Альм Лара : другие произведения.

"Мужчина". Новелла 1. Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   На пороге стояла Она. Моя долгоиграющая любовница и супруга человека с расшатанной нервной системой.
   - Привет, - привычно поприветствовала женщина и переступила порог.
   Я не удивился приходу, несмотря на то, что ее визит в мой дом случился впервые. В основном мы встречались за городом, в небольших гостиницах, куда приезжали поодиночке, соблюдая конспирацию. Не стану утверждать, что я не скучал по ней. Как не могу уверять себя и ее в том, что думаю и мечтаю о чужой жене каждую минуту своей вольной жизни.
   Но это было в прошлом. Теперь я со щенячьим восторгом радовался ее приходу, который разбавил мое пугающее одиночество, но упорно молчал - не хотел соревноваться с лирикой любимого поэта, звучащей в моей голове.
   - Ты не рад? - спросила она, знакомо щурясь, отчего от глаз пошли морщинки-лучики, которые ее не старили, напротив, превращали в хитрую девчонку, готовую к проделкам.
   Из меня полилась музыка стихов.
   - Очарованье свое вносишь ты даже в разлуке.
   - Мне уйти?
   Стихотворного ответа я не нашел, поэтому переключился на ласкающую прозу.
   - Когда ты рядом, я на вершине счастья!
   - Сделаем вид, что ты говоришь чистую правду, а я тебе верю, - с улыбкой произнесла она и обвила мою шею руками.
   Поцелуй унес из головы все мысли: и плохие, и хорошие, и умные.
   Она оборвала наш непрозаический поцелуй на самом интересном месте, за которым должна последовать передислокация в спальню с одновременным освобождением от ненужных одежд. Я удивленно взглянул на нее сквозь пелену тумана чувств.
   - У тебя мало времени?
   - У меня никогда не бывает свободного времени в избытке, я нахожу его лишь для тебя.
   - Обожаю деловых женщин, которым не нужны песнопения в их адрес.
   - Ты не прав, любой женщине даже легкий комплимент служит глотком воздуха. И не делай вид, что впервые об этом слышишь. Можешь перед другими дамочками прикидываться любовником на час, который между делом вставляет пару лирических строк. И еще пару оставляет на расставание. Бедный Блок, - нарочито вздохнула женщина, - лежит и не знает, что его стихи используют в целых охмурения дамочек все возрастов.
   - Каких дамочек? - я вскинул брови, сложив их домиком с покатой крышей. - Ты и только ты!
   Она приложила указательный палец к моим губам. Я не удержался и поцеловал его, при этом моргнул глазами, показывая, что я нем, как человек с кляпом во рту. Ухоженный пальчик-замочек повернулся с ребра на подушечку и осторожно изучил мои распухшие после поцелуя губы.
   - Нил, ты... образец сексуальности и мужской красоты, - аккуратно подобрала она определение. - Поэтому бабы на тебя и виснут... Одно меня удивляет, как тебе удается подводить черту под отношениями? Или особо назойливых ты лишаешь жизни?
   Я непроизвольно отпрянул и по-новому взглянул на свою любовницу. Естественно, как женщина высокого ума, не заходящего за разум (отношения со мной - исключение), она догадывается о коротких адюльтерах, но никогда не заявляет об этом вслух. Считает, что имеет на меня такие же права, как и все остальные. Или чуть больше. Или не имеет вообще. Она не жена, а любовница. Чужая жена, которая не может строить планы на дальнейшее развитие наших отношений. Нам хорошо вместе. Встретились, провели чудесно несколько часов без взаимных притязаний. Она не твердит каждую минуту: "Ах, как я тебя люблю!" При этом не заглядывает мне в глаза и вопрошает: "А ты меня любишь?" Ограниченная по времени связь с последующим расставанием не успевает обрасти мхом глупых вопросов. Долгоиграющая любовница ведет... вела до сих пор правильную игру, негласно установленную мною. Ни о чем не просила, ничего не требовала, отдавала себя без остатка пару раз в неделю, и я не скупился на плотскую любовь. Физически обладал ею и не выворачивал душу наизнанку. Иногда мне казалось, что Она хочет большего. Я читал это по ее серым глазам, в которых плескался вулкан умело подавляемого чувства. Изредка оно переливалось через край, она ловко превращала его в животную страсть и набрасывалась на меня. Поначалу я принимал это за сексуальный голод. Но любые отношения, даже проходящие на высоком постельном уровне, со временем приедаются. Исчезает первоначальная новизна и желание познания. Время шло, график наших отношений не показывал резких падений вниз. Он полз горизонтально, иногда делая скачки вверх, когда разлука превышала семи дней. И как назвать такие отношения между мужчиной и женщиной? Ровными сексуально-партнерскими? Кто в это поверит, тот полный балбес! Или человек, который пудрит себе мозги, не желая докапываться до истины. Это я про себя... А Она? Я знаю, что эта умная деловая женщина может быть необузданной тигрицей, делающей вид, будто поддается дрессировке. Как следствие - ревность. Как следствие - косвенное перевоспитание. Любовница больше не желает делить меня с другими женщинами, поэтому нашла способ воздействия на мои мысли, хаотично блуждающие в взбалмошной мужской голове. Способ нетривиальный, но по ее мнению, способный дать быстрые результаты. Не надо вести наблюдение за мужчиной, увиливающим от настоящего крепкого чувства, носящего простое название - Любовь. Женщина нашла помощника, прошедшего школу жизни за высоким забором с колючей проволокой, снабдила авансом, поставила задачу и процесс пошел. На пути к выздоровлению от посторонней женской зависимости появилась первая галочка. Первый этап пройден - труп Юноны Шиндрик произвел на меня сногсшибательное впечатление. Теперь заказчица, вопреки конспирации, пришла в мой дом, желая убедиться в эффекте, оказанном на меня первоначальным этапом воспитательного процесса, а заодно и решить, стоить ли продолжать?
   - Почему ты молчишь и так странно на меня смотришь? - прервал цепь моих умозаключений игривый голос долгоиграющей любовницы.
   - Задумался. - брякнул я.
   - Не можешь решить, смог бы убить человека?
   Желая оттянуть ответ на каверзный вопрос, я обнял ее за талию и увлек в кухню, посчитав спальню неподходящим местом для ведения искусно завуалированного допроса, который я намеревался ей устроить. Зная ее пристрастия, я сварил крепкий кофе непроглядной черноты, переместил его из турки в изящную чашку, положил две ложки сахара и придвинул к ней.
   Все это время женщина с интересом наблюдала за моими ловкими движениями, подперев ладонью подбородок и покачивая перекинутой коромыслом ногой. Заполучив чашку, исходящую ароматным паром, она стала совершать вращательные движения ложкой, создавая круговерть. Не так в фарфоровой посудине, как в моей голове, распухающей от прибытия новых идей разного значения.
   Теперь мне захотелось понять разницу между любовницей и любимой женщиной. Сравнить и высчитать расстояние между ними? Целая пропасть и невозможность возведения надежного моста? Или один шаг, если удалить недосказанность?
   Любовница созвучна со взрывными эмоциями на ложе любви и уютным комфортом, которым она окружает уставшего мужчину. Она не переходит гласно или негласно установленных границ. Если девушка становится нарушительницей, то ей дают отставку, и на ее место берут другую, более понятливую. При этом на признания в любви накладывается табу, или они допускаются, но без ответных заверений. Для любовницы отводится спецдень, словно это не интимная встреча с желанной женщиной, а заседание совета директоров, проходящего по средам, или банный день в мужской компании, установленный на пятницу. Ты находишь простое объяснение, почему в такой-то день недели отсутствуешь вечером дома. Это для варианта, когда любовник связан узами брака. Если не связан, как и его любимая женщина, то отношения двух сторон противоположного пола со временем переходят в более серьезные, с направлением на брак. Когда-нибудь, может быть, эти двое решаться на заполнение определенной страницы паспорта. Или устанут друг от друга и разбегутся в разные стороны.
   В моем варианте все сложно - я холост, она замужем за чудовищем, нареченным так не только за внешний вид, но и за методы обращения с людьми, посягающими на его собственность. Все способы ему доступны, все способы ему подвластны. Но сейчас не об этом. Почему я вдруг задумался, кем является эта женщина для меня? Еще недавно я легко определял ее в любовницы. Она чужая жена, чужая любимая женщина, раз супруг в ней души не чает. И, наверное, в отличие от меня ежедневно напоминает о своем глубоком чувстве. Напоминать и любить по-настоящему, а не изводить, разные понятия. Любящий мужчина сразу улавливает охлаждение, пытается разобраться в причинах и старается измениться ради любимой женщины. Ее супругу глубоко плевать на мысли, чувства и желания любимой женщины. Любимой безответно. Она - вещь. Она - любимая тумбочка, которая должна стоять в отведенном ей углу и радовать глаз. Если тумбочка вдруг заговорит и выскажется супротив, но может ощутить на себе суровый нрав хозяина.
   И это любовь? Пусть и односторонняя...
   - Ты его любишь? - впервые вырвалось из меня.
   Она поперхнулась кофе и закашлялась. Я ласково постучал ее по спине и подал стакан воды. Галантность всегда была моим коньком. Но сегодня к ней примешалась настоящая забота и внимание.
   Умная женщина обладает легким чувством юмора, тактом и умением выруливать без потерь из запутанных ситуаций.
   - Я не хочу обсуждать с тобой мои отношения с мужем! - спокойно констатировала Она, передернув плечиками. - Я понимаю, что любопытство - средство познания нового, но средство слишком мелкое для тебя. И порочное.
   - И все же? - не ушел я с выбранной позиции, за которой должно последовать нападение.
   - А почему ты требуешь от меня правдивого ответа, а сам ловко увиливаешь? - хмыкнула женщина.
   - Ты про вчерашнее убийство?.. Так я не при делах... Или ты сомневаешься?
   - Не знаю, - после недолгого раздумья заявила она, настойчиво пряча от меня глаза.
   - Вот те раз, - выдохнул я. - Если даже ты...
   - Даже я? - перебила Она. - Ты вознес меня над всеми остальными почитательницами твоей неземной красоты?
   - Ты это ты, - глубокомысленно изрек я. - И все же...
   - Нил Петрович, я Вас сегодня не узнаю! - восторженно сказала долгоиграющая любовница. - Задаете вопросы, желаете докопаться до понимания моих отношений с человеком, который живет со мной под одной крышей.
   - Стоп! - поспешил вмешаться я. Для продолжения начатой фразы мне требовался глоток холодной воды, что я быстро воплотил в реальность. - Я все понял! Ты сама себя выдала, обозвав его человеком, живущим с тобой под одной крышей! Не супругом, к которому в твоем сердце еще теплится угасающая любовь. Не назвала его по имени, что подтвердило бы твое уважение к нему, к его чувству к тебе. Значит, ты его не любишь и никогда не любила, а он думает, что любит тебя, а на самом деле...
   - А на самом деле ему приятно иметь рядом женщину, которую не стыдно вывести в свет. И которая может вести беседу на разные темы, а не только о длине ногтей и модных в этом сезоне тряпках. Это поднимает его престиж и подтверждает его умение разбираться в людях. - закончила она за меня. - Но почему у тебя это вызвало такую озадаченно-счастливую улыбку?
   Я непроизвольно прикрыл рот ладонью.
   - В этом ты весь! Не умеешь быть настоящим, открытым. Человек в железной маске, вот ты кто!
   - Беру пример с тебя!.. Но кое- что начинает проясняться, - удовлетворенно заметил я.
   - Касательно меня?
   - Касательно тебя!
   - Мне не нравится выражение твоего лица. Будто ты увидел огромную муху, севшую на твой бутерброд... Наверное, мне лучше уйти... - сказала она, но с места не сдвинулась.
   - А зачем приходила? - спросил я беззаботно-напускным голосом.
   - Хотела посочувствовать.
   - Это я понял. Как понял, что ты... относишься ко мне гораздо сложнее, чем хочешь показать. Мужа ты презираешь, а меня... - я споткнулся. Зачем я сам подвожу ее к выяснению отношений? Хочу услышать в нелегкую минуту жизни, что рядом есть еще один человек, кроме Потапа, которому не безразлична моя судьба? Или пытаюсь выудить из нее признание в любви, которое служит доказательством ее собственной вины. Эта женщина устала ходить в любовницах и хочет стать любимой женщиной стоматолога Желязко... Мысли заметались в голове, как разбуженные посредине ночи птицы, и в результате смешения родилась новая идея. Неправоправные действия, назовем их мягко-корректно, направлены на другого человека. Целью является не перевоспитание любовника, а устранение нелюбимого мужа, как препятствия к настоящей любви. Женщина раньше меня догадалась о моем неравнодушии, захотела из искры получить пылающий костер, не только физический, но и душевный, и бодро пошла к намеченной цели. Она надеялась, что я выложу следователю о нашей связи, ее призовут для подтверждения, она тут же расскажет о и муже-садисте, готовом на все ради удержания жены. Раньше я задавался вопросом: почему под раздачу попал не я, а невинное дитя из ресторана? Теперь все стало на свои места - подозрение сразу падет на обманутого супруга. Зачем идти к цели окольными путями, а не расправиться с любовником одним махом, легко объяснимо. Убита молодая девушка, труп найден в моем автомобиле, каждый знакомый индивид знает о моей любвеобильности. Кто виноват и что делать? Виноват Нил Желязко, решивший отделаться от назойливой любовницы. А почему оставил труп в машине? Так это по неопытности или наглой самоуверенности, решил, что легко запутает следствие. Что делать? Сажать! Меня осудят, я исчезну из поля зрения предательницы -жены на много лет, но до этого она успеет разочароваться в бывшем любовнике, способном убить невинную девушку. Начнет искать утешение, не будет далеко ходить и сразу найдет его на груди дорогого супруга...
   Я не только классный специалист, красавец, поклонник поэзии Блока, но обладатель завидного ума. Иногда скромность берет отгул.
   Гостья откинулась на спинку стула и заворожено смотрела на меня, будто готовилась к представлению, которое я вот-вот продемонстрирую.
   Не дождалась.
   - Не прикидывайся идиотом! - в сердцах заявила Она. - Ты давно догадался о... моем отношении к тебе. Уверена, что маска безразличия, которую ты носишь, тебе порядком осточертела. Но боишься избавиться от нее! Боишься зависимости! И еще чего-то. - едва слышно добавила рассвирепевшая тигрица.
   Мне захотелось высказаться о больших ветвистых рогах, но передумал: моя теория может быть разбита ею, как крепость под натиском войск под руководством гениального военачальника. Убеждение - одно из ее качеств. И что потом? Я капитулирую, создам с ней коалицию по устранению супруга-монстра, расширю дорогу для слияния двух одиноких сердец, которые хотели, но не имели возможности соединиться в одно целое при его жизни.
   А хочу ли я этого слияния?
   Я его боюсь. Она права. Отсюда вывод - мне и так хорошо. Без любви, без выяснений, без глупых вопросов, на которые заранее известны ответы. И я прекрасно себя чувствую без рогов, которые обязательно вырастут после брака...
   Она упомянула про зависимость. Да, я не желаю зависеть от женщины! Даже от той, которая не вызывает во мне привычного охлаждения после совместного времяпровождения.
   Вот и решай, появился между нами хрустальный мост, или я успел его разрушить с помощью гениальной идеи-детонатора, забредшей в мою голову?
   Или не было моста, а мы долгое время стояли в шаге друг от друга и боялись броситься в объятия.
   Там, за углом, такое было возможно. Сейчас все иначе. Я обязан отсечь от себя все связи и заново выстраивать жизнь. Я не позволю манипулировать собой...
   - Все-таки, мне лучше уйти, - снова сказала Она, тяжело оторвалась от стула, словно до этого успела смазать его некачественным клеем, который не выполнил поставленную пред ним задачу до конца.
   Я не хотел смотреть на нее, поэтому быстро отвел глаза и уставился в темный оконный проем. Я не заметил, как пошли вторые сутки моей новой жизни. Проходя мимо, Она скользнула рукой по моим плечам и... вызвала в моем теле неуправляемый ураган. Я схватил ее ладонь и прижал к своей горящей щеке.
   Я сидел за столом, Она стояла за моей спиной и не дышала. За ритмичным биением своего сердца, переместившегося в голову, я ничего не слышал. Она склонилась и приложилась губами к моей макушке. Сердце разлетелось на маленькие кусочки, выгнав остатки разума...
  
   Дни потекли в наглядной расслабленности и завуалированной напряженности, которая медленно отступала. Любимая работа, визит к Проскурину, не продвинувший расследование, поездка к матери, встречи с друзьями - все вертелось в привычном ритме. Обещание, данное самому себе, испарялось, как лужа на асфальте в жаркий летний день.
   Юнона Шиндрик не являлась мне в кошмарных снах, все постепенно забывалось. Любимый авто не вызывал отвращения.
   Однажды ко мне на прием пришла пациентка по имени Клавдия. Если бы у всех людей были такие зубы, то мы, стоматологи, остались без средств к существованию. Девушка дорожила своей голливудской улыбкой и явилась для профилактического осмотра. В списке она значилась последней пациенткой. Для начала назвала имя своей подруги, которая лечила у меня зубы и рекомендовала как опытного стоматолога. Ее имя мне ничего не говорило, но, судя по улыбке Клавдии, между нами случился роман длиною в один вечер, о котором она с удовольствием рассказала приятельнице. Я делал свою работу и любовался ее стройными ногами, выставленными напоказ из короткого летнего платья вызывающего красного цвета. Я, конечно, не бык, но на яркие цвета реагирую правильно, тем более, когда к броской одежде прилагается красивая фигура, длинные ноги, высокая грудь и ухоженные пальцы рук. Я обожаю ямочки на локтях и круглые коленки. Локти Клавы я рассмотреть не успел, а все остальное было на пять с плюсом. После осмотра она задала несколько вопросов об уходе за зубами, я с удовольствием на них ответил, замечая при этом, что девушка плохо воспринимает информацию и занята своими мыслями. Где она уже находилась, я догадывался, поэтому, не мудрствуя лукаво, предложил подвезти ее. Если она не приехала на автомобиле. Оказалось, что доставило Клавдию к стоматологии "Грант" такси, поэтому она ответила согласием, причем так быстро, будто приехала не на прием к врачу приятной наружности, а с самого начала преследовала иную цель - продолжить с ним общение на нейтральной территории.
   Я попросил Клаву подождать меня на улице, она подхватила сумочку и удалилась. Локти были аппетитными, со складочкой...
   Зоя Серба проводила девушку осуждающе-скептическим взглядом, затем перевела его на меня, теплоты в нем не появилось, я быстро ретировался и помчался в раздевалку.
   По дороге мы заехали в уютный ресторанчик. Я думал, что девушки с такими формами питаются святым духом, но ошибался. Клавдия относилась к разряду людей, которым чревоугодие не наносило вреда. Она быстро расправилась с салатом, сдобренным калорийным соусом, легко запихнула в себя жареный картофель с куском мяса, с удовольствием выпила бокал "Мартини", согласилась на десерт, одолела фрукты со сливками, запила чашкой кофе американо и выжидающе уставилась на меня.
   Не хватало еще услышать "я готова", и желание ушло бы безвозвратно. Я впервые столкнулся с девушкой, которая не скрывала своего здорового аппетита. Представляю, какие кренделя она выделывает в постели. Кто хорошо ест, тот хорошо... работает. Без устали и перерыва.
   Клавдия любезно поблагодарила меня за прекрасный вечер, я кивнул, мол, пожалуйста, приходите еще. Она стала напряженно разглядывать опустевший стол, словно хотела еще чем-то поживиться. А что более вероятно, не знала, как сдвинуть меня с мертвой точки. Я сидел напротив нее и не брал инициативу в свои руки. Решил проверить ее на сообразительность. Если девушка проявит себя деликатной и сдержанно-напористой, то я протяну ей руку помощи.
   - Все хорошо, только кофе подкачал, - выдала она, отодвигая от себя чашку в форме раскрытого цветка.
   Я неопределенно дернул головой. Знак мог быть расценен по-разному: согласен или имею на сей счет собственное мнение, отличное от ее высказывания.
   - Меня подруга научила готовить кофе с корицей.
   Я удивленно приподнял брови и опустил уголки губ.
   - Сначала в турку насыпают кофе и корицу, прогревают над огнем, добавляют сахар и воду, доводят до кипения, сливают треть в чашку, снова ставят на огонь, снова сливают...
   - В чем прикол? - без интереса спросил я, нервно постукивая пальцами по столу и показывая, что со временем большущая проблема!
   - Чтобы кофе был вкусный, ароматный и с пышной пенкой, - протараторила Клавдия, воззрившись на мои шаловливые пальцы. - Вы когда-нибудь пили кофе с корицей.
   Чего я только не пил за свою жизнь, заполненную события до отказа, как шкаф-купе у девушки-шопингистки, - подумал я, скользнул взглядом по ее лебяжьей шее и красивому подбородку, и улыбнулся открытой призывной улыбкой.
   - Я могла бы Вас угостить, но... сейчас уже поздно. И Вы, наверное, устали после работы, - проворковала она, получив молчаливый аванс. Но надавить на слово - сомнение "наверное" не позабыла.
   Скрытый напор меня порадовал.
   Я с показной деловитостью посмотрел на наручные часы, склонил на бок голову, выказывая глубочайшее раздумье, включившее математический расчет оставшегося до полуночи времени. В него должны уместиться проводы-расставания (если все закончится у подъездной двери ее дома), преодоление расстояния до собственной квартиры, водные процедуры и чтение художественной и специальной литературы для получения новых знаний по стоматологии. И согласно режиму дня - отбой не позднее двадцати четырех часов. Режим это святое...
   Я постарался изобразить ход моих мыслей на лице. Прием был проверенный, но особы женского пола, с которыми переплетались наши пути, отличались разным уровнем ума и сообразительности. Однако всех связывало наползающее в такие минуты отчаяние на лице. Каждой приходила в голову мысль, что сейчас последует резкий отказ. Бывало и такое, но предшествующие манипуляции с часами и лицом, позволяли сгладить обиду. Мужчина не принадлежит себе, он не бонвиван какой-то, вот в следующий раз...
   Я уронил на пол ложку, быстро нагнулся и полюбовался круглыми коленками, сведенными вместе, как прекрасные зубы в правильной челюсти, и длинными пальцами ног, над которыми потрудился опытный мастер педикюра. Все увиденное развеяло сомнения окончательно.
   - Да, кофе здесь готовят отвратительный, - согласно кивнул я и пронзил ее чувственным взглядом...
  
   Начался июль. Знойный, как страстная женщина бальзаковского возраста, палящий, как горящий взгляд обворожительной красотки, и ветреный, как девушка в переходном возрасте.
   В головах жителей мегаполиса засела мысль об отпуске. Или о поездке на лоно природы.
   Я загорелся идеей собрать небольшую компанию и отправиться за город. Помощником в организации дикарского досуга я выбрал Потапа Мартынова, на которого захотел навесить роль снабженца. Но меня ждало разочарование - приятель был по горло занят в автосервисе даже в выходные дни. На голову бедного Потапа завтра сваливается гарантийный аудит, за ним сервисный аудит, потом приезжают представители импортера, и на все про все дается шесть дней, по истечении которых Мартынов берет два дня отдыха, которые посвящает всей честной компании.
   Пикник без тамады - все равно, что свадьба без невесты.
   Это я про Потапа Мартынова, без которого веселье не веселье.
   Наверное, мой голос звучал в телефонной трубке, как голос малыша, получившего запрет на употребление сладкого. Друг сжалился и предложил свой вариант. На загородную прогулку он времени не выкроит, но для похода в кинотеатр готов на сегодняшний вечер отложить все дела. Пару часов хватит.
   - В кино? - удивился я, представив, как два мужика закатываются в полутемный зал без женского сопровождения и усаживаются на последний ряд. - Может, пригласим... кого-нибудь, - неуверенно предложил я, - думаю, желающие найдутся.
   - Я тебя не просто в кино приглашаю! Я тебя приглашаю на классный боевик, который... желающим будет неинтересен. Это тебе не мелодрама, где любовь-морковь, слезы - ахи, тарарахи.
   - Смотря, какие желающие, - пробормотал я.
   - Понимаю, ради тебя любая девушка высидит два с лишним часа, жмурясь от страха и зажимая уши от криков и взрывов, но имей сочувствие. К тому же, после кино мы обязаны развлечь дам по полной программе, а у меня на это нет сил.
   - Старый ты стал, Потапыч, - поморщился я, но идеей Мартынова вдохновился. Мы сможем вернуться в детство золотое, вспомнить, как бегали в ближайший кинотеатр на "шпионские" фильмы.
   - Какой есть, - озабоченно произнес друг. - Но покупку билетов ты берешь на себя.
   Он назвал фильм, который ему рекомендовали посмотреть и отключился.
   Я влез в интернет, изучил расписание сеансов в кинотеатре, который был снабжен хорошей системой кондиционирования, и стал выбирать удобное для занятого Потапа время. Не слишком поздно, чтобы он мог выспаться перед аудитом, и не слишком рано, чтобы успел закончить все дела в автосервисе. Потом позвонил и забронировал два билета, о чем доложил Мартынову.
   За пятнадцать минут до начала сеанса я стоял у входа в кинотеатр "Чайка" и высматривал автомобиль приятеля. Не хватало еще одинокой розы в руке и мечтательной улыбки на устах, - подумал я и непроизвольно хмыкнул. Стоявшая неподалеку девушка вздрогнула, будто скептическое "высказывание" обращалось ей, и покосилась на меня. Я успокоил ее приветливой улыбкой и хотел заговорить - симпатичная мордашка и ладная фигурка позволяли отменить сегодняшний обет необщения с прекрасным полом, но у нее зазвонил мобильный телефон, зажатый в руке. Девушка отошла на несколько шагов и стала разговаривать приглушенным тоном. Мне нравились воспитанные особы, не вопящие на весь мир о своих неприятностях. Когда дама обсуждает громким визгливым голосом свои проблемы с телефонным собеседником, до которого пытается докричаться без современного средства связи, мне хочется напомнить ей, что обладательнице такого зычного голоса не надо тратиться на дорогие мобильники.
   После разговора девушка скисла, как вчерашнее молоко без холодильника. Она хотела уйти, сделала несколько шагов, но передумала, круто развернулась и решительным шагов зашла в фойе кинотеатра.
   Теперь у меня в кармане затрезвонил телефон. Каково же было мое разочарование, когда Потап заявил, что приехать не сможет по уважительной причине - едет в аэропорт встречать "дорогих" гостей. Думал, что они прилетят утром...
   Я повел себя, как та девушка. Пометался-пометался, но решил не отменять намеченного культпохода. Времени для приглашения спутницы не оставалось. Пришлось идти одному. Впервые за всю жизнь.
   Все, когда-то происходит впервые. Первый молочный зуб на воспаленных деснах, первая школьная линейка, первый поцелуй. Первый труп в новом автомобиле... Тьфу, тьфу, тьфу... Я мысленно поплевал через левое плечо, как меня учил Мартынов в пятом классе, когда я не выучил географию. При этом надо было приговаривать: хотя бы, не спросила, хотя бы, не спросила...
   Я вошел в полутемный зал, окинул взглядом многочисленное собрание поклонников "важнейшего из всех искусств", нашел нужный ряд и стал высматривать свое место.
   Рядом оказалась та самая обиженная отказом незнакомка. Мы сидели, как два гриба на полянке, вокруг которых образовались две пустоты, каждое размером в одно посадочное место. Мы улыбнулись друг другу и уставились на экран, запестревший рекламными роликами. Сначала я косился на девушку и представлял себе мужчину, ради которого она пришла на "неженский" фильм и который наглым образом отказался от приятного просмотра в ее компании. Я видел ее безукоризненный профиль, гордо поднятый подбородок, бросающий вызов обществу, разбитому на пары. Вопреки утверждению Потапа женщин в зале было много, как было много мальчишек, заполнивших первые ряды. Затем меня увлек сюжет, я замечал краем глаза, как она несколько раз доставала из сумки маленькую бутылку с водой и делала несколько глотков. Фильм мало занимал ее, девушка все чаще опускала голову, прикладывала ладонь к голове, будто проверяла температуру тела, касалась горла и передергивалась. Похоже, она страдала от ангины и озноба. Потом соседка сгребла сумку в объятия, я подумал, что чаша ее терпения переполнена, и она решила уйти, но нет, осталась на месте, даже расслабилась, приткнувшись плечом к моему плечу. Я не стал уклоняться от косвенного "общения" и дал ей подпорку. Ей так наскучили стрелялки-убивалки, что через некоторое время ее голова съехала на подушку-плечо. Я мысленно посочувствовал ей, попытался создать комфортные условия и снова заинтересовался событиями на большом экране.
   Я смотрел, она спала. Каждому свое. Планов на развитие отношений я не строил.
   Когда пошли титры, я "вернулся" к соседке. Громкие музыкальные набаты не трогали ее молодой здоровый сон. Я пошевелил затекшим телом и покосился в сторону беспробудно спящей девицы. Реакции мои телодвижения не вызвали. Вдруг на меня напал ненатуральный бронхитный кашель - заливистый и затяжной. Я сотрясался всем телом, голова девушки слегка подпрыгивала, а глаза оставались плотно закрытыми. У меня родилась догадка - придуривается! Но очень натурально!
   Основная часть зрителей успела покинуть зал. Мы сидели в самом центре и не мешали перемещению толпы. А зря, глядишь, кто-то крупногабаритный и плохо воспитанный зацепил ее ненароком и вернул к жизни. Мое воспитание не позволяло негалантно относиться к дамам, но сидеть истуканом и вращать головой в поиске подсказки или помощи, тоже не хотелось. Я не удержался и осторожно постучал указательным пальцем по ее лбу, подергать за ухо не решился. Девушка осталась в собственных грезах. Я посмотрел на сумку в ее объятиях и пошел на "воровство": потянул вместительную сопроводительницу каждой женщины к себе.
   Сумка легко вырвалась их цепких рук и оказалась у похитителя. Теперь я был не только подушкой, но и хранителем тайных сокровищ, спрятанных в светлом саквояже. Руки девушки освободились от ответственной ноши, но расцепиться не пожелали. Я дотронулся до сцепки и потрепал. Раскачивание не возымело действия.
   В пустой зал просочились мастера чистоты для наведения порядка перед следующим сеансом. В пререкания со мной они пока не вступали, но бросали на нас недовольные взгляды. Одна из работниц не удержалась и помянула нелегкую женскую долю. Другая вскользь заметила, что все беды от мужиков. Среди присутствующих я был один в поле воин, поэтому понял, кому была брошена реплика -перчатка.
   Интеллигентное воспитание я решил заменить прямолинейной простотой.
   - Эй, девушка, - громким шепотом сказал я ей, свернув губы на сторону, как покореженный рупор. При этом подергал затекшим плечом. Девушка не реагировала. - Э-э-э- й, - затравленно протянул я, будто боялся снегового обвала в горах, -де-вуш-ка, про-сы-пай-тесь! Солнце скроется, муравейник закроется, - вспомнил я фразу из мультфильма и отбил ногами ритмичную дробь, изображая стадо муравьев, наперегонки несущихся домой.
   К озвученным насекомым спящая особа не принадлежала и в родные пенаты не торопилась.
   Я не выдержал, просунул ладонь между ее головой и моим плечом, высвободил плечо и постарался удержать голову в положении оловянного солдата. Шея не держала ее и как результат, голова склонилась в другую от меня сторону, где должен был сидеть ее приятель, увильнувший в последний момент.
   Я хотел элементарно смыться и пусть администрация кинотеатра сама с ней разбирается, но с ужасом увидел, как тело без опоры стало заваливаться на соседнее сидение, а потом скатываться на пол, к моим ногам.
   Где-то я это уже видел... Только в предыдущем случае тело "обволокло" меня, а теперь повернулось ко мне задом.
   Последнее, что отложилось в моей памяти, были слова уборщицы.
   - Вот, до чего довел девочку, изувер!
   Я пятился назад до тех пор, пока не нашел опору в виде стены. Не сводя взгляда с застрявшего между сидений недвижимого тела, я занемевшей рукой достал из кармана брюк мобильник и набрал знакомый номер. Мартынов почти сразу откликнулся.
   - Потапыч, у меня... проблемы. - я пытался говорить спокойным тоном, но мне это не удалось. Голос противно вибрировал, словно я сидел на задних местах разбитого автобуса, лавирующего среди бездорожья.
   - Ты где? - коротко спросил он.
   - В кинотеатре, - ответил я и поозирался по сторонам, убеждаясь в сказанном.
   - Скоро буду! - командным голосом рявкнул друг.
   У меня появилась коварная мыслишка: А не ускользнуть ли из зала и одновременно от неприятностей? Но быстро сообразил, что побег усложнить мою и без того нелегкую жизнь.
   Сдвинуться с места я не мог, поэтому стоял и смотрел на женские ноги, обутые в шлепанцы на танкетке, на светло-бежевые брюки, одна из штанин которых собралась гармошкой, на блузу более темного оттенка, съехавшую вверх и оголившую незагорелое тело. Потом понял, что чего-то не хватает и одновременно почувствовал тяжесть в руке, которую не ощущал по приходу в кинотеатр. Я с трудом отвернулся от девушки и с недоумением заметил ее сумку в собственном сжатом кулаке.
   Мастера чистоты разделились: одна метнулась в фойе, а другая склонилась над телом. Вскоре первая вернулась в сопровождении молодого охранника. Он прошел мимо меня и одарил откровенно-неприязненным взглядом. Его манипуляции мне были не видны, но проверка заняла мало времени, после чего он отогнал подальше женщин и произнес несколько слов по рации.
   - У нас труп. Вызывай полицию.
   Причем сказано было так обыденно, будто трупы в этом кинотеатре были обычным делом.
   Затем охранник обратился ко мне.
   - Вы знаете эту девушку?.. Были с ней знакомы? - поправился он.
   Я отрицательно замотал головой. С таким усердием, что в шее что-то хрустнуло, а в голове зашумело.
   - Понятно, - многозначительно заявил он, постукивая рацией по руке и сверля взглядом женскую сумку, зажатую в моей руке.
   - Она... сумка упала с ее колен, а я поднял, - сбивчиво пояснил я, кивая в сторону лежащей на полу девушки.
   - Понятно, - повторил парень в белой рубашке и черных брюках, добавив щепотку угрозы. Но, заметив мой расстроенный вид, сжалился, - Вы пока присядьте.
   Я хотел сесть на крайнее сидение ряда, где провел последние часы, но передумал и сместился вперед, не желая созерцать тело, от вида которого мне становилось невмоготу. Во рту пересохло, язык увеличился в несколько раз и с трудом помещался в положенном ему месте. Я вспомнил про бутылку воды в сумке девушки и, не отдавая отчета, сунул руку внутрь. Особо не затрудняясь при этом - молния на сумке была расстегнута.
   - Нельзя ничего трогать! - остановил меня грозным рыком охранник, стоявший наподобие телохранителя за моей спиной.
   От испуга я отдернул руку, не успев коснуться бутылки с остатками воды.
   - Жажда одолела, - вздохнул я и облизал сухие губы. - А в сумке есть бутылка воды.
   Парень удалился, но через минуту вернулся со стаканом кока-колы. Я не люблю этот напиток, но дареному коню в зубы не смотрят. Я осушил стакан одним вдохом, втягивая жидкость через трубочку.
   Вскоре появился Мартынов. В который раз я удивился его умению обаять всех без разбора в сочетании с начальственной напористостью. Друг легко преодолел выставленную у входа преграду из нескольких человеческих упитанных тел, просочился через дверь, отсекая нестройный шум голосов.
   В зале снова повисла тягостная тишина. Потап издали изучил место преступления, не переставая похлопывать меня по плечу, словно хотел вбить в кресло и спрятать от полиции, которая должна вот-вот появиться.
   Только я о ней подумал, как в зал вошел Проскурин со свитой. Я удивился его приходу, но быстро сообразил, что стоматология "Грант" и кинотеатр находятся в одном районе. Иван Иванович пожал протянутую руку Мартынова, проткнул меня недовольным взглядом и выслушал доклад охранника. Передача информации шла тихо и на некотором расстоянии от нас с Потапом. Но оба переговорщика несколько раз оборачивались на меня. Проскурин при этом покачивал головой, а парень с рацией походил выправкой и четкостью изложения на эсесовца, докладывающего о взятии в плен "важной птицы". Иван Иванович отпустил его на все четыре стороны, чем расстроил охранника, желающего пребывать в "гуще событий". Я догадался об этом по скошенным коромыслом вниз губам. Захотелось предложить ему поменяться местами, но думаю, на это он вряд ли пошел - кому охота ходить в подозреваемых, или еще хуже, поселиться в следственном изоляторе.
   Майор вернулся к нам. Я опередил его вопрос и сказал.
   - Я с ней не знаком.
   - Кто бы сомневался, - прошептал он, стал копаться в папке и смещаться по проходу в сторону трупа девушки.
   - Вот ее сумка, - проговорил я в спину следователя и добавил пояснения, как она оказалась в моих руках.
   Он позвал какого-то Ваню, по всей видимости, криминалиста, который с превеликой осторожностью забрал из моих рук предмет женского туалета. Я заметил на нем перчатки и подумал о собственных отпечатках, оставленных на сумке, с которой сроднился за последние полчаса. Хорошо, что охранник позаботился и вставил мозги в мою пустую голову.
   Из недр светлого саквояжа появился паспорт и переместился в руки Проскурина. Он открыл документ и вслух прочел:
   - Елизавета Викторовна Веселкина, родилась третьего мая тысяча девятьсот восемьдесят первого года в городе Солнечногорске Московской области. - затем перекинул несколько страниц и заявил, - проживает там же. - И назвал улицу, дом и квартиру. Снова пошуршал страницами и с нажимом добавил. - Не замужем.
   - В Солнечногорске? - удивился я.
   - Ты там был? - встрепенулся Потап.
   - Проезжал через этот город, когда ездил в Шахматово, в музей-усадьбу Блока. - про то, что я останавливался в местной гостинице, я умолчал.
   - Ты говорил, что ездил в Тараканово.
   - И в Тараканово тоже. Они вместе относятся к музею-заповеднику Александра Блока. И совсем близко от Солнечногорска.
   - Ну-ну, - не выдержал майор и подозвал старого знакомого капитана Трубкина, которого я сначала не заметил.
   Тот явился на зов с такой "приветливой" улыбкой, что я сразу догадался - два уголовных дела будут закрыты в кратчайший срок и переданы в суд.
   Я уже представлял себя на скамье подсудимых, в зале плачущую мать и успокаивающего ее Потапа. И больше ни одного сочувствующего взгляда. Одни чужие безразличные лица. У кого, кроме матери и надежного друга, появится жалость к убийце невинных девушек. И пусть он не признает своей вины... Жалкий, облезший тип некогда приятной наружности...
   Мать не выдержит потрясения и умрет, а я не смогу проводить ее в последний путь. Не принесу цветы на ее могилу...
   Что я видел в этой жизни? Что ценил и кого?..
   Краем глаза я увидел, как Проскурин передает паспорт девушки Трубкину.
   - Свяжись с коллегами из Солнечногорска и все выясни о Елизавете Викторовне Веселкиной. С какой целью приехала в наш город, кем работает, потом прозвони по гостиницам...
   - Есть! - кивнул капитан и испарился.
   Следователь направился к трупу, над которым кружил судебный медик.
   - Андреич, что у тебя?
   - Судя по температуре тела, смерть наступила пару часов назад... Похоже на отравление...
   - У нее в сумке бутылка с остатками воды, - вставил Проскурин. - Надо провести экспертизу.
   Мы покосились на мужчин. Человек в белом нечистом халате отвинтил пробку с бутылки и осторожно принюхался.
   - Без запаха, - удовлетворенно заметил он. - Окончательную причину смерти я скажу после вскрытия, но сейчас могу предположить, что девушку отравили едким натром.
   - Каустиком? - переспросил майор.
   - Да, обычным каустиком, что продается в любом хозяйственном магазине. Тот же самый "Крот", который служит для чистки канализаций. Он хорошо растворяется в воде и не имеет запаха. Во рту потерпевшей я заметил ожоги, следовательно, концентрация едкого натра в бутылке с водой была более сорока процентов.
   - Но почему девушка ничего не почувствовала, не пожаловалась ближайшим соседям? Или пожаловалась, но те сделали все, чтобы ее недомогание осталось незамеченным окружающим.
   Я почувствовал на своем затылке взгляд-буравчик.
   - Щелочь сразу проникает вглубь тканей организма и вызывает колликвационный шок. Достаточно сделать два-три глотка, в гортани развивается ожоговый шок, как следствие отек, и человек умирает от удушья. Если концентрация едкого натра ниже сорока процентов, то последние сутки своей жизни пострадавший проводит в ужасных мучениях. Начинается реактивный перитонит, деформация желудка, воспаление легких и еще много чего интересного. - рассудил "добрый" дядя Айболит.
   - Значит, убийца был сердобольным, оградил девушку от страшных мучений и приблизил конец, - стиснув зубы, произнес Проскурин.
   По моему телу прошла волной дрожь. Мартынов заметил мое состояние, но никаких действий не предпринял. Так мы и сидели на своих местах, как два тополя на Плющихе, которых отсадили от основной рощи без их согласия.
   Я не выдержал и тихо пробормотал.
   - Ну, почему ты отказался идти в кино?! Заразил меня идеей, а сам в кусты...
   - Не вали с больной головы на здоровую, - поспешил урезонить меня друг.
   Я пропустил его фразу мимо ушей.
   - Когда нашли труп в моей машине, все могли списать на случайность, но теперь... Две случайности это уже намеренность.
   - Еще скажи, что ты маньяк, который убивает свои жертвы в бессознательном состоянии, затем приходит в себя и ничего не помнит.
   - Я не с... сумасшедший, - с легким заиканием сказал я, словно сам сомневался в этом.
   - Кто бы оспаривал это утверждение! - парировал он шепотом.
   - Ты так спокоен, что мне... даже обидно. Друг, называется...
   - Интересное дело, я лечу по первому зову, сижу с ним рядом, как нянька, пытаюсь успокоить, а он... обижается. - Мартынов скривился, будто съел недозрелый абрикос, внутри которого засела белая мягкая косточка.
   Однажды мы с Потапычем объелись подобных молодых фруктов и несколько дней провалялись с дизентерией. После выздоровления вышли во двор и с завистью смотрели на сверстников, гоняющих мяч. У нас не было сил на игру в футбол, мы едва ноги переставляли, но старались поддержать друг друга. Наперебой представляли, как через пару дней можно расширить рацион и быстро вернуть вес и силу. Каждый рассказывал, что любит больше всего. К удивлению обоих, никто из нас не вспомнил о конфетах или мороженом, мы мысленно смаковали жареную картошку с большим ломтем хлеба с маслом...
   Между тем криминалист Ваня обнаружил в сумке отравленной девушки билет до Москвы на завтрашний день, два отделенных друг от друга билета в кинотеатр, над одним из которых поорудовал контролер. Такое же сочетание лежало в нагрудном кармане моей супермодной рубашки. Не сговариваясь, мы разъединили билеты, чтобы не вызывать недоумение у обслуживающего персонала кинотеатра.
   Теперь Проскурин стоял у импровизированного раскладного стола -рабочего места Ивана, который ему предоставили работники кинотеатра, и вертел в руках разъединенные билеты. После чего обронил назад фразу.
   - Сергей, пойди к кассиру и поинтересуйся, помнит ли она, кто покупал эти билеты?
   Щуплый Сергей вырос рядом с майором, поджал губы и недовольно окинул зал, намекая начальству на большое прохождение зрителей. По всему было видно, что парень ленив и неисполнителен. Но боязнь или уважение вышестоящего по званию дали легкий пинок, молодой человек развернулся и пошел исполнять приказ.
   Я каждый раз сжимался под зорким взглядом следователя и ждал своей очереди. Майор был хитрецом и выжидал момент, когда я дойду до точки изнеможения и признаюсь в содеянном. Он не отправлял меня в следственный отдел в сопровождении двух головорезов в форме, наслаждался расследованием, идущим семимильными шагами к конечному результату и ждал выброса белого флага.
   Вскоре вернулся Сергей и доложил, что кассир вспомнила погибшую девушку. Та долго не могла разобраться в изображении на экране, где указаны разными цветами проданные и свободные места, и этим совершенно извела нетерпеливую кассиршу, обозвавшую ее про себя "тупоголовой деревенщиной". Лиза Веселкина была без сопровождающего, но взяла два билета.
   Наконец, очередь дошла до меня. Проскурин отвел меня на первый ряд и начал засыпать вопросами. Я спокойно рассказал обо всем по порядку. Майор все зафиксировал в протоколе, предложил поставить роспись и разрешил удалиться. Я опешил и переспросил, на что получил отрезвляющий ответ.
   - Да, иди ты уже, донжуан хренов!
   Я не стал себя упрашивать, подошел к Мартынову и кивнул на входную дверь, намекая на включение скорости.
   - Подожди меня на улице, - прошептал он и направился к следаку.
   По улицам шли беззаботные люди, которые не обнаруживали трупы в своих автомобилях и не смотрели фильмы в темных залах кинотеатров рядом с отравленными девицами, головы которых покоятся у них на плечах.
   Вот оно счастье, - обреченно подумал я. - Почему вспоминаешь о маленьких радостях жизни, когда беда подкрадется к двери?
   Больше в голове мыслей не появилось. Очередное размышление окончательно свернуло мозги в тугой узел. Не хватало придумать нового врага, способного подвести меня под монастырь...
   Что там вещал о монастыре Потап?.. Конечно, он шутил и направлял в женскую обитель, но мысль неплохая...
   Я представил себя в одинокой келье с крохотным оконцем и поежился.
   И почему сразу монастырь? Лучше пойти и взять на себя вину за несовершенное преступление, тебя упрячут в тюрьму, все едино... Отречение от мирской суеты без собственного волеизъявления. Начну слагать стихи не хуже Блока. Но у него рядом была Муза - жена Люба, к которой он питал платонические чувства.
   У меня Муза будет жить в мыслях. И кто сгодиться на эту роль? Только долгоиграющая любовница...
   Рядом выросла завидная фигура Мартынова.
   - Странные дела творятся вокруг тебя, - сразу перешел он к "утешению". - Честно говоря, до сегодняшнего случая я все серьезно не воспринимал, соглашался с твоей теорией о случайности. Но теперь...
   - Потапыч, мне не вериться, что девушку отравили. Слышал, медик сказал, что у нее обожжен каустиком рот, значит, она должна была мучительно страдать и стонать при этом, а она не издала ни звука. Допустим, Лиза не могла говорить, случился ожоговый шок, но могла знаками показать, что ей плохо. Любыми способами попросила бы о помощи.
   - Я задал Проскурину тот же вопрос, он переадресовал его эскулапу, тот с большим процентом уверенности сказал, что в воду могли подмешать лекарство, парализующее человека и вводящее его в транс. Человек престает мучиться от страшных болей, и последние минуты жизни находится в полубессознательном состоянии.
   - Какой ужас, - вздохнул я, представив страдания своей соседки.
   - Кстати, Проскурину отзвонился твой друг Трубкин. Он доложил, что девушка останавливалась...
   - В гостинице "Якорь", - быстро досказал я.
   - Как ты догадался? - с недоверием спросил приятель.
   - У меня складывается такое чувство, что все события замкнуты в один круг: стоматологическая клиника, гостиница "Якорь", теперь кинотеатр "Чайка", снова гостиница "Якорь"...
   - Снова стоматологическая клиника, - закончил за меня Мартынов.
   - Думаешь, там находится голова всей операции?
   - А тебе такие мысли не приходили? - вопросом на вопрос ответил Потап.
   - Может, мне взять отпуск? - продолжил я обмен вопросительными предложениями.
   - С тебя не взяли подписку о невыезде?
   - Нет, - уверено покачал я головой, удивляясь вкрадчивости голоса Мартынова, в котором явно проскальзывали нотки неудовольствия. Волосы на голове пришли в движение, несмотря на безветренную погоду.
   Как это понимать? Зависть гложет друга, на счету которого меньше боевых подвигов? Я мешаю ему покорять женщин, стою на его пути и лишаю звания всенародного завоевателя сердец. Недаром я сразу почувствовал удовольствие, которое он искусно прятал за желанием помочь.
   Но неужели мой проверенный друг способен на убийство ради устранения меня, как преграды на пути к олимпу всеобожания?
   Или я тронулся умом, или совершенно не знаю Потапа? Создал себе образ компанейского парня, способного решить все чужие проблемы, и с этим образом существую четверть века.
   До меня стало доходить, что Мартынов весьма редко распространяется о своей личной жизни, да и то, о романах с женщинами упоминает вскользь, делая вид, будто отношения ничего для него не значат. Я не слышал имен его любовниц, в наш сплоченный коллектив он никого не приводил и с друзьями не знакомил. По причине отсутствия любимой женщины? Или по причине ее несвободности? Я тоже держу за семью печатями свою личную жизнь, но кое - что выкладываю приятелю в задушевной беседе за стаканом виски. Например, о Верке - интриганке, которую он в глаза не видел. Или расплывчато о долгоиграющей любовнице и ее ревнивом супруге, не называя имен. Личность обманутого мужа весьма известна в нашем городе, тем более известна приятелю. Чего я боялся, когда не называл имен? Его ненужных советов? Или зависимости от человека-всезнайки, который при случае может мной манипулировать?
   Какой же я закомплексованный человек! А выгляжу таким раскрепощенным, свободным, сильным...
   Нельзя видеть вокруг себя одних врагов. Раньше я об этом не задумывался, считал, что одни меня обожают, а другие завидуют. Два лагеря, каждый из которых мне по-своему дорог. Первый лагерь дает возможность почувствовать себя центром вселенной, второй - заряжает меня завистливыми взглядами подобно зарядке аккумуляторной батареи мобильника от электрической сети.
   Вот и зарядился. До макушки.
   - Поедем снова в "Якорь" и попытаемся разузнать о Елизавете Викторовне Веселкиной? Или перенесем расследование на завтра? - встрял в мои невеселые думы Мартынов.
   - Завтра я работаю. А у тебя аудиторская проверка.
   - Точно, - вспомнил он и хлопнул ладонью себе по лбу.
   - И я не хочу мешать следствию. Ко мне эти два убийства не имеют отношения. Пусть полиция сама во всем разбирается.
   - Ну-ну, - недовольно высказался приятель.
   Хочет, чтобы я увяз в этом дерьме по самые уши, - подумал я. - А я умней, я тебя перехитрю.
   - Ладно, поезжай, а я пешком пройдусь, - улыбнулся я, пожал ему руку, быстро развернулся и потопал по тротуару, не обращая внимания на бросаемые мне вслед уговоры.
   Теперь мы не будем ходить с Потапом парой. Я превращусь в одинокого волка. Не буду никому доверять.
   По дороге домой я сопоставил факты и пришел к неутешительному выводу - Мартынов при делах. У него хранился дубликат ключей от "Audi", он убил девушку или кто-то это сделал по его указке, а затем усадил труп Юноны Шиндрик в салон автомобиля. Не думаю, что я забыл поставить машину на сигнализацию, даже при условии шокирующей услышанной новости Снегиревой. А может быть, она звонила по чужому науськиванию? Потап слышал о Вере, знает о моем расписании, как о своем, указал ей время звонка и тематику разговора, способного повергнуть меня в шок и отрубить память. Но я все делаю автоматически. Я не мог позабыть о сохранности моего новенького авто. Я действовал инстинктивно, так же, как двигаюсь в полной темноте от кровати до туалета в собственной квартире. Или не задумываюсь о местонахождении банки с кофе. Я робот в таких делах. К этому меня приучила мама, а добавила профессия, которая требует внимательного размеренного автоматизма.
   Движемся далее. Мы поехали с Потапом в гостиницу "Якорь". Переговорили с Карякиной, которая не смогла четко описать командировочного из Судака, что весьма понравилось другу. Всего один раз он скорчил недовольную физиономию, когда Лена вдруг заявила, что видела в городе кавалера подруги, только в преображенном виде. На это он не рассчитывал, потому и приуныл. Надо еще раз расспросить Елену. В тот день я не уцепился за фразу официантки, Потап свернул разговор и повел меня к администратору. Но в последний момент решил отказаться от моего участия в разговоре. О чем Мартынов с ней беседовал, я знаю из его слов. А на самом деле, он мог спросить у нее любую нелепость. Или отпустить в ее адрес комплимент. Напоследок попросил записать на бумаге имя человека, которое боялся забыть, а бумаги при себе не имел. Мобильник не в счет. Друг не любит, как и я, пользоваться им в качестве органайзера. Девушка записала озвученные имя, отчество и фамилию, отдала лист бумаги приятному мужчине, тот вернулся ко мне и огорошил новостью.
   Теперь о сегодняшнем дне. В мои планы не входил поход в кинотеатр. Это Потап предложил, а сам в последний момент отказался, не желая быть свидетелем. Мое утверждение, что впервые вижу Лизу Веселкину, жительницу Светлогорска, не убедительно. Но если бы ко мне присоединился занятой Мартынов, утверждение бы забетонировалось, и Проскурин не смотрел на меня с недоверием...
   Надо позвонить в автосалон "Audi" и спросить, на самом ли деле к ним приехал "ревизор", или директор все выдумал?
   И почему он загорелся желанием затащить меня в "Якорь"? Приготовил еще один сюрприз, готовый утопить меня окончательно?..
   Но неужели Потап способен на такое? И зачем ему это?
   У меня есть один выход - исчезнуть из города на некоторое время, а заодно проверить еще одно направление, откуда может исходить опасность.
   Но как найти иголку в стоге сена? Я имею в виду Любовь Фирсову, которая зашла в поезд не помню на какой станции, а в разговоре не упоминала названия родного города.
   Одна надежда на случай. Или на судьбу, которая протянет мне руку помощи. Хватит хлестать меня по щекам, не настолько я паршивый человечишка, чтобы получать одни затрещины и пинки, иногда нужно угостить пряником...
  
   Двенадцать часов следующего дня я провел в клинике, весь сосредоточился на выполнении своих обязанностей, голову очередными идеями не забивал. Но в перерыве успел позвонить в автосалон одной знакомой по имени Зина, которая заведовала складом. Для начала я посетовал на занятость, но девушка сразу сказала, что собирается замуж за механика Петю. Кто такой Петя, мне было без разницы, но за нее я порадовался, а заодно и за себя - кладовщица Зина витает в облаках счастья и быстро забудет о нашем разговоре.
   - Хочу поговорить с Потапом Анатольевичем, но боюсь помешать, - озабоченно заявил я. - У вас там аудиторы набежали, ему не до меня.
   - Пока не набежали, на следующей неделе приедут, - огорошила меня девушка. - А Потап Анатольевич минут десть, как уехал. Я сама видела, как он садился в свою машину вместе с одним типом.
   - Типом? - удивленно протянул я.
   - Ну, да, типом. Иначе его не назовешь. Очень неприятный мужчина и глаза колючие-колючие, мурашки по телу бегают от его взгляда.
   - Так это Ветлухин, - презрительно констатировал я. Борька Ветлухин жил с Мартыновым в одном доме, пару лет назад получил небольшое наследство от бабушки, прикупил поддержанную "Audi" и теперь приезжал в салон по поводу и без повода. Неприязнь приятеля к зануде-соседу передалась и мне. Что касается его глаз, то они были скорее хитрыми, чем колючими.
   - Нет, Ветлухина я хорошо знаю. Он низкорослый и вертлявый. А этот среднего роста, крепенький и ходит неспешно, как тяжелый ледокол. И Борису около тридцати, а этому на сорок.
   - А у этого мужчины-ледокола есть лысина на голове? - тревожным голосом спросил я.
   - Не знаю, он в бейсболке был. Я еще подумала, что немолодой мужчина старается скостить десяток лет при помощи молодежной одежды. Напялил сильно потертые джинсы, футболку с рисунком и ярко-желтые кроссовки.
   - И бейсболку, чтобы скрыть лысину, - задумчиво добавил я.
   - Утверждать не берусь, я его на улице видела, на солнцепеке. Но думаю, в помещении он свою кепчонку снимал... Надо у директорской секретарши спросить. Если для Вас это важно.
   - Не важно, но интересно. На днях должен приехать в отпуск один наш с Мартыновым общий знакомый. Вот я подумал...
   - Так если это он, но ждите вечером гостей, - порадовалась за меня Зина.
   - Потап знает, что я сегодня на работе, потому не хочет меня тревожить, - выдал я придуманную на ходу версию.
   - Завидую я вашим отношениям с Потапом Анатольевичем. Дружба на века, - с чувством сказала она.
   - На века, - согласился я и совсем загрустил.
   - Так мне спрашивать у секретаря? - напомнила кладовщица.
   - Будет желание, спроси, я позже перезвоню.
   После телефонного разговора я с трудом взял себя в руки и попытался забыться. Для любого врача главное - отключиться от собственных проблем и сосредоточиться на проблемах пациента.
   Я перезвонил Зинаиде уже в конце рабочего дня. Девушка явно была занята своим Петей, поэтому не могла сразу сообразить, кто звонит, и что ему надо? Но потом шикнула на жениха и уверенно заявила в трубку, что долгожданный друг с лысиной прибыл. Я попросил девушку оставить мою осведомленность в тайне. Раз Потап готовит мне сюрприз, то не хочу мешать его планам. Она опять помянула нашу надежную крепкую мужскую дружбу и пообещала держать язык за зубами.
   Привычная приятная усталость после окончания рабочего дня сменилась полнейшим опустошением. Я совсем упустил из вида, что мне назначена аудиенция в кабинете директора, которого я утром просил о предоставлении мне недельного отпуска. Начальство выказало недовольство, но обещало подумать до вечера. Без особой надежды я зашел в кабинет, но вышел окрыленный пониманием. Виктория Александровна Лепко вошла в мое положение и подписала заявление.
   Завтра я могу отправляться в путь. Поеду туда, не знаю куда, и попытаюсь найти двух женщин, от которых может исходить опасность.
   Когда плохо знаешь человека, то не догадываешься, чего от него ожидать. Я имею в виду Любу Фирсову и проводницу Ларису. Хочу убедиться, что женщины не участвуют в афере по обложению меня трупами и постепенному сведению с ума. В противном случае все дороги приведут к Потапу.
   Или я себя обманываю? Хочу временно уйти от давления друга, самостоятельно найти подтверждение его невиновности и успокоиться. Пусть кто угодно, только не он. Чем дальше от круга друзей недоброжелатель, тем удар будет менее болезненным.
   - Только не Мартынов, только не Мартынов, - бубнил я себе под нос, усаживаясь в автомобиль, при этом с особым усердием три раза поплевал через левое плечо. Как учил меня Потап. - Закомплексованный тип с массой предрассудков, - поставил я диагноз и вырулил со стоянки.
   Я ехал по вечернему городу, не задумываясь, куда причалит мой величественный корабль.
   Он довез меня до набережной и замер у гостиницы "Якорь".
   Я не сразу покинул салон, для начала поискал глазами автомобиль приятеля, не нашел и порадовался тому, что разговор с Карякиной отменять не нужно.
   В холле за стойкой администратора стояла та же девица, которая выдала информацию о командировочном из Крыма. Необходимость наведения справки о Елизавете Викторовне Веселкиной отпала сама собой: я считал эту девушку соучастницей Потапа. Если она не имеет к нему отношения, то все равно не поделится информацией с неизвестным мужчиной без соответствующей корочки, который задает странные вопросы о постоялице. Об убийстве Лизы здесь осведомлены, лишняя заинтересованность в этом деле может быть воспринята неоднозначно.
   Зал ресторан был заполнен наполовину, "наш" столик был свободен, недалеко порхала знакомая скуластая официантка. Она подошла ко мне и натянуто улыбнулась. У меня мелькнула мысль, что доверительного разговора не получится. Неужели я растерял за несколько недель свое обаяние и умение находить общий язык с любой девушкой?
   - Здравствуйте, Леночка, - ответил я на сдержанное приветствие, ответно не расплываясь от счастья и не заискивая.
   Для начала она удивилась моей холодности, потом взглянула с пробуждающимся интересом.
   Я не стал раскрывать папку с меню и доверительно произнес.
   - Устал, как бобик. Двенадцать часов в чужих зубах ковырялся.
   - Так Вы зубной врач?! - с нарастающим восторгом протянула она.
   - Стоматолог, - поправил я, обреченно кивнув головой, а про себя подумал: она решила, что я маньяк, которого никак не могут упечь в тюрьму. А почему стоматолог не может быть маньяком? Допустим, он не выносит ноющих дамочек. Приходит этакая "конвульсия" на прием и начинает зудеть: Этого боюсь, от этого трясусь, ой, дайте мне успокоительное.- Дам! - отвечает сердобольный стоматолог и вкалывает навечноуспокоительное с замедленным действием, которое не оставляет следа в организме...
   Я вздрогнул от пришедших в голову нехороших мыслей.
   - Стоматолог, - с совершенно счастливой улыбкой повторила Карякина и пересчитала языком имеющиеся зубы.
   - Если у Вас проблемы, то можете прийти на прием. Я работаю в клинике "Грант".
   - Там, наверное, цены запредельные, - вздохнула она и проверила языком клык, вызывающий у нее неприятные ощущения.
   - Я сделаю Вам скидку.
   - Вот спасибочки, - расцвела девушка, словно уже выходила из моего кабинета с восстановленным зубом и талоном на оплату, в котором имелась десятипроцентная скидка. Потом опомнилась и спросила, - что будете заказывать?
   - На Ваше усмотрение.
   - А пить?
   - Прасковейский виски есть? - я не хотел выглядеть вельможей, вознесшимся над головами простолюдинов, как не хотел выглядеть одиноким алконавтом, забредшим в приличное, по утверждению самой Лены, заведение, который хлещет водку графинами. Поэтому сосредоточился на интеллигентном напитке отечественного производства.
   - Есть! - браво отрапортовала Карякина. - Вам со льдом?
   - Со льдом, без содовой.
   Сразу видно, свой парень, а не шотландец какой-то, - явно читалось у нее на лице.
   Девушка исчезла, а я задумался, как вызвать ее на откровенность. Щедрые чаевые это благодарность за информацию. Витиеватый комплимент может произвести обратное действие, она обидится и закроется, как напуганный еж. Разговоры о жизни займут много времени, а она на работе. Надо сразу брать быка за рога и заговорить о ее погибшей подруге.
   Пока Елена расставляла тарелки с едой на столе, я сообщил, что вчера виделся с Проскуриным, что было абсолютной правдой, и интересовался делом Юноны Шиндрик, что было абсолютным враньем.
   - Да? И что он сказал? Нашли убийцу? - забросала она вопросами.
   - Иван Иванович заявил, что дело скоро будет раскрыто. Но я верю в это с трудом. Я кое-что разузнал по своим каналам и мне показалось, что они идут в неправильном направлении. - я придвинулся к официанте и прошептал, - мне кажется, - при этом осмотрелся, придал значимость моменту и дал понять, что полностью доверяю Карякиной, даже беру ее в группу по частному расследованию и жду ее умных замечаний, - мне кажется, что Юнону убил командировочный из Судака, который на самом деле не командировочный, а житель нашего города. Вы сами упоминали в разговоре, что видели его и едва узнали. Предположим, он устроился в сентябре в гостиницу, познакомился с Шиндрик, вскружил ей голову, наплел что-нибудь, типа работает на вражескую разведку и скоро собирается вернуться на Родину, где у него вилла на морском побережье и т.д и т.п. И просил держать в тайне их встречи. А когда настанет время покинуть Россию, он возьмет с собой Юнону, потому как полюбил ее с первого взгляда и не мыслит жизни без нее. Он мог использовать ее в своих делишках... Использовал, а потом избавился от свидетеля. - Никогда не думал, что мастерски владею словом. Собравшись с силами и сделав глоток виски, я продолжил. - Елена, Вы не замечали в последнее время за подругой странностей? Может быть, она пыталась отделаться от Вашего общества? Или не ночевала дома? Или выглядела счастливой, но не объясняла причины? Или веселье внезапно сменялось грустью?
   Карякина призадумалась, но из своей роли не выходила, боясь получить нагоняй от начальства. За все время моего проникновенного монолога она держала в руках блокнот, иногда опускала на него глаза и водила ручкой. Потом вновь поднимала глаза и внимательно выслушивала "очередной" заказ. Теперь настала ее очередь "советовать" клиенту.
   - А ведь Вы правы, - едва слышно произнесла девушка и закусила от усердия губу. Воспоминания давались ей с трудом. - После новогодних праздников я свалилась с температурой. Работы было много, народ проводил корпоративные вечеринки, веселился, открывал окна, вот меня и продуло. Мои столики стоят вдоль окон. - пояснила она причину своего недомогания и перешла к описанию последующих событий, при этом округлив глаза. - Дело было перед самым Рождеством. Лежу я на кровати под двумя одеялами, а Юнка на кухне возится. Я на больничном, а у нее выходной выпал. Слышу, ее мобильник разрывается. Она его раньше бросала, где попало, а после знакомства с командировочным пенсионером всегда в кармане носила, словно все время звонка ждала. Мне стало интересно, я ухо высвободила из-под одеяла и прислушалась. Стены в доме картонные, все слышно, даже переговоры шепотом. А шепот у нее был такой радостный, будто ей сообщили о назначении директором ресторана. Не хватало еще прыжков до потолка.
   - А что она говорила, Вы разобрали? - устал я от лирических отступлений. - Имена называла?
   - Имен не называла, а сказала всего несколько слов... Поздоровалась, затем заявила, что рада звонку и готова встретиться... И все. - закончила Лена и извиняющее приподняла и опустила плечики.
   - А потом?
   - Потом вернулась ко мне в комнату, глазки сияют, щечки горят, и стала переодеваться. Я спрашиваю: Ты куда? А она: На работу вызвали, Светка Урутюнова заболела. Но я поняла, что Юнка врет! С таким радостным выражением лица только на свиданку бегают к любимому мужчине, который сначала бросил, а потом передумал.
   - Или уезжал куда-то, вернулся и сразу позвонил... А Светка Урутюнова и правда болела?
   - В том-то и дело, что не болела. Я с больничного вышла и спросила ее. Она удивилась и сослалась на мое бредовое состояние. Тогда я накинулась на подругу, а она заявила, что я перепутала, не Светка заболела, а Инка... А Инка точно болела, на нашей кухне отравилась, ее на десять дней в больницу упекли, но это случилось после того звонка.
   Я настороженно покосился на еду, красиво разложенную на тарелке.
   - Ой, Вы не волнуйтесь, у нас все по высшему разряду, а Инка сама виновата, позарилась на рыбу, которую хотели в мусор выбросить...
   - После звонка незнакомца Шиндрик изменилась?
   - Вроде бы вела себя обычно, ночевала дома, с работы не отпрашивалась. Но что делала в законный выходной, не знаю, у нас с ней дни отдыха не совпадали.
   - Не заметили, деньги у Юноны не завелись? Может, дорогие покупки делала?
   - Точно! Завелись денежки! Она себе полушубок из лисы купила, сапожки и сумочку. Я еще удивилась и намекнула на спонсора, а Юнка ответила, что полгода откладывала чаевые. Врала, конечно.
   - А почему не поверили?
   - Потому что до этого она ходила по морозу в дырявых сапогах и все время жаловалась. Вы бы ходили в обуви, которая "каши просит"?
   Я уверенно замотал головой.
   - И я бы не ходила, когда деньги есть! Купила бы сапоги, потом подсобрала деньжат, приобрела бы шубку, потом сумку. А то все сразу. Такое чувство, что кто-то отвалил ей премию.
   - Скажите, Лена, а в прошлом году, в сентябре, когда на горизонте замаячил кавалер, Ваша подруга случайно не разбогатела?
   - В сентябре? - эхом повторила за мной Карякина. - В начале октября сильно похолодало. Я точно помню. Утром ушла на работу в плаще и туфельках, а вечером можно было теплое пальто надевать и обувать ботинки. Думаю, вот черт, не рассчитала, от матери из деревни теплую одежду не привезла. А до очередного выходного еще несколько дней. Одно успокаивало - Юнона в том же положении. Будем бегать рысцой от дома до автобусной остановки, от остановки до гостиницы. До каково было мое удивление, когда я увидела на подруге обновы: курточку с пушистым воротником и ботиночки с меховой оторочкой. Мечта всех женщин! - Карякина закатила глаза.
   - И как она объяснила покупки?
   - Сказала, что перевод от матери получила. Никогда не получала, а то вдруг получила. Откуда у ее матери деньги?! Юнка была самой младшей в семье, все разъехались, мать одна осталась. У старших свои семьи, не до матери, одна Юнона ей и помогала материально. Немного, но ежемесячно.
   - Значит, осеннюю одежду прикупила, а потом стала собирать на зимнюю.
   - С чего собирать? С тех крох, что нам отстегивают клиенты? Или на смешную зарплату? На нее не разгуляешься! За квартиру заплати, матери пошли. На еду мы мало тратились, но все же, кое-чем себя баловали. Надоедает ресторанная пища. Да, мало ли еще расходов.
   - А где Юнону похоронили?
   - Я на похоронах не была. Все как-то быстро произошло. Полиция сама родственникам сообщила, приехал брат, забрал тело, меня с собой не позвал, а я не напрашивалась.
   - А брата Вы видели?
   - Конечно, видела, он вещи Юноны забирал. Совсем на нее не похож.
   - Странное имя у деревенской девушки, - заметил я.
   - Это ее брат назвал, он старше ее лет на двадцать. Когда уехал в город, поступил в институт, купил пластинку с музыкой из спектакля "Юнона и Авось", вскоре сестричка родилась, он и настоял на странном имени.
   - Глупее не придумаешь - Юнона Шиндрик... Не подскажите, из какой деревни она приехала?
   - Из Аляповки. Сто двадцать километров отсюда... Вы меня извините, но мне надо работать.
   - Это вы меня извините, заболтал Вас совсем, еще начальство заругает.
   - Что вы, у нас администратор очень хороший человек.
   - Лена, еще один последний вопрос. Вы говорили, что видели человека, похожего на командировочного из Судака, только выглядел он несколько иначе. Случайно не запомнили, где его встретили?
   - Запомнила. Дело было в начале весны, возле кинотеатра "Чайка". Я хотела интересный фильм посмотреть, но опоздала на сеанс, а следующий только через три часа. Не хотелось шататься по улицам. Уже перешла через дорогу, но обернулась... Смотрю возле кинотеатра останавливается автомобиль, из него выходит... Юнкин кавалер. Даже сразу его не признала в дорогом пальто. Выдала лысая черепушка.
   - Он был один?
   - Какой один, он сидел на пассажирском месте, а за рулем еще один мужчина. Но я его не разглядела, он из машины не выходил.
   - Это было такси? - предположил я.
   - Такие автомобили в такси не превращают! - глубокомысленно изрекла девушка. - Она такая... - она развела в стороны руки, собираясь объять необъятное. - Большая и красивая. Дорогая, наверное...
   - Какого цвета?
   - Не помню, но точно светлая. Я еще удивилась, что на улице грязи по колено, а она чистенькая, словно только из автомойки выехала.
   У Мартынова автомобиль всегда выглядит блестяще-вылизанным, на зависть всем автолюбителям, которые не руководят автосалонами, оснащенными моечными камерами...
   Информация, выданная Леной Карякиной, внесла коррективы в мои планы. Я решил отодвинуть на день поиски Любови Фирсовой, и на следующее утро, спозаранку, отправиться в деревню Аляповка, где проживает мать Юноны Шиндрик.
   Поздно вечером позвонил Мартынов. Поинтересовался, как мои дела, пожаловался на копателей-аудиторов, чем вызвал во мне нервический смех пополам с глухим рыданием, и расспросил о планах на завтрашний день. Я не стал скрывать, что взял недельный отпуск и хочу провести его в бревенчатом состоянии. Буду лежать недвижимо на диване и плевать в потолок. Не хочу бросать вызов недоброжелателю, который найдет способ приклеить ко мне очередной труп.
   - Может, ты прав, - согласился со мной приятель. - Иногда стоит замкнуться в себе и подумать о жизни.
   На что он намекал, я не понял...
  
   На рассвете я вышел из подъезда с увесистой сумкой в руке и потопал на стоянку. Город спал, надеюсь, сладко почивал мой враг, уже приготовивший мне очередное испытание. Он не догадывался, что найти меня в огромной стране не так уж легко. Можно отследить по мобильному телефону, но еще вчера я купил себе новую sim-карту, а сегодня вставил ее в телефон. Старая осталась лежать в верхнем ящике стола, среди исписанных блокнотов с адресами друзей, в одном из которых детским почерком было выведено - Потап Анатольевич Мартынов, улица..., квартира..., домашний телефон... Будто я не знал, где живет мой самый близкий, мой самый надежный друг. Но это было так по-взрослому иметь исписанный блокнот с адресами и телефонами знакомых...
   С помощью автонавигатора я проложил маршрут к нужному населенному пункту и двинулся в путь.
   Признаться, мне не хватало Потапа. Он всегда был рядом в сложные минуты жизни. Теперь я мог рассчитывать только на себя.
   - Учись, милый друг, быть самостоятельным, - призвал я себя, медленно проезжая мимо поста ДПС на выезде из города.
   Полицейский проводил меня заинтересованным взглядом, но остановить не решился.
   Я долго смотрел в зеркало заднего вида, ожидая, что сотрудник с жезлом в руках вытащит из кармана рацию и доложит невидимому начальнику: "ОН выехал из города!" И так меня будут "передавать" от поста к посту.
   Мне кажется, или у меня паранойя? Очередной раз убеждаюсь в ее наличии. Так же, как и в манечке преследования. Возомнил о себе невесть кого, чуть ли ни главу мафиозной братии, за содействие в розыске которого объявлена награда в миллион баксов. И теперь каждый встречный поперечный будет лезть из кожи вон, чтобы получит деньги.
   Надо отвлечься и переключиться на что-нибудь приятное.
   Я покопался в голове, кроме мамы, работы, долгоиграющей любовницы ничего положительного не нашел. Потап перескочил в разряд неприятных личностей, воспоминания о которых портят аппетит. Мечта в виде собственно дома-крепости маячила где-то миражом, медленно уплывая за горизонт. Я не расстался с мечтой, но сейчас это желание было каким-то мелким и несерьезным. Мечта посреди навоза, в котором я увяз...
   Дорога до Аляповки заняла чуть более часа. Дома в деревне походили на отряд пенсионеров разной возрастной категории. Одни едва вышли на пенсию, другие имели за плечами большой пенсионный стаж. В том смысле, что первые были старыми, но прилично отремонтированными, а вторые, как построили полвека назад, так они и стояли с наклоном на бок, как Эйфелева башня. Старые деревянные заборчики походили на щербатые рты и все, как один были выкрашены зеленой краской. Видно, нашелся спонсор с ближайшего завода лакокрасочных материалов. За заборами щедро росли овощи, высились вершки картофеля, на белых ножках стояли плодовые деревья.
   Я проехал по длинной ухабистой улице, представляя, что здесь делается в осеннюю непогоду, и уперся в зеленый луг, по которому бродили разномастные коровы и несколько коз. Неподалеку на пригорке сидел старик и дымил цигаркой.
   Как я успел догадаться, деревня состояла из одной улицы, на которой уместилось не более четырех десятков домов.
   Хочешь познать Россию - сверни с трассы, - философски заметил я и вылез из машины.
   Дед покосился на меня, но быстро вернулся к коровам, выказывая пренебрежение. Он был одет в потрепанный ватник, под которым виднелась фланелевая рубашка в клетку, и синие шерстяные спортивные штаны с белыми лампасами, заправленные в сапоги. На голове старика красовалась летняя хлопчатобумажная кепка с пластиковым козырьком - прародительница бейсболки, пришедшая из восьмидесятых годов. По моему мнению, дедуле больше подошла бы шапка ушанка, а его выбор вызывал усмешку своим несоответствием.
   Я вдохнул в себя кислород с примесью навоза, о котором вспоминал по дороге, ассоциируя с собственной жизнью, хрустко потянулся и направился к местному жителю.
   - Здравствуйте, дедушка, - поприветствовал я пастуха.
   - И тебе не хворать, мил человек, - ответил он, прищурив один глаз.
   - Тихо у вас тут. Спокойно. - не кривя душой, сказал я.
   - Тихо, - согласился "дымоход". - И скучно, особенно зимой. Одни старухи, да несколько стариков. Старухи еще ничего, бойкие, огороды обихаживают, а старики сидят на завалинках и конца ждут.
   - А себя Вы к молодцам относите?
   - Почему к молодцам, мне восемьдесят годов стукнуло. По весне. Дочки с зятьями приезжали, подарки дарили, к себе звали, но я отказался. Наотрез! Так и заявил: Зачем я Вам? Только в тягость. Будете ждать, когда я окочурусь. А здесь я сам себе хозяин. Бабку свою схоронил три года назад, приболел поначалу, думал, за ней вскорости к богу отправлюсь. Но нет, разрешил мне бог еще землю потоптать. И как здешние старухи без меня? Кто за скотиной будет ходить?
   - Да, стариков нельзя отрывать от насиженных мест.
   - Это ты правильно сказал... А сам ты кто такой будешь?
   - Писатель. Пишу рассказы о деревенской жизни.
   - Невжель это кому интересно? - спросил он, заглядывая за мою спину, где стоял мой железный конь.
   А дед не лыком шит, - подумал я, проникаясь к нему симпатией.
   - Я еще переводами занимаюсь. С английского. Это приносит основной доход. А рассказы пишу для души. Путешествую, общаюсь с интересными людьми. Мудрость она в заброшенных деревеньках осела...
   - В нашей не осела. Здесь все больше... старческий маразм. - с трудом выговорил он услышанное где-то словосочетание.
   - Неужели все такие дряхлые? Судя по вам, есть еще порох в пороховницах!
   - А то! - старик гордо вздернул подбородок. - Даже хотел поджениться. Да дети... встали на дыбы: или живешь бобылем или поедешь в город, если одному трудно.
   - Это они зря. Не угодила им Ваша избранница?
   - Она на пятнадцать годов меня моложе. Девчонка совсем.
   Я мысленно подсчитал возраст девчонки и усмехнулся.
   - Катерина Шиндрик. Вон в том доме живет, - он указал искривленным пальцем на ладную избушку, выделявшуюся среди всех. Бой-баба. Одна вырастила пятерых детей, всем дала уму-разуму.
   - Дети помогают? Все живы-здоровы? - торопливо спросил я, будто прибыл в Аляповку с одной целью - узнать о самочувствии детей Катерины.
   - Живы, здоровы, а помогать ей не надо. У нее столько яблонь плодоносящих, она такую выручку имеет! Сама возит на велосипеде ведра на трассу, и там торгует.
   Я окончательно запутался. Все же денежный поток тек к Юноне от матери? Но почему Карякина сказала об обратном процессе?
   - Шиндрик - интересная фамилия. Надо в рассказ внести. А детей ее, как зовут.
   - Васька, Валька, Иван, Сашка и Юнона. Что за имя? Придумали тоже, - возмутился дед.
   - И где живет эта Юнона?
   - В городе. Официанткой в ресторане работает. Но ты не подумай чего плохого, она девчонка серьезная.
   - Давно у матери была?
   - В начале лета.
   - Память у вас хорошая, - похвалил я.
   - У Катерины был день рождения. Вся родня собиралась. Всей деревней гуляли.
   - И больше младшая дочь в деревне не появлялась?
   - Катька говорила, будто отпуск ей дали. Поехала отдыхать. Даже позвонить не успела, брата Ваську попросила матери передать.
   - Понятно, - вздохнул я.
   Дети мать поберегли, скрыли про смерть Юноны. Но дальше будет сложнее сказать правду. И Катерина не простит детей за то, что не дали проститься с погибшей дочерью, - мысленно проанализировал я.
   Больше мне в деревне было делать нечего. Встречаться с Катериной Шиндрик расхотелось.
   Я попрощался с разговорчивым дедом, снова проехал по одинокой улице, бросив прощальный взгляд на дом "бой-бабы", к которому вплотную подобралась беда.
   Возвращаться в город было рановато, я выехал на трассу и свернул в противоположную сторону.
   Вдали блестел на солнце водоем, больше напоминающий блюдце с зеленым чаем. Я нашел к нему спуск, преодолел накатанную колею, и остановил машину в небольшой рощице. Для начала подкрепился бутербродами, потом погулял по берегу, удивляясь отсутствию отдыхающих. Вода в пруду была прозрачной и чистой. Чуть левее виднелись камыши, среди которых вели "разборки" голосистые лягушки. Я не удержался, снял одежду и бросился в объятия теплой воды. Она ласково приняла меня и понесла на середину. Я долго плескался, как в далеком детстве, нырял с открытыми глазами, высматривая на дне невиданные клады. Но кроме отслуживших свое предметов домашней утвари, ничего не увидел. Потом растянулся на берегу, раскинув в сторону руки и ноги. Солнце просвечивало сквозь закрытые глаза, создавая иллюзию красного цвета.
   Я не заметил, как задремал, а проснулся от "покусывания" солнечных лучей. Мое тело успело "свариться". Я снова плюхнулся в воду и почувствовал приятное покалывание.
   Приободренный общением с природой, я двинулся в обратный путь...
  
   Я решил не возвращаться домой, чтобы не посадить себе на хвост наблюдателя. В гостинице я остановиться не мог, для этого нужно предъявить паспорт.
   Ушел в подполье, сиди там до конца операции.
   Я выбрал место, где меня не станут искать. Если человек, у которого я найду пристанище на ночь, связан с враждебным лагерем, я попытаюсь перетянуть его на свою сторону.
   Еще вчера я навел справки и узнал его адрес. Вернее, ее. Она сама мне подсказала, как это сделать.
   Вера Снегирева. Бизнес-вумен с прической под названием "война в Испании".
   Мне открыли сразу, будто ждали моего прихода.
   Она не задала банального вопроса: "Ты?" Не удивилась, не бросилась мне на грудь. Она пропустила меня внутрь и спросила:
   - Ужинать будешь?
   - Буду? - без раздумий ответил я, только сейчас сообразив, что за весь день съел два бутерброда.
   - Почему ты такой красный? Ты заболел?
   - Наоборот, я выздоравливаю.
   - Извини, у меня все по-простому, - впервые забеспокоилась хозяйка и выставила на стол жареную рыбу, вареный молодой картофель и тарелку с салатом из помидоров и огурцов, сдобренный пахучим подсолнечным маслом из детства.
   Ничего вкуснее я никогда не ел. Даже мурчал, как оголодавший кот, когда расправлялся с жареным сазаном.
   После ужина я выложил ей все. Реакция Веры меня удивила. По мере изложения подробностей ее глаза все округлялись и округлялись, голова раскачивалась из стороны в сторону, как маятник, а ладони закрыли рот, чтобы из него не вырвалось возмущенное восклицание.
   Снегирева не слыла актрисой, притворяться не умела, все выкладывала напрямую. Поэтому свою выдумку с беременностью поведала по телефону, чтобы я не видел ее пунцового лица и надписи на лбу - "я лгу!"
   - Ты не способен убить человека. - выпалила она на одном дыхании, когда рассказ о двух погибших девушках подошел к завершению. Я расслабился - наконец, нашел понимающую душу. Но "душа" сразу меня огорошила свойственной ей прямолинейностью. - Ты слишком любишь себя, чтобы лишаться привычных удовольствий. Твое оружие - слово, которым ты, как острым кинжалом, ранишь женщину. Иногда, это страшнее, чем физическая расправа.
   - Извини, если я виноват. - с трудом выдавил я из себя простые на вид слова. Надеюсь, что эта фраза не заденет ее душу. Но ошибался.
   - Если, - горько усмехнулась Снегирева. - Ты даже не осознаешь, когда наносишь обиду. Если тебе кажется, что я виноват, то прости, но у меня на это иное мнение. Так можно расценивать твое "расшаркивание".
   - Но я не могу любить всех, кто любит меня. Не могу все время молчать, чтобы не дать повода к любви. Не могу ходить по улицам с закрытым забралом, чтобы женщины не видели моего лица. Или еще лучше - измазать его сажей, натянуть обноски и босиком разгуливать по городу, заглядывая по ходу в мусорные контейнеры.
   - Ты утрируешь. Конечно, и женщины, и мужчины встречают по одежке, оценивают внешние данные, а провожают по интеллекту. Но некоторых провожают и забывают, а другие - незаурядные личности - оставляют о себе след, словно бороной проезжают по сердцу. Оброненной неизбитой фразой, высказанной проникновенным голосом, пронзительным взглядом необыкновенных глаз, легким прикосновением ласковой руки, которую хочется схватить и не выпускать. И ты вдруг понимаешь, что все это ОСОБЕННОЕ адресовано тебе. Тебе одной! К другим этот необыкновенный человек не может ТАК относится. Он влез в твое нутро, занял все уголки. Ты не просто его любишь, ты его боготворишь. С ним встаешь по утрам, с ним идешь на работу, с ним ложишься спать. Он внутри. - Вера приложила сжатый кулачок к груди, закрыла глаза и глубоко вздохнула.
   Я был заворожен ее речью. Молчал и смотрел на эту женщину с огненной гривой волос, которая оказалась такой мудрой и глубокой.
   - Я тебя не виню, - перешла она на трагический шепот. Резко открыла глаза и внимательно посмотрела на меня мутным взором. - В детстве всех девочек родители убеждали: Если чужой дядя даст тебе конфету и позовет с собой, ты не соглашайся, и конфету не бери... Так вот, ты тот самый дядя, который протягивает леденец и гипнотизирует взглядом. Ты берешь конфетку, а он... разворачивается и уходит. А тебе очень хочется пойти с ним...
   - Вера, я не виноват, что не научился любить, - откликнулся я сдавленным голосом, изучая обои за ее спиной. Смотреть в ее глаза мне было невыносимо. В ее лице я видел всех отвергнутых женщин. - Понимаешь, я часто совершал поступки, не задумываясь о последствиях. Это у вас, у женщин, все сложно. Недаром Эрих Мария Ремарк говорил: "Любовь - история в жизни женщины и эпизод в жизни мужчины". Вы сразу выстраиваете жизненную цепочку: встретились, полюбили, поженились, дождались прибавления, вырастили, выучили, женили, помогли, повернулись - пенсия. И не надо убеждать меня, что любовь с первого взгляда живет и здравствует. Может быть, она существует, как внеземная цивилизация. Но я в нее не верю. И не верю, что, увидев меня, девушка не начинает расставлять сети, объясняя свои действия вулканической любовью. Допустим, я не урод, но представь себе, что у меня нет работы, нет жилья, нет машины. Я живу с мамой - инвалидом в двухкомнатной хрущевке и перебиваюсь случайными заработками. Вопрос на засыпку: с какой скоростью она будет уносить ноги, когда узнает всю мою подноготную?
   - Ты опять утрируешь, - скривилась Снегирева.
   - Почему? Я рассуждаю.
   - Честно говоря, не могу представить тебя в хрущевке... Ты целеустремленный человек. Волевой. Ты никогда не будешь ждать милостей от природы. Сам сделаешь грозу, разведешь руками тучи, а когда загрохочет гром, а потом разбегутся тучи, тебе станет скучно. Главное для тебя - разнообразие. Поэтому ты не можешь находиться рядом с одной женщиной. И причина не только в скуке... Ты боишься, что следующее свидание даст ей право взять над тобой безграничную власть.
   - Ты... ты меня понимаешь.
   - Нил, ты одинок, я хочу стать тебе другом.
   - Верочка, ты веришь в дружбу между мужчиной и женщиной?
   - Я верю во многое, а ты никому и ни во что.
   - Я боюсь быть обманутым.
   - Поэтому обманываешь других?
   - Я не обманываю, я никого не подпускаю к себе близко. - сказал я, а про себя подумал о Мартынове, который был ближе всех и ударил больнее всех.
   - Но меня ты подпустил к себе на опасное расстояние!? Не боишься, что я потребую сатисфакции?.. Можешь не отвечать. Сегодня ты понял, что людей вокруг много, а обратиться за помощью не к кому, потому что ты сам не привык помогать. Подобно тебе хочу похвастать своей эрудицией и вспомнить изречение Джека Лондона: "Я прожил пятьдесят лет, но если из них вычесть те часы, что я жил для других, а не для себя, то окажется, что я еще в пеленках".
   - А почему я, эгоистичный женоненавистник, пришел к тебе?
   - За мной должок. Меня занесло, я напридумала себе черт знает что. Даже беременность. Нарушила твой покой, теперь обязана загладить вину.
   - Это я пришел повиниться. Раз ты повела себя так, значит, я дал повод.
   - Не обманывай себя. Ты всегда думал иначе.
   - Ты догадывалась о моем отношении к тебе, но продолжала осаждать меня?
   - Снесло от любви башню, - просто объяснила Вера Снегирева. - Думала, что завоюю тебя, если обложу со всех сторон.
   - Это называется - возьму измором. В этом случай роль убийцы подходит тебе больше, чем другим.
   - Я впервые услышала сегодня о творящихся вокруг тебя безобразиях.
   - Верю.
   - Я могу тебе помочь?
   - Подскажи, где можно спрятать автомобиль, чтобы его не нашли? На своей стоянке я оставить не могу, пусть думают, что я уехал на "Audi". Мне нужна неделя, чтобы попытаться во всем разобраться.
   - Можешь поставить ее в мой гараж, а я свой "Пыжик" припаркую у дома.
   - И еще... Если к тебе обратиться мой друг Потап Мартынов, то не говори, где я. Даже, если он будет тебя умолять.
   - Я тебя давно не видела, в последний раз мы расстались враждебно...
  
   Снова я встретил рассвет на улице. Вера довезла меня до вокзала, дружески чмокнула в щеку и пожелала удачи.
   Я проводил ее долгим взглядом и впервые почувствовал теплоту в душе при упоминании женского имени.
   Оказывается, можно не ждать от женщины подвоха. Она может быть своим парнем. Умным советчиком и помощником.
   Это не любовь, это зарождение дружбы, которая может зачахнуть на начальном этапе или буйно пойти в рост. Оба варианта зависят от нас обоих. Каждый должен знать свое место и не навязываться без надобности. Но на этом этапе я знаю, что на свете есть человек, с которым можно просто разговаривать. Не устраивать проверки, не тестировать, не бояться случайно оброненного слова, за которое женщина ухватиться, как за спасательный круг...
   Вдали показался нужный мне поезд. Он с пыхтением подкатывал к перрону, а я скользил глазами по проводницам, стоящим в тамбурных проемах. От напряжения глаза заслезились, в итоге я так и не понял, была ли одной из них Лара. Надежды на это было мало, но посылы судьбе я отправлял неоднократно. Надеюсь, что она перестанет быть прорухой и злодейкой.
   Когда поезд окончательно замер, растянувшись скованной змеей, я медленно двинулся вдоль состава. Пассажиры меня не интересовали, а изучал лица девушек - проводниц. Каждая из них выполняла свои обязанности - проверяла билеты и документы, называла купе и пропускала навьюченных поклажей людей внутрь вагона.
   Я отлично помнил, в каком вагоне ехал три месяца назад. Но сдержался и не помчался к нему сразу. Если Ларисы в нем нет, тонкая нить оборвется в начале разматывания клубка. А так у меня есть шанс оттянуть радость от встречи или отчаяние, которое туго спеленает меня, как младенца в "кусачее" одеяло.
   Чем ближе я подходил к седьмому вагону, тем сильнее колотилось сердце. На ум пришла Любовь Фирсова, стоявшая у ЗАГСа в ожидании непутевого жениха. Представляю, как взволнованное сердце выпрыгивало из ее груди. Бедные женщины... Они, как дети. Такие же доверчивые и всепрощающие.
   Я не заметил, как мое отношение к представительницам противоположного пола стало меняться. Раньше я считал их хищницами, теперь - мягкими кошечками, раньше - хитрыми бестиями, теперь - наивными детьми.
   Вот он - седьмой вагон. Люди, люди, чемоданы, сумки, гомон, суета... И залихватская пилотка посреди дорожной кутерьмы.
   Пока я не вижу лица. Голова склонилась над билетами. Я подхожу ближе, вклиниваюсь в толпу. Вижу шевелящиеся губы, она вскидывает голову, замечая краем глаза напор, и уже хочет возмутиться, но замирает с приоткрытым ртом. На нем недоумение постепенно сменяется неосознанной радостью
   Меня узнали. На меня не таят обиду. Меня рады видеть вновь.
   - Ой, Нил, - с чувством сказала Лара. - Неужели это ты?
   - Я. Привет.
   - Привет.
   Пассажиры по команде повернулись в мою сторону, желая понять, что за субъект вмешался в процесс посадки.
   - Я подожду, - сказал я и выбрался из толпы.
   Скорость перемещения с перрона в вагон увеличилась. Минут через десять я смог подойти к проводнице.
   - Ужасно рада тебя видеть. - девушка расплылась в искренней улыбке. Заметила мой багаж в руке и спросила, - ты уезжаешь? Или приехал и проходил мимо?
   Я не выставил между нами ограждение из колючей проволоки. Я был открыт и спокоен.
   - Хочу уехать в этом поезде, но билеты взять не успел.
   - Без проблем! - сразу успокоила меня проводница. - Найду для тебя местечко. Долг платежом красен.
   Последнее изречение сбило меня с толка. Девушка решила поквитаться со мной за неоправданные ожидания? Напоит чаем с каустиком и прощай, новая жизнь!.. Или выведет в тамбур и сбросит с поезда?
   Опять я рисую себе страшилки. Еще ничего не знаю, а уже жду удара.
   Я изменился. Я другой. Прошлая жизнь осталась за углом. Сними доспехи и живи спокойно. С женщинами подписан мирный договор.
   А они об этом догадываются?..
   Когда все формальности с пассажирами были утрясены, мы смогли пообщаться с Ларой за стаканом чая.
   Она расшифровала мне загадочную фразу.
   В тот злополучный вечер после наших посиделок проводница ушла к себе. И такая на нее тоска накатила, что она расслабилась и затянула чувственный романс. Голосу Лары позавидует любой народный хор, поэтому пение привлекло к себе внимание одного пассажира.
   - Помнишь, Нил, он один в купе ехал. Еще все время газету читал. Я вспомнила один старый фильм, не то румынский, не то итальянский, где шпион сидит на скамейке в парке, прикрываясь газетой, а в газете дырка, чтобы вести наблюдение.
   - Я помню этого странного субъекта, - протянул я. - Когда на станции за продуктами выходил, еще подумал: не хочешь, чтобы тебя видели, закрой дверь.
   - Представь, заходит он в служебное купе... с газетой под мышкой, - при упоминании печатного органа неизвестной принадлежности мы оба покатились со смеху, Когда отсмеялись, девушка продолжила. - Заходит и говорит: Какой у Вас чудесный голос. Поверьте, я в этом деле специалист. Я в Гнесинке преподаю. Присел рядом, мы разговорились. Не заметили, как утро наступило. Он оказался холостым. Рассказал, что едет в санаторий. У него почки больные... Но он не старый, - поспешила заверить меня Лара, - на восемь лет меня старше. Обратно снова попал в мой вагон. Может, случайно, может, специально все подстроил. Когда в Москве выходил, попросил номер моего телефона. Я дала, думала, повернется и забудет. А он позвонил в тот же день. Пригласил погулять по Москве. Но мне вечером надо было в обратный рейс. Он приехал на вокзал с цветами и коробкой конфет и попросил моей руки. Сейчас все привыкли кольца получать, а он оказался старомодным - пришел с цветами и конфетами. Меня это так растрогало. Но я сразу не дала согласия, обещала подумать. Надо признать, что его искренность, его детское восприятие жизни меня подкупило. Он всему радуется, всему удивляется, даже мелочи. В нем нет цинизма и хитрости. Рядом с таким человеком сам очищаешься от грязи.
   - И давно решилась на ответственный шаг? - спросил я, заметив на ее пальце новенькое обручальное кольцо. На душе заскребли кошки. Я был полной противоположностью избранника Ларисы. Что про меня могут сказать женщины? Он красив собой и материально независим. Или вспомнят о повышенной сексуальной активности. Но это так тривиально: все девушки говорят одно и то же, опуская понимание души мужчины. Душа их мало интересует, так же, как и интеллект. Складывает предложения и ладно, а если стихи читает, пусть и чужие, так это сверхэрудиция, о которой можно подруге рассказать. Или я подвожу всех женщин под одну гребенку? Сам не пытался влезть к ним в душу, не пытался понять, услышать, а имею наглость обвинять в ограниченности. От нападок в свой адрес и в адрес моих поклонниц меня оторвала проводница.
   - Мы месяц назад свадьбу сыграли. Это у меня первый рейс после свадебного путешествия. - со счастливой улыбкой на лице поведала она.
   - Мне повезло. Очень хотел тебя увидеть. Расстались мы... как-то нехорошо.
   - Все нормально. Насильно мил не будешь.
   - И про брата я соврал.
   - Я догадалась. Но мы же шутили. С кем не бывает. - успокоила меня замужняя дама. - А я лето поработаю и уйду с железной дороги. Не дело жене мужа надолго оставлять. Не потому, что не доверяю ему, если бы не доверяла, никогда замуж за него не вышла. Только дураки считают, что любовь проверяется разлукой. Разлука охлаждает чувства.
   Оказывается все женщины - тонкие психологи, - подумал я. - Надо только дать им себя проявить.
   На душе было так умиротворенно, как у ребенка, который лежит рядом с матерью. Она читает его любимую книжку, а он прижался носом к руке и блаженствует.
   Когда мы прощались на перроне Казанского вокзала, Лариса внезапно вспомнила.
   - Нил, я забыла тебе передать привет и благодарность.
   - От кого? - подобрался я .
   - От Любы! Помнишь ее? Вы тогда в одном купе ехали.
   - Люба Фирсова? Конечно, я ее помню! - внутри появилась льдинка, уколовшая расслабленное сердце. - Она еще рассказывала о пропавшем женихе.
   - Он нашелся. Люба сама мне все рассказала, когда вместе с Антоном ехала в нашем поезде. В другом вагоне, но нашла меня, мы встретились, как добрые знакомые. Ты навел ее на мысль, что парень попал в аварию. Его, действительно, в день свадьбы сбил грузовик. Очнулся он в больнице. Документов нет, ничего не помнит. Нет, кое-что вспомнил - название города, в котором жил до переезда. Но ни своего имени, ни фамилии. Выборочная амнезия, как сказали врачи. Полиция послала туда запрос, знакомые опознали его по фотографии, и парня, как бандероль, переправили в родной город. И никто не обратил внимания, что этот человек объявлен в розыск. А Фирсова вняла твоему совету и терпеливо обошла все больницы города. Интересовалась молодым мужчиной, который попал в аварию такого-то числа. Настойчивость и уверенность города берет! В одной больнице вспомнили о странном пациенте. Каким образом он оказался за двести с лишним километров от родного города и как угодил под автомобиль, парень объяснить не смог. А опознавшие его знакомые не сочли нужным уведомить полицию о том, что Антон давно переехал в другой город. Что это? Безразличие? Всеобщее безразличие! Одним трудно было сказать, другим трудно было сличить разыскиваемого парня с покалеченным. Дальше своего носа люди ничего не видят! Как думаешь, наше общество заражается вирусом безразличия, как гриппом?
   - Наверное, - помедлив, хмуро заметил я и подумал: я точно болен этим недугом. И мне кажется, неизлечимо. - И чем закончилась эта история?
   - Люба рванула туда. Едва Антон ее увидел, сразу все вспомнил.
   - Молодец Любовь! - похвалил я девушку и подумал, что судьба помогла за сутки решить две задачи, кажущиеся неразрешимыми...
   Спасибо судьба, спасибо Лариса...
   Через некоторое время я сидел в электричке, которая направлялась в сторону Солнечногорска...
  
   Время в пути заняло менее полутора часов. Электропоезд медленно подтягивался к нужному мне месту назначения. Вокруг железной дороги зеленела трава, потом шла полоса кирпичных гаражей, служивших городской границей. За гаражами виднелись высотки и строительные краны. Город жил и развивался.
   Я вышел на знакомой станции "Подсолнечная". Симпатичное веселенькое здание с зеленой крышей мне понравилось в предыдущий раз. Но тогда был март. Серо-черный, влажный, холодный. Сейчас лето, поэтому все воспринимается с большим восторгом. Даже щит с названием станции. Желтые буквы на синем фоне. Яркий подсолнух на ясном небе.
   Я обогнул строение, спустился по лестнице и направил стопы к гостинице "Элис", в которой останавливался в марте.
   Тихий зеленый городок радовал глаз: яркие клумбы, фонтаны, раскидистые деревья вдоль тротуаров, выложенных разноцветной плиткой. В одном месте "головастые" деревья сменились "многорукими стражами". По обеим сторонам пешеходной дорожки стояли тополя с обрезанными верхушками. Это "корявое" величие не походило на работу человеческих рук, вооруженных электропилой, а больше напоминало нашествие урагана, снабженного острой бритвой, с помощью которой он "уравнял" деревья. На тополях уже начали пробиваться новые молодые веточки с листочками, как подтверждение о возвращении к жизни.
   У деревьев тоже жизнь свернула с накатанного пути. Свернула, но не закончилась.
   Жизнь продолжается, если есть силы подняться после удара и пойти дальше...
   Гостиница "Элис" располагалась на улице Красной. На этой же улице жила Елизавета Викторовна Веселкина. Я четко запомнил ее адрес, который озвучил в кинотеатре Проскурин. Но на всякий случай сложил ассоциативную цепочку, сравнив улицу с главной площадью столицы, местом пребывания вождя мирового пролетариата и самим вождем. Ленин, мавзолей, Красная площадь, Красная улица Солнечногорска.
   Может, я встречался с Лизой в марте? Прошел мимо и не обратил внимания. Интересно, к кому она приехала в наш город? И зачем? Чтобы найти свою смерть? Но почему убийца в качестве жертвы мщения врагу выбрал жительницу Солнечногорска? Хотел направить следствие на гражданина Желязко? Он был здесь весной, от скуки познакомился с девушкой, развлекся, уехал и забыл о ее существовании. А она напомнила о себе неожиданным визитом. По мнению Проскурина, могла предъявить на меня права. Но кто к нам с требованиями придет, тот... без чувств падет ниц... До чего же я сегодня мысленно красноречив. Жаль вслух витиевато не выражаюсь. Не перед кем цену набавлять, да и ни к чему. Пора заканчивать с театральностью...
   Я свернул с тенистой улицы, прошел через квадратную площадь перед гостиницей, предназначенную для стоянки автомобилей постояльцев, и вошел в прохладный холл.
   Я выбрал тот же полулюкс, что и в марте. Цена за сутки была смешной, менее двух тысяч. Номер был не ахти какой, но мне в нем не жить веки вечные.
   Еще в поезде я раздумывать, поехать в Шахматово или нет, но потом решил не возвращаться. Снова начнут мерещиться поэты, их жены, гениальные химики, обряды венчания...
   Я принял душ, пообедал и пошел искать дом Веселкиной.
   Я не знал, что скажу ее родным. А что я могу сказать? Ваша дочь уснула на моем плече вечным сном, испив из бутылки отравленной водицы? Вера сказала бы, что я снова ерничаю. Я не ерничаю, я не соображу, как себя вести. Я нервничаю. Ладно, сориентируюсь по месту...
   Нужный мне дом был пятиэтажным, выложенным из бело-красного кирпича и приглашал четырьмя распахнутыми настежь подъездами. Я мысленно прикинул, в каком подъезде находится сорок вторая квартира, остановился на третьем и вошел в темное нутро бетонной коробки, пропахшее жареным луком. Легко преодолел три пролета и остановился у нужной двери с номером сорок два.
   Для начала прислушался. Тишина была неразборчивой. Из соседней квартиры слышалась перебранка и мешала моему подслушиванию. Оттягивать момент было нельзя. Еще немного и я скачусь с лестницы со скоростью сноубордиста.
   Я решительно приложил палец к кнопке звонка.
   Не услышав приближения шагов, я повторил действие. И сразу дверь распахнулась.
  
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"