02.04.78 Глубокая ночь. Кругом справочники, интегралы, формулы длиной в лист. Я делаю курсовой по матанализу. В приемнике бодрые голоса поют: "Нет причины для тоски!" А причины, к сожалению, есть. Я гордо дал слово бросить пить без повода, теперь держусь. Кроме того, сам себе дал слово за две недели сдать все ДЗ, курсовые и т.д. Короче, стал похож на жопу в очках. Но это не причина тоски, это - ее следствие. На улице бесится весна, а я...
Что за дурацкий у меня характер? Ведь все мои чудачества только от того, что большинство людей я вижу насквозь. Сразу воображение рисует систему поведения, идеалы, простейшие приемы обыденной жизни. И человек оказывается мелочным, пустым, не способным на то, что ищу я в людях.
Написать, что ли, о девушке, которая смогла бы легко покорить меня? А то: человек, человек... Люди делятся на мужчин и женщин. Нет, если не зубоскалить, сейчас мне нужна подруга, с друзьями сейчас проще. Друзья понадобятся потом, когда жизнь устоится. Напишу руководство тем, кому я нужен (есть такие, нет?) к покорению моей личности.
Я смог бы полюбить женщину с синими глазами. Почему не девушку? Боюсь, что девушки с любым цветом глаз не входят в область допустимых значений. Взгляды на жизнь всех без исключения девушек вызывают у меня справедливое возмущение своей пошлостью. Пошлостью, не включающей (сознательно) похабщину.
Женщину с синими глазами, и очень, очень красивую. Нет, давайте уж закончим с девушками. Есть идеальный случай, так сказать, чисто теоретический. Это девушка необыкновенно умная, чуткая в душевном отношении, много пережившая горя, своего и чужого, и не нашедшая никого, кто смог бы заглянуть ей в глаза не как в оптический прибор красавицы, а как в зеркало своей души. Девушка добрая, отзывчивая к чужому горю, с силой характера, способной преодолеть свое горе ради того, чтобы помочь чужому.
Но, простите меня, откуда у вас, девушки, все это возьмется? Умная? В смысле интегралов - пожалуйста. В смысле жизни - откуда? Душевная чуткость - стихи Блока, что ли? Читайте, а ко мне с ними не лезьте. Горе? Да, вот здесь лазейка, горе оно не смотрит на лица. Да, вот здесь явная лазейка, узнав горе, люди становятся добрее. Но редко у кого горе вырабатывает силу характера, большинству оно скругляет углы. И, наконец, как можно найти душевного окулиста, не искав его?
Подытожим: девушка должна быть умной и чуткой от природы, перенести много горя, но не сломаться, а ожесточиться, сохранив в глубине души врожденную чуткость и доброту, и, наконец, она должна встретить меня - настолько для нее хорошего, что не захочется ни с кем сравнивать. Анекдот.
Я мог бы полюбить женщину с голубыми глазами и очень, очень красивую. Даже бог с ними, с голубыми глазами. Как с ней встретиться? А все равно как - на романтической основе, на служебной, случайной, только не искать специально. Любовь мстит за целенаправленность.
Я хотел бы очень, чтобы было так: я ей нравлюсь, этой женщине, на морду нравлюсь, по физическим статям, но в душу она меня не пускает. Душа ее получила много незаслуженных ударов, вот почему она в такой твердой оболочке. Но однажды, когда, казалось бы, уже почти все сказано, я случайно, ненароком, каким-то своим словом, действием, отношением ли, наталкиваю ее память на то что было. И она не выдерживает. Снова, в который раз, она пытается хоть чуть-чуть приоткрыть то, что под страшным давлением хранится там, в глубине. Кому как не мне знать об этом? Она говорит больше, чем хотела сказать, ведь до этого я вел себя достойно, может, я все-таки смогу ее понять? А я уже давным-давно все понял, и жалость к еще одной одинокой душе, страх за эти огромные синие глаза, совсем, оказывается, не жестокие, настоящая любовь уже схватили мое сердце в железные тиски. Вот она замолчала, ей уже неудобно, да и я как-то странно молчу...
Я поверну ее лицом к себе, посмотрю в глаза, которые она сразу опустит и смутится как девчонка, и скажу: "Милая..." и, может быть, чуть-чуть коснусь пальцами ее смешных бровей. И она вдруг поймет меня и не выдержит - ведь конец дороги - и уткнется носом мне в ключицу. А я обниму ее, и запах волос любимой на всю жизнь останется в памяти.
Так. Будем считать это сценарием к будущей книге, а пока - разбор. Вы заметили - я очень легко описал то, чего я не хочу и сразу же засел на том, чего хочу. Съехал на лирику, на размытое понятие "любовь", огромные глаза, неожиданно опущенные, в которой играют едва ли не главную роль. Вообще, это о многом говорит само по себе.
И, наконец, девушки, не воспринимайте это руководство как указание к скорейшей потере девственности (ой, я прямо не могу), а то, не дай бог, кинетесь все на мужиков, вот и оправдывайся потом перед вашими мамами (тещами). И не думайте, что если у вас в жизни горя не было, или вы глупая как пробка - то все потеряно. Нет, ищите себе любовь, она существует для всех. Вот только она для всех разная.
А пока могу сказать (конечно, для тех, кто этого раньше не понял), что все это несерьезно. Все гораздо проще, девки! Я могу и в бревно влюбиться. Да.
"Будем считать это сценарием будущей книги", - кривляясь, передразниваю я. Фофан! Это был сценарий будущей жизни. И бревно там тоже фигурировало.
Отвлечемся и поиграем немного мышцами ума. Хотя толчок, рывок и устаревший жим рекордных весов я приберегаю для второй части книги, должен же я хоть иногда и в первой части похвастаться своей силой?
Сценарий будущей книги, сценарий будущей жизни... Берновский скрипт. И женщина из той записи, безусловно, напоминает мою маму. Все верно. "Учение Маркса всесильно, потому что оно верно". Так, что ли? А дважды два всесильно? Верно, в отличие от Маркса. А единожды - един?
Сценарий, который закладывается в раннем детстве и действует всю жизнь - отличная модель. Только кто видел сценариста? А режиссера? А сцена - жизнь? Да что ты...
А что такое - модель жизни? У рыбки в аквариуме эта модель - параллелепипед. И все ее жизненные модели будут обрубаться самым прямолинейным образом на границе стекол. Собственно говоря, для любой модели нужны граничные условия. А жизнь - вы уж мне поверьте - система открытая. И если представить себе эту рыбку (из породы телескопов, с выпученными глазами), как она с помощью сложных приспособлений запускает луч с одной стороны аквариума и ожидает его получения с другой, и как она на основании собственного эксперимента строит какие-то модели мироздания, то... как бы это получше? Один мой близкий и бесстрашный друг в таких случаях говорил с нажимом: - Кал клюй.
06.04.78 ...Пора, Серега, пора. Все еще впереди, тебе всего двадцать лет. Умирать еще совсем рано, если только сильно не повезет. Больше, чем любому логическому доказательству, больше, чем теореме Пифагора, чем законам диалектики, я верю словам, сказанным мне любящей женщиной: "Я знаю, у тебя все будет хорошо".
Прости меня, моя дорогая, нелюбимая подруга, если можешь, прости. Может, и мне отольются когда-нибудь твои слезы, я сильно виноват перед тобой. Но ты любила и простила, и сказала: "Все будет хорошо". Спасибо тебе.
А тебе, Серега, пора. Могло быть и хуже, мог ты и не понять всего что вокруг - вот это было бы плохо. А сейчас ты смотришь открытыми глазами на этот мир, и тебе всего двадцать лет. Пора.
18.04.78 Стоит ли так стараться для того, чтобы увидеть как у женщины, когда она прикуривает, дрожат руки?
20.04.78 Почему я поставил на двойной ноль? Почему мне нужен большой выигрыш? Да и нужен ли он? Рано еще признавать возможность поражения, но уже пора готовиться к появлению такой возможности.
Как сильно сомневался я раньше, как глубоко верил в обратное, как искренне думал, что меня обманывают. Нет, нет, нет и нет. Мне всю жизнь говорили правду, а я принимал ее за скромность, мне показывали лицо, а я думал, что оно застенчиво отвернуто. Нет. Все правда. Я одинок, одинок немыслимо и окончательно. Белую ворону убивают ее же черные собратья. Как прокаженный, как человек, принявший яд, я уже несу в себе свою собственную смерть.
Что я понимал в то время под "большим выигрышем"? Ну очень большой выигрыш. Абсолютное счастье. Встретиться бы сейчас за бутылочкой коньяка и сказать:
- Вот тебе твой выигрыш. Большая и счастливая любовь, прекрасное совпадение характеров, секс и т. д. и т. п. Ты ведь про это мычишь страстно? Твои дальнейшие действия?
И ответил бы мне тот студент:
- А хто его знает!
02.05.78 Цирк - это, конечно, хорошо, но и в жизни цирка хватает. "Что-то я не пойму". Ха, я и сам ничего не пойму, еще бы ты поняла. Бред какой-то. Зачем это все? Ну зачем это нужно?! Ну зачем? Сколько можно играть чужие роли, сколько это будет продолжаться, я хочу знать! Серега, может, хватит, может, пора сдаться? Ведь не выдержишь, дурачок, один против всех, не хватит тебя, просто не хватит - и свалишься.
- Но ведь как-то жил до этого, терпел, хватало.
- Глупый, сам прекрасно понимаешь - лавина лежит до поры до времени.
- А может я рискнуть хочу, помнишь, про ставку?
- Да я понимаю, понимаю...Я ведь только спросил, может, хватит?
- Ладно, я подумаю. А пока - поживем-увидим.
- Да уже пожили. Поживем-увидим... Доиграешься...
- Заткнись.
11.05.78 Сегодня играли с ЧМ в баскетбол (первенство факультетов). Выиграли одно очко. Я принес команде где-то 20. Вчера утром еще был дома, а сегодня весь день носился как угорелый по Москве.
Андрей отказывается работать. Не знаю, смогу ли работать через день, но попробую. Кстати, чем больше занят, тем больше остается времени. Парадокс?
Довольно важное событие: нашел Бунина. То есть, как говорят, "открыл для себя", хотя я в себе открыл его. Теперь я его удушу - отлично!
Ну и главное, что хотел записать:
- Главное - ничего не бояться.
Страх перед жизнью постепенно уходил. Я медленно начинал движение вперед. Ощупью и с закрытыми глазами.
Я начал "встречаться" с девушкой из своей группы. Назовем ее А - это моя любимая буква. Она была хорошим человеком, во всех отношениях, но огонь почему-то разгорался плохо, а потом погас совсем. От этих встреч остался первый, написанный мной, рассказ. Осталось ощущение стыда, когда я написал для начала название: "Сорок минут". В рассказе присутствовала стандартно-писательская моя жизнь. Вокруг нее была наверчена другая, выдуманная жизнь. Мать главного героя умирала. Он после этого болел, страдал и счастливо встречался с главной героиней. Но и главная героиня умирала от рака вдали от главного героя, любимого. Главный герой плакал, страдал, успокаивался, а потом, сам не зная зачем, связывался с другой девушкой, молодой и веселой. Эта веселая и влюбчивая девушка была точной копией А. Она одна и живет в том рассказе до сих пор.
Это была проба, первый шаг. Сразу же, после завершения своего труда, я понял, что написал дерьмо. Зато пришло понимание того, что передо мной задача, которая требует бесконечного количества серьезной работы. И меня заело, я захотел попробовать, всерьез. Но опять, опять - вопрос цели... Для чего? Наверное, это была жажда признания. Я хотел любви, и любовь пришла. Я еще по инерции продолжал какие-то отношения с А, но встреча уже произошла, и с закрытыми глазами я вошел в замкнутый лабиринт любви.
Эту девушку и ее подругу привел к нам мой друг, которого назовем странным именем 0,3 (ноль, запятая, три). Остановимся и переведем дух перед тяжелым прыжком с обрыва. "Ноль-три" плохое имя, назовем моего друга А3. Как-то ассоциируется со словом аргазм. Еще немного потопчемся на краю... Прыгаем!
Он был бабник, но бабник хороший - веселый и честный. Тогда он снял где-то двух нежных абитуриенток и привел к нам в комнату. Мы попили чаю и чинно, с провожанием разошлись. Потом они стали студентками и дружба наша с ними разрасталась и разрасталась, а затем, когда я спохватился, она уже была моей первой любовью. Тяжелой и смертельной как рак.
Девушка моей мечты была красивой хохлушкой из Шостки. Характер у нее был твердый, и вопрос выбора цели она, в отличие от меня, решила быстро, конкретно и навсегда - я там отсутствовал. Впоследствии я научился распознавать этот тип красивых женщин, с большим трудом научился. Смешно то, что сами женщины (настоящие женщины) такой тип узнают мгновенно, это для них - открытая книга. Для нас же, мужиков, защитная оболочка здорового и умелого кокетства, почти стопроцентная честность и искренность, внешняя цельность характера и красота тела затмевают разум, мы часто попадаемся.
Наша компания была хорошая компания. Мы генерировали веселуху со страшной силой, мы щедро тратились, мы были выгодными друзьями. А3 прихватил Таганку и баловал подруг своим обществом и билетиками на лучшие спектакли. Я руководил дискотекой, и двухэтажная аппаратная под названием "каморка" гостеприимно распахивала двери перед подругами. Все было прекрасно.
Моя любовь на третьем курсе (я буду звать ее ИЕ, из ехидства) быстро почувствовала, что я влип. Еще раз повторим: быстро... почувствовала... что я... влип... Брехня. Откуда я знаю, что она почувствовала? Чужая душа - потемки. С начала этой истории у меня осталось ощущение, что ИЕ тоже какое-то время тянулась ко мне. Тут начинаются глупые варианты описания наших чувств: сначала тянулась, потом растянулась; сначала узнала, потом сказала... Черт побери! Какой-то запрет для меня в этой теме. Словно стена стоит. Потому и аналогия с прыжком пришла. Но я упертый, я чувствую, что в этой стене есть слабое место, я найду его.
Сначала она как-то тянулась ко мне (если я ошибаюсь, то все вообще очень просто). А затем что-то случилось, может, трахнул ее кто хорошо? Она мне сказала однажды в порыве садистской искренности:
- Только с одним человеком мне хочется летать...
Наверно, трахнул. А может, я ошибаюсь. Может, она повзрослела, подумала, поняла, что жизнь со мной принесет ей много проблем и решила выбрать другую цель. Беда в том, что мне трудно решить, несла она добро или зло в своей жизни. Я слишком пристрастен.
Однажды, только однажды, много лет спустя, когда я был уже взрослым человеком и ходил по верхним горизонтам пещеры, она приснилась мне в вещем сне. Она сильно изменилась, повзрослела на точное количество прошедших лет, осталась такой же красивой, но перестала быть веселой. Она просила у меня помощи во сне, ей было плохо. И еще она хотела попросить у меня прощения, и кто-то запрещал ей это. Я сказал, что прощаю ее, но помочь...
Все справедливо, сказал я во сне, и мы расстались. Странно, я даже помню как она была одета.
...Жизнь продолжалась. Я написал еще один хреновый рассказ, где все было плохо, но река получилась, потому что я очень ее люблю. На этом втором рассказе я понял, что дело в искренности, в искренности чувств и намерений. После этого, почти сразу, я сел и накатал за ночь свой первый хороший рассказ. Хороший с точки зрения литературы двадцатого века, которая уже умерла. Я вам объясню потом, почему.
14.07.79 Девятое число... Та же ситуация на более спокойном и серьезном уровне. Диалектика берет свое. Да, мне очень хотелось бы, чтобы...
Попал в городское наводнение...
Я помню свою первую любовь. Свое восторженное состояние и невероятные ухищрения, направленные только на то, чтобы меня заметила Она. Это было в школе. Я хорошо помню, как стоял перед дверью и все собирался с мыслями, чтобы позвонить. И помню свой звонок, неожиданно согнавший все мысли в кучу, и легкие шаги за дверью и тут же - без паузы - щелканье замка.
...Она стояла в дверях - моя первая, восторженная любовь - и глаза ее не изобразили гостеприимства, не опустились равнодушно, а широко раскрылись навстречу моим. И в эти короткие секунды взгляда мы сказали друг другу больше, чем за десять лет, проведенных вместе в школе, больше, чем можно сказать словами за всю жизнь. С меня в эти мгновения слетела вся самоуверенность, вся та поза, в которой я находился давно, пытаясь показаться большим, чем был на самом деле. Глаза ее менялись: их чистое мерцание, влажный блеск словно затягивали меня, и мои глаза - я чувствовал это - светились той же доверчивой и незапятнанной сомнением любовью. Кончились светлые секунды, наш взгляд разорвал голос мамы из кухни: "Ирочка, кто там?" Ее лицо чуть-чуть порозовело, она отступила на шаг и сказала спокойно и просто:
- Заходи.
Так же часто вспоминаю я и свою вторую любовь. Прекрасное чувство, которое заставляет тебя быть и лучше и умнее чем ты есть, только потому, что идет рядом с тобой красивая и нежная девушка. Но разве можно в восемнадцать лет поверить, что за чистыми и невинными глазами спрятаны грязные мысли? Что нежная улыбка прикрывает циничный ум, что над твоими словами в душе смеются и считают тебя ступенькой, на которую нужно подняться? Да, уже тогда я что-то подозревал, но не хотел думать плохо, не мог, еще не мог.
Потом - моя болезнь, и весть - тогда почти убийственная - о том, что любовь моя вышла замуж, замуж за человека, которого я немного знал и презирал со всем пылом детства? Юности? Из болезни я вынырнул гораздо более серьезно глядя на мир, чем до нее. Но осталась на сердце незаживающая ссадина от того, что лучшие слова, которые человек может сказать в своей жизни только раз, были сказаны совсем зря, их некому было слушать.
И остался стыд, как от пятна пощечины, невыносимый стыд, который заставила пережить меня моя вторая любовь.
Вот такое тогда было настроение. Очень хотелось, чтобы ИЕ полюбила меня. Звенела в душе струна, кто-то очень медленно подкручивал колок, и звук возвышался и возвышался, до боли, до нежности...
В этом состоянии я написал притчу, которую назвал "Полскрипки". Сейчас я перечитываю ее и говорю своему младшему брату - нормально. За исключением того, что притчу рассказывает юной пловчихе по имени Проныра ее тренер, и то, что сам тренер является как бы главным героем. Это лишнее и выдуманное. Идея и искренность - вот главное.
Ты любил девушку, по настоящему любил, и тебе было трудно понять куда ведет эта любовь. Спасибо за то, что смог признаться в этом.