше, чем доставшееся легко. По крайней мере, так считают котята, - отозвался невысокий темноволосый сосед, сдувая пену с кружки. Его брошенный на соседней стул потертый кожаный плащ красовался узорами длинной дороги. На коленях странник держал редкий в этих краях легкий меч - катану, выходца из загадочного восточного материка. Длинная, для хвата двумя руками рукоятка привлекала глаз выпуклым узором из темно коричневых нитей, сходящихся в свободно свисающей кисточке. Когда странник шевелился, кисточка прыгала словно игривый котенок, но мало кто бы решился смеяться, ощутив на себе оценивающий взгляд его зеленых глаз. Небрежно брошенные на стол боевые перчатки с посеченными стальными пластинами, вытянутые ноги в высоких сапогах с подвернутыми голенищами, расслабленная поза - все говорило, что человек, только что закончивший трудное дело, наслаждается заслуженным отдыхом. Потянувшись, он добавил:
  - Ставлю, что "племянник" отправит его к соседней горгоне, эта и так сильно общипана.
  "Племянник" - бородатый горец с невероятной широты плечами и толстыми заросшими рыжим мехом обнаженными по локоть руками, подойдя к голове горгоны, ставшей предметом вожделения студиозуса, принялся смахивать с нее пыль. Пуховая метелка в его волосатых лапах смотрелась так же естественно, как гном на скаковой лошади. Затем, "племянник", сделав вид, что пересчитывает оставшиеся чешуйки, долго морщил лоб, чесал затылок, кусал бороду и загибал пальцы. Покосившись на вспотевшего студента, для верности тыкая пальцем, дважды пересчитал еще глаза и клыки.
  - Проиграешь парень, похоже, упрямый, - отозвался северянин - Как прошло плавание?
  - Спокойно. Выспался на славу. Раза три дрались с пиратами. Видели морского змея - отогнали огнем. Хуже пришлось, когда течь в шторм открылась. А на солонину до конца жизни смотреть не хочу. Да вот еще, подругу встретил. - Добавил он, нежно касаясь едва заметного рисунка, тесненного на ножнах катаны. Северянин укоризненно вздохнул:
  - Ты опять не знаешь, во что ввязался.
   Поднявшееся внизу оживление прервало едва начавшуюся беседу. На небольшое возвышение, чуть в стороне от камина, забрался толстенький курчавый менестрель с пунцовым носом записного хмелеборца, с раннего утра начавшего свой боевой поход. Щипнув пару струн видавшего виды виолона, хриплым баритоном он легко перекрыл гул голосов:
  - Благородные дамы и могучие рыцари! Подкиньте пару монет мне на угощенье, себе на развлечение. Выпейте пива, устройтесь удобнее. Сейчас вы обо всем забудете, услышав старинную сагу о могучих героях и их славных деяниях. Об ужасных тварях и прекрасных принцессах. О темных временах и древних проклятиях. Множились орды мрака, а небо скрывали крылья посланников смерти. Не оставалось надежды ни у простых людей, ни у королей. Только отважные рыцари искали битвы.
   Северянин прикрыл глаза, вспоминая...
  
  
   1. Тор - герой нации
  
  В Самоцветном королевстве второй месяц было все спокойно. Драконы не летали. Чиновники не крали. Ведьмы сидели по углам. Колдуны прятались по башням. Разбойники вербовались егерями, а девочки ночные феечки хором вышли замуж. В общем, жить стало не возможно... для понимающих толк людей.
  Сделали из меня хорошего героя. Бьюсь за добро и справедливость. Могу выйти один против ста врагов и всех разогнать. Вранье, конечно, то есть пропаганда, но кого гонять, если все попрятались?
  С утра скрипящим воротом крутившаяся в голове мысль не отражала и тени моих страданий.
  Адреналин мой хлеб. Без приключений жизнь не мила. Как закрою глаза: вперед на лихом коне, на врагов. Как открою: какой-нибудь колдун на прием приплелся. Так нет бы девку какую умыкнул, пока никто не видит. Что я зря отворачивался? Я б ему даже фору дал, что б до леса долетел, порадовался, а потом за бороду его, хрыча старого, и по кустам, по болотам, и пинками, всю б дурь из него выбил. И выбил, на свою голову. Теперь эти хмыри древние, со справками ходят. У них, видите ли, хронический гайморит, осложненный простатитом. Им путевки в санаторий положены, как пенсионерам тавматургического искусства.
  Меткий плевок в спрятавшегося в паркетной щели таракана не облегчил сметенную душу. Опытный боец в последний момент сдвинулся в сторону, уходя из-под обстрела и, бойко шевеля голенастыми лапками, скрылся в лазе под плинтусом.
  Перевоспитались такие, как же, - внутренний голос мазал горчицей душевные раны: - Только и ждут случая, что б навредить. А может, кому тишком леща дать? Да нельзя, наверно. Я ж как бы добрый.
   "Страна должна знать своих героев", - так решил не очень старый, не очень мудрый, зато хорошо знающий своих подданных король Самоцветного королевства. Мужественное лицо потомка северных конунгов, сурово смотрело с плакатов, призывающих платить налоги, записываться в армию и покупать билеты королевской лотереи. Его рубленые фразы изучали в школах, как пример хладнокровия перед лицом смерти. О его подвигах рассказывали легенды. Пьянчужкам в кабаках достаточно было небрежно обронить, что они вместе с НИМ были в Черном ущелье, удерживали броды на Ветлистой, или прикрывали ЕМУ спину в одной из сотен других заварушек, как им сразу же ставили выпивку.
  Среди молодежи вошло в моду сплетать волосы в короткую косичку и растягивать слова, как, по их мнению, должны были говорить горячие северные парни. Городская почта захлебнулась надушенными письмами поклонниц с вложенными платочками, подвязками и прочими частями женского туалета.
   От этого слащавого сиропа, настоянного на пропаганде и человеческой глупости, меня тошнило. Немного утешало лишь, что морда, застывшая на плакатах в идиотски восторженном оскале, мало похожа на оригинал, взглядом с которым встречаюсь каждый раз, проходя мимо зеркала.
   А на перешептывания за спиной, я почти не реагирую - привык, наверное. Вот сегодня, например, с утра, на большом королевском приеме, два олуха во весь голос обсуждали, что они думали он такой, а оказался этакий. Мол, у живого и нос сломан. И плечи уже, чем рассказывают. И взгляд не такой орлиный. Хоть и здоровый, но таких мужиков много. Так, я им ничего не сделал. Почти. Только на пинках вынес из приемной и загнал в ближайшую лужу. И что, голубая кровь закипела в их благородных жилах? Меня вызвали на дуэль? Если, у них что и кипело, то только в штанах и совсем не голубого цвета. Вылезли из фонтана, носы подтерли, быстренько извинились и потрюхали на лошадках в свои баронства. Они, видите ли, люди интеллигентные, с варварами не связываются. Только и умеют, что хамить за спиной. А мне из-за них теперь выволочка будет.
   Мелькнувшая за поворотом коридора тень скрылась, изрядно обнадежив. Задние коридоры дворца, это ж не парадные. Тут и мыши водятся. Наверное, опять степняки охотника заслали. Сейчас милый. Устроим тебе мученическую смерть с оружием в руках.
   Стоящий в нише поблизости древесный комель с бронзовой табличкой, что на нем сиживал король - основатель пришелся очень кстати.
   А вот дальше получилось печально. Золотой принцип моего первого сержанта "стреляем, собираем трофеи" на этот раз дал осечку. От вида поверженного противника живописно присыпанного щепками антикварного пня моя душа из состояния "на душе кошки скребут", минуя переходные фазы, сразу же очутилась в "кошки скребут, орут и гадят". Въедливый внутренний голос ехидно комментировал победу.
  Вот бездна! Размечтался, как же, степняки нападут. Батыры носят штаны, а не прозрачные платья. Кинжалы, а не зеркальца. А пахнет от них навозом, а не противной настойкой из замученных ландышей. Батыр бы на небесах уже скотину пас. А эта, ворочается еще, ножками - ручками подергивает, говорить пытается. Опять меня подстерегала, олененок глупый. Что ж, добрый день, принцесса Оливия.
   Совсем не к месту вспомнился вчерашний разговор:
  - Когда жениться будем, ты ж меня от дракона спасал?
  - Спасал. Но жениться не обещал.
  - Батька, за спасение бочку золота и руку принцессы обещал.
  - Ну, дык, обещал.
  - Золото взял?
  - Ну, дык, взял.
  - А руку как же?
  - И руку, тоже возьму. Только, как батька обещал то, не помню, по локоть или по плечо?
  - Фи, хоть я тебя и люблю, но ты тупая деревенщина. Это он фигурально выразился. Понял? А имел в виду, что жениться на мне должен. Ты на мне, уточняю, понял? Договор юридическую силу имеет. Понял? Ты свою часть исполнил? Исполнил. Дракона побил, принцессу освободил. А теперь злостно препятствуешь другой стороне исполнению своих обязательств. Золото с принцессой вместе идут. Понял? Должен все брать. А не то на тебя в Арбитражный Суд подам. Понял?
  - Ну дык, если в Арбитражный, то и герою понятно.
  - А еще на алименты подам!
  - Какие алименты?! Не было ж ничего.
  - Как это не было. А когда дракона убил, то прямо на его остывающем теле, взял невинную и трепещущую деву. Пока геройская кровь после боя еще не остыла. И не взирая на лица! С пылу! С жару! После схватки! Как схватил! Как рванул! Как ...
  - Эй, остановись! Хватит сочинять. Начиталась романов, на мою голову. Давай по порядку. На каком остывающем теле? Этот невинно убиенный сегодня на завтрак воз овса сожрал. А ...
  - Так и знала, что против остального возражать не будешь.
  - Против чего остального? После той драки я и ушами шевелить не мог. Все переломано, да растянуто. Не было же вообще ничего.
  - Сам дурак, что не было. А не было, еще не значит, что не будет. А с тобой или без тебя, если и дальше мямлить будешь, не важно. Судье будешь рассказывать, чем ты мог шевелить, а чем не мог. Все видели, как ты верхом на драконе в город вернулся. И меня за собой вез.
  - Ты меня сама к нему привязывала. А этот побежденный любитель прекрасного меня еще своей лопаткой подпирал, что б я не свалился.
  - Правильно. Народ должен иметь своего героя. А я мужа. Или ты женишься на мне. Или в арбитражный суд. У нас просвещенное королевство. Конституционная монархия, а не дремучий феодализм, с его вассалитетом. Договор подписал, когда на дракона шел, теперь женись. И будь добр, перед свадьбой отрежь свою дурацкую косу.
  В тот раз последнее слово осталось за ней, впрочем, так было всегда.
  Конституционная монархия действительно не племенно - общинный строй. В цивилизованном обществе адвокаты также привычны как блохи на бродячей собаке. До получения лицензии на забой зверя редкой породы надо договор подписывать. Не меньше, чем в пяти экземплярах. При свидетелях. Не то егеря даже к горе не подпустят. Вдруг погибнешь в неравном бою, а затем наследники объявятся? Плати, скажут, монарх, за погубленного кормильца. А так, бумага оформляется, что претензий к династии не имеется, дракона обещается побить, принцессу освободить. И мелким шрифтом, в пятом приложении, двадцать четвертом параграфе, подпункте семнадцатом, про какие то бонусы.
  Бывалые люди знают, когда на дракона в первый раз идешь, в глазах плывет, голова отдыхает, руки сами по столу шарят, что поесть стащить норовят. Когда не знаешь жив останешься или на ужин закуской поедешь, не с руки нудные бумажки читать. Да, еще и под локоть подталкивали, читай, мол, быстрее, некогда, конкуренты валом валят, на тебя любезного последнее время тратим. И вообще, герой, не боись, не кинем. А медлить будешь, кормить тебе клопов в гостинице, а не с драконами воевать.
  Вот так я оказался не первым и не последним, подмахнувшим бумаги не глядя. Ведь, пока в закорючках разберешься, принцессу уже дожевать успеют. А тут расклад: и жив остался, и бонусы получил. Лучше б кинули. Было бы обидно, но проблем меньше.
  Золото назад потом не взяли. Что вполне понятно, если подумать. После свадьбы оно и так в казну попадет вместе с моей шкурой и потрохами. Король еще и огня добавляет, мне, мол, важнее в зятья надежного мужика взять. Ответственного. Что б за хозяйством присматривал, а не все время фрейлин по углам тискал. Да с понятием, что б со стариком чарку другую раздавил. А что безродный, так то ж лучше. Крепче родовитых за глотку держать будешь. А если честно, так ты говорит, мне с самого начала понравился, а потом еще больше. А что морда, как по шлему бревном ушибленного, так это только хорошо. Вон, степняки до сих пор шарахаются.
  Взяв задремавшую принцессу на руки, не сдержал тяжелого вздоха. Отец у нее - старикан мировой. Если б не жениться, жили б душа в душу. Только зачем-то свадьбу сюда приплели? И она, что она во мне нашла? Не понимаю. Красивая, умная, при титуле. Мигни, аристократы штабелями сложатся. Я ж при ней, принцем консортом, буду как медведь с бантиком. Себе не удобно, людям смешно. Осторожно пихнув ногой дверь, вышел на открытую веранду. Здесь на диванчике, ей отдыхать удобно будет. Свежий воздух. Солнышко греет. На парковой лужайке дети в кольца играют. Менестрель песни распевает. Опять к нянькам кадрится, сволочь брехливая. Идиллия. Не то, что в душном дворце. Где принцессы от недостатка воздуха сознание теряют. Вот шла себе по пыльному коридору, раз и сомлела. Кто ж не сомлеет, если мимо портретов суровых предков да их ржавых панцирей за мной целый день гоняться. Как сомлела, да как белокурой головкой о кресло основателя хрясь. Пень в щепки, на лбу шишка. Потом без сознания на диванчик хрясь, и отдыхать. Правдоподобно? Не очень. Надо бы и диванчик в щепки.
  Пощупал пульс, приподнял веко девушки. Дыхание спокойное. Пульс ровный. Зрачок чистый. Сотрясения нет. Глазки уже не закатываются, а сейчас и разбегаться перестанут. Пора убираться, а то схватит, не отцепишься.
   Во время осторожного отступления к двери, пришла забавная мысль: а если б не понравился, правда, руку принцессы отдали бы? Интересно, как - по локоть или по плечо? А теперь прочь от всех - никого не хочу ни видеть, ни слышать.
   Затейливо петляющий коридор стал заметно уже. Пыльные гобелены сменились на пыльные и поеденные молью, через пару поворотов став настолько пыльными, что уже не различить кто и за что их ел. Обходя участок пола, с плесенью в паркетных щелей, верный признак люка - ловушки, неосторожно задел плечом один из стенных гобеленов, явив миру лик гражданского чиновника с безумным взглядом рожденного для верной службы.
  Заложенный во времена легендарных королей - основателей, дворец был свидетелем всей истории королевства, богатой на раздавленные мятежи и удавшиеся перевороты, смены династий и междоусобные войны. Иногда, хоровод развлечений местной знати ненадолго прерывался гастролями соседей, раза три - четыре выступивших настолько удачно, что местная сцена полностью уступалась им. Но, обычно не больше чем на пару сезонов. Затем, требуха наместников шла на украшение дворцовых стен или пола, кому как повезет.
  Не раз перестраивавшаяся сеть дворцовых коридоров, комнат, залов, лестниц, используемых и запасных кладовых, воздушных, световых и водяных колодцев, внутренних укреплений, канализационных и ливневых стоков, а также потайных ходов, шпионских лазов и скрытых убежищ, стала настоящим кошмаром для королевских архитекторов и офицеров дворцовой охраны. Не стоит уточнения, что каждый из владельцев резиденции тратил не мало усилий на оснащение возможных путей проникновения вероятного наследника различными сюрпризами. Учитывая малое количество посвященных, отсутствие схем расположения ловушек (государственный секрет как-никак), привычку власть предержащих избавляться от слишком осведомленных свидетелей, а также невероятные превратности жизни вкупе с обычной безалаберностью, неудивительно, что карт нежилой части резиденции не было в принципе.
  Внешняя часть дворца, где сады со множеством маленьких прудов и фонтанов переплетались со стройными колоннадами, а изгибающиеся и витые ажурные мостики, соединяли разные уровни дворцовых строений, изящными декорациями скрывали его основу - скальный утес, источенный тысячами ходов. Утес, ставший естественной крепостью, перекрывал единственный перевал, ведущий в горные долины "Семи камней", богатые драгоценными самоцветами и металлами. Будучи некогда форпостом молодого королевства, ныне утес - дворец оказалась в центре сильно разросшегося государства, пережившего на тысячелетие династию своих основателей.
   Запах древних тайн и пыли истории взбудоражил кровь, как только я несколько лет назад, впервые, попал во дворец на представление к награде. Тогда, ожидая вызова на церемонию в солдатской казарме, сквозь осыпающуюся штукатурку я разглядел проступившие контуры фрески. Скука и отсутствие старшего командного состава пагубно сказалось на отделке казармы. Подавшись лезвию кинжала, немалый пласт штукатурки обрушился вниз, открыв изображение девушки неведомой расы. Тонкая кисть, прикоснувшись к плечу, расстегнула заколку, и ниспадающая накидка полуобнажила гибкий стан. Девушка не казалась, она была живой. Ее лицо с немного непривычными чертами, окутанное локонами вьющихся волос, притягивало взгляд как огонь в ночи. Ее вид очаровывал все сильнее, порождая желание окликнуть смотрящую в даль незнакомку, с каждой секундой становящуюся все реальней. Даже вечно галдящие солдаты-новобранцы попали под очарование старинной фрески. Никто даже не вякнул, что у него была такая же подружка и что она вытворяла.
  Лучшим лекарством от магии древнего искусства стал мой взводный - лейтенант Иностранного легиона. С порога заехав в зубы ближнему первогодку, лейтенант устроил разнос за грязь в казарме, а мне персонально за пыльную форму. Мельком взглянув на фреску, лейтенант дал мне два обещания. Первое, спустить шкуру после награждения. Второе, на катапультный выстрел не подпустить к королевскому дворцу.
   Прах погибшего лейтенанта давно развеял горный ветер, а я, волею случая, вновь оказавшись во дворце, был свободен в желании утолить любопытство. Однако, заработав вскоре рваный шрам на икре и оставив кусок штанины на память бронзовой пантере, как оказалось, отнюдь не для украшенья поставленной у входа в катакомбы, убедился, что без подходящего снаряжения бродить по старым коридорам - летально опрометчивое решение. Догонялки на обратной дороге со стаей летучих мышей, разнообразивших куском моей филейной части свой рацион, еще сильнее доказали этот вывод.
   Пыль, взвившаяся с гобелена, и не думала осыпаться. Собравшись в примерное подобие человекообразной фигуры, она приступила ко мне, начав сипеть нечто о суровых штрафах за нарушение регламента. Сразу же предложив полюбовно договориться. Как был чиновник при жизни мелким человечком, таким и остался. Призрак Барга - основателя, только я протопал мимо его бюста, забыв честь отдать, так задвинул в челюсть, - причем молча, - что у меня левый клык зашатался. И пусть теперь не говорят, что призраки не материальны. Все от человека зависит, каким быть при жизни и каким потом.
  Но и слабого пинать не след. Потому, отступив немного от осыпающегося пылью призрака, чихая, сморкаясь и вытирая слезы, на конец то, посоветовался с мудрым человеком. Внутренний голос, трусливо напомнив о десятке пройденных уже ловушек, - на эффективность которых ненавязчиво намекали иссохшие кости каких-то бедолаг, - посоветовал снимать стресс вином и девочками, как все нормальные люди. Замолкнув, он заметил напоследок, что церемониальным кинжальчиком, составляющим сейчас весь доступный арсенал, даже зарезаться не с первого раза получится, не то, что отбиться от той твари, что крадется сейчас на встречу со своим обедом. Уловив приближающееся тихое клацанье когтей о камень из темной глубины коридора, я резво отступил, разумеется, по стратегическим соображениям. Призрак же трусливо спрятался в свой гобелен.
   Пока немалая зверюшка жалобно поскуливала у узкого духового окошка, валя ревом птиц на лету, я, оказавшись по ту сторону подоконника и на пару этажей ниже, несолидно ойкнув и затаив дыхание, тоскливо задумался: почему в жизни бывает не так, как в легендах? Там герой и белый виолон в кустах найдет. По нему с десяти шагов рота врагов палить будет, и никто не попадет. И когда он из окна выпрыгнет - особенно из окна! - внизу обязательно либо верный конь с пуховой периной на седле, - понимающие люди кивнут, что это важно, иначе петь фальцетом, - либо захудалый стог сена, а не позабытые садовником заросли шиповника с длинными тонкими иззубренными шипами. Такой в ране обломится - копыта протянешь.
  Не стоило видеть себя со стороны, что бы понять, в таком виде во дворец возвращаться не стоит. Оливия, славная девушка, но за изорванный камзол шкуру спустит не хуже тигра. По ее мнению это называется заботой. Мое же мнение, - хотя, это мой камзол и моя шкура, - ее волнует мало. Лучше переждать до ночи в укромном уголке, тогда и во дворец пробраться легче будет.
   Начав припоминать подходящие местечки, сразу же вспомнил об одном приятеле. Что ж, совместим приятное с полезным.
  
  
   2. Совет на старой башне
  
   Перепрыгнув через живую изгородь, окаймляющую дворцовый парк, Тор вступил на луг, широким кольцом опоясывающий древнюю башню, черной шахматной ладьей возвышавшейся над окрестностью. Вглядываясь в траву под ногами - здесь иногда попадались колышки или другие незамысловатые ловушки, установленные для непрошеных гостей, - северянин осторожно двинулся дальше, вспоминая распорядок дня своего знакомого: "Кажется, после клевера он опять в башню полез, дремать на смотровой площадке. Надо торопиться, пока удобрять окрестные поля не улетел. У него, видите ли, есть соображения по повышению урожайности окружающей местности. А сколько коров уже заиками сделал? Пасется скотинка на лугу, а тут с воем удобрение с неба летит. Бам. И разлетелось стороны. Кто не увернулся, тот до ушей удобренный. Мелиоратор летучий еще и отмазывается - это мол, издержки производства, график удобренье метания уже в министерстве утвержден. Плюс квартал заканчивается. Надо идти на перевыполнение взятых обязательств. За премию бороться. Тоже мне передовик удобренье производства нашелся, с повышенной социальной ответственностью".
   Перешагнув подозрительно просевшую каменную плиту, Тор по опущенному подъемному мосту, давно вросшему в берег широкого рва, опоясывающего башню, вошел внутрь. Вверх вела вьющаяся по стенам широкая винтовая лестница с высокими сильно истертыми каменными ступенями, за века отполированными до гладкости льда. На предпоследнем этаже, Тор сделал остановку: "Пока наверх залезешь, весь бок исколет, - признался он сам себе. - Тяжка она мирная жизнь. И башню то себе выбрал, аспид крылатый, высокую. Вроде бы, она ему родной утес напоминает, где он из яйца вылупился. Врет он все. Не вылуплялся он, и маленьким не был. Сразу отпочковался от какого-то старого хитрющего дракона, и сам стал сразу таким же старым и хитрющим. А живет здесь, потому что боится паркет во дворце поцарапать. Принцесса живо за это когти подрежет".
  Осилив последний лестничный пролет, обильно заросший мхом, успешно заменившим пролитое на и без того скользкий камень масло, Тор едва успел схватиться за зеленеющую медью витую ручку люка, поскользнувшись на последней ступеньке.
  "Вот Бездна. Еле добрался", - выругался он, отваливая в сторону тяжелый люк, пронзительно скрипящий перекошенными петлями: "Ну, надо же, дрыхнет пузом к верху, гроза всего живого. Да, беззаботней зверюги не найти. Как его с принцессой угораздило связаться?"
  Разбуженный визгом открывающегося люка дракон, прижав маленькие треугольные ушки, с чувством потянулся. Протяжно с подвыванием зевнул, блеснув рядом жемчужно-белых клыков, и, извернувшись, принялся скрести задней лапой за ухом, жмурясь от удовольствия. Поза была совершенно собачьей, если, конечно, бывают крылатые чешуйчатые собаки размером с крупного теленка темно серебристого окраса и ярко желтыми глазами. Закончив почесываться, дракон внимательно оглядел когти на задней лапе. Удовлетворившись их алмазным блеском, чихнул, наконец-то, соизволив обратить внимание на человека:
  - Герой, я за тебя беспокоюсь. Из-за одышки удар не схватишь?
  - Сам ты герой, пернатое, - отряхиваясь от отлетевших осколков драконьей чешуи, огрызнулся Тор. - У меня имя есть. Щас как дам в нос. Знаешь, как больно будет?
  - Роль портового грузчика в твоем исполнении, - менторски комментировал дракон, устраиваясь на полу и подкладывая хвост под голову, - коробит мои чувства старого театрала. Натуральней надо быть! Естественней! Сразу бы дал в нос, а то только грозишься. Вот король тебя сразу раскусил. Какой ты герой, если в занавеску не разу не высморкался.
  - Театр он любит. Актеров на завтрак, декорации на ужин.
  - Я вегетарианец, - зевая, отозвался дракон, - возьму только декорации.
  - Давай поговорим серьезно.
  - Говори.
  - Зачем принцессу утащил?
  - Решил разобраться со своими проблемами? Хорошо, расскажу снова. Проснулся, общаться захотелось. Как живут, чем живут, о чем думают. Решать надо как лучше войти в окружающий мир. Пока спал, полсотни лет прошло. Все изменилось.
  - Потому решил стащить принцессу?
  - А кого еще? Представляешь, залетаю в город, сажусь на площадь и давай гоняться за народом с вопросами. Или того лучше, стащи я крестьянина, так он с ума сойдет. Оно мне надо за сумасшедшего отвечать? А короли это народ матерый. Их на испуг не возьмешь. Хотя, бывают нюансы.
  - Помню, помню. Когда до пещеры добрался, принцесса маникюр кому-то делать уже заканчивала, а этот кто-то сидел, поджав хвост, жалобно попискивая, что гребень кислотно-алого цвета это круто, но от краски аллергия начнется.
  - Не вспоминай. Но потом то, как хорошо было. Какая драчка вышла, а?
  - Зачем ты мне сдался?
  - Надо же мне было вписаться в окружающую среду, а что для этой цели лучше подойдет, чем ручной королевский дракон? А потом ты применил такой хитрый захват на правую заднюю лапу. И до сих пор меня ему еще не научил. А обещал.
  - Значит, ты меня использовал!
  - Ну, просто так, какому то хиляку я бы не сдался. Сколько их до тебя вышвырнуть пришлось. Только зубы покажешь, сразу нос зажимай. А потом, они еще на меня напраслину возводят. Колдун, дескать. Если б, не черное колдовство, вмиг бы голову отрубили. А я магией только ветерок вызывал, пещеру проветривал, а то сквозняки не справлялись. Ты не горячись. Присядь. Вздохни ровно. Посмотри, какой закат. В эту пору, он особенный. Мне нравится мгновенье, когда солнце уже село, но его лучи еще касаются облаков. В эти секунды хорошо думать о вселенной, о своей роли в мироздании. После таких размышлений замечательно спится. Уверен, созерцание этой картины умиротворит твой дух.
  - Значит, использовал, - в ответ дракон лишь чуть шевельнул сложенными крыльями - жест эквивалентный пожатию плечами у человека. Помолчав, Тор добавил:
  - Скоро свадьба.
  - Принцесса, блондинка, еще и красавица, чего для счастья еще дураку надо?
  - Не люблю я ее.
  - Охо-хо-хо, - весело закудахтал дракон. - А ты глаза закрой. Дурень, своего счастья не понимаешь.
  - Не верю я в счастье, куда на веревке затягивают.
  - Тогда не женись.
  - Сам договор подписывал. Отказаться от него, имя опозорить. Жениться сейчас, комнатной собачкой стать. Принц консорт - зверек декоративный, для забавы гостей и хозяев служащий. Я ей не ровня. У нее титул. У меня только руки. Через пару лет ее титул останется, моя слава забудется. Власти она мне не даст. Под каблук к ней я не пойду. Так что когда у нее головка от влюбленности проветрится, прикажет меня отравить, если раньше переворот не устрою,... - прислонившись к обгрызенному временем каменному зубцу на крае смотровой площадки, Тор задумался, разглядывая занесенную на площадку случайным ветром веточку. - Печально это все. Если бы не дурацкое обязательство в договоре, может быть что-то и получилось бы. Но когда как козу на веревке тянут... Оливия мне нравится, но и только, - подбросив веточку в воздух, Тор замолк, следя за ее кувыркающимся полетом. - Давай лучше о деле. Чем степняки занимаются, в набег не собираются?
  - Нет, надолго затихли.
  - А чем мотивируют?
  - Озаренные явленной мудростью ...
  - Сейчас сочинил или заранее готовился?
  - Степные нойоны решили, что с отморозком связываться себе дороже. Правила набегов были давно разработаны. Все с нетерпением ждут этого праздника целый год. Летом, степняки с шутками, прибаутками приезжают в гости. Кочуют по мелким городкам и деревенькам, пощипывают слегка народец, что б жирком не зарастал, улучшают генофонд. Этим же по соседним деревенькам занимаются бойцы местного воеводы, которые за степняками как бы гонятся. В общем, все довольны кроме смердов, а их и не спрашивают. Может еще, кто из бойцов упьется насмерть, так на войне не без потерь. Под осень степняки отстегивают подарок воеводе, и по юртам. Женам врать про битвы и покоренные города, а то в следующий раз не отпустят. И опять овец пасти до следующей весны. А как ты сделал? В темном лесу, с оглоблей, из кустов как выскочишь. Оглоблей машешь. Геройски орешь, слюни в разные стороны разлетаются. Всех коней распугал. У боевого жеребца Мурзыхана до сих пор недержание. У хана, в прочем, тоже. В целом, это, конечно, был подвиг. Только абсолютно не сообразный со сложившимися обычаями ведения войны. И после всего этого ты хочешь, чтобы они снова в набег пошли?
  - Я же тогда не зашиб никого. Ну, почти никого. Они сами от меня ускакали.
  - Вот это хуже всего. Воеводы на тебя зуб заимели, за то, что ты один степняков разогнал. Нойоны за то, что ты мало их всадников положил. Если б было больше, была бы видимость тактического отступления с поля боя перед превосходящими силами противника с целью перегруппировки для нанесения ответного удара, - злорадно ухмыляясь, выпалил дракон. - А так очевидно, что их на испуг взяли. А когда они опомнились, ты уже мост через реку поджег. А там и ополчение доковыляло. Никак ты не хотел биться честно, а теперь еще и возмущаешься.
  - Отморозком то за что обзываются?
  - А как тебя еще называть, если ты местных волков по лесу гонял, а потом их потными шкурами натирался. Вот кони от тебя в разные стороны шарахались. А как тебя те волки называют, так это вообще непереводимая игра слов.
  - Никого я не гонял, само получилось, - вяло возразил Тор. - А степняки точно не придут? Может, они коварно притворяются? - в его голосе мелькнула слабая надежда.
  - Размечтался. Из-за мануфактур цены на шерсть высокие. Нукерам надо со своими стадами возится, деньги зарабатывать, а не глупостями заниматься. Не до войны сейчас.
  - А соседние королевства?
  - Даже не надейся. Королевская солидарность. Местный король хочет свою дочку замуж выдать. Если начнется война, жених смоется на фронт. Свадьба сорвется. Война, войной, а дочерей пристроить всем надо. Никто связываться не будет.
  - Кругом засада. Хоть с башни головой вниз.
  - Поступок истинного героя, напортачил - грудью на меч. Думать надо, и до и после. И в процессе не только не мешает, а только способствует конечной эффективности. Эй! - окликнул перегнувшегося через парапет Тора дракон. - Туда не надо прыгать. Там мои удобрения плавают.
  - Да я так, - успокаивающе отмахнулся тот, - внизу люди какие-то мельтешат. Пытаясь рассмотреть, за чем пожаловали.
  - Люди всегда суетятся, - философским тоном откликнулся дракон. - О чем это я? - вспоминая к чему вела вспугнутая мысль, дракон уселся, скособочившись на одну сторону, и принялся задумчиво обгрызать когти на передней левой лапе. - Ага, - радостно сплюнув, дракон принялся в такт словам размахивать хвостом. - Не хочешь жениться, не женись, только придумай довод посерьезней. Например, тебе нравятся лошадки, а не девушки. Так что милая будь ты о четырех ногах, да с хвостиком пошелковистей, можно было бы подумать, но ты, увы, не лошадка. Копыт нет. Грива жидкая. Окрас не тот. Останемся друзьями.
  - Пробовал, не помогло, - кисло отозвался Тор.
  - Кого ты назвал? Лошадок?
  - Лошадок пусть люди без фантазии выбирают. Я же герой, вот и выбрал драконов. Они такие крылатые, хвостатые и ушки такие маленькие.
  - Крепко тебя занесло. - Закашлялся дракон. - А драконы об этом знают?
  - Ты первый. Я тогда еще добавил, что не ее от тебя спасал, а наоборот.
  Свернувшись в колечко, хвост спрятался за спину дракона.
  - На всякий случай, ты мне не нравишься. Мне нравятся лошадки. На лошадку ты не похож.
  Бросив разглядывать проезжающих внизу всадников, Тор принялся обгрызать ногти на руке:
  - Уже понял. Все равно уловка не помогла.
  - Почему?
  - Принцесса сказала, что важен не повод, а результат, а король добавил, что эта ограниченность у меня от скромности. Вот когда он стал королем, так вообще греб все под себя. Ему тогда больше всего русалки понравились.
  - Но как?
  Истощив запас ногтей одной руки, Тор, переключившись на другую, пояснил сквозь зубы:
  - Обещал потом показать как, на мальчишнике перед свадьбой. Еще добавил, что с драконом проблем не возникнет, в замке уже один дармоед обретается, хоть на какое то дело сгодится.
  Подобравшись, дармоед прокомментировал:
  - Это уже серьезно. Договор читать не пробовал?
  - По-моему, когда читал договор в первый раз, про свадьбу не было ни слова. Это выяснилось уже потом, когда вернул принцессу.
  - Твой экземпляр бумаг где хранился? У тебя?
  - Нет. В дворцовой канцелярии. Ведь на бой шел. Вдруг бумаги сгорят.
  - Потом отданные тебе документы оказались немного исправлены. Но доказать это ты не можешь? - скупым деловым тоном уточнил дракон.
  - Кажется, да. Хотя, не уверен.
  - Сейчас этот пресловутый договор у тебя с собой? Или опять где-то валяется?
  - Со мной.
  - Пожалуйста, передай документы мне, - быстро переворошив ворох бумаг вытянутым когтем, дракон замер. - Секунду, тебя беспокоит следующая формулировка: "обязуется принять предложение руки спасенной девы"?
  - Да, из-за нее я обязан женится.
   Повторно пролистав бумаги, дракон на несколько секунд замер, задумавшись. Потом, взвешивая каждое слово, медленно заговорил:
  - Ээээ... Проблема в женитьбе... Женится обязан, если вторая сторона изъявит желание. Желание изъявили... Ээээ, надо женится, но, но, ээээ,... - речь дракона сбилась на обычную скороговорку, - лет через двадцать - тридцать. Здесь же сроки не указаны. Наверное, они оставили эту лазейку для себя, но и ты можешь ей воспользоваться.
  - То есть, из-за того, что не проставлены сроки, свадьбу можно отложить? - не догрызенный ноготь был забыт.
  - Конечно, договор при этом ты не нарушаешь. Ты сам должен был заметить эту лазейку, - выпущенный коготь на передней лапе дракона обвиняющее уставился в грудь человека.
  - Я эту бумагу до дыр затер.
  - Надеюсь читая, а не используя другим способом? - снисходительно усмехнувшись, съязвил дракон.
  - Спасибо.
  - У меня с такой крупной купюры сдачи нет, - нос дракона задрался вверх. - Вообще, - скромно добавил он, - это называется свежим взглядом.
  - Жить стало легче, жить стало просто замечательно, - Тор заметно повеселел.
  - Бесплатный совет. Сообщи королевской семье, что свадьба откладывается по почте, - охладил энтузиазм дракон. - А то подпишешь еще что-нибудь веселое, вроде добровольного соглашения на эвтаназию с отчуждением имущества в пользу безутешного короля. Слиняй куда-нибудь на пару месяцев. Возьми отпуск, смени обстановку, передвинь мебель, корми рыбок, дрессируй черепашек. В общем, отвлекись от происходящего. Через пару недель будешь смотреть на мир совсем другими глазами, может все окажется не так уж мрачно.
  - Точно, - согласно мотнул головой Тор, - короткое путешествие мне не повредит. Ты со мной?
  - Меня и здесь неплохо кормят, - ответил дракон, прислушиваясь. - Кстати, сюда кто-то идет. Слышу шаги, треск зацепившейся горностаевой мантии. О, запах ландышей и возмущенный девичий голос. Кажется, я его узнал. Ты готов объяснится с королевской семьей? Стой! Куда? Вернись, трус! Я пошутил!
   Последний крик дракона застал Тора уже на полпути вниз по отвесной башенной стене.
  
  
   3. Эрик - аналитик по призванию
  
   Из окна кабинета заместителя начальника городской управы, действительного чиновника третьего ранга, открывался хороший обзор на главную площадь столицы Озерного королевства, омытую ранним дождем. Возвращающиеся с занятий школяры пускали кораблики в бурных ручьях, бегущих по брусчатке. Молоденькие служанки, отправленные в торговые лавки, пользовались случаем повыше приподнять свои юбки, переступая через многочисленные мелкие лужи. Отвыкшие за морозную зиму от подобного зрелища студенты и кадеты младших курсов наперегонки бежали оказывать уместную помощь, попадая в расчетливо расставленные ловушки. Для них уже были приготовлены корзинки с провиантом и бельем из прачечной, которые нужно было доставить в хозяйский дом, сопровождая юную "фею" или "музу".
  Снисходительно наблюдающие за этой картиной прогуливающиеся старшекурсники и молодые офицеры, расчетливо прохладно принимали знаки внимания от молодых леди, опекаемых дуэньями и старшими родственниками. Вездесущие чумазые уличные мальчишки, пугая прохожих, бегали по лужам. За пару медных монеток они работали надежной почтовой связью, помогая влюбленным условиться о встрече. Дуэньи, вспоминая молодость, делали вид, что ничего не замечают. Все наслаждались наступившей весной, предвкушая скорое лето.
   Широкие окна разделяли два мира. С одной стороны ставень царила весна, с другой - холод казенной чопорности. На площади жизнь била ключом. В кабинете застыло молчание.
  Блестящая лысина, окаймленная редеющим пушком волос, венчала еще крепкую, но уже начавшую оплывать фигуру хозяина кабинета, расположившегося за обширным письменным столом, не оскверненным присутствием бумаг. Исключение составляла лишь только что принесенная секретарем тощая папка. Маленькие цепкие глазки, утонув в щеках, полускрытых бакенбардами, пытливо изучали вытянувшегося напротив стола юношу, с более темным оттенком кожи, что бы считаться истинным озерником. Невысокая худощавая фигура, черные вьющиеся волосы, костистое лицо с загибающимся крючком носом и миндалевидный разрез зеленых глаз еще сильнее подтверждали догадку хозяина кабинета об инородности гостя. Одно это настолько раздражало чиновника, по рождению принадлежащего к старейшим родам Озерного края, что столкнись он со своим визитером ранее, тот мигом бы распрощался с узким медным кольцом, отличием гражданского служащего жалкого двенадцатого ранга. Поймав, взгляд юноши чиновник отметил: "Каков наглец, но теперь то ты легко не отделаешься".
   Раскрыв папку, чиновник прочитал на верхнем листе: "Эрик Головастик. Дата и место рождения не установлены. Имена родителей не установлены. Был обнаружен двадцать первого числа месяца Ласточки фазы Зимнего Дракона торговым судном "Шипастый головастик", порт приписки Уйбе. Место обнаружения: район бухты Синяя на расстоянии двух лиг от берега. Плавсредство: спасательный плот, собранный из фрагментов корабельной обшивки и пустого бочонка. Из-за высокой активности флота пиратов капитан корабля "Шипастый головастик" не счел возможным произвести поиск места кораблекрушения. По материалам плота установить тип и принадлежность потерпевшего судна не представлялось возможным. Корабельный врач установил вторую степень обезвоженности обнаруженного объекта. Сводная следственная комиссия департамента военно-морского флота (дело Љ59-30494/ТХ) в результате проведенного расследования установила, что объект владеет разговорным озерным языком, наряду с одним из диалектов кочевых племен закатного континента. Выводы комиссии: пол мужской; биологический возраст на момент обследования объекта - четыре года три месяца; один из родителей принадлежит к основной человеческой расе Озерного Королевства, расу второго родителя установить не представилось воможным; родственные связи - не установлены; гражданство - не установлено. Учитывая, что незадолго до обнаружения объекта, предположительно в этом районе, пираты потопили три судна, эвакуирующих гражданский персонал с военных баз на закатном континенте, комиссия приняла решение: направить объект в интернат для военных сирот. Расследование закрыто. Материалы переданы в архив следственного департамента военно-морского флота".
  Отвлекшись, чиновник мысленно прикинул: "Значит, сейчас ему двадцать два года, а нашли его в начале Семидневной войны, тогда закатники наш Экспедиционный корпус вырезали. Поторопились с выводами в комиссии об этом ублюдке. Топить его надо было, а не на казенный кошт отправлять". Бросив еще один взгляд на невозмутимо стоящего юношу, чиновник продолжил чтение: "В регистрационной книге был записан принявшим объект воспитателем интерната как Эрик Головастик по названию обнаружившего его корабля. За успехи в начальном обучении был направлен в ремесленную школу. Был рекомендован к поступлению в столичный университет на факультет естественных наук. Успешно сдал вступительные экзамены. Был зачислен... Показал примерное прилежание... Удостаивался наград в конкурсных работах ... Был отмечен ... Как лучшей выпускник удостоился чести быть взятым на государственную службу".
  "И это безродное дерьмо впихнули ко мне в департамент, - праведное негодование заклокотало в заместителе начальника городской управы, требуя немедленной расправы, но для опытного руководителя забота о государстве всегда на первом месте: "Надо поднять вопрос на городском совете о проблемах в управлении интернатом и ремесленным училищем. Не теми вопросами занимаются. И университетские крысы совсем нос задрали. Распустились, рекомендуют всяких голодранцев, а нормальных людей обходят", - чиновник с призреньем оглядел вытянувшегося перед ним по стойке смирно юношу. "Мундирчик старенький. Манжеты рубашки потертые. Одним своим видом позорит гражданских служащих".
  Не осталась незамеченной и озорная искра, блеснувшая в глазах юноши: - "Щенок еще и забавляется. Все сукин сын допрыгался. За жабры тебя уже взяли, сейчас с хвоста чистить начнут. Только ты об этом еще не догадываешься".
  Поправив врезавшийся в шею воротник мундира, действительный чиновник третьего ранга теплым доверительным тоном начал беседу:
  - Вам было оказано высокое доверие. Учитывая рекомендации университетских преподавателей, вас удостоили должности помощника младшего письмоводителя в департаменте городской санитарно - технической службы. По замечанию начальника вашего отдела, вы с трудом вошли в курс дела и едва только начали справляться со своими обязанностями, как совершили такой вопиющий поступок. Итак, молодой человек, что вы можете сказать в свое оправдание? - так мог бы спросить отец своего нашкодившего ребенка, с суровой ноткой в голосе, но уже заранее простив детскую выходку.
  - Многоуважаемый господин старший городской советник, можно ли уточнить, что именно ставится мне в вину? - ответил Эрик, подумав про себя: "Алек, сволочь, припомню я тебе такие рекомендации. Сам квартальный отчет писать будешь". - Мелькнула догадка и о причине вызова к руководству: "Наверно, отец Марии пугнуть решил. Вчера ночью едва в саду не поймал, а сейчас через старых друзей надавить пытается".
  - Еще не догадались? Или вы столько натворили, что не знаете о каком именно из ваших проступков, речь идет? Что молчите?
  - Я не знаю, что явилось причиной моего вызова к вам.
  "Колись старикашка, скажи, что б я отстал от Марии и я тебя красиво отошью".
  - Упорствуете, - полувопросительно с нескрываемой яростью, немного удивившей Эрика, произнес чиновник: - Подскажу, пакетом из королевского отдела делопроизводства с вашими бумажками, поданными вами в прошлый четверг. Экспертная комиссия признала ваш прожект бредом дилетанта с психическими отклонениями. Также была приложена рекомендация, проверить ваши знания на предмет соответствия занимаемой должности. И провести возмещение денег казны, затраченных на этот бред.
  - Подготовкой своего исследования, поданного в королевский финансовый комитет, я занимался в свободное от работы время, пользуясь исключительно открытыми данными, доступными в публичной библиотеке, - успокаивая себя, Эрик молча решил: "Чепуха какая-то. Просто отец Марии надавить решил, а тут еще и отказ из комиссии не вовремя подвернулся".
  - Я трачу свое драгоценное время лишь исключительно за тем, что бы вы осознали, насколько глубоко вы заблуждаетесь, - яростно чеканил фразы хозяин кабинета. - У чиновника не может быть личного времени. Все его мысли и днем, и ночью должны быть только об его обязанностях. И ни о чем другом. Если вы пошли вечером в библиотеку, это еще не значит, что вы не наносите вред своей работе. Вместо этого вы могли бы заняться своими действительными обязанностями, но не занимались, предпочитая тратить время на глупые фантазии. Пока ваша самоуверенность еще не привела к серьезным последствиям, но она могла привести, - слова вылетали изо рта чиновника вслед за брызгами слюны: - Поскольку я не замечаю признаков раскаянья и сожаления о сделанном вами серьезном проступке... Или возможно они есть, и вы сожалеете о своей ошибке?
  - Нет, не сожалею. Поскольку никаких претензий по моей работе ко мне ни разу предъявлено не было, - молча: "Эк, старичок в раж вошел, того и гляди удар хватит".
  - В этом случае, я не считаю возможным в дальнейшем вам доверять носить высокое звание сотрудника городской управы, - моментально успокоившись, сожалеющее дружелюбным тоном, так не вяжущимся с его багровым лицом, продолжил чиновник.
  - В этой должности, ваша глупость может обернуться катастрофическими последствиями не только для вас, но и для всей столицы и даже королевства. Властью данной мне советом городской управы я налагаю на вас административное взыскание.За халатное отношение к своим должностным обязанностям на вас налагается штраф в размере трехмесячного оклада. Также с этой минуты вы освобождаетесь от занимаемой должности по причине полного несоответствия, с занесением соответствующей отметки в ваши документы. Завтра будет готово судебное постановление, что за свершенный проступок вам предписывается покинуть территорию столицы и запрещается появляться здесь в течение десяти лет. Разумеется, выехать можно только после уплаты штрафа. Надеюсь, на досуге вы обдумаете свое поведение. Все. Вы свободны.
   Весело глядя в след закрывшейся двери, чиновник, устало откинувшись на спинку кресла, промокнув надушенным платком проступивший на висках пот: "И за эту мелочь, прыжок через ранг? Да я бы его и так урыл".
   "Абзац, достал я благородных", - застыла мысль в голове Эрика, ошеломленно глядевшего, как ему в документы ставят печать в форме волчьей головы, заключенной в круг. Знак полного служебного несоответствия является таким же административным взысканием, как и усекновение головы воспитательной мерой. "Волчий билет" - крах любой возможности профессиональной карьеры не только в Озерном, но и в соседних королевствах. Происходящее напоминало Эрику абсурдный ночной кошмар: люди, беззвучно открывавшие рты; звуки, словно доносящиеся сквозь толстый слой ваты. Привычная жизнь рушилась как глиняный город при землетрясении. Эрику упорно хотелось проснуться, но пробуждение не наступало.
  На выходе из кабинета Эрика встретил судебный пристав с парой полицейских. Дальнейшее запоминалось в виде отрывочных бессвязных картин. Опись движимого, недвижимого и прочего имущества. Сослуживцы, смотрящие сквозь него, как сквозь облако табачного дыма. Унизительный обыск на рабочем месте. Официально, полицейские искали спрятанные деньги, но забирали все, вплоть до мятых черновиков. Обыск дома. Важно рассуждающий с соседями пристав, что преступление против короны еще не было совершено, но до него осталось совсем немного. Просто вовремя мудрые люди все поняли и пресекли. И самое тяжелое: презрительный взгляд Марии де Винер, когда его как каторжанина вели под конвоем по центральным улицам.
   Только поздним днем в своей съемной крохотной квартирке на чердаке высокого здания, на крыше которого было так замечательно встречать закат, к Эрику вернулась способность рассуждать. "Мой дом - моя крепость" - подумал он, сметая пух из распоротой подушки. Почти все сколько-нибудь ценное забрали в уплату штрафа. Не осталось ни одной книги или листа бумаги, их забирали в первую очередь.
  "Шел за зайцем, разбудил медведя", - вспомнилась поговорка охотников - лесовиков. Сделал исследование, обвинили в измене. Отношениям с Марией теперь точно конец. Когда попал в управу, уже стало холодно, а сегодня даже заговорить не захотела.
  Мысли еле пробивались сквозь окутавший разум холодный туман.
  Похоже, не только с Марией, но и всей жизни абзац настал. Если б, сказал тогда что раскаиваюсь, ничего бы не изменилось. Пристав уже стоял под дверью, а дома вовсю шел обыск. Надо делом заниматься, а то еще немного - разревусь как ребенок. Не буду ждать до утра, уйду сейчас.
   Сборы оказались короткими. Старый мятый чайник без крышки. Погнутая оловянная миска. Кожаный пояс, слишком древний даже для судебного пристава. Обломок ножа. "Заночую на ферме за городом, там и ложку вырежу", - завязывая узелок с вещами, подбадривал себя Эрик. - "Главное уйти подальше отсюда, а там и переживать буду".
  Сердобольная хозяйка квартиры принесла потертую матросскую куртку: "Мой такой же буйный был. Все не сиделось ему спокойно. Чтоб и о нем добрые люди позаботились". Сын хозяйки был десятником в абордажной команде фрегата "Разящий", пропавшего в бурю лет десять назад. Мать, не смирившаяся с извещением морского департамента о гибели сына, каждое утро ходила в порт встречать военные корабли. Привязавшись к Эрику, она сейчас оплакивала его, словно провожая в последний путь: "Не мог ты ничего плохого сделать. Злые люди наговорили, а ты не защитился. Будь осторожнее, сердце беду близкую чует". Попрощавшись со старушкой, тайком выложив данные ей деньги, Эрик спустился во двор.
   Прощальный взгляд на привычную улицу вернул тщательно отгоняемые мысли: "Ничего этого больше не увижу. Даже не увижу, как эти яблони зацветут. Ничего, начну жизнь с нового листа". Резкая боль под лопаткой оборвала утешительную мысль. Второй булыжник пролетел рядом с головой, ободрав лишь кожу на виске.
  "Вор, вор, гони вора", - закричали убегающие мальчишки. Старики на соседней лавочке демонстративно громко принялись рассуждать, что при прежнем короле за воровство из казны руки рубили. Нынешний король слишком добрый, отпускает ворюг безнаказанными. Надо бы на дыбу его, потом повесить, а тело собакам на растерзанье бросить. Тут же один из стариков высказал свежую идею, что если повешенных оставлять гнить на веревках, то это нагляднее для молодежи будет.
   Сглотнув непрошеную слезу, Эрик отвернулся. Все равно всем не объяснишь. Тем более нечего здесь задерживаться. Поправив ремень сумки, он двинулся по улице.
  - Вы Эрик Головастик? - вежливо спросил незаметно подошедший человек в форме городского посыльного.
  - Да. Чем обязан?
  - Знатный вельможа хотел бы предложить работу.
  - Я выслан из столицы с волчьим билетом, - запнувшись на миг, решительно произнес Эрик.
  - Он уведомлен об этом прискорбном факте, но для предлагаемого вам дела это не важно. Работа будет загородом. Она связана с речными перевозками. Так что не беспокойтесь, в столице появляться нет необходимости. Но если у Вас есть другие планы или обещания... - с улыбкой продолжил посыльный.
  - Я свободен, но нельзя ли более детально?
  - Об этом вы переговорите с пославшим меня вельможей. Идемте, я проведу вас.
  "Может еще все и не так плохо окажется", - подхватив узелок с вещами, Эрик поспешил за провожатым.
  
  
   4. Когда так плохо, что ...
  
   Кто поможет разобраться в запутавшейся жизни лучше, чем старый друг? Иногда, его молчание дороже седой мудрости библиотек.
  Покинув Самоцветное королевство заросшими тропами контрабандистов, Тор за день добрался до Сторкдейла, новой столицы Озерного Королевства, основанной на берегу морского залива. Разыскать в шумном разросшемся городе лавку друга детства, мастера детских игрушек Олафа Ольгера оказалось пустяковым делом. Намного сложнее было пробиться к самому Олафу, атакованному превосходящими силами взыскательных покупателей. По центру наступали объединенные силы карапузов с родителями и гувернантками. С флангов обходной маневр вели школяры, судя по радостному виду, прогуливающие занятия. Наскоро обнявшись, друзья условились о встрече в конце дня. Неравная битва не давала ни одной свободной минуты.
  До встречи оставалась еще пара часов. Побродив немного по еле узнаваемым из-за перестроек улицам, Тор обосновался в назначенном месте - портовой таверне "Одноглазая каракатица", заведении примечательном по многим признакам.
  Став слишком старым для продолжения профессиональной карьеры, капитан корсарского брига "Морской демон" продал каперский патент. Сойдя с частью команды на берег, он купил таверну в порту, обставив ее как кают компанию своего бывшего корабля. Но основным достоинством таверны стали не развешанные по стенам штурвалы захваченных судов и коллекция различных компасов.
  Затяжные походы не богаты развлечениями. Бескрайние морские просторы, изнурительная работа, испепеляющая жара, постоянная теснота сводят людей с ума. Корабли не возвращаются в порт приписки не только из-за коварства стихий, эпидемий неизвестных болезней или встреч с неприятелем. Изматывающая работа и тяжелые боцманские кулаки не могут до конца подавить искру безумия, растущую с каждым днем похода. Любая пустяковая ссора, начавшаяся с неудачной шутки или косо брошенного взгляда, может привести к взрыву, когда весь корабль охватывается бунтом, бессмысленным и кровавым.
  Редко, очень редко после таких бунтов остаются живые. Еще реже они могут довести корабль до стоянки. Чаще, корабль, ставший смертельной ловушкой для своей команды, кошмарным привидением начинает новый, неведомый живым поход. Отчаянные смельчаки, бросавшие безбоязненный вызов богам, бледнели при встрече с призраком, уступая ему путь, не пытаясь взять его добычу, сколь бы богатой она не была. Вспоминая о встрече, они рассказывали, как на корабле, скользящим бесшумной тенью, иссушенные временем мертвецы занимались привычным для морякам укладом: ставили паруса, драили палубу, дежурный отбивал склянки, а высокий скелет с боцманской дудкой поверх просвечивающих ребер терпеливо, с зуботычинами, толковал с провинившимся матросом, виновато кивающим оголенным черепом. Вскоре перед невольными зрителями открывается другая картина. Знакомый обиход забыт. На палубу вырывается вал сплетенных тел, отбрасывая брызги сломанных человеческих кукол. Яростной волной мятеж захлестывает корабль. У фок мачты разорвали капитана. На корме скелеты в истлевших матросских куртках, исступленно рубят палашами боцмана. Когда гигант замрет, оскаливший клыкастой улыбкой, его убийцы, отбросив клинки, вцепятся друг другу в глотки. Самый яркий солнечный свет не в силах развеять туман, окутывающий корабль с падением последнего безумца. Когда дымка развеется, мертвецы будут опять заняты привычным обиходом: ставят паруса, драят палубу, прокладывают курс. Жуткий спектакль будет повторяться снова и снова. Корабль и его экипаж, убийцы и их жертвы прокляты за то, что они предали товарищескую клятву, истребив друг друга.
  Безмолвным ужасом скользит корабль - призрак по морским просторам. У него не хлопают сгнившие паруса, не скрипят покосившиеся мачты, беззвучно мертвецы отбивают склянки. Меняя курсы проклятой корабль бороздит морские просторы, пока шторм или риф милостиво не прервут его путь.
   Для людей, зовущих себя образованными, рассказы о кораблях - призраках звучат очередной морской побасенкой. Черпая свои знания из книг, они не способны осмотреться вокруг, забывая что: гривастый крокодил - коварная тварь длиной с небольшую шхуну; гигантский осьминог - ночной кошмар попавших в мертвый штиль судов; сиреневая погибель - колония похожих на губку водорослей, выделяющих сонный газ, еще поколение назад считались такими же морскими баснями. Для моряков это же было частью их жизни. Одними из множества опасностей, с которыми они не хотели, но могли столкнуться. К встречам, с которыми они готовились.
  Придя, в свое время, к выводу, что жесткая дисциплина не способна до конца решить все возникающие в экипаже проблемы, капитан решил предоставить возможность каждому члену своего команды найти постороннее занятие, что могло бы отвлечь его от изнуряющего однообразия будней. Это отличалось от принятой практики на других судах, где все время матросов занималось полезной или бессмысленной работой, где за малейшим проступком следовала жестокая кара. Опыт капитана "Морского змея" оказался успешным. Дисциплина окрепла, число проступков уменьшилось. Кроме того появилось несколько совсем неожиданных результатов. Десятник абордажной команды предложил новую систему бегучего такелажа. Один из стрелков стал писать картины. Его батальное полотно "Оборона порта Белой Жемчужины", выставленное на публичной выставке одного из восточных княжеств стало открытием сезона. Владельцы выставки пригласили автора картины, скрывшегося за псевдонимом, лично приехать, суля ему выгодные заказы. Но стрелок отклонил их предложения под предлогом поисков новых творческих тем. Возможно, на решение повлияло также и то, что в этом княжестве он был внесен в списки бессрочного розыска, в том числе и за взятие порта Белой жемчужины.
  На живописце список открытий не исчерпался. Один из палубных матросов оказался талантливым скрипачом. Потеряв в одном из абордажей руку, он не отчаялся. В редкие свободные от работы закатные часы над морем разносились задумчивые звуки саксофона, сплетаясь с голосом моря в единое целое.
  Не отстал от общего увлечения и капитан. Неожиданно для себя написав серию очерков о культуре, быте, истории туземцев южных островов, он приобрел научную известность, со всеми вытекающими из этого факта последствиями. Однажды, выведенный из себя длительной полемикой, ведущийся по переписке, капитан захватил своих основных оппонентов. Вытащив из постелей, капитал на своем судне доставил их на острова, предоставив доказательства своей точки зрения. Один из оппонентов отказался изменить свои взгляды, упрямо закрывая глаза на доказательства обратного, предпочитая заблуждения давно умерших людей очевидным фактам. Двое других попросили принять их в команду.
   Но главным достижением реформы досуга экипажа "Морского змея" считалось совсем иное. Однажды, доведенный до бешенства сгоревшей кашей, сдобренной прогорклой солониной, боцман отправился на воспитательную беседу с коком. "А ты попробуй сам", - предложил забившейся под стол кок. "И попробую", - ответил боцман, задумчиво потирая кулак. Проба оказалась настолько удачной, что на совете команды боцману предложили втрое большую долю добычи и двойные увольнительные на берегу, если он согласится хоть иногда подменять кока. О принятом решении команде ни разу не пришлось пожалеть. Оказалось, что из солонины, муки, каши и сухарей можно приготовить более пяти дюжин неповторяющихся блюд. Когда же было время на ловлю рыбы, на стол подавались нечто совершенно изысканное, ни видом, ни вкусом не напоминавшие о своем происхождении.
   Сойдя вместе с капитаном на берег, бывший боцман сделал кухню "Одноглазой каракатицы" настоящей ловушкой для гурманов. Ранее стесненный небогатыми корабельными запасами, на берегу он смог полностью проявить свой талант, ошеломляя искушенных жителей столицы.
  В этот вечер фирменным блюдом были морские змеи, подаваемые на стол различными порциями в несколько перемен, следующими в строгом порядке одна за другой. Считалось, что перемен в этом блюде не менее пятидесяти четырех, по числу видов змей - обитателей Южного океана. Местные же завсегдатаи смогли бы назвать не больше семнадцати. Что не удивительно, учитывая как минимум три пинты пива к каждой порции, равно необходимого, как залить пожар во рту из-за острых специй, так для того чтобы перестать пугаться поданного на стол. Так что, до третьего десятка перемен, доживали люди особо мужественные, вроде капитанов дальнего плавания, но что подавалось на стол, не помнили и они.
  Вечер начинался замечательно. Слегка вяжущий портер мягко горчил на языке. Тихо потрескивали дрова в камине. Седой моряк, придерживая саксофон стальным крюком, торчащим из рукава вместо кисти, скорее не играл, а размышлял о вещах одновременно вечных и изменчивых как море, небо, ветер. На потолочных балках играли в догонялки причудливые тени, отбрасываемые свечами в коралловых канделябрах. Развернув блюдо с уложенной кольцами морской змеей, раскрытой пастью и встопорщенными головными плавниками к соседнему столику, Тор осторожно потрогал ее вилкой. Улыбнувшись, вспомнил, как несколько лет назад умирая от голода, целиком проглотил маленькую змею. Как потом оказалось, ей нужно было не только отрубить голову и выпотрошить, но и можно было бы удалить хребет, оказавшийся неожиданно длинным и колючим. Несколько неприятных минут потом заставили серьезно сожалеть о своей торопливости. Продолжая улыбаться, Тор принялся за первую порцию.
   Ударил небольшой колокол, отметив шестые склянки. По принятому обычаю, присутствующие в таверне моряки поднялись и выпили в торжественной тишине. Безмолвный тост "За тех, кто в море" был единственной данью морским богам, отдаваемой бывшим капитаном - корсаром, а ныне владельцем таверны "Одноглазая каракатица".
   Олаф подошел, когда Тор приглядывался к третьей перемене - короткой толстой змее, покрытой жестким кожистым панцирем из плотно пригнанных чешуек. Нож упорно скользил по естественной броне, а вилка, вбитая в зазор между чешуйками, грозила сломаться.
  - Хорошо, что ты к нам заглянул, - Олаф поднял руку с перевернутой кружкой. Слуга, заметив знак, заспешил к ним с новой парой пива, - У меня просьба, позаботься о моей жене.
  - Странная просьба после первой пинты, - улыбаясь, Тор отложил вилку.
  - Не очень. Я болен, - откинувшийся на спинку стула Олаф выглядел очень серьезным.
  - Хронический насморк? - попробовал пошутить Тор.
  - Нет, редкая форма каменной лихорадки с длинным названием из разных неприличных слов. Мне осталось жить три месяца.
  - Не шути такими вещами.
  - Я не шучу. Моя жена на пятом месяце. Врачи говорят, что я уже не увижу ребенка. Позаботься о них.
  - Диагноз проверен?
  - Да. Собирался консилиум. Болезнь уже на слишком глубокой стадии. Можно только облегчить боль, но не повернуть вспять.
  - Другие врачи, маги?
  - Все только подтверждают диагноз. Лечить уже поздно.
  - Подожди, я слышал про гриб, он на скалах растет, отвар из него ...
  - Знаю. Уже поздно и для него, и для всего остального.
  - Просто не могу поверить.
  - Что здесь невероятного? Когда идешь в бой не знаешь же, чем он кончится. А здесь все предельно ясно. Есть даже время уладить все дела. Плохо только что ребенка не увижу. Обещай мне, что позаботишься о них.
  - Но как ...
  - Обещай!
  - Не беспокойся, конечно, я помогу им, но как тебе помочь. Ведь современная медицина, магия ...
  - Да, они развились. Десять лет назад они до самого конца говорили бы, что это обычная простуда. Сейчас смогли поставить диагноз. Но чуда сотворить они не в силах, - печально улыбаясь, Олаф добавил: - Жалко, что остается много несделанного. Раньше думал, потом дойдут руки, а сейчас этого потом не осталось. Прости, что испортил вечер.
  - Да нет. Причем здесь вечер.
  - Извини, я пойду. Скоро начнется приступ. Лучше встретить его дома. Жаль жену. Плохим я оказался мужем. Покину ее в самый нужный момент. Помнишь в детстве, когда мы фантазировали, ты говорил, что хочешь повидать свет, а я не знал чего хочу. А теперь знаю - увидеть сына, но наверно это не сбудется. Прощай, - быстро поднявшись, Олаф, не оборачиваясь, вышел из зала.
   В углу печально играл сакс.
  
   * * *
  
   Смешной маленький ягненок лишь жалобно вскрикнул, увидев кривой обсидиановый кинжал. Больше он не издал ни звука. Ни когда мягким почти ласковым движением шаман коснулся его нежного, кипельно - белого брюшка, сквозь мягкие колечки шерсти просвечивающего розовым. Ни когда из идеально ровного разреза с тонкой кровавой каймой, пузырясь, полезли внутренности. Лишь расширившиеся зрачки кричали об океане боли, захлестнувшем маленькое существо.
   Жрецов племени К"тха обвиняли во всех злодеяниях, которые только может измыслить извращенный человеческий разум. И оказывались недалеко от истины. Ведущие свою историю от начала времен, К"тха не признавали перемен. Они говорили: "Империи меняются, К"тха остается". Но в одном нужно отдать им должное К"тха выступали во всех войнах на стороне людей против остальных нечеловеческих видов, не участвуя в людских междоусобицах. Это были жестокие дети зари человечества, когтями и зубами отстаивающие право своего существования.
  В мирное время они становились изгоями. Привычки, внешний вид, обычаи К"тха были излюбленной темой насмешек горожан. Крестьяне пугали К"тха своих детей. Стало невежливым вспоминать о принадлежности к роду человеческому племени, ставшему кошмаром для многих нечеловеческих рас. К"тха это не обидело. Не первый раз, вместо благодарности получив плату презрением, К"тха уединились в своих лесах. Лишь единицы из них оставались в городах, толи, изгнанные из племени за неведомые проступки, толи, наблюдая за чуждой им жизнью.
   Кровавые тавматургические ритуалы К"тха вызывали усмешку у современных магов своим первобытным варварством, но в эффективности им нельзя было отказать. До сих пор, К"тха остались непревзойденными в некоторых областях магической науки, о чем, то же не было принято упоминать.
   Узкая кисть скользила над колышущейся сизой массой. Длинные изящные пальцы задумчиво поглаживали перевитые склизкие ленты. Иногда они впивались в плоть заостренными окрашенными в черный цвет ногтями, больше похожими на выпущенные звериные когти, что бы в следующий момент нежно ее разгладить. Не в силах прорваться криком сквозь сковавшее его оцепенение ягненок лишь измученно всхрапывал, когда шаман перебирал его кишки, пропуская их сквозь пальцы.
  - Усни, маленький брат, я отпускаю тебя, - невысокий смуглокожий человек в одной набедренной повязке поднялся с колен. - Твой друг умрет через две луны и руку дней.
  - Это известно. Как спасти его?
  - Я дам трав, отвар из которых смягчит боль, облегчая уход.
  - И это все, что ты можешь сказать?
  - Я предсказатель, а не уличный шарлатан, говорящий, что хотят услышать.
  - Еще раз спрашиваю, как его спасти? - нависая над шаманом, прорычал Тор.
  - Выслушай, - мягко ответил шаман. - Постарайся понять. Предсказание это видение одного из множества возможных событий. Иногда видение бывает неразборчиво смутным. Это будущее еще не определено. Оно зависит от многих несовершенных еще событий, исход которых также еще не предопределен. Когда видение отчетливое, исход всех значимых событий уже определен. В большинстве случаев, видения словно подернуты мелкой рябью. Значит, событие произойдет, но что-то в мелочах может измениться. Так было и в этот раз. Очень редко, за такой рябью скрывается нечто, что могло бы все изменить, но возможность подобного очень и очень мала. Моих способностей не хватило, что бы различить, что может отсрочить смерть твоего друга.
   - Мне сказали, что ты лучший предсказатель.
   - Я один из сильных, но не лучший.
   - Как найти лучшего?
   - Он еще не принял свое новое воплощение.
   Закусив губу, Тор подавил вспышку бешенства:
  - Но более точно ты можешь предсказать? Может, нужна другая жертва? Если будет не ягненок, а лошадь или бык, сможешь сказать точнее, что может помочь?
  - Да, жизненная сила жертва важна. Ты готов достать мне человека для жертвы? - раздражаясь, ответил шаман. - Нет, не какого то преступника, как ты подумал, а младенца? Только что рожденного невинного младенца? Как еще не рожденный сын твоего друга. У детей потрясающая жизненная сила, - пристально глядя в лицо Тору, шаман добавил. - Я бы и сказал так, если бы счел нужным. Сейчас это излишне. Принесенная жертва дала столько силы, сколько было необходимо. Если приложить больше, предсказание точнее не станет.
  - Я заплатил тебе как за табун породистых лошадей, а ты не сказал мне ничего определенного, - ярость слепила Тора.
  - В мире нет ничего определенного, особенно будущего. Оставив его таким, боги дали шанс людям его изменить. На этом закончим наш разговор. Горечь разлуки тебе застилает разум. Ты не слышишь меня. Ты не понимаешь меня. Иди, - узкая ладонь толкнула воздух в сторону Тора.
  
  
   5. Встречи
  
  - Черт! Черт! Черт! - пустая дождевая бочка, не выдержав очередного удара ногой, жалобно скрипнув, рассыпалась ворохом щепок. Тор, злобно взглянув на онемевшую уличную торговку, напоследок пнул обруч от бочки. Мгновение назад он был в вонючей норе шамана, а сейчас оказался на одной из центральных улиц. Ни как попал сюда, ни как добирался до шамана, он не помнил. Из последних двух часов в голове остался лишь короткий разговор с К"тха.
  Вслед за вспышкой гнева наступило опустошенное состояние. К"тха можно обвинить во многом, но не во лжи. Значит, ... Тор не стал завершать мысль.
  Нахлынули воспоминания. Маленький Олаф запускает воздушного змея, сделанного из старого отцовского плаща. Они вместе сидят в реке, спрятавшись под кустом, подстерегая речную нимфу, а вместо нее увидели купающихся девушек из селения. Конечно, по формам они были далеко не нимфы, о чем и сообщил им потом уличенный Олаф, за что и был дран за уши в компании с Тором. Одна картинка из детства сменяла другую. Смешные и не очень воспоминания были окрашены грустью. Тягостно смирится с наступающей смертью близкого человека. Знать, что до расставания еще есть время, но нет возможности помочь.
   С наступившим вечером улицы заполнились влюбленными парочками. Веселая компания студентов со смехом и гиканьем пронеслась по улицам, удирая от обремененного внушительным животом полицейского. На уличном перекрестке бродячий скрипач играл бодрую плясовую для сорвавшихся в веселый танец пар. Рядом с ним фокусник доставал из под плаща кроликов с завязанными на ушах шелковыми бантами. Вспыхивающий над крышами домов фейерверк расцвечивал вечернее небо сияющими силуэтами гоняющихся друг за другом рыцарей и драконов. Отвернувшись от веселящихся людей, Тор шагнул в затемненный переулок.
   Раздавшийся под ногой возмущенный писк отвлек Тора. Придавленная крыса, громко негодуя, скрылась под кучей мусора, наваленного вдоль фасадов невысоких покосившихся домов, таращившихся на улицу слепыми глазами забитых горбылем окон. Оглядевшись, Тор приблизительно узнал местность. Задумавшись, он ушел в сторону от центральных улиц, дойдя до канала одной из трех рек, протекающих через город. Неширокая речушка некогда обустроенная, уложенными каменными плитами по руслу и невысоким парапетом, постепенно заболачивалась, став для окрестных жителей сточной канавой. Призрачный свет луны не мог скрыть всей гадкой убогости этого места. От вони сброшенного в реку гниющего мусора перехватывало дыхание.
  - Не самое лучшее место для печали, - пробурчал Тор, прикидывая как отсюда быстрее выбраться.
   Журчание бурлящей на запруде из сломанных корзин реки, скрадывало звуки. Тор услышал доносящийся из соседнего проулка шум шагов нескольких человек, лишь за несколько секунд, до того как они показались из-за угла дома. Двое замызганных уличных бродяг тащили за руки поникшего моряка. Третий на ходу пытался обвязать здоровый камень веревочной петлей. Идущий последним посыльный нес старую заплечную сумку.
   Дотащив моряка до каменного парапета канала, бродяги, бросив его наземь, уселись рядом отдыхать, не обращая внимания на стоящего поблизости Тора. Один тут же принялся раскуривать короткую трубку. Третий, завязывавший веревочный узел, не удержав камень, уронил его и, вскрикнув, запрыгал на одной ноге. Подойдя, посыльный отвесил затрещину ноющему увечному, прикрикнув на отдыхающих. Те, огрызаясь, с неохотой стали обвязывать камень заново. Наглядный сюжет для картины "Нерадивые рабочие и подрядчик".
  - Вечер добрый, - подошедший Тор рассматривал, как из-под головы лежащего лицом вниз моряка медленно вытекает черная струйка.
  - Здравствуй, добрый человек, - приветливо отозвался посыльный, толстенький курчавый человечек, блеснув в свете луны ледяным отливом серых глаз.
  - Если хотите притопить, у соседней улицы глубже будет.
  - Шагай себе, добрый человек, мы уж сами разберемся, - улыбнувшись еще шире, предложил посыльный.
  - Что морячок натворил? Нору не там вырыл?
  - Держи, добрый человек, - к ногам Тора упала мелкая серебряная монета. - Купи себе петушка на палочке и сопи в две дырочки. Это я добрый, а они злые, - кивнул на бродяг посыльный. - Могут и раков кормить отправить.
  - Раки сбежали. Рыба передохла. А от леденцов зубы портятся. Оставьте морячка, а сами топайте в сторону, - куда менее дружелюбно предложил Тор.
  - Деревня, единственный у кого сейчас будут проблемы это ты, - подал сиплый голос один из бродяг, получив разрешающий взгляд от посыльного. Свистнув, бродяга поднялся. Из проулка показалась еще четверо оборванцев.
  Тор остался стоять посреди улицы, лишь мыском сапога отбросив из-под ног налипший к мостовой мусор, пока шестеро бродяг, - седьмой, прихрамывая, держался позади, - подступали к нему. Посыльный же напротив отошел немного назад, встав в пол оборота к сближающимся людям, контролируя подходы к набережной. Не сдержав зевка, он вытер выступившую слезу. Для него в еще не начавшейся схватке уже было все ясно. Скользнув равнодушным взглядом по непонятливому чужаку, - еще дышит, но уже покойник, - посыльный снова зевнул.
  Не дожидаясь пока оборванцы зайдут ему за спину, казавшийся безучастным Тор начал драку первым. Медленно покачнувшись вперед, он быстро выбросил руку вправо, захватив за ворот ближнего бродягу, что-то тащившего из-за пазухи. Сбив его подсечкой под ноги остальным, Тор скользящими шагами ушел вправо, так, что все нападавшие оказались перед ним на одной линии и, сбив ударом в переносицу переднего, еще отступил вправо, заходя нападающим со спины. Уклонившись от размашистого удара пружинной дубинкой, на обратом движении дубинки, поймав кисть руки, орудующего ей молодчика, Тор выдернул его на себя подставив под выпад ножа другого бродяги. Толкнув напоровшегося на нож под ноги остальным, Тор ускользнул влево, мимоходом срубив ближнего хлестким ударом кончиков пальцев по глазам. Сбив, так и не успевшего обернуться оборванца, ударом под колени, северянин осадным тараном врезался в копошащуюся кучу малу. От мощных толчковых ударов бродяги дождевыми брызгами разлетелись в стороны, скользя по залившей улицу грязи и мусору. Круговой подсечкой сбивая последнего, испуганно полосующего перед собой воздух мясницким тесаком, Тор молча ругнулся. Оставленный без внимания посыльный, отойдя от первоначального удивления, оказался кровожадным малым. Увидев, как тот склонился с кинжалом над моряком, оттягивая за волосы его голову, Тор боковым сальто перепрыгнул двух копошащихся на земле бродяг, в полете достав бойкого городского служащего носком ноги в плечо.
  Поскользнувшись на мокрой брусчатке, Тор позорно приземлился на одно колено. Прошипев неразборчивое ругательство, осторожно приподнялся. Колено отозвалось острой болью. На этом едва начавшаяся драка закончилась. Оборванцы расползались в разные стороны, не решаясь подняться с загаженной мостовой. Морячок впервые за все время, показал, что еще жив, приподнявшись, и тут же рухнул назад. Лишь посыльный, не удачно встретивший затылком бордюр, уставился на лунный полумесяц стекленеющими глазами. Северянин, краем глаза отметив неестественность его позы, досадливо крякнул: "Поторопился и жмура заделал, аккуратней надо было работать".
  - Эй, парни. Ничего личного. Встретились, разошлись, - предложил Тор отползающему отребью. - Или есть желание продолжить? - оборванцы замерли, не рискуя жестом или вздохом дать повод к новой взбучке. - Тогда валите отсюда, пока в канал не покидал.
   Невнятно огрызаясь, обещая еще встретиться в темном тупичке, перемазанные в грязи бродяги быстро ухромали в ближайший переулок, оставив на поле брани небольшой арсенал. Один из них попробовал незаметно утащить за собой цепь с шипастым шаром на конце, но, заметив заинтересованный взгляд Тора, благоразумно оставил ее на месте.
   Через минуту на набережной осталось только три человека, проявляющие разную степень активности: Тор, разминающей колено; моряк, пытающийся удержаться в положении сидя; посыльный, молча лежащий у бордюра.
  Жар от короткой схватки вытеснил на время горькие мысли.
  - Таким большим мальчикам прыгать не рекомендуется, - пробурчал под нос Тор, пробуя опереться на ушибленную ногу. - Мне неудобно. Людям смешно. Из карманов все сыплется.
   Подобрав раскатившиеся монеты, выпавшие во время неудачного прыжка, Тор стал осматривать содержимое карманов посыльного. Игральные кости, одна из них явно с более тяжелой гранью, чем остальные. Запасной кинжал в нарукавных ножнах. Грязный носовой платок без инициалов. Третий кинжал, засунутый за голенище сапога. Покойный явно не любил ходить без железа, но мало в нем понимал. Отвратительно заточенные клинки были тронуты паутиной ржавчины. Полупустой табачный кисет со споротой монограммой. Серебряная булавка. Кошелек с пригоршней медной и серебряной мелочи. Потом последовала очень интересная находка - расстегнув ворот убитого, Тор, потянув за нашейную цепочку, вытащил полицейскую бляху.
  - В местной роще соловьи с воронами летают, - присвистнул Тор. - Если медяшка настоящая, скоро от ее сестричек здесь не протолкнуться будет. Однако, как нехорошо получилось.
  Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Тор быстрым движением кисти перебросил полицейский жетон через каменный парапет набережной. Все остальное оставил на месте. Одно дело убийство по неосторожности при самозащите, другое - убийство полицейского. За это легко устроят сопротивление при аресте с летальным исходом.
   Морячок, справившись со своим чувством равновесия, стоял, покачиваясь посреди улицы, пытаясь подцепить свой разорванный заплечный мешок.
  - Парень, пора делать ноги. Тебе есть куда идти? - морячок, нырнув за мешком, закачался и стал заваливаться набок. - Да стой же ты, - Тор удержал его, подхватив под локоть, - Смотри на меня, - схватив за нижнюю челюсть все еще не издавшего ни одного звука морячка, Тор рывком повернул его лицо к себе. На него взглянули мутные, затянутые кровавой сеткой лопнувших сосудов закатывающиеся глаза с расширенным зрачком.
  "Вот незадача. Крепко его приложили, так он далеко не уковыляет. Да еще и бродяги, наверняка, ошиваются где-то неподалеку".
  - Имя у тебя есть? Имя? Или ты немой? - морячок отрицательно мотнул головой, собравшись с силами, выдохнул "Эрик". Усилие оказалось чрезмерным. Он опять стал заваливаться на мостовую.
  - Эрик, сейчас мы пойдем в безопасное место. Постарайся не свалиться раньше. Все понятно?
  - Нет, - просипел морячок, обессилено болтая поникшей головой. - Мне надо сегодня уйти из города.
  - Парень, сейчас я доведу тебя до таверны, а потом двигай куда хочешь. Возражения есть?
  - Мне надо из города.
  - Это я уже слышал, - удерживая за локоть клонящегося в разные стороны морячка, Тор подхватил лямку его заплечной сумки. Из раскрывшегося кармана в грязь выпал паспорт дипломированного специалиста со свежим отпечатком волчьей головы на обложке, перекрывающей значок университета.
  "Интересный морячок, но это не моя проблема", - поднимая паспорт, подумал Тор. Подобрав приглянувшуюся пружинную дубинку, он за шиворот поднял опустившегося на брусчатку Эрика.
   Спешащие по своим вечерним делам люди не обращали внимания на пару вывозившихся в грязи пьянчужек, успешно начавших свой вечер. Высокий светловолосый северянин, с короткой до лопаток косичкой, выдавшей его происхождение, обхватив за плечи, тащил за собой темноволосого моряка, сердито выговаривая ему. В отличие от своего собутыльника северян уверенно преодолевал ступеньки и повороты, таща на себе моряка, заплетающиеся ноги которого выписывали замысловатые кренделя. В общем, знакомая и ничем не примечательная для жителей большого города картина. Также не замечали горожане и следующего тенью за парочкой пьянчужек плюгавого типа в замызганной куртке мастерового.
  - Сейчас парень, еще три квартала и мы доберемся до безопасной зоны, - Тор негромко разговаривал с постоянно теряющим сознание Эриком. - Ну что, брат, я твоей старухе то скажу? Опять спать будешь в дровяном сарае. Вытолкает нас старуха. Чтоб мне завтра не похмеляться, - мысленно утерев выступившей пот, когда пара полицейских отсутствующим взглядом прошлась по ним, Тор потащил Эрика дальше.
   Вдруг улица стала быстро пустеть. Прогуливающиеся парочки, возвращающиеся домой мастеровые, даже уличные собаки резко предпочли другие улицы этой. Стремительно выскочившие из дворов матери, криками загоняли домой детей.
  "Плохой признак", - подумал Тор, когда из полуподвального кабачка, от входа которого через десяток шагов проходила неофициальная граница так называемой "безопасной зоны", вышли шесть мужчин. Одинаковые кожаные жилетки, коричневые пояса-кушаки, татуированные обнаженные руки, все признаки указывали, что это члены одной из крупных городских банд. Вторая такая же группа из пяти человек перекрыла улицу в двух десятках шагов позади.
  "Совсем плохой. Не повезло нам с тобой, парень. Совсем немного не дошли".
   Прошедший по границе своей территории один из "племянников" Дункана Калдера, еще с юношеским редким пухом на лице вместо настоящей мужской шерсти, не заинтересованно окинул взглядом напрягшихся людей. Насвистывая популярный этим сезоном шлягер, он скрылся за углом. Все, что происходит за границей патрулируемой им территории, его не касается. А связываться с десятком матерых уличных бойцов в одиночку без поддержки клана мало кому покажется интересным.
  - Вот так парень. О тех, кто не дошел, песен не поют. Эй, уважаемые, - крикнул Тор, обращаясь к первой группе. - Мы можем спокойно пройти мимо или доставить кучу неприятностей. Выбирайте.
  Морячок, словно специально дожидавшийся конца этой фразы, согнулся, с тошнотворными звуками выворачивая себе желудок.
  "Парень грамотно выбрал время расслабиться, но при сотрясении такое бывает", - Тор начал дышать глубже, нагнетая воздух для будущей схватки. Оставленные в гостинице мечи сейчас явно бы пригодились.
   Усмехнувшись, самый здоровый верзила из первой группы махнул рукой. Доставая оружие, бандиты стали медленно сокращать дистанцию. У троих были дубинки. У остальных "Волчьи когти". Они явно не собирались шутить. "Волчий коготь" - это три серповидных лезвия длиной в пол локтя, закрепленных на глухой кастетной рукоятке, закрывающей кисть. Такое оружие оставляет глубокие раны редко совместимые с жизнью. Не самое гуманное оружие для близкого боя, а при хорошей сноровке им вполне можно потягаться с мечником.
   - Парень держись ближе к стене, если повезет, увидишь, как из меня нарежут ленточек, а из тебя полосочек.
   Тор ясно понимал, что, прикрывая матроса, против всей банды долго продержаться не сможет. Вырваться из круга бандитов несложно, но вытащить за собой полубессознательного человека нельзя. Погибать за незнакомца на грязной городской улице в схватке с какими-то висельниками такого плана раньше не было. Но оставить умирать его здесь, отступив перед бандитами?
  - Спляшем, как сумеем, а там посмотрим, - Тор вытряхнул из рукава пружинную дубинку. Хорошее подспорье в рукопашной свалке, она была слабым утешением против ребят, не смущавшихся запретом на ношение холодного оружия в городе. Взвесив в руке, Тор отбросил ее в сторону. Она будет только мешаться.
   Прикрывая отступающего к стене матроса, Тор внимательно следил за движениями бандитов, охватывающих их полукругом. Судя по повадкам этим ребятам не впервой так загонять дичь. Второй и четвертый справа чуть вырвались вперед. Остальные держались менее напряженно. Скорее всего, атаку начнут эти двое. Когда Тор развернется к ним лицом, они свяжут его боем, а крайний слева, сейчас разминающий кисть, вгонит лезвия кастета в открывшуюся спину. Не спортивно, но быстро. Лучшим выходом было бы вырваться, смешать круг противников, навязать им беспорядочную свалку, когда они будут больше мешать друг другу, чем угрожать ему, но матрос остается без защиты. Эх, если бы он мог хоть пару раз отмахнутся, а так положат с одного удара.
   Выгнав из головы посторонние мысли, Тор расслабился, входя в транс. Младший побратим недовольно заворочался, просыпаясь. Движения людей стали замедляться, словно бы они двигались под водой. Звуки обрели протяжность. Мир окрасился в серые тона, а густые уличные тени стали прозрачнее.
   Голова одного из верзил повернулась в сторону. Главарь медленно взмахнул рукой, протяжно крикнув. Его голос повис в воздухе как дальний раскат грома, такой же гулкий и неразборчивый. В сторону отступил еще один бандит, разворачиваясь к зоне Калдеров. Внимание всей банды на мгновение было привлечено чем-то, происходящим на границе территорий.
  В этот момент, крайний левый, тип с бледным нервным лицом, не выдержав напряжения, сделал два быстрых шага вперед, занося руку для удара по сползающему вдоль стенки матросу. Подождав пока он приблизится на еще один шаг, Тор отбросил его ударом в открывшийся бок. Почуяв запах крови, просыпающийся в сознании Тора зверь, удовлетворенно заворчал. Двое справа, одновременно, шагнули вперед. Каплей ртути, скользнув им навстречу, Тор встретил одного ударом в коленную чашечку, другого в переносицу. По руке передалось слабое сопротивление ломающегося носового хряща, входящего в мозг. Радостно взревев, младший побратим окончательно проснулся и полностью вошел в сознание Тора. Выбросив вперед левую руку, северянин вогнал скрюченные пальцы - когти под нижнюю челюсть держащегося за разбитое колено бандита и, рывком вырвав ее, метнул в вожака окружившей его стаи. Отшатнувшись от кровавого ошметка, тот протяжно заревел. Не отвлекаясь, северянин, далеко выбросив руку, подтянул к себе захваченного за гарду кастета ближнего человека. Свободной рукой, вырвав, у упавшего на колени бандита гортань, северянин толкнул фонтанирующее кровью тело под ноги метнувшихся к нему слева людей, сам же отпрыгнув в другую сторону, отбил вытянутые к нему блестящие когти и, захватив за шею ближнего, потянул его на себя, прикрываясь им от остальных. Отбросив обмякшее тело, северянин отпрянул назад. Еле слышный голос старшего побратима увещевал оставаться на месте, защищая прижимающееся к стене раненое существо. Ощерившись, северянин негромко зарычал.
   Не вняв предупреждению, вожак враждебной стаи заревел - стая кинулась на чужаков. Метнувшись вправо влево, северянин низким броском, пройдя под тянущимся к нему со всех сторон блестящими когтями, сбил с ног вожака. Затем, скакнув на четвереньках, выскочил из круга облавы, вытащив за собой, захваченного за лицо упавшего человека. Отшатнувшаяся стая замерла, когда к ним под ноги упала оторванная голова вожака. В воздухе запахло кислым запахом страха. Припав к земле, северянин захватил за лодыжку ближнего человека, оторопело смотревшего на подкатившуюся к его ногам голову, рывком дернув его к себе, поднялся, сжимая его горло в руках. Обвел глазами застывшую стаю... и отпустил. Не удержавшись на ослабших ногах, человек осел, недоверчиво ощупывая свою помятую шею. Ощерившись, северянин коротко заворчал, обнажая крепкие белые клыки.
   Потеряв вожака, поредевшая стая, признавая право сильного, опустив глаза, отступила назад. Заметив, как плечи одного из самцов напрягаются, выдавая готовность к броску, северянин предупреждающе рявкнул. Опустив плечи, горбясь, тот спрятался за спинами других. К тяжелому запаху крови добавились оттенки покорности и страха.
   Когда остатки стаи, скрывшись из вида, бросились бежать, северянин победно зарявкал, а гнездящийся в его голове голос забормотал мантру возвращения. В накатившем головокружении окружающий мир на миг расплылся, снова расцветившись множеством красок. Тени стали более густыми, а обоняние притупилось, о чем в удушливом воздухе большого города можно было только мечтать.
  Подойдя к сильно побледневшему Эрику, нянчившему вывернутый из брусчатки камень, Тор, устало сел рядом, откинувшись на стену. Тяжело бухавшее сердце грозило выскочить из груди, а легкие спешно накачивали воздух, расплачиваясь за бешеную трату энергии. Услышав звук приближающихся шагов, Тор, едва смог заставить себя повернуть голову. Виденный несколько минут назад горец, закинув на плечо короткий шест, осторожно приближался, стараясь не наступить в растекающиеся по брусчатке кровавые ручейки. За его спиной виднелось трое сородичей, остановившихся чуть поодаль. Стряхнув подступившую усталость, Тор, оттолкнувшись спиной от стены, медленно поднялся, сильно сутулясь и косолапя. Кожа, на суставах кисти горца, сжимавшей шест, заметно побелела. Сам он, остановившись, настороженно следя за северянином. Затем, заметно сомневаясь в том, что он делает, горец произнес:
  - Мы приглашаем, вас, воспользоваться нашим гостеприимством.
  - Мы будем рады войти под ваш кров, приняв ваш хлеб и защиту, - вовремя вспомнилась Тору старинная формула ответа. Кончики губ горца удивленно дрогнули. Встретить в городе человека не из клана, соблюдающего старинные обычаи вежества, большая редкость.
   - Только, - Тор посмотрел на свои руки и одежду, - мне надо чем-то прикрыться.
   "Оливия меня убила бы. Опять костюм испортил".
  
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"