Стражникам, медленно и уныло бродящим по внешней крепостной стене, до смерти надоела собственная работа. Она не была сложной или презираемой всеми, просто до ужаса нудной и скучной. С Ероной давно уже ничего не происходило, казалось, что даже пираты забыли об этом портовом городе на озере Курб. Последний их набег, успешно отраженный, произошел лет пять или шесть назад; поскольку больших жертв и разрушений не было, никто уже точно и не помнил. Они устали пялиться на дорогу с самого утра, не было сил даже шутить друг над другом, и если бы сейчас на дороге показалась вражеская армия, то они увидели бы ее своими мутными глазами не раньше, чем она остановилась бы у стен города и начала осаду. Потому и восемь путников были замечены только тогда, когда начали второй раз барабанить в крепкие ворота.
- Чего нужно? - тот, что помоложе, оглянулся на старшего, увидел, что тот как раз приложился к меху с водой, и решил все взять на себя.
- В город пройти. А заодно узнать, почему среди бела дня ворота закрыты, - донесся снизу спокойный голос.
Старший подскочил на месте и пошел разбираться.
- Головорезы, - сквозь зубы, не переставая улыбаться, тихо проговорил младший. - Тот, что говорил, даже головы не поднял, словно лицо прячет. Если сейчас их пропустим, то неприятностей не оберемся.
Стражник поднял голову и посмотрел на него, определяя время. Нет, не получится. Чтобы сплавить их следующей, уже ночной, смене, придется продержать их еще больше часа, а это просто нереально. Значит, придется самим разбираться. Старший участка стены перегнулся, чтобы посмотреть на прибывших, и в этот момент один из них поднял голову, глядя прямо на него. Лицо его скрывала маска, но ничего удивительного в этом не было: на Тракте почти все так путешествовали, чтобы уберечься от вездесущей пыли. Но глаза... Два серых провала, затягивающих в себя. Стражник почувствовал, что начинает постепенно все больше и больше переваливаться за парапет, попадая как раз между зубцами стены. Собрав всю волю в кулак, он все же нашел в себе силы отшатнуться.
- Откройте ворота, - помертвевшими губами прошептал он, вытирая неизвестно откуда появившийся пот.
- Да ты что? - напарник даже шлем на затылок сдвинул от возмущения. - Нас же потом в кандалы...
- Открывай, я сказал, - старший глубоко вздохнул, чувствуя, как возвращается к реальности из этой серой бездны.
Младший пожал плечами, развернулся и свистнул, давая знак привратникам. Огромный брус медленно отъехал в сторону, позволяя распахнуть одну невыносимо скрипящую створку, которую специально не смазывали. Менар поморщился, хотя вынужден был признать, что в этом есть свой плюс: незаметно ворота не откроешь; у всех в радиусе мили зубы заломит. Отвечавшие за запирание ворот стражники торопливо вернули брус на место и высыпали на улицу, чтобы посмотреть на приезжих. С пятерыми в черных кольчугах все было понятно - телохранители, причем для открытого боя. Еще один... Женщина. Но костюм, меч, недоверчивый взгляд... Скорее всего, одна из молодых амазонок пожаловала, и судя по телохранителям, не самого низкого положения в своем народе.
Следующий был личностью темной и опасной. Летар! Эти не появлялись в Ероне уже, почитай, лет сто. Впору хвататься за оружие и бежать бить его всей толпой. Но почему он в одном отряде с амазонкой? Они же друг друга на дух не переносят. Ну и в довершение всех бед - Пустынник.
- Почему мы их пропустили? - улыбаясь, шепотом спросил младший стражник.
- Ты что, не понял? - старший с удивлением посмотрел на подчиненного, а затем задумчиво покрутил длинный ус. - Ну, да, куда уж тебе. Тебя, почитай, в то время и на свете еще не было, если еще твои родители появились. Видишь ли, если вот тот, что в маске, решил войти, то он все равно окажется внутри. И вся наша стража ему не помеха. Кровью половину города зальет.
- Так почему же он этого не сделал? - стражник снял шлем и озадаченно почесал в затылке.
- Можешь, еще не значит должен, - назидательно поднял вверх указательный палец усач. - Это не их философия. Мы ему ничего не сделали, потому от нас ничего и не надо...
Менар спокойно направлял лошадь то налево, то направо, словно провел в этом городе не один десяток лет и прекрасно знает все короткие пути. Он не сомневался, что их пропустят, не смотря на поздний час. Обычно ближе к закату уже никто не мог пройти в город; приходилось ожидать утра снаружи, для чего ушлые торговцы понастроили постоялых дворов и таверн, в которых можно было скоротать время. Но на Пустынников эти порядки не распрострянялись.
Сзади послышался презрительный смешок летара. Пустынник обернулся к лучнику, останавливая лошадь. Тот подъехал к нему и протянул большой лист пергамента, на котором барон с удивлением прочитал описание себя и принцессы.
- Видишь? - присоединившаяся к чтению Диэра не сдержала злорадства. - Они разослали наше описание всюду, куда смогли дотянуться. Ух ты, и награду какую большую назначили.
- И что? - Менар пожал плечами. - Если они хотят сказать, что где-то объявилась самозванка, похожая на принцессу, то пусть сначала покажут мне настоящую наследницу трона. А потом уже будем разговаривать. А так, - он бросил пергамент на недавно поменянные доски улицы, - это всего лишь слова, которые ничего не стоят.
Отряд продолжил свой путь. Редкие прохожие, спешащие по домам, услышав гулкие удары копыт по дереву, старались быстрее свернуть на другую улицу, чтобы не попадаться на глаза. Менар вел всех на постоялый двор, который был ближе всего к стенам второго круга. Заходить за его пределы не имело смысла. А уж третий и вовсе был бы недосягаем: туда разрешен вход только высокородным или имеющим отношение к власти. В порт все равно на ночь глядя не пустят, придется пережидать, а к сомнительным компаниям, убивающим время прямо на улицах, местная стража относится весьма неоднозначно.
- Ты уже был здесь? - тихо спросила принцесса, глазея по сторонам. - Пропустили тебя быстро, и ориентируешься в городе хорошо...
- Был, только об этом почти никто не знает, - Менар усмехнулся. - Через озеро другим путем все равно не переправишься. Ну, вот и все, Кансе. На этом месте мы с тобой расстанемся. Можешь ехать и выполнять то, что тебе поручили. Держи, - он протянул летару белеющий в сумерках клочок бумаги. - Это имя капитана и нескольких его кораблей. Сам он должен быть на одном из них. Захочешь - найдешь.
- Договор есть договор, - летар задумчиво покрутил в руках обещанное. - Меня больше ничего с вами не держит. Дальше и без меня справитесь.
- Постараемся, - барон усмехнулся, внимательно посмотрел в глаза лучнику и протянул руку для пожатия. - Может, еще встретимся.
- Все может быть, Пустынник. Все может быть, - Кансе пожал руку, молча развернул лошадь и направился к порту.
Менар не сомневался, что этот выкрутится. Сейчас продаст за бесценок бедное животное, сам до утра спрячется где-нибудь, чтобы не попасть на глаза ночной страже, а с восходом солнца пойдет на поиски капитана и корабля. Барон нисколько не соврал: он действительно дал летару настоящие имя капитана и название корабля. Почему? Да потому что ему, по большому счету, было наплевать на миссию лучника. Во-первых, перед Пустынником стояли его собственные цели, к достижению которых он медленно и верно продвигался. С этой точки зрения летар был всего лишь инструментом, еще одной парой сильных рук и острых глаз, помогающих в трудных случаях. Во-вторых, не верил Менар в Доспехи Оборотня. Слышал про них, читал, знал, что были попытки их собрать. Но в то, что это может привести к чему-то серьезному, не верил.
- Почему ты так просто его отпустил? - принцесса широко раскрытыми глазами смотрела в спину направившегося к постоялому двору барона.
- А какой в нем был смысл? - Менар пожал плечами. Не дождавшись ответа девушки, он продолжил: - Попробуй сейчас описать мне, как ты видела его дальнейшее использование?
- Использование? - Диэра не верила своим ушам.
- Ну, да, - совершенно спокойно ответил телохранитель, одновременно вспоминая более-менее приличное место, в котором можно было бы остановиться на пару дней. - А как ты еще это назовешь?
Принцесса только головой покачала. И этот человек не так давно притягивал к себе, манил, привлекал, даже поцеловал... Неужели то ледяное и расчетливое чудовище, называющее людей инструментами, вернулось? Или оно никуда и не уходило?
- Ты пойми, что у него была своя цель, своя задача, - вздохнул барон. - И он думал о ней постоянно. Нам помогал лишь потому, что дорожки пересеклись. Мы для него были таким же подручным инструментом, с помощью которого можно было проехаться по стране и не вызвать при этом лишних подозрений. Пустынник - весьма удобная ширма. Если пытаться задержать его дальше, то мы рискуем получить в отряд человека, которому наплевать на цель. Он стал бы думать только о том, как бы быстрее исчезнуть, чтобы выполнить то, что ему поручили задолго до встречи с нами.
- Может, ты и прав, - принцесса, придержав меч, спешилась во дворе и погладила лошадь по голове.
- Так и есть, - Пустынник хмыкнул. - Лучше было отпустить его сейчас, пока все идет по плану. Если бы он начал откалывать непредсказуемые номера, неизвестно еще, как сложилась бы наша дальнейшая судьба.
Менар легко спрыгнул на утоптанную землю, не без удовольствия отметил чисто выметенный двор, освещенный факелами, полные поилки для лошадей, затем подошел к дверям конюшни и сильно постучал по ней. Из-за открывшейся створки выглянуло заспанное и чумазое лицо мальчишки. С недоумением оглядев ночных посетителей, он тут же проснулся и широко распахнул ворота, приглашая провести лошадей внутрь. Барон, не думая об отдыхе, сам расседлал своего скакуна, повесил через плечо сумки, проследил, какого сена ему положили, и только тогда пошел на постоялый двор. Псы при входе в конюшню равнодушно отдали мальчишке поводья своих лошадей и перекрыли все входы и выходы, чтобы никто не проскользнул незамеченным.
Принцесса попыталась следовать примеру Сокола, но потом махнула рукой. Она просто устала. Устала от загадок, устала от постоянного нервного напряжения, устала от перемен в человеке, которого она то любила, то начинала ненавидеть. Захотелось махнуть на все рукой, упасть в кровать и проспать лет этак двести, чтобы вся эта шумиха улеглась, за ней перестали охотиться и вообще дали жить так, как хочется ей самой.
Менар остановился перед дверью постоялого двора и глубоко вздохнул. Когда он был здесь в последний раз? Года полтора-два назад? Как всегда, перекрасил волосы, налепил на лицо шрам, сделал темнее цвет кожи, чтобы его не узнали. Конечно, натуру Пустынника спрятать очень тяжело. Она сквозит во всем: движении, повадках, взгляде. Но с вопросами не цеплялись, и то хорошо. Интересно, а многое ли изменилось с той поры?
Сокол вошел внутрь и прикрыл глаза, привыкая к полутьме и духоте. Все так же и там же. Вон еще не потемнел от времени столб, поддерживающий лестницу, который Пустынник кем-то сломал в свою последнюю ночь здесь. Стены, на которых были отметины от мечей и стрел, которые появились, когда он волчком кружился посреди зала, отбивая направленные на него удары, тщательно побелили и успели снова запачкать. На одной из стен все же висит деревянный щит, в который очень сподручно метать ножи. Помнится, Менар предложил кому-то выяснять отношения именно таким образом, чтобы кровь зря не проливать. Хозяин, сверлящий вновь прибывших ненавидящим взглядом, сменился. Прежний был высоким, худым и смешливым. По бегающим глазкам нельзя было понять, куда он смотрит и о чем думает. Этот же был здоровым, порядочно заплывшим жирком, прихрамывающим на покалеченную ногу.
Менар закрыл глаза и физически ощутил, как этот человек ненавидит Пустынников. Скорее всего, кто-то из Ордена по ноге и прошелся. Чувствуется, как к барону потянулись нити ненависти, сдобренной страхом. Сокол открыл глаза. Когда хозяин повернулся к клиенту, стало видно еще и разрубленное ухо. Да, точно! Работа Ордена. Если бы барон поговорил с этим человеком, то смог бы точно сказать, кто нанес эти раны и почему. Скорее всего, у этого красавчика в прошлом рыльце было в пушку. Менар скорее почувствовал, чем увидел, как глаза хозяина прищурились. Одним движением он сбросил сумки на пол, быстро встал на одно колено и крутнулся вокруг, заводя правую руку за спину и нащупывая рукоять катласса.
Довольно миловидная девушка с широко раскрытыми глазами смотрела в пустоту, выпуская из ослабевших рук поднос с кружками и тарелками. Пустынник даже не думал о том, как служанки умудряются расположить такую гору посуды на небольшом подносе. Скользнув вперед, он мягко подхватил поднос, поднялся и изогнулся, пропуская мимо себя еще одну девушку с такой же горой посуды. Понятно. Менар обернулся и оскалил зубы в улыбке, адресованной хозяину: проверка. Вторая служанка должна была якобы не увидеть клиента, столкнуться с ним и забрызгать объедками. Если же тот сможет увернуться, то можно просто свалить на него стоимость посуды. Но первая... Пустынник повернулся и посмотрел на нее, краем глаза замечая, что внутрь вошла принцесса с телохранителями. Даже в пляшущем свете факелов было видно, что девушка смотрит в пустоту, но каким-то образом видит, где находится барон. Служанка была слепой.
Менар вернул ей поднос и легонько подтолкнул к стойке. Девушка вздрогнула от его прикосновения и неверным шагом направилась на кухню. Барон поднял свои вещи, подождал спутников и направился к хозяину, ловя брошенные на себя подозрительные взгляды. Плевать. На всех плевать. Он чувствовал, что находится в этом месте последний раз. Больше его здесь не будет. Одну ночь потерпят, ничего с ними не случится. А ненависть... самого человека отравляет больше, чем объект. С Пустынников все эти эмоции как с гуся вода.
- Две комнаты сейчас и ужин через четверть часа, - спокойно сказал Менар, глядя в прищуренные глаза хозяина. - Ужин туда же.
- Надолго? - мрачно переспросил тот, делая вышибалам знак оставаться на своих местах.
- Ночь, - барон положил на стойку деньги. - Если будешь вести себя хорошо, то все пройдет тихо, и ты про нас больше не услышишь. А если снова решишь проверять, то я твой двор в кладбище превращу.
Содержатель постоялого двора нашел в себе силы улыбнуться и покачать головой. Нет, проверять он больше не будет. Покалечили его много лет назад, но этот взгляд, и в то время, казалось, проникающий даже под шлем, он запомнил на всю жизнь. Если сказал - превратит.
- Две последние комнаты по левую руку. Увидите, - хозяин положил на стойку ключи. - Ужин принесут. Оплата вперед.
Барон без возражений положил на протянутую руку четыре серебряных монетки и, мельком бросив взгляд на вышедшую с кухни слепую служанку, потащил замершую и ни во что не вмешивающуюся принцессу наверх. Псы молча прошли за ним.
- Кто это был? - служанка подошла к хозяину, легко проведя рукой по стойке, чтобы не упасть, хотя положение всех вещей в зале помнила досконально. - Это не человек. Это тьма. И страх. Я не знаю, как его видят другие, но то, что видно мне, парализует.
- Это Пустынник, - хозяин проводил Менара тяжелым взглядом и сжал кулаки. - Всего лишь Пустынник. Все они такие...