Несколько мятых бумажек на память всего лишь,
Из супермаркета - чек, где подробная опись
Наших покупок (вино, шоколад, равиоли),
Прокомпостированные билеты на поезд,
И ксерокопия паспорта на развороте,
Где фотография. Ксерокс был плохо настроен -
Так что почти не возможно представить лицо тем,
Кто не знаком с ней. А впрочем, им дело какое?
Фотографировать мне е╨ не разрешалось.
А что ещ╨ мне снимать? Не соборы же Гента!
И не гановерских же проституток в квартале
Улицы Штайн. Да и их - не позволят агенты.
Ночью в кафе, где бильярд, караоке и красной
Тканью покрыты столы и обиты диваны,
Я сохранял в опьянении нужную фазу,
Ведь опьянение лучше самообмана.
Мне, на расходы оставив последних пять евро
И сигареты, которые женщины курят
И сутен╨ры, ушла вместе с вежливо-нервным
Скромно одетым мужчиной. Как на амбразуру
Телом своим закрывать дыры в нашем бюджете.
Бар постепенно пустел, караоке устало,
Словно тап╨р престарелый. Шло дело к рассвету -
Вот и меня уже к╨льнеры просят из зала.
Публика вся по такси, я - на край тротуара,
Чтобы курить, промокать под дожд╨м, волноваться.
Вот и она мне приносит коньяк и сигары.
"Как поработалось?" - "Ну, евро триста пятнадцать".
Дальше вс╨ было в порядке: музеи, соборы.
Следующим утром уже мы проснулись в Брюсселе.
Вовремя на деловые переговоры.
Вс╨ путешествие длилось чуть больше недели.
Кроме уже упомянутых выше бумажек,
Я сохранил и записку, где ей написал о
Чувствах особых, чтоб тихо подкинуть в багаж ей,
По возвращеньи в Москву, к площади тр╨х вокзалов.
Но не решился, тем более - нас там встречали,
Даже не нас, а скорее е╨. И к тому же -
Тем кого любят, обычно любить не мешают.
Пусть она счастлива будет с возлюбленным мужем.