Как солнце знает безмолвно свой запад, так и житие наше как-то удивительно происходит в интуитивно принятых (на веру) всеми нами условиях, когда ощущаемое нами и, наверно, (в каком-то коллективном Созидании) воплощаемое в реальный, неразрывно связанный с нашим бытием, фактор, время, -время, не обдумываемое само, таким образом, от ископаемой рыбьей кости до восстанавливаемого компьютерной программой вымершего, но оставившего эволюционный след в ушной раковине, моделирующей человеческий зародыш, некого ветхозаветного левиафана, - справедливо рассматривается в теологии свойством, характеризующим иллюзорное и усиливающим последнее до антитезиса изменяющегося - неизменному Божественному. Соответственно пробужденному в Бытии поступательному движению по шкале с тремя вехами "прошлого", "настоящего" и "будущего", на уровне ума, пытающегося охватить слабым прожектором Вселенную, часть материи, оформленная в наши моря и океаны, оказывается с течением лет малоизученной областью, что поощрительно не ограничивает фантастическим периметром ни смелые мыслительные выкладки, ни фонтаны бешеных брызг, рожденные эмоциональным нажимом пера исследователя, даже вскользь касающегося оной, на бумагу. Так, представляя выстланные амальгамой планетарные впадины логовами бескостных лазурных чудовищ, почитаемых нами за вещество морей, мы сообщаем процессу рассмотрения условно выделенных стадий поэтапного погружения человеческого существа в большие воды космические масштабы, или библейские, что, по истине, одно и то же.
Имея в виду начало, предшествующее житейскому плаванию обучающегося разума, обычайно поселяющееся в забредающих в мелкую волну щиколотках, точку отсчета, могущую сопроводить разум, отправляющийся в путь, простейшими физическими показателями вроде температуры за бортом и ощупью определяемой пробою состава грунта с процентными долями песка и гравия, мы, одновременно, знаем конец, полнота которого становится видимой в кратком, но многозначащем смыкании (на сколько хватит воздуха в легких) чужеродной среды над головой ныряльщика, каковое символизирует крещение в Духе, отыскание нового места, перенос своих сокровищ на планы Небесного Иерусалима; и от нас зависит выбор между двумя: высокой степенью вероятности осуществления в пространстве Деяний Апостолов мгновенно проложенной в мозгу траектории (утопленного в материальных тканях огня духовности, так, астрономической картою, мигнувшего совечностью Своему Создателю независимо от нас, ущербных самою фазою земного воплощения,) и сдачею обугленного перуна замысла, оставшегося утопией, в таскаемый за собою архив, который будем ненавидеть до галактики Страшного Суда. Не устрашившемуся видений погибших кораблей, морских чертей и глубинных удильщиков соленая вода, подступающая к коленям, сознательно-дружелюбными витийствами говорит о своем живейшем участии в человеческой судьбе, ибо открытие шлюзов, происшедшее при Большом Взрыве в Нигде, кроме пространства Вселенной, выпустило наружу Чистоту и Прозрачность, образующие рукав источника Истины, разливающийся вместе с облаченными в его вуали объектами в бесконечное Откровение или Благовестие, какового отвергаемся или каковое душевными порциями отваживаемся постигать, кажется, алхимически расслоившимся на агенты Вечности, фотоны, непостижимо окрашенные вибрациями Луны, Солнца и дальних звезд.
Да будет, думал, наверное, сидя на Синае под звездами одинокий чернокудрявый псалмопевец, назначено одинокому пилигриму, чувствующему, как тяжело делается переступать в стихии ужасающих рыб, обставшей его по грудь, магически уменьшать плотность таковой устраняющими препятствия словоповторами "ибо во век милость Его" Псалма 135: "и вывел Израиля из среды его, ибо вовек милость Его; рукою крепкою и мышцею простертою, ибо вовек милость Его; разделил Чермное море, ибо вовек милость Его; и провел Израиля посреди его, ибо вовек милость Его..."
Когда мы, находясь во тьме невежества или обстоятельств жизни, не позволяем себе увлечься жужжанием загрязняющей оптику жильца "под кровом Всевышнего"(1) сторонней мошкарной мысли, столь не подходящей к пестуемой тишине, в которой только небесполезно и строится, дабы надолго незримо поселиться, трудолюбивая, жизнерадостная надежда, то путеположение наше будет обрисовываться следующей образною деталью. Наши глаза окажутся чуть лишь над уровнем отражающей поверхности, в которой мы различим темные пятна деревьев и белые точки светил, а макушка - едва не задеваемой рассеянною, но как бы невидимо связанною в единое живое существо стаей носящихся по-над бездною лотосов цветущей божественной Премудрости, под коей, рассуждая наедине с Сущим о Троице, блаженный Августин аккуратно вывел в медиоланской(2) тетрадке Тайну Святого Духа(3). И тут, наконец, непрекращающееся день и ночь, выматывающее душу наводнение вдруг оторвет от вязкого ила наши ноги искателя Истины, и, выбери мы с головою окунуться, не обратив внимания на искренний протест смываемого, желающего сохранить над нами свою власть того в нас самих временного "человеческого", эго, сходного с облаткою, что мишурою порабощаемо, что гневается и ослепляется, то выйдем мы на обетованную сушу хоть и во плоти, но как бы переселившимися во "внутреннее", вечное, невидимо для обычного зрения предвосхищающее то, что по завету когда-то будет со всеми без исключения в будущем, то есть пребывающими в духе бесплотными сущностями.
Студент Эзикиел Бенедикт, Юниверсити-колледж, Байдфорд, Северный Девон на юго-западе Англии.
09 февраля 2015
Примечания:
(1) см. Псалом 90 [Хвалебная песнь Давида], "Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится...";
(2) Медиолан = Милан;
(3) "Вот предстает предо мною загадка: Троица; это Ты, Боже, Отец наш и начало мудрости нашей, это сама Премудрость, рожденная от Тебя и равная Тебе, это совечный Тебе Сын Твой, через Которого Ты создал небо и землю."// см. "Исповедь блаженного Августина, епископа Гиппонского"/ Аврелий Августин. - М.: АСТ, 2006. - 440,[8]с. - (Philosophy)