Полностью книга здесь:
том 1 https://www.litres.ru/aleksey-kozlov-8794581/lihtenvald-iz-san-repy-tom-1-v-nusekve/
том 2 https://www.litres.ru/aleksey-kozlov-8794581/lihtenvald-iz-san-repy-roman-tom-2/
том 3 https://www.litres.ru/aleksey-kozlov-8794581/lihtenvald-iz-san-repy-tom-3/
Алексей Козлов
Лихтенвальд из Сан-Репы.
Глава 70
От земли.
Не верьте тем, кто не боится взлёта на летающих дредноутах! Когда ревущая машина набирает скорость на плотном бетоне, и плиты сливаются в единую полосу, а вдоль иллюминатора, где волею судьбы вы сидите, начинают струиться липкие змеи не то пара, не то дыма, живая душа испытывает ужас выбора и ставки, вверяясь мёртвому железу. И тогда многие уверенные в своём уделе впиваются в поручни и закрывают глаза в тихой молитве. Потому что никому и нигде не дано знать, что будет через десять минут. Я делал так же.
Я был измотан этим годом и дикими сценами в аэропорту и когда всё это кончилось, радость моя была велика.
Самолёт оторвался от земли, наддал, а потом круто вознёсся и сделал немыслимый вираж вправо. Ушло в сторону широкое шоссе с горящими даже днём фонарями, длинная вереница вилл с красными черепичными кровлями, накренился залив с нестерпимо сверкающей водой, и далёкие горы растворились в жарком дневном мороке. И вдруг ушёл неумолчный вой в ушах, и тишина наступили, какая была в первые дни мира.
Стой прямо,Эли!
Песню держи за хвост!
На самом деле
Мир не очень прост!
Те, кто хотел - сумели
Дать в этом мире бой.
Стой прямо, Эли,
Как настоящий герой!
Стой прямо, Эли,
Стой, как герой!
Сон был в руку.
Моё распятие и моё вознесение. Впереди было второе пришествие на родину. Я знал, что и она меня не ждёт.
Самолёт набирал высоту. Я стал насвистывать "Марш авиаторов".
Ни облачка не было в ясном небе. Огромное солнце меняло своё положение на небосклоне. Иногда оно нестерпимо било в иллюминаторы, и я закрывал шторки. Самолёт продолжал набирать высоту. Он летел, круто задрав нос. Потом он выровнялся, и тогда пассажирам стало казаться, что он застыл над миром.
По салону слонялись женщины, совмещавшие удел стюардесс с подработкой в спецслужбах. Там все стюардессы этим занимаются. Потом ездил такой же вежливый стюарт с тележкой, втюривая всем сигареты.
С высоты одиннадцати километров до самого горизонта ясно виднелась планета Земля - огромный живой глобус. Как ясно можно было видеть всё на земле, даже мельчайшие детали оказались доступны моему глазу. Медленно мы проплывали над гигантскими идеально круглыми воронками когда-то взорвавшихся здесь астероидов. Хорошо видны были даже крыши домов и отблески стёкол. Маленькие городки, как плесень, разбросались на огромных территориях между гор. От них тонкими щупальцами отходили дороги. Я думал: "Как же тонка эта плёнка живого на стыке земли и воздуха, как некрасива сверху!" То ли гигантские озёра, то ли моря лежали под нами. Одно из них было явно мёртвым, и казалось лужей блевотины. Самолёт проплывал над морями медленно и торжественно. Завораживающая, невиданная и прекрасная картина отвлекла меня от печальных мыслей. Вот изъеденный солёными водами берег извивается причудливо. А вот и Большое море раскинулось на невиданные расстояния, веселя глаза игривым блеском. Над морем мы летели долго, и не видя прежнего разнообразия, я иногда впадал в полуобморочное состояние. Я гнал печальные мысли, то и дело возвращавшиеся в мою голову. С такой высоты волны казались мелкой рябью, но я всё равно чувствовал древний и дикий дух этого создания природы. Потом на короткое время самолёт вошёл в белесое озеро облаков, а когда вышел из него, изрезанное побережье моря уходило назад, сменяясь пологими горами. Потом ушли и горы. Всё чаще мелькали рощи и леса, пересечённые жёлтыми полями. Всё больше было вырубленных участков. Так продолжалось до тех пор, пока я не узнал своей родины. Не узнать родину было невозможно. На всю вселенскую ширь расстилались квадратами леса и вырубки, плачевные извилистые грунтовые дороги без людей и машин, а на полях, до самого горизонта горела солома. На диких расстояниях друг от друга въелись в землю посёлки. Я узнал родину по этим огромным пожарищам и высоким дымам до горизонта. Река с крутым берегом и ивами пересеклась с мостом, а по мосту бежал товарный поезд, длинный как червь преисподней.
Моя соседка, дама в букельках, на кой-то ляд попыталась завести со мной разговор о своём ненаглядном Исруле. Я кивал ей головой, соглашаясь, а потом, когда её трепотня мне совсем обрыдла, сказал пару фраз. Она отлетела от меня на десять метров и замерла, покачиваясь в воздухе. Потом успокоилась и примирительно сказала:
-Я знаю, какое там государство, но государство - это ещё не все люди! Люди все разные! Там есть очень хорошие люди! Не держите в сердце обиды!
-Зачем? - спросил я её? Зачем? Во имя чего прощать? В чём смысл все прощения? Да я на всех и не обижаюсь! На всех я не обижен! Нисколечко!
Больше мы не разговаривали, и слава Богам!
Уже замедляя скорость, тревожно завывая, самолёт летел над пригородами Нусеквы. Я был поражен. Сотни средневековых замков за бетонными заборами предстали моим глазам. Набросанные без видимого плана, эти чудовищной стоимости объекты производили странное нездешнее впечатление. Там жили новые хозяева жизни, пиявки, жившие за счёт огромной страны. Я не завистлив, но какие-то странные незнаемые мысли посетили меня.
-Здравствуй, Сан Репа! Вот и я! С разбитым сердцем прихожу я к тебе, без надежды и веры. Один. Что меня здесь ждёт? Кто?
Меня ждал некто, кого я ошибочно считал родственником.
Счастлив тот, кому судьбой даровано не ошибиться в людях, но таких очень мало. В основном мы - наивные глупцы!
Глава 71
На земле.
Итак, проваландавшись больше года в так называемом Государстве Исруля, вечная ему память, поев бюрократической мацы и отведав провинциальной маны с копчёной менорой, безуспешно порыскав в окрестностях Назацерета в поисках христовых какашек, и не обнаружив оных, посмотрев вместе со своим сыном по телевизору триста серий "Покемона", просидев в местном парке пару гранитных скамей, засунув в карманы удостоверения светской кошерности, но забыв сделать обязательное в тех краях гигиеническое обрезание (шутка) - я снова очутился в своём ненаглядном отечестве, столь же любезном мне, сколь и запорошенным вековой пылью, очутился с кое-какими деньгами, грустными воспоминаниями и весьма смутными представлениями о будущем.
Самолёт долго катался по бетонным плитам, из которых росла трава, и наконец заглушил потные двигатели.
Глава 72
Лохотрон.
В аэропорту "Жеремдеево" было довольно грязно, пахло мышами, милиционерами и утраченными иллюзиями. Я был здесь в раннем детстве с матерью, и помнил тогда ещё новый киоск в помпезном стиле. Он остался почти таким же, только облинял и обносился, да и мои глаза воспринимали его по-другому, не как тогда. В зале было пусто. Около задрипанного входа ошивалось несколько пассажиров, да дефилировали из угла в угол два милиционера. Милиционерам я был совершенно неинтересен. Таможенники потрошили коренных исрулян, устремившихся, как кролики в пасть удава по красному коридору. Но они ребята были неплохие, не то, что эта стерва из Бен Гуриона, которая готова была мне в задницу с флотским биноклем залезть, чтобы выяснить, не везу ли я там мин и снарядов и не покушаюсь ли я на их ненаглядный Исруль с его солёными питами, залитыми моими слезами, будь он проклят!
У самого порога аэропорта я сел на довольно раздолбанный агрегат и отправился в город, где благополучно перекочевал на Метро и скоро, хвала богам, был на Бандерлецком вокзале. Перемещаясь по бесконечным переходам, и останавливаясь, дабы дать уставшим от тяжкого чемодана рукам передышку, в подземном переходе я наткнулся на двух типов, которые были пяны с утра, и не то поддерживали, не то отталкивали друг друга.
-Эй ты, Титус в лабазе! Хватит спать в хомуте! Пора за дело! - говорил замедленно один, - Где будем нищенствовать?
-Вот мой совет: соси сам у себя член! - грубовато отвечал второй, по видимости гордый.
-Вот так прямо мне и сказал мне, культура! Как обухом влудил! Ты!- продолжал первый.
-Закажи сам себя у киллера, если не согласен на первый вариант! - махал головой первый.
<