Ковалёв Максим Владимирович : другие произведения.

Тайна крыланов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Песок скрывает пожелтевшие от времени кости. Песок скрывает кровавые тайны древних. Не заходи в его Жёлтое Море - он скроет и тебя.


Тайна крыланов

  
   День третий
  
   Эбурох Эбо - в переводе с местного наречия значило "Жёлтое Море". Милош Крашпо, впервые увидев пустыню, подумал о жёлтом океане. Позже он только укрепился в своём мнении.
   Золотой песок тянулся до самого горизонта, сколько хватало взгляда. И ещё много-много дальше.
   Барханы, неспешно перемещаемые ветром с места на место. Следы мелкой ящерки на осыпающемся склоне. Изредка кусты с колючками вместо листьев. Больше ничего. Голый простор. Ни чахлого деревца, ни иного живого существа, кроме тех самых ящерок, что попрятались до сумерек. Они-то могли себе это позволить.
   Чужой, хорошенько прокалённый мир.
   Хруст песка на зубах, от которого почти не спасал прикрывающий лицо платок. Потное тело под одеждой. В голове, обвязанной тюрбаном, жар. Солнце, словно прибитое гвоздями к выцветшему небосводу, - блеклое пятно, но столь раскалённое, что смотреть на него невозможно. Равно как и находиться под его лучами сколь-нибудь продолжительное время.
   Дневной зной они переждали в укрытии, а как свечерело, снова двинулись в путь. Половина дороги позади, так сказал их проводник. Дальше будет тяжелее. Но сначала нужно добраться хотя бы до гор... Милош сонно покачивался в седле. Его лошадь ступала, низко свесив морду. От места последнего привала они отошли всего ничего. А до следующего было тащиться ещё всю ночь.
   Солнце наконец заползало за горизонт и теперь светило в спины. Их плывущие по песку тени удлинились до предела. Одна впереди, три чуть позади. Не слышно разговоров, лишь ветер шуршит под копытами. Милош глотнул воды из притороченной к поясу баклаги. Утёр подбородок. Широкий обод орденского кольца с печатью феникса разогрелся как в кузнечной топке. Дрёма смаривала. Он крепился, иначе рисковал вывалиться из седла. Наездник из него всегда был неважный. Использовать же чары без крайней необходимости не хотелось. Чтобы продержаться ещё с час, когда придёт темнота и прохлада, Милош мысленно вернулся к недавним событиям.
  
   Они стояли на краю небольшого оазиса, изнывая от жары. Здешние деревья, походившие на хвощи-переростки, давали жидкую тень. Для Милоша и Ивара, приплывших из-за моря, смена климата переносилась с трудом, и то, что они находились здесь уже месяц, мало что меняло. Вместе с десятком имперских солдат из Орбурнга они ждали пустынника в условленном месте. Тот опаздывал. Командующий сопровождением брюзжал всё громче.
   Предстоящая встреча, вернее то, что должно было за ней последовать (или не последовать, но тогда это стало бы провалом всей жизни), имело столь важное значение, что любые тяготы меркли по сравнению с ним. Для Милоша уж точно. Мнение прочих не важно - он назначен главным, и его полномочия подкреплены приказом орденского совета. А значит, они будут торчать здесь столько, сколько потребуется. Хоть до ночи, а там и весь следующий день.
   Их ожидание продлилось ещё лишь с четверть часа.
   Пустынник возник на вершине ближайшего бархана и замер там тёмной тенью, не желая приближаться. Он был верхом на крупном двугорбом звере с уродливой мордой и коротким обрубком хвоста.
   - Скотина, - сплюнул командующий. Но облегчения в его голосе послышалось ничуть не меньше, чем раздражения. - Пришёл-таки. Кто бы мог подумать, что они согласятся на сделку. Но я не стал бы им доверять ни на грош. Проклятые дикари.
   Милош приложил ладонь козырьком к глазам, разглядывая фигуру в иссиня-чёрных одеждах. Реплику солдафона он проигнорировал. Проводник явился и это главное.
   - Командующий, надеюсь, вы помните наш уговор?
   Тот поправил широкополую шляпу, отбрасывающую тень на его лицо, обтёр потную шею:
   - Свою часть я помню превосходно. От меня и моих людей тут мало что зависит. А вот вы сильно рискуете.
   - О себе я позабочусь сам. - Милош не желал вновь начинать этот пустой разговор. - Значит, до встречи на этом самом месте через две недели.
   Вояка промолчал.
   Маг и солдат никогда не найдут общего языка, особенно, когда второй вынужден выполнять указания первого, хотя до того подчинялся лишь одному человеку в этой части света - своему непосредственному командиру. Удел Заморье был самым обособленным имперским уделом. Да и что может служить лучшим барьером от высокородных столичных тупиц, мнящих себя величайшими людьми в мире, чем море. Но даже местный "вседержитель" будет расшаркиваться перед приезжим франтом, ничего не смыслящим в здешних делах, если у того в кармане лежит соответствующая бумага.
   Командующий более не спорил, сочтя, что сказал всё, что следует, а дальше не его дело. Заморский гость был помешан на своей миссии и не желал слушать никаких возражений. Потому они предпочитали молчать, дабы не трепать друг другу нервы. В конце концов, каждый просто выполнял свою работу на благо Империи.
   - Пора, - сказал Милош двум своим спутникам, которых порой называл и слугами. - Выдвигаемся!
   Темнокожий Томо, родом из этих мест, но давно служивший Империи, и Ивар, приплывший с ним на одном корабле, проехали мимо. Чуть раскосые глаза Ивара выдавали в нём толику степной крови, и сабля на поясе, вместо привычного меча, служила тому подтверждением. Сзади к седлу имперца крепился небольшой ларец, обитый железными пластинами, и туго набитый походный мешок. Их лошади были нагружены всем потребным для продолжительного путешествия - спальники, запас сухарей, твёрдого сыра, вяленого мяса и сухих круп, а также некоторое количество овса. И основное - вода в баклагах и мехах, которой хватит дня на три, дальше её придётся искать уже в песках.
   Маг коротко кивнул на прощанье вояке. Тот кивнул в ответ, хмуро, но вполне доброжелательно. Милош тронул поводья, направляя лошадь вглубь Жёлтого моря.
   ...Морис Ингольт смотрел вослед трём всадникам, поднимавшимся по склону бархана, за которым исчез пустынник. Была б его воля, он собственными руками придушил бы всех этих синежопых нелюдей. Но, чего не дано, того не дано.
   Командующий велел своим людям разворачиваться. В оговоренное время они вновь приедут сюда и будут ждать. Может из песков кто-то и вернётся. И даже не с пустыми руками.
   - Скотина, - прорычал Морис из-под полей шляпы, теперь пятну жёлто-белого пламени в вышине. Он надеялся, что вскоре ему более не придётся жариться под ним, как на адской сковородке.
  
   Они пересекали пустыню третий день, и ветер заметал за ними цепочки лошадиных следов, словно здесь вовсе никто не шёл.
   Проводник вёл их маленький караван по одному ему ведомым ориентирам. Для синекожего это был привычный мир. Тёмная полоска гор на востоке становилась всё различимее и уже не казалась лишь игрой миражей. На последней стоянке воды набрать так и не удалось, её запасы иссякали на глазах. Что совсем не радовало.
   Его непривычно низкорослая лошадка всхрапнула, дёрнув гривой. Милош чуть натянул поводья. Конягу было жаль. Пусть командующий сопровождением и утверждал, что эта порода приспособлена к переходам по пескам, как никакая другая. Только горбатые "лошади" пустынников выносят жару и обезвоживание лучше. Но имперцы не рискнули путешествовать на них, не имея к тому должной сноровки.
   - Верблюды. Так они называются, - прошептал сипло маг, лишь бы услышать чей-то голос, пусть даже собственный.
   Его клонило в дрёму, а поселившаяся в теле слабость была отвратна. Недавний сон принёс некоторое облегчение, но спал Милош плохо, когда же поднялся, спина ныла так, будто он лежал не на одеяле, а на голых камнях. От духоты мысли туманились. Томо сказал, что ему тоже снились кошмары. Судя по помятому лицу Ивара, и тот не явился счастливым исключением.
   Это всё пустыня. Она высушивала не только тело, но и разум.
   Подумал ещё глотнуть воды, нет - нужно растянуть остатки до следующего привала. Да и, чем больше пьёшь, тем больше потеешь. Чары могли бы помочь, но... Мало ли что мог почувствовать их проводник. В нём самом маг ощущал искру дара. Слабенькую, но достаточную для опасений.
   Следовало как-то взбодриться. Тем более у Милоша имелись некоторые интересы, которые он хотел бы удовлетворить, особо, впрочем, на то не надеясь. Дав лошади шенкелей, он нагнал проводника.
   Верблюд размеренно шагал, отмеряя километр за километром. Резкий запах, что исходил от него и особо поначалу бил в нос, теперь почти не ощущался. Синекожий покачивался в седле меж двух горбов, намотав свободно свисающие поводья на переднюю луку. Зверь шёл сам по себе, очевидно, хорошо зная дорогу. Его хозяин меланхолично смотрел вперёд. Из-под слоёв плотной материи выглядывали лишь стоптанные сапоги в стременах, кисти рук и часть лица, на котором не было ни единого волоска, - ни ресниц, ни бровей. Может именно поэтому казалось, что с него никогда не сходило невозмутимо-каменное выражение. Кожа пустынника, а также ровные ряды зубов, что порой мелькали в улыбке, когда они располагались на привал и могли вдоволь напиться, были точно под цвет его одеяния. Глаза и те не имели белков, обладая насыщенным сапфировым оттенком.
   Кожа и даже зубы - ладно, но как они умудрялись красить глаза? Не от рождение же они у них такие. Странно, что и свою ездовую живность пустынники не выкрашивали в тот же тон. Синекожие, м-да...
   - Сколько мы уже проехали? - спросил маг, скосив взгляд снизу вверх на проводника. Его "лошадь" была выше лошади имперца. Да и сам он был высок как жердь - худющая, замотанная в складки просторного халата.
   - Мы мерить не как вы. - Речь пустынника носила диалектический след, будучи насыщенной паузами, упрощением и чрезмерным растягиванием слов. Но и умение владеть языком западного материка нельзя было не отметить. Милош не отказался бы узнать, где пустынник обучился ему. - Мы считать переходы. Сейчас третий. Будет ещё четыре.
   Целью вопроса было завязать разговор. Судя по словоохотливости синекожего, тот был не против. Должно быть, унылость окружающего пейзажа действовала угнетающе и на него. В начале пути на подобную лояльность не стоило и рассчитывать. Тогда они едва вовсе не разругались.
  
   Отряд сопровождения скрылся из виду. Милош попытался заговорить с пустынником в первый раз - хотя бы поздороваться и узнать, приняли ли их старейшины предложенные условия. А заодно проверить, насколько тот его понимает, - при необходимости Томо должен был выступать в роли толмача. Участия Томо не потребовалось.
   Пустынник глянул бездонными провалами глаз, словно заполненными тёмным льдом, в которых лишь возле зрачка имелся золотистый ободок (от этого взгляда по спине мага пробежал невольный холодок), ответив, что старейшины приняли условия, иначе они бы не встретились. И по этим условиям Милоша должен был сопровождать лишь один спутник.
   - Второй должен уйти, - сказал ему проводник.
   Маг даже несколько растерялся от такого поворота. Он попытался объясниться, призвав на помощь всю свою учтивость и улыбчивость:
   - В последний момент Орден решил, что меня должен сопровождать не только человек из "местных", но и кто-то из моей страны. Кроме того, когда мы будем на месте, и я буду занят - понятно чем, - кто-то должен будет присматривать за ларцом с оговоренной "платой", а до того носить его за нами. Вдвоём это сделать всё же проще. Да и... разве добавление к нашей маленькой группе ещё одного человека может вызвать какие-то осложнения?
   - Может, - сказал пустынник. Ткань тогда не закрывала ему лицо, и Милош мог видеть, что его губы едва шевелились, хотя голос звучал отчётливо, пусть и глухо, словно из колодца.
   Что за трудности могли возникнуть, синекожий не уточнил. Милош выдержал паузу, надеясь, что тот ещё что-то добавит по этому поводу. Но пустынник молчал и даже отвернулся.
   - И что ж? - спросил маг. - Мне его назад, что ли, отправлять? Это значит, придётся задержаться, пока будут перекладывать вещи и пока я договорюсь на его счёт с командующим. Промедление же для нас вовсе не желательно. Если всё же возможно, я хотел бы, чтобы меня сопровождали оба слуги. Мне так будет... спокойнее. Если это потребует дополнительной платы - думаю, мы сможем договориться.
   Милош улыбнулся. Широко и добродушно, как говорится, от всей души. Проводник не взглянул на него. Повисло молчание. Двое их спутников ехали позади. Милош хотел повторить свою просьбу - общение с этим типом обещало стать тем ещё удовольствием. Но ради дела можно и потерпеть.
   Синекожий ответил, когда империц уже открыл рот для новых доводов:
   - Пусть едет.
   И всё.
   Милош вновь расплылся в улыбке и сказал: "Замечательно!". На том, собственно, спор и угас.
   Всю ночь синекожий вёл их по пустыне, и они больше не общались с ним. Кромешная темень, пронзительный ветер, несущий тучи песка, чернильное небо над головой. Милош и его спутники вымотались до предела, хотя маг полагал, что уж он-то подготовился к этому путешествию отменно.
   Когда солнечный горн вновь показался над восточным краем мира, и температура резко подскочила, синекожий объявил, что они встанут на привал до вечера. Впереди как раз обнаружился обширный песчаный "овраг", на дне которого - о чудо! - росла рощица здешних деревьев. Прямые стволы, похожие на толстые волосатые канаты, и пучки изрезанных листьев на самом верху. На побережье в Заморье Милош видел их высоченными, дюжина и более метров, с сочными плодами - некоторые из которых были длинные и мягкие, а другие наподобие огромных мохнатых орехов. Но здесь никаких плодов не наблюдалось. Тем не менее, деревья давали хоть какую-то тень. Там была жизнь, а значит, должна быть и вода!
   Милош воспринял появление этого островка растительности посреди выхолощенных пустынных просторов, как самый прелестный мираж, из когда-либо виденных в жизни. Но это не был мираж - проводник вывел их точно туда, куда и рассчитывал. До миражей у них дело дошло позже.
   В центре оазиса нашёлся старый, обмазанный глиной колодец. На его дне поблёскивала живительная влага, и они достали её с помощью ведра и привязанной к нему длинной верёвки. Подобным приспособлением Томо запасся ещё до начала похода. Вода имела чуть застоявшийся душок, но всё равно показалась блаженно вкусной. Люди и лошади пили её как полоумные, пили, пили и никак не могли напиться. Здесь же нашлось достаточно сухих кустарников, чтобы обломать их для костра и приготовить нормальную еду.
   Подкрепившись похлёбкой и сухофруктами, они расстелили спальные мешки. Солнце под деревьями пекло не столь нещадно, а от долгого сидения в седле кости ломило так, что Милош думал, что стоит ему коснуться головой плотного валика, заменявшего подушку, и он провалится в мёртвый сон. Тем не менее, они втроём немного поболтали, делясь впечатлениями о ночном переходе, хотя в темноте почти ничего разглядеть не удалось. Но и просто поговорить после длительного молчания было приятно.
   Синекожий сам подошёл и подсел к их тесному кружку.
   Тогда-то они и узнали, что их проводника зовут Шуаль-Аот-Эбуро, можно просто Шуаль, и что это одно из носимых им имён. В последующие дни пустынник всё также предпочитал держаться особняком, и лишь маг порой заговаривал с ним. Ивар не отличался многословностью, а Томо синекожего откровенно боялся...
  
   Милош положил на организацию этой экспедиции последние два года своей жизни, и теперь он всеми силами пытался выжать из мрачного пустынника сколь можно больше сведений. В том числе касаемо и конечной цели их поездки.
   - Крыланы... - Он знал о крыланах и том месте, куда они направлялись, постаравшись дать понять это Шуалю, чтобы тот не вздумал водить их за нос. Но ведь знание никогда не бывает полным и абсолютным, особенно для учёного. Тем более те крохи, что в действительности имелись у него.
   - Мы звать их Омму, - сказал синекожий. - Это древнее слово.
   - Пусть будут Ом-му. Там, куда мы идём... ведь там остались, как бы это точнее сказать - потомки этого народа?
   Синекожий покачивался в седле, смотря перед собой. Маг посчитал его молчание за хороший знак и продолжил:
   - Как они воспримут наше появление? Могут возникнуть...
   - Со стражи можно дог-ровориться.
   - Договориться?
   - Да. Когда придём, увидеть сами.
   Милош понял, что пока данной темы лучше не касаться. Но у него имелось множество других. Пробыв месяц в Заморье, он успел пообщаться с пустынниками, с которыми они встречались на переговорах, но те вели себя столь отчуждённо, что скорее напоминали каменные изваяния, чем живых существ. И местные имперцы не смогли рассказать ему о них ничего нового, что бы он и так не знал. Одни непроверенные сведения или вовсе "страшные" слухи. Но сейчас, в личном общении, он мог надеяться на большее.
   Прикинувшись простачком, Милош задал весьма глупый вопрос:
   - Крыланы, которые бывшие Омму, и те крыланы-летуны, что служат Орланам ручными питомцами, они как-нибудь связаны?
   Синекожий мог не понять, о чём его спрашивают, и потому промолчать. А мог просто промолчать, не желая говорить. Но сегодня Шуаль был на редкость многословен:
   - Мы думать, давно те маленький летуны служить Омму... Мы видеть рисунки на каменный плиты. Потом они улететь везде. И к вам через Большой Вода.
   Вот это уже интересно! Милош утёр горячий мокрый лоб и подобрался в седле. Каждое слово из пустынника приходилось вытягивать едва ли не клещами, но эти крупицы знаний были на вес золота.
   - И насколько же... деградировали нынешние крыланы, те, кого вы называете Стражами гор, ну или как-то так?
   Синекожий повернулся к нему, и Милош вновь ощутил холодок, пробежавший по спине от его "нечеловеческого" взгляда.
   - Слово "деградировать" означает... - решил пояснить маг.
   - Сильно, - перебил проводник. - Потомки древний Владык теперь только звери.
   - Почему это произошло? Вы знаете? Я многие годы пытаюсь изучать их цивилизацию, но имеющихся сведений очень мало, а те, что есть, разрозненны и по большей части совершенно невероятны. Я был бы вам весьма благодарен, если бы...
   - Больше говорить об это не надо. Мы считать Омму наши - пра-родители. И мы печально думать, кто они стали.
   Маг прикусил язык.
   Синекожий подхватил поводья и легонько стеганул ими.
   - Хэф! - крикнул он.
   Верблюд прибавил шагу. Милош отстал. На этом их беседу стоит считать завершённой.
   - Где будет следующий привал? - всё же спросил империц в спину пустынника.
   - Там, где вода.
   Он сделал ещё один маленький глоток. Тёплый комок скользнул по горлу. Милош поправил тюрбан. Солнце почти скрылось за горизонтом, ещё с полчаса и совсем стемнеет. Магу казалось, что он никогда этого не дождётся. Как же тяжко, аж желудок крутит и подкатывает к горлу. Хотя это скорее от сухих пайков, которыми снабдили их солдаты.
   - Надеюсь, привал снова будет в оазисе, - голос Томо вырвал Милоша из полудрёмы, в которую он провалился, сам того не заметив.
   Маг приоткрыл свинцовые веки. Его спутники ехали возле него.
   - Что?
   - Я говорю, мы устроим следующий привал под крышей или под пальмами, господин? Лишь бы не под чистым небом.
   - Он сказал, что там будет вода. А уж что это за место, пояснять не стал.
   Пришлось Томо довольствоваться подобным ответом.
   Первую стоянку они провели в оазисе, где было вдоволь воды. Второй день укрывались посреди остатков некоего селения, состоящих из десятка полуразвалившихся глинобитных хибар, чьи стены потрескались от времени и жары. Колодец здесь тоже имелся, но полностью заметённый. Маг спросил синекожего, что это за место. Оказалось, когда-то здесь была деревня, но потом вода ушла, а с ней ушли и люди. Вот и весь ответ. Томо добавил, что подобных брошенных селений в пустыне полно и их иногда используют караваны для стоянок. Но не часто, ведь те пользовались дурной славой. Там обитали духи умерших, пояснил он, и они продолжали охранять свою землю.
   Милош ради интереса проверил развалины на наличие потусторонних сущностей. Словам своего болтливого темнокожего слуги он не верил, но всё же. Селение было вымершим во всех отношениях.
   Томо - он из местных. Уроженец одного из прибрежных городов-полюсов, какого точно Милош не помнил. Невысокий и успевший скопить жирка к своим тридцати годам. Короткие жёсткие завитки смоляных волос. Кожа цвета эбонита. Широчайшая белоснежная улыбка. И язык без костей, который умолкал, только если его обладатель спал.
   Ещё до рождения Томо его родичи перебрались в имперскую колонию, активно закрепляющуюся по эту сторону моря Мглы, привлечённые возможностью заработать. И так поступали многие. Туземцы расчищали лес и строили дома, обрабатывали наделы и делали прочие хозяйственные дела, обслуживая "Большого Соседа". Белокожие хорошо платили, и монеты с клеймом сокола быстро получили хождение в прибрежных землях. Империя пришла на восток, пришла основательно и надолго, все это понимали. Время враждебных войн с захватчиками минуло, кто был недоволен появлением чужаков, оказались либо убиты, либо угнаны в рабство. Прочие присмирели. Кроме того, белокожие вели себя вполне дружелюбно. Империи нуждалась в ценной древесине и охотничьих трофеях из здешних лесов, требовалось осваивать месторождения руд и расширять сферу влияния на близлежащие страны, а постоянные конфликты тому совсем не способствовали. Потому меч войны был зарыт в песок (навсегда ли, нет ли), сменившись "дланью, дары дающей". Места для жизни хватало всем, так зачем лить кровь зазря?
   Прошло меньше столетия, а на восточном континенте у Империи уже имелась крепкая колония, названная уделом Заморье. Томо вырос в колонии. Проявив себя на редкость сообразительной и деятельной личностью, он стал для имперцев своего рода посредником в решении многочисленных вопросов, возникающих во взаимоотношениях с наёмными работниками, число которых в Заморье росло с каждым годом. Когда встал выбор, кто будет сопровождать орденского представителя в походе, что тот намеревался совершить в самую опасную часть пустыни, одним из основных требований к кандидату было хорошее владение, как местным наречием, так и западным языком. Уж в этом Томо заметно превосходил своих соплеменников.
   - Господин, вы меня слышите?
   Милош потряс головой. Он что, опять задремал? Проклятая духота. Он поймал на себе встревоженный взгляд Ивара и кивнул ему. Пустыня вокруг них поблекла. Быстро темнело, а от "топки" на западе осталась лишь багряная дымка. Хвала Творцу, или кто там всем заведует, за те малые радости, что он дарует нам!
   - Да, я тебя слышу, - ответил маг, сконцентрировавшись на лоснящемся лице своего темнокожего спутника, или помощника, или слуги, - в данном случае особой разницы не имелось. Томо так же, как и они с Иваром, был облачён в парусиновую куртку грязно-серого оттенка, - не шик, но всё не столь мрачно, как у их проводника. Из-под тюрбана, прикрывающего пышную шапку волос, блестели два белых, как яичные белки, глаза. - Тебя что-то беспокоит?
   - В общем-то, нет, господин, - замялся здоровяк, ровняя свою лошадь с лошадью мага. - Вы же знаете, что в пустыне я ориентируюсь плохо,
   (Милош знал, что это отнюдь не так, но не стал перебивать)
   и куда нас ведёт... этот, я представляю с трудом.
   - Мы идём к горам, и этого достаточно. Здесь не о чем волноваться.
   - Да я, собственно, не о том, - заверил его Томо. - Я...
   Он глянул в спину синекожему, а может, на зад его горбатого зверя, но скорее первое. Милош потянулся к баклаге.
   - Опять твои предчувствия?
   - Да, - не стал отрицать слуга. - Моя мать говорила, что наши предчувствия - самое верное орудие, что дала нам природа, и они никогда не подведут, если к ним внимательно прислушиваться. А ей это говорила её мать - моя бабка. А той её мать. И ещё все они говорили, что нельзя верить пустынникам. Их следует опасаться и держаться от них подальше, вот что они говорили. А недобрые предчувствия не отпускают меня с тех самых пор, как мы встретили его... Мне сняться плохие сны, господин.
   - Мы все плохо спим, - поморщился Милош. За последние два привала он наслушался подобных разговоров вдосталь.
   Недобрые предчувствия были коньком Томо.
   Милош знал, что каждый житель побережья, от только начавшего ходить карапуза, ещё писающего на мамкину юбку и пускающего слюни, до глубокого старца, мало чем отличающегося от того же карапуза, боялся синекожих. Если в Империи детей пугали лешими и злобными карликами, то здесь их (да и взрослых тоже) пугали пустынниками. Синекожие по общему убеждению не были людьми. По виду-то они, может, и казались людьми, но по сути своей - нет. Они якобы якшались с нечистыми силами, они были бессмертны, они пили кровь вместо воды. И, конечно, они таскали из "проклятых городов" в не менее "проклятых горах" всякие запрещённые вещи, дарующие им тёмное могущество, но которые, должно быть, и свели их человеческую суть на нет.
   В последнее Милош, пожалуй, тоже верил (отчасти), но в остальное...
   - Это только страх, Томо, - сказал он, понизив голос. Проводник ушёл вперёд, но всё же. - Вас с детства учат не прислушиваться к внутреннему чутью, а бояться. Бояться синекожих. А тем того только и надо. Всё их "тёмное могущество" держится только и исключительно на вашем же собственном страхе. Для чего, ты думаешь, они носят эти свои наряды и красятся с ног до головы в синий, словно баклажаны? Потому что им так нравится? Сомневаюсь. Неужели для вас не очевидна простота подобных фокусов?
   - Вы нездешний и много не понимаете, господин. У нас всё не так, как в вашей стране, - ответил Томо. Это был его любимый ответ едва ли не на все вопросы, с которыми прежде обращался, а теперь перестал обращаться к нему Милош. - Как он находит те самые оазисы, а? Он же будто чует их.
   - Они живут в самом сердце этой выжженной земли. Им ли не знать, где искать воду?
   - Я тоже житель пустыни, - не согласился слуга, - но мне это никогда не было под силу. Это ведовство.
   - Ты хочешь сказать, магия?
   - Пусть магия, - кивнул Томо. - Он ведун.
   - Я знаю это, - вздохнул Милош. - Маг может почувствовать мага.
   - Почувствовать-то вы, может, и можете, а вот узнать, что он замыслил - нет. Он же неспроста так всё время молчит. И не убеждайте меня, господин, что легко одолеете его ведовство. Оно из Их города. Никто из живых не в силах совладать с подобным. Кроме них.
   "Опять по кругу. - Маг прикрыл глаза, но тут же заставил себя открыть их. - Когда же они, наконец, устроят хотя бы короткий привал?"
   Он чувствовал, что отдых ему просто необходим.
   Томо между тем принялся что-то рассказывать Ивару. Эти двое легко сошлись, хотя и были знакомы без году неделя. Второй его спутник был из той породы людей, с которыми смог бы общаться любой. Ивар всегда внимательно слушал, но сам почти не говорил. Томо это вполне устраивало.
   Милош сделал ещё один маленький глоток.
   Песок стелился под копытами лошадей. Они вскарабкались на очередной бархан. Перевалили через его вершину и увидели новую гору. Справа, слева и сзади них было то же самое. Волны Жёлтого моря, застывшие в неподвижности и накрытые сверху куполом блеклых небес...
   Привал Шуаль объявил, когда бархат небесного небосклона уже вовсю искрился россыпью звёзд. Милош прежде никогда не думал, что они могут быть настолько яркими и огромными. А обгрызенный с края диск растущей луны светил как небесный фонарь. Признаться, он не имел особой привычки что-либо разглядывать у себя над головой, его специализация более относилась к копанию в земле или ветхих манускриптах. Но тут не смотреть на подобную прелесть не получалось.
   Звёзды перемигивались. Льдисто-синие и костисто-белые. Складывались в созвездия - Лев, Рак и Рыба, святой Грегор с копьём, и многие-многие другие. Млечный путь тянулся через небосвод, посреди тьмы вселенского Хаоса. Колючий свет звёзд (некоторые из которых падали - эх, найти бы хоть одну из них) и мягкая тьма, в которой барханы предстали пологими холмами, облитыми серебром. Вместо золота под ногами сыпучий обсидиан. Пустыня ночью и пустыня днём разнилась до неузнаваемости.
   Ивар с Томо занимались лошадьми, кормя их из торб, подвешенных к мордам. Милош стоял с задранной головой, пока не затекла шея. Ноги и спина тоже ныли. Маг смочил горло и пошёл немного прогуляться.
   Верблюд проводника лежал на брюхе - отдыхал. Его хозяина нигде не было видно. Милош решил пройтись вокруг и поискать пустынника, - если тот будет в настроении, может удастся ещё немного разговорить его. Например, о веровании синекожих в то, что вымершие крыланы (Омму) являлись их предками, а может и божествами. Эта новость уже стала открытием. То ли будет дальше! Правильно говорят, сидя в четырёх стенах, правды не познать, сколько бы ты о ней не теоретизировал и не читал в древних свитках.
   Солнце скрылось, ветер поутих, так что можно было сбросить с лица платок и дышать свободно. Милош медленно брёл, загребая песок и качаясь из стороны в сторону, - обезвоживание и духота вымотали его, жителя большого города. Даже Томо и тот выглядел теперь далеко не столь бодро, как поначалу. Он хоть и привычный к подобному, но маг сомневался, чтобы ему слишком уж часто приходилось странствовать по пустыне.
   Побродив и от того устав ещё сильнее, Милош плюхнулся на песок, посидеть и перевести дух. Синекожего он не нашёл, ну да и Бездна с ним. Он был один в чёрном пустом мире. Одинокая лодочка посреди бескрайнего застывшего моря. Днём пекло, как в преисподней, ночью холод, заставляющий зубы выбивать барабанную дробь, - до чего же чуждый край. Маг запрокинул голову и вновь уставился на звёздное покрывало.
   Огоньки наверху подмигивали ему и расплывались. Некоторые из них складывались в странные фигуры, начинали водить хороводы. Он заморгал, пытаясь сбросить наваждение, но взгляда не отвёл. Звёзды закружились ещё быстрее. И сияли они теперь гораздо ярче - ледяные иглы били в глаза, причиняя ощутимую боль. В ушах нарастал гул. Не просто отдалённое завывание ветра, а размеренный давящий гул.
   Что за чертовщина?
   Милош сжал виски ладонями, крепко зажмурился. Когда отвёл руки, увидел, что песок у его ног шевелится. Маг ахнул и подался назад, проделав задом борозду. Вскочил. От столь стремительных действий его замутило.
   Песок бурлил, словно кипящий бульон. Света луны хватило, чтобы различить, как десяток, а может и дюжина маленьких вздыбленных бугорков, быстро перемещаясь, "рисовала" вокруг него круги. Там, под песком, что-то двигалось с поразительной скоростью. Что-то или кто-то. Какие-то представители местной фауны?
   Лицо Милоша затвердело. Он принялся сжимать и разжимать кулаки, разминая ладони. Ощутил, как у кистей ожили воздушные потоки. Плавный жест, и созданный чарами вихрь закрутил песок в воронку, заставляя его подняться в воздух. Если кто и таился под ним, сейчас их мигом выдернет на поверхность!
   Маг стоял в центре рукотворного смерча. Он щурился, защищая глаза от сора. Всматривался. И никого не видел.
   Но он же точно...
   Милош обтёр ладони друг об друга, развевая чары. Завихрения ослабли и песок опадал, занимая прежнее место.
   Пусто.
   Маг сухо сглотнул. Сотворение чар отняло остатки сил. Он хотел снова присесть, ноги едва держали, но тут заметил, как к нему ползёт очередной бугорок. И вот из песка уже вылетает извивающаяся змея, или что-то подобное. Милош успел различить золотисто-сверкнувший узор на чешуе.
   Сердце ёкнуло. Он инстинктивно сжался, ожидая боли от укуса. В последний момент заметил ещё одну тень, что возникла столь же внезапно, словно тоже выпрыгнув из-под земли. Но то была уже тень человека.
   Шуаль выбросил руку вперёд и перехватил змею у самой шеи мага. Тварь зашипела, раздвоенное жало задрожало в её пасти меж рядами загнутых внутрь зубов. Гибкий хвост обвил предплечье синекожего, стянув материю на рукаве халата. Гадина была длиной не менее метра и, вероятно, обладала не дюжей силой, раз могла выпрыгивать на такую высоту. Но пустынник крепко держал её.
   Милош осознал, что от этой опасности его уберегли. Но вместо слов благодарности закружился на месте, выглядывая остальных тварей.
   Песок вокруг них оставался ровен и неподвижен.
   - Вы здесь чужой и ничего не знать, - сказал Шуаль, едва ли не слово в слово повторив присказку Томо. - Не надо далеко ходить от остальные.
   - Это я уже понял, - промямлил маг, взгляд которого продолжал шарить по земле.
   Лишь когда синекожий свободной рукой взялся за хвост змеи, отмотал её от себя и отбросил далеко в сторону, Милош обернулся к нему. Хотел спросить, как тот сумел столь незаметно подкрасться, но крикнул другое:
   - Надо было убить её!
   - Не надо.
   - Она может вернуться и наброситься на моих слуг! - Маг пытался разглядеть змею, но в подобной темени разве что увидишь.
   - Она не вернуться.
   Может и так, но к чему рисковать? Впрочем, спорить с пустынником он не стал. Тот наверняка знал повадки местной живности досконально.
   - Готов поклясться, здесь было полно этих тварей. Больше десятка!
   Шуаль взглянул прямо на него. Его глаза маслянисто блестели.
   - Это агура, - сказал он. - Её яд убить лошадь. Она не пускать другие змея на своя территория. Их не видеть сразу много.
   Милош и сам уже убедился, что поблизости не было больше ни одной ползучей гадины. Но он же видел! Маг взглянул на небо. Звёзды и светоч луны пребывали на своих местах. Он утёр взмокший лоб.
   - Должно быть, показалось...
   Синекожий направился к стоянке. Милош смотрел ему вслед, пытаясь успокоить дыхание.
   - Надо идти быстро, - не оборачиваясь, произнёс пустынник. - Ночь мала. А вода ещё далеко.
   Куда уж быстрее, хотел сказать маг. Но только хотел. Если проводник говорит, что надо спешить, значит, так оно и есть. Врать ему незачем. Ведь, чем скорее они закончат свои дела, тем скорее он получит обещанную плату. Кроме того, Милош сомневался, что необходимость возиться с чужаками для Шуаля-как-его-там была столь уж большим удовольствием.
   Он ещё раз запрокинул голову. Звёзды искрились и перемигивались. Яркие, огромные, но вполне даже обычные.
   - Эта пустыня кого угодно доконает, - пожаловался сам себе маг. Хорошо бы выбраться из неё раньше, чем с ним случится очередное помутнение.
   Отвязав полегчавшую баклагу с пояса, Милош сделал глоток. Потом ещё один. Ни Ивару, ни Томо о случившейся галлюцинации знать было незачем - к чему лишний раз волновать людей.
   Спустя четверть часа, они уже были в сёдлах и, выстроившись цепочкой, следовали за пустынником. Оставшуюся часть ночи Милош провёл в тягостной полудрёме, которая только усугублялась с каждым пройденным часом пути.
   Незаметно окружающая темнота рассеивалась. И вот горизонт впереди просветлел. Маг поднёс горлышко баклаги ко рту, но из него вытекла всего пара капель, смочивших губы. Он слизал их непослушным языком.
   А между тем...
   Пустыня расцветала. Песок приобрёл насыщенный багряный оттенок, будто на нём в одночасье выросло бескрайнее поле маков. Теперь застывшее море, что они пересекали, стало морем крови.
   Восточный край неба обращался титаническим костром, и всполохи его пламени, протягиваясь далеко в стороны, дрожали и извивались, словно танцовщицы в цветастых платьях, словно гигантские огненные змеи. От буйства красок в глазах у Милоша поплыло. Он вцепился в седло. Ему казалось, что море пришло в движение. Его качало на волнах, а мимо проносились фантастические существа - мохнатые драконы, плоские длинные рыбы и невероятные птицы, чьи чудесные перья трепетали радужными монистами. И все они были багряными, как старая кровь, как лепестки маков, как пламя догорающего костра.
   Синекожий остановился и спешился. Он тоже смотрел на восток. Упав на колени, Шуаль сгрёб в сложенные ладони песок, приложил их ко лбу. Багряное золото струйкой сыпалось меж его пальцев, разлетаясь по ветру, и одновременно с этим зазвучали тягучие слова молитвы. Народ пустынников поклонялся не только ушедшим крыланам, но и вечному Солнцу, а, вероятно, ещё и его молочному брату - Песку, действительным Богам этой земли, суровым и беспощадным. Подобный ритуал повторялся при каждом восходе, и имперцы уже привыкли к нему.
   Но лишь сейчас Милош понял, как красиво и даже величественно это выглядит. Вот только от подобного зрелища его окончательно сморило, и он не запомнил, как они продолжили путь.
  
   День четвёртый
  
   Когда синекожий сказал, что здесь они и устроят дневной привал, Милош не сразу понял, о чём тот говорит. Приподняв голову, до того безвольно болтающуюся из стороны в сторону, маг долго моргал и пытался сфокусировать зрение. Когда это всё же удалось сделать, он увидел ещё одно заброшенное селение, что было гораздо крупнее прежнего. Милош кое-как выбрался из седла. Встал, уцепившись за гриву, вдыхая жаркий терпкий запах лошадиного пота. Солнце поднялось всего ничего, но жарило, почти как в полдень.
   Подошёл Ивар:
   - С вами всё в порядке... господин?
   - Да, - выдохнул маг. Как его спутник мог по такой духоте ещё и таскать на себе тяжёлый заплечный мешок, для него оставалось загадкой. - У тебя осталась вода?
   Тот потряс свою баклагу. Плеск едва слышался.
   - Немного. Но в этом месте должен быть колодец и свежая вода.
   Милош протянул руку:
   - Дай... Горло совсем пересохло.
   Он всё выхлебал двумя жадными глотками. Вернул баклагу, отметив, что Ивар хоть и держится стойко, но тени под его глазами делались всё темнее, взгляд потухший.
   Что с ними будет, когда они доберутся до гор? А силы им там понадобятся.
   Разберёмся на месте, решил Милош. Вода немного оживила его, так что он вполне бодро направился за проводником вглубь трущоб.
   Здесь нашёлся и колодец, и дрова для костра, и даже кое-какая зелень. У стен жилищ сумели укорениться невзрачные растения - изогнутые серо-зелёные палки, с торчащими на них колючими шариками. Лошади к ним даже не притронулись, предпочтя пыльные кустарники с узкими листьями, а вот верблюд жевал с удовольствием, как-то умудряясь не раздирать нёбо.
   Они набрали полные баклаги чистой воды, а также смыли с себя пыль и пот. Даже немного простирнули одежды. Те высохли за считанные минуты. Затем синекожий привёл их к покосившемуся то ли дому, то ли амбару - глиняные стены и дырявая крыша, тем не менее, дававшая защиту от солнца. Внутри нашёлся полный мешок зерна. Это было одним из условий договора, заключённого между Милошем (Орденом магов Империи) и старейшинами Жёлтой Пустыни. Следующий фураж должен был ждать их уже в горах.
   Потягивая воду маленькими глотками и утирая с лица выступающие капли пота, маг лежал на спальном мешке, подложив под голову ладони вместо подушки. Ивар с Томо рядом разводили огонь и устраивали над ним треногу с котелком, в котором скоро должна была закипеть похлёбка. Их накормленные стреноженные лошади бродили снаружи "амбара".
   Шуаль вновь исчез.
   Была виной тому усталость или что-то иное, но голода Милош не ощущал вовсе. Вместо него имелись лишь душевное опустошение и полное бессилие. Тем не менее, сон к нему не шёл. Голова оставалась пустой и противно гудящей, будто в ней поселился целый рой пчёл. Порой это гудение становилось сильнее или, напротив, спадало до едва различимого шёпота, но весь последний переход оно не отпускало его. Маг подозревал, что теперь так и останется в продолжение всего их путешествия.
   Милош лежал в духоте на жёстком ложе и смотрел, как за дверным проёмом в дрожащем мареве ветер разносит песчаные тучи. Он был счастлив, что находится здесь, а не там, и потому все "маленькие" неудобства казались ему несущественными.
   Он чуть пожевал сыра и хлеба. Впрочем, аппетита не оказалось и у его спутников. Котелок опустел лишь на половину, и Милош подумал, что если Шуаль заглянет к ним, он предложит ему оставшуюся похлёбку. На прошлых стоянках, кроме случая их знакомства, проводник предпочитал разводить свой собственный костерок где-нибудь в стороне. Его сторонились, да и он оказался личностью необщительной. Сомнительно, чтобы синекожий что-то взял от них. Они уж точно ничто бы не приняли из его рук. Тем более еду.
   Народ пустынников славился своей осведомлённостью в редких ядах. О том прекрасно знали в Заморье. Да и Томо прожужжал им все уши, когда они только готовились к походу. Об этом и о многом другом. Сейчас смешно даже вспоминать, но расставаясь с солдатами сопровождения, Милош выпросил у них три дополнительных баклаги с водой. Командующий тогда ухмыльнулся (что он ну очень любил делать) и распорядился выдать. Всё своё: еда, вода (которой хватило лишь до первого привала), лошади. Но пустыня быстро расставила всё по своим местам - теперь их отряд всецело зависел от благосклонности Шуаля и в случае чего-то "непредвиденного" вряд ли сумел бы самостоятельно добраться до ближайшего жилого селения. На Томо надежда была небольшая.
   Пока отношения у них складывались вполне дружелюбные. Хотелось верить, что так продолжится и впредь.
   Они лежали и, что стало уже доброй традицией, вели тихую беседу перед тем, как провалиться в тягостный сон. Милош решил рассказать про случай со змеёй, опустив ненужные подробности. Конечно, у Томо тут же нашлось всему вернейшее объяснение.
   - Это ведун наслал её на вас, господин! Он, тёмная душа.
   - Значит, ведун.
   - Он, - закивал Томо, приподнявшись на лежаке и выпучив глаза. - Пусть он руками и не машет, да искрами из глаз не сыпет, но ведовство-то и тихое бывает. Вам ли не знать? Так что ведун на вас ту змеюку и натравил. Они даже говорить с ними умеют. А ещё со скорпионами, шакалами и прочим зверьём.
   Сон потихоньку смаривал Милоша.
   - И зачем ему это? Если он напустил змею, почему не дал укусить меня?
   - Откуда ж мне знать? - подивился слуга.
   Милош выпил воды, смочил лицо. Огляделся. Ларец стоял возле спальника Ивара, который сидел, привалившись спиной к стене, и что-то вырезал из подобранной тут же деревяшки. Ему первому нести дежурство, как и в прошлые дни. Потом Милош сменит его.
   Маг поймал взгляд молчуна, коротко кивнул, дождался ответного кивка. Теперь можно вытянуться во весь рост. Бормотание Томо усыпляло, вот и хорошо.
   Ивар поинтересовался, что говорят о пустынниках в прибрежных городах-полисах. То ли ему действительно было интересно, то ли это был лишь способ скоротать время и не поддаться сну. Томо взялся вещать с жаром. Голос его звучал приглушённо, чтобы "не услышал, кто не надо".
   На побережье о синекожих если и говорили, то полушёпотом...
   Народ синекожих обитал в самой глубине пустыни, у древнего горного хребта, носящего название гор Крыланов (догадайтесь почему). В тех краях хватало отвратных созданий - вымышленных ли, действительных ли - и пустынников относили к их же числу.
   - Кровососы всех мастей, одичавшие, "крылатые" в горах - среди таких тварей могли выжить, а некоторых из них даже приручить, только ещё более ужасные твари! - просвещал их Томо ещё в Орнбурге. - Все правители побережья боятся пустынников. И ежегодно выплачивают им дань. Молча и безропотно. В условленное место приезжает двадцать синекожих, и им отдают двадцать подвод с крупами, вяленым мясом и фруктами. Денег они не берут, только еду. Ещё ткани и металл. И никто ни разу не рискнул напасть на них, хотя лиходеев везде хватает. А ещё бывает, в пустыне бесследно пропадают люди и целые караваны.
   - И почему вы их терпите? - Ивар, как истинный империц, не понимал столь раболепского преклонения, а вернее, презирал его. - Если бы объединились два, а лучше три города - вырезали бы этих чучел подчистую. Их не может быть больше двадцати-тридцати тысяч, это включая женщин, детей, стариков - в песках большему числу просто не прокормиться. Да и не выглядят они столь уж грозной силой.
   Синие одежды и "мёртвенные" глаза не могли ввести Ивара в растерянность. Милош полагал, что Томо вновь начнёт нести чушь о тёмной волшбе и связях пустынников с демоническими силами. Но его ответ удивил.
   - Может вы и правы, господин, - легко согласился Томо. - Страх перед пустынниками, конечно, велик. Но при желании можно перебороть любой страх. Только всё равно никто не станет нападать на синекожих, и полюсы продолжат платить дань, как и прежде. Не спрашивайте "почему?" - я и так отвечу. Люди верят, что пустынники не только сеют ужас и якшаются с тьмой, но они ещё и... как бы это сказать, чтобы вы поняли... они ещё и оберегают нашу землю.
   - Оберегают? - переспросил Ивар. Милош в полудрёме тоже мысленно вскинул брови.
   - Да. И эта вера сильнее страха, хотя страх и лежит на самом виду. Они защищают нас.
   - От кого?
   - Ни то чтобы от кого, а скорее, от чего. От Тьмы.
   Томо решил смочить горло. Ивар молча ожидал продолжения. Утолив жажду, Томо продолжил:
   - Тьма сокрыта в горах. Там, куда мы направляемся, спасите Боги наши души. Не стоило бы её трогать, вот что я скажу. Но я маленький человек, и кто меня послушает. А деньги нужны всем... Знающие старики рассказывают, что в далёкой древности тот народ, что вы называете крыланами, возжелал господствовать над всем миром и восстал против Богов. Они посчитали, что смогут быть сильнее Их, смогут управляться без Них, ведь они достигли великой мощи, черпая её в тёмных ритуалах и кровавых жертвоприношениях. Боги приняли брошенный им вызов. Была ужасная битва, в которой погибли многие и многие крыланы. А с ними погибла и их земля. Реки и зелёные леса обратились в раскалённый песок. В нём смогли выжить лишь самые стойкие растения, да и те покрылись колючками и иссохли. Некогда прекрасный живой край стал называться краем Унынье... Уцелевших крыланов Боги прокляли, обратив в отвратных тварей. Но Они не стали совсем убивать их - те и так понесли за свою гордыню огромную кару, а поставили стражами, дабы собранное ими зло не распространялось по миру, а навсегда оставалось лежать глубоко в пещерах под толщей гор.
   - Ну, ты и сказки рассказывать! Тебя хоть сейчас в менестрели подавайся, только арфу ещё подыскать! - усмехнулся Ивар, а затем задал вполне закономерный вопрос: - Откуда тогда взялись синекожие?
   Томо был к тому готов:
   - У древних крыланов были слуги. Полудикий народ, что жил в лесах, который они поработили и заставили строить себе большой город. После Великой Битвы Боги пощадили несчастных и вернули им свободу. Но зло успело зародить семя и в их душах. И теперь начало расти. Слуги не захотели возвращаться в леса, а остались жить в опустевшем городе низвергнутых хозяев, подбирая оставшиеся после них крохи. В том числе и крохи Тьмы. Они оказались разумнее своих Владык и не дали ей завладеть собой. Стражи-крыланы со временем уподобились диким зверям, и теперь вместо них город в горах стерегут синекожие. Они познали тёмное ведовство и научились "говорить" с песками. Чтобы Тьма оставалась спящей, а пески не покрыли собой остальную землю, побережье и платит им дань.
   Ивару история понравилась.
   - Что ж ваши "сторожа" распродают своё "наследие"? - поддел он Томо.
   Житель побережья замялся. Не смог ничего ответить, лишь разразился потоком слов на своём наречии, не иначе как являющихся вычурным ругательством. Ивар заржал. Маг тоже не сдержал улыбки.
   Милош, наконец, провалился в жаркий тревожный сон...
   Отвратная помесь человека и летучей мыши. Широкие кожистые крылья, растянутые прутьями костей. Хищные очертания. Горящие во мраке глаза - глаза животных. Они перелетали с одного скального уступа на другой, цепляясь за них когтистыми лапами, а под ними мёртвым светом тлел пустой город их предков, павших в древнем Армагеддоне...
   Он проснулся рывком, когда один из монстров накинулся на него, закрыв своими крыльями весь мир. Съёжившись на лежаке, он хрипло дышал. Воздух входил в иссушенное русло его горла жарким потоком. Маг некоторое время лежал и смотрел в стену "амбара", что укрывал их от дневного зноя. Сон быстро выветривался, но голова оставалась тяжёлой. Как же ему хотелось пить. Он потянулся к баклаге. Вода успела стать тёплой и противной. Проспал он всего ничего. Ивар, сгорбившись, продолжал вырезать из деревяшки фигурку. Лошадь, а скорее дракон - крылья у него уже начинали обозначаться. Крылья...
   Маг поднялся. В глазах потемнело, и он немного постоял, держась за шершавую стену. Потом двинулся к выходу.
   - Ивар. Ложись, я покараулю, - сказал он, - только схожу, умоюсь.
   Тот согласно кивнул. Отложил поделку. Нож убрал, придвинул ближе к руке саблю. Маг вновь обратил внимание, как осунулось лицо его спутника: нос заострился, а буйная рыжая щетина грозила через пару дней перерасти в настоящую бороду. Ивар улёгся на бок и похоже тут же уснул. Томо рядом шумно дышал во сне, раскрыв пухлые губы. Капли пота блестели на его лбу.
   Всем нам тяжело, подумал Милош. Но оно того стоит... должно стоить.
   Прикрыв лицо платком, он взял ведро и вышел наружу.
   Лошади стояли в тени здания. Маг потрепал их по гривам и побрёл по узким, засыпанным песком улочкам, направляясь к центру поселения. Там, среди серых, обмазанных растрескавшейся глиной стен, имелся квадратный дворик с колодцем, уходящим на десяток метров вглубь земли. Сверху и боков его прикрывали хлипкие деревянные щиты. На дне колодца плескалась вода. Магу казалось, что он чувствует её манящий прохладный запах.
   Он добрёл до колодца и нашёл возле него Шуаля. Их проводник сидел на каменном бортике. И... подсыпал в воду яд! - подсказало мутное со сна сознание. Но эти подозрения быстро показали свою несостоятельность.
   Возле ног пустынника стояло небольшое ведёрко (его собственное). Одеяние на правовой руке было закатано, и он обмывал мокрой тряпицей худое предплечье. Милош разглядел гнойные пятна, покрывающие кожу.
   Отвлёкшись, маг запнулся об россыпь камней, в которую обратился угол хибары, из-за которой он только что вышел. Шуаль резко вскочил. Материя халата расправилась. В ладони проводника уже лежал длинный изогнутый нож с костяной рукоятью. Откуда он там оказался, Милош заметить не успел.
   - Это вы, - опуская оружие, сказал синекожий. В его обычно бесцветном голосе промелькнула досада. Очевидно, пустынник догадался, что империц мог увидеть что-то из того, что ему совсем не желали демонстрировать.
   Милош сделал вид, что ничего не заметил.
   - А ты ждал кого-то другого? Я хотел набрать воды.
   Синекожий спрятал нож под полу своего свободного одеяния (а что ещё там может скрываться?) и посторонился.
   Маг подошёл, намотал на руку конец верёвки и стал опускать в колодец принесённое ведро. Воду в пустыне старались беречь, и он мог бы использовать ту, что уже была в ведре Шуаля. Но не сумел побороть отвращения. Пусть пустынник думает, что хочет. Хотя Милош всё же полагал, что тому незачем их травить. Если в назначенный срок они не вернутся, последствия для синекожих станут крайне прискорбными. Орден не оставит безнаказанной пропажу своих "послов".
   Он вытянул полное ведро. Шуаль отошёл в сторону, дабы не мешать. Краем глаза Милош заметил оброненную им тряпицу всю в бурых разводах. Тошнота подступила к горлу, но жажда оказалась сильнее, и он опустил губы прямо в ведро. Вода была вкусной, такой вкусной, какой невозможно и представить. Напившись, империц с наслаждением умылся. Муторность немного отпустила.
   Маг сел на бортик колодца, смочил ткань тюрбана и начал накручивать её себе на голову. От воды шла прохлада, к тому же он был уверен, что уже через десять минут вновь захочет пить, так почему бы немного не задержаться в этом чудесном месте. Шуаль оставался рядом, с непроницаемым видом рассматривая покинутые трущобы, ставшие их временным убежищем. Империц дорого бы дал, чтобы узнать, о чём он думает в этот момент. Его впалые щёки с глубокими складками, идущими от широкого носа к уголкам рта, и туго обтянутые скулы - то немногое, что было видно из-под слоёв синевы - блестели от пота. На щеках и подбородке пустынника за минувшие дни не выросло ни единого волоска. Неужели тот когда-то успевал бриться?
   - В пустыне, похоже, много подобных мест, - сказал Милош. - Я имею в виду такие же селения или оазисы, где можно найти воду.
   Синекожий перевёл на него взгляд "окольцованных" золотистым ободком зрачков. Маг не знал, ответит тот или уйдёт. Шуаль решил ответить:
   - Для вас выбрать лёгкий путь. Если идти прямо, нужно только пять переходы. Но вы их не выдержать.
   Милош усмехнулся:
   - Значит, спасибо за заботу. Ну, а как вы добываете воду среди песков?
   Пустынник не спешил с ответом. Маг подумал, что сейчас тот точной уйдёт. И вновь ошибся.
   - Вода можно найти везде. Если знать как.
   - И вы знаете.
   - Да. Песок говорить, где искать. Вы его не услышать.
   "Ещё бы! - вновь, но уже мысленно, усмехнулся империц. - Или это не пески говорят с вами, а вы с ними? Посредством магии. И может даже сами того не осознаёте. Так и появляется ещё одна сказка - про "говорящие пески", а дураки на побережье только больше трясутся".
   Про это он, конечно, не стал спрашивать. Как и про горы, куда вёл их пустынник, хотя просто-таки подмывало. Но не сейчас, может, когда они будут ближе к цели. Пока маг спросил про окружающие их трущобы:
   - Это поселение не выглядит столь же заброшенным, как то, где мы были до того. Стены стоят, колодец полон и не засыпан. Отсюда ушли не так давно... Ты знаешь, кто обитал здесь прежде?
   Шуаль знал. Опустился по другую сторону бортика. Он был не против посидеть и поговорить. До сумерек оставалось ещё часов пять, надо же было как-то убить это время.
   - Здесь жить народ Тэморе. Потом прийти песок и угнать их.
   Его рассказ как всегда не отличался чрезмерной подробностью. Милош подождал продолжения, не дождался и задал сам собою возникший вопрос:
   - Почему вы не помогли им? Вы ведь способны управлять песком.
   Прозвучало глупо. Маг пожалел о сказанном, и мысленно выругал Томо.
   Шуаль, однако, остался серьёзен:
   - Песок никто не управлять. - Он внимательно посмотрел на Милоша. - Магия делать его свой раб, но лишь на краткий срок... Мы только взывать. Песок сам приходить и уходить. Песок суров... Нужно принять песок в себя. Тогда он помочь - показать, где вода. Защитить. Нужно уметь слушать его.
   Принять в себя? Наесться им, что ли?
   Милош подавил неуместную усмешку. В словах пустынника усмешки не чувствовалось. Магу показалось, что тот выглядит слишком бледным - синяя кожа приобрела скорее серый оттенок, глаза запали и лихорадочно блестели.
   Уж не болен ли он? Эти язвы и ужасная худоба...
   И ещё запах. Прежде Милош полагал, что всему виной вонь верблюда, на котором ездил проводник. Но сейчас верблюда рядом не было, а кислый запах - болезненный запах - оставался. Язвы, гной... Многое говорило за то, что у Шуаля имелись серьёзные проблемы со здоровьем. И у него тоже.
   - Я и мои люди с тех пор, как оказались в пустыне, плохо спим, - признался маг. - Нас преследуют кошмары.
   - Так и должно быть. Вы - чужаки для эта земля. Даже твой раб с побережье. Он отвергнуть жизнь предки, и песок отвергнуть его. Вы не должны быть здесь. Песок говорить вам это через ваши сны. И видения...
   - Унынье, - протянул маг, не вкладывая в это слово ничего конкретного. Объяснения синекожего не были для него столь уж неоспоримыми. Но Шуаль кивнул, соглашаясь.
   Продолжение разговора у них не заладилось. Милош вновь умылся, наполнил баклагу и вернулся в хибару, где спали Ивар с Томо. Пустынник остался у колодца. Возможно, решил продолжить промывку своих язв.
   Маг сидел, прислонившись к тёплой стене, потягивая воду и отчаянно борясь с дрёмой. Ларец находился на прежнем месте, у изголовья Ивара. Тут полный порядок.
   Он думал о сказках Томо, о словах Шуаля, из которых следовало, что пески вовсе не рады их присутствию. Потом мысли переключились на более занятные темы: на крыланов и древние руины их города, на предстоящую встречу с "потомками", стерегущими горы, конечно, на странности самих синекожих. Вспоминал, как всё силился узнать обо всём этом хотя бы чуть больше, проводя бессчётные часы в библиотеках Академии, где-то в тысячах километрах отсюда. Ничего он там, если говорить честно, не узнал. Так, нахватался по крохам. За те несколько дней, что он провёл в пустыне, удалось получить едва ли не больше заслуживающих доверия сведений, чем за все последние годы. Не удивительно, что он чувствовал себя полным профаном. Так что Томо со своими россказнями вполне мог оказаться "просвещённее" его раз в сто.
   - Но я учусь, - сказал себе Милош. - Я смотрю и запоминаю.
   Это будет самый длинный и удивительный урок в его жизни. После него он станет лучшим знатоком крыланов (Омму, правильнее говорить Омму) во всей Империи. А там, глядишь, и разгадает одну из главных тайн, связанных с ними. Тайну Источников.
   Когда солнце склонилось к горизонту и тени удлинились, Милош разбудил своих спутников. Они проснулись вялыми и не отдохнувшими. Быстро перекусив, стали готовиться к очередному переходу. Маг вкратце пересказал свой разговор с проводником. Томо тут же заявил, что не стоит оставаться здесь и лишней минуты - место совсем недоброе.
   - Но спал-то ты как убитый, - заметил Милош.
   - Унынье, - сказал Ивар. - Здесь, если вовремя не проснуться, можно вовсе не проснуться.
   - Вот и я про то говорю! - живо поддакнул Томо. - Ни к чему хорошему эта задумка не приведёт, попомните моё слово.
   Милош оценил шутку Ивара. Но тот сохранял столь серьёзное лицо, что распознать сарказм в его голосе было непросто. Для Томо вовсе осталось невдомёк, что над ним смеются.
   Они напоили лошадей и набрали воды.
   Шуаль уже был готов. Он вышел откуда-то из-за дальних зданий, где в одиночестве провёл всё время стоянки. Томо при его появлении зашептал то ли молитву, то ли какой-то отводящий заговор. Милош с улыбкой отвернулся. Голова его почти не гудела, и это поднимало настроение. Стоило надеяться, что следующий переход дастся им хотя бы немного легче.
   Ивар оседлал его лошадь, а когда принялся за свою, вдруг согнулся в поясе и закашлялся. Надсадный кашель долго рвал ему горло, а потом имперца стошнило.
   Маг подошёл спросить, что с ним. Тот ответил, что просто подавился. Он уже взял себя в руки, утёр рот рукавом куртки и действительно выглядел вполне нормально. Томо пожелал ему здоровья. Шуаль никак не прореагировал на случившееся, стоя чуть в стороне от них, как и всегда.
   Подавился, так подавился. Милош хотел отойти, но Ивар незаметно прихватил его за локоть.
   - Я думаю, что за нами следят, - почти не разжимая губ, прошептал он. Маг нахмурился. Ивар быстро продолжил: - Пока вы спали, я выходил немного пройтись вокруг. Тогда и увидел.
   - Что увидел? - Маг тоже перешёл на шёпот.
   - Я не разглядел как следует. От жары воздух словно густеет и колышется. Но кто-то ходил среди домов. Лошади тоже беспокоились.
   - Какой-то зверь?
   Ивар замялся, но потом кивнул:
   - Я тоже так подумал. Крупный ящер или шакал. Говорят, эти псины бродят здесь целыми стаями. Сейчас, прежде чем мы пошли к колодцу, я сходил туда, где видел его.
   Милош непроизвольно посмотрел вдоль пустых проходов, бывших когда-то жилыми улицами. Там лишь ветер вихрил песок, постепенно засыпая жалкие глиняные хибары по самые крыши.
   - Я нашёл следы. - Ивар сохранял спокойствие, но в его глазах проявился нездоровый блеск - была ли тому причиной возможная лихорадка (не исключено, что все они подхватили какую-то заразу, что исподволь пожирала силы. Гнойные язвы на синей коже... об этом не хотелось думать, но выяснить их причину следовало обязательно) или только "охотничий азарт"? Маг надеялся, что последнее. - Как у огромной кошки или кого-то похожего. Но точно не шакальи. Надо быть настороже, особенно на следующем привале.
   - Ладно, - чуть поразмыслив над услышанным, кивнул Милош. - Но мы уходим, и что бы это не был за зверь, вряд ли он пойдёт за нами.
   Недолгие приготовления были закончены. Когда вечерние сумерки пали на землю, их маленький караван тронулся в путь. Покинутое селение осталось позади.
   Милош вновь любовался закатом и тем, как красиво плывут их тени по золотистому покрывалу. Тут кругом золото. На Западе, в Империи, готовы убить за горсть золотого песка - а тут он лежит под ногами. Не совсем, конечно, он, но очень похоже. И эту землю никто не стремится поработить, к ней относятся с пиететом, пусть зачастую и опасливым. А у них за морем вырубают леса, чтоб распахать поля, а когда те отдадут все соки, идут жечь и выкорчёвывать дальше, бросая старые наделы. Они тоже своего рода дикари. Дикари, тесно набивающиеся в каменные пещеры городов и не видящие вокруг ничего кроме серых стен. В их селениях порой стоит такая вонь, что хоть нос зажимай. В пустыне такого желания не возникло ещё ни разу.
   Милош поймал себя на мысли, что в чём-то даже завидует родившимся здесь. Да, тяжело, да, поголовная бедность (но и в большинстве отдалённых уголков Империи не лучше), да, страх и тёмные суеверия, прочно засевшие в крови. Но может это не столь и большая плата за жизнь в мире, сохранившем свою девственность? Песок суров - в этом маг с пустынником был согласен. Песок - сила чистой природы. Как ветер, как вода или огонь. Более того, это форма проявления самой могучей из сил - Силы Земли. Пусть и почти безжизненная форма. Его не покорить, он приходит и уходит, когда пожелает сам. И да - он всё чувствует.
   Ночь. Ветер в лицо. Лучистые хрусталики звёзд в чёрной бездне неба. Луна всплыла из-за горизонта. Огромная и бледная рыба, хозяйничающая в ночном омуте. Здесь всё огромное. А мир кажется вовсе бескрайним. И будто весь он покрыт песком. Возможно, когда-нибудь так и случится - Всемирный Песчаный Конец Света.
   Милош поёжился от ночной прохлады.
   Лошади вели себя нервно, и их постоянно приходилось одёргивать, чтобы шли ровнее. Маг пил воду и смотрел на звёзды. В такие мгновения он в полной мере ощущал всю мощь и внутреннюю прелесть пустыни. То, что синекожие должны были видеть постоянно, и что вовсе не видели пришлые чужаки. Но значит, он уже не такой и чужак?
   Томо ехал непривычно молча, вроде даже дремал в седле. И это после того, как продрых весь прошлый день! Не хотелось, чтобы к беспокойству, связанному с адекватным поведением Ивара, добавились проблемы и со вторым. Милош только подумал о своём спутнике, прикреплённом к экспедиции перед самым отплытием из столицы, как тот подъехал к нему.
   - Лошади волнуются, - сказал он.
   Маг, вновь вынужденный дать шенкелей своей кобыле, дабы та не сбавляла шага, согласился:
   - Я заметил. Пусть и говорят, что эта порода выведена специально для переходов по пустыне, но наши коняги устают не меньше нас самих.
   Ивар не слушал его. Даже смотрел совсем в другую сторону - куда-то вправо в темноту.
   - Вы не чувствуете?
   - Что? - не понял Милош.
   - Кто-то бродит вокруг. Вы же маг, я думал, вы почувствуете это сразу.
   Орденский маг не нашёлся что ответить. Нехорошие предположения, возникшие у него чуть ранее, быстро крепли.
   Кому-то мерещатся змеи, а кому-то огромные "кошки". Плохо...
   - Я буду внимателен, - тем не менее, пообещал он. - Главное не разбредаться. В случае необходимости зажжём факелы.
   Ивар продолжал всматриваться в окружающую их темень. Правую ладонь он держал на рукояти сабли.
   Плохо.
   Маг проехал вперёд. Продолжать этот разговор ему не хотелось. Однако, вскоре он был вынужден изменить своё отношение к "надуманным" страхам Ивара. Милош сам почувствовал, что за ними следят. Лошадь в этот момент вновь заартачилась.
   Он призвал толику Дара, дабы подхлестнуть своё восприятие. Прикрыл глаза. Чтобы оглядеться, маг использовал не зрение, а внутреннее чутьё, настроенное на выявление близости живого существа. Это заклятье ещё со времён обучения в Академии было его "коронным".
   ...Колышущиеся клубы мрака и среди них восемь пульсирующих бордовых пятен - четыре пары по два пятна, слившихся вместе, - фон пустыни и их верховой отряд, бредущий по ней...
   Милош чуть сильнее "распалил" искру Дара, расширяя зону восприятия. Тогда-то он и увидел другие пятна. Много пятен. Десяток или больше. Слабо пульсирующих, словно пытающихся укрыться от него. От удивления и страха (что уж скрывать) он едва не вскрикнул. Мгновенное видение возникло в его разуме, прибывающем в лёгкой медитации.
   Полчище змей, длинных и толстых, как корабельные канаты, ползущих под песком, что взбухал буграми, отмечая их путь. Они стремительно приближались со всех сторон к одному центру, будто спицы в тележном колесе. Этим центром был их отряд. Кошмарные твари выпрыгивали из-под песка - в полёте раззевались пасти, усаженные рядами загнутых внутрь клыков. Змеи опрокидывали своих жертв вместе с лошадьми...
   Волна дрожи пробрала Милоша до костей. На смену пассивной магии начала подниматься магия боевая. Орденское кольцо отозвалось лёгкой вибрацией. А вот это уже лишнее.
   Он приказал себе успокоиться.
   Глупость. Плод расшалившегося воображения и ничего более... Когда сердце поутихло бухать в груди, маг "огляделся" ещё раз.
   Пятно было одно - всего одно. Оно находилось от них не далее сотни метров и следовало параллельным курсом. Перемещалось прытко, будто исчезая в одном месте, а затем возникая в другом. Магу с трудом удавалось не потерять его "из виду". Ивар если чем и страдал, то точно не галлюцинациями. Может, магистры Ордена оказались и правы - умелый следопыт в столь опасном странствии мог быть весьма полезен.
   Теперь уже Милош поравнял свою лошадь с лошадью Ивара:
   - Ты был прав. За нами следует большой зверь. - Ответом ему стал ещё более разгоревшийся взгляд. - Скажи Томо, чтобы держался ближе к тебе. Я пока переговорю с проводником.
   Ивар кивнул и извлёк саблю. Милош подумал о своём кинжале, что вместо того, чтобы висеть на поясе, лежал в седельных сумках. К острым железкам он всегда относился пренебрежительно, не умея ими владеть.
   На сообщение, что их преследует некий крупный зверь, Шуаль прореагировал более чем сдержанно:
   - Вам не надо бояться. Хеах (верблюд, как успел выучить Милош) чуять опасность. Здесь жить много, кто не видно. Они прятаться и вылезать только, когда ночь. Охотиться. К один путник зверь может подойти, когда голодный. Но к четыре - нет.
   Вот и весь ответ. Маг признал его вполне разумным, но предпочёл держаться своей точки зрения:
   - Пожалуй, мы сами решим, чего нам следует бояться, а чего нет. Устроим небольшую остановку.
   Синекожий не ответил, но его верблюд послушно остановился. Милош вернулся к своим:
   - Спешиваемся. Ивар, скоро нам, возможно, придётся поохотиться.
   Тот довольно оскалился и легко соскочил с седла. Томо непонимающе уставился на них.
   Ветер трепал гривы лошадей и вороты курток. Маг первым делом извлёк и набросил на плечи тёплый плащ. Спутники последовали его примеру. Ивар достал ещё что-то из своего мешка и сунул за пазуху. Потом примостил у седла, поближе к руке, пару факелов. Милош вернул кинжал на пояс, но одевать тонкоплетёную кольчугу, которая у него имелась с собою, он счёл всё же излишним. Маги обладают пусть незримыми, но гораздо более действенными средствами. У Ивара нашёлся кинжал и для Томо. Тот тут же накинулся с расспросами. Испуганные причитания полились рекой. От них к Милошу вернулась головная боль.
   - Хватит блеять! - поморщился он. - Это шакал или иной падальщик. Он не настолько смел, чтобы попытаться разжиться свежим мясом.
   Томо приутих, продолжив ворчать в полголоса себе под нос. Кинжал он держал вполне уверенно, как отметил Милош. Те, кто родился в районах бедноты, с детства приучены обращаться с ножами.
   Верблюд лёг на брюхо, позволяя своему наезднику спокойно спешиться. Шуаль подошёл к ним. До запланированной стоянки было ещё идти и идти, и внезапная остановка его не радовала.
   - Оружие не надо, - сказал он. Его ладони оставались пустыми. Но маг помнил, что под одеждой у их проводника кое-что припрятано.
   Милош повторил, что они разберутся сами. Ответ пустыннику пришёлся не по душе, но его заверения в данном случае не имели никакого значения, а дальнейшие возражения выглядели бы, по меньшей мере, подозрительными. Потому синекожий лишь сказал, что медлить им нельзя, иначе до восхода солнца они не успеют добраться до следующего привала. Тут никто не спорил. Они взобрались в сёдла и продолжили путь. Маг вновь "осмотрелся". Присутствие зверя (скорее всего зверя) им более не ощущалось. Либо тот ушёл своей дорогой, сочтя, что эта добыча ему не по зубам, либо... нет, не может быть никаких "либо".
   Ночь текла своим чередом, всё новые барханы выплывали из мрака, а затем оставались позади, вновь поглощаемые им. Сторонний наблюдатель никак себя не проявлял, и ничто не тревожило их отряд. Они выстроились в прежнюю цепочку - Шауль, за ним Милош, Томо и Ивар, замыкающим. Маг не видел лица синекожего, но буквально чувствовал, как его прямая словно палка спина "насмехается" над ними, чем дальше они ехали, и никаких неприятностей не происходило.
   "Да что ж такое? - думал Милош, сгорбившись в седле. - Что за наваждения? Змеи, тени в ночи... Возможны ли групповые видения?"
   Маг потёр горячий лоб. Гудение в голове не умолкало. Веки сделались тяжёлыми, будто в них залили свинец. В глазах вспыхивали искры, а стоило ему закрыть их, как фейерверки только усиливались.
   "Может, и я заболел? Но маги не подвержены простуде или мигреням..."
   Мысли его прервало очередное видение.
   Милош уставился в темень пустыни, вправо от себя. Ладони непроизвольно сжались в кулаки, стиснув поводья. Он шумно задышал, не позволяя минутной панике завладеть собой.
   ...Мельтешение крылатых теней. Его повышенной зоркости едва хватало, чтобы различить их. Стремительные фигуры, сотканные из более чёрной материи, чем окружающая ночь. Целая стая бестий кружила совсем рядом, проносясь едва ли не над их малым караваном. Опускалась к земле и вновь взмывала ввысь. Точно кого-то атакуя там. В полной тишине...
   Милош прикрыла глаза. Стараясь не обращать внимания на цветастые вспышки, он призвал силу.
   Пусто. В песках никто не таился. Никого нет во мраке...
   Маг плеснул на ладонь воды. Умылся. Вдобавок, наплевав на осторожность, "подлечил" себя... Милош вздрогнул, ощутив сковывающий его озноб, что зародился где-то за грудиной и поднялся по венам-нервам к охваченной жаром голове. Он выпил ещё воды. Гудение в висках начало ослабевать. Крылатые тени растворились в ночи, став всего лишь её частью. Как им и положено быть. Лишь плоды испаренного сознания.
   Ивар в какой уже раз закашлялся. В безмолвии, нарушаемом лишь шумом ветра и всхрапыванием лошадей, этот хриплый приступ прозвучал как раскаты грома. Милош придержал лошадь, пропуская Томо вперёд.
   - Что с тобой?
   - Со мной всё в порядке...
   Свесившись с седла, Ивар изверг в песок свой ужин.
   Маг покачал головой.
   - Ты болен. Отравился или подхватил какую-то заразу. От того и кашель, и тошнота.
   - И мои бредни - да? Я видел те следы своими глазами! Эта тварь выслеживает нас, крадётся позади и ждёт момента, чтобы напасть.
   - В том селении следы может и были. Потом рядом проходил некий зверь, я тоже его почувствовал. Но теперь он ушёл.
   - Нет! Он ещё здесь. И, я думаю, не оди... кхххххрррррааааа! - Новый приступ прервал его речь.
   - Ивар, у меня есть снадобья в сумке. Да и целительными чарами я владею вполне сносно.
   - Не надо, ничего не надо. - Империц прополоскал рот и сплюнул. - У меня есть лекарства... Я сам могу о себе позаботиться. Ничего серьёзного.
   Милош не стал настаивать. Он даст ему ещё пару дней - а там будет видно. Для себя маг уже определил, что чудесного исцеления здесь ждать вряд ли стоит, скорее наоборот.
   "Я тоже болен. Лишь магия поддерживает мои силы".
   Но Томо и Шуаль не проявляли признаков слабости. Лишь он и Ивар - те, кто приплыл из-за моря. Действительные чужаки.
   "Язвы, ужасные язвы, не забывай про них. Даже если они не имеют отношения к этой странной болезни и ни у кого из нас их нет... пока нет".
   Он оставил Ивара. Ему требовалось о многом подумать. Некстати, как же всё некстати.
   - Что с ним, господин? - спросил Томо, блеснув белками глаз.
   Милош раздражённо дёрнул плечом, ничего не став объяснять. Томо воспринял его жест по своему, зашептав очередную монотонную молитву. Её звучание хоть как-то разбавляло тягостное молчание ночи.
   Через несколько часов они встретили первый каменный язык.
   Массивная тень выплыла из мрака, когда до неё оставалось всего с десяток шагов. Томо, увидев громадину, истерически вскрикнул. Ивар вскинул саблю. Но тень оставалась неподвижной и вроде как неопасной.
   - Что это? - спросил Милош у проводника.
   Но ответа уже не требовалось. Они без того поняли, что возникло перед ними. Вытянутый, сглаженный ветрами каменный холм поднимался из песка, словно уродливый нарост на гладкой шелковистой поверхности пустыни.
   - Предвестники гор, - сказал Милош, обернувшись к Томо.
   Тот отвёл глаза, стыдясь проявленного малодушия.
   - Отдых, - сообщил Шуаль, останавливая верблюда с подветренной стороны скалы.
   Они спешились. Маг достал один из факелов и запалил огонь. Камень в неровном коптящем свете нависал над ними тёмно-бурым боком. Выветренный и растрескавшийся, он многие века стоял на этом месте, ведя неравный бой с пустыней. Судя по тому, что "язык" постепенно растрескивался и осыпался, пески выигрывали их противостояние. Как и любое другое.
   Лошади принялись жевать жёсткие листья кустарника, укоренившегося у основания скалы. Они слизывали и росу, что с наступлением ночи выступила на её поверхности. Верблюд, не желая сближаться с ними, одиноко расположился в стороне. Очень похоже вели себя и их хозяева.
   Этот отдых был краток и обошёлся без происшествий. Шуаль торопился. До рассвета оставалось всего несколько часов.
   Чем дальше они ехали, тем чаще стали попадаться скальные выползни. В разреженном предутреннем свечении красный цвет их поверхностей стал ещё более насыщенным. И неприятным. Томо шептал мольбы, косясь на "языки". Уроженец побережья, как отметил Милош, не страдал приступами галлюцинаций (а также кашля или чесотки), но ведь о разнообразии признаков той заразы, что они где-то подцепили, можно было только гадать.
   - Томо, прекрати, - когда терпение иссякло, попросил маг.
   Слуга не расслышал его. Он ехал, прикрыв глаза, словно находясь в неком трансе.
   - Томо! От твоих завываний у меня голова скоро лопнет!
   Темнокожий спутник одарил его неодобрительным взглядом, но бубнить свои четверостишья перестал.
   - Ты полагаешь, что чем большее число раз повторишь эти мычания, тем твои боги тебя лучше услышат?
   - Так и есть, господин.
   Край солнечного диска ещё не показался, но горизонт на востоке уже просветлел, и пески облачались в алые одеяния, чтобы потом сменить их на золотые. Пустынник в развевающихся одеждах на своём хеахе выглядел чёрным духом, следующим прямиком в рассвет...
   - Господин, - донёсся до Милоша тихий голос Томо. - Зря мы собираемся тревожить то, что должно спать вечно.
   Маг растянул сухие губы в вымученной улыбке.
   - На тебя только что нашло озарение?
   - Да, то есть нет. Я всегда это знал, но...
   - Но желание подзаработать было сильнее, - добавил Ивар.
   Томо вопреки ожиданиям не накинулся на него с обличительными возгласами. Вместо этого он добавил, почти равнодушно:
   - Чем ближе мы подходим к горам - (тёмная полоса далеко впереди росла с каждым днём; в этот самый момент из-за неё, будто из могилы, поднимался вновь воскрешающийся Огненный Бог), - тем мне становится страшнее. Мы будем прокляты и умрём ужасной смертью.
   - Прокляты? - Милоша клонило в сон и ни о чём не хотелось подолгу думать. - Может, мы уже прокляты?
   - Не говорите так, господин, - укорил его Томо. - Ещё не поздно повернуть назад.
   "О! Ты, наконец, решился заикнуться об этом в открытую".
   - Нет. О том не может быть и речи.
   - Да у тебя что ни случись - проклятье. Куда ни зайди - обязательно попадёшь в проклятое место, - заметил Ивар, поправляя мешок за плечами.
   Тут уж Томо не стерпел и высказался в том смысле, что чужаку, ничего не смыслящему в местных делах, уж точно не следует браться за подобные рассуждения. Милош потерял интерес к их "беседе". Впереди верблюд припал на брюхо, и пустынник спрыгнул на песок. Солнце явило свой немилостивый лик - пришло время немного помолиться.
  
   День пятый
  
   Для привала Шуаль нашёл им небольшую пещеру. В этом месте скальные нагромождения представляли собой не одинокие выползни, а целые взгорья. Внутри пещерки был почти ровный пол, присыпанный песком, а также вязанка сушняка и обложенный камнями очаг со следами старых кострищ. Данная стоянка давно была облюбована пустынниками. Воды им не оставили, но здесь имелся полумрак, а это уже многого стоило.
   Шуаль вновь покинул их. Как заметил Милош, рядом имелся проход в ещё один крохотный закуток. Ивар, а уж Томо и подавно, были неизменно рады тому, что тот держится особняком. Мага подобное положение в последнее время начинало беспокоить.
   Мысли о болезнях - своих и чужих - теперь тревожили его постоянно. Симптомы прогрессировали. Этого нельзя отрицать. Но и как бороться с ними он не знал. Милош даже проверил еду и воду, что они пили. Он не был мастером в отыскивании скрытых ядов и магических влияний, но, по крайней мере, ничего "поверхностного" им не обнаружилось. Отчего Шуаль не сидел с ними за одним костром и ел отдельно? Они вообще ни разу не видели, чтобы он что-то ел. Пустынник не хотел заразить их? А его болезнь заразна? Пьют-то они из одних источников, что в любом случае малоприятно.
   Милош решил, как только подвернётся удачный момент - скорее всего, на стоянке, когда Ивар и Томо уснут, а он останется нести вахту, - сходить и напроситься к Шуалю поболтать. Просто по-приятельски, развеять скуку.
   Однако его планы были порушены, даже не начав реализовываться. Сразу после скудного завтрака (обеда?), состоящего лишь из хлеба, луковиц и жёстких полос вяленого мяса - желания готовить что-то более основательное ни у кого из них не нашлось, - Ивар заявил, что собирается "осмотреться в округе". Для прогулок по жаре выглядел он неважно.
   - Пройдусь, может, удастся поохотиться. - Маг увидел в его руке кинжал, сабля висела на поясе. - А то эта сухомятина уже не лезет в рот.
   - Вряд ли получится кого-то добыть, - засомневался Милош.
   - У меня есть опыт, правда более относящийся к лесам и степям. - Империц проверил пальцем остроту лезвия. - Охота тут не главное. Не доверяю я нашему проводнику... Вы понимаете.
   Маг кивнул, впрочем, без особого удовольствия.
   - Будь осторожен и далеко не отходи. Мало ли.
   Ивар расстегнул куртку и распахнул полы, демонстрируя дюжину кожаных кармашков, нашитых изнутри на подкладку, с лежащими в них метательными ножами. Маг приподнял бровь и снова кивнул.
   - Я посторожу ларец, - сказал он.
   Ивар ушёл. Томо возился у костра. Милош выглянул наружу, проверить лошадей. Ветер усилился, и за пылевым облаком ничего нельзя было разобрать. Он привалился плечом к камню, почувствовав себя неимоверно уставшим. Вернувшись, прилёг на спальник, жуя кусок впрямь осточертевшей солонины. Он рассматривал угловатые своды их прибежища и мечтал о прохладной мякоти фруктов. Апельсины, яблоки, груши. А как сладки ягоды. Мысли текли вяло, проваливаясь в полудрёму. Томо рядом что-то бубнил, его никто не слушал.
   Духота. Он утёр обгоревшее шелушащееся лицо. Кожу саднило, она была влажной, как и всё тело под пропитанной потом одеждой. Милош поморщился, продолжая медленно двигать челюстью. Момент возвращения Ивара он пропустил, всё же заснув. Вздрогнул, лишь когда тот окликнул его. Мысленно выругал себя и, убедившись, что ларец на месте, поднялся. Томо храпел и ворочался во сне.
   - Что-нибудь нашёл?
   Ивар рухнул на песок, жадно глотая из баклаги. Вода стекала по его ржавой щетине и дальше за ворот куртки, растрачиваясь впустую. Утолив жажду, он вытер рот и покачал головой:
   - Нет. Рядом с пещерой не видно никакой живности. Пустынник развёл костерок и готовит на нём варево.
   - Ладно, отдыхай. Я посторожу ещё пару часиков.
   Ивар хотел возразить, дескать, из спящего плохой сторож. Но на себя в нынешнем положении он надеялся даже меньше. Они улеглись на лежаки. Следопыт уснул почти мгновенно. Милош уснул через четверть часа после него. Моргнул один раз, медленно открыл глаза. Ударил себя по щеке, заставляя взбодриться. Он же хотел переговорить с Шуалем... сейчас сходит. Моргнул второй раз. Когда закрыл глаза в третий, веки его уже не поднялись.
   Ветер развивал песчаную пелену, заслоняя солнце. Небольшая буря решила показать себя. Лошади дремали, изредка переступая с ноги на ногу. В прокалённом воздухе дрожит марево. Беспокойный сон крепко спеленал людей в своих тенетах. Тишина и тягостный знойный покой.
   Вернее тишина, но не совсем покой.
   По песку пробежала волна, словно рябь на воде. Одна волна, за ней другая. Нечто приближалось. Люди спали и не могли увидеть происходящих изменений. Лошади же, обладая от природы более обострённым чутьём, что-то почуяли даже сквозь дрёму. Морды их дёрнулись, животные попятились, насколько позволяли привязи.
   Рябь опала, словно волнение, вызывавшее её, улеглось. Но Нечто было здесь. Оно просто остановилось. Напротив входа в пещеру песок начал бурлить, будто на этом месте вдруг пробился родник. "Исток" стремительно набирал силу и разрастался. И вот из-под земли уже бьёт песчаный гейзер. Ветер подхватывал песок и, свивая его в зыбкие косы, возносил вверх.
   Люди спали, возясь на своих лежаках. Томо застонал, раскинувшись на спине. Ивар до крови прокусил губу. Милош натужно дышал, будто задыхаясь. Сон не отпускал их.
   Когда из центра "родника" начала вырастать кряжистая фигура, лошади заржали, принялись рваться.
   Тень перегородила собой проход в пещеру. Длиннорукая, похожая на громадную обезьяну, она вперевалку двинулась к лежащим людям. Замкнутое пространство наполнилось запахом раскалённых камней, пролежавших весь день на солнцепёке, и ещё жжёными перьями. Привязи не выдержали. Лошади бросились прочь от восставшего из песка существа. Буря поглотила их. Нечто посмотрело вослед животным долгим взглядом, из глубин его пасти донеслось сиплое ворчание. В лошадях было много мяса и крови - то, что Оно любило и давно уже не пробовало, - но человеческое мясо было вкуснее. Дух пота и страха, исходящий от чужаков, заставлял его брюхо поджиматься от голода, а пасть заполняться жгучей как кислота слюной. Правда, был в запахе ещё один оттенок, который настораживал, но тот был не столь силён, чтобы перебить аппетит. Потому, сначала двуногие, потом четвероногие, которых нетрудно будет отыскать в песках.
   Ведь пески - его дом, а Оно их ужасный хранитель.
   Существо зашло внутрь пещеры. Огляделось, решая, кого взять первым. Выбор пал на того, кто лежал ближе. Гороподобная тень того, чья голова помещалась на широченном торсе без всякой шеи, упала на Томо. Запах жжёных перьев сделался насыщеннее. В каком-то роде он был даже приятен, навевая мысли о жарящемся мясе. Возможно, для Милоша и Ивара так и было. Но для Томо с ранних лет этот запах ассоциировался только со смертью. И захоронениями.
   Томо бредил. С его губ слетало одно и то же слово:
   - Не хочу - не хочу - не хочу - не хочу - не хочу...
   ...В деревушке, где их семья жила до того, как перебраться в Заморье под крыло к новому могучему соседу, был особый ритуал погребения. И не у них одних - так поступали на всём побережье.
   Тело мертвеца, завёрнутое в погребальный саван, относили на кладбище, расположенное всегда у края пустыни. По древним поверьям когда-то Бог создал первых людей из песка. После смерти они должны были в песок же и вернуться, вновь став частью пустыни. Подобное к подобному.
   Покойника опускали в могилу, вокруг которой собирались все, кто хотел с ним проститься. Затем старейшины деревни вместе с семьёй умершего поджигали куриные перья и бросали их в яму. Остальные в этот момент запевали погребальную песнь.
   Томо был ещё совсем маленьким, он стоял, крепко вцепившись в подол материнской юбки, широко раскрытыми, полными ужаса и интереса глазами глядя на происходящее. Он тоже пытался подпевать, хотя знал всего несколько слов. Но уже вполне понимал смысл происходящего.
   Они просили Смерть прийти и проводить душу умершего в загробный мир, а его тело обратить в песок, чтобы когда-нибудь он вновь мог возродиться и начать новую жизнь. Запах жжёных перьев должен был привлечь Смерть. И не только как образ высшей надмировой сущности, но и как один из ужасных мифов, что порой рассказывали, чтобы припугнуть особо непослушных детей.
   В тот раз случилась неприятная ситуация, крепко отпечатавшаяся в памяти ребёнка.
   Какая-то старуха подошла слишком близко к могиле. Песок под её неуклюжими ногами осыпался, и она рухнула в яму прямо на усопшего, похожего на плотно смотанный тюк ткани. Поднялся переполох. Старуху долго не могли вытянуть наверх - она слома ногу, - а весь ритуал пришлось начинать заново.
   Мать тогда увела Томо с кладбища, чтобы его не затолкали в толпе. Мальчик и сам был рад уйти. Он жутко испугался, что его тоже столкнут в могилу. Смерть же могла прийти внезапно и, перепутав, забрать вместо мертвеца живого человека. Старуха, видимо, боялась того же, потому так сильно кричала.
   С тех пор Томо старался избегать захоронений, хотя не показывал этого, когда всё-таки вынужден был присутствовать на них. Запах жжёных перьев долго преследовал его в кошмарах, в которых он падал в могилу, и его засыпали вместе с покойником, чтобы Смерть забрала их во мраке под землёй. Он просыпался с криком.
   ...Сейчас ему снился такой сон. И когда его, лежащего рядом с жёстким телом покойника, начали забрасывать песком - он задыхался, песок набился в рот и слепил глаза, свет солнца мерк - Томо проснулся. Он был весь мокр, и сердце бухало в груди. Он проснулся, но кошмар не думал рассеиваться. Кошмар продолжался, пусть и принял иное обличье.
   Томо открыл невероятно тяжёлые веки и увидел тень. Находясь на светлом фоне пещерного прохода, сперва она показалась ему совершенно чёрной. Чуть прояснившееся зрение разобрало, что тень всё же золотистая - цвета песка, и песок сыпался с неё беспрестанно. Маленькие, шуршащие ручейки сбегали из ушей, ноздрей и пасти неведомого существа. У тени имелось шесть глаз на большой овальной голове, выглядевших как капли расплавленной синевы.
   Томо хотелось закричать, но из его перекошенного рта вырвался лишь мышиный писк.
   Тень раскрыла пасть, заполненную ровными рядами клиновидных клыков - верхние идеально подходили к промежуткам между нижними, захлопываясь наподобие капкана. Неведомое существо - впрочем, в глубине сознания он уже понял, кто стоял перед ним - издало неразборчивое бормотание и шагнуло ближе. Лапы, с которых сыпался песок, протянулись к лежащему Томо.
   Он попытался укрыться краем спальника. Смерть всё же пришла за ним, и теперь заберёт его тело и душу. Томо не мог шелохнуться, рот так и оставался немо распахнут. Глаза вылезли из орбит. И эти глаза увидели вторую тень, позади той, что нависла над ним.
   Приземистая, вроде даже четырёхлапая. Томо поначалу решил, что это призрак. Вторая тень была блекла и колыхалась полупрозрачным миражом. Но стоило ей вступить в сумрак пещеры, как её цвет приобрёл насыщенность, быстро потемнев до пепельно-серого.
   Тут уж Томо сумел выдавить из себя протяжный стон. А когда второе существо накинулось на первое, запрыгнув ему на спину, он залился визгом, который смог бы поднять и мёртвого.
   Милош и Ивар вскочили со своих мест. Они ещё пребывали в полусне, но инстинкты заставили их действовать. Один выставлял перед собой саблю, ладони другого оставались пустыми, но их окутали "перчатки" голубоватого сияния. Сгружая свой спальник, Томо рванулся к ним. Ничего не понимая, они отскочили в дальний угол пещеры, вжавшись там в твердь скалы.
   Пыль и сажа от развороченного кострища взмыли в воздух. И в этом облаке кружились, сцепившись в схватке, неведомые существа. Глухой рык и разъярённое шипение. Тяжёлый топот и взмахи когтистых лап. Длинный хвост и мохнатые конечности. Кровь и песок. Звериное побоище.
   Троица следила за ними, замерев в немом ступоре.
   У прохода в пещеру возникло новое движение. Там появился пустынник. Шуаль не был похож сам на себя. Никому из жмущихся к стене прежде не доводилось видеть его столь... боевитым. Синекожий держал в руке полуметровое древко, к концу которого крепилось широкое лезвие, сильно загнутое наподобие большого серпа. На его отполированной поверхности плясали солнечные блики.
   - ЭРРОХА! ЧИ'ВЕР'ЗЭ! ЭРРОХА! ФРЭ ТОНО! ФРЭ ТОНО! - закричал он резким рубленым голосом.
   Шуаль обращался к зверю, что продолжал трепать обезьяноподобную махину, топчущуюся посреди пещеры. Большая кошка, или скорее пантера, поняла его. Мощно оттолкнувшись, она спрыгнула в сторону с загривка громилы. Замерла рядом с синекожим, низко пригнув голову и хлыща себя по бокам хвостом. Теперь её можно было рассмотреть, но сейчас разве было до того! В глаза лишь бросался широкий ошейник на мощной шее.
   - Не подходить к нему! - переходя на имперский, велел остальным Шуаль. - Не двигаться!
   Милош со спутниками и без этого боялись шелохнуться и тем привлечь к себе внимание монстра. Когда пантера отпустила его, тот далеко не сразу перестал реветь и махать лапами. Песчаная тварь бесновалась. Она шарахалась, сминая всё, что попадалось ей на пути - остатки костра, спальники, разбросанные вещи. Шесть заполненных синевой буркал на её морде не имели зрачков, может потому бестия не отличалась зоркостью.
   Но вот образина замерла на одном месте, исподлобья уставившись на синекожего и хвостатого зверя возле него. После медленно повернула голову на зажатую в ловушке троицу. Когти пантеры оставили на её плечах и спине глубокие борозды, из которых "струился" песок. Тварь утробно зарычала, вновь демонстрируя широкий провал зубастой пасти.
   - БЭО! БЭО! - вскрикнул пустынник, тыкая в неё своим изогнутым оружием. - БЭО!
   Пантера шипела, готовая к прыжку в любой момент.
   Громила рыкнул на синекожего и вперевалку направился к людям у стены. Шуаль рванулся к нему, замахиваясь серпом. Песчаный монстр никак на то не отреагировал.
   Милош подумал, что сейчас их путешествию может прийти скорый и безрадостный конец. С подобным созданием ему прежде встречаться не доводилось. Пустынник между тем перестал грозить монстру, ибо толку от того не было никакого. Вместо этого он закатал рукав халата на левой руке. Почти не дрогнув, провёл по предплечью лезвием. Обильно побежала кровь. Шуаль позволил ей свободно течь по серпу. Затем размахнулся и послал веер алых брызг в спину "обезьяне".
   Его манипуляции заняли всего несколько секунд, хотя Милошу показалось, что несколько минут. Но сыпучий громила приближался к ним неспешно, словно само время замедлилось в эти мгновения.
   Стоило крови пустынника попасть на монстра, как тот остановился и развернулся к синекожему.
   - БЭО! - повторил Шуаль, продолжая тыкать в него залитым кровью серпом. - БЭО!
   Кровь стекала по руке пустынника, капая на песок - он словно того не чувствовал. Зверь с ошейником скалил зубы.
   Громила взревел так, что у них заложило в ушах, и ринулся на Милоша и еже с ним. Шуаль вновь что-то закричал, может даже "Бегите!", но маг его уже не слышал. Он произнёс формулу чар и ударил.
   Сгусток пламени, подобный шаровой молнии, врезался в тварь, рассыпавшись снопом шипящих искр. И... ничего не произошло. "Обезьяна" лишь пошатнулась, рыкнула и ускорила своё движение. На её груди красовалась остекленевшая "бляха".
   Ивар держал перед собой дрожащую саблю. Томо упал на колени и, зажав голову руками, выл. Милош перевёл взгляд со своих ладоней, создавших самое убийственное из заклятий, на которые он был способен, на бестию, что едва почувствовала чары. Он не мог спасти ни себя, ни других.
   Образине осталось дойти до них всего пару шагов, когда пантера вновь наскочила на неё. Тварь отшатнулась, ударилась о стену пещеры, её повело назад. Она тянула лапы к кошке, пытаясь сбросить её с себя. Та вцепилась сзади ей в шею, кусая и плюясь песком. Их схватка вспыхнула с новой силой.
   Пустынник что-то кричал, не жалея горла. Рану на предплечье он зажимал правой ладонью, переложив древко серпа в левую. Милош пребывал в прострации. Он лишь чувствовал, как волны жара окутывают его, как в голове, словно следуя ритму этих волн, нарастает и ослабевает гудение, как целые ручьи пота бегут под его одеждой.
   Почему не действует магия? Что это за тварь? Шуаль явно знает о том - вон как надрывается, - но и его потуги бесполезны.
   Маг взирал на неведомых существ.
   Глаза его раскрывались всё шире. Гудение в голове вибрировало всё в убыстряющемся ритме. Он видел невозможное. Да и не он один. Если бы Милош взглянул на находящихся рядом Ивара и Томо, то по их лицам понял бы, что и они видят то же самое, а значит, это ему вовсе не казалось.
   Перед ними сцепились в смертельной битве два демона из преисподней.
   Пещеру заволокли клубы чадного дыма. В нос ударил запах серы. Маг мог поклясться, что из-под песка, взрыхляемого лапами монстров, вырываются языки пламени, - он чувствовал их жар на своей коже! Демоны рвали и терзали друг друга в огненном круге. Каждый из них увеличился вдвое, по сравнению с первоначальным обликом. Чёрная кровь лилась рекой. Своды пещеры дрожали, грозя в любой миг рухнуть и погрести всех их под собой. Выход наружу перекрыт - бестий не обойти.
   - Невозможно, невозможно, - твердил маг, - не... возможно... нет...
   Томо завопил, валяясь у него в ногах. Милош взглянул вниз. Его слуга лежал на песке, поджав колени к груди, безостановочно крича что-то вроде: "Олли, олли, чиверз... смерть!" Но маг не поручился бы, что разобрал верно.
   Ивар вёл себя иначе. Он рычал как собака, скаля зубы, и хлопья пены слетали с его перекошенных губ. Раскосые глаза горели безумием. Ивар махал саблей, подскакивал на полшага к сцепившимся демонам, словно стремясь тоже вклиниться в их схватку, потом следовало отступление, сменяющееся новым наскоком.
   К нему лучше не подходить. Ещё неизвестно за кого он тебя примет, и как дёрнется сабля в его руке. Сберечь ларец, - промелькнула ещё одна, несколько запоздалая мысль в голове мага.
   Ларец лежал у стены, достаточно далеко от тварей. Ивар глянул в ту же сторону - то ли на ларец, то ли на свой заплечник, валяющийся рядом.
   Пантера издала мучительный вой. Ей тоже досталось. Песчаный громила лишь глухо бубнил. Они кружились и кружились. Сгорбившийся монстр с воздетыми вверх лапами и восседающая на нём хищная кошка.
   Пыль стояла столбом, и Милош закашлялся.
   Шуаль кричал на своём языке, то повторяя незнакомые слова, то переходя на имперский, приказывая им не шевелиться, если хотят жить. Вопящий Томо бился в судорогах, и Ивар принялся избивать его ногами, приказывая заткнуться. Теперь он плевался кровавой пеной.
   Безумие, безумие... Милош почувствовал, что ему становится совсем плохо. Мир поплыл в глазах. Стены пещеры, песок, мечущиеся тени, животные вопли, стены, песок, тени, вопли, стены, песок, песок... Его шатало. Он падал. Вокруг потемнело, словно внезапно спустился вечер.
   Маг попытался схватиться за выступ стены. Пальцы ослабли и не удержали шершавый камень. Он рухнул лицом вниз. Но перед тем как сознание окончательно уплыло, Милош вновь призвал Дар. Его хватило лишь на простейший огнешар. И он запустил тот, не видя куда.
   Томо заверещал громче.
   Что я наделал... Но это конец, и уже неважно.
   Кромешная тьма...
  
   Когда Милош пришёл в себя, уже вечерело. Теперь в действительности.
   Он лежал, и Томо как раз снял с его лба влажную тряпку, чтобы снова смочить её в воде. Маг застонал. Голова болела нестерпимо.
   - Господин! Вы очухались! - тут же заголосил слуга.
   - Не кричи, умоляю, - простонал Милош. - Дай пить.
   Томо подал баклагу, но маг сначала привстал на локте, окинул пещеру взглядом, и лишь убедившись, что они здесь одни, надолго припал к воде.
   - Где остальные? - наконец выдавил он.
   Слуга пожал плечами, тоже глотнул, обхватив горлышко пухлыми губами.
   - Отправились искать лошадей. Пустынник сказал, они не могли далеко уйти. Ивар пошёл с ним.
   Милош откинулся на лежак, прикрыл глаза. Всё тело ныло. Но главное - голова... Маг прошептал пару слов. Холодок пробежал у основания черепа, снимая спазм. Два незримых ледяных кубика сконцентрировались и у висков, впитывая в себя боль. Прошло несколько минут, прежде чем он снова смог заговорить. Милош явственно ощущал запах горелого. Вероятно, от расшвырянного костра.
   - Томо... мне ведь это не приснилось?
   Рядом раздался тяжкий вздох.
   - Нет, господин. К сожалению, нет.
   - Эти... звери... Где они?
   - Пустынник прогнал их. Он махал своим серпом и брызгал кровью, а ужасная кошка накидывалась на "песчаного человека". Они долго боролись, и тот всё же отступил, не тронув нас. Выбрался из пещеры и "ушёл" в песок.
   Магу показалось, что он ослышался.
   - Что ты сказал? "Ушёл" в песок?
   - Да, - подтвердил Томо, накладывая ему на лоб мокрую тряпку. Милош благодарно кивнул. - Просто погрузился в песок, словно в воду.
   - А пантера... огромная кошка.
   - Пустынник ей тоже велел уйти, и она ушла. Это был его зверь.
   Милош ничего не понимал. Он снова попросил воды. Выпил, отметив как легка баклага. При первой же возможности он намеревался многое обсудить с их проводником. Особо некоторые обстоятельства, в которые тот решил не посвящать их.
   - Моя магия не смогла причинить тому громиле ни малейшего вреда. Я не понимаю... у него была защита. Способности, о которых я прежде даже не представлял.
   У Томо был на это замечательный ответ.
   - Это Унынье, господин. Проклятая земля. Проклятые горы близко. Здесь может случиться всякое, даже похуже. Зря мы туда идём.
   Милошу уже надоели подобные заявления. И сейчас, пока они оставались одни, он решил расставить все точки над "й". Схватив слугу за запястье, он притянул его к себе, подождал, пока на лице Томо отразиться испуг и спросил:
   - Ты решил расторгнуть договор? Думаешь, как бы сбежать от нас?
   Томо долго молчал. Белки его глаз печально взирали на обессиленного имперца. Потом он отвёл взгляд.
   - Я очень боюсь, господин. Но в пустыне я один пропаду. С вами я ещё могу уцелеть. И... я помню наш договор и постараюсь сделать всё, что надо.
   - Это правильное решение. - Милош отпустил его руку, вновь откидываясь на спину. Головная боль почти утихла. Ещё немного, и он постарается подняться. Разлёживаться некогда. - Я слышал крик... твой крик, после того, как пальнул огнём.
   - О-о-о! Вы устроили знатный огонь. Но ваш удар пришёлся в сторону, едва не спалив ваши собственные вещи. И тот ларец, что вы тащите с собой. Я же кричал от страха, думал, никто из нас не спасётся.
   Вот если бы попал в ларец, точно никто бы не спасся, мелькнула мысль, но Милош решил её не озвучивать. Ларец он заметил стоящим на прежнем месте. На стене возле него появилась чёрная подпалина. Некоторое недовольство вызвало то, что Ивар оставил их плату пустыннику без присмотра, но он ведь находился вместе с Шуалем, да и обстоятельства следовало учесть. Ладно, главное всё вроде бы обошлось малой кровью (кровью синекожего). И только сам Милош упал в обморок, как изнеженная барышня, что вовсе не солидно.
   - Я видел, как Ивар бил тебя, - сказал маг. - На нас всех словно нашло помутнение. Мне даже показалось, что там боролись два демона в дыму и пламени.
   - Ивар уже извинился, - ответил Томо, потерев бок. - Пустынник велел, чтобы мы замолчали, а то наши крики ещё больше злили "песчаного человека". Но я испугался, ничего не видел и не слышал. Вот господин Ивар и пытался... успокоить меня.
   Милош вдруг вспомнил ещё кое-что. Он даже подался вперёд.
   - Но ты не просто кричал. Ты называл какие-то слова на своём языке. Что-то вроде "оли" и "чиверз". Так назывались те существа? "Песчаный человек" и огромная кошка. Тебе они знакомы?
   Но Томо уже отошёл, направляясь к выходу из пещеры. Донёсся лишь его тихий голос:
   - Простите, но я не помню, что кричал, господин. Пойду, посмотрю, не возвращаются ли Ивар и синекожий. А то ведь нам уже пора выдвигаться.
   Милош не стал его останавливать. Когда снаружи послышались голоса и лошадиное ржание, он, кряхтя, поднялся. Проверил ларец. Запирающие печати, вырезанные на полукруглой крышке в форме орденского феникса - такой же был и на его кольце, - немного покрылись копотью, но сохраняли свой насыщенный терракотовый цвет, а значит, и силу. Маг пересёк пещеру и вышел наружу.
   Крутящий песчаные смерчи ветер утих, а закат, как и всегда, был изумителен.
   Шуаль отыскал лошадей. Двоих вёл под уздцы Ивар, одну сам пустынник. Милош заметил, что его правая рука туго перевязана и цвет лица стал совсем серый - от кровопотери, а может и не только. Язвенная болезнь, к которой теперь присоединилась ещё и раны. По глазам пустынника, когда они встретились взглядами, Милош понял, что сейчас к нему с расспросами лучше не соваться.
   В этот раз они выступили позже обычного. Пока уложили вещи и напоили лошадей. Сил не хватало, всё делалось медленно и вяло. Шуаль был готов раньше. Пока Томо довершал приготовления, а Ивар крепил к своему седлу ларец, Милош решил перекинуться с пустынником хотя бы парой слов.
   - Воды? - предложил он, протягивая свою баклагу. У него была ещё одна, а из этой, после пустынника он пить больше не стал бы.
   - Нет, - ответил Шуаль, похлопав по меху, что свисал с седла верблюда.
   Они стояли в тени мохнатого животного, вдыхая его пахучий дух. От них самих пахло не лучше. Но сейчас маг хотел обсудить не это.
   - Твоя, как бы это сказать, кошка...
   Крупные капли пота катились по гладкому лицу пустынника, сейчас не прикрытому платком.
   - Ваш слуга, - растягивая слова, произнёс Шуаль, - ваш белый слуга тоже спрашивать.
   - Я бы хотел услышать, что ты ему сказал.
   - Он ничего не узнать. Мы говорить мало.
   - Но мне, надеюсь, скажешь? - Милош постарался, чтобы голос звучал не столь замучено. - Нам предстоит ещё долгий совместный путь. Если ты будешь иметь какие-то секреты, это сильно осложнит отношения в нашем маленьком дружном отряде.
   - В малый отряд секреты приносить вред, - согласился пустынник. - Но у нас нет дружный отряд. Нам только по пути. Но вы правы. Вы надо знать кое-что... Но за это вы дать ответная услуга.
   Маг подобрался.
   - Что за услуга? Но, прежде чем ответить, вспомни, что я действую от имени своего Ордена, ты от имени своих старейшин. Вам нужно то, что можем дать мы. У вас есть то, что интересно нам. Все условия обговорены. Так что никаких дополнительных поблажек не будет, и запугивать меня бесполезно.
   Синие провалы глаз с плавающей в них золотой искоркой оставались спокойны. Ни один мускул не дрогнул под столь тонкой кожей лица, что под ней виднелся каждый изгиб вытянутого черепа, обвязанного сверху тюрбаном.
   - Вы узнать, когда будет время. Это простая услуга. Она не вредить вам. Я обещаю.
   На памяти Милоша Шуаль впервые сказал "Я", а не "Мы". Маг в общих чертах был знаком с подобным мировоззренчески-философским учением о сплочённости всего сущего в мире. Могучее "Мы", но не отдельное слабое беззащитное "Я". Не удивительно, что оно получило проявление в среде синекожих - "большой семье", где все друг другу родные братья и сёстры. Тем не менее, не сумев уберечь их от распада и начала междоусобной войны.
   "Но только ведь благодаря этому у нас и появилась возможность оказаться здесь. - Маг, прищурившись, выдержал взгляд пустынника. - Не было бы счастья, да несчастье помогло".
   - Хорошо, - ответил он. - Я окажу тебе услугу, если она не поставит меня или моих людей, или выполнение нашей миссии под угрозу. Я обещаю.
   Шуаль низко поклонился, приложив ладонь левой перевязанной руки к груди. Как знал империц - то знак высокой благодарности.
   - Что это был за "песчаный человек" и что за пантера с ошейником? - спросил Милош после недолгой паузы.
   - Песчаный человек - это Голли. Хранитель, что вы называть Унынье.
   - Уверен, в Академии о подобных существах даже не слышали. Его магические способности, если честно, поражают!
   - Их очень мало и становиться всё меньше. Они уходить в песок и не возвра-щаться. Даже у Большая Вода мало знать о Голли. Забыть или думать - только сказка... У него сила - кхефэ. Вы говорить - магия. Ваш кхефэ его не остановить. Голли - они дети от Древняя война.
   - Война, в которой Крыланы-Омму пытались свергнуть Богов, но были уничтожены ими? - блеснул знаниями Милош. А может и опозорился, выдав россказни Томо за истину. Сейчас и выяснится, чего они стоят.
   - Да. Война Омму и слуги Небесный Боги. Боги не ступить в мир - он хрупкий для них. Вы знать о та война?
   - Наслышан, - не стал вдаваться в подробности маг.
   А Шуаль не стал лезть с расспросами, но, как показалось имперцу, уважения в его взгляде прибавилось.
   - Омму погибать в та война, а сюда приходить песок - Эбурох Эбо. А кто не погибать, стать другие.
   "Уж не имеешь ли ты в виду и свой народ?"
   - Мы почитать сила песка. Голли чуять кровь Верный. Они редко нападать на кто-то. Но горы близко... Вам удача, что здесь чи'вер'зэ. Только он может прогнать Голли.
   Вот мы и добрались до самого интересного.
   Шуаль рассказывал, Милош не перебивал. Ивар и Томо закончили возиться с лошадьми. Но, видя, что маг разговаривает с пустынником, продолжали делать вид, что ещё заняты.
   - Чиверз? Пантера?
   - Говорить так.
   - Ошейник...
   - Связь. Мы связаны. Он всегда рядом.
   - Шум в ночи - его дело?
   Шуаль кивнул:
   - Вам не надо бояться. Он только охранять. Вы больше не увидеть его.
   "А вот это было бы жаль. Не каждый день доводится познакомиться с подобной живностью. В Академии просто с ума сойдут от моих отчётов!"
   - Пусть придёт. Я бы хотел ещё раз взглянуть на твоего "чиверза". Теперь ему незачем скрываться. Думаю, со своими страхами мы как-нибудь совладаем, - добавив в голос весёлости, пообещал империц. - Твоя пантера разве не была ранена в схватке?
   - Он лечить себя сам. Солнце помогать, - сказал Шуаль.
   - Хорошо. А имя? Как ты его зовёшь?
   - Имя нет.
   Маг усмехнулся:
   - Даже у моей лошади есть имя, хотя я его и не помню.
   - Называть чи'вер'зэ, если вы так хотеть.
   Милош не спорил.
   "Этот чиверз не только твоя ручная кошка - он ещё и твоё оружие. В дополнение к славному серпу. И что-то мне подсказывает, что ты, друг мой, так до конца не был откровенен. И когда я узнаю об "услуге", что задолжал тебе? Тайны, тайны... У всех нас свои тайны. Но и это место словно бы создано для них".
   Последние лучи солнца скрылись за горизонтом. Краски мира блекли, сменяя алый оттенок на серый, потом будет сплошная чернь. Контрастность местной природы поражала.
   - Закат здесь бесподобен, - признался маг. - Прежде я как-то не имел привычки любоваться им, а теперь, похоже, приобрёл. Так, глядишь, за сонеты скоро сяду.
   Синекожий тоже смотрел на угасающее зарево.
   - Огненный Бог красиво просыпаться. Но засыпать ещё красивее, кто уметь видеть. Его дети - Жар и Песок - заботиться об это. День, восход, закат. Ночью смотреть не на что. Это время спать или охотиться. Или идти, как мы. Но Бог видеть мы и день, и ночь. Его не обмануть ни тьма, ни скрытый мысли. За всё надо платить. Может не сразу, но надо. Мой народ полагать это правильно.
   "За всё надо платить. И цена должна быть соразмерна цели". - С этим империц готов был согласиться.
   Они двинулись в путь.
   Покачиваясь в седле, Милош вновь прокручивал в голове схватку двух страшилищ. Что в ней было действительностью, а что (чадный дым, подземное пламя) только галлюцинацией? Ивар, когда он спросил его, признался, что тоже что-то видел. Некое радужное сияние вокруг сцепившихся зверей, но он решил, что оно ему показалось.
   Пропахшие потом, небритые, уставшие, они шли сквозь ночь и песок. Горы приближались. Пусть сейчас не видимые, но их притяжение ощущалось Милошем едва ли не физически.
  
   Появление зверюги синекожего Милош заметил лишь в последний момент и напугался до чёртиков.
   Когда огромная кошка возникла возле его лошади, буквально соткавшись из полумрака - мгновением ранее тьма была однородной, а стоило моргнуть, как в ней возникло более плотное пятно. Милоша обдала волна приблизившегося звериного разума, и он дёрнулся в седле. Заозирался. Тут уж и лошади почуяли близость хищника. Захрипели, принялись брыкаться. Магу и остальным пришлось потрудиться, чтобы удержать их. Лишь когда кошка ушла дальше вперёд, животные немного успокоились, но ещё долго озирались по сторонам.
   Чиверз пошёл возле верблюда. Шуаль что-то сказал ему. Его "конь" на приближение зверя никак не отреагировал - очевидно, видел его не впервые.
   Рассеянного вокруг света не хватало. Маг попытался присмотреться к кошке с помощью "второго зрения". Но здесь его постигло разочарование. Он видел лишь размытое пульсирующее пятно, свидетельствующее о присутствии живого существа, да и только. В этой пульсации временами вспыхивали зеленоватые искорки. О чём они свидетельствовали, Милош сказать не мог, но впечатление те производили отталкивающее. Как плесень - всплыла ассоциация. Болезненная плесень, что пустила корни в ещё живое, вполне здоровое тело. Скоро она поглотит его полностью.
   Маг вглядывался всё внимательнее, пока на него не накатила волна муторности, а затем игла раскалённого изумрудного света пронзила его магический "глаз". Милош схватился за голову, не сдержав крика. Его мозг готов был закипеть. Далеко не сразу откат от астрального удара отпустил его.
   - Не надо делать так, - услышал он рядом голос Шуаля. И ещё злобный рык в ночи, от которого шарахнулись лошади. - Камень сжечь ваш разум.
   - К-какой камень? - прошипел сквозь зубы маг. Голова кружилась, он был вынужден взяться за луку седла обеими руками, чтобы не выпасть.
   - Будет свет, вы увидеть, - "пояснил" синекожий.
   - Проклятье... - выдавил Милош, нащупывая дрожащей рукой баклагу. Пить хотелось неимоверно. А ещё спать. И... кажется, он только сейчас понял, до какой степени ему всё это опостылело. Почти до предела.
   Когда тьма выцвела до состояния предутренних сумерек, они сумели рассмотреть пантеру. Лошади к этому времени устали брыкаться и хрипеть, почти совсем успокоившись. Зверь бежал с боку от проводника. Гибкий, стремительный. Короткая, чуть серебрящаяся шерсть была роскошна и мягка, но сейчас её покрывали проплешины, сквозь которые проглядывали то ли язвы, то ли лишай. Сильные лапы оставляли в песке глубокие вмятины. Тёмные с жёлтым ободком глаза зорко смотрели вокруг, время от времени оборачиваясь на следующий позади караван. И тогда маг отмечал, что эти глаза до жути похожи на глаза самого пустынника. У одного в окружении тёмных синяков, у другого в гнойной сыпи и шелушащихся струпьях.
   Кошка определённо болела.
   Мы связаны. Он всегда рядом...
   В болезни и здравии - само пришло на ум. Сейчас - в болезни.
   Ивар разглядывал зверя с охотничьим любопытством. Со своей саблей он теперь не расставался. На Томо лучше было не смотреть вовсе. Стоило тому взглянуть на пантеру (маг называл чиверза, или как там его, пантерой, а то и просто кошкой), как он начинал сплёвывать через плечо и шептать скороговорки. Его нескончаемые причитания о том, что они сами идут навстречу своей гибели, крайне раздражали. Милош решил, что на ближайшем привале ему вновь придётся поговорить со слугой.
   Самого мага интересовал не столько внешний вид кошки, сколько её ошейник. Теперь он понимал, какой камень по уверению пустынника мог "выжечь ему разум". И, пожалуй, действительно мог. Шею пантеры обхватывал широкий кожаный ремень, в котором был укреплён багряно-красный рубин размером с полновесный имперский золотой. Гладко отполированный сияющий камень стоимостью в целое состояние. А с учётом наложенных на него чар - того больше. Эти самые чары едва и не ослепили мага. Они же, как он без труда понял, являлись основой ментальной связи между кошкой и синекожим. Нечто схожее Милош не раз наблюдал в столице, но никак не ожидал обнаружить здесь, едва ли не на самом краю света. А вот как оказывается...
   Чиверз был для Шуаля "спутником".
   Человека и зверя объединяла крепчайшая магическая связь, благодаря которой хищник был всецело подчинен своему "хозяину". Пустынник держал жизнь кошки в своих руках и мог повелевать любым её действием. Чистой воды магия и искусное применение редких артефактов. Многие даже в Академии могли лишь мечтать о такой силе связи. И таком "объёмном" энергетическом хранилище, как рубин в ошейнике.
   От Милоша не укрылось, что Ивар тоже заметил камень. Но понял ли он его истинное назначение или только приблизительную стоимость?
   Разглядывание пантеры в светлеющейся утренней дымке нарушил тихий - чтобы услышали только они - шёпот Томо. Их темнокожий друг созрел для очередной своей истории.
   - У нас говорят, что эти... эти твари в действительности злобные духи из самой Бездны. И что ведуны вызывают их оттуда чёрными заговорами, а затем наделяют плотью и заставляют служить себе как цепных собак.
   Брови Милоша полезли на лоб. Вызывание духов и наделение их плотью с последующим порабощением действительно порой практиковалось в Ордене. Но данный ритуал всегда был сопряжён с чрезмерным риском и требовал уймы сил, так что овчинка выделки не стоила. Ни о чём подобном здесь не могло идти и речи. Откуда только Томо узнал о самой возможности таких манипуляций?.. Но если бы самого Милоша ещё вчера спросили о наличие у их проводника полноценного "спутника", не заявил бы он со всей уверенностью о полной абсурдности подобной возможности?
   - Ошейник! Вы видите ошейник?! - шептал, тараща глаза и без конца облизывая обветренные губы, Томо. - Ведуны кормят этих тварей мясом своих пленников. Желательно детей. Но никто раньше не видел их вживую, только рассказывали. На побережье пустынники всегда приходили без них.
   - Значит, кто-то всё же видел, - возразил внимательно его слушающий Ивар. - Или, что скорее, они сами кому-то показали их, чтобы поддержать соответствующий образ. От того и вся эта ересь про детей на кормёжку... Я не удивлюсь, если нападение на нас было искусно подстроено.
   - Ты так думаешь? Зачем? - спросил Милош.
   - Запуганными и растерянными проще управлять.
   А вот это было уже слишком! С какой стороны не посмотри. Потому маг не счёл обременительным придержать лошадь и зашипеть:
   - Либо вы прекращаете нести всякую чушь, либо я за себя не ручаюсь!
   Томо прикусил язык и закивал потным осунувшимся лицом в знак согласия. Мага в очередной раз поразила округлость и белизна его глаз. Глаз напуганного ребёнка, в самом деле увидевшего жуткого клыкастого монстра, притаившегося под кроватью, хотя его убеждали, что там никого нет. Ивар остался равнодушен.
   Злой на весь свет и в первую очередь на себя самого, маг пришпорил лошадь. Ему надо было переговорить с пустынником.
   - Ваши слуги нравиться чи'вер'зэ?
   Милош нашёл взглядом кошку, застывшую на вершине очередного бархана, на который им ещё предстояло подняться. Окраска её приобретала всё более жёлтый оттенок, сливаясь с цветом песка. Маг решил, что Шуаль намеренно отослал её вперёд, чтобы не "смущала" их лошадей и их самих.
   - Да, зверь производит впечатление, - не стал лукавить империц. - В Империи тоже существует увлечение подобными... любимцами. Или, вернее говорить - экстравагантными рабами.
   - Чи'вер'зэ не раб. Он - друг. Помощник.
   - Ну, вам виднее. Меня больше заинтересовал камень.
   Маг не без некоего замешательства заметил улыбку на лице пустынника.
   - Эти камни добывать далеко в песке. Мы не продавать их.
   "Сейчас не продаёте, а вот через пару-тройку лет - кто знает".
   - Твоё животное меняет цвет. И другие проявления - ведь это магия, так? - задал Милош давно напрашивающийся вопрос.
   Шуаль привстал в седле, вглядываясь вдаль. Из-за бархана донёсся чей-то предсмертный, быстро оборвавшийся взвизг. Похоже, его кошка только что решила позавтракать. Пустынник вновь улыбнулся. Как только пантера стала, не скрываясь, ходить возле них, его настроение заметно улучшилось.
   - Его шкура нет цвет. День - это песок, ночь - это тьма. Чи'вер'зэ пить жар солнце. Это его кхефэ.
   - Если так, то ему очень повезло заиметь подобные способности.
   Маг начал кое-что понимать. Потрясающе! Он уже твёрдо решил, что по возвращении в Академию сразу возьмётся за организацию новой экспедиции. Обширной. Долговременной. Чтобы как следует, а не мимоходом, изучить все чудеса этой сказочной земли. И пусть на этот раз хоть кто-то попытается всунуть ему палки в колёса.
   - Дикий чи'вер'зэ и Голли есть в горы Омму. Там много необы-чное. Сами видеть. Но на Голли нельзя надеть ошейник. Голли - это песок.
   Милош потёр горячий лоб. Температура росла с тем, как всё ближе становилось появление солнца. Но не только это заставляло его сердце учащённо биться, а мысли метаться, словно звери в клетке. Горы Крыланов. Их древний город. Его неисчислимые сокровища, что лежали в тёмных пещерах долгие тысячелетия, дожидаясь, когда кто-нибудь придёт и заберёт их. Например, он сам. Конечно, не все сразу.
   Лишь бы только его ожидания оправдались, и он (а с ним и Орден) не ошибся в своих предположениях. Если же они ошиблись... безумно обидно, но даже без того он получил такую массу знаний, о которых в начале похода и не помышлял! Благо, кое-какие связи среди пустынников у него теперь имелись, договориться о новых экспедициях будет проще. Ордену же найдётся, чем ещё заинтересовать старейшин синекожих. Тем более в теперешнее, неспокойное для них время.
   "Шуаль-Аот-Эбуро, сколько же у тебя припрятано скрытых талантов? Признаки дара, личный "спутник", самоотверженность, спасшая нас от чрезмерно близкого знакомства с "песчаным человеком"... А твой мир! Как он не похож на мой. Словно мы живём на разных планах бытия. Но я готов познать тайны твоей земли. И ты мне в том поможешь".
   Взобравшись на вершину бархана, они вновь увидели размытый силуэт пантеры. Та что-то тащила в пасти. Лошадь под Милошем вздрогнула, прерывая поток его мечтаний. Возле небольшой норы у подножия песчаного холма виднелось бардовое пятно. Кровь не успела впитаться в песок.
   Ещё два-три дня, и они будут на месте. Маг был рад, что хотя бы эта часть пути наконец-то завершится. Возвращаться же всегда проще. Особенно не с пустыми руками. Но к чувству предвкушения, чувству первооткрывателя, чувству искателя сокровищ примешивалось ещё одно. И даже не примешивалось, а обволакивало всё остальное, как едва заметная, но липкая и мерзкая паутина.
   Что-то было не так. Совсем не так, как должно было быть.
   Будто он постоянно что-то упускал из виду. Что-то очень важное. Очевидно, плохой сон и подсознательная готовность встретить за каждым поворотом, вернее барханом, опасность проистекали оттуда же. Чёрные глаза с золотистыми ободками мерещились ему теперь повсюду...
   Восток воспылал. Начинался новый день. Пока пустынник приклонял колени и пересыпал песок меж пальцев, Ивар подъехал ближе и прошептал, что за ними по-прежнему следят. С появлением кошки это ощущение ослабло, но не исчезло совсем. Милош мгновение прислушивался к собственному чутью, затем едва заметно кивнул.
  
   День шестой
  
   Новый оазис. На этот раз совсем хилый, умирающий. Колючие кусты, редкие низкорослые деревца. Колодец тут, правда, имелся - яма со стенами, выложенными глиной. Повозившись, воду они добыли... Дневное пекло пережили в муках. От грубой пищи начались проблемы с желудком. А общая слабость являлась уже привычным состоянием. Пустыня окружала их. Песок. Солнце. Погибель для всякого, не умеющего найти воду и укрытие.
   Милош подремал несколько часов, словно плавая в вязкой мути. После пробуждения голова шумела, чувствовал он себя больным. Ивар сидел в тени под кустом, с сосредоточенным видом вырезая фигурку. И это была вовсе не лошадь. Сабля лежала у его правой руки возле ларца. Маг сказал, что сходит прогуляться. Ивар, не поворачиваясь, кивнул.
   Пока Милош шёл к колодцу, его стошнило, и это принесло облегчение. Достав воды, он проверил её на "чистоту". Проверил, само собой, магически. Последние дни для него это стало неизменным правилом. То же касалось и еды. Но причин постоянного бессилия - обоснованных причин - он не находил, как ни искал.
   Бред вместо сна. Галлюцинации. Неадекватное поведение. Не отпускающее, а только усиливающееся беспокойство. И не у него одного.
   Пустыня не любит чужаков.
   Убедившись, что вода "чистая" (равно как и всегда до того), он долго пил, проливая прохладу на подбородок и грудь. Смочив тюрбан, уже, не задумываясь, намотал его на голову. Постоял немного у колодца, смотря на восток. Гор из низины, где они находились, было не разглядеть. Но ничего, скоро они предстанут перед ними во всей красе. Или кошмаре. Как и в любой ситуации можно было надеяться на лучшее, но готовиться стоило к худшему. Верное руководство для всякого, желающего не упустить своего, если даже обстоятельства, словно сговорившись, складываются против тебя.
   Шуаль и его зверь расположились на противоположной оконечности этого чахлого островка жизни в песчаном море. Имперцу сейчас, впрочем, было не до "дружеских бесед". Вернувшись от колодца, Милош дождался, когда сменённый им Ивар уляжется и захрапит, после чего растолкал недовольно ворчащего Томо. Велел ему заткнуться и отойти с ним в сторонку, чтобы не мешать спящему. Имелся повод для разговора.
   Назад Томо брёл с низко опущенной головой и безвольно повисшими руками. Перед этим он являл неуёмную активность. Вновь твердил об ошибке, что они совершают. Об ужасе, что подстерегает их впереди. Много ещё о чём. Маг дал ему высказаться, а потом заговорил сам. Томо слушал его покорно - иного и быть не могло.
   - Ложись, до вечера ещё долго. Потом разведёшь огонь и что-нибудь приготовишь, - сказал Милош слуге, застывшему в задумчивости над своим лежаком.
   Томо сел на лежак, посмотрел на мага молящими глазами, которые словно независимо от прочих черт помещались на его лице. Милош не отвёл взгляда, и в нём не промелькнуло даже тени сочувствия. Томо улёгся.
   - Погода портится, - донеслось от него после продолжительной паузы.
   Милош, занятый бездумным созерцанием своих ладоней, глянул на Томо, потом на небо. Ничего особого в тускло белой, как холст, вышине он не заметил, потому и говорить тут было не о чем.
   Погода портится? Может и так. Вот что точно портится, так это отношения в их компании. А это могло иметь стократ худшие последствия. Пустыня выпивала из них все соки. А с ними и добрую толику здравомыслия. Нет, они определённо не подозревали, на что подписывались, отправляясь в этот поход. Но даже если бы знали заранее, что тогда? За себя Милош мог поручиться - его ничто бы не остановило. Как не остановит впредь.
   Шуаль поднял их, как только солнце коснулось горизонта. По его словам последней части пути предстояло стать самой сложной. Куда уж сложнее, проворчал маг, натягивая на лицо пропитанный солью платок. Усилившийся ветер поднял тучи песка, силясь забросить пригоршню его в рот и глаза.
   Ночной переход.
   Шуаль впереди. Где-то во мраке шастает его зверюга, но на глаза старается не показыватья. Они тащатся за пустынником. Такие послушные и такие усталые. Милош глянул на Томо. Тот буравил спину синекожего немигающим взглядом. Но стоило ему почувствовать на себе внимание мага, как он уронил подбородок на грудь, сделав вид, что дремлет.
   Ивар же кашлял.
   И кашель был не единственной из его проблем. Милош видел, как он то и дело бегал в кусты на привале. Впрочем, это никак не мешало ему продолжать страдать "манией преследования". Может он и впрямь слышал, как рядом рыщет пантера (слышал, но не видел - идеальная маскировка скрывала зверя... магия, то есть кхефэ) или его пугал ветер. Милош более не предлагал помощь. Раз Ивар не желал принимать её, пусть делает что хочет.
   Чёрно-ало-зелёные пятна плясали у мага перед глазами. Даже если он закрывал веки, они никуда не девались. Ночная темень давила со всех сторон, будто норовя сожрать их караван, стереть навеки, как стёрла весь прочий мир. Ночь или то, что таилось за ней.
   "Плевать. - Мысли медленно, капля за каплей просачивались в мутном сознании. Доберёмся до гор, возьмём что надо и быстренько обратно. Главное продержаться до гор. И не спятить".
   Похоже, он уснул в седле. И даже не вывалился. Его голова безвольно моталась из стороны в сторону. Когда он почувствовал, что лошадь остановилась, с трудом разлепил глаза. Шея затекла. Милош помассировал её пальцами, что не принесло облегчения.
   Чёрная фигура Шуаля спешилась и что-то искала в своих седельных сумках. Ветер трепал полы его халата. Ивар с Томо тоже покинули сёдла.
   - Остановка, - пояснил Ивар. - Мне нужно отойти, посмотрите за ларцом?
   Милош кивнул. Но тот стоял и ждал от него ещё чего-то.
   - Дааа... - словно старый пёс прохрипел маг, сообразив, что его кивок остался незамеченным в полумраке. Или, скорее, он только подумал кивнуть, но не сделал даже этого. Уже светлело. Он продремал всю ночь. Ну и хорошо. Милош, кряхтя, спрыгнул на песок, желая размять ноги.
   - Дальше идти и днём, - крикнул им Шуаль. - Буря! Отдых внутри гора.
   "Значит, Томо не ошибся, - равнодушно подумал Милош. - Буря, так буря. Не важно... Отдохнём в горах? А вот в это что-то совсем не верилось".
   Синекожий развёл костерок из сушняка, что набрал на последней стоянке и теперь вёз с собой, плеснув на него некой горючей жидкости. Пламя металось, раздуваемое ветром. Милош хотел подойти и погреться. Эта ночь выдалась особо холодной. Но сделав пару шагов, передумал.
   Чиверз вышел из темноты - вот его нет, и вот он уже стоит в круге света и сверкает глазищами. Третьим "глазом" сиял рубин в центре ошейника. Послышался утробный рык. Шуаль что-то сказал, и зверь, мигом потеряв к Милошу интерес, улёгся на песок, глядя на трепещущие огненные языки.
   - Дух смерти... Ведун заманит нас в ловушку и скормит своим кровавым богам, - прошептал Томо из-за плеча мага. - Их демонов никто не видел, потому что никто не выжил, после того, как увидел их. От того и не смог ничего рассказать. Меня не предупреждали, что будет так. Я не хочу умирать... я не...
   - Заткнись! - бросил ему империц. - И займись делом.
   Ивар вернулся. Маг спросил, всё ли в порядке. Ивар утвердительно кивнул. Он что-то жевал. На его куртке виднелись следы блевотины. Есть после того, как тебя только что вывернуло - не лучшее решение.
   - Куда делся этот урод? - огляделся Ивар.
   Маг посмотрел на лежащего на брюхе верблюда. Шуаля возле него уже не наблюдалось. Костерок остался в одиночку бороться с ветром. Кошки тоже видно не было.
   - Что за дерзости? - удивился Милош.
   - Уж извините, если кого обидел. - Ивар предоставил ему любоваться своей спиною и саблей, мотающейся на боку. С нею он теперь не расставался, даже справляя нужду.
   - Зачем мне тебя только навязали...
   Милош изначально был против того, чтобы магистры прикрепляли к нему сопровождающего. Тем более человека, о котором он ничего не знал. Лучше бы Шуаль и впрямь отказался вести их троих, тогда Ивар остался бы в Заморье - может, было бы проще.
   Империц немного побродил, думая найти пустынника, но не встретил его. Синекожего он обнаружил позже, сидящим на корточках у догорающего костра. Возле него стоял Томо. Слуга что-то говорил. Шуаль шевелил палочкой в углях и молча слушал. Маг обошёл их стороной. Подходя к своей лошади, он заметил Ивара, наблюдающего за находящимися у костра.
   - Давай закрепим ларец к моему седлу, - сказал Милош.
   Ивар мог бы спросить, с чего такие перемены. Не спросил. Загребая носками сапог песок и прикрывая лицо от ветра, он направился отвязывать груз.
  
   День седьмой
  
   Ехали днём под солнцепёком, вытянувшись вереницей. Впрочем, солнца почти не было видно. Красно-золотое облако с самого рассвета висело в воздухе. Ветер сбивал с ног. Лошади ржали и упирались, боясь разбушевавшейся стихии. Верблюд синекожего и тот подал голос. Когда продвигаться дальше стало невозможно, Шуаль велел им остановиться. Их накрыла песчаная буря. И свет померк окончательно.
   Милош, удерживая платок у лица, подбежал к пустыннику.
   - Что будем делать?!
   - Идти нельзя, - крикнул тот. Намотав на руку поводья, Шуаль тянул верблюда ближе к их лошадям. Его одеяние трепыхалось и хлопало на ветру. - Надо ждать... недолго... большой Хали... потом... успеть... до гор!
   Маг разобрал не всё, но основной смысл уловил. Вот только самого главного он не услышал.
   - Надо как-то укрыться!
   - Идём! - сказал Шуаль. - Надо быть вместе. В один круг.
   Говорить становилось всё труднее, потому Милош согласно кивнул и отправился за пустынником. Спросил он ещё только об одном:
   - Твой зверь... где спрячется он?
   - Его укрыть песок, - бросил нечто малопонятное синекожий, предлагая тем и удовлетвориться.
   Ивар с Томо удерживали лошадей. Первый сыпал ругательствами, второй молитвами, и то и другое было слабой подмогой в их положении.
   - Надо связать лошади. - Шуаль достал из вьючных сумок моток верёвки и три широких куска материи. - И закрыть морды.
   Ивар, похоже, вновь выругался. Ветер унёс его слова.
   - Выполняйте! - поторопил спутников Милош, беря материю и обвязывая морду сопротивляющейся лошади.
   Повозившись, они угомонили и связали животных друг с другом. Шуаль велел им выставить лошадей и верблюда - которому он морду закрывать не стал - в круг, мордами внутрь, а самим встать в его центре. В дополнение синекожий дал им баночку какой-то пахучей мази, сказав намазать ноздри, чтобы те меньше сохли. Ивар отказался. Милош, чуть подумав, взял. Мазь охладила кожу, будто приложили лёд, было даже приятно. Он велел сделать тоже самое Томо.
   Они сели на песок, плечом к плечу, полностью скрыв под платками лица и удерживая в руках поводья. Так и сидели, натужно вдыхая запах прелого пота и слушая испуганные ржания. Лишь изредка кто-то доставал баклагу, сделать глоток.
   Всё смешалось, закружилось, взболталось. Везде и всюду был один только вихрящийся песок.
   Следующие два часа буря хлестала их зыбкими бичами.
   Но и её неистовство оказалось не бесконечно. Ветер постепенно стихал. Солнце пробивалось сквозь мутную хмарь.
   Когда стало понятно, что самое страшное позади, Шуаль разомкнул их тесный круг. Смахнув наметённый на него песок, выбрался наружу. Огляделся и сказал, что они могут подниматься...
  
   - Такого вы не увидеть нигде в другое место. - Пустынник и маг стояли на высоком бархане, смотря на юг, вослед удаляющейся буре.
   - Да, - протянул империц, то ли отвечая на вопрос (если это был вопрос), то ли просто выражая своё восхищение.
   Вокруг них ещё продолжали виться песчаные воронки, но угрозы в себе они уже не несли.
   Далеко в пустыне стояло колышущееся песчаное облако, в котором ничего нельзя было разглядеть. Солнечные лучи причудливо расцвечивали его, будто внутри вихря резвились гигантские полупрозрачные призраки - сцеплялись в один неразрывный ком, боролись и трепали друг друга. После бури и её диких завываний стало как-то по-особенному тихо. Приглаженный песок украшали витиеватые узоры. Небо прояснилось, и солнце вновь единовластно господствовало в нём.
   - Да, - повторил Милош.
   "Дремучие вековые леса и изумрудная гладь заливных лугов, - думал он. - Голубые озёра, в которых отражалась небесная синь с белыми холмами облаков, так что казалось, что число их удваивается - облака плыли и в вышине, и у самой земли. Величественные реки, где с одного берега едва возможно разглядеть противоположный. И многое-многое другое. Империя была богата природными красотами. Пустыня же имела свои. Пусть на первый взгляд они не бросались в глаза... Но даже это не перекрывало главного. Как люди могли жить здесь? Да, порой здешняя природа завораживала. Но она была лишь для таких же иссушенных телом и духом, как сами пески. Пустынниками можно восхищаться, как и их землёй. Но всех остальных эта земля убивала".
   Горы Крыланов впереди выглядели тёмными и от того особо зловещими. Над ними у самого горизонта растянулась непроглядная чёрная лента, уже не просто кажущаяся зловещей, а являющаяся ею.
   Первый шквал они пережили. Но он был лишь предвестником бури ...
   Маг отвлёкся от созерцания далей, увидев чиверза, поднимающегося к ним по склону. Светло жёлтая шерсть с розовыми проплешинами, мягко ступающие лапы и пристальный, почти разумный взгляд.
   "Живой и здоровый. Ну, почти. Песок укрыл - чтобы это ни значило".
   - Идёт Большой Халиим. Будет гроза и огонь с неба, - сказал Шуаль.
   Он тоже разглядывала угольную полосу в небе на востоке.
   - Ты в этом уверен?
   Синекожий кивнул.
   - Успеем дойти до гор?
   - Успеем.
   Пантера приблизилась, и пустынник положил ладонь ей на загривок. Маг сглотнул вставший в горле ком, но заставил себя не выдать нервозности. Он разглядывал кошку, а та разглядывала его.
   - Ваша страна огромная и богатая, - прервал их безмолвное "общение" пустынник. - Ваш народ править за Большая Вода.
   - Ну, не только мы.
   - Ты владеть много слуги?
   Подобный вопрос, вместе с неожиданным переходом с "вы" на "ты" заставил мага несколько опешить, так что он не сразу нашёлся с ответом.
   - Вовсе нет... У меня небольшой дом, так что хватает всего троих слуг. Конечно, в Империи немало тех, чьи имения не уступят иным дворцам, и за ними следит целая армия прислуги. Но такие богачи есть в любой стране.
   Шуаль покачал головой:
   - У нас нет. Старейшины жить как все. У них есть только уважение.
   - Э-э-э... уважение, тоже важно. Но и без показного богатства у вас найдётся, чем удивить других!
   Неизвестно о чём думал Шуаль, но явно о чём-то весёлом. Он даже улыбнулся. Его улыбка на костистом безволосом лице оказалась открытой и доброй. Ещё бы не синева зубов. И не кислый душок... Чуя хорошее расположение хозяина, издал довольное урчание и зверь.
   Милош, конечно, был рад, что сумел позабавить их, но сейчас он собирался поговорить не о столь весёлом.
   - Шуаль, - начал маг с прямого обращения, - не буду вилять и скажу, что тогда, у колодца, я видел язвы на твоих руках. В связи с этим, у меня к тебе есть два вопроса. Не заразен ли твой недуг для нас? И могу ли я чем-то помочь тебе?
   Второй вопрос прозвучал больше для того, чтобы сгладить резкость первого. Хотя не только - он помог бы пустыннику, если бы это оказалось в его силах, и если бы тот позволил. Но главным образом его волновала опасность заразной болезни. Отравление он исключил, значит, оставалась некая разновидность местной заразы. Милош даже подвёл под эту версию определённую теорию. Шуаль и Томо - туземцы и у них имеется, скажем так, врождённая сопротивляемость организма, которая не даёт полной защиты, но сглаживает симптомы и замедляет развитие болезни. У пустынника, возможно, в продолжение уже многих лет. А вот у них с Иваром такого нет. Но у него, как у мага, вместо "телесной" сопротивляемости есть "магическая". Ивар же остаётся вовсе беззащитен - потому, только у него наблюдается тошнота, в добавление к вспышкам ярости и прочим... странностям.
   В общем-то, сходилось, пусть и с натяжкой. Шуаль заразил их, может даже преднамеренно. Не знать об опасности своего заболевания он не мог. А предупредить о риске даже не подумал. От того Милош не ожидал от этого разговора ничего хорошего.
   Пустынник долго молчал, смотря вдаль. На его лице не отразилось ни единой эмоции. Застыл в напряжении и зверь. Наконец, синекожий произнёс:
   - Ты давно хотеть этот разговор. Но он тебе ничего не дать.
   - Почему?
   Сейчас Шуаль не стал тянуть с ответом. Взглянул прямо на мага.
   - От эта болезнь не помогать никакие снадобья и кхефэ... К вам она не может прийти.
   - Хорошо, если так. Но что с тобой? Я хочу... хотел бы знать.
   Синекожий всё смотрел на него. Милош выдержал его взгляд.
   - Я должен знать. Я отвечаю за своих людей.
   - Твой люди плохо тебя слушать.
   Намёк на заносчивость Ивара - болезненную заносчивость, от которой ещё неделю назад не было и следа. Плевать сейчас на это.
   - Тем не менее, - продолжал настаивать маг.
   Шуаль пожал плечами. Милош не хотел бы ещё более напирать, но он бы стал.
   - Болезнь. Язвы. Всегда зуд. Это расплата, - произнёс пустынник. Он принялся чесать шею, а затем оба предплечья. - За то, что мы ходить в город Омму. - И после паузы: - Мы должны только сторожить. Но мы хотеть больше. За всё надо платить.
   - Разве вы не видели, к чему это ведёт? Почему не прекратили, когда стало понятно... - Слова подбирались с трудом.
   - Я не жалеть, - прервал его Шуаль. - И не чужаку нас судить.
   "Не мне, - согласился империц. Тут же всплыла одна занятная мысль: - Город, а вернее то, что находится в нём, дарует мощь не только пустынникам, но даже зверям, что всего лишь обитают рядом. Но оно и убивает их. Малочисленность голли, полу мифический антураж спутников-пантер, да и самих пустынников тоже. Не говоря уж о потомках крыланов... Но твой народ, Шуаль, всё равно лазит в древние руины. Иначе вам не выжить. И теперь вам приходится снимать последние запреты".
   - Что такого в этих горах, что оно вызывает подобные... изменения? - Теперь, когда кое-что выяснилось, хотелось бы выспросить всё до конца.
   - Сияние. Оно там везде - в дома, вещи, даже камни.
   - Сияние? - переспросил Милош, - Чтобы это ни было, оно повредит нам, когда мы будем в горах?
   - Нет. - Шуаль был уверен в ответе. - Вы мало быть там.
   "Но я надеюсь вернуться, и ещё ни раз".
   - А скрижаль? Она-то потом всё время будет со мной.
   Тут пустынник задумался:
   - Да, она может вредить. Не надо долго быть с ней рядом... У вас будет защита, чтобы нести её в пути.
   Маг, не скрывая удивления, приподнял брови. Сколько, оказывается, он ещё не знает? О чём говорит их синекожий друг?
   - Это особая ткань. Она есть в пещера. Скрижаль надо завернуть в ткань, и она даст защита.
   - И что же, всё, что берёте "оттуда", вы носите завёрнутым в эту ткань? Откуда она у вас? - Милош пытался вытянуть ещё некоторые крохи сведений. Его пусть и замутнённый разум работал сейчас на пределе, обдумывая услышанное и пытаясь делать из этого какие-то выводы.
   - Мы брать только с окраина. Мы хранить всё в эта ткань. Или в сундуки, покрытый мягкий металл. Ткань уметь делать наши женщины.
   "Не очень-то оно вам помогает... Томо оказался прав. Проклятье мёртвого города действительно существует. Проклятье древних гордецов, уничтоженных... ладно, пусть будет - божественным воинством. Простаки считают именно так, и лишь избранные знают правду. Как и всегда. А потому именно они получат всё!"
   Маг улыбнулся, но быстро стёр с лица ухмылку. Сейчас она была неуместна.
   У болезни Шуаля нашлась причина. Да такая, что не сдерживай себя Милош, он не преминул бы пуститься в пляс... Там всюду сияние, сказал пустынник. "Убивающая магия", которую не следует трогать голыми руками. Её испускают не только отдельные предметы, но даже камни!
   Это можно было считать прямым подтверждением тех удивительных выводов, что он получил, работая в Академии, после многолетнего отслеживания тончайших колебаний в потоках мирового эфира, а также изучения редких артефактов, привозимых из далёкой восточной пустыни. Его исследования в основе своей касались магических аномалий, имеющих, предположительно, место над некими горами, расположенными в той самой пустыне. Сюда же добавлялись сведения, обнаруженные им в самых древних (древнейших!) хрониках, дошедших до наших дней. И если он не ошибался в итоговых заключениях - десятки раз проверенных и перепроверенных между прочим - то... то этой экспедиции предстояло стать событием исторического значения не только для Империи, но всего мира! Он привезёт отсюда не только скрижаль Омму, но и нечто более ценное. Сведения о вероятном местоположении Источника!.. Последующие экспедиции польются как из рога изобилия. Тут уж согласия пустынников никто спрашивать не станет.
   Маг почувствовал, что начинает дрожать и вопреки духоте покрываться мурашками. Усилием воли он заставил сердце биться размереннее, а голову очиститься от слишком бурных фантазий. Когда он возьмёт скрижаль в свои руки и убедится в её подлинности, лишь тогда придёт время ликовать и требовать себе памятник из чистого золота. Холодный рассудок и строгий расчёт - вот что отличает серьёзного учёного от простого авантюриста.
   Шуаль молчал, видя, что его собеседник о чём-то задумался. Чтобы не вызывать лишних вопросов, маг вновь заговорил:
   - Прежде ничего из наследия Омму вы чужакам не продавали. Не стану отрицать, в Империю изредка попадали кое-какие вещицы - очевидно ворованные из ваших гор - крайне заинтересовавшие мой Орден, и меня самого. Я, как и ты, лишь посредник в сделке, но раз у нас зашёл столь откровенный разговор... Почему ваши старейшины согласились иметь дело с Орденом? Почему тебе позволили отвести нас туда?
   Милош знал несколько больше, чем показывал, но услышать объяснения от самого пустынника, многого стоило. Эти дни, что они совместно провели в песках, несколько развязали синекожему язык.
   Чиверз сбежал с бархана, заставив лошадей взбрыкнуть, а Томо и Ивара попятиться. Ивар замахнулся на полупрозрачную пантеру саблей, и та обошла его стороной. Шуаль на жест белокожего чужака - хотя теперь все они загорели едва ли не до черноты - никак не отреагировал.
   Без особого желания, он ответил на вопрос:
   - В наш народ раскол. Большая беда, что не быть никогда раньше. Чтобы остановить это
   ("И обратить тех, кто поддержал другую половину, в мертвецов", - мысленно добавил маг),
   надо то, что в маленький ящик. Нас мало. Каждая смерть это потеря. Потому надо интриги, так вы говорить. Мерзкое слово... Плата будет суровая. Зелёное пламя сжечь моя душа. Уже скоро.
   "Не оправдывайся, друг мой. Я тебя понимаю и ценю твою, пусть не очень добровольную, помощь. Этого мне вполне достаточно".
   - Ты много знать, что не надо знать чужак. - Шуаль вновь сверлил мага синим взглядом. - Теперь я просить об услуга, что мы говорить.
   Милош нахмурился.
   - Я слушаю.
   - Не надо говорить твои люди о моя болезнь. И что город Омму... ядовитый. Опасность нет. Но они не понять и сбежать. Твой слуга с побережье, он слаб.
   - Томо? Может и так...
   - Не надо говорить. Они нужны. Когда мы приходить в город Омму, пусть они оставаться всегда рядом.
   - Это всё о чём ты просишь? - Милош сохранял серьёзность.
   - Да.
   - Я выполню твою просьбу.
   Тем более она оказалось гораздо проще, чем можно было предполагать. Если пустынник скрывает свою болезнь - это его дело. Теперь язвы пустынника перестали заботить Милоша. Маг, хотя и запрещал себе, вновь вернулся к мечтам о грядущих свершениях.
   Скорей бы оказаться в горах. Скорей бы увидеть это! Конечно, ещё оставалось его собственное недомогание и проблемы Ивара... мелочи.
   - Мы едем или как? - Ивар напомнил о себе сам. Он и Томо махали им, чтобы они спускались со своего "наблюдательного пункта". Буря ушла, солнце висело в небе, и до гор было ещё топать и топать.
   "Быстрее, быстрее! - приободрил себя маг. - Ещё немного потерпеть, ещё совсем немного".
   В привычной последовательности они двинулись дальше.
   Ивар восседал в седле, зыркая по сторонам. Томо бубнил молитвы. Милош изредка оборачивался, одаривая их недовольным взглядом, но почти сразу возвращался к своим размышлениям. Как часто теперь с ним бывало, он колыхался на самой грани дрёмы и яви. Голова безвольно моталась из стороны в сторону, закрывающий лицо платок съехал, глаза закатились. Даже в таком состоянии он продолжал бредить "прорывами в магической науке" и "золотыми памятниками". Губы его что-то беспрерывно шептали.
   Синекожий вёл их строго на восток.
   Ближе к ночи, когда жара спала, и ехать стало полегче, погода вновь начала портиться. Большой Халиим шёл следом за своим "передовым отрядом". Шуаль гнал их без отдыха - вблизи гор не имелось ни единого оазиса или селения, живого ли, брошенного ли. Что нисколько не удивляло. Пустынник обещал, что они смогут отдохнуть в некой пещере у подножия скал, прежде чем пойдут дальше.
   Скорее, скорее, скорее...
   Уже ночью, на последней перед горами скоротечной остановке случилось неприятное событие. К тому, впрочем, давно шло, и оно явилось лишь неизбежным выплеском скопившегося напряжения.
   Они не стали разводить костра. В свете располневшей луны, мелькавшей за набежавшими тучами, вполне можно было ориентироваться и без огня. Милош отошёл в сторонку по нужде, а когда вернулся, страсти уже кипели. Шуаль лежал на песке, с трудом приподнимаясь на локтях. Пустынник не упал и не прилёг отдохнуть. Его грубо бросили. И сделал это Ивар, что теперь нависал над ним грозным колоссом, похоже, намереваясь тут же затоптать синекожего своими сапожищами.
   Томо удерживал лошадей, вернее прятался за ними. Ведь вокруг сцепившихся драчунов, в вихре поднятого песка кружил чиверз. Глаза его сверкали в полумраке двумя раскалёнными углями.
   Ивару было не избежать когтей и клыков зверя, но он держал в руке саблю, наставленную на неподвижно распластавшегося пустынника, и пантера не рисковала нападать. Она понимала, чем это могло грозить. Шуаль что-то кричал зверю, должно быть, также приказывал не подходить.
   Спотыкаясь, Милош побежал к месту драки.
   - Вонючий дикарь! - орал Ивар, потрясая концом сабли перед лицом синекожего. - Что ты задумал?! Отвечай!.. Если твоя тварь приблизиться ещё хотя бы на шаг, я располосую тебе морду!
   - Ты умереть тогда, - пообещал пустынник.
   Ивар следил за перемещениями кошки, поворачиваясь вослед её кружению:
   - Но ты-то этого уже не увидишь. Отвечай, чёртов выродок, что ты с нами сделал? Отравил, так?!
   Шуаль молчал. Ветер нёс тучи песка, заметая обоих и заглушая слова.
   - Вы возомнили себя здесь царьками, перед которыми все в штаны накладывают. Но со мной такие штучки не проходят! - Конец сабли упёрся в грудь пустыннику. Шуаль не дёрнулся, а вот зверь зашипел и прыгнул вперёд. - Назад! Я СКАЗАЛ НАЗАД!
   Лезвие отодвинулось, и зверь также отступил.
   - Будь ты в Империи, тебя давно бы отправили на костёр!
   - Но это вы здесь. Твои слова только шум, глупец. Наши жизни в руках наш Бог...
   - Ваш Бог? Бог только один! БОГ БЕЛЫХ ЛЮДЕЙ! Ваши дьявольские идолы будут низвергнуты и сожжены! И вы вместе с ними!
   Возможно, Шуаль хотел что-то ответить, или Ивар всё же пустил бы в ход свои сапоги или свой клинок, но тут маг наконец добрался до них.
   - Что вы устроили? - Милош задыхался от бега и был неимоверно зол. - Что это значит?!
   - Он ведёт нас в ловушку! Только слепой может не видеть этого! - Ивар взмахнул рукой, что сжимала саблю, и маг вынужденно попятился.
   - Прекрати. Тебе снова кажется то, чего нет на самом деле, - сказал Милош, поймав безмолвный взгляд проводника. - Здесь всем что-то кажется.
   - А то, что вы едва влачите ноги, а я блюю кровью, это мне тоже кажется? - прохрипел Ивар. - Эта нелюдь чем-то траванула нас. И теперь хочет завести подальше, чтобы замести следы.
   - Ивар...
   - Посмотрите на него! Он сам едва живой. Он смертник! Потому ничего и не боится. Его послали разделаться с нами.
   - Ивар, не мели чушь. - Милош чувствовал, что готов свалиться в любой момент. Ему нужно было присесть, попить, отдохнуть хотя бы немного в тишине. А тут приходилось вразумлять спятивших безумцев. - Ты болен.
   Тот оскалил зубы. В пыльной куртке, заросший щетиной и с лихорадочным взглядом, он походил на волка. Бешеного волка, почуявшего, что неведомая зараза разъедает его изнутри, что дни его сочтены, и от того ставшего ещё опаснее.
   - Вы постоянно о чём-то шушукаетесь с ним! Он и с этим тоже говорил, - кивок в сторону держащегося на безопасном отдалении Томо. - Что за тайны, что за сговоры?
   - Нет никаких тайн. - Милош старался сохранять сдержанность.
   Чиверз приблизился к имперцу со спины, но Шуаль шикнул на него. Тут Ивар сам вспомнил о присутствии зверя, вернув саблю к груди пустынника.
   - Он нас всех погубит. Я не намерен идти на заклание, как овца...
   Не договорив, Ивар закашлялся. Кровь хлынула из его горла, и это были уже не редкие капли. Его согнуло пополам. Он стал лёгкой добычей для пантеры, но Шуаль вытянул в её сторону растопыренную ладонь, и подобравшийся к прыжку зверь не двинулся с места.
   - Ты болен, - повторил маг, добавив в голос жалости. Немного, чтобы не переигрывать. - Ты не позволяешь помочь тебе - это твоё право. Но и уйти от нас ты не можешь. Без проводника тебе не найти обратной дороги.
   - Я... я сам вы... выбер...
   Очередной приступ заглушил речь. Ивар упал на колени и его начало мучительно рвать.
   Милош подошёл к Шуалю. Тот взялся за протянутую ладонь, скривившись от боли, поднялся на ноги. После чего кивнул, благодаря за помощь. Чиверз, поняв, что опасность для жизни хозяина миновала, растворился в ночи. Но он оставался поблизости, внимательно наблюдая за ними, не стоило сомневаться.
   Откашлявшись и утерев лицо, Ивар посмотрел на Милоша с Шуалем, стоящих рядом.
   - Успокойся, - попросил маг. - Я понимаю, ты устал и силы на исходе...
   - Меня ему не провести. - Империц перехватил саблю. Не сказав более ни слова, он удалился. Песчаный полог сразу скрыл его.
   - Твой зверь...
   - Он не тронуть его. - Шуаль отряхнул полы халата. А затем почесал предплечья на обеих руках.
   Милош сел на песок спиною к ветру, вытянул ноги, облегчённо выдохнул. Пустыня вокруг них была черна, и буря выла в ночи. Но вид всё равно был замечателен.
   - Всё зашло слишком далеко, - произнёс он.
   - Мы можем не ходить внутрь горы, - сказал пустынник, остававшийся тут же. - Надо переждать буря и повернуть назад... И спасибо тебе.
   - Не за что. - Обмен любезностями произведён. С Шуалем это было быстро. - Повернуть? Нет - мы пойдём до конца. Я не для того столько терпел, чтобы отступить на самом пороге. Ни в коем случае.
   Пустынник оставил его в одиночестве, направившись к своему верблюду. Милош позволил себе ещё несколько минут покоя и любования лунным пятном, мелькающим в туманных небесах.
   "Полнолуние, - думал он. - Пора тёмной волшбы и разгула нечисти... зелёной нечисти. Всё к одному".
   Наверное, он мог бы просидеть так вечно. Никуда не спеша, запрокинув голову и глядя ввысь застывшим взглядом. Но следовало подниматься.
   Песчаные вихри набирали силу. Видимости не стало вовсе. Луна и звёзды окончательно потонули в тучах. Близилась гроза. Уже слышались её приглушённые раскаты. На востоке полыхали пока ещё далёкие отсветы молний. Гроза в пустыне - страшное явление, даже малознакомый прежде с песками Милош знал это. Они же сами двигались ей навстречу.
   Синекожий нещадно гнал их сквозь мрак и ветер. Лошади хрипели, удерживать их стоило огромных усилий. Милоша тошнило. Последние дни он практически ничего не ел, потому из него выходила лишь едкая желчь. Маг сплёвывал прямо на ходу, марая одежду и ощущая, как в рот, глаза и нос набивается вездесущий песок. Он будто плыл в горячем густом мареве. Он упал бы и разбил голову об один из скальных выползней, что встречались теперь повсеместно, если бы, наплевав на осторожность, не воспользовался Даром. Самочувствие улучшилось, но последние силы иссякли. Милошу оставалось лишь стонать, вцепившись в седло, и молить всех богов, существуй они в реальности или нет, скорее прекратили эту свистопляску.
  
   День восьмой
  
   Когда начало светать, Большой Халиим настиг их в полную силу.
   Песчаные смерчи вихрились изломанными столбами. Песок метался в воздухе, жаля как пчёлы и проникая в малейшую щель. Всю высь затянули тучи, через которые не могло пробиться восходящее солнце, и сумрак не сдавался рассвету. Раскаты грома ударяли исполинскими барабанами, сотрясая пустыню. Следующие друг за другом вспышки молний сверкали теперь в непосредственной близости. Ленты белого с голубой оторочкой огня били в песок. Гораздо чаще и грознее, чем Милошу доводилось видеть когда-либо в жизни. Но не упало ещё ни капли дождя. Гроза оставалась сухой.
   Страх. Буйство природной стихии. Маг даже подумал, что это его галлюцинации, так ярко полыхало в рвущихся с треском небесах.
   Они вновь связали лошадей между собой верёвкой. Давать им отдыха никто не собирался, да те сами, ощущая ярость бури, бежали к горам, будто знали об ожидающем их укрытии. Недобрая аура этого места представлялась животным менее опасной. А "недобрая аура" имелась. И она усиливалась, нагнеталась с каждым пройденным шагом.
   Горы Крыланов, горы Омму, были наполнены магией. Она "сочилась" меж их камней. Из их недр. Как и говорил пустынник. Зелёное свечение. Мёртвая древняя сила.
   Маг видел её и с закрытыми глазами. Так она представлялась даже сильнее, заволакивая всё вокруг. Весь мир. Это было убийственно, но он шёл вперёд и никому не собирался говорить о том, что чувствовал. Ему нужна эта "зелень". Её Источник, что он искал долгие годы. Необходимость самопожертвования (собственного или кого-то из своих спутников) страшила Милоша меньше, чем поглощающая их гроза. Ведь лишь она могла остановить его.
   Дорога приобрела заметный уклон. Каменные выползни сливались в сплошную бурую горную породу. Начала попадаться даже жалкая растительность - пучки трав и безлиственный кустарник. Хоть эта земля и была "проклятой", но жизни тут имелось поболее, чем в пройденных ими песках. И стоило помнить, что составляли её не одни только колючие кусты и безобидные ящерки.
   Милош приложил ладонь козырьком к глазам. Над горами в расцвеченном вспышками молний просторе бесстрашно парили неведомые ему птицы - дюжина или больше. Тёмные кресты широко раскинутых крыльев на фоне навевающего оторопь свинцовыми красками, лишь чуть просветлевшего небосвода. Если он различал их даже на таком отдалении, то какими эти "птички" должны быть вблизи? Маг решил, что это местная разновидность стервятников. И они наблюдали за ними. За кем же ещё.
   Склоны скал были круты, изобилую трещинами и разломами. Породы имели всё тот же красноватый оттенок, но Милош видел их ядовито-зелёными. Эти горы были не так высоки, как знакомые ему Грозовые или Норгордские, но от своего подножия казались громадными. Подобное впечатление производилось из-за того, что, выступая из песка, скалы сразу же возносились на десятки метров. Предгорья как такового не имелось вовсе.
   Они ехали среди выветренных каменных стен. Это место было особенным даже во внешнем воплощении. Пугающим - конечно пугающим! - но и притягивающим своей таинственной красотой. Шуаль провёл их меж двух нависающих утёсов, разделённых узкой расщелиной. Ветер в этом месте набирал сокрушительную силу, ревя бешеным великаном. Лошади с трудом переступали с ноги на ногу, обходя россыпи булыжников. Их всадники низко пригнулись, вцепившись в гривы. Гром гремел, и эхо усиливало грохот. Не то что говорить, дышать было едва возможно.
   Когда они выбрались на более открытый участок, и напор ветра спал, Милош услышал, как Томо плачет, причитая, что они обречены, что Голли будут глодать их кости, а пещерные демоны навечно заберут их души к себе в рабство. Ивар после ссоры хранил молчание. Равно как и Шуаль. Маг бросил взгляд на пройденную расщелину. Позади них семенил четырёхлапый полупрозрачный силуэт - следопыт и идеальный убийца.
   Они пересекли небольшое овальное плато, ограниченное с двух сторон десятками наслаивающихся каменных ярусов, словно очутились на старой гладиаторской арене. Гулкое эхо металось меж устремлённых вверх гранитных столбов, во множестве торчащих здесь, словно гигантские клыки.
   Клубящееся, переполненное водой подбрюшье нависающих прямо над ними туч озаряли вспышки молний.
   Они миновали ещё одну расщелину-проход - даже уже прежней - на другой стороне плато и за ней увидели вход в пещеру.
   Широкая неровная дыра у основания почти вертикальной скальной поверхности. Тёмная и бездонная. Милош придержал лошадь, борясь с внезапно нахлынувшей робостью. Сглотнул сухой ком. Пустынник уходил дальше вперёд, вихри песка размывали его фигуру. Маг сжал бёдра, направляя дрожащее от усталости животное за ним следом.
   Первая часть их пути оставалась позади.
   Измученные они друг за другом погрузились в раззяванную пасть горы. И тогда небо позади них лопнуло. Земля содрогнулась, когда на неё разом обрушилось несколько молний, а следом ударил поток неистового ливня.
  
   В чреве гор
  
   Пещера оказалась просторна, нечета норе, где они столкнулись с Голли. Скорее даже не пещера, а целый подгорный зал. Чуть вздыбленный пол. Теряющийся в тёмной вышине свод. Неровные выступы и "наплывы" у стен. Мрачный гулкий простор. Бросив на всё это лишь беглый взгляд, маг обернулся ко входу, желая запечатлеть в памяти восхитительную феерию, что правила бал снаружи.
   За пределами пещеры буря набирала силу и тем, кто не нашёл от неё укрытия, было не позавидовать. Ливень угомонил вихрящийся песок, но бьющие без конца молнии и штормовой ветер сами по себе таили ещё большую опасность. Ало-белые вспышки высвечивали мир, погружая его из тьмы в белизну. Проход заволокла водяная занавеса, через которую внутрь проникали тяжеловесные громовые уханья.
   В промежутках между раскатами удавалось расслышать близкое журчание ручья, бегущего меж камней. Звучало это непередаваемо маняще. Глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к полутьме. Ивар уже высекал искры, поджигая один из возимых им факелов.
   Ведя лошадей и верблюда под уздцы, они прошли вглубь пещеры.
   Ручей появлялся из трещины в стене, падал водопадом в выдолбленную им же самим скальную "чашу", переливался через край, бежал извилистой змейкой среди мокрых булыжников и через десяток шагов нырял под гранитный выступ, вновь исчезая из виду.
   - Вода чистая. Можно пить.
   Шуаль первым подошёл к "чаше". Набрал полную пригоршню и поднёс ко рту. Сверкающие капли бежали по его гладкому подбородку, пустынник шумно глотал. За первой порцией последовала вторая, затем третья.
   - Холодная. Надо пить медленно, - добавил он, утолив жажду и плеская теперь себе на лицо и шею.
   Ивар переглянулся с Томо, потом оба уставились на Милоша. Шуаль, заметив их нерешительность, отступил в сторону, вернувшись к верблюду.
   Пить хотелось так, что Милошу казалось, он готов вобрать в себя целый океан одним бесконечно долгим глотком. Ледяная кристально чистая вода. Не тёплая муть, нет... Много воды. Но он заставил себя не торопиться. Подошёл, присел на корточки возле ручья, погрузил в него сложенную "лодочкой" ладонь. Холодный язык нежно облизал его иссушенную кожу. Маг испытал почти неземное наслаждение. Мелькнула мысль целиком залезть в воду... Спутники смотрели на него, открыв рты и горячо дыша. Они хотели пить. Милош заметил взгляд Шуаля, брошенный будто мимоходом.
   Ладно, поздно таиться...
   Маг поднял ладонь к глазам, вглядываясь в прозрачную лужицу. Его пальцы осветились мягким малиновым свечением, словно он затеплил небольшую лампаду. Милош некоторое время наблюдал за радужными бликами... а затем припал к влаге губами и всосал её в себя.
   - Вода чистейшая, - произнёс он.
   Расстегнув ворот куртки, он скинул с головы намотанный на неё тюрбан. Рухнул на колени, запустил в ручей обе руки и стал глотать воду пригоршнями. Затем вовсе уткнулся в неё лицом.
   Рядом к водопою приникли Ивар с Томо.
   Зубы нещадно ломило от холода, но они остановились, лишь когда почувствовали, что если выпьют ещё хотя бы глоток, то лопнут. Уже спокойно умылись, наполнили баклаги и осмотрелись внимательнее вокруг.
   Пещера была даже больше, чем показалось сначала. Света, доходящего снаружи через вход, и от воткнутого меж камней горящего факела хватало, чтобы рассмотреть пространство метров на двадцать, а дальше - полнейший мрак, и что таилось под ним неведомо. Пока они пили, Чиверз прошмыгнул мимо стремительной, мокрой тенью, растворившись в темноте.
   Шуаль высек огонь и запалил ещё факел, взяв тот из связки, что была припасена для них в пещере. Передал его Томо.
   Прочные своды, вода, прохлада - данное место будто специально создавалось для обустройства лагеря. Милош прислушался к беспрестанному грохоту, доносящемуся снаружи. Их пристанище казалось ему всё более уютным.
   - Лошади надо запереть в стойла, пока мы ходить в город, - донёсся до них голос Шуаля.
   Он уже распряг свою "лошадь" и повёл её в дальнюю часть пещеры, где сквозь дыры в своде проникало немного блеклого освещения.
   - Что за стойла? - не понял маг.
   - Это здесь. Я показать.
   Милош отвязал ларец, предоставив Томо и Ивару избавить лошадей от сёдел. Проследовав за Шуалем и увидев, о чём он говорит, они вновь удивлённо хмыкнули. Определённо, эта пещера была идеальным местом для стоянки. Даже весьма обустроенным местом. Стойла для лошадей здесь действительно имелись. С полдюжины закутков, отгороженных друг от друга каменными перегородками, проходы в которые закрывали дощатые дверцы. Был и общий загон. Груды сухих лепёшек, прочий мусор и, главное, запах свидетельствовали о том, что ими пользовались с регулярным постоянством.
   "Похоже, они тут едва ли не живут". - Маг утёр горячий лоб. У него был жар. Раньше он думал, что это от солнца, но теперь солнца не было, а жар оставался. А с ним слабость и ломота в костях. И головная боль. Больной маг - где вы ещё такое увидите?
   - Здесь течь вода. Корм тоже есть. - Шуаль завёл верблюда в загон. Тот немедленно направился к желобу, тянущемуся вдоль стены, в котором была вода. - Они здесь в безо-пасность.
   - В горах должны водиться хищники, - заметил маг. - Их может привлечь запах, и они спокойно пролезут сюда, пока нас нет.
   Милош с ларцом стоял в стороне, а его спутники заводили лошадей в стойла. Животные почуяли воду. Маг заметил в кормушках зерно - пустынники следовали договору, заранее подготовившись к их приезду, и теперь низкорослых коняг ждал полноценный отдых. В отличие от их хозяев.
   Вместо ответа на его вопрос синекожий предложил немного пройтись с ним, посмотреть на кое-что ещё. Они вернулись ко входу в пещеру, где уже разлилась широкая лужа, и Шуаль указал на скальную поверхность слева от него. Маг замер, будто оглушённый. Затем отложил ларец в сторону и подошёл ближе. Он всё прекрасно видел, но желал убедиться наверняка.
   На стене на уровне головы Милоша был выровнен плоский круг диаметром около метра. И в нём располагался знак. О тысячелетиях, прошедших с тех пор, когда его выбили в камне, напоминали лишь россыпи мелких трещин у краёв. Ещё был слой пыли, которую маг легко смахнул ладонью. Знак сохранился превосходно. Не удивительно, ведь его до сих пор наполняла магия. Их магия.
   "Потому лошадям ничто и не угрожает".
   Символ Омму оберегал вход в пещеру и всех находящихся в ней.
   Маг провёл кончиком пальца по его изгибам, повторяя начертанное изображение - тонкий как клинок хвост, пара иззубренных распахнутых крыл, приплюснутая остроухая голова. То было стилизованное изображение крылана. До этого Милош встречал данный символ лишь единожды. В записях, что Ордену удалось перекупить за огромные деньги у одного коллекционера, который в свою очередь приобрёл их где-то на юге у некоего "любителя старины" самой бандитской наружности. Как такое сокровище попало к первому продавцу, оставалось загадкой, хотя Милош и имел на сей счёт ряд предположений. Из этих записей после нескольких лет упорных расшифровок, они, собственно, и узнали о существовании скрижали, а также месте её вероятного нахождения.
   И вот он видел символ Омму вживую. Касался собственными пальцами.
   А ведь в глубине сознания у него до последнего были сомнения. Даже после рассказа Шуаля оставался страх сглазить удачу. И только теперь доказательства стали неопровержимы... Шуаль, поняв его состояние, молча замер позади, давая магу, а сейчас скорее просто учёному, возможность побыть со своей "манией" наедине.
   - Это их знак, - спустя какое-то время выдавил Милош.
   Шуаль понял, о ком он говорит:
   - Да. В город есть ещё много.
   Маг кивнул, не отстраняя руки от простого и неизмеримо прекрасного для него барельефа. Своим "вторым" зрением он видел зеленоватое свечение, окутывающее символ призрачным ореолом. Магия жила... Наверное, он мог бы простоять так не один час, но планы пустынника не терпели задержек.
   - Надо идти, - сказал синекожий.
   Милош заставил себя отступить от стены.
   Его спутники закончили устраивать лошадей. Ивар о чём-то спрашивал Томо. Тот кивал на Шуаля. Когда они вернулись к ним, житель Заморья поспешил отвернуться, а империц скорчил мрачную мину.
   Милош прикрикнул:
   - Готовьте факелы, что стоять без дела! Немного передохнём и в путь.
   Шуаль уже перебирал вьючные тюки. Блеснуло лезвие серпа, когда он извлёк его из куска материи, в которую тот был бережно завёрнут, и положил рядом с собой. В кожаный заплечник, что также нашёлся у него, отправились несколько свёртков, бутыль неизвестной жидкости и ещё какие-то вещи.
   - Всё лишнее оставить здесь, - велел он. - Мы вернуться за один день.
   Шуаль собрал походный мешок, подхватил свой серп. Но остальных он не торопил. Пока "чужаки" укрепляли факелы в расщелинах меж камней и с удовольствием рассаживались на полу, вытягивая натруженные ноги, Шуаль отправился бродить по дальним углам пещеры.
   - Вот если он сейчас сбежит и бросит нас тут... - заикнулся Ивар, пытаясь углядеть синекожего в темноте. Это было столь же бесполезно, как искать ночью чёрную кошку.
   - Его верблюд здесь, - вяло возразил маг. Он предпочёл лечь, подложив под гудящую голову тюк с вещами. Его переполняли мысли. Волнительные и очень утомительные.
   - Где-то поблизости у него, может статься, припрятан ещё один.
   На это Милош мог бы ответить, что снаружи всё равно буря и никуда пустынник не денется, но ему было лень попусту трепать языком. Лучше полежать в тишине, а если удастся, то и немного вздремнуть.
   - Он там что-то выискивает. - Томо тоже всматривался в окружающий сумрак. Ни то, что увидеть, но и услышать что-либо не удавалось - рокот бури заглушал все сторонние звуки.
   - Урод, - бросил Ивар.
   Милош догадывался, что мог делать синекожий в стороне от чужих глаз. Вода под боком, а в его заплечнике, наверняка, имелись какие-то лечебные мази, не исцеляющие, но приглушающие болезнь...
   Маг дёрнулся, просыпаясь. Он не заметил, как задремал. Его кто-то будил. Ивар.
   - Кх... что? - Милош сел, привалившись спиной к стене и обхватив виски ладонями. Его подташнивало, руки заметно дрожали.
   Ивар сидел рядом, поправляя один из факелов, накренившийся в щели. Голову он повязал куском ткани наподобие "косынки", как носят пираты, и сабля была при нём. Отросшая рыжая щетина оставляла открытой лишь кожу у носа и чуть раскосых глаз. Томо находился у входа в пещеру, наблюдая за буйством снаружи. Маг заметил, как он время от времени поглядывал на символ Омму и осенял себя оберегающими знаками. Шуаля видно не было, значит, тот ещё не вернулся. Снаружи громыхало и не думало успокаиваться.
   - Сколько я проспал?
   - Немного. - Ивар положил руку ему на плечо и легко сжал её.
   Милош удивлённо воззрился на него.
   - Я хочу, чтобы между нами не было непонимания, - сказал он. - Вы назначены главным в этой экспедиции. Я назначен сопровождать вас и с этим не спорю. В общем, я хотел извиниться за свой срыв. Накатило...
   - Бывает, - согласился маг, даже сумев изобразить кислую ухмылку. - Всё оказалось несколько сложней, чем мы планировали, будучи в Академии.
   - Да. - Ивар потёр воспалённые глаза в обрамлении тёмных кругов.
   "Ему плохо, - понял Милош. - Дар поддерживает мои силы, а его тайные средства помогают ему мало".
   - Я могу подлечить тебя, - вновь предложил он.
   Ивар помотал головой.
   - Лучше скажите, что это за место, куда мы идём. Мне ничего не объяснили тогда. Ты, дескать, опытный следопыт, и Ордену нужны твои услуги, собирай вещи и вперёд - корабль уже ждёт. Кое-какие подробности удалось узнать лишь в Заморье... Зря Орден связался с этими пустынниками. Ничего хорошего ждать от них не следует.
   Милош решил, что от некоторых пояснений вреда не будет:
   - Напротив, Ордену повезло, что удалось "связаться" с пустынниками. Невероятно повезло, я бы сказал. Если мы благополучно доставим из этих гор в Империю один... одну...
   - Скрижаль с магическими письменами.
   - ...Да, её.
   Видя его замешательство, Ивар добавил:
   - Про скрижаль мне сказали. Но и только. И, поверьте, меня совершенно не интересует, для чего она понадобилась Ордену. Это вопрос не моей компетенции.
   Милош улыбнулся, теперь более искренне.
   - Это важнейшая... реликвия. Очень древняя, - подбирая слова, сказал он. - Тысячелетия тому назад здесь обитал народ Омму. Это слово пустынников, мы называем их просто - Крыланы. Их знак у входа.
   - Летучая мышь. Я заметил.
   - Они...
   - Они не были людьми.
   Милош кивнул.
   - Совершенно обособленная, уникальная, высокоразвитая и полностью вымершая раса. После них остался лишь один, ну, может, несколько городов в здешних горах.
   - И мы должны стащить оттуда ту самую скрижаль.
   - Не то чтобы стащить. Пустынники, что считаются хозяевами этих мест и наследниками Омму, добровольно согласились продать её нам.
   - В Заморье я слышал несколько иное, - признался Ивар.
   Милош помолчал, но отступать было поздно. Да и Орден велел держать язык за зубами скорее для перестраховки, чем по секретной необходимости.
   - Эта информация не для стороннего распространения. Но мы-то работаем в одной связке. Словом, синекожие... некоторая их группа согласилась продать нам скрижаль в силу особых обстоятельств. В народе пустынников раскол. Всех подробностей я не знаю, да их кроме них самих никто не знает. Но ситуация обстоит так, что представители Ордена в Заморье вышли на вождей одной из противоборствующих сторон и... добились их благосклонности. Была заключена небольшая сделка. Иначе Шуаль или кто-то другой никогда бы не согласились провести нас через пустыню. Плату за "сотрудничество" мы везём в ларце. В принципе, Ордену без разницы, какой из сторон платить. Нам передают скрижаль, мы отдаём ларец. Пустынники настояли, чтобы тот был с нами на протяжении всего пути, хотя ключ к нему наш проводник получит лишь по возвращении на последней стоянке. Хм... они опасаются нечестной игры с нашей стороны.
   - А сами, значит, будут "играть" честно, - проворчал Ивар.
   Маг счёл это риторическим вопросом. Ларец стоял рядом, и он похлопал по его выпуклой крышке, опечатанной двумя изображениями огненного феникса, герба Ордена магов Империи. Дальше в этот вопрос он углубляться не стал. Равно как и в тот, что, прознай синекожие из второй части расколовшегося племени о чужаках, направляющихся в их горы, они непременно постарались бы прибить их. Пустынники, с которыми Милош обговаривал последние детали соглашения, заверяли, будто "отступники" полностью разбиты, и им сейчас не до древних руин. Маг не поверил в то ни на грош. Если бы это было так, никто не обмолвился бы с ними даже словом. И содержимое ларца было бы синекожим без надобности. Но на деле-то всё обстояло иначе.
   Горло пересохло, Милош потянулся к баклаге. Ивар разглядывал свои обломанные ногти - обдумывал услышанное, может, заново осознавал, в какую историю оказался втянут. Мага то интересовало мало.
   - А ведь эту пещеру выстроили гномы, - обронил Ивар, встряхнув головой, словно хотел разогнать скопившиеся в ней невесёлые думы.
   Милош посмотрел по сторонам. Он бы сказал, что пещера имеет естественное происхождение - неровные стены, валяющиеся тут и там глыбы. Разве что обустроенные стойла, но они выглядели весьма новыми.
   - Я в этом кое-что понимаю. Это гномья работа, - заверил его Ивар.
   - Может и так... Вот древняя история - это моё, а особенности строительства нелюдских рас - нет. Надо спросить у нашего проводника.
   На том данная тема и затихла. Но нашлась другая.
   - Здесь всё пропитано магией. - Милош вновь был удивлён осведомлённостью своего спутника. - Моя искра хоть и едва тлеет, но присутствие волшбы чую даже я. Словно по коже пробегают мурашки.
   Маг с пристальным прищуром воззрился на сидящего рядом человека, будто в первый раз увидел его. Ивар понял, что тот намерен сделать, но даже не шелохнулся. Милош вглядывался в него не меньше минуты. Потом глубоко вздохнул и сказал:
   - Да, твоя искра совсем слаба. При упорных занятиях ты мог бы постараться "раздуть" её сильнее.
   Ивар хмыкнул.
   - Поздно. Я избрал иную стезю. Ордену нужны разные люди.
   С этим было не поспорить.
   - Уровень астральной энергии здесь действительно превышает все уровни, - сказал маг. - От того и эти "покалывания" на коже. Омму были великими чародеями. Орден пытается перенять что-то, оставшееся после них.
   - А опасность? Опасность вы ощущаете?
   - В непосредственной близости никакой магической угрозы для нас нет, - твёрдо сказал Милош. - Дальше - возможно.
   Охранные чары у входа служат для защиты. Знание же о незримом сиянии, пронизывающем сами горы, Ивару ничем бы не помогло, только дало бы лишние поводы для волнения. Тем более он опять закашлялся. Поднялся, прижимая ладонь ко рту, и отошёл в сторону.
   Теперь Милош полагал, что всему виной был Источник. Чем ближе они подходили к нему, тем явственнее проявлялись их недуги. Но пока силы оставались, они пойдут дальше. А с последствиями... с ними будут разбираться, когда всё закончится. И чем скорее, тем лучше. Потому, нечего разлёживаться! Где носит Шуаля?
   Подошёл тихий Томо. Плюхнулся на пол, ссутулившись, уронил курчавую голову на поджатые колени. Маг только сейчас заметил, как тот исхудал - они все похудели, но здоровяк Томо заметнее остальных. И прошла-то всего неделя, а вовсе не целая вечность, как порой казалось.
   - Томо, - позвал Милош. - Томо!
   - А? - встрепенулся тот, испуганно озираясь.
   - Ты как?
   Слуга посмотрел на него взглядом умирающей газели. Газели с огромными мокро блестящими глазами и дрожащими щеками.
   - Ну что молчишь, я тебя спросил или кого? - чувствуя, как поднимается прежнее раздражение, и вовсе не желая смирять его, повторил маг.
   - Я хочу домой, господин, - проблеял слуга.
   - Заткнись.
   - Мне ничего не...
   - Заткнись! - Милош вперил в него взгляд. Добавив змеиным шёпотом: - Если вздумаешь упираться и ставить мне палки в колёса, пожалеешь, что когда-то грязным чёрным сосунком впервые осмелился заговорить с белым человеком. Поверь, я шутить в таких вопросах не люблю.
   Томо открыл рот, чтобы что-то сказать. Потом закрыл.
   - Впрочем, - смягчился Милош, потирая затёкшую спину, - так и быть, ты можешь остаться с лошадьми. Один. Но я не могу гарантировать, что пока мы будем отсутствовать, к вам "в гости" никто не наведается.
   Глаза Томо стали ещё больше. Две половинки варёного яйца - точно так. Темень за пределами света факелов была поистине многообещающей. Мага глупое выражение его лица даже позабавило.
   - Я пойду с вами, господин, - заверил слуга спустя мгновение. - Не бросайте меня. Я пойду! Я пойду!
   Из мрака, но не с той стороны, куда отошёл Ивар, послышались шорохи. Оба они разом напряглись.
   - Чтобы я больше не слышал от тебя подобного нытья. Понял?
   Томо сказал, что всё понял. На том с разговорами пришлось кончить.
   Синекожий со своим непривычным оружие в одной руке и парой свёртков, удерживаемых у локтя другой, объявился столь же внезапно, как исчез до того. Выступил из тени пещеры ещё более плотной тенью. Чиверз шёл подле него. Глаза пантеры (в данном случае чёрной как смоль) сверкали жёлтыми бликами. Эти превосходно ориентировались без всякого света.
   Милош и Томо поднялись на ноги. Слуга предпочёл отойти за спину магу. Подошёл Ивар. Кошка зашипела, оскалив клыки. Империц перехватил рукоять сабли и одарил её ответным шипением сквозь сжатые зубы.
   Шуаль протянул Милошу больший из свёртков - рулон некой материи.
   - Это вам надо.
   Маг принял "подарок". Обещанная пустынником ткань оказалась весьма тяжёлой, будто металлической. Милош решил, что не далёк от истины.
   - Это тоже вам. - Синекожий отдал и второй свёрток уже из простой холстины. На этот раз пояснив, что внутри: - Сухой фрукты и сладкий лепёшки. Ешьте. Потом надо много и быстро ходить.
   Милош передал свёрток с едой Томо. Тот принял его столь боязно, словно в нём на самом деле находился выводок гадюк. И тут же хотел сбагрить Ивару, но империц не проявил желания притрагиваться к чему-либо, полученному от пустынника. Маг нервно выхватил свёрток из рук слуги, чтобы проверить "чистоту" его содержимого.
   - Всё в порядке, - почти сразу сказал он. - Томо, развяжи и дай мне попробовать что там. Хочу ощутить во рту вкус чего-то, кроме соли и песка. И сам тоже ешь.
   Угощение пустынника оказалось сытным и вкусным.
   Шуаль отошёл, давая им возможность подкрепиться. Они ели сухофрукты и лепёшки, запивая их водой. Ивар только пил, не изменив своего решения. Когда голод был утолён, Шуаль велел:
   - Берите ваш мешки и вода.
   У каждого из них имелся собранный заплечный мешок. Милош положил в свой свёрток с "металлической" тканью. Ивару досталось нести ларец. Маг предпочёл бы нести его сам, но тот был тяжёл, а ему понадобится подвижность (а также свободные руки - потому кинжал в ножнах на поясе висел, ни разу не извлекаемый), чтобы успеть среагировать на возможные угрозы. Среагировать в магическом плане. Томо отвечал за факелы.
   - Мы готовы, - ответил за всех Милош.
   - Хорошо. Сейчас идти, - сказал Шуаль.
   Маг думал, что проводник захочет дать им некоторые наставления, как вести себя в городе Омму или что-то в этом роде. Но тот направился ко входу в пещеру, за которым всё также стояла водяная пелена, вроде как начавшая убавлять в своём грохоте. Молнии ещё сверкали, но уже в отдалении. Снаружи разгорался день. Большой Халиим уходил... Перед настенным артефактом Шуаль положил на пол мешок и серп. Раздвинул полы халата и опустился на колени. Снял с головы тюрбан, под которым обнаружилась ещё крохотная шапочка. Он снял и её. После этого запел.
   Громкие заунывные слова, скорее гортанные звуки, а не слова, наполнили пещеру, отражаясь приглушённым эхом от стен и сливаясь с шумом стихии.
   Они могли разглядеть, что большой вытянутый череп их проводника абсолютно лыс и покрыт серыми пятнами. Оттопыренные уши в добавление к тёмным складкам одеяния делали пустынника похожим на отвратную летучую мышь непомерных размеров. Такую же, пред которой он стоял на коленях и которой возносил песнопения.
   Милош ткнул Томо в бок:
   - Что он делает? Ты можешь перевести?
   - Не-нет, - выдавил трясущийся слуга. - Я не знаю этих слов... А он... он молится. Да. Молится своим злым богам. Хозяевам этого места... Отсюда никто не уйдёт живым.
   - Не скули, - процедил маг, но очередной громовой раскат заглушил его.
   Томо тем не менее заткнулся.
   Молился, на этот раз без пересыпания песка меж пальцев, синекожий весьма долго. Так что Милош даже присел на лежащий рядом валун - ноги его ослабли, голова чуть кружилась. Ивара скрутил очередной приступ тошноты. Вернувшись из - какой уже по счёту? - прогулки до ближайшего закутка, он начал что-то выискивать в заплечнике. А найдя, бросил в рот и стал жевать. Милош уловил запах трав и ещё чего-то, что не определил. Ивар принимал своё "лекарство".
   "Что скрыто в твоём мешке, коллега? А что у нашего набожного проводника?"
   Маг прислонился затылком к поверхности скалы и смежил веки. Тут же чернота перед глазами набухла зелёными пятнами. Они растекались, а затем сливались в замысловатые фигуры... Ядовитые фигуры... Сливались и растекались... Колыхались... Их плавное перемещение укачивало...
   - Господин...
   Томо тряс его за плечо. Маг вздрогнул. Он что, снова задремал?
   Шуаль закончил возносить молитвы и стоял при оружии, вернув тюрбан на голову. Похоже, ждали только его. Милош поднялся. Голова была неимоверно тяжёлой, её заполнял равномерный гул. Он взвалил на плечо мешок. Томо запалил новую пару факелов, один передал ему.
   - Идёмте, - сказал маг. - Чем скорее тут всё закончим, тем скорее каждый вернётся восвояси.
   Но перед тем как направиться в путь, Ивар подошёл к Шуалю и извинился за "проявленную грубость", чего от него никто не ожидал. Пустынник проявил свою всегдашнюю выдержку и лишь коротко кивнул, давая понять, что принимает извинения.
   Проход в туннель, ведущий к руинам города Омму, располагался в одном из многочисленных закоулков пещеры, так что им не пришлось выбираться под ливень. Впереди них кралась пантера. Из темноты временами доносилось её урчание и мелькал длинных хвост. Пустынник шёл первым, указывая путь - с серпом в руке, но без факела. За ним Милош с мокрым от выступившей испарины лицом и жёсткой ухмылкой на губах. Третьим Ивар с притороченным за плечами раздутым заплечником, куда он переложил ларец. Замыкал колонну Томо. Доверенный ему факел ходил ходуном, шипя от подобного обращения. Шум его натужного дыхания, должно быть, был слышан за сотню шагов.
   - Держись рядом со мной, - чуть поотстав, велел ему Ивар. - В случае чего, я тебя прикрою. А ты прикроешь мою спину. Понял?
   Вместо ответа Томо оглянулся на остающийся позади выход из "привратницкой" пещеры и исчезающий за ним свет внешнего мира. Потом был поворот, и оглядываться стало более не на что.
  
   Отсветы факелов плясали на древних пыльных камнях. Окружающую тишь нарушало только эхо их шагов и треск огня факелов. Мрак впереди и мрак позади. Шум бури исчез, а когда они и не заметили. Подгорный мир полнился покоем. Ничего примечательного не происходило, и волнение первых минут, от которого бешено колотилось сердце, начало утихать.
   Они следовали за пустынником по узкому пустому туннелю, стены которого слагала твердь горы, сточенная пусть и не идеально, но каких трудов потребовала даже эта работа, можно было лишь гадать. В паре мест встретились лестницы из десятков сбитых ступеней, уводящих в боковые проходы. Когда-то по ним ходили очень и очень много. Милош не удержался, присел на корточки и посветил факелом. Как он и предполагал, на камне обнаружились царапины, что вполне могли оставить мощные когти. Шуаль не обратил на его изыскания внимания. Когда маг с кряхтением поднялся (Ивару пришлось поддержать его), они продолжили путь.
   - Здесь ходили до нас, - шепнул Ивар. - Пыль сбита.
   - Я заметил, - кивнул Милош.
   Пыль на ступенях сбивалась не раз со времени исчезновения хозяев этих подгорных лабиринтов.
   Спустя полчаса, прошедших в молчаливом шествии, Томо разразился протяжным воплем, принявшись тыкать факелом Ивару в спину:
   - Та... ТАМ!!!
   - Там кошка, - сказал Милош, не сбавляя хода.
   В темноте перед ними мелькнула смазанная тень, блеснули золотистые глаза. Магу показалось, что он даже различил запах - пыльная шерсть с примесью кислой болезненности.
   - Дорога свободная. Всё хорошо, - сказал Шуаль.
   Томо весь взмок и дышал так, словно его лёгки были кузнечными мехами.
   - Туннели, похоже, пронизывают эту часть гор вдоль и поперёк. - Маг некоторое время был погружён в свои мысли, затем отбросил со лба отросшие волосы и решил скрасить путь разговором. - У входа в пещеру был знак Омму. Но саму пещеру строили гномы. Судя по всему, когда-то это было впечатляющее строение. И густонаселённое.
   - Было? - Шуаль охотно подхватил беседу. - Есть и сейчас. Город Омму почти целый. Все беды происходить в другое место.
   - Тем для нас лучше, - согласился маг. - Но всё же, что здесь делал подгорный народ?
   - Ты внимательный, - сказал пустынник. Говорил он полушёпотом и не оборачиваясь, но в окружающей тиши слышно его было замечательно. - Да. Народ Гуэро - вы говорить - гномы, - жить в эти горы. Но они переделать только то, что уже было. В город они не ходить. Бояться.
   Конечно, боялись! Милош понимал и всецело одобрял решение бородатых коротышек.
   - Гуэро искать руда и много драгоце-нный камни. Они строить несколько селения. Давно. Две тысячи лет назад. Они уважать наследие Омму и не трогать их знаки.
   - Не хочу показаться грубым, - перебил синекожего маг. - Но мне по специфике профессии доводилось читать кое-что из гномьих хроник тех лет. И в них говорилось, что гномы "Зелёных гор", видимо, так тогда называли это место, вели вражду с "жителями песков", носящими "синие одежды и синюю кожу".
   Шуаль не сдержал смеха. Им впервые довелось слышать, как он смеётся. Так мог бы смеяться старый ворон.
   - Заморская Империя могучая и всемудрая.
   Новая порция сухого гортанного карканья. Отсмеявшись, пустынник рассказал им следующее.
   Гномам никто не собирался позволять вгрызаться в плоть священных гор, пусть даже они и чтили знаки древних. Но и прогнать их пустынники не смогли. Подгорные рудокопы забаррикадировались в пещерах, их топоры не знали пощады, а шаманы были ещё умелые и призывали к себе в услужение силу самих гор. Гномы уходили всё глубже и глубже, расширяя сеть штолен и выработок. А потом... потом они докопались до запретного. И горы покарали их.
   - Что они нашли? - захотел услышать подробности Милош. Он догадывался "Что", но всегда лучше получить прямой ответ.
   - Погибель, что горы скрывать под свои корни с начала времён, - напустил ещё больше тумана синекожий.
   - Э-э-э... пусть так. И что стало с гномами? Неужели все погибли?
   - Много. - Шуаль сделал неопределённое движение серпом. - Другие бежать и уносить с собой запретное. В горы Нор-горд. И через Большая Вода.
   Милош споткнулся. На этот раз не от слабости, а от настигшего его вдруг озарения.
   - Так ты говоришь об Иссушающей Хвори?! "Гномьей чуме", от которой тело сохнет изнутри и гниёт снаружи? Болезни, что едва не выкосила весь подгорный народ, а от них перекинулась на людей и прочих?
   Ивар и Томо внимательно прислушивались. Наличие в горах, где они находились, ещё и какой-то смертельной заразы (тысячи лет, прошедшие с тех пор, ничего не меняли), не добавляло желания лезть дальше.
   - Впрочем, потом было доказано, что гномы в её распространении не виновны, а явились лишь наиболее пострадавшей стороной.
   - Может так, - согласился Шуаль. - Может, наши хроники неправые. А может "каменные люди" постараться очистить своё имя. Так жить легче. После них в горы Омму никто не ходить. Мы завалить все ходы.
   "Никто, кроме вас самих. Или твои язвы от избытка солнца?" - мысленно добавил Милош.
   Язвы мучили пустынника явно не один месяц или даже год. Это не была "сухая хворь". Но даже возможное родство его болезни с "гномьей чумой" заставляло чувствовать себя неуютно. Свёрток металлизированной ткани лежал в заплечнике, и маг намеревался завернуть в неё скрижаль, как только та окажется у него. Шутки с мёртвым Источником плачевны. Древние летописи, что под строгим надзором хранились в особом отделе библиотеки Академии и выдавались лишь избранным, говорили о том же. Нельзя было терять бдительности ни на мгновение.
   - Здесь ваша магия использ-овать нельзя. - Синекожий обращался к Милошу.
   - Омму не любили, когда чужаки швырялись у них огнешарами? Сами-то, наверняка, были горазды и на большее.
   - Да. Омму великий кхефэ-то. А ваше кхефэ привлекать те, кто есть в городе. Не надо это.
   Встречаться с крыланами Милошу не хотелось даже ради научного интереса. Империц извлёк кинжал и отсалютовал им Шуалю. Тот ответил тем же жестом, но уже серпом. Они поняли друг друга без слов.
   Поначалу Милош ожидал увидеть город за каждым поворотом туннеля, за каждой развилкой и уводящих в сторону лестничным пролётом. Ну не за этим, так за следующим... Когда число пройденных поворотов перевалило за три десятка, маг поумерил свой пыл. Если Омму обосновались в самой толще горного массива, то от пещеры, что находилась у края пустыни, до города им было ещё топать и топать.
   Сколько же сил вбухали Омму в прокладку этих туннелей? Гномы могли что-то достроить, но основа была заложена до них. Впрочем, может "большие древние мыши", как порой в шутку называли крыланов Милош с коллегами, воздвигли всё это за считанные дни? Ну, если не дни, то месяцы.
   - Ещё знаки, - ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Шуаль.
   В свете факелов на правой стороне туннеля, в том месте, что они сейчас проходили, размещались ниши от пола до потолка. Должно быть, когда-то здесь стояли некие скульптуры, но сейчас ниши пустовали. В глубине каждой на выровненном круглом пяточке стены был выбит знак летучей мыши, такой же, как у входа в пещеру, и под ним символы, похожие на три извилистые линии.
   Милош на мгновение прикрыл глаза. В его сознание ворвался ядовито-зелёный вихрь. Маг пошатнулся и поспешил отгородиться от него. Ивар удостоил знаки равнодушным хмыканьем. Томо предпочёл обойти их вдоль противоположной стены.
   - Стойте, где стоите, - велел Шуаль, когда они продвинулись ещё немного по туннелю.
   Синекожий встал столь неожиданно, вернее, это Милош соображал столь медленно, что едва не уткнулся ему в спину. Шуаль хотел что-то показать им? Но на что здесь смотреть?
   Они послушно замерли на месте, наблюдая за проводником. Тот прошёл дальше, оглянулся на них, сверкнув агатами глаз. Наклонился, вытянул руку с серпом и ударил его концом по ничем не примечательному участку пола посредине туннеля. В том месте оказалась плита, которая тут же беззвучно и легко, словно невесомая, продавилась в камень. А следом за ней вниз ушёл и квадрат, состоящий уже из дюжины плит.
   Ловушка!
   Не стоило сомневаться, что на дне открывшейся ямины торчали пики или иная дрянь, предназначенная умертвить всякого, угодившего в западню.
   - Кх... и много здесь подобных "сюрпризов"? - спросил Милош, подходя к пустыннику и заглядывая вниз. В яме клубилась непроглядная темень, его факел не смог высветить дна.
   В этот момент исчезнувшие плиты поднялись из провала на невидимых блоках, заняв своё прежнее, внешне такое устойчивое положение. Если не всматриваться в распределение пыли и узких трещинок меж камней на полу, о существовании ловушки догадаться было невозможно. И кто стал бы заниматься этим, если до того они свободно прошагали всю дорогу?
   - Здесь везде опасно, - подтвердил Шуаль.
   - Твоя кошка прошла вперёд...
   - Мы здесь были. Чи'вер'зэ видеть и помнить.
   - Да, конечно... Но как он прошёл? Как мы пройдём?
   Вместо ответа Шуаль просто двинулся вдоль правой стены, уверенно ступая по крайним плитам.
   Милош переглянулся со своими спутниками и опасливо последовал его примеру. Он всё смотрел, на какую именно плиту нажимал пустынник, но до конца так и не был уверен, что правильно запомнил. Ивар пропустил Томо вперёд, дабы тот не вздумал задать стрекоча в обратном направлении.
   Они шли, всё шли и шли. Маг успел несколько раз приложиться к баклаге. Ноги гудели, в висках гудело. Монолит скалы окружал их со всех сторон, начиная давить на сознание. Неисчислимые массы гранита нависали над их головами. Но ещё неприятнее была темнота, в которой они со своими факелами представлялись лишь крохотными искорками. Искорками, что так легко задуть, задавить, погрести во мраке на вечные времена. Войдя в ту пещеру, они словно бы исчезли из большого внешнего мира. Их там больше нет. Они в неизвестности... Он никогда не страдал от страха закрытых пространств. Никогда прежде.
   Туннель закончился ещё не скоро, но это всё же случилось.
   Новый зал и снова внушительных размеров. В этом месте всё было внушительно. Омму иначе не строили.
   - Это Примо-то Сихо. Зал стражи, - пояснил Шуаль.
   - Стражи? И где эти стражники обитали? - полюбопытствовал Ивар. - Тут один только голый камень.
   - Смотреть вверх. - В голосе синекожего проскочила усмешка. С тех пор, как они вошли в подгорный лабиринт, настроение у пустынника заметно улучшилось.
   Это всё чёртово излучение. Милош присел на первый встречный валун, чтобы немного передохнуть. Сбросил с плеч мешок, факел воткнул рядом и потянулся за баклагой. Ивар с Томо между тем, запрокинув головы, что-то разглядывали у свода зала. Маг тоже поднял взгляд.
   Сделано это было намеренно или нет, но в толще скалы имелось несколько узких отверстий, скорее всего длинных каналов, через которые снаружи проникал очень разреженный свет.
   У потолка, на высоте полутора десятков метров висели ряды больших каменных "коконов" с круглыми проёмами... ну, наверное, дверей. Маг насчитал их около тридцати. Должно быть, оттуда весьма удобно было обрушиваться на незваных гостей, особенно, если ты отменно видишь в темноте и не менее отменно летаешь.
   - И как они... - начал было Ивар, но быстро сам сообразил.
   - В городе, куда мы идём, дома тоже будут висеть под потолком? - спросил вместо него Милош.
   Пустынник, вероятно, счёл его слова за шутку:
   - Нет. Омму ходить по земля как мы. Мало кто из них уметь летать как птицы. Но Сихо уметь.
   Тебе виднее, решил маг.
   - Вот ещё там.
   Шуаль кивнул на "колонну", выступающую из пола на треть высоты пещеры. С потолка ей навстречу свисала аналогичная, но уже "сосулька", с которой размеренно падали капли воды. Если приглядеться, то удавалось увидеть, о чём он говорил.
   В верхней части "колонны" торчало копьё, до половины ушедшее в мокрый камень. Сквозь черноту, покрывавшую металл, лишь в одном месте пробивался его изначальный алый блеск. С тех пор, как копьё вонзили туда, оно не разрушилось, а намертво вросло в "колонну". И без лишних объяснений было понятно, кому оно когда-то принадлежало.
   - Не приближайтесь к нему, - предупредил Милош. От этой штуки так разило ядовитой "зеленью", что мага замутило.
   - Нельзя магия, - нахмурился Шуаль. - Я говорить уже!
   - Я не колдую... вовне, - покачал головой Милош. - Только внутренне.
   - Всё равно нельзя.
   На каменной гряде у дальней стороны пещеры, где виднелся провал туннеля, уводящего ещё дальше вглубь гор, появился чиверз. Едва видимый силуэт. Послышалось его низкое рычание. Томо, засмотревшийся на копьё, вскрикнул от неожиданности. Ивару пришлось слегка двинуть ему под рёбра.
   Шуаль поудобнее перехватил серп:
   - Нас звать. Теперь мы идти в главный проход. Ещё недолго.
   Очередной туннель. Треск пламени факелов. Тяжёлое дыхание. Повороты. Ступени. Местами пыльные плиты под ногами (хочется верить - не сдвигаемые), гулкое эхо и прохладная тишина. Ни стороннего запаха, ни писка каменных крыс. Вычищенная тишь.
   Встречались очередные боковые ответвления, но Шуаль вёл их главным туннелем. Хоть он и назывался так, но от того, по которому они двигались прежде, отличался мало. Лишь был заметно шире. Тот же грубовато обработанный камень и никаких украшений. То ли Омму не являлись приверженцами показных красот, то ли после них тут всё же многие пошуровали. Ещё несколько раз попадались пустые ниши в стенах с символом крылана. Наткнулись они и на новую ловушку. Только эта, судя по всему, сработала лет двадцать назад. С тех пор её не перезаряжали.
   В назидание тем, кто вздумает пройти здесь ещё.
   Из правой стены до середины туннеля торчало три длинных зазубренных на концах пики. Один из мертвецов, одетый в истлевшее тряпьё, валялся грудой мумифицированных останков на полу. Второй, вернее, только его грудная клетка, продолжал висеть на пике, чьё остриё прошло меж рёбер. Обтянутый серой, как пергамент, кожей череп одиноко лежал на камнях, щерясь зубастой ухмылкой. Тут же имелась пара изогнутых клинков, сапоги, ещё какие-то железки и вещи, - всё покрытое слоем слежавшейся пыли.
   - Грабители, - пояснил пустынник, обернувшись к Милошу. - Может, друзья тех, кто дал ваш Орден принадлежащее Омму.
   Маг не стал спорить. Очень может быть, так оно и было. У него возник другой вопрос: против кого изначально сооружались все эти западни? И насколько древние Омму доверяли своим человеческим слугам?
   - Ловчие ямы, пики в стенах... а как же магические штучки? - проявил вполне объяснимую заинтересованность Ивар.
   Шуаль кивнул, оценив вопрос:
   - Есть и они. Но на главный путь мы их убрать. Кто проходить пески и находить сюда вход, тот хватить простой капкан.
   - Видимо, не всегда, раз кто-то всё же сматывается отсюда с вашим добром, - буркнул Ивар.
   - Не трогай, - велел Милош Томо, решившему проверить, сохранили ли пики былую остроту и для того протянувшему к ним руку. - Будем пялиться на всякую чушь, ещё неделю до места не доберёмся. Идёмте!
   Томо поспешил нагнать ушедших вперёд Ивара и проводника. Милош задержался лишь на мгновение. Ещё раз осмотрел скелеты и коснулся острия ближайшей пики. Металл, не смотря на минувшие годы и покрывающую его грязь, сохранил отменную заточку.
   Через пару сотен шагов Шуаль вновь велел им остановиться. Сказал, что дальше имеется ещё ловушка и, чтобы обезвредить её, ему потребуется время. Синекожий подошёл к очередной пустой нише, где под символом Омму располагалась одна волнистая линия, а в стене была проделана небольшая дыра. Шуаль сунул в неё руку и начал там что-то "перебирать". Что именно делал пустынник, Милошу и остальным видно не было, только доносился скрежет, словно бы плохо смазанных железных механизмов.
   - Про каких грабителей он говорил?
   Горячее дыхание Ивара с ощутимым привкусом трав коснулось щеки мага. Милош отстранился. Посмотрел на своего спутника. Тот следил за действиями пустынника, чья рука продолжала возиться в дыре. Его коротко остриженные волосы покрывала пыль, придавая им седой оттенок. Равно как и щетине. Лицо было помято, но глаза оставались ясными. Даже чересчур.
   "Если это блуждание во мраке растянется пусть и до бесконечности, я выдержу, - пообещал себе маг. - Я доставлю скрижаль в Академию и разгадаю сокрытую в ней тайну".
   - Грабители... - повторил Ивар и закашлялся. Хрипло, надрывая горло.
   - Я слышал, что ты сказал, - ответил Милош, дождавшись, когда приступ пройдёт, а Ивар сунет в рот очередную пилюлю. - Да, грабители. Захаживают сюда и такие. А как иначе Орден получил бы сведения о Крыланах и их магии? До последнего времени пустынники не хотели даже слушать о возможном сотрудничестве.
   - Ловушки, целый лабиринт внутри гор... Рисковые ребята.
   - Не без этого. Но для наиболее удачливых из них игры со смертью стоят свеч. Уж поверь.
   Ивар согласно хмыкнул.
   - Артефактов Омму, что удалось заполучить Ордену, считанные единицы. Все они были перекуплены через десятые руки. Первыми же в цепочке были руки этих самых расхитителей. Орден щедро платит за их "находки". Будь то древние письмена или какая-нибудь безделушка, толку от которой на первый взгляд (за исключением магического "свечения") никакого. И это, как говорится, широко известно в узких кругах. Так что желающие слазить сюда периодически появляются. Даже если их возвращается один из десяти. Пустынников мало, они не в силах контролировать все горы. К тому же встречаются тайные схроны - то ли гробницы, то ли что-то иное, - про которые не знают сами сторожа. Лет десять назад удалось найти один из таких. Грабители тогда многое вывезли, прежде чем синекожие узнали про это и поубивали, кого успели изловить. Кое-что из той "добычи" попало в Орден. В том числе и ко мне.
   - Что за плата находится в ларце и зачем нужны магические запоры?
   Шуаль был занят обезвреживанием ловушки. Томо сел у стены. Шептаться им никто не мешал.
   - Орден долго задабривал старейшин пустынников. Тем весьма полюбились некоторые из наших алхимических эликсиров. Особенно те, что продлевают постельные утехи в любом возрасте. Со здоровьем у них не очень, хм... Но за скрижаль пришлось расщедриться посерьёзнее.
   - Чем? - проявил настойчивость Ивар.
   - А вот это уже не твоего ума дело. - Милош улыбнулся. Головная боль в последний час его почти не беспокоила, и до чего же это было прекрасно.
   Ивар отстал с расспросами. Тем более Шуаль уже возвращался. Что из себя представляла данная ловушка, они так и не узнали. Синекожий предпочёл не распространятся на сей счёт, а желания выспросить у него подробности никто не выразил.
   - Я не хочу идти дальше, господин, - промямлил Томо, когда Милош окликнул его, чтобы тот поднимался. Глаза слуги, смотрящие на мага снизу вверх, мокро блестели. - Я не могу... правда. Я лучше пойду назад. Даже один. Умоляю!
   Отвечать на подобное Милошу давно надоело, поэтому он только дёрнул подбородком, дескать, "вставай и хватит мелить чушь".
   - Но, господин...
   Шуаль смотрел на их выяснение отношений, его это забавляло. Тут уж злость - самая натуральная, без малейшей толики наигранности - дала о себе знать. И Милош не стал её сдерживать:
   - Вставай, скотина! Вперёд! За это тебе платят!
   Он замахнулся факелом. Головная боль вернулась жгучей вспышкой. Прежде в песках она была постоянной, но не столь резкой, и он успел с ней свыкнуться. Здесь же боль накатывала волнами. Маг плеснул воды, умыть лицо. Помня наказ синекожего, он не призывал Дар. Кроме того, Милош сомневался, что в данных условиях тот действительно помог бы ему, а не сделал только хуже.
   Томо поднялся. Сгорбившись под невеликой тяжестью своего заплечника, он побрёл за Иваром и Шуалем. Теперь Милош замыкал их шествие. Мага это вполне устраивало - так остальным не было видно, как его шатает.
  
   Когда Шуаль сказал, что они уже на окраине города, Милош встрепенулся от поглотившей его прострации. Туннель был всё тот же, но нечто действительно изменилось. Не в окружении, а в астральной составляющей эфира, что пронзал всё и вся.
   Источник сделался ощутимее.
   Маг постарался собраться. Начиналась основная часть их похода. Наиболее волнующая и опасная.
   Сначала впереди забрезжил свет. Свет в конце туннеля. Затем туннель раздался в стороны. Они вышли на плоский уступ, прилепленный к почти вертикальному скальному склону, словно гриб трутовик к стволу дерева.
   Вид отсюда открывался захватывающий.
   Город Омму - на современный манер можно сказать столица, - располагался в пещере необъятных размеров, имеющей то ли природное, то ли искусственное происхождение. Высокий свод в ряде мест, как и в Зале Стражи, сквозил дырами, через которые сочилось блеклое свечение. В лучшую погоду через них, вероятно, проникали целые колонны солнечного света снаружи. Древние Омму пусть и походили на летучих мышей, но к солнцу относились всё же терпимее. Если, конечно, эти проломы не образовались уже после их исчезновения. В воздухе чувствовалось движение потоков, свидетельствующее о хорошей системе воздуховодов.
   Пустынник сказал, что Омму называли свой город - Толантос.
   Они могли рассмотреть его даже без огня факелов, необходимость в которых отпала, и их затушили. Рассеянное освещение не было тому главной заслугой. Город светился сам по себе. Конечно, зелёным. Сияющая дымка окутывала его, будто старый гниющий пень в болоте.
   Ивар с Томо, да и пустынник, возможно, отнесли бы её к внешнему проявлению некоего "Зла", что и спустя тысячелетия продолжает обитать в этом месте. Милош мог бы сказать об истинной природе свечения. Мог бы да не считал нужным.
   Толантос состоял преимущественно из грубоватых строений, сложенных из серого камня. "Дома", "храмы", "дворцы", целые улицы и площади. Зачастую непривычные округлые очертания. Круглые же проёмы входов, но никаких намёков на окна. Многие конструкции многоярусные, что вполне объяснимо, учитывая наличие крыл у их обитателей. Пыльные, местами полуразрушенные, брошенные века и века тому назад. В центре города виднелось некое особо крупное сооружение. Но в полумраке с такого расстояния рассмотреть, что оно из себя представляло, не удавалось.
   Среди этих руин, что руинами вовсе и не являлись - столица сохранилась в том виде, в котором её когда-то покинули, - находилась конечная цель их пути.
   Город в пещере был обнесён стеною, перед которой имелся широкий ров, рассекающий скальную породу и опоясывающий Толантос, словно рыцарский замок. Для Омму его устройство также не явилось невозможной трудностью. Только вот, для чего им понадобились подобные ухищрения?
   - Конечно, впечатляет, - протянул Милош, вглядываясь с возвышения в переплетение каменных улиц и зданий, заключённых под каменным же куполом, словно в скорлупе.
   От плоского уступа, на который они вышли, вдоль стены вилась узкая лестница без перил, со ступенями, вырубленными прямо в скале. Местами ступени были полуразрушены, будто по ним били из катапульты. Спускаться здесь казалось самоубийством. Но, даже если они сделают это, предстояло ещё как-то перебраться через ров.
   Шуаль стоял на краю уступа и смотрел на Толантос. Его отстранённо-задумчивая поза говорила, что местные красоты занимают синекожего мало. Пустынник о чём-то размышлял. Между делом он чесал кожу на руках и груди через ткань халата. И делал это их проводник всё чаще. Близость Источника, в той или иной мере, ощущалась каждым из них.
   - Вы как-то посещаете город. Значит, туда должен быть переход, - высказал очевидное предположение маг.
   Синекожий прекратил чесаться и кивнул. Без всякой опаски начал спуск по лестнице. Милош и остальные двинулись за ним, как можно ближе прижимаясь к поверхности скалы. Спуск занял не так много времени - ступени были сработаны на совесть, - но вымотал их едва ли не сильнее, чем весь предыдущий путь по туннелю. Достигнув более-менее ровного пола пещеры и вовсе не дав им отдышаться, Шуаль направился по прямой как стрела тропе, протянувшейся от лестницы до обрыва, окружающего город, а затем направо, вдоль его края. Раз имелась тропа, то она должна была к чему-то вести. Например, к мосту.
   Так и случилось.
   Мост - узкий, метров двадцать в длину, с перилами по пояс, на которых были вырезаны символы с летучей мышью (чем ближе к городу, тем их становилось больше) - каменной дугой нависал над пропастью. Знаки на нём заметно светились "зеленью".
   Как это сооружение умудрилось сохранить целостность за все минувшие века? Было тому причиной мастерство древних зодчих или их же магия? Ответы без вопросов. Сколько их уже было, сколько их ещё ждёт впереди.
   Чиверз застыл у начала моста, отчего-то не переходя на другую оконечность, где справа и слева виднелись странные провалы, что дырявили скальную поверхность, как голову хорошего сыра. Зверь ждал подхода остальных - как мило с его стороны.
   Шуаль встал на некотором отдалении от моста.
   - Мы верить, что в эта пропасть обитать жуткий существа, - отчего-то взялся рассказать он. - Они селиться там, когда здесь ещё жить Омму... На мост не ходить пока. Опасно.
   Мага удивило последнее замечание, особенно, в сочетании со сказками про каких-то древних тварей. Но раз пустынник счёл необходимым предупредить их, значит, у него имелись на то причины. Они столпились на небольшой квадратной площадке у моста. Чиверз, сверкнув глазищами, отпрянул им за спины. Послышалось его глухое шипение.
   - И? - спросил Милош спустя какое-то время. Стоять без дела на одном месте оказалось ещё сложнее, чем куда-то идти.
   Ответ Шуаля был краток:
   - Надо ждать.
   Маг хотел поинтересоваться чего именно, но почувствовал, что никаких объяснений не получит, а ворочать языком попусту было лень. Нужно подождать, что ж, они подождут.
   Ждать пришлось долго. Пантера и та улеглась на камни, высунув язык и продолжая пристально следить за их "стоянием".
   - Что, обязательно торчать именно на этом самом месте? - Ивар оказался не столь сдержан.
   - Нет. Но ходить далеко не надо. - Синекожий вновь чесался, заметно сутулясь, будто его тянуло к земле, и он держался из последних сил.
   Томо жался к Милошу. Они сбросили мешки, и маг со слугою уселись на них, а вот Ивар решил пройтись. Приближаться к кошке он не стал, а направился к обрыву рва, может, желая проверить легенду о таящихся на его дне бестиях. Осторожно заглянул за край. По тому, как он отшатнулся, становилось понятно, что глубина там должна была быть немалой.
   Когда на противоположной стороне пропасти в имевшихся там "норах" началось некое движение, Ивар не сдержал испуганного вскрика. В чёрных провалах шевелились ещё более чёрные тени. Вспыхнули красные как пылающие угли глаза. Их обладатели выползали наружу. Они ползли... Приземистые твари со сложенными по бокам кожистыми крыльями. Скрежет когтей по камням... Тонкие попискивания... Дюжина отвратного вида существ, похожих на крупных крылатых собак. Или летучих мышей-переростков. Нечисть. Демоны!
   Не демоны - Крыланы.
   Омму! - краткое чужое слово ледяной иглой пронзило сознание. Милош уже был на ногах. Его ладони облачились в радужные "перчатки".
   Твари, почувствовав чары, разом обратили на него огненные взоры. Они вылезли из своих нор и теперь восседали на камнях у края обрыва. Донеслось змеиное шипение и запах прелой шерсти, что густым мелким ворсом покрывала их тела.
   - Не надо магия или все мы погибнуть, - очень тихо произнёс Шуаль. - Это стражи. Омму Сихо. Потомки.
   Маг разглядывал их широко раскрытыми глазами. Потомки, конечно, потомки. Кто же ещё... К подобной встрече он, опасаясь её, а порой напротив, мечтая о ней, всё равно оказался не готов.
   - Они не пустить нас без плата, - добавил пустынник.
   - Платы? - Милош ничего не понимал. - Какой ещё платы?
   Вместо ответа Шуаль вскинул своё оружие и быстро зашагал к... Ивару, что стоял всех ближе к краю, разглядывая потомков и матерясь сквозь зубы. Свистнул, рассекая воздух, отточенный до бритвенной остроны серп. Он мог срезать человеку голову одним махом, словно маковку подсолнуха. Мог, но его встретила не менее прочная имперская сталь.
   Раздался пронзительный звон металла.
   Как Ивар успел среагировать и выхватить саблю из ножен, так и осталось загадкой. А тот заревел, отвёл удар пустынника в бок, отскочил в противоположную сторону и замахнулся уже сам. Он умел обращаться с саблей. Но и Шуаль оказался опытным бойцом. Серп принял на себя удар - новый звон и выбитые искры. Синекожий крутанул оружие, пытаясь захватить и выдернуть клинок из руки противника. Ивар не поддался, отступил от него на шаг.
   Поединщики отдалились друг от друга. Оба тяжело дышали. Полусогнутые ноги, напряженные спины. Глаза в глаза. Ненавидящие у одного, мрачно блестящие у другого.
   До мага только сейчас начал доходить смысл происходящего. Твари на камнях бесновались. Подпрыгивали на месте. Шипели всё яростнее. Некоторые пытались расправить тёмные складки крыльев.
   Милош вновь взглянул на противников. Они всё также стояли друг напротив друга с вытянутым оружием. Синекожий не мог одолеть имперца. По крайней мере, достаточно быстро. И он призвал на помощь свою кошку. Не словами - мысленно. Но маг "прочитал" его сигнал. Едва видимый, плавно скользящий силуэт, сливающийся с окружающими тенями и камнями, обходил Ивара со спины. Намерения его были очевидны.
   Милош снова не успевал. Пока он достанет кинжал, пройдёт целая вечность. Но и колдовать он не рисковал - в этом запрете пустынник им, похоже, не врал. Маг закричал. Что-то бессвязное, но громкое.
   В этот момент зверь прыгнул.
   Ивар заметил опасность - сам, а может, помог предупреждающий окрик. Брошенная сабля звякнула о камни. Освобождённый от неё, он подсел под налетающую тушу. Неимоверная реакция позволила ему увернуться от когтей, ухватить пантеру под брюхо и, воспользовавшись силой её собственного разгона, ногою перебросить кошку через себя. Далеко в сторону. За край обрыва, в бездонную расщелину. Орден кого попало не назначал в столь ответственные экспедиции.
   Они слышали надсадный визг летящего в пропасть зверя.
   И звучащий ей вослед вой пустынника.
   Не прекращая кричать, Шуаль накинулся на лежащего Ивара. Серп, взятый двуручным хватом, вновь запев песнь смерти. Империц увернулся и на этот раз, поднырнув прямо под лезвием. Оружие заскрежетало, треснув о поверхность скалы и едва не вырвавшись из ладоней. Не обращая внимания на боль, Шуаль замахнулся повторно. Уже более выверено.
   Ударить ему не дали. Ивар схватил противника за ноги и дёрнул. Пустынник полетел на камни. Там его поджидали жёсткие кулаки. Империц насел сверху. Пальцы Ивара, запачканные в клочьях шерсти, вырвали серп. Продолжая целенаправленно избивать синекожего, он закрутил ему руки за спину. Тут уж на подмогу подоспел и Милош.
   Пустынник и его зверь проиграли эту схватку.
   На пару они быстро обездвижили синекожего. Теперь тот мог лишь хрипеть и проклинать их на своём грязном языке. Один из рукавов халата задрался, демонстрируя подсыхающие струпья и множество свежих язв. Их имперцы старались не касаться.
   Сабля, как оказалось, тоже свалилась в пропасть. Вместо неё Ивар подобрал серп - свой боевой трофей, - намереваясь вспороть им его бывшему владельцу брюхо или глотку. Он ещё не решил, что именно.
   - У него был нож, - вспомнил маг.
   Волнистый нож нашёлся, заткнутым за пояс нижней туники. Недолго думая, Ивар отправил его в пропасть. Больше оружия у синекожего не было.
   - Стой! - Милош вцепился в перевитую вздутыми жилами руку напарника, что поднёс лезвие к извивающемуся пустыннику. Тот рвался, как мог, но держали его крепко.
   - Он хотел сбросить меня! - брызгал слюной Ивар. - Я прирежу его!
   - Тогда мы отсюда не выберемся.
   - Выберемся! Я запомнил путь!
   - Ловушки...
   - Их тоже! - терпение Ивара иссякало. Милошу приходилось прикладывать всё большую силу, чтобы удержать его.
   - А в пустыне?
   - Я сам выведу нас из этого чёртова могильника!
   - Оставь ему жизнь. - Маг жарко дышал в мокрое от пота лицо имперца. - Ты забыл, зачем мы здесь? - Кивок в сторону овеянного изумрудным сиянием города. - Лишь он знает, где лежит скрижаль. Он нам нужен. Он нужен Ордену.
   Это было чистой правдой. Без синекожего они ничего не найдут, а значит, все их старания обратятся прахом.
   - Оставь ему жизнь, - вновь попросил маг. - Без своей кошки и оружия он беззащитен. К тому же он слаб и болен... Он не уйдёт от нас.
   У Ивара на сей счёт было иное мнение:
   - Если его отпустить, - локоть Ивара упёрся в позвоночник распластанного на камнях противника, выдавив из него стон, - он при первой же возможности заведёт нас в западню! Или скормит этим вон тварям!
   - Он не сделает этого. Не сделает... Его старейшинам необходимо то, что лежит в ларце. Иначе их перебьют свои же, как ренегатов.
   - Да-да... надо, - подтвердил Шуаль, возвращаясь к имперскому языку. Проклятья и хрипы утихли. Его разбитое лицо выглядывало из-под руки мага. Окровавленное и вновь спокойное. - Вы получить книга Омму. Мой народ получить оружие ваших ведунов. Я вас не предавать.
   - Что же это тогда было, сволочь? ЧТО?! - рявкнул Милош.
   - За проход надо плата. Им... Одна жизнь - один день внутри город.
   - И ты решил "заплатить" одним из нас?
   - Да. Ты же так хотеть попасть туда, человек издалека... Мы отдавать плата наши враги или грабители. Омму Сихо любить мясо. Но сейчас враги нет. А никто из вас сам не захотеть стать жертва.
   У Милоша не нашлось слов, а вот Ивар поднёс выгнутое лезвие к горлу синекожего - лёгкое движение и по его коже потекла струйка крови.
   Их возню прервал дикий вой, донёсшийся с противоположной стороны пропасти. Крыланы метались по камням. Распрямляли и хлопали крыльями на горбатых спинах, скалили пасти. Они чуяли свежую кровь. Они хотели её.
   Милош не мог больше выносить их мерзкого вида. Обессиливающая слабость возвращалась. Да такая, что он не был уверен, что в силах самостоятельно подняться на ноги. Во рту пересохло, перед взором плясали "мошки" - эта драка вымотала его похуже песчаной бури.
   Твари глазели на них. Багровый блеск их буркал разгорался. Крылья хлопали всё настойчивее.
   "Им ничего не стоит перемахнуть на нашу сторону, - устало подумал маг. - Именно это они и собираются сделать".
   Дар отозвался тёплой волной, чей исток открылся в глубине его груди. Сияние вернулось в ладони. Милош чуть приподнялся, чтобы лучше видеть. Он посшибает их прямо на лету. Испепелит, разорвёт на куски...
   - Нет-нет-нет-нет! - запричитал Шуаль, вновь начав вырываться. - Нельзя! Придут другие... Они нас не отпустят! Нейро... нейро-мано!
   - Я убью их всех, - пообещал Милош.
   - Тебе их не остановить... Никому не остановить. Это их дом. Они здесь сильный... Ин эброх! Ин эброх!!!
   Шуаль столь резко перешёл на свой язык, что маг вздрогнул. Пустынник орал, не обращая внимания на сталь, остающуюся в опасной близости от его горла, и кровь, текущую из пореза. Он взывал к стражам Омму.
   - Что... - не понял Ивар.
   - Тихо! Я сам! - Милош отвёл лезвие серпа от шеи синекожего. Ивар нехотя повиновался. Маг встряхнул пустынника, заставив того посмотреть себе в глаза. - Что ты им говоришь?
   - Плата внесена... - отозвался Шуаль. - Плата внесена... Ин эброх!
   Никаких объяснений более не требовалось.
   Захлопав крыльями, иссиня-чёрные тени поднялись в воздух и камнями рухнули в пропасть. Туда, где лежал разбившийся чиверз. Плата внесена...
   Маг с трудом сглотнул. Разжал свой неумелый захват и сел рядом с лежащим пустынником. Ивар продолжал одной рукой удерживать Шуаля, а другой грозить ему серпом. Милошу это стало безразлично. Он лишь сказал:
   - Ты получишь содержимое ларца по возвращении, как договаривались. По этому же договору, ты обязан привести нас к скрижали. Значит, тебе было и платить за проход.
   Шуаль молчал. Милошу не хотелось смотреть на него. Он поднялся и, шатаясь, направился к своим вещам.
   - Что с ним делать? Может, свяжем? - спросил Ивар.
   Теперь уже смолчал маг. Вместо него заговорил сам синекожий:
   - Надо идти. Они быстро вернуться. И тогда захотеть взять ещё плата.
   - Я знаю, кого мы им тогда отдадим, - протянул Ивар, поигрывая серпом. Эта штука пришлась ему вполне по вкусу.
   - Ты убить уэхо.
   - Ухохо?
   - У-э-х-о - друг. Ты заплатить за это.
   Ивар нехорошо улыбнулся. Волосы его торчали дыбом, зубы оскалены. Пиратская косынка слетела с головы и где-то затерялась. Кошка синекожего всё же достала его напоследок - на боку куртка имперца была разодрана, из дыры проглядывали металлические волокна и сочилась кровь.
   - Твой хвостатый дружок сдох! И его кости сейчас грызут демоны. Хоть какая-то хорошая новость. А то он заставлял меня нервничать. Может, всё же хочешь последовать за ним?
   Ивар легко выдержал синий взгляд, упёртый в него. Поднялся на ноги, а затем рывком вздёрнул пустынника.
   - Пошли дальше, - видя, что разборки закончены, сказал Милош. - Ивар, будешь оставшуюся часть пути дышать ему в спину. Если что - сам знаешь... Но скрижаль мы обязаны найти! Раз у нас "куплен" один день, значит, должны управиться за один день... Ты ранен?
   Маг только что заметил кровь.
   - Царапина. Ничего серьёзного. Сейчас перевяжу.
   Милош, собственно, другого и не ждал. Следопыт, воин, потенциальный маг, ещё и лекарь - таланты его спутника были поистине всеобъемлющие. Ивар, не сводя глаз с Шуаля, порылся в своём заплечнике. Расстегнув куртку, он принялся перевязывать рану, предварительно полив её какой-то пахучей жидкостью из тёмного пузырька, от действия которой не сдержал стона. Алхимический состав, догадался маг. Народные средства и достижения науки - в мешке Ивара имелось всё необходимое на любой случай жизни.
   Шуаль подвязал распахнутый халат и покорно встал у начала моста. Взгляд его был обращён во мрак пропасти, а руки прижаты к груди, будто он страдал от болей. Но если у него что и должно было болеть - так это лицо. Именно туда пришлась большая часть ударов.
   Милош между тем извлёк Томо из узкой расщелины, в которую тот забился во время потасовки. Слуга сидел, закрыв голову руками. Его била крупная дрожь. Милош бросил ему мешок.
   - Вставай. Всё кончилось. Пока.
   Томо поднял на него глаза. Маг даже смутился - он не думал, что эти варёные яичные белки могут быть столь мрачны, что в них может содержаться такая... решимость.
   Идя через мост, Милош перегнулся через скрипнувшие под его ладонями перила с "тлеющими" символами. Ничего внизу не разглядел. Ну и славно. Что происходило на дне, он знать вовсе не хотел. Но доносящееся эхо говорило само за себя. Чавканье, утробное хрипение...
   Миновав ров, они поднялись по сколотым ступеням к проходу, вырубленному в каменной гряде, поверху которой тянулась внешняя стена города, а внизу располагались норы стражей. Сразу за проходом имперцы остановились, поддавшись невольной робости. Столица Омму лежала перед ними под своим скальным небом с пробитыми в нём световыми "окнами". Они переглянулись, а затем медленно погрузились в зелёное марево древнего могильника, как нарёк его Ивар.
   Могильника, в котором продолжала теплиться жизнь.
  
   Они шли по пустым улицам города Омму.
   Растрескавшиеся плиты и покосившиеся стены зданий. Чуждая архитектура чуждой культуры. Вековая пыль. Тысячелетнее запустение. Оно чувствовалось. В тёмных провалах круглых дверей, в пустых пространствах помещений, где всё их содержимое, что не было сделано из камня, давно рассыпалось прахом.
   Унылое зрелище на взгляд жителя современных великолепных городов. Жизнь Омму не пестрела красками. Вечные каменные сумерки.
   Милошу чудились тени, что вились вокруг них.
   Крылатые росчерки, мелькающие в дальних концах улочек и площадей, по которым они шли. Глаза-угли, вспыхивающие в зелёном полумраке. Едва слышный скрежет когтей и трущихся друг о друга кожистых перепонок. И шёпот. Змеиное шипение, складывающееся в слова вымершего языка, от которого в песках и на побережье сохранилось лишь жалкое его подобие. Эбурох Эбо, Голли, ин эброх, Омму Сихо...
   Маг осознавал, что всё это нереально. Вернее, не совсем реально. Лишь особенности данного места позволяли теням прошлого продолжать разгуливать по улицам, где некогда ходили их "прообразы". Древние камни помнили руки (лапы), что укладывали их.
   Похоже, только он один видел их. Милош решил, что так даже лучше. Меньше волнений, а уж его загробными голосами не испугаешь. Несмотря на подспудное, не отпускающее чувство напряжения, маг ликовал. Сбывалась заветная мечта, о которой он столько грезил в лабораториях Академии и её библиотеках, нависая днями и ночами над старыми манускриптами. Там были лишь путаные слова и мало чем обоснованные предположения. Здесь же он находился в самом центре мира Крыланов!
   Они брели по одной из центральных улиц, глазея по сторонам. Продолжение допроса Ивар устроил пустыннику прямо на ходу. Шуаль был подавлен и едва передвигал ногами. Сухим, бесцветным голосом он рассказывал им про стражей.
   - Омму Сихо беречь город. Они - те, кто давно тоже быть Омму Сихо. Они не уходить на последняя битва. Остаться хранить Толантос.
   - Тут не видно следов войны, - возразил Ивар. Те разрушения и осыпи, что встречались им на пути, носили скорее естественный характер. Время делало своё неспешное дело, приводя всё и вся к его изначальному состоянию - прах к праху.
   Как ни странно, пустынник ответил ему:
   - Слуги Богов не ходить в город. Те, кто не погибнуть, мог вернуться в Толантос. Но Боги проклясть Омму. Это их обре-кло... Мы служить им, но не знать, как помочь. Скоро они все погибнуть.
   - Все, да не все.
   - Лишь малый часть Омму Сихо уцелеть. Они о том пожалеть потом... Кого ыы видеть у моста - их потомки.
   - И у вас с ними "договор"? Как ты сказал - "одна жизнь за один день пребывания в городе"?
   Шуаль обернулся. Ивар красноречиво перебросил серп из руки в руку.
   - Да, - сказал синекожий и зашагал дальше.
   Извилистые улочки. Налепленные в три, а то и четыре яруса сооружения. Небольшие домики и огромные "особняки". Может, своего рода ратуши или дворцы местных "заправил", если такие здесь имелись. Грубые конструкции и выпирающие углы. Всякое отсутствие башенок, балконов и прочих излишеств. Сплошные шершавые поверхности без окон, дверные проёмы без самих дверей и плоские крыши. Также многочисленные "коконы" с круглыми входами крепились непосредственно к стенам пещеры, напоминая гроздья осиных гнёзд, вылепленных из грязи. Часть из них обвалилась. Город Омму действительно был могильником, огромным склепом, укрытым погребальным саваном из зелёной мглы.
   "В прочие дни свечение едва заметно. Но сегодня его может видеть каждый. Сегодня ночь полнолуния, - отчего-то подумалось магу. - Снаружи, должно быть, уже вечереет, и луна готовится взгромоздиться на небесный престол. Она-то и пробуждает "зелень".
   Тени. Клочья изумрудного тумана, складывающиеся в изломанные гротескные фигуры. Их становилось всё больше. Они приближались. Угрожающе шипели. Таились во мраке пустых зданий, глазели через проёмы дверей. Следили из-за углов и с крыш за осмелившимися вступить в их владения. Им не нравилось присутствие чужаков в своей обители.
   "Только это никого не волнует, - усмехнулся, а в действительности скорчил неприятную гримасу, Милош. - Мы здесь и мы возьмём, что пожелаем".
   Одна из теней - едва заметное размытое пятно, притаившееся в очередном "коконе-гнезде", подвешенном под крышей двухъярусной лачуги - словно услышав его мысли, метнулась на них сверху. Глаза её воспылали. И она была вполне реальна.
   Милош пошатнулся. Голова внезапно пошла кругом, ноги подкосились. Он начал падать и вращаться, будто провалившись в центр внезапного вихря. Сознание пронзила столь резкая боль, что всё, на что его хватило - это только жалобно вскрикнуть.
   Бесчувственное тело мага, вокруг которого суетились его спутники, накрыло призрачное облако, не видимое никому из них. Были тому виной рассказы Шуаля или развитие болезни, а скорее одно наложилось на другое, но Милоша посетило очередное видение. Ему открылась память камней...
   Ходящие по улицам и о чём-то мирно "беседующие", наполняющие здания и спящие в "коконах", летающие в вышине меж колонн лунного света, исходящих из дыр в своде, - чёрные крылатые тени наполняли огромную пещеру. Город бурлил жизнью. Он был освещён гораздо ярче, чем сейчас. Изумрудное сияние исходило не из самой скальной поверхности, а от каменных столбов с "фонарями" на их вершинах, что располагались на всех перекрёстках и внутри многих зданий. В них лежали частицы Источника, что Омму широко использовали даже в повседневной жизни.
   В центре города окружённое высокими укреплениями посреди круглой площади, чьи плиты были испещрены письменами и знаками, располагалось похожее на пирамиду строение. Одна из лунных колонн ниспадала точно на его остроконечную вершину. Внутри пирамиды горел "костёр" - здесь концентрация Силы Источника была максимальной. Милош видел пляску изумрудного "огня" даже сквозь наклонные каменные стены. Это Храм, понял он. В этом месте Омму сперва покланялись, а после задумали свергнуть Древних Богов. Отсюда произрастала их погибель.
   Омму не гнались за внешней атрибутикой. Они постигали внутреннюю суть окружающего мира. Его первоосновы. Постигали и пытались управлять ими, ставя себе в услужение. До определённой степени им это удавалось. Омму не останавливались на достигнутом, стремясь всё дальше, всё глубже.
   Но тогда остановили уже их.
   Вспышка титанического взрыва на мгновение ослепила его. Когда маг снова смог видеть - Омму были уже повержены, их город осиротел. Со времени Последней Войны прошли столетия, но по опустевшим улицам, из-под которых начало проступать фоновое свечение, продолжал кто-то бродить. Лишь приглядевшись, Милош понял, кто это. Похожие на скелетов, облачённые в шкуры и лохмотья. Кожа этих людей была черна как уголь и полностью безволоса, а глаза вместо кобальта лучились болезненной зеленью. Предки синекожих обследовали "наследие" своих Владык. Что-то выискивали внутри зданий, передвигали в полумраке обломки. И постоянно оглядывались по сторонам. Они боялись находиться здесь. Их страшила, но не мёртвая тишь улиц, а иссиня-чёрные силуэты, что висели высоко под сводом пещеры, наблюдая за ними. Стражи продолжали нести свой дозор.
   Взгляд Милоша обрёл способность видеть сквозь скальную толщу. Окружающие строения стали прозрачными...
   Сердце Источника мерно билось в глубине горы точно под тем местом, где располагался покинутый ныне Храм-Пирамида. И от него, опутывая собою весь город, тянулась разветвлённая сеть "корней" или "пуповин", по которым пробегали пульсирующие изумрудные искры. Стремительные. По-прежнему напоённые чуждой этому миру силой.
   ...Маг лежал на камнях. Реальный мир постепенно возвращал себе прежний вид. Начали проступать склонившиеся над ним силуэты. Возникли неразборчивые звуки. Вернее, голоса. Но он был ещё далеко от них.
   - Он в обмороке. - Ивар подложил под голову магу свёрнутый валиком спальник и плеснул немного воды на лицо, что ничем не помогло.
   Шуаль стоял рядом молчаливым истуканом. Империц с серпом огляделся в поисках места поукромнее, куда можно было бы перенести бесчувственного мага. Решил перебраться хотя бы к стене скособоченной хибары, возле которой они находились.
   - За нами следят. Я чую это, - прохрипел он, оттаскивая тело Милоша.
   Пустынник равнодушно поднял глаза кверху, словно высматривая там что-то. Или кого-то.
   - Это они? - Ивар проследил за его взглядом.
   - Да. Не надо их злить.
   - Ты о чём, дьявол тебя побери?!
   Шуаль кивнул на кисти рук Милоша. Кончики пальцев мага наливались уже знакомым свечением. Дрожащим, то чуть вспыхивающим, то почти угасающим. Как и сознание их обладателя.
   - И что делать? - Ивар быстро облизал губы. Он что-то чувствовал, что-то слышал. Но ничего конкретного разглядеть не мог. Кругом них был лишь проклятый зелёный сумрак и лабиринт сплошных каменных стен.
   Пустынник присел на корточки возле мага. Ивар наставил на него лезвие серпа. Шуаль оскалился в синезубой ухмылке. Никакой радости в ней не было, лишь злая усмешка и целый океан презрения. Он взял ладони Милоша - холодные, одеревеневшие - и прикрыл их свечение своими ладонями. Ивар не препятствовал. Пустынник зашептал неразборчивые слова, может какую-то молитву. Империц вновь огляделся.
   - Томо, иди сюда! - велел он шёпотом. - Сядь рядом. Укрой нас!
   "Укрыть" магию это, конечно, не помогло бы. Но только бы этот болван не торчал посреди дороги и не вертел головой, как флюгер на ветру. Томо не послушался. После моста он выглядел каким-то оглушённым. Зато хоть не издавал больше ни звука. Ивар плюнул на него, вновь сосредоточившись на пустыннике и Милоше. Магическое свечение почти перестало видеться, подавленное зелёным излучением, что струилось уже из ладоней Шуаля.
   - Ты что творишь, паскуда?!
   Шуаль поднял взгляд. Ивар отпрянул от него, как от ядовитой змеи. Лишившиеся зрачков, выкаченные глаза пустынника испускали то же сияние, что и его руки, то же, что и камни мёртвого города вокруг них. Ивар вскинул серп. Губы его сжались в предельном напряжении. Серп отводился за плечо, готовясь просвистеть и снести голову этому воняющему падалью колдуну, завёдшему их в западню...
   - Всё, - глухо произнёс Шуаль не своим голосом. Так мог бы заговорить тот же камень. Закрыл глаза, а когда открыл, в них вернулась осмысленность.
   Ивар глянул на руки мага, всё ещё лежащие в ладонях пустынника. Те более не светились. И одновременно он почувствовал, что настойчивое внимание к ним "со стороны" ушло. По крайней мере, на какое-то время. Империц отложил серп на мостовую. И накинулся на Шуаля с кулаками.
   - Ты вздумал играть с нами, да?
   Он легко опрокинул колдуна на спину, навалился ему на грудь. Схватил за шиворот халата и двинул в мерзкую рожу, на которой без того хватало взбухших кровоподтёков и свежих ссадин.
   - Отвечай! - Ивар кричал шёпотом.
   Все его угрозы не могли смутить пустынника. После взрыва, последующего за исчезновением кошки в пропасти, тот вовсе уподобился неживому изваянию, которое хоть бей, хоть режь - реакции не дождёшься.
   - Это город. Ему не нравиться чужаки.
   - Значит, не нравя... яхрррр... - Ивар задышал с хрипом. Новый приступ был на подходе. Он отпустил синекожего, упал на пятую точку и зашёлся в кашле. Брызги слюны и крови летели из его рта, который он пытался прикрыть рукой.
   Шуаль поднялся и отряхнулся, наблюдая за своими спутниками, каждый из которых боролся с собственным недугом. На бесхозно лежащий у его ног серп, он взглянул лишь мельком.
   Один империц, задыхаясь, ползал на четвереньках и пытался нащупать рукоять брошенного оружия. Второй ещё не очнулся, но дыхание его выравнивалось. Им требовалось некоторое время, чтобы прийти в себя.
   Тихо подошёл Томо. Пустынник взглянул на него краем глаза. Но когда тот бухнулся на колени, Шуаль обернулся полностью.
   - Пощадите меня, господин, - Голова Томо была опущена, слова звучали едва различимо. - Я буду верно служить вам. Как и обещал. Только выведите меня отсюда. Молю вас, кхефеле сеадо.
   - Раб более не верить сила заморский властелины? Не думать, что ты помнить слова истинный язык, броо. - Шуаль говорил без эмоций, как если бы перед ним стоял не коленопреклонённый человек, а сидела песчаная жаба.
   - Броо кхефеле сеадо! - Томо ткнулся лбом в древние плиты.
   - Хеф! Ши буа тео фэхо.
   Томо вновь треснулся лбом в камни и стал отползать на карачках, не разгибая спины. Шуаль более на него не смотрел.
   - Грязный предатель! - Ивар справился с кашлем и поползновения слуги не укрылись от него.
   - Вы все умрёте, - ответил Томо. - Я не хочу умирать. Я не хотел идти сюда. Меня заставили.
   - Свинья!
   Рука Ивара уже держала серп, готовая пустить его в ход.
   - Оставь их, - донеслось рядом.
   Милош повернулся на бок и теперь пытался подняться.
   - Сейчас нам не до судилищ. Без проводника мы обречены. А он, - маг привстал на локте, обозревая их ещё мутным взором, - он ещё поплатится за своё предательство.
   Томо слушал, замерев на месте и не поворачиваясь к магу. А как только тот закончил говорить, вновь пополз к своему мешку.
   - Пустынник колдовал над вами! - по-прежнему шёпотом произнёс Ивар, но вновь поднятым оружием он более не размахивал.
   - Пусть. - Милош никак не мог встать на ноги. - Нам нужно двигаться дальше. Дай воды.
   - В таком состоянии? Вам требуется отдых.
   - Я в порядке. Дай воды!
   Маг схватил протянутую баклагу и принялся глотать. Распространяться о своём самочувствии он не желал.
   - Сам умойся, - сказал он Ивару. - Ты весь в блевотине.
   - Мы идти дальше? - Шуалю никаких объяснений не требовалось.
   - Да. Ты ещё не выполнил свою часть договора, чтобы бросать нас.
   Милош сделал вторую попытку подняться. И вновь неудачно. Его неудержимо клонило к земле.
   - Помоги мне.
   Ивар взял его под локоть и поднял. Милоша качало, но снова падать он вроде не собирался.
   - Мои вещи...
   - Их может нести твой слуга.
   Маг подумал, что Шуаль имеет в виду Ивара и тем насмехается над ним. Но он указывал на Томо, что сидел в стороне, сжавшийся в комок.
   - Хорошая идея. Томо! Возьмёшь ещё и мой мешок.
   Томо перевёл взгляд на пустынника. Тот не удостоил его вниманием. Житель побережья подошёл и безмолвно взвалил себе за спину дополнительную ношу.
   Шуаль, утирая разбитый нос, но с прямой спиной шёл впереди. За ним нагруженный Томо. Чуть позади Ивар, озираясь по сторонам и вверх. В одной руке он сжимал серп, а второй придерживал Милоша, который после обморока - или что это было? - оставался ещё слаб. Их "караван" выстроился почти как до того в песках.
   Спустя некоторое время маг попросил сбавить темп. Ноги отказывались держать его, в голове продолжали носиться обрывки видений. Милош плохо различал места, мимо которых они проходили. А значит и опасности, что могли таиться в любом из громоздящихся друг на друге строений города.
   Шуаль согласился идти помедленнее.
   Пустынник вёл их то по весьма широким мостовым, то сворачивал в едва заметные проулки или вовсе заходил в круглые арки дверных поёмов. Тогда они шли внутри безликих помещений, кажущихся просто тёмными каменными коробками, а пройдя их насквозь, выходили на новую улицу уже с другой стороны.
   Проводник предпочитал теперь общаться с ними посредством лишь скупых жестов, указывая рукой, куда следует свернуть, и вовсе не смотрел, следуют ли они за ним. Они следовали. В этом переплетении однообразных зданий и улочек заблудиться ничего не стоило. Томо семенил за синекожим как привязанный. Ивар тяжело хрипел, но тоже не отставал. Милош как мог шевелил ногами, стараясь не так очевидно опираться на него.
   Лишь однажды, когда их отряд вышел на небольшую пятиугольную площадь, зажатую со всех сторон серыми стенами с подвешенными на них "коконами", Шуаль обернулся посмотреть, как обстоят у них дела.
   - Вперёд! - выдавил Милош. - Без скрижали назад никто не вернётся.
   Камень, камень, камень... Он стоял тысячи лет, простоит ещё тысячи. Они идут по гладким плитам, проходят под арками, минуют переулки и подворотни. Город Омму был не так велик, как казался по началу - средний городок какой-нибудь имперской провинции. Но очень плотно застроен, потому они и движутся столь медленно. К тому же пустынник выбирает отнюдь не прямые дороги, постоянно сворачивает, иногда даже возвращается, заложив петлю, и выбирает на том же самом перекрёстке иное направление. Синекожий путал следы. Это было понятно и непосвященному. Только вряд ли его старания могли сбить с толку тех, кто наблюдал за ними. Стражи ориентировались в переплетении городских строений как у себя дома, где они, собственно, и находились.
   Эхо доносило шорохи из тёмной вышины у пещерного свода, там же проносились стремительные крылатые тени... Почувствовав, что Милош начал всё чаще озираться, Шуаль сказал на ходу:
   - Они не придут. Время хватить.
   Милош что-то промычал в ответ. Ивар выругался. Ни то, ни другое не вызвало со стороны их проводника реакции.
   Нескончаемые стены. Пыль и холодное запустение. Осыпающаяся крошка скрепит под подошвами. Милошу кажется, что он замечает царапины от когтей на камнях. На перекрёстках, как он уже видел в своём видении, располагались каменные столбы с глубокими чашами на вершинах. Некоторые из них повалены и разбиты. От крупиц Источника здесь не осталось и следа. Впрочем, для освещения хватало и фонового сияния.
   Чем дольше смотришь на призрачное пламя подземной "горелки", пробивающееся в расщелинах плит и сквозь сами плиты, тем меньше начинаешь обращать на него внимания.
   Как Они могли жить здесь? Только Они, вероятно, и могли.
   Милош пытался запоминать хотя бы что-то из того, что встречалось им на пути. Впрочем, ничего примечательного пока не попадалось... Мёртвое окружение давит на сознание. Тяготит. Хочется на свежий воздух, пусть даже под песчаную бурю. Каменный свод будто сжимается. Пещера стоит долгие века, может с самого сотворения мира, но когда-то ведь рухнет и она. Ничто в мире не вечно. Навязчивые мысли неотступны... Никто из них не разговаривает. Здесь это кажется опасным. Здесь всё кажется опасным. Идут тесной группой. Томо едва ли не путается в ногах у синекожего.
   - Если что... плевать на запреты. Убейте их всех, - прошептал Ивар, указывая неопределённо куда-то вверх. - Уверен, запрет по поводу магии - полная чушь. Он только и делает, что врёт нам.
   - В другом может, но не в этом.
   От "зелени" уже рябит в глазах. Голова наливается свинцовой тяжестью. Всякая мысль пробивается в ней с трудом. Милош предполагал, что так его разум отгораживается от внешнего магического воздействия. Рефлекторный механизм защиты. Но от того не становилось легче. Строения вокруг плыли, словно все они находились под водой. Страх и тот будто уплывал, отдалялся.
   Адское место. Ад, если церковники правы, должен выглядеть именно так - никакого тебе огня, чертей и диких плясок. Вместо них - сухой, словно убитый воздух. Пустой мёртвый город, захороненный в каменном саркофаге под глухим сводом-крышкой. Не видно ни солнца, ни звёзд. Ни травы, ни деревьев. Ни птиц, ни животных. Ни плеска текущей воды, ни дальнего горизонта. В посмертии только беззвучье и бездвиженье. Унынье. И тени с горящими глазами, что таяться в зелёном сумраке. Наблюдающие и выжидающие момента напасть и пожрать твою грешную душу.
   - Долго нам ещё плутать?
   Терпение не бесконечно, тем более у магов.
   - Недолго. - Пустынник не обернулся.
   Постепенно становилось понятно, что, несмотря на внешнюю хаотичность застройки, город Омму являлся хорошо спланированным комплексом, где все дороги сходились в одном месте. По тем скупым сведениям, что удалось получить Ордену, скрижаль должна была находиться в "узле каменной паутины". Теперь ясно, о чём там шла речь. Их целью был Храм - обитель Мёртвого Источника. Предвкушение чуть оживило мага, он отстранился от Ивара, посчитав, что дальше может идти сам.
   Очередной проулок вывел их на главную городскую дорогу, что они уже несколько раз пересекали до того. На конечном участке в неё вливалось множество второстепенных улочек, а дорога, вытянувшись в прямую линию, ныряла в арку меж двух массивных строений, напоминавших крепостные башни. К башням примыкали тридцатиметровые стены с рядом треугольных зубьев по их верху. Подобно гербовым штандартам, на стенах помещались огромные символы Омму.
   Это тоже "стражи", понял маг. Но давно и крепко спящие.
   - Мы почти в главное место Толантос, - пояснил Шуаль. - Эта стена - внутренний защита.
   Милош, запрокинув голову, рассматривал махину, вознёсшуюся над ними едва ли не до самого свода, как казалось от её подножия.
   Ивар не удержался и спросил:
   - Двойное кольцо стен. Лабиринт улиц. Ров. Целый город-крепость внутри горы. От кого защищались твои Крыланы в собственных владениях?
   Пустынник поначалу не понял вопроса, но быстро разобрался:
   - Эти стены строить как защита не от опасность снаружи. Они защищать город и все горы от того, что есть за ними. Оно есть там и сейчас. Не такой... сильный, как раньше, но Оно есть.
   Ивару ответ не понравился.
   Пустынник повёл их в арочный портал меж башнями. Короткий коридор в полумраке. Эхо от шагов, тяжёлое дыхание. И скулёж. Томо вернулся к своим бормотаниям. Его стойкости хватило ненадолго. Синекожий шёл впереди, они следовали за ним.
   За проходом в сплошном кольце стен Милош во второй раз увидел круглую площадь, чьи плиты сплошь покрывали вырезанные на них знаки. Вновь стилизованные изображения Омму, солнца и луна, во всех её фазах, а также бесчисленное множество иных символов, меж которых пролегала узкая тропка.
   Храм стоял там, где ему и положено - в центре площади.
   Он не имел колоссальных размеров, но впечатление производил и без того. На его стенах не проглядывались щели на стыках отдельных блоков, не виделось следов от резцов или молотов, облицовки тоже не использовалось. Единый монолит серого камня. Казалось, Храм вырастал прямо из скалы, являясь цельным продолжением горы, в чреве которой находился. Внешне он представлял собой трёхгранную пирамиду, чьи наклонные поверхности покрывали письмена. Выстроенные в чёткие ряды строки. Тысячи и тысячи строк в камне, словно страницы бесконечного пергамента, поднимались от основания до самой сходящейся вершины.
   В возведении этого сооружения не обошлось без магического содействия. Милошу не надо было обращаться к астральному зрению, чтобы понять это. И ещё он понял, что, несмотря на отгораживающую стену, весь город являлся только дополнением к Храму.
   Из дыры в пещерном своде на вершину пирамиды падал отвесный столб лунного света. Пока они бродили под горами, снаружи успела наступить ночь и буря окончательно утихла. В серебристом, с тем же зеленоватым отливом сиянии промелькнуло сразу две крылатые тени. Приземлились на пирамиду и слились с ней. Хотя, может и показалось, Милош не был уверен.
   Вокруг Храма на постаментах помещалась целая армада статуй. И даже издали они производили отталкивающее впечатление. Скульптуры горели изумрудным огнём, напоминая большие свечи. Пламенные языки перекидывались с них на стены пирамиды и извилистыми змеями ползли вверх к лунному столбу. Или же, напротив, изливались из него на скульптуры? Сразу не разобрать.
   Это место было живее всего прочего вокруг. Оно тоже дремало, но очень чутко. Может, ожидая чьего-то прихода, чтобы пробудиться.
   Статуи у Храма представляли собой трёхметровые изображения Омму, высеченных в полный рост, что только подчёркивало нечеловечность подобных существ. Помимо своей природной жути, их вид пугал ещё и тем, что образ летучей мыши у многих народов ассоциировался с тьмой, кровью и зловещей тайной. Милош впервые порадовался, что все Они давным-давно вымерли. В большинстве своём.
   Складки сложенных за спиной крыльев переходили в складки одеяний, что свободно свисали до пят, похожие на рваные плащи. Треугольные уши стоят торчком на приплюснутых лысых головах. Широкие пасти оскалены в зубастых ухмылках. Худые, но вовсе не кажущиеся слабыми лапы, сложены у груди. У некоторых статуй имелись подобия корон, а ладони сжимали короткие жезлы, в навершиях которых крепились кристаллы, испускающие зелёные лучи. Очень яркие, нечета тем бледным "язычкам", что плясали на самих скульптурах.
   Древние Омму со своих постаментов предостерегающе взирали слепыми миндалинами глаз на приближающихся чужаков.
   - Это Харри - Великий Жрецы Омму. Жестокий и беспощадный. Отцы и Правители. Владыки ночи и ужаса. Тёмный Дети Огненный Бог. Его любимый дети.
   В голосе пустынника прорезались возвышенные нотки. Гордость и волнение, которые он не пытался скрыть. Ведь он стоял пред образами своих Божеств. Словно в подтверждение, Шуаль опустился на колени. Снял тюрбан, оголив блестящий череп. Отвязал небольшой туго набитый мешочек, что носил на поясе, распутал тесёмки. Сыпля песок меж пальцев на резные плиты, он затянул молитву.
   Милош и Ивар смотрели на каменных колоссов, и под их взглядами у них по коже бежали мурашки. Маг укрыл искру своего Дара за максимальным числом ментальных щитов, сколь только мог возвести. На всякий случай. Томо тоже смотрел, но не так, как они. Его глаза раскрывались всё шире и шире. Челюсть отвисла и тряслась. Равно как и весь он. Кошмары детства, про которые ему рассказывали в сказках мать и бабка (и которые неизменно побеждали хитрые герои) оживали перед ним во всей своей сокрушительной мощи. Но сейчас победить их было некому.
   Шуаль поднялся, повязал голову и направился ко входу в Храм - круглому проёму меж двух коронованных великанов.
   Томо попятился. Он не хотел идти туда. Но когда наткнулся спиной на Ивара, который лишь в последний миг убрал в сторону лезвие серпа, слуга отвёл выпученный взгляд от статуй. Очевидно, в выражении бородатого лица своего недавнего приятеля он увидел что-то даже похуже, чем в мордах жрецов Омму. Потому припустился за своим новым хозяином. Он что-то спросил у синекожего жалким голосом. В ответ, что от него никто не ждал, пустынник указал на обитель своих Богов и раскатисто захохотал. От его смеха, что заметался по площади испуганной птицей, у имперцев пробежала очередная волна мурашек.
   - Сволочь, ещё и смеётся, - процедил Ивар, вытерев взмокшую ладонь и переложив оружие в другую.
   Шуаль скрылся внутри пирамиды. Томо, спотыкаясь и плача в голос, посеменил за ним.
   Имперцы переглянулись. Ивар шагнул к проходу первым. Милош не без труда заставил свои ноги последовать за ним. Статуи проплыли над ними суровыми утёсами, дальше была лишь зелёная мгла.
   Площадь перед Храмом опустела. И тогда вековую тишь пещерного города нарушил шквал десятков хищных воплей.
  
   Внутри Томо увидел ровно то, что и предполагал.
   В стены Храма, что шли под углом, грозя обрушиться в любой момент и погрести под собой глупцов, переступивших порог, были вделаны черепа. Сотни, даже тысячи. Пожелтевшие от времени кости сливались с камнем. Они располагались друг под другом, поднимаясь от пола всё выше и выше. Большие и малые. Взрослые и детские... Людские - в основном людские. Но встречались и иные. Эти имели более вытянутые формы, или напротив, были сплюснуты, с сильно выступающими надбровными дугами и мощными челюстями. Попадались черепа с бычьими рогами и утыканные шипами, с одной, а то и тремя глазницами. Или с уродливыми буграми, так что не хотелось даже представлять, как могли выглядеть их обладатели. Узнавались волчьи черепа, медвежьи, лосиные с обломанными рогами. Три или четыре, что располагались над остальными, были особо огромны. Клыки длиною в локоть. Пасти, что могли бы перекусить человека. Костяные гребни, формирующие подобия корон. При взгляде на них сразу вспоминались мифические драконы...
   Томо шёл по коридору, начавшемуся сразу от входа, словно пьяный, шарахаясь от одной стены с "трофеями" к другой. Он твердил себе, что всё это не настоящее. Что драконы бывают лишь в сказках. Но даже если они когда-то и существовали, то давно вымерли, а их кости обратились в камень. Огнедышащие твари не могли ожить и накинуться на него.
   Томо догнал пустынника, что спокойно вышагивал по центру коридора.
   - Это место смерти, - прошептал он на языке пустыни.
   - Закрой пасть, раб, - ответил синекожий. - Это обитель Мёртвых Владык, Великих Охотников Ночи и Изумрудных Хозяев. Посмеешь произнести здесь ещё звук, я вырву твой язык. А заодно оторву и голову, выскребу из неё то немногое, что в ней имеется, выварю череп и повешу его к остальным.
   Этого хватило, чтобы Томо онемел. Они, а следом и приплывшие из-за моря чужаки, прошли в главный храмовый зал.
   Там оказалось ещё хуже.
   Костей здесь не было, но имелись изображения. "Трофеи" хотя бы не демонстрировали, как их добывали. Но теперь и эта часть жизни Омму представлялась на обозрение во всех подробностях.
   Барельефы на стенах подобны картинам. На них сцены пыток. Рвущие человеческие и животные тела крючья. Огромные вертела над кострами. Горы отрезанных голов, рядом навалы из отдельных рук и ног... И посреди диких ужасов располагались их творцы - Омму. Высокие, похожие на скорбных монахов в глухих рясах, что являлись их крыльями. Стоящие у костров, у дыб, у жертвенных алтарей и плотно набитых клетей. В их лапах зажаты тонкие пики, зубчатые пилы, кривые ритуальные ножи. А вокруг изливаются реки крови, которую они собирают в пузатые кувшины. Крови, насыщенной муками, крови, отобранной силой. Монахи ада за работой.
   Томо не хотел смотреть, но смотрел. И не просто смотрел, видел всё это словно вживую. Слышал надрывные стоны и предсмертные мольбы, которые никого не могли спасти. Омму не ведали сострадания. Они охотились и убивали. Владыки Ночи. Самые страшные хищники в мире...
   В зале также имелись ниши со статуями. Помещённые в них скульптуры походили на те, что располагались снаружи Храма, но не совсем.
   Человекоподобные черты изваяний искажены до неузнаваемости, почти полностью уступив место звериным. Распахнутые крылья и загнутые когти на худых длинных лапах. Горбатые спины, выступающие рёбра и шипастые головы, большую часть которых занимали пасти с рядами игольчатых зубов. Раздутые от обилия пищи животы.
   Томо остановился возле одной из скульптур. Монстр нависал над ним, тянул к нему свои лапы. Смотрел на него узкими прорезями глаз. Томо слышал сдавленный хрип, исходящий из чёрной каменной пасти, и шорох хвоста, что имелся сзади, пусть и не был ему виден. Преодолевая слабость в ногах, он побрёл дальше. К центру зала, где возле странного постамента их ждал пустынник.
   Ивар с Милошем, чуть отстав, только выходили из коридора с черепами. Маг снова висел на плече своего сопровождающего, держась свободной рукой за лоб. Стоило им оказаться в Храме, как его голову пронзила столь резкая боль, что он едва вновь не рухнул в обморок.
   Наимрачнейшая, тщательно обустроенная атмосфера, призванная вселить в душу каждого входящего инстинктивный страх, подавить волю и силы. Черепа. Картины пыток и жертвоприношений. Мерцание "зловещих" искр по углам. Эта внешняя показуха мага не впечатлила. С одной стороны, он не раз уже видел подобные изображения в манускриптах, рассказывающих о минувших войнах с тёмными колдунами и устраиваемых ими кровавых ритуалах. А с другой, его утомлённый разум словно бы притуплял все чувства. Да и думал Милош сейчас не о здешнем "убранстве", которое за минувшие века никто не осмелился разграбить, в отличие от города снаружи.
   Мысли его занимал Источник. Сосредоточение истинной мощи, сокрытое глубоко под основанием Храма. Вот он-то являлся поводом для беспокойства. Однако постамент посреди зала вызвал изумлённый вздох даже у Милоша.
   На кубическом основании помещалась конструкция из бесформенного нагромождения изумрудных кристаллов. Подобное престало бы сооружать трёхлетнему ребёнку, но не жрецам могучего народа, бросившего вызов Богам. Из отверстия в сходящемся своде на постамент спускался луч лунного света, что выглядел густым, почти материальным. Сейчас был пик луны - луч падал строго вертикально. Кристаллы впитывали его, отзываясь своим, уже изменённым сиянием. Зеленеющим, вспыхивающим, а потом затухающим, будто дышащим... Постамент и плиты пола вокруг, а отчасти и сами кристаллы покрывала отвратного вида корка черноты, поверх которой имелись более свежие потёки. Засохшая кровь - двух мнений тут быть не могло. Вонь разложения, наполняющая воздух Храма, что сделалась здесь едва переносимой, говорила о том же.
   Постамент, бывший краеугольным камнем Храма и с ним и всего города, являлся жертвенным алтарём. И отнюдь не заброшенным, как всё, что они видели до того. Пустынники продолжали приносить "дары" своим Владыкам, или тем, кому поклонялись сами Омму (монстры в стенных нишах). Даже спустя тысячелетия после их низвержения.
   Томо согнулся в поясе и его вывернуло желчью. Стать ещё более грязно здесь уже не могло, да и пустынник не обратил на то внимания. Ивар зашёлся в приступе кашля. Сам Милош едва удержал поток рвоты, что встал в горле. Лишь то, что он отвёл взгляд от тёмного налёта, сквозь который пробивались пульсации кристаллов, помогло сохранить самообладание. Не удивительно, что он не сразу заметил пластины, укреплённые на боковых поверхностях постамента. Небольшие - полметра на полметра, изготовленные из металла с алым, словно недоспелая вишня, отливом, похоже, того же, что и копьё Омму Сихо, показанное им ранее Шуалем. Пластины содержали письмена и даже изображения, вырезанные на их поверхности столь мелко и искусно, как если бы их наносили на лист обычной бумаги хорошо отточенным пером.
   Скрижали. Четыре вместо одной.
   На мага накатило головокружение, но теперь от восхищения, что оглушало даже сильнее. Четыре! Не краткие фрагменты или рисунки, а едва ли не целая книга! Почти бездна знаний о древнем магическом искусстве.
   - Это...
   Милош спрашивал, вернее, пытался спросить о скрижалях. Но Шуаль понял по-своему:
   - Это кровь. Кровь мучени-ков. Великий и грозный Орден должен знать, что в ней есть главная сила кхефэ. Омму знать это хорошо.
   Маг слышал себя словно бы со стороны, как если бы говорил кто-то другой, а не он сам:
   - Кровь... да. И чья?
   Ивар переводил затравленный взгляд с алтаря на клубящуюся тьму вдоль стен зала, где помещались скульптуры монстров. Томо до того, чтобы взять себя в руки, тоже было далеко.
   На этот раз Шуаль понял правильно:
   - Враги. Те, кто мы не отдать Омму Сихо за проход.
   До чего же рассудительно звучал его голос. Пустынник сложил руки на груди, скаля зубы и блестя взглядом в отсветах алтаря-жертвенника. Он улыбался. Широко. Довольно.
   - Сегодня Большая Луна. Второй лик Огненный Бог - мёртвый и бледный - смотреть на мы. Это - ночь жертвы. - Он кивнул на столб молочного света, что продолжал набирать яркость и густоту. - Наш народ разобщённый... Жаль. Прежде мы не пропускать такая ночь. - Милош слушал синекожего с пришибленным спокойствием. Сил реагировать на потрясения, что сыпались на них одно за другим, уже не осталось. - Опасно быть здесь в ночь Большая Луна. Но твой Орден настоять. Вам не терпится.
   Милош пытался сложить разрозненные кусочки головоломки, что предъявлялись ему, головоломки, призванной объяснить что-то важное. С ними играли, и они не могли выйти из этой игры по собственному желанию. Он смотрел на скрижали как завороженный.
   Пустынник вещал:
   - ...смерть. Мало. Надо больше. Омму быть великий охотники! Кровь живых горячая - кровь Луны холодная. Жертва и дар. Много жертв для Полная Луна, чтобы она стать ещё жирнее. Чтобы есть сама и насытить нас собой... Страхи ночи, что в память всех людей - это от Них. Ха-ааа... Омму охотиться. Они любить кровь и мясо скота, что жить у побережье. Вкусный. Сытный. А их громкий крики звучать для Владыки как песнь.
   Синекожий вновь захохотал. Искажённая тень его, протянувшаяся по плитам пола, дёргалась в отсветах кристаллов. Руки взвились вверх и тряслись. Стены Храма отражали вопли пустынника. Черепа в коридоре и статуи в нишах хохотали эхом вместе с ним. Им было весело. Праздник! Пир! Ночь Жирной Луны, что наестся сама и насытит своих верных слуг!
   "Он спятил? - думал Милош почти равнодушно. - Нет. Он хочет, чтобы мы спятили. Для этого он нас сюда и привёл".
   Они с Иваром раскусили трюки пустынника. Но был ещё Томо.
   ...Томо обратился в соляной столб. Он таращился на тлеющие на постаменте кристаллы. Он взирал на их грязные острые грани, по которым пробегали гипнотизирующие искры. Взирал, не моргая, огромными выпученными глазами.
   - Кровь открывать исток Жизни и исток Смерти. Владыки знать это. Они ушли, но их мудрость остаться здесь, в их городе.
   Шуаль указывал на пластины по бокам постамента.
   Чем дольше они находились в этом месте, чем дольше смотрели на лунный столб, связующей нитью протянувшийся между жертвенником и ночным светилом, тем отчётливее Милош замечал, что со скрижалями происходило что-то неладное.
   Прежде он думал, ему это кажется. Теперь понял - нет.
   Изображения на пластинах двигались. Звёзды поблескивали, диск луны то нарастал до полноты, то истаивал в тонкий месяц. Человеческие фигурки заламывали крохотные руки, когда на них набрасывались крылатые монстры. И текла вырезанная в алом металле кровь с зеленоватым отливом, из которой вздымались гибкие жгуты, похожие на ожившие щупальца. Массивные многолапые чудовища - несуразные и точно слепленные из разрозненных частей человеческих и животных тел. Они лакали кровяные реки, а остроухие тени заносили над ними клинки-серпы. Письмена мёртвого языка ползли, огибая рисунки и ритуальные схемы, полчищем извивающихся червей.
   - Я бы взял их все.
   Слова Милош произнёс совсем тихо, но пустынник услышал его. И это вызвало новый приступ хохота. Оглушающие вопли синекожего сотрясали насыщенный магическими колебаниями полумрак Храма.
   - Твой Орден получить только одна страница! Такой договор!
   - Да, да, - подтвердил маг. - Пока только одна.
   - Будь счастлив малым! Ха-ха-хаааааааааа!!!
   Шуаля шатало. Лицо кривилось в гримасе безумного веселья. Он едва держался на ногах. Но хохотал, не в силах остановиться. Его ненормальное поведение оторвало Милоша от разглядывания скрижалей. Их проводник захлёбывался смехом. И ещё... Теперь зелень проступала не только в его глазах, но и сквозь кожу. Сместив взгляд, Милош различил, что буркала крылатых скульптур в нишах тоже наливаются зеленью. Пространство зала наполнялось сторонними шёпотами, взяться которым было неоткуда.
   Магия. Их магия. Но только внешнее её проявление. Неопасное, призванное лишь наводить жуть. Сама основа магии спит. В жертвеннике и глубоко в плоти скалы.
   Во мраке над их головами заскрежетало. Ивар выставил вверх серп. Милош по-прежнему был как пришибленный. Он не защищался.
   Пустынник упал на колени. Его била судорога. Жилы на вывернутой на бок шеи натянулись струнами. Глаза вылезали из орбит. Он всё ещё хохотал. Это уже не был хохот веселья, это был припадок мучительного беснования.
   Синекожий с трудом выдавливал из себя слова:
   - Бу-будь сча-сча-стлив... жалкий чужак!
   Скрежетания - скрипы когтей по камням - повторились в вышине над ними. У дыры в центре храмового свода ничего невозможно было разглядеть. Только изливающийся оттуда столб лунного сияния. Но Они находились там. Висели вниз головами у самого потолка. Наблюдали. Выжидали.
   Милош, как и Ивар, смотрел наверх, пытаясь различить там хоть что-то. И когда раздался крик, что перекрыл собой даже хохоты синекожего, он подпрыгнул на месте, едва самым постыдным образом не обмочив штаны.
   Томо верещал и размахивал руками на скульптуры и барельефы. Милош мог поклясться, что те шевелились. Шорохи полнили зал сиплыми шёпотами. Его слуга видел визуальную магию. Видел и не понимал, что это не настоящее, а лишь грошовый фокус для запугивания дураков.
   Житель побережья отмахивался от обступивших его ужасов. Он орал, он кружился вокруг себя как волчок. Ноги его подкосились, он упал. Тут же вскочил и, не прекращая голосить, заметался загнанным в ловушку зверем.
   Незримые тени шептали им: Чёрное капище... Жертва... Смерть... Луна ждёт, жаждет... Горячая, сладкая кровь... Жертва, нужна жертва...
   Рокочущий смех Шуаля перешёл в вой. Сидя на плитах, он запрокинул голову и выл. Пот вперемешку со слезами катился по его щекам. Пальцы вцепились в горло, словно желая разорвать и тем прекратить мучения.
   Ивар сыпал проклятьями и сражался с кем-то невидимым. Серп со свистом рассекал воздух вокруг него. К нему не стоило приближаться.
   Виски Милоша трещали от пронзительной боли. Он сжал их ладонями.
   Крики и грохот. Надсадные стоны и жуткий хохот-вой. Всё смешалось, всё сотрясалось, всё причиняло страдания.
   Продолжая вопить и отмахиваться от несуществующих призраков, Томо бросился в коридор, ведущий наружу из Храма. Топот его сапог быстро удалялись. И это словно послужило сигналом к тому, что разыгравшемуся безумству пора было поутихнуть.
   Шуаль растянулся плашмя у постамента, вцепившись в него одной рукой. Закашлялся, втягивая в себя с хрипом воздух. Зато прекратил ржать. Ивара бесцеремонно рвало на священные плиты. Милош осел на пол, ноги не держали, в глазах всё плыло. Его тоже мутило, но желудок был пуст. И даже сейчас он не решался прибегнуть к магии, дабы смягчить боль.
   - Томо... его надо вернуть. Он не в себе, - простонал маг.
   - Он мёртв, - ответил пустынник.
   - Что?
   - Он мёртв, - повторил Шуаль, вытирая рукавом мокрое лицо. На быстрые искры, что пробегали по граням кристаллов, он, как и они все, старался теперь лишний раз не смотреть. Изливающееся на алтарь сияние постепенно тускнело. Луна уходила. Её пик минул.
   Милошу понадобилось какое-то время, чтобы осознать услышанное.
   - Найди его, - попросил он.
   Шуаль отстёгивал с пояса маленькую баклагу.
   - Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Прошу тебя.
   Пустынник окинул мага долгим взглядом. Почесал кожу на груди. Поднёс баклагу к губам, стал пить. Милош ждал.
   - Будьте здесь, - утолив жажду, сказал Шуаль.
   - А... - Маг скосился наверх.
   - Они не тронуть вас. Если вы не злить их. Ничего не трогать. И без магия! Иначе рухнуть даже горы.
   Шуаль удалился. Имперцы остались вдвоём. Милош всё смотрел вослед пустыннику, потом вернулся к изучению скрижалей. Ивар с трудом взял желудок под контроль и теперь рылся в своём мешке. Искал лекарства.
   Сколько предстояло ждать его возвращения, Шуаль не сказал. Он наверняка всё подстроил, чтобы посеять нервозность и указать им "их место". В этом Милош с Иваром были единодушны, без всяких обсуждений. Но изменить здесь что-либо не могли.
   Шорохи во тьме у потолка, равно как и шёпоты по углам прекратились. Всё утихло. Лунный столб бледнел, мерцание кристаллов ослабевало вместе с ним. Теперь алтарь вызывал лишь отвращение - уродливая шипастая конструкция и ничего более.
   Ивар, плюясь, ходил и разглядывал барельефы, что в сгущающемся в зале сумраке становилось делать всё проблематичнее. С оружием он не расставался. Милоша пока интересовали только скрижали. Скоро он уже забыл про все опасности, прошлые, настоящие и будущие. Он словно вновь пребывал в своей тихой светлой лаборатории, в любимом кресле. Пытался расшифровать надписи. За прошлые годы он, как сам полагал, несколько поднаторел в языке Омму. По крайней мере, научился распознавать значение многих слов. Но, как оказалось, читать сделанные кем-то копии совсем не то же, что разбираться непосредственно в "исконных" текстах. Отдельные словосочетания и даже фразы узнавались им ("Ночь Полной Луны"; "Жертва и Мука"; "Изначальная Сила"), но общий смысл складываться не желал. Тут требовалась долгая кропотливая работа. Месяцы, если не годы, чтобы понять использованный символизм, а через него скрытый подтекст, расположенный за слоями внешнего содержания. Снимать слой за слоем, словно расщипывая луковицу, и так до самой сути. До великой тайны Мёртвого Источника, что изменит всё. Ведь путь от Мёртвого до Живого, а от них и до Спящего (Милош непроизвольно вздрогнул) будет уже определён. Не одни лишь мечтания да гадания, над которыми смеялись иные умники, а факты, подтверждённые отвратными ритуалами ещё тысячелетия назад!
   Он нашёл скрижали! Он был прав. Это главное. Теперь следовало доставить пластину (пусть пока только одну) в Академию. А потом они пробудят силу "Спящих камней", лежащих в основе мира, и станут его Владыками. Не мифическими, а настоящими. Так будет... Милош потел, без конца облизывал сухие губы и потирал горячий лоб. Он был готов к большой работе. Он желал её! Впредь никто не встанет ему преградой. Орден предоставит ему полную свободу и все потребные средства.
   Изображения на скрижалях двигались, но уже едва-едва. Сейчас расшифровка не могла быть осуществлена. Записи слишком сложны, стократ сложнее всего, с чем ему доводилось иметь дело прежде. Да и наложенные на них чары мешали. Впрочем, их наличие только доказывало подлинность артефакта!
   - Он бросил нас. Сбежал.
   Должно быть, Ивар повторял это уже не в первый раз. Милош только сейчас расслышал его.
   - Он вернётся.
   - Урод не простит мне свою кошку. Я видел его взгляд, когда сбросил её в пропасть. Он предаст нас. Рано или поздно.
   - Вот и будь к тому готов.
   - Магия...
   - Об этом я позабочусь. Ты следи за ларцом.
   - С ларцом всё в порядке. - Ивар дёрнул плечом, на котором висел заплечник с лежащей в нём платой пустыннику. Из дыры под мышкой его куртки свешивались звенья кольчуги, вшитой между двумя слоями ткани.
   Милош уже вновь обратился к скрижалям и ничего не замечал. Он нашёл пластину, на которой приводился рисунок, похожий на имевшийся в рукописях, проданных Ордену перекупщиками. Её маг пропустил, пытаясь запомнить хоть что-то из содержания остальных. В голове шумело, не давая сосредоточиться. Он щурился, злился и прилагал всё больше усилий.
   - Возвращается, - произнёс за его спиной Ивар спустя пару минут, а может и часов установившегося в зале молчания.
   Милош не обернулся, продолжая водить по надписям пальцем левой руки. Правой он придерживался за край постамента.
   - О чём ты?
   - Этот возвращается. Один.
  
   Томо бежал. Мчался сломя голову, почти не глядя по сторонам. Демонический хохот пустынника преследовал его. Сердце бухало не в груди, а где-то у горла, словно желая выпрыгнуть наружу через широко раскрытый рот. Он выбрался из капища-пирамиды, с воем пронёсся по круглой площади, оказался в городе и нырнул в первую попавшуюся арку. Сумрак и теснота нависающих стен были могилой, в которой его погребли заживо. Вернее, погребут, если догонят. Прочь из этого гиблого подземелья! Прочь! Прочь!
   Он падал, обдирал руки и колени. Задыхался, думал, что уже не сможет подняться. Но поднимался. И куда бы он ни сворачивал, всюду перед ним стояла худая, закутанная в тряпки-крылья фигура. Ведун продолжал хохотать, не отставая от него.
   Ужас гнал Томо. Гнал не к свету, а в ещё больший мрак.
   Мелькали строения, узкие дворики, проходы арок. Он вновь споткнулся и упал, разбив лоб об угол здания. Некоторое время лежал, чувствуя, как горячая струя крови течёт по щеке. Он плакал и вздрагивал всем телом. Он был готов отдать что угодно за глоток воды, но все его вещи остались в том ужасном месте. Затем ему послышалось шипение. Очень близко. Этого хватило, чтобы открылось второе дыхание.
   Томо вскочил и побежал дальше.
   В голове бил кузнечный молот. Сердце щемило, и он прижимал ладонь к груди. Ему требовалась передышка, но он не мог остановиться. Это было ещё страшнее, лучше упасть замертво от полного изнеможения.
   Лабиринт переулков внезапно остался позади. Томо оказался где-то на окраине города посреди нагромождения каменных глыб. Он полез на эти глыбы. Подошвы скользили. По другую сторону ему виделось спасение. Туннель, сияющий в конце солнечным светом. Томо упорно лез всё выше.
   Он взобрался на вершину вала из обломков рухнувшего здания. Он ликующе вскрикнул. Его пухлые губы растянулись в счастливой улыбке безумца. Он уже чувствовал на лице порывы свежего ветра.
   Тьма здесь была ещё гуще, чем в городе. И там, в ней...
   - Неееет. Не...
   Стопа поехала в очередной раз. Томо взвизгнул и, увлекаемый россыпью булыжников, полетел вниз.
   ...Он очнулся во мраке на дне котлована. Всё тело ныло от ушибов. Особенно левая нога. Не стоило её ощупывать, чтобы понять, что та сломана. Томо застонал и посмотрел вверх. В зелёном мареве виднелся край вала, с которого он сверзься. На нём стоял кто-то высокий.
   - Ты оказался там, где и должен быть, броо. Пути судьбы неисповедимы.
   Слова звучали на языке пустыни.
   - Помогите мне, сеадо. Я буду служить вам, как и клялся!
   - Твои клятвы пусты. - Тень на гребне опустилась на корточки. Громко хрустнули колени. - Ты предал пески, склонившись пред чужаками, приплывшими на нашу землю. А теперь, когда карающий страх пришёл пожрать твою душу, хочешь предать и их. Предатели долго не живут.
   - Я вам всё расскажу! Все их хитрые замыслы! Маг, он подговорил меня! А второй...
   - Пустое. Можешь не утруждаться. Береги горло - оно тебе ещё пригодится... Твоя кровь пахнет вкусно.
   - Нет-нет-нет! Пощадите, кхефеле сеадо! Я боюсь! Я не хочу умирать!
   Силуэт не ответил. Сидел и просто смотрел, как он возится в котловане. Падая, Томо разбил лицо. Во рту чувствовался вкус крови. Та заливала глаза. Он утирал её, и пальцы становились липкими.
   Пустынник поднялся. Заговорил, но не с ним. И, конечно, он не собирался вытаскивать его.
   - Ин эброх!
   Посыпались мелкие камушки. Синекожий ушёл, бросив его умирать.
   Ин эброх - с древнего наречия значило "жертва" или что-то близкое по смыслу.
   Томо зарыдал. За последние дни ему пришлось пролить много слёз. Кругом в жизни была одна несправедливость, и он лишь пытался найти себе в ней чуть более уютный уголок. Хорошо бы за морем, где нет песков, где растут леса и текут голубые реки. Там живут богатые свободные люди, там должен был оказаться и он. Так ему обещали. И обманули!
   Кошмары из сказок - Голли-хозяин песка, крылатые демоны и огромная чёрная кошка - они оказались реальностью. Бабка была не права, уверяя его, когда он просыпался ночью от плохих снов, что всё это выдумка и подобных ужасов не существует. Только теперь, сквозь года, её голос вспоминался слишком неуверенным. Ибо они существовали! Он видел их. Целые полчища. Таились во мраке, выжидая, пока они заберутся поглубже. Он предупреждал, но его не слушали.
   И теперь он лежал в яме с перебитой ногой и не мог выбраться.
   Томо попытался подняться. Ступню охватило пламя, едва вновь не лишив его сознания. Тогда он стал молиться. Всем богам, которых только знал. Своим и чужим.
   Когда наверху послышались новые шорохи, Томо взмолился, чтобы это были крысы. Пусть это будут крысы! Но это были Они. Он перестал дышать. Мышцы свела судорога. Он трясся, неспособный двинуться с места.
   Гигантская летучая мышь ползла по склону котлована.
   Это смерть, - подумала та часть его сознания, что не сковал ужас. - Она идёт за мной. Шелест сложенных крыльев - скрежет когтей - глаза огненной змеи... Нет-нет... аааааааААААААААААААААА...
   Он всё-таки заверещал. И тогда его сердце лопнуло ещё до того, как клыки стража вонзились в корчащуюся плоть.
  
   - Где Томо?
   - Мёртв. Омму Сихо забрать его. Он слишком много кричать.
   Пустынник был спокоен. Приблизился и встал чуть в стороне.
   Следовало возмущаться, но у Милоша не осталось сил. Даже нотка весёлости, прозвучавшая в голосе синекожего, была ему безразлична.
   - Стражи, значит, забрали? - протянул Ивар. - Или ты сам прибил его за ближайшим углом?
   Шуаль демонстративно показал пустые руки. Его серп давно не принадлежал ему. Ивар мог бы назвать десяток способов убить человека без всякого оружия, но в его горле вновь заклокотало, и ему стало не до споров. Тем более не способных что-либо изменить. Милошу было жаль Томо. Но это являлось мелочью в масштабах их миссии. Всё требует своей платы.
   - Пора возвращаться, - сказал Шуаль. - Омму Сихо беспокоиться. Сегодня их ночь.
   Пустынник высказал общее желание. Он подошёл к одной из скрижалей. Маг остановился рядом.
   - Вы забрать эта.
   - Нам нужны все. - Уголки губ синекожего чуть дрогнули, и Милош поспешил добавить: - Но договаривались мы об одной.
   Лунный столб над алтарём совсем иссяк, и через дыру в своде теперь проникало лишь разреженное свечение. Они стояли и смотрели на "тление" кристаллов, на угасающие и вновь загорающиеся вспышки, что пробегали по их граням. Вроде со всем определились, но пустынник вдруг замер, словно не решаясь коснуться пластины, и Милош не счёл нужным его торопить.
   - Почему ты смеялся? - спросил империц.
   Шуаль пожал худыми плечами. Маг в очередной раз поразился его истощённости. Гладкие впалые щёки, круги под глазами. За прошедшую неделю он так и не сумел привыкнуть к этому отчуждённому взгляду, за которым ничего нельзя было разобрать: ни внутренней мысли, ни страхов, ни сомнений. Поэты говорят: глаза - зеркало души. У пустынника душа должна была быть темнее самой тёмной бездны лишь с двумя золотистыми искрами, сиротливо плавающими в ней.
   Милош уже забыл, о чём спросил, когда синекожий ответил:
   - Это место действовать так. Здесь нельзя быть долго.
   Он положил ладони на края пластины, закреплённой на кубе-постаменте. Закрыл веки и принялся читать одну из своих молитв. Маг подумал, что это, как и прежде, займёт продолжительное время. Шуаль произнёс лишь несколько слов, открыл глаза и потянул скрижаль на себя.
   Алтарь Омму сохранил целостность на протяжении веков, а значит, изготовлен был на совесть. Пустынника это ничуть не смущало. Его пальцы окутались свечением. Милош приготовился к проявлению защитных чар, наличию которых не стоило бы удивляться. Но, ни огненных шаров, ни разрядов молний, ни чего бы то ещё подобного не обрушилось на "осквернителя". Силы артефакта и кровавых жертв, что смешались здесь в единый сплав, оставались в покое.
   Шуаль напрягся, послышался хруст, затем тихий щелчок и вот пустынник уже выпрямляется, держа в руках пластину из алого металла. На её месте на постаменте остался более светлый квадрат с выбоинами по краям. Милош сам не знал, чего ждал, но на то, что всё пройдёт так просто, как-то даже не рассчитывал.
   Пустынник протянул ему реликвию. С благоговением Милош принял пластину, чьи угловатые письмена были для него прекраснее творений лучших художников мира. Скрижаль весила немало, но он намеревался лично нести её всю обратную дорогу по жаре и песку.
   - Надо завернуть, - напомнил синекожий.
   Маг поднял на него отрешённый взор, не понимая, о чём тот говорит. Потом вспомнил и отодвинул пластину подальше от лица.
   - Да-да... Ивар, в моём мешке лежит свёрток серебристой ткани. Подай.
   Ивар заворчал в том смысле, что хватит им тут торчать и пора убираться, но ткань принёс. Милош завернул скрижаль, сожалея, что не сможет рассматривать её по пути. Он хотел попытаться расшифровать хотя бы пару строк, пока они будут возвращаться в пещеру, где оставили лошадей.
   - Ивар, отдай ему ларец. Пусть сам теперь таскает его.
   Империц окинул синекожего презрительным взглядом. Тяжёлый ларец, опечатанный фениксами, был извлечён из мешка и передан пустыннику.
   Прижимая к себе свёрток с пластиной, маг добавил:
   - Ларец твой, но ключ к нему ты получишь по возвращении. Ключ, само собой, магический. Попытка вскрыть ларец без него приведёт к смерти всех, кто будет находиться на расстоянии полусотни метров. Отдать его я могу только по собственному добровольному согласию. Орден в данном вопросе хорошо подстраховался.
   Шуаль кивнул. И по этому скупому движению Милош понял, что вся его тирада, призванная напомнить, что не выведи синекожий их из пустыни, он ничего не получит, была излишней.
   - Теперь-то уходим? - Ивар всё нетерпеливее смотрел по сторонам.
   Ему не ответили. Шуаль взялся что-то перекладывать в своём потяжелевшем мешке. Милош теребил пластину.
   - Эта вещь так нужна вам, что за неё не жаль чужие жизни? - спросил пустынник словно между делом.
   - Будто вам содержимое ларца нужно, чтобы эти самые жизни спасать. - Маг не хотел ругаться, потому поднял свёрток перед собой и пояснил: - Я искал её долгие годы... И да - она стоит любой платы.
   Синекожий лишь хмыкнул.
   - Что вы возитесь?! - не находил себе места Ивар. Его взгляд метался от тёмного свода, откуда вновь доносились тревожные шорохи, к коридору с черепами. Ну и, конечно, алтарь не страдал от нехватки внимания. - У меня нехорошие... Так я и знал!
   Шуаль резко вскинулся. Милоша же словно шарахнуло молнией.
   Серый квадрат, оставшийся на месте оторванной скрижали, наливался зеленью, что проступала сквозь камень постамента и стекала по нему как кровь из раны. Кристаллы прибавили в яркости. Разрозненные искорки, до того едва заметно вспыхивающие по углам зала, загорались мерцающими огнями. Как и глаза у чудовищных скульптур в нишах. По плитам пола прошла рябь, будто Храм содрогнулся. Содрогнулся, просыпаясь. И это уже не было одной лишь пугающей показушностью.
   В непроглядной вышине сходящегося свода вместе с шорохами послышались шипения. Неприязнь к чужакам, явившимся туда, где им не место, в них ощущалась вполне отчётливая.
   Милош кричал, не в силах унять боли. Две незримые раскалённые иглы вонзились в его виски, пробив кости и уйдя глубоко в мозг, который готовился закипеть. Лишь то, что Ивар оказался рядом и успел подхватить скрижаль, спасло её от падения. Сжав виски ладонями, Милош попытался заглушить свой крик протяжным стоном.
   Ивара тоже шатало, но это ни шло ни в какое сравнение с тем, что сейчас происходило с магом. Шуаль, запрокинув голову, смотрел наверх. Он что-то крикнул на своём языке. Из мрака над ними раздался громкий посвист. Больше пустынник не пытался взывать к тем, кто находился там.
   - Уходим, - сказал синекожий Ивару. - Помоги ему. Дай мне пластину.
   Империц ощерился:
   - Ну, уж нет. Я и сам справлюсь. Двигай вперёд!
   Ему пришлось удерживать в одной руке серп и ей же прижимать к груди скрижаль, а второй подхватить стонущего Милоша под пояс и поволочь из Храма. Не забыл Ивар прихватить и их мешки. Вещи Томо были брошены за ненадобностью. Из пирамиды они выбрались, не обращая на кости и прочие собранные в ней ужасы уже никакого внимания. Хватало иных страхов.
   Пересекая круглую площадь, Ивар обернулся.
   С вершины Храма срывались крылатые тени, разлетающиеся по городу и садящиеся на оградительную стену. Много теней.
   - Не отставай! - велел пустынник.
   Они миновали подбашенную арку. Эхо от их топота, сбивчивого дыхания и сторонних тонких воплей наполнило её какофонией. Ивар хрипел, таща возросшую ношу, но и то, что происходило вокруг, успевал замечать:
   - Ты ведёшь нас не в ту сторону, откуда мы пришли!
   - И глупец понять, что та дорога закрытая. Омму Сихо в ярости. - Шуаль споткнулся, едва удержавшись на ногах, но даже не подумал замедляться. - Мы идти другая дорога.
   Ивар не стал спорить, лишь поддал ходу. Пустынник, которого отягощал лишь заплечник с ларцом, перешёл на семенящий бег. Быстрый шаг и тот сделался для них недопустимой роскошью.
   Выведя их в город, Шуаль свернул в первый попавшийся проулок. К этому времени Милош чуть оправился и вполне мог идти сам. Но о том, чтобы забрать свёрток с пластиной пока не заикался. Ивар с облегчением отпустил мага, переложив оружие в освободившуюся руку. Спина пустынника мелькала прямо перед ними.
   Их путь к Храму был неспешен - они вволю наглазелись по сторонам. Их путь от Храма стал сплошной беготнёй. Оглядывались они лишь для того, чтобы убедиться в отсутствии преследования. Оставалось надеяться, что Шуаль знал город Омму в достаточной мере. Двое имперцев давно потеряли всякое представление о том, в каком направлении бежали.
   Поворот. Ещё один. Несуразная узкая площадь, зажатая со всех сторон стенами. Проём двери. Теперь они были внутри некоего вытянутого здания. Пустынник перешёл с бега на шаг. Фоновое свечение даже при отсутствии окон позволяло легко ориентироваться. Здесь сохранилась грубая каменная мебель, чьи формы весьма отличались от привычных им, неизменные "коконы" висели по углам. Маг начинал склоняться к мысли, что те являлись своего рода кроватями для здешнего населения. Никакой лепнины для украшения, декоративных полочек и прочих бесполезностей. Изредка по углам попадались груды "не пойми чего", укрытые толстым слоем пыли. Они старались держаться от них подальше.
   На улице позади ближайшего дверного проёма мелькнула стремительная тень. Шуаль бросил на неё короткий взгляд и ничего не сказал, а имперцы посчитали излишним спрашивать.
   - Стойте, - велел пустынник, останавливаясь в глухом закутке, своего рода чулане, где на голой поверхности стены помещалось сразу два медальона с символами Омму.
   - Здесь есть проход? Магический? - догадался маг.
   - Да, - подтвердил пустынник. - Иначе нас из этот фэро... дом не выпустят. Помогите мне.
   - В плане здешних заклятий я мало что...
   - Ведовать не надо. Надо нажать на левый знак, когда я нажать на правый.
   - Я помогу, - вызвался Ивар.
   Синекожий кивнул и положил ладони на один из медальонов. Зазвучали слова на шипящем языке. Пальцы Шуаля и символ под ними подёрнулись изумрудной пеленой. Его руки напряглись от натуги. Символ вдавился вглубь стены.
   - Давай!
   Ивар упёрся плечом в свой медальон, и тот тоже ушёл в камень. Кусок стены меж двух знаков полыхнул зелёным в форме прямоугольника. Заколыхался, словно поставленное вертикально водяное зеркало. А затем исчез, как испарился.
   Проход был открыт.
   - Быстрее! - сказал пустынник.
   Они покинули чей-то дом, а может общественное здание, оказавшись посреди очередной площади-колодца, из которой вела единственная арка-выход. Проход за их спинами закрылся. Милош почти ничего не понял в построении использованных здесь чар. Но что он уяснил, так это то, что Шуаль говорил на языке Крыланов. Синекожие действительно были слугами Ночных Владык и сохранили с тех времён гораздо больше, чем можно было предположить.
   Пустынник дал им немного отдышаться. Они находились в... так и тянуло сказать - подворотне, прикрытые со всех сторон от следящих за ними глаз. Магу казалось, что эта ночь длится уже вечность и продолжится ещё столько же. Шуаль выглядывал за угол. Ивар встал рядом. Он что-то спросил у пустынника, указывая в проулок по другую сторону улицы. Тот покачал головой и кивнул вправо.
   Теперь синекожий велел им красться вдоль самой стены и шуметь как можно меньше. Вверху под сводом проносились тени стражей. Ищущих, высматривающих. Пока им удавалось обманывать тварей. Они пробирались к окраине города, следуя по самой грани между лихим риском и холодной расчётливостью.
   Очередной закоулок, за ним едва освещённая дорога и дальше щель меж двух вставших почти вплотную зданий. Было похоже, что они покинули центральные районы и выходили к периферии.
   - Пойдём там. - Пустынник указывал на щель. - Уже близко к внешняя стена и мост.
   - Тот самый мост через пропасть вокруг города? - уточнил Ивар.
   Шуаль опустился одним коленом на камни, готовясь к последнему броску. Он тоже вымотался. И ещё как. Но не желал этого показывать.
   - Ну ладно, пройдём мост, а дальше? - напирал Ивар.
   - Дальше? - переспросил синекожий. - Там прямой путь назад к пещера, где лошади.
   - А стражи? - внёс свою лепту в расспросы Милош.
   - Все Омму Сихо в город. Искать нас.
   Маг не думал, что подобная новость может быть воспринята им с радостью. Как оказалось, может. Милош чувствовал, что стоит ему хотя бы немного расслабиться, как вновь заставить себя куда-то бежать, станет непосильной задачей. Потому он поторопил остальных:
   - Идёмте. Отдохнём в пещере, там будет всё приятнее, чем здесь.
   Пригибаясь и таясь ночными тенями, их троица пересекла дорогу и погрузилась в переулок. Позади раздался грохот. Там обвалилось что-то массивное. Последовал негодующий вопль. Следуя друг за другом по узкой щели, маг и остальные обернулись. Мимо пронеслась тварь, за ней вторая. А вот третья заложила крутой вираж и повисла на левой стене проулка, вцепившись когтями прямо в камень здания. Багряный взгляд на треугольной башке обратился на беглецов, что ещё не успели скрыться за поворотом. Шипящее эхо разнеслось по замкнутому пространству - бестия увидела тех, за кем охотилась, о чём и сообщала своим собратьям.
   - Без магия! - Напомнил пустынник. Общаться со стражами он более не пытался. - Быстрее!
   На другой стороне проулка Шуаль рванулся через дорогу ко входу в двухъярусное сооружение, сложенное из грубо обточенных блоков. Правильно! Внутри помещения стражам будет не развернуться, потому вряд ли летуны туда полезут. Но ведь и они не смогут отсиживать здесь вечно. Милош решил, что сейчас не время об этом думать, вновь доверившись пустыннику. Они скрылись внутри здания, а спустя мгновение улицу позади них наполнили хлопки кожаных крыльев и шипение хищников, наконец загнавших добычу в угол.
   Не давая передышки, Шуаль вёл их вереницей сумрачных комнат. Одна из перегородок здесь обвалилась, должно быть, за давностью лет. Они преодолели завал, прошли небольшой зал. Синекожий, уже не скрываясь, хрипел загнанной лошадью, но всё торопил их. Остановились они в самой дальней из комнат у голой серой стены, на которой располагались два круга со знакомыми символами. Милош этому даже не удивился.
   - Проход к границе города? - Ивар допил остатки воды из бурдюка, поменял свёрток со скрижалью и серп в руках местами. Оглянулся. Пройденные ими помещения оставались пусты. Пока пусты.
   - Да. Мы почти выбраться.
   Шуаль нетерпеливо и, как показалось Милошу, чрезмерно резко для его содержимого, сбросил с плеч мешок с ларцом и направился к медальонам.
   - Я помогу. - Ивар в свою очередь отставил свёрток к стене.
   - Здесь другое, - сказал синекожий. - Нужно время.
   - Так меньше болтай! Делай что надо!
   Пустынник возложил ладони на символ. Вместе с поверхностью под ними они озарились изумрудным светом. Милошу этот свет резанул по глазам, и он отвернулся. Привалился к стене. Всё - он выдохся. Честно говоря, маг не ожидал от себя подобной прыти в нынешнем состоянии. Если ему дадут хотя бы пару минут на отдых, он будет безмерно благодарен. Сам не заметя как, Милош уже сидел на мостовой, свесив голову на грудь. Почти сразу он погрузился в дрёму, предоставив своим спутникам открывать магические двери и спасать их.
   Подремать удалось всего ничего. Его разбудили громкие голоса. Вырываясь из свинцовых пут сна, маг подумал, что это явились стражи, и пришло время последнего боя. Он ошибся.
   Последний бой им решил устроить Ивар.
   Проход был открыт. Кусок стены исчез в изумрудном ореоле. За ним пролегал длинный туннель, в конце которого виднелись скальные нагромождения. Внешняя граница города.
   Шуаль стоял чуть в стороне. Сгорбленный и не сводящий взгляда с имперца. Ивар же, держа серп в вытянутой руке, сидел у прохода, второй свободной рукой что-то выискивая в заплечнике. Маг не сразу сообразил, что копался он в мешке пустынника. И искать он там мог только одно.
   Цепляясь за стену, Милош поднялся на ноги.
   - Ты умрёшь плохой смертью. - Шуаль говорил на имперском. Никогда прежде маг не слышал от него столь правильного произношения.
   - Вы точно сдохните, а я намерен ещё пожить. - Ивар бросил предостерегающий взгляд на пустынника, когда тот чуть дёрнулся. - Стой, где стоишь, иначе твоя жизнь не продлится и мгновения. Прав был Томо - это место пахнет склепом. Но он только пускал слюни, за что и поплатился. Я не горю желанием повторить его участь. А ты бы этого хотел, синежопый, ведь так? Тебе больше не до смеха?.. Что ж ты навалил тут всякой дряни.
   Ивар наконец извлёк ларец из мешка, поставил перед собой и только сейчас заметил очнувшегося мага.
   - Что ты делаешь? - просипел Милош. Он уже понял, но не верил.
   - А ты как думаешь? - усмехнулся помощник. Он не поднимался с корточек. Орудовать одной рукой ему было неудобно, но опускать серпа Ивар не собирался. - Лучше бы ты спал дальше.
   - Зачем тебе это?
   Снисходительный взгляд. Желтозубый оскал.
   - Ты не сможешь его открыть! - Милош подошёл ближе к Шуалю. Ивар на его перемещение не отреагировал.
   Отвечать предателю не понадобилось. Он произнёс неразборчивую фразу, меж его пальцев проскочила трескучая искра, и орденские печати на крышке ларца потемнели, будто краска на них разом выцвела. Магический замок был взломан, а механическим служила простая защёлка без запора. Они посчитали, что вешать в дополнение к чарам ещё и обычный замок излишне. Очередная ошибка Ордена.
   - КАК?!
   Новая усмешка.
   - Я успел хорошенько познакомиться с данной штукой, пока ты спал или трепал языком с этим уродом. Вы ведь так сдружились.
   Следовало бы узнать подробности. Но сейчас Милоша волновало другое.
   - Не трогай "Корону"! Ты погубишь всех нас. Взрыв разнесёт...
   - Взрыва не будет. Как ты сказал: "Моя искра слаба и спит"? Она не спала, а дремала, копя силы. А взламывать замки - всякие замки - х-ха... скажем так, это моя вторая специальность.
   Полусфера крышки раскрылась на две половинки, как бутон цветка. Ивар запустил руку внутрь, извлёк из ларца и поставил на плиты кажущуюся невероятно хрупкой, ажурную хрустальную конструкцию. По форме та и впрямь напоминала корону с острой, торчащей вверх зубчатой гребёнкой. "Хрусталь" полнился рубиновыми переливали, словно внутри него заключался пульсар. Это было красиво. Если не брать в расчёт, что за красотой крылась убийственная сила, и крохотный "пульсар" мог сделаться совсем не крохотным.
   - Без ключа тебе не подчинить артефакт. И не активировать его.
   Милош говорил спокойно. Он был вполне уверен в своих словах.
   - Стражи почуют магия и ворвутся сюда. Время истекает, - сказал пустынник, испепеляя Ивара прищуренным взглядом.
   - Без ключа... - снова начал Милош.
   - Да неужели! А кто тебе сказал, что у меня его нет?
   Ивар коснулся "Короны" указательным пальцем, на котором вдруг обнаружилось точно такое же кольцо с широким ободом и печатью в виде огненного феникса, что носил сам Милош. Та самая секретная формула, которой Орден запечатал артефакт и которую, вместе с кольцом, должен был получить пустынник по их благополучному возвращению, прозвучала из уст Ивара. Чётко и верно.
   Кольцо мигнуло. "Корона" мигнула в ответ. И огонёк в хрустале начал наливаться яркостью.
   - Всего хорошего, - бросил им на прощание предатель.
   Подхватив стоящий рядом свёрток со скрижалью, продолжая держать серп в вытянутой руке, Ивар отступал вглубь открывшегося в стене прохода.
   Шуаль сделал к нему шаг. Тот покачал головой:
   - Не стоит... Хотя, решай сам. Тупой дикарь, способный запугивать лишь таких же дикарей. Но ничего, скоро Империя наведёт порядок в здешних песках. Разберёт этот чёртов город по кирпичику. И я ей в том с удовольствием помогу. Те же, кто связался с вами, пусть с вами и подыхают!
   Шуаль прыгнул вперёд не хуже своей пантеры.
   Ивар хакнул и бросил в него серпом как копьём. Синекожий поймал своё оружие на лету за рукоять. При этом он оступился и задел "Корону" носком сапога. Хрустальная конструкция со звоном покатилась в проход вослед бегущему Ивару. Она не разбилась, отнюдь. Эта штука была покрепче иного металла. Но, будто в обиду за подобное с собой обращение, сияние артефакта вспыхнуло настоящим костром.
   Милош повис у Шуаля на плечах. Он орал ему, он волок упирающегося пустынника прочь. Как можно дальше прочь! Если уже не поздно...
   Алая вспышка озарила гнилостный подгорный сумрак закатом жаркого летнего дня. Мир перевернулся снизу вверх и обратно.
   Грохот сотрясения.
   Облако вековечной пыли...
   Их спасло только счастливое провидение. Ударная волна пронесла их по воздуху, отшвырнув в какой-то закуток, где они и лежали, сжавшись и прикрывая головы от разлетающихся во все стороны осколков. А когда успокоилось, поднялись и побежали. Ноги Милоша скакали по навалу из каменным обломкам, в любой миг рискуя переломаться, но этого так и не случилось. Что тоже следовало засчитать за чудо.
   - ...успеем! Другой ход! Перехватить в пещера...
   Сквозь звон в ушах он разобрал не всё, что пытался сказать пустынник, но общий смысл уловил. И тот дарил надежду. Милош удивлённо заметил, что сжимает рукоять серпа. Когда Шуаль успел передать ему оружие, маг не запомнил. Эта железка казалась тяжёлой и неудобной даже на вид, не то, что в обращении. Совсем не меч, которым Милош тоже владел с трудом. Но за неимением лучшего, сгодится и подобная "реликвия".
   Шум и вспышка взрыва распугали стражей. А кого-то из них, возможно, и прибили. Но теперь те возвращались к развалинам. В пространстве гигантской пещеры слышались их гневные визги и хлопки крыльев.
   Перед глазами проносились бесконечные однообразные закоулки, тесно стоящие стены с висящими на них "коконами", арки и серые каменные громады, подступающие со всех сторон. Пока им удалось сбивать стражей со следа. Вряд ли надолго, однако, Шуаль твердил, что они успеют. Милош ему верил. Ладони и глаза пустынника лучились зеленью. Магу великой Империи было жутко на это смотреть...
   Когда Милош почувствовал, что на большее его не хватит, и он сейчас рухнет, если они не остановятся, пустынник свернул в очередной проулок, протащил его ещё с десяток шагов и заставил пролезть в узкую дыру, что обнаружилась внизу стены. Маг на карачках преодолел лаз, и растянулся по другую сторону, сотрясаясь всем телом. Подняться он не мог. Он даже не был уверен, не лопнет ли его сердце, что рвалось из груди.
   Шуаль позволил ему отлежаться, затем протянул свой поясной бурдюк. В нём ещё оставалось на несколько глотков. Маг влил их в себя, не подумав, что пустынника тоже мучит жажда. Вода с медовым привкусом вернула его к жизни. Шуаль заглянул в дыру и тут же отшатнулся.
   - Надо идти, - сказал синекожий.
   Милош подобрал серп. Поднялся, опираясь на него, как на клюку. Застонал. Он всё же подвернул ступню, прыгая по тем обломкам. Но боль пришла только теперь.
   - Он жив. - Синекожий будто прочитал его мысли.
   - Надеюсь. Такие гады имеют свойство быть очень живучими.
   Милош огляделся. А они, оказывается, умудрились-таки выбраться за пределы Толантоса. Стена, сквозь которую они пролезли как два червя, и что теперь высилась над ними, была внешней стеной города.
   Они снова бежали, вернее, ковыляли со всей доступной скоростью по бугристой тропе, преодолевая трещины и ямины. Слева тянулся монолит стены, а всего в полудюжине метров справа гранит обрывался провалом пропасти. Крылатые твари того и гляди могли выпорхнуть из неё. Маг гнал от себя подобные картины, но те настырно цеплялись своими загнутыми когтями за его размягчённый, плывущий куда-то сам по себе разум.
   - Зачем ты... помогаешь мне? Плата уничтожена.
   Шуаль ответил, не задумываясь:
   - Это мой дом. Предателей здесь не терпят.
   "А про месть ты деликатно умолчал. Пусть так".
   - Если мы вернём скрижаль... Орден даст ещё... И твои старейшины победят... Даю слово!
   Пустынник умудрился на ходу обернуться и приложить ладонь к груди.
   Когда стал виден знакомый мост через ров, они перешли на шаг.
   - Он прошёл здесь, - как-то определил синекожий. - Недавно.
   Милош уже думал о последующем:
   - Ивар не ждёт нашего появления. Я заберу скрижаль. А он... делай с ним, что посчитаешь нужным. Орден - к которому у меня появилось несколько вопросов - вполне смирится с подобной утратой.
   Шуаль промолчал, расчёсывая саднящую кожу на предплечьях.
   - Возьми свою железку. - Маг протянул серп.
   - Оставь себе.
   Глаза пустынника блеснули изумрудными искрами. Маг решил, что да - простое оружие ему сейчас без надобности.
   Они подходили к мосту. Оставалось обогнуть скальный выступ, торчащий у них на пути.
   - Зачем вам эта пластина? - спросил Шуаль. - В ней мало кхефе.
   В другой ситуации Милош вряд ли бы ответил, но сейчас... впрочем, сказать хоть что-то ему не дал атаковавший их страж. Крылан, вероятно, уже некоторое время следил за ними, выжидая удобного момента. Они приостановились у выступа, и он слетел с вершины стены, широко распахнув крылья, словно намереваясь спеленать ими чужаков. Империц услышал приглушённое шипение, поднял взгляд...
   Шуаль как-то успел среагировать. Подхватил стража в охапку и упал вместе с ним. Милошу достался скользящий удар когтями в плечо. Но и того хватило, чтобы распороть куртку и кожу. Зажимая кровоточащий разрез, маг отлетел на обломок скалы.
   Тварь яростно забилась в "объятиях " пустынника. Послышался треск. Что-то сломалось. Милош понял - крыло. Вопль стража подтвердил догадку. Шуаль и крылан барахтались на камнях, хрипя и пытаясь прикончить друг друга. Маг хотел помочь. Но как? Его самого сейчас мог бы отправить на тот свет и младенец.
   Страж вновь заверещал. Плохо, очень плохо - он звал подмогу! Его вопль захлебнулся бульканьем, потом послышался хруст, и бульканье тоже прекратилось. На этот раз хрустнула шея. С безумными глазами Шуаль выкарабкался из-под кожаных складок. Схватил и поволок обмякшее тело к пропасти. Ещё одно усилие и зверюга полетела вниз.
   - Идём, - кивнул пустынник, будто ничего не случилось.
   - Меня задело, - признался маг.
   Пустынник подошёл, рывком ещё дальше разорвал куртку на его плече. Облегчённо выдохнул.
   - Царапина. Тебе повезло.
   - Да уж, если бы он попал по горлу, было бы гораздо хуже.
   - Могло быть, - согласился Шуаль. Сам он, похоже, ранен не был, но его шатало. - Если Омму Сихо укусит тебя, твоя смерть растянется на недели. Будут ужасная боль и видения. Яд в их слюна убивает медленно. Мы иногда так казним наши враги.
   - Х-м, не завидую я им, - вымученно усмехнулся маг. - А видений мне хватает и без того...
   Шуаль полез преодолевать скальное нагромождение.
   - Ты сможешь идти сам? - спросил синекожий.
   Застыв на месте, Милош смотрел на него снизу вверх. На его вытянутом осунувшемся лице происходили странные перемены.
   - Ты отравил нас... Яд всё же был в воде.
   - Я это не делал, - сказал пустынник, взобравшись на выступ. Искры в его глазах постепенно гасли. - Идём, мы будем говорить на ходу.
   Маг тоже начал вскарабкиваться на преграду. Они поговорят. Обязательно поговорят. Пустынник ждал его.
   - Зачем вам их книга? - вновь спросил Шуаль, то ли пытаясь увести разговор в сторону, то ли ему действительно было интересно. - Это тайна Древних. Она должна уйти вместе с ними. Так будет лучше.
   Что ж, он ему скажет, но позже потребует столь же откровенного ответа. Разобравшись с Иваром, на обратном пути через пустыню у них будет вдоволь времени для бесед.
   - Орден и Академия давно пытаются разгадать секрет Мёртвых и Живых Источников, - взвешивая каждое слово проговорил маг. - Орден фиксирует их мощнейшее излучение в нескольких точках мира. Один Источник предположительно находится в горах Норгорда. Туда нам путь закрыт. Есть ещё на севере, но сигнал нестойкий, а бродить по тамошним глухим дебрям и искать его вслепую слишком сложно. Самый сильный сигнал приходит отсюда - из гор Крыланов. Ты понимаешь, о чём я?
   Пустынник взобрался на ещё один валун. Огляделся вокруг. Повернувшись к Милошу, он кивнул:
   - Ты говоришь про алтарь в Храме Омму.
   - Можно сказать и так. Сведений мало. Был один... энтузиаст, которому удалось кое-что выяснить. Его звали Август Кроули. После него остались записи, но очень путаные. К тому же он спятил... Я тоже долго искал. И мои поиски привели меня в ваши горы. В их толще лежит обломок скалы, в древности упавший с неба... Может, прилетевший с Луны или дальних звёзд. Куски иных миров, прошедшие невообразимый Хаос межзвёздного пространства, впитывают в себя его Силу. Это и есть Сила Источника. Но тот Источник, что находится здесь... Словом, минувшие тысячи лет каким-то образом изменили его свойства. Он "умер". Но Силы, пусть тоже изменённой, в нём осталось ещё предостаточно. Об этом рассказывалось в записях, что Ордену удалось получить... некоторыми окольными путями. Небесные камни - уникальные по своей мощи и свойствам артефакты, особенно, если они ещё "живые". Мы полагаем, что в основе каждого мира лежит... кх... В общем, Омму многое знали об Источниках. Их знания остались на этих пластинах. Кто сможет их перенять, за тем будет будущее!
   Заговорившись, маг никак не мог перебраться через россыпь камней. Шуаль протянул ему руку.
   - Нет, не будущее, - возразил пустынник. - Только конец. Омму погибнуть, возжелав больше, чем можно. Вы убьёте себя и своя земля. Ты сам сказал - Источник умер. Смерть несёт лишь смерть.
   Отличный они выбрали момент для научных споров!
   - Мы, в отличие от Омму, знаем об угрозе и не допустим тех же ошибок! - выдал свой главный козырь Милош. - Камни с неба падают и по сей день. Да и те, что лежат тысячелетиями в земле, пригодны к использованию. Это лишь один из многих концентратов природной магии. Крайне рискованный - не без того. Но нужно просто понять, как правильно с ними работать.
   Синекожий ничего не ответил.
   Других стражей пока видно не было. Должно быть, они продолжали обшаривать развалины в городе. А вот и мост. Норы по обе стороны от него пустовали. Хотелось надеяться. Чернильный мрак в их недрах, казалось, вёл прямиком в адскую бездну.
   Они двинулись через пропасть. Милош подумал, что неси он сейчас тяжёлую пластину, вероятность сорваться для него даже при наличии перил значительно бы возросла. О том, что Ивар мог упасть, проходя здесь ранее, муторно было даже предполагать. Конечно, в Храме оставались другие скрижали, но добыть их теперь если и получится, то лишь с привлечением не менее десятка боевых магов.
   От города донёсся приглушённый грохот. Обрушилась устоявшая после устроенного ими взрыва часть здания или случилось что-то ещё. Эхо в пещере прозвучало раскатом близящейся грозы, заставив их обернуться. Милоша повело в сторону, он взмахнул руками и... едва не сверзься с моста. Шуаль тоже оступился, схватившись за перила. Из древней кладки вывалился камень, неведомо сколько веков держащийся в ней на одном честном слове. Но этот камень скреплял соседние. Лишившись опоры, вниз рухнули и они, увлекая за собой ближнюю секцию перил. Ту, на которую опирался Шуаль. Нога синекожего ступила в пустоту.
   И он следом за ней.
   Только невероятная реакция, что пустынник не раз уже демонстрировал до того, позволила ему зацепиться в край моста. Шуаль повис, раскачиваясь над пропастью. При этом он не издал ни звука. Одна его ладонь соскользнула. Он и это воспринял молча.
   Тут уж Милош упал на живот и схватил синекожего. Скула врезалась в камень, кости и мышцы затрещали от натуги. Кровь прилила к лицу.
   Шуаль висел в пустоте. На имперца был обращён его лысый череп, с которого слетел тюрбан. Затем вверх взглянули тёмные с золотым ободком глаза. Зелень ушла из них, и они широко раскрылись, как и его рот. Кислый запах болезни ударил магу в нос. На запястьях пустынника мотались какие-то ремешки-амулеты, а левое предплечье стягивала заскорузлая тряпка, перевязавшая рану, что он нанёс себе сам, прогоняя Голли. Ещё были язвы. Милош сжал пару нарывов, выдавив из них гной.
   Он держал пустынника за руку. И он не отпустит. Он не отпустит...
   - Ты пойдёшь во тьме. Используй слабый кхефэ. Все ловушки старые... только одна. Перед ней за... десять шагов знак Владык. Под ним три волны. Иди у пра... правая стена. Ты видел, ты помнишь.
   - О чём ты? Давай! Вылезай! Я не удержу долго...
   Мага стаскивало в пропасть. Медленно, но неотвратимо. Неровный край обвалившейся кладки ободрал скулу. Он задыхался, не способный сделать достаточно глубокого вдоха.
   - Поднимайся! Мост может рухнуть весь!
   - Возьми Хеаха... Тот уведёт лошади, но Хеах не дастся... Слушай пески - они скажут, где вода. Иди на алая звезда слева от высший престол луны... И покарай предателя.
   - Заткнись... Я больше не могу... Вылезай! Давай!
   Лицо синекожего, кожа на котором была натянута как старая дерюга, сделалось совершенно спокойным. Дьявол его побери, спокойным как у покойника! Лишь влажный блеск пота подтверждал, что оно принадлежит живому - пока ещё живому человеку.
   - Огненный Бог зовёт меня. Город возьмёт плата... Так и должно быть... Все мы лишь броа своя судьба.
   - Нет!
   - Меня звали Шуаль-Аот-Эбуро из народа Эбурох Эбо. И я любил своя земля больше, чем своя жизнь.
   - Нет! - Милош сам стал вытаскивать дурака. Через боль, через "не могу". Вытягивал его, как тяжеленную колоду из вязкого болота.
   - Живи. И не возвращайся сюда никогда... Иди, белый глупый человек.
   Пустынник упал.
   Полы халата развевались как крылья, но они не позволяли летать. И до последнего момента, до того, как изумрудная тьма поглотила его, спокойное лицо пустынника продолжало смотреть на мага.
   Это было несправедливо. После всего, что они преодолели.
   Милош лежал с протянутой в пропасть рукой. Сдавленный стон исходил из его груди. Но когда в городе, совсем близко к внешней стене послышались многоголосые вопли, он поднялся. Ещё несколько камней вывалились из кладки. Глубинный скрежет, что теперь доносился от моста, говорил о том, что держаться переправе оставалось всего ничего. Маг подхватил серп, отброшенный им ранее и зависший у самого края. Где-то тут должен был находиться проход в туннель, что выведет его к "привратницкой" пещере. Он отыщет его, а затем вернёт свою скрижаль. Милош поковылял во тьму.
  
   Он шёл во мраке под горами целую вечность. Но даже вечность должна была иметь свой конец. Должна была...
   Единственной мыслью, что болталась в его разуме на фоне холодящего, не поддающегося осмыслению животного страха, мысль, которую он только и запомнил за весь путь - это была мечта. Милош умирал от жажды. Он плёлся по туннелю и мечтал о том, как вернувшись в Империю в свой столичный дом, он прямо в одежде нырнёт в бассейн. Он будет пить, и его иссушенная кожа тоже будет пить. Он выпьет весь бассейн досуха, он раздуется как рыба-кит. Он мечтал, и это помогло убить время.
   Хотя нет, было ещё одно, что он помнил, - держаться правой стены, а идти на звезду слева...
   Ловушку, о которой предупреждал Шуаль, не пришлось искать. Та уже была раскрыта. Понятно, кем.
   Милош осторожно подошёл к краю. Блеклый пульсар, что плыл перед ним, едва подсвечивая путь, разгорелся ярче. Провал в полу походил на широкий колодец, из которого без сторонней помощи не выбраться, как ни пытайся. На его дне - маг направил туда горящий сгусток, чтобы убедиться в том, о чём и так предполагал, - было пусто. Ни мёртвого тела, ни разбитой скрижали возле него.
   Ивар тоже помнил про западню, и сумел обезвредить её. Орден с ним определённо не прогадал. Обогнув опасный участок, Милош пошёл дальше. Чуть быстрее, чем прежде. Пульсар снова угас, дабы не привлекать нежелательного внимания. Тьма же напротив надвинулась. Он был жалким огоньком, затерявшимся в её бесконечности. Он тоже свалился в пропасть.
   Камень давил, давил, давил, нависая со всех сторон...
   Не позволяя себе оглядываться, он шёл прочь от огромной древней свалки, сокрытой в толще горы, где копошились мерзкие твари. Он хотел жить. Главное было выжить. Остальное... даже скрижаль, отошло на второй план. Милош только сейчас понял это. Жить - молил его трепещущий разум. Жить - вторило измученное тело. Жить... и пить. Но жить хотелось больше. Свет солнца, порыв ветра на лице, синева неба... Он мечтал о них, он мечтал увидеть их ещё хотя бы раз. Месть была забыта, как сущий пустяк.
   "Не надо думать о слишком многом, - одёргивал себя маг, силясь загнать страх поглубже, чтобы тот не мутил мыслей. - Надо беречь силы и сначала добраться до пещеры. Там будет солнце и спасение. И вода!.. Взять лошадь... Нет - верблюда. И тогда можно думать о чём-то ещё".
   Он прошёл мрак и ужас нескончаемого туннеля, пролез по нему как по чреву гигантского мёртвого зверя-горы. Он преодолел...
   Потом Милош долго таился. Лишь не услышав ничего опасного, выступил из тёмной дыры в стене, неумело держа перед собой оружие. Пещера пустовала. Ни Ивара, ни лошадей, ни верблюда в ней не имелось. Только журчал ручей. Это был конец всему. Мечтам и страхам. Самый издевательский из всех возможных.
   Возле загонов на полу Милош нашёл вырезанную из деревяшки фигурку летучей мыши, - крылья сложены на спине, тонкие лапы заканчиваются когтями, каждый из которых был вырезан с особой тщательностью. Ушастая морда чуть склонена набок. Раскрытая пасть полна мелких зубчиков. Так вот над чем трудился Ивар во время их перехода по пустыне...
   Предатель ушёл, забрав с собой лошадей и верблюда. Шуаль вновь недооценил его, как и сам Милош. Маг упал на колени, где стоял, сжимая в руке изображение стража. От удара о камни колени застонали, но он почти не почувствовал боли. Милош обхватил гудящую голову и завыл.
   Приступ отчаяния длился... сколько? Может час, но скорее, несколько минут. Когда Милош, привлечённый сторонним звуком, поднял глаза к проёму пещерного входа, там стояла и взирала на него горбатая "лошадь" пустынника.
   Его подбросило на ноги. Прихрамывая, он кинулся к верблюду, моля Небеса, чтобы тот не оказался очередной глумливой галлюцинацией. Деревянная фигурка упала в пыль... Верблюд был самым, что ни есть настоящим! Что у них произошло с Иваром, гадать было бессмысленно. Но в результате зверь сбежал, а теперь вернулся туда, где ему полагалось дожидаться хозяина. Славная, славная лошадка!
   Хеах был встревожен. Скалил зубы и брыкался. Милошу пришлось долго кружить возле него, шепча глупые нежные слова. Но это помогло. Верблюд улёгся на брюхо и подпустил его к себе.
   - Твой хозяин мёртв, - сказал Милош, закрепляя седло меж горбов. Седло и прочую сбрую предатель испортить не догадался. Не верил, что из города Омму вернётся кто-кто ещё. - В его гибели виновен тот, кто испугал тебя. - Он говорил с верблюдом как с человеком. Объяснял и даже врал ему. - Твой хозяин просил помочь мне. Ведь ты поможешь? Конечно, поможешь.
   Милош потрепал хеаха по свалявшейся шерсти на загривке и потянул к выходу. Он не набрал воды. Водой должен был запастись Ивар. Он заберёт её у него, вместе с жизнью. Для высококлассного мага это не составит труда. Страх, что подкараулил его под горами, отступил под напором прежней жажды мести. Мести и тайных знаний.
   Они выбрались из пещеры под свет клонящегося к закату солнца. С тех пор, как их "дружный" отряд вошёл внутрь горы, прошло немногим более суток. В это почти не верилось.
  
   День девятый
  
   Буря утихла. Улеглись песчаные смерчи, а следы ливня высохли, словно его не случалось вовсе. Небо вновь раскалилось добела, и жар тут же ударил в голову. Песок ослепил. Бурые скалы поплыли перед глазами. Милош вцепился в луку седла, пережидая приступ головокружения.
   С того места, где он стоял, шли следы. Их цепочка тянулась по направлению к расщелине, через которую Шуаль привёл их сюда. Полумесяцы от подков трёх лошадей. Чёткие, свежие отпечатки, что не успел замести ветер. Ивар оставил их, наверно, прямо перед тем, как сам Милош добрался до пещеры. Усталость, боль, плавящиеся мозги... всё пустое! Последний рывок. Скорее!
   "Я сбежал от Тёмных Детей Огненного Бога. Теперь оставалось расправиться с мерзавцем и пережить повторную встречу с Детьми Солнечными. Сначала "жёлтое" море, потом - синее".
   Всё придёт к тому итогу, который и должен быть. Шуаль прав.
   Он взгромоздился в седло. Верблюд был вышколен, и Милош быстро освоился с управлением. То ли тот действительно понял, что ему говорили про погибшего хозяина, то ли не хотел быть брошенным в этом месте. Покачиваясь заметно сильнее, чем верхом на лошади, маг двинулся в погоню. Через расщелину и дальше через плато с торчащими каменными зубьями. Он подхлестнул хеаха.
   Ослепительный свет вместо тьмы. Горячий ветер вместо затхлости подземелий. Простор и погоня. Смена обстановки и цель впереди прочистили голову. Мысли стали складываться в ней в странные связи. Вероятно, прежде они не казались бы такими, а были бы вполне логичными и очевидными. И созрели бы гораздо раньше. Но к магу они пришли только сейчас.
   Омму были великим народом - кто же спорит. Но Источник извратил их. Сначала возвеличил, а потом извратил. Они пожелали большего. Больше Силы, больше власти, больше знаний и не столь тяжкими стараниями, как до того. Они стали занимать у тёмной стороны. Платой служила кровь... За это их и покарали. А вовсе не за попытку кого-то там свергнуть.
   "Сможем ли мы обойти подобное искушение, получив к нему доступ? Справлюсь ли я?"
   Милош не знал ответа, но намеревался испытать себя.
   Наследников Омму ждала не лучшая участь. Синекожии вымирают. Гномы сбросили с себя "чёрную метку" лишь ценой колоссальных жертв. А теперь "бремя" перешло к людям Империи. Следовало предупредить Орден об опасности. Ещё и поэтому он обязан был выжить.
   Маг думал и о том, что сказал и чего не сказал ему в последний момент Шуаль. Кажется, он сам начал о многом догадываться... Странно, но на пустынника Милош зла не держал. На него нет.
   За первой расщелиной посреди "зубастого" плато он увидел Ивара. Тот подходил к проходу на другой стороне. Предатель ехал, никуда не спеша, - свёрток со скрижалью был привязан сзади к его седлу. Ещё две лошади шли в поводу. Милоша отделяла от него всего пара сотен метров.
   Волна ярости подхватила мага. Он зарычал, а потом заорал так громко, как только мог:
   - ИВАР! Я УБЬЮ ТЕБЯ, СВОЛОЧЬ!
   Эхо загрохотало, заметалось меж скал и зубьев-столбов. Оно ещё не успело утихнуть, а Милош уже мчался к предателю, огибая каменные выступы, что отбрасывали длинные ровные тени. Дорога шла под гору, и Хеах при необходимости мог быть превосходным скакуном. Серп в руке мага засиял внутренним огнём.
   Ивар развернулся. И, не прицеливаясь, выстрелил из небольшого, но весьма мощного арбалета. В его вьюках кроме прочего нашлось место и для подобной игрушки. Милош пригнулся. Стрела прошла мимо. Верблюд вильнул, огибая очередной "клык". Повод вырвался из ладони маг, что начал выпрямляться. Не в силах что-либо изменить, Милош полетел из седла. Всё-таки это был чужой ему "конь".
   Он врезался в каменный столб. Основной удар приняла спина, но досталось и руке, из которой выпал потухший серп, и лицу. Он сломал себе нос - это точно, а возможно, и челюсть. От сотрясения сознание поплыло. Кровь хлынула по подбородку горячим ручьём.
   Милош лежал, чувствуя, как горит лицо, как песок хрустит на зубах. Он никак не мог сообразить, что случилось. Скалы вращались высоко-высоко в небе над ним. Вместе с ними там кружили огромные птицы, от которых были видны лишь размытые силуэты. Он прерывисто дышал и сплёвывал кровь, наполняющую рот. Дар приглушил боль, но та всё равно рвала его на части.
   Боль ничего не значила! Нет... НЕТ! НЕТ! НЕТ!
   Милош вцепился в поверхность "клыка", заставляя себя подняться хотя бы на колени. Застонал. Он сломал себе не только нос, но и рёбра. И всё же челюсть. Но он был жив, и потому Ивару, что рванул прочь, не рискуя приближаться, не уйти далеко. Дорога каждая секунда. Нужно двигаться. Нужно найти хеаха. Тот не бросит своего наездника.
   Маг осмотрелся замутнённым взглядом. Верблюд был рядом, остановился в стороне и теперь возвращался к нему. Хорошая лошадка. Стиснув зубы, Милош нагнулся и поднял серп. Сплюнул полный рот жижи. Кровотечение замедлялось, скоро оно совсем прекратится.
   Хеах замер, не доходя до него. Громко всхрапнул. И бросился прочь, как угорелый.
   - Чхо... Кууааа? - Милош едва мог говорить. Снова сплюнул.
   Догнать дурную скотину! Без неё он обречён.
   Рядом раздались шорохи. И шипение.
   Догадка была малоприятной. И она не могла быть правдой. Просто не могла. Но следовало проверить. Маг медленно поднялся на ноги. Ещё более медленно обернулся.
   Над вершиной каменного столба, об который он едва не свернул шею, появилось чёрное пятно и два горящих глаза. Раскрылась широкая пасть, полная треугольных клыков. Яд стекал с них молочно-белыми вязкими каплями. Показались крылья, когти и всё к ним прилагающееся.
   Милош охнул, и его отбросило. На песок, не на камни, иначе не смог бы уже двинуться. Бестия прыгнула следом, предчувствуя лёгкую добычу. Он выставил перед собою серп, уперев рукоять в землю. Страж распахнул крылья, но сумел лишь немного уклониться. Лезвие распороло ему брюхо - разверзся поток крови. Хрипя и размахивая когтями, бестия забилась в шаге от Милоша. Он чуть отполз, попытался вновь ударить серпом, но не удержал его в руках - тот сделался неподъёмен. Тогда он оставил бесполезную железку и ударил магией. Результат не заставил себя ждать.
   Вспышка. Сгусток пламени врезался в стража, отшвырнув его. От бестии запахло палёной шкурой. Но даже с развороченным телом она ещё была жива. По крайней мере, на последний пронзительный визг её хватило.
   Со стороны пещеры немедленно донеслись ответные вопли.
   Милош ударил ещё. Его окатило брызгами крови. Бестия больше не шевелилась, обратившись в груду мяса посреди дымящейся лужи из собственных внутренностей. Он не стал задумываться о том, как ночная "мышь" осмелилась выползти на свет солнца. Раз выползла, значит смогла.
   "Бежать! Бежать! Бежать!"
   Маг попытался подняться. И не сумел. Повреждённая рука висела плетью. Она была мокрой от крови. Его крови. Кровь была повсюду. Кровь стекала по лицу и бежала по груди, пропитывая разодранную куртку. На этот раз бестия не промахнулась... Милоша замутило. Мир вращался вокруг него, словно он сделался его центральной осью.
   Только не приступ!
   Он сумел сохранить сознание. Подняться!.. Он дёрнулся и упал, распластавшись на песке. В третий раз пытаться было бесполезно.
   А повсюду как прилив нарастали шорохи. Мерзкие тени на жёлтом. Лезут из зелёных дыр, что раскрылись прямо в толще скал, летят и со стороны пещеры. Окружают. Ублюдки, оставшиеся от Владык Ночи и Великих Охотников, отбросы, продолжающие жрать падаль мёртвого города, полного столь же мёртвых тайн. Уничтожение таких станет благим делом! Это касалось бы и самих Омму, но о тех позаботились задолго до него.
   Скрываться более не имело смысла. Пусть только подойдут поближе... Крылатые тени пока предпочитали таиться за столбами - чуяли, что здесь их ждёт горячий приём.
   Но нашлись те, кто не утерпел.
   Невероятно длинные толстые змеи. Чёрные с золотыми узорами на чешуе. Извиваясь, гадины выползали из-за камней. Милош не стал разбираться, реальны они или плод его повреждённого рассудка. Он ударил. Его искра полыхнула со всей доступной силой, как давно и следовало.
   "Пульсары" разрывали змей на куски, так что ошмётки разлетались во все стороны, а песок спекался в стекло. Всего пара-тройка огненных сгустков и от гадин не осталось даже мокрого места. Вернее, только оно и осталось.
   Крыланы, скрытые за горными "клыками", недовольно шипели.
   Не нравится? Это ещё мелочи! Сейчас вы узнаете, на что способен разъярённый орденский маг!
   Милош осмотрелся. Он стоял посреди достаточно широкой, чтобы никто не смог подкрасться к нему незамеченным, ровной площадки. Он был готов поливать тварей огнём, а при необходимости и льдом столько, сколько потребуется.
   Стеклянные "лужи" в песке отражали солнце, будто в них в самом деле плескалась вода. Но вот они с хрустом треснули. Изогнутые разломы, как те же змейки, побежали от одной "лужи" до другой и дальше по песку. Милош не понимал, что это. Откуда? Он вертел головой, рискуя в любой миг свалиться от слабости. Трещины расширялись и углублялись. Песок осыпался в них. Один из каменных "зубьев" осел, будто под ним вдруг разверзлась огромная каверна. Обрушились ещё несколько столбов. Меж скал прокатился глухой рокот, и они задрожали как при землетрясении. Всё вокруг оседало и исчезало в неведомых подземных пустотах.
   Взвились песчаные смерчи, хотя ветра почти не чувствовалось. Из вихрящихся воронок выходили сутулые "обезьянолюди". Милош, не в силах сдержать крика, швырял в них огненными и ледяными сгустками вперемешку. Голли рассыпались безобидными рыхлыми холмами, некоторые падали в разломы, из которых начали подниматься струи чадного дыма. Но смерчи продолжали виться, и число Хранителей только прибавлялось. Вновь полезли змеи. Много-много змей. Он уже не мог расшвырять их всех. К тому же с магией происходило что-то неладное. Приходилось тратить в разы, если не десятки раз больше сил на плетение чар, чем это требовалось обычно.
   Милош уничтожал окруживших его тварей. Уничтожал сотнями! Так ему виделось. Ему нечего было терять и не на что было надеяться. Но угар битвы позволял об этом не думать. Древние горы крошились и обрушивались в пропасть. Он стоял посреди узкого островка, пока ещё возвышающегося над чадной бездной. Со дна её исходило гнилостное изумрудное свечение.
   А орда врагов всё пёрла и пёрла.
   Вздумавший высунуться страж превратился в месиво из рваных крыльев и торчащих костей. Вцепившаяся в ногу змея была нещадно растоптана. Маг орал что-то бессвязное, забыв про свои раны, боль, страх. Огненные и льдисто-голубые молнии разлетались от него, как от центра кошмарной тучи. Он убивал, убивал, убивал, пусть и сам уже был мёртв.
   Последний всплеск вышел впечатляющим. Ярчайшая вспышка, которой здешние скалы не видели тысячи лет, - с тех самых времён! - затмила даже солнце. Раскалённые докрасна камни покрыла гарь и на них корчились обугленные уродливые тела. Дикий вой разнёсся над горами. Его сменил рык. Затем короткий человеческий вскрик. И всё...
   Покой вернулся в Эбурох Эбо. Лишь слышались чавкающие звуки.
  
   Со стороны пустыни на скальное плато, где вечерние тени сменялись подступающим сумраком, вышла стая пантер в ошейниках с драгоценными камнями. Некоторое время они наблюдали за пиршеством, происходящим на оплавленном песке, посреди нескольких рухнувших столбов и дымящихся, маняще пахнущих груд. Кошки зашипели и выпустили когти. Выползшие из подгорного мрака тени зашипели в ответ, блеснув углями глаз. Делиться добычей они не желали. Стая, ведомая рослым вожаком в шипастом ошейнике, развернулась и направилась вглубь песков.
  
   Дни девятый - восемнадцатый
  
   Халиим, как назвал песчаную бурю чёртов пустынник, побесился и весь вышел. Гроза ушла. Путь был свободен. Вот только куда идти? Здесь не привычные ему степи или леса. Каждый бархан походил на предыдущий и на горизонте не маячило ничего примечательного, кроме призрачных миражей. Ориентирами могли служить лишь солнце и звёзды, им он и доверился.
   Его направляла удача или провидение, Ивар особо не задумывался о том, но все дни, кроме первого, ему удавалось найти укрытие, чтобы переждать пекло. Он даже вышел к тому заброшенному селению, где впервые заметил кошку синекожего. Значит, чутьё не изменяло ему, и он следовал в нужном направлении.
   В селении одна из трёх лошадей сбежала. Вдруг принялась беситься. Оборвала поводья и кинулась прочь, словно за ней гнались все демоны ада. Тем хуже для неё.
   Была вода, была и жизнь. Припасов хватало, а преследование... После того, что он видел на плато, и последующий грохот говорили за то, что навряд ли кто-то последует за ним. А если и последует, далеко не уйдёт. Горбатую "лошадь", что нагнала его с чумными глазами, он пристрелил из арбалета. Один раз та вырвалась, второй - уже нет. Не успел Ивар отойти от переставшего биться уродца, как на тушу слетел стервятник. Птица была размером с собаку, а уж когти, прорвавшие толстую шкуру как холст, и громадный загнутый клюв... Зверюга зыркнула на человека налитым кровью глазом. Ивар предпочёл поскорее убраться и предоставить птичке её поживу.
   Обратная дорога в одиночестве казалась длиннее. Ему снились кошмары, от которых он просыпался в жарком поту. Кошмары были полны визгливого писка и стремительных крыльев. Но он видел не только их. Ему снилось и его славное будущее. Задание Ордена выполнено - скрижаль будет доставлена в целости и сохранности. Награда, теперь действительно большая, не чета прошлым, ждала его.
   Главное привезти реликвию, если та будет найдена. Так ему сказали перед тем, как познакомить с будущим спутником. А уж кто это сделает, не столь важно... Он отчётливо услышал намёк на то в напутственной речи магистра. И в его бескровной улыбке на восковом лице. Он выполнил по заказу этого страшного человека не одно задание, так что научился понимать его почти без слов. Магистр же дал ему кольцо, открывшее ларец.
   Он ел алхимическую дрянь, от которой во рту стоял травяной привкус, но та помогала унять рвоту. Пилюлями он обзавёлся у знакомого алхимика, чьи снадобья не раз выручали его в прошлые задания. От последствий подобного "лечения" оправляться придётся месяцев шесть в лучшем случае. Неважно. Ещё неделю на ногах он продержится, даже сможет бежать и драться при необходимости, а там он будет уже "у своих". Только бы выбраться из этого иссушающего ада...
   Так что первые четыре дня прошли вполне сносно.
   А потом он превратился в дичь, и его начали загонять.
   Шелудивые псины вышли к его привалу, привлечённые костром и запахом животных. Он видел мелькающие тени за кругом света. Тех была целая свора. Ивар лишился всех метательных ножей - бесполезно. Он бросил им на расправу захромавшую днём ранее лошадь мага. Шакалы отстали, но скоро нагнали его вновь. Тогда-то он окончательно и сбился с пути. Ивар двигался почти вслепую. А ночная пустыня оглашалась воем и визгом яростных драк. Все её дикие твари устремились на охоту за ним. То спереди, то сзади слышались вопли, он сворачивал и продолжал гонку со смертью. Судьба оставалась к нему благосклонна, подбросив на утро жалкий оазис с полусухим колодцем. Там он нашёл свою последнюю воду.
   Измождённая лошадь пала под ним ещё через сутки...
  
   Морис Ингольт приказал сворачивать лагерь. Они ждали уже три дня. На два дольше оговоренного срока. Более ждать смысла не имело.
   Он разразился витиеватой бранью, в которой выразил всё, что думает о пустыне и тех ублюдках, что населяют её. А заодно и тех, кто посылает на убой ничего не смыслящих в местных делах глупцов. Чем дольше они сидели на одном месте, тем чаще с ним случались подобные расстройства. В такие минуты подчинённые старались не попадаться командиру под руку.
   Дикарь увёл имперцев, и назад никто из них уже не вернётся. Теперь следовало доложить о провале миссии. И готовиться. К чему? Может и не к чему. А может и к большой облаве на синежопых. Если начальство решит поквитаться, а как следствие, вырезать парочку их селений, он поведёт своих людей в первых рядах.
   Лагерь был свёрнут, солдаты рассаживались на лошадей. Они измаялись на жаре и мечтали поскорее вернуться в Орбурнг. Командующий поправил широкополую шляпу и бросил досадливый взгляд на бархан, с которого начала свой путь орденская экспедиция.
   Вечерело и закат окрасил небо в цвета крови.
   На вершине холма стоял человек. Тёмный силуэт. Он поднял руку, будто в знак приветствия. И упал.
   Морис вновь помянул дьявола. Рявкнул, чтобы помогли возвратившемуся. Единственному. Но если бедолага принёс, что нужно, он был готов расцеловать его, как любимую супругу. Кто это? Милош? Или второй империц? Уж точно не пустынник и не тот служка, как его... Если это ещё и не маг, будет совсем хорошо.
   Пластина с письменами и малоприятными рисунками имелась. Кроме того, возвратившимся оказался не Милош. Командующий выдохнул с облегчением. Изнуряющее ожидание последних дней (вернее, лет) было вознаграждено сторицей.
   Ивар-степняк, так звали второго имперца. Морис понял, почему не смог сразу узнать его, хотя никогда не жаловался на остроту зрения. Вышедший из пустыни выглядел... неважно. Иначе и не скажешь. Его кожа обгорела и шелушилась, открывая мерзкие язвы. Командующий не помнил, были ли его волосы, торчащие из-под обвязывающей голову тряпки, прежде столь же седы. Впрочем, седина могла появиться и недавно, учитывая, где ему довелось побывать. Воняющий потом, засохшей кровью и ещё какой-то дрянью, империц не мог стоять на ногах. Пришлось тащить его под руки.
   Морис подождал, пока оборванца уложат на разостланный плащ, растолкал зевак и протянул ему собственную баклагу. Как тот сумел добраться до них, да ещё без лошади? Впрочем, на то, чтобы схватить воду, сил ему хватило. Его тут же вывернуло, он зашёлся в надсадном кашле. Командующий решил, что забирать баклагу обратно не станет и подарит ему её "на память". Ведь у того не осталось никаких вещей.
   Принадлежащих ему вещей, мысленно уточнил Морис.
   Всё время, пока его несли и потом, когда он пил, несчастный не расставался с металлической пластиной, прижимая её к себе, как мать младенца. Командующий наклонился и попытался взять у него, должно быть, нелёгкую штуковину. На него глянули безумные, глубоко запавшие глаза.
   - Моёёё! - прорычал Ивар. В уголках рта лопнули подсохшие язвы.
   Морис на мгновение опешил. Его скулы затвердели.
   - Лучше отдай, - посоветовал он. - Тебе помогут.
   Ивар не сводил с него взгляда. Командующий с сожалением подумал, что придётся пережить пару неприятных секунд. Но спятивший упрямец отпустил пластину. На его руках тоже хватало язв. Морис пожалел, что не надел перчаток. Он подождал, пока Ивар вновь напьётся. Теперь вода удержалась в его животе. Потом спросил о положенном:
   - Что стало с остальными? Где ваш проводник?
   Империц плеснул воды себе на лицо. Начал чесать его, но заставил скрюченные пальцы разжаться.
   - Они все мертвы. К-хе... Синекожий убил Томо, а затем и сам сдох.
   - А маг? - Морис посмотрел на клонящееся всё ниже солнце. Пора было выступать, если они хотели пройти за ночь побольше.
   - Его забрало зло, что обитает в багряных, нет - в зелёных горах! Оно выжгло его мозг, и он умер в корчах. Я едва ушёл оттуда. А после бежал от зверья, что гнало меня через пески.
   Послышались перешёптывания. Столпившиеся вокруг солдаты глазели на него с тревогой. Они же ничего не знают! Сидят за стенами своего городка и думают, что находятся в безопасности. А эта вылазка огромной шаблой и та пугает их до дрожи. Ивар ухмыльнулся растрескавшимися губами.
   Командующий не разделил его веселья:
   - Да, в пустыне расплодилось всякой дряни. Даже к побережью выходят. У нас тут один вздумал прогуляться, на ночь глядя. Так и сгинул с концами.
   - Его сожрала огромная кошка, - предположил Ивар. - Пустынники подчиняют себе демонов, я видел. Эти твари могут становиться невидимыми, а затем подкрасться и перегрызть человеку горло как цыплёнку. Ещё они насылают кошмарные видения, выпивающие саму душу.
   - Может и так, - проворчал Морис. Давать и дальше стращать своих людей он не собирался.
   О том, что он лично придушил того туземца, засунул в мешок и закопал в пустыне, командующий упоминать не стал. Вместе с трупом Морис закопал и пузырёк с остатками белёсой жидкости, что через жмурика ему передали дикари. Он добавил по одной капле в баклагу Томо и "везунчику", что едва дыша, лежал сейчас перед ним. Магу досталось пять капель. Сделал всё, как велено. За дюжину чистейших самоцветов. Но камни были лишь приятным довеском к переводу в столицу, что ему гарантировало уже собственное начальство в случае удачного завершения миссии. Пустыней, волосатыми пальмами и чёрными рожами он был сыт по горло.
   Но хватит топтаться без дела. Им предстоял дальний путь.
   - Ладно, друг. Я просто счастлив, что повезло уцелеть хотя бы тебе. А дикари заплатят за нарушение договора. Империя не оставит безнаказанной смерть своего посла, и никакие демоны их не спасут. Сможешь держаться в седле?
   Ивар не ответил. Он не сводил взгляда со скрижали, зажатой под мышкой у Мориса.
   Ему выделили лошадь и всё же привязали к седлу. Ивар был не против. Он сломался. Но теперь можно... Командующий забрал его добычу. Собака... Ивар осушил баклагу. Подумал и решил, что брыкаться в его положении станет не лучшим вариантом. Если Орден выполнит хотя бы часть обещаний, то и того ему хватит с лихвой. Так что всё заканчивалось вполне удачно. Ещё бы не проклятая чесотка...
   Они возвращались. Ивар поравнял лошадь с командующим. Тот ехал, о чём-то задумавшись, но был вынужден покинуть мир своих мечтаний.
   - Тебе ещё что-то нужно?
   - Многое. Но это мы обсудим потом, когда я немного отлежусь. Я хотел сказать о другом.
   Морис приподнял бровь. Тень от шляпы падала на его обветренное лицо. Он ждал продолжения.
   - С ними не следует связываться. Ни в чём и никогда.
   Командующий без труда понял, о ком говорит Ивар.
   - Это смерть. - Единственный возвратившийся указывал на обвязанную ремнями скрижаль у седла военного. - Зачем она Ордену?
   Тут у Мориса имелся твердокаменный ответ. Один на все времена и все подобные случаи:
   - А вот это уже не наше с тобой дело, приятель. Мы выполнили, что велено. Об остальном пусть думают там.
   Он кивнул на изливающие пекло небеса.
   Ивар расчесал до крови язву на шее. Сглотнул вставший в горле ком. И тоже кивнул, соглашаясь.
   Солнце опускалось за горизонт. Но духота ещё не спала. Вереница вытянутых теней ползла по песку. Ветер без устали перекатывал золото под копытами приземистых лошадок, что выстроившись караваном, уходили на запад. Высоко в бледно-алом просторе парил тёмный крест. Кто-то из солдат заметил кружащую над ними птицу и сплюнул через плечо, отводя дурной глаз. Если бы когтистая тварь решила спуститься, никакие плевки не помогли бы - только закалённая сталь. Уж Ивар мог за это поручиться. Они уезжали, а стервятник летел следом.
   И каждый чувствовал, что пустыня смотрит ему в спину.
  

Конец

  
  
  
  
  
  
  
  
  


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"