25 апреля 1986 года, девять часов утра. Зал дежурной смены четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС.
Два человека в помещении БЩУ-4 были лишними. Они не принадлежали к персоналу смены, не были проверяющими из вышестоящей организации или командированными из какого-нибудь ядерного НИИ. Но их присутствие не смущало никого из работников станции, собравшихся проводить электротехнические испытания. Их просто не замечали, хотя незнакомцы - подтянутый седой мужчина, похожий на отставного офицера, и стройная черноволосая женщина лет тридцати с красивым, но мрачным лицом, - разгуливали по всему залу, ни от кого не прячась, и рассматривали показания приборов прямо из-за спины оператора.
Взгляды работников дежурной смены скользили мимо, а то и сквозь незнакомцев. Иногда кто-то замечал их боковым зрением, но и в этом случае ни у кого не возникало вопросов или сомнения в праве мужчины и женщины находиться на режимном объекте. А отвернувшись, тут же забывали об их существовании. Занятым людям было не до каких-то посторонних, праздно шатающихся по щитовой. Эксперимент никак не ладился, и надежда на обещанную премию с каждой минутой рассеивалась в призрачной дали.
- Осталось пятнадцать стержней! - сидевший за пультом оператор повернулся к начальнику смены. - Пора останавливаться.
Вместо ответа начальник бросил вопросительный взгляд на главного инженера. Тот руководил испытаниями, и последнее слово оставалось за ним.
- Ничего страшного! - махнул рукой главный. - Выводи еще один. Надо компенсировать снижение мощности.
- Но... - попытался возразить оператор.
- Первый раз, что ли? - блеснул глазами руководитель испытаний. - Или тебе премия лишняя? Давай, выводи!
На самом деле, премия не имела для него решающего значения, хотя у главного инженера она достигала двух окладов. Тут ставка была выше - он рассчитывал после удачных испытаний получить место в министерстве, разговор уже состоялся. Конечно, никто из присутствующих про это не знал.
- Авантюрист... - пробурчал про себя оператор, но приказ выполнил.
- Я поражаюсь, - сказала женщина седому, - как при таком отношении они до сих пор еще не взорвали всю станцию? Отключить все средства аварийной защиты! Такой риск! Если бы они хотя бы догадывались, на чем стоят... А то из-за чего? Из-за карьеры? Из-за каких-то ста или двухсот рублей премии? Один отдает фактически преступный приказ, другой понимает, что нарушает инструкцию, отчаянно трусит, но не смеет отказать! Хотя оба знают, чем это может кончиться...
- Природа, как может, сопротивляется человеческой глупости, - флегматично ответил мужчина. - Держится до последнего. Но сегодня ночью ее терпение иссякнет. Да что я тебе рассказываю, ты ведь участвовала в расчете вероятностей.
Хотя они разговаривали, не понижая голоса, остальные присутствующие в зале обратили на их слова не больше внимания, чем на приглушенный стенами гул турбин.
- Георгий, - женщина посмотрела прямо ему в глаза, и седой с трудом выдержал ее тяжелый взгляд, - Давай остановим этот бардак! Ты ведь знаешь, мы можем это сделать. Пока еще можем. Ну, пожалуйста!
- Нет! - жестко ответил мужчина. - Решение принято, и отменять его мы не вправе. Мы все должны подчиниться неизбежности.
- Но ведь погибнут люди!
- Они погибнут в любом случае, - голос Георгия звучал равнодушно, почти без эмоций. - Не сегодня, так завтра, не эти, так другие. В конце концов, не забывай - смертны даже мы. И даже мы бессильны бороться с судьбой, тем более, подтвержденной расчетами. Впрочем, ты знаешь, что погибнут совсем не многие. А для нас положительные последствия перевесят любой возможный ущерб. Любой... Для них, кстати, тоже, хотя поймут они это очень не скоро. И не забывай, что мы с тобой сидим здесь третий день в том числе и для того, чтобы снизить количество жертв.
- И все-таки, тяжело на душе, - вздохнула женщина.
- Придется смириться, Тамара, - уже мягче сказал седой. - Пройдет время, и ты привыкнешь.
- Сможешь! - заверил ее мужчина. - По существу, мы только этим и занимаемся. Когда-нибудь ты преодолеешь эту сентиментальность, и станешь спокойнее смотреть на судьбу. Особенно, если это судьба не твоя и не наших сородичей. Может быть, это звучит цинично, но так оно и есть. А сейчас пойдем. Пусть случится то, что должно случиться. А нам нужно еще на всякий случай осмотреть реактор.
Так получилось, что в этот момент они попали в поле бокового зрения одного из операторов, и тот увидел, как неизвестно откуда взявшиеся мужчина и женщина сделали шаг и, пройдя прямо сквозь металлический щит с приборами, исчезли за стеной. Оператор почему-то не удивился, лишь подумал, что незнакомцы зря направились туда, куда ходить не следует - в зону высокой радиоактивности, или, как ее называли на станции, горячую зону. А через несколько секунд и вовсе забыл об увиденном.
26 апреля 1986 года, после полуночи.
... - Осталось семь стержней! - слегка побледнев, оператор повернулся к проводящему эксперимент заместителю главного инженера по эксплуатации. Персонал на БЩУ-4 сменился уже дважды со вчерашнего утра, но и эти люди по-прежнему тупо и неуклонно двигали дело к катастрофе. Критическим числом оставшихся стержней было пятнадцать, но эти люди, в общем-то, грамотные и образованные инженеры, вполне сознательно вдвое превысили допустимый порог. Будто жажда премиальных денег, не таких уж и больших, застила им глаза.
Дальше отсчет времени пошел на секунды. Пол в помещении завибрировал, послышался низкий гул, похожий на стон раненого великана. Сразу вслед за этим раздались два хлопка, с потолка посыпалась пыль, и погас свет. Впрочем, темнота длилась недолго - включилось тусклое аварийное освещение от аккумуляторов.
- Неконтролируемое увеличение мощности! - испуганно сообщил оператор.
- Глуши реактор! - крикнул руководитель испытаний, бросился к пульту управления, сорвал крышку и нажал кнопку аварийной защиты.
Но было поздно. Защищать оказалось уже нечего - к этому моменту реактор перестал существовать. Секундой раньше циркониевые трубы системы охлаждения не выдержали давления перегретого пара и разорвались. Сила мгновенно расширившегося пара сорвала с места и подбросила на полтора десятка метров крышку реактора весом в две с половиной тысячи тонн. Развернувшись боком, она рухнула обратно, раздавив охлаждающие каналы и взметнув в воздух обломки графита, ядерного топлива и других частей уничтоженного реактора.
Руководитель снова лихорадочно нажал кнопку, с ужасом понимая - поздно! И тут грохнуло снова, на этот раз гораздо сильнее. В результате повышения температуры в активной зоне реактора произошла химическая реакция с молниеносным выделением огромного количества водорода. Вырвавшись из шахты, он соединился с воздухом и взорвался, разнеся вдребезги центральный зал и другие помещения четвертого энергоблока. Взрывом в воздух подняло облако радиоактивных частиц из горячей зоны реактора, и легкий ветерок медленно понес его в сторону спящего города Припять.
Георгий и Тамара сидели в светло-зеленых "Жигулях" в полутора километрах от станции. Четвертый блок лежал перед ними, как на ладони. Дремавший перед этим мужчина встрепенулся и, не глядя на часы, произнес:
- Час двадцать три минуты. Сейчас начнется.
Через несколько секунд донесся негромкий хлопок, будто кто-то взорвал петарду, и над зданием энергоблока вырос язык странного фиолетового пламени, иногда переливающегося всеми цветами радуги. Верхний край языка доставал до вершины трубы блока. Повисев в воздухе, пламя стало втягиваться обратно, но тут раздался второй хлопок, уже громче, как выстрел из пушки, и через несколько секунд вырос новый огненный язык, на этот раз намного ярче и выше первого.
- А ведь я до последнего надеялась, что все обойдется, - тихо произнесла женщина.
- В твоем возрасте я тоже иногда сомневался в верности расчетов, - не глядя на нее, ответил мужчина. - Нет, дорогая, математика вероятностей - наука точная, она не умеет ошибаться.
Он вдруг замолчал, вглядываясь через лобовое стекло в небо над разрушенным энергоблоком. Столб пламени медленно оседал, оставив над зданием радиоактивное облако. Если кто-то и смотрел сейчас в ту же сторону, то не видел ничего, кроме гаснущего зарева. Но Георгий и Тамара не были обычными людьми, и для них смертоносное облако выглядело на темном небе мертвенным зеленоватым пятном, похожим на свечение гнилушек на болоте, только во много раз ярче. Постепенно снижаясь, оно медленно двигалось в сторону Припяти. Мысленно продолжив траекторию его движения, без труда можно было предугадать, что через несколько минут смертоносная радиоактивная медуза накроет своим светящимся брюхом жилые дома.
- Приготовились! - изменившимся голосом сказал Георгий.
Они вышли их машины и замерли, вглядываясь в светящееся облако. Некоторое время ничего не происходило, облако не меняло курса, и мужчина глухо застонал от напряжения. Потом стало получаться. В ближнем к городу крае появился просвет, и облако начало раздваиваться, пока не разошлось на два рукава. Половинки расплылись, обходя город с двух сторон, и коснулись земли, миновав последние окраины.
Дело было сделано. Спящие жители Припяти не подозревали, что минуту назад избежали страшной опасности. Мужчина и женщина, пошатываясь от усталости, в один миг постарев на добрый десяток лет, вернулись в машину и двинулись на юг, в сторону Киева. Может быть, из-за усталости, вызванной предельным напряжением воли, они не заметили, что от основной массы летучих радиоактивных веществ отделились три маленьких облачка. Зато за этим внимательно наблюдал другой человек, среднего возраста, курносый и конопатый. Его лицо можно было бы назвать типично славянским, если бы не чуть раскосые глаза, выдававшие присутствие в его родословной капельки крови татаро-монгольских завоевателей. Еще вчера он снял номер в городской гостинице и безвылазно пробыл там до поздней ночи. Сейчас он сидел на скамейке в темном сквере и следил за странными эволюциями, совершаемыми радиоактивным облаком.
Заметив оплошность конкурентов, он злорадно усмехнулся и мысленно произнес: "не все коту масленица!"
Когда все закончилось, он отметил на крупномасштабной карте города точные места, куда приземлились такие безобидные с виду клочки тумана, и отправился в свой номер. Там он сверил отмеченные адреса с имевшимся у него списком жителей города, и удовлетворенно хмыкнул.
Остаток ночи и весь следующий день, сидя в гостиничном номере, не обращая внимания на завывание пожарных машин и видимое только ему свечение воздуха, пронизанного потоками радиоактивных частиц, человек занимался расчетами, покрывая лист за листом непонятными значками. Вечером человек сжег все записи в раковине умывальника, но в голове у него навсегда остался расчет будущего, начало которому положили три небольших клочка, отделившихся от большого радиоактивного облака. Город он покинул, не дожидаясь начала массовой эвакуации.
Он не радовался бы так, если бы знал, что седой и брюнетка вовсе не допустили оплошность. Им не надо было видеть, куда приземлились три маленьких радиоактивных облачка. Опытные наблюдатели и без того были на сто процентов уверены, что они непременно найдут свои, хорошо им известные цели, рассчитанные давным-давно, еще до появления курносого на свет.
Часть первая.
Дети катастрофы
Глава 1. Удача Алексея Богатырева
1
- Через десять лет пять-шесть человек из вашего выпуска станут генералами!
Выпускник высшей школы КГБ Алексей Богатырев покосился на свой погон, где скромно поблескивали три маленькие звездочки, и мгновенно - недаром на тестировании по умственному развитию он получил четыре и три десятых балла, что было вторым результатом на курсе, - подсчитал, успевает ли попасть в счастливую пятерку. Получалось - если ни одно очередное звание не задержится больше, чем на два года, то слова начальника школы КГБ вполне могут сбыться.
Алексей перевел взгляд на погоны шефа, на каждом из которых золотой нитью было вышито по большой звезде, вздохнул, и подумал - а почему бы и нет? До сих пор удача не поворачивалась к нему задом.
- Еще примерно одна треть из вас дослужится до полковников, - продолжал начальник школы.
Тоже неплохо, но быть генералом все-таки лучше...
- А остальные уйдут на пенсию майорами, - генерал обвел курсантов своим фирменным тяжелым взглядом, и многие поежились - никому не хотелось, чтобы взгляд остановился на нем.
Вот только к Богатыреву это никак не относилось. Как-никак, он один из немногих на курсе получил третью звездочку еще до выпуска, прямо во время учебы. Плюс диплом с отличием и куча поощрений... Нет, Алексей знал себе цену, и был уверен - роль серой мышки, рядового оперативника-топтуна, сбивающего каблуки в наружке - не для него.
Назавтра утром он с маленьким чемоданом отправился на стоянку такси, чтобы ехать в аэропорт. На дворе стояло лето тысяча девятьсот девяностого года, и настроение было лучше некуда - омытая ночным дождем листва пахла свежестью, а впереди ждал месячный отпуск. Можно было сэкономить, и поехать в аэропорт на автобусе, но внутренний карман кителя приятно оттопыривался от полученной в финансовой части внушительной пачки отпускных денег, и Алексей счел жлобство качеством, недостойным офицера госбезопасности.
Если бы в то утро жадность взяла верх, то неизвестно, как повернулась бы жизнь старшего лейтенанта Богатырева. Но он пошел на ближайшую стоянку такси, и судьба свершилась.
В очереди на стоянке он оказался седьмым, и Алексей посчитал это хорошим знаком - семерка с детства была его любимым числом. Вообще-то суеверным он не был, но некоторым самостоятельно придуманным приметам вполне доверял. Через три человека впереди него стояла молодая пара с двумя чемоданами и шустрым сынишкой лет трех. Алексей не обратил бы на них внимания, но малыш был так уморительно хорош, и так чисто разговаривал, старательно и раскатисто выговаривая недавно освоенное "р-р-р", что вся очередь смотрела на него с нескрываемым умилением.
"Волги" с шашечками подъезжали часто. Через несколько минут подошла очередь молодой семьи, и отец семейства схватился за чемоданы. И тут с малышом произошла разительная перемена. Из ангелочка он вдруг мгновенно превратился в орущее и брыкающееся маленькое чудовище.
- Не поеду на этой машине! Не поеду! - истошно визжал он, брызжа слюной и упираясь руками и ногами. - Не хочу! Не надо!
Отец подхватил его на руки, и потащил к машине, но мальчуган с невероятной для его возраста силой вцепился ручонками в открытую дверцу. А когда отец попытался впихнуть его в салон, мальчик укусил его за руку и испустил такой вопль, что тот, вскрикнув от боли, отпустил сына и зажал руками уши.
- Так вы едете, в конце концов, или нет? - поморщившись, раздраженно спросил стоявший за ними в очереди солидный мужчина с портфелем.
- Садитесь, - с виноватым видом ответила молодая мать, успокаивая ребенка. - Мы лучше на следующей...
Спешка оказалась для мужчины роковой. "Волга" доехала до поворота, когда оттуда вывернул "МАЗ" с длинной платформой, на которой домиком стояли толстые пачки листового металла. То ли водитель грузовика повернул слишком резко, то ли металл оказался плохо закреплен на платформе, но одна пачка отошла, и стала сначала медленно, как в замедленной съемке, потом все быстрее клониться в сторону такси. Если бы таксист видел это, он мог дать по газам, и все бы обошлось без жертв. Но он смотрел на светофор, не глядя, что происходит слева от него, и металл всей тяжестью навалился на крышу "Волги".
Впереди такси стоял бортовой грузовичок, и только потому металл не раздавил "Волгу" сразу - он зацепился за край кузова, и лишь слегка прижал легковушку. Но и этого хватило, чтобы кузов легковушки деформировался, дверцы заклинило, и таксист с пассажиром оказались заперты в салоне. Пока пассажир отчаянно, но безуспешно рвал на себя ручку, водитель проявил чудеса смекалки - уперся спиной в спинку сиденья, задранными ногами выдавил пошедшее трещинами лобовое стекло, и невероятным прыжком вынырнул из машины вперед ногами. Пассажир попытался вылезти следом, зачем-то прижимая к груди портфель, но не успел.
Испугавшийся за свою машину шофер грузовичка резко дернул вперед. А может быть, он просто ничего не соображал в тот момент, и машинально нажал на педаль газа. Но от этого движения многотонная масса железа освободилась и, ничем больше не удерживаемая, рухнула на такси. Со звуком взорвавшейся гранаты одновременно лопнули все четыре колеса "Волги", моментально превратившейся в спрессованный кусок металла толщиной в полметра. Почти сразу из-под нее потекла струйка смешанного с кровью бензина.
И тут раздался пронзительный женский крик, заглушивший все остальные звуки. Это визжала проходившая мимо толстая пожилая тетка с хозяйственной сумкой, из которой торчали хвосты зеленого лука и свекольная ботва. Ее крик звучал долго и громко, как сигнал тревожной сирены, на который не замедлили примчаться сразу две милицейские машины. Милиционеры моментально перекрыли движение с обеих сторон улицы, взяли в оборот водителя "МАЗа", чудом спасшегося таксиста, и приступили к опросу свидетелей из перепуганной очереди. А Богатырев уже понял, что никуда сегодня не улетит. Потому что тренированным взглядом заметил больше, чем все остальные, и теперь просто обязан был доложить свои соображения по команде. Пусть даже начальство посчитает случай незначительным, не стоящим внимания, а рапорт выбросит в корзину, все равно он обязан исполнить свой долг.
Дело в том, что курсанты школы были ознакомлены с секретным предписанием - подмечать и письменно докладывать обо всех фактах и явлениях, выходящих за пределы понимания и не имеющих, пусть даже лишь на первый взгляд, логического объяснения. Таких, как НЛО, полтергейст, телепатия, и многое другое, целый список. Может быть, Алексей не отнес бы истеричного мальчика, заранее почувствовавшего смертельную опасность, к этой категории, если бы не одно обстоятельство. Вопль, изданный малышом, когда он не хотел садиться в такси, был не просто криком истеричного ребенка. По твердому убеждению Богатырева, этот звук выходил за пределы слышимого человеческим ухом диапазона, и был больше похож на акустическое или психологическое оружие. Во всяком случае, в тот момент Богатырев готов был пойти на все, выполнить любой каприз маленького чудовища, только бы не слышать этого проникающего острой иглой прямо под череп визга.
Дав милицейскому лейтенанту подробные и толковые показания, в которых, разумеется, умолчал о замеченных странностях, Богатырев показал свое служебное удостоверение и переписал в блокнот паспортные данные уже опрошенных родителей маленького ясновидящего. Потом, не став дожидаться, когда милиция откроет движение, дошел до троллейбусной остановки, и отправился в республиканское управление КГБ. Навстречу своей судьбе, ехать до которой было всего три остановки.
2
Есть старая солдатская мудрость - не проявляй инициативу, ибо самого же заставят ее исполнять. А исполнишь ненадлежащим образом - тебя же и накажут. Заранее предполагая, чем обернется его рапорт, старший лейтенант Богатырев сознательно пренебрег освященной обычаем традицией. Потому что четко сознавал - негоже бойцу невидимого фронта ставить личные интересы выше государственных, и не к лицу офицеру КГБ, по определению стоящему на ступень выше любого армейского "сапога", искать легкие пути.
До выяснения обстоятельств и принятия мер по его рапорту Алексея поселили в офицерской гостинице. А через три дня его вызвал моложавый подполковник и сообщил, что руководством принято решение - проверкой фактов по рапорту выпускника высшей школы Богатырева будет заниматься сам старший лейтенант Богатырев, для чего он зачисляется в штат республиканского управления, а положенный ему отпуск переносится на неопределенный срок. Конечно, последнее оказалось ложкой дегтя в бочке меда, но перспектива зацепиться за место в центральном республиканском аппарате перевешивала мелкие неприятности. Ведь после отпуска Богатырева ждала должность уполномоченного пусть не в захолустном районе, а в небольшом областном городе, но все равно это был не самый подходящий плацдарм для рывка в генералы, и глупо было бы пренебрегать подвернувшейся возможностью.
Итак, Богатырев получил необходимый инструктаж, командировочные деньги, предписание, обязывающее местные отделения Комитета оказывать предъявителю сего всяческое содействие, и отправился в Могилевскую область, где жили родители Антона Казакова - мальчика, из-за которого разгорелся сыр-бор. Как втайне предполагал Алексей, от того, насколько близкой к истине окажется его догадка, во многом зависела его дальнейшая карьера. Другими словами, в какой группе генеральской классификации он окажется.
Поселок, где жили Казаковы, стоял в чистом поле, открытый всем ветрам. Таких за последние два-три года появилось немало на Украине, в России и Белоруссии. Их строили для семей, отселенных из зоны Чернобыльской аварии, и они не успели еще обрасти садами и кустарниками. Казаковы оказались именно из этой категории - глава семьи несколько лет назад работал слесарем на атомной станции, а мать мальчика - там же поваром в столовой. Как удалось узнать Богатыреву, сначала им, городским жителям, оказалось совсем не по душе деревенская жизнь и работа в сельском хозяйстве, но выбирать было не из чего - другого жилья никто им не предлагал. Постепенно прижились, стали обрастать хозяйством и прирастать к месту.
Это было время, когда удостоверение сотрудника КГБ еще открывало все двери, а работники территориальных отделений комитета, увидев предписание с просьбой-приказом оказывать подателю сего всяческое содействие, выпрыгивали из штанов, но пожелание вышестоящего органа исполняли в лучшем виде. Богатырев навел справки о семье Казаковых в целом и интересующем его ребенке в частности. Оказалось, что маленький Антон заметно выделялся среди остальных детей детсадовской группы очень ранним развитием, смышленостью и природной ловкостью. К ужасу воспитательниц, он бесстрашно исполнял такие гимнастические трюки, прыжки и перевороты, на которые отваживается не каждый тренированный спортсмен. Но главное - мальчик ни разу, с самого рождения, ничем не болел. Даже когда в группе началась эпидемия ветряной оспы, и ей переболели все остальные дети, Антон так и не заразился, вызвав изумление медицинского персонала.
В общем, ребенок оказался хоть и замечательный во всех смыслах, настоящий вундеркинд, но всем его способностям можно было дать логическое объяснение. А устойчивость к заболеваниям, в том числе инфекционным, вполне могла быть следствием хорошей наследственности, данного природой крепкого здоровья и природного же повышенного иммунитета. То есть, по всем признакам выходило, что старший лейтенант тянул пустышку.
Но сдаваться так просто Богатырев не собирался. И не только потому, что очень уж не хотелось расставаться с местом в центральном республиканском аппарате, к которому начал понемногу привыкать. Он доверял своему чутью и тому, что видел собственными глазами и слышал собственными ушами. Под видом инспектора отдела образования Богатырев побывал на занятиях в младшей группе детского сада. В отличие от обычного педагога, он знал, чего хочет от этого шустрого малыша, и потому увидел то, чего остальные просто не замечали.
Даже на глазок, без всяких специальных приборов и оборудования Богатырев определил, что реакция Антоши Казакова по меньшей мере вдвое быстрее, чем у него самого, прошедшего специальную подготовку. Кроме того, он легко делал такое, на что другие люди не были способны совсем. Например, у мальчика получалось одновременно правой рукой отбивать довольно сложный такт, левой - совершенно другой, и еще вести при этом беседу на отвлеченную тему.
Эти и многие другие признаки убедили Богатырева, что чутье все-таки не подводит его. Вернувшись в столицу республики, он со спокойной совестью написал подробный и обстоятельный рапорт о проделанной работе. Недели две ничего не происходило. Каждое утро он приходил в управление, где тот же моложавый подполковник загружал его не относящейся к делу бумажной работой - как понимал Алексей, чтобы служба медом не казалась. А потом начались настоящие чудеса.
Старшего лейтенанта Богатырева откомандировали в святая святых КГБ СССР. В самом центре Москвы, в здании на площади Дзержинского он имел продолжительную беседу с человеком в цивильном костюме, но с выправкой спортсмена-олимпийца и манерами полномочного посла. Точнее, беседа была монологом одного при почтительном молчании другого. "Олимпиец" представился заместителем начальника отдела научно-технической разведки, и сделал Богатыреву предложение, от которого у того чаще забилось сердце.
- Вам повезло, старший лейтенант, - сказал он, глядя на Алексея так, как смотрит придирчивый и хозяйственный покупатель, выбирая себе новую обувь. Чтобы служила долго и надежно, нигде не жала и не изнашивалась. - Мало того, что вам выпала удача обосноваться в столице, вы еще попали в одно из самых элитных подразделений Комитета. Не буду произносить перед вами торжественных речей насчет доверия, оказанного нам политическим руководством страны и ожиданий, связанных с нашей деятельностью. Достаточно сказать, что наша работа экономит стране миллиарды. Бывает, что одна удачная операция приносит государству больше прибыли, чем крупный завод или целая отрасль народного хозяйства.
Произнеся эту фразу, "олимпиец" замолчал, пристально наблюдая, насколько глубоко безмолвный слушатель проникся важностью доведенной до него секретной информации. Любое слово, произнесенное в этих стенах, было секретным.
Алексей старательно пожирал его взглядом. Наверное, такое поведение понравилось "олимпийцу". Он чуть заметно улыбнулся и продолжил уже не так строго, незаметно перейдя на "ты". Одновременно с него слетела официальность, и заместитель начальника отдела каким-то волшебным образом перестал напоминать дипломатического представителя, став неуловимо похожим на бывшего соседа Алексея Богатырева, выпивоху-слесаря из служебной квартиры домоуправления.
- В общем, парень, служить у нас - это тебе не топать по подворотням за всякими контриками-диссидентами. Тебе удалось выудить свою золотую рыбку - этого мальчугана, Антона Казакова. А это значит - тебе с ним и работать.
Он снова улыбнулся, на этот раз широко, показав белые, но чуть кривоватые зубы, и спросил:
- Наверное, хочешь знать, что тебе придется делать?
- Так точно, товарищ... - тут Богатырев запнулся - "олимпиец" не назвал своего звания.
- Генерал-майор! - подсказал тот.
- Так точно, товарищ генерал-майор! - бодро доложил Алексей.
- Тогда начнем издалека. Ты что-нибудь слышал о конспирологии?
- Вообще-то приходилось, - чуть обиженно и в то же время с едва заметной иронией в голосе ответил Богатырев. - Теория заговора? Масоны, сионисты и все такое?
Неужели этот московский генерал считает его совсем уж тупым солдафоном? Но какое отношение имеет маленький мальчик, пусть и с фантастическими способностями, к мировому заговору? Тем более, к бредово-гипотетическому?
- Так вот, - генерал прогнал с лица улыбку и заговорил очень серьезно. - То, о чем ты говоришь - чушь! Ерунда, вброшенная в массы для затуманивания коллективного сознания. Но имеется кое-какая информация, больше того - тенденция, сбрасывать которую со счетов мы не имеем права. Дело в том, что заговор существует...
3
Уговаривать родителей маленького Антона Казакова бросить деревенское хозяйство и переселиться в маленький подмосковный городок с номером вместо названия, долго не пришлось. Когда Алексей Богатырев приехал туда, семья уже жила в хорошей двухкомнатной квартире, мальчик был определен в детский сад, а оба родителя устроены на работу по специальности. Только потом Алексей узнал, что Казаковых привлекли обещанием следить за здоровьем их сына с целью всестороннего изучения влияния радиации на детей Чернобыльской зоны. То есть, им сказали почти правду, и попросили на всякий случай не болтать. Хотя и болтать им было особенно не о чем - главного они все равно не знали.
Военную форму Богатыреву пришлось спрятать в чемодан, без всякой перспективы когда-нибудь снова открыто покрасоваться в ней. Разве что при получении очередного звания, среди своих. К его удивлению, ему тоже выделили в городке квартиру, правда, однокомнатную, зато отдельную, на что он совсем не рассчитывал. Обычно пределом мечтаний холостых выпускников школы КГБ была отдельная комната в офицерском общежитии. Проблема с его легендированием решилась не сразу - работник-мужчина в детском саду выглядел бы несколько странно, но умные головы из отдела нашли выход и здесь. Устраивать офицера госбезопасности дворником или сантехником было как-то не совсем удобно (хотя, понимал Богатырев, если бы сильно прижало, пришлось бы поработать и медсестрой, точнее - медбратом).
Детский сад вместе с секретным научно исследовательским институтом и всем городком с потрохами принадлежал Комитету госбезопасности, поэтому ввести для внедрения Богатырева должность физкультурного работника на полставки не составило труда. О том, что центральный объект внимания - Антон Казаков, знали только сам старший лейтенант и несколько научных работников, которые должны были изучить не совсем обычные способности малыша. Сначала Алексей оказался почти что не у дел, но в дальнейшем должен был работать с Антоном по разработанной специалистами программе, обеспечивая ее оперативное сопровождение и режим секретности. На мальчика возлагали большие надежды и строили далеко идущие планы, от исполнения которых полностью зависела дальнейшее карьерное продвижение старшего лейтенанта Богатырева. Когда Алексей вспоминал разговор с генералом, сердце у него ухало куда-то в район солнечного сплетения от мысли, куда вынесла его прихотливая судьба, и к каким секретам он оказался допущен.
Всем родителям объявили, что в детском саду будет проводиться углубленное медицинское обследование детей сотрудников института и вспомогательных служб. Для этого в самые короткие сроки к зданию пристроили дополнительное помещение для медиков, напичкали его кучей специальной аппаратуры, даже на искушенный взгляд не отличавшейся от обычной медицинской, и работа закипела.
Чтобы не привлекать лишнего внимания к объекту разработки, обследованию подвергся не только Антон, но и все остальные дети. Специалисты оказались настоящими, не липовыми, и у некоторых ребятишек они не только выявили, но и вылечили хронические заболевания. За что родители были им безмерно благодарны. Чтобы занятия с Антоном не вызывали лишнего любопытства у сотрудниц детского сада, у него тоже "нашли" запущенное заболевание эндокринной системы. Что, учитывая чернобыльское происхождение ребенка, никого не удивило. Зато ученая братия получила возможность ежедневно заниматься ребенком столько, сколько им было нужно. А его родителям, чтобы зря не волновались, сказали, что болезнь не опасная, и в другом месте на нее просто не обратили бы внимания. Просто в городке обкатывается новая программа оздоровления детей, и при успешном завершении она будет внедряться по всей стране.
Хотя Богатыреву до конца не раскрыли, что конкретно нужно Комитету госбезопасности от необычного мальчика, результатов исследований ученые от него не скрывали. Наоборот, в конце каждого рабочего дня руководитель ученой группы, доктор каких-то там наук Троепольский устраивал короткое совещание по подведению итогов дня, обязательно приглашая на него Алексея.
Конечно, понимал Богатырев далеко не все. Имея первым образованием университет со специальностью "история", он был далек от медицины. Но оказался достаточно начитан в разных областях, чтобы улавливать главное.
От результатов обследования юного дарования волосы вставали дыбом даже у много повидавшего Троепольского. По его признанию, с таким феноменом он столкнулся впервые в жизни. Реакции организма Антона вдвое, а то и втрое превосходили по скорости реакции спортсменов олимпийского класса. И каждый день приносил новые, правда, не выходившие во внешний мир сенсации. Мальчик оказался абсолютно здоров. Мало того, он просто не способен был болеть. Его организм был полностью защищен от почти всех внутренних и внешних воздействий. При попадании в него болезнетворных микробов или вирусов печень, почки и другие внутренние органы мальчика начинали самостоятельно вырабатывать вещества, необходимые для подавления внешней агрессии, и болезнь загибалась на корню без всяких последствий. Что в свое время произошло с ветряной оспой.
Организм Антона Казакова оказался настоящей фабрикой по выработке чудо-препаратов естественного происхождения. Этим объяснялась и необычная ловкость, и удивительная для ребенка такого возраста физическая сила. Доктор Троепольский объяснил Богатыреву: когда Антон хочет прыгнуть далеко или высоко, его мозг посылает сигнал в нужные органы, и дальше все происходит без вмешательства сознания. Организм самостоятельно вырабатывает вещества, подобные анксиолитикам, подавляющим страх, или актопротекторам, придающим почти сверхъестественную силу и вызывающим эмоциональный и физический подъем.
Но, в отличие от синтетических препаратов, вырабатываемые организмом Антона вещества, закончив свое действие, не вызывали упадка сил, вялости и апатии, как бывает после приема тех же амфетаминов. Мальчик постоянно оставался бодр и весел. И самое главное - серия экспериментов подтвердила догадку Богатырева. Антон на самом деле умел предсказывать будущее. Особенно, когда ему самому или кому-то из близких грозила опасность. Впрочем, в других случаях он тоже ошибался редко.
Когда малыша попросили повторить крик, показавшийся Богатыреву акустическим оружием, тот сделал это с легкостью, причем так, что один из членов экспериментальной группы упал в обморок, двоим стало плохо, а доктор Троепольский едва смог остановить это истязание.
Совершенно естественно, что перед группой встал вопрос - что послужило причиной появления у ребенка таких способностей и особенностей устройства организма. Ответ на него Троепольский смог дать только глубокой осенью.
- Мне кажется, - заявил он однажды вечером с ликующим видом, - что мы имеем дело с человеком будущего! Такими, как Антон, люди могут стать через сотни, а может быть и тысячи лет. Мальчик появился на свет не в свое время!
- Значит, он - совершенно уникальное явление? - расстроился Богатырев. В его задание входило узнать, есть ли надежда найти других таких же детей, и от этого во многом зависело дальнейшее прохождение службы.
- Разве я это сказал? - удивился Троепольский. - Вовсе не исключено, что есть и другие. Главное, нам удалось определить, что послужило причиной таких изменений в организме.
- И что это? - навострил уши старший лейтенант.
- Вы не забыли, где жили родители Антона? - улыбнулся доктор.
- Радиация? - Богатырев давно предполагал что-нибудь подобное. С того момента, когда узнал историю семьи Казаковых.
- Вот именно, - кивнул Троепольский. - Мы определили с точностью до нескольких дней, что Антон был зачат в срок от недели до двух недель после аварии и облучения родителей. Скорее всего, на девятый день. К этому времени они были переселены из Припяти, но главное уже произошло. Именно тогда и произошла перестройка хромосом, приведшая к результатам, которые мы сейчас видим. Есть основания думать, что случись это двумя днями позже или раньше, Антон остался бы обыкновенным ребенком. Или даже радиация могла подействовать на плод губительным образом. Многое зависело от состояния организма отца и, главное - от менструального цикла матери.
- Значит... - с надеждой произнес Богатырев.
- Значит, - перебил его Троепольский, - такой феномен в принципе мог повториться у любой пары, зачавшей ребенка в том месте, в то время и при соблюдении тех же условий.
- Значит, это все-таки мутация? - спросил Богатырев.
- Я бы не стал применять этот термин в нашем случае, - поморщился доктор. - Слишком у него негативное звучание. При этом слове любой сразу представляет какое-то чудовище. А разве наш Антон - чудовище?
- Нет, конечно! - улыбнулся Богатырев. - Он не чудовище, он - чудо!
На самом деле, вся исследовательская группа буквально влюбилась в непосредственного, уморительного в своей необычности мальчика, и назвать его ненормальным ни у кого не повернулся бы язык.
4
Доложив свои соображения по инстанции, Богатырев стал ждать результата. Он даже не догадывался, какую огромную сеть раскинул отдел научно-технической разведки вместе с другими службами Комитета по всей стране в поисках таких, как Антон Казаков. Чтобы не пропустить никого, решили проверить всех женщин от пятнадцати до сорока пяти лет, живших во время аварии на территории, затронутой радиоактивным заражением. А уж потом определять, какая из них забеременела после аварии, и у кого родился ребенок.
Мелкая сеть позволила отсеять лишних, и в итоге нашли еще двоих детей, родившихся в нужное время у подходящих родителей. Мальчика Витю и девочку Марину, оказавшихся старше Антона один на час, а вторая на два часа. Отец Марины даже был знаком по работе с отцом Антона. Витя оказался сиротой - непутевая мать сбежала из роддома, бросив новорожденного сына, а кто был его отцом, выяснить так и не удалось. Несмотря на это, по способностям мальчик не уступал ни Антону, ни Марине.
Как и Антона, Марину определили в детский сад, ее родителей устроили на работу по специальности в городке. А вот с Витей оказалось сложнее. Создавать в садике ради него одного круглосуточную группу выглядело бы подозрительно, к тому же времена менялись, и комитет с каждым днем терял былое могущество. То, что раньше решилось бы одним росчерком пера, с наступлением нового, смутного времени превращалось чуть ли не в неразрешимую задачу. Разруливать проблему в городок приехал сам генерал-майор Полупанов, тот самый "дипломат", заместитель начальника отдела научно-технической разведки.
- Готовься, старший лейтенант, отдать родине долг, - едва заметно улыбаясь, сказал он Богатыреву. - Отработать за теплое место и непыльную работу.
- Я и не отказываюсь ни от какого задания! - скрывая обиду, ответил Алексей.
А про себя подумал - разве не ты отправил меня сюда, на эту "непыльную работу"?
-Это хорошо, что не отказываешься, - улыбка на лице генерала стала шире. - Только в нашей системе и не принято спрашивать у офицера согласия на выполнение задания. Он или говорит "есть", или с треском и позором вылетает из системы.
Понимая, что такое предисловие вряд ли сулит ему что-то хорошее, Богатырев молчал.
- Короче говоря, - Полупанов заговорил серьезно и перестал улыбаться, - для дела нужно, чтобы ты усыновил этого мальчишку, Витю Петрова...
Наверное, глаза у Богатырева так далеко вылезли из орбит, что генерал поспешил успокоить его:
- Не переживай, это ненадолго, только на некоторое время. Два-три года, а потом что-нибудь придумаем...
...Старший лейтенант Богатырев подчинился приказу, и в дальнейшем ни разу не пожалел об этом, хотя двумя годами дело не ограничилось, как не ограничилось оно одним приемышем. Но об этом позже.
До генерала он так и не дослужился. Не дослужился даже до капитана. После августовских событий девяноста первого года и развала КГБ у Алексея произошел важный разговор с генералом Полупановым, через неделю после которого оба оказались гражданскими людьми. Отлично понимая, что из безопасности не уходят просто так, оставаясь в ней навсегда.
Глава 2. Смотрины
1
Кондиционер белого "Мерседеса" справлялся со своими обязанностями так добросовестно, что люди в машине - мужчина лет сорока пяти и два молодых парня - зябко поеживались, хотя на улице стояла настоящая африканская жара. Уже третье лето подряд погода вытворяла что-то несусветное. Сегодня забортный градусник и вовсе показывал плюс сорок один, а внутри салона нижняя кромка лобового стекла даже слегка покрылась инеем. Машина с наглухо закрытыми окнами и заведенным двигателем стояла в маленьком переулке рядом с центральным отделением "Сбербанка" подмосковного города Одинцово.
- Что-то надолго Маринка застряла, - сказал сидящий за рулем крепкий светловолосый парень, одетый в светлые брюки и тенниску, туго обтягивающую рельефные мышцы.
- Очередь, наверное, - отозвался второй.
Парень на заднем сиденье казался полной противоположностью водителю. Если у блондина на голове красовалась привычная по нынешним временам короткая стрижка - такие прически сейчас носит половина мужчин от пяти до шестидесяти лет, - то у этого темные волосы доставали до плеч. Он был заметно выше и тоньше в кости, но выглядывающие из-под коротких рукавов рубашки бицепсы говорили, что силой этот парень тоже не обделен.
- Может, подойти? - предложил водитель. - Сумма-то немаленькая, вдруг помощь понадобится. Мало ли что?
- Не суетись, Витя, - одернул его сидящий рядом старший. - Кто сможет нашу Марину обидеть? Хотел бы я посмотреть на такого человека... Да вон она уже идет! - он показал на сбегающую по ступенькам девушку.
- Это точно! - парень на заднем сиденье посмотрел на девушку с нескрываемой
нежностью и рассмеялся. - Не хотел бы я оказаться на месте обидчика!
Смотрели на нее не только пассажиры и водитель "Мерседеса". Все стоявшие, проходившие и проезжавшие мимо мужчины буквально выворачивали шеи, засмотревшись на возникшее перед ними чудо. Даже пришедшие в банк на привязи, то есть, в сопровождении жен, исподтишка глазели на девушку, надеясь, что получается незаметно. Один такой, заглядевшись, споткнулся о ступеньку, и пропахал бы лестницу носом, если бы жена с шипением не дернула его за руку, проводив объект внимания супруга злым и завистливым взглядом.
Посмотреть было на что. И произносимое мужчинами затаенное "ах!" вполне соответствовало тому, что они видели. По случаю небывалой жары девушка оделась соответственно - в шорты и легкий топик, обнажающий плоский втянутый живот и открывающий маленькую тайну - на ней не было бюстгальтера. Эту вольность выдавали задорно торчащие через легкую ткань острые соски. Фигура вполне соответствовала притянутому вниманию, а лицо с глазами цвета спелой вишни... Скажем только, что его обрамляли коротко подстриженные каштановые волосы, а дальше пусть каждый эстет представляет себе свой идеал красоты. И это будет соответствовать действительности.
Казалось, что девушка спускается по лестнице, почти не прикасаясь ногами к ступенькам. Оказавшись внизу, она перебежала дорогу и уселась на заднее сиденье рядом с брюнетом, небрежно бросив между ним и собой туго набитый полиэтиленовый пакет. Старший развернулся назад, вытащил из пакета несколько пачек пятисотрублевых бумажек, и недовольно спросил:
- А покрупнее у них не было?
- Сказали, что нет, - виновато развела руками Марина. - Говорят, надо заранее заказывать.
- Ладно. Деньги - они всегда деньги, в каких бы бумажках не были. - Старший сунул пачки обратно в пакет.
- Дядя Леша, - заговорил брюнет, - за что нам платят мы, если не знаем, то догадываемся. А вот кто платит? Ты, конечно, опять не скажешь?
Антон и Марина с детства называли Богатырева "дядя Леша", а Виктор отцом.
- Нет, Антон. Не скажу, - ответил старший и улыбнулся. - Но вы ведь, конечно, сами догадываетесь!
Брюнет хмыкнул, а Алексей Степанович Богатырев повернулся к водителю и сказал:
- Поехали, Витя. Время поджимает.
Витя согласно кивнул и, пропуская старенькую "шестерку", приготовился выехать из ряда стоящих вдоль дороги машин. "Мерседес" уже наполовину высунулся на проезжую часть, когда сзади раздался оглушительный звук клаксона, мимо пронесся огромный "Лендровер" и, обогнав "шестерку", перегородил весь переулок. Из "Лендровера" вывалились четыре покрытых густой черной щетиной личности с орлиными профилями. Что-то крича по-своему, все четверо подбежали к "шестерке", за рулем которой сидел перепуганный до полусмерти пенсионер, а рядом с ним - не менее перепуганная жена, и стали дергать за все четыре двери. Дверцы оказались закрыты, что еще больше разозлило агрессоров.
- Пойду, разберусь, - не спрашивая ни у кого согласия, сказал Антон.
Остальные не возражали. Правда, никто из троих не стал предлагать помощи. Кажется, никто не сомневался, что парень справится сам. Антон открыл дверцу, и в салон ворвались шумы улицы, до того отсеченные звукоизоляцией "Мерседеса". Особенно громко звучали крики разъяренных южан, пытающихся выковырять пенсионера из машины:
- Выхады, старый казол! Я тваю маму мотал! Я из тэбя савсем кишки виныму, гадам буду!
Они бешено молотили кулаками по дверям "шестерки", и все шло к тому, что еще чуть-чуть - и стекла не выдержат, осыпятся стеклянным градом.
Антон уже занес ногу, чтобы выйти из машины, когда Богатырев остановил его:
- Погоди-ка! Кажется, без тебя обойдется...
Со стороны улицы, в которую вливался узкий переулок, где разворачивалось действие, свернула темно-синяя "Газель", и остановилась перед "Лендровером", надежно перекрыв ему дорогу. На микроавтобусе не было никаких опознавательных знаков, выдававших его принадлежность, и агрессоры не обратили на него внимания. Но тут сдвинулась дверь на борту, и из нее высыпали несколько здоровенных парней в черной омоновской форме. Южане, выглядевшие рядом с ними карликами, моментально оказались расставленными вокруг своей машины в позе "ноги врозь, руки на крыше". Омоновцы сноровисто охлопали их с ног до головы, оружия не нашли, слегка обиделись на это, что выразилось в чувствительных тычках по ребрам, потом все таки разрешили принять нормальную позу. Пенсионеру махнули рукой:
- Проезжай, отец!
Тот, не веря своему счастью, дал задний ход, пулей проскочил мимо "Мерседеса", и исчез за зданием банка. Один из омоновцев выдернул ключ из замка зажигания "Лендровера", и они цепочкой потянулись в свою машину мимо ошеломленных южан. Чуть придя в себя, те загалдели:
- Брат, атдай кулючи, будь чэлавэкам?
- Какой я тебе брат? - прозвучало в ответ. - Я тебя даже в гости не звал. Вот когда научишься себя вести в моем доме, тогда и придешь за ключами!
- Ну-ка, Антон, сгоняй, возьми данные у ребят! - скомандовал Богатырев. - Могут пригодиться!
Антон подошел к "Газели", когда последний омоновец уже собирался закрыть за собой дверь.
- Погоди, земляк, дело есть!
- Чего тебе? - недовольно огрызнулся тот, собираясь отправить непрошеного свидетеля куда подальше, но в этот момент столкнулся взглядом с его голубыми глазами, и с лица сразу сползла угрожающая гримаса.
- Слушаю тебя, братан...
Через несколько минут Антон знал фамилии всех участников инцидента и номера их мобильников.
- Ты бы записал, - посоветовал омоновец. - Не запомнишь ведь.
- Запомню! - заверил его Антон и пожал на прощание руку.
- Тогда до встречи! - сказал омоновец и запрыгнул в машину.
"Газель" фыркнула двигателем и уехала. Антон повернулся к южанам, растерянно стоящим около своей машины.
- Вы бы дорогу освободили, орлы!
- Как? - заросший щетиной до самых глаз южный человек чуть не плакал. - Ключи забралы, атмарозки! А запасных нэ брал, машина нэ моя! Как я тэпэрь? Бэспрэдэл дэлают! Да?
- Ладно! - сказал Антон, подошел к "Лендроверу", и взялся двумя руками за задний бампер. - Что с вами, убогими, делать?
Южане с изумлением смотрели, как худощавый молодой человек в одиночку приподнял задок тяжелого автомобиля, и без видимого усилия передвинул его в сторону, освобождая дорогу...
2
Виктор ловко миновал только начавшую зарождаться на выезде с Можайки на московскую кольцевую дорогу пробку и погнал автомобиль по кольцу. С кольцевой свернул на Ярославское шоссе. Дальше дорогу показывал Алексей Степанович. Он то и дело поглядывал на часы, но Виктор вел машину уверенно, и на месте оказались за полчаса до назначенного времени.
В четырнадцать тридцать "Мерседес" уперся в выкрашенные зеленой краской ворота с золотым двуглавым орлом. Богатырев показал подошедшему солдатику с общевойсковыми эмблемами пропуск, тот скользнул глазами по бумажке, махнул рукой кому-то невидимому в окошке, и ворота отъехали в сторону. Похоже, рядовой, чья одежда насквозь пропиталась потом, а мозги расплавились от жары, без возражений пропустил бы не только "Мерседес", но и танковую колонну вероятного противника.
Дальше дорога пошла по территории воинской части, ничем не отличимой от множества других частей, раскиданных по огромной российской территории.
Ни слоняющиеся повсюду солдаты в пропотевшей насквозь форме, ни изнывающие от жары офицеры не обращали особого внимания на автомобиль с гражданскими номерами. Видно, такое было им не в диковинку. Обогнули казарму, миновали плац и спортивный городок, и снова уперлись в препятствие - забор с воротами, на которых красовалась эмблема парашютно-десантных войск. После проверки пропуска открылись и эти ворота. Ефрейтор-десантник оказался внимательнее общевойскового солдата, но тоже заметно изнывал от жары.
Здесь сразу почувствовался совсем другой дух. Полностью отсутствовало общевойсковое раздолбайство. Редкие одиночные солдаты в голубых беретах передвигались целеустремленно, и сразу было видно, что они не шляются без цели, а направляются по делу. Группы больше двух передвигались по территории строем. Если количество позволяло - то с песней.
- Учебный центр, - как бы невзначай обронил Алексей Степанович.
Виктор понятливо кивнул. Ни он, ни Антон в армии не служили, но несколько раз проходили подготовку в похожих тренировочных центрах. Марина тоже обучалась военному делу, но отдельно от парней.
Казарма, штаб, усложненная полоса препятствий - и снова забор с воротами, на этот раз без всякой символики. Правда, забор, в отличие от двух предыдущих, по верху украшала спираль из новенькой, блестящей на солнце колючей проволоки.
- Будто третья матрешка, одна в одной, - усмехнулся Антон, имея в виду прячущиеся одна в другой территории.
На этот раз к машине вышел уже не солдат-срочник, а контрактник со старшинскими лычками на погонах, габаритами сравнимый с небольшим слоном, но передвигающийся с пластикой тигра. Или старшина адаптировался к жаре, или в помещении КПП работал кондиционер, но одежда на нем была совершенно сухая, а на лбу - ни капли пота. Он проверил не только пропуск, но и паспорта всех четверых, внимательно сличил фотографии с оригиналами, и только после этого дал знак открыть ворота.
Старшина на воротах оказался единственным человеком в военной форме, увиденным здесь пассажирами "Мерседеса". Правда, на самой территории было немноголюдно, только в хорошо оборудованном спортивном городке несколько человек занимались на гимнастических снарядах, на волейбольной площадке две команды азартно лупили по мячу, и на корте два игрока почти профессионально сражались в теннис.
- Что за дом отдыха? - подал голос с заднего сиденья Антон.
- Учебный центр, - снова сказал Богатырев, и добавил, предупреждая следующий вопрос: - Только там был учебный центр спецназа ВДВ, а здесь готовят многопрофильных специалистов для особо щепетильных операций.
Больше молодежь вопросов не задавала. Раз дядя Леша привез их сюда, значит, для этого есть важные причины, и они все узнают, когда придет время.
- Приехали! - сообщил Алексей Степанович, и Виктор по его указке припарковал машину на асфальтированной площадке рядом с большим трехэтажным зданием. Там уже стояли несколько автомобилей, два из них - представительского класса.
- Сегодня, ребята, вас будут смотреть очень серьезные люди, - сказал Богатырев, не спеша выходить из прохладного салона. - Вы не должны ударить в грязь лицом, но и усердствовать слишком не надо. Это важные персоны, но и им не нужно знать слишком много. Если будут задавать вопросы, вы знаете, что отвечать.
- Понятно, - ответил за всех Антон. - Все будет, как надо. А мы узнаем, какое серьезное предложение приготовили нам эти серьезные люди?
- Одно из двух, - улыбнулся Богатырев. - Или да, или нет.
- От кого это больше зависит? - не унимался Антон. - От нас, или от покупателей?
- Примерно поровну. Но почему ты их так назвал?
- А разве не так? - рассмеялся Антон. - Им нужны наши услуги, мы готовы их предоставить, а они - оплатить.
- Значит, деньги, что я сегодня получила - оплата за предстоящее дело? - вмешалась Марина.
- Аванс, - коротко ответил Богатырев.
- Неслабо! - восхитился Виктор. - Если это только аванс, сколько же мы получим по окончанию?
- Не разевай широко рот! - одернул его Антон. - Знаешь ведь, что легких денег не бывает.
- Но и лишними они тоже не бывают, - парировал Виктор. - Правда, Маринка?
- Не говори гоп! - отозвалась девушка. - Сначала узнай, какое дело нам хотят предложить.
- Ну, все, потрепались, и хватит, - прекратил разговоры Алексей Степанович. - Пошли.
3
За два десятка лет, прошедшие после разговора в здании на площади Дзержинского (тогда к ней еще не вернулось старое имя - Лубянка), Алексей Степанович Богатырев не забыл ни одного произнесенного Полупановым слова.
- Заговор существует, - сказал тогда генерал, и это вступление будто включило в сознании старшего лейтенанта невидимый тумблер: "Внимание!".
К упомянутой Полупановым теории мирового заговора Богатырев относился со снисходительным недоверием. Она существовала для него примерно на одном уровне с информацией о снежном человеке, летающих тарелках и прочих чудесах, о которых все слышали, но никто не видел. Но если о ней с полной серьезностью заговорил генерал КГБ, то все не так просто.
- Прошу отнестись к тому, что ты сейчас услышишь, с полной серьезностью!
Богатырев даже вздрогнул, таким точным оказалось попадание.
- Что, угадал? - усмехнулся Полупанов. - Думаешь, генерал уже тронулся умом, утонув в секретах? Ладно, не оправдывайся. Я тебя понимаю. Но - шутки в сторону. Дело очень серьезное. Поэтому подпиши-ка эту бумагу...
Генерал подсунул Алексею заполненный бланк, и тот подмахнул его, почти не читая - с того времени, как ему предложили службу в КГБ, он подписал так много бумажек, грозивших самыми страшными карами в случае разглашения, что теперь относился к их содержанию без всякого трепета. Полупанов положил бумагу в старомодную картонную папку с надписью "Дело", спрятал ее в сейф и удовлетворенно сказал:
- Вот теперь можно и поговорить! Итак, повторяю: заговор существует, но он не имеет никакого отношения к тому, о чем ты только что ляпнул. Эти сказочки о тайном мировом правительстве, о семи или девяти человеках, правящих миром, специально вброшены кем-то в массовое сознание. Вброшены грамотно, с учетом человеческой психологии. Ты никогда не обращал внимания, как они пришлись по душе шизанутым патриотам-разоблачителям, которым греет душу одна только мысль к причастности к таинственному или запретному? Но все это словоблудие служит всего лишь прикрытием чему-то гораздо более серьезному. На самом деле все намного прозаичнее, и в то же время опаснее.
Дело в том, что иногда, как чертик из коробочки, откуда-то возникают никому не известные личности, непонятными путями находят доступ к людям, обладающим реальной властью, в том числе даже к первым лицам государств, и убеждают их принимать решения, которые те в обычных условиях никогда бы не приняли. Все эти казусы можно было бы списать на случайность, на личностные причины, на психические заболевания, в конце концов. Но дело в том, что подобные случаи повторялись снова и снова. Я не слишком непонятно объясняю?
- Как вам сказать, - уклончиво ответил Богатырев. Потом плюнул на субординацию, и выпалил прямо: - Собственно говоря, вы пока вообще ничего не объяснили, товарищ генерал. Какие-то таинственные личности, имеющие власть над представителями власти, простите за тавтологию... Никакой конкретики - кто, где, когда?
- Ишь ты! - ухмыльнулся генерал, сразу став похожим на хитрована-сантехника, старого знакомого Богатырева. - Точную характеристику тебе в школе дали! Ладно, будет и конкретика. Держись за стул покрепче, и не подумай, что старый генерал тебе сказки рассказывает.
Полупанов явно красовался перед ним - позже Алексей узнал, что "старому генералу" исполнилось на тот момент всего сорок два года...
- Многого, конечно, я тебе не расскажу, чином не вышел, - генерал снова ухмыльнулся, - но кое-что по профилю работы нашего отдела ты знать должен. Начну с дел не наших, а вероятного противника. Ты ни разу не задумывался, почему американцы свернули лунную программу? Так хорошо все у них шло, первыми ступили на Луну, а потом - как отрезало?
- Так это же всем известно! - ответил Богатырев, пряча улыбку. - Астронавты увидели там чужие космические корабли и базу пришельцев, которые объяснили им, что Луна занята, и людям там делать нечего...
- А ты, милок, меня не под...вай, - строго сказал Полупанов, но эта строгость показалась Алексею показной. - А то я тебя так под...ну, что звездочки с погон сдует! Я тебя сюда позвал не шутки шутить.
- Так точно, товарищ генерал! - Богатырев вскочил со стула и вытянулся по стойке "смирно". - Виноват, товарищ генерал!
- Ладно, на первый раз прощаю! - важно сказал генерал, жестом показывая Алексею на стул. - И то лишь потому, что ты сказал то, чего я от тебя ждал - выдал общепринятую конспирологическую теорию. Так вот, никаких пришельцев астронавты там не видели. Единственное, что я допускаю - могли увидеть. Спросишь, откуда мне это известно? Отвечу: ты попал в отдел научно-технической разведки. Понял? Раз-вед-ки! И мы здесь не лаптем щи хлебаем. А что было на самом деле? Просто-напросто к президенту Соединенных Штатов пришли два так называемых "человека в черном", про которых в тех же Штатах уже давно ходят легенды. Пришли незамеченными, минуя все посты охраны, поговорили с президентом, и следующий день оказался началом конца лунной программы. Вопросы есть?
- Так точно, товарищ генерал. Если они прошли незамеченными, как вообще об этом стало известно? От самого президента?
- Молодец! - похвалил Полупанов. - Работаешь немного головой! Нет, президент никому ничего не объяснял. Но кое-кто все-таки заметил "людей в черном". Этим человеком оказался обыкновенный электрик, ремонтировавший проводку в Белом Доме. Выполняя инструкцию, он доложил начальнику охраны о странных посетителях. Сначала ему не поверили - кроме него никто их не видел. Даже пригрозили уволить с работы за неуместные фантазии. Обиженный электрик настаивал на своем, и его проверили на детекторе лжи. Оказалось, он говорит правду. Тогда через детектор прогнали всех дежуривших в тот день охранников. Прибор показал, что они тоже не лгут, и на самом деле никого не видели. Такая вот получилась дилемма. Я думаю, начальник охраны был сам не рад, что ввязался в эту историю. Пришлось ему привлечь специалистов-психологов. Те применили ко всем участникам инцидента гипноз, вывернули подсознание, и сделали интересный вывод. Охранники в тот день подверглись мощной гипнотической атаке, а электрик оказался совершенно невосприимчив к гипнотическому внушению. На любом уровне. Но дело в том, что даже самые сильные гипнотизеры Соединенных Штатов признались, что не смогли бы повторить такой трюк. Ни один из них не смог бы одурачить охрану и беспрепятственно пройти к президенту. Вот теперь подумай, откуда эта история стала известна нам, если в ней участвовало столько народа?
- Понятно, - кивнул Богатырев. - Но, выходит, нашлись сильные гипнотизеры? Если это правда, конечно.
- Правда, правда, не сомневайся! - заверил генерал. - У нас тоже Вольф Мессинг когда-то в кабинет товарища Сталина прошел через всю кремлевскую охрану. А в Кремле она посерьезнее была, чем в Белом Доме, это я тебе со всей ответственностью могу сказать.
...В девяностом году, когда Богатырев беседовал с генералом Полупановым, в Советском Союзе еще не ставили фильмов про Вольфа Мессинга, и мало кто слышал про ту давнюю историю...
- Тот электрик до сих пор служит при Белом Доме, - заключил историю генерал, - Но уже не электриком, а занимает важный пост в охране президента.
А взять исследования по солнечному излучению? Прямо мистика какая-то! Как будто кто-то постоянно мешает их проведению. Постоянно выходит из строя аппаратура на спутниках, и если бы только у нас, так и у американцев тоже! А недавно тему и вовсе прикрыли. И только случайно выяснилось, что к этому тоже приложили руку какие-то странные люди. Уж не опасаются ли они результатов этих исследований?
Были и другие случаи. После одного из них пришлось разыскивать по всей Советской Армии офицеров, не поддающихся гипнозу, чтобы было кому доверить ядерный чемоданчик. Но эту тему мы развивать не будем, это я так, чтобы ты понял важность проблемы. Но про один случай ты должен знать обязательно. Он как раз по нашей теме. После взрыва на Чернобыльской станции мы проводили свое расследование. Вывод был однозначный - катастрофа произошла из-за обыкновенной халатности персонала. Как всегда, виной всему извечное русское "авось". Но кое-что из материалов расследования до сих пор значится под грифом "совершенно секретно". Поэтому ты дал сегодня подписку. Были некоторые непонятные моменты в поведении дежурного персонала четвертого блока, и мы прогнали их всех через детектор, а потом подвергли допросу под гипнозом. И получили интересный результат. Оказывается, все присутствующие в щитовой за сутки до взрыва видели там двух незнакомых людей, мужчину и женщину, но почему-то не придали этому никакого значения. А один оператор даже утверждал, что они прошли прямо сквозь металлический щит с приборами и направились в горячую зону. Ерунда, конечно, скорее всего, у него от гипноза мозги слегка набекрень сдвинулись, но зачем этим людям понадобилось внушать такое? Тем более, за этим последовал приказ все забыть. Или они так шутят?
- Вы хотите сказать, что эти люди велели операторам взорвать станцию? - удивился Богатырев?
- Мы тоже сначала так подумали, - покачал головой Полупанов. - Оказалось - ничего подобного. Смена, в чье дежурство произошел взрыв, внушению не подвергалась. Сами во всем виноваты. Выслужиться им, видите ли, захотелось, премию получить. Но что-то ведь тем людям нужно было?
- Разрешите вопрос, товарищ генерал?
- Давай! - кивнул Полупанов. - Я даже знаю, о чем ты спросишь.
- Скажите, а какое отношение ко всему этому имеют дети?
- Самое прямое! - жестко ответил генерал. - Дети когда-нибудь вырастут. И тогда с их помощью мы постараемся разрешить эту проблему. Должны разрешить. Найти этих чертовых гипнотизеров и выяснить, чего они добиваются. А твоя задача - стать ребятишкам роднее отца и матери...