На лето я сняла небольшой номер в гостинице. Состоял он всего из одной комнаты, но зато окна его выходили на юг, откуда ветер нес соленый воздух и крики чаек. А еще он целый день был залит солнцем, потому что обладал окном, не оплетенным виноградом (должно быть, одно из немногих в Лебенне таких окон).
Солнце - это то, что было мне сейчас нужно.
Крон уплыл в Арканиолу для своей присяги, Вита с Николасом были заняты в Солнечной долине подготовкой к своей свадьбе, а Оле непонятно зачем умчался в Нифльхейм.
Поэтому мне было невероятно одиноко. А за этим одиночеством то и дело проступали черты Джулиана - он-то точно никогда не уехал от меня...
Целыми днями я бродила по городу и пыталась писать свою диссертацию. Выходило плохо - я то и дело отвлекалась, смотря в одну точку и "отпуская" себя, чувствуя таким образом весь мир. Так я была ближе к друзьям, но, к сожалению, не к тому, к кому особенно хотела бы быть сейчас близка.
Иногда я заходила в библиотеку учителя и бесцельно бродила между рядов полупустых полок - после "инцидента", как выразился ректор, за что я готова была расцарапать ему лицо, многие книги забрали, потому что они оказались в списке запретных магических искусств. И любимые мной, такие понятные "Превращения", и обожаемая учителем "Менталистика", и настольная книга Джулиана "Видимое и невидимое". Место, где мы с моим другом (а другом ли? думать об этом было особенно больно) провели так много времени, протирая эти шкафы от пыли, перебирая книги, тренируясь, готовясь к занятиям, мгновенно стало для меня не только чужим, но и противным до омерзения. Я тут же вспоминала липкий от крови алтарь, разъехавшиеся в жуткой улыбке губы, протянутые ко мне руки, белые и покрытые винно-красным узором. Но, тем не менее, меня тянуло сюда, как преступника - на место преступления.
В соседнем номере со мной жила Туве, сестра Тове. Оказывается, на лето она всегда переезжала сюда, в гостиницу - от духоты и спертости своей маленькой квартирки. Сейчас же, после смерти Тове, с которым они в этой квартире и жили, ей там было особенно тяжело. Я ее прекрасно понимала: сама переехала сюда из-за того, что нормально жить в общежитии было просто невозможно. Оно было слишком пустое, но при этом наполненное звуками и бликами, неожиданными шорохами и открытыми дверьми, которые я собственноручно запирала на ключ. Пока там жили другие люди, и была учеба, меня это отвлекало, хоть и не особенно эффективно, но сейчас, стоило мне там остаться, мне тут же чудился такой родной запах хвойного леса и отзвуки его голоса - знаете, когда человек говорит за несколько стен от вас, голос вы слышите, но слова разобрать невозможно.
Труднее всего было уверять ее, что все будет хорошо. Я-то прекрасно знала, что не будет: прошел уже год, а по моим внутренним часам и вовсе целая вечность, но его голос до сих пор стоял у меня в ушах, а стоило прикрыть глаза, перед глазами возникал его образ, силуэт, с у т ь.
Общались мы неожиданно много, хотя и с натугой: у нее я, видимо, ассоциировалась с тем страшным моментом - холодной скамейкой, промозглым парком и больницей, а мне она напоминала о цене моих ошибок.
Хотя таких напоминаний мне и так было достаточно. Я даже попробовала помочь ей с кошмарами, но не сильно преуспела: после того, как умер Тове, Туве не очень хотела пускать кого-либо в свою голову.
Ночью же я неизменно возвращалась в свой маленький солнечный номер, за день нагревшийся до мурашек. Я ложилась в белоснежную прохладную постель, читала на ночь несколько страниц "Мистических ритуалов" и медленно засыпала.
И потом ко мне тоже приходили кошмары.
Они были всегда разные и, что интересно, абсолютно не связанные с моим самым жутким днем в жизни. Даже страшные иллюстрации из "Ритуалов" вроде инструкции создания химер или оживления каменных горгулий ни разу не фигурировали в таком моем сне. Их персонажи были все чаще абстрактные, в реальности совсем не жуткие, но во сне пугавшие до крика и дрожащих коленей: женщины с белыми, будто присыпанными мукой лицами без глаз, рта и носа, словно подвижные манекены, огромные рыжие собаки, чья шерсть неприятно мазалась чем-то красным и липким, фантасмагоричные черти, составленные из разных животных, с кровавыми прорезями вместо рта...
Я просыпалась от собственного крика - с истошно колотящимся сердцем, вся в поту, со смятым бельем... Но также быстро засыпала - будто бы усыпленная чьими-то чарами. Наутро о кошмаре напоминали только мои обрывистые скомканные записи с неловкими зарисовками. За утренним кофе я просматривала их: как я могла такого испугаться? Если учесть, что я уже видела.
Однако такие сны все преследовали и преследовали меня, до нелепости жуткие, будто наведенные, ночь за ночью я просыпалась из-за бешеного пульса и крика... пока я не забыла снять на ночь блок.
Тогда мне и приснился Джулиан.
Он сидел за столом в своем жутком бордовом махровом халате с золотыми кисточками и неспешно пил кофе, заедая его дольками апельсина. На коленях у него лежала имперская газета. Почувствовав мое присутствие, он повернулся ко мне и солнечно улыбнулся. Картинка завибрировала, на мгновение за ней проявилось другое изображение - темная комната, факелы по стенам, - но потом все исчезло.
Только на газете в пальцах Джулиана расползалось кофейное-красное пятно. Он снова сидел ко мне спиной, но, почувствовав мой взгляд, начал медленно поворачиваться. Показались виски со слипшимися от крови волосами, кончик носа...
Я резко очнулась ото сна.
Воздух ночью был невероятно свежим. Я подошла к окну и распахнула полностью ставни - в комнату ворвался запах ночного моря, оранжевый отсвет фонарей, шепчущий шум листвы...
И отзвук-отблеск чьей-то магии. Некромантии.
Теперь я пробудилась окончательно.
Тихо накинула на себя халат Джулиана и вышла в коридор. Было темно - видимо, в гостинице экономили на ночном освещении. Я осторожно подышала на свои сомкнутые ладони, нагревая магию в горсти, и подкинула вверх тускло светящийся рыжий шарик. Стало немного светлее.
Ориентируясь на свои чувства, я на цыпочках пробежала по коридору. Вот и комната Туве, дверь вся сверкает перед внутренним взглядом от количества волшебства... Я завернула за угол.
Он должен быть где-то рядом.
Обычно я чувствую всех магов поблизости - хотя бы во сне, когда не могу себя контролировать. Однако этого некроманта я почувствовала только сейчас (неужто маскировался? как?) и теперь шла, как гончая по следу. Нити волшебства оплетали весь коридор, дрожали, вибрировали, тихонечно звенели, стоило закрыть глаза... Но делать это не стоило - поняла я, когда с жутким грохотом врезалась в стенку.
Невидимый маг замер. Испугался? Я тоже замерла, едва дыша. Интересно, чувствует ли он меня? Если так...
Я немедленно сорвалась с места. Некромант это почувствовал и тоже побежал. Марево волшебства рвалось у меня под пальцами, но вот я случайно задела особенно чувствительный узел, и я ухнула в лабиринт сна.
Горло мгновенно скрутило от крика. Я упала на пол и закашлялась.
Ну, мерзавец!
Закрыла глаза и сняла все щиты. В голову хлынул поток информации, но нужно мне было только одно: найти. А вот и он - еще не понял, с кем связался... Снова плетет ужасающий сон.
Мысль рванулась быстрее тела. Мгновение - и вот я уже в его голове. Его сознание еще пытается сопротивляться, но где же ему тягаться со мной?
Я встала и дошла до нужной двери. Распахнула ее как можно шире, чтобы мой дохлый светляк засветил прямо ему в глаза - я же знаю, как некроманты не любят свет... Даже такой.
Но было некому.
Он лежал на полу, привалившись к стене. Изо рта стекала струйка крови, и меня сразу замутило. Нити сна догорали на его пальцах. Оглушила? Убила? Я его... убила?
Я аккуратно закрыла дверь. Теперь главное - Туве. Где же она? Знакомая комната с остатками волшебства, тени еще прячутся по углам...
И висящее на ремне тело.
Руки знакомо закололо, еще чуть-чуть и...
Я бросилась вперед, на ходу магией перерезая ремень...
И не успела. Сила скрутила меня на подходе, я упала на пол. Контроля и так было ни на грош, а тут еще и это...
Я закрыла глаза.
Если не можешь бороться - возглавь.
Чтобы упасть в темноту... И тут же воспарить. Мир казался россыпью цветных огоньков. Тут и там виднелись разноцветные всполохи магии - вот через полконтинента протянулся росчерк телепорта, слабо мерцали амулеты, вспыхивали артефакты... Магия была разлита в ночном воздухе, от чего тот казался золотисто-размытым. Ровным светом горели лишь маги - кое-кто посильнее, кое-кто послабее. Все они казались мелкими огоньками, там, в самом низу, как фонари у муравьев, но один возносился столбом да самых небес. Я против воли заинтересовалась им - чья же это мощь?.. Цвет магии был неприятный, ржаво-красный, а его сноп света медленно опадал.
И тут холод пронзил меня с головы до пят: я поняла, кто это был.
Ночной Лебенн был прекрасен.
Я очнулась на холодном полу комнаты. Первым делом потянулась к Туве... то есть телу Туве. Но ошибок тут быть не могло - она уже умерла. Потом проверила незнакомого некроманта - тот все еще был без сознания.
Очень хотелось расплакаться. Но я волевым усилием взяла себя в руки - и не такое видела, да и реветь тут не перед кем - и спустилась вниз, к стойке администратора. Там соблазн закатить истерику стал еще сильнее, но я опять его переборола, чтобы объяснить испуганному мальчику, что произошло. Он с перепугу вызвал сразу и стражу, и врачей, и даже местный департамент безопасности магии. Приехали они неожиданно быстро - я успела только-только успокоить расстроенного ночного администратора.
Медики сразу побежали наверх - хотя я им с порога сказала, что Туве мертва, а некромант просто без сознания. Стража неловко потопталась рядом со мной, но в присутствии ДБМ постеснялась задавать мне вопросы и тоже ушла на место преступления.
А вот ДБМ вцепился сразу в меня. Почему-то приехал даже его глава - высокий, хмурый, седой человек невыразительной внешности. По моим ощущениям, ему было не больше тридцати, однако выглядел он на все пятьдесят.
- Командор Тиль Киршквальм, - коротко представился он, бросив на меня пронзительный взгляд светло-серых глаз поверх блокнота.
- Shayu Bestion, - представилась я своим коротким именем. Командор снова посмотрел на меня, на этот раз внимательнее - видимо, не удалось мне его провести. Он переложил блокнот в правую руку, а левую протянул мне для рукопожатия. Я аккуратно взялась за нее, все силы вкладывая в то, чтобы не залезть ему в сознание. Любопытство бурлило. Ладонь у него была узкая и крепкая, загорелая до бронзы.
Определенно, маг. Не очень сильный... Но вполне себе. Скажем, Finn? Нет, тут что-то посильнее. Или меня опять уводят в сторону? Что-то с ним было не так...
Тут он неожиданно улыбнулся, сразу помолодев на тридцать лет, и сказал:
- И не старайтесь, принцесса. У нас это запрещено.
Я сразу перевела взгляд на пол. Думаете, я не знаю, что запрещено?..
- Лучше расскажите мне, что произошло.
Я постаралась коротко и внятно изложить произошедшее. Момент с выбросом Силы я пропустила - это и не важно, но может навести на ненужные вопросы... Киршквальм сидел, выпрямившись на стуле, как палка, и уткнувшись в свой блокнот. Изредка он поднимал на меня взгляд - когда я делала слишком большую паузу в попытке подобрать слова или когда подбирала их плохо, из-за чего было непонятно некромантское видение вопроса.
- И тогда я спустилась сюда, администратор вызвал вас, - закончила я. Как ни старалась я рассказывать как можно короче, все равно горло пересохло от долгого монолога. Внимательно слушающий меня следователь сразу подал мне стакан воды. А командор даже глаз от от бумаги не оторвал:
- Вы очень хладнокровно перенесли все это. Для вашего юного возраста.
- Я - некромант, - резко ответила я. - Я обязана идеально владеть собой.
Он улыбнулся. Без всякой некромантии я знала, о чем он сейчас подумал.
- Почему вы сначала не прервали передачу кошмара девушке?
Я ждала этого вопроса.
- Я могла повредить ей сознание. Очень опасно вот так вот... вмешиваться. Поэтому сначала я решила устранить первопричину.
- Вы были знакомы до этого?
- Да, - сдержанно и коротко ответила я. Не зачем мне вспоминать об обстоятельствах нашей встречи...
На мгновение меня пронзила мысль: сколько же горя я принесла этой семье!
Сколько же горя им принесла некромантия...
Я подняла голову и встретила внимательный и изучающий взгляд Киршквальма. Он смотрел на меня так... будто все понимал. Наверное, поэтому он и не стал допытываться.
- Время позднее, - внезапно сказал он после продолжительной паузы и поднялся. - Вы, должно быть, устали. Так что мы на этом закончили. Если что-то понадобится, я знаю, как вас найти.
Он дошел до лестницы - за ним шел внимательный следователь - и обернулся, мазнул по мне пронзительным взглядом и весомо сказал:
- Еще встретимся, принцесса.
Мы и правда встретились - через два дня. Я возвращалась из библиотеки и столкнулась с ним в парке, через который срезала путь. Я хотела сделать вид, что не заметила его - все-таки обстоятельства нашего с ним знакомства были мне неприятны - но он перегородил мне дорогу, ясно давая понять, кого он ждал.
- Добрый день, - со вздохом поздоровалась я. - Я думала, вы имели в виду гостиницу, когда сказали, что знаете, где меня найти.
- Хотите верьте, хотите нет, но я встретился с вами абсолютно случайно, - сказал он с серьезным лицом. Я чувствовала, что он лжет и без всякой некромантии. До чего же мутный тип!
- Что вы хотели? У вас остались какие-то вопросы? - спросила я, всем видом показывая, что не верю.
- Нет, вопросов не осталось. Мы всех уже нашли. - Он замолчал. А я не хотела поддерживать дальше разговор, поэтому молча шла по дорожке рядом с ним.
Вся моя сущность превратилась в любопытство. Какая же магия? Сейчас я не чувствовала от него совершенно ничего, будто бы он был обычный человек... с головы до ног обвешанный амулетами. После возрастания моей силы какие-то отголоски эмоций пробивались даже через мой щит, что уж говорить о заводских амулетах от чтения мыслей. Но сейчас я чувствовала себя глухой и слепой, что был до жути непривычно. И... раздражающе. Как и всем сильным некромантам, мне было сложно общаться с людьми без ментальных "подсказок".
- Вам совсем неинтересно? - наконец прервал паузу командор.
- А вы мне можете рассказать?
- Конечно, ведь вы не подозреваемая... Да и дело уже закрыто, - добавил он. - Во всем виноваты жадные родственники, которые наняли некроманта и дали почитать ему личные дневники убитой... Туве.
- Наняли некроманта? - удивилась я. - Он из Империи?
- Откуда еще? - усмехнулся Киршквальм. - Вы не против, если я закурю?
Я поморщилась, но разрешила. Он поблагодарил меня, достал сигару и сразу затянулся. Я даже не заметила, как он ее зажег. Просто сразу повалил дым - со всех сторон - пронзительно вишневый и густой. И магия...
- Так вы маг Дыма! - вырвалось у меня. Он огорченно посмотрел на меня поверх сигары:
- Я маг Воздуха, принцесса. Дым - это моя маленькая слабость.
- Скорее уж суперспособность, - неловко пошутила я. Он клубился вокруг нас, как живой. Мы шли в маленькой ароматной дымовой завесе.
- Я хотел с вами поговорить. Конечно, задать пару вопросов... - заметив мой укоризненный взгляд, он сразу исправился: - Но в основном просто поговорить. Вы мне интересны.
- Какие вопросы? - не дала я сбить себя с толку.
- В Империи, насколько я понимаю, есть свой свод законов, верно? Который неукоснительно соблюдают все имперцы.
- Кодекс, - кивнула я. - Только это не свод законов. Это как... набор принципов, на котором строится Империя. Имперец перестает считаться имперцем, как только нарушает хоть какой-то из них. А за обычные нарушения обычных законов у нас следуют обычные наказания.
- Одного "обычно" было бы достаточно, - улыбнулся он, обнажив ровные белые зубы. Его улыбка выглядела несколько угрожающе. - И, насколько мне известно, туда входит свобода личности, вероисповедания...
- Мыслей, мнений, - продолжила я. - Да, это основное.
- А входит ли туда запрет чтения мыслей? - вкрадчиво спросил он, глядя мне прямо в лицо.
Дым душил меня.
- Да, конечно. Но это правило не такое строгое, как остальные... Хотя, конечно, вытекает из других правил...
- А запрет на убийство? - перебил меня он.
- Он, безусловно, тоже... Так исторически сложилось, мы до сих пор четко не знаем, почему... Многие другие запреты - вроде запрета на воровство или... или...
Я замолчала.
Я поняла, к чему он ведет.
К моей злости, Киршквальма будто совершенно не интересовал наш разговор - он шагал рядом, курил сигару... Ничто не выдавало его заинтересованности.
Только дыма становилось все больше и больше.
- Всегда любил Империю, - сказал он внезапно. - И имперцев. Всегда такие честные люди... со своими внутренними, очень строгими законами. Очень удобно для человека вроде меня. Но вот с некромантами у меня никогда не ладилось. - Он коротко взглянул на меня. Взгляд его светло-серых глаз был ледяным. - Обычно это те самые люди, которые думают, что закон не для них писан. Что чуть-чуть - можно...
- По Кодексу сильным некромантам действительно чуть-чуть можно, - жалко возразила я.
- Но ведь каждый уверен, что он сильный, да? Я читал про ваши способности, Шайю. И для вас закон не писан вдвойне, так ведь?
- Вы сказали, что я не подозреваемая.
- Вы и не подозреваемая. Мы мне даже нравитесь. Вы действительно хотите сдерживать себя. - Он выдохнул гигантский клуб дыма. Я чувствовала себя так, будто тону в вишневом варенье. - В обществе бытует мнение, что люди делятся на тех, кто нарушает закон и кто его не нарушает. Но на мой взгляд все куда сложнее: деление основано на желании нарушить закон. Есть люди, которые не нарушат закон никогда, и есть люди, которые однажды захотят это сделать. К сожалению, мы не можем сразу вычислить вторую категорию. Поэтому приходится возиться с результатами их желаний. А насколько было бы проще! - он засмеялся жутковатым смехом. - Понимаете, Шайю? Если бы можно было их вычислить... узнать, о чем они думают...
- О чем вы говорите? - ужаснулась я. - Вы говорите о том, чтобы я...
- Но самое ужасное, - перебил меня он, - что тот, кто хочет справедливости, тоже нарушает закон. Нельзя осудить кого-то и не испачкать свою совесть. - Он смотрел на меня больными глазами. Маска непроницаемости спала с него, будто бы ее растворил этот едкий вишневый дым, и я изо всех сил старалась не прочесть его почти материальные мысли. - Подумайте, о чем я говорю, Шайю.
Он сошел с моей дорожки, прошел пару шагов и остановился. Обернулся на меня - окутанный серым дымом силуэт - и произнес:
- И некроманты всегда в зоне риска. Помяните мое слово - всегда. Нет некроманта, который никогда не нарушал закон... Кодекс. И не важно, с какой целью. Еще увидимся, принцесса.
Я съехала из гостиницы на следующий день. Лето уже подходило к концу, и больше прятаться от пустынных, наполненных воспоминаниями, коридоров Мэгнота было бессмысленно.
Конечно, я тешила себя мыслями, что теперь найти меня будет несколько сложнее. Однако я прекрасно понимала, что когда понадоблюсь снова, меня легко обнаружат.
Но не так быстро же!
Через неделю после переезда, за несколько дней до начала занятий, несносный детектив встретил меня прямо у университетских ворот. В этот раз он был не в своем мрачно-дымном амплуа: со скромным букетом каких-то незнакомых мне синих цветов, в светлых брюках и закатанной до локтей рубашке, даже без сигары! Он явно чувствовал себя не в своей тарелке в таком светлом образе. Когда он заметил меня, он сразу почти подбежал ко мне, срочно вручил букет и скороговоркой, даже не поздоровавшись, спросил разрешения покурить. Не успела я ответить, как он уже доставал портсигар из кармана, так что я решила промолчать.
По традиции, мы молча прошли несколько улиц, пока я наконец не поинтересовалась:
- Зачем букет?
- У меня к вам предложение, - загадочно ответил Киршквальм и затянулся сигарой.
- Какого рода? - не дала я сбить себя с толку.
Он промолчал, затягиваясь. Уже знакомый дым затянул нас завесой. Я вскинула голову, чтобы не задохнуться. Лебеннское небо было по-летнему ярко-голубое, почти безоблачное, невероятно яркое. В нем растворялись, рассасывались вишневые клубы.
Но запах оставался.
- Я снова лишь хочу с вами поговорить. Вы же мне интересны, помните? - наконец выдохнул он вместе с очередной порцией дыма.
- Вам никто не говорил, что так много курить - вредно, командор? Я вам уже все рассказала, - отрезала я. - Хватит играть со мной в кошки-мышки.
Командор внезапно остановился, я по инерции тоже. Он смотрел прямо мне в глаза, не выпуская цигариллу из рта.
- Жизнь - это не игра, принцесса. Вам никто не говорил?
Я подумала, что сейчас тоже начну дымиться, от злости.
- Еще немного и я решу, что придумала наш прошлый разговор.
- Играть нужно по правилам, - продолжал он, будто не слушая. - В этом смысл игры. Так-то победить может любой, но интересно - и осмысленно - сделать это в рамках игровой концепции. А вот в жизни нет правил... Поэтому на самом деле каждый волен поступать так, как ему вздумается. Вы понимаете, о чем я говорю, принцесса?
Конечно, я понимала. Но...
- Я думаю, что бывают плохие дела, по каким бы правилам вы не играли.
- Вот именно - правил же нет! Все наши запреты - не убивать, не воровать... не доводить до самоубийства, - коротко взглянул он на меня, - на самом деле не существуют.
- Убивать - плохо, - упрямо сказала я.
Он промолчал. Мы прошли еще несколько улиц, прежде чем Киршквальм решил продолжить разговор, при чем с оборванного места, будто длинной паузы не было.
- Вы притворяетесь, что не понимаете, но вы знаете, о чем я говорю. И вам это не нравится. Я знаю это, потому что я такой же, Шайю.
Я вскинула голову, впервые услышав от него свое имя.
Он улыбался, глядя прямо мне в глаза. Его радужки были серые, гораздо темнее, чем, как мне казалось, я видела у него до этого. И теплее.
Я поспешила опустить взгляд.
- Но это не отменяет того, что это правда.
- Есть законы жизни, которые не отменить, - упорно пробормотала я.
- Закон термодинамики? - рассмеялся он. Цигарилла кончилась, новую закуривать он не спешил, но дым все еще тянулся за нами, как собака.
- Я говорю о том, что каждый волен поступать так, как ему вздумается, но должен быть осторожен, чтобы однажды не поступили точно так же с ним. Наши законы сложные и запутанные, однако в основе все еще лежит око за око, зуб за зуб.
- Но вы же руководствуетесь не этим принципом, верно? - проницательно заметил командор.
- Верно, - сказала я.
- Я хотел бы жить в вашем мире, Шайю, - сказал он.
Мы уже почти пришли. Киршквальм галантно проводил меня до дверей общежития и зашагал дальше по улице. Дым тянулся за ним, как маленькое облако. Я смотрела ему вслед и думала, что, наверное, у командоров обычно нет времени, чтобы просто проводить студентку от университета до дома.
Упомянутое "предложение" нашлось в букете - конверт с контрактом на должность эксперта по некромантии в департаменте безопасности магии.
Несколько дней я упрямо избегала любых мыслей об этом конверте - но не выбрасывала его.
Мысли о нем сводили меня с ума.
Я понимала, что командор прав. Никто не подписывает свод правил вроде "не убивать", "не воровать" и "не читать чужие мысли", когда рождается. Никто не обязан соблюдать правила той страны, где он родился.
Учитель спокойно убил Джулиана. Права на этого у него, конечно, не было, но у кого оно есть хоть на что-то?
Прав не существует.
Как и правил.
Но я чувствовала, что они должны быть. Собственно, кто-то чувствовал это и до меня - и придумал их, оформил их в материальном виде - как имперский Кодекс или арканиольскую Правду. Но почему теперь кто-то обязан их соблюдать? Почему кто-то может быть наказан за их несоблюдение?
Мысль о контракте преследовала меня. Я уже почти свыклась с идеей работы на Лебенн, на департамент безопасности магии...
Ох, нельзя лгать самой себе.
Я уже почти свыклась с мыслью чтения мыслей.
Всю свою жизнь я знала, что это неправильно. Это знание пришло ко мне не из Кодекса (хоть там так и написано!), не от родителей, которые старались не разговаривать со мной о некромантии, и не от светлых, с первой встречи обвешанные щитами (кроме Джулиана, конечно). Оно было со мной всегда.
Чужие мысли на то и чужие.
Кодекс - не просто свод правил. Это суть. Суть Империи и суть имперца. Тебе отрубят руку за воровство, но никто не убьет тебя за убийство. Просто однажды ты проснешься... и будешь чужим.
Империя - очень закрытая страна. Даже наш язык всегда четко разграничивал своих и чужих - в своих местоимениях, склонениях, глагольных окончаниях и временах. И пусть сейчас наш язык изменился под влиянием космополитичного арканиольского, где будь ты кошка, Тень или бог, обращение будет одинаковое, смысл остался. Когда имперец думает о себе, он знает: Lyii - я.
А вот для личного местоимения первого лица для обозначения себя- неТени нет. Зачем говорить на имперском, если ты не не имперец?
Если ты нарушил Кодекс - ты потерял это личное местоимение, ты потерял себя в своих мыслях и словах. И имперец всегда почувствует эту грань, этот момент, когда он больше не сможет думать о себе Lyii, но не потому, что он знает Кодекс наизусть. Он просто знает.
И я знала. Знала всю свою не очень долгую жизнь - знала бы и без Кодекса, и без амулетов семьи от некромантии, и без настороженных светлых в нашу первую жизнь.
Есть мысли свои и мысли чужие. И лезть другому человеку в голову, читать его мысли или, что еще хуже, изменять их - это неправильно. Не-по-правилам.
Но откуда взялись эти правила в моей голове? Откуда взялся этот Кодекс?
И разве без них не было бы... лучше?
Разве было бы не лучше, если бы я заранее узнала о планах учителя? Или поняла бы, что кошмары Туве - магия, а не игры подсознания.
Или...
...Я вспомнила о том, как встретила ТОГО человека. Как он улыбался, а за его зрачками я будто видела змей...
Я знаю, что раньше некроманты так и работали - при имперском дворе, главными советниками при Владыке. Они заглядывали людям в головы - сильным некромантам Кодекс делал большие поблажки, - стирали их мысли и забирали их эмоции. Я помнила бесконечную череду портретов императоров в дворцовом коридорном лабиринте, где за каждым императором всегда стоял некромант. Я часто бывала там, особенно в детстве, когда мой дар воспринимался мной с одной стороны как что-то неразрывно связанное с моей личностью, а с другой стороны - как что-то настолько неправильное, что непонятно, как оно только существует. Я хотела понять, как можно быть некромантом и как жили некроманты и разглядывала своих предшественников - мужчин и женщин, выпрямленных, гордых. Властных. Зачастую выглядевших куда более представительно и по-императорски, чем стоящие перед ними Владыки.
Раньше мне казалось, что я никогда не буду выглядеть так же (хотя когда я показала это место светлым, они все в один голос заявили, что какое сходство определенно есть). Я всегда буду сомневаться и беспокоиться, правильно ли я поступаю и можно ли было придумать другой выход. Я всегда буду бояться заглянуть кому-то в голову и бесконечно оправдывать себя.
Но сейчас я ясно представляла себе такой портрет - если, конечно, для командоров департамента рисовали портреты. Впереди - Киршквальм, усталый, мрачный и окутанный дымом. За правым плечом я - выпрямленная, равнодушная, смотрящая прямо в глаза зрителю...
Будто пытающаяся прочесть его мысли.
Раньше оно все так и было, почему это не должно работать сейчас? Конечно, некроманту лучше не быть правителем - слишком много власти для его властной натуры, но почему не советником? Почему бы не читать замыслы врагов и преступников и не вычислять их одним движением руки или мысли?
Контракт бросался мне в глаза каждый раз, когда я заходила в комнату. Из-за него мысли мои были как в дыму - вишневом и едком.
Пусть я и знала, что подписать его - неправильно.