Альм Лара : другие произведения.

Кавардак - блюдо несъедобное. Глава 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  Глава четвертая
  Желание превыше всего
  
   Степан Ефремушкин, не ожидавший еще одного удара судьбы, все же его получил - оказался в следственном изоляторе. Пусть этот удар был менее чувствительным, чем первый - смерть матери, но тоже не сахар сахарный, в итоге Степан опять погрузился в себя. Вероятно, погружение в себя стало самозащитой, чтобы окончательно не сойти с ума. Степан мало что понимал, он зациклился на одном - его матери больше нет. О будущем не думал. И какое может быть будущее без самого близкого человека, самого надежного друга. Да, мать для Степана была другом, пусть слегка эгоистичным, но "красной черты" она никогда не переходила, понимала, когда нужно замолчать, чтобы не переполнить чашу его терпения...
   Следователь Азарх регулярно вызывал Ефремушкина на допрос, пытался добиться признательных показаний - открыто предлагал пойти на сделку со следствием, в этом случае суд примет во внимание его добрую волю. Азарх уговаривал, грозил, рассказывал об ужасах, творящихся в местах заключения. А такому интеллигенту, как Ефремушкин, там придется ой как несладко. И еще не известно, отсидит ли он назначенный по суду срок, немалый без чистосердечного признания, до конца.
   Степан будто бы не слышал слов неприятного следователя, твердил свое: когда ему отдадут тело матери для захоронения?
   Степан жил в своем мире, страха и непонимания, следователь - в своем мире, сдерживаемой ненависти и уверенности в своей правоте.
   Ефремушкин почти ничего не ел, все больше погружался в себя. На третий день он как будто очнулся, осмотрелся, осознал, где находится, и понял одно - он должен доказать свою невиновность. Молчанием делу не поможешь, как и пустопорожней болтовней, не подкрепленной доказательствами.
   Степан попытался здраво размышлять. Здраво - громко сказано. И как будешь здраво размышлять, если в голове один вязкий туман, похожий на жидкую манную кашу - так он сам для себя определил. Хотелось одного - биться головой о холодную стену, но Степан себя отговорил от опрометчивого и неоправданного поступка, который, уж точно, делу размышления не поможет, голову от вязкого тумана не очистит. Но все же не выдержал и приложился лбом к холодной стене. Некоторое время постоял в позе сбрендившего мыслителя, прислушиваясь к своим ощущениям. Кажется, в голове слегка прояснилось.
   Соберись! - мысленно приказывал себе Ефремушкин. Повторял вновь и вновь, словно зазубривал диковинное слово. Под конец обозвал себя болваном и нервно взъерошил ежик волос.
   Начал вспоминать недавнее прошлое. Благодаря воспоминаниям, до этого кое-как скрученных в клубок, а теперь постепенно распутываемых, туман в голове начал медленно уходить. Степан сообразил: его мозги закисли без тренировки. Похвалил себя: молодец, успел запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда под названием антибезумие - нормальное психическое состояние. Сейчас повисит на подножке, проветрит голову, очистит окончательно от тумана, и приступит к делу. Попытается разложить все по полочкам.
   Пусть Степан не испытывает симпатии к следователю, даже больше - Степан относится к нему с неприязнью, но сейчас надо отбросить чувства, руководствоваться главным - поиском настоящего преступника. Одному Степке не справиться, здесь нужна помощь профессионала. И навыков у Степана нет, и профессия, пусть и научила логическому мышлению, обогатила физико-математическими знаниями, но не позволяет, сидя в камере, вычислить убийцу собственной матери.
   Если, конечно, смерть была насильственной.
   Именно насильственной, раз его задержали и держат в следственном изоляторе почти трое суток.
   Кое-что из юриспруденции Ефремушкину известно: если у следователя нет доказательств вины подозреваемого, пусть мизерных, то подозреваемого нельзя держать в камере более трех суток. Очень хочется на это надеяться...
   Но жить-то как? Как жить с осознанием того, что тебя подозревают в отравлении?! И не абы кого, а собственной матери! Это каким же надо быть извергом рода человеком, чтобы расправиться с человеком, благодаря которому ты появился на свет?!
   Ненавистное отношение к нему следователя стало понятным. Получается - у следователя есть доказательства его вины? Скворечник постарался -предоставил. Но это полный бред, а не доказательства.
   Степан вдруг вспомнил слова матери о том, что Егор Тертычный, Скворечник, в пятницу был у ее в гостях, якобы забыл ключи от квартиры и решил подождать возвращения бабушки у соседей. Значит, мог воспользоваться подкормкой для цветов, чтобы отравить его мать. Однако мать не говорила, что она оставляла Скворечника без надзора: нелояльное отношение сына к внучатому племяннику Зинаиды невольно передалось ей, на подкорке мозга засело, что Скворечник - гнилой человек, а если гнилой, но доверия к нему нет. Это первое. Второе - откуда Скворечник мог знать, где Марта Гордеевна хранит подкормку для цветов. Даже он, единственный сын и второй жилец в квартире, об этом не знал, как не знал, есть ли подкормка вообще. Кажется, мать удобряла почву комнатных растений, и, кажется, это было еще весной. Как сама мать уверяла: летом нет необходимости в подкормке. Степан может и ошибаться, лишняя информация ему не нужна, только голову ею забивать.
   Если мать удобряла почву, то могла использовать не всю отраву, где-то хранила остатки, и что самое невероятное, Скворечник был в курсе - что и где. Если, конечно, он приложил к отравлению руку. То-то и оно - если да кабы, да во рту росли грибы. Допустим, знал. И приложил руку. Возникает вопрос - откуда у Скворечника глубокие познание в области отравлений бытовой химией? Скворечник - двоечник по жизни, далеко не интеллектуал. Что больше всего раздражает Степана - Егор Тертычный любит рассуждать на темы, в которых совершенно несведущ. Лучше бы помалкивал в присутствии умных людей. Молчал и слушал. А умные люди, типа профессора Ефремушкина, слушая его бред, стесняются осадить и заняться воспитанием и образованием. За свое молчание, за свою нерешительность Ефремушкин злился на себя.
   Когда Егор начинал "умничать", Степан скрежетал зубами и покидал помещение. Наедине с матерью осуждал поведение Тертычного, на что мать реагировала одинаково:
  - Пусть болтает, тебе-то что. Лично я не воспринимаю его слова всерьез.
  - Тоже мне - шалости малолетки, - не унимался Степан, рассуждал об уважении к себе - если слушаешь всякую галиматью, значит, себя не уважаешь.
   Мать не перебивала, ждала паузы в монологе сына. Выждав, заявляла:
  - Не нужно так остро реагировать на всякую ерунду. Тебе известно, что глупый человек ведет себя глупо и выглядит глупо, с этим ничего не поделаешь. Перевоспитывать Егора поздно, так что уймись и забудь.
  - Перевоспитывать никогда не поздно, - парировал Степан, - если ему всё спускать с рук, то неизвестно до какой архиглупости он дойдет!
  - Ты выдвигаешь свою кандидатуру на роль воспитателя взрослого парня, причем с завышенной самооценкой? - язвила мать, заранее зная ответ.
   Степан возмущенно сопел и мысленно говорил: глаза бы мои его не видели!
   Почему Степан испытывал к Егору Тертычному одноуровневую антипатию, он сам не мог толком объяснить. Вот и предстал перед следователем в неприглядном виде, когда пытался охарактеризовать Скворечника.
   Даже сейчас, размышляя о Тертычном, у Степана сводит скулы от злости. Степан теряет над собой контроль, не способен здраво мыслить.
   Ну, Скворечник, ну идиот первостатейный, дошел-таки до архиглупости - оговорил невиновного. Зачем? Какую он преследовал цель?
   Мелкая месть, как уверял следователя Степан? Или чтоэто? Скворечник исполнял чей-то приказ? Тогда без материального вознаграждения здесь не обошлось: Скворечник шагу не сделает без денег. Если всё так, как Степан думает, то у Егора не хватит ума затаиться и выждать, он начнет сорить деньгами. Следовательно, надо взять его под контроль, понаблюдать.
   Но как понаблюдать, если Степан находится в СИЗО?!
   Но свобода уже брезжит на горизонте - истекает положенный по закону срок задержания. Без всяких оговорок: у следователя Азарха нет на него доказательной базы... Если он не подтасует факты... Этот может... Этот всё может...
   Степан не возьмет на себя чужую вину даже под пытками. Он будет стоять на своем и тогда его выпустят на свободу, пусть под подписку.
   Опять же у следователя имеется прекрасная характеристика на Степана Сергеевича Ефремушкина с места работы. Об этом следователь сам ему сказал, причем ободрил приветом от коллег, их поддержкой - коллеги не верят, что он мог совершить убийство. И сразу, после неожиданных нормальных слов, следователь Азарх опять "влепил пощечину", вкрадчиво поинтересовавшись:
  - Знают ли коллеги о ваших проблемах с психикой?
   На что Степан быстро отреагировал, выпалив:
  - Таковых проблем у меня нет!
  - Нет и не было? - вкрадчиво уточнил Азарх. Не дождавшись ответа, вернулся в далекое прошлое, в детство Степана. Оказывается, информация о прошлом Ефремушкина получена из тех же рук - от Скворечника, который знает о проблемах Ефремушкина из разговора бабушки Зины и Марты Гордеевны. Якобы стал случайным свидетелем.
   Хочешь временно лишить ума Степана, заговори в его присутствии о Егоре Тертычном. Азарх это понял, и использовал прием с одной целью - чтобы подследственный обронил неосторожное словцо, которое выдаст его с головой. Просчитался гражданин следователь. Временное помутнение рассудка ведет в одному - к косноязычию и усилению ненависти, причина которой по-прежнему не поддается объяснению. Так вышло и в этот раз.
  - Я же говорил: Тертычный низкий тип. Он постоянно подслушивает, выведывает, чтобы потом использовать полученные неправомерным путем сведения в своих корыстных интересах. Он подлый человек, - ровно проговорил Ефремушкин, в голове которого вертелось много "лестных" эпитетов, характеризующих Скворечника. Ровный тон давался ему нелегко. Помутненным антипатией сознанием понимал - лучше промолчи, не веди себя как мелкий ябедник! Но совладать с собой был не в состоянии. Вроде "Homo", но совсем не "sapiens". Видели бы его коллеги и студенты!
  - Сколько характеристик на одного Тертычного! - восхитился в ответ за заявление, похожее на ябедничество, Азарх Максим Гаврилович. Хитро прищурился и спросил, - и все-таки, чем он вам так сильно насолил?
  - Ничем, до сегодняшнего дня.
  - Наверное, вы его постоянно унижали и сами этого не замечали, - решился на предположение Азарх.
  - Вы сами себе противоречите - если Тертычный затаил на меня злобу, значит, он меня оговорил, из мести. Но я его никогда не унижал, много чести вести с ним беседы разного характера. Если человек мне неприятен, я стараюсь его избегать, - протараторил Степан.
  - Крашенинникову настраивали против внучатого племянника? - набросился на него следователь, перестав быть добродушным дядечкой.
  - Опять вы за свое! - закатил глаза Ефремушкин. - Не настраивал, но о моем к нему отношении тетя Зина знает, и у нее есть свое мнение на этот счет, причем это мнение не меняется в течении двух десятилетий.
  - Получается, Тертычный не так плох, как вам кажется. По крайней мере, с бабушкой он отлично ладит, ни в каком коварстве та его не заподозрила.
  - Любовь слепа, - зациклился Ефремушкин.
   - Ну да, ну да, - задумчиво согласился Азарх...
   Степан решился поведать следователю о незначительной, на первый взгляд, детали, - о визите Егора в их дом, в пятницу. Кто бы мог предположить, какой трагедией закончится неделя. Но почему-то Степан связал два события - визит и трагедию.
   Новость не послужила взрывом - Азарх Максим Гаврилович не нашел связи между визитом Скворечника в пятницу и смерти матери в воскресенье. Следователя нисколько не удивило, что Крашенинникова, как оказалось, не отлучалась из квартиры, была дома, но звонка в дверь не слышала.
   Ефремушкин начал жарко объяснять, поразив следователя своим напором, что поведение Скворечника очень подозрительно и все в таком духе. Когда выдохся, следователь с плохо читаемым сочувствием и явным осуждением произнес:
  - Эх, Степан Сергеевич, Степан Сергеевич, не надо искать в темной комнате черную кошку. Тем более тогда, когда ее там нет...
   Разговор с Азархом произошел накануне, когда Степан для себя решил, что надо успеть прыгнуть в последний вагон уходящего поезда. Но, "благодаря" туманной каше в голове ничего вразумительного Степан следователю не поведал.
   Ночью, что удивительно, Степан впервые за все время в СИЗО хорошо выспался. И теперь, когда в голове почти светло и ясно, он восстановил по памяти допрос у следователя. Попытался четко вспомнить интонации Азарха, его взгляд, его отношение.
   Степану показалось или на самом деле Ахарх перестал смотреть на него, как на мерзкое насекомое? Или это игра - был плохим следователем, не сработало, решил стать хорошим следователем, добрячком, авось сработает. Один раз всего не сдержался.
   Степана всегда подкупала искренность визави. Он остро чувствовал ложь, подвох - считал себя проницательным, рентгеновским аппаратом, - все-таки есть немалый опыт общения со студентами, готовыми на любую выходку в достижении цели. Вчера в разговоре со следователем он подвоха не почувствовал. На этот раз Азарх над ним подтрунивал, когда речь касалась Скворечника: сколько характеристик на одного Тертычного! И когда спрашивал, чем тот ему насолил, в голосе не было прежнего недоверия, усталого презрения от несговорчивости, было желание разобраться в причинах, о которых Степан пока сам не догадывается.
   Прежние интонации, неприязненные, в голосе проскользнули, когда следователь рассуждал о Тертычном. Или Степан снова выдает желаемое за действительное? Пусть будет второе.
   О чем говорят прежние интонации, ныне направленные на другую личность, названную в быту Скворечником? Азарх что-то "накопал" на Скворечника и попытался найти подтверждение у подследственного Ефремушкина, который знаком с Скворечником достаточно давно. У подследственного Ефремушкина, ученого физика, позднее срабатывание по причине тумана в голове. Ученый физик показал себя не с лучшей стороны, чем не сильно огорчил следователя, решившего поквитаться: о проблемах с психикой заявил скрытно-глумливо, издевательски. Но на устах была улыбочка доброго дяди следователя.
   Игра? Или Ефремушкин вскоре перекочует из стана врагов Азарха в стан временных союзников? Хотелось бы...
   Неужели Скворечник? Неужели он отравил мать? Скворечник способен на убийство? Но Степан сам утверждал, что Скворечник - подлый и гадкий типчик. И это еще не все отрицательные черты.
   Степана осенило: а ведь Скворечник искусно водил всех за нос, скрываясь под маской... глупого человека. Если глуп, то неспособен на коварство? Тяму не хватит придумать план мести и претворить план в жизнь? Тогда что подразумевается под архиглупостью? Подлость высшего ранга - клевета с отягощающими последствиями, как в случае с Ефремушкиным. Называется, отомстил.
   Одно дело - клевета, другое дело - убийство.
   Для убийства должна быть причина, как ни кощунственно это звучит. Зачем Скворечнику расправляться с близкой подругой его бабки? Что она ему сделала? Пусть не изливалась в любви, не целовала при каждой встречи, но и свое нелояльное отношение не выражала ни словом, ни взглядом.
   Ефремушкин попытался восстановить по памяти рассказ матери.
   Скворечник заявился, чтобы дождаться возвращения Зинаиды Марковны. Матери ничего не оставалось делать, как пустить его в квартиру. Случалось ли подобное прежде? Степан не упомнит. Мать могла не делиться такими несущественными деталями, чтобы лишний раз не упоминать имя Егора, не раздражать сына. Что называется - красная тряпка для быка.
   Но последний раз доложила. Зачем? Хотела переключить внимание? Или что-то предчувствовала?..
   Живет по соседству парень. Ничего плохого никому не делает. Ходит мимо, здоровается, открыто никому не противостоит, иногда вступает в разговор - лучше бы этого не делал, не сражал наповал своим "заумным" разглагольствованием, - будто бы ничего необычного, разные люди, разные умы, разное воспитание, но с первого его появления возникло неприятие. Понимаешь - нехороший, это мягко сказано, человек. С гнильцой. От этого жди беды. Время идет. Ничего не происходит. Неприятие усиливается, перерастает в неоправданную ненависть. Стараешься не вспоминать о человеке с гнильцой. Но время от времени встречаешься с ним, здороваешься, пытаешься прошмыгнуть мимо, чтобы быстрее забыть, не соприкоснуться, не дай бог, с бедой. Так кажется? Или нелюбовь глубоко пустила корни благодаря самому тебе: отчего-то нравится беспричинно ненавидеть. Он соткан из гадостей, ты, на его фоне, выглядишь положительным героем.
   В таком случае, откуда взялась зависть? Было бы чему завидовать - наглости?! Но это так. Или завидуешь легкости, с которой он идет по жизни? Ты из всяких мелочей делаешь проблему, у него проблем нет. Ты все рассчитываешь, все планируешь, он живет одним днем, живет и наслаждается. Тебя это злит. Ты жаждешь мести. Но прикрываешься его местью и детским ябедничеством... Детский сад, штаны на лямках - иначе не скажешь.
   Степан решил переключиться с одного неприятного типа, Скворечника, на другого, пусть менее неприятного, следователя Азарха, отношение к которому у Степана постепенно менялось. И причина медленного разворота на сто восемьдесят градусов была не в собственном бессилии и некомпетенции в вопросах расследования преступления: Степан начал понимать, что для следователя еще ничего не ясно, что он не собирается всеми правдами и неправдами повесить вину за отравление пожилой женщины на ее сына, на него. Первоначальное мнение было ошибочным.
   Степану вспомнились слова Азарха о темной комнате и черной кошке. Неужели следователь настолько мудр, что раскусил философию Степана раньше, чем он сам сознал свой жизненный принцип?
   Это неправильная догадка. Всё не так.
   Это заблуждение.
   Скворечник на самом деле нехороший человек. Человек со скрытыми садистскими наклонностями. Наклонности проявились сейчас. До этого он не решался их проявить. Теперь решился. Жертва была случайной. Безобидной, слабой. Можно предположить, что поначалу он метил в Степана. Но испугался. Превзошел себя в коварстве, одним ударом убил двух зайцев. Вот тебе и глупец...
   Азарх сделал неправильный вывод. И с черной кошкой он неправ: кошка есть, и забрела она в темную комнату неслучайно. На то были свои причины.
   А у Степки была и есть причина для ненависти. Только правильно ее сформулировать он не в состоянии, несмотря на ученые степени и незаурядный ум. В данном случае, ум зашел за разум, как говорили в детстве.
   Ефремушкин вспомнил слова Вольтера: "Случайностей не существует - всё на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвестие"...
   Оставшееся время Степан посвятил осмыслению высказывания Вольтера, пытаясь понять, почему с ним всё это произошло? К определенному выводу так и не пришел, не успел до конца предаться философствованию - повели в кабинет следователя.
  
  - Ничего нового я вам сообщить не могу. Признаний от меня вы не дождетесь ни-ког-да, - сразу заявил с порога рассерженный Степан Ефремушкин.
   Азарх скривил рот и молча подсунул к нему бумагу.
  - Что это? - спросил Ефремушкин.
  - Подписка о невыезде. Вы не имеете права покидать город до окончания следствия.
  - Меня отпускают? - не поверил Степан, вдруг позабыв об этом варианте развития событий, и забросал следователя вопросами. - Вы мне поверили? Вы нашли убийцу моей матери? Неужели преступление совершил Тертычный?
   При каждом вопросе следователь кривился как при зубной боли и по-прежнему молчал. Лицо выражало только одно: "Шел бы ты отсюда подобру-поздорову".
   Покидать кабинет следователя Степан не спешил, хотя, три дня мечтал об этом.
  - Ответьте - это Тертычный сделал? - твердо выговорил Ефремушкин.
   Азарх Максим Гаврилович ответил вопросом на вопрос:
  - Степан Сергеевич, почему вы мне не рассказали о визите в ваш дом врача-гомеопата накануне смерти вашей матери?
  - Упустил из вида, - промямлил тот.
  - А если честно?
  - Если честно, я не верю, что доктор Добрынин причастен к смерти матери.
  - Откуда такая уверенность?
  - Плохих специалистов в клинике не держат. Тем более, Добрынина мне порекомендовал мой приятель, который руководит в клинике кардиологическим отделением. Мы знакомы много лет через его супругу, с которой мы вместе учились.
  - Не захотели товарища подставлять, так и скажите.
  - И это тоже, зачем зря наговаривать на человека, которому я многим обязан. Он часто меня выручал... - Степан осекся, ошарашенно взглянул на Азарха и так же ошарашенно пробормотал, - Добрынин? Он... сознался?.. Быть такого не может. Я не верю.
   Следователь попыхтел, поперемещал по столу папки, после чего пробубнил:
  - Добрынин, Добрынин, Добрынин.
  - Что Добрынин? Он намеренно отравил мою мать... этой... как ее... жимолостью? Вовсе не подкормкой для цветов? Первоначальное заключение судмедэксперта было ошибочным?
  - Заключение судмедэксперта было верным.
  - Получается, Добрынин не убивал? Тогда кто это сделал? И причем здесь подкормка для цветов?
  - Степан Сергеевич вы меня утомили. Идите домой, поздно уже.
   Ефремушкин не обратил внимания на предложение.
  - Я хочу знать правду. Я имею право знать правду? С меня сняты обвинения?
  - Если не вы убили настоящего Добрынина?
  - Что я с...сделал? - с легким заиканием спросил Степан.
  - Не вы убили настоящего Добрынина?
  - Настоящего... - автоматически повторил Ефремушкин, встрепенулся и испуганно поинтересовался, - тогда кто приходил в наш дом?.. К нам приходил у...убийца?
  - Получается. Мы нашли тело настоящего врача-гомеопата Добрынина Федора Ильича.
   - Где нашли? - на всякий случай уточнил Степан, посчитав это важным.
  - В подвале вашего дома. По всей видимости, преступник знал о его визите к вам, ему было известно время. Когда настоящий доктор Добрынин зашел в подъезд, преступник набросил ему на шею удавку. Добрынин не ожидал нападения, не оказал никакого сопротивления. После убийства преступник затащил тело жертвы в подвал, благо дверь в подвал была открыта, возможно, он заранее об этом позаботился. Кое-как спрятав тело, он прихватил саквояж и отправился к вам.
  - Когда вы об этом узнали?
  - Сегодня утром в подвале вашего дома был обнаружен труп неизвестного мужчины. Труп обнаружил работник жилконторы, обслуживающей ваш дом. Он пришел снимать показания общедомовых приборов учета.
  - Ничего себе поворот.
  - Вы, Степан Сергеевич, не думайте, что я нашел "преступника" в вашем лице и сидел, сложа руки. Я разрабатывал все версии преступления. О визите доктора я узнал от вас, в день убийства. Вы были ни в себе, но отвечали на мои вопросы четко, пусть односложно, но на большее я не рассчитывал. Меня удивило, что после на допросах вы не сказали о нем ни слова. Я решил, что вы были в сговоре. Я обратился в диагностический центр на предмет разговора с доктором Добрыниным. Мне ответили, что доктор Добрынин с понедельника находится в отпуске. Я направился по месту его прописки. Дома его не оказалось. Живет он один. Соседка сообщила, что не видела Федора Ильича с утра субботы. Я получал санкцию, мы вскрыли его квартиру в присутствии понятых. Вся обстановка в квартире говорила о том, что хозяин готовился к поездке, но исчез, не прихватив никаких вещей, из заранее приготовленных. Я объявил Добрынина в розыск. Когда сегодня в подвале вашего дома было обнаружено тело неизвестного мужчины без документов, явно несоответствующее личности без определенного места жительства, я сразу выехал на место. Мои догадки подтвердились. Тело принадлежит Добрынину Федору Ильичу.
  - У вас есть фото настоящего Добрынина? Желательно при жизни, - попросил Степан.
   Азарх открыл папку, покопался и протянул фото мужчины.
   Этот человек совсем не походил на того Добрынина, врача-гомеопата, который приходил в дом Ефремушкиных в субботу, накануне смерти Марты Гордеевны. Настоящий Добрынин был круглолиц, добродушен, имел короткую стрижку, мясистый нос, оттопыренные уши, по-детски удивленные глаза, хотя выглядел он старше "двойника". Лет пятьдесят.
  - Ничего общего с другим Добрыниным, с убийцей, - вынес вердикт Степан, - тот был лысым, с пышными усами. Я еще подумал - как у почтальона Печкина из мультфильма... Что еще? А, брови! Короткие широкие брови. После его ухода, я еще сказал матери, что он выглядит ненатурально. Как будто усы приклеены. Да, и брови тоже можно было приклеить.
  - Запомнили что-то еще?
  - Он явно нервничал.
  - Почему вы так решили?
  - Он часто облизывал губы. Я тоже раньше так делал, когда волновался. Долго себя отучал от этой привычки. Со студентами лучше держать ухо востро... - Степан всполошился, - как же я теперь пойду в институт? Там же знают, что я... что меня подозревают... подозревали... Конечно, это не самое страшное, самое страшное уже случилось... Но как же...
  - Я сообщил вашему руководству, что ваше задержание было ошибочным.
  - Ошибочным. Вам легко говорить.
  - Я приношу вам свои извинения. Но и вы меня поймите. Заладили одно и тоже: Тертычный плохой человек, он то, он се, а про гомеопата ни гу-гу. Сами виноваты.
  - Тертычного надо судить за лжесвидетельствование против меня.
  - Можете написать на него заявление...
  - Я как-нибудь сам разберусь, что мне делать.
  - А дерзить мне не нужно. Вы, Степан Сергеевич, лучше ответьте, откуда преступник мог знать, что к вашей матери должен прийти врач?
  - Кто? Да, никто, кроме меня и мамы... Он должен был прийти в два часа дня, но опоздал минут на десять-пятнадцать, которые потратил... О Боже! Как же так: ему хватило десяти минут, чтобы...
  - Степан Сергеевич, отбросьте эмоции. Вспоминайте, кто еще знал о визите доктора? Не может такого быть, чтобы никто не знал.
  - Говорю же - никто, кроме меня, мамы... и моего приятеля, который работает в той же клинике, заведует кардиологическим отделением. Я вам о нем уже говорил.
  - Кто-нибудь из соседей?
  - Я не бегал по квартирам с объявлением, - разозлился Степан. Все же взял себя в руки и попытался восстановить хронологию субботнего дня, - я вызвал доктора приблизительно в десять утра. Кажется, так. Мать решила привести себя в порядок, я пошел в магазин, купил продукты, вернулся, по дороге ни с кем не общался. Вскоре пришел... врач... Добрынин... Он вел себя уверенно, у меня не закралось мысли, что передо мной авантюрист... Убийца, - упадническим голосом добавил Степан.
  - Ой ли? - не поверил Азарх.
  - Вы прямо насквозь меня видите.
  - С моим-то опытом. Так что, не закралось сомнений?
  - Что-то меня тревожило. Но в тот день я собирался идти на день рождения к подруге моей знакомой. Сразу скажу - моя знакомая здесь ни при чем. Мы давно не виделись, случайно столкнулись на выставке, она предложила познакомить меня со своей подругой. Я думал, поговорили и забыли. А вечером в пятницу она позвонила и сказала, что представился случай познакомиться - у подруги день рождения. Я приглашен. Мать узнала и... "заболела". Я пригрозил, что позвоню приятелю, кардиологу. Она согласилась. В итоге пришел... Добрынин.
  - Так что вас встревожило?
  - Я не знаю, как действуют настоящие врачи-гомеопаты, я никогда не был на приеме, но этот... доктор делал много лишних движений, я принял это за неопытность, хотя, мой приятель не прислал бы к нам малоопытного специалиста. В тому же говорил этот доктор непрофессионально, терминология была не на высоте, так говорят между собой бабули, почерпнув сведения из телепередач про здоровье. Но бойко тарахтел, не сбивался, чем и притупил мою бдительность. И честно говоря, я не сильно прислушивался, продолжал злиться на мать.
  - Когда у меня есть свободное время, что бывает крайне редко, я тоже смотрю медицинские передачи по телевизору, - неожиданно признался Азарх. - И ни раз становился свидетелем споров медиков, так скажем, традиционных и нетрадиционных. Первые называют вторых лжеучеными, уверяют, что их лечение наносит вред организму человека.
  - Вот-вот, теми же словами изъяснялся... доктор... Добрынин, но в других местах ставил ударение - дескать, не лженаука, не наносит вреда больному. Одно не ясно - откуда он мог знать, как себя вести? Например, я впервые видел, как действует врач-гомеопат. Но этот "доктор" не мог знать, что и мать, и я - профаны! Почему не побоялся попасть впросак?
  - Наверное, он знает о вас больше, чем вы думаете.
  - Он о нас? Но зачем ему собирать о нас сведения?
  - В этом будем разбираться. Вы точно никогда не встречались с этим человеком?
  - Я могу ошибиться, если скажу - никогда. Как все ученые, я немного рассеян. И память на лица у меня не очень хорошая. Но я над этим работаю, стараюсь запомнить не только фамилии студентов, но и имена. Кажется, получается.
  - После ухода лжедоктора как себя чувствовала ваша мать?
  - Мама уверяла, что чувствует себя нормально. Она немного подремала после обеда, потом мы отправились на прогулку, купили торт, пригласили в гости тетю Зину. Пили чай с тортом, играли в лото. Мама не жаловалась на здоровье, как обычно это делала с большим удовольствием, когда причин для жалоб и не было. Но мне показалось, что она всё делает через силу, напускно веселится, напускно радуется своему выигрышу.
  - Почему вам так показалось?
  - Она явно ощущала недомогание, меня так просто не обманешь. Но боялась признаться, чтобы я в очередной раз не стал ее укорять. Видимо, причина нездоровья была в препаратах, которые этот... "доктор" подбирал наобум. Серьезного вреда они не принесли, но вызвали дискомфортное состояние. Он мог отравить ее в первый свой визит. Но он этого не сделал.
  - Для начала хотел втереться в доверие, действовал по наитию, изображая врача. Надеялся, что его "лечение" вызовет недомогание, чтобы потом нанести... последний удар. Могу предположить, что в субботу у него не было с собой травы с добавлением подкормки для цветов.
  - Он сказал, что это листья жимолости... Но зачем ему такая сложная комбинация? Мог бы добавить что-то более привычное для преступников, а не подкормку для домашних цветов - бытовой яд, - пробормотал Ефремушкин.
  - Бытовой яд, который легко купить в любом магазине, в отделе для ухода за растениями. На этом был основан его план.
  - Какой план?
  - Преступник хотел одним ударом избавиться от вашей матери и от вас. Марта Гордеевна умирает от отравления бытовой химией, ее сын получает уголовный срок за убийство.
  - Но кому мы могли перейти дорогу? У нас нет врагов. Я ничего не понимаю, - затряс головой Ефремушкин.
  - В этом нам нужно серьезно разбираться, - повторился следователь Азарх.
  - Но погодите, - опомнился Степан, - ведь я тоже мог выпить этот... отвар, и тоже отдать Богу душу.
  - Преступник был уверен, что вы не будете пить отвар, ему не нужна ваша легкая смерть. Для вас он приготовил продолжительные мучения в колонии строгого режима с постоянной душевной болью по поводу самого факта подозрений в убийстве матери. Не всякий сможет жить дальше с этой тяжелой ношей.
  - Хочет, чтобы я помучился сначала в СИЗО, потом пережил суд, потом колонию... В итоге наложил на себя руки... Я и без суда и колонии за эти три дня прожил три года. Если ни больше.
  - Степан Сергеевич, завтра вы поможете нашему сотруднику составить фоторобот преступника, - озадаченно проговорил Азарх и взглянул на наручные часы, - времечко-то бежит незаметно. Ночь на дворе. Заговорились мы с вами, Степан Сергеевич.
  - Да, я помогу составить фоторобот преступника. Но мне кажется, если убрать усы и брови, на которые сосредоточено внимание, я никогда не узнаю этого человека... Максим Гаврилович, я могу быть свободным?
  - Так поздно уже. Переночуете в камере, а завтра...
  - Максим Гаврилович, я могу быть свободен? - настаивал на своем Ефремушкин, у которого три дня в СИЗО равнялись трем годам жизни. Или больше. - Я дал подписку о невыезде, и завтра обязательно приду, чтобы составить фоторобот преступника. Как-нибудь доберусь до дома. Автобусы уже не ходят, на такси денег нет, но я пешком дойду. Еще одна ночь в камере для меня невыносима.
  - Ладно, черт с вами!..
  
   Степан добирался до дома пешком. Кажется, лил дождь, кажется, он вымок до нитки и, кажется, продрог. Он не замечал глубоких луж, не обращал внимания на мокрую одежду, которую, он точно знал, надо выбросить по возвращении домой. Он мечтал поскорее оказаться дома, принять душ, выпить снотворное из аптечки мамы и проспать несколько часов без сновидений. Чтобы завтра со свежей головой осмыслить всё то, о чем сообщил Максим Гаврилович Азарх, который оказался нормальным мужиком и хорошим следователем. Степан надеялся, что Азарх найдет преступника, с его помощью, конечно.
   Перед глазами стояло лицо лжедоктора Добрынина, мерзкое, отвратительное до умопомрачения. Неразвитый физически Добрынин чувствовал в себе невообразимый прилив сил, способный снести с лица земли не только лжедоктора, но и его подельника. Без подельника в этом деле он не обошелся. Но кто он?
   Кто мог знать, что в тот злополучный день субботы к Ефремушкиным должен прийти врач?
   Егор по прозвищу Скворечник? Едва ли. Скворечник не может быть подельником убийцы, он скорее мелкий пакостник. А то, что о нем говорил следователю Степан, ерунда и глупость. В сердцах сболтнул, что тот метит на квартиру тети Зины. Получается, что Степан - мелкий мститель. Пусть так. Гораздо хуже, несоразмерно хуже, - убийца.
   У Степана мир не просто перевернулся, он разломился на части, взорвался, когда он услышал обвинения следователя.
   Ефремушкину казалось, что клеймо убийцы навсегда приклеилось к нему. Все вокруг будто бы знают, что сын не убивал мать, и будто бы не верят словам следователя, но в душе понимают - подозрения появились не на пустом месте - а вдруг? Вдруг он расправился с матерью в гневе, не отдавая отчета своим действиям? Как сказал Скворечник, сын устал от давления матери. Или он сказал иначе, но по смыслу похоже.
   Отпустили подозреваемого под подписку? Важно не то, что отпустили, важно - под подписку! Значит, подозрения не сняты, но пока нет доказательств вины.
   Вброс информации о задержании подозреваемого в убийстве был? Был. Опровержение было? Было... А вдруг...
   Как теперь Степан будет людям в глаза смотреть?
   Сам же говорил: это не страшно, страшное уже случилось.
   Как жить?
   Степка не понимал: он плачет или лицо мокро от дождя? И то, и другое, и все вместе. И пусть отец убеждал его, что мужчины не плачут.
   Мужчины плачут от бессилия, от невозвратимой потери. Имеют право и никто их за это не осудит... Осудят за другое...
   Когда Ефремушкин оказался в подъезде, он невольно покосил глазом на дверь, за которой скрывалось подвальное помещение дома. Ко входу в подвал вели ступени, с левой стороны от большого холла. Степан не сдержался, спустился по ступеням, подошел к двери, подергал за ручку. Дверь оказалась запертой.
   Степан спешно вернулся в гулкий и плохо освещенный холл. То ли от страха, неоправданного, то ли от мокрой насквозь одежды, Степан вздрогнул и осмотрелся. Кажется, ему показалось, что кто-то стоит за колонной. Показалось. Но можно подойти и проверить.
   Трусишь, Степа? - мысленно спросил он себя.
   Как бы тяжело не было на душе, какие бы мрачные мысли его не посещали, умирать ему не хотелось. Больше всего хотелось найти преступника. А как его найдешь, если будешь мертв? Так он объяснил свою трусость. Но все-таки сделал несколько шагов в сторону пугающей его колонны, за которой притаилась опасность. Замер в нерешительности. Напряг слух. От тишины слегка заложило уши. Степан то ли кашлянул, то ли каркнул. Потоптался на месте, шаря глазами по темным углам большого холла. На колонну старался не смотреть.
   Вспомнил о предложении следователя переночевать в СИЗО. И тотчас подумал: дома лучше.
  - Чего ты стоишь? - шепотом спросил у себя Ефремушкин, - домой, домой, домой.
   Направился к лестнице, перед первой ступенькой снова затормозил.
  - Что ж такое, - возмутился он под нос.
   Что-то останавливало Степана от подъема в свою квартиру. Хотелось убежать, что странно. И, что совсем нестранно и понятно, хотелось оказаться в своей теплой квартире. Смыть с себя грязь следственного изолятора, чего-нибудь перекусить по легкому, выпить крепкого чаю, принять пару таблеток снотворного и спать, спать, спать. Чтобы потом, на свежую голову, понять - кто убил его мать? Кто заставил его страдать и мучиться?
   Когда от холода начали клацать зубы, Ефремушкин решился покинуть холл неуютного подъезда. Он решительно поднялся на свой этаж. Вставил ключ в замочную скважину, задумался - вспомнил мать, печально вздохнул, открыл замок и вошел в темную прихожую.
   Хотелось крикнуть: "Мам, я дома". Не крикнул. Потоптался на месте, заслоняя собой свет из подъезда. Развернулся, осторожно прикрыл входную дверь, как будто боялся кого-то потревожить, потянулся к выключателю и... получил удар по голове...
  
   Он очнулся в больничной палате. Рядом сидела незнакомая женщина в наброшенном на плечи одноразовом медицинском халате вяло-голубого цвета.
   Когда он открыл глаза, она тут же прижала к губам пальцы обеих рук, словно пыталась остановить поток слов, рвущихся наружу. Потом засуетилась, коснулась его лба, провела мягкой ладонью по щеке, шепотом вознесла слова благодарности Богу. Выпрямилась на стуле, впилась взглядом в его лицо, сунулась поправлять подушку, чтобы чем-то себя занять. Не сдержалась всхлипнула и скоренько отвернулась.
   Он смотрел на нее с непониманием и силился вспомнить, кто находится рядом с ним.
  - Бедненький, - прошептала женщина, найдя в себе силы повернуться, и вновь погладила его по щеке. Ладонь была приятной.
   Он ждал каких-то объяснений, не дождался и хриплым голосом спросил первое, что пришло ему в голову:
  - Сейчас утро или вечер? - Не решился спрашивать, как ее зовут, чтобы не обидеть. Ему казалось, что с этой пожилой женщиной он знаком... был когда-то давно. Еще в далеком детстве.
  - Сейчас утро, - ответила она с сожалением. Сожаление относилось то ли к утру, то ли к его внешнему виду, то ли к самому вопросу, ставившему крест на ее планах касательно него.
  - А почему я здесь? - задал он следующий вопрос.
  - Степочка, ты ничего не помнишь?
  - Степочка, - протянул он за ней и тут же ответил, - я ничего не помню. - На лице отразилась боль.
  - Плохо? Совсем невмоготу? - сострадательным голосом поинтересовалась женщина, сложив брови домиком. И тут же осудила себя, - что ж я спрашиваю, конечно, плохо. Но ты не переживай, все будет хорошо.
  - Что со мной произошло? - делая паузы между словами, задал вопрос Степочка.
   Пожилая женщина с сомнением посмотрела на него, пришла к какому-то выводу и сбивчиво пояснила:
  - Ты вернулся домой, было уже поздно... Ночь была. Зашел в квартиру, а там кто-то уже был. Этот кто-то никак не ожидал твоего возвращения. Видимо, перепугался, с перепуга ударил тебя по голове и сбежал. Думаю, решил, что убил тебя. А ты потерял сознание. Крепкой оказалась ученая голова! - восхитилась она.
  - Это был грабитель?
  - Если и грабитель, то он ничего не взял. Или не успел.
  - Вы... извините меня за вопрос, но мне хотелось бы знать, с кем я сейчас разговариваю? - решился на вопрос Степан.
  - Так я это... тетя Зина, - пролепетала женщина. - Зинаида Марковна Крашенинникова. Твоя соседка. Вспомнил, Степушка?
  - Степушкааа, - снова протянул больной и сомнением спросил, - это мое имя?
   Тетя Зина кивнула. Ее глаза налились слезами. Одна слеза выкатилась и поползла по щеке, женщина незаметно ее смахнула и поспешно заговорила, лишь бы не молчать:
  - Степушка, ты в больнице, у тебя черепно-мозговая травма. Так доктор сказал. И еще он сказал, что ты поправишься. Это главное. Надо только подождать. И про временную потерю памяти он предупреждал... Надо подождать. Только волноваться тебе никак нельзя... Как же не волноваться, если... - прошептала она после недолгой паузы и осеклась.
   Степка слышал, но не отреагировал.
  - Что произошло потом? Это вы меня спасли?
  - Спасла - это громко сказано. Вообще-то я чутко сплю, если сплю: у меня бессонница, как у... О чем я? Ага, о бессоннице. Но в последнее время, сплю как убитая, даже снотворное не принимаю. Сама на себя удивляюсь. А ведь столько событий произошло в последнее время... - Она прикусила язык. Степан уцепился за последнюю фразу.
  - А что произошло?
  - Как что? На тебя напали прямо в собственной квартире.
   Степан с трудом поднял руку и ощупал голову. На голове была повязка.
  - Беспокоит?
  - Не так чтобы очень... В голове шумит, как будто в ней ветер гуляет.
   - Пройдет, - успокоила его женщина и повторилась, - надо подождать. Ты главное - верь. И не думай о плохом.
  - О плохом я думать не буду, - неуверенно пробормотал Степан и добавил, - потому что не помню ни плохого, ни хорошего.
  - Это к лучшему.
  - Когда вы меня обнаружили?
  - Утром третьего дня. На рассвете. Как будто кто-то меня толкнул, разбудил. Я вскочила и не могу понять, что меня тревожит. Походила-побродила, в дверной глазок заглянула. Потом дверь открыла. Вышла на лестничную клетку. Подошла к вашей... к твоей двери. Ручку надавила, а дверь открылась. Я испугалась, честно тебе скажу. Тебя-то дома не должно быть. И дверь я самолично закрывала. Точно помню. У меня хранятся запасные ключи.
  - Вы сказали, что меня дома не должно быть. Я где я должен быть?
  - В к...командировке... Степушка, тебе много разговаривать нельзя. Отдыхать тебе нужно.
  - Я вернулся из командировки ночью. Зашел в квартиру и получил удар по голове. Чем меня ударили? - зачем-то уточнил он.
  - Статуэткой. Степочка, помнишь, у вас... у тебя в прихожей на высокой тумбе стояла статуэтка?
  - Не помню. Я ничего не помню. И то, что меня зовут Степочка, тоже не помню. А фамилия?
  - Ефремушкин твоя фамилия. Степан Сергеевич Ефремушкин.
  - А кто меня ударил по голове... статуэткой? Вы не знаете?
  - Откуда мне знать, - всплеснула руками тетя Зина. - Кто-то прознал, что в квартире никого нет. - Пожилая женщина надрывно закашляла, потом повторила, - квартире никого, можно чем-то поживиться.
  - Вы сказали, что грабитель ничего не взял?
  - Ничего не взял, слава Богу. Все ценные вещи на месте. Я самолично проверила, после того, как тебя увезла "Скорая" и приехали полицейские. А как я себя ругала, как ругала...
  - За что? - вклинился с вопросом Степан.
  - Как за что?! За то, что проспала! Прозевала грабителя этого. И не слышала, как ты вернулся, как этот изувер на тебя напал. Слышала бы, все вышло бы иначе. В любом случае оказала бы своевременную помощь, медиков бы вызвала. Ведь, несколько часов пролежал на полу без сознания, истекая кровью... Мальчик мой, - тетя Зина всхлипнула. - Но ничего, ничего, все плохое позади. Теперь быстро пойдешь на поправку. Организм молодой.
   Зашла медсестра, сделала внутривенную инъекцию, Степана потянуло в сон. Уже засыпая, он услышал еще один голос, на этот раз мужской. Голос показался ему знакомым. Мужчина разговаривал с тетей Зиной. Из начала разговора Степан понял, что это человек "из органов". Он сожалел, что не успел опросить пострадавшего, тетя Зина объясняла, что Степочка ничего не помнит после перенесенной черепно-мозговой травмы...
  
   Ефремушкин проснулся, когда солнце пряталось за крышу ближайшего дома. Он проследил, как солнце играет с ним в прятки, а затем уходит на покой, хотел прикрыть глаза, но его внимание привлек шорох.
   Степа переместил взгляд в сторону шороха и заметил девушку, которая стояла у двери и зажимала двумя руками пакет с фруктами. Он надеялся, что она что-то скажет, но она молчала и со страхом смотрела на него.
   Неужели всё так плохо? - вкралась пугающая мыслишка в больную голову Степана.
  - Привет, - сиплым голосом поприветствовал он незнакомку.
  - Привет, - протянула незнакомка и сделал пару шагов в сторону кровати. - Я тебя разбудила, милый?
  - Милый? - переспросил Степан.
  - Милый, - подтвердила она и поцеловала его в губы.
  - Странно, - озвучил свою мысль мужчина.
  - Что тебе странно? - удивилась она и присела на стул, на котором недавно сидела тетя Зина. По крайней мере так она себя назвала.
  - Милый... - задумчиво протянул больной. - Я точно не помню, но... мне кажется, ко мне так никто не обращался.
   - Ты забыл. Ведь, у тебя временная потеря памяти. Так сказал твой лечащий врач, - заявила девушка, улыбаясь во весь рот.
   Степану не понравилась бравурная тональность ее голоса, и улыбка, пусть и приятная, но неуместная, ему тоже не понравилась. Он не сдержался от замечания:
  - Ты так говоришь, как будто рада, что я потерял память.
  - Надо же такое придумать - рада! - вспыхнула она. - Но в чем-то ты прав, я, действительно, рада, что ты жив. - Она опять прильнула губами к его губам.
  - Ты пахнешь клубникой, - сообщил он деловито.
  - Я тебе принесла клубники, целый мешок. И еще много чего. Ты любишь клубнику?
  - Я не помню, - безразличным голосом признался Степан.
   Девушка оставила в покое фрукты, которые выкладывала на тарелку, присела на край кровати, положила голову на живот больного, вцепилась своими руками в его руки, всхлипнула и призналась:
  - Твоя потеря памяти для меня ничего не значит. Я как тебя любила, так и люблю. И потеря эта временная. Все вернется на круги своя. Главное - ты жив, ты рядом, я сделаю всё, чтобы ты быстрее восстановился.
  - Но ты чем-то огорчена. Я чувствую.
  - Ты прав! Мы так долго откладывали нашу свадьбу, и теперь, когда уже все оговорено и решено, ты... ты в таком состоянии. Я не могу заставить тебя на мне жениться! - отпрянув, призналась она. И снова уткнулась лицом в его живот.
  - У нас должно состояться бракосочетание? - отстраненным голосом поинтересовался Степан, с трудом скрывая свое недоверие ее словам.
   Как он ни старался "примерить на себя" бракосочетание с этой девушкой, пусть и симпатичной, но у него ничего не выходило. Ну, совсем не выходило.
  - Вот видишь, - с укоризной заметила она, якобы найдя подтверждение своим словам.
  - Вижу, - ляпнул Степан и попытался оправдаться, - но ты должна меня понять: как я могу помнить о свадьбе, если даже имени своего не помню.
  - А как меня зовут, помнишь?
  - Готов познакомиться заново, - выкрутился Степан, даже изобразил подобие игривой улыбки.
  - Юлия.
  - Юлия, - кивнул мужчина, как будто подтвердив. - А фамилия?
  - Мишкина.
  - Юлия Мишкина... Не помню. Уж, простите... прости.
  - Ничего другого я не ожидала, - надулась она. Потом спохватилась, показала миленькое колечко на пальчике и похвасталась, - это ты мне подарил, когда делал предложение.
  - Мы успели подать заявление в загс?
  - Не успели... Степан, а ты... меня по-прежнему любишь? Что подсказывает тебе твое сердце?
  - А я тебя любил? - насупился Степан, сердце которого отказывалось быть подсказчиком.
  - Очень! - закатила глаза Юлия. - И я тебя очень люблю. Безумно люблю.
  - Ты об этом уже говорила, - обронил мужчина, сурово поджав губы.
  - Я готова повторить сто тысяч раз, лишь бы тебе это помогло, - восторженно произнесла Юлия Мишкина. - Скоро тебя выпишут из больницы, и мы сразу пойдем в загс подавать заявление.
  - Еще несколько минут назад ты уверяла, что ты не будешь меня принуждать...
  - Хочу, чтобы свадьба была летом, - мечтательно протянула девушка, не обращая внимания на замечание мужчины. - Жаль, что надо ждать целый месяц. Помнишь, куда мы хотели поехать в свадебное путешествие?
  - На Майами? - ляпнул Степа первое, что пришло в его травмированную голову.
  - Причем здесь Майами?! - нахмурилась Юля. - В России тоже немало прекрасных мест для отдыха! - патриотично высказалась она.
  - Так куда же?
  - На озеро Байкал, - восхищенно произнесла она.
  - Байкал так Байкал, - обреченно согласился Степан и на всякий случай поинтересовался, - Юля, а тебя совсем не напрягает, что я тебя вообще не помню?
  - Рано или поздно вспомнишь, - констатировала она, проехала задом по кровати и расцеловала его в обе щеки.
   Степан непроизвольно сложил губы трубочку, она чмокнула его в губы. Ее взгляд, полный любви, напугал его и заставил закрыть глаза. Юлия неправильно его поняла и впилась своими губами в его губы. Степка сначала ошалел, потом стал страстно отвечать на поцелуй.
   Видимо, страсть овладела им не полностью. Он не успел в ней раствориться, потому услышал, как дверь в его больничную палату распахнулась, затем раздалось громкое предупреждающее покашливание.
   Пара нашла в себе силы отодвинуться друг от друга.
   Теперь Степан имел возможность рассмотреть очередную незнакомку. Эта была шатенкой, постарше Юлии. Улыбка медленно сползала с ее губ.
  - Хорошо ты проводишь время, болящий, - с осуждением произнесла она. - Жив и то славно. - Потом обратилась к Юлии, - девушка, а подобные нагрузки Степану разве не вредны?
   Юлия одарила соперницу презрительной улыбкой, не соизволила дать ответ и занялась фруктами.
   Новая посетительница процокала по полу каблуками и расположилась на стуле. Печально вздохнула, не выдержала, привстала и поцеловала Степана в щеку. Степан сдержанно улыбался.
  - Как ты, вообще? - с сочувствием спросила незнакомка.
  - Как сказать, - неопределенно ответил Степан и развел руками.
  - Понятно, - с пониманием вздохнула молодая женщина. - Я только сегодня узнала, что с тобой произошло. И сразу сюда. До этого звонила тебе, звонила, а ты всё не отвечаешь и не отвечаешь. Надоело обижаться, направилась к тебе, чтобы выяснить причину. Столкнулась с тетей Зиной, она мне все и рассказала. Вот беда-то. Но ты не падай духом, память обязательно вернется.
   Степка глупо скалился - эта молодая женщина вызывала умиление, совсем необъяснимое. На всякий случай он спросил:
  - Ты тоже моя невеста?
  - Я? Когда-то была, - усмехнулась она, - но это было очень давно. И почему ты сказал "тоже"? Впервые слышу, что у тебя есть невеста. В нашу последнюю встречу ты, напротив, жаловался, что тебе не везет в любви.
   Юлия сосредоточенно выкладывала на тарелку фрукты, почти как Кай слово "вечность" из льдинок.
  - Вот Юлия...ээээ... Мишкина, - Степа указал на девушку, - мы...
  - Какая еще Юлия Мишкина? - грозно поинтересовалась шатенка, не позволив ему продолжить.
  - Я-то Юлия, я ты кто такая?! - с вызовом сказала Мишкина, резко развернувшись.
  - Меня зовут Светлана, - сообщила шатенка. - Я подруга детства Степана. При нашей последней встрече...
  - Слышали уже, - бойко вставила Юлия.
   Светлана продолжила как ни в чем ни бывало.
  - Степан просил меня познакомиться с кем-нибудь. Я пригласила его на день рождения своей подруги. Я сразу поняла, что они очень подходят друг другу, - доложила Света, оценив Юлю критическим взглядом, дав понять, что она не подходит ее другу детства. - Очень подходят, прям две половинки. Абы кого я своему другу не сосватала.
  - Степан не нуждается в... свахах.
  - Но зачем он мне соврал, что ему не везет в любви, что он одинок?
  - У меня есть простое объяснение. Мы со Степаном были в ссоре. Именно в этом момент вы с ним встретились. Но мы быстро помирились. Мы не можем жить друг без друга.
  - У нас доверительные отношения, - слегка, как ей самой казалось, приврала Светка. - Еще с детских лет так сложилось, что у нас нет тайн... друг от друга, - выделила она последние слова. - И, если бы у Степы была...хм... невеста, он бы обязательно мне рассказал.
  - Не обязательно, - парировала Юлия. - Степан скрывал от всех родных и знакомых нашу связь, и что мы собираемся пожениться. - Она придвинулась к Светлане и придушенным шепотом, чтобы жених не услышал, сообщила, неожиданно перейдя на "вы", - вы же знаете его мать. Разве она разрешила бы сыну жениться? Никогда. Она всегда хотела, чтобы сын принадлежал ей одной.
  - С этим трудно не согласиться, - тоже шепотом произнесла Света.
  - Девочки, о чем вы шепчетесь? - вклинился Степан.
  - О своем, о женском, - брякнула Светлана, - с недоверием поглядывая на невесту друга детства, которая отошла к окну и прижалась поясницей к подоконнику. - Когда свадьба?
  - Степан Сергеевич выйдет из больницы, и мы подадим заявление в загс. Предложение он мне сделал давно. Вот и колечко подарил, - любуясь подарком на пальчике, донесла до сведения подруги детства Мишкина.
  - Рада за вас, - буркнула подруга детства. - А что же ты, Юлечка, называешь жениха по имени-отчеству?
  - По привычке. Чтобы никто из коллег не догадался, я всегда обращаюсь к нему по имени и отчеству. Так привыкла, что и вне стен альма-матер так же себя веду. Я работаю на кафедре теоретической физики, лаборантом. Там мы и познакомились со Степаном. У нас любовь с первого взгляда.
   Светлана вновь оценила Юлию придирчивым взглядом. Призналась себе, что девушка-блондинка не дурна: стройная фигура, густые, слегка волнистые, волосы до плеч, высокая, вровень с Степкой, на каблуках и того, выше. Даже близко посаженные глаза ее не портят. Как и курносый нос. Губы чуть припухшие. Все бы ничего, но простушка, никакой изюминки. И взгляд запуганный. Чего-то эта девица боится. Ясно чего - не успеет женить на себе Степочку. Память вернется и прощай, Юлечка, - знать тебя не знаю, ведать не ведаю, кто ты есть на самом деле. Лаборанточка на кафедре теоретической физики, не более того.
   Вслух Светлана выразилась коротко:
  - Ну-ну. - Поди, разбери: то ли поверила, то ли осудила, то ли будет бороться за друга всеми правдами и неправдами.
  - Не верите? - напряглась Мишкина.
  - Не-а, - подергала головой Света и выразительно усмехнулась.
  - Почему ты не веришь? - уточнил жених с перевязанной бинтами головой.
  - Что ж при такой любви... с первого взгляда тянете время? Надо было давно... тайно обвенчаться, как это делали гусары с девушками из высшего сословия в девятнадцатом веке.
  - Я во всем виновата, Степан Сергеевич был только "за". Мы только соберемся в загс, я затею скандал, мы ссоримся.
  - Ты скандалистка? Ужас ужасный, - заохала Светлана.
  - Вот вы всё ерничаете, а зря. Я не скандалистка, я очень ревнивая, - призналась Юлия. - Степан Сергеевич... Степа очень привлекательный мужчина, девчонки-студентки вокруг него постоянно вьются, меня это раздражает. Конечно, я ему доверяю, но все равно злюсь.
  - Ну да, ну да, привлекательный, - согласилась Светлана, - особенно сейчас. Степка, эта чалма тебе к лицу.
  - Степа, у тебя странные подруги детства, - насупилась Юлия. - Нет чтобы поддержать человека, попавшего в трудную ситуацию, а она насмехается.
  - Я не насмехаюсь, это раз, второе - у него уже есть... поддержка в лице самозванки.
  - Как вы смеете!
   Чтобы затушить разгорающийся спор, Ефремушкин с блаженным видом сообщил:
  - Свадебное путешествие мы проведем на озере Байкал. Я хотел лететь в Майами, но Юлия настояла на своем.
  - Степа, давай сначала, - обратилась к нему подруга детства, - скажи честно, ты вспомнил Юлю? Ты вспомнил о планах на свадебное путешествие?
  - Всё со слов Юлии. Света, но ты так не волнуйся, память обязательно ко мне вернется. Так и врачи говорят, и тетя Зина, и вот... Юлечка.
  - Юлечка, - покривлялась Куролес.
  - Света, что тебя не устраивает? - спросил Степан.
  - Ее не устраивает одно - что ты женишься на мне, а не на ней! - вмешалась Юлия Мишкина.
  - Ты в своем уме, невеста без места? - хмыкнула Светка.
  - Признайся, признайся, я права? - снова перешла на "ты" Юля.
  - Не желаю рассказывать первой встречной о своей личной жизни. И думай, что хочешь, мне фиолетово. Но знай - просто так я тебе Степку не отдам. Поняла?
  - Света, все нормально, не надо нервничать, - успокоил ее Ефремушкин. - Скоро меня выпишут из больницы, и мы пойдем подавать заявление...
  - Степа, ты в своем уме?!
  - Нет, - тотчас отреагировал Степа.
  -То-то я и вижу - принимаешь какую-то авантюристку за свою невесту!
  - Вы бы шли отсюда, больному нужен покой, - посоветовала Светлане выше упомянутая авантюристка.
  - Я пойду, но тебя, милочка, я обязательно выведу на чистую воду.
  - Я его невеста, - твердо проговорила Юлия и указала пальцем на того, кто считается ее женихом, на Степана, лежащего на больничной койке. Степан переводил взгляд с одной посетительницы на другую. - Вот его кольцо, которое он мне подарил, когда делал предложение. - Она в который раз вытянула вперед руку с кольцом.
  - Степа, неужели так ты боишься свою мать, что скрывал не только от нее, но и от всех свою невесту? Вы бы тайно поженились, и что дальше?
   Степан уставился на потолок, сразу погрузившись в свои мысли, он не услышал обращение к нему Светланы.
  - Защитная реакция организма, - непонятно для Светы высказалась Мишкина тихим голосом, вежливо подхватила ее под руку и повела к двери. - Что уж теперь об этом рассуждать. Но я могу поведать вам о наших прежних планах - Степан привел бы меня в свой дом, поставил бы мать перед свершившимся фактом, и никуда бы его мать не делась.
  - И все равно, мне ЭТО не нравится, - промямлила Света.
  - Вам не нравится, а нам нравится. Мы скоро поженимся, как бы вам этого ни хотелось.
   Дойдя до двери, Светла оглянулась на Степу. Он по-прежнему пристально изучал потолок, позабыв о невесте и подруге детства. Потом и вовсе закрыл глаза.
  - Ну что ж, в добрый путь, на озеро Байкал, дорогие товарищи будущие молодожены, -- зло пошутила Светлана и вышла из палаты.
  - Ненормальная какая-то, - вздохнула Юля и поправила Степе подушку...
  
   Степан лежал с закрытыми глазами - делал вид, что спит, а сам размышлял: где моя мать? Почему она не пришла ко мне в больницу? У нас сложные отношения? Она узнала о предстоящей свадьбе и отказалась со мной общаться?..
   Углубляться - думать дальше - ему не хотелось. Казалось, что поставлен невидимый барьер в размышлениях на тему родственных отношений. Степан понимал, что сейчас не стоит зацикливаться на этой теме. Вот окрепнет, в голове утихнет ураган, память вернется - он на это очень надеется, тогда и начнет восстанавливать отношения с матерью.
   Одно не мог понять Степан Ефремушкин: почему при одном упоминании слова "мама" сердце тревожно щемит?
   Что не так? Степан силится вспомнить, становилось только хуже, боль разрывала голову на мелкие кусочки-частички. Хотелось собрать кусочки-частички, правильно их соединить, но сил на это совсем не было.
   Надо с кем-то поговорить о матери. Например, с тетей Зиной, с соседкой. Вдруг она что-то знает о сложных взаимоотношениях матери и сына.
   Едва ли. Степан не был уверен, но ему казалось, что он не любит "выносить сор из избы". Наверное, и мать такая же - тоже не любит. Значит, надо немного подождать. Немного - ключевое слово. Сложно жить на свете, когда ничегошеньки не помнишь из прошлой жизни. А избирательная память - здесь помню, здесь не помню? Хорошее помню, плохое - "быльем поросло". Это здорово. Легче жить.
   Сейчас Степан как маленький ребенок: ничего не знает, ничего не помнит. Нет, Степан кое-что знает. Например, таблицу умножения. "Величайшее достижение"!
   Чем же он так насолил матери, что она не удосужилась проведать сына? Единственного?.. Единственного ли?
   Степан прислушался к себе: один он у матери или нет? Ответа не нашел, медиум-предсказатель из него так себе...
   Наконец, невеста Юлия собралась уходить. Надоело сидеть и пялиться на "спящего". Она склонилась над Степаном и коснулась губами его губ. Задержалась. Он "спал" и опять прислушался к себе, к своим чувствам, реакции на ее подростковый поцелуй. Сейчас, после всех высказанных недоверий Светланы, прежней реакции не было.
   Чурбан бесчувственный, - подумал о себе мужчина. Заслышав удаляющиеся шаги, он приоткрыл глаза и по достоинству оценил стройную женскую фигуру. Ничего так, ему нравится. Хотелось ее окликнуть, прижать к себе, впить в ее губы своими губами, разобраться - реакции ноль или не ноль... Нельзя ему... реагировать, рано еще.
   Как сказала тетя Зина: надо себя поберечь. Она так сказала? Или он сам дал себе такую установку, чтобы поскорее вернуть себе прошлое, восстановиться окончательно? Без разницы. Лишь бы скорее стать самим собой.
   И все-таки память постепенно возвращалась. Жаль воспоминания не касались конкретно Степана. Он вспомнил, что где-то читал, как один мужик ударился головой, очнулся и заговорил на иностранном языке, которого раньше, до черепно-мозговой травмы, не знал.
   Степан напряженного задумался. Кое-какие слова из английского языка он вспомнил, но бегло не заговорил. Увы. Пользы из черепно-мозговой травмы никакой.
   В больничную палату зашла медсестра, гренадерского вида девица. Но голос у нее был лаковый, обволакивающий. Девица сообщила, что "сделает укольчик, и он крепко уснет". Сделала безболезненную инъекцию в мягкое место, пожалела спокойной ночи и удалилась, тихо прикрыв за собой дверь.
   Степана тут же затянуло в сети сна...
   Ему приснилась пожилая женщина. Она была босой и в одной ночной сорочке, несмотря на то, что находилась на лестничной клетке перед дверью квартиры. У ее ног стоял маленький чемоданчик. Она постоянно отталкивала чемоданчик ногой, тот не валился на бок, а покачивался, как Ванька-встанька, и возвращался к ней. Степан наблюдал за женщиной в дверной глазок. Ему казалось, что он уже видел этот чемоданчик, в далеком детстве, и назывался он "тревожным". С ним военные следуют в условленный пункт по тревоге. Об этом он рассудил во сне. Но ответа- почему возле женщины в ночной сорочке стоит "тревожный" чемоданчик, он не стал искать во сне. Его больше озаботило - кто это? Спросить у нее он не решился. Наверное, он был уверен, что это его мать.
   Степан понимал, что надо открыть дверь, приласкать-обогреть, но что-то ему подсказывало - лучше этого не делать, себе же будет хуже.
   Если бы она постучала в дверь, пусть даже робко, не настойчиво, он бы не выдержал и впустил ее. Но она не стучала, просто стояла и чего-то ждала. И совсем не выглядела продрогшей, посиневшей.
   Потом женщина стала исчезать на глазах, как будто в подъезд напустили туману. Она сообщила тихим-претихим голосом, едва различимым: "Будет дождь", и окончательно исчезла. Вместе с ней исчез туман.
   Степан пребывал на грани сна и яви, по крайней мере, так ему казалось. Он размышлял: будет дождь в том смысле, что ожидается непогода? Или будет дождь в иносказательном форме, это предупреждение о грядущих испытаниях, как если бы ему сказали: жди грозы - жди беды.
   Ефремушкин открыл глаза. Перевернулся на спину и взглянул через окно на небо. Небо уже просветлело в ожидании рассвета. Через открытую форточку в палату проникал свежий воздух. Пахло скошенной травой и почему-то слегка болотом. Степан прислушался, ожидая уловить успокаивающий звук лягушечьей песни. Песен не было, только вдали прошелестел шинами одинокий автомобиль.
   Трудно жить без прошлого, любого, - поразмыслил Степан, - поэтому будущее пугает.
   Но он знал, что справится. Тем более, он ни один. У него есть Юля. Есть мать. И напористая подруга детства по имени Светлана тоже есть. С этой не забалуешь.
   Еще есть тетя Зина, главный, но его предположению, хранитель информации. Завтра она придет, и Степан обязательно спросит о матери...
   Опять промчался вдали автомобиль. Небо стало светло-прозрачным. Птички запели в ожидании настоящего рассвета. Мелодично, красиво. На душе стало спокойнее.
   Степка перевернулся на бок и заснул, теперь без всяких сновидений...
  
   Утром Светлана Куролес перехватила Зинаиду Марковну Крашенинникову во дворе, где много лет назад они с ребятами весело проводили время.
   Света сбивчиво, от волнения, рассказала о вчерашнем визите в больницу. Тетя Зина слушала с явным недовольством, а, выслушав, сказала совсем не то, что ожидала услышать Куролес.
  - Вот ты вчера меня не дослушала, сорвалась с места, а я ведь с тобой не всеми новостями поделилась. Ты Светка, как была взбалмошная, так взбалмошной и осталась.
   Светка не обиделась на взбалмошную - она знает, что никакая она не взбалмошная и не с придурью она, как уверяла мать Степана, тетя Марта.
  - А что еще произошло? - напряглась она.
  - Зря ты упомянула мать в разговоре с этой... невестой, зря. Степочку надо беречь.
  - Ничего не понимаю, - затрясла головой Куролес.
  - Марта-то померла, - наконец, выдавила из себя тетя Зина. Ей даже произносить это слово было затруднительно.
  - Как п...померла? Когда?
   Тетя Зина обстоятельно обо всем рассказала.
   Хорошо, что две женщина, молодая и пожилая, успели дойти до скамейки. Света бухнулась на скамейку - ноги ей отказали от новости, что тетя Марта умерла не своей смертью, и что Степку подозревали в ее смерти.
  - Я... я не знала, - проблеяла она.
  - Откуда тебе знать. Вчера я хотела тебя предупредить, так тебя ветром сдуло, как только узнала, что Степочка в больнице.
  - Я хотела... он сам просил... или я предложила... не важно. В общем, мы договорились, что я познакомлю его с девушкой, это сестра моего молодого человека. Они двойняшки. Пригласила его на день рождения. Естественно, у обоих двойняшек в тот день выпал день рождения, но я сделала акцент на дне рождения сестры моего парня. А Степан услышал, что они двойняшки, но не подумал, что будет двойной праздник. И даже лучше - а то бы сразу отказался. Он поначалу согласился. Я уже потенциальную невесту подготовила. Но скажу вам честно - сомнения у меня были: так и знала, что мамаша Степкина, тетя Марта, просто так его не выпустит из своих цепких рук. Тем более, когда узнает, кто выступает в роли свахи. Что ж я не знаю, как она меня "любила"? Царство ей Небесное, пусть меня простит. Так и вышло: Степка мне позвонил и начал юлить. Я не сдержалась, спросила, мама не разрешает? Он вспылил. Я обиделась. Думаю, сто лет с тобой не общалась и не буду, как-нибудь проживу. А потом мне его так жалко стало. Думаю - надо за него бороться. Того и гляди, останется старым девом. Холостяком. Он и так всегда был ранимым, впечатлительным, что уж скрывать - с неустойчивой психикой, а останется холостяком, еще не известно, как одиночество на его психику повлияет.
  - Степан совсем не одинок, он встречается с женщинами, - вставила тетя Зина, - мне Марта сама говорила. И зря ты на Степана наговариваешь. Что было, то было. А сейчас у него с головой все в порядке... Было до сей поры. Вот оклемается, и... все будет хорошо, - без уверенности проговорила она. - Женим его, хоть на твоей знакомой, сестре твоего кавалера. Почему бы нет? Как она, ничего из себя? Не передумала знакомиться с нашим Степаном Сергеевичем?
  - Тут, тетя Зина, проблемка одна образовалась. Вот почему я с утра сразу к вам. Хотела кое-что выяснить... - Светка сходу переключилась на другое, - ой, как нехорошо вчера получилось... Но я-то ничего не знала. Не знала я, что с тетей Мартой такая беда приключилась. Убийцу нашли?
  - Вроде нет. Если бы нашли, я бы знала. Вчера тот самый следователь к Степочке приходил. Но Степочка только заснул, я не разрешила его будить. Да, и что он расскажет, ведь не помнит ничего. Я что знала, рассказала. В тот вечер, ночью вернее, когда Степана выпустили из изолятора, все и произошло. Он вернулся домой, а в квартире кто-то был. Этот кто-то не ожидал, что Степан вернется. Услышал, как ключ в замке проворачивается, подготовился - схватил статуэтку и огрел Степана по голове, когда тот зашел в прихожую. Удивляюсь, как не убил.
  - Черепушка у Степы крепкая. Или не хотел убивать. Хотел оглушить.
  - Я вот думаю, может, этот тот самый "доктор", что Марту отравил?
  - Кто его знает. Может, их целая банда орудует.
  - Что ж этим иродам понадобилось? Жили Ефремушкины небогато. И не взял преступник ничего. Все ценности остались на своих местах.
  - Странное дело, очень странное, - пробормотала Светлана. - И еще эта невеста.
  - Ты о подружке своей, что ли?
  - Нет. Говорю же - проблемка одна образовалась. Сама начала и опять на тетю Марту переключилась.
  - Давай, выкладывай.
  - Тетя Зина, оказывается, у нашего Степана есть зазноба. Зовут ее Юлия Мишкина, блондинка, ростом с него. Внешность обычная, - слукавила Светлана.
  - Вот балаболка! - взвизгнула Зинаида Марковна, - балаболит, балаболит, ты о чем?! Нет у Степана никакой невесты! Я-то знаю!
  - Вот и я думала, что нет... Прибегаю я вчера в больницу, захожу в Степкину палату, а там... в общем, сидит эта Юлия. Вся такая счастливая. Называет себя невестой.
  - Чей невестой? - не сообразила тетя Зина.
  - Степана! И кольцом, представляете, в меня тычит, дескать, Степка ей подарил, когда предложение делал. Они хотели идти в загс, заявление подавать, а тут... нападение.
  - Ты, Светка, всегда любила сочинять, годы идут, а ты не меняешься.
  - Крест на пузо, год на санках не кататься, - вспомнила она детскую поговорку.
  - Ты о чем? Я в толк не возьму!
  - Тетя Зина, у нашего Степы есть невеста, Юлей звать, - медленно проговорила Куролес, чтобы информация улеглась в голове пожилой женщины.
  - Тююю, сказала! Нет и не было у Степы никакой невесты, ни Юлии, ни Мулии.
  - Это вы так думаете, а оказывается есть! Но они от всех скрывали, особенно от матери, Марты Гордеевны, чтобы она не разрушила их крепчающий союз. Они бы поженились, потом поставили ее перед свершившимся фактом.
  - Откуда она, невеста эта, взялась?
  - Из того же университета. Утверждает, что работает лаборанткой на кафедре теоретической физики. У них, видите ли, любовь с первого взгляда, = язвительно заметила Светлана.
  - Если у них любовь-морковь, то зачем Степка соглашался на знакомство с твоей подружкой?
  - И я о том же! А эта Юля отвечает мне, что это произошло как раз в то время, когда они якобы поссорились... Но о смерти тети Марты она знает, - запоздало сообразила Светлана, - потому и выражалась непонятно. И поспешила вывести меня из палаты.
  - Если она работает в том же университете, то, конечно, она в курсе всех последних событий. Весь университет гудел, но никто из коллег не верил в виновность Степана. Все знают, он человек порядочный, никогда и мухи не обидит. А мать как свою боготворил, не каждый сын будет так о матери заботится. - Тетя Зина загрустила. - Я была у них накануне. Чай пили с тортом, в лото играли. Марточка веселилась, а глаза грустные. Кто ж знал, что всё так выйдет... Беда, беда. - Женщина вытерла глаза платочком. - Степочке хорошую характеристику написали с работы... Уважают его все, и коллеги, и студенты. Он требовательный, но справедливый. И умный. Очень умный наш Степочка.
  - А по жизни - дурак! - не сдержалась Светлана Куролес.
  - Он не дурак, он память потерял.
  - А кое-кто этим воспользовался. Я о Юлии, невесте, черт бы я побрал.
  - Светка, может и взаправду они... того...жениться собирались в тайне от всех? А что? Я в это верю.
  - А я нет! Зачем он бы меня просил с девушкой познакомить?
  - Не думаю, что он просил. Небось, ты со своей инициативой?
  - Ни без этого, но он не отказался. Не отказался же!
  - Согласился для отвода глаз. Когда Марта говорила о женщинах сына, может быть, она не знала, что речь идет об одной женщине. Если бы речь шла об одной, то Марта точно пошла войной, пустив вперед разведгруппу. А раз были разные женщины, постоянных не было, она относилась к его романам терпимо, мол, никуда не денется, а свидания необходимы для здоровья.
  - Просто так я это дело не оставлю. Выведу эту невесту на чистую воду.
  - Свет, давай подождем. Вот память к Степану вернется, он нам скажет - невеста она или самозванка.
  - Пока память к нему вернется, она его на себе женит. Они уже свадебное путешествие планируют. Как вам?!
  - Ты ревнуешь, что ли?
  - Теть Зин, вы о чем? Я замуж собираюсь. За брата несостоявшейся Степкиной невесты.
  - Сегодня за брата невесты, завтра... еще за кого-то.
  - Ай, не сочиняйте. Это мы в детстве хороводились. Встретились спустя много лет, и поняли, что... лучше нам держаться вместе. Степка мне как брат.
  - Как брат. Понимаю.
  - Ничего вы не понимаете. Я другого люблю. А Степку в обиду не дам. И пока эта особа его не окрутила, нам надо во всем разобраться. Вы со мной?
  - А что от меня нужно?
  - Нужна информация. Я о Степкиной жизни мало что знаю...
   Тетя Зина знала больше, снабдила информацией Светлану, та отправилась в университет, где преподавал Степан Сергеевич Ефремушкин.
   Светлана горела желанием вывести самозванку на чистую воду и разобраться, почему самозванке так хочется заполучить Степку в мужья?..
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"