ЧАСТЬ 1-58-3 (СМ. НАЧАЛО В ЧАСТИ 1-1, ..., 1-58-2)
... где король повелел всадникам пересечь поток, волны какового доходили до брюха коней, а затем скакать обратно к владыке и посланнику-иноземцу, дабы еще раз пересечь течение Змеиной Веревки и снова выйти на берег, и, как и следовало ожидать, воины-камнееды беспрекословно исполнили приказ Гвидериана, притом всякий выезд на берега сопровождался гиканьем и визгом, от какового шума у любого кимбра или руфусианца с непривычки разболелась бы голова, но, вот, не у Гвортигерна, спасавшегося беспрерывным поминанием короля Камбрии, притом заставь бы Гвидериан мешкать с отъездом подданного Торвальда Скалопрыга, то от означенного недужья сей отодвигался бы настойчивым думанием о владыке Бьорнландии, ибо проволочки с делом государственной важности могли быть расценены, как преступление перед сородичами, засим же король Серкланда высказался в том смысле, что, мол, только что было доказано, как может быть доказано дважды, что даже в горный поток, несмотря на скорость несущейся массы воды, вполне вероятно въехать более одного раза, не говоря уже о равнинных реках, глазение на волны каковых способно загипнотизировать селянина или рыбаря, на что Гвортигерн отрицательно покачал головой, сказав, что ранее оный заметил, что несколько выше по течению в русле Змеиной Веревки из воды торчит двенадцать камней, так что, ежели бы король объявил воинам, чтобы оные озаботились, чтобы сей же час сюда доставили столько же бадей молока, то посланник Мальмуция показал бы на практике, что на самом деле никто из всадников не сумеет ступить во второй раз в ту же самую воду, и, вот, что же, значит, услышанное вызвало вспышку ярости со стороны предводителя отряда, каковой сорвался с места на своем гиракотерии и помчался вдоль берега, но, однако, не скрылся среди скал, а покрутился на скакуне напротив брода, пересчитав камни, не ускользнувшие от очей Гвортигерна, а затем стегнул родом камчи коня-албандинца и стрелой понесся к возмущенно роптавшей на своем языке дружине, ибо сии решали, не прикончить ли Гвортигерна, прежде чем пуститься в дорогу за Гвидерианом, ибо король отъехал в молчании, метая молнии зрачками угольно-черных глаз, и, вот, как бы вперекор мнению, что вождь отбыл как бы вообще, тот быстро обернулся с своим внезапно возникшим делом, дабы, не снижая скорости, перепрыгнуть через коня и всадника из Великой Камбрии, каковой едва успел пригнуться к шее скакуна, повернув голову набок, дабы приметить четыре серебряные подковы пони, щелкнувшие попарно, аки гремушка на конце хвоста пустынного аспида, не причинив Гвортигерну вреда, каковой спокойно выпрямился в седле, дабы предстать перед Гвидерианом как бы облаченным в доспехи уверенности и правоты, засим по приказу короля таки доставили необходимое из деревни неподалеку два крестьянина, каковых Гвортигерн посоветовал Гвидериану не отпускать с оных подводою убираться восвояси, но пригласить составить цепочку людей, каковые бы вместе с десятью воинами встали бы на камни с бадьями и по команде вылили бы все одновременно содержимое таковых в реку Змеиная Веревка, ибо, отсюда, продолжил посланник Мальмуция Законоведа, волны выкрасятся в белый цвет, а оные, то бишь, Гвидериан и Гвортигерн, быстро въедут в поток, выберутся из такового и попробуют снова вступить в ту же самую воду, в общем, как-то так, сказано-сделано, горцы спешиваются с пони на землю, образуя толпу, на каковую смотрит Гвидериан, торжественно восседая на гиракотерии, как на троне, между бородой смушковыми завитками в штук пятьдесят-шестьдесят да в пять-шесть слоев и подобными же усами, притом в черной, как смоль, растительности то там, то сям висят этакие золотые крохотные колокольчики что ли, затейливо изукрашенные насечками и ромбиками, и, вот, лесенками, и, вот, как бы прорезами по кругу, попыхивает трубочка, каковую Гвидериан берет то левой, то правой дланью, выпуская дым то в одну, то в другую сторону, в зависимости от того, каковым боком оному случается оказаться к ветру, тогда как воины, кто молча, кто с кривой усмешкой, кто перебраниваясь, лезут друг за дружкою в воду, ибо скальные зубцы либо слишком остры, либо далеко отстоят один от другого, так что встать-то, конечно, можно, а вот прыгать на сии откудаво-то опасно, прочие же либо склизкие от тины и мха, либо покрыты трещинами, в коих, неровен час, застрянет ступня, далее, обстановка накаляется, потому что никто не удосужился взять бадьи с молоком в руки, взгляды уже добравшихся до своих позиций со злостью и тоской устремлены на редеющую кучку замешкавшихся, но тоже не взявших себе в ум, что надобно брести в волнах с ношею, двое селян совершенно унылы, ибо переминаются с ноги на ногу возле двенадцати полных бадей, ибо предчувствуют, что Гвидериан погонит оных камчой разносить таковые по камням, а вояки палец о палец не ударяют, считая себя выше мирских забот, наконец, оба берут по здоровенной бадье и ковыляют заходить в реку, тут Гвидериан отнимает свою трубку от рта и зычно командует, чтобы люди оного распределились стать по ширине русла равномерно, то бишь, как бы безотносительно к камням, верхушки каковых заплескиваются изредка волнами, так, чтобы нужно было сделать каких-то два шага каждому навстречу, дабы передать наполненные доверху молоком бадьи по цепочке, поворачиваясь от того, кто находится по левую руку, тому, кто находится по правую, видя, что приготовления к эксперименту удаются, король Серкланда покидает площадку, на каковой не остается ни одной бадьи, на ближних к площадке камнях - селяне, на прочих десяти - воины, всяк пристроил ноги и бадью на зубце, ибо Гвортигерн советовал непременно взобраться на обломок скалы, и, вот, стало быть, согласно диспозиции по плану посланника короля Мальмуция Законоведа, Гвидериан и Гвортигерн приближаются на своих скакунах к кромке воды ниже по течению, король издает гортанный крик, воины и селяне поднимают бадьи, ухватившись за верхний край и дно, и опрокидывают с высоты собственного роста, молоко смешивается с волнами, и к месту на реке, против какового гарцует на албандинце предводитель отряда камнеедов и недвижимо замер на лошади посол Камбрии, плывет огромное белое пятно, король Серкланда и Гвортигерн хлещут коней и спешно въезжают в реку змеиная Веревка, окрашенную как бы мелом, доскакав до противоположного берега, король и посланник Мальмуция едут назад, отмечая, что вода - полупрозрачная, очутившись на берегу, оба всадника снова мчатся назад, в волны, имея в виду проделать тот же путь, что и в варианте с разлитым по потоку молоком, но Гвидериан велит своему гиракотерию поворачивать обратно на полдороге, бросая Гвортигерну, что оный может отправляться в Камбрию, в Триновант, ибо оного самого призывают важные государственные дела, посол на своем коне выбирается из волны, приветствуя владыку Серкланда поклоном, не спешиваясь, и удаляется в сторону Албандинской долины, думая наверстать потерянное время в пути, воины спрыгивают с камней в воду и бредут по волнам к предводителю, каковой, попыхивая трубкой, озирает далекие пики Тургезинского Хребта поверх голов десятка гиракотериев, пасущихся на траве, селяне начинают ходить туда-сюда, собирая пустые бадьи, и, наконец, нагрузив подводу тарой, двигаются в деревню, вымокшие, буквально, до нитки, ибо по нескольку раз умудряются свалиться в воду, присем вымотавшись бесполезным, с оных точки зрения, трудом, частя на чем свет стоит иноземного посла, каковой, как вывели селяне, поделившись друг с дружкою соображениями в отношении высочайшего указания как бы зря только переводить хороший, полезный для здоровья детей и стариков, очень свежий притом продукт, по-видимому, позиционировал себя сведущим в немощях животины лошадником, так что далее оными поддерживался до порога дома интересный разговор, предметом коего, так или иначе, избралась как бы сама инициатива посланника Мальмуция вылечить ноги албандинского гиракотерия, то бишь, лошади породы, как бы незнаемой на территориях выше северной границы Серкланда, а не какого-нибудь, там, скажем, захудалого инглисгардского рысака, тут один из селян поправил вежливо своего товарища, что Инглисгард, мол, вроде, как бы в Бьорнландии, а владыка Торвальд Скалопрыг самолично следит за тем, чтобы в долинах вблизи озера Медвежье разводили табуны исключительно породы руфусианский мустанг, притом во владениях короля Мальмуция Законоведа процветают табунщики хрейдтурсы, под чьим присмотром скачут по вечно-зеленым равнинным выпасам тысячи голов самых разных породистых, чистокровных лошадей, в том числе бьярмийские рысаки, синезубые иноходцы и знаменитые тяжеловозы Хравна Пустынника, поговорив сколько-то о Хравне, ибо обоим было весьма интересно, не текла ли кровь валлоброга в жилах сего гиганта-кимбра, каковой всюду ходил пешком, не найдя коня, могущего носить на себе оного, пока оного не надоумил Великий Мирдрид навестить великана Бримира на Безжалостных Землях, дабы раздобыть себе скакуна из стада, каковое Бримир показывал чародею, как диковину, полученную оным в дар от Вотана, из чего Мирдрид заключил, что могучие кони оного происходят от восьминогого Слейпнира, какового седлает бог богов Севера, отправляясь в мир людей, селяне снова продолжили обсуждать никуда не годный способ лечения пони короля Гвидериана, сетуя, что владыка Серкланда не обратился за помощью в деревню, где народ с превеликим удовольствием вырыл бы целый бассейн, выложив дно камнями, каковой бы наполнил столькими ушатами молока, скольких хватило бы на то, чтобы переводить через сие озеро коня-албандинца, погруженного по брюхо в молоко, не рискуя обнаружить, что сие вскорости было бы разведенным водою в сто раз, а потом бы и вовсе осталась одна речная вода, и, вот, что же, ...