Ковалев Александр : другие произведения.

Артем Царевич. Книга 5. Двойники Души Глава 11

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Александр Ковалев

Артем царевич

книга 5

"двойники души"

Роман-сказка для семейного чтения

ВСЕ ПРАВА НА ДАННОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ПРИНАДЛЕЖАТ АВТОРУ. ЛЮБЫЕ ПОПЫТКИ НАРУШЕНИЯ ЗАКОНА ОБ АВТОРСКОМ ПРАВЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ БУДУТ ПРЕСЛЕДОВАТЬСЯ В СУДЕБНОМ ПОРЯДКЕ.

  
  
  
  
  
  
  
  
  

Глава 11

не сотворившим милость...

  
   Артем хотел бы сказать Василию Васильевичу еще много чего, но вдруг прямо посреди деревенской улицы на месте дома, где произошла трагедия, образовалась большая черная дыра, и в нее потащило Ниткина. Он изо всех сил упирался, успевая кричать Артему, чтобы он схватил нить за привязанный волос радуги, и что они должны идти туда, куда зовет их Иномирье.
   Артем был достаточно опытным в вопросах перемещения между Мирами, и его не пришлось долго уговаривать. Даже не попрощавшись с Василием Васильевичем, он потащил за собой в черное пятно Василису и отца, и уже через несколько мгновений они оказались в другом Мире.
   - Да это же наш город! - сказал Артем, осмотревшись в новом Мире.
   В самом деле, деревенские пейзажи эпохи отмены крепостного права уступили место современному урбанистическому дизайну. Повсюду возвышались многоэтажки, соседствуя с уродливыми, приземистыми ларьками и павильонами во дворах. По проспекту неслись автомобили, которым перебегали дорогу пешеходы, не знающие правил дорожного движения. Повсюду на баннерах улыбались красивые девушки, приглашающие в заграничный тур, пузатые денежные мешки зазывали в банки, манили в гостиную чернокожие диваны из Италии.
   - Да, наш город... - грустно сказал Андрей Никитич. - Кажется, сейчас испытание предстоит пройти мне.
   - Нет, - слабым, потерянным голосом за их спинами отозвалась Василиса. - Это мое испытание.
   - Откуда ты знаешь? - спросил ее Ниткин.
   - Потому что эти места мне очень хорошо знакомы, - закусила губу Василиса. - Видите вон то серое трехэтажное здание за гаражами? Это детский дом, где я воспитывалась.
   После Василия Васильевича Артем был готов ко всему. Но сейчас в его сердце ожили все обиды на Василису, и какая-то часть его собственной души желала, чтобы Василиса прошла через всю ту боль, которую она причинила ему и его друзьям. Но ни сам он, ни кто-либо из его друзей никогда не были в этом районе, не были в этом детском доме, поэтому надеяться на справедливое возмездие было наивно.
   Василиса пошла к детскому дому первой. Артем подхватил на руки Ниткина и вместе с отцом зашагал вслед за ней. Он уже знал, что войти в детдом сможет только одна Василиса, им придется быть только наблюдателями, поэтому с каждым шагом они становились все больше похожими на тени или привидения, теряя телесную оболочку и становясь прозрачными.
   Изменилась и Василиса. Чем ближе она подходила к детскому дому, тем меньше она становилась, и когда она потянула на себя тяжелую входную дверь, ей было уже не больше тринадцати лет. Артем отметил про себя, что за последние шесть лет она не сильно изменилась. Девчонка Василиса носила черную толстовку и старые джинсы, бегала в грязных порванных кроссовках, жевала жвачку, пытаясь скрыть от воспитателей запах табачного дыма. В том, что Василиса когда-то курила, Артем никогда не сомневался, а теперь еще и заметил подтверждение - из правового заднего кармана джинсов торчала пачка дешевых сигарет.
   Сейчас Василиса уверенной походкой шагала по детдомовскому коридору. То там, то сям открывались двери, и либо Василиса сама улыбалась людям, которые оттуда выходили, либо взрослые тетки и дядьки расплывались от умиления, заприметив Василису. Они то и дело нахваливали ее, говорили, как хорошо она учится, какой пример подает маленьким, и что у нее большое будущее.
  
   Да уж, усмехнулся про себя Артем, большое будущее. Сначала обманом попасть в Мир Русских Сказок, чтобы убить собственного отца, потом хитростью завладеть символом власти в Тридесятом царстве, а теперь вот идти искупать грехи.
   Артем еще раз посмотрел на маленькую Василису и подумал, что они ошиблись. Что Василиса ошиблась, когда решила, что это Ее Мир. Вряд ли такая прилежная, пусть и покуривающая, девочка могла натворить здесь каких-то темных дел. Он даже подумал о том, кто Василиса сейчас на самом деле - из того времени или нынешняя. Но тут в его голове будто заговорила пятая душа Василия Васильевича: это она, и теперь от нее зависит, совершит ли она свой ужасный поступок.
   Что-то было не так. Артем подкрался поближе к Василисе-подростку и услышал, как она причитает по-взрослому: "Нет, пожалуйста, только не этот случай...". Значит, все-таки она попала туда, куда надо?
   Василиса повернула за угол, Артем и Андрей Никитич сделали то же самое и увидели, как Василиса пинком открывает дверь, на которой висела состарившаяся от времени табличка: "Комната девочек N 4". Она вошла внутрь и с надменным видом продефилировала в самый угол, где другие девчонки издевались над двумя новенькими. Они обступили их и запугивали, рассказывая, какие страшные времена начнутся для них в детском доме.
   - Вы че, думаете, если у вас предки крутые были, вам тут житься будет зашибись? Н-е-е-е... Будет у вас совсем другая жизнь. Будете у нас тут толчки мыть, посуду за нами убирать после обеда, фрукты отдавать вечером. Ясно?
   - Э, че за базар? - вмешалась Василиса, и девчонки рассосались, оставив малолеток один на один с самой главной в их палате. - Вы че, страх потеряли? Почему без меня с молодыми треплетесь, а? Че, в грызло захотели?
   Артем был по-настоящему шокирован. Та Василиса, которую он знал раньше, по сравнению с этой была ангелом. Он сразу определил, что у нее не было, да и не могло быть подруг. Также он отметил, что ее здесь все слушались, хотя в комнате были девчонки старше ее по возрасту. А еще то, что во всем Василиса была немного лучше тех, кто окружал ее. Впрочем, об этом таланте своей спутницы Артем знал уже давно.
   - А ну, ша отсюда, - прикрикнула на своих девок Василиса и села на кровать, где друг к другу жались две сироты. Они были совсем маленькими - может быть, только первый класс закончили, подумал Артем, - совсем худыми, одетыми в одинаковые сарафаны, которые выдают всем во временном приюте, и оттого казались одинаковыми, но было непохоже, чтобы они приходились сестрами.
   - Вас как зовут, девчонки? - слащавым голосом запела Василиса.
   - Ми... Мила, - сказала одна из них. - А вот ее - Римма.
   - А че, она сама сказать не может?
   - У нее на глазах погибли родители, сгорели на пожаре, - по-детски просто стал объяснять Мила. - Они ее спасли, а сами погибли. Вот.
   - А, понятно, - лопнула пузырь из жвачки Василиса. - А ты?
   - А у меня родители... разбились на машине, когда... - поперхнувшись слезами, девочка не смогла продолжить.
   - Ладно, не переживай, - хлопнула ее по спине Василиса. - А че, родственников у вас нет?
   - У меня - нет, - срывающимся голосом рассказывала, как старшей сестре Мила, - а у Риммы есть тетя, она нас заберет к себе. Она в другом городе живет.
   - Ага, заберет, - хихикнул кто-то.
   - А ну заткнулись, - гаркнула Василиса.
   Артем все еще не мог понять, в чем подвох. Да, Василиса была крайне невоспитанной, грубой, развязной, но ничего преступного в ее поведении не было.
   - А что, вас когда привезли, конфет, наверное, дали, да? И бананов, да?
   - Да, вот, - показала доверчивая Мила пакет с конфетами. - А бананов не было, только яблоки.
   - Ну да, вам всем дают, кто сюда уже большим приезжает, - Василиса вдруг изменилась в лице, выплюнула жвачку и обнажила некрасивые, кривые желтые зубы. - Я с самого детства в этой тюрьме, и мне никто никогда ни конфет не приносил, ни яблок с бананами. Поэтому вы сейчас все, что у вас там в пакетах, отдадите мне. Ясно?
   Последнее слово она произнесла с такой яростью, что бедные девочки вжались в стену. Мила, испугавшись, схватилась за свой пакетик, в котором у нее были конфеты. Римма вцепилась в пакет с яблоками, но Василиса даже не обратила на нее внимание. Она прыгнула на кровать и рванула на себя пакет с конфетами, но Мила бросилась на Василису и укусила ее за запястье. Василиса взвыла от боли, но на помощь никого не позвала, даже наоборот, властным жестом остановила тех, кто поспешил к ней на выручку.
   Она сделала еще один выпад вперед, и ей удалось поймать Милу за предплечье. Она потащила ее к себе, но Мила продолжала отчаянно сопротивляться, изворачиваясь и извиваясь, как настоящая змея. Но хватка у Василисы была крепкой, и она не ослабила ее, а только продолжала всей пятерней сильнее сжимать руку девочки. Второй рукой Василиса тоже попыталась добраться до Милы, намереваясь повалить ее на пол, но только вместо этого она еще ближе притянула к себе Милу. Обе девочки, не желая друг другу уступать, сплелись в боевом танце и теперь отчаянно дрались.
   Конечно, у маленькой Милы не было шансов одолеть сильную, спортивную Василису, она слабела на глазах, но вдруг малышке пришла на помощь подружка.
   - Не трогай ее! - закричала Римма и набросилась на Василису сзади. Она прыгнула ей прямо на шею и крепко обхватила ее, сжимая своими слабыми ручонками.
   - Ах ты... - грязно выругалась Василиса и попыталась сбросить Римму, но у нее ничего не вышло.
   Она стояла в нелепой позе возле окна, одной рукой до крови сжимая предплечье Милы, а левой рукой пытаясь дотянуться до Риммы, которая, как маленькая обезьянка, висела на Василисе и не давала ей двигаться.
   - На помощь... - прохрипела Василиса, но ни одна из девчонок не дернулась. - Помогите...
   И тут произошло самое страшное. Не удержав равновесия, Василиса поскользнулась, и вместе с Риммой на шее и Милой в руке отлетела к окну, неудачно дернулась и, разбив локтями стекло, вылетела в него вместе с девочками.
   Наблюдавшие за этой картиной Артем и Андрей Никитич поспешили к окну и увидели, что Василиса свободной левой рукой держится за карниз третьего этажа, по ее второй руке сползает вниз Мила, а за ногу Милы еле-еле держится Римма.
   - Держитесь! - крикнул Артем, но его, конечно же, никто не услышал. Они с отцом хотели помочь Василисе, но неведомая сила не давала им помочь ей. Отец и сын лишь смотрели на ужасную развязку, понимая, что не в силах, что-либо сделать.
   Тем временем пальцы, которыми Василиса держалась за край, стали скользить по гладкой поверхности карниза, и стало очевидно, что если она сейчас не схватится второй рукой за карниз, она свалится вниз. Но правая рука держала тонкие пальчики Милы.
   - НЕТ!!! - закричала Василиса и разжала пальцы левой руки. Все трое рухнули на землю.
   Артем и Андрей Никитич прыжками побежали вниз, даже не заметив, что время вокруг них остановилось, взрослые и дети из детского дома замерли в самых разных позах, а сами они уже потеряли свой прозрачный облик. Выскочив с черного хода, они сразу оказались на месте падения и увидели, что вместо маленькой Василисы на коленях рыдает Василиса взрослая.
   - Что случилось? Они... не выжили? - спросил Артем, пытаясь утешить Василису, обнимая ее за плечи. Но Василиса ничего не могла ответить. Как и у души Василия Васильевича, у нее началась истерика. Она металась от одного безжизненного тела к другому, будто способная помочь девочкам. И, понимая, что ничего не может, снова заливалась слезами.
   Андрей Никитич где-то отыскал нашатырь и валерьянку, но успокоил Василису не скоро. Сколько времени прошло с момента трагедии, понять было невозможно, но Василиса, разбитая и постаревшая, наконец, нашла в себе силы, чтобы объясниться.
   - Я думала, что сумела забыть это... Но все повторилось с такой точностью... - всхлипывая, начала она. - Только в прошлый раз...
   Артем и Андрей Никитич не перебивали ее и не задавали вопросов.
   - В прошлый раз я разжала пальцы... правой руки... Я не могла ее удержать, понимаете? Я испугалась, я спасала себя! Я была такой молодой, я не понимала... Девочки упали... Римма сломала позвоночник, а Мила ударилась виском... Они погибли, а я осталась... Тогда это расценили как несчастный случай... Ну, еще бы, наша Василиса, она же не могла, она же отличница, спортсменка... А Василиса - тварь последняя!!! Я так виновата... Это я их убила!!! Но зачем все это?.. Разве девочки теперь живы? Это же было... Я бы разбилась вместе с ними... Но в чем смысл?..
   Она замолчала.
   - Это был несчастный случай, Василиса, - сказал Андрей Никитич.
   - Нет, нет, не несчастный случай, - замотала головой она. - Если бы не я... Вы же видели, они стояли, никто не помог мне, но никто не помог и тогда, когда мы вывалились! А почему? Да потому что я такой была. Никто бы мне не помог. НИКТО!!!
   Она снова зашлась слезами.
   - Конечно, Василиса, прошлого не вернуть, - к ней подошел Артем. - Но можно заслужить прощение. Заслужить раскаянием. Помнишь, Василий Васильевич из Долины Поиска говорило, что искупить грехи можно только настоящим раскаянием. Ты чувствуешь, что ты получила прощение?
   - Я... не знаю, - ответила Василиса. - Честно. Не знаю.
   - Но если все дело в раскаянии, то почему не получилось у Василия Васильевича? - спросил Андрей Никитич.
   - Потому что его четвертая душа не раскаивается и даже не пытается, - ответил Артем. - А ведь он наверняка опомнился и вернулся в Мир Прави именно после этого случая.
   - А я думаю, одного раскаянья здесь мало, - вытерла слезы Василиса и поднялась с колен. - Когда я падала, я почувствовала, какой ужас должны были испытать девчонки, когда поняли, что у них нет шансов. Когда на их глазах я вырвала руку, чтобы спастись... Мне кажется, сегодня я почувствовала их боль, их страх, последнее мгновение их жизни. И поняла, что не заслуживаю досрочного прощения, о котором мечтала. Ты должен был превратить меня в жабу навсегда!
   Артем хотел что-то возразить Василисе, но в эту минуту декорации Мира Василисы вокруг них растворились, и на их месте образовалась новая черная дыра, в которую уже тянуло Ниткина. Вслед за отцом Артем помог Василисе перейти в следующий Мир, но оказалось, что они по-прежнему в родном городе, только место было другим. Артему показалось, как будто он и не уходил отсюда. Это снова был его двор. Значит, теперь пришла очередь отца.
   Артем перепоручил Василису Ниткину, а сам пошел к подъезду, возле которого остановился Андрей Никитич. Артем посмотрел на него и понял, что отец сам догадывался, что Его Мир будет к нему так же беспощаден, как Мир Василисы к ней.
   - Мы, наверное, должны подняться? - предложил Артем.
   - Да-да, конечно, - вытирая пот со лба, ответил отец.
   Они вошли в подъезд и стали медленно подниматься на свой этаж. За ними, как тень, следовали Василиса и Ниткин. Артем их не замечал, но по своему опыту знал, что они рядом. Ему вдруг стало невероятно стыдно за то, что они сейчас могут увидеть. Он даже не знал, за какой такой грех сюда направили отца, но чувствовал, что зрелище предстоит нелицеприятное, и как потом ему смотреть в глаза своим спутникам? Впрочем, он видел уже и кота, и Василису - наверное, это справедливо, что теперь Василиса увидит отца.
   - Ах ты, - Артем поднял голову и увидел, что это была их соседка из квартиры напротив, - опять нажрался! Да еще и сына с собой ведет, э-эх! И не стыдно тебе?
   Артем удивленно повернул голову на отца, который менялся на глазах.
   - Нет... О, Господи... Только не это... Он не должен... Артем не должен этого видеть...
   Но последняя фраза потонула в его же неразборчивой болтовне. Отец снова превратился в пьяницу, каким Артем его знал всегда. Он тащил Артема за руку к квартире, и как он не противился, но вырваться от него не мог. Провозившись две минуты, отец открыл дверь своим ключом, и они вошли. Навстречу им с кухни вышла мама, а вслед за ней две маленькие девочки лет шести.
   - Кто это? - вырвалось у Артема?
   - Ты что, сынок? - еле ворочая языком, промямли отец. - Это же...
   - Это же твои сестренки, Артем, - закончила за него мать. - ты что же, забыл их?
   Артем не мог двинуться с места. Он ожидал чего угодно, только не такого поворота событий. Он был по-настоящему шокирован - две сестры...
   - Папа, папа, - закричали близняшки и схватили его за руки, - пойдем! У нас новая кассета!
   - Артем, пойдем в зал, - улыбнулась ему мама и взяла за руку.
   Они прошли в большую комнату, которую Артем так ненавидел за то, что она всегда плохо пахла, в ней всегда было грязно и на полу валялись пустые бутылки. На стене лет десять висел старый бабушкин ковер-репродукция Шишкина, о который обычно вытирали жирные руки приятели родителей.
   Но сейчас здесь было все иначе. Комната была хорошо убрана, на стене висел свежий ковер, на полу лежал палас с мягким ворсом. По стенам были развешаны фотографии, с которых смотрели отец с матерью, бабушка, сам Артем в младенчестве и еще несколько фотографий близняшек. По всей длине комнаты растянулась современная стенка, центральное место в которой занимали большой цветной телевизор и видеомагнитофон.
   У Артема схватило дыхание... Все детство он мечтал о видеомагнитофоне, но даже ни разу о нем не заговорил, это было бессмысленно. И вот он может его потрогать, включить, поставить кассету!
   - Тёма, включи магнитофон, а вы, девочки, поставьте кассету, - попросила мама, усаживаясь на новый диван. Рядом с ней плюхнулся нетрезвый отец. Сам Артем сел в кресло рядом.
   Сестры чуть не поссорились из-за того, кто достанет кассету из коробки, а кто будет ее включать, но, в конце концов, договорились, и видеомагнитофон заработал. Девчонки радостно бросились на диван и сели по обе стороны от отца.
   На экране появилась картина, и Артем подумал, что его разыгрывают. Было похоже на то, что их с отцом только что снимали на видеокамеру. Вот они входят в подъезд, только Артем маленький, ему года три-четыре, его тащит за собой отец, и они поднимаются по лестнице. Вот соседка-ворчунья: "Ах ты, опять нажрался! Да еще и сына с собой ведет, э-эх! И не стыдно тебе?". Отец ковыряется в замке и с трудом его открывает. С кухни выходит мама, с большим животом. Так мама была беременна?
   - Ну что, дрянь, не ждала меня? - орет отец. - Думала, не приду больше?
   - Что ты тут делаешь? Почему Артем с тобой? Почему он не в детском саду? - с плохо скрываемой тревогой спрашивает мама.
   - Я забрал его, - с трудом отвечает отец. - Он же мой сын!
   - А где ты шлялся полгода? - повысила голос мама.
   - Я? - глаза отца наливаются кровью, как у быка. - Тебя искал... Хотел расплатиться!
   Отец надвигается на маму, она в страхе отходит назад. Вот она запнулась и упала.
   - Что ты хочешь сделать? - испуганно кричит она.
   Но отец ничего не отвечает. Он просто начинает избивать маму ногами. Артем кричит и бросается к отцу. Он пытается защитить маму, но отец хватает его и приказывает ему пнуть маму. Артем не хочет, но отец такой страшный, такой уродливый, что Артему становится страшно, и он своей маленькой ножкой начинает тыкать в мамино бедро.
   - Ну? Что ты, как девчонка? - орет отец. - Давай, как я.
   Еще один удар. Еще. Отец хватает Артема и швыряет его в комнату, а сам закрывает дверь и...
   Артема затрясло. Он перевел взгляд с телевизора на диван и снова вцепился пальцами в кресло. Рядом с настоящим, протрезвевшим отцом сидели два скелета, а мама протягивала к нему окровавленные руки. А сам отец будто ничего этого не видел, он словно окаменел.
   - Эй... - позвал его Артем.
   - Хватит! - очнулся Андрей Никитич. - Хватит! Я больше этого не выдержу!
   Он вскочил с дивана, но не удержался на ногах и упал на пол, потом обернулся и, увидев скелеты дочерей и окровавленную жену, с трясущимися руками и губами отполз в угол комнаты, сжался в комок и закрылся руками. Прошло какое-то время, и вдруг отец снова ожил и пополз на коленях к Артему.
   - Прости меня, сынок!!! - зарыдал он, обнимая Артема за ноги. - Что я натворил!!!
   Артем вышел из ступора и отпихнул от себя рвущего на своей седой голове волосы отца. Скелеты исчезли, мама пропала, комната преобразилась и стала привычной для Артема грязной халупой.
   - Это всего лишь другая реальность, Артем, - услышал он рядом с собой голос Василисы.
   Он и сам это прекрасно понимал, но от этого становилось еще больнее. Значит, у него могли бы родиться две сестренки... А отец убил их еще до рождения... И он, Артем, помогал ему в этом...
   - Ненавижу тебя, - процедил он, стараясь вложить в тихие слова как можно больше презрения, перешагнул через отца и пошел к выходу.
   - Подожди, Артем! - крикнул ему вослед отец.
   Он вскочил на ноги, схватил сына за руку, развернул к себе и выхватил у него из рук мамину розу.
   - Прости меня, если сможешь... - заливаясь слезами, обратился он к цвету.
   Артем остановился и посмотрел на отца, который рыдал над маминой душой. Теперь вся его злоба на Василия Васильевича, все омерзение, с которым он отнесся к поступку Василисы, померкли перед тем, что он увидел. Все они в той или иной степени были убийцами, но то, что совершил отец, было выше его понимания. И то, что он сам бил маму... Конечно, мне тогда было всего 3 года, и я был совсем неразумным... Но почему тогда у меня так гадко на душе... Эх, Василий Васильевич, ты был неправ... И герои проходят проверку в Своем Мире. Потому что это Мой Мир, такой же, как у моей матери и у... него, рыдающего сейчас над ней. Артем почувствовал, как с таким трудом пробудившееся у него за последнее время сыновнее чувство было сожжено дотла.
   - Одного я только не понимаю, - тихо произнес он. Отец перестал рыдать и уставился на Артема. - Как ты после этого смог жить...
   Отец что-то хотел ему ответить, но в этом время прямо под Ниткиным разверзлось привычное темное пятно, и он свалился в него, едва успев выбросить Артему волос радуги. Меньше всего сейчас Артему хотелось идти куда-то дальше, но больше всего он хотел поскорее убраться из этого места. Поэтому Артем молча передал луч радуги Василисе, а сам шагнул в пропасть. Падая вниз, он слышал, как Василиса уговаривает его отца пойти вместе с ней.
   Мир поменялся, и Артем обнаружил, что сидит в маленьком помещении в форме треугольника с высоким потолком, украшенном вместо люстры или светильника большим колоколом. По углам разместились те, с кем он отправился в путешествие по Потустороннему Миру. Рядом с ним сидел клубок, беспечно сматывающий свои нити, в другом углу с понурым видом сидели его отец, Василиса и - непонятно, почему - Василий Васильевич. В вершине треугольника за бесформенным черным столом восседал какой-то человек в черной мантии судьи. В центре тяжести этого треугольника был нарисован квадрат, на котором были изображены две человеческие ступни. По бокам от него были очерчены два круга, один из которых был выкрашен в черный, а другой - в белый цвета.
   - Похоже, это зал суда, - шепнул Ниткину Артем, но клубок не удостоил его ответом, он был слишком поглощен своим занятием.
   Вдруг раздался глухой удар колокола, чей-то голос произнес: "Встать, суд идет", и человек в мантии поднялся.
   - Председательствующий, судья Долины Единства, Святовит, - объявил он и скинул капюшон.
   Перед ними предстал высокий человек с четырьмя головами на четырех шеях, из которых две выходили из груди, а две - к хребту, но так, что из обеих передних и обеих задних голов одна смотрела направо, а другая - налево. В руках судья держал огромный меч с серебряной отделкой, который он однако сразу отложил и сел обратно на свое место.
   - Пока будет бить колокол, будет вершится правосудие, - объявил Святовит. - Всего 108 ударов, после которых определится участь ваших душ. Все предельно просто. Обвиняемый становится в центр квадрата, под ним находится окно в другой Мир. Куда вы отправитесь, решаю я. В круге справа - голоса свидетелей обвинения, слева - голоса в защиту. Все ясно?
   - Да, ваша честь, - дружно, будто специально репетировали, ответили все собравшиеся в зале.
   - Тогда начинаем, - ударил судейским молотком Святовит. - Слушается дело о прощении грехов четвертой душе Василия Васильевича Ученого, обвиняемого в преднамеренном использовании его дара во зло людям.
   Кот встал со своего места и переместился в центр квадрата, стараясь держаться как можно достойнее.
   - Ваши свидетели, - пригласил кого-то судья, и только сейчас Артем увидел, что чуть поодаль от него сидят мальчик и девочка, до боли похожие на крестьян, у которых они ночевали в Мире Василия Васильевича.
   Дети вышли вперед и встали в черный круг. "Понятно... - подумал Артем. - По-другому и не должно было быть".
   - Есть ли глосса "за"? - спросил Святовит.
   От Василия Васильевича отделился прозрачный дух и переместился влево. "Пятая душа", - догадался Артем.
   - Еще есть? Нет? - снова спросил судья. - Тогда объявляю решение. Два голоса - против, один - за. Дело отправляется на повторное рассмотрение.
   Святовит стукнул молотком, пол под ногами Василия Васильевича разверзся, и он провалился вниз. Свидетели тут же растаяли, словно их и не было.
   - Слушается дело о прощении грехов Василисы Кощеевны Бессмертной, бывшей правительницы Нави, обвиняемой в непреднамеренном убийстве Людмилы Ивановской и Риммы Сарычевой.
   Василиса вышла на лобное место, а рядом с Артемом снова материализовались две свидетельницы - девочки из детского дома. Они совсем не изменились, и даже одеты они были точно так, как в Мире Василисы.
   Артем видел, как дрожит Василиса, ожидая приговора. Он был уверен, что она уже была готова провалиться в пекло, но и Мила, и Римма встали в светлый круг. "Мы тебя прощаем, Василиса", - улыбнулись девочки, но Василиса замотала головой и прошептала: "Нет мне прощенья...".
   - Два голоса в пользу обвиняемой! Грехи по делу прощены! - объявил Святовит, и Василиса покинула зал суда так же, как Василий Васильевич.
   - Слушается дело о прощении грехов Андрея Никитича Царевича, обвиняемого в непреднамеренном нарушении Божьего промысла в отношении его семьи.
   - В непреднамеренном? - ахнул Артем, но Святовит будто его не услышал.
   Из-за спины Артема вышли две красавицы-близняшки, сильно напомнившие ему маму, и помахали ему рукой. "Сейчас бы им было лет по двенадцать", - подумал он.
   Сгорбившийся, трясущийся Андрей Никитич не спеша проследовал в середину зала, а позади него встали его не рожденные дочери.
   - Ну, чего вы медлите? - спросил судья, и девочки сделали шаг вперед. Одна с криком: "Он виновен!" встала справа, а другая, возразив: "Нет, он раскаялся", встала слева от отца.
   - Есть еще свидетели? - спросил Святовит.
   Мамин цветок вырвался из рук отца, взлетел к самому колоколу, медленно отбивавшему удары, и приземлился в черный круг.
   - Еще свидетели? - продолжал настаивать судья. - Вы, молодой человек?
   Артем вдруг понял, что уже не сидит и даже не стоит, а что ноги сами тащат его в центр зала. Он подошел ближе и увидел, как отец отворачивает глаза.
   - Подождите! - вдруг остановил его Святовит. - Я вижу, вы герой Прави?
   - Да, и что с того? - не понял Артем.
   - Это ведь вы привели с собой обвиняемого?
   - Да, это мой отец.
   - Тогда я должен вам сообщить, что у вас есть два голоса.
   Святовит встал со своего места, взял меч, подошел к Артему и "разрубил" его. Артем почувствовал, как меч Святовита плавно прошел через него, и теперь рядом с отцом стояли два абсолютно одинаковых Артема Царевича. Судья тем временем вернулся назад и предложил обоим Артемам вынести свое решение по делу.
   Артем-герой Прави, не думая, встал слева, чем удивил Артема-сына. Понятно, герой должен быть милосердным, думал он. Герой Прави всегда готов дать шанс даже самому отъявленному грешнику. Герой Прави не способен причинить вред даже такому чудовищу, как отец. Но ведь он отнял у меня детство, отнял у меня семью, отнял маму, отнял... себя. Должно быть, в этом состоит испытание - покарать своего отца или спасти. Его душа... она же вся черная, она не может стать чище, она не способна... Он, отец, не способен... Даже мама, ради которой он притащил его сюда, даже она не простила его, встала в черный круг!
   Артему-герою хорошо, он знает, что должен идти к цели. Ради того, чтобы он дошел до конца, прошел все Долины, нужно, чтобы отец был рядом, так сказала Додола. А что делать, если сердце Артема-сына не выдерживает этой муки и требует казнить отца?!
   Но ведь это не Артем-герой идет спасать маму, а Артем-сын! Она была такой же, она тоже превратилась в чудовище, но ведь он помог ей, и это сделал не герой Прави, а любящий сын, надеявшийся и веривший, что мама может быть другой. Почему же он отказывает в этом своему отцу? А ведь он нуждается в очищении больше, чем мама, и никто не покарает его сильнее, чем он сам.
   - Скорее, молодой человек, - услышал он голос Святовита. - Осталось всего несколько ударов. Если вы не определитесь...
   - Я определился, - сквозь зубы ответил Артем-сын, и с последним ударом тоже встал слева.
   - Объявляю решение, - провозгласил Святовит. - два голоса против обвиняемого, три - за него. Грехи по делу прощены!
   Он ударил молотком, и отец провалился в черную дыру. Святовит надвинул капюшон, прикрыв свои четыре головы, и растворился. Сестры-свидетельницы исчезли, а мамин цветок перелетел в руки к Артему, сюда же подкатился Ниткин.
   - Мы можем прыгнуть вслед за твоим отцом, - сказал клубок. - Там переход.
   - Хорошо, - кивнул Артем.
   - Но прежде, чем мы покинем это место, могу я тебя спросить?
   - Почему я встал слева? - угадал Артем.
   - Да. Ну, герой, это я понимаю, у него статус такой, но почему ты? Я видел, что произошло там, в твоей квартире. Я бы не...
   - Я тоже видел. И в Мире Василия Васильевича, и у Василисы, и в Своем Мире... Я все думал, в чем смысл... Зачем Долина Единства провела меня по всем трем Мирам?
   - И в чем же смысл?
   - В прощении. Нужно уметь прощать. Я этого не умел, а теперь умею. Всю жизнь я мечтал, что родители снова станут родителями, и у нас будет большая дружная семья. И если в прошлый раз не получилось, пусть получится в этот раз. Я хочу, чтобы мои родители получили второй шанс.
   - Многие верят, что второй шанс изменит их жизнь, - усмехнулся клубок.
   - Да, но они не знают, что для этого нужно начать с чистого листа и простить друг другу прошлые ошибки.
   - Странно, - хмыкнул Ниткин. - Я всегда думал, что простить - это забыть...
   - Так оно и есть, - согласился с Ниткиным Артем.
   - Но разве можно забыть о некоторых вещах? - возмутился клубок. - Вот ты разве не помнишь, как обижала меня Василиса? Ты думаешь, я забыл и готов ей простить? Нет, от меня она прощения не получит!
   - Прощение - это сотворение нового Мира, - сказал Артем.
   - И поэтому ты, значит, решил всех их простить? Всех помиловать? - язвительно хрюкнул Ниткин. - Но тебе-то это зачем?!
   - "Не сотворившим милости и суд будет без милости", - процитировал одного мудрого русского монаха Артем.
   На этот раз Ниткин ничего не ответил, а просто прыгнул в черную дыру, Артем, прижав розу, шагнул за ним, и сразу оказался на берегу обрыва в Долине Единства рядом с остальными. Василий Васильевич, Василиса и отец стояли в разных местах и не шевелились.
   Сначала Артем подошел к коту и тронул его за лапу. Василий Васильевич очнулся, набросился на Артема и повалил его на землю, пытаясь его задушить сильными лапами:
   - Зачем? Зачем ты заставил меня опять пройти через это? У меня все равно ничего не выйдет, потому что я навсегда останусь черным. Я никогда не раскаивался в том, что сделал. Эти людишки заслужили своей участи, а ты, герой тоже выискался, зачем-то хочешь, чтобы меня простили. Но я не хочу прощения, слышишь?
   Артем чувствовал, как лапы Василия Васильевича все плотнее сжимают его горло, у кота и в самом деле черная душа была сильной, и он чувствовал, что не способен сопротивляться, но вдруг Василий Васильевич отпустил его и отпрыгнул в сторону. Словно бесноватый, он стал кататься по земле, борясь сам с собой, как в прошлый раз. Но теперь борьба продолжалась недолго. Кот вдруг замер и вспыхнул прямо на глазах у Артема. Василий Васильевич запылал и в одно мгновение сгорел дотла, и на этом же самом месте из пепла поднялся красивый белоснежный цветок.
   - В нем горели две души... - сказал сам себе Артем. - И они сгорели в борьбе друг с другом. Что ж, наверное, теперь Василий Васильевич достиг единства?..
   Следующей была Василиса. Артем разбудил ее, и она снова заплакала. Он не стал успокаивать ее, а просто выслушал то, что она сказала.
   - Это был всего один грех, Артем, понимаешь? Всего ОДИН! А сколько я всего сделала, пока правила Навью?
   - Эти грехи ты искупила, пока была лягушкой, - ответил ей Артем. - Думаю, теперь я могу снять с тебя заклинание.
   - Нет, не делай этого, оставь меня этой мерзкой противной жабой! - закричала она.
   - Я не могу, это не в моей власти, - сказал он.
   - Тогда... - она долго собиралась с мыслями. - Тогда, когда это все закончится, мы дойдем до конца и спасем твою маму, я уйду в монастырь.
   - А может быть, не стоит принимать таких скоропалительных решений? - усмехнулся Артем.
   - Если я решила, так оно и будет! - упрямо мотнула головой Василиса, и Артем уже не знал, то ли смеяться, то ли грустить от того, что Василиса снова становилась собой, пусть даже принимая решение уйти от мирской жизни.
   Последним был отец. Он очнулся только от одного приближения сына.
   - Почему ты встал слева? - спросил сходу Андрей Никитич. - Ты ведь сказал, что ненавидишь меня?
   - Спроси как-нибудь у Ниткина, он тебе объяснит, - ответил ему Артем, не поворачивая головы. - А пока мы должны идти дальше, нас ждет мама.
   - Я не пойду, - буркнул Андрей Никитич. - Я не могу идти дальше, не могу идти... к ней. Я недостоин ее...
   - Ты говоришь глупости, - оборвал его Артем, все еще стоя к отцу спиной. - Я понимаю, как это трудно, но нужно забыть и идти вперед.
   - А если я не могу забыть? - повернулся к нему отец.
   - И я не могу, - тихо шепнула Василиса. - Точнее, теперь точно не смогу.
   - Оставь нас здесь, - снова попросил Андрей Никитич. - Мы не сможем расстаться с прошлым...
   - А расставаться с ним и не надо, - заметил Артем. - Нужно сохранить его, но нельзя им жить.
   Андрей Никитич и Василиса переглянулись, но ничего не сказали.
   - Хотите пройти еще одно испытание? - вдруг предложил Артем. - В этом Мире поют души бессмертных птиц. Это Алконост, который помогает забыть печаль; Сирин, песня которого приносит полное забвение; и Гамаюн, дающий надежду. Слушайте их, когда они начнут петь, и если вы действительно заслуживаете наказания, то вы услышите Сирина. Тогда я оставлю вас здесь, полных забвения. Но если вам споет Алконост, вы забудете о своих плохих поступках.
   - Но разве мы имеем право... забыть... то, что натворили? - спросила Василиса.
   - Не знаю, - честно признался Артем. - Но я надеюсь.
   В это мгновение и в самом деле послышалось чудесное пение райских птиц. Артем знал, что они спускаются сюда из Ирия всего один раз в году, и верил, что его спутники, а теперь он уже мог называть их друзьями, услышат нужную птицу.
   Птицы пели долго, и Андрей Никитич с Василисой долго внимали их пению. Когда же голоса замолкли, они открыли глаза и умиротворенно вздохнули.
   - Да, это был Алконост, - выдохнул Андрей Никитич.
   - И у меня был он, - поспешила высказаться Василиса. - А у тебя, Артем?
   - А я слышал, как поет Гамаюн, - ответил он. - И мама его слышала, потому что он дал нам надежду, что скоро мы увидимся.
   И в этот миг цветок в руках Артема тоже запел. Прекрасный мамин голос пел что-то на непонятном людям языке, и ей слабо вторил белоснежный Василий Васильевич, поселившийся на берегу озера, которым стала бездонная пропасть.
   - Что это? - удивились Андрей Никитич и Василиса.
   - Каждая душа, находясь в Долине Единства, становится прекрасной и неповторимой частицей Вселенной, - объяснил Артем. - Здесь каждая душа поет свою неповторимую песню, достигает Гармонии. Каждый цветок раскрывает свою суть и расцветает с новой силой.
   - Откуда ты все это знаешь, Артем? - удивилась Василиса и уважительно добавила. - Ты теперь прямо как Василий Васильевич...
   Но Артем только улыбнулся в ответ. Он взял Василису за руку, передал отцу поющую розу, свистнул Ниткину, и все четверо прыгнули в озеро.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"