- Кинаши! Кинаши, проснись! - Великий Таэранг, ну что опять? Я нехотя приоткрыла один глаз и увидела склонившегося надо мной Шеана. В комнате было темно, значит, еще ночь. Но почему тогда за дверью так шумели?
- Кинаши, здесь га-ши, - воин заметил, что я проснулась, но продолжал трясти меня за плечо.
- Что? - сон моментально исчез, я подскочила на кровати. - Где?
В лежавшей на полу сумке ошалело звенели колокольчики.
- Пойдем, - Шеан буквально вытащил меня из постели, даже не дав одеться. Распахнув ударом ноги дверь, он вышел в коридор, крепко держа мою руку. Там нас уже дожидались старейшина и его домочадцы. Увидев меня в одном нижнем белье, они растерялись и недоумевающе посмотрели на Лиса. Только тут до воина дошло, в каком виде стояла кинаши перед крестьянами.
- Рассказывай кинаши, что случилось, - бросил он старейшине и вернулся в комнату.
Я тупо посмотрела на мужчину. Первый испуг прошел, вновь потянуло в сон. Вот только испуганные глаза окруживших меня людей говорили о том, что лечь обратно мне удастся не скоро.
- Госпожа кинаши! - начал старейшина, - Здесь га-ши!
Это я уже где-то слышала...
- Какие га-ши?
В этот момент появился Шеан, держа в руках мою одежду. Я поблагодарила его кивком головы, и начала одеваться.
- Гуранги, госпожа. Каждый месяц приходят, паскудники! Только в этот раз почему-то раньше!..
Я очень удивилась - уж на кого-кого, а на гурангов управа была найдена давно.
- И в чем же дело? - одновременно одеваться и говорить получалось плохо. Я не с первого раза попала рукой в рукав, а потом долго путалась в поясе.
- Ничего не помогает, - старейшина нервно пожал плечами, - Ни нар, ни перекопанная земля. А колотушки они срывают! Да вы пойдите, сами посмотрите!
Вот это новость! Еще к Степям не подъехали даже, а меня уже заставляют с га-ши воевать! Да еще с какими-то странными. Я не успела и рта раскрыть, чтобы хоть как-то выразить протест, а меня уже тащили вниз. Старейшина всю дорогу умолял избавить их от этой напасти, мол, они уже и на людей охотиться стали.
Мы вышли на улицу. Крестьяне толпились рядом с домом, шумели, ругались, какая-то женщина очень громко причитала. Заметив нас, толпа всколыхнулась и загудела с новой силой. Я растерянно огляделась, не в состоянии понять, почему дома, дорога, лица людей освещены таким странным, беспокойным светом? Метались тени, перескакивая от одних ног к другим, разрубая одежду между складок. Все кругом казалось мертвым и нереальным, жутким театром теней на фоне ночного неба. Но настоящее действо происходило дальше по дороге. Зыбкие фигуры, горящие холодным пламенем, неспешно двигались друг за другом, образуя круг. Я замерла, пораженная увиденным. Ранее мне доводилось только слышать о гурангах, одних из самых безобидных га-ши, но я даже представить не могла, насколько они прекрасны.
Я растерянно оглянулась и встретилась взглядом с Шеаном. В какой-то момент мне захотелось попросить у него помощи, но тут же вспомнился вечерний разговор. Если я откажусь помогать, развернусь и уйду, Лис мне жить спокойно не даст весь оставшийся путь. Но откуда мне знать, что нужно делать?
Я отвернулась и медленно пошла вперед к движущимся призракам.
- А она точно справится? - прозвучало мне в спину, - Другие кинаши не справлялись...
- Она - справится. Это самый лучший кинаши, - ответил Шеан, и в его голосе прозвучала вера в мои силы. Откуда она взялась? Но именно слова Лиса не позволили мне броситься прочь в надежде укрыться в ночной темноте. Я продолжала двигаться вперед, неуверенно ставя ноги. На каждом шагу подгибались колени, еще чуть-чуть, и мое тело свалится на землю, скованное страхом.
О каких других кинаши упомянули за моей спиной? Что означало: "они не справились"? Всего лишь не смогли прогнать гурангов, или же погибли? Нет, наверняка, первое. Но я-то не кинаши!
Светящийся хоровод неумолимо приближался, стали различимы лица га-ши, так похожие на человеческие, унылые и обреченные. Глаза под полуприкрытыми тяжелыми веками казались темно-фиолетовой влагой, менявшей форму в ритм движения. Большинство гурангов теперь неотрывно смотрели на меня, прося, умоляя, убаюкивая...
Вперед, по кругу; переменчивое свечение, тени на облаках. Сердце наливается лиловым унынием, покрывается холодной изморозью. Удар... Лед крошится, и брат-близнец их глаз, поселившийся в груди, водопадом обрушивается вниз, впитывается в землю. По кругу...
- Забери меня!
Я вздрогнула и остановилась. Несколько рук га-ши уже успели вцепиться в мою одежду, пытаясь затянуть внутрь хоровода.
- Прочь! Вы всего лишь жалкие осколки темных помыслов Таэранга!
Холодные пальцы заскользили по гладкой ткани, тщась удержать ее. Движение остановилось, круг нарушился. Гуранги обступали меня, пытаясь подойти как можно ближе.
- Кинаши, что ты делаешь?! - донесся издалека испуганный голос Шеана. Слова, прозвучавшие эхом увиденного сна, прогнали остаточное чувство нереальности. И только сейчас я испугалась по-настоящему. Вокруг толпились призраки, в ушах шелестел неясный шепот. Мой лоб покрылся испариной, челка намокла и лезла в глаза.
- Забери меня...
Один из силуэтов потянулся ко мне, но его не пустили другие га-ши. "Разве существуют женщины гуранги?" - проскользнула в голове удивленная мысль, - "Разве все они не бесполые?"
Ее огромные фиолетовые глаза неотрывно смотрели на меня, но в них было куда больше человеческого. Поблекшие губы беззвучно шевелились, руки просительно протягивались вперед. Кто она? Я начала прорываться к призраку, отбиваясь от старающихся задержать меня рук. Га-ши заволновались, обступили еще более плотным кольцом. В небо взвился тоскливый плач.
- Прочь, прочь, - шептала я, не останавливаясь ни на миг, боясь увязнуть в холодном свечении. - Пошли прочь, проклятые твари.
- Кинаши! - в голосе Лиса звучал неподдельный страх, - Не смей!
Но возвращаться было уже поздно. Фиолетовые глаза умоляли...
- Отдай, - она протянула ладонь, с которой на землю соскользнула сверкнувшая капля серебра. Гуранги истошно завопили. Я почувствовала, как что-то тянет меня назад за волосы, оттаскивая прочь от упавшего предмета. Глаза почти ничего не видели, ослепленные всполохами мертвого света, но рука продолжала тянуться вперед. Пальцы коснулись металла.
- Отдай...
И все смолкло. Бесновавшиеся га-ши ушли в землю, свет погас. В наступившей темноте ничего не было видно. Я поднялась с колен, продолжая сжимать в руке поднятую вещь, и растерянно огляделась.
- Кинаши, ты цела? - Каким-то образом Шеан оказался рядом и теперь крепко держал меня за плечи, - Они ушли?
Я кивнула, не мало не заботясь, что в темноте он вряд ли это увидит. В отдалении раздавались возгласы, совмещавшие удивление и осторожную радость. Кто-то додумался зажечь фонари.
"Сейчас будут благодарить", - тоскливо подумалось мне.
- Ты замерзла? - Лис наверняка почувствовал, как мое тело сотрясает дрожь. Еще бы, пережить такое! И все же, я справилась, не знаю, каким образом, но справилась! И даже в живых осталась, что не могло не радовать.
- Есть немного, - тихо ответила я и попыталась сделать шаг. Колени предательски подогнулись, и если бы Шеан не успел схватить меня, вся деревня смогла бы любоваться сидящим на дороге кинаши. Я была признательна Лису, если бы он не так сильно впивался пальцами в плечи. Хватка у воина была железная, такой хорошо горло рвать, или запястья ломать.
Когда крестьяне собрались вокруг нас двоих, появилось чувство, что еще ничего не кончилось, что это было временное беспамятство. Вот-вот, и лица людей засветятся изнутри синим холодом, и вновь возобновится хоровод. Мне некуда было деть взгляд, постоянно натыкавшийся на чьи-то восхищенные глаза, на растянутый в щербатой улыбке рот. Слова, адресованные мне, воспринимались с трудом, путались в голове. Кто-то что-то спрашивал, Шеан отвечал не самым приятным голосом, пытаясь дотащить меня до дверей дома старейшины.
Внезапно кто-то бросился к моим ногам, склонив рыжую голову. "Гурре?" - удивленно подумала я, в растерянности смотря на преклонившего колени друга. Что он задумал? Что сделает в следующий момент?
- О, великая кинаши! - произнес музыкант, не поднимая голову, - Я бездомный поэт, не славящийся ничем, кроме собственных песен. Позвольте мне написать оду вам и вашему подвигу!
От удивления мои глаза стали круглыми, на ум не приходило ни одного достойного ответа. Шеан, бросив взгляд на мое застывшее лицо, хмыкнул. Видимо, решил, что я считаю ниже собственного достоинства общаться с простолюдином. Гурре тем временем решился поднять голову и посмотрел на меня. В его глазах стояло удивление и непонимание.
- Я позволяю, - выдавила я. Получилось тихо и бесчувственно.
Друг тут же снова уставился в землю.
- Тогда я нижайше прошу великую кинаши... рассказать мне, как она победила ужасных га-ши.
- Хорошо, пойдем, - я подняла Гурре за шиворот с земли. Кажется, этот хитрец что-то задумал! Хотелось верить, что его очередная шутка не испортит мне жизнь окончательно.
Махнув музыканту рукой, чтобы он шел следом, я зашла в дом, поддерживаемая Шеаном. Следом потянулся нестройный хор восхищенных реплик. В доме было тепло и спокойно, уютно горели свечи на лавке возле двери, освещая стены и пол живым желтоватым светом. Веки сразу же потяжелели и начали закрываться. Из последних сил я поднялась по лестнице.
- Шеан, поговори с крестьянами. Пусть они расходятся по домам, на сегодня представление окончено.
- Хорошо, кинаши, - Лис аккуратно опустил меня на кровать и вышел из комнаты. Я и Гурре остались наедине.
- Гурре, - меня хватило на слабую улыбку.
- Таэн? - в его вопросе причудливо смешались удивление и радость. - Так это все-таки ты! Девочка, что ты вытворяешь?!
Он присел рядом со мной и обнял за плечи. Я тихо вздохнула и прикрыла глаза.
- Гурре, я ввязалась в, пожалуй, самую большую за всю мою недолгую жизнь неприятность.
- Решила стать кинаши? Да уж, страшнее глупости и придумать нельзя!
Я покачала головой.
- Но что тогда? Почему ты вместе с воинами из Киреноида? И где твоя гитара?
- Ее больше нет. Прости, у меня сейчас просто нет сил рассказывать, а завтра мы покинем деревню с самого утра. В общем, меня все должны считать кинаши, иначе... иначе ничего хорошего в этой жизни мне не светит. Пожалуйста, не выдавай меня...
- Ты что? Издеваешься? Когда это я тебя предавал? Но объясни, зачем?
- Тише! - я открыла глаза, услышав тяжелые шаги за дверью, - Свали с кровати! И если вдруг встретишь кого-нибудь из нашей братии - предупреди их: они меня не знают!
Гурре успел вовремя слететь на пол и усесться в самой почтительной позе, как вошел Шеан.
- Вы еще не закончили? - хмуро поинтересовался он, бросив недобрый взгляд на моего друга, - Кинаши, нам завтра рано уезжать.
Музыкант вскочил на ноги, отвесил мне низкий поклон. Посмотрел на меня из-под рыжей челки и исчез за дверью. Я мысленно улыбнулась. Гурре всегда мог сказать многое, не произнеся не слова, одними глазами. И сейчас он пообещал мне сделать все, что в его силах, а также добавил пару нелестных слов в адрес Лиса. Под каждым из них я сама с удовольствием подписалась бы.
Шеан подошел и сел рядом, туда, где несколько минут назад сидел Гурре.
- Я хочу спать, - опередила я его, предвидя очередные расспросы, и только тут разжала пальцы. На ладони тускло поблескивал серебряный медальон с изображением ветки нара.
"Отдай", - прошелестел в голове голос. Кому? Я повертела медальон в руках в надежде найти хоть какую-то зацепку. Голова работала плохо.
- Я просто хотел извиниться, - тихо сказал Лис, глядя на меня, - за сказанное этим вечером. Спокойного сна.
Глядя, как он укладывается спать, я во второй раз засомневалась: а верно ли мое к нему отношение? Может, он не любит только кинаши, людей, наделенных даром управлять темными помыслами Таэранга? Я пожала плечами в ответ на собственные мысли и убрала медальон в сумку.
Стоило мне лечь в постель и прикрыть глаза, как я тут же провалилась в холодную унылую пустоту.
Голова болела неимоверно, словно в нее насыпали орехов, и теперь они перекатывались внутри, ударяясь о стенки черепа. Руки тряслись и не слушались, ноги отказывались ходить. Складывалось ощущение, что вчера была грандиозная пьянка, длившаяся до победного конца. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, поэтому при виде счастливого лица старейшины, поджидавшего внизу, я кивнула на Шеана:
- Отдашь деньги ему.
Провожать нас вышла, наверное, вся деревня. Я пыталась разглядеть среди множества людей рыжую шевелюру Гурре, но его не было видно. Неужели он ушел раньше? Или до сих пор спит?
Лисы уже оседлали коней и ждали нас возле повозки. Они поглядывали в мою сторону, как мне показалось, с большим уважением, нежели вчера. Еще бы, когда маленькая девочка способна справиться с га-ши, это не может не вызвать уважения. Надеюсь, теперь количество насмешек в мой адрес уменьшится.
Я постаралась как можно быстрее спрятаться под пологом от множества чужих глаз. Не хватало еще прощальных речей, все равно мне сейчас не оценить всей торжественности момента, слишком уж болела голова.
- Выезжаем, кинаши? - раздался снаружи чей-то голос. Наверное, один из воинов, не Шеан.
- Да.
Дождавшись, когда колеса повозки застучат по утоптанной земле, я развязала завязки на сумке и вытащила медальон. Пусть кинаши из меня такой же, как ласточка из жареной курицы, но не выполнить просьбу призрака с фиолетовыми глазами я не могла. По многим причинам. Женщина, вступившая в хоровод гурангов, когда-то была живым человеком, и наверняка погибла не самым приятным способом. Ее темная душа викту осталась на земле, разлученная с душой сакр, и теперь обе страдали, не в состоянии соединиться вновь. Наверное, именно из-за оставшегося призрака га-ши приобрели такую силу. Ведь ни колотушки, ни нар не помогли. А другие кинаши, о которых упомянул старейшина? Я задумчиво вертела в руках серебряную пластинку. Скорее всего, они тоже пытались уничтожить гурангов обычными способами, но добивались лишь того, что га-ши лишь на время исчезали. Откуда мне знать?
Тонкая веточка нара с тремя развернувшимися листочками и двумя еще закрытыми почками... Это очень походило на знак какого-нибудь ордена. Но какого? После того, как Мир изменился, их развелось больше, чем грибов после дождя. И больше чем у половины нар встречался в символике. Может, стоило поинтересоваться в деревне, хотя, что могут знать простые крестьяне? Но ведь призрак появился там не просто так?
На полог легла тень. Я сжала медальон в кулаке, ожидая увидеть Шеана, но это был другой лис, намного моложе и без отблесков холодной стали в глазах.
- Госпожа кинаши, пожалуйста, не покидайте повозки, - он говорил почтительно, старательно избегал моего взгляда.
- Что случилось? - тут же насторожилась я, делая попытку привстать.
- Госпожа, оставайтесь на месте. Впереди патруль вирийцев, - лис склонил голову и опустил полог. Почти сразу же повозка остановилась.
"Что здесь делают вирийские воины? Разве территория их башни не южнее?"
Я прислушалась: в отдалении звучал голос Шеана, напряженный и резкий, но слов разобрать не удалось. Мои руки потянулись к кинжалу, отвязали его от пояса. Великая глупость - мне нечего было противопоставить натренированным вирийским убийцам. Добраться до меня они смогут, только вырезав всю охрану, состоявшую из отличных бойцов. Разве их остановит невзрачный клинок в неумелой руке?
Снаружи захрапели кони, лязгнула сталь, извлекаемая из ножен. Кто-то закричал, почти зарычал, низко и страшно. В голове стразу возник образ Шеана, наклонившего голову, оскалившегося, бросающегося на противника. Я осторожно подползла к пологу, пытаясь хоть что-то рассмотреть сквозь узкую щель между тканью. Но увидела только пыль, поднятую с дороги, тяжелыми клубами заслонившую небо. Кто-то вскрикнул. Вслед за странным чмокающим звуком раздался глухой удар. Моя ладонь вспотела и с трудом удерживала истертую рукоять кинжала. Губы прошептали:
- Роза распустилась на груди, роза отразилась на клинке. Сталь. За мою победу награди ты меня, моя печаль...
Великий Таэранг, как же ошибались мои друзья, сочиняя такие вот сопливые баллады! Вряд ли они хоть раз сами видели настоящую человеческую смерть, иначе не сравнивали бы развороченную грудную клетку с цветком. А мне ведь и самой нравились подобные романтические строки... Дура!
В воздухе потянуло запахом крови. Я испуганно отшатнулась в глубь повозки, одновременно осознавая, что снаружи все стихло. Звук неспешных шагов, все ближе и ближе. Кто сейчас приподнимет полог? Лис или вириец? Я попыталась поудобнее перехватить кинжал, но он выскользнул из ладони и затерялся в подушках.
- Ты в порядке, кинаши?
- В полном, - буркнула я, с трудом узнавая в этом человеке Шеана. Плащ, наплечник и правая сторона кожаного доспеха были в крови, темной, успевшей частично впитаться в ткань. На лице тоже виднелись припорошенные пылью красные росчерки. Меч он до сих пор держал в руке.
- Хорошо. Сейчас парни уберут трупы с дороги, и мы поедем дальше.
Едва упал полог, я кинулась судорожно искать упавший кинжал. Шеан был ранен, или это кровь убитых им? Сколько же их было? И что станет с телами, неужели их даже не похоронят? Таэранг, да о чем это я? Кто будет хоронить собственных врагов?
Руки нашарили среди подушек кинжал, пальцы путались в завязках, пытаясь вернуть оружие на пояс. За что Великий посылал мне такие неприятности? С тех пор, как ночью я столкнулась нос к носу с лисами, вокруг то и дело происходили всякие гадости! Может, он хочет таким вот способом остановить меня? Так пусть лучше останавливает Релай и ее воинов!
Повозка дернулась и поехала, почти сразу же слегка просела и вновь выровнялась. Мое богатое воображение живо нарисовало картину: колеса проваливаются в ставшую мокрой от пролитой крови дорогу, окрашиваются в красный цвет и катятся дальше, оставляя за собой жуткий багряный след... Я с трудом сдержала себя, чтобы не выглянуть и не проверить, так ли все на самом деле. Уж очень боялась увидеть подобное вживую.
С этого момента лисы стали вести себя намного осторожнее: часто останавливались, выслали вперед двоих разведчиков. Ближе к вечеру Шеан приказал одному из своих ребят постоянно находить рядом с повозкой. Воин, получивший приказ, оказался тем самым, предупредившим меня о вирийцах. Я уже начала сходить с ума от тоски, поэтому откинула полог в надежде хоть на какую-нибудь беседу.
Он отвечал неохотно, но без свойственной его командиру сухости. Наверное, парень действительно верил в то, что на меня могли напасть в любой момент, поэтому боялся отвлекаться на разговоры. Единственное, что мне удалось узнать сразу, так это как его звали. Кин, имя было довольно распространенным в землях рядом с Киреноидской башней. Да и внешность казалась характерной для тех мест - прямые черные волосы, темные глаза, минимум растительности на лице. Сомнений почти не оставалось: в отличие от Шеана воин родился и вырос в Киреноиде.
Дорога все еще шла среди степей, но горизонт уже уродовался темной полосой леса, все чаще стали встречаться кустарники. Кое-где попадались целые островки молодой поросли, отвоевывающей у трав место под солнцем. Я попыталась высунуться из повозки, чтобы больше увидеть, но Кин при этом так дернулся, что мне показалось разумным впредь так не делать.
- Госпожа кинаши, пожалуйста, аккуратнее, - его голос звучал чуть ли не умоляюще.
- Да что со мной случится? - удивилась я, подкладывая себе под спину подушку, - Не вывалюсь же, в конце концов!
Воин смутился, решив, что умудрился невольно обидеть меня. Смешной он какой-то, наверное, совсем недавно стал лисом. Ему не хватало еще разве что покраснеть... хотя, чего я над ним глумлюсь? Не всем же бесчувственными быть! Мне и Шеана в этом отношении достаточно.
- Я просто хотела увидеть, что впереди происходит. Ну, раз ты так за меня переживаешь, то давай, сам рассказывай.
- Что рассказывать? - не понял Кин. Долго вглядывался куда-то вдаль, потом вновь повернулся ко мне. Я сначала решила, что он, действительно, что-то высматривал на горизонте, но потом поняла: парень боялся, что командир не одобрит нашу беседу.
- Ну, скажи хотя бы, сколько до ближайшей деревни еще ехать? А то, честное слово, в этой повозке я себе уже всю попу отсидела!
А вот теперь он, действительно, покраснел. "Ну надо же, какие мы воспитанные! При слове "попа" нас, оказывается, в краску бросает!" - я недобро улыбнулась, вспоминая, как вчера веселились воины.
- Что-то случилось? Или "моя задница уже вся в синяках" будет гораздо понятнее?
Кин не знал, куда деться, отвернулся, некоторое время разглядывал что-то в синеющих небесах.
- Я и с первого раза все понял...
"Великий Таэранг, неужели обиделся? Мальчик, да сколько тебе лет? И в какой семье ты воспитывался, если шуток не понимаешь?"
Так, это было уже интереснее. Если кроме Шеана все остальные в моем эскорте оказались такими вот лопухами, то шансы на успешный побег сразу вырастали. Я задумалась, пытаясь прикинуть, как можно использовать Кина. В голову тут же полезла всякая ерунда, никоим образом не совместимая с жизнью. Да, плести интриги было не по моей части, да и зачем музыканту могло понадобиться это умение? Ладно, попробую сориентироваться на месте. Уж что-что, а экспромты мне всегда удавались.
- Мы не будем останавливаться в деревне, - наконец, возобновил нашу не очень-то приятную беседу Кин.
- В смысле? Будем ехать всю ночь? - этого еще не хватало! С запада начало тянуть холодом, без труда находящим себе путь сквозь тонкую ткань моей одежды. Так и замерзнуть не долго, а костер в повозке не очень-то разожжешь!
- После того, как мы с вирийцами столкнулись, командир решил изменить маршрут. Мы сейчас едем по северному тракту, он подальше от их земель. - воин заметил мой задумчивый взгляд и истолковал его по-своему, - Не думай, Шеан не боится этих крыс! Но он решил поберечь наши силы...
Кин резко умолк и подобрался. Лицо приняло то самое выражение, которое так раздражало меня в их командире. Я уже собиралась что-то высказать по этому поводу, как возле повозки появился Шеан. Вот же, вспомнишь на ночь глядя!
- Кинаши, за каким проклятием ты вылезла?! - он направил коня ко мне и резким движением руки задернул полог.
Я так и осталась сидеть, недоуменно хлопая глазами. А мне-то казалось, что страшнее этот человек уже не станет! Большая ошибка! Надо было видеть эти прищуренные глаза, гневно разувавшиеся ноздри и жестокие складки около рта.
- Через час останавливаемся, - послышалось снаружи. - Сейчас свернем, а там уже леса пойдут... И вот что: если она еще раз решит подышать свежим воздухом, вправь ей мозги. Это приказ!
Я дождалась, пока не стихнет стук копыт, и потянулась к пологу. Вот возьму и открою, назло Шеану и всему его отряду! А потом посмотрим, кто кому мозги будет вправлять! Ур-р-род!
- Госпожа, - Кин говорил очень тихо, почти шепотом, - Не злитесь на него. Лучше уж на меня. Командир - великий воин, он никогда просто так не кричит.
Рука сама опустилась. Желание устраивать скандал моментально улетучилось. Что толку препираться с парнем, души не чаявшим в самом отвратительном человеке, какого только я встречала на своем пути! Уткнется глазами в землю и будет молча сносить все удары. Так я не то, что удовольствия от перепалки не получу, но еще и горло посажу зазря! А ведь Кин, действительно, боялся, что Шеан вызвал гнев кинаши. Правильно, будь на моем месте настоящий темный охотник, он бы уже давно повесил на Лиса проклятие повеселее.
Я раздраженно откинулась на большие подушки, обняла маленькую, прижав ее к груди, и прикрыла глаза. "Еще несколько дней в этой дурацкой повозке, и я разучусь ногами ходить", - почему-то подумалось мне, - "А также играть на гитаре, петь песни и сочинять баллады. А там можно, действительно, становится кинаши и идти разбираться со всякими ши!"
Не знаю, может быть Шеан и выбрал дорогу подальше от Вирийской башни, но то, что она была куда более непроходимая - абсолютная истина! Повозку подкидывало на кочках с частотой где-то раз в минуту. Великий Таэранг, да сколько можно надо мной издеваться!
Наверное, мои гневные восклицания все-таки коснулись ушей бога, потому что вскорости мы остановились. Не дожидаясь разрешения, я вышла наружу, разминая онемевшие ноги. Давным-давно наступила ночь, взошедшая луна едва виднелась из-за крон высоких деревьев. Было прохладно и сыро, в лесу, не смолкая, тренькало и квакало.
Рядом со мной остался только Кин, все остальные лисы были заняты разбивкой лагеря. Темнота не позволяла видеть их всех, и самое главное - я не смогла отыскать Шеана. Уж лучше знать, где он находиться, нежели потом обнаружить его у себя за спиной.
- Замерзла? - участливо поинтересовался Кин, заметив, как я пытаюсь посильнее закутаться в легкое одеяние, - Ничего, сейчас разожгут костер, и ты сможешь согреться.
В подтверждение его словам защелкал кремень, разбрасывая искры, вспыхнула сухая древесина. По стволам заплясали размытые пятна теплого света, осветились склоненные над костром лица, непривычные, словно с запавшими глазами. Мне очень хотелось подойти поближе, а еще лучше присесть, вытянуть озябшие ноги, погреть ледяные ладони над языками пламени. Но тот факт, что рядом будут находиться еще шестеро совершенно чуждых мне людей, останавливал. Не хватало еще постоянно ловить на себе насмешливые взгляды...
- Госпожа, не стойте, совсем замерзните, - Кин аккуратно приобнял меня за плечи, повел к костру. Чего он со мной так носится? Других дел, что ли, нет?
Лисы молча подвинулись, освобождая мне место возле костра. Их лица были серьезными, нахмуренными; время от времени кто-нибудь оборачивался, пытаясь рассмотреть что-то в лесной тьме. Казалось, все они беспокоились, ожидая чего-то. Я попыталась проследить направление их взглядов, но увидела только толстые стволы деревьев, сливавшихся чуть дальше в сплошную стену.
"Наверное, ждут, когда Шеан вернется. Да, кстати, где он?"
- Кин, - я осторожно тронула воина за рукав, - Куда пропал твой командир? Мы уже сколько сидим, а он до сих пор не появился.
- Не знаю. Раз ушел, значит, по делу.
- И что, даже искать не будете? - я придвинулась еще ближе к согревающим языкам пламени, сразу почувствовав опаляющий жар на лице.
- Зачем? - искренне удивился Кин, - Командир не такой человек, чтобы бесследно пропадать в лесах. А даже и случись чего... - он не договорил, пристально разглядывая меня, - Все никак не согреетесь? Давайте, я вам шерстяное одеяло принесу, у меня в седельной сумке есть.
Он рывком поднялся на ноги и исчез в темноте. Я так и осталась сидеть с открытым ртом, даже фразу не успев начать. Без моральной поддержки этого молодого лиса стало очень неуютно: четверо воинов молча переглядывались между собой, бросая настороженные взгляды и в мою сторону. Ожидали, что кинаши вздумает выкинуть какой-нибудь фокус на ночь глядя? Или наоборот, надеялись на мою защиту? Точно, надо будет перед сном к веткам пару колокольчиков привязать. Я придвинула сумку к себе поближе и начала неторопливо распутывать завязки.
Вернулся Кин, неся в руках обещанное одеяло, накинул мне его на плечи. Сразу стало гораздо теплее.
- Спасибо, - я попыталась изобразить самую приятную улыбку, на какую только была сейчас способна. Видимо, получилось не очень, потому что Кин слишком поспешно отвернулся и уставился на языки пламени, - Послушай, но если никто из вас не волнуется за судьбу Шеана, то почему все такие дерганные?
- Ну как же, госпожа... Близко Мертвые Степи. Вот они и волнуются.
- А ты?.. - и тут я осознала весь смысл сказанного Кином, - Как это: "близко Мертвые Степи"? Разве до них еще не пара дней пути?
- Если бы мы все так же ехали по южному тракту, то так оно и было бы. Но мы же свернули на северный. Он, конечно, почти зарос, зато к завтрашнему вечеру будем на месте... Все в порядке?
Я растерянно кивнула. Вот считай, почти и закончилось мое путешествие, быстро и глупо. Оставалась последняя ночь, чтобы успеть хоть что-то сделать. В ушах бешено застучало, перестало хватать воздуха, меня замутило.
- Я сейчас вернусь, - я поднялась медленно, не чувствуя собственных ног.
"Бежать, пока есть такая возможность. Куда угодно, только подальше от Мертвых Степей!"
- Вернись на место! - кто-то грубо толкнул меня обратно к костру. Я упала, запутавшись в подоле, и больно ударилась копчиком о землю. Кин бросился было ко мне, но остановился под тяжелым взглядом Шеана.
- Сейчас двое останутся на страже, все остальные - спать. Часовые сменятся через четыре часа, - он умолк, задумчиво оглядывая воинов.
- Командир, позволь мне остаться на страже! - Кин вскочил с земли, частично заслонив меня от глаз Шеана.
- Не позволю. Тебе завтра весь день охранять кинаши, поэтому - высыпайся.
Командир лисов перешел на другую сторону костра, присел рядом с воинами и начал что-то тихо говорить им. Я попыталась прислушаться, но гул в ушах не позволил услышать ни слова. Потом двое лисов встали и исчезли из виду, возвратившись с такими же одеялами, как и то, что отдал мне Кин. Шеан хмуро смотрел в нашу сторону, потом поинтересовался:
- Кин, за коим шенгром твое одеяло на кинаши? Решил через день слечь от лихорадки? В таком случае можешь прямо сейчас собирать свои вещи и пешком идти обратно!
Я тут же стянула с себя одеяло и притянула его Кину, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Плечи и спину обдало холодом, но было не до этого. Меня бы трясло все равно, будь на мне хоть с десяток таких одеял.
- Отдыхайте, - Шеан поднялся.
- Шеан, подожди! Мне надо поговорить с тобой! - не знаю, что заставило меня сказать это. Слова сами вырвались, превратившись в крик.
Лис замер и ожидающе посмотрел на меня. Я вскочила с земли и быстрым шагом подошла к нему.
- Что, кинаши, не хочется идти в Мертвые Степи? - сквозь зубы прошипел он, очень тихо, поэтому сидевшие рядом воины ничего не услышали.
- Не хочу, - так же тихо ответила я, - Я не вернусь оттуда живой.
- Тогда, - тонкие губы исказила кривая усмешка, - Я привезу обратно твой труп.
И Шеан отвернулся, собираясь уйти.
- Шеан! Шеан, шенгр тебя загрызи! Я не все сказала!
- А мне все равно, что ты еще собираешься сказать, - бросил Лис через плечо, - У меня есть приказ, и пока я жив, я буду его выполнять.
Я устроилась поближе к гаснувшему костру, подложив под голову сумку. Напротив меня Кин делал вид, что спал, но на самом деле встревожено рассматривал мое лицо. "Подумаешь, глаза красные, чего такого? А вот как я буду выглядеть завтра под вечер, когда Шеан повезет мой труп к Релай... Вот это, действительно, занятное зрелище. Жаль, я его не увижу".
Сзади послышались шаги, и к моим ногам что-то упало.
- Укройся! - заметив, что я не совершенно не реагирую, Шеан прорычал, - Укройся, взбалмошная девчонка! Мне твои обиды, что мухе большие яйца!
Не дождавшись повиновения, Лис сам развернул одеяло и накрыл им меня с головой.
Задремала я только ближе к рассвету, замерзшая и испуганная. Рядом постоянно ходил часовой, а затылком я все время ощущала присутствие Шеана. Можно было спорить на все две души сразу, что он тоже не спал, не сводя глаз с моей спины.