ПУТЬ БОГА.
                      ПОСЛЕДНЕЕ ВОПЛОЩЕНИЕ.


            Глава 12. Леди Комета начинает новую жизнь.

     ...Комета упала   на  спину,  но  не  выпустила  из  рук  большой
разноцветный мяч...
     Какой мяч?!
     - Деточка, милая, ты не ушиблась?
     Какая такая "деточка"? Чей это голос?
     - Не плачь, деточка, сейчас я тебя подниму...
     Но Комета  и  не  собиралась  плакать.  Сознание  девушки  быстро
адаптировалось  к  новому  миру  и к новому телу.  Первое,  что поняла
Комета - она вовсе  не  девушка,  а  маленькая  девочка.  Мяч  сжимали
детские  ладошки.  Нормальные  человеческие ладошки с ногтями,  а не с
присосками. Правда, кожа на них была смуглой с золотистым оттенком.
     Затем Комета  почувствовала,  что  сзади  ее  бережно   обхватили
сильные, но нежные руки, поставили на ноги, погладили по голове, мягко
вынули мяч из рук.  Теперь,  когда перед глазами  не  маячила  пестрая
желто-красная    поверхность   игрушки,   Комета   наконец-то   смогла
осмотреться.
     Из гущи кровавой битвы она попала на  детскую  игровую  площадку.
Под  присмотром одетых в белые халаты нянечек на качелях,  каруселях и
маленьких горках играли два десятка мальчиков и девочек в возрасте  от
трех до восьми лет.  Комета была одной из них.  Она покрутила головой,
осматривая свое платьице песочного цвета,  коричневые сандалии,  белые
носочки.
     Для полной  идиллии  детской  площадке не хватало только голубого
неба,  ласкового солнца  и  зеленой  травы  под  ногами.  Их  заменяли
металлический  потолок  со  встроенными светильниками и длинноворсовое
искусственное покрытие неестественного  пронзительно-синего  цвета.  С
трех   сторон  площадку  окружали  металлические  зеркальные  стены  с
несколькими   матовыми   полупрозрачными   дверьми.   Четвертая   была
перегорожена высокими перилами,  за которыми открывался вид на далекую
каменную стену.
     Убедившись, что на нее никто не обращает внимания, Комета вначале
прошлась вдоль стены, изучая свое отражение.
     - Очень  милый  ребенок,  -  мрачно констатировала она,  глядя на
черные кудрявые волосы,  большие карие глаза и  пухлые  губы.  -  Года
четыре, не больше. Прелесть! Тьфу!
     Затем Комета направилась к перилам,  чтобы осмотреть пространство
за пределами детской площадки.  То,  что вначале она приняла за  стену
какого-то большого здания,  на самом деле оказалось почти вертикальным
склоном ущелья.  Каменная поверхность  простиралась  вправо,  влево  и
вверх,  насколько  хватало  угла  обзора,  а  внизу  виднелась  ровная
площадка.
     Комета сделала еще несколько шагов в сторону перил, чтобы получше
рассмотреть открывавшийся вид.
     - Шаггашуга,  не  ходи  дальше!  -  послышался  за  спиной Кометы
строгий голос воспитательницы.
     Шаггашуга - так,  оказывается,  звали  девочку,  в  теле  которой
воплотилась  Комета.  Стоило  только  назвать  ее  имя,  как  сознание
маленького  ребенка,  до  того  почти  полностью  подавленное  сильной
личностью  Кометы,  дало  о  себе знать.  Во-первых,  девочка послушно
остановилась. Во-вторых, в разум Кометы потек ручеек знаний Шаггашуги,
пополняя его отрывочной и расплывчатой информацией.
     Первая и   самая   главная   заповедь,  которая  запечатлелась  в
воспоминаниях девочки:  "Солнце - наш враг.  Солнце - смерть. Солнце -
испепеляющий ужас. Никогда не приближайся к открытым местам!"
     Этому была веская причина. Систематизировав весьма незначительные
знания Шаггашуги,  Комета выяснила,  что люди были чужими в этом мире.
Их    предки    колонизировали    безжизненную   раскаленную   планету
исключительно ради добычи редких металлов.  Для защиты от жара близкой
звезды они построили подземные города.
     - Если  пребывание  на  открытой  местности так опасно,  то зачем
вообще оставлять выходы наружу? - удивилась Комета.
     Возможно, это  была  какая-то  извращенная   психология   местных
жителей. Они боялись солнца и воспитывали этот страх в своих детях, но
при  этом  обязательно  должны  были  ежедневно   созерцать   источник
смертельной опасности.
     Поверхность планеты была изрезана глубокими каньонами и ущельями.
Поэтому людям не составило  особого  труда  вывести  тоннели  к  самым
основаниям  высоких  каменных  плато.  Прямые  лучи солнца проникали в
узкие ущелья  всего  на  несколько  секунд  в  сутки,  но  этого  было
достаточно,    чтобы    раскалить    каменные    стены   и   еще   раз
продемонстрировать людям ужасную силу огненного светила.
     Детская площадка,  на  которой  оказалась  Комета,  находилась  в
тоннеле,  откуда  была  видна  противоположная  стена каньона.  Именно
поэтому девушка не видела ее краев. Каньон тянулся на сотни километров
в обе стороны и на несколько километров вверх.
     - Шаггашуга, лови!
     Комета резко обернулась и увидела летевший прямо в лицо мяч.  Его
бросил Умшитраш, восьмилетний крепыш, которому доставляло удовольствие
издеваться  над  беспомощной  малышней.  Это  он в прошлый раз сильным
броском мяча сбил  девочку  с  ног,  а  теперь  решил  повторить  свой
"подвиг".
     Комета легко  уклонилась  от мяча и одним едва уловимым движением
руки направила его в  сторону  перил.  Легкий  цветной  шар  перелетел
ограждение и скрылся из вида.
     - Мяч  на  солнце!  Мяч  на  солнце!  - закричали сразу несколько
детей.
     Должно быть, они следили за проделками Умшитраша.
     Все дети,  игравшие на детской площадке,  ринулись к перилам,  не
обращая   внимания  на  предостерегающие  крики  воспитателей.  Комета
оказалась возле ограждения одной  из  первых.  Она  увидела,  как  мяч
лопнул,  пролетев  всего  несколько шагов под открытым небом.  Обрывки
пластиковой оболочки упали  на  гладкое,  словно  отполированное,  дно
каньона  и почти сразу же превратились в кипящую лужу.  Пластик шипел,
пузырился и быстро испарялся.
     Дети (и даже стоявшие за их спинами воспитатели) молча взирали на
это зрелище. Они были заворожены "гибелью" пластикового мяча. Несмотря
на то,  что прямые  лучи  солнца  уже  не  попадали  на  дно  каньона,
остаточного  жара  было  вполне  достаточно,  чтобы всего за несколько
ударов сердца испепелить мяч или убить человека.
     Комета осмотрела ограждение,  но не  увидела  никаких  устройств,
защищающих вход в тоннель от внешнего жара.
     "Почему мяч  расплавился,  пролетев  всего несколько шагов,  а мы
стоим у перил, но даже не ощущаем тепла?" - подумала она.
     - Иные законы теплопроводности. Иные законы материального мира.
     "Кто это сказал?" Комета  быстро  осмотрелась.  Воспитатели  были
озабочены  тем,  чтобы  отвести  детей  на  безопасное расстояние и не
позволить им вслед за мячом перебраться  через  перила.  Так  что  эти
слова  произнесли не они.  И уж,  тем более,  не возбужденные дети,  с
извращенным   сладострастием   наблюдавшие   за   последней    агонией
испарявшейся пластиковой лужицы.
     "Тогда кто?!" Комета решила, что голос прозвучал у нее в голове и
принадлежал  одной  из  прошлых  жизней,  попытка  вспомнить   которые
приводила к сильнейшей головной боли. Так что девушка на этот раз даже
не стала пытаться разобраться в происхождении скрытых воспоминаний.
     Когда остатки   мяча   окончательно   истаяли,   воспитательницам
наконец-то  удалось  отвести  детей  от  ограждения  и  переключить их
внимание на привычные игры.
     Умшитраш подошел к Комете  и  состроил  угрожающую  гримасу.  Он,
пожалуй,  по массе вдвое превосходил девочку. За спиной задиры маячили
четверо мальчишек помладше, ожидавшие продолжения представления.
     - Ты убила мой мяч! - заявил Умшитраш.
     - Я и тебя убью,  - спокойно произнесла Комета и посмотрела прямо
в глаза здоровяка. - Хочешь проверить?
     - Ты...  ты...  -  залепетал Умшитраш,  не зная,  что ответить на
такую угрозу.
     Комета убедилась,  что  воспитательницы  находятся  далеко  и  не
смотрят в ее строну, сделала шаг вперед и прошипела:
     - Вали  отсюда,  мразь,  пока  я не размазала твою рожу по своему
кулаку!
     Мальчишки за спиной Умшитраша захихикали.  Задира  понял,  что  в
случае отступления он навсегда потеряет авторитет и уважение.  Поэтому
он занес кулак для удара:
     - Сейчас я тебя!...
     Тело четырехлетней  девочки  не  очень-то  хорошо  подходило  для
боевых  единоборств,  но  справиться с неуклюжим Умшитрашем для Кометы
оказалось нетрудно.  Она легко ушла с  линии  удара,  отклонившись  на
полкорпуса в сторону, одновременно с этим перехватила руку мальчика за
запястье,  а затем резко дернула ее вперед,  как бы продолжая движение
Умшитраша.  Мальчишка  покатился  по  полу и заревел от боли,  так как
Комета вывихнула ему руку в предплечье.
     Тотчас же к вопящему во весь голос Умшитрашу подскочили сразу две
воспитательницы.  Комета  стояла  неподалеку  с  самым невинным видом.
Получивший  по  заслугам  хулиган  захлебывался  слезами  и   не   мог
выговорить  ни одного слова.  Одна из воспитательниц подхватила его на
руки и быстро понесла к двери,  которая автоматически открылась при ее
приближении, а затем быстро закрылась, не позволив Комете рассмотреть,
что находится за ней.
     Вторая воспитательница громко объявила:
     - Ничего  страшного  не  произошло!  Умшитраш  упал  и  ударился.
Продолжайте играть, но будьте осторожнее! Не балуйтесь!
     Комета гордо   прошла   мимо   приятелей   Умшитраша.   Мальчишки
расступились,  стараясь   соблюдать   безопасную   дистанцию.   Комета
усмехнулась  и  присела  на  детскую  скамеечку.  Она осмотрела детей,
игравших на детской площадке, и поняла, что не сможет найти общий язык
ни  с  одним  из  них.  Ближайшие  десять-двенадцать  лет  ей придется
притворяться маленькой девочкой. Любая ее попытка рассказать о прошлых
жизнях, скорее всего, будет воспринята, как сумасшествие.
     Близкое знакомство  с  психиатрами  не  входило  в  планы Кометы,
поэтому она решила остаться Шаггашугой.  На время. По крайней мере, до
тех пор, пока не поймет, для чего она оказалась в этом мире.
     - Шаггашуга!
     Пока Комета  строила  планы  на будущее,  пришло время,  когда на
детской площадке начали  появляться  родители  и  разбирать  детей  по
домам. Услышав свое имя, маленькая девочка Шаггашуга одержала верх над
Кометой,  вскочила  и  побежала  навстречу  самому  дорогому  для  нее
человеку.
     - Мама!
     - Шаггашуга,  доченька,  -  лицо девочки покрыли поцелуями нежные
ласковые губы.
     - Мама, мама... - повторяла... уже не Шаггашуга, но Комета.
     Девушка пыталась вспомнить имя  целовавшей  ее  женщины,  но  для
Шаггашуги она была просто "мамой", без имени и фамилии, без возраста и
социального статуса.  Комета вложила свою  маленькую  ладошку  в  руку
женщины и покинула детскую игровую площадку.
     Они прошли сквозь полупрозрачную автоматическую дверь и оказались
на небольшой автостоянке,  напоминающей причал, где в отдельных боксах
между мостками находились автомобили,  а,  точнее,  электромобили. Эти
маленькие машинки были похожи на остроносые  лодочки.  Комета  и  мать
Шаггашуги сели на мягкое сидение.
     Женщина пристегнула   девочку   ремнем   безопасности   и   четко
произнесла:
     - Сектор А-четырнадцать, этаж восемь, отсек пятнадцать.
     Из носа и кормы электромобиля вытянулись  тонкие  телескопические
антенны,  которые  коснулись потолка.  Раздался короткий сухой треск и
сверкнули голубые искорки.  Электромобиль быстро покатился по широкому
коридору,  легко  взбираясь на довольно крутые пандусы и притормаживая
на спусках или перед перекрестками.
     Шаггашуге эта  дорога  была  знакома,  но   Комета   разглядывала
транспортные   магистрали   с   особенным  интересом.  Правда,  ничего
полезного узнать ей не удалось.  За автостоянками-причалами  виднелись
двери,  которые  вели  в  разные  сектора  подземного  города.  Про их
назначение Шаггашуге ничего не рассказывали.
     Комета решила,  что детское любопытство одинаково во всех  мирах,
поэтому  решилась  на  эксперимент.  Она  наугад  ткнула  пальчиком  в
проносившийся по правому борту  причал  и  как  можно  естественнее  и
безыскуснее спросила:
     - Мама, а что там?
     Реакция женщины   была  неожиданной.  Она  испуганно  вздрогнула,
быстро огляделась и закрыла рот Кометы ладонью.
     - Шаггашуга,  милая,  я же предупреждала тебя,  что такие вопросы
задавать нехорошо. Разве ты забыла?
     Комета покопалась в памяти своего нового воплощения и поняла, что
Шаггашуга,  действительно,  пропустила мимо ушей этот  важный  запрет.
Возможно,  она  от природы была нелюбопытна и подобных вопросов раньше
не задавала, поэтому и отповеди матери ей выслушивать не приходилось.
     Однако Комета решила продолжить игру:
     - Почему нехорошо?
     Женщина заметно побледнела,  но справилась с волнением и  ласково
произнесла:
     - Это  нехорошо,  потому что неприлично!  Ты же не хочешь,  чтобы
тебя считали невоспитанной девочкой?
     - Не хочу, - Комета пошла на попятную, начиная понимать, что этот
подземный  мир  не ограничивается мелкими ссорами на детской площадке.
Он был полон зловещих  тайн,  о  которых  боялись  говорить  даже  его
жители.
     - Вот и умница!  - обрадовалась мать Шаггашуги. - Как я рада, что
у меня растет такая понятливая и благовоспитанная доченька.
     Через некоторое время электромобиль остановился возле  дома,  где
жила   семья  Шаггашуги.  Комета,  воспользовавшись  памятью  девочки,
опознала полукруглую дверь голубоватого цвета.
     Когда мать и дочь вошли в дом,  то  сразу  же  попали  в  объятия
высокого широкоплечего мужчины.
     - Аршамуш, перестань! - игриво взвизгнула женщина.
     - Папа,  еще!  -  пискнула  Шаггашуга,  вновь  прорвавшись сквозь
сознание Кометы.
     - Быстро умываться и за стол! - весело распорядился мужчина.
     Комета легко ориентировалась во множестве помещений,  соединенных
узкими  коридорами.  Она  без труда нашла свою комнату,  возле которой
находилась ее личная гигиеническая кабинка.
     Через некоторое время вся семья собралась за  большим  столом  на
кухне.  Еда  была  простой,  но  вкусной и сытной.  Съев целую тарелку
молочной каши со сладкими кусочками фруктов и  выпив  стакан  горячего
ароматного  напитка,  Комета  почувствовала,  что  ее  веки  тяжелеют.
Сознание воительницы вынуждено было подчиняться  требованиям  детского
организма.  А  этот организм,  утомившись за день,  сейчас очень хотел
спать.
     Полусонную Комету отец поднял на руки  и  отнес  в  ее  спаленку.
Девушка  со смесью грусти и сентиментальной нежности осмотрела шеренги
кукол и штабеля больших детских книжек с яркими картинками.
     - Вот  моя  новая  армия.  Вот  мои  новые  книги  заклинаний.  -
Пробормотала Комета.
     "При чем тут книги заклинаний? - тут же спохватилась она. - Опять
воспоминания из другой жизни?"
     - Ты что-то сказала, Шаггашуга? - спросил отец.
     - Нет, ничего. Покойной ночи, папа.
     - Покойной ночи, девочка моя маленькая.
     Несмотря на то,  что понятия "день" и "ночь" в  подземном  городе
были весьма условны, колонисты по-прежнему пользовались оставшимися от
предков выражениями.
     Засыпая в маленькой уютной кроватке,  Комета думала о  том,  что,
возможно, не так уж и плохо некоторое время побыть маленькой девочкой,
не  знать  ни  забот,  ни  тревог,  ни   обязанностей.   Вот   только,
по-видимому, тайны подземного города не позволят ей долго наслаждаться
безоблачным детством...

                                * * *

     ...Они появились сразу со всех сторон:  из потолка,  из стен,  из
пола.  Детскую  спаленку  заволокло  дымом и пылью.  Сквозь пробитые в
скальной породе и в стенах дома  отверстия  внутрь  ворвались  люди  в
угольно-черных комбинезонах,  в шлемах с приборами ночного видения,  с
короткими толстоствольными автоматами. На детской кроватке скрестились
тонкие лучи лазерных прицелов.
     Комета сразу   поняла,  что  это  эсэсовцы  -  сотрудники  Службы
Спасения,  или сокращенно СС.  В детских книжках  Шаггашуги  они  были
главными  положительными  героями  и  защищали  колонистов  на  разных
планетах от местных чудовищ, космических пиратов и прочих злодеев.
     Комета растерялась.  Она не понимала,  чем вызвано это вторжение.
Несомненным  было только то,  что именно она являлась целью эсэсовцев.
Неужели одного невинного детского вопроса оказалось достаточно,  чтобы
привести в действие боевой механизм Службы Спасения?
     Один из  эсэсовцев  направил  на Комету небольшой ручной прибор с
торчащими во все стороны усиками-антеннами:
     - Это она! - послышался голос из-под затемненного забрала шлема.
     Комета позволила сознанию Шаггашуги на время  прорваться  наружу.
Девочка захныкала и жалобно позвала:
     - Мама! Мама!
     За спинами эсэсовцев в коридоре показались родители Шаггашуги. Но
на свою дочь они смотрели с выражением ужаса и  омерзения,  словно  на
кровати находилась не маленькая девочка, а злобный мутант-людоед.
     - Не надо притворяться, тебе все равно не удастся нас обмануть! -
прикрикнул на Комету эсэсовец с прибором. - Мы знаем, кто ты.
     - Кто я? - эхом повторила Комета.
     - Да,  да.  Мы знаем,  что ты больше не Шаггашуга Гахс-Афан. Ты -
шпионка, чье сознание внедрено в тело реципиента!
     - Какая шпионка?... - растерянно переспросила Комета.
     - Тебе  лучше  знать,  какая!  Может,  тебя послал Гафил-Чен,  а,
может, сам командор Чи-Ге. ТАМ разберутся.
     - ТАМ, это где?
     - Ты задаешь слишком много вопросов...  - процедил  эсэсовец,  и,
словно  это было приказом,  вокруг Кометы раздались щелчки снимаемых с
предохранителей автоматов.  Но  командир  поднял  руку:  -  Отставить!
Доставим  ее  в  лабораторию.  Живая  она  более  ценна,  чем мертвая.
Приступайте к осмотру помещения!
     Два солдата подхватили Комету под руки и вытащили из кровати.  Ее
понесли  по  коридору,  даже не предложив одеться.  В спаленке начался
обыск.  Эсэсовцы ножами вспарывали  подушки,  матрасы,  животы  кукол,
вываливали  на  пол  одежду из шкафчиков и разламывали мебель,  словно
ожидали,  что за несколько  часов  своего  воплощения  шпионка  успеет
собрать и спрятать в комнате оружие или средства связи.
     - Мама!  -  сделала последнюю попытку Комета,  когда ее проносили
мимо родителей Шаггашуги.
     Женщина всхлипнула  и  отвернулась,  уткнувшись  в  плечо   мужа.
Мужчина  одной  рукой  обнял  жену  за плечи,  а другой загородился от
Кометы,  словно боялся,  что она  наброситься  на  него,  как  бешеное
животное.  В его глазах светилась горькая ненависть.  Эти люди считали
Комету убийцей своей единственной дочки.  Для них Шаггашуга  Гахс-Афан
была мертва.
     Перед тем,  как выйти из дома в общий тоннель,  эсэсовцы натянули
на  голову  Кометы   непроницаемо-черный   мешок.   Она   могла   лишь
догадываться  о  том,  в  каком  направлении  поехал электромобиль,  в
который ее усадили.
     Поездка была недолгой.  Довольно скоро  Комету  вновь  подняли  и
потащили на руках. Она слышала шаги сопровождавших ее эсэсовцев, звуки
открывавшихся и закрывавшихся дверей, приглушенные голоса.
     Затем Комету  поставили  на  пол,  пригнули   голову   и   слегка
подтолкнули вперед:
     - Залезай!
     Комета сделала несколько осторожных шагов вперед.
     - Стой!
     Комета остановилась.
     - Можешь снять изолирующий колпак!
     Комета сняла с головы мешок и осмотрелась.  Она находилась внутри
куба такого размера,  что в нем мог бы свободно разместиться  взрослый
человек.  Все  грани  куба,  образующие  пол,  стены  и потолок,  были
изготовлены   из   прозрачного    материла,    армированного    частой
металлической   сеткой.  Сам  куб  стоял  на  невысокой  металлической
подставке посередине  довольно  большого  помещения,  истинный  размер
которого  трудно  было  определить  из-за  множества  огромных  машин,
приборов и устройств непонятного назначения, которые закрывали обзор.
     Вокруг куба стояли эсэсовцы в одинаковых  черных  комбинезонах  и
трое новых людей,  одетых в длинные синие халаты.  Двое были похожи на
прочих  жителей  подземного  города  -  бронзовокожие,   темноволосые,
кареглазые,  а третий явно принадлежал к другой расе,  резко выделяясь
молочно-белой кожей,  почти прозрачными  глазами  и  совершенно  лысым
черепом.  В  дополнение  к  этому,  на  его лбу поблескивал ярко-синий
кристалл в золотой оправе,  вживленный туда,  где принято изображать у
людей третий глаз.
     Командир эсэсовцев  отдал честь и доложил,  обращаясь с одному из
темноволосых людей:
     - Доктор Шавшан!  Шпионка обезврежена и доставлена! При первичном
осмотре никаких спецсредств не обнаружено. Но поиск продолжается.
     - Хорошо,  капитан  Уршим,  я  вами  доволен.  Можете идти.  Я не
уверен,  что вам удастся найти что-нибудь в доме Гахс-Афанов, все-таки
шпион  пробыл  в  теле  реципиента  недостаточно долго.  Тем не менее,
проведите осмотр по полной программе.
     - Слушаюсь,  доктор Шавшан!  -  эсэсовец  снова  отдал  честь.  -
Солдаты, за мной!
     Вооруженные воины  скрылись за механизмами.  Трое людей в халатах
продолжали рассматривать Комету.
     Молчание нарушил белокожий:
     - Ну, что? Попалась? Или я должен говорить "попался"?
     Комета заколебалась.  Должна  ли  она   продолжать   притворяться
Шаггашугой, или пришла пора чуть-чуть приоткрыть карты? Судя по всему,
эти  люди  имели  неопровержимые  доказательства  ее  воплощения,   но
почему-то  считали  ее  шпионкой.  Комета решила начать игру,  надеясь
вытянуть из своих тюремщиков как можно больше информации.
     Она заговорила жалобно и заискивающе:
     - Почему вы так со мной обращаетесь? Я не сделала ничего плохого.
     - "Сделала"?  Значит,  ты все-таки женщина. - Белокожий достал из
кармана  небольшой  плоский компьютер-блокнот и нажал на нем несколько
кнопок.  - Ты не удивилась,  что  мы  так  быстро  тебя  раскрыли?  На
предыдущих твоих коллег времени уходило намного больше.
     - Вы ошибаетесь, - сказала Комета. - Нет у меня никаких коллег. Я
повторяю: все происходящее - какая-то нелепая ошибка.
     - Ну да,  ну да,  - скептически  усмехнулся  тот,  кого  называли
доктором Шавшаном. - Может, ты будешь продолжать уверять нас, что тебя
зовут Шаггашугой Гахс-Афан?
     - Не буду.  Но сознание  девочки  теперь  стало  частью  меня.  В
какой-то степени, я и в самом деле Шаггашуга Гахс-Афан.
     - Тогда кто ты В ОСНОВНОМ?
     - Меня зовут Комета. Леди Комета.
     Три человека многозначительно переглянулись.
     - Леди Комета?  - переспросил белокожий. - Ты хочешь сказать, что
ты Повелительница?
     - Я не понимаю вашего вопроса. Что значит Повелительница?
     - Если она на самом  деле  Повелительница,  то  вряд  ли  в  этом
сознается,   -  обратился  к  белокожему  молчавший  до  этого  второй
черноволосый.
     - Если нами заинтересовались Повелители, то сбудутся самые худшие
опасения,  -  вслух  подумал  доктор Шавшан и бросил на Комету быстрый
испытующий взгляд,  словно ожидал подтверждения или опровержения своих
слов.
     - Повелители не станут явно вмешиваться в дела Большого Аринрина.
Они покидают Двенадцать Измерений только ради  собственных  интересов.
Сражаться  за  Кси-Лодердолис  им  нет  никакого  резона.  Для них что
Верховный Генералиссимус Урл-Азурбар, что Президент Ту-Го - все едино.
- Сказав это, белокожий также посмотрел на Комету.
     Повисла пауза. Девушка догадалась, что в этом спектакле следующая
реплика принадлежит ей.
     - Из всего вами сказанного я не поняла ни слова,  - сообщила она.
-  Если  вы  хотите  понаблюдать  за  моей  реакцией,  то ничего кроме
недоумения не обнаружите.  Может быть,  мы продолжим разговор в  более
приятной обстановке? В этом кубе я чувствую себя немного неуютно.
     - Боюсь,  что  выполнить  эту  просьбу  мы  не сможем,  - покачал
головой белокожий.
     Доктор Шавшан подхватил:
     - Сначала нам хотелось бы узнать,  кто вы и откуда появились? Как
вам  удалось  переместить  свое сознание в тело девочки?  Зачем вы это
сделали?
     - Как много вопросов, - усмехнулась Комета. - Прежде чем ответить
на  них,  не сочтите за труд,  удовлетворите мое любопытство:  как вам
удалось определить, что в теле Шаггашуги воплотилось мое сознание?
     Три человека вновь переглянулись, на этот раз удивленно.
     - Если это какая-то игра,  то вам в нее  не  выиграть,  -  сказал
белокожий.  -  Вам  не  удастся  уверить  нас,  что  вы  не  знаете  о
возможности контроля за психополем людей.  Если вы осуществили перенос
своего  сознания  в чужое тело,  то и вам это технология,  безусловно,
знакома. Другое дело, что мы смогли вычислить вас ТАК БЫСТРО. Если вас
интересует  именно  это,  то  рад  сообщить,  что  вокруг этой планеты
расположены сторожевые спутники,  которые фиксируют  любые  чужеродные
проникновения  в  разум  людей.  Мы  разработали  специальные приборы,
изучив методы внедрения  ваших  шпионов-предшественников.  Теперь  все
наши планеты надежно защищены.
     Комета отметила слова про "все наши планеты", а вслух сказала:
     - Сколько можно повторять,  никакая я не шпионка! Ваш рассказ про
спутники и про контроль психополя мне понятен  лишь  в  общих  чертах,
тогда как никакие технологии переноса сознания мне неизвестны.
     - Доктор   Дорбай,  вы  не  находите,  что  этот  допрос  излишне
затянулся? - обратился к белокожему пока что безымянный черноволосый.
     - Полностью с вами согласен,  доктор Увшимаш.  Если доктор Шавшан
не возражает, то я поддерживаю предложение перейти ко второй стадии.
     - Уважаемые  коллеги,  я  разделяю  ваше мнение.  Доктор Увшимаш,
можете приступать.
     Комету слегка напряглась.  Она поняла,  что  переход  ко  "второй
стадии" допроса не предвещает для нее ничего хорошего.
     Действительно, доктор  Увшимаш  на  несколько  минут удалился,  а
затем вернулся, толкая перед собой небольшую четырехколесную тележку с
установленным  на ней прибором.  Треножная опора,  квадратный корпус и
цилиндрический телескопический выступ в  передней  части  делали  этот
прибор похожим на старинный фотоаппарат.
     - Очень  полезная вещь,  - сказал Комете белокожий доктор Дорбай,
указывая на свой прибор. - Заставляет заговорить любого.
     - Я не боюсь боли!  - заявила Комета,  подумав про себя, что если
муки  станут  непереносимыми,  то  она всегда может покинуть этот мир,
пробив пальцем сонную артерию.
     - Что вы, милая, какая боль?! - всплеснул руками доктор Дорбай. -
Вам будет весело, приятно и легко. Все ответственные граждане проходят
регулярную проверку в газовой камере.  И  ваши  родители...  то  есть,
родители девочки-реципиента, не раз это проделывали.
     Тем временем   доктор   Увшимаш   приставил  тележку  вплотную  к
прозрачному кубу,  где находилась Комета.  Телескопический  "объектив"
прибора   вытянулся  и  присосался  к  стенке.  Девушка  увидела,  что
прозрачная поверхность в этом месте слегка помутнела,  словно материал
каким-то образом менял свои свойства.  Вскоре она почувствовала легкий
сладковатый аромат, похожий на запах экзотического цветка.
     - Трифинзинол  килипарната,  так  называемый  "газ   истины",   -
провозгласил доктор Увшимаш.
     Комета с трудом поборола желание броситься к тому месту, откуда в
ее куб поступал газ,  и попытаться закрыть его  ладонями.  Но  она  не
собиралась  демонстрировать своим тюремщикам страх или какую-либо иную
слабость.  Время игр и  притворства  прошло.  Настал  черед  серьезной
борьбы.
     Однако спустя  несколько  минут  Комета  изменила свое мнение.  О
какой борьбе могла идти речь,  когда все вокруг было так  прекрасно  и
очаровательно?   Если   бы   не  досадные  прозрачные  стены,  девушка
непременно расцеловала бы черноволосых людей в  обе  щеки,  а  доктора
Дорбая чмокнула бы прямо в блестевший на лбу ярко-синий кристалл.
     Частью незамутненного  сознания  Комета понимала,  что попала под
влияние  "газа  истины",  но  сопротивляться  заволакивающему   голову
веселью совершенно не было сил.  То ли детское тело Шаггашуги не могло
отвечать  высоким  запросам  Кометы,   то   ли   против   трифинзинола
килипарната не могло выстоять никакое смертное существо, будь оно хоть
трижды "светлым воплощением".
     Помимо своей воли Комета захихикала и села на пол:
     - Эй,  докторишки,  давайте  споем  песенку  про  наклавин  фирмы
"Калаван". Знаете слова?

     "Калаван" нам энергию дарит,
     Ароматом нас утром разбудит,
     Целый день наши силы поддержит,
     И до вечера бодрость продлит.

     Эти строки некогда сочинила Латэла Томпа. Это был не самый лучший
образец ее рекламного творчества,  но почему-то  именно  он  всплыл  в
памяти Кометы.
     - Кажется,  подействовало,  -  сказал  доктор  Увшимаш,  вплотную
приблизившись к прозрачному кубу и вглядываясь в лицо Кометы.
     - Сейчас проверим. Эй, шпионка, как твое настоящее имя?
     - Сам ты шпион,  - хихикнула Комета.  - А меня зовут Леди Комета,
"светлое воплощение", главнокомандующая армии Холмогорья. Кроме того я
баронесса Найя Кайдавар,  старший рекламист Латэла Томпа,  воительница
Араканда,  владетельница замка на Синей Скале,  сержант морской пехоты
Анджа Верстайн, куноити Фудзибаяси Нагири, Инда Виала, Лайла ин-Десса,
Шаггашуга    Гахс-Афан,    У-Фард-Хей,    Акеша   Баникава,   Пиии-Яй,
Гуалакавардара...
     Поток имен лился из уст Кометы,  а  девушка  как  бы  отстраненно
наблюдала за собой и удивлялась, как много жизней ею прожито. Она даже
успела подумать,  что вскоре доберется до самого истока, туда, куда до
сих пор не могла попасть из-за страха и накатывавшей головной боли.
     Но стоило только об этом подумать,  как в глазах резко потемнело,
а затем сверкнула  яркая  вспышка,  похожая  на  удар  молнии.  Комета
захлебнулась словами и застонала:
     - О-о-о, как больно!
     - Мы  дошли до первого уровня ментальной блокировки воспоминаний,
- тихо сказал доктор Шавшан своему белокожему коллеге Дорбаю.
     Соглашаясь, тот кивнул головой:
     - Попробуем обойти.  Э-э-э,  Леди Комета, вы не будете возражать,
если мы станем называть вас этим именем?
     Стоило только девушке переключиться на новый вопрос, как головная
боль исчезла,  словно ее и не было.  "Газ  истины"  вновь  овладел  ее
сознанием,  превратив  окружающий  мир в прекрасный сад,  докторов - в
лучших друзей, а допрос - в веселый праздник.
     - Да, да, - согласилась девушка, - называйте меня Леди Кометой. Я
к этому привыкла. Да, так будет лучше всего.
     - Означает   ли   это   имя,   что  вы,  Леди  Комета,  являетесь
Повелительницей?
     - Нет. Да. Нет. Понятия не имею, о чем вы спрашиваете.
     - Первый раз вижу такую реакцию,  - развел руками доктор Увшимаш.
- Спросите у нее что-нибудь конкретное.
     - Сколько лет вы занимаетесь шпионажем?
     - Я  не  шпионка!  Ну  сколько  же  раз  можно повторять?  Глупые
докторишки! Вы что, человеческого языка не понимаете?
     - Сколько вам лет?
     - Всего?  В смысле,  суммарный срок всех моих жизней?  Какая  вам
разница? Какая мне разница?
     Доктор Шавшан коснулся плеча Дорбая:
     - Не   спрашивайте   о   других  жизнях.  Мы  опять  нарвемся  на
блокировку. Спросите лучше о ее задании.
     - Леди Комета,  зачем вы внедрились в тело Шаггашуги? Какова ваша
цель?
     - Да  нет  у  меня  никакой цели.  Разве ж я знала,  что попаду в
девочку? Если бы я могла выбирать...
     - Вы хотите сказать, что попали в тело Шаггашуги случайно? Но кто
тогда должен был стать избранным вами реципиентом?
     - Каким  еще  реципиентом?  Меня  убили,  вот я и оказалась...  -
Комета изобразила пальцем в воздухе замысловатую кривую... - оказалась
ТУТ.
     Доктора были озадачены таким ответом.
     - Уважаемые коллеги,  - сказал Дорбай. - Рискну предположить, что
мы стали свидетелями инкарнации третьей степени.
     - Или же успешной ее имитации, - добавил Шавшан.
     - И в том,  и в другом случае к нам в  руки  попал  интереснейший
экземпляр.
     - И опаснейший.
     - Да,  и  опаснейший.  Леди Комета,  насколько мы вас поняли,  вы
помните череду своих предыдущих перерождений?
     - Наконец-то сообразили!  - всплеснула руками  девушка.  -  А  то
заладили:  шпионка,  шпионка...  Да  я  такая  же  шпионка,  как  вы -
кентавры.
     - Если  вас  не  затруднит,  Леди  Комета,  то  не  могли  бы  вы
рассказать о своих прошлых жизнях. Что вы помните?
     - У-у-у... Если подробно рассказывать, то и всей этой новой жизни
не хватит. Ладно, попробую покороче...
     Комета старалась поделиться со своими новыми друзьями  всем,  что
знала  и  помнила.  Она  рассказала  о  баронессе Найе Кайдавар и о ее
перерождении,  о старшей рекламистке Латэле Томпа,  о Комете,  ставшей
"светлым воплощением" и возглавившей армию Холмогорья.
     - ...Я знаю,  что у меня были и другие жизни,  однако помню их не
очень отчетливо,  - закончила Комета свой рассказ.  - А когда напрягаю
мозги  и  пытаюсь что-нибудь вспомнить,  то меня пробирает такая дикая
боль, что сразу перестает хотеться.
     Трое докторов   встали   с   кресел.   (Увлекшаяся    собственным
повествованием Комета даже не заметила,  когда появились эти предметы.
Также не знала она, сколько времени прошло с начала допроса.)
     - Я и мои коллеги благодарны вам за столь подробный и  интересный
рассказ,  -  с  изысканной  вежливостью  поблагодарил  девушку  доктор
Дорбай.  - Нам необходимо время,  чтобы немного  подумать.  Да  и  вам
требуется отдых.
     Доктор Увшимаш    что-то   нажал   на   своем   приборе.   Комета
почувствовала,  как по ее кубу потянулся легкий ветерок. По мере того,
как  "газ  истины"  откачивался  и заменялся чистым воздухом,  девушка
чувствовала себя все слабее и слабее.  Она села,  привалилась спиной к
стенке, бессильно вытянула руки и ноги.
     Доктора не могли не заметить ее состояние.
     - Не  волнуйтесь,  Леди  Комета,  -  сказал доктор Шавшан.  - Это
нормальная реакция человеческого организма на трифинзинол килипарната.
Приподнятое  счастливое  настроение  отнимает  много  сил.  Мы слишком
увлеклись вашим рассказом,  и несколько  увеличили  время  воздействия
газа. Теперь вам необходима релаксация.
     Доктор Дорбай  что-то набрал на своем компьютере.  Почти сразу же
откуда-то из-за  окружавших  куб  огромных  механизмов  появились  два
человека в зеленых халатах.  Они везли тележку с прибором,  похожим на
тот,  который впустил в куб "газ истины".  Но,  в отличие  от  прибора
доктора  Увшимаша,  этот аппарат был больше,  а спереди него торчал не
узкий телескопический "объектив",  а толстый раструб,  в который могла
бы пролезть человеческая голова.
     - Сюда,  пожалуйста, - обратился доктор Дорбай к своим помощникам
и указал на куб с Кометой.
     Те подкатили тележку и прижали раструб к боковой  стенке.  Оттуда
сквозь стенку внутрь куба выдвинулась длинная полка, на которой стояли
большой прозрачный стакан и низкий сосуд, накрытый крышкой.
     Тем временем доктор Увшимаш откатил свою тележку в сторону.  Там,
где  газ  проникал  внутрь,  поверхность  куба  вновь  стала гладкой и
прозрачной.  Комета предположила,  что оба  прибора  каким-то  образом
открывают проходы в ее тюрьме,  сначала изменяя свойства материала,  а
затем  восстанавливая  их.  Возможно,  и  ее  саму  поместили  внутрь,
воспользовавшись еще более крупным устройством.
     - Что  же  вы  сидите,  Леди  Комета?  -  с  некоторым удивлением
проговорил доктор  Дорбай.  -  Выпейте  этот  напиток,  воспользуйтесь
гигиеническим сосудом, а затем можете поспать.
     Комета с трудом поднялась на ноги, подошла к полке, взяла стакан.
В нем  была  налита  мутная  густая  жидкость  темно-вишневого  цвета.
Зажмурившись, девушка сделала первый маленький глоток. К ее удивлению,
жидкость оказалась довольно приятной на вкус.  Комета  выпила  все  до
капли  и  поставила  стакан на место.  Затем взяла то,  что называлось
"гигиеническим сосудом".
     Доктора и их помощники молча стояли и смотрели на Комету.
     - Может быть, вы хотя бы отвернетесь? - спросила она.
     - Вам не следует испытывать стыд или смущение, - улыбнулся доктор
Шавшан.  - Считайте себя нашей пациенткой. Разве у больного могут быть
какие-нибудь секреты от лечащих врачей?
     - Ладно,  раз вам нравится,  то смотрите,  извращенцы,  -  Комета
поставила сосуд на пол и уселась на него спиной к докторам-тюремщикам.
     Она не  собиралась унижаться,  выпрашивая хотя бы несколько минут
личной свободы.  Кроме того,  Комета,  выросшая среди  нелюдей  Горной
страны,  и  раньше  не слишком-то стеснялась своей наготы.  Теперь же,
находясь в теле четырехлетней девочки,  она  вообще  не  заботилась  о
таких мелочах, как соблюдение приличий или норм этикета.
     Закончив и  закрыв  сосуд крышкой,  Комета опять поставила его на
полку.
     Полка немедленно втянулась обратно в раструб. Комета проводила ее
глазами,  прикидывая,  не удастся ли в следующий раз проскочить следом
за ней.  Но мутноватая зона на стене куба,  сквозь  которую  проходили
предметы,  была слишком мала.  Кроме того,  Комета оказалась бы внутри
неизвестного ей прибора,  а не на свободе. Поэтому приходилось ожидать
более подходящего случая.
     - Ну, довольны? - спросила Комета.
     - Вы необыкновенно послушная пациентка, - произнес доктор Шавшан.
- А теперь спите спокойно. Мы не станем вас будить.
     - Мне что же, придется спать на жестком полу?
     - Не волнуйтесь.  Как только вы ляжете,  пол примет форму  вашего
тела.  Когда  же вновь проявите физическую активность,  пол вернется в
исходное состояние. Уверяю, вас, вы не будете чувствовать ни малейшего
дискомфорта.
     - Ну ладно, - проворчала Комета.
     Она легла и постаралась расслабиться.  Действительно, пол под ней
немедленно размягчился и стал похож на  мягкий  матрас.  Для  проверки
Комета  быстро  ударила по нему рукой.  Пол немедленно затвердел и она
потерла ушибленное место.
     Послышался голос доктора Шавшана:
     - Вы не сможете обмануть или опередить  автоматику.  Все  нервные
импульсы,  идущие к мышцам и заставляющие их сжиматься, регистрируются
приборами.  Нам известно даже,  сколько  раз  вы  моргнули  в  течение
последнего часа. Вы находитесь под полным нашим контролем. Успокойтесь
и доверьтесь нам.
     "Ладно, мы еще посмотрим, удастся ли вам меня удержать," - думала
Комета,  засыпая.  Она  еще  не выработала план освобождения,  но была
уверена,  что выберется и из этой ловушки.  Выберется так  или  иначе.
Если не в этой жизни, то в следующей.

                                * * *

     Когда Комета   проснулась,   то   сразу   же  почувствовала,  как
выпрямился и  затвердел  пол.  Тем  не  менее,  она  чувствовала  себя
выспавшейся   и  хорошо  отдохнувшей.  Приподнявшись  на  локтях,  она
осмотрелась.  Возле куба не было ни одного живого существа,  но Комета
знала,  что  за  ней  постоянно наблюдают сотни приборов,  фиксирующих
каждое ее движение.
     Как и  следовало  ожидать,  через  некоторое   время   показались
тюремщики.  Доктор  Дорбай  явился  в  сопровождении  двух помощников,
прикативших уже знакомую тележку для доставки пищи, и двух эсэсовцев в
боевых доспехах и шлемах с глухими забралами.
     - Доброе  утро...  или вечер,  - как можно беззаботнее произнесла
Комета, внимательно приглядываясь к реакции людей на ее слова.
     Но лысый белокожий доктор Дорбай лишь улыбнулся и кивком  ответил
на  ее  приветствие.  Да  и  лица  его  помощников остались совершенно
бесстрастными.
     Доктор сверился со своим карманным компьютером и сообщил Комете:
     - Ты проспала четырнадцать часов,  восемнадцать минут и сорок три
секунды.  За  это время фаза "быстрого сна" наступала одиннадцать раз.
Ты помнишь, что тебе снилось?
     - Нет,  -  Комета  выразительно   посмотрела   на   аппарат   для
проникновения внутрь куба, - сейчас меня интересует другая проблема.
     - Ох,  извините,  - доктор Дорбай подал знак,  и раструб аппарата
уперся в стену куба. Внутрь тюремной камеры Кометы протянулась полка с
такими необходимыми ей сейчас предметами.
     - ...Вот  теперь  мы  можем  поговорить,  - через некоторое время
сказала Комета.
     - Хорошо,  - доктор  Дорбай  знаком  приказал  помощникам  увезти
тележку, - продолжим... У меня для вас есть крайне неприятная новость.
Мы вам почти поверили.
     - Новость неприятная,  потому  что  "поверили",  или  потому  что
"почти"? - с иронией переспросила Комета.
     - И то,  и другое. Мы с коллегами пришли к выводу, что ваш случай
слишком  экстраординарный,   чтобы   находиться   в   пределах   нашей
компетенции.
     Комета промолчала,  пытаясь  понять,  что означают эти слова в ее
дальнейшей судьбе.
     Доктор Дорбай продолжил:
     - Судите сами,  Леди Комета.  Мы убедились,  что "газ истины"  не
оказывает   на   вас  достаточно  эффективного  влияния.  То,  что  вы
рассказали нам под воздействием  трифинзинола  килипарната,  в  равной
степени может оказаться и правдой,  и искусной легендой,  внедренной в
ваше сознание для сокрытия истинных шпионских целей.  В первом  случае
вы  представляете  собой  уникальнейший случай человека,  дошедшего до
третьей степени инкарнации.  Во  втором  случае  вы  можете  оказаться
агентом   такого  высокого  класса,  с  которым  мы  справиться  не  в
состоянии.  Мой уважаемый коллега доктор Шавшан почти не сомневается в
том, что на самом дела вы Повелительница.
     - Никакая я не Повелительница!  - воскликнула Комета.  - Я просто
не  понимаю,  о  чем  вы  говорите.  Какая  третья   степень?!   Какая
Повелительница?!  Ваша  боязнь  шпионов  переросла  разумные пределы и
превратилась в паранойю.
     Доктор Дорбай едва сдержал смех:
     - Уж не в этом ли заключается ваш план,  Леди Комета?  Вы  хотите
убедить нас,  что шпионкой не являетесь.  Вы подставляете нам наживку:
себя,  инкарнацию третьей степени.  Мы думаем,  что изучаем вас, но на
самом деле это вы внедряетесь в нашу систему.
     - Тьфу!  -  в сердцах Комета стукнула ногой по полу.  - Раз вы не
можете сами  принять  решение,  то  свяжитесь  с  более  компетентными
специалистами или отправьте меня туда,  где найдется более совершенное
оборудование.
     - Увы, космические корабли садятся на нашу планету слишком редко.
Поэтому мы с коллегами пришли к более простому и рациональному решению
возникшей проблемы.  Мы отправим вас дальше  по  дороге  перерождений.
Если вы Повелительница,  вам это не повредит.  Если инкарнация третьей
степени - тем более.
     - То есть, вы собираетесь меня убить? - уточнила Комета.
     - Вы необыкновенно догадливы.  Но в вашем случае  слово  "смерть"
неприменимо.  Кем  бы  вы  ни  были.  Не  держите  на  нас зла.  Мы не
испытываем к вам личной неприязни.  Мы просто делаем  то,  что  должны
делать для безопасности своего государства. Приступайте!
     Последняя команда была адресована эсэсовцам.  Один из сотрудников
Службы Спасения достал карманный компьютер,  такой же,  как у  доктора
Дорбая, и нажал на нем несколько клавиш. Послышалось низкое гудение, и
Комета увидела подъезжающий к ее  кубу  приземистый  аппарат  с  двумя
выступающими вперед кронштейнами.  Это был автопогрузчик,  управляемый
компьютером эсэсовца. Кронштейны вошли под основание куба и приподняли
его с постамента.  Все было проделано настолько аккуратно и мягко, что
стоявшая Комета даже не пошатнулась.
     Автопогрузчик медленно поехал вперед,  лавируя между  гигантскими
механизмами. Доктор Дорбай и эсэсовцы шли рядом с кубом.
     Стараясь, чтобы голос не задрожал, Комета сказала:
     - Раз  уж  вы  сопровождаете  меня  в последний путь,  то хотя бы
просветите относительно причин вашего страха.  Кто ваши враги, которые
подсылают к вам шпионов? Повелители?
     - Если  бы  Повелители  считали нас своими врагами,  мы бы тут не
разговаривали. Нас бы просто прихлопнули, как тараканов.
     Комета совершенно потеряла нить  причинно-следственных  связей  в
логике местных жителей:
     - Так в чем же дело?
     - Ладно, я попытаюсь объяснить покороче и подоступнее, - сжалился
доктор Дорбай.  - Я буду исходить из того, что вы на самом деле ничего
не  знаете  о  настоящем  положении вещей.  Началось все более ста лет
назад,  когда  Верховный  Генералиссимус  Кси-Лодердолиса  Урл-Азурбар
затребовал   себе   особые   полномочия  для  борьбы  с  экономической
экспансией ваэльгаров на Большом Аринрине.  Некоторые люди решили, что
наступили   времена  жестокой  диктатуры,  и  организовали  восстание.
Началась  гражданская  война.  Она  шла  с  переменным  успехом,  пока
Повелители не начали помогать повстанцам.  Власть на Кси-Лодердолисе и
центральных планетах захватил президент Ту-Го.  Мы же,  верноподданные
Верховного  Генералиссимуса Урл-Азурбара,  были вынуждены отступить на
малопригодные для жизни планеты. Но война еще не закончена...
     - Ясно.  Вы собираете здесь  силы,  чтобы  атаковать  центральные
планеты. Я только не поняла, что такое Большой Аринрин?
     Доктор Дорбай пояснил:
     - Большой Аринрин - это обширное звездное скопление,  почти целая
галактика. Кси-Лодердолис - планета, на которой некогда появились мы -
люди саравана. Это наша главная планета, центр нашей цивилизации. А мы
сейчас находимся на самой окраине Большого Аринрина - на  планете  под
названием  Сурл-Аваш.  Сотни  лет  мы  осваивали космос на примитивных
кораблях,  пока не встретились с Повелителями - древней могущественной
расой,    владеющей    совершенно   сверхъестественными   машинами   и
технологиями.  Если  бы  Повелители  захотели,  они  покорили  бы  всю
Вселенную...
     - Вселенную нельзя покорить,  - оборвала его Комета,  - Вселенная
бесконечна.
     Доктор Дорбай не стал возражать:
     - Ну,  если не всю,  то довольно значительную ее часть.  Так вот,
Повелители  редко  покидают свою Империю на Двенадцати Измерениях,  но
занимаются строительством гигантской сети Порталов  Прямого  Перехода.
Они  включают  в Сеть все обитаемые миры,  так что через Порталы можно
мгновенно перемещаться с одной планеты на другую.  Наш Большой Аринрин
также  стал  частью  Сети.  Благодаря  Повелителям  у нас появились не
только Порталы,  но и космические корабли,  способные  перемещаться  в
пространстве   с   невероятной  скоростью.  Однако  остальными  своими
знаниями Повелители делиться не торопятся.  Так, например, они владеют
технологией   машинного   бессмертия.   Их  сознание  записывается  на
специальную матрицу и  может  быть  перенесено  в  новое  тело.  Таким
образом, меняя физические тела, они живут почти вечно.
     Доктор Дорбай  испытующе  посмотрел  на Комету.  Девушка покачала
головой:
     - Нет,  я не Повелительница.  Но то,  что вы  рассказываете,  мне
кажется знакомым. Возможно, я слышала об этом в одной из своих прошлых
жизней.
     - Если ты и в самом деле инкарнация третьей степени,  то  это  не
удивительно.  Количество миров, входящих в Сеть ППП, постоянно растет.
Скоро большинство живущих так или иначе станет частью Сети.
     - Раз уж вы  опять  упомянули  инкарнацию,  но  не  объясните  ли
заодно, что это такое?
     - Инкарнация - это новое перерождение души в следующей жизни. Все
люди,  а точнее, все живые существа после смерти распадаются не только
физически,  превращаясь в удобрение,  но и духовно, становясь безликой
ментальной массой. Из этой массы, как из плодородной почвы, прорастают
новые  души  новорожденных  созданий.  Большинство существ относится к
первой степени инкарнации.  Они  ничего  не  помнят  о  своих  прошлых
жизнях.  Лишь  в  снах  и  зыбких  грезах  могут они увидеть некоторые
отрывочные события из своего прошлого.  Но тот,  кто ранее был сильной
личностью,   кто   путем   самосовершенствования  достиг  цельности  и
прочности  души,  не  исчезает  полностью.  Такие  существа  в   новом
воплощении   способны  сохранять  обрывки  воспоминаний  о  предыдущих
жизнях,  пользоваться  накопленными  знаниями  и  опытом.  Это  вторая
степень  инкарнации.  Она  очень  редка.  Ее  достигают  лишь те,  кто
целенаправленно готовит  себя  к  достижению  бессмертия  личности.  А
случаи третьей степени инкарнации вообще можно пересчитать по пальцам.
Лишь могущественные маги,  почти  сравнявшиеся  в  своем  искусстве  с
богами,   или  гениальные  изобретатели,  создававшие  устройства  для
хранения своего сознания,  доходили до третьей степени.  Но и они рано
или  поздно  разрывали цепь своих инкарнаций и превращались в безликое
ничто.  Смертные существа не могут нарушить закон  круговорота  душ  в
природе. Лишь Повелителям дарована такая милость. И это не удивительно
- они ведь первосотворенные люди, помощники Великих Первых Богов.
     - Раз они такие могучие и помогают вашим врагам,  то  почему  они
давно уже не уничтожили всех вас?
     - Этого мы и сами не понимаем. Повелители очень редко вмешиваются
в дела тех,  кто живет за пределами Империи на Двенадцати  Измерениях.
Но  зато  их  шпионы  проникли  во  все  Вселенные,  во все Измерения.
Повелители не используют силу для завоевания чужих миров.  Хотя при их
возможностях... Стоим им лишь захотеть...
     - Ну,  конечно!  -  ядовито  заметила Комета.  - Будь вы на месте
Повелителей, вы бы колебаться не стали.
     Вместо ответа доктор Дорбай произнес:
     - Довольно! Мы уже приехали.
     Комета жадно  внимала  рассказу.  Она  даже  перестала   обращать
внимание на то,  что происходило вокруг ее прозрачной темницы. Поэтому
последние резкие слова грубо выдернули ее из  потока  новых  знаний  и
вернули к жестокой действительности.
     Оказалось, что    автопогрузчик   остановился   возле   огромного
подъемника.  Сейчас площадка находилась вровень с полом, но, посмотрев
наверх,  Комета увидела отверстие в потолке, совпадающее по размерам с
площадкой.
     Доктор Дорбай подтвердил ее возникшее предположение:
     - Шахта доходит до самой поверхности. Ты встретишься с солнцем.
     Комета сразу вспомнила расплавившийся мяч.  Значит, и ей уготован
такой же конец.
     - ...Солнце не доставит тебе мучений, - продолжал говорить доктор
Дорбай. - Ты даже не почувствуешь боли. Лишь только раскроются створки
люка,  твое  тело  превратится  в горстку пепла,  а душа отправиться к
новым инкарнациям.
     - Но у меня к вам еще столько вопросов! - воскликнула Комета.
     Доктор Дорбай равнодушно пожал плечами:
     - Сожалею,  но ответы на них тебе  придется  искать  в  следующих
воплощениях.
     Выполняя команды  эсэсовца,  автопогрузчик поставил куб с Кометой
на площадку подъемника, а затем отъехал назад.
     - Счастливого пути, - сказал доктор Дорбай.
     - Издеваетесь?!
     - Я имел в виду не путь к солнцу,  а путь по дороге перерождений.
Я верю,  что ты каким-то чудом обрела способность к инкарнации третьей
степени.  Но  большинство  моих   коллег   выступило   против   твоего
дальнейшего пребывания в этом теле и в этом мире. Прощай!
     Загудели механизмы, и площадка с кубом начала подниматься. Комета
села на пол.  Площадка подъемника вошла в узкую шахту.  Здесь не  было
источников света, и вокруг воцарилась абсолютная темнота.
     Комета не собиралась биться в истерике или умолять о пощаде.  Она
была выше этого и принимала очередную смерть спокойно и достойно.
     Сожалеть стоило лишь о том,  что не удалось поподробнее узнать  о
богах,  которых  упомянул  доктор  Дорбай.  Ученый  говорил  о них так
буднично,  словно они являлись  неотъемлемой  частью  мира.  Это  было
непохоже   на   наивный   идеализм  Алиния  Плантора.  Доктор  Дорбай,
совершенно определенно,  оперировал исключительно  научными  знаниями.
Кроме того,  рассказ доктора пробудил у Кометы какие-то спавшие до сих
пор воспоминания.  Казалось,  стоит лишь приложить некоторое усилие, и
девушке откроется нечто значительное, связанное не только с ней самой,
но и со всем необъятным безграничным миром.
     Однако эти  размышления   Кометы   были   прерваны,   когда   она
почувствовала легкий толчок.
     "Наверное, подъем  уже  закончен,  -  без всякого страха подумала
девушка.  - Сейчас начнут раскрываться створки люка,  и на меня упадет
первый луч смертоносного света..."
     Но тут  последовал  еще один толчок,  и площадка подъемника вновь
начала двигаться. Вниз.
     Комета была удивлена и даже в  некоторой  степени  раздосадована.
Она  уже приготовилась к новому перевоплощению,  а ее возвращали в эту
жизнь.  Может, доктор Дорбай сумел убедить своих коллег в том, что она
не шпионка Повелителей?
     Когда площадка  вышла  из  шахты  и  вновь  оказалась  в огромном
подземном зале,  Комета встала и прижалась лбом к  стене  куба,  чтобы
рассмотреть  то,  что  происходило  внизу.  Доктор Дорбай,  увидев ее,
приветственно помахал рукой.
     Однако, когда подъемник опустил куб вниз,  Комета  заметила,  что
белокожее  лицо Дорбая не выражает радости.  Казалось,  что даже блеск
синего кристалла у него во лбу несколько потускнел.
     - Леди Комета,  у меня для вас плохая новость,  - печальным тоном
проговорил доктор Дорбай.
     - Опять?!  -  с  некоторой  наигранной  театральностью всплеснула
руками девушка.
     Дорбай слабо улыбнулся:
     - Только  что  на  орбиту  нашей  планеты   вышел   транспорт   с
Гавабардана.
     - И что это для меня означает?
     - Это означает, что вы отправляетесь на Гавабардан.
     Комета фыркнула:
     - Очень логичное объяснение! Нельзя ли поточнее и поконкретнее?
     Доктор Дорбай покосился на стоявших рядом эсэсовцев:
     - Никто не знает координат Гавабардана.  Но,  боюсь,  что вас там
ждут суровые испытания.
     Один из сотрудников Службы Спасения произнес бесстрастным тоном:
     - Челнок на транспорт отправляется через сорок минут.
     Доктор Дорбай заторопился:
     - Ах,  да,  корабль не может ждать.  Везите ее. Еще раз прощайте,
Леди Комета!
     - Мы   примем   меры   предосторожности,   как   и  положено  при
транспортировке опасного объекта, - сказал эсэсовец.
     - Поступайте,  как считаете нужным, - махнул рукой доктор Дорбай,
повернулся  спиной  к  Комете  и  быстрой походкой направился по своим
делам.
     Девушка поняла,  что глупо было надеяться на симпатии или хотя бы
на  внимание  белокожего человека.  Она в первую очередь была для него
лишь  объектом  исследования.   Раз   объект   должен   был   покинуть
лабораторию, то и интерес к нему пропал.
     Приземистый автопогрузчик вновь поднял куб с Кометой.  Но на этот
раз из его верхней части появился легкий  раскладной  тент  из  черной
ткани,  который  накрыл куб.  Комета вновь оказалась в полной темноте.
Автопогрузчик тронулся с места.
     Комета не  стала  пытаться  заговорить   с   сопровождавшими   ее
эсэсовцами.  Черная ткань не только не пропускала свет, но и заглушала
все звуки.
     "Я похожа на птицу в клетке, которую накрыли платком," - подумала
девушка.  Она  не  знала,  из какой жизни возникла эта ассоциация,  но
сравнение с попавшей в неволю птицей ей понравилось.
     После долгого   извилистого   пути   автопогрузчик   остановился,
защитный  тент  с куба был снят,  и Комета увидела,  что ее прозрачная
тюремная камера установлена  в  узком  длинном  металлическом  ангаре.
Кроме  нее в ангаре находились и другие контейнеры,  все одинакового с
кубом размера,  но из разных материалов:  из пластика,  из металла, из
сетчатого  волокна.  Автоматические  погрузчики сновали взад и вперед,
плотно расставляя новые контейнеры.  Между ними оставался  лишь  узкий
проход, достаточный для того, чтобы могли разминутся два человека.
     К эсэсовцам  подошел  необыкновенно худой человек с продолговатым
черепом и похожими на лапки насекомых  конечностями.  Он  был  одет  в
обтягивающий  черный  комбинезон,  который  еще больше подчеркивал его
худобу.
     - Так,  что тут у нас?  - человек посмотрел на  Комету.  -  Новый
рекрут?
     - Это   не   рекрут.   Это   потенциальная   шпионка.   Возможно,
Повелительница.  Обращайтесь с ней с особой осторожностью. Отведите на
транспорте отдельную охраняемую ячейку.
     - Ага,  ладно,  - худой человек задрал голову вверх и крикнул:  -
Жмен, паркуй!
     Комета также  посмотрела  вверх,  но  не  увидела  ничего,  кроме
низкого потолка.  Она предположила,  что в ангаре находились микрофоны
громкоговорящей связи.
     Ее предположение подтвердил слегка хрипловатый насмешливый голос,
раскатившийся по всему ангару:
     - Дамы и господа, попрошу всех пригнуться! Парковка начинается!
     Сразу же вслед за этим послышался скрип, скрежет, и потолок начал
опускаться.  Поскольку все контейнеры были выше  человеческого  роста,
худой  человек и эсэсовцы могли не опасаться этого гигантского пресса.
Потолок прижал контейнеры к полу.  Комета догадалась,  что это и  была
"парковка".
     Эсэсовцы и худой собрались уходить.
     - Эй, а как же я?! - крикнула им вслед Комета.
     Худой обернулся с таким удивленным видом,  словно не ожидал,  что
это существо способно издавать  членораздельные  звуки.  Возможно,  он
считал ее частью груза, такой же бездушной, как и содержимое остальных
контейнеров.
     Комета уже не надеялась, что услышит ответ на свой вопрос. Однако
худой соизволил признать факт ее разумности:
     - Не волнуйся,  девочка. Десять минут перегрузок, и мы на орбите.
А затем зальем тебя "киселем", и ты даже не заметишь, как окажешься на
Гавабардане.
     Затем, решив,  видимо,  что  этого  объяснения вполне достаточно,
худой вместе с эсэсовцами пошел прочь.
     Комета застыла с открытым ртом,  так и  не  задав  новый  вопрос.
Только  сейчас  она сообразила,  что металлический ангар на самом деле
является трюмом космического корабля. Вернее, не космического корабля,
а  его  посадочного  модуля,  именуемого  "челноком".  Ведь гигантский
звездолет не мог не только сесть на планету,  но даже  приблизиться  к
ней слишком близко.  Откуда возникли эти знания?  Конечно,  оттуда же,
откуда и все остальные - из неведомой когда-то прожитой и теперь почти
забытой жизни...
     Свет в  трюме  челнока  погас.  Осталось лишь несколько небольших
красных лампочек, которые мигали по-очереди.
     Из невидимых динамиков послышался хрипловатый голос Жмена:
     - Предстартовая готовность. Минута.
     Через некоторое время Жмен произнес:
     - Тридцать секунд.
     Затем раздался неживой механический голос:
     - Десять, девять, восемь....
     Комета не знала, что делать, но на всякий случай легла на пол.
     - Три, два, один. Старт.
     Ускорение было   резким   и   довольно   чувствительным.   Комета
покатилась по полу и влипла в стену.
     Как и  обещал  худой,  неприятные  ощущения  длились около десяти
минут.  Затем Комета почувствовала,  что ее  тело  утратило  вес.  Она
оторвалась от пола и начала медленно подниматься вверх. Разгон челнока
закончился и наступила невесомость. Но расслабляться было пока рано.
     Комета была начеку,  поэтому не  ударилась,  когда  челнок  вновь
ускорился.  Она  сгруппировалась  и  уперлась в стену руками и ногами.
Челнок маневрировал еще несколько минут, поэтому Комету болтало вправо
и влево, вперед и назад, вверх и вниз.
     Затем качка прекратилась,  и вновь наступила невесомость. Потолок
слегка приподнялся,  высвобождая контейнеры.  Из своего куба Комета не
могла видеть того,  что происходило в обоих концах длинного трюма.  Но
вскоре соседние с ней контейнеры были подхвачены худыми  тонкокостными
людьми.  Они  выгружали  груз  из  трюма,  ловко отталкиваясь руками и
ногами от пола,  стен и потолка.  В  невесомости  для  транспортировки
тяжелых контейнеров было вполне достаточно одной человеческой силы.
     К кубу с Кометой приблизился знакомый человек,  который принял ее
у эсэсовцев:
     - Добро   пожаловать    на    борт    транспортного    звездолета
"Генерал-майор Абао-Кавол". Эй, ребята, тащите ее в отсек с рекрутами!
     Двое грузчиков  подхватили  куб  и  вынесли его из трюма челнока.
Комета не стала  напоминать,  что  эсэсовцы  настаивали  на  отдельной
охраняемой ячейке.  Видимо, звездолетчики не слишком-то прислушивались
к мнению сотрудников Службы Спасения.
     Куб с Кометой даже не  стали  закрывать  черной  тканью.  Поэтому
девушка  смогла рассмотреть челнок,  доставивший ее на орбиту.  Он был
похож на слегка уплощенный обтекаемый конус без каких-либо выступающих
частей  и  деталей.  Это было естественно - ведь челнок предназначался
для  полетов  в  плотной  атмосфере  планет,  а   не   в   космическом
безвоздушном пространстве.
     Челнок находился  в  цилиндрическом  причальном отсеке.  В торцах
отсека были сделаны  люки,  через  которые  челнок  вылетал  наружу  и
возвращался  обратно.  Сейчас,  разумеется,  передние и задние створки
были герметично закрыты,  а в  отсек  закачан  пригодный  для  дыхания
воздух.
     По всей  боковой  поверхности отсека располагались люки поменьше.
Часть из них сейчас была открыта, и в них грузчики уносили контейнеры,
доставленные челноком.  Поскольку в невесомости понятия "верх" и "низ"
были  весьма  условными,  то  некоторые   люки   относительно   Кометы
находились на "полу",  некоторые - на "потолке", либо, приняв за точку
отсчета корму челнока,  можно было  сказать,  что  люки  располагались
вокруг причального отсека.
     Комета не  могла  себе  представить,  как  выглядит  транспортный
звездолет снаружи,  но его обитаемая часть походила на ствол дерева  с
расходящимися во все стороны ветвями.  Стволом был отсек с челноком, а
ветвями - складские модули.
     Грузчики втащили куб с Кометой в один из боковых  отсеков.  Взору
девушки открылся длинный коридор, с четырех сторон которого - с боков,
снизу и сверху - были прикреплены точно такие же прозрачные кубы,  как
и  ее  собственный.  Внутри  них находились люди.  Но эти люди не были
живы.  Впрочем,  они не были и мертвы.  Кубы были  заполнены  какой-то
мутноватой жидкостью,  в которой люди плавали, как насекомые, попавшие
в каплю смолы.  Все пассажиры транспортного звездолета были  обнажены.
Их глаза были закрыты,  тела расслаблены. Возможно, они были погружены
в глубокий анабиоз.
     Пока Комету транспортировали вдоль коридора,  она  сквозь  мутную
жидкость сумела разглядеть,  насколько различными были люди. Некоторые
создания она вообще не отнесла бы к человеческому роду. То ли это были
крайние  формы мутации,  то ли существа,  произошедшие от другой ветви
древа жизни.  Как бы то ни было,  Комета  поняла,  что  здесь  собраны
представители  самых  разных планет:  мужчины и женщины,  молодые и не
очень. Но мужчин в расцвете сил было больше всего.
     "Если их называют рекрутами,  то какая армия примет в  свои  ряды
столь непохожих друг на друга солдат?" - подумала девушка.
     Путешествие Кометы     закончилось     возле    пустой    ячейки,
предназначенной для закрепления "пассажирского"  контейнера.  Грузчики
втолкнули  куб с Кометой на свободное место и тут же быстро удалились.
Комета с удивлением обнаружила, что обитатели трех других контейнеров,
расположенных   вокруг   коридора,   бодрствуют   и   с  интересом  ее
рассматривают. Тогда как соседи из других колец продолжают пребывать в
анабиозе.
     С одной  стороны от девушки находился низенький пухлый человечек.
Вместо  рук  к  его  туловищу  были  приделаны  сложные   механические
манипуляторы,   полностью   повторяющие  человеческие  конечности,  но
изготовленные  из  полированного  металла.  Толстячок  поймал   взгляд
Кометы,  ухмыльнулся  широким  толстогубым ртом и весело ей подмигнул,
словно приветствовал давнюю знакомую.
     С другой  стороны  в  прозрачном  кубе  сидел  вполне  нормальный
мужчина  со  светлыми  волосами,  с  поджарым  тренированным телом и с
волевым лицом.  Бегло осмотрев Комету, он закрыл глаза и скрестил руки
на груди с видом полнейшего безразличия.
     В кубе напротив расположился совершеннейший дикарь: с низким лбом
и выступающими вперед надбровными дугами,  мускулистый,  весь покрытый
короткой  кудрявой  шерстью.  Он  внимательно смотрел на Комету своими
маленькими глазками,  и непонятно было,  способен ли этот  примитивный
человек к разумному общению.
     Общее молчание нарушил толстячок с механическими руками:
     - Милое дитя, как ты оказалась в нашем сугубо мужском обществе?
     - Я не дитя, - буркнула Комета.
     - А-а-а, понимаю. Ты уже считаешь себя взрослой. Усеньки-пусеньки
не для тебя. Может тогда ты знаешь, это Браб или Гаминал?
     - Вы хотите узнать, какая это планета? - переспросила Комета.
     - Вот-вот, именно так. Хочу узнать, какая это планета. - Радостно
заулыбался толстячок.
     - Насколько я слышала, это Сурл-Аваш.
     Толстячок презрительно фыркнул:
     - Захолустье!  Кстати, меня зовут Карибло вас-Бардан гес-Уцфаз. А
тебя?
     - Комета. Леди Комета.
     - Ого!  У  тебя  благородное  происхождение?!  А-а-а,  понимаю...
Завистливые  родственники  обманом  похитили  тебя  и сдали в рекруты,
чтобы хапнуть твою часть наследства. Я угадал?
     Комета промолчала,  не собираясь пересказывать первому встречному
всю свою историю.
     Дикарь в кубе напротив издал короткий рык.
     Толстячок засуетился:
     - Молчу,  молчу!  Здесь почему-то не принято заводить знакомства.
Вот, к примеру, Мавух. Он свободный наемник, и потому к нам, невольным
рекрутам, относится с полнейшим презрением.
     Светловолосый мужчина открыл глаза и коротко бросил:
     - Заткнись,  Карибло!  Ты уже всех достал своей болтовней.  А ты,
девочка,  не слушай этого идиота!  Он же вор-неудачник.  Ему  отрубили
руки на Обленаке.
     - Меня наказали не за то,  что я воровал, а за то, что попался! -
горячо возразил толстячок. - И у меня была заначка, которой хватило на
протезы из микарового сплава.  - Карибло щелкнул своими металлическими
пальцами. - Хочешь, поборемся на руках?
     - Ты неудачник,  - усмехнулся Мавух.  - Твои протезы  не  помогли
тебе. Ты снова попался на воровстве и оказался в рекрутах.
     Не обращая внимания на эти слова,  толстячок продолжил, обращаясь
к Комете:
     - Дружище Мавух просто завидует  моим  суперконечностям.  Он  всю
жизнь качал мускулы, а надо было всего лишь заплатить деньги и...
     Карибло снова  с  видимым  наслаждением  щелкнул пальцами.  Мавух
холодно усмехнулся и закрыл глаза,  показывая,  что раззадорить его не
получится.
     Тогда толстячок легко сменил тему разговора:
     - А  наш  сосед-дикарь вообще не проронил ни одного слова.  Но он
все понимает. По крайней мере, рычит осмысленно. Мы зовем его Немым.
     Немой, словно подтверждая эти слова, вновь зарычал.
     Но его голос перекрыл режущий уши свист.  Комета увидела,  что ко
всем  четырем контейнерам присосались толстые шланги.  Затем внутрь ее
куба,  как и  в  кубы  соседей,  хлынула  мутная  теплая  жидкость.  В
невесомости  она  не  падала  на  пол,  а  разлеталась  внутри мелкими
каплями.  Комета попыталась подлететь к тому месту,  откуда  поступала
жидкость,  и  закрыть  его  руками.  Но  напор  снес  ее  и отбросил к
противоположной стенке.  Комета сделала вдох  и  проглотила  несколько
капель, летающих внутри куба. Она закашляла и стала отплевываться.
     Карибло быстро заговорил:
     - Не   сопротивляйся,  девочка.  Чем  быстрее  ты  погрузишься  в
"кисель",  тем быстрее уснешь. Теперь кольцо заполнено, и нас не будут
беспокоить,  пока мы не доберемся до места назначения. А то раньше все
ячейки отключали, чтобы добавить нового соседа. Хуже всех пришлось мне
- ведь я был первым. Меня уже трижды топили и трижды пробуждали.
     - Хуже всех пришлось мне!  - возразил ему Мавух.  - Но теперь все
позади. Я больше не услышу твоей дурацкой болтовни во время остановок.
Ап-буль!
     Последний звук   сопровождал   полное  погружение  светловолосого
мужчины в мутную жидкость. Комета увидела, что его глаза закрылись, но
грудная  клетка  продолжала  ритмично подниматься и опускаться.  Мавух
дышал жидкостью,  именуемой "киселем". Точно также поступили и Карибло
с Немым.
     Комета постаралась расслабиться и последовать примеру своих более
опытных соседей.  Она закрыла глаза,  чтобы не видеть, как воздух в ее
кубе  заменяется жидкостью.  Это помогло.  Теперь девушка дышала ровно
даже тогда,  когда чувствовала,  что ей в нос попадают плотные  капли.
Постепенно их становилось все больше и больше,  и вот уже она задышала
одним лишь "киселем".  Комета почувствовала непреодолимую дремоту. Она
на  мгновение  открыла  глаза,  но  ничего  вокруг  не  увидела  из-за
заполнившей весь куб мутной жидкости. Закрыв глаза, Комета погрузилась
в анабиоз...


        Глава 13. "Здесь закаляются сердца настоящих воинов!"

     ...Шум наверху. Добыча. Много. Пора.
     Задние плавники отталкиваются от упругой воды.  Передние плавники
направляют тело на цель.
     Шум усиливается. Поверхность уже близко. Рот закрыт. Сейчас будет
удар.
     Удар! Поверхность  пробита.  Надо быстрее открыть рот и раскинуть
языки-щупальца. Судя по шуму, добычи много, кто-нибудь да попадется.
     Гром. Боль. В тело впиваются острые иглы. Двигаться невозможно.
     Странные необычные звуки,  смысл которых тем не  менее  почему-то
понятен:
     - Достаньте это чудище. Я хочу посмотреть, с кем мы сражались.
     Вытягивают на   поверхность.   Тело,   лишенное  поддержки  воды,
бессильно обмякает.  Снова боль.  Внутренности горят огнем.  Но, кроме
боли, возникает ощущение, что рядом появилось что-то родное.
     - Хозяин Твердого озера на самом деле Хозяйка!
     Это про нее.  Это она - одна из Хозяев Твердого озера. То родное,
что появилось рядом - дитя,  выпавшее  из  ее  распоротого  брюха.  На
поверхности  дитя  задыхается и беззвучно вопит от ужаса и боли.  Надо
столкнуть  его  в  воду,  но  невозможно  даже  пошевелиться.  Печаль.
Отчаяние.
     Снова чужие, но понятные звуки:
     - Мы не воюем с младенцами.
     Шлепок. Плеск  воды.  Дитя  погрузилось  в  родную  стихию.  Дитя
уплывает прочь. Оно будет жить. Счастье. Слабость. Судорога. Смерть...

                                * * *

     ...Снова вода.  Но теперь  она  -  чужая  стихия.  Нечем  дышать.
Судорожный глоток.  Воздух.  Еще глоток. Еще. И еще. Раз можно дышать,
значит, можно жить.
     Комета выплюнула остатки "киселя" из легких и окончательно пришла
в себя. Что же ей снилось? Неужели она когда-то была Хозяйкой Твердого
озера?  В таком  случае  выходило,  что  она  убила  саму  себя.  Одно
воплощение  -  Леди  Комета,  лишило  жизни  свое  другое воплощение -
Хозяйку Твердого озера.  Или все увиденное во  сне  -  только  иллюзия
воспоминаний,   возникшая   из-за   пребывания  в  мутной  жидкости  и
ассоциации с подводным существом?
     Эти размышления для Кометы были слишком тягостными, так как после
анабиоза  болела  голова.  Девушка  собралась  было помассировать себе
виски... И тут ее поджидал еще один удивительный сюрприз.
     Вместо ставших уже привычными детских  пухлых  ладошек  Шаггашуги
Гахс-Афан  Комета увидела длинные и тонкие руки даже не подростка,  но
уже  почти  сформировавшейся  юной  девушки.   Не   имея   возможности
посмотреться   в   зеркало,   она,  как  могла,  оглядела  свое  тело.
Действительно,  на  вид  ей  было  лет  четырнадцать-пятнадцать.   Она
поднесла  к  глазам  прядь  волос.  Волосы  были  не  черными,  как  у
Шаггашуги,  и не рыжими, как у предыдущего воплощения - Леди Кометы, а
темно-медными.
     "Я умерла  в  анабиозе  и  теперь  оказалась  в  новом  теле?"  -
предположила Комета.
     Но нет. Она находилась все в том же прозрачном кубе, а вокруг нее
в  своих  контейнерах  отплевывались  и  отхаркивались  другие  люди и
нелюди.  На этот раз подняты из анабиоза были все, не только ее соседи
по  кольцу.  В  невесомости  судорожные  вдохи  приводили к тому,  что
пассажиры прозрачных контейнеров болтались от стены к стене, от пола к
потолку, вращались в самых невообразимых положениях.
     "Путешествие длилось  так  долго,  что  я  успела повзрослеть?" -
пришла в голову Кометы новая гипотеза.
     Однако и она не соответствовала истине.  Карибло,  Мавух и  Немой
выглядели  точно  также,  как и при первом знакомстве.  Освободив свои
легкие от остатков "киселя" и выровняв свое положение в  пространстве,
все трое соседей Кометы с удивлением уставились на девушку.
     - Как  это  они  поменяли  пассажира,  не  разбудив нас?  - вслух
подумал Карибло,  а потом более внимательно пригляделся  к  Комете:  -
Как?! Это ты?!
     - Кажется, я, - девушка попыталась улыбнуться.
     Она не  испытывала смущения под взглядами трех мужчин.  Наоборот,
это они застеснялись.  Мавуху даже пришлось щелкнуть себя  по  кончику
носа,   чтобы  его  "интерес"  к  Комете  вернулся  в  свободновисящее
состояние.
     - Невероятно!  - не переставал удивляться Карибло.  - Сначала  мы
наблюдаем  ум  взрослого человека в теле ребенка,  а потом и ребенок в
мгновение ока превращается в девушку...  то есть,  я хотел  сказать  в
очаровательную, прекрасную, восхитительную леди. Так, Леди Комета?
     Комета снисходительно  кивнула  и  благодарно улыбнулась.  Она не
была падка на лесть, прожитые жизни слишком многому ее научили, но она
могла  немного  пококетничать,  так как считала,  что это поможет ей в
дальнейшем более эффективно управлять мужчинами.
     Немой, до того неотрывно  смотрящий  на  Комету,  внезапно  издал
низкий  протяжный  рык  и  со всей силой бросился на стенку куба.  Его
отбросило назад,  и он отскочил к задней стенке.  Оттолкнулся от нее и
врезался  в потолок.  Дикарь метался по своему кубу,  непрестанно воя,
рыча и скрежеща зубами.
     Несмотря на то,  что их разделяли две непроницаемых стены, Комета
почувствовала себя неуютно рядом с беснующимся дикарем.
     - Что это с ним? - спросила она у Карибло.
     - Понятия не имею, - толстячок, и правда, сам с изумлением взирал
на соседа. - Он еще никогда себя так не вел. Может, на волю захотел?
     Через несколько   минут   Немой   затих,   безвольно    разбросав
конечности.  По  инерции  он продолжал медленно вращаться внутри куба.
Его глаза были закрыты, а в уголках рта пузырилась пена.
     - Он не умер? - вслух подумала Комета.
     - Не похоже. Что скажешь, Мавух?
     Светловолосый наемник равнодушно пожал плечами:
     - Мне все равно. Одним безумцем на борту больше, одним меньше.
     По мере того, как обитатели контейнеров освобождались от "киселя"
в  легких,  в  пассажирском  отсеке  разливался  гул разговоров.  Хотя
большинство рекрутов не  было  настроено  на  откровенные  пространные
беседы, так или иначе представиться соседям приходилось всем.
     В это   время   длиннорукие   и  длинноногие  грузчики  быстро  и
сноровисто делали свое дело:  вытаскивали из  креплений  контейнеры  и
уносили  их  по  направлению  к челноку.  Они делали это так обыденно,
словно внутри находились не живые  существа,  а  бездушные  механизмы.
Некоторые  пассажиры,  впрочем,  также  не испытывали от этой операции
особого дискомфорта.  Они продолжали разговаривать друг с другом  даже
тогда, когда их транспортировали к выходу.
     Грузчики начали   разгрузку   с   ближайших  к  выходу  ячеек,  и
постепенно очередь дошла до Кометы и ее соседей. Их контейнеры отнесли
к  челноку  и  установили  в трюме.  Немой пришел в себя и с интересом
оглядывался вокруг.  В сторону Кометы он больше не смотрел, словно она
перестала для него существовать.
     На этот  раз  в челнок погрузили только пассажиров.  Должно быть,
неодушевленные грузы  звездолетчики  намеревались  переправить  вторым
рейсом.
     Комета вновь  испытала несколько неприятных минут во время полета
челнока.  Посадка оказалась  такой  резкой,  что  даже  самые  стойкие
рекруты возмущенно закричали:
     - Эй, поосторожней! Не дрова везете!
     Но их  крики  остались  без ответа.  То ли микрофоны в трюме были
выключены,  то ли пилот челнока не счел нужным ответить своему "живому
грузу".
     Затем тряска  и  болтанка закончились,  и Комета поняла,  что они
опустились на поверхность планеты.  Вновь появилась  сила  тяжести,  а
вместе с ней пришли слабость и головокружение.
     Началась разгрузка.   Рекруты   прекратили   разговоры.   Все   с
нетерпением ожидали,  когда их вывезут  наружу  и  когда  они  наконец
получат свободу.
     На этот  раз  переносом  контейнеров  занимались  не  управляемые
погрузчики и не живые люди,  а автоматические роботы.  Они были похожи
на  конусы,  двигавшиеся  на  трех  колесах.  На верхней части каждого
конуса  был  установлен  широкий  П-образный  захват,  которым   робот
подцеплял контейнер.
     - Ну быстрее, быстрее, - шутливо умолял неунывающий Карибло.
     Даже спокойный  и непроницаемый Мавух жадно ловил каждое движение
ближайших  роботов,  словно   старался   угадать,   который   из   них
направляется к его контейнеру.
     Комете также не терпелось увидеть таинственный Гавабардан. Вполне
возможно, думала она, именно ради этого произошла ее инкарнация в теле
Шаггашуги    Гахс-Афан.    Комета    вновь    оказалась    в    центре
противоборствующих государств.  Но теперь она имела дело не с людьми и
нелюдями на одной планете, а с обитателями сотен или даже тысяч миров,
втянутых в космическую войну.
     Единственное, что омрачало размышления Кометы -  это  перспектива
нового заточения в какой-нибудь тайной лаборатории.  Но она продолжала
рассчитывать  на  удачу.  Повзрослевшее  тело  девушки  позволяло   ей
надеяться и на другие сверхъестественные проявления.
     Наконец подошла очередь Кометы и ее соседей. Роботы подхватили их
контейнеры  и  потащили  в  выходу.  Покинув  трюм  челнока,   девушка
осмотрелась.  Ее глазам предстала большая посадочная площадка,  с трех
сторон окруженная острыми заснеженными скалами. Да и по самой площадке
сильный ветер гнал змейки снежной крупы.
     С четвертой   стороны   виднелась  высокая  стена  из  гигантских
каменных  блоков.  В  стене  имелись  лишь  одни  ворота,  их  толстые
металлические створки сейчас были распахнуты,  и в них вливался ручеек
роботов-грузчиков.  Все  внутренние  помещения  горной  крепости  были
хорошо  освещены  яркими нитями,  протянутыми вдоль стен.  Когда куб с
Кометой проносили через ворота,  она  приблизительно  подсчитала,  что
толщина каменной стены составляла около двадцати шагов.
     Пройдя через   ворота,   контейнеры  попадали  в  большое  крытое
помещение,  где их встречали вооруженные эсэсовцы.  Под  их  контролем
роботы  устанавливали  контейнеры на высокий помост.  Затем человек из
куба каким-то  образом  оказывался  внизу,  а  пустой  прозрачный  куб
сдвигался  в  сторону  и  помещался на площадку подъемника.  Подъемник
уносил контейнер вниз,  а его бывший  пассажир  под  дулами  автоматов
эсэсовцев   становился   в   очередь  к  распределительному  пункту  -
полукруглому столу с компьютерами.  Офицеры СС и люди в синих  халатах
сортировали прибывших рекрутов, отправляя их в одну из трех дверей.
     Над распределительным   пунктом   висела   пластиковая  панель  с
написанным от руки приветствием:  "Добро  пожаловать  на  Гавабардан!"
Рядом был нарисован подмигивающий человеческий череп.
     - Ух ты, у местных есть чувство юмора! - воскликнул Карибло, ни к
кому конкретно не обращаясь.
     И ему никто не ответил.  Все рекруты - и вольные,  и невольные  -
были слишком погружены в свои собственные мысли.
     В зале  стоял  гул голосов,  за которым Комета не могла разобрать
отдельные слова.  Ей показалось, что перед ней открылся вид загробного
мира, где души умерших поступали на скорый и, скорее всего, совершенно
несправедливый суд.  Голые существа,  недавно проделавшие  космическое
путешествие  в  прозрачных  контейнерах,  теперь послушно повиновались
эсэсовцам.
     - Стадо...  -  процедила  сквозь  зубы   Комета.   -   трусливое,
безмозглое стадо.
     Она сама не поняла, произнесла эти слова старший рекламист Латэла
Томпа, или воительница Леди Комета.
     Так как все контейнеры загружали и разгружали в одной  и  той  же
последовательности,   Комета   находилась  в  окружении  уже  знакомых
соседей.  Перед ней в очереди находились Мавух  и  Карибло,  позади  -
Немой.  Она видела как оба ее знакомых были извлечены из своих кубов и
присоединились к общей очереди.  Затем и контейнер Кометы был  помещен
на помост. Мгновение - и пол под ногами девушки исчез. Она провалилась
и упала на подстеленный внизу амортизирующий мат.
     - Быстро,  быстро!  - прикрикнул на нее один из эсэсовцев и повел
стволом автомата. - В очередь!
     Комета вскочила и через мгновение услышала за спиной шлепок.  Это
приземлился Немой. Они встали в очередь к распределительному пункту.
     Комета прислушивалась,  стараясь определить,  по какому  принципу
производится   сортировка.  И  вообще,  она  не  понимала,  почему  ее
поместили  вместе  с  остальными  рекрутами.  Помнится,  эсэсовец   на
Сурл-Аваше   настаивал   на  самых  строгих  правилах  транспортировки
подозреваемой в шпионаже девушки...
     Очередь дошла до первого знакомого Кометы.
     - Мавух Ур-Гедарья, уроженец Лабреля. Наемник?
     Человек в синем халате осмотрел рослого воина с ног до головы.
     Мавух кивнул головой:
     - Так точно, командир!
     - Я не командир,  я - доктор, - человек бросил короткий взгляд на
дисплей   стоящего  перед  ним  компьютера.  -  Тут  указано,  что  ты
завербовался в десант. Почему?
     - Там больше платят.
     - Неплохо.  Честность - это одна из главных добродетелей  солдата
армии Верховного Генералиссимуса. Правая дверь.
     Мавух направился  вправо,  даже  не  обернувшись  на своих бывших
товарищей по путешествию.
     - Карибло вас-Бардан гес-Уцфаз, уроженец Зантула. Вор-рецидивист.
Сдан в рекруты властями Арта-Галинора.
     - Так точно,  доктор! - радостно подтвердил толстячок. - Надеюсь,
моим талантам найдется тут достойное применение?
     - Найдется,  - сказал доктор,  не  отрывая  глаз  от  дисплея.  -
Переподготовка. Средняя дверь.
     - Есть,  доктор! - толстячок отдал честь своей механической рукой
и обернулся к Комете: - А здесь не так уж и плохо, как ты думаешь?
     - Молчать!!!  - рявкнул стоявший рядом офицер-эсэсовец.  - Бегом,
марш!
     Карибло подпрыгнул и резво засеменил к средней двери.
     Комета сделала  шаг  вперед  и  остановилась  возле  полукруглого
стола.
     - Шаггашуга Гахс-Афан,  уроженка Сурл-Аваша. Направлена в рекруты
приказом доктора Дорбая Зум-Загава. Рекомендована в десант.
     - В  десант?!  -  удивился  офицер  Службы  Спасения и откровенно
осмотрел обнаженную Комету.  Должно  быть,  невысокая  худощавая  юная
девушка   совершенно   не  соответствовала  высоким  стандартам  этого
подразделения.
     С некоторой растерянностью доктор подтвердил:
     - Здесь  сказано,  что  она,  может  быть,  является  инкарнацией
третьей степени.
     - Где? - эсэсовец наклонился вперед.
     - Вот! - доктор указал на дисплей.
     - Действительно...  Невероятно...  -  эсэсовец  осмотрел Комету с
новым интересом. - Значит, правая дверь?
     - Раз так указал  доктор  Дорбай...  -  человек  в  синем  халате
взглянул в глаза Комете: - Правая дверь.
     - Шагом, марш! - прикрикнул эсэсовец. - Не задерживай очередь!
     Комета пошла,  не  чувствуя  под собой ног.  Она не могла понять,
почему из ее досье исчезли записи о подозрениях  в  шпионаже.  Неужели
доктор  Дорбай  осмелился пойти наперекор решению свои коллег?  Вполне
возможно.  Едва  ли  кто-нибудь  на   Сурл-Аваше   заинтересуется   ее
дальнейшей судьбой. Поэтому подлог никогда не будет раскрыт.
     - Спасибо,  доктор Дорбай...  - прошептала Комета, входя в правую
дверь.
     Погруженная в   свои   мысли,   она    забыла    поинтересоваться
распределением  Немого.  Но тот сам напомнил о себе,  зарычав над ухом
девушки.
     - Тебя тоже в десант?  - Комета обернулась,  ничуть не  испытывая
страха  перед массивным волосатым дикарем.  - Ну конечно,  куда же еще
такого громилу?
     Немой снова коротко зарычал,  и девушке  показалось,  что  в  его
маленьких  глубоко  посаженных  глазах промелькнуло вполне осмысленное
веселье.  Не раздумывая,  она подмигнула,  словно соглашаясь на  некую
игру.
     "Кто же  этот  Немой?  - подумала Комета,  - Гензо Беньтиат,  Бэр
Лигволд или Адонсо Калтрадский?" Разумеется,  она не имела в виду, что
в Немого вселилась душа одного из трех мужчин,  которые встречались на
ее пути.  Просто ей нужно было определиться,  кто этот дикарь:  подлый
предатель,  беспринципный  хладнокровный  убийца  или  верный надежный
друг.  "Я слишком часто ошибалась  в  людях.  Больше  ошибок  быть  не
должно."
     Помещение, в  которое  попали Комета и Немой,  представляло собой
смесь склада и арсенала.  Вдоль правой стены  располагались  подвесные
конвейеры  с  комплектами  одежды и обуви.  Левую стену украшали самые
разнообразные предметы ручного вооружения - от  лучевых  и  плазменных
автоматов  до  ножей,  кастетов  и  кистеней.  Здесь уже не было видно
эсэсовцев  в  черных  доспехах.   Тут   распоряжались   десантники   в
серо-зеленых  камуфляжных  комбинезонах  и  кепках  с косой полосой на
козырьке.
     - Не спите на ходу!  - один из десантников быстро взял  в  оборот
Комету и Немого. - Одевайтесь!
     Остальные рекруты,  направленные  сюда  ранее,  уже натягивали на
себя десантную форму и разбирали оружие.
     Стоило только  Комете  приблизиться  к  одному  из  конвейеров  с
одеждой,  как его механизм пришел в движение. Цепные приводы вращались
быстро и почти бесшумно.  Через несколько секунд конвейер остановился,
и перед Кометой замер запаянный в пластик комплект одежды.
     - Бери,  это твой размер,  - сказал десантник. - Видеосканер снял
все твои параметры. Комбинезон сядет точно.
     Комета натянула на себя плотную,  но мягкую одежду  быстрее,  чем
конвейер доставил подходящий комплект для Немого. Ее кепка, также, как
и кепки всех новобранцев,  была без полос. Девушка сообразила, что это
какие-то знаки различия. Как показало будущее, она не ошиблась.
     Следующий конвейер  доставил  Комете удобные легкие ботинки.  Она
обула их и стянула голенища пневматическими застежками.
     - Для начала неплохо,  - одобрил десантник, взявший "шефство" над
новобранцами. - Теперь выбирайте оружие.
     - Почему оружие не стандартизовано?  - спросила Комета,  окидывая
взором стойки с более чем полусотней различных моделей.
     - К нам прибывают самые разные рекруты.  То,  что  для  одного  -
легче пушинки, другой просто не поднимет.
     Комета поняла,  что ее вопрос прозвучал довольно глупо.  Конечно,
нельзя подходить с одними мерками к уроженцам сотен  планет.  Сравнить
хотя бы ее саму и Немого.
     Десантник продолжал быстро говорить:
     - Выбирайте  оружие  по  себе.  Одно - лучевое или огнестрельное,
одно - холодное.  Если не подойдет,  после  можете  поменять.  Это  не
возбраняется.  Гранаты  и  мины  получите тогда,  когда отправитесь на
полигон.
     Комета открыла рот, но в этот момент один из рекрутов почти слово
в слово произнес уже готовый вырваться у нее вопрос:
     - Можно ли взять несколько разных моделей?
     - Берите,  что  хотите.  Но  учтите,  вам придется с этим оружием
бегать,  прыгать,  ползать.  Оно будет постоянно с  вами.  Если  вы  в
состоянии таскать с собой гору металла - забирайте хоть весь арсенал!
     Комета осмотрелась,   решив   ориентироваться   на  выбор  других
рекрутов.  Но сразу поняла,  что едва ли ей поможет чужой пример. Лишь
несколько  рекрутов  продемонстрировали  свое  знание вооружения.  Они
уверенно брали в руки автоматы,  ружья и лучеметы,  щелкали затворами,
вставляли   магазины   или   энергетические  батареи.  Но  большинство
рекрутов, похоже, впервые взяло в руки оружие. Новобранцы рассчитывали
скорее  на  пример  киногероев из любимых фильмов,  чем на собственный
опыт.
     Недолго поколебавшись,  Комета выбрала автомат, на вид надежный и
простой в обращении.  Он имел один ствол и два магазина: для разрывных
и бронебойных зарядов.  Магазины устанавливались рядом,  и можно было,
не  вынимая  их из автомата,  переключать подачу патронов.  С холодным
оружием было проще:  взгляд девушки сразу упал на длинный обоюдоострый
кинжал,  буквально завороживший бывалую воительницу своей элегантной и
смертоносной простотой.
     - Неплохой выбор, - услышала Комета знакомый голос.
     Это был  Мавух,  также  одетый  и  вооруженный.  Вольный  наемник
перекинул  через  плечо ремень с массивным лучеметом.  Кабель от этого
оружия тянулся к батареям,  находившимся в заплечном ранце.  На  поясе
висела кобура с пистолетом-пулеметом, а в набедренных ножнах покоились
парные ножи.
     Немой напомнил  о  себе   очередным   отрывистым   рычанием.   Он
вооружился   длинным  энергетическим  ружьем,  которое  держал  своими
волосатыми лапами,  как обычную дубину.  К поясу дикаря был пристегнут
чехол   с  боевым  топором.  Вернее,  это  был  не  обычный  топор,  а
комбинированное оружие с острым лезвием и несколькими направленными  в
разные стороны шипами.
     Убедившись, что  его подопечные готовы к новой жизни,  безымянный
десантник оставил Комету и Немого и переключился  на  вновь  прибывших
нагих и растерянных новобранцев.
     - Почему  они  сразу  доверили нам заряженное оружие?  - спросила
Комета у Мавуха. - Ведь большинство рекрутов оказались тут не по своей
воле. Что мешает им немедленно поднять восстание?
     - А  куда  они  денутся?  -  Мавух  снисходительно усмехнулся.  -
Космодром охраняют  эсэсовцы.  Над  нами  висят  сторожевые  спутники.
Бежать некуда.
     И вновь девушке стало неловко за свой вопрос.  Действительно, они
только что прибыли на совершенно незнакомую планету.  За каждым  шагом
рекрутов,  без сомнения, наблюдали многочисленные следящие устройства.
Да и сами рекруты были  разобщены.  Армейская  дисциплина  и  круговая
порука  спаяют  их  в  единый  организм раньше,  чем возникнет мысль о
побеге или восстании. По крайней мере, именно такую систему воспитания
и подготовки создала бы Комета, если бы руководила этой армией.
      - Кто оделся и вооружился,  следуйте к выходу!  - раздался голос
одного из бывалых десантников.
     Выход находился  с  противоположной  стороны  гардероба-арсенала.
Пройдя   через   дверь,   Комета,  Мавух  и  Немой  вместе  с  другими
новобранцами оказались в  большом  пустом  зале  со  стенами,  обитыми
мягким пластиком.
     Когда в  зале  собрались  около  сорока  человек и представителей
других гуманоидных  видов,  поток  рекрутов  из  пункта  распределения
прекратился.  Комета  поняла,  что  это  все,  кого  доставил челнок с
транспортного звездолета.  Но сколько всего таких челноков? Сколько на
звездолете пассажирских отсеков?  Сколько на Гавабардане подобных баз?
Ответов она пока не знала. И, похоже, просвещать ее на этот счет никто
не собирался.
     Неопытные рекруты переминались с ноги на ногу,  осторожно держа в
руках свое многообразное оружие.
     - Непросто будет обучить такую разношерстную армию  и  обеспечить
ее припасами, - сказала Комета Мавуху.
     - Кто здесь такой умный?! - раздался резкий окрик позади нее.
     Девушка обернулась  и  увидела  десантника в кепке с двумя косыми
полосами.
     - А сам-то ты кто? - спросила Комета.
     От такого  отпора  десантник  выпучил  глаза  и  заорал,  брызгая
слюной:
     - Я  сержант  Барам,  ваш  инструктор  и  начальник  на базе и на
полигоне.  Вы - моя собственность.  С этой секунды я для вас - царь  и
бог. Теперь представься ты, мелочь паршивая!
     - Я не мелочь паршивая. Меня зовут Шаггашуга Гахс-Афан.
     Сержант Барам  рывком  выхватил  из  кармана записной компьютер и
несколько раз ткнул в него мизинцем:
     - Шаггашуга  Гахс-Афан?  Тут  указано,  что  ты  можешь  являться
инкарнацией  третьей степени.  Но мне на это наплевать.  Для меня ты -
ничтожество.  Ты наглая щуплая  девчонка,  которую  я  даже  побрезгую
хорошенько отодрать.  Я считаю, что ты попала в десант по ошибке. Тебя
должны были направить в левую  дверь  -  к  обслуживающему  персоналу.
Через год-два из тебя вышла бы хорошая солдатская подстилка!
     Комета щелкнула предохранителем своего автомата:
     - Ну-ка, повтори!...
     Рекруты, находившиеся  за  спиной  сержанта,  прыснули  в  разные
стороны.
     Но Барам лишь коротко и зло рассмеялся:
     - Хочешь выстрелить?  Как ты думаешь,  сколько ты проживешь после
этого?  Если  ты  намерена  бросить  мне вызов,  то мы будем биться на
холодном оружии. Таков закон десанта армии Верховного Генералиссимуса.
Конечно,  для  тебя  это  означает  смерть.  Но неподчинение командиру
должно быть наказано.  Да и  для  всех  остальных  это  будет  хорошим
уроком. Кто хочет оспорить мою власть?
     Сержант Барам обвел тяжелым взглядом толпу рекрутов.  Несмотря на
то,  что тут были существа и повыше,  и потяжелее  его,  все  опустили
глаза.  В  сержанте ощущались та внутренняя сила и уверенность в себе,
которые  позволяют  одним  людям  командовать  другими.   Да   и   его
тренированное тело,  состоящее только из костей и мускулов, вызывало у
рекрутов страх и уважение.
     В зале повисла напряженная тишина. Комета поняла, что на раздумья
времени нет.
     - Я  все-таки  рискну  осадить  тебя,  тупой  солдафон!  - твердо
сказала она.
     Немой тихо заворчал  и  попытался  заслонить  собой  девушку.  Но
Комета сунула ему в руки свой автомат:
     - Подержи минутку.  Я думаю,  что на этого ублюдка времени больше
не потрачу.
     Рекруты совершенно онемели от таких слов.  Казалось  невероятным,
что  эта  худенькая  девчушка  не  трепещет  от  страха,  а собирается
сразиться с опытным воином.
     Комета медленно  вытянула  из  ножен  кинжал  и  покрутила  им  в
воздухе, разминая кисть и привыкая к балансировке.
     - Или ты сумасшедшая,  или тебе очень хочется умереть, - спокойно
и размеренно произнес сержант Барам.
     Он убрал компьютер в карман,  и откуда-то из-за спины достал свое
оружие  -  меч-хлыст.  Это  было страшное оружие рукопашного боя.  Его
твердая негнущаяся  рукоятка  длиной  в  локоть  плавно  переходила  в
постепенно утончающееся гибкое лезвие длиной в три локтя.
     Рекруты беззвучно  вздохнули  и  расступились,  образовав большой
круг. Никто не хотел стать случайной жертвой сержанта Барама. В исходе
поединка никто не сомневался. Мало того, что меч-хлыст был более чем в
пять раз длиннее кинжала Кометы,  так он  еще  находился  в  умелых  и
привычных к убийству руках.
     - Начнем,  пожалуй,  -  сказал сержант и сразу же после этих слов
нанес первый удар.
     Возможно, он рассчитывал на неожиданность  и  хотел  покончить  с
непокорной  девушкой  одним  ударом.  Но  Комета  была  наготове.  Она
отклонилась в сторону,  и гибкое лезвие просвистело в воздухе рядом  с
ней.
     Сержант крутанулся  на  каблуках  и  очертил  оружием смертельный
круг. Если бы Комета не распласталась на полу, она была бы перерублена
пополам на уровне пояса. Затем ей пришлось подпрыгнуть, так как лезвие
щелкнуло по полу там, где она находилась мгновение назад. Такой бой не
мог  продолжаться  слишком  долго.  Меч-хлыст  свистел и щелкал вокруг
девушки, и казалось чудом, что она до сих пор цела и невредима.
     Но сама Комета страха не испытывала.  Время вокруг нее как  будто
замедлилось.   Она   видела   каждое  движение  врага  и  его  оружия.
Единственной, с чем ей приходилось бороться, была инерция собственного
тела,   которое   с  ее  точки  зрения  слишком  медленно  подчинялось
ускорившимся нервным сигналам.
     Выждав удобный миг,  Комета бросилась в атаку.  Она проскользнула
под  занесенной  для очередного удара рукой Барама и полоснула лезвием
кинжала ему по горлу. Это движение было почти неуловимо для восприятия
рекрутов  и  самого  сержанта.  Комета  видела,  как  хлынула кровь из
перерезанной артерии ее противника, как округлились глаза и раскрылись
рты зрителей.
     Спустя мгновение  предсмертный  хрип сержанта Барама был перекрыт
восторженным воплем рекрутов.  Комета застыла над упавшим противником.
Ее глаза сияли торжеством. Она снова победила!
     И тут раздался громкий хлопок. Выстрел.
     Крики моментально смолкли.  Круг зрителей распался. Глазам Кометы
предстал человек в  кепке  с  тремя  полосами.  Его  сопровождали  два
"однополосных" десантника с шестиствольными пулеметами.
     - Неплохо,   неплохо!   -  "трехполосный"  оглядел  Комету.  -  Я
лейтенант Криго.  Командую вашим учебным отрядом.  Это ты - инкарнация
третьей степени?
     - Так говорят, - уклончиво ответила Комета.
     - В прошлых жизнях, я думаю, тебе уже приходилось убивать?
     - Приходилось.
     - Много?
     - Много.
     - Ты не жалеешь об этих убийствах?
     - Только об одном.
     - Кто это был?
     - Человек,  который искренне и самозабвенно меня любил,  - Комета
имела в виду Адонсо Калтрадского.
     Не зная  всех  обстоятельств  дела,  рекруты  с  едва  скрываемым
страхом посмотрели на худенькую девушку, почти подростка. Если она так
хладнокровно жестока,  что убила любившего ее человека, то чего уж тут
говорить о напросившемся на поединок сержанте Бараме?!
     Даже лейтенант  Криго  слегка  смутился  и  решил  поменять  тему
разговора:
     - Тебя зовут Шаггашуга Гахс-Афан.  Имя красивое,  но  длинное.  В
десанте мы предпочитаем прозвища покороче. Придумай себе что-нибудь.
     - Комета, - не раздумывая, сказала Комета. - Леди Комета.
     - Комета...  -  лейтенант  посмотрел  на тело сержанта Барама.  -
Подходит. А вот "Леди" - это лишнее. Мы тут обходимся без титулов.
     - Меня будут судить за убийство? - спросила Комета.
     - Не-е-ет! - с улыбкой протянул лейтенант. - Если бы ты так... не
торопилась,  то сержант Барам разъяснил бы вам, новичкам, наши законы.
Придется это сделать мне.  Мы - десант.  Мы - элита  армии  Верховного
Генералиссимуса.  Мы - лучшие.  Конечно,  у Верховного Генералиссимуса
есть оружие,  которое может сбить планету с орбиты, отравить все живое
на ее поверхности,  превратить воду океанов в термоядерную плазму.  Но
важно не уничтожить вражеский мир,  а захватить  его  невредимым.  Это
могут сделать только истинные воины,  непревзойденные бойцы - МЫ!  Для
этого и построена наша база  на  Гавабардане.  Здесь  из  вас  сделают
лучших  в  мире солдат - десантников армии Верховного Генералиссимуса!
На этой планете не создается оружие, здесь закаляются сердца настоящих
воинов!
     С точки  зрения  рекламиста  Латэлы Томпа,  речь лейтенанта Криго
была  построена  почти  идеально.  Комета   видела,   как   загораются
внутренним   огнем  глаза  рекрутов,  как  расправляются  их  плечи  и
распрямляются спины. Она не знала, кем были рекруты до своего вольного
или  невольного  поступления на военную службу,  но благодаря лозунгам
лейтенанта они начинали ощущать себя частью великой непобедимой  силы,
которая наделяла каждого из них частицей своего могущества.
     А Криго продолжал говорить:
     - Законы   десантников   просты  и  справедливы.  Мы  -  братство
избранных воинов.  Мы ценим честность, смелость, ловкость и силу духа.
На первом этапе все вы - новобранцы.  На ваших кепках нет ни полос, ни
иных знаков отличия. После первого полигона выяснится, кто из вас чего
стоит.  Кто  окажется достоин высокого звания десантника,  тот получит
кепку с одной полосой.  После второго  полигона  вы  сможете  выбрать:
продолжить  тренировки или уйти в резерв.  Кто решится на первое,  кто
почувствует в себе дух воина,  тот еще два  раза  пройдет  полигоны  и
станет  сержантом  с  двумя полосами на кепке.  Затем,  еще после трех
полигонов - звание лейтенанта и три  полосы.  О  более  высоких  чинах
говорить пока не буду,  о них вам рано даже мечтать.  Встретимся после
первого полигона -  продолжим  разговор.  Но  у  Кометы  теперь  самые
высокие шансы на повышение.
     - Несмотря на это убийство? - удивилась Комета.
     - Такие поединки показывают,  чей воинский дух тверже, чья выучка
лучше.  Только самые достойные смогут достигнуть успеха.  Ты,  Комета,
доказала свое превосходство.
     - А могу я сразу вызвать на поединок генерала?
     Криго усмехнулся:
     - Наши законы разрешают вызвать на поединок равного по званию или
своего непосредственного начальника,  то есть десантника  на  одно,  в
крайнем  случае на два звания выше.  Но поединки допускаются только на
базе  и  только  с  применением  холодного  оружия.   Кто   использует
огнестрельное  оружие  на  поединке,  будет  наказан.  На  полигоне за
невыполнение приказа командира вас также ждет немедленно наказание.  А
наказание  у нас одно - смерть.  В случае оскорбления или несогласия с
приказом на полигоне стисните зубы и  терпите.  Вернетесь  на  базу  -
рассчитаетесь  за  все  сполна.  Повторяю:  на  полигоне  поединки  не
допускаются.  И помните:  вы находитесь под постоянным  наблюдением  и
здесь,  на  базе,  и на полигоне.  Помимо внутренних систем наблюдения
существуют еще и спутники. Ни на миг об этом не забывайте. Всем ясно?
     - Ясно, ясно, - вразброд ответили рекруты.
     - А что такое "полигон"? - спросил один из новобранцев.
     - Это место,  где вы станете  настоящими  десантниками.  Впрочем,
скоро  вы  все  сами  увидите.  Даю  вам  сутки  на отдых,  а затем вы
отправляетесь  на  первый  полигон.  Время  мы  измеряем  стандартными
сутками   Кси-Лодердолиса.  Пока  можете  есть,  спать,  развлекаться.
Командовать вами будет сержант Кара. Познакомьтесь.
     В дверях   появилась   фигура   рослой   женщины   с   импульсным
излучателем.  Она,  пожалуй, не уступала в росте Немому, да и в плечах
была не уже.  На висках сержанта Кары болтались два мясистых отростка,
которые  доставали  до  плеч.  Они  были  красными,  покрытыми плотной
паутиной кровеносных сосудов.
     С женщиной-сержантом также были два "однополосных" десантника.
     Кара приказала своим сопровождающим:
     - Уберите сержанта Барама и похороните согласно нашему закону!
     Те подхватили труп и быстро унесли его прочь.
     Кара обратилась к новобранцам:
     - Следуйте за мной в казарму!  Те,  кто  свернет  в  сторону  или
отстанет, будет наказан. Помните, какое у нас наказание?
     - Смерть... - прошептал кто-то из рекрутов.

                                * * *

     Как поняла  Комета,  сержант  Кара  не  собиралась утомлять своих
подчиненных  длинными  лекциями  и  наставлениями.  Она   предпочитала
обучать их по принципу: "Делай, как я!"
     На своем   пути  в  казарму  рекруты  встретили  лишь  нескольких
"однополосных" десантников, которые несли караульную службу в ключевых
точках  жилого  комплекса.  При  виде сержанта Кары десантники щелкали
каблуками и отдавали  честь,  а  растерянных  и  подавленных  рекрутов
провожали насмешливыми улыбками.
     Казармой на Гавабардане назывались роскошные апартаменты,  скорее
похожие на роскошный отель или на дворец богатейшего владыки огромного
государства.  Тут  были  занавешенные  плотными  тканями альковы,  где
новобранцы могли уединиться для отдыха  или  развлечения;  бассейны  с
пресной,  соленой,  кислой или щелочной водой; бары с огромным выбором
еды и напитков;  компьютерные терминалы, по которым можно было выбрать
видеофильм, видеопередачу или видеокнигу.
     В общем,  тут  имелось  все,  что  могло  удовлетворить  телесные
потребности и разнообразные запросы выходцев с разных миров.  Вся  эта
роскошь располагалась в изолированном блоке без внешних окон и дверей.
Комета не могла знать точно,  сколько всего  в  этой  горной  крепости
подобных  блоков,  но  по количеству пройденных перекрестков полагала,
что их не менее нескольких десятков.
     - Располагайтесь на отдых!  - скомандовала Кара своему отряду.  -
Через сутки вы отправитесь на полигон.
     - Но я же не умею стрелять!  - с нотками отчаяния воскликнул один
из новобранцев - молодой человек,  у которого вместо волос  на  голове
красовался кожистый продольный гребень.
     - Вот на полигоне и научишься,  - отрезала Кара. - А пока займись
лучше одной из тех красоток.  Может,  это твои последние сутки  жизни.
Используй их на все сто десять процентов!
     Комета наконец-то  узнала,  что имел в виду сержант Барам,  когда
говорил, что ее отправили не в ту дверь. Помимо десантников, в казарме
присутствовали еще и девушки для развлечений.  Впрочем, и юноши также,
так  как  среди  воинов  были  женщины,   которые   жаждали   плотских
наслаждений   не  меньше,  чем  мужчины.  Конечно,  некоторые  рекруты
предпочли  общество  друг  друга,  возможно,  познакомившись   еще   в
транспортном   звездолете,  но  большинство  все-таки  воспользовались
услугами  красивых  и  на  все  готовых  партнеров  из  обслуживающего
персонала.
     К Комете приблизился один из юношей для развлечений - мускулистый
красавец с черными глазами и волнистыми темными волосами.  Он был одет
лишь в узкую набедренную повязку из яркой парчовой ткани.
     Юноша сделал нижней частью тела весьма откровенное движение:
     - Меня  зовут  Каврол,  милая дама.  Не желаете ли прокатиться на
моем горячем жеребце?
     - Брысь! - фыркнула Комета.
     Немой, подобно тени следовавший за  девушкой,  от  себя  прибавил
короткий угрожающий рык.
     - Каврол,  иди-ка со мной! - сержант Кара обняла юношу за плечи и
подтолкнула к ближайшему алькову.  - А ты,  Комета,  я вижу, уже нашла
себе более подходящего ухажера.
     Комета холодно улыбнулась и как будто ненароком коснулась рукояти
кинжала:
     - Видите ли,  сержант Кара,  мне  в  общем-то  все  равно,  убить
кого-нибудь еще, или самой быть убитой.
     Кара прекрасно поняла этот намек, но не выказала ни капли страха:
     - Ты  инкарнация  третьей  степени?  Ну-ну.  Ты  далеко пойдешь в
десанте, если, конечно, пройдешь первый полигон.
     - Да что же это за полигон? Может, объясните, наконец?
     Сержант только усмехнулась:
     - Подожди, скоро узнаешь сама. Ждать уже недолго. Мой тебе совет:
расслабься и получи удовольствие от жизни!
     Кара подхватила  с  ближайшей  барной  стойки  початую  бутылку с
голубой жидкостью и повела Каврола к алькову.
     Комета обвела взглядом казарму,  в которой завертелся  круговорот
распаленных напитками и похотью человеческих тел, и пробормотала:
     - Это не жизнь...
     Немой глухим ворчанием выразил свое согласие.
     Комета вздохнула:
     - А вот поесть надо. Ты не возражаешь?
     Дикарь, похоже, не возражал.
     - Тогда  я  предлагаю  сесть  за этот столик.  Здесь мы никому не
помешаем... и нас никто не побеспокоит.
     Подавая пример,  Комета направилась к ближайшему бару,  взяла  из
стойки  первую  попавшуюся  тарелку,  села  на табурет и начала быстро
уплетать нечто студенистое,  имеющее тошнотворный буро-малиновый цвет,
но  весьма  приятное  на  вкус.  Она  не собиралась выяснять,  из чего
сделана эта пища,  чтобы не портить себе аппетита. Немой присоединился
к ней, выбрав то же блюдо.

                                * * *

     Сутки пребывания  в казарме показались Комете несколькими часами.
Она  купалась  в  бассейнах,  пробовала  разные  кушанья  и   напитки,
присматривалась   к   новобранцам.   Помимо  совершенно  безмозглых  и
довольных  своим   положением   рекрутов   тут   оказались   несколько
человеческих и нечеловеческих существ, которые так же, как и она сама,
не  испытывали  сильного  восторга  от  своего  пребывания   в   рядах
десантников Верховного Генералиссимуса.
     К сожалению,  откровенный разговор с недовольными был невозможен,
так  как  Комета   не   сомневалась,   что   каждый   уголок   казармы
просматривается  следящими  устройствами.  Пока  же она ограничивалась
обществом загадочного Немого.  Дикарь постоянно  находился  рядом,  но
никогда не предпринимал попыток заговорить (точнее,  зарычать) первым,
и лишь реагировал на слова и  поступки  девушки.  Когда  она  ложилась
спать в алькове, он растягивался поперек входа.
     Рекруты в шутку прозвали Немого телохранителем Кометы.  Но защита
девушке не требовалась.  Едва ли кто-нибудь осмелился бы покуситься на
ее  честь  или  жизнь  после  того,  как  она  продемонстрировала свои
возможности.
     В целом же рекруты относились друг к  другу  и  к  Комете  вполне
дружелюбно. Любые конфликты либо затихали сами собой, либо перерастали
в быстротечные кровавые  поединки.  В  первые  же  часы  пребывания  в
казарме   несколько   новобранцев   погибло   в  ссорах  за  обладание
понравившимися девушками или юношами из обслуги.
     Сержант Кара  ничуть  не  препятствовала  поединкам.   Она   лишь
выступала в роли судьи - хранителя закона братства десантников. Комета
поняла,  что таким образом проводился предварительный  отбор:  первыми
погибали    либо    неуправляемые    скандалисты,    либо   слабые   и
неприспособленные к армейской жизни. Это было жестоко, но справедливо.

                                * * *

     - Подъем!  Собирайтесь!  Одевайтесь! Вооружайтесь! - громкий крик
сержанта  Кары  возвестил,  что  отведенные на отдых сутки истекли.  -
Бегом к выходу! На полигон!
     Сержант подгоняла замешкавшихся новобранцев тычками ствола своего
импульсного излучателя:
     - Вперед по коридору! Бегом!
     Кара гнала  рекрутов,  как  пастух  - стадо овец.  Даже более или
менее опытные рекруты вроде Мавуха были растеряны.  Возможно, слепое и
бездумное  повиновение  приказам  также  входило  в систему подготовки
десантников.
     Караульные десантники свистом и криками сопровождали передвижение
новобранцев:
     - Шевелитесь! Двигайте ногами! Не спите на ходу!
     На этот  раз их вели совершенно другим путем - по другим проходам
и коридорам.  Через некоторое время новобранцы  оказались  в  овальном
зале.  Стальные  створки  дверей  за  их спинами закрылись,  а другие,
впереди, еще не были открыты.
     Вдоль стен были расставлены  пластиковые  контейнеры  камуфляжной
окраски.
     - Разбирайте  свои комплекты!  - скомандовала сержант Кара.  - На
каждом контейнере написано ваше имя или прозвище. Живо! Поторопитесь!
     Действительно, на контейнерах были прикреплены карточки с именами
новобранцев.  Путаница  и суматоха продолжались недолго.  Каждый нашел
свой комплект.  На контейнере Кометы было написано  просто:  "Комета".
Так Шаггашуга Гахс-Афан умерла вторично.
     - Одевайте бронежилеты и шлемы! Забирайте заряды, мины и гранаты!
- показывая пример,  сержант Кара открыла свой контейнер и достала  из
него названные предметы.  - Кто не сообразит,  как одевать бронежилет,
смотрите на меня.
     Комета открыла пластиковую крышку контейнера и обнаружила  внутри
запасные  магазины  для  своего  автомата,  десять небольших шариков с
кнопками и защитную броню.  Ей не требовались подсказки.  Руки девушки
действовали  самостоятельно,  быстро затягивая пневматические застежки
шлема и бронежилета,  рассовывая по  специальным  кармашкам  обоймы  и
гранаты.  На  шлемах  новобранцев,  так  же  как и на кепках,  не было
никаких  знаков  различия.  А  вот  на  лобной  пластине  шлема   Кары
красовались две косые полосы.
     Комета вооружилась  в  числе  первых,  уступив  лишь Мавуху и еще
троим  вольным  наемникам.  Сержант  Кара   внимательно   следила   за
действиями своих подопечных, замечая все промахи и ошибки.
     - Не вздумайте нажимать кнопки на гранатах! - предупредила она. -
Хотя на базе детонаторы заглушены специальным импульсом,  кнопки могут
"залипнуть",  и  тогда  вы  взорветесь,  едва выйдете из зоны действия
сигнала.
     Самые боязливые новобранцы поспешили  проверить  состояние  своих
гранат.
     - Все готовы?! - громко спросила Кара.
     - Все, - прозвучал общий нестройный ответ.
     - Эй, диспетчер, открывай входной люк!
     Створки противоположного люка начали расходиться в стороны. В зал
ворвался порыв ледяного ветра.
     - Бегом к транспортеру! Живо, а то подхватите насморк!
     Новобранцы поспешили к  выходу,  подгоняемые  криками  и  тычками
своего сержанта.
     Оказавшись под открытым небом,  Комета осмотрелась, но не увидела
ничего примечательного.  Это была почти такая же посадочная  площадка,
как  и  та,  на  которую  садился  челнок.  Ее  также окружали высокие
безжизненные горы,  почти полностью покрытые снегом. Дверь, из которой
выскакивали солдаты, была проделана в стене одной из скал.
     Посадочную площадку продувал сильный ветер, который мел поземку и
поднимал в воздух ледяную пыль.  Сквозь эту завесу впереди можно  было
разглядеть очертания какого-то большого летательного аппарата.  У него
был  широкий  вместительный  корпус  и  четыре  турбинных   двигателя,
расположенных  над  корпусом  на  расходящихся  опорах.  Черный  проем
входного люка находился почти на  уровне  посадочной  площадки.  Чтобы
попасть внутрь транспортера, не требовались ни трап, ни лестница.
     Глоток морозного  воздуха  заставил Комету двигаться быстрее.  На
таком холоде можно было не только  простудиться,  но  и  за  несколько
минут   обморозиться   или   получить   воспаление  легких.  Вместе  с
новобранцами она побежала к  транспортеру,  стараясь  дышать  редко  и
неглубоко,   чтобы  мороз  не  повредил  гортань.  Даже  сержант  Кара
замолчала. Должно быть, и она не собиралась рисковать своим здоровьем.
     Сделав две сотни шагов в ледяной  пурге,  новобранцы  по  очереди
вваливались  в  люк  транспортера.  Здесь  их  встречал "однополосный"
десантник:
     - Не  толпитесь  у  входа!  Не  загораживайте  проход!  Проходите
внутрь!
     Но и  без  этих  напоминаний  каждый  хотел оказаться подальше от
люка,  из которого тянуло холодным ветром. Внутри пассажирского отсека
транспортера  не  было  сидений,  только  пружинистый  пол  и поручни,
опоясывающие  стены  на  уровне  груди.  Свет  поступал  через   узкие
застекленные бойницы-иллюминаторы.
     Комета сразу    поспешила    занять   место   возле   одного   из
иллюминаторов.  Остальные новобранцы либо расположились прямо на полу,
либо сели, облокотившись спинами на стены.
     Последней в транспортере появилась сержант Кара:
     - Для  начала  неплохо.  Могу  поспорить,  что  после полигона вы
погрузитесь в транспортер вчетверо быстрее.
     Десантник, встречавший новобранцев, коротко отдал честь:
     - Сержант,  дополнительный боезапас и полевой рацион загружены  в
трюм. Если нет причин для задержки, мы готовы к вылету.
     Из пилотской   кабины  выглянуло  странное  существо  с  огромной
головой,  большим ртом и глазами навыкате.  К его зеленоватому  лысому
черепу были прикреплены блестящие пластины,  от которых куда-то вглубь
кабины тянулись многожильные кабели.  Очертания тела пилота невозможно
было определить из-за широкого бесформенного балахона.
     - Все на месте? - проквакало существо. - Вот и отлично! Взлетаем!
     - Держитесь  крепче!  -  объявил  десантник.  - Сегодня над базой
сильный ветер.
     Он повернул рычаг возле входного люка, и металлическая пластина с
мягким шелестом закрыла проем. Десантник сел на пол, поднял руки вверх
и ухватился ими за  поручень.  Некоторые  новобранцы  последовали  его
примеру.  Другие так и поднялись с пола.  Комета осталась стоять возле
иллюминатора,  лишь крепче взялась за  поручень.  Немой,  как  обычно,
устроился рядом.  Но,  похоже,  вид из окна его не интересовал. Дикарь
привалился спиной к стене и прикрыл глаза, словно задремал.
     Турбины транспортера  загудели,  постепенно  наращивая   обороты.
Корпус мелко завибрировал.  Не прошло и нескольких секунд,  как Комета
увидела,  что поверхность  посадочной  площадки  рванулась  вниз.  Она
силилась  разглядеть  десантную базу,  но из-за пурги и снега это было
непросто.
     Тем не  менее  сквозь  редкие  просветы  девушка  сумела  увидеть
несколько посадочных площадок,  разбросанных между скалами,  и большие
каменные холмы явно искусственного происхождения.  База оказалась даже
больше,  чем  она  ожидала.  Подземный  город был похож на многоногого
паука,  чьи конечности тянулись в разные стороны,  пронзая толщу  скал
или появляясь наружу в виде прочных стен и башен, сложенных из местных
строительных материалов. Даже из иллюминатора взлетающего транспортера
невозможно было окинуть взглядом весь этот комплекс.
     Предупреждения десантника оказались не напрасны. Едва транспортер
поднялся на высоту нескольких сотен метров над вершинами гор, началась
сильная качка.  Те,  кто сидел у стен и держался за поручни, еще сумел
сохранить равновесие.  А вот новобранцы  на  полу  так  и  покатились,
словно сбитые кегли. Послышались стоны и жалобы.
     - Молчать!  - прикрикнула сержант Кара.  - Ишь, расхныкались, как
изнеженные младенцы.  Ну и  что,  что  ботинком  заехали  в  рыло?  На
полигоне эта боль покажется тебе наслаждением!
     При слове     "полигон"    десантник    возле    входного    люка
многозначительно хмыкнул.
     Транспортер не стал подниматься высоко,  а  полетел  над  горами,
быстро  увеличивая  скорость.  Под  транспортером  проносились  острые
хребты и вершины,  пологие каменные оползни и ледяные равнины. Комета,
не  отрываясь,  смотрела в иллюминатор.  Она поняла,  что безжизненная
замороженная страна,  продуваемая ветрами,  окружает  базу  на  многие
сотни километров.
     Затем пейзаж постепенно начал меняться. Горные склоны стали более
пологими, а равнины между хребтами - более просторными. Примерно через
час лета Комета увидела первую речку, вытекающую из основания ледника.
Потом показались зеленые растения.  И тут, на самом интересном участке
пути, транспортер попал в густую и непроницаемую для глаз облачность.
     Комета вздохнула   и  отвернулась  от  иллюминатора.  Большинство
новобранцев  уже  приспособилось  к   болтанке.   Будущие   десантники
рассказывали друг другу смешные случаи из прошлой "гражданской" жизни,
шутили,  смеялись. Так они старались скрыть свой страх перед неумолимо
приближающимся зловещим полигоном.
     Из кабины вновь выглянул большеголовый пилот:
     - Сержант,  я принял приказ из центра координации. Мы высадим вас
на шестом полигоне.
     Кара кивнула головой, подтверждая, что услышала сообщение.
     "Однополосный" десантник присвистнул:
     - Не завидую я вам, ребята! Из рая казармы - и сразу к слизнякам!
     - Попридержи язык! - бросила ему сержант Кара. - Ты же знаешь наш
закон: никакой предварительной информации о противнике.
     Новобранцы, только-только    собиравшиеся   завалить   десантника
вопросами, разочарованно отвернулись.
     Транспортер летел в густых облаках еще около часа,  а потом начал
снижаться.  Комета снова прильнула к иллюминатору.  Но теперь она была
не одинока.  Любопытство распирало  всех  новобранцев,  но  разглядеть
что-нибудь снаружи пока было невозможно.
     Наконец, транспортер опустился ниже края облаков, и его пассажиры
увидели бескрайний зеленый массив, из которого местами выступали голые
каменный кряжи. Даже с большой высоты можно было определить, насколько
высоки растущие внизу деревья.  Кое-где между ними виднелись небольшие
речки и озера.
     - Красота! - выдохнул кто-то за спиной Кометы. - Почти как у меня
дома, на Фупте.
     Но еще  сильнее  открывшегося  пейзажа  новобранцев   взволновала
скорость   снижения.  Транспортер  почти  падал.  Поверхность  планеты
стремительно приближалась. Раздались испуганные вскрики.
     Сержант Кара быстро пресекла панику:
     - Вы не на прогулке!  Это боевое десантирование. Пилот знает свое
дело, научитесь доверять своим братьям по оружию.
     Турбины транспортера  взвыли,  когда  его корпус почти врезался в
верхушки деревьев.  Летательный аппарат резко затормозил.  Новобранцев
сперва  вдавило  в  пол,  а  затем швырнуло вперед с такой силой,  что
некоторые,  не удержавшись на ногах, упали. В иллюминаторах замелькали
ветви  деревьев.  Растения оказались даже выше,  чем выглядели сверху.
Пилот вел транспортер между ними, описывая замысловатую "змейку".
     Через несколько  минут  полета  между  деревьями   машина   снова
ринулась вниз.  На этот раз падение было недолгим, но весьма ощутимым.
Пол ударил по подошвам стоявших  новобранцев,  а  те,  кто  сидел  или
лежал, подпрыгнули на его пружинящей поверхности.
     Десантник открыл входной люк в одно мгновение с приземлением.
     - На выход! Вперед! Быстрей! - рявкнула сержант Кара.
     Новобранцы повиновались ей,  почти не задумываясь.  Они рванулись
наружу,  словно  в  транспортер  кто-то  кинул  гранату  с  включенным
детонатором.
     Комета вместе   со   всеми  выскочила  из  люка  и  оказалась  на
поверхности чужой планеты.  На  желто-серой  почве  росла  приземистая
широколистная  трава.  Вокруг  места  высадки  высоко вверх вздымались
сочные зеленые стволы деревьев толщиной в шесть человеческих обхватов.
Небо   над  головой  было  затянуто  сплошной  серой  пеленой,  однако
освещения вполне хватало.
     Последними из   транспортера    выбрались    сержант    Кара    и
"однополосный" десантник.
     - Где же встречающие? - спросила Кара, оглядывая место посадки.
     - Сейчас появятся,  - ответил десантник.  - Пилот сказал, что они
там.
     Он вытянул руку, указывая направление.
     Действительно, скоро из-за  стволов  деревьев  появились  люди  в
десантной  форме.  У всех на шлемах было по одной полоске.  Возглавлял
этот  отряд  невысокий,  но  плотный   и   ширококостный   сержант   с
багрово-красным  лицом  и  носом-хоботком,  сросшимся с верхней губой.
Следом  за  людьми  показалась  моторизованная  транспортная  тележка,
которой  управлял  один водитель.  У тележки были четыре больших дутых
колеса диаметром примерно с человеческий рост.  Ее  двигатель  работал
почти беззвучно, и издалека не было заметно никаких выхлопов.
     - Наконец-то  вы  прилетели!  - просипел сержант,  забавно шевеля
своим носом-хоботком. - У нас все припасы на исходе.
     - Тогда  что  же  ты  спишь   на   ходу,   а   Крут?   -   ехидно
поинтересовалась Кара.
     - Да сели вы далеко! Мы едва вас догнали.
     - Скажи  спасибо,  что  мы  не развернулись и не улетели обратно,
тебя не дождавшись.
     Обмен приветствиями прервал десантник из транспортера:
     - Разгружайте! - он махнул рукой в сторону летательного аппарата.
- Все,  что найдете - будет ваше! И поторопитесь, нам еще надо забрать
смену с сорок третьего полигона.
     - Вперед!  За  работу,  лентяи!  -  крикнул  сержант  Крут  своим
солдатам.
     Видимо, им  не  требовалось  объяснять,  что  и  где надо искать.
Десантники сразу направились к носовой  части  транспортера,  где  под
пилотской   кабиной   раскрылся   еще   один  люк.  Десантники  начали
вытаскивать оттуда пластиковые  ящики  и  мешки  и  укладывать  их  на
транспортную тележку.
     Несколько новобранцев  из  отряда  Кары  собрались  было помочь в
разгрузке, но их остановил окрик женщины-сержанта:
     - Стойте  на  месте!  Таскать  припасы  -  это   дело   настоящих
десантников. Таков наш закон. А вы пока отдохните.
     Новобранцы удивленно  зашумели.  Видимо,  не так они представляли
себе  распределение  обязанностей  на  военной  службе.  Комета  также
призадумалась.  Она знала, что ничто в этом мире не дается просто так.
Если кто-то берется сделать за тебя тяжелую  работу,  то  это,  скорее
всего,  означает,  что затем он рассчитывает получить с тебя вдесятеро
больше.
     - Рад видеть тебя,  Кара, - сказал сержант Крут. - Давненько наши
дороги не пересекались. Как твои новобранцы?
     - Выглядят неплохо. Посмотрим, каковы они в деле...
     Оба сержанта тихо заговорили друг с другом,  как старые приятели.
Комета,  как не  старалась,  не  могла  разобрать  слов,  так  как  их
заглушали   крики   разгружавших   припасы   десантников  и  разговоры
новобранцев.  Подойти поближе к сержантам она не  решилась,  чтобы  не
вызвать настороженности и подозрений.
     Один из  десантников,  проходя  мимо  Кометы  с тяжелым мешком на
плече, нарочито громко произнес:
     - Какой приятный сюрприз!  Девочек для забав уже присылают  прямо
на полигон!
     Десантники дружно загоготали. Комета напряглась. Но не успела она
ответить что-нибудь резкое,  как к говорившему подскочил сержант Крут,
грубо схватил его за подбородок, нагнул голову и что-то прошипел прямо
в ухо.
     Когда десантник выпрямился, веселье сползло с его лица:
     - Извини, Комета, я не знал, что ты выключила сержанта Барама.
     Смех вокруг моментально смолк.  Десантники продолжили  разгрузку,
как  ни  в  чем  не  бывало.  Но  Комета  чувствовала на себе короткие
взгляды,  полные уважения  и  интереса.  Из  этого  короткого  эпизода
девушка  сделала  сразу  несколько  выводов.  Первый:  Кара уже успела
рассказать  Круту  о   ее   победе.   Беседовали   сержанты   недолго,
следовательно,  это  информация  считалась  важной,  раз ее сообщили в
первую очередь.  Второй вывод:  тяжеловатый и неуклюжий Крут  двигался
так быстро,  что даже сама Комета едва проследила за его перемещением.
Не следовало недооценивать десантников,  особенно тех,  кто дослужился
до  званий.  Третий  вывод:  смерть  сержанта  Барама десантник назвал
"выключением".  Если это слово из профессионального сленга "братьев по
оружию", то, похоже, жизнь ценится здесь крайне низко.
     Когда разгрузка  транспортера была закончена,  оказалось,  что не
все вещи уместились на тележку.  Десантники,  не  дожидаясь  указаний,
разобрали  оставшиеся ящики и мешки.  Новобранцев в качестве грузчиков
никто использовать не собирался.
     - Что же ты не подогнал две грузовозки? - спросила Кара у Крута.
     Тот усмехнулся:
     - Похоже,  тебе  тоже  не  рассказали  о  нашем  положении.   Эта
грузовозка  -  последняя.  Слизняки  нас  здорово потрепали.  Они даже
захватили несколько пленных.
     Кара присвистнула:
     - И вы их не отбили?
     - Вот вы их и отобьете! - ухмыльнулся сержант Крут.
     Десантник из транспортера поставил  ногу  внутрь  транспортера  и
помахал рукой, привлекая к себе внимание:
     - Все, мы улетаем. Счастливого полигона!
     Он зашел  внутрь  и  закрыл  за  собой люк.  Турбины транспортера
загудели.  В лицо Комете и прочим стоявшим рядом людям ударил  плотный
поток воздуха.  Летательный аппарат легко оторвался от земли, поднялся
вверх,  задевая ветви деревьев,  а потом скрылся  из  вида  за  стеной
зеленых листьев.
     - Двинулись! - крикнул сержант Крут.
     Десантники с    грузом   пошли   впереди.   За   ними   тронулась
тележка-грузовозка. Позади нестройной толпой потянулись новобранцы. Их
лица были мрачны и напряжены. Разговоры о потерях и пленных увеличению
бодрости духа не способствовали.
     Крут отстал от своих десантников и поравнялся с новобранцами:
     - Смотрите по сторонам.  Не подходите к  зарослям  растений  выше
колена.  Там  может  спрятаться враг.  Кстати,  за стволами деревьев -
тоже.  И посматривайте на ветки деревьев.  Если увидите что-то похожее
на  белый  мешок,  подвешенный  на  ветке  -  немедленно кричите.  Это
кислотная мина.
     После такого инструктажа новобранцы напряглись еще больше. Стволы
их  автоматов,  лучеметов  и энергетических ружей ощупывали окружающий
лес в ожидании немедленной атаки неизвестного противника.
     - Сержант  Кара!  -  не  выдержал,  наконец,  один  из  неопытных
новобранцев. - Когда же нам объяснят, что мы должны делать?!
     Его слова  прорвали  плотину  молчания,  и на Кару со всех сторон
посыпались новые вопросы:
     - Мы что, будем с кем-то воевать?
     - Это учения?
     - Но ведь у нас боевое оружие!
     - Я даже не умею стрелять.  Я выбрал  этот  автомат,  потому  что
точно такой же был у капитана Гасила из фильма "Война Измерений"!
     - И я не умею стрелять!
     - И я!
     - И я!
     Сержант Кара закричала:
     - Тихо!  Соблюдайте  тишину!  Вам  все  объяснит  майор  Стопер в
лагере.  До  того  ваша  задача  -  добраться  до  лагеря   целыми   и
невредимыми.
     - Но что нам угрожает?! - с истеричными нотками выкрикнул кто-то.
     - Тихо! Больше никаких вопросов до лагеря.
     Новобранцы покорно  замолчали,  но  на  траву  и  деревья  начали
смотреть с удвоенным  вниманием.  Однако  первыми  опасность  заметили
все-таки опытные десантники.
     - Вижу мину! - раздался крик из авангарда отряда.
     - А вот и еще две, - сразу подхватил кто-то.
     - Эй,  Кара,  - позвал сержант Крут,  - веди сюда своих новичков.
Пусть посмотрят, как выглядит кислотная мина и что от нее ожидать.
     Новобранцы обогнули  грузовозку  и  смешались   с   десантниками.
Впереди  на  пути  следования  отряда  на  ветвях деревьев примерно на
высоте восьми-десяти человеческих ростов виднелись белые каплеобразные
предметы, спрятавшиеся в листве.
     - А теперь смотрите, - сказал Крут. - Драй, сними-ка мины!
     Один из  десантников  положил  на  землю  мешок с грузом и достал
из-за спины энергетическую винтовку,  точно  такую  же,  какую  выбрал
Немой.  Десантник вскинул оружие и выстрелил, даже не воспользовавшись
оптическим прицелом.  Винтовка издала короткий сухой треск,  и в то же
мгновение  вспыхнула  листва вокруг кислотной мины.  Десантник перебил
место крепления мины к ветви. Белая капля размером с детский мяч упала
на  землю  и  лопнула,  расплескав вокруг брызги вязкого желе.  Трава,
ствол дерева и  листья,  на  которые  попали  эти  брызги,  тотчас  же
почернели и сморщились.
     - Кислота,  - пояснил Крут.  - Если упадет вам на голову или даже
рядом - не обрадуетесь.  Мина срабатывает на тепло человеческого тела.
Ясно?
     Новобранцы понуро закивали.  Полигон становился все более и более
опасным испытанием.
     Сбив все мины,  отряд направился  дальше,  обходя  черные  пятна,
оставшиеся на месте разбрызганной кислоты.
     Оба сержанта пошли рядом.
     Комета услышала обрывок их разговора:
     - ...И  как  только  они  узнают о наших перемещениях?  - говорил
Крут.  - Вроде никогда дважды не ходим одной и той же дорогой, но мины
развешивают точно перед носом.
     - Это их мир,  - сказала Кара.  - Но,  может быть, слизняков тоже
координируют. Помимо поставок оружия...
     - Может и так,  -  равнодушно  согласился  Крут.  -  Координаторы
делают полигон более сложным.
     Комета мало  что поняла из этого диалога,  но почувствовала,  что
впереди новобранцев  ждут  тяжелые  и  смертельно  опасные  испытания.
Будущее  показало,  что  ее пессимистические прогнозы не оправдались -
реальность оказалась даже хуже, чем самые мрачные предположения.

                               * * *

     Путешествие по лесу,  которое показалось новобранцам длинным, как
половина  жизни,  на самом деле продолжалось не более получаса.  Кроме
того, отряд двигался по широкой дуге. Напрямик можно было пройти вдвое
быстрее,  а  без  груза - втрое.  Неудивительно,  что десантники бегом
добрались до транспортера всего за несколько минут.
     Лагерь открылся новобранцам внезапно.  Вернее, это был не лагерь,
а   кратковременная  стоянка  отряда,  состоящего  примерно  из  сотни
десантников и шестидесяти  новобранцев.  Комета  сразу  отметила,  что
солдаты  без  полос на касках выглядели более усталыми и подавленными,
чем "однополосные".
     Появление грузовозки  и  десантников  с  ношей   было   встречено
радостным  оживлением.  Десантники  начали  умело  вскрывать  ящики  и
распаковывать мешки.  Привезенные запасы быстро расходились по  рукам.
Сержанты в подразделениях следили, чтобы все их солдаты получили пищу,
упакованную в пластиковые  пакетики,  и  боекомплект,  соответствующий
типу их оружия.
     Комета недоумевала,    каким    образом   рассчитаны   количество
продуктовых пайков и состав боезапасов.  Никаких средств связи с базой
в  отряде  не  было  заметно,  тем не менее припасы распределились без
недостатка,  но и без излишества. Каждая обойма, каждая энергетическая
батарея заняла свое место в разномастном оружии десантников.
     Тем временем  сержант  Кара  выстроила  своих  подопечных в некое
подобие  двух  шеренг.  С  новобранцами,   имеющими   весьма   смутное
представление о строевой подготовке,  добиться ровного построения было
непросто,  но, похоже, никто из командного состава десантников к этому
и не стремился.
     К переминавшимся  с  ноги  на  ногу новобранцам подошел человек в
шлеме с одной широкой вертикальной полосой.
     Сержант Кара вышла вперед и скороговоркой доложила:
     - Майор Стопер!  Отряд  новичков  в  количестве  тридцати  восьми
солдат на полигон номер шесть прибыл.
     Майор прошелся  взад  и  вперед  вдоль строя,  вглядываясь в лица
новобранцев.  Должно быть, увиденное его удовлетворило. Он остановился
посередине  и  заговорил,  глядя  на  ветви деревьев поверх шлемов без
полос:
     - Меня зовут майор Стопер.  С этого момента вы становитесь частью
моего  отряда.  Поздравляю вас с прибытием на шестой полигон.  Для вас
это большая честь -  сразу  попасть  на  такой  сложный  полигон.  Это
значит,  что вас считают достойными важных ответственных заданий. Вы -
будущие десантники! Вы - лучшие из лучших!
     Новобранцы уже слышали нечто подобное из  уст  лейтенанта  Криго.
Поэтому  речь майора Стопера не произвела на них большого впечатления.
Но майор, видимо, и не собирался блистать ораторским искусством.
     - Сразу перейду к конкретной задаче!... - заявил Стопер.
     Новобранцы замерли и начали жадно впитывать каждое слово.
     - ...Шестой полигон - это  лес,  где  обитают  слизняки.  Так  мы
называем местных жителей,  которые настроены к нам крайне враждебно. В
сражениях с ними десантники оттачивают свое военное искусство и личное
боевое  мастерство.  Именно  для  этого  сюда  прислали и вас.  Тут из
новичков вы  превратитесь  в  настоящих  десантников.  Кто  не  сумеет
проявить храбрость и умение воевать - умрет.
     Новобранцы вздохнули.  Одни побледнели,  другие покраснели.  Лишь
несколько свободных наемников постарались сохранить бесстрастность.
     Не обращая  внимания  на  волнение  новобранцев,   майор   Стопер
продолжил:
     - Полигон  нельзя  покинуть  по  своей  воле.  Только  по приказу
командира или...  или при удаче противника.  На полигоне вас  не  учат
маршировать  и  ходить  строем.  Здесь вас учат сражаться и побеждать.
Именно этого ждет от  вас  командование  и  Верховный  Генералиссимус.
Война - это ваша жизнь!  Жизнь - это ваша победа!  Десантниками станут
только самые лучшие. От вас самих зависит, ждет вас слава или смерть.
     Стопер посмотрел на свой наручный хронометр:
     - Даю вам  час  на  прием  пищи.  После  этого  мы  выступаем  на
слизняков.  Задача  вашего  отряда - занять их опорный пункт,  условно
именуемый "Святилище". Да, забыл сказать, слизняки имеют такое же, как
и у вас,  оружие.  Их отряд может насчитывать от сорока до шестидесяти
воинов. Эта вводная информация перед атакой. У меня все. Вопросы есть?
     - Откуда у слизняков оружие? - выкрикнул один новобранец.
     - Командование обменивает его на продукты питания  для  снабжения
базы.  Часть  того,  что  вы  ели,  едите или будете есть,  сделана из
товаров слизняков.
     - Зачем?!
     - Затем,  чтобы война не превратилась в бойню. Помните, эта война
ведется  не для победы.  Она ведется для того,  чтобы в ней закалялись
сердца настоящих воинов!
     - А  когда  нас  научат  стрелять?  -  вновь  спросил   неопытный
новобранец.
     Майор Стомпер повернулся к Каре:
     - Сержант, научите новичка стрелять!
     Кара подошла  к новобранцу,  взяла его автомат,  и демонстративно
медленно вытащила магазин, затем вставила обратно, передернула затвор,
сняла с предохранителя, прицелилась в ветку ближайшего дерева и нажала
на спуск.  Выстрел был почти беззвучным,  о его результате можно  было
судить лишь по перебитой ветке.
     - В  этой  модели  оружия используются полностью сгорающие заряды
без оболочки,  так что стреляных гильз не ищи, - Кара поставила оружие
на предохранитель и вернула его новобранцу.
     - Есть еще новички, которые не знают, как обращаться с оружием? -
громко спросил Стомпер. - Сержант Кара вам покажет.
     Новобранец, получивший назад автомат, вскричал:
     - И это все?! Все обучение?!! Я ничего не умею!
     - Если ты ничего не умеешь,  то десантник из тебя не получится, -
вполне резонно заметил Стомпер.
     - Да,  да,  точно!  -  подхватил новобранец.  - Отправьте меня на
базу.  Я согласен на любую работу.  Я лучше  буду  ублажать  уродливых
солдаток, чем воевать со слизняками. Я не десантник.
     - Да,  ты не десантник,  - согласился майор.  - Но чтобы доказать
это всем, ты сегодня пойдешь в бой за Святилище слизняков.
     - Никуда я не пойду!
     - Ты отказываешься подчиняться приказам?
     - Отказываюсь! Меня убьют! Я погибну в первую же минуту!
     - Ты помнишь,  что за невыполнение приказа тебя ждет наказание? -
спросила Кара.
     - Это неправильно! Я не воин! Меня сдали в рекруты за долги отца!
Я простой слесарь!
     - Твоя история никого не волнует. Ты пойдешь в бой?
     - Нет!!!
     Сержант Кара   навскидку   выстрелила   из   своего   импульсного
излучателя.  Грудная  клетка непокорного новобранца словно вывернулась
наизнанку,  забрызгав  стоявших   рядом   кровью   и   внутренностями.
Новобранцы, включая Комету и Немого, застыли от неожиданности и ужаса.
То,  что не раз проскальзывало в словах командиров, теперь было явлено
со всей жестокой неотвратимостью.
     Десантники, уплетавшие привезенную пищу,  равнодушно наблюдали за
этой сценой.  Другие новобранцы,  должно быть,  прибывшие  на  полигон
ранее,  обменивались короткими фразами.  Комета поняла, что паникеров,
трусов и просто неумелых солдат тут не осталось.  Они были убиты  либо
слизняками в бою, либо своими же "братьями по оружию".
     В этом   и   заключалась   подготовка  десанта  армии  Верховного
Генералиссимуса.  Никто не собирался тратить время на  обучение  новых
солдат. Их просто бросали в настоящий бой. Тот, кто выживал - считался
годным к службе.  Кто погибал - освобождал место для  новобранца.  Это
был конвейер смерти, действительно, отбиравший лучших воинов.
     Понимание этой  простой  истины  постепенно  проступало  на лицах
новобранцев из отряда сержанта Кары.  Но не все готовы  были  спокойно
принять свою участь.
     - Будьте  вы  прокляты!  -  отчаянно  вскричал  один из новичков,
вскидывая свой лучемет.
     Но в тот же миг с неба ударила молния, превратив бунтаря в горсть
пепла и оставив на земле оплавленную воронку размером с кулак.
     Сержант Кара совершенно спокойным тоном пояснила:
     - Это сработал центр координации.  Не забывайте,  что над нами на
геостационарной орбите находятся охранные спутники. Еще вопросы есть?
     Но онемевшие новобранцы не могли произнести ни слова. Даже Комета
была  поражена.  Она  только  что  строила  планы дезертирства из этой
бездушной военной  машины,  и  вот  все  ее  мечты  оказались  разбиты
наглядной демонстрацией всеведения и всемогущества охранной системы. В
условиях полного контроля о побеге не могло идти и  речи.  Даже  поиск
сообщников  и  разговоры  с  ними могли спровоцировать то единственное
наказание, которое назначалось за любую провинность - смерть.
     Только сейчас Комета поняла,  каким образом обеспечивалось точное
снабжение  солдат  на  полигоне.  Да  просто  все  их потребности были
известны координаторам с точностью  до  патрона!  Поэтому  новичкам  и
дозволялось  выбирать любое оружие по своему вкусу.  Десантники должны
были  максимально  эффективно  делать  только  одно   -   воевать.   А
доставляемый  на  транспортере  комплект  боеприпасов  рассчитывался с
помощью наблюдательных спутников.
     - Если вопросов пока нет,  можете отдохнуть перед боем, - объявил
майор  Стомпер.  -  По  поводу  изучения оружия обращайтесь к сержанту
Каре. Она всем поможет. Разойдитесь!
     Некоторые новобранцы разбрелись в  разные  стороны,  стараясь  не
смотреть  в  глаза друг другу.  Некоторые поспешили за помощью к Каре,
протягивая перед собой оружие, словно приносимые в дар драгоценности.
     Но нашлись и  такие,  которые  объединились  в  группы  и  начали
обсуждать  планы  совместного действия в бою.  Это,  в основном,  были
наемники и те,  кто попал в рекруты за совершенные  преступления.  Для
них  убийство  не  являлось  чем-то из ряда вон выходящим.  Они и сами
готовы были убивать, чтобы остаться в живых.
     Комета перехватила довольный взгляд сержанта Кары,  брошенный  на
такую группу. Девушка поняла, кто является фаворитом на этом полигоне.
Поэтому,  когда Мавух помахал ей рукой и крикнул:  "Комета,  иди сюда,
есть  важный  разговор!" она,  не колеблясь,  примкнула к собравшимся.
Немой,  как обычно,  последовал за ней.  Но на  этот  раз  он  молчал.
Наверное,   не   знал,   какое   издать   рычание:  одобрительное  или
предостерегающее...


       Глава 14. Первый полигон новобранцев. Святилище слизняков.

     Перед атакой на позиции слизняков майор Стопер построил весь свой
отряд.
     - Согласно законам десанта первыми в бой идут новички!  - объявил
он. - Сержант Кара, ваш отряд готов?
     - Так точно,  майор! Мой отряд в количестве тридцати шести солдат
к бою готов!
     - Отлично!  Остальные  новобранцы  будут  прикрывать ваши фланги.
Десантники остаются в резерве. Таков мой план боя. Вопросы есть?
     Комета уверенно сделала шаг вперед:
     - Нам хотелось бы знать,  как выглядит противник и чего  от  него
ожидать.
     За ее  спиной  раздалось  согласное  гудение.  Этот вопрос больше
всего волновал тех,  кто с оружием в  руках  собирался  доказать  свое
право  на  жизнь  и  на место в рядах десантников.  Во время короткого
совещания  перед  боем  Комета  сама  вызвалась  задать  этот   вопрос
командованию.
     Майор Стопер посмотрел на девушку:
     - Это  тебя называют инкарнацией третьей степени?  Кажется,  тебя
зовут Кометой?  Учти,  Комета,  здесь на полигоне,  все  твои  прежние
заслуги ничего не стоят,  пока ты не докажешь всем, чего стоишь в этой
жизни.
     - Я готова это доказать. Только мне нужны более точные сведения о
противнике,  а то мы,  новички,  по незнанию можем перестрелять не тех
врагов! - С вызовом произнесла девушка, глядя прямо в глаза Стопера.
     Майор понял скрытый намек, но лишь широко ухмыльнулся:
     - Отличить слизней от десантников будет  несложно.  Стреляйте  во
всех, кто не носит нашу форму! Ясно?
     - Ясно... - Комета снова встала в строй.
     Майор повысил голос, чтобы его было слышно всем воинам:
     - Если вопросов нет, начинайте выдвижение на позиции.
     Сержант Кара скомандовала:
     - За мной!
     Новобранцы трусцой побежали за ней, приготовив оружие. Они бежали
по лесу,  оглядывая деревья в поисках подвешенных  мин  и  обходя  все
более   или   менее   подозрительные  участки  высокой  травы.  Другие
подразделения "бесполосных" десантников двигались по бокам  и  немного
сзади.
     - Разворачивайтесь в цепь!  - приказала Кара.  - Мы уже близко от
Святилища.
     Действительно, за стволами  деревьев  показался  просвет.  Вскоре
растения  расступились,  открыв  взорам  новобранцев  обширную поляну,
посередине которой находилось довольно высокое строение,  собранное из
необработанных каменных глыб и высушенных сморщенных стволов деревьев.
Это сооружение скорее походило на гору мусора, чем на творение разума.
Тем не менее среди нагромождения камней и бревен Комета сразу заметила
черные отверстия  лазов,  сквозь  которые  могло  пробраться  довольно
крупное существо.
     Святилище было  высотой  в  десять  человеческих  ростов,  а  его
диаметр в основании превышал сто пятьдесят шагов. Кроме того, на траве
у  подножия этого странного сооружения были разбросаны каменные глыбы,
и непонятно было,  то ли Святилище такое древнее,  что  они  скатились
сверху,   то  ли  строительство  еще  продолжается,  и  внизу  сложены
заготовленные материалы.
     Сержант Кара звонко воскликнула,  словно в предвкушении  веселого
аттракциона:
     - Ну,  новички,  пришла  пора  вашего  первого  боя!  Вперед  - в
Святилище!
     Новобранцы выскочили из-за стволов деревьев и ринулись  в  атаку.
Неопытные  новички бежали прямо к Святилищу,  выпучив глаза и громкими
воплями  стараясь  заглушить  свой  страх.  Комета,   как   и   прочие
новобранцы,  имеющие некоторый боевой опыт,  двигались чуть медленнее,
пригибаясь и петляя, чтобы не стать легкой мишенью для врага.
     Остальные "бесполосные"  солдаты  начали  обходить  Святилище   с
флангов,   но   на  открытое  пространство  показываться  не  спешили.
Десантники держались позади.  При таком построении отряда отсидеться в
безопасном  укрытии  было  невозможно.  Тот  из  новобранцев,  кто  не
бросился  бы  вперед,  был  бы  немедленно  наказан  за   трусость   и
неисполнение приказа.
     Несмотря на   то,  что  слизняков  пока  видно  не  было,  Комета
чувствовала,  что захват Святилища окажется непростой задачей.  Не зря
же  сержант  Крут говорил,  что в предыдущих схватках слизняки здорово
потрепали десантников.
     И ее опасения оправдались. Не успели первые новобранцы преодолеть
половину  открытого  пространства  до  святилища,  как  среди камней и
темных высушенных  бревен  замелькали  белесые  силуэты.  И  сразу  же
раздались  первые  выстрелы.  Воздух наполнился свистом пуль,  треском
энергетических разрядов и сверканием перекрещивающихся лучей.
     Несколько новобранцев погибли сразу.  Остальные бросились  ничком
на землю и открыли ответный огонь. Пули защелкали по камням Святилища,
огненные вспышки отметили те места, куда вонзились заряды лучеметов.
     - Поднимайтесь! - прокричала сержант Кара, перекрывая грохот боя.
- Вы не на пляже! Вперед!
     Непросто было   заставить   себя   встать  и  двинутся  навстречу
смертоносному огню.  Даже  Комета,  почти  не  сомневавшаяся  в  своем
бессмертии,  испытывала  страх.  Что же говорить о прочих новобранцах,
половина которых никогда ранее не держала в руках оружия!
     - Считаю до трех!  - объявила Кара.  - Кто  не  продолжит  атаку,
будет наказан! Раз, два, три!
     Большинство новобранцев вскочило на ноги. Три молнии, ударившие с
неба, превратили в пепел замешкавшихся солдат. Угрозы сержанта не были
пустым звуком.  Новобранцам приходилось выбирать между гарантированной
смертью от спутникового оружия и вероятной смертью  от  оружия  врага.
Причем выбор надо было делать в считанные мгновения.  Надо было ломать
себя,  преодолевать  свой  страх,  выворачивать   наизнанку   инстинкт
самосохранения.   Именно   так  новобранцы  превращались  в  настоящих
десантников.
     Комета бросила быстрые взгляды по сторонам.  Мавух вовсю палил из
своего мощного лучемета, выжигая длинные полосы в Святилище и стремясь
достать лучом быстро перемещавшиеся за камнями бледные тени.  Немой не
стрелял,  но держал энергетическое ружье наготове. Дикарь не обращался
за помощью к Каре,  однако, похоже, разбирался в оружии намного лучше,
чем стремился продемонстрировать.
     Впрочем, на  размышления  у  Кометы  времени  не  было.  Вместе с
остальными новобранцами она побежала к Святилищу,  выискивая  взглядом
цели  для  своего автомата.  Слизняки,  как оказалось,  были неважными
стрелками.  Их  огонь  имел   эффект   скорее   психологический,   чем
действенный.  Несколько раз Комета посылала короткие очереди туда, где
из-за укрытий показывались белесые  силуэты.  Другие  новобранцы  вели
более  интенсивный  обстрел  Святилища,  поэтому  ответный огонь почти
прекратился. Слизняки, похоже, больше не решались высунуться из своего
убежища.
     - Вперед,  вперед!  -  подгоняла  своих  солдат  сержант Кара.  -
Остался последний рывок!
     Но, как оказалось, прекращение огня было лишь временным. Когда до
первых  камней,  разбросанных  вокруг горы,  оставалось всего двадцать
шагов, над Святилищем начали быстро подниматься какие-то металлические
конструкции.  Комета  успела  разглядеть,  что  это  были две башни на
вытягивающихся  телескопических  основаниях.   На   открытых   верхних
площадках   башен   находились  многоствольные  пулеметы,  управляемые
светлыми полупрозрачными человекообразными  фигурами.  Но  поподробнее
рассмотреть противника девушке не удалось.  Пулеметы открыли ураганный
огонь по новобранцам, едва показавшись над Святилищем.
     Сделав отчаянный рывок,  Комета  укрылась  за  ближайшим  камнем.
Через мгновение ее засыпали мелкие осколки,  выбитые длинной очередью.
Хорошо   еще,   что   пулеметчики   стреляли   широким   веером,    не
сосредоточиваясь на отдельном солдате, а то камень, за которым сжалась
девушка, был бы превращен в щебень менее, чем за минуту.
     Но и без этого положение новобранцев  оказалось  отчаянным.  Тот,
кто  успел укрыться за камнями в основании Святилища,  не мог высунуть
головы и прицелиться.  Менее расторопные или не  нашедшие  подходящего
убежища  были  убиты  на месте.  От пуль крупнокалиберных пулеметов не
защищали ни шлемы, ни бронежилеты.
     - Проклятье! - вскричала сержант Кара. - Это система "Клавус". Мы
не знали, что она есть у слизняков в Святилище.
     А башни тем временем продолжали вытягиваться вверх. Еще немного -
и пулеметчикам открылись бы спрятавшиеся за камнями  новобранцы.  Пули
ложились  все ближе и ближе к Комете.  Она вжалась в камень,  стараясь
отсрочить неминуемую смерть.
     Внезапно один пулемет смолк.  За ним второй.  Обернувшись, Комета
увидела Немого. Дикарь выглядывал из-за соседнего камня. Воздух вокруг
длинного ствола его  энергетического  ружья  слегка  дрожал,  как  это
обычно   бывает  возле  нагретой  поверхности.  Значит,  именно  Немой
"выключил" стрелков,  поняла Комета,  позаимствовав слово из лексикона
десантников. Для того, чтобы поразить далекую двигавшуюся мишень и при
этом не попасть под пули,  требовалась немалая сноровка. Похоже, Немой
ее имел.
     Кара быстро сориентировалась:
     - Вперед, в Святилище, пока слизняки не заменили стрелков!
     Теперь спасение атакующих заключалось в том, чтобы занять позиции
противника до того, как он вновь откроет огонь из пулеметов.
     Раздался дружный рев новобранцев.  Они выскочили из-за  камней  и
ринулись   в  Святилище.  В  широкие  темные  лазы  полетели  гранаты.
Несколько неопытных солдат погибло от собственных  взрывов,  остальные
начали действовать более осторожно.
     Комета перепрыгнула  через  бревно  и  нос  к носу столкнулась со
слизняком.  Она нажала на спуск автомата не колеблясь и не раздумывая.
Разрывные  пули  превратили  белесое  полупрозрачное тело противника в
бесформенные клочья еще до того,  как девушка  успела  его  хорошенько
рассмотреть.
     - Комета, к вышке! - это раздался голос Назала, одного из вольных
наемников.
     Девушка поняла,  что нужно добраться  до  пулеметов  раньше,  чем
слизняки.  Она заскользила между камнями и бревнами,  взяв ориентир на
металлический блеск взметнувшихся высоко вверх телескопических  башен.
Среди   свиста   пуль  и  лучевых  разрядов  остановка  или  секундное
замешательство означали немедленную смерть.  Комете нужно было бежать,
стрелять  и  при  этом  не  терять  из  виду своих товарищей,  которые
прикрывали ее огнем и сами нуждались в поддержке.
     Несмотря на то,  что перед  боем  Комета  пыталась  выработать  с
новобранцами  какую-то приемлемую стратегию поведения в бою,  реальная
схватка  многих  привела  в  состояние  шока.  Несколько  раз  девушке
приходилось   пригибаться,  чтобы  не  попасть  под  огонь  ошалевшего
новобранца,  который,  вытаращив остекленевшие глаза и раскрыв  рот  в
беззвучном  вопле,  палил вокруг себя,  не разбирая,  где свои,  а где
чужие.
     Комета вместе с четырьмя более  или  менее  опытными  воинами  (к
числу  которых,  разумеется,  относился  и  Немой)  огибала Святилище,
прикрываясь камнями в его  основании,  чтобы  добраться  до  одной  из
пулеметных   башен.   Некоторые  солдаты,  наоборот,  проникли  внутрь
сооружения,  так что теперь из лазов доносились приглушенные  крики  и
выстрелы.
     В ближнем бою слизняки пустили в ход кислотные гранаты.  Они были
меньше, чем подвешиваемые на деревьях мины, но их едкое содержимое при
попадании на открытую кожу наносило глубокие раны.  К счастью, шлемы и
бронежилеты достаточно надежно защищали солдат.  Несколько  раз  и  на
Комету попадали капли от кислотных "взрывов", так что на ее доспехах в
нескольких местах появились наполовину проеденные прорехи.
     Путь к башне показался Комете бесконечно долгим,  хотя  на  самом
деле  на  него ушло всего несколько минут.  Новобранцы успели вовремя.
Несколько  слизняков  уже  собрались  возле  башни,  но  отчего-то  не
торопились войти внутрь.  Промедление стоило им жизни.  Комета длинной
очередью превратила одних вражеских воинов в желеобразные комки слизи,
а лучемет Мавуха оставил от других лишь горстки пепла.
     - Кажется,  никого, - сказал Назал, задрав голову и бросив взгляд
на верхнюю площадку.
     - Я поднимусь! - сказала Комета. - Может, удастся воспользоваться
пулеметом... Если, конечно, Немой не задел его выстрелом.
     Дикарь протестующе зарычал и потряс энергетическим ружьем, словно
возмущался подобными сомнениями.
     - Давай,  Комета,  мы посторожим внизу,  -  напутствовал  девушку
Мавух.
     Башня представляла  собой  телескопическую  трубу  из  сероватого
металла.  Каждая ее раздвижная секция была высотой в два  человеческих
роста. Всего же она вытянулась на восемь секций. Диаметр нижней, самая
толстой секции,  равнялся десяти шагам.  Под ней  виднелось  массивное
основание, уходящее в землю и присыпанное сверху крупными камнями. Для
входа внутрь башни был  предназначен  широкий  арочный  проем.  Комета
удивилась,  что он никак не закрывался.  Создавалось впечатление,  что
вход в башню нарочно  оставался  незащищенным,  так  как  в  противном
случае она стала бы абсолютно неприступной.
     Заглянув внутрь  башни,  Комета  увидела  узкую винтовую лесенку,
прикрепленную к стенам, а также сложные механизмы, предназначенные для
раздвижения  башни  и подачи патронов к пулемету.  В длинных лентах из
прозрачного пластика находились тысячи патронов.
     Мавух, Назал и третий новобранец,  имени которого Комета  еще  не
успела  узнать,  заняли  позиции возле двери.  Держа автомат наготове,
девушка начала  быстро,  но  осторожно  подниматься  наверх,  описывая
широкие  спирали.  Она  опасалась того,  что где-то на середине дороги
может затаится слизняк. Позади послышалось шумное дыхание Немого.
     - Конечно,  куда я без тебя...  - проворчала Комета,  боясь,  что
дикарь выдаст врагам их приближение.
     Но внезапно  сильная  ладонь Немого зажала ей рот.  Это произошло
так  неожиданно,  что  Комета   даже   не   успела   должным   образом
среагировать.  Но  дикарь  быстро  зашептал ей в ухо такие слова,  что
необходимость в защите сразу отпала.
     - Извини за грубость,  Комета,  но у нас сейчас единственный шанс
поговорить без свидетелей.  Стены башни экранируют следящие устройства
спутников,  поэтому координаторы нас сейчас не видят и не  слышат.  Ты
готова меня выслушать?
     Комета кивнула. Немой убрал руку и так же быстро продолжил:
     - Я   представитель  высокоразвитой  цивилизации.  Меня  похитили
работорговцы,  когда я находился на одной  из  планет  Кольца  Карора.
Здесь  нет  других  моих  соплеменников,  так  как  моя родная планета
придерживается принципа  самоизоляции.  Я  умею  в  некоторой  степени
влиять   на   электромагнитные   поля   и,  соответственно,  на  любые
электрические приборы.  Когда на транспортном звездолете я увидел, что
ты  из  маленькой  девочки  превратилась в девушку,  я погрузил себя в
транс и вошел в контакт с главным компьютером  корабля.  Там  я  узнал
твою  историю,  и то,  что тебя собирались отправить на базу эсэсовцев
"Аор-Науф",  как шпионку.  Поэтому я слегка подправил записи в базе  и
сделал так,  чтобы тебя, как и меня, определили в десант. Единственное
мое желание - поскорее убраться  с  этой  планеты.  Если  все,  что  я
прочитал  о  тебе в базе данных - правда,  то я уверен,  что ты хочешь
того же самого.  Двое сделают то,  на что не хватит сил у  одного.  Ты
согласна?
     - Да! - не раздумывая, сказала Комета. - Но зачем ты скрывал, что
умеешь разговаривать?
     - Я притворялся дикарем,  чтобы усыпить бдительность охраны.  Все
последнее  время  я изучал окружающее нас электрическое пространство и
разбирался в системе спутникового слежения.  Если понадобится, я смогу
снова  войти  в транс и заблокировать некоторые системы.  Но нам нужен
корабль.  Транспортный звездолет не подходит - он слишком велик,  и на
нем  многочисленная  команда.  Но я кое-где подсмотрел,  что вскоре на
Гавабардан  прибудут  какие-то  высокопоставленные  чиновники.  У  них
скоростные звездолеты другого типа.  У меня раньше был почти такой же.
Если нам удастся захватить один корабль,  то  мы  можем  считать  себя
спасенными.
     - Когда появятся эти чиновники?
     - Не  знаю.  Время  их  появления засекречено.  Когда вернемся на
базу, я попробую вскрыть защиту главной планетарной сети.
     - Но на базу еще надо вернуться,  - заметила  Комета.  -  Сначала
надо остаться в живых.
     - Это верно.  Но я надеюсь, что мы сумеем выжить. Наш союз - наша
сила.
     - Хорошо.  Но теперь надо идти  дальше,  пока  наша  задержка  не
вызвала подозрений. Ты еще сможешь со мной поговорить?
     - Если  найду  место,  куда  не достают спутники,  или если смогу
блокировать прослушивание.  - Немой улыбнулся,  обнажив крупные  белые
зубы.  - В общем,  Комета, если я с тобой заговорю в следующий раз, то
это значит, что я принял все меры безопасности. А теперь идем, а то, и
правда, нас могут заподозрить.
     Они поднялись  на верхнюю площадку.  Живых слизняков на дороге не
встретилось,  только возле пулемета лежали два полуобгоревших тела. Их
не спасло даже наличие лобового щита пулемета,  закрывавшего стрелков.
Немой  сумел  попасть  в  узкую  щель  между  стволами  и   прицельным
устройством.
     - Ты хорошо стреляешь, - сказала Комета.
     Немой что-то неразборчиво прорычал в ответ и показал на рукоятки.
Комета взялась за  них  и  легко  повернула  пулемет.  Для  управления
тяжелой  восьмиствольной  конструкцией усилий почти не требовалось,  с
этой  задачей  легко  справился  бы  и  пятилетний  ребенок.   Девушка
посмотрела в визир прицельного устройства. Перед ней возникло странное
изображение:  желтое небо,  ярко-оранжевые деревья,  сочно-синие камни
Святилища,  зеленые фигуры десантников и розовые - немногих оставшихся
слизняков.
     С удивленным возгласом Комета отшатнулась.
     Немой заглянул в прицел и тоже отстранился.  Он тронул Комету  за
локоть,  показал на тела слизняков,  потом на свои глаза, потом ударил
себя в грудь, и снова показал на глаза.
     - Ты хочешь сказать,  что прицел настроен под зрение слизняков? -
догадалась Комета.
     Немой утвердительно кивнул головой.
     - Так,  посмотрим... - Комета протянула руку и покрутила верньеры
на прицельном устройстве.  Затем она снова посмотрела в визир:  -  Вот
теперь другое дело!
     Девушка развернула  пулемет  в  сторону  второй  башни.  Но с той
стороны  опасность  не  исходила.  Возле  второго  пулемета  виднелись
знакомые новобранцы. Комета через оптику пулеметного прицела осмотрела
поле боя,  собираясь  огнем  поддержать  своих  товарищей.  Однако  ее
вмешательства    не   требовалось.   Новобранцы   добивали   последних
сопротивлявшихся слизняков.  Через минуту на поверхности Святилища  не
осталось ни одного живого противника. Шум под камнями также затих, и в
лазах перестали сверкать вспышки выстрелов и взрывов.
     - Кажется, все кончилось, - вздохнула Комета.
     Она увидела сержанта Кару,  которая выбралась из лаза и  помахала
рукой, привлекая общее внимание:
     - Подойдите все ко мне!
     Следом за  сержантом  из  лаза вылезли еще несколько новобранцев.
Комета увидела,  что их лица искажены гримасами  ужаса  и  отвращения.
Должно быть,  в Святилище они увидели что-то такое, что было еще хуже,
чем кровавый бой и смерть товарищей.
     Комета и  Немой  быстро  спустились  по   винтовой   лестнице   и
присоединились  к  остальным  новобранцам.  Их  осталось двадцать два,
причем семеро были ранены или обожжены кислотой.  Но в десантном шлеме
находился  прибор,  который  в  случае  ранения автоматически вводил в
затылок   воина   тонкую   иглу   и    впрыскивал    сильнодействующий
анестезирующий  препарат.  Так что даже те,  у кого по рукаву сочилась
кровь или сползала кожа с лица, довольно улыбались.
     Но были  и  те,  кто,  несмотря  на   анестезию,   уже   не   мог
самостоятельно  двигаться.  Один  из  таких  новобранцев лежал как раз
возле места сбора отряда.  Он переводил взгляд с того места,  где  еще
недавно были его ноги, на других новобранцев, а потом вновь растерянно
и удивленно рассматривал кровоточащие обрубки.  Комета вспомнила,  что
его  зовут Кордил.  Он был одним из вольных наемников и очень гордился
тем,  что  его  приняли  в  десант  -  элитную  воинскую  часть  армии
Верховного Генералиссимуса.
     Сержант Кара дождалась, когда к ней приблизятся все оставшиеся на
ногах  новобранцы,  затем  вскинула  свой  импульсный   излучатель   и
выстрелила   в  голову  Кордила.  Лишь  несколько  новобранцев  издали
возмущенные восклицания,  но,  впрочем,  особого гнева в них слышно не
было.  Большинство  же  бесстрастно посмотрело туда,  где человеческое
тело,  кровоточившее с обеих сторон,  покатилось вниз и застряло между
камнями Святилища.
     - Это  последняя услуга,  которую десантник должен оказать своему
брату по оружию!  - объявила Кара.  - Когда десантник  получает  рану,
несовместимую  с  дальнейшей  службой,  то  долг ближайшего товарища -
выключить его из этой жизни и отправить по дороге перерождений.
     Комета поняла,  откуда произошло словечко "выключить".  И еще она
подумала о том, что ранение Кордила не было смертельным. Своевременная
медицинская помощь и протезы, подобные тем, что имел Карибло, могли бы
вновь  вернуть его в строй или хотя бы позволить жить дальше.  Однако,
похоже,  в армии Верховного Генералиссимуса никто не собирался тратить
время  и  средства  на  инвалидов.  Тот,  кто  не был годен к бою - не
считался годным и к жизни.
     С неба сорвались еще четыре молнии, избавив Кару и новобранцев от
необходимости  искать  на  поле боя воинов,  "непригодных к дальнейшей
службе".  Должно быть,  координаторы посчитали,  что для первого  раза
новичкам вполне достаточно "впечатлений",  и "выключили" тяжелораненых
самостоятельно.
     - Это еще ничего,  внизу  было  хуже...  -  пробормотал  один  из
солдат,  то  ли  оправдывая  сержанта  и координаторов,  то ли убеждая
самого себя в правильности подобных действий.
     - Да, кстати! - спохватилась Кара. - Пойдемте в Святилище. Вы все
должны кое-что увидеть.
     Еще не  отошедшие  от  горячки  боя новобранцы послушно полезли в
узкий лаз. Через десяток шагов отверстие расширилось, а потом плавно и
как-то незаметно лаз вывел солдат во внутренние помещения Святилища. В
крыше было проделано много маленьких  и  больших  отверстий,  так  что
внутри    оказалось   довольно   светло.   Столпы   света   причудливо
переплетались,  подчеркивая  совершенно   непередаваемую   архитектуру
постройки  слизняков.  Колонны  из  камней  и дерева подпирали высокую
куполообразную крышу, которая была достаточно прочной, чтобы выдержать
сражение наверху.
     Из-за хаотического расположения колонн все внутренне пространство
невозможно было рассмотреть с одной точки.  По мере того,  как сержант
Кара  вела новобранцев к какому-то известному ей месту,  перед Кометой
постепенно  раскрывались  последствия  недавно   закончившегося   боя.
Повсюду виднелись останки тел слизняков и людей, пятна гари на камнях,
обожженные бревна. Сражение здесь было не менее тяжелым, чем наверху.
     Тем не  менее  Комета  недоумевала,  почему  десантники   считали
слизняков   такими   опасными   врагами.  Как  она  успела  посчитать,
соотношение  погибших  было  примерно  четыре  к  одному.   Новобранцы
уничтожили   всех   слизняков,  которые  защищали  Святилище  -  около
шестидесяти   существ.   Потери   отряда   сержанта   Кары   составили
четырнадцать  солдат (причем пятерых из них можно было вылечить,  а не
"выключить").
     Слизняки, несмотря   на   современное    десантное    вооружение,
практически  не  умели  с  ним  обращаться.  Одними  только пулеметами
"Клавус" можно было полностью уничтожить всех новобранцев. Кроме того,
слизняки  не  только  не  имели  никакого  защитного снаряжения,  но и
отличались чрезвычайно слабой и легкоранимой конституцией.
     Теперь, когда шок от сражения почти прошел, Комета смогла сложить
в   голове  цельное  изображение  слизняка,  собранное  по  отрывочным
впечатлениям.  Это было студенистое существо с двумя  ногами  и  двумя
руками,  похожими  на  человеческие.  Но  все  его  внешние ткани были
полупрозрачными,  сквозь  них  просвечивали  темные  твердые  пластины
скелета  и  голубоватая  сеть  сосудов.  В  человеческом представлении
головы у слизняков не было.  Над плечами возвышался  бугор  с  круглым
ртом  и  четырьмя  синими  глазами  без белков,  расположенными в одну
линию.  Несмотря на то,  что ушей  у  слизняков  не  наблюдалось,  эти
существа, несомненно, каким-то образом могли слышать. По крайней мере,
они общались друг с другом короткими визгливыми звуками.
     Глядя на останки слизняков,  Комета испытывала чувство стыда.  Ей
пришлось  сражаться  с  разумными  существами,  которые  не сделали ей
ничего плохого.  Люди вторглись на их планету и превратили в невольных
врагов,   на  которых  оттачивали  свое  военное  искусство.  Слизняки
защищались,  как умели и насколько позволяли им жестокие  координаторы
Верховного Генералиссимуса. Если бы не наблюдательные спутники, Комета
незамедлительно перешла на другую сторону.  Ведь сложившаяся  на  этой
планете  ситуация почти в точности повторяла противостояние двух миров
-  людей-триединистов  и  нелюдей  Холмогорья  -  из  ее   предыдущего
воплощения.
     Размышления Кометы  были прерваны резкой остановкой.  Она едва не
уперлась носом в спину шедшего впереди новобранца.  Поняв, что впереди
находится  цель  их спуска в Святилище,  девушка начала проталкиваться
вперед.  Новобранцы пропускали ее без оговорок и возмущения. То ли они
признавали  ее право на такие действия,  то ли были слишком ошеломлены
увиденным.  Оказавшись в первых рядах,  Комета решила, что более верно
второе предположение.
     Глазам девушки  открылся  выложенный  округлыми  камнями  бассейн
диаметром  в  десять  шагов.  Из  центра   бассейна   росло   мясистое
полупрозрачное  растение,  похожее на коралл и дотягивавшееся почти до
потолка.  Так же,  как и тела слизняков,  оно  было  пронизано  сеткой
голубоватых сосудов, но не имело жесткого скелета.
     Сам же   бассейн   был  до  краев  наполнен  густой  стекловидной
жидкостью.  В этой жидкости не плавали,  но увязали бесчисленные тела,
переплетенные  в  самых  невозможных  позах.  Тела  животных,  птиц  и
совершенно неопределенных существ. Тела маленькие, размером с кулак, и
тела  большие  -  величиной  с  лошадь.  Тела,  находившиеся  наверху,
выглядели почти как живые.  Но чем ниже они располагались,  тем  более
прозрачными становились. Их края словно бы растворялись, смешивались с
жидкостью и становились единой субстанцией.  Дна колодца не было видно
под  грудой  тел,  можно  было  только  догадываться о его глубине и о
количестве живых существ, его наполнявших.
     Но самым страшным было то,  что помимо местных животных и птиц  в
бассейне  виднелись  тела людей.  Пять человек - четверо мужчин и одна
женщина - были вмурованы в вязкую жидкость у  самой  поверхности.  Они
были совершенно обнажены, и процесс их "растворения" в бассейне только
начался.
     - Вот!  - прервала затянувшееся молчание сержант Кара.  -  Это  и
есть главная святыня Святилища. Не попадайтесь слизнякам живыми. Иначе
и вас засунут в этот бассейн.
     Кто-то из новобранцев срывающимся голосом добавил:
     - Они были еще живы, когда мы их нашли. Вот тот мужчина посмотрел
мне  прямо  в  глаза и открыл рот,  словно хотел что-то сказать.  Но я
понял его и без слов. Он умолял о смерти. И я выполнил его просьбу!...
     Только теперь  Комета  заметила  раны  на  телах  людей.  Порезы,
ссадины  и  ожоги  кислотой не были смертельными.  Но в голове каждого
человека  чернела  аккуратная  маленькая  дырочка  -   след   пулевого
отверстия. Крови не было, должно быть, ее уже обесцветила или высосала
стекловидная жидкость.  Комета  поняла,  почему  новобранцы,  вышедшие
ранее  из  Святилища,  были не в себе.  Им пришлось оказать "последнюю
услугу" товарищам, попавшим в ужасный плен.
     - Что это за растение? - спросила Комета, обращаясь к сержанту.
     Кара с заметным усилием отвела взгляд от бассейна и посмотрела на
девушку:
     - Какая разница? Разве тебе не достаточно того, что ты видишь?
     - Зная врага, с ним легче воевать, - сказала Комета.
     - Десантники  должны  побеждать  любого  врага,  даже  совершенно
незнакомого, - наставительно произнесла Кара.
     Комета вынуждена была признать,  что  подобное  утверждение  было
вполне  обосновано.  Космическая  война  велась на сотнях самых разных
планет,  и на переподготовку солдат к каким-то  определенным  условиям
просто  не  было  времени.  Потому-то новобранцам запрещалось что-либо
сообщать о слизняках до начала боя.  Десантников учили  действовать  в
экстремальной  ситуации,  когда  они должны были либо побеждать,  либо
погибать.  Этот жестокий  способ  превращал  новобранцев  в  идеальных
солдат.  Но симпатии Кометы находились,  скорее, на вражеской стороне.
Несмотря на  то,  что  она  почти  ничего  не  знала  о  революции  на
Кси-Лодердолисе,  армия  Верховного Генералиссимуса вызывала у нее все
большее и большее отвращение.  Она не испытывала ненависти к  людям  и
нелюдям,  которые ее окружали. Неплохие в отдельности существа в целом
составляли боевой механизм,  служивший несправедливому,  злому делу. В
предыдущих  жизнях  Комета считала,  что борется за свободу и счастье.
Теперь же она была совершенно уверена в обратном - она сама  и  другие
солдаты  служили  злу.  Армия  Верховного Генералиссимуса готовилась к
большой космической войне за восстановление жестокой диктатуры в целой
галактике.
     Комета огляделась,  пытаясь  понять,  разделяет  ли кто-нибудь ее
мысли.  Но все новобранцы,  как зачарованные,  смотрели на  бассейн  с
увязшими в нем трупами людей.  В их глазах разгоралось пламя ненависти
и  жажды  мести.  Комета   подумала,   что   координаторы   Верховного
Генералиссимуса могут быть довольны: скоро в ряды десантников вольются
новые убийцы.
     - Может,  забросать эту гадость гранатами?  -  предложил  кто-то,
имея в виду бассейн и росшее в нем дерево.
     Сержант Кара равнодушно согласилась:
     - Попробуй... Через десять дней тут вновь будет расти точно такое
же дерево.
     - Как же оно здесь появится?
     - Откуда  я  знаю?  Слизняки  каждый  раз  приводят  Святилище  в
первоначальный вид.  Сколько бы мы его не разрушали.  Так что мой тебе
совет - не трать гранаты впустую. Они тебе еще пригодятся.
     - Значит,  мы покинем Святилище,  оставим его слизнякам,  а потом
будем штурмовать его снова? - не отставал от сержанта новобранец.
     - Ну, может, штурмовать его в следующий раз будете не вы, а новая
партия новобранцев.
     - Но зачем?... - начал новобранец и осекся.
     До него,  как и до остальных,  наконец-то дошел смысл слов майора
Стомпера  о том,  что эта война ведется не для победы.  Действительно,
перед десантниками не ставилась задача захвата и  удержания  вражеских
укрепленных  пунктов.  Они  сражались  ради самого сражения,  убивали,
чтобы остаться в живых.  Приказ командира  был  для  них  единственным
законом, а неписаные правила "братства по оружию" заменяли мораль.
     Внезапно в Святилище послышались далекие выстрелы и взрывы.
     - Тише! - прикрикнула сержант Кара на новобранцев и прислушалась.
- На выход! Бегом!
     Солдаты развернулись, собираясь выбираться наружу той же дорогой,
которой пришли к бассейну.
     - Рассредоточьтесь!  -  скомандовала Кара.  - Здесь есть и другие
выходы. Не толпитесь в одном месте!
     Комета, быстро сориентировавшись,  поспешила в  ту  сторону,  где
находился  лаз,  выходивший  ближе  других к пулеметной башне.  Немой,
Мавух и еще несколько новобранцев устремились за ней.
     Звуки боя быстро усиливались.  Вскоре уже можно  было  расслышать
крики   людей.  Но  слов  разобрать  не  удавалось  -  все  перекрывал
оглушительный грохот интенсивной стрельбы.
     Пригибаясь и прячась за камнями,  Комета первая выбралась из лаза
и осмотрелась.  Увиденное настолько ее поразило,  что она даже замерла
на несколько  мгновений,  так  что  шедший  позади  Мавух  нетерпеливо
воскликнул:
     - Ну?! Что там?
     - Плохо дело! Нас окружили! - коротко бросила Комета и отползла в
сторону, открывая другим новобранцам выход из лаза.
     Тем, кто  появлялся  на  поверхности,   открывалось   устрашающее
зрелище.  Десантники  и  новобранцы,  которые  оставались  в лесу и не
участвовали  в  штурме   Святилища,   теперь   бежали   по   открытому
пространству к строению слизняков, петляя и отстреливаясь. А следом за
ними  из-за  деревьев  выкатывалась  многотысячная  толпа   слизняков,
плотным  огнем  уничтожая  тех,  кто  замешкался  или  просто не сумел
вовремя упасть на землю.
     Десантники погибали один за другим.  Их отряд  редел  на  глазах.
Некоторые,  понимая,  что  до  Святилища уже не добраться,  вставали в
полный рост на пути врага и в упор расстреливали целые обоймы, пока их
не сражали пули или энергетические разряды.
     Комета услышала,  как сержант Кара,  выбравшаяся из другого лаза,
что-то громко кричит.
     Но до нее донеслись только обрывки фраз:
     - Огонь... прикрыть... вместе...
     Впрочем, Комета и сама знала,  что нужно делась в такой ситуации.
Она побежала к пулеметной башне, выкрикивая на ходу:
     - За мной! Займем оборону там!
     Вихрем взлетев  по винтовой лестнице наверх и даже не запыхавшись
от этого броска,  Комета схватила рукоятки "Клавуса" и нажала пусковую
кнопку  еще до того,  как посмотрела в прицельное устройство.  Пулемет
низко   загудел,   его   стволы   задвигались    взад-вперед,    шквал
крупнокалиберных пуль обрушился на самый центр толпы слизняков. Комета
даже не почувствовала отдачи.  Она легко повела пулемет из  стороны  в
сторону, расширяя угол обстрела.
     Тем временем  оставшиеся  в  живых  десантники  уже  добрались до
подножия Святилища и укрылись за камнями.  Сверху их прикрывали  огнем
новобранцы  Кары,  а еще через пару минут заработал второй "Клавус" на
соседней башне. Если бы не пулеметы, десантники не остановили бы атаку
слизняков. Из леса на открытое пространство выплескивались все новые и
новые волны полупрозрачных существ.  Некоторые из них  прорывались  на
позиции  десантников,  но  основная  масса  все-таки  уничтожалась  на
дальних подступах.
     - Комета, справа! - раздался голос Мавуха над ухом девушки.
     Комета быстро развернула пулемет и поймала в визир еще один отряд
слизняков, выскочивший из леса.
     - Мавух,  следи, чтобы нас не обошли сзади! - крикнула Комета, не
переставая стрелять.
     - Все в порядке, Комета, мы заняли круговую оборону.
     - Посмотри, все ли наши внизу целы!
     - Все целы.
     - А где Немой?
     - Да вот он, рядом.
     - Отлично,  - Комета все еще  не  отрывала  глаз  от  прицельного
устройства. - Проверь, что у нас с патронами!
     Это сейчас  беспокоило  девушку больше всего.  Она пожалела,  что
ранее не разобралась с устройством телескопической башни.  Как глубоко
она погружена в землю?  Что находится под ней:  бункер,  шахта или она
просто стоит на поверхности земли? Как башня поднимается и опускается?
И, главное, сколько осталось патронов?
     Мавух еще  не  вернулся,  когда Комета с облегчением поняла,  что
атака слизняков начинает захлебываться.  В  увеличивавшем  изображение
прицельном устройстве девушка разглядела,  что у новых появлявшихся из
леса отрядов слизняков  современного  оружия  остается  все  меньше  и
меньше.  Некоторые  из  них все еще стреляли из ружей и автоматов,  но
большинство держало в руках копья и  длинные  серпообразные  двуручные
мечи.  Слизняки  лезли вперед,  даже не делая попыток подобрать оружие
своих убитых соратников.  Уже тысячи прозрачных трупов  растеклись  на
поляне между лесом и Святилищем,  издалека походя на сплошной круговой
ров с водой.
     И вот,  наконец,  слизняки повернули  назад  к  деревьям.  Комета
немедленно   прекратила  огонь,  но  некоторые  десантники  внизу  еще
продолжали стрелять по деревьям.
     Девушка оторвалась  от  визира,   перегнулась   через   невысокий
парапет, огораживающий верхнюю площадку, и что есть силы прокричала:
     - Прекратите огонь! Экономьте патроны!
     Наступила тишина.
     Немой что-то глухо прорычал.  Комета обернулась и увидела, что он
продолжает  рассматривать   лес   через   оптический   прицел   своего
энергетического ружья.
     - Слизняки вернутся, - сказала Комета.
     Немой согласно буркнул.
     - Если бы знать, когда они нападут снова...
     Немой издал звук, похожий на усмешку: "Ишь, размечталась!"
     - Пойду  разыщу  Кару  или  кого-нибудь из начальства,  - сказала
Комета. - Оставайся здесь, у пулемета.
     В этот момент на площадку поднялся запыхавшийся Мавух:
     - Я   проверил,    Комета.    Патронов    осталось    минут    на
пятнадцать-двадцать.  Мы  с  Назалом  подключили  к  механизму  подачи
последние упаковки с лентами.
     - Сержанта Кару ты не встречал?
     Мавух помрачнел:
     - Сержант Кара  мертва.  Ее  выключил  прорвавшийся  к  Святилищу
слизняк.
     Комета снова посмотрела вниз.  Десантники и новобранцы продолжали
прятаться за камнями,  так что издалека невозможно было определить,  у
кого сколько полос на шлемах.
     - Почему в шлемах нет радиосвязи?  - вслух подумала Комета. - Где
искать командиров?
     Мавух, видимо,  решил,  что девушка задала вопрос ему,  и  потому
ответил:
     - Насколько  я  знаю,  наушники из шлемов убрали после того,  как
военные инженеры  президента  Ту-Го  использовали  в  бою  на  Кардеше
модулированный  ультразвуковой  импульс.  Весь  десант был выключен за
одно мгновение. У людей просто мозги закипели и через уши вытекли.
     - Спасибо за информацию,  -  Комета  быстро  приняла  решение:  -
Мавух, оставайся с Немым на башне. Следите за лесом. Немой, перейди на
эту сторону. Я пойду вниз, разберусь, что к чему.
     Таким образом,  для наблюдения Мавуху достался внешний  полукруг,
обращенный  к  лесу,  а  Немому - внутренний,  обращенный к Святилищу.
Дикарь,  а,  вернее,  прикидывавшийся дикарем  Немой  прекрасно  понял
невысказанный  замысел  девушки.  Он  положил  свое ружье на парапет и
прижался правым глазом к оптическому прицелу.  С пулеметной  башни  он
держал  под обстрелом большую часть Святилища,  и мог прикрыть Комету,
если бы у нее внизу возникли осложнения с "братьями по оружию".
     Спускаясь, Комета более внимательно осмотрела механизмы в  центре
башни.  Теперь  прозрачные  ленты  с  патронами  не  змеились по всему
свободному пространству, а свободно висели, едва доставая до пола.
     "Тут и на пятнадцать минут не хватит," - прикинула Комета.
     Занеся ногу для следующего шага,  она внезапно застыла. "Почему я
так волнуюсь? Почему переживаю за исход боя? Если победят слизняки, то
это будет означать победу справедливости.  Мы,  десантники,  для них -
жестокие захватчики.  Почему же я прикладываю все силы для того, чтобы
победило зло?  Из страха  смерти?  Но  разве  не  ожидает  меня  новое
воплощение?"
     "Может быть,  я совершаю злые деяния, чтобы предотвратить зло еще
большее?" Комета ухватилась за эту мысль.  "Конечно!  Нужно не  просто
бежать   с   этой   планеты,   но   и   разрушить   планы   Верховного
Генералиссимуса.  Война,  чудовищная бойня на сотнях планет, не должна
начаться!   Вот   достойная  цель  для  той,  кого  называли  "светлым
воплощением" и "инкарнацией третьей степени". Вот цель моего появления
в этом теле и в этом мире!"
     На эти размышления Комета потратила всего долю секунды. Затем она
уверенно  зашагала  вниз  по  ступеням,  окончательно  утвердившись  в
правильности  выбранного  пути.  Но,  прежде  чем  вступить в борьбу с
гигантской  военной  машиной  Верховного  Генералиссимуса,   следовало
вначале победить невинных слизняков.
     Выйдя из   башни,   Комета   начала  обход  позиций  десантников,
постоянно выкрикивая:
     - Где командиры? Кто-нибудь видел командиров?
     Похоже, она была первой, кого заинтересовал этот вопрос. До этого
солдаты  были  слишком  заняты атакой слизняков.  Только теперь до них
стало доходить, что после окончания боя новых приказов не поступало.
     К голосу Кометы присоединились и другие голоса:
     - Где командиры?  Эй,  сержант Убал,  отзовись!  Лейтенант  Кугл!
Майор Стопер!
     Но вместо командиров отозвались солдаты:
     - Майор Стопер погиб еще в лесу.
     - Лейтенант Кугл упал возле вон того камня.
     - Сержантов больше нет.
     Комета в последний раз громко прокричала:
     - Сержант Крут! Сержант Крут!
     Но тут  к  ней  подошел  один  из новобранцев ее отряда и показал
рукой в сторону:
     - Сержант Крут лежит вон  там!  Один  из  прорвавшихся  слизняков
попал в него кислотной гранатой.
     Комета раздумывала несколько секунд, а потом вновь прокричала изо
всех сил, чтобы ее услышали все защитники Святилища:
     - Эй,  десантники!  "Однополосные" и "бесполосные"!  Подойдите ко
мне! Пусть останутся только по два солдата на пулеметных башнях!
     Из-за камней   начали   появляться   десантники   и   новобранцы.
Пригибаясь,  чтобы не стать мишенями для возможных слизняков-снайперов
в лесу, они пробирались к Комете.
     Девушка вслух считала оставшихся в живых:
     - Восемь...  пятнадцать...  двадцать  два...  двадцать  восемь...
тридцать семь... сорок восемь... Сорок восемь?! Все?!!
     - Еще четверо на башнях, - напомнил Назал.
     Почти все десантники были подавлены и  не  разговаривали  друг  с
другом.  Те  немногие,  кто  пытался шутить и бодриться,  за напускной
веселостью скрывали отчаяние.  Солдаты понимали,  что смерть близка  к
ним,  как  никогда  ранее.  От  отряда,  состоявшего  почти из двухсот
воинов,  осталось чуть больше четверти.  А в окружавшем Святилище лесу
скрывался враг, чья численность и намерения были неизвестны.
     Чтобы включить  мозги  и  души  солдат в дело,  Комета решительно
заговорила:
     - Кто из вас помнит, где лежат тела командиров?
     Несколько новобранцев неуверенно подняли руки.
     Один из  десантников  подошел  вплотную  к  Комете  и  смерил  ее
взглядом  (для  этого  ему  пришлось  опустить голову,  так как голова
девушки находилась на уровне его груди):
     - Я знаю, где выключили майора Стопера. А что?
     - Покажешь мне место?
     - Зачем?
     Комета сделала шаг  назад,  чтобы  широкая  спина  десантника  не
загораживала ей лица других солдат:
     - Кто   знает,   как   наши   командиры   получали   приказы   от
координаторов?
     Никто не ответил.
     - У  майора  Стопера  должна  быть  какая-то   связь   с   высшим
начальством.  Ведь откуда-то он узнавал о том, куда сядет транспортер.
И атаку на это Святилище ведь не сам он придумал!  Надо  собрать  тела
всех  командиров.  Тогда  и мы получим двухстороннюю связь.  Они...  -
Комете ткнула  пальцем  в  небо,  подразумевая  следящие  спутники,  -
...только  смотрят  на  нас.  А  нам  надо  позаботиться о том,  чтобы
остаться в живых на этом полигоне! Все со мной согласны?
     Новобранцы и многие "однополосные" десантники согласно  зашумели.
Однако  тот,  кто стоял перед Кометой,  резко поднял руку,  призывая к
тишине.
     Он еще раз вызывающе осмотрел девушку:
     - То,  что ты говоришь,  вполне правильно.  Но почему ты  отдаешь
приказания?  Ты  -  новобранец,  твое  дело  -  подчиняться старшим по
званию.
     - У нас не осталось командиров! - возразила Комета.
     - Значит,  командиром буду я!  - заявил десантник.  - Кто с  этим
согласен?
     И большинство солдат вновь выразило свое одобрение.
     Но Комета  не  собиралась  сдаваться.  Она демонстративно вежливо
поинтересовалась:
     - Ты, наверное, уже сражался ранее со слизняками?
     Десантник, не замечая подвоха, снисходительно ответил:
     - Никто не попадает на один полигон дважды.  Новобранцем я  попал
на  одиннадцатый  полигон  -  на архипелаг рыбоящеров.  Слизняки - мой
второй полигон.
     Голос Кометы окреп и наполнился ядовитыми нотками:
     - Тогда как ты можешь командовать, ничего не зная о противнике?
     - По праву старшего по званию.
     - Ты такой же солдат, как и я.
     - Ты - новобранец!
     Комета возвысила голос, обращаясь ко всем солдатам:
     - Я знаю,  что надо делать!  Я могу вывести вас из  окружения!  У
меня, в отличие от вас, есть опыт! Я командовала целой армией!... И не
раз...
     Многие были  в  курсе  того,  что  Комета  -  инкарнация  третьей
степени,  которая  выключила  сержанта  Барама.  Поэтому слова девушки
удивление не вызвали.  Скорее,  они зажгли в глазах солдат надежду  на
спасение.
     Почувствовав, что  желанная  власть  уплывает  из  рук,  соперник
Кометы одним быстрым движением выхватил свой автомат и наставил его на
девушку:
     - Я - десантник, а ты - новобранец! Если ты не выполняешь приказа
старшего по званию,  то тебя следует наказать!  - Он  слегка  повернул
голову к солдатам. - А какое у нас наказание?!
     - Смерть! - вместе с общим хором произнесла и Комета.
     Она переместила  свой  вес  на  правую  ногу,  готовясь  в случае
крайней угрозы нанести удар  по  стволу  автомата.  Комета  помнила  о
Немом,  который  через оптический прицел наблюдал за всей этой сценой,
но не собиралась просто стоять и ждать помощи со стороны.
     - Так ты признаешь мое право командовать?  -  угрожающе  прорычал
десантник и начал сдвигать предохранитель автомата.
     Однако ни Комете,  ни Немому не пришлось выключать этого упрямца.
Сверкнула молния,  на мгновение  ослепив  Комету  и  обдав  ее  жаром.
Девушка  зажмурилась,  а  когда  открыла  глаза,  у  ее  ног  дымилась
оплавленная лужица камня и металла.
     Это недвусмысленное  выражение  воли  координаторов   ничуть   не
удручило солдат.  Наоборот, бесспорная власть Кометы была подтверждена
дружными приветственными криками.
     Быстро сбросив  нервное  напряжение  последних   минут,   девушка
деловито начала отдавать распоряжения:
     - Найдите и принесите сюда тела сержантов и лейтенантов.  Я пойду
за майором Стопером. Кто еще может показать мне место, где он лежит?
     - Кажется,  я видел,  где он упал,  - сказал один из десантников,
ящер-гуманоид  с  чешуйчатой  кожей  и широким ртом,  усеянным сотнями
похожих на иглы зубов.
     - Как тебя зовут?
     - Убак.
     - Хорошо, Убак, пойдешь со мной. А также ты, Назал, и ты, Золг. -
Комета вызвала еще одного новобранца - сильного и крепкого человека, у
которого бицепсы были толще ее талии.
     Затем она указала на пятерых десантников:
     - Пойдете за нами в тридцати шагах.  Будете прикрывать  фланги  и
охранять, когда мы углубимся в лес.
      И тут Комете в голову пришла еще одна мысль.
     - Пока слизняки отступили,  у нас есть время на то, чтобы собрать
оружие на поле боя.  Чувствую,  оно нам пригодится. Так что не теряйте
времени  - берите и оружие,  и боезапасы!  К лесу не приближайтесь,  в
случае нового нападения пулеметные вышки нас прикроют. Приступайте!
     Солдаты бросились выполнять приказ нового командира,  а Комета со
своими  избранными воинами направилась туда,  где предположительно мог
находиться  труп  майора  Стопера.  Их  путь  лежал  через  поле  боя,
усыпанное  телами  слизняков  и  десантников.  Несколько  раз спутники
Кометы оказывали "последнюю услугу" своим раненым товарищам.
     Не доходя до первых деревьев пятидесяти шагов,  Комета  замедлила
шаг,  а  потом  и вовсе остановилась,  внимательно вглядываясь в лес и
вслушиваясь в его звуки. Ее примеру последовали и остальные.
     - Кажется,  слизняков нет,  -  тихо  произнес  Назал,  поводя  из
стороны в сторону стволом своего лучемета.
     Комета обернулась к пятерым десантникам, следовавшим позади:
     - Оставайтесь   тут.   Если  услышите  шум  в  лесу  или  увидите
слизняков, стреляйте! А мы пойдем дальше.
     Держа оружие наготове,  Комета и ее маленькая группа  вступили  в
лес.  Прикрывая  друг  друга,  солдаты  быстро  перебегали от ствола к
стволу.  Однако их опасения не оправдались.  Либо  слизняки  отступили
вглубь  леса,  либо  вообще  решили прекратить атаки на Святилище.  По
крайней мере, их не было в пределах видимости и слышимости.
     Десантник Убак показал Комете нужное направление:
     - Последний раз я видел майора Стопера вон там.
     В той стороне бой был весьма ожесточенный.  Многие  деревья  были
обожжены  кислотой  и  выстрелами из энергетического оружия.  Всюду на
почерневшей земле виднелись тела десантников и слизняков.
     - Надо торопиться, - сказала Комета, - скоро стемнеет.
     Эти слова  вырвались  совершенно  непроизвольно.  Произнеся   их,
девушка очень удивилась. Откуда она узнала о приближении темноты, если
совершенно не разбиралась ни в географии Гавабардана,  ни  в  периодах
его  обращения  вокруг  светила?  Неужели  опять  в  памяти проявились
скрытые воспоминания?  Означало ли это,  что  в  одной  из  предыдущих
жизней Комета уже бывала на этой планете?
     Спутники Кометы не выказали ровным счетом никакого удивления. Они
были  уверены,  что  их  командир  знает,  что  говорит.  Хотя   шлемы
десантников были оснащены выдвижными очками ночного видения, в темноте
слизняки могли решиться на новую атаку.  А встречаться с ними  в  лесу
никому не хотелось.
     - Вижу грузовозку! - воскликнул Золг.
     Все зашикали на него, призывая к тишине.
     Группа Кометы   разделилась,  чтобы  осмотреть  все  окрестности.
Видимо, именно здесь подкравшиеся слизняки нанесли первый удар. Многие
десантники  лежали на земле со страшными ранами в спинах,  а их оружие
было не изготовлено к бою.
     - Заодно собирайте боеприпасы!  - вполголоса напомнила Комета.  -
Подносите их к грузовозке.  Кажется,  она не пострадала.  Попробуем ее
завести.
     Действительно, моторизованная  тележка  каким-то  чудом  осталась
цела в этой бойне.  Даже ее большие дутые колеса не были спущены,  а в
кузове виднелись неразобранные контейнеры с запасами пищи и воды.
     Пока солдаты  искали  тело  майора  Стопера,   Комета   села   на
водительское   сидение   и   принялась   изучать   систему  управления
грузовозкой.  Как она и ожидала, предназначенная для армии машина была
сделана  достаточно  просто  и  надежно.  Вытянув  на  себя Т-образную
рукоятку, девушка завела мотор и медленно тронулась с места. А длинный
вертикальный   рычаг,  расположенный  между  ног,  предназначался  для
поворота колес.
     - Нашел!  Нашел! - закричал Золг, забыв о необходимости соблюдать
тишину.
     Комета повела  грузовозку  в  его  сторону.  Назал и Убак на ходу
забрасывали в кузов собранное оружие и  запасные  магазины,  снятые  с
убитых  солдат - как десантников,  так и слизняков.  Подъехав поближе,
Комета увидела,  что Золг волоком тянет к ним  навстречу  тело  майора
Стопера.
     По правде   сказать,   от  самого  майора  осталось  очень  мало.
Казалось,  что  Золг  тащит  полупустой  мешок,   наполненный   чем-то
желеобразным.
     - Это  динамопушка,  -  сказал опытный Убак,  - она дробит кости.
Майору не повезло - он попал под прямой выстрел.
     Убак помог Золгу забросить тело Стопера в кузов грузовозки.
     - Ну, пора возвращаться? - с надеждой спросил он.
     Несмотря на то,  что воинам  нельзя  было  отказать  в  мужестве,
пребывание в лесу требовало от них напряжения всех душевных сил.
     - Возвращаемся! - решила Комета.
     Грузовозка покатила  в сторону Святилища.  Солдаты шли рядом,  не
переставая  опасливо  оглядываться.   Но   слизняки   по-прежнему   не
показывались.
     - Странно, они даже не развесили свои мины, - пробормотал Убак.
     - Может  быть,  они  решили  оставить нас в покое?  - с затаенной
надеждой предположил Назал.
     Ящер покачал своей большой головой, покрытой чешуйчатой кожей:
     - Вряд ли.  Насколько я слышал рассказы о слизняках,  их  считают
самым  опасным  противником  именно  потому,  что они всегда нападают,
когда их меньше всего ждешь.  До вашего  появления  мы  уже  пару  раз
сражались  с  ними в лесу.  Слизняки вырастали словно из-под земли,  а
потом опять исчезали среди кустов и деревьев. Но эти короткие стычки -
просто  детские  перебранки в сравнении с тем,  что они устроили возле
Святилища. То ли еще будет...
     Когда грузовозка  объехала  последнее  дерево  и  выкатилась   на
открытое пространство,  Комета увидела пятерых десантников,  которые с
довольными лицами стояли возле кучи собранного оружия.
     - Мы тут время зря не теряли! - бодро произнес один из них.
     - Молодцы! - похвалила Комета. - Слизняки не показывались?
     - Пока все спокойно,  - десантник показал  на  Святилище,  вокруг
которого сновали солдаты, собиравшие оружие на поле боя.
     - Ла-а-а-адно,   -  задумчиво  протянула  Комета.  -  Чем  дольше
затишье, тем сильнее будет буря.
     - Ты думаешь, слизняки нападут снова?
     - Я в этом не сомневаюсь!  - твердо заявила Комета. - Сегодняшняя
ночь будет тяжелой. Нам надо к ней подготовиться.
     - Ночь?  -  десантник  слегка растерялся.  - Но на Гавабардане не
бывает ночи!
     Комета удивленно на него посмотрела:
     - То есть как это не бывает?
     - Я уже третий раз отправляюсь на полигон,  и ни разу  не  видел,
чтобы  тут  хоть  раз стемнело.  А наши вахты иногда длились по десять
стандартных суток.
     Комета на мгновение усомнилась в своем  предчувствии.  Но  затем,
бросив   взгляд  на  сплошную  серую  пелену,  затянувшую  небо  и  не
позволявшую рассмотреть положение солнца, она уверенно произнесла:
     - Я чувствую, что ночь грядет!
     Проезжая по полю боя,  Комета криками и знаками приказывала  всех
следовать за собой.
     - Довольно собирать оружие!  Отходите к Святилищу! Слизняки скоро
нападут!
     Она не  знала,  насколько   "скоро"   это   произойдет,   но   не
сомневалась,  что  следующая  атака  будет  еще  более  страшной,  чем
предыдущая. Похоже, того же мнения придерживались и остальные солдаты.
     Когда грузовозка  доехала  до  Святилища,  Комета  увидела,   что
выполнены  и те ее приказания,  которые касались поиска средств связи.
На ровной поверхности между двумя большими камнями  лежали  обнаженные
тела  сержантов  Кары,  Крута  и трех других,  имена которых Комета не
знала.  Здесь же были положены лейтенанты Кугл и Ворг. Кугл возглавлял
все  подразделения  "однополосных" десантников,  а Ворг - новобранцев.
Одежда, шлемы и бронежилеты командиров лежали рядом.
     Не успела  Комета  открыть  рот,  чтобы  задать  вопрос,  как  ей
доложили:
     - Мы  перетряхнули  все  доспехи,  но  никаких  средств  связи не
обнаружили.
     - И в шлемах? - спросила Комета.
     - Мы проверили их в первую очередь,  - с легкой  обидой  ответили
те, кто занимался осмотром тел.
     - Может быть,  какие-нибудь микрофоны вживлены в уши,  в зубы,  в
череп? - не успокаивалась Комета.
     Вместо ответа один из десантников  приподнял  и  повернул  голову
лейтенанта  Кугла.  Комета  увидела,  что его затылок трепанирован,  и
череп выпотрошен с  обратной  стороны,  так  что  видны  сжатые  зубы.
Привыкшие  к смерти солдаты не испытывали к ней ни малейшего почтения.
Тела,  утратившие жизнь,  воспринимались так же,  как и использованные
одноразовые магазины от автоматов.
     - Будем надеяться,  что с майором нам повезет больше!  - нарочито
бодрым   голосом   произнесла   Комета,    стараясь    не    допустить
распространения уныния и подавленности.
     Десантники вытащили  труп  Стопера  из кузова грузовозки и начали
быстро и деловито снимать его доспехи.  Майор,  перед  которым  совсем
недавно  трепетали  все  солдаты,  теперь  стал объектом тщательного и
безжалостного исследования.
     Комета посмотрела на собравшихся вокруг солдат и сказала:
     - Мы запремся в пулеметных башнях.  Завалим входы камнями.  Огонь
будем вести с верхних площадок.
     Эта идея  была встречена горячим одобрением.  Все-таки укрываться
за прочными стальными стенами приятнее, чем за камнями и бревнами.
     - Разделимся на два отряда,  - Комета ногой прочертила  на  земле
линию, разбив нестройную толпу солдат примерно пополам. - Кто оказался
справа - пойдет в правую башню,  кто слева - в левую. Поделите припасы
из  грузовозки.  Занесите  в  башни собранное оружие.  Закатите внутрь
побольше тяжелых камней.  У меня пока все.  Действуйте!...  Хотя  нет,
подождите.
     Девушка медленно  обвела  взглядом  лица  людей и нелюдей,  волею
судьбы ставших членами ее отряда:
     - От того,  насколько хорошо мы будем готовы к бою, зависит очень
многое.  И  я  говорю  не только о готовности оружия.  Я говорю о силе
вашего духа, о желании победить, о стремлении выжить назло всем! - Она
глазами  показала  на  небо.  -  Если  мы  будем  помогать друг другу,
держаться вместе, то мы победим. Теперь все. Идите!
     Солдаты даже  не  побежали,  а  стремительно  полетели  выполнять
распоряжения  Кометы.  И это после тяжелого боя!  Казалось,  что слова
нового командира вновь наполнили их тела силой и энергией.
     Комета еще раз окинула взглядом лес, затем перевела взор на небо.
     Она схватила за рукав стоявшего рядом Убака:
     - Скажи,  тебе не кажется,  что эта проклятая серая пелена слегка
потемнела?
     Разумный ящер   с   далекой  планеты  поднял  вверх  голову.  Его
вертикальные зрачки слегка расширились.
     - И правда,  темнеет.  Откуда ты узнала об этом?  Никто  из  нас,
десантников, ни разу не видел ночи на Гавабардане.
     - Теперь  увидите,  -  пообещала  Комета.  И в ее голосе,  помимо
желания, прозвучали едва заметные зловещие нотки.

                                * * *

     К тому времени,  когда  наступление  темноты  проявилось  со  все
неотвратимой очевидностью,  десантники закончили сооружение укреплений
внутри пулеметных башен.  Возле открытых входов были  сложены  крупные
валуны,  которыми предполагалось изнутри закупорить входные отверстия,
и бревна, которые должны были подпереть камни.
     Солдаты выбивались  из  сил,  ворочая  тяжести,   но   никто   не
возмущался  и  не пытался отлынивать от работы.  Все понимали,  что от
прочности и надежности укреплений зависит их жизнь.
     Перед тем,  как окончательно забаррикадироваться в башнях, Комета
еще  раз  собрала  всех солдат.  Десантники обеспокоено поглядывали на
темнеющее небо и  на  лес,  который  в  сумерках  выглядел  еще  более
зловеще.
     Посмотрев на  своих  соратников и подчиненных,  Комета убедилась,
что,  несмотря  на  усталость,  они  настроены  решительно  и   панике
поддаваться  не  собираются.  Действительно,  в  живых  остались самые
умелые и стойкие.  В какой-то степени система тренировок  и  жестокого
отбора десантников на полигоне оправдывалась.
     Комета не  стала произносить красивые лозунги.  Она высказала то,
что чувствовал каждый солдат:
     - Ну, братья по оружию, вот и пришло время принять бой. Возможно,
он   будет   последним   для   нас   всех.  Никаких  средств  связи  с
координаторами мы так и не обнаружили.  Это странно,  но с этим фактом
ничего  не  поделаешь.  Так  что нам придется надеяться только на свои
собственные силы. Пусть ЭТИ, - девушка указала на небо, - посмотрят на
то,  как мы умеем сражаться.  Все, что мы можем - это продержаться как
можно дольше.  Поэтому экономьте патроны и заряды. Гранаты используйте
только против больших скоплений слизняков.  Да,  и еще... пусть каждый
оставит одну гранату... для себя. Я думаю, никто не хочет искупаться в
бассейне Святилища.  Вот,  пожалуй,  и все,  что я хотела вам сказать.
Расходитесь по башням.  Надеюсь,  слизняки еще дадут нам время немного
отдохнуть и перекусить.
     Солдаты направились  каждый  к  своей башне.  Комета вошла внутрь
последней и, убедившись, что снаружи никого не осталось, приказала:
     - Заваливайте вход!
     Десантники навалились на огромные камни и,  используя бревна, как
рычаги,  начали  закрывать  входное отверстие.  Задние камни подпирали
передние.  Те, что лежали внизу, послужили опорой для верхних. В самом
конце  работы  длинные  бревна  превратились  в распорки,  упиравшиеся
одними концами в камни,  а другими - в  мощные  механизмы  раздвижения
телескопической  башни.  Теперь  едва  ли  нашлась бы сила,  способная
снаружи разобрать завал и проникнуть внутрь башни.
     Внизу места для  всех  укрывшихся  в  башне  солдат  не  хватало.
Поэтому они уселись на ступени лестницы и принялись за еду.
     Комета начала  подниматься на верхнюю площадку,  но ее остановила
Мадра,  девушка-новобранец из  ее  отряда.  Мадра  была  отправлена  в
рекруты за то, что убила изменившего ей мужа. Она была ширококостной и
не слишком привлекательной внешне, но зато имела твердый характер. Эта
девушка нравилась Комете и, хотя до сих пор они почти не общались друг
с другом, Комета была рада, что Мадра до сих пор жива.
     - Может быть,  слизняки не нападут в темноте? - спросила Мадра. -
Ведь у них нет приборов ночного видения, как у нас!
     Комета хотела  бы  ободрить  девушку  и  остальных солдат,  но не
собиралась обманывать их:
     - Я посмотрела в прицел пулемета, когда он был настроен на зрение
слизняков.  К  сожалению,  у  меня  есть  все  основания считать,  что
слизняки видят в темноте не хуже,  чем днем.  Кроме того,  я чувствую,
что  они  нападут.  Я  даже  удивлена,  что  они  дали  нам  время  на
подготовку.  Хотя...  -   Комета   посмотрела   на   солдат,   которые
прислушивались  к  ее  словам,  -  ...мне  кажется,  они до сих пор не
нападали только потому, что сами готовились к битве с нами.
     Комета продолжила  подъем  по  лестнице  и  вскоре  выбралась  на
верхнюю площадку. Немой приветствовал ее коротким рыком. Мавух коротко
кивнул.  Кроме них, на верхней площадке находились еще девять солдат -
больше просто не помещалось - и целая гора собранного оружия.
     Комета еще  раз  посмотрела  на темно-серое небо,  на черный лес,
вздохнула и села, привалившись спиной к пулеметной станине...
     ...Ей показалось,  что она только на мгновение  закрыла  уставшие
глаза,  но  громкое  рычание  Немого  и  крики  солдат пробудили ее от
глубокого и, видимо, довольно продолжительного сна.
     Без приборов  ночного  видения  вокруг  уже  ничего  нельзя  было
разглядеть. Комета выдвинула из шлема очки, и мир вокруг преобразился.
Она увидела солдат, засевших за ограждением верхней площадки с оружием
в руках, и Мавуха, приникшего к визиру пулемета.
     - Что?! Началось?! - Комета попыталась встать на ноги.
     Но ей помешал Немой. Он сильно сжал руку девушки, потянул ее вниз
и предостерегающе зарычал. Через мгновение тьму над площадкой вспорола
очередь   из   лучемета.   Отразившись   от  лобового  щита  пулемета,
раскаленный световой поток изменил траекторию, рассеялся и ушел вверх.
Через  мгновение  над головами солдат засвистели пули,  завыли разряды
энергетических ружей,  загрохотали залпы динамопушек.  У слизняков  не
было Немого,  который несколькими снайперскими выстрелами мог поразить
стрелков.  Поэтому на площадку обрушился плотный огонь из самых разных
видов  оружия.  Но  он пока не наносил урона.  Слизняки стреляли снизу
вверх,  поэтому не могли поразить солдат,  спрятавшихся за ограждением
или находившихся в центре площадки.
     Десантники отвечали  короткими очередями и одиночными выстрелами.
Один раз показавшись над ограждением,  быстро прицелившись и нажав  на
спуск,  они  тотчас  же  прятались,  перекатывались  в сторону,  меняя
позицию,  и вновь открывали огонь.  Мавух еще не  стрелял.  Комета  на
коленках  подползла  к нему и быстро распрямилась,  укрывшись за щитом
пулемета.
     - Дай посмотреть! - сказала она, отстраняя Мавуха от визира.
     Через прицельное устройство пулемета Комета  увидела  наступавших
на  Святилище слизняков.  Их было много,  очень много.  Больше,  чем в
прошлый раз.  Обнадеживало лишь то, что современного оружия у них было
не так уж много. Но его было достаточно, чтобы держать под непрерывным
плотным обстрелом обе башни.
     Слизняки шли вперед, не прячась и не пригибаясь. Казалось, что на
Святилище надвигаются приливные волны.
     - Откуда их столько? - прошептал Мавух.
     - Это их мир, - сказала Комета, - и они его защищают. От нас.
     Заработал пулемет на другой башне.
     - Рано! - возмутилась Комета. - Надо бить наверняка!
     Но Мавух возразил:
     - Когда  слизняки  подойдут поближе,  мы попадем под перекрестный
огонь. Тогда щит стрелка не защитит.
     - Тоже верно, - согласилась Комета. - Начинай!
     Она уступила Мавуху пулемет,  а сама поползла к  ограждению.  Так
же,  как и десантники, она быстро высунулась, прицелилась в слизняка с
ручной динамопушкой и несколькими разрывными пулями превратила  его  в
клочья слизи.
     Едва Комета укрылась за парапет,  как в то место,  где только что
была ее голова,  ударил разряд энергетического ружья.  Немой  зарычал,
выставил свое оружие и сделал ответный выстрел.
     Над головами   десантников   загудел   пулемет.  Мавух  не  жалел
патронов.  Слизняков было так  много,  что  промахнуться  было  просто
невозможно.  Кроме  того,  они подбирались все ближе и ближе,  так что
скоро стрелок должен был бы покинуть свой пост,  чтобы не попасть  под
боковые выстрелы.
     Но даже   пулемет   не  остановил  слизняков  и  не  заставил  их
отступить.  Из леса выкатывались новые массы полупрозрачных существ, а
их  авангард  уже  добрался до подножия Святилища.  Если раньше Комета
предполагала,  что для штурма  башен  слизняки  используют  что-нибудь
вроде  приставных  лестниц,  то  теперь ей показалось,  что они просто
собираются взобраться наверх, образовав живую насыпь.
     Башни, в  которых  заперлись  десантники,  были  установлены   на
противоположных  склонах Святилища примерно в ста шагах друг от друга.
Между ними находился пологий купол культовой постройки слизняков,  так
что  с  верхней  площадки  одно  башни  можно  было  увидеть  то,  что
происходило у подножия  другой.  Поэтому,  не  рискуя  слишком  высоко
подниматься  над  ограждением,  чтобы посмотреть,  что делают слизняки
внизу, Комета наблюдала за тем, как они будут штурмовать вторую башню.
     Вначале ей показалось, что заваленные камнями входы в башни стали
для слизняков не только сюрпризом, но и непреодолимой преградой. Волны
атакующих подкатывались к башням,  а потом отходили немного назад.  Но
потом  Комета  заподозрила,  что  в  этих  синхронных  движениях скрыт
какой-то смысл.
     Вокруг Святилища собрались несколько тысяч слизняков,  и все  они
действовали,  как  дисциплинированная  армия,  а  не как беспорядочная
толпа дикарей.  Комета разглядела четкое  разделение  обязанностей  во
вражеских рядах.  Пока одни слизняки,  стоявшие чуть поодаль,  держали
под огнем верхние площадки  башен,  не  позволяя  десантникам  поднять
головы,  другие,  а их было большинство,  по очереди подбегали к самым
подножиям и что-то бросали в стены.
     Спустя мгновение Комета поняла, ЧТО бросали слизняки.
     - Они хотят растворить стены башен кислотой! - закричала девушка.
     Теперь она поняла,  почему слизняки  не  пытались  взобраться  на
верхние площадки или разрушить каменные завалы во входах. Вместо этого
они метали в стены свои кислотные гранаты.
     - Но ведь металл должен выдержать?!  - не слишком уверено спросил
у Кометы ближайший десантник.
     Вместо ответа  девушка  отползла  назад,  уступая  место  другому
солдату.
     - Пойду вниз, посмотрю, что там происходит, - сказала она.
     Так как на верхней площадке места  было  мало,  в  бою  не  могли
участвовать   одновременно   все   защитники  башни.  Поэтому  солдаты
расположились на  винтовой  лестнице,  перезаряжая  оружие  и  заменяя
раненых товарищей.  Убитых - а три десантника уже пали жертвами оружия
слизняков - просто перекидывали через ограждение.
     Комета спустилась вниз. За толстыми стенами башни звуки выстрелов
и  взрывов  казались далекими едва слышными хлопками.  Возле каменного
завала дежурили четверо десантников,  в том  числе  и  ящер  Убак.  Не
обращая  внимания  на взгляды,  полные невысказанных вопросов,  Комета
прижалась ухом  к  стене  башни.  Глаза  солдат  округлились.  Они  не
понимали, что делает их командир.
     Прислушавшись, Комета сделала неутешительный вывод:
     - Шипит!
     - Что шипит? - удивленно спросил Убак.
     - Слизняки поливают стены башни кислотой, - ответила Комета.
     Более подробного  объяснения  и не требовалось.  Десантники сразу
поняли, насколько опасно их положение.
     - Надо закидать слизняков гранатами! - воскликнул Убак.
     - Забрасываем...  - вздохнула Комета.  - Но их слишком много. Они
не дают нам прицелиться.  Башня окружена со всех сторон.  Слизняки уже
забрались на вершину Святилища. Патроны для "Клавуса" кончились.
     Несколькими короткими  фразами  Комета  обрисовала  ту  непростую
ситуацию,  в  которой оказались запершиеся в башне десантники.  Она не
собиралась скрывать от солдат истинное положение  дел.  Тот,  кто  был
наверху, и так видел все своими глазами.
     - Что же нам делать? - растерянно спросил один из новобранцев.
     - Если хочешь сражаться - сражайся!  - резко произнесла Комета. -
Если не хочешь... засунь в рот ствол своего автомата и нажми на курок!
Но лично я собираюсь биться до конца! Я не сдамся судьбе!
     Сказав это,  Комета зашагала вверх по лестнице. Она ждала, что за
ее спиной раздастся звук выстрела. Но этого не произошло. Обернувшись,
она увидела, что все четверо дежуривших внизу солдат прижались ушами к
стенам башни.
     Снова оказавшись  на  верхней  площадке,   Комета   подползла   к
ограждению и выглянула наружу.  Она увидела горы трупов, громоздящиеся
у подножий обеих башен.  Но,  несмотря на чудовищные потери,  слизняки
упрямо продолжали кидать в стены кислотные гранаты.
     К Комете  подполз  Мавух,  который  давно уже оставил бесполезный
пулемет и взялся за ручное оружие:
     - Так долго продолжаться не  может!  Создается  впечатление,  что
слизняков меньше не становится!
     - Чтобы  перебить  их  всех,  у  нас  просто  не хватит времени и
зарядов,  - согласилась Комета. - И время для нас сейчас важнее всего.
Кислота проедает стены башни. Я не знаю, насколько велики повреждения.
Мне надо было подумать об этом раньше.
     - Не кори себя.  Ты сделала все,  что могла.  Без тебя мы были бы
уже мертвы.
     - Погибнуть  чуть  раньше  или  чуть позже - какая разница?  Там,
внизу, я только что посоветовала одному новобранцу пустить себе пулю в
голову, чтобы не участвовать больше в этом кошмаре.
     - И что?
     - Он этого не сделал. Он еще во что-то верит, на что-то надеется
     - Мы все во что-то верим и на что-то надеемся. Не забудь, Комета,
что многие верят в тебя.
     - Вот это-то меня здесь и удерживает!
     За спиной  Кометы  раздалось  рычание.  Она  повернула  голову  и
увидела Немого,  который делал странные движения. Он растопырил пальцы
правой руки и размахивал ею над головой, издавая хриплое гудение.
     "Хватит прикидываться,  можешь говорить по-человечески! Все равно
скоро  все  мы  умрем!"  -  хотела  прикрикнуть  на  него  Комета,  но
промолчала.  Если Немой продолжал играть роль дикаря, то это означало,
что еще не все потеряно.
     - Что  ты  хочешь показать?  - спросил у Немого Мавух.  - Что это
значит?
     Но Немой только гудел и описывал рукой круги над головой.
     Внезапно башня слегка содрогнулась.  Толчок был  не  сильный,  но
весьма чувствительный.
     - Ты  хотел  сказать,  что  кислота  почти проела стены?  - Мавух
отвернулся от Немого. - Это мы и сами поняли...
     Но Комета,  продолжавшая смотреть на  Немого,  увидела,  что  тот
сделал  едва заметное отрицающее движение.  Значит,  он имел в виду не
кислоту. Но тогда что?
     Впрочем, у  Кометы  сейчас  имелись  более  важные  и  неотложные
вопросы,  чем  разгадка  странного  поведения Немого.  Вслед за первым
толчком последовало несколько  новых.  Девушке  даже  показалось,  что
площадка  слегка  накренилась.  Это  заметили и десантники.  Раздались
испуганные возгласы.
     Стараясь не допустить распространения паники,  Комета прокричала,
перекрывая шум боя:
     - Не  волнуйтесь.  Башня еще стоит.  Ее поддерживают раздвигающие
механизмы.  Сначала слизнякам придется проделать широкие  отверстия  и
проникнуть внутрь. Спускайтесь вниз, стреляйте в дыры!
     Но и  без  ее  приказаний  десантники  в башне начали вести огонь
через отверстия,  проеденные кислотой.  В очередной раз выглянув из-за
ограждения, Комета увидела, что вокруг основания второй башни сверкают
вспышки выстрелов.  Это означало,  что и там десантники стреляют через
дыры в стенах.
     Послышался протяжный   металлический  скрежет.  Башня  задрожала,
словно в лихорадке.
     - Отверстия расширяются!  - сообщили снизу.  - Слизняки  пытаются
забросить гранаты внутрь башни!
     - Я иду вниз! - объявила Комета.
     Но Немой обхватил своей широкой сильной ладонью ее кисть, вытянул
указательный палец и направил его в небо. Посмотрев в том направлении,
Комета увидела несколько слабо светящихся точек. Тогда она убрала очки
ночного видения. На фоне черного неба светящиеся точки казались ярче и
крупнее.  Комета  вновь выдвинула очки и с удивлением обнаружила,  что
точки еще больше увеличились в размерах. Более того, она уже отчетливо
могла рассмотреть, что точки образуют два правильных четырехугольника.
     Не веря своим глазам, она затаила дыхание. Точки росли на глазах,
и вот уже можно было разглядеть,  что между ними проявились  очертания
темных  крупных  предметов.  Этими  точками  были  работавшие  турбины
летательных аппаратов.
     - Транспортеры! - закричала Комета. - Транспортеры летят!
     Это сообщение было встречено дружным  ликующим  воплем.  Даже  на
соседней башне его сумели расслышать сквозь канонаду. Так что вскоре о
появлении транспортеров стало известно всем десантникам.
     - А если транспортеры пролетят мимо? - тихо пробормотал Мавух.
     Комета не исключала и этой возможности.
     - Тогда последнюю очередь из своего автомата я пошлю им вдогонку,
- сказала она.
     Но транспортеры направлялись именно к ним. Не прошло и нескольких
минут с момента их  обнаружения,  как  над  башнями  зависли  огромные
летательные  аппараты.  Слизняки  стреляли  по  транспортерам,  но  не
причиняли им видимого  вреда.  Машины  пошли  на  снижение.  Искусство
пилотов было так велико,  что транспортеры повисли в воздухе на высоте
нескольких ладоней над верхними  площадками  башен.  Их  входные  люки
распахнулись.
     Подражая сержанту Каре, Комета скомандовала:
     - Прыгайте внутрь! Быстрее! Не задерживайтесь!
     Те воины,   которые   находились  на  верхней  площадке,  первыми
ринулись  в  спасительный  люк.  Затем  наступила  очередь  тех,   кто
сдерживал напор слизняков внизу.
     Комета подгоняла солдат:
     - Вперед! Не спите на ходу! Еще немного, и мы спасены!
     Рядом с   девушкой   стоял   Немой,   не  желавший  забираться  в
транспортер раньше нее.
     Наконец, с Кометой поравнялся Убак:
     - Все!  Внизу никого не осталось!  Слизняки  вот-вот  пролезут  в
дыры!
     - Уходим!  - Комета втолкнула его в люк,  затем отправила туда же
Немого и последней запрыгнула в транспортер.
     Дежурившему у  входа  "однополосному"  десантнику   она   коротко
приказала:
     - Летим!
     Тот посмотрел на ее шлем без всяких знаков различия,  но, видимо,
было в облике девушки нечто  такое,  что  выделяло  ее  как  человека,
имеющего право отдавать приказания.
     Входной люк закрылся.
     - Что со второй башней? - спросила Комета и, не дожидаясь ответа,
прильнула к иллюминатору.
     Она увидела,  что там посадка тоже закончилась.  Оба транспортера
начали подниматься вертикально вверх,  оставляя внизу опустевшие башни
и толпы слизняков.
     Комета села на пол,  облокотилась на стену, вытянула ноги, слегка
потеснив  развалившихся в центре отсека десантников,  и сняла с головы
шлем.  Без очков ночного видения она ничего не могла разглядеть вокруг
себя.  В  пассажирском  отсеке транспортера не было никаких источников
света, а иллюминаторы застилала непроницаемо-черная ночь Гавабардана.
     - Ну и ладно... - пробормотала Комета и закрыла глаза.
     Где-то неподалеку  послышался  короткий  рык  Немого.  В  темноте
кто-то  из десантников стонал,  кто-то всхлипывал,  кто-то истерически
хихикал.  Но Комета никак не реагировала на эти звуки.  Сейчас она  не
могла  думать ни о чем,  кроме сна.  И сон не замедлил осчастливить ее
своим посещением...


         Глава 15. Гнездо шишкарей. Десантники против эсэсовцев.

     ...Ее боевая машина была похожа на гигантского  краба:  корпус  в
форме  линзы  и  восемь  расположенных по бокам кронштейнов с оружием.
Внизу находились четыре реактивных двигателя, которые позволяли машине
не  только  быстро  летать,  но  и  резко менять направление,  а также
зависать на месте.
     В переднем иллюминаторе она видела  своего  противника:  огромную
машину  из  темного металла,  издалека похожую на гигантского буйвола.
Четыре шарнирные опоры поочередно переставлялись вперед,  и каждый шаг
был  равен ста человеческим шагам.  Вместо рогов над кабиной вражеской
машины  возвышались  лучевые  пушки.  В  огромных   бойницах-"ноздрях"
прятались многозарядные ракетные установки.
     Заработала радиосвязь.  Странный голос на странном языке произнес
странную фразу:
     - О Дурга,  прекраснейшая из клонов  моей  несравненной  Парвати,
покажи  этому  зверю  Махише,  на  что  способна  лучшая  воительница,
созданная дэвами!
     - Проклятый асура будет повержен!  - твердо пообещала  та,  чьими
глазами смотрела Комета.
     Она активировала   оружие   своей   боевой   машины.  На  дисплее
загорелись изображения трезубца,  топора,  копья,  лука, диска, петли,
жезла,    а    также    многоугольной   ваджры.   Каждое   изображение
символизировало   необыкновенно   мощное   оружие,   разработанное   в
лабораториях  и  изготовленное  на  заводах  Амаравати - города дэвов.
Затем она бросила машину в атаку,  выполнив маневр, называемый "прыжок
льва"...

                                 * * *

     Сон Кометы прервался на самом интересном месте. Кто-то настойчиво
тряс ее за плечо и говорил:
     - Просыпайся! Мы вернулись на базу.
     Комета открыла глаза.  В пассажирском отсеке транспортера заметно
посветлело.
     - Что,  уже утро?  - спросила девушка,  встряхивая головой, чтобы
скинуть остатки сна.
     - Что-то вроде этого.  Ночь кончилась.  Но вот наступил ли  день,
еще неизвестно.
     Комета почувствовала легкий толчок снизу.  Она с некоторым трудом
поднялась на ноги,  все  мышцы  которых  одеревенели,  и  выглянула  в
иллюминатор.  Это,  действительно,  была база десантников: заснеженные
горные пики и сильный ветер, метущий поземку по посадочной площадке.
     Сопровождавший транспортер десантник застыл у входа, положив руку
на рычаг открытия люка.  Он вопросительно смотрел на Комету. Отряд был
готов к выгрузке. Все ожидали только ее приказа.
     - На выход!  - крикнула Комета. - И бегом на базу! Не хватало еще
простудиться после всего того, что мы выдержали!
     Солдаты заулыбались.  Когда  люк  открылся,  в транспортер хлынул
ледяной воздух,  заставив всех прищуриться и закрыть  рты.  Десантники
побежали к открытым воротам, обозначавшим вход в подземный город.
     Комета покинула  транспортер последней.  Задерживая дыхание,  она
побежала к базе настолько быстро,  насколько позволяли уставшие  ноги.
Должно  быть,  остальные  солдаты  были  не в лучшей форме.  Комета не
только не отставала от них,  но даже временами вынуждена была  немного
притормаживать.
     Покрытые снегом, замерзшие десантники ввалились во входной шлюз.
     Невидимый механический голос объявил:
     - Осторожно, входные двери закрываются!
     Створки ворот   сомкнулись.  Заработали  тепловые  пушки,  быстро
нагревая воздух в шлюзе.  Двери,  ведущие внутрь базы,  открылись  без
предупреждения. За ними стоял десантник в кепке с двумя полосами.
     - Добро пожаловать домой! - громко сказал он. - Я сержант Влаг. Я
провожу вас в вашу казарму. Бронежилеты и шлемы можете оставить здесь.
     С наслаждением солдаты избавились  от  лишней  тяжести.  Кое-кто,
наверное,  с радостью бы оставил тут и свое оружие.  Но закон "братьев
по оружию" гласил,  что десантник не должен расставаться с оружием  ни
на миг - ни в бою, ни на отдыхе.
     Сержант Влаг не торопил вернувшихся с полигона солдат. Кое-кто из
них поглядывал на Комету,  ожидая,  что  она  так  просто  не  уступит
справедливо   заслуженную   власть.  Однако  Комета  решила  подождать
дальнейшего развития событий.  Она,  как и все  солдаты,  молча  сняла
защитные доспехи и стала ожидать дальнейших приказаний.
     Когда последний  солдат  был  готов,  сержант Влаг повел отряд за
собой по запутанным дорогам  подземной  базы.  Стоявшие  на  дежурстве
десантники  провожали  едва  переставлявших  ноги  солдат  понимающими
улыбками и ободряющими словами.
     На одном из  перекрестков  отряд  встретил  уже  знакомый  Комете
лейтенант Криго.
     - Десантники продолжают следовать за сержантом Влагом. Новобранцы
- за мной!
     Отряд разделился примерно пополам.  Солдаты, еще недавно плечом к
плечу  сражавшиеся  со  слизняками,  с  неохотой  расходились в разные
стороны.
     - Прощай, Комета! - сказал ящер Убак. - Может, наши дороги больше
не пересекутся. Спасибо тебе!
     Его поддержали и остальные десантники.  Комета молча отсалютовала
им по обычаю Холмогорья,  прижав к сердцу сжатый кулак правой руки. Но
прощание не могло длиться долго.
     - За мной! Быстрее! - приказал сержант Влаг, уводя десантников.
     - За мной! - повел за собой новобранцев лейтенант Криго.
     Через некоторое  время  они  оказались  в  казарме.  Не в той,  в
которой были в первый  раз,  но  в  почти  идентичной  по  обстановке.
Новобранцев  уже  ждали  изысканные  яства и напитки,  молодые юноши и
девушки разных рас и видов, а также именные пластиковые контейнеры.
     - Вот ваше новое место дислокации!  - Криго широким жестом  обвел
роскошные апартаменты.  - Наслаждайтесь жизнью, вы ее заслужили! Я вас
поздравляю:  вы прошли  первый  полигон,  и  теперь  стали  настоящими
десантниками.  В  контейнерах  вы  найдете  новую  одежду  и  кепки  с
полосками.
     Новобранцы, вернее,  теперь  уже  бывшие  новобранцы,  не  знали,
радоваться им или огорчаться по этому поводу.  Теперь им были известны
обе стороны жизни  десантников:  и  наслаждения  казармы,  и  кровавая
мясорубка полигона.
     Сомнения разрешила Комета, воскликнув:
     - Отлично, друзья! Теперь мы стали братьями и сестрами!
     - Слава Комете!  - крикнул Мавух. - Это она вытащила нас из пасти
смерти.
     - Слава Комете! - хором подхватили десантники.
     Эти крики напомнили  девушке  Холмогорье.  Но  тогда  ее  славила
многотысячная армия,  а не два десятка изможденных солдат в изорванной
и прожженной одежде. "Это только начало", - сказала себе Комета.
     Перекрывая голоса солдат, она бросила новый лозунг:
     - Слава Верховному Генералиссимусу Урл-Азурбару!
     - Слава! Слава! - с энтузиазмом прокричали солдаты.
     Комета подумала,   что   это   должно    понравиться    невидимым
наблюдателям и координаторам.  Она собиралась пробиться на самый верх.
Пробиться   к   власти,   чтобы   затем   уничтожить   и    Верховного
Генералиссимуса, и всю его военную машину.
     - Поздравляю,  Комета - тихо сказал девушке лейтенант Криго, - ты
хорошо начала. Далеко пойдешь.
     Комета вспомнила правила присвоения чинов. Чтобы стать сержантом,
надо  было  пройти  четыре  полигона.  Чтобы стать лейтенантом - семь.
Правда,  шестой полигон называли одним из самых тяжелых.  Но  вряд  ли
остальные будут похожи на развлекательные туристические поездки.
     - А  что же вы не расходитесь?  - повернулся к солдатам Криго.  -
Разве вы не голодны,  не соскучились по ласкам,  не хотите сбросить  с
себя лохмотья и нырнуть в теплый бассейн?
     Новоявленные десантники  ничего  не  говорили,  только  мялись  и
отводили взоры от лейтенанта.  Немой прорычал  и  показал  пальцем  на
Комету.
     Криго правильно истолковал этот жест:
     - Вы ждете приказа Кометы?
     Солдаты закивали.
     - Так прикажи им!
     Комета улыбнулась и скомандовала:
     - Вольно! Разойдись! Берите от жизни все. Не только за себя, но и
за тех, кто не вернулся.
     С радостными воплями десантники  разбежались  в  разные  стороны.
Комета  наблюдала,  кто  из  них с чего начнет свой отдых.  Одни сразу
попрыгали в воду,  на  ходу  содрав  с  себя  остатки  одежды.  Другие
бросились  к  барам  и  начали стаканами заглатывать спиртные напитки,
чтобы забыться в хмельном угаре.  Третьи упали  в  объятия  услужливых
красавиц  и  красавцев.  Сама  же  Комета  первым  делом  разделась  и
погрузилась в горячую ванну с ароматическими травами  и  благовониями.
Через  мгновение  в  соседнюю  ванну с шумом плюхнулся Немой.  Включив
гидромассаж, он довольно заурчал.
     После купания  они  отыскали  контейнеры  со  своими  именами   и
переоделись  в  новую форму.  Когда Комета и Немой взяли еду из бара и
уселись за столик,  к ним присоединился Мавух.  От  него  уже  заметно
пахло  каким-то  крепким  напитком.  На  колени Мавух притянул одну из
проходивших мимо девушек для развлечений.
     Комета улыбнулась:
     - Я вижу, Мавух, ты не жалеешь о том, что поступил в десант?
     - Эт-т-то верно,  - слегка заплетающимся языком выговорил  тот  и
поправил кепку с полоской. - Гд-д-де Назал?!
     Он пошарил  в воздухе рукой.  Возникший позади Назал вложил в нее
высокий узкий стакан с ядовито-бирюзовой жидкостью. Такие же сосуды он
поставил на стол перед Немым и Кометой.
     - Ну,   за   новых   десантников  Верховного  Генералиссимуса!  -
провозгласил тост Назал.
     Все выпили.  Комета почувствовала,  что в  желудке  стало  тепло,
легко и приятно.
     За их  столик  присели  Золг и Мадра.  Они также принесли с собой
стаканы и выпивку.
     - За  тебя,  Комета!  Благодаря  тебе   мы   остались   живы.   -
Прочувствованно произнесла Мадра.
     Комета не  смогла  отказаться.  Но  на  этом дело не закончилось.
Каждый  десантник  считал  своим  долгом  выпить  за  Комету.  Солдаты
сдвинули  столы,  перебив  при  этом немало посуды.  Пройдя через ужас
шестого полигона, они стали чем-то большим, чем просто друзья или даже
братья.  Они  прикрывали друг друга в бою,  они видели смерть врагов и
товарищей,  они прошли по тонкой грани между жизнью и смертью.  Теперь
их   что-то   тянуло   друг   к  другу  даже  здесь,  среди  множества
разнообразных наслаждений.
     За общим   столом   звучало   немало   тостов:   "За   Верховного
Генералиссимуса   Урл-Азурбара!",   "За   десант!",   "За  победу  над
проклятыми  демократами!",  "За  свободный  Кси-Лодердолис!".   Комета
ощутила  раздвоение сознания.  С одной стороны,  рядом с ней сидели ее
преданные соратники,  верные друзья и храбрые воины. С другой стороны,
все  они  были  убийцами,  которых готовили к еще большим злодеяниям в
немыслимой по масштабам космической войне за Кси-Лодердолис и  планеты
Большого Аринрина.
     "Как решить   эти   противоречия?  -  размышляла  Комета.  -  Как
определить границу,  которая пролегает между добром и злом?  Как найти
свое  место  в  этом  мире?  Кого  считать  своими друзьями,  а кого -
врагами? Чем измерить справедливость и истину?"
     Она не могла найти четких и однозначных ответов на  эти  вопросы.
Поэтому   она  опорожняла  один  стакан  за  другим,  не  отставая  от
десантников,  но совершенно не поддаваясь опьянению.  Она наблюдала за
тем,  как  постепенно  уменьшается  число тех,  кто еще мог продолжать
застолье.  Кто-то засыпал мертвецким сном, кто-то уединялся в альковах
с девушками и юношами из обслуги. Кто-то занимался любовью на глазах у
всех.
     Через некоторое время Комете наскучило буйство алкоголя и  плоти.
Она  понимала,  что  десантникам  нужно  сбросить нервное и физическое
напряжение,  но не приветствовала методы,  которыми  это  достигалось.
Комета забралась в альков и задернула плотную ткань, заглушавшую звуки
оргии.  Она надеялась,  что ей вновь  присниться  какая-нибудь  из  ее
прошлых  жизней  и поможет найти ответы на мучившие ее вопросы.  Но на
этот раз своих сновидений она не запомнила.

                                * * *

     Вместе с  полосой  на  кепке  десантники  получили  относительную
свободу передвижения по подземной базе.  Единственное условие, которое
было им поставлено: в любой момент быть готовыми для отправки на новый
полигон.  А  так как это могло произойти и через десять дней,  и через
один час,  десантники не могли далеко и надолго покидать свою казарму.
В   основном   их   вылазки  заканчивались  в  соседних  отсеках,  где
размещались другие отряды. Но таких "путешественников" было немного. В
казарме было все, что могло удовлетворить потребности десантников. Тем
более,  что особым разнообразием их запросы не  отличались.  Спиртное,
легкие  наркотики,  вкусная пища и,  конечно же,  плотские утехи - вот
главное,  что было нужно вчерашним рекрутам.  Даже те,  кто  попали  в
армию  не  добровольно,  а  по  принуждению,  теперь  казались  вполне
довольными жизнью.  Создавалось впечатление,  что кровь,  грязь и ужас
шестого полигона были забыты уже через сутки.
     Комета наблюдала   за  тем,  как  десантники  проводили  время  в
казарме,  и с грустью думала о том, что эти разумные существа, живущие
в  космическую  эпоху,  мало чем отличаются от своих диких предков.  С
развитием  цивилизации  они  не  стали  ни  добрее,  ни  честнее,   ни
справедливее.  Люди,  да,  впрочем,  и  нелюди  тоже,  жаждали власти,
богатства,  славы только  для  того,  чтобы  с  еще  большим  размахом
удовлетворять   свои  низменные  животные  потребности.  Хотя,  почему
"низменные"? Эти потребности были вполне естественными, они нужны были
как  для  продолжения  рода  каждого  отдельного  существа,  так и для
выживания всего разумного вида в целом.
     Комета вновь обнаружила противоречие в  своих  рассуждениях.  То,
что  обычно называли "животным" и "примитивным",  как раз и было самым
правильным с точки зрения природы. А вот то, что называли "разумным" и
"цивилизованным", оказывалось надуманным и противоестественным.
     Комете было особенно тяжело из-за того, что она ни с кем не могла
поделиться  своими  мыслями.  Ей  нужен  был  равный   по   интеллекту
собеседник,   или,   еще  лучше,  оппонент,  который  позволил  бы  ей
рассмотреть эти идеи под разными углами зрения. Но из всех десантников
единственным  по-настоящему разумным созданием был Немой.  А как раз с
ним-то вести высоконаучные беседы было невозможно. И не только потому,
что  он  ничего  не  отвечал  -  Комету  вполне  удовлетворило  бы его
согласное или протестующее  рычание.  Просто  девушка  боялась  выдать
Немого,  ведь  координаторы,  постоянно  наблюдавшие  за десантниками,
могли обратить внимание на эти разговоры и сделать правильные выводы.
     Так что Немой по-прежнему молча сопровождал Комету,  давая  повод
беззлобным подтруниваниям десантников,  называвшим эту пару "красавица
и чудовище".  Помня об участи сержанта Барама,  никто  не  решался  на
более грязные шутки или домогательства.

                                * * *

     Примерно через   двое   суток   в   казарму   явился   незнакомый
"однополосный" десантник.  Он остановился  у  входа,  отыскал  глазами
Комету и сразу же направился к ней.
     - Меня  прислали  за  тобой,  Комета.  Я  провожу  тебя  в  центр
координации. С тобой хотят поговорить.
     Для девушки это приглашение  не  было  неожиданным.  Не  зря  она
делала  все,  чтобы выделиться из общей массы и доказать свое право на
власть.  Правда,  Комета предполагала, что произойдет подобная встреча
после второго или третьего полигона.  Но раз координаторы уже сочли ее
персону достойной особого внимания,  то отказываться от  встречи  было
неразумно. Да, впрочем, и невозможно.
     Девушка быстро собралась. Немой также поднялся на ноги.
     Но посыльный десантник положил ему руку на плечо:
     - Тебя не приглашали, приятель!
     Немой оскалил зубы. Комета не знала, играет ли он роль дикаря или
в самом деле не хочет отпускать ее одну.
     Девушка сделала отстраняющий жест:
     - Не надо, Немой! Оставайся здесь!
     Тот с видимой неохотой опустился на стул.
     - Хорошая у тебя охрана! - с улыбкой произнес десантник.
     - Стараемся соответствовать!  - ответила девушка фразой,  которая
могла   одновременно   казаться   бессмысленной,   и  в  то  же  время
подразумевать некий трудноуловимый намек.
     Десантник повел Комету по коридорам,  которые  были  закрыты  для
свободного   посещения.   Металлические   двери   открывались  при  их
приближении и сразу же закрывались позади.  Комета понимала, что за их
передвижением  следят невидимые наблюдатели.  Возможно,  именно те,  к
кому ее сейчас вели.
     За очередной дверью перед Кометой открылся небольшой  отсек,  где
на  диванах,  расставленных  по  периметру  помещения,  сидели  восемь
"однополосных" десантников.
     Провожатый Кометы остановился и пропустил ее вперед:
     - Дальше ты пойдешь одна!
     Он сел на диван, а перед Кометой раскрылась следующая дверь.
     Она прошла через нее и остановилась.  Не то,  чтобы ее до глубины
души  поразило  увиденное.  Скорее,  она  просто  немного растерялась.
Глазам девушки предстал огромный зал. Из-за низкого потолка он казался
еще  шире,  чем  был  в  действительности.  Все  стены этого зала были
покрыты переливающимися и мерцающими шестигранными ячейками размером с
ладонь.   А   вдоль  зала  ровными  рядами  были  установлены  большие
прямоугольные экраны на тонких  опорах,  и  поверхность  этих  экранов
также  была  поделена  на мерцающие шестигранные ячейки.  Вдоль стен и
между экранами прохаживались люди в синих халатах, в форме десантников
и  Службы  Спасения.  Несколько  человек  образовывали группы и что-то
оживленно обсуждали между собой, показывая на шестигранные ячейки.
     Появление Кометы не осталось незамеченным.  Рядом  с  ней  словно
из-под земли вырос лейтенант Криго.
     - Добро пожаловать в координационный центр нашей базы!  Отсюда мы
контролируем  всех  солдат  и  офицеров.  Пойдем,  я  представлю  тебя
полковнику Арбалу.
     Лейтенант сделал  приглашающий  жест.  Комета  пошла рядом с ним.
Поравнявшись с ближайшим экраном, она увидела, что каждая шестигранная
ячейка   представляла   собой   видеоэкран,   который   демонстрировал
изображение одного человека.  Потому-то  ячейки  издалека  и  казались
переливающимися  -  существа на экранах двигались,  занимались разными
делами.  Те,  на кого смотрела Комета,  находились в одной  из  казарм
подземной   базы.   Камеры  неотступно  следили  за  солдатами,  меняя
направления съемки и  даже  иногда  перескакивая  на  другие  ракурсы.
Изображения  отдельных  солдат  в  соседних  ячейках  создавали  общую
картину.
     Комета посмотрела на стену.  Ячейки, расположенные на ближайшем к
ней участке,  передавали изображение отряда, двигавшегося вдоль берега
широкой полноводной реки.  Еще  Комета  заметила,  что  наблюдение  за
отрядом производилось с большой высоты,  хотя и с помощью великолепной
оптики.  Изображение было немного более расплывчатым,  чем в случае  с
казармой,  но  все  равно  позволяло  рассмотреть лица солдат и пейзаж
позади них.
     Должно быть,  рассматривая ячейки, Комета непроизвольно замедлила
шаг, потому что Криго тотчас же поторопил ее:
     - Все  объяснения  ты получишь от полковника Арбала.  Он уже ждет
тебя.
     Комета посмотрела вперед.  Действительно,  ее уже поджидали. И не
один   человек,   а   целых   пять:   двое  круглолицых  крепышей  без
определенного возраста в форме десантников с двумя  широкими  полосами
на кепках; двое в синих халатах, мужчина и женщина, белокожие и лысые,
как доктор Дорбай;  один в форме СС, высокий, худой, с длинным и узким
крючковатым носом.
     Комета выпрямилась  и  внутренне напружинилась.  Она поняла,  что
сейчас начнется поединок,  который повлияет на ее будущее сильнее, чем
схватка  с  сержантом  Барамом  и  сражение со слизняками.  Она должна
пройти это испытание и подняться на новую ступень в  армии  Верховного
Генералиссимуса.
     Пока Комета приближалась, все пятеро высоких начальников молча ее
разглядывали.  Когда же  девушка  остановилась,  один  из  полковников
заговорил:
     - Наконец-то  мы видим тебя непосредственно своими глазами,  а не
через  следящие  камеры.  Я   полковник   Арбал.   Я   командую   этой
тренировочной  базой.  Это  -  полковник  Шухк  из  Генерального штаба
Верховного  Генералиссимуса.  Уважаемые  доктора  Альбенар  и  Нанисса
наблюдали  за тобой и за твоей группой новичков.  Гранд-майор Жажаржан
из Службы Спасения  присутствует  здесь  в  качестве  беспристрастного
судьи.
     Комета коротко  отдала  честь,  на секунду прижав кулак к сердцу.
Слова про "беспристрастного судью" насторожили ее. Кого и за что здесь
собираются судить?
     - Признаться, меня мучает любопытство. Ты действительно являешься
инкарнацией третьей степени,  как то утверждает мой уважаемый  коллега
доктор Дорбай? - спросила та, кого полковник назвал доктором Наниссой.
     - Так  он говорил и мне,  - уклончиво ответила Комета.  - Но я не
слишком хорошо разбираюсь в таких вопросах.
     - Тем не менее,  доктор Дорбай особо отметил,  что ты  достаточно
хорошо помнишь несколько своих прошлых жизней? - не отставала Нанисса.
     - Действительно,  я  помню  многое  из  того,  что  мне  пришлось
пережить.
     Полковник Арбал нетерпеливо перебил доктора, открывшего было рот:
     - Переходите сразу к  делу,  доктор  Нанисса!  Скажи,  Комета,  в
предыдущей жизни ты командовала целой армией?
     Комета молча кивнула, не понимая, куда движется разговор.
     - И твои действия были весьма... хм... успешными?
     - Я  уже  говорила  это доктору Дорбаю.  Если вы хотите,  чтобы я
повторила весь рассказ о своих прошлых жизнях,  то посадите меня в куб
и впустите "газ истины"! - с вызовом произнесла Комета.
     Но ее слова были приняты благожелательными улыбками.
     Доктор Нанисса произнесла:
     - Нет    необходимости    повторять    допрос,    проведенный   с
использованием трифинзинола килипарната.  Мы не  сомневаемся  в  твоих
словах. Кроме того, мы с особым вниманием следили за твоей тренировкой
на шестом полигоне...
     Комета напряглась.  Если сейчас всплывет ее разговор  с  Немым  в
пулеметной башне...
     - ...И  пришли  к выводу,  что ты проявила не только великолепные
боевые способности,  но  и  выдающиеся  навыки  командования  большими
группами вооруженных существ, - закончила фразу Нанисса.
     Комета слегка  расслабилась.  Значит,  Немой  хорошо разбирался в
том,  о чем говорил.  Пулеметная башня  не  просматривалась  следящими
камерами...  Или  все  же  просматривалась,  но  эти  пятеро  играли в
какую-то непонятную игру?
     - Благодарю за комплимент,  - девушка еще раз  поднесла  кулак  к
сердцу.
     - Констатация  факта комплиментом не является!  - строго заметила
Нанисса, но сразу же слегка улыбнулась.
     - В прошлой жизни ты сражалась против людей,  - сказал  полковник
Арбал.
     - Так получилось.  Тем более,  что правильнее было бы сказать:  я
сражалась не ПРОТИВ людей, а ЗА свою Родину.
     - Просто замечательно! - воскликнул полковник.
     Комета удивленно посмотрела  на  него,  не  понимая,  что  такого
замечательного он обнаружил в ее словах.
     Лейтенант Криго вставил свою реплику:
     - Я  же говорил,  полковник,  что она подходит лучше всего.  И не
забывайте про сержанта Барама!
     Гранд-майор Службы Спасения  Жажаржан  резким  скрипучим  голосом
произнес, обращаясь к полковнику Арбалу:
     - Может быть,  вы наконец объясните десантнику Комете, в чем суть
дела?
     - Разумеется,  я просто хотел лично выяснить некоторые аспекты ее
подготовки,  - Арбал испытующе посмотрел на Комету:  - Дело в том, что
не так давно на Гавабардан прибыла  очень  важная  персона...  вернее,
очень-очень важная...  Он - я имею в виду эту персону - остановился на
экваториальной  базе  Аор-Науф,  где  тренируются  сотрудники   Службы
Спасения.  И  вот на торжественном приеме в честь высокого гостя между
генерал-майором   Шаувом,   командующим   десантными    войсками,    и
гранд-генералом Унашваром,  начальником Службы Спасения,  возник спор:
чьи воины лучше.
     Комета хмыкнула. Полковник Арбал истолковал это в свою пользу:
     - Разумеется,  мы-то, десантники, знаем, что лучше нас нет никого
не  только  в  системе  Аринрина,  но  и  во  всех  Вселенных  на всех
Измерениях.  Но эсэсовцы  решили  оспорить  это  утверждение.  Поэтому
генерал-майор  Шаув  и  гранд-генерал  Унашвар  договорились  устроить
совместную тренировку,  то есть состязание,  чтобы окончательно решить
этот вопрос. Полковник Шухк прибыл на мою базу, чтобы выбрать солдат и
офицеров, которые примут участие в состязании. Гранд-майор Жажаржан из
Службы   Спасения  следит  за  тем,  чтобы  мы  честно  выполнили  все
договоренности и соглашения.  Дело в том, что мы не можем сформировать
отряд из лучших воинов.  Согласно договоренности,  в состязании должно
принять участие самое обычное подразделение.  И я решил выбрать именно
твое.
     Комета удивленно подняла брови, но промолчала.
     - У тебя,  конечно,  возник вопрос,  почему я не выбрал тех,  кто
прошел два или даже три полигона, - сказал Арбал. - Постараюсь на него
ответить  максимально  честно:  твой  отряд  прошел испытание на самом
сложном полигоне, а это стоит нескольких других.
     При этих  словах  в  памяти  Кометы  невольно   всплыли   картины
недавнего боя за Святилище:  толпы слизняков, разорванные в клочья или
полуобгоревшие тела  солдат,  выстрелы,  взрывы,  мелькание  врагов  в
прицеле,  скрипящие и разваливающиеся пулеметные башни... Она с трудом
могла представить себе более ужасное и жестокое испытание.
     - Кроме того, - продолжал полковник, - в данный момент на базе не
так уж и много свободных отрядов. Большинство десантников отправлено в
запас,  а новых  рекрутов  еще  не  подвозили.  Из  тех  отрядов,  что
находятся в моем распоряжении,  твой - наиболее оптимальный выбор.  На
совместной тренировке с эсэсовцами командовать  вами  будет  лейтенант
Криго.  Ты же станешь его неофициальным заместителем.  Неофициальным -
так как ты еще не прошла  положенные  четыре  полигона  для  получения
сержантского звания.  Я надеюсь,  что вы оправдаете возложенное на вас
доверие.  Не забывайте,  что за вами будет наблюдать  сам...  -  Арбал
запнулся  и  посмотрел  на своих спутников.  Шаув утвердительно кивнул
головой,  Жажаржан пожал плечами. - ...Я думаю, что могу раскрыть тебе
секретную    информацию:    на   Гавабардан   прибыл   сам   Верховный
Генералиссимус   Урл-Азурбар.   Это   инспекционная   поездка    перед
крупномасштабным  наступлением  на Кси-Лодердолис.  Так что совместная
тренировка десанта и Службы Спасения - это еще и  демонстрация  нашего
воинского   духа,   нашей   воли   к   победе,   нашей   готовности  к
самопожертвованию  во  имя  освобождения  Родины  от   демократической
заразы!
     - Какие  прекрасные  слова!  -  раздался  гулкий  бас  из-за спин
военных начальников.
     Они обернулись,  расступились в стороны,  и Комета  также  смогла
рассмотреть   говорившего.  С  противоположного  конца  зала  катилась
огромная бесформенная туша,  оплетенная проводами. На огромной голове,
которая  вырастала  прямо  из  туловища  без  всякого  намека  на шею,
блестели  четыре  огромных  глаза,  расположенных   квадратом   вокруг
длинного костяного клюва.
     - Адмирал Йаугсйот,  ты решил присоединиться к нашей компании?  -
радостно воскликнул полковник Шаув,  делая несколько  шагов  навстречу
приближавшейся туше.
     - А  почему ты не пригласил меня посмотреть на инкарнацию третьей
степени?
     - Дело в том,  что когда мы собирались в центр  координации,  ты,
знаменитый  флотоводец,  был  несколько  занят...  тебя гораздо больше
интересовали девушки из обслуживающего персонала.
     Туша довольно запыхтела:
     - Да уж,  было дело. Все-таки любовные игры в условиях гравитации
имеют некоторую особую пикантность...
     Военачальники армии  Верховного  Генералиссимуса начали обсуждать
свои  наиболее  любимые  позы  и  приемы.  Комета  же  во  все   глаза
разглядывала  адмирала  Йаугсйота.  Вблизи  она  видела,  что  он не в
состоянии передвигаться самостоятельно,  по крайней  мере,  по  земле.
Адмирал   приехал   на  самодвижущимся  кресле,  за  спинкой  которого
находился сложный аппарат,  к которому сходились все  опутывающие  его
тело  провода.  Все конечности Йаугсйота - четыре ноги и четыре руки -
были непропорционально маленькими,  так что не смогли бы выдержать вес
заплывшего жиром тела. Кроме того, к пальцам на руках и ногах адмирала
были прикреплены толстые многожильные кабели, которые также тянулись к
аппарату за спинкой кресла.
     Йаугсйот не    был   инвалидом.   Аппарат   за   спинкой   кресла
предназначался для  подключения  к  управлению  звездолетом.  Так  как
конечности  разумных  существ  недостаточно  быстры,  чтобы передавать
команды компьютерам при помощи клавиатуры  или  манипуляторов,  пилоты
были   вынуждены   напрямую   подключать   свои  нервные  окончания  к
электронным  устройствам.  Большую  часть  жизни   они   проводили   в
невесомости,  что  окончательно  меняло  их метаболизм.  Правда,  было
совершенно очевидно,  что и до своего  преображения  Йаугсйот  не  был
человеком.  Комета вспомнила пилотов транспортеров.  В их головы также
были  вживлены  электронные  схемы,  но  они,  по  крайней  мере,   не
окончательно порвали связи со своими биологическими видами.
     - Это и есть та самая Шаггашуга Гахс-Афан с Сурл-Аваша? - адмирал
Йаугсйот наконец-то обратил свое  внимание  на  Комету.  -  Любопытно,
любопытно.  Я  уже  слышал  о  тебе от своего слуги.  Кстати,  куда он
подевался?
     Адмирал не сделал ни одного заметного движения,  но где-то позади
него раздался короткий крик боли.
     - Эти  стрекательные  ошейники  замечательно  дисциплинируют даже
самых отпетых лентяев и пройдох! - удовлетворенно прогудел Йаугсйот.
     Из-за его кресла появился...  толстяк Карибло с огромным подносом
в  своих  металлических  руках.  Бывший  вор  был  одет  в  просторные
шорты-шаровары и распахнутую рубашку с короткими рукавами.  На его шее
Комета увидела тонкий серебристый обруч.
     Карибло почтительно обратился к адмиралу:
     - Чего изволите, ваше победительство?
     - Налей-ка мне адирассанского крепленого!
     Карибло взял с подноса приземистый сосуд с длинным узким носиком,
вставил его в клюв Йаугсйота и начал вливать ему в  горло  содержимое.
Глаза   адмирала   блаженно   закатились,   а   пальцы  начали  слегка
подергиваться.
     Когда процесс  питья  закончился,  Йаугсйот  вновь  обратился   к
Комете:
     - Скажи, Шаггашуга...
     - Теперь ее зовут Комета, - перебил полковник Арбал.
     - Что? Комета? Прекрасно! Сама придумала?
     - Сама,  - ответила Комета,  не собираясь вдаваться в подробности
происхождения своего имени.
     - Прелестно!  Небесная  странница,   ледяная,   как   космос,   и
стремительная,  как  луч света!  - выпитый напиток,  похоже,  настроил
адмирала на поэтический лад.  - О чем же я хотел тебя спросить?... Ах,
да!  Скажи  мне,  Комета,  ты  не  участвовала в бою с флотом адмирала
Синаго-Сита в Галактике Сиркон-63097?
     - Нет.
     - Жаль,  жаль...  Славное было дело! Я разгромил Синаго-Сита, как
мальчишку, и гнал до самого Синего Спутника. Когда его корабль потерял
второй слой динамической защиты,  Синаго-Сит пошел на таран...  Да!  Я
расстрелял его в упор ракетными залпами!  - Йаугсйот воздел вверх свои
маленькие ручки. - Проклятые демократы тогда получили хороший урок!
     Все с  видимым   вниманием   слушали   воспоминания   знаменитого
адмирала. Лишь Карибло несколько раз задорно подмигнул Комете. Похоже,
стрекательный   ошейник   ничуть   не   убавил   его    веселости    и
жизнерадостности.  А сама Комета очень хотела спросить адмирала:  "Раз
вы такой  великий  победитель,  то  почему  Кси-Лодердолис  и  Большой
Аринрин  принадлежат  теперь  вашим  врагам?"  Но  она посчитала такой
вопрос неуместным и оскорбительным,  поэтому  не  стала  задавать  его
вслух.
     Воспоминания о   былых   подвигах  и  победах  настолько  увлекли
Йаугсйота,  что он, казалось, совершенно перестал обращать внимание на
окружающих.  Полковник  Шаув  сделал  знак Карибло.  Толстяк понимающе
кивнул, развернул кресло адмирала и покатил его прочь.
     - Лейтенант Криго,  - сказал полковник Арбал, - проинструктируйте
десантника Комету. Мы проводим адмирала Йаугсйота.
     Военные зашагали следом за креслом.
     Когда они    отдалились    на   достаточное   расстояние,   Криго
пробормотал:
     - Старая  гвардия  ...  -   и   добавил   весьма   непочтительное
ругательство.
     Комета молчала,  ожидая  объяснений или инструкций.  Но лейтенант
продолжал  смотреть  вслед  высшим  командирам,   которые   вышли   из
координационного центра.  Пауза затягивалась.  Комета огляделась. Люди
вокруг спокойно и  неторопливо  продолжали  выполнять  свою  работу  -
наблюдать  за  десантниками.  Теперь  девушка  заметила,  что  не  все
шестигранные ячейки передавали изображение.  Многие были  выключены  и
окрашены  в  тусклый  серый цвет.  На глаз Комета определила,  что при
потенциальных трех тысячах ячеек сейчас работают не более пятисот.
     Пока девушка крутила головой в разные стороны,  Криго  наконец-то
додумал свои мысли и открыл рот:
     - На чем я остановился?
     - Ты еще ничего не начинал.
     - М-м-да,  общение  со  старой  гвардией  кого  угодно выведет из
равновесия.
     Комета молчала, не рискуя задавать провокационные вопросы в самом
центре координации.
     Лейтенант Криго внимательно посмотрел на нее:
     - Ты   не   удивлена,   что   я  так  непочтительно  отзываюсь  о
командовании и не боюсь наказания?
     Девушка коротко пожала плечами.
     Криго усмехнулся:
     - А я и не собираюсь скрывать свои мысли.  Я не раз высказывал их
полковнику Арбалу.  Сколько можно сидеть на Гавабардане и копить силы?
Пора уже двинуть армию в великий поход на Кси-Лодердолис!
     Комета поняла,  что  из  списка  потенциальных   единомышленников
лейтенанта Криго придется вычеркнуть. А жаль...
     Тем временем  Криго  продолжал  говорить,  словно  общался  не  с
Кометой, а вел старинный, начатый в другом месте спор:
     - Конечно,  нынешние полковники и  генералы  когда-то  ходили  по
зеленой траве Кси-Лодердолиса,  жили в прекрасных городах,  любовались
ночным небом, полным знакомых созвездий. А нам, поколению изгнанников,
достались только картины,  видеофильмы и рассказы родителей.  Но мы не
хотим умирать,  так и не увидев своей Родины! Мы имеем достаточно сил,
чтобы вернуть все, что отобрал у нас Ту-Го и его банда революционеров.
Скажи, Комета, ты хочешь увидеть синее небо Кси-Лодердолиса?
     - Не откажусь.
     - Ты родилась на Сурл-Аваше,  где поверхность планеты  раскалена,
как жерло печи.  Я родился на Гевре-Авалде, среди космического холода.
Проклятые демократы загнали нас  на  непригодные  для  жизни  планеты,
захватив  лучшие миры Большого Аринрина.  Бы боремся за существование,
ютимся в маленьких городках, а они наслаждаются жизнью среди роскоши и
всяческих удобств.  Но настанет время,  когда мы вернемся. И это время
уже близко!  Верховный Генералиссимус  Урл-Азурбар  сказал,  что  наша
армия готова к войне.  Может быть,  именно отсюда,  с Гавабардана,  он
поведет нас в великий поход. Ты веришь в это, Комета?!
     - Верю.
     - Когда мы победим команду эсэсовцев,  в чем я не сомневаюсь, нас
примет сам Верховный Генералиссимус. Он спросит меня: "Чего ты хочешь,
лейтенант Криго?" И тогда я отвечу:  "Я  хочу,  чтобы  война  началась
прямо сейчас!"
     Комета постаралась  не  показать своего ужаса и отвращения.  Если
все десантники настроены так же,  как и Криго,  то межпланетная  резня
окажется еще более чудовищной,  чем она предполагала.  Это будет война
не для славы и не для победы.  Это будет война против жизни.  По-иному
десантники  воевать  просто  не  умели.  Их  сознание  было  извращено
жестокостью полигонов и распущенностью  казарм.  Они  были  не  просто
хорошо  отлаженными  машинами  для  убийства  -  они  были  носителями
кровожадной идеологии,  которую выпестовали озлобленные  изгнанники  с
Кси-Лодердолиса.
     Но размечтавшийся  Криго  даже  заподозрить не мог,  что стоявшая
рядом девушка не разделяет его убеждения.  Он  просто  не  представлял
себе иного взгляда на мир.
     Решив воспользоваться  откровениями  лейтенанта,  Комета  как  бы
невзначай спросила:
     - И как велика наша армия?
     - Этого не знает никто,  кроме Верховного Генералиссимуса  и  его
штаба,  -  ответил  Криго.  -  Я  слышал,  что  на  орбите Гавабардана
находятся пятнадцать транспортных звездолетов,  полностью  заполненных
десантниками  и  всеми боеприпасами.  Они ждут только приказа к началу
боевых действий.  А сколько еще боевых звездолетов находится у  других
планет?...
     - И десантники ждут приказа в звездолетах? - удивилась Комета.
     Криго посмотрел на нее так, словно увидел впервые:
     - Они же в запасе!  - и тут он спохватился: - Ну конечно! Ведь ты
почти ничего не знаешь.
     - Ничего не знаю,  - тотчас же подхватила Комета,  - расскажи мне
обо всем поподробнее.
     - Все очень просто. Сейчас мы находимся в координационном центре,
откуда можем наблюдать  за  всеми  десантниками,  которые  отдыхают  в
казармах  или  тренируются  на  полигонах.  Еще  раз повторю:  это ВСЕ
десантники,  которые в данный момент находятся на  Гавабардане.  После
прохождения двух полигонов большинство десантников предпочитают уйти в
резерв - их погружают в анабиоз и отправляют на  звездолеты.  Там  они
ожидают поступления боевого задания. Лишь немногие продолжают обучение
и достигают званий сержантов  и  лейтенантов.  После  четырех  и  семи
полигонов соответственно они тоже могут уйти в резерв. Так что на базе
десантников немного.  Рекруты-новички либо становятся  десантниками  и
отправляются на звездолеты, либо выключаются.
     - И других баз на Гавабардане нет? - недоверчиво спросила Комета.
     - На планете всего две базы:  наша, десантная - на полюсе, и база
СС на экваторе.  Но у эсэсовцев нет запасных солдат и офицеров.  После
тренировок  они  отправляются  служить  на разные планеты для охраны и
поддержания порядка.
     Комета вспомнила, как ее арестовывали сотрудники Службы Спасения,
когда  она  воплотилась  в  теле Шаггашуги Гахс-Афан.  Теперь ей стали
понятны и хладнокровная жестокость,  и бездушная твердость  эсэсовцев.
Эти  качества  также  были  развиты  на  Гавабардане.  Развиты,  но не
рождены.  Рождены  они  были  внушаемыми  с  детства  притязаниями  на
Кси-Лодердолис  и  впитанной  с  младенчества  ненавистью к президенту
Ту-Го и его соратникам-революционерам.
     Разобравшись с убеждениями лейтенанта Криго, Комета решила задать
вопрос, который мог бы поколебать его уверенность в своей правоте:
     - Если бы новобранцев вначале обучили,  подготовили, то потерь на
полигоне было бы меньше. Наша армия могла бы быть вдвое больше и вдвое
сильнее.  Зачем  отправлять  на полигон рекрутов,  которые даже оружия
раньше в руках не держали?
     Криго снисходительно улыбнулся:
     - Твой вопрос базируется на изначально неверном утверждении. Если
бы  армия  была  вдвое  больше - она совершенно не обязательно была бы
вдвое сильнее.  В первую очередь исход  войны  определяет  боевой  дух
воинов  -  их  воля  к  победе.  Оружие  - это лишь инструмент.  Самое
виртуозное владение каким-либо инструментом - это лишь мастерство.  Мы
готовим не мастеров. Мы готовим победителей. На Гавабардане закаляются
сердца настоящих воинов.  Мы победим не числом,  а своим духом.  Кроме
того,  ведь  ты,  я  уверен,  уже поняла,  что вся наша армия...  - он
щелкнул пальцами,  то ли не находя подходящего слова,  то ли не  желая
произносить его в слух.
     - Одноразовая? - подсказала Комета, но тут же испугалась, что это
вырвавшееся слово выдаст ее истинное отношение к системе  насилия  над
телами и душами.
     Однако лейтенант просиял:
     - Вот  именно!  Очень  удачная  характеристика.  Мы не собираемся
вести долгую войну.  Мы  захватим  Кси-Лодердолис  и  главные  планеты
Большого   Аринрина  с  первого  раза.  Никакая  сила  не  сможет  нас
остановить. Мы обрушимся на демократов, как метеоритный дождь!
     Комета поняла,  что Криго интерпретировал ее определение со своей
точки зрения. Вообще, люди часто придают чужим словам свой собственный
смысл.  Одно слово может иметь столько понятий и  столько  толкований,
что  вербальное  общение  между  людьми,  состоящее  из  сотен и тысяч
связанных  друг  с  другом  слов,  иногда   становится   непреодолимой
преградой  для  истинного  обмена  мнениями.  Подумав об этом,  Комета
попыталась представить, что люди научились не только слышать слова, но
и читать мысли друг друга. Это пугало... и завораживало.
     Лейтенант Криго  бросил  взгляд  на  свой  хронометр и перешел на
деловой тон:
     - Я рад,  Комета, что мы нашли с тобой общий язык. В состязании с
эсэсовцами это будет полезно.
     - И когда же состоится состязание?
     - Об  этом  нам  сообщат  в  свое  время.  Так  что возвращайся в
казарму, готовься к новому полигону!
     - Но у меня столько вопросов!...
     - Думаю, ты уже узнала все, что нужно десантнику.
     - Но я не знаю,  как передаются  команды  из  центра  координации
командирам на полигоны.
     - А  они  и  не  передаются.  Командиры на то и командиры,  чтобы
самостоятельно принимать решения.  Когда  дослужишься  до  офицерского
звания, ты это поймешь сама.
     Слова Криго  походили  на правду.  Майор Стопер послал новичков в
атаку на Святилище  не  потому,  что  центр  координации  выбрал  этот
объект.  На полигоне не было ни стратегии,  ни тактики.  Полигон нужен
был только для  того,  чтобы  отобрать  лучших  воинов  и  "выключить"
остальных.  Да  и сами офицеры были объектами наблюдения и отбора.  Их
ценили не больше солдат. Ведь не предупредили же майора Стопера о том,
что  слизняки  готовят ловушку?  Не предупредили...  Потому майор и не
вернулся на базу...
     Эти мысли промелькнули в голове Кометы за доли секунды. А с языка
уже сорвался новый вопрос:
     - Как на Гавабардане происходит смена дня и ночи?
     Лейтенант Криго усмехнулся:
     - Подробно  ответить на этот вопрос я не могу.  Сам не знаю.  Это
связано с местоположением планеты,  а оно засекречено.  Скажу  только,
что Гавабардан находится на Измерении верхнего Хаоса. Это все, что мне
известно. И большего я знать не хочу, да и тебе узнавать не советую. А
советую я тебе идти в казарму. Немедленно.
     Комета решила больше не испытывать судьбу, задавая провокационные
вопросы,  и покинула  координационный  центр.  Доктора,  десантники  и
эсэсовцы,   прогуливающиеся   вдоль  шестигранных  экранов,  никак  не
отреагировали  на  ее  уход.  Казалось,  что  они  даже  не   замечали
присутствия  в  зале  посторонних.  Они  просто делали свою работу.  И
кто-то  из  них  постоянно  следил  за  Кометой.  На   обратном   пути
сопровождающего  ей  не  выделили,  но двери открывались и закрывались
вовремя.
     Пока Комета шла в казарму,  она пыталась собрать всю имеющуюся  в
памяти  информацию  об  Измерениях  Хаоса.  Оказалось,  что у нее есть
только самые общие представления.  Она знала (не важно, из какой жизни
пришли  эти  воспоминания)  о  том,  что весь мир состоит из множества
Вселенных,  каждая  из  которых  существует  на  определенном   уровне
реальности.  Эти уровни еще называли Измерениями. На условных "нижних"
Измерениях,  то есть на низком уровне реальности,  материя пребывала в
состоянии   первозданного   хаоса.   В  "верхних"  Измерениях  материя
упорядочивалась,  стремясь к полной стабильности и покою.  Между этими
двумя  крайними полюсами располагались так называемые "Срединные Миры"
-  то  есть  Вселенные,   находящиеся   в   той   или   иной   степени
уравновешенности физических законов пространства-энергии-времени.
     Если Гавабардан,   как   сказал  лейтенант  Криго,  находился  на
Измерении верхнего Хаоса,  то это означало,  что его физические законы
нестабильны. То есть, к примеру, он мог вращаться вокруг своего солнца
с непостоянной скоростью,  или  же  тут  вообще  не  было  солнца  как
такового.  Ведь ближайшего светила или звездного неба Комета здесь так
и не видела.  Атмосфера Гавабардана была совершенно непроницаемой  для
глаз.  О точном местоположении этой планеты знали только звездолетчики
и высшие офицеры. Но для того, чтобы войти в число посвященных, Комете
потребовалось  бы  потратить немало времени и сил.  А вот времени-то у
нее как раз и  не  было.  Чудовищная  космическая  война  должна  была
вот-вот начаться.
     "Следовательно, нужно   что-то   предпринять  незамедлительно,  -
решила  Комета.  -  Посмотрим,  как  близко  я  смогу  подобраться   к
Верховному   Генералиссимусу  Урл-Азурбару  во  время  соревнования  с
эсэсовцами..." Она пока не строила никаких конкретных планов,  так как
не   знала,   в  чем  будет  заключаться  так  называемая  "совместная
тренировка".  Однако,  уже получив представление о методах  подготовки
десантников  и  эсэсовцев,  Комета  понимала,  что  задача  это  будет
непростая и, скорее всего, смертельно опасная. Она не ошиблась...

                               * * *

     - Внимание! Подъем! Сбор! На выход!
     Лейтенант Криго появился в казарме менее, чем через восемь часов.
За это время Комета успела рассказать всему своему отряду о состязании
с эсэсовцами,  так что не было никого, кто не знал бы, куда их поведет
лейтенант.  К  сожалению,  девушка  не могла поделиться с Немым своими
планами относительно Верховного Генералиссимуса. Но она надеялась, что
в  нужный  момент он ее поддержит.  А вот на счет прочих десантников у
Кометы такой уверенности не было.  Даже тем, кто попал в рекруты не по
своей  воле,  теперь,  похоже,  пришлась  по  вкусу жизнь "братства по
оружию".
     Сборы и вылет на  соревнование  с  эсэсовцами  почти  в  точности
повторили  отправку на первый полигон.  Десантников снабдили защитными
доспехами и дополнительным боекомплектом.  Затем последовали  короткая
пробежка по обледеневшей посадочной площадке и погрузка в транспортер.
Когда машина поднялась в воздух, лейтенант Криго обратился к солдатам:
     - Надеюсь, все знают, как важно наше задание?
     - Да! Да! Комета нам все растолковала.
     - Тогда я не буду повторяться. Уверен, что каждый из вас с честью
выполнит  свою работу.  Не забывайте,  что за нами будет наблюдать сам
Верховный Генералиссимус Урл-Азурбар.
     - Слава Верховному Генералиссимусу! - хором отозвались солдаты.
     Несмотря на однообразный пейзаж  вокруг  базы  и  безликое  серое
небо,  Комета была уверена, что на этот раз транспортер летит в другую
сторону.  Когда горная ледяная  страна  осталась  позади,  летательный
аппарат вновь оказался в сплошной непроницаемой облачности.
     - Если это десантный транспорт, то он, наверное, может выходить в
ближайший космос? - спросила девушка у Криго.
     Лейтенант кивнул:
     - Разумеется.
     - Тогда почему бы пилоту не  подняться  повыше,  чтобы  выйти  из
облаков?
     - Это  запрещено.  На орбиту Гавабардана могут подниматься только
посадочные модули транспортных звездолетов. Любой другой аппарат будет
сбит сторожевыми спутниками.
     Комета хмыкнула:
     - Неплохая защита.
     - Это  верно,  -  с  гордостью за свою армию согласился лейтенант
Криго.
     На этот раз полет длился дольше.  Десантники,  которые  не  вняли
советам Кометы и развлекались в казарме до самого вылета, теперь мирно
дремали.  Да и девушка также начала засыпать. Транспортер летел ровно,
лишь слегка покачивался, словно собирался убаюкать своих пассажиров...
     Когда транспортер нырнул вниз, полусонные солдаты повалились друг
на друга. Смех смешался с возмущенными воплями.
     - Приготовиться к высадке! - скомандовал лейтенант Криго.
     Комета бросила взгляд в иллюминатор.  Несмотря на то,  что машина
еще  находилась  довольно  высоко,  облаков  не было и в помине.  Небо
по-прежнему  оставалось  непроницаемо-серым,  но  поверхность  планеты
внизу  была  каким-то  образом  ярко  освещена.  Под  транспортером от
горизонта до  горизонта  расстилалась  полупустыня,  в  которой  голые
песчаные  пустоши  чередовались  с  островами  травы  и редкими рощами
низких ветвистых деревьев.
     Транспортер быстро снижался. Посмотрев вперед, насколько позволял
обзор  из  иллюминатора,  Комета  разглядела  угол  какого-то большого
каменного здания.  Вскоре машина приземлилась,  и сопровождавший отряд
десантник открыл входной люк.
     - Быстро, на выход! - крикнул лейтенант Криго.
     На этот  раз  десантники  покинули  летательный  аппарат  намного
быстрее и организованнее,  чем во время прибытия  на  первый  полигон.
Оказавшись  снаружи,  они удивленно застыли.  Рядом с их транспортером
приземлился летательный аппарат Службы Спасения.  Он был конструктивно
близок  десантному,  но  имел  высокую  выступавшую  вперед  пилотскую
кабину,  похожую на голову животного.  Эсэсовцы выпрыгивали  на  землю
одновременно с десантниками,  но Комете, как и ее товарищам по отряду,
сейчас  было  не  до  них.  Они,  запрокинув   головы,   рассматривали
гигантскую  конусообразную  пирамиду,  возвышавшуюся  посреди песчаной
пустоши примерно в ста пятистах шагах от места посадки.
     Эта пирамида была сложена  из  огромных  необработанных  каменных
глыб,  которые располагались по спирали. Причем было видно, что нижние
камни как будто вырастают из-под земли, и это наводило на мысль о том,
что  основание  пирамиды  находится много ниже уровня поверхности.  По
сравнению со Святилищем  слизняков  эта  постройка  казалась  образцом
титанической архитектуры: конус имел в основании более трехсот шагов и
возносился ввысь не менее,  чем на высоту десятиэтажного дома. Однако,
хорошенько присмотревшись,  Комета заметила, что камни плохо подогнаны
друг к другу,  так что в щели мог бы пролезть  некрупный  человек  или
любой другой гуманоид.
     - Кто   же   это  построил?  -  благоговейно  прошептал  один  из
десантников, человек по имени Скаб.
     - Если это те,  кого  я  подозреваю,  то  полигон  со  слизняками
покажется вам веселым пикником, - сказал лейтенант Криго.
     - Так ты не знал заранее, где будет проходить состязание?
     - Конечно  же,  нет.  И,  я уверен,  для эсэсовцев это тоже стало
сюрпризом.
     Действительно, выбравшиеся из своего летательного аппарата  воины
в  черных  доспехах  также  собрались  в  кучку  и  что-то  обсуждали,
разглядывая огромный каменный конус.
     - Так все же, кто это построил? - не отставал от Криго Скаб.
     - Шишкари.
     - Кто, кто?...
     - Шишкари.  Очень  опасные   существа.   Я   слышал   от   других
десантников,  что они бывали на полигонах, где им нужно было захватить
гнезда шишкарей. Но, во-первых, те гнезда находились не в пустыне, а в
лесостепи, и, во-вторых, они были раз в десять меньше этого гнезда. То
есть самих шишкарей там было в десять раз  меньше.  Да,  и  в-третьих,
даже  такие  маленькие  гнезда  штурмовали объединенные отряды бывалых
десантников и новичков из сотни солдат. А нас будет всего сорок.
     "Сорок", потому что отряд  десантников  состоял  из  девятнадцати
солдат  и  одного лейтенанта.  Такое же количество воинов выставили на
состязание и эсэсовцы.
     - Может быть, это полигон эсэсовцев? - предположила Комета.
     - Вполне возможно, - согласился Криго.
     - Но тогда  состязание  не  может  считаться  абсолютно  честным.
Эсэсовцам это место знакомо, а нам - нет.
     - Не  забудь,  они  выставят  против нас таких же рядовых солдат,
которые раньше не были на этом полигоне.
     Комета хотела сказать,  что у  нее  уже  имеется  некоторый  опыт
общения с эсэсовцами,  поэтому на их честность и непредвзятость она бы
на месте Криго рассчитывать не стала. Но, поразмыслив, девушка решила,
что  не  стоит  тратить время на переубеждение лейтенанта,  когда есть
более важные и насущные вопросы:
     - Криго, как выглядят шишкари?
     - Они похожи на...  - Криго  задумчиво  посмотрел  вверх,  словно
искал  подходящее сравнение,  - ...О!  Вот и командование!  Сейчас все
определится.
     Еще один летательный аппарат,  стремительно прочертив небо,  лихо
затормозил всеми своими двигателями над самой землей и мягко сел между
двумя  транспортерами.  Он  был  меньше  транспортеров  и  имел  более
обтекаемую форму. Из его люка вышли уже знакомые Комете полковник Шухк
и гранд-майор Жажаржан.  Вместе с ними прибыли еще двое военных:  один
десантник и один эсэсовец.
     Полковник Шукх помахал руками:
     - Десантники и эсэсовцы, подойдите сюда!
     Обе группы противников начали сближаться. Десантники разглядывали
эсэсовцев.  Эсэсовцы разглядывали десантников.  На сотрудниках  Службы
Спасения  были одеты шлемы со сплошными темными забралами,  которые не
позволяли увидеть их лица.  Так что Комета не  могла  судить,  все  ли
противники  являются  людьми  или среди них,  как и среди десантников,
есть  представители  других  разумных  видов.  В  целом   же   команда
противников  показалась  девушке примерно равной по силам.  По крайней
мере, внешне.
     - Итак,  - заговорил высокопоставленный эсэсовец, - вы прибыли на
семьдесят шестой полигон. Вы первые, кому предстоит его опробовать. Мы
берегли это гнездо шишкарей для особо  торжественного  случая.  И  вот
настал  этот  замечательный  момент.  Я  ставлю  перед вашими отрядами
боевую задачу: вы должны уничтожить всех шишкарей в гнезде. Тот отряд,
который   уничтожит  больше  шишкарей,  будет  признан  победителем  в
соревновании.  Победа над шишкарями станет залогом  нашей  победы  над
проклятыми    демократами    и   их   президентом   Ту-Го.   Верховный
Генералиссимус Урл-Азурбар лично  следит  за  вашими  действиями.  Так
покажите  все,  на  что  вы способны.  Не жалейте ни врагов,  ни себя.
Забудьте про страх и сомнения, пусть вами движет лишь жажда победы...
     Эсэсовец продолжал  в  том  же  духе,  и  Комета,  которая  имела
некоторый опыт в создании рекламных проектов, вынуждена была признать,
что  подобные  простые  короткие  фразы,   кажущиеся   бессвязными   и
оторванными  друг  от  друга,  на  самом  деле  очень сильно влияли на
незащищенную психику солдат.
     "Это похоже  на  жертвоприношение  перед  важным   событием,"   -
подумала  Комета о предстоящем захвате гнезда шишкарей.  Она нашла еще
одно  подтверждение  тому,  что  с  развитием  цивилизации   глубинные
животные  инстинкты никуда не исчезают,  они только переходят на новый
уровень. Первобытные дикари приносили в жертву духам предков пойманную
добычу,  церковники  во  имя своих милосердных богов волокли на костры
еретиков,  в демократических  государствах  спецслужбы  организовывали
взрывы  и  убийства  для  единения  общества.  Вот  и  военная  машина
Верховного Генералиссимуса,  прежде чем двинуться в поход, нуждалась в
кровавой смазке.
     Эсэсовец закончил свое выступление словами:
     - Сотрудники  Службы Спасения и солдаты-десантники,  я не в праве
выказывать свои симпатии одной из команд,  так как  являюсь  одним  из
судей.  Но помните главное:  кто бы не одержал победу,  в любом случае
это будет победа армии Верховного Генералиссимуса Урл-Азурбара!
     - Слава  Верховному  Генералиссимусу  Урл-Азурбару!  -  закричали
солдаты, уже достаточно "заведенные" речью.
     - Итак, вам предоставляется пятнадцать минут на подготовку. После
этого вы можете начинать выполнение боевой задачи. Кто применит оружие
раньше, будет наказан за фальшстарт. Всем ясно?
     - Ясно!
     - Лейтенант  Криго,  лейтенант  Шашшасин,  начинайте  командовать
своими подразделениями!
     Криго крикнул:
     - За мной, бегом!
     После этого он побежал. Но не прямо к каменному конусу, а немного
в сторону,  туда,  где неподалеку виднелась неглубокая длинная канава,
похожая на пересохшее русло.  Эсэсовцы также не  торопились  к  гнезду
шишкарей.  Они  направились к другой низине.  Транспортеры и командный
летательный аппарат поднялись в воздух и быстро скрылись из вида.
     - Мы будем охотиться на шишкарей или  на  эсэсовцев?  -  на  бегу
спросила Комета у Криго.
     - А это уж как получится!  - отозвался тот. - Первыми мы нападать
на эсэсовцев не будем, но меры предосторожности примем.
     Видимо, точно также  думала  и  другая  команда.  Воины-соперники
перестали испытывать беспокойство только тогда,  когда дистанция между
ними увеличилась до двухсот шагов.  А  затем  обе  команды  залегли  в
выбранных низинах.
     - Дальше  будем  продвигаться  короткими перебежками!  - приказал
лейтенант Криго. - Половина отряда пробегает двадцать шагов и занимает
оборону.  Затем к нему подтягивается вторая половина.  Так,  прикрывая
друг друга,  мы подберемся к гнезду шишкарей и при этом не попадем под
огонь эсэсовцев.
     - Но  ведь  на  полигоне нельзя стрелять в своих товарищей,  - не
слишком уверенно произнесла Мадра.
     - А разве кто-то сказал,  что мы будем стрелять друг в  друга?  -
Криго  посмотрел на своих солдат.  - Нет!  Но эсэсовцы - совсем другое
дело.  Они не являются нашими братьями по оружию.  В данный момент  на
этом  полигоне  они  считаются нашими соперниками,  а,  следовательно,
врагами. А что мы делаем с врагами?
     - Уничтожаем!  - с готовностью отозвался Мавух.  Его поддержали и
некоторые другие десантники.
     Теперь Комета  поняла,  почему  Криго  к  ее достоинствам относил
умение спокойно и хладнокровно убивать людей.  На этом состязании двух
команд подобное качество, действительно, становилось немаловажным.
     Отряд десантников  разделился на две группы (одной командовал сам
Криго,  другой,  разумеется,  Комета) и начал  продвигаться  к  гнезду
шишкарей.   Опасения   лейтенанта  пока  не  подтверждались.  Эсэсовцы
двигались параллельно и  подобным  же  способом,  изредка  можно  было
разглядеть макушки их черных шлемов, выглядывавшие из укрытий. Похоже,
никто не собирался открывать огонь первым, но все держались настороже.
     Наконец, десантники добрались до подножия каменного конуса. Они с
напряжением  вглядывались  в  щели между глыбами,  ожидая,  что оттуда
покажутся загадочные шишкари. Ведь не заметить посадку транспортеров и
приближавшихся воинов было невозможно. Однако лейтенант Криго вел себя
так,  словно им больше следовало опасаться эсэсовцев,  а не обитателей
гнезда.
     Но эсэсовцев  больше  не было видно,  их отряд скрылся за круглым
основанием конуса.  Отпущенные на  подготовку  к  операции  пятнадцать
минут давно истекли. Тем не менее оба отряда еще не вступили в бой.
     Лейтенант Криго  указал  на  достаточно  широкое  отверстие между
каменными глыбами,  сквозь которое могли пройти даже самые  крупные  и
рослые десантники:
     - Войдем  в гнездо здесь.  Учтите:  внутри это строение похоже на
трехмерный лабиринт.  Враг может появиться со всех сторон: и сверху, и
снизу.  Шишкарей нельзя подпускать к себе ближе,  чем на десять шагов.
Поэтому стреляйте сразу, как только их увидите.
     - На что они похожи? - спросила Комета.
     - Понятия не имею.  Я с ними ни разу не сталкивался. О шишкарях я
знаю  только по рассказам других десантников.  Шишкари - не гуманоиды.
Нашего оружия у них нет. Но у них есть какие-то железы, выстреливающие
то  ли  кислоту,  то  ли  липкую  паутину.  Поэтому повторяю еще раз -
стреляйте на поражение. А теперь - вперед!
     Десантники по очереди полезли  в  гнездо  шишкарей.  Внутри  было
довольно светло,  так как свет поступал туда через многочисленные щели
между камнями.  Десантники оказались  в  широком  наклонном  коридоре,
который по спирали шел откуда-то снизу. В нем могли свободно разойтись
четыре человека.
     - Похоже, что эти шишкари не маленькие, - заметил один из солдат.
     К спиральному коридору примыкали боковые проходы, а также широкие
отверстия   виднелись   в   полу   и   в   потолке.  Гнездо  шишкарей,
действительно,  являлось  гигантским   трехмерным   лабиринтом.   Было
совершенно очевидно,  что его обитатели могут свободно перемещаться во
всех  направлениях,  тогда  как  для  людей  и  похожих  по   строению
гуманоидов  некоторые особо крутые коридоры были недоступны.  Конечно,
по неровным каменным глыбам можно было подняться или спуститься и  без
особого альпинистского снаряжения, но это не позволило бы одновременно
вести огонь, а шишкари могли появиться в любой момент.
     - Будем действовать двумя группами,  - решил Криго. - Комета - ты
пойдешь наверх, проверишь гнездо до самой вершины. Я пойду вниз. Когда
уничтожите шишкарей наверху, отправитесь за нами следом. Все ясно?
     - Ясно.
     - Тогда   вперед.   Да   здравствует   Верховный   Генералиссимус
Урл-Азурбар!
     - Идущие  на  полигон  приветствуют  тебя,  - вполголоса добавила
Комета.
     Девушка ни на секунду не забывала,  что за всеми их действиями  и
словами следят координаторы и зрители. Она пыталась разглядеть камеры,
которые,  наверняка,  были  установлены  внутри  гнезда.   Однако   на
поверхности каменных глыб не было видно никаких посторонних предметов.
Девушка бросила короткий взгляд на Немого.  Но ее  верный  спутник  не
ответил ей даже рычанием. Он был напряжен, как никогда ранее. Впрочем,
точно так же выглядели и остальные десантники,  готовые  к  встрече  с
опасным   противником.  Вернее,  с  двумя  противниками:  шишкарями  и
эсэсовцами.
     Две группы десантников направились в  разные  стороны,  и  вскоре
потеряли друг друга из вида.  Коридор,  по которому поднималась группа
Кометы,  плавно  загибался  вправо.  Солдаты  двигались   медленно   и
осторожно,   внимательно  осматривая  все  ответвления.  Конечно,  для
выполнения боевой задачи и для  победы  в  соревновании  следовало  бы
действовать  поэнергичнее  и  порешительнее,  но Комета хотела вначале
посмотреть,  что за шишкари обитают в этом  гнезде,  и  только  потом,
оценив противника,  начать полномасштабные боевые действия. Ведь могло
случиться так,  что победителями окажутся не те,  кто уничтожит больше
шишкарей, а те, кто останется в живых.
     Однако десантники   поднялись   уже  на  полтора  полных  оборота
спирального коридора, а шишкарей до сих пор не было видно.
     - Может  быть,  это  брошенное  гнездо?  -  предположил  один  из
десантников.
     - Ага,  а  нас  сюда  послали  не  на войну,  а на прогулку,  - с
усмешкой произнес Мавух.
     - Скорее всего,  шишкари находятся внизу, - сказала Комета. - Что
им делать тут, среди голых камней?
     - Тогда, может быть, пойдем вниз? - предложил Мавух.
     - Нет. Сначала доберемся до вершины гнезда.
     Но не  успели  десантники  сделать  несколько  шагов,  как где-то
неподалеку послышался треск  автоматных  очередей.  Солдаты  мгновенно
заняли   круговую  оборону,  нацелив  свое  оружие  на  все  ближайшие
коридоры.
     - Это не группа Криго,  это эсэсовцы,  -  Комета  была  несколько
удивлена.   Она  уже  начала  подозревать,  что  командование  нарочно
запустило  в  пустое  гнездо  две  противоборствующие  команды,  чтобы
стравить  их  между собой.  Но оказалось,  что шишкари существовали на
самом деле.
     Звуки выстрелов перемещались. Они то приближались, то отдалялись.
Впрочем,  многократное  эхо,  раскатывавшееся  по лабиринту коридоров,
могло  создать  совершенно  неправильное   впечатление   об   истинном
местонахождении эсэсовцев.
     - Идем туда!  - Комета указала на боковой коридор, который уходил
вглубь гнезда и, как ей показалось, вел в сторону места сражения.
     Держа оружие    наготове,    десантники     двинулись     вперед.
Действительно,  звуки  боя постепенно становились все громче и громче.
Внезапно из бокового отверстия, которое находилось в семи-восьми шагах
впереди  отряда  и  располагалось  почти на самом потолке,  посыпались
мелкие камешки.
     - Стой!  - крикнула Комета.  - Приготовьтесь,  кто-то спускается.
Четыре шага назад!
     Десантники попятились,   держа  под  прицелом  отверстие.  Оттуда
высыпалось еще несколько камешков. Напряжение нарастало. Пальцы солдат
заледенели на спусковых крючках.
     - Берегите тыл! - громким шепотом напомнила Комета.
     Ее группа состояла из девяти солдат, считая ее саму. Поэтому пять
стволов были направлены вперед,  и четыре -  назад.  В  целом  позиция
маленького  отряда  была неплохой:  противник не мог напасть внезапно.
Для солдат, прошедших полигон слизняков, дистанция в десять шагов была
достаточной для того, чтобы успеть уничтожить врага.
     Появление шишкаря  было  стремительным,  но  не  неожиданным.  Из
верхнего прохода то ли выкатилось,  то ли выскочило странное существо.
Оно  имело  тело  яйцевидной  формы  размером  с  большой детский мяч,
которое сплошь покрывала  крупная  чешуя.  Ни  головы,  ни  постоянных
конечностей   у   шишкаря  не  было.  Для  передвижения  это  существо
оттопыривало несколько чешуек,  и  из-под  них  выбрасывались  длинные
белые  нити,  похожие  на  паутину.  Нити  приклеивались к поверхности
камней,  и шишкарь подтягивал себя в нужном  направлении.  Затем  нити
отцеплялись, втягивались в тело и чешуйки "закрывались". Вслед за этим
оттопыривались другие,  и все повторялось  по-новому.  Таким  образом,
чешуйчатое  "тело"  шишкаря не соприкасалось с камнями,  оно все время
находилось в  подвешенном  состоянии  между  несколькими  одновременно
выброшенными  нитями,  которые расходились в разные стороны.  Существо
двигалось рывками и зигзагообразно.
     Попав в  коридор,  где  находилась  группа  Кометы,  шишкарь   на
мгновение  замер.  У  него не было никаких внешних органов чувств:  ни
глаз,  ни ноздрей,  ни ушей, тем не менее создавалось впечатление, что
он "разглядывает" десантников.
     Комета даже не успела отдать команду:  "Огонь!" Десантники, помня
о предупреждении лейтенанта Криго,  инстинктивно нажали  на  спусковые
крючки.  Тело шишкаря в доли секунды было разорвано пулями и поджарено
энергетическими разрядами.  Его чешуя обуглилась  и  лопнула,  обнажив
белесые   полупрозрачные   внутренности.   Это  существо,  несомненно,
относилось к тому же типу биологической жизни,  что и  слизняки.  Хотя
внешние различия между ними были очень велики,  единство происхождения
было очевидно.  Обезьяны и птицы,  к примеру,  находились  примерно  в
такой же степени родства.
     - Теперь  мы  знаем,  как выглядят шишкари,  - сказала Комета.  -
Посмотрим,  много  ли  удалось  настрелять  эсэсовцам.  Вперед!   Там,
наверняка, собралось немало шишкарей.
     Маленький отряд поспешил вперед.  Теперь, когда солдаты убедились
в том,  что шишкари не такие уж страшные враги, в них проснулся боевой
задор.  Они вспомнили,  зачем их направили в гнездо, и горели желанием
победить команду соперников, "настреляв" как можно больше шишкарей.
     Между тем выстрелы впереди гремели,  не  переставая.  Пройдя  еще
немного  вперед,  группа Кометы повстречалась сразу с тремя шишкарями.
На этот раз существа  быстро  двигались  навстречу,  тесно  прижавшись
телами   друг   к   другу,  при  этом  их  нити  скрещивались,  но  не
переплетались и не запутывались.
     Десантники огнем своего оружия смели и этих шишкарей.  Но  Комете
не  понравилось  то,  что  эти существа двигались целенаправленно в их
сторону.  Словно  первый  убитый  шишкарь   каким-то   образом   успел
предупредить других обитателей гнезда.
     - Я думаю,  что эсэсовцы вошли в гнездо раньше нас,  - поделилась
она с десантниками своими мыслями.  - Поэтому шишкари в первую очередь
напали на них. А теперь они узнали и о нас. Так что готовьтесь, сейчас
начнется...
     Девушка оказалась права.  Следом за тройкой  существ  в  коридоре
показался  плотный  клубок  чешуйчатых  тел и паутина множества нитей.
Сколько в этом клубке собралось шишкарей,  сосчитать было  невозможно.
Солдаты  открыли  ураганный  огонь,  стремясь не подпустить существ на
расстояние "вытянутой нити".
     Это было непросто.  Казалось,  что  по  коридору  на  десантников
надвигается  бесконечная  вереница  сплетенных  в  одно целое существ.
Десантники стреляли без остановки,  и Комета уже начала  беспокоиться,
хватит ли боеприпасов.
     Но атака  шишкарей  закончилась  также внезапно,  как и началась.
Только что плотная масса существ казалась бесконечной и неуничтожимой,
и вот уже она исчезла,  превратившись в белесую слизь и осколки чешуи,
которые покрывали каменные стены, пол и потолок коридора.
     - Неужели все?... - выдохнула Мадра.
     - Не уверена, - ответила Комета, прислушиваясь.
     В гнезде шишкарей наступила  тишина.  Эсэсовцы  также  прекратили
стрельбу, так что девушка не могла определить их местонахождение.
     - Пойдем по боковому коридору, - сказала Комета.
     Никто из  десантников  не хотел лезть в заляпанный слизью проход,
поэтому  предложение  девушки  было  принято  с  энтузиазмом.  Боковой
коридор вел вниз с небольшим наклоном,  поэтому Комета решила свернуть
с него в первый же проход, ведущий вверх.
     Но, пройдя  по  коридору  несколько  десятков  шагов,  десантники
остановились перед широкой вертикальной шахтой,  которая пересекала их
путь.  В полу и в потолке зияли отверстия  диаметром  в  четыре  шага.
Комета надвинула на глаза очки ночного видения и,  осторожно подавшись
вперед, осмотрела их.
     - Шишкарей не видно,  - сообщила она. - Переберемся слева, вон по
тем камням. Там есть упоры для рук и ног.
     - Я могу перепрыгнуть! - с гордостью заявил Крагр - длинноногий и
длиннорукий гуманоид,  ведущий свое происхождение от рода лемуров  или
подобных им легких и подвижных существ.
     - Не сомневаюсь,  - усмехнулась Комета.  - Но кроме тебя в отряде
есть и другие солдаты.
     - Может быть, обойдем? - робко предложила Мадра.
     - А кто может поручиться,  что в других коридорах мы не  встретим
подобных препятствий? Нет. Пойдем вперед.
     - Я  -  первый!  -  не  дожидаясь разрешения Кометы,  Крагр легко
перескочил нижнее отверстие. Он заглянул за угол коридора и сообщил: -
Все чисто! Идите за мной!
     - Вперед,  быстрее! - скомандовала Комета. - Сначала Назал, потом
Золг и Мадра. Мавух, ты пойдешь последним, будешь прикрывать тыл.
     Десантники, закинув за  спины  свое  оружие,  поползли  по  стене
коридора.  Назал  перебрался  вполне  благополучно.  Он и Крагр заняли
оборону,  прикрывая  переправу  остальных  солдат.   Следом   за   ним
отправились  Золг и Мадра.  Девушка,  хотя и немного боялась переправы
над бездонной шахтой,  двигалась легко и уверенно.  Однако ее тормозил
Золг.  Этот  сильный и ширококостный человек был невероятно силен,  но
вот ловкостью и быстротой не блистал.
     А дальше  события  развивались  с  такой  скоростью,   что   даже
сверхбыстрый  разум  Кометы  едва  успевал  за  всем  следить и на все
реагировать.  Сверху появились белые нити,  которые оплели тело Мадры.
Спустя  мгновение  она  исчезла  в темном отверстии шахты.  Послышался
отчаянный вопль,  от которого дрожь прошла  по  спинам  даже  у  самых
хладнокровных  и  храбрых  десантников.  А затем вниз посыпались части
тела девушки: голова, руки, ноги.
     Золг отчаянным скачком преодолел пропасть и упал на колени с  той
стороны. Остальные десантники открыли огонь по верхнему отверстию.
     - Стойте! - закричала Комета. - Прекратить огонь!
     Солдаты повиновались.
     - Не тратьте заряды, они нам еще пригодятся.
     Десантники держали  под  прицелом  оба темных отверстия и сейчас,
пожалуй,  не нашлось бы такой силы,  которая заставила бы  их  подойти
поближе.   Комета  поняла  это  и  теперь  пыталась  придумать  способ
соединить свой отряд, не пересекая смертоносной шахты.
     - Мы вернемся назад и обойдем эту  шахту,  -  решила  девушка.  -
Назал, Крагр и Золг, оставайтесь на месте. Никуда не уходите, чтобы мы
вас не потеряли. Остальные - за мной!
     Комета быстро зашагала назад,  восстанавливая в памяти  путь,  по
которому прошел отряд.  Она вернулась к предыдущему коридору,  который
поворачивал в сторону оставшихся  десантников.  Но  этот  коридор  вел
вверх  и  загибался в другую сторону.  Тем не менее Комета зашагала по
нему.
     - Кажется, мы идем не туда, - сказал Мавух.
     - Сама вижу,  - бросила Комета.  - Если можешь предложить  что-то
получше, то давай, говори.
     - Мы верим, что ты нас отсюда вытащишь!
     - Постараюсь...  -  буркнула  девушка,  там не менее слова Мавуха
прибавили ей уверенности.
     "В конце концов,  я же "светлое воплощение" и "инкарнация третьей
степени"!"  -  напомнила себе Комета.  И тут случилось нечто странное.
Приблизившись  к  очередному  перекрестку,  девушка  вдруг  совершенно
отчетливо  увидела перед собой расходящиеся в разные стороны коридоры.
Сквозь каменные стены проступали  их  контуры,  как  будто  очерченные
тонкими светящимися линиями.
     Комету увиденное  не удивило.  Она уже начинала привыкать к тому,
что некие скрытые таланты просыпаются в  ней  по  мере  необходимости.
Девушка   попыталась  расширить  границы  своего  сверхвидения,  и  ей
открылась крайне запутанная система переплетенных коридоров,  тоннелей
и  шахт.  Гнездо  шишкарей  было  слишком  велико,  чтобы Комета могла
разобраться  во  всех  проходах,  но  дорогу   к   оставленным   троим
десантникам нашла довольно легко.
     - За  мной!  -  уверенно  сказала  Комета,  сворачивая  в  нужный
коридор.
     Десантники молча последовали за ней, хотя на их взгляд расстояние
до братьев по оружию увеличивалось. Однако коридор скоро сделал резкий
поворот и по спирали пошел вниз.
     - Ты уверена,  что мы идем правильно? - осторожно поинтересовался
Мавух.
     - Абсолютно! - ответила Комета.
     И Немой наконец-то подал голос, что-то тихо прорычав.
     Впереди вновь послышались выстрелы.
     - Это наши! - воскликнул один из десантников.
     Комета попыталась   "увидеть"   своим  новым  зрением  врагов,  с
которыми  сражаются  Назал,  Крагр   и   Золг.   Но   ее   возможности
ограничивались только лабиринтами гнезда шишкарей.  Девушка шагала так
быстро,  как только позволяли соображения безопасности.  Ведь  шишкари
могли прятаться за любым поворотом и в любом боковом проходе.
     Выстрелы смолкли  раньше,  чем  десантники  добрались  до нужного
места.  Оказавшись в коридоре с  другой  стороны  шахты,  они  увидели
четверых  эсэсовцев,  которые  стояли  над  телами  трех  десантников.
Встреча оказалась неожиданной для обеих соревнующихся команд. Возникла
пауза, во время которой солдаты рассматривали друг друга.
     - Что  они тут делают?  - громко произнесла Комета,  обращаясь не
столько к эсэсовцам, сколько к своим солдатам.
     Но один из сотрудников Службы Спасения  счел,  что  вопрос  задан
ему, и ответил:
     - Мы хотели помочь, но не успели. Их убили шишкари.
     - Помочь?  - с убийственной иронией сказала девушка.  - Я не вижу
здесь следов сражения с шишкарями:  ни чешуи,  не слизи.  И мои  воины
почему-то не разорваны на части, а...
     Она не  успела  закончить  фразу.  Четверо эсэсовцев одновременно
вскинули свое оружие.  Но Комета ожидала подобного  поворота  событий,
поэтому  нажала  на  курок  автомата  на долю секунды раньше,  длинной
очередью вспоров тела соперников-врагов.  К ней присоединились  только
Немой  и Мавух.  Остальные десантники слишком поздно сообразили,  что,
собственно, произошло.
     На таком близком расстоянии доспехи не смогли защитить эсэсовцев.
Трое  "выключились"  мгновенно,  а  один  еще  подавал признаки жизни.
Комета подскочила к  нему  и  наступила  ногой  на  его  автомат.  Она
наклонилась и подняла непроницаемо-темное забрало шлема.  Ей открылось
бледное худощавое лицо довольно молодого юноши.
     - Где твой отряд? - спросила Комета.
     Юноша попытался что-то сказать,  но с его губ слетели только едва
слышные неразборчивые звуки.
     - Где остальные эсэсовцы? - повторила Комета.
     Юноша собрал остатки своих сил и хриплым голосом прошептал:
     - Слава Верховному Генералиссимусу...
     Имени своего  обожаемого  тирана  он назвать уже не сумел.  Жизнь
покинула юношу, глаза закатились, а полураскрытые губы побелели.
     - Интересно, шишкари, уничтоженные эсэсовцами, теперь перейдут на
наш  счет,  или  так  и останутся за другой командой?  - вслух подумал
Мавух.
     Комету не удивило то,  что вольный  наемник  выразился  настолько
цинично.  Признаться,  ее саму занимал тот же самый вопрос.  Ближайшее
окружение  Верховного  Генералиссимуса,   ради   собственной   прихоти
стравившее  десантников,  эсэсовцев  и  шишкарей,  могло устанавливать
правила игры, о которых не было заранее известно ее участникам.
     - Теперь мы знаем,  что в  эсэсовцев,  как  и  в  шишкарей,  надо
стрелять без раздумий и колебаний, - сказала Комета. - Все это поняли?
Отлично, тогда продолжаем охоту.
     Десантники продолжили свое движение  к  вершине  гнезда.  Теперь,
когда   Комета   ясно   видела   весь  лабиринт,  она  могла  выбирать
относительно безопасную дорогу,  то есть  такие  коридоры,  в  которых
шишкарям  или  эсэсовцам  трудно  было бы устроить незаметные засады и
внезапные нападения.
     Теперь, перед тем,  как  миновать  опасный  перекресток,  девушка
кидала за угол гранаты.  Первые два раза ее предосторожность оказалась
излишней.  Зато на третий раз взрыв уничтожил  затаившихся  в  боковом
проходе  шишкарей.  Но  Комету  сейчас  беспокоили  не столько местные
жители,  сколько команда эсэсовцев.  Соперники больше  не  стреляли  и
никак  не  выдавали  своего местонахождения,  но зато по взрывам могли
проследить перемещение десантников.
     По мере приближения к вершине Комета  отчетливо  увидела  большой
зал,  венчающий  всю  переплетенную сеть коридоров и тоннелей.  В него
можно было попасть по нескольким дорогам,  и девушка  сделала  большой
крюк,  чтобы  пройти  по самой безопасной.  Она полагала,  что в таком
большом помещении шишкари могут хранить что-то для них важное, подобно
тому, как слизняки в Святилище поместили плотоядный бассейн.
     Предположения Кометы   оказались  верны.  Еще  издали  десантники
услышали какое-то неясное полушуршание-полушипение, которое доносилось
из верхнего зала.
     - Тихо,   -  одними  губами  прошептала  девушка,  обернувшись  к
десантникам.
     Но те и без ее предупреждения ступали  с  крайней  осторожностью.
Возможно,  это  было  лишним,  и шишкари знали об их приближении,  раз
время от времени пытались устраивать засады. Но для третьего участника
этой  смертельной  игры - команды эсэсовцев - передвижение десантников
должно было оставаться тайной.
     - Внимание...  - перед входом в зал Комета перехватила автомат  в
левую руку,  а в правую взяла гранату со взрывателем, установленным на
три секунды.
     Она выглянула из-за угла и сразу отшатнулась назад.
     - Что там? - нетерпеливо спросил Мавух.
     - Гнездо. Кажется, пустое.
     - Пустое?
     - Я разглядела густое переплетение  паутины  шишкарей,  но  самих
шишкарей не увидела.  Зал продувается ветром,  и паутина шелестит. Вот
откуда этот звук.
     - Может быть,  шишкари здесь спят,  а сейчас разбежались по всему
гнезду?
     Комета пожала плечами:
     - Все возможно. Пойдем, посмотрим.
     Десантники вошли  в  зал  и  осмотрелись.  Действительно,  густая
паутина была натянута между стенами,  полом и потолком. Особенно много
ее было в центре зала, а к дальним углам были протянуты только толстые
многократно скрученные нити, похожие на канаты.
     - Выглядит,  как кокон,  - сказала  Зепаш.  До  того,  как  стать
рекрутом,  она  жила на Углаве Незашере,  мечтала поступить в Институт
ксенобиологии и зарабатывала на жизнь и на будущую учебу,  сражаясь на
ринге в клубе боевых единоборств.  В десант она записалась потому, что
мечтала  побыстрее  собрать  нужную   сумму   и   вдобавок   к   этому
познакомиться с инопланетными формами жизни. На Гавабардане ее желания
осуществились.  По   крайней   мере   те,   что   касались   выбранной
специальности.
     - Если  это  кокон,  то из него уже кто-то вылупился.  Или еще не
забрался. - Сказала Комета.
     - Может быть,  все шишкари - дети  этого  кокона?  -  предположил
Мавух.
     Комета хотела  ответить,  но не успела.  Краем глаза она заметила
движение возле одного из выходящих в зал коридоров и,  не  раздумывая,
метнула туда гранату.
     - Ложись!
     Десантники попадали  на  неровный  каменный пол и вжались в щели.
Взрыв разметал паутину и она  разлетелась  по  залу  белыми  хлопьями.
Строительный материал шишкарей оказался сухим и,  по-видимому, старым.
Все-таки это был брошенный кокон,  уже  давший  жизнь  новому  выводку
обитателей гнезда. Потому-то шишкари его и не защищали.
     А те,  кого заметила Комета,  оказались эсэсовцами.  После взрыва
гранаты раздались выстрелы,  и  над  головами  десантников  засвистели
пули.  Солдаты открыли ответный огонь,  но поразить врагов, засевших в
коридоре, было практически невозможно.
     - Зепаш,  Нахежак и Купрайт,  сдерживайте их здесь!  -  приказала
Комета. - Мы с Немым зайдем к ним с тыла. Оттуда они нас не ждут.
     Девушка и  ее  вечный  сопровождающий  ползком выбрались из зала.
Комета быстро нашла нужный обходной путь,  который должен был привести
их в тот же коридор,  в котором засели эсэсовцы. Она уверенно зашагала
вперед,  поводя из стороны в сторону стволом автомата и держа наготове
новую гранату.
     - Подожди!
     Комета остановилась   на  половине  шага.  Раз  Немой  заговорил,
эсэсовцы могли немного подождать.
     - Как ты находишь дорогу?
     - Я  ее  вижу,  -   Комета   не   знала,   как   объяснить   свои
сверхъестественные способности. - Я словно смотрю сквозь камни, и вижу
весь лабиринт.  Это возникло всего несколько минут,  когда мы обходили
шахту.
     - Интересно. А раньше с тобой такое бывало?
     - В  прежних  жизнях  -  да.  Но  не  совсем так.  То я наблюдала
события,  происходившие вдали от меня,  то могла видеть в темноте... -
Комета  решила,  что  сейчас  не  совсем  подходящий момент для долгих
разговоров, поэтому сама задала вопрос: - Нас сейчас не прослушивают?
     - Нет.  Я чувствую электромагнитные поля,  примерно также, как ты
видишь дорогу.  Но мой талант врожденный,  он - результат направленных
мутаций. Он создавался многими поколениями. А ты... - Немой задумался,
ища подходящее слово, - ты - нечто уникальное.
     - Мы   остановились   только   для  того,  чтобы  ты  сделал  мне
комплимент? - усмехнулась Комета.
     - Только тут я могу  контролировать  следящую  аппаратуру.  Здесь
плотность считываемой информации довольно мала.
     - Что?
     - Сейчас нет времени объяснять. Каковы твои дальнейшие планы?
     - Я  собираюсь  победить  в  этом  соревновании.  Я слышала,  что
победитель встретится с самим Урл-Азурбаром.
     - Ты хочешь его убить?
     - Ну-у-у... Там будет видно.
     - У меня идея получше.  Мы возьмем Верховного  Генералиссимуса  в
заложники. Мы сядем на его звездолет и улетим на Кси-Лодердолис.
     - Неплохо. Ты сможешь управлять звездолетом?
     - Уверен, что смогу.
     - Жалко, что нас только двое.
     - Мы справимся,  Комета. Доверять нашу тайну еще кому-нибудь я бы
не стал.
     - Тогда будем  считать,  что  наш  план  готов.  Осталось  только
добраться  до  Генералиссимуса.  А  для  этого  вначале  надо победить
эсэсовцев. Так что, вперед!
     Немой ответил рычанием,  показывая,  что  разговор  окончен.  Они
вновь  зашагали  по  лабиринту  гнезда  шишкарей,  пока не оказались в
нужном коридоре. Выстрелы эсэсовцев и десантников слышались совершенно
отчетливо. Они стреляли редко - берегли заряды и стремились не столько
поразить цель,  сколько не дать противнику пересечь зал  с  коконом  и
занять более выгодную позицию.
     Комета и  Немой  приготовили  гранаты.  Они  крались  по коридору
напротив друг  друга,  вжимаясь  спинами  в  стены.  Девушка  невольно
залюбовалась мягкими пластичными движениями Немого,  который, несмотря
на свои немаленькие размеры,  двигался легко и совершенно бесшумно. Но
она тотчас же отогнала эти мысли.
     И вот  настал  момент,  когда  до  эсэсовцев оставались считанные
шаги. Врагов не было видно за изгибом коридора, но по звукам выстрелов
можно было судить, что они совсем рядом. Эсэсовцы, конечно, знали, что
десантники разделились,  но не приняли никаких мер,  чтобы обезопасить
свой тыл. Действительно, не зная об открывшемся таланте Кометы, они не
ожидали,  что противники окружат их так быстро,  и что  вообще  найдут
дорогу в лабиринте.
     Комета жестом  показала  Немому,  что сейчас метнет гранату.  Тот
согласно кивнул головой и показал,  что сделает то же  самой.  Девушка
своим   сверхзрением  видела,  под  каким  углом  и  в  какую  сторону
изгибается коридор, поэтому могла точно рассчитать направление броска.
Она  даже не стала выглядывать из-за поворота - просто вытянула руку и
закинула гранату в то место, где должны были находиться эсэсовцы.
     От мощного  взрыва  пошатнулись  каменные  стены,  и  Комета   на
мгновение испугалась, что сейчас обрушится верхушка гнезда. Ведь стены
здесь были тоньше,  чем в основании.  Но каменные глыбы удержались  на
своих местах. Они выдержали и второй взрыв от гранаты Немого.
     Комета и  Немой  бросились  прямо  в  клубы  дыма и пыли,  наугад
стреляя во все,  что казалось им фигурами вражеских  воинов.  Ответных
выстрелов не последовало.  Когда дым развеялся,  а пыль осела,  Комета
увидела  тела  пятерых  эсэсовцев,  растерзанных   осколками   гранат,
изрешеченных пулями и обожженных энергетическими разрядами.
     - Все? - с некоторой растерянностью произнесла Комета.
     Немой согласно прорычал.  Девушка не ожидала,  что все закончится
так легко и так быстро.  Но,  с другой стороны,  она понимала, что эта
кажущаяся  простота  на  самом  деле является следствием ее талантов и
боевых  навыков.  Кроме  того,  операция  в  гнезде  шишкарей  еще  не
закончилась.
     - Эй,  Мавух!  - громко крикнула Комета.  - Это мы!  Все кончено!
Идите сюда!
     Трое десантников из ее группы пересекли зал и  осмотрели  тела  в
черных доспехах.
     - Как  у  вас с патронами и батареями?  - спросила Комета.  - Кто
хочет взять автоматы эсэсовцев?
     Все сотрудники Службы Спасения были вооружены одинаковыми мощными
автоматами.  Их  патроны и магазины не подходили к оружию десантников,
поэтому нужно было полностью перевооружаться.
     Нахежак сказал:
     - Пожалуй,  я возьму автомат. В моем лучемете осталось энергии на
десять выстрелов.
     - Тогда собери все патроны,  что остались у эсэсовцев,  и снаряди
их в магазины.  Если останутся лишние,  мы возьмем с  собой  еще  пару
автоматов. Полигон не пройден до конца. Зепаш, помоги Нахежаку!
     Пока десантники     снаряжали     запасные    магазины,    Комета
экспериментировала со своим чудесным зрением,  пытаясь "разглядеть"  в
лабиринтах   гнезда  эсэсовцев,  десантников  и  шишкарей.  Но,  к  ее
разочарованию,  живые  существа   по-прежнему   оставались   для   нее
невидимыми.  Это  дало  повод задуматься о странной избирательности ее
таланта,  так  вовремя  проявившегося  и  в   то   же   время   такого
ограниченного.
     - Мы закончили! - доложил Нахежак.
     - Тогда   продолжаем  охоту,  -  Комета  определила  маршрут,  по
которому они пойдут вниз. На этот раз она выбрала окружные коридоры, в
которых  могли  прятаться шишкари и эсэсовцы.  Ведь победа на полигоне
сулила ей встречу с Верховным Генералиссимусом.
     Но не прошел отряд и сотни шагов,  как внезапно  раздался  низкий
гул,  от  которого  завибрировали  каменные глыбы.  А затем невероятно
мощный, пронизывающий каменные стены голос провозгласил:
     - Соревнование закончено!  Десантники  и  эсэсовцы,  выходите  из
гнезда шишкарей!  Повторяю: соревнование закончено! Тот, кто выстрелит
по команде соперников, будет наказан!
     Мавух негромко выругался.
     - Что  это  значит?  Мы  победили?  -  Зепаш  повертела  в  руках
трофейный автомат эсэсовцев.  Ее собственное оружие висело на ремне за
спиной и теперь,  похоже,  она прикидывала,  не стоит ли избавиться от
лишнего груза.
     - Не  торопись,  - сказала Комета,  - нам еще могут повстречаться
шишкари.
     Однако хозяева гнезда  как  будто  почувствовали,  что  их  враги
уходят.  Пару раз десантникам чудились шорохи и быстро мелькавшие тени
в дальних коридорах,  но напасть шишкари больше не решились и даже  не
устроили ни одной засады.  Впрочем,  Комета и не предоставила им такой
возможности,  выводя свой отряд из гнезда самым коротким путем. Она не
стала  возвращаться  к тому месту,  откуда десантники начали атаку.  В
лабиринте имелись более удобные и широкие проходы, ведущие вниз.
     И все-таки,  когда отряд  Кометы  оказался  под  открытым  небом,
десантники  вздохнули  с облегчением.  Серое небо и голая пустыня были
предпочтительнее узких каменных тоннелей  и  зловещих  бездонных  шахт
гнезда шишкарей.
     - А вот и наш транспортер!  - указал Мавух на стоящий в отдалении
летательный аппарат десантников.
     Рядом с транспортером находились также машины эсэсовцев и  высших
офицеров.
     - Почему они не сели поближе? - спросила Зепаш.
     - Может,  пилоты боятся, что шишкари выскочат из гнезда, а нас не
окажется рядом, чтобы их защитить, - с иронией ответил Купрайт.
     Десантники неторопливо зашагали  вперед.  Когда  они  прошли  уже
половину  дороги,  откуда-то  сбоку из гнезда шишкарей выбрались шесть
фигур в черных доспехах.  Увидев, что десантники их заметили, эсэсовцы
замахали руками, словно просили их подождать.
     - Подождем? - безразличным тоном спросила Комета.
     - Конечно,   подождем!   -  с  энтузиазмом  согласился  Мавух.  -
Интересно, сколько они настреляли шишкарей?
     - ...И наших товарищей...- тихо добавила девушка.
     - И их тоже, - Мавуха, похоже, такие мелочи не слишком волновали.
После  окончания  кровавого  состязания эсэсовцы из смертельных врагов
вновь превратились в соратников,  в таких же верных воинов  Верховного
Генералиссимуса.
     Пока эсэсовцы  приближались,  из каменного конуса показались трое
десантников.
     - Это лейтенант  Криго,  Харб  и  Фраст,  -  издалека  определила
Комета. - Немного же их осталось. Видно, внизу было потяжелее.
     - Или командир попался похуже, - заметил Мавух.
     Немой издал согласное рычание.
     - Еще бы ты спорил! - Мавух рассмеялся.
     Эсэсовцы шли  с  поднятыми забралами,  и Комета наконец-то смогла
рассмотреть их лица.  Ее не удивило,  что все шестеро были людьми. Она
уже  успела  понять,  что  в  Службу  Спасения,  в отличие от десанта,
принимали только представителей одного вида  разумных  существ.  Более
того,  все эсэсовцы принадлежали к одной расе: смуглой и темноволосой,
какой когда-то была Шаггашуга  Гахс-Афан.  Должно  быть,  такими  были
уроженцы  Кси-Лодердолиса,  сохранившие чистоту своей крови даже после
расселения на разные планеты.
     Возглавляла эсэсовцев молодая девушка.  Несомненно,  она  и  была
той, кого звали Шашшасин. Она была всего лишь на полголовы выше Кометы
и почти такой же тонкой и стройной.  Лицо  лейтенанта  Шашшасин  имело
форму почти правильного треугольника:  маленький подбородок, небольшой
рот с пухлыми губами, тонкий нос, резко расширяющиеся скулы и огромные
черные глаза.
     Несмотря на некоторые внешние различия,  Комете вдруг показалось,
что она смотрит на свое собственное отражение. Шашшасин излучала почти
физически  ощутимую  ауру  властности.  Она  привыкла  повелевать и не
сомневалась в своем праве.
     Вот и сейчас, оглядев десантников, она задала вопрос таким тоном,
словно отдавала приказ:
     - Кто у вас главный?
     - Я! - отозвалась Комета.
     Шашшасин со  смесью  надменности и иронии посмотрела на ее шлем с
одной полосой:
     - Ты уверена?
     Комета хотела ответить какой-нибудь колкостью,  но сдержала  свой
гнев:
     - Если  тебе  нужен  наш  лейтенант,  то  вон он,  сзади.  Можешь
подождать.
     - Подождать? - недоумено-презрительно переспросила Шашшасин. - Ну
уж нет. Пусть он сам поторопиться. За мной!
     Последний приказ   относился  к  эсэсовцам,  но  его  можно  было
расценить и как попытку навязать свою волю десантникам.  Нахежак  даже
сделал пару шагов следом за ними.
     Его остановил только голос Кометы:
     - Подождем лейтенанта Криго!
     Когда эсэсовцы  отдалились  шагов на двадцать,  Мавух тихо,  но с
чувством произнес:
     - Ну и стерва! Мы их ждали, а она с нами так по-скотски...
     Комета ничего  не  ответила.   Она   все   еще   находилась   под
впечатлением от встречи с Шашшасин. Не могло ли случиться так, что эта
надменная девушка-лейтенант также была одним из ее воплощений?  Или же
они  обе  были  воплощением  чего-то  большего,  что  пока не могли ни
опознать,  ни осмыслить?  Если так,  то помимо  "светлого  воплощения"
могла существовать еще и "темная" ипостась...
     Когда лейтенант  Криго  нагнал свой отряд,  десантники с радостью
приветствовали друг друга.  Они расстались всего пару часов назад,  но
за это время уже успели потерять больше половины своих товарищей.
     Комета коротко  доложила  лейтенанту,  как действовала ее группа,
умолчав,  разумеется, о своем таланте сверхвидения. Криго же рассказал
о том, с чем столкнулись десантники на нижних уровнях гнезда шишкарей.
     - Мы  спускались  вниз до тех пор,  пока не уперлись в гигантское
подземное озеро.  Там коридоры расширялись и превращались в просторные
пещеры. Шишкари несколько раз бросались на нас всей своей массой, а мы
отбивались,  как могли.  Потом они разбегались,  и мы искали их в этом
проклятом лабиринте.  Временами непонятно было,  кто на кого охотится.
Шишкари выдергивали из наших рядов  по  одному  солдату  и  тотчас  же
разрывали на части.  Прямо на наших глазах. А потом мы столкнулись и с
эсэсовцами.  Но с ними мы обменялись всего  несколькими  выстрелами  -
шишкари нас быстро разлучили. Вот так.
     Комета думала,  что  Верховный  Генералиссимус  и  его  ближайшее
окружение должны быть  довольны  сегодняшним  представлением.  Однако,
подойдя  к  транспортерам,  десантники  увидели  скучные и недовольные
гримасы старших офицеров,  а  также  вытянувшиеся  от  удивления  лица
эсэсовцев.   Лейтенант  Шашшасин  кусала  губы,  словно  останавливала
рвущуюся с языка непристойную брань.
     Полковник Арбал, начальник базы десантников, объявил:
     - Верховный  Генералиссимус  Урл-Азурбар  присудил   ничью.   Обе
команды:   и   эсэсовцы,   и   десантники,  проявили  волю  к  победе,
решительность и стойкость.  Обе команды достойны похвалы и награды.  Я
поздравляю всех с успешным завершением состязания!
     Однако в  голосе  полковника  не было ни радости,  ни гордости за
своих воспитанников.  Впрочем,  точно также выглядели  и  руководители
Службы  Спасения.  И  не удивительно!  Ведь каждый из них ожидал,  что
победа достанется именно его команде.  Объявленная ничья  с  их  точки
зрения   была   равносильна  поражению.  Вместо  одной  победы  -  два
проигрыша!  Не слишком хорошее  начало  для  военной  кампании  против
Кси-Лодердолиса.
     - Это нечестно!  - возмущенно произнесла лейтенант Шашшасин. - Мы
уничтожили шишкарей вдвое больше!
     - Не вдвое,  а всего на шестнадцать  единиц,  то  есть  на  шесть
процентов,   -  холодно  поправил  ее  гранд-майор  Жажаржан.  -  Зато
десантники выключили одиннадцать наших солдат,  а мы у  них  -  только
семерых. Для сотрудников СС это недопустимые потери.
     - Но  о  команде  соперников в боевой задаче не говорилось!  - не
успокаивалась Шашшасин.  - Должны считаться только шишкари!  На  самом
деле победили мы - эсэсовцы!
     И тут заговорила Комета:
     - Я согласна с лейтенантом Шашшасин!
     На нее тотчас же обратились изумленные и растерянные взоры.
     - Ты согласна,  что эсэсовцы победили?  - спросил полковник Шукх,
представитель Генерального штаба.
     - Я имела в виду,  что ничья -  это  недостойный  исход  боя  для
воинов Верховного Генералиссимуса. Я предлагаю определить победителя в
поединке!
     И эсэсовцы, и десантники оживились и заинтересовались.
     - Так,  так!  - произнес гранд-майор Жажаржан.  - И кто же  будет
участвовать в поединке?
     - Я... и лейтенант Шашшасин. Я вызываю ее на решающее состязание,
которое определит, кому достанется победа!
     Наступила тишина. Шашшасин смерила Комету взглядом и презрительно
протянула:
     - Ну-у-у, девочка, и когда же мы начнем?
     - Я готова прямо сейчас!  Но,  думаю, место и время назначат наши
командиры.
     А командиры  десантников  и  эсэсовцев  в  это  время  о   чем-то
совещались,  причем Комета заметила, что говорят они не столько друг с
другом, сколько с какими-то невидимыми собеседниками. Несомненно, в их
шлемах имелись устройства связи, которых были лишены солдаты и офицеры
на полигонах.
     Наконец, полковник Шукх с сияющими глазами объявил:
     - Только  что  я  говорил  с  самим  Верховным   Генералиссимусом
Урл-Азурбаром.  Его  очень  обрадовало  твое предложение,  Комета.  Он
говорит,  что именно так должен поступать истинный воин-патриот  своей
Родины:  сражаться  до победы!  Он хочет лично наблюдать за поединком,
так как самые лучшие камеры не смогут передать накала борьбы и  сияния
воинского  духа.  Поэтому  он приказал нам отправляться на базу Службы
Спасения Аор-Науф. Там и состоится ваш поединок. Офицеры и солдаты, по
транспортерам!
     Заметно повеселевшие  командиры  направились  в  свой летательный
аппарат.
     Но полковник Арбал заявил:
     - Я полечу вместе со своими воинами в транспортере!
     Гранд-майор Жажаржан усмехнулся:
     - Можете  попрощаться  со  своим  солдатом  Кометой!   Лейтенанта
Шашшасин еще никто не побеждал!
     Противница Кометы  перед посадкой в свой транспортер обернулась и
еще раз внимательно посмотрела на девушку:
     - Наверное, до вашей базы еще не дошли рассказы обо мне. Иначе ты
бы не решилась бросить мне вызов.
     Комета в тон ей ответила:
     - Если  бы  ты  слышала  обо  мне,  то  не решилась бы этот вызов
принять!
     На этом команды эсэсовцев и десантников расстались и разошлись по
своим  машинам.  Три  летательных  аппарата  одновременно  поднялись в
воздух и  начали  набирать  высоту.  Выглянув  в  иллюминатор,  Комета
проводила глазами гнездо шишкарей, которое быстро уменьшилось и вскоре
исчезло  позади.  "Прощайте  и  простите  меня,  невинные  существа  и
невольные враги," - подумала она.
     Но долго  предаваться  скорби Комете не позволил полковник Арбал.
Подсев к девушке, он прямо и без обиняков спросил:
     - Почему ты решила вызвать лейтенанта Шашшасин на поединок?
     Комета пожала плечами:
     - Я же сказала.  Потому что бой должен закончиться победой,  а не
какой-то жалкой ничьей.
     - Ты уверена,  что приняла это решение сама? Тебе никто не внушил
этих мыслей? Ты действовала совершенно самостоятельно?
     - Да. Но я не понимаю, чем вызваны эти вопросы.
     - Дело в Шашшасин.  Я много слышал про  нее,  но  только  сегодня
увидел вблизи.  Говорят,  она владеет магическим талантом,  при помощи
которого  управляет   людьми...   и   некоторыми   другими   разумными
существами. Поэтому меня интересует, сама ли ты вызвалась на поединок,
или к этому тебя подтолкнуло внушение Шашшасин. Ее также не устраивала
ничья.   Вполне   возможно,  она  склонила  тебя  к  поединку  с  ней,
рассчитывая на собственную победу.
     - Если даже это и так,  то она здорово ошиблась! - твердо заявила
Комета.
     - Рад это слышать!
     - Кроме  того,  ее  магия  не  слишком-то  помогла  ей  в  гнезде
шишкарей, - напомнила девушка.
     - Верно!  - обрадовался полковник Арбал.  - Может быть,  эсэсовцы
нарочно  распускают  слухи  о  непобедимой Шашшасин,  чтобы запугать и
заранее настроить на поражение ее противников.
     - Со мной этот номер не пройдет! - заверила Комета.
     - Отлично! А любом случае я рад уже тому, что именно воин десанта
бросил вызов сотруднику СС.  Урл-Азурбар высоко оценил это героический
поступок. А эсэсовцы его разочаровали.
     - Разочаровали?
     - Вот именно.  Это гнездо шишкарей принадлежало к зоне  полигонов
Службы Спасения. Но они никогда не посылали сюда своих солдат, берегли
полигон для какого-нибудь важного случая.  Вот эсэсовцы  и  предложили
это  большое  гнездо  для  сегодняшнего состязания.  А оказалось,  что
шишкарей тут мало и они недостаточно свирепые.
     - Недостаточно свирепые?
     - Шишкари  больше   прятались,   чем   нападали.   У   Верховного
Генералиссимуса  еще  была надежда на схватки эсэсовцев и десантников,
но из-за величины гнезда вы  бы  гонялись  друг  за  другом  несколько
суток.  Вот  Урл-Азурбар и заскучал.  Он потерял интерес к состязанию,
потому-то и объявил ничью.  Если бы не  ты,  честь  тренировочных  баз
Гавабардана была бы задета.
     Хотя Комета  и  предполагала  нечто  подобное,  для нее все равно
неприятно было выслушивать  циничные  рассуждения  полковника  Арбала.
Получалось,  ее  товарищи  погибли  только  ради того,  чтобы потешить
жестокого правителя, развеять его скуку.
     Но она не могла высказать вслух свои мысли, поэтому произнесла:
     - Я  постараюсь  и  дальше  быть   верным   солдатом   Верховного
Генералиссимуса!
     Довольный полковник   отправился   в  кабину  пилотов,  а  Комета
попыталась разобраться в том, что же на самом деле побудило ее вызвать
Шашшасин   на   бой.   Только   ли  желание  добраться  до  Верховного
Генералиссимуса? Или же их поединок означал нечто большее, чем простое
соперничество двух команд одной армии? На эти вопросы девушка не могла
найти ответа.  Но она чувствовала,  что встреча с Шашшасин изменит всю
ее жизнь... Или прервет ее...


            Глава 16. Леди Комета заключает странный союз.

     Тренировочная база   Службы   Спасения   Аор-Науф   располагалась
значительно ближе к гнезду шишкарей,  чем полярная  база  десантников.
Полет  транспортеров длился чуть более часа.  Когда же машины пошли на
снижение, в иллюминаторах показалось огромное каменное плато, на сотни
человеческих   ростов   возвышавшееся   над   зеленым   морем  густого
безграничного леса.
     - Кажется,  это  и  есть  экваториальная  зона   Гавабардана,   -
лейтенант Криго прижался к иллюминатору,  стараясь разглядеть то,  что
находилось впереди транспортера.
     - Ты видишь их базу? - спросил Нахежак.
     - Пока нет.
     В это время транспортер немного изменил курс, и Криго закричал:
     - Вижу!
     Десантники вскочили и тоже прильнули к иллюминаторам.  Их  взорам
предстала  гигантская  котловина в центре плато,  похожая на кратер от
падения огромного метеорита.  Но  эта  котловина  имела  искусственное
происхождение. Об этом свидетельствовали спускавшиеся вниз террасы, на
которых  можно  было  различить  посадочные  площадки  с  летательными
аппаратами,  передвигавшиеся  по  наклонным  пандусам колесные машины,
постройки самых разных форм и  размеров.  Одна  из  построек  особенно
заинтересовала  Комету.  Это  был десятиэтажный дом,  который издалека
походил  на  обычное  жилое  здание.  Но  сейчас  из  некоторых   окон
вырывались  клубы  пламени,  а  вокруг  дома сновали маленькие фигурки
эсэсовцев, сверху похожие на муравьев.
     - Кажется, мы не вовремя. У них пожар. - Сказал лейтенант Криго.
     - Это тренировка. Они учатся штурмовать многоквартирные здания. -
Поправила его Комета.
     - А ведь точно! Они построили полигон прямо у себя на базе. Очень
удобно!
     Ничего другого лейтенант и не мог  сказать.  А  в  памяти  Кометы
снова  всплыли  сцены  ареста  Шаггашуги  Гахс-Афан.  Если десантников
готовили к массовым боевым действиям,  к захвату вражеских  позиций  и
укрепленных   пунктов,   то   эсэсовцы   учились   обезвреживать   или
ликвидировать отдельных особо опасных существ.
     Оба транспортера приземлились на нижних уровнях котловины.  Немой
едва  слышно  прорычал  и  глазами  показал  Комете  на иллюминаторы с
противоположной  стороны.  Посмотрев  в  них,  девушка   на   соседних
посадочных  площадках  увидела  длинные  и  тонкие корпуса космических
челноков. Комета поняла, что это они спустили на Гавабардан Верховного
Генералиссимуса  и  его  Генеральный штаб.  А где-то на орбите планеты
находился  гигантский  звездолет,  способный  унести  ее   отсюда   на
Кси-Лодердолис.
     Когда десантники  покинули  свой  транспортер,  их  уже  поджидал
гранд-майор Жажаржан:
     - Прошу всех следовать за  мной!  Я  провожу  вас  в  зал  боевых
искусств.
     - Ого!   У  них  тут  есть  "ковер  мордобоя"!  -  с  восхищением
воскликнула Зепаш. На Углаве Незашере она участвовала в боях на арене,
поэтому пользовалась языком профессиональных бойцов.
     - Если  бы  на  базе  десанта было нечто подобное,  можно было бы
уменьшить потери на полигонах! - сказала Комета полковнику Арбалу.
     - В этом нет необходимости, - ответил тот. - Десантникам не нужно
обучаться  индивидуальному  бою.  Наша  задача - создать лучших в мире
солдат,  а не мастеров  поединка.  Поэтому  основной  формой  обучения
являются  полигоны.  У эсэсовцев несколько другая методика тренировок.
Кстати, я не раз наблюдал за их поединками в зале боевых искусств. Тут
выключают бойцов не меньше, чем на полигоне.
     - Да, кстати, - оживился гранд-майор Жажаржан, - должен заметить,
полковник Арбал,  что ты обычно делаешь ставку не на  того  бойца.  Ты
проигрываешь у нас денег больше, чем выигрываешь.
     - Ничего, сегодня я расквитаюсь с тобой за все проигрыши сразу! -
со смехом ответил полковник.
     Основные помещения базы Аор-Науф находились под  землей,  образуя
сложную  систему лучей и концентрических окружностей вокруг котловины.
Комета  не  утратила  своего  таланта  сверхвидения,  но   он   слегка
притупился.  Подземные помещения и коридоры представлялись ей бледными
контурами,  а самые дальние углы базы оказались ей недоступны.  Боясь,
что  талант  вскоре  совсем  угаснет,  девушка  запоминала дорогу,  по
которой десантников вел гранд-майор Жажаржан.
     Раньше Комета думала,  что подземные города  строятся  для  того,
чтобы  уберечься  от неблагоприятных внешних условий,  как это было на
раскаленной планете Сурл-Аваш или на ледяном  полюсе  Гавабардана.  Но
оказалось,   что   даже   в   мягком  тропическом  климате  выходцы  с
Кси-Лодердолиса предпочитают  зарываться  под  землю,  а  не  жить  на
поверхности  планеты.  Может  быть,  это  было  сделано из соображений
безопасности,  или же и на своей родной планете они привыкли к  такому
образу  жизни.  На  этот счет у Кометы не было никаких воспоминаний из
прошлой жизни.
     Пройдя по подземным коридорам базы Аор-Науф, десантники оказались
в просторном помещении.  Собственно арена, на которой происходили бои,
представляла собой  квадратную  площадку  приблизительно  двадцать  на
двадцать  шагов.  С  трех  сторон ее окружали открытые трибуны из пяти
рядов пластиковых сидений, причем каждый ряд был выше предыдущего, так
что любой зритель мог обозревать сразу всю арену.  Трибуны с четвертой
стороны состояли всего из двух рядов кресел,  от  арены  и  от  других
трибун   их  отделяла  прозрачная  стена,  армированная  металлической
решеткой.  Материал был тем  же  самым,  из  которого  изготавливались
транспортировочные кубы, но стена была втрое толще.
      Десантников, естественно, разместили на открытых трибунах. Почти
сразу же следом за ними в зал вошли и  те  эсэсовцы,  с  которыми  они
соревновались в гнезде шишкарей. Они заняли сидения на противоположной
стороне.  Лейтенант Шашшасин делала вид,  что совершенно  не  замечает
Комету.
     Кроме них,  в  зале  начали  появляться  и  другие сотрудники СС.
Видимо,  известия о предстоящем поединке  быстро  распространились  по
базе  Аор-Науф,  и теперь свободные от тренировок и полигонов эсэсовцы
собирались в зале,  чтобы посмотреть  на  бой  и  поболеть  за  своего
лейтенанта.
     Комете и  Шашшасин  никто не предложил отдохнуть перед боем,  или
хотя бы каким-то образом к нему подготовиться. У высших офицеров армии
Верховного Генералиссимуса,  наверняка, даже не возникло таких мыслей,
несмотря на то,  что обе  девушки  только  что  вернулись  с  тяжелого
полигона.  Скорее всего, офицеры считали, что воины должны быть готовы
к бою в любое время и в любом состоянии.  Кто не выдерживал нагрузок -
выключался из списка живых.
     Наконец, начали собираться зрители и на защищенных трибунах.  При
появлении первого же человека  в  форме  генерала  все  присутствующие
встали.  Комета поступила так же.  Трибуна начала заполняться пожилыми
людьми и представителями иных видов разумных существ  в  самой  разной
форме    и    гражданской   одежде.   Видимо,   вместе   с   Верховным
Генералиссимусом на Гавабардан прибыл не только Генеральный штаб, но и
послы с подвластных ему планет.
     - Слава  Верховному  Генералиссимусу  Урл-Азурбару!  -  закричали
десантники и эсэсовцы.
     Под эти  приветственные  крики  на  трибуне  появился   невысокий
пожилой  человек  с черными волосами,  бледной кожей и маленькими,  но
пронзительными глазами.  На нем был одет простой черный комбинезон без
знаков   различия,  но  по  тому  подобострастию,  с  которым  к  нему
обращались генералы и адмиралы,  Комета сразу поняла,  что это и  есть
тот самый Урл-Азурбар.  Рядом с ним в своем передвижном кресле катился
знакомый Комете адмирал Йаугсйот.  Они о чем-то беседовали,  словно не
замечая  сотен  обращенных  на них глаз.  Наверное,  так и должны были
вести себя правители-кумиры перед толпой преданных слуг-фанатиков.
     Солдаты рядом   с   Кометой   не   сомневались,   что   Верховный
Генералиссимус  обсуждает со своим адмиралом планы вторжения в систему
Большого Аринрина.  Но Комета почему-то была  уверена,  что  темой  их
разговора  являются  местные  девушки  для  развлечений  или  вкусовые
достоинства изысканных вин  и  кушаний.  Эту  уверенность  подкрепляло
присутствие  толстяка Карибло,  который с огромным подносом шел следом
за креслом адмирала Йаугсйота и во весь рот ухмылялся при каждой фразе
своего хозяина.
     Прозрачная стена   не   пропускала  звуки.  Возможно,  встроенные
микрофоны передавали на почетную трибуну приветственные крики  солдат,
но обратная связь была выключена.
     Только заняв  центральное  кресло  на  первом  ряду,  Урл-Азурбар
соизволил заметить собравшихся и вспомнить,  зачем он сюда пришел.  Он
сделал жест,  приказывая включить микрофоны, и собравшиеся воины смоли
услышать голос своего владыки.
     - Приветствую вас, мои храбрые и верные воины!
     Солдаты ответили  дружным  ревом,  которой  напомнил   Комете   о
временах,  когда она возглавляла армию Холмогорья.  От этого сравнения
ей стало немного не по себе, и она постаралась убедить себя, что между
двумя армиями и двумя командующими нет ничего общего.
     А Урл-Азурбар продолжал говорить:
     - Я  прилетел  на  Гавабардан,  чтобы  лично  убедиться в высоких
боевых качествах моих солдат.  И ваша  подготовка  превзошла  все  мои
ожидания.  Вместе  мы  не  только  отвоюем Большой Аринрин у проклятых
демократов, мы захватим весь мир!
     - Да! Да! Весь мир! - в исступлении заорали солдаты.
     - А сегодня мы собрались здесь, чтобы выбрать лучшего воина среди
двух самых важных моих армий:  десантников и эсэсовцев. На это высокое
и  почетное  звание  претендуют  лейтенант  Службы  Спасения  Шашшасин
Угаф-Заф   и   сержант   Космического   десанта  Шаггашуга  Гахс-Афан,
прозванная за скорость и неотразимость Кометой.
     - Слава лейтенанту Шашшасин! - закричали эсэсовцы.
     Десантники рядом с Кометой во всю силу своих глоток рявкнули:
     - Да здравствует сержант Комета!
     - Поздравляю, Комета! - сказал лейтенант Криго. - Этак ты скоро и
меня обгонишь!
     - Ты бы сам взял и вызвал эту красавицу на поединок, - отшутилась
Комета.
     А в  это  время  она  думала   о   том,   как   ловко   Верховный
Генералиссимус  превратил  обычный  спор  между  двумя  командирами  в
объединяющую  пропагандистскую  акцию.  Впрочем,  у  него  могли  быть
хорошие советники, наподобие Главного Агентства Пропаганды в Велпасии.
Они даже успели повысить Комету до сержанта,  чтобы сгладить разницу в
званиях с Шашшасин.
     За криками  и  поздравлениями  Комета  едва расслышала,  когда ее
вызвали на арену.
     - Оставь автомат тут,  на поединке  он  тебе  не  понадобится,  -
предложил Криго.
     Комета молча протянула ему оружие, коротко обменялась взглядами с
Немым и пошла на арену.
     Шашшасин ступила на площадку для боя одновременно с Кометой.  Она
также избавилась от своего автомата и сейчас держала в руках ребристую
дубинку длиной  в  два  локтя.  Шашшасин  улыбалась  и  с  откровенной
издевкой рассматривала свою соперницу.  Комета постаралась ответить ей
самым уничижительным взглядом.
     Но это еще не было началом поединка.
     - Я  думаю,  что  боевые  доспехи   и   шлемы   помешают   воинам
продемонстрировать   свое  истинное  мастерство!  -  сказал  Верховный
Генералиссимус.
     Офицеры и солдаты криками выразили свое согласие с этими словами.
Девушки  сняли  шлемы и бронежилеты.  В это время на трибунах делались
ставки  на  исход  поединка.  Комета  не  знала,  каковы  ставки,   но
предполагала,  что  из  чувства корпоративной солидарности большинство
эсэсовцев поставит на Шашшасин.
     - Ну что же,  поможем полковнику  Арбалу  отыграться,  -  сказала
Комета  своему  кинжалу,  так  как  в этот момент он был для нее самым
близким и верным другом, которому она могла полностью доверять.
     Верховный Генералиссимус встал, шум и суета на трибунах мгновенно
прекратились.
     В наступившей тишине Урл-Азурбар торжественно произнес:
     - Во имя нашей будущей победы я объявляю начало поединка!
     Комета приготовилась  к бою.  От Шашшасин ее отделяли чуть меньше
двадцати шагов. Они находились по разные стороны квадратной арены и не
торопились  сокращать  дистанцию.  Наконец,  словно  повинуясь некоему
невидимому знаку,  каждая сделала несколько шагов  вперед...  И  снова
остановилась.
     Шашшасин все  так  же  молча  и насмешливо смотрела на Комету.  И
девушка внезапно почувствовала, что огромные черные глаза ее соперницы
излучают смертельный холод.  Как будто это были два отверстия, ведущие
в мир пустоты и смерти.
     "Наверное, это и есть та  самая  магия,  о  которой  предупреждал
полковник  Арбал,  -  поняла Комета.  - Если это все,  на что способна
Шашшасин,  то  слухи  о  ее   могуществе   и   непобедимости   слишком
преувеличены."
     Шашшасин сделала еще два шага вперед... И Комета тоже сделала два
шага,  хотя вовсе этого не хотела.  Ноги  перестали  ей  повиноваться.
Девушка  не  испугалась  и не запаниковала.  Она просто закрыла глаза,
рассчитывая избавиться  от  черного  взгляда  и  разорвать  магическую
связь.  Но  даже  сквозь  плотно  сжатые веки Комета продолжала видеть
глаза Шашшасин.  Она поняла,  что ее соперница использует более мощный
механизм внушения, чем простой гипноз.
     Комета открыла глаза и сделала неприятное открытие:  оказывается,
дистанция сократилась еще на несколько шагов,  а  она  этого  даже  не
почувствовала.  Более  того,  когда  Комета  попыталась поднять руку с
кинжалом,  у нее ничего не получилось.  Тело не повиновалось  командам
мозга.  А  вот  это  уже было страшно:  оказаться в тюрьме собственной
плоти и идти на заклание, не имея возможности себя защитить.
     Трибуны застыли  в  напряжении.  Все  понимали,  что   на   арене
происходит  не  столько  борьба  мускулов,  сколько  состязание  воли.
Эсэсовцы,  возможно, не раз имели возможность полюбоваться на подобное
зрелище.  И раз Шашшасин до сих пор была жива и здорова, значит все ее
противники...
     Комета постаралась прогнать подобные мысли.  Девушка подозревала,
что они также внушаются ей Шашшасин. Вместо этого она вызвала в памяти
свои победы.  Многочисленные и неоспоримы.  Она отомстила  зиганьерам.
Она  освободила  Холмогорье...  Но  она  не смогла предотвратить взрыв
Всемирной нефтяной биржи Велпасии...
     Шашшасин презрительно усмехнулась.  Комета похолодела.  Если  эта
сотрудница  СС  умеет  читать  воспоминания,  то  она  может  узнать и
истинные планы Кометы относительно Верховного Генералиссимуса.
     Но Шашшасин,  даже  если  и  разоблачила  Комету,  не  торопилась
огласить свои знания.  Она развела руки широко в стороны, и оказалось,
что у нее в руках не  дубинка,  а  парные  ножи.  Ножнами  для  одного
служила рукоятка другого.  Шашшасин обнажила лезвия,  а затем медленно
скрестила их, не переставая смотреть прямо в глаза Кометы.
     "Неужели это конец?!  - мысленно вскричала девушка. - Неужели так
просто  выключить  меня,  "светлое  воплощение"  и  инкарнацию третьей
степени?  Неужели только за этим я воплотилась в Шаггашугу  Гахс-Афан,
чтобы пасть на глазах кровавого тирана и его жестоких воинов?  Нет!  Я
одержу победу. Мне нет преград! Ведь я..."
     И тут в глазах Кометы потемнело,  а виски пронзила боль. Она едва
не назвала имя, которого не помнила и не должна была помнить. Она едва
не вспомнила то,  что  ей  пока  запрещено  было  вспоминать.  Девушка
застонала.  По трибунам прошелестела волна тихого шепота.  Все решили,
что развязка поединка близка.
     И, действительно, она приближалась.
     Боль очистила сознание Кометы и  освободила  его.  Когда  с  глаз
спала темная пелена,  девушка с изумлением увидела, что мир вокруг нее
окрасился новыми красками.  Вокруг живых существ и  предметов  засияли
разноцветные  прозрачные  оболочки.  В  воздухе переливались и дрожали
едва  заметные  линии,  похожие  на  косые  струю  дождя.  Эти   линии
пронизывали тела и предметы.  Они также были окрашены в разные цвета и
образовывали самые причудливые фигуры и комбинации.
     Но у Кометы не было времени на то,  чтобы любоваться изменившимся
миром.  Она  посмотрела прямо в глаза Шашшасин,  и увидела,  что из ее
глаз выходят непроницаемо-черные лучи,  которые не просто вонзаются  в
тело, а обволакивают его, приглушая исходящий свет.
     - Ты  не сможешь меня победить,  - непослушными губами прошептала
Комета.
     Шашшасин едва  заметно  дрогнула,  не  ожидая   таких   слов   от
безропотной жертвы, которая уже должна была лишиться собственной воли.
Напор темных лучей на один миг ослаб, и Комета перехватила инициативу.
Она  сосредоточила свое внимание на лезвии кинжала,  которое светилось
холодным, но чистым и ярким металлическим светом. Этот свет усилился и
рассеял темную оболочку, покрывавшую руку и сковывавшую движения.
     Комета подняла  кинжал  на  уровень  глаз и направила его точно в
переносицу Шашшасин:
     - А как тебе понравится это?
     Светлый луч  сорвался  с  острия  и  ослепил  соперницу   Кометы.
Шашшасин вскрикнула и заслонила глаза руками. Трибуны застыли. Обычные
люди и нелюди не могли видеть  борьбы  магических  сил,  но  почти  на
физическом   уровне   ощущали   столкновение   неких  безымянных  сил,
вступивших в борьбу на арене.
     А Шашшасин,  поняв,  что ее магия столкнулась с  равным  по  силе
талантом, решила сменить тактику. Пронзительно завизжав, она бросилась
на  Комету,  вспарывая  воздух  ножами,  как   лопастями   пропеллера.
Казалось, от этой атаки нет спасения. Но Комета, не столько осознанно,
сколько инстинктивно,  даже не сделала  попыток  защитить  себя  своим
оружием.  Вместо  этого она мысленно собрала свет кинжала,  слепила из
него сияющий искрящийся шар и выпустила его в голову Шашшасин.
     Невидимая энергия подействовала  и  на  физическом  уровне.  Удар
отбросил  Шашшасин назад почти к самому краю арены.  Трибуны взревели.
Но Комета не  обращала  внимания  на  ярко  вспыхнувшие  блики  вокруг
болельщиков.  Поединок  еще  не  был  окончен.  Шашшасин  была  жива и
поднималась на ноги. Свои ножи она не выпустила из рук.
     Комета медленно пошла вперед.  Она опустила  кинжал,  и  вытянула
вперед  левую  руку.  Серебрсто-металлический  свет потек к Шашшасин и
обвился вокруг ее рук.
     - Пришло время расплаты, - четко сказала Комета и увидела, как ее
слова превратились в светящиеся шарики и слились со светом, исходившем
от левой руки.
     Девушка пошевелила   пальцами,   словно   кукловод,   управляющий
марионеткой.  Руки  Шашшасин дрогнули и пришли в движение.  Теперь ими
управляла Комета. Шашшасин скрестила ножи возле шеи. Она не испытывала
ужаса,  она  была  в глубоком шоке и едва ли осознавала то,  что с ней
происходит.
     - Я делаю это без удовольствия.  Я делаю это только  потому,  что
считаю наказание справедливым. - Сказав это, Комета резко сжала пальцы
в кулак.  Отрезанная голова Шашшасин упала на  арену.  Следом  за  ней
рухнуло и тело.
     Трибуны пришли   в  радостное  неистовство.  На  арену  бросились
болельщики.  Все стремились выразить восхищение Комете:  и эсэсовцы, и
десантники.  Видимо, даже собственные "братья по оружию" не слишком-то
любили жестокую и надменную девушку-лейтенанта.
     А Комета до сих пор не могла  прийти  в  себя.  Она  смотрела  на
окружавших  ее  людей,  а  видела  не только их физические тела,  но и
переливающуюся   ауру.   У   большинства   эсэсовцев   и   десантников
полупрозрачные оболочки,  окружавшие тела, имели красно-желтую гамму с
черными или темно-коричневыми вкраплениями.  У  кого-то  эти  оболочки
были ярче,  у кого-то - прозрачнее, у кого-то - четче. Комета поискала
глазами Немого,  и сразу же узнала его в толпе по сине-зеленой ауре  с
примесью такого же серебристого, как и у нее самой, света.
     Комета автоматически  отвечала  на поздравления,  пытаясь понять,
что же с ней произошло,  каковы ее новые возможности и,  главное,  как
долго продлится действие ее нового таланта.
     Шум толпы   перекрыл   голос   одного   из  генералов,  усиленный
динамиками:
     - Тихо!  Смирно!  С победительницей хочет говорить сам  Верховный
Генералиссимус Урл-Азурбар.
     Крики мгновенно смолкли, и воины расступились, пропуская Комету к
трибуне за  прозрачной  стеной.  Вернее,  стена  была  прозрачной  для
обычных  людей.  Комета  же  видела  ее  серую ауру,  такую же,  какая
окружала  все  неживые  предметы,   изготовленные   из   искусственных
материалов.
     В голове  девушки  мгновенно  сложился  план.  План был настолько
нереальным и неосуществимым,  что она сразу же решила ему последовать.
Любые  сомнения она отмела прочь,  чтобы они не мешали и не вредили ее
проявившемуся магическому таланту.  Только  вера  в  собственные  силы
могла  привести  Комету  к победе.  Она вновь вспомнила Велпасию.  Там
Латэла Томпа потерпела поражение лишь потому,  что отдала инициативу в
чужие  руки,  не  последовала  своим  собственным  путем.  Вот  в  чем
заключалась причина ее неудачи.  Но больше таких ошибок Комета  решила
не  допускать.  Отныне  только вперед!  Вперед - за грань возможного и
невозможного. Вперед - к победе!
     Но Верховный Генералиссимус не знал о переменах,  произошедших  с
Кометой. Он по-прежнему видел в ней своего верного солдата.
     - Я   поздравляю   тебя   с   заслуженной   победой!  -  произнес
Урл-Азурбар. - Несомненно, ты обладаешь незаурядной силой духа. Скажи,
ты  владеешь  магией,  как  выключенная  Шашшасин Угаф-Заф,  или же ты
противопоставила ей силу боевого искусства?
     Комета ответила:
     - И то,  и другое.  Я обладаю и магией,  и силой.  И я это сейчас
продемонстрирую!
     Она сосредоточила  свой  серебряный  свет  на  серой  ауре стены,
отделявшей ее  не  только  от  Верховного  Генералиссимуса,  но  и  от
свободы.  Комета бросила на стену свое самое горячее желание,  и стена
не выдержала.
     Полыхнула ослепительная вспышка,  заставившая всех, кроме Кометы,
зажмуриться.  Раздался  оглушительный  грохот.  Стена  разлетелась  на
тысячи мелких осколков,  оцарапав и поранив тех,  кто находился рядом.
Никто  не  был  готов  к  такому  повороту  событий.  Однако офицеры и
солдаты,  подготовленные полигонами к самым разным ситуациям, не впали
в ступор.  Они начали оттаскивать своих раненных товарищей подальше от
опасного места и оказывать им первую помощь.
     Вначале уничтожение стены никто  не  связал  со  словами  Кометы,
никому  даже в голову не могло прийти,  что девушка способна разрушать
предметы силой  своих  мыслей.  Ведь  слово  "магия"  для  большинства
являлось  синонимом  слова  "внушение"  и  относилось  исключительно к
области воздействия на сознание живых разумных существ.
     В общей суете Комета спокойно подошла к отряхивавшему свой костюм
от осколков Урл-Азурбару и приставила кинжал к его горлу:
     - Ты пойдешь со мной!
     Затем она громко крикнула:
     - Немой, пришло наше время!
     Ее звероподобный  спутник не нуждался в приказах.  Он активировал
свое энергетическое ружье  и  взял  на  мушку  генералов  и  адмиралов
Генерального штаба.
     Верховный Генералиссимус совершенно не ожидал такого сюрприза. Он
открыл рот,  но не смог выдавить  из  себя  ни  звука.  Его  ближайшее
окружение застыло. Эсэсовцы и десантники поначалу не обратили внимания
на происходящие события,  но потом,  по  мере  того,  как  их  взгляды
обращались на почетную трибуну, наступала тишина. Солдаты потянулись к
оружию...
     - Не сметь!  - властным голосом произнесла Комета,  и даже  самые
храбрые  воины  почувствовали,  как  деревенеют  мышцы.  -  Я  выключу
Верховного Генералиссимуса!
     Урл-Азурбар вблизи оказался еще ниже,  чем выглядел издалека.  Он
был  почти  одного  роста  с  Кометой.  Казалось  странным,  что  этом
маленький тщедушный человечек повелевает гигантской  армией  преданных
ему  солдат  и  офицеров.  Но  вокруг него полыхали языки багрово-алой
ауры, и девушке показалось, что тонкие красные нити тянутся от него во
все  стороны  -  ко всем присутствовавшим в зале и дальше,  за пределы
помещения и даже за пределы планеты Гавабардан.
     Эсэсовцы и   десантники   не   боялись   смерти.   Но   Верховный
Генералиссимус был для них не просто человеком и высшим командиром. Он
являлся  звеном,  связывавшим  их  сегодняшнюю  жизнь   с   мечтой   о
возвращении на Кси-Лодердолис.  Он олицетворял собой силу и могущество
огромного государства.  Он был смыслом их жизни.  И  вот  теперь  весь
смысл  их  жизни  могла  разрушить одна-единственная девушка,  едва не
ставшая для них новым кумиром.  Армия без  Верховного  Генералиссимуса
должна  была  прекратить свое существование,  как человек,  лишившийся
головы.
     - Надо взять с собой нескольких пилотов,  - сказал  Немой.  -  На
всякий случай, про запас.
     Кроме адмирала   Йаугсйота,   на  трибунах  находились  и  другие
командиры звездных флотов,  которые могли быть подключены к управлению
звездолетами.
     - Возьмем их всех! - решила Комета.
     Немой повел стволом своего ружья:
     - Двигайтесь вперед! И без глупостей!
     - О сиятельнейшие,  не забудьте о своем старом товарище!  - подал
голос Карибло.
     Адмирал Йаугсйот попытался было  включить  стрекательный  ошейник
своего  слуги.  Комета  словно в замедленном просмотре фильма увидела,
как от его  мизинца  к  аппарату  за  креслом  устремился  электронный
импульс.  Но  в  то  же  мгновение  от Немого к шее Карибло протянулся
пронзительно-зеленый  луч.  Магнитный  замок  стрекательного  ошейника
расстегнулся,   и   устройство  управления  человеком  упало  на  пол.
Толстячок проворно отскочил в сторону.  Там,  где ошейник касался шеи,
сверкнули электрические разряды.
     Комета поняла,   что   Немой  и  в  самом  деле  умеет  управлять
электронными устройствами.  "Интересно,  а каким тогда  представляется
окружающий мир ему?..." - подумала девушка.
     - Как  это  у  вас ловко выходит!  - воскликнул Карибло,  потирая
освобожденную шею.
     Комета посмотрела на его ауру.  Она переливалась не только  всеми
цветами   радуги,  но  и  включала  в  себя  совершенно  невообразимые
сочетания красок.  В толстячке с металлическими руками  было  намешано
столько  противоречивых желаний и чувств,  что он и сам с трудом в них
разбирался. Тем не менее, ему можно было доверять. По крайней мере, он
стремился поскорее покинуть Гавабардан, как и Комета с Немым.
     - Тащи   адмирала  силой,  если  он  вздумает  сопротивляться!  -
приказала девушка Карибло.
     Тот с видимым удовольствием потер своими металлическими  ладонями
друг о друга:
     - С величайшим наслаждением, великолепная Комета!
     - Ну?! Вперед! - прикрикнул Немой на генералов и адмиралов.
     - Вы  не  смеете...  -  пролепетал  Урл-Азурбар.  - Я - Верховный
Генералиссимус Кси-Лодердолиса и планет Большого Аринрина. Я никуда не
пойду.
      - А  я  - "светлое воплощение"!  Я - инкарнация третьей степени!
Я...  -  Комета  не   рискнула   продолжить   перечисление,   опасаясь
вторгнуться  в  запретные  области памяти и лишиться того,  чем сейчас
обладала.  - Я решила,  что ты пойдешь со мной,  значит, ты должен это
выполнить. Шевелись, Кабудай... то есть Урл-Азурбар!
     Девушка сама не поняла, почему назвала Верховного Генералиссимуса
странным именем "Кабудай".  Просто на  мгновение  ей  почудилось,  что
сейчас  повторяется  ситуация,  в  которой  она  уже бывала в одной из
прошлых жизней...
     Комета не   столько   повела,   сколько    потащила    Верховного
Генералиссимуса, продолжая прижимать острие кинжала к его горлу. Кроме
того, девушка контролировала всех воинов в зале. Если у кого-то из них
появлялось  желание  вмешаться  или напасть,  его аура вспыхивала алым
огнем. Так Комета узнавала о намерениях своих противников еще до того,
как  они  начинали  действовать.  В  ответ она посылала им собственные
серебристые  импульсы,  которые  гасили  враждебную  ауру,   и   воины
застывали  на месте,  а то и вовсе падали без сознания,  даже не успев
прикоснуться к оружию.
     - Предательница... - прошипел вслед Комете лейтенант Криго.
     Девушка остановилась и обернулась:
     - Ты  помнишь,  что  я  назвала  нашу...  то  есть   вашу   армию
"одноразовой"?  Подумай  сам:  на Гавабардане десантники находятся под
постоянным наблюдением.  В казармах удовлетворяются все их желания,  а
на  полигоны  высылают  продукты  и  боезапасы в точном соответствии с
потребностями оставшихся в живых.  Но на настоящей войне ничего  этого
не будет! О казарме я даже не говорю. Десант высадят на планеты только
с тем пайком и вооружением,  которое  поместится  в  транспортеры.  На
войне не будет ни следящих спутников,  ни центра координации. На войне
будет...  война!  Десантники - пушечное мясо,  расходный материал  для
Верховного  Генералиссимуса  и его банды.  Вы завоюете власть для этих
негодяев,  но сами не сможете воспользоваться  плодами  победы.  Миром
будут править вот они - эсэсовцы.
     - Пасть в бою за освобождение Родины - самая величайшая честь для
воина-патриота! - гордо заявил Криго.
     - Ты  повторяешь  внушенные  с  детства  лозунги,  и  не   можешь
осознать,  насколько  они  лживы.  Твое  сознание искажено и вывернуто
наизнанку.  Но я спасу твою жизнь и жизни других солдат,  даже если вы
этого не хотите.  Подумай над моими словами, лейтенант Криго! И вы все
- тоже подумайте!  На Гавабардане не закаляются сердца  воинов,  здесь
калечатся души и извращается правда!
     В кроваво-красной  ауре лейтенанта проскользнули голубые искорки.
Комета не надеялась на  то,  что  Криго  сразу  же  превратится  в  ее
союзника,  она была удовлетворена и этими посеянными семенами сомнений
и раздумий.
     Немой подстраховывал Комету, держа под прицелом пленных офицеров.
Карибло  суетился,  подталкивая  самодвижущиеся  кресла  адмиралов,  и
раздавая пинки генералам.  Толстячок искренне наслаждался своей ролью.
Так  они  прошли  по коридорам базы Аор-Науф и оказались на посадочной
площадке возле космического челнока.
     - Внутрь, быстро! - прикрикнула Комета.
     Она стояла у входа вместе с Урл-Азурбаром,  пока Карибло и  Немой
загоняли  в  люк генералов и адмиралов.  Эсэсовцы,  узнавшие о захвате
всей верхушки армии,  сгрудились у входа в подземные помещения,  но не
могли   ничего  предпринять.  Любая  попытка  применить  оружие  могла
привести к  гибели  Верховного  Генералиссимуса  и,  следовательно,  к
распаду всей его межпланетной империи.
     - Все,  Комета,  мы  можем  лететь!  -  крикнул  Немой из глубины
челнока.
     - Мы отправляемся на Кси-Лодердолис! - объявила Комета эсэсовцам.
- Не вздумайте увести звездолеты с орбиты. Если я не найду корабля для
космического путешествия,  то разверну челнок и врежусь в эту базу.  Я
не блефую! Мне уже терять нечего!
     После этого девушка затащила Урл-Азурбара в челнок.
     - Давай  его  сюда!  -  Карибло  стоял  наготове  возле грузового
отсека.  Там  уже  находились  подавленные   и   растерянные   офицеры
Генерального штаба.
     Комета втолкнула   Верховного   Генералиссимуса  внутрь.  Карибло
тотчас же захлопнул люк и набрал код запирающего устройства.
     - Половина дела сделана!  - весело произнес толстячок и  похлопал
металлическими ладонями, словно стряхивал с них невидимую грязь.
     - Идите в кабину!  - послышался слегка искаженный голос Немого из
динамиков.  -  Надо  быстрее  взлетать.  Как  бы  нас  не   попытались
задержать.
     Комета и  Карибло  быстро  добрались  до  кабины и заняли места в
противоперегрузочных креслах.  Немой сидел  на  месте  пилота,  но  не
касался  пульта управления.  Комета увидела,  как зеленая составляющая
его ауры расширилась и уплотнилась.  Одновременно с этим глаза  Немого
закатились,  а в углах рта показалась пена.  Он вошел в транс, который
позволял ему управлять электронными системами.
     Челнок мелко задрожал,  и через  несколько  мгновений  перегрузки
вдавили  Комету  в  кресло.  Маленький  космический корабль рванулся в
космос.
     - Звездолет на месте?  - спросила Комета,  не слишком рассчитывая
на то, что Немой ее услышит.
     Но он услышал ее через микрофоны в кабине и ответил:
     - На месте.  Как я и предполагал,  это звездолет класса "Игла". Я
смогу им управлять. Или ты хочешь сделать это сама?
     - Нет.  Я  ничего  не  смыслю  в  управлении  звездолетом   и   в
космической навигации.  Я вижу ауру живых существ и предметов.  Я вижу
потоки энергий и силовые линии полей. Я могу их изменять. Но для того,
чтобы изменять их так, как нужно для управления кораблем, мне придется
долго разбираться с его устройством.  Так что я целиком  полагаюсь  на
тебя, Немой.
     Тот издал звук, похожий на рычание. То ли он слишком вошел в свою
роль на Гавабардане,  то ли таким образом выразил свою  уверенность  в
успехе.
     - А  вы  оказались  непростыми ребятами!  - хитро подмигнул обоим
Карибло.  -  Здорово  вы  все  это   провернули.   Вы   из   спецслужб
Кси-Лодердолиса?
     - Я - нет,  - ответила Комета.  - Я всего лишь инкарнация третьей
степени, которая борется за справедливость во всем мире.
     - И я - нет,  - произнес Немой в тон  девушке.  -  Я  всего  лишь
путешественник, который хочет вернуться домой.
     - А где твой дом?
     - Свою планету мы называем Умманнан.
     - Умманнан?!   -   воскликнул   Карибло.   -  Мифическая  планета
генетических модификаций?  Я слышал о ней, и даже пытался найти. Но не
смог.
     - Не удивительно.  Мы, генетические модификации, не слишком любим
непрошеных гостей.  А сейчас извини,  Карибло, мне нужно состыковаться
со звездолетом.
     В кабине  челнока не было иллюминаторов.  Изображение на мониторы
поступало с внешних камер обзора.  Но ни на одном из них не было видно
никакого звездолета. Комета попыталась проследить за действиями Немого
и подключиться к тем же информационным каналам,  которыми  пользовался
он.  В голову девушки хлынул мощный поток цифр,  символов и образов, и
она вынуждена  была  прервать  связь.  Несмотря  на  все  ее  таланты,
управление   кораблем   оказалось   даже   более   сложным,   чем  она
предполагала.
     Однако Комета все же  успела  понять,  что  звездолет  Верховного
Генералиссимуса  находится прямо перед ними.  Он походил на гигантскую
иглу (что дало название его классу),  одна только заостренная передняя
часть которого была длиной более двухсот метров.  Этот рассекатель был
изготовлен из сплошного высокопрочного сплава, он должен был оберегать
корпус  от  столкновения  со  случайными  астероидами.  Сам  же корпус
представлял собой гладкий цилиндр.  Ни сопел реактивных двигателей, ни
каких-либо иных внешних движителей Комета не заметила.  Весь звездолет
был покрыт темной оболочкой,  поэтому-то на фоне черного  космоса  был
невидим обычным зрением.
     Немой направил  челнок  к  корме звездолета и уверенно ввел его в
открытый люк.
     - На звездолете три пилота из дежурной команды,  - сообщил  Немой
Комете. - Я приказал им покинуть кабину и пройти в пассажирский отсек.
Пусть подготовят отсек к приему высоких гостей.
     - Мы погрузим их в анабиоз? - спросила Комета.
     - На таких звездолетах  нет  систем  анабиоза.  Это  не  какие-то
тихоходные транспорты. На "Игле" мы доберемся до Кси-Лодердолиса всего
за десять-двенадцать дней.
     Такая перспектива  вполне  устраивала  Комету.   Она   попыталась
мысленно  проникнуть  в звездолет,  чтобы проверить,  выполнила ли его
команда приказ Немого.  Но вместо четкой и ясной картины в  ее  голове
возникли  расплывчатые  и неясные образы.  Да и окружавшие ее предметы
размазались и исказились.
     Комета отнеслась к этому явлению достаточно спокойно:
     - Немой, действие моего таланта заканчивается. Надо поторопиться.
     - Мы можем выходить. Стыковка закончена. Продержись еще несколько
минут,  Комета.  У тебя получится. Ты и так уже пользуешься магическим
видением дольше, чем любое другое существо.
     Комета, Немой и Карибло вывели  своих  пленников  из  посадочного
челнока.  В  отличие  от  транспортного  звездолета,  на  "Игле"  была
нормальная  сила  тяжести.  "Этот   космический   корабль   использует
гравитационные преобразователи,  - возникла мысль в голове девушки.  -
Вот почему внутри него легко установить  нужную  силу  притяжения.  Но
откуда   у   Верховного  Генералиссимуса  такая  техника?  Почему  все
звездолеты не оборудованы такими устройствами?"
     Отвлеченные размышления помогали Комете сохранять  сознание.  Мир
вокруг  дрожал  и  таял,  позволяя  разглядеть лишь смутные искаженные
очертания предметов.  Девушка не только  потеряла  способность  видеть
ауру, но и с трудом пользовалась обычными органами чувств.
     Только усилием  воли  она держалась на ногах и изображала из себя
сильную и решительную воительницу.  К счастью,  пленники не попытались
взбунтоваться.  Урл-Азурбар  и  его  Генеральный  штаб  были несколько
помяты резким стартом Немого,  поэтому на возражения или сопротивление
сил у них не осталось.  Они покорно проследовали в пассажирский отсек,
который располагался рядом с ангаром для челнока -  в  кормовой  части
звездолета. Он состоял из коридора и довольно аскетических двухместных
кают. Платой за высокую скорость космического корабля был сравнительно
небольшой  размер пассажирских помещений и,  соответственно,  отказ от
многих  удобств.  Тем  не  менее  водой,  пищей,  а   также   системой
регенерации  воздуха  и  продуктов  жизнедеятельности  пассажиры  были
обеспечены с избытком.
     - Как мы сможем запереть пленников в отсеке?  - спросила  Комета,
из последних сил борясь с беспамятством.
     Действительно, на  "Игле" не было запоров на межсекционных люках.
Предполагалось,  что немногочисленные пассажиры звездолета - это особо
доверенные лица, входящие в ближний круг Верховного Генералисимуса.
     - Я увеличу силу притяжения магнитных защелок,  - сказал Немой. -
Чтобы их взломать,  потребуется некоторое время.  Мы успеем  придумать
что-нибудь более надежное.
     Так пленники оказались запертыми в пассажирском отсеке и не могли
добраться до кабины и до посадочного челнока.  Комета, Немой и Карибло
заняли места в кабине звездолета.  Сидения были неудобными,  поскольку
предназначались для пилотов с аппаратами  подключения  к  корабельному
процессору.
     Комета ожидала,  что перегрузки на старте будут еще сильнее,  чем
при  подъеме  с  планеты,  поэтому  постаралась   принять   в   кресле
максимально  удобное  положение.  Однако,  когда  звезды  на мониторах
ринулись  навстречу  "Игле",  она  не  почувствовала  даже  намека  на
ускорение.  "Ну  конечно,  - сообразила она,  - управляемая гравитация
может  уравновесить  любое  ускорение..."  Это  была  последняя  мысль
Кометы. Через мгновение девушка потеряла сознание...

                                * * *

     ...Когда Комета   открыла   глаза,   то   вначале   увидела  лишь
светло-коричневый потолок, до которого можно было дотянуться рукой.
     "Новая жизнь?  - подумала девушка.  - Я уже выполнила свою миссию
на Гавабардане?" То,  что происходило с ней перед стартом "Иглы", было
очень похоже на приход смерти.
     Но тут послышался знакомый голос Карибло:
     - Сиятельнейшая Леди  Комета  наконец-то  проснулась!  Мои  самые
наилучшие поздравления!
     Комета повернула  голову  и  обнаружила,  что  лежит на кровати в
маленьком жилом отсеке,  похожем на небольшую  комнатку.  Тут  имелись
четыре  кровати,  расположенные  в два яруса (низкий светло-коричневый
потолок над девушкой на самом деле был верхней кроватью),  аппарат для
приготовления  пищи  с  небольшим  столиком и шкаф с видеокристаллами.
Карибло сидел на соседней  кровати  и  потягивал  из  узкого  высокого
стакана густой янтарный напиток.
     На вопросительный взгляд Кометы Карибло ответил:
     - Это комната для стюардов звездолета.  Сейчас их нет, так как мы
забыли захватить их на Гавабардане. Большое упущение, надо признаться.
Мне  приходится  обслуживать  и  тебя  с  Немым,  и  наших пассажиров.
Представляешь?   Эти    офицеры    даже    не    умеют    пользоваться
кухнями-автоматами! Они не могут набрать свой заказ на клавиатуре! Мне
пришлось помучиться, чтобы они научились обходиться без прислуги. Ведь
не буду же я каждый раз рисковать жизнью,  входя в их отсек?  Я собрал
надежные запоры на люках из запчастей ремонтного комплекта звездолета.
Представляешь?  Я всю жизнь занимался тем,  что вскрывал замки,  а тут
вдруг стал тюремщиком! Конечно, мой обширный опыт в этом деле оказался
совсем нелишним. Но подумать только, какой поворот судьбы!
     Болтовня неунывающего толстячка быстро возвращала Комету к жизни.
Едва дождавшись первой паузы в потоке его  слов,  она  тут  же  задала
вопрос:
     - Сколько я провалялась без сознания?
     - О,  недолго, всего пару суток. Немой сказал, что это нормальная
реакция на нервное истощение.  Еще он сказал,  что ни один человек  не
смог бы выдержать такого.
     - Чего "такого"?
     - Ну-у-у...   -   Карибло   щелкнул  металлическими  пальцами,  -
такого...  такой нагрузки. Впрочем, Немой тебе лучше сам объяснит. Он,
похоже,  такой умный,  что я половины его слов просто не понимаю. Хотя
я-то себя дураком никогда не считал. Но когда он начинает рассуждать о
квазиградиентных  экстраполирующих  методиках  расчета  информационных
флуктуаций... Может, ты с ним найдешь общий язык?
     - Постараюсь... - Комета села на кровати.
     С некоторым удивлением она обнаружила,  что ее потертый десантный
костюм  необыкновенно  чист.  Да и сама она словно только что вышла из
ванной.
     - Кто меня вымыл? - спросила Комета. - Кто выстирал мою одежду?
     Карибло хихикнул:
     - Не волнуйся, нам не потребовалось тебя раздевать. На звездолете
есть  кабины  стерилизации.  Забавные вещицы.  Такие я видел только на
Перекрестке Измерений.  Они чистят человека и  его  одежду  не  только
снаружи,   но  и  изнутри.  Кстати,  ты  не  хочешь  перекусить?  Вот,
рекомендую, - толстячок показал на свой стакан, - питательный раствор,
выжимка из печени Карсанских воздушных медуз. Деликатес!
     Едва Карибло произнес эти слова,  Комета почувствовала чудовищный
голод:
     - Ну, давай и я попробую.
     - Сей момент!
     Карибло подошел к кухне-автомату и быстро выбрал из  меню  нужное
блюдо.  Взглянув на дисплей через плечо толстячка, Комета увидела, что
возможности аппарата почти безграничны.  В его базе  данных  хранились
рецепты  сотен тысяч кушаний и напитков,  способных удовлетворить вкус
обитателей самых разных планет.
     Раздался мелодичный  звон,  в   передней   части   кухни-автомата
открылась  дверца,  и  на  столик выдвинулся поднос с таким же,  как у
Карибло,  напитком.  Комета взяла стакан  и  осторожно  пригубила  его
содержимое.  Густой  янтарный  напиток был сладковато-терпким,  слегка
маслянистым,  и не слишком-то вкусным.  Но Комета так хотела побыстрее
наполнить желудок,  что не стала привередничать. Она залпом выпила все
до капли и почувствовала, как по телу разливается мягкое тепло.
     - Ну, как? - Карибло явно ожидал похвалы.
     - Спасибо, вкусно, - не стала его разочаровывать девушка.
     - Тогда еще стаканчик?
     - Как-нибудь в другой раз.  А сейчас я  бы  хотела  поговорить  с
Немым.
     - Тогда пойдем, я провожу тебя в кабину.
     Путь оказался  недалеким,  так  как  все  технические помещения и
отсеки для команды находились в носовой части звездолета. Когда Комета
и  Карибло  вошли  в  кабину,  Немой сидел в кресле пилота с закрытыми
глазами.  На фоне дисплеев  пульта  управления  человек  с  внешностью
дикаря выглядел немного странно.
     Немой открыл глаза и посмотрел на вошедших:
     - Как ты себя чувствуешь, Комета?
     - Нормально.  Только  теперь я лишилась всех своих способностей и
вновь стала обычным человеком.
     - Обычным?  Не думаю.  Когда-то давно на моей планете люди хотели
создать совершенное существо...
     - Совершенного человека?
     Немой усмехнулся:
     - Едва ли совершенное существо можно называть человеком. Так вот,
люди  занялись  модификацией  собственных  генов,   стремясь   усилить
естественные  свойства  человеческого  организма,  либо  дополнить  их
новыми возможностями,  позаимствованными у животных  и  растений.  Так
появились люди с жабрами,  люди с крыльями,  люди,  дышащие углекислым
газом,  люди, способные видеть ближайшие планеты без телескопов, люди,
воспринимающие  весь спектр волновых колебаний,  а не только тот узкий
участок,  который образует видимый свет. Но все эти новые качества так
и  не  приблизили  людей  к  совершенству.  Они  оставались всего лишь
смертными  существами,  движимыми  низменными   страстями:   завистью,
гордыней,   вожделением,   чревоугодием...  На  Умманнане  совершались
преступления и развязывались войны.  С развитием генной инженерии  они
стали  только  более изощренными и жестокими.  Появились люди-гиганты,
растаптывавшие врагов,  ядовитые люди-змеи,  люди-драконы, люди-акулы.
Вместо того,  чтобы сделать жизнь людей счастливее, генная модификация
превратила  обитателей  Умманнана  в  чудовищ.  Их  внешний  вид  стал
отражением   внутренней   сущности.  Или  наоборот.  Так  продолжалось
довольно долго,  пока вдруг не обнаружилось,  что чистых  человеческих
генов  нет ни у одного из тех существ,  что именовали себя людьми.  На
Умманнане были гигантские хранилища,  где  находились  эталонные  гены
животных,  растений  и  даже  микроорганизмов,  но вот позаботиться об
эталонных генах человека никто  не  удосужился.  На  планете  началась
деградация.  Потомки  генетически  модифицированных  людей все более и
более   утрачивали   человеческие   черты   и   человеческий    разум.
Правительства   установили   жесткий   контроль   за   рождаемостью  и
клонированием, стремясь хоть как-то уменьшить воспроизводство чудовищ.
Для  поддержания  человеческого  вида  пришлось воспользоваться генами
ближайших родственников - человекообразных обезьян.  Вы видите, что из
этого получилось...
     Комета посмотрела на Немого:
     - Но  ты  же  человек!  Ты намного больше человек,  чем Верховный
Генералиссимус  и  его  солдаты.  Они  являются  людьми  по  виду,  но
чудовищами  -  по  сути.  А  ты  -  наоборот.  Кроме того,  существует
множество   нечеловеческих   разумных   существ,   которые    зачастую
благороднее,  чем  люди.  Почему  для  тебя  и твоей планеты так важны
именно человеческие гены? Ведь в них нет ничего особенного.
     - Вот тут ты ошибаешься,  Комета.  Люди  -  это  частицы  Великих
Первых  Богов.  Утрачивая свою человеческую сущность,  люди утрачивают
бессмертие души.
     - Почему ты так решил?
     - Это доказано наукой.
     Комета пожала плечами:
     - Я не знаю,  откуда это взяла ваша наука, но я слышала, что душу
имеет вся природа:  и люди,  и нелюди, и животные, и растения. Кое-кто
утверждает,  что маленькую частицу души имеют даже минералы, металлы и
вообще все материальные объекты.
     Немой с надеждой посмотрел на нее:
     - Ты уверена, что это правда?
     - Конечно.  Я слышала это в одной из прошлых жизней... Не помню в
какой.
     Комета задумалась.  Она и в самом деле не могла вспомнить, откуда
появились эти воспоминания.  Тем не менее, она была совершенно уверена
в   том,   что   говорила.   Может    быть,    когда-то    она    была
ученым-исследователем подобных вопросов?
     Немой вздохнул:
     - Раз  это  говоришь  ты,  то  тогда я могу вернуть надежду своим
соплеменникам. Но все равно моя миссия должна быть выполнена.
     - А какая у тебя миссия? - заинтересовалась Комета.
     - Если коротко:  я  путешествую  по  разным  планетам  и  собираю
человеческие гены.
     - Ты  похищаешь  людей?!  - испуганно спросил Карибло,  на всякий
случай отступая назад.
     - Нет,  - Немой широко улыбнулся,  обнажив мощные  клыки,  -  мне
достаточно   одной  капли  крови.  Очень  маленькой.  Я,  конечно,  не
настаиваю, но если бы вы согласились...
     - А сколько это будет стоить?  - оживился толстячок,  придвигаясь
поближе к Немому.
     - Ну...   сейчас,   как   ты   можешь   заметить,   я   несколько
неплатежеспособен.  Но благодарность моих соплеменников будет  велика.
От  себя  я  сейчас  могу  предложить  лишь  приглашение  на Умманнан.
Помнится, ты хотел...
     - Можешь больше ничего не  говорить,  я  согласен!  -  воскликнул
Карибло. - Помочь людям на далекой, но прекрасной планете - мой святой
долг.
     Комета поняла,  что  толстячок  знал  об  Умманнане  больше,  чем
говорил, а Немой говорил меньше, чем знал. Несомненно, на этой планете
имелось что-то стоящее,  раз космический пройдоха и  межпланетный  вор
так  стремился туда попасть.  Но Комета решила отложить этот вопрос на
более подходящее время.
     - А моя капля крови тебе пригодится? - спросила она у Немого.
     Тот, ничуть не смущаясь, ответил:
     - Я же сказал,  что мне нужны гены ОБЫЧНЫХ людей.  А ты,  как мне
кажется, под это определение не слишком-то подходишь.
     - Если ты имеешь в виду мои прошлые жизни,  в которых я не всегда
была человеком,  то теперь-то я нахожусь в теле  Шаггашуги  Гахс-Афан.
Что в нем необычного?
     - Твоя душа.  Возможно,  ты сама не понимаешь,  чем являешься.  Я
могу только предполагать...
     - Что предполагать? - поторопила Немого Комета.
     - Так...  ничего особенного.  Не хочу высказывать  необоснованные
гипотезы. В любом случае - ты и так существо необычное.
     - Да  уж,  -  согласилась  Комета,  испытывая  гордость пополам с
грустью.
     Поняв, что его слова  не  слишком-то  обрадовали  девушку,  Немой
сменил тему разговора:
     - Кстати,  Комета,  нас  преследуют  звездолеты  флота Верховного
Генералиссимуса.
     - Они готовятся к атаке?
     - Нет.  Просто летят следом за нами  от  самого  Гавабардана.  То
есть,  не  просто  летят,  а  постоянно  предлагают  нам  одуматься  и
освободить пленников. Они согласны на все наши условия.
     - Правда?!  - Карибло подпрыгнул на месте.  - А мне ты  этого  не
говорил...  Может  быть,  за  Генералиссимуса и его штаб нам предложат
хорошую цену?  Я готов взять переговоры на себя. Торговаться я умею и,
надо признаться, делаю это вдохновенно и убедительно...
     - Торговаться мы не будем!  - оборвала его Комета.  - И учти:  на
Кси-Лодердолисе нам все равно предложат больше.
     Девушка слегка лукавила,  разумеется, она не собиралась продавать
Верховного   Генералиссимуса  президенту  Ту-Го.  Она  собиралась  его
подарить.  Но Карибло знать об этом не следовало.  Еще неизвестно, как
бы повел себя неисправимый мошенник,  если бы узнал, что это дело едва
ли принесет ему материальную выгоду.
     - Можем ли мы оторваться от преследователей?  Сколько их? Какие у
них  корабли?  -  Комета заброса Немого вопросами,  чувствуя,  как при
известии о противнике ее тело и душа наполняются энергией.
     Немой слегка пошевелил  рукой,  и  над  горизонтальным  диском  в
центре   пульта   управления   возникло   голографическое  изображение
звездолета.
     - Вот наш корабль, - сказал Немой. - Пять точно таких же летят за
нами.  Эти звездолеты строит цивилизация мренгов с планеты Цфанг.  Они
очень дороги,  поэтому Верховный Генералиссимус смог приобрести  всего
несколько штук.  Мренги тесно контактируют с Империей Повелителей,  от
них   они   получили   многие    свои    технологии:    гравитационные
преобразователи,     межпространственные     приводы,     молекулярные
конструкторы,    в    просторечии    именуемые     кухнями-автоматами,
навигационные  системы,  основанные на информации о миллионах галактик
на десятках Измерений.  Все это я  узнал  из  центрального  компьютера
звездолета.  Там хранится много интересных сведений.  Например,  кроме
самого  Верховного  Генералиссимуса  мы  привезем  на   Кси-Лодердолис
координаты  всех подвластных ему планет,  в том числе и засекреченного
Гавабардана.
     - Да, это ценная информация. А оружие у нас на корабле имеется?
     - Звездолет -  сам  по  себе  оружие.  Смотри:  в  носовой  части
расположены  гравитационные  преобразователи.  Они управляют оболочкой
корабля,  которая,  собственно,   и   является   движителем.   Корабль
притягивается  к  звездам  и  звездным скоплениям с той стороны,  куда
направляется,  и отталкивается от тех,  которые находятся сзади. Меняя
уровень и направление гравитации на оболочке,  корабль может тормозить
и поворачивать.
     - Похоже на способ передвижения шишкарей.
     - Точно.  Только корабль использует не паутину,  а гравитационные
силы.  Это  позволяет  ему развивать сверхсветовую скорость.  А мощным
гравитационным импульсом он может разрушить небольшое небесное тело.
     - А звездолет такого же класса он может разрушить?
     - Нет.  Сила  гравитационного   удара   компенсируется   защитным
гравитационным щитом.
     - То есть, мы неуязвимы для вражеских кораблей?
     - Не совсем.  Они не могут нас уничтожить, но могут задержать. Их
пять,  и их суммарная сила в пять раз больше.  Но пока они  не  делали
таких попыток.
     - Я  вижу,  - Комета посмотрела на дисплей внешнего обзора.  - Мы
движемся так быстро,  что звезды сливаются в  сплошную  переливающуюся
пелену.
     - Это не звезды.  Это просто первозданная материя. Мы движемся по
Измерениям Хаоса.  Я надеялся, что тут мы сумеем оторваться от погони.
Но  наши  корабли  одинаковы  и  одинаково хорошо ориентируются даже в
низком уровне реальности. Так что маневр прошел впустую.
     - Тогда,  может быть,  нам следует вернуться на Измерения с более
высоким уровнем реальности?
     - Скоро вернемся.  Этот звездолет не может переходить с Измерения
на Измерение в любом месте.  Для смены уровня реальности  надо  искать
так называемые "слабые точки" в пространстве. Сейчас мы направляемся к
одной из них. Вот наш расчетный путь.
     Голографическое изображение   звездолета   сменилось   трехмерной
картой Вселенной.  Она принадлежала Измерению Хаоса,  здесь не было ни
галактик,  ни звезд,  ни планет.  Вместо них бушевали  вихри  материи,
прокатывались  волны энергии и само время колебалось,  то ускоряя,  то
замедляя свой ход. Тем не менее на карте была прочерчена дуга, ведущая
к  центру одного из энерго-материальных круговоротов.  Этот гигантский
вихрь должен был выбросить звездолет в соседнее Измерение.
     - Я  не  вижу  Кси-Лодердолиса,  -  сказала  Комета.  -  Где  наш
дальнейший маршрут?
     - Он  еще  не  определен.  Измерение над нами все еще относится к
Хаосу.  "Слабые  точки"  там  нестабильны  и  постоянно  меняют   свои
координаты.  Когда  мы окажемся в том мире,  сканеры звездолета найдут
"слабую  точку",  которая  приблизит  нас  к   Кси-Лодердолису.   Так,
перемещаясь  по  Вселенным  и  поднимаясь  по  уровням реальности,  мы
попадем в нужное место.
     - Ты хорошо разбираешься в межзвездной навигации.
     - Это не моя заслуга.  Компьютер звездолета сделает  все  расчеты
курса самостоятельно. Мне нужно только указать пункт назначения.
     Комета вздохнула:
     - Ну,  что  же,  будем надеяться,  что корабль справится со своей
задачей.
     - Он не подведет, - пообещал Немой, выбираясь из кресла пилота. -
А пока можно пойти поесть.
     Трое товарищей  отправились  в отсек стюардов,  где кухня-автомат
приготовила им праздничный обед.

                                * * *

     Через семь  стандартных   часов,   измеряемых   по   хронометражу
Кси-Лодердолиса,    звездолет   приблизился   к   "слабой   точке"   в
пространстве,    которая    совпадала    с     центром     гигантского
энерго-материального   круговорота,   равного  по  размеру  нескольким
галактикам.  Комета,  Немой и Карибло за это время успели отдохнуть  и
теперь   заняли   места   в   кабине,   чтобы   не  пропустить  такого
замечательного события,  как  пересечение  границы  двух  параллельных
Вселенных.
     Но переход  с  одного  уровня реальности на другой не произвел на
Комету никакого впечатления.  Возможно, это произошло потому, что она,
как  и  ее  спутники,  наблюдала  окружающий  мир  только  через экран
внешнего обзора.  Разноцветные завихрения Хаоса сменились более четкой
картиной мира. Тут, в другой Вселенной, материя уже делилась на звезды
- сгустки раскаленного светящегося вещества,  и планеты - оторвавшиеся
и  остывшие  капли.  Но  орбиты  небесных  тел были хаотическими,  они
проносились по космосу в разные стороны.
     На голографическом проекторе начала проявляться трехмерная карта.
По  мере  считывания информации с окружающего пространства,  компьютер
расширял зону изображения.  Так происходило до тех пор,  пока  красным
указателем  не  была  отмечена  следующая "слабая точка".  Из текущего
положения звездолета (то есть  из  центра  карты)  к  этому  указателю
начала прорисовываться дуга, обозначавшая расчетный курс звездолета...
Но до "слабой точки" дуга не дошла.  Вместо этого  линия  загнулась  в
сторону, образовала спираль из нескольких витков и остановилась.
     - Что это значит? - спросила Комета.
     - Понятия не имею, - ответил Немой. - Сейчас посмотрю.
     Он застыл  с  остекленевшим  взором,  и  только  пальцы  его рук,
лежавшие на подлокотниках кресла, быстро шевелились, словно он нажимал
на невидимые клавиши.
     Затем, все   еще  находясь  в  трансе,  Немой  произнес  тихим  и
необыкновенно спокойным голосом:
     - Это Кур-Башур. Мы погибли.
     - Сто  миллионов  шавасских  колючек  мне  в  зад!  -  воскликнул
Карибло. - Откуда здесь взялся Кур-Башур?!
     - Если  бы  кто-нибудь вообще знал,  откуда он взялся...  - Немой
вышел из транса,  встал и несколько  раз  задумчиво  прошелся  взад  и
вперед по кабине. Комета и Карибло молча следили за ним глазами. Затем
Немой сел и вновь вошел в мысленный контакт с компьютером корабля.
     - Что это за Кур-Башур? - тихо спросила Комета у Карибло, который
сидел   с  полуприкрытыми  глазами  и  нервно  потирал  металлическими
ладонями друг о друга.
     - А?! Что?! - похоже, Карибло так погрузился в свои мысли, что не
расслышал вопроса.
     - Что   такое  Кур-Башур?  -  повторила  девушка.  -  Что  в  нем
страшного?
     - Что страшного?!  - вскричал толстячок, и Комета впервые увидела
смертельный  ужас  в его глазах.  - Разве ты никогда о нем не слышала?
Все, кто живет вблизи Хаоса, знают о Кур-Башуре!
     Комета постаралась отыскать в своей памяти нужную информацию.
     - Название кажется мне знакомым,  - задумчиво произнесла  она.  -
Возможно,  когда-то что-то я об этом слышала.  Но почти ничего не могу
вспомнить. Карибло, так что же такое Кур-Башур?
     - О-о-о! - выдохнул тот. - Кур-Башур - это наша смерть!
     Немой вышел из транса и сказал:
     - Карибло прав.  Мы уже  попали  в  зону  притяжения  Кур-Башура.
Извините, я ничего не могу сделать.
     - Да о чем вы говорите?! - возмутилась Комета. - Что происходит?
     Немой печально произнес:
     - Кур-Башур - это гигантское создание, которое пребывает в Хаосе.
Его размеры больше галактики. Он притягивает к себе все, что пожелает.
Теперь он пожелал нас.
     - Что значит "пожелал"? Разве он живой и разумный?
     - Никто  этого  не  знает.  Кур-Башур  никогда  и  ни  с  кем  не
разговаривал.  Каждый, кто приближался к Кур-Башуру, был им притянут и
поглощен.  Никаких известий от попавших в его притяжение никто никогда
не получал.  Одни считают,  что  Кур-Башур  -  всего  лишь  аномальное
физическое явление.  Другие утверждают,  что он разумен,  но его разум
слишком отличен от нашего,  чтобы войти с ним в контакт.  Как бы то ни
было,  никто и никогда не мог вырваться из зоны притяжения Кур-Башура.
К счастью,  его можно обнаружить издалека и избежать столкновения.  Но
мы  выскочили  из  "слабой  точки"  слишком  близко.  Двигатели нашего
звездолета нас не вытянут.
     - Но почему этот Кур-Башур оказался у нас на пути?
     - Скоро нам предстоит это узнать.  Раньше он никогда не появлялся
на  Измерениях с таким высоким уровнем реальности.  Считалось,  что он
обитает в центре Хаоса.  - Немой внимательно посмотрел на  Комету,  но
потом  отвернулся и тряхнул головой,  словно отгоняя нелепую мысль.  -
Нет, я не знаю, почему тут оказался Кур-Башур.
     Девушка искала выход из создавшейся ситуации.
     - Может быть, нам стоит посоветоваться с пилотами? Может быть, мы
сможем использовать объединенную силу всех шести звездолетов?
     - А ведь верно!  - хлопнул себя по лбу Немой.  - Следом за нами в
эту ловушку попадут и преследователи.  Надо подсоединить к  компьютеру
опытных  пилотов.  Может  быть,  они  что-нибудь  придумают.  Карибло,
Комета, пойдемте за пленниками!
     На всякий случай  Немой  захватил  с  собой  свое  энергетическое
ружье.  Однако  пленники,  похоже,  смирились со своей судьбой.  Когда
Карибло разблокировал  приваренный  к  люку  замок  и  открыл  вход  в
пассажирский  отсек,  Комета увидела потухшие взоры Урл-Азурбара и его
штабных офицеров.  Они сидели в каютах,  проводя  время  за  играми  в
электронные карты и за просмотром записанных на кристаллы фильмов.
     - Нам   нужны   пилоты,   которые  знают,  как  можно  преодолеть
притяжение Кур-Башура, - сразу у входа громко объявил Немой.
     Эти слова поразили людей,  как  удар  молнии.  Игры  и  разговоры
моментально прекратились.  Все с ужасом уставились на вошедших, словно
они принесли весть о скорой и мучительной казни.
     - Мы захвачены его притяжением?  -  спросил  один  из  адмиралов,
который имел аппарат для подключения к звездолету.
     - Да. Кто может вытащить звездолет?
     - Никто!   -   адмирал   истерично   рассмеялся,  развернул  свое
самодвижущееся кресло и покатился прочь в дальний конец  пассажирского
отсека.
     - Все так думают? Пилоты, что вы скажете?
     Трое пилотов,  которые  имели  опыт  управления  "Иглой",  отвели
глаза. Один из них произнес:
     - Мы знаем,  на что способен  этот  звездолет.  Кур-Башур  он  не
перетянет.
     Тогда Немой выложил последний козырь:
     - Следом за нами летят еще пять ваших кораблей. Они тоже попали в
зону  притяжения  Кур-Башура.  Мы  можем   объединить   гравитационные
импульсы шести кораблей.
     Пилоты оживились:
     - Можно попробовать! Если мы не завязли слишком глубоко, то можно
будет оторваться.
     - Я!  Я всех спасу!  - из своей каюты выкатился адмирал Йаугсйот.
Уголком рта он сжимал длинное горлышко тонкого сосуда. Сосуд был пуст,
чем и объяснялось крайнее возбуждение Йаугсйота.
     Немой заглянул за спинку кресла адмирала:
     - Ты не  подходишь,  у  тебя  старый  интерфейс.  С  таким  можно
пилотировать   только  ваши  транспортные  корабли.  На  "Игле"  нужно
задействовать вдвое больше нервных окончаний.
     Йаугсйот в бешенстве затряс всеми своими конечностями:
     - Да как ты смеешь,  ничтожный дикарь?!  Я командовал  флотами  в
гигантских  космических  битвах!  Я победил адмирала Синаго-Сита!  Как
могу я не справится с одним звездолетом?!
     - Командовать флотами -  это  одно,  а  управлять  звездолетом  -
совсем  другое,  -  спокойно  произнес Немой.  - Отдыхай и наслаждайся
жизнью. Уступи дорогу молодым пилотам.
     - Да,  да! - нетерпеливо подхватил Карибло. - убери свою дурацкую
телегу с прохода.  Ты мешаешь настоящим пилотам.  - Ребята! Вперед, за
дело!
     - Подождите, - подал голос сам Верховный Генералиссимус. - Что мы
получим за то, что спасем ваши жизни?
     - Наши?!  -  вскричал  Карибло.  - Ты что,  не понял,  что смерть
грозит нам всем?
     - Кур-Башур выключит всех. На Кси-Лодердолисе вы станете героями,
а мы - преступниками. Так кому выгоднее избавиться от Кур-Башура?
     Комета не  могла  не  признать,  что  подобная постановка вопроса
вполне справедлива. Урл-Азурбар хотел выторговать свободу себе и своим
сподвижникам.  А  это  означало  неминуемое начало межпланетной войны.
Таким образом, на одной чаше весов оказались экипажи и пассажиры шести
звездолетов, на другой - миллионы или даже миллиарды воинов и ни в чем
не повинных мирных жителей.
     Комета тихо, но твердо сказала Немому:
     - Мы не должны были сюда приходить.  Надо было оставить все,  как
есть.
     - Ты отказываешься от борьбы?
     - Нет.  Я  отказываюсь  спасать их.  - Девушка кивнула головой на
пленников. - Возможно, встреча с Кур-Башуром - это судьба.
     Немой слегка вздрогнул, встретив взгляд Кометы:
     - Я тебя понял. Наверное, ты права. Но...
     - Что значит "но"?!  -  закричал  Карибло,  который  слышал  этот
короткий диалог. - Вы о чем это говорите? Надо тащить пилотов в кабину
и быстрее подключать их к управлению!
     - Боюсь, что уже поздно, - сказала Комета.
     Карибло посмотрел на нее, как на сумасшедшую:
     - Ты  что,  не  боишься  смерти?!  Или  надеешься  на   очередное
переселение души? Так я должен тебя огорчить - Кур-Башур притягивает к
себе не только материю,  то и вообще все.  Ты не сможешь  вырваться  и
обрести новую жизнь!
     - Это правда? - спросила Комета у Немого.
     Тот пожал плечами:
     - Скорее  всего,  это  так.  Кур-Башур  притягивает  к  себе даже
энергетические формы жизни.  Души людей - одна из составляющих мировой
гармонии. Они также подвластны его силе.
     Комета оцепенела.  О  таком  исходе  она  как-то не задумывалась.
Карибло с надеждой смотрел на нее,  ожидая,  что сейчас она  переменит
свое решение.
     Но девушка решительно тряхнула головой и твердо произнесла:
     - Пусть будет так!
     Карибло понял,   что   она  не  отступит.  Поэтому  он  попытался
воздействовать на Немого:
     - Как же твоя миссия?  На Умманнане  ждут  твоего  возвращения  с
человеческими генами.
     - Кроме   меня,   есть   и  другие  эмиссары.  А  если  Верховный
Генералиссимус снова придет к власти,  то его военная империя рано или
поздно доберется до моей планеты.  Так что я согласен с Кометой. Мы не
должны сопротивляться Кур-Башуру.  Тем более, что я не слишком-то верю
в успех. Это судьба.
     Комета была  благодарна  Немому.  Она  уже  достаточно отдохнула,
чтобы быть уверенной в том, что даже голыми руками сможет справиться с
Карибло  и  Немым.  Но  ей  не  хотелось бы видеть в них своих врагов.
Особенно в Немом.
     Но толстячок все еще  не  сдавался.  Обернувшись  к  генералам  и
адмиралам, он отчаянно прокричал:
     - Помешайте этим безумцам! Не дайте им нас всех убить!
     Немой поднял  энергетическое  ружье  и повел стволом из стороны в
сторону:
     - Не двигаться! Комета, назад!
     Держа на  прицеле  своих  пленников  и  недавнего  товарища,  они
отступили к выходу и захлопнули за собой люк.
     - Как  ты  думаешь,  Карибло  сможет  изнутри открыть собственный
замок? - спросила Комета у Немого.
     - На всякий случай перестрахуемся. Отойди в сторону.
     Немой несколько раз выстрелил из  ружья.  Энергетические  разряды
оплавили  металл  в  местах  стыка люка со стеной.  Теперь открыть или
выломать люк стало практически невозможно.
     - Ну, здесь нам больше делать нечего, - сказал Немой.
     Когда они вернулись  в  кабину,  изображение  на  голографической
карте  отражало  новые  данные об окружающем мире.  Звезды вокруг того
места,  где находился Кур-Башур,  изменили свои  траектории  и  начали
приближаться  к  той же точке,  куда вел рассчитанный курс звездолета.
Сам Кур-Башур на карте никак не был обозначен.  О его  местонахождении
можно   было   судить  только  по  искривлениям  гравитационных  полей
Вселенной.
     Немой сел  в  кресло  пилота  и  вступил  в  контакт  с  бортовым
компьютером.
     - Все пять кораблей идут следом за нами, - сообщил он. - Теперь я
уверен,  что  даже  наших  совместных  усилий  не  хватило  бы,  чтобы
вырваться из зоны притяжения Кур-Башура.
     Компьютер "Иглы"    представлял   собой   мощный   вычислительный
процессор - и только.  Он не имел  интеллектуальных  модулей,  поэтому
совершенно бесстрастно фиксировал курс звездолета. Космический корабль
уже отклонился  от  курса  на  "слабую  точку"  и  теперь  выходил  на
спиральную   кривую,   которая   должна  была  привести  его  прямо  к
Кур-Башуру.
     - Может быть,  не  стоит  продлять  агонию.  Веди  корабль  прямо
вперед.
     - Как   скажешь...   Комета,   ты   не  боишься  лишиться  своего
бессмертия?
     - Я  прошла  несколько  воплощений  или,  как  у   вас   говорят,
инкарнаций,  и  научилась  ценить  жизнь  свою и чужую.  Но я испытала
столько смертей,  что еще одна меня не слишком страшит.  Пусть даже за
ней не будет нового воплощения.
     Немй покачал головой:
     - Поистине,  ты  удивительное создание.  Я рад,  что встретился с
тобой.
     - Я тоже.  Ты самый лучший друг,  который у меня был. - Повинуясь
внезапному порыву,  Комета перегнулась через подлокотник своего кресла
и поцеловала Немого.
     Тот заледенел и не ответил на эту горячую благодарность.
     - Не стоило этого делать,  - пробормотал он. - Ты - сверхчеловек,
а я - всего лишь подделка под человека, модификация с генами обезьяны.
     - Ты самый лучший человек! - воскликнула Комета. - И ты знаешь, я
тебя...
     Она осеклась.  Намой направил на  нее  разрядник  энергетического
ружья.
     Срывающимся от сдерживаемых слез голосом Немой произнес:
     - Человеческая душа легче и невесомее, чем тело. Возможно, ты еще
сможешь улететь прочь и воплотиться в новом теле.  Я  хочу,  чтобы  ты
жила дальше. Прощай!...
     Комету ослепила яркая вспышка. Она закричала...
     ...И тотчас же услышала громкий окрик:
     - Заткнись, истеричка!
     Девушка огляделась. Она по-прежнему сидела в кресле пилота, перед
ней находился пульт управления "Иглой". Но кресло было удобным, словно
вылепленным  точно  по  ее фигуре,  а в кабине собрались люди в черной
форме СС. Один из них грубо прикрикнул на нее.
     Комета пошевелила рукой,  и пилот, занимавший центральное кресло,
тотчас же закричал:
     - Что ты делаешь, Еравла? Немедленно прекрати, или я отключу тебя
от управления!
     Комета замерла, только сейчас поняв, что ее руки заканчиваются не
ладонями, а пучками кабелей и проводов. Ее обрюзглое бесформенное тело
расплылось в кресле.  В голове мелькали символы и нескончаемым потоком
бежали колонки цифр.  Комета уже видела нечто подобное, когда пыталась
подключиться к управлению "Иглой"...  Девушка едва не вскрикнула - она
воплотилась в теле пилота звездолета-преследователя!
     Недалеко же она убежала от Кур-Башура... Или же это ее воплощение
также было продиктовано какой-то высшей необходимостью?  Нет, вряд ли.
Скорее  всего,  Карибло  и  Немой  были  правы - Кур-Башур не выпускал
никого и ничего,  что попадало в поле его притяжения.  Но  это  стоило
проверить еще раз...
     Комета забилась  в  кресле,  имитируя  истерический  припадок,  и
заверещала тонким противным голосом Еравлы:
     - Нет! Не хочу! Выпустите меня! Убейте меня! А-а-а-а!...
     - Убейте ее! - спокойно приказал эсэсовец.
     ...Комета вновь оказалась в кабине  того  же  самого  звездолета.
Только  теперь  она  стояла  позади  кресла пилота,  над подголовником
которого виднелся  большой  опутанный  проводами  шишковатый  череп  с
большой  дырой  в затылке...  Череп Еравлы.  Комета воплотилась в тело
сотрудницы СС, которая только что исполнила приказ своего командира.
     Девушка опустила автомат,  из ствола которого  еще  вился  легкий
дымок.  Она  поняла,  что  от  Кур-Башура ей не уйти.  Комета покинула
кабину и побрела по центральному коридору звездолета.  Эсэсовцы,  надо
отдать  им  должное,  довольно  мужественно  готовились к собственному
"выключению".  В  кабину  стерилизатора  даже  выстроилась   небольшая
очередь - каждый хотел встретить смерть в чистоте.
     Комета отправилась    в    пассажирский    отсек,    заказала   в
кухне-автомате бокал  легкого  вина,  которое  впервые  попробовала  в
казарме Гавабардана, а затем села на диван-кровать в свободной каюте и
закрыла глаза.  По ее мнению,  именно  так  следовало  закончить  свой
жизненный путь - в тишине и комфорте.
     Бокал опустел   примерно   наполовину,  когда  в  каюту  ввалился
здоровенный  эсэсовец.  Комета  ощутила  исходивший  от   него   запах
алкоголя. Прямо с порога эсэсовец быстро заговорил:
     - Ты знаешь,  Кшашисса,  как я тебя люблю!  Давай в последний раз
сольемся в объятиях и вместе выключимся на пике блаженства!
     - Давай,  - легко согласилась девушка, вскинула автомат и всадила
пулю ему между глаз.
     Затем она   сделала  еще  несколько  глотков  легкого  ароматного
напитка.
     Когда бокал опустел, в коридоре послышались крики:
     - Вот он! Вот он! Как он огромен!
     Поняв, что  на  экранах  появился   Кур-Башур,   Комета   встала,
перешагнула через тело эсэсовца,  и направилась в кабину. За прошедшее
время дисциплина в звездолете заметно пошатнулась.  Из кают  слышались
женские вскрикивания и мужские стоны. По центральному коридору, сильно
шатаясь,  перемещались солдаты обоих полов,  собираясь в компании  для
последних любовных утех.  Кто-то попытался обнять Комету сзади, и она,
даже  не  обернувшись,  ударила  прикладом   автомата   туда,   откуда
раздавалось шумное дыхание и исходил запах перегара.  Девушка услышала
приглушенный треск сломанной  челюсти,  удовлетворенно  кивнула  самой
себе и продолжила путь в кабину.
     В кабине  к  этому  времени  остались  только  двое пилотов (тело
Еравлы из кресла так никто и не убрал) и четверо эсэсовцев.  То ли они
не желали принимать участия в оргии,  то ли испытывали наслаждение при
виде неминуемого "выключения".
     На мониторе  внешнего  обзора  на   фоне   черного   космического
пространства  и  далеких разноцветных звезд виднелось еще более темное
пятно.  Оно казалось чернильной кляксой,  случайно попавшей на  экран,
настолько  противоестественными и невероятными были его вид,  форма и,
главное, размеры. Однако, к сожалению, Кур-Башур был абсолютно реален,
и именно он сейчас диктовал свои законы в этой части Вселенной.
     Черное неровное пятно быстро увеличивалось в размерах.  Звездолет
летел прямо на него.
     - Где ведущий? - обратился эсэсовец к пилоту.
     - Уже там.
     Комета поняла,  что "ведущим" они называли звездолет,  на котором
она летела чуть больше часа назад. Сейчас и космический корабль, и все
находившиеся на нем друзья и враги уже были поглощены Кур-Башуром.
     Когда чернота Кур-Башура заполнила все  передние  экраны,  внутри
звездолета стало ощущаться его притяжение.  И это несмотря на то,  что
гравитационные  преобразователи  корабля   мренгов   могли   создавать
искусственную  силу  тяжести  и  уравновешивать  инерцию при разгоне и
торможении.
     Комета почувствовала,  что ее тянет вперед, и даже вынуждена была
упереться  руками  в  спинку  кресла пилота.  Вблизи стало видно,  что
поверхность  Кур-Башура  неоднородна.  Черное  пятно  на  самом   деле
представляло собой плотное скопление небесных тел разнообразных форм и
размеров, которые беспрерывно перемещались, вращались, сталкивались. У
Кур-Башура не было поверхности,  как таковой,  он был похож на кипящий
котел или на кузов камнедробилки.  Любой космический корабль, попавший
в его черные жернова, был бы мгновенно раздавлен и перетерт в пыль.
     Комета не  поддалась  искушению приставить к подбородку автомат и
нажать на курок.  Раз бегство через новое воплощение было  невозможно,
оставалось  до  самого  конца  пребывать  в  этом  теле.  Хотя  бы  из
любопытства.  Конечно,  непросто было сохранять ясный рассудок,  видя,
как навстречу тебе несется черная смерть. Судя по крикам, доносившимся
из кормовых отсеков, это удалось немногим.
     Но Комета вместе с пилотами и четырьмя  эсэсовцами  держалась  до
конца.   Когда  уже  трудно  стало  держаться  на  ногах  -  настолько
увеличилась сила притяжения - они сели на  пол  и  уперлись  ногами  в
пульт  управления.  А  затем  и  вовсе пол и передняя стена поменялись
местами.  Пилоты вывалились из своих кресел и распластались на пульте.
На  дисплеи,  которые оказались под ногами,  никто уже не смотрел - их
экраны  показывали  абсолютную  черноту.   Звездолет   приближался   к
огромному  черному  шару  размером со звезду,  и свернуть в сторону не
было никакой возможности.  Впрочем, даже если бы корабль смог избежать
этого  столкновения,  он  тотчас  же  врезался  бы в соседний подобный
объект. Ведь гигантский шар являлся лишь микроскопической составляющей
Кур-Башура.
     - Двадцать секунд до столкновения,  - бесстрастно произнес пилот,
все еще подключенный к компьютеру звездолета. - Пятнадцать. Десять...
     Дальше сосчитать он уже не смог.  Чернота захлестнула кабину. Еще
не   долетев   до  твердой  поверхности  шара,  материя  звездолета  и
человеческих тел поглотилась Кур-Башуром.

                                * * *

     "Я еще жива?  - удивилась Комета.  - Я продолжаю мыслить, значит,
это  еще  не  окончательная  смерть." Но состояние девушки нельзя было
назвать и жизнью. Ее глаза могли видеть, но вокруг нее была абсолютная
темнота.  Ее уши могли слышать,  но вокруг нее была полная тишина.  Ее
нос мог обонять,  но вокруг не было ни единого запаха.  Возможно,  она
могла и осязать,  но вокруг нее не было тела. Одинокое сознание Кометы
пребывало в черной пустоте.
     Но эту пустоту внезапно разорвал синий голос с ароматом  озона  и
на ощупь подобный ледяному кристаллу:
     - Я долго ждал тебя!
     Комета произнесла, не пользуясь речью:
     - Если не ошибаюсь, со мной говорит Кур-Башур?
     - Если ты называешь меня этим именем, то с тобой говорю я.
     - А как ты сам себя называешь?
     - Я  себя  никак  не  называю.  Но  если  тебе  нужно меня как-то
называть,  то лучше называй меня  Кубасур.  Кур-Башур  персонифицирует
меня как создание мужского рода. А я не имею пола.
     - Хорошо,  Кубасур.  Хотя  для  меня  оба  этих  имени  похожи на
мужские.
     - Тогда называй меня Кубасура.  Я стану такого же пола, как и ты.
Так нам будет легче общаться.
     Голос стал серебристо-голубым и бархатисто-шелковым. Только запах
озона остался неизменным.
     - Ты со всеми своими жертвами так любезен... любезна, Кубасура? -
спросила Комета.
     Зазвенели стеклянные   колокольчики.   Затем   серебристый  голос
ответил:
     - Я ждала именно тебя, Комета.
     - Ты знаешь мое имя?
     - Конечно. Ведь теперь ты - часть меня.
     - А все остальные?
     - И они,  и многие другие,  и многое другое.  Разве ты не знаешь,
что все вышло из Хаоса и все рано или поздно в Хаос возвращается?  Я -
воплощение Хаоса.
     - А  я  -  "светлое  воплощение"!  -  Комета  поняла,  что  этого
разговора  не состоялось бы,  если бы Кур-Башуру,  то есть Кубасуре не
было бы от нее что-то нужно. А раз Кубасура желала что-то получить, но
не  могла  этого  добиться  без  Кометы,  с  ней можно было вести себя
посмелее.
     - Я  знаю,  -  под  звон  стеклянных   колокольчиков   произнесла
Кубасура,  и  Комета  поняла,  что  этот  звук  обозначает ироническую
улыбку.
     - Тогда, может быть, перейдем к делу? - предложила девушка.
     - Хорошо, - согласилась Кубасура. - Мне нужна твоя помощь.
     - Тебе?!
     - Да.  Моя масса равна массе нескольких Вселенных.  Тем не  менее
мне нужна помощь обычного живого существа. Тебя это удивляет?
     - Меня уже мало что может удивить.
     - Я рада это слышать. Это еще раз подтверждает, что ты - та, кого
я ждала.
     - Так чем же я могу тебе помочь?
     - Вместе с  тобой  я  доберусь  до  Центра  Мироздания  и  получу
кристалл Вечного Круговорота.
     - Всего-то?!
     - Да,  я согласна, задача довольно простая. Вместе мы с ней легко
справимся.
     - А поодиночке?
     - Поодиночке мы бессильны. Я не могу покинуть пределов Хаоса, так
как слишком велика,  ты не сможешь добраться до Центра Мироздания, так
как слишком мала.
     - Ты хочешь сделать из нас среднеарифметическое?
     Стеклянные колокольчики звенели  дольше  и  громче,  чем  обычно.
Из-за них Комета едва разобрала ответ Кубасуры:
     - Я  хочу  дать  тебе свою силу - то есть силу Хаоса.  Ты станешь
моим воплощением.
     - Я перестану быть сама собой?
     - Ты будешь Кометой,  но отчасти станешь и  Кубасурой.  Моя  сила
будет вместе с тобой.
     - Насколько  я  понимаю,  в случае отказа я навеки останусь твоей
пленницей?
     - Не навеки. Только до тех пор, пока я не встречу такую же, как и
ты, но которая, в отличие от тебя, примет мое предложение.
     - С моей точки зрения это и есть вечность.
     - С твоей точки зрения - да, - спокойно согласилась Кубасура.
     - В таком случае, ты навязываешь мне сою волю.
     - Ни  в  коем  случае.  Если ты добровольно не согласишься,  я не
смогу заставить тебя.
     - Хорошо.  Но прежде,  чем заключить наш союз, я бы хотела узнать
об  условиях.  Что  мне  предложишь  ты,  что  должна буду делать я...
Пожалуйста, поподробнее.
     - Я уже сказала,  что мне нужен кристалл Вечного Круговорота.  Он
находится  в  Центре  Мироздания  -  то  есть  в  самой  верхней точке
Измерений Порядка.  Ты должна его найти.  Я не знаю, какие препятствия
встретятся  тебе  на  пути.  Но  с тобой будет сила Хаоса.  Ты сможешь
черпать из нее все, что тебе необходимо.
     - В чем это будет выражаться?
     - Вот в этом...
     Мрак вокруг Кометы рассеялся.  Она словно парила  над  необъятной
плоской   равниной,   на   которой   стройными   рядами  располагались
неисчислимые предметы и существа: города и армии, звездолеты и рогатые
чудовища,  парусные корабли и великаны,  дворцы и эфемерные создания с
полупрозрачными крыльями,  энергетические  вихри  и  драконы,  сложные
механизмы и люди, люди, люди... Затем вновь наступила темнота.
     - Все это я собирала для тебя, Комета.
     - Что это было? - девушка была потрясена увиденным.
     - Это то,  что вернулось в Хаос.  Все это станет твоим. Ты можешь
использовать то,  что увидела,  для достижения моей цели.  Я  могу  не
только поглощать, я могу и отпускать.
     Комета подумала, что...
     - Ты  не  сможешь  просто  выпустить на волю то,  что я храню,  -
сказала Кубасура.
     Девушка поняла,  что черная галактика видит насквозь не только ее
мысли, но и душевные порывы.
     - Это так, - подтвердила Кубасура. - Ведь мы - одно целое.
     - Я   хотела  бы  проверить,  что  ты  говоришь  правду.  Отпусти
звездолет...
     - На котором находятся Немой,  Карибло,  Верховный Генералиссимус
Урл-Азурбар и его Генеральный штаб,  - договорила за девушку Кубасура.
- Ну, что же. Я могу это сделать. Вот знак моей доброй воли.
     Комета не столько увидела,  сколько поняла, что звездолет вылетел
из черной галактики с той же скоростью, с какой в нее вошел.
     - Этим деянием ты обязала меня к согласию, - сказала Комета.
     - Я знаю.
     Чем больше  Комета  общалась  с  Кубасурой,  чем  больше  ощущала
единство  взаимопроникновения.  Ей  уже  начинало  казаться,  что  она
разговаривает сама с собой. По крайней мере, голос Кубасуры теперь был
неотличим от ее собственного.
     - Это естественно, - произнесла черная галактика.
     Но у Кометы был еще один вопрос.
     - Зачем мне кристалл Вечного Круговорота?
     Девушка уже не знала,  кто  произнес  это  вслух:  она  сама  или
Кубасура. Также не могла она понять, кто ответил:
     - Он мне НУЖЕН!
     Дальнейшие слова принадлежали и Комете, и Кубасуре одновременно:
     - Раз  нужен,  я  его  достану.  Чтобы  сократить  путь в Верхние
Измерения,  я воспользуюсь магическим вызовом.  Как раз  сейчас  некое
существо  при  помощи  магии пытается обрести власть над силами Хаоса.
Оно получит не совсем то,  что ожидает.  Получит по заслугам.  Итак, в
путь!...


           Глава 17. Магические силы черной галактики Хаоса.

     ...Еще ничего  не  видя вокруг себя,  Комета расслышала окончание
заклинания, нараспев произнесенного глубоким сильным голосом:
     - ...Хэлтус, Эпикус, Элфорус!
     С последним   словом   Комета   обрела   способность   видеть   и
чувствовать.  Она  вновь  воплотилось  в человеческом теле.  Ее глазам
предстал просторный круглый зал.  Стены его были сложены из  тщательно
обработанных  и пригнанных камней,  пол вымощен мраморными плитами,  а
высокий куполообразный потолок собран из разноцветных прозрачных плит.
Зал был совершенно пуст.
     Комета попыталась  шагнуть  вперед,  но  почувствовала тяжесть на
руках  и  ногах.  С  удивлением  она  увидела   тяжелые   кандалы   из
серебристого  металла,  стягивавшие  ее запястья,  лодыжки и связанные
цепями с обручем на талии. А цепь от обруча тянулась к вмонтированному
в пол кольцу.
     Почти не  задумываясь,  Комета рванула металлический "браслет" на
левой руке...  и сломала его.  Та же участь постигла и остальные путы.
Освободившись, Комета получила возможность двигаться. Она шагнула раз,
другой, третий... и уперлась в невидимую стену.
     Вновь в пустом зале разнесся гулкий голос невидимого существа:
     - Кваэдор напатин ургемнот!
     И зал перестал быть пустым.  На его  стенах  возникли  прекрасные
картины и гобелены.  Появились изысканная мебель и странные приборы на
блестящих штативах.  И,  наконец,  показался тот, кто вызвал Комету из
Хаоса.  Он  стоял  за  высоким  пюпитром,  на котором лежала раскрытая
древняя книга в черном  кожаном  переплете.  Он  был  одет  в  длинную
фиолетовую  мантию,  которая  оставляла  открытыми только тонкие кисти
рук.  Все его пальцы были украшены драгоценными перстнями. Голова была
увенчана  черной  короной  с  кроваво-красными камнями.  Темные волосы
обрамляли худое вытянутое лицо с бледной кожей.  Огромные черные глаза
с едва заметными белками внимательно разглядывали Комету.
     - Привет!  -  девушка решила взять инициативу в свои руки и вновь
попыталась сделать шаг вперед.
     Но прозрачная  стена  была  прочна  и  непоколебима.   Не   желая
применять силу, Комета решила сначала послушать, что ей скажет эльф. В
том, что это именно эльф, она не сомневалась.
     Но эльф  молчал  и  с  непонятной  смесью   восторга   и   страха
разглядывал девушку.
     - Привет! - повторила Комета. - Ты совсем онемел от моей красоты?
     Эльф, наконец, заговорил:
     - Твое  тело,  о  владычица тьмы,  я сам выбрал из десятков тысяч
многих!
     Комета посмотрела на себя:
     - Ну, для начала неплохо. Спасибо.
     Похоже, не таких слов ждал эльф.  Но,  не выказывая удивления, он
продолжил разговор в том же старомодном стиле:
     - Приветствую  тебя,  о  величайшая,  в  моем  замке!  Прими  мои
верноподданные уверения в совершеннейшем моем почтении и повиновении.
     - Может, ты сначала представишься? - предложила Комета.
     - Чудится мне,  что ты, о госпожа теней, изволишь шутить со мной,
своим верным слугой.  Разве не ведомо тебе, что зовут меня Квалдорбан,
сын Олобрала, что я принц и владыка эльфов Фиолетовой бусины Ожерелья,
глава Пентектра?
     Комете ровным  счетом  ничего  не говорили эти названия,  имена и
титулы.  Не желая демонстрировать свое полное невежество,  она  решила
пойти на хитрость и вытянуть из эльфа как можно больше информации.
     - Может,  мне  это  ведомо,  а  может,  и  нет,  - начала Комета,
стараясь подражать размеренному  и  напевному  говору  Квалдорбана.  -
Может  быть,  я  просто  хочу проверить тебя.  Ты величал меня многими
титулами,  но ни разу не назвал по имени.  Произнеси же  мое  истинное
имя.
     - О величайшая!  - эльф отвел взгляд.  - Даже в составленном мною
магическом послании, вызвавшем тебя из небытия, не решился упомянуть я
твое истинное имя. Ведь тот, кто назовет его, станет твоим рабом.
     - Ага! Значит, ты, "верный слуга", моим рабом быть не хочешь?
     От такого прямого вопроса эльф смутился,  но сдавать свои позиции
не собирался:
     - Прежде чем назвать твое имя,  о  повелительница  снов,  и  этим
отворить  тебе  врата  в  зримый  мир,  я  хотел бы обсудить некоторые
условия.
     - И тут мне собираются диктовать условия! - воскликнула Комета. -
Ты слышишь, Кубасура?
     Черная галактика  ничего  ей не ответила,  однако девушка ощущала
неразрывную связь с ней.  Они,  действительно,  стали одним целым.  Не
физически,   но   духовно.   Они   вместе  воплотились  в  одно  тело,
воспользовавшись заклинанием,  которое составил эльф  Квалдорбан.  Это
казалось невозможным,  но физически черная галактика осталась в Хаосе.
Сама  же  Комета-Кубасура  находилась  где-то  неподалеку  от   Центра
Мироздания.  Взаимопроникновение  двух  личностей привело к тому,  что
Комета теперь САМА ХОТЕЛА заполучить кристалл Вечного  Круговорота.  И
для  достижения  своей  цели она собиралась использовать все возможные
средства и способы.
     - Ладно,  выкладывай свои условия!  - милостиво позволила  Комета
Квалдорбану.
     - Э-э-э,   по   моему   скромному  разумению,  тебе,  величайшая,
достаточно только взглянуть на окрестности моего замка,  чтобы понять,
чего смиренно ожидает от тебя твой преданный слуга.
     Комета хотела  спросить,  каким образом она осмотрит окрестности,
находясь  в  каменном  зале.  Но  внезапно  поняла,  что  с  легкостью
справится с этой задачей. Стоило ей только подумать об этом, как стены
стали полупрозрачными,  и Комета увидела,  как сам огромный  и  хорошо
защищенный  замок,  так  и  гигантскую  армию,  взявшую его в сплошное
кольцо.
     Расширив границы своего  сверхвидения,  Комета  разглядела  самые
разные осадные машины, окружавшие замок Квалдорбана: высокие штурмовые
башни,  катапульты, огнеметы, параболические концентраторы заклинаний,
защитные антимагические щиты.  Осаждающая армия в основном состояла из
высоких стройных людей со светлой кожей и длинными рыжими  или  русыми
волосами. Кроме людей, в армию входили отряды маленьких - с две ладони
ростом - крылатых эльфов,  а также  вполне  человекообразных  существ,
которые  также  являлись  бессмертными  эльфами  другого вида.  Первых
эльфов называли "лесными", вторых - "королевскими".
     Защитники замка также были эльфами.  Они были  похожи  на  своего
принца и владыку Квалдорбана:  белокожие,  большеглазые, темноволосые,
ростом с высокого человека.  Эти эльфы назывались "темными".  Их замок
был  оборудован  множеством  защитных  сооружений и боевых машин.  Его
стены  были  почти   неприступны.   Почти.   Осаждающая   армия   была
многочисленна, хорошо вооружена и настроена весьма решительно, так что
в самое ближайшее  время  замок  и  его  защитников  ожидали  нелегкие
времена.
     Все это  Комета  увидела  и  поняла  за то время,  которое раньше
потребовалось бы ей,  чтобы моргнуть. Причем произошло это так легко и
непринужденно,  что  девушка  даже  не  успела  осмыслить  всю глубину
произошедших с ней изменений.
     Она "вернулась" в каменный зал замка и с легкой насмешкой сказала
Квалдорбану:
     - Плохи твои дела, принц!
     Эльф слегка нахмурился:
     - Возможно, о владычица тьмы, ты хотела сказать: "наши" дела?
     - А я-то тут причем?
     - Но разве ты не испытываешь ненависти к жалким людишкам, которые
некогда изгнали тебя с этого Измерения?
     Комета промолчала.  Возможно,  одно из ее воплощений  когда-то  и
пострадало от местных жителей. Девушка даже подозревала, что наказание
было вполне справедливым.  Но она ничего  не  помнила  о  тех  далеких
событиях.    Не    знала    о   них   и   Кубасура.   Она/они   просто
воспользовалась/воспользовались магическим коридором,  который  создал
Квалдорбан,  чтобы попасть на Измерение, находящееся как можно ближе к
Центру Мироздания.
     Эльф принял  молчание   девушки   за   согласие.   Он   несколько
успокоился,  решив, что не ошибся в выборе союзницы. Впрочем, союзницы
ли?  Следующие его слова показали,  что называя себя преданным  слугой
Кометы, на деле он считал хозяином именно себя.
     - Итак,  о прекраснейшая,  можно считать, что мы договорились. Не
правда ли?
     - Неправда.  Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы я помогла тебе
защитить твой замок. Но что за это получу я?
     - Как?!  Я не ослышался,  о могущественнейшая?  Разве то,  что я,
твой верный слуга,  открыл тебе путь в этот мир и  позволил  отомстить
твоим врагам, не является более чем щедрым подарком?
     - Ну,  это как сказать...  Между прочим, ты еще не дал мне полной
свободы. Мое тело заперто в субквартовой колбе Аллейнариуса.
     - Я  вижу,  ты,  мудрейшая,  хорошо  разбираешься  в  современных
магических  технологиях.  Следовательно,  ты  понимаешь,  что  я  могу
полностью контролировать твое тело и при необходимости уничтожить его,
тем самым вновь отправив тебя в изгнание.
     - Не  слишком-то  ты доверяешь мне,  "верный слуга",  - с иронией
заметила Комета.
     - Я очень долго живу,  и  намерен  прожить  еще  больше,  поэтому
предосторожность и безопасность стали моими постоянными спутницами.
     - Прежде чем я соглашусь тебе помогать, я хотела бы узнать о том,
как ты оказался в этом мире  и  почему  тебя  осаждает  столь  сильная
армия.  Я не желаю тратить время на то, чтобы разматывать длинную нить
твоей истории. Сделай это сам.
     - Хорошо.  Я уже сказал,  что являюсь принцем  Фиолетовой  бусины
Ожерелья,  главой Пентектра. Вернее, я был главой Пентектра, так как в
настоящий момент остался один. Я был рожден во времена молодости мира,
когда им еще правили Великие Первые Боги,  когда Измерения были строго
упорядочены, а Вселенные благоустроены. Я не участвовал в Битве Богов,
но,  как и все жившие в то время создания,  знал о ней, чувствовал ее,
ужасался происходившему.  Я видел,  как рушился мир,  как  разрывалась
связь  пространства,  времени  и магии.  Затем мой народ начал войну с
людьми-Повелителями и проиграл ее.  Из Срединных  Миров  мы  бежали  в
Верхние Измерения,  где ослабевали мощь их космических кораблей и сила
оружия.  Новый дом  мы  построили  на  Фиолетовой  Бусине  Ожерелья  -
планете,  которая  входила  в  вереницу миров,  протянувшихся почти до
самого Центра Мироздания.  Потом появился  дракон  Крахторот.  Он  был
умен,  могуч  и  добр  с нами.  Он научил нас боевой магии,  благодаря
которой мы вновь почувствовали себя сильным народом. Дракон стал нашим
верховным королем.  Он повел нас к Центру Мироздания,  чтобы захватить
кристалл Вечного Круговорота,  стать  новым  Богом  и  вернуть  в  мир
порядок и справедливость.  Но враждебные эльфы,  вступившие в сговор с
Повелителями,  объявили нам войну.  Наш учитель и король Крахторот был
пойман  в  ловушку  и  пленен.  Его самые лучшие и верные ученики - я,
герцог Бартикар,  герцог Скатэрнол, граф Гельфиссил и принц Киссалин -
образовали  Пентектр,  верховный  орган  власти.  Но,  несмотря на все
усилия,  наша армия была разбита.  Из всего Пентектра в живых  остался
только  я.  Вместе  с  лучшими  воинами  я покинул Фиолетовую Бусину и
поселился на этой планете,  которая именуется Шамра Картисти.  Вначале
местные   жители  благожелательно  приняли  нас,  но  потом  почему-то
изменили свое отношение. К тому же нас отыскали наши враги с Ожерелья.
Сейчас  объединенная  армия местных людей и эльфов с Ожерелья осаждает
мой замок.
     - Как ты узнал обо мне? Как решился послать вызов?
     - О тебе,  повелительница теней,  я узнал из местных преданий.  В
незапамятные  времена  ты  правила  этой  планетой.  Ты  была  великой
волшебницей и воительницей.  Твое царствование длилось тысячелетия. Но
однажды  чернь  взбунтовалась  и  при  поддержке  магов свергла тебя и
отправила в далекое изгнание. Поняв, что у нас много общего, я отыскал
твои  магические  книги и составил заклинание,  которое вернуло тебя в
этот мир.  И вот ты здесь!  И вот мы вместе!  И вот мы будем сражаться
против наших общих врагов!
     - Ты  рассказал  интересную  и поучительную историю,  - задумчиво
произнесла Комета.  - Но я должна тебя разочаровать:  я не та, за кого
ты  меня  принимаешь.  Я  не собираюсь ни с кем сражаться.  Моя цель -
кристалл Вечного Круговорота.
     Квалдорбан обрадовался:
     - Это очень великая и благородная цель,  вполне достойная тебя, о
могущественнейшая.  Я,  твой  верный  слуга,  почту  за честь помогать
тебе... Как только мы разделаемся с моими, то есть с нашими врагами.
     - Я не нуждаюсь в таких слугах,  как ты - обозленных на весь  мир
неудачниках!
     - Что-о-о?!  - гневно вскричал Квалдорбан. - Ты отказываешься мне
повиноваться, презренная? Так отправляйся туда, откуда я тебя вытащил!
Уквалва йаэро пирсолинго...
     Едва эльф начал читать заклинание, прозрачная стена вокруг Кометы
помутнела,  и стало видно,  что она имеет форму большого яйца,  внутри
которого  находилась девушка.  Теперь яйцо сжималось,  грозя раздавить
человеческое тело и изгнать Комету с этого уровня реальности.
     Однако девушка не испытывала страха.  Она была  готова  к  такому
повороту  событий.  Силой  Кубасуры она зачерпнула из черной галактики
свое оружие и выпустила его на волю в  каменном  зале.  Это  были  три
птицы:  Агашвана, чьи перья были сделаны из красной меди, клюв и когти
- из золота,  а глаза светились рубиновым светом; Бахарунга, чьи перья
были сделаны из свинца,  клюв и когти - из серебра,  а глаза испускали
изумрудный свет;  Варахиша, чьи перья были сделаны из алюминия, клюв и
когти  -  из  высоколегированной стали,  а в глазах сиял аквамариновый
огонь. Каждая из трех птиц была величиной со взрослого человека.
     Птицы описывали круги над головой Квалдорбана,  едва  не  задевая
крыльями стены зала. От неожиданности эльф прервал заклинание, и стена
вокруг Кометы вновь стала прозрачной.
     Девушка заговорила, глядя на принца в фиолетовой мантии:
     - В книге,  которая лежит перед тобой,  написано,  что меня зовут
Юбарнагартаной.  Ты считал,  что это мое истинное имя.  Ты был уверен,
что оно дает тебе власть надо мной.  Ты ошибся.  Я могла бы  попросить
тебя,  чтобы ты освободил меня из субквартовой колбы Аллейнариуса.  Но
это я могу сделать и без твоей помощи...
     Комета ПОЖЕЛАЛА,  и прозрачная стена вокруг нее  исчезла.  Комета
вышла за ее пределы:
     - ...Ты мог бы попросить меня,  чтобы я сохранила тебе жизнь.  Но
на эту просьбу я  бы  ответила  отказом.  Ты  совершил  слишком  много
преступлений, и пришла пора положить им предел. Прощай!
     Взгляды трех   птиц  скрестились  на  Квалдорбане.  Кружась,  они
создали переплетение красных,  зеленых и синих пар лучей. Эльф растаял
в  этом  переплетении.  Растаял,  не  оставив  после  себя  даже капли
сущности,  которая могла бы возродиться в другом теле.  Комета махнула
рукой,  и три птицы исчезли. Сквозь Вселенные и Измерения они полетели
прочь - туда, где хотели оказаться.
     Девушка ПОЖЕЛАЛА,  и ее тело окутали прекрасные невесомые одежды.
Она  ПОЖЕЛАЛА,  и  возникло  зеркало,  в котором она с удовлетворением
рассмотрела свое отражение.
     - Пора познакомиться с врагами Квалдорбана,  - произнесла Комета,
и в ее голосе зазвенели стеклянные колокольчики.
     Выйдя из  каменного зала,  девушка столкнулась с темными эльфами,
стоявшими на карауле возле покоев своего принца.
     - Ваш господин Квалдорбан умер конечной смертью!  - объявила она.
- Поступайте,  как хотите. Но на вашем месте я бы открыла ворота замка
и сдалась на милость победителей.
     Для эльфов появление Кометы  стало  полной  неожиданностью.  Одни
оцепенели,  другие  схватились  за  оружие,  третьи  бросились в покои
принца, чтобы проверить слова девушки. Комета не стала терять время на
этих  по-своему  верных  и стойких воинов.  Она проследовала дальше по
галереям замка,  на ходу своими ЖЕЛАНИЯМИ  разрушая  боевые  машины  и
защитные заклинания. К тому моменту, когда она дошла до главных ворот,
цитадель принца Квалдорбана полностью утратила обороноспособность.
     Комета сняла чары со створок и распахнула ворота, не прикасаясь к
ним руками.
     У осаждающей  армии имелись неплохие маги,  которые почувствовали
разрушение защитной системы замка.  За линией  возведенных  укреплений
Комета   заметила  оживленное  движение.  Она  не  стала  использовать
сверхвидение,  а просто отправилась в ту сторону  по  асфальтированной
дороге, начинавшейся у ворот замка.
      Комета увидела,   как  навстречу  ей  разворачиваются  несколько
больших параболических зеркал,  вертикально установленных на  колесных
повозках.  Должно  быть,  осаждающие  боялись,  что  принц  Квалдорбан
придумал какую-нибудь военную хитрость.
     Девушка спокойно  шла  по  дороге,  лишь  раз   остановившись   и
обернувшись,   чтобы   полюбоваться  высокими  уступчатыми  стенами  и
величественными башнями замка.  Несмотря на мрачный вид, он был красив
суровой красотой,  свойственной не слишком изящному, но зато надежному
и эффективному оружию.  На фоне покрытых лесом гор и  при  свете  двух
солнц - малинового и оранжевого - замок выглядел особенно впечатляюще.
     Вскоре Комета приблизилась к возведенным противниками Квалдорбана
укреплениям.  Здесь ее уже ожидали.  Навстречу девушке выступила яркая
процессия.   Впереди   шли  воины-пехотинцы,  вооруженные  алебардами,
короткими толстоствольными ружьями-огнеметами  и  мощными  арбалетами.
Следом  за ними на шестиногих полубыках-полуящерах ехали трое богато и
пестро одетых людей,  которые выглядели и вели себя, как командиры. Но
Комета  знала,  что  это  не  сами  командиры,  а  пойманные  на месте
преступления мародеры и дезертиры.  Роли командиров были их наказанием
и  искуплением  вины.  В магических войнах этого мира одинаково широко
применялись  как  самые  изощренные  ловушки,  так  и   ложные   цели,
отвлекающие внимание от истинных предводителей армии.  Преступники как
раз и являлись теми  ложными  целями,  на  которых  осаждающие  хотели
проверить,  не  является  ли  одинокая  девушка  новым  оружием принца
Квалдорбана.
     Процессия остановилась,  когда  между  передовыми   солдатами   и
Кометой осталось около пятидесяти шагов.
     - Стой!  Ни шагу дальше!  - зычно прокричал один из всадников. Он
хорошо играл свою роль,  хотя Комета видела его  тщательно  скрываемый
страх.
     Комета остановилась и сказала:
     - Не  надо  меня бояться!  Я только что уничтожила вашего врага -
принца Квалдорбана. Я хочу поговорить с настоящими командирами, а не с
вами.
     Всадники поднесли   к   губам  сплетенные  из  тонкой  серебряной
проволоки  амулеты  и  что-то  в  них  зашептали.  Комета   не   стала
прислушиваться,   зная,   что  сейчас  просто  повторяются  ее  слова.
Медальоны работали как радиопередатчики,  только для трансляции данных
использовались не волновые колебания,  а волшебные трансинформационные
потоки. Это была очень простая и наивная магия, однако местные жители,
несомненно, считали ее высоким и сложным искусством.
     Девушка при  помощи  сверхвидения  проследила  за каналом связи и
увидела,  что истинные военачальники находятся за линией укреплений  в
хорошо  охраняемом  и  защищенном  мощными  заклятиями  шатре.  Она не
собиралась  ждать,  пока  обладающие  реальной  властью   люди   будут
осмыслять  и  проверять  ее  слова,  поэтому  пошла  вперед - прямо на
встречавшую ее процессию.
     Пехотинцы взяли оружие наизготовку. Эта ситуация напомнила Комете
события  из  жизни  Найи  Кайдавар.  Но  на этот раз она не собиралась
перехватывать выпущенные в нее стрелы или  иные  метательные  снаряды.
Она  просто  ПОЖЕЛАЛА,  и  стволы ружей искривились и повисли,  словно
оплавленные,  тетивы на  арбалетах  полопались,  а  алебарды  смялись,
словно сделанные из бумаги.
     - Не надо воевать! - веско произнесла Комета. - Я пришла с миром.
     Столь явно  продемонстрированная  магическая  сила  произвела  на
солдат должное впечатление.  Они расступились,  понимая, что ничего не
могут   противопоставить   этой   юной  прекрасной  девушке  в  легких
струящихся одеяниях. С магами могли сражаться только маги.
     Комета беспрепятственно миновала линию укреплений,  состоящую  из
невысоких   каменных   башен,   соединенных  траншеями  и  защищенными
частоколом.  Боевые заклинания так и не  были  приведены  в  действие.
Похоже, военачальники решили вступить в переговоры.
     Воины осаждающей  армии  -  люди  и эльфы обоих видов - собрались
посмотреть на девушку,  которая так неожиданно вмешалась в ход  боевых
действий.  К  Комете никто не приближался и не пытался заговорить,  но
никто и не мешал ей идти к шатру. Лишь крылатые лесные эльфы несколько
раз   пролетели   над   ее  головой,  больше  из  озорства,  нежели  в
разведывательных  целях.  Те  маги,  что  ожидали  Комету   в   шатре,
попытались   издали   "прощупать"   силы   Кометы.  Но  их  колдовские
способности  не  шли  ни  в  какое  сравнение  с  энергетикой   черной
галактики. С таким же успехом комары могли мериться силами с ураганом.
     Воины в  ярких  одеждах,  стоявшие  на  страже  возле шатра,  при
приближении девушки четко и слаженно отсалютовали  ей  своим  оружием.
Один  их  них откинул полог занавешивавшей вход плотной ткани.  Комета
вошла внутрь и обычным зрением осмотрела встречавших ее людей.
     Первым был бравый седоусый воин в отполированной  до  зеркального
блеска  кирасе,  одетой  поверх  простого кожаного камзола,  в высоких
сапогах  с  золотыми  шпорами  и  в  шлеме-короне  с  шестью  высокими
зубцами-шипами.
     Второй был  одет в длинную бледно-сиреневую мантию,  скроенную по
точному подобию одежды принца Квалдорбана.  У него были длинные прямые
темные волосы,  крючковаты нос и тонкие губы.  Он выглядел,  как самый
настоящий маг. Именно магом он и являлся.
     Третий носил   бесформенный   балахон,   сшитый   из    маленьких
разноцветных  лоскутков.  На  его  голове был одет высокий отороченный
мехом  колпак.  Все  тело   этого   человека   было   покрыто   синими
татуировками,  изображавшими магические письмена и символы. В руках он
держал пустотелую тыкву,  в которой перекатывались сухие  зерна  сотен
растений и издавали тихое мелодичное шуршание.
     Четвертый был     королевским    эльфом:    высоким,    стройным,
светловолосым.  Он носил простую свободную одежду без украшений. Но на
широком   кожаном   поясе  эльфа  были  подвешены  несколько  десятков
маленьких мешочков и пузырьков,  что  выдавало  его  принадлежность  к
колдовской профессии.
     Пятым, а,  вернее,  пятой,  была молодая на вид женщина-эльф.  Но
Комета понимала,  что эти существа живут почти вечно и практически  не
стареют. Так что нежная светлая кожа, лучистые глаза и изящное тело не
ввели ее в заблуждение.  На  эльфийке  было  одето  свободное  зеленое
платье,  а  на  поясе висел длинный тонкий меч в металлических ножнах.
Комету заинтересовало,  почему эльфийка  носит  лишнюю  тяжесть,  ведь
обычно  ножны  делались из кожи.  Воспользовавшись сверхвидением,  она
осмотрела клинок и поняла, что это не простое изделие из стали. На меч
были   наложены   мощные   чары,   предназначенные   для   уничтожения
сверхъестественных существ или могучих  магов,  таких,  например,  как
принц    Квалдорбан.   Для   экранирования   этих   чар   нужны   были
соответствующие защищенные магией ножны.
     Шестым, и последним,  был маленький эльф,  одетый  в  миниатюрные
доспехи  из  кожи  и  стали.  По  виду и размерам он походил на лесных
эльфов,  но не имел крыльев.  Он сидел прямо на  столе,  установленном
посередине   шатра,   и   ловко  перебирал  между  пальцами  маленький
кинжальчик.
     Пока Комета  рассматривала  находившихся  в  шатре,  те,  в  свою
очередь, выжидающе глядели на девушку.
     - Здравствуйте!  - нарушила молчание Комета. - Я понимаю, что мое
вмешательство в вашу войну несколько неожиданно и, как бы это сказать,
весьма  фатально.  Дело в том,  что я уничтожила вашего врага - принца
Квалдорбана.  Он пытался вызвать Юбарнагартану - изгнанную  из  вашего
мира   королеву   тьмы.   Но  вместо  нее  на  его  магический  призыв
откликнулась я.  Принц повел себя неправильно,  и я  его...  -  Комета
сложила  указательный и большой пальцы в щепоть,  словно давила что-то
незначительное.  - Не знаю,  огорчит это вас,  или обрадует,  но  ваша
война окончена. Извините.
     Маг в  бледно-сиреневой  мантии неожиданно свежим и ясным голосом
произнес:
     - Уверена ли ты в окончательной смерти принца Квалдорбана?
     - Вы сомневаетесь в правдивости моих слов?
     - Нет,  ни  в  коем  случае!  Просто   бывший   глава   Пентектра
чрезвычайно искусен в магических науках. Он мог создать иллюзию смерти
своего тела, а сам возродиться в другом месте.
     - Ах,  вы  об  этом,  -  улыбнулась  Комета.  -  Уверяю  вас,   я
позаботилась  о  том,  чтобы  он больше никогда и нигде не возродился.
Между прочим,  вы не находите,  что нам пора представиться друг другу?
Называйте меня Комета. Леди Комета.
     Мужчины склонились  перед  ней в вежливых,  но не подобострастных
поклонах. Женщина-эльф сделала изящный реверанс.
     Маг указал на седоусого воина:
     - Перед тобой,  Леди Комета, мой король Аритлон Третий, правитель
Вайдорада и Урбастана.  Это он собрал великую армию,  чтобы дать отпор
захватчикам - темным эльфам с Фиолетовой Бусины. Он объединил графства
и  кочевые  племена,  чтобы сокрушить злобных существ,  посягнувших на
свободу и независимость нашего благословенного королевства...
     - Довольно,  Хранторн!  -  с  улыбкой  сказал  король,  а   потом
обратился  к  Комете:  -  Маг  Хранторн  -  большой  знаток  не только
заклинаний и чар, но и витиеватых фраз. Поэтому, с вашего соизволения,
Леди Комета,  я представлю своих соратников и товарищей сам. Хранторна
вы уже знаете.  Рядом с ним стоит хан-шаман Суф-Бай-Зал,  предводитель
Северной Орды, мой добрый друг и верный союзник...
     Покрытый татуировками  человек  улыбнулся  Комете  и потряс своей
шелестящей тыквой.
     - ...А это - послы Ожерелья,  которые принесли в наш мир средства
и  знания для того,  чтобы победить принца Квалдорбана.  Маг Эльфрагн,
личный представитель короля  Эллчагра,  правителя  Черно-Белой  Бусины
Ожерелья.    Воительница    Фиринзель,    обладательница    Гипермеча,
истребительница темных эльфов.  Миар,  наш  связной  с  Тем,  Кто  Нас
Оберегает.
     Королевские эльфы по очереди поклонились Комете. Когда же очередь
дошла до бескрылого малыша,  он вставил кинжальчик в ножны и  спрыгнул
со  стола.  Но  не  упал.  Его  тело  (вместе  с  одеждой и доспехами)
увеличилось в размерах, и перед Кометой предстал молодой юноша - почти
мальчик - нормального человеческого роста.
     Еще раз поклонившись, Миар сказал:
     - Моя  мама  - фея шипов Тризелна.  Мой папа - самый великий воин
Ожерелья, граф Олаф Бьорнсен, человек с планеты Земля. Мы рады, что ты
благополучно добралась до Верхних Измерений.
     Комета повнимательнее        присмотрелась       к       молодому
полуэльфу-получеловеку.  Его  аура  светилась  расплавленным  золотом.
Более того,  золотые лучи расходились так далеко в разные стороны, что
не в силах девушки было проследить за ними до  самого  конца.  Но  сам
Миар не обладал значительными магическими силами.  Он,  действительно,
выступал лишь проводником и  глашатаем  некоей  всеприсущей  силы,  от
имени  которой говорил "мы".  Существование этой силы,  превосходившей
мощь черной галактики,  удивило Комету, но не испугало. Тем более, что
эта сила,  похоже,  была настроена к ней довольно доброжелательно, раз
устами Миара выразила радость от ее появления.
     Решив, что о Том,  Кто Нас Оберегает,  она поподробнее  разузнает
попозже, Комета спросила:
     - Каковы ваши дальнейшие планы?  Теперь, после уничтожения принца
Квалдорбана, в вашем военном союзе больше нет необходимости.
     Король Аритлон ответил:
     - Мы бесконечно благодарны тебе,  Леди  Комета,  за  то,  что  ты
избавила нас от необходимости проливать кровь врагов и друзей.  Но наш
союз продолжится не как  военный,  а  как  соседский  и  дружеский.  И
начнется  он  с  великого пира,  который я намереваюсь устроить в твою
честь.  Окажи  нам  любезность,  Леди   Комета,   воспользуйся   нашим
гостеприимством хотя бы на короткое время. Мы хотим воздать тебе малую
толику почестей,  которые ты заслуживаешь,  и побольше узнать о  тебе,
чтобы  рассказывать  детям  и  потомкам  о  твоем чудесном появлении и
великих деяниях.
     - Ну-у-у... - задумчиво протянула Комета, - вообще-то у меня есть
важные дела...  Впрочем, я с благодарностью принимаю ваше предложение.
Но с одним условием!...
     - Мы с готовностью согласимся на любые условия,  Леди  Комета!  -
галантно произнес король Аритлон и лучезарно улыбнулся. Да и остальные
военачальники заметно обрадовались согласию девушки.
     Комета также широко улыбнулась и докончила фразу:
     - ...Вы  объясните  мне,  как  побыстрее  добраться   до   Центра
Мироздания!
     Веселье на лицах собеседников Кометы не то, чтобы исчезло совсем,
но заметно поутихло. Это не укрылось от глаз девушки.
     Совершенно невинно,  словно речь  шла  о  поездке  на  загородный
пикник, Комета поинтересовалась:
     - Но вы же не станете мне мешать?
     Повисла пауза,  которую  вполне можно было бы назвать "зловещей".
Комета видела,  как напряглись мускулы короля Аритлона,  как изменился
шелест  тыквы в руках хана-шамана Суф-Бай-Зала,  как королевские эльфы
обменялись короткими  взглядами  и  рука  Фиринзель  слегка  дрогнула,
инстинктивно  потянувшись  к  Гипермечу,  как  зашевелились  губы мага
Хранторн, творя охранное заклинание.
     Только Миар оставался таким же беззаботным  и  легкомысленным  на
вид. Однако его слова прозвучали веско и твердо:
     - Разумеется,  МЫ не будем тебе мешать. Мы окажем тебе ту помощь,
которая возможна при наших скромных силах.
     Под сводами шатра раздался приглушенный, но не слишком скрываемый
вздох  облегчения.  Лица  людей  и  эльфов  вновь  украсили  искренние
радушные  улыбки.  Комета  поняла,  что  первое  "МЫ"  означало  силу,
вещавшую через уста Миара. Второе "мы" относилось к тем, кто находился
в  шатре.  Похоже,  именно  полуэльф-получеловек,  несмотря  на   свою
молодость и кажущуюся простоту, являлся глашатаем непререкаемой истины
в последней инстанции.
     Король Аритлон  отвесил  Комете  легкий  поклон  и  сделал  рукой
приглашающий жест:
     - Позволь проводить тебя в твой шатер, где ты сможешь отдохнуть и
набраться сил перед пиром.
     Девушка хотела насмешливо фыркнуть и  сказать,  что  "отдыхать  и
набираться  сил"  для нее нет никакой необходимости.  Но,  посмотрев в
неподдельно-гостеприимные глаза короля,  она молча кивнула  головой  и
пошла к выходу. Король галантно опередил ее и самолично отогнул полог.
Охрана отсалютовала оружием.
     - Прошу!  - Аритлон указал на шатер из  голубой  ткани,  расшитой
золотыми нитями.  Когда Комета вошла в лагерь, его еще не было. Должно
быть,  шатер был установлен за то  время,  что  продолжался  разговор.
Расторопные  слуги  как  раз  сейчас вносили в голубой шатер скатанные
ковры и кипы подушек,  заканчивая его  подготовку  к  приему  почетной
гостьи.
     Пока девушка  в сопровождении короля шла к шатру,  она заметила и
другие изменения, произошедшие в лагере. Одни солдаты - люди и эльфы -
расчищали   просторную   площадку.  Другие  сноровисто  разбирали  две
ближайшие штурмовые башни,  а из  бревен  и  досок  тут  же  на  месте
сколачивали длинные столы и крепкие табуреты.
     - Я вижу,  твои воины умеют не только сражаться, но и плотничать,
- заметила Комета.
     - О да! Они бросили свои привычные занятия, чтобы изгнать с нашей
земли  темных  эльфов.  Поэтому  они вдвойне рады тому,  что могут так
скоро вернуться к честному созидательному труду.
     Эти слова показались Комете несколько напыщенными и  наигранными.
Но, похоже, иначе изъясняться король Аритлон просто не умел.
     Вообще, здесь,  в  Верхних  Измерениях,  все существа казались не
живыми,  а словно сошедшими со страниц  романов.  Злодеи  типа  принца
Квалдорбана   не   вызывали   ни  малейшего  сочувствия.  Короли  были
благородны и учтивы,  маги - мудры,  эльфы - волшебно прекрасны.  Даже
солдаты   были   не  сборищем  головорезов,  как  в  армии  Верховного
Генералиссимуса,  а добрыми  тружениками,  волею  судьбы  вынужденными
взяться за оружие.
     Аритлон приподнял  перед  Кометой полог голубого шатра.  Заглянув
внутрь,  девушка увидела, что слуги уже закончили свою работу. Пол был
устлан  несколькими слоями ковров.  Поверх были набросаны подушки.  На
низких резных столиках были расставлены широкие  вазы  с  фруктами,  с
хлебом и со сладостями.
     - Довольна   ли   ты,   Леди  Комета,  своим  скромным  временным
пристанищем? - спросил король Аритлон.
     - Благодарю тебя,  король, за оказанную мне честь и любезность, -
в тон ему ответила девушка.  - Я думаю,  не ошибусь,  если предположу,
что в самое ближайшее время ты сам,  или кто-нибудь из твоих подданных
расскажет   мне   о  кратчайшем  и  наиболее  быстром  пути  к  Центру
Мироздания.
     - Я с готовностью и с радостью лично исполнил  бы  твое  желание,
но,  увы,  я всего лишь король небольшого государства на планете Шамра
Картисти.  Мне неведомо то,  что лежит за  пределами  моего  мира.  И,
признаюсь честно и открыто,  я не слишком-то к этому стремлюсь.  Как я
смогу достойно править своими подданными,  если мой взор будет обращен
не на них, а на дальние недостижимые миры?
     - Я поняла тебя, король Аритлон, - сказала Комета.
     - Твоя   мудрость   безгранична,   а   ясность   мыслей  пронзает
бесконечность, - король коротко поклонился. - Если ты ничего не имеешь
против,  я оставлю тебя,  чтобы отдать все необходимые распоряжения по
поводу предстоящего праздника.  К тебе же  я  пришлю  тех,  кто  более
сведущ в интересующих тебе вопросах.
     Девушка кивнула головой и опустилась на подушки,  показывая,  что
более не задерживает Аритлона.  Король,  пятясь, покинул шатер. Комета
на  всякий  случай при помощи сверхвидения понаблюдала за тем,  как он
отправился в ту часть лагеря,  где готовилась пища для целой армии. На
ходу  Аритлон показывал,  где нужно расставить столы,  где расположить
оркестр, где установить катапульты для праздничного салюта.
     - Похоже,  они  не   собираются   устраивать   мне   ловушку!   -
пробормотала Комета, и сама удивилась тому, что в ее словах прозвучало
не столько удивление,  сколько разочарование.  Она так привыкла к лжи,
подлости  и  предательству,  что  поведение  короля теперь казалось ей
"неправильным",  хотя,  если разобраться,  именно  так  и  должен  был
поступать благородный рыцарь,  да,  впрочем,  и любой другой достойный
человек.
     Комета взяла с чаши спелый  плод  и  ПОЖЕЛАЛА  отделить  от  него
кусочек на пробу.  Плод оказался вкусным и освежающим.  Кроме того, он
не содержал ни капли яда или сонного зелья (память Кометы еще  хранила
печальные воспоминания об ужине с Адонсо в трактире Кроза и Урбетты).
     Не успела девушка доесть плод до конца,  как полог приоткрылся, и
в шатер заглянули Эльфрагн и Фиринзель.
     - Извини, Леди Комета, если мы не вовремя, - Эльфрагн попятился.
     - Подождите!  Заходите!  - Комета подалась вперед, но не встала с
подушек.  -  Садитесь,  угощайтесь.  Мне  все  равно  одной все это не
съесть.
     - Спасибо,  - эльфы уселись на подушки напротив Кометы.  Эльфрагн
ласково  и  нежно помог устроиться Фиринзель,  что не укрылось от глаз
девушки.
     Затем эльф заговорил:
     - Пожалуй, я выше всех поднимался на Измерения Порядка. Но и моих
знаний  недостаточно,  чтобы указать тебе путь к Центру Мироздания.  Я
дошел только до мира Кристаллической решетки.  Собственно,  именно там
только и начинается Порядок.
     - Я   понимаю,   граница  между  Срединными  Мирами  и  полярными
Измерениями  Хаоса  и  Порядка  слишком  условна.  Более   того,   она
нестабильна и время от времени колеблется. Так что же ты повстречал на
своем пути?
     - Я был не один,  - начал рассказывать Эльфрагн.  - В то время  я
был  учеником  мага  Криннофиллиса,  который  обучал меня премудростям
древней эльфийской магии.  Вместе мы участвовали в войне,  которую вел
мой народ с темными эльфами. Но нашим главным врагом был король-дракон
Крахторот.  Он тоже  рвался  к  Центру  Мироздания...  -  эльф  сделал
короткую паузу, бросив на Комету мимолетный взгляд - ...но использовал
для достижения своей цели жестокость,  насилие  и  страх.  Он  взял  в
заложники  нашего короля Эллчагра и вместе с ним отправился по Бусинам
Ожерелья на Измерения  Порядка.  Мы  преследовали  его  от  планеты  к
планете,  но  все  время  отставали  на  один  шаг.  И  только  в мире
Кристаллической  Решетки  нам  удалось  его  догнать.  Но   остановили
Крахторота не мы. Нам помог Великий Первый Бог...
     Комета удивленно приподняла брови:
     - Сам   Великий   Первый  Бог?  Насколько  я  знаю,  Первые  Боги
развоплотились, положив начало человеческой расе.
     - Да,  так было.  Но Первый Бог обрел свою личность. Или обретает
ее.  Как  бы  то  ни  было,  он задержал Крахторота и освободил нашего
короля.  За  это  мы  чтим  его  и  славим.  Что  же   касается   мира
Кристаллической  Решетки - то он настолько удивителен,  что я не смогу
описать его словами...
     - Тогда просто вспомни,  - сказала Комета,  - воссоздай в  памяти
образы увиденного.
     - Я постараюсь, - Эльфрагн закрыл глаза. Комета тоже.
     Через несколько ударов сердца девушка произнесла:
     - Спасибо, достаточно.
     Эльф выдохнул воздух:
     - Не думал, что воспоминания меня так взволнуют.
     - Они  того  стоят.  Твоими  глазами  я  посмотрела на того,  кто
называет себя Возрождающимся или... - она запнулась, впервые за многие
перерождения почувствовав неуверенность,  - ...или Трисмегистом.  Миар
говорит от его имени?
     - Пусть он сам  тебе  об  этом  расскажет,  -  уклончиво  ответил
Эльфрагн.  -  Я  же  больше  ничего  не  могу  добавить к сказанному и
вызванному из памяти.
     - Ты  очень  помог  мне,   Эльфрагн,   -   сказав   это,   Комета
вопросительно посмотрела на Фиринзель.
     Та поняла,  что пора объяснить свое присутствие в шатре Кометы, и
заговорила чуть торопливее и сбивчивее,  чем было  принято  в  Верхних
Измерениях:
     - Сама  я  не  бывала  на  Измерениях  Порядка,  я пришла к тебе,
чтобы...  чтобы поблагодарить за Гипермеч. Сначала я не поняла, что ты
- это ТЫ.  Не узнала... Но теперь... Теперь я принесла его тебе. Он не
подвел меня ни разу.  Он помог мне  отомстить  моим  врагам  -  темным
эльфам.  Когда  уничтожен последний член Пентектра,  я думала,  что ты
захочешь забрать его обратно.
     - Я?! Я дала тебе этот меч?
     Комета и Фиринзель со  взаимным  удивлением  воззрились  друг  на
друга.
     Эльфрагн участливо дотронулся до руки своей подруги:
     - Возможно, тебе просто показалось...
     - Возможно, - Фиринзель опустила глаза.
     - Расскажи, как к тебе попал этот меч? Почему ты решила, что тебе
его дала я? - спросила Комета.
     - Раньше я жила на Желтой Бусине.  Темные  эльфы  напали  на  мою
планету.  Граф  Гельфиссил  уничтожил  всех  моих  родных и друзей,  а
меня...  - Фиринзель судорожно сглотнула подкативший  к  горлу  комок.
Эльфрагн обнял ее за плечи и с легкой укоризной взглянул на Комету.
     Комета сочувствовала Фиринзель,  ей самой пришлось пережить нечто
подобное... и не раз. Но чувства - чувствами, а обещанный рассказ надо
было продолжать.  Поэтому она спокойно смотрела на эльфийскую девушку,
не делая попыток ее утешить или избавить от тяжелых воспоминаний.
     Справившись с волнением, Фиринзель продолжила:
     - Я лишилась разума и долгое время была игрушкой  в  руках  графа
Гельфиссила.  Но  однажды  пришли  люди из далекого мира и помогли мне
стать самой собой.  Тогда я поклялась отомстить графу  и  всем  прочим
темным  эльфам-колдунам.  На  моей  Бусине  готовилось восстание,  и я
примкнула к борцам за свободу.  Вместе с армией Черно-Белой Бусины  мы
победили темных эльфов,  но граф Гельфиссил сумел скрыться.  Точнее, я
его убила, но при помощи своей магии он снова вернулся к жизни. Поняв,
что магия эльфов мне не поможет,  я обратилась к человеческим Богам. И
мой зов был услышан.  Мне явилась...  я думала,  что это была ты, Леди
Комета.  Ты...  то  есть  та  Богиня  вручила  мне  Гипермеч,  который
уничтожал темных колдунов, разрушая их самовосстанавливающие чары. Так
я убила графа Гельфиссила и многих других врагов. Принц Квалдорбан был
последним  из  Пентектра,  и  последним,  кто  должен  был  пасть   от
Гипермеча.  Теперь моя миссия закончена. Гипермеч мне больше не нужен.
Возьми его!
     Комета сделала отстраняющий жест:
     - Оставь его себе!  Ты останешься хранительницей Гипермеча до тех
пор, пока его вновь не потребуется обнажить против несправедливости. А
вот кто тебе его вручил?...  Я не удивлюсь, если это было одно из моих
предыдущих  воплощений.  Так  что  я  могу  с полным правом повторить:
оставь Гипермеч у себя!
     Фиринзель склонила голову в благодарном поклоне.
     Эльфрагн сказал:
     - Мне кажется,  Леди Комета,  мы получили  от  тебя  больше,  чем
смогли дать.
     Комета улыбнулась:
     - Мы помогли друг другу. Это справедливо. Спасибо вам, Эльфрагн и
Фиринзель.
     Эльфы встали  и,  держась  за  руки,  вышли  из   шатра.   Комета
посмотрела  им  вслед  и испытала легкое чувство зависти к их чистой и
светлой  любви.  Но  через  мгновение  ее  мысли   унеслись   к   миру
Кристаллической Решетки и дальше - к Центру Мироздания,  где находился
кристалл Вечного Круговорота...
     За пологом шатра послышался легкий шелест.
     - Входи,  хан-шаман Суф-Бай-Зал,  предводитель Северной  Орды!  -
громко позвала Комета.
     Суф-Бай-Зал бочком протиснулся внутрь.  Его ноги, более привычные
к  седлу,  не  слишком  изящно  носили  его  по  земле.  Не  дожидаясь
приглашения,  хан-шаман уселся на подушки и поджал ноги под себя.  Его
тыква не переставала шуршать и шелестеть.
     - Я пришел не для того,  чтобы рассказывать о Верхних Измерениях.
Я пришел, чтобы предостеречь тебя.
     - Предостеречь МЕНЯ? - Комета рассмеялась, рассыпав по шатру звон
стеклянных колокольчиков. - Уж не собираешься ли ты мне угрожать?
     - Ты  неправильно  меня  поняла,  Леди  Комета,   -   ничуть   не
смутившись,  сказал Суф-Бай-Зал.  - Мое предостережение - не угроза, а
помощь.
     - Хорошо.  Если эта "помощь"  поможет  мне  добраться  до  Центра
Мироздания, то я с благодарностью ее приму.
     - Я  хочу  рассказать  тебе,  Леди  Комета,  о  законе Всемирного
Равновесия.  Он  определяет  все  бытие  и  существование  разумных  и
неразумных  созданий  во  всех  Вселенных,  на всех Измерениях.  И чем
могущественнее существо, тем строже оно должно выполнять этот закон.
     - Это ты меня имеешь в виду? - спросила Комета.
     - Именно тебя, воплощение Кур-Башура.
     - Ты хорошо обо мне осведомлен.
     - Я не маг,  который  управляет  реальностью  посредством  чар  и
заклинаний.  Я - шаман. Я связан с миром духов, от которых узнаю самые
разные вещи.  Мир духов - это отражение Измерений.  У каждой Вселенной
есть   свое   отражение.   И  как  Вселенные  связаны  друг  с  другом
межпространством,  так и миры духов соединены призрачными тропами  или
лунными дорогами.
     Комета изменила  свое  сверхвидение  и  посмотрела на тот мир,  о
котором говорил  Суф-Бай-Зал.  Действительно,  мир  духов  существовал
совсем  рядом.  Обычно  он  не  соприкасался с основным Измерением,  и
увидеть  его   обычным   зрением   было   невозможно.   Его   населяли
многочисленные  бесплотные существа,  жившие в бесплотных океанах и на
бесплотных землях.  В данный момент три  таких  существа,  похожие  на
лягушек с человеческими головами, сидели рядом с шаманом. Очевидно, их
привлекали звуки шелестящей тыквы, слышимые и в реальном мире, и в его
отражении.  Аура  Суф-Бай-Зала  была  связана с этими существами через
тысячи тонких полупрозрачных паутинок, протянутых между мирами.
     Комета послала   человекоголовым   лягушкам   игривый   воздушный
поцелуй:
     - Привет,   Ульфак!   Здравствуй,  Кавальфар!  Доброго  здоровья,
Яйфуль!
     Суф-Бай-Зал едва не выронил из рук свою тыкву:
     - Ты знаешь имена моих духов-покровителей?!
     - Я знаю очень многое,  - улыбнулась девушка.  -  Если  ты  хотел
рассказать мне о мире духов,  то я о нем и так все знаю. Но он меня не
слишком-то интересует,  как,  впрочем,  и  остальные  Срединные  Миры.
Кстати,  я  могу  предположить,  что  в  Измерениях  Порядка мир духов
окончательно сливается с миром реальным. Ведь в Хаосе они перемешаны в
единую массу без разделения на реальное и отраженное. Чем выше уровень
реальности,  тем бледнее и слабее его отражение.  Я не смогу добраться
до Центра Мироздания призрачными тропами.
     - А  я  и  не  об  этом  хотел  с  тобой поговорить.  Просто духи
рассказали мне о том,  что  твое  отражение  пронизывает  все  миры  и
тянется  вплоть  до  самого  Хаоса.  Отсюда  я сделал вывод,  что ты -
воплощение черной галактики Кур-Башур.
     - Теперь она называется  Кубасура.  Черная  галактика  переменила
пол! - в голосе Кометы опять зазвенели стеклянные колокольчики.
     - Пусть так.  Но даже она...  ты...  вы...  все подвластны закону
Всемирного Равновесия!  А он гласит,  что  любое  создание,  каким  бы
могущественным  оно не было,  должно находиться там,  где ему надлежит
быть.  Нельзя незваным явиться в  другой  мир.  Ты,  Леди  Комета  или
Кубасура,  рискуешь повторить судьбу дракона Крахторота, который хотел
добраться туда,  куда для него не было хода,  и забрать то, что ему не
принадлежало.  Равновесие наказывает всех,  кто пытается его нарушить!
Собственно,  ты  его  уже  нарушила,  проникнув  из  Хаоса  в  Верхние
Измерения.
     - Ты забываешь, что в этот мир меня призвал принц Квалдорбан.
     - Он призывал королеву Юбарнагартану, а не тебя.
     - Королева Юбарнагартана - одно из моих воплощений, так что закон
Равновесия не нарушен.  Но даже если бы я его нарушила - что с того? Я
достаточно  сильна,  чтобы  бросить  вызов Равновесию.  Мои воплощения
разбросаны по всем Вселенным и Измерениям.  Кто вправе определять, где
я должна находиться?!
     Суф-Бай-Зал открыл рот,  словно собирался привести какой-то новый
веский аргумент, но вдруг глаза его остекленели. Он смотрел на Комету,
словно видел ее впервые. Затем хан-шаман низко поклонился:
     - Прости,  что  я  сразу  не  догадался!  Слова Миара должны были
указать мне истину, но я, в слепоте своей, ее не разглядел.
     - О чем это ты? - слегка удивилась Комета.
     Но Суф-Бай-Зал,  видимо,  решил,  что  разговаривать  с  девушкой
больше не о чем.  Неуклюже поднявшись на ноги, он покинул шатер, забыв
о  том,  что  нужно  постоянно  трясти  тыквой.  Три  духа-лягушки   в
отраженном  мире  остались  сидеть на месте,  растерянно поглядывая то
друг на друга,  то на Комету.  Похоже, без шуршания тыквы они не могли
отыскать шамана.
     Комета сжалилась  над  ними  и  ПОЖЕЛАЛА,  чтобы  тыква  в  руках
Суф-Бай-Зала вновь зазвучала. Услышав знакомый шелест, человекоголовые
лягушки  сорвались  с места и дружно поскакали за человеком,  которому
должны были покровительствовать.
     Девушка попыталась понять,  что же увидел в ней  хан-шаман,  или,
быть может, что такого ему померещилось? Почему он вдруг резко изменил
свое  отношение?  Почему  перестал  ссылаться  на   закон   Всемирного
Равновесия?  Комета  имела  в  виду,  что сможет преодолеть этот закон
силой черной галактики,  но,  похоже,  Суф-Бай-Зал услышал в ее словах
что-то другое. Но вот что?...
     Полог шатра  вновь  откинулся и во входном проеме появился король
Аритлон.
     - Леди Комета,  я пришел за тобой,  чтобы  пригласить  на  начало
нашего  общего  праздника  по  случаю окончательной победы над темными
эльфами.
     - Уже?  Я ожидала, что со мной придут побеседовать маг Хранторн и
Миар.
     - Хранторн  отправился  с  солдатами принимать капитуляцию темных
эльфов,  оставшихся в замке.  Он опасается,  что там могут сохраниться
магические  ловушки  и  опасные  заклятия.  А Миар сейчас разучивает с
оркестром праздничные песни.
     Комета расширила границы сверхвидения  и  убедилась,  что  король
говорит  правду.  Ей  стало  несколько  обидно,  что  Миар променял ее
общество на компанию музыкантов.  Она имела все причины полагать,  что
именно  разговор  с  юным  получеловеком-полуэльфом  окажется наиболее
важным из всех.
     Девушка легко встала с подушек и ПОЖЕЛАЛА, чтобы ее смятое платье
расправилось.  Король  Аритлон  галантно  подал ей руку,  и они вместе
вышли из шатра.  К празднику все уже было готово. На деревянной сцене,
сделанной из основания штурмовой башни, размещался оркестр, состоявший
из людей, королевских и лесных эльфов. Музыканты держали в руках самые
разные инструменты:  от боевых горнов и барабанов до совершенно мирных
флейт и скрипок.
     Перед сценой находилась просторная ровная  площадка  для  танцев.
Вокруг  нее были расставлены накрытые столы,  за которыми уже занимали
места офицеры и солдаты,  эльфы и люди - все  вперемешку.  Армия  была
очень  велика  и  растянута  вокруг  замка  принца Квалдорбана,  своим
сверхвидением  Комета  разглядела  еще   пять   подобных   праздничных
площадок,   устроенных   с  разных  сторон  замка.  Но  эта,  главная,
находящаяся  возле  ставки  военачальников,  была  самой   большой   и
многолюдной (а также "многоэльфной").
     В небе  безраздельно  царило  огромное  насыщенно-зеленое солнце.
Край малинового светила еще виднелся над далекими горами,  а оранжевое
полностью  скрылось за горизонтом.  Землю заливал волшебный изумрудный
свет,  от которого окрестные леса и поля  казались  не  настоящими,  а
нарисованными  на  театральных  декорациях.  В  этом  свете даже замок
темных эльфов выглядел не так зловеще  и  угрожающе.  В  общем,  время
суток для праздника было выбрано самое подходящее.
     Король Аритлон  проводил  Комету к главному столу,  находившемуся
напротив сцены с музыкантами,  и усадил по правую сторону от себя - на
место  почетного  гостя.  За  этим  же столом,  но с другой стороны от
короля,  уже сидели знакомые ей Эльфрагн  с  Фиринзель.  За  соседними
расположились рыцари и маги из ближайшего королевского окружения.
     Постепенно заполнялись все свободные места.  Кроме солдат-мужчин,
в  армии  было   много   женщин,   особенно   среди   эльфов.   Да   и
служанки-поварихи,  закончив  расставлять на столы подносы с яствами и
кувшины с напитками,  также усаживались рядом с солдатами. Однако пить
и есть никто пока не начинал.
     Возле Кометы уселся Суф-Бай-Зал, почтительно сказав:
     - Для  меня  большая  честь  находиться  рядом  с тобой.  Ульфак,
Кавальфар и Яйфуль передают тебе свои наилучшие пожелания.
     - Почему же ты не взял их на пир? Где твоя тыква?
     - Я  предоставил  своим  духам-хранителям  небольшой  отдых.  Раз
врагов рядом нет, я не нуждаюсь в их сопровождении и защите.
      - Я рада, что на пир ты пришел с легким сердцем и без опасений.
     Суф-Бай-Зал поклонился,   не   заметив  легкой  иронии  в  словах
девушки.
     Эльфрагн, наклонившись вперед, чтобы из-за мощной фигуры Аритлона
увидеть Комету, сказал ей:
     - Король   распорядился   устроить  пир  по  нашему,  эльфийскому
образцу.  Миар наскоро разучивает с музыкантами песни,  популярные  на
Черно-Белой Бусине Ожерелья.
     Аритлон улыбнулся, забавно пошевелив седыми усами:
     - Мы  не  ожидали,  что  война  закончится так скоро,  поэтому не
успели достаточно хорошо подготовиться к победе.  Так что не обессудь,
Леди  Комета,  если  наш  праздник  покажется  тебе  слишком простым и
скромным.
     Девушка вежливо запротестовала:
     - Напротив,  я вижу необыкновенный  размах  праздника  и  славное
единение  столь  разных  народов.  Уверена,  что  сегодня каждый будет
веселиться от души.
     В этот момент со стороны замка послышался громкий хлопок, похожий
на далекий выстрел из пушки.  Все посмотрели в ту сторону, но никто не
выразил беспокойства.  Действительно,  если и стоило  волноваться,  то
только по радостному поводу. На самой высокой башней замка на флагшток
вознеслось и заплескалось на ветру королевское знамя: золотая корона с
шестью  острыми  высокими  зубцами  на красном поле.  В свете зеленого
солнца знамя выглядело особенно ярко и красиво.
     Король поднял руку,  и тотчас же резко ее опустил. Солдаты выбили
клинья  у  запорных  механизмов  катапульт,  и  высоко в небо взлетели
округлые глиняные сосуды.  Множество взрывов слились в один раскат,  и
сосуды  разлетелись  на мириады сияющих разноцветных огней,  затмивших
свет солнца.
     - Победа! Победа!!! - заорали, завопили тысячи солдат.
     После этого дружный раздался звон от множества стукнувшихся  друг
о друга чаш, кубков, стаканов и бокалов.
     Король встал и повернулся направо с золотым кубком в руке:
     - Наша величайшая благодарность тебе, Леди Комета!
     Девушка также  встала,  с  легким поклоном приняла тост и подняла
свой бокал:
     - За победу справедливости!
     - За победу! За победу! - подхватили те, кто сидел рядом и слышал
ее слова.
     - За  победу!!!  -  этот  крик  распространился  по  всей армии и
несколько раз прокатился  вокруг  бывшего  замка  принца  Квалдорбана,
переходя от одной группы пирующих к другой.
     - А  теперь  -  ТАНЦЫ!  -  провозгласил  король и взмахнул рукой,
словно дирижер.
     Собранный из  представителей  разных  народов   оркестр   заиграл
быструю веселую музыку, а хор лесных эльфов звонко запел:

     Мы с тобой устроим танцы,
     Будем петь, плясать, смеяться.
     Для чего дана нам жизнь?
     Смейся, пой и веселись!

     Громче музыка играет,
     Всех на танцы собирает.
     Крепче за руки держись!
     Смейся, пой и веселись!

     Хоровод идет по кругу.
     Обними свою подругу,
     В вихре танца закружись!
     Смейся, пой и веселись!

     Посмотри, какая радость
     Пить мелодий звонких сладость.
     В пляс пускайся, не ленись!
     Смейся, пой и веселись!

     Мы с тобою не устанем.
     Мы весь мир плясать заставим!
     Что такое наша жизнь?
     Смейся, пой и веселись!

     Казалось, что   эта   песня  не  имеет  конца,  она  состояла  из
бесчисленного количества  куплетов  и  переливчатых  проигрышей  между
ними.  К  началу  третьего  куплета вся танцевальная площадка уже была
заполнена кружившимися и подпрыгивавшими в такт  музыке  парами.  Тем,
кому  не  хватило  места рядом со сценой,  танцевали между столами,  а
иногда и на них.  Лесным  эльфам  было  проще:  они  плясали  прямо  в
воздухе, выделывая замысловатые па и пируэты.
     Большинство танцующих напевало слова веселой песни:
     - Смейся, пой и веселись!...
     - Леди Комета, окажи мне честь, разреши пригласить тебя на танец!
- раздался голос позади девушки.
     Даже не оборачиваясь,  она поняла,  что это Миар.  Он пребывал  в
человеческом   облике   и   сменил   боевые   доспехи  на  праздничный
зелено-бирюзово-муаровый костюм.
     - Я согласна.
     Комета встала   и   вложила   свою   ладонь    в    руку    юного
полуэльфа-получеловека.  Они обогнули стол и оказались на танцевальной
площадке.  Пары танцевали так тесно,  что вклиниться в толпу оказалось
непросто.
     - Это и есть праздник по-эльфийски?  Никакого уважения и почтения
к имеющим власть?  - чтобы перекрыть гомон и  смех  сотен  веселящихся
людей  и  эльфов,  Комета  ПОЖЕЛАЛА,  и  ее слова прозвучали возле уха
Миара.
     Тот широко и беззаботно улыбнулся:
     - Тебе это не нравится?  Не любишь быть,  как все?  Привыкла, что
все кричат: "Слава великой Леди Комете"?
     Девушка засмеялась,  добавив  к  звучавшей музыке звон стеклянных
колокольчиков:
     - Я ничего не имею против!  Пусть это будет общий праздник,  а не
подобострастное чествование кого-то одного!
     - Если  бы  я  не  знал,  что ты воплощение черной галактики,  то
подумал бы, что ты говоришь искренне.
     Не успела Комета ответить какой-нибудь  ответной  колкостью,  как
Миар обезоружил ее следующей фразой:
     - Ты отлично танцуешь! Просто великолепно!
     Комета была так же юна,  как и Миар (по крайней мере,  внешне они
выглядели почти ровесниками). Тело, выбранное принцем Квалдорбаном для
ее воплощения,  было красивым, легким и гибким. Комета испытала легкий
укол совести,  ведь она до сих пор даже не поинтересовалась,  кем была
его предыдущая хозяйка. Комета перелистала воспоминания, словно книгу,
и легко нашла нужную страницу...
     ...Ее звали Малена.  Она была дочкой кузнеца,  жившего в  городке
неподалеку от замка - Комета, кружась в танце, осмотрелась - точно, ее
дом находился вон за тем лесом.  С  детства  Малена  была  приучена  к
труду:  она помогала матери по хозяйству,  ухаживала за двумя младшими
братьями и даже  иногда  забегала  в  отцовскую  кузницу.  Она  любила
танцевать (комплимент Миара следовало отнести на счет Малены),  любила
петь,  любила веселиться.  Все называли ее красавицей и умницей. Еще с
детства  соседи  прочили  ей  завидного  жениха  -  принца или хотя бы
рыцаря.  И  они  почти  угадали.  Малена  попалась  на  глаза   принцу
Квалдорбану. Вот, собственно, и вся ее жизнь...
     Комета тряхнула головой и разметала пушистые волосы по плечам.
     - Уж  не  собираешься  ли  ты начать ухаживать за мной?  - игриво
спросила она у Миара.
     - Куда уж нам... - ответил тот.
     - Вам? - уточнила девушка, чувствуя, что настало время серьезного
разговора. - Может быть, поговорим в более благоприятных условиях - за
столом?
     - А чем тебя не  устраивает  танцплощадка?  -  спросил  Миар,  не
переставая кружить Комету.
     - Здесь слишком тесно и шумно.
     - Но  зато  только  в  толчее  и  суете  можно почувствовать себя
одиноким.
     Девушка с удивлением посмотрела  в  глаза  Миара.  Чьи  это  были
слова:  его собственные или той силы, что вещала его устами? Они почти
в точности совпадали с ее собственными мыслями.
     Юноша понял невысказанный вопрос и усмехнулся:
     - Мне иногда и самому нелегко разобраться, кто я в данный момент.
Пожалуй, ты права. Пойдем, присядем за стол.
     Они покинули  танцплощадку и вернулись к королевскому столу.  Тут
уже никого не было.  Эльфрагн и Фиринзель сорвались с места при первых
аккордах  танцевальной  мелодии.  Высокая  королевская корона мелькала
возле сцены - в самой гуще танцующих.  Хан-шаман Суф-Бай-Зал  горланил
протяжные  степные  песни,  сидя  за  соседним  столом в разношерстной
компании,  состоявшей из десятка ордынцев,  шести  рыцарей  и  пятерых
эльфов.  Положив  руки на плечи соседей,  сотрапезники раскачивались в
такт песни и хором подпевали.
     Миар любезно налил в бокал Кометы ароматное местное  вино  и  сам
взял в руки свободную чашу:
     - За твою победу, Леди Комета!
     Комета пригубила напиток и спросила:
     - Кто из вас меня поздравил?
     - Скорее всего, мы вместе.
     - Наверное, нелегко все время быть... ТАКИМ?
     Миар пожал плечами.
     Комета решила перейти к более конкретным вопросам:
     - "Тот,  Кто  Нас  Оберегает" - это одно из имен Великого Первого
Бога?
     - Он предпочитает,  чтобы его называли  Трисмегистом.  В  крайнем
случае - Возрождающимся.
     - Он? Значит, сейчас он не говорит через тебя?
     - Он  всегда  со мной.  Он всегда со всеми.  Многие его просто не
слышат, но он все равно есть.
     - Не так давно я убеждала одного  очень  хорошего  человека,  что
богов не существует.
     - Ты верила в это?
     - Да.
     - Значит, их не существовало.
     - Ты шутишь?
     - Нет.  Все зависит от того, какой смысл ты вкладываешь в понятие
"Бог". Ты можешь назвать себя Богиней?
     Комета задумалась.  Вопрос Миара (или не Миара?)  поставил  ее  в
тупик.
     - Кубасура  невероятно  сильна.  Пока  я  не  слилась с ней,  я и
представить себе не могла, что существует такое могущество. Но назвать
себя Богиней?... Пожалуй, нет.
     - Но разве не за этим ты стремишься в Центр Мироздания?
     И опять Комета не нашла четкого ответа. Зачем Кубасура послала ее
за кристаллом Вечного Круговорота? Она сказала, что кристалл ей НУЖЕН,
и  Комета,  слившись  с  черной  галактикой,  также  исполнилась  этим
ЖЕЛАНИЕМ. Но в чем была цель? Ее/их цель?
     Словно прочитав мысли девушки, Миар произнес:
     - Чтобы  победить,  надо  поставить   перед   собой   цель.   Чем
недостижимее кажется цель, тем больше сил и стараний ты приложишь. Так
ты поднимешься на новый уровень бытия.
     Комета была с ним согласна.  Именно так она  поступала  почти  во
всех своих воплощениях. Когда стоял вопрос о жизни и смерти, когда она
находилась на узкой грани между победой и  поражением,  в  ней  всегда
просыпались   дремавшие   силы,   которые   позволяли   ей   совершать
невозможное.  Жажда мести Найи Кайдавар превратила ее  тело  в  боевую
машину.  В Холмогорье она на некоторое время обретала сверхвидение.  В
поединке с Шашшасин  воспользовалась  боевой  магией.  Но  раньше  все
проявления     сверхъестественной     силы    были    маломощными    и
непродолжительными  -  человеческий  организм  не  в   состоянии   был
выдержать протекающие через него потоки магической энергии.  Теперь же
Комета существовала  сразу  на  многих  уровнях  реальности,  овладела
силами  черной галактики.  Скорее всего,  она и в самом деле больше не
могла считаться обычным человеком.
     Миар продолжал:
     - Новые цели мы  ставим  себе  сами.  Новые  цели  указывают  нам
другие.  Кто знает,  не одно ли это и то же?  Ты считаешь, что пока не
готова назвать себя Богиней.  Пусть так.  Но для многих  существ  твоя
сила  уже  показалась бы божественной.  Все зависит только от того,  с
какой точки смотреть и с чем сравнивать.
     - Силы мне дает Кубасура.
     - Ты уверена?
     В словах Миара содержался намек на  какую-то  скрытую  от  Кометы
истину.
     - Вы хотите, чтобы я стала Богиней? - напрямую спросила девушка.
     Произнеся это, она вдруг вспомнила однажды оброненную в разговоре
с Алинием  фразу  (или  все  же  она  слышала  ее  раньше  от  кого-то
другого?): "Если боги существуют, то и я хочу стать богиней". Выходит,
вся ее череда перерождений была лишь лестницей к  осуществлению  этого
полушутливого пожелания?  Или не просто пожелания, а самого настоящего
ЖЕЛАНИЯ, вроде тех, которыми пользовалась она теперь?
     - МЫ хотим того же, чего хочешь ты, - ответил Миар.
     Комета внезапно почувствовала,  что хочет побыстрее покинуть  это
место.  "Я еще не готова... Я сомневаюсь... Я боюсь..." - твердила про
себя девушка.  Ее пугали не враги,  не Миар и даже  не  та  сила,  что
стояла  за  ним.  Комету пугала собственная судьба,  которая неумолимо
влекла ее  вперед.  Девушка  трепетала  перед  тем,  что  ее  ожидало.
Трепетала - но не собиралась останавливаться или отступать.
     - Я...  Я  пожалуй  пойду,  - Комета посмотрела на Миара,  словно
спрашивала у него разрешения.
     Юный полуэльф-получеловек лишь улыбнулся в ответ:
     - Разве найдется тот, кто остановит тебя на твоем пути?
     Покидая этот мир, Комета не удержалась от соблазна обставить свой
уход со всей возможной театральностью. (Она бы не согласилась, если бы
кто-нибудь заявил,  что сделано это было от обиды на недостаток общего
внимания.  Также  оспорила  бы  она  утверждение  о  том,  что  просто
нуждалась  в  восстановлении  слегка   поколебленной   уверенности   в
собственных силах).
     Покопавшись в  недрах  черной  галактики,  Комета  выудила оттуда
серебряную   летающую   колесницу,   способную   перемещаться    между
Измерениями.  В  колесницу были впряжены мириады мотыльков с радужными
крыльями.  Ожидая приказа возницы,  они разминали свои крылья,  отчего
воздух   наполнился   шелестом,  и  в  разные  стороны  поплыли  клубы
разноцветной пыльцы, искрящейся в изумрудных лучах солнца.
     При виде  такого  чуда  танцевавшие  люди  и  эльфы   застыли   в
изумлении,  а  музыканты  прекратили играть.  Комета осталась довольна
произведенным впечатлением. Она вскочила на подножку и помахала рукой,
прощаясь со всеми, кто на нее смотрел.
     Миару же она сказала:
     - До свидания! Может быть, мы еще увидимся.
     - МЫ обязательно увидимся,  - уверенно произнес Миар, и у девушки
не возникло сомнений в том, кто были эти "МЫ".


       Глава 18. Центр Мироздания. Кристалл Вечного Круговорота.

     Комета не воспользовалась межпрострнственными коридорами, которые
связывали  Бусины  Ожерелья.  Она  не нуждалась в проторенных дорогах,
материальных или магических.  Ее серебряная колесница одинаково хорошо
годилась и для Хаоса,  и для Срединных Миров,  и для Порядка. Мотыльки
тянули колесницу сквозь уровни  реальности,  оставляя  за  собой  след
искрящейся пыльцы, который был похож на радугу.
     Казалось, что  Комета в серебряной колеснице застыла на месте,  а
движется и изменяется весь мир вокруг нее. На поверхности планеты один
диковинный   пейзаж   сменялся   другим,   еще   более  невероятным  и
невообразимым. Но на самом деле это были разные планеты, расположенные
на  параллельных Измерениях.  По мере увеличения уровня реальности мир
выравнивался и упорядочивался, так что материальные объекты в соседних
Вселенных находились почти на тех же самых местах.
     Путь к Центру Мироздания лежал вверх, вглубь и внутрь реальности.
Человеческий разум не мог охватить всей  структуры  многоуровневого  и
многомерного  мира,  но  Комета  уже не была человеком,  поэтому легко
ориентировалась в  пространстве  материальном  и  нематериальном.  Она
видела,  как  меняются Вселенные по мере увеличения уровня реальности:
звезды  постепенно  приобретали  форму  правильных  многогранников   -
пирамид, кубов, тетраэдров; планеты выравнивали свои орбиты; галактики
становились  ближе  и   также   приобретали   очертания   симметричных
геометрических  фигур.  Комета  ощущала,  как крепнет реальность и как
одновременно истончается мир отражений.  Чем ближе  был  Порядок,  тем
труднее   ей   было   преодолевать  его  сопротивление  на  серебряной
колеснице.  Казалось,  что  закон  Всемирного  Равновесия   противится
воплощению  темной галактики Кубасуры.  Не должен был Хаос встречаться
со своим противоположным полюсом.
     Однако пока что Комета не встречала  явного  и  целенаправленного
противодействия.  Она  как  будто  из  воздуха  попала в более плотную
среду, например, в воду. Это несколько сковывало и замедляло движения,
но все равно не мешало приближаться к намеченной цели.
     Наконец, Комета достигла мира Кристаллической Решетки. Вначале он
предстал перед ней точно таким,  каким она увидела его в воспоминаниях
Эльфрагна.  Галактики, звезды и планеты образовывали многомерную сеть,
в узлах которой находились  небесные  тела,  соединенные  тонкими,  но
надежными   мостами.   В   мире  Кристаллической  Решетки  действовали
совершенно иные физические законы.  Мир духов здесь полностью сливался
с   миром  материальным,  реальность  окончательно  торжествовала  над
отражением,  а закономерность - над случайностью.  Собственно,  именно
тут и начинался Порядок.
     Даже маг  Эльфрагн  мог  увидеть  и  ощутить  лишь  малую  толику
истинной сущности мира  Кристаллической  Решетки.  Кроме  самых  общих
образов,  которые были доступны разуму эльфа,  Комета увидела то,  что
помешало дракону Крахтороту и преследовавшим его эльфам  пройти  через
этот  мир.  Дело  в  том,  что  мир  Кристаллической Решетки находился
одновременно на нескольких уровнях реальности,  то есть он существовал
не на отдельном трехмерном Измерении, как Вселенные Срединных Миров, а
в мире с гораздо большим количеством Измерений.  Существа, привыкшие к
обычному пространству, не могли здесь долго находиться.
     Только с  помощью сверхвидения Комета разглядела не только узлы и
соединяющие их мосты Кристаллической Решетки,  но и тех,  кто обитал в
этом странном многомерном мире. Они были похожи на людей, но людьми не
являлись.  У них были  круглые  тела  и  круглые  головы,  соединенные
тонкими шеями. Передвигались они на двух ногах-проволочках, которые не
имели  костей  и  суставов  и  сгибались  в  любом  месте.  Такими  же
подвижными были их руки - длинные и гибкие, почти до земли. Глаз, ушей
или ртов у местных жителей не было,  так  как  в  этом  мире  не  было
необходимости  в подобных органах чувств.  Существа не носили одежды в
ее человеческом понимании.  Но их тела сплошным слоем покрывала гибкая
оболочка,   блестевшая,  как  поверхность  расплавленного  серебра.  С
возрастом оболочка твердела и тускнела.  После смерти  своего  хозяина
она бесследно истаивала.
     Как поняла   Комета,   эти   существа  были  не  самостоятельными
организмами,  а частицами объединяющего их  общего  разума.  Этим  они
походили  на  муравьев или пчел,  но у них не было матки или королевы.
Скорее,  существа  были  похожи   на   роботов,   соединенных   единой
информационной   сетью.   Однако   и   это   сравнение   не  полностью
соответствовало  действительности  -  ведь   существа   были   живыми,
чувствующими,  мыслящими созданиями,  которые действовали сообща не по
заранее разработанной программе, а в результате сложных взаимодействий
отдельных  сознаний  -  частиц единого разума.  Существа даже не имели
самоназвания,  равно как не нуждались в именах,  языке и письменности.
От  самого  рождения и до смерти они находились в постоянной мысленной
связи  со  своими  собратьями,  наследуя  все   воспоминания   прошлых
поколений и передавая свои знания потомкам.
     И еще  Комета  поняла,  что  миновать мир Кристаллической Решетки
невозможно.  Путь наверх/внутрь/вглубь лежал через него.  Он  со  всех
сторон окружал Центр Мироздания,  хотя Измерения Порядка и не являлись
какой-то ограниченной областью или некоей  "вершиной",  где  сходились
все пути.  Так был устроен мир. Если бы Комета до сих пор пользовалась
человеческими понятиями,  представлениями и логическими конструкциями,
она бы не смогла разобраться, как он выглядит на самом деле.
     Объединенный разум   местных   жителей   полностью  контролировал
пространство мира Кристаллической Решетки.  О появлении Кометы ему уже
было   известно,  но  пока  он  только  разглядывал  странную  гостью,
неожиданно появившуюся в его владениях.
     Комета решила,  что пришла пора  закончить  взаимное  изучение  и
перейти к диалогу.
     - Здравствуйте,   обитатели   мира   Кристаллической  Решетки,  -
обратилась она сразу ко всем  существам,  -  я  направляюсь  к  Центру
Мироздания. Я пройду через ваш мир, и ничуть вас не побеспокою.
     - Если  ты  пройдешь  через  наш  мир,  то  побеспокоишь ВСЕХ!  -
ответили ей.
     - Всех ВАС? - уточнила Комета.
     - Вообще ВСЕХ. Пока никто на это не отваживался.
     - Но я знаю,  что  в  вашем  мире  побывал  Трисмегист,  которого
называют  Возрождающимся Первым Богом.  Разве он не отправился потом в
Центре Мироздания?
     - Нет!  - последовал твердый ответ.  - Он понимал,  что  за  этим
последует, поэтому не стал подниматься выше по ступеням бытия.
     - Он испугался?
     - Он ничего не боится.
     - Я тоже.  И,  в отличие от него,  я не побоюсь сделать следующий
шаг.
     - Мы  еще  раз  призываем  тебя  подумать.  Если  ты   продолжишь
смещаться  по ступеням бытия в том же направлении,  то вернуться назад
уже не сможешь. Учти, что впереди тебя ждут серьезные испытания.
     - Какие испытания? - заинтересовалась Комета.
     - Об этом ты узнаешь сама.
     - То есть, вы мне помочь не хотите?
     - Мы не можем.  Мы не знаем,  что  находится  там,  на  следующей
ступени.
     - Если не знаете, то зачем пытаетесь меня остановить?
     - Не  остановить,  а отговорить.  Мы чувствуем в тебе такую силу,
которой не можем сопротивляться. Но помни: на любую силу может найтись
сила  еще  большая.  Любое действие рождает противодействие.  Там,  на
следующей ступени, ты можешь потерять то, чего достигла.
     - Спасибо за предупреждение, - язвительно произнесла Комета. - Вы
так подробно мне все объяснили и ваши доводы были так убедительны, что
мне не остается ничего другого как... сделать следующий шаг!
     - Ты хочешь, чтобы Хаос встретился с Порядком? Ты готова нарушить
закон Всемирного Равновесия?
     - Я сама устанавливаю законы. Мой закон - справедливость!
     Общий разум  обитателей мира Кристаллической Решетки издал что-то
вроде ироничного смешка:
     - Тот,  кто говорит о справедливости,  сам становится ее жертвой.
Если ты вернешься назад, то сама в этом убедишься.
     - В чем именно?
     - Не  существует  абсолютной  справедливости,  как  не может быть
всеобщего счастья.  Здесь,  в нашем  мире,  мы  создали  лишь  подобие
гармонии.  Для этого нам пришлось отказаться от индивидуальности. Там,
где у каждого существа есть свободная воля  и  личная  жизнь,  счастье
недостижимо.  Ты говоришь о справедливости, но забываешь, что на любое
явление может быть три точки зрения...
     - Я  знаю:  "Да",  "Нет"  и  "Безразлично",  -  вставила  Комета,
стремясь не столько продемонстрировать свои знания,  сколько сократить
пространные рассуждения коллективного разума.
     - Вот именно!  Утверждая "Да", ты тем самым провоцируешь ответное
"Нет".   От   этого   происходит  рассогласование  бытия  и  умножение
несчастий.  Лишь  увеличение  "Безразлично"  не   ведет   к   усилению
дисгармонии.
     - Возможно, что вы правы. Мне не раз приходилось слышать подобные
философские концепции.  Но они не для меня. Я хочу изменить этот мир в
лучшую сторону.  Мне не "Безразлично",  что существуют ложь,  насилие,
подлость.
     - Это лишь названия,  которые даны проявлениям жизни.  Мы от  них
избавились давным-давно. Теперь мы пребываем в гармонии друг с другом.
     - Я  рада за вас!  - в этих благожелательных словах Кометы тем не
менее  прозвенели  ироничные  стеклянные  колокольчики.  -  Я   бы   с
удовольствием продолжила эту беседу, но у меня есть неотложные дела.
     - Несмотря  на то,  что мы придерживаемся принципа "Безразлично",
мы желаем тебе удачи!
     - Спасибо.
     Видимая структура упорядоченной материи не изменилась,  но Комета
почувствовала,  как  перед  ней  открылся  проход на следующий уровень
бытия.  Она тронула поводья  своей  серебряной  колесницы  и  мотыльки
повлекли ее вперед/вверх/внутрь/вглубь.

                                * * *

     За миром  Кристаллической  Решетки  Порядок  все  более  и  более
стремился к абсолюту.  Различия между уровнями реальности окончательно
стирались,  и  только  многоуровневое  сверхвидение  позволяло  Комете
находить нужный  путь.  Ей  казалось,  что  она  движется  к  какой-то
определенной точке,  но она знала, что Порядок так же безграничен, как
и Хаос.
     Существовало несколько теорий относительно строения  многомерного
пространства.  Согласно  одной  из  них,  мир являлся шаром,  в центре
которого находился  Абсолютный  Порядок  (отсюда  возникло  понятие  о
Центре  Мироздания).  По  мере  удаления  от  центра  шара  реальность
утрачивала свою упорядоченность,  пока не превращалась в Хаос, со всех
сторон окружавший мир.
     Друга теория,  наоборот,  утверждала,  что Хаос - это центр мира,
источник его энергии.  И чем дальше от источника - тем меньше движения
и,   соответственно,   больше   Порядка.   Таким  образом,  мир  опять
представлялся  шаром,  но  Хаос  был  его  сердцевиной,  а  Порядок  -
застывшей оболочкой.
     Третья теория гласила о том,  что мир похож на многослойный торт.
Уровни  реальности,  или  Измерения,  располагаются  в  нем  по   мере
упорядоченности материи.  Внизу находится Хаос,  наверху - Порядок,  а
между ними - Срединные Миры.
     Теперь Комета имела возможность убедиться  в  том,  что  все  три
основные  теории  совершенно  истинны и в то же время абсолютны ложны.
Просто многие поколения  ученых  и  философов  бились  над  проблемой,
которая   не   могла   быть  решена  посредством  логики,  вычислений,
экспериментов или озарений. Сперва надо было обрести сверхчеловеческое
сознание, а потом уже начинать задумываться о подобных вещах.
     Комета смотрела  на  безграничный  Порядок,  а видела перед собой
город.  Этот город не был построен на какой-либо  планете,  он  просто
существовал   в   пространстве,   как   отдельный   самостоятельный  и
самодостаточный объект.  Его архитектура была так же необычна,  как  и
местонахождение.  Он был символом и олицетворением Порядка.  И в то же
время он был просто городом. Его жители принадлежали ко многим видам и
расам разумных созданий,  их количество не поддавалось исчислению,  их
деятельность казалась непонятной,  их пребывание  в  городе  выглядело
естественным, но совершенно ненужным.
     Комета смотрела  на  город  и  знала,  что  именно  он называется
Центром Мироздания.  Где-то за стенами  (у  города  были  стены!),  за
домами  (в  городе  были  дома!),  в  самой  середине  (у  города была
середина!) находился кристалл Вечного Круговорота.
     Но в Центр Мироздания еще предстояло попасть...
     Комету заметили,  и тотчас же  на  ее  пути  возникла  гигантская
фигура.
     - Стой! - раздался повелительный голос.
     Серебряная колесница застыла на месте.  Сперва Комета решила, что
перед ней предстал сам Трисмегист,  но потом увидела,  что аура  этого
существа  пылает  алыми сполохами и отбрасывает ослепительные огненные
протуберанцы.  Она уже знала, что такие цвета означают не только силу,
но   и  властность,  гордыню,  высокомерие.  Насколько  знала  Комета,
Трисмегист такими качествами не обладал.
     Когда существо стабилизировалось в пространстве и  обрело  четкие
очертания,  Комета  окончательно  убедилась,  что воплощением Великого
Первого Бога оно не является.  Длинный хвост  представшего  перед  ней
создания извивался кольцами и исчезал в бесконечности.  Его пасть была
широко   распахнута,   словно   оно   собиралось   поглотить   дерзкую
путешественницу,  осмелившуюся вторгнуться в его владения. Оно даже не
имело определенного пола.  Больше всего оно  походило  на  гигантского
червя, опоясывающего Измерения Порядка.
     - Привет!  - поздоровалась Комета,  ничуть не испугавшись.  - Дай
угадаю:  раз твой рот открыт,  то ты,  должно  быть,  встречаешь  меня
дружественной улыбкой?
     - Не  шути  со мной!  - загрохотал и завыл червь.  - Я - Божество
Порядка, на мне зиждется и держится весь мир!
     Комета поняла,  что  это  одно  из  тех  существ,  которые  после
развоплощения  Великих Первых Богов стали называть себя новыми богами.
Конечно, с точки зрения простых смертных их сила и могущество были так
велики,  что казались божественными. Но теперь и Комета обладала силой
не меньшей,  а,  может быть,  и большей,  чем  представшее  перед  ней
Божество  Порядка.  Раз  сама  себя  она  богиней  не считала,  то и в
Божестве Порядка не видела ничего божественного.
     Поэтому Комета продолжила разговор в  том  же  насмешливом  тоне,
зная, что для гордецов и властолюбцев он непереносим и убийственен:
     - Послушай,  Божество,  тебе раньше никто не говорил,  что у тебя
мания величия?
     - Как смеешь ты,  жалкая смертная,  насмехаться над самым великим
богом этого мира?!
     - Я  смеюсь,  потому  что  твои слова - ложь и отрава.  Я смеюсь,
потому что ты тщишься выглядеть значительнее,  чем есть на самом деле.
Я смеюсь,  потому что вижу твою истинную сущность,  и этот устрашающий
облик не вводит меня в заблуждение. И хватит вилять передо мной своими
кольцами! Если хочешь поговорить, то предстань равным собеседником.
     - Хорошо! - с затаенной угрозой произнес червь.
     Его кольца  сдвинулись  к  голове  и  сложились.  Он уменьшился в
размерах.  Он  трансформировался   в   человекоподобную   фигуру.   Он
превратился  в  обнаженного  гипертрофированно-мускулистого  мужчину с
ярко-красной кожей, рыжими волосами и пронзительно-огненными глазами.
     - Вот видишь, как велика моя сила! - гордо произнесло существо. -
Я могу принимать любой облик, какой захочу. Можешь ли этим похвалиться
ты, воплощенная и заключенная в смертном человеческом теле?
     - Если ты считаешь, что я простая смертная, то ты ошибаешься. Я -
Комета,  Леди Комета.  Я прошла длинную череду воплощений, я вобрала в
себя силу черной галактики Кубасуры.  И сюда я явилась  не  для  того,
чтобы чем-то хвалиться. Я пришла за кристаллом Вечного Круговорота.
     - Ты его не получишь!
     - Ты хорошо подумал, прежде чем так отвечать мне?
     - Я всегда уверен в своих словах! Я есть сущность мира, его альфа
и омега, начало всех начал и конец всех концов!
     Комета нарочито презрительно окинула взглядом обнаженную  мужскую
фигуру:
     - Ну, видала я концы и побольше...
     От такой  грубой  насмешки  тело местного божества покраснело еще
больше:
     - Кем бы ты не была,  Леди Комета,  ты никогда не войдешь  в  мой
город!
     - С каких это пор Центр Мироздания стал твоим городом?
     - С  тех  пор,  как  я стал Божеством Порядка.  Теперь я оберегаю
Порядок от посягательств таких, как ты - самозванцев и самозванок.
     - То-то я смотрю,  в Срединных Мирах порядка  стало  не  хватать!
Если  ты  не  хочешь  им поделиться добровольно,  то мне придется тебя
заставить! Еще раз предлагаю: отдай мне кристалл Вечного Круговорота!
     - Отдать?!  Ха-ха-ха! - в смехе прозвучали горечь, насмешка, боль
и  веселье.  -  Ты  считаешь,  что  Вечным  Круговоротом  кто-то может
распоряжаться?  Если ты обладаешь достаточной силой,  то иди и  возьми
его сама!
     Комета была   готова   к  тому,  что  существо,  называющее  себя
Божеством Порядка,  попытается на нее напасть.  Она даже  сама  желала
этого.   В   противоборстве   с   могущественным   противником  Комета
рассчитывала открыть в себе новые силы. Гостеприимство короля Аритлона
и  безразличие  обитателей  мира Кристаллической Решетки до сих пор не
требовали от нее использования всех возможностей Кубасуры.  Теперь  же
она  надеялась на то,  что сможет подняться на новую ступень не только
во внешнем мире, но и внутри своей души.
     Однако, к ее разочарованию,  тело  Божества  Порядка  растаяло  в
пространстве,  а  его  духовная  сущность  метнулась  за  стены Центра
Мироздания.
     - Куда же ты?!  - зазвенели ему вслед стеклянные колокольчики.  -
Неужели я показалась тебе такой ужасной?
     Но Божество  Порядка  не  собиралось  так  просто сдаваться.  Все
городские  ворота  захлопнулись,  а  над  стенами   показались   шлемы
множества воинов.  Центр Мироздания готовился к обороне. На Измерениях
Порядка действовало только то оружие,  которое подчинялось  физической
силе  или  магическому  мастерству,  поэтому  защитники  города спешно
вооружались мечами,  копьями, луками и пращами. Комета улыбнулась. Она
знала, что нужно делать в такой ситуации.
     Комета обратилась  к запасникам темной галактики и достала оттуда
свою армию.  Это были люди в грубых одеждах из домотканого  полотна  и
шкур  животных.  Их  тела защищали кольчуги и круглые дощатые щиты,  а
головы - рогатые шлемы.  Вооружение состояло из мечей, топоров, булав,
копий и луков. Возглавляли эту армию три гиганта. Первый был одноглаз,
он носил мятую широкополую шляпу,  а на его плечах сидели  два  черных
ворона.  Второй  ехал на нелепой повозке,  запряженной двумя козлами -
черным и белым.  Время от времени гигант подбрасывал в воздух каменный
молот  на деревянной рукоятке и со смехом ловил его мускулистой рукой.
Третий был почти неуловим  для  глаз  -  он  дергался,  приплясывал  и
постоянно менял форму, как язык пламени.
     - Приветствую вас,  Один,  Тор и Локи! - почтительно обратилась к
ним Комета.  - Пришло  время  последней  битвы.  Рагнарёк  начинается.
Вальгалла ждет вас!
     - Рагнарёк!  - заорал Тор и подбросил высоко вверх свой молот.  -
Вальгалла!
     - Рагнарёк! Вальгалла! - подхватили его клич воины.
     Комета осмотрела свою армию  и  решила,  что  для  штурма  Центра
Мироздания ее может не хватить. Тогда она освободила еще одну.
     Вторая армия  состояла из разумных существ,  которые произошли от
рыб.  Они  не  покинули  водную  среду,  но   их   передние   плавники
превратились в руки.  От своих предков существа унаследовали вытянутые
стремительные  тела,  мощные  треугольные  хвосты  и  высокие  спинные
плавники.   Разумные  рыбы  носили  причудливые  доспехи  и  шлемы  из
разноцветных раковин. Вооружены они были трезубцами, двуручными мечами
с  волнистыми  лезвиями  и  длинными  пиками.  Командовала этой армией
царица Кровала, которая восседала на жемчужном троне, установленном на
панцире пятнистой черно-рыжей черепахи.
     Комета разместила вторую армию на соседнем уровне реальности.  На
измерении Порядка разумные рыбы не нуждались в воде, равно как люди не
нуждались  в  воздухе.  Люди не видели рыб,  рыбы не видели людей,  но
вместе они видели размещенный на нескольких Измерениях  Порядка  Центр
Мироздания.
     - Здравствуй,  царица  Кровала!  - сказала Комета.  - Перед тобой
лежит заветный град Уальхолла,  где сходятся все течения.  Но за  него
предстоит сразиться в последней битве.
     Царица-рыба грозно растопырила жабры и вытаращила круглые глаза:
     - Мы захватим Уальхоллу!
     - У-у-уальхо-о-олла!  -  забулькали  рыбы-воины  и потрясли своим
оружием.
     Но и  двух  армий  Комете  показалось  недостаточно.  Она   вновь
обратилась к неисчерпаемым запасам Кубасуры.
     Воинами третьей  армии  были  крылатые рептилии.  Над их длинными
зубастыми клювами возвышались лбы мыслителей.  Рептилии были мудры, но
их   мудрость  была  жестокой  и  извращенной.  На  ногах  они  носили
металлические  перчатки  с  длинными  загнутыми  лезвиями-когтями.   К
кромкам крыльев были прикреплены многочисленные заточенные треугольные
зубчики.  Одним-единственным взмахом крыла рептилии могли  бы  рассечь
человеческое  тело  пополам  -  от  темечка  до паха.  Руководили этой
крылатой армией Праотец и Праматерь.
     - Быстрого вам полета,  ширококрылые владыки воздушного океана! -
обратилась к ним Комета.  - Я нашла для вас место Последних Гнездовий.
Остается только занять его!
     - Мы займем Варгарлу! - закаркали Праотец и Праматерь.
     - Варгарла!  - заголосили рептилии,  щелкая зубастыми  клювами  и
звеня металлическими когтями.
     Они также  не  видели  две  другие армии.  Их взорам был доступен
только Центр Мироздания.
     Комета с  удовлетворением  осмотрела  неисчислимые   ряды   своих
воинов:
     - Вот теперь я готова штурмовать город Порядка! В бой!
     Три армии двинулись вперед.
     - У-у-уальхо-о-олла! - протяжно булькали рыбы.
     - Варгарла! - каркали крылатые рептилии.
     - Вальгалла! - дружно выкрикивали люди.
     Комета не задавалась вопросом,  как смертные существа могли плыть
там, где не было воды, идти там, где не было тверди, и лететь там, где
не было воздуха. Что видели они своими глазами? Просто город? Понимали
ли они, что их послали на небывалое дело? Впервые в истории этого мира
армии Хаоса штурмовали город Порядка.
     Защитники Центра  Мироздания,  в  отличие  от  своих противников,
видели все три армии.  Они понимали,  что их будут атаковать сразу  на
трех   уровнях   реальности.   Но  они  не  собирались  сдаваться.  Из
дальнобойных катапульт были выпущены первые стрелы,  а  из  баллист  -
каменные  ядра.  Метательные снаряды не долетели до наступающих армий,
скорее,  они служили предупреждением.  Но люди,  рыбы  и  рептилии  не
остановились.
     Повозка Тора  вырвалась  вперед.  Он  метнул свой молот в створки
запертых ворот. Сверкнула ослепительная молния, раздался оглушительный
грохот.  Молот  вернулся  в  руки  своего  хозяина,  а ворота устояли.
Защитники города ликующе закричали,  но  людей  не  остановила  первая
неудача.
     Воины чеканили шаг и подбадривали себя боевым кличем:
     - Раг-на-рёк! Раг-на-рёк!
     Тор второй  раз  метнул  молот.  Вновь раскаты грома на мгновение
заглушили крики людей.  Створки ворот дрогнули.  Едва  молот  коснулся
руки  Тора,  тот  вновь  послал  его  в  то  же  самое  место.  Ворота
пошатнулись. Четвертый удар сорвал их с петель.
     - Вальгалла! - заорали люди и ринулись в открытые ворота.
     Одноглазый Один,  приблизившись к стене  города,  ударил  по  ней
кулаком.  По  стене  побежала  трещина,  и  часть  кладки  обрушилась,
образовав еще один проход  в  город.  Непостоянный  Локи  растекся  по
другой   части  стены,  опалив  ее  своим  огнем.  Стена  почернела  и
закоптилась,  а затем  расплавилась  и  потекла,  как  лава  из  жерла
вулкана.  Локи  превратился в тощего человека в колпаке с бубенчиками,
набрал побольше воздуха,  при этом карикатурно округлив щеки,  а потом
дунул  на  раскаленный  поток  и  остудил его.  Так для людей открылся
третий проход.  Несмотря на тучи стрел и частокол копий, они ворвались
внутрь Центра Мироздания.
     В это время на другом уровне реальности по приказу царицы Кровалы
из  рядов  ее  армии  вперед  выплыли  рыбы-заклинатели.  Они   широко
растопырили жабры,  разинули рты и издали дружный протяжный наполовину
писк - наполовину стон.  Особым образом модулированный  звук  заставил
защитников  города  зажать  руками  (у  кого они имелись) уши.  Стены,
казавшиеся неприступными,  завибрировали.  В самых слабых и ненадежных
местах  по  ним побежали паутины трещин.  Заклинатели немного изменили
частоту звучания, и часть стены рухнула.
     - У-у-уальхо-о-олла!  -  воззвала  царица  Кровала,  и  ее  воины
устремились в город Порядка.
     Рептилиям под  командованием  Праотца  и  Праматери не нужно было
разрушать  стены.  Они  сверху   пикировали   на   защитников   Центра
Мироздания, уклоняясь от стрел и других метательных снарядов.
     Вначале сражение велось возле стен города,  а затем переместилось
вглубь - в переплетение  улиц  и  площадей.  Армии  Кометы  побеждали.
Комета  следила за битвой и вспоминала слова коллективного разума мира
Кристаллической Решетки о том,  что  назад  повернуть  она  больше  не
сможет.  Действительно, после такого нарушения всех законов Всемирного
Равновесия Комета перестала быть просто Кометой и даже  Леди  Кометой.
Бросив  вызов  Божеству  Порядка,  она  заявила  свои  права на звание
Богини.  Теперь она должна была или подтвердить свои  притязания,  или
отказаться от них и этим полностью уничтожить собственную личность.
     По мере   того,   как  слабело  сопротивление  защитников  города
Порядка,  Комета видела,  что его очертания бледнеют,  стены и  здания
тают.  Вместе  с  городом  растворялись в пространстве воины и жители,
затухал шум битвы.  Центр Мироздания превращался в  абсолютно  гладкую
бескрайнюю равнину,  на которой в самых разных позах неподвижно сидели
разумные существа различных видов,  рас  и  народов.  Это  была  новая
ступень - следующий уровень бытия.
     Когда последний  отблеск охваченного войной города исчез,  Комета
увидела,  что собравшиеся на равнине мудрецы опутали все  пространство
своими       мыслями-рассуждениями,       мыслями-толкованиями       и
мыслями-прозрениями.  Они знали о неизбежном приходе Кометы и  были  к
нему  готовы.  Физическое уничтожение мудрецов не разрушило бы плотной
паутины  их  теорий  и  не  открыло  бы  путь  к   кристаллу   Вечного
Круговорота.
     Комета поняла,  что  время  грубой  силы  миновало.  Пришла  пора
помериться мудростью.  Она вернула в Хаос серебряную колесницу,  так в
Порядке такое транспортное средство уже никого не могло удивить.
     Мягко ступая  по  похожей  на стекло поверхности равнины,  Комета
подошла к ближайшему мудрецу.  Это был очень старый человек  с  тонкой
седой бородой, с высохшей и потемневшей морщинистой кожей. Он был одет
в лохмотья,  которые некогда были довольно богатым нарядом.  Его глаза
были  закрыты,  но  Комета  знала,  что мудрец прекрасно осведомлен не
только о ее присутствии, но и о причине ее появления.
     Мудрец открыл рот  и  заговорил,  смешно  тряся  при  этом  своей
бородкой:
     - Скажи мне, сколько получится, если два умножить на два?
     Комета заподозрила, что в этих словах скрывается какой-то подвох.
Поэтому ответила следующим образом:
     - Ты не дал мне всех исходных данных для правильного ответа. Если
речь  идет  об абстрактных математических вычислениях,  используемых в
трехмерных пространствах Срединных Миров,  то  в  большинстве  случаев
может получиться некоторое определенное число.  Если же ты,  допустим,
говоришь о  двух  яблоках,  умноженных  на  две  ложки,  то  получится
совершенно   другой   ответ.  Тогда  операция  умножения  не  поменяет
количества предметов. Ведь после нее яблок или ложек не станет больше.
Поэтому, мудрец, я прошу тебя пояснить свой вопрос.
     - Ты  изрядно  искушена  в  премудростях абстрактных и конкретных
рассуждений,  - произнес мудрец.  -  Но  в  твоих  знаниях  есть  один
недостаток:  ты  продолжаешь  мыслить  категориями и образами смертных
существ.  В приведенном тобой примере ты упомянула предметы, связанные
с  питанием,  то  есть с основным животным инстинктом.  Если ты хочешь
стать Богиней, тебе нужно отказаться от животных стереотипов.
     - Я не хочу становиться Богиней.  А если  захочу,  то  сама  буду
решать, от чего мне отказываться, а что приобретать.
     - Ты говоришь неразумно.  Мы можем помочь тебе познать мир и саму
себя. Прислушайся к нашим советам и не отказывайся от нашей помощи. Мы
мудры,  мы знаем,  что тебе нужно делать, как жить, к чему стремиться.
Мы размышляем над этими вопросами столько времени,  сколько существует
сам Порядок.
     - Кто это "вы"?
     - Мы - это я и мои единомышленники.
     Комета присмотрелась к паутине мыслей и убедилась, что по крайней
мере в этом мудрец ей не лгал. При внимательном изучении паутины можно
было увидеть,  что она четко структурирована и систематизирована (а по
другому на  Измерении  Порядка  и  быть  не  могло).  Паутинки  мыслей
соединяли   между   собой   группы  мудрецов-единомышленников  и  этим
укрепляли  их  совместные  логические  построения.  Таких  групп  было
несколько.  Каждая вносила свою лепту в общую плотную завесу,  которая
закрывала Комете путь к цели.  Комета решила,  что разрушив  несколько
философских концепций, она расчистит себе дорогу.
     Комета сказала сидевшему перед ней мудрецу:
     - Ты хочешь сказать,  что можешь чему-то меня научить?  Ты знаешь
что-то, чего я не знаю?
     - Истинно так! Наша мудрость безгранична, а знания безмерны.
     - Вы утверждаете,  что вам известна абсолютная истина?  Но у меня
на  этот  счет  совершенно  иное мнение.  Слушайте и запоминайте.  Кто
говорит: "Я - мудр", тот глуп. Кто говорит: "Я знаю правду", тот лжет.
Кто говорит:  "Идите за мной,  я знаю истинный путь", тот преступник и
подлец.  Никто ничего не знает.  Каждому открывается  лишь  мельчайшая
частичка общего противоречивого бытия.  Потому-то одна правда непохожа
на другую. Не спорьте об истине, вы ее не найдете. Ищите правду, но не
надейтесь на то,  что она вам откроется.  Живите просто, не впадайте в
ложное мудрствование.  Не ищите смысл там,  где его нет.  Не уноситесь
мыслью  в  бесконечность,  вы  рискуете  никогда  больше  не вернуться
обратно в свое тело.  Не превозносите свою мудрость выше других людей.
В   первую   очередь  воспитывайте  самого  себя,  и  только  потом  -
окружающих.  Так что ваши знания,  мудрецы, меня не интересуют. Я сама
выбираю свой путь!
      Комета произнесла этот монолог со всей возможной убежденностью и
верой. Она с удовлетворением заметила, как побледнели и слегка обвисли
те переплетения паутины, которые связывали единомышленников.
     Но мудрецы не собирались сдаваться. На помощь бородатому старичку
поспешил  не  менее  пожилой  мудрец  из  его   единомышленников.   Не
поднимаясь с места, он задал вопрос:
     - Раз  ты так мудра,  то ответь нам,  в чем по-твоему заключается
смысл жизни? - при этом паутина вновь окрепла. - Если ты не знаешь, то
я могу объяснить...
     Комета усмехнулась:
     - Ты  задал  мне  некорректный  вопрос.  В нем заранее содержится
утверждение, что смысл жизни существует. А это неправильно. Спрашивать
надо  так:  "Есть  ли  смысл  в  жизни,  а  если  есть,  то  в  чем он
заключается?" На этот вопрос я отвечу:  "Смысла нет!" Смысла нет ни  в
чем.  Само  наше существование,  которое кое-кто именует "жизнью",  не
предполагает осмысления или поиска истины.  Просто  существуйте  и  не
морочьте себе головы бесполезными вопросами!  А твой ответ меня просто
не интересует,  каким бы он ни был.  Ты не сможешь навязать  мне  свое
видение мира и свои представления о якобы существующем смысле жизни.
     Паутина мыслей единомышленников вновь обвисла.
      - Но мы должны чему-то тебя научить!  - отчаянно вскричали сразу
несколько мудрецов.  - Мы  потратили  все  свои  жизни  на  то,  чтобы
расширить горизонты познания,  открыть путь к истине,  отыскать ответы
на все вопросы.
     - Лучше бы вы занялись  каким-нибудь  полезным  делом.  Мне  ваши
знания не нужны. Они также ложны, как и мои собственные.
     Мудрецы, так  жаждавшие  осчастливить  Комету  своими поучениями,
застонали  от  горя.  Связующая  их  мыслительная  паутина   бесследно
растаяла.
     - Это  хорошо,  что  ты дала отпор нашим извечным противникам!  -
услышала Комета голос позади себя.
     Она обернулась и увидела говорившего.  Это  был  гладко  выбритый
человек  с пухлыми румяными щеками и проницательно-слащавыми глазками.
Он был одет в  одежду  простого  покроя,  но  изготовленную  из  очень
дорогой  ткани.  Он носил массивную золотую цепочку,  на которой висел
какой-то сложный амулет.  Этот мудрец напомнил Комете  отца  Триединой
церкви.   Как   показали  его  дальнейшие  слова,  предположение  было
правильным.
     - Ты  весьма  разумна   и   благочестива,   искательница   своего
собственного  пути.  И  ты  совершенно  справедливо указала заносчивым
учителям на то, что ни одно разумное существо не может достичь истины.
Истина открывается лишь тем, кто всей душой обращается к высшим силам,
которые даруют ему свою благодать и свою милость.
     - Уж не о богах  ли  ты  говоришь?  -  подозрительно  прищурилась
Комета.  Она глубоко ненавидела лживых святош и едва сдержалась, чтобы
немедленно не  уничтожить  физическое  тело  очередного  проповедника.
Однако,  проследив  за хитросплетениями его мысленной паутины,  Комета
обнаружила, что сторонники подобной философии многочисленны и довольно
сильны.  Нужно  было  победить  не их самих,  а создаваемые ими лживые
измышления.
     - Ты совершенно права, я говорю о богах. Вернее, о боге.
     - О Великом Первом Боге? - уточнила Комета.
     - Нет. О боге вообще. Веришь ли ты, что все в мире предопределено
и предначертано свыше?
     - Мне все равно.
     - Как все равно? - удивился мудрец.
     - Очень  просто.  Если  бога  нет,  либо ему нет до меня никакого
дела, то и меня его существование не беспокоит. Если же в мире имеется
бог или какая-то высшая сила,  которая руководит всеми моими мыслями и
действиями,  то тем более нет смысла думать о боге, ведь он уже вложил
в меня столько веры, сколько посчитал нужным. Если боги существуют, то
я не собираюсь думать о них больше, чем о воздухе, которым дышу.
     - Но как же при таком мировоззрении ты хочешь чего-то получить от
бога?
     Комета смерила мудреца презрительным взглядом:
     - Это  ты  хочешь  что-нибудь  получить  от  бога,  или  отобрать
что-нибудь у других от имени бога.  Я же всего добиваюсь сама. Я ни от
кого не жду помощи или подсказки.  Я не пытаюсь понять,  предначертана
ли моя судьба, или я сама создаю ее. Я просто поступаю так, как считаю
нужным,  делаю то, что хочу. Я - Богиня для самой себя. Я - Богиня для
тех,  кто хочет считать меня Богиней.  Я - просто Комета для тех,  кто
хочет считать меня просто Кометой.  Если ты так нуждаешься в богах, то
должен воспринимать и почитать меня,  как Богиню.  Если ты в богов  не
веришь, то без твоих молитв и поклонений я прекрасно обойдусь!
     Мудрец-проповедник был поставлен в тупик. Согласившись с Кометой,
он должен был признать ее своей богиней.  Не согласившись  с  ней,  он
должен  был  отказаться от веры в богов.  Мудрец не мог решиться ни на
один из вариантов.  Он несколько раз открывал рот,  но так и  не  смог
произнести   окончательный   ответ.  Паутина  мыслей  вокруг  него  то
тускнела,  то уплотнялась. Без помощи внешних высших сил его разум был
слаб   и  беспомощен.  Он  ограничил  свое  сознание,  отказал  ему  в
самодостаточности    и    теперь    пожинал     плоды     собственного
богоискательства.
     Точно такие  же  сомнения  и колебания одолевали единомышленников
мудреца-проповедника.  Они разделились  на  два  лагеря.  Одни  желали
признать Комету Богиней, другие утрачивали веру в богов вообще. Единая
паутина их философии рвалась и разлеталась на кусочки.
     Комета подошла к следующему мудрецу.  Он являлся  разумным  жуком
величиной  с  лимузин  "Валангар",  на  котором когда-то ездила Латэла
Томпа.  При приближении Кометы жук  распрямил  длинные  усы-антенны  и
покрутил головой.  Из-за фасеточных глаз невозможно было понять,  куда
он  смотрит.  У  него  было  не  слишком  много  единомышленников,   и
совместную  паутину  мыслей  они  создавали  не очень густую.  Зато их
убеждения были твердыми  и  непоколебимыми,  что  придавало  связующим
нитям прочность толстых канатов.
     - Ты  не  сможешь  разрушить мою веру,  потому что я ни во что не
верю! - сразу заявил жук.
     Несмотря на то,  что его челюсти не могли  воспроизводить  звуки,
слышимые  человеческим  ухом,  на Измерениях Порядка все его прекрасно
понимали, равно как и он понимал языки всех существ.
     - Ты совсем-совсем ни во что  не  веришь?  -  хитро  переспросила
Комета.
     - Совсем.  Ни во что.  Весь мир - иллюзия. Нет ничего истинного и
нет ничего ложного.  Все правда и все обман.  На самом деле мира  нет,
потому что он слишком реален. Мир - порождение моего "Эго". Исчезну я,
исчезнет и мой мир.
     - Так ты точно вообще ни во что не веришь?
     - Точно. А почему ты спрашиваешь об этом второй раз?
     - Я хочу убедиться в абсолютной силе твоего неверия.
     - Мое неверие не только прочно, оно еще и распространяется на все
сферы мира материального и нематериального.
     - Это хорошо.  Тогда, разумеется, ты также не веришь в то, что ни
во что не веришь?
     - Как, как? - усы жука-мудреца беспокойно зашевелились.
     - Если ты не веришь ни во что,  то ты так же не веришь и  в  свое
собственное неверие. А раз это так, то твое неверие разрушено.
     - Не  может  быть!  -  усы жука беспомощно обвисли,  но он еще не
собирался сдаваться.  - Если я не верю в свое неверие,  то я также  не
верю  в  неверие  своего  неверия.  А  двойное неверие восстанавливает
неверие изначальное.
     - Отлично! - похвалила мудреца Комета. - Продолжай в том же духе!
Ведь  ты  должен  не  верить в то неверие,  которое не верит в неверие
первое.
     Жук сосредоточенно забормотал,  загибая щетинки на одной из шести
лап:
     - Я не верю в то, что не верю в то, что не верю в то, что не верю
в то, что не верю в то, что...
     Чем дальше он углублялся в дебри собственного неверия, тем тоньше
и  слабее становилась паутина его философии.  Вскоре она исчезла,  как
измышления мудрецов-учителей и мудрецов-проповедников.
     Переплетения мудреных  теорий  растаяли  без  следа,   и   Комета
наконец-то  увидела  цель  своего  путешествия  к  Центру Мироздания -
кристалл Вечного Круговорота. Он был похож на многогранный драгоценный
камень  треугольной  формы.  Его  цвет  был  трудноуловим  и постоянно
переходил из желтой гаммы  в  оранжевую,  затем  в  золотую,  затем  в
янтарную, а потом вновь окрашивался желтизной. Если кристалл находился
на расстоянии вытянутой руки Кометы, то он был размером с человеческое
сердце.  Если  расстояние до него равнялось нескольким световым годам,
то он был огромен, как черная галактика Кубасура.
     Комета не успела оценить размеры кристалла  Вечного  Круговорота,
как  его  закрыло  ослепительно-красное тело гигантского червя.  Вновь
обретшее плоть Божество Порядка обвило кристалл своими бесчисленными и
бесконечными кольцами. Голова червя была обращена к Комете.
     - Ты прошла два испытания, самозваная Богиня. Скажи, готова ли ты
к встрече с мудростью Вечного Круговорота?
     - Ты ошибаешься,  Божество Порядка.  Я не Богиня. Я хочу получить
кристалл  Вечного  Круговорота,  но  не  думаю,  что он может дать мне
мудрости больше, чем у меня уже есть.
     - Тогда зачем тебе нужен этот кристалл?
     Комета задумалась.  Вообще-то  кристалл   нужен   был   Кубасуре.
Кубасура  стала ее частью,  и вместе с ней "по наследству" досталось и
это желание.  Комета заглянула вглубь  своей  души,  пытаясь  отыскать
среди множества прошлых воплощений сознание черной галактики. Но, к ее
удивлению, даже следов Кубасуры там не оказалось. Словно не было между
ними   никакого   союза,   словно   не  соглашалась  Комета  стать  ее
воплощением.  Но тогда  каким  образом  она  черпала  силы  из  черной
галактики?
     Комета попыталась  заглянуть  еще глубже,  и тут ощутила жестокую
боль,  которая  всегда  следовала  за  обращением  к   самым   далеким
воспоминаниям.    Комета   была   потрясена.   Оказалось,   что   даже
приблизившись к божественной силе,  она не могла до конца познать саму
себя!  У  нее  по-прежнему  оставались  запретные  уголки  сознания  и
недостижимые участки личности.
     Внезапно у Кометы возникла мысль о том,  что никакой Кубасуры  на
самом   деле   не   было.   Вернее,  существовал  в  Хаосе  гигантский
материальный объект Кур-Башур,  который притянул к себе ее  звездолет.
Но   некие   потаенные   силы   разума   Кометы  сумели  противостоять
разрушительной  мощи  черной  галактики  и  вытянуть  ее  сознание  по
магической нити,  заброшенной принцем Квалдорбаном.  А весь разговор и
договор с Кубасурой  являлись  лишь  иллюзиями,  которые  должны  были
скрыть истинное происхождение магических сил Кометы. Но в таком случае
откуда же они произошли на самом деле? Откуда Комета получала помощь и
поддержку?  Откуда  появились  птицы  Агашвана,  Бахарунга и Варахиша,
серебряная колесница,  запряженная радужными  мотыльками,  три  армии,
захватившие  город Порядка?  Неужели она создала их сама,  одними лишь
своими ЖЕЛАНИЯМИ?  Если она была так могущественна, то почему тогда не
могла  преодолеть  барьеры собственного сознания?  Почему самые важные
воспоминания скрывались от нее за стеной боли?
     Комета поняла,  что не сможет ответить на эти  вопросы,  пока  не
поднимется  еще  на  одну  ступень самосовершенствования.  Поэтому она
ответила Божеству Порядка:
     - Кристалл Вечного Круговорота нужен мне,  чтобы я смогла познать
саму себя.
     - Он не даст тебе такой возможности.  Он всего лишь позволит тебе
познать весь мир.
     - Ты испытал это на себе?
     - Нет. Когда-то я был великим магом. Я проник в Верхние Измерения
в  поисках  все новых и новых знаний.  Знания давали мне силу,  а сила
давала власть. Но одновременно с увеличением знаний увеличивался и мой
страх.  Знать  ВСЕ - это слишком большая ноша.  Знать ВСЕ - это значит
принять на себя всю боль мира.  Я не решился сделать последний  шаг  к
Вечному Круговороту.  Именно поэтому я остался Божеством Порядка, а не
стал новым Богом.  Почти целую вечность я охраняю Центр Мироздания  от
других  претендентов на мировое владычество.  Мне непереносима мысль о
том,  что кто-то добьется успеха там,  где я потерпел  поражение,  что
кто-то  обретет то,  чем я овладеть не осмелился.  Но сам я никогда не
решусь взвалить на себя бремя всезнания и всевластия.
     - Мне жаль тебя, Божество. Но жалость не помешает мне сделать то,
ради чего я сюда явилась. Уступи мне дорогу или сразись со мной!
     - Разве  ты  не  поняла?  Я  больше не могу с тобой сражаться.  Я
проиграл. Меня победил мой страх.
     С этими словами опоясывавший кристалл червь исчез.  Алые  сполохи
его  ауры  еще  некоторое  время играли на гранях кристалла,  но потом
затихли и они.  Больше ничто в мире не мешало Комете  овладеть  Вечным
Круговоротом.  На  мгновение ей показалось,  что в кристалле она видит
весь многомерный мир со всеми Вселенными и Измерениями.  Впрочем,  это
могло только померещиться, и в гранях Вечного Круговорота она на самом
деле разглядела лишь свое многократное отражение.
     Комета сделала шаг вперед и протянула руки...


        Глава 19. Одна игра заканчивается, другая начинается.

     Комета взяла кристалл Вечного Круговорота.  Точнее,  не взяла,  а
воплотилась  в  него,  овладев  знаниями  Порядка,  как ранее овладела
энергией Хаоса.
     ...И сразу  же  поразилась  тому,  насколько  слаба  была   всего
мгновение   назад.   Магические  силы  темной  галактики  (или  же  ее
собственные) раньше казались ей неисчерпаемыми и непревзойденными,  но
теперь  Комете  стало ясно,  что они - лишь малая частица мировой силы
знаний,  разлитой  в  мире  и  сосредоточенной  в  кристалле.   Вечный
Круговорот позволил ей увидеть сразу все Вселенные и Измерения, словно
раньше она блуждала по узким оврагам и расщелинам,  а теперь поднялась
на высокую вершину и оттуда смогла обозреть не только свой путь,  но и
раскинувшиеся вокруг моря,  леса,  реки,  поля, города. Комета видела,
как  клубится  необузданный  Хаос,  как тверд и незыблем Порядок и как
изменчиво и в то же время упорядочено бытие Срединных Миров.
     Конечно, из Центра Мироздания трудно  было  разглядеть  отдельные
мелкие детали, но теперь Комета могла со скоростью мысли перенестись в
любую точку необъятного мира.  Чтобы попасть на какую-нибудь  планету,
чтобы  посетить  нужное  место  и  рассмотреть  его во всех мельчайших
подробностях, ей достаточно было только ПОЖЕЛАТЬ воплотиться.
     Комета осознала простую истину:
     - Я стала Богиней!
     Ей не терпелось поскорее опробовать свои новые  возможности.  Она
была похожа на ребенка, неожиданно получившего в подарок необыкновенно
красивую и интересную  игрушку.  Комета  осмотрелась,  выбирая  первую
цель,  куда она могла бы попасть.  И ее взгляд остановился на планете,
где некогда жила Латэла Томпа.  Этот мир первый попался ей  на  глаза,
так как находился в Верхних Измерениях не так далеко от Порядка.

                                * * *

     Комета ПОЖЕЛАЛА,  и  оказалась  в  гигаполисе  Птиоле.  Ее глазам
предстал гигантский мертвый город.  Высокие небоскребы были похожи  на
надгробные  памятники  исчезнувшей  цивилизации.  По  пустынным улицам
ветер гонял пластиковые пакеты и бутылки.
     - Что здесь произошло? - удивилась Комета.
     Она подозревала,  что взрыв Всемирной нефтяной биржи,  устроенный
спецслужбами   Велпасии   для   оправдания  захвата  Дабистанала,  мог
развязать глобальную мировую войну.  Но в Птиоле не было видно  следов
ожесточенных  сражений.  Лишь на месте здания Всемирной нефтяной биржи
теперь находилась огромная воронка, заваленная обломками.
     - Куда исчезли все люди?
     Комета присмотрелась  повнимательнее,  и  поняла,  что  люди   не
исчезли.  Они остались в гигаполисе.  На улицах,  в домах, в машинах -
всюду виднелись человеческие скелеты. Более того, в Птиоле не осталось
ни одной живой птицы, кошки или собаки. Даже крысы вымерли. Лишь черви
и насекомые хозяйничали в некогда великой столице Велпасии.
     Комета расширила свое сверхвидение  и  с  ужасом  убедилась,  что
обезлюдел  не  только Птиол,  но и вся планета.  На ней не осталось ни
одного теплокровного существа. Вымерли даже киты и дельфины в океанах.
Жизнь  была  отброшена  назад  на миллионы лет назад - к самому началу
эволюции, к простейшим примитивным организмам.
     Только сейчас Комета поняла,  что она не воплощена в человеческом
теле.  Она смотрела на мир глазами гигантской хищной стрекозы-мутанта.
Комета полетела по мертвым улицам и внезапно увидела на серой бетонной
стене    небоскреба   крупную   надпись,   сделанную   ярко-фиолетовой
фосфоресцирующей краской.  Такая краска не смывалась дождями и  потому
сохранилась до сих пор.
     Это были   стихи  и,  зависнув  воздухе,  как  умеют  это  делать
стрекозы, Комета прочитала их до конца:

     Есть в мире лишь один незыблемый закон,
     Ему подвластно всё, ему подвластны все.
     Кто прав, а кто не прав - не разделяет он,
     К нему не обращаются в обычной суете.

     Великой мудрой истины чеканные слова
     Спокойно спят под руслом быстрых лет.
     Но сон не вечен, вновь для них придет пора
     Подняться из глубин и испустить свой свет.

     Тогда сквозь лживых измышлений круговерть
     Проступит древних букв изысканная вязь:
     "Лишь чистящее средство под названьем "Смерть"
     Отмоет с этой жизни вековую грязь."

     Рядом к   стене   была   приставлена   лестница.    Видимо,    ею
воспользовался поэт, чтобы написать эти строки. А около лестницы лежал
человеческий скелет.  Может, это и был тот, кто последние минуты своей
жизни потратил на то,  чтобы написать стихи,  которые никто из жителей
Велпасии никогда не прочитает?
     Только тут   Комета   сообразила,   что   ее    возможности    не
ограничиваются   воплощениями   и   сверхвидением.   Кристалл  Вечного
Круговорота научил ее подключаться к информационному полю планеты - то
есть  к  совокупности  всех  устройств  для  хранения информации,  как
биологических, так и небиологических.
     Комета отыскала небоскреб Круглосуточного Информационного  Канала
- главной телекомпании Велпасии. Здесь хранились записи последних дней
человеческой цивилизации на планете. Чтобы их просмотреть, Комете даже
не  потребовалось  включать  видеомагнитофон  и телевизор.  Она просто
считала магнитный сигнал с пленок и дисков и сама преобразовала его  в
зримые образы.
     Разумеется, правда  о катастрофе была погребена под толстым слоем
словесного   "мусора"   корреспондентов,   политиков,   экспертов    и
аналитиков.  Но  Комета  сумела  выделить  главное - виной гибели всех
теплокровных существ стал вирус,  который поражал центральную  нервную
систему.  От  этого  вируса  не  было  ни защиты,  ни противоядия.  Он
действовал,  как бомба с часовым механизмом:  зараженное существо жило
около месяца,  не подозревая о болезни.  За это время вирус проникал в
нейроны головного мозга.  Затем в течение нескольких часов он разрушал
связи между нервными клетками.
     Вирус распространился  по всей планете всего за несколько недель.
И,  прежде чем его обнаружили и выделили,  уже уничтожил десятую часть
живых  существ.  Все  остальные  были  инфицированы.  Вначале ученые и
правительства скрывали от людей правду. Они надеялись на чудо - на то,
что будет найдено противоядие.  Но чуда не произошло. Вирус, названный
просто и емко:  "Смерть",  уничтожил людей и всех прочих  теплокровных
существ на планете  (именно  его  воспел  в  своих  стихах неизвестный 
поэт).
     Расширив границы поиска,  Комета без особого труда нашла источник
ужасного вируса.  Он находился неподалеку  -  в  военной  лаборатории,
скрывавшейся  под  вывеской  "Университет лекарственной фармакологии".
Вибрация от взрыва Всемирной нефтяной биржи разрушила колбы, в которых
выращивался  вирус.  Он  вырвался  на  свободу  и  начал  победоносное
распространение по  планете.  Разумеется,  люди  об  истинной  причине
катастрофы так и не узнали.
     - Какая ирония судьбы!  Желая получить власть над миром, Велпасия
уничтожила этот мир!
     Комета не испытывала особой жалости к погибшей  цивилизации.  Это
был   логичный,   естественный  и  неотвратимый  конец  общества  лжи,
лицемерия и жажды наживы.  Телесные оболочки живых существ погибли, но
их  души  воплотились  в  новых мирах,  на новых планетах.  И только в
ночных кошмарах их преследовали воспоминания об ужасной эпидемии,  как
будто  посланной  в  наказание  за многочисленные грехи и преступления
против Природы.
     - Надеюсь,  эти воспоминания  послужили  им  уроком  в  следующих
воплощениях!
     Больше Комете в этом мире делать было нечего.  Она вновь обозрела
Измерения и разглядела планету,  где некогда жила Найя Кайдавар.  Туда
она и ПОЖЕЛАЛА перенестись.

                                 * * *

     - ...Мы  с вами находимся в старинном замке периода третьей волны
степной цивилизации.  Здесь воссозданы архитектура и  обстановка  того
периода,  когда  кочевые племена начали переходить к оседлой жизни.  -
Звонкий голос женщины-экскурсовода  разносился  под  высокими  сводами
замка Кайдавар.
     Комета осмотрелась.  Она  воплотилась  в  теле маленькой девочки,
которую родители  привели  на  экскурсию  в  исторический  музей.  Два
десятка светловолосых людей обоих полов и разных возрастов с интересом
слушали  экскурсовода  и  рассматривали   витрины,   установленные   в
коридорах  замка.  Комету  окружали  те,  кого  Кайя  Кайдавр называла
"простолюдинами".  Ни у кого из них  не  было  даже  намека  на  черты
морского народа или кочевников-зиганьеров. Низкорослые, ширококостные,
круглолицые,  румянощекие -  люди  словно  олицетворяли  собой  образы
Здоровья, Сытости и Удовлетворенности.
     Комета расширила  сверхвидение  за  пределы своего бывшего дома и
поразилась тому,  как изменился замок Кайдавар и его  окрестности.  На
планете,   должно   быть,   прошло  не  менее  тысячи  лет.  Побережье
превратилось  в  комфортабельный  курорт  с   роскошными   отелями   и
ресторанами,  скоростными автострадами и монорельсовыми дорогами. Там,
где некогда разбивали свой лагерь зиганьеры,  теперь был построен парк
развлечений.  Чуть далее - на месте выровненного холма Спящего Вепря -
располагался аэропорт.
     Женщина-экскурсовод продолжала рассказывать:
     -...На этой витрине вы можете увидеть самые древние из предметов,
найденные в замке Кадаар экспедицией профессора Улейшада.
     Комета прервала  магический  полет и вернулась в свое новое тело.
Ее привлекло новое название замка.  Кайдавар превратился в Кадаар. Что
ж,  нелепо  было  ожидать,  что  язык,  имена  и  названия  сохранятся
неизменными на протяжении многих столетий.  Кроме того,  язык морского
народа был забыт,  и удивительным следовало считать уже то,  что замок
сохранил хотя бы остатки былого имени.
     Взгляд Кометы  устремился  на  витрину,  а  именно   на   древнее
потускневшее  зеркало:  серебряную пластину в золотом ободе.  Узоры на
ободе  изображали  стилизованные  сценки  из  жизни  морского  народа:
сражение   кораблей,  строительство  замка,  нападение  на  прибрежный
поселок.  Сердце Кометы (вернее,  ее воплощения) замерло - это было ее
зеркало!  Комета  совершенно  отчетливо  помнила,  как оставила его на
дровяном складе перед тем,  как начать уничтожение зиганьеров в замке.
Тогда  за зеркалом она так и не вернулась.  А теперь вновь увидела его
спустя несчетное количество лет, неисчислимую череду воплощений.
     Комета невольно протянула руку к зеркалу...  и ее пухлые  детские
пальчики уперлись в прозрачное стекло, закрывавшее витрину с музейными
экспонатами.
     Мать дернула ее за рукав и прошептала:
     - Здесь ничего нельзя трогать руками, доченька!
     - Это мое!  - с капризными нотками  (тело  девочки  не  позволяло
воспроизвести повелительного голоса Богини) произнесла Комета.
     Ее услышали   все,   кто   находился   возле   витрины.  Взрослые
заулыбались, снисходительно относясь к словам неразумного дитя.
     - Это мое! - настойчиво повторила Комета и вновь протянула руку к
витрине.
     Мать взяла ее за руку и попыталась отвести в сторону.  Но кто мог
бы сдвинуть с места воплощение Богини Кометы?
     Женщина-экскурсовод мягко спросила:
     - Почему ты говоришь,  что это твое  зеркало?  Это  очень  старое
зеркало. Оно было сделано очень давно. Оно никак не может быть твоим.
     Она разговаривала  с Кометой,  как с ребенком,  четко выговаривая
слова и повторяя их несколько раз,  чтобы донести до детского (как она
считала) разума свою мысль.
     - Оно БЫЛО моим!  - заявила Комета. - Я жила в этом замке. Я была
баронессой  Найей  Кайдавар,  дочерью  барона  Гайана   Кайдавара.   Я
принадлежала  к  морскому  народу,  который  владел  этим побережьем и
построил этот замок.
     Родители с ужасом уставились на своего ребенка. Они решили, что у
девочки бред или приступ истерии.
     Чтобы сгладить конфликт,  экскурсовод быстро заговорила,  считая,
что сможет переключить внимание ребенка на более интересную тему:
     - Я знаю,  сейчас очень популярны сказки Марги Ловуши  о  морском
народе.  Но на самом деле замок был построен племенем Кадаар,  которое
поселилось  здесь,  откочевав  из  глубины  степи,   из   окрестностей
современного Магалана...
     - Мельгальяна, - машинально поправила ее Комета.
     - Что? - растерялась женщина.
     - Мельгальян - столица степного государства зиганьеров.
     - Магалан  -  это  прародина  нашего  народа,  - веско произнесла
экскурсовод.  Несмотря на то,  что  она  хотела  успокоить  капризного
ребенка,  погрешить  против научной (как она ее понимала) истины ей не
позволяли твердые принципы.
     Комета воскликнула:
     - ВАШ народ жил в северных лесах,  когда мои предки правили  этой
землей. Мы строили замки и корабли, а вы ютились в примитивных избах!
     Она попыталась  отыскать  в  информационном поле что-нибудь,  что
подтверждало бы ее  слова.  Но  на  этой  планете  не  сохранилось  ни
летописей,  ни  документов,  ни  каких-либо  записей,  относившихся  к
периоду владычества морского народа. Даже древние стены замка Кайдавар
утратили память о своих прежних владельцах. Собственно, более половины
замка являлось так называемым "новоделом".  Для  привлечения  туристов
старые  развалины  были  частично восстановлены,  а частично дополнены
новыми постройками, стилизованными под древнюю архитектуру.
     Потомки простолюдинов полностью утратили воспоминания об истинной
истории своего мира.  Даже в легендах и мифах отсутствовали упоминания
о зиганьерах и морском народе.  Лишь писательница Марга Ловуша не  так
давно   опубликовала   цикл  сказок  о  стройных  черноволосых  людях,
бороздивших моря на своих длинных быстроходных кораблях.  Но даже  она
была  совершенно  уверена  в  том,  что  все  ее  произведения  - плод
творческой фантазии.  Возможно,  в снах и грезах  к  ней  возвращалась
память  далеких предков,  но это происходило только на подсознательном
уровне.
     Поняв, что материальных свидетельств существования  зиганьеров  и
морского народа не осталось, Комета расширила свою Божественную силу и
ПОКАЗАЛА окружавшим ее людям то,  что некогда пережила Найя  Кайдавар.
Демонстрация заняла всего несколько минут по местному времени.
     А потом  Комета  покинула  тело  своего  воплощения,  на прощание
сказав:
     - Вы построили красивую и беспечную жизнь.  Но нельзя забывать  о
тех,  кто в крови,  в поту, в слезах заложил основы вашей цивилизации.
Это НЕСПРАВЕДЛИВО!

                                 * * *

     - Есть мир,  где обо мне должны вспоминать с  признательностью  и
любовью! - решила Комета.
     Она отправилась  туда,  где  некогда возглавила армию Холмогорья,
чтобы отстоять свободу своего народа от человеческого государства.
     Комета ВОПЛОТИЛАСЬ...  и тотчас же  почувствовала  жестокий  удар
хлыста   на   своей   обнаженной  спине.  Она  вскрикнула  от  боли  и
неожиданности.
     - Заткнись, человеческое отродье! - раздался грубый окрик позади.
- Работай! Работай! Все работайте!
     Вслед за окриком послышался стук копыт. Комета обнаружила, что ее
руки автоматически продолжают плести корзину из  заготовленных  гибких
прутьев. Она была не одна - на голой земле на корточках или на коленях
несколько десятков одетых в лохмотья  женщин  и  девушек  плели  точно
такие  же корзины.  Перед ними находился убогий барак,  который служил
одновременно и их жильем,  и складом для материалов. Между работницами
прохаживались  трое  кентавров.  Каждый  держал в руках длинный хлыст,
которым подгонял замешкавшихся или недостаточно усердных.  У кентавров
имелось и более солидное оружие: пистолеты в кобурах и шпаги в ножнах.
     Не переставая  вытягивать  из  пучка новые прутья и вплетать их в
корзину,  Комета подключилась к информационному  полю.  С  момента  ее
гибели  прошло  около  двухсот  лет.  То,  что произошло за это время,
повергло Комету в ужас.
     Люди ошиблись,  когда  считали,  что  уничтожив  предводительницу
армии нелюдей,  они без труда захватят Холмогорье.  Наоборот,  получив
известие о  гибели  Кометы,  Зукхил  и  Хрумпин  объявили  о  всеобщей
мобилизации.  Армия  нелюдей  за несколько недель увеличилась почти до
сотни тысяч воинов.  Холмогорцы кипели гневом и яростью,  они  жаждали
отомстить за смерть своей любимой военачальницы.
     На прибрежные   города   людей   обрушились  орды  бесстрашных  и
беспощадных нелюдей.  Это уже были не те дикари,  которых можно было в
упор   расстреливать  картечью  из  пушек.  Обученные  Кометой  отряды
штурмовали стены по всем правилам военного искусства. Города Побережья
пали  один  за  другим.  Их  жители были по большей части вырезаны,  а
оставшиеся в живых обращены в рабство.
     Но и этой победы холмогорцам показалось  мало.  Прошло  несколько
лет,  в  течение  которых  нелюди  перенимали  у своих рабов искусство
кораблестроения и мореплавания,  и вот уже флотилия нелюдей  переплыла
Междуземный   пролив.   Армия  Холмогорья  обрушилась  на  королевство
Нарданала, предала его огню и мечу, а затем разорила и другие западные
государства.  Людей  постигла  та же участь,  что и жителей прибрежных
городов.
     Последние полторы  сотни  лет  этот  мир  полностью   принадлежал
нелюдям. Остатки независимых людей жили за далекими северными горами -
в снегах,  в нужде, в постоянных войнах с экспедиционными карательными
корпусами холмогорцев.
     Но самым  неприятным  для  Кометы  было то,  что помимо жестокого
рабовладельческого государства нелюди создали тоталитарный религиозный
культ.  Культ  Леди  Кометы.  Возник целый пантеон богов,  полубогов и
героев. Разумеется, верховной богиней считалась сама Комета. Чуть ниже
нее  располагались обожествленные соратники-нелюди:  Хрумпин,  Зукхил,
Балил  и  даже  Рухинак,  который  постоянно  сомневался  в  ее  праве
называться "светлым воплощением".  Люди, которые поддерживали Комету -
озерник Гарбискул и лекарь Алиний Плантор - были  названы  ее  верными
РАБАМИ.  Их приводили в пример современным людям, как идеализированные
образцы верных и  преданных  слуг.  Таким  образом,  людей  изначально
низводили  до положения низших существ,  которые не могли претендовать
на равные с нелюдями права.
     А дворянин Адонсо Калтрадский?...  В религии Холмогорья  он  стал
воплощением предательства и подлости. Именно на него взвалили всю вину
за  пленение  и  смерть  Кометы.  При  упоминании  его  имени   каждый
благочестивый  "кометник"  непременно  сплевывал и посылал проклятия в
адрес Адонсо и всего человеческого рода.
     Кроме этих  основных  персонажей,  религия  имени   Леди   Кометы
включала  в  себя  множество  других существ.  Их было так много,  что
Комета не стала вдаваться в подробности.  Для нее достаточно было  уже
того,  что все ее благие начинания, все призывы к свободе породили еще
большую жестокость и ненависть.
     Комета была подавлена и разочарована:
     - Что же мне делать?  Поднять  людей  на  восстание  и  свергнуть
тиранию нелюдей?
     - Работай!   -   словно   отвечая   на   ее   вопрос,  прикрикнул
кентавр-надсмотрщик, и на спину Кометы обрушился еще один удар хлыста.
     Комета встала, выпрямилась и произнесла:
     - Я вернулась!
     Она ПОЖЕЛАЛА,  и ударивший ее кентавр взлетел высоко в воздух,  а
затем рухнул вниз, переломав все кости.
     Женщины-работницы застыли  в  изумлении и ужасе.  Оставшиеся двое
кентавров схватились за оружие... и разделили участь своего товарища.
     - Это посланница Шира-Вада-Дагна!  -  всплеснула  руками  пожилая
женщина.
     - Шир-Вад-Дагн,  славься  во  веки  веков!  -  подхватили ее крик
остальные.
     - Шир-Вад-Дагн, облегчи наши страдания!
     - Шир-Вад-Дагн, выведи нас из рабства!
     Комета на мгновение растерялась.  Что  она  должна  была  делать?
Объяснять  этим забитым и неграмотным женщинам,  что именно она и есть
та самая Леди Комета?  Рассказывать,  что она все силы отдала борьбе с
Триединой  церковью,  так как видела в ней главную опасность духовного
закабаления?
     Комета махнула рукой в сторону ближайшего леса:
     - Бегите, люди! Скоро сюда подоспеют другие кентавры на подмогу.
     - Ты защитишь нас,  посланница Шира-Вада-Дагна!  -  с  фанатичной
слепой  уверенностью  закричала  пожилая  женщина  и  бросилась в ноги
Комете.  - Порази  своих  врагов  мечом  огненным  во  имя  священного
триединения!
     Другие женщины  также  попадали  на  колени  и поползли к Комете,
восклицая:
     - Помоги нам, святая!
     - Спаси нас!
     - Исцели наши раны!
     - Накорми наших детей!
     - Дай нам свободу!
     Комета почувствовала,  как в ней закипает гнев.  Но теперь он был
обращен не только на нелюдей, но и на их рабов.
     - Раз  вы  сами не боретесь за свою свободу,  значит,  она вам не
нужна!  - воскликнула она.  - Если вы ждете,  что кто-то вам  поможет,
значит, помощи вы не получите!
     Но слова  Кометы  попросту  не  были услышаны.  Женщины ползли на
коленях, протягивали к ней руки и умоляли:
     - Помоги!
     - Защити!
     - Спаси!
     - Дай!... Дай!... Дай!...
     Комета одновременно испытывала жалость  и  презрение.  Она  не  в
силах  была смотреть в пустые фанатичные глаза женщин,  вдыхать миазмы
от их немытых тел и ощущать прикосновения грубых натруженных рук.  Она
почти  ненавидела  их,  но  осознавала  свою  вину  за то,  что с ними
произошло.  Впрочем,  напомнила себе Комета,  если бы двести лет назад
люди   захватили   Холмогорье,  то  сейчас  точно  в  таком  положении
находились бы горные копатели,  кентавры,  дриады,  прыгунки и  прочие
нелюди.
     Комета ПОЖЕЛАЛА  и переместилась в Холмоград - столицу Холмогорья
- в главный храм своего собственного имени.  Она  воплотилась  в  теле
рабыни-служанки,  которая как раз в этот момент обмывала ноги огромной
каменной статуи Леди Кометы.  Присоски на руках и  ногах  богини  были
значительно  больше,  чем  у  настоящей Кометы.  Неизвестный скульптор
стремился подчеркнуть,  что богиня Леди  Комета  принадлежала  к  миру
нелюдей.
     По обеим  сторонам  основного  изваяния  были  установлены статуи
обожествленных Хрумпина и Зукхила. Они держали в руках секиры, целиком
выкованные из золота.
     Услышав за спиной голоса,  Комета обернулась.  Ей был нанесен еще
один душевный удар.  Она увидела...  саму себя.  Вернее,  она  увидела
дриаду,  которая  была  объявлена  новым  "светлым  воплощением"  Леди
Кометы.  Дриада  являлась  неотъемлемой  частью  религиозного  культа,
вобравшего в себя архаичную веру в память предков,  именуемую "светлым
воплощением".  При соблюдении соответствующих обрядов и  псевдонаучных
астрологических    расчетов    священники    Леди    Кометы   избирали
девушку-дриаду,  которая объявлялась очередным  "светлым  воплощением"
богини.  Всю  жизнь  ее  окружали почетом и уважением,  а после смерти
вновь выбирали новую юную Леди Комету.
     Подобные же "светлые воплощения" имели  и  другие  обожествленные
личности.  Разумеется,  к  настоящему  переселению  душ  они  не имели
никакого отношения. Более того, "должности" "светлых воплощений" давно
уже   стали   предметом   торговли.   Богатейшие   семьи  помещиков  и
рабовладельцев  Холмогорья   старались   протащить   в   храмы   своих
родственников,  чтобы  таким  образом  продемонстрировать  собственное
влияние  и  могущество.  В   ход   шли   подкупы   жрецов,   охаивания
"конкурентов",  интриги и сплетни.  В общем,  нелюди создали общество,
вобравшее в себя все самые  худшие  черты  человеческого  государства,
против которого когда-то сражалась настоящая Леди Комета.
     Дриада, которая  считалась  воплощенной  богиней,  неторопливо  и
плавно шла по храму в сопровождении жреца-фавна.  Их окружала почетная
стража  из  шести  кентавров  и  четырех  прыгунков.  Горные копатели,
слишком большие и неуклюжие, чтобы нести охрану внутри храма, стояли у
внешних дверей.
     Комета вгляделась  в  лицо  своего "светлого воплощения".  Дриада
была молода,  печальна и,  казалось,  тяготилась возложенными  на  нее
обязанностями.
     Комета расслышала, как жрец-фавн говорил дриаде:
     - Через  восемь  дней  состоится  праздник  в  честь освобождения
Дубовых Взгорий.  Согласно церемониалу,  ты должна  лично  обезглавить
трех человек,  олицетворяющих Силу, Ложь и Подлость людей. А ты до сих
пор даже не научилась правильно держать меч.
     - Я не умею, - робко произнесла дриада.
     - Да что там уметь?!  - воскликнул фавн.  - Людей  положат  перед
тобой на плаху связанными и беспомощными.  Вот прежнее воплощение Леди
Комета любила устраивать настоящие поединки с людьми.  Она  рубила  их
одного за другим, как тростник... Ну, конечно, ей помогали.
     - У  меня  не получится,  - губы дриады задрожали.  - Я не выношу
вида крови.
     - Считай,  что я этого не слышал! - строго произнес фавн. - Какое
же ты "светлое воплощение", если боишься крови? Леди Комета испытывала
наслаждение,  убивая людей.  И ты также  должна  радоваться  при  виде
поверженного врага.
     - Я  попробую,  -  пообещала дриада,  видимо,  убежденная словами
жреца.
     Тот заметно обрадовался:
     - Вот и отлично!  Я всегда уверял Конклав,  что  тебе  просто  не
хватает тренировки. Ты должна научиться воспринимать смерть спокойно и
естественно.  Вот,  видишь,  рабыня моет статую? Возьми шпагу и заколи
ее!
     Комета поняла,  что речь идет о ней. Других людей в зале не было.
Фавн взял у одного из охранников шпагу и почти насильно впихнул эфес в
руку дриады.
     - Иди и убей!  Докажи, что ты истинное "светлое воплощение" нашей
божественной Леди Кометы!
     Дриада и  фавн  в  сопровождении  стражи  направились  к  Комете.
Девушка  спокойно  стояла  и ожидала дальнейшего развития событий.  Ей
самой стало любопытно:  сможет дриада перешагнуть грань между добром и
злом, или не сможет?
     Однако жрец  не  слишком надеялся на решительность своей ученицы.
Он приказал охранникам, указав на Комету:
     - Подержите ее за руки! А еще лучше, поставьте на колени!
     И тогда Комета заговорила:
     - Смерть преследует человека всю жизнь.
     - Что это?  - спросил фавн у охранников. Он не обращался напрямую
к  девушке,  так  как  считал,  что  его  может  осквернить разговор с
существом человеческого вида.
     - Неужели я жила и боролась РАДИ ЭТОГО?  - спросила Комета скорее
сама у себя, чем у нелюдей.
     Двое кентавров-охранников  приблизились  к  ней,  но  одним своим
ЖЕЛАНИЕМ девушка размазала их о стены храма.
     - Кто ты?  - спросила дриада,  выронив шпагу и с ужасом глядя  на
Комету.
     - Комета. Леди Комета.
     - Святотатство!  -  задохнулся  от гнева фавн-жрец.  - Убейте эту
тварь!
     Охрана выхватила оружие.
     - Прочь!!! - крикнула Комета и топнула ногой.
     Ее гнев вышел из-под контроля.  По полу храма зазмеилась трещина,
постепенно  расширяясь  и углубляясь.  На улице она уже была шириной с
ладонь,  у стен Холмограда - с овраг.  Трещина раскалывала поверхность
планеты,  захватывая  все  большую  и большую площадь.  Дойдя до моря,
трещина превратилась в гигантский каньон,  дна которого не было видно.
Вода  хлынула в каньон и,  встретившись с раскаленной мантией планеты,
вскипела,  рванувшись в атмосферу облаками пара.  А трещина бежала все
дальше  и дальше - по дну моря,  через соседний материк.  Теперь в нее
проваливались целые города,  горы,  леса.  Планета тряслась  так,  что
никто не мог устоять на ногах. И все это происходило настолько быстро,
что люди и нелюди погибали,  даже не успев понять, что происходит с их
миром.
     Храм, в котором находилась Комета, превратился в руины, похоронив
под собой и тело  служанки-рабыни,  и  дриаду,  и  фавна,  и  почетную
стражу.  Комета со стороны наблюдала за гибелью целого мира. Наблюдала
- и не испытывала ни раскаяния в содеянном,  ни жалости к  погибавшим.
Она  видела,  как во все стороны разлетаются освобожденные души людей,
нелюдей,  животных,  растений.  Она знала,  что  все  это  вольется  в
бесконечный  круговорот жизни и вновь воплотится в каком-нибудь другом
мире, может быть, более справедливом и достойном, чем эта планета.
     А созданная Кометой трещина, сделав вокруг планеты полный оборот,
разрезала ее пополам. Земная кора провалилась внутрь, вода испарилась,
планета превратилась  в  светящийся  расплавленный  шар.  Будь  у  нее
побольше массы - она стала бы новой звездой.
     - Вот и все, - с мрачным удовлетворением произнесла Комета.
     Ее эйфория  прошла.  Комета  поняла,  что  быть Богиней непросто.
Раньше она была уверена в том,  что поступает по  справедливости,  что
действует во имя добра. Теперь же, получив дар и проклятье всевидения,
она могла созерцать плоды своих трудов.
     В лучшем случае о ней просто забывали,  как это произошло в  мире
Найи Кайдавар.  В худшем - посеянные ею семена давали ядовитые всходы,
как на только что уничтоженной планете.  Если  даже  она  не  успевала
совершить  что-то  значительное,  как в мире Латэлы Томпа,  то планета
гибла и без ее  участия.  Комета  боялась  даже  взглянуть  в  сторону
Кси-Лодердолиса.  Как  отразилось ее вмешательство на жизни миллиардов
людей?
     - Может быть,  это мое  проклятие?  Все,  к  чему  я  прикасаюсь,
оборачивается  во зло?  Или мир таков,  что его невозможно повернуть в
сторону добра? Тогда к чему мои старания, к чему весь этот мир?
     Комете не с кем было посоветоваться,  не с кем поделиться  своими
мыслями...  Хотя,  почему не с кем? В мире существовала еще одна сила,
равная ей по могуществу. Почему же она не обратилась к ней раньше?
     Лишь только  Комета  подумала  об   этом,   как   сразу   ощутила
присутствие  того,  кто  называл  себя  Трисмегистом.  Он называл себя
хранителем мира - того  самого  мира,  в  необходимости  существования
которого она усомнилась.  Он был рядом - и не помог.  Был рядом - и не
предостерег. Был рядом - и не остановил...
     - Трисмегист,  Возрождающийся Великий Первый Бог,  ответь на  мои
вопросы!
     Но Бог молчал,  словно не желал общаться с Богиней.  Его сущность
ускользала,  оставаясь  неподвижной,  исчезала,  не  переставая   быть
ощутимой.
     - Хорошо же! Я заставлю тебя обратить на меня внимание!
     Комета устремила  свой  взор  на  Верхние Измерения,  чтобы найти
Миара...  и сразу же передумала.  Во-первых,  общение двух Богов через
уши   и   уста  смертного  (ибо  даже  эльфы  казались  теперь  Комете
мимолетными  мазками  на  полотне  мира)  было  слишком  ограниченным.
Во-вторых,  Комета считала, что в своем новом качестве она имеет право
непосредственно говорить с тем, кого считали Великим Первым Богом.
     Еще не  так  давно  Комете   казалось,   что   кристалл   Вечного
Круговорота  ответит  на  все  ее  вопросы,  что он окажется последней
ступенью к совершенству.  Но теперь она решила, что нужно выиграть еще
одно  сражение  с  самым  могущественным  противником,  который только
существовал в мире. Комета считала, что сможет победить. Как всегда.
     Комета посмотрела  на  планеты,  объединенные  в  Сеть   Порталов
Прямого  Перехода.  Их  было  много,  очень много.  Но все равно среди
Вселенных и Измерений они  занимали  меньше  места,  чем  песчинка  на
побережье   океана.   Для   сверхвидения   Кометы  они  представлялись
маленькими шариками планет, находящимися на разных уровнях реальности.
Планеты   были   соединены   бледными  паутинками  межпространственных
коридоров, создаваемых Порталами.
     В центре густой паутины Порталов виднелась блестящая жемчужина  -
это  была Империя Повелителей на Двенадцати Измерениях.  В нее входили
несколько  сотен  обитаемых   планет,   которые   были   защищены   от
постороннего   проникновения   магическо-силовыми  полями.  Комета  не
сомневалась,  что при необходимости легко разрушит эту защиту, яркую и
хрупкую,  как перламутр. Но даже Повелителей она не считала достойными
своего внимания.  В мире у Богини Кометы остался лишь один  равный  по
силе соперник - Трисмегист, Возрождающийся Первый Бог.
     - Ты  обещал,  что МЫ обязательно встретимся,  и встреча наша уже
близка!
     Комета вошла  в  мировое  информационное  поле  и  узнала,  какие
планеты  считаются  главными для почитателей Трисмегиста.  Их называли
Земля и Этла-Тида.  На первой  Трисмегист  родился  в  теле  человека,
вторую  покинул в облике Возрождающегося Бога.  За несколько мгновений
изучив всю его историю,  Комета ощутила  с  ним  некоторое  родство  и
общность.  Ощутила,  но  тотчас  же  отвергла возникшую симпатию.  Она
намеревалась диктовать ему свои условия.  Она была уверена, что сможет
изменить  несправедливый  мир,  если  Великий Первый Бог отступится от
него.
     Среди миров Сети Комета увидела две нужные ей планеты.  Этла-Тида
оказалась   чуть  ближе,  и  Богиня  ПОЖЕЛАЛА  воплотиться  на  ней  в
человеческом облике...

                                  * * *

     - ...Жареные катуны!  С пылу,  с жару,  в  хрустящей  корочке!  -
Комету почти оглушил призыв огромной голографической фигуры.
     Она расширила  свое  сверхвидение,  обозрев сразу всю планету,  а
также искусственные спутники  и  космические  корабли  на  ее  орбите.
Комета  поняла,  что оказалась в Лирде Высокобашенном,  бывшем некогда
столицей Южной Империи,  а теперь превращенном в главный  коммерческий
центр государства-планеты Этла-Тиды.
     Комета воплотилась в теле высокой дородной дамы по имени Ворждра,
прибывшей  на  Этла-Тиду  вместе   с   мужем   для   осмотра   местных
достопримечательностей.  В данный момент муж Ворждры находился в отеле
и отдавал дань уважения местной кухне.  Он весил  втрое  больше  своей
жены, что для их родной планеты - Жранделя - было вполне нормально.
     Комета пока  не  полностью заместила сознание Ворждры и позволила
женщине делать то, что ей вздумается. Поступила она так потому, что на
орбите  Этла-Тиды  помимо туристических и грузовых кораблей находились
боевые  звездолеты  Империи  Повелители.  Их  чуткие   приборы   могли
фиксировать  невидимые  человеческим  глазом  изменения  в  ауре живых
существ.  И  сейчас  они  сканировали  планету  в  поисках   необычных
проявлений  магической  активности  (примерно  таким  же  способом  на
Сурл-Аваше было обнаружено воплощение Кометы в тело Шаггашуги).
     - Уж не меня ли ищут Повелители? - заподозрила Комета.
     Действуя осторожно и мягко,  она обошла все  следящие  системы  и
подключилась  к информационному полю звездолетов Империи на Двенадцати
Измерениях.
     С некоторым удивлением Комета узнала,  что время,  казавшееся  ей
несколькими   мгновениями,   для   смертных   существ   было  довольно
продолжительным. О появлении в мире новой Богини уже стало известно не
только    Повелителям,   но   и   нескольким   другим   высокоразвитым
цивилизациям.  Кое-кто уже успел обозвать ее Анти-Богиней и Всемогущей
Разрушительницей.
     - Подумаешь,  немножко  встряхнула  сонный  Порядок  и уничтожила
погрязшую во  зле  планетку!  -  Комета  испытывала  какое-то  мрачное
удовлетворение. О ее силе знали, ее мощи боялись, ее прихода ждали.
     - И дождались!
     Но Комета пока не торопилась проявлять свои возможности. Она даже
не стала протестовать против того,  чтобы Ворждра вступила в  заведомо
проигрышную  игру  с  уличным мошенником-каталой.  Щуплый этла-нит так
ловко орудовал  своим  нехитрым  инструментом  -  тремя  колпачками  и
шариком  - что даже сама Комета едва не упустила момент,  когда катала
спрятал шарик в руке и предложил своей жертве отыскать его среди  трех
пустых колпачков.
     - Угадывайте, красавица! - нагло предложил мошенник. - Ваша удача
сосредоточена в вашем указательном пальце.
     Ворждра указала на средний колпачок.  Разумеется,  шарика под ним
не было. Но он там появился сразу же, как только Комета ПОЖЕЛАЛА.
     Обнаружив факт телепортации,  катала заявил, что прекращает игру.
Ворждра же решила,  что удача сегодня на ее стороне и стала настаивать
на продолжении.
     - Извините, но закон есть закон, - сказал катала, стремясь замять
конфликт.
     - Мне не нравиться этот  закон!  -  закричала  Ворждра,  стремясь
привлечь   внимание  не  только  окружающих  туристов,  но  и  органов
правопорядка.  Она  была  абсолютно   уверена,   что   стала   жертвой
мошенничества. О том, что ее глазами смотрит Богиня, она до сих пор не
подозревала.
     Ворждра попыталась  задержать  каталу,  который  норовил  от  нее
улизнуть:
     - Мы еще не закончили игру!
     Катала пытался  что-то  возражать,  но Комета его уже не слушала.
Слова дородной дамы каким-то странным образом вошли в  резонанс  с  ее
собственными мыслями.  Как и во время слияния с Кубасурой,  она уже не
могла понять: сказаны они были Ворждрой или ей самой.
     Внезапно Комета поняла,  что настал тот миг,  ради  которого  она
воплотилась  на  Этла-Тиде,  ради  которого прошла столько воплощений,
ради  которого  существует.  Когда-то  Миар  сказал  ей,   что   новая
недостижимая  цель  поднимает ее на очередную ступеньку.  И вот настал
момент, когда нужно было сделать очередной шаг. Возможно, последний.
     Комета окончательно воплотилась в теле Ворждры и, больше не пряча
своей силы, заговорила:
     - Весь это мир хочет заставить меня играть по его правилам!  Но я
этого не хочу. Мне не нравится этот мир, и я хочу его изменить! Я могу
его изменить!! Я его изменю!!!...
     Она сразу  же поняла,  что ее заметили и узнали.  Порталы Прямого
Перехода немедленно переключились в режим эвакуации.  Туристы и жители
Этла-Тиды начали покидать не только Лирд Высокобашенный, но и планету.
Комета    могла    видеть,    как    по    полупрозрачным     ниточкам
межпространственных  коридоров  в разные уголки Вселенной перемещаются
огромные  массы  живых  существ.  Возможно,  Повелители  считали,  что
обитатели  и посетители Этла-Тиды окажутся в безопасности,  удалившись
от планеты на достаточно большое расстояние.  Но Комета  могла  видеть
весь  необъятный  многомерный мир,  поэтому эвакуационные планеты были
для нее так же близки, как недра Хаоса или вершина Порядка.
     - Бегите, бегите! Но вам негде спрятаться. Этот мир всего один. И
он принадлежит мне!
     Насмешливый голос  Кометы  разнесся  по  Вселенным  и Измерениям,
достигнув сознания каждого живого и даже неживого существа.  Сама  она
приняла  ОБЛИК  Богини,  из  дородной  дамы  превратившись в идеальное
создание, символ и эталон женского начала.
     - Вы,  жалкие смертные и еще более жалкие  бессмертные  существа,
цепляющиеся  за  свои никчемные жизни,  я обращаюсь к вам всем,  чтобы
сказать: теперь я стану вершительницей ваших судеб!
     Комета переместилась туда,  где, как она теперь знала, человек по
имени Трисмегист стал воплощением Великого Первого Бога. Ей показалось
очень  символичным  то,  что  именно  с  вершины  жертвенной  пирамиды
Теч-Тулака прозвучали ее слова, пронзающие сознания и души:
     - Эй,  ты, тот кто называет себя Великим Первым Богом! Я заявляю,
что этот мир, который ты называешь своим, на самом деле не заслуживает
жизни. Если ты хочешь защитить его, сделай это сейчас. Иначе я брошу в
Срединные Измерения кристалл Вечного  Круговорота  и  замкну  на  него
черную галактику Кур-Башур.  А ты знаешь, что это означает конец всего
живого.  Я вызываю тебя на бой за власть над всем этим миром!  Где  же
ты?!
     Конечно, соединение  кристалла  Вечного  Круговорота  с  энергией
Кур-Башура (то есть слияние двух противоположных полюсов -  Порядка  и
Хаоса)  не  могло  уничтожить  абсолютно  ВСЕ  живое.  Но  этого  было
достаточно,  чтобы вывернуть наизнанку пространство  Срединных  Миров.
Даже Богиня Комета не представляла,  что из этого получится. Она могла
лишь предполагать,  что чудовищный катаклизм уничтожит по меньшей мере
девять десятых всех живых существ.  А это означало, что высвобожденные
души не смогут найти  новых  материальных  носителей  для  последующих
воплощений.  Всемирное Равновесие будет не просто нарушено - оно будет
уничтожено.
     Гибель одной  планеты  или  даже   целой   галактики   не   могла
сколько-нибудь  заметно поколебать баланс между Жизнью и Смертью,  так
как затрагивала лишь одну каплю бесконечного океана духовной  энергии.
Во  время  Великой  Битвы  Богов  было уничтожено менее ПЯТИ ПРОЦЕНТОВ
материальных  носителей  жизни,  и   тогда   Равновесие   поколебалось
настолько,  что  мир оправился и стабилизировался лишь спустя многие и
многие поколения.  А что же могло произойти при уничтожении  ДЕВЯНОСТА
ПРОЦЕНТОВ живых существ?
     Комета боялась.  Но  боялась  не Трисмегиста,  а того,  что он не
ответит на ее вызов.  Тогда ей пришлось бы либо выполнить свою угрозу,
либо отступить и,  следовательно,  сдаться. Но сдаваться Богиня Комета
не собиралась.
     Поэтому почти с облегчением она услышала тихий и спокойный голос,
который также распространился по всему миру:
     - Я здесь. Но я не буду с тобой сражаться.
     Рядом с  Кометой  возникло  воплощение Трисмегиста,  или Великого
Первого Бога. Он выглядел, как обычный ничем не примечательный человек
в  простой  серой  одежде.  Но  Комету не могла обмануть эта кажущаяся
простота.  Перед ней стоял  самый  настоящий  Бог,  сознание  которого
пронизывало  весь  мир  от  Хаоса  до Порядка.  Они были рядом - но не
соприкасались.  Они  были  рядом  -  но  не  пересекались.  Они   были
воплощениями   двух   начал   -  мужского  и  женского  -  на  которых
основывалось все многомерное мироздание.
     Комета была поражена, но не напугана. Ей даже показалось, что она
уже когда-то встречалась с Трисмегистом.  Не тогда, когда он говорил с
ней устами  Миара,  а  гораздо  раньше.  Впрочем,  это  могло  быть  и
наваждением,  которое использовал Великий Первый Бог,  чтобы лишить ее
силы.
     - Почему ты не хочешь со мной сражаться?  - спросила Комета,  и в
ее голосе проскользнуло удивление, как будто она совершенно не ожидала
такого ответа.
     - Потому что я только что нашел свою Первую Богиню и не  хочу  ее
вновь потерять.
     - Ты лжешь!  - резко возразила Комета.  - Ты боишься меня. Ведь я
сильнее, чем ты. За мной стоят Хаос и Порядок.
     - Очень может быть,  - иронично улыбнулся Трисмегист.  -  Ученица
вполне может превзойти своего учителя.
     - Что?!  -  изумлению Богини не было предела.  - Ты осмеливаешься
называть себя моим учителем? Ты - который не сделал для меня ничего?
     - Более того - я назвал бы себя твоим первым учителем.  Просто ты
забыла  многие  свои  прошлые  жизни.  Если  хочешь,  я помогу тебе их
вспомнить.  Ты обретешь истинную Божественную Силу и станешь той самой
Первой Богиней, которую я любил.
     - О  чем ты говоришь?!  - за грубым окриком Леди Комета старалась
скрыть свою растерянность.
     Когда Трисмегист заговорил с ней,  он на долю мгновения  испытала
радость узнавания. Словно вернулась в родной дом, который покинула еще
ребенком.  Но  ведь   эти   ощущения   могли   являться   оружием   ее
Бога-противника, им не следовало доверять.
     - Неужели  ты  на  самом  деле  ничего не помнишь?  - с искренней
заботой спросил Трисмегист.  - Ты же можешь все вспомнить!  Я  верю  в
твою силу.  Сколько воплощений ты прошла? Сто? Сто миллиардов? Или еще
больше? Пожалуйста, сосредоточься...
     В сознании Кометы все  перемешалось.  Только  что  она  видела  в
Первом Боге своего врага,  но теперь, когда он явил себя, она внезапно
почувствовала  пробуждающуюся  симпатию.  Ведь  они  так  похожи.  Так
велики...  и так одиноки.  И вдруг Комета осознала, что и в самом деле
где-то на границе  ее  воспоминаний  бродят  смутные  неясные  образы.
Несчетное  количество  воспоминаний,  которые  на  самом деле являлись
многими отражениями одного - самого главного.  Раньше обращение к  ним
вызывало  головную  боль и затаенный страх.  Раньше они были туманны и
расплывчаты,  но  здесь,  в  Этла-Тиде,  начали  обретать  четкость  и
ясность.  Воплощение  Великого  Первого Бога как будто помогало Комете
преодолевать  незримые   барьеры   сознания.   Она   словно   узнавала
Трисмегиста  или  познавала заново.  Да и в Этла-Тиде Комета как будто
уже бывала ранее,  но звали ее  тогда  по-другому.  Комета  попыталась
вытащить из памяти хоть один кусочек воспоминаний... но не смогла.
     - Ну попытайся,  сделай усилие!  - в голосе Трисмегиста зазвучали
умоляющие нотки.
     - Я не могу!  - в отчаянии  воскликнула  Богиня.  -  А-а-а!  Это,
наверное ты своими чарами пытаешься одурманить меня?!
     Трисмегист печально покачал головой:
     - Что же мне делать?... Знаю!
     Он сунул  руку  в  складки  своей свободной серой одежды.  Комета
застыла,  ожидая появления знаменитого Жезла Смерти -  Лучевого  Меча.
Она была уверена,  что сможет защититься от этого оружия силой Вечного
Круговорота и энергией Кубасуры, сумеет исказить и обернуть вспять его
смертоносный  луч,  пронзающий сразу все уровни реальности.  Однако...
теперь Комета  сама  не  хотела  смертельного  поединка  с  неожиданно
обретенным другом.
     Другом? Она  сама  удивилась,  когда  это  слово пришло ей на ум.
Только  что  он  был  ее  врагом,  соперником,  преградой  на  пути  к
абсолютной власти. И вдруг - друг? Что же с ней происходит?
     А Трисмегист  молча протянул Комете руку с раскрытой ладонью.  На
ней лежал не синий смертоносный цилиндр, а какой-то маленький лоскуток
ткани золотистого цвета.
     Комета присмотрелась.  На  ткани  разноцветными нитками был вышит
странный вензель. В замысловатом узоре можно было увидеть и набегающие
на  берег  пенистые  волны,  и  ветви  деревьев,  и  башни дворцов,  и
крохотное алое сердечко в уголке. Вензель явно вышивала неопытная рука
-  неровные  стежки  то  накладывались  друг  на  друга,  то оставляли
разрывы.
     Что-то дрогнуло в душе неукротимой Кометы.  Внезапно из бездонной
глубины  ее  забытых  воспоминаний  всплыл  яркий образ.  Этот вензель
вышивала она сама!  Давным-давно, в одном из предыдущих воплощений. За
первым  образом  потянулись  другие.  Чтобы  проверить их подлинность,
Богиня  немного  сместилась  в  пространстве  и  оказалась  в  древней
Этла-Тиде, некогда именовавшейся Проклятым городом.
     Стараниями служителей  планеты-музея  в  городе  все осталось без
изменений,  поэтому Комета легко  проследовала  от  гавани  до  дворца
Магов-Императоров.  С  некоторой  дрожью  она  вступила  в оплавленный
коридор,  который вел к Зеркалу  Истины.  Да.  Она  здесь  уже  бывала
раньше. Она бежала по этому проходу, зовя того, кто был для нее дороже
жизни: "Трис! Где ты, Трис?!" А потом...
     Комета вновь вернулась  на  вершину  пирамиды.  Вся  проверка  не
заняла и сотой доли секунды по объективному времени.  Но внутри Кометы
теперь бушевал ураган противоречивых чувств и мыслей. Все еще стараясь
рассуждать последовательно, она беспокоилась, что все эти воспоминания
внушены Трисмегистом,  чтобы поколебать ее силу духа. Но раз противник
смог наложить на нее подобные чары и подчинить своей воле,  значит, он
сильнее?! Значит, она проиграла?!!
     Но одновременно с этим Комета все больше и больше  понимала,  что
истина  находится  внутри ее собственного сознания,  что именно оттуда
рвутся на волю запертые, забытые и до сей поры запретные воспоминания.
Чем  больше  она  убеждалась  в  этом,  тем  тоньше становились стены,
отгородившие ее глубинную память.
     И, наконец,  последние преграды рухнули.  Воспоминания ринулись к
ней,  толкаясь  и  перебивая друг друга.  Их было много,  очень много.
Сотни  прожитых  жизней,   сотни   тысяч   воплощений,   сотни   тысяч
миллиардов...
      Но среди  всех тех,  кем когда-то была Комета,  или кто когда-то
был ей,  выделялась одна - рыжеволосая девочка. Она родилась здесь, на
этой планете.  Ее рыжие волосы были ее проклятием,  но они же стали ее
счастливым талисманом.  Благодаря  им  она  нашла  и  полюбила  одного
человека, и он полюбил ее. Чистота и невинность этой любви отмыла душу
Кометы и очистила ее память.
     Она подняла сияющий от радости взгляд:
     - Трис?!...
     - Алина?! Ты все-таки вспомнила!
     Последние преграды  рухнули.  Теперь  Комета,  или,  вернее   та,
которая  ранее  именовалась Кометой,  поняла,  что так долго таилось в
глубинах ее памяти.  Там были спрятаны не предыдущие воплощения -  там
находилось   самое  главное  воспоминание.  Она  была  Великой  Первой
Богиней! Впрочем, почему БЫЛА? Она ВНОВЬ СТАЛА Великой Первой Богиней!
ВСЕ   смертные  существа,  принадлежавшие  женскому  началу,  были  ее
воплощениями.  Точно также,  как все  мужские  существа  относились  к
Великому Первому Богу - ее любимому и желанному Трису.
     Всезнание Первой  Богини  помогло  ей  понять,  что  и Трисмегист
сейчас испытывает подобные  ощущения.  Ранее  он  также  являлся  лишь
воплощением  Первого  Бога  и  должен был ждать появления своей второй
половины - женской половины бесконечности.  Только  вместе  они  могли
стать  теми,  кем были в самом начале времен.  Только вдвоем они могли
вновь объединить в себе все свои воплощения.
     Два Великих Первых Бога - мужчина и женщина - бросились в объятия
друг  друга.  Они полностью восстановили свои личности,  и стало ясно,
что не Боги являлись воплощениями и олицетворениями многомерного мира.
Все  Вселенные  и Измерения,  все звезды и планеты,  весь космос,  все
живые существа от  Хаоса  до  Порядка  отражали  их  полную  сущность,
являлись частями Богов.
     По Вселенным   и   Измерениям   прошла  дрожь,  словно  весь  мир
содрогнулся от предвкушения предстоящего великого таинства.
     И таинство свершилось.
     И все живущие в этом  мире  существа  испытали  экстаз  взаимного
слияния.  Это  еще  не стало смертью,  но это больше не было и жизнью.
Исчезли отдельные личности,  ибо  все  они  слились  в  одно  целое  и
воплотились   в   сознаниях   Богов.   Звезды,   планеты,  космическое
пространство, тела живых существ - все стало едино. Все стало Богами.
     Тела Богов  состояли  из  всего,  что  когда-либо   существовало,
существует  или  будет  существовать.  Глаза  Богов  видели  все,  что
когда-либо происходило,  происходит или будет происходить.  Уши  Богов
слышали все, что когда-либо прозвучало, звучит, или будет звучать.
     Исчезли любовь  и  ненависть,  страх и надежда,  доброта и злоба,
боль и наслаждение - ибо все эти придуманные символы  перестали  иметь
значение. Исчезли материя, энергия, магия, душа - ибо все эти названия
лишь в малой мере отражали Божественную Сущность Бытия. Мир был создан
только ради момента слияния. Боги существовали только друг для друга.
     Боги знали  ВСЕ,  и  им  больше  не  были  нужны слова.  Но слова
все-таки прозвучали.
     - Мы придумали интересную игру, - сказала Великая Первая Богиня.
     - Следующая будет еще лучше,  -  сказал  Великий  Первый  Бог.  -
Главное, не забывать о правилах. Ты помнишь их?
     - Конечно,  ведь  правил  мы  придумали не так много.  Всего два.
Первое: НИКОГДА НЕ СОЗДАВАЙ ТО, ЧТО НЕ СМОЖЕШЬ УНИЧТОЖИТЬ.
     Он подхватил:
     - И второе: НИКОГДА НЕ УНИЧТОЖАЙ ТО, ЧТО НЕ СМОЖЕШЬ ВОССОЗДАТЬ.
     - Итак, начнем все с начала? - спросила Она.
     Вместо ответа Он объединил два сознания: Свое и Ее.
     Вселенные и  Измерения  завертелись,  сжимаясь  вокруг  Богов   и
стремясь к точке их слияния. Исчезли последние границы реальности.
     ВСЕ превратилось в НИЧТО.
     А НИЧТО опять стало ВСЕМ.
     И этот мир прекратил свое существование...

                                 * * *

     ...Дети возводят  замки из песка,  играя на залитом солнцем пляже
возле спокойной глади моря.  И для них сейчас нет ничего  важнее  этой
работы.  Но уже через несколько минут они с веселым смехом бегают друг
за другом по берегу,  и их  босые  ножки  разрушают  и  затаптывают  с
большим  трудом  построенные  дворцы.  А потом,  вдоволь набегавшись и
насмеявшись,  они вновь усядутся на теплый песок  и  начнут  возводить
новые замки,  возможно,  еще более красивые и замысловатые.  Ведь дети
подобны Богам. А Боги подобны детям...

                                 КОНЕЦ.