Козырев Андрей Вячеславович. Последняя вечеря

ПОСЛЕДНЯЯ ВЕЧЕРЯ

Сибирская повесть

Октябрь - русский, сибирский, иртышский.

Морозный октябрь тридцать четвертого.

Черная река. Белые льдины. Заморозков неумолчный звон.

Избы, стайкой над обрывом теснящиеся.

Чуть слышный говорок хмельной из избы доносится:

Праздник у людей!

День рожденья у матери семейства большого,

Старухи - высокой, прямой, строгой,

С глазами молчаливыми,

Скулами широкими,

Говором быстрым,

Руками жилистыми.

Троих детей, пятерых внуков вырастила она,

Брата в Гражданскую от смерти спасла,

Мужа из плена выручила.

Все село пришло Параскеву поздравить,

Параскеву -заступницу свет-Петровну.

Сидит она за столом,

Ни слова ни молвит, - ждет, что гости скажут.

Темный огонь в глазах карих горит.

Улыбка на устах змеится.

Смотрит бабка - то на гостей,

То за окно, где снег первый все дороги завалил.

Ранний снег на полях,

Ранняя седина на висках,

Ранняя мудрость во взглядах.

Ох, и рано нынче зима к людям пришла!...

Гости подходят.

К мужу Николе два брата приехали -

Петр да Константин.

Похожи они -

Вместе в войске казачьем служили,

Вместе с японцем бились,

Вместе из плена бежали,

Рядом дома строили.

Всю жись пути их рядом шли...

Вот они, на лавке сидят, -

Не разлей вода:

Бороды черные,

Глаза карие,

Руки узловатые на коленях лежат.

Жены их здесь, сыновья и дочери,

Дети и внуки Параскевы самой -

Самому младшему - три годочка только.

И три бабки - соседки пришли, подарок принесли -

Шаль павлодарскую, узорную, разукрашенную хитро,

Яркими цветами по полю красному,

По краям - полосы зеленые да синие,

Да проблески золота раскиданы по полю всему.

В середке - Древо Жизни цветет, плодами тяжелеет.

Рисунок пышный, расцвеченный ярко, но четкий и ясный всегда,

Как память русская,

Как песня народная.

Сидят бабки рядом, седые, огромные,

Искорки шалые в глазах у них пляшут,

А сами - как из камня ваяны:

крепки, широки лицом да станом,

руки - мужских шире вдвое.

Крепость наша сибирская,

Крепость к ветру, крепость к снегу,

Крепость к земле родной.

Крест и крепость... Крепость и крест... Твердыня русская...

Все сидят безмолвствуя. Одного ждут:

Когда муж Параскевин, Никола Волохов, со двора придет -

Без него грешно пир начинать.

Без хозяина и дом - не дом,

И пир - не пир.

Пришел Никола.

Но не один.

С ним - человека два, в плащах черных и без лиц словно.

Идут за ним, руки его за спиной держат.

Вошли - грязными сапогами по коврам топают, не глядя.

- А-а, шушера сибирская! На сходку свою пришли?

Знаем мы все о вас! Сибирь отделить от Советов задумали?

Под японцев лечь?

В Индию поход еще затевали! Все мы знаем, бригада сибирская!

- Да бог с вами! Акститесь! Я японскую пулю с Хэйхэ в теле ношу! - кто-то крикнул.

- Я под Ляояном тридцатник тому как контужен!

- Что брешете, суки? Все нам известно! Берите их, голубков!

Кто перечить будет - к стенке сразу! Чтоб все видели!

Ма-а-л-ча-а-ть!!!

................................................................................................

Бойня в дому. Бегут кто куда может.

Где человек, где кто - не различить в суматохе.

Кровь из старых ран снова проливается -

Кровь живая,

Кровь горячая,

Зимой опьяненная,

Змеей по полу вьется, шипит, пасть алую скалит.

И кричит в сутолоке кто-то:

- Пейте, пейте, пейте все кровь мою!...

Кончился праздник.

Ушли гости незваные.

Тринадцать человек ушло с ними -

Трое стариков, осемь десятков старшему,

Четверо мужиков,

Парней молодых шестеро.

Большая участь их ждет -

Безупречная смерть, без следа, без памяти -

Только лагерная пыль,

Только черный ветер,

Только крест над пылью, ветром разметаемой.

Крест незримый... Долго он будет над степью стоять.

И только Параскева до конца дней повторять будет:

- И за что повязали родимых? У них ведь не то что сашек - седел даже не было!!!

А кони - были...

Осталась Параскева-заступница,

Осталась дочь ее Галина,

Племянницы две да внуки перепуганные.

Одни, одни...

Сидит бабка за столом,

На разгром в комнате смотрит.

Молчит. И дети притихшие молчат.

Словно понимают, что нету слов больше.

Тишина.

И завывание ветра.

Тишина...

...И только пес шелудивый до дворе воет -

Громко, горько, глубоко невыносимо.

Полыньи чернее и глубже вой этот,

Воды зимней студенее,

Обжигает, пронзает, бьет болью - до мозга костей!

Молчат люди.

Молчит все в мире этом -

Ранний снег на полях,

Ранняя седина на висках,

Ранняя мудрость во взглядах.

Ох, и рано нынче зима к людям пришла!...

Тяжелы они,

Поздние сумерки России -

Глухие, темные,

Неотзывчивые.

И сидит в этих сумерках бабка -

- Великая Матерь -

Одна за столом.

Пустую стопку перед собой держит.

И молчит.

Никогда не умрет, никогда... Никогда...

Оставить комментарий © Copyright Козырев Андрей Вячеславович (yakozyr@rambler.ru) Размещен: 04/12/2015, изменен: 04/12/2015. 7k. Статистика. Поэма: Поэзия Сибирские повести Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Сибирская повесть.

Козырев Андрей Вячеславович : другие произведения.

Последняя вечеря