Ковалев Александр Сергеевич : другие произведения.

Наркотик под названием "Орбита"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Воспоминания вожатого - воспитателя - художественого руководителя - и просто хорошего человека :))))))

АЛЕКСАНДР КОВАЛЕВ

Наркотик

под названием

"ОРБИТА"

ВСЕ ПРАВА НА ДАННОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ПРИНАДЛЕЖАТ АВТОРУ. ЛЮБОЕ НЕСАНКЦИОНИРОВАННОЕ КОПИРОВАНИЕ, ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ОТДЕЛЬНОЙ ЧАСТИ ИЛИ ВСЕГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ В ЦЕЛОМ ПРЕСЛЕДУЕТСЯ В СООТВЕТСТВИИ С ЗАКОНОМ ОБ АВТОРСКОМ ПРАВЕ РФ.

Все имена и фамилии сохранены.

Введение

  
   Эту книгу я задумал написать еще в 2001 году, после работы вместе с Лидой Парамоновой на втором отряде в лагере "Орбита". Тогда это был всего лишь шестой мой сезон, но он был таким необыкновенным, что мне казалось, большего в работе вожатого мне не достигнуть, и можно писать "мемуары". Я написал две первых главы... и вернулся. Я окончил университет, поступил в аспирантуру, начал преподавать, защитил диссертацию, но каждое лето выбирался в "Орбиту". Я провел один состав детей от 7 до 16 лет, я стал художественным руководителем, в лагере уже работают те, у кого я был вожатым и воспитателем, и меня по-прежнему тянет туда, хотя каждый год я даю себе зарок "больше не ездить". Потому что это наркотик - наркотик, придуманный нами, чтобы зарядиться энергией на новый учебный год. И поэтому я и мои коллеги который год ездим в лагерь, каждый раз придумываем что-то новое, спим по четыре часа в сутки и устаем так, что даже ноги не ходят. Но едем сюда снова и снова и снова...
   Я педагог, но эту книгу я буду писать простым и понятным для любого человека языком, хотя и не обещаю, что из меня не попытается вылезти "Большой Ученый". Настоящее "педагогическое слово" не должно быть книжно-научным, оно должно увлекать, его нужно видеть между строк. Спорить, осуждать, поддерживать, соглашаться или опровергать. А "научная педагогика" придет потом.
   И еще одно правило. Я постараюсь быть сдержанным. Хотя человек я крайне эмоциональный, прямой и если о чем-то мне захочется сказать - о хорошем ли, о плохом, - я скажу. Я понимаю, что для кого-то это будет неприятно, а кого-то порадует, но прошу понять главное: это книга - МОЕ СОБСТВЕННОЕ ВИДЕНИЕ ТОГО, КАКОЙ Я ВОЖАТЫЙ, ВОСПИТАТЕЛЬ, ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ. Я пишу ее не для развлечения (хотя и не без этого), а для того, чтобы тот, кто решит выбрать для себя путь ВОЖАТОГО, то есть захочет ВЕСТИ ЗА СОБОЙ, поймет, насколько это одновременно ТРУДНО и ЗАМЕЧАТЕЛЬНО. И когда на страницах вдруг "оживут" педагогические оплошности - мои и некоторых моих коллег, - прошу не судить нас строго, поскольку все мы не только воспитываем, но и воспитываемся, а в этом деле без ошибок нельзя. Признать их и ИЗМЕНИТЬ СЕБЯ - вот что самое главное. Это размышление о том, каким должен и не должен быть тот, кто помогает другому стать Человеком.

Глава 1

НАЧАЛО

или

"Хочешь быть вожатым - будь им"!

   Когда-то давно, в одном городе, жил великий мудрец.
   Слава о его мудрости разнеслась далеко вокруг его родного города, люди издалека приходили к нему за советом.
   Но был в городе человек, завидующий его славе. Пришел он как-то на луг, поймал бабочку, посадил ее между сомкнутых ладоней и подумал: "Пойду-ка я к мудрецу и спрошу у него: скажи, мудрейший, какая бабочка у меня в руках - живая или мертвая? Если он скажет мертвая, я открою ладони, бабочка улетит, если он скажет живая, я сомкну ладони, и бабочка умрет. Вот тогда все поймут, кто из нас умнее".
   На следующий день завистник пришел в город и спросил у мудреца: "Скажи, мудрейший, какая бабочка у меня в руках - живая или мертвая?"
   Тогда мудрец, который был действительно умным человеком, сказал: "Всё в твоих руках"
  
   Все это началось в 1998 г., когда мою маму внезапно осенила идея, что я будущий педагог и мне просто необходимо поработать в детском лагере. Принадлежал лагерь научно-производственному объединению прикладной механики (НПО ПМ), которое всю свою жизнь было связано с космосом, поэтому и название у лагеря стало соответствующее - "Орбита".
   Настоящей причиной желанием моей мамы, на мой взгляд, было то, что в лагере можно заработать какие-никакие деньги, а здоровому 18-летнему парню, студенту педагогического университета, не пристало сидеть все летние каникулы без дела. Еще в июне она впервые заговорила со мной о лагере. И, несмотря на все мои отговорки, что "это не мое", и что "я и дети совершенно несовместимы", записала меня вожатым в лагерь на II смену 1998 г.
   В то время я учился на историческом факультете Красноярского государственного педагогического университета. Я не прошел вступительные испытания в классический вуз на юриста, и в качестве "запасного плацдарма" выбрал истфак. Учился я хорошо, но думал о том, что после того, как получу диплом учителя, снова пойду учиться на юриста. Педагогика была мне не интересна.
   В тот год "простой" на НПО достиг своего апогея, и поэтому на предприятии тоже не было отбоя от желающих поехать работать в "Орбиту" - хоть кем-нибудь, не обязательно воспитателем или вожатым. И на II смену я не поехал, хотя хорошая знакомая моей мамы и какая-то там "заводская шишка" Алла Неборак клятвенно обещала ей, что "уж для твоего-то сына место в лагере обязательно найдется".
   Пришлось ждать еще 20 дней. Они прошли для меня довольно легко, поскольку у меня в то время особого рвения работать в лагере не было, и в душе я благодарил судьбу за то, что не поехал. К тому же я надеялся, что за эти 20 дней моя мама забудет про свою идею, и все пойдет своим чередом.
   Надежды мои не оправдались. И в конце июля она снова напомнила мне о лагере. Я опять стал отнекиваться, оправдывая себя тем, что сам я не был "лагерным" ребенком. Я ездил туда в 1987 г. и тогда я попал в 8 отряд, самый младший. Увы, но сегодня я не могу вспомнить ни название отряда, ни девиз, ни своих воспитателей. В памяти остались только настоящие (!) пионерские линейки на плацу, обязанность всем дружно ходить строем, разучивание пионерских песен. Из интересного - только ярмарка, на которой я сумел добыть в конкурсах 6 жетонов и купить себе 2 игрушечных зеленых кораблика. А еще как мы с друзьями напустили своему товарищу по палате в штаны красных муравьев, а потом он бегал, как сумасшедший, и, вытряхивая их, орал благим матом; как однажды ночью я проснулся, и обнаружил под собой огромную кучу белых липких шариков, которые оказались зубной пастой (и каким образом меня сумели ей намазать?); одна-единственная дискотека, которая проводилась в последнюю ночь в душном и неуютном дискозале. Еще помню, что я постоянно пропадал у радиста в радиорубке. Даже сейчас мало кому из детей, отдыхающих в лагере, разрешается там находиться, а я стал одним из "друзей" радиста. Однако, как его звали, долго ли он там работал, я не помню.
   После долгих прений с мамой я согласился. Во-первых, возымели свое ее слова о том, что в лагере можно заработать, а во-вторых, сыграло свою роль одно моих нелюбимых собственных качеств - стремление доказать всем и вся, что я могу справиться с любым делом.
   Первым делом меня отправили на собеседование с Александром Петровичем Даниловским - одним из ведущих деятелей предприятия НПО ПМ. Теперь, насколько я знаю, никто из приезжающих на работу в лагерь с ним персонально не встречается.
   Нас было шестеро - тех, кто собирался работать в лагере на третьей смене 1998 г. Даниловский сразу же предупредил нас о том, что работа вожатого - это самая большая ответственность в жизни, которую может взять на себя человек. Но нам было по 18-20 лет, и тогда казалось, что все это не так серьезно. С одной стороны, конечно, мы знали, что работать будет трудно, никто из нас не рассматривал будущее времяпровождение в лагере как отдых. Все понимали, что это такой же труд, как и любой другой. Но, с другой стороны, мы даже не думали о том, КАКАЯ это ответственность - вести за собой детей.
   Ранним июльским утром в день выезда детей со второй смены старички и новички на маленьком, неуютном и тесном для 30 человек автобусе, прибыли туда, где располагался знаменитый лагерь "Орбита".
   Первым делом нас представили директору. Перед нами предстала грозная, в меру строгая, но справедливая Нина Георгиевна Ануфриева, "Великая и Ужасная Георгина", которую если я и называю этим прозвищем, то исключительно из уважения к ней, ибо считаю, что только незаурядный человек имеет право на особое имя.
   О Нине Георгиевне можно говорить много и долго, но я остановлюсь только на тех характеристиках, которые, на мой взгляд, способны правильно отобразить ее "директорский" портрет.
   Нина Георгиевна находилась на должности директора "Орбиты" одиннадцатый или двенадцатый год. Цифра станет еще более внушительной, если учесть, что сам лагерь работал тринадцать лет. Были у "Орбиты" и другие директора, но они, так и не сумев достаточно хорошо себя зарекомендовать, уступали этот ответственный пост Георгине.
   Однако большинству воспитателей она не нравилась. Это понятно - кому понравится, когда практически за всеми твоими действиями следит незримое око директора? А у Нины Георгиевны было необъяснимое для меня до сих пор качество, которое, на мой взгляд, достойно настоящего директора. Если у тебя в работе все складывалось хорошо, не было никаких проблем и все удавалось, то тебя она вроде бы и не замечала, и относилась к тебе с полным "равнодушием". Но чуть только какой-либо огрех, самая малейшая твоя недоработка, как она тут же появлялась, словно из-под земли, и отчитывала тебя, словно мальчишку. Уже потом, когда я был "принят в вожатые", эту ее способность мне довелось не раз испытать на своей шкуре.
   С другой стороны, многие на нее обижались на нее из-за того, что тогда в лагере были жесткие, если не жестокие для воспитателей порядки. Не пить, не курить, все время быть рядом с детьми, без права на минутку отдыха в течение дня и даже ночи. Это сейчас директор, которая сама вышла из воспитательского состава, относиться к времяпровождению вожатых после отбоя более спокойно, хотя тоже не поощряет, а тогда чуть только зазевался, упустил из виду своих "пионеров", как тут же слышал над ухом ее знаменитое: "Вы тут отдыхаете, а дети без присмотра!!!".
   Во времена Георгины, воспитатели боялись только одного ее вида. Вот они курят в беседке, но едва завидев вдали ее силуэт, тут же бросали сигарету подальше в лес, а сами прятались, словно дети, за беседку, чтобы, не дай Бог, она их не заметила. Если намечалась какая-нибудь вожатская вечеринка, то узнавали об этом через пятые-десятые руки, только так обеспечивалась конспирация. Воспитателям "разрешалась" одна за смену "вожатская дискотека", да и то только в прощальную ночь, и то "неофициально", и только после того, как все дети будут спать.
  
   Здесь следует сразу же остановиться на вопросе о курении и выпивке воспитателей.
   В 2001 году, когда я написал первый текст, здесь шли такие слова:
  
   Безусловно, алкоголь и табак вреден, а при работе с детьми - особенно. Но давайте не будем кривить душой и рассуждать на тему, что "только непьющий, некурящий и морально устойчивый педагог может быть настоящим педагогом, только такой воспитатель сможет по-настоящему воспитывать". Так может сказать только человек без греха, но покажите его? Другое дело, если ты появляешься перед воспитанниками в непотребном виде - такое, конечно, крайне недопустимо даже из этических и эстетических соображений.
   К тому же, не следует забывать о том, что у воспитателя в летнем лагере работа очень сложная: около 16 часов в сутки плюс работа ночью над мероприятиями. Естественно, что после всего этого воспитателю хочется хоть как-то снять психологический груз, "разрядиться", пообщаться в кругу друзей-воспитателей за кружечкой пива. О курении же вообще, мне кажется, не следует говорить, поскольку воспитатели - вполне взрослые люди, и за 20 дней побороть в себе пристрастие к табаку вряд ли смогут, а уж воздержаться от курения в такой нервной обстановке - тем более.
  
   Сейчас я с собой двадцатилетним не совсем согласен. В 2004 году мы поехали вместе с детьми 13 лет в кинотеатр, и двое мальчишек каждые 40 минут выбегали из зала. Им было безумно интересно смотреть "Ночной дозор", но школьная привычка выбегать на переменке на улицу за угол, чтобы успеть втянуть в себя немного яду победила приключения Антона Городецкого.
   Я не скажу, что мы все "святые" и "не позволяем себе". Но как мы можем требовать от современных детей "не пить", "не курить", если сами от себя этого потребовать не можем. Или "мы взрослые, нам можно, а они дети, им нельзя"?
   Взрослые, давайте начнем с себя, а потом будем ругать детей за то, что они тайком от нас курят, привозят сами или через друзей спиртное в лагерь. Дети, найдите тех, кто не курит и не пьет, спросите, почему они не такие, как "все взрослые".
  
   ...Тем временем директор представила нам старшего воспитателя - Блинову Ирину Рудольфовну. Она собрала нас в кинозале и рассказала о том, чем нам придется заниматься в лагере. Признаюсь честно, сначала все то, о чем нам рассказала Блинова, нас, новичков, очень напугало - какие-то клипы, ералаши, стартины, КВНы...
   Это сейчас, когда я прошел практически все ступени вожатской и воспитательской иерархии, побывал и подменным, и основным воспитателем на всех отрядах, с 10-го по 1-й, и художественным руководителем, когда сам не раз видел страх в глазах начинающих вожатых, это кажется смешным. А тогда огромная (и это не преувеличение, сейчас она стала еще больше) культурная программа представлялась неосуществимой. Для некоторых из нас это было не слишком большим открытием, поскольку они сами либо ездили в лагерь детьми, либо работали в пришкольных или других оздоровительных лагерях, но у меня тогда промелькнула мысль: "Зачем я во все это ввязался?".
   Потом закипела работа, которую дети обычно не видят. Для начала несколько человек попросили съездить в прачечную за бельем, которое не успели привезти. Вызвались трое, все трое - новички: Миша Голубенко, который тоже попал в лагерь через какой-то там блат, Рома Гувелякин, еще 5 лет назад сам отдыхавший в лагере и я, для которого новое, после нескольких лет отсутствия, знакомство не предвещало ничего хорошего. Вместе с нами поехал старейший работник лагеря, Ваня (фамилию до сих пор не знаю), которого смутно помнил я, и хорошо знал Ромка, которого Ваня, в бытность вожатым "гонял", и с которым все мы сразу же разговорились, словно со старым приятелем. После этой смены он больше никогда уже не ездил работать в лагерь. Он ушел с НПО ПМ в милицию, где, говорят, работает до сих пор. В "Орбите" Ваня появлялся пару раз по службе, но уже ни с кем так просто, как тогда с нами, не общался, а те, кто проработал с ним долгое время, отмечали, что он сильно изменился. Но тогда все было просто, и он довольно доходчиво объяснил нам, что такое работать в лагере воспитателем.
   Когда мы приехали за бельем, я старался работать изо всех сил, желая показать, что я могу и умею работать. Вместо двух, как все, я носил по три партии этого белья, обливаясь потом, помогал остальным. Мне это не помогло.
   По приезду обратно в лагерь меня отправили заправлять кровати во втором корпусе, где располагались 5-й и 6-й отряды. Там я встретился с будущей напарницей Гувелякина - Хорошевой Юлей. У нее уже был опыт работы в другом лагере, и она примерно представляла, что к чему. В течение часа к нам на второй этаж поднимались опытные воспитатели, с которыми мы охотно общались. Так, Ефименко Юра и Лариса Серова, которые стояли на 6-м отряде на II смене, рассказали нам, что отряд они "провалили", и теперь их разводят по разным корпусам. Юра уходил на 2-й отряд, а Лариса - на 5-й.
   Работали мы до обеда, который был организован в холле первого этажа 4 корпуса. Туда подошли все воспитатели и вожатые - что называется, "и стар, и млад", и по ходу обеда стали обмениваться своими впечатлениями, фишками, примочками, разговаривали о том, кто и кого примерно собирается "уделать" на этой смене в спорте и культурной программе. После выслушанных "программ" желание работать в лагере уменьшилось еще больше.
   Вторая половина дня ничем особо не запомнилась, а вот его окончание - очень. Нас снова собрали в том корпусе, где находился кинозал, и, помимо него, видеозал, столовая и - самое главное - вожатская, которую до сих пор по привычке все называют пионерской (будем условно называть этот корпус Главным). Собрали нас для того, чтобы сказать о том, кто на каких отрядах будет стоять. В течение дня я беседовал со многими о том, на каком отряде лучше всего работать. И все дружно отвечали, что лучше всего - на среднем звене, да и мне так казалось, потому что это был возраст 10-11 лет, как и у моего брата, которого родители тоже собирались отправить в лагерь. Я же больше всего боялся старших отрядов, как все новички, хотя, на самом деле, там-то и начинается настоящая, интересная работа. Я надеялся, что меня поставят на 6-й или 5-й отряд.
   В самом начале этой импровизированной планерки выяснилось, что вместо положенных по штату 24 воспитателей и вожатых набрали 28 человек. Поскольку на отрядах в "Орбите" до последнего времени стояли по 2 человека плюс подменный воспитатель, а тут на 3-й и 5-й отряды добавили еще по одному человеку, то отпадала надобность даже в 24 вожатых, не говоря уже о 28-ми. Тем не менее, удалось "запихать" всех.
   Всех, кроме меня...
   - А вас, в случае необходимости, вызовем позже, - сказала мне Блинова.
   Угрюмый, но с небольшой долей радости, что мне все же не придется работать в этом "дурацком лагере", я вернулся домой и рассказал маме о том, что произошло. Она вся негодовала: как так, а как же Неборак? как же Даниловский? Напоследок, она обвинила меня в том, что я, "скорее всего, не работал, как надо, ничего там не делал, поэтому меня не взяли". Я взорвался, нагрубил ей и сказал, что в день отъезда детей в лагерь специально приду в парк, но если меня отправят обратно, то я и носа не покажу в этом лагере.
   31 июля мне, естественно, отказали. Когда я там же подошел вместе с мамой к Неборак, и мы спросили: почему же так получилось, она ответила, что не знает, и что все решает директор. Директора не было, а Блинова объяснять ничего не хотела. Я решил стоять на своем, и сказал маме, что теперь мне ничего этого уже не надо, и работать в "Орбите" я не буду.
   Тогда я подумал, что мама моя успокоилась, но оказался не прав. В тот же вечер она позвонила Марии Ефимовне Салаховой, бывшей в ту пору председателем профсоюза НПО ПМ, и серьезно поговорила с ней обо мне. А на следующее утро, ни свет, ни заря она отправилась на автобусе в лагерь и встретилась с Блиновой. С ее слов я знаю, о чем была их беседа...
   - Я хотела бы знать, почему не взяли работать моего сына, - спросила мама.
   - У нас нет вакантных мест, - ответила Блинова.
   - Неборак обещала мне, что моего сына обязательно возьмут. Вы же взяли других?
   - Они старше его. Мы не можем брать 18-летних, которые никогда не работали в лагере. Это очень ответственная работа, а не отдых.
   - А он не отдыхать сюда едет, а работать. Вы же не знаете его, откуда такие суждения?
   - У нас уже были такие, как он. Ничего хорошего из этого не вышло. Может он, к примеру, уложить спать 13-14-летних подростков? Может пойти с ними в поход? Может держать дисциплину?
   - Во-первых, не посмотрев на его работу, вы не узнаете, может он работать, или нет. А во-вторых, он - КВНщик, творчески развитый человек, умеет организовывать различные мероприятия.
   В это время в пионерскую вошла воспитатель 1-го отряда Иванова Ирина Ивановна.
   - Ирина Ивановна, возьмете к себе на отряд третьим воспитателем 18-летнего парня? - спросила у нее Блинова.
   - Нет, мне не нужно в 1-м отряде еще одно великовозрастное дитя, - ответила она.
   - Вот видите, - сказала Блинова.
   - Возьмите его на младшие отряды, - возразила мама.
   И тут выясняется, что подменная на младших отрядах отказалась работать вожатой и попросила перевести ее на кухню. Таким образом, место освободилось, и его предложили мне. Маме сказали, чтобы я приехал на следующий день, о чем она радостно и сообщила мне через некоторое время. Мы договорились с ней, что я будто бы ничего об их разговоре не знаю, и она якобы сказала мне, что звонила Блинова и предложила мне приехать, о чем я и сообщил старшему воспитателю на следующее утро, когда приехал в лагерь.
   Блинова сказала мне, что я буду подменным воспитателем на младших отрядах, в глубине души, как мне кажется, заранее недолюбливая меня, и надеясь, что у меня ничего не получится, а она с чистой совестью сможет сказать, что была права.
   Честно говоря, работать на младших отрядах сложнее, чем на старших. Да, на младших нет постоянного недосыпания, там больше свободного времени, а подменному и того лучше - не надо думать о клипах, сказках и прочей культурной программе, но в течение дня присматривать и занимать младших и укладывать их спать, читая на ночь книжки - дело нелегкое. Счастлив тот воспитатель, который не знает, что такое постоянно беспокоиться о том, где "твой" маленький ребенок - высоко на дереве или уже залез куда-нибудь в осиное гнездо. С другой стороны, такой воспитатель не знает, что такое детская непосредственность, и как маленькими детьми бывает порой интереснее, чем со старшими.
   Первым моим отрядом был 8-й отряд. С него я и начну подробное описание всех тех отрядов, на которых я "стоял" в тот год: детей, которые были в них и запомнились мне больше всех, воспитателей, с которыми пришлось мне работать, мероприятия, в которых мы все вместе участвовали.
   На 8-м отряде стояла опытная Наталья Шаранова, работавшая к тому времени уже пятый сезон. Вместе с ней вожатой была моя сокурсница Юля Михнева, которая работала в первый и в последний раз. Именно с ней я впервые начал работать в лагере. Она представила меня детям, которые сразу же облепили меня и стали задавать стандартные вопросы, на которые приходится отвечать каждому, кто работает с детьми - возраст, женат или холост, работаешь или учишься и т.д.
   А на завтраке (воспитатель младшего отряда ест вместе с детьми) они спросили меня, словно я уже давно работаю в лагере, почему вместо салфеток у них на столах туалетная бумага. Не знаю, почему, но я рассказал им о том, что в Красноярске на рынках в туалетную бумагу заворачивают пирожки и беляши. Дети, несмотря на все отвращение, которое у них вызвало мое сообщение, спокойно доели свой завтрак и поинтересовались, а покупал ли я пирожки в такой экзотической упаковке. На мой утвердительный ответ они одобрительно закивали головами, дав мне понять, что теперь я - свой человек.
   Первое большое знакомство с ребенком - Сковородко Степа. Из-за него мне впервые попало от Нины Георгиевны.
   Мы только пришли с полдника, я поднялся в вожатскую на второй этаж, но не успел даже присесть, как на пороге появилась ОНА! и спросила меня:
   - Ты сегодня стоишь на восьмом?
   - Да, - ответил я. - А в чем дело?
   - Вот, - она завела в вожатскую Степу, который был весь измазан песком. - Почему у тебя дети посыпают друг другу голову...
   - Пеплом? - живо спросил я.
   - Если бы... Песком,- и, уходя, сказала мне: - Чтобы больше такого не было. Вы тут сидите, а дети - без присмотра.
   Каким непостижимым образом она оказалась возле корпуса именно в это время, именно в тот самый момент, когда Сковородко сыпал песок на Саню Зыкова? Я уже говорил о ее способности всегда появляться в самый неподходящий момент. Еще одной иллюстрацией к этому служит следующая наша встреча через пару дней. От жары, которая стояла всю августовскую смену, у меня сильно разболелась голова, и после возвращения с соревнований 10-го отряда, на котором я стоял в тот день, я на пару минут прилег на кровать. Воспитатель Таня Завадина была не против. Но тут же, откуда ни возьмись, вместе с отцом Славы Якушева возникла Георгина и спросила у нее, почему я лежу и не работаю. Она выслушала объяснение, но, как мне тогда показалось, не приняла его всерьез.
   Сейчас мне нередко прихоится выслушивать от еновичков, какая строгая, "злая" (ха-ха!) новая директор Ирина Ивановна Иванова, как она "не дает продохнуть" и "совсем нет свободного времени", то воспринимаешь эти жалобы с небольшой усмешкой. "Если бы вы работали при Георгине, - говоришь им, - тогда бы вы узнали, что такое настоящий диктат!".
   На мой взгляд, система работы Георгины с молодежью (не в смысле возраста, а том смысле, что ты - новичок) была правильной. Ее не интересовало, сколько тебе лет, есть ли у тебя дети, работал ли вообще с детьми - она должна была проверить, испытать тебя. Она следила за каждым твоим шагом, выясняя, какой из тебя получится воспитатель, и будешь ли ты еще работать в лагере.
   8-й отряд удивил меня своей сплоченностью. Обычно в младших отрядах еще идет строгое ментальное разделение "девочки-мальчики". Здесь же все было, "как у больших". Сразу же запомнилась и понравилась Наташа Серова. Она была у Шарановой уже в третий раз и часть специфического поведения последней передалась и ей. Она, как девушки из старшего отряда, оценивала каждое новое лицо, и меня приняла не сразу. Долгое время между нами с Натальей сохранялась дистанция. Она уже тогда словно жила в своем отдельном, замкнутом лагерном мире, сама знала, что и когда ей от кого надо.
   Именно ее выставил 8-й отряд на конкурс "Мисс Орбита" среди девчонок с 10-го по 5-й отряд. Важным элементом конкурсной программы этого мероприятия является то, что претендентка на главное звание должна исполнить домашний танец. Шаранова тренировала Серову и ее "подтанцовку" в духе жестких репетиций Стартина, как у старших. Обе Натальи психовали, кричали друг на друга, Серова пару раз заливалась слезами и отказывалась участвовать, но авторитет Шарановой позволил ей провести в жизнь формулу "цель оправдывает средства", и Серова выиграла конкурс.
   Я был в лагере без году неделю, но такой способ работы с детьми не понравился. Об определенной жесткости Натальи на репетициях знали все, многие, например, Галина Кацюк, воспитатель 7-го отряда, стоявшая с Шарановой сменой раньше, осуждали. Мне же предстояло все это в действительности познать только потом.
   После 8-го отряда я попал на 10-й, и так случилось, что он стал мне ближе всех, поскольку чаще всего в том году я работал именно на нем. Воспитателями 10-го были Таня Завадина и Маша Морочных. Именно Таня впервые рассказала мне о том, что в лагере не принято называть друг друга по имени-отчеству, и заставляла меня обращаться к ней не "Татьяна Евгеньевна", а просто "Таня". Про "Марию Дмитриевну" помню только то, что она работала в лагере давно, в основном на младших отрядах, но пару раз подменяла на старших. После того года она больше в лагере не работает, однако недавно, разбирая в костюмерной старые фотографии "Орбиты" за 1994 г., я нашел ее там. Если говорить обо всех воспитателях младших отрядов III смены 1998 г., то, оценивая тот состав с высоты нескольких проработанных лет, стоит воздать должное: это был один из самых сильных педагогических коллективов на младших отрядах. Отдельные его представители, такие как Ислентьева Марина, Галя Кацюк, Ирина Глущенко еще недавно работали в "Орбите", но порой сегодняшнему директору приходится с вожатыми младших отрядов несладко.
   На 10-м я познал все "прелести" укладывания спать в тихий час 7-8-летних детей. Признаюсь, тогда я совершал много ошибок, которые сейчас кажутся мне непростительными. Например, я мог кричать на детей, выводил их в нижнем белье мальчиков - к девочкам, девочек - к мальчикам, за что вполне справедливо получал в спину от Артема Беляева (Белки) в спину оскорбления сквозь зубы и матерки.
   Пишу и перечитываю эти строки, и мне кажется, они краснеют за меня. Стыдно, что я мог быть ТАКИМ вожатым. Долгое время я полагал, что подобную ошибку мог допустить только я, но вот совсем недавно столкнулся с похожим случаем. Воспитатель 2007 года Женя Пономарев применял такие методы на 4-м (!) отряде. Узнав об этом, я поспешил в отряд и долго говорил с ним. Вспомнил, как сам унижал детей, говорил о том, что в 4-м отряде подобные меры не только бессмысленны и бесполезны, но и просто унизительны. Не помогло, а жаль...
   И вот сейчас я думаю, а почему только в 4-м отряде? Разве 12-летние дети чем-то лучше семилеток? Ребенок имеет право на уважение, даже если он только идет в школу.
   И почему взрослые никогда не пытаются поставить себя на место детей, почему продолжают говорить о необходимости наказания? Попробовал бы горе-вожатый подвергнуть себя самого любой из своих экзекуций, понравилось бы ему? Воспитание - это не наказание!
   Увы, тогда студенту второго курса это было неведомо. Особенно "доставал" меня Якушев, сын крупного городского бизнесмена, производившего колбасу, который практически ничего не ел за столом, и его приходилось заставлять съесть хотя бы пару ложек супа и кусочек котлеты. Зато папа привозил ему ежедневно двухлитровую бутылку "Кока-колы" и большую банку чипсов "Принглс". В тихий час Якушев, которого начинали "чморить" за жадность другие пацаны, начинал нехотя с ними делиться, и этот процесс принимал очень шумные формы. Приходилось сначала успокаивать сначала всю мальчишескую палату в целом, а затем отдельно самого Славу.
   Со Славой произошел один забавный случай. Смена уже заканчивалась, и мы отправились в кинозал на последний за сезон фильм. Это была "Миссис Даутфайер" - блестящая комедия с превращением потрясающего Робина Уильямса из неудачника актера-пародиста в пожилую гувернантку - единственный фильм в лагере, который я старался посмотреть каждый раз. Так вот на самом интересном месте по залу, особенно в младших рядах, начинает разноситься гул. Все что-то бурно обсуждают, и тут мы с остальными воспитателями заметили, что по центру третьего ряда на кресле стоит Якушев Слава и размахивает какой-то палкой. Когда от этой палки до нас донесся запах, мы поняли, что это такое. СВЕЖЕКОПЧЕНАЯ КОЛБАСА!!! Безумный, завораживающий запах, и первое желание забрать ее, тем более что в столовой на завтраке он эту колбасу даже видеть не мог, и съесть, но моральные и воспитательские принципы требовали поступить иначе. Что мы и сделали - объяснили Славе, что колбасу мы у него заберем и отнесем ее в медпункт, чтобы она там полежала у медиков в холодильнике, а после окончания смены, по приезду в город мы отдадим Якушеву - старшему и сына, и его колбасу.
   Несмотря на наши "нехорошие" мысли о том, что мы могли бы и сами съесть эту колбасу (а "старички" предлагали даже оставить ее на "прощалку"), или что ее теперь съедят медики, колбаса тихо дожила свой срок в медпункте до конца сезона и благополучно попала в руки заботливого отца.
   С 10-м отрядом связано еще несколько счастливых для меня моментов. Один из них - это тот факт, что первый и единственный раз отряду, на котором я стоял, удалось хоть что-то сделать на спортивном поприще, в том числе достичь успеха в футболе, а футбол в лагере - это мой "бич". До 2003 г. ни разу моему отряду не удавалось выиграть большой футбол. Тогда же, благодаря тому, что каждую свободную минуту я пинал с ними мяч и поддерживал в них боевой дух на стадионе, срывая голос, 10-му отряду впервые удалось занять в своей подгруппе 2-е место. Конечно, это не первое, но уже тот факт, что 6-7-летние ребята обошли и 9-й, и 8-й отряды, уступив только 7-му (а это 9, а иногда и 10 лет), говорит сам за себя. Да и какие ребята: Белка, Виталька Войтович, Серега Кравцов, Серега Батраков...
   И все же я говорю футболу в лагере: "Слава!", потому что, если бы не он, то я, вполне может быть, не был бы замечен и не работал бы в "Орбите". Футбол помог мне впервые заглянуть в жизнь старших отрядов, которые казались мне самым страшным, что только существует в лагере. Однажды, когда я в очередной раз стоял на 10-м, и в тихий час вышел посидеть в холле, я увидел, что какой-то парень 13-14-ти лет рассматривает "уголок" - так в лагере называется отрядный стенд, на котором отображается вся информация об отряде: распорядок дня, план на день, список мальчиков и девочек, фамилии, имена (отчества) воспитателей, поздравления именинникам месяца и т.д.
   - А это правда, что 10-й отряд занял второе место по футболу? - спросил он у меня.
   - Правда, - ответил я. - У нас вообще младшая подгруппа сильная. Я так думаю, что сборная младших отрядов запросто могла бы выиграть 6-й или даже 5-й отряд.
   - А 2-й?
   - Вряд ли, но...
   - А давайте вы соберете сборную 7-10 отрядов против нашего отряда, - предложил он.
   - Тебя как зовут? - спросил я.
   - Коля, - ответил он. - У меня сегодня день рождения.
   - Поздравляю. А я Саша.
   Мы познакомились, и я продолжил:
   - Я согласен. Это будет интересно: 10-й против 2-го. Если только дети согласятся...
   - Ну, так поговорите с ними, - это был Фил - Коля Филимоненко, один из известнейших детей лагеря.
   И я поговорил. И дети согласились. В тот же день, после полдника сборная младших отрядов вышла на поле против 2-го отряда. Счет по окончании игры был 9:0 в пользу соперника, но и мне, судившему эту баталию, и самим маленьким и большим детям было очень весело. А пару раз малыши даже дошли до ворот противника и ударили по воротам. Самое интересное, что на поле собралось немало болельщиков, в том числе и из воспитателей, которые, вероятно, и рассказали старшему воспитателю и директору о моих начинаниях. Вообще, это мои догадки, и я не могу сказать, стал ли футбол решающим звеном в моей воспитательской карьере, но то, что неотъемлемым - это точно.
   Особо хотелось бы рассказать о Паше Глухареве. Это был самый слабенький и маленький мальчик в отряде. Самый тихий и самый смешной. Сам он был из Красноярска, как ему достали путевку, я не знаю, но, скорее всего, он попал в лагерь из-за трагедии, которая произошла с его мамой. Ее убили, и отец отправил сына в лагерь. Я, правда, так и не понял, знал ли он об этом, но видимо семья у Паши была неблагополучная, дома о нем никто не заботился, поэтому он и выглядел, как настоящий дистрофик.
   А еще оказалось, что у него "заторможенное психическое развитие". Вот этому я удивлялся больше всего. Пашка был одним из самых веселых и живых детей в лагере. Он не играл в футбол, не выступал на сцене, но самое главное - с ним было очень приятно общаться - просто разговаривать, как общаются старые друзья. Вот этим он мне и запомнился больше всего, а еще и потому, что все время с улыбкой спрашивал у меня, даже когда я работал на другом отряде: "Саша, а когда мы пойдем кушать?" Другой бы от такого надоедливого пацана давно бы отмахнулся, но я терпеливо отвечал ему. К сожалению, больше он в лагерь не ездил, и о его дальнейшей судьбе мне ничего не известно.
   Между прочим, не один Паша был с такой судьбой. В то время, когда Слава Якушев отдыхал в лагере, его мама умерла от рака, и ему об этом сказали только через несколько дней. Поэтому на нас легла еще одна серьезная обязанность - быть к мальчику как можно ближе, не дать ему замкнуться на своем горе. Кто-то, помнится, говорил мне, что в таком возрасте ребенок еще не осознавал, что к чему, но разве это так?
   Теперь пару слов о 9-м отряде. Воспитателями здесь были Ирина (тогда для меня Борисовна) Глущенко и моя бывшая одноклассница Марьясова Лена, которая тоже работала в лагере первый и в последний раз. Для Ирины это был уже третий сезон, причем третий сезон подряд. Но, несмотря на то, что опыт работы в лагере у нее был не такой уж и большой, мне она сразу понравилась своим умением организовывать вокруг себя весь отряд и способностью услышать каждого в разнобое голосов. Еще в памяти сохранился довольно "умный" наш с ней разговор о религиозных сектах, которые появились в нашем городе, о какой-то "Оливковой ветви". Здесь много сказать не получится, поскольку на этом отряде я работал меньше всего. Из детей могу выделить Кузнецова Никиту, который на II смене сломал руку, на следующей колошматил ей всех остальных пацанов почем зря, в результате чего его вывезли посредине смены, обнаружили, что рука срослась не так, как ей следовало бы, и пришлось ломать ее еще раз. По рассказам Ирины, он уже вторую смену соперничал с Перетолчиным Андреем за лидерство.
   И вот тут - стоп! Вот воспоминание из 1998 года:
  
   Они друг друга стоили, но Перетолчин заметно отличался от Никиты. Я не первый раз встречал такой тип людей: человек, который считает себя центром земли. Он один лучше всех. Он делает все, что только может, чтобы помочь коллективу, но его не признают, его не слушают, допускают ошибки, из-за которых страдает не только весь коллектив, не только отдельные его представители, что для него еще полбеды, но и ОН страдает. И чтобы добиться "справедливости", он должен отомстить самыми непотребными способами: обмануть, обругать конкурента, сначала согласиться помочь, а затем убежать в кусты. Например, играть в какой-либо постановке, а затем, перед самым выходом на сцену, заявить: "Я не хочу и не буду!". Проиграли футбол - все виноваты, кроме него. Проиграли клипы - все виноваты, только не он. В палате грязь и бардак - виноват Кузнецов.
  
   Вот воспоминание из 2001 года:
  
   Перетолчин нисколько не изменился с тех пор, как я его впервые узнал. Он ведь несколько лет провел на седьмом отряде, а потом сразу прыгнул в четвертый. Просто ему нравится быть первым среди равных.
  
   А вот воспоминание из 2003 года:
  
   Андрюха - один из тех, кого долгое время не понимали. Его никто никогда не воспринимал всерьез. Он даже на сцене всегда был шутом. А любой шут - это трагик, который за маской прячет свое настоящее лицо. Он стал настоящим любимцем отряда, с ним всегда было интересно. В нем я вдруг увидел себя самого - и того, который был в девятом отряде, и того, что был в четвертом, и совсем взрослого.
  
   Я не зря не стал выделять курсивом последние слова. И дело не в том, что Андрей вырос, и мое отношение к нему поменялось. Просто, когда мне было 18 лет, я еще не знал, что могут быть не просто "интересно с ребенком" и "интересный ребенок", а "интересы ребенка", о которых далеко не каждый педагог помнит.
   А еще тогда, в 98-м, как-то раз все девочки 9-го отряда собрали свои сумки и в знак протеста против того, что в их палате верховодила самая маленькая по росту Иванова Лена, которую они прозвали за ее "стройную" фигуру "майской булкой". Это прозвище так к ней прилепилось, что даже мы, воспитатели стали называть ее не иначе как Лена - Майская булка. Но она не обижалась, потому что не обращала на это внимания и продолжала гнуть свою линию в отношении с "подругами" по палате. Чтобы разрешить эту ситуацию, я прибег к своему излюбленному методу: разрешить ребенку делать то, что он хочет, дабы он сам понял всю нужность поступка, если он нужен, и его абсурдность, если он абсурден.
   Когда девчонки сказали, что они все вместе уходят из лагеря, я ответил: "Ради Бога...", а сам стал смотреть, что они будут делать дальше. Ни одна из них не ушла дальше корпуса. Когда они вернулись, мы спокойно выяснили, что произошло, и без труда разрешали ситуацию.
   Особо хочется сказать о 7-м отряде. Я никогда сам не работал на этом отряде, не подменял воспитателей этого отряда, это делал Паша Пархачев, но как-то так случилось, что я постоянно общался с ними. 7-й и 8-й отряды вместе участвовали в соревнованиях, вместе ходили в бассейн, вместе смотрели видео, поэтому, когда я стоял на 8-м, 7-й отряд я тоже считал своим. Лена Кацюк, Антон Комлев, Илья Колегов, Алиса Гнелицкая - эти четверо сразу же запомнились тем, что они могли проявить себя везде: и в спорте, и на сцене и в отрядной жизни. Уже тогда, планируя для себя будущий год, я решил, что буду изо всех сил стараться, чтобы эти дети попали именно ко мне в отряд. И все они действительно оказались у меня в отряде.
   Неотъемлемой частью жизни лагеря наряду со спортивной жизнью всегда была жизнь культурно-творческая. Различные развлекательные программы типа "Сто к одному", "Угадай мелодию" и другие популярные на телевидении передачи совмещались с Главными орбитовскими конкурсами. Их всегда было три: конкурс клипов (обыгрывание песни), конкурс "устного творчества" (различные ералаши, собственные "телепередачи", сказки на новый лад, "нарезки") и Стартин (конкурс современного спортивного танца).
   Сначала - клипы. За те десять лет, что я работаю в лагере, уровень этого конкурса сильно вырос. Воспитателям и их отрядам дается на подготовку 2-3 дня, после чего проходит сам конкурс. Здесь, так же, как и в спорте, все отряды соревнуются в трех подгруппах. На протяжении подготовительных дней я наблюдал за тем, как работают воспитатели, и сразу же понял: здесь нужно настоящее режиссерское мастерство. Каждый ребенок талантлив, и ОБЯЗАННОСТЬ настоящего воспитателя-режиссера помочь ребенку раскрыться в полной мере. Потому что неталантливых детей не бывает.
   Вообще работа над клипами - очень емкий труд. Сначала воспитатель сам или при помощи педагога-организатора (в просторечии художественного руководителя или худрука) выбирает песню, затем сам или при помощи все того же худрука придумать интересный сюжет, т.е. такой, чтобы его было интересно играть самим детям, а дети очень разборчивы, и если им не понравится, они просто откажутся участвовать в постановке. Работа над самим клипом требует еще большего напряжения. Часто в ограниченный кусочек времени необходимо вместить 100 % терпения, мастерства и таланта, чтобы получить заслуженный результат. Поэтому воспитатель, а то и два воспитателя часами бьются над клипом, оттачивая его до предела. Само собой, иногда что-то не получается, и воспитатель "замыленным" глазом порой чего-то не видит. Тогда на помощь приходит худрук. Когда же работа подходит к концу, то зачастую кажется, что совершенно ничего не сделано, и отряд ждет провал. Но дети выходят на сцену и блестяще выступают. Только тогда приходит понимание того, что дети проделали огромную работу, и ты можешь ее увидеть собственными глазами. Конечно, бывает так, что в итоге результат оказывается не вполне удовлетворительным, но тут уже все вопросы к воспитателю, а не к детям.
   Сам конкурс клипов в 1998 году прошел безлико. 10-й отряд вообще не участвовал в конкурсе, воспитатели объясняли это тем, что дети у них в отряде - сплошь спортсмены, а не артисты, и с ними бесполезно что-то ставить. Я всегда считал, считаю и буду считать такое утверждение совершенно неправомерным, и могу подтвердить это следующим фактом. Эти "неартистичные" дети не раз в последующем выходили на сцену и играли не хуже, чем в футбол.
   9-й отряд поставил клип на песню О. Газманова "Бродяга", занял III место и запомнился тем, что Андрей Перетолчин отказался выступать и только неимоверными усилиями его удалось заставить выйти на сцену. Сыграл он там плохо, и в итоге, несмотря на прекрасную задумку Ирины Глущенко и старания остальных детей, отряд проиграл.
   8-й отряд обыгрывал песню М. Леонидова "Видение". Главную женскую роль играл парень, Шаранов Женя, первый хулиган отряда. Играл так здорово, что его можно было бы вполне удостоить специального приза за лучшее исполнение женской роли. II место, которое присудило жюри, до сих пор кажется мне несправедливым.
   I место в младшей подгруппе завоевал 7-й отряд и его "Маленькая бяка" с Алисой Гнелицкой и Антоном Комлевым. Действительно, это был смешной, добрый и интересный клип, по праву получивший свою награду. Отличное актерское мастерство уже в таком маленьком возрасте.
   6-й отряд ставил клип на песню группы "Ляпис-Трубецкой" "Ты кинула". Это была простая инсценировка песни, как в пионерские времена. Точь-в-точь таким же был и клип 4-го отряда (5-й не участвовал по той же причине, что и 10-й) про братков из репертуара Профессора Лебединского. Однако судьи дали этому клипу I место, а 6-му - II.
   Клипы 3-го и, как ни странно, 1-го отрядов я не помню, зато клип 2-го отряда "Всяко-разно" на песню группы "Отпетые мошенники" стал для меня настоящим откровением. Тут я понял, КАК НАДО ПРАВИЛЬНО ДЕЛАТЬ КЛИПЫ. Это было полностью отличавшееся от остальных клипов произведение. Во-первых, на сцене выступал почти весь отряд; во-вторых, здесь была нестандартная задумка: люди смотрят телевизор, переключая с канала на канал, но на всех каналах - реклама. В итоге телезрители становятся жертвой рекламы, которая полностью замещает собой всю телесетку. Это, бесспорно, один из лучших клипов, которые ставились в лагере, верх в постановке комедийного клипа.
   Следующий конкурс "Ералаш в "Орбите"" был еще более неинтересным. Ни один из сюжетов не стоит того, чтобы вспомнить о нем. Все отряды, кроме 10-го, использовали старые телевизионные "Ералаши", адаптированные к лагерной жизни. И только 10-й отряд придумал свой собственный сюжет, взятый из ситуации с предыдущей смены, когда 10-й отряд ездил на ракете до Дивногорска, и самым интересным впечатлением для него стали туалеты в Красноярске, на ракете и в самом Дивногорске. Увы, жюри это не оценило, и 10-й отряд, которому я помогал всеми силами два дня подряд, получил только III место. Удачное сочетание телевизионного "Ералаша" с лагерной тематикой принесло успех 7-му отряду.
   В Стартине младшие отряды не участвуют, и поэтому здесь я был только зрителем. После двух неинтересных конкурсов я, признаться, ожидал увидеть еще одно скучное мероприятие. Но это было совершенно другое, это было настоящее ШОУ. Болельщики так поддерживают своих, что команды, чувствуя поддержку зала, стараются выступить еще лучше. Сам Стартин состоит из трех основных конкурсов и нескольких второстепенных, которые раз от раза варьируются. Основные - это визитка (танец + рэпперский текст), капитанский конкурс и домашнее задание. К второстепенным относятся различные танцы на стульях, "повторялки" (вся команда должна повторить движения того человека, который выступает), танцы различных народов мира (к примеру, "барыня", "7-40" или гопак) и т.д. Все это мероприятие занимает до 1 часа, и в течение этого небольшого отрезка времени в зале царит сумасшедшая обстановка. Как ни странно, но ни одно выступление старших отрядов мне не понравилось и не запомнилось. Зато очень хорошо отпечатался домашний танец 4-го отряда во главе с двумя пацанами (вообще-то Стартин считается "девчоночьим" конкурсом, т.к. в основном в нем участвуют представительницы слабого пола): Лехой Петровым, сыном художественного руководителя лагеря, и Павлом Ольховиковым по прозвищу "Альф". Еще не раз они будут выступать в Стартине, но такого классного танца, как тогда, в их исполнении я больше не видел.
   После первых 10-15 дней в "Орбите" обычно проводится День открытых дверей. Именно так, а никак иначе. Не "родительский день", не посещение кладбища, а встреча со своими детьми. Зачастую подменные воспитатели в этот день отдыхают, но получилось так, что мне пришлось в этот день работать. А случилось так потому, что уже на третий день работы в лагере у меня началась акклиматизация - человеку, который приехал из города, очень сложно поначалу жить в лесу, в низине с влажным климатом, поэтому. Как мне объяснили старики, через это проходят все.
   Это правда. Мучаются многие - кто с головной болью, кто с насморком и кашлем, кто с гастритом. Мне пришлось пройти через все это сразу. На третий день я заболел, на четвертый у меня был выходной. Дома я отлежался, но на следующее утро, когда предстояло снова ехать в лагерь, лучше я себя не почувствовал. Я решил продолжить домашнее лечение, но, чтобы не потерять место в лагере, которое мне досталось таким сложным путем, я позвонил в лагерь и попросил предоставить мне еще один выходной. Выходной мне дали, но мне пришлось работать в День открытых дверей.
   В этот день у воспитателя работы не меньше, если не больше. Если отрядный номер художественной самодеятельности берут на праздничный концерт, то это еще большая нервотрепка. Надо суметь собрать детей, которые разбредаются по всему лагерю, надо успеть их нарядить в костюмы, последний раз объяснить многое из того, что ты говорил им уже много-много раз. Причем другой воспитатель в это время должен находиться возле корпуса, дабы не оставлять корпус без присмотра. "День" на деле длится всего лишь 2,5-3 часа, но кажется, что за это время прошло целых два дня.
   "Спасибо нашим поварам за то, что вкусно варят нам!". Так обычно кричат дети на завтраке, обеде, полднике, ужине и легком ужине. Очень многое здесь зависит от шеф-повара и от самих поваров. Но тогда на самих поваров мы обращали мало внимания, потому что над ними стоял удивительный человек. Повар-мужчина! Уже только одно это сочетание вызывает аппетит, а тут и подавно. Евгений Белинский, на мой взгляд, один из лучших поваров в городе, и он был шеф-поваром в "Орбите". Что мы только не ели в тот год, какими деликатесами он нас не баловал - он ни разу не повторился за 21 день!!! Каждый день совершенно новое, разнообразное меню. Сам он во время приема пищи выходил в столовую и смотрел, как дети едят. И хотя от самих детей можно было услышать: "А что это он тут ходит и в рот нам смотрит?", он не обижался. Детям действительно многое нравилось, а что уж говорить о нас, воспитателях... Мало того, он приходил на каждую планерку и рассказывал о меню на день. Да и сам он был таким же элегантным, как и его блюда. Кстати, он судил конкурс "Элегант", где выступали пары из старших отрядов. Это был очень красивый конкурс, потом он изжил себя и начал возрождаться совсем недавно.
   В последние дни смены вожатые начинают готовиться к прощальному вожатскому концерту. Не имея возможности репетировать в течение дня (только в тихий час, по одному воспитателю от отряда, иначе "...а дети без присмотра"), бедные-несчастные вожатые готовятся по ночам. Если обычный день воспитателя длится до 1-2 часов ночи, то тут дело доходит и до 3-4 часов утра.
   В том концерте я не участвовал - меня никто не приглашал, а я и не напрашивался, ибо не имею такой привычки. Именно поэтому в последний день*, когда у подменного нет постоянного отряда, и его гоняют с 1 по 10-й отряды - туда, где он необходим больше всего, чтобы заменить ушедшего, а то и ушедших воспитателей. И вот сначала я ушел вместе со всеми мужиками "ставить костер", а во время тихого часа вместе с Пашей Пархачевым меня отправили на 1-й отряд.
   Это было настоящее испытание. Тот 1-й отряд был "бандитским", и только мы поднялись на второй этаж в 4-й корпус, как услышали от 14-летних подростков: "А нам здесь разрешают курить!", на что мы отреагировали совершенно равнодушно. После целого часа бесполезного сидения (все равно ни мы их, ни они нас не знали и занимались своими делами) по Пашинову предложению мы отправились погулять по лагерю.
   СОВЕРШЕННО НЕДОПУСТИМОЕ ДЕЙСТВИЕ, ОСОБЕННО СО СТОРОНЫ ПОДМЕННОГО ВОСПИТАТЕЛЯ!!! Ни в коем случае нельзя оставлять детей одних, какими бы взрослыми они ни были!!! Но тогда мы были глупыми, "зелеными" воспитателями и многого не понимали, за что и поплатились. Когда мы проходили мимо главного корпуса, где в это время готовились к вожатскому концерту основные воспитатели 1-го отряда, они нас заметили, вместе с Блиновой выбежали из здания, наорали на нас и отправили обратно. Через 10 минут, когда мы уже сидели на своем рабочем месте, к нам зашла Блинова, осмотрела 1-й отряд и спросила:
   - А где половина отряда?
   - Мы же никого из них не знаем. Они ушли еще до нас, и поэтому нам неизвестно, где они, - ответил я.
   Блинова что-то еще нам сказала и пообещала, что после полдника еще раз поставит нас на старший отряд. Так и случилось, и во второй половине дня я встал на 2-й отряд. Этот отряд заметно отличался от 1-го. Здесь никто не бегал, сломя голову, по этажу, никто не орал, а когда нужно было идти на ужин, по моему первому слову все тут же вышли из корпуса, построились, и вместе со мной отправились в столовую. Вот так 2-й отряд снова стал для меня образцом того, какую атмосферу надо создавать в отряде для того, чтобы он был лучшим. Вся заслуга в "отрядном строительстве" принадлежит воспитателям, а у второго отряда была идеальная пара воспитателей: Ольга Арефина и Юра Ефименко. После 10 лет работы в лагере я могу сказать вполне определенно - таких напарников, с полуслова понимающих друг друга, в лагере было очень мало.
   Воспитатели с младших отрядов редко общаются с воспитателями старших, не говоря уже о подмене, и поэтому на той смене всех тех, кто работал выше 6-го отряда, я практически не знал и не общался с ними. Но после того как я постоял на 2-м отряде, у меня возникла потребность в том, чтобы познакомиться поближе с теми, кто "создал" такой великолепный отряд. На прощальной дискотеке я подошел к Ольге и сказал:
   - Давайте познакомимся. Мне очень понравился ваш отряд.
   - А что знакомиться, - ответила она, - я тебя и так знаю. Тебя зовут Саша, а меня Оля.
   Так произошло наше знакомство, которое впоследствии вылилось в тесное сотрудничество на творческой почве в "Орбите".
   Вожатский концерт, который я видел впервые, мне очень понравился. Там было очень много таких номеров, которые навсегда вошли в золотой фонд вожатский концертов "Орбиты": это и "Карлики" под песню В. Высоцкого, переделанную про известных детей в лагере, и "Танец со швабрами" физкультурных работников, и "Стартин воспитателей" и многое другое.
   К слову, о физкультурных работниках. В лагере тогда их работало трое: Петров Сергей Александрович, Максим Викторович Первухин и Максим Иванович Сумин. Физкультурный коллектив "Орбиты" всегда отличался своей неподдельной заинтересованностью к детям, стремлением действительно воспитать сильных и здоровых детей, настоящим патриотизмом в том, что касается лагеря. Помимо того, что они были на высоте в спортивном плане, они также отличались и в творчестве, где "Виктюком" был Максим Первухин. Доказательством тому - их номера с вожатских концертов.
   После вожатского концерта дети поднимаются в столовую, где для них накрыт праздничный легкий ужин, после которого все отряды идут на прощальный костер. Костер костру рознь. Бывает так, что он горит долго, а потом причудливо разваливается (винтовым движением или как ромашка), но чаще всего получается так, что он горит слишком долго и потом его приходится "ронять" специально. В этот раз был именно такой случай. Костер падать не собирался, и его "завалили".
   После костра - прощальная дискотека. Дети и вожатые "отрываются" по- полной. В этот день происходит настоящее единение детей и вожатых, и пример тому - Галя Коротких, которая вместе со своими детьми ломала забор возле корпуса. Кто-то скажет, как же так, как может воспитатель себе такое позволять? Но, поверьте воспитателю, у которого за плечами почти тридцать смен, в лагере всякое бывает.
   Финалом III лагерной смены стало "Факельное шествие", когда воспитатели - их количество определяется тем, сколько лет лагерю - идут от главной арки вниз к главному корпусу, громко топая ногами, и несут, словно олимпийские боги, факелы. Когда они подходят к плацу, то становятся вокруг небольшого бассейна с фонтанчиком, и, начиная отсчет с 1986 г., когда был основан лагерь, выкрикивают каждый свой год, опуская факелы в воду.
   ...Я стоял возле главного корпуса, когда ко мне подошел Макс Первухин и сказал:
   - Саня, хочешь принять участие в факельном шествии?
   - В каком? - переспросил я.
   - В ФАкельном, - он сделал акцент на первом слоге.
   - От какого слова? - спросил я.
   - От слова "фа-кел" - по слогам произнес он.
   Мне послышалось иностранное "Fuck `em", я подумал, что факельное шествие - от нецензурного английского "Fuck!", решил, что это что-то неприличное отказался и отправился спать, о чем потом, кончено же, пожалел. Это к вопросу о понимании между взрослыми людьми. Что уж говорить о понимании между взрослыми и детьми, если зачастую мы говорим на разных языках.
   Утром я снова отправился в свой первый корпус, чтобы помочь воспитателям младших отрядов с бельем, со шторами, с инвентарем и т.д. После завтрака я собрал свои вещи и вместе с 9-м и 10-м отрядами отправился домой. Смена закончилась. Уезжать из лагеря не хотелось. Мои чувства и отношение к лагерю изменились в противоположную сторону. Теперь уже это было мое!!! Теперь я хотел сюда обязательно вернуться. Как любой подменный, мечтал самостоятельно взять любой отряд и вести его от начала и до конца.
   После лагеря началась ностальгия - привычное явление для тех, кто приехал работать в лагерь в первый раз. Сначала кажется, что все - силы на исходе и работать нет никакой мочи, но потом начинаешь с каждым днем скучать, вспоминать интересные случаи из жизни лагеря и с нетерпением ждешь следующего лета.
   На протяжении всей смены я постоянно думал: хорошо ли я работаю, все ли я делаю правильно. Я хотел БЫТЬ лучшим, потому что воспитатель, вожатый, педагог не может быть "не лучшим". Только у ЛУЧШЕГО наставника будут ЛУЧШИЕ дети. И я надеялся когда-нибудь СТАТЬ лучшим, учиться своей профессии, которую мне вовремя подсказала судьба.
   Вот так всего за три недели я перехотел быть юристом и решил посвятить себя педагогике.
  
   * Хотя смена длится 21 день, и последний день - это день выезда из лагеря, по-настоящему последним и дети, и воспитатели считают тот день, когда проходят вожатых и прощальный костер. (Прим. автора).
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"