Сероватая каменистая поверхность зеленого острова - вот, что отделяло небольшой рыбацкий поселок от дышащего полной грудью могучего океана. Воздух, насыщенный запахом и вкусом морской соли, окутывал сии северные земли в любое время года как бы атмосферной шубою, и ровная густая трава зеленела вроде мха в древних северных лесах на континенте, питаясь, помимо моросящих холодных дождей, плотными белесыми туманами, клубы каковых собирались над расселинами в местах, где скалистая основа выходила на поверхность глыбами, за каковые не могла зацепиться никакая поросль, да ниспадающими по склонам шлейфами осыпей, и ползущими по земле и падающими на дома и холмистую, с мягкими очертаниями, местность, чьи неровности и угловатости скрадывались вездесущей травой, далее распространяющимися на колышущиеся за линией побережья волны. Тогда воздух, казалось, был подбит ватою, в каковой голоса людей, обыкновенно летавшие наподобие морских чаек над поселком и океанской водою, пропадали из слуха и человека, и природы, как бы увязая в плотности воздушной стихии, как бег тонет на глубине воды, или как обувь теряется в болоте, и с любой точки в поселке можно было разглядеть не более полутора домов, тот, у какового человек останавливался, или мимо какового человек шел, и, максимум, половинку другого, а, ежели человек находился на берегу, то оному маячило половинкою уходящее в океан парного молока суденышко за уловом, а рыбаки, правящие веслом, выглядели призраками, поглощаемыми равнодушным пространством даже без того, чтобы, как после обеда хищного зверя остаются скелеты, всплыло бы на бахромчатой кайме прибоя что-то, - обломок доски от борта или обрывок невода, - по чему в поселке пытались бы строить предположения, Гисли или Хьяльти напрасно будут ждать у домашнего очага, но лучше уж старшим сыновьям ходить бы вместо отцов в море, вовсе не надеясь, чтобы кто-нибудь, кроме оных, прокормил осиротевшие семейства.
День выдался обыкновенный, летний и весьма прохладный, не отличающийся ничем особенным от прочих дней в году, за исключением того, что были школьные каникулы, и двое мальчиков, Джастин и Нельсон, пошли прогуляться к берегу океана, потому что на берегу было гораздо интереснее, чем в поселке, ведь именно океан был дорогою жизни для людей, проживающих на острове. Великий океан был тем огромным миром, куда бежали лодки отцов, прадедов и предков, чьи имена либо стерлись из памяти, либо сделались легендарными. По океану плавали большие корабли, на которых северные народы достигали далеких земель.
Небо до горизонта застилала сплошная серая дымка, представлявшая собою взвесь мельчайших капель, из каковой иногда крапало на землю. Мальчики шагали по широкой тропе, испещренной камешками, булыжником и лепешками вытоптанного дерна, каковая бежала изгибами, то забираясь с подъемом местности на холм, то обходя стороною гранитный уступ или здоровенный камень, напоминающий столп, поваленный бурей. Всюду наблюдалась свойственная типичным суровым пейзажам острова смесь зеленого и серого цветов, каковая притом в самую хмурую погоду казалась на удивление яркою и сочною. Впрочем, океан тоже никогда не выглядел ни скучным, ни блеклым, будь волны на таковом низенькими, да, вдобавок, окрашенными в невзрачные, - если палитру попробовать на бумаге или холсте, - тона, ибо океан непрестанно поражал кипучею деятельностью, куда не кинь по нем взору: тут - немолчный прибой бился и пенился в скалах, там - поверхность вздымалась и опускалась фантасмагорическим дыханием, в заливах и фьордах вода прибывала, переполняя таковые до краев, и, затем, спадала, отхлынув назад при отливе, и, в общем, все сие закономерно устроенное движение и волнение формировало до невероятия реальное впечатление, что до суши пытались достать, царапающие таковую, когтистые лапы некоего исполинского морского чудовища.
Издалека было заметно, что на океане происходит небольшое волнение, ибо к острову от горизонта, шумливо ревя, катились, сворачиваясь в рулоны, валы, увенчанные белой барашковой пеною. Оба мальчика двигались к океану, изредка взглядывая на таковой, но в основном глаза их шарили по земле в поисках раковин моллюсков, пустых панцирей высохших улиток и камней необычной формы или окраски. Поэтому они часто нагибались, чтобы подобрать что-нибудь, дабы взвесить, подкидывая на пробу на ладони, повертеть в пальцах, посмотреть на свет, сморщив нос, прищурив один глаз и отодвигая и приближая внимательно исследуемый предмет, с каковым при следующем шаге чаще безо всякого сожаления расставались, не опуская себе в карман, ибо не находили никакой замечательной черты или возможности применения в играх во дворе, предпочитая метнуть в легко выбираемую цель: сухой куст травы, усеянный мелкими мертвыми улитками, пирамиду камней, жука, висящего на согнувшейся дугою былинке.
Джастину было девять лет, он был помладше Нельсона на полгода, и, кроме швыряния камней в океан, ему очень нравилось строить из мелких камешков башни в полосе прибоя и наблюдать, как таковые сносит, превращая в кашу, набежавшею волной. Иногда нужны были две хорошие волны, чтобы башня разрушилась, и тогда к шороху камней, которые ворошил, пересчитывал прибой, добавлялось шуршание камешков рассыпавшейся башни.
Когда мальчики оказались на берегу, то некоторое время они пошатались по самой кромке океана, следя за тем, чтобы бесконечно выплескивающиеся на сушу волны, окатывая ботинки, не переливались через верхний край, и ноги в носках оставались бы сухими. Неподалеку лежали испорченные штормом старые лодки, ибо на пригодных к плаванию лодках рыбаки ушли в открытое море ловить рыбу. Между серовато-черными деревянными столбами, напоминавшими посохи живших в далекие времена высоких людей, - правда, подчас воображалось, что здесь давно когда-то росла роща, и верхи деревьев переломало и унесло ураганом, и только жалкие останки стволов доживают свой век в виду сосредоточенно ворочающего жернова своих волн океана, - каковые когда-то стоило значительного труда врыть в камни, каковых словно бы не касался человеческий замысел, так как тутже на место изымаемого лопатою грунта как бы в насмешку по краям ямы съезжали новые осколки валунов и крупная галька, сводя на нет старательно предпринятое землекопом усилие, висели растянутые для просушки провисшие сети, часть каковых, изодранных брешами, оставленными вырвавшимися на свободу крупными экземплярами тунцов и трески, и пока что не починенных, а может, отслуживших свой срок, забытых и гниющих, болталась на ветру флагами. Мальчики бегом промчались по зигзагам коридоров, стены каковых обозначили в пространстве на берегу просушивающиеся сети, образовавшие лабиринт. Потом им все надоело, и Джастин снова пошел к прибою, на сей раз, чтобы строить свои башни. Нельсон сказал Джастину, что пойдет и заберется на скалу, откуда будет высматривать парус отцовской лодки.
Для этого Нельсону нужно было возвратиться к тому участку берега океана, на каковой привела двоих мальчиков тропа, начинавшаяся у рыбацкого поселка, и пройти от этого места до скал примерно такое же расстояние, на каковом по другую сторону от тропы лежали лодки и колыхались ячеистые стены лабиринта из сетей.
- Не ходи, его там не окажется, - сказал Джастин, жалея Нельсона. - Как ты узнаешь, что это парус отца?
- Я пошел, - сказал Нельсон.
С тех пор, как лодка отца Нельсона не вернулась на остров из плавания за рыбой, рыбацкие лодки, с каковыми тот выходил в океан, на прошлой неделе ушли уже в пятый поход.
Настроившись идти очень быстро, Нельсон взялся считать шаги до скал, но по пути ему попалось штук двадцать камней, расположенных относительно друг друга на земле так, что Нельсон сбился как с шага, так и со счета шагов. Спрыгнув с последнего камня приблизительно в три с половиной фута высотой на поверхность берега, Нельсон оглянулся назад, на разбитые штормом лодки, сети и водяные буруны прибоя, каковые теперь, по всей вероятности, разносили в пух и прах башни из камешков, специально для таковой цели возведенные Джастином, и ему вспомнилось, что мистер Уилфред, отец Джастина, сказал в тот день, когда отец Нельсона так и не появился на своей лодке с флотилией, несколько разнесенной по площади вод, но держащейся вместе силою коллективного промысла и привязанностью к одному и тому же куску родовой земли, на каковом стоял рыбацкий поселок, так и не спрыгнул в волну, изо всех сил помогая океану вытащить суденышко подальше из воды, дабы таковое не отволокло на безбрежные просторы морское чудовище стихии, донельзя усталый, но радостный, неся на руках ворох вымокших и просоленных сетей к столбам, дабы аккуратно развесить, расправить таковые, как поступали все рыбаки, не желающие, чтобы добрые снасти сгнили, пока не настанет время нового похода.
"Подсчитай разбитые лодки на берегу, Нельсон, - сказал мистер Уилфред. - Видишь, таковых количество осталось неизменным. И пока будет так, ты должен всегда сохранять в сердце надежду, что такой сильный и храбрый человек, как твой отец до сих пор жив, ибо, хотя могучий океан может как сохранить жизнь, так и забрать таковую, но оный избавляется от того, в чем нет никакого проку. А лодки, каковые мы строим в поселке, обязательно возвращаются на наш берег, в независимости от того, держатся таковые на плаву или расколоты вдребезги."
Перед тем, как полезть на скалу, Нельсон еще раз обернулся на Джастина. Джастин помахал оному рукой, и до ушей Нельсона донесся крик:
- Скажешь мне, если увидишь парус отца, ладно?
- Хорошо! - крикнул Нельсон от подножья утеса.
Скалы были ужасно немыми и недвижимыми, и мальчику представлялось, что, будучи на заре истории планеты довольно высокими, быть может, чуть только повыше прочих, холмами, возвышенности решили перебраться поближе к океану, привлеченные гулом и рокотом волн, бьющихся в побережье, и мягкая земля, из каковой холмы состояли, ссыпалась назад с затылков таковых, по мере того, как холмы шли, да так и застыла растянувшимися в направлении суши плащами, ибо холмы остановились у кромки океана навеки, окаменев, потрясенные зрелищем меняющегося лица существа, как таковым вообразилось, превосходящего размерами все, доселе на свете виденное, разве что, кроме меняющегося неба в тучах и облаках, притом существо сие было многоголосое, как бы сие было тысячеглавым, и все пасти выли, пели, ревели в невообразимом хоре, доносящемся до звезд. Передняя боковая поверхность скал падала в воды отвесно, и с вершины утеса можно было вперять взор во всякую точку почти что ста восьмидесяти градусного угла обзора, каковая появится над бегущими по морской глади однообразными гребнями, увенчанными белыми барашками пены, словно с капитанского мостика.
Дойдя до первого темного, серовато-черного утеса, с проплешинами белесых крошащихся участков, из гряды, протянувшейся вдоль береговой линии, где-то - неровно выступающей, забредающей в океан, когда, в других вариантах рельефа, отпрянувшей более или менее значительно от воды, Нельсон повернул и принялся взбираться по возвышающемуся склону берега, идя вдоль, мимо стены утеса к задней, не то, чтобы уж очень полого поднимающейся стороне такового, но, все-таки, резко отнесенной назад, как крутой спуск с ледяной горки зимой, каковую заливают для катания детей в Дублине на Рождество. Наконец, мальчик добрался до как бы вывороченных из земли огромных камней, сплошь покрытых разломами и трещинами, каковые на взгляд могли бы сойти за трухлявые дубовые колоды, ибо поверхность камней была со следами лишайника, похожа вместе и на позеленевший известняк и на толстую древесную морщинистую кору. Пролезая между громадными камнями, иные из каковых доходили мальчику до подбородка, Нельсон, задирая вверх руки и толкаясь локтями в макушки камней, дабы с усилием поднять себя из провалов почти в рост оного между таковыми, начал на ощупь находить опору для ног, ибо смотрел все время вверх, притом из-под подошв ботинок со скрипом и скрежетом всякий раз вылетала отброшенная за пятки каменная крошка и пыль. Так как Нельсон глядел на вершину утеса, то воля мальчика накрепко зацепилась за точку, к каковой оный стремился. Нельсон всегда забирался на этот утес, даже если прибой гремел, как сорвавшиеся с цепей пушки, прикованные в бухтах старых военных портов. Иногда Нельсон снимал с ног ботинки и, завязав шнурки между собой, вешал ботинки себе на шею, потому что оскальзывался на скалах, облитых дождями, а босиком наверх подниматься было легче.
В этот раз подъем дался мальчику, как оный серьезно рассудил, несмотря на несколько ссадин и ушибов, озирая океан и вдыхая пропахший морской солью воздух, орошающий лицо мельчайшими пылинками влаги, без особого труда. Бросив быстрый взгляд, каковым оный охватил безбрежное за линией прибоя колеблющееся пространство, на океан, Нельсон посмотрел с высоты утеса на разбитые лодки и на сети, надуваемые ветром, как паруса корабля, захороненного под камнями, когда столбы, на каковых были развешаны сети, торчали из каменной почвы вроде мачт, каковые покуда полностью не скрылись под толщиною гранитных осколков, а потом отыскал глазами Джастина, каковой, опустив голову и сидя на корточках у края прибоя, сгребал ладонями стены очередной сооружаемой оным башни.
Устремив длинный взор на великий океан, Нельсон теперь посвятил все свое внимание пасмурным картинам, каковые разворачивал перед оным, казавшимся маленьким пустячным штришком, нисколько не значительнее какого-нибудь сухого коричневого листика, задержавшегося на большом утесе, каковой в любую минуту подкинет, закружит в вихре порывом воздуха, задувающего на каменистый остров с глухо и угрюмо рокочущего внизу синевато-стального океана, дабы зашвырнуть в овраг, где накапливается опавшая с деревьев листва, серенький летний день, в каковом белыми были только одни барашковые пенные венцы на катящихся волнах.
Долго мальчику казалось, что ничего не происходит, ведь даже никаких морских птиц не появлялось над поверхностью, из каковой пернатые выхватывали бы дергающуюся серебристую рыбу. Не показывалось и солнце, хотя бы золотистым лицом приникшее бы по ту сторону дымки к земле, ибо оно существовало где-то далеко-далеко от суши и океана посреди холодно сверкающих звезд, по-видимому, углубившееся в унылые мысли обо всех утонувших моряках.
Внезапно возникло на фоне дымки как бы одинокое облачко, каковое летело к острову из простора над океаном. Странный сгусток плотного молочно-белого тумана рос, и движение такового не подчинялось потокам, управляющим большими воздушными массами, что могло быть свойственно большой птице или стае птиц.
- Джа-а-а-сти-ин! - завопил Нельсон с вершины утеса, показывая пальцем на то, что виделось мальчику необычной формы туманом.
Второй мальчик, склонившийся над камешками у полосы прибоя, каковой тоже казался невероятно маленьким оттуда, где находился Нельсон, поднял голову, дабы взглянуть на своего товарища, поскольку ушей оного достиг протяжный крик Нельсона сквозь гул океана и гудение ветра, к каковым оба привыкли. Заметив жест Нельсона, Джастин повернулся в указанном товарищем направлении и стал созерцать клочок белого цвета, плывущий, однако, не по волнам, а по воздуху.
- Просто ту-у-ма-а-а-ан! - завопил в ответ Джастин и пожал плечами.
Полагая, что из такой обычной вещи, как туман, в каковом, мало того, что не видно ни зги, так к тому же и отвратительно плохо слышно, ничего нельзя больше выжать, по крайней мере, уж точно, что никакого паруса или рыбачьей лодки, Джастин опять присел на корточки и начал возводить новую башню.
Несколько разочарованный пренебрежительным отношением Джастина к тому, в чем, взбудораженный вестью с небес, Нельсон подпитал луч своей надежды на то, что отец оного жив, мальчик попробовал волевым приказанием ума заставить себя перестать интересоваться клочком белого тумана, загадав и скрестив пальцы, что, если не будет смотреть на таковой целых пять минут, то туман рассеется, и можно будет без всяких помех вглядываться в океан. Для того чтобы ненароком не взглянуть на белое пятнышко, каковое не в состоянии превратиться в парус, Нельсон закрыл глаза, а затем и вовсе зажмурился. Но и этого приема мальчику помыслилось недостаточно, посему Нельсон сел на камень и решил перешнуровать свои ботинки, покамест будут протекать пять минут. Нельсону подумалось, что с ботинками оный справился слишком быстро, и решил, что в правый ботинок оному попал камешек во время подъема на утес, и что, для верности, стоит разуться и вытряхнуть на землю оба ботинка. Потом Нельсону пришло в голову, что куртка на спине может быть порвана, ибо оному, вроде бы, послышался треск рвущейся ткани, когда пришлось резко подтянуться на руках к уступу над головой, так что Нельсон стащил с себя куртку и тщательно проверил все швы. Исчерпав средства, каковыми Нельсон тянул время, мальчик спросил себя, не начать ли по новой, то бишь, с вытряхивания ботинок, и вот в этот момент нерешительности Нельсон отметил, что по утесу быстро пронеслась некая огромная тень, каковая продолжила скользить по земле вглубь острова зеленых холмов и каменистых осыпей и, может, стремительно перемахнув остров, замелькала на волнах океана с другой стороны. Но тут, в довершение всего, прямо перед мальчиком на вершину утеса что-то свалилось с неба и, замечательно ярко поблескивая сверкающими гранями, покатилось аккурат к тому краю склона, где был спуск, кувыркаясь и подскакивая, как мяч на поле.
Поскольку медлить было нельзя, ибо предмет торопился угодить в какое-нибудь хитросплетение ходов, каковыми камни отделялись друг друга, Нельсон в два прыжка оказался на той грани в конце вершины, за каковой разыскивать сию блестящую штуковину стало бы практически бесполезно, и упал плашмя, надеясь накрыть таковой грудью, и только каким-то чудом поймал предмет вытянутыми впереди руками. Вставая с камня, Нельсон рассматривал находку, которую можно было считать волшебной. В руках у мальчика посверкивал гранями прозрачный кубик величиной с мячик для гольфа. Кубик казался сделанным их хрусталя или алмаза и был невероятно чист, как родниковая или горная вода, без каких-либо царапин, без надколов, без малейшего мутного пятнышка. Стороны кубика сияли золотистыми отсветами притом, что солнце из-за дымки так и не появилось. Нельсон положил кубик себе в карман, взглянул на небо, понимая, что того, от чего упала на землю тень, поздно теперь высматривать, но, чем духи Ирландии не шутят, а вдруг, ..., и, конечно, никого там не было, и клочок белого тумана растаял, как, в общем, мальчик, собственно говоря, и загадывал. Нельсон сразу полез побыстрее спускаться с утеса, чтобы поделиться находкою с Джастином.
Путь на оконечность берега, где лежали разбитые штормом лодки и висели колыхавшиеся сети, почудился Нельсону бесконечно долгим, и, как мальчик ни старался бежать, не касаясь ногами земли, подошвы ботинок оного ударялись о камни, пинали осколки скал, завязали в пучках подворачивавшейся под ноги травы, о каковой Нельсон как бы и понятия не имел, просто не думал, ибо трава по дороге к утесу и не думала создавать никаких капканов, в каковые мальчик угождал при каждом касании в беге земли.
- Джастин, эй, Джастин! - закричал Нельсон, когда пересек тропу, ведущую в рыбацкий поселок.
Так что, когда мальчик мчался к полосе прибоя, где Джастин строил башни, товарищ Нельсона сделал несколько шагов навстречу другу.
По преодолении последнего и самого тяжелого участка дистанции, Нельсон, не могущий отдышаться, хватая ртом воздух, встал на берегу, согнувшись и положив ладони себе на ноги. Будучи не в силах пока говорить, Нельсон полез правой рукой в карман куртки, достал хрустальный кубик и передал находку Джастину, а потом опять попытался восстановить дыхание.
- Какой прозрачный! - сказал Джастин.
- И... золотая пыль... как будто... сияет... на каждой плоскости, - пропыхтел Нельсон, посмотрев на Джастина и снова опустив голову, потому что так легче было дышать после марш-броска до лодок и сетей от самого утеса.
- Откуда этот кубик? - спросил Джастин.
- Упал на утес из клочка белого тумана, на который я тебе показывал, - пояснил Нельсон.
- Я больше на туман не глядел, - с сожалением сказал Джастин. - Что в тумане было? Ты видел?
- Нет! - развел руками Нельсон, которому удалось избавиться от одышки.
- Как? Ты ведь был к туману ближе, чем я? - спросил Джастин.
- Я слишком разволновался, когда заметил белый клочок, вроде облачка, над океаном, как будто, таковой был долгожданным парусом на отцовской лодке, - ответил Нельсон. - Мне и в голову не пришло, что паруса по небу не летают. Я специально закрыл глаза и потом старался отвлечься от сгустка тумана, придумывал себе дела на земле, чтобы ни разу не взглянуть на океан или на небо, пока туман не исчезнет.
- Жаль, что я не послушал тебя, - сказал Джастин. - Тогда бы хоть я что-нибудь мог рассказать тебе про белый туман.
Джастин протянул руку, чтобы возвратить хрустальный кубик Нельсону, и мальчики побрели, шурша камнями под ботинками, не спеша двигаясь вдоль кромки рокочущего морского прибоя и пока что не высказывая никаких предположений.
Наконец, Нельсон сказал:
- Наверно, кубик уронила сорока или ворона, ведь мне показалось на миг, что туман был не туманом, а стаей.
- Скорее уж чайка, - сказал Джастин. - С чего бы воронам и сорокам пролетать над океаном?
- Да, я стараюсь верить в чудеса, но у меня плохо получается, - сказал Нельсон.
- Если кубик подбросить вверх повыше, то таковой будет сверкать сильнее, - предложил Джастин, думая, как развеселить друга.
Нельсон согласился и подкинул кубик, но сначала не очень высоко, и тот замерцал сквозь золотистую пыль радужным сиянием, свойственным хрусталю.
- Красиво, - сказал Джастин.
- Весьма, - сказал Нельсон.
Так мальчик и продолжал идти с другом, подбрасывая кубик все выше, отчего таковой переливался и лучился, и мальчики жалели только, что не было видно солнца. Но потом Нельсону попался под ботинок булыжник, и нога у мальчика подвернулась, притом как раз в тот момент, когда кубик вылетел из рук Нельсона, чтобы подняться над головой оного, но посыл кубика случился в сторону океана, и тот упал с высоты в волны. Мальчики испугались, что кубик пойдет ко дну, но ничего подобного не произошло, ибо тот, нырнув, всплыл на поверхность и закачался невдалеке от берега, несмотря на то, что был довольно тяжелым, как и положено камню.
- Джастин, я знаю, что это за вещь! - внезапно воскликнул Нельсон, хлопнув себя ладонью по лбу. - Погоди, я вытащу эту штуковину, чтобы, чего доброго, совсем не унесло в океан.
Мальчик быстро пошел в воду, перепрыгивая через накатывающиеся буруны. Понадобилось войти по грудь, и тогда маленького Нельсона могучий океан начал приподнимать, и нахлынуло страхом и ужасом ощущение тягучей и непреодолимой громадной волны, стремящееся повалить оного, как хрупкое деревцо, дабы метать от волны к волне, перекидывая ребенка с гребня на гребень в пучину океана, но Нельсон не поддавался таковому разрушительному чувству, и, дотянувшись рукой до кубика, зашагал, перебарывая страшную силищу морского чудовища стихии, к острову, с какового дружескую руку протягивал товарищу Джастин.
- Ты уже почти тонул! - сказал Джастин.
- Никогда бы я не утонул, - сказал Нельсон твердо, - потому что моя помощь нужна отцу!
- Когда кубик болтался на поверхности волны, мне подумалось, что, не знай я, что это - кубик, то решил бы, что в океане плавает чешуя здоровенной какой-нибудь рыбины, - сказал Джастин.
- Вот именно, Джастин! - сказал Нельсон. - Но только никакой не рыбины, а драконья!
- Из таковых потрясающих кубиков должен быть собран панцирь дракона, - пояснил Нельсон. - В детстве я много слушал историй про драконов. Мне таковые рассказывал отец. Когда я был совсем маленьким, то все время переживал, что отец может не возвратиться из похода в море, как сие случалось во многих семьях рыбаков в нашем поселке, и не желал отпускать отца за порог. Но отец строго сказал мне, что ирландцы - народ смельчаков, и никак иначе. А потом он рассмеялся и сказал, что, если когда-нибудь не вернется на остров, то оного следует искать в стране драконов на крайнем севере планеты, и что, надеется, что я об этом вспомню в трудную минуту.
Нельсон взвесил на ладони хрустальный кубик и стал смотреть сквозь таковой на небо, затянутое сплошь серенькой дымкой, сморщив нос и прищурив глаз. Тем временем над мальчиками пролетела гигантская крылатая тень, и Джастин запрокинул назад голову, задрав подбородок, чтобы взглянуть на клочки ослепительно белого тумана, сконцентрировавшиеся над прибоем, а Нельсон, не сводивший взор с неба, все приближал и отодвигал сверкающий золотистой пылью кубик, направленный на то, от чего падала на побережье тень.
И как бы какую пелену сдернули с высоты, позади каковой по-прежнему плавала серенькая дымка, кропящая иногда несколькими капельками камни и зеленую траву, и утесы, и гряду скал, и рыбацкий поселок, ибо над мальчиками кружил невероятно большой белоснежный дракон, чья броня состояла из таких же хрустальных кубиков, каковой покоился ранее на ладони Нельсона, и через призму какового мальчик глядел на дракона с громадными крыльями, какового оба мальчика услышали, как невероятно красивую музыку, ибо речь драконов похожа на музыку, и дракон сказал Нельсону, что оного отец жив, так как отца Нельсона подобрали после бури норвежские рыбаки, и теперь отец Нельсона плывет на своей лодке на остров, каковой называется Ирландия.