Аннотация: Написана для конкурса Морозко 2009-2010. По мотивам шотландской и ирландской мифологии. С теплом вспоминая родителей.
По мотивам ирландской и шотландской мифологии.
С теплом вспоминая родителей.
Давно или совсем недавно, в Шотландии, Ирландии, а может, и какой другой стране жил один мальчик неполных десяти лет от роду. Да он и сейчас там живёт, только совершенно вырос и его теперь не узнать. Так вот, мальчик этот - кажется, его звали Дик - был вполне хорошим мальчиком. Он каждый день ходил в сельскую школу, и в деревенскую церковь по воскресеньям, и часто помогал маме по хозяйству - собирал в лесу торф и хворост для растопки очага.
Это было очень важно, потому что жили они с мамой только вдвоём и очень бедно, в маленькой хижине из камня у кромки самого густого леса, который только можно себе представить. И если не поддерживать в очаге тепло, зимой они запросто могли замёрзнуть насмерть.
Ну, вдвоём они справлялись и как-то сводили концы с концами.
Всё бы и ничего, но вот только становился Дик донельзя упрямым по вечерам, когда надо было ложиться спать.
Потому что ему хотелось всю ночь сидеть перед очагом, смотреть на огонь и воображать себе разные страны, в которых он побывает, когда вырастет. В игре пламени чудились ему то причудливые животные и растения, то вооружённые до зубов войска и армады огненных кораблей. "Полный вперёд!" - кричал мальчик, представляя себя капитаном флагманского корабля. "Левая шеренга - в атаку!"- кричал он, воображая себя самым главным генералом.
И вот в ночь перед Рождеством, а ей предшествовал один из тёмных, снежных и особенно холодных зимних дней, когда ветер завывал в трубе, и бился в окна каменной хижины, и рвал солому с крыши, маме надоело его уговаривать. Потому что новая книжка была прочитана - она была о-очень тоненькой, съедены крылышки праздничного гуся - только на них и хватило денег, допит чай с пирогом, а уютные деревянные кровати под лоскутными одеялами давно ждали своих хозяев.
Мама положила книжку на скамью и сказала в сердцах:
- Ну и сиди тут, пока тебя не заберёт злая ведьма, что живёт у нас на чердаке! Слышишь, вон она завывает!
И вправду, как только мама выговорила эти слова, вой в трубе как будто усилился. Как будто можно было различить чьё-то злое бормотание: "Я тебе покажу-жу-у! Ш-шпать иди-и-и-у!".
Дик насторожился, но сделал вид, что ему вовсе не страшно.
- Никаких ведьм и колдуний нет, мама. Я уже давно не маленький, чтобы верить в такую ерунду.
- Ну и сиди. Вот спустится вниз страшная Банша Рафтери, тогда и узнаешь. А я пойду спать, - с этими словами мама взяла свечу - а она была у них единственной и последней - и вышла из комнаты.
Пламя из очага давало отблески на стены и потолок каменного домика. Тени от предметов причудливо колебались, и стало казаться, что деревянная скамья снялась с места и вот-вот запляшет по комнате, часы с кукушкой ползут вниз по стене, а портрет дедушки на стене зловеще подмигивает обоими глазами.
Дику стало на самом деле страшно. Он уже приподнялся со стула, чтобы идти вслед за матерью, но вспомнил, что весной ему исполнится десять лет и он совсем уже взрослый мужчина. Поэтому он опустился обратно, чуть прикрыл глаза и стал снова смотреть на огонь.
Долго он так сидел, может, и задремал, потому что привиделись ему между полуприкрытых век длинные огненные жирафы и рыжие полосатые тигры. Но вот часы на стене пробили полночь.
Звякнули кастрюли на полке у очага. Упала и покатилась жестяная тарелка. Стукнула деревянная ложка, и раздалось негромкое чавканье.
Дик вскочил на ноги. Сердце его подскочило к горлу, а потом будто и совсем выпрыгнуло прочь. Огонь в очаге уже почти догорел, и в комнате сгустилась тьма.
Лишь неясная тень метнулась от очага к порогу хижины и обратно.
- Ты меня не видел! Не видел! - пропищал чей-то голосок. - Ох, и попадёт мне матери, если она узнает!
- Кто ты? - выдохнул Дик, унимая дрожь в коленках.
Мальчик всматривался в темноту, пытаясь разглядеть гостя в неверном свете тлеющих углей.
- Я - маленький Брауни. Ой! - и существо зажало себе рот ладошкой. - Теперь она точно меня накажет. Нас, брауни, никто не должен видеть. Только кошки. А ты человек...
- Я вообще-то не совсем взрослый ещё. Может, я не в счёт?- Дик понял, что существо очень его боится, ничуть не меньше, чем он сам, и совершенно успокоился.
Брауни выглядел как маленький мальчик, в рубашке и штанишках, только небольшого росточка, ну, вам где-то по колено будет. Одно только "но" - вместо ботинок у него были копытца, а на голове - что это там, над острыми ушками?- да, это маленькие и совсем не острые рожки.
- Не бойся, я тебя не обижу, - Дик подошёл поближе.
- Мы, брауни, только по ночам выходим, чтобы хозяйкам помогать: пол подмести, крупу перебрать, посуду помыть, какая вдруг грязная осталась. Бук лесных распугиваем, чтобы в дом не совались. Знаешь, сколько их ночами набегает? И в окна лезут, и в дверь, и в трубу. А вы вот спите сладко и ничего не знаете, - Брауни вдруг обиженно надул губы. - Хозяева нам обычно поесть оставляют - молочка или кашки, нам много и не надо. А сегодня твоя мама совсем ничего не оставила. Так, кастрюльку из-под похлёбки поскрёб...
Дик покраснел, полез в карман и достал сбережённый с ужина кусок пирога, завёрнутый в чистый лоскут:
- На вот, держи. Ты извини, пожалуйста... Наверное, мама просто забыла. Потому что со мной ругалась.
- Ладно, - Брауни повеселел, зачавкал. - Вкусно-то как. А чего ты с мамой не поделил?
- Она меня спать укладывала, как маленького. Говорила, если вовремя не лягу, придёт ведьма, Банша Рафтери, и меня заберёт, - Дик рассмеялся. - А тут ты!
- Эфтомаммо, - с набитым ртом прочавкал Брауни.
- Чего? - Дик округлил глаза.
- Мама это, говорю, моя. Банша. Да ты не бойся, она спит сейчас на чердаке. И твоя тоже посапывает, сам видел. Давай лучше в догонялки играть!
Ловкий Брауни прыгнул на скамью, Дик, недолго думая, за ним. Брауни на стол - Дик за ним, хохоча и сшибая ногами чашки. Брауни со стола на стул - Дик за ним. Опрокидывая стулья и скамейки, мальчишки носились друг за другом по комнате. Догонят, и давай друг дружку в шутку тузить. Дику от крошечных кулачков совсем и не больно, а вот малышу Брауни, хоть и старался Дик его ненароком не обидеть, пару раз прилично досталось - не рассчитал, видно, силу с раннего детства привыкший к труду мальчишка.
Грохот стоял, конечно, на весь дом, да, видно, обе женщины - и Пегги, мать Дика, и злая Банша Рафтери - так утомились за день в хлопотах, что ни одна из них до сих пор не проснулась.
Но вот Дик разбежался и прыгнул через стул, да так неудачно, что упал прямо на рождественскую ёлку. Ёлка покачнулась и макушкой зацепила настенные часы. Часы упали на пол и от сильного удара, будто испугавшись, заново стали громко отбивать полночь.
- Ага, - раздался с чердака страшный голос, и задрожавший Дик вместе с малышом Брауни забились под стол со страху. - Я сейчас с этих мальчишек шкуру сдеру, только спущусь вниз.
Завозилось в трубе, заворочалось, и в потухший очаг сверху посыпались куски сажи.
- Беги! - завопил Брауни Дику. - Прячься в кровати, спящих Банша не трогает! Не то она увидит мои синяки и подумает, что ты меня нарочно побил.
Дик в ужасе бросился из комнаты прочь. И всё же, когда выбегал, то успел краем глаза увидеть лохматую руку с длинными-предлинными красными ногтями, которая высунулась из камина и за шиворот ухватила плачущего малыша Брауни.
Дик забился под одеяло, весь дрожа, накрыл голову подушкой, да так и не уснул до самого утра. На рассвете мать, заглянувшая в гостиную - а она же была и кухней, как вы понимаете, потому что домик был совсем маленьким - только покачала головой, увидев полный разгром и кучу золы у очага, которая ссыпалась из трубы.
- Видно, побывала здесь ведьма Рафтери. Ох, как бы и сегодня ночью чего не случилось!
До смерти перепуганный Дик вечером лёг в кровать, не дожидаясь уговоров матери. И на следующий вечер, и после тоже.
Но ничего не случилось - ни в эту, ни в последующие ночи. Никто больше не возился на чердаке, не вздыхал и не завывал вечерами тоскливо.
Да только вот и малыш Брауни перестал ночами хозяйничать на кухне, о чём Дик втайне очень сожалел.
Видно, решили они с матерью ведьмой, что не место им в такой бедной хижине, где даже в рождественскую ночь для брауни еды не оставляют.
Впрочем, лет через пять, когда Дик совершенно вырос и нашёл работу по силам, и стали его звать полным именем - Ричард, и они с мамой переселились в хороший дом, гораздо больше и теплее старого, где всегда был огонь в очаге и вдоволь еды, вот тогда-то... Ну, об этом уже в другой сказке.