Альм Лара : другие произведения.

На закате наступает рассвет. Часть 5

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Подъезжая к станции Толпино, Людмила Яварчук позвонила Василисе и сообщила, что скоро будет.
  - Я тебя жду, - отозвалась Василиса. Ее голос совсем не понравился Люсе, в голосе чувствовался подтекст: давай, давай, все уже готово, осталось дождаться жертву. Тебя!
  - Как я тебя узнаю? - прохрипела от волнения "жертва", изменив привычке удивлять окружающих своим звонким голоском.
  - Узнаешь, не переживай.
  - И все же.
  - У меня розовые волосы, ничего подобного я вокруг себя не наблюдаю, - хвастливо заявила Василиса.
  - Девочка с розовыми волосами? - попыталась развеселиться Люська, но ей это не удалось - страх прокрался внутрь ее щуплого организма, справиться со страхом ей было так же сложно, как одолеть медведя - разные весовые категории.
  - Но не Мальвина, - весело вторила ей Василиса.
   Куда денется твое веселье вместе с жизнерадостностью, когда я сообщу тебе о гибели Вадика, - со злостью подумала Яварчук, преследуя свою корыстную цель - взять себя в руки, успокоиться, вернуть себе озабоченную беззаботность - в прошлом присутствовала беззаботность, в нынешнем состоянии, в несвойственном ей, она была озабочена расследованием преступления, и заодно себя убедить, что новость о гибели Вадима, действительно, будет для Василисы самой настоящей новостью со всеми вытекающими отсюда последствиями.
   Увы, одним щелчком не справишься с поставленной задачей. У Люськи даже мелькнула трусливая мысль не покидать вагона электропоезда, проехать мимо, выйти на следующей станции, а потом вернуться домой. А что она скажет Ангелине Михайловне? Признается в своей несостоятельности? Еще недавно была самоуверенна, отказывалась от помощи. А что теперь? Выдохлась? Хватило только одного голоса Василисы, и тотчас решила сбежать как трусливый заяц от шелохнувшейся ветки ели?
   Люська без труда уговорила себя выйти на станции Толпино. Оказавшись на платформе, принялась вертеть головой в поисках девушки с розовыми волосами, не Мальвины.
   Действительно, среди немногочисленного люда, потенциальных пассажиров и встречающих, была всего одна девочка с розовыми волосами до плеч, легкими как пух. Низкорослая, с тяжелым задом и короткими ножками, круглолицая, с широко поставленными смешливыми глазами.
   Василиса подлетела к Люсе и звонко чмокнула ее в щеку как старую знакомую, с которой давно не виделась. Люська слегка опешила, но промолчала и изобразила некое подобие улыбки - дескать, тоже рада, пусть ни безмерно.
   Люська невольно сравнила себя с Василисой. Сравнение вышло ни в пользу последней: Люся была гораздо привлекательнее. Интересно, что нашел в этой мордастой приземистой девице Вадик Пушкин?! Не поймешь этих парней!
  - Привет! - после поцелуя радостно приветствовала Людмилу Василиса. Та взирала на нее с опаской, как будто ждала очередной выходки, необязательно располагающей к дальнейшему общению.
  - Я Василиса, - пояснила девушка и взлохматила свой розовый пух на голове. Люся невольно сравнила ее с розовым фламинго, из-за цвета. На этом сравнения закончились.
  - Людмила Фредушинская, - назвала себя Люся с легким высокомерием в голосе. Еще в электропоезде она решила, что назовется фамилией своей прабабки.
  - Василиса Чернавка, - заулыбалась новая знакомая и пояснила для особо бестолковых, - Чернавка - это моя фамилия, а не прозвище.
  - Необычная фамилия, - выдавила из себя Люся.
  - Я не комплексую, - с легкостью призналась новая знакомая и с восхищением добавила, - как же хорошо, что ты приехала!
   Люська вконец запуталась - не могла примерить на себя ее восхищение: она не приходится Василисе близкой родственницей, которую удалось отыскать благодаря одной известной телепередаче. Но на всякий случай согласилась - хорошо!
  - Представляешь, я тут со скуки погибаю, - призналась Василиса.
  - Представляю, - выказала свою "эрудиция и простоту общения" Яварчук. Не сказать, что страх отступил, но скованность движений исчезла, и внутренний холод растопился благодаря радостному приветствию с поцелуем.
  - Люда...
  - Лучше Люся, мне так привычнее.
  - Люся! Как же хорошо, что ты здесь! - повторилась Чернавка.
   Ловушка-замануха, - подумала Людмила и поозиралась по сторонам. В основном на платформе стояли пожилые люди с котомками, сосредоточенные на своих делах. Защитники из стариков никакие, самим бы защиты от нее дождаться.
  - Ну, что? Двинем ко мне? - спросила Василиса и, не дожидаясь ответа, потянула Люсю по платформе.
   Яварчук не знала, как выглядит человеческая жертва, ни овца, когда ее ведут на заклание, но как-то так, как она - безропотный тупизм с бешеными глазами.
   Пока мысли Люси блуждали в районе места жертвоприношения, Василиса верещала о своем, о девичьем - о поселковой скуке в межсезонье, о видах на урожай - в этом есть ее живой интерес, об отмененных электричках в самое нужное для нее время, о необычном цвете волос - пришлось выбрать по необходимости...
   Девушки спустились по металлической лестнице - поцокали копытами, повернули направо и потрусили по широкому тротуару с колдобинами. Вдоль колдобистого тротуара, с левой стороны, тянулись садовые участки с разноразмерными домами-домишками, тоскливо стоящими посреди невзрачной, необработанной земли. Жителей поселка видно не было, только в одном дворе у бочки, выкрашенной в грязно-коричневый цвет, стояла старушка с теплом клетчатом платке, теплой куртке, длинной юбке и валенках с галошами и с интересом наблюдала за ними. В руках старушка держала ведро.
   - Видела бабулю? - шепотом спросила Василиса. Люська кивнула - конечно, видела: деревья "голые", забор щелевой и низкий, не забор, а одно название. - Как ты думаешь, кто она такая?
  - Старушка, - ляпнула Яварчук.
  - Понятно, что старушка, - кивнула Чернавка, - как ты думаешь, кем она была в прошлой жизни?
  - Кто это может знать, - с недоумением заметила Людмила.
   Василиса залилась смехом:
  - Я не про то, я говорю о жизни до выхода на заслуженный отдых.
  - Ааааа, - с пониманием протянула Люся и оглянулась на бабулю. Теперь та забросила ведро в бочку, чтобы набрать воды. - У меня нет версий, - в итоге призналась она.
  - Эта бабуля была генеральным директором большого завода. А лет ей знаешь, сколько? Девяносто два! Прикинь!
  - Молодец бабуля, хорошо сохранилась. А родственники у нее есть?
  - Как не быть - и дети, и внуки, и правнуки. Кажется, и праправнуки. И каждый о ней заботится, зовет жить к себе, а старуха ни в какую, говорит, хочу быть сама себе хозяйкой. Говорит, пока управляюсь самостоятельно, буду жить здесь, в поселке. Независимая бабка.
  - Дышится здесь легко, не то что в городе с выхлопными газами.
  - Однако в городе уже во всю весна, а здесь еще кое-где снег лежит. Представляешь?
  - Представляю, - обмолвилась Люся, - всматриваясь в грязный островок подтаявшего снега у забора из прутьев. За забором виднелись спрятанные в толстую пленку розы, в глубине двора пристроился миленький домик из белого кирпича с трубой. Из тубы валил дым. Люське захотелось в этот домик, на теплую печь. Захотелось ароматного чаю из настоящего самовара, и чтобы с бубликами, обязательно с маком.
   Вася что-то лепетала по лето - как здесь хорошо летом, про соседа, который тоже носит фамилию Фредушинский, как у Люси, что сосед - ботаник, не в том смысле, что ботан, а настоящий ботаник, даже кажется профессор. Такой благообразный старикан, похож на деда Мороза. Постоянно, кроме зимы, конечно, бродит по полям с сачком - бабочек разных ловит, что-то в них изучает, научные трактаты пишет. Здесь, в поселке, раньше жили одни ученые и руководящие работники, но больше ученые. Им здесь землю давали от Академии наук, но многих ученых уже нет в живых - дело-то было еще в середине прошлого века. Сейчас в поселке живут наследники ученых, кто-то продолжил династию, тоже имеет ученую степень, но с сачком никто, кроме деда Мороза, Фредушинского, не бродит по окрестностям. Кто-то занимается бизнесом, но все люди очень порядочные. Те, кто бизнесом занимается, у них дома побогаче.
   Василиса все тарахтела и тарахтела без умолку, Людмила слушала ее вполуха, готовилась сообщить убийственную новость.
  ... А моя родственница, та, что сейчас лечится в санатории, всю жизнь проработала секретарем ректора госуниверситета. Ректоры менялись, а моя двоюродная бабушка, в таких мы находимся с ней родственных отношениях, оставалась на боевом посту. Всё работа, да работа, никакой личной жизни, замуж не вышла, детей не родила, из родных у нее остались я, да моя мама, ее племянница, дочь ее двоюродной сестры. Но наша старушка еще ого-го, сама содержит дом, сад - хорошо сохранилась для своих преклонных лет. Но по сравнению с бывшим директором завода, она молодая - семьдесят с хвостиком всего-то.
  - Василиса, я должна тебе кое в чем признаться, - промямлила Люся, притормаживая перед калиткой, которую успела открыть новая подруга. Не будет она входить в дом, признается, проследит за реакцией, задаст пару вопросов и двинет назад, на станцию. Дорогу найдет, не заблудится.
   Василиса остановилась, недобро посмотрела на гостью и завила:
  - Как только я тебя увидела, то сразу догадалась, кто ты есть. Ты не соседка Вадима, ты его новая девушка. Зачем пожаловала? Захотелось увидеть мои слезы? Не выйдет - я не плакса. Или хочешь навести справки о Вадике. Так знай...
  - Василиса, я не девушка Вадика, я его соседка, а приехала я к тебе, чтобы сказать, что... какой у тебя необычный цвет волосы, - "съехала" с темы нерешительная Яварчук, она же Фредушинская.
  - Тебе нравится? - без интереса спросила Василиса, в очередной раз взлохматив пушок на голове.
  - Нравится, но я бы не решилась покрасить волосы в такой цвет... А зачем ты бросилась ко мне обниматься, если подумала, что Вадик теперь мой парень?
  - Изображала радость... Хотя мне совсем невесело. Что-то мне по себе. Будто бы повода нет для волнений...
  - Есть повод. Василиса, Вадика убили, - наконец, сообщила Людмила и так напряглась, что у нее руки-ноги онемели.
  - Убили? - недоверчиво протянула Василиса. - Быть такого не может... Ну, и шутки у тебя.
  - Какие могут быть шутки, так и есть.
  - Допрыгался мальчик наш, - послу паузы, обронила Чернавка.
  - Что значит - допрыгался? Ты что-то знаешь?
  - Пойдем в дом, там поговорим.
   Небольшой кирпичный домик под зеленой крышей из металлочерепицы приветливо распахнул двери перед гостьей, принесшую плохую весть.
   Люся робко переступила порог дома, сняла обувь, куртку и двинулась вслед за Василисой, которая после своего странного заявления и приглашения в дом не проронила ни слова. Молча указала гостье на стул возле круглого стола, молча включила электрический чайник, выставила на стол две чашки, вазочку с вишневым вареньем, хлеб, сливочное масло. Присела на краешек стула и только тогда заговорила:
  - Мы ведь с ним поссорились. Я ему не звонила, и он не звонил и не появлялся, как будто это я виновата в нашей ссоре.
  - Он был виноват?
  - Сейчас я тебе обо всем расскажу, а ты решай - правильно я поступила или нет. Интересно знать, как бы другой человек поступил на моем месте. - Василиса разлила чай по чашкам, намазала маслом два ломтя хлеба, навалила сверху вишневое варенье, один кусок положила на тарелку Люси, другой - на свою. - Странный он был парень до подозрительности, - продолжила девушка. - Как-то приболел, звонит мне и говорит - я простудился, горло болит, в груди заложило, нос не дышит, что делать, не знаю, а мать на дежурстве. - Температура есть? - спрашиваю я, - температура нормальная, - отвечает он. Я ему посоветовала лечиться народными средствами. Говорю, подыши над картошкой. Вот Скажи, Люсь, если бы тебе посоветовали при простуде подышать над картошкой, что бы ты сделала?
  - Подышала бы над картошкой.
  - Расскажи поэтапно.
  - Сварила бы картошку, потолкла ее слегка, накрылась с головой одеялом и принялась бы дышать.
  - И любой человек так бы поступил. А что сделал Вадик? Никогда не догадаешься. Он дышал над картошкой, только над сырой. Выставил ведро с сырой картошкой, уселся и... дышал. Не смешно ли?
  - Так смешно, что становится грустно.
  - Я же говорю - не от мира сего. Еще и возмущается - ты же не сказала, что картошку надо сварить! Представляешь?
  - Я хочу понять, почему у тебя была такая реакция на смерть Вадима - допрыгался мальчик?
  - Вадик - человек без чувства юмора, но пытался подшучивать над другими людьми, причем возмущался, когда люди высказывали недовольство. Я о себе говорю, про других не знаю. Но уверена, что с другими людьми он тоже обходился не всегда порядочно. Вот тебе пример - тот самый случай, после которого мы вдрызг разругались. Он назначил мне свидание. Встречаемся мы в условленном месте, он мне протягивает коробочку. Такую немаленькую коробочку. Я спрашиваю, что там, что в коробочке? Он мне - посмотри. И вид такой загадочный, и улыбка до ушей хоть завязочки пришей. Пока я возилась, он отошел подальше. Я-то не замечаю подвоха, вожусь себе с коробкой, пытаюсь открыть. Открыла. И получила... "привет из Африки".
  - Какой еще привет?
  - В коробке той была другая картонная коробочка со спецсредством "Одуванчик". Такие спецсредства применяют инкассаторы. Когда происходит несанкционированное вскрытие сумки, средство "Одуванчик" срабатывает - внутри нажимается рычаг, раздается негромкий хлопок и окружающее пространство в радиусе метра окрашивается в ярко-оранжевый цвет. Потому и называется "Одуванчиком". Заметь - краска несмываемая, просто так от нее не избавишься. Поэтому я не могла ходить на работу, в итоге мне указали на дверь. Теперь я безработная благодаря Вадику-весельчаку. Ты бы видела его физиономию, когда я стала ярко-оранжевого цвета. Скажи, он идиот?
  - Василиса, Вадика больше нет, - напомнила Люся.
  - Пусть земля ему будет пухом... Но я до конца своих дней буду помнить его... шутку.
  - В общем, вы поссорились и с тех пор не общались. Но ты мне сказала по телефону, что Вадик обещал к тебе приехать.
  - Видите ли он на меня обиделся - я его шутку не оценила. И не только не оценила, а еще по хребту рюкзаком огрела, а в рюкзаке лежал килограмм яблок. Подумаешь - килограмм! Его тонной яблок не прошибешь. Ну, конечно, припечатала его словечком. В общем, он на меня надулся - незаслуженно, я на него - заслуженно. Каюсь, не надо было его обзывать, но я в сердцах. Другой бы на моем месте еще и морду набил...
  - Или выстрелил из травматического оружия, - вставила Люся.
  - Его из травмата убили?
  - Прямо в глаз выстрелили.
  - Кошмар!
  - Вы не общались, а потом...
  - А потом он позвонил, сказал, что осознал, хочет встретиться.
  - Когда это было?
  - Первого апреля, в день смеха. Благо, что не пошутил в своем репертуаре, между делом сообщил, что у меня спина белая, я ему в тон: а у тебя - серо-буро-малиновая. Он обещал приехать в поселок на следующий день, но у него не получилось. Перенес свой визит на завтра, то есть на сегодня... А сегодня ты позвонила. Я подумала, что Вадик опять мне приготовил какую-то шутку юмора.
  - Да уж, шутка удалась, - с печалью в голосе произнесла Людмила.
  - И не говорили, - тяжело вздохнула Чернавка.
  - Василиса, у тебя был парень до Вадима?
  - Был один. Но мы недолго встречались, расстались по обоюдному согласию. Так что если ты думаешь, что мой бывший парень решил устранить соперника, то ты глубоко ошибаешься.
  - Получается, зря я к тебе приехала... Да еще с такой новостью.
  - Да, новость ужасная. Правильно сделала, что приехала, а не сказала по телефону. Лучше так... Когда кто-то рядом, всегда легче.
  - Тебе его жаль?
  - Намекаешь на то, что я безразличная, бессердечная, что мне наплевать? Я умею держать свои чувства в себе. И не думай, что я могла расправиться с Вадиком. Конечно, я была на него сильно обижена, но убить... Это чересчур. Тем более, я никуда не отлучалась из поселка.
  - Кто-то может подтвердить, что ты была в поселке весь вчерашний день? Особенно меня интересует вечер вчерашнего дня?
  - Даже так? Я подозреваемая?
  - Я просто спросила. Не хочешь - не отвечай.
  - Вчера после обеда я была у нашего соседа, твоего однофамильца, Якова Семеновича Фредушинского. У него резко подскочило давление, мне пришлось "Скорую" вызывать. "Скорая" у него была долго, час два, наверное, или больше, старику совсем худо было, едва откачали. Доктор ему сделал электрокардиограмму, потом инъекции разные, только когда старику стало легче, "Скорая" уехала, а я осталась с ним. Как я могла бросить его одного? - передернула плечами Вася.
  - У него совсем никого нет?
  - Была когда-то жена, давно и недолго, моей мамы в ту пору еще в помине не было.
  - Они развелись?
  - Развелись. Супруга ревновала его к его букашкам-таракашкам, называла сумасшедшим фанатиком. У них был ребенок, дочь. После развода супруга запретила бывшему мужу встречаться с дочерью. А он, честно говоря, особо не наставал - был весь в своей науке.
  - Вася, ты сказала, его зовут Яков Семенович. Мою бабушку, которая умерла задолго до моего появления на свет, звали Маргаритой Яковлевной, ее мать, мою прабабку, тоже зовут Маргаритой. Маргарита Леопольдовна Фредушинская. О своем прадеде я ничего не слышала, прабабушка предпочитает не вспоминать далекое прошлое. Хочу тебе признаться, что на самом деле моя фамилия Яварчук, Людмила Яварчук, по отцу, которого я в глаза не видела. Мне хотелось носить фамилию Фредушинская, как у моей Марго, мне нравится эта фамилия. Но Марго обронила странную фразу - нашла, чем гордиться. Получается, нельзя гордится этой фамилией? Почему?
  - А ты спрашивала?
  - Конечно, но мой вопрос остался без ответа. Я думаю, дело в ее бывшем супруге, чем-то он ее сильно обидел. Однако Марго не стала менять фамилию после развода.
  - Наверное, ее уже многие знали как Фредушинскую. Зачем создавать себе лишние проблемы.
  - Наверное... Раз не изменила фамилию, живет с ней по сей день, то обида была сомнительной, тем более столько лет прошло, пора бы уже забыть и поделиться со мной своей тайной.
  - Женщины вообще очень обидчивы, за редким исключением. Причем на первом месте у них стоит обида не за измену, а за равнодушие. Вот и твой прадед больше интересовался наукой, чем своей молодой женой.
  - У моей Марго характер нетерпимый, кто-то, а она уж точно не вынесла бы безразличия со стороны супруга, забрала маленькую дочь Маргариту и ушла. Уверена, муж приходил, пытался вымолить прощение, но Марго принятых решений не меняет.
  - Не сомневаюсь, что бывший супруг "обивал порог ее дома" - ему хотелось видеться со своим ребенком, но или твоя прабабушка - кремень, или твой прадед уговаривал неубедительно, - высказалась Василиса, тонкий психолог женских душ.
  - Кто хочет услышать, тот услышит, - философски рассудила Люся, проникаясь сочувствием к незнакомому ей прадеду.
   Василиса будто и не услышала ее слов, продолжила как ни в чем ни бывало:
  - Да-да, неубедительно. Твоя прабабушка с легкостью уловила средний настрой супруга, еще пуще разгневалась и сказала, чтобы он забыл к ней дорогу и не смел общаться с дочерью. Мужчина нашел успокоение в своем привычном времяпровождении.
  - Небось, себя не винил, обвинял супругу, - набычилась Люся, позабыв про внезапно накатившую жалость.
  - Не знаю, каким он был в молодости, но не думаю, что он перекладывал вину, как говорится, с больной головы на здоровую - не тот он человек. Я отношусь к Якову Семеновичу с большим уважением, даже с любовью. Знаю его всю свою сознательную жизнь.
  - Вась, ты так говоришь, как будто уверена на все сто, что твой сосед, Яков Фредушинский, это и есть мой прадед, бывший супруг прабабушки Маргариты Леопольдовны. А если это всего лишь однофамилец?
  - Если твою прабабку зовут Марго, а бабку звали тоже Марго, то это твой прадед. Он мне вчера весь вечер рассказывал о своей семье. Признался, что всегда очень тосковал. Но с бывшей супругой судебную тяжбу касательно дочери не затевал - не любил он враждовать и чего-то добиваться. А с дочерью видеться хотел. Но раз бывшая супруга его выгнала и приказала больше их не беспокоиться, он согласился... не беспокоить. Что поделаешь, характер такой у нашего профессора, совсем не боевой.
  - Если бы хотел видеться с дочерью, то заставил себя измениться.
  - Всё зависит от человека: один устраивает бурю без причины, а другой, молча, уходит и, молча, страдает. Ну, не борец, говорю же, что с этим поделаешь! Что ж его за это надо казнить. Да, плохо, что не стал добиваться разрешения на встречи с дочерью, пусть редкие встречи, а лучше, чтобы ребенок страдал от родительских дрязг?
  - Я не знаю, смотря с чьей колокольни смотреть. Я знаю одно - я такая же, не люблю ссор, ухожу в сторону, вообще предпочитаю одиночество...
  - Родственная душа с моим соседом! А еще сомневаешься!
  - Вась, я хочу увидеть Якова Семеновича.
  - Сегодня он чувствует себя гораздо лучше. Но я не хочу рисковать его здоровьем.
  - Нельзя... мне... его увидеть? - разделяя слова, спросила Люся, глядя на Василису исподлобья.
  - Можно, конечно, но я должна его подготовить. А то гляди, скончается наш дедуля от радости...
   Пока Василиса Чернавка бегала к соседу, вела с ним подготовительную беседу, Люська взялась за телефон. Но телефон "взглянул" на нее потухшим экраном. Зарядного устройства у нее с собой не было, а зарядное устройство Васиного телефона не подошло. Люся не помнила наизусть телефонные номера - вообще никакие! Зачем помнить, если все нужные номера занесены в контакты. А ведь Ангелина Михайловна всегда говорила, что номера телефонов близких людей надо помнить наизусть...
  
   Яков Семенович Фредушинский, действительно, оказался прадедом Люси Яварчук, бывшим супругом Маргариты Леопольдовны. Яков не ушел в свою науку с головой, а следил на расстоянии за жизнью родных ему людей. Он присутствовал на похоронах своей единственной дочери, был в курсе всех жизненных перипетий внучки и правнучки.
   Однажды не выдержал, пришел к бывшей супруге, чтобы повидаться с правнучкой. Случилось это событие несколько лет назад. Надеялся, что все обиды канули в вечность, между ним и его бывшей супругой установятся дружеские отношения. На его беду и на счастье Маргариты Леопольдовны правнучки не оказалось дома, поэтому Маргарита Леопольдовна с удовольствием отчитала Якова Семеновича и выставила вон, пригрозив ужасной местью, если тот посмеет еще раз... и все в таком духе. Зная крутой нрав Марго и ее выдающиеся способности устраивать каверзные каверзы, Яков предпочел за лучшее удалиться.
   Тогда на тихий скандальчик среагировала Ангелина Михайловна, заинтересовалась, на кого шипит ее соседка. Ей показалось, что прабабка выговаривает правнучке, и решила вмешаться, чтобы оградить и защитить Люську, которую старуха постоянно "строила" по поводу и без повода. Привычка у Марго такая - "строить". Кто ближе всех? Правнучка! Вот ей и достается. Ангелина подумала, что Люська перед уходом в школу что-то забыла дома, пришлось вернуться, и Марго, засучив рукава, приступила к процессу воспитания.
   Ангелина Михайловна выдумала причину на ходу - она поинтересуется у ответственной дамы готовностью дома к отопительному сезону - чтобы сбить ее с воспитательного процесса. Дама забудет о правнучке, примется объяснять, а Люська успеет улизнуть. В общем, распахнула Белова свою дверь, не взглянув в дверной глазок, и увидела на лестничной площадке благообразного старичка, похожего на деда Мороза. Наверное, дед Мороз был профессором каких-то там своих морозных наук, потому как на его переносице сидели очки-пенсне. На дедушке было одето черное драповое пальто - Ангелина непроизвольно тут же сравнила его с Чеховым Антоном Павловичем, опять же из-за пенсне, несмотря на то, что данный субъект, а отличие от известного писателя, имел седую окладистую бороду и седые же усы, прикрывающие верхнюю губу. Сменил бы пальто на шубку - вылитый дед Мороз.
   Как уже было сказано, на старичке было пальто, в настоящий момент распахнутое. Белова заметила костюм темного цвета, сорочку светлых тонов и галстук, давно вышедший из моды, впрочем, как и мужской костюм. Беловой сразу стало жаль старика, деда Мороза: его жалкий, выпрашивающий вид тому способствовал, и старенький, но еще приличный, костюмчик, и стоптанные башмаки, и испуганный взгляд, который он бросил в ее сторону, когда она появилась на пороге своей квартиры. На морщинистом лице светились мягким добрым светом глаза с легким прищуром. Но постепенно, но мере шипящего монолога Маргариты Леопольдовны, глаза дедули начали постепенно "гаснут", как это обычно бывают у фонариков с выходящими из строя батарейками. Яркий свет, менее яркий, тусклый, очень тусклый, темнота. Ангелине очень не хотелось, что в глазах старикана наступила ночь с полной темнотой, она в один миг прониклась к нему не только жалостью, но и материнской заботой, несмотря на его значительно-превышающую разницу в возрасте.
   Ангелина Михайловна открыла рот, чтобы прервать шипящий монолог, убийственный для незнакомого старичка, так похожего на деда Мороза, но не успела ничего сказать. Ее опередил теперь уже зычный голос Маргариты, на этот раз без всякой придушенности:
  - Я ничем не могу вам помочь. Ваша проблема нерешаема. Ступайте, не стоит занимать мое время - бесполезное занятие. Ступайте же! - Вела она себя как заурядная актриса заурядного же театра комедии без драмы - смотреть на нее было смешно.
   Если бы она разыграла пьесу с другим партнером, до которого Беловой не было никакого дела, то Белова бы выразительно отреагировала взглядом, жестом, словом или короткой фразой. Но в данном случае ей было искренне жаль старика, деда Мороза, который после резких, как показалось бы человеку несведущему - общих слов, согнулся и зашаркал по подъезду в сторону лифта. Ангелина не знала, каких размеров может быть человеческая душа, но ее душа могла поместиться в детский кулак, от жалости к старичку.
   Она не выдержала и обратилась к его сгорбленной спине с вопросом:
  - Я могу вам чем-нибудь помочь? Могу пригласить вас к себе на чашку чаю?
   Прежде чем войти в кабину лифта, двери которого слишком быстро разъехались, как бы уговаривая уехать, не слушать, не соглашаться, дед Мороз в темном пальто и в пенсне бросил на Ангелину полный душевной боли взгляд и отрицательно покачал головой. После чего благодарно кивнул. И опираясь на палку, исчез в кабине лифта.
   Белова не ждала от Марго объяснений - знала ее характер, подумала, что та захлопнет свою дверь, припечатает, вложив все свое возмущение. Не влезай, убьет! Но Марго не хлопнула и не припечатала, вдруг заговорила усталым голосом:
  - Это новый жилец из соседнего подъезда, у него проблемы... с... унитазом. - Запоздало сообразила, что сморозила глупость и поспешила ретироваться, и дверь прикрыла с осторожностью, чтобы показать свое выдающее спокойствие и безразличие к чужим проблемам с унитазом.
   Ангелина всё поняла "про унитаз", не поняла, что за благообразный старик приходил к Марго, что ему от нее понадобилось на самом деле. Пока она всовывала ноги в туфли, пока набрасывала плащик, чтобы спрятать под ним домашнее платье из трикотажа, старикан куда-то подевался. И спросить было не у кого, двор был пуст в этот утренний час, только старый автомобильчик покидал их двор, перекатываясь на неровностях асфальтового покрытия. Ангелина решила тогда, что именно в этом автомобильчике укатил печальный дед Мороз. Словам Марго про нового жильца из соседнего подъезда она не поверила. Но на всякий случай порасспросила всезнающих жильцов дома: никто не видел старика в пенсне и с седой окладистой бородой, и никто о нем ничего не слышал...
   Ангелина не чаяла с ним встретится, и никак не ожидала, что встреча произойдет в поселке Толпино, куда их доставил на своем автомобиле отзывчивый и всепонимающий Виктор Рябченко, вызванный матерью поздним вечером. Витюшка всегда их выручал, выручил и на этот раз. Ради матери и ее близкой подруги он готов был ехать не только в поселок, но и за "тридевять земель", как сам выразился, когда Ангелина принялась извиняться...
   По дороге в поселок Толпино Маргарита Леопольдовна поведала двум подругам историю своей короткой семейной жизни, закончив словами:
  - Я всегда мечтала, чтобы муж носил меня на руках, чтобы он меня боготворил, чтобы для него существовала только я, я одна... А ни его летающие насекомые. Увы, мечтам не суждено было сбыться. Я предпочла расставание ссорам по любому поводу. Лучше жить одной с ребенком, чем жить с мужем и чувствовать себя одинокой. Личную жизнь я не устроила, ни один из кандидатов не прошел мою проверку, никто не оправдал моих ожиданий.
   Подруги не имели права ее осуждать, никто не имеет права кого-то осуждать, и лезть в чужую жизнь, в том числе: в своей бы жизни разобраться, как любила говорить Ангелина Белова...
   Встреча с правнучкой, за жизнью которой Яков Семенович наблюдал на расстоянии, закончилась для старика очередным сердечным приступом. Василиса опять вызвала неотложку. Пока неотложка ехала, Люся сидела рядом с дедом, держала его за руку и приговаривала:
  - Ты, пожалуйста, не умирай, я очень тебя прошу, поживи еще...
  - Поживу, - тихим голосом соглашался прадед, ласково поглядывая на нее.
  - Ты не имеешь права, вот так взять и...
   Что идет после союза "и" Люся даже озвучивать боялась, и так всем было ясно.
  - Всё образуется, - успокаивал Яков, - и не такое переживали. И сейчас переживем.
  - Он не уйдет, - подобрала подходящее слово Василиса. Она стояла позади новой подруги, поглаживала ее по спине и поддерживала взглядом старика...
   Когда к дому Якова Фредушинского подъехал автомобиль Виктора, машина Скорой медицинской помощи как раз отъезжала от ворот.
  - Что-то случилось, - испуганно пробормотала Жанна Петровна.
  - Не причитай, - тихо осадила ее Ангелина. Фредушинская безмолвствовала.
   Она первой вошла в дом, уверенно, нисколько не сомневаясь в выборе направления. За ней семенили Ангелина и Жанна, робко осматриваясь.
   Яков лежал на старинном кожаном диване с круглыми подлокотниками, заботливо укрытый клетчатым пледом. Край пледа упал на пол, на этом краешке толстого клетчатого пледа сидела Люська - главная пропажа уходящего весеннего дня, наполненного разными событиями. Люська пристроила голову на грудь своего прадеда, на ее устах застыла блаженная улыбка. Она медленно вела ладошкой по седой окладистой бороде старика, вдруг замерла, потом спрятала лицо на его груди и беззвучно заплакала. Из уголка стариковского глаза выкатилась одинокая слеза, нашла себе борозду - самую глубокую морщину - и покатилась прямо в ухо. Старик ничего не замечал, он держал свою ладонь на голове правнучки и что-то ей нашептывал. Неподалеку на стуле сидела Василиса и тоже тихо плакала, наблюдая за трогательной картиной общения родных людей, разлученных на долгие годы без их желания.
   При появлении Марго и компании, картина изменилась: Люся по-прежнему сидела на краю пледа, на полу, но теперь ее взгляд был нацелен на Марго, взгляд говорил о готовности к отражению атаки. Марго к атаке не перешла, молча подошла к дивану и так же молча передала правнучке зарядное устройства от ее мобильного телефона, как будто именно за этим и приехала в поселок Толпино.
  - Спасибо, - сдержанно поблагодарила Людмила, и кивнула Ангелине и Жанне - поздоровалась якобы.
  - Девочка, у нас гости, - слабо улыбнулся Яков Семенович. - Девочка, пригашай гостей к столу. У меня есть замечательное айвовое варенье. Сейчас мы будем пить чай.
  - Обожаю айвовое варенье, - высказалась Белова, опомнилась и сказала, - добрый вечер, извините за позднее вторжение.
  - Что вы, я очень рад... Я вас помню.
  - Ангелина Михайловна, - назвалась Белова, - а это моя подруга Жанна Петровна.
  - Можно просто Жанна и Ангелина, - произнесла гнусавым голосом Рябченко, она успела всплакнуть и смахнуть слезы с лица.
  - Яков Семенович. - Он попытался подняться с дивана, но Люся ему не позволила, навалилась на него с нежной заботой. Он поцеловал ее в висок.
   Люська зычно шмыгнула носом и обратилась к Беловой с вопросом:
  - Тетя Лина, вы уже встречались с моим прадедушкой?
  - Было дело, но я тогда не была в курсе ваших родственных отношений, - призналась та и покосилась на Маргариту Фредушинскую, которая показательно отводила взгляд от старика, лежащего на диване под теплым пледом. Старик опять предпринял попытку подняться и опять Люся вернула его на место:
  - Тебе нельзя вставать, врач прописал тебе постельный режим.
   Белова присоединилась к Василисе, накрывающей стол к чаю. Жанна последовала ее примеру. Но краем глаза женщины следили за Марго. Та некоторое время постояла рядом с правнучкой, затем отошла к двери, дав понять, что не намерена здесь оставаться. Но задержалась. Стояла и смотрела себе под ноги, словно увидела под ногами диво-дивное.
   Если бы Белова умела читать мысли, она бы поняла, что творится в головах обоих стариков, но она не умела читать мысли, оставалось надеяться на благоприятный исход.
   Исподтишка изучая дерзкое лицо Маргариты Леопольдовны, еще моложавое, с горящими то ли гнева, то ли от нахлынувшего волнения глазами, Беловой пришли на ум строки из стихотворения Юлии Друниной: "...Ты разлюбишь меня? Не надейся, мой милый, на это!"
   Маргарита неожиданно дернулась, как от удара, удержалась за дверной косяк, к ней подоспела Ангелина, которая находилась к ней ближе всех. Старик не выдержал, с трудом поднялся с дивана, на этот раз Люся не стала запрещать, проковылял через комнату, приблизился к бывшей супруге и нежно взял ее за руку. Некоторое время подержал, глядя ей в глаза, потом поднес женскую руку к губам. Перевернул тыльной стороной вверх и опять поцеловал. Это было так трогательно, так интимно и не по-стариковски, что все присутствующие испытали неловкость, и отвернулись как по команде. Жанна по обычаю пустила слезу. Ангелина пнула ее в бок.
   Люська, уставшая от нового вида деятельности, поездок, встреч и радостных приобретений, пристроилась на диване, прикрылась пледом и тотчас уснула.
   Она не слышала, как все люди, включая Виктора Рябченко, сели за стол пить чай, как переговаривались шепотом, чтобы ее не разбудить, не увидела заботливых взглядов своего прадеда и прабабки, обращенных в ее сторону. И еще она кое-что не могла видеть: как Яков сжимает под столом тонкую ладошку своей любимой Маргоши, а Маргоша краснеет, как помидор под теплыми солнечными лучами, и оба понимают, что жизнь на закате имеет право передумать... клониться к закату...
  
   На следующий день две подруги, Ангелина и Жанна, отправились к Анне Никифоровне Гавриловой, чтобы получить от нее информацию о человеке, который приходил к Вадиму Пушкину в тот злополучный вечер. Жанна подумала, что визитер мог быть не один, но о своих соображениях не сказала подруге, потому что та начнет ерничать - у Пушкиных не квартира, а проходной двор.
   Анна Никифоровна долго сопела под дверью, долго изучала гостей в дверной глазок, гости уходить не собирались, звонили с интервалами - отличались настойчивостью, старуха считала их поведением беспредельной наглостью. Когда терпение хозяйки сошло на нет, она "приветливо" спросила:
  - Чего надо? - не удосужившись открыть дверь.
  - Анна Никифоровна, мы пришли пожелать вам доброго утра! - сообщила счастливым голосом Белова, незаметно подмигнув подруге, которая смотрела на нее с таким видом, как будто та пригрозила старухе убийством в фамильярном тоне. И все же поддержала:
  - Доброе утро, Анна Никифоровна!
  - Кому как - кому-то доброе, а кому - не очень, - повредничала Никифоровна.
  - А мы принесли вам гостинец! - доложила Ангелина, продолжая светиться от счастья.
  - Слышь, Тимуровка, с чего вдруг такая невиданная щедрость? - более сдержанно спросила старуха.
  - Надо было топорик с собой прихватить, в качестве гостинца, и стукнуть старуху-процентщицу по головочке, чтобы она другим людям голову не морочила, - прошептала "миролюбивая" особа по имени Жанна. В ответ Лина прошептала:
  - Хорошая девочка Жанна, а чем же она хороша? Спросите об этом у Анны, что в домике этом живет...
  - Чего вы там шепчетесь? - напряглась за дверью Никифоровна, добрейшая из добрейших, гостеприимная из гостеприимных.
  - Вот не знаем, вам отдать гостинец или себе оставить, раз так негостеприимно нас встречаете, - сообщила обиженно Белова.
   Старуха зашурудила замками, приоткрыла дверь и высунула нос. Под ее подбородком болталась дверная цепочка, которая не позволяла просунуть голову. Но старуха ничего просовывать не собиралась, а ждала обещанного гостинца, способного протиснуться в образовавшуюся щель.
  - Ну, что вы принесли? Давайте уже!
  - Только взамен за информацию, - деловито произнесла Ангелина Михайловна, помахивая пакетом, в котором лежали фрукты, конфеты, печенье и сушки. Сушки предложила купить "добрая" Жанна: пусть зловредная старуха сломает последние зубы, перестанет народ кусать.
  - Ох, и хитрая ты девка, Линка!
  - За девку, конечно, спасибо - девкой меня давно никто не называл.
  - Все больше старухой, выжившей из ума, - напомнила Рябченко.
  - Кто старое помянет, тому... сама знаешь, что, - напряженно проговорила Гаврилова, сверля взглядом пакет в руке Беловой, совершавший движение маятника Фуко.
  - Пойдем отсюда, Ангелина, только время зря теряем, - обратилась Жанна к подруге и якобы собралась уходить.
  - Чего сразу - пошли, - взвилась бабка, - я еще ничего не сказала, а они сразу - пошли... Слышь, хоть покажи, что принесла?
  - Яблоки, бананы, апельсины, - принялась перечислять Белова, заглядывая в пакет внушительных размеров. - Кое-что к чаю - всё, что вы любите.
  - Про ананас забыла, - подсказала Рябченко.
  - О, точно - еще и ананас... Ну, до свидания, Анна Гавриловна, мы уходим.
  - Лучше бы хлеба мне купила, - насупилась Никифоровна.
  - Не хотите, как хотите, пойдем, Жанна, - безразличным голосом проговорила Лина и потащила подругу к лифту.
  - Погоди ты! - Снятая цепочка брякнула о старенькую деревянную дверь. Но дверь не раскрылась гостеприимно. В узком проеме показалась старуха во всей своей красе - войлочных тапках-галошах, шерстяном спортивном костюме "времен Очакова и покоренья Крыма", в котором она еще сдавала нормы ГТО в глубокой молодости, и с торчащим на голове гребешком для волос наподобие королевской короны.
   Жанна не удержалась и прыснула.
  - Ты чего лыбишься? Чего лыбишься, я тебя спрашиваю? - накинулась на нее "юная спортсменка"
  - Очень рада вас видеть, - доложилась Жанна с пунцовым лицом.
  - Рада она! Фрукты давайте и все остальное и... идите себе куда шли.
  - Так мы к вам шли, хотели поговорить, - сморщив лоб от удивления, сказала Ангелина.
  - И я даже знаю, о чем вы хотели поговорить! А нет бы просто так принести мне гостинец, без всяких, ты - мне, я - тебе. Нехороший пошел народ, ох, нехороший. Не добрый. Корыстный. Совсем стариков не жалеют. Вот раньше...
  - Анна Никифоровна, ближе к делу! - не дала ей пуститься в воспоминания Белова. - Вы видели убийцу Вадика. Зная вашу привычку подсматривать за всеми, я в этом уверена.
  - Сначала презент! - поставила условие старуха Гаврилова.
   Белова безропотно протянула ей пакет. Та приняла пакет, заглянула внутрь, удовлетворенно кивнула, бережно поставила пакет на пол в прихожей, и тихим голосом обратилась к женщинам:
  - Вот что я вам скажу, девоньки... - После этих слов резко захлопнула дверь и закрылась на все замки. Справившись, продолжила, повысив голос, чтобы ее было слышно, - а ничего я вам и не скажу! Жу-жу-жу!
  - Эта сволочь еще и издевается, - процедила сквозь зубы Рябченко и шарахнула ногой по двери. Дверь содрогнулась, но устояла.
   Ангелина успокоила воинственную особу легким прикосновением и беспечным тоном обратилась к зловредной старухе за дверью:
  - Конечно, вы ничего не скажите, потому что вам сказать нечего!
  - Конечно, она ничего не знает! - на повышенных тонах поддержала подругу Жанна. - Ангел, сама посуди, если бы она что-то знала, она, как прилежный гражданин Союза Советских Социалистических Республик, не стала скрывать правды перед сотрудниками следственных органов, рассказала бы всё как на духу...
  - Тем более, она сама из этих... - играя глазами, похихикала Белова.
  - Из каких это, из этих? - уточнила за дверью старуха Никифоровна.
  - Анна Никифоровна, как вы относится к Феликсу Эдмундовичу? - напряженным голосом поинтересовалась Ангелина, как будто от правильного ответа зависела судьба всех присутствующих.
  - Из сто второй, что ли?
  - Нет, в сто второй живет Феликс Эдуардович, а я спрашиваю про Феликса Эдмундовича? Неужели подзабыли, кто это?
  - Дык, я не всех жильцов по имени знаю, - обреченно покаялась Гаврилова.
  - Вам по должности положено знать, кто такой Феликс Эдмундович.
  - Вот прицепилась! Если знаешь его, то скажи, чего ты воду мутишь!
  - Я говорю о Феликсе Эдмундовиче Дзержинском, - удивленно протянула Ангелина.
  - Вот зараза! На святое замахнулась, - прошипела старуха за дверью, даже от возмущения саданула по собственной двери сухим кулачком, звук вышел так себе.
  - Небось и потрет его у вас на стене висит, - поерничала Жанна.
  - Ты еще!.. Вот хотела вам рассказать, а тебе не дождетесь!
  - Что хотели рассказать, Анна Гавриловна?
  - Об убийце этом треклятом! Видела я его... Как вас сейчас вижу через глазок.
  - Он сначала к вам пришел, стучал-звонил, а вы ему не открыли, и он направился к соседям?
  - Не умничай, Линка. Ко мне он не заходил! Зачем я ему?!
  - А зачем Люську пугали маньяками?
  - Что б по ночам не шастала!
  - Ладно, вернемся к преступнику, - миролюбиво произнесла Ангелина, - значит, вы его видели, как нас сейчас. Можете его описать?
  - Ничего я тебе не скажу, хоть на куски режь!
  - Придется резать, делать нечего, - пробормотала Жанна, - говорила тебе, Ангел, надо было топор с собой брать.
  - А я сейчас в милицию позвоню! - пригрозила Гаврилова, вмиг обретшая слух.
  - У нас милиции нет! - сообщила со злорадством Жанна.
  - Куда ж она подевалась? - растерялась старуха и обескураженно пробормотала, - вчерась еще была, а сегодня... уже ее нет?
  - Теперь у нас полиция!
  - Пошли вон отседова, а то щас в полицию позвоню и скажу, что меня пришли убивать!.. Убивают! - заверещала Никифоровна.
   Жанна собралась еще сказать что-то едкое в адрес старухи, но подруга прошептала:
  - Пойдем отсюда от греха подальше...
   Когда они оказались на улице, Белова удивленно произнесла:
  - Жанка, я тебя сегодня не узнаю.
  - Я сама себя не узнаю. Куда дальше двинем?
  - Надо вернуться.
  - Куда? К Никифоровне? Бесполезное занятие.
  - Нет, ни к ней, надо заглянуть к Валентине Пушкиной, поддержать ее, узнать, когда похороны Вадика.
  - Ты что-то темнишь, Ангел.
  - Хочу покопаться на книжных полках - поискать исчезнувшие у Кораблева книги.
  - Ты думаешь, что книги прихватил Вадим?
  - Жан, я не знаю! Ясно тебе?
  - Ясно, почему ж не ясно, одно не могу понять - кричать зачем? Тем более, на весь двор.
  - Разве я кричала? Я говорила на повышенных тонах, если чем-то тебя обидела, то прости. Я всегда нервничаю, когда не могу сообразить, что предпринять.
  - Неужели пропавшие книги стоят бешенных денег?
  - Я поискала в Интернете...
  - Нашла? - не дала договорить Жанна Петровна.
  - Нашла, и мне это не помогло: цена на книги не та, чтобы из-за них убить человека.
  - Ангел, долго мы еще будем здесь стоять как три тополя на Плющихе? - понизив голос до шепота, спросила Рябченко. - У Никифоровны точно ушки на макушке, не стоит посвящать ее в детали нашего расследования.
  - Окна ее квартиры выходят на противоположную сторону, - напомнила Ангелина Михайловна. - И о каких деталях ты говоришь, милая моя? Больно много мы нарасследовали, - посетовала она и переместилась в подъезд, к двери квартиры Пушкиных. Жанна последовала за ней, кося глазом на дверь старухи.
  - Надо всем соседям скинуться Никифоровне на новую дверь, а то неровен час сдует старушку порывом ветра - не дверь, а тонкая фанера.
  - Допустим, не совсем тонкая, но фанера, у нас у всех такие двери были, когда мы вселились в новостройку.
  - Я помню. Но надо все-таки поставить ей новую дверь, качественную, чтобы через нее ничего не было слышно.
  - Хочешь лишить старого человека последнего удовольствия? - хмыкнула Белова.
  - Злыдня старая, - прошептала Жанна, - если что-то видела или слышала, скажи, не строй из себя секретного агента на задании... Ангел, погоди, притормози, кажется, у Валентины кто-то в гостях? Слышишь голоса?
   Ангелина с Жанной притаились и прислушались. И правда, в квартире отчетливо слышался голос хозяйки и еще один женский голос, незнакомый.
  - Давай позже зайдем, - предложила Жанна.
  - Я хочу найти книги и хорошенько их рассмотреть. Но я согласна с тобой - зайдем позже, не хочу при посторонних задавать Валентине вопросы. Поднимемся ко мне, пообедаем...
   Обед занял ровно час. Вскоре подруги звонили в квартиру Пушкиных. Валентина открыла дверь. Лицо у нее было опухшим от нескончаемого потока слез. Ангелина обняла убитую горем мать, та зарыдала еще сильнее. Жанна тоже заревела, но беззвучно, проникаясь глубоким сочувствием. В прихожей появилась незнакомая женщина. Она принялась успокаивать Валентину, совать ей в руки стаканчик с лекарством. Валентина выпила лекарство, опомнилась и пригласила гостей в комнату.
   Возле стола сидела крупная кучерявая девица. На столе стояли три чашки и небогатое угощение. Валентина Александровна сказала:
  - Познакомьтесь, это моя давняя подруга Зинаида, это ее дочь Марианна, Марианна учится вместе с Вадиком... - Валентина громко всхлипнула и приложила ладонь к груди.
  - Валя, тебе плохо с сердцем? - засуетилась Лина, - может быть, надо вызвать врача?
  - Сейчас пройдет, сейчас-сейчас, сейчас отпустит... Вы присаживайтесь, сейчас будем пить чай... Что это я...Зина, Марьяша, это моя соседка Ангелина Михайловна и ее подруга Жанна Петровна. Это они нашли... нашли моего Вадика.
  - Я пойду чайник поставлю, - сообщила Марианна и вышла из комнаты.
  - Зинаида, я вас помню, раньше вы часто приходили в гости к Валюше вместе с мужем и тогда еще маленькой дочерью.
  - Потом мы переехали в другой район, далеко отсюда, стали встречаться все реже и реже. У каждого свои дела-заботы. Когда узнали о гибели Вадика, приехали к Вале, чтобы ее поддержать. Сережа, мой муж, не смог приехать - трагическая новость сильно на него повлияла, он заболел, доктор прописал ему постельный режим.
   Они поговорили о похоронах. Ангелина положила на стол конверт с деньгами. Деньги собрали соседи. Валентина поблагодарила и опять заплакала. Зинаида начала вспоминать детские годы Вадика и Марьяши, и Валя немного успокоилась, даже улыбнулась сквозь слезы.
   Марианна возилась на кухне, потом завозилась в прихожей.
  - Марьш, кто-то пришел? - повысив голос, спросила хозяйка.
  - Мне показалось, что кто-то постучал, я открыла дверь, а на лестнице никого, - сообщила девушка, показываясь в комнате. В одной руке она держала две чашки, просунув указательный палец в ручки, а в другой - чайник со свистком. Ее лицо было бледным, а руки слегка подрагивали. Особенно это было заметно, когда она разливала чай.
   Марианна вернулась с чайником в кухню.
  - Я так хотела, чтобы Вадик с Марьяшей поженились, - шепотом призналась Зинаида. Валентина ничего не сказала, только губы поджала - видимо, о такой невестке как толстуха Марианна она не мечтала. Вот и Вадика больше нет, а мать все равно дает понять, что все девушки ему ни ровня.
   Марианна зашла и присела на стул, который заскрипел под ее весом. Она нервничала, это было заметно по ее рукам, которым она никак не могла найти место - то положит на колени, то на стол, то руками волосы заправит за уши, то возьмет чашку и тут же вернет на место. Девушка явно слышала то, что сказала ее мать и осознала, что мечтам не суждено сбыться.
  - Как проходит следствие? - спросила Ангелина у Валентины.
  - Пока никаких новостей. Я представить себе не могу, чтобы у моего Вадика были враги. Он был такой...
   Валентина с чувством рассказывали каким необыкновенным парнем был ее сын. Потом снова заплакала. Марианна выразительно взглянула на свою мать. Та все поняла без слов, подхватилась и засобиралась домой. Валентина пошла провожать гостей в прихожую. Оттуда раздавались голоса.
   Ангелина прошмыгнула в соседнюю комнату, которая была комнатой Вадика. Угловой компьютерный стол, стул, диван, застеленный покрывалом, высокий шкаф для одежды, ковер на полу, полка с книгами на стене - вот и все убранство комнаты молодого человека. На полке выстроились книги по специальности, несколько книг известных писателей-фантастов, трехтомник Пушкина, словарь англо-русского языка.
   Ангелина заглянула в стол. Две полки были завалены ненужными уже рефератами, тетрадями с лекциями...
   Жанна громко покашляла, подруга пулей вылетела из смежной комнаты и уселась на стул, еще и чашку схватила и пригубила чай.
   Валентина вернулась, они опять заговорили о предстоящих похоронах. Постепенно начали говорить о Вадике как о живом. Ангелина Михайловна решилась:
  - Валюша, мне Вадик обещал дать словарь иностранных слов. Извини, что я напоминаю, но мне очень надо для одного важного дела.
  - Словарь иностранных слов? Что-то не припомню. Но вы зайдите в его комнату и сами посмотрите, там, на полке... А он говорил, что у него есть такая книга?
  - Будто бы говорил, если я ничего не путаю. Я могу поискать?
  - Конечно, конечно. - Валентина всё же поднялась и направилась в комнату сына, за ней двинулись гуськом Ангелина и Жанна.
   Ангелина еще раз изучила книги.
  - Книги хранятся только здесь, на полке? - поинтересовалась она. Валентина сидела на диване, погруженная в свои горькие мысли, но на всякий случай кивнула. Но тут же опомнилась и указала на высокий шкаф.
  - Наверху, там тоже есть книги. Детские книги Вадика. Я их хранила для внуков. - Женщина закрыла ладонями лицо и заплакала.
   Жанна Петровна начала корчить подруге рожи - возмущаться ее недостойным поведением. Подруга в ответ развела руками - мол, что поделаешь, надо разбираться. Но прежде чем перейти к поискам на верхней полке шкафа, Ангелина присела на диван рядом с Валентиной и обняла ее за плечи.
  - Валь, не сочти меня бесчувственной, но я должна выяснить, был ли у Вадима словарь иностранных слов, 1949 года издания, и книга "Жизнь и ловля пресноводных рыб", автор Сабанеев, издание 1960 года.
   Валентина отняла ладони от мокрого от слез лица и спросила:
  - Это как-то связано с гибелью моего мальчика?
  - Пока не знаю, это одна из версий.
  - Ангелина Михайловна, вы ищите книги, пожалуйста... Если надо для дела...
   И Ангелина стала искать на верхней полке высоченного шкафа, благо рост позволял, но, естественно, пришлось встать на табурет.
   Поиски не принесли желаемого результата...
   Подруги еще немного посидели, потом засобирались домой, догадавшись, что хозяйка засыпает на ходу - успокоительные препараты начали свое действие.
   Покинув квартиру Пушкиных, Лина и Жанна решили прогуляться по улице, заодно обсудить планы.
   Так бы и поступили, если бы не одно обстоятельство. Точнее - лужица перед дверью Никифоровны.
  - Что это? - испуганно вопросила Жанна, сжимая руку подруги.
  - Вода, кажется, - неуверенно пробормотала подруга. - Зачем здесь вода? Откуда она взялась? - задалась она вопросами, подошла поближе, присела на корточки и присмотрелась к луже, даже носом повела.
  - Ангел, я думаю, что кто-то помочился у двери старухи, отомстил за все ее деяния.
  - С чего ты взяла, что это моча? По мне, так это вода.
  - А ты попробуй на вкус, - миролюбиво предложила Жанна, понизив голос.
  - Прекрасное предложение, хочу переадресовать его тебе, - поднимаясь на ноги, проворчала подруга.
  - Если честно, то мне ЭТО не нравится, - прошелестела Рябченко.
  - А мне-то как не нравится. Заметь, только Никифоровна заявила во всеуслышание, что она видела убийцу Вадика, хотя я в этом не уверена, как сразу начали происходит странные дела-делишки.
  - А если это одна болтовня? Ты же сама сказала - не уверена!
  - Я и сейчас могу подтвердить тоже самое. Но! Она могла что-то видеть, и поначалу не придать значение. Со временем увиденное как-то сформировалось у нее в голове, старуха бы созрела для вынесения вердикта.
  - Неужели старуха все-таки видела через дверной глазок убийцу?
  - Зная ее нездоровые наклонности, могу ответить утвердительно. Но освещение на первом этаже отвратительное, зрение у старухи так себе, некая фигура промелькнула мимо. Вот и все.
  - Тогда зачем мы к ней приходили, гостинцами задабривали... Нет, мне не жалко, но не люблю, когда мне дерзят и издеваются.
  - Я хотела добиться от Никифоровны хотя бы пространного описания преступника: комплекция, рост, в чем одет. Приблизительно. Может быть, ее рассказ натолкнул бы меня на разумную мысль, описание напомнило бы какого-то человека... Но если этот человек мне знаком, он из наших, из жильцов дома, то ему тоже известны наклонности Никифоровны и...
  - И он давно бы и без зазрения совести устранил потенциального свидетеля, - деловито продолжила Жанна. - Я права?
  - Как-то так, - пробормотала Ангелина.
  - Странные странности, - вышагивая вокруг лужи, озадаченно пробубнила Жанна.
  - Что ты делаешь?
  - Изучаю.
  - Зачем?
  - Хочу понять, как здесь могла появиться вода.
  - Соображения есть?
  - Ангел, а если мы с тобой правы? И Никифоровну... тоже... того, в смысле убрали? - округлив глаза, спросила Рябченко. Теперь в ее голосе было больше эмоций, чем прежде.
  - Типун тебе на язык.
  - Ангел, в последнее время ты всегда оказываешься в ненужное время в ненужном месте.
  - На что ты намекаешь?
  - Всего лишь на то, что ты первой оказываешься на месте преступления.
  - Знаешь, что я тебе скажу, моя дорогая? Что сейчас одним трупом будет больше, - хмуро заявила Белова, нависая над болтливой коротышкой.
  - Ни боже мой, никаких намеков, ты меня неправильно поняла, - бесстрашно заявила Жанна и вернулась к теме разговора, - я не пойму, чего мы стоим и голову ломаем?! Надо просто позвонить в дверь и...
  - И спросить: "Анна Никифоровна, вы живы или вас убили? Если еще живы, то это ненадолго - холодная рука смерти уже тянется к вашему горлу. Поэтому, без всяких промедлений, поведайте нам, вашим главным защитницам, кого вы видели в вечер убийства Вадима Пушкина?"
  - Прекрасное предложение! Никаких замечаний, кроме того, что у преступника прибавится головной боли - ведь число свидетелей утроится.
  - Ааааа, боишьсяяяя, - зловеще протянула Белова.
  - Я не трус, но я боюсь, - с коммунистическим азартом доложила Жанна и глупо хихикнула.
  - Это нервное, - вынесла свой вердикт Ангелина.
  - Ты права - мне что-то не по себе.
  - Хорошо, я сейчас позвоню в дверь. И знаешь, что я услышу? Много лестных отзывов о своей персоне.
  - Тебе ни впервой.
  - И это меня успокаивает, - поерничала Белова и надавила на кнопку звонка.
   За дверью не раздалось ни звука, ни шороха.
  - Звони еще! - приказала Жанна.
   На лестнице послышались шаги. Подруги оглянулись и увидели Голубицкого, соседа с пятого этажа, отца Славки-рёвы и по совместительству тренера по фитнесу. Голубицкий вообще не замечал соседей, исключение - Маргарита Леопольдовна Фредушинская, дама при ответственной должности. Сегодня Голубицкий повел себя иначе - притормозил и безразличным голосом спросил:
  - Что, бабку замочили?
  - Кто замочил? - проблеяла в ответ Жанна.
  - Вы обе, кто ж еще, - скалясь, заявил он.
  - Бабка, как вы говорите, еще недавно была жива-здорова, - сообщила Ангелина и зачем-то сверилась со своими наручными часами.
  - Была на своем боевом посту, мы имели возможность с ней пообщаться, а сейчас она не только не открывает и не награждает нас эпитетами, но даже не сопит под дверью, - добавила с совершенно испуганным видом Рябченко. - Ко всему на пороге ее квартиры лужа, - подсказала она и выразительно указала на лужу пальцем.
   Качок Голубицкий призадумался, почесывая свой крепкий затылок.
  - Что за шум, а драки нет? - спросила Люська, появляясь в подъезде.
  - Сцена вторая - те же и Яварчук, - пробормотала Ангелина Белова.
  - Никифоровну затопили? - протянула Люся с улыбкой на лице, как будто произошло хорошее событие. - Не завидую я Шакалу Ивановичу - это же он ее затопил.
  - А заодно и прихлопнул, чтобы она на него в суд не подала, - ухмыльнулся Голубицкий.
  - А что? Все может быть, я не в том смысле, что прихлопнул, а в том, что Шакал Иванович затопил Никифоровну. И сейчас наша старуха находится у него в квартире, устраивает "концерт по заявкам", так что все живы и относительно здоровы, - предположила Ангелина Михайловна таким озадаченным голосом, что всем стало ясно - сама она так не думает.
  - Что мешает нам в этом убедиться, - легкомысленно произнесла Люська.
  - Правильно, надо подняться на второй этаж, к Шакалу Ивановичу, и все выяснить, - поддержала ее Жанна Петровна.
   Процессия во главе с Беловой направилась на второй этаж. Замыкал процессию Голубицкий, поддавшийся массовому психозу.
   Гражданин Шкаликов, он же Каллистратий Иванович, больше известный как Шакал Иванович, с непониманием уставился на компанию численностью из четырех человек, трое из которых были женщинами. Если бы не третий участник компании, не Голубицкий, имеющий устрашающий вид, Шакал Иванович захлопнул бы дверь перед любопытными женскими носами. Но раз Голубицкий имел внушительно-устрашающий вид, если не сказать - пугающий, Шкаликову пришлось изображать радушного хозяина.
  - Чем обязан? - великосветски спросил он, пожилой мужчина в широченных шортах до колен, майке-алкоголичке и шлепанцах. На голове Шакала Ивановича колосились остатки волос, на лбу красовались очки, которые упирались в кустистые брови и создавали эффект четырехглазия.
  - Гаврилова Анна Никифоровна у вас? - нервически-озабоченным голосом спросила Белова.
  - У меня? - шевельнув очками на лбу, удивленно протянул Шкаликов. Выразительно хмыкнул и добавил, вспомнив старый анекдот, - я столько не выпью.
  - Мы пришли не шутки шутить! - взвилась Белова, - Вы, вообще-то, в курсе, что у вас трубу прорвало, и вы заливаете квартиру этажом ниже?!
  - Вы в своем уме? Неужели не заметно, что я не плаваю по квартире на надувном матрасе.
  - Трубу могло рвануть в перекрытии, - рассудил доселе молчавший Голубицкий. - Поэтому у вас в квартире сухо, а в квартире под вами, образовалось озеро, причем озеро вышло из берегов, за пределы квартиры старухи. В подъезде целая лужа образовалась.
   Ни Ангелина Михайловна, ни Люся, ни, тем более, Жанна Петровна - человек со стороны, никогда не слышали от здоровяка Голубицкого такой длинной и разумной тирады.
  - Навряд ли, - обмозговав сказанное, выдал Шакал Иванович. - В нашем доме недавно закончили капитальный ремонт, все трубы в подвале и квартирные стояки заменили.
  - Только не надо приписывать себе чужие заслуги, - парировала Белова.
  - Вот именно, - поддержала ее Люська, правнучка "чужих заслуг". Люська осталась в квартире полноправной хозяйкой, потому что Марго временно обосновалась в доме Якова Семеновича. Именно в этом доме они счастливо прожили первые годы после свадьбы. Было принято обоюдное решение - когда прадед Люси окрепнет, оба старика вернутся в город. Теперь у счастливой Людмилы есть не только прабабка, но и прадед, классный старикан. И кажется, отношения бывших супругов налаживаются. И это спустя более полувека после расставания.
  - Никто и не приписывает, сказал и сказал и нечего на меня набрасываться! Ишь, моду взяли! - окрысился Шакал Иванович.
  - Только не надо строить из себя всеми обиженного, - опять вступила в спор возмущенная Людмила Яварчук, а Ангелина Михайловна осуждающе на нее взглянула. Взгляда хватило, чтобы Людмила мгновенно притихла, хотя очень хотелось отомстить Шакалу за незаслуженно нанесенные в детстве обиды: почему-то именно к ней он больше всех цеплялся, кто-то из детворы что-то натворит, а виновата всегда Люська, она всегда крайняя.
  - Что будем делать? - спросила Ангелина Белова, обращаясь ко всем сразу, но теперь она смотрела на Голубицкого. Тот прочитал взгляд по-своему:
  - Я могу выбить дверь. Без проблем. Это ж не дверь, а одно недоразумение.
  - Никифоровна нам мозги тогда выбьет, - вмешалась Люська.
  - Старуха на стуки в дверь не отреагировала? - уточнил Шакал Иванович и сам же подтвердил, - не отреагировала, в этом случае мы имеем право взломать дверь, потому как старуха могла утопнуть в воде...
  - Тоже, скажите, - передернула хрупкими плечиками Люська, стянув с плеч рюкзак. Потом она сняла джинсовую куртку и осталась в джинсах и тонком свитерке ярко-синего цвета. Куртку она свернула и прижала к себе, рюкзак болтался на руке. Голубицкий покосился на нее, молча забрал куртку и рюкзак - решил, что ей тяжело, джентльмен. Люська не стала протестовать.
  - Дверь мы, конечно, можем взломать, но для этого необходимо пригласить участкового уполномоченного и слесаря, - здраво рассудила Белова.
  - Тогда чего мы ждем, - высказалась Рябченко.
   Шакал Иванович принялся звонить участковому, Голубицкий и Люся переминались на пороге, Ангелина Михайловна и Жанна Петровна отправились в соседний подъезд, где проживал слесарь Федор Жуков, которого жильцы дома прозвали "на все руки от скуки". Жуков постоянно что-то мастерил, пусть не всегда пригодное для бытовых нужд. Но всегда откликался на просьбы жильцов, естественно за определенною плату, но много за труды не просил. Он состоял на довольствии в товариществе собственников жилья.
   Когда Белова с Рябченко достигли первого этажа, они еще раз дружно, при помощи кулаков, побарабанили по хлипкой двери квартиры Никифоровны. Хозяйка снова не отреагировала. Лужа не увеличилась в размерах, из чего подруги заключили, что вода с потолка - или откуда-то еще, перестала поступать в квартиру.
  - Зачем нам ходить к Федьке Жукову, если можно позвонить, - опомнилась Ангелина, взялась за свой телефон, нашла в списке контактов нужного абонента и позвонила. Жуков откликнулся сразу, Ангелина описала создавшуюся ситуацию. Жуков сказал, печально вздохнув:
  - Старуха меня убьет. Вас - не знаю, а меня - точно. Она давно ищет повод.
  - Федор, мы тебя в обиду не дадим, - успокоила молодого мужчину Белова, - тем более, при вскрытии квартиры будет присутствовать представитель правоохранительных органов.
  - Тогда ладно. Сейчас приду.
  - Выйдем на улицу, подышим свежим воздухом, а то у меня кислородное голодание, - раздраженным голосом произнесла Рябченко.
  - Что с тобой? - спросила подруга, спускаясь по лестнице к подъездной двери.
  - Со мной-то ничего, а вот с Никифоровной... неладно. У меня нет никаких сомнений.
  - Я тоже думаю, что с ней неладно.
   Едва подруги оказались на улице, как Ангелина тотчас увидела Константина Кораблева. Он стоял неподалеку, подставив лицо теплым солнечным лучам, отчаянно жмурясь. Видимо, позабыл о существовании солнцезащитных очков. Ангелина засуетилась, не зная, где ей скрыться, но тут подъездная дверь за ее спиной хлопнула, Кораблев очнулся и повернул голову на звук.
  - О! На ловца и зверь бежит! - радостно воскликнул он и распахнул руки, желая объять необъятное.
  - Это кто у нас зверь? - с непонятным волнением спросила дерзкая Ангелина, не приближаясь к мужчине. Тот подошел сам.
  - Здравствуйте, Ангелина Михайловна! И вы, милая девушка, тоже здравствуйте, - обратился он к Жанне Петровне. Та хмуро кивнула, несмотря на лестное обращение, затем сосредоточила свое внимание на подруге.
   - Позвольте узнать, что вы здесь делаете? - проигнорировал приветствие, вопросила Белова.
  - Вас ищу, - просто признался Кораблев.
  - Ангел, кто это? - отворачиваясь от мужчины, шепотом спросила любознательная Рябченко.
  - Жанна, это Константин Павлович Кораблев, - излишне громко произнесла Белова. И тотчас обратилась к Кораблеву, - как вы меня нашли?
  - Я за вами проследил, вы уж меня простите, - беззастенчиво сообщил мужчина.
  - Как проследили? Вы шли за мной, а я не заметила? Придумайте что-то поинтереснее.
  - Я не хочу ничего придумывать, я говорю правду.
  - Я не могла не заметить слежки.
  - У наших ушки на макушке, - вставила Жанна. И тут же с придыханием добавила, - моя подруга Ангелина очень чувствительная натура, - при этом заслужила выразительно-осуждающий взгляд от упомянутой особы.
  - Я в этом нисколько не сомневался, - расчел привычным цветом Кораблев.
   Жанка не сдержалась и тоже расцвела - заулыбалась как хорошему знакомому. Белова незаметно поскребла по ее локтю - осадила - и с завидным упорством заявила, не найдя иной темы для разговора:
  - Я не могла вас не заметить.
  - Вы, как обычно, были погружены в свои мысли...
  - Только не надо повторяться, - перебила его Ангелина, вспомнив свои рассуждения о тренировке мыслительного аппарата для продления качественной жизни. - Допустим, я вам верю - вы меня выследили. Зачем вы меня выследили, зачем здесь стоите и ждете? Зачем всё это? - разделяя слова, вопросила она с грозным видом.
  - Как зачем? Неужели непонятно? - удивился Кораблев. - Вы мне понравились, я хотел продолжить наше общение. Я пытался навязать вам номер моего телефона, а вы никак не отреагировали.
  - Представляешь, Жанна...
  - Жанна Петровна, - назвала себя подруга, очнувшись, и протянула мужчине руку. Мужчина мягко пожал женскую ладошку.
   Ангелина начала снова:
  - Представляешь, Жанна, при первой встрече он обращался ко мне на "ты", а теперь вдруг перешел на "вы".
  - Мне, конечно, не очень импонирует тот факт, что вы говорите обо мне в третьем лице, несмотря на то, что я присутствую при разговоре, но я как-нибудь стерплю и только ради того, чтобы вы согласитесь пойти со мной в ресторан.
  - Я на диете, - брякнула Ангелина.
  - Тогда в кино. Или просто прогуляемся по набережной. Или в городском парке.
  - Я подумаю, - без особого желания промолвила Белова, лишь бы отвязаться от кавалера, который был моложе нее на целых тринадцать лет.
  - А свой номер телефона рассекретите? - попросил окончательно повеселевший Константин.
  - Я вам сама позвоню.
  - Но вы...
  - Я запомнила ваш номер телефона, у меня хорошая память.
  - Ой, а вы промокли, - заметила неполадки в одежде мужчины Рябченко. - Неужели вы попали под дождь?
  - Какой дождь, - насупилась Белова, пристально изучая промокшие мужские туфли из замши и мокрый низ черных брюк. - Что с вами произошло, Константин? Только не лгите, дело серьезное.
  - И не собирался скрывать от вас правду. Я попал с неприятную историю, так сказать пострадал за свое любопытство. Сейчас расскажу по порядку. Дом, в которой вы живете, мне был известен, подъезд - тоже, проблема с номером квартиры. Мне удалось попасть в ваш подъезд, и естественно, я постучал в первую попавшуюся дверь. У меня спросили через дверь, что мне нужно, я ответил, что ищу Ангелину Михайловну. За дверью завозились, потом дверь открылась, я увидел старуху, не успел ничего сказать, как она окатила меня ведром воды и захлопнула дверь. Еще повезло, что у меня реакция хорошая, я успел отскочить, но ноги зацепило.
  - Когда это случилось и что произошло потом?
  - Когда-когда, - задумчиво пробормотал Кораблев, - наверное, и получаса не прошло. Нет, скорее минут сорок.
  - Значит, сорок минут назад с Никифоровой всё было в порядке, - констатировала Жанна.
  - Я не понимаю...
  - Вам и не надо ничего понимать, - перебила Костю Ангелина, - а вот нам очень хотелось бы понять, зачем вы пришли к старухе и что с ней сделали, если после вашего визита она не открывает дверь, и вообще не подает признаков жизни. И сразу скажу - я вам не верю. Спросите, почему? Я вам отвечу: старуха не всегда открывает дверь знакомым людям, что уж говорить о незнакомцах. Что вы ей сказали, почему она открыла дверь и окатила вас водой? И что самое важное - что вы с ней сделали?
  - Я? С ней? Я с ней ничего не сделал. Она меня обила водой из ведра и захлопнула дверь. Зачем она это сделала? Надо спросить у нее. Я могу высказать собственное предположение: ее желание полить меня из ведра возникло после того, как я произнес ваше имя, Ангелина Михайловна. Чем вы ей насолили?
   Подруги переглянулись и промолчали. Кораблев продолжил:
  - Мне пришлось ретироваться. Я вышел на улицу, выбрал солнечную сторону, чтобы отогреться и просушиться хотя бы чуть-чуть. В тот момент, скажу вам честно, я подумал, что ведро с водой было приготовлено не для меня, а для кого-то другого, кто ее допекал, а затем ушел. Старуха решила, что тот человек вернулся, а мои слова о вас она не услышала - старенькая она совсем. Вот и окатила холодной водой из ведра. Бррр... Не очень приятно, скажу вам честно.
  - Не зима, не заболеете, - констатировала бессердечная Ангелина.
  - А что, Ангел, это разумное объяснение странного поведения Никифоровны, - задумчиво пролепетала Жанна Петровна, осмыслив слова мужчины. - Никифоровна ждала другого человека.
  - Она ждала нас с тобой, - высказалась Белова. - Мы донимали ее расспросами, ей это надоело, она предположила, что мы походим-походим и к ней вернемся, она не придумала ничего лучше, как окатить нас холодной водой, чтобы не приставали. И ее час мести настал, но она подумала, что я вернулась вместе с мужчиной - она слышала мужской голос, мужчина назвал мое имя, она решила, что мы общаемся между собой, якобы я пришла с поддержкой, она разозлилась и плюхнула водой. Как-то так. Других версий у меня нет.
  - Разумно. Осталось понять, что случилось потом, - согласилась Жанна, ожидая ответа от всезнающей подруги. Внимание той было направлено на Кораблева, который пожирал ее влюбленными глазами и сдержанно улыбался, заранее зная, какое влияние оказывает на женщин его улыбка, даже полуулыбка, как в данном случае.
   Ангелина вышла из себя - как можно ее ловить на всякие улыбочки?! Она кто? Девочка несмышленая или одинокая тетка, озверевшая от своего одиночества, поэтому кидается на первого встречного?
  - Полюбуйся, Жанка, на этого хитреца, который считает себя умнее остальных! Я не стану утверждать, что этот тип намеренно расправился с Никифоровной, он мог ее элементарно отпихнуть от себя, в итоге старуха упала, ударилась головой и окочурилась - много ли ей надо.
  - Ангел, хочу тебе напомнить, что дверь закрыта на замок, из чего следует, что после визита Кораблева старуха была жива. Она сама закрыла дверь... - Жанна призадумалась, после чего повторилась, но очень медленно, как бы осмысливая сказанное заново, - старуха окатила водой Кораблева, и с чувством полного удовлетворения закрыла дверь.
  - Меня зовут Константин, - подсказал мужчина.
  - Да хоть Эвлампий, нам-то что! - взъярилась Белова. Подруга тоже свое получила, - а ты, Жанка, его не защищай!
  - Вот и мне досталось, - пролепетала та без всякой обиды.
  - Я тебе сейчас объясню: на двери квартиры Никифоровны стоит старый английский замок - дверь сама захлопывается. Старуха отказывается менять замок, говорит, что так даже лучше, а то она забывает закрывать дверь на замок.
  - Мне откуда это знать? - резонно заметила Жанна и поинтересовалась, - а ключи она никогда не забывает?
  - Бывало, но для этого у нас есть Жуков.
  - Я уже здесь! - возвестил о своем приходе слесарь Федор. Ангелина кивнула и продолжила:
  - Эвлампий непреднамеренно убил старуху, спокойно захлопнул ее дверь, и...
  - И вышел на улицу, чтобы дождаться полиции и сдаться, - продолжил как ни в чем ни бывало "Эвлампий".
  - Сейчас вам представится такая возможность - вон идет наш участковый.
  - Ангел, что ты несешь, - прошипела Рябченко. - Кораблев совсем непохож на убийцу, даже непреднамеренного. Опять же - зачем ему оставаться рядом с местом преступления? Сама подумай, если бы он расправился со старухой, пусть нечаянно ее толкнул, он бы дал стрекоча. Кто бы его заподозрил? Никто.
  - Свидетели всегда найдутся, надо только хорошенько их поискать, - со злорадством проговорила Белова.
  - Я никогда не поднимаю руку на женщин, - вставил совершенно расслабленный Кораблев.
  - Никогда-никогда? - заинтересовалась Жанна.
  - Ни-ког-да.
  - Здравствуйте, граждане, - поприветствовал их участковый, капитан полиции Селиверстов, крепкий мужик деревенской наружности, основательный в делах и поступках.
  - Здравствуйте, Аким Петрович, - за всех поздоровалась Белова. Кораблев стоял напротив и хитро щурился, почти как покойный Вадик Пушкин. Неожиданно Ангелина нашла много общих черт у Кораблева и у Пушкина, и взяла себе сей факт на заметку: надо бы порасспросить Валентину! У Вадика был биологический отец. Почему его отцом не может быть Кораблев?..
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"