Альм Лара : другие произведения.

Я. Люди. События. История вторая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  История вторая. 1986 год
  Виртуоз-балалаечник
  
   Двадцать восьмого января мне исполнилось двадцать пять лет. В паспорте гражданина СССР появилась вторая по счету фотография. Я долго сравнивал две фотографии - где мне шестнадцать и где мне двадцать пять. Признаюсь - нашел немало отличий, что не удивительно: мальчик стал мужчиной. Но мои знакомые утверждают, что я выгляжу очень молодо.
   Когда в прошлом, в восемьдесят пятом году, на Пленуме ЦК КПСС Генеральным Секретарем ЦК КПСС был избран Михаил Сергеевич Горбачев, в стране начались экономические и политические реформы, и одним из первых указов был указ "Об усилении борьбы с пьянством". Начались проблемы с покупкой алкогольной продукции. Я не отношусь к большим любителям, но иногда того требуют обстоятельства - дни рождения, праздники и другие не менее значимые даты. Поэтому приходится рыскать по всему городу, чтобы купить одну или две бутылки спиртного, больше в "одни руки" не дают. Существуют ограничения по возрасту. У меня постоянно требуют предъявить паспорт - не верят, что мне больше двадцати одного года. Именно поэтому я вспомнил об указе, который меня не волнует. Получается, что мои знакомые правы. Я не переживаю: вернуть молодость невозможно, а состариться, хочешь - не хочешь, а придется. Буду наслаждаться молодостью.
   Наступило лето. Благодать. У меня скоро отпуск, поеду куда-нибудь, отдохну. Куда - пока не решил. Лучше действовать спонтанно: выбрал место, купил билет и двинул. В июне с покупкой билетов на поезд нет проблем. Исключение - билеты в плацкартные вагоны, причина - низкая цена.
   Отложим на время разговоры об отпуске. Расскажу-ка я, что произошло за десять лет. Изложу лаконично, без подробностей.
   Что же произошло за эти годы?
   Я окончил школу с серебряной медалью и поступил... Ни за что не догадаетесь. Забудем об институте "Гражданской авиации". О юридическом факультете госуниверситета тоже забудем.
   Я подал документы на экономический факультет и успешно сдал два необходимых для поступления в вуз экзамена - шел по эксперименту, так как средний балл моего аттестата выше четырех с половиной.
   Пять лет учебы пролетели незаметно. Чем они запомнились? Особо ничем. Новых друзей, именно закадычных друзей, я не приобрел, приятелей было много. Были и остались, пусть не все. Со многими приятелями я поддерживаю отношения. И самым близким приятелем стал тот, кто увел у меня мою девушку. Не Риту Державину. В университете я влюбился второй раз в жизни.
   После зачисления в вуз бывших абитуриентов отправили в колхоз: помогать колхозникам собирать семенной лук. Жили мы в бараке со множеством комнат. Надо признать - в жутких условиях. Кормили нас отвратительно. Но мы были молоды, настроены оптимистично, к тому же рядом был небольшой магазинчик - сельмаг, куда бы бегали за продуктами. В то время и в городских магазинах с продуктами были проблемы, что уж говорить о сельских. Но хлеб был, кабачковая икры была.
   Вечерами устраивали танцы, слово "дискотека" вошло в нашу жизнь гораздо позднее. Новоявленные студенты веселились до упада, после танцев долго не могли угомониться. Преподаватель, который нами руководил, бродил вокруг барака и требовал тишины и темноты - в окнах не должен гореть свет. Свет и не горел, приходилось запихиваться кабачковой икрой впотьмах.
   Именно в колхозе завязалась дружба, создались пары.
   Ее звали Инна. Инна Пархоменко.
   В тот год, семьдесят восьмой, год поступления в вуз, на экономический факультет, что удивило всех преподавателей-старожилов, было зачислено достаточно много представителей мужского пола. В итоге получилось почти фифти-фифти: из пятидесяти человек двадцать два мальчика и двадцать восемь девочек. В прошлые годы на одного мальчика приходилось по статистике пять девочек.
   Это я к тому, что фраза "на безрыбье и рак - рыба" не работала: у девчонок был выбор.
   В первые дни сбора семенного лука я грустил - вспоминал Ритку Державину, с которой мы встречались вплоть до окончания школы. Ее родители решили перебраться в Харьков, где жила бабушка Риты. Дождались, когда дочь окончит школу и уехали. Я обиделся на Риту. Почему не осталась - могла поступить здесь, в нашем городе! Это раз. Почему веселилась перед отъездом - ни единой слезинки не проронила и не похоже, что ее сильно печалила предстоящая разлука. Это два.
   Она веселилась, я грустил. Возможно, Риткино веселье было напускным, не знаю. Но мне так не показалось. Ритка была уже там, в новой жизни, со старой жизнью разрывала все связи. Написала мне всего одно коротенькое письмецо, сообщила, что поступила в ХАИ - Харьковский Авиационный институт. Ритка... В авиационный... С ума сойти.
   Я не завидую. Каждый выбирает по себе... Думаю, Ритка выбрала этот вуз не случайно, всегда мне говорила, что хочет выйти замуж. Говорила и смотрела на меня с вызовом. Для жениться не пришло время. Так ей прямо и сказал. Она уехала. Обиделась, наверное.
   Будучи студенткой ХАИ, выскочить замуж не проблема, там статистика иная, чем на экономическом, девчачьем.
   Вскоре, уже после первого курса, так и вышло. Ритка выскочила замуж. И не за своего брата-студента, а за молодого доцента. Я не удивлен, Ритка девушка привлекательная и неглупая. Знает, чего ждет от жизни. Поставила перед собой цель и уверенно к ней пришла.
   О ее свадьбе я узнал от своего друга Пионера, Артура Барабанщикова, который уехал учиться в столицу там и засел. У него на роду написано быть ученым. Рад за него - в двадцать три защитил кандидатскую.
   Артур случайно столкнулся с Риткой в Москве. Она познакомила его с мужем, с доцентом, молодым да лысым. Спросила у Артура обо мне. Новость о моей холостяцкой жизни ее порадовала. Ритка всегда была ревнивой: если ни ей, то никому.
   Я нисколько не жалею, что не женился на Маргарите Державиной. Не верю, что первая любовь может растянуться на всю жизнь. Первая любовь обязана оставить на сердце шрам - как при инфаркте. Человек живет с этим "инфарктом" и всегда о нем помнит, бережет воспоминания, которые не перетекли в повседневную жизнь с ее бытовыми неурядицами и глупыми проблемами. Первая любовь - это как божество: помнишь, почитаешь, преклоняешься. Вспоминаешь и на душе становится светло и радостно, немного грустно. Грустишь не по любви, по тому беззаботному времени, которое совсем не казалось беззаботным - сложным казалось... Да, часто "делали из мухи слона", были наивными детьми, но считали себя ооочень взрослыми, а родителей - полными кретинами - ничего они в нашей жизни не смыслят. Где им - глупцы!
   Как в известном анекдоте: чем я становлюсь старше, тем становятся умнее мои родители...
   В общем, с Ритой мы разобрались. Вернемся на минуту в лето семьдесят восьмого года, на сельхозработы.
   Инна Пархоменко была ужасно конопатой, ужасно рыжей и ужасной хохотушкой. Ладненькая, складненькая, миленькая, с чувством юмора.
   Звучит пошло - но ее зеленые глаза меня сразили. Не сразу, через три дня пребывания в колхозе, когда я устал думать о Ритке и начал присматриваться к моим сокурсницам.
   В тот день Инна трудилась на соседней полоске. Успевала отсекать верхушки лука, бросать в мешок, отпускать искрометные шутки. На меня она показательно не обращала никакого внимания. На нее обращали внимание все - и девочки, и мальчики. Кроме меня, печального Пьеро. Вокруг только и сыпалось - Инна, Инночка, Иннуська.
   Так я узнал, что рыжеволосую заводилу зовут Инна.
   Вечером я отказал себе в привычном удовольствии поваляться на кровати с книжкой, вышел на улицу и присел на скамейку. Народ танцевал под Пугачеву - "Лето, ах лето, лето красное звонче пой, лето, ах лето, лето звездное будь со мной".
   Лето, проведенное за сдачей выпускных экзаменов, а потом и вступительных экзаменов, незаметно подошло к логическому завершению - календарь отсчитывал последние денечки августа. Я вновь загрустил, собрался вернуться к книжке, но быстрая музыка сменилась медленной, ко мне подошла Инна и сообщила:
  - Белый танец! Дамы приглашают кавалеров!
   Сообщила громко - для всех дам. Дамы тотчас расхватали кавалеров.
   Инна официально назвала себя - Инна Пархоменко, я себя - Роман Хруцкий. Оказывается, мы сдавали вступительные экзамены в одной с ней группе, но она меня запомнила, а я ее нет.
   За последний год школы я сильно вытянулся, мой рост достиг сто восемьдесят пять сантиметров. Макушка Инны касалась моего подбородка. Чтобы я мог ее услышать в грохоте музыки, пришлось наклоняться. Губы Инны щекотали мне щеку, что меня очень веселило.
   Рита Державина, как Снегурочка, растаяла и превратилась в облако. Нет, не забылась, отошла на второй план...
   Мы встречались с Инной три года, планировали пожениться по окончании университета. Но после третьего курса Инна уехала на практику вместе с еще тремя нашими сокурсниками в город Тихвин Ленинградской области. Я остался проходить практику на кафедре. Из Тихвина Инна вернулась другим человеком. Не стала юлить, сразу призналась - разлюбила. Меня разлюбила, полюбила моего приятеля Викентия Яковлева. Все по-честному. Неожиданно, прямо скажем.
   Через полгода Инна стала Яковлевой. К окончанию университета у нее был большой живот, через два месяца она родила двойню - мальчика и девочку. Мальчика назвали Ромой, в мою честь, девочку - Оксаной, в честь бабушки Инны, Героя Советского Союза, прославленной летчицы.
   Я продолжаю общаться с Яковлевыми, больше с Кешкой, конечно. В присутствии Инны ощущаю неловкость, как будто не она меня бросила, а я ее, как будто я женился на ее подруге, а не она вышла замуж за моего приятеля Викентия.
   Люблю ли я Инну до сих пор? Уже не люблю. Но любил, пусть и сдержанно, без итальянских страстей, что задевало эмоциональную Инну. Кто-то из нас двоих должен быть "тормозом". "Тормозом" был я.
   За время нашего трехлетнего общения, Инна постоянно признавалась мне в любви, брала инициативу в свои руки, и постоянно требовала ответных признаний. Я отвечал:
  - И я тебя люблю!
  - Можно без "и"?! - возмущалась Инна Пархоменко.
   Я безропотно повторял, уже без союза "и":
  - Я тебя люблю, Инна!
  - Что за тон! Можно подумать, я у тебя выпрашиваю кусок хлеба!
  - Опять не так! - всплескивал я руками.
   Конечно, это не было ссорой, мы так развлекались. С Инной точно не соскучишься. Я любил сидеть в тишине и читать книгу, Инну постоянно тянуло на подвиги: то на ночную рыбалку, то кататься на санках с горы, то устраивать соревнования по плаванию на нашей реке, причем не всегда температура воды была подходящей для купания. Инне было все равно - она хочет!
   Сменив фамилию, Инна разительно переменилась. Я ее не узнавал. Теперь ее не интересовали развлечения. Между развлечениями, иногда экстремальными, и мужем Викентием, она выбрала Викентия. Значит, со мной Инне чего-то недоставало, потому и тянуло на приключения.
   Рад за них с Кешкой. Кешка хороший парень, надежный. Не скажу, что весельчак и балагур или первый парень на деревне: парень как парень, самый обычный, без каких-либо выдающихся способностей. Но чем-то Инну он зацепил.
   О наших с Инной трех годах не жалею. Сомневаюсь, что любил настоящей любовью (еще бы знать в то время, с чем ее, настоящую любовь, "едят", какова она на вкус? Одно знаю точно - любовь к Инне с любовью к Рите не сравнить. Как-то всё шло самой собой, по плану. Не знаю, как бы сложилась наша дальнейшая жизнь и сложилась ли вообще. Думаю, если бы мы поженились, то быстро разбежались. И скорее всего, инициатором стал бы я, потому что от долгого общения с этой девушкой-фейерверком быстро уставал. Круглосуточное общение лишило бы меня физических и моральных сил.
   Я благодарен Инне за "подставленное плечо". Она поняла мое тогдашнее состояние, подошла первой, пригласила на танец, не дала замкнуться в себе.
   Я не считаю себя однолюбом, не ношусь с первой любовью, я жду и верю.
   Скажете - под лежачий камень... Может быть... Но я не хочу торопить события. Я верю, что однажды появится человек, благодаря которому я увижу, что небо голубое, что солнце ярко светит, а трава лежит зеленым ковром у моих ног. Растянись на траве, раскинь руки в стороны, прищурь глаза - защити их от солнца, следи за самолетом, оставляющим инверсионный след на голубом небе и мечтай... Мечтай о той, которая лежит с тобою рядом на траве, о той, чья рука покоится в твоей руке... Она рядом, а ты о ней мечтаешь, постоянно мечтаешь, все равно, рядом она или далеко. Она молчит, ты молчишь, нам приятно молчать вместе, нас не тяготить молчание... А сердце тук-тук-тук, тук-тук-тук. Почему-то барабанит то в горле, то в голове, но в животе, то в том месте, где ему положено делать тук-тук-тук, но гораздо тише, спокойнее.
   Сердце - главный подсказчик. Оно сообразит раньше глаз, раньше серого вещества в твоей молодой головушке, забитой всякой ерундой, кроме самого основного: понимания - ты счастлив, потому что она рядом, она есть...
   Всему свое время... Нас всех подстерегает случай, как писал поэт Блок в поэме "Возмездие". Взял эту фразу в качестве девиза, и иду с ней по жизни...
   1986 год... Мне двадцать пять лет. Еще? Всего?.. Всего...
   Этот год объявлен Организацией Объединенных Наций годом мира.
   США ввели санкции против Ливии из-за причастности к международному терроризму...
   Ничего в мире не меняется, ходим, как пони по замкнутому кругу...
   Меняются лишь имена руководителей стран...
   В январе в первый свой рейс отправился советский атомоход "Россия". В том же январе катастрофой закончился полет десятого шаттла Челленджер с семью астронавтами на борту.
   В феврале состоялась премьера последнего фильма Тарковского "Жертвоприношение". И опять же в феврале был убит премьер-министра Швеции Улоф Пальме.
   В марте авиакатастрофа "Ан-24" под Бугульмой. И первая космическая экспедиция на станцию "Мир".
   Как утверждает мой отец: плохое и хорошее всегда ходят рядом. Это он имеет в виду, что за черной полосой всегда идет белая. Когда философствует, всегда смотрит на меня, как будто убеждает - все наладится.
   Не знаю, зачем меня в чем-то убеждать - морально поддерживать, но ему со стороны виднее. Отец - мудрый человек.
   А недавно этот мудрый человек "вдруг вспомнил", что женился в двадцать пять лет - намекнул, что и мне пора последовать его примеру. Он смотрел на меня с таким волнительным ожиданием, что пришлось найти подходящую отговорку - ты молодец, а я не готов! - и привычно перевел рельсы на политику, отвлек батю от ненужного разговора о моей личной жизни:
  - Борис Николаевич Ельцин избран кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС.
   Отец тотчас отреагировал:
  - Нас ждут большие перемены.
   Никакого пафоса, радостных ожиданий в его словах я не заметил. Не мог тогда предположить, что отец окажется предсказателем.
   Попыхтев и отдышавшись, батя принялся осуждать США за бомбовые удары ВВС и ВМС по столице Ливии Триполи и городу Бенгази, которые провели в ответ за теракт в Берлине, в результате которого погибли американские военнослужащие. В результате авианалета на Триполи и Бенгази погибла приемная дочь Муаммара Каддафи и еще сорок граждан Ливии, ранено двести двадцать шесть человек.
   Наверное, зверства на нашей земле никогда не закончатся. Или закончатся после обмена ядерными ударами? После чего все живое на земле исчезнет... А потом по Дарвину: первый человек на земле произошел от обезьяны...
   Самым страшным событием этого года стала авария на Чернобыльской АЭС.
   Мой одноклассник после школы поступил на химфак университета. Окончил, получил распределение в "Ящик". Женился...
   Его отправили в Чернобыль. Вернулся через две недели. Совершенно больной и с ужасом в глазах. В мае у него родился сын.
   В начале июня мы его похоронили...
   Не стану говорить, каким он был... Он был... Его больше нет...
   Не хочу о грустном...
   О приятном...
   В мае в эфир вновь вышла программа КВН.
   Предыдущие выпуски помню смутно - мал был, теперь с удовольствием смотрю новую-старую игру клуба веселых и находчивых. Все-таки, есть плюсы в перестройке. Мой отец так не считает. Я уважаю его мнение...
   Июнь... Именно в июне всё и началось...
  
   Однажды меня окликнула на улице молодая женщина. Весьма привлекательная. Она держала за руки двух пацанов.
  - Привет, Рома! - возрадовалась мать двоих детей.
  - Привет, - с глупой улыбкой на устах ответил я.
   Еще бы знать, кто передо мной. Спросить я не решился - неудобно, будто бы не в маразме, с головой все в порядке, как и с памятью. Но эту симпатичную девушку-женщину я не припомню. Она меня ни с кем не перепутала - назвала по имени. Оставалось только завести разговор, авось по мере разговора разберусь, кто есть кто.
  - Твои? - спросил я, кивнув на пацанов, которые вырвались на свободу и забегали вокруг нас как заведенные.
  - Мои архаровцы, - ответила моя знакомая, беззастенчиво изучая меня. - А я тебя сразу узнала! Конечно, ты изменился. Был хорош, а сейчас вообще... Аполлон... Адонис, - проговорила она с паузой, нагло меня рассматривая. - Рома, ты женат? - напрямую спросила она.
  - Не успел.
  - А Рита как поживает? Кажется, ее семья переехала в Харьков?
   Я сделал вывод, поражающий своей новизной: раз она знает о Маргарите Державиной, значит, мы вместе учились в школе. Уже легче, "круг подозреваемых" сужается.
  - Да, Рита живет в Харькове. Она вышла замуж. У нее все хорошо.
   Наверное, можно откланяться и уйти. Не тут-то было, незнакомка не собиралась отступать.
  - Рома, чем ты занимаешься?
  - Работаю в финансовом отделе на том самом заводе, что и мой отец. Маленький заводик давно превратился в огромное производственное объединение, - зачем-то добавил я.
  - Как поживает твой папа? Здоров ли?
  - Здоров... И бабушка здорова, - поспешно добавил я. Не нашел ничего лучше, как спросить, - а твои родители...как?
  - Ты не знаешь? Хотя, откуда тебе знать, - пробормотала молодая женщина без имени. - Папа скончался в семьдесят восьмом, в год окончания школы. В ноябре. Обширный инфаркт. Кто бы мог подумать - такой здоровый с виду мужчина. Спортсмен...
   Опа! Кажется, я начинаю понимать, кто передо мной. Но неужели это Дина Чайка, Шимпанзе с косичками? Никаких косичек нет и в помине, модная ассиметричная стрижка. И на ту страшненькую Динку эта симпатичная молодая женщина в желтом брючном костюмчике не похожа ни капельки. Ничего общего!
   Надо выждать.
  - А мама? - вопросил я с живейшим интересом.
  - Мама долго не горевала, выскочила замуж через полгода. Перебралась в Москву к новому мужу. Меня одну здесь не оставила, за собой потянула. Я перевелась из нашего педа в столичный пединститут. Вышла замуж за сына нового мужа моей матери, родила мальчишек.
  - Они двойняшки?
  - Погодки.
  - А разница в возрасте почти незаметна. Хорошие ребята, подвижные, - усмехнулся я.
  - Даже слишком подвижные... Федот, Мирон, вы можете постоять хотя бы минуту?! Мне перед человеком за вас неудобно.
   Мирон и Федот на несколько секунд - пока длилось обращение матери - застыли, но быстро "отмерли", забегали вновь, перекрикивая друг друга.
  - Редкие имена у твоих сыновей.
  - Отец их так назвал.
  - Судя по голосу, у вас с ним нелады?
  - Зачем тебе чужое горе, - отмахнулась незнакомка.
   Я пошел ва-банк, обратившись к ней по имени:
  - Дина, я же вижу - ты хочешь высказаться, устала всё держать в себе...
  - Ты меня узнал? - протянула Дина Чайка, выгнула губы коромыслом, выказав неудовольствие, что меня шокировало: не хотела быть узнанной, прошмыгнула бы мимо, я внимания бы не обратил. - Узнал, значит. Удивительно просто. Меня никто из бывших одноклассников не узнает.
  - Не мудрено, ты стала совсем другой. Очень изменилась, невероятно похорошела. Прости, что-то я не то говорю.
  - Уже не Шимпанзе с косичками, - с грустью протянула она, как будто преображение из Шимпанзе в красавицу не пошло ей на пользу. - Жизнь заставила измениться.
  - Расскажешь? Здесь недалеко кафе-мороженое, думаю ребята будут не против полакомиться, а мы поболтаем.
   Ребята были не против. Они увлеченно черпали подтаявшее мороженое из креманок, а мы с Диной устроились за соседним столиком и потягивали холодный лимонад.
  - Сама не знаю, как решилась выйти замуж за Силантия Бурундукова. Мать мне все уши прожужжала: где ты еще найдешь такого завидного жениха! С отцом Силантия мать, по всей видимости, давно любовь крутила. В доме отдыха с ним познакомилась. Она предпочитала отдыхать одна, без семьи. Вот и наотдыхалась до измены моему отцу. Отец только с виду казался жестким, грубым, высокомерным. На самом деле, был очень хорошим, мягким и добрым человеком. Это я говорю не потому, что об ушедших людях "или хорошо, или никак", и не потому, я что я его дочь. Когда люди узнавали его поближе, убеждались, что первое впечатление обманчиво... И вот отца не стало, мать сразу засобиралась замуж. Я не хотела переезжать в столицу, но у меня не было иного выхода: в городе не осталось родственников, и подруг почти нет. Всего одна, Маруська, мы с ней с детского сада дружим. В школе вы меня презирали. И было за что.
  - Кто старое помянет, тому... сама знаешь...
  - Рома, мне не хотелось подличать, но я подличала, как бы доказывала - раз вы меня такой считаете, то я такой и буду, - скороговоркой проговорила Дина, как будто боялась, что я вмешаюсь в ее монолог. Я не вмешивался - сам предложил ей излить душу.
   Дина поднялась с места, подошла к пацанам, вытерла им рты бумажными салфетками, после чего вернулась за наш столик и продолжила:
  - Еще мне нравилось прикрываться отцом. Видела, как вы его боитесь...
  - Его внешний вид нас впечатлял.
   Дина грустно вздохнула - воспоминание об отце давались ей с трудом. Именно поэтому вернулась к теме замужества.
  - Одним словом, пришлось мне ехать с матерью в Москву. И благодаря усиленной атаке матери пришлось выйти замуж за Силантия. Поначалу все было хорошо. А потом он поднял на меня руку. Я по привычке побежала к матери жаловаться. А она заявила: "Раз ударил, значит, сама виновата, заслужила". Вот и весь сказ. Хотела развестись с мужем, а он пригрозил: "Только попробуй мне карьеру испортить!"
  - Выпивает? - уточнил я, сделав предположение - трезвый мужчина ударить слабую женщину не способен. Не каждый пьяный способен, но других предположений пока не появилось.
  - В рот не берет спиртного. На работе мягкий и уважительный человек. Злость в себе держит, а домой возвращается и на мне свою злость вымещает.
  - Кем он работает?
  - Я его называю главным комсомольцем пединститута. Он все годы учебы в вузе был ярым комсомольским активистом. Его заметили, помогли получить красный диплом, оставили на комсомольской работе. Силантий умеет красиво говорить. И весь из себя такой правильный. С виду. Мне завидуют.
  - Дина, ну нельзя же так! Чего ты ждешь? Чтобы он тебя прибил? С кем мальчишки останутся? С этим папашей-извергом? -разошелся я не на шутку. Меня всегда бесили безвольные и слабохарактерные личности, которые находили объяснения своей бесхребетности.
   Дина не исключение из правил - тоже быстро нашла объяснение:
  - Силантий очень любит детей. Голоса на них не повышает. Бережет их психику: меня дубасит, когда мальчишки заснут. И не дай бог я рот открою, завою от боли. Месть будет страшна.
  - Куда уж страшнее, - хмыкнул я. Мне самому хотелось треснуть Динку по голове чем-нибудь тяжелым - мозги вправить.
  - Зря я с тобой, Рома, разоткровенничалась. Не надо было, - поникшим голосом пролепетала она. И вдруг на глаза приободрилась, как потенциальная невеста в мужском обществе, и вдохновенно произнесла, - Силантию Бурундукову надо спасибо сказать за мою новую красоту!
   Не знаю, как смотрит баран на новые ворота - любимая поговорка моей бабушки, - но мне кажется, именно таким взглядом я одарил Дину после благодарных слов в адрес супруга.
  - В каком смысле? - наконец, выдал я, не дождавшись продолжения.
   Дина светилась счастьем, как в первую минуту нашей встречи. Потом и вовсе глупо хихикнула.
  - Это нервное... Не думай, я вполне себе вменяемая. Хотя... лучше бы была невменяемой - легче жить с таким диагнозом.
   Дина бросалась из крайности в крайность - губы вновь выгнулись коромыслом, глаза наполнились слезами. Чтобы мальчишки не заметили ее слез, она отвернулась от них. Но мальчишки что-то почувствовали, сползли со стульев и устремились в нашу сторону. Я их перехватил и предложил сделать очередной выбор вкусностей за стеклянной витриной. Взял пацанов за липкие ладошки и повел за вкусностями, подальше от ревущей матери. На этот раз купил им по стакану лимонада и по пирожному "Корзиночка" - их выбор. Рассадил мальчишек по местам и вернулся к Дине Чайке, которая успокоилась и следила за нами.
  - Однажды Силантий... меня... сильно... избил, - без перехода продолжила она тусклым безразличным голосом, словно сбивчиво пересказывала скучную историю из скучной книги. - Об стену... бил... лицом... Всё лицо разбил... Впервые такое... Раньше никогда... Боялся. Не хотел, чтобы на видном месте кровоподтеки были... Люди начнут ненужные вопросы задавать... В тот вечер Силантий вернулся с работы злющим-презлющим. Рвал и метал. Унизили его видите ли... Он обиду проглотил, а домой пришел и выплюнул. Когда в глазах просветлело, в голове туман прошел, он осознал, что сотворил. В ногах валялся, умолял его не сдавать.
  - И ты не сдала.
  - Силантий все сам придумал. Якобы я окно мыла... в двенадцать часов ночи и выпала из окна. Мы на первом этаже живем. А он как раз в это время возвращался с работы. Успел смягчить удар, подхватил в последний момент. Если бы не он, то я... не выжила бы...
  - Выпала из окна и мордой об асфальт, - зло заметил я, - муж совершил геройский поступок. Медальку на грудь не повесили? Нет?
  - Рома... Пойми... Мне пришлось подтвердить его слова. Если бы не подтвердила, он бы сочинил еще что-нибудь... такое, что ему оставалось бы только подать на развод и забрать у меня детей. У него связи... А у меня никакой защиты...
  - Прекрасно!
  - Да, у меня прекрасная и дружная семья, Роман Александрович! - с вызовом заметила Дина.
   Чтобы сгладить ситуацию, я признался:
  - А я твое отчество и не помню.
  - Ты его и не знал никогда. Венедиктовна я... Рома, не смотри на меня, как на зловредное насекомое, которое надо прихлопнуть.
  - Дина Венедиктовна, вы не так меня поняли, мне нет никакого дела до вашей... прекрасной и дружной семьи, - передернул я своими крепкими плечами. - Делайте, что хотите, живите, как хотите... Или есть дело? - задумался я, причем совершенно искренне. - Все-таки, учились некоторое время в одном классе. Не дружили, даже напротив... Я должен как-то исправить свою... свое поведение...
  - Никто тебя об этом не просит, - делая паузы между словами, проговорила бывшая одноклассница.
  - Разве? Тогда к чему завела разговор?
  - Ты сам попросил...
  - Уже жалеешь, я понял, - договорил я за Дину, беззастенчиво изучая ее милое личико.
  - Что?! - нахмурилась она.
  - Так ты сделала пластическую операцию после... того...хм...недоразумения?
  - Не было бы счастья, да несчастье помогло. Свекор расстарался, у него тоже везде связи.
  - А на своего сына он может как-то повлиять? - дерзко вопросил я.
  - Он сам такой! Мою мать пальцем не трогает, любит, обожает, а свою первую жену колошматил почем зря. Когда мой отец скончался, и мать решила выйти замуж за своего любовника, то его супруга только рада была. Тут же дала согласие на развод, причем выглядело все так, как будто инициатива исходит от нее. Нельзя испортить репутацию партийному функционеру. Она пошла бы на всё, лишь ей дали вольную. Поэтому "призналась" в моральном разложении. Ну, как с такой морально разложившейся женщиной жить порядочному человеку?! Скажи!
  - Форменное безобразие, - без намека на радостную поддержку, заявил я.
  - Ромка, как хорошо, что я тебя встретила!
  - Я тоже рад.
  - Но у меня есть причина...
  - В чем собака зарыта?
  - Я никогда не забывала о твоих детективных способностях. Как здорово ты раскрутил дело о покушении на жизнь твоего отца. И вот теперь моей подруге, той самой Маруське, нужна твоя помощь.
  - Дина, ну ты хватила! Нашла Ниро Вульфа!
  - Ты не Ниро Вульф, сидящий на своем месте и боготворящий свою оранжерею, но котелок у тебя варит не хуже, чем у знаменитого детектива. И это не лесть из желания заполучить тебя в качестве раскрутчика запутанной истории.
   Приятные слова в мой адрес не заставили тут же дать положительный ответ. Во-первых, не было никакого желания раскручивать запутанную историю незнакомой мне девушки по имени Маруся, подружки моей бывшей одноклассницы, к которой я относился с полнейшим безразличием, даже презрение куда-то испарилось к окончанию школы. А, во-вторых, мой приятель и коллега в одном лице, Григорий Птенчиков, уговорил меня присоединиться к компании: не так давно он познакомился с девушкой, воспылал к ней неземной любовью - подобное с ним случается не реже раза в месяц, у его новой пассии есть подружка, одинокая и несчастная, но очень красивая. Девушка Гриши озабоченна судьбой своей одинокой и несчастной подружки, поэтому задала ему вопрос, поражающий своей "новизной" - не ходит ли у него в друзьях молодой-неженатый? Гришка Птенчиков, гад эдакий, тотчас выдвинул мою кандидатуру. Долго меня уговаривал присоединиться к компании, пришлось согласиться - лишь бы отстал. Ближе к вечеру мы договорились встретиться у памятника Ленину, что у парка Революции, чтобы прогуляться по парку, сходить в кино. А там будет видно.
   Никакого желания идти к памятнику Ленину у меня не было. Дело не в вожде, естественно, а в одинокой и несчастной, которая будет заглядывать мне в глаза и нести всякую чушь типа " вам нравится лето?" или "расскажите о своей работе"... И все в таком духе. Она захочет показать свой незаурядный ум - мужчины любят говорить о работе вне стен работы, на работе мужчины обсуждают женщин - факт известный. Одно не учла умница - рабочие моменты мужчины обсуждают между собой. Никак не с малознакомой девушкой.
   После прогулки по парку мы отправимся в кинотеатр. Новая знакомая перестанет, наконец, трещать без умолку, но начнет пихаться своим локтем - прижиматься и напоминать о себе, это в лучшем случае, а в худшем - хватать меня за руку, как будто ее до глубины души тронул сюжет фильма. Проходили - знаем.
   Но согласившись, я предупредил:
  - Если не появится какое-то важное дело!
   Григорий Птенчиков отмахнулся:
  - Какие могут быть дела в воскресенье, в законный выходной, у молодого-неженатого.
   Кажется, у меня появилось важное дело.
   Я мысленно взвесил: что лучше - идти на свидание или отправиться вместе с Диной к ее подруге. Выбрал Дину с подругой. По крайней мере, их не нужно выгуливать по парку и вести на сеанс в кинотеатр...
   Дина внимательно следила за изменениями на моем лице, не сдержалась и спросила:
   - Рома, если ты занят, если у тебя назначена встреча, то назови место и время, когда ты сможешь уделить нам минутку.
  - Время терпит?
  - Как сказать, - неопределенно, но доходчиво ответила Чайка. Чего-то напугалась и торопливо произнесла, - никто тебя не заставляет копаться в чужих проблемах, но ты можешь хотя бы выслушать, дать дельный совет.
  - В принципе, что меня останавливает, - монотонным голосом проговорил я, - сегодня выходной, я совершенно свободен.
  - Вот и ладненько...
  
   Для начала я остановился возле будки телефона-автомата и позвонил Григорию.
  - Гриша, я не смогу сегодня. У меня образовалось важное дело. Оно касается моей дальней родственницы... Я не сочиняю... Слышишь детские голоса? Это ее дети... Не обижаешься? Сам не хочешь идти на свидание? Так не иди!
   Григорий сказал, что пока пребывает в раздумьях, я предоставил ему право сделать самостоятельный выбор, и распрощался.
   Для начала мы с Диной и ее сорванцами направились на пригородный железнодорожный вокзал. Потому что ее подруга перебралась на дачу. Дача принадлежит ее мужу. В городе у них есть квартира. Квартира перешла подруге по наследству от тетки, которая ее воспитывала с младых лет.
   В вагоне электрички я пытался выудить из Дины хотя бы какую-то информацию, но она предпочла промолчать, лишь бросила:
  - Маруся сама тебе всё расскажет.
   После чего перешла к воспоминаниям, благо дети позволили ей это - они задремали, пристроив головы на коленях у матери. Я сидел напротив семейки и наслаждался идиллией. Дина с любовью поглядывала на мальчишек, гладила их по вихрастым волосам. Я слегка позавидовал и снова подумал о ее изверге-муже, комсомольском активисте, который портит всю семейную идиллию. Почему так бывает? Если не любит, презирает, зачем женился?
  - Рома, ты меня слушаешь? - вернул меня в реальность голос Чайки.
  - Слушаю.
  - Мне показалось, ты витаешь где-то в облаках, - без обиды произнесла она. Не только без обиды, а озабоченно, как будто со мной творится что-то неладное. - Так вот... Маруська родилась в деревне, в большой крестьянской семье. Как-то к ним в гости нагрянула сестра матери, одинокая женщина в летах. Маруська ей понравилась. Смышленая, бойкая, и уже в три года помогала матери по хозяйству. Тетка уговорила сестру отдать ей Марусю. Недолго думая, сестра согласилась - одним ртом меньше. Маруська тоже была не против. Тетка забрала девочку к себе, получив от родителей официальное согласие. Оформила над ней опекунство, устроила в детский сад, где мы с ней и подружились. В то время я была несмышленым ребенком, а Маруся, моя ровесница, маленькой старушкой: всё подмечала, твердо знала, чего хочет, ловко управлялась с другими детсадовцами - помогала воспитателям, подслушивала разговоры взрослых и бурно обсуждала со мной. Я в чужих разговорах мало смыслила, но подругу внимательно слушала. Когда детсадовское время прошло, мы пошли в разные школы, потому что жили через дорогу друг от друга. Раз через дорогу, то я должна ходить в сорок пятую школу, а Маруся - в двадцать восьмую. Все строго. Свободное время мы проводили вместе. Но чем старше становились, тем больше Маруся от меня отдалялась, со мной, малолеткой, ей было не интересно. Но она меня опекала, даже предлагала свою защиту от одноклассников.
   Дина смутилась. Вновь занялась спящими детьми. Я терпеливо ждал продолжения.
  - Ну, а потом папа скончался, мы с мамой переехали в столицу. С Марусей иногда перезванивались, чаще переписывались. Поэтому я была в курсе всех перипетий ее жизни. В школе она училась слабо, по окончании пошла в кулинарное училище. Утверждает, что работа повара ей нравится - отбоя от мужчин нет, и опять же не голодная. Шутница она. Сначала Маруся работала в школьной столовой, потом - в заводской столовой, сейчас - в местном санатории "Надежда". Внешность у Маруси самая обыкновенная, а мужики к ней липнут. Чем-то она их берет. Из школы пришлось уйти - скандал случился с директором школы, человеком женатым, далеко не мальчиком. Его супруга в той же школе преподавала биологию. Она прознала о романе стареющего ловеласа с молодой поварихой и пригрозила: "Если неверный муж не прекратит крутить романы на стороне, то она будет жаловаться в райком партии. Пусть разбирают персональное дело коммуниста". Ловелас дал жене клятву разорвать отношения с Марусей. А Марусе предложил написать заявление по собственному желанию... Потом была заводская столовая.
  - И тоже случился роман с директором? Теперь с директором завода?
  - Не с директором, но тоже не с последним на заводе человеком. И Маруське тоже пришлось уводиться по собственному желанию. Устроилась она поваром в санаторий "Надежда". Тетка к тому времени год как померла. Маруся осталась одна в квартире. Квартира небольшая, две маленьких комнатки, но своя. Буквально через неделю на новом месте Маруся познакомилась с Яковом Вадимовичем Рыбкиным, мужчиной солидным, женатым и бездетным. Маруське показалось, что он занимает высокий пост - так он себя ставил, уже после узнала, что он всего лишь инженер по технике безопасности на заводе "Электроаппарат". Не знаю, сколько на том заводе платят инженерам по технике безопасности, но Яков Вадимович не бедствует, причем очень даже не бедствует. Маруське захотелось безбедной жизни, кто ее за это осудит.
  - И твоя Маруська решила женить на себе Рыбкина, умыкнуть у законной супруги, - догадался я.
   Дина поиграла бровями, раздумывая, как ответить - резким выпадом или оправданием подруги, после чего заговорила отстраненным голосом:
  - Яков Вадимович пробыл в санатории положенные двадцать четыре дня, во время которых не так подправлял здоровье, как надрывал его. Виною была Маруся с ее бешеным темпераментом. После окончания санаторного лечения они продолжали встречаться. Вскоре Маруся сообщила любовнику, что ждет от него ребенка.
  - А на самом деле?
  - На самом деле никого она не ждала. Но будучи девушкой сообразительной, поняла, на какую наживку можно поймать бездетного мужчину, мечтающего о наследниках. Яков Вадимович безумно обрадовался новости, быстро развелся с женой и женился на "беременной" Марусе, которая "потеряла" ребенка через некоторое время. Оба - и несостоявшаяся мать и стареющий несостоявшийся отец - долго проливали слезы, а доктор, бывший Маруськин ухажер, успокоил - еще есть шанс. После свадьбы Яков перебрался к новой жене, квартиру он оставил своей бывшей, иначе та не согласилась бы на развод. Но бывшая не догадывалась, что недалеко от города Яков Вадимович получил садовый участок и развернул строительство дома. Не так, чтобы с размахом - а то у ОБХСС возникнет суровый интерес, но и не лачугу-завалюшку, которую возводил с помощью наемных рабочих. К моменту нового бракосочетания строительство дома было завершено, выполнены все внутренние работы, даже мебель закуплена и расставлена. Маруська пришла на все готовое. Сказано - крестьянские корни, обожает возиться в земле, обожает свою дачу, большую часть времени там проводит, и до санатория ей от дачи ближе, чем от своей городской квартиры.
  - Не бросила работу после свадьбы?
  - Ее все устраивает.
  - Опять же мужчины кругом, - хмыкнул я, - и не все мужчины страдают от тяжелых недугов.
  - Не знаю, врать не буду. Но мне кажется, Маруся к мужу сердцем прикипела. И как не прикипеть - положительный во всех отношениях мужик, ее боготворит, пылинки сдувает. Старается где-то подзаработать. - Дина говорила как-то неуверенно, а я это подметил, но уточнять не стал. Спросил о другом.
  - Где же Яков Вадимович подрабатывает? Неужели вагоны по ночам разгружает?
  - Возраст не тот, - брякнула Дина. - У Якова Вадимовича есть капитальный гараж. Гараж, как и автомобиль ему отошли после развода. В гараже он занимается ремонтом автомобилей, ремонтирует автомобили своих же соседей по гаражному кооперативу, получается неплохой приработок к основной зарплате. На заводе он тоже неплохо получает - зарплата плюс квартальная премия. Маруська довольна, на мужа не нарадуется. Вот тебе и брак по расчету.
   Объявили нужную нам станцию. Дина растормошила ребят, мы потянулись к тамбуру. Старший, четырехгодовалый Мирон, спокойно шел рядом с матерью, крепко уцепившись за ее руку, а младший, трехгодовалый Федот, спал на ходу и еле шевелил ногами. Я подхватил его на руки. Мальчик не протестовал, сразу положил голову мне на плечо и засопел.
  - Спасибо, - поблагодарила меня его мать. Я в ответ кивнул.
   Маленькое сопящее существо заставило мое сердце сжаться. Когда же у меня появятся дети? И появится ли вообще? Я хочу иметь детей от любимой женщины. Таковой на моем горизонте нет и вряд ли будет. Наверное, любовь не для меня...
   Мы преодолели ступени и пошли по узкой проселочной дороге. С одной стороны была крутая железнодорожная насыпь, с другой дикий колючий кустарник.
  - Мы с ребятишками живем на городской квартире Маруси. Мне так удобнее. Да и ей спокойнее. С моими архаровцами не соскучишься. А Марусе сейчас не до развлечений...
   Я сразу заметил через заборчик из штакетника молодую женщину, которая, согнувшись в три погибели, пропалывала грядки с морковью. На женщине были старенькие синие спортивные штаны с тонкими белыми лампасами и старенькая футболка с изображением олимпийского мишки. Один глаз медведя вытерся, медведь стал "инвалидом" по зрению. В этом я убедился, когда обладательница футболки с медведем услышала шаркающие шаги, разогнула спину и осмотрелась.
  - Динка! Какая ты молодец, что приехала! - воскликнула Маруся. Отбросила в сторону сорванные сорняки и направилась в нашу сторону. Калитки мы достигли одновременно.
   Подруги обнялись и расцеловались. Я стоял в стороне и рассматривал ту, которая, преследуя свои корыстные цели, увела законного мужа от законной супруги, а потом прониклась к нему любовью, забыв о корысти. Интересно, что произошло? И где в данный момент инженер по технике безопасности, он же - автослесарь-самоучка? Неужели всё дело в нем?
   Маруся Рыбкина была женщиной видной издалека - что масса тела, что габаритные размеры были выдающимися. И голос, как иерихонская труба: о нашем появлении узнали не только ближайшие соседи, но и соседи с других улиц. Маруся подхватила на руки Мирона и принялась его тискать, исподтишка поглядывая в мою сторону. Я отвел взгляд, потому что знал, что за этим последует. Она начнет подавать знаки подруги - радоваться ее счастью. Преждевременно, естественно. Маруся из тех людей, которые быстро делаю собственные выводы и никак не соглашаются с опровержениями. Собственный вывод им очень нравится, и не нужно портить настроение лишними спорами.
   Не знаю, делала ли Рыбкина знаки своей подруге Дине, но та внятно произнесла:
  - Маруся, познакомься, это Роман. Мы вместе учились в школе. В одном классе, - добавила Чайка.
   Просто учились, существовали в параллельных мирах - так можно понять с ее слов. Думаю, Маруся была в курсе сложных отношений ее подруги с одноклассниками. Мне очень не хотелось, чтобы она начала с осуждения и заверения, как мы ошибались в Дине! На самом деле Дина замечательный отзывчивый человек и так далее, все в этом роде.
   Чтобы пресечь возвращение в прошлое, я впился взглядом в лицо хозяйки дачи. Она не стушевалась, смотрела на меня открытым взглядом.
  - Мы с вами раньше не встречались? - неожиданно спросил я.
  - Встречались. Одно время я работала на раздаче в вашей заводской столовой. Я помню, вы всегда брали жареную рыбу с картофельным пюре и овощной салат.
  - Да? Наверное... Я не про рыбу, про вас. А я вас помню смутно. Тем более, без поварского колпака вы совсем другая.
  - Всем кажется, что повара на одно лицо. Щекастые, мордастые, громкоголосые, влажные.
  - Но вас я почему-то запомнил.
  - Потому что я привлекательная! - расхохоталась Маруся и разбудила Федота, который мирно спал у меня на руках. Мальчик закапризничал и запросился к матери. Мне не хотелось его отдавать, но пришлось.
   Маруся пригласила нас в дом. Но я не пошел в дом, пристроился в беседке на стуле и вытянул ноги.
   Хозяйка тотчас вернулась и сообщила:
  - Сейчас будем обедать!
  - Хорошо бы, - не подумав, ляпнул я, а Маруся закатилась удалым смехом и вновь скрылась в доме.
   Я видел через окно, как она, сменив в недрах дома свою рабочую одежду на милых сарафанчик, вернулась на веранду и теперь хлопочет по хозяйству. Как на веранду зашла Дина, уложив детей досыпать. Молодые женщины о чем-то переговаривались, в мою сторону не смотрели. Дина о чем-то спросила подругу, и улыбка исчезла с ее губ. Маруся упала на стул, подперла ладонями щеки и задумалась. А Дина что-то вещала, сидя рядом с ней, и гладила ее по спине - успокаивала.
   Я пытался вспомнить, где раньше встречал Марусю Рыбкину. Точно не в заводской столовой на раздаче. Где-то в другом месте. И выглядела она совсем иначе. Была тоньше, тише. Почему-то видение связывалось со стуком колес поезда. Вероятно, навеяло после электрички.
   Я загорелся желанием вспомнить, где пересеклись наши с Марусей пути, но как ни старался, у меня ничего не выходило...
   А потом мы с удовольствием ели окрошку на домашнем квасе, после окрошки - жареную картошку с грибами на большой чугунной сковороде, завершили обед блинами с домашней сметаной и свежесваренным вареньем из клубники. Алюминиевый таз с вареньем все еще стоял на столе на веранде. Я сразу его приметил.
   Покончив с едой, Дина в приказном порядке предложила:
  - Маруся, ты обязана рассказать все Роману! Он обязательно тебе поможет, я в этом уверена. Он - твоя последняя надежда.
  - Да, с милиции взятки гладки. Уже неделя прошла и никаких известий. Ни хороших, ни плохих. Быть в неведении ужасно...
  - Давайте по порядку, - пресек я преждевременные разглагольствования.
  - Роман, вы на меня так смотрите, как будто хотите откусить мне голову, - проворчала хозяйка. - Вы МЕНЯ подозреваете?
   Я едва не проговорился, озвучив мысли вслух: пытаюсь вспомнить, виделись ли ранее. Если виделись, то где. Нет, сначала - где, потом в памяти возникнет женское лицо, - мысленно поправил я себя.
  - Чтобы подозревать, для начала надо узнать суть дела, - деловито произнес я, прервав молчание, во время которого подруги украдкой переглядывались. Взгляд Маруси спрашивал, что за странного субъекта она к ней привела, а Дина призывала к сдерживанию эмоций.
  - А Дина вам ничего не рассказала? - водя взглядом от меня к подруге, задала вопрос Мария.
  - Дина предложила узнать из первых уст... Как я понимаю, начала всех событий она не захватила, могла что-то и напутать, - монотонно произнес я. Вероятно, сморозил глупость, но надо было что-то сказать, я и сказал. Мое внимание было приковано к родимому пятну чуть выше локтя на левой руке Маруси.
   Родимое пятно продолговатой формы, довольно большое, сантиметра четыре в длину и два в ширину, должно послужить мне подсказкой - где я видел эту женщину раньше? В ту пору, когда она была тростинкой. И ростом пониже. Так мне кажется.
   Маруся заметила мой пристальный взгляд, прикрыла пятно ладошкой и приступила к рассказу.
  - Все началось десять дней назад. Мой муж Яков Вадимович Рыбкин сообщил мне, что хочет продать свой автомобиль "ВАЗ 2102", устаревшую модель, и купить автомобиль "ВАЗ 2104", эту марку жигулей начали выпускать всего лишь два года назад. Так он мне сказал, я в этом деле ничего не смыслю, а мне и не нужно - я всего лишь пассажир. Везут и ладно. Мужу нравятся автомобили-универсалы, удобно в быту, много чего помещается. Один мужик из гаражного кооператива подошел к Якову и сказал, что его родственник или знакомый, не суть важно, хочет купить "двойку". Яков загорелся продажей, занялся предпродажной подготовкой автомобиля, чтобы денег с продажи больше выручить, и меньше добавлять на покупку нового автомобиля. Целыми днями в гараже пропадал.
  - А вы давно поженились? - спросил я, озадачив Марусю. Ей показалось, что вопрос не по существу дела. Но ответила:
  - Перед самым Новым годом.
   И принялась загибать пальцы - считать месяцы, проведенные в замужестве. После чего сообщила:
  - Почти полгода.
  - Что было дальше?
  - В тот день Яков предупредил, что должна состояться сделка. Официально не собирался оформлять бумаги, а просто написать на нового владельца доверенность на управление автомобилем и получить причитающую ему сумму... Яша уехал и... пропал, - развела руками Маруся, едва сдерживая слезы. - Что делать? Надо идти в милицию. Я и пошла в милицию. Написала заявление. А потом... - Маруся замолчала и закрыла лицо ладонями.
   Я вопросительно посмотрел на Дину Чайку. День клонился к закату, ночевать в чужом доме я не собирался. Всё понимаю, эмоции, переживания, а у меня дома отец, тоже переживает, куда пропал его блудный сын. Приятелю я позвонил, предупредил, а отцу позвонил не сподобился: думал, вернусь засветло, он еще будет у своей матери, у моей бабушки. О свидании я не рассказывал - пока не решился пойти на свидание с несчастной и одинокой, но красивой, если бы решился, то оставил бы ему записку, так у нас в семье принято - надо предупредить, успокоить. У отца сердце слабое, излишних волнений надо избегать...
  - А потом, - продолжила за подругу сообразительная Дина, - сгоревший автомобиль Якова был обнаружен под мостом, недалеко от поселка Знаменки. Местные мальчишки нашли автомобиль. Один сгоревший остов от него остался. Но было понятно, что на момент пожара в салоне никого не было.
  - Автомобиль позже нашли, - гнусавым голосом сообщила Маруся. - Сначала следователь, который ведет дело об исчезновении моего Якова, сообщил, что в милицию пришел с заявлением молодой парень. Он сказал, что на дороге его "подрезал" "ВАЗ 2102", указал госномер. На светофоре он поравнялся с машиной-нарушителем и принялся выговаривать. Дальше вообще интересно: якобы из машины Яши, с пассажирского места, выскочил верзила, подбежал к нему и заехал кулаком в глаз. И не просто заехал, а пригрозил застрелить, если тот произнесет еще хотя бы слово.
  - И пистолетик предъявил?
  - Говорит, оружия не видел, но словам верзилы сразу поверил, после чего так газанул, что только его и видели. Родные посоветовали ему обратиться в милицию. В качестве доказательства парень предъявил внушительный кровоподтек и глаз-щелочку.
  - Получается, что Яков Рыбкин "подрезал" машину парня. В машине Якова находился некий верзила, скорый на расправу.
  - Очень нервный человек, - высказалась Дина Чайка. - У нас по соседству живет один такой. Чуть что в драку лезет. Он служил в Афганистане, был контужен, нервы совсем ни к черту. Еще и выпивает. Родители с ним измучились.
  - Мария, у вашего мужа есть знакомые, которые подходят под описание пострадавшего парня? - поинтересовался я.
  - Яшиных знакомых я почти не знаю. Только одного - Валю Гулящика.
  - Многоговорящая фамилия, - хмыкнула Дина.
  - Ой, что ты, Валентин обожает свою жену, они с ней два десятка лет вместе живут, никогда не ссорятся.
  - Разве такое бывает? - задумалась Чайка, давно разуверившаяся в существовании счастливых браков.
  - Своими глазами видела, как они милуются.
  - Мало ли что они на людях делают.
  - Динка, если не знаешь, то не говори!
  - Больно нужен мне твой Валентин вместе со своей женой, - без явной причины разозлилась Дина.
   Я не подумал, что причина ее злости в зависти, скорее, в недоверии и возмущении - как некоторые люди могут прикидываться, обманывать других людей. В школьные годы Дина Чайка не умела прикидываться: в глазах всегда читались интерес или ненависть. Крайности. Ненавистью глаза пылали чаще, особенно когда рядом со мной находилась Рита Державина. На меня Дина поглядывала с тайным интересом, который лично для меня был явным. Она ревновала меня к Рите, это факт. Время прошло, Дина поднаторела в актерской игре, но нет-нет, да проскользнет ненависть. Ненависть к одному человеку - законному супругу, Силантию Бурундукову. Уверен, что в разговоре с посторонними она умела прятала ненависть, позволила себе расслабиться лишь в моем присутствии.
   Когда мать смотрела на своих детей, в глазах расстилалась бескрайняя любовь. Остальных персонажей, меня и подругу Марию, она одаривала сдержанным вниманием...
  - Причем здесь Валентин! - воскликнула Маруся, - речь вообще не о нем!
  - Правильно, не о нем! Так зачем восхищаться его семейной жизнью?! Я не верю...
  - Девочки, не ссорьтесь! - вмешался я. - А вы, Мария, постарайтесь вспомнить кого-нибудь из знакомых Якова Вадимовича, подходящих под описание.
  - Лучше у его первой жены спросить. Они с ней прожили более двадцати лет, она знает больше моего.
  - А сколько лет вашему Якову? - с ноткой удивления спросил я. Догадывался, что разница в возрасте существенная, но не настолько.
  - Ему сорок с хвостиком.
  - А как его бывшая жена пережила развод?
  - Я не интересовалась. Меньше знаешь, лучше спишь.
  - Ну, как же Маруся, - встряла Дина, - ты же сама мне писала, что его бывшая жена заявилась к тебе и "устроила концерт по заявкам". Соседи хотели милицию вызвать, но Яков уговорил их этого не делать. Она тебе еще каблуком дыру во лбу сделала. Сняла туфлю и рубанула каблуком по лбу Маруси, - объяснила мне Чайка. - Посмотри, Рома, у нее даже шрам небольшой остался. Покажи, Марусь.
  - Успокойся! - осадила ее Мария, смущенно поглядывая на меня. - Ерунда все это. Если вы думаете, что в исчезновении Якова виновата его бывшая супруга, то ошибаетесь. Не могла она... Не справилась бы... Яша, конечно, мужчина не выдающейся комплекции, поменьше меня будет, но все-таки мужчина. А его бывшая супруга на девочку-подростка похожа - такая же миниатюрная. Потому и ребенка не могла родить - кожа и кости. О ребенке мечтала, а поправиться боялась, постоянно сидела на диете, всё фигуру блюла. Сама ни черта не ела, и мужа не кормила. А если мужа не кормить, он начинает по сторонам оглядываться - ищет того, кто его накормит.
  - Глупости говоришь, Маруся, - насупилась Дина. - Можно подумать, женщин любят только за кулинарские способности. Еще повтори избитое выражение - путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.
  - И повторю! И совсем оно не избитое, сама проверила опытным путем!
   Я задумался: как эти две противоположности дружат столько лет? Что их связывало раньше и связывает сейчас? Раньше - одиночество, пренебрежительное отношение других людей? А сейчас? Или они общаются по инерции?
   В моей голове продолжали стучать колеса поезда - тук-тук, тук-тук.
   Мне кажется, мы с Марией вместе ехали в одном купе в вагоне поезда. Наверное, так все и было. Я был сильно навеселе. Пил с горя - меня разлюбила Инна Пахоменко. Полюбила Викентия Яковлева. Викентий лучше меня. Не помню, из какого населенного пункта я ехал, помню куда - домой. В купе нас было двое - я и девушка лет двадцати, моя ровесница, с родимым пятном на левой руке, чуть выше локтя. Неужели за пять лет Маруся так сильно изменилась - набрала столько лишних килограммов? С ее ростом я не могу определиться, вообще не помню, чтобы она поднималась при мне со своего места. Мы долго разговаривали, в нашем вагоне было очень тихо, а мы шумели - кажется, у меня с собой была бутылка вина, я щедро подливал девушке. Проводница приходила нас утихомиривать, мы затихали, потом снова начинали спорить громко и страстно.
   А потом она мне отдалась. Сначала переползла на мою нижнюю полку, прильнула, я загорелся желанием. Не помню, как уснул. Разбудила меня проводница. Поезд пришел на конечную станцию, в мой родной город. Моя попутчица покинула вагон в числе первых. Ушла по-английски, не прощаясь. Наверное, устыдилась своего поведения.
   Не помню, как ее звали. И называла ли она свое имя, не помню. Но после нашего купейного общения, я стал проще смотреть на расставание с Инной Пархоменко. Отпустило.
   Лицо попутчицы помню смутно, а вот родимое пятно - очень хорошо. Оно врезалось в мою память, как врезается в память первый сексуальный опыт. Это и были "пробы пера". Но я забыл об эмоциях - бы по-свински пьян. А может быть, у нас вообще ничего не было, потому что был пьян? Или мне всё приснилось?
   Тогда почему пожилая проводница смотрела на меня с осуждением и называла мою попутчицу шалавой? Рассуждала на тему взрослых дочерей и родителей, позабывших о своих родительских обязанностях: накормить и одеть - это далеко не все. А дети остаются детьми до тех пор, пока живы их родители.
   После ее рассуждений, я, совершенно трезвый, но помятый, пришел к выводу, что я полуребенок - у меня есть отец и нет матери...
   Я понимал, что задать Марии вопрос, который повис у меня на языке, нетактично и неуместно.
   Возможно, Маруся меня совсем не помнит. Тоже была в подпитии.
   Пока я возвращался в прошлое, в настоящем две подруги продолжали спорить. Я их осадил и констатировал:
  - Мне пора. Маруся, я оставлю вам номер моего домашнего телефона. Утром до половины восьмого и вечером после семи я дома, можете звонить, если что-то вспомните.
  - Уже уходите? - напряженным голосом спросила хозяйка. Я не понял: не хотела, чтобы я уходил, или не хотела остаться наедине с подругой? Странно, если не сказать - подозрительно.
  - Рома, я тебя провожу до станции, - подхватилась Дина и миролюбиво, будто бы и не было недоразумений, обратилась к подруге, - Маруся, посмотри за пацанами, я скоро вернусь.
  - Могла бы и не напоминать, сама знаю, - проворчала хозяйка и потянулась за нами. Проводила до калитки, попрощалась со мной и вернулась в дом...
  
   Когда мы отошли на значительное расстояние, Дина Чайка оглянулась, после чего еле слышно произнесла:
  - Рома, Маруся мне конечно подруга, но я обязана тебе сказать. Маруся очень любвеобильная. Не думаю, что с замужеством она сильно изменилась. Это я к тому, что... она могла найти себе кого-то... Более подходящего на роль мужа, чем немолодой и не такой богатый, как поначалу казалось, Яков Вадимович.
  - В нашей стране нет бедных и богатых, - рубанул я: стукачество Дины мне не импонировало. Ошибочно предполагал, что она изменила своим школьным привычкам.
  - Конечно-конечно, - поспешно согласилась она. - Ты не думай, я не хочу оговорить Марусю. Но мне не верится, что она незнакома с тем верзилой, который сидел в машине Рыбкина. Допустим, Рыбкин кого-то подвозил - решил подзаработать частным извозом. В этом случае, пассажир не стал бы вмешиваться. Ему нет никакого дела до водителя, которого он видит первый и последний раз в жизни. А он вмешался, набил парню глаз после того, как парень решил заняться перевоспитанием водителя-лихача. Верзила еще и убийством пригрозил.
  - А Рыбкин мог лихачить? Как думаешь?
  - Мог. Твердо в этом уверена. Однажды они с Марусей встречали меня в аэропорту. Яков любил "пыль в глаза пустить", выставить себя тем, кем не являлся. Взять к примеру их знакомство в санатории. Так сумел Маруське "баки забить", что та решила - генерал, не меньше. Уже потом до нее дошло, что генералы предпочитают отдыхать и лечиться в санаториях другого типа.
  - Почему же они не расстались?
  - Маруся считала его перспективным. Человек он поворотливый.
  - Неужели они жили на две зарплаты, квартальную премию и на деньги за авторемонт?
  - Судя по суммам, которые приносил муж, а Маруська мне о них говорила, у Якова был еще какой-то источник дохода.
  - Дина, скажи, а твоя подруга всегда была такой... пухленькой? - аккуратно выразился я.
  - Что ты, она была худющей. Когда окончила свое кулинарное училище, устроилась на работу, начала лопать вволю, незаметно набрала вес. За последние два года прибавила двадцать пять килограммов. И нисколько от этого не страдает, не пытается сесть на диету. Успокаивает себя - хорошего человека должно быть много.
  - Дина, она тебя чем-то обидела? Ты ей за что-то мстишь?
  - Она меня обидела? Я ей мщу? - испуганно пробормотала Чайка. - Что ты, Рома, никто никого не обижал, никто никому не мстит. Я хочу, чтобы правда восторжествовала, поэтому обратилась к тебе.
  - Ты меня на улице подкарауливала, что ли?
  - Вот еще! Мы случайно встретились, за разговором я вспомнила о твоих способностях.
  - Честно?
  - Честно. А Маруся что-то утаивает. Я ее знаю много лет, потому и говорю. А вдруг в машине Якова был ее любовник?
  - Он не только любовник Маруси, но по совместительству близкий друг ее мужа. И подсел к нему в машину с одной целью - чтобы устранить, освободить свою любимую женщину от мужа, который ее недостоин, - со злорадством заявил я. - А теперь подумай, сообразительная ты моя, зачем любовнику Марии затевать драку на дороге, раскрывать себя?
  - Возможно, любовник хотел, чтобы его запомнили, - неуверенно пробормотала Дина.
  - Послушай, ответь мне как на духу - ты считаешь свою подругу женщиной аморальной? Женщиной, готовой на все ради осуществления своего желания, своей мечты?
  - Нуууу... - протянула Чайка, сложив губы в трубочку.
  - Считаешь, считаешь. И делаешь скоропалительные выводы: раз она аморальная, то способна на убийство. Это разные вещи.
  - Ты зашел издалека, но я догадалась, куда ты клонишь. И скажу тебе как на духу, как ты и просил: да, Маруся Редкозубова переспала с моим мужем. Этого довольно, чтобы назвать меня клеветницей?
  - Как ты сказала?
  - Клеветницей!
  - Я не об этом! Повтори фамилию Марии.
  - Редкозубова - это ее девичья фамилия. Рыбкина - это фамилия по мужу. Неужели ты был с ней знаком еще в ту пору, когда она была на двадцать пять килограммов легче? Потому и спросил, всегда ли она была пухленькой... Эх, Рома, Рома, и ты не исключение. А я-то думала, - заранее осудила меня Дина, не дождавшись ответного слова.
  - Что за привычка всех подряд клеймить позором! Я не могу с уверенностью утверждать, что был знаком с Марусей ранее. Что-то в ней показалось мне знакомым. Только и всего.
   Динка многозначительно хмыкнула.
  - И фамилию Редкозубова тоже слышал... Вот только где, ума не приложу. Но я буду не я, если не вспомню.
  - Ага, ага, покопайся в подкорках памяти, - с издевкой посоветовала Чайка, - потом не забудь поделиться со мной своими воспоминаниями. - Укол не достиг цели, Динка не унималась, - Рома, ты такой... чистоплотный, никогда бы не подумала, что ты способен с первой встречной... И связи с открывшимися обстоятельствами, я отзываю свою просьбу. Можешь забыть. Пусть правоохранительные органы занимаются поисками Якова Рыбкина.
  - Ты хорошо сказала - "в связи с открывшимися обстоятельствами..." Прямо, как судья на судебном заседании... Но дело меня заинтересовало, поэтому...
  - Что поэтому? Ты будешь им заниматься? Рооомааа? - попыталась докричаться до меня Чайка.
  - Не кричи, я думаю.
  - Рома, ты ничем не обязан Марусе. Если между вами что-то было, то...
  - Дина! Прошу тебя!
  - Значит, было. Чем же она вас, мужиков, берет?!
  - Дина, я не собираюсь становиться адвокатом Марии Рыбкиной, в девичестве Редкозубовой. Я хочу найти ее мужа Якова Вадимовича...
  - Думаешь, он еще жив? Лично я не уверена.
  - Я тоже сомневаюсь, что он жив. Если бы Якова Рыбкина похитили с целью выкупа, то с Марией уже связались бы и назвали сумму. С ней никто не связывался. Надо понять, кому выгодна смерть Якова Рыбкина? Кому мешал Яков?
  - Могла отомстить первая жена. Она наняла борова.
  - Какого борова? - спросил я задумчиво.
  - Боров, который ехал вместе с Яковом в автомобиле, и который полез с кулаками на парня из другого автомобиля. Кем он приходится Якову? Кем он приходится его бывшей супруге? Возможно, дальним родственником, иначе не сидел бы рядом.
  - Железная логика! - поиронизировал я. Но Дина мою иронию не заметила.
  - Но почему Маруся о нем ничего не знает? Живут полгода... Или знает, но прикидывается? Сама наняла борова - он до денег падкий и с головой у него большие проблемы, и теперь молчит, как рыба. И куда делся боров? Где он отсиживается?
  - Одна нестыковка - если замышляешь преступление, не будешь светить лицом. А верзила или боров, как ты его назвала, светил лицом. Вместе ехали, вместе пропали. Куда они ехали, где была назначена встреча с покупателем автомобиля? Мария ничего не знает.
  - Или прикидывается, что не знает, - подсказала Дина.
  - Если покупатель хотел забрать автомобиль без денег, решил убить владельца, то почему сжег автомобиль? Значит, дело не в автомобиле. Целью преступника был сам Яков Рыбкин. Куда в этом случае подевался верзила?
  - Он убил Якова и скрылся в неизвестном направлении.
  - Милиции о нем известно, и пока поиски не дали результата. Может быть, мне повезет больше, чем милиции? Как думаешь, добрая девочка Дина?
  - Слышу издевку в ваших словах, Роман Александрович! А как бы ты относился к человеку, который... тебя предал?
  - Перестал бы с ним общаться. В отличие от тебя.
  - Маруся... извинилась.
  - Бес попутал.
  - Рома, но у меня... нет других подруг, кроме Маруси.
  - Чем иметь такую... подругу, лучше не иметь подруг вообще. Того и гляди, вставит нож в спину.
  - Что ты такое говоришь?!
  - Но раз она смогла расправиться с мужем чужими руками, то почему, нет?
  - Я такого не говорила!
  - Значит, я что-то перепутал.
  - Я погорячилась. Чем планируешь заняться? - заискивающим голосом спросила Дина.
  - Буду искать верзилу. Не мог же он сквозь землю провалиться...
  
   Я добрался до дома, лелея одну мечту - напиться воды, лечь и заснуть.
   Пробрался в кухню с превеликой предосторожностью, чтобы не разбудить батю, налил себе воды в большую чашку и залпом осушил. Налил еще. Теперь тянул воду из чашки медленно. Лунный свет падал из окна, слабо освещая помещение. Но мне было достаточно света, я хорошо знал, что и где находится в нашей кухне. Попивая воду, присел на табурет, положил локоть на стол. Под локтем что-то зашуршало. Я нащупал лист бумаги. Пришлось повернуть выключатель. Я зажмурился от яркого света. Когда глаза привыкли смог прочитать записку от отца.
   Он писал: "С матерь совсем худо. Опять еду к ней. Позвони".
   Сон как рукой сняло. Я бросился к телефону. Долго слушал длинные гудки, на том конце провода трубку никто не брал.
   Сердце бешено заколотилось, предвещая беду.
   Я выскочил из дома, побежал к бабушке. Повезло вскочить в последний троллейбус. Мог и побежать, но на троллейбусе все равно быстрее.
   Перед дверью бабушкиной квартиры я с трудом отдышался, пригладил волосы, чтобы никого не напугать своим взъерошенно-перепуганным видом. И робко позвонил в дверной звонок. Сам не разобрал - позвонил или нет, так бешено колотилось сердце, не желающее возвращаться к нормальному ритму. Никто не спешил пускать меня внутрь, улыбаться при встрече, успокаивать и корить за излишнее волнение.
   Я начинал понемногу соображать. Присел на корточки и заглянул под коврик, лежащий на пороге. Под ковриком меня поджидал ключ. Я открыл ключом дверь, обошел все квартирное пространство, везде включил свет. Ни отца, ни бабушки в квартире не было. Но на кухонном столе лежало еще одно послание от отца, как всегда лаконичное:
  - Рома! Я вызвал "Скорую". Врач предложил госпитализацию. Мы в центральной городской больнице, в кардиологическом отделении.
   В конце отец указал точное время отъезда в больницу: 20.45.
   Сейчас на часах был почти час ночи...
   Если бы я не пошел на поводу у Дины Чайки, если не просидел полдня у Маруси, а потом еще долгое время не вел душещипательные беседы с Диной, если бы электричка ехала бы быстрее, не четко по графику, а я бы не отправился от пригородного вокзала до дома пешком - чтобы осмыслить услышанное за день, то... застал бы бабушку живой...
   А может быть, спас бы ее? Словом, заботой, верой - все будет хорошо!
   Я не успел...
   С отцом мы столкнулись у входа на территорию центральной городской больницы. Он меня ждал, боялся со мной разминуться. Врачи сделали все, что могли. Дежурная фраза, нисколько не успокоившая убитых горем родственников...
   Мы возвращались домой молча. Говорить было не о чем. Хотелось подумать. Вспомнить...
   Восемь лет назад моя бабушка сильно занемогла. Причина была...
   Обычно пожилые люди жалуются на плохое зрение и на плохой слух. Зрение у бабушки было не очень, а вот со слухом было все в порядке.
   Однажды ночью она проснулась от странных звуков. Прислушалась. Ей показалось, что по квартире кто-то ходит. Решила, померещилось, почти уснула, по опять звуки шагов. Пришлось встать. Прямо в ночной сорочке бабушка пошла с проверкой.
   Потом она рассказывала, что сначала заметила луч света - кто-то освещал электрическим фонариком внутренности ее хельги - шкафа с открытым и закрытым пространством. Открытое пространство защищали стеклянные дверцы, на полках стояла посуда. В закрытом пространстве, на полках, люди держали постельное белье, носильные вещи, кто что, по желанию. Между вещами и бельем хозяева предпочитают прятать ценности, в том числе денежные знаки разного достоинства. Хозяева рассчитывали перехитрить домушников со стажем, которые могут забраться в дом в их отсутствие, а домушники со стажем выражали искреннюю благодарность незадачливым хозяевам, когда обнаруживали в одном месте то, за чем проникли в чужое жилище.
   Квартира бабушки находилась на первом этаже. О кондиционерах в ту пору могли только мечтать. В летнюю жару спасали вентиляторы, гоняющие жаркий воздух и приносящие слабое облегчение. Бабушкин двор был тенист и прохладен. Поэтому жители предпочитали двор своей квартире. Вечерами струи освежающего воздуха стелились по земле, народ расходился по квартирам ближе к полуночи. Закупоренные окна гостеприимно распахивались, привечая приятную прохладу. Бабушка не была исключением из правил: тоже проветривала душное помещение, признаться, менее душное, чем квартиры на верхних этажах. А проветрив, оставляла открытыми лишь форточки, в целях безопасности. Форточку прикрывала марля -защита от летающих насекомых-кровопийцев, слабая защита от воров-форточников.
   Парочка малолетних домушников без труда разглядела открытую форточку и пробралась в квартиру. Наверное, они заранее прознали, что хозяйка квартиры - одинокая пожилая женщина, которая неспособна дать отпор. Преступники действовали нагло. Хозяйка, обладательница прекрасного слуха, не по годам, появилась неожиданно. И как оказалось, обладает к тому же еще и зычным голосом, который в ночное время разнесся по всем этажам дома. Пришлось воришкам ретироваться через форточку, в момент унесли ноги, не забыв прихватить кое-что из ценных вещей, которые моя бабушка хранила в стопке постельного белья.
   Человек в стрессовой ситуации ведет себя странно - сначала собирается и действует слаженно, потом, когда опасность миновала, шоковое состояние отступает, ему на смену приходит полное расслабление с осознанием того, что могло последовать. Так случилось и с бабушкой. Когда соседи сбежались на ее крик, она вежливо извинилась за доставленное неудобство, так и сказала, потом сама позвонила в милицию, описала приметы воришек - и когда только успела их рассмотреть, после чего положила трубку на рычаг, и упала без чувств.
   У бабушки случился инсульт. Она долго лечилась и почти вылечилась. Все бы ничего, но иногда у нее случались провалы в памяти. Будто бы свет выключали, так она сама утверждала. Еще хорошо, что провалы в памяти длились недолго, свет в ее голове включался снова. Но в эти минуты бабушка забывала кто она, куда шла, где ее дом. Пока инцидентов не случалось. Но на всякий случай мы с отцом положили ей в кошелек записку с ее именем, ее адресом, нашим адресом и номером домашнего и рабочих телефонов.
   После той трагической истории с кражей нашу молодую, подвижную, остроумную маму-бабушку будто бы подменили. Мы делали вид, что все нормально, но очень беспокоились. Уговаривали ее лишний раз не покидать двор. Но разве ее уговоришь. О ее болезни не распространялись, не хотели, чтобы соседи косились, шептались, придумывали и додумывали.
   Во время осложнений по очереди ночевали у нее. Иногда бабушка становилась прежней, мы не могли нарадоваться, думали, что все позади. Но болезнь возвращалась, причем провалы в памяти становились чаще и продолжительнее. Для посторонних бабушка была по-прежнему относительно здорова, в силу своего возраста и перенесенного инсульта...
   Что касается домушников, то их задержали. У молодых профессионалов на руках были перчатки. Но видимо, сильно б/у. На одном пальце разошелся шов. Криминалист нашел отпечаток пальца, сличил отпечаток с картотекой, следствие вышло на преступника - в картотеке хранились его отпечатки. Его уже задерживали за аналогичное преступление, но ограничились слабым порицанием - первый раз совершил преступление, слишком молод. На этот раз семнадцатилетний преступник получил реальный срок - три года. Сначала сидел в колонии для несовершеннолетних, через год перебрался в колонию для взрослых преступных элементов. Его сообщника тоже судили, его же подельник его и сдал с потрохами, долго не ломался. Поговаривали, что был кто-то третий - будто бы в момент кражи кто-то караулил под окнами. Третьего видел старик из дома напротив. Следствие не придало значения словам девяностолетнего старика.
   На заседания суда я ходил один, отец не отходил от постели своей матери. Я бы тоже не ходил - радости мало - но отец настаивал, хотел быть в курсе дела.
   У двоих преступников была группа поддержки - три разукрашенные девицы, две из них вели себя нагло и вызывающе. Строили рожицы, посылали преступникам за решеткой воздушные поцелуи, одним словом, развлекались. Судья делал им неоднократные замечания, обещал удалить из зала суда, девицы притихали, потом брались за старое. В результате двух веселящихся девиц вывели из зала судебного заседания, осталась одна. Она никак не реагировала на своих подруг, а когда те вышли, она будто бы и не заметила их ухода. Всё ее внимание занимали малолетние преступники. Она бросала на них жалостливые взгляды, время от времени прикладывала маленький платочек к глазам.
   В день вынесения приговора девица была отрешенной, походила на полуживое существо с зеленым лицом. Я с тревогой косился на нее. Мне казалось, что вскоре она рухнет на пол без чувств. Не потеряла сознание. После прочтения приговора вздохнула - выказала безысходность. И решила жить с этой безысходностью, другого выхода нет.
   Я подумал, что девушка ждет ребенка от одного из преступников. Видимо, срок еще маленький. Если в начале не могла понять, как ей жить дальше, то после вердикта суда пришла к выводу - она должна избавиться от ребенка, не хочет быть матерью одиночкой. Не хочет, чтобы ребенок узнал, кем был его отец.
   Глупая маленькая девчонка! Надо радоваться, что судьба развела ее с этим ничтожеством, который без сомнения сломал бы ей жизнь...
  
   После похорон мы с отцом превратились в сиамских близнецов - не могли расстаться. Боялись выпустить друг друга из вида.
   Если я еще полуребенок, и надеюсь остаться им еще долгие годы, то мой отец, лишившись матери, став взрослым. В пятьдесят пять лет.
   В последние годы мать больше нуждалась в нем, чем он в ней, и мы понимали, что болезнь в очередной раз даст о себе знать таким ударом, от которого она больше не оправится, и все равно не могли смириться с утратой.
   Я уговаривал отца поехать к дяде Вове Коровинскому, с которым отец давно не виделся. Отец сразу сказал категорическое "нет", потом целый день раздумывал и, наконец, дал согласие.
   Батя звал меня с собой, но я признался, что моей однокласснице нужна моя помощь.
  - Ромка, только я тебя прошу - береги себя! - просвечивая меня взглядом-рентгеном, сурово произнес он.
   Я обещал. Дал привычно честное пионерское...
  
   При расставании Дина Чайка черкнула мне на бумаге номер телефона в городской квартире Маруси Рыбкиной. Не теряя надежды, я позвонил. Мне никто не ответил. Получается, что Дина с детьми живет на даче вместе с Марусей. Или вообще уехала домой. Мне она говорила, что останется здесь до середины августа, потом за ней приедет муж, и они всей семьей поедут к морю. Прекрасная дружная семейка, ничего не скажешь.
   С момента нашей первой и пока единственной встречи прошла почти неделя. Сегодня уже суббота. Тяжелая выдалась неделя. Похороны, поминки... Печаль. Одна печаль.
   Хотел отвлечься на расследование и на тебе - Динка пропала.
   Повторил попытку. Трубку снова никто не взял, я отчаялся, уже собрался прервать вызов, но услышал запыхавшийся голос моей бывшей одноклассницы.
  - Маруся, все нормально, обошлось...
  - Дина, доброе утро, это Роман Хруцкий, - поприветствовал я ее, прервав бойкий монолог, не хотел услышать что-то, не предназначенное для моих ушей.
  - Ой, Рома, привет, - обрадовалась бывшая одноклассница. - Ты где пропадал? Не звонил, а я не хотела тебе навязываться.
  - Не до звонков и разговоров было... Бабушка умерла.
  - Ой, - повторилась Дина, на этот раз испуганно. - Как же так. Она такая была молодая, подвижная, жизнерадостная. Конечно, прошло много лет со дня нашего выпускного, когда она приходила вместе с твоим отцом, но ты говорил, что с ней... все хорошо...Ром, я тебе соболезную.
  - Спасибо, - прошелестел я в ответ. Голос был не мой, чужой был голос. Говорить на "больную" тему не хотелось. - У тебя что-то произошло? - спросил я у Дины. - Я догадался, когда ты сказала "все обошлось". Извини, что стал невольным слушателем.
  - Представляешь, Федот свалился рано утром с дивана и руку вывихнул. Пришлось ехать в больницу. Руку вправили, он даже пискнуть не успел. Теперь все нормально. Некоторое время рука будет на подвязке, чтобы лишний раз не тревожить. Я позвонила Марусиному соседу по даче, он писатель, живет на даче круглый год, ему и телефон установили, единственному, вот к нему все и бегают. Но он мужик дерзкий, быстро всех отвадил, хотя, лично к нему с просьбой позвонить никто не обращался, у него есть домработница, Фекла Степановна, нормальная тетка, правда с характером. Сначала надо выслушать все ее претензии, потом она соизволит дать разрешение на один звонок. Мы с ребятами собирались сегодня к Марусе, а тут такая незадача с Федотом. Я позвонила, попросила Феклу Степановну передать Марусе, что мы не приедем, у нас образовалась проблема. Только сейчас вернулись из больницы, я подумала, что Маруська названивает - волнуется.
  - А это я.
  - Рома, я понимаю, у тебя горе, тебе не до Маруськиных проблем. Не думай, я не обижусь. И Маруся не обидится. Действительно, пусть милиция занимается.
  - Значит, Якова пока не нашли.
  - Кто бы его искал.
  - Новости какие-нибудь есть?
  - Вообще никаких. Маруся ходила к следователю, он только руками разводит, говорит - работаем. И постучал ладонью по высокой стопке папок с уголовными делами - дескать, вон у меня сколько работы, иди-ка ты отсюда. И Маруська ушла, не солона хлебавши. Потеряла подруга надежду увидеть мужа живым. Рома, а ты как думаешь...
  - Буду заниматься, - не дослушал я.
  - Я не настаиваю, - напомнила Дина.
  - Сам хочу заняться поисками Якова Рыбкина, это меня отвлечет, - честно признался я. - Отца я отправил погостить к другу. Так что я один совсем один, - с горькой усмешкой произнес я.
  - Может быть, тебе... что-то нужно? Ты говори, не стесняйся.
  - Спасибо, не нужно. Мы с отцом привыкли к спартанской жизни. Вернемся к нашему делу. Дина, Маруся называла фамилию приятеля ее мужа Якова. Валентин Гулящик? Я ничего не путаю?
  - Именно так - Валентин Гулящик. Я могу узнать у Маруси адрес, по которому он проживает. Наверное, она знает.
  - Я сам. Ты ей не говори, что я занимаюсь поисками мужа.
  - Почему?
  - Просто не говори и все. Если начнет что-то вырисовываться, то тогда я поделюсь с ней полученной информацией. А пока не хочу давать ей надежду. Если милиция неспособна отыскать пропавшего человека, то почему мои поиски должны увенчаться успехом? Они профи, я дилетант.
  - Но у тебя есть один фактор преимущества - у тебя одно дело, у них целая стопка уголовных дел. Что-то еще? А то мои пацаны проголодались.
  - Твой муж не объявлялся? - неожиданно заинтересовался я. Дина не была в поле моего зрения, но я догадался, что она напряглась.
  - Не поминай черта всуе, - вздохнула она.
  - Извини, если испортил тебе настроение.
  - Чего уж теперь. Не объявлялся. И не звонил. Мать моя звонила, сказала, что они с мужем, моим свекром, собираются на курорт. Требовала, чтобы я вернулась, а то Силантий один. Нельзя оставлять мужа без присмотра, а то уведут. Я ответила, пусть уводят, плакать не буду, еще и спасибо скажу. Мне такая сверхценность без надобности. Она понесла: он отец твоих детей, и все в таком духе. Я взяла и трубку бросила. Пусть едет отдыхать со своим ненаглядным. Они постоянно в это время отправляются в Сочи на целый месяц.
  - Твоя мать ничего о твоем муже не сказала?
  - А что она должна была сказать о муже? - перешла на трагический шепот Чайка. - Роман, тебе что-то известно?
  - Успокойся, я просто спросил.
  - Просто... У тебя все легко и просто, это у нас простых смертных все сложно и запутанно, потому что мы не такие умные, как некоторые.
  - Взвинченная ты стала, Дина. Вспыхиваешь, как спичка, пытаешься выяснить отношения. Раньше такой не была, больше действовала исподтишка.
  - Что хуже, что лучше?
  - Мед редьки не слаще, - признался я.
  - Раньше была злыдней скрытной, стала открытой злыдней. Проведи со мной воспитательную работу пока мальчишки отвлеклись и перестали требовать еды.
  - Воспитательную работу? А надо ли? Что изменится? Ты сама знаешь, что рядом с мужем превращаешься в забитую женщину Востока, которая не имеет право голоса, а без него готова всех покусать.
  - Дина! Так жить нельзя! Ты сама себя не уважаешь?! - подражая моему голосу, воскликнула Чайка.
  - Поговорили, - выдохнул я.
  - Значит, я забитая и бесхребетная женщина Востока? - монотонным голосом произнесла Чайка, посерьезнев. - Так и есть. Ты Америку не открыл.
  - И что дальше?
  - А дальше будет видно.
  - Что ты замышляешь? Я по голосу догадался.
  - Ой, Ромка, хорошо-то ты меня знаешь, да ничего не знаешь!.. Ой, ладно, мне нужно кормить детей!..
  
   На телефонной станции, в справке "09", работала одна моя знакомая, Виктория Чаленко. Сначала я позвонил ей домой. Мать сообщила, что Вика на работе. Тогда я позвонил на работу. Номер ее рабочего телефона у меня был, естественно не "09". Иногда я обращался к Вике за помощью, но не часто, не наглел, только в особых случаях, как сейчас.
   Вика Чаленко не могла говорить, обещала перезвонить через десять минут, когда у нее будет пятнадцатиминутный перерыв.
   Перезвонила, я высказал свою просьбу.
  - Сейчас... Погоди, Ромка... Сейчас я найду твоего Гулящего.
  - Гулящик. Валентин, - напомнил я.
  - Я поняла, - в прежней сосредоточенно-задумчивой манере проговорила Виктория. - Помогу, если на него зарегистрировал стационарный телефон... Повезло тебе, Ромочка. Нашла! Записывай...
   Сначала Вика продиктовала мне номер домашнего телефона Валентина Гулящего, потом и адрес, по которому телефон зарегистрирован. Я поблагодарил девушку и предложил прогуляться как-нибудь вечерком.
  - А не боишься - вдруг соглашусь?
  - Только об этом и мечтаю!
  - Я так и поняла, - хмыкнула Вика и бросила трубку.
   С Викой у нас был недолгий роман. Она сама меня бросила, заскучала. Интеллигентные кавалеры ее не устраивали. Но мы расстались друзьями. Претензий друг к другу не предъявляли. Но и желания "прогуляться" у обоих не возникало. Я "сотрясал воздух", она отшучивалась...
   Еще раз прочел адрес, по которому проживал Валентин Юрьевич Гулящик: улица Минская, двадцать восемь. По всей видимости, частное домовладение.
   Я развернул на полу карту города, встал в позу собаки и принялся искать улицу Минскую. Она долго "пряталась" от меня, но благодаря оптическому средству - лупе, наконец, отыскалась.
   Улица Минская находилась на окраине города, в микрорайоне Кировском. Не ближний свет от моего дома, но делать нечего - взялся за гуж, не говори, что не дюж. Действуй, товарищ Хруцкий.
   Мне хотелось увидеть гражданина Гулящика воочую. Особой надежды я не питал - полиция уже провела с ним беседу и едва ли эта беседа дала хотя бы какой-нибудь результат. Мне оставалось надеяться на везение.
   Общественный транспорт в микрорайон Кировский ходил отвратительно. Я прождал на остановке сорок минут. И только через сорок минут из-за угла выкатился нужный мне автобус под номером сорок два: "Икарус 280" желтого цвета - сочлененный автобус особо большой вместимости, выпускаемый венгерской фирмой "Ikarus". Благодаря особо большой вместимости мне удалось в него втиснуться.
   По мере продвижения автобус пустел, через полчаса я устроился на раскаленном как печка сидении, но сразу вскочил - боялся расплавиться.
   Автобус ехал неспешно, пассажиры лаялись с водителем, пыхтевшим цигаркой.
   Я вышел на конечной остановке маршрута и принялся осматриваться. На одной стороне, где я стоял я, выстроились в ряд кирпичные хрущевки, на другой - частные дома, мазанки и из кирпича. Я попытался восстановить по памяти карту. Перешел через проезжую часть, повернул направо, продвинулся метров сто, завернул за угол. Две полосы частных домовладений разделяла широкая улица из брусчатки, по которой тащился старенький "Запорожец". На прикрепленном на крыше автомобиля багажнике лежали длинные доски, которые при передвижении автомобиля сгибались и выгибались. Пожилой водитель возмущался. Рядом с ним сидела пожилая розовощекая дама, очень похожая на куклу, которая сидит на чайниках. Женщина молчала и подчеркнуто отворачивалась от мужика - чтобы ее глаза его не видели. Я сошел с тротуара, проскочил узкий промежуток между клумбами, над которыми потрудились трудолюбивые хозяева частных домовладений, и замер на обочине. В этот момент автомобильчик поравнялся со мной. Я расцвел в улыбке, "кукла на чайнике" автоматически улыбнулась мне в ответ. Я сразу взял быка за рога, при этом двинулся рядом с "Запорожцем", скорость которого почти не превосходила скорости пешехода.
  - Добрый день, вы не подскажите, где мне найти улицу Майскую?
   Прежде чем ответить, пожилая женщина приказала мужичку остановиться.
  - Я потом не заведу эту рухлядь! - предупредил мужчина, - сейчас эта рухлядь точно заглохнет!
  - Заведешь, - успокоила его дама и наградила комплиментом, - у тебя золотые руки. - И обратилась ко мне, - вы спросили улицу Майскую? Но здесь такой нет. Мы живем в этом районе практически всю сознательную жизнь.
  - Не может быть!
  - А вы ничего не перепутали?
  - Перепутал, - выдохнул я, вспомнив истинное название улицы, на которой находился дом Гулящика. - Мне нужна улица Минская.
  - Значит так, - деловито произнесла дама, - переходите на противоположную сторону. Будете вести отсчет от вооон того переулка, - она указала на переулок, который "смотрел" на нас.- Это раз, следующий переулок - это два. Вам нужен третий переулок. Пройдете через весь этот переулок, выйдите из него, повернете налево. Там будет нужная вам улица Минская.
  - Почему я не могу пройти через первый переулок, или через второй, если улица Минская расположена параллельно улице, на которой мы с вами находимся?
  - Если вы пройдете по первому или второму переулку, то упретесь в болото.
  - Откуда здесь болото?
  - Можно назвать то место большой и глубокой ямой, которая никогда не просыхает. Яма подошла к самым домам, даже тротуары поглотила. Жители столько жалоб написали в разные инстанции, а толку нет. Уже по домам трещины пошли.
   Я не стал слушать о разрушениях местного характера, с чувством поблагодарил за развернутую подсказку.
   Выполнил требование дамы, и вскоре уже шагал по улице Минской. Но предварительно покосился на яму-болото. Мне показалось, что в ней квакают лягушки и тянется к солнцу камыш - что-то похожее на него, обступило болото тесной стеной.
   Дом номер двадцать восемь стоял в глубине двора. Частную жизнь скрывал от посторонних глаз высокий бесщелевой забор - доски были тесно подогнаны друг к другу. А так захотелось вспомнить детство золотое и подглядеть через щелочку, что твориться внутри. И подпрыгнув, не добьешься желаемого. Не дом, а неприступная крепость.
   Улица Минская была пустынна, как пустыня Сахара в самые ее сложные времена. Ни одного прохожего, даже старушки не сидели на завалинках и не "перемывали косточки" соседям, детвора не играла в подвижные игры.
  - Здесь пролетал ураган, - желая себя подбодрить, шепотом проговорил я, вспомнив слова из мультфильма "Веселая карусель". От себя добавил, - ураган унес всё живое.
   Я прошел мимо скучного забора, выкрашенного в тусклый зеленый цвет, мимо ворот с калиткой такого же цвета. Ворота украшала табличка с надписью - во дворе злая собака. Я нарочно поерзал ногами по гравию. Собака не отреагировала. Я решил, что табличка устарела - собачка, зла, была, да вся вышла. Или ее, вообще, не было, а табличку хозяин повесил для устрашения особо любопытных. У соседнего забора стояла покосившаяся лавочка. Я решил передохнуть. Не выдержал, встал на лавку с ногами и заглянул во двор. На старенькой раскладушке сушились перьевые подушки. В тени спал кот-гигант, охранник. Охранник не повел ухом, когда старенький забор, к которому я прицепился, заскрипел, как дерево под порывом сильного ветра.
   Благодаря моему высокому росту, я смог лицезреть часть соседнего двора, где стоял дом Гулящика. Я заметил распахнутое окно, за окном - стол, застеленный клеенкой. На клеенке - деревянная доска с горкой муки. К столу подошла женщина в домашнем халате, фартуке и косынке. Ее руки были испачканы мукой. Она села на стул, и продолжила прерванное занятие - женщина лепила вареники. Я с интересом за ней наблюдал, как будто никогда не видел, как лепят вареники. Мысленно приказывал ей что-то совершить. Лучше окликнуть мужа, или кем там он ей приходиться. Мне нужен Валентин Юрьевич Гулящик!
   Если Якову Рыбкину сорок с хвостиком, то и его другу приблизительно столько же. И жена "недалеко ушла". Женщине, лепившей варенике было лет пятьдесят. Возможно, она выглядит не очень хорошо, - мысленно рассудил я, чтобы скоротать время.
   Для полного счастья не хватало, чтобы на улице Минской кто-то появился, чтобы ураган вернул похищенных жителей. Жителей заинтересует молодой человек, глазеющий по чужим дворам. Мне зададут резонный вопрос: А что это вы, молодой человек, замышляете? - Ничего не замышляю, - отвечу я, - знакомлюсь с бытом поселковых жителей. В особенности мужчин за сорок. Пишу статью для журнала "Быт и мужчины".
   Я не удержался и хмыкнул. Гораздо громче, чем допускалось в тихом непроходном переулке. Кот-гигант приподнял гигантских размеров голову, приоткрыл один глаз, зевнул и снова погрузился в сонное царство.
   Видимо, тетке наскучило однообразие - я добился своего.
  - Валик! - гаркнула она. В ответ ни звука. Один кот-гигант зашевелился, понял, что солнце добралось до него, шатаясь, перебрался в тень и рухнул на травку.
  - Валик! - усилила громкость своего голоса тетка. Выбралась из-за стола, протиснулась мимо него и выглянула в окно. - Валентин!
   Откуда-то из глубины двора вышел на кривеньких ножках плюгавенький мужичонка с наполовину отсутствующей шевелюрой: темечко было лысым, по бокам лохматились редкие волосенки.
  - Валентин, сколько можно тебя звать! - возмутилась тетка.
  - Я ж не дурака валяю, а работаю! Что ж должен бежать по твоему первому зову?! - набросился на нее Валентин Гулящик - внешний антипод тому верзиле, который сидел в машине рядом с Яковом Рыбкиным и который заехал в глаз молодому парню, написавшему заявление в милицию за нанесение вреда здоровью.
  - Я сейчас вареники долеплю, сварю, ты пообедаешь и поедешь.
  - Поеду, если захочу.
  - Ну, как же, Валик! - всплеснула руками тетка. От ее хлопка во все стороны разлетелись клубы муки. - Так нельзя, Валик. Надо поехать. Надо мальчика проведать. Вареники ему повезти, пусть поест. Он же голодный там сидит.
  - Не голодный твой мальчик. Два дня назад целый мешок еды ему отвез, - пробурчал Валик. И решил вернуться к своей прерванной работе, но на ходу продолжал возмущаться, - мальчик... нашла мальчика... двадцать шесть лет дурню. Здоровый балбес вырос, а ума не нажил.
  - Племянник он мой, - слезливо проговорила ему вдогонку женщина, - родная кровь все-таки. Никого у него нет, кроме нас с тобой... Валик, слышь меня, никого нет.
  - Чем такая родня, то лучше, вообще, никакой, - крикнул издалека Валентин...
   И что же получается? А то и получается, что у жены Валентина Гулящика есть племянник - дурень здоровый. Племянник где-то прячется, без сомнения. Почему он прячется? Каким-то боком причастен к делу исчезновения Якова Рыбкина, приятеля его дядьки?
   О машине речь не шла, следовательно, Валик поедет к племяннику на общественном транспорте. Пусть и на машине, мимо меня не проскочит - дорога одна, дорога из брусчатки, сильно по ней не разгонишься.
   В любом случае, здесь торчать опасно, буду ориентироваться по обстоятельствам...
  
   Я двинулся в обратный путь. Вывернул на улицу, на которую приехал на "Икарусе". Переходить на другую сторону не спешил, начал прогуливаться и наслаждаться запахом пыльных цветов. Дождей в городе не было около месяца. Солнце припекало по-летнему, жара была немилосердной. Я был так занят расследованием, что не обращал внимания на неудобство, связанное с климатическими условиями.
   За два часа я успел изучить прилегающие окрестности, послать куда подальше Дину вместе с ее подругой Марусей, заодно пропавшего супруга Маруси - Якова Рыбкина. Особенно досталось его приятелю Валентину Гулящику, который сидит дома и запихивается варениками. А я в свой законный выходной должен бродить по незнакомому микрорайону...
   Но с другой стороны, это даже к лучшему: чем бы я занимался дома? Лежал на диване и страдал. Корил себя за некорректное отношение к бабушке - я забегал к ней не так часто, как это требовалось от любящего внука. Ссылался на занятость. Обычная отговорка...
   Только через два часа из-за моего "любимого" угла, на котором я успел просверлить дыру, показался Валентин Гулящик. На этот раз он был во всем сером - незаметном. Ковылял на своих кривеньких ножках и хмурился. Видимо, не горел желанием ехать к племяннику-затворнику. В руках Валентин держал сумку габаритных размеров. Внутри сумки что-то позвякивало.
   Я пропустил Гуляшика вперед, и пошел следом за ним.
   Валентин Юрьевич проигнорировал автобусную остановку, несколько удивив меня, усталого и злого. Ничего не оставалось делать, как следовать за ним по пятам.
   Валик шел, позвякивая стеклянной посудой в сумке, я тянулся позади и любовался его лысиной, окруженной редкой порослью волос. Мы добрались до следующей остановки. Некоторое время постояли среди потенциальных пассажиров в ожидании автобуса. Автобус не заставил себя ждать. Но Валентин Гулящик не загрузился в автобус, я последовал его примеру. Он косил глазом на пешеходную часть улицы, по которой мы подошли к автобусной остановке. Явно нервничал, наверное, почувствовал слежку. Потом будто бы успокоился. Принялся беспечно изучать дом из белого кирпича, расположенный на противоположной стороне. Я тоже водил взглядом по тому же белокаменному дому - мало ли. Вдруг в окне подадут Валику какой-то знак - можно, заходи.
   Кажется, я перечитал детективов.
   Точно, перечитал. Подъехал следующий автобус, Валик и другие пассажиры, включая меня, загрузились в салон. На этот раз салон автобуса был почти пуст.
   Зачем Валик "заметал следы" - прошел одну остановку пешком - для меня пока осталось загадкой.
   Аппетита у меня не было, но жажда мучила ужасно. Полцарства за стакан холодной воды! Еще пять минут и умру от обезвоживания.
   Наш переезд из микрорайона Кировский до неизвестного пока мне конечного пункта занял двадцать минут. Я вышел из автобуса вслед за Валиком, увидел автомат газированной воды и бросился к нему. Выпил залпом два стакана без сиропа и один стакан с сиропом. Девочка в панамке с любопытством следила за моим водопоем, положив указательный палец в рот. Ее мать увлеченно беседовала с подругой. Я подмигнул девочке и поспешил за Гулящиком, который успел далеко уйти. В этом районе города следить было проще - людей больше, легче затеряться.
   Валентин зашел в продуктовый магазин. Я за ним. Он купил полкило карамели и буханку хлеба. Сложил покупки в сумку и двинул дальше. Преодолел девятиэтажку, на первом этаже которого располагался магазин, и завернул во двор. На девятиэтажку "смотрел" торцом еще один девятиэтажный дом, одноподъездовый, в отличие от первого, многоподъездового. По внешнему виду он походил на дом гостиничного типа. Другим торцом гостинка почти упиралась в забор из сетки-рабицы с закрытыми металлическими воротами и слегка прикрытой металлической калиткой. За забором виднелись садовые домики с участками. Обычное садоводческое товарищество, но в пределах города, в отличие от садового участка Марии Рыбкиной. Судя по износу домишек и старым деревьям, сады здесь находились давно. Это город до них "дорос".
   Я предположил, что Валик проникнет в садоводческое товарищество через калитку. Именно в садах прячется племянник его жены. Но я ошибался. Валик не добрался до ворот, резко свернул направо, преодолел бодрым шагом детскую площадку перед домом гостиничного типа и остановился перед "замороженной" стройкой. По надписи, венчающей забор, я догадался, что данный строительный объект - будущий детский сад. "Коробка" из бетонных плит была готова, на этом этапе строительные работы были приостановлены.
   Я ждал развития событий. Валик тоже терпеливо ждал. Кого-то или чего-то. И дождался, кого-то: его заметил сторож, молодой мужчина. Его внешность меня сильно разочаровала - он никак не походил на верзилу. Среднего телосложения, чуть выше среднего роста.
   Сторож запустил на территорию недостроенного детского сада Валентина Гулящика и вновь закрыл ворота на висячий замок. Вдвоем они потянулись мимо стройки.
   По архитектуре недостроенное здание детсада представляло из себя двутавровый профиль. Два одинаковых параллелепипеда зажали между собой себе подобный.
   Валик и охранник постояли в районе "впадины" двутавра, что-то бурно обсудили, затем продолжили путь в прежнем направлении. Я не слышал, о чем они говорили, сильно от них отстал, продираясь через запущенный густой кустарник за территорией стройки. Кустарник служил моей защитой от ненужных глаз, но больно исцарапал мне открытые части тела.
   Мужчины добрались до угла, снова остановились, переговариваясь. Сторож в чем-то убеждал Валентина, тот согласно кивал. Взгляды обоих мужчин были обращены на металлический контейнер. Они не спешили к нему подходить.
   Наконец, доковыляли до контейнера. Сторож постучал по двери, едва различимой на общем одинаковом фоне, условным стуком - три раза с перерывом. Послышался гулкий голос: "Петро, это ты?"
   Петро доложил:
  - Димка, открывай. Дед Мороз пришел, подарки принес. - И заржал как конь.
   Дверь распахнулась. В проеме я увидел настоящего верзилу. Эта туша перекрывала весь дверной проем.
  - Петро, можно я выйду на свет Божий? - не поздоровавшись с дядькой - дедом Морозом с сумкой подарков, спросил у сторожа Димка. - Задыхаюсь, сил нет.
  - Я тебе дырок в крыше понаделал. Мало?
  - А если дождь! Я утону в этом аквариуме?
  - Вот дурень, - уже без недавних эмоций произнес Валентин. - И откуда ты взялся на мою голову.
  - Я не виноват, - по-детски объяснился Димка. - Петро, так можно выйти? Хочу свежим воздухом подышать.
  - Выходи уж, - разрешил Петро, оглядев окрестности.
   Димка вынес из металлического контейнера три деревянных ящика. На один сел сам, два других, в качестве стульев, предложил дядьке и Петру.
  - Неее, я пойду на пост, - покачал головой сторож Петро. - Начальство может в любую минуту нагрянуть. Вы тут сами. Но если заметите кого, сразу прячьтесь.
   Пока племянник ел из банки вареники, приготовленные заботливой теткой, Валентин Гулящик в чем-то тихо убеждал его. Племянник уплетал вареники и время от времени дергал головой - не соглашался.
   Я забрался на старый клен, который давно подружился с забором, огораживающим территорию стройки. Устроился с удобствами и принялся наблюдать идиллическую картину общения со стороны. В итоге мне надоело наблюдать со стороны, захотелось стать участником разговора. Одна ветвь клена превратилась в мосток, что позволило мне перемахнуть на территорию будущего детского сада. Я спрыгнул на землю, не таясь. Валик обернулся. А его племянник, сидевший ко мне лицом, чуть не свалился с деревянного ящика, который и без того трещал под его весом.
  - Добрый всем вечер, - вежливо поздоровался я и сразу приступил к делу. - Я занимаюсь поисками Якова Рыбкина. Вам он знаком? Вижу - знаком.
  - Милиция, - выдохнул Димка, прижимая к себе банку с варениками, на которую я не претендовал.
  - Вы из милиции? - уточнил Валентин. Я не заметил испуга на его лице.
  - Можно сказать и так,- уклончиво ответил я. Мое полупризнание нисколько не успокоило его племянника Дмитрия. Он смотрел на меня затравлено и продолжал прижимать к себе стеклянную банку с варениками. - Я хочу знать правду. А потом мы подумаем вместе, что делать.
  - Дурень, - ласково обратился к племяннику Гулящик, - расскажи товарищу, что ты натворил.
  - Я ничего не натворил, я не виноват.
  - Давайте, рассказывайте, - поторопил я Дмитрия.
   И Дмитрий поведал мне свою правду о том дне, когда пропал Яков Рыбкин.
   - Рыбкин сообщил дяде Вале, что хочет продать автомобиль. С покупателем он уже встречался - тот приезжал в гараж, чтобы увидеть покупку своими глазами. И почему-то назначил встречу за городом.
  - На десятом километре автотрассы есть памятник воинам, павшим в боях за освобождения города от фашистских захватчиков. Позади памятника тянется лесополоса, с обеих сторон - поле, - подсказал дядя Валя. - Место известное.
   Я кивнул - подтвердил, что место известное. И спросил:
  - Рыбкину не показалось это подозрительным?
  - Показалось, но желание выгодно продать старый автомобиль было выше страха, - ответил Валентин. - Яша давно хотел купить другую машину, но для начала надо было продать свою. Это я предложил Якову взять с собой Дмитрия. Он парень крепкий, в обиду не даст. Но с головой у него не все в порядке. Он служил полтора года в Афганистане в составе ограниченного контингента советских войск. Был контужен. Димка парень безобидный, но иногда совершает поступки, не поддающиеся никакому объяснению.
  - На дороге Яков "подрезал" другой автомобиль. Водитель, молодой парень, пытался выяснить отношения, а вы, Дмитрий, вышли и ударили парня.
  - А чего он... - набычился Димка.
  - Что было потом?
  - Мы спокойно добрались до места. Яков остался у памятника, я зашел в лесополосу по малой нужде. Отошел подальше от людских глаз. Сделал дело, только хотел возвращаться, а меня... бац по голове. Сильно так огрели, - Дмитрий почесал место, куда его бацнули. - Я потерял сознание. Другой бы точно коньки отбросил, а у меня черепушка крепкая. Выжил. Очнулся, встал на ноги и пошел. - Димка обреченно вздохнул, как будто его повели на эшафот.
  - Куда? - не понял я.
  - Как куда? К памятнику, где Якова оставил.
  - И что?
  - Якова нигде не было, я проверил.
  - А машина?
  - Машина стояла на прежнем месте, - ответил Валентин, который был в курсе всех событий. - И этот дурень сел за руль и поехал прочь от города.
  - Я испугался.
  - Так испугался, что решил сжечь автомобиль.
  - А что мне оставалось делать? - развел руками Димка. - Потом вернулся в город пешком.
  - Ночью заявился, весь грязный, пропахший бензином. Что-то лепечет, мы с женой не разберем. Утром добились правды.
  - Допустим, Яков хотел продать старую машину и купить новую. Вам не показалось странным, что он поехал за город? Что-то с продажей автомобиля не совсем вяжется, - не поверил я.
  - Почему, нет, - хмуро не согласился Валентин.
  - Я не собираюсь защелкивать наручники на ваших руках, мне нужна правда. Только в этом случае я смогу вам помочь.
   Дядька с племянником переглянулись. Племянник отрицательно покачал головой - отказывался признаваться.
  - Ты и не знаешь ничего, - обратился к нему дядька.
  - Но, как и я, горит желанием услышать правду из ваших уст, Валентин Юрьевич, - в очередной раз призвал я к откровению.
  - Хорошо, я расскажу, - согласился Гулящик после раздумий. - Яша подрабатывал извозом. Жена молодая, хочется ее побаловать. Однажды поздним вечером его остановил мужчина. По дороге объяснил, что утром едут с женой в гости к теще. Хотели на рейсовом автобусе, а потом жена уговорила ехать на машине. Недавно переехали на другую квартиру, а машину оставили на платной стоянке, неподалеку от прежнего местожительства. В новом микрорайоне платных стоянок еще нет, а оставлять машину возле дома опасно, колеса скрутят. Чтобы не ночевать в дороге, решили выехать раним утром. Мужчина хотел добраться до стоянки на такси, перегнать свой автомобиль к дому, покемарить в машине пару часиков, а потом со спокойной душой ехать к теще. Обо всем этом он поведал Якову. Яков высадил его возле стоянки, где среди других авто был и автомобиль недавнего пассажира. Яков сразу не уехал, почувствовал сильную головную боль, у него так бывает - резко давление подскакивает. Надо посидеть с закрытыми глазами, отпустит. Краем уха он слышал, как стоянку покинул автомобиль. Наступила тишина. Якову немного полегчало. Но он продолжал сидеть. Хорошо. Тихо. Можно посидеть, подумать. И вдруг ему послышались лязгающие звуки со стороны стоянки. Автомобиль Якова стоял в сторонке, под деревом. Яков вышел из машины. Оказалось, что охранник, достаточно пожилой мужчина, ловко вскрывает автомобили и рыскает по салонам. Ворует по мелочи. Но ворует, вот что главное. Яков пригрозил милицией. Мужик предложил денег. Яков согласился.
  - Один раз взял деньги? Или были еще случаи шантажа?
  - Кажется, пару раз, так мне Яша сказал.
  - И каждый раз передача денег происходила вдали от чужих глаз, возле памятника погибшим воинам?
  - Нет, они встречались в разных местах, в пределах города. Яков обходился без сопровождающих: все-таки места людные, не опасно. А в последний раз, когда передача денег должна была состояться у памятника, за пределами города, он разволновался. Я советовал ему всё отменить, вообще, прекратить это нехорошее занятие, но разве он послушает. Тогда я предложил взять с собой Димку.
  - Плохо убеждали своего приятеля.
  - Жаден был Яшка до денег. Был - само собой вырвалось. Может, жив еще, а я его похоронил.
  - Как вы думаете, супруга Якова Рыбкина, Мария, знала о шантаже?
  - Не могу знать! Но могу предположить, что не знала ничего. Зачем Яше посвящать супругу в такие скользкие дела?! Хотя, она баба... всем бабам баба, - закручено высказался Валентин.
  - Что же мне дальше делать? - спросил у меня Дмитрий. - Я не хочу сидеть в контейнере.
  - Я бы посоветовал вам пойти в милицию и все рассказать. В крайнем случае заплатите штраф за порчу чужого имущества.
  - А если меня посадят за убийство Якова?
  - Если бы вас подозревали в убийстве, давно бы нашли. Я же нашел. Хватило одного дня. И будет лучше, если вы не станете упоминать обо мне - в ваших же интересах: в этом случае вам оформят явку с повинной. Учитывая ваши прошлые боевые заслуги, отделаетесь, что называется, легким испугом...
  
   Я безумно был голоден, впервые за неделю разыгрался аппетит, съел бы за один присест целого жареного барана. Представив барана не вертеле, у меня потекли слюнки, а в животе громко заурчало.
   Подумав про барана, перешел на другое рогатое животное, на быка, в том смысле, что приказал себе: "надо брать быка за рога", "ковать железо, пока оно горячо". Это я о том, что нельзя откладывать расследование в долгий ящик.
   Информацию о местонахождении автомобильной стоянки, на которой Яков Рыбкин поймал в сети шантажа любителя острых ощущений, мне предоставил Валентин Гулящик.
   Чтобы не умереть с голода, я заглянула в продуктовый магазинчик, купил бутылку кефира и два бублика с маком, и оприходовал и то, и другое прямо на автобусной остановке без зазрения совести.
   Пока трескал свой скромный полдник, пропустил два нужных мне автобуса. Переться с едой в автобус посчитал неприличным. Конечно, неприличным был и полдник в общественном месте, но если очень хочется, то можно, как говорили у нас в школе.
   Завершив трапезу, я рассчитывал увидеть третье "пришествие", но автобусы куда-то исчезли. Народ подтягивался к остановке, но разъезжаться никто не спешил - не на чем.
   Драгоценное время утекало, выходной день подходил к логическому завершению, а я не доделал все запланированные дела. Дела планировались спонтанно, по мере поступления информации. На сегодня мне еще осталось увидеться с охранником на стоянке, а ежели сегодня не его смена, но придется нанести ему визит на дом.
   Пока дожидался автобуса, размышлял: Валентин Гулящик нападает на племянника своей жены, на Дмитрия, но злится больше на себя - сам втравил Дмитрия в это дело. Конечно, Дмитрий - человек не совсем психически здоровый - кто бы надумал угонять чужой автомобиль и потом его сжигать? Здоровый человек, получив удар по голове и потеряв сознание, после возвращения сознания, оставил бы всё как есть и двинул в ближайшее отделение милиции. Рассказал бы, как все было, и ждал бы дома развития событий. Возможно, с него бы взяли подписку о невыезде, но это лучше, чем бегать от милиции, прятаться в старых контейнерах.
   Судя по лицу Дмитрия, которое менялось в процессе монолога Валентина Гулящика, можно сделать вывод - Гулящик не врал, Дмитрия использовали вслепую: сказали, что приятель дядьки продает автомобиль, а его приглашает в качестве телохранителя. Очнувшись, Дмитрий не увидел приятеля дядьки, но увидел автомобиль. Неизвестно, какая гениальная мысль его посетила, но он точно перепугался: решил, что некто стукнул его по крепкой черепушке, затем тоже самое проделал с Яковом, но у Якова черепушка менее крепкая - ему повезло меньше. Некто догадался, что Якову конец, и решил спрятать тело, а потом вернуться и разобраться с охранником, бывшим десантником-афганцем. Десантник пришел в себя и дал дёру на автомобиле.
   Что-то мне подсказывает, что преступников было двое. Одним из них был мелкий жулик, которого Яков Рыбкин шантажировал. Осталось выяснить, кто был с ним.
   Вина охранника с автостоянки пока не доказана. Это, во-первых. Во-вторых, тело Рыбкина пока не найдено. Так что нет состава преступления. Вполне возможно, что это Рыбкин шандарахнул Дмитрия по черепушке: испытывал к нему жуткую неприязнь. Шандарахнул и сбежал... от новой жены. Мысль о том, что он ошибся с выбором, долго созревала в его голове и, наконец, созрела. Не мог вырваться из ее крепких поварских ручищ, разработал план побега, исчезновения, называйте, как хотите. Главное - раствориться на просторах нашей необъятной Родины. Допускаю, что решил раствориться не один, в обществе прекрасной дамы. Или, что менее вероятно, прихватил бывшую жену.
   Одно "но" - автомобиль "ВАЗ 2102" скряга Рыбкин не бросил бы в лесополосе.
   Все-таки, что-то здесь не складывается.
   Якова Рыбкина я видел только на фотографии, какой он человек, знаю со слов близких и друзей. Но каков он человек - плохой, хороший - решать не мне. Мне нужно разобраться в этой запутанной истории.
   Загрузившись, наконец, в автобус, я снова вернулся к своим размышлениям. Восстановил в памяти наше знакомство с Марусей Рыбкиной. Мне показалось, она напряглась, когда заботливая подруга начала петь мне дифирамбы - восхвалять мои способности на детективном поприще. Она успела успокоиться, а тут я - здрасте, пожалуйста! Сейчас засучу рукава и быстро разберусь, кто есть кто. Но особого доверия я, как гениальный сыщик, ей не внушил - вопросы задавал не заумные, прямо скажем - дилетантские, выгляжу несолидно, потому повариха быстро успокоилась. Раз милиция не способна сотворить чудо, то этому салаге тем более не удастся приблизиться к раскрытию тайны ни на йоту. Потом и вовсе расслабилась - детектив-любитель исчез, не дает о себе знать. Теперь подруга Дина порадует - детектив вернулся! Интересно, как на мое возвращение отреагирует Маруся?
   Надо бы ее навестить на даче, осчастливить своим появлением.
   Но сначала - охранник на автостоянке...
   Везение мое закончилось - сегодня на стоянке дежурил другой человек - молодой мужчина лет тридцати пяти. Он сидел в своей будке, пил чай и явно боролся со сном. Мое появление он воспринял с радостью - я помогу ему избавиться от сонного состояния.
   Мужчину звали Никодим. Недавно его супруга подарила ему двойню. Молодой папаша подрабатывает охранником на стоянке, по образованию он инженер, работает инженером-технологом в научно-производственном объединении "Луч". Никодиму хотелось поболтать, а мне хотелось вытянуть информацию о его сменщике и бежать скорее к сменщику, главному подозреваемому.
   Чтобы не вызвать обиды у молодого отца, пришлось выслушать восторженный рассказ о детишках-двойняшках. Потом я плавно перевел разговор на сменщика. Никодим оказался парнем нелюбопытным, хотя, я заготовил легенду - зачем мне Эдуард Викторович Артамонов, так звали человека, которого шантажировал Рыбкин. Иного не дано - охранников было двое, один из них Никодим.
   Я рассчитывал услышать - человек уволился, больше не появлялся.
   Не уволился, завтра появится.
   Он хитрее, чем я думал... Или у него совесть чиста? Одно из двух...
   Я узнал адрес, по которому проживает Артамонов. Оказалось, он живет в двух шагах от стоянки. Но моя радость длилась недолго - Никодим сообщил:
  - Эдуард Викторович - заядлый рыбак. Если не на работе, то на рыбалке. Пропадает на рыбалке и днем, и ночью. Ничего удивительного - бессонница, - с заметной завистью добавил он.
  - С кем он живет?
  - Один живет. С женой будто бы не развелись, но вместе не живут. Жена ушла жить к дочери. У дочери тоже недавно ребенок родился, помощь нужна. Эдуард Викторович очень странный - ему никто не нужен, ни жена, ни дочь, ни внучка. Одна рыбалка на уме.
  - И все? Другого хобби у пенсионера нет?
  - Еще на блошином рынке иногда торгует, - вспомнил Никодим.
  - Чем?
  - Не знаю, не видел, наверное, старьем всяким.
  - Как думаешь, если я сейчас к нему загляну, застану его дома?
  - Навряд ли, - "успокоил" меня охранник. - Сейчас самый клев, ты чо! Но если он тебе очень нужен...- Он выдержал паузу.
  - Очень нужен, - заверил я страстно.
  - Тогда иди к водоему, ищи его там.
  - Знать бы, где находится тот водоем, - хмуро заметил я.
  - А, так ты не местный!
  - Я живу в этом городе, но в вашем микрорайоне впервые.
  - А как ты сюда добрался?
  - На автобусе.
  - Если приехал на автобусе, то... в принципе, без разницы, как ты сюда добрался, все равно обязан был пересечь мост. Видел мост?
   Откуда я знаю, был мост или не был, я всю дорогу думу думал! - мысленно возмутился я. Никодим начал меня раздражать своей кипучей энергией.
   Ответ Никодиму был не нужен.
  - Другой бы дорогой ты в наш микрорайон не добрался, - продолжал вещать он. - Когда едешь сюда, то по левую сторону должен был видеть кувшинку, это мы шлюз так называем. Оба берега пригодны для отдыха людей... А по правую сторону берега запущенные, заросшие камышом, там в основном рыбаки сидят.
  - И клев есть? - безучастно спросил я.
  - Сикилявок разных ловят. Но байки рассказывают, будь здоров...
  
   Сначала я решил заглянуть на квартиру Эдуарда Артамонова. И правильно сделал.
   Я сразу догадался, что передо мной именно он. Пожилой мужчина сидел на одной из двух скамеек, расположенных по противоположным сторонам деревянного стола, стоящего, как гриб - на одной ножке, сидел спиной к столу и кормил "сикилявками" дворовых котов.
   Я наблюдал картину кормления со стороны.
   Обладая хорошим зрением, я смог рассмотреть Артамонова на расстоянии двадцати метров.
   Артамонов покончил с кормежкой, прихватил рыболовные снасти и побрел к своему подъезду. Я выждал некоторое время и пошел за ним...
   Номер квартиры мне был известен, я поднялся на нужный этаж и позвонил в дверь.
   Мне долго не открывали, показалось, что меня изучают через дверной глазок. Наконец, дверь открылась. На пороге стоял хозяин с голым торсом и в сатиновых трусах. В руках он держал надкусанный бутерброд с любительской колбасой.
  - Чего тебе? - "любезно" поинтересовался Артамонов и откусил от бутерброда.
  - Эдуард Викторович, - обратился я к нему по имени и отчеству, дав понять, что я не ошибся адресом, - у меня к вам конфиденциальный разговор. Дело очень серьезное. В ваших же интересах пригласить меня в квартиру.
   Наверное, я выглядел, как главный заговорщик во время революционной борьбы трудящихся масс. Артамонов заподозрил неладное, поэтому отодвинулся с прохода, дав понять, что я могу войти...
   Хозяин молча указал мне направление, куда мне двигать. Я проследовал согласно направлению и оказался в захламленной гостиной.
   Артамонов засунул остатки бутерброда в рот, сграбастал в руки вещи, который живописно лежали на всех возможных и невозможных местах, указал мне на стул, куда я, не раздумывая, уселся.
   И сразу заявил:
  - Я все знаю!
   Он напрягся. Догадался и без дополнительных объяснений.
  - И что теперь? - наконец, выдавил он из себя, стараясь не смотреть в мою сторону.
  - Вы должны написать заявление в милицию, подробно всё изложить. Я вам помогу. Завтра вы отнесете заявление, и вам оформят явку с повинной. Снимите камень с души.
   Артамонов долго думал, внимательно изучал кисть своей руки, поросшую жесткими волосами, барабанил пальцами, а потом еле слышно спросил:
  - А если я... с тобой сделаю тоже, что и с ним? Не боишься?
  - Не советую, - без испуга обронил я. Артамонов криво ухмыльнулся. Я предложил, - сначала можете мне рассказать, как было дело, потом изложите всё на бумаге.
   Артамонов поведал:
   - Я добрался до места на своем старом мопеде. Приехал заранее, спрятал мопед и стал ждать. Никак не ожидал, что Рыбкин приедет не один, а со здоровяком. Такого голыми руками не возьмешь. Надо было их как-то разделить. Пока я раздумывал, здоровяк отошел в сторону по малой нужде, я подкрался к нему сзади и ударил по голове лопатой, черенок которой был обмотал тряпкой. Он отключился. А я... принялся за Якова Рыбкина. Он скончался от первого удара лопатой по голове. Но я, для подстраховки, стукнул еще пару раз. Могилу подготовил заранее. Неглубокую, на глубокую - сил не хватило, и без того, руки тряслись, бросало то в холод, то в жар - волновался перед убийством. Похоронив убитого, вернулся в город на мопеде... Думал, заживу спокойно... Не тут-то дело... Снится он мне, понимаешь... Постоянно снится... Не поверишь - я даже рад, что ты ко мне пришел. Благодарен, что пытаешься убедить пойти милицию и признаться... Мочи больше нет...
   Я думал - дело сделано, преступник понесет законное наказание. Но преступник ошарашил меня сбивчивым заявлением:
  - Сам бы я ни за что... Это все она...
  - Кто?
  - Женка ейная, Маруська! Она меня подговорила. Знала злыдня, что ее мужик меня шантажирует, пришла ко мне и говорит: "Я хочу избавиться от мужа, ты тоже этого хочешь - наши интересы совпадают! Но одна я с ним не справлюсь, мужская помощь требуется". А я ей: "Прямо и не справишься, ты баба крепкая, кровь с молоком, а твой мужик - хиляк!" В шутку всё перевел. А она не шутила. Говорит, у меня должно быть алиби. Я тебе денег дам. У моего мужа много денег, он только прикидывается сиротой казанской... Я согласился не ради денег, хотя, деньги мне позарез нужны - все мои денежки перекочевали в карман шантажиста. А ему все мало и мало, давай еще и еще. Взял грех на душу...
   Пусть со своими грехами Артамонов разбирается сам. Я узнал то, что хотел узнать. Марусю я сразу заподозрил в убийстве мужа, и про подельника сразу докумекал - ей, действительно, необходимо алиби на момент убийства.
   Актриса из нее никудышная - играла убитую горем супругу отвратительно. В глазах мелькал один испуг - вдруг дознаются...
   Все тайное становится явным, правильно заметил писатель Драгунский.
   Одного я не учел - что Эдуард Артамонов покончит жизнь самоубийством. В ту же ночь, после моего ухода, он повесился на крюке от люстры.
   Но его заявление, которое он оставил на столе в качестве прощальной записки, милиция приняла во внимание. Марию Рыбкину задержали по подозрению в организации убийства мужа. Она отказывалась признавать свою вину, но потом все-таки признавалась в совершении убийства по обоюдному сговору лишь после того, когда у следствия появились улики против нее. В квартире Артамонова нашли модные солнцезащитные очки, которые не могли принадлежать пожилой хозяйке. Очки принадлежали Рыбкиной - это установила экспертиза по частицам кожи и волос. Мария по чистой случайности забыла очки в его квартире. Как ее очки могли оказаться в квартире, если она не знакома с Артамоновым, как сама же утверждала? Значит, ввела следствие в заблуждение. Ее волос, и экспертиза тоже это подтвердила, был намотал на пальце убитого. Следов борьбы не обнаружили. Смерть Эдуарда Викторовича была признана самоубийством. Иначе как бы заявление Артамонова оказалось бы на столе? Мария обязательно уничтожила бы такую важную улику.
   В заявлении Артамонов указал точное место, где спрятал тело Рыбкина.
   Милиция обнаружила тело и передала тело бывшей жене Рыбкина для захоронения...
   Уже в августе прошел суд над Марией Редкозубовой-Рыбкиной. Суд приговорил ее к двенадцати годам лишения свободы.
   На все судебные заседания мы ходили вместе с Диной Чайкой. Дина постоянно всхлипывала и вытирала нос платочком. Маруся сидела безучастной, не обращала внимания на людей, присутствующих в зале заседания. Лаконично отвечала на вопросы судьи. В последнем слове призналась в совершении преступления.
  - Быть такого не может! - после суда заявила Чайка. - Я не верю, что Маруся причастна к убийству Рыбкина. Конечно, она не подарок, но... чтобы убииить, - протянула она, - это надо дойти до грани. А у них с Яковом были прекрасные отношения... Так мне казалось.
  - Ты дошла до грани? - ляпнул я. Хотел разрядить обстановку, но напротив, накалил ее до предела.
   Дина едва не рухнула на тротуар, в последний момент успела схватиться за мою руку.
  - Что не так? - спросил я у нее.
  - Нога подвернулась.
  - А я подумал...
  - Рома, оставь в покое моего мужа!
  - Я его не трогал, - усмехнулся я.
  - Я жалею, что рассказала тебе о нашей "счастливой" семейной жизни.
  - Дина, если тебе есть, что мне еще рассказать, я готов тебя выслушать. И, может быть, помочь советом.
  - Мне нечего тебе больше рассказывать! - с вызовом заявила Чайка.
  - Как знаешь... Не было бы поздно...
  - На что ты намекаешь?
  - Твой муж, случайно, не страдает малокровием? - ответил я вопросом на вопрос. Дина одарила меня сочувствующим взглядом: был вполне себе нормальный человек, на ее глазах превратился в умалишенного. - Это я к тому спрашиваю, что ты могла позаботиться о муже с заболеванием малокровия, добавить ему в пищу химический элемент пятнадцатой группы четвертого периода периодической системы Менделеева, атомный номер тридцать три.
  - У меня всегда были проблемы с химией, и тебе это известно, - настороженно обмолвилась Чайка.
  - Известно, - с осуждением вздохнул я. - Для тех, кто относился наплевательски к занятиям по химии, объясняю - это мышьяк. Средство, используемое с давних времен для травли мышей, потому и получило такое название - мышьяк: мышь и яд. Ты могла снабдить мышьяком какую-то добавку к пище, в небольшом количестве, чтобы... мужа излечить из малокровия. В итоге, твой супруг постепенно...
  - Довольно! - рявкнула на меня Дина. - Роман, у тебя больное воображение. Я, вообще, не понимаю, как ты мог до такого додуматься - чтобы я постепенно убивала мышьяком своего мужа?!
  - Не обязательно мышьяком, существуют и другие способы замедленного убийства.
  - Хочу тебе напомнить, что он отец моих детей. И как бы он... ко мне не относился, - скорректировала свою мысль Чайка, - я не могу с ним так поступить... Малокровный, - помолчав, хмыкнула она, - видел бы этого малокровного. Шкаф, иначе не скажешь.
  - Дина, ты меня не обманываешь?
  - Рома, на этот раз твоя интуиция тебя подвела!
  - Что-то меня беспокоит, а вот что...
  - Все нормально. Силантий звонил, хвастался - купил "Мерседес".
  - За какие-такие шиши? - удивился я.
  - Ты меня спрашиваешь? Отвечаю - я знаю не больше твоего, Силантий не посвящает меня в свои дела.
  - Не боится, что кто-нибудь донесет? По голове не погладят вышестоящие органы комсомола за такие дорогостоящие приобретения. Не говорю уже о более значимых организациях, - поерничал я.
  - Машину он оформил на родственника, заслуженного человека. Я с ним мало знакома. Знаю одно - профессор каких-то там наук. Силантий водит автомобиль по доверенности.
  - Конечно, вокруг твоего Силантия одни дураки, ничего не понимают...
  - Пойдем уже, а то дети заждались, и твоего отца надо выпустить из рабства.
   После всех событий Дина с детьми перебралась в квартиру моей покойной бабушки. Дину не пришлось долго уговаривать - не хотелось раньше времени возвращаться домой, к мужу, а оставаться в квартире подруги, и тем более, на даче Якова Рыбкина, стало невозможным. На даче уже вовсю хозяйничала первая супруга Рыбкина, квартиру Марии опечатала милиция...
   Мой отец с большим удовольствием занимался детьми Дины, Мироном и Федотом. Неизвестно, кто кого воспитывал, но пацаны точно "вили веревки" из моего отца. Отец не сопротивлялся, исполнял любое желание. И он, и я очень привязались к мальчишкам. Они были забавными и смышлеными.
   Дина рассказывала мне, что муж требует вернуться, но она находит отговорки: здесь сыновьям лучше, чем в столице, в "каменном мешке". Здесь свежий воздух, солнце, фрукты, речка, пляж. Я уговаривал Дину подать на развод. Она не отвечала ни "да", ни "нет", отмалчивалась.
   Мое волнение относительно нее усиливалось.
   Отвлекали от волнения разговоры с отцом, моим психологом. Я не жаловался ему никогда, но мой единственный родной человек всегда проникался моим душевным состоянием, пытался поддержать. Вот и в один из вечеров, когда мое волнение относительно Дины зашкаливало, а я копался в себе, пытался понять причину, отец позвал меня пить чай. Мы обсуждали сложную политическую обстановку в стране и в мире: отец старательно отвлекал меня от грустных мыслей. Потом перевел разговор на недавние события, в которых я сыграл немаловажную роль. Мы обсудили кое-какие тонкости дела, после чего батя произнес с восхищением:
  - Ты, Ромка, прям как виртуоз-балалаечник: так ловко распутал уголовное дело в очень короткие сроки! Наша доблестная милиция, я говорю только о служивых, которые занимались этим расследованием, по сравнению с тобой начинающие музыканты... Не жалеешь, что ошибся с выбором профессии?
  - Нисколько. Расследование - это мое хобби. Если хобби становится делом всей жизни, ничего хорошего из этого не выходит.
  - Как знать, как знать...
  
   Спустя неделю после оглашения приговора Марии Редкозубовой-Рыбкиной, поздним вечером мне позвонила Дина. И приглушенным голосом сообщила:
  - Рома, он здесь, я боюсь.
   Я догадался без лишних слов, кто здесь и кого она боится.
   Недолго думая, выскочил из квартиры и помчался к Дине.
   Я сразу заметил возле подъезда "Мерседес". Это сейчас автомобилей "Мерседес" что грязи, а в то время "Мерседес" был в диковинку, как сейчас на дорогах автомобилей "Москвич-412".
   Я замедлил шаг у автомобиля, постоял некоторое время, опомнился и побежал к подъезду.
   Я сразу заметил соседку бабушки, колотившую в дверь квартиры, в которой временно проживала Дина с детьми.
  - Что случилось? - спросил я.
  - Ромка, ты представляешь, уже ночь, а они бьют мне в стену! А моя кровать стоит под этой самой стенкой, мне все слышно, не могу уснуть! Еще и шипят! Прямо как змеи! У меня от их стуков и шипения, голова разболелась...
   Соседка не успела договорить, дверь распахнулась, из квартиры выскочил рослый здоровяк, отпихнул нас в сторону и скорым шагом покинул подъезд. Мы ничего не успели сообразить.
   Дружно зашли в квартиру, дружно ее обследовали.
   Дина лежала у стены с окровавленной головой. Она была мертва...
   Мои предчувствия оправдались. Но я ошибся с жертвой...
   Милиция объявила план-перехват. Силантия Бурундукова задержать не успели, его автомобиль врезался на полной скорости в столб уличного освещения и загорелся. Силантий погиб. Собаке собачья смерть...
  
   Мирона и Федота забрали от нас, передали в детский приют. Рассчитывали, что бабушка и дедушка заберут внуков к себе, но они отказались, объяснили так: не хотят лишних напоминаний о трагедии. Малолетние дети, четырех и трех лет, их внуки - лишнее напоминание. Точно, мир перевернулся.
   Мирона и Федота отправили в детский дом.
   Благодаря связям отца, долгим и упорным хождениям по инстанциям, мне удалось усыновить обоих пацанов, даже не прибегая к фиктивному браку.
   Кстати, они получили новые имена, чтобы избежать... лишних напоминаний об отце, убившем их мать... Теперь их зовут Михаил и Федор. Мальчишки быстро привыкли к новым именам, в новой фамилии Хруцкие. И к нам тоже привыкли.
   С нами больше нет моей бабушки, матери моего отца, но есть дети - два маленьких человечка, которые, благодаря бабушке, опекающей нас с небес, заняли все наши с отцом мысли, отвлекли от горя...
   Будем жить...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"