|
Некто, по кличке Слепой, облокотившись на дипломат, сидел в сонливой неподвижности на подоконнике, смотрел в окно и думал о девочке по имени Китси. Не о том, что случится через час, что случится после. Просто смотрел - ведь это классно - улыбался, морщил лоб или шевелил губами. Это он так думал.
Китси была его прелесть. И каждый, кто не импотент, пялил на неё глазки. Потом - на Слепого. И понимал, если хватало мозгов, что он это зря, то есть - пялил, и он отворачивался, или даже совсем уходил, чтоб не нарываться.
Он часто так думал. Или примерно так. Обо всём остальном думали за него. Что было хорошо.
Слепой выпрямился, спрыгнул на пол. Из-за угла дома появился Клиент. Только что его не было, и вот он. В чёрном до пят плаще, упакованный, как футляр от контрабаса дяди Мойши. Откуда такой свалился? Центавр, Сириус, Водолей - та ещё страхолюдина.
Слепой выпростал из рукава мобилу, повисшую на цепочке, поймал и, щёлкнув кнопкой, сказал:
- Угрюмый здесь. А ваши хвалёные дроны - хлам.
- О'кей, - отозвались на том конце. - Ну, Слепой, доставай свою колотушку. - И отключились.
Объект шёл мимо песочницы, впечатывая следы, как тираннозавр - для истории. Высоченный, мосластый, с бульдожьей челюстью и с кулаками, каждый из которых мог сделать из черепа Слепого суповую тарелку. Слепой видел как тот двигался. Он бы так не смог. Он почувствовал себя обделённым. Понял, что Угрюмый, если бы захотел, взял его девочку Китси и она бы пошла с ним, и Слепой даже не пикнул бы, и это он пялился им вслед и тупо моргал, как тот лузер в клетчатых штанах, которого он сунул задницей в лужу.
Обычная зависть, но он об этом не знал, думая, что его просто злит. И находил применение злости. Когда мог. Когда не мог, переключался, чтоб не возникло короткого замыкания. Но сегодня его замкнуло: он не мог успокоиться и рука сама протянулась к дипломату. Вот если бы ему сказали: "Ты, главное, не лезь, не высовывайся. Твоё дело смотреть. Увидел, дай знак и передай другому". Так нет же: "Достань колотушку".
И почему снова я, подумал Слепой. Он вспомнил Везунчика, представил его здесь. Везунчик бы здесь смотрелся. Я им скажу, решил Слепой, как слетаю на Ганимед, или на Энцелад, так сразу.
Вынимая короткоствольную "LazerFOX-16", он продолжал наблюдать за этим типом, которого в Управлении прозвали Угрюмым, которого нужно было убрать, который всем действовал на нервы, который наконец допрыгался, доигрался, довыпендривался. Слепой опустил фрамугу, поймал голову в перекрестье прицела и спустил курок. Никакой отдачи, хлопка. Невидимый луч света, узкий на выходе, тоньше волоса в сорок раз, размером с кулак в фокусе - чтобы не прожечь, а опалить как на жаровне до блестящего шлака...
Но Слепой не стал смотреть, иначе на этот раз его бы стошнило. Он видел как входит пуля со смещённым центром тяжести, как она выходит и что после себя оставляет, он не хотел лишний раз любоваться на что похоже лицо после выстрела из "шестнадцатой", и отвернулся. Нагнулся над дипломатом, укладывая винтовку в покрытый бархатом футляр и, разгибаясь, краем глаз - увидел: его. Он стоял, рассматривая Слепого, живой, не доведённый до сморщенного состояния, и лицо его, не только губы, улыбалось.
Слепой пнул дипломат и вытащил из-за пояса Магнум. А тот, со двора, крикнул:
- Эй, у тебя не хватит воды достать меня, - и пошёл дальше, но теперь он не походил на Угрюмого, потому что улыбался. Улыбался, как никогда - Слепой, и никто в Управлении, и вообще никто. Не видел Слепой, чтобы кто-нибудь так улыбался.
Глянул Слепой на свой воронёный триста пятьдесят седьмой и увидел, что это продукция "Procter&Gamble" и по рукоятке, сверху вниз, написано: "Suum cuique". Перед глазами потемнело, словно опять вернулась чёртова слепота, и он, спотыкаясь, скатился по лестнице и крикнул вослед:
- Ты не передал мне привет! - поднял игрушку и начал стрелять, стрелять. Губы сами собой произносили: "Пых-пых-пых". Ни струйки, ни капли из ствола. Слепой отшвырнул поделку и упал на песок - всему конец: ему и его девочке Китси. Он представил на что это будет похоже и его-таки стошнило.
Телефон в рукаве откашлялся и подтвердил:
- Конец Слепому и его девочке Китси.
Сказал и начал тикать, как механические часы, только очень быстро. Стало ясно, что вот-вот он взорвётся: б-у-умм, и всё кончится. Слепой скользнул взглядом - то был не мобильник, а ухмыляющийся Губка Боб. Он сжал брелок в кулаке и тиканье прекратилось.
Хлопнула, слетая с петель, дверь, брызнули осколками кирпичи. Слепой вскочил, отступая. Из подъезда напротив, тесня друг друга, в нетерпении подёргивая брюшками, выскочили три сольпуги и засеменили навстречу. Голодные, щетина торчком, и каждая размером с телёнка...
На плечо опустилась ладонь:
- Привет, Саня.
- Катюха, ты! У нас всё хорошо?
- Как обычно: дети, работа. Жду, беспокоюсь. За тебя, за твои печальные глаза.
- Слепые глаза.
- Самые голубые, самые замечательные - мои. Не спорь.
- Я не спятил. Не потерялся в сети. Помню, люблю.
- Знаю, родной. Ты видишь?
- Ещё бы. Ишь, как отъелись. Псы, - как кость бросил он, обнажая катану.
- Гав-гав-гав.
Слепой повернул голову, чтобы увидеть улыбку, которой ни у кого не было и попробовал улыбнуться в ответ. И у него получилось:
- Моя прелесть...
(C)Yeji Kowach 09.09.1996/10.18.2017
|