Альм Лара : другие произведения.

Караван историй или женщина-"жилетка". Глава четвертая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Глава четвертая. Кто не лыком шит
  
   Некоторое время мы обменивались с Прошкиной взглядами, словно пытались вести безмолвный разговор. В подобных делах я была далеко не профессионалом, поэтому перешла к привычному общению. И не отказала себе в удовольствии повторить свой вопрос, чтобы проверить реакцию Адели: будет ли она снова таращится на меня полубезумным взором.
  - Так что Виталик Орлов? Он тоже исчез неожиданно? - спросила я с иронией, избавиться от которой была не в состоянии. Мне казалось, что Адель стоит одной ногой в своем бессознательном мире, и моя ирония пройдет мимо ее сознания. Так и вышло, она очнулась и продолжила свой рассказ как ни в чем ни бывало.
  - К концу первого семестра у меня случился полный завал в институте, пришлось подчищать "хвосты", сдавать зачеты, чтобы получить допуск к зимней сессии. У Виталика заканчивалась вторая четверть в школе, он совмещал учебу с организацией шахматного турнира среди выпускников школ нашего района, поэтому виделись мы с ним крайне редко. Больше болтали по телефону. Планы на Новый год не строили, он дал мне понять, что праздник, как всегда, проведет в круг семьи и это не обсуждается - в их семье так заведено. Уже позже я узнала, что в гости к Орловым приезжала школьная подруга его матери с мужем и дочерью, ровесницей Виталика. Селезневы их фамилия. Они гостили у Орловых три дня, потом собрались уезжать и пригласили Виталика к себе. Он согласился, до начала занятий в школе оставалась неделя. Обещал вернуться десятого января... Но не вернулся, - упавшим голосом добавила она
  - Где живут Селезневы?
  - Где-то в области, какое-то сельское поселение, приблизительно в ста километрах от нашего города. У Селезневых свое фермерское хозяйство. Туда они добились на автомобиле, а обратно Виталик должен был вернуться на электричке. Когда он не вернулся десятого, мать позвонила подруге, и та сообщила, что Виталик пробыл у них всего три дня и уехал. Если сказать, что мать Виталика была удивлена, то ничего не сказать: сын звонил ей каждый божий день и живо описывал свои дни у Селезневых. Будто бы ему очень нравится загородная жизнь, столько снега он никогда не видел. С дочкой Селезневых они катаются на лыжах, кормят белок в лесу, в общем, все классно. И выходит, что честный мальчик Виталик откровенно врал своей мамочке. Зачем он это делал, почему уехал от Селезневых спустя три дня, где проводил время и самый главный вопрос - куда он делся?
  - Может быть, Виталика где-то удерживали силой, - предположила я. - Его заставляли звонить домой, чтобы родители раньше времени не подняли тревогу. Чего добивались? И почему... извините меня, Адель, но мне придется это сказать - почему с ним расправились? Если планы злодеев с самого начала были именно такими, самыми что ни есть коварными, то зачем парня где-то прятать, заставлять звонить родителям... Что-то здесь не вяжется. Поведение злодеев не поддается никакой логике.
  - Я как-то об этом не думала. Он позвонил девятого января, сообщил, что завтра выезжает и к обеду будет дома. Голос был обычным, никакого волнения. К обеду десятого января Виталик не появился. Как в воду канул. Ума не приложу, что с ним могло случится.
  - Третьего января он уехал с Селезневыми, через три дня собрал вещички и отправился домой. Шестого... Странно, что подруга матери не позвонила и не уточнила, как Виталик добрался до дома, без происшествий ли. Мало ли что может произойти в электричке. Дурней хватает.
  - Виталик сказал Селезневой перед отъездом, что по прибытии домой сам ей позвонит.
  - И позвонил?
  - Позвонил. Сказал, что добрался без приключений, поблагодарил за гостеприимство, передал от матери привет. Селезнева успокоилась.
  - Выходит, Орлов заранее всё спланировал.
  - Почему вы так думаете, Аксинья Даниловна?
  - Сами посудите, Адель: он предупредил Селезневу, чтобы она его не сдала, где-то провел следующие дни, собирался вернуться в заранее обговоренный день и, как вы сами сказали, как в воду канул. К какому заключению приводит выше сказанное? Шерше ля фам - ищите женщину!
  - Вы полагаете, что... у Виталика появилась другая девушка?
  - Адель, вы с ним время не проводили? Я имею ввиду эти дни, с шестого по девятое? Или по десятое, - зачем-то уточнила я.
  - Я? Нет, конечно! - разозлилась девушка. - У меня сессия, у меня... голова была занята своими проблемами.
  - Какие отношения вас связывали?
  - Платонические. Виталик еще не созрел для чего-то другого.
  - С вами, может быть, и не созрел, а с кем-то другим... очень даже, - брякнула я.
   Прошкина не обиделась. Странно... Выходит, Виталик провел эти дни не с кем-то, а именно с ней? Допустим. Что произошло потом? Виталик мог отправится на пригородный вокзал, чтобы обзавестись у кого-то из прибывших проездным билетом - вдруг мать потребует отчета. Отношения в семье нам неизвестны. Но одно то, что Виталик вешал лапшу матери целых три дня, с шестого по девятое, уже говорит о том, что он находился под материнским прессингом. Да, он еще школьник, ему нет восемнадцати... Но ему скоро восемнадцать. Он почти совершеннолетний. Сейчас другие нравы, не то, что в наше время, и многие родители смотрят на сексуальную жизнь сквозь пальцы, только щели у всех разные, отсюда разные степени устрашения.
   Не знаю, что отразилось на моем лице - зеркала передо мной не было, но Адель вдруг вспыхнула:
   - Не пойму, на что вы намекаете, Аксинья Даниловна?! Мы с Виталиком никаких совместных планов не строили! Я не знаю, где и с кем он провел эти три дня!
  - Адель, разве я усомнилась в ваших словах? Вы мне сказали, что у вас сессия, что голова забита другим. Я вас услышала.
  - Но вы... так сказали про "кого-то другого", что я догадалась, кого вы подразумевали.
   На воре и шапка горит, - без удовлетворения подумала я, потому что не подозревала Адель. Мда. А кого я подозреваю? Хороший вопрос.
  - А на самом деле он проводил время в другом месте, с кем-то еще, - между тем бубнила себе под нос Прошкина. Она нервно потирала два большим пальца друг о друга, сцепив остальные пальцы в замок. Затем закусила оба большим пальца и замерла в позе глубокой задумчивости.
   Я не собиралась сидеть и ждать "у моря погоды".
  - Меня вот что удивляет - матери Виталик звонил каждый день, а вам, Адель, - нет. Странно, не правда ли? Или вы данный факт упустили? Так звонил вам Виталик в эти три дня или не звонил?
   Я чувствовала себя старшим следователем следственного комитета. Я нахожусь в своем кабинете, на своем рабочем месте, передо мной сидит свидетель, который путается в показаниях. Знать бы, умышленно он вводит меня в заблуждение или дело в моральном состоянии - человек волнуется и снова переживает свое горе. Но я по-прежнему оставалась женщиной-"жилеткой" с сомнительным рентгеном вместо глаз.
  - Так что там с красотами зимнего леса? Виталик живо описывал вам? - уточнила я и стиснула зубы от напряжения.
  - Виталик позвонил мне перед отъездом к Селезневым. Сообщил, что уезжает за город, вернется - позвонит. И больше от него звонков не было, не считая звонка девятого числа, когда он сообщил, что завтра возвращается домой... Ну, не звонил до этого и ладно, я нисколько не обиделась, предположила, что он находится в какой-то глухомани, там нет связи, - терпеливо и четко выговорила девушка, чтобы до меня, наконец-то, дошло.
  - Вы повздорили? - спросила я, догадавшись, что между возлюбленными произошла размолвка.
  - Немножко. Я злилась на него за Новый год, злилась на его мать, которая не дает ему и шагу ступить без ее согласия. И это постоянное ее - мальчику нужно готовится к сдаче ЕГЭ, мальчику нужно поступать в вуз, мальчику нужно то, нужно сё... А жить мальчику когда?
  - Об этом вам сам мальчик рассказал? Или мамаша сподобилась высказаться, чтобы ее мальчику никто не мешал, чтобы никто не стоял между нею и ЕЕ мальчиком?
  - Слава богу, я с ней не контактировала. Мне Виталик рассказал, чтобы как-то объяснить наши редкие свидания. Будто бы его мамочка - человек нездоровый, ее надо оберегать... Трали-вали, и так далее, все в том же духе.
  - И вы проглотили?
  - Я спросила у себя: Адель, тебе это нужно?
  - И каков был ответ?
  - С Виталиком мне было не всегда комфортно, а без него - совсем худо, прежние воспоминания накатывали с новой силой. Так что из двух зол я выбрала меньшее. Я понимала, что наши отношения не имеют развития. И его большая любовь как быстро зажглась так быстро и погаснет... Получается, я была права, - признала она мою правоту насчет другой девицы.
  - Как быть с отчимом? Со Стефаном Ремесло, как с ним быть? Если ваши с Виталиком отношения постепенно сходили на нет, то зачем Стефану устранять соперника? Это не Влад Укропчиков, которого вы безумно любили.
  - Но Стефан не был посвящен в перипетии наших отношения. Он знал о существовании Виталика Орлова, видел его несколько раз возле нашего подъезда. Со стороны мы походили на влюбленную пару. Что таковым и являлось. Я любила Виталика. Пусть не так, как любила Влада, но все равно. С Владом все было очень серьезно...
  - А с Виталиком вы любили друг друга без будущего, - констатировала я. Как мне показалось, слишком резко. Чтобы как-то оправдаться, я призналась, - если честно, то подобное положение вещей остается для меня загадкой. Наверное, я сильно отстала от жизни.
   Прошкина промолчала, потом вернулась к телефонным разговорам Орлова за те три дня, проведенных в неизвестном месте и неизвестно с кем.
  - Следователь запрашивал детализацию звонков с телефона Виталика. Оказывается, Виталик несколько раз звонил на один и тот же номер. И здесь начинается самое интересное, - загадочно протянула она. Выдержала интригующую паузу, за время которой я должна была задать уточняющий вопрос. Но я, в отместку ей, тоже промолчала, пришлось продолжить. - Как оказалось, номер зарегистрирован на... - Опять театральная пауза! Не хватает привычного "та-та-та-там". Обошлось без "привычного". Но вид у Адели был не хуже, чем у напроказившего мальчишки, решившего переложить вину на безответного друга. - На Литвинову Надежду Семеновну! Вот так вот!
   Сейчас Адель избавилась от маски напроказившего мальчишки и примерила маску великого ученого, который завуалированно сообщил о своем открытии в узком кругу, кругу сведущих людей, обязанных ловить на лету, быстро вникать и выражать восторг долгими продолжительными аплодисментами и возгласами.
   Я почувствовала себя полной тупицей, вновь не понимающей очевидных вещей, на этот раз доступных даже первоклассникам.
  - Литвинова Надежда Семеновна, - глубокомысленно изрекла я, делая паузы и копаясь в памяти. Мне это имя ничего не говорило. Я не нашла ничего лучше, как спросить напрямую, не боясь рухнуть лицом в грязь, - и кто это такая, позвольте узнать?
  - Как кто?! Это же она, так называемая родственница моего отчима Стефана Ремесло! Та тетка, с которой он миловался в кафешке, а потом отправился к ней в гости. Помните, я вам рассказывала?
   Иногда Адель вставляла в свою речь слова, совершенно не соответствующие сленгу современной молодежи, и сей факт говорил мне о некой выбранной ею роли, которую самодеятельная актриса играет так себе. Видимо, сказывается наследственность, пошла в своего биологического отца: вся жизнь игра! Наверное, он был небесталантен, раз его пригласили в столичный театр. Чего не скажешь о его дочери, которая взвалила на себя непосильную ношу. Еще бы знать, с какой целью. Или я делаю поспешные выводы, и она всегда так изъясняется?
   Адель не торопила меня с ответом, терпеливо ждала, когда я вспомню Литвинову.
  - Про тетку в кафешке помню, - усердно кивнула я и выговорила своей визави, - однако, вы не называли ее имени.
  - Разве? - удивилась Адель.
  - Насколько я поняла, ваша мама поверила мужу и его...хм... родственнице. Они тесно общаются....
  - С чего вы взяли, что они общаются? - поймала меня на слове Прошкина.
  - Вы же сами говорили, что ваша мать приняла приглашение Литвиновой, а вы сбежали, - выкрутилась я. - Вот я и предположила, что у них завязалась дружба.
  - Черт с ней, с дружбой, пусть дружат себе на здоровье, если всех всё устраивает, - отмахнулась Адель с хмурым видом. - Мне хотелось бы узнать, зачем Виталий звонил этой старой мымре?
  - А как это объясняет сама Литвинова?
  - Она говорит, что мобильный телефон у нее украли. Где украли, она понятия не имеет. Пришла домой, полезла в сумку, а телефона тю-тю.
  - У нее что, смартфон последней модели? - хмыкнула я. Адель хмыкнула в ответ - поддержала. - Мда, объясненьице так себе, - прищурившись, изрекла я.
  - У меня есть объяснение. Телефон у Литвиновой мог умыкнуть Стефан.
  - Зачем? Чего он добивался? Перевести стрелки на Литвинову? Но кто ее заподозрит в преступлении? Литвинову ничего не связывало с Орловым, который ей годился в сыновья.
  - Скорее уж во внуки. А зачем Стефану телефон Литвиновой, я в точности не знаю, но предполагаю - чтобы выманить Виталика от Селезневых и сохранить свое инкогнито для следствия - после исчезновения Орлова уголовное дело будет заведено.
   Возбуждено, - мысленно уточнила я, профессионально сделав ударение на втором слоге. Ну, никак не могу "выбраться из следственного кабинета".
   А сама-то ты не играешь? - мысленно спросила я у себя, впрочем, без всякого возмущения, но с долей презрения к себе: негоже так себя вести, человек пришел к тебе со своей проблемой, а ты возомнила из себя...
   Адель продолжала вещать, строя предположения:
  - Ремесло выгадал время, когда я была на экзамене и отключила телефон - кому-кому, а ему известно мое расписание, - он позвонил Виталику и что-то наплел. Типа, что я в его руках, пусть немедленно приезжает, только никому ни слова, а то мне не поздоровится. Естественно, Виталик быстро собрался, сел в электричку и поехал домой. Отчим поджидал его на пригородном вокзале. Усадил в автомобиль, усыпил и отвез в заранее приготовленное место. Держал там Виталика несколько дней, заставлял звонить родителям, а потом... его ликвидировал.
  - Почему сразу... не ликвидировал? Зачем Стефану создавать себе лишние проблемы?
  - Кто ж поймет этого сумасшедшего.
  - Следователь никак не связал Литвинову, ее родственника Стефана Ремесло и вас, девушку Виталика и падчерицу Стефана в одном лице?
  - Об этом мне неведомо. Тайнами следствия со мной никто не делился. Но и вопросов по этому поводу не задавал, из чего можно заключить - следователь ничего не знает о нашей родственной связи, так сказать.
  - А как же вы узнали о детализации звонков с телефона Орлова?
  - Литвинова рассказала маме. Мама - мне. Мне очень хотелось отреагировать бурно, бросить маме в лицо, что ее муж убийца, но, во-первых, жаль маму, во-вторых, это пустые слова. Я просто сказала, что происходят подозрительные события, и надо бы сообщить следователю, а мама попросила меня не вмешивать Стефана в это дело, дескать, он не при чем, а его затаскают по допросам.
  - И вы промолчали?
   Адель кивнула.
  - Я не имею права вам что-то советовать, - подумав, обронила я. На самом деле, горела желанием взять Адель за руку и отвести к следователю. Пусть выслушает ее и действует: допросит Стефана Ремесло по всей форме. Не думаю, что Стефан закоренелый преступник и талантливый актер в одном флаконе, способный обвести профи вокруг пальца. Тот надавит на подозреваемого, и никуда он не денется - признается как миленький...
   Если есть в чем признаваться...
   И опять же - смотря как надавить, а то подозреваемый возьмет на себя преступление, которого не совершал. И такое бывает.
   Мне вдруг вспомнился мой первый сон - когда указательный палец великана вдавливал в землю Нильса. У меня перехватило дыхание, как будто это меня живьем впихивали в землю силой давления. От нехватки кислорода слегка закружилась голова. Но я быстро взяла себя в руки - нельзя распускаться при постороннем человеке, рассчитывающим на мою помощь.
   Сегодня Адель ничего не ела. Только выпила чаю, к угощению не притронулась. Пока я приводила себя в порядок, Прошкина сидела молча, уставившись в одну точку. Я не выдержала и тоже посмотрела в ту сторону, - в угол комнаты возле окна, где стоял большой горшок с драценой. Ничего нового не заметила и перевела взгляд на гостью. Та почувствовала мой пристальный интерес и очнулась.
  - Вот такая вот дилемма, - с печалью выдохнула она. - Прям, не знаю, что и делать. Настучу на отчима, а вдруг он невиновен, тогда наживу себе врага в лице родной матери; не настучу - даже боюсь предположить, что меня ждет в дальнейшем. Если отчим - убийца двух человек, не просто двух каких-то посторонних людей, а двух дорогих мне мужчин, то он не остановится. В этом случае мне лучше уйти в монастырь, чтобы не подвергать опасности очередного поклонника.
   Я странным образом сосредоточилась на сочетании "дорогих мне мужчин", вырвав его из контекста, как будто оно имело важное значение для распутывания цепочки странных событий, происходящий вокруг Адели.
   Если у Адели с Владом Укропчиковым были "взрослые" отношения, как у мужчины и женщины, то в случае с Виталием Орловым, с ее же слов, отношения дальше платонических не пошли.
   Орлов представлялся мне пацаненком со сдвигом по фазе: любой человек с чрезмерным пристрастием или фанатичным увлечением казался мне "со сдвигом". Я мысленно рисовала себе лирического ботана, которого вполне устраивают прогулки при луне, сопровождаемые декламацией собственных поэтических творений. Он не приблизился к той черте, когда появляется желание перейти к чему-то более существенно-осязаемому. Скажем так.
   Но мое мнение выработалось благодаря словам Адели: обманывать бессмысленно, потому что незачем. Какое мое дело, спала она с Виталиком Орловым или нет.
   А если да? Если у нее с Виталием тоже были "взрослые" отношения?
   В принципе, что это меняет? Обязаны последовать очередные рассуждения о возможной беременности Прошкиной и побеге Орлова, испугавшегося ответственности?
   Это мы уже проходили.
   Но почему меня зацепило слово "мужчины"? Может быть, у Адели просто вырвалось, по какой-то неведомой мне причине она не назвала своих поклонников привычным словом "парни".
  - Адель, значит, у вас с Виталием Орловым были платонические отношения? - на всякий случай уточнила я, устав от собственных домыслов, обещавших пойти караваном и запутать меня окончательно. Решила поймать ее на слове - не все же ей меня ловить, пусть и неудачная вышла "ловля".
  - Но я же... - вспыхнула она как спичка, но быстро взяла себя в руки и заговорила отстраненно, как будто речь шла о ком-то другом, - вы хотели спросить, был ли у нас секс? Отвечу - нет, не было.
   Мне показалось, что она хотела съязвить, типа, если вам знакомо словосочетание "платонические отношения", а не знакомо слово "секс", что и понятно - в вашем-то возрасте..., то для особо бестолковых поясню...
   Мда, та еще штучка. Неплохое владение собой. И что мне это дает?
   Пока я искала ответ на свой вопрос, Адель продолжала рассуждать:
  - Вот с Владом у нас был секс. Лично я ничего предосудительного в этом не вижу. Мы взрослые люди и вправе...
  - Не нужно передо мной "шаркать ножкой", вполне достаточно честного ответа, - перебила я, борясь с эмоциями.
   Нет, меня не покоробило ее признание, пусть мать читает ей нравоучения, просвещает, говорит о том, что "надо иметь голову на плечах" - это их дело, матери и дочери. Внутри меня поднялся шторм возмущения, отчего сильно разболелась голова. Еще бы выяснить причину данного шторма. Я допила остывший чай и со стуком вернула чашку на блюдце. Адель рассматривала меня с удивленным непониманием, словно я реликтовое растение, на котором появился бутон будущего цветка, и ей не верится, что событие будет развиваться так как положено.
   Неужели я шокировала ее вопросом и всем своим ошарашенным видом после получения ответа. Не уверена: такую штучку сложно чем-то удивить.
   Все-таки я плохо разбираюсь в современной молодежи. Когда размещала свои объявления, не предполагала, что столкнусь с молодой девушкой, тем более, что столкнусь с криминалом.
   Почему она пришла ко мне? Неужели у нее нет подруг, нет друзей, которые ее выслушают терпеливо и... И что? Совет-то они дадут, но какой? Бывает, от таких советов хоть в петлю лезь. Чему, в принципе удивляться: у ее сверстников нет ни жизненного опыта, ни мудрости, присущей теткам типа меня. Да, и тетки бывают разные, иные ведут себя похлеще молодых девушек, от их советов не то, что в петлю, от их советов захочется кого-нибудь пристукнуть, в первую очередь - советчика.
   Допустим, с причиной визита мы разобрались - хотела получить совет от тетеньки, немало повидавшей на своем веку.
   Тетенька повидала, может быть, и немало, но доверчивая до невозможности: ее кормят небылицами, а она ест и не подавится.
   Доверчивой дурочкой мне быть не хотелось. Поэтому я перекинулась на другую сторону, выработала противоположное мнение: Адель играет со мной в непонятную пока игру, проще говоря - водит меня за нос. И не понятно, чего она добивается.
   Я решила пойти ва-банк. Посмотрим, как она отреагирует.
  - Адель, хотя я по-прежнему считаю, что не имею права вам что-то советовать, но я настаиваю на том, чтобы вы пошли к следователю и честно обо всем рассказали, присовокупив к рассказу собственные догадки относительно Стефана Ремесло. Я могу пойти с вами в качестве моральной поддержки.
  - Именно эти слова я хотела от вас услышать! - Прошкина так восхитилась моим предложением, что звонко хлопнула в ладоши - от чувств-с. Поумерила свой пыл и доверительным голосом продолжила, - честно признаться, надоело раздумывать и трястись как осиновый лист, ожидая продолжения, ожидая следующего шага преступника. Я тоже склонялась к тому, чтобы пойти к следователю, но каждый раз находила кучу отговорок. Впрочем, я вам об этом уже говорила. И мама тому причиной, и бездоказательные обвинения.
  - Рада что наши мнения совпали. Сегодня уже поздно идти к следователю, - заявила я, взглянув на свои наручные часы. - А вот завтра, вполне. Когда вам удобно?
  - А вам?
  - Вы человек подневольный, это я свободна как ветер. Легко подстроюсь под ваше расписание.
   Адель не спешила указывать время. Можно подумать, я задала ей вопрос повышенной сложности на экзамене по сопротивлению материалов.
  - Чем раньше мы сходим к следователю, тем лучше для всех: для вас, для родителей Виталия Орлова, для... родителей Влада Укропчикова, - я взялась ее уговаривать и снова чуть не прокололась: едва не обронила "для матери Влада". У Прошкиной возник бы вопрос: откуда вам известно, что родители Влада расстались? Я не знаю, в курсе ли Прошкина разлада в семье Укропчиковых, а если в курсе, то не преминет задать уточняющий вопрос: откуда у вас такие сведения, ведь я вам ничего не говорила?
  - Аксинья Даниловна, у меня к вам будет огромная просьба, - промямлила девушка, потупив глаза.
   Как там в "Семнадцати мгновениях" сказал Штирлиц Мюллеру? Кажется, так: вот с этого и надо было начинать! А что ответил Мюллер? Он рявкнул: мне лучше знать, с чего начинать!
   Я была уверена, что дело обязательно дойдет до просьбы, с этой целью Адель ко мне и пришла. А не изливать душу. И не требовать совета.
   Червячок сомнений грыз, грыз, грыз где-то там внутри, наконец, пробил себе дорогу и явился миру - сомнения меня не обманули.
   Мне лучше знать, как правильно отреагировать на ее просьбу, в том смысле, что можно сказать одно, а в уме держать другое. И благодаря этому другому, у меня появится возможность разобраться в двух запутанных делах.
   Я выражаюсь путанно. Но у меня есть веская причина - мое волнение зашкаливает, а вида я показать не могу. Тут еще и голова раскалывается... Хотя, будто бы боль слегка отступила.
  - Я вас слушаю, - задушевно-напыщенно произнесла я, тайно надеясь, что гостья не почувствует фальши.
  - Аксинья Даниловна, я хочу, чтобы вы стали свидетелем, который видел, как Стефан Ремесло сажал в свою машину Виталия Орлова на стоянке перед пригородным вокзалом. Я скажу, что долго искала человека, который в тот день ехал в электричке вместе с Виталиком и случайно заметил сцену на привокзальной площади. Нашла вас. Как нашла? Я оставлю "за скобками". Вы отчетливо вспомнили тот роковой день. Я уговорила вас пойти к следователю. Вы сначала отказывались, потом согласились. Вы ему обо всем расскажите. Следователь будет просто обязан задержать Ремесло по подозрению в похищении Виталия Орлова. Я расскажу о нашей родственной связи с Ремесло, и о его связи с Литвиновой. Никуда Стефан не денется, сознается в убийстве. И не только в убийстве Виталика Орлова, но и Влада Укропчикова. Детали мы обговорим заранее. Я...
  - Адель, погодите, я не могу лжесвидетельствовать против Стефана. За это есть статья в уголовном кодексе. Вы хотите подвести меня под монастырь? - возмутилась я, но в душе испытывала удовлетворение.
  - Я думала, вы мне сочувствуете, - процедила сквозь зубы Прошкина. - Я так рассчитывала на вашу помощь, а вы... - Девушка поднялась с дивана и собралась уходить.
  - Сядьте! - рявкнула на нее я, поразившись своему наглому напору. Адель тотчас рухнула на диван и непонимающе уставилась на меня, но в ее глазах затаилось удовлетворение.
   Давай-ка, заберись на диван с ногами и запрыгай от радости как в детстве, - мысленно предложила я. - Давай, ликуй от своей победы!
   Почему бы ей не ликовать? Нашла одинокую дуру, слезливо воспринимающую боль совершенно постороннего ей человека как свою. Эта дура обязана проникнуться сочувствием, дать клятвенное обещание стать моральной опорой, сделать всё от нее зависящее, чтобы помочь, облегчить страдания, вывести на чистую воду... Что там еще мне необходимо сделать, чтобы помочь Адели? Как быть с луной на небе? Не желаете ли получить в качестве презента? Мы завсегда, пожалуйста!
   Ты сам нарвался...
   Это не я нарвалась, это Адель не на ту нарвалась! Может быть, я и дура одинокая, может быть, я всех жалею и стараюсь всем помочь, но кто знает, что у меня в голове.
   Голова работает без сбоев, неплохо соображает, а с виду и не скажешь - тетеха тетехой. Не женщина-"жилетка", а женщина-"тонкая веревка": что хочешь, то и делай; хочешь узлы вяжи, хочешь режь, хочешь рви. Податливая. Безотказная.
   Не скажу, что я гений, не скажу, что вижу людей насквозь, что умею предугадывать события, но тоже не лыком шита!
   Не знаю, как бы я отреагировала на "робкое" предложение Прошкиной, не появись в моей жизни Алла Укропчикова. Я вошла в трагическую историю несчастной матери, прониклась ею. Разделила материнскую боль утраты. Стала смотреть на трагедию под разными углами. Поэтому Адель Прошкина не смогла перетянуть меня на свою сторону. Не уверена, что без Аллы я стала бы лжесвидетельствовать против Стефана Ремесло и пошла бы против закона, но я обязательно что-нибудь придумала... И тем самым, помогла настоящему преступнику избежать заслуженного наказания.
   Я не обвиняю Прошкину, я подозреваю ее в оговоре отчима, которого она собралась довести до скамьи подсудимых. Всеми силами она стремится убрать его из семьи, мечтает вернуться в то время, когда они с матерью счастливо жили вдвоем. Поэтому Адель рассказала о "домогательствах". Но она не из тех тихонь, что будут терпеть и молчать. Опять же, на ум приходят слова Аллы Укропчиковой о Стефане. Конечно, чужая семья - потемки, мало ли что творится за стенами их квартиры, без посторонних глаз, но мне не верится, что Стефан относится в падчерице слишком пристрастно.
   Ох, не проста эта падчерица, ох, не проста... Штучка!
   Сидит такая вся трогательно-выжидательная. Сидит и ждет моей реакции на ее предложение.
   Реакция последовала, но не слишком бурная. Дура, чего с нее взять - это я о себе, сейчас подумает-подумает и согласится, никуда не денется - это я опять о себе. Надо бы ее разжалобить, чтобы дело скорее пошло...
   Я приготовилась к продолжению театрального действа.
   Адель-актриса не заставила себя ждать. Глубоко вздохнула. Смахнула невидимые слезы и шмыгнула носом. Достала из сумки упаковку с бумажными платочками, выдернула один, развернула и распластала по лицу, прижав ладонями. Плечи вздрагивали - рыдает. Беззвучно.
   Было бы смешно, если бы не было так грустно.
  - Я завтра дам тебе ответ, - с четким сочувствием заявила я и поднялась с кресла.
   Я так устала от странного разговора, словно перетаскала на своем горбу несколько мешков с мукой. Мешки я не таскала, сидела в любимом мамином кресле, слушала, наблюдала, что-то говорила, размышляла и ждала. Так измучилась ожиданием, что голова едва не лопнула. Хватило пары чужих слов, так ожидаемых мною, чтобы убрать усталость вместе с головной болью. Я была свежей и отдохнувшей. Дабы не вернуться в прежнее состояние "измочаленности" в купе с плохой сообразительностью - а сообразительность мне, ох, как не помешает, чтобы хорошенько все обдумать и прийти к "общему знаменателю", - я решила культурно выставить гостью. Ее плохо отрепетированная и непрофессиональная игра выводила меня из себя.
   Тетка-тетеха - я то есть - напела "про завтра", обнадежила, и первой поднялась с насиженного места, дав понять, что аудиенция окончена.
   Прошкина резво вскочила - излишне резво, изобразив пристрастие, - и направилась в прихожую. Еще не хватало, чтобы она кинулась ко мне с объятиями и всплакнула на моей груди, вновь оплакивая свою несчастную девичью долю. От греха подальше я дистанцировалась от "девицы с долей", но при этом мягко и ободряюще улыбалась.
  - У меня завтра две пары, я заканчиваю в двенадцать двадцать, - сообщила гнусавым голосом Адель, взявшись за дверную ручку. - Но прежде чем пойти к следователю, я должна вас ознакомить с кое-какими деталями, чтобы ваши показания выглядели правдивыми и совпадали с моими, - проинструктировала она меня. Куда-то делась гнусавость, голос стал четким и деловым, как у начальника, дающего указания секретарше-новичку.
   Чего и добивались - она сочла мою отсрочку как согласие. Ну-ну.
  - Аксинья Даниловна, я завтра вам позвоню, - предупредила она. - В час дня вас устроит?
  - Вполне.
  - Тогда до завтра?
  - До завтра.
   Я закрыла дверь и задумалась.
   В любом случае, я должна пойти с Прошкиной к следователю и рассказать о том, что мне стало известно. О предложении Прошкиной я тоже расскажу.
   Она не отвертится, у меня есть доказательство - я записала наш разговор на диктофон. Сама не пойму, что меня на это подвигло.
   Неожиданно пришло озарение: Прошкиной известно, кто виновен в смерти Виталия и Влада. Но она всеми силами пытается выгородить настоящего преступника, отвести от него подозрение. Самой подходящей кандидатурой на роль жестокого преступника является Стефан Ремесло.
   Прошкина решила убить двух зайцев...
  
   В связи с вновь открывшимися обстоятельствами, как говорят профи, я не имею морального права скрывать от Аллы Укропчиковой свое знакомство с Аделью Прошкиной и то, что за этим последовало.
   Конечно, это не телефонный разговор, но идти к бывшей школьной подруге в такой поздний час неэтично. Впрочем, как и донимать телефонными звонками.
   Но дело не требует отлагательства.
   Алла нисколько не удивилась моему звонку. И не только не удивилась, а сообщила, что сама собиралась мне звонить.
  - Что-то выяснила о любовнице Владимира? - догадалась я.
  - Чувствую себя нищенкой, которая выпрашивает милостыню, - призналась подруга. - Пришлось позвонить жене близкого друга Владимира. Она самая болтливая из всей компании. Не буду испытывать твое терпение, пересказывая лишнюю информацию, скажу коротко: Вовка познакомился с этой женщиной... Где бы ты думала, Ксю?
  - Где? - переспросила я, уйдя от предположения.
  - На кладбище.
  - На кладбище? А что он там делал?
  - Оказывается в тот период, когда я отошла от всех людей и зациклилась только на своем... на своей проблеме, Вовка не решился мне сказать, что у его начальника погибла супруга - якобы случайно выпала из окна. Однако, знающие люди поговаривали, что это самоубийство - муж был еще тот ходок, вот у женщины нервы и сдали. Впрочем, это к нашему делу не относится. На похороны жены начальника собралось много людей, среди них была дальняя родственница покойной. За поминальным столом эта родственница оказалась рядом с Владимиром. Они разговорились и быстро поняли, что не хотят расставаться. После этого дня всё и завертелось.
  - Любовница и правда ждет от него ребенка? Или успела родить?
  - Ждала, но случился выкидыш. Я ни в коем случае не злорадствую - как можно!
  - Согласна.
  - Но теперь мы точно знаем, что любовница Владимира не имеет отношения к исчезновению Владика. Не поверишь, Ксю, но мне как-то легче стало: не хотелось, чтобы кто-то из окружения Владимира был причастен... Ой, а ты чего хотела-то? - опомнилась Алла. - Есть какие-то новости?
  - Ал, ты меня извини, что в нашу первую встречу я скрыла кое-какую информацию. Но в тот момент посчитала некорректным пересказывать конфиденциальный разговор...
   Я терпеливо поведала Алле о двух наших встречах с Прошкиной, которая, как и Алла, отозвалась на мое объявление. Естественно, не утаила о сегодняшнем предложении Адели, поначалу вызвавшее у меня удовлетворение - я терпеливо ждала ответа на свой промежуточный вопрос и получила его. Конечная задумка Адели была разгадана мною ранее и формулировалась она так - засадить отчима Стефана Ремесло за решетку. Засадить любым доступным способом. Какое-то время Адель искала лжесвидетеля, потом нашла его в моем лице. Почему я? Потому что жалостливая и ограниченная, а больное место у этой жалостливой и ограниченной - справедливость. Чтобы справедливость восторжествовала, надо указать следователю на преступника, совершившего два убийства. Как станут развиваться события далее, Адель совершенно не волнует, главное - зацепить внимание следователя: вдруг ему нужна не истина, а повышение процента раскрываемости преступлений?..
  - Что ты обо всем этом думаешь? - в заключении своего монолога спросила я у Аллы.
  - Вот так поворот, - высказалась та, впрочем, без всякого удивления.
  - Неужели ты подозревала Прошкину, отсюда и негативное отношение к ней? - напряглась я.
  - Как тебе сказать, Ксю, - задумалась подруга, - с одной стороны, у меня были на ее счет подозрения, а с другой... я не могла поверить, что Адель способна на нечто подобное. Я действовала методом исключения. Все знакомые Влада никак не подходили на роль злодея. Осталась одна Адель... Ну, еще инкогнито - совершенно случайный человек. Меня не устраивали... слово-то какое, - с печалью протянула Алла, - не устраивали оба варианта: первый, с участием Адель, потому что не хотелось верить, что рядом с моим Владом долгое время находился эмоционально-неуравновешенный человек, который ко всему еще и болезненно-самолюбив, а Влад не разобрался и не отошел от этого человека, от греха подальше; а второй, с участием постороннего человека, меня не устраивал потому, что вычислить его весьма проблематично, и он избежал бы заслуженного наказания.
  - Выходит, все дороги вели к Адели, но доказательств у тебя не было.
  - Помнишь, я говорила тебе о сыщике? Я наняла его, чтобы он проследил на Прошкиной. Но сыщик ничего подозрительного в ее поведении не заметил.
  - Ты предполагала, что Прошкина где-то удерживает Влада?
  - Ксю, я не знаю! Я мыкалась по всем сторонам в надежде отыскать следы сына. И везде глухие стены!.. Но материнское сердце не обманешь, - добавила Алла со слезой в голосе.
  - Согласна - не обманешь, хотя, мне сложно судить. Но я не могу допустить мысли, что Адель расправилась с Владом. И еще с одним мальчиком, с Виталием Орловым. Честно говоря, я подумала о причастности третьего лица, поклонника Прошкиной.
  - Все может быть. А что касается причастности Стефана, то я не верю, что он способен на убийство. Но в любом случае, следователь обязан знать, что Литвинова, на телефон которой звонил Орлов, приходится Стефану Ремесло родственницей... Знаешь, как я поступлю? Я завтра же с утра переговорю со Стефаном. Скажу, что мне стало известно о трагедии с очередным поклонником его падчерицы и поделюсь кое-какими деталями собственного расследования. В ответ на мое откровение попрошу рассказать, при каких обстоятельствах у Литвиновой был украден мобильный телефон.
  - Обязательно мне перезвони и поделись новостями. Я должна всё знать до встречи с Прошкиной.
  - Обязательно перезвоню.
  - Алла, возможно ты не веришь снам, но я все-таки попытаюсь еще раз, - брыкнула я. Конечно, я не забыла о том, что Алла настойчиво просила меня загадать сон, но мне хотелось еще раз услышать от нее слова подтверждения. Пусть придаст мне уверенности.
  - Почему же не верю, я верю. Благодаря сновидению ты узнала, что Влад -мой сын.
  - Экстрасенс говорил тебе о саркофаге? - уточнила я.
  - О деревянном саркофаге. Почему ты спросила?
  - Хочу правильно сформулировать вопрос, чтобы во сне пришел ответ. Если мы будем знать имя убийцы и будем знать место, где убийца... - Я сбавила обороты, чтобы до добить несчастную мать. - Если мы будем обладать косвенной информацией, то припрем его к стенке. Убийца решит - у нас есть неоспоримые, а не косвенные доказательства и ему теперь не отвертеться. Мы напомним о сделке со следствием, благодаря которой ему могут скостить тюремный срок, в итоге ему ничего не останется, как признаться в совершении преступлений.
  - Ксю, я очень на тебя надеюсь, - как-то отстраненно произнесла Алла. Видимо, моя пламенная речь ослабила ее веру в мои вещие сны...
   Называется, заручилась поддержкой...
  
   Я участвовала в турнире по шахматам. Турнир проходил в непривычном месте - на большой лужайке перед одноэтажным кирпичным строением, самым заурядным.
   Всю лужайку занимали столы с шахматными досками, за каждым столом сидели по два участника. По мере прохождения турнира, кто-то из участников выбывал, победитель ждал следующего этапа соревнований.
   Напротив меня сидел худосочный паренек с непослушной шевелюрой. Паренек был увлечен игрой. В отличие от него, я вела себя беспечно, вертела головой и наблюдала за другими участниками, тайно желая проиграть поскорее и покинуть турнир - я чувствовала себя не в своей тарелке. Вообще не понимала, зачем сюда приперлась, если плохо знакома с данной интеллектуальной игрой. Взъерошенный противник моего неумения не замечал и каждый мой ответный ход сопровождал закатыванием бровей под густую челку - удивлялся. Можно подумать, я сражала его своей гениальностью в замесе с трудностью лично для него. Неожиданно для меня противник предложил ничью после... какого-то там хода: в отличие от него я ничего не записывала. Худосочный оторвал свой тощий зад от скрипучего стула и протянул мне свою руку. Я тоже привстала и пожала протянутую руку.
  - Между прочим, Виталий, - тихим голосом сообщил он.
  - Зачем мне данная информация? - удивилась я. Видимо, сморозила глупость, поэтому парень фыркнул. Мне не хотелось выглядеть перед ним идиоткой - все-таки сыграла вничью с гроссмейстером, которому не гожусь в подметки, поэтому процедила сквозь зубы, - Адель Прошкина.
  - Так это ты! - воскликнул парень. - И после всего ты... ты смеешь являться сюда и... - Она закатился от возмущения и не нашел в себе сил продолжить.
  - Что я ТАКОГО сотворила? Раскритиковала твои вирши? Ну, извини, я не думала, что...
  - Причем здесь мои вирши?! - отмер Виталий. - Что такое вирши по сравнению... по сравнению... - Его снова переклинило. Он пытался что-то сказать и не мог. Хватал ртом воздух, не мог надышаться.
   Рядом со мной на столе стоял стакан с водой. Я молча протянула Виталию стакан, он принялся жадно пить воду. Затем обтер губы тыльной стороной ладони и подвинул ко мне пустой стакан со словами:
  - Ты пустая как этот стакан. Ты - пустышка, возомнившая о себе черт знает что!
   Участники турнира по неизвестной причине не реагировали на нашу перепалку, как будто нас здесь не было, хотя, мы разговаривали на повышенных тонах.
  - Допустим, я пустышка, - миролюбиво согласилась я. - Но на чем основаны твои умозаключения?
  - Ты никого не любишь, у тебя нет души и нет сердца. Кроме обожествления себя у тебя нет других чувств. С твоим болезненным самолюбием надо закрыться в психушке и сидеть там безвылазно до конца своих дней, чтобы из-за тебя не погиб кто-то еще. Ты зверь, который прячется под личиной добродетеля.
  - Когда я превратилась в зверя? - поинтересовалась я напряженным голосом и украдкой себя осмотрела, выискивая намеки на данное заявление парня - может успела обрасти шерстью? Кожа гладкая, как в младенца.
   Его обвинения никоим образом не задели мое болезненное самолюбие, из чего я заключила - он сильно преувеличил.
  - А то ты не знаешь? - высверливая во мне дыру взглядом, ответил он вопросом на вопрос.
  - Я не помню. Я только помню, как ты признался мне в любви, сказал, что полюбил меня с первого взгляда, на первом свидании читал мне стихи, которые меня сильно впечатлили. Я влюбилась в стихи, потом полюбила поэта. - Я говорила как под чужую диктовку. Или будто читала текст по суфлеру, как это делают дикторы.
  - Не ври хотя бы себе! Тебе безумно нравилось, что тебе посвящают стихи, что тебя обожают и беспрестанно говорят тебе об этом.
  - А дальше? Что было дальше? Я позабыла.
   В ожидании ответа я вытянулась в струну и слегка склонила туловище, прижавшись грудью к столу. Виталий, напротив, отпрянул от стола, причем слишком стремительно и едва не свалился со стула. Но удержался благодаря цепким пальцам, стиснувшим край стола.
   Шахматные фигуры сместились с положенных мест, Орлов хотел поправить, но передумал.
  - Значит, ты не помнишь, что было дальше, - задумчиво протянул он, не отводя глаз от шахматной доски, словно обращался именно к ней. Но быстро вскинул глаза на меня и, покачивая головой из стороны в сторону, высказался обо мне в третьем лице, - кто бы мог подумать, что она способна забыть последующие события.
  - Забыла, как видишь, - напомнила я о себе - дескать, я рядом, никуда не ушла.
  - А дальше было следующее - я понял, что сильно ошибся в себе: я принял увлечение за любовь. Ведь ранее у меня не было ничего подобного с девушками.
  - Я позволила тебе больше, чем позволяли другие, ты быстро насытился и разочаровался?
  - Причем здесь это?! - всплеснул руками Виталий. - Ты мне понравилась, сильно понравилась, но потом я встретил Лизу Селезневу и пропал. Перед отъездом к Селезневым я тебе позвонил и честно во всем признался. Ты приняла новость достойно, без упреков и слез. Я уехал. Затем ты позвонила с чужого телефона и сообщила, что... готова умереть, ты не хочешь жить без меня. Если я сейчас же не приеду и не поговорю с тобой, ты покончишь жизнь самоубийством. Я поддался на уговоры и приехал.
  - Почему ты звонил мне на чужой номер телефона?
  - Ты сама меня об этом просила.
  - Когда?
  - На следующий день, когда я приехал к Селезневым. Ты мне позвонила, сказала, что потеряла телефон, купила новую сим-карту...
  - Что произошло потом?
  - Я приехал. Ты встретила меня на вокзале. Мы поехали на дачу. Ты уговорила меня провести наедине несколько дней перед расставанием. Я согласился из жалости к тебе... А не нужно было...
  - На какую дачу мы с тобой поехали?
  - На дачу, на которой мы всегда с тобой встречались.
  - Где она находится?
  - Я плохо ориентируюсь на местности и названия не запоминаю.
  - Виталий, сосредоточься, это очень важно - вспомни, кому принадлежит эта дача? Это дача Укропчиковых?
  - Не знаю таких.
  - Ну, вспоминай!
  - Хозяйка дачи какая твоя родственница.
  - Моя?
  - Твоя или твоего отчима.
  - Дача принадлежит Литвиновой?
  - Кажется, так.
  - Мы жили на даче несколько дней, ты регулярно звонил родителям, чтобы они думали, что ты по-прежнему гостишь у Селезневых.
  - Ты сама меня об этом просила. Когда настал момент расставания ты... Я не хочу об этом говорить...
  - Но почему?! Виталик, пожалуйста...
  - Нет! Я ухожу, я не хочу иметь с тобой ничего общего!
  - Ты куда? Вернись!
   Виталий Орлов, не оглядываясь, двинулся в сторону одноэтажного дома из желтого кирпича с коричневой крышей из ондулина. Виталий в дом не вошел, обогнул его и исчез из вида. Я опомнилась и поспешила за ним.
   Оказавшись за домом, я успела заметить, как он входит в деревянный сарай и прикрывает за собой дверь.
  - Деревянный саркофаг, - вырвалось у меня...
  
   Меня разбудил требовательный звонок телефона. Я открыла глаза и долго не могла сообразить, что происходит. Сердце бешено колотилось, лоб был покрыт испариной. Телефон помолчал и зазвонил вновь. Я протянула руку к прикроватной тумбочке, но на тумбочке телефона не оказалось. Впрочем, как и самой тумбочки. До меня дошло, что я поленилась возвращаться домой и осталась ночевать в квартире мамы. Завалилась спать на диване. Я прислушалась, звуки раздавались откуда-то снизу. Я пошарила рукой по полу и нашла, наконец, телефон.
  - Ксю, слава богу, ты жива! - раздался в трубке взволнованный голос Аллы Укропчиковой. - А то я звоню, звоню, а ты не отвечаешь. Я уж не знала что и думать.
  - Я спала.
  - Спала?
  - А который час?
  - Половина одиннадцатого.
  - Ничего себе, - всполошилась я. - Сроду так долго не спала. - Я догадывалась, что Алла начнет забрасывать меня вопросами, и решила ее опередить, чтобы утолить собственное любопытство, - что нового? Ты разговаривала со Стефаном?
  - Да, разговаривала. Он не удивился моему интересу, сообщил, что его родственница, Литвинова, потеряла телефон еще в декабре. Думала, что забыла на даче, она там часто обитает, в любое время года - у нее дача благоустроенная, со всеми удобствами. Впрочем, как и у нас, - от себя добавила Алла.
  - Это та самая дача, где батрачит в сезонное время сам Стефан?
  - Да, та самая, я тебе о ней говорила. Так вот... Литвинова думала, что забыла телефон на даче. Когда снова туда приехала, телефона не обнаружила, потому решила, что телефон украли, или он случайно выпал из сумки по дороге домой.
  - Могла забыть на даче, а на даче побывали... воры и вынесли все, что было ценного. Литвинова не заметила ничего подозрительного?
  - Предполагаешь, что на ее даче побывали непрошенные гости? - тягуче проговорила Укропчикова. - А под непрошенными гостями ты, Ксю, подразумеваешь Адель и ее нового возлюбленного Виталия Орлова?
  - Давай зайдем с другой стороны: Влад привозил на вашу дачу Адель?
  - Я у него не спрашивала, но и без слов было ясно - привозил. И не один раз.
   Я просто так спросила у Аллы, мне было доподлинно известно, что "взрослые" отношения у Влады с Адель начались с новогодней ночи.
  - Алла, а тебе не показалось, что незадолго до своего исчезновения Влад охладел к Прошкиной? - спросила я, чтобы переложить отношения Орлова и Прошкиной из моего сна на настоящие отношения Влада и Адели. Обнаружить некую связь поведения Адели Прошкиной.
  - Не могу ни согласиться, ни опровергнуть, - подумав, ответила Укропчикова. - Но Влад был то задумчив и рассеян, то сильно возбужден - его настроение постоянно менялось.
  - Из чего можно додумать следующее - он увлекся другой девушкой и раздумывал, как объясниться с Прошкиной. Идея то возникала, то опровергалась им же.
  - Не пойму, к чему ты клонишь, Ксю?
  - Алла, нам надо срочно встретиться и кое-что обсудить!
  - Я на работе... Ладно, черт с ней, с работой, я сейчас к тебе приеду!..
   Когда я пересказала подруге свой сон, она долго изучала меня, как будто в моей внешности появилось что-то экстраординарное.
  - Ал, ты подумала то же, что и я? - вкрадчиво спросила я.
   Алла закусила губы и еле заметно дернула головой - согласилась.
  - И что нам теперь со всем этим делать? - последовал еще один мой вопрос.
  - Я не могу без разрешения хозяйки копаться в чужом сарае, но могу проделать тоже самое в своем сарае, - нерешительно проговорила подруга.
  - Вариант.
  - Если одна девица, пусть и не хилая, смогла... смогла расправится с... с молодым человеком и... устроить ему... п...последнее п...пристанище в с...сарае, то... почему мы нам... не попытаться... н...найти, - с трудом подбирая слова и сильно заикаясь, простонала несчастная Аллочка.
  - Ал, может быть, нам сразу позвонить в полицию?
  - У нас нет доказательств... Что мы им скажем? Что тебе приснился вещий сон с указанием, где искать исчезнувшего несколько месяцев назад Виталия Орлова? Они покрутят пальцем у виска и пошлют нас куда подальше. И правильно сделают, - с трудом ворочая языком, высказалась подруга. Перестала заикаться и спотыкаться на каждом слове, и то хорошо. А то я уж начала волноваться за ее состояние.
  - Ну, да, - вздохнула я с сожалением, кося на нее глазом.
  - Скоро тебя начнет донимать своими телефонными звонками Адель, - встрепенулась Алла и взглянула на часы. Алла ожила и была готова к решительным действиям.
  - Что мне ей сказать? - завертела я головой, как будто упомянутая особа уже здесь и ждет моего ответа.
  - Поступим так, как часто поступал мой сын, чтобы его не доставали.
  - Отключал телефон?
  - Именно.
  - Или лучше отложить наш поход к следователю? Сказать, что сегодня не могу, что у меня неотложное дело... Появился еще один несчастный, желающий поделиться своими проблемами, а отказать я ему не могу. Почему, нет: раз она пришла ко мне, то другой человек тоже может обратиться.
  - Поступай, как хочешь, - передернула плечами Алла.
  - Я сама ей позвоню и предупрежу, чтобы не вызвать у нее подозрений...
  
   На дачу мы поехали на автомобиле Аллы. То, что Алла была ни в себе, это понятно, но я тоже не могла взять себя в руки и пыталась скрыть все нарастающую и нарастающую панику. Что случится, когда мы обнаружим тело Влада, мне даже страшно подумать.
   В итоге я сообщила твердым голосом, что хочу обратиться за помощью к одному хорошему человеку, который не откажет и не удивится моей просьбе. Речь шла об Олеге Шелудякове, о котором я почти ничего не знала, но говорила о нем с такой уверенностью, что Алла сразу согласилась, подобравшись к мысли, что двум женщинам придется трудно и в физическом плане, и в моральном - что гораздо важнее: женщинам нужна поддержка и необходимы правильные слова, сказанные вовремя.
   Олег отозвался сразу. Не знаю, о чем он подумал после моей сбивчивой речи, но задал всего один уточняющий вопрос: где находится дача? Я объяснила и, в свою очередь, спросила о Верочке, его дочери-внучке, которая занимает все его внимание. Олег сказал, что Верочка в детском саду, не стоит волноваться, если он не поспеет к нужному времени, то из детсада девочку заберет мама ее подруги, никаких проблем. Они живут по соседству и часто подменяют друг друга...
   После телефонного разговора с Олегом нам с Аллой стало легче, напряжение слегка спало. Все-таки рядом будет мужчина с железными нервами. Алла так и сказала, а я согласно кивнула, как будто уверена на все сто, что у Олега неравная система на зависть всем мужикам, что уж говорить о женщинах.
   По дороге Алла вдруг вспомнила:
  - Однажды Влад у меня спросил: можно любить двух девушек сразу? На что я без сомнения ответила: нет, нельзя. Просто тебе кажется, что ты продолжаешь любить свою девушку, а на самом деле давно ее разлюбил, когда встретил другую... Я не стала ему объяснять, что это увлечение, подростковая влюбленность - что всё это несерьезно. Подумала в тот момент: со временем сам разберется, повзрослеет и разберется... - Голос Аллы дрожал, но глаза были сухими.
  - Ал, тебе нельзя в таком состоянии управлять автомобилем. Давай съедем на обочину...
  - Ксю, я в порядке.
  - Я вижу, в каком ты порядке, - с жалостью к ней протянула я и подумала: зря я всё это затеяла. Надо было пойти к следователю, поделиться своими... мыслями и уговорить или заставить его поехать на Алкин участок и провести обыск. Но кто я такая, чтобы прислушиваться к моим словам, тем более, действовать по моей указке.
   Алла сбавила скорость. Я исподтишка взглянула на нее. Заметила белое страдальческое лицо, сжатые губы и побелевшие костяшки пальцев, с силой сжимающих руль.
  - Хочешь чаю? Я заварила в термосе. Чай с бергамотом.
  - Спасибо, Ксю, не хочу... Хочу добраться до места поскорее, и в то же время боюсь. Так бы ехала, ехала, думала, думала, рисовала себе радужные картинки. А еще лучше - переместилась бы в прошлое, хотя бы на два года назад. Если бы моя машина превратилась в машину времени, тогда я смогла бы предотвратить весь этот ужас... Зачем я всё это говорю?
  - Ал, а когда случился тот разговор с Владом, о котором ты рассказала? - спросила я, чтобы отвлечь подругу.
  - Когда? - задумалась она. - Или перед восьмым марта или после... В этом районе. А исчез Влад двадцатого марта, в первый день весенних каникул. Мы договорились, что он пару деньков отдохнет, а потом продолжит занятия у репетитора - надо было хорошо подготовиться к сдаче ЕГЭ... Странно, что я совсем выпустила из головы это разговор.
  - Наверное, посчитала его неважным.
  - Получается, Влад, действительно, встретил другую девушку.
  - Получается, - выдохнула я.
  - Тогда всё сходится...
   На дачу мы приехали одновременно с Олегом. Я коротко обрисовала ему ситуацию, не вдаваясь в глубокие подробности - обещала обо всем рассказать позже.
   Дача Укропчиковых ничем не отличалась от других: небольшой одноэтажный кирпичный дом под черепичной крышей, плодовые деревья, кусты малины и смородины. Разница была в другом - на этом участке я не заметила грядок с помидорами-огурцами-зеленью: хозяйке было не до них. Под раскидистой яблоней расположились деревянный стол и две лавки по бокам от него. С левой стороны от калитки, ближе к забору, разделяющему два участка, Аллы и соседний, я заметила столб с баскетбольным щитом и кольцом - небольшое место для игры в баскетбол. Когда-то эта игровая мини-площадка была сильно истерта ногами игрока или игроков, теперь взялась зарастать травой. Трава росла отдельными пучками, как бы не решаясь заполонить собою все пространство. То, как старательно отводила Алла свой взгляд от баскетбольного щита с кольцом, подтвердило мою догадку - главным игроком был именно ее Влад. Мать так и не решилась убрать с глаз долой лишнее напоминание о сыне, рассчитывая, что тот вернется и снова начнет бросать мяч в корзину.
   Наше внимание привлек деревянный сарай, некогда выкрашенный в яркий зеленый цвет, нынче краска облупилась, цвет выгорел.
   Хозяйка замерла неподалеку от сарая, не решаясь подойти ближе. У нее был такой ошарашенный взгляд, как будто от старого сарая остались одни руины.
  - Что ты там хранишь? - дернув головой в нужном направлении, спросила я спокойным голосом, желая разрядить обстановку - якобы из чистого любопытства.
  - Что? - не сообразила подруга. Опомнилась и пояснила, - ничего ценного в сарае нет. Садовый инвентарь, всякий ненужный хлам... Инструменты мужа... Бывшего мужа, - уточнила она специально для Олега. - И... л...лопата т...тоже есть. Вам же понадобится л...лопата? - От сильного волнения Алла опять начала заикаться.
  - Лучше тебе пойти в дом, - посоветовала я.
  - А как же...
  - Алла, пожалуйста, - убедительно произнесла я, обняла подругу за плечи и повела к дому по дорожке, выложенной кругляками от спиленных деревьев.
  - Где мне взять ключи от сарая? - обратился к нашим спинам Олег Иванович.
  - Ключи от сарая в доме, я сейчас принесу, - ответила Алла и прибавила шаг. Я едва поспевала за ней.
   Хозяйка вскрыла замок на входной двери дома, переступила порог, протянула руку и сняла с крюка на стене связку ключей. Отделила один ключ от связки и собралась вернуться назад, к сараю, возле которого переминался с ноги на ногу Шелудяков, но я решительно забрала у нее ключи, ободряюще кивнула и прикрыла дверь.
  - Олег, прости, но мне больше не к кому обратиться, - запоздало извинилась я - лучше поздно, чем никогда. - Хотела оградить Аллу от поисков, а самостоятельно, боюсь, не справлюсь.
  - Я все понимаю. Правильно сделала, что позвонила.
   Олег поковырял ключом в замке, распахнул дверь сарая, дверь протяжно заскрипела. Я невольно покосилась в сторону дома. Можно подумать, мы с Олегом были ворами-домушниками, позарившиеся на чужое добро. Алла не стояла у окна. Но она могла наблюдать за нами через плотный тюль. Я ее пониманию.
   Добро в сарае было... так себе: пустые банки-склянки с "вековой" пылью, выставленные шеренгой на длинной узкой полке по левую сторону от входа, грабли-лопаты, сильно поржавевшая коса, метла и веник - сгруппировались сразу возле входа с правой стороны. За ними вдоль стены вытянулся фанерный шкаф, за шкафом - металлический стеллаж с нехитрым инструментом.
   Я заглянула в шкаф и увидела на полках старые книги и журналы. В самом низу прятался старенький мешок. Я полюбопытствовала: в мешке лежали старые газеты.
  - Наверное, применяют для растопки печи, - зачем-то высказалась я.
   От входа до противоположной стены пол сарая устилала полоса из старого линолеума темно-коричневого цвета с бежевым орнаментом шириной не более метра. Я уперлась непонимающим взглядом в истертое покрытие, затем обратилась с немым вопросом к своему новому приятелю, который не отвлекался на изучение содержимого фанерного шкафа и сразу принялся изучать пол сарая.
   Олег присел на корточки возле входа, ухватился двумя руками за края и приподнял покрытие. Я поспешила отойти к противоположной стене, но Олег вернул полосу на место и вежливо попросил меня выйти. Могла бы и сама сообразить.
   Мы быстро и незаметно перешли с Олегом на "ты", и меня данное обстоятельство ничуть не смущало, хотя, я предпочитала дистанцироваться с малознакомыми людьми. Мне казалось, что я знаю Олега очень давно, несмотря на то, что в нашу первую и единственную, не считая сегодняшней, встречу успели перекинуться всего несколькими фразами. Этот человек сразу располагал к себе.
   Я вышла из сарая, обогнув мужчину, а он принялся сворачивать линолеум как обычно сворачивают ковровые дорожки. От старости линолеум отвердел и сворачивался с трудом, причем сразу большим диаметром, иначе не выходило. Быстро пройдя весь путь, Олег убедился, что сильно утрамбованную землю никто даже не пытался вскопать, и двинулся в обратном направлении, раскатывая полосу.
  - Получается, в сарае можно не искать, - сказала я, внимательно следя за действиями Олега.
  - Здесь никто ничего не прятал, даже не сомневайся, - отозвался Олег, покидая сарай и отряхивая ладони.
   Не сговариваясь, мы посмотрели на дом. Видимо, Алла все-таки наблюдала за нами через занавешенное окно, поэтому тотчас открылась дверь, и на пороге возникла женская фигура, сгорбленная и несчастная. Фигура обратилась к нам с немым вопросом, приложив две скрещенные ладони к груди. Я покачала головой - никаких следов. Тогда Алла решилась приблизиться к нам на плохо слушающихся ногах, которые подворачивались, спотыкались, путались. Она шла долго, словно путь был далек, а мы внимательно следили за ней, чтобы вовремя оказаться рядом и поддержать.
  - Значит, мы ошиблись, в сарае... - с трудом ворочая языком, сказала она, проглотив окончание. Но окончание точно было, и мы знали, о чем шла речь.
  - Не похоже, чтобы там работали копатели, - подтвердил Олег, подобрав удобоваримое слово.
  - Если нет... Если нет, то получается, что мой сын... жив, - бесцветным голосом сказала Алла, дав понять, что в этот благоприятный исход она давно не верит. Но как может цепляется на тонкую ниточку надежды, чтобы окончательно не свихнуться. Чтобы жить и ждать.
  - Очень хочется пить, - вставил единственный мужчина, решив снизить градус напряжения.
   Взгляд Аллы стал более осмысленным.
  - Вам воды или чаю? - спросила она.
  - Будет достаточно воды, - высказался Олег.
   Алла вернулась в дом, Шелудяков направился к крану, присоединенному к извилистой трубе, которая по форме напоминала кобру без капюшона, вставшую в позу под действием магической игры заклинателя на флейте. Кран был расположен невысоко над землей, Олегу пришлось согнуться, чтобы вымыть испачканные руки.
   Руки моет, ну-ну, - подумала я. - Он моет руки! - мысленно возмутилась я. - Он дает понять, что поисковые работы завершены.
   Чтобы унять возникшее недовольство Олегом, собою и всем подряд, я сосредоточила внимание на поливочном шланге, лежащем свернутой змеей на земле возле крана. Именно к крану, из которого тонкой струйкой текла вода на мужские руки, по необходимости присоединялся поливочный шланг, которым, по всей видимости, давно не пользовались. Необходимость была, желания у хозяйки не было.
   Чтобы не ляпнуть что-нибудь не лицеприятное, я ретировалась - решила обследовать участок. Однако далеко не ушла, заметив в небольшом промежутке между сараем и забором, отгородившим участок Аллы от соседей, несколько деревянных досок длинною не менее двух метров. Могли бы и корни пустить, - подумала я о досках, лежащих здесь достаточно долгое время.
   Хозяйка вернулась с полотенцем, бутылкой минеральной воды и тремя высокими стаканами. Бутылку и стаканы Алла поставила на стол под яблоней. Олег подошел, вытер мокрые руки предложенным полотенцем, откупорил полуторалитровую бутылку и наполнил стаканы минеральной водой. Взял один стакан и направился ко мне. Я молча приняла стакан из его рук и начала медленно пить, продолжая сверлить взглядом доски, сваленные за сараем.
   Я верила своему сну, поэтому тело Влада надо искать на участке. Как сказал Алле экстрасенс - под деревянным саркофагом. Важное уточнение. Остается понять, что он имел ввиду. Первоначально я предполагала, что тело Влада убийца спрятал в сарае... В сарае ли? В моем сне я общалась с Виталием Орловым, который от меня сбежал и укрылся в сарае, совсем не похожем на тот, который мы с Олегом недавно обследовали.
   В полной задумчивости я подошла к столу, присела на лавку, сделала пару глотков воды, поставила стакан на стол и вернулась на свой наблюдательный пункт. Стояла в отдалении и рассматривала деревянные доски как музейную реликвию. Еще пристрастнее, но без воодушевления и душевного трепета. Трепет присутствовал, но другого свойства.
   Доски лежали друг на друге в творческом беспорядке. Не похоже, что доски сдвигали с места. Но с другой стороны, с момента исчезновения Влада прошло больше года.
   Алла заметила мой пристальный интерес, подошла и пояснила:
  - Бывший муж хотел сделать полы в сарае, да руки до дошли. С тех пор доски здесь так и лежат.
  - Давно? - уточнила я.
  - С тех самых пор, как он делал полки в сарае. Лет пять или шесть.
   Не говоря ни слова, сообразительный Олег принялся вытаскивать доски одну за другой из пространства между забором и сараем. Пространство было нешироким, не более полутораметров. Но, как мне казалось, этого пространства вполне достаточно для... захоронения.
   Олег разобрался с досками, затем скрылся в сарае и вернулся с лопатой в руках. Мы с Аллой переглянулись. В глазах подруги застыл страх.
  - Алла...
  - Я никуда не уйду. Лучше я буду с вами, одной в доме мне находится невыносимо, - четко выговорила она, схватила меня за локоть и с силой сжала.
   Я не стала с ней спорить, но отвела подальше и усадила на лавку возле стола.
  - Попой водички, - ласково предложила я и всучила ей стакан с минералкой. Алла автоматически сделала несколько глотков. Я удовлетворенно кивнула, словно это было чудодейственное средство для излечения всех существующих недугов, в том числе, и снадобье от нервных болезней. После чего вернулась к Олегу, орудовавшему лопатой. Постояла, ушла в сарай, тоже вооружилась лопатой, но только мешала. Развернуться в таком пространстве было проблематично.
  - Я сам, - в итоге произнес Олег еле слышно, и я отступила.
   Но лопату не оставила, так и стояла вместе с ней, чтобы подключиться к работе в любую минуту. Изображать полную готовность, деловитость и выдержку мне удавалось с большим трудом. В голове давно гудело, шумело и что-то плескалось, можно подумать, к моей голове присоединили тот самый шланг, лежащий змеей на земле, и принялись наполнять голову водой под давлением. Я даже проверила на всякий случай - шланг по-прежнему не выполнял своего прямого предназначения. Мои руки-ноги стали ватными, ноги с трудом держали меня, а руки - лопату. Удивительно, что я смогла изображать копательные действия.
   У Олега работа шла скоро, земля под досками была рыхлой.
  - Здесь кто-то уже копал? - шепотом поинтересовалась я, подойдя ближе.
  - По всей видимости, - так же шепотом ответил Олег и добавил, - но не вчера.
   Он снимал пласты земли слой за слоем, проходя по всей длине задней стенки сарая, чтобы не пропустить искомое. Я уже не сомневалась, что тело Влада находится в этом месте. Своеобразным саркофагом стали деревянные доски - чем не прикрытие.
   Когда лопата издала странный звук, в корне отличающийся от прежних равномерных шуршащих звуков, Олег замер, присмотрелся, потом пошурудил лопатой - расчистил, охнул, пробубнил что-то себе под нос и вскинул голову. Мы обменялись взглядами.
  - Что будем делать? - шепотом спросила я, догадавшись, что он хочет мне сказать.
  - Аксинья, мне кажется, нужно позвонить в полицию, до их приезда пусть все остается так, как есть, чтобы не было претензий... Чтобы избежать недоверия с их стороны.
  - Ты уверен? - обронила я и невольно попятилась. В чем он должен быть уверен, обоим было ясно без лишних слов. Речь, естественно, шла не о звонке в полицию, с этим все было ясно - надо сообщить кому следует.
   Олег утвердительно кивнул, дав понять, что мы нашли Влада... Останки Влада.
   Я повернула голову в сторону стола, за которым сидела Алла. Она все поняла. Вскочила с места и быстрым шагом направилась к нам. Она почти бежала, я не успела ее перехватить на подходе, слишком стремительным было ее перемещение, но успела загородить собой проход к месту погребения ее сына. Алла уперлась в меня как в стену, я обхватила ее двумя руками и прижала к себе. Алла билась в моих руках какое-то время, потом силы оставили ее, и она обмякла.
   И опять я не могла подобрать слов утешения. Что я могла ей сказать? Наконец, мы его нашли? Тоже мне, утешение, еще скажи ей: сбылось то, чего ты ждала и теперь... Мать ждала другого... Мать надеялась... Мать говорила правильные слова, чтобы со стороны не казаться безумной, но... материнское сердце не обманешь. Однако малюсенькая надежда еще теплилась. Теперь малюсенькая надежда испарилась.
  - Надо звонить следователю. Пусть выезжает с оперативной группой, пусть проводят все необходимые действия. Может, мы ошибаемся, может, это совсем не то... может, что-то другое, - бубнила я как заведенная, повторяя и повторяя одно и тоже. Так разговаривают люди в стрессовой ситуации. Я повторила последний раз, заткнулась и заплакала вместе с Аллой.
   - Я могу позвонить следователю, мне только нужен номер его телефона, - сказал Олег тихим голосом. Он давно стоял рядом с нами, а мы его не замечали.
  - Лучше я позвоню, - опомнилась я, размазывая слезы по щекам.
   Дрожащей рукой Алла протянула мне свой телефон. Я передала Аллу Олегу, он повел ее в сторону дома, поддерживая под локоть. Я нашла в списке абонентов нужного человека и позвонила.
   Говорила я убедительно и доходчиво. Меня поняли и приказали ждать.
   Я сразу позвонила в "Скорую", чтобы медики оказали помощь моей бедной подруге...
  
   Когда закончились все необходимые в данных случаях следственные мероприятия и следственная бригада уже собралась уезжать, я обратилась к следователю со словами:
  - Вы можете мне не верить, но, кажется, я знаю, где искать тело Виталия Орлова, еще одного бесследно исчезнувшего поклонника Адели Прошкиной.
  - Сегодня я уже ничему не удивляюсь и верю каждому вашему слову, - произнес следователь без намека на язвительность. Дядька он был положительный во всех отношениях, не из тех, кто борются "за стопроцентную раскрываемость уголовных дел любыми средствами". Дядьке было слегка за сорок, в любой другой обстановке он привлек к себе внимание завидным ростом и широкими плечищами, но не сейчас.
   Я так удивилась его быстрому согласию - идти туда, не знаю куда - что не сразу сообразила, что мои слова услышаны и правильно истолкованы, что от меня не отмахнулись и не дали "ценный" совет - обратиться к специалисту для постановки диагноза. Так и стояла столбом и пялилась на широкоплечего великана во все глаза. То ли великан растерял боевой настрой после неожиданной находки, то ли его впечатлили мои свидетельские показания, где я разложила по полочкам свои умозаключения, но он, как я уже сказала, быстро согласился и поспособствовал моему отмиранию живым предложением пояснить. Терпеливо выслушал очередные пояснения и обратился к своим коллегам, которые без особой радости подчинились приказу. Один из них умчался получать постановление на обыск на участке гражданки Литвиновой Надежды Семеновны. Все честь по чести, без всяких нарушений.
   Медики дважды вернули Аллу к жизни: первый раз сразу по приезду, а второй - после проведения процедуры опознания. Мать опознала сына по одежде, в которую он был одет в день исчезновения, и по кроссовкам.
   Алла вышла из дома вместе с медиками, направившимися к своему автомобилю. Я подумала, что подругу госпитализируют и поспешила к ней. Оказалось, что от госпитализации она отказалась, как отказалась соблюдать постельный режим. Встала с кровати и "пошла геройствовать", как констатировал молодой доктор с неотложки, укоризненно поглядывающий на нее.
  - Доктор, я в порядке. Спасибо вам.
  - Держитесь, - душевно произнес тот, заменив привычное слово "выздоравливайте".
  - Уже... всё? - спросила у меня Аллочка, пряча глаза.
  - Я сказала следователю о Виталике, - шепотом сообщила я.
  - Ксю, ты правильно поступила. Он согласился пойти на участок Литвиновой?
  - Странно, но да...
  
   Нам повезло - и хозяйка, и ее родственник Стефан Ремесло, и супруга Стефана Валентина Прошкина находились на участке. Сидели на летней веранде, ели окрошку и вели оживленную беседу.
   Литвинова была так сражена появлением представителей следственных органов, что не стала спорить, качать права, требовать постановление на обыск на ее участке, а обещала "оказать всяческое содействие, но ей хотелось бы понять, что они собираются искать". Стефан и Валентина тихо сидели за столом и настороженно переглядывались.
   Я согласилась с Аллой: Стефан и правда напоминал Сергея Есенина, только был не такой смазливый, с добавлением капли мужественности, я бы так выразилась, и это обстоятельство играло в его пользу. Валентина показалась мне обычной женщиной, простой и милой, домашней, в общем. Выглядела она старше мужа.
   Но сейчас меня больше занимали не люди, а сарай, спрятавшийся в глубине сада и вплотную примыкавший к забору. Это был он, сарай из моего сна, в котором укрылся Виталий Орлов...
   Ребята из следственной бригады работали слаженно и быстро. Останки Виталия были обнаружены на небольшой глубине в том самом сарае...
  - Будет проведено опознание, - сообщил мне следователь-великан. - Надо убедиться, что тело принадлежит Виталию Орлову.
  - Что будет с Прошкиной?
  - Прошкина уже задержала по подозрению в убийстве двух человек...
  
   Адель Прошкина призналась в совершенных преступлениях.
   Виталик оказался прав, когда давал характеристику Прошкиной в моем сне...
   Прошкина не могла допустить, что ею пренебрегают, что ей нашли замену. В порыве она ударила Влада по голове кочергой, угодила в висок. Думала, что просто оглушила. Но нет - убила одним ударом. Она быстро нашла место, где можно спрятать тело. Мечтала об одном - избежать наказания. Спрятала тело Влада и спокойно отправилась домой к Укропчиковым, чтобы изображать беспокойство.
   С Орловым Прошкина действовала по прежней схеме. Но на этот раз использовала огромный гаечный ключ, который прихватила из дома. Подготовилась. Она заранее знала, что всё случится в последний день их пребывания на даче Литвиновой. Даже заранее выкопала могилу в сарае. Она не беспокоилась о появлении хозяйки, та заболела гриппом и лежала у себя дома. Ключ от дома хранился в потайном месте, и это место было известно Прошкиной. Еще в декабре, когда они были на даче вместе с Орловым, она заметила забытый телефон хозяйки и прихватила его с собой. Возможно, из лучших побуждений - хотела вернуть через отчима, но потом опомнилась - придется объяснять, что она делала на даче. Что и с кем...
   После я долго размышляла, почему всё так произошло? Почему нормальная девушка, с виду психически-уравновешенная, стала убийцей? Сначала винила ее мать, Валентину Прошкину, безумно любившую дочь, боготворившую ее, потом пыталась оправдать несчастную мать, возложить вину на дочь.
   В любом случае, убийца понесет заслуженное наказание. Проведена психиатрическая экспертиза, никаких психических отклонений у Прошкиной не выявлено. Хотя, она пыталась выставить себя сумасшедшей, потом пыталась доказать, что совершила два убийства в состоянии аффекта. Кто ей поверит: после совершения преступления в состоянии аффекта звонят в полицию, звонят друзьям, родственникам, просят совета, каются, бьются в истерике. А не прячут следы и не играют придуманную роль...
   Мой знакомец, следователь-великан, сообщил, что за убийство двух и более лиц по статье 105.2 УК РФ предусмотрено наказание от восьми до двадцати лет. Уголовное дело скоро будет передано в суд для принятия окончательного решения.
   У меня нет жалости к Прошкиной. Мне безумно жаль Аллочку, безумно жаль родителей Виталика Орлова.
   В чем провинились перед Прошкиной два парня? В том, что разлюбили?
   Почему-то Прошкина не искала причины в себе. Как можно! Ведь она такая-растакая! Необыкновенная она! Как можно ею пренебречь!..
   Садовый участок Алла продала за бесценок, но нисколько об этом не жалела: приезжать туда ей было невыносимо. Ее бывший муж присутствовал на похоронах сына, сказал Алле пару дежурных фраз, которые она не услышала. Больше они не встречались.
   Вот в такую печальную историю о любви и нелюбви, честности, приведшей к трагедии, коварстве и болезненном самолюбии, берущем начало в раннем детстве, оказалась замешала и я...
  
   Прошло три месяца. Лето близилось к логическому концу.
   Мы с Олегом и Верочкой сидели в гостях у Аллы.
   Верочка увлеченно возилась с гитарой Влада и не слушала, о чем говорят взрослые. Двое взрослых, естественно, обсуждали мои сны, называли их настоящим чудом, предлагали "серьезно заняться этим вопросом". Я лишь усмехалась и поглядывала на девочку, бренчавшую на гитаре.
  - Послушайте, может быть, уже довольно говорить о моей, черт возьми, "гениальности", - язвительно высказалась я - осадила обоих говорунов, когда мне наскучили их восторги вместе с советами. Всякому терпению приходит конец.
  - Почему бы тебе снова не убедиться в своих способностях, - с трудом справившись с нахлынувшим волнением, сказал Олег, одарив меня проницательным взором: ясно, проверяет мою реакцию. С чего бы ему так волноваться? Даже испарина на лбу выступила.
  - Не пойму, чего ты добиваешься? - процедила я сквозь зубы.
  - Человеку нужна твоя помощь, - проникновенно высказалась Аллочка.
  - На самом деле? - вскинула я брови.
   Олег посмотрел на меня с сомнением - надо ли продолжать, захочу ли я взять за дело? Я подбадривающе ему кивнула - дескать, не робей, - и выразительно вздохнула - обещать ничего не могу.
  - Ксю, у меня есть друг. У друга есть проблема. - Прям, не сказал, а отбил чечетку в несколько основных элементов...
   Я мысленно приказала себя ни во что не вмешиваться! Не слушать "про друзей с проблемами"! Бежать куда глаза глядят, закрыться за все замки и сидеть безвылазно.
   Но никуда не побежала, не закрылась...
   Почему бы мне не выслушать хорошего человека?..
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"