Наша земля - прах, наш воздух - дым, наша вода - гниль. Мы молим бога о чуде! Но не просим земли, не просим воздуха, не просим воды. Но дай нам чуда! И мы уйдём в пустыню, где нет ничего кроме праха и солнца, где над ядовитыми ветрами, вметающими в небо горькую пыль, парят в пространстве две луны. Одна луна из гладкой стали, а другая из живой души! В той пустыне под теми лунами в горькой пыли растёт горькая трава - Полынь! Аминь!
Письмо в могиле
(вместо пролога)
- Что случилось? Я расскажу, что случилось! Моё имя Дуранте Элер, я мечник. И я был на одном из восьми кораблей. Восемь кораблей, зафрахтованных герцогом Черкасским, один за другим становились они в доки порта. Их стальные корпуса имели плачевный вид - швы покрылись коростой ржавчины, обшивка изодранны камнями, угольно-черные отметины выявляли места серьёзных пожаров. Но это всего лишь издержки долгого странствия. По договору фрахта, герцог был обязан оплатить расходы по ремонту транспортов из личных средств. Этот договор в каждом пункте был неимоверно дорог. Но, несмотря на это, расходы окупались. Обычно окупались.
Так было два десятка лет, на протяжении которых благородный суверен нанимал суда транспортной компании, вербовал наемников и рекрутов в разных уголках обширного мира, по которому он странствовал, ходил в крестовые походы, провозглашённые Ануклеистами против тех планет, на которых всё ещё использовали ядерные технологии, пусть даже и в мирных целях.
И каждый раз, возвращаясь из крестового похода, длившегося не один год, Черкасский привозил с собой полные трюмы редких и ценных товаров, в миг окупавших все расходы. А после уплаты долгов на космические суммы, оставалась львиная доля богатств, в которых купался как сам герцог, так и его придворные приживалы и прихлебатели. Так было обычно, но не теперь.
То ли варвары стали сильнее за долгие годы, которые длились нескончаемые набеги на их земли, то ли герцог на четвертом десятке уже не так крепко держал в руке свой длинный меч. В тот день, когда его войска бежали с поля боя, когда транспорты с людьми поворачивали назад, даже не коснувшись земли, а те, что опускались на поверхность, делали это только ради того, чтобы подобрать богатых воинов, способных заплатить за своё спасение, в тот день герцог, наконец, ощутил приближение старости.
Он почувствовал, как с позором поражения в его жилах разливались желчь и слизь, и кровь покорно уступала им место. Весь обратный путь он думал о том, как ему теперь поступить. Можно было взять у банкиров ещё денег под залог ленных владений и потребовать взаймы у своих вассалов, собрать новое войско, отправиться в новый поход... И снова пережить муки позора? Возможно плена! Нет! Это означает новые долги, которые прибавятся к старым.
Старым! Как больно бьёт это слово по уху. Но если с ним не примериться, оно ударит ещё больнее! Это были мудрые мысли. Мудрые мысли достаточно мудрого правителя, который вдруг вспомнил о своих владениях. Который вдруг вообще вспомнил, что у него то ведь, есть обширные ленные владения на различных планетах вращающихся вокруг нашего общего солнца! А это дани, которые не собирались в течение двадцати лет.
Когда приставы транспортной компании явились во дворец герцога, стоявший на одной из фешенебельных улиц одного из столичных городов одной их курортных стран на планете с райским климатом, вопрос о долгах был решён просто - одни векселя были положены поверх других. Герцог устранил себя в тень, наслаждаясь остатками быстро тающего богатства в праздном безделье.
В тоже время на стальной луне - корабле-планете, вращавшемся вокруг одного бедного мира, числившегося на картах под именем Госта, произошли странные изменения. В идеально гладкой металлической поверхности, как у капли ртути, вдруг прорезалось отверстие, и из его недр на несколько секунд вспыхнул желтый огонь. Это было военное предупреждение, корабль-планета демонстративно обнажил раскалённое ядро из меркурия - знак того, что однажды земли этого мира могут сгореть в ядерном огне, не смотря на религиозные вопли Ануклеистов.
В то же время существовала и другая проблема. Имя её - граф Залесский. Его семья долгое время была крупнейшим землевладельцем на Госте. И пока Черкасский забыв о своих подданных, сражался с варварами, Залесские присовокупили к своим владениям обширные поместья герцога. Чтобы заявить свои права на лены, захваченные Залесским, мы были посланы транспортной компанией на Госту. И я среди них.
Вчерашний мечник, был наспех опоясан, и, получив удар тупым клинком по спине и плечу, обрёл титул и несуществующие аллоды. Это был наш последний крестовый поход. Пятьсот рыцарей и каждый во главе своего батальона. И мы вступили на эту землю, никогда не видевшую нас, но которую мы уже привыкли считать своей.
Корабли с нашими людьми и нами опустились спокойно, без помех. Залеские не воюют с транспортной компанией. Но как только наши грузы были извлечены из нутра кораблей, люди сошли на землю, и опустевшие корабли покинули доки, началась битва. И видно злой рок, покаравший нашего суверена на землях варваров, перешёл на нас.
Залеские сражались яростно и умело. Но более того, они сражались в машинах обликом подобным человеку, будто бы то были их тела. Тяжёлые доспехи не могли сравниться с танком, размахивающим пятиметровым клинком. Как отсталая планета могла породить столь совершенную технологию? На то у нас не было ответа. Рыцари в танковых доспехах смели нашу пехоту. А потом... потом было избиение. Нас давили гусеницами и стальными шагающими шасси. Магнитными взрывами срывали поля атмосферных генераторов, и люди задыхались в местной атмосфере. Разгром!
Вот что произошло! И вот почему теперь я бреду прочь от того места, где пролилась кровь стольких славных людей. Я бос и наг. Я один! У меня нет оружия. Мне трудно дышать этим странным воздухом, в тугой наэлектризованной оболочке атмосферного поля всё меньше кислорода и все тяжелее вкус углекислоты на губах. Пыль покрывает мою одежду. Я ушёл уже далеко, и меня никто не преследует. Воздуха как будто мало. Мне хочется спать. И я засыпаю. В моей тетради кончается заряд батарей. Я кладу стилус, и сворачивая тетрадь в трубочку, прячу её за пазухой. Когда найдёте мои кости и поживитесь моими вещами, знайте, кто я такой и чей покой вы нарушаете своим мародёрством!
Пусть я бросил свой меч, пусть у меня нет лен. Я Рыцарь! Я Дуранте Элер, мечник, рыцарь Грушевский! И это мои кости!
Гл. 1 Продавец воздуха
Сначала живительный газ проник в его нос и глотку, затем, от удара извне, грудная клетка Дуранте сократилась, вобрав в себя немного воздуха. Голубоватый газ, приникнув к стенкам розовых легких, быстро всосался в голодную почерневшую кровь, и в следующий миг, резко покрасневший сок омыл воспалённые извилины мозга.
Пьяное сознание пробудилось. Дуранте открыл глаза и рефлекторно схватился рукой за раструб дыхательной маски, плотнее прижимая её к лицу. Он сделал жадный вдох, и с ужасом осознал, что в баллоне всего то и было, что на один раз вдохнуть. Грозный рыцарь не смог наполнить и трети своих лёгких.
Очень быстро он приходил в себя, и, наконец, осознал, что вместе с раструбом дыхательной маски прижимает к своему лицу чью-то руку. Он даже услышал болезненные верещания и кажется матерные слова, вызванные крепостью рыцарской хватки.
В следующий миг Дуранте ощутил у своей сонной артерии острие трёхгранного клинка, и расслышал глухо искажённые маской слова, произнесённые на одном из славянских языков:
- Отпусти мой баллон, мажор, это не бесплатно!
Над могучим телом рыцаря склонилась щуплая сутулая фигура. Это был человек маленького роста, но коренастый, крепкого телосложения. Он был одет в несколько слоёв, три или четыре, старых дырявых маек вместе являвших собой целое одеяние, чем длиннее был рукав, тем ближе к телу была майка. Когда-то эти рубахи были разных цветов, но сейчас они всего лишь являли собой различные оттенки серого, приправленного местной пылью.
Ноги этого человека были затянуты в широкие штаны из плотной прочной ткани. Штаны болтались на его коленях как мешки, но ниже, они были плотно примотаны к голеням полосками грязной ткани и шнурками. Человек был обут в лёгкие полуботинки с резинками, на руках его, плотно прилегая к кисти, красовались потёртые перчатки с грубыми швами.
Взгляд рыцаря скользнул по этой руке, давшей сделать жалкий вдох, вверх. Кисть сжимала в своей жадной хватке маленький упругий баллон. На локте примотан щиток, кажется пластиковый. У плеча в грудь врезается широкий ремень плотной ткани. Из такой делают парашютные стропы. Этот ремень явно лямка тяжелого ранца. Он словно вгрызается острыми краями в мягкую плоть местного.
С плеча свисает гофрированный шланг, оканчиваясь в тупорылом боку глухого массивного металлического респиратора. Старая пожелтевшая, потрескавшаяся резина маски плотно прилегала к лицу незнакомца, впиваясь в мягкие щёки, пролагая глубокие бледные морщины и натягивая кожу на переносице. С другой стороны респиратора на другое плечо был перекинут такой же гофрированный шланг. Очевидно, по одному бежит чистый воздух, а другой уносит отработанный выдох.
Голова человека была непокрыта, и сильный ветер, взметавший тугие клубы колючей пыли, ерошил жесткие грязные русые волосы, словно щетка. Глаза местного были серо-зелёными жесткими злыми, немигающими, не смотря на летящую со всех сторон пыль. Сквозь неподвижную тупорылую маску противогаза вновь прорвался искажённый голос:
- Воздух не бесплатный! Я забрал у тебя кое-что, что мне понравилось, так что этот вздох был оплачен. Хочешь ещё - плати!
Дуранте медленно отпустил руку человека с баллоном, и также медленно трёхгранник убрался от его благородной шеи. Рыцарь вобрал в легкие столько воздуха, сколько смог высосать из маленького баллона и, задержав дыхание, пошарил по карманам. "Кое-что" - в понимании аборигена означало решительно всё! Похлопав по пустым карманам, Дуранте понял, сколь дорог был один жалкий вздох. Он гневно глянул в злобные глаза местного мародёра и с ужасом узнал этот взгляд - Дуранте для этого аборигена не человек, не животное и даже не живое существо. Так смотрели язычники на крестоносцев, но этот взгляд был хуже. И все ж, этот мародер не ограбил мертвое тело, он заплатил за то, что взял. Честность подобного проявления удивила Дуранте. Он немного подумал и произнёс:
- Ты знаешь, что я не могу тебе заплатить, чего же ты хочешь?
- Воин?
- Да.
- Наемник?
- Можно и так сказать.
- Мне нужна охрана. За каждые два километра пути, что я пройду без помех, я дам тебе литр дыхательной смеси.
- А дальше?
- Не моё дело.
- И далек твой путь?
- Литров десять ты вынюхаешь.
Маска скрывала движения губ и искажала интонацию, та часть лица, что была видна у аборигена, оставалось каменно неподвижной. Понять его настроение, его мысли было трудно.
- А что если я просто убью тебя и заберу твой воздух?
- Значит ты рыцарь?
Впервые в голосе аборигена прозвучала явственная интонация. Он выплюнул слово "Рыцарь" словно оскорбление. Дуранте даже передёрнуло от смешанного чувства гнева и стыда. Он сам не понял, откуда взялся стыд, как будто слово, всегда ассоциировавшееся у него с почётом уважением и благородством, в один миг обрело бранную окраску. И обрело её заслуженно.
- Я ещё не стал рыцарем, но стану им. Но если бы я им был, что тогда?
- Когда станешь им, тогда и узнаем. Ты согласен на мою сделку?
- Согласен. Только у меня одно условие, назови свое имя.
Абориген с минуту молча сидел на корточках овеваемый волнами солёной горькой пыли застревавшей в его волосах, ресницах и одежде. Наконец он произнёс:
Лисандр поднялся на ноги и повернулся к Дуранте спиной, демонстрируя регенерационный дыхательный ранец и два кислородных баллона высокого давления. В левой руке его тускло блестел шилообразный трехгранник. Никакого сине-зелёного свечения вокруг его фигуры, значит, не было и атмосферного генератора.
Что значит грязнорабочий? Чёрт, торговец воздухом! Торгаш! Но не ужели он настолько жаден, что не способен купить себе самый дешевый? И почему он не забрал генератор у Дуранте?
- Он просто глупый варвар, - подумал про себя Дуранте, - я выполню свой с ним уговор, но не более того. Грязный рабочий, раб! И от него зависит моя жизнь? Большего унижения нельзя было и придумать.
- Ты идёшь? - раздался слабый голос из-за клубов всё более плотной непроглядной пыли, вздымаемой поднимающимся ураганным ветром.
Рыцарь поднялся на ноги и поспешил на звуки громкого дыхания и поскрипывающих шагов. Буря поднималась во всю свою силу. Это была какая то сухая гроза. Бесновавшиеся вихри и смерчи сплетались в странные страшные фигуры, гремели громы и ломаные линии молний рассекали черное небо, наполняя его не ароматами озона, а запахом твердой тугой гари.
Местный житель же, казалось бы, вовсе не замечал творившегося вокруг кошмара. Он, не пряча лица, шел в самую гущу ветров, ведя за собой иноземного рыцаря. Дуранте усомнился, нужна ли этому демону пыли защита? Может это какая то ловушка? Назвавший себя Лисандром сейчас напоминал рыцарю Вергилия уводящего его тёску в глубины ада. В самом деле! Поле рыцаря надрывно трещало, светясь ярко-синими иглами электрических искр. От напряжения и давления агрессивной атмосферы, оно автоматически уплотнилось, и, экономя дорогую энергию, сжалось до пределов тела рыцаря, больно щипая кожу и обжигая глаза. Но если бы поля не было, рыцарь давно бы был сметён колючей наэлектризованной волной, погребён под тоннами зыбучей мучнистой пыли.
Через четверть часа во мгле, едва перекрывая рёв ветра, раздался уже ставший привычным сдавленный респиратором голос:
- Твой первый литр! Хочешь вдохнуть сейчас?
Рыцаря не надо было долго упрашивать. Напрягая последние силы, он рванул на звук голоса и тут же оказался перед местным странником. Тот же просто сел спиной к ветру, накинув на спину и голову старое грязное засаленное плотное одеяло, отгородившись им от злобы погоды. И в образовавшемся островке спокойствия, он производил свои непривычные для рыцаря манипуляции. Сначала Лисандр сдавил упругий баллон с воздухом, так что внутри ничего не осталось. Затем по очереди, он насадил на горловину баллона счётчик, насадку насоса и водяной фильтр от пыли. После чего с минуту усердно поработал насосом, неотрывно следя за показаниями счётчика. Наконец заполнив ёмкость местным воздухом, он отсоединил насос и подключил к баллону тонкий шланг идущий от одного из его ранцевых баков высокого давления. Быстро открыл и закрыл вентиль. Наконец торговец воздухом насадил на горловину раструб маски для дыхания и зачем-то ещё провёл баллоном по искрящемуся электрическому слою атмосферного поля.
Дуранте нетерпеливо выхватил у аборигена баллон и, с жадностью прижав маску к носу и рту, глубоко вдохнул. Дьявол! Какой это был вкусный воздух! Сколько раз он дышал воздухом на других планетах, там были солёные моря, хвойные леса, пряные травы степей, там в тех мирах было всё, но нигде он не дышал таким воздухом, раньше он даже не подозревал, что у воздуха вообще может быть вкус! Просто не замечал его.
Наконец надышавшись, рыцарь оторвался от баллона. Он спустил немного воздуха внутри поля, чтобы можно было дышать без маски, а остатки в баллоне решил сохранить, как в пустыне сохраняют воду во фляге на черный час. Затем рыцарь посмотрел на бродягу. Тот спокойно сидел полу засыпанный серой слюдянистой пылью, с прикрытыми глазами. Казалось, он собирается спать.
- Мы больше не пойдём? - спросил его рыцарь.
- А ты хочешь идти? - отозвался тот.
- Если мы не будем идти, я умру от удушья!
- Это верно! Если не будишь двигаться - умрёшь. Но если будешь мельтешить попусту, тоже умрёшь. Собери воздух из своего дурацкого поля, и закачай его в свой баллон, надень респиратор, ложись в пыль и спи. Так ты растянешь свой литр до утра. Если выживешь, получишь пол литра авансом.
Дуранте молча взял насос у аборигена и выполнил всё, что тот ему приказал. В таких случаях следует беспрекословно выполнять указания того, кто умеет выживать в местных условиях. В пустыне слушай бедуина, в лесу - лесника, в море - матроса, здесь лучше послушать торговца воздухом.
Рыцарь вернул насос и плотно надел дыхательную маску. Он закрыл глаза, и лег спиной к ветру. Пыль мягким зыбким, но на удивление теплым одеялом укрывала нового жителя этого мира. Этот местный был прав. Вскоре дыхание Дуранте стало сокращаться, его замершему телу не нужно было столько кислорода, а навалившая на него сугробом пыль, своей тяжестью не давала лёгким расправиться слишком широко. Но что будет, если пыли нанесёт слишком много? Сможет ли утром он выбраться из неё? Впрочем, говорят - смерть от удушья не так уж страшна, если воздух кончается постепенно. Я просто усну, вот и всё. А проснусь ли утром? Это будут заботы завтрашнего дня, а сегодня только сегодня.
Кошмары наполнили воспалённое сновидение. Видения минувшей битвы. Призраки мёртвых. Призраки живых. Какие-то стремления, которых не могло различить логическое сознание. К чёрту! К чёрту! Только спать! Гнать сновидения! Гнать мысли. Просто не думать. Спать...
Наступило утро. Двое людей медленно шли по степи, с трудом передвигая ноги в сыпучей пыли, нанесенной ночью бурей. Один чуть впереди, выбирая дорогу, другой позади. Один был одет в рванные потерявшие цвет одежды, окрасившиеся пылью и солнцем в грязный буро-серый. Другой - в роскошных чёрных кожаных одеждах, с пурпурной шёлковой оторочкой и вышитыми на плечах гербами - на правом герцога Черкасского, на левом - владетеля Грушевской Лени.
Воздух был душен и жарок. Бесновавшаяся ночью пыль улеглась и только лишь над самой землёй лёгкие ветерки гнали её, заставляя причудливо виться, словно волны на воде. Дуранте разглядывал пейзаж планеты, кусок которой был предназначен ему в поместье. Это был убогий пейзаж. Широко и далеко раскинулась пустая степь. В воздухе чувствовалась влага, но её было не так уж много. Большая часть её клубилась под небосводом в виде белых тугих комьев ваты. Удивительно, но там где были облака было светлее. Лучи тусклого солнца многократно отражались от белых масс влаги, в то время как под иссиня-фиолетово-черным чистым небом царил легкий сумрак.
Да, солнце было отсюда далеко. Но воздух всё равно прогрет и жарок. Даже очень. И в этом воздухе мало кислорода. Это была жажда здешнего мира. Дуранте стал замечать бледно-зелёные растения торчащие из-под примявших их пыльных барханов. Они были облеплены насекомыми. Местные жуки, сидя на травинке, надували огромные пузыри из слизи, похожие на те, что надуваю дети из мыльного раствора. Они тоже запасаются воздухом.
Живность кишела лишь там, где росла зелёная трава, и чем больше было зелени, тем больше попадалось привычных человеческому зрению зверьков, таких как ящерицы и мыши.
Попутчик честно давал Дуранте дыхательную смесь, через каждые два часа. И Дуранте начало казаться, что этот воздух он вдыхает на самом деле даром. Пусть бродяга и сказал, что ему нужна защита, да вот только защита от кого? Да ведь у рыцаря и оружия то даже нет! Подумав об этом, рыцарь подобрал с земли первую же увесистую дубину. Это была какая-то высохшая палка - ствол мёртвого куста - вполне годившаяся на палицу.
Обернувшийся на него торговец воздухом усмехнулся и произнёс:
- Выбрось эту дрянь, не позорься и не смеши людей!
Дуранте вспыхнул, покраснел, но выполнил просьбу. Видимо, этому аборигену нужна другая защита.
Вдруг на горизонте поднялся столб пыли. Рыцарь ужаснулся, если это опять пылевая буря, он её не перенесёт! Не физически, телом то он ещё крепок, но вот морально. Однако Дуранте ошибся, это была не буря и не ветер. Просто что-то, что очень быстро неслось по непроходимой поверхности степи.
- Вот теперь ты мне нужен, - произнёс бродяга, - если тебя спросят, я твой слуга, несу твои вещи.
- Мои вещи? Думаю, это не будет такой уж большой ложью! - усмехнулся рыцарь.
- Расправь плечи, чтобы лучше были видны твои гербы! - не отвечая на шутку, посоветовал торговец.
Теперь Дуранте понял какого рода защита нужна была его спутнику и спасителю. Он гордо распрямился, в то время как ещё недавно вышагивающий подобно богу степей торговец ссутулился и боязливо опустил глаза к земле.
Столб пыли приближался и вскоре рыцарь смог разглядеть бегущих впереди него людей. Их было двое и оба были одеты дорого, но в рваньё. У блестящих лакированных ботинок отваливалась подошва, штаны и пиджаки из черного шёлка были изодранны на локтях и коленях, белые рубашки запачканы пылью и потом, а на груди кровью из разбитых ртов и носов, яркие галстуки изорваны и грязны, оттого что ими пользовались вместо носовых платков.
Сзади бегущих ехал автомобиль, похоже вездеход. Плоский приземистый спортивный корпус, высокий просвет и большие широкие колёса. Кабина двухместная похожая на сплюснутую с боков полу сферу, как у самолёта, полностью стеклянная, с зеркальной поверхностью, прячущей водителя и пассажира.
Автомобиль гнался за убегающими людьми, таранил их, как только догонял, и в тот же миг ярко вспыхивало ещё работающее, но с каждым ударом слабеющее атмосферное поле жертв.
- Стой на месте и просто смотри. Не вздумай вмешиваться, что бы не произошло. С теми, кто останется в живых, во всём соглашайся, - пробубнил коленопреклонный торговец. Дуранте не удержался и спросил:
- Кто эти люди? Что происходит?
- Те, кто убегают, кажется, буржуи - предприниматели и торговцы средней руки, обычно они очень богаты. Не так как магнаты, но если соберутся в кучу... Тех, кто их преследует не видно. Может это такие же, как они, конкуренты. Может люди какого-нибудь магната, в худшем для всех случае - это палачи Залеских.
Как бы там ни было, молчи, смотри и соглашайся с тем. Кто останется в живых. Не принимай стороны, пока их разборка не кончится, и не марай свои руки их кровью. Потом тебе могут это припомнить.
- Тогда может лучше бежать?
- Бежать - злить гончих псов. Давай, если хочешь, медленно пойдем, как шли, но если нас окрикнут, остановись и осторожно подойди, но только после того, как одни убьют других.
Тем временем водителю вездехода надоело таранить своих жертв. Атмосферные поля последних упруго смягчали сильные удары. Всё что грозило сбитым беглецам это ушибы, синяки и ожоги от уплотнившегося электрического слоя. Наконец двое беглецов выдохлись, внутри их полей явно кончался кислород. Вездеход стал описывать вокруг парочки круги, поднимая кольца пыльных облаков. Два человека остановились. Они больше не могли ни бежать, ни идти.
Автомобиль тоже остановился, и его стеклянная крыша отъехала назад, как у кабриолета. Из салона отделанного бежевой кожей поднялись двое в куртках с гербами на левых рукавах. У одного в руке сверкал большой кинжал или скорее короткая шпага, естественное оружие в век рыцарства, сражений в вакууме и атмосферных полей, тормозящих и отклоняющих движения слишком быстро двигающихся предметов, например частиц воздуха, или летящей пули, даже бегать слишком быстро внутри поля нельзя.
Но вот показался второй пассажир и тут Дуранте удивился. У местного воина в руках сверкнуло длинноствольное ружьё с толстыми стенками дула и массивным пластиковым прикладом.
- Зачем оно ему? - подумал Дуранте, - Если это огнестрельное оружие, оно просто не выстрелит в воздухе бедном кислородом, если это плазменное оружие, то у него должна быть ядерная батарея из меркурия - верный путь на костер ануклеистов. Да чем бы оно ни было! Даже если оно стреляет пуля, толкаемая пороховыми газами, или расширяющейся плазмой, не пробьёт атмосферного поля.
Но выстрел раздался - жёсткий хлопок пневматики. Как и ожидал рыцарь, пуля не пробила поля, но выпущенная с такого близкого расстояния она произвела странный неожиданный для рыцаря эффект. Поле ярко вспыхнуло в месте, где в него вторглась пуля. Электрический разряд запылал переливами зелёного и голубого огня. И вдруг что-то вспыхнуло внутри электронной оболочки, загорелось на несколько секунд жаркими всполохами и вскоре потухло.
Человек, в которого стреляли, схватился за горло в судорогах удушья, закашлялся и повалился на пол с выпученными глазами. Вскоре пена пошла у него из горла, и он затих. Второй бизнесмен спокойно и молча смотрел на смерть товарища.
- Кончай второго точно также! - смеясь, крикнул стрелку человек с мечем. И снова странная вспышка стала причиной удушья.
- Это горючая пыль, - произнёс в ответ на изумлённый взгляд рыцаря торговец, - пуля лопается от удара об электрический слой и часть пыли попадает в пределы поля, искры воспламеняют её и она вспыхивает, не достаточно, чтобы обжечь и убить, но достаточно, чтобы спалить немного кислорода. Если бы у жертв были запасные баллоны, тогда убийцам пришлось бы работать ножами.
- Это мерзко! - прошипел рыцарь.
- С чего это? - удивился торговец, - Ты же сам убийца! К тому же, буржуи могли это и заслужить. Может они ограбили кого, или изнасиловали.
- То, что происходит на твоих глазах, по-твоему, нормально? - вспыхнул рыцарь
- Это жизнь, в которой я живу каждый день, знаешь, да! По-моему это нормально, при условии, что я останусь сегодня невредимым. Поэтому засунь поглубже свою гордость и улыбнись победителям. Это чьи-то ленники, они могут нас и не тронуть.
Тем временем убийцы заметили две одинокие фигуры и, помахав им, направились пешком на встречу. Подойдя ближе, они сразу узнали костюм рыцаря и приветливо поклонились, впрочем, не пряча оружия в чехлы.
- Мы из Полянской лени! А ты откуда? - спросил человек с клинком.
- Я из Грушевской, вы не видите моих гербов? - с вызовом спросил Дуранте.
- Извините, пан рыцарь! - с улыбкой оправдывался стрелок, - всякое бывает, иной раз и бродяга надевает куртку с гербами.
- Бродяга тоже может уметь читать гербы, - злобно ответил рыцарь.
- Зато даже грамотный бродяга не отважится так говорить, как говорите вы, пан рыцарь, они этого просто не умеют!
А что вы тут делаете? Вас подвести до города?
- А у вас в машине есть ещё места? - спросил рыцарь.
- Да одно, как раз хватает. А это что за хмырь? - спросил стрелок тыкая дулом пневматического ружья в грудь торговцу воздухом.
- Это мой крепостной, он нёс мои вещи.
- Понятно, - произнёс стрелок, и нажал на курок. Раздался хлопок и бродяга упал на грудь.
- Ты что делаешь? - в бешенстве взревел Рыцарь на испуганного стрелка.
- Я просто подумал, он может убежать с вашим воздухом! В баллонах его вон сколько! Простите, пан рыцарь, мы всегда так делали с холопами нашего рыцаря. Давайте я понесу ваши баллоны до машины, а без воздуха этот холоп всё равно бы издох.
- Нет! - отрезал рыцарь, - пусть баллоны лежат здесь, надеюсь вам можно доверять? Я вернусь за ними завтра.
- Как скажете, пан рыцарь! Мы вас мигом довезём! Тут до вашей лени часа два езды.
Дуранте, сохраняя спокойствие, повиновался предложениям двоих ленников. Он проследовал за ними и сел в изящный салон автомобиля. Когда крыша кабины захлопнулась, в салон ворвался чистый прохладный кондиционируемый воздух, пропущенный через водяные фильтры с ароматными маслами. Затенённое зеркальным слоем стекло не пропускало жгучих лучей заходящего солнца. Заведённый мотор работал едва слышно, и когда машина двинулась, рыцарь удивился мягкости рессор и подвесок, автомобиль ехал по степи, словно по автостраде.
Но, несмотря на комфорт, мерзкое чувство глодало его мозг и душу. Он все оглядывался на три тела брошенные в степи. Тайно надеялся, что увидит, как продавец воздуха медленно поднимается, перевязывает рану и, дыша своим вкусным воздухом, бредёт дальше. НО в тоже время он знал, что не увидит этого. Даже если бродяга по имени Лисандр жив, он из своей природной осторожности поднимется лишь тогда, когда автомобиль скроется за горизонтом. Всё-таки Дуранте даром дышал своим воздухом.
- Черт, а что будет со мной? - подумал, наконец, рыцарь, - Эти двое привезут меня в мою якобы лень, а что дальше? Мажордом Залеских прикажет меня схватить, и в лучшем случае, я сдамся в плен, и буду ждать, пока за меня заплатят выкуп, в худшем мне отрубят голову.
- Пороклятье! Лисандр, Лисандр! - горестно вздохнул Рыцарь в слух.
- Как вы сказали? - озабоченно встрепенулся один из ленников, тот что не сидел за рулём, - чьё имя вы произнесли?
- Лисандр? Так звали моего крепостного.
- А где вы его взяли? - продолжал расспросы ленник.
- Нашёл в степи, он был ничей и лежал, задыхаясь, - соврал рыцарь.
- И вы его спасли? - не унимался стрелок.
- Да, а в чём дело то?
- Вы что не слышали про этого вора? Черт! Вы же оставили около него баллоны с кислородом! Разворачивай! - закричал стрелок водителю. Тот резко вывернул руль и вскоре все трое вновь очутились на месте убийства. Ни бродяги, ни баллонов не было. С трупов буржуев исчезли мобильные генераторы поля, наручные часы и кое какие ценные мелочи.
- Проклятье! - взревел стрелок, - даже крови нет! Я всадил в упор ему пулю, давлением в пять атмосфер! У него даже поля не было! Он что? Бронированный?
- Вы держали этого ублюдка в руках, мало того! спасли ему жизнь! Ну что вы за человек такой? Телевизор что ли не смотрите? Вы как с луны свалились!
Дуранте слушал горестные стенания ленников и виновато улыбался с глупым выражением на лице. Он был доволен, и совесть его успокоилась. Пусть в этом мире понятия рыцарства приобрели уродливые формы, он остался верен истинному кредо. И он как смог, защитил бродягу доверившему ему свою жизнь. Что будет с ним? Не важно, будь что будет!