Крамар Анастасия : другие произведения.

Anima lyrica

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мир, в котором царит порядок и гармония и все делается в лучшем виде. В котором нет преступности, нищеты и неизлечимых болезней. В котором каждый человек идет по своему - верному - пути. Но Мелисса никак не может выбрать для себя этот путь, хотя через полгода уже закончит школу. Более того - ей кажется, что в этом мире что-то не так. Но неужели она одна это чувствует? Почему люди вокруг не замечают очевидных, казалось бы, вещей? Когда она узнает причину, твердо решает для себя, что этот мир нужно менять. И пусть это слишком громкое заявление из уст школьницы, но она быстро находит поддержку у старших, и скоро у нее собирается целая команда союзников...
  Глава первая
  Самая загадочная профессия
  
  Понедельник, 7 февраля
  
  Казалось, пальцы уже обрели собственный разум и волю и прыгали по грифу самостоятельно. Мелисса все время боялась, что эта телепатическая связь оборвется, ведь такое ведь уже не раз случалось. Но сейчас все прошло хорошо, несмотря на то, что у нее было двое слушателей, причем не самых лояльных.
  Когда Мелисса закончила и отвела взгляд от грифа, увидела следующую картину. Доминор сидел, облокотившись о столешницу и схватившись рукой за голову. Напротив него - мама, она тоже подпирала голову рукой, только без такого страдальческого выражения лица. Мамино лицо было сосредоточенным и немного выдавало ее волнение. Обе чашки остывшего чая стояли на столе нетронутые. Вечерний свет лампочек игриво отражался от всего блестящего в комнате, от маминых бус и колец, и золотил ее волосы. Затихшая мелодия словно бы все еще играла - по крайней мере, Мелисса слышала ее отчетливо.
  Наконец Доминор ослабил хватку своего черного шарфа, как будто тот не давал ему говорить, и вымолвил:
  - Хорошо.
  Мама недоверчиво вскинула брови и неуверенно улыбнулась. Но Мелисса знала Доминора не первый день и ждала, чего же этот гений сострит.
  - Хорошо, что закончила, - не подвел ее ожиданий Доминор. - Плохо, что вообще за это взялась.
  Он говорил в своей обыкновенной манере, вяло и как бы нехотя. Акула на его свитере морского цвета смотрела на Мелиссу со злорадным оскалом.
  Доминор встал, чтобы уйти - наверняка ведь ждал, что его попытаются задержать. Мелисса, конечно же, ничего не сказала, только надменно фыркнула. А вот мама поддалась на провокацию:
  - Зачем так категорично? Вы же знаете, как Мелисса старается. Мне кажется, нужно просто больше времени.
  Это правда: вот уже почти полгода Мелисса ежедневно занималась. Теоретически - с преподавателем, но на практике педагогический метод Доминора состоял лишь в том, чтобы подшучивать, а то и откровенно издеваться над своей ученицей. Но Мелисса занималась прежде всего для себя и даже не надеялась, что Доминор когда-нибудь по заслугам ее оценит. Он ведь, лентяй самовлюбленный, только и хотел, чтобы эти занятия поскорее закончились. А Мелиссе нравилось делать ему наперекор, так что ее упорство только росло.
  Доминор сделал несколько шагов к выходу, остановился и посмотрел на маму подчеркнуто снисходительно.
  - Талант нужен. Та-лант, - проговорил он, смакуя авторитетность этой фразы, и скрылся в прихожей, где висело его пальто. Мама в лучших традициях вежливых людей пошла его проводить.
  Вернувшись, стала в дверном проеме, сложила руки на груди и устало посмотрела на дочь, которая в это время невозмутимо игралась с флажолетами. Немного помедлив, Мелисса отложила Гибсона.
  - Ой, мам, перестань. Он же выпендривается. Он в жизни никого не похвалит.
  - Он просто строгий. А тебе нужно больше стараться. Стремиться к цели, даже если она кажется недостижимой, - принялась поучать мама, весомым, выразительным тоном, как она умела. Но у Мелиссы уже выработался к нему иммунитет. Она невесело фыркнула.
  - Ты, что, правда думаешь, что я стану великой гитаристкой?
  - А кем ты станешь? - мама прошла и села на диван, подвинув Гибсона. Тот на такое непочтительное обращение обиженно отозвался нестройным звоном. - Почему ты мне раньше не сказала, что у тебя такие плохие оценки? - безрадостно продолжала мама.
  - Во-первых, они нормальные. Даже вполне приличные. А во-вторых, они вообще-то всю жизнь такие были.
  - Но это последний год! И я надеялась, что ты все-таки возьмешься за ум и вытянешь что-то на "восемьдесят". Тебе вон гуманитарные науки хорошо даются... Ты хотя бы выбрала, на чем основной акцент сделать?
  Мелиссе расстраивать маму не хотелось, но она не выбрала. Что мама тут же по ее взгляду и поняла.
  - А психолог-то что говорит?
  - Ничего пока. Он должен завтра к нам приехать.
  - Что же это за психолог у вас? В наше время такого не было - чтобы в одиннадцатом классе ученик до сих пор не определился с будущей специальностью.
  Мама помолчала какое-то время, а потом в очередной раз вздохнула.
  - И все-таки, я тебе поражаюсь...
  - Ну хватит, мам, - устало оборвала ее Мелисса. - Мы уже миллион раз об этом говорили.
  - Не говорили, а говорил-а. Я. Со стеной... Ай, ладно, сама заботься о своем будущем, - она встала и решительным шагом направилась в свою комнату. Но на полпути развернулась и добавила: - Только учти, что ни на гитару, ни на остальные твои капризы времени у тебя потом не будет, - она вышла из гостиной и в сердцах захлопнула за собой дверь, но потом открыла ее и выглянула снова. - Эх-х... ты ведь умная, у тебя такой потенциал, а ты... - махнула рукой и уже окончательно ушла.
   Мелисса перевела взгляд на Гибсона. Тот молчал, загадочно сверкая темно-зеленым глянцевым боком.
   Из кухни показалась Паолина с подносом. Молча, не глядя на Мелиссу, она подошла к столу и принялась аккуратно составлять с него посуду. Скромная и тихая, она почти никогда не заговаривала первой. И вообще старалась не привлекать внимания. Ее пепельно-серые волосы очень подходили к образу "невидимки", хотя Мелисса не раз ей говорила, что это очень необычный и редкий цвет. Вообще ее часто тянуло поболтать с неразговорчивой горничной.
   - Поля, а ты в детстве чем мечтала заниматься?
   Та как раз уносила поднос и, услышав это, замерла. Лица ее Мелисса не видела - горничная стояла к ней спиной.
   - Ну-у... я на кофе рисовать любила, - ответила Паолина и сразу же скрылась за дверью.
  Логично.
   Все за той же дверью послышалось, как Паолина поздоровалась с папой и как он заказал ей кофе и чай. Пить кофе вечером было для него обычным делом. Он вообще не признавал никаких режимов: мог лечь спать в одиннадцать утра и проснуться в шесть вечера - как сегодня, например. Все потому, что лучше всего ему работалось ночью.
  Он был писателем, причем не просто писателем: его книги разлетались мгновенно и, казалось, бесчисленными тиражами; ценители литературы приходили от них в восторг, а не-ценители после прочтения в срочном порядке становили ценителями и тоже приходили в восторг. Папа, как и Доминор (а он, к слову, приходился ему близким другом и только из-за этого согласился "заниматься" с Мелиссой), был человеком творческим, и поэтому неординарным. Художника в нем выдавал неопрятный вид - его подчеркивали густые черные волосы и борода, - а еще внимательный и глубокомысленный взгляд и привычка в любой момент уходить из внешнего мира и полностью погружаться в свои мысли. Доминор, как могло показаться при первом знакомстве, тоже относился к своей внешности небрежно, но все же некий расчет и вкус в этой небрежности был. Впрочем, все музыканты, все сценические, да и вообще творческие люди чаще всего выглядели экстравагантно, так что Доминор на их фоне не слишком выделялся.
  Итак, папа заказал себе кофе, а чай, как догадалась Мелисса, для Тима. И действительно - через секунду они вдвоем появились в гостиной.
  Тим учился в одной школе с Мелиссой и не так давно решил попробовать себя в литературном творчестве. Два дня назад он принес папе свою повесть, чтобы тот сказал весомое слово признанного и всеми почитаемого писателя, и сегодня, видимо, пришел за этим самым словом.
  - Привет, - Тим увидел Мелиссу и радостно улыбнулся. Она помахала ему рукой.
  - О! Это у вас здесь сейчас показательное выступление было? - догадался папа, тоже неожиданно для себя обнаружив в гостиной Мелиссу и Гибсона.
  - Вроде того.
  - И чего показывали? А ну-ка, сыграй нам, - он сел за стол и откинулся в кресле.
  "О нет", - подумалось Мелиссе. Тим смотрел на нее в ожидании и с крайним любопытством. В этом золотистом свете у него блестели глаза.
   - Пап, ну я же не музыкант, - терпеливо начала объяснять Мелисса. - Пока не музыкант, - подумав, решила она уточнить. - А Доминору я самое просто играла. Простенький вальс.
  - О! - у папы глаза тоже загорелись. - Вальс! - похоже, из всей речи он обратил внимание только на последнее слово. - Прекрасно. Давай вальс.
  Но, к счастью, Мелисса нашла как его убедить.
  - Пап, ты же сам должен понимать. Вот представь, что от тебя требуют показать черновик незаконченной книги. Ты бы показал?
  Папа подумал, хмыкнул и ничего не ответил. Мелисса с облегчением поняла, что концерт отменяется. Тим тоже это понял - правда, тот с явным разочарованием.
  Вошла Паолина, поставила на стол две чашки - судя по папиной улыбке, ему она преподнесла очередное произведение кофе-арта - и все так же молча ушла. Но Тим садиться за стол не спешил. Он медленно подошел к Мелиссе и присел на край дивана.
  - Слушай, а можно я с тебя героиню своей книги спишу?
  - Кхм, - Мелисса не сразу нашлась, что ответить. Вопросы Тима иногда ставили ее с тупик или, по крайней мере, приводили в растерянность. Если он пытался ухаживать, то делал это весьма своеобразно. - Не знаю. Она хоть главная?
  - Ну конечно! - с жаром заверил Тим.
  - Хорошая?
  - Говорю же, на тебя похожа.
  Мелисса еще раз прокашлялась и улыбнулась.
   - Ладно.
  Тим принялся разглядывать ее еще пристальней, от чего стало совсем уж не по себе.
  - У вас тут так свет красиво падает. Та-ак... Волосы цвета... дубовой коры. Нет. Черного чая. Или... ладно, потом придумаю. Глаза цвета...
  - Зеленого чая, - подсказала папа, отпивая кофе.
  - Цвета Гибсона, - Мелисса развеселилась и тоже решила принять участие в викторине.
  - Подумаем... двигается, как лиса...
  Папа на заднем плане закатил глаза и скривился. А у Мелиссы, которая до этого момента едва сдерживала смех, вдруг внутри что-то сжалось. Она, пропуская мимо ушей сыплющиеся из Тима сравнения и метафоры, не сводила с папы внимательного взгляда, и наконец их взгляды встретились. Кто знает, как папа смог прочесть в ее глазах вопрос, но он категорично покачал головой.
  Мелисса подумала, что он наверняка уже сказал Тиму свое мнение о его бесперспективности на поприще литературы. Они ведь только что обсуждали что-то в кабинете, а теперь вот на прощание папа решил напоить гостя чаем. И она немного удивилась, что Тим выглядит таким веселым. Ведь творческие люди ужасно ранимые... или это стереотип?
  - Молодец, Тим, - бодро сказала Мелисса, переведя взгляд на него. - Дерзай. Дашь потом почитать.
  Тим расплылся в счастливой улыбке, а папа продолжал гримасничать, только теперь уже в адрес Мелиссы.
  - Ладно, я пойду, - она поднялась, и Тим тут же помрачнел, а вот папа, наоборот, повеселел.
  - Давай. Тебе, кстати, мама просила передать, что будет сегодня уроки проверять.
  Ну вот. Прекрасно.
  Мелисса уложила Гибсона в чехол, попрощалась с Тимом, еще раз пожелав ему удачи, и пошла в свою комнату.
  
  Вторник, 8 февраля
  
  На следующий день в школу приехал психолог высшей категории, и учеников вызывали к нему небольшими группками. На большой перемене вызвали Соню, Тиграна и Мелиссу - последняя нашла это очень несправедливым, так как некоторых звали во время урока.
  Все трое считались так называемыми "проблемными" учениками. К таким относили в основном тех, чьей успеваемостью учителя были недовольны, тех, кто еще не определился с будущей профессией, и тех, кто "завис" между уровнями.
  
  Уровней успеваемости всего было три: низкий, средний и высокий. По стобалльной шкале на низкий и средний отводилось по сорок баллов, а на высокий - двадцать: от восьмидесяти до ста. Баллы в этом диапазоне означали, что к определенному предмету у тебя выдающиеся способности - явление довольно редкое, такими оценками могли похвастаться единицы. Немного легче было преодолеть барьер "шестьдесят" - с этой отметки начинались не "выдающиеся", а просто "способности". Баллами от сорока до шестидесяти оценивался достаточный уровень знаний, а ниже сорока - базовый, самый низкий.
  Эти три уровня успеваемости отражали три слоя общества. Первые - гении. Лидеры, аристократы. Выдающиеся ученые и люди искусства - словом, те, кто двигает человечество вперед. В эту элиту входили те самые избранные, которые в школе по какому-либо предмету получили итоговый балл выше восьмидесяти, либо же те, у кого был незаурядный творческий талант, признанный авторитетным в соответствующей области человеком. К первому классу принадлежали, к примеру, Доминор, Винсент - папа Мелиссы, - а еще ее подруга Софи, у которой был талант режиссера. Раньше она училась вместе с Мелиссой, но закончила обучение после девятого класса - высоко одаренным ученикам это разрешалось, для того чтобы они могли как можно раньше посвятить себя любимому делу. Вообще в этой образовательной системе все было рассчитано на то, чтобы человек мог заниматься только одним - своим - делом.
  Искусству в школе не обучали - разве что азам. Но творчество учеников при необходимости финансировали.
  Если ты почувствовал желание творить или даже открыл в себе талант, ты либо развиваешь его сам, либо ищешь наставника - так, например, поступил Тим, которому повезло учиться в одной школе с дочкой знаменитого писателя. Как раз ее папе и предстояло решить, достоин Тим высокого звания писателя или нет. А Доминора теоретически можно было назвать наставником Мелиссы.
  Слово "гений" может показаться громким, но с некоторых пор его значение несколько расширилось. И это слово справедливое, ведь если человек с незаурядными способностями всю жизнь трудится над любимым делом и посвящает ему себя без остатка - он становится гением, без преувеличения.
  Второй класс - интеллектуалы. Престижные профессии, но более "прикладного" характера. Тоже умные и одаренные люди, но работали они не индивидуально, а в команде, как правило - под руководством гения. В их числе были и творческие профессии - журналисты, дизайнеры, операторы... Но такого рода творчество не считалось чистым искусством, в котором нет места посредственности. Хотя гений мог обнаружиться и здесь, поэтому в первом классе представители таких профессий тоже встречались.
  Если в школе хотя бы по одному предмету твоя оценка превышала "шестьдесят" или же средний балл по всем предметам был не ниже сорока - ты поступаешь в вуз и в дальнейшем становишься специалистом второго класса. Среди таких - мама Мелиссы, Летта. Она работала корреспондентом на телевидении.
  Все учителя в школе тоже принадлежали к этому классу. Были, конечно, и учителя высшей категории, но они не могли преподавать регулярно по простой причине своей немногочисленности. Они разъезжали по школам и только периодически проводили образцово-показательные уроки, контролировали обычных учителей и процесс обучения в целом и в конце каждого года принимали экзамены.
  А третий класс - рабочие. В основном те, которые выполняли физическую работу, либо же умственную, но простую и не требующую высокой квалификации. Сюда попадали те, чьи способности не дотягивали до "сорока". Вот горничная Паолина, например, как раз из таких.
  Найти себя, сосредоточиться на учебе, определиться с профессией и максимально раскрыть свои способности ученикам помогали психологи. Им в обществе отводилась особая роль. Не только школьники, но и студенты, и взрослые обязаны были регулярно проходить сеансы психотерапии, чтобы, так сказать, не сбиться с жизненного пути.
  Психологи тоже бывали "рядовыми" и "выдающимися". Школьный психолог - специалист второго класса - исправно сидел в своем кабинете каждый рабочий день с девяти до пяти, его обязанностью было контролировать психологическое состояние учеников и консультировать их по самым разным вопросам. А психолог выдающийся приезжал в начале полугодия и проводил с каждым учеником индивидуальное собеседование.
  В начальных классах в основном все школьники изучали одни и те же предметы, но со временем они для каждого подбирались индивидуально - этот процесс, разумеется, тоже контролировали психологи. А выбор предметов предоставлялся самый широкий - от рукоделия до философии.
  Надо сказать, получать хорошие оценки было не так-то просто, ведь программа составлялась так, что задания высокого уровня бросали вызов даже самим преподавателям. Да и контролировался процесс обучения максимально строго. Если раньше школьники могли всякими способами жульничать, то теперь любой контроль проводился индивидуально: и устный, и, насколько это возможно, письменный. Такая грамотная и продуманная программа была результатом кропотливого труда многих первоклассных специалистов.
  
  Мелисса показывала неплохие успехи в учебе, но за все школьные годы заветные "восемьдесят" ни по одному предмету так и не получила. Мама по этому поводу очень переживала и в последнее время отчаянно пыталась найти в дочке какой-нибудь скрытый талант. Но если этого не сделали психологи, значит, ей и пытаться не стоит. А сама Мелисса была уверена, что если хорошо постарается, сможет получить даже эту заоблачную оценку. Вот только до сих пор не выбрала, в каком направлении стараться. Психолог должен был ей с этим помочь, но интуиция почему-то подсказывала, что не стоит слишком на это рассчитывать. И на собеседование Мелисса шла со скептическим настроем.
  Вместе с ней - доподлинно не известно, с каким настроем - шли Соня и Тигран с ее параллели. Соня перевелась в их школу только в этом году, потому что ее семья переехала. К "проблемным" ее отнесли из-за плохой успеваемости. А Тигран никак не мог определиться, посвятить себя истории или правоведению. Хотя внешне он вообще больше походил на спортсмена. Вот только физкультурные достижения, как правило, были ценны для профессий третьего класса, а для более престижных - редко.
  - Иди в юристы, это ж интереснее, - советовала ему Мелисса, когда они втроем спускались по лестнице на первый этаж, к кабинету психолога.
  - Думаю, я сам как-нибудь разберусь, - Тигран ее заботой отнюдь не был тронут.
  - Сам? Или как Доктор Клюв скажет? - невинно уточнила Мелисса.
  Тигран пробурчал что-то невнятное и зашагал впереди девчонок.
  - Не, тебе в юристы нельзя, у тебя язык не подвешен, - сказала ему вслед Мелисса. Соня хихикнула.
  Тигран, похоже, опять не успел придумать ответ, но Мелисса уже переключилась:
  - А давайте разыграем Доктора.
  Ее скептический настрой быстро трансформировался в жажду приключений и веселья. Собеседование по-прежнему казалось чем-то несерьезным, несмотря на то, что мама вчера вечером пыталась заставить Мелиссу проникнуться его важностью.
  - Как? - спросила Соня.
  - Ну, будем нести какую-нибудь околесицу, мол, космонавтами хотим стать или еще там кем-то. В общем, чтобы он помучился с нами.
  - Зачем? - все еще не понимала Соня.
  На взгляд Мелиссы, это было очевидно.
  - Развлечемся, время потянем, начало урока прогуляем...
  - Проблем себе добавим, - продолжил за нее Тигран. - Это нашу школьную психологичку еще можно было бы так развести, а этот расколет в два счета, еще и настучит.
  Мелисса не думала, что добродушный Доктор Клюв мог бы так поступить.
  - Даже не знаю, куда тебя, такого храброго, возьмут. Очень ценный кадр. Нарасхват будешь.
  - И не надо этих провокаций. У меня хватит ума не рисковать аттестатом под конец учебы.
  Они уже подошли к кабинету, и Тигран хотел войти первым, но Мелисса, не церемонясь, схватила его за руку.
  - Погоди. Давай я тебе все-таки докажу, что у меня получится его обмануть.
  Тигран только пожал плечами.
  - Ну, если тебе делать нечего... только как? Мы же в кабинет по одному заходить будем.
  - А я наш с ним разговор на диктофон запишу, - придумала вдохновленная идеей Мелисса.
  - Ладно.
  - На что поспорим?
  - Да не хочу я спорить. Думаю, если у тебя не получится, тебе и без меня влетит. А если получится... ну, самоутвердишься, - логично рассудил Тигран и вошел в кабинет.
  - Эх, - вздохнула Мелисса немного разочарованно и села на диванчик возле окна, рядом с громадным раскидистым фикусом.
  Какое-то время они с Соней сидели молча. Потом Мелисса полюбопытствовала:
  - А у тебя какие планы на будущее?
  Соня улыбнулась как-то нерешительно.
  - Я бы в театре хотела работать.
  - Серьезно?! - обрадовалась Мелисса. Театр она любила, к тому же, ее подруга Софи была режиссером. И то, что в ее окружении подрастает еще один театральный талант, стало приятным сюрпризом. У Сони, насколько могла судить Мелисса, были все данные для сцены: приятная внешность, живое, выразительное лицо. Красивые, густые светло-русые волосы, милая улыбка, искренние карие глаза - точно в них душа просматривалась. Только походка, осанка и взгляд выдавали внутреннюю неуверенность. Но это можно было бы легко исправить.
  - Актрисой? - уточнила Мелисса.
  - Нет, ты что. Капельдинером.
  - Чего?!
  - Ну это которые...
  - Да я знаю! - воскликнула пораженная Мелисса. Ей не сразу удалось подобрать слова. - Но... разве тебе не хочется добиться чего-то большего?
  Соня без энтузиазма пожала плечами.
  - Не хочется. Да у меня и не получилось бы. Зачем...
  В этот момент вышел Тигран. Мелисса даже забыла чем-то его подколоть, просто молча встала и прошла в кабинет - только в последний момент вспомнила, что нужно включить диктофон.
  Вот уже несколько лет - пять или шесть - к ним в школу приезжал один и тот же психолог высшей категории - мужчина почтенного возраста, неизменно в широкополой черной шляпе и черном плаще и, как правило, в черном строгом костюме; со своими странностями, как и большинство аристократов. Школьники прозвали его Доктором Клювом - из-за соответствующей формы носа и из-за плаща, в котором он напоминал чумного доктора Клюва Рима с картинки одного древнего художника. Но сейчас - и это стало для Мелиссы большой неожиданностью - в кабинете, пахнущем цветочными духами, сидел не он, а приятная молодая женщина, вполне обычно, но красиво, одетая. Из необычного в ее внешности можно было отметить разве что большие черные глаза и длинные, густые ресницы, которые делали их еще чернее и выразительней. От такого поворота событий веселость Мелиссы немного убавилась. Она поняла, что больше, возможно, не увидит Доктора Клюва. И будет по нему скучать. Вообще ей скоро уходить из школы, и много с кем придется распрощаться...
  - Здравствуй, - приветливо улыбнулась женщина. - Садись.
  Мелисса запоздало сообразила, что она не успела придумать, как именно будет "разводить" психолога. Почему она вообще пошла следующей после Тиграна? Собиралась ведь идти последней, чтобы прогулять начало урока. Это все Соня, сбила ее с толку своими разговорами.
  - Здравствуйте.
  Впрочем, здесь ничего сложного. Даже лучше, что психолог новенькая и никого здесь не знает. Мелисса просто скажет, что мечтает заниматься химией - а по химии у нее самый низкий балл. Вот упрется и ни в какую ни на что другое не согласится. Интересно, что эта новенькая будет с ней делать.
  - Меня зовут Агния, - представилась психолог.
  - Мелисса.
  - Мелисса... - Агния начала листать журнал, чтобы найти ее оценки за прошлое полугодие. - Ну что, Мелисса, ты определилась, кем хочешь быть?
  "Какая-то она непрофессиональная, - со смешком подумала Мелисса. - Как будто до этого в детском садике работала".
  - Да. Химиком! - с энтузиазмом заявила Мелисса. - Я не так давно это поняла, но я уверена, что это мое призвание. Эти колбы, мензурки, порошки, взрывы... м-м... Я когда вижу, как какое-то вещество в колбочке цвет меняет, у меня прямо все внутри переворачивается! Да для меня вообще нет зрелища интересней, чем химическая реакция!
  "Точнее, реакция психолога на всю эту околесицу... А что? Чисто научный интерес. У меня, между прочим, неплохой балл по психологии. Может, стоит задуматься. Только не переборщила ли я? Она же наверняка поняла, что я несерьезно", - рассуждала про себя Мелисса.
  - Я знаю, конечно, что оценка у меня там так себе, - новоявленный химик кивнула на раскрытый журнал. - Но нельзя же отказываться от мечты. Я буду усердно работать, день и ночь учить химию. Как думаете, у меня получится?
  Агния пожала плечами.
  - Конечно, почему нет.
  Мелисса оторопела. Но потом спохватилось и обрадовалась.
  - Вы действительно думаете, что я смогу стать химиком? - решила она уточнить, сохраняя на лице улыбку. - Я имею в виду не обычным химиком, а выдающимся. Набрать "восемьдесят".
  - И это можно. Тебя ведь никто ни в чем не ограничивает. Полная свобода выбора. Наслаждайся.
  - Вы серьезно? - закралась мысль, что Агния решила разыграть ее в ответ, но психолог тут же ее опровергла, сказав:
  - У меня нет времени с тобой шутить. Зови следующего.
  Все, что ли? И это называется "сеанс психотерапии"? Так и хотелось сказать: понабирают по объявлению... Так говорили, когда еще грамотного распределения труда не было.
  Все еще пребывая в недоумении, Мелисса вышла из кабинета. И тут ее огорошила Соня:
  - Ты так долго.
  Долго?!
  Мелисса вспомнила про диктофон и вынула телефон из кармана, чтобы остановить запись. Психолог, как ни странно, вроде бы поверила в страсть к химии, так что, наверное, считалось, что "развод" удался.
  Нажав на кнопку "стоп", Мелисса несколько секунд в недоумении таращилась на экран. Запись длилась шестнадцать минут. Шестнадцать... ей же казалось - да нет, она была уверена, что провела в кабинете минут пять от силы.
  Она развернулась к Соне, чтобы поделиться с ней своими наблюдениями, но та уже скрылась в кабинете. Мелисса поспешно достала наушники, села на диванчик и включила воспроизведение. Вот они здороваются, вот восторженные разглагольствования о химии... А вот этого не было! У Мелиссы мурашки побежали по спине, когда она услышала свой собственный голос и свои невысказанные, как она думала, мысли...
  - Да для меня вообще нет зрелища интересней, чем химическая реакция! Точнее, если честно, я хочу посмотреть, как вы отреагируете на всю эту околесицу. Чисто научный интерес. У меня неплохой балл по психологии, может...
  - Мелисса, я к вам обращаюсь! - вклинился чужой голос.
  Мелисса быстро вытащила наушники и вскочила.
  - Извините.
  С этими нестыковками во времени она совсем забыла, что уже идет урок и сидеть в коридоре, да еще и с наушниками, ей не полагается. Тем более, если рядом учительская, из которой в любой момент может выйти неприятель.
  - Вы почему не на уроке?
  - Подругу жду. Нас с ней вместе к психологу вызвали.
  - Я думаю, ваша подруга сама обратную дорогу найдет. Какой у вас сейчас урок?
  - Химия.
  - Ну что ж, я передам преподавателю, как вы к его предмету относитесь, - пообещала завуч, продолжая сверлить Мелиссу взглядом.
  - Я уже иду, - быстро сказала нарушительница дисциплины, развернулась и ушла. С мыслью, как бы дожить до конца урока, чтобы прослушать запись уже полностью...
  
  На этом уроке Мелисса была далека от химии, как никогда. Все мысли занимал странный сеанс. Если раньше ей казалось, что работа психолога скучновата, то теперь она была в ее представлении чуть ли не самой загадочной из всех.
  Мелисса знала, что существуют разные тактики внушения, влияния на подсознание человека. Видимо, как раз это Агния и пыталась с ней сделать - может быть, даже загипнотизировала ее. Только зачем? Просто не хотела тратить время и силы на пустые препирания с "шутницей"?
  Конкретного ответа на вопрос "зачем?" она не нашла, даже когда наконец-то прослушала запись полностью. Зато нашлось много других ответов, причем на вопросы более глобальные. И Мелиссу они шокировали, хотя, казалось бы, лежали на поверхности.
  Она даже забыла о своем споре с Тиграном. С кем Мелиссе действительно хотелось поделиться своим открытием, так это с Соней. Она, конечно же, не знала ее расписания, поэтому после каждого урока выбегала на школьный двор и всматривалась в высыпавших на него группками или поодиночке учеников - нет ли среди них Сони. Повезло: она ее увидела как раз после своего последнего, седьмого, урока.
  - Соня!
  Та вздрогнула от неожиданности, оглянулась и с удивлением уставилась на Мелиссу.
  - Да?
  - Ты же никуда не спешишь? - Мелисса подошла к ней ближе. Соня помотала головой. - Отлично. Я тебе сейчас кое-что покажу. Пойдем, сядем на скамейку.
  
  - ...У меня неплохой балл по психологии, может, стоит задуматься, - говорила на записи Мелисса в порыве небывалой откровенности.
  - Значит, тебе интересна работа психолога? - переспросила Агния.
  Как будто бы обычная, естественная беседа. Только Мелисса, слушая ее, представляла глубокие властные черные глаза, и ей становилось не по себе.
  - Что же в ней интересного? Сидишь в кабинете целыми днями... Разве не интересней, к примеру, путешествовать?
  - Я вообще люблю учиться и не хочу выбирать что-то одно. Мне многое интересно. В том числе - психология, потому что, мне кажется, мозг человека, душа человека... вообще сам человек исследован в этом мире меньше всего.
  - То есть, раз сделать выбор все-таки нужно, ты выберешь психологию? - допытывалась Агния.
  - Да.
  - Потому что она самая интересная? Или есть что-то еще?
  - Есть кое-что еще...
  - Что?
  - Если бы я была психологом, я бы помогала людям обрести веру в себя, стать сильнее. Мне кажется, что не должно быть третьего класса. Вернее, его и нет. Эти люди почему-то думают, что могут только делать какую-то примитивную работу, что у них больше ни для чего нет способностей. А по-моему, они просто боятся... или ленятся.
  Пауза. Агния в удивлении вскинула брови - Мелисса этого не видела, но очень явно представила.
  - Почему ты решила, что они так думают, а не так есть на самом деле?
  - Потому что нет обычных людей. Не может человек в здравом уме намеренно сделать себя частью серой массы. В детстве каждый считает себя особенным, у каждого есть мечты и вдохновение... А потом это почему-то пропадает.
  - Так и есть: каждый - особенный. И если у тебя талант, скажем, садовника или строителя - это не значит, что он менее важный и престижный, чем талант художника или математика.
  - Но они ведь считаются менее престижными! У садовников и строителей зарплата в сто раз меньше.
  - Потому что работа у них легче. И потому что финансируются прежде всего наука и искусство, которые реально двигают человечество вперед. Что здесь не так?
  - То, что у людей третьего класса даже нет доступа к этим самым науке и искусству. Они что, не человечество, и двигаться вперед им не надо?
  - У них есть доступ. До окончания школы у всех есть доступ ко всему. Развивайся - не хочу. Задача школы - раскрыть каждого ученика по максимуму. Но этот максимум у каждого свой. Или ты не согласна и думаешь, что все одинаково умны и талантливы?
  - Нет, я так не думаю...
  - Кем твои родители работают?
  - Папа - писатель, мама - корреспондент...
  - Ну вот, корреспондент - это же прекрасная профессия. Каждый день узнавать что-то новое - как ты любишь. И у тебя для нее есть все данные. Разве мамин пример тебя не вдохновляет?
  - Вдохновляет. Я об этом тоже думала...
  - Ну вот, в правильном направлении думала. Подумай еще. А эту идею стать психологом выброси из головы. Ты ведь поняла, что ошибалась?
  - Не знаю...
  - Ты ошибалась. Забудь даже, что мы это обсуждали. Ты уже забыла. Интересных профессий полно... Мы вот сейчас про химию говорим.
  - Да. Я знаю, конечно, что оценка у меня там так себе...
  
  - Вот я и не помню этого разговора, - сказала Мелисса, остановив запись. - Помню только начало и конец нашего сеанса. И я бы понятия не имела, что мы говорили о чем-то еще, если бы не диктофон. Понимаешь?
  По лицу Сони было видно, что понимала она плохо.
  - И что это значит?
  - Что Агния внушила мне то, что посчитала нужным. А может, и тебе тоже. И всем. И, может, не только Агния, а все психологи всегда так делают!
  - И что?
  - "И что"?! - переспросила Мелисса, изумленно выдохнув. - Я никак не могла понять, как это люди третьего класса довольны своим положением и ни к чему большему не стремятся. Мне даже страшно было за ними наблюдать и слушать их... как тебя сегодня! А их, оказывается, зомбируют с самого детства! И, может быть, выбирают для этого не самых бестолковых и бездарных, а самых слабых и поддающихся внушению! Чтобы внушить им, что они ни на что не годятся!
  Соня смотрела на нее немного испуганно и с явным недоверием.
  - Ты только представь, сколько раз за эти годы они уже копались в наших головах! - все больше распалялась Мелисса. - А мы даже не знали!
  - Им ведь нужно было получше нас узнать. Для того и копались. Чтобы помочь каждому найти свое место...
  - Нет, все, я не могу это слушать, - разозлилась Мелисса. - Видно, что тебя очень основательно обработали. А если ты в это не веришь, я тебе докажу, - Мелисса подскочила. - Пойдем.
  - Куда? - Соня осталась сидеть, только сложила наушники и протянула обратно Мелиссе.
  - А это сюрприз.
  - Если ты не скажешь, я не пойду, - заупрямилась Соня.
  Мелисса глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь не потерять терпения.
  - Мы идем открывать в тебе талант, - как можно спокойней и уверенней заявила она, взяла Соню за руку, и той все же пришлось подняться.
  
  
  Глава вторая
  Импровизация
  
  - Как я могла на это согласиться? - искренне недоумевала Соня. Они уже подходили к переулку, на котором жила Софи. Именно она и должна была "открыть" в Соне талант. Правда, сама пока об этом не догадывалась. А звонить Мелисса не стала, чтобы "сюрприз" был взаимным.
  - Я воздействовала на твое подсознание.
  - Что?! - Соня даже остановилась. - Серьезно?
  - О Боже, да нет, конечно, - засмеялась Мелисса. - Ты согласилась потому, что
  в глубине души этого хочешь.
  Соня ничего не сказала. Но спустя пару минут задала еще один вопрос:
  - А что мне там придется делать?
  Кажется, кто-то начинал нервничать.
  - Увидишь, - загадочно хмыкнула Мелисса.
  Соню, естественно, такой ответ не устроил, но на препирания не осталось времени - они уже пришли.
  Дом, где жила семья Софи - большой, даже огромный, из бордово-фиолетового кирпича - снаружи, несмотря на свои внушительные размеры, казался простым и мало чем примечательным. Особенно сейчас, в феврале, когда черноту земли и голых деревьев разбавлял только унылый недотаявший снег. А вот с весны до осени вокруг него цвели красивые редкие цветы.
  Но главная прелесть дома была в его внутреннем мире. И в его обитателях, а особенно - двух творческих личностях, Софи и ее бабушке Валори. Родители Софи работали в ее же театре: мама - костюмером, папа - декоратором.
  Валори была знаменитой академической певицей. Она родилась слепой, и слепота удачно дополняла ее эксцентричный образ до тридцати лет - к тому времени медицина уже совершила огромный скачок, и вылечить можно было абсолютно все. Кроме старости, конечно. Да и вообще благодаря грамотному распределению труда все науки в последнее время развивались очень стремительно.
  Валори любила уединение и редко была рада гостям. Вот и сейчас Мелиссе и Соне не пришлось ее увидеть. Но по тихим звукам фортепиано сверху было понятно, что она дома, наверху, в своей комнате.
  А гостей встретила ее внучка.
  У Софи не было так называемой "домашней" одежды. И вообще повседневной. И ни разу за все одиннадцать лет, которые Мелисса ее знала, она не видела ее в штанах. Только платья - темных или теплых оттенков, чаще всего длинные. И всегда эксклюзивные - персональный костюмер, все-таки. А еще на ней всегда был макияж - правда, легкий; она старалась много не краситься, чтобы кожа раньше времени не старела. И обязательно на каждый день Софи тщательно подбирала украшения.
  С прическами она раньше любила экспериментировать, но в последнее время не изменяла родному темно-каштановому цвету и стрижке каре, которая удачно выделяла ее шею. И, наверное, не стоит говорить, что эта стрижка в любое время и в любом месте оставалась аккуратно уложенной. Прибавить ко всему этому гордую осанку и надменный взгляд - Софи своей внешностью с первого же взгляда производила неизгладимое впечатление.
  Вот и Соня, в первый раз ее увидев, долго не могла ничего сказать. Заворожено разглядывала ее длинное кофейное платье, золотые сережки и подвеску с тигровым глазом - как раз к карим глазам Софи. Вместо Сони говорила Мелисса:
  - Вот, привела тебе юное дарование.
  Софи окинула смутившуюся Соню любопытным взглядом и, склонив голову набок, спросила:
  - Правда? Дарование?
  - Ну, я не на сто процентов уверена, - призналась Мелисса. - Тут только ты разберешься.
  - Что ж, пойдем, дарование, - Софи приглашающее кивнула, и все втроем с ней во главе направились в святую святых этого дома. Вернее, одну из них, ведь у каждого обитателя была своя святая святых. У Софи - мини-театр.
  Так она называла уменьшенную копию театра, обустроенную у нее дома для репетиций и вдохновения. Зрительный зал был рассчитан человек на сто, имелся даже маленький балкон, так как театр занимал оба этажа дома. По красоте этот мини-театр вполне мог соревноваться с настоящим: все было выдержано в разных оттенках бордового, с вкраплениями черного и золотистого - золотистое главным образом представляли собой искусные бра и люстра. В акустике он тоже не уступал своим старшим братьям.
   Несколько минут Соня здесь все рассматривала, и восторженное удивление в ее взгляде постепенно сменялось обожанием. Но потом в нем появился еще и испуг, и она снова спросила:
  - А что мне надо будет делать?
  В этот раз ожидала более определенного ответа, но так его и не получила. Софи, скорее всего, ее даже не услышала, так как уже прошла через сцену в смежную комнату-библиотеку, где хранилась огромная коллекция драматических произведений всех времен и народов, и обводила взглядом стеллажи.
  - Так... древнегреческие трагедии тебе рано... О. Вот. Шиллер, "Коварство и любовь". Читала?
  - Нет, - вынуждена была признать Соня.
  - Смотрела?
  - Нет.
  Софи перевела взгляд на Мелиссу.
  - Ты где ее нашла вообще?
  - Она из нашей школы. Чего ты, у нее просто литературы нет.
  Софи протянула Мелиссе тоненькую книжечку, а поникшую Соню взяла за руку и повела еще в одну смежную комнату - она условно называлась закулисьем и совмещала в себе гримерную и... оркестровую яму, если можно так сказать - там стоял виниловый проигрыватель.
  - Идем переодеваться. Сюжет я тебе сейчас вкратце перескажу...
  
  Минут через пять Софи в "закулисье" включила музыку для атмосферы, и они с Соней вышли. На Соне было длинное платье цвета топленого молока, с открытыми плечами, а волосы она распустила.
  Мелисса протянула ей бессмертное творение Шиллера.
  - Луиза, я правильно понимаю? Держи.
  - Так это я главная героиня, да? - как-то жалобно спросила Соня.
  - Ты вообще-то одна на сцене будешь. Так что твоя роль в любом случае главная, - подлила масла в огонь Софи. Не забирая у Сони из рук книжку, она перелистнула несколько страниц. - Вот. Вот здесь читай, - показала она пальцем.
  Соня сначала обратила внимание на ее маникюр - миниатюрки, изображающие сцены из какого-то спектакля, - потом растерянно пробежала глазами строчки.
  - Ой, тут про любовь?
  - Не только. Еще про коварство.
  - А можно мне хотя бы тему какую-то другую? Я просто не...
  - Что ты "не"? - оборвала ее Софи. - Шиллер все предусмотрел. Здесь написано, что ты должна чувствовать. Свет!
  Кто-то из прислуги, и по совместительству работников мини-театра, выключил свет. Окон здесь не было, и стало темно, как ночью. Вконец растерявшаяся Соня осталась стоять на сцене, а Софи и Мелисса, которые и в темноте здесь прекрасно ориентировались, быстро прошли к задним рядам и сели.
  Соню на сцене осветил луч прожектора, так что новоявленная артистка зажмурилась. Негромко играла пластинка какой-то старой немецкой группы - мелодичная и немного тяжеловатая композиция, дуэт тенора и альта. Соня, уже чуть привыкнув ко всей этой обстановке, с некоторой обреченностью, будто бы уже смирилась со своей нелегкой участью, просматривала текст. Мелисса уже хотела крикнуть ей, что она неправильно истолковала слово "читай", но согласно замыслу им с Софи полагалось сидеть молча.
  Наконец Соня начала что-то бормотать, но с задних рядов было только видно, что у нее шевелятся губы. Соня бросила быстрый нервный взгляд в сторону "закулисья", где пел дуэт, и Мелисса поняла, что музыку Софи включила не только для атмосферы. Соня прокашлялась и заговорила уже громче, но тут же снова замолчала. Закрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.
  Дуэтное пение сменилось проигрышем: вой терменвокса на фоне редких ударов барабанов. Заворожил он, похоже, не только слушателей-зрителей, но и саму актрису. Еще несколько секунд она молчала, а потом, наконец, прониклась и зазвучала сама:
  - Где-то он теперь? Знатные барышни, те видят, слышат его. А я - простая, покинутая девушка... Нет, нет, простите меня! Я на судьбу не ропщу, я ничего не хочу, только... только думать о нем... А это такое скромное желание! Моя короткая земная жизнь... Как бы я была счастлива, если бы она излетела из моих уст и легким, ласкающим ветерком освежила ему лицо! Цвет моей младости... Будь то фиалка и он бы на нее наступил, - как покорно умерла бы она под его стопой!.. Больше мне ничего не надо, отец! Если мошка хочет, чтобы солнечный луч согрел ее, то станет ли ее за это наказывать гордое, царственное солнце?
  Соня замолчала, глубоко дыша. Луч прожектора выскользнул из темноты, зал россыпью огоньков осветила люстра. Соня вздрогнула, но прежнего испуга дикого кролика в ней уже не было. Книжку она захлопнула и прижала к себе.
  - Вот видишь, у меня кто угодно раскроется, - с высокомерной улыбкой сказала Софи Мелиссе.
  - Что значит "кто угодно"? Тебе понравилось? Дарование или не дарование? - накинулась с вопросами Мелисса.
  Лично она была тронута, хотя никогда не замечала за собой слабости к любовным историям. И несмотря на то, что Соня не была по-театральному эмоциональной.
  Софи поднялась и зашагала по проходу к сцене. А к Соне, кажется, вернулся ее страх.
  - В общем, задатки в тебе есть, - вынесла вердикт режиссер. - Можешь приходить на наши репетиции. Может, я тебе как-нибудь даже роль дам. Второстепенную, как ты любишь.
  Соня еще крепче прижала к себе судьбоносный шедевр Шиллера и засияла не хуже люстры.
  - А сегодня не будет репетиции?
  - Нет. Сегодня нет. Послезавтра приходи на шесть часов.
  От радости Соня даже пару раз подпрыгнула на месте, все еще не отпуская Шиллера.
  - У вас тут что, типа театральный кружок?
  Софи закатила глаза.
  - Ты что, Сонь, Софи у нас уже режиссер с образованием, а не любитель какой-нибудь, - пояснила Мелисса, подойдя к сцене. - Тут все серьезно. И ее похвала многого стоит.
  Соня и так не могла до конца поверить своему счастью, а теперь вообще была в шоке.
  - Я пока никого не хвалила вообще-то, - напомнила Софи. - Отдай книжку.
  Соня протянула ей пьесу и посмотрела на Мелиссу с такой благодарностью, что той даже стало неловко. Но все равно внутри что-то скреблось и требовало еще каких-то действий. Больше действий. И в большем масштабе.
  
  ***
   Библиотеки - дело, конечно, хорошее, но поздним вечером они не работают. То ли дело Интернет.
   Родители весь вечер пропадали на презентации новой папиной книги. Мама звонила Мелиссе и сказала, что, как только сможет, примчится домой проверять уроки - чтобы дочка не расслаблялась. Мелисса поспешила ее обрадовать, что уже определилась с будущей профессией. Но мама только недоверчиво хмыкнула и риторически ответила: "Надолго ли?"
   Паолина уже ушла домой - ее рабочий день закончился. Мелисса, наслаждаясь одиночеством, удобно устроилась с ноутбуком на диване в гостиной - сначала хотела в своей комнате, но здесь было ближе к кухне, где остались приготовленные Паолиной кокосовые пирожные и много чего еще.
   Но при этом Мелисса все же не бездельничала. Она взяла методичку по психологии и теперь скачивала из интернет-библиотек всю указанную там литературу. После этого она собиралась составить список, что за чем прочитать и в какие сроки, чтобы успеть к концу учебного года - к экзамену. Агния должна была где-то через неделю уже уехать в другую школу. А следующий ее визит был запланирован на май - тогда уже будет поздно отговаривать Мелиссу от ее планов.
  А еще ей предстояло подкорректировать свое расписание, выбросив ненужные предметы - с тяжелым сердцем - ведь учеба в школе действительно была интересной, хоть и не всегда приносила удовольствие. Но раз уж Мелисса сделала выбор, придерся его придерживаться. Хотя бы химию-то придется выбросить.
   В разгар ее работы барабанная дробь ознаменовала приход нежданного гостя. Мелисса услышала ее только потому, что звучавшая в наушниках песня закончилась. Выбираться из-под ноутбуков и методичек и выпутываться из проводков не хотелось, так что Мелисса беспечно рассудила: "Открыто. Кому надо - сам войдет".
   И "кому надо" сам вошел. Увидев его, Мелисса от неожиданности поспешно приподнялась и опустила наушники.
   - Здрасьте. А я думала, мы с вами уже не будем заниматься.
   - Какой "заниматься", - поморщился Доминор. - Папы нет?
   - Не-а. Он на презентации.
   - Вообще никого нет?
   - Ну я есть.
   - Ты, - недовольно буркнул Доминор. - Как же я тебе такую вещь доверю.
   - Какую вещь? - Мелисса уже не на шутку заинтересовалась.
   Доминор извлек из внутреннего кармана пальто новенький CD в упаковке и, немного помедлив, как будто ему было тяжело с ним расставаться, положил на тумбочку.
   - Вот. Передашь папе.
   - Это ваш новый альбом? - любопытство разыгралось еще больше.
   - Угу. Ты над Гибсоном уже не издеваешься?
   - Издеваюсь, конечно. Он у меня терпеливый.
   - Ясно. Передавай привет и соболезнования от меня.
   - Угу. Вы Петровичу* тоже передавайте.
  Как только он ушел, Мелисса отложила все в сторону и метнулась к тумбочке.
  Подарочное издание. Обложка - глянцево-фиолетовая, в сетке тонких черных линий-трещин. Называлось это чудо "Anima lyrica". Мелисса аккуратно его открыла и достала буклет.
  Она не была фанатом и знатоком творчества Доминора. Знала только, что раньше он играл партии соло-гитары в группе, переминающейся с рока на хэви-метал. Но год назад она распалась. Доминор по этому поводу очень расстроился и стал еще злее, но недавно его пригласили в какой-то новый коллектив, именующий себя Anima Lyrica.
  Мелисса не знала, в каком жанре он играл, и только сейчас, просматривая буклет, могла составить о нем некое представление.
   Перечень инструментов впечатлял. Кроме стандартного рок-набора - скрипки, виолончель, альт, гобой, кларнет... Кроме основного состава - приглашенные музыканты, вокалисты, и среди них... не может быть... Нет, правда, так и написано - Валори. Это что ж они такое должны были играть, чтобы сама Валори согласилась участвовать в записи?
   Мелисса, не в силах ждать более ни минуты, вставила диск в проигрыватель.
   Больше в тот вечер она не возвращалась ни к психологии, ни к своему планированию, ни к Гибсону, ни даже к кокосовым пирожным.
   Когда вернулись родители, папа сокрушался, что уже поздно и ему давно пора писать роман, а мама просто поужинала, отнесла кофе со вкусностями папе в кабинет и пошла спать - видимо, слишком устала для того, чтобы проверять уроки. Альбом папа обещал послушать завтра, а мама, у которой в музыке были другие предпочтения и которая не чувствовала перед Доминором никакого дружеского долга, отложила это дело на неопределенное время.
   Мелисса прослушала альбом еще раз от начала до конца, теперь уже в наушниках, сидя прямо на полу возле проигрывателя. Когда пошла в свою комнату, был уже, кажется, третий час ночи, а уснула она только под утро.
  
  Глава третья
  Доктор Клюв
  
  Среда, 9 февраля
  
  На утро сознание казалось безграничным затуманенным пространством, и мысли бесконтрольно разлетались по нему, словно в голове случился большой взрыв.
  На улице шел дождь - февральский, далеко не из приятных. Но Мелиссу, пока она шла в школу, меланхоличные капли вводили в состояние какого-то блаженства. В маршрутке она в этот раз ехала без наушников - казалось кощунством перебивать звучавшую в голове музыку.
  Ближе к середине дня, хоть впечатления и не ослабли, Мелисса уже более-менее вышла из транса, мысли выстроились во что-то ладное, а на первый план выступила одна - о будущей профессии. Теперь вчерашние планы не казались такими уж гениальными. Пусть она станет психологом, пусть даже выдающимся, и попытается помочь слабым людям стать сильнее, но много ли это даст? Психологов ведь тысячи. Такой план по спасению мира казался слишком наивным.
  Но в конце концов Мелисса решила, что эти пессимистичные мысли вполне могут быть результатом внушения Агнии, Доктора Клюва, школьного психолога - кого угодно. В свете последних событий вообще стало непонятно, какие из мыслей в голове - ее собственные. Поэтому Мелисса просто выбрала самые приятные. Обществу сильных и талантливых людей - быть. А повседневную работу пусть машины выполняют. Не зря же выдающимся ученым все привилегии, пусть совершенствуют технику.
  О своих планах Мелиссе полагалось сообщить школьному психологу, но она пока отложила это. Агния ведь все еще здесь, и кто знает, вдруг она действительно способна заставить от них отказаться.
  А еще Мелиссе пришла мысль, что перечитать массу литературы - это, конечно, хорошо и полезно, но от самой теории толку много не будет. А так как психология - наука про человеческую душу, то и практиковаться следовало на чьей-нибудь душе. Можно было бы выбрать для этой цели Паолину, но нельзя отвлекать человека от дела в рабочее время. Да и вряд ли она согласилась бы участвовать в каких-то сомнительных экспериментах. А вот Соня могла бы.
  Хотя сначала отнеслась к этой идее с недоверием.
  - Ты что, гипнотизировать меня будешь? - ахнула она, когда Мелисса, снова дождавшись ее после уроков, вкратце изложила свою идею.
  - Да нет! Во всяком случае, пока, - усмехнулась Мелисса. - Мы с тобой просто будем разговаривать. Ты поможешь мне, а я - тебе. Ты ведь хочешь стать актрисой?
  - Хочу, - признала все-таки Соня. - Но не могу. У меня страх сцены.
  - Кто тебе такое сказал? - Мелисса задумала немножко схитрить.
  - Психолог в моей прошлой школе. Она сказала, что из-за этого я и не смогу стать актрисой. Да и сама я как бы не дура... Ты же меня видела вчера. Так что не надо меня уговаривать... Я похожу на репетиции, посмотрю, но...
  - А твоя психолог не уточнила, что этот страх есть у всех? - по взгляду Сони Мелисса поняла, что она впервые об этом слышит. - Все боятся выступать перед публикой. Ну, не то, чтобы прям боятся... нервничают. Даже знаменитости. Все.
  - Серьезно?
  - Конечно. Это абсолютно нормально и естественно... Давай, наверное будем потихоньку продвигаться ко мне домой, а то я так-то не планировала наш "сеанс" под дождем проводить...
  Соня раскрыла над ними обеими зонтик, и они нашли в себе мужество выбраться из-под козырька школы и "продвигаться".
  - И что? Ты хочешь сказать, что можешь избавить меня от этого страха?
  - Ну, совсем от этого избавить невозможно. Я же тебе говорю, все волнуются. Так должно быть. Волнение даже помогает лучше выступить. Добавляет драйва, эмоций... Я хочу помочь тебе чувствовать себя на сцене увереннее. Тогда ты легко сможешь выступать перед публикой. Перед настоящей публикой, которая не будет прятаться по углам темного зала, как мы с Софи вчера...
  Подошедшая маршрутка приютил девочек и повезла к дому Мелиссы. По пути Соня рассказывала о себе: что ее мама - ветеринар, а папа - спасатель на глубокой воде; что раньше они жили ближе к югу, у моря, а полгода назад решили переехать в столицу, потому что ее восьмилетняя сестренка Микелина, талантливая балерина, мечтала учиться у какой-то местной знаменитости.
  - И поэтому, наверное, ты любишь театр?
  - Да, наверное, поэтому тоже. А еще я в детстве часто ходила туда с дядей.
  - А сейчас?
  - Сейчас нет. Как-то время не находится... да и дядя ведь с нами не переехал.
  Люди третьего класса, как правило, мало интересовались искусством. Они в нем якобы не разбирались. Теперь Мелисса не сомневалась, что это результат внушения и школьного воспитания.
  Соня, как она рассказала, в старших классах своей старой школы учила в основном предметы вроде домоводства, вождения, физкультуры - благодаря этому, кстати, она была в отличной форме. А уже здесь, в одиннадцатом классе, решила добавить в расписание иностранные языки и историю, но особых успехов, по ее словам, ни в том, ни в другом не достигла.
  Они к тому времени уже беседовали у Мелиссы дома, на диване в гостиной, и тут юный психолог загорелась идеей:
  - А давай мы с тобой кое-что послушаем.
  Диск "Anima lyrica", скорее всего, остался в проигрывателе, и Мелисса уже хотела подойти и включить его, но тут музыка заиграла сама - правда, это был не новый альбом Доминора, а всего лишь телефон. Звонила Софи.
  - Привет. Угадай, кто у меня сейчас в гостях, - судя то тону подруги, это был кто-то совсем неожиданный. Мелиссе очень хотелось угадать, но в голову никак не приходило достаточно оригинальное предположение.
  - Э-э... Какой-то мегакрутой режиссер? Актер? Драматург?
  - Нет. Это человек, которого ты знаешь.
  - Хм... - Мелисса задумалась.
  - Ладно, не буду тянуть время, а то он тут пытается бабушке знаки внимания оказывать, так что, пока его не вытурили... это Доктор Клюв.
  - Кто?! - Мелисса даже подскочила от удивления.
  - Психолог. Помнишь его?
  - Да, но... зачем?
  - Да он не объясняет толком. Попросил меня тебя позвать.
  А это Мелиссе уже точно не понравилось. Психологам она в последнее время, мягко говоря, не доверяла. И с чего бы, спрашивается, он мог вдруг ею заинтересоваться?
  - Я сейчас с Соней, - только и сказала Мелисса.
  - О, тогда вместе приезжайте. Он сказал, так даже лучше, если ты с собой кого-то из школы возьмешь.
  - Ничего не понимаю... Да и вообще, я не хочу ехать. Скажи, что я не могу.
  - Вот сейчас я ему трубку дам, сама скажешь.
  - Эй, нет! Не надо.
  - А что? Меня он почему-то не спрашивал, хочу я, чтобы он в гости наведался, или нет.
  Это не было похоже на Софи. Для них с бабушкой никогда не составляло труда выгнать непрошенного гостя. Они вообще дамы весьма прямолинейные. Неужели он гипноз применил?
  И тут Мелисса действительно испугалась. И за подругу, и за себя - ведь она, похоже, становилась параноиком.
  - Ладно, - Мелисса перевела взгляд на Соню. - Мы сейчас приедем.
  - Мы? Куда мы приедем? - Соня тоже насторожилась.
  - К Софи. Но ты погоди радоваться...
  
  Доктора Клюва на самом деле звали Карл Кордон. Он производил впечатление веселого человека - несмотря на страсть к черному цвету в одежде - и любил пошутить - правда, в основном не смешно. Вместе с тем в его манере держаться была некая рассудительность - наверное, из-за того, что он все делал неторопливо и говорил, слегка растягивая слова.
  - Здравствуй, Мелисса, здравствуй, Соня, - поздоровался он с каждой, чуть кланяясь и прижимая к груди свою черную шляпу. Потом выпрямился. - Я, если честно, в замешательстве, так как вижу, что никто по мне не соскучился и, более того, даже не рад меня видеть.
  Софи наблюдала за ним с ленивым интересом, Соня - с недоумением. Мелисса не знала, что читалось на ее лице, но Доктор Клюв-то как специалист по человеческим душам должен был почувствовать ее негатив. Поэтому Мелисса немного смутилась. Она ведь недавно думала о том, что будет скучать по Доктору... до того, как узнала, что психологи манипулируют людьми.
  Мелисса промямлила что-то в духе "Да что вы, мы рады" и почему-то разозлилась на себя. Софи тем временем жестом пригласила всех в гостиную.
  Кто действительно проявил гостеприимство, так это горничная. Если Паолина была старательной и незаметной, то эта - фанатичной и практически несуществующей. Как дух дома. Мелисса выдела считанные разы за всю свою жизнь.
  Вообще интерьер гостиной и большинства комнат был заслугой папы Софи и его декораторских способностей. Горничная только заботилась о том, чтобы все выглядело, как в музее.
  Гостиную папа сделал комнатой-хамелеоном: обои, шторы, ковры - все это могло менять цвет, под настроение обителей. И в соответствии с этим настроением горничная каждый день подбирала цветы. Сегодня Софи "заказала" пурпурно-фиолетовую гамму и орхидеи. А в проигрывателе вальяжно плавала пластинка и играла мрачную песню на французском языке.
  В общем, причуд и фантазии у творческих обитателей этого дома хватало.
  Больше всех впечатлилась Соня: минут пять все здесь разглядывала, вертела головой и открывала рот от удивления. Потом смутилась и присоединилась к остальным - села на широкий угловой диван рядом с Мелиссой. В другом углу комнаты гостей ждал шведский стол с фруктами и сладостями и полный бар, но ими никто не заинтересовался.
  - Я пришел к вам по делу, - снова заговорил Доктор Клюв. - Мелисса, я позвал тебя, потому что мне кажется, ты должна лучше всех меня понять.
  Но Мелисса, напротив, не понимала ровным счетом ничего. Да и никто, похоже, не понимал. Все с любопытством глядели на Доктора Клюва и слушали.
  - Итак, что мне прежде всего интересно: к вам уже приезжал новый психолог?
  - Да, - осторожно, ответила Мелисса, тщетно пытаясь угадать мотивы этого вопроса..
  - Кто?
  - Ну... ее зовут Агния.
  - Молодая?
  - Да...
  - Понятно. Это хорошо... Я сейчас вам все объясню. Только все это - строго между нами. Беседа в узком кругу. Хотя касается она, как вы сейчас поймете, не только вас. Начну с того, что меня отправили на пенсию. Это по официальной версии, а по факту - уволили. По той причине, что я якобы не справлялся со своими обязанностями. Я, как мне заявили, развел в школе страшный бардак и распустил учеников, так что они все стали ленивыми недисциплинированными балбесами. А все дело в том, что я не внушал им ту ерунду, которую у психологов принято внушать. О том, что каждый человек должен заниматься по жизни только одним делом, и тому подобное. Я решил предоставить школьникам полную свободу действий, а сам только помогал и направлял, но никак эту свободу не ограничивал. Вам понятно, о чем я говорю?
  - Еще как понятно, - пробормотала Мелисса, ответив за всех.
  У нее в голове тут же все сложилось. Стало ясно, почему в их школе так много "проблемных" учеников, почему Тим, несмотря на жесткую папину критику, продолжал писать, почему она сама постоянно ощущала какую-то неправильность сложившейся системы и не могла определиться с профессией, и даже почему Соня на фоне других учеников выглядела такой запуганной. Ведь она раньше училась в другом городе и, похоже, попала под влияние кого-то не такого лояльного, как Доктор Клюв!
  Вот только теперь чуть ли не каждая ее мысль сопровождалась еще одной - а не внушили ли мне это? Мелисса даже тряхнула головой, чтобы избавиться от нее. А Доктор тем временем продолжал.
  - Вот. Я не согласен с идеей, что человек - лишь пазл в общей картине. Я считаю, что человек - и сам целая картина.
  - Но вы ведь работали со школьниками много лет, почему же этот "бардак" только сейчас заметили? - Мелисса все же не удержалась от подозрений и дополнительных вопросов.
  - Во-первых, не "много лет" я работал со школьниками, а только пять. И только с вашей школой. До этого я занимался научной деятельностью и, собственно, мой творческий подход к работе с людьми - это изначально был эксперимент для диссертации... Результаты работы психолога так сразу не видны. Если это не гипноз, конечно. Да и не проверял никто. Кто меня будет проверять, я же сам проверяющий, - усмехнулся он. - А тут, видно, где-то что-то всплыло. Меня за такие проделки могли бы в специальное учреждение отправить, но так как я уже почти пенсионер, похоже, не видели смысла.
  - Получается, вы нам ничего не внушали? - уточнила Мелисса.
  Клюв покачал головой.
  - Нет. В отличие от других психологов, которые без внушения не обходятся.
  Мелисса едва слышно присвистнула. Кажется, она только сейчас до конца осознала масштаб катастрофы.
  - У них большая власть, если задуматься, - продолжал Доктор Клюв, развивая ее мысли. - Причем этой властью они пользуются не совсем так, как следовало бы. И не совсем в благих целях. Ведь чем многочисленней третий класс, тем лучше живется аристократии. И иногда к этим "посредственностям" причисляют слабых, поддающихся внушению людей. "Делать" таких работников просто выгодно.
  Мелисса сглотнула. Только что он практически повторил слова ее самой.
  - Я не говорю, что все психологи поголовно злоупотребляют своим положением, - тут же добавил Доктор. - Но к внушению прибегают все. И эффективнее всего это делать в школе, когда личность еще только формируется.
  - А люди с ярко выраженным талантом? - спросила Софи. - Их разве тоже гипнотизируют?
  - Сильных, одаренных личностей - в меньшей степени. Им ведь и так обеспечено светлое будущее. Что им внушать? В основном внушение применяют к потенциальным рабочим. Воспитывают незаметных и покорных людей. Вот - яркий пример, - ничуть не смущаясь, Доктор Клюв указал на Соню. - Сидит, слушает, и за все время ни звука не издала. Соня, что ты обо всем этом думаешь?
  Соня от неожиданности даже вздрогнула. Ответила не сразу.
  - Я... я думаю, это хорошо, что психологи помогают людям раскрыть и развить свой талант. Но есть люди без больших талантов, и с этим ничего не поделаешь. И так хорошо, что для них находится место в обществе.
  Мелиссе захотелось ругнуться.
  - Вот, - повторил Доктор, снова указывая на Соню. - Вот, пожалуйста. Результат добротной десятилетней обработки. Я-то с ней всего один сеанс провел и, ясное дело, уже мало что мог исправить. А у тебя есть потенциал, между прочим, - сказал он Соне.
  - Так что... разве ничего уже нельзя сделать? - осторожно спросила Мелисса.
  - Почему же? Можно. Да только Соня ведь не одна такая...
  После небольшой паузы Мелисса собралась с мыслями и заговорила:
  - Мы вчера ходили к Агнии. И я...
  Она все рассказала - и о своих открытиях, и о планах, и даже включила записанный сеанс с Агнией, и они все вчетвером его прослушали.
  - Вот видите - молодая, неопытная. Аккуратней надо, - прокомментировал его Доктор Клюв. - Но нам это только на руку. Как вы понимаете, нельзя допустить, чтобы все мои труды пропали понапрасну. Вы же, как я понимаю, согласны с тем, что... как я там красиво про пазлы сказал?.. В общем, надеюсь, вы мне поможете, - он серьезно посмотрел на Мелиссу и на Соню.
  - А что мы можем сделать? - живо отреагировала Мелисса.
  - Когда Агния поймет, какой "бардак" я развел в школе, она начнет что-то предпринимать. И наверняка задержится у вас надолго. Так что ты, Мелисса, пока не афишируй свои намерения. Я хочу, чтобы вы были внимательны и о каждом шаге Агнии докладывали мне. Договорились?
  Мелисса кивнула, Соня переглянулась с ней и тоже кивнула.
  - Я оставлю вам свой номер телефона. Звоните-пишите в любое время суток. Не сегодня-завтра Агния должна что-то придумать. А мы в свою очередь будем думать, как ей помешать.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"