Кожевников Олег Анатольевич : другие произведения.

Жажда жизни глава1-8

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.27*25  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Человек бесследно пропал. Возможно ли это? И случаев таких много. Может быть, исчезнувшие из нашего мира люди попали именно туда, где их потенциал востребован и они живут полной жизнью. Если работают, то до изнеможения, если голодают, то по-настоящему, до колик в желудке. А если им грозит опасность, то реальная, с громадными клыками, когтями и звериной ловкостью. И дружба там настоящая, а не замешанная на материальной выгоде. Да и любовь искренняя, а не рекламный суррогат. Вот и герои этой книги случайно провалились глубоко в прошлое. Для нашего мира они исчезли, а для мира, где ещё не существовал Человек разумный, они возникли из ниоткуда и начали приспосабливать этот мир под себя. В соответствии с договором с издательством две трети текста вынужден удалить.
  
   Олег Кожевников
  
  
  
   Жажда жизни
  
   " ..Оно, конечно, ежели, как - что, нельзя сказать, чтобы - дескать. А случись с тобой такое дело - вот тебе оно и пожалуйста..."
  
   Глава 1
  
  
   Вот же, незадача, уже два часа дня, а нам, если будем так ползти, пилить ещё час, не меньше. Ну и попали в переделку! Нет, чтобы этому долбаному трактору минут на десять позже выехать на шоссе. Главное, хрен обгонишь - страшно! Дорога выкручивала замысловатые петли, и впереди обзор открывался, максимум, метров на двести. Если бы мы ехали не на старенькой, перегруженной ГаЗели, а на нормальной легковой тачке, я бы, конечно, рискнул. Ну а на этой пердящей дурынде, нет уж, извольте, тем более, это моё единственное достояние, если не считать куска земли в десять соток, который мне презентовал дед. Ему как ветерану её бесплатно выделили, а я подсуетился. А что? Не пропадать же участку в шестидесяти километрах от Москвы.
   Сам бы я на это дело вряд ли подписался и залез в такое ярмо, но мой друг Серёга сбил меня с панталыку. Когда то я ему ПО-пьяни посетовал, что деду предложили вместо обещанных ранее "Жигулей" никому не нужный земельный надел, а он буквально загорелся. Тут же нацедил мне стакан сушняка и начал убеждать, что такой шанс упускать нельзя. И, вмазав со мной за компанию стакан аргентинского "Каберне", стал возбуждённо кричать:
   - Мишка, дружище, ты понимаешь, что это такое, это же - недвижимость! Ты же, чувак, высшее образование имеешь, сам должен понимать. Да на те жалкие гроши, которые ты получаешь в своей сраной конторе, ни в жизнь хату себе не купишь. Так и будешь с родителями кантоваться, или примаком к бабе пойдёшь. А тут мы с тобой сгоношим какую-нибудь халупу, и можно будет в выходные уже по разным забегаловкам не шляться. Представляешь, девчонок можно будет приглашать на дачу. А там, сам понимаешь - танцы, шманцы, обжиманцы и койка в отдельной комнате. Мечта, однако!
   - Какая, к чёрту, отдельная комната, ты хоть представляешь себе, сколько бабла надо, чтобы дом построить? Да только на скважину, чтобы чистая питьевая вода была, нужно штуки три баксов выкинуть, про систему канализации я и не говорю. А электрика...? Только одно подключение к электрическим сетям, как я слышал, тысяч пять "зелени" стоит, а там ещё проект надо, согласования разные, одним словом - мрак. Нет, брат, я даже такой штуки, как подводку к участку электричества не потяну. А без света, воды и туалета с ванной, какую девчонку ты сможешь на эту дачу заманить?
   - Не ссы, Мишань! Тут главное, как учил нас "кэп"- в бой ввязаться, а там - прорвёмся. Смотри: на пару дней воду и с собой можно привезти, вместо клозета и биотуалет прокатит, а он всего три тысячи стоит, не больше. Душ можно сделать из железной бочки, поставим её на швеллера, обтянем непрозрачной плёнкой, и все дела - на летний период сгодится. Я тебе такую конструкцию часа за два сварю. Что касается электричества, то здесь тоже есть вариант, а именно бензогенератор. На счастье для будущих наших дам, я являюсь твоим другом, и у меня есть возможность этот генератор хапнуть. Ну, конечно, ненасовсем, но попользоваться можно.
   - А, что в вашей шарашке ещё не всё растащили?
   - Обижаешь, начальник. Это у вас в госструктуре всё воруют, а у нас частное предприятие, и какой-никакой порядок с материальными ценностями имеется.
   - Ага, имеется! То ты для Димыча чуть ли не полтонны стальных уголков из своей конторы уволок. Помнишь, оба выходных в клубе зависали - всё обмывали эту операцию?
   - Так это стройматериалы, и они за счёт заказчика, а к нашей бухгалтерии это не имеет никакого отношения. Я работу сделал, качество хорошее, и заказчик доволен, а что сэкономил материал, так это мой личный навар. Наш босс на такие дела смотрит сквозь пальцы. Как говорится, пусть конструкция стала немного полегче, зато упитаннее и мускулистее народ.
   И Сергей поиграл у меня перед глазами своими бицепсами на правой руке. Ухмыльнувшись и нацедив себе ещё полстакана "Каберне" из трёхлитрового тетрапака, он продолжил:
   - С оборудованием у нас совсем другой коленкор, каждая единица за кем-нибудь числится. И нужно по первому требованию её предъявить, а то, сам понимаешь, что может быть. Придут ночью здоровые ребятки и начнут горячим утюжком тебе голое брюхо разглаживать. Но суть не в этом, а в том, что за мной числится кроме всего прочего сварочного оборудования и бензогенератор. Не знаю, на кой чёрт его закупили для моей бригады, всё равно ведь не пользуемся, но он есть. Стоит в заводской упаковке ещё у меня в каптёрке и только место занимает. Мы, если где на объекте - то или газом или САКом работаем. САК, он гораздо мощнее этой "вшигонялки", любым электродом сработаешь, а с этим генератором можно, максимум, только тройкой варить. Хотя, конечно, генератор - вещь хорошая, богатая. Я специально в магазинах смотрел, такой около пятидесяти тысяч стоит. У него мощность шесть киловатт и, к тому же, без всякого трансформатора можно варить прямо от него.
   Серёга немного лукавил, когда говорил, что стоящий у него в каптёрке бензогенератор совершенно новый. Я хорошо знал этот аппарат, ведь именно его мы часто брали, когда занимались "шабашкой". Эта деятельность в летний период занимала у нас практически все выходные и отпуск. Не то чтобы работа на чужих дачах нас сильно обогащала, но позволяла в холодные и мерзкие времена чувствовать себя ребятами хоть куда, которые вполне даже могли распустить хвост перед девчонками.
   Кстати, ради таких летних заработков я и эту подержанную ГаЗель купил, всё-таки, какое ни какое, а средство производства. Без грузовичка в нашем деле не обойтись. С ним мы настоящие предприниматели, а не какие-то жалкие халтурщики, выпрашивающие у хозяев дачных участков хоть какую-нибудь работу. А что? Солидные ребята, со всем необходимым инструментом и оборудованием. Давай только задание. Обо всех проблемах с поиском и подвозом материалов, необходимых инструментов можно забыть, да и с размещением их на время работ голова не болит - спят себе в будке, установленной в кузове ГаЗели, да и всё. К тому же, по отзывам других людей, ребята работают быстро, качественно и не пьют. Да и с ценами на свои услуги не очень наглеют. Так что, у нас уже была репутация, и как следствие этого, не было проблем, чтобы летом обеспечить себе приличный фронт работ.
   Идейным руководителем был, конечно, я. Серёге по большому счёту вся эта суета была совсем не нужна. Если требовались деньги, то он мог получить их в гораздо большем количестве, внеурочно вкалывая у себя на предприятии. Там его ценили и всегда были готовы поддержать рублём. Но "бабки" не главное в жизни! Для Серёги гораздо важнее была дружба, ведь своим участием он помогал и мне зарабатывать дополнительные средства. Без нашей "шабашки", я был бы совсем на мели.
   Зарплата после окончания института была копеечная, а на хорошее жалованье, хрен возьмут. В госструктурах все тёплые места были уже забиты, а в частном секторе молодые и не очень грамотные экономисты были совсем не нужны. Поэтому я и работал в одном из НИИ, рассчитывая сметы на проектируемые дороги. Перспектив никаких, вот и пытался хоть каким-то образом наладить своё дело. В мечтах я видел себя хозяином преуспевающей строительной корпорации, а правой рукой у меня был Серёга. А что? Как мне казалось, я для этого вполне подходил! Возраст 24 года, высшее образование - закончил МАДИ по специальности инженер-экономист по строительству. А самое главное - здоровье и страстное желание разом вырваться из заколдованного круга, куда загнали меня собственная лень и юношеский пофигизм.
   Лёгкое отношение к жизни было у меня ещё со школы, где мы и сдружились с Сергеем. Оба были ребята, хоть куда - спортивные, достаточно сообразительные и коммуникабельные. Никогда не лезли за словом в карман и, в случае чего, всегда готовы были помахаться. А уж чтобы весело провести время, в этом деле мы всегда в первых рядах.
   Я, довольно высокий, мускулистый брюнет всегда нравился девчонкам. Белобрысый и шебутной Серёга тоже вполне был популярен среди противоположного пола, но сам на этот счёт имел другое мнение. Он в те времена болезненно пестовал свой комплекс, а именно то, что имеет уж очень длинный нос. Конечно! Все в классе обзывали его "Слоном", а нос именовали хоботом. Серый часто срывался по этому поводу и сразу лез в бочку, с намерением набить морду обидчикам. Так как я всегда его поддерживал, то и мне приходилось часто ходить с синяками. Всё это продолжалось до восьмого класса, а потом, наверное, под воздействием частых драк и их последствий, мы записались в секцию бокса. И через полгода все наши обидчики заткнулись, но мы не бросили своих занятий, а втянувшись в это дело ещё с большим пылом, продолжили свои тренировки.
   К окончанию школы нос Серёги уже не являлся самой примечательной частью его внешности. Гораздо больше бросались в глаза его накаченность, светлые волосы и довольно высокий рост (183 сантиметра). Он в одиннадцатом классе обогнал меня на целых два сантиметра. Хотя раньше был гораздо ниже и слабее меня.
   После получения аттестатов мы ринулись покорять приёмную комиссию МАДИ. Но так получилось, что я набрал проходной балл, а Сергей нет. И самое смешное, что поступать в этот институт меня завлёк Серёга. Он просто влюблён был в автомобили и считал, что если он окончит МАДИ, это позволит ему быть к ним ближе. Мне же эти железяки были абсолютно пофиг, больше интересовали цифры и манипуляции с ними. Вот поэтому мы с ним подавали документы на разные факультеты, я на экономический, а он на автомобильный транспорт. Наверное, из-за этого наши пути временно и разошлись. Он завалил один экзамен, а я, как обычно, проскочил все на ура. Серёга был слишком прямолинеен и честен, а я всегда держал нос по ветру и прекрасно умел списывать. Если бы мы сдавали вместе, то я наверняка смог бы слямзить материал и по его вопросам.
   Но разговор не об этом. По причине провала поступления Серёги в институт, в мае я уже провожал его в армию, а после крутился в этой жизни больше года один. В основном, конечно, развлекался, ну иногда, правда, чтобы добыть средства на свою разгульную жизнь приходилось и подрабатывать. У родителей зарплата была не очень большой. Кормят, дают бабло на проезд, и то, слава богу. Так уж получилось, что у бати один хороший знакомый занимался строительным бизнесом, вот он меня иногда и пристраивал в какую-нибудь бригаду. Хорошим специалистом я, конечно, не стал, но зато научился работать руками.
   Когда Серёга пришёл из армии, я и его пристроил в эту строительную фирму. Тем более, на службе он обучился сварным работам и командному тону в голосе, эти его способности очень пригодились строительной фирме, и буквально месяца через три его назначили бригадиром "сварных". В бригаде у него работали одни узбеки, которых он гонял как сидоровых коз. Вот так мы и жили несколько лет, до того времени, пока я не закончил институт. Мы не о чём серьёзно не помышляли, а заработанные деньги легко просаживали в клубах да на вечеринках у друзей.
   Впервые задумался я о будущей своей жизни только тогда, когда попал по распределению в проектный институт. Мне уже через месяц работы стало ясно, как крупно я попал со своим высшим образованием. Я, иногда подрабатывая, получал больше денег, чем пересчитывая ежедневно с утра до вечера ненавистные мне сметы. Нет, такая жизнь не для меня, нужно поднимать свой ленивый зад и затевать какое-нибудь новое дело. Так как я уже немного начал разбираться в строительстве и ремонте, то и размышления мои пошли по пути организации подобного рода конторы. Но одним хотением дело не сделаешь, нужно было провести хоть какую-нибудь подготовку. Вот этим я и занялся.
   Во-первых, соблазнил открывающимися перспективами Сергея. Во-вторых, мы с ним уже всю следующую зиму и весну вкалывали как черти, копя на ГаЗель и необходимые инструменты. За это время ни разу не заходили в клуб или пивнушку. И вот к майским праздникам у нас набралось почти триста тысяч рублей. После чего я развил весьма бурную деятельность и уже в течение месяца освоил всю эту сумму, закупив подержанную ГаЗель и целую кучу инструментов. Благо, в моём отделе меня начали использовать как курьера, поэтому времени свободного было много, да ещё и проездной бесплатный.
   В этом же мае на производственной базе Серёгиной конторы мы сгоношили для ГаЗели кунг и уже в июне начали нашу строительную деятельность. Кунг, помимо того, что служил нам жильём и складом инструментов, использовался ещё и для перевозки стройматериалов. Он одновременно должен был быть лёгким, вместительным и оборудованным всем необходимым для жизни. Поэтому изготавливали мы его с особой тщательностью, с применением самых лучших материалов.
   Будка получилась действительно неплохой - вместительной и тёплой. Единственный минус - высотой она была всего 185 сантиметров. Мы головами чуть ли не задевали потолок. Но на минимальную для нас высоту будки пришлось пойти, чтобы облегчить эту конструкцию. Зато была небольшая печь - буржуйка, а значит, проживать там можно было даже при минусовой температуре. Чтобы там можно было проживать и зимой, мы предусмотрели разборную загородку, которая устанавливалась минут за пятнадцать и ограждала отапливаемое помещение от больших внешних ворот. Между двухстворчатыми воротами во всю ширину будки и дверью в тёплое помещение получился небольшой тамбур, где можно было хранить наши инструменты. Разборная перегородка состояла из трёх утеплённых, обитых влагостойкой фанерой щитов, в одном из которых была смонтирована дверь шириной 60 сантиметров. Внутренние стены тоже были из такой же фанеры, а снаружи всё было обито алюминиевыми листами. Утепляли промежуток между фанерой и алюминиевыми листами тем, что нам было послано на халяву. А вернее, сэкономленными материалами, которые оставались от выполняемых Серёгиной конторой работ. Это касалось не только утеплителя. Таким образом, вся эта красота встала нам не больше десяти тысяч рублей, да и то наибольшая сумма была потрачена на печку. Тёплым мы делали этот передвижной дом специально, чтобы продлить нашу шабашку до глубокой осени.
   Так как я для перевозки досок брал ГаЗель с удлинённым кузовом, то и нашу будку мы сделали длиной почти четыре метра. Ширина её тоже была продиктована размерами кузова и получилась немногим меньше двух метров. Наибольший вес в нашей конструкции имел металлический каркас, на который и крепились все остальные детали. Больше всего сил, времени, да и здоровья мы потратили на пол, который сделали из лиственницы. Половой брус пришлось буквально выпрашивать у бригады, которая занималась монтажом бань-саун. Понадобилось инвестировать в эту бригаду литра три водки и потом ещё пива для себя, на опохмелку.
   Наш кунг имел ещё одно большое достоинство. Его можно было в течение получаса снять с ГаЗели и установить на землю, чтобы полностью освободить кузов для перевозки материалов. Это позволяло нам, в том случае, если предстоял большой объём работ, стационарно разместить своё жилище и использовать ГаЗель на все сто процентов. Но всё-таки, как мы не мудрили, весом кунг получился почти в полтонны. Над вопросом быстрого снятия кунга я думал пару вечеров. Наконец, идея пришла, и была воплощена в жизнь с помощью подручных материалов и оборудования.
   Всё было очень просто - две тубы устанавливались на П образные швеллеры, а между собой они соединялись двутавровой балкой. По ней бегала каретка с закреплённой талью. Все трубы и нижние швеллеры были одной длины в 3,5 метра. К двум швеллерам по центру были приварены отрезки труб. Диаметр у них был чуть меньший, чем у длинных труб, таким, чтобы на них могли спокойно вставать наши стойки. Вся конструкция чем-то напоминала виселицу, мы так её и называли. Несмотря на своё жуткое название, эта система очень неплохо выполняла свою роль. Она быстро собиралась, потом, в промежуток между стойками заезжала ГаЗель, кунг цеплялся к тали и приподнимался. Затем ГаЗель выезжала уже с пустым кузовом, а кунг опускался на землю. Всё, после этого в нём можно было неплохо жить - кунг превращался в строительную бытовку.
   Так как у меня были грандиозные планы, то нашу "виселицу" я хотел использовать ещё и как кран. Поэтому таль купил большой грузоподъёмности, аж в три тонны. Теперь можно было не мучиться, разгружая тяжёлые предметы. А чтобы аккуратно снять с ГаЗели не очень тяжёлый предмет (до 250 килограмм), можно было обойтись и одной стойкой. Она большими хомутами крепилась к раме ГаЗели, а сверху на трубу одевалось что-то, типа крановой стрелы, с прицепленной к ней всё той же талью. Эту конструкцию я испытал, развозя тяжёлое оборудование по объектам Серёгиной конторы. Денег за это мне практически не платили, но зато терпели нашу работу на производственной базе фирмы, да и списанные материалы выделяли практически без разговоров.
   Помню, как-то раз я перевозил компрессор на один из объектов фирмы - таунхауз в ближнем Подмосковье. Была суббота, и вышла заминка с автокраном. Прораб из-за этой задержки очень нервничал и уже собирался сгонять всех своих узбеков для ручной разгрузки этой 250-ти килограммовой "дуры". Но я очень гордо ему заявил:
   - Ладно, Петрович! Если подкинешь мелочишко на молочишко, я тебе сам в лучшем виде сниму этот компрессор. И это получится быстрее, чем ты будешь бегать за своими работягами.
   - Да ладно свистеть, Мишань! Ты хоть парень и здоровый, но не чемпион же мира по тяжёлой атлетике. Даже если и чемпион, всё равно, сдёрнуть эту "дуру" из кузова и при этом ничего не повредить, просто невозможно.
   - Не веришь? Ну, давай тогда на "пятихатку" поспорим, что в течение двадцати минут я в одиночку этот компрессор разгружу из кузова и при этом ничего не сломаю.
   Мы поспорили, и я начал действовать - в течение десяти минут установил свой кран, зацепил кошками за раму компрессора и через пять минут он был уже на рогле, которая стояла рядом с ГаЗелью. Оставшиеся пять минут у меня заняла разборка крана и укладка его деталей в кузов.
   Да! Лицо Петровича после этого нужно было видеть. Я до глубины сердца поразил этого заслуженного строителя, и он безо всяких разговоров протянул мне пятьсот рублей. Но самой интересной была не реакция прораба, а отношение к этому случаю двух узбеков, которые должны были на рокле транспортировать этот компрессор к месту проведения работ. Так вот, они совершенно не удивились моему крану. Не понимая нашего разговора, приняли всё это как должное. Наверное, посчитали, что в России все грузовики обладают такими механизмами, облегчающими ручной труд.
   Но дело конечно не в этом, а в том, что подготовились мы к нашей будущей деятельности весьма основательно. Может быть поэтому, наша шабашка началась весьма успешно. До ноября нам удалось отбить стоимость ГаЗели, и на зиму мы ушли весьма обеспеченными ребятами. Наверняка, до весны этих средств нам хватило бы для безбедного существования. Но в январские праздники произошёл тот незабываемый разговор с Серёгой, и вектор нашей дальнейшей деятельности круто изменился. Было решено, что я всё-таки становлюсь землевладельцем, а на участке мы начинаем обустраивать наше логово.
   Залезть в ярмо дачника я согласился не только из-за перспективы получить место для приятного времяпровождения, о котором так мечтал Серёга. Но прежде всего для оборудования на этом участке земли нашей собственной производственной базы. Не могли же мы вечно пользоваться милостью Серёгиного начальства. Тем более, если у нас пойдут дела и придётся увольняться с прежних мест работы. В моих мечтах этот участок представал почти точной копией производственной базы Серёгиной фирмы. А что? Земля была на окраине деревни, и там можно было строить дом для постоянного места жительства. Это тебе не дачный кооператив, где просто "шанхай" какой-то, и соседи за "можай" загонят, если не будешь, так же как они стоять кверху задом над грядками. А тут всем пофиг, что творится на твоём участке.
   После нашего обоюдного решения закрутилась свистопляска по оформлению этого участка. Только в сказках, наверное, всё получается по щучьему велению, а тут несколько месяцев пришлось изрядно побегать, щедро выстилая дорогу к светлому будущему тысячными купюрами. Кровопийцы-чиновники быстро высосали остатки наших "бабок", заработанных непосильным трудом. Но, слава Богу, всё плохое когда-нибудь кончается. В июне я всё окончательно оформил и фактически стал владельцем участка земли в Чеховском районе. Что бумаги все были на деда, это ерунда, немного денежек, и дарственная в кармане. Но с этим я пока торопиться не стал. Во-первых, наши денежные ресурсы подошли к концу, а во-вторых, дед с бабулей проживали в Чехове, и через местные ветеранские организации можно было получить какие-нибудь ресурсы для строительства дома. Я хитрый и предусмотрительный.
   Так как средства закончились, то пришлось притормозить обустройство нашего логова, и мы с прежним пылом начали заниматься шабашкой, конечно, параллельно вкалывая на свои конторы. Но это теперь стало не основным, главным было наше будущее. Для Серёги - это возведение отдельных апартаментов, ну а для меня - создание производственной базы для будущей крутой корпорации, где я был бы президентом с личным сейфом в каком-нибудь банке, плотно набитым "баблом". Но от отдельной комнатки для приятного времяпрепровождения я тоже бы не отказался.
   В таком изнуряющем темпе мы просуществовали до второй декады сентября. За это время не имели ни одного дня отдыха - всё работа, работа, работа... Но, наконец, последний объект был закрыт, и двадцатого сентября мы подсчитывали наш капитал. Наличности осталось, конечно, очень мало, но зато мы закупили нужные для дачи инструменты и даже некоторые материалы. Например, взяли не самую дешёвую бензопилу, а так же, на распродаже две стометровые бухты отличного электрического кабеля.
   Но самая главная причина того, что осталось так мало денег, это неудача с нашим самым крупным заказчиком. Мы работали на отделке его дома почти три месяца, а в итоге наличности не получили, больше того, самим пришлось оплачивать труд приглашённых на черновую и подсобную работу узбеков. Но мы были не в обиде, потому что хозяин этой дачи вместо денег передал нам минитрактор с набором разных подвесных орудий труда. Когда я в интернете посмотрел, сколько стоит этот "Авант 420", то вопрос с оплатой наличными сразу отпал. Он стоил больше миллиона, а если вместе с навесными примочками, то и все два. Получалось, что этим бартером хозяин перекрывал наш договор больше, чем в два раза. Пускай механизм был и не совсем новый, но использовался он совсем мало. Это сразу можно было понять по навесному оборудованию. Следы эксплуатации были видны только на фрезерном культиваторе, лебёдке, отвалу и сенокосилке. Навесной экскаватор, ковш с саморазгрузкой, челюстной захват и захват для брёвен были ещё в заводской смазке. Кроме всего прочего, на "Аванте" был переходник, чтобы передавать крутящий момент на другое внешнее оборудование.
   Одним словом, в свете моих планов по организации строительной фирмы это была золотая вещь. Этим маленьким монстром можно было заменить целый парк механизмов. Кстати, он по документам назывался мини погрузчиком, а не трактором, как называл его бывший хозяин. Когда он предложил нам такой бартер, я поинтересовался:
   - Иван Дмитриевич, а почему вы хотите нам отдать такую дорогую вещь?
   Несколько погрустнев, он ответил:
   - Эх, Миша...! Да знаю я, что он стоит бешеных денег...! Но не для меня этот агрегат. Купил этот трактор мой зять, а через полгода автокатастрофа, и двое детей остались без отца. У него была куча планов, а вон, видишь, как получилось. Видно, не судьба...! Управлять этим трактором очень просто, но обслуживать его, это я пас. Тут нужно быть хоть каким-нибудь специалистом, а я даже на своей машине масло меняю только на станции техобслуживания. Вот я и подумал, что лучше этот "Авант" отдать в хорошие руки, чем тратится на техобслуживание. А что дёшево его оценил, то это, как сказать. Если продавать по объявлению, запросто могут обмануть старика, а мне ещё двух внуков поднять нужно. Вот и дачный дом для этого реконструирую.
   Иван Дмитриевич замолчал и о чём- то задумался, а мы, чтобы он, не дай Бог, не изменил своего решения, направились загружать "Авант". Дело это было непростое, пришлось мастерить мостки, чтобы погрузчик своим ходом мог въехать в нашу будку. Кроме этого потребовалось там основательно прибраться, а то многочисленное навесное оборудование могло и не поместится в наш кунг. Пока Сергей с четырьмя узбеками разбирал нашу двухъярусную лежанку и пристраивал вдоль глухой стены другие вещички, я с большим интересом изучал документацию на этот агрегат. Меня очень порадовали его характеристики, особенно то, что ковшом можно было загрузить груз на высоту 2,8 метра. При этом опрокидывающая нагрузка составляла 650 килограмм. Мощность дизеля была 20 л.с., вес 980 килограмм. С такой массой, даже приплюсовав вес навесного оборудования, его спокойно можно было перебрасывать нашей ГаЗелью.
   В связи с обретением такого оборудования вместо денег, зима для совладельцев будущей корпорации предстояла муторная и безденежная. На мою зарплату не погуляешь, оставалось только сесть на "хвост" Серёги, о чём я его честно и предупредил. Поиронизировав по этому поводу, мы всё-таки решили, что эту зиму будем вести здоровый образ жизни, в клубах не зависать, кататься на лыжах, проводя свободное время в нашей загородной резиденции. Но для этого нужно было её сначала создать. План по воплощению этой идеи в жизнь мы разработали в процессе поглощения двухлитрового "тетрапака" с сухим вином.
   Идее о зимних выездах на дачу способствовало и то, что родители Сергея завели собаку. И не просто какую-нибудь болонку или карликового пуделя, а серьёзного пса породы хаска. Эта такая образина с голубыми глазами, которая на Аляске легко таскает нарды с алеутами и спокойно спит в снегу при пятидесятиградусном морозе. Не знаю, как они в Московской квартире решились завести такого пса, но теперь Серёгу его родичи постоянно заставляли с ней гулять. И мы были вынуждены брать этого пса даже с собой на шабашку. С одной стороны, конечно, хорошо, теперь у нас не было проблем с охраной нашего богатства, а с другой - жрал он, наверное, больше нас обоих. А ещё ему нужны были ежедневные пробежки километров по 15-20. Одно спасение - отвезёшь его на ГаЗели километров за двадцать и всё, можно было в этот день больше с ним не гулять. Не знаю как, но он нас находил. Прибегал возбуждённый и сразу же поглощал с полведра каши с банкой тушёнки. Серёга назвал его Ози в честь идола рок-музыки Ози Осборна, но потом с моей подачи мы его довольно часто называли Озермот.
   Так вот, по нашему плану с двадцать третьего сентября каждый брал остающиеся пять дней отпуска, и мы на девять дней выезжали на строительство и обустройство нашей зимней резиденции. Решили особо не мудрить, а использовать то, что есть. А именно - установить на участке наш кунг, пристроить к нему лёгкую веранду и накрыть это всё общей крышей. Кроме этого оборудовать там, в конце концов, клозет, совмещённый с душевой кабинкой. А именно - вырыть выгребную яму, в которую через пластиковые канализационные трубы поступали бы отходы из санузла и умывальника, установленного на веранде.
   Весь этот проект мы нарисовали на обычном листке школьной тетрадки в клеточку, в промежутке между двумя стаканами "сушняка". Во втором промежутке я рассчитал примерную смету, во сколько нам всё это выльется. Ведь кроме этого дома, нам нужно было сварить гараж для нашего трактора. А этот объект тоже ответственный, он должен быть крепким, чтобы ворьё не смогло растащить наши богатства. Ведь там, кроме техники, мы собирались хранить стройматериалы и все наши инструменты.
   Так как на сооружение мощной крепости под названием гараж-склад средств явно не хватало, мы решили на охрану этого объекта поставить Ози. Тем более, что родители Сергея уже поняли, какой опрометчивый поступок они совершили, заведя в московской малогабаритной квартире такую собаку. Уже намекали, что неплохо бы пристроить пса на производственной базе Серёгиной конторы. А зачем же для этого использовать чужую контору, когда у нас тоже есть что охранять? Единственный минус, что в любую погоду нужно было приезжать на дачу, чтобы покормить пса. Но это было не так уж и страшно, мы всё равно собирались часто приезжать на нашу зимнюю резиденцию. А кроме этого, Ози и сам мог прокормиться на подножном корму, да ещё и накормить своего хозяина. Такая вот собака - умная, выносливая, хитрая и свирепая, когда нужно. Отпугнёт любую банду бомжей, а если те всё-таки рискнут покуситься на хозяйское добро, то, ей Богу, я не завидую этим людям, если даже они будут вооружены. Всё, что находилось внутри периметра забора, было священно, и к этому могли прикасаться только Серёга, я, ну, пожалуй, ещё родители моего друга. Именно мы были его стаей, а я был вожаком её. Это Ози усвоил ещё, когда был щенком. Начитавшись разных книжек про животных, я как то укусил его за нос. После этого он выполнял мои команды беспрекословно. Хотя тётя Маша, это мать Сергея, его и кормила и чуть ли не облизывала, но, наверное, гены ему подсказали, кто главный в этой стае. Животному важно вовремя это показать.
   После этого дня обсуждений наших дальнейших планов, началась лихорадочная деятельность. Нужно было на минимальные средства закупить некоторые стройматериалы, сантехническое оборудование и продукты. Занимался этим только я. Серёге приходилось вкалывать без выходных, чтобы его могли отпустить в этот недельный отпуск. Ну а я, как обычно, выполнял в своёй конторе роль курьера с высшим образованием и, крича всем, что в Москве громадные пробки, преспокойно закупал на ГаЗели нужные нам вещи. Из продуктов взял по оптовой цене ящик тушёнки, коробку сухих супов и по упаковке: гречки, рису, соли, сахару. Одним словом, продуктов, с помощью которых можно было прожить нам, включая Ози, месяца два. Получалось, что мы были полностью автономны, даже хлеб могли выпекать сами. Для этого я из своего дома собирался захватить хлебопечку и весь запас муки и дрожжей. Кроме хлеба готовить все остальные блюда мы собирались на бензиновой плитке производства США, а вечерами сидеть при свете керосинки. Бензогенератор тоже собирались брать с собой, но использовать его на все бытовые нужды было уж очень накладно. Хлеб, ладно, он мог готовиться когда угодно во время нашей работы на электроинструментах. Мощности генератора на это вполне хватало.
   Наконец всё было подготовлено и даже загружено в ГаЗель. Еле-еле всё втиснули, освобождая бокс, выделенный Серёгиной бригаде. Так как грузовичок был теперь хранилищем всего нашего достояния, то на ночь ГаЗель мы оставили на охраняемой территории производственной базы Серёгиной конторы. Собирались мы выезжать рано, но как всегда у нас не оказалось нескольких важных вещей. Во-первых, мы оба забыли загрузиться спиртным. А ночи становились холодными, и почему бы после целого дня тяжёлой физической работы на воздухе, не пропустить стаканчик горячительного. Во-вторых, у меня дома, у мамани не оказалось муки и дрожжей. А есть чёрствый хлеб, имея хлебопечку, как то не хотелось. Поэтому пришлось заезжать в гипермаркет на кольцевой автодороге. А там, как это часто бывает, мы увлеклись и потратили практически все оставшиеся деньги.
   Во-первых, решили себя побаловать и купить разных рыбных консервов и сладостей, но самые большие затраты понесли из-за Ози. В этом гипермаркете была большая распродажа сухих кормов для животных. Вот мы, польстившись на дешевизну собачьего корма, и взяли для Ози целых семь мешков. Этот сбалансированный корм часто покупала мать Сергея, утверждая, что породистую собаку можно кормить только им, или сырым мясом. А Ози с большим удовольствием пожирал и корм, и мясо и кашу с запрещённой тушёнкой. Сейчас на распродаже корм стоил почти в два раза дешевле, и было грешно не взять его. Это обстоятельство и нам сейчас очень сильно облегчало жизнь, не нужно было каждый день варить этой псине еду. Сыпанул из мешка в Озину миску этих гранул, и всё - собака накормлена. Одним словом, у нас осталось совсем мало денег. Хватало только на материалы для строительства веранды, а так же заправить ГаЗель и залить бензину в три канистры, чтобы кормить наш бензогенератор.
  
  
   Глава 2
  
  
  
   Вот так у нас и получилось, что после посещения заправки мы выехали на дорогу, ведущую к участку, только к двум часам дня. А тут нарисовался такой облом, что еле ползущий впереди трактор собрал за собой целую вереницу машин. Впереди катили КамАЗ, загруженный стройматериалами, потом фура МАЗ, с выглядывающими из опущенного заднего борта металлоконструкциями, затем ВАЗ "Калина" с каким-то неопытным водителем, а замыкали всю эту вереницу мы на ГаЗели, везущей тонны две груза, если не больше. Один погрузчик с навесным оборудованием весил намного больше тонны. Явный перегруз ГаЗели - тут уж не до скорости, лишь бы доползти до дачи. Неприятно, конечно, так тащится, но делать было нечего, оставалось только скрежетать зубами и материться про себя. Чёрт, придётся сегодня работать при свете прожекторов, и наша задумка - отметить, как следует приезд, похоже, накрывается "медным тазом". Хорошо хоть, что по моему настоянию мы захватили с собой четыре стоватных прожектора. А то ещё в Москве Серёга нудел:
   - Парочки прожекторов за глаза нам хватит! Ты что, ночами работать хочешь? Уймись, маньяк, трудоголик несчастный! Ночью будем спать, а вечерами я тебя буду драть в "гусарика"! Нужно умело совмещать работу и отдых на даче. Не зря же говорят - от работы и кони дохнут! Ты же у нас экономист и должен понимать, бензин нынче дорог и амортизацию генератора нужно учитывать.
   А сейчас вон сидит, молча - понимает, что я как всегда оказался прав. Что это он там всё время разглядывает? Даже Ози от окна отпихнул.
   Я уже хотел заступиться за пса, которому не дают высунуть морду в ветровое стекло, как вдруг Сергей буквально подскочил на пассажирском сиденье и воскликнул:
   - Нет, Мишань, ты посмотри, какие красотки! Просто персики, а не девки! Хочу к ним в "Калину", а ты тут с Озермотом развлекайся!
   Удивлённо взглянув на Сергея, я ответил:
   - Ты что, ходячий рентгеновский аппарат? Где ты там увидел девчонок?
   - Разуй глаза, сосунок - вон, видишь, впереди едет "Калина"? Так она вся набита "кисками". Просто, какой-то торт на колёсах!
   Не отвечая, я прибавил скорость, чтобы поближе подобраться к едущей впереди "Калине". Всё-таки интересно было посмотреть, что там увидел Серёга. До этого я держался подальше от этой легковушки, так как водитель у неё явно был не в адеквате. Постоянно дёргался с намерением обогнать впередиидущий трейлер, но потом трусливо влезал обратно на своё место.
   Подъехав поближе, я так ничего толком и не разглядел. Сильно бликовало на солнце заднее стекло. Увидел только силуэты трёх человек, едущих в салоне, и всё. Поэтому, сплюнув с досады в открытое боковое окно, заявил Сергею:
   - Нет, ну точно, "Слон", у тебя вместо хобота отрос сканер. Нормальный человек, хрен, что разглядит в этой тачке.
   - Ну, ты и тормоз! Ещё раз говорю, разуй глаза. Да не пялься ты в заднее стекло. Когда будет очередной поворот, сбоку на эту машину посмотри и увидишь, в ней сидят три потрясные девчонки. Когда мы крутились на этом серпантине, та, что за рулём так на меня посмотрела.... Они явно не прочь с нами познакомиться. А одна из них, похоже, просто дразнит меня. Нет, Миха, нельзя их выпускать, будем висеть у них на хвосте, пока не остановятся. А там - на штурм!
   - Да, так они и растаяли при виде наших с тобой рож! Сам видишь, бабы они прикинутые, а тут - какие-то работяги на раздолбаной ГаЗели. Вряд ли мы их заинтересуем. Вот если бы мы на "Мерсе" катили, это да, это для них интересно.
   - Не ссы, Мишань, мы с тобой ребята, хоть куда! Ты вон, чел с высшим образованием, легко на одной руке подтянуться можешь, а я им "солнышко" на турнике покручу, так что, возьмём их своей потрясной физической формой, да и уболтаем мы этих фемин за милое дело. Сердцем чувствую - дело верное, упускать их нельзя, тем более, у нас в машине буханины - выше крыши. Одного сушняка шесть литров и две бутылки коньяка . Упоим в усмерть девок, а потом - делай с ними, что хош. Правда, их трое на нас двоих, но это ничего, одна будет с Ози гулять. Ха-ха-ха! Да если хочешь знать, если бы эти девчонки ехали на какой-нибудь крутой тачке, я даже и не подумал с ними знакомиться. Сразу ясно - или богатые любовники, или папочки крутые. А тут - едут на "Калине", нормально, по-нашему. Светофор горит только зелёным цветом. Путь открыт, вперёд, мужик, там ждёт тебя счастливая судьба!
   - Ладно, оптимист ты наш, поверю на слово! Всё сразу станет ясно, когда трактор освободит дорогу. Если мы для них явились только картинкой - два весёлых танкиста и собака на скучной дороге, то они на легковушке в два счёта смогут от нас свалить. Дунут так, что мы их только и видели. Ну, а если ты смог их серьёзно заинтересовать своей заметной физиономией, то позволят нам висеть у них на хвосте до самой их дачи. Но запомни, "Слон", если они свалят, мы с тобой приезжаем и работаем сегодня до упору, пока всё не разгрузим и не установим на землю кунг. И ещё придётся собирать наши лежанки и всё обустраивать.
   - Ха...! Естественно, по-любому, нам придётся это сделать. Если мы сегодня с ними и познакомимся, они нас у себя точно не оставят. Просто обменяемся телефонами и на завтра пригласим их к себе на дачу. Мы же всё-таки тоже землевладельцы. Поэтому, придётся пахать всю ночь, чтобы оборудовать приличную конуру. Завтра чуть свет тебе нужно будет ехать на строительный рынок, купить там досок для веранды и профилированную оцинковку на крышу. Если всё шустро сделаешь, мы сможем этих девчонок шикарно принять вечером уже в двух отдельных комнатах. А там уже вступит в силу план алкогольной атаки.
   И мы приступили к обсуждению наших наполеоновских планов. Серёга был весьма возбуждён, да и у меня в предчувствии предстоящих событий пульс участился. Хотелось прямо немедленно приступить к делу и смело брать на абордаж впередиидущую "Калину". Я настолько увлёкся нашими бреднями, что уже мало обращал внимания на окружающую обстановку на дороге, тем более, что скорость у нас была всего 18 километров в час. Вдруг как-то резко потемнело, и я инстинктивно стал жать на педаль тормоза. Не успел я дожать тормоз, как у меня помутнело в глазах, и я потерял сознание.
   Очнулся тоже неожиданно, скорее всего, из-за чувства холода. Всю дорогу мы ехали с распахнутыми ветровыми стёклами, так как на улице было почти по-летнему тепло, а одеты мы были, как и положено, в сентябре, только что куртки были повешены на крючки в салоне. А теперь заметно похолодало, по ощущению, чуть выше нуля, хотя и ярко светило солнце. Наша машина стояла заглохшая, уткнувшись передним бампером в какую- то кучу на поле. Я недоумевающее огляделся. Взгляд уперся в находящийся метрах в пятидесяти перед носом ГаЗели ледяной вал. Ледяные глыбы толщиной в метр образовывали стену вдоль всей, доступной взгляду узкой полоске пшеничного поля. За этим ледяным валом, до самого горизонта было всё белым-бело. Глазам стало больно от отражённого от этой снежной, или ледяной поверхности солнечного света.
   Я перевёл взгляд на асфальтовую дорогу, по которой мы до этого ехали, открывшаяся мне картинка ужаснула. Это был полный коллапс. Первым делом удручал вид трейлера. Было такое впечатление, что какая- то невероятная сила подняла МАЗ в воздух, а потом резко бросила на землю, повернув набок. При этом его длинный полуприцеп вылетел из седла и снёс треть кабины МАЗа. Правая задняя колёсная пара этого полуприцепа была приподнята и опиралась на капот "Калины".
   Эта невесёлая картина меня заметно отрезвила. Я не стал разглядывать, что произошло с передним КамАЗом и трактором, а начал действовать. Сначала пришлось приводить в чувство Серёгу. Я выхватил из аптечки нашатырный спирт, отпихнул Ози от Сергея и поднёс резко пахнущую жидкость к его лицу. Не знаю, что помогло, бурно выражающий свои чувства к хозяину Ози, или мои усилия, но Сергей практически сразу очнулся. Приподнял голову и посмотрел на меня. Вид у него был довольно страшный, всё лицо было в подтёках крови. Он здорово приложился носом, боднув лицом переднюю облицовку как раз там, где находился бардачок. Мне помешал удариться о приборную доску руль и то, что я, как это обычно бывает с водителем, всё-таки успел сгруппироваться в момент катастрофы. Если бы не наша маленькая скорость, то наверняка Серёга бы головой выбил лобовое стекло и сейчас валялся где-нибудь под колёсами ГаЗели. Ну а я висел бы с проломленной грудной клеткой на руле. Ведь мы совсем расслабились и ехали, не пристёгнутые ремнями безопасности. Очнувшийся Серёга, даже не оглядевшись, сразу потребовал рассказать, что случилось. Вместо объяснений я ткнул пальцем в сторону, где находились исковерканные автомобили.
   Несколько мгновений мой друг вглядывался в этот кошмар, потом встрепенулся и крикнул:
   - Миха, да что же это такое? Там же в "Калине" девчонки!
   - Не ори, псих! Ты что же, хочешь голыми руками их оттуда вытаскивать? Иди вон, быстро открывай будку, там ломик и топор. Помнишь, ты их сам крепил к стенке, а я достану монтировку и плоскогубцы, и посмотрю, что там в аптечке. Да, и ещё, захвати в будке бутылку коньяка, вдруг пригодится.
   Собрал я всё буквально за минуту, а когда вылез из кабины ГаЗели, Серёга уже шёл ко мне. В руках у него были ломик и топор, а за ремень засунута бутылка коньяка. Мы, глянув друг на друга, не сговариваясь, бегом бросились к месту катастрофы.
   Первым к "Калине", конечно, добрался Ози, за это, бедолага и пострадал. Неожиданно задняя левая дверь салона со скрипом распахнулась, и Ози получил удар по морде. Заскулив, он отпрянул назад, а из салона одна за другой начали выбираться девчонки. Несмотря на ситуацию, они были потрясные. Ну, уж их фигурки точно, лица то были все испачканы потёкшей косметикой и следами крови. Но тут уж было не до лиц, а тем более не до разговоров. Подбежав, я тут же вскрыл упаковку влажных салфеток и попытался вытереть лицо первой девушки. Но после первых же, довольно неловких моих движений, был остановлен возгласом:
   - Эй, увалень, поосторожнее!
   После чего, упаковка с салфетками мгновенно была у меня изъята изящной женской ручкой. И жертва моей неловкости невозмутимо стала приводить в порядок сначала себя, а потом и своих подружек. А нам с Серёгой оставалось только стоять и смотреть, раскрыв рты, как эти чумазые создания прямо у нас на глазах превращаются в прекрасных фей.
   Наблюдение за этим процессом совсем выбило у меня из головы все вопросы, связанные с произошедшим событием, а так же беспокойство о других возможных пострадавших в этой катастрофе. Но жизнь сама напомнила об этом. Потому что совсем недалеко от нас раздались вдруг звуки забористой, матерной брани. Я отвёл глаза от прелестных созданий и увидел приближающихся к нам двух мужиков. Лица у них были тоже все в крови, а мужчина, который так грязно ругался, шёл с перекошенным лицом и бережно поддерживал правую руку.
   Чтобы как то оградить уши девчонок от этого отборного мата, я шагнул к ним и выкрикнул:
   - Чего лаешься? Совсем голову потерял!
   Матершинник от неожиданности примолк на полуслове, а потом вдруг жалобным голосом произнёс:
   - Да вот, с рукой, что-то. А-а-а ... больно! Мочи совсем уж нет! Скорую нужно вызывать срочно, наверное, сломал. У меня с сотовым что-то случилось, молчит, зараза, не хочет соединять. А Василий говорит, что у него сотового телефона в жизни не было. Мужик, позвони в службу МЧС, вызови скорую, а то, чувствую, скоро опять сознание потеряю. Худо мне, брат!
   Да, действительно было видно, что этот человек держится из последних сил. Несмотря на то, что на улице было довольно прохладно, со лба у него ручейками стекал пот, оставляя светлые следы на измазанном засохшей кровью лице, которая текла из рассечённой брови и поцарапанной щеки.
   Больше не говоря ни слова, я подошёл к этому мужчине и попытался снять с него куртку, чтобы оголить повреждённую руку. Наверняка делал я это очень неловко. Когда сдёргивал рукав куртки с повреждённой руки, он громко вскрикнул, глаза у него закатились и он начал медленно оседать на асфальт. Я еле успел его поддержать, чтобы головой он не стукнулся о твёрдую поверхность. Вместе с засуетившимся Василием, мы уложили этого мужчину на его же куртку, и только я попытался осмотреть эту злополучную руку, тут опять был отстранён женской рукой. А мелодичный голосок, который я уже слышал, снова укоризненно прозвенел в моих ушах:
   - Молодой человек, дайте-ка, я посмотрю, что за травма.
   Я безропотно подчинился, поднялся, отошёл в сторонку и стал наблюдать за происходящим.
   Это была очень даже симпатичная блондинка. Она склонилась над раненым и сноровисто, маникюрными ножницами стала разрезать рубашку на его окровавленной руке. Рядом склонилась ещё одна девушка, тоже очень милая . Минуты две они осматривали повреждённую руку. Потом блондинка что- то сказала своей подруге, и та, не обращая никакого внимания на столпившихся вокруг людей, бросилась к машине и забралась в салон. Минуты через три она вылезла из салона с каким то чемоданчиком и опять стремительно подбежала к нам.
   Когда чемодан был открыт, я, наконец, понял что это. Это был самый настоящий профессиональный медицинский кофр. Чего там только не было, моя автомобильная аптечка, по сравнению с этим медицинским чудом, забитым лекарствами и различными медицинскими инструментами, смотрелась жалким ларьком рядом с гигантским гипермаркетом.
   Толпа любопытствующих мужиков всё-таки мешала блондинке, и она, подняв голову и посмотрев на меня, сказала:
   - Ребята, ну что вы тут столпились? Лучше идите, посмотрите, может быть тут ещё кому-нибудь нужна медицинская помощь?
   Слова были абсолютно верными, ведь мы ещё не осматривали другие автомобили, попавшие в эту жуткую заваруху.
   Я, опять ничего не отвечая этой девушке, а обращаясь только к представителям сильного пола, произнёс:
   - А, что, правильно говорит докторша. Пойдём, мужики, посмотрим, что там творится в других машинах.
   И направился к искорёженной кабине МАЗа. Если ещё и были пострадавшие, то в первую очередь там. За мной, так и не выпустив из рук ломик и топор, направился Сергей, а когда мы подошли к кабине МАЗа, нас догнал и Василий. Я прибыл к этой кабине с пустыми руками, монтировка и аптечка так и остались в пакете у "Калины", где я пытался помочь девушкам. Но всё это всё равно бы не понадобилось, так же как и инструменты, принесённые Сергеем.
   Мы даже и не пытались забраться в кабину, так как помогать там было уже некому. Через разбитое лобовое стекло было видно, что произошло с водителем этого трейлера. Весь салон забрызган кровью, а голова бедолаги была приплюснута и практически оторвана от туловища. Даже смотреть было жутко, а уж, чтобы лезть вовнутрь и вытаскивать останки, нет, никто из нас троих делать это не захотел. Нашу солидарную мысль высказал Серёга:
   - Ни хрена себе, как парню не повезло! Но нам лучше не дёргаться, пускай спасатели его вытаскивают. У них есть специальные инструменты, мы же сможем вытащить это тело только по частям. За это ни похоронная компания, ни родственники погибшего нам спасибо не скажут.
   Я согласился с этими словами и предложил идти осматривать КамАЗ и трактор. Но тут подал голос Василий, заявив:
   - А что туда ходить? Нет там никого! "Кировцем" управлял я, со мной больше никого не было. Ну а водителя из КамАЗа девки уже осматривают. Когда я помогал ему выбираться, в кабине он был один. А больше народу взяться неоткуда, других машин я здесь не вижу. Вы же вон из той ГаЗели?
   Я утвердительно кивнул, и произнёс:
   - Слушай, Вась, ты же вроде местный и должен знать, где находится местная почта или другая контора, откуда можно позвонить в МЧС. А то у нас чего-то сотовые не соединяют ни с кем, так же как и у мужика, которого ты вытащил из КАМАЗа. Может землетрясение произошло, или ещё, какая хрень, и ретрансляционная вышка накрылась. Если нас так колбасило, то это вполне вероятно. Да и вообще, стряслось что-то непонятное, откуда-то ледяные глыбы взялись, да и пейзаж, как зимой. Ты заметил?
   - Ха..., заметил! Да мой "Кировец" и напоролся на этот ледяной забор, пробил его и въехал на ледяную корку. Вот только прицеп сорвало, вон он валяется.
   Василий показал рукой в сторону лежащего на боку, метрах в ста от нас, здоровенного тракторного прицепа. Метрах в десяти от него виднелся и трактор К-701. Вдруг, почему- то пугливо оглянувшись по сторонам, Василий, почти что шёпотом, произнёс:
   - Божья кара это! Я вам точно говорю! У меня из кабины "Кировца" видно далеко, так вот, до самого горизонта везде только лёд и снег. Я окрестные места хорошо знаю, а тут - не одного знакомого ориентира. Отсюда должен быть виден купол Талежской церкви, но его нет. Только снег и лёд. Это Бог устроил страшный суд и вместо "гиены огненной" завалил грешников толстым слоем снега, а сверху, чтобы никто не выбрался, наморозил толстенный слой льда. Вон, мой "Кировец" стоит на этом льду и не проваливается, а вес у него, дай Боже.
   Неожиданно, чудной монолог этого испуганного и подавленного человека прервал Сергей. Он хохотнул и саркастическим тоном спросил:
   - Эй, проповедник, а почему же тогда Бог нас не покарал? Или, думаешь, мы совсем безгрешны? Так знай, я- то уж точно грешен. Две Божьи заповеди нарушал много раз - это прелюбодейство и чревоугодие. Так что, Васёк, не гони туфту, а лучше помоги материально!
   Ничуть не смутившись высказанному сомнению, Василий таким же тихим голосом продолжил:
   - А ты думаешь, я не грешен? Но, наверное, мы меньше нагрешили, чем те, которые сейчас под снегом. Бог нам даёт шанс искупить свою вину страданием!... Должны мы пройти через голод и холод, прежде чем нас пропустят в райские кущи. Ведь у нас нет ни запасов пищи, ни тёплого места, где можно было бы отогреться. В кабинах мы сможем отсидеться не больше пары суток, а потом топливо кончится, и всё. Так что, ребята, молиться надо и верить, что создатель будет к нам милостив и не позволит мучиться очень долго.
   Эта убогая философия меня разозлила, надоело выслушивать тупые аргументы этой мышиной позиции, и я ожесточённо выкрикнул:
   - Да иди ты в баню, пораженец несчастный! Хочешь сдохнуть, так иди, вон, в свой трактор и там молись! Грешники, мать твою...! А что животные, тоже грешники? А наша собака, которая сейчас носится как угорелая, нагрешила меньше, чем засыпанные снегом коровы и другие твари? Фу... чистая баба, ей Богу!
   Но тут мой непримиримый ожесточённый монолог неожиданно прервался громким смехом Серёги, сразу разрядившим ситуацию. Он даже присел при этом на корточки и колотил себя руками по коленям. Потом так же резко, как и начал прекратив смеяться, вполне серьёзным голосом заявил Василию:
   - Мужик, ты лучше на нас помолись! Мы ангелы и посланы тебе создателем, чтобы испытать тебя.
   Взглянув на меня, Серёга улыбнулся, подмигнул, а потом, обращаясь к Василию, продолжил:
   - Вон, видишь ГаЗель, сейчас я мигом сотворю там тёплое убежище и запасец продуктов. Но за это ты должен будешь беспрекословно выполнять любые желания ангелов и много, много работать!
   Сергей вдруг резко вырвал из своей шевелюры волос, надул щёки и одним мощным выдохом направил этот волос в сторону ГаЗели. Затем несколько раз махнул руками в ту же сторону. Отдышавшись после этих манипуляций, он произнёс:
   - Ну, всё, Василий, теперь ты, раб Божий, если не хочешь попасть в кипящий котёл со смолой, должен выполнять наши пожелания. И первое из них - не пугать своими бреднями девчонок. А теперь, бери, вон, ломик и топор и следуй за нами к подручным ангелам, они помогают ещё одному грешнику. Давай, давай, не тормози, хватай в свои мозолистые пролетарские руки инструмент и - вперёд к победе над силами зла!
   Сергей повернулся и направился к столпившимся над травмированным водителем КамАЗа девушкам. Я пошёл за ним. С секундной задержкой за нами последовал и Василий, в руках у него были ломик и топор.
   Пока мы преодолевали эти десять метров, в моей голове с космической скоростью мелькали различные мысли и факты. И все они были связанны с нашим теперешним положением. Фактов было мало, но все они указывали на то, что мы оказались чёрт знает где. Вокруг узкой полосы земли, тянущейся вдоль асфальтовой дороги, лежала покрытая льдом бескрайняя, холмистая пустошь, на которую, видимо, ни разу не ступала нога человека. Сотовой связи не было. А это мы проверили с Сергеем сразу же, как только девушки занялись травмированным водителем КамАЗа. Телефоны не находили сети сотовых операторов. Что здесь можно было подумать? И в мою трезвую голову первой пришла мысль, что тут не обошлось без Божественной воли.
   Потом, правда, в голову полезли всякие ситуации, почерпнутые мной из фантастических романов. Например, что две разные вселенные соприкоснулись, и из нашей старушки Земли был вырван клок тверди и заброшен на какую-то ледяную планету. Громадной массой земного вещества ледяная корка была продавлена, и вокруг нашего островка появились эти ледяные торосы. А значит, дёргаться в поисках выхода бессмысленно. Вся наша жизнь продлиться лишь то время, на которое у нас хватит продуктов и топлива. Дополнительных ресурсов взять неоткуда.
   Если располагать продуктам, которые находятся у нас в ГаЗели, на всех их хватит, максимум, недели на две-три. Но, правда, была некоторая надежда на узкие полоски земли, расположенные вдоль шоссе. Нет, конечно, не на то, чтобы там что-нибудь выращивать. Но собрать еще не собранную пшеницу там было можно. Это, конечно, была смешная надежда, слишком мало было этой пшеницы. Виднелся и кусочек бывшего картофельного поля. Что это было картофельное поле, можно было догадаться по валяющимся кое- где, не собранным картофельным клубням. По видимому, сбор урожая картофеля производился совсем недавно, машинным способом, а вручную никто не потрудился собрать оставшиеся в земле клубни.
   Я практически сразу, когда очнулся, внимательно оглядел всю свободную ото льда поверхность. Её было очень мало, в длину, максимум, метров пятьсот. При этом, ширина пшеничного поля, которое находилось справа вдоль дороги, не превышала десяти метров. Несобранного картофеля, по моим прикидкам, не наберётся и пары вёдер. Под топливо можно было использовать, кроме пиломатериалов, перевозимых КамАЗом, штук семь деревьев, росших вдоль обочин этого участка шоссе. Вот и весь наш ресурс. Если мы всё используем на сто процентов, то может быть месяца два и протянем. Так что, все потуги совершенно бессмысленны. И может прав Вася, что нужно молиться о лёгкой смерти.
   Однако логика и всё моё естество отчаянно восставало против этого вывода. Во-первых, вызывало сомнение то, что это чужая планета. Сила тяжести была такая же, как на Земле, воздух тоже. Но если это даже и не Земля, наверняка на ней имеются места с более тёплым климатом, где есть растительность. Что-то должно насыщать атмосферу кислородом. А если судить по качеству воздуха, процент кислорода в атмосфере здесь очень близок к земной, а значит и растительности здесь тоже хватает. Следуя этой мысли, автоматически получалось, что и животный мир здесь тоже должен быть богатым. Нам просто не повезло, что мы оказались в этой части планеты. Нужно эту ошибку судьбы как-то исправлять. Рогом встанем, но выберемся из этой передряги!
   Ещё я подумал, что когда наступит ночь, нужно обязательно оглядеть звёздное небо. Вот тогда-то уж точно станет ясно, находимся мы на Земле, или на какой-то другой планете. По Солнцу определить это было нельзя, оно было такое же, как и на Земле. Потом мне привиделись мои родители и то чувство отчаянья которое они испытают, когда узнают, что их непутёвый сын исчез без следа. А в том, что они живы, и на Земле всё осталось как прежде, я почему- то не сомневался.
   Вот с такими сумбурными мыслями я подошёл к нашим товарищам по несчастью. Именно так я теперь про себя стал называть всех присутствующих здесь людей. И уже не важно, к сильному, или слабому полу они принадлежат. Теперь мы все находились в одной, терпящей бедствие лодке, и от каждого зависело, выплывет, или пойдёт на дно наша утлая посудина под названием - жизнь.
   Наверное, поэтому я начал жадно разглядывать ранее незнакомых мне людей. Пытаясь представить по их внешнему виду, чего можно ожидать в дальнейшем от каждого. Особенно, когда они поймут, что помощи ждать неоткуда, что не будет и никакого голубого вертолёта с мешком гостинцев. В первую очередь попытался изучить девушек, и не как объекты плотского интереса, а как партнёров в труднейшем деле выживания.
   Да, девчонки были - высший класс для жизни в цивилизованном обществе, где есть разные бутики, супермаркеты и рестораны. Видно было, что они привыкли нежиться каждый день в пенной ванне, носить чистенькие, красивые, лёгкие наряды. У них были не руки, а прямо какие-то изящные изделия, наманикюренные и холёные, явно не привыкшие к физической работе. Единственным плюсом для моего, теперь очень критического взгляда, было то, как платиновая блондинка и миловидная шатенка умело обращались с травмированным водителем КамАЗа. Который, кстати, уже давно очнулся и теперь, сидя на своей куртке, пил чай из железной крышки термоса.
   Рядом с ним с двухлитровым термосом в руке стояла ещё одна блондиночка, чем-то похожая докторшу, но выглядевшая гораздо менее солидно. Она смотрелась очень уж беспомощно и трогательно в своей совсем коротенькой юбчонке. Хотя на ней была уже надета кожаная курточка, но чувствовалось, девушка сильно замёрзла. Вид этой худенькой и такой симпатичной малышки буквально резанул меня по сердцу, мгновенно выбив из головы все прошлые мысли о партнёрских отношениях. Осталась только боль за судьбу этих милых ласточек и желание хоть как то облегчить их участь.
   Поэтому, уже не анализируя своего поступка, я крикнул Сергею, уже солидно распустившего свой петушиный хвост около двух других девушек:
   - "Слон", давай сюда коньяк!
   Получив бутылку, бесцеремонно забрал термос у девчушки и влил туда, наверное, граммов двести коньяка. Потом достал из кармана куртки складной походный пластмассовый стаканчик, налил в него получившийся коктейль и протянул девушке. Водитель КамАЗа, жадно наблюдавший за моими манипуляциями, тут же допил свой чай и протянул пустую ёмкость. Пришлось и ему налить этой смеси.
   Раздача амброзии заинтересовала и других девушек, они тоже изрядно озябли, к тому же чувствовали, что здесь творится что- то неладное. Они наверняка тоже пытались звонить по сотовым телефонам, и у них, так же как и у нас, ничего не вышло. Миниатюрные телефоны они всё ещё судорожно сжимали в своих ладошках, забыв спрятать. Девушки подошли поближе, а я как фокусник достал из кармана второй складной стаканчик, одним движением руки встряхнул, раскладывая его, и наполнил получившуюся ёмкость новой порцией горячего чая с коньяком.
   После этого я минут пять с удовольствием наблюдал, как, мило морщась, маленькими глоточками все три девчонки пили этот тонизирующий напиток. При этом платиновая блондинка и шатенка пили попеременно из одного стакана. К сожалению, в нашем с Серёгой дорожном наборе было всего два таких стакана. Первым освободил ёмкость водитель КамАЗа. Он передал стакан Василию, дав ему возможность присоединиться к этому скромному чаепитию .
   Когда я по второму разу наполнил девушкам стаканчики, у нас завязалась беседа. Сначала мы все познакомились. Платиновую блондинку звали Верой, ей было, так же как и нам с Сергеем, двадцать четыре года. Она недавно закончила мединститут и вместе со своей однокурсницей и сестрой решила провести эти выходные на даче в Поповке. Все девушки были незамужние, и молодых людей у них, по крайней мере, на данный момент времени, тоже не было. Этот вопрос уже каким-то образом успел прозондировать Сергей.
   Подругу и сокурсницу Веры звали Наташа. Она была изрядной хохотушкой и производила впечатление довольно бесшабашной девчонки. Вот и теперь, постоянно хихикала над шутками Сергея, который с хитрым видом нашёптывал ей что- то на ушко. Парень явно не терялся, уже и приобнял шатеночку, всё ближе прижимая её к себе.
   Третью девушку, самую юную и, по-моему, самую красивую, звали Лена. Именно она своей трогательной беспомощностью просто взорвала мой мозг. Заставила почувствовать себя мужиком, ответственным за существование этих беззащитных, изнеженных девчонок. Ей недавно исполнилось девятнадцать лет, она была студенткой пединститута. Готовилась стать школьным учителем химии. Услышав это, я чуть не прыснул со смеху. Мне вспомнилась "химоза" - наш школьный учитель по этому предмету. По сравнению с той "бабищей", гонявшей нас как "сидоровых коз" - эта девчушка была ангелом. Общего у них было только то, что обе были женского пола.
   Мужчины были вроде бы нормальными ребятами. Конечно, с небольшими странностями, но у кого их нет? Василий, мужичок лет двадцати семи, мягко говоря, был слегка религиозен, и всё произошедшее с нами списывал на промысел Божий. Но особо он на этом не зацикливался, так сказать, не бился в религиозном экстазе, проповедуя своё видение ситуации. Сейчас он вполне адекватно со всеми общался и с большим удовольствием потреблял чай с коньячком. Человек он был простой и незатейливый. В общем, такой, каким и должен быть, по моему мнению, обычный тракторист в обычной сельской местности. Несмотря на то, что он управлял громадным трактором, сам был худощав, невысокого роста. Даже ниже девушек, самая высокая из которых, Наташа, была немногим выше метра семидесяти. Васёк, как про себя я его стал звать, немного картавил и очень смущался, когда разговаривал с девчонками, несмотря на то, что был женат и имел ребёнка.
   Водитель КамАЗа, которого звали Виктор, мне сразу понравился. Это был спокойный и рассудительный мужчина. Даже когда он очнулся с такой серьёзной травмой, то смог быстро собраться и из кабины КамАЗа выбрался практически самостоятельно. Василий ему помог только на завершающем этапе. Мужественно он терпел и мои неумелые действия, когда я, пытаясь быстро помочь, резко сдирал рукав куртки с его сломанной руки. Он не издал ни одного звука, а просто от болевого шока потерял сознание. А перелом у него, как потом сообщила Вера, был весьма серьёзный. Вот и сейчас, сидит он вполне счастливый и весело допивает уже вторую порцию моего коктейля, при этом явно пытается развеселить докторшу своими, довольно плоскими шутками. Но сначала он немного рассказал о себе. В июне ему стукнуло двадцать шесть лет, не женат, всё искал, так сказать, похожую на Веру девушку и вот, наконец, нашёл. Шутки, шуточками, но на докторшу он действительно серьёзно запал. Ещё, оказалось, что он совершенно из другого региона - из Архангельской области. В Москву с напарником они привезли пиломатериалы. Так вот, он оставил товарища на строительном рынке вместе с прицепом, а сам повёз клиенту в Талеж, заказанный ещё в прошлый их приезд половой брус и четверть. Парень, по всему видно, был работягой, умел заниматься не только своим лесным бизнесом но, если надо, и пахать как лошадь, работая руками. Чувствовался в человеке настоящий мужицкий характер.
  
  
   Глава 3
  
  
   Наше чаепитие и ознакомительно-притирочная болтовня длилась минут двадцать. Сигналом к её окончанию послужил и опустевший термос, и начавшийся ветер, несущий за собой капли влаги. Хотя ярко светило солнце, но из-за этого, дующего со стороны ледяных равнин ветра, становилось довольно неуютно. Мы инстинктивно все передвинулись под защиту корпуса "Калины". Даже Виктор поднялся, накинул на плечи свою куртку и прислонился к корпусу легковушки. Хотя совсем недавно, на мой вопрос:
   - Ты там не замёрз, сидя на асфальте?
   Он бодрым голосом ответил:
   - Да ты что? Нам, поморам, такая температура в самый кайф. Вот когда - 30, то это да, это серьёзно, а сейчас тьфу..., всего- то градусов пять тепла.
   - Пять градусов это на солнце, по земле-то ледяной ветерок гуляет. Ты лучше, давай, вставай, не надейся, что тебя от простуды Вера лечить будет. У неё и лекарств таких нет, сам же слышал, она ортопед, а не терапевт. Если хочешь, чтобы она тобой занималась, то тогда вон вторую руку ломай, можешь и ногу - но тогда стоять тяжело будет.
   Посмеявшись, Виктор всё-таки встал с асфальта. А теперь вместе со всеми передвинулся поближе к легковушке. Но это была слабенькая защита, и тогда я взял на себя смелость принять инициативу по нашему спасению от холода на себя, громким и решительным голосом заявив:
   - Хорош болтать! Давайте-ка, девчата, забирайтесь в салон своей "Калины" и раненого с собой захватите. А мы займёмся обустройством нашего лагеря. Когда прибудут спасатели, неизвестно, а при таком ветре мы к их появлению точно в сосульки превратимся. К тому же, сдаётся мне, что нам придётся действовать по принципу - спасение утопающих, дело рук самих утопающих.
   Никаких протестов на мои слова не последовало. Девушки покорно стали забираться в салон автомобиля. Последним туда влез Виктор. Я прикрыл за ним дверь, и, обращаясь уже к Сергею, сказал:
   - Ну что, "Слон", придётся нам здесь наш кунг задействовать. Пойдём заводить ГаЗель, подгоним её сюда и будем разгружаться.
   Повернувшись к Василию, я и ему дал поручение:
   - Слушай, Васёк, ты походи вдоль дороги, там возле кюветов валяется много всяких деревяшек. Нужно собрать их все возле этого прицепа, потом пойдут на дрова. А если их будет мало, возьми топор и начинай обрубать нижние ветки у деревьев. Когда ГаЗель сюда подгоним и освободим будку, там у нас имеется бензопила, вот мы ей и попилим эти деревья на дрова. Для нашей печки их хватит недели на две, если не больше.
   Не слушая ответных слов бубнящего Василия, я повернулся и направился к ГаЗели.
   Моё желание всё сделать быстро, натолкнулось на довольно странную вещь. А если быть более точным, с запуском ГаЗели получился полный облом. Аккумулятор почему-то оказался разряжен. Мотор просто фыркнул в ответ на мой поворот ключа зажигания и всё. Плафон освещения салона тоже начал светиться еле-еле. Как будто поворотом ключа я отобрал последнюю энергию у аккумулятора. Да, значит не только аккумуляторы телефонов подсели, а и мощные автомобильные тоже. Мы с Серёгой обратили внимание на поведение телефонов ещё тогда, когда звонили в попытке вызвать МЧС. После нескольких наборов номеров, телефоны, как мой, так и Сергея, начали показывать, что аккумуляторы разряжены. Из анализа всех этих фактов складывалось впечатление, что аккумуляторы подсели из-за долгого простоя в рабочем состоянии. Хотя, откуда простой? Было же полное ощущение того, что потеря сознания длилась всего несколько секунд. Вот же, дурак, что же я не догадался сразу потрогать капот ГаЗели? Если мы были без сознания столь короткое время, он был бы тёплым. А теперь, конечно, поздно "пить боржоми", на этом ветру движок уже наверняка успел остыть. Да! Ещё одна загадка в вопросе, что с нами случилось.
   Но неудача с запуском ГаЗели не смогла повергнуть нас в прострацию и печаль. Уж чем-чем, а оптимизмом и верой в свои силы и Сергей, и я были не обижены. К тому же у нас в кунге находился бензогенератор, да и небольшое пуско-зарядное устройство было. Поэтому вопрос с запуском двигателя ГаЗели упирался только во время, которое нам понадобится, чтобы достать генератор и пускач. Мы управились за минут сорок. Столь долго мы ковырялись по одной причине - было решено освободить будку прямо на месте, где стала ГАЗель после катастрофы. И выезжать на асфальт с уже подготовленным под заселение помещением. По любому, девчонкам нужно было сидеть в салоне "Калины", пока кунг не освободиться. А освобождая его здесь, мы даже экономили время, так как у нашего погрузчика, который находился в будке ГАЗели, аккумулятор тоже сел и лишний раз таскать туда-сюда генератор и пускач, это отдать несколько минут на пустое занятие. К тому же, выехать облегчённой ГаЗели на асфальт было гораздо легче. А в случае, если она начнёт буксовать, можно помочь ей выбраться нашим трактором.
   Рассудив так, мы с Сергеем начали разгрузку нашей будки. Все вещи складывали прямо на землю. Воров опасаться уже не приходилось, а если бы кто-нибудь попытался покуситься на наше богатство, то мы бы его сейчас просто расцеловали от радости, ведь это бы означало, что мы на нашей Земле, а всё произошедшее, просто какой-нибудь очередной природный феномен. На тракторе Серёга съехал с кузова своим ходом, для этого у нас были изготовлены специальные мостки. Наконец, будка была освобождена, мотор ГаЗели запущен, и я лихо, на облегченной машине выехал на асфальт.
   Лихачил я специально - девчонки и Виктор, не выдержав, столь долгого сидения в салоне "Калины", к этому времени уже выбрались на воздух и с большим интересом наблюдали за тем, как мы сначала спускали погрузчик, а потом, как я выехал на дорогу. Подогнав машину почти вплотную к "Калине", я с победным видом вылез из кабины, но, взглянув на нахохлившихся как курочки девушек, опять почувствовал к ним почти отеческую жалость. Мы то с Серёгой давно согрелись, изрядно вспотев от проделанной работы, а они, кутаясь в свои жалкие, хоть и новомодные коротенькие куртюшки, трогательно жались друг к другу.
   Выбравшись из Кабины, я нарочито уверенным голосом, начал командовать:
   - Всё, хватит стоять, представление окончилось, можно немного и погреться. Вон, видите, какую кучу дров Василий собрал, сейчас мы их в печку, и температуру в тридцать градусов я вам гарантирую. Что, не верите? Тогда, если выиграю, с каждой из вас по поцелую!
   Увидев подходящего Сергея, добавил:
   - И не только мне, но и вон тому парню. Ведь этот замечательный передвижной дом с печкой создан в основном его усилиями.
   Серёга, услышав мои последние слова, картинно приосанился, открыл задний борт ГаЗели, потом одну из половинок воротин кунга и сделал приглашающий жест рукой.
   - У..., зараза, - подумал я, - у нас же есть специальная лестница для подъёма в кузов! Вот, "Казанова"! Не иначе, хочет каждую из девчонок собственноручно подсадить наверх.
   Но вслух я ничего не сказал. И о лестнице не упомянул, а, напротив, и сам поспешил к заднему борту. Уж очень мне захотелось приобнять Лену, подсаживая её в кунг. Не всё же одному Серёге обхаживать таких девушек.
   Наконец операция по загрузке самого ценного груза в кунг была успешно завершена. Каждый из нас двоих был весьма доволен. Я, тем, что не упустил из своих цепких рук Лену, а Сергей, что от души пообнимался с Наташей. Правда, я, украдкой кинувши на них взгляд, так и не понял, кто кого обнимает. Всех быстрее в кунг попала Вера. Подсаживая докторшу, мы действовали вдвоём, поэтому просто взяли её, легко подняли и быстро поставили в кузов. С её подругой и сестрой дело обстояло гораздо дольше и приятней. Но самое интересное получилось в конце, когда Сергей, победно улыбаясь, отстегнул алюминиевую лестницу от опущенного борта, и с гордым видом забрался по ней в кунг. После этого раздался девичий смех, а Вера довольно ехидно произнесла:
   - Да, настоящий джентльмен! Но теперь, как я понимаю, условия нашего подъёма сюда можно считать уже перевыполненными. Правильно, девчонки? Эти ловеласы получили гораздо большее, чем наши поцелуи. Да и особого тепла я не замечаю. И вообще, тут даже присесть некуда. Строительная бытовка, какая то, ей Богу! И куда вы, паршивцы, бедных девушек заманили?
   Сергей выпрямился, махнул рукой, как мушкетёр шляпой и произнёс:
   - Минуточку, миледи, сейчас всё будет в лучшем виде. Мы не дадим пропасть одиноким девушкам. Обогреем и приласкаем, если захотят. Все засмеялись, охотно выпуская из себя ту непомерную тоску, которая начинала на нас накрывать. Мы понимали - творится что-то страшное и наши жизни - просто щепки в этом вселенском водовороте.
   Но тут перед открытыми воротами кунга возник Василий и с недоумением уставился на это совершенно неподходящее к настоящему моменту зрелище. Поняв, что словами остановить нас невозможно, он с силой бросил на край кунга целую вязанку хвороста, которую держал в руках. После чего заявил:
   - Всё, это последние деревяшки, которые валялись вдоль дороги. Теперь для получения дров нужно будет рубить деревья, потом остаются только пиломатериалы на КамАЗе, и всё. Когда они кончатся, нам уготовлена только участь мамонтов. Конечно, если до этого момента мы не умрём с голоду.
   - Опять ты за своё, - возмутился я, - ты же сельский механизатор, а это значит, что не должен ни знать, ни думать, ни о каких мамонтах. Посмотри, какие девушки с нами, а тебе лишь бы живот набить. Не боись, Васёк - прорвёмся! Ещё не факт, что мы никого не найдём. Может быть, произошёл какой-нибудь природный катаклизм, и он затронул только этот район. Глядишь, всего в нескольких километрах всё осталось как прежде. Вот сейчас обогреемся и пока ещё светло, на твоём тракторе поедем разведывать обстановку. Говоришь, не проваливается он на этом льду?
   - Да вроде нет.
   - Вот и прекрасно! Тогда минут через тридцать пойдём заводить твоего монстра. Девушки останутся готовить нам обед. Понял, "каркало"! А пока бери топор и подготовь дрова для печки. Чтобы деревяшки нормально влезали в топку, они должны быть не больше сорока сантиметров . А мы с Серёгой, за это время закончим обустройства нашего жилья.
   Этими словами я закончил наше истерическое веселье и обозначил хоть какие-то задачи и ориентиры на ближайшее время. Мои слова никто не оспаривал, все в молчаливой форме согласились, что больше по существу нам делать и нечего. Поэтому Василий пошёл рубить дрова, а девушки засуетились, в попытке помочь нам собирать лежанку и перегородку. Конечно, они больше мешали, чем помогали. Виктор же без указаний нашёл себе полезное применение. Он с трудом выбрался из кунга и начал одной рукой подносить нарубленные Василием полешки.
   Вся работа по переоборудованию нашей будки в жилое помещение заняла времени гораздо больше, чем запланированные мной тридцать минут и всё это из-за излишнего рвения девушек к помощи в работе. Пришлось даже раньше времени поручить им растапливание печки. Без перегородки тепло быстро улетучивалось через открытую створку ворот. Но, на что не пойдёшь ради сохранения нервных клеток. Наконец, дело было завершено, и мы все вполне уютно устроились, в уже изрядно прогревшемся помещении.
   Так спокойно мы сидели и болтали минут десять. Я бы вечно так жил - в теплоте и уюте, попивая с этой приятной компанией чаёк. Но обстоятельства требовали действий, и я, кряхтя, поднялся с боковой складной лавки, надел куртку, хлопнул по плечу Василия и сказал:
   - Ну что, механизатор? Пошли заводить твой трактор. Нужно, пока не стемнело, хоть немного обследовать местность. Уже почти пять часов, говоришь. Мда... нужно поторапливаться, сейчас уже в восемь начинает темнеть.
   Василий, единственный в нашей компании, обладал механическими часами. Все остальные определяли время по сотовым телефонам, которые, как говориться, приказали долго жить. Система у Василия была довольно интересная - кроме часов на ремешке был вмонтирован маленький компас. Он оказался единственным прибором, по которому хоть как- то можно было определить стороны света. Вся эта конструкция была произведена ещё в Советское время и досталась Василию от отца. Несмотря на такое древнее происхождение, по словам владельца, часы обладали завидной точностью.
   Из кунга мы вылезли втроём, помогать заводить трактор направился и Сергей. Нужно было перенести к "Кировцу" довольно тяжёлый бензогенератор. Этим мы с Сергеем и занялись, пускач перенёс Василий. Запускали трактор минут десять, в конце концов, он заработал, и я полез в кабину. Сергей оставался здесь, его задача была, помочь девушкам приготовить обед. Нужно было обеспечить их большой кастрюлей, столовыми приборами и продуктами. Да, в конце концов, они даже бензиновую плитку не смогли бы разжечь.
   В кабине "Кировца" мой взгляд сразу же зацепился за большой транзисторный приёмник "Спидола". Приёмник тоже был старинный и произведён ещё во времена СССР. Василий ещё не тронулся с места, когда я его спросил:
   - Слушай, Вась, а эта древность у тебя функционирует?
   - А то! Уж этот-то приёмник получше работает, чем те, которыми нас китайцы завалили. Любую волну ловит без искажений, и движок трактора ему не помеха. Я вон, сам сделал адаптер от бортовой сети трактора, и теперь проблем нет с батарейками. Все последние музыкальные хиты и международные новости мне известны. Так что, я ещё побольше городских про всё знаю, а ты - мамонты, мамонты.
   Не прислушиваясь к разглагольствованиям Василия, я судорожно начал крутить ручку гетеродина приёмника. Но, сколько не крутил ею и не щёлкал диапазонным переключателем длины волн, приёмник выдавал только шум атмосферных помех. Никаких признаков работы радиостанций не было и это по всем волновым диапазонам. От этого бесполезного занятия меня оторвала только резкая остановка трактора.
   Мы стояли метрах в трёхстах от реки, текущей между холмов этой ледяной равнины. Из кабины трактора эта река напоминала широкий ручеёк, пробивающий себе дорогу весной сквозь обледенелое, заснеженное, бескрайнее поле. Наверное, целую минуту мы сидели и потрясённо всматривались в эту картину. У меня за это время окончательно испарились все надежды на то, что всё это наваждение скоро рассеется, и мы снова окажемся в привычном нашем мире.
   Уже действуя чисто по заложенной ранее программе, я достал бинокль и оглядел всю открывающуюся из кабины перспективу. Но, как и предполагал, ничего нового увидеть не удалось. Так же, как и от места нашего расположения, вид открывался только на бескрайнюю, обледеневшую равнину. Этот бинокль был непременным нашим спутником, он входил в комплект, который мы всё время возили в ГаЗели. В этот же комплект входил чемоданчик с рыболовецкими принадлежностями, надувная лодка, коптилка и два спиннинга. Раньше туда входила и палатка, но после оборудования кунга, я её оставлял дома. Было решено, что теперь на рыбалке мы будем ночевать в нашем передвижном домике.
   - Ну, что дальше будем делать? - прервал затянувшееся молчание Василий.
   Я оторвал глаза от окуляров бинокля, хмыкнул и ответил:
   - Что, что! Дальше разведку проводить будем! Давай, по той стороне, где не течёт эта река, объедем наш лагерь. А потом уже будем решать, что делать. Видишь, за трактором следы остаются, значит, вернуться по ним мы всегда сможем, не потеряемся в этом "белом безмолвии".
   Трактор действительно своим немалым весом продавливал колеи в этой размокшей, снежно-ледяной каше. И всегда можно было вернуться обратно по своим же собственным следам. Но мы всё равно начали объезжать наш земляной остров так, чтобы в бинокль можно было увидеть флаг, поднятый над будкой ГаЗели. Этот флаг я попросил установить Сергея, после того, как мы завели "Кировец". Для этого он должен был использовать стойку нашего крана, а вместо полотнища прикрепить оранжевую жилетку дорожного рабочего, которая валялась у нас в ГаЗели. Вот так, на грани видимости этого ориентира их бинокля, мы и начали объезд нашей "земли обетованной".
   Почти два часа у нас занял этот объезд и, несмотря на готовность возвращаться, как только по осеннему времени начнёт заходить солнце, запланированный маршрут был полностью закончен засветло. Солнце не хотело подчиняться законам времён года. Из этого я сделал вывод, что в этом мире сейчас не осень, а где-то середина лета. Или же это совершенно другая планета, со своими циклическими периодами смены дня и ночи. На наш земной островок мы въехали по часам Василия в двадцать минут девятого, а солнце, хотя и значительно продвинулось по небосклону, было ещё высоко. Примерно так, как бывает в июне. Температура же была только немного выше нуля. Её я контролировал по градуснику, закреплённому на корпусе кабины так, что через заднее стекло можно было увидеть, какая на улице стоит температура. Наверное, это было необходимо Василию в его трудовой деятельности. Пускай дополнительные примочки к оснащению трактора смотрелись довольно смешно, но всё прекрасно функционировало, хотя и использовал он давно не выпускающееся оборудование. А если прямо сказать, меня даже завидки брали, надо же, этим вещам место в антикварной лавке, или на свалке, а мужик их прекрасно использует в деле.
   Буквально все выбрались из тёплого кунга, когда "Кировец" начал с грохотом пробираться к нему через ледяные торосы, окружающие клочок земной поверхности. Лица у встречающих были настороженные, чувствовалось, что итогов нашей экспедиции ждали с надеждой и плохо скрываемым нетерпением. Когда я вылез из кабины, по выражению моего лица даже самый непроницательный человек мог догадаться, ничего хорошего мы не увидели. Я только подошёл к кунгу и не успел ещё ничего сказать, как Наташа громко всхлипнула и уткнулась в грудь Веры. Продолжалось это несколько секунд. Так как Вера оказалась вовсе не железной леди, она не смогла долго держаться и тоже расплакалась после первых же моих слов. Оттолкнув Наташу, почему-то бросилась в сторону своей легковушки. За ней, всхлипывая, метнулась Лена, последней поплелась Наташа. Они все забрались в салон "Калины" и захлопнули за собой дверь. Как бы говоря - мужикам в эту женскую обитель нельзя. Я ещё подумал:
   - Ну, наверное, там теперь настоящая бабская истерика. Нужно быть полным психом, или моральным мазохистом, чтобы сейчас пытаться успокоить этих фурий. Ничего, сейчас выплеснут истерию, потом будем успокаивать. Словами тут конечно делу не поможешь, но ничего, у нас ещё остался коньяк и вина полно. Постараемся упоить девчонок, пусть лучше у них завтра похмельная голова болит, чем сегодня слишком трезвая душа по утерянному миру.
   Сам я уже не сомневался, что с прошлой жизнью покончено. И когда рассказывал мужикам о нашей разведке, в голове уже шла непрерывная работа. В мыслях я всё время судорожно пытался скорее найти хоть какой-то выход из этого тупика. Но все обстоятельства нашей реальности говорили о том, что лучше расслабиться и постараться облегчить наши последние дни. Мысленно я разрабатывал методы достойного ухода из жизни. Для себя я сразу же отвёрг мысль когда-нибудь использовать в пищу человеческое мясо. А это бы обязательно произошло, если цепляться до конца за свою несчастную жизнь. Мне совершенно не хотелось отдавать своё тело на гастрономические нужды братьев, так сказать, по несчастью.
   И тогда я решил, когда у нас кончатся продукты, использовать кунг в качестве газовой камеры. А что? Шланг, чтобы присоединиться к выхлопной трубе ГаЗели был, оставалось только проделать отверстие в стене кунга, упиться спиртным, или каким-нибудь средством из чемоданчика Веры и уснуть под звук работающего мотора. Я представил, как умираю, сжимая в объятиях Лену, и чуть не прослезился. Но, сразу обозвав себя самой худой бабой, смог хоть немного отвлечься от своих мрачных мыслей.
   И, как только я прекратил разрабатывать эти ужасные планы, кошмар, как это обычно и бывает, отступил, а в дело вступили основные потребности организма. И первую скрипку в этом потребительском оркестре играл желудок. Страшно захотелось хоть чего-нибудь перекусить. Считай, с самого утра ничего существенного мы с Сергеем не ели. Вот я и поставил этих, мрачно смотревших на меня парней в тупик. Наверное, моя первая фраза, последовавшая после довольно продолжительного молчания, никак не ассоциировалась у них с нашим отчаянным положением. И Сергей, и Виктор видимо ждали, что я сейчас начну сокрушаться и жаловаться на судьбу злодейку, которая поставила нас в такое безнадёжное положение. Но не тут- то было! Я злым и даже саркастическим голосом спросил:
   - Ну что, эти истерички хоть что-нибудь пожрать сделали? А то ездишь, ездить по морозному этому дерьму, хрен знает, сколько, приезжаешь, можно сказать, домой, а тут - фыркнули в морду, и бегом отправились справлять свой бабский психоз. Небось, вы- то уже все перекусили, а у нас с Васьком в животах - кишка кишке протоколы пишет.
   Может в другой какой обстановке мои злые и несколько издевательские слова прозвучали обидно для не участвующих в экспедиции ребят, но сейчас они произвели очень даже положительное воздействие. Все мрачные думы о нашем ближайшем будущем теперь переключились на вполне естественные, необходимые вещи. Какие тут, к чёрту, моральные проблемы, когда перед тобой стоят два замученных, голодных мужика.
   Когда нас усадили за стол, то даже Виктор со своей травмированной рукой начал смешно суетится: здоровой рукой подавал столовые приборы и даже попытался помочь Сергею перенести от плитки разлитые в большие тарелки горячие щи. Но был мягко отстранён моим другом, после чего тихо уселся на лежанку и уже оттуда наблюдал, как мы с жадностью поглощали этот вкуснейший супчик. Минут пять в кунге стояла тишина, нарушаемая только мерными звуками клацанья ложек о тарелки. Супа было сварено много, и мы с Василием умяли по две тарелки щей. Когда я уже наелся, то с большим удовольствием стал наблюдать, как Серёга в большом тазике отмывает наши тарелки. Я-то знал, как он не любил мыть посуду и раньше именно я занимался этим делом. Его обязанностью, как правило, было готовить, а моей убирать последствия нашего пиршества. Но в этот раз я балдел и, развалясь на лежанке наслаждался послеобеденным отдыхом. Кроме супа, ничего приготовлено не было, но нам с Василием и двойной порции щей вполне хватило.
   После того, как мы поели, пришлось по второму разу спокойно рассказать о нашем путешествии, подетально, со всеми подробностями. Заметив, что ребята опять стали смотреть угрюмо, и чём-то задумались, я решил высказать идею, которая возникла у меня при виде реки, текущей по ледяной поверхности. Для солидности откашлявшись, я начал толкать свою речь:
   - Ну что, мужики, ловить нам, по-видимому, здесь нечего. Вряд ли кто-нибудь тут появится и нас спасёт. Остаётся самим позаботиться о своём будущем. Я вижу только один вариант - воспользоваться этой рекой. По всей логике вещей, река должна впадать в море. По компасу Василия, течёт она на юг, а значит, должна впадать в тёплое море, в котором наверняка имеется какая-нибудь живность, а значит и пища. Хрен знает, куда мы попали, на Землю, или на другую планету, но явно, это не наш мир и развитой цивилизации здесь нет. Радиоэфир молчит, воздушных транспортных средств нет, и самое печальное, что никаких живых существ я даже в бинокль не увидел. Да и Ози, несмотря на то, что его давно не кормили, не смог найти себе никакого пропитания, хоть и бегает всё время по этой ледяной пустыне. Серёг, ты же, как я тебя просил, ничего съестного не давал Озермоту?
   - Нет, конечно! Что же, я не понимаю, что только он может найти в окружающей нас пустыне хоть какую-нибудь пищу.
   - Вот! Значит нам, по любому, нужно валить отсюда куда-нибудь на юг. Плот из пиломатериалов, напиханных в КамАЗ, я думаю, мы сделаем быстро, единственное, он будет не очень грузоподъёмный, но, что делать. Лишь бы на него можно было установить эту будку и захватить с собой кое-какие запасы. Витёк, ты сколько кубов этих деревяшек вёз?
   - Всего двенадцать, из них десять кубов полового бруса и два двадцатки четверти. Только предупреждаю, материал не очень сухой, напилили его совсем недавно.
   - Да понял я это уже по его виду! Ты лучше скажи, у тебя там гвоздей, или проволоки, случайно, нет?
   - Откуда, мы же только деревом занимались!
   - А что, у тебя там, в КамАЗе, кроме деревяшек имеется, что может нам теперь пригодиться? Василий, ты тоже подумай, может быть у тебя в тракторе, или в прицепе что-нибудь интересное имеется? Вот градусник, который закреплён у тебя на кабине, нам сейчас весьма кстати.
   Первым, практически сразу ответил Василий:
   - Мишань, да ты же сам видел, что в кабине лежит. Единственное, что в бардачке ещё бутылка водки заханыкана, а так всё - нет там больше ничего. А в прицепе я перевозил материал для постройки бокса на территории хранилища минеральных удобрений. Ну, там, листовое железо, уголки, толстые металлические полосы и проволока для сварки. Ещё в прицепе лежит две десятилитровых банки краски, семь рулонов рубероида и бочонок битума. Кроме этого, "сварные" положили туда своё оборудование - контейнер с двенадцатью баллонами ацетилена и кислорода и газовую горелку с редуктором и шлангами.
   Виктор размышлял немного дольше, но видно это ни к чему путному не привело водителя КАМАЗа. Несколько виноватым тоном он произнёс:
   - Эх, если бы знать, что угожу в такую передрягу! Как нарочно, оставил своему напарнику все запасы продуктов. Единственное, в кузове, заваленные досками, стоят две бочки с солярой и бензопила с парой канистр бензина. Дизтопливо специально приготовили, чтобы хватило на обратный путь. По трассе на заправках покупать очень дорого. У нас дома можно взять солярку гораздо дешевле.
   - Слушай, Вить, а топливо не вытечет из бочек, - тут же спросил я, - ведь КамАЗ твой валяется на боку?
   - Да, нет! Бочки, да и канистры с бензином, теперь лежат на досках, так что, раздавить их не может. Пробки завинчивающиеся и если даже бочки будут внизу, из них ни одна капля не просочится. Если бы дизтопливо вытекало, знаешь, тут какой бы запашок стоял.
   Неожиданно в разговор вступил Сергей. До этого он внимательно слушал мои разглагольствования и рассказы ребят о перевозимых ими грузах. Серёга, как обычно, начал проверять мои рассуждения на предмет продуманности. Он просто чувствовал, где мои мысли могут быть притянутыми за уши на желаемые результаты. И ударил в самое слабое место моих рассуждений, заявив, напыжась:
   - Слушай, стратег, а откуда ты взял, что река течёт на юг? Может быть, она через несколько километров повернёт и потечёт на север! У нас же в России масса рек, которые впадают в Ледовитый океан. Не получится ли у нас из огня да в полымя. Да и кто сказал, что это наша Земля, и компас показывает верное направление. Может быть, тут всё наоборот. Не проще ли, не заниматься всякой хернёй, городя убогий плот, а прицепить к "Кировцу" наш кунг и дунуть напрямик. Тем более, что топливо, кроме этих двух бочек, можно слить из бензобаков опрокинутых грузовиков.
   - Очень умный ты, Серёга, как я погляжу! Ты хоть представляешь, сколько жрёт соляры этот монстр. Да нам всего топлива хватит километров на семьсот. А потом что? Хрен сосать, так что ли! Другая техника по этой целине, вряд ли пройдёт. Да и "Кировец" встанет, если встретится водная преграда. Вот представь себе, мы всё-таки доберёмся до берега моря, ну и что. Дальше то, что будем делать, если там нет растительности? Вполне вероятно, что на расстоянии даже тысячи километров от этого ледяного мира деревья не растут. Там сплошная тундра, упирающаяся в море. На плоту, если поставить парус, мы сможем рискнуть переплыть это море, а на тракторе остаётся только сложить лапки и сдохнуть, предварительно сожрав Ози. Ты этого хочешь?
   - Подумаешь, тундра, вон, северные народы живут же на берегу Ледовитого океана, и ничего, нормально себя чувствуют.
   - Ха, нормально! Да они тысячи лет привыкали к таким условиям жизни, а ты, городской житель, там и месяца не протянешь. Пару недель покормишь гнуса и сдохнешь на радость местным трупоедам. Тем более, что топлива нет, оружия нет, ничего нет!
   Сергей ещё раз попытался продвинуть свою идею с эвакуацией из этого места при помощи техники. Последним его аргументом было - использовать для этих целей наш весьма экономичный погрузчик. Но, в конце концов, сам понял, какую ахинею он несёт. Погрузчик смог бы тащить в таких условиях груз не больше тонны весом. А один кунг, вместе с нами и очень небольшим запасом продуктов и топлива, весил бы, наверное, больше. Одним словом, после всех обсуждений, криков и нервотрёпки, мы все пришли к выводу, что это место нужно покидать в обязательном порядке. Двигаться будем по реке на плоту. Чтобы повысить его грузоподъёмность, будем использовать весь подручный материал. Уж очень хотелось, кроме кунга, загрузить на этот плот наш чудо-погрузчик и всё топливо, которое можно будет слить из бензобаков.
   Всё это обсуждение, вместе с нашим обедом, заняло не больше получаса. Закончив, мы решили, пока светло, осмотреть полуприцеп трейлера. Очень уж меня интересовали бочки, которые виднелись сквозь неплотно закреплённый тент заднего борта. Две бочки во время катастрофы вывалились из трейлера прямо на "Калину". К счастью, они были пустые и довольно лёгкие. Произведены были в ЮАР, и служили раньше для перевозки концентрированных соков. Эти бочки, валяющиеся недалеко от легковушки, я осмотрел ещё до отъезда в нашу, так называемую экспедицию. И тогда ещё порадовался везению девушек, нисколько не пострадавших от колёс трайлера и этих бочек, рухнувших прямо на крышу их "Калины".
   Вспомнив о девушках, я предложил Виктору попытаться как-то вытащить их из холодной кабины "Калины".
   - А почему я? - возмутился он.
   - Так ты же у нас пострадавший! Тебя они точно выслушают, не станут же нападать на мужика со сломанной рукой. Пускай на мужиков им тьфу, но свой труд-то они уважают! Так что, давай, парень, не ссы.... И родина тебя не забудет!
   Под общие смешки и напутствия Виктор неохотно поплёлся к "Калине". Но он ещё не дошёл до единственно нормально работающей двери легковушки, как она открылась, и оттуда начали выбираться наши красавицы. Лица у них были припухшие, глаза печальные, но слёз уже не было. И говорили они вполне нормально и адекватно.
   - Успокоились, - с облегчением вздохнул я и, подтолкнув Сергея, произнёс:
   - Слон, давай-ка, займись девчонками! Бери Витька и попытайтесь заговорить им зубы. Для облегчения этого дела, выставляй на стол коньяк и трёхлитровый пакет "сушняка". Мы с Васей сейчас осмотрим этот трейлер и присоединимся к вам. Сегодня делать уже больше ничего не будем, устроим себе небольшую релаксацию. А то даже меня от таких событий корёжит, представляю, что сейчас творится в головах этих девчонок.
   Серёга, не возражая, направился сразу к Виктору, что-то ему тихо сказал, и они вместе подошли к девушкам. А мы с Василием в это время забирались в полуприцеп трейлера. Осматривать там оказалось особо нечего. Лежало несколько труб и двенадцатиметровых швеллеров, причём один из них был настоящая громадина, весил тонны две, если не больше, такие, наверное, используют для строительства мостов. Четыре других были обычные П-образные, кованые двадцатки. Бочек в полуприцепе было двадцать штук, из них пятнадцать пустых, а пять, заполнены какой-то жидкостью. При виде этих пяти бочек моё сердце радостно забилось. Ещё бы, это была не какая-нибудь импортная лабудень, а наши, сделанные из толстого железа двухсотпятидесятилитровые, замасленные бочки с завинчивающимися пробками. Ожидания меня не обманули, когда мы отвинтили пробки, из нутра бочек запахло соляркой. И ещё одна находка порадовала моё сердце - это большая бухта семимиллиметрового стального троса и моток толстой, стальной проволоки. Теперь точно хватит материала, чтобы закрепить доски в нашем плоту. Порубив проволоку, можно было получить гвозди, или скобы, а тросом примотать к плоту пустые бочки. Этим мы сможем значительно повысить грузоподъемность, нашего плота.
   Выбравшись из полуприцепа, я предложил Василию всё же показать мне, что у него было загружено в прицеп. В него я залез один, Вася отказался, заявив:
   - Сам лезь, коли сомневаешься в моих словах. Мне эти перевозимые грузы, уже во, где стоят! Да, в этом громадном шестиметровом прицепе действительно лежало именно то, о чём рассказал Василий. Конечно, я залез туда не для того, чтобы проверить Васю. Просто меня очень заинтересовали его слова о листах железа. Какая-то смутная мысль об их использовании начала бродить в моей голове. Поэтому я минут пять изучал эту пачку металлических листов. Даже не поленился измерить и пересчитать их. Толщина железа была 2 мм, размеры метр на два, а всего их было семьдесят две штуки. Удовлетворив своё любопытство, я спрыгнул на землю, и мы с Василием направились к ГаЗели.
  
  
   Глава 4
  
  
   В кунге по сравнению с улицей было уютно и тепло, чего нельзя было сказать о моральной атмосфере. Несмотря на то, что стол был уставлен различными закусками и напитками, в настрое присутствовавших здесь людей чувствовался внутренний холод и отчуждение. Ребятам так и не удалось сломить подавленное настроение девушек. Не было выпито ни грамма спиртного. По лицам девушек было видно, что они и здесь уже успели поплакать. Пришлось мне брать инициативу в свои руки.
   Сняв верхнюю одежду, я нагло уселся рядом с девчонками на мягкую нижнюю лежанку. Василий присел на лавку рядом с ребятами. Оглядев своих соседок, я произнёс:
   - Ну, что носы повесили! Плохо без тёплого туалета и ванной? Глупенькие, да за такое приключение миллионы людей отдали бы полжизни. Нам ведь предстоит путешествие на плоту по неизведанной реке. Считайте, что вы попали в общество Тома Сойера и Гекльберри Финна, а может, что ещё круче, капитана "Суматохи".
   - Какого ещё "Суматохи"? - поинтересовалась Лена.
   - Ну, это герой одного из романов, автор, по моемому, Бенгт Данельссон. Это один из спутников известного путешественника и исследователя Тура Хейердала. Кстати, Хейердал сам в реальности плавал на плоту, да и на связанной из тростника лодке через океан. Чувствуете - через океан! А там, знаете какие бури, да и пресной воды нет. Если считать на каждого члена команды, запасов продуктов во всех его экспедициях было даже меньше, чем у нас. Во, как! По сравнению с теми ребятами, у нас вообще лафа. Только там была команда, а у нас сборище плакальщиц, как на каких-то похоронах.
   Неожиданно в разговор вступила Вера, она, внимательно глядя на меня, спросила:
   - Так что же вы, Миша, считаете, что наше положение не безнадёжно? Разве не произошла катастрофа, которая лишила нас Земли?
   - А это, смотря, что называть катастрофой! Если мы живы и здоровы, и у нас имеется запас продуктов и средств, для спасения жизни, то это можно назвать счастьем и прологом к дальнейшим приключениям.
   - А если это река Стикс, и в конце нас ждёт царство мёртвых?
   - Ну, тогда помрём весело, с гордо поднятой головой! Но я считаю, что всё плохое уже позади. Впереди нас ждут райские кущи и нетронутая миазмами цивилизации природа. Тебя же Вера зовут, значит, ты просто обязана верить, что дальше всё будет хорошо. Да и сама посуди - если вода течёт, должна же она собираться в какое-нибудь море, или океан. А большое количество воды, это естественный аккумулятор тепла, значит, снега и льда вблизи берегов быть не должно. В море имеется рыба, а на берегах растут деревья, и водится разная живность. Соответственно, без пищи мы не останемся, да и с нашими навыками сможем построить себе тёплое жилище. Значит, что? Значит, будем жить, девчонки! За это надо поднять бокалы, а то сглазим удачу, тогда точно окажемся в реке Стикс.
   Сказав это, я разлил коньяк по уже стоящим на столе емкостям. Всё-таки мне удалось заболтать девчонок, и они, как обычно, морщась, выпили налитый коньяк. Поставив пустую рюмку на стол, Наташа воскликнула:
   - Да что же мы пьём всякую горечь! У нас же в машине лежит бутылка рома и текилы. Хочу "Баккарди" по "пижонски"!
   Ты как, Верунь?
   - А, что? Коль пошла такая пъянка, режь последний огурец, - ответила Вера, а потом добавила:
   - Пойдём, Натик, принесём сюда наши дачные запасы. Покажем ребятам, что любят дамы, а тем более дипломированные доктора. А то, видать, они неопытные ловеласы, не знают, что пьют современные девушки. Какое-то дешёвое вино в "тетрапаке" на стол выставили!
   Слова Веры вся мужская часть компании встретила одобрительными возгласами. А Серёга ещё и добавил:
   - Вот-вот, сразу чувствуется врачебный подход! Не зря же говорят, что нельзя понижать градусы выпитого.
   Пока Вера и Наташа ходили за своими дачными запасами, мы под неполную бутылку коньяка, вовсю пытались рассмешить оставшуюся с нами Лену. И нам удалось ликвидировать то чувство отчаянья и безысходности, которое овладело этой девушкой. Она улыбалась нам, раскрасневшись, и глаза блестели уже не от слёз.
   Появившихся с двумя сумками девушек, мы встретили аплодисментами. Даже Виктор лихо стучал по стене кунга ладонью здоровой руки. И было от чего. На столе возникли такие вещи, которые, например, мы с Серёгой, пробовали только в наши самые денежные дни. Окончательно поднятию тонуса послужил не столько алкоголь, сколько красота процесса его потребления. У меня вылетело из головы наше печальное положение, когда Наташа стала обучать Сергея пить текилу. Это было веселое занятие и довольно продолжительное. Я даже забыл о своём намерении посмотреть на ночное небо, чтобы определить, на Земле ли мы, или же совсем на другой планете. Наконец все усвоили: сколько нужно насыпать соли на большой палец, количество выжатого лимона, а также последовательность потребления всех ингредиентов. После такой интенсивной и продолжительной учёбы, всем захотелось выйти на свежий воздух.
   Солнце уже зашло. Прекрасно было видно полную луну и ясное звёздное небо, ни одно облачко не перекрывало его. И, хотя мозги у меня и были заметно затуманены алкоголем, я сразу узнал это небо и эту луну. Безо всякого сомнения, это было земное небо, только гораздо ярче, безо всякого намёка на следы смога. Получается, мы находимся на нашей Земле, а вовсе не на чужой планете. Такие размышления посетили не только меня, потому что все начали громко выражать восторги по этому поводу. Опять возникла мысль, что может быть всё и не так трагично, что произошла какая-то грандиозная катастрофа, но человечество в целом сохранилось, что наверняка где-то ещё находятся группы уцелевших людей и наша задача - объединится с другими выжившими.
   Бурное обсуждение открывающихся перспектив предстоящей эвакуации было в самом разгаре, когда на небосклоне неожиданно взошла ещё одна луна. Конечно, по своим размерам она ни в какое сравнение не шла с привычной нашему глазу, извечной спутницей Земли, но, всё равно, как не крути - факт был на лицо. Её появление было настолько неожиданным, что все разговоры моментально стихли, наступила напряжённая тишина.
   Мой бедный мозг стал работать с невероятной скоростью, судорожно выискивая объяснения этому феномену. Я раньше увлекался различными, недоказанными большой наукой, теориями нашего мироздания. И вот, пропустив через фильтр критических размышлений массу разных предположений, остановился на гипотезе, которая имела хоть какие-то материальные обоснования.
   По теории одного из исследователей космических объектов из США Кессиди - у Земли ранее был ещё один спутник. Он вращался по орбите Земли, пока не пересёк так называемую "границу Роше" и не распался на части. Фрагменты спутника ещё какое-то время обращались на околоземной орбите, а затем вошли в атмосферу и начали падать на поверхность земли. Ключом к пониманию его теории Кессиди называет некое давнее событие, якобы произошедшее в одном из районов Аргентины под названием Кампо-дель-Съеде (небесное тело). Согласно одной из многочисленных легенд этих мест, когда-то давно на землю упал огромный шар, ставший причиной большой катастрофы. В том районе было найдено огромное количество объектов, якобы являющихся осколками этого небесного тела. Самые крупные: метеорит Хоба массой 60 тонн и, найденный в 1980 году близ Гансело 33-тонный осколок внеземного происхождения. После тщательного исследования было выявлено, что длина поля, с находящимися на нём метеоритами, достигает семидесяти пяти километров. Расчёты показали, что только спутник, с его небольшой скоростью относительно Земли, мог оставить такие следы. Если бы это был астероид с подобной массой и соответствующей космической скоростью, при столкновении с ним Земля вполне вероятно могла бы расколоться, а если и нет, то уж жизни на планете точно не было бы. По остаткам сгоревших при той катастрофе деревьев, благодаря новейшим методам исследования Кессиди определил, что это произошло 5800 лет назад. Под эту, выдвинутую американским учёным гипотезу, подходили и легенды о гибели Атлантиды. Самый крупный осколок от разорванной силами гравитации, второй луны - упал именно на этот, приближающийся своими размерами к континенту, остров.
   Некоторое время я переваривал эту теорию, на которой и остановился мой разум. Невероятно! Получается, что мы провалились во временную яму. И глубина этого провала, исходя из наличия на орбите Земли этой маленькой Луны, не менее 5800 лет. А может быть и гораздо больше. И скорее всего, клочок нашего мира оказался в центре заснеженных просторов какого-нибудь Ледникового периода. И, судя по таянию снега, этот Ледниковый период уже подходил к концу.
   - Как же это могло случиться? - завопило моё, уже порядком возбуждённое естество. Холодный, всё анализирующий разум ответил:
   - Вспомни многочисленные разговоры про планету-призрак Нибира. Есть же информация, что она принадлежит другой вселенной, но периодически сближается с Землёй. Имеется масса легенд, что обитатели этой планеты в тот момент, когда наши планеты оказываются в одном временном континууме, посещают Землю. Так почему бы при сближении наших планет, краешек другой вселенной не мог зацепить Землю. А в этом столкновении двух, наверняка разных по физическим законам миров, поднялся временной вихрь. Кусочек земной поверхности был вырван и переброшен куда-то в прошлое. К несчастью, мы оказались на этом клочке земли. Других логических объяснений у меня нет. Остаётся, правда, ещё воля Создателя, но это уже вопрос веры.
   Наконец всё в моём сознании утряслось, и я вернулся в реальный мир. Вокруг стояла всё такая же тишина. Мои братья по несчастью всё так же безмолвно стояли, подняв свои тревожно удивлённые взоры на эту новую луну. По одному виду их понурых фигур казалось, что ещё немного, и они завоют на луну как осиротевшие собаки, потерявшие любимого хозяина, который недавно умер. А вот этого-то допускать было никак нельзя, ведь мы только-только вышли из того кошмарного состояния, которое объяло всех, включая меня. Просто мы с ребятами очень старались не показывать вида, как тяжело на душе. Бурные же чувства девушек, явно преобладающие над разумом, быстро приводили к истерикам. И, по моим наблюдениям за их поведением - очередная истерика должна была вот-вот начаться. Интуиция быстро подсказала мне спасительный выход из создавшейся ситуации, и я начал импровизировать. Набравши побольше воздуха в лёгкие, я почти закричал:
   - Понял! Я всё понял, чёрт возьми! Вы даже не представляете, как нам повезло! Мы же увидим живых жителей Атлантиды!
   Мой неожиданный, дикий выкрик слегка рассеял, неумолимо начинающиеся сгущаться, тучи нового отчаянья. Все как по команде прекратили смотреть на маленькую луну и тупо уставились на меня. Тогда я рассказал им и о гипотезе Кессиди, и о планете Нибиру, и ещё о многих других чудесах, приплетая к ним собственную теорию гибели Атлантиды. Не переставая давить на затуманенные алкоголем мозги моих слушателей массой неожиданных, интереснейших фактов, я и сам так возбудился, что уже почти кричал:
   - Если эта луна ещё не рухнула на землю, то значит Атлантида ещё не погрузилась в океан. Мы сможем предупредить эту высокоразвитую цивилизацию о грядущей катастрофе. Вы представляете, сколько миллионов жизней мы спасём? И каких жизней! А какие шедевры останутся в культурном наследии человечества? И это ещё не всё - технический прогресс так скакнет, что в наше время, которое мы покинули, уже будут доступны космические полёты к звёздам и, может быть, станет возможной бесконечно долгая жизнь каждого человека.
   Своим слишком эмоциональным поведением я не только переломил хребет начинающейся уже паники, но и себя-то почти убедил в том, что нам уготована величайшая миссия. А это стоит усилий по преодолению всех, самых невероятных трудностей и невзгод. Какое тут, к чёрту, внутреннее состояние, когда впереди светит ярчайшей звездой такая великая цель. Правда, невероятную красоту и пафос момента предательски подтачивал один маленький вопрос, сидящий в подкорке моего мозга - почему же, если у атлантов такая развитая цивилизация, молчит радиоэфир? Но я его быстренько задавил - ведь так по-мальчишечьи хотелось героически послужить великой цели.
   Наверное, в течение получаса мы, стоя при свете двух лун, фантазировали о великих перспективах, которые нас ожидают. Потом дружно, в полной эйфории, направились в кунг и ещё с большим энтузиазмом продолжили наше застолье. Теперь уже никто не ныл, не хандрил, у всех было приподнятое настроение и уже казалось, что сам чёрт нам не брат. Мы готовы были свернуть горы, чтобы выбраться из этого ледяного плена и добраться до Атлантиды. Появилась такая цель, что все готовы были работать до изнеможения, не щадя себя, включая наших девушек.
   Но всему когда-нибудь приходит конец, тем более, что и текила уже была допита. Мы начали потихоньку устраиваться спать. Девушки улеглись в нижнем отделении нашей двухэтажной лежанки, Виктор на боковой лавке, остальные на верхней складной полке наших нар. Там для сна было самое плохое место. Во-первых, душно; во-вторых, тесно (расстояние до потолка было всего лишь сантиметров пятьдесят); ну, а в-третьих, жёстко, на доски был постелен только слой поролона 4 сантиметра толщиной, а сверху на нём лежало два одеяла. Но делать было нечего, не девчонок же укладывать на верхнюю полку, или Виктора с его травмированной рукой.
   Несмотря на неудобства, заснул я практически сразу. Но, по-видимому, алкоголь в моей крови быстро испарился, а мозг и во сне продолжал работать, и меня постоянно мучила какая-то неосознанная тревога. Что-то я упустил, что-то нужно было делать не так, как мы решили за нашим застольем. Может быть, было очень душно, и не хватало кислорода. Одним словом я открыл глаза, потом спустился с лежанки и решил выйти на улицу, подышать свежим воздухом и ещё раз подумать о наших планах. Одевшись, вышел из кунга. Пристроившись на раме стоящего у ГаЗели бензогенератора, поглаживая ластившегося ко мне Ози, я крепко задумался.
   Почти сразу в голову пришла мысль - плот, который мы договорились делать, хорош только при сплавлении вниз по реке. Если же нам придётся плыть по морю, то он никуда не годится. А доплыв на плоту до берега моря, мы окажемся в таком же положении, как и сейчас. Только там у нас уже не будет механизмов, топлива и материалов, кроме тех, из которых изготовлен плот. Ведь грузоподъёмность плота будет очень небольшой, и мы будем вынуждены большинство вещей и материалов оставить здесь. Да и продукты быстро подойдут к концу. Опять всё те же "вилы", и нам на этом утлом плоту придётся ринуться в открытое море, рассчитывая только на невероятную удачу.
   К тому же, проспавшись, я уже был не так уверен, что мы непременно найдём высокоразвитую цивилизацию. Кто сказал, что провалившись в прошлое, мы попали к самому пику её развития. Может быть, мы попали не на шесть тысяч лет в прошлое, а, допустим, на десять, или на двадцать, или на все сто. И что тогда здесь делать без наших инструментов, механизмов и материалов. Даже паршивую железку мы вряд ли сможем выплавить. Не говоря уже об изготовлении оружия, или какого-нибудь двигателя - даже парового. Получается, обратно к обезьянам? Ну, уж нет! Никак я не мог смириться с тем, что от безысходности буду жрать сырое мясо пойманных крыс, или ещё каких-нибудь мерзких животных. Других мы вряд ли сможем добыть. Как бы самим не стать добычей того же саблезубого тигра, например.
   Так что, как ни крути, получается одно - кровь из носу, но нужно вывозить с собой максимально возможное количество материалов и механизмов. В первую очередь, наш погрузчик, всё топливо и железо. Как это сделать? Мой, непрерывно ищущий ответы мозг, скорее всего, работал и во сне, потому что ответ возник сразу. Это был не просто ответ, а подробная схема наших дальнейших действий. Внутренний голос безапелляционно заявил:
   - Будем строить железный корабль. Для этого всё есть: железные листы, швеллеры, уголки, металлические полосы. Сварочное оборудование тоже имеется. Палубу у этого корабля можно сделать деревянной, из полового бруса. Вместо мачты поставить длинную железную трубу, к которой приварить перекладины для крепления парусов. Паруса изготовить из тентов грузовиков, поднимать и опускать их можно при помощи лебёдки, или тали. Руль у судна сделать из толстого железа и поворачивать его при помощи длинного рычага. А если получится, то приспособить для этого рулевую колонку с гидроусилителем от КамАЗа, или "Кировца". Нужно подумать над установкой на этом корабле винта или гребных колёс, нужных для лучшего маневрирования и движения этой лоханки при отсутствии ветра. Двигателем для этой системы будет погрузчик - на нём есть вал для передачи крутящего момента на внешнее оборудование.
   Так как я сам был автором этой идеи, конечно, никаких минусов в предложенной внутренним голосом конструкции не нашёл. Хотя и пытался минут десять отыскать изъяны. Рассчитать, какая будет грузоподъёмность и осадка у этого судна, я не мог - не обладал необходимыми знаниями. Оставалось только предполагать, что изготовленный из металла корабль не утонет под тяжестью своего веса. Но, по идее, этого не должно было случиться, ведь существуют же понтоны, а они изготавливаются из железных листов не тоньше, чем те, которые имелись у нас. Кроме того что они сами держатся на воде, их используют для наведения мостов, по которым может двигаться тяжёлая техника.
   В сущности, я хотел изготовить большой понтон, килем у которого служил бы громадный швеллер, который лежал в трейлере. По логике вещей, это должно было придать устойчивость всей конструкции и ниже опустить центр тяжести понтона. Вся загвоздка была в оборудовании носа судна. А именно - как сделать его заострённым, чтобы он не зарывался в воду и не создавал лишнего сопротивления при движении по ветру. Для движения по течению реки, это было не принципиально, а вот при выходе в море это становилось жизненно необходимым.
   Думал я над этим вопросом недолго, выбирать-то было особо не из чего. Выгнуть швеллеры у нас вряд ли бы получилось. Нужно было, минимум, два швеллера согнуть под одинаковым углом. Может быть, разогревая их и сгибая, прикрепив к "Кировцу", нам, в конце концов, это и удалось бы сделать, но времени на это пришлось бы потратить очень много. А как раз времени то у нас было мало. Максимум, месяц мы могли потратить на постройку этого судна. После этого продуктов останется недели на две и это с учётом собачьего корма и того урожая пшеницы, которое мы могли бы снять с перенесённого вместе с нами кусочка сельхоз угодий. Ещё вечером я всех опросил и теперь знал, какое положение у нас с продуктами. Так что, долгую и кропотливую работу мы не могли себе позволить. Оставалось использовать железные полосы. Выгнуть их можно было, наехав на них тяжёлым "Кировцем", а потом для жёсткости, сверху наварить каркас из уголков.
   Размер корабля диктовался длиной швеллеров и количеством металлических листов. В голове моей уже была примерная схема судна и технологическая последовательность наших действий. Но это в голове, там всё просто. А, что? Сначала притаскиваем "Кировцем" к реке большой швеллер, на него надеваем П-образный, и свариваем эту конструкцию. Закрепляем спереди уже изогнутую металлическую полосу. Это будет нос корабля. Потом по бокам, на расстоянии длины металлических листов укладываем два П-образных швеллера рёбрами вниз, предварительно установив их на деревянные подпорки, так, чтобы они были немного выше нашей, изготовленной ранее конструкции. Крепим к ним изогнутые полосы, соединяя их с носом нашего судна. Наварив железные листы, мы уже получим днище. Дальше останется ерунда - приварить боковые стойки, перемычки из уголков между бортами и облицевать получившийся каркас металлическими листами. Привариваем к центральному швеллеру трубу, которая будет служить мачтой. Кроме крепления внизу, она будет находиться между двух швеллеров, служащих перемычкой между бортами. Всё, в получившееся корыто можно устанавливать кунг и загружать при помощи нашей тали крупногабаритные детали от разобранных машин. После загрузки сколачиваем деревянную палубу. Причём, половой брус укладываем в несколько слоёв. Во-первых, это будет служить защитой от проникновения в трюм воды, а во-вторых, нужно с собой увозит весь материал, он может пригодиться нам как топливо для печки.
   После всех корпусных работ можно будет заняться обустройством палубы, изготовлением руля, рубки и других, необходимых для плаванья вещей. Тогда же я думал начать мудрить с механическим двигателем для этого судна. Самое простое, конечно, приспособить автомобильный мост для того, чтобы по бокам этого судна установить гребные колёса. К колёсным дискам наварить лопасти, и больше не заморачиваться с этим вопросом. Крутящий момент будет передаваться на эти колеса посредством карданных валов, снятых с автомобилей.
   Наплевать на качество и долговечность конструкции, лишь бы этот корабль доставил нас и материалы до тёплых мест, где имеется растительность и животный мир. Мы не белоручки, и, имея столько металла, инструментов, электричество, наверняка сможем устроиться и прокормить себя. А уж потом можно будет поискать и следы Антлантиды. На такой бодрой ноте я и закончил все размышления над проектом. Оставалось только обсудить эту идею с другими ребятами, и можно было начинать действовать.
   Основная надежда на то, что моя бредовая идея может быть воплощена в жизнь, опиралась у меня на способности Сергея, на его золотые руки. Он был сварщиком от бога и буквально чувствовал металл. Сам я вряд ли смог бы приварить железный лист так, чтобы он составлял одно целое со швеллером, а Серёга делал это шутя. Изделия, которые он сваривал, могли ломаться в каком угодно месте, но только не на месте сварки.
   Тем временем начинало светать. Уже немного озябший, направился в тёплый кунг. Там я разделся, залез на своё место на самом краю верхних нар и чрезвычайно довольный собой, тут же уснул.
   Подъём был весьма неприятным и очень напомнил мне времена двухмесячных сборов на военной кафедре МАДИ. Тогда именно так наш комот поднимал меня во время учебных тревог. Теперь и Серёга так же себя вёл. Выдернул из-под головы подушку и перекрыл ею доступ кислорода к моему лицу. Возмущённый, я открыл глаза и, попытался сесть. Но естественно боднул головой потолок. Удар был довольно ощутимый, я упал обратно на постель и от души выматерился. В ответ услышал только хохот Серёги и злорадную фразу:
   - Солнце уже высоко, пора на работу! Уже все встали, даже девчонки, а ты спишь как сурок!
   Я опять, но уже едва слышно ругнулся и, потирая ушибленное место, произнёс:
   - Сам ты, сурок! Пока вы все тут дрыхли, нажравшись текилы, я работал. Пожалуй, я единственный в нашей компании, кто в состоянии работать головой. Я этой ночью, можно сказать, разработал супер-проект. Вот ты своим рудиментом, под названием головной мозг, способен только меня доставать, а должен беречь и лелеять такого парня как я.
   - Вот балобол-то! А я, по-твоему, что сейчас делаю? Я и забочусь о благополучии твоёго желудка. Если сейчас не встанешь, плакал твой завтрак. Пока все умываются на улице, а когда придут завтракать, сомневаюсь, что что-нибудь съестное оставят для лежебок. Сам же вчера предложил установить жёсткую ежедневную норму потребления продуктов. Ну, в общем, как хочешь, можешь валяться дальше. Нам же больше достанется. Кто рано встаёт - тому Бог подаёт!
   Да... От Серёги вполне можно было ожидать, что он в целях воспитания слопает и мою порцию этого первого нормированного пайка. Вставать нужно было быстрее, а то и вода для умывания кончится. Придётся тащиться, добывать лёд, потом его растапливать. Одно дело, когда мы вместе вчера этим занимались, а в одиночку делать это, меня совершенно не прельщало. Всё это я обдумывал, находясь уже внизу, зашнуровывая свои бахилы. Накинув куртку, я резво выскочил на улицу и встал в очередь к нашему единственному умывальнику. Это был полуведерный алюминиевый наливной умывальник, который мы обычно на наших шабашках и на рыбалках подвешивали к боковому борту ГаЗели.
   Первый наш завтрак после катастрофы состоял из продуктов, которые не могли долго храниться. Все они были из запасов девушек. Всякие там йогурты, творожки и прочая лабудень. Самым сытным из всего этого были блинчики с мясом, но их было катастрофически мало для наших объёмных мужских желудков. Всего лишь одна упаковка. Сегодня мы собирались продержаться только на запасах, которые девчата перевозили в сумке-холодильнике. В нём ещё оставались: килограммовый пакет пельменей, полбатона варёной колбасы, литровый пакет молока, сыр, масло и ещё одна упаковка с блинчиками. Продукты долгого хранения мы убрали в кабину ГаЗели, где у нас теперь был общий продуктовый склад. Продукты нужно было обязательно держать в недоступном для Ози месте. Эта хитрая собака запросто могла что-нибудь утащить и мгновенно сожрать. Казалось, своими зубищами он мог запросто вскрыть и консервную банку. Деятель был ещё тот, за ним нужен был глаз да глаз. Ночью он оставался полным хозяином на улице и мог натворить что угодно.
   Допив чай, Серёга потянулся и заявил:
   - Ну что, пора идти на трудовую вахту. Если постараемся, то уже сегодня сможем приступить к постройке плота. Начнём с вырванного у "Кировца" фаркопа. Думаю, мы за час присобачим его к трактору. Пока я буду его приваривать, Миха с Васьком выкинут все железки из прицепа. Потом мы его загрузим досками и отвезём первую партию к реке. Витёк своей здоровой клешнёй будет мне помогать, ну а девчонки займутся хозяйством и, как вчера договаривались, начнут собирать оставшуюся на поле картошку. А если быстро управятся, могут начинать сбор пшеницы. На нашем погрузчике я этот клин скошу за полчаса, а уж собирать колоски - это дело женское.
   Я тоже в два глотка допил свой чай, со стуком поставил эмалированную кружку на стол и произнёс:
   - Не гони лошадей, мужик! Плот отменяется! Я же тебе уже говорил, что почти всю ночь разрабатывал новый проект. Сейчас сам поймёшь и оценишь. Давай вон с полки тетрадь и карандаш, сейчас всё нарисую, и нужно будет всем помозговать, осилим ли мы эту конструкцию.
   Моё сообщение всех заинтересовало, поэтому они быстро допили свой чай, а Вера, которая сегодня была дежурной, освободила и протёрла стол. Перед тем, как рисовать план своего ночного измышления, я в течение минут двадцати рассказывал об этом проекте. В основном о тех плюсах, которые даёт нам обладание этим плавательным средством. По лицам моих благодарных слушателей я увидел, что идея их захватила. Я мельком взглянул на Серёгу и понял - парень теперь полностью мой сторонник. И не потому, что он мой верный друг. Всё было гораздо романтичнее. Ведь теперь вполне могла исполниться его мечта. Он ещё с детства бредил морскими путешествиями. Сколько раз он подбивал меня, чтобы мы начинали копить деньги на какую-нибудь яхту. Но, правда, потом затыкался, цены были невообразимые. И не нам, двум простым работягам, было продолжать страдать этим безумием. Может быть, и в планах по организации собственного дела он поддерживал меня из-за призрачной надежды, что мы, когда-нибудь впоследствии, сможем набрать необходимую сумму для покупки хотя бы речной яхты.
   Но, несмотря на восторженный блеск его глаз, основным критиком нарисованной мной схемы и эскиза корабля стал как раз именно Сергей. В наших с ним спорах по конструкции судна приняли участие и другие ребята. Девчонки просто сидели, таращили глаза и выражали робкие сомнения, что такое количество железа сможет удержаться на воде. Я, наверное, в течение часа выдерживал упорные наскоки критиков, в конце концов, мне это надоело, и я заявил:
   - Во, мля, знатоки собрались! Один сельский тракторист, другой лесовоз, а третий недоделанный сварщик-яхтсмен. Да, хер ли, вы учите человека с высшим образованием. Сами же знаете, что даже не совсем пустая железная бочка не утонет, а здесь примерно тоже самое, только тяжёлый киль приделан. Уже больше часа базарим, а вопрос-то выеденного яйца не стоит. Он же однозначно трактуется - хотим мы выжить, или нет! Если сто процентов хотим, то нужно серьёзно повкалывать и строить корабль. Если хотим ради проформы, только чтобы хоть что-то сделать ради спасения, тогда да, тогда, конечно, можно сгоношить плот и надеяться на чудо.
   После такого эмоционального взрыва критика несколько спала, и мы, наконец, занялись серьёзным обсуждением проекта. Мои выкладки больше никто не оспаривал. Только прошли некоторые уточнения, и всё. Самые жаркие дискуссии вызвала идея оборудования этого судна гребными колёсами. Как не странно, интересное деловое предложение внёс наш тракторист Василий. Парень не раз на мехдворе своего сельхозкооператива занимался ремонтом различной техники, в том числе приспосабливал к нашим условиям даже импортные комбайны. Поэтому принцип работы незнакомых механизмов чувствовал очень даже хорошо. Он сразу, как только мы с Серёгой начали мудрить с расположением валов к гребным колёсам, опасливо глядя на меня, предложил:
   - А зачем мудрить с разными переходными зубчатыми колёсами, или передаточными ремнями? Не проще ли, снять задний мост, например с ГаЗели, удлинить его до бортов, на концы установить КамАЗовские бабины, а на них уже надеть диски с наваренными лопастями.
   Сергей, иронически глядя на Васю, усмехнулся и произнёс:
   - Это тебе не картофелекопалка, а корабль! А море не асфальтовая дорога! Ты хоть представляешь, какая будет скорость вращения у этого колеса даже на первой передаче? Да оно в момент разлетится! Это первое! А второе - если даже мы переберём ГаЗелевскую коробку и сделаем низкую скорость вращения вала, и этот мост установим на палубе, то колесо придётся делать очень большого диаметра, чтобы лопасти загребали воду. Понял, механизатор!
   - А что тут понимать! Это дураком надо быть, чтобы мост устанавливать на палубе. У нас же есть трюм! Вот там и нужно размещать всю систему, а борт вал будет проходить через сальники. Никакие брызги внутрь трюма не попадут. А коробку перебрать - это не проблема. В случае чего, и без неё можно обойтись. Поставим одну большую шестерню, а на неё с двигателя вашего трактора будем передавать крутящий момент маленькой шестерёнкой. Конечно, скорость гребных колёс будет одна. А нам, зачем иметь их несколько? Конечно, долго эта конструкция не прослужит, но Миха сам говорит, что нужно всего-то часов двадцать работы этого агрегата, да и то не постоянно. Заключим эту конструкцию в какую-нибудь ёмкость, нальём туда машинного масла, и будет система пахать, дай Боже.
   Сергей начал спорить с Василием, продвигая свою мысль, что нужно делать винт, а не гребные колёса, которые будут очень сильно уменьшать мореходные качества нашего корабля. Я в это время напряжённо анализировал возможности изготовить своими силами винтовую систему двигателя, но к большому своему огорчению начал понимать, что эту работу мы не потянем. Поэтому уже совместно с Василием и Витей мы начали убеждать Сергея, что только простейшие гребные колёса мы сможем установить на нашем судне. Наконец консенсус был достигнут. Для улучшения мореходных качеств корабля было решено, спереди загородить гребные колёса поднимающимся фальшбортом.
   Мы настолько увлеклись разработкой уточнённого проекта, что забыли о времени и о наших девушках. Они, понаблюдав за разгоревшейся перепалкой, решили, видимо, заняться более важными делами. Я краем глаза, конечно, заметил, как они собрались, и даже объяснил Вере, где взять лопаты, но потом, снова забыв обо всём, с удвоенной силой принялся защищать свой проект. Когда мы уже по второму разу стали обсуждать все этапы работы, вернулись наши дамы. И пришли они не с пустыми руками. Пока мы занимались словоблудием, они были заняты настоящим делом и успели за это время собрать всю, оставленную на поле картошку. Вот с этим урожаем, который составил почти три ведра, они и появились в кунге.
   Подняли они в жилое помещение эти три, измазанные землёй вёдра, конечно не просто так. Это был своеобразный намёк, мол, хватит заниматься пустой болтовнёй - пора приниматься за настоящее дело. Мы всё прекрасно поняли, поэтому, практически сразу после появления девушек, завершили все бумажные дела, и начали было уже собираться на работу, но были остановлены возгласом Веры:
   - Куда вы собираетесь? Уже половина второго, пора обедать. Идите, горе-судостроители, мыть руки. Мы пока вы тут сидите, уже успели и льда принести, сейчас его растопим, и можете мыться. Воду, которая оставалась на улице, мы уже использовали, отмываясь после сельхозработ.
   Да...! Пришлось после этих слов представителям сильной половины человечества, так сказать, обтекать. Смущённые, мы начали бестолково суетиться, пытаясь себя реабилитировать хоть какими-то действиями в помощи по подготовке к обеду и наведению в кунге порядка. Но были изгнаны на улицу, разжигать бензиновую плитку и растапливать на ней принесённые девчатами ледяные куски. Одну большую кастрюлю, набитую льдом, девушки уже поставили на печку. Кстати, теперь каждый мог узнать, который час. Вчера, когда мы заводили бензогенератор, все смогли зарядить свои сотовые телефоны.
  
  
   Глава 5
  
  
   После обеда у нас опять не получилось приступить к основной работе. И виноват в этом оказался Ози. Этот пёс как-то очень подозрительно стал вертеться возле раздавленной кабины МАЗа. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять - собаку очень интересует тело погибшего водителя трейлера. И наверняка, так как в его миску собачьего питания насыпалось мало, этот интерес был вызван чисто гастрономическими целями. Мне как-то сразу стало не по себе, прямо говоря, просто стыдно, что за всеми нашими, вполне понятными заботами мы как-то совсем не по-человечески обошлись с телом погибшего парня. Ведь вопреки сказанным ранее в запале Серёгиным словам, все мы уже давно знали, что не будет никакого МЧС и плачущих родственников. После недолгого совещания решили труп из кабины достать и захоронить на бывшем картофельном поле. Чтобы извлечь тело погибшего водителя из искорёженного автомобиля и похоронить его нам потребовалось часа два.
   Настроение у всех было, мягко говоря, неважное. Немного отвлекли нас от этого грустного мероприятия некоторые материальные приобретения. Во-первых, нашли в кармане погибшего духовой пистолет, а в бардачке МАЗа лежала коробка металлических шариков и четыре баллончика со сжатым воздухом для этого оружия. В нашей ситуации это было именно оружие. Я и Сергей один раз на даче у приятеля стреляли из подобного пистолета и знали, что это довольно грозная вещь. Из такой, вроде бы игрушечной штучки, мы метров с десяти пробивали насквозь пивные бутылки. Кроме оружия, в кабине нашли электронную книгу, в которой, кроме художественной, была вбита масса литературы по инженерной и учебной тематике. Наверное, парень, которого мы похоронили, или учился, или готовился поступать в какой-то технический вуз. После этих находок наша оснащённость электронными устройствами резко возросла. Раньше это были только ноутбук и цифровой фотоаппарат, которые на момент катастрофы были у девушек. А также мой "ПакетБук". Можно было учесть и сотовые телефоны, но в нашей ситуации они, скорее всего, окажутся бесполезными. Я думал, что может быть, литиевые аккумуляторы от них можно будет как-то использовать?
   Когда с кабины МАЗа стаскивали "Кировцем" полуприцеп, выяснилось, что система сцепки с седлом тягача не пострадала. Вполне было можно прицепить этот длинномер к "Кировцу" и оттащить его к реке. Это была хорошая новость, ведь это экономило нам кучу времени и сил. Теперь не нужно было собирать наш кран и перекидывать груз, находящийся в длинномере на прицеп "Кировца". Достаточно было оттащить повреждённый МАЗ и посадить полуприцеп на имеющееся седло "Кировца". После этого лежащий в длинномере груз можно было транспортировать к реке. Первоначально мы так и хотели сделать, но потом Серёга высказал здравую мысль:
   - Куда мы сейчас попрёмся с этим полуприцепом? Нужно сначала определиться, где будем собирать судно. Вы же, когда были на разведке, даже не подъезжали к берегу реки. А вдруг в том месте, куда мы привезём полуприцеп мелко? У нас же осадка по расчётам получается метра два, вот и нужно искать место, где глубина у берега соответствует ей. Иначе намучаемся, транспортировать уже собранный корабль на глубокое место. В глубоком месте мы просто подтолкнём корабль "Кировцем" к реке и всё, дальше он может плыть уже сам.
   Возразить было абсолютно нечего, поэтому, немного посовещавшись, мы решили разделиться. Василий с Виктором, оставались на прежнем месте и станут заниматься установкой полуприцепа на "Кировец". Мы с Сергеем на погрузчике должны были ехать к реке и выбрать место для нашей будущей судоверфи. Конечно, для дела лучше было бы, чтобы помогать Васе остался кто-нибудь со здоровыми руками, но только у нас с Серёгой на ноги были одеты так называемые "говнодавы" с толстой и ребристой подошвой. Остальные были обуты в лёгкие кроссовки. Не в них ходить на разведку по скользкому льду вблизи реки. Одним словом мы были ребята подготовленные. Слава богу, что у девчонок в "Калине" нашлись хотя бы джинсы и кроссовки, первоначально-то они щеголяли в коротеньких юбчонках и модельных туфельках.
   К берегу реки мы подъехали только в шестом часу вечера и подходящее место искали почти до сумерек. Это была бухточка, вымытая водой в ледяной толще. Глубина у самого берега была три метра, от течения она была ограждена ледяным утёсом. К воде шёл небольшой уклон, что должно было способствовать успешному спуску нашего судна. Здесь и работать было бы удобно. Ветра практически не было, его гасил утёс. Минусов мы практически не нашли, особенно, в сравнении с другими участками вдоль этой широкой реки. А мы обследовали километров двадцать её берега. До нашего Земного островка, напрямик, было немногим больше семи километров.
   В девять двадцать вечера, когда на небосклоне уже появилась луна, мы, наконец, вернулись к нашему убежищу. И сразу увидели, какую громадную работу провели остальные члены нашей команды. "Кировец" стоял на льду с уже прицепленным длинномером. Заводи - и можно следовать к выбранному нами месту. Если прямо сказать, я думал, что только завтра, совместными усилиями мы сможем это сделать. Видно девчонки здорово помогли ребятам, один из которых был не совсем трудоспособен.
   Только уютно устроившись на боковой лавке в тёплом кунге, я понял, как озяб и измучился на этой реке. А тут было так хорошо -горячий чай с блинчиком, заботливые девушки и спокойная беседа. Что может быть лучше, после изматывающей гонки вдоль реки, продуваемой пронизывающим ледяным ветром? Больше часа, мирно чаёвничая, мы строили планы и рассказывали друг другу все перипетии этого дня. Уже в одиннадцать часов, за последней чашкой слабозавареного чая, мы, наконец, закончили планировать завтрашние действия. После этого я первым забрался на своё место на верхних нарах и практически мгновенно уснул. Я уже усвоил, что это надо было делать первым, а иначе гарантирована бессонница под аккомпанемент Васькиного храпа. Этот мужик храпел фигурно, заснуть под эти трели было весьма затруднительно. Хотя вчера это обстоятельство явно пошло нам на пользу. Ведь именно бессонной прошлой ночью мне и пришла в голову мысль, что путешествие на плоту сродни медленному самоубийству. А постояв на улице возник и план строительства корабля.
   Проснулся по будильнику моего телефона. Завтрак и другие атрибуты начала трудового дня заняли сорок минут. Затем я вместе с Василием поехал перевозить полуприцеп на выбранную вчера площадку. Задачей других членов нашей команды было - заняться сельхозработами. Сергей на нашем универсальном погрузчике должен был скосить всю пшеницу, а девушки и Виктор вязать её в снопы.
   Переброска полуприцепа на место, где должна была расположиться наша будущая верфь, заняла у нас минут пятьдесят. Из них минут тридцать мы мучились со снятием длинномера с седла "Кировца. Прибыв обратно на Земной остров, наш К-701 сразу же попал в распоряжение Сергея. Пшеница уже была скошена, и он, заранее подготовив бензогенератор, уже ожидал нас для восстановления фаркопа. Через полтора часа, зацепив тракторный прицеп, мы уже втроём потащили его к месту разгрузки. Там часа два работали грузчиками, аккуратно сгружая металлические листы и другой, находящийся в прицепе груз. Следующая наша поездка к месту расположения уже намечающейся верфи состоялась после обеда, а всего до вечера мы сделали туда две ездки, перевезя все пиломатериалы, находившиеся в перевёрнутом на дороге КАМАЗе.
   В этот день все настолько устали, что после вечернего чая практически никаких разговоров не было. Все расползлись по своим местам, и уже в десять часов вечера наш кунг напоминал спящую мёртвым сном ночлежку бомжей. Запах немытых потных тел наверняка вполне соответствовал обстановке того заведения. Мужикам-то на это было наплевать, а вот наши девчонки от этого явно мучились. Я, даже мертвецски усталый, это почувствовал и, уже засыпая, думал, как нам устроить банный день.
   Телефон начал кукарекать, как всегда, в семь часов утра. Так как я его специально положил у входа в кунг, пришлось, чертыхаясь, сползать с нар и идти его выключать. Раннее кукареканье моего будильника было настолько мерзким, что способно было поднять мёртвого из гроба. Естественно, что эти противные звуки будили всех, и начинался уже привычный ритуал подъёма, с проклятиями в адрес злодейки-судьбы, закинувшей таких хороших людей в такую мерзкую клоаку, где даже поспать спокойно не дают. Но, в конечном счёте, всё завершалось распитием горячего чая с остатками девичьих запасов продуктов. А продуктов то у нас оставалось не густо. В последующие дни мы могли располагать только тем, что находилось в момент катастрофы в ГаЗели и собранному, скудному урожаю с земли, перенесённой вместе с нами в этот ледяной мир.
   Этот день, по общему мнению, должен был стать последним на перенесённом с нашего мира осколке Земли. К вечеру мы надеялись закончить тут все дела и перебраться к реке. Но все наши планы были нарушены обычной прозой жизни. Никак мы не успевали разобрать грузовики и "Калину", хотя разборка эта шла, можно сказать, варварскими методами. Если закипевшие болты не хотели отвинчиваться, в дело сразу же вступала болгарка. Но нужно было снять столько ценных запчастей, что было решено отложить нашу эвакуацию ещё на один день. К тому же, пришлось монтировать нашу кран балку. Без неё снимать движок с "Калины", мосты и коробки скоростей с грузовиков было невозможно. Только к вечеру следующего дня мы смогли перебросить весь груз и перегнать ГаЗель и погрузчик к нашему новому лагерю.
   Казалось бы, на следующее утро после передислокации, мы должны были сходу навалиться на постройку корабля, но не тут-то было. Слишком избалованные цивилизацией мы уже практически не могли находиться больше в таком варварском состоянии. Казалось, что от нас шла невообразимая вонь. Нам нужно было срочно мыться, тем более, мыло и шампунь были. Поэтому с самого утра мы бодро начали сколачивать из полового бруса что-то, типа бани, и уже перед обедом все в ней помылись. Подсобниками в деле сооружения бани у нас были девушки. Они подавали и придерживали доски. Для функционирования бани мы не пожалели бензина - бензогенератор работал больше часа, нагревая воду и помещение будки. Слава Богу, воды теперь было, сколько хочешь. Кроме бани мы сколотили и туалет. Можно сказать, ватерклозет - он стоял немного в стороне, над ручейком, впадавшим через сто метров ниже по течению в реку. Таким образом, не нужно было рыть и долбить во льду яму для отходов жизнедеятельности. Они все по этому ручью стекали в реку.
   После решения всех этих бытовых проблем, мы, завершив обед, приступили к закладке нашего судна. В этот день удалось только разгрузить швеллеры и разложить их в нужном порядке. Вся основная работа развернулась на следующий день. Какая там шабашка! Так как пахали мы здесь - в нашем старом мире можно было представить только в страшном сне. Потогонный труд в течение всего светового дня и питание, еле-еле восполняющее потерянные калории. Вот таким был наш удел в этом мире. Но никто особо не ныл, не нужно было никого подгонять. Голод и бессменные виды окружающих ледяных просторов являлись отличными стимуляторами. И мы работали до изнеможения, до дрожи в коленках, понимая, что только так сможем вырваться из плена этого кошмарного затворничества, с неумолимо уменьшающимся запасом продуктов и топлива.
   На десятый день работы на нашей верфи закончился весь запас муки и дрожжей - теперь мы были вынуждены обходиться без хлеба. Правда, пшеничные зёрна немного подсохли, и Лена, размолов их в мясорубке, изготовила что-то типа лепёшек, но это было всё не то. Пресно и невкусно, но мы всё равно подобрали всё до крошки - нужно ведь было набить чем-нибудь пустой желудок. Раньше я думал, что у меня нет жира, только одни мышцы и похудеть уже невозможно. Но от такой работы и диеты я стал как натянутый канат - только кости и сухожилия.
   Девчонки вообще превратились в тростинки. Казалось - дунет посильней ветер и сломает. Но это не мешало им работать вместе с нами и помогать в меру своих силёнок. При этом девушки решали и все хозяйственные заботы, а также вручную добывали зёрнышки из пшеничных колосьев. Следили они и за нашей гигиеной. Раз в пять дней, после работы устраивался банный вечер. Чаще это делать было невозможно. Бензин был на вес золота. Газ в баллонах у нас уже кончился и теперь все сварочные работы велись только электричеством. А бензина для генератора оставалось всё меньше и меньше. Хотя раньше нам казалось, что его довольно много. Только с ГаЗели и "Калины" мы слили 140 литров бензина. Кроме этого, у девушек в багажнике машины была канистра с двадцатью литрами бензина, да и у нас с Серёгой были залиты три канистры специально для генератора. Две канистры бензина, которые были в КамАЗе у Виктора, было решено оставить как НЗ.
   Через две недели после начала работ, у нас, наконец, произошло знаменательное событие. Наше жилищё, наш кунг, был торжественно установлен в трюм. Да, вот именно в трюм! Окружённый со всех сторон деревянными лесами железный остов, уже явно напоминал своими очертаниями корабль. Высотой, это сооружение было 2,50, шириной 4, а длиной 14 метров. Высоту трюма, мы специально сделали под наш кунг, чтобы он полностью туда входил и не мешал половому брусу сверху перекрывать трюм. Пятьдесят сантиметров высоты ему добавлял наш тяжёлый киль. Этот громадный швеллер по весу, наверное, был как остальной металл, использованный для строительства судна.
   По моим непрофессиональным расчётам вес судна вместе с грузом не должен был превышать ста тонн. Примерно прикинув, я определил вес всех материалов и оборудования корабля, максимум, в пятьдесят тонн. Поэтому и его грузоподъёмность должна была быть не меньше 50 тонн. А у нас набиралось тонн пять груза. Самым тяжёлым было дизтопливо - его мы набрали больше двух тонн. Кроме семи полных 250-ти литровых бочек, ранее стоящих в кузовах МАЗа и КАМАЗа, из бензобаков грузовиков было сцежено 400 литров солярки. Кроме этого, в топливном баке "Кировца" было дизтопливо, не менее ста литров. Получалось, что при такой загрузке осадка судна будет меньше ,чем нужно - центр тяжести может находиться очень высоко. Но это не пугало - всегда можно было добавить дополнительный груз. Накачать в пустые бочки воды, а если их не хватит то и в трюм - вот и решение этой проблемы. Самое главное, нужно было весь груз хорошо закрепить, чтобы, когда мы выйдем в море при качке его не сорвало, и он не пробил наш борт. Но, слава богу, досок и верёвок было много, и на укрепление загружаемого в трюм груза мы их не жалели.
   На девятнадцатый день мы дошли до самой трудоёмкой операции - установки мачты. Подготовка к этому событию велась три дня. В основном она заключалась в возведении высоких лесов над тем местом, где в трюме было подготовлено посадочное место для мачты. На эти леса был установлен наш кран. Так же много времени заняло изготовление самой мачты и парусов. На один конец двенадцати метровой толстостенной трубы диаметром 120 мм, была установлена заглушка, с выступающей мощной скобой. Через эту скобу проходил стальной трос, при помощи которого можно было поднимать, или опускать парус. Система по своей сути была похожа на обычную рулонную занавеску. Только парус был в сотни раз тяжелее, но так как для работы с ним мы намеривались использовать трёхтонную таль, то поднять или опустить этот выкроенный из автомобильного тента прорезиненный брезент, могла бы и девчонка. Реи были тоже из 120 мм трубы. Длиной они были пять метров, и парус к ним крепился при помощи кусков капронового буксировочного троса. Верхняя рея крепилась к мачте намертво, а нижняя могла свободно двигаться вдоль трубы, с ней она была связанна цепью. Когда парус был распущен, нижняя рея тросами цеплялась за борта нашего судна. Кроме большого паруса был установлен и курсовой. Чтобы наш корабль не рыскал по ветру. К выступающему над палубой на два метра мощному уголку были прикреплены два троса, тянущиеся до скобы на мачте, вот к ним-то и крепился этот курсовой треугольный парус.
   Когда мачта с собранными парусами была установлена, мы принялись за самую сложную и кропотливую работу - установку киля и движетеля нашего корабля. Но, наконец, через пять дней, гребные колёса и система передачи к ним крутящего момента от погрузчика, установленного в трюме, были смонтированы, и мы приступили к плотницким работам. Верхнюю палубу и её ограждение делали три дня. Тогда же сколотили и рубку. Она выполняла две функции. Во-первых, в ней постоянно должен был находиться вахтенный рулевой. А во-вторых, только через неё можно было попасть в трюм, где находился основной груз, а самое главное, наше жилище.
   На двадцать девятый день нашей работы над постройкой судна состоялся спуск корабля на воду. Сказать, что мы сильно волновались, значит, ничего не сказать. Меня просто всего трясло изнутри от страха, что у нас ни черта не получилось. Все ресурсы и, можно сказать, сама наша жизнь были брошены на постройку этого ковчега. Мы так и назвали этот корабль. Я лично на носу корабля вывел краской это слово, а вместо порта приписки написал - Россия. Вечером, перед тем как спускать на воду наш корабль, на общем собрании мы решили - если наше судно утонет, то Вера сделает каждому по укольчику, чтобы не мучиться и умереть достойно.
   По общему уговору, я был назначен капитаном этого корабля. Поэтому, как капитан я находился на судне, когда происходил спуск его на воду. Дело было рано утром, сначала Сергей выбил упор, уложенный перед килем, потом Василий, управляя "Кировцем", начал подталкивать, установленный на своеобразные лыжи, наш ковчег. Первые секунды казалось, что ничего не происходит, но потом корабль начал медленно-медленно двигаться. Скорость росла, и через несколько секунд судно сползло в воду. Наш Ковчег остался на плаву. Это была победа!
   Осадка судна была почти идеальной, от среза воды палубу отделяло семьдесят сантиметров. Чтобы наши гребные колёса хорошо цепляли воду, вполне достаточно было притопить корабль еще сантиметров на десять. А это должно было обязательно произойти, стоило только собраться всем на судне и перенести на него детали и топливо от "Кировца".
   Душа пела и плясала, когда мы пришвартовывали ковчег к ледяному берегу. Как только были брошены сходни, я бросился к своим друзьям, да что там, к друзьям, к самым родным моим людям. Минут десять мы буквально бесновались, до хрипоты кричали ура, обнимались и целовались. Даже недотрога Лена обезьянкой повисла на моей шее и неожиданно поцеловала меня прямо в губы. Да! Большего кайфа я ещё никогда не испытывал! В тот момент я был готов повторить заново с самого начала всю нашу кошмарную эпопею. Наконец Серёга, всласть намиловавшись с Натальей, воскликнул:
   - Ну что, орлы и ласточки? Нужно это дело обмыть! Да и хоть раз пожрать от души. А то у меня эти лепёшки уже стоят, во, где!
   И он провёл ребром ладони по шее. Дело говорил Серёга, душа явно требовала перерыва в этой непрерывной, изнуряющей работе, а тело хоть немного дополнительных калорий. Так-то оно так, но был один факт, который в последнее время меня более всего беспокоил. Да, что там, беспокоил, давил, как тысячетонный пресс, и только железная способность управлять своими эмоциями и желаниями помогала уменьшить это, всё нарастающее давление. А всё дело было в наших продуктовых запасах. Они таяли на глазах, и возместить их было нечем. В день спуска на воду нашего корабля оставалось всего: десять банок тушёнки, две банки рыбных консервов, два килограммовых пакета риса, килограмма три сахара и две стограммовых упаковки чая. Кроме этого, было килограмм сто пшеничных зёрен и пятнадцать картофеля, а так же два мешка собачьего корма.
   Вот и думай, имели ли мы право распыляться даже на самые простые радости жизни, после такой тяжёлой работы. Нужно было любой ценой ускорять наши сборы, нужно было срочно двигаться в более тёплые места, где в воде водится хоть какая-нибудь съедобная живность. В этой ледяной реке жизни не было. Уже несколько недель у нас были установлены донки, всё безрезультатно. Кроме этого, мы с Сергеем пробовали закидывать спиннинги, эффект нулевой - рыба здесь не водилась. Ози ежедневно наматывал, наверное, по несколько десятков километров, но и он не находил никакой добычи. Был всё время голодный и держался исключительно на минимальных порциях собачьего корма.
   Все эти мысли и раскладки метеором пронеслись в моей голове, и я, под вопрошающие взгляды моих друзей ответил Сергею:
   - Не гони! Мы ещё даже не проверили трюм, а вдруг там течь?
   - Какая, на хрен, течь! Это же я варил, а у мастеров течи не бывает, кроме, разве только желудочного сока, - улыбаясь, ответил Сергей.
   - Да подожди ты со своим желудком! Когда зайдёт солнце, тогда и устроим праздник, а сейчас нельзя. Нужно ещё столько сделать, а времени у нас мало. Все же знают наше положение с продуктами. Пищи осталось, максимум, на две недели, и нам нужно за это время выплыть к местам, где водится хотя бы рыба. Понял! Но если ты хочешь пустить Ози на жаркое, то тогда да, тогда можно сегодня расслабиться.
   - Дурак ты! Даже думать об этом не смей!
   - Тогда и ты кончай со своими соблазнами. Понятное дело, все хотят хоть один день нормально поесть, но сейчас это невозможно.
   Глянув на погрустневшие, но всё понимающие физиономии моих соратников, я добавил:
   - Единственное, что мы сегодня можем себе позволить, это поужинать и употребить остатки рома. Бутылку коньяка разопьём, когда доберёмся до тёплых мест. Ну, а водка останется в распоряжении нашей медицины.
   На лицах ребят появились улыбки, а девчонки зашушукались, обсуждая, что можно сегодня приготовить на ужин. От серьёзности их деловых лиц меня разобрал смех - как будто по вопросу, что готовить, был особый выбор. Но, оказывается, что был, и это подтвердила Вера. С неизменно серьёзным выражением лица она спросила:
   - Мальчики, есть три варианта: стандартный - пшеничная каша с банкой тушёнки, второй - рыбный суп из банки лосося с добавлением картофеля и риса, ну а третий - щи из остатков крапивы и лебеды с добавлением тушёнки, одной картофелины и риса. Что выбираем?
   Первый вариант мы естественно отвергли - эта пшеничная каша просто уже у всех стояла в горле. Третий вариант был гораздо интереснее. Мы уже дней пять не ели блюд, приготовленных из трав, всяких корешков и желудей, которые девушки собрали на нашем бывшем месте дислокации. В принципе, все были не против такого блюда, хотя ещё неделю назад воротили носы от щей из крапивы. Правда, тогда они были постные, а теперь предлагается ещё и тушёнка. Но всё- таки победил рыбный суп, к тому же, с добавлением картофеля. Картофель мы страшно экономили, всё-таки у нас была надежда выбраться и использовать его как посадочный материал. В пищу пускали его поштучно и почти всегда в сыром виде. Да, вот именно так - делили клубень на дольки, и каждый грыз свою мизерную порцию. Придумал это издевательство я. Виной всему была прочитанная в юности книга о людях, выживших в длительной северной экспедиции. В памяти отложилось, что не заболели цингой из них только те, кто хоть иногда принимал в пищу сырой картофель.
   Одним словом, за бурной радостью после спуска на воду нашего Ковчега наступило трезвое понимание того, что это только первый, небольшой, хоть и очень важный шаг в неизмеримом в своей неизведанности деле нашего спасения. Нужно ещё, ой как постараться, чтобы доплыть до благословенной земли, а для этого, в первую очередь, жёстко экономить продукты и остервенело работать. Вот мы, после десятиминутных мечтаний о сегодняшнем вечере, опять и принялись за эти самые работы.
   Я вместе с Сергеем, захватив два аккумуляторных фонаря, полез в трюм корабля - нужно было досконально проверить все сварные соединения. Девушки стали переносить на Ковчег остатки нашего имущества. Ну а Василий с Виктором начали разборку "Кировца". На нём было много интересных запчастей, которые в дальнейшем могли нам очень пригодиться. В первую очередь, это, конечно, стартёр, генератор и стёкла, да и другие вещи, включая даже болты. А если прямо сказать, было страстное желание разобрать К-701 до винтика и увезти с собой всё. Но, понятное дело, это невозможно - крупные и тяжелые предметы придётся оставить здесь. Трюм мы уже перекрыли, а загружать всё на палубу было опасно. Неизвестно, с какой болтанкой мы встретимся в море, а если волна ударит в тяжёлую железную болванку, то запросто может её сорвать, а та в свою очередь может повредить наш Ковчег.
   Часа два мы с Сергеем обследовали трюм Ковчега, но выбрались оттуда очень довольные. Никаких протечек в днище не было, в трюме всё было сухо, можно было продолжать его загружать, заполняя оставшиеся свободными деревянные клети. В пчтнадцати из них уже стояли пустые бочки, предназначенные к выполнению роли балласта, чтобы понизить центр тяжести нашего судна. Для этого их нужно было заполнить водой, но мы решили сделать это только после того, как загрузим все полученные от разборки трактора запчасти. Закончив с проверкой качества нашей работы, мы направились помогать разбирать "Кировец".
   Работа у всех в этот день кипела, как никогда. Как будто и не было прошедшего тяжелейшего месяца нечеловеческой жизни, с постоянным недоеданием, недосыпанием и нервотрёпками, вызванными женскими слезами и притиркой наших характеров. Так, как уже недели три назад мы перешли на двухразовое питание (только завтрак и ужин), то и сегодня работали до захода солнца. И, можно сказать, совершили чудо - практически полностью разобрали "Кировец". И не просто разобрали, а ещё и перенесли в трюм Ковчега все запчасти. На ледяной поверхности остался только разграбленный остов этой громадины. Завтра нам оставалось помыться, разобрать баню, туалет, и можно было трогаться в наше безумное плаванье.
   Вечерняя посиделка прошла довольно необычно. А началось всё с нашего тракториста. В один момент слопав порцию рыбного супа, Василий, развалившись на лавке и держа в руке стакан, на треть наполненный ромом, глубокомысленно произнёс:
   - Жизнь прекрасна! В отличие от действительности.
   Девчонки прыснули и начали ему что-то говорить в ответ. Он, не отвечая, лежал, приоткрыв рот и часто моргая.
   - Вась, что с тобой, тебе плохо? - воскликнула Вера.
   - Какое плохо, это я просто балдею! Сейчас ваша болтовня напомнила мне мою тараторку жену. А с нею я именно так и поступал. Женщин нужно слушать с раскрытым ртом, чтобы звуковое давление на ушные перепонки снаружи и изнутри было одинаковым.
   Серёга, услышав эти глубокомысленные рассуждения, громко расхохотался. Едва выговаривая сквозь смех:
   - Ну, Вась ты и выдал...! Чисто филосов, мля...!
   Немного отдышавшись, Сергей продолжил:
   - Да...! Только упорный каждодневный труд может сделать из сельского тракториста такого мудреца. Ты просто живое подтверждение теории о происхождении человека из обезьяны.
   - Кто это тут обезьяна?
   - Ну вот, Васёк, сразу же обижаться! Я же про твой интеллектуальный рост говорю, а ты хочешь мне подзатыльником ответить. Не по-божески это! Нет, парень, тебе, наверное, надо ещё месячишко так повкалывать. Тогда, глядишь, и станешь настоящим интеллектуалом, а скорее всего, блаженным, по крайней мере, телом.
   Василий, оглядев нашу, уже просто поголовно хихикающую аудиторию, выдал новый пёрл. Подтолкнув, сидящего рядом Виктора, он с серьёзным видом попросил:
   - Витёк, подай-ка мне вон из того шкафчика крем для губ. Нужно этому разговорчивому парню немного их подмазать, чтобы бредятину не порол.
   - Какой ещё такой крем?
   - Такой, в тюбике, на нём "Момент" написано.
   После этих слов он захохотал громче всех. До девчонок этот мужской юмор, сначала не дошёл. Но когда Серёга объяснил им, что "Момент", это быстродействующий универсальный клей, они развеселились не на шутку. После этого каждый из нас начал буквально изголяться, пытаясь вызвать как можно больше смеху над собственной шуткой. Этот иронический стёб продолжался до самого отбоя. Настроение было отличное. Первый раз за последнее время мы засыпали без девичьего всхлипывания. Обычно они это делали украдкой, под одеялом. И стоило только начать одной, как через минуту первая получала двойную поддержку от остальных подружек. Обычно это происходило под храп Василия. Наивные, они думали, что под этот чудовищный аккомпанемент их рыдания не будут слышны. Но меня-то обмануть трудно. Помочь им и как-то успокоить я всё равно был не в состоянии, поэтому притворялся, что ничего не слышу и не знаю. Надо признаться, что при общении с девушками я постоянно находился в довольно искусственном образе "рубахи парня", хотя и у самого на душе было не менее муторно и тревожно.
   На следующее утро подъём был как обычно, в семь часов. Два часа мы потратили на завтрак, мытьё, бритьё и прочее. Потом все принялись за разборку наших временных сооружений. Любая деревяшка, которая могла бы нам пригодиться в дальнейшем, мы были намерены везти с собой. В этой ледяной пустыне любой ресурс был на вес золота. Даже, если в качестве стройматериала какая из досок не годилась, как топливо для печки могла быть использована вполне. Разобрали обе будки часа за два. Это было совсем не трудно, так как все доски были скреплены саморезами. С помощью шуруповёрта вывернуть саморез было делом нескольких секунд. Единственный минус - за скорость разборки пришлось заплатить длительной работой бензогенератора, так что у нас к концу этой весёлой работы осталась последняя канистра с бензином, не считая конечно НЗ. Но за то в это же время мы успели насосом заполнить водой и пустые бочки в трюме.
   Теперь центр тяжести нашего Ковчега находился почти в метре под водой. И я надеялся, что никакая буря не сможет опрокинуть наше рукотворное судёнышко. Пускай оно выглядело очень нелепо, и было создано дилетантами, но я искренне верил, что оно не развалиться при первых же трудностях, и благополучно доставит нас до настоящей большой Земли.
   Наконец всё было перенесено на наш корабль и, убрав сходни, мы, дружно отталкиваясь шестами, благополучно отчалили от берега. Потом запустили двигатель погрузчика и привели в действие наши гребные колёса. И вот, под фонтаны ледяных брызг и весело шлёпающие звуки лопастей, наш Ковчег выбрался, наконец, из плена ледяной бухты. Через несколько минут мы были уже на середине реки, где отключили двигатель, и наш корабль отдался воле течения. Наступила непривычная тишина, это почувствовали все, когда выбрались на палубу, покинув защиту стен рубки.
   Безмерность этой тишины и величественного течения реки мы смогли выдержать минут десять. Потом стало невероятно жутко от ощущения полной ничтожности наших жизней среди этого чужеродного царства спокойствия и неотвратимости мерно текущих событий. Не сговариваясь, мы снова дружно скучковались в рубке, где болтовнёй и невесёлыми шутками попытались, как могли, снять это наваждение. Но удавалось это плохо - шутки казались плоскими, смех не натуральным, а настроение так и оставалось подавленным. Не выдержав последствий этого душевного мазохизма, я предложил устроить ранний ужин и пораньше лечь, чтобы наконец-то отоспаться. С этим все согласились, и, обсудив ещё раз порядок и очерёдность вахт, мы спустились в нашу кают-компанию.
   Наш многострадальный кунг бессменно служил нам и столовой, и кухней, и спальней. И вообще, это было единственное тёплое помещение на нашем Ковчеге, отчаянно плывущем по ледяным водам древней реки. В трюме было как в холодильной камере, а на палубе к этому, малоприятному ощущению, добавлялся ещё обжигающий, ледяной ветер. Если бы не рубка, находиться наверху без неприятных последствий для здоровья можно было бы не больше получаса. А потом - или больничная койка с диагнозом воспаление лёгких, или торжественные похороны.
   Управлять рулём можно было, не выходя из рубки. Мы особо не мудрствовали с устройством штурвала, а просто заметно удлинили рычаг, нарастив его так, что конец его находился в рубке, укрывающей от ветра и дождя. Пускай ход этого импровизированного рычага был не очень велик, но при движении по течению реки этого было вполне достаточно. Зато сейчас управлять судном могла даже девушка, так как нужно было прилагать совсем небольшие усилия, чтобы повернуть руль. Если бы возникла необходимость делать крутые повороты, то длину рычага можно было легко уменьшить. Угол поворота руля увеличивался при этом раза в три. Конечно, управлять им пришлось бы вдвоём и на открытой палубе.
   Первым на вахту встал Виктор. Сломанная кость у него уже срослась, и с руки сняли лубки. Так что два последних дня он уже работал наравне с остальными. Но за прошлую свою облегчённую трудовую жизнь он добровольно решил теперь отдуваться. Было решено, что его вахты теперь будут длиннее в два раза, чем у других. У Василия, по известным причинам, были предусмотрены только ночные вахты. Теперь все надеялись, что наконец-то удастся поспать спокойно, без изощрённых рулад ночного храпа Василия. Одним словом у всех была надежда на то, что, наконец-то, удастся слегка передохнуть от той изматывающей гонки за жизнь, которую вели мы каждый божий день с момента произошедшей катастрофы
  
   Глава 6
  
  
   Почти сутки мы отсыпались. Так как есть было особо нечего, оставалась единственная услада для организма - сон. На палубу выходили только по необходимости. Смотреть на ледяные берега было, мягко говоря, неинтересно. Вот сон это да, по этому естественному лекарству от всех невзгод наши измученные организмы настолько соскучились, что казалось, что он не надоест никогда. Но это только так казалось, на вторую ночь спать уже никто не мог, и мы до утра просто болтали.
   Народ постепенно начало раздражать наше медленное плаванье по течению. Скорость была всего километра три в час. И в процессе ночной беседы как-то само собой выкристаллизовалось обоюдное решение - утром поднимать наши паруса. Ветер дул по течению реки, в нужном для хода судна направлении. Да и действие парусов необходимо было проверить до того момента, как наш Ковчег достигнет моря. Но самое главное, что мы привыкли уже всё время что-то делать, чтобы не свихнуться в этом сонном царстве от покорного бездействия. Мы же не буддийские монахи, вот им- то для достижения нирваны очень бы подошли и эта тишина, и мерное течение реки. Наши же молодые организмы требовали действий и постоянной смены декораций. Не было сил терпеть такое однообразие.
   В двенадцать часов дня все до одного высыпали на палубу, чтобы не упустить этот торжественный и, как всем представлялось, романтичный момент подъёма парусов. Но вопреки ожиданиям, произошло всё как-то буднично и безо всякой эмоциональной интриги. Я, одной рукой перебирая цепь тали, быстро опустил нижнюю рею с закреплённым к ней парусом. Его тут же надуло попутным ветром, и наш ход заметно стал быстрее. До этого Сергей с Василием натянули носовой парус.
   Плыть стало заметно веселее. Скорость увеличилась, и вместе с этим исчезла гнетущая тишина. Паруса постоянно издавали хлопающие звуки, внося полное ощущение жизни и вне нашей кают-компании. Даже девушки начали гораздо чаще выходить на палубу, было уже не так грустно понаблюдать за проплывающими мимо ледяными берегами.
   После поднятия парусов на Ковчеге, дел особо не прибавилось, но скука отступила. И у всех, кроме нашего тракториста, наступила пора романтических настроений. Как то само собой образовалось три пары, которые постоянно пытались найти на судне уединённый уголок. Но везде, кроме нашего места ночёвки и питания, было очень холодно. Поэтому, после нескольких минут жарких поцелуев, приходилось возвращаться в общую каюту. А там не побалуешь, особенно, когда на верхних нарах спит, смачно храпящий и громко чмокающий губами Василий.
   У меня с Леной отношения развивались сумбурно, и извилисто. Понравилась-то она мне сразу, но я боялся показать это. Казалось, какая тут может быть любовь, когда ежечасно вообще стоит вопрос о возможности нашей жизни. Ещё мне представлялось, что такой человек как я, вряд ли может понравиться романтической Леночкиной натуре. Жёсткий, грубый, не терпящий возражений, при этом ещё вечно иронизирующий над собеседниками. Нежному, домашнему цветку, не такой нужен мужчина? Это убеждение сохранялось у меня всё время, пока мы были на суше. Но всё изменилось буквально за несколько часов после отплытия, когда мы с Леной, вволю отоспавшись, практически всю ночь болтали. Именно тогда я узнал очень интересный факт, который полностью переменил моё представление об её отношении ко мне.
   Я узнал, что Лена была кандидатом в мастера спорта по гимнастике. Мне тут же вспомнилась картина, когда сразу после катастрофы я её подсаживал в кузов ГаЗели и делал это совсем не бескорыстным, а фривольным образом. Она безропотно позволила мне это, хотя могла спокойно обойтись и без моей помощи. С её-то подготовкой, она могла легко запрыгнуть в кунг, но ведь не сделала этого, а значит, тоже была совсем не против, со мной таким образом пообщаться. Эти воспоминания меня настолько вдохновили, что, как только мы остались наедине, я сразу же полез целоваться. С замиранием сердца я готовился уже получить по физиономии от оскорблённой девушки. Но сердце моё чуть не выпрыгнуло из груди, когда на свои несмелые поцелуи я неожиданно получил феерический ответ. Лена, прижавшись ко мне всем своим телом, начала жадно расцеловывать мою растерянную физиономию. При этом она еле слышно повторяла:
   - А я думала, что ты совсем как айсберг! Холодный чурбан!
   После этого эпизода мы упорно начали выискивать на нашем Ковчеге укромные места, чтобы уединиться. Но, как оказалось, не мы одни. Только мы находили такое укромное местечко, чтобы броситься, так сказать друг другу в жаркие объятия, как через несколько минут в том же самом месте оказывались или Наташа с Сергеем, или Вера с Виктором. Увы...! Плывущий среди ледяной пустыни, наш спасительный Ковчег вдруг оказался слишком мал для трёх горячих, влюблённых пар.
   Естественно мне хотелось большего, чем поцелуи, получаемые украдкой, и я, с присущим мне энтузиазмом, стал активно разрабатывать план поиска укромных мест, где нам никто не помешает. Единственный вариант, который приходил в голову, использовать для наших встреч, время и место моей ночной вахты в рубке. Управлять рулём в течение всей вахты приходилось всего несколько раз, и он обычно всегда был укреплён в одном положении. Русло реки, пробитое водой в сплошном ледяном панцире, было довольно-таки прямым. Так что, можно было, особо не отвлекаясь на управление им, спокойно приласкать мою девочку. Правда, теперь в рубке стало довольно шумно. Ощущение было такое, как будто находишься метрах в ста от работающих турбин реактивного самолёта. Этот шум создавали многочисленные небольшие водопады, летящие с отвесных ледяных стен русла реки.
   Но шум не помеха, а даже плюс, к тому же в рубке были установлены два длинных пассажирских кресла из кабин КамАЗа и МАЗа. Мало того, чтобы не мёрзнуть во время вахты, мы принесли туда и спальный мешок. Всё бы ничего, но в этот спальный мешок вахтенный забирался прямо в обуви, и не раздеваясь. Естественно мешок был грязен и не совсем соответствовал поставленной мною цели. Но это была не такая уж большая помеха, всегда можно было захватить на вахту своё собственное одеяло, а спальник использовать как матрас, прикрыв его простынёй. Больше меня волновал другой вопрос - как бы покрасивше обставить наше первое, длительное свидание. Но тут я вспомнил про свой стратегический запас.
   Дело было в коробке из под конфет, полной разных семян. Её вручила мне мама перед нашим отъездом на дачу. Она накупила семена ещё прошлой весной для посадки их на полученном нами участке. Я, конечно, отнекивался, говоря, что нужно сначала построиться, а уже потом заниматься посадками, но она всё равно всучила мне эту коробку. Я, чтобы её не обижать, взял эту коробку, сунул её подальше в ГаЗель и благополучно забыл об этом. Но когда мы разбирали ГаЗель, я её нашёл за водительским креслом. Конечно, обрадовался такому подарку судьбы. Ещё бы, теперь, когда мы доберёмся до тёплых мест, у нас будут семена культурных растений. Не нужно будет заниматься селекцией диких предков этих овощей.
   Теперь же, открыв эту коробку, я возрадовался совсем другому факту. Среди пакетиков с семенами лежала большая шоколадка. Это было грандиозно! Сначала я решил с шиком выложить этот деликатес на нашем вечернем ужине, чтобы устроить не простое чаепитие, а неожиданный, просто даже феерический праздник для слишком уж обделённых ощущениями вкусовых наших рецепторов. Представлял, каким восторженным визгом встретят девчонки явление этого чуда. Но, поразмыслив немного, решил оставить этот лакомый запас в качестве стратегического резерва, когда станет совсем уже тошно. Но сейчас поразмыслив, я всё же захотел воспользоваться третью этого маминого подарка. А, что? Пожалуй, самое тяжёлое время уже позади, а если вдруг и случится непоправимое, мы всё равно не успеем воспользоваться этим деликатесом. Наше железное корыто в несколько секунд пойдёт на дно вместе с экипажем. Пусть хоть сейчас девчонки порадуются этому изыску.
   Мои мечты по использованию моего гастрономического стратегического резерва разрушил Серёга. Я как раз стоял на дневной вахте, когда он поднялся из кают-компании в рубку и сразу же мне заявил:
   - Мишань, ты знаешь, я хочу жениться.
   От неожиданности, я чуть не выронил бинокль, в который осматривал фарватер. В ответ я произнёс первое, что пришло мне в голову:
   - Ну и женись на здоровье, кто тебе мешает! Я, может, тоже хочу жениться. На Ленке. Только вот никак тёплого места свободного от вас не найду. Слушай, Серёга, а давай объединим наши стремления. Договоримся, как это дело получше обтяпать. Я тут разработал один план, и если мы будем дуть в одну дуду, то наверняка это будет выполнимо для нас обоих.
   И я рассказал Сергею о своей задумке, как уединится с девушкой на нашем тесном корыте. О шоколадке, естественно, я тоже ему рассказал. Мы с ним обсудили этот план, признали, что всё в нём вроде бы выполнимо. А если кто-нибудь из кают-компании будет мешать влюблённой паре, то уединиться в рубке можно и днём. Чтобы дело выгорело наверняка, решили и Виктора посвятить в этот замысел. Всё было бы вроде обговорено, но Сергей снова заявил:
   - Так ты мне всё- таки не ответил на счёт женитьбы.
   - Как не ответил? Я же тебе сказал, женись на здоровье! Можешь хоть каждую вахту жениться, а я буду всех держать в кают-компании,- подстебнул его я.
   - Нет, ты не понял! Я официально хочу жениться.
   - Как это официально? А ЗАГС где найдёшь?
   - Вот ты и будешь нашим официальным ЗАГСом. Ты главный, тебе и справки выдавать!
   - Ты что, с дуба рухнул? Какие ещё справки? Может быть, тебе ещё и печать на них поставить Озиной лапой. Иди, мужик, охладись на палубе, ты, наверное, в кают-компании перегрелся слегка!
   - Да ладно тебе "пыхтеть", я же серьёзно говорю. Понимаешь, какое дело, Наташка без официальной бумажки не хочет никаких дел. Вот я и подумал, ты капитан, значит, в твоём лице представлена вся официальная власть, и ты вправе выдавать любые документы.
   - Да что она, совсем не въехала в ситуацию? Всё- таки не блондинка! Ты ей объясни, что вся бюрократия в нашем вновь образованном обществе появится не раньше, чем через много тысяч лет. Выведи её ночью на палубу, пускай ещё раз посмотрит на вторую луну, на эти, блин, ледяные горы, мимо которых мы уже четыре дня плывём. Пусть ещё раз осознает, как мы, по самое не могу, провалились в глубочайшее прошлое, аж в ледниковый период. Хрен знает, может быть, когда выплывем в тёплые места, там по земле ещё динозавры бродят. Объясни ты, наконец, своей пассии, что мы, вполне вероятно, единственные люди на этой Земле и, по большому счёту, ей выбирать не из кого. Пусть будет рада, что Бог ей хоть тебя подарил.
   - Да знает она всё! И я ей не безразличен, зря ты говоришь, но упёрлась, как, чёрт знает, кто, и ни в какую. Всё твердит, вот когда выйду за тебя замуж, тогда я вся твоя, я, может, всю жизнь об этом дне мечтала, имею, говорит, полное право.
   - Да...! Тяжёлый случай! Ладно, устрою я вам регистрацию. Вот закончу вахту и займусь канцелярией. Пустая общая тетрадь имеется, вот из неё я и сделаю журнал регистрации. А на листочке выпишу ей справку, что она теперь состоит с тобою в законном браке. А вместо печати, я там свой отпечаток большого пальца оставлю. Обмажу палец золой из печки и приложу к этой справке. Ха-ха-ха...!
   Серёга как то хитро на меня посмотрел и достал из кармана куртки маленький целофановый пакетик. Усмехнувшись, он протянул его мне. В пакете лежал обычный ластик. Недоумённо глянув на своего друга, я спросил:
   - А это зачем! Думаешь, нужно будет что-то подтирать в выписанной справке? Так ластиком там ничего не сотрёшь, писать то справку я буду фломастерами, чтобы покрасивше было. Так что, Серёга, как выпишу я эту справку, ты уже ничего исправить не сможешь.
   Я опять хохотнул, а Серёга совершенно серьёзным голосом, произнёс.
   - Держи, дружище, это атрибут твоей капитанской власти! Я на этом ластике вырезал печать. Вот ей-то ты и будешь скреплять все официальные бумаги. Почти час ковырялся с этим ластиком!
   Да...! Вот же, до чего довела любовь парня. Надо же, такой мужик, и тот попал под влияние очередной бабской паранойи. Но вслух я, конечно, этого не произнёс. Просто, взяв пакетик из рук Сергея, достал ластик и начал его разглядывать. Действительно, на одной из сторон было вырезано три буквы. Я ради интереса приложил ластик вырезанной стороной к деревянной обивке стены рубки. На ней отпечаталось слово КЭП. Видно Сергей уже испытывал эту печать и густо натёр вырезанные буквы грифелем карандаша.
   Но, видимо, та самая паранойя, распространяемая Натальей, оказалась весьма заразной. Так как я, разглядывая отпечатавшееся слово, вдруг тоже подумал, что неплохо бы и мне с Леной провести такой же обряд. Это сняло бы кучу проблем. В-первую очередь, для неё. Во время наших свиданий она перестала бы дёргаться от каждого шороха, боясь, как школьница, быть застуканной на месте преступления. Это было бы уже никакой не распущенностью, а освящёнными временем, естественными взаимоотношениями мужа и жены. Ну а мне, в свою очередь, для планируемого её соблазнения, не нужно было бы очень уж заморачиваться, напротив, она уже безо всяких разговоров должна была бы исполнять свой супружеский долг. Нет, положительно, идея эта стала мне нравиться, и я, повернувшись к Сергею, заявил:
   - Слушай, а я, пожалуй, тоже женюсь. Ты же мой заместитель, поэтому Ленке напишешь такую же справку ты. И вообще, Серёга, ты мой друг, и я не могу быть сторонним наблюдателем того, как ты будешь в одиночку пропадать в нежных женских лапках. Если уж в омут, то только вместе. Однако мне перед женитьбой нужно ещё заручиться согласием Лены. Поэтому, давай-ка, дуй в кают-компанию и вызови её в рубку.
   Сергей уже подошёл к проходу вниз, чтобы спустится в наше жилище, как я вдруг воскликнул:
   - Эй, Слон, подожди! Чёрт...! Это же считай, что формальное предложение руки и сердца, а у нас никаких, для этого случая подходящих подарков нет. Кольца нужны, понял! А то, что это за предложение без торжественного вручения кольца. Весь ритуал можем нарушить, не поверят они этому спектаклю.
   - Правильно мыслишь, Мухомор! Поблагодари бога, что у тебя есть такой друг. Я тут из медной проволоки сварганил несколько колец. Одно из них совпало с размером Наташиного пальца, а вот самое маленькое по диаметру, может и Ленке твоей подойдёт.
   И Сергей из бездонного кармана своей куртки, как фокусник, вытащил ещё один маленький целофановый пакетик. Там лежало пять колечек, скрученных из медной проволоки. Я их осмотрел, и выбрал самое маленькое. Хотя мне показалось, что для безымянного пальчика Лены и оно будет великовато. Но это ерунда, после примерки, его можно будет и уменьшить. Я совсем уж разошёлся в своих романтических фантазиях, решив, что без футляра вся значимость и торжественность вручения кольца могла исчезнуть. Думал я недолго, в голове молнией сверкнула мысль, как можно выйти из этой ситуации.
   Зажав в руке выбранное мной кольцо, я, уже предвкушая реакцию Лены и предстоящий разговор с ней, начал привычным тоном командовать Серёгой:
   - Давай, тащи сюда наш рыбацкий чемоданчик. В нём лежит несколько пластмассовых упаковок с крючками. Крючки переложим в пакетики, а эти упаковки будем использовать как шкатулки для колец. А то, не гоже, как то, на свадьбу дарить кольца просто так. После того, как распишемся, устроим настоящую свадьбу. Сухое вино у нас ещё осталось, а шоколадка заменит праздничный торт. Эх, погуляем, парень...!
   Подготовка к предстоящей свадьбе, особенно красивая идея - использовать коробочки из под крючков в качестве шкатулок для колец, всё это весьма увлекло Сергея. Поэтому он, нисколько не обидевшись на мой командный тон, бодро направился вниз, доставать чемоданчик с рыболовецкими принадлежностями.
   Минут через десять дверь прохода в трюм распахнулась, и оттуда выбрался Сергей с нашим рыбацким чемоданом в руке. Но в рубку вошёл он не один, за ним следом появился Виктор. Ему надоело находиться в женской компании, а спать было неохота, особенно под рулады храпящего Василия. Мы наперебой стали рассказывать Виктору о нашей задумке. Наверное, ему стало завидно, тем более после моего сообщения о том, какой у нас будет стол на этой двойной свадьбе. Поэтому, после небольшого замешательства, он заявил:
   - А знаете что, ребята, Бог любит троицу? Поэтому свадьба будет не двойная, а тройная. Мне тоже выделяйте кольцо. Вот сейчас пойду и сделаю предложение Вере. Думаю, она не откажется, тем более, у нас с ней уже всё было. Но свадьба в этом деле совсем не помешает, а только подбавит парку Верочке. Хотя она отчасти и феминистка, но под дланью замужества, думаю, станет понежнее. Может хоть на время забудет своё хирургическое прошлое. А то, зараза, любит покомандовать мужиками. А буду её мужем, покажу, кто в доме хозяин!
   Мы с Сергеем горячо поддержали решение Виктора и пообещали всеми силами помочь ему в таком благородном деле, как укрощение строптивой Веры. После этого вместе приступили к разработке предстоящей операции, заодно присвоив ей кодовое наименование - "тройная свадьба". Наконец наш тайный план был утверждён, и началась его реализация.
   Во-первых, были подготовлены три шкатулки с кольцами для наших избранниц. Затем Витёк с Серёгой направились в кают-компанию. Они должны были направить ко мне Лену, не допуская во время моего объяснения с ней появления в рубке других людей. После этого на вахту должен был заступить Виктор, а мы уже должны были направить к нему Веру. У Сергея с Наташей к тому времени было всё решено, ведь именно она была инициатором введения в нашей, очень маленькой, да ещё образовавшейся при весьма трагических обстоятельствах общине, такой архаичной формы, как институт брака. Вещь, заведомо смешная для нынешних условий, но, чёрт возьми, что-то в этом было.
   Минут через пять после того, как ребята скрылись внизу, в рубке появилась Леночка. Я сразу же закрепил рычаг руля, помог ей выбраться из люка и захлопнул его дверцу. После этого обнял мою малышку и стал целовать. Закрытый люк, а особенно то, что я, прислонившись к двери, намертво запер её, придало Лене уверенности и она со страстью начала отвечать на мои поцелуи. Она справедливо ожидала, что я, как обычно, заберусь шаловливыми ручонками глубже ей под куртку. Но произошло нечто другое. Немного отстраняясь от неё, я вытащил из кармана коробочку, торжественно припал на одно колено и протянул эту шкатулку ей. Открыв её, она изумлённо ахнула, на щеках появился румянец, а из глаз потекли слёзы, да какие. А я дожидавшись когда она откроет крышку шкатулки, воскликнул:
   - Милая Леночка, я так тебя люблю и хочу видеть тебя, мою звёздочку на своём небосклоне вечно. Прошу, выйди за меня замуж! Это колечко является символом моей бесконечной любви. Скажи мне да, а то я так и буду вечно стоять на коленях, пока наш Ковчег не врежется в ледяную стену.
   Мои слова поддержал и Ози, он уселся рядом и требовательно гавкал, глядя на Лену. Такого двойного натиска она не выдержала. Почти выкрикнув слова согласия, Лена, почему то, сразу же от меня отвернулась и прильнула к стеклу, как будто ни разу не видела эти, уже всем нам ненавистные, проплывающие мимо отвесные стены ледяного каньона. Мне стало нестерпимо жалко это милое, беззащитное создание, стоящее на фоне безжизненных ледяных глыб. И я, напрочь забыв придуманный мной заранее, специально для наших наивных подруг, смешной и пафосный сценарий, вскочил и отчаянно обнял эту бесконечно родную мне девчушку. Лена повернулась, затем, обняв меня, спрятала своё заплаканное личико у меня на груди и разрыдалась уже по-настоящему. Мне оставалось только слегка поглаживать её по голове, да говорить ласковые слова. С запозданием, я сообразил, чем могу прекратить эту истерику. Достал из кармана уже заготовленную шоколадную дольку и молниеносно отправил её в приоткрытый рот плачущей Лены. Эффект воздействия был довольно смешным - такой серьёзный плач прервался в одну секунду, и сразу же раздался изумлённый возглас:
   - Что это? Шоколад? Обалдеть можно!
   - Ха...! Это ещё что! Вот когда у нас будет свадьба, ты по- настоящему распробуешь его.
   - Какая свадьба? Ты что, издеваешься надо мной? У нас и продуктов-то осталось, только на несколько дней. А ты, свадьба!
   И снова очередной неожиданный поворот женской логики невероятно развеселил меня, в этом случае - мгновенный переход от пафосных рыданий, соответствующих торжественности момента, к весьма практичным заботам. Один- один, подумал я. Но вслух с невозмутимой серьёзностью произнёс: - Продукты продуктами, а свадьба свадьбой! Ты посмотри только, с какой скоростью мы двигаемся к югу. За эти дни прошли, наверное, уже тысячи полторы километров. Сама же должна чувствовать, что стало гораздо теплее. Да мы на одной пшенице ещё дней десять сможем продержаться, а кроме неё ещё есть картошка, и про собачье питание не забывай. Я уже пробовал грызть эти гранулы, и, знаешь, очень даже ничего. Вкуснее, чем пшеничная каша без тушёнки. Попробуешь, и тебя за уши от этих гранул не отдерёшь. Так что, мы ещё с месяц сможем прокантоваться на наших запасах. А за месяц при таком ходе, мы уже на экваторе окажемся. А там, пальмы, кокосы - ешь, не хочу!
   - Твоими бы устами, да мёд пить.
   - А что, разве я был не прав, что предложил плыть по реке? Да если бы мы сделали по-другому, например, двигались бы на "Кировце", у нас бы давным-давно топливо кончилось и сейчас мы бы уже вмерзли в этот лёд. А так, солярки у нас больше двух тонны и даже ещё бензин остался. Сидим, можно сказать, балдеем, и даже о свадьбах думаем. Так что, "кисуль", решайся. Вон, Сергей с Натальей завтра собираются жениться. Хорошо бы и нам вместе с ними. Сама говоришь, продуктов осталось мало. Вот и я тоже думаю, что подряд несколько свадеб мы не осилим. Не хочешь же ты, чтобы у нас, вместо праздничного блюда, в тарелки были только гранулы собачьего корма.
   - Ох, умеешь же ты, Мишь, голову задурить. Да согласна я, хоть сейчас, идти с тобой под венец. И не нужно было устраивать этого представления в стиле дешёвых постановок провинциальных театров. Ишь ты, герой, просящий руки дамы своего сердца, стоя на коленях. Если бы я тебя не знала, точно бы послала к чёрту. Нашёл наивную простушку! Что ты, как в Чеховской пьесе. Мог нормальным, человеческим языком изложить, чего ты хочешь.
   - А-а-а...! Вот я и говорю, что хочу! Тебя хочу, моё солнце! И хочу не просто так, а в извращённой форме. Чтобы у тебя была справка о том, что ты моя жена, а в идеале, ещё и фата надета на голову. Вот это я понимаю, секс бы получился! Можно сказать, нетрадиционный - сейчас же больше думают, где бы побыстрей перепихнуться, и никаких, чтобы, последствий. А нам не нужно беспокоиться о последствиях. Если и будут дети, то это уже от Бога.
   - Ладно, извращенец ты мой любимый, пойду у тебя на поводу. Надену фату и....., если, конечно, ты её мне предоставишь.
   И Леночка неожиданно ехидно захихикала. Меня это нисколько не смутило, и я, наигранно напыжась в ответ, произнёс:
   - А, что? Возьму и предоставлю! У нас в ГаЗели метра четыре белой москитной сетки есть. Чем тебе не фата? Из этого куска даже три фаты получится, как раз столько, сколько на трёх невест нужно. Будете у нас как на картинках, только лучше.
   - Какие ещё три фаты, ты же говорил, что замуж выходит только Наталья?
   - А, может быть, Витьку удастся обломать и твою сестру? По крайней мере, желание такое у него есть, дело за Верой. Как думаешь, согласится она выйти за него замуж?
   - Во, Верка, молодец! Сказала, что обломает парня недели за две, и вот вам, пожалуйста - он уже у её ног. Конечно, согласится! Витя ей нравится, и к тому же, она уже давно хочет замуж. И о ребёнке мечтает - ей даже ночами младенцы снятся.
   Мы ещё минут десять обговаривали вопросы по организации завтрашней свадьбы. И в основном это были рассуждения Лены, во что ей одеться. Так как варианта было всего два, то и обсуждение получилось весьма коротким. К тому же моя обязанность вахтенного не располагала к длительным и подробным обсуждениям.
   В том месте, где мы в данный момент проходили, река делала изгиб, и чтобы оставаться в центре фарватера, пришлось поработать рулём. В последнее время на поверхности воды появились ледяные глыбы, но, слава Богу, они в основном держались у берегов. Хотя некоторые из них выплывали и на фарватер. Уже три раза наш Ковчег таранил льдины. Хорошо, что они были небольшие, а уголок, приваренный на носу нашего корабля был мощным, поэтому пока все эти тараны обходились без проблем, хотя каждый раз заставляли нас изрядно поволноваться. После первого столкновения мы как "напомаженные" бросились готовить единственное спасательное средство на нашем Ковчеге. Это была наша с Серёгой рыбацкая, двухместная резиновая лодка. Мы её надули и оставили на палубе, привязав к одной из стоек ограждения. Понятно, что она вряд ли смогла бы хоть кому-нибудь помочь, но это хоть чуть-чуть притушило страхи наших девушек.
   Закончив рулить, я заговорщицки подмигнул Лене, пригладил её растрёпанные волосы и сказал:
   - Ну, что моя принцесса! Мы с тобой вроде всё обговорили, теперь нужно дать возможность и Виктору, уломать твою твёрдокаменную сестрёнку. Давай договоримся так - сейчас ты идёшь в кают-компанию и передаёшь Вите, что я его жду на смену вахты. Пока Вере ничего не говори. Я приду и попрошу её подняться в рубку, чтобы осмотреть разболевшуюся руку Витька. Она уйдёт, а ты сможешь поговорить с Наташей о завтрашней свадьбе. Можете хоть до утра болтать. Но в одиннадцать часов вы должны быть готовыми к церемонии бракосочетания.
   - Прямо, так уж и церемонии?
   - А ты как думала? Всё будет на самом деле! И подписи в журнале "Актов гражданского состояния" с выдачей официального свидетельства о браке, и музыка Мендельсона, и фотографии на память, а самое главное, жаркие поцелуи супругов. Ну ладно, нам, конечно, здесь с тобой хорошо, но время моей вахты уже подошло к концу. И тебе нужно идти за Виктором.
   Поцеловав Лену, я отошёл к рулю, а она покорно, с несколько растерянным видом, направилась в кают-компанию. Через несколько минут в рубку поднялся Виктор. Мы с ним переговорили о наших планах, и я направился в трюм, выпроваживать наверх Веру.
   После того, как она поднялась в рубку, нас с Сергеем буквально атаковали наши новоиспечённые невесты. У них сразу возникло миллион вопросов и пожеланий к проведению предстоящих свадеб. Шум стоял страшный, а его ещё солидно поддерживал Вася. Он, невозмутимо продолжая храпеть во сне, непрерывно насаждал вокруг себя оглушительные трели. Картина была ещё та. Поэтому, появившаяся минут через пятнадцать Вера, некоторое время, молча, озабочено наблюдала за нами, но потом и сама живо включилась в общую сумбурную беседу. И уже через некоторое время именно она начала управлять ходом дискуссии. Так и не дослушав моего сообщения, как будет проходить обряд бракосочетания, в своей грубоватой манере заявила:
   - Ладно, мальчики, вы конечно ребята ушлые и можете женскому полу запросто задурить мозги, но в предстоящих хлопотах ни черта не понимаете. Идите лучше наверх, в свой мужской клуб и не мешайте нам подготавливаться к завтрашнему дню. И ещё, Миш, ты вроде говорил, что имеется материал для фаты? Вот и неси его сюда!
   От непрерывного женского гомона у нас уже начали плавиться мозги, поэтому мы с радостью оставили кают-компанию в распоряжение наших дам и храпящего Василия. Уже находясь на безопасном расстоянии от нашего милого курятника - в рубке, мы злорадно подшучивали над нашим трактористом. Ведь когда он проснётся, вокруг него все мужики уже будут женаты. Ничего себе, ощущеньице. Серёга, ухмыляясь, предложил:
   - А давайте ему из старой телогрейки и тренировочных штанов сошьём тряпичную бабу, только с такой он может вахту держать - ибо не разведён, а значит, не имеет право при живой жене снова жениться. К тому же храпит. Да и кандидаток уже нет. Так что, выбор не велик - или мозоль, или тряпишный имитатор. Га-га-га...!
   И мы тупо ржали над нашим бедным Васьком. Наконец, сквозь смех, я всё-таки смог произнести несколько слов в его защиту:
   - Да хватит его гнобить. Парень самый несчастный из нас. Ведь он не просто бабу на Земле оставил, а мать своего ребёнка.
  
   Не ожидающие такого поворота мысли, ребята приумолкли, гогот прервался.
   - К тому же он единственный из нас курил, а табака в ближайшие несколько тысяч лет, как видно не предвидится. Даже листья, из которых он пытался делать самокрутки, и те мы пустили на жраньё. Так что, кроме всего прочего, у мужика ещё и никотиновая ломка. Тяжело всё это выдерживать, поэтому, хорош его клевать. Слава Богу, что он ещё верующий, а без этого была бы совсем беда. Ладно, мужики, пошёл я на тряпичный склад, доставать москитную сетку. Серёг, достань-ка из шкафа аккумуляторный фонарь.
   Найдя материал для будущих свадебных нарядов, я передал их девушкам. При этом мне даже не дали пройти в кают-компанию. Вера, приняв пакет с отрезом москитной сетки, отправила меня обратно к ребятам в рубку. Там нам и пришлось находиться до самого вечера. Скучно не было. Мы без конца травили анекдоты и разные смешные истории. А когда к нам наверх был изгнан Василий, то начали подшучивать и над ним. Особенно над тем, что он один теперь остаётся без женщины.
   Вася недолго был ошарашен таким стремительным изменением устройства нашей общины. Он постепенно втянулся в общий шутливый трёп, и вскоре выдал свой очередной пёрл, заявив:
   - Смейтесь, смейтесь, салаги, но помните, что смеётся тот, кто смеётся последним. Может быть, лет через двадцать, я окажусь в самом выгодном положении. Сами должны понимать, сейчас вы женитесь, и у вас пойдут дети, а через двадцать лет появятся молоденькие невесты. А тут я, пятидесятилетний холостяк в полном расцвете, так сказать, нерастраченных сил. Так что, полегче, братва, со своим будущим зятем. Значится, беречь меня надо, для ваших будущих дочерей!
   - Да кому ты нужен будешь, старый пердун, - ухмыльнулся Сергей,- у девчонок и сверстники появятся!
   - Нужен, не нужен, это как сказать! Вон, почитай научные книжки, там сказано, чтобы род не выродился, ни в коем случае нельзя заниматься кровосмешением. А народу то у нас мало, так что придётся и мне поучаствовать в деле продолжения рода.
   Василий засмеялся и победно всех оглядел. Конечно, никто не принял его слова серьёзно, но шуточки по поводу того, что он один остался бобылём, прекратились. Поболтав ещё немного, мы, наконец, дождались приглашения на обед-ужин. И оставив на вахте Сергея, направились в кают-компанию, принимать вечернюю дозу пшеничной каши. Сегодня, по графику была она без тушёнки, но зато после каши должен был быть настоящий чай. А не так, как вчера - отвар из какой-то травы (по ощущениям - полынь с ароматом навоза).
   На следующий день подъём был поздний, аж в девять часов утра. Несмотря на то, что встали на два часа позже, чем обычно, я еле-еле продрал глаза. Вчера уж так получилось, что мы сидели и болтали до трёх часов ночи, а потом я, уже лёжа в постели, не мог уснуть ещё часа два. Но, несмотря на бессонную ночь, забортная ледяная вода и двадцатиминутная зарядка быстро привели меня в боеспособный вид. А утренняя пшеничная каша, в купе с наставлениями девушек, заставили меня полностью перейти в работоспособное состояние.
   И вот в одиннадцать часов дня, я, переодевшись в парадную одежду (джинсы, чёрная водолазка и повязанный по шее шёлковый платок Лены), важно рассевшись за столом в кают-компании, принимал нашу первую пару. Это были Сергей и Наташа. На столе у меня лежали: большая общая тетрадь (ставшая теперь журналом Актов гражданского состояния) и выписанное заранее свидетельство о браке (написал я его фломастерами, печать была изготовлена Сергеем). Когда эта пара встала передо мной, трудно было удержаться от смеха. Ну не тянула вся эта обстановка, включая наряды, на настоящую свадьбу. Несмотря на то, что из динамика плеера звучала музыка Мендельсона. Диск с этой музыкой, я, когда то давно, купил ради прикола. Под него очень хорошо шло спиртное в нашей студенческой компании. Жених и невеста глупо хихикали в такт музыке, впрочем, как и находящиеся в этом же зале свидетели (Виктор и Вера), а так же почётный гость - Лена. Хорошо хоть ещё один, самый колоритный член нашего коллектива, Василий - нёс сейчас внеочередную вахту. Но я, не обращая внимания на балаганную атмосферу и соответствующие наряды клиентов, встал и серьёзным голосом произнёс, заготовленные с помощью Сергея ещё с вечера, слова. Потом вручил им кольца и, дождавшись, когда новобрачные и свидетели распишутся в журнале, без тени улыбки на лице, поздравил жениха и невесту.
   После этого такую же процедуру провёл и с другой парой. Затем, уступив Сергею место у стола, сам занял место жениха. Но к этому времени уже никто не хихикал, всё как то само собой плавно перетекло в торжественное и серьёзное русло. Когда мы перешли к свадебной фотосесии, раздался громкий, настойчивый звонок. Это означало, что вахтенный заметил какую-то опасность и срочно вызывал всех наверх. Не сговариваясь, мы так дружно бросились к дверям кают-компании, что на лестнице образовалась небольшая давка.
  
  
   Глава 7
  
  
   Первым в рубку ворвался я, и первое, что меня ошеломило, , что на месте не оказалось вахтенного. Инстинктивно я глянул в боковое окно, то, что я увидел, сразу выбило меня из равновесия. Привычной ледяной стены не было. Куда хватал взгляд, тянулась серая, каменистая равнина. Приглядевшись, я увидел на ней многочисленные озерки, кое-где белели пятна не совсем растаявшего льда и снега. Повернувшись к носу судна, я смог немного перевести дух. Там, у носового паруса возился Василий. Вот он взмахнул ножом, перерезая последнее крепление паруса к нижней рее, и брезент, удерживаемый только креплениями к тросу, забился на ветру. Заметил я и то, что нас очень близко снесло к берегу. Ещё несколько минут, и мы упрёмся прямо в ледяные глыбы, плывущие вдоль берега. Опять инстинктивно я посмотрел на рычаг руля. Он был укреплён в крайнем положении так, чтобы судно держало направление на середину реки. И только после этого ко мне начало приходить понимание сложившейся ситуации.
   Правильность моей догадки подтвердил и забравшийся в рубку Василий. Он ещё от двери закричал:
   - Ну, Ёжкин же кот, Миха, направление ветра вдруг резко изменилось, и мы чуть-чуть не столкнулись с берегом! Слава Богу, я успел убрать большой парус, а у носового отрезать лямки.
   Василий сделал всё, что мог, но наш Ковчег продолжал медленно приближаться к опасным ледяным глыбам. Медлить было нельзя, и я, как настоящий капитан в критической ситуации, начал громко выкрикивать приказания :
   - Васёк, давай, быстро иди, запускай двигатель погрузчика. Остальные, хватайте шесты у борта, будете ими отталкиваться от льдин.
   Все, включая девушек в свадебных нарядах, бросились выполнять распоряжения. Опыт по отталкиванию здешних миниайсбергов мы имели. Уже не раз нам приходилось отгонять их от увешанных покрышками бортов нашего ковчега. До сегодняшнего дня ни одна ледяная глыба не ударила нам в железный борт. По резиновым покрышкам, было дело, у одной даже разорвало боковую часть, но чтобы напрямую зацепило наш ковчег, этого мы не допускали. Вот и сейчас, метрах в семи от плывущих у берега ледяных глыб двигатель погрузчика заработал, гребные колёса закрутились, и мы медленно начали отгребать от этих, смертельно опасных для нашего корабля, ледяных осколков.
   Я с облегчением перевёл дух и скомандовал всем идти переодеваться в нашу повседневную рабочую одежду. Сам пока остался вместе с вахтенным в рубке. Боковой ветер продолжал дуть, и даже без парусов нас могло снести к берегу. Одному оставаться на вахте было пока рано. Сначала нужно на гребных колёсах выйти на середину реки и окончательно убрать все паруса. А чтобы полностью свернуть большой парус, кому-нибудь нужно было забраться по верёвочной лестнице на мачту и, уже сидя на верхней рее, делать это вручную. Наша конструкция не позволяла полностью механизировать этот процесс. Снять носовой парус было гораздо проще - отвязывай ремни крепления к тросу, и брезент спокойно можно было стянуть.
   Почти час мы выбирались на середину фарватера. За это время Сергей слазил на верхнюю рею и полностью скатал большой парус, а мы с Виктором убрали носовой брезент. И только после этого смогли спокойно осмотреться. При этом, конечно, прежде всего, выискивали на проплывающей мимо каменной равнине следы жизни. Но даже намёка на присутствие зелёных пятен растительности там не было, не говоря уже о наличии каких-нибудь животных. Правда, когда я в бинокль оглядывал панораму по правому борту, мне показалось, что вдали я заметил плато, покрытое зелёными пятнами. Но об этом я не стал пока никому говорить. Зачем заранее обнадёживать народ. Если растения в этом мире существуют, то завтра мы их наверняка увидим. Ведь факт же, что стало теплее и ветер уже не обжигал ледяным дыханием.
   Дождавшись, когда двигатель погрузчика заглушили, я направился переодеваться сам. Хотя работать в свадебном наряде было удобнее, чем в моей неизменной штормовке. Но, единственную пару выходной, чистой одежды надо было беречь, другой не было.
   Когда вернулся, все, включая девушек, занимались подготовкой снастей для рыбалки.
   - Быстро же Серёга замутил народу мозг, - подумал я, но переубеждать никого не стал, что ещё рановато закидывать снасти.
   - Пускай порезвятся на свежем воздухе,- сказал я сам себе, - всё лучше, чем сидеть в душной кают-компании.
   Недовольство моё вызвало только то, что вахтенный вместе со всеми занимался подготовкой лесок и крючков. Но он делал это так по-детски самозабвенно, что я не стал его отвлекать. Пришлось самому занять место вахтенного, взять бинокль и осматривать фарватер. И не зря, километрах в пяти по фарватеру река разветвлялась, обтекая с двух сторон каменный остров. Объявлять тревогу, конечно, не стоило. До каменной скалы, являющейся форпостом этого острова, при нашей теперешней скорости плыть нужно было не меньше часа. Но я всё равно вызвал в рубку вахтенного и указал ему на этот остров.
   Оставив Василия у руля, сам пошёл помогать Сергею, забрасывать с кормы ковчега две импровизированные удочки. Это было что-то наподобие донки, но с поплавком из пустой пластиковой бутылки. После того, как удочки были заброшены, мы перешли на носовую палубу, чтобы наблюдать за приближающимся островом. Минут через тридцать опять пришлось заводить двигатель погрузчика. Без гребных колёс было затруднительно сделать манёвр, чтобы чётко войти в самую широкую протоку, отекающую этот остров.
   Как только по нашему левому борту из воды выросли обрывистые берега острова, ветер стих. И установилась просто райская погода. Было тихо, тепло (+12 градусов), хотелось радоваться жизни. Такого внутреннего комфорта, я не чувствовал уже очень давно. Наконец-то из сердца ушёл самый большой мой страх, который поселился в нём с самого начала нашего плаванья. Больше всего за всё время нашего безумного плавания я боялся водопада. Почему-то мне казалось, что эта река, покидая ледяной панцирь, покрывающий землю, будет вести себя вроде Ниагары. Я, в отличие от других, тайно радовался шуму, издаваемому маленькими водопадиками. Ведь это давало нам возможность не услышать заранее рёва большого водопада и умереть неожиданно, заранее не мучаясь в ожидании неминуемой смерти, когда понимаешь, что любые усилия бесполезны. Но Бог нас хранил, и теперь я наслаждался полным ощущением жизни. К тому же с сегодняшнего дня я женат, и по всем канонам нам полагается медовый месяц.
   Вспомнив о своёй женитьбе, я тут же подошёл к Лене, стоявшей у самого ограждения борта, и обнял её. Стесняться окружающих уже было не нужно, и я мог спокойно насладиться её близостью. Первый раз за время нашего романа, она не вздрагивала, опасаясь любопытных взглядов окружающих, а доверчиво прижималась ко мне, правда, так и не отрывая взгляда от проплывающих мимо каменных стен острова. А там начали появляться картинки весьма оптимистического вида. Изредка в каменных расщелинах появлялись места, покрытые нежно-зелёным мхом. Увидев это в первый раз, мы пришли в неописуемый восторг. Потом просто стояли и считали, сколько этих зелёных островков появится в течение десяти минут.
   Но, как говорится, не бывает бочки мёда, без ложки дёгтя, и жизнь не замедлила подкинуть нам эту гадость. Чтобы не забывали, что не на курорте. Меня кто-то укусил, что-то типа комара, только это что-то было мельче и злее. Скоро уже все нервно отмахивались от этих насекомых. Стойко мы отбивались от этих кровопийц минут пять, но потом были вынуждены скрыться в рубке, плотно прикрыв за собой дверь. Только Ози остался на палубе, видно они его не так уж и сильно доставали. Сначала в помещении было хорошо, противный гнус остался снаружи. Но минут через десять эти гады начали проникать и в рубку, в основном через проём, вдоль которого двигался наш рычаг руля.
   Но за десять минут жизни без гнуса, мы уже успели договориться, как ограничить его перемещение. Основную лепту в решение этого вопроса внесла Вера. Она, непрерывно расчёсывая покусанные места, заявила:
   - Да...! А я рассчитывала оставить на память свою свадебную фату. Думала, в старости буду хвастаться перед внуками, какой у них был щедрый дедушка, подарил на свадьбу такую шикарную вещь. Но, видно не судьба! Если от этих кровопийц не загородится, то ведь до смерти загрызут. Так что, девчонки, пошли вниз, будем делать накомарник для вахтенного, занавеску на дверь в трюм и на всякий случай, на дверь в кают-компанию.
   - Вы не забудьте ещё сделать чехлы из москитной сетки на вентиляционные трубы, - крикнул я вслед, уже спускающимся вниз девушкам.
   В ответ услышал возглас Лены:
   - Сделаем, муженёк!
   И заливистый девичий смех. Серёга, закрыв дверь за девушками, повернулся ко мне и возбуждённо произнёс:
   - Миха, ты понимаешь, что означает появление гнуса?
   - А то, что накрылись"медным тазом" наши брачные ночи в рубке, - ответил я, усмехаясь.
   - Тупица! Кто о чём, а нарик о зелье! Понимаешь, если эта мошкара здесь летает, она должна кого-то жрать и ей самой кто-то тоже питается. Закон жизни, мля! Значит, в этом районе, можно найти и настоящую дичь. Да и рыба должна быть. Пойду я, пожалуй, проверю наши снасти.
   - Да подожди несколько минут! Пойдём лучше вниз, поможем поскорее накомарники сделать, а потом я вместе с тобой пойду проверять наши удочки. Забыл что ли нашу традицию, я должен первый проверить донку - тогда улов нормальный будет. А когда ты первый суёшься - на крючках обычно всегда пусто бывает.
   В кают-компанию вместе с нами спустился и Виктор, только Василий, несущий вахту, мужественно остался кормить гнус. У нас с Серёгой головными уборами являлись тропические солдатские шляпы. Вот к их полям мы и закрепили москитную сетку. Заняла эта возня минут пятнадцать. Кроме того, что мы сделали защиту для себя, из запасной шляпы изготовили накомарник и для вахтенного. Для Виктора москитной сетки не хватило, да у него и не было нормального головного убора.
   Поднявшись в рубку, с уже надетой на голову противомоскитной шляпой, я остановился, поражённый видом Василия. Тракторист, развалившись на мягком сидении, блаженно загорал, невозмутимо подставив своё лицо лучам, бьющим прямо на него из бокового окна. Москитов не было и в помине, впрочем, как и острова, мимо которого мы плыли последние часа полтора. Русло реки опять расширилось, и до каждого из противоположных берегов было не меньше километра. Вошедший за мной Сергей, сходу задал вопрос вахтенному:
   - Вась, а куда ты девал всю мошкару? Ты что, ею подкрепился? Кто вас знает, сельских механизаторов, может быть, вы питаетесь мошкой, как кит планктоном! Га-га-га...!
   - Сам ты, кит!-
   обиженно вскрикнул Василий, но потом, уже нормальным тоном продолжил:
   - А мошку, наверное, ветер выдул. Как только Ковчег проплыл остров, он стал дуть с прежней силой. Вон, даже нас немного сносит. Приходиться чуть ли не постоянно рулём работать. Да...! После того, как мы выплыли из ледяной трубы, на вахте теперь не похалтуришь. Если бы не такая широкая река, запросто можно было в берег впаяться.
   - Серёга не кит, Васёк, он слон - но тоже существо большое и беспардонное, - вступил я в разговор, - поэтому не обижайся на парня. Он хороший!
   Дружно посмеявшись над моими словами, мы с Сергеем сняли шляпы, повесили их на вешалку и вышли из рубки.
   Неправильное поведение привязанных к леске, полулитровых пластиковых бутылок, я заметил сразу. Крикнув Сергею, чтобы он срочно нёс сачок, я начал руками выбирать леску у одной из удочек. Несомненно, на крючке сидела какая-то добыча. И по тому, как дёргало и водило леску, рыбина была там, о-го-го! Подвёл я её к борту нашего Ковчега грамотно, не менее профессионально сработал и Сергей. Подвёл сачок под самую рыбину и одним движением вытащил её на палубу. Да...! Это был настоящий улов, с такой рыбиной не стыдно было бы и сфотографироваться для нашего рыбацкого альбома. Для него мы отбирали только фотографии с выдающейся добычей. Нужно было, чтобы рыбина весила не меньше трёх килограмм, а длиной была сантиметров пятьдесят. Этот экземпляр весьма подходил для пополнения коллекции в нашем фотоальбоме рекордов.
   - Серёг, ты видал этого монстра, - воскликнул я, - не пойму, что это за зверь такой?
   - Да вроде, на омуля похоже, но, таких больших я никогда не видел!
   - Омуль, говоришь, значит, вкусный должен быть, зараза! Ладно, по башке я его долбанул, но, на всякий случай, нужно посадить на кукан эту рыбину. Давай, неси из рубки кукан и безмен, а я пока этого монстра покараулю.
   Глядя на наш улов, я с нестерпимой грустью вспомнил прошлое. Те счастливые времена, на нашей уютной Земле, когда мы выезжали на рыбалку в низовье Волги. Только там можно было добыть нечто подобное по размерам. Да и то, таких оковалков мы ловили считанные разы. А уж если попадалась такая рыбина, то мы проводили целый ритуал по празднованию такого улова. Оба некурящие, но чтобы умаслить повелителя глубин, мы обязаны были раскурить Кубинскую сигару и выпить по бокалу виски. На Волгу мы всегда брали с собой две сигары и бутылку хорошего виски. Да... Где теперь те времена...?
   Наконец Сергей принёс безмен и связку куканов. В первую очередь мы, конечно, взвесили нашу добычу. Это был наш рекорд, весом омуль оказался без малого, четыре с половиной килограмма. Окрылённый такой удачей, я начал аккуратно вытягивать вторую леску. И на второй леске нас ждал хороший подарок. И не простой, а двойной. На двух крючках было по омулю. Конечно не таких больших, как первый, но если сравнивать с нашими прошлыми рыбалками, весьма значительных. Весом одна рыбина была больше двух килограмм, а вторая немного недотягивала до полутора.
   При виде такого богатства, мой желудок непроизвольно начал издавать плотоядные, хрюкающие звуки. Как распорядится полученным уловом, мы думали недолго. Только Серёга воскликнул:
   - Коптилка!-
   как я его тут же, безоговорочно поддержал. С другими мы даже и не подумали советоваться. Наши, теперь уже жёны, были насквозь урбанизированными дамами. И что они могли понимать в приготовлении только что пойманной рыбы! Пускай сидят там, в трюме, и не мешают готовить настоящий кулинарный шедевр. В наш план мы посвятили только Виктора, поднявшегося узнать, что творится наверху, ну и, конечно, Васька.
   Отправив назад в кают-компанию Виктора, чтобы он продолжал морочить голову девчонкам о неимоверных тучах гнуса, летающих в рубке и на палубе - мы приступили к реализации нашей задумки. Во-первых, разожгли костёр, в стоящей на носовой палубе, обрезанной бочке. Для этого не пожалели обрезков полового бруса. Потом, пока Сергей чистил рыбу, я занялся снабженческими операциями. Нужно было найти в трюме коптилку, а самое главное, раздобыть соль и специи.
   Хорошо, что все приправы и специи, попавшие вместе с нами в этот мир, находились в ГаЗели. Это делало нас с Сергеем, как бы номинальными хозяевами всего этого богатства. И, соответственно, никто кроме меня не имел доступа в закрывающийся на ключ шкафчик, висевший в предбаннике нашего бывшего кунга. Там хранились семена, специи, алкоголь и другие мелкие, но, весьма нужные вещи, включая, например, иголки и нитки. Сейчас, конечно, разделяющая перегородка была снята, и предбанник слился с общим помещением кают-компании. Поэтому, чтобы незаметно вытащить соль и приправы пришлось пойти на некоторую хитрость.
   Для антуража надев шляпу с москитной сеткой, я ввалился в кают-компанию. Тяжело отдуваясь, хитро избавился от неизменных вопросов девушек, воскликнув:
   - Уф... как у вас здесь хорошо! Жалко, что нужно идти обратно, кормить этих кровопийц. Но, что делать? Один вахтенный сейчас с управлением Ковчега не справится! Уж очень часто приходится маневрировать между этими островами.
   - А что это от тебя дымом пахнет, - принюхавшись, спросила вездесущая Вера?
   - Так это... Гнус ещё злее стал! Теперь даже руки из карманов не вытащишь, сразу кидаются, как стая голодных собак. Единственное спасение - дым. Вот мы и разожгли костёр, чтобы хоть немного разогнать тучи насекомых. Хотя вся палуба в дыму, но, всё равно, без накомарника туда лучше не выходить. Витюх, ты, лучше, пока тоже здесь сиди, успеешь ещё покормить кровопийц, когда примешь у Василия вахту.
   Поплакавшись, я открыл шкафчик и начал в нём копаться. Девушки с интересом за этим наблюдали. Но всё-таки, Лена, не выдержав, спросила:
   - Муж - объелся груш, а что ты там ищешь?
   - Да, был тут где-то репилент! Хочу взять его наверх, чтобы хоть руки обмазать, - ответил я под начинающееся хихиканье девчонок. Уж очень их развеселило звание, которым меня наградила Лена. Чисто дети. Пользуясь их неуёмным весельем, полностью отвлекшим внимание от моей персоны, я рассовал по карманам соль, специи и плотно закрыл шкафчик.
   Продемонстрировав Виктору, вынутую в последнюю очередь упаковку с мазью против комаров, я произнёс:
   - Витюха, вот, видишь этот тюбик, он будет лежать в рубке, наверху, на шкафчике, который справа от двери. Если в твою вахту гнус будет так же зверствовать, то, не стесняйся, мажься. Ну, всё, девочки, пошёл я дальше сражаться с этими маленькими гадами. А вы тут смотрите, не забывайте, у нас сегодня особый день, и как только положение нормализуется, мы сразу заявимся на свадебный ужин. Только, ради Бога, никакой пшеничной каши. Сделайте хлебцы и всё. Насчёт остального не беспокойтесь - обещаю, голодными я вас сегодня не оставлю. Есть ещё порох в пороховницах. Думаю, что это свадебное торжество вы надолго запомните.
   Уже поворачиваясь к выходу из кают-компании, я увидел, как девушки склонились к Лене, которая им что-то оживлённо нашёптывала.
   - Наверно докладывает, что на праздничном столе сегодня будет шоколадка, - подумал я, - давай, давай, дорогая, компостируй им мозги! То-то вы удивитесь, милочки, увидите на столе настоящую подкопченную рыбу. И в лучшие-то времена, вряд ли кто смог бы устоять перед такой вкуснотищей, а здесь это блюдо будет настоящей бомбой.
   Через полтора часа первая партия копчёной рыбы была готова. И мы с Сергеем, красиво выложив всё на блюдо из нержавейки, направились поздравлять наших невест в кают-компанию. Василий должен был, одновременно с несением вахты, контролировать процесс приготовления второй партии рыбы. Праздник его желудка должен был начаться после выхода на вахту Виктора, как раз с той порции, которая ещё только должна была приготовиться. Перед тем как направится к нашим дамам, мы, как говорится, активно почистили пёрышки. Обмылись забортной водой, причесались и переоделись в парадные костюмы, предусмотрительно аккуратно повешенные в рубке. Неплохо было бы и побриться, но все бритвы, включая и электрическую, находились в кают-компании. А лишнее появление там, могло рассекретить наш, так тщательно маскируемый сюрприз.
   И вот я, сам дуреющий от запаха, исходящего от блюда, торжественно вошёл в кают-компанию. Я так сосредоточился на том, чтобы не дай бог не споткнуться, не опрокинуть ценный груз, что не смог увидеть выражения лиц девушек. Зато я всё прекрасно слышал. В первые секунды моего, такого триумфального появления в кают-компании, наступила мёртвая тишина, потом меня оглушил сумасшедший девичий визг. И, не успел я поставить поднос на стол, как они вскочили, подлетели к подносу и начали хватать руками ещё горячие куски подкопчённой рыбы. Они были похожи на прелестных маленьких дикарок, с их возбуждёнными, раскрасневшимися лицами, активно сдобренными рыбьим жиром. В этом пиршестве активное участие принял и Виктор. Но он- то хотя бы знал, что этот поднос не последний, и рыбы хватит на всех.
   Восторженный визг уже давно прекратился, его сменили вкусные, чавкающие звуки, и не успел я сообразить, что неплохо бы и самому что-нибудь перехватить, как поднос почти опустел. На нём сиротливо лежали два маленьких кусочка. Это всё, что осталось нам с Серёгой, хорошо хоть, что, благодаря предусмотрительности моего друга, мы успели ещё там, наверху, хорошо, так сказать, снять пробу с приготовленного блюда. Трое поваров активно умяли по хорошему куску рыбины. И теперь это обстоятельство дало мне возможность с лёгкостью сделать весьма красивый жест. Зацепив вилкой один из кусков, я протянул его Лене, заявив:
   - Это мой свадебный подарок, девочка!
   - Шикарно,- пробормотала с набитым ртом Лена и, заискивающе улыбнувшись, охотно приняла от меня заветную вилку с рыбой. Это было и смешно, и трогательно.
   Да...! Первый момент нашего торжественного свадебного ужина был далёк от совершенства. Но зато потом, когда животный голод был слегка утолён, всё стало развиваться по идеальному сценарию: был стол, уставленный тарелками с порциями ароматной рыбы, были бокалы, наполненные красным вином, был шоколад, рассыпанный маленькими кусочками на блюдце и, наконец, под хмельные возгласы "горько" были длинные, сладкие поцелуи. Только одного не было в эти длинные вечер и ночь - заветного брачного ложа. На ночь мы расположились как обычно. С той лишь разницей, что я мог сколько угодно целовать Лену, периодически тиская её коленку, да иногда пытался добраться до призывно выступающей из разреза кофточки груди.
   Утром все дрыхли, как сурки, часов до одиннадцати. Все, кроме меня. По графику я заступил на вахту в шесть часов утра. Я был почти в ярости на несправедливость злодейки-судьбы, не дающей мне никакой возможности активно приласкать свою собственную жену. Я тупо глядел в бинокль на фарватер, а сам думал, как бы выкрутится из этой ситуации.
   В половине одиннадцатого ко мне в рубку поднялся Сергей. Он тоже был зол и брюзжал как сварливая старуха, долго жалуясь на жизнь, но я уловил только последний возглас:
   - Ну что за дела, с собственной женой не могу переспать! Нет, Миха, нужно что-то делать! Невозможно так дальше жить! А ты, что такой спокойный, тебя не касается что ли?
   - Потому, что у меня есть мозг, а не только сперматоз. Так-то, друг Горацио. Слушай, что я придумал. Нужно на палубе склепать пару маленьких кают. Сейчас тепло и там вполне можно ночевать. Материал есть. Вон, валяется на носовой палубе и только мешает нормально двигаться. Для печки вполне хватит и тех обрезков, которые есть в трюме. Так что, вполне можно соорудить пару пристроек.
   - А где ты их расположишь? Если на носовой палубе, они загородят окно рубки, и фарватера не увидишь. А на задней палубе будут мешать ходу рычага руля.
   - Вот в этом и заключается моё ноу-хау, салага. Сделаем второй этаж нашей рубки. Смотри - крайнее положение нижней реи у нас находится на полтора метра выше крыши рубки. А сама она высотой два сорок. А на кой чёрт нам такая высокая рубка? Вполне хватит и двух метров, а второй этаж тогда можно сделать и метр девяносто.
   - А скат крыши? Нужно же чтобы вода не собиралась там.
   - Ну, тогда сделаем высоту метр восемьдесят, а десяти сантиметров вполне хватит на скат. Длина нашей рубки три двадцать, ширина два сорок, делим на два, и получаются две каюты длиной два сорок и шириной аж метр шестьдесят. Вполне можно там оборудовать лежанки на двоих. Мягких подушек от разобранных автомобильных сидений у нас полно, так что, получатся каюты первого класса. Только шумоизоляцию продумать получше, а то, какая любовь, если за стенкой всё слышно.
   - Хм...! Идея, конечно, интересная, а окна и двери, и как туда забираться?
   - Как, как! По лестнице, конечно, точно так же, как сейчас в трюм все спускаются. Девчонки уже привыкли и не жалуются на это. А двери, вон те, от "Кировца", они всё равно всем мешаются. На них и стёкла есть, вот тебе и окна.
   - Всё, Мишань, замётано! Идея классная! Вот как только перекусим, я с мужиками займусь разборкой крыши рубки. Если навалимся, то может быть, уже сегодня сможем склепать второй этаж. Кстати, я придумал, что можно использовать для шумоизоляции . У нас в трюме полно валяется автомобильных прокладок, которые кладутся между двигателем и салоном. Ими можно не только стены между каютами обложить, но и набросать их на пол, сверху набив ещё один слой полового бруса. Высота каюты, конечно, уменьшится, но это ерунда, они же нам не для прогулок нужны.
   Мы продолжили обсуждать детали предстоящей реконструкции нашего Ковчега. К тому времени наверх поднялись остальные ребята. Моя идея была ими встречена на ура. Даже Вася, которому отдельное помещение, казалось бы, ни к чему, загорелся этим проектом. Наверное, он всё-таки тайно комплексовал из-за своего чудовищного храпа.
   Наши девушки готовили уху, а ребята начали подготовку к предстоящей стройке. Правда, перед этим проверили удочки. Было две рыбины общим весом три с половиной килограмма. Вчера, во второй наш заброс, мы вытащили рыбы на четыре килограмма. Вот из того улова сейчас девушки и варили уху. Копчёная рыба, конечно, вкуснее, но уж очень накладно. На её приготовление уходит море дров, много соли и специй. А всего этого у нас оставалось не так уж и много. Поэтому ещё вчера было принято решение - рыбу больше не коптить, а коптилку спрятать подальше в трюм, чтобы не вводила в искушение.
   Когда все ушли на поздний завтрак, я, вглядываясь в фарватер, мечтал - вот закончится моя вахта, наемся вдоволь. В самый разгар моих грёз, когда перед глазами возникла громадная тарелка с ухой, открылась дверь в трюм, и появилась Лена с небольшой мисочкой в руках. Я на расстоянии учуял запах ухи.
   - Ни хрена же себе, - подумал я, - кормить меня будут прямо сейчас?
   Так оно и вышло. Лена усадила меня на скамейку, дала ложку, а потом, кротко стояла рядом, наблюдая, как я опустошаю эту посудину.
   - Вот это жена, - пришла мне мысль, - знал бы, что будет так обо мне заботиться, женился бы в первый день знакомства. Чёрт..., если она и в постели так же хороша, пожалуй, я снял "джек-пот". Красавица, спортсменка, заботливая жена, да с такой, хоть куда.
   Нашу семейную идиллию нарушили поднявшиеся после завтрака ребята. Сразу же начался шум, гам, всё это вперемежку с матерными выкриками. С секунду понаблюдав за этим, Лена решила ретироваться. Я её, естественно, не задерживал, только игриво шлёпнул по попке на дорожку, и вернулся к своим баранам.
   Для разборки верха рубки пришлось заводить бензогенератор. Нужно было подключать шуруповерт, который работал от напряжения 220 вольт. Аккумуляторный был маломощный и не смог выкручивать длинные саморезы, скрепляющие обвязку и крышу рубки. Бензин был в дефиците, но на дело обеспечения душевного спокойствия молодожёнов, его было не жалко. Инвертор, который можно было подключить к электросети погрузчика, тоже был маломощный. Выдавал всего шестьсот ватт. Он был хорош для зарядки аккумуляторов, или для прожекторов, но для работы солидных инструментов, к сожалению, не годился.
   Сорок минут мы были с электричеством, прежде чем вернулись снова в эру керосинок и масляных ламп. За это время успели многое. Ну, во-первых, уменьшить высоту рубки. Во-вторых, нагреть полную бочку забортной воды для внеочередного банного дня. В-третьих, подключив минимойку высокого давления, основательно промыть наш клозет, который и должен был стать помывочным центром. Устроен он был элементарно. Несколько досок, с проделанной в середине дыркой, выступали за корму нашего судна. Этот пятачок был огорожен от посторонних взглядов брезентом. И, наконец, к генератору, через удлинитель на подзарядку были подключены все наши аккумуляторы.
   От того, что подсели аккумуляторы двух электронных книг и ноутбука, больше всего страдали наши дамы. После того, как мы начали наше плаванье, им особо нечем было заняться, вот они и мучились от безделья, периодически перетирая нам косточки. Но сейчас я надеялся, что у них занятий прибавится, всё-таки - замужние дамы.
   Пока девчонки мылись, мы успели установить балки, на которых будет держаться пол нашего второго этажа. Балками эту конструкцию, конечно, назвать трудно (половая доска, с прикрепленным к ней для придания жёсткости сороковым уголком), но груз килограмм в триста она держать могла свободно. Потом мы тоже вымылись и приступили к завершающим плотницким работам. К восьми часам вечера, когда солнце уже стало садиться, мы закончили с крышей нашего двухэтажного сооружения, покрыв её рубероидом. В принципе, каюты были готовы, но ночевать там было ещё нельзя. Сначала нужно было сделать нормальную, крепкую лестницу, и самое главное, изготовить лежанку. Так что, пришлось нам опять ночевать всем вместе в кают-компании.
   На следующий день мы встали как обычно, в семь часов утра. Быстро позавтракали вчерашней ухой и, как маньяки, бросились наверх, заканчивать заветное дело. Всех троих гнало к работе предвкушение предстоящей брачной ночи. Василий в это время был на вахте. Казалось бы, работы оставалось не очень много, но отделка и обустройство этих кают заняли у нас время до самого вечера. Отвлекались за целый день только один раз. А именно для того, чтобы вытащить наш ежедневный улов. Если прямо сказать, то мы уже и не знали, куда девать выловленную рыбу. Хорошо, наш Ози не страдал отсутствием аппетита.
   Наконец наступил вечер. После ужина мы с Леной забрались в нашу каюту 1-го класса. Там было довольно зябко, мы забрались с ней в один спальный мешок немного согреться, а потом началось. Явно, здорово изголодались мы не только и не столько по еде. Не понятно было, кто хищник, кто добыча и в единственном ли они числе. Мы еле успевали переводить дух. Самое смешное, что она была невинна, а вела себя как расшалившаяся ведьмочка. К утру вымотала меня полностью. Я лежал как выжатый лимон. Весь мокрый, голый, я совершенно не чувствовал явного предрассветного холода. Выглянувшее солнце заметно присмирило мою панночку. Лена как-то вдруг сразу стала кроткой, покорной и через некоторое время уже тихонечко сопела у меня на плече. Я укрыл нас обоих раскрытым спальным мешком, и сам погрузился в счастливый сон.
   Следующий день был замечательный, природа радовалась вместе с нами. Яркое солнце, тепло (+14 градусов). Я глядел на берега, повсюду была зелень и уже не мох, а настоящая трава. Иногда в бинокль удавалось разглядеть деревья. Правда, они были лишь слегка выше травы. Одним словом, мы проплывали мимо самой настоящей тундры, и однажды увидели даже небольшое стадо северных оленей. Целый день все развлекались только тем, что, разбившись на парочки, наблюдали за проплывающим мимо пейзажем, пытаясь рассмотреть в дали хоть какое-нибудь животное.
   Часа к трём на пути начали попадаться многочисленные острова. Пришлось для маневрирования среди них включить двигатель погрузчика. Наблюдать за работой гребных колёс было вначале тоже интересно, но минут через десять нам это наскучило, и снова захотелось тишины. И потом, раздражали ледяные брызги, летящие из под лопастей механических вёсел нашего Ковчега. Но отключить колёса не было никакой возможности, проклятые острова то и дело возникали на фарватере. Мы пытались найти на палубе хоть одно место, до которого не долетали бы брызги. Но водяная взвесь, разносимая ветром, казалось, окутала всю палубу. Пришлось опять всем прятаться в рубке.
   Первыми не выдержали бесцельного вглядывания в окна наши жёны. Пошушукавшись, самая бойкая из них, Вера, заявила:
   - Ладно, вы тут продолжайте шутить, изголяясь в своём остроумии и дальше, а мы пойдём лучше в кают компанию. Аккумуляторы заряжены, и там можно будет спокойно почитать.
   Я бы сейчас тоже с удовольствием завалился на лежанку и почитал электронную книжку, но их было всего две, и, даже используя ноутбук, на всех бы не хватило. Хотя в мой "Покет Бук" было вбито, кроме справочной и технической литературы, несколько сотен интересных книжек. Но этот кладезь знаний и развлечений приватизировала Лена, и в этом я ей не мог отказать.
   Как только девушки ушли, Сергей у меня спросил:
   - Мишань, а что ты думаешь о замеченных нами оленях? Что-то мне рыба уже надоела - мяса хочется!
   - Хочется...! А мне, знаешь, чего хочется, но я же молчу! Чтобы добыть хотя бы одного оленя, нужно ружьишко и какой-нибудь транспорт. А так, пустые мечты! Если даже мы и пристанем к берегу, кроме нападения гнуса, ничего не получим. Так что, радуйся, что мы вдали от берега, и ветер не даёт им до нас добраться.
   - Тупица ты, Мухомор! Я же тебе не про сейчас говорю, а вообще, что неплохо бы добыть мясо на пропитание. А ты - гнус, ружьишко, транспорт! Это я и без тебя знаю. Но уже сейчас нужно думать, каким образом мы сможем добыть зверя? Нужно начинать мастерить какое-нибудь оружие. Я предлагаю копья и арбалеты. Лук, конечно, изготовить проще, но из него хрен кто из нас сможет попасть в цель. А из арбалета, если потренируемся, сможем наверняка попасть в какую-нибудь косулю. А для обороны от крупного зверя пойдут копья.
   Что же, предложение Сергея было неплохое. Я и сам уже иногда размышлял о нашем вооружении. Никак не сможет человек выжить в этом диком мире, не убивая добычу. Либо ты съешь, либо тебя сожрут - третьего не дано. Соглашаясь с другом, я произнёс:
   - Да прав ты, Серёга, оружие нам необходимо! И копья нужно делать, и над конструкцией арбалета покумекать стоит. Сейчас вот со свадьбами закончили, наконец, можно и делом заняться. Бери, вон, тетрадку и ручку из шкафчика, будем думать, как бы нам арбалет смастерить. Рессор, пружин у нас в трюме полно, да и всякого другого материала хватает. Вась, ты тоже садись, все вместе будем думать над конструкцией арбалета.
   Мы, рассевшись на скамейках, начали обсуждать конструкцию этого, довольно сложного метательного оружия. Ведь мы имели о нём только общие представления. К тому же в этой конструкции должны были присутствовать только те материалы, которые имелись у нас в наличие. В обсуждении иногда принимал участие и Виктор, но в основном он был занят управлением нашего Ковчега. Сейчас было время его вахты и, в связи с частым появлением на нашем пути островков, он был вынужден основное внимание сосредоточить на фарватере.
   Неожиданно, в самом интересном месте, когда мы уже пришли к консенсусу об устройстве спускового механизма, раздался громкий вскрик Виктора:
   - Море, впереди по курсу, море!
   Я, резко вскочив, просто вырвал из рук Виктора бинокль и прильнул к окулярам. Да, действительно, впереди, куда хватало взгляда, простиралась водная гладь. Небо смыкалось с этим водяным простором. По шкале бинокля земля заканчивалась в пяти километрах от нас.
  
  
   Глава 8
  
  
   - Мужики, мы всё-таки сделали это! Нам удалось на нашем корыте добраться до моря, - заорал я.
   Серёга и Виктор, прильнув к переднему (бывшему ГаЗелевскому) стеклу, стояли и молча, вглядывались вдаль. Василий, стоя в центре рубки, низко кланяясь и постоянно крестясь, повторял:
   - Господи, спасибо тебе, Господи...!
   В первые минуты при виде моря, меня захлёстывала слепая волна радости, но потом сердце стало заполняться непонятной тревогой. Я попытался разобраться в этом чувстве. Какой сигнал давало мне подсознание? В чём таится опасность? В первую очередь, начал перебирать все наши запасы жизненно необходимых вещей. Единственный вопрос возник, к запасу пресной воды. Но здесь, вроде бы, было всё в порядке - десять полных 250-ти литровых бочек стояли в трюме, заменяя нам балласт. Всегда можно было вместо пресной воды, заполнить их морской.
   - Может быть, от долгого нахождения в бочках, пресная вода задохнулась и её нужно заменить свежей?- подумал я.
   Тревога не исчезла. И сколько я не перебирал разных вариантов нашего поведения и использования имеющихся ресурсов, подсознание не успокаивалось. И тогда я сделал примирительный вывод - это просто боязнь неизвестности того, какая судьба ожидает наше утлое судёнышко в водах приближающегося бескрайнего простора.
   - Да и хрен с тобой, - произнёс я, обращаясь сам к себе, - всё равно, плыть то надо, в этой тундре нас, по любому, ждёт неминуемая гибель. А недавно женившемуся мужчине это совсем ни к чему.
   Подсознание подчинилось, тревога почти отступила. Но я всё равно продолжал анализировать конструкцию нашего Ковчега и степень его готовности к различным возможностям противостояния морской пучине. Если сварные соединения не выдержат воздействия морской воды и волн, тут уж, волнуйся, не волнуйся - утонем в шесть секунд. Если же вся работа была сделана качественно, то, максимум, что может быть, нас будет болтать по волнам, как пустую бочку. Но у нас есть, какой-никакой парус и, по любому, мы сможем периодически двигаться и когда-нибудь доплыть до нормального берега, где имеются леса и водится дичь. С голоду в море мы умереть не должны. Всё-таки у нас довольно много рыболовецких снастей. А два спиннинга мы вообще ещё ни разу не пускали в дело. Хищной рыбы в море должно плавать много, и она обязательно будет реагировать на блесну, воблёры и другие изыски 21 века.
   В дальнейшем анализе конструкции нашего Ковчега основное беспокойство начало сосредотачиваться вокруг мачты и парусов. Носовой косой парус особого беспокойства не вызывал. А вот как будет служить большой прямой парус, здесь был большой вопрос. На реке, понятно, если начинается боковой ветер, снимай парус и плыви по течению. Пускай медленно, но верно - течение вынесет, куда нужно. В море течения нет. А если ветер не будет всё время соответствовать нашей цели на юг, что нам, всю жизнь так и болтаться в этом судёнышке?
   Из ранее прочитанной литературы уяснил, что в таком случае парусники двигались галсами. Но в реальности никто из нас не знал, как это всё воплотить в конструкции Ковчега. Ни Сергей (с детства мечтающий плавать на яхтах), ни Виктор (по своим корням помор, прадеды у него плавали на парусниках) не представляли, как грамотно оснастить наш Ковчег парусами. Не говоря уже о таких сухопутных индивидуумах (сухопутных крысах, по словам Серёги), как я или Василий. Но всё же, несмотря на свою, исключительно сухопутную сущность, именно я предложил выход из создавшейся ситуации. Моё ноу-хау заключалось не в том, чтобы изобретать системы подвижки рей для улавливания бокового ветра, а в том, чтобы поворачивать саму мачту вместе с реями. Сначала это кардинальное предложение было встречено в штыки. Наши "морские волки" чуть ли не матом обругали идею "сухопутной крысы", однако сами предложить ничего путного так и не смогли. Поэтому, в конечном итоге приняли моё предложение.
   Идея была элементарна и проста для воплощения (как и всё гениальное - это я прихвастнул). К нашему килю (большому двутавровому швеллеру) Сергей приварил двухметровый отрезок толстостенной трубы. Диаметром она была 110 мм, и на неё спокойно сажалась сто двадцатая труба (из которой и была изготовлена наша мачта). Потом, сделав отверстие в П-образном швеллере, мы посадили его на наш будущий киль. Железные листы приваривались уже к этому швеллеру. Когда посадили мачту на эту трубу, она могла свободно вращаться вдоль своей оси. Сто двадцатая труба мачты своим окончанием опиралась на ролики, из разобранных нами двух подшипников (своеобразный самодельный подшипник, куда мы вбили грамм сто солидола). К основанию мачты были приварены рычаги, и при помощи ручной автомобильной лебёдки можно было мачту поворачивать хоть на триста шестьдесят градусов. Чтобы этого не происходило спонтанно, были предусмотрены фиксаторы положения мачты в нужном нам положении. Вся эта идея родилась у меня из опыта использования нашего мобильного крана.
   Теперь, когда Ковчег приближался к морю, меня начала мучить мысль о надёжности этой, совершенно не просчитанной нами конструкции. В конце концов, я мысленно плюнул на это, совершенно бесполезное теперь "мозгодрочество" и решил направить свои мысли к действиям, которые мы могли реально сейчас предпринять. Оторвавшись от окуляров бинокля, я как настоящий капитан скомандовал:
   - Хватит тупо пялиться на море, давайте, срочно заполняйте пустые бочки пресной водой. Мало ли, вдруг нас будет долго болтать по морю, и той воды, которая у нас в трюме, не хватит. Приличный запас, он ещё никому в этой жизни не помешал. А на море мы ещё насмотримся. Это только наша первая цель, вот доплыть до теплых берегов, это да - это будет грандиозно. Тогда уже точно можно будет сказать, что мы выжили.
   Именно таких слов мужики и ждали. Конкретных распоряжений, не дающих повода задуматься о грядущей неизвестности и попусту растратить основные силы на слезливую радость. Последующие полтора часа я просто не давал никому задуматься о предстоящем плавании в открытом море. Мы набрали ещё две бочки воды, освободили палубу от всех предметов, перенеся их в трюм, и тщательно закрепили. А самое главное, подняли паруса, повернув мачту так, чтобы они могли улавливать ветер. При этом реи относительно оси судна образовали угол в 20 градусов. Хотя нас и сносило, но рулём удавалось удерживать Ковчег на фарватере. А через двадцать минут фарватера не стало вовсе - мы были в открытом море.
   Двигатель погрузчика у нас был отключен давно, ещё тогда, когда открылась панорама моря, и маневрировать уже было не надо. Когда шум, издаваемый гребными колёсами умолк, из трюма показались наши дамы. Наверняка они ждали, когда можно будет, не боясь вымокнуть, уютно расположится под солнышком на палубе и насладится открывающимися видами. Но когда вышли, быстро пожалели об этом. Потому, что попали в самый аврал, и я их тоже зарядил на работу. Дал только недолго поглазеть в бинокль на море, а потом поручил заполнять бочки пресной водой.
   Увлечённые делом, мы и не заметили, в какой момент берега, тянущиеся вдоль наших бортов, пропали. То, что находимся в море, поняли лишь по мерному покачиванию нашего Ковчега. Почувствовав это, народ, включая меня, бросил дела. Все, кроме конечно вахтенного, собрались на корме и следили за удаляющимся берегом. Теперь уже не только у меня защемило сердце. Я заметил слезы в глазах девушек, хотя они бодрились - притворяясь, что это только брызги от бьющихся о борт волн.
   Сначала качка была не очень сильной, но когда мы отдалились от берега километра на четыре, меня стало мутить. И часа через два я проклинал судьбу, которая забросила меня на это корыто. Никогда не думал, что подвержен морской болезни до такой степени. Я же плавал на корабле по Чёрному морю и чувствовал себя в течение всего круиза прекрасно. Правда, тот корабль был громадный, а так же в баре был большой выбор коктейлей. Дёрнешь несколько бокалов, и штормит уже самого - какая тут, к чёрту, качка корабля!
   Дурно было не только мне, Василий и Наташа просто позеленели от переносимых мучений. Остальные себя сносно чувствовали, Слонище имел наглость еще, и подшучивать над моим состоянием. Похлопывая себя по животу, заявил:
   - Ну что, "дамы энд джентльмены", солнце заходит, пора на ужин. Сегодня уха, наверное, будет - высший класс. Килограмма четыре хариуса туда вбухали. Ох, и набью я сейчас свою утробу по самое "не могу".
   Меня от этих слов чуть не вырвало. Затем мой друг приблизился и что-то попытался у меня спросить, но я его матом отослал подальше. Только тогда Серёга понял степень моих мучений и даже помог забраться в нашу с Леной персональную каюту. Но на втором этаже болтало ещё сильней и я как побитый пёс попёрся вниз. Но в кают-компанию заходить не стал, а потихоньку пробрался в глубину трюма и забился в одну из клетушек. Пристроившись на бывшей спинке от сидения КамАЗа, выключил фонарь и попытался забыться. Здесь качка была слабей, и хоть как-то можно было существовать.
   Минут двадцать я, молча, страдал один. Потом, подсвечивая себе маленьким фонариком на диодах, возник Сергей. Он что-то участливо бормотал, но после моего невнятного мычания и нервных отмашек, удалился. Ещё минут через десять появилась Лена. Она ничего не сказала, просто встала рядом, выключила фонарик и минут пять гладила меня по голове. Затем у губ я почувствовал горлышко от пластиковой бутылки. Хотя я упирался и отплёвывался, но Лена всё-таки влила в меня с поллитра тёплого бульона от ухи. Превозмогая себя, я попросил её, дать мне возможность побыть одному. Как мне не было гнусно, я понимал, что Лена тут не причём, поэтому попытался пошутить, заявив искусственно ослабленным, тонким голоском:
   - Ленусик, твой муж точно объелся груш! Но ты смотри там, не балуй! Вот посижу тут в темноте, залижу раны и опять устрою тебе ночное Ватерлоо.
   Лена наклонилась, поцеловала меня в лоб и ответила:
   - Да капитулирую я сразу, Наполеон. Можешь хоть сейчас брать меня в плен и использовать как самую последнюю наложницу.
   Потом я услышал какое-то шуршание, и через минуту в деревянной клетушке возникло восхитительное явление - обнажённое тело моей жены. Поколдовав несколько секунд над ремнём, она стащила с меня джинсы вместе с трусами. Затем, ловко оседлав своего любимца, приступила к сеансу нейтрализации корабельной качки. Явно, наши движения пошли в противоход с раскачиванием Ковчега, так как мне стало гораздо лучше, тошнота прошла, и я опять стал человеком. И даже более того, весьма сексуально озабоченным человеком. Через час, я довёл свою молодую жену до того, что был вынужден сам уже отпаивать её бульоном из пластиковой бутылки. Что она не осилила, с удовольствием допил я.
   В кают-компании мы появились часа через полтора и практически сразу оттуда сбежали. Уж очень она стала напоминать больничную палату какой-нибудь токсикологической клиники. По крайней мере, так же воняло, и наметилось, как минимум, два, мечущихся от тошноты пациента. Это были Василий и Наташа. За бедолагами пыталась ухаживать Вера. Но если они даже по отношению к ней были довольно агрессивно настроены, то на нас бы точно вылили ушат помоев. Поэтому мы с Леной быстро оттуда ретировались и снова отправились наверх.
   Минут пять я поговорил в рубке с заступившим на вахту Сергеем, но болтанка вынудила выйти на палубу. Лучше не стало, хотя я, схватившись за поручни, героически переносил холодные водопады брызг, от бьющих в борт нашего Ковчега волн. От приглашений Лены, снова забравшейся в нашу каюту, я отказался. Боялся, что болтанки, которая наверняка будет на втором этаже, я уже просто не выдержу. Понял, что только внизу, в трюме, в грузовой клетушке я смогу вынести такую жизнь, мой личный ад, называемый плаванием в открытом море. Не моё это, оказывается, я - точно стопроцентная, сухопутная крыса.
   Вернувшись в рубку, я, несмотря на своё состояние, попытался вести себя как капитан. Посмотрел на наш, можно сказать, игрушечный компас, потом взял бинокль и тупо оглядел окружающую Ковчег тёмноту. Компас подтверждал, что мы движемся на юг, бинокль, что наступила ночь и при лунном свете ни черта не видно. Но всё равно, сделав умное лицо, я посмотрел на Сергея и требовательно спросил:
   - Слушай, вахтенный, а почему во время шторма вы с Витьком не убрали паруса?
   В ответ услышал издевательский хохот, а потом, сквозь смех, Серёга произнёс:
   - Шёл бы ты лучше под крылышко Лены! Морской волк, блин, нашёлся! Да сейчас волнение на море всего балла два-три, и ветер в нужную нам сторону.
   - А почему тогда волны так бьют? Я вон только пять минут у борта постоял, а теперь можно всю одежду выжимать!
   - Так ты выбрал место у гребных колёс. Они же нам всю геометрию портят. Такие выросты на корпусе, вот, естественно, о них волны и долбят. Знаешь, как эти колёса нас тормозят, если бы не они, мы бы раза в два быстрее шли. Предлагал же я, винт замутить у этой посудины!
   Сергей горестно вздохнул, потом посмотрел на меня и заявил:
   - Ладно, Мишка, ты не обижайся, но мы тут с Витькой переговорили и решили, что пока вахту будем нести с ним вдвоём, попеременке. Днём, если погода будет нормальная, Веру и Лену будем подключать. Так что, не пыжься, не надо! Лучше иди..., пускай, вон, тебе Ленка восстановительные процедуры проводит.
   Что тут можно было сказать, когда тошнота опять начала подступать к самому горлу. Но я всё равно ещё немного повыпендривался, а потом сдался, согласившись с предложением Сергея. Тем более так скрутило, что пришлось бежать в гальюн, отдавать морю весь, выпитый мной накануне бульон. Да, теперь у нас на Ковчеге в ход пошли только морские наименования. Лестницы мы начали называть трапами, ну а туалет с душем - гальюном. Терминология, упорно внедряемая Сергеем, наконец, начала закрепляться и в моей голове.
   Я опять вышел на палубу, но теперь только затем, чтобы крикнуть Лене, чтобы она меня не ждала, а ложилась спать. Сегодняшнюю ночь я проведу в трюме. Обеспокоенная жена уже выскочила из каюты, чтобы отправится вместе со мной. Но, проявив немалое красноречие, я всё-таки убедил её ночевать в нормальных условиях. В трюме, в облюбованной мной клетушке, нормально выспаться было невозможно. Вдвоём мы еле-еле там помещались, и это она прекрасно помнила. Не зря же жаловалась мне на синяки на ногах, которые получила в результате наших акробатических упражнений. Недолгий разговор с Леной, было последним, что я смог вытерпеть. После этого, как тряпка, передвигаясь на едва удерживающих мой бунтующий желудок ногах, доплёлся до единственного места на этом корыте, где качка почти не ощущалась.
   Ночь была ужасная, я несколько часов крутился, пытаясь занять более или менее удобное положение. И в какой-то момент понял, что мой организм совсем перестал обращать внимание на качку - главное для него было сейчас устроиться помягше и поудобнее. И я отключился.
   Очнулся от яркого света и нежного поглаживания. В мою келью пришла Лена и принесла традиционную пластиковую бутылку с рыбным бульоном. Ха, она думала застать опять еле живого мужа, а попала на настоящего мачо. Организм уже не реагировал на качку, он бурно реагировал на кое-что другое. Ни слова не говоря, я вскочил, схватил свою жену и затащил к себе в берлогу.
   Но хищником я оказался весьма ослабленным и уже через десять минут, не без помощи моей пленницы, вылез из приютившей нас клетушки. Просто подышать воздухом и сделать променаж - не помогло. Желудок требовал нормальной еды, а мозг уже рисовал картинку хорошего куска копчёной рыбы. Своё животное желание набить желудок, я очень скоро удовлетворил, слопав не меньше килограмма варёной рыбы. Всё было как в восточной сказке. Я восседал на мягкой поверхности лежанки в кают-компании, а напротив меня суетились две прекрасные феи. Вера и Лена подавали мне тарелки с кусочками рыбы, а бульон я черпал большой ложкой прямо из лохани, стоявшей на столе.
   Наивные девчонки, они решили, что этот, только что почувствовавший вкус жизни парень, сможет съесть сразу совсем небольшую порцию, а в итоге я слопал всю оставшуюся рыбу, включая порции Васи и Наташи. А сами они в это время проветривались на палубе, и есть были не в состоянии.
   Мои идиллические фантазии, полностью почувствовать себя ханом, нежащимся на мягкой перине в окружении двух прекрасных фей, нарушил, чёртов тракторист. Василий ввалился в кают-компанию весь мокрый от солёных брызг и весьма вонючий. Мечты рассеялись, осталась грубая проза реальности. Страдающий от безысходности Василий, и этот ужасный запах, который он принёс. Его состояние я прекрасно понимал, сам был в его шкуре всего несколько часов назад. Но мне вполне хватило, и я совершенно не желал погружаться в это вновь. Кто знает, может быть, такое состояние заразно и легко передаётся другому. Я подтолкнул Лену, и мы направились вслед за Верой на палубу.
   В рубке я задержался не больше минуты. Перемолвился несколькими словами с Виктором, стоящим на вахте и вышел на палубу. Во-первых, достали замкнутые помещения, во-вторых, не хотелось мешать общению Веры с мужем. А на палубе было великолепно, ярко светило солнце и стояла по-настоящему райская погода. Морской бриз прочистил мои лёгкие и окончательно привёл мозги в порядок. Качка уже абсолютно не мешала радоваться жизни и я, наконец, смог с полнотой ощутить окружающее нас великолепие. Бирюзовые волны, ласковый тёплый ветерок, непередаваемое ощущение простора. Хотелось раздеться и бесконечно впитывать в себя каждой частичкой тела солнечные лучи. Но я так и не разделся, помня неприятные ночные ощущения, когда меня просто измучила чесотка от морской, солёной воды.
   Я стоял на палубе и парился в штормовке, но был счастлив. Рядом стояла Лена, меня не мучила морская болезнь, и я верил, что впереди нас ждёт только хорошее. Мы с лихвой отдали судьбе дань своими страданиями и невыносимой потогонной работой. А теперь вполне имели право насладиться плодами своего труда. Из благодушного романтического состояния меня вывел громкий ор Сергея. Он стоял на корме Ковчега и грязно ругался. При этом парень нас не видел и думал, что на палубе находится он один. Я же знаю Серёгу, в присутствии женщины, он, находясь в любом состоянии, не выдавит из себя ни слова мата.
   Шепнув Лене, чтобы она держалась подальше, сам я подошёл к Сергею. По лицу друга, я понял, что он взбешён.
   - Что случилось? - спросил я.
   Нисколько не удивившись моему появлению, Сергей, зло сплёвывая на палубу, ответил:
   - Мля, уже вторую леску с крючками какая-то уродина оторвала! Если дальше всё будет происходить в таком темпе, то скоро мы вообще без снастей останемся. Тут уже никакой собачий корм не спасёт - сдохнем от голода, блин!
   - Ни хрена себе и, правда, оторвали! Так это же толстая и сверхпрочная леска - она же рыбину килограмм в тридцать должна выдерживать.
   - Вот именно, что должна, а она, сволочь, не хочет!
   - Блин...! Неужели тут плавают оковалки больше тридцати килограмм.
   - Оковалки, не то слово...! Тут недавно из воды высунула морду такая акулище, "мама, не горюй" - тонны две, наверное, весом! Даже Ози с испугу сиганул в рубку, как последний щенок. Приучили пса, пока плыли по реке, срать у края палубы, прямо в воду, вот он чуть и не поплатился за это. Только бедный пристроился, как из воды выпрыгнула эта тварюга. Пасть, наверное, метр на метр, зубищи - размером с мой походный нож. Ей всего нескольких сантиметров не хватило, чтобы Ози за хвост цапнуть.
   - Да..., положеньице...! Что же теперь будем делать?
   - Что, что...! Стальной трос, наверное, вместо лески придётся кидать. И крючки самодельные нужно мастерить. Их на поводки из тонкого стального троса присобачим - хрен, какая гадина сорвёт. Этот тросик килограмм двести выдержит. Правда чтобы их достать придётся стеклоподъёмники в автомобильных дверях размонтировать. Но, что не сделаешь, чтобы добыть гигантскую рыбину.
   - Офигел, что ли? Как ты такую рыбину из воды вытащишь?
   - Лебёдкой, которой мачту двигаем. Она же у нас съёмная. Когда будет для дела нужна, обратно перенесём. А лучше, чтобы не бегать, откопаем в трюме строительную лебёдку. У неё трос двадцать метров, вот к нему и приделаем поводки. И не нужно будет отматывать остатки троса из бухты, которую нашли в трейлере.
   - Ну, это ладно! А из чего же ты крючки такие сделаешь?
   - Фи...! Да нужного материала у нас в трюме, хоть задом ешь! Подбираем подходящую по размеру пружину и болгаркой нарезаем из неё крючки.
   - Да рыба же с них слезет в два счёта?
   - Ну, какая-то слезет, а какая-то и не успеет. Нам и нужно-то в неделю хотя бы одну такую рыбину поймать, и можно плотно набитые животы греть на солнце до следующей рыбалки.
   - Стухнет же за неделю!
   - Ну, это я так, образно сказал. Думаю, будем вылавливать свежую рыбку гораздо чаще. А что касается, стухнет, то можно же её и подкоптить!
   - А соли, ты, где столько найдёшь?
   - Да...! Это, конечно, проблема, но будем коптить и без соли. Вымочим в морской воде и развесим над костёрчиком. Теперь тепло и дрова экономить уже не нужно. Ты заметил, кстати, что вода в море солонее, чем на нашей Земле!
   - Ещё бы, не заметить, я вон всю ночь чесался из-за этого. На Чёрном море был, так от той воды не чесался, а тут, стоило один раз вымокнуть в морской воде, так, кроме того, что всю ночь не спал, так ещё и сменной одежды лишился. Вон, колом стоит от этой соли.
   - Так и мою, можно хоть сейчас перемолоть и использовать вместо соли. Да, Миха, придётся нам использовать часть пресной воды, чтобы постираться. Да и самим нужно каждый день обтираться пресной водой. О полноценном банном дне я, конечно, не говорю, но если не хотим покрыться экземой, придётся каждый вечер смывать с себя эту соль.
   - Всё, замётано! Я тоже думаю, что можно часть бочек опорожнить на благо гигиены. Тем более, девки уже заскучали, книжечки, понимаешь, начали почитывать, скоро им дискотеки подавай. Чем расслабляться, пусть займутся женским делом - постирают нам всё. Ты им про акулу расскажи, небось, поймут, что мы не на курорте. У нас сейчас какой расход пресной воды в сутки?
   - Ну, литров тридцать тратим, наверное, вместе с приготовлением ухи и мытьём посуды.
   - Так..., допустим, месяц мы будем плыть, значит нам необходимо для этого бочки четыре воды. А у нас всего двенадцать. Значит, получается, что шесть бочек можем, смело использовать на стирку и собственную помывку.
   - Запросто, капитан! Правда, нужно предусмотреть дополнительную бочку для тракториста. Этого селянина нужно обмывать почаще.
   Сказав это, Сергей засмеялся, я же просто хмыкнул и заметил:
   - Что ржёшь, кретин! Тебе бы оказаться в его шкуре! Вон я сутки помучился с этой морской болезнью, не дай Бог, больше. Короче, "Склифосовский", давай-ка мастерить новую снасть. Что зря лясы точить?
   После этих слов, мы ещё пару минут полюбезничали, награждая друг друга разными эпитетами, и начали обсуждение наших дальнейших действий. Через час, подобрав все нужные материалы, приступили к изготовлению, как мы её, шутя, назвали - "сверхмегасуперудочки". Девушек я тоже озадачил новой деятельностью. В основном, конечно, пришлось повозиться с нашей главной эмансипэ - Верой. Но после того как я её уломал, даже продолжающая страдать от "морской болезни" Наташа приобщилась к грандиозной стирке. Хотя стиркой это было назвать трудно - мыла и стирального порошка уже давно не было. Просто одежду и нижнее бельё несколько раз прополаскивали в небольших объёмах воды и вывешивали сушиться повыше - чтобы брызги от волн не могли на неё попасть.
   Через некоторое время наш гордый Ковчег уже напоминал балаганный картонный кораблик, весь увешанный штанами, майками, трусами и постельными принадлежностями. Славу Богу, всё сохло достаточно быстро, и выставка поношенного нижнего белья продлилась недолго. А под вечер у нас был настоящий праздник - наконец удалось провести нечто вроде банного дня. Девушкам вообще подфартило - у них была тёплая вода.
   Примерно минут двадцать у нас работал бензогенератор. удалось нагреть несколько десятков литров воды. За время работы генератора мы с Серёгой распилили подобранную пружину на двенадцать крючков. Кроме этого еле-еле отрезали от упругой шестиметровой полосы, когда-то находившейся в трейлере, три куска. Они в дальнейшем должны были послужить упругим элементом для наших арбалетов. Хотелось бы, конечно, получить этих элементов больше, но когда я начал отпиливать следующий кусок, последний, уже наполовину сточенный отрезной круг по металлу не выдержал и развалился. Теперь у нашей болгарки остался только металлический круг с алмазными насечками. Им хорошо резать бетонные стены, а высокоуглеродистую сталь - никак. Было обидно до слёз, ведь на эту упругую полосу мы очень сильно рассчитывали, когда размышляли о конструкции арбалета.
   Отрезанных полос хватало только на один арбалет. Эта перфорированная полоса из высокоуглеродистой трансформаторной стали была толщиной всего один миллиметр, и, чтобы обеспечить прочность арбалетной дуги, её нужно было делать из нескольких полос. По нашей задумке, дуга должна была быть похожа на автомобильную рессору. Между собой эти широкие (5см) и достаточно длинные (70см) полосы было нетрудно скрепить болтами. В полосе по центру, уже изначально были квадратные отверстия (1 на 1 см), перфорированные на всю шестиметровую длину с шагом в один сантиметр. Через эти отверстия было удобно пропускать тонкий металлический трос, который мы хотели использовать вместо тетивы. Такие тросики были установлены в механизмы стеклоподъёмников. А многочисленные автомобильные двери сейчас только захламляли трюм нашего Ковчега.
   Одним словом, у нас было всё, чтобы изготовить, минимум, три арбалета. И самое главное, был материал для изготовления трёх упругих дуг - запчасть какого-то энергетического оборудования, для наших целей она подходила идеально. К сожалению, не всё бывает в жизни так, как тебе хочется, и сломанный отрезной диск, тому подтверждение. Мою злость на собственную неловкость несколько успокоил Сергей, заявив:
   - Да ладно, Миха, с кем не бывает! Попозже попробуем эту полосу сваркой порезать. А сейчас, давай, лучше, будем снасть для суперрыбы гоношить. Сейчас это главное, а арбалетом займёмся, когда обеспечим себя рыбой.
   Сергей был прав, в первую очередь, нужно было заботиться о пропитании и удачном завершении этого безумного плаванья. Поэтому, убрав в рубку заготовки для арбалета, я стал помогать в изготовлении рыболовецких снастей. Это скорее походило на слесарные работы, чем на наши привычные действия по устройству донок, или резинок. Дело было для нас непривычное, и как мы не гнали, но закончить всё засветло не удалось. Пришлось отложить всё на завтра. Но это было не очень страшно, на плотный ужин и завтрак, рыбы наловленной ранее, было достаточно. А головы этих рыбин должны были пойти для наживки.
   После ужина я заступил на вахту, а после неё отправился спать в нашу с Леной каюту. На меня уже совсем не действовала качка, я даже балдел, находясь высоко над палубой. Чувствовал себя как в люльке, и, наверное, поэтому быстро заснул, не уделив никакого внимания сопевшей у стенки жене.
   На следующий день мы всё-таки изготовили нашу супер удочку. И, что поразительно, во время первого пробного заброса поймали макрель килограмм в пятьдесят. Точный вес определить было невозможно, наш безмен на такие уловы был не рассчитан. После бурной радости по поводу такого удачного улова, всё вернулось в привычную колею - вахты, рыбалка, а в свободное от них время - работы по изготовлению арбалета. Только со спусковым механизмом мы ковырялись больше недели, и принимали в этом участие все ребята. Даже Вася начал иногда появляться на палубе не только для посещения гальюна. Но от вахт мы его всё равно освободили. При волнении моря больше двух баллов морская болезнь к нему возвращалась вновь.
   В течение почти трёх недель мы ни разу не убирали парус. Ветер дул в приемлемом для нас направлении. И что особенно отрадно, никогда не переходил в штормовой. За это время максимальная высота волн, по словам Сергея, не превышала четырёх баллов.
   Благоденствие закончилось на двадцатый день нашего плаванья. Утром ничего не предвещало резкого изменения погоды. Но уже в три часа дня случился сильнейший шторм. Что творилось наверху, я воочию и не представлял - снова вернулась проклятая морская болезнь, я опять забился в трюм, в уже обжитую мною клетушку. До этого я пытался держаться почти час, но потом как побитый пёс всё же поплёлся в свою конуру. Но к шторму мы успели подготовиться. Когда небо потемнело, тут же скатали большой парус, прибрали всё на палубе и закрылись в рубке.
   Сначала я с интересом наблюдал за невероятным буйством природы - тропическим ливнем с громом и молниями. Но, когда Сергей, невозмутимо комментирующий обстановку, объявил, что волнение моря достигло шести баллов, я сломался и, промямлив что-то невразумительное, поплёлся в трюм. Весь этот кошмар длился трое суток, ровно столько же времени я провёл в трюме. В это время только Леночка была моей отрадой и кормилицей. Как и прежде она отпаивала меня рыбным бульоном и служила связующим звеном между мной и другими ребятами. Нет, я, конечно, ненадолго заходил в кают-компанию, но до длинных разговоров дело не доходило. Состояние было не то.
   Долго мог беседовать только с Леной, вот она мне всё и рассказывала. По её словам теперь все снова ночевали в кают-компании. Даже наши морские волки Сергей и Виктор не выдерживали качки в каютах. Вахту несли тоже они, хотя это превратилось в пустую проформу. Управлять Ковчегом было невозможно, его несло, чёрт знает, куда. Рыбные запасы ещё были, и кто мог, ел от пуза.
   Мой выход из состояния апатии произошёл внезапно, и не от того, что качка утихла. Мгновенный выброс мощного заряда адреналина в кровь сразу уничтожил все, так пестуемые мной, неприятные ощущения морской болезни. Всего на минуту я включил фонарик, чтобы передвинуть свою лежанку, спинку от КамАЗовского сиденья, которое служило мне стулом, кроватью и вообще, местом жизни. Фонарь немного сдвинулся, и я увидел отражённый свет от воды. Морская забортная вода весело плескалась на днище трюма.
   *********************
  
   Если вам нравится роман, и вы желаете прочитать его полностью, то можете принять участие в подписке на это произведение. По примеру некоторых авторов и совету заинтересованных читателей я открываю подписку на этот роман. Стоимость подписки 150 рублей. Оплатить можно на: Яндекс - деньги; oleg.kojevnikov Номер счета: 410011037666060. Кроме этого имеется ещё Киви - кошелёк, вот его данные - +7 909-965-42 68
  Счёт на Веб-мани - z108923100853. После платежа нужно написать мне на эл. Почту и я вышлю вам роман.
  
  
  
  
Оценка: 5.27*25  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"