Руджа Александр Сергеевич : другие произведения.

Мое имя - Исайя: Темное время

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Благополучно выполнив свое задание, железной рукой наведя в Сент-Клере порядок и предотвратив гибель Морских Лордов, Исайя вместе с Красным отправляется обратно в Модок, с целью восстановить справедливость в своем понимании и уничтожить дерзких заговорщиков.

  
   Первый
   Над морем была ночь, черная и холодная как дыхание равнодушных богов этой земли. Слабый западный ветер лишь слегка теребил короткие языки волн, так что они на несколько секунд окутывались облачком пены, и затем вновь исчезали в общей темной водяной массе. Звезды на небе были не видны из-за густых плотных облаков, сквозь которые почти не проглядывала луна, оставаясь лишь мутным светлым пятном.
   Шхуна с легким шелестом разрезала волны, почти не качаясь и не переваливаясь на их неустанном беге, и только снасти скрипели над головой, да еще дремал на клотике дежурный матрос. На корме, у самых лееров стояли двое: женщина со светлыми волосами и рассеянным взглядом больших серых глаз зябко охватила себя руками, а мужчина мягко обнимал ее за талию. Они глядели назад, туда, где уже давно в серой, вопреки всем законам разгорающейся рассветной дымке, пропал город Сент-Клер. Губы мужчины шевелились, быть может, они читал про себя стихи или молился, а может, просто вспоминал нужные слова, которые он когда-то давно забыл, не сказал кому-то, быть может, даже этой самой женщине.
   Было два часа ночи. Остальные пассажиры уже давно отправились спать, досыта напившись дорогого красного вина, которое Лорд Красный приберегал для особого случая, объявив вчера, что он, этот случай, как раз настал, и предложив по представившемуся поводу крепко выпить за свое чудесное спасение. Отказавшихся не нашлось, и даже Исайя, обычно не особенно уважающий откровенное пьянство, согласился присоединиться к отдыху, накушавшись в конце концов до полной умиротворенности и приятного неповиновения всех почти частей тела. Службу они, впрочем, знали, и через три часа должны были полностью оправиться, ибо их услуги Красному в будущей карательной операции должны были весьма и весьма пригодиться. Пока что прошло только полтора часа. Оставалась половина.
   - А что Лаура, - спросил Сан-Жуст, обнимая девушку чуть крепче, нежели того требовали правила приличия, - скажи-ка, ты веришь в романтику?
   - Не-а, - откликнулась та, не отрывая взгляда от чудесных светлых красок рассвета, который появился уже в небе - но не для них.
   - Это славно, - заключил Сан-Жуст. - Я вот тоже нет. А потому пошли-ка трахаться.
  
   Второй
   С пресной водой на "Виксен" ситуация отчего-то оказалась напряженной. Когда Исайя безнадежно попросил хотя бы немного - умыться после месива Сент-Клера, и отчистить пропитанную кровью одежду - его сюртук, например, уже никуда не годился после лежания на залитой кровью мостовой под маяком - Красный предложил привязать к нему канат и пустить вслед за судном, присовокупив, что, по его сведениям, в _старые_ времена подобная забава была среди тогдашних богачей весьма распространена. Исайя вежливо отказался, хотя и получил вскоре с полтазика чистой холодной воды, в которой с удовольствием, насколько позволяла ситуация, ополоснулся, промыл рану и простирнул шейный платок, которым упомянутую рану впоследствии и перевязал. Сан-Жуст и Лаура, казалось, не замечали особых неудобств, впрочем, они и от грязи пострадали значительно меньше. Вскоре после символического омовения в каюту к Исайе вломился Красный, напомнив о предстоящем совещании по поводу их совместных карательный действий по прибытии в Модок. Исайя ответил, что прекрасно об этом помнит, и после ухода Красного запер дверь на две защелки. После чего убедился, что до сбора еще достаточно времени и попытался немного подремать. Это удалось с трудом, и снилась ему все сущий бред, чепуха, которую Исайя, после того, как окончательно проснулся и вспомнить-то не сумел, кроме одной последней не то фразы, не то строчки, намертво отчего-то впечатавшейся в память
   - после смерти Лорда Матвея Ридмика главой клана стал Исайя, по прозвищу Спокойный, хотя -
   Значило это что-то или нет - сказать было сложно, Исайя еще не освоился со своим новым умением видеть то, чтобы не дано было другим. Еще маячило перед глазами неясное виденье - угольно-черный силуэт на фоне серого моря, человек со странно вытянутой головой и белым как мел лицом стоял и смотрел прямо на него - но, судя по часам, время уже поджимало. Поэтому Исайя оделся, повязал подсохший немного платок, взял трость и отправился на верхнюю палубу.
  
   Третий
   Военный совет снова происходил в уже знакомой и привычно уютной кают-компании "Виксен". На столе появились аппетитно выглядящие холодные закуски и напитки. Горячих же, к сожалению Исайи, которому смутно припомнилось, что любой мало-мальски уважающий себя человек должен оперировать закусками исключительно горячими, на столе не оказалось. А вот посуда на шхуне не подкачала, все приборы оказались ни больше не меньше, как - серебряными, тем же могли похвастаться и некоторые из блюд.
   - Вчера в одном трактире украли, - пояснил мимоходом Красный. - Никто даже не заметил.
   Сам он вообще закусывал с изрядным аппетитом, не отставал от Красного и Исайя, а вот Лаура наоборот - едва притронулась к еде. Сан-Жуст же и вовсе отказался от яств, пояснив, что сыт. Впрочем, один раз все же не утерпел и похитил с большого глиняного блюда роскошный многослойный бутерброд.
   - Итак, - сказал Красный, по привычке вольготно развалившись на своем неизменном диване. - В принципе, картина уже ясна мне насквозь, однако детали акции проработать отнюдь не мешало бы. В общих чертах _операция_ выглядит следующим образом: Мы прибываем в Модок под утро, часам к четырем, будет еще темно. Шустро сгружаемся с корабля, и...
   Он сделал паузу.
   - Ну? - сказал Исайя.
   - Ну вот, - сказал Красный. - Тут-то и хотелось бы выслушать ваши мнения, уважаемые.
   Сан-Жуст сосредоточенно смотрел на двузубую вилку, лежащую на столе. Лаура курила самокрутку, закинув голову и выпуская синеватый дым в потолок.
   - Н-да, - сказал Красный. - Господин Исайя?
   - Ну, - снова сказал Исайя, - надо полагать, Трастер находится пока в неведении относительно исхода событий в Сент-Клере и наших ответных действий?
   - Почти наверняка, - заверил Красный и положил себе маринованных грибов. - По морю гонец точно не доберется, во всяком случае раньше нас, да и по суше маловероятно, даже конный ночью без заводных лошадей сто двадцать километров вряд ли одолеет, тем более там сплошные холмы и дорога виляет как маркитантская лодка.
   - Ну и отлично, - сказал Исайя. - Тогда, значит, все несколько проще. Идем толпой к Трастеру, убиваем его, резиденцию сжигаем. И все. И без никаких.
   - Водочки? - внес предложение Красный.
   - Не-не, спасибо, - отказался Исайя. - Я вот еще балычка, если можно. - Он утащил два пласта мяса и, звякая с непривычки серебром по фарфору, неловко разделал его.
   - Ага, - сказал Красный. - А вот еще тогда вопрос - Лордов, подлежащих ликвидации, ровно четыре - собственно Трастер, Драгунов, Стругацкий и еще, вероятно, Константин. Насчет последнего я, правда, не уверен, тут как вы считаете, коллеги?
   - Убить, - бросил Сан-Жуст. Лаура пожала плечами.
   - Пожалуй, - согласился Исайя.
   - Нормально, - сказал Красный. - Итак, четверо. Господин Сан-Жуст, ну что вы, в самом деле, как бедный ронин сидите тут такой голодный? Может винца? Или напитков покрепче, мне прямо как-то даже неудобно, честное слово.
   - Благодарю, нет, - Сан-Жуст оказался непреклонен. - Разве что немного воды. Я ведь и в самом деле сыт, благодарю.
   Красный крикнул Сан-Жусту стакан воды.
   - Ну да ладно, Единый с вами, Сан-Жуст, - вздохнул он в конце концов. - Хорошо. Про лордов. Будет ли разумно разделиться на четыре группы, чтобы покончить со всеми четырьмя мерзавцами одновременно?
   - Общее количество людей, который можно задействовать в операции? - поинтересовался Исайя, поглядывая на свой пустой бокал.
   - Речь не мальчика, но стратега, - одобрил Красный и налил ему вина. - Мнээээ... пятнадцать человек, включая Лауру, Сан-Жуста и собственно - вас. Видите ли, я считаю нецелесообразным заглядывать по пути еще к себе в резиденцию, поскольку... ну, долго, а нужно рассчитывать, прежде всего, на внезапность. Короче - пятнадцать, это, в общем, все, кто есть на судне, плюс человека три я оставлю здесь - сторожить и приглядывать.
   Сан-Жуст медленно цедил воду, не отнимая руку с бокалом ото рта.
   - Угу, - сказал Исайя. Вино было отменным. - Тогда это, пожалуй, нецелесообразно - разделяться.
   - Зато внезапно, - указал Красный.
   - Ну да. Зато снижение эффективности от действия малыми группами перевесит положительный эффект от внезапности, - сказал Исайя и сам испугался.
   Красный уважительно поглядел на него.
   - Н-да, это повезло Ридмику на такого человека, - пробормотал он. - Ладно. Значит и вправду придется идти одной командой.
   - Я бы разделил ее на две части - штурмовая и страхующая, - заметил Исайя. Красный не ответил, только медленно кивнул. Исайя поглядел еще на паштет из кальмаров, но решил, что наелся. За окном плескало море. Красный что-то высчитывал, глядя в потолок.
   - Аутстэндин, - сказал он наконец. - Ближайшей от порта является резиденция Трастера, туда и направимся в первую очередь. Можно было бы даже попробовать пальнуть по ней прямой наводкой из бортовой пушки.
   - В самом деле? - восхитился Исайя. Красный опять пошевелил губами.
   - Не, - нехотя ответил он. - Дома закрывают, к сожалению. Просто подойдем, пешим порядком.
   - Можно заслать разведчика, - сказал Исайя. - Чтобы ему открыли дверь. Пусть скажет, что от Стругацкого или Драгунова со срочным сообщением. Или от его людей в Сент-Клере. А штурмовая группа в это время...
   - Нормально, - сказал Красный и налил себе водки. Лаура неожиданно тоже подставила свой бокал. - Есть девушки в наших селеньях! - обрадовался Красный, плеская и ей тоже.
   - Еще я хотел бы после... завершения операции навестить резиденцию Лорда Ридмика на предмет проверки его благополучия, а равно произведения доклада о выполненной работе, - официальным голосом сказал Исайя. - Во избежание.
   - Какой базар, - отмахнулся Красный. - Доведем и проводим, без вопросов.
   Исайя повторно осмотрел стол и пришел к выводу, что после винца можно еще, пожалуй, добавить немного холодной вареной картошечки, посыпанной зеленым луком. Кок на корабле был отменный, Исайя решил во что бы то ни стало сманить его к Ридмику. Красный все меланхолично кушал водку. Сан-Жуст доцеживал свой бокал. Лаура нашла поблизости от себя тарелку с малосольными огурцами, и, позабыв про грусть, увлеченно ими занималась.
   - А где это вы нашли в открытом море лучок такой хороший, признавайтесь? - сменил тему Исайя. Все-таки разработка стратегии и тактики, несмотря даже на все появившееся умение, оставалось не совсем его коньком.
   Красный немедленно отставил водку.
   - А это мы по пути, - весело объяснил он, отодвигаясь, наконец, от стола. - Идем в Клер, значит, почти вплотную к берегу, чтобы всякие мерзавцы с моря не подметили, а тут - дымок такой, почти у самой воды. Мы, конечно, пристали - посмотреть, может, кому помощь нужна и все такое...
   - Или, если вдруг трупы, то - обшарить на предмет ценностей, - предположил отошедший наконец от своей непонятной задумчивости Сан-Жуст. Красный неразборчиво фыркнул.
   - Оставьте ваши пошлости, Сан-Жуст, вы не дома, - объяснил он. - Так вот, на предмет помощи мы сгрузились, пошли смотреть. Оказалось - домик какого-то крестьянина. Устроился, подлец, в узенькой такой бухточке, с моря его не видно, по земле будешь ехать - тоже не сразу разглядишь, такой хитрый оказался. Но нашли.
   - А зачем он дым пускал, лето же? - заинтересовалась Лаура.
   - А он самогон гнал, - пояснил Красный. - Подходим, у него там грядки, огород, все как положено. Хороший такой огород, с пол-Модока будет. Растет всего... Ну, мы, конечно, подходим, так и так, здрасьте, мы в Сент-Клер, нам бы жратвы немного, оголодали все. Он - пожалуйста, чем могу - помогу. Набрали мы, значит, что надо, что на нас смотрело то есть - грибки, кстати, оттуда же, вы их напрасно не берете - да и отчалили, тихо-мирно.
   - А этот... Selbstgebrannter?
   - Зельбстгебрантер остался на берегу, - удивился Красный. - А что, нам его с собой брать, что ли?
   - Живой и здоровый?
   - Что ему сделается? Если сам все отдал.
   - А он сам отдал? - не унималась Лаура.
   Красный скорчил гримасу.
   - Сам, конечно. Ну... сначала, он, конечно, чего-то заупрямился, зато потом - все сразу сообразил. Это когда мы ему по ушам дали. Саблей.
   - А уши? - спросил Исайя, потягиваясь.
   - Ну я даже не знаю... пришьет, наверно. - Красный одним махом допил остатки из своего бокала.
   - Однако, друзья и господа, время уже очень позднее, и я вас не смею задерживать - распорядился он, поднимаясь. - Пора отдохнуть, потому что утро у нас будет непростое, сложное будет утро, скажем прямо. Но время еще есть. И потому каждый волен распорядится им по своему усмотрению.
  
   Четвертый
   - Не нравится мне Красный. И сильно, - сказала Лаура, стоя на баке вместе с Исайей. Сан-Жуст убрел куда-то в трюм, выбирать себе оружие заранее.
   - Что так? - заинтересовался Исайя. Вино приятно и медленно бродило где-то в задней части черепа, создавая теплое чувство легкой дезориентации. - Псих, конечно, как и все, но более или менее адекватный. Помешан на оружии. Очень любит власть. Достаточно умен, чтобы ее не упустить.
   Лаура помотала головой.
   - Не то, - сказала она. - Он смотрит на всех сверху вниз.
   - В смысле?
   - В смысле, - сказала Лаура. - Он заранее убежден, что он - круче всех, потому что - умный, любит и удерживает власть, у него оружие и так далее. А остальные - мусор, быдло, которые не стоят даже рассмотрения. - Лаура сердито нахмурилась. - Он смотрит на тебя и ты сразу понимаешь - он тебя за человека не считает. С этими ушами дурацкими - та же история.
   - Ну... - сказал Исайя.
   - На личном уровне это ладно, - сказала Лаура. - Но из-за этого его самомнения и его, и его людей - и нас - несколько раз едва не убили. И сейчас мы снова - по его велению - плывем непонятно куда. Красный считает, что Трастер ничего о нас не знает. А вдруг? После Сент-Клера я уже ничему не удивляюсь. Произойти может всякое, так почему бы не подготовиться как следует? Нет, мы плывем напрямик, в прямой видимости с берега, не спеша, как будто собрались в гости. Это - мягко говоря - неразумно.
   - А что же вы тогда - с нами? - мягко спросил Исайя. - Красный, конечно, мерзавец и негодяй, но я не помню, чтобы он загонял вас и Сан-Жуста на корабль силой. Он даже спросил: вы - со мной? Вы сказали - да. Так в чем сейчас проблема?
   Лаура опустила голову.
   - Все меняется, - тихо сказала она. - И он...
   - Что?
   Она снова взглянула на Исайю, но во взгляде уже ничего нельзя было прочитать.
   - Нет, ничего, - твердо проговорила она. - Я раскисла, но теперь уже все прошло и больше не повторится. Мы плывем в Модок, чтобы выполнить то, что пообещали, а затем - возвращаемся домой. Это все. - Она прошла мимо Исайи куда-то на корму.
   Исайя пошатнулся. На секунду палуба уплыла из-под ног, стены потеряли четкость, и ему послышался чей-то скрипучий голос, шепчущий непонятные слова.
   Только на секунду. Он по-прежнему стоял на палубе, небо на востоке пока еще оставалось темным, а шхуна все так же рассекала низкие спокойные волны, и только в мозгу затихала эхом последняя призрачная фраза.
   "Haul intah, Isajah..."
  
   Пятый
   Поспать ему удалось всего часа четыре. Примерно в три тридцать в каюту бесцеремонно постучался ногами Красный. Исайя долго не мог спросонья отпереть спасительные задвижки, а когда все-таки отпер, Красный немедленно ввалился внутрь, громко удивляясь, что уже можно сказать, время "Ч", а ничего еще не готово, и дал Исайе пять минут на сборы, потому что до прибытия осталось всего ничего, уже меньше часа, а нужно еще столько успеть.
   Исайя неспешно и обстоятельно оделся, пригладил растрепанные ото сна волосы, подышал и тщательно протер набалдашник трости, проверил по часам в кармане сюртука время - часы работали нормально, что несколько его удивило, могли бы и сломаться после всего, что случилось - и вышел в коридор.
   - Долго, - сказал Красный. Он ощутимо нервничал. - А нам опять в кают-компанию, там уже все собрались.
   - То есть, и Лаура, и Сан-Жуст? - уточнил Исайя.
   - И они в том числе, - кивнул Красный, стуча ногами по трапу. - Активнее, Исайя, активнее.
   - Активнее я не могу, - отозвался Исайя, хромая больше обычного. - Ноги не те.
   - Это потому, что они у вас из жопы растут, - объяснил Красный, со скрипом распахивая тяжелую дубовую дверь. Исайя не успел придумать подходящего ответа.
   В кают-компании было тесно, шумно и дымно. Дымно - от множества раскуренных и курящихся еще синим и плотно-серым дымом самокруток, трубок и папирос, а шумно и тесно - от полутора десятков человек, которые там находились.
   "Ага, - сообразил Исайя. - Это он всю команду здесь собрал."
   На него поглядывали с любопытством, но не особенно навязчиво.
   - Предлагаю познакомиться, пока еще все живы, шутка, - сказал Красный. - Поскольку договорились до того, что групп будет ровно две, знакомиться будем именно в этой последовательности.
   Исайя знал, что вообще-то Красный пьет мало, но сегодня он, видимо, не спал, и оттого недвусмысленно распорядился своей месячной нормой. Вероятно, рейд на Модок будет менее простым, чем он сначала описал. Причем неясно, что в данном случае является причиной, а что - следствием.
   Исайя мысленно пожал плечами. Неважно.
   - Для тех, кто еще не знает, это господин Исайя, известный ясновидец и великолепный стрелок, - сообщил Красный. - Знатно отметился в Клере, там, как вы видели, до сих пор в себя прийти не могут, что, конечно, сугубо положительно характеризует этого господина. Любить не прошу, он, думаю, предпочитает девушек, но жаловать - обязательно. Будет пока что моим заместителем. - Красный удовлетворенно выдохнул. - Ну а теперь, собственно, личный состав.
   - Мулла. - Маленький человечек с острым носом и блестящими глазами, до подбородка закутанный в плотный клетчатый шарф.
   - Семен. - Пожилой уже низкорослый краснощекий мужчина, последнее скорее от регулярного злоупотребления, нежели от свежего воздуха и здорового образа жизни. - Не Семен, а Семён, Красный, неужели нельзя запомнить, - укорил он Красного. - В следующий раз обижусь и не буду подрывать твои пакеты.
   - Это называется "взрывпакеты", - важно сказал Красный. - Нормально. Спойлер.
   Здоровенный детина с длинными светлыми волосами и недоброй ухмылкой на широком лице. Рядом с правым глазом шрам, интересный такой шрам, будто Спойлера цапнули когтем и упорно хотели выковырять глаз, а он не дал.
   - Умар. - Длиннолицый седеющий красавец.
   - Аттила. - Темные, на повилику похожие волосы связаны позади в хвост. Серые безумные глаза. Хороший боец, видимо.
   - С Лаурой и Сан-Жустом вы, Исайя, уже знакомы, а другие - нет, но мы это исправим. Лаура. Сан-Жуст.
   - Сан-Жуст, да? - с интересом поглядел на него Умар.
   - Не родня, - мгновенно среагировал тот.
   - Не родня кому? - шепотом спросил Исайя у очень кстати стоявшей рядом Лауры.
   Лаура удивленно поглядела на него.
   - Ну это же старая, всем известная легенда... Король Сан-Жуст был одним из последних светских самодержавных монархов Сортилегии, тысячи полторы лет назад, или даже больше, после него трон захватил тиран Аштан Бранкович, но был свергнут восстанием, после чего в Сортилегии установилась религиозный тип правления. Сан-Жуст был еще чем-то славен... по-моему, убил мифического безголового медведя, Акап-Бера, и еще что-то.
   - Статуя Акап-Бера стоит в Модоке, - шепнул ей в ответ Исайя. - Может, это у нас все происходило?
   Лаура пожала плечами.
   Красный недовольно покосился на Исайю.
   - Первая группа в принципе уже может идти вниз и выбирать оружие. Вторая группа. Бледа.
   Худой, весь в шрамах, узкоглазый человек. Тонкие усики делают похожим на крысу.
   - Сводный брат Аттилы, кстати, - проинформировал Красный. - Дензел.
   Темнокожий плотный тип в тонких прозрачных очках. Надо же, оказывается, не только Суке эти стекляшки нравятся.
   - Димир. - Ухмыляющийся клыкастый бородач, отчего-то коротко стриженый, а может, просто горел недавно, не отрос еще. Димир почти не обернулся от стола, когда назвали его имя, он там был очень занят.
   - Генерал. - А этот и вовсе лысый, но силищи в этом гиганте, видно, на двоих волосатых станется. Хорошая команда, обстоятельная.
   - Шовский. - пожилой уже, тоже лысоватый, со скучным лицом, но зато в щегольском сюртуке, точь-в-точь как у Исайи, но даже чище. Стратег. Стратег тоже жевал что-то большое и на вид вкусное, приятно пахнущее копченым мясом.
   - И Теодорик. - Седой хмурый человек, кутающийся в плащ с дивной фибулой вместо пряжки, кивнул Исайе, и на этом представление закончилось.
   - Оружие - отличное и дорогое, но обстоятельства таковы, что можно как его, так и боеприпасы использовать без оглядки. В компенсацию выставим этих четверых м***ков, пусть их наследники начинают с чистого листа, как я в свое время. - Он вытащил фляжку и с чувством выполненного долга к ней приложился.
   - На... э... самочувствии не скажется? - поинтересовался Исайя.
   - Нормально, - сказал Красный. - Расчетное время прибытия - полчаса, хотя с этими парусниками х*р вам кто скажет точно, но я к этому времени протрезвею, я трезвею быстро. А вот притащит Соколовер мои железяки из Клера - вот тогда мы порассекаем это море и вдоль и поперек, да и этих с суши еще тоже прижмем...
   - Кого? - спросил Исайя.
   Красный нахмурился.
   - Прибываем через полчаса, - повторил он. - Предлагаю озаботиться выбором оружия. А потому - в трюм.
  
   Шестой
   В трюме стояла пушка, и все было увешано оружием. Это было первое, что бросилось в глаза Исайе. А затем он понял, что еще кое-что укрылось от его взора - пушка тоже была увешана оружием, на лафет, в частности, был небрежно поставлен большой пулемет, наподобие того, что располагался в свое время на маяке в Сент-Клере. А может, это был тот самый пулемет.
   Красный расхаживал среди груд оружия как радушный хозяин.
   - Вот что, ребята, а пулемета я вам не дам, - решил в конце концов он. - Потому что - незачем. И вообще, огнестрел всем не брать. Пара человек должна взять холодняк - мечи по крайней мере, и еще пара - арбалеты. Кроме того, сильно рекомендую всем запастись кинжалами и прочей мелочью, х*й его знает, с чем придется...
   Исайя холодного оружия не взял, у него еще оставался метательный нож с восемнадцатью запасными лезвиями.
   Мечи в результате взяли четверо, арбалеты - трое. Красный тут же убежал показывать самый экономичный способ ношения и вдребезги раскритиковал клыкастого Димира, который выбрал себе двуручник.
   - Толково придумано! - громко объяснял он откуда-то из-за пушки. - Двуручный меч за спину вешать нельзя в принципе, он сам видишь какой по длине. Такой меч носится только в руках, или возится на лошади. А если не найдешь лошади, можешь его на Генерала нацепить, он внешне немного похож. Или возьми пищаль за спину, а меч тогда - в руки.
   Красного, впрочем, особо никто не слушал, все разбирали и вешали оружие кому какое нравится, и тщательно затаривались боеприпасами. Исайе оружие, в общем, тоже было без надобности, винчестер без зарядов он привез еще из Сент-Клера, поэтому он только поискал толковый патронташ, который вскоре и обнаружил на одном из стеллажей. В патронташе оказалось тридцать пять зарядов, и Исайя рассудил, что на четверых Лордов хватить должно. Он надел патронташ поверх жилетки и пошел наверх за тростью.
   На лестнице он столкнулся с Лаурой. Из оружия она ограничилась простой сабелькой, но непохоже было, чтобы спешила уйти из трюма, просто стояла и смотрела, не то размышляя о чем-то, не то к чему-то прислушиваясь. Исайя поглядел на нее вопросительно.
   - Постойте здесь со мной, - попросила вдруг Лаура.
   Исайя повиновался. Из трюма доносились неразборчивые выкрики, радостная брань, щелканье затворов, звон стали, объяснения Красного "этот акинак - полная х**ня, кого ты этой ж**очисткой протыкать собрался, нет ты скажи", а на трапе чувствовался соленый морской ветер - и еще начинал примешиваться пока еще слабый, но уже явственный запах смолы и сажи. Они приближались к Модоку.
   - Что-то происходит, - сказала Лаура. - Я чувствую.
   Исайя промолчал.
   - Там, в Сент-Клере, когда началась это... эта - бойня, я чувствовала ее, но не как человек чувствовала, а как - волшебница. Такая... аура, серая, плотная с ядром в центре, медленно опускающаяся, а из ядра...
   - Я тоже ее видел, ауру, - сказал Исайя. - Сеть такая, а потом появился темный силуэт, там, на маяке, и я по нему шарахнул из винта. Попытался. Потому что он не выстрелил, винт.
   Снаружи было все еще темно и резко, неприятно кричали чайки.
   - Но было и еще что-то, - сказала Лаура. - Я заметила еще какую-то ауру... еще чье-то присутствие. Только не серое. Темное, почти черное. Потом оно пропало, но сейчас - я снова его чувствую.
   - Здесь, на корабле? - спросил Исайя.
   Лаура пожала плечами.
   - Не знаю, - призналась она. - Может быть.
   - Потому что это очень неприятно, когда с тобой на одном корабле плывет кто-то с черной аурой, - объяснил Исайя. - Тогда придется смотреть не только на врагов, но и на своих одним глазом поглядывать, а это уже не боевая операция, а полная ерунда. Красному вы об этом сказали?
   Лаура сжала губы.
   - Не собираюсь. Он во-первых пьяный, а во-вторых параноик, прицепится и начнет каждого допрашивать, кто, как, и зачем протащил на корабль черную ауру. А я не хочу.
   Она помолчала.
   - Но это еще не самое плохое.
   - Правда? - удивился Исайя.
   - Впереди, - уверенно сказала Лаура. - Самое плохое ждет нас впереди. В Модоке.
   - А вот и дедушка Мороз! - рявкнул подкравшийся незаметно Красный. За спиной у него был неизменный дробовик, а на поясе - пистоль с какой-то нахлобучкой на стволе.
   - А кто такой дедушка Мороз? - вяло спросил Исайя. Красный его угнетал.
   - А это... был у нас тут такой персонаж в Модоке, - охотно разъяснил Красный. - Типа контракт-киллер, толковый мужик, хотя и занудный очень. Но толковый. У него вообще-то имя другое было - Ноэль, Пер Ноэль, но на франкском это как раз означает "дедушка Мороз", так что мы его только так и звали.
   - Умер? - поинтересовалась Лаура.
   - Ага, - весело сказал Красный. - В Осаде. Ридмик рассказывал, при нем все как раз и случилось.
   - Все ваши знакомые отчего-то умирают, господин Красный, не замечали? - сухо сказала Лаура.
   - Не замечал, - отказался Красный. - И вообще, к Ридмику все претензии, он же при нем погиб. А высадка через пятнадцать минут.
   Он был уже почти трезв, как и обещал Исайе.
   - Как команда? - спросил Исайя, чтобы Красный не обращал внимания на всю в темных предчувствиях Лауру. - Разобрались с оружием?
   - Ни черта не слушают, - пожаловался Красный. - Пулемет один все-таки загребли. В одно ухо влетело, в другое вылетело.
   Он немного подумал.
   - Как лом.
   И почти сразу же:
   - А что, Исайя, как вы считаете, стоит ли брать с собой серебряные пули? Нечисти мы вроде бы повстречать не должны, хотя кто знает, конечно, а с другой стороны - завалялся вот в кармане десяток, а это же наверняка неспроста. Какое у вас мнение на этот счет?
   - Я считаю, что двух мнений здесь быть не может, - сказал Исайя. - Дайте мне пули сюда.
   - Ага, щас, - пообещал Красный. - Хотя пяток, так и быть, подкину, к вашему винту они нормально подходят.
   На патронташе Исайи больше свободных ячеек не оказалось, но он решил проблему, запихнув серебряные катыши во внутренний, соседний с часами, карман сюртука.
   - А Сан-Жуста я, пожалуй, определю все-таки во вторую группу, - задумчиво сказал Красный. - Пусть покомандует, а там поглядим...
   На шхуну налетел не по-летнему ледяной порыв ветра и внезапно оказалось, что Модок уже совсем рядом, его черные крыши и серые стены, узкие улочки и редкие чадящие факелы - столица Ринкона темной громадой надвигалась на маленькую и почти беззащитную шхуну. Красный, однако, присутствия духа не потерял. Откуда-то из мрачных недр коридора он выудил громадный жестяной с виду рупор и заорал в него, перекрывая временами даже ветер:
   - Слушать - сюда! Подходим к городу! Первая группа - на нижнюю палубу и готовить трап! Вторая группа - взять груз и тоже туда же! Ждать дальнейших команд!
   По всему кораблю нарастал топот. Мимо Исайи двое здоровенных жлобов - вроде бы Дензел и Генерал, хотя в полумраке можно было и ошибиться - протащили длинный деревянный ящик, который неприятно напомнил Исайе о сентклерских монахах, важно прошагал Димир с огромной канистрой за спиной, Теодорик, безбожно ругаясь, взвалил себе на спину такую же. Исайя вспомнил, что он находится в первой группе, а потому поспешил на нижнюю палубу - готовить трап. Заниматься этим тяжелым делом ему, правда, не пришлось, трап развернули и готовили уже перекинуть на пирс совершенно без его помощи. Исайя встретился глазами с тоже не готовящим трап Сан-Жустом. Он был совершенно спокоен. На поясе, кроме обычной шпаги, замаскированной под трость, висел длинный обоюдоострый клинок.
   - Ну, блин, - нервно сказал Красный.
   Со скрипом и бодрой руганью трап тяжело ухнул о камень пирса, громко застонав и едва не развалившись.
   - Высадка!
  
   Седьмой
   "И было так - многие славные воины уходили тогда в утренний сизый туман, что укрывал черный город, ссутулившись под бременем тяжелых арбалетов и пищалей, и на весу неся зачарованные алые клинки. За спиной их таяла соленая морская влага, а на стволах оседал слабый отблеск грядущего боевого безумия. И в глазах не было жалости и сострадания. Они уходили - чтобы не вернуться".
   Исайя встрепенулся. Что за чушь лезла в голову? По трапу топотом ринулось три десятка ног, и операция по уничтожению Лордов-заговорщиков началась.
   Покровителем города, как и Ринкона в целом, является бог моря - Симаргл. Легенда гласит, что родился Симаргл на земле, в семье рыбака, в возрасте пятнадцати лет ушел в море с отцом и не вернулся. Однако, через год и три месяца море вздыбилось и оставило на берегу слиток соли, который, когда его подобрали, заговорил человеческим голосом. Он поведал изумленным рыбакам, столпившимся вокруг него, что отныне и вовеки веков они находятся под его защитой, и наказал передать это всем людям моря, что находятся поблизости. Давным-давно было это, но и до сих пор такой крупной и ленивой рыбы, какая водится в этих краях, нет больше нигде. Местные рыбаки, правда, вскоре смекнули, что отбирать рыбу у конкурентов гораздо проще и увлекательнее, нежели самим в поте лица проводить дни и ночи в поисках богатого места. Таким образом, в этих местах зародилось пиратство, а Симаргл стал уж по совместительству и покровителем "джентльменов удачи". Как любят повторять многие поколения местных корсаров, "ну, так он же не обиделся".
   Исайя почесал бровь. Что-то там еще было, связанное с каким-то обещанием какому-то храму... А, ну да...
   Храм Феникса был древним и легендарным орденом, поставившее своей целью искоренение субъективного зла в мире и провозгласившим своими средствами бесконечное время и бесконечное терпение. Воины Храма Феникса не были как-то сверхъестественно сильны, но зато владели искусством необыкновенно быстро залечивать раны и вообще - регенерировать, в результате чего "субъективное зло", то есть зло в их понимании, было на севере Терра Сомбры почти уничтожено. Так, королевство Саури, находящееся на северо-востоке материка, было разрушено боевиками Храма Феникса, а на его место быстро перебрались пираты, основавшие Ринкон и быстро пришедшие к мирному сосуществованию с Храмом в обмен на обещание никогда не изменять анархии. Исайе, правда, казалось, что пираты должны были вскоре густо наплевать на данное однажды обещание, и установить строй, который им подходил намного больше - дворянскую республику. А раз ничего подобного не произошло, следовательно, договор включал в себя и еще какие-то пункты, никому из ныне живущих уже неизвестные.
   В городе было темно и тихо - больше пока Исайе ничего определить не удалось. Но даже в порту - в любое время суток оживленном месте - было просто мертвенно тихо, до такой степени тихо, что даже головорезы Красного, ублюдки без страха и упрека, почти мгновенно перестали болтать и перешучиваться и быстро сомкнулись в кольцо, выставив наружи клинки мечей, ложа арбалетов и черные дула пищалей.
   По темному еще пока небу беззвучно плыли серые тучи. Но Красный долго стоять на месте своим не дал.
   - Че стоим? - громко спросил он и сплюнул на мостовую. - Факелы - зажечь!
   Умар и Семен в первой группе, Дензел и Шовский во второй деловито принялись чиркать своими кресалами, пока, наконец, усилия Семена не увенчались успехом. Команда осветилась прыгающими желтоватыми огнями, отчего Модок показался Исайе еще темнее, нежели это было на самом деле.
   - Боевой порядок, е**ть всех в ж**у! - энергично продолжал Красный. - Курс - юго-запад, мимо Смоляного к халупе Трастера, первая группа идет, вторая - прикрывает, вперед, дорогие, на - этот самый, товарищи!
   Монолитное кольцо мечей и стволов тут же распалось на две половины: первая и вправду целеустремленно потрусила вперед, а вторая, развернувшись в полукруг и поводя в стороны оружием, несколько медленнее направилась за первой. Запомнившийся Исайе еще по судну ящик, набитый непонятно чем и оттого тяжелый, волокли, шепотом ругаясь совершенно нечеловеческими словами, Умар и Спойлер. Исайя вспомнил, что его место все же в авангарде, вздохнул и направился было за набравшей неплохой темп группой, как вдруг...
   На соседнем пирсе, метрах в тридцати - спиной к городу, лицом к морю - стоял человек. Просто стоял и смотрел на море. Угольно-черный силуэт со странно вытянутой головой резко контрастировал с серой пеленой мерно катящихся волн. Человек повернулся и взглянул на Исайю.
   Лицо его было белым как мел.
   - А-а-а... - сказал Исайя. Ноги не держали. Он попытался достать из-за плеча оружие, но руки тряслись, и ничего из этого не вышло. Глаза человека на таком расстоянии Исайя видеть не мог, но - чувствовал, что под этим темным силуэтом, под этим бледным лицом нет ничего, даже пустоты. Глаза сулили вечную черную холодную пустыню, обещали бесконечное блаженное безмолвие, и нужно не смотреть на него, не смотреть ему в глаза, потому что тогда...
   "Ahlen wa sahlen, raiz Isaiah, kaifa hallek?"
   "Tuuz! - внезапно подумал Исайя. - Yallah, eshrab maya min bahr!"
   Стало легче. Он не знал, что только что сказал, но чувствовал, что это было нечто оскорбительное.
   Фигура только развела руками.
   "Mesheh, ya raiz..."
   В следующий момент на пирсе уже никого не было.
   - Что произошло? - рядом уже была Лаура, и выглядела она взволнованной.
   Исайя поглядел на руки. Они все еще подрагивали, но ходуном уже не ходили. Он показал на пирс.
   - Вы там ничего не видите?
   Лаура на мгновение прищурилась, но почти сразу же покачала головой.
   - Ничего.
   - Хотя бы ауру, или ее остатки? - Исайя начал раздражаться. - В Сент-Клере вы отлично почувствовали чье-то присутствие, отчего же сейчас не можете - или не хотите?
   Лаура даже не поглядела на Исайю.
   - Здесь совсем другое, - глухо сказала она. - В Сент-Клере я увидела ту темноту - по контрасту. Все вокруг было ярким, цветным, даже несмотря на серую пелену, которая означала Ночь. Черноту там было невозможно не заметить, она выделялась как... как не знаю что. Понятно вам - я видела ее по контрасту!
   Исайя покачал головой.
   - Ну так и здесь... - он остановился. - Вы что, хотите сказать, что здесь...
   - Здесь контраста нет, - четко сказала Лаура. - Здесь _черный_ - весь город.
   Исайя молчал несколько секунд.
   - Но это не все, - сказала Лаура, потянула его в сторону и наклонилась, что-то высматривая. - Взгляните сюда.
   Исайя присмотрелся.
   На грязных камнях мостовой тонким, незаметным почти черным дымком курился и шипел плевок Красного.
   - Как я уже говорила, - спокойно сказала Лаура, - самое плохое ждет нас впереди.
  
   Восьмой
   Красного и остальную команду они догнали без проблем - только раз почудилась Исайе слабая дрожь под ногами, словно кто-то гигантский терпеливо буравил неподатливую модокскую почву, пробиваясь сквозь камни мостовой наверх - к ним. Но дрожь больше не повторилась, и Исайя списал это на свое воображение.
   Красный признавать тайные умыслы отказался наотрез.
   - Да ну вы сами понимаете, чего говорите, че за х**ня! - возмутился он, когда Лаура вкратце изложила ему суть дела, и хотел, видимо, продолжать, да вдруг замолчал. Исайя видел почему. И все видели. При каждом слове у Красного изо рта вырывались темные, почти черные, клубы чего-то, похожего на дым, множество мельчайших частиц... или насекомых, вроде комаров.
   - Что это? - сказал Исайя, но тоже замолчал, потому что такие же клубы поднялись и у него изо рта.
   Боли не было, страха тоже. Была только усталость, и еще осознание того, что ситуация снова начинает выходить из-под контроля, как это уже было совсем недавно в Сент-Клере.
   Тут заговорили все разом, пятнадцать человек, и у всех было одно и то же - черный дым, почти сразу же испаряющийся и исчезающий в прохладном утреннем воздухе, но тем не менее - определенно имеющий место. У всех, кроме Лауры.
   Выговорившись, все некоторое время молчали.
   - Н-да, - сказал наконец Красный. - Что-то с городом такое нехорошее произошло. Очень нехорошее. Но... продолжаем движение.
   Наверное, Исайя на несколько секунд отключился. Вокруг все было черным, окутанным плотными клубами дыма, где-то далеко, однако, проглядывали скучные синеватые обелиски, оканчивающиеся угловатыми, острыми с виду зубцами. Земли не было видно, точно так же, как не было видно и неба, только под самыми ногами у Исайи сохранялся маленький светлый островок булыжной, влажной после дождя мостовой, и еще где-то сзади и внизу видны были непонятные зеленые движущиеся пятна. На уши давил глухой низкий шум, в который, тем не менее, порою вклинивались более высокие и протяжные ноты, почти сразу, впрочем, исчезая.
   Исайя медленно повернулся, вообще все движения в этом новом, другом мире оказывались необычно плавными и будто замедленными. Шагах в трех от него наблюдалось движение, десятка полтора тусклых светлых силуэтов неспешно двигались в общем колышущемся сумраке, один почти белый, вокруг него разливается скромная неяркая аура, другой - темно-серый, но аура у него значительно шире и временами поблескивает темно-красным, а кроме того где-то в верхней его, силуэта, части располагаются несколько ослепительно белых точек, настолько обжигающих даже на расстоянии, что Исайе захотелось тут же прикрыть глаза. Прочие фигуры ничем особенным не выделяются, всех их окутывают плотные серые саваны, иногда с яркими белыми вкраплениями, все сжимают черные продолговатые орудия, которые постоянно дымятся и тоже временами поблескивают багровым. В остальном же они друг от друга ничем не отли...
   Исайя прищурился почти до боли во внезапно обретших невиданную чувствительность глазах. Среди одинаковых серых фигур, неразборчиво бубнящих что-то на низких тонах и помахивающих своими дымящимися махинами, проглядывал кто-то... что-то...
   Оно было темным и подвижным, почти сливающимся с окружающим фоном, в отличие от неторопливых силуэтов, которые Исайя видел раньше, оно меняло свою форму и оттенки почти моментально, только что бывшее угольно-черным становилось почти нормальным серым, а в следующее мгновение начинало отливать сизо-коричневым. В какой-то момент Исайя даже различил снежно-белые точки где-то глубоко внутри, но видение это пропало так же быстро, как и появилось.
   Черная гибкая фигура внезапно изогнулась, повернула голову - или то, что ее заменяло - к Исайе и замерло, словно принюхиваясь. Исайя почти физически, насколько это было в этом его состоянии применимо, ощутил, как рыщут вокруг голодные, ищущие взгляды твари, как пытается она найти его _здесь_, найти и уничтожить пришельца, дерзко и незвано вторгнувшегося в святая святых - в собственный мир тварей, он осмеливался _видеть_ как они, он мог это, и еще намного больше, но чтобы он не успел воспользоваться даром, так некстати свалившимся на его непонятливую голову, Исайю требовалось найти и затем - уничтожить, пока он ошеломлен и беспомощен.
   Из головы у существа начало расти что-то, что Исайя сначала принял за длинные, заячьи почти уши, однако вскоре он был вынужден признать, что ошибся. Это были не уши - щупальца. Такие же черные, как и сама тварь, такие же подвижные и сгибающиеся во всех направлениях без видимого усилия, они засвистели, зашуршали, тяжело и с натугой рассекая неподатливый _здешний_ воздух, подбираясь к Исайе.
   Его наконец заметили.
   Исайя медленно, вытащив из-за пазухи свой проверенный в бою нож-самострел и выставив его перед собой - широкое лезвие полыхало дымящимся красным пламенем, принялся осторожно отступать, но щупальца твари не боялись оружия - одно из них, изогнувшись, хлестнуло его по руке, и тесак полетел куда-то в сторону, а Исайя, скорчившись от жгучей боли, чуть было не свалился в бессознательности, когда из-за далекого горизонта вынеслась вдруг белая стальная длань и удержала его.
   Исайя открыл глаза. Он полулежал на земле, его голова была на коленях у Лауры, а вокруг стояло несколько человек из его первой группы, да еще хмурый Сан-Жуст.
   - Плохи ваши дела, старина, - сказал он. - Давит?
   - Давит, - сказал Исайя, не сразу поняв, что именно говорил ему капитан, но уловив безошибочно интонацию.
   - Вам следует, Исайя, вернуться на корабль, - скомандовал Сан-Жуст, но тут воспротивилась Лаура.
   - А я считаю - не следует, - отчеканила она, в упор глядя на Сан-Жуста.
   Исайя вспомнил Сент-Клер. Ситуация повторялась с точностью до наоборот. Тут вперед протолкался Красный.
   - В первой группе - и вообще - пока что командую я, - сказал он. - Поэтому решения о нахождении - или ненахождении господина Исайи, или любого другого человека, в составе нашей группы принимаю тоже исключительно я. Будут ли возражения по этому поводу, господин Сан-Жуст?
   Сан-Жуст по этому поводу возражений не имел.
   - Что касается господина Исайи, то он продолжит движение с нами даже если кому-то придется тащить его на спине, - распорядился Красный. - Кстати, - вспомнил он, - как вы тут, в целом, ничего?
   Исайя кивнул.
   Все было нормально. Все было как прежде.
   А совсем рядом с ним бились, полосовали воздух узкие черные щупальца чужого безумия.
  
   Девятый
   Они вступили в Смоляное, маленькую рыбацкую деревушку на окраине Модока, через десять минут. За это время Исайе снова показалось, что почва под ногами чуть слышно вибрирует. Лаура тоже время от времени оборачивалась, рыскала беспокойным взглядом по сторонам, видимо, что-то чувствуя. Сан-Жуст шагал, не останавливаясь, опустив голову и держа руку на эфесе клинка, который он выбрал себе в трюме "Виксен". Красный не выпускал из рук револьвера. Остальные тоже не плоховали - щерились дулами и стрелами во все стороны, кто-то даже не таясь перезаряжал арбалетные болты на стрелы с посеребряными наконечниками. Одним словом, становилось ясно, что операция идет не так, как задумывалось. Отступать, однако, пока никто не собирался.
   В Смоляном было тихо, и не горело ни одного огня, даже извечного запаха смолы, давшего название всему селению, почти не чувствовалось. Не хлопали двери, не жгли костры, не спускали на воду длинные темные баркасы или маленькие юркие плоскодонки. Словно все жители оставили свои дома и...
   Пропали?
   Ушли?
   Погибли?
   - Интересненько, - пробормотал Красный. Исайя пробрался ближе к нему. Красный крутил на пальце револьвер - взад-вперед, взад-вперед, и о чем-то, хмуря брови, размышлял. Одинокую струйку черного пара, поднявшуюся у него изо рта, Исайя проигнорировал.
   - Что именно?
   Красный дулом показал на землю. Исайя вгляделся, а затем закрутил головой, осматривая окрестности.
   Всю деревню опоясывал сплошной широкий белый круг. Сначала Исайе показалось, будто он снова провалился в "другой взгляд", как он про себя уже стал называть эту свою способность, но затем выяснилось, что круг был самый, что ни на есть настоящий, проведенный мелом. За первым, метрах в пяти вглубь деревни, Исайя различил и второй, точно такой же, а еще дальше, вроде бы, тоже что-то белело, но в полумраке сказать точно было уже затруднительно. Исайя недоуменно поглядел на Красного.
   - Вот, значит, как... - сказал Красный, глядя на вымершую деревню с определенным смыслом.
   К ним скользящей походкой подошла Лаура. Остальная команда толпилась позади, во все глаза рассматривая открывшееся их глазам зрелище опустевшего селения, кроме носильщиков ящика, которые просто шумно уселись на него, отвернулись ото всех и, изредка перебрасываясь словом-другим, закурили.
   - Мел, - сказал Красный, - это древнейшее и надежнейшее средство против живмеров.
   - Кого? - не понял Исайя.
   - Живмеров, живых мертвецов, зомби... - Красный кивал каким-то своим мыслям. - Отпугивает их качественно. Есть у меня деревенька, километрах в шестидесяти вглубь материка, нормальная такая деревенька, вроде родового поместья. Так там есть одно неспокойное кладбище, живмеры по ночам раньше вылезали и шастали по округе вдоль и поперек. Вреда от них, конечно, никакого не было, они ж не некромантом поднятые, просто такое свойство у тамошних мест... но, согласитесь, неприятно, когда под вечер тебе в окна разлагающиеся трупы да скелеты всякие заглядывают, а кроме того, домашняя скотина очень на это дело отрицательно реагировала. Так селяне взяли и просто обсыпали тот цвинтарь по границе мелом, а забор по периметру покрасили известкой. И, понимаете ли, как отрезало. Они, конечно, периодически эти меры предосторожности повторяют, но проблема, как говорится, искоренена.
   - То есть вы хотите сказать, что здесь произошло нечто похожее? - предположил Исайя.
   - Весьма вероятно... - кивнул Красный. - Что ж, тогда мы, по крайней мере знаем, с чем...
   - Нет, не знаем, - подала голос Лаура. - Мел и в самом деле используется в качестве репеллента для нечисти, однако...
   "В качестве чего?" - не понял Исайя, но Лаура тем временем продолжала - Однако, он является лишь одним элементом из большого комплекса мер по защите от нечистых сил. - Она угрюмо поглядела на серые неподвижные избы. - В частности, правила требуют обязательного зажигания света по всех домах и громкого всеобщего чтения молитв либо охранных заклятий. Я лично в данный момент ничего подобного не наблюдаю.
   Ватага за их спинами притихла, только тихонько потрескивали факелы. Красный нервно барабанил пальцами по ложе дробовика, который он на всякий случай передвинул вперед.
   - Из чего можно сделать вывод...
   - Из чего можно сделать вывод, - твердо сказала Лаура, - что то, что напало на город и деревню, не является нечистью, вследствие чего мел не стал для него преградой, а значит...
   - Здесь все мертвы, - сказал Исайя. Ветер, который дул с моря, ему совсем не нравился. Что-то в нем было, какой-то запашок, который никак не ассоциировался с солью, йодом, или чем там еще богата морская вода, а скорее - с битвой, схваткой и...
   Кровью.
   В вышине звонко каркали вороны.
   - Дальше, - хрипло сказал Красный. - Идем дальше.
  
   Десятый
   Первого мертвеца они обнаружили минут через пять после того, как покинули Смоляное, хотя если быть точным, честь принадлежала Сан-Жусту. Сам Исайя нипочем бы не заметил труп, так он сливался со стеной дома, к которой был прислонен. К счастью, это оказался не упомянутый Красным живмер, а самый обыкновенный, банальный, можно сказать, покойник.
   Исайя, Лаура, Красный и прочее подошли несколько поближе к тщательно осматривающему тело Сан-Жусту. Тело это не производило особо приятного впечатления - здоровенный, совершенно лысый мужчина лет тридцати сидел, прижимая руки к развороченному животу. Красный, бегло взглянув на рану, определил, что имело место обычное, явно огнестрельное ранение, вероятно, с применением дробового оружия. Легче, правда, от этого никому не стало, поскольку тяжелое ранение в живот вряд ли могло привести к появлению на лице человека такой жутковатой ухмылки. А она была, всякий желающий мог убедиться, она обнажала немногие оставшиеся на месте зубы несчастного, и даже затрагивала, прищуривая, его широко распахнутые глаза, отчего казалось, что мертвец знает что-то смешное, пониманию группы пока еще недоступное. Кроме того, лицо покойника было обезображено тремя быстрыми росчерками ножа или меча в форме буквы Y, где центром их пересечения была верхняя губа человека. Непохоже было, что лицо изрезали случайно. Ритуал?
   - Что я могу сказать, - поднялся с корточек Сан-Жуст. - Умер он не очень давно, часов восемь-десять назад, скорее всего, кровь, как положено, запеклась, но вороны за него, как ни странно, еще не принялись. Причина смерти, естественно, проникающее ранение в живот, а вот эти разрезы на лице были несомненно сделаны уже после смерти, поскольку кровотечение из упомянутых разрезов места не имело. Так-то. Оружия, вместе с тем, у покойного я не наблюдаю, что тоже странно, тем более что на руках имеются следы пороха, а положение правой руки указывает на то, что он - покойный - что-то в ней сжимал, предположительно, приклад пищали. В общем-то, это все.
   - Впечатляет, - кивнул Красный. - Вам, Сан-Жуст, работать бы где-нибудь в Святой Церкви, где-то в Бурне. Они таких внимательных и хладнокровных очень сильно уважают.
   На лице Сан-Жуста промелькнуло что-то вроде усмешки.
   - Что мы имеем? - спросил Красный. - Кто-то этого человека убил, нарисовал на лице какую-то пакость, а оружие отобрал. О чем это говорит?
   - О том, что оружия у нападавших мало или вообще нет, - сухо прокомментировал Шовский, брезгливо глядя на труп. Струйка смолы с его факела закапала на землю, и Шовский его наклонил, чтобы на него не попало. - А также о том, что это, скорее всего, люди, поскольку зомби оружие не очень нужно.
   - Тем не менее, рыбаки из Смоляного решили, что это именно зомби, - уточнил Исайя, - учитывая то, что меры, которые они предприняли, именно от этих ваших живмеров и спасают.
   - Как говорила одна моя знакомая, все страньше и страньше, - сказал Красный. - Однако бдительности не терять. Идем дальше.
   Следующее найденное тело ничем особенным не выделялось, за исключением вырезанной на лице загадочной буквы Y, да еще пожалуй, тем, что у его ног из мостовой был выбито несколько камней.
   - А камни-то выбиты изнутри, - сказал Димир, присев рядом на корточки и сплюнув в дыру в земле. - Снизу. - Он даже забыл ухмыляться.
   На этот раз Исайя не показалось. Под землей что-то двигалось. Уже очень быстро. Что-то приближалось прямо к ним.
   - Что за фигня? - остановился Красный. Вибрация уже ощущалась совершенно явственно. В полусотне метров от группы с треском вылетел из мостовой еще один булыжник.
   С этого момента события развивались стремительно, но припомнить их Исайе удавалось впоследствии с большим трудом, особенно сложно обстояло дело с последовательностью действий. Вроде бы сначала дико заорал Бледа, взмахнув руками и с размаху воткнув меч себе прямо под ноги. Или, возможно, он сначала провалился в мостовую почти по колено, а только потом заорал. Не исключено даже, что сначала к нему кинулся Генерал, на ходу нацеливая Бледе под ноги свой пулемет, или это показалось Исайе, что сразу же с искаженным лицом рванулся к брату Аттила, размахиваясь в прыжке огромным мечом.
   На самом деле из мостовой сначала возникли чьи-то руки. Откуда они взялись, не заметил никто, как будто в самом деле из-под земли выскочили. Несомненным оставалось одно - руки эти мгновенно ухватили Бледу за сапоги и почти сразу же утащили под землю по колено. Затем резанул уши страшный нечеловеческий крик, так кричать не мог ни один человек, это был страшный вопль пожираемого заживо, вопль такой боли, по сравнению с которой любая пытка, любая сколь угодно долгая казнь казалась не более чем мимолетной лаской. Меч Бледы ушел в землю, почти на середину своей длины, и вдруг тоже провалился полностью, будто кто-то его снизу дернул за лезвие. Генерал просек ситуацию совсем не сразу, сначала дуло его оружия дернулось в сторону оставшегося за спиной Смоляного, и только потом он, зарычав, крутанул его обратно, и воздух разрезала короткая очередь.
   Обоюдоострый меч Аттилы со свистом вонзился в одну из рук, хватающихся, утаскивающих Бледу под землю и располовинил ее. В этот момент пришел в себя Исайя и выпустил обойму из своего тесака в расширяющуюся на глазах воронку, в центре которой оказался Бледа, затянутый уже почти по пояс. Сан-Жуст медленно, морщась как от боли, тянул из ножен свою шпагу.
   Тут вперед вырвалась Лаура. Сабля ее горела ослепляющим белым светом и рассыпала вокруг себя шипящие дымящиеся во тьме искры. Она коротко взмахнула оружием.
   Лезвие сабли вспыхнуло алым и выплюнуло в воронку серию коротких белых вспышек. Мгновением позже Лаура вонзила саблю в землю. Исайя едва удержался на ногах, такой силы толчок прошел под землей, "другим" зрением он на секунду увидел десятки искореженных зеленоватых фигур, скрюченных болью, извивающихся там, внизу, и в конце концов светлеющих и погибающих, расстающихся со своим странным подобием жизни. Но он увидел также и сотни других зеленых силуэтов, ничуть не пострадавших, но чувствующих боль и смерть своих сородичей. Правда, находились, они очень далеко, за пределами Модока. А потом стало совсем тихо, только стонал и всхлипывал, хватаясь за обрубки ступней, Бледа, да скрипел зубами, схватившись за голову, рядом Аттила. Обычно темный и невозмутимый Дензел, обрабатывая страшные раны, был при свете факела серым как пепел. Лаура, сжав в тонкую ниточку губы, чистила саблю от прилипшей земли. Остальные молчали.
   Подошел и сел рядом с Бледой Красный. Аттила не обратил на него никакого внимания, продолжал сидеть, обхватив руками голову и раскачиваясь из стороны в сторону.
   - Ты... вот что, - сказал Красный. - Ты и Дензел, вы сейчас же отнесете Бледу обратно на судно, ясно. Там проследите, чтобы... ну, понятно, чтобы ему немедленно оказали помощь. Останетесь с ним. Все будет нормально, я... мы с ним и с тобой еще повоюем, понял? Понял, я спрашиваю?
   Аттила перестал раскачиваться и кивнул.
   - Тогда давай.
   Погрузить израненного, но по какой-то злой прихоти судьбы до сих пор находящегося в сознании Бледу на широкую спину Дензела было делом одной минуты. Исайя показалось, что великан и не заметил своей ноши, мощно и быстро затопав по направлении к оставленному ими порту. Аттила подхватил свой меч и пищаль Дензела, и не оглядываясь быстрым шагом направился за ними.
   - Вот такие дела, - сказал Красный. Исайя принялся загонять запасные лезвия в свой нож. - Кто-нибудь считает, что нам следует повернуть назад? Нет? Это хорошо.
   Они шли вперед - двенадцать человек.
  
   Одиннадцатый
   По пути они обнаружили еще несколько тел, но останавливаться около них не стали, кроме того, все они несли на себе непонятный Y-образный символ. Почти все молчали, куда-то пропала даже димирова всегдашняя говорливость. Ношение ящика с боеприпасами передоверили теперь Генералу и Семену, поскольку Умар и Спойлер порядком выдохлись. Исайя старался не отставать от Красного, и потому держался по большей части впереди, хотя слышал, как сзади, во второй группе Сан-Жуст деловито наводил порядок. Видимо, ему нужно было сначала некоторое время, чтобы втянуться в процесс командования, но теперь он привык. Вокруг по-прежнему было тихо.
   Первый живой человек им встретился минут через десять после того, как группу покинули Дензел, Бледа и Аттила. Он просто вышел из окружающей темноты, которую нисколько не развеивали догорающие уже факелы, и остановился посреди дороги, спокойно и без страха глядя на приближающуюся команду Красного.
   Исайя спрятал тесак за пояс и взялся за винчестер. В чужаке не чувствовалось особой опасности, но "другой взгляд" включаться пока не желал, а это располагало к известной осторожности.
   Незнакомец был плотен и коренаст, с длинными руками и чуть кривоватыми ногами. На лице перекрещивались несколько странноватого вида шрамов, создавалось впечатление, что его сначала разорвали пополам, а затем неаккуратно склеили. Длинные редкие волосы слабо колыхались под дуновениями прохладного утреннего воздуха.
   - Кто такой? - немедленно поинтересовался Красный. Его револьверный пистоль был нацелен незнакомцу в голову. Остальные тоже не сплоховали - до Исайи донеслось пощелкивание курков и поскрипывание натягиваемых тетив.
   Чужак среагировал _неправильно_. Не насторожился, не потянулся за оружием, как сделал бы любой нормальный человек. Он даже не поднял руки кверху, как сделал бы человек предусмотрительный, а просто сделал еще один шаг вперед.
   - Стоять! - среагировал Красный.
   Чужак разлепил губы.
   - Меня эзовут Тиамат. Я живу эздесь.
   В его речи чувствовался странный акцент, или скорее говор, Тиамат растягивал и оглушал звук "з", добавлял к началу слов "э" и слегка прицокивал на звуке "т". Исайя попытался представить, где могут говорить таким образом. Аррабаль? Запад Альта-Миры? Может быть, Корона?
   Руки с пистолем Красный не опустил, но, видимо, слегка расслабился.
   - Отлично, Тиамат, что произошло с городом? Кто напал на него?
   Тиамат молчал несколько секунд.
   - Никт-со не нап-падал, - сказал он, по-прежнему прицокивая. - Прост-со приш-шли друг-хие.
   - Теперь-то все понятно, - скривился Красный. - От тебя, я смотрю, мы ничего не добьемся, хотя я пока не теряю надежды. Веди нас к дому Трастера.
   Тиамат покачал головой.
   - Нет-ссс.
   - Не понял, - сказал Красный. - Но я повторю - веди нас к дому Лорда Трастера.
   На этот раз Тиамат размышлял с полминуты, но в конце концов кивнул, повернулся и зашагал вперед.
   - А зачем? - шепотом спросил Исайя Красного. - Мы разве и так дороги не знаем?
   - Знаем. Но если кому-то еще захочется напасть на нас, они сначала нападут на него. А его не жалко.
   Исайя покивал. В самом деле, разумно.
   Несмотря на принятые предосторожности, никто на них не напал, и еще минут через пять команда оказалась на небольшой площади, у которой располагалась резиденция Лорда Трастера. Сама резиденция не поражала ни красотой, ни великолепием, просто небольшое трехэтажное здание, сложенное из глухого серого камня. Исайя вспомнил, что досталась она Трастеру практически по наследству от безвременно скончавшегося во время Осады Лорда Шувалова, который не то сам полез с голыми руками прямо на зомби, не то его кто-то удачно подтолкнул, так что скромная резиденция осталась без хозяина. Тут-то и появился, как чертик из табакерки, которую Исайя когда-то видал на картинках, Трастер, и неторопливо и последовательно повел речь, суть которой сводилась к тому, что он сам - человек старый и больной, в политике напрочь не разбирающийся, но толковый управитель, и что не дадут ли ему почтенные Лорды по этому поводу место среди них. Лорды призадумались, причем призадумались совершенно одинаково. Марионеточный Лорд и партии _молодых_ и партии _зрелых_ был очень и очень нелишним, а потому, после недолгого обсуждения, которое проводилось более для проформы, Трастера единогласно провозгласили новым Морским Лордом.
   Оказалось, впрочем, что Трастер беззастенчиво лгал, когда называл себя старым и больным. Силы и здоровья у него было за двоих и больше, это выяснилось, когда он очень энергично стал заниматься подготовкой и обучением людей такого сорта, о котором никто в Ринконе допрежь не слыхал - террористов. Подготовленные им люди оказались весьма полезными в некоторых операциях за пределами Ринкона, которые проворачивали Лорды, но осознание того, что Трастер вовсе не так прост, как казался вначале, побудило Первого Лорда Кантемира послать к нему убийц. Их было трое, и Кантемир заплатил им достаточно, однако днем спустя их головы оказались насажены на изгородь усадьбы Первого Лорда. Во рту одного из убийц лежал кошелек, а в нем лист бумаги с единственной фразой "в следующий раз голова будет всего одна". Кантемир не был глуп и тут же сообразил, чья именно голова будет украшать ворота его усадьбы, а потому, несмотря на некоторую картинность происходящего, смирился с неизбежным и более вопрос о смещении Трастера с занимаемой должности не поднимал.
   У теперешней резиденции Трастера, с точки зрения Исайи, был только один недостаток - ее опоясывал высокий железный забор, с шипами вверху, так что о том, чтобы перелезть, нечего было и думать. Замка на массивных воротах, у которых сгрудилась команда, правда, не было, зато две их половинки накрепко связывала толстая металлическая цепь, накрученная вокруг двух прутьев ворот несколько раз.
   Тиамат, шедший шагах в десяти впереди, остановился.
   - Вот-с ег-хо рез-сидент-сия, - пришепетывая больше обычного, сказал он. По знаку Красного Тиамата немедленно окружило четыре человека, двое из них с факелами.
   - Хорошо, - сказал Красный. - Теперь рассказывай, что с городом, откуда трупы по пути сюда, что за уроды лазят под землей, и что это вообще все значит.
   Тиамат снова покачал головой.
   - Нет-с... Вот-с рез-сиден-сия... - снова начал он, но Красный его перебил.
   - Слушай, ты все никак не поймешь своего положения, - сказал он, снова раскручивая на пальце пистоль. - Вопрос стоит очень просто: говоришь то, что я хочу - или умираешь.
   - Нет-с... - прошептал Тиамат, но тут вскрикнула Лаура.
   - Тень!
   - Что? - удивился Исайя, но тут же понял. Тиамат все время держался в темноте, стараясь не особенно попадать под свет факелов. А когда все же попал, внезапно оказалось, что он не отбрасывает тени.
   Вообще никакой.
   - Мочить! - среагировал Красный.
   - Ааа, су...
   У Тиамата появилась тень, сначала серая и маленькая, а потом все длиннее и темнее... а сам он в это время делался все меньше и прозрачнее, так что через несколько секунд все, что от него осталось - длинная черная тень. Тень извернулась, заскользила прочь мимо Семена - тот боязливо отшатнулся - и пропала в одном из переулков.
   Над площадью повисло молчание.
   - Вот такие пироги с котятами, - сказал Красный. - Серебряные пули у кого еще, кроме меня есть? Такое впечатление, что они нам вскоре очень сильно понадобятся.
   Серебряные пули оказались еще у Умара и Димира, но немного, и еще два десятка у Генерала, но их Красный изъял, потому что Генерал со своим пулеметом этот запас истратил бы мгновенно.
   - А пироги с котятами я ел, - пробасил некстати Генерал.
   - Ну и как? - заинтересовался Красный.
   - Ниче. Только хвостики мешают.
   Красный фыркнул себе под нос, но атмосфера разрядилась.
   Исайя тем временем заряжал себе в винчестер серебряную пулю.
   Умар подошел к воротам и попробовал сбить цепь ногой. Цепь не поддалась. Умар пожал плечами и отошел обратно.
   - Вот тут-то нам и пригодится реально огнестрельное оружие, - объявил Красный и сделал знак Генералу. Тот неторопливо вышел в центр, щелкнул затвором и прицелился.
   Длинная очередь тяжелых двадцатиграммовых снарядов хлестнула по воротам и цепи. Часть пуль с визгом срикошетила от прутьев решетки, часть пролетела сквозь прутья и ушла в песок дорожки, ведущей к дому. Цепь видимого ущерба не понесла. Генерал со звоном выкинул пустой зарядный барабан и вставил в пулемет новый.
   - Хреново, - определил Красный.
   - Позвольте, я, - протиснулся вперед Исайя.
   Грохнул выстрел, кусочек серебра расплющился о звенья цепи. Что бы это ни было, ограда никак не была связана с нечистью.
   - Хреново, - еще раз сказал Красный. - Что же остается? Взорвать! Семен!
   "Да он же доволен!" - подумал про себя Исайя.
   - Я Семён, Красный! - сказал взрывотехник, открывая один из ящиков, которые всю почти дорогу несли Умар со Спойлером. - Доиграешься как-нибудь, а я серьезно не стану взрывать, за такие-то дела.
   - Щас как врежу по башке - и уедешь на горшке, - лениво пообещал Красный.
   В ящике, насколько Исайе удалось разглядеть, лежали рядами небольшие, примерно двадцать пять на пятнадцать, бруски неизвестного материала. К каждому из брусков был прикреплен небольшой цилиндр со свешивающимся коротким хвостиком. Семён взял один брусок и уже принялся зачем-то выкручивать из него цилиндр, когда к нему приблизился Сан-Жуст и что-то коротко сказал. Семён кивнул и громко обратился к Красному:
   - Тут это... Сан-Жуст хочет что-то самостоятельно попробовать.
   - Милости прошу, сколько угодно, - пожал Красный плечами. - Да и вообще, каждый волен испытать на этих воротах свою силу, ловкость, мнэээ... колдовские способности - все что угодно. Важен результат - ворота должны быть открыты.
   Больше добровольцев что-то не нашлось, а вот Сан-Жуст медленно подошел, точно слепой, ощупал прутья, едва коснулся пальцами цепи, склонил голову и замер, только кончики пальцев на цепи трепетали как живые.
   "Он же видит!" - понял Исайя. - "У него точно такой же "другой взгляд", что и у меня. Отчего он его скрывает?"
   В этот момент что-то пронзительно скрипнуло. Цепь вздрогнула, дернулась, словно змея, почуявшая дудку - Исайя никогда сам не видел, но много слышал, что на юге змей умеют зачаровывать путем игры на дудке, а вот, что интересно, с драконами, даже молодыми, такой фокус не проходит - медленно, неуверенно сползла с прутьев ворот и тут же втянулась Сан-Жусту в рукав.
   - Не устаю вам поражаться, - сказал Красный и поднялся с ящика со взрывчаткой. - Семен, запакуй все это обратно.
   Сан-Жуст разглядывал свои руки. Когда Исайя проходил мимо, цепь как раз выпала у него из рукава, и беспомощно, обиженно звякнула о мостовую.
   - Что у вас там? - полюбопытствовал Исайя.
   - Ничего, - мгновенно убрал руки в карманы Сан-Жуст, но Исайя успел увидеть - на правой ладони, прямо поперек ее, красовался свежий багровый рубец, словно от ожога.
  
   Двенадцатый
   К двери приближались, как и было условлено, всемером - Исайя, Красный, Спойлер, Умар, Семен, Мулла и Лаура. Красный, Спойлер и Мулла стали с одной ее стороны, Умар, Семен и Лаура - с другой. Исайя встал посередине, чувствуя себя отличной мишенью. Но винчестер его теперь был заряжен серебряными пулями, с флангов прикрывали боевые товарищи, да и вообще, вроде бы все, наконец, начинало идти по первоначальному плану. Исайя глубоко выдохнул и громко постучал в дверь.
   С минуту ничего не происходило. Красный, засевший справа, сделал Исайе страшные глаза, но в это время за дверью послышались тихие скользящие шаги, и кто-то негромко спросил:
   - Кто здесь?
   Голос определенно женский.
   - Это гонец от Лорда Стругацкого! - тщательно изображая беспокойство, прокричал Исайя. - Срочное сообщение Лорду Трастеру!
   Дверь так и не отворилась.
   - Вы можете подождать до утра? - спросил тот же голос. Исайя поправил сам себя, скорее не женщина, а молодая девушка.
   - Ни в коем случае! - воскликнул он, подвигая ложе винчестера поближе к правой руке. - Это весьма срочно.
   Красный перехватил свой пистоль поудобнее и показал пятерню. Ясно, на счет "пять" дверь будут ломать.
   - Сейчас я открою, - раздалось изнутри. Защелкали многочисленные замки и защелки. Трастер заботился о своей безопасности. Жаль, прислугу туповатую набрал. Дверь открылась на ширину цепочки, в проеме показалось узенькое и, насколько было видно в утреннем полумраке, миловидное девичье личико.
   - Вы один? - спросила девушка.
   - Разумеется, - энергично подтвердил Исайя. - Однако быстрее, время крайне дорого.
   Дверь отворилась полностью, а девушка отступила вглубь прихожей. Исайя быстро скользнул внутрь, а вслед за ним ввалилось еще с полдюжины здоровенных лбов - практически вся первая группа во главе с вездесущим Красным.
   Непонятным оказалось то, что девушка не проявила никаких признаков замешательства при виде такого количества хмурых вооруженных людей. Просто совершенно не обеспокоилась.
   - Вы можете передать ваше послание мне с тем, чтобы я, в свою очередь, передала его содержание моему хозяину - Лорду Трастеру, - без выражения сказала она, обращаясь по-прежнему к Исайе.
   - На х*й сообщение, сука! - обрадовал ее Красный. - Где этот п***юк, показывай!
   - Вы можете передать ваше послание мне с тем, чтобы я, в свою очередь, передала его содержание моему хозяину... - тем же тоном повторила девушка. Взгляд ее напоминал зомби. В речи прорезался знакомый по Тиамату акцент.
   - Передай ему - смерть пришла! - прошипел Спойлер, передергивая затвор многострела.
   - Вы можете передать ваше послание мне с тем, чтобы... - сказала девушка. Что-то происходило с ней, на скулах вспухали бугристые желваки, и без того узкие глаза превращались в вовсе неразличимые щелочки, сама голова, казалось, меняла форму...
   - Убить ее, - приказал Красный и сам вскинул свой револьвер.
   В замкнутом маленьком помещении пять выстрелов одновременно громыхнули так, что у Исайи надолго заложило уши. Девушку швырнуло назад и оставило на полу в неправильной, изломанной позе. Проверять, жива ли, явно не требовалось.
   - Ага, - сказал Красный, повернувшись к своим, и спрятал пистоль. - Войти-то мы вошли, но вот рады ли мы этому...
   За его спиной девушка шевельнулась и попыталась подняться, опираясь на перебитые выстрелами руки. Принадлежность ее к женскому полу, да и человеческому роду вообще, правда, была уже сомнительной - голова изменила форму и стала сильно вытянутой кверху, глаза почти исчезли в складках толстой сероватой кожи, а на месте рта появились три уже смутно знакомые прорези, образующие вместе букву Y. Красный на секунду замер, глядя на застывшие лица группы. Исайя решил, что и его собственное лицо не очень от них отличается.
   - Вали суку! - гикнул Красный и ничком упал на пол. Над его головой прогрохотала еще одна очередь и свистнуло две стрелы с серебряными наконечниками. Существо, которое раньше было служанкой у Трастера, повторно отбросило на пол. На этот раз над ним надежно навис Генерал с пулеметом наготове, но оно больше не шевелилось. Во входную дверь беспокойно вливались члены второй группы во главе с Сан-Жустом, смотрели на тело, качали головами, недоуменно матерились. Не особенно большая прихожая всех желающих уже не вмещала, а облака черного пара под потолком придавали сцене мрачно-похабный оттенок, эдакое поругание коварных вурдалаков или черных некромантов над беззащитной жертвой.
   - Видал такое раньше? - жизнерадостно спросил Димир, как будто это он лично был ответственным за появление за свет подобных тварей.
   - Фигня полная, - недовольно проворчал Теодорик, приглаживая усы. - Вот блин, уж вляпались так вляпались, будет что внукам в старости рассказать.
   - Ты прям Левая Рука, собственной персоной, - ухмыльнулся по своему обыкновению Димир и поправил ранец за спиной. - Не доводилось встречаться?
   - Н-да, - сказал Красный. - Ди нам бы тут не помешал, однозначно.
   - Эт верно, - крякнул Генерал. Легенды об охотнике на вампиров и различную мелкую нечисть по имени Ди, а также его неизменном помощнике-ворчуне Левой Руке ходили по всей Терра Сомбре, причудливо время от времени пересекаясь и дополняясь невероятными деталями. Тем не менее, Ди и Левая Рука считались реально существующими личностями, Исайя сам не раз беседовал с людьми, которые клялись чем угодно, что неоднократно с ними встречались. Но раз уж Красный проговорился, что им нужна помощь... дела определенно нехороши.
   - Вторая группа! - внезапно рявкнул Красный. - Почему внутри? Почему не страхуете первую группу? Е***ый в рот, ну что за я не знаю! Димир, кстати, отдай Умару огнемет, он нам сейчас больше нужен. Сан-Жуст, е**ть всех в корень, выводи остальных людей и рассредотачивай снаружи, б**дь, я вообще не понимаю, прямо начинаю опять в вас разочаровываться, быстрее!
   Исайе показалось, что Сан-Жуст сейчас выдаст Красному длинную и обстоятельную тираду на своем любимом франкском, чтобы Красный ничего не понял, и потому целиком состоящую из ругательств. Тот, однако, промолчал и кивком показал своей второй группе на выход. Он казался подавленным. Исайя решил, что он что-то остро чувствует, только виду не подает.
   Толпа вокруг лежащей твари постепенно рассасывалась. Исайя миновал ее и принялся подниматься по ступенькам на второй этаж. Раненая рука сильно болела.
   - Господин Исайя, да вас, я смотрю, просто ничем не удивить, - заметил ему снизу Красный, помогая Умару закрепить на спине ранец огнемета. - Ничего на вас не действует, все такой же спокойный и хладнокровный.
   - Детство тяжелое было, - коротко объяснил Исайя, не переставая подниматься.
   - Детство у всех было тяжелое, - указал ему Красный. - Не думайте, что у вас оно какое-то особенное.
   Исайя промолчал, продолжая подъем и держа винчестер наготове. Серебряных пуль у него осталось всего четыре.
   - Разрешите на секунду ваш пистоль, - вежливо попросила Красного Лаура.
  
   Тринадцатый
   Второй этаж у Трастера оказался значительно просторнее и роскошнее, нежели узкая и тесная прихожая с немногочисленными ответвлениями в виде различных служебных помещений на первом. Во-первых, на лестничной площадке стояла большая кадка с неясной разновидности цветами, сейчас, к сожалению, уже засохшими. Под ногами лежал пушистый и пыльный, явно дорогой, ковер. Исайя отодвинул рукой широкий, коричневатый уже от засухи лист и переложил оружие из правой руки в левую, правая все еще слушалась не очень хорошо, хотя и заживала на диво быстро. Прикосновение к листу пробудило какие-то воспоминания, но какие, понять он пока затруднялся.
   "_Детство у всех было тяжелое_".
   Короткие обрывки образов стояли перед глазами, что-то далекое, почти накрепко забытое, но...
   "_Не думайте, что у вас оно какое-то особенное_".
   Тяжелые, высохшие листья деревьев, погибающих от жажды. Дождей не было уже почти месяц, и пополнить флягу ему негде. Перед глазами все тот же лес, не такой еще старый, ему, должно быть, лет сто, не больше, а все из-за почвы. Под ногами что-то хрустит, что-то с треском ломается, но он не смотрит вниз, потому что знает, знает, что можно найти в этом погибающем лесу, если только глянуть вниз, поэтому он не смотрит, он идет вперед и хочет только пить, пить...
   Исайя очнулся на площадке, мясистые листья все еще маячили перед глазами. Он нетерпеливо отмахнулся от надоедливого растения и продолжил подъем.
   Он совершенно не помнил своего детства.
   На втором этаже пол все так же устилали ковры, но не было слышно ни звука. На первом громко переговаривались, топотали, раз зашипел, плюясь горячим скворчащим пламенем, огнемет, одобрительно закричали что-то на улице, в общем, все шло как задумано, но тут... Тут на Исайю снова накатило ощущение _неправильности_, и он незаметно провалился в "другой взгляд". Как и раньше, стены стали серыми, полупрозрачными, будто сотканными из клубов плотного дыма, какой получается, если в весело горящий костер бросить охапку зеленых, свежих еще листьев, сквозь пол тоже оказалось вполне возможно видеть, и Исайя понаблюдал некоторое время за серыми, гулко звучащими фигурами, рассыпающими во все стороны алые брызги кипящего боевого духа и темно-багрового огня. Снежно-белый силуэт, в котором Исайя сразу опознал Лауру, уверенно командовал где-то сбоку, на кухне. Одним словом, там все обстояло нормально. Исайя вздохнул и сосредоточил внимание на втором этаже.
   Здесь особого разнообразия тоже не наблюдалось, где-то в анфиладах комнат была замечена еще одна тварь, похожая, судя по всему, на ту, что они убили в прихожей, она медленно перемещалась по периметру комнат и, вероятно, выполняла сугубо сторожевую функцию. В целом же, этаж даже с помощью "другого взгляда" производил удручающее впечатление. Исайя заметил еще несколько засохших цветов и небольших деревцев в пузатых глиняных кадках, оставленный на столе закаменевший и заплесневевший обед, пересохший и запыленный декоративный фонтанчик в одной из комнат. Больше здесь было никого не видать, хотя прошлое присутствие тварей в виде смазанных синеватых следов, лениво плавающих в воздухе, ощущалось четко. Исайя попытался просканировать еще и третий, но понял только, что там тварей значительно больше, и еще присутствует несколько таких, которых он ранее не встречал, и еще один - вроде бы человек. Расположение их выяснить не удалось, сил не хватало, к тому же опять мелкими болезненными уколами начала свербеть правая рука, поэтому на третий этаж он подниматься не стал, а вместо этого спустился обратно к Красному и остальным.
   На первом этаже все оставалось как раньше, только на месте твари, замаскированной под служанку, догорала кучка какой-то отвратительно воняющей дряни, от которой уже начинал заниматься ковер. В боковых проходах уже тоже веселыми желтыми языками понемногу разгоралось пламя. Красный важно прохаживался по узкому коридору прихожей с чрезвычайно довольным видом.
   - Ну как там, вверху? - беззаботно поинтересовался он у Исайи. Тот вкратце обрисовал ситуацию. - Нормально, мы туда, конечно, не полезем, не хватало еще с кучей этих тварей сталкиваться в замкнутом помещении. Ничего подобного, мы этот дом сейчас просто подорвем к е**ной матери, а потом если кто-то из обломков выберется, спокойно расстреляем. Дерьма не жалко.
   - Там еще один человек, - напомнил Исайя.
   - А по х*ю, - отмахнулся Красный. - В городе военное положение. Жертвы среди мирного населения неизбежны. Плюс-минус _сколько-то там_ - без разницы. Семен!
   На крик прибежал красноносый взрывотехник.
   - Мочить козлов! - туманно распорядился Красный. - План такой: сейчас мы с тобой пройдемся по всем трем этажам и заложим на каждом по десятку взрывпакетов. Выставить их нужно на две минуты. Соответственно, свалить отсюда нужно тоже за две минуты. Уяснил?
   - Будсде, - мотнул головой Семен и затрусил к впопыхах втащенному внутрь здания ящику.
   - Уверены, что это оптимальный вариант? - осторожно поинтересовался Исайя. - Ну, может, лучше все же качественно пройтись по дому с многострелом или пулеметом?
   Красный помотал головой.
   - Снести на фиг! - сказал он и шумно шмыгнул. - И чтоб ни одна! Хотя мысль неплохая, мы еще, наверно, из огнемета по всем этажам добьем. Чтоб с копыт!
   - Смело он с ними, - сказал Исайя, глядя на Семена, который размашисто и небрежно оперировал брусками взрывпакетов. - Еще рванет ненароком - и накроется наша экспедиция.
   - В умелых руках и бомба - горшок, - отмахнулся Красный, нимало не озаботившись предупреждением. - Он умеет. Сейчас так - вы со всеми остальными, как мой заместитель, наружу, предупредите про подрыв вторую группу, а то она там, я смотрю, заскучала, даже голоса не подает, ну а мы с Семеном - тут вдвоем закончим работу и тоже к вам присоединимся. Вопросы есть?
   - Нет вопросов, - сказал Исайя и повернулся к собравшейся уже в полном составе первой группе. - На выход!
   Снаружи было по-прежнему тихо и все еще довольно темно. Что-то было не так, но Исайе понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что именно _не так_, и даже поняв, и даже услышав, как потрясенно и заковыристо выругался Спойлер, он все еще не хотел верить, потому что все шло так гладко, так хорошо, чтобы так бессмысленно и жестоко провалиться в конце.
   Нет, снаружи не было армий зомби, в безмолвии ожидающий незадачливых карателей, чтобы разорвать их своими когтями на мелкие куски, не было там и таинственных существ с вытянутыми головами, так же как и омерзительных шепелявящих тварей, уходящих в свою собственную тень. Дырок от камней в мостовой и алчных загребущих рук тоже было не видать.
   Только второй группы, предназначенной для страховки и прикрытия первой - штурмовой, а одновременно - и стратегического резерва - на месте не оказалось.
   И пятна крови на мостовой уже подсыхали.
  
   Четырнадцатый
   Исайе никогда раньше не приходилось видеть, как целиком, в один миг взрывается настоящее большое здание, поэтому на открывшееся его взгляду зрелище он смотрел с любопытством. Сначала долго было тихо, только где-то далеко на севере что-то громко ухнуло, потом сначала на третьем, потом на втором, и затем на первом этаже в окнах засветилось желтым и пляшущим.
   "Ага, огнемет," - сообразил Исайя.
   Затем еще минуты три стояла тишина, затем еще раз громко зашипел огнемет, а затем входная дверь распахнулась, и из нее брызнули, падая и откатываясь в сторону два четко видимых на фоне бушующего уже внутри пламени силуэта.
   А в следующий момент особняк взорвался. Сначала будто чьим-то могучим дыханием вытолкнуло наружу все окна в здании, и они не выдержали, еще в полете рассыпаясь, крошась и опадая на землю дождем блестящих колючих осколков. Это было красиво. А вот то, что произошло потом, красивым назвать было сложно. Из окон выплеснулись длинные оранжевые языки огня, в некоторых местах окон для них оказалось мало, и они вышибли вместе с ними куски стены, весело треща и шипя как гремучие змеи с далекого и опасного юга. В крыше они тоже проделали изрядные дыры, и теперь бывшая резиденция Трастера казалась увенчанной изрядной огненной короной. С грохотом рухнула часть стены, в образовавшееся отверстие хлынул опять же огонь, то стелясь по земле, до вздымаясь почти до самых низких серых облаков.
   "Так им!" - одобрил поведение огня Исайя.
   В следующий момент до него докатилась ударная волна.
   На самом деле, его реакция оказалась впоследствии самой разумной. Он просто завалился навзничь и позволил волне горячего раскаленного воздуха протащить себя пару метров, напоследок обсыпав мелкой каменной крошкой. Более или менее повезло еще Красному с Семеном - они хотя и находились рядом с эпицентром взрыва, но упали вовремя, и потому основная часть обломков дома их миновала. Остальным пришлось куда хуже.
   Когда Исайя все же осмелился поднять голову, оказалось, что почти рядом с ним без сознания лежит Мулла, Спойлер шагах в трех покачивается на коленях, точно решая, упасть ему или все-таки подняться, Лаура была бледна как смерть, прижимая к окровавленному виску ладонь, а Умар уже стоял на ногах, но держался за ребра и медленно, осторожно выдыхал.
   За какие-то два часа команда понесла потери, сопоставимые с несколькими днями активных боевых действий.
   На фоне горящих обломков дома Исайя увидел, как поднялись двое, и, хромая и подпрыгивая, направились к ним. Стрелять Исайя не стал, во-первых, рука вообще почти не слушалась, а во-вторых, он безошибочно признал в фигурах Семена и Красного.
   Для оценки ситуации Красному оказалось достаточно нескольких секунд. Ругаться он, к удивлению Исайи, не стал вовсе, только неглубоко вздохнул, сплюнул кровью, которая еще в воздухе начала дымиться, и, подволакивая левую ногу, подошел и уселся прямо на землю.
   - Дайте воды кто-нибудь, что ли, - глухо, не глядя, распорядился он, - хоть бы в себя прийти перед тем, как... Что, ни у кого нет? Ну, тогда придется свою пить.
   В этот момент за них взялись по-настоящему.
  
   Пятнадцатый
   Поначалу Исайе показалось, что произошел очередной обвал горящих стен особняка, однако секунду спустя стало ясно, что их изменившиеся очертания не имеют ничего общего с разрушением резиденции Лорда Трастера. Существа, по одному, по два выбирающиеся из пылающих и дымящихся руин, отнюдь не казались погибающими и явно не находились в агонии. На глаз Исайя определил их количество в примерно полтора десятка.
   План Лорда Красного провалился. Твари приближались не быстро, но целеустремленно, так, что сомнений в их намерениях не оставалось. Исайя собрался было привлечь внимание к ним, но в этот же момент ошеломленно ухнул и потянулся за оружием Умар - с разных концов площади к ним неторопливо направлялось еще с дюжина тех существ, что Исайя уже решил про себя называть "червеголовыми". Они были разными, настолько, насколько могут быть разными представители одного вида - высокие и маленькие, потолще и потоньше, у некоторых на мордах были шрамы, другие могли похвастаться необычно длинными передними конечностями. Они, несомненно, были разумны - не спеша, охватывали маленькую, полумертвую группу кольцом, осторожно стягивали окружение, так, что за этим чувствовался хорошо продуманный замысел. Исайя почувствовал странное безразличие, почти апатию, он мог стрелять, но не знал зачем, и веки неожиданно отяжелели, и глаза стали слипаться, и раненая рука почти уже не болела, и не чувствовала тяжести винчестера, все было понятно, все, как когда-то давным-давно в Сент-Клере было предопределено, и даже джокер сейчас не мог сыграть так, как должен был, именно тогда крепнущее, набирающее силу наваждение разбил, разрушил единственный выстрел.
   Красный стоял на полусогнутых, в классической стойке стрелка, чуть сдвинув корпус назад, и держа свой револьверный пистоль обеими руками, чтобы не сбивало прицел отдачей. Он щурился и кривил рот, и оружие в его руках раз за разом взрывалось отчего-то ярко-белыми вспышками, и посылал их вперед, туда, где, пошатываясь, приближалась их, группы, смерть. Он все не прекращал стрельбу и вот, наконец, одна из тварей не выдержала, замешкалась, споткнулась, раз, другой, остановилась, нелепо хватая передними отростками воздух, разинула треугольную пасть, и оттуда плеснул белый беззвучный огонь. Секунду спустя пламя охватила всю уродливую приземистую фигуру, а еще через мгновение на ее место уже не осталось ничего, кроме кучки черного вонючего пепла.
   - Бест регардз, - хрипло сказал Красный, морщась и переводя пистоль на следующую мишень, но рядом уже поднимался, сипя и с трудом вдыхая непослушный воздух Спойлер, за ним перехватывал поудобнее многострел Умар, заносила саблю Лаура, а слева пока еще не мог стоять, но и сидя передергивал затворы сразу двух пищалей и тоже уже был готов к стрельбе молчаливый Мулла. Исайя переложил винчестер в левую руку, правой он старался достать из-за пояса тесак, только руки он не чувствовал, и это было сложно, но ничего страшного, он только еще немного постарается, и все пойдет как надо, потому что твари подбирались все ближе, ближе, но нож уже в руке, и...
   Многострел в ходящих ходуном руках Умара заплевал короткими экономными очередями, почти сразу же бухнула двустволка Спойлера, в двух разных тварей одновременно выстрелил и попал из сидячего положения Мулла, перезарядил и продолжил стрельбу белыми вспышками с одной руки Красный, одновременно пытаясь вытащить из-за спины дробовик, Исайя нажал наконец на курок своего винчестера, и группу из трех тварей буквально разметало скупым снежно-белым взрывом серебряного заряда. Семен, стирающий кровь со лба рукавом, подмигнул Исайе и швырнул, разворачиваясь, в три стороны три невесть откуда появившихся вдруг у него бруска. Хвостики у них искрились, разбрасывая во все стороны желтые, нестрашные совсем искры.
   В этот момент Исайя бросил короткий взгляд на то, что осталось от крыши резиденции бывшего Морского Лорда Трастера, и едва не выпустил оружие из рук. На крыше сидело что-то - что, вероятно, раньше было человеком, но более им определенно не являлось. Покрытую буграми абсолютно лысую голову поддерживала непропорционально тонкая шея, худые костлявые руки оканчивались длинными пальцами одинаковой длины, Исайе даже почудилось, что пальцев там было куда больше, чем пять, и пальцы эти непрерывно шевелились, подобно щупальцам, но, скорее всего, то было его разыгравшееся воображение. И пока он решал, что было правдой, а что казалось его усталым глазам, у существа из груди раскрылись огромные кожистые крылья, оно взмахнуло ими, с натугой оторвало от догорающей и проваливающейся крыши длинные узловатые ноги с коленями назад, и ухнув с высоты, тяжело пронеслось над площадью. Умар дал неприцельную длинную очередь по мороку, но, скорее всего, не попал, потому что тварь спикировала в один из многочисленных проулков, ведущих с площади и пропала из виду.
   Взрывами семеновых подарков снесло еще с полдюжины существ, но остальные сократили разделяющее их расстояние до минимума, и уже тянулись к Исайе и остальным бугристыми, все в пластах серой уродливой плоти конечностями, когда в бой вступила Лаура. Исайя сперва не понял, что произошло, ему показалось, что передний ряд тварей скосила каким-то чудом добившая с корабля пушка, но потом он заметил серебристый росчерк и катящиеся по мостовой головы и конечности, разбрызгивающие белую густую жидкость, похожую на сперму.
   В Сент-Клере Лаура себя не особо проявила, откуда ему было знать о ее бойцовских способностях?
   Грохочет из-за спины многострел, гулко громыхает двустволка, звенят по мостовой тяжелые латунные гильзы. Хлещет из казенников вонючий пороховой дым, разлетаются белыми брызгами тела и головы тварей.
   Исайя прикрывает по-прежнему сидящего Муллу, который держит в руках две пищали и стреляет по очереди. Он уже умудрился перезарядить свой винчестер и перезарядить его обычными пулями, серебряных зарядов осталось только два, и их нужно экономить. Красный на правом фланге яростно матерится и трясет обожженной рукой, струя раскаленных пороховых газов пошла из револьвера почему-то не вперед, а назад, и здорово обожгла ему кисть, Семен раз за разом разряжает арбалет с серебряными стрелами в наседающих тварей, по-прежнему посвистывает сабля Лауры, искря и сыпя во все стороны холодным обжигающим пламенем. Исайя дотянулся до ближайшей твари и воспользовался, наконец своим тесаком по-настоящему, хлюпнула под лезвием белая кровь, упала отрубленная у плеча рука. Исайя еще раз рубанул ножом воздух, стряхивая белые разводы, и оглянулся.
   Сзади напирали другие, многострел поперхнулся и замолк, лязгнул, выходя из ножен, меч Умара, и еще одна голова глухо бумкнула о землю. Почти сразу же бухнул еще один разрыв семеновой взрывчатки, разорвавший пополам двух приближающихся существ. Остальные твари отступили.
   - Хитрые, суки, а? - прошипел Красный, засовывая опустевший дробовик обратно за спину и наскоро перезаряжая револьвер.
   - Не то, б**дь, слово, - согласился Спойлер, загнав еще два заряда в стволы ружья. - Чисто как в Эшбери на кладбище, прут и прут.
   - Взрывчатки осталось ровно три штуки, - доложил из-за спины Семен. - Поберегу.
   Исайя их не слышал. Знакомое ощущение "другого взгляда" накатило снова, на этот раз он видел всю ситуацию не со своего места, а совсем с другой точки, откуда-то почти из самых развалин резиденции Трастера. Вот маленькая, уменьшившаяся уже вдвое группа, отбивающаяся странным мертвым металлом, изрыгающим красное пламя. Вот их противник, жалкие зеленые существа, с черной сморщенной сердцевиной. Исайе стало их очень жалко. Но следует вернуться к обороняющимся - один из них светится ярким белым светом, смотреть на него крайне неприятно, кроме того, в руках он сжимает полосу сияющего металла. Это наиболее опасный противник. Другой держит маленький, но весьма опасный сгусток смерти, он также нестерпимо сверкает белым. Этот человек серьезно ранен, его легкое пробито, одна нога тоже функционирует не в полную силу, но некоторое время он еще продержится. Третий вооружен длинным опасным ножом, в другой руке у него черное оружие, стреляющее белой смертью. Эти трое очень сильны, но остальных можно не принимать во внимание, без своих лидеров они разбегутся и станут легкой добычей.
   Исайя дернул головой, он снова стоял на площади, а у его ног валялась, истекая белой мерзостью, очередная тварь. Лаура опускала саблю.
   - Едва успела, - скривила она губы. - Осторожнее в следующий раз.
   Твари больше не совались, держась в отдалении и перемещаясь маленькими группами. Впрочем их и осталось-то едва с полдюжины. Умар, прикинув расстояние, снова полез за своим многострелом, и первой же длинной очередью уложил двоих, а Семен, бормоча что-то себе под нос, достал откуда-то из своих бесконечных карманов пистоль с массивной рукоятью и необычно длинным стволом, продолжая бормотать, прицелился и с одного выстрела пробил голову еще одной из оставшихся. Три последних твари пытались отступить в боковые улочки, но посланные Красным Семен и Спойлер довершили дело, раздробив им в переулке головы чуть ли не врукопашную.
   И стало опять спокойно. Первым опустился на землю, выпустив ненужный уже пистоль, Красный, как выполнивший свой долг солдат, и сразу завалился набок, как будто это оружие удерживало его, оставляя на стороне живых. А после него попадали сразу все, и неважно было, что находятся они в центре вражеской территории, и что окажись еще рядом пяток тварей, никому из группы не уйти.
   Но никто на них не напал.
   Исайя очнулся оттого, что на его лице лежали чьи-то маленькие ладони. От них расходилось волнами тепло, но не то жаркое неприятное тепло, которое обжигает и высушивает, и превращает человека в обугленный черный костяк, а обычное ласковое тепло, которое восстанавливает силы и возвращает к жизни.
   - Мммм, - сказал Исайя, что означало, что ему нравится, и хотелось бы продолжения, но руки вместо этого убрали, и ему в нос ударил запах гари и свежей крови.
   - Нормально, - сказал рядом знакомый голос. - Будет жить, наверно, как вы считаете?
   - Будет, - сказала Лаура, поднимаясь и переходя к лежащему рядом без движения Умару. - Все будут... к счастью.
   Шагах в трех потрескивал небольшой костер. Костер развел Красный, хотя Исайя никак не мог понять, для чего, ему никто не препятствовал. У костра сидел Мулла и меланхолично подбрасывал в него неопознанные куски дерева, вероятнее всего, мебели из ближайшего дома, и еще...
   Ух ты, капитан Сан-Жуст собственной персоной!
   - Я вас приветствую, - неразборчиво сказал Исайя, но Сан-Жуст понял, поднялся, подошел поближе.
   - Рад, что вы все живы, - без улыбки сказал он. - Я боялся, что застану здесь только трупы.
   - Что... - прохрипел Исайя и попытался пошевелить правой рукой. Рука на удивление двигалась почти свободно. - С остальными?
   Сан-Жуст опустил взгляд.
   - В какой-то мере - мой недосмотр, - сказал он. - Мы даже еще не рассредоточились вокруг резиденции, когда с крыши упало что-то... кто-то... некое существо. Оно за секунду успело убить троих, можете представить себе такое, Исайя? Пули его не брали, а может, мы не туда стреляли... Холодное оружие тоже не годилось, а серебра у меня не было. Я остался один, но сумел попасть ему из своего револьвера в голову, тогда оно прыгнуло обратно на крышу, а оттуда куда-то в переулок, я попытался преследовать его, но там - там его ждала подмога, я отстреливался, потом пытался прорубиться обратно к резиденции... тут меня и накрыло. Больше не помню ничего, очнулся - особняка нет, никого нет, лежат несколько тел. Струхнул, признаться. Привел в чувство Лауру, она оживила и, насколько получилось, излечила остальных. Вот и все, собственно.
   Откуда-то сбоку раздалось конское ржание. Исайя даже не успел удивиться.
   - Спойлер с Семеном нашли в переулке лошадей, - пояснил Сан-Жуст. - Три штуки. Очень кстати, надо сказать, Красный почти не может идти, Мулле тоже тяжело, да и вам не помешает.
   - День добрый, - над ними стоял Красный. Сквозь куртку и рубаху проглядывал бандаж на груди. - Как вы, в целом?
   Исайя хотел ответить, но вместо этого только закашлялся. В светлом, теперь уже наполненном легким светящимся туманом воздухе черный пар смотрелся особенно неуместно. У Сан-Жуста, впрочем, его было ощутимо меньше. Он пожал плечами.
   - Приходим в себя понемногу.
   - Угу, - сказал Красный. - Пойдемте, Исайя, отойдем на пять секунд.
   Исайя уже без особого усилия поднялся, и разминая на ходу шейные мышцы, последовал за Красным немного в сторону.
  
   Шестнадцатый
   - А скажите мне, Исайя, - без обиняков начал Красный. - Нет ли у вас подозрения, что кто-то у нас в группе несколько не совсем на нас работает? Ну, так, в порядке личных догадок?
   - Догадки есть, - согласился Исайя. - Уверенности нет, а потому я лучше промолчу.
   Он думал, что Красный разозлится, но тот только задумчиво покивал.
   - Та же ситуация. Самое интересное, _левым_ может оказаться кто угодно, включая вас.
   Исайя поколебался.
   - Тут даже такое дело... - он рассказал о наблюдениях Лауры за носителем черной ауры. Красный помолчал.
   - Н-да... но это ничего не меняет, - согласился он. - Кто угодно из моей команды, либо я, либо вы, либо Сан-Жуст или Лаура. Можно только с уверенностью сказать, кто не был _черным_. Те, кто уже мертв. Блин, не хватает тут Соколова, посоветоваться бы...
   - А кстати, для чего вы оставили Соколова в Сент-Клере ? - поинтересовался Исайя. - Это же отмазка - чтобы он проследил там и прибрался. Можно было отрядить специально обученную шестерку... Были причины?
   - Были, - сказал Красный. - Веталь слишком любит стрелять. Это у него такая фишка - или мулька, как некоторые называют - стрелять. По всему что движется. Не думая.
   Исайе понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, что Веталь - это настоящее имя Соколова.
   - А по-моему, тут все любят пострелять, - осторожно предположил он. Все тринад... хм, все восемь человек. А причина на самом деле в том, что вы не совсем ему доверяете, правильно?
   - Неправильно, - сказал Красный. - Просто все, которые тут находятся, умеют не только стрелять, но и думать. То есть сначала думать, а потом стрелять. Это их определяющее качество. Веталь этим качеством не обладает, к сожалению. Кроме того, не хотелось бы устраивать тут двое- и более властие. Начальником здесь остаюсь я, поскольку - единственный Лорд. Соколов подтянется к полудню, когда все будет закончено... к вящей радости одной из сторон. Выпьет водки или вина за нашу победу... или, что более вероятно, приберет трупы, опять же наши.
   - Вы не уверены в успехе?
   - Нет, - сказал Красный. - Совершенно не уверен.
   Исайя вздохнул.
   - Вот что... я бы в любом случае настаивал на визите в резиденцию Лорда Ридмика. Если это невозможно силами вашей группы, я бы хотел осуществить это предприятие самостоятельно, поскольку работаю все же, как вы наверняка помните, не на вас, а все же на господина Матвея, Лорда Ридмика.
   Красный попытался шумно и возмущенно выдохнуть воздух, но на полпути скривился от боли в груди, и выдал только короткий энергичный фырк, который черным, привычным уже облаком на секунду скрыл его голову из виду.
   - Я... хммммм... я не.... да ну блин, никуда мы не пойдем, нас тут осталось ровно семь человек, не считая вас, а это на другом конце города, мы тут все ляжем, но туда не дойдем, и вас я, кстати, тоже никуда не отпущу, потому что Ридмик не дурак, и наверняка разобрался уже сам, а если не разобрался - тогда ему уже никто не поможет. А вы мне еще пока что нужны... - Красный нахмурился. - То есть я хотел сказать, вы мне нужны сейчас здесь.
   Исайя подумал. В словах Красного крылась своя логика. В самом деле, разумнее было оставаться вместе, в составе их сильно поредевшего, но все равно еще боеспособного отряда.
   - Ну и отлично, - сказал Красный, от зоркого глаза которого не укрылись размышления Исайи. - Вопрос сейчас на самом деле в другом. Вопрос в том, что нам сейчас предпринять.
   - А какие варианты? - удивился Исайя. - Мы сюда прибыли, чтобы уничтожить четырех Лордов. Пока не уничтожили ни одного, только сожгли дом Трастера. Следующий у нас по пути... - Исайя на мгновение задумался, - по-моему особняк Стругацкого. Продолжаем, что же еще?
   - Угу, - сказал Красный. - Но, на случай, если вы не заметили, высадку начинало четырнадцать человек. _Моих_ человек. Сейчас нас - восемь, причем Сан-Жуст что-то до сих пор не в себе, у Лауры нет огнестрельного оружия, а вы все размышляете, не стоит ли по-тихому сдернуть на помощь к своему боссу. Вот я и думаю - какие у нас шансы в таком составе уничтожить Лордов, владеющих неплохой, как я смотрю, магией и значительным количеством слуг-зомби? Шансы выглядят не особенно большими, а потому я и думаю, не лучше ли отойти обратно на "Виксен", перегруппироваться и...
   - Оставить город? - Исайя в упор глядел на Красного.
   Тот нахмурился и поджал губы.
   - Были и такие мысли, - признал он. - Нас очень мало, а оружия и боеприпасов хотя и порядочно, но они - тоже не бесконечны. До моей резиденции мы вряд ли пробьемся, а там можно было бы пополнить запасы. - Красный поглядел назад. Пока никого из тварей было не видать, но Умар и Спойлер, между тем, бдительно несли дежурство вокруг костра. Широкие черные дула многострелов тускло поблескивали в разгорающемся блеклом рассвете. - Встает заря угрюмая с дымами в вышине... Это гораздо хуже, чем Осада. Вы же были в Осаде, Исайя?
   - Частично. - Исайя не стал уточнять, что он тогда просто забаррикадировался в Смоляном с парой приятелей и большим запасом керосиновых бомб, и несколько часов лихо жег тех живых мертвецов, что слишком уж приближались к линии баррикад.
   Красный помахал рукой.
   - Неважно. Главное, что примерно помните события. Так вот, это - хуже. Тогда они тупо перли из-под земли, а мы наоборот - действовали умно и сообща, мы их изрядную толпу положили, и обошлись даже без особых потерь. - Он прищурился. Огнеметы, помню, тогда себя отлично показали...
   - Это в вашей части города, - сказал Исайя. - А те районы, что вы не контролировали, вымерли почти полностью.
   Красный сердито на него зыркнул.
   - Ну я же не мешал им пробиваться к нам, - сказал он. - Толпиться на крышах было не очень с их стороны умно, те летающие уроды сбивали их пачками... Я вообще не об этом. Теперешняя ситуация хуже оттого, что эти зомби - не следствие, а просто побочный процесс. Даже если мы перебьем их всех, положение не изменится. Город _перерождается_. И причина - в Трастере. И ее - причину - нужно уничтожить. И тогда приниматься за следствия.
   - Ну? - сказал Исайя. - А я о чем? И вообще, с чего это вам понадобилось спрашивать моего совета? Я вас просто не узнаю.
   Красный не отвел взгляда.
   - Я плохой тактик, - спокойно признался он. - Стратег хороший, а тактик плохой, к тому же давно не бывший в бою. Вот и приходится опираться на... э... более опытных в этом смысле людей.
   - Угу, - поблагодарил Исайя. - Тогда урок тактики от крупного специалиста в этой области. - Он вытащил из кармана первую попавшуюся мелкую монетку. - Значит, орел - идти добивать уродов, решка - возвращаться на корабль.
   Монетка тускло сверкнула в воздухе. Исайя ловко поймал ее рукой и хлопнул о запястье другой.
   Красный не двинулся с места, только приподнял бровь.
   - Ну?
   Исайя посмотрел на полустертый рисунок медяка.
   Закинул за спину винчестер.
   - Нас ждет долгая смерть. Вероятно, в бою с червячными слугами Трастера. Но по крайней мере - честно.
   - Нормально, - сказал Красный. Он уже оборачивался к своим. - Решать судьбу восьми людей с помощью старой медной монетки...
   - Что? - Исайя примерно определил направление движения.
   Красный пожал плечами.
   - Ничего. Метод - не хуже любого другого.
   Они вернулись к костру и как раз успели к началу очередного спора.
   - Обычная нежить, - уверенно объяснял Умар, размахивая руками, - является самой простой и самой беззащитной разновидностью нелюдских тварей. Это вам не вампиры и не оборотни, с теми и правда приходится возиться, хотя серебряные пули в основном решают. А эти мелкие упыри, кроме того, что отлично ложатся и от обычных снарядов, еще и тупые. Помню, как раз в Осаде мы...
   - Фигня, - авторитетно возразил Семен, - Осада это одно, а тут - совсем другое. Начнем с того, что выперли они не сразу, а только когда мы все выбрались из дома, точнее - когда его подорвали, да еще и со всех сторон. Почему?
   - Приветить бойцов-освободителей, как в свое время в Сташере? - предположил, кривя губы, Умар.
   В 2730 году, пятьдесят три года назад, барон Войский из того рода Войских, что жил в Южных Квартах Альта Миры, выиграл в карты баронат своего знакомого, барона Сташера, и немедленно ввел на его территорию своих солдат. Все население Сташера в полном составе вышло привечать воинов, которые, по их словам, освободили их от тяжелого и непосильного ига прежнего хозяина-самодура. Солдаты были временно расквартированы по домам жителей. Первой ночи не пережил никто из них, жители Сташера убили всех, даже Войский был отравлен в своем новом замке слугой-дворецким. Термин "сташерский привет" стал с тех пор именем нарицательным.
   - Все шутишь, шутишь... А не смешно, - сказал, массируя грудь, Спойлер. - Они дождались, пока мы не переместимся в самую стратегически невыгодную позицию, окажемся в центре площади, причем с одной стороны будет горящее здания, на фоне которого мы будем видны как на ладони, и куда мы точно не будем отступать. Интересно...
   - С виду как какие-то упыри, только умнее... - задумался Умар.
   - Н-да, если эти червивые морды можно назвать упырями, - сказал Красный. - Я уже не говорю про того, который был на крыше, и который в конце концов улетел. Кажется мне, это был или Трастер, или кто-то из его... хм, ну, скажем, людей.
   - Трастер не устает поражать, - сказал Семен. - Не замечал за ним такого раньше. Таких... способностей.
   - А вдруг, - осторожно предположил Мулла, первый раз на памяти Исайи раскрыв рот, - этот... Трастер - это сам Злой Воин Короны?
   Окружающие притихли. Легенду о Злом Воине - разрушителе государств большинство из них слышали. Становиться на его пути никому не хотелось.
   - Ты, Мулла, пока молчишь - вроде умный, - задумчиво сообщил Красный. - А как скажешь чего-то - сразу полный болван. Злым Воином был Мормог, первый король Территорий. А Мормог уже четвертый год как умер. Или есть сомнения?
   Мулла сглотнул и почесал шею под шарфом.
   - Это... а вдруг все же...
   - Н-да... Лучше все же молчи, - посоветовал Красный. - Больше толку. Потому что почти все пророчества про Воина подходят под Мормога полностью, как на него писались. И про Эллен там сказано, и про ведьму его, и про то, что королем станет. Надо просто знать что искать. Ты читать-то умеешь?
   Мулла сокрушенно покачал головой.
   - Ну, ты не расстраивайся, - сказал Красный. - Мормог вон сам был неграмотным, а в люди выбился. Но поскольку ты - не он, то лучше научись, почитай чего-нибудь, книжку какую. Я тебе сам подарю.
   - А может, это даже Менгеле, - буркнул Мулла. - Почем знать, вон он даже летает.
   - Менгеле - персонаж вымышленный, - авторитетно сказал Красный. - Потому что его никто не видел.
   - Ничего подобного, - неожиданно возразил Мулла. - Менгеле есть, он летает на огромной черной змее по имени Горыныч, потому что никакая лошадь его не держит, и у него черные железные перчатки и черный шлем с огромной пастью. Перчатки для того, чтобы железной рукой пасти нерадивые народы, а шлем...
   - Ты Менгеле перепутал с назгулом, - сказал Красный. - Только назгул - реально есть, а этого твоего - никогда не было. А назгулы до сих пор встречаются, мне человек с полдюжины о них говорили, только их дальше на юге нужно искать, в центральных квартах бывшей Короны. Это если захочешь, конечно. А Менгеле придумали священники, пугали ним, когда прихожане малую десятину приносили и исповедались редко, мне один такой святой отец, когда напился, эту историю рассказывал. Седой весь, хлипкий, но поди ж ты...Давно они это сделали, лет уж пятьдесят назад, а вишь - всякие разгильдяи до сих пор на легенду ведутся.
   Исайя отметил, что вся группа несколько успокоилась, и, видимо, подкопила боевого духа.
   - Нормально, - сказал Красный и поднялся. - У меня для вас новость. Мы двигаем дальше. Цель - дом Стругацкого.
  
   Семнадцатый
   Общие итоги оказались неутешительны - даже если считать только материальные потери, они лишились почти всего горючего для огнемета, не потеряв, впрочем, самого огнемета, почти всей взрывчатки (три бруска, сэкономленные Семеном, не в счет), и большинства боеприпасов. В плюсы можно было записать приобретение лошадей, но на общем фоне это выглядело не очень впечатляюще, тем более, что лошади оказались без седел, только с маленькими подседельниками, состоящими из слоя мягкого войлока, покрытого стальной пластиной, и оттого для сидения совершенно непригодными. Кобылки, впрочем, были неплохие, хотя и явно использовались прежде в качестве гужевой силы, но понятливые, лет четырех-пяти, и ко всяким неожиданным ситуациям приученные.
   Лежащим во множестве на площади тварям с развороченными потрохами, вскрытыми грудными клетками, пробитыми черепами, оторванными конечностями - вообще их оказалось больше, чем представлялось поначалу, почти три десятка - на всякий случай, по указанию Красного, отрезали и покидали в стороны головы. Места на лошадях распределились следующим образом: на одной поместился Красный с все еще слабым Муллой, на другой - Исайя с несколькими оставшимися зарядными барабанами для пулемета, раздолбанным огнеметом и взрывчаткой, третью предоставили Лауре, совершенно обессиленной лечением группы. Кому достанется ехать с ней, разыграли на костях, повезло Умару. Из-за отсутствия седел боеприпасы увязали в огромных размеров узел и водрузили на лошадь позади Исайи так, что он теперь должен был этот тюк одной рукой постоянно придерживать.
   - Аллюр три креста, рысью размашистой, но не раскидистой, марш-марш, - устало улыбнулся Красный. И они тронулись.
   Город, через который они ехали, не был Модоком. Даже не так: он уже перестал быть Модоком, но и во что-то иное все еще не превратился. Он находился в промежутке, и этот промежуток Исайе очень не нравился. Временами казалось, что по обеим сторонами улицы возвышаются величественные каменные громады, украшенные статуями - тотемами неведомых эпох, временами сверху налетал неприятный холодок, приносящий клекот невиданных птиц. Иногда из мостовой выпрыгивали, изгибаясь в воздухе черные блестящие силуэты огромных рыб, без плеска и звука уходящих через мгновение обратно в камень. Раз прямо перед лошадью Исайя возник уже знакомый ему человек с белым лицом, развел в приглашающем жесте руки - и растаял, еще до того, как Исайя успел схватиться за оружие. Город _менялся_.
   После того, как из дверного проема одного из домов на них клубками поползли длинные извивающиеся черви - самые обычные, дождевые, Красный приказал пешим двигаться на расстоянии не более двух метров от конных. Последним, вместе с тем, предписывалось ехать шагом и не торопить события. Исайя ехал шагом, выкинув подседельник еще в самом начале пути, и одной рукой придерживал тюк за спиной, а на другую намотал длиннющие вожжи и ей же держал винчестер, время от времени поглаживая ложу. Для успокоения ему хотелось бы, чтобы ложу украшала хоть какая-то декоративная резьба, но оружие было выполнено в свойственном для Красного утилитарном стиле, и никакой резьбы там не было, только металлическое кольцо с ремешком, чтобы можно было носить на плече. Кольцо, впрочем, для успокоения тоже годилось.
   В проеме ближайшего к ним слева дома на длинных крюках, вдетых в кожу спины, медленно раскачивался человеческий силуэт с диковинного вида трезубцем в руках. Неутомимый Умар предложил подъехать осторожно и рассмотреть, что это за трезубец у него, и с какой целью он его держит, но Исайя наотрез отказался, заметив, что, если человеку он не помог, то и им совершенно ни к чему. Красный согласился с его аргументацией и скомандовал дальше.
   По пути Исайе еще раз показалось, что где-то у обочины сидит, весь укутанный в длинную грубую хламиду, худой и бледный человек и тонко, на одной ноте воет. Исайя поглядел на его ничего не выражающее лицо с темным провалом приоткрытого рта, промокшую грубую одежду, но так и не смог определить настоящий он или нет, и проехал мимо, заметив попутно, что Лаура на соседней лошади как-то чересчур внимательно приглядывается к сидящим на ближайшем карнизе каменным горгульям.
   - Эй! На улице!
   Исайя машинально повел было стволом на голос, но сообразил, что твари пока еще вроде бы не научились говорить по-человечески, а потому просто задрал голову. В разбитом окне светлым пятном выделялось чье-то лицо. Живой человек.
   - Ё-мое, вы настоящие? - дал натурального петуха тот. - Блин, я тут уже сутки почти, и только вы и есть настоящие, блин, заходьте давайте, или нет, я сам лучше выйду... - лицо исчезло.
   Исайя поглядел на Красного.
   - Это он правильно, что решил выйти, - сказал Красный. - Приглашал бы внутрь, хрен бы я ему поверил.
   Дверь распахнулась, и на улице показался низенький розовощекий крепыш с растрепанными редкими волосами и откровенно бегающим взглядом. Всадники спешились и немедленно окружили его, пешие - наоборот, развернулись к ним спиной и остались прикрывать.
   - Кто такой? - привычно ухнул с места в карьер Красный.
   Крепыш облизнул губы.
   - Ну, я вообще тут с ребятами... ну, разным занимались... иногда грабили, не спорю, но у нас и патент был, каперский, ага, так что...
   - Имя, придурок! - внес полную ясность Умар.
   - А... Марыч. Ян Марыч. Тутошний, с Модока.
   Исайя отметил, что человечек напуган, но одновременно и обрадован, что нашлись наконец-то живые люди в этом внезапно и неузнаваемо изменившимся городе, а потому он им расскажет все, что только вспомнит, и еще останется, в таком он был теперь состоянии. Грех было этим не воспользоваться.
   Красный несколько расслабился.
   - Угу... Под кем работал, Ян Марыч, или вольнонаемный?
   - Под этим... под Карпом, знаете, Карп, он...
   - Горбатый, - сказал Красный. - Угу, это, значит, Кантемира человек. То-то я тебя не знаю... Ну ладно, с этим мы еще потом разберемся. А сейчас ответь мне, Марыч, вот на какой вопрос - что тут произошло? А то мы как-то вот на два дня отлучились, приехали - а тут прямо полный бардак. Твари какие-то ползают, на мирных людей нападают, уж мы их мочили-мочили... мочили-мочили - а все равно ни черта не понятно. Внеси ясность, ладно?
   - Ага, ага, - закивал Марыч и вытер двумя пальцами нос. - Ну, как вы тут правильно сказали, два дня назад это как раз и началось, или даже скорее день назад, вчера, ага. Сидели мы с ребятами, ну, я говорил, тут вот прямо, в этом самом заведении, как положено, нормально, пили там, общались, с юга как раз груз пришел хороший из Бурны, кого-то там мы выставили на хорошие бабки, за это и пили, собственно...
   - Короче!
   - Ну так я и говорю - сидели, и тут что-то такое снаружи - х**к! Голоса какие-то, шум, опять же, стрельба, причем не как на разборках, пять минут постреляют и все - а побольше, мощнее так, я б сказал. Ну, ребята не поняли, пошли наружу, вот. Я не пошел, я наверх, на второй этаж, и стал оттуда глядеть. И ничего не понял - идет с той стороны такая какая-то, как я не знаю, как волна черная, причем не сказать...
   - С какой стороны? - перебил Красный. Марыч показал, оказалось, что с северо-запада, где располагались особняки Ридмика, Соколова и Стругацкого.
   - Так вот, - продолжал Марыч, - волна - не сказать чтобы волна, просто тень какая-то, как накатила, да как упала, не знаю, как это сказать, короче, п***ец, страшно как-то стало, стремно, я вам скажу...
   - Короче, я сказал!
   - Ну! А за этой волной люди какие-то пошли, в балахонах каких-то, темных, да со стволами, человек всего восемь-десять, не больше...
   - Именно люди? - уточнил Семен. - Не твари, которые сейчас по улицам шляются?
   - Не-не-не, - замотал головой Марыч и шмыгнул носом. - Эти мерзости вообще недавно появились, ночью только, даже к утру ближе, вот недавно. А то - нормальные люди, с волынами, как положено. Только мочили они всех подряд. Кого увидят - х**к! На х*й, увидят - х**к! - на х*й, так и шли. Всех, что видели - мочили, так что, конечно, никакая не разборка это была.
   - Угу, - кивнул Красный, с непонятным выражением глядя на Марыча. - И ребят твоих, значит...
   - Я к тому времени, конечно, спрятался, - сказал Марыч. - Тут вообще-то сильно не спрячешься, но я чисто так, чтобы в окно не увидели. А что, стремало сильно, вы бы что, не спрятались? Ну вот, и я тоже - укрылся децл. Вот, а наших всех положили только за так, потому что этих, которые в балахонах, - хрен убьешь, они ж твердые как шанкр, пули от них отскакивали, я вам отвечаю, их же мочили все кому не лень, очередями палили, стрелами протыкали, топорами рубили - а им все по х*ю, идут себе и стреляют, п***ры. Вот и ребят тоже - так же, положили, только кровища плеснула, они им просто головы снесли своими пушками - это был п***ец, я вообще не знаю...
   - Ну да, - сказал Красный. - Только как ты это все видел, если как раз спрятался, чтобы тебя не заметили?
   - Ну так я потом выбрался и опять начал смотреть, - объяснил Марыч. - Потому что интересно, что там вообще и в целом за х**ня происходит. А они просто прошли, даже в дома не заглядывали, и пошли дальше.
   - А ты с тех пор, значит, и сидишь тут? - спросил Красный спокойно. Исайя от такого спокойствия стало не по себе.
   - Ну да, только пару раз спускался вниз - это чтобы пожрать да проср***ся, - охотно пояснил Марыч. - Страху конечно натерпелся, это мама не горюй, но зато оказалось не зря, потому что вас дождался. Вы ж здесь наведете шороху, а?
   - Конечно, - согласился Красный тихим и очень _нехорошим_ тоном. - Наведем. Но тут, по-моему, остается еще некая недоговоренность. В частности, кто ты такой - знаешь?
   - А то, - совсем уверенно отозвался Марыч. - Я теперича, значит, военный пленный, потому как сдался военным людям в пленные, так вот.
   Красный покачал головой.
   - На самом-то деле, ты - жертва, - пояснил он.
   - Какая еще жертва? - удивился Марыч.
   - Обстоятельств, - сказал Красный и повернулся к своим. - Убить.
   Две стрелы вошли Марычу в горло и лоб.
   - Еще и дохлая к тому же, - брезгливо сказал Красный. - Отрежьте голову, чтобы не вздумал вдруг превратиться в червяка, и выкиньте подальше.
   - А это обязательно было? - спросил Красного Исайя, когда они забирались на лошадей - без стремян и седел это представляло некоторую трудность. Сам он был не то чтобы против, Марыч ему тоже не понравился, просто это уже как-то входило в привычку и заставляло задуматься - а разве нельзя было по-другому?
   - Не обязательно, - отрезал Красный и замолчал, протянув сверху руку выполнившему свою задачу и вытирающему нож Мулле.
   Они двигались дальше.
   Исайя теперь старался держаться поближе к Красному, сам, впрочем, не очень понимая, зачем. Город продолжал меняться - как раз в том месте, где был раньше брод через Гжельский канал, они нашли массивный каменный мост с множеством непонятных скульптур на нем. Скульптуры были красивы, нет слов, но это были не _их_ скульптуры, и не их мост, поэтому Красный даже хотел сперва взорвать его к чертовой матери, да Исайя отговорил. Трупов им теперь встречалось значительно меньше, а тварей вообще ни одной не попалось на глаза, отчего у Исайи сложилось неприятное впечатление, что тот бой у резиденции Трастера был просто тщательно спланирован, а теперь, после их неожиданной победы, противник просто отвел основные силы туда, где они не могли до них дотянуться.
   Исайя встрепенулся. Ему послышался чей-то голос, бормочущий непонятные, похожие на ритмичные заклинания слова. Он повел головой, но тут же оказалось, что это никакие не заклинания - просто Красный неразборчиво напевал себе что-то под нос. Исайя прислушался повнимательнее.
   Есть чем платить, но я не хочу
   Победы любой ценой.
   Я никому не хочу ставить ногу на грудь.
   Я хотел бы остаться с тобой -
   Просто остаться с тобой,
   Но высокая в небе звезда зовет меня в путь...
   - Отличное время для песен, - кивнул Исайя, подъезжая еще ближе. - Подходящее.
   Красный хмуро на него взглянул.
   - Время как время, - сухо сказал он. - Или я должен сейчас биться в истерике? Падать на колени, спрашивать небеса, зачем, зачем они забрали у меня друзей, которых я знал столько лет, рвать на себе волосы? Вы думаете мне не больно? Да, мне плохо и горько, у меня дырка в легком и трещина в бедре, я потерял половину своего отряда, среди которых было много настоящих друзей, но на настоящий момент моя задача - достичь запланированной цели и не потерять вторую половину. Именно в таком порядке. Я должен оставаться в состоянии трезво мыслить и отдавать разумные приказы, а для этого нужно привести в порядок мысли. Чем я и занимаюсь, мурлыкая что-то себе под нос. Когда - и если - все это закончится, я постараюсь похоронить всех их с соответствующими почестями. Я даже пророню слезу - совершенно искренне. Потому что это были, конечно, не самые святые ребята в мире, но и совсем не самые плохие, поверьте мне. Мне их очень жаль. Но я не мог поступить иначе. В моих действиях не было ошибки, и изменить уже ничего нельзя, так что лучшее, что мы сможем сделать - это продолжить путь и выполнить намеченное. Энд ов дискашн.
   - Если уж вы заговорили о святых, то, наверно, самое время и нам показаться, - раздался откуда-то справа из тумана громкий уверенный голос. Исайя и Красный одновременно вскинули оружие, Мулла позади Красного отчаянно закачался, замахал руками и едва не упал, успев, однако, и сам вытащить из-за сапога маленький метательный нож.
   В проулке боковой улицы, в волнах серебристого тумана стояло трое. Лиц Исайя не видел, очень мешали надвинутые на головы капюшоны, а облачены они были в длинные, до пят рясы грубой темной шерсти. Оружия видно не было, но рясы-плащи и капюшоны очень сильно напоминали облачение описанных покойным Марычем отморозков, так что Исайя оружия не опустил, а Мулла даже усилил свое вооружение вторым метательным ножом, вынутым из-за голенища второго сапога, но не потянулся за пищалью, что было правильно, поскольку в случае огневого контакта двойная отдача почти наверняка скинула бы их с Красным с лошади. Остальная группа, догнав авангард, тоже навострила дула и стрелы, не выказывая чужакам особенного доверия.
   Центральная фигура вышла немного вперед.
   - Я понимаю ваше недоверие и враждебность, - сказала она тем же голосом, что они слышали ранее, - однако уверяю вас, мы - не те, за кого вы нас приняли. Мы - священники ордена Искариота, я - святой отец Таций, а это - послушники. Поверьте, те, за кем вы охотитесь, такие же враги нам, как и вам.
   - А вы откуда знаете, за кем мы охотимся? - спросил Красный. Оружия он не опустил.
   - Полагаю, что за тем же, за кем и мы, - предположил Таций. - То есть за существом, ранее именовавшимся Лордом Трастером, но в гордыне своей возомнившим себя выше самого Творца, и потому отторгнутого Святой Церковью.
   Он сделал еще шаг вперед и скинул с головы капюшон. Под ним оказалось жесткое, волевое лицо, более, наверное, подходящее какому-нибудь генералу, хозяину и повелителю тысяч мечей, но так сложилось, что досталось оно обычному святому из Церкви Единого Творца Сортилегии.
   Тацию было лет сорок пять, и лицо его уже делили пограничными линиями морщины, но в темных коротких волосах над высоким лбом все еще не было ни единой седой пряди. Темно-серые живые глаза были совершенно спокойны и, пожалуй, немного печальны. Упрямый квадратный подбородок он немного выпятил вперед, но это не выглядело надменностью, а скорее показателем того, что он беседует с группой вооруженных, агрессивно настроенных людей не как проситель, но как равный.
   - Вона как, - скривился Красный. - А я-то думаю - откуда все наши неприятности? Оказывается, оттого, что Трастера отторгнула ваша Церковь, вот это новость.
   - Церковь не является нашей или вашей, - мягко поправил его Таций. - Ибо она принадлежит всем и никому. Церковь - это царство в себе, однако не гнетет и не принижает, а лишь принимает в свое лоно достойных, и исторгает еретиков. А потому, сын мой...
   - Я не ваш сын, - не согласился Красный. - Я в другом лагере.
   - Все мы оказываемся в одном лагере, когда речь идет о противостоянии с такими как Трастер и ему подобными, - печально сказал Таций. - Прискорбно, что вы не видите этого, ибо у вас слепое сердце. Я буду молиться за вас.
   - Избавьте от чести, - поморщился Красный. - Что вам нужно?
   - С вашего позволения, мы бы хотели проследовать с вами до цели вашего путешествия, то есть до именующего себя Трастером, с тем, чтобы уничтожить его.
   - А это еще для чего? - удивился Красный. - С какой это стати Святая Церковь озаботилась нашими внутренними проблемами?
   Таций мягко улыбнулся.
   - Проблемы такого рода не бывают внутренними или внешними, - указал он. - Что же касается причин... позвольте мне оставить их неизвестными для вас. Во многих знаних - многие печали.
   Красный в показном изумлении вскинул голову.
   - Вот как? Это чрезвычайно интересно. То есть нам этого знать не полагается?
   - Отнюдь, - покачал головой Таций. - Просто наши мотивы вам могут оказаться непонятными. Наши цели совпадают, и что вам за дело, отчего так случилось? Что же касается знания, то, как рек брат наш святой Франциск, "знание в руках невежественного и неумелого человека становится чудовищем. Знание многогранно и может быть применено по-разному. У него лицо и голос женщины - олицетворение его красоты. У знания есть крылья, потому что научные открытия распространяются очень быстро, невзирая на границы. Острые и цепкие когти нужны ему для того, чтобы аксиомы и аргументы проникли в человеческое сознание и накрепко удерживались в нем, так, чтобы от них нельзя было избавиться. И если они неправильно поняты или использованы, они приносят беспокойство и мучения тем или иным путем и в конце концов просто разрывают сознание на куски". Таций закончил декламировать и поглядел на притихших людей Красного.
   Красный помолчал, хотя по разумению Исайи как раз сейчас был наиболее подходящий момент для того, чтобы взорваться от обиды за то, что их, несколько, правда, иносказательно, назвали невежественными и неумелыми личностями.
   - А Десарро с вами, - сказал он наконец. - На здоровье, следуйте с нами куда там вам нужно, пусть вам... Только вот лошадей, как видно, на всех у нас не хватает, так что не обессудьте.
   - С вашего позволения, мы привычны к долгим пешим путешествиям, - склонил голову Таций. Красный пожал плечами.
   - Тогда - вэлком эборд.
  
   Восемнадцатый
   Священников Красный расположил перед всадниками, наказав последним двигаться крайне осторожно, и в некотором отдалении. Тактика Исайе уже была знакома - то же самое Красный предпринял при встрече с Тиаматом, не очень, правда, удачно, потому что Тиамат завел их в ловушку, из которой команде удалось выбраться только потеряв половину личного состава. Но тем не менее, монахи, в отличие от Тиамата, не выглядели порождениями нечисти, а оттого сохранялась некоторая уверенность в том, что в случае нового нападения первый удар примет на себя именно Таций сотоварищи, давая, таким образом, группе время на развертывание в боевой порядок.
   Медленно, складываясь в минуты, ползли секунды, но ничего пока не происходило. Даже мертвых тел с разрезанными лицами на дороге попадалось уже куда меньше.
   - А они вообще - кто такие? - спросил в пространство Исайя, подпрыгивая на спине лошади и глядя на мерно шагающие впереди силуэты святых.
   Красный пожевал губами.
   - Искариот XIII, - нехотя ответил он. - Старинный религиозный орден, собственно, ударный отряд Церкви, посвятивший себя уничтожению всякой нечисти.
   - Не слыхал про них, - осторожно сказал Исайя.
   - И неудивительно, - сказал Красный. - Они себя не очень афишируют, теперь это вообще просто. До войны этих орденов было как м***ков нерезаных, один "Опус Деи" чего стоил, а сейчас вроде бы только два осталось в этой части материка, они и еще один, со штаб-квартирой где-то в Бурне. Ну и еще Храм Феникса, конечно, хотя про него уже давно ни слуху, ни духу... Искариот еще иногда называют боевой перчаткой Церкви. В Последней Войне, это я точно знаю, они участвовали на стороне Альта Миры.
   - Суровые дядьки, - сказал Исайя.
   - Не то слово, - согласился Красный. - Кроме всего прочего, иногда их на какую-то мелочь переклинивает. Раньше вот за гномами и орками охотились, сейчас, насколько я помню, вампирами в основном интересуются, но и всякими упырями, как мы сейчас видим, тоже не брезгуют. Расисты. Вампиров, конечно, я и сам недолюбливаю, хотя - бывают и среди них нормальные личности... Н-да. Эти еще ладно, странные, но более-менее вменяемые, а вот Хеллсинг - это вообще независимый ни от кого орден - вот он бы тут навел шороху.
   - Отчего так? - поинтересовался Исайя.
   - Ну, - сказал снова Красный, - как бы так объяснить... Эти, из тринадцатого, они хотя бы люди.
   Исайя покивал и больше про загадочный Хеллсинг ничего не спрашивал. Не-людьми он был сыт по горло.
   О святых Церкви Единого Творца, равно как и состоящих в различных орденах, известно было вообще очень мало. Знали только, что они есть, и носят этот статус за особые заслуги перед Церковью. Поговаривали, что святые обладают некими особыми способностями, их не берет обычное оружие, и вообще сфера их деятельности была окутана мрачными недоговорками и раздутыми до неузнаваемости слухами. Одним словом, святые, на взгляд Исайи, мало чем отличались от предмета своей охоты - вампиров, вурдалаков и прочей нечеловеческой сволочи, поэтому находиться с ними в одном отряде, а значит и биться плечом к плечу ему крайне не хотелось. Однако, главным пока еще оставался Красный, а он, несмотря на некоторые явные расстройства, показал себя неплохим командиром, и потому Исайе хотелось верить, что при первом удобном случае он не колеблясь подставит их под вражеский огонь, лапы, клыки, или чем там еще обзаведется к тому времени неприятель.
   А пока они ехали шагах в пяти позади Тация и его сопровождающих, насторожив все имеющееся оружие и тщательно поглядывая по сторонам, ибо враг, как показала стычка у бывшей резиденции Трастера, дремать и не думал.
   - А вот скажите, Таций, - громко и внезапно сказал Красный, упорно избегая называть его святым отцом, - за столько лет в вашем ордене ведь ни разу не было отступников, предателей, провокаторов... безумцев. Ведь так?
   Таций даже не обернулся.
   - Я понимаю, о ком вы, - сказал он, немного повременив. - Но поверьте...
   - А я не понимаю, - сказал Исайя. - Будьте добры поделиться информацией, а иначе выходит не вполне честно.
   Красный ухмыльнулся. Вероятно, именно на эту реакцию он и рассчитывал.
   Таций молчал еще некоторое время, и Исайя решил, что он отвечать не станет.
   - Давным-давно... я подчеркиваю, это было очень давно, и является единственным примером.... э-э-э... не вполне праведного поведения служителя Святой Церкви...
   - Зато _какого_ служителя! - встрял Красный.
   - Да, он занимал довольно высокую должность, - согласился Таций. - Но... впрочем, извините, обо всем по порядку. Э-э-э... Как ваше имя, простите?
   - Мое имя Исайя, - сказал Исайя.
   - Так вот, уважаемый Исайя, давным-давно, по меньшей мере полторы тысячи лет назад, когда ни одного из ныне существующих государств, за исключением, пожалуй, Короны, не существовало, а "Искариот XIII" уже занимался тем, чем и сейчас...
   - Не прогрессируете! - заметил Красный. Таций его проигнорировал.
   - В рядах нашего Ордена состоял некий Александр Андерсонг, который...
   - Рыцарь Церкви и Паладин! - опять перебил Красный.
   - Да! - с прорезавшейся холодностью отрубил Таций. - Он был одержим - фигурально, конечно, выражаясь - мыслью об искоренении нечистых существ в Терра Сомбре - а под его определение нечистых попадали очень многие - включая некоторых людей. Как Паладин, он имел право выполнять определенные действия без консультаций с вышестоящими церковниками... а как Рыцарь Церкви - прекрасно обращался с мечом... в его случае - с двумя мечами. - Таций сделал паузу. - В общем, однажды, он ушел из монастыря, никому не сказав, куда направляется. К тому времени, когда мы его обнаружили, он уже успел убить сорок шесть человек, девять эльфов, четырнадцать орков... и еще неизвестное количество вампиров, оборотней и вурдалаков.
   - Вы его взяли? - с любопытством спросил Исайя. Таций с сожалением покачал головой.
   - Он был слишком силен, любимое дитя Церкви, вы понимаете... Кроме того, мы и не имели такого права - поднимать руку на своего же воспитанника. Пришлось обращаться к Хеллсингу - или Херрщину, так правильнее - они справились, тоже, правда, с немалыми трудностями. Андерсонг был убит, от него даже пятна крови не осталось, но глава организации гарантировала, что он мертв. В историю и народный фольклор он вошел как "проклятый проповедник", хотя он не проповедовал, конечно... Вот и все. - Таций пожал плечами. - За двухтысячелетнюю историю существования ордена всего один подобный случай - не так уж плохо. А за точность изложения я ручаюсь - мне рассказывал об этом мой наставник, а он лично принимал участие в поиске Александра.
   Исайя молчал несколько секунд.
   - А... вам лет, простите, сколько?
   - Они долго живут, святые - пока не провинятся перед Церковью, - буркнул Красный. - За это я их и не люблю. А ему, я думаю, лет с полтысячи. - Таций слегка улыбнулся, но противоречить не стал.
   - Одним словом, уважаемый Исайя, казус действительно имел место, однако, как я сказал, он был единичным. И несмотря на неподобающее поведение Андерсонга, Церковь не отрекается от своего воспитанника, а лишь с упреком, но и любовью смотрит на своего сына, сошедшего с пути истинного.
   - Мать с упреком смотрит на сына, а по сыну ползают мухи, - сымпровизировал Умар, глядя в серое небо.
   - Его смерть пошла на пользу Святой Церкви и нашему ордену, - твердо сказал Таций. - А оттого он и по сей день считается сыном церкви, и в данном случае общественное мнение, полагающее его кровавым безумцем, нас совершенно не интересует.
   Парадоксальная логика Тация так подействовала на Исайю, что он долгое время молчал. До тех самых пор, пока они не свернули в поворот и не увидели, что там уже ждали.
   Их было пятеро, всего-то, не сравнить с предыдущей массовой резней, и на прошлых их противников они не были похожи не в малейшей степени. Высокие, закутанные в темные плащи с откинутыми капюшонами, сжимающие в руках угловатые многозарядные орудия, чужаки разместились так, что наглухо перекрывали проезд по улице. За ними стояло сдвинутые две телеги, так что бесшабашный прорыв напрочь исключался.
   - О, и пушки мои, - меланхолично заметил Красный. Группа остановилась метрах в шести, привычно нацелившись всеми имеющимися стволами на незнакомцев. Святые тоже придвинулись к Красному поближе, однако никаких защитных ритуалов производить не стали, не наблюдая, видимо, остро направленного от чужаков зла, но тем не менее, поглядывая на них определенно с неприязнью. Те никакого смущения не проявили, неудобства, видимо, не ощущая.
   - Добрый дсень, - вежливо, с едва уловимым акцентом поздоровался ближайшим к ним. Ничего особенного в нем не чувствовалось, обычный человек, на вид лет тридцать, русые волосы до плеч, тонкий нос, неглубоко посаженные темные глаза, ни усов, ни бороды, вместо них - короткая щетина. Исайя снова попытался вызвать "другой взгляд", но как и прежде не преуспел, способность по-прежнему открывалось по собственному усмотрению, и своему носителю подчиняться пока не желала.
   На приветствие незнакомца никто не ответил, чему он также нимало не смутился.
   - Мы не ххотим никому зла, - через некоторое время продолжил он.
   - Уберите оружие, - немедленно среагировал Красный. Чужак натянуто улыбнулся.
   - Мы бы убрали, конечно... но ввы ведь тогда начнете стрелять, а мы не ххотим этого, - пояснил он очевидное. - Нам нужен од-хин из вас.
   - А дуло в жопу тебе не нужно? - спросил Спойлер и в подтверждение звякнул двустволкой. Незнакомец на вопрос не ответил.
   На Исайю накатило ощущение нереальности происходящего. Город медленно и неотвратимо менялся, за всем этим стоял Трастер, а они стояли тут и не продвигались вперед ни на шаг, продолжая торговаться с его приспешниками. Это было неверно.
   - Что вам нужно? - спросил он, перекрывая уже раскрывшего рот Красного.
   Голова чужого повернулась к нему.
   - Мы хотим вести перег-ховоры, - прошептал он. Так и есть, тот же акцент, что у приснопамятного Тиамата. - Нам нужен один из вас, ч-шеловек по имени Ис-сайя.
   Вот так. Коротко и ясно.
   Святые по-прежнему молчали, ничего не предпринимая. Красный как будто собирался что-то сказать, но тоже пока притих. Исайя взглянул на остальную группу. Группа смотрела на него, точнее, половина группы, другая половина полегла на пути сюда. Ему вспомнились слова Красного "моя задача - достичь запланированной цели и не потерять вторую половину, именно в такой последовательности", но только это было тоже неправильно, потому что... потому что...
   И даже не додумав эту мысль до конца, Исайя, опережая решение Красного, потому что не хотел выглядеть безропотно подчиняющимся, неожиданно для себя раскрыл рот и выпалил:
   - Я иду.
   Предводитель чужих склонил голову.
   - Крайне рад повстречать вас, _afandi_. Идемте.
   - Секунду, - сказал Красный. - Господину Исайе понадобится охрана.
   Чужак с шипящим звуком выдохнул воздух.
   - _Я_ и есть охрана.
   - Нет, - покачал головой Красный. - Нормальная охрана. Я думаю...
   - Мне даны ч-шеткие ук-хазания, - гнул свое чужак. - Один ч-хеловек.
   - Я пойду, - выдвинулся вперед Сан-Жуст.
   Кашлянул сзади не ожидавший этого Красный, хмыкнул в складки капюшона Таций, недовольно заворчал Спойлер, который намеревался выполнить ту же роль. Но переговорщик, видно, устал от дискуссии.
   - Х-хорошо, - согласился он. - С-следуйте за мной.
   Исайя смотал с руки вожжи, подхватил падающий винчестер, неловко соскочил с лошади, когда к нему протолкался Семен.
   - Талисман, - выдохнул он и сунул Исайе в руку что-то, замотанное в тряпицу, что-то очень знакомого размера, двадцать пять на пятнадцать.
   - Отлично помогает против нечисти, - мигнул он и тут же, снова приняв серьезный вид, пропал, затерялся за спинами других.
   Исайя запоздало кивнул, сунул взрывчатку в сразу же приятно оттянувшийся карман сюртука, повернулся за лидером чужих и оказался лицом к лицу с Тацием.
   - От имени и по праву Ордена Икариота благословляю тебя, человек Исайя, - серьезно сказал он. - Твори же ныне те дела, кои Господу нашему, Ордену, а равно и любому благонравному человеку приличны и угодны, аминь.
   Исайя снова кивнул и вместе с Сан-Жустом устремился за быстро и не оглядываясь идущим вглубь неприметно боковой улочки проводником.
   Красный и остальные молча наблюдали за тремя неверными тенями, постепенно скрывающимися в тумане. Вверху, скрываясь за низкими тучами, скользило холодное утреннее солнце.
   - П***ец им обоим, - высказал общее мнение Умар. Четверо оставшихся чужаков сумрачно глядели на маленькую группку.
   - Подождем, - решил наконец Красный. - Минут двадцать. Потом валим.
   - Куда? - не поняла Лаура и не успела испугаться, когда на ухо злобно проскрипел склонившийся с соседней лошади Мулла.
   - Не "куда", дура, а "кого". Валим этих п***ров и продолжаем движение.
   - А Исайя и...
   - Мне очень хочется надеяться, что они выживут, - сказал громко Красный и принялся ослаблять ремень дробовика, висящего за спиной. В своем прежнем положении он постоянно бил его по затылку. - Увы, в нынешней ситуации обещать вам этого я, разумеется, не могу.
   Лаура все смотрела в узкий переулок, куда нырнули и исчезли три зыбкие, расплывающиеся фигуры. Губы ее чуть шевельнулись.
   - _И не нужно_...
  
   Девятнадцатый
   Переходы и затянутые сизым туманом подворотни кончились неожиданно быстро, когда проводник вывел Исайю и Сан-Жуста на небольшой пятачок перед простым непритязательным зданием. По прикидкам Исайи, шли они не больше десяти минут. Дом к которому их привели, был сложен из простого красного кирпича и на первый взгляд ничем не отличался от десятков своих собратьев, раскиданных в беспорядке по всему городу, во всяком случае, Исайя бы его то них не отличил. А второй взгляд бросить на него ему не дали, потому что проводник стукнул укутанным в черную перчатку кулаком в неприметную низкую дверь и что-то коротко приказал на непонятном языке.
   - Eftah bab!
   Дверь немедленно отворилась. Проводник шагнул внутрь, жестом показав следовать за ним. Исайя подчинился, а за ним, ссутулившись с непривычки, ступил внутрь и Сан-Жуст.
   - Мы приш-шли, - пояснил и так понятное проводник. - Afandi Исайя, с вами захотел говорить наш afandi, поэтому я прош-шу вас пройти наверх, а ваш-шу... - он смерил взглядом хмурого Сан-Жуста - ваш-шу охрану я бы попрос-сил остатьс-ся з-сдесь.
   - Ничего подобного, - отказался Сан-Жуст. - Я пойду с ним тоже.
   Проводник чуть слышно зашипел. Исайе послышалась издевка в голосе.
   - Всему с-свое время, raiz, вc-сему свое время...
   Лестница на второй этаж была узкой, подгнившей и безбожно скрипела. Исайя задался вопросом, сколько времени прошло с тех пор, как Трастер - а он не сомневался, что неведомый afandi - это именно Трастер - обосновался со своими помощниками и слугами здесь, да так, что никто из остальных Лордов ничего не заметил. Впрочем, из стариков, может, кто-то и заметил, вот они как события-то форсировать начали - сначала Сент-Клер, потом Модок, но молодые, как они пропустили, непонятно. До прочих ему дела нет, сами разберутся, но Ридмику нужно будет определенно порекомендовать навести порядок у себя среди соглядатаев. Тут Исайя спохватился, что то, что он когда-либо будет в состоянии видеть Ридмика, еще отнюдь не бесспорно, и потому сосредоточился на предстоящей встрече с Трастером.
   На втором этаже его уже ждали. Такой же запахнутый до пят в черную накидку силуэт распахнул перед ним еще одну дверь, и Исайя, сохраняя на лице невозмутимое выражение, вошел внутрь. Оружие его сдать не попросили, и даже не обыскали, что радовало.
   Внутри оказалась большая темная комната. Три больших окна были наглухо завешены портьерами, стены были заставлены шкафами и полками с книгами - Исайе столько раньше видеть ни разу не доводилось - а посреди стоял длинный узкий стол с большим канделябром и тремя толстыми незажженными свечами в нем. У стола стояло два массивных стула с основательными резными спинками, один из них был отодвинут, словно хозяин на минутку отлучился, но вернется вот-вот, а пока...
   От дальней стены бесшумно отделилась узкая темная тень, Исайя скорее почувствовал, нежели увидел ее, и скользнула к столу.
   - Sabakh el kheir, raiz, - будто прошептал ему на ухо невидимый собеседник. В голове у Исайи будто что-то щелкнуло.
   - Sabakh el nur, afandi, - кивнув, ответил он и уселся на ближайший к нему, не отодвинутый от стола стул.
   Тень с легким шуршанием и потрескиванием, какое, бывает, производят бабочки, оказалась с другой стороны стола.
   - Будьте добры, raiz, если вам слишком темно, прошу, зажгите свечи, огниво на столе рядом, - прошелестело снова в ухо. - Я не нуждаюсь в свете, но вам это может показаться неудобным.
   Акцента в речи практически не ощущалось, впрочем, Исайя не сомневался, что на самом деле вслух не было произнесено ни слова, а общаются они каким-то совершенно другим способом.
   Он неспешно чиркнул сталью и высек искру. Свечи загорелись неярким желтоватым пламенем, закручивая вверх тонкие струйки почти невидимого дыма. До того края стола, где сидела темная тень, свет не доходил. Исайе показалось, что это было сделано специально.
   - Прежде всего, мне хотелось бы уточнить, имею ли я честь беседовать с самим... - начал Исайя.
   Существо за противоположным концом стола не пошевелилось.
   - Лордом Трастером? Можно сказать и так. Я - был - Трастером, если вас интересуют такие подробности. И - да, я был в своем - бывшем - особняке, когда вы атаковали его.
   - Хорошо. - На самом деле хорошего здесь не было ничего, ответ не добавлял ясности в и без того непростую ситуацию. Исайя не стал усложнять ее сверх необходимого, сразу перейдя к делу.
   - Ваши... ммм... слуги сказали, что вы хотели видеть меня. Для чего?
   С той стороны стола некоторое время не доносилось ни звука. Потом раздалось тихое шипение.
   - Вам следует немедленно покинуть город, - услышал Исайя. - В этом случае вы останетесь живы.
   - Отчего это нам _следует_ это сделать? - поинтересовался он.
   - Город меняется, - прошептало то, что раньше было Трастером. - Он больше не принадлежит вам. Людям. Вы больше не сможете в нем жить, он уже не приспособлен для вас. Он _наш_.
   Исайя почувствовал, как кусочки серебра у него в кармане сюртука потеплели.
   - А если мы останемся? - спросил он.
   С той стороны произошло какое-то движение, и Исайе показалось, что Трастер совсем по-человечески пожал плечами.
   - Вы умрете. Как я уже сказал, город приспособился под нас. Вы не сможете в нем жить, поэтому вы умрете и превратитесь в этих - ragel. Тварей, как вы их зовете. Это не зависит от вас или меня. Я даже не даю вам выбора, а только лишь информирую - уйти и жить, или остаться и умереть.
   Исайя опять не слышал последних слов. Без всяких прелюдий и предупреждений он снова видел окружающее "другим взглядом". Он сидел за длинным столом в большой, ярко освещенной комнате, а совсем близко, у другого конца стола, опасно горело и потрескивало белое неприятное пламя трех синеватых свечей. Там сидел живой, очень сильный и опасный, он, похоже, сам не понимал, насколько он опасен, за спиной у него была черная, предназначенная для убийства сталь, у пояса приютился хищный многозубый клинок, а в нагрудном кармане помещалось что-то слепящее и дымящееся, болезненное. Стены комнаты были почти прозрачны, и хорошо, что сквозь них без труда пробивалось стоящее в зените маленькое красное солнце, частично, правда, скрытое низкими коричневыми облаками, но это неважно, потому что город уже завершен, и теперь _тот_ сможет прийти сюда сам, сам, _сам_...
   Исайя раскрыл глаза. Пламя в свечах плясало как сумасшедшее, по углам комнаты носились угловатые быстрые тени, а существо у того края стола медленно поднималось во весь свой рост, нависало над ним, сидящим, показывалось ему в свете свеч, и он уже почти видел сморщенные бурые остатки лица, поросшие сизым мхом, короткие рудиментарные щупальца на месте рта, бугристый вытянутый череп, острые торчащие вверх плечи, какие-то бурые, покрытые слизью прутья, закрывающие грудную клетку, длинные костистые руки, и тогда он тоже поднялся, чудом каким-то умудрился в секунду запихнуть серебро в ствол, направить его Трастеру в голову, и рявкнул:
   - Стоять!
   И все замерло. Свечи, мигнув, прекратили метаться и стали гореть как положено, тени по краям комнаты тоже успокоились, а существо напротив тоже остановилось, чуть только отодвинувшись назад и снова скрывшись в удобном полумраке.
   - Nahm? - едва слышно прошипел голос в голове Исайи, и в голосе ему послышалось недоумение.
   - Что слышал! Сел назад, быстро! - Исайя ощущал подъем, теперь он точно знал, что ему делать.
   Тень Трастера неслышно опустилась обратно за стол.
   - Замысел был совсем неплох, - холодным дуновением прошелестело Исайе. - Идею впервые подал Драгунов, по размышлении я тоже увидел в ней здравое зерно. Но это именно ему нужно было уничтожить вас, всю молодежь, не мне. Хотя это я придумал про боевые дымы, и мы вместе приобрели это у Красного, у него самого... - тень разразилась шипением, и Исайя понял, что это вовсе не шипение, это так теперь у Трастера выглядит смех.
   - Драгунов тоже умрет, не сомневайся, - пообещал он.
   Трастер снова тихонько зашипел.
   - Он был вместе со мной в особняке, - сообщил он в промежутке. - Только я улетел, а он - нет... Жаль, что пришлось так поступать с вами уже здесь, это не входило в мои планы, вы должны были умереть еще в Сент-Клере. А здесь я уже был не в состоянии что-то изменить, все эти ragel уже мне не подчиняются.
   - А убивать всех было обязательно? - спросил Исайя. Не то чтобы ему это было так уж интересно, участь Трастера была уже предрешена, просто нужно было чем-то отвлечь внимание противника, пока он отворачивал взрыватель "талисмана". В том, что Трастер его не видит, он уже убедился.
   - In shi Allah, - вздохнул Трастер. Показалось, или правда в его тихом шепчущем голосе прорезалась нотка сожаления? - Нам нужно было только заставить большинство жителей Модока оставить город.
   Город...
   Небольшие группы шанкров-убийц в темных балахонах и с пулеметами неспешно продвигаются по Модоку в одном направлении - с севера на юг. Впереди них рокочущая, откатывающаяся толпа, тысячи и тысячи непонимающих, ошарашенных людей беспорядочно выливаются из города, оставляя на камнях мостовых свою кровавую виру. На стыке шанкров и толпы, в ее буферной зоне, десятками огоньков вспыхивают спонтанные яростные перестрелки, длинными очередями поливают темных наводящих ужас убийц отступающие последними, короткими огрызаются шанкры.
   - Мы не собирались убивать всех, те, кто спрятались по домам, там и остались. Правда, участь их незавидна. Скоро и они станут ragel.
   Лежат решившие тихо пересидеть резню, замурованные в домах заживо - двери теперь накрепко перекрывает в одну минуту затянувшая их паутина. Оплела, обездвижила она и людей, наслала сон на бесчувственные тела, но пройдет совсем немного времени - и поднимутся, разрывая ослабевшие нити, мощные серые руки, раскроются треугольные пасти, и Модок, каким он был много лет, каким его знал Исайя и все остальные, исчезнет окончательно.
   Один щелчок металлического цилиндра - одна минута. Исайя дождался двух щелчков и встал.
   - Мы оставим город.
   "Дах!" - выплюнул серебряную молнию винчестер.
   "Чирк!" - лязгнуло огниво.
   "Бум!" - взрывчатка упала у самых ног Трастера. От головы, там, куда попала пуля, поднимался белый полупрозрачный дымок.
   Исайя бросился вниз.
   Протопотал по гнилым ступенькам, ударил плечом в дверь, поднатужился и - вывалился наружу. Огляделся. Сан-Жуста не было.
   Исайя выждал полторы минуты. Взрыва не было тоже.
   Сзади по коже прошел холодок. А оставшиеся две пули в кармане стали такими горячими, что обжигали даже через плотную ткань сюртука. Исайя медленно обернулся.
   - Серебром мне не причинить вреда, - сказал Трастер. - Впрочем, я не оскорблен.
   Он замер у края пятачка перед своим домом, по-прежнему пребывая в тени, только теперь темнота обтекала его подобно плащу, свернулась клубком у его ног как верный слуга, набухала в руках тяжелым неуязвимым оружием. Преображение завершилось.
   - Я не хочу вам зла, - сказал он чисто и без акцента, но странным образом слова многократно отразились от окружающих их стен и превратились в громогласный клич. - Уходите.
   - Никто не уйдет отсюда иначе, как сотворив суд над приспешниками тьмы, среди которых ты - первый! - раздался знакомый голос, уверенный и спокойный. Таций стоял в проеме одной из улочек, что вели на пятачок, подняв гордо голову и воздев руки. - Оставь же жалкие фокусы для рабов и проституток, ибо моими устами глаголет Господь наш Орден! Жги свои зловонные травы и играй свои шутки в другое время и в другом месте, а не в моем при­сутствии, ибо твое истинное предназначение - развлекать грешников в Краю Вечного Ветра, а не творить непотребства на священной земле Терра Сомбры!
   На секунду Исайе снова открылось видеть ауры и - он бы мог поклясться - в ауре Трастера долю секунды царило самое нестоящее, человеческое удивление и... обида?
   - Твои слова слабее воды, священник, - спокойно сказал Трастер. - Они не задевают меня.
   - Почему ты не убил его? - страдальчески воскликнул Таций, глянув мельком на Исайю. - Теперь это будет куда сложнее.
   - Я пытался, - кротко сказал Исайя. - Взрывчатка его не взяла. Серебро тоже.
   - А благословение? Разве я зря дал его тебе? Или ты думаешь, что священники Искариота разбрасываются благословениями направо и налево? Отчего ты медлил?
   Таций выставил сжатые руки перед собой и медленно, как слепой, направился к Трастеру. Между его рук начал собираться слабый свет. Трастер глубоко вздохнул, и тьма вокруг него затрепетала, клубясь огромными черными крыльями, разворачивающимися для замаха.
   Исайю сбили с ног и повалили на землю, он еще кувыркался, еще пытался нашарить в падении нож или винчестер, но его держали крепко, безжалостно вывернув раненую руку, раздирая мышцы и жилы, ему уже торжествующе дышали на ухо, и обостренный слух уловил знакомый голос:
   - А, любезный Исайя, разве вы забыли, что ash hadu an Allah a il Allah, ash hadu an у Muhammedan rasul Allah? Тогда я напомню вам.
   Исайя скосил один глаз и взглянул в лицо победителю.
   Какой сюрприз! Капитан Сан-Жуст.
  
   Двадцатый
   Все сразу вставало на свои места. Отказ Сан-Жуста от еды на "Виксен", нежелание касаться серебряной посуды, беспокойство и подавленность Лауры, ее отказ назвать носителя черной ауры, выбор дополнительного оружия в трюме судна, ибо рукоять его собственной шпаги была инкрустирована серебром, неудавшаяся попытка вытащить ее при ранении Бледы, попытка, о которой напоминал только сильный ожог на руке, способность отпирать ворота, закрытые его соплеменниками, неумение сказать хоть слово на своем ранее излюбленном франкском, и наконец - смерть всей второй группы - это его, его работа! И сейчас к длинному списку добавится еще один человек - джокер по имени Исайя.
   Боль в искалеченной руке придала ему сил.
   - Sebni li... waheddi! - рявкнул он неожиданно для себя, согнув в коленях ноги и резко их распрямляя. Носки сапог угодили аккурат Сан-Жусту в грудь.
   Капитана отбросило метров на пять в сторону и он сильно ударился спиной о стену временного обиталища Трастера, охнул и недовольно зашипел. Исайя тем временем не потерявшей еще чувствительность и оттого дико болевшей левой рукой судорожно шарил вокруг в поисках хоть какого оружия. Рядом что-то происходило, сменяли друг друга невнятные вспышки белого, мгновенные страшные провалы иссиней черноты, вращались и танцевали внутри этого хоровода две чьи-то размытые фигуры, доносились какие-то звуки вовсе непонятного происхождения, но Исайе до этого дела пока не было. Грязные, кровящие его пальцы наконец-то сомкнулись на рукояти тесака.
   Сан-Жуст помотал головой, дико взглянул на Исайю, скорчился в жестокой гримасе, машинально ухватился за эфес своей шпаги, но взвыл от внезапной и резкой боли. Эфес дымился и быстро чернел, а кожа на правой ладони лопнула и уже слезала красными кровоточащими пластами. Кровь отчего-то казалась светлой и густой.
   Исайя вспомнил Красного. Погиб или нет?
   - Бест регардз, - сказал он и сильно дернул за спусковой крючок. Рука отозвалась болезненным уколом, но дело было сделано - шесть маленьких отточенных лезвий вонзились Сан-Жусту в лицо. Его снова швырнуло на стену, но в этот раз он не издал ни звука и замер, скорчившись. В стороне все еще гремело, и продолжали свой странный танец два силуэта - черный и белый в сплетении тонов и теней. Исайя попытался встать, опираясь попеременно на здоровое колено и лезвие тесака, когда внимание его снова привлек посторонний звук. Он медленно и тяжело поднял голову.
   Лицо Сан-Жуста представляло жуткое зрелище, оно плыло, лопаясь и разлезаясь прямо на глазах, а за ним уже проступала знакомое безглазое рыло серой червеголовой твари. Треугольный рот раскрылся, оттуда полезли острые, похожие на иглы зубы.
   Капитан Сан-Жуст исчез окончательно.
   - Да ну когда ж ты сдохнешь... - начал было Исайя, но договорить не успел - тварь прыгнула ему на грудь и повалила вторично. Исайя отчаянно пытался удержать отвратительную воняющую непонятно чем пасть как можно дальше от своей шеи, но не особенно преуспел, тварь обладала совершенно нечеловеческой силой и выносливостью, как будто это не в нее только что всадили полдюжины метательных ножей и до кости сожгли одну руку. Силы заканчивались. Он пытался упереться ногами, он лупил больной рукой по вражеской бугристой голове и старался отжать ее здоровой рукой с тесаком, но это казалось напрасным и бессмысленным, тварь просто была сильнее. И, наверное, это действительно был уже их город.
   Белая сверкающая молния пронеслась в воздухе и ударила тварь в спину, так, что та недоуменно замычала.
   - Верь! - донесся из полыхающего облака громоподобный голос Тация. - И Творец поможет тебе, ибо отмечен ты благословением! Верь же!
   И решать нужно было быстро, потому что тварь отходила от удара молнии быстро, она еще была оглушена, еще мотала головой, но уже приходила в себя, и оставалось у Исайи на принятие решения ровно секунда.
   Он использовал ее так, как следовало.
   Раз!
   - Помоги мне Орден! - выдохнул он, проворачивая нож в руке.
   Два!
   Оттолкнулся покалеченной и потому к счастью почти ничего не чувствующей правой и изо всех сил пнул ею от себя недоуменно поддавшуюся тварь.
   Три!
   Четко и быстро полоснул ее по горлу.
   Нож внезапно блеснул белым, и пыхнул жаром, да так, что чуть не отмахнул твари голову начисто. Из широкой щели на шее полезла было белая жижа, но тут же загорелась знакомым серебристым бездымным огнем, точь-в-точь похожим на тот, что охватывал ее собратьев на площади под выстрелами Красного. Тварь захрипела и заскребла лапами, пытаясь даже в смерти, даже сгорая добраться до своего врага, до этого, этого...
   Тогда он полоснул еще раз. И еще. Еще. И снова. В разрезах булькала жидкость, тут же на воздухе занимаясь пламенем, тварь все корчилась и хрипела, но движения ее становились все медленнее и медленнее, а он все рубил и резал, резал и рубил, чтобы она не поднялась снова, и чтобы не смела... никогда... больше...
   - Исайя! Постойте же!
   Он не сразу сообразил, что отчего-то стоит на коленях, и это Таций рвет у него из рук капающий белым нож, что это он трясет его за плечи. А когда понял, то огляделся вокруг. Твари, в которую превратился Сан-Жуст, больше не было, вместо нее на земле дымилось что-то черное и воняющее гарью. Трастера тоже было не видать, только лежало что-то вдалеке, тоже темное, тоже дымящееся, и совсем не страшное.
   - Вы должны мне помочь! - Таций сжимал в руках короткий изогнутый меч, сильно закопченный с виду, но не выглядел победителем. Скорее встревоженным и озабоченным генералом, знающим, что победа близка, но не уверенным, чья именно.
   - А-па... - сказал Исайя, возвращаясь обратно в мир живых. Он ведь так и не успел вернуться в него по-настоящему с тех пор, как его прижала к земле тварь, и не осталось никаких сил. Он что-то еще хотел сказать, но не успел, потому что вокруг тела - наверное - Трастера стал собираться черный непроглядный туман. Он все густел и упрочался, принимая форму - фигуры?
   - Мы должны сделать последний рывок! - рявкнул Таций, становясь еще больше похожим на генерала. - Помогите же мне!
   Исайя торопливо глотнул воздух, поднимаясь.
   - Что? Нужно делать? - раздельно спросил он, пытаясь сфокусировать зрение на том, что когда-то было Трастером, а сейчас...
   - Верьте, - пояснил Таций, отворачиваясь. - Просто - верьте. И будьте рядом.
   Другой взгляд опустился Исайе на глаза так естественно, словно он всю жизнь только тем и занимался, что глядел на мир сквозь него. Над Модоком больше не было черной ауры, ее вообще больше нигде не было, кроме как собирающейся в фигуру прямо перед ним. И еще был дом, где обитал раньше Трастер, только это был никакой не дом на самом деле, а темный каменный алтарь, и от него глубоко вниз уходила черная пульсирующая воронка, и именно там, внизу что-то двигалось, что-то ползло, упорно пробираясь вверх, чтобы успеть воспользоваться тем, что услужливо открыл перед ним тот, кто _был_когда-то_ Трастером.
   - Oman Richter's soul is gone, but his corpse will regain peace through this holy sword, - раздался неожиданно чистый голос Тация. - And we will allow his soul to rest on our sacred altar. I am a mediator of God. I am the instrument that delivers the punishment of Heaven. Our mission is to exterminate fools who go against our God. We will crush everything, down to their last pieces of flesh. Amen.
   Исайя стоял почти в центре белого мощного столба, от которого во все стороны расходилось ослепительное жгучее сияние, выбрасывая вокруг гибкие плюющиеся кипящим огнем капли. Столб качнулся к алтарю и воронке под ним, и Исайе показалось что тучи около них тоже пришли в движение, закручиваясь в один большой серый смерч, грозящий разнести все, до чего сможет дотянуться. И тогда он закрыл глаза и стал верить.
   Он верил, что все закончится, он откроет глаза, и будет площадь, и Таций, и живой и невредимый Красный с Лаурой, и остальные, и город, и все станет по-прежнему, будет солнце, море, блики на волнах, соленый, пахнущий специями и смолой ветер, нормальная жизнь, которую он знал и к которой привык, без черных колдунов и страшных сказок, в которых друзья превращаются во врагов, и красная обожженная кожа слоями слезает с рук. Он так истово этого хотел, он так в это верил, что был готов, открыв крепко зажмуренные веки, увидеть вокруг все то, о чем думал, о только что мечтал.
   Он огляделся.
   Рядом был смертельно уставший, тяжело дышащий Таций, с которого градом катился пот - и никого больше. И последний тонкий лучик белого столба, исчезающий за серым пологом готового взорваться безумной своей яростью смерча.
   Над городом повисла мертвая тишина.
   - Нужно бежать! - убежденно сказал Таций. - Рванет.
   Исайя счел предупреждение разумным, ухватил шатающегося Тация под руки и припустил прочь с площади. Больная рука начинала уже что-то чувствовать, но - чудо! - почти не болела.
   Он успел пробежать примерно метров двадцать, когда площадь взорвалась. Глазами он не мог видеть, как это происходило, но глаза... глаза уже давно не являлись для него единственным источником визуальной информации.
   Изо всех разом раскрывшихся окон дома блеснул свет. Он не был добрым или злым, он не служил Ордену или тому _другому_, кого так ждал, на кого так надеялся Трастер, он был призван для одной цели - разрушать, и делал это с видимым удовольствием. Дом приподнялся, немного оторвавшись от своего фундамента, и под ним загорелась, запылала ярким пламенем та самая воронка, которую совсем недавно углядел там Исайя. Под землей нарастал глухой гул, словно тысячи голосов на разный лад монотонно тянули одну единственную низкую ноту: "УУУУММММММММММ!", и мелькнуло еще перед внутренним взглядом страшное и непонятное видение - огромные подземные залы, полные гниющих мертвецов, и вот они все как один подняли головы, глядя на того, кто осмелился сорвать их замыслы, и громко негодующе воют, грозя и скорбя одновременно. Внутреннее зрение исчезло с легким неизвестно чьим вздохом. Исайя припустил пуще прежнего, и вовремя - недоброй памяти воздушная волна мягко подхватила его и играючи швырнула вперед так, что он пролетел еще с десяток метров, уподобившись птице с тяжелым, но не слишком эффективным якорем в виде Тация в руках.
   Мостовая встретила его твердым дружеским тычком в туловище, настолько твердым, что Исайя непроизвольно охнул, когда воздух со свистом выплюнулся у него изо рта. Рядом, гораздо более неловко - мешком рухнул Таций. Вокруг рушились и падали обломки площади и близстоящих домов. Исайя выждал, пока вся эта свистопляска прекратится, и привстал. Против ожиданий, ему это удалось - рассечена бровь, да еще по ноге садануло что-то твердое, а так - нормально. Застонав в голос, шевельнулся Таций. Исайя помог ему приподняться, но со святым тоже ничего особенно плохого не приключилось - кровоточащий висок, бледное потное лицо - видимо, легкое сотрясение - но, наверное, все тоже не очень серьезно.
   - Тяжко мне, - выдохнул он тем не менее. - Ох, тяжко...
   - Все уже прошло, святой отец, - сказал Исайя. Сам он сидел на одном особенно крупном каменном обломке величиной с голову и меланхолично вставлял новые лезвия в испачканный тесак. Насущной необходимости в этом не было, просто руки и мозг нужно было чем-то занять, пока сознание пребывало в теплом и уютном ступоре. Окончив это занятие, он спрятал нож под сюртук и принялся пересчитывать оставшиеся заряды в своем патронташе под сюртуком.
   - Прошло-то прошло... - протянул Таций. - Да только все одно тяжко. Тут ведь секрет-то есть один - священники ведь собственной магией не обладают, а в случае необходимости просто обращаются с просьбой к богу. Это удобно и весьма просто - не нужно упражняться в ежедневном заучивании заклинаний и сложных магических фортелей. Но есть и один недостаток.
   Исайя тем временем продолжал считать заряды. В первый раз получилось двенадцать, а во второй пятнадцать, и он заподозрил неладное.
   - Недостаток заключается в том, что при высвобождении кем-то больших запасов магической энергии священник не может их никуда перенаправить, ибо не искушен в управлении магией вообще. Вы понимаете, что это означает.
   Исайя вытащил все заряды из патронташа, положил их в ладонь и начал пересчитывать более тщательно. Сознание все плавало где-то далеко.
   - Это значит, что он должен будет вобрать всю эту энергию в себя, неважно светла она или темна, - сказал Таций. - Пришлось и мне на этот раз.
   Исайя обнаружил недостающий патрон, так что теперь их получилось тринадцать дважды подряд. Все было верно.
   - Так это вы что, вторым Трастером теперь станете? - спросил Исайя, запихивая патроны обратно в маленькие карманчики на патронташе. Таций даже не улыбнулся.
   - Здесь все зависит от того, насколько сильна ваша вера, - объяснил он. - Со мной ничего уже не случится. Но часть энергии я переправил и вам, Исайя.
   - И что?
   - И ничего. За вас я тоже спокоен, вы вынесете это бремя, и, быть может, сумеете управиться с ним даже лучше меня. Ибо сказано: "Не все вмещают слово сие, но кому дано". Вам дано, Исайя.
   Таций с непроницаемым выражением оглядел разрушенные окрестности и принялся счищать пыль и каменную крошку со своей ранее темной, но теперь красивого светло-серого оттенка рясы.
   - Во имя Творца нашего, Ордена, - сказал он, отряхиваясь все еще дрожащими руками. - Это очень мне напоминает разрушение Санти тогда, шесть лет назад.
   - Тоже вы? - заинтересовался Исайя. - А что там тогда произошло-то, а то до сих пор неясно?
   - From Santi's earthly tomb, with demon's hole... - продекламировал по своему обыкновению Таций, поднялся и, прихрамывая, пошел туда, где они оставили Красного с отрядом.
   - Понятно, - кивнул Исайя и направился за ним.
   - П***ец городу, - подумал он, пробираясь сквозь разгромленные остатки улицы. - Во время Осады рубились-рубились - все равно не смогли, не убили, не сожрали. Так они сейчас решили поправить положение, уроды, причем, что особенно обидно, с моей помощью. А я - понятно, в Сент-Клере отшлифовал навыки и теперь, наверное, самый крупный специалист в Терра Сомбре по уничтожению городов. Нехорошо, что это я в самом деле, нехорошо.
  
   Двадцать первый
   На место, где они расстались с Красным и остальными, вышли быстро, минут через пятнадцать. Можно было бы и быстрее, но Таций очень уж хромал и шатался, да и Исайя время от времени чувствовал во рту кисловатый неприятный привкус, начинало подташнивать, а предметы перед глазами принимались расплываться. Дома, располагавшиеся ближе ста метров от места их битвы с Трастером, были разрушены сильно, вплоть до обломков стен, одиноко и нелепо торчащих из скучных серых фундаментов. Те, что стояли дальше, такому разрушению не подверглись, а метрах в трехстах и вовсе ущерба не понесли, кроме, может быть, выбитых стекол и вывернутых наизнанку рам и ставен.
   На месте не оказалось никого. Некоторые стены были в заметных выщерблинах, словно от длинных пулеметных очередей, как минимум один раз тут использовали взрывчатку - угол одного дома обвалился, явно применяли магию, ею, в частности, сжигали трупы. Трупов было порядочно, к счастью, все они принадлежали тварям - черных обугленных останков с отрезанными головами насчитывалось с десяток, одна тварь даже свешивалась из окна ближнего дома с обвалившимся углом. Человеческих тел Исайя с Тацием не обнаружили, только в одном месте мостовая оказалась залита кровью, да еще брошенный пулемет указывал на то, что остатки группы отходили спешно, и вряд ли у них было все в порядке.
   Исайя присел на порожек одного из домов, где вроде бы боевые действия не велись и, значит, сюрпризов вроде заложенных взрывпакетов или иных гадостей можно было не опасаться. Около порога он неожиданно обнаружил смятый и сплющенный о камень огнемет, конечно, с пустым резервуаром для горючей смеси, и с грохотом придвинул его поближе к камню порога, на котором места для двоих не оставалось. Таций, благодарно кивнув, придержал рясу и махнув ее полами в воздухе, уселся на резервуар верхом. Исайя, правда, уже раздумал сидеть и, подойдя к пулемету, внимательно его осмотрел. Повреждений на оружии не наблюдалось, даже здоровенный тускло блестящий зарядный барабан присутствовал в положенном месте, а значит, пулемет был исправен и готов к работе. Исайя взвалил его на руки, попутно обругав Красного за неспособность создать оружие, которое не будет пригибать к земле как гробовая плита, с некоторым усилием направил в небо и надавил на спусковой крючок.
   Пулемет с грохотом задергался у него в руках, уши мгновенно заложило - Исайя запоздало обеспокоился состоянием барабанной перепонки - но свое дело он сделал, и внимание уцелевших жителей города наверняка привлек. А оттого ему оставалось только сесть обратно на порог рядом с Тацием и ждать результатов.
   - Весело тут у вас, - сказал Таций немного погодя. Он вытащил откуда-то из складок кус бумаги, кремень, огниво и небольшую плотную коробочку, разложил все это на коленях, открыл коробочку, ловко зачерпнул из нее табака, привычно свернул самокрутку, отряхнул табачные крошки обратно в коробку и чиркнул огнивом.
   - Это не каждый день, - пояснил Исайя. - До этого вон сколько жили, и никогда ничего.
   - Я про Осаду слыхал, - сообщил Таций. - И про Адову Кошку. И назгулы у вас тут были один раз. Плохое место вы себе выбрали для жилья, Исайя, вот что я вам скажу. Плохое.
   Где-то далеко среди домов что-то вроде бы пошевелилось. Исайя дернул плечом.
   - Родина, - сказал он.
   - Да... - Таций смотрел куда-то вдаль, чуть прищурив глаза, и не торопился продолжать. Дымок от его сигарки медленно плавал в воздухе, неспешно подымаясь кверху.
   - Но ведь в ваших же силах это изменить, - сигарка описывала в воздухе замысловатые фигуры, - ведь отчего бы вам, скажем...
   Исайя его не слушал. Он смотрел вперед, туда, где из узкого переулка тяжело, неповоротливо выбирался и помогал выбраться другим Красный.
  
   Двадцать второй
   Послушники остались в живых оба, к немалой радости Тация, хотя и пострадали изрядно - у одного была выдернута из сустава и сломана рука, да так, что даже Лаура ничего не смогла с этим поделать, и разорван в мелкие ошметки бок, у другого - выбита половина зубов и рассечена рука от плеча до предплечья. Оба, правда, считали себя счастливчиками. Другие члены группы отделались полегче - сплошь кровоподтеки, порезы да легкие вывихи. Бандаж у Красного на груди из белого стал грязно-бурым, хотя сам он старался выглядеть лихим молодцом. В группе кого-то не хватало, но Исайя никак не мог понять кого, потому что сбивало еще дополнительное отсутствие Сан-Жуста, про которого вспоминать и вовсе не хотелось.
   - Опять поперли, - рассказывал Красный, машинально потирая бандаж. - С десяток, плюс эти уроды, что нас сторожили. Но они поумнее оказались, сразу отошли назад, за этих тварей, и оттуда начали отстреливаться, ранили Умара, он озверел и начал палить по всему что движется очередями. Семен - Семён, Семён, я знаю! - е**нул взрывпакетом, их немножко присыпало, но остальные продолжали переть. Тут вступила Лаура, и может, завалила бы всех, только эти... шанкры начали опять палить, хорошо так, метко. Пришлось отойти. Они за нами, мы от них, кто его знает, чем бы закончилась, но тут - е**ть! - взрыв, смерч, ураган, шанкры сдохли тут же, червяки, ну, твари отступили. Мы тогда в переулке забаррикадировались, да там и сидели все время. Да, в переулке... - взгляд у Красного отчего-то сделался отсутствующим.
   - А Сан-Жуст ваш дрянью оказался, - сказал Исайя Лауре. - Превратился в эту червеголовую тварь. Напал, убить пытался. Так что я вас, наверное, огорчу - нет больше капитана Сан-Жуста.
   Он честно старался шутить, потому что понимал, что ей сейчас должно быть тяжело, этой хрупкой с виду, но на самом деле стальной крепости девушке.
   - Он всегда слишком увлекался, - глухо сказала Лаура. Она не плакала, но лицо как будто свело в бесстрастную лишенную чувств маску. - Любил заходить слишком далеко. И вот однажды - не вернулся назад... - Она засопела носом, отвернулась и зашагала прочь, отшвыривая ногой попадавшие под сапожки камешки.
   - Такие дела, - сказал Красный Исайе. - Она этих тварей с полдюжины сожгла, самолично, мы фигели, а она как чувствовала - лезла вперед, как сумасшедшая... Она его что - любила?
   Исайя подумал, но сказать не успел.
   - Б*я!!! - раздалось вдруг сверху, со второго этажа дома, у порога которого они сидели. - Че за на х*й? Е**ть-колотить!! - из окна вылетел клок уже знакомой Исайе пушистой обволакивающей паутины. - Ну б**дь, х**ня е***ая, е***ый в рот, б*я, че за п****асы это сделали, найду - порву, на х*й!
   В окно высунулась лохматая физиономия. В волосах застряло еще немного паутины.
   - А, б*я! Слышь, - обратилась она к Исайе и прочим, - это че за вые**ны? Это вы что ли такое б***ство устроили, а? Убью, ну х*й.
   - Не, - откликнулся на это Красный, поглаживая ложе дробовика. - Те дядьки, что это сделали, теперь уже оч-ч-ень далеко отсюда. Хотя, с другой стороны - раздумчиво предположил он, - ты можешь попытаться их догнать.
   Физиономия все поняла правильно и тут же спряталась в глубине окна.
   Было уже светло.
   - Мулла погиб, - обыденно сообщил Красный. - Так и не успел я ему книжку подарить, хотя и обещал. Хотя в общем-то, и к лучшему, книжек у меня и так мало. А его убили. Уже при отходе какая-то сволочь прыгнула из окна и порвала горло, даже шарф не помог... - Красный помотал головой. - Фигню несу, извините. - Он снова глядел сквозь Исайю, глядел не на других, а наоборот - внутрь себя. - Бледа, Дензел, Аттила - тоже... Почти добрались до порта, где-то в районе Смоляного на них напали твари. Ни оружия, ничего. Одна пищаль на троих. Надо было бежать, но Бледа бежать не мог - ноги. И они остались. А твари убили их, оторвали головы и сложили в переулке, где мы как раз потом спрятались. Такие дела, уважаемый Исайя.
   - Откуда вы знаете? - не особенно и удивился Исайя.
   Красный неопределенно махнул рукой.
   - Лаура. Сказала, что знает. Н-да... А что Трастер и прочие?
   - Трастер - умер... наверное, - доложил Исайя и неуверенно поглядел на Тация. - Собственно, это не ко мне, это вот святой отец постарался. Драгунов тоже умер - мы его, оказывается, взорвали там в резиденции. Стругацкий где-то в своем поместье, очень уж он _нынешнего_ - _тогдашнего_ Трастера боялся. Константин, видимо, не при делах, его никто уже с полмесяца не видел. Вот и все, собственно.
   - Замечательно, - без выражения сказал Красный. - Положить столько людей, столько... ребят, и все для того, чтобы пришел святой из Сортилегии, взмахнул руками - и все, уважаемые, принимайте работу.
   - Это не совсем так, - мягко сказал Таций. Он даже морщиться от боли забыл. - Ваш вклад в победу над этим творением тьмы также весьма весом. Однако... как я начал говорить уважаемому Исайе как раз перед вашим появлением, место, где вы живете, плохо и черно, здесь постоянно будет беда. Уничтожив Трастера, я, конечно, заблокировал Модок и его окрестности, года два здесь ничего _такого_ не случится... Ну а потом? Потом начнется все то же самое, и нужно ли вам это? Ведь есть выход...
   Он помолчал некоторое время, видимо, ожидая, что кто-нибудь задаст подразумевавшийся вопрос, но никто ничего не спросил.
   - Вы вольны сами менять свою судьбу, жители Ринкона, - сказал Таций громко. - Не думайте, что то существование, которое ведете вы, является наилучшим и единственным. Это не так. Примером тому - нынешняя Сортилегия, где всем правит не сильный, но мудрый, где силы тьмы повергаются в прах святыми - в том числе и нашего скромного ордена, где не нужно бороться каждый день за право жить, ибо оно даровано каждому с рождения... Где твои друзья не умирают на твоих глазах, в конце концов! Отчего вы так держитесь за ваш черный, кровавый мир? Что вам в нем? Оставьте его и придите к свету, к лучшему и прекрасному миру, ведь мир - а значит и жизнь - прекрасны!
   - Никто никого здесь не держит силой, - холодно сказал Красный. - Таков наш выбор, и никому не дано его оспорить. А вам, наверное, уже пора туда, откуда вы явились. Мы все благодарны вам за ту помощь, которую вы оказали Модоку, но - вероятно, так будет лучше.
   Таций вздохнул.
   - Возможно, вы и правы. Господь хранит вас, - и уже отворачиваясь, - Что ж, я сделал все что мог...
   Поддерживаемый своими послушниками с обоих боков, он медленно побрел по улице прочь от остатков группы, которая насчитывала теперь всего шесть человек. Темно-серое небо все так же нависало над ними, и через мгновение Исайя почувствовал на лице неприятную влагу. Дождь... конечно, дождь. Почему-то теплый.
   Исайя перевел взгляд на Красного. Тот следил за уходящими святыми с непроницаемым выражением лица, даже скорее совсем без выражения.
   - А сколько у вас, Исайя, зарядов осталось? - неживым голосом спросил он внезапно.
   Исайя наморщил брови.
   - Ну, заряда три в магазине еще должно быть, плюс одна серебряная пуля... - тут его осенило. - Но только винчестер-то я оставил там... далеко, одним словом.
   Красный повернулся к своим, и точно - так оказалось вернее, потому что ему тут же передали вполне целую, дальнобойную и, очевидно, вполне готовую к использованию пищаль.
   Исайе это совсем не понравилось.
   - Эй, вы это для чего? - уточнил он, придвигаясь.
   Красный передернул затвор и вскинул оружие к плечу.
   - Не смейте! - пришлось ударить по стволу, потому что он, ствол, был уже четко направлен прямо в спину отцу Тацию, а еще два дула помощников Красного были нацелены на послушников, и уже все было решено и оговорено, вот только он... вот только джокер снова вмешался, путая все планы. Поэтому он ударил по стволу.
   - Не смейте! - повторил он, чтобы все поняли. - Если бы не он, никого из нас бы не было в живых. Да, мы потеряли людей, оружие, дома... Но удержали город! Из-за него. Я знаю, что благодарить мы не умеем, но не убивать-то, не убивать ни в чем не повинного человека вы в состоянии или нет?!
   Красный опустил винтовку.
   - Благодарить, да? - хрипло сказал он. - Спасли город, да? Они отравили нас, Исайя. Они пришли к нам и сказали: вы плохие, злые люди, вы живете в крови и дерьме и думаете, что это и есть - жизнь? Да в шаге от вас идет совсем другая, лучшая жизнь, там светит солнце, там не убивают по пустякам, там верят в этого их бога, там... там люди - живут, а не корчатся в грязи и рвоте. И вы тоже можете! Только идемте с нами, в эту сказку, в этот... мир, идемте с нами.
   Он опустился на камни и ненадолго замолчал.
   - А нет никакой другой жизни, Исайя. - Он поднял голову и взглянул Исайе в лицо. - Нет. Есть только - вот это.
   Исайя подумал. Красный с командой уже не смогут иначе, в новом мире без войны, без драк, без глухого шепотка стальных многострелов и капающей из прокушенной губы крови им места не будет. Они все больны. Они не могут иначе, потому что сделать из человека боевую машину еще можно, хотя и непросто... но вот произвести обратную процедуру, видимо, не удавалось еще никому. Забыть звук влезающих в магазин патронов. Короткий деловитый посвист арбалета. Шорох меча, разрывающего воздух. Треск пожарищ за спиной. Забыть своих мертвецов. Брезгливый Шовский, вечно недовольный всем на свете Теодорик, немногословный спокойный Дензел, обстоятельный Генерал, ухмыляющийся Димир, осторожный Мулла, по-детски привязанный к брату Аттила, суетливый хитрый Бледа - все, все полегли здесь, на своей родине, в Модоке, который вдруг встал на дыбы и пожрал своих хозяев. И потому Красный останется здесь навсегда, никуда больше он не денется.
   - А может, есть, - сказал Исайя наконец. - Если есть хуже - а как раз сегодня я такие примеры видел - то, может, есть и лучше?
   Помолчали. Дождь тихо шелестел по камням мостовой, расплескивая влагу, так похожую на слезы.
   - Я что спросить-то хотел, - сказал Исайя.
   Красный смотрел на него устало и молча.
   - Мы завтракать будем?
   Красный слабо улыбнулся.
   - Нормально, - заверил он. На корабле все осталось, щас набежим туда и порубаем как надо. Там на корабль тоже ломились эти... уроды с каким-то хмырем в смешной шляпе, но камрады держались молодцом и на провокацию поддались по полной. Так что будете проходить там мимо трупов - не кашляйте, Исайя, я вас душевно прошу.
   - Не в моих привычках, - усмехнулся в ответ тот.
   - Ну и отлично, - заключил Красный. - Идемте тогда, Исайя, в порт. Это уже входит в привычку, но - только в порт.
   И они отправились в порт, потому что больше идти им было - некуда.
  
   10.04.2005 - 20.05.2005
  
  
  
  
  
   Дурак ты, Исайя... (араб.)
   Какие люди, уважаемый Исайя, как дела? (араб.)
   Пошел отсюда... Давай, гуляй! (араб.)
   Договорились, о уважаемый... (араб.)
   Откройте дверь! (араб.)
   (зд.) Глава
   Доброе утро, о уважаемый (араб.)
   И вам доброе (араб.)
   (зд.) Быдло (араб.)
   Что? (араб.)
   На все воля божья (араб.)
   Нет бога кроме Аллаха, и Мохаммед - пророк его (араб.)
   Пошел вон отсюда! (араб.)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   52
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"