Ковач Анна : другие произведения.

Сундук памяти

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В мансарде маленькой гостиницы, в городке, расположенном где-то в стране басков, живет бессмертная Морла. Кто-то украл ее память, она одряхлела телом и душой и потеряла интерес к жизни. Лишь сундук с чужими воспоминаниями скрашивает ее безрадостные дни. Сумеет ли Морла найти в себе силы, чтобы избавиться от чужого колдовства и вернуть свою жизнь?

   СУНДУК ПАМЯТИ.
  
   Часть 1.
  
   Одинокий солнечный зайчик скользнул сквозь пыльное стекло чердачного окошка, пробежался по темным доскам пола, прыгнул на рассохшиеся дверки шкафа, осторожно перескочил снова на пол, да так и застыл около мерно поскрипывающего кресла-качалки. В кресле сидела старая Морла, закутанная по самое горло в ветхую, но теплую шаль.
   Морла улыбнулась ему и протянула руку.
   Солнечный зайчик испуганно задрожал, собираясь исчезнуть, но передумал и прыгнул на высохшую желтоватую ладонь, побежал вверх по темно-сизому рукаву, пощекотал ее нос, на миг ослепил выцветшие глаза и исчез.
   "Вот так все исчезает из моей жизни", - расстроилась Морла и вздохнула.
   Ничего у нее больше не осталось, только этот чердак, старая мебель, да кресло-качалка, в котором она грелась у окошка, перебирая воспоминания. Некоторые воспоминания были подобны засохшим листьям, другие выцветшим кусочкам ткани, третьи флакончикам из-под духов, еще хранившим остатки аромата. Были среди них и такие, что похожи на снятую шкурку рептилии, или на старую горжетку, или на засохшую бабочку. День ото дня Морла качалась в своем кресле, разглядывая эти вещи, и под ее взглядом они оживали и рассказывали ей истории, имевшие место в далеком прошлом, или в далеком будущем, или и вовсе не имевшие места. Морла радовалась тому, что еще может просто жить, слушала рассказы, щурилась на солнце, и втягивая шею в шаль, как черепаха в панцирь. Когда-то давным-давно она была кем-то, но теперь перестала быть, стала никем, просто старухой, которой осталось только жить и доживать свои дни. А жила она уже очень давно, так давно, что никто из этих вечно галдящих под окном мальчишек, их родителей или их дедов не смог бы даже вообразить, насколько давно.
   Кем только ни была Морла за свою долгую жизнь. Маленькой девочкой и зрелой женщиной, счастливой матерью и несчастной женой, светской дамой и жалкой оборванкой, талантливой художницей и отменной кухаркой, неутомимой путешественницей и скромной домохозяйкой, исполнительницей экзотических танцев и дородной купчихой, врачевательницей духовных и телесных ран и прожигательницей жизни, старой ведьмой и цветущей богиней, и это далеко не весь список. Ее знали под разными именами, и никто не догадывался, что это одна и та же женщина. Были у нее и дети, и внуки, и правнуки, все они давно умерли, и лишь она продолжала жить и быть. Она помнила это как факт, но память ее выгорела и вылиняла, потерлась и порвалась. Она забыла свою жизнь, как забывают чужой язык, если долго не разговаривают на нем, и воспоминания из сундука заменили ей те, что хранились раньше в душе и памяти.
   Сегодняшняя Морла помнила только события последних двадцати-тридцати лет, но и эти воспоминания были похожи на обглоданный бродячим котом торт - что-то осталось нетронутым, кое-где уцелели кремовые розочки, а остальное безвозвратно испорчено. Она помнила, как однажды устала, встала посреди мансарды, огляделась вокруг, подошла к стоящему у окна креслу-качалке, устроилась в нем поудобнее, накинула забытую кем-то в кресле шаль, сказала себе: "Отдохну-ка я денек-другой" и задремала. Когда она проснулась, то обнаружила, что ей лень вылезать из уютного кресла. Так она дремала день и еще половину, вставая из кресла только пару раз, когда хозяйский сынишка приносил еду.
   На другой день ужин вместо мальчика принесла девочка. На вопрос Морлы, куда подевался вчерашний мальчишка, малышка ответила, что никакого мальчика нет, и что она одна носит еду на чердак с тех пор, как выросла достаточно, чтобы самостоятельно справиться с подносом.
   Морла пригляделась к девочке.
   Перед ней стояла прелестная малышка лет семи, с длинными светлыми локонами, голубыми глазками и пухлыми губками, в пышном платьице до колен и красных сандаликах, надетых на белые носочки. Девчушка была чистой и свежей, как летнее утро в горах. Наивный и вместе с тем самоуверенный вид ее говорил о том, что с рождения ее любили и оберегали все вокруг - родители, бабушки с дедушками, друзья, соседи, просто знакомые и вовсе незнакомые люди.
   - Скажи-ка, милая, - спросила Морла, - а как давно здесь живут твои родители?
   - Папа переехал сюда вместе с дедушкой и бабушкой, когда ему было пятнадцать лет, - сказала девочка. - А потом он вырос и женился на маме.
   - Значит, твой папа теперь здесь хозяин?
   - Нет, дедушка. Но он собирается передать дела папе.
   - Твой дедушка купил пансионат?
   - Да, только чердак купили вы еще раньше, - вздохнула девочка. - Дед долго ругался, что вы отказались уступить ему вашу мансарду, когда старый хозяин продавал дом, - произнесла малышка и уставилась Морле в глаза, как будто ждала от нее чего-то.
   Морла молчала. Ей было нечего сказать. Она впервые услышала эти новости и теперь не знала, как реагировать.
   Девочка поднесла палец ко рту, покусала ноготь и спросила.
   - Неужели Вы этого не помните?
   - Нет, милая, не помню, - созналась Морла.
   - А меня вы помните? Меня зовут Мила, и я ношу вам еду.
   Морла смутилась. Она помнила только, как появилась в пансионате, зашла в мансарду с креслом-качалкой у окна и захотела отдохнуть. А дальше разум ее как будто задремал и проснулся только с появлением этой малышки. Чем ее растормошила эта девочка - Бог весть!
   - Хорошо, милая, ступай, - сказала Морла.
   Она неприятно удивилась тому, как звучит ее голос. Он стал надтреснутым, скрипучим и усталым.
   Морла протянула девчушке чаевые.
   При виде собственной руки она пришла в ужас. Еще вчера эти руки были молодыми, нежными и ухоженными, а сейчас превратились в засохшие куриные лапки с темными пигментными пятнами, узловатыми пальцами и пожелтевшими ногтями. Морла вздрогнула и непроизвольно провела кончиками пальцев по набухшим венам. Как только за девочкой захлопнулась дверь, Морла поспешила к зеркалу. В комнате почему-то не было зеркал, и она прошла в ванную комнату.
   Увидев свое отражение, она слабо вскрикнула и зажала рот рукой.
   Фигура в зеркале повторила этот жест.
   Морла зажмурилась, потерла глаза кулаками, открыла глаза и прижалась носом к холодной поверхности. Затем отстранилась и снова посмотрела на себя.
   Картинка в зеркале ни капельки не изменилась.
   Морла схватила полотенце и начала тереть стекло. Бесполезно.
   Из зеркала на нее таращилась испуганная старуха с реденькими седыми волосами, сморщенной шеей, крючковатым носом и выцветшими глазками под кустистыми бровями.
   Память утверждала, что Морла приехала в этот пансионат молодой, полной сил цветущей женщиной и провела в мансарде всего два дня. Зеркало и девочка говорили нечто противоположное. Малышка сообщила, что Морла безвылазно провела на чердаке более двадцати лет, а зеркало показало, что она к тому же превратилась в старую развалину.
   Морла почувствовала, как ее тело покрывается холодным липким потом. За свою долгую и необычную жизнь она научилась многим чудесным вещам, в том числе становиться молодой или старой, красивой или безобразной в зависимости от своих желаний и надобностей. Но она была уверена, что зашла в этот дом молодой женщиной и внешности своей не меняла, и потому не ожидала увидеть в зеркале старую развалину. Даже если малышка говорит правду, а с чего бы ей врать, то за какие-то двадцать с лишним лет Морла просто не могла измениться настолько, чтобы выглядеть столетней старухой!
   Но хуже всего было то, что она не только выглядела старой, она и была старой. Ее тело стало дряхлым и немощным, каждый сустав скрипел и болел, кровь двигалась медленно и почти не грела, в ушах шумело, мысли шевелились как сонные мухи, а глаза смотрели на мир будто через грязное стекло. Морла решила немедленно стать молодой, а потом уже разбираться, что с ней произошло, и почему из памяти выпали последние годы ее жизни. Она закрыла глаза, сосредоточилась, постояла так несколько минут, открыла рот, беспомощно пошлепала губами, пытаясь что-то произнести, но не смогла вымолвить ни звука. Морла глубоко вдохнула, выдохнула и закашлялась, открыла глаза и взглянула на свое отражение.
   Из квадратного зеркала на стене смотрела все та же старуха.
   Морла поняла, что не сможет измениться, потому что забыла, как это делается. Тогда она вышла из ванной и огляделась.
   Комната, раньше уютная и чистая, выглядела мрачной и унылой. Обои выцвели и кое-где отошли от стен, в углах темнела плесень и паутина. Окно было грязным, будто его не мыли много лет. Шкаф и комод рассохлись, лак на них облупился, покрывало на кровати проела моль, обивка стульев вытерлась, деревянные доски пола и потолка потемнели и местами прогнулись. И только кресло-качалка было в точности таким же, каким Морла увидела его в первый раз.
   У входа в комнату рядом с трехстворчатым шкафом стоял багаж Морлы: большой кожаный чемодан, саквояж и старинный сундук. В саквояж она складывала косметику, украшения, лекарства, пузырьки с настойками и травами, иголки и нитки, носовые платки, деньги, а также другие предметы первой необходимости. В чемодане хранила одежду, а в сундуке свои записи, дневники и накопленные за долгую жизнь драгоценные раритеты и артефакты, которые считала нужным держать при себе.
   Если комната в таком ужасном состоянии, что же сталось с багажом? Морла подошла к сундуку и положила руку на его покрытую толстым слоем пыли крышку, но отчего-то передумала, взяла саквояж и открыла его.
   Саквояж был пуст, только толстый слой пыли в углах и больше ничего.
   Морла откинула его в сторону и подняла крышку сундука.
   Вместо привычных и хорошо знакомых вещей там лежал какой-то хлам - засохшие листья, обрывки тканей, поломанные часы, шкурки змей и ящериц, старые театральные программки, бабочки в коробках, разноцветные стеклышки и другой мусор. Ни дневников, ни денег, ни драгоценностей, ни географических карт, ни карт Таро- ничего!
   Все еще не теряя надежды, Морла раскрыла чемодан.
   В чемодане была по-прежнему ее одежда, но в каком состоянии! Вещи выглядели настолько же износившимися и дряхлыми, как и она сама.
   Морла застонала, отпихнула чемодан ногой, захлопнула крышку сундука, и обессилено опустилась на нее.
   Ничего у нее больше не осталось, все пропало, исчезло непостижимым образом - ее тело, ее вещи, ее память, все превратилось в какой-то хлам.
   Самым страшным было то, что Морле стало все равно. У нее не осталось ни сил, ни желаний для того, чтобы разобраться с происшедшим и вернуть себе свою жизнь. Если бы смерть вдруг постучалась сейчас в дверь, Морла встретила бы ее как желанную гостью. Она слишком долго прожила на свете, чтобы бояться смерти, а сейчас у нее не осталось ничего такого, ради чего стоило бы жить. Даже неизменное любопытство, которое не раз вытаскивало ее из самых плачевных ситуаций, и то пропало куда-то вместе с содержимым ее багажа.
   Откуда-то налетел порыв ветра, ущипнул холодными пальцами Морлу за поясницу.
   Она кряхтя слезла с сундука, откинула крышку, машинально схватила что-то из наполнявшей его груды мусора, и побрела к креслу качалке. Укуталась в теплую шаль, она посмотрела на серые облака за грязным стеклом, и раскрыла руку.
   На сморщенной ладони лежал осенний кленовый лист, выглядевший так, будто ветер только что сорвал его с дерева.
   Морла удивилась - за окном было раннее лето. Она вглядывалась в ярко-желтую поверхность листа, пытаясь понять, откуда он взялся в сундуке, и не находила никакого объяснения. Она подняла лист к окошку.
   Лист засветился в лучах вынырнувшего из-за туч солнышка, затем начал темнеть, посерел.
   С запоздалым удивлением Морла поняла, что это свет в ее глазах начал меркнуть, а предметы расплываться и терять свои очертания.
   Исчезли предметы, запахи, звуки. В комнату вползла темная глухая пустота. В этой пустоте не было ничего, ни света, ни звука, ни времени, ни даже самой Морлы, ни стука сердца, ни дыхания, ни тела, ни кожи. Вместо Морлы было крохотное нечто, которое могло расшириться до размеров комнаты, дома или города, или ужаться до спичечной головки. Это нечто жило ожиданием, и вот темнота сменилась ночным туманом, возникла пульсация, звук.
   Морла снова почувствовала свое тело, стук сердца, шум в ушах. Перед глазами по-прежнему стоял туман, но он сменил окраску, стал молочно-белым. Шум усилился и как-то изменился, стал больше похож на шорох. Да это и был шорох, шуршание осенних листьев под ногами. Через мгновение к нему добавились другие звуки - человеческие голоса и смех.
   Разговаривали двое - молодая женщина и мужчина. Их голоса то приближались, то удалялись, и шорох упавших листьев служил им аккомпанементом. Что-то смутно знакомое было в этих голосах, Морла хотела бы увидеть их обладателей, но пока не могла - туман по-прежнему застилал ей глаза. Мужчина клялся женщине в любви и умолял о взаимности. Она смеялась, делала вид, что не верит его словам, и ничего не обещала.
   Внезапно Морла вспомнила - такой же голос был у ее одного ее возлюбленного, и говорил он теми же словами. Она жила тогда во Франции и была придворной дамой. Ей нравилось это время, мужчины были пылкими и галантными, женщины красивыми, любовные ухаживания были похожи на брачный танец экзотических птиц...
   Между тем мужчина и женщина условились встретиться в шесть вечера у часовни.
   Морла вздрогнула - в шесть вечера в этой часовне ее возлюбленный просил ее руки, и она согласилась. Так значит... Женский голос принадлежал ей самой, кленовый лист пробудил воспоминания.
   Морла вцепилась ногтями в лист и вновь оказалась в убогой мансарде, в кресле-качалке у окна.
   На столе стоял завтрак.
   Морла не заметила, когда принесли еду. Как звали ту девочку? Кажется, Мила. Да, точно, Мила. Наверное, она решила, что Морла спит в своем кресле. Морла сжевала круассаны, выпила шоколад и выставила посуду за дверь. Потом подошла к сундуку и начала в нем рыться. Руки наткнулись на маленькую медную ступку. Морла уселось в кресло и уставилась на свою добычу.
   Все повторилось, как в прошлый раз - темнота, тишина, туман. Только сейчас туман рассеялся, и Морла увидела перед собой картинку.
   Пожилая женщина толкла что-то в ступке, тусклый свет вечернего солнца освещал ее узловатые пальцы. Женщина вздрогнула и обернулась к двери. Наверное кто-то позвал ее, но Морла не слышала голоса - звук отсутствовал. Женщина беззвучно пошевелила губами - ответила вошедшему в дверь мужчине, собрала в узелок пожитки и подошла к мужчине.
   Морла узнала себя в этой женщине. Она будто смотрела черно-белый немой любительский фильм о своей жизни, давний эпизод из самого начала длинной саги. Морла-зрительница знала, что по сценарию пришедший мужчина позвал ее якобы к больному ребенку, а на самом деле собрался отдать в руки инквизиции.
   Актриса этого не знала. Она спокойно накинула шаль и вышла за дверь. Она была знахаркой и повитухой, и недавно принимала роды у молодой женщины. Ребенок родился здоровый и красивый, а мать умерла сразу после того, как услышала первый крик своего сына. Отец забрал ребенка и ушел. Через неделю он позвал знахарку к больному младенцу. Когда она зашла в дом, оказалось, что ребенок мертв уже более суток, а ее поджидают служители инквизиции. Муж умершей женщины обвинил знахарку в колдовстве, сказал, что она сжила со свету его жену и дитя.
   Морла-зрительница с отчаяньем смотрела, как страшно скалил зубы в безумном и беззвучном хохоте хозяин дома, что-то выкрикивал, тыкая пальцем в знахарку, как двое мужчин скрутили актрисе руки за спиной и куда-то поволокли. Зрительница дернулась, что-то звякнуло, и она снова очутилась в старой мансарде в кресле-качалке у окна, со старой ступкой в руках. Морла уставилась на свои руки так, будто видит их впервые. Она встала, отнесла ступку в сундук, вернулась в кресло-качалку и только тогда перевела дух.
   Она не любила вспоминать эти события. Они необратимо изменили ее жизнь. Морла должна была умереть от пыток или на костре, но сумела сбежать от смерти. С тех пор она нигде не задерживалась надолго, ни к чему и ни к кому не привязывалась.
   Она играла в догонялки со смертью. До сих пор ей удавалось выигрывать благодаря любопытству и любви к чудесам, что таит в себе каждый новый день. Но вот что-то разладилось, коротенькая остановка отбросила Морлу назад, в самое начало, в старость и беспомощность. Только теперь все было иначе, она стала гораздо слабей и дряхлей.
   В таком положении были свои плюсы и минусы. У нее не было сил, но было время. Не было желаний, но было спокойствие. Не было любопытства, но была созерцательность. Не было памяти, но был сундук с предметами, рассказывающими истории. Ей никто не угрожал, и даже смерть, казалось, забыла про нее, вычеркнула из своих списков. Прежняя Морла умерла, а сегодняшняя родилась уже старой, и не просто старой, а древней, и произошло это здесь, в мансарде, в старом кресле-качалке.
   Когда и как это произошло? Морла не могла бы ответить наверняка. Память скомкалась, стерлась. Морла помнила только, как пришла в эту комнату, села в кресло, а затем - раз, и несколько десятков лет прошло, а она превратилась в дряхлую старуху. Да и обнаружила это не сразу, а лишь когда девочка сказала ей, что дом сменил хозяев, а Морла стала владелицей этого чердака. Морла хотела всего лишь небольшую передышку, а получила это дряхлое немощное тело, дырявую память и сундук со странными вещами, рассказывающими истории. Что она должна была со всем этим делать? Что она могла или хотела сделать? Морла открыла сундук, вытащила из него первый попавший под руку предмет и поковыляла к креслу, чтобы узнать еще одну историю.
   Теперь целыми днями Морла только и делала, что сидела в кресле, перебирала предметы из сундука, ела, спала, ходила в туалет, изредка мылась и еще реже протирала пыль на своем чердаке. Она не выходила с чердака, ни с кем не встречалась и даже не всегда замечала девочку, носившую ей еду. Единственным ее развлечением стали сны наяву, которые навевали вещи из сундука. Сначала она думала, что вспоминает свою собственную долгую жизнь, но потом оказалось, что некоторые предметы показывают ей такие истории про давних знакомых, которые она не знала и знать никогда не могла. А некоторые из вещей рассказывали о совсем незнакомых людях, событиях и странах.
   Каждый раз истории рассказывались по-разному. Иногда это было похоже на радиопередачу, иногда на немое кино. Иногда Морла присутствовала призраком во всем происходящем. Иногда как будто ветер приносил ей чувства, ароматы и ощущения, которые складывались в слова, звучавшие прямо в мозгу. Именно такие истории Морла любила больше всего. Это были сказки о неведомом, никогда не происходившем в знакомом мире.
   Эти истории не были похожи ни на одну из прочитанных или когда-то написанных Морлой книг. Иногда у нее возникало желание записать услышанное, но всякий раз мешала сковывавшая ее вялость. Морла лишь сидела в своем кресле, слушала истории, и никуда не выходила из дома. Ей перестало быть интересным то, что творится за порогом комнаты, ей было все равно, настанет ли для нее завтрашний день. Но когда за окном рассветало, Морла была довольна тем, что сможет прожить еще один день и услышать еще одну историю.
   Так прошло еще несколько лет.
  
   ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
   ***
   Яркий солнечный свет разбудил сидевшую в кресле старую Морлу. Узкий лучик солнца пощекотал нос, на мгновение ослепил и исчез.
   Морла чихнула, потянулась, вздохнула, встала и распахнула окно. Выглянула наружу и улыбнулась. За окном была ранняя весна. Влажный, свежий и прохладный воздух хотелось пить, как воду. Впервые за много лет у Морлы появилось ощущение, будто скоро с ней должно произойти что-то хорошее.
   В доме напротив мелькнул солнечный зайчик.
   Улочка была узкой. Светлые опрятные низенькие домики-близнецы с черепичными крышами лепились друг к другу как опята на пне. Жизнь соседей напротив была видна из окон также хорошо, как сериал на экране телевизора.
   Морла заметила движение на противоположной стороне улицы, пригляделась подслеповатыми глазами.
   Коротко стриженный темноволосый мальчишка лет одиннадцати-двенадцати сидел на подоконнике. В руке у него было маленькое зеркальце. Рядом с ним стояла белокурая длинноволосая девочка, его ровесница, и улыбалась Морле.
   Морла узнала в ней малышку, что приносила еду на чердак и удивилась, как быстро повзрослела девчушка.
   - Интересно, сколько ей лет? - спросил у Милы ее друг.
   - Мой дед говорит, что когда они приехали сюда с бабушкой, она уже жила здесь. И что она была старой, такой же, как сейчас. Ей, наверное, уже лет сто или больше. А почему она тебя интересует, Алекс?
   - Просто, - пожал плечами Алекс. - Странная она какая-то. Целыми днями сидит у окна в своем кресле и разглядывает какие-то вещи.
   - Какие вещи? - заинтересовалась Мила.
   - В том-то и дело, что я не понимаю, какие. Она берет по одному предмету из своих сундуков, садится в кресло и начинает его разглядывать. И я ни разу не смог разглядеть, что это за предметы такие. Даже в бинокль.
   На прошлый день рождения Алексу подарили бинокль, и несколько недель он развлекался, подглядывая за соседями. Комната старой Морлы хорошо была хорошо видна и без бинокля. Рядом с входной дверью стоял большой трехстворчатый шкаф, возле него старинный обитый металлом сундук и кожаный чемодан. На чемодане большая дорожная сумка.
   - Ничего у нее там нет, - хмыкнула Мила. - Хлам всякий. Городская свалка.
   - А все же интересно, что за предметы она хранит в этом сундуке, - протянул Алекс. - И почему я не могу их разглядеть.
   Он спрыгнул с подоконника, метнулся в противоположный угол, достал из ящика письменного стола бинокль и протянул его Миле:
   - Вот, смотри!
   - На что смотри? - удилась та.
   - Дай сюда! - Алекс отобрал бинокль, поднес его к глазам и уставился в окно напротив. Подкрутил резкость, комментируя - Морла пошла к сундуку, сейчас возьмет.
   Протянул бинокль Миле:
   - На руки ее смотри! Видишь?!
   Мила следила за действиями старухи.
   Та выудила что-то из сундука и теперь вернулась обратно в кресло со своей добычей. Повертелась, устраиваясь поудобней, закуталась в шаль, и принялась крутить в руках какой-то предмет.
   Сперва Миле показалось, что старушка теребит старую тряпку.
   Но тут предмет начал блестеть на солнце, как стекло.
   Мила удивилась, подкрутила фокус бинокля.
   Тем временем предмет увеличился в размерах, потерял блеск и стал каким-то рыхлым, нематериальным. Как будто старуха поймала и сейчас держала в руках крохотное грозовое облачко.
   - Что за черт! - воскликнула Мила.
   - А я о чем говорю! - торжествовал Алекс. - Что-то очень странное у нее там. Интересно знать, что. Может быть это что-нибудь очень ценное! Какое-нибудь неизвестное науке вещество!
   - Нет там у нее ничего ценного! - не сдавалась Мила. - Там только пыль и грязь, и старые тряпки. Я ношу ей еду и видела!
   - А сейчас что ты видела? - сверкал глазами Алекс. - Тоже старую тряпку?
   - Да, тряпку, а в нее завернута какая-то стекляшка, - упрямилась Мила. - Если у нее и есть что-то ценное, то оно лежит в банке. Мы ее кормим, белье стираем и все такое, а банк нам за это деньги платит. Они с дедом так еще в самом начале договорились.
   - Все-таки любопытно узнать, что именно лежит в этих сундуках, - уперся Алекс.
   - Хочешь, я это узнаю? - спросила Мила и сама удивилась своим словам. Что это вдруг пришло ей в голову?
   - Как? - усмехнулся Алекс. - Проберешься ночью на чердак?
   - Не знаю пока, - отмахнулась она. - Но что-нибудь придумаю.
   - Ну-ну, и будет все как в тот раз... - хмыкнул Алекс.
   - А вот и нет! - вспыхнула Мила. - За неделю узнаю. Спорим?!
   - Спорим! - согласился Алекс.
   Настало время ужина, и Миле было пора возвращаться домой. Обычно она не очень-то любила носить еду на чердак, но на этот раз с нетерпением ждала, пока мама сервировала ужин для Морлы. Выхватила поднос и чуть ли не в припрыжку помчалась наверх.
   Но наверху ее ждало разочарование. Дверь была заперта, и старуха не ответила на стук. Мила оставила поднос на сервировочный столик, что стоял у двери как раз на такой случай, и прижалась ухом к двери. Морла часто не откликалась на стук, и тогда следовало оставить поднос и уйти. Обычно Мила так и делала, но сегодня она осталась. Ей нужно было придумать, как узнать, что хранится в старухином сундуке.
   Девочка постояла несколько минут, прислушиваясь. За дверью не было слышно ни звука, и это казалось странным. Если старуха не спала, не ела и не мылась в ванной, тогда она сидела в кресле-качалке. Все передвижения по комнате сопровождались скрипом половиц, которые сейчас молчали. В ванной тоже было тихо. Для сна еще рано. И не слышно мерного скрипа кресла-качалки. Интересно, где же старуха?
   Вдруг дверная ручка начала тихонько поворачиваться.
   Мила вздрогнула, подскочила на месте и помчалась вниз, стараясь ступать неслышно. Ей вовсе не хотелось, ее застали подслушивающей под дверью. Мила бы сгорела со стыда, если бы такое произошло.
   Когда она, раскрасневшаяся, влетела на кухню, мама глянула на нее с подозрением и поинтересовалась:
   - Что ты делала так долго наверху?
   - Да так, ничего, - ответила Мила и вышла из кухни.
   - Мой руки и иди в столовую есть, - крикнула мама ей вдогонку.
   Пока Мила умывалась, у нее созрел план. Она решила для начала расспросить своих родственников об этой странной старухе сверху. Мила прошла в гостиную, где по вечерам за ужином собиралась вся семья. Она села на свое место за большим круглым дубовым столом, пододвинула к себе тарелку, взяла вилку и поняла, что не хочет есть. Хотя жаркое из баранины с овощами выглядело очень аппетитно и пахло вкусно, но желание побыстрей узнать что-либо о старой Морле перевешивало. Для порядка Мила поковыряла вилкой в тарелке, рассматривая своих родственников, и решила, что лучше начать с деда.
   - Дед, а дед?
   - Что милая? - откликнулся дед.
   - А что, эта старушка сверху никогда не выходит на улицу? - спросила Мила.
   - Может быть и выходит, да только я ее ни разу нигде кроме чердака не видел, - ответил дед. - А что ты вдруг ей заинтересовалась?
   Мила сделала вид, что жует баранину. Затем подняла на деда голубые глаза:
   - Да так просто. Интересно, откуда она приехала, и почему живет одна. Почему за ней никто не ухаживает.
   - В мире много одиноких стариков, - ответил дед. - Нам вот с бабкой повезло, у нас есть замечательные дети, - дед ласково посмотрел на сына с невесткой. - И внучка у нас тоже чудесная.
   Мила порозовела от удовольствия. Она была единственной дочкой своих родителей, и пока что единственной внучкой у деда с бабой. Все ее любили и баловали, каждый по-своему. Она привыкла к похвалам, но слышать их было все равно приятно.
   - А Морла... - продолжил дед, - Да мало ли что у ней в жизни случилось. Всяко бывает, не повезло ей.
   - Почему не повезло? - спросила Мила.
   - На старости лет одной остаться, - ответил дед. - Хорошо хоть сбережения у нее имеются.
   Откашлялся и принялся за еду. Мила тоже молча ела некоторое время и соображала, как бы вытянуть из деда побольше информации. Затем вспомнила старую распрю деда и Морлы при покупке чердака.
   - Дед, а когда она умрет, то ее имущество кому достанется?
   Дед подавился и закашлялся.
   - Чего это ты вдруг о смерти заговорила?
   - Я подумала, что если у нее есть какие-нибудь наследники, то почему они к ней не приходят? - ответила Мила. - Почему только мы за ней ухаживаем? Она старая и одинокая, и ей наверное грустно.
   - Хотел бы я видеть ее родственников, если они имеются, - протянул дед. - Хоть знал бы, что за человек, может быть, удалось бы договориться и выкупить этот чердак.
   Дед задумался.
   - Хотя она мне не мешает. Привык уже за столько то лет. Это поначалу я возмущался. Потом привык. Она безобидная. Сидит себе на своем чердаке и целыми днями игрушки какие-то перебирает.
   - Игрушки? - переспросила Мила. - Какие игрушки?
   - Старые игрушки. Куклы, коробочки, книжки, - ответил дед. - Наверное от детей или внуков память осталась.
   - А ты сам видел близко эти игрушки? - спросила Мила.
   - Да видел давно уже пару раз, - ответил дед. - Куклу она какую-то в руках вертела, и лицо у нее было грустное-грустное. Я еще подумал, что наверное у нее ребенок умер, а кукла от него осталась. Красивая такая кукла. Волосы длинные и белые, прямо как у тебя.
   - Вот бы посмотреть! - воскликнула Мила.
   Дед улыбнулся:
   - К чему тебе старая кукла? Хочешь, я тебе новую куплю? Да и к тому же, ты ведь большая стала и в куклы не играешь.
   - Мне любопытно, - заулыбалась Мила в ответ.
   - Ну-ну. Любопытно, - дед похмыкал и затем сказал: - А ты у нее самой попроси.
   Она тебе не откажет.
   Мила задумалась. И действительно, чего проще. Пойти к Морле и спросить. Только как? "Уважаемая Морла, покажите, пожалуйста, что у Вас лежит в сундуке?" Как-то невежливо это звучит. Подружиться что ли с ней, для начала? У Милы было особое свойство характера. Она могла обаять почти любого и частенько этим пользовалась, особенно в тех случаях, когда ей грозило наказание за какую-либо проделку. Только чтобы подружиться с кем-то ни было нужно время, а времени как раз было мало.
   Мила помогла маме убрать посуду после ужина и, так ничего и не придумав, отправилась наверх. Грязной посуды на столике не было. "Какая удача!" - подумала Мила. Но все-таки, с чего начать? Она потопталась немного под дверью и постучала.
   "Войдите!" - послышалось из-за двери.
   Мила вошла и оглядела комнату более внимательно, чем раньше. Комната выглядела такой же мрачной и старой как ее хозяйка. Но что-то здесь было не так, какое-то несоответствие между видом комнаты и чувствами, которые она вызывала. Мила задумалась, и вспомнила вдруг, как год назад у них снимала номер одинокая чистенькая старушка. Старушка прожила у них долго, чуть ли не полгода, и хотя комната была недавно отремонтированной, а старушка опрятной, да и проветривали помещение регулярно, все же в комнате появился запах, который оставался еще некоторое время после ее отъезда. Мама сказала тогда "Так пахнет старость". Старость пахла кислой капустой и еще какой-то перебродившей едой. Так вот в чем дело! Воздух в комнате Морлы был свежим. Старостью там и не пахло.
   - Ты что-то хотела, милая? - прервал размышления старушкин голос.
   Мила замялась:
   - Да, вот... посуду забрать.
   - Она на столе, - старая Морла изучала Милу, выглядывая из своего кресла.
   - Да, спасибо, - пробормотала Мила, медленно составляя тарелки на поднос.
   - Ты хотела что-то спросить у меня? - произнесла Морла.
   - Да, хотела, - ответила Мила и замялась.
   Морла помолчала и подтолкнула ее:
   - Так спрашивай.
   - Да ну, это глупо! - пробурчала Мила. - И я не знаю, как об этом спросить.
   - Тогда спроси как есть, - подсказала Морла.
   Мила вздохнула и выпалила:
   - У меня есть друг. Он живет в доме напротив. Его комната под самой крышей.
   - Это тот мальчик, который пускал сегодня солнечные зайчики, - кивнула Морла.
   - Да, это он, - подтвердила Мила. - Так вот, он живет напротив и часто видит Вас в окно, - сказала Мила и остановилась, чтобы понаблюдать за реакцией старушки.
   Морла улыбнулась, и тогда Мила продолжила:
   - Он видит, что вы все время разглядываете что-то. Берете из сундука и вертите в руках перед окном. И что предметы эти выглядят очень странно. Вернее, никак не выглядят. А дед мой говорил, что видел у вас красивую старинную куклу. И вот, я хотела спросить, - Мила перевела дыхание, - что вы держите в своем сундуке!
   В комнате повисло молчание. Мила потупилась и разглядывала пол у себя под ногами. Ей вдруг показалось, что она сделала страшную глупость, что старушка рассердится, нажалуется маме, и мама ее обязательно накажет. Отменит поход в кино или на неделю запретит появляться у деда в кофейне. Мама строго-настрого запретила Миле донимать постояльцев разговорами. И теперь Мила нарушила запрет, да еще так нетактично. "В конце-концов, будь что будет!" - решила Мила, и подняла голову.
   Она взглянула Морле в глаза и удивилась. Глаза старой Морлы блестели как глаза ребенка, открывающего рождественский подарок. Она чуть ли не потирала руки в азарте.
   - Правда, ты тоже это заметила? - спросила Морла.
   - Что это? - уточнила Мила.
   - Что эти вещи какие-то странные, - ответила Морла. - Пойдем, я покажу тебе их поближе.
   Морла соскочила с кресла и засеменила к девочке. Взяла ее за руку и потащила к сундукам. Ладонь у Морлы была теплой и сухой, а то, как она взяла Милу за руку, напоминало скорей жест подруги-ровесницы, чем взрослого человека. И это тоже было странно.
   Тем временем Морла открыла сундук и теперь тыкала в него указательным пальцем:
   - Вот, смотри!
   Мила не к месту вспомнила мамины слова: "Показывать пальцем некрасиво!"
   Содержимое сундука было ни на что непохожим. Там что-то шевелилось и перемещалось, поблескивало и сверкало, туманилось и клубилось, растекалось и затвердевало, принимало очертания каких-то предметов и снова теряло свой облик. Это что-то было живым, разрозненным и целым одновременно, как косяк рыб или пчелиный рой. Мила не сразу справилась со своим голосом, а когда смогла говорить, то прохрипела:
   - Что это?
   - А что ты видишь? - требовательно смотрела на нее старая Морла.
   - Это похоже... - Мила не могла подобрать слов. - Это ни на что не похоже. Как будто там лежит что-то живое, как будто много-много живых предметов, и они постоянно меняют свой цвет и форму. А еще они копошатся, как муравьи в муравейнике.
   Морла выглядела озадаченной.
   - А что видите Вы? - догадалась спросить Мила.
   - Я? - переспросила Морла. - Я вижу разные вещи. Хлам какой-то. Старые листья, тряпочки, обрывки газет, жестяные коробочки, булавки. Много всяких бесполезных вещей.
   Они молча уставились друг на друга.
   - Так значит, - начала Мила
   - Мы видим это по-разному, - докончила за нее Морла.
   - А что это на самом деле? - спросила Мила. - И как оно к Вам попало?
   - Хотела бы я знать, - пробормотала Морла и отошла от сундука.
   Мила продолжала стоять и смотреть внутрь.
   - Давай-ка мы его лучше закроем, - сказала Морла, подошла и захлопнула крышку.
   Для надежности уселась сверху, затем пошарилась в карманах, достала ключ и заперла сундук.
   - Ой, меня же мама хватится! - опомнилась Мила и схватила поднос.
   Повернулась к Морле, спросила:
   - Можно, я к Вам попозже приду?
   - Приходи, - ответила Морла. Подумала и добавила: - Я буду ждать.
  
  
   ***
   Визит девочки выбил Морлу из колеи, растревожил, разбередил в душе что-то давным-давно уснувшее. Это что-то уснуло настолько давно, что казалось, будто и вовсе умерло. Сейчас она старалась понять, что же такое проснулось в ее душе, что не дает ей сидеть на месте, что отталкивает ее от кресла-качалки, гонит то к окну, то ко входной двери. Несколько раз Морла даже порывалась выйти на улицу, но приказала себе сначала сесть и успокоиться и во всем разобраться.
   Разобраться в чем? Куда делось содержимое ее сундуков, вернее одного чемодана и саквояжа, и что за странные предметы появились в сундуке вместо ее вещей. И что произошло с ней самой, почему она превратилась в это старое и слабое существо, способное только сидеть в кресле-качалке, оплакивая свою участь и разглядывая какие-то непонятные вещи. Морла не знала ответов на эти вопросы, но одно она знала точно, что больше так продолжаться не может. Она против, с нее довольно!
   Пару часов она кружила по комнате, всплескивала руками, грозила кому-то, иногда останавливалась и топала ногами, то тихонько скулила, то хохотала, запрокинув голову к потемневшим балкам потолка. А когда за окном повис розовый закат, и обитатели дома затихли перед сном, в дверь ее комнаты постучались.
   - Это я, Мила, - произнес девчоночий голос. - Вы еще не спите?
   - Входи, милая, - ответила Морла и впустила девочку в комнату.
   Та закрыла за собой дверь и застыла на пороге.
   - Что-то случилось? - спросила Морла.
   - Вы... Вы выглядите как-то по-другому, - ответила Мила.
   Она уставилась Морле в лицо и несколько секунд изучала его. Затем склонила голову набок и сказала:
   - Вы как будто стали моложе.
   - Правда? - удивилась Морла.
   Прислушалась к своему телу и поняла, что так оно и есть. Краски стали ярче, звуки четче. Исчезла противная слабость в теле. Морла поняла, что больше не мерзнет и скинула с себя шаль. Ощущение было такое, будто стряхнула паутину, в которой запуталась с ног до головы.
   Шаль улеглась на сундук обиженной кошкой. "Она такая мягкая, такая теплая, приятная, так и хочется снова взять ее в руки, накинуть на плечи, отогреться" - пришло в голову Морле. Она наклонила голову к одному плечу, к другому, шейные позвонки громко хрустнули. "Да ну ее, эту шаль" - решила Морла, - "мне ведь итак тепло". Смутное подозрение промелькнуло где-то на границе сознания, но, не оформившись в мысль, исчезло.
   Морле хотелось немедленно посмотреть на себя в зеркало, но оставлять девочку одну в этой комнате она опасалась. А зеркало было только в ванной. Морла уставилась на девочку.
   - Я Вам мешаю? - спросила Мила.
   - Нет, милая, не мешаешь. Просто очень хочется увидеть себя в зеркале, - ответила Морла. - Давай сделаем так: ты подождешь меня здесь и не будешь ничего трогать.
   - А можно я только в сундук загляну? - спросила мила.
   - Нет! - вскрикнула Морла. Увидела испуг на лице девочки и пояснила: - Это может быть опасным!
   - Почему? - удивилась та. - Я ведь уже заглядывала в него, и ничего не случилось.
   - Послушай-ка, что я тебе скажу, - произнесла Морла и вздохнула. Видимо, визит к зеркалу придется отложить.
   Морла жестом пригласила девочку присесть на один из двух стоявших возле низкого столика стульев, сама же села на другой.
   - Когда я приехала сюда, я была молодой, - начала она свой рассказ. - Не то чтобы юной девушкой, но и до старости мне еще было далеко. Я была опытной путешественницей, но несколько устала. А эта мансарда выглядела такой уютной, что мне захотелось здесь задержаться подольше. Кресло-качалка стояло точно так же у окна, и на спинке его висела эта самая шаль. Я присела в него, накинула на плечи шаль, да и задремала.
   Так я дремала целый день и еще половину, а под вечер ты принесла мне еды. И оказалось, что прошло более двух десятков лет, что гостиница сменила хозяев, а я стала глубокой старухой. И я даже не помню, что со мной происходило все это время, когда я успела купить этот чердак, куда я отнесла свои сбережения. И знаешь, что еще? Все мои самые ценные вещи куда-то делись, а вместо них в сундуке оказалось вот это.
   Морла уставилась на девочку, проверяя ее реакцию на свой рассказ. Мила выглядела озадаченной, но не более.
   - Так ведь лет на самом деле много прошло, - произнесла она. - Может быть, у вас случилось какое-то горе, такое сильное, что Вы постарели и все забыли.
   - Нет, такого не может быть! - воскликнула Морла. - Ведь я живу на свете долго, очень долго, уже более пяти веков, и умею быть молодой или старой - любой! Вернее умела, когда только-только приехала сюда. А потом разучилась. Забыла все.
   Мила бочком-бочком слезла со стула и попятилась к двери. Ее лицо выражало страх и недоверие. "Старуха спятила!" и "Она не буйная?" прочитала Морла в ее глазах.
   Морла заставила себя успокоиться. Она не хотела пугать девочку и сейчас лихорадочно думала, чем подтвердить свой рассказ, пока та не ушла. Почему-то ей казалось очень важным сделать так, чтобы девочка поверила ей.
   - Ты ведь видела мой сундук, - сказала она. - Что ты думаешь о нем?
   Мила остановилась. Задумалась, поднесла палец ко рту, покусала ноготь. Спросила Морлу:
   - Можно я снова посмотрю на него?
   - Можно, - вздохнула Морла, - и достала ключ из кармана. Подошла к сундуку, открыла замок и откинула крышку.
   Их головы склонились над сундуком. Теперь и Морла увидела, что большинство предметов ей совсем незнакомы, а еще они шевелятся, будто внутри сундука кто-то движется. Ей захотелось достать и поближе рассмотреть какой-нибудь предмет, она даже протянула руку, но спохватилась и отдернула.
   - Что ты видишь? - спросила Морла у девочки.
   - То же что и раньше, - ответила Мила. - Странные вещи меняют форму и копошатся.
   Они замолчали.
   - Что это? Откуда оно у Вас взялось? - нарушила молчание Мила.
   - Говорю же тебе, не знаю, - вздохнула Морла. - Оно появилось в сундуке вместо моих вещей.
   - Когда вы потеряли память и состарились, - уточнила Мила.
   - Ну да, - сказала Морла. - И знаешь, что еще? Эти вещи рассказывают мне истории.
   - Истории? Какие истории?
   - Сначала мне казалось, что это просто мои воспоминания, - пояснила Морла. - А потом я поняла, что узнаю такие вещи из жизни некоторых своих знакомых, которые никогда не могла бы знать.
   Мила хмыкнула.
   - А еще бывает так, - продолжала Морла, - будто кто-то книжку читает прямо у меня в голове.
   На лице девочки была видна борьба недоверия, страха и любопытства. Она смотрела то на сундук, то на Морлу, то в сторону и решала, что ей делать дальше. Морла стояла рядом и ждала. Любопытство победило.
   - А Вы и правда живете пятьсот лет? - спросила Мила.
   - Немного больше.
   Мила задумалась, поднесла палец ко рту, покусала ноготь и спросила.
   - А дети у Вас есть?
   - Были, - ответила Морла. - Когда я еще была обычной женщиной, не долгожительницей.
   - А они такие же, как Вы долгожители? - спросила девочка.
   - Нет. К сожалению, нет, - ответила Морла и почувствовала, как тоска сдавливает ее грудь.
   Морла ожидала следующий вопрос, но девочка не торопилась. Она выглядела задумчивой и потерянной. Наконец Мила спросила:
   - А что это такое в сундуке?
   - Не знаю, - ответила Морла.
   Девочка хмыкнула.
   - Вы знаете, как прожить пятьсот лет, и не знаете что у Вас в сундуке?
   - Вот именно, - подтвердила Морла. - Раньше я держала там свои записи, географические карты, ингредиенты для составления снадобий, амулеты и талисманы и так еще, мелочи всякие. Затем все исчезло, и появилось вот это.
   - Когда исчезло? Когда Вы поселились здесь? - уточнила Мила
   - Да, но в какой момент это произошло, я не знаю, - сказала Морла. - Я ведь не помню последние годы своей жизни.
   - Может, какие-то ваши вещи в банке лежат? - предположила девочка.
   - В банке? А да, в банке, - Морла задумалась. - А в каком банке?
   - Не знаю, - ответила Мила. - Ваши деньги нам перечисляет "Первый городской банк". Может и вещи там.
   - Пожалуй, ты права, - согласилась Морла. - Нужно это проверить.
   - Хотите, я схожу с Вами, - предложила Мила.
   - Да, спасибо, милая.
   Девочка зевнула, прикрывая рот рукой.
   - Ах, боже мой, тебе ведь уже спать пора! - спохватилась Морла. За окном была ночь. - Спасибо тебе, милая, ступай!
   Девочка подошла к двери и обернулась, чтобы попрощаться. Морла осталась стоять посредине комнаты
   - А вы? Вы сейчас тоже спать будете?
   - Я? - переспросила Морла. Только сейчас она заметила, что судорожно пытается спрятать кисти рук в рукавах невзрачной блузки - Не знаю. Что-то мне не хочется сейчас здесь спать ложиться. Я итак себя в этой комнате как в дурном сне чувствую. .
   Мила закусила губу, задумалась на секунду, затем сказала:
   - У нас есть сейчас одна пустая комната. Хотите, я Вас туда пущу?
   - Спасибо, милая, - ответила Морла. - А что скажут твои родители?
   - Если на одну ночь, то они и не заметят даже. А утром мы что-нибудь придумаем.
   - Если у тебя точно не будет неприятностей, тогда давай, - согласилась Морла.
   - Хорошо, я сейчас вернусь, - сказала девочка и выскочила за дверь.
   Те несколько минут, что ее не было, показались Морле вечностью. Сердце то бухало, то замирало в груди. Она столько лет провела безвылазно в этой комнате, что перспектива выйти за дверь казалась ей чем-то вроде далекого и даже опасного путешествия. Она чувствовала, что наступают какие-то перемены.
   В дверь поскреблись, вернулась девочка с ключами.
   - Пойдем, - сказала она, - и потащила Морлу за рукав.
   Морла заметила, что отель претерпел изменения. Синтетические обои и ковровое покрытие пришли на смену деревянным панелям и старому паркету в коридоре. Морла вздохнула, решив, что от такой замены гостиница потеряла часть своего шарма. Мила отметила ее взгляд и спросила:
   - Нравится? Дед здесь все поменял, - с гордостью доложила девочка. - Теперь у нас гостиница, оборудованная в соответствии со всеми современными требованиями. В каждом номере есть своя душевая или ванна, телевизор, кондиционер. И дизайн у нас сейчас совсем другой. От старого одно только название осталось.
   Они подошли к массивной двери темного дерева, Мила достала из кармана джинсов ключи и открыла дверь. Они вошли внутрь. Девочка включила свет. Морла огляделась вокруг и поморщилась.
   Номер выглядел как леденец в ярком фантике. Светло-бежевые стены, блестящая лакированная мебель, шелковые шторы цвета карамели и такое же покрывало на двуспальной кровати, кричаще-красный ковер во всю комнату. Над кроватью аляповатая картина в громоздкой позолоченной раме, на противоположной стене зеркало, одетое в такую же раму.
   - Проходите, располагайтесь, - сказала Мила. - А я пойду. Утром Вас разбужу. Спокойной ночи!
   - Спокойной ночи и спасибо, милая!- ответила Морла.
   Когда за девочкой захлопнулась дверь, Морла вздохнула и поняла, как сильно она устала. Уселась на край кровати, посидела немного, затем откинулась на подушки. Тут же подкрался сон, мягкий и уютный как кошка. Морла решила не раздеваться, только башмаки скинула. Уже засыпая, она вспомнила, что так и не увидела себя в зеркале. "Утром первым делом посмотрюсь", - решила Морла и уснула.
  
  
   ДЕНЬ ВТОРОЙ
   ***
   Утро наступило неожиданно быстро. Будильник прозвенел на час раньше обычного, Мила не сразу поняла, почему. Села на кровати, одернула резинку пижамных штанишек. Поболтала ногами, вспомнила вчерашний вечер. Точно! Ей же нужно разбудить и увести обратно на чердак старую Морлу. Мила быстро умылась, переоделась и прокралась к номеру, где она вчера оставила старушку. Поскреблась в дверь.
   - Войдите! - услышала из-за двери.
   Морла стояла перед зеркалом и изучала свое отражение:
   - Вчера мое лицо напоминало развалины, - прокомментировала она. - А сегодня - сегодня всего лишь здание, нуждающееся в реставрации.
   Мила поторопила ее:
   - Пойдемте скорей! - Пока никто нас здесь не увидел!
   Старушка кивнула и прошла за ней. Мила отметила, что двигается женщина намного проворней, чем вчера.
   Чердак выглядел еще более заброшенным, чем обычно. В утренних лучах весеннего солнца были видны танцующие в воздухе пылинки и сор в углах комнаты.
   - Почему Вы не позволяете у себя прибирать? - спросила Мила.
   Морла пожала плечами:
   - Мне не нравилось, что нарушают мое одиночество.
   - Что Вы будете сегодня делать? - поинтересовалась девочка.
   - Не знаю пока, - ответила старушка. Окинула взглядом комнату, вздохнула. - Попытаюсь понять, что такое со мной произошло. Буду держаться подальше от кресла-качалки и от сундука. Схожу в банк. Кажется, я начинаю вспоминать, где он находится.
   - Хотите, я схожу с Вами? - предложила Мила.
   - Спасибо, милая, - ответила старушка. - Ты итак много сделала для меня. Думаю, я должна разобраться с этим сама.
   Мила пританцовывала на месте. Ее распирало любопытство, и она предприняла вторую попытку:
   - Честное слово, мне это совсем не трудно. К тому же у меня нет первого урока.
   Вот тут Мила солгала. Она готова была пропустить уроки, только бы сходить со старушкой в банк. А что скажет Алекс, когда узнает, что Мила не только видела содержимое сундука, но и услышала невероятную историю Морлы, и даже узнала, что хранит старуха в банке! При одной мысли о том, как она будет выкладывать эти новости, ее сердце забилось. И это все всего лишь за два дня!
   Старушка с сомнением поглядела на Милу. Неужели догадалась об уроках?
   - Спасибо, милая, но будет лучше, если я пойду одна, - сказала Морла и задумалась на секунду. Затем кивнула головой: - Да, так действительно будет лучше.
   Мила отвернулась от старушки, пытаясь скрыть свое разочарование. Видимо уловив ее настроение, Морла сказала:
   - Но ты приходи ко мне сегодня в любое время после обеда, я расскажу тебе, как сходила.
   - Спасибо за приглашение, обязательно приду, - пробурчала Мила. - Если это все, я пойду сейчас.
   Морла ничего не сказала в ответ, и Миле оставалось только уйти. Уже на пороге она спохватилась:
   - А можно я расскажу про Вас своему другу?
   Морла помолчала какое-то время. Затем вздохнула:
   - Когда-то давным-давно подобный рассказ мог бы стоить мне жизни. А сейчас... Сейчас совсем другие времена. Вряд ли кто-то тебе поверит. Даже твой друг.
   - То есть я могу рассказать Алексу?
   - Можешь, - согласилась Морла. - Почему бы и нет? Но только ему одному. Так будет лучше для всех нас. Ты даже можешь взять его с собой. Может быть, я попрошу вас об одной услуге.
   Это было сверх ожиданий. Значит, Алекс увидит все своими глазами. Она докажет ему! Она распрощалась со старушкой и убежала вниз. Пора было завтракать, помогать маме накрывать шведский стол для постояльцев и собираться в школу.
   Весь день Мила дожидалась того момента, когда они с Алексом окажутся на чердаке старой Морлы. Она почти не слушала учителей, ни разу не вызвалась отвечать и даже получила замечание за рассеянность от учителя истории. Она вернулась домой, машинально сжевала что-то, помогла маме по хозяйству и умчалась к Алексу. В школе она не успела ему ничего рассказать.
   Алекс был на полгода ее старше, но в школу пошел на год раньше. Милу частенько раздражало, как он корчит из себя страшно умного всезнайку, а к Миле относится как к какому-то несмышленышу. И все потому, что пошел в школу на год раньше. Это ужасно несправедливо, судить о способностях человека только по его возрасту! Будто чем младше человек, тем меньше он может. В каком-то смысле это конечно так, ведь нельзя же требовать многого от годовалого младенца. Но задаваться из-за ничтожной разницы в возрасте это уж слишком!
   Мила застала Алекса у окна с биноклем.
   - Ну как, уже узнала что-нибудь? - спросил он не поздоровавшись.
   Она замерла на пороге, обдумывая как эффектней рассказать свои новости, но потом решила, что лучше просто возьмет его с собой к Морле. Она подошла к окну, чтобы посмотреть, вернулась ли старушка домой.
   - Что-то она сегодня сама на себя не похожа, - прокомментировал Алекс. - Все бродит по комнате, будто ищет чего-то, ни разу даже в кресло не присела. И сундук сегодня заперт.
   Он вернул бинокль в стол, подошел к Миле и уставился на нее:
   - Что-то ты сегодня тоже не такая, как обычно, - сообщил он результат наблюдений. - Какая-то ты молчаливая. Что-то случилось? Ты что-то узнала?
   Вместо ответа Мила взяла его за рукав и потащила к двери. Сейчас она устроит ему сюрприз!
   - Да что с тобой?! - удивился Алекс.
   - Пойдем, сам все увидишь, - ответила Мила.
   - Куда мы идем? - спросил он.
   - К Морле, - ответила Мила.
   - Ух ты! - присвистнул Алекс и замолк.
   Они вышли из дома и прошли вниз к черному входу в гостиницу. Прокрались к лестнице, ведущей наверх. Мила видела, что на языке у Алекса вертится тысяча вопросов, но как только он порывался что-либо сказать, прикладывала палец к губам: "Тссс!" Лишь когда они подошли к двери мансарды, девочка сказала: "Ты сейчас сам у нее все спросишь".
   Мила постучала в дверь.
   - Кто там? - раздался голос старой Морлы.
   - Это я, Мила, - ответила она. - Я не одна.
   Морла открыла им дверь.
   - Проходите, дорогие.
   Мила вошла первая и встала у порога, следом за ней зашел Алекс и закрыл за собой дверь. Она заметила, что ее друг выглядит растерянным и озадаченным. Казалось, что он не полностью осознает происходящее. Девочка отвернулась от Алекса и стала разглядывать комнату, пытаясь угадать, чем закончился для Морлы поход в банк.
   На кровати были скиданы бумажные пакеты. На столе стояли какие-то склянки и бутылки, шкатулка и большая стеклянная колба. Дверца шкафа была открыта, рядом с ней на полу валялись скомканные тряпки, которые, по-видимому, когда-то служили Морле одеждой. На дверце висел широкий красивый шарф лилово-фиолетовых оттенков. По-видимому, Морла решила обновить гардероб.
   Сама хозяйка стояла посередине комнаты, рассматривая своих гостей, и молчала. Мила отметила, что сегодня на ней не было шали, а в остальном старушка выглядела в точности такой же, как и вчера.
   - Это и есть твой друг, что живет напротив? - произнесла Морла.
   - Да, это Алекс, - ответила Мила.
   - Очень приятно, молодой человек! - обратилась к Алексу Морла. - Я рада видеть Вас у себя.
   - Здравствуйте, - сказал Алекс, подумал и слегка поклонился. Он выглядел польщенным.
   - А теперь, молодые люди, я попрошу вас об одной услуге, - сказала Морла. - Мы проведем один эксперимент, а после я отвечу на любые ваши вопросы. Согласны?
   Мила сказала "да", Алекс просто кивнул в ответ.
   - Итак, Алекс, насколько я поняла, ты живешь напротив и часто видишь меня в окно, - обратилась к Алексу Морла.
   Алекс показал Миле кулак за спиной. Девочка увидела, что у него покраснели уши. Морла тем временем продолжала расспрашивать Алекса.
   - Ты не замечал ничего странного в моем поведении?
   - В поведении? - Алекс потер макушку. - В поведении наверное нет. Хотя... Кажется, я ни разу не видел, как Вы едите или спите на кровати. Это странно. А еще Ваши предметы из сундука. Вот уж они по-настоящему странные!
   - К сундуку мы вернемся потом, - прервала его Морла. - А какой у меня распорядок дня, ты не знаешь?
   "Какой смысл во всех этих вопросах?" - подумала Мила. Что старая Морла хочет узнать от Алекса?
   - С утра Вы обычно сидите в своем кресле, - сказал мальчик.
   - В шали? - уточнила Морла
   - Ну да, в шали. Вы с ней не расстаетесь. С утра Вы сидите в кресле, как будто в нем и уснули и продолжаете спать, только с открытыми глазами. Потом, сразу после того, как отзвонят колокола в церкви, Вы идете к своему сундуку и достаете из него один из этих странных предметов.
   Морла кивала головой. Мила смотрела на нее, и чувствовала, как в сердце постепенно закрадывается тревога. Алекс тем временем продолжал:
   - Вы сидите с какой-нибудь вещью из сундука, а потом складываете ее обратно в сундук и снова как будто засыпаете в своем кресле. Так вы сидите до вечера, а после вечерних колоколов просыпаетесь и снова берете что-нибудь из сундука.
   Морла покачала головой и произнесла:
   - Так-так. В общем, мне понятно.
   Она подошла к столу и взяла бутылочку из прозрачного зеленого стекла. В бутылке бултыхалась какая-то жидкость. Посмотрела на Алекса, на Милу, снова на Алекса. Протянула бутылочку Миле. Достала из пакета маленький колокольчик и отдала его Алексу. Потом взяла со стола толстую колбу со стеклянной крышкой, поднесла к лицу, посмотрела на просвет. Внутри колбы была какая-то черная грязь, похожая на сырую землю. Морла хмыкнула, зажала колбу в руке, подошла к креслу-качалке, взяла в свободную руку шаль и обернулась к Миле:
   - Сейчас я сяду в кресло, а Вы будете за мной наблюдать. Как только я начну засыпать, ты Мила, выплеснешь на меня содержимое этой бутылки. Понятно?
   - Понятно, - ответила Мила и заметила, что руки ее стали холодными и липкими. "Как бы не выронить эту бутылочку", - промелькнуло у нее в голове.
   Морла усмехнулась. Девочка подумала, что есть в этой усмешке что-то недоброе и пугающее.
   - Я могу уснуть с открытыми глазами. Тогда, чтобы понять, сплю я или нет, помашешь рукой у меня перед лицом, - пояснила старушка.
   - Ты, Алекс, как только Мила выплеснет на меня воду, начинай звонить в колокольчик.
   - И что должно произойти? - спросил Алекс.
   - Подтвердятся или не подтвердятся мои догадки, - ответила Морла. - Вы увидите кое-что интересное.
   - А это опасно? - спросила Мила. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться в каком-нибудь другом месте, подальше от этой странной старой женщины с ее бутылочками, колбочками и этим непонятным и пугающим сундуком. Она подумала о том, чтобы оставить Алекса одного с этой старухой, а самой уйти, но представила себе его презрительное "Да ты трусиха, милая Мила", и осталась.
   - Нет, милая, для вас двоих это нисколечко не опасно, - ответила Морла. - Не опасней, чем глиста в туалете увидать.
   - Фууу, - скривилась Мила и почувствовала, что отвращение странным образом прогнало ее страх. Она услышала, как Алекс негромко хихикнул. "Похоже, что он чувствует себя как рыба в воде", - подумала Мила.
   - Все понятно? - вклинился голос Морлы в ее мысли.
   - Все, - ответила Мила. Алекс кивнул.
   - Тогда начинаем, - сказала Морла. Села в кресло и накинула шаль. Ее правая рука сжимала колбу с землей.
   Некоторое время ничего не происходило. Морла качалась в кресле, кресло скрипело, старушка вздыхала, Мила стояла рядом с креслом, внимательно вглядывалась в ее морщинки и слушала, как рядом переминается и сопит Алекс. Потом Морла перестала ворочаться и затихла. Дыхание ее выровнялось, лицо разгладилось. Только глаза по-прежнему бегали туда-сюда, следя за игрой света и тени на стене мансарды. Потом веки дрогнули и опустились, а когда снова поднялись, глаза неподвижно уставились вдаль.
   Мила склонилась над старушкой, помахала растопыренной пятерней перед ее лицом. Никакой реакции. Тогда девочка подняла руку с бутылочкой и выплеснула содержимое Морле в лицо. Алекс вытянул вверх руку с колокольчиком и зазвонил. Звон прозвучал неожиданно громко, отразился от стен и вернулся назад, к центру комнаты. Последнее "Динь" казалось, повисло прямо над головой старухи. Та закашлялась, и тут начало происходить что-то странное.
   Морла открыла колбу и поднесла ее к лицу, а когда отодвинула, Мила увидела, как из ее рта выходит и заползает в колбу сгусток живого серого тумана. Девочка подумала, что это действительно выглядит так, будто из старухи вылезает какой-то паразит, только Мила ничего подобного раньше не видела. Ни в жизни, ни на картинках в учебниках. Паразит был живой и бестелесный. Он как сигаретный дым, вылетал тонкой струйкой изо рта и ноздрей старой женщины, и сразу же становился густым как подтаявший серый лед. И эта поблескивающая масса змейкой залезала в колбу. А Морла все кашляла и кашляла. Каждый ее выдох выталкивал из тела новую порцию тумана. Когда она, наконец, перестала кашлять, Мила заметила, что колба целиком заполнена серым туманом. Морла мгновенно запечатала колбу пробкой. Затем встала и, пошатываясь, прошла мимо них с Алексом к столу. Открыла стоявшую на столе коробочку и положила в нее колбу. Затем обернулась к ним, улыбнулась и сказала:
   - Ну, вот и все! Спасибо милые!
   - Что это было? - спросил Алекс.
   - Пожиратель памяти, - ответила Морла.
   - Что? - хором переспросили Мила и Алекс.
   - Пожиратель памяти, - повторила Морла. - Это такое существо, которое питается человеческой памятью. Этот поселилось в шали.
   Морла встряхнула то, что еще недавно было ее шалью. Теперь серая тряпка расползалась прямо на глазах. На пол сыпались нитки и волоски, и скоро у нее в руке остался только маленький пучок пуха. Морла разжала кулак и стряхнула мусор на пол. Пробормотала:
   - Надо будет позвать, чтобы здесь прибрали.
   Мила почувствовала, как на нее волнами накатывает дурнота, пододвинулась к Алексу и схватила его за руку. Знакомый, привычный и безопасный мир приобретал новые пугающие черты. В том мире, который она знала с детства, подобные существа могли обитать только в сказках, и тут на тебе такое.... Она захотела оказаться сейчас внизу, рядом с мамой, прижаться к ней и забыть обо всем, что сейчас видела. Мила почувствовала, как Алекс крепко сжал ее руку, и вдруг вспомнила о том, что он старше ее, сильнее и даже немого умнее ее. Близость Алекса немного успокоила ее. Она взглянула на своего друга и заметила, что он так и пританцовывает на месте, а и глаза его светятся любопытством.
   - Теперь вы можете задавать вопросы, - сказала Морла, жестом приглашая их сесть за стол.
  
   ***
   Они сидели вокруг стола и молчали. Морла разглядывала детей, пытаясь угадать, кто из них заговорит первым, и какими будут его слова. На выразительном лице девочки застыла преувеличенная, как у мультяшного персонажа, гримаса растерянности. Мальчик напротив, ерзал на месте, раздираемый любопытством. Конечно же, он нарушил молчание первым.
   - Вы его убили? - спросил он.
   - Нет, - ответила Морла. - Просто обезвредила.
   - И теперь собираетесь убить? - уточнил мальчик.
   - Сначала я изучу его как следует, - сказала Морла. - Это необычный экземпляр. А потом похороню его на каком-нибудь кладбище.
   Мила тоже решилась спросить:
   - А что они собой представляют, эти, - она замялась, - существа. И откуда он тут взялся?
   - Чаще всего они живут на кладбищах и не представляют опасности для живых людей, - отвечала Морла. - Пожиратели памяти питаются воспоминаниями, оставшимися у умерших. Покойники не сразу теряют память о себе, это тянется дней сорок примерно. И пока длится этот процесс, у пожирателей памяти есть пища. Но они способны также долгое время находится без еды.
   Иногда случается так, что какой-нибудь пожиратель памяти становится диким и начинает нападать на живых людей. Когда это происходит, человек теряет память и впадает в маразм. Жертвами пожирателей памяти чаще всего становятся старые усталые люди, которые и сами не прочь избавиться от кое-каких воспоминаний. Беда в том, что, начав высасывать память, пожиратель не остановится, пока не высосет ее всю до последней капли. Это почти необратимый процесс и длится он не так уж и долго - три-пять лет. Человек, потерявший память, становится растением. Очень часто он забывает даже как самостоятельно питаться и ходить в туалет. А пожиратель памяти возвращается в ту вещь, что облюбовал себе для домика.
   Раньше я не встречалась с пожирателями памяти, но слышала о них. Мне рассказал о них один ... скажем, хороший знакомый. Он же сказал мне, что нужно делать с одичавшим пожирателем памяти.
   - Простите, Вы сказали три-пять лет? - перебил ее Алекс. - Но как же тогда Вы? Вы ведь не расставались со своей шалью гораздо дольше и до сих пор не стали растением.
   - Со мной совсем другая история, - ответила Морла. - За те пятьсот с лишним лет, что я живу на белом свете, у меня накопилось очень много воспоминаний.
   - Пятьсот лет?! Вы сказали пятьсот лет?! - Алекс вскочил со стула.
   - Ну да, - произнесла Морла. - А что ты так переполошился?
   Она взглянула на девочку и спросила:
   - Ты не сказала ему?
   - Нет, - прошептала та. - Я подумала, что будет лучше сразу привести его сюда.
   Алекс с возмущением смотрел то на нее, то на Милу.
   - Почему вы говорите обо мне так, будто меня здесь нет?! Что ты мне не сказала? Что эта старуха бессмертная?!
   Последние вопросы адресовались девочке. Мила лишь пожала плечами в ответ.
   - Ну почему бессмертная, - вздохнула Морла. - Я не бессмертная, я просто очень долго живу на свете.
   Алекс вдруг сел и успокоился. Прикусил губу, посмотрел на Морлу и сказал:
   - Извините, я не хотел на Вас кричать. Я просто рассердился на Милу, что она узнала такое и не сказала мне.
   - Извиняю, - усмехнулась Морла. Она обрадовалась тому, как быстро мальчишке удалось взять себя в руки. - Если у вас есть еще вопросы, спрашивайте, а то я ужасно устала.
   - Да, да, - спохватилась Мила. - А что нужно делать, чтобы не пристала такая дрянь?
   - Прежде всего, относиться к своей жизни и к своей памяти как к сокровищу, - ответила Морла. - Нет ошибок, есть только опыт, и опыт поистине является бесценным сокровищем для того, кто умеет им пользоваться.
   - Да, да, - сказала Мила, - а есть что-нибудь попроще?
   - Есть, - вздохнула Морла. "Люди как всегда ищут самый легкий путь, и эта девочка - не исключение", - подумала старая женщина, а вслух произнесла: - Например, церковный звон или китайские колокольчики "Музыка ветра" прогоняют пожирателей памяти из жилища.
   Вещь, в которой поселился пожиратель памяти, можно узнать по двум признакам: во-первых, над ней как будто не властно время. А во-вторых, она вызывает необъяснимую симпатию, желание пользоваться, и одновременно дрожь, как от страха по всему телу. Но учтите, ничто не поможет человеку, который сам хочет забыть свое прошлое.
   - А что такое было у Вас в колбе? Чем Вы поймали этого пожирателя памяти? - спросил Алекс.
   - Это была специально приготовленная смесь из кладбищенской земли, волос и ногтей недавно умершего человека и еще кое-каких ингредиентов. Но земля и волосы - главное, - пояснила Морла. - Сначала следует отпугнуть пожирателя от его жертвы. Мы это сделали с помощью воды и колокольчика. А затем нужно подсунуть ему приманку - такую, что будет пахнуть для пожирателя вкусной и свежей едой. И он попадется в ловушку. Пожиратели в сущности примитивные существа. Для них главное спокойствие и еда.
   Вновь наступила тишина. Морла заметила, что дети выглядели уставшими, а сама она чувствовала себя постаревшей. Некоторое время ребята молча переглядывались друг с другом, а затем где-то внизу послышался звон разбившейся посуды. Мила вскочила.
   - Ох, совсем забыла, меня же мама ждет! Скоро ужин, а у меня даже уроки не сделаны!
   Девочка повернулась к Морле. Женщина заметила выражение облегчения на ее лице.
   - Простите, пожалуйста, но мне пора идти. - Затем к Алексу: - Ты идешь?
   - Конечно, ступай, милая, - ответила Морла. - Я тебе очень благодарна. Кстати, ужин мне сегодня не надо приносить, я поем где-нибудь в городе.
   - А Вы, молодой человек? - обратилась она к Алексу.
   Алекс замялся. Посмотрел на свою подружку. Мила остановилась у двери и еле заметно притопывала ногой. Теперь ее лицо выражало нетерпение. Алекс вздохнул и сказал женщине:
   - Я наверное тоже пойду.
   У двери он повернулся и спросил у Морлы, все еще сидевшей за столом:
   - А как оно, жить так долго?
   - Интересно, - ответила Морла и улыбнулась.
   - Вы мне расскажете если я еще приду? - спросил Алекс. - Можно мне к Вам прийти?
   - Приходи, - сказала Морла. - Приходи когда захочешь.
  
  
   ***
   Как только за детьми захлопнулась дверь, Морла достала из одного из пакетов бумажный сверток и положила его на стол. Разорвала упаковку и начала раскладывать на столе предметы: курительницу, благовония, хрустальный шар, свечу из черного воска, спички. Подошла к окну и взяла стоявший на подоконнике подсвечник. Выглянула на улицу и задернула занавеску. Прошла обратно к столу, вставила свечу в подсвечник, чиркнула спичкой. Достала из коробочки колбу с пожирателем памяти и стала нагревать над свечой, бормоча:
   - Собачка, собачка, скажи, кто твой хозяин...
   Туман в колбе менял цвет. Сначала стал сизо-лиловым, затем фиолетовым, потом ярко-изумрудным, и наконец почернел, стал уплотняться и превратился во что-то похожее одновременно на маленькое черное перекати-поле и комок пыли. Пожиратель памяти окуклился. Морла наблюдала за этими метаморфозами и размышляла. Похоже, кто-то специально подбросил ей этого пожирателя памяти. Кто-то, для кого воспоминания старой Морлы представляли опасность. Кто-то, с кем старая Морла встречалась раньше, но не придала данной встрече должного значения. А зря. Этот кто-то знал, кем является Морла на самом деле. И еще этот кто-то довольно долго жил на свете. Ведь только для того, чтобы приручить одного пожирателя памяти, требуется не менее ста лет.
   Тот самый знакомый, что рассказал Морле о пожирателях памяти и дал ей средство против них, сказал также, что встречаются иногда специально надрессированные экземпляры. Такие пожиратели особо опасны, поскольку могут справиться практически с любым человеком - даже молодым, полным сил и здоровья. Они могут высасывать память как избирательно, так и полностью, в зависимости от указаний своего хозяина. И тогда человек либо просто теряет свои воспоминания о каком-то куске своей жизни, либо становится маразматиком. Встречаются такие пожиратели памяти крайне редко, поскольку приручить, а главное надрессировать пожирателя так, чтобы он умел остановиться, долгий и кропотливый труд.
   Обычно такие дрессированные пожиратели действуют быстро. Хватает нескольких дней, чтобы он выполнил поставленную перед ним задачу. Человек при этом начинает чувствовать себя слабым и усталым, списывает эти симптомы на обычное недомогание. Остается дома, ложится поспать, чем облегчает выполнение задачи пожирателю. А когда пожиратель памяти сделает свое дело, он выпрыгивает из донора, становится легким облачком, которое обычные сквозняки выдувают из дома, а уже на улице окукливается, превращается в перекати-поле и ждет своего хозяина.
   Однако в ее случае было полно странностей. Начать с того, что пожиратель памяти питался ее воспоминаниями более двадцати лет. Слишком долгий срок для дрессированной собачки. Можно конечно списать на то, что Морла обладала особыми свойствами, которые помешали пожирателю как следует выполнить его задачу. Хотя, может быть... Может быть хозяин рассчитывал просто вывести ее из игры, сделать ее неспособной к действиям, и тогда это ему прекрасно удалось. Кому же она так помешала? И чем?
   Морла посмотрела на окуклившегося пожирателя в колбе, сложила его в коробочку и огляделась вокруг. Взгляд ее упал на сундук. Вот ведь тоже непонятно, что такое поселилось в этом сундуке. Помогло оно Морле или совсем наоборот? Это ей еще предстоит выяснить. А пока она собралась узнать, кто хозяин пожирателя памяти. Судя по всему, он скоро должен появиться на сцене, и Морле следует подготовиться к его приходу.
   Морла задула свечу, взяла один из бумажных пакетов и прошла в ванную комнату. Там она разложила на туалетном столике расческу, ножницы, краску для волос и большую дорожную косметичку с полным набором декоративной косметики. Еще она достала из пакета коробочки с нижним бельем и маленький сверток. В свертке оказался невесомый шелковый халат, который она развесила вместе с нижним бельем на крючках для полотенец.
   Она встала перед зеркалом, вздохнула, закрыла глаза и начала что-то нашептывать. Для постороннего слуха это бормотание звучало как речь на каком-то тарабарском языке. Иногда Морла сбивалась, и, ругнувшись, переставала шептать. Иногда она по нескольку раз повторяла набор одинаковых звуков с разной скоростью и тональностью, будто пыталась точно воспроизвести какой-то варварский акцент. Иногда ее голос начинал звучать все тише и тише, а потом и вовсе замолкал, как будто Морла была говорящей куклой, у которой вдруг сели батарейки.
   Ей казалось, что она занимается этим уже целую вечность, настолько она устала. По спине и груди Морлы стекал пот, губы от напряжения пересохли и начали шелушиться, колени ослабели, а плечи стали жесткими и тяжелыми, будто окаменели. Она вздохнула и пообещала себе: "Ну все, это будет моя последняя попытка!" и поправилась "последняя на сегодня". Морла набрала в грудь воздуха и громким голосом затянула свой речитатив. Звуки метались по маленькой комнатке, отражались от стен и сыпались к ее ногам. Когда последнее эхо выдохлось и замолкло, ее ноги подкосились и она рухнула на пол.
   Несколько минут она лежала на холодном кафеле, затем с трудом села и, пошатываясь и хватаясь за стенки начала подниматься. Она уцепилась за раковину и уперлась лбом в зеркало. Постояла несколько секунд, отстранилась и посмотрела на свое отражение. Из зеркала слабо улыбнулась измученная, но уже не старая женщина. "Получилось!", - прошептала Морла, и эти слова будто придали ей силы. Она включила воду и смыла испарину, выступившую на лбу, провела по лицу ладонями, как бы стирая что-то с него. Затем встряхнула растопыренными кистями в воздухе и снова уставилась в зеркало. С лица пропали следы усталости, и теперь она выглядела еще моложе. Морла стянула с себя старую одежду и встала перед зеркалом голая, провела руками по плечам и шее, погладила себя по животу, развернулась к зеркалу спиной и прогнулась в талии, изучая свое отражение со спины.
   - Как же я устала быть старухой! - промурлыкала Морла. Запустила пальцы в ставшие густыми, но блестевшие сединой волосы, сказала с сожалением: - Жаль, что волосы остаются седыми! Пора краситься...
   Она изучила инструкцию к краске для волос, надела перчатки, выдавила краску из тюбика прямо на расческу и начала наносить на волосы. Через полчаса смыла краску и взялась за ножницы. Пряди падали темными кольцами, создавая причудливые узоры на полу. Наконец Морла закончила стрижку и встряхнула головой. Нашла в углу небольшую метелку и замела волосы на бумажку, бывшую инструкцией к краске для волос, завернула ее так, чтобы волосы не сыпались наружу, и кинула в пакет. Туда же отправилась старая одежда, коробочки из-под краски и белья использованные перчатки. Затем Морла включила воду и встала под душ.
   Струйки горячей воды смывали с нее испарину и усталость, наполняли теплом и свежими силами. Морла водила пальцами по волосам, лицу и груди, будто заново знакомилась со своим телом. Затем опустила голову, подставила под душ шею и плечи и стала наблюдать, как вода образует завихрения, прежде чем исчезнуть в отверстии стока. Наконец она закрутила кран, вытерлась, отжала волосы, намотала на голове полотенце наподобие чалмы. Надела белье, и снова начала разглядывать себя в зеркале. Так приятно было видеть стройные женские ноги вместо сморщенных столбов с узлами коленей, холмики грудей вместо пустых бурдюков, тонкие гладкие руки вместо провисших парусами одряхлевших мышц. Морла накинула на себя шелковый халат, с удовольствием провела ладонью по гладкой материи, и взялась за косметичку.
   Морла разложила на крошечном пространстве раковины разноцветные баночки с кремами, кисточки, тени, пудру, румяна и помаду. Она закончила наносить макияж и стянула с головы полотенце. Из зеркала на нее смотрела красивая молодая женщина с тонкими чертами лица и коротко стрижеными слегка влажными вьющимися темно-каштановыми волосами. Морла улыбнулась своему отражению и сказала:
   - Ну что, пойдем?
   Отражение кивнуло в ответ:
   - Пойдем!
   Морла сложила косметику обратно в косметичку, туда же сунула ножницы, кинула мокрые полотенца в пакет с мусором и оглядела ванную комнату, проверяя, все ли она убрала. После этого прошла в свою комнату и, не включая свет, кинула косметичку на кровать, а пакет на пол. Она постояла несколько мгновений, осваиваясь в темноте. Впрочем, это нельзя было назвать темнотой - зажженные фонари и соседские окна давали слабый и тусклый желтоватый свет, в котором Морла отчетливо видела все детали обстановки. Она достала из пакетов одежду, натянула на себя джинсы, трикотажную кофту и кроссовки. Вещи качественные и дорогие, но удобные и неброские. Взяла из пакета еще одну коробку, вынула из нее что-то и начала надувать, а когда закончила, это что-то оказалось резиновой куклой из сэкс-шопа.
   Морла натянула на куклу свою старую одежду, покопалось в чемодане, достала из него что-то весьма похожее на развалившуюся шаль, и накинула на плечи кукле. Усадила ее в кресло качалку, проредила ей волосы при помощи расчески и ножниц, склонилась над куклой и пошептала что-то весьма похожее на тот варварский речитатив, который сделала ее молодой, и отошла в сторону. Иллюзия была полной - из кресла на нее смотрела бессмысленным остановившимся взглядом старая Морла.
   Она отошла от кресла-качалки и встала у окна так, чтобы ее не было видно с улицы, отодвинула занавеску и выглянула в образовавшуюся щель. Поздний вечер превратился в ночь, и никого на улице не было в этот час. Взгляд Морлы переместился на окна дома напротив. "Там на чердаке живет Алекс", - подумала она. Очень удачный наблюдательный пункт. Почти что идеальный. Хорошо просматривается улица и окна ее комнаты. "Нет!" - прервала эти мысли Морла, - "Ты не станешь привлекать детишек к своим делам. Завтра ты наймешь кого-нибудь со стороны. Какого-нибудь специалиста, что занимается сбором компромата на неверных жен и мужей".
   Она собрала разбросанные вещи, опустевшие пакеты и любые другие улики, которые могли бы указать на то, чем она занималась сегодня и уложила в один большой пластиковый пакет. Все новые вещи Морла сложила в купленную накануне сумку-рюкзак. Когда все было собрано и прибрано, Морла положила колбу с пожирателем памяти на колени кукле, прикрыла ее складками длинной мешковатой юбки, и отошла в строну. Она присела на закрытый и запертый на ключ сундук и задумалась. Ей нужно было решить, куда деть сундук. Оставлять его здесь Морла опасалась, увозить куда-либо далеко от этого места тоже - мало ли как подействует на его содержимое такой переезд.
   В этот момент в дверь постучали. Морла подкралась к двери и задержала дыхание. За дверью кто-то топтался. Для хозяина пожирателя памяти еще рано. Для кого-либо из детей поздно. Кто бы это мог быть? В ответ на ее мысли из-за двери прозвучало:
   - Это я, Мила, впустите меня.
   Морла замерла у входа. В ее планы не входило показываться девочке в своем новом облике. Затем она приникла ухом к двери, и новый стук прозвучал как будто прямо в ее голове. Через несколько мгновений она услышала, как девочка спускается по лестнице. Примерно через десять минут Морла приоткрыла дверь и выглянула наружу. Внизу на лестнице она увидела какое-то движение.
   - Это Вы? - раздался девчоночий голос.
   Мила, сидевшая на ступеньках, вскочила и побежала наверх. "Вот черт! Встряла" - выругалась про себя Морла. Тем временем девчонка подбежала к ней и застыла, а когда пришла в себя спросила:
   - Кто Вы? Что Вы здесь делаете?
   Морла заметила припухшие глаза и следы слез на ее щеках. Девочка тем временем проскочила мимо нее, распахнула дверь в комнату, увидела куклу в кресле и подбежала к ней.
   - Морла, что с Вами? Морла, проснитесь! - Мила выглядела напуганной, но когда повернулась к настоящей Морле, страх на ее лице сменился злостью.
   - Кто Вы и что Вы с ней сделали?!
   Морла встала так, чтобы свет из коридора осветил ее профиль и произнесла тихо:
   - Мила, успокойся, это я, Морла. Со мной все в порядке.
   Она подумала, что девочка похожа на ощетинившегося котенка - такая же маленькая, но решительно настроенная, готовая одновременно и напасть и убежать. Морле захотелось прижать ее к себе, согреть и приласкать, но она опасалась испугать Милу каким-нибудь неосторожным движением. Морла продолжала с ней говорить тихо и успокаивающе, как с младенцем:
   - Тсссс, тихо, Мила, тихо. Мила, это я, Морла. Ко мне вернулась память, и я снова стала молодой. Помнишь, я тебе рассказывала, что живу уже много лет? Помнишь? А сегодня ты с Алексом пришла ко мне сюда, помнишь это? И ты помогла мне избавиться от пожирателя памяти, который крал мои воспоминания. Ты была такая смелая, Мила!
   Морла увидела, что девочка немного расслабилась и начала успокаиваться, но ее лицо по-прежнему выражало недоверие.
   - А там в кресле просто кукла сидит. Это иллюзия. Потрогай ее голову и убедись сама.
   Мила осторожно тронула сидящую в кресле куклу за волосы, та слегка сползла на бок, и иллюзия тотчас рассеялась. На Милу смотрела из кресла нелепая резиновая кукла. В отверстии рта у куклы маленьким зрачком поблескивала видеокамера. Девочка повернулась к Морле:
   - Это правда Вы?
   - Правда. Я. - ответила Морла. - Я живу здесь давным-давно, еще с тех пор, когда здесь был пансионат и он принадлежал другому хозяину. Помнишь, ты рассказала мне, что твой дедушка купил пансионат и переделал в гостиницу? А еще ты рассказывала мне, что носишь мне еду лет с шести. И вчера ты спросила у меня, что лежит в моем в сундуке. Помнишь?
   Морла вздохнула. Неужели это было вчера? Время так ускорилось, наполнилось событиями, будто стремилось наверстать упущенное за последние десятилетия ее спячки. Как будто время было резиной, которую кто-то сначала до упора растянул, а затем отпустил, и теперь она стремительно возвращалась в свое первоначальное состояние.
   Пока Морла говорила, девочка приблизилась к ней, теперь стояла на расстоянии вытянутой руки и смотрела огромными глазами. Затем она протянула руку и коснулась Морлы чуть повыше локтя.
   - Живая! - выдохнула Мила.
   - Ну да, я же говорю...
   - А это и вправду ты? Ты выглядишь моложе моей мамы! - от потрясения Мила забыла всю свою вежливость. Смутилась: - То есть Вы...
   - Если хочешь, называй меня на "ты", - улыбнулась Морла, - я не против.
   - А почему ты, то есть Вы мне не открывали? - обиделась Мила.
   - Потому что... - начала Морла. Остановилась, задумалась, о чем лучше сказать, а о чем умолчать. - Потому что ты меня не узнала бы и испугалась. Кстати, а почему ты так поздно не спишь? И почему ты плакала?
   Мила всхлипнула:
   - Я боюсь за бабушку. Я пошла спать, но почему-то не могла уснуть. Все думала об этих пожирателях памяти. И о своей бабушке. У нее в последнее время с памятью все хуже стало. Дедушка еще ничего, он бодрый. А вот бабушка...
   Мила опять всхлипнула:
   - Ну вот я и подумала, что может быть ты дашь мне такую же колбу для моей бабушки.
   Морла подошла к девочке и обняла ее за плечи, погладила по волосам и пробормотала:
   - Лучше я сделаю для нее защитный амулет. Но только не сейчас, позже. Твоей бабушке пока ничего не грозит. Два пожирателя памяти под одной крышей не уживаются. А сейчас...
   Морла задумалась, насколько можно открыть девочке свои планы. Ничего не знать может быть для девочки также опасно, как знать слишком много, особенно если она возьмется подкарауливать Морлу, как сегодня.
   - Давай присядем, - сказала Морла, и когда они сели на стулья около стола, начала говорить:
   - Я собираюсь выследить того, кто подбросил мне пожирателя памяти. Для этого я и посадила в кресло куклу. Завтра я отсюда перееду. Посуду ведь только ты убираешь?
   Мила кивнула. Морла продолжила:
   - Ты будешь приносить еду и уносить грязную посуду, как обычно. Еду выкидывай в унитаз. Если вдруг заметишь что-либо подозрительное, появится кто-то, кто будет интересоваться мной, или чердаком, или еще чем - то, сделай вид, что ничего не знаешь. Теперь об амулете. Завтра пойди в супермаркет "Омега", что через три квартала отсюда. Знаешь этот магазин?
   - Знаю, - ответила Мила.
   - Так вот, возьми ключ от ячейки номер тринадцать в камерах хранения перед продуктовым отделом. У этих ячеек такие прозрачные дверцы. Сделать амулет у меня займет день-два, максимум три. Когда увидишь, что в тринадцатой ячейке стоит маленький красный блестящий подарочный пакет, открой ячейку и забери его. Амулет будет в нем. Понятно?
   - Понятно, - ответила Мила.
   Морла внимательно посмотрела на нее:
   - Если очень, очень-очень будет нужно связаться со мной, оставишь какой-нибудь пакет с запиской в этой ячейке. В записке напиши только место и время. День - следующий после того, как ты оставишь для меня записку. И, ради бога, ни во что не ввязывайся. Это может быть опасно не только для тебя, но и для твоих родственников и друзей. Что бы ни происходило, будь в стороне. Это главное. А сейчас ступай спать.
   Мила кивнула и послушно направилась к выходу. Морла прошла следом за ней. Уже у двери девочка обернулась и спросила:
   - А мы с Вами еще увидимся?
   - Обязательно, - ответила Морла, хотя и не была в этом уверена. - Знаешь, милая, я тебе очень благодарна. Тебе и твоему другу. Передай ему мои слова благодарности.
   Мила вдруг потянулась к Морле и обняла ее за шею. Растроганная Морла нежно поцеловала ее в лоб:
   - А теперь ступай, милая. И пусть тебе снятся ласковые сны.
  
   ***
   Когда девочка ушла, Морла вернулась к себе в комнату, села на сундук и задумалась. Ей предстояло сделать еще одно дело. Спрятать этот сундук в этом доме и сделать это сегодня, сейчас. Куда бы его спрятать? Морла засунула в задний карман джинсов фонарик и маленький кожаный футляр с какими-то инструментами, вышла из комнаты и огляделась.
   Перед ней было три двери: одна вела ее комнату, другая в ванну, а третья... . Когда-то давно прежний хозяин дома хотел сделать в комнате за этой дверью прачечную. Что-то помешало его планам, а потом дом перешел в руки нового владельца, и с тех пор помещение пустовало. Новые хозяева использовали его как кладовку, и со временем на чердаке скопилось немало старых вещей, которыми не пользовались, но выкинуть жалели. Морла решила, что это место вполне подойдет для ее сундука.
   Дверь была заперта. Морла наклонилась над замком. Он был простой, такой, что можно открыть шпилькой за несколько секунд. Морла достала из кармана футлярчик, вынула из него универсальную отмычку. Взяла в левую руку фонарик, включила, направила на замок и начала ковырять его отмычкой. Дверь поддалась быстро. Морла распахнула ее и чихнула - в помещении было пыльно и неприбрано. Узкий луч света выхватил сваленные в углу картонные коробки и деревянные ящики. Морла снова чихнула, почесала нос рукой и направилась к этой груде коробок. Она выбрала подходящий по размеру деревянный ящик, принесла его к себе и поставила в центре комнаты, возле стола. Потом взялась за сундук.
   Сундук оказался тяжелей, чем она думала. Морла даже слегка устала, пока перетаскивала его в соседнюю комнату. Сундук все норовил выскользнуть из ее рук, как будто не хотел отправляться на новое место. В кладовке Морла придвинула сундук к остальным ящикам и надела на него пустую картонную коробку. Огляделась вокруг, оценивая результат своей работы, хлопнула в ладоши, пробормотала несколько слов, и все вокруг снова покрылось равномерным слоем пыли, будто никто не трогал эти коробки и ящики.
   Морла вернулась в свою комнату, поставила ящик рядом с чемоданом и саквояжем, туда, где раньше стоял сундук, склонилась над ним и начала что-то нашептывать, водя по нему руками. Когда она закончила свое заклинание, ящик выглядел точной копией сундука. Морла улыбнулась. Иллюзия была качественной, но недолговечной, как и у куклы, сидящей в кресле, первое же прикосновение к ящику разрушило бы ее.
   После этого Морла подошла к креслу-качалке, наклонилась и прошептала над куклой то же самое заклинание, создавая развеянные прикосновением девочки чары. Потом надела на плечо рюкзак со своими новыми вещами, прошла к двери, взяла пакет с мусором и оглядела комнату, проверяя, все ли выглядит как прежде. Она осталась довольна увиденным - комната выглядела в точности такой же, как прежде. У окна покачивалась сгорбленная старушка в невзрачной одежде и ветхой шали, рядом со шкафом стоял ее сундук. Над всем этим витал дух уныния и запустения, а воздух как будто вдруг стал затхлым и пыльным. Морла захлопнула за собой дверь и заперла ее на ключ, а ключ сунула в карман джинсов.
   Она спустилась по лестнице, проскользнула к черному ходу и открыла дверь своей отмычкой. Какое-то чутье подсказывало ей, как избегать скрипящих ступенек и половиц, сливаться с тенями и оставаться незаметной. Мгновение постояла на пороге, а затем пошла прочь, стараясь держаться в тени домов и деревьев. Она двигалась быстро и бесшумно, как будто была огромной кошкой, вышедшей на ночную охоту.
   Город почти уснул, и только иногда навстречу попадались прохожие, в основном молодые парочки и небольшие компании. Ночью дома выглядели больше, улицы шире, деревья выше. Свет фонарей и окон размазывал по стенам и дорожкам причудливые тени. Небольшой парк казался заколдованным лесом, а его открытые ворота показались Морле проходом в другую реальность. Она прошла мимо них, дошла до конца живой изгороди, окружавшей парк, перешла через дорогу и оказалась перед зданием вокзала. "Сюр-сюр-Саж" гласила надпись под вокзальными часами.
   В этом городе был один вокзал. Сюда прибывали и поезда, и автобусы. Здание было недавно реконструированным, длинным, низким и невзрачным. Всего два этажа. На первом этаже кассы, кафе МакДональдс, камеры хранения, ряды серых пластиковых кресел. На втором этаже еще один маленький зал ожидания, химчистка, кафе под названием "Перекресток", экскурсионное бюро. Морла села в одно из пластиковых кресел на первом этаже и стала ждать. Динамики объявили прибытие поезда, и через некоторое несколько минут в зал вошли люди - двое мужчин среднего возраста в костюмах и с портфелями, толстуха с большим рюкзаком за плечами и пожилая супружеская чета с одинаковыми темно-синими чемоданами. Толстуха осталась, а командировочные и супруги вышли из здания и отправились к стоявшей напротив вокзала гостинице. Морла последовала за ними.
   Гостиница называлась "Вилла-сюр-Саж". Старинное здание отеля выглядело так, будто его только вчера отреставрировали - поменяли черепицу и оконные рамы, освежили фасады, подкрасили узорчатые решетки крохотных балкончиков, повесили новую вывеску над дверью. Морла вошла внутрь и огляделась. Мрамор, дерево, стекло. Мраморный пол, деревянные панели на стенах, зеркала от пола до потолка, стеклянные столики между креслами. Морла присела на один из кожаных диванчиков, откинулась на спинку и поняла, что если просидит здесь больше минуты, то уснет прямо на этом на диване. К счастью, портье уже освободился. Морла подошла к стойке и сказала, что ей нужен номер на неделю.
   - Ваше имя? - спросил портье.
   - Шульц, - ответила Морла. - Меня зовут Морла Шульц.
   Портье отметил что-то в компьютере и выдал ей ключи от номера со словами: "Третий этаж, четвертая дверь направо от лифта".
   Морла по лестнице поднялась на тритий этаж, нашла свой номер, открыла дверь и зашла внутрь. Она включила свет, прошла к большому шкафу темного дерева и кинула в него рюкзачок. После этого заперла дверь в номер, оставив ключ в замочной скважине, выключила свет и уселась на кровать. Посидела секунду, скинула кроссовки, сняла одежду и свалила ее в кресло. Стянула на пол пушистое молочно-белое покрывало, завалилась на кровать, натянула до подбородка одеяло. Потянулась, зевнула, перевернулась на бок и уснула.
  
  
   ДЕНЬ ТЕРТИЙ.
  
   ***
   Разбудило ее чириканье птиц за окном. Морла потянулась всем телом, как кошка, выскользнула из-под одеяла и прошла в ванну. Долго и придирчиво разглядывала свое отражение в зеркале. Потом улыбнулась и сказала:
   - Как хорошо вернуться к себе!
   У нее было такое чувство, будто ее душа где-то отсутствовала все прошедшие годы, а потом снова вернулась в тело, которое, как покинутый дом, обветшало, запылилось и кое-где поломалось. Морла провела капитальный ремонт и теперь радовалась, глядя в зеркало на результат. Ее тело было симпатичным и функциональным, и Морла чувствовала себя в нем великолепно.
   Вдоволь насмотревшись на свое отражение, Морла вышла из ванной и заказала завтрак и несколько газет. Она пила крепкий кофе и ела круассаны, просматривала частные объявления и обводила наиболее интересные. Закончила завтракать, сделала несколько телефонных звонков и договорилась о встрече. До встречи было два с половиной часа, и Морла решила пройтись по магазинам.
   Городок мало изменился за те годы, что она провела безвылазно на чердаке. Сюр-сюр-Саж или просто Сюр, как его называли местные жители, по прикидкам Морлы был ее ровесником или немного старше. Население города до сих пор не переросло цифру пятьдесят тысяч жителей, да и внешний облик за последние тридцать лет почти не изменился. Рыжая черепица крыш, пастельные тона стен, яркие пятна подвесных клумб и газонов и надо всем этим переменчивое небо, готовое пролиться дождем или улыбнуться солнышком. Старинные низенькие домики лепились между зеленых склонов гор по обе стороны речки Саж, несущей свои темные серо-зеленые воды к Бискайскому заливу. Изредка среди старых домов встречались новые здания, например, недавно отстроенный вокзал или супермаркет "Омега", куда Морла решила сейчас отправиться.
   "Царство подгорных гномов наоборот" - подумала Морла, когда впервые увидела его. Здание выступало из земли, как стеклянная скала. Снаружи оно казалось очень высоким, но в нем было всего четыре этажа, один подземный и три наземных. Внутри супермаркета сновали праздные люди. В отличие от трудолюбивых гномов, заботившихся о том, как бы побольше накопить, люди были заняты тем, чтобы грамотно потратить. Здесь было все, чтобы помочь им в этом желании. Морла поддалась царившему веселому покупательскому духу и увлеклась шопингом.
   Она вернулась в "Вилла-сюр-Саж" с новой большой дорожной сумкой в руках. Сумка никак не соответствовала ее нынешнему облику. Такая сумка скорей подошла бы почтенной старой леди. В сумке была новая одежда, подробная карта города, в боковом кармашке глиняный флакончик на веревочке. Из него Морла собиралась сделать амулет для Милиной бабушки. Однако пора было выходить на встречу. Времени было в обрез, поэтому Морла вызвала такси. Таксист вез ее среди старых улочек, затем, как показалось Морле, выехал из города, переехал по узкому мосту речку Саж, проехал мимо какого-то завода или склада и начал подниматься в горы. Скоро на их пути снова начали попадаться здания, только они были новыми и более высокими, чем в центре города. Старые дома заняли почти все ровное пространство долины реки, так что новостройкам приходилось карабкаться в горы. Нужный Морле адрес как раз находилось в одном из таких новых кварталов.
   Это было пятиэтажное офисное здание, заселенное самой разнообразной работающей публикой. Консьерж на входе отсутствовал. Морла прошла внутрь и начала разыскивать офис номер двести двенадцать. Он располагался в правом крыле на втором этаже. На стеклянной двери была табличка: "М-р Джеймс". Мистер Джеймс и все. Ни кто он такой, ни чем он занимается.
   Морла постучала в дверь. Дверь скрипнула и приоткрылась. Морла заглянула внутрь. Комната была длинной и узкой как коридор. Длинный, темный и абсолютно пустой письменный стол перегораживал комнату пополам. Единственным украшением кабинета была большая фотография в рамке. На снимке был изображен восточный дворик, в котором могла бы жить какая-нибудь принцесса Будур. Как раз напротив фотографии располагалась дверь в соседнюю комнату. В этой комнате, очевидно, должна была находиться секретарша, а за дверью ее босс.
   Секретарши на месте не было. Морла вдруг сообразила, что не увидела ни одного человека в этом здании, ни у входа, ни на лестнице, ни в коридорах. Она вздрогнула и повела плечами. Подошла к двери и прислушалась. Услышав голос, доносившийся из-за закрытой двери, вздохнула, постучала и открыла дверь.
   В комнате находился мужчина, который разговаривал по телефону, сидя лицом к окну. Услышав Морлу, он крутанулся в кресле, сказал ей: "Минутку" и снова отвернулся, продолжая разговор. Морла вошла, закрыла за собой дверь и осталась стоять, разглядывая обстановку.
   Кабинет босса был немного больше, чем комната секретарши. Морла отметила, что мебель здесь подороже, а стены выкрашены более приветливой нежно-лососевой краской. Никаких картин, фотографий, постеров на стенах. Голые стены, голый стол, папки в шкафу за стеклянными дверцами расставлены в идеальном порядке. Из общей картины выбивалась лишь пепельница с затушенными в ней окурками на журнальном столике.
   Мужчина в кресле закончил разговор и повернулся к Морле:
   - Джон Джеймс, а Вы?
   - Шульц, Морла Шульц, - ответила Морла.
   - А где Майя? - спросил Джон Джеймс.
   - Майя? - переспросила Морла.
   - Моя секретарша, - пояснил мистер Джеймс. - Майя! - крикнул он в открытую дверь.
   Цокая каблучками вошла секретарша. Миловидное создание лет двадцати с длинными светлыми волосами, длинными ногами и кукольными глазами - большими и наивными.
   - Майя, где ты ходишь! - бросил ей Джон Джеймс. - У нас посетитель! Приготовь нам... - он повернулся к Морле: - Вам чай или кофе?
   - Кофе. Черный без сахара.
   - Два черных кофе без сахара, - распорядился мистер Джеймс.
   - Слушаюсь, Босс! - улыбнулась секретарша.
   Когда дверь за ней закрылась, мистер Джеймс наконец-то сообразил предложить Морле сесть. "Не очень то он любезен" - подумала Морла, усаживаясь в кожаное кресло рядом с журнальным столиком. При этом юбка, в которой она была сегодня, задралась, открывая ее колени. Мистер Джеймс тут же на них уставился, сглотнул, и перевел взгляд на лицо. Морла посмотрела на него в ответ.
   Джон Джеймс был привлекательным мужчиной лет около тридцати-тридцати пяти. Темные волосы, светло-серые глаза, темная щетина, светлая рубашка с короткими рукавами, расстегнутая на груди. Эффектные бицепсы. Жесткий взгляд. Этакий самец-победитель. Морле он скорей понравился, чем нет.
   Джон Джеймс так же откровенно разглядывал Морлу. Когда внешний осмотр закончился, они перешли к делу.
   - Я Вас слушаю, - сказал мистер Джеймс.
   - Мистер Джеймс, Вы американец? - поинтересовалась Морла.
   - Мой отец был американцем. А мама местная, всю жизнь здесь прожила. Я тоже, - пояснил Джон Джеймс. Он привык к таким вопросам. Почему-то большинству его посетителей казалось, что иностранец не справится с деликатными вопросами, с которыми люди обращаются к частному детективу
   - Видите ли, мистер Джеймс, - начала Морла, - у меня есть бабушка. Верней, не совсем бабушка. Родная сестра моей прабабушки по отцовской линии.
   Морла взглянула на Джона Джеймса. Он кивнул головой, показывая, что слушает.
   - Я только недавно узнала о ее существовании, и сразу приехала сюда. Дело в том, что она моя единственная родственница, больше у меня никого не осталось. И вот вчера я повидалась с ней. Она конечно, очень старенькая, но из ума еще не выжила. Поэтому я обращаюсь к Вам.
   Дверь открылась и зашла секретарша с подносом. Поставила одну чашку на столик перед Морлой, другую перед боссом и вышла. Морла отхлебнула кофе и уставилась на Джона Джеймса:
   - Вы мне поможете?
   Мистер Джеймс помолчал, отпил кофе и произнес:
   - Мисс Морла, я не совсем понимаю суть Вашей проблемы. Чем именно я могу Вам помочь?
   - Ах да, конечно, я ведь не сказала, - встрепенулась Морла. - Дело в том...Дело в том, что за моей бабушкой кто-то следит. И я бы хотела узнать кто и зачем.
   Мистер Джеймс с шумом отхлебнул кофе и спросил:
   - У вашей бабушки есть враги?
   - Насколько она знает, нет, - ответила Морла.
   - Может быть, она хранит дома какие-нибудь ценности?
   - Тоже нет.
   - Мне нужно побеседовать с Вашей бабушкой, - сказал Джон Джеймс.
   Морла улыбнулась:
   - Хороший кофе, мистер Джеймс. Кстати, мне бы хотелось, чтобы на данном этапе старушку никто не беспокоил. Вот если окажется, что за ней действительно кто-то следит...
   - Если... - перебил Джон Джеймс. - Так значит, Вы не уверены, что за ней следят.
   Морла закинула ногу на ногу. Мистер Джеймс проследил за ее ногами плотоядным взглядом.
   - Я же Вам сказала, что старушка в трезвом уме, - сказала Морла. - И я ей верю. Она, конечно, со странностями, например не выходит из комнаты уже лет двадцать. Но во всем остальном это вполне нормальная старая леди.
   - Она разглядела того, кто за ней следит? - спросил Джон Джеймс.
   - Нет, мистер Джеймс. У нее не очень острое зрение, но зато хорошее чутье на неприятности, - ответила Морла. - Мне она сказала, что чувствует слежку. Кроме этого чутья больше никаких доказательств слежки у нее нет.
   - Кому и зачем нужно следить за старой леди, которая к тому же не выходит из дому и не хранит у себя никаких сокровищ? - спросил Джон Джеймс.
   - Вот Вы это и выясните, мистер Джеймс, - сказала Морла. - Я не люблю всяких странных и необъяснимых вещей. И поэтому прошу Вас выяснить, следят ли за моей бабушкой, кто следит, собрать все возможные сведения об этом человеке или об этих людях. А также прошу Вас обратить внимание на девочку, которая ухаживает за моей бабушкой. Девочку зовут Мила. Эти люди могут следить и за ней. Вы согласны взяться за это дело?
   - Как зовут Вашу бабушку? - спросил мистер Джеймс.
   - Морла. Меня, оказывается, назвали в честь нее.
   - Хорошо, мисс Морла, - ответил Джон Джеймс. - Я берусь за это дело. Теперь Вы расскажете мне подробней о своей бабушке и месте, где она проживает. И еще договоримся об оплате.
   - Согласна, - кивнула Морла. Записывайте: Сиреневая улица, дом восемь, отель "Старый Якоб", мансарда.
   Уточнение деталей и обсуждение финансовой стороны вопроса заняло от силы пять минут. После этого Морла распрощалась с мистером Джеймсом и вышла из комнаты. Секретарши снова не было на месте. В коридорах ни души, несмотря на самый разгар рабочего дня. Морле послышалось, что где-то сзади хлопнула дверь. Она оглянулась - никого. Морла развернулась и поспешила к лестнице. Гулкое эхо следовало за ней по пятам: "Топ-топ. Топ-топ-топ". Что-то странное было в этом звуке. Она остановилась и прислушалась. "Топ!", - сказало эхо и замолкло. Морла двинулась вперед и резко затормозила. "Топ-топ-топ", - прозвучало эхо так, будто кто-то невидимый бежал за ней, не попадая в такт ее шагам. Она оглянулась.
   В конце коридора скрипнула дверь, ведущая на пожарную лестницу. Морла была готова поклясться, что еще секунду назад видела эту дверь плотно закрытой. Спина вдруг стала липкой от пота, хотя в здании было прохладно. В ушах зашумело, а затем шум распался на тысячи шепотков, звучащих из-за каждой закрытой двери. Морла показалась себе рыбкой в аквариуме, окруженном наблюдателями. На негнущихся ногах она добрела до лестницы, выдохнула, повела плечами и припустила вниз. Выбежала из здания, добежала до перекрестка, пересекла дорогу на красный и только тогда перевела дыхание. Тряхнула головой, оглянулась по сторонам.
   Вокруг шумели машины, суетились люди, ворковали голуби. Яркое солнце освещало эту мирную картину, в которой не было ничего сверхъестественного. Морла почувствовала, как проходит противная слабость в коленях и выпрямляются плечи. Она достала из сумочки телефон, потыкала кнопки, вызвала такси. Такси приехало через пять минут. "Вилла-сюр-Саж", - сказала Морла водителю. Он кивнул, включил счетчик. Всю дорогу Морла молчала. Она гадала и никак не могла понять, что же вызвало у нее этот непонятный приступ страха.
  
   ***
   Мистер Джеймс нахмурился и потер висок. Оснований для тревоги вроде бы не было, но чем-то ему не понравилась история, рассказанная посетительницей. Хотя сама дамочка была очень даже ничего - эффектное лицо, красивые ноги, тонкая талия. Но было что-то странное и в женщине, и в ее истории. Дамочка вроде бы была молодая, но временами ее лицо становилось похожим на лицо египетского сфинкса. Казалось, что ее глаза видели вечность. Было во всем этом какое-то несоответствие.
   Ему казалось, что она врет. Причем не просто так врет, как это часто бывает у женщин, когда они скрывают свой возраст или потраченную на разные пустяки сумму денег, как это частенько делала его жена. Бывшая жена. Нет, здесь было что-то другое. И ноги она демонстрировала, и дурочкой старалась казаться, чтобы отвлечь его внимание. Но отвлечь от чего? Да нет, наверное, ему показалось. Не было ничего подозрительного ни в истории, ни в дамочке, ничего кроме этого странного выражения ее лица. Но на всякий случай Мистер Джеймс решил быть внимательнее и осторожней, чем обычно.
   Он вышел из кабинета, сказал секретарше, что сегодня больше не вернется, дал инструкции на случай, если кто-нибудь будет звонить. Инструкции были излишними - об этом знали и мистер Джеймс, и секретарша Майя. Она прекрасно справлялась со всеми делами в его отсутствие, да и дел-то, собственно говоря, в данный момент не было. Так обычно у него и случалось - то густо, то пусто. То работы невпроворот, то приходится целыми днями сидеть и скучать в одиночестве. Но, несмотря на то, были дела или нет, мистер Джеймс всегда перед уходом давал Майе наставления, что делать в его отсутствие. Таков был привычный ритуал.
   Мистер Джеймс накинул куртку и вышел на улицу. Немного подумал и решил оставить свой автомобиль у офиса. Сиреневая улица находилась в старой части города, где улочки узкие, как весенний ручеек, и машина там смотрелась бы совсем неуместно. К тому же вряд ли ему понадобится машина, ведь бабушка Морлы не выходила из дома, стало быть, все представление разворачивалось в пределах видимости из ее окна.
   Он шел по городу, думая о том, что такой вот ранней весной ему обычно хочется все бросить и уехать куда-нибудь, неважно куда, лишь бы сняться с насиженного места, лишь бы колесить по свету, быть в пути, нигде не задерживаться надолго, ни к чему и ни к кому не привязываться, просто ехать, идти, лететь, разглядывая знакомые и незнакомые пейзажи, лица людей, фасады домов, деревья за оградами парков и переменчивое небо над головой.
   Весной его жизнь начинала казаться ему мелочной и незначительной, и в чем-то даже постыдной. К мистеру Джеймсу обращались в основном с заданием добыть доказательства адюльтера, и редко случались такие посетители, как Морла Шульц, которых интересовало бы что-нибудь иное. Слежка за неверными мужьями и женами была для него чем-то сродни подглядыванью в замочную скважину. Только в отличие от праздного любопытства она приносила мистеру Джеймсу стабильный доход и стабильное же разочарование в человеческой натуре. Временами он хотел уехать куда-нибудь подальше, найти место, где люди не были бы такими похотливыми, лживыми и мелочными и заняться чем-то более интересным и значительным, чем выслеживание неверных супругов. Но он не знал, где он может найти такое место и, самое главное, что он будет там делать. С тех пор, как он расстался с женой, его работа была единственным занятием, приносившим ему удовольствие.
   Мистер Джеймс очнулся от своих размышлений и обнаружил, что стоит напротив вокзала. "Вот черт!", - выругался он. Стоило только вспомнить жену, как что-то сдвинулось в этой реальности и пошло наперекосяк. И какого черта его занесло сюда?! Он развернулся и пошел прочь. Через несколько шагов он остановился и оглянулся на вокзальные двери. Именно здесь, в этих дверях он увидел ее в последний раз. У нее в руках был огромный чемодан на колесиках, в который он в спешке и как попало скидал все ее вещи, что попались ему на глаза. Она оглянулась на него, толкнула тяжелую вокзальную дверь и скрылась внутри. Последним, что он увидел, был овальный значок "самсонайт" на крышке чемодана. Мистер Джеймс сделал пару шагов к дверям. На какое-то мгновение ему показалось, что пройдя через них он сможет отменить прошлое и изменить настоящее. Остановился, потер висок, отгоняя наваждение. Вздохнул, развернулся и ушел. Через десять минут он вышел на Сиреневую улицу.
   Мистер Джеймс достал сигарету, прикурил и огляделся вокруг. Трехэтажные домики лепились друг к другу так, что смотрелись одной пестрой длинной стеной. То здесь, то там над дверями и окнами первых этажей нависали матерчатые козырьки. На крохотных решетчатых балкончиках росли цветы. Рядом с домом номер восемь находились кафе-кондитерская, магазин сувениров, ломбард и скобяная лавка. Кондитерская как раз напротив. Мистер Джеймс зашел в нее и сел за столик у окна. Заказал кофе с миндальным пирожным и стал наблюдать за входом в гостиницу. За то время, что он пил кофе, никто не входил и никто не выходил из гостиницы. Мистер Джеймс расплатился, вышел и подошел к дверям гостиницы. Буквы на матерчатом козырьке над дверью складывались в три слова: "Отель Старый Якоб". Мистер Джеймс постоял несколько секунд перед дверью, затем дернул ее и зашел внутрь.
   Холл отеля был маленьким и по-домашнему уютным. Бордовые бархатные гардины на окнах, зажженные светильники на стенах, мягкие полосатые диванчики. Пахло хорошим кофе и свежей выпечкой. Мужчина на ресепшене выглядел как гостеприимный хозяин этого места.
   - Чем могу быть Вам полезен? - спросил он мистера Джеймса.
   - Мне бы хотелось посмотреть комнаты перед тем как поселиться, - сказал мистер Джеймс.
   - Подождите минутку, - сказал мужчина. - Можете пока присесть на диван.
   Мистер Джеймс остался возле стойки. Через пару минут сверху спустилась девочка лет двенадцати, веселая, как солнечный зайчик, и провела его вверх по лестнице. Мистер Джеймс разглядывал номера со скучающим видом, девочка рассказывала:
   - Эта гостиница - наш семейный бизнес. Дед сделал много усовершенствований, и теперь гостиница отвечает всем современным требованиям и вместе с тем остается милым, по-семейному уютным местом. Сейчас здесь всем управляет мой папа. Это он был за стойкой.
   Мистер Джеймс кивал головой и разглядывал двухместный номер. Номер был сносным, но и только то. "Французский флаг", - было первое, что пришло мистеру Джеймсу в голову, когда он зашел внутрь. Голубые шелковые шторы и покрывала, белые стены, ярко-красный ковер. Плюс к этому зеркальный шкаф-купе во всю стену. Но для целей мистера Джеймса номер подходил почти идеально, поскольку находился на третьем этаже, как раз под мансардой, в которой жила бабушка его клиентки. Мистер Джеймс прошел к окну, распахнул его, выглянул наружу. Повернулся к девочке и сказал:
   - Отлично. Этот меня вполне устроит.
   Девочка улыбнулась в ответ.
   - Кстати, могу я сейчас заказать обед? - спросил мистер Джеймс. - В холле так вкусно пахло.
   - Да, этот запах - наш можно сказать фамильный секрет, - сказала девочка. - Он привлекает гостей. Папа специально оставляет за конторкой свежесваренный кофе. А иногда и подогретую булочку.
   - А что сегодня в меню на обед?
   Девочка сказала:
   - Мы кормим только завтраком.
   Мистер Джеймс сделал скорбную физиономию:
   - Очень хочется есть, - произнес он, - настолько, что даже нет сил куда-то идти и ждать пока подадут. Неужели нельзя ничего сделать?
   Девочка подумала и сказала:
   - Я могу попросить маму покормить вас. Сегодня у нас паэлья с курицей.
   - Как Вас зовут, моя благодетельница? - спросил мистер Джеймс.
   - Мила, - ответила девчушка.
   - Выходите за меня замуж, Мила, - сказал мистер Джеймс.
   - Что вы, мне еще рано, - смутилась девочка.
   - Я готов подождать, - ответил он. - Вас, Мила, я готов ждать целую вечность.
   - К тому же у меня уже есть жених, - Мила состроила глазки совсем как взрослая.
   - Ну вот, меня опередили! - расстроился мистер Джеймс. - Кто он, этот счастливчик?
   - Алекс мой друг он живет в доме напротив мы знакомы с ним с детства, - протараторила Мила.
   - Тогда пообещайте мне, что будете дружить со мной,- потребовал мистер Джеймс.
   - Мистер Джеймс вы такой смешной!
   - Зовите меня просто Джон, - предложил мистер Джеймс.
   - Хорошо, - согласилась Мила. - А где Ваш багаж, мистер Джеймс?
   - Остался в камере хранения на вокзале, - ответил он и подумал, что действительно неплохо принести сюда кое-какие вещи, раз уж он собирается побыть здесь несколько дней. - Заберу после обеда.
   - Хорошего Вам отдыха, мистер Джеймс, - сказала Мила.
   - Джон, - поправил ее мистер Джеймс.
   - Джон, - согласилась Мила. - Надеюсь, Вам у нас понравится.
   - Очаровательное создание, - пробормотал мистер Джеймс, когда Мила ушла. - Это за ней мне велела приглядывать мисс Морла. Кстати, мисс или миссис? Я не спросил, она не сказала.
   Мистер Джеймс подошел к окну и выглянул наружу. Улица была как на ладони - яркая, по-весеннему веселая и шумная. Звуки сливались в один хор, но при желании можно было разобрать, как стучат каблучки женщины, которая заходит в гостиницу, как скрипит открываемая дверь скобяной лавки, как в кафе кто-то размешивает сахар и постукивает ложечкой о край чашки.
   Солнечный зайчик на мгновение ослепил мистера Джеймса, а затем пропал. Джон окинул взглядом окна напротив и присвистнул: "Ага!" Кто-то в мансарде напротив следил за ним в бинокль. Мистер Джеймс отступил внутрь комнаты, задернул штору и спрятался за ней, достал из кармана маленький бинокль, приготовился наблюдать.
   Впрочем, много времени наблюдение не заняло. Человек с биноклем вовсе не прятался. Напротив, он чуть ли не по пояс высунулся в окошко. Темноволосый мальчишка-подросток сосредоточенно разглядывал окна гостиницы.
   - Наверное, это и есть "жених" Милы, - решил мистер Джеймс. - Подглядывает за своей подружкой. А заодно и за постояльцами. Если сегодня и завтра кроме него никого не обнаружу, то можно будет доложить клиентке и закончить это дело, - подумал вслух мистер Джеймс.
   Еще некоторое время он провел, разглядывая соседние окна и крыши. Нигде, ни в одном месте, которое он счел подходящим для слежки, не было ни души. Ни одного человека. Ни одного бинокля, ни подзорной трубы, ни оптического прицела. Все было тихо и спокойно. Обыватели занимались своими повседневными делами. Мистер Джеймс расставил и настроил камеры на окне, одну на всякий случай он поставил для наблюдения за входом в гостиницу. Пришла Мила с обедом. Он обрадовался компании, обеду и возможности расспросить ее о постояльцах.
   В гостинице проживали: компания американских студентов, путешествующих по Европе; влюбленная парочка, тоже туристы и тоже студенты; немецкие туристы со своими отпрысками; супружеская чета преклонного возраста, приезжающие сюда который год кряду; одинокий господин презентабельного вида; женщина средних лет, заселившаяся в гостиницу после мистера Джеймса. Ну и, конечно же, бабушка его клиентки в мансарде. Мистер Джеймс задал несколько вопросов насчет старой Морлы, и выяснил, что живет она здесь уже более двадцати лет, никуда из дома не выходит, ни с кем не встречается, к ней никто не приходит, и никаких родственников у нее нет и в ближайшем обозримом прошлом не появлялось. В общем-то, все сходилось со словами молодой Морлы, кроме того, что никто не заметил ее появления. Может такое быть? Мистер Джеймс подумал и решил, что в принципе может. Маловероятно, но вполне допустимо. Мистер Джеймс поблагодарил Милу за еду и приятную беседу, сказал, что пойдет на вокзал за багажом, а сам направился к своему офису.
   Он шел той же дорогой, только в этот раз что-то было не так. Как только закончилась Сиреневая улица, людей навстречу стало попадаться все меньше и меньше. В течение получаса мистер Джеймс не встретил на улице ни души. Ни один человек не прошел мимо, ни одна машина не проехала. Обычный городской шум сменила мертвая тишина, будто в домах не осталось ни одного живого человека. Единственными звуками были шум ветра, хлопанье птичьих крыльев и шаги мистера Джеймса.
   К тому моменту, когда мистер Джеймс подошел к офису, спина его покрылась холодным потом. Ему начало мерещиться, будто из-за каждого угла выглядывают чьи-то лица, и прячутся, как только он оглянется назад. Он вдруг почувствовал себя мухой под стеклянным колпаком на столе у начинающего энтомолога. Сейчас откроется крышка, чья-то рука опустит ватку с эфиром - и все, прощай мистер Джеймс! Напряжение спало только тогда, когда он прошел в свой кабинет и закрыл дверь на ключ.
   Мистер Джеймс упал в свое кресло и некоторое время просто сидел, тупо глядя на телефон, будто бы ожидая звонка. Телефон молчал.
   - Майя! - крикнул мистер Джеймс. - Майя!
   Секретарша не отзывалась.
   - Вот черт! Куда же она делась? - сказал мистер Джеймс и потер виски. - А, я ведь ее отпустил...
   Мистер Джеймс встал, подошел к шкафу и открыл его. На нижней полке находилась дорожная сумка, в которой лежала смена белья, туалетные принадлежности и всякие мелочи, которые могут пригодиться в дороге.
   - Вот и мой багаж, - сказал мистер Джеймс. Задумался и продолжил:
   - А не послать ли мне все прямо сейчас, взять эту сумку пройти на вокзал купить билеты на поезд и уехать. Уехать куда-нибудь куда глаза глядят, хотя бы туда где находится этот сказочный дворик что на фотографии у секретарши. Где это может быть, в Египте? - спросил мистер Джеймс. - И где сейчас интересно находится она? Может быть, в каком-нибудь таком же экзотическом и сказочно-красивом месте?
   Она могла быть где угодно. С тех пор как он высадил ее у вокзала и сказал "Убирайся!", она ни разу не позвонила и не написала ему. Она даже не прислала бумаги на развод. Впрочем, он не слишком беспокоился о том, что формально был все еще женат. Гораздо больше его беспокоило то, что бывшая жена застряла занозой в его памяти, и вспоминалась к месту и не к месту. Интересно, где она сейчас? И с кем?
   Ответом ему было молчание. Мистер Джеймс помедлил несколько мгновений с сумкой в руках, вышел и запер дверь на ключ.
   Чувство, что за ним наблюдают, вернулось сразу же, как он вышел из офиса. И по-прежнему не было ни одной живой души вокруг. Мурашки начали бегать по его спине, щекоча холодными лапками. Мистер Джеймс подумал, что понимает старую Морлу. Ощущение такое, что кто-то за ним следит, но ничего и никого конкретного на подозрении. Как там сказала ее внучка? "У нее хорошее чутье на неприятности". Поеживаясь и бурча что-то под нос, мистер Джеймс пробирался к гостинице. Настроение падало с каждым шагом, и когда он дошел до Сиреневой улицы, внутренняя шкала показывала "чрезвычайно отвратительное". Впрочем, Сиреневая улица встретила его дружелюбной толпой иностранных студентов, вышедших из "Старого Якоба" на прогулку, и он приободрился, и даже улыбнулся проходящей мимо девушке. Гнетущее чувство развеялось окончательно, как только мистер Джеймс вошел в гостиницу и встретил в холле Милу.
   - Добрый вечер, моя благодетельница, - улыбнулся мистер Джеймс.
   - Добрый вечер, мистер Джеймс, - сказала Мила.
   - Джон, - поправил мистер Джеймс.
   - Джон, - сказала Мила.
   - А не подскажете ли мне, дорогая, где я могу очень быстро и вкусно поужинать? - спросил мистер Джеймс. - Я сегодня должен поработать вечером, и у меня очень мало времени.
   - Я могу заказать Вам меню из ресторана на соседней улице, - сказала Мила. - Они вкусно готовят.
   - Вы моя спасительница, - улыбнулся мистер Джеймс.
   Мила состроила глазки и убежала. Мистер Джеймс поднялся к себе в номер. Там он просмотрел видеозаписи с камер наблюдения, но, как ожидал, ничего не обнаружил. "Интересно", - подумал мистер Джеймс, - "Старая леди знает о том, что за ней подглядывает соседский мальчишка?". Пришел к выводу, что, скорее всего, знает. Тогда кого или что он должен найти в результате своих наблюдений? Он взял телефон и набрал оставленный клиенткой номер. На том конце никто не отвечал. "Вот черт!" - выругался мистер Джеймс и подошел к окну.
   Его размышления прервал стук в дверь. Это Мила принесла ужин. Мистер Джеймс поблагодарил ее, сказал парочку комплиментов и начал расспрашивать о старой леди наверху. Обычно словоохотливая Мила замкнулась и побыстрей распрощалась, сказав, что мама ждет ее помощи внизу. "Что бы это значило?" - удивился мистер Джеймс, и решил, что завтра же обязательно познакомится с этой старой леди, как бы ни возражала его клиентка. Еще он подумал, что стоит поближе познакомиться кое с кем из постояльцев. Затем он поужинал и подошел к окну.
   Некоторое время он просто стоял ни о чем не думая и смотрел на прохожих. Вот вернулись в гостиницу студенты. Из кафе вышла подгулявшая компания. Они поздоровались с хозяином скобяной лавки, который как раз закрывал ее на ночь. Из гостиницы вышла Мила и зашла в соседний дом. Через несколько минут в окне мансарды показалось два силуэта - Мила и ее друг. Затем свет погас, и мистер Джеймс увидел, что дети снова взяли бинокль. "Ага!" - присвистнул мистер Джеймс. "Похоже, милая девочка Мила тоже любит подглядывать за постояльцами". Впрочем, на продуманную слежку эти шалости с биноклем никак не тянули. Пара развлекающихся детишек, и больше никаких соглядатаев кроме него самого. Кто же, кто же, кто следит за старой леди наверху? Кто следил за ним самим сегодня вечером?
   Он долго не мог уснуть, ворочался, следил за тенями на потолке, вздыхал, думал о том, чтобы встать покурить, передумывал, взбивал подушки поудобней, укрывался одеялом с головой, но сон все не шел. Постель казалась слишком жесткой, подушка слишком мягкой, одеяло слишком легким, а задание совсем не таким простым, как показалось вначале. Мистер Джеймс понял, что не может уснуть из-за мыслей о своей работе, о клиентке и ее бабушке, и о чувстве слежки, которое он испытал сегодня вечером. О жене, вернее бывшей жене, он вспоминал почти каждый вечер, но обычно эти воспоминания не мешали ему засыпать. Он еще раз решил, что будет вести себя осторожней, и, наконец, уснул.
  
  
   ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
   ***
   Утром его разбудила музыка. Мелодия, незамысловатая и печальная, то окутывала туманом, то влетала в окна ветерком, то звенела дождиком. Пробуждение было приятным и отчего-то немного грустным. Музыка навевала мысли о чем-то безвозвратно утерянном и навсегда забытом, об упущенных возможностях и несбывшихся надеждах. Легкая светлая грусть об утраченных иллюзиях, чуть-чуть припорошенная тоской. Джон Джеймс встал с кровати и, потягиваясь, подошел к окну, выглянул наружу, чтобы увидеть источник этой музыки.
   Внизу, прямо на мостовой, напротив его окон и рядом с входом в кондитерскую, сидел бродяжка и играл на дудочке. В одежде, давно утратившей первоначальную свежесть и цвет, с нестриженными и немытыми волосами, он смотрелся неуместной кучей мусора на чистой мостовой. А музыка была хороша, и потому его до сих пор никто не прогнал отсюда.
   Бродяжка тем временем встал, прошелся туда-сюда по мостовой, как будто выискивая завалявшиеся в углах около стен монетки. Ничего, по-видимому, не нашел, сел снова на мостовую и начал играть другую мелодию, более радостную. Люди, проходившие мимо, останавливались, кидали ему монетки, некоторые задерживались чтобы послушать музыку. Бродяжка кивал головой: "Спасибо-спасибо" и продолжал играть. Кто-то вынес ему булочку из кондитерской, бродяжка поблагодарил и съел.
   Мистер Джеймс тоже решил позавтракать, а заодно изучить других постояльцев отеля. В это большинство уже должно было спуститься к завтраку. Мистер Джеймс умылся, побрился, почистил зубы, оделся и спустился в столовую. Остановился на пороге и оглядел зал.
   Столовая на первый взгляд показалась ему больше, чем была на самом деле. Два огромных зеркала на противоположной от входа стене создавали иллюзию прохода в соседние залы и зрительно увеличивали маленькое пространство. Здесь было всего пять столиков, и все они были заняты. За двумя средними столиками сидели немецкие туристы и американские студенты. За самым дальним столиком ворковала влюбленная парочка. Свободными были места за двумя ближайшими ко входу столиками. За одним из них скучала чопорная дама в невзрачном костюме и массивных очках. За другим сидел господин с виду лет сорока пяти-пятидесяти в дорогом костюме и очках в тонкой золотой оправе. Именно к нему и решил подсесть мистер Джеймс.
   - Вы не возражаете? - спросил он седовласого господина.
   - Присаживайтесь, голубчик, - ответил тот, - составьте мне компанию.
   В гостинице был шведский стол. Джон Джеймс взял круассаны и какао, у его соседа были тоже круассаны и зеленый чай.
   - Хороший сегодня день, - сказал седовласый господин. - Утро ясное и теплое.
   - Да, денек хороший, - отозвался мистер Джеймс.
   - Меня зовут Януш Новак - представился седовласый господин.
   - Джон Джеймс - ответил мистер Джеймс.
   - Американец? Англичанин? - спросил господин Януш Новак.
   - Мой отец был американцем. Мать местная. Я, получается, тоже, - ответил Джон Джеймс.
   - А я, знаете ли, тоже жил в этом городе довольно долгое время, - сказал Януш Новак. - В детстве.
   Мистер Джеймс взглянул на седовласого господина:
   - Вы ведь, судя по фамилии, не местный?
   - Нет, не местный, - ответил тот. - Наша семья часто переезжала, пол Европы исколесили. Здесь я прожил три года. То были золотые годы - старшие классы школы, выпускной бал, первая любовь... - по его лицу пробежала мечтательная улыбка.
   - А потом Вы уехали, - сказал мистер Джеймс.
   - Да, потом я поступил в университет, - ответил Януш Новак.
   - А она осталась, - продолжил мистер Джеймс.
   Януш Новак удивленно вскинул брови:
   - Как Вы догадались? Впрочем, это неважно. Да, она действительно осталась, и я потерял ее из виду, - он вздохнул и покачал головой. - За все эти годы я впервые решился приехать сюда, хотя мог бы это сделать давным-давно. И только сейчас я решил - вот он, подходящий случай чтобы приехать.
   - Подходящий случай? - повторил мистер Джеймс.
   - Да. Подходящий случай, - сказал Януш Новак. - Я, знаете ли, по профессии дантист. Изготавливаю протезы. А сейчас у нас конференция в соседнем городе. Вот я и решился приехать сюда. Провести здесь выходные. Снял комнату.
   - Вы нашли ее? - спросил мистер Джеймс.
   - Нет, молодой человек, не нашел, - ответил Януш Новак. - Она вышла замуж и уехала отсюда много лет назад. Зато нашел ее младшего брата и еще пару школьных друзей. Вчера мы славно с ними покутили, вспомнили былое.
   Мистер Джеймс заметил, что дама за соседним столиком прислушивается к их беседе, хотя делает вид, что изучает редких прохожих за окном.
   - Да, и теперь вот думаю, то ли остаться до завтра, то ли уехать домой вечерним поездом, - продолжал Януш Новак.
   - Вечерним поездом, - повторил эхом мистер Джеймс.
   - А пожалуй, Вы правы, - сказал Януш Новак. - Решено! Уеду вечерним поездом. А до вечера буду бродить по городу, благо погода хорошая. Пойду собирать чемоданы.
   Януш Новак встал из-за стола:
   - Спасибо Вам за компанию, голубчик.
   - И Вам. Удачи Вам, - ответил мистер Джеймс.
   Януш Новак ушел, а мистер Джеймс остался. Теперь он изучал чопорную даму за соседним столиком. Та отгородилась от него газетой. Интересно, почему она прислушивалась к их беседе? Простое любопытство? Тем временем влюбленная парочка покинула столовую. За ними засобирались немцы. Дама сложила газету с высокомерно-брезгливым выражением лица и встала из-за стола. Мистер Джеймс посидел еще пару минут, понял, что завтракать никто больше не придет, и тоже пошел к себе в номер. В номере он взял бинокль и оглядел окрестности. Никаких шпионов в окнах, на крышах, на чердаках. Даже мальчишки нет. Ну да, он ведь, наверное, в школу ушел. Ничего нового. Даже бродяга-цыган куда-то запропастился. Спустя некоторое время из гостиницы вышли немцы с детьми, за ними влюбленная парочка. Еще примерно через час в дверях появился Януш Новак с чемоданом и пошагал в направлении вокзала. Потом из дверей гостиницы вывалила толпа студентов. Следом за ним вышли старичок со старушкой. Оба маленькие, сухонькие, с палочками в руках, похожие друг на друга как близнецы или как муж с женой, прожившие друг с другом долгую счастливую жизнь. "Самое время навестить старушку" - решил мистер Джеймс.
   Сначала он снова набрал номер своей клиентки. Та опять не отвечала.
   - Что ж, вам же хуже, - пробормотал мистер Джеймс и вышел из номера.
   Оглянулся по сторонам, прислушался. Где-то в отдалении услышал звук работающего пылесоса. Горничная прибирала номера. Мистер Джеймс повесил на дверь табличку "Не беспокоить" и пошел к лестнице. Снова оглянулся. В коридоре не было ни души. Мистер Джеймс успел подняться только на один пролет, как вдруг услышал:
   - Эй, мистер, вы куда?
   Его нога так и зависла в воздухе. Он медленно опустил ее на ступеньку и всем телом развернулся на голос. Внизу руки в боки стояла чопорная дама и обвинительно сверкала на него стеклами очков. Откуда ее черт принес?
   - Я поднимаюсь в свой номер, - ответил мистер Джеймс. - А по какому, собственно, праву, вы меня останавливаете?
   - Неправда, вы там не живете, - очкастая грымза проигнорировала вопрос и теперь нацелилась на него пальцем. - Вы живете на третьем этаже, а наверху только одна комната, в которой живет одинокая старая леди. Следовательно, вам там делать нечего.
   Мистер Джеймс со свистом втянул воздух.
   - Так вот, молодой человек, я Вас спрашиваю, куда это Вы направились?
   - Наверное я задумался и пропустил свой этаж, - улыбнулся мистер Джеймс. - А вы что подумали?
   Чопорная стерва проигнорировала и его улыбку, и его вопрос.
   - Мне порекомендовали эту гостиницу как очень приличное место, где никто не лезет в личную жизнь мирного обывателя, - голос ее въедался в мозги как бормашинка. - И что я вижу?
   - Что? - уточнил мистер Джеймс.
   - Какие-то студенты, какие-то надоедливые немецкие дети и какой-то подозрительный шпионящий тип, - она снова тыкала в него пальцем.
   - Послушайте, - сказал, спускаясь по лестнице, мистер Джеймс. - Я просто перепутал свой этаж.
   Грымза протестующе подняла руки.
   - Но если я Вас чем-нибудь обеспокоил, давайте я угощу Вас кофе, - продолжил мистер Джеймс. - В кондитерской напротив варят замечательный кофе. Или Вы предпочитаете чай?
   - Нахал, - пробурчала грымза. - Да за кого Вы меня принимаете?!
   Она повернулась к нему спиной и скрылась за дверью. Ее номер был напротив и наискосок от номера мистера Джеймса. "Вот же повезло с соседкой" - подумал Мистер Джеймс. "Видимо, визит к старой Морле придется отложить". Он вздохнул и отправился вниз, в кафе.
   Мистер Джеймс сидел в кондитерской за столиком у окна, пил кофе, хмурился и потирал лоб. Он был готов поклясться, что ни в коридоре ни на лестнице никого не было. Откуда тогда взялась эта очкастая грымза? Она что, следила за ним? Вот так номер! И въехала она в гостиницу в тот же день, что и он. "Нет, не может быть!" - думал мистер Джеймс. "Это просто вредная старая дева, которая шпионит за всеми по привычке. Скорее всего, в ее жизни ничего интересного не происходит, вот она и подглядывает за другими. Есть такой тип людей. Очень ценные, между прочим, информаторы. Нужно познакомиться с ней поближе".
   Он вытащил из кармана телефон и снова набрал номер своей клиентки. На этот раз она ответила:
   - Аллоу?
   - Мисс Морла, это Джон Джеймс, - представился он.
   - Слушаю Вас, мистер Джеймс, - ответила Морла. - Как продвигается наше дело?
   - Мисс Морла, мне необходимо поговорить с Вашей бабушкой.
   - Это исключено, мистер Джеймс, - отрезала она. - Не раньше, чем вы предоставите мне результаты Вашей работы.
   - Почему так категорично? - удивился он.
   - Таково мое условие, - ответила Морла.
   - А если я ничего не обнаружу? - спросил он.
   - Тогда чрез два дня заканчивайте наблюдение.
   - И последний вопрос, мисс Морла, - произнес мистер Джеймс. - Когда ваша бабушка заметила .. эээ... странности.
   Морла молчала несколько секунд, затем ответила:
   - Примерно пять дней назад, считая сегодняшний.
   Они распрощались, и мистер Джеймс поднялся было, чтобы выйти, но что-то его остановило. Он бросил взгляд на двери гостиницы. Оттуда как раз выходила Мила. Бродяжка-цыган, который снова устроился возле окон кафе, прекратил играть, убрал дудочку, сгреб мелочь в карманы и куда-то пошел. Мистер Джеймс заметил со своего места, что на тротуаре осталась валяться пара монеток. "Очень странно", - подумал он, бросил на столик мелочь за кофе и вышел из кафе.
   Оглянулся по сторонам и заметил невдалеке голову бродяжки. Зачем-то последовал за ним. Мистеру Джеймсу хватило минуты, чтобы понять, что бродяжка следит за Милой. Он присвистнул: "Ага! Вот так номер!" и решил проследить за ними обоими. Мила шла целенаправленно, по сторонам не глазела и не замечала ничего подозрительного. Цыган же, напротив, постоянно оглядывался, как будто ожидал, что за ним будет слежка. Так они дошли до супермаркета, что располагался в нескольких кварталах от гостиницы. Мила вошла внутрь. Цыган потоптался у входа и тоже вошел. За ним последовал мистер Джеймс.
   Трехэтажное здание супермаркета снаружи выглядело как гигантская стеклянная безделушка, вытянутый вверх многоугольник неправильной формы, этакое пресс-папье на столе у великана. Изнутри оно казалось мистеру Джеймсу похожим на огромный домик для Барби, такой же глянцевый и нарядный, с кучей одежды, обуви, сумочек, игрушек, сувениров, посуды, белья и постельных принадлежностей. Все эти шкафчики-магазинчики расположились по периметру здания. Стеклянный потолок подсвечивал их цветные витрины.
   "Холодильник" в барби-домике располагался в подвале. Большой продуктовый отдел с длинными рядами стеллажей с консервами, соками, сладостями, крупами, витринами с охлажденным мясом, морепродуктами, замороженными овощами, готовыми салатами, полуфабрикатами и замороженными продуктами быстрого приготовления.
   Кухня была на два этажа выше. Несколько маленьких кафе, где можно купить холодные и горячие закуски, сладости, кофе и выпивку. Столики с немногочисленными посетителями, разместились вдоль перил ограждения. Бывшая жена обожала садиться за ближайший к перилам столик и наблюдать за снующими внизу покупателями.
   Мила спустилась на эскалаторе вниз, в продуктовый отдел. Вход в подвальный этаж был только один, и мистер Джеймс остался наверху. Отсюда он видел, как Мила двигалась вдоль ряда с консервами, цыган шел по параллельному ряду. Казалось, что она не замечает слежки. Хотя... Мистер Джеймс уже не был в этом так уверен. Мила как раз подняла голову и увидела его. Даже приподняла руку, чтобы помахать, но передумала и пошла дальше. Мистер Джеймс подумал, что раз уж она его заметила, то не имеет смысла прятаться. Но стоит проследить за бродяжкой.
   Рядом раздалось чириканье. В двух шагах от мистера Джеймса на перилах сидел воробей и разглядывал его, наклоняя голову вправо-влево. Перепрыгнул поближе и снова зачирикал, будто специально привлекая его внимание. Воробей убедился, что за ним наблюдают, и вспорхнул вверх. Мистер Джеймс проследил направление его полета и увидел этажом выше господина Януша Новака.
   Тот сидел за столиком кафе и смотрел на мистера Джеймса. Когда их глаза встретились, Януш Новак улыбнулся и погладил стоящий у его колен чемодан. Джон Джеймс улыбнулся в ответ и отвел глаза. Он взглянул вниз, туда, где Мила и цыган ... Вот черт! Бродяжка пропал! Мила выбирал креветки, а цыгана нигде не было. Ни в торговом зале рядом с Милой, ни у касс, нигде! Через две минуты мистер Джеймс удостоверился в том, что цыган испарился. Он вздохнул, потер лоб, перевез взгляд наверх, туда, где за столиком кафе сидел Януш Новак. Столик был пуст. Несколько минут мистер Джеймс потратил на то, чтобы найти цыгана на других этажах. Безрезультатно.
   Мистер Джеймс вышел из супермаркета и остановился. Сощурился на солнце, полез в карман за темными очками. Достал очки, надел, на секунду закрыл глаза, а когда снова их открыл, то увидел перед собой цыгана. Цыган стоял к нему лицом на расстоянии вытянутой руки и разглядывал его, склонив голову к правому плечу. Мистер Джеймс вздрогнул и чертыхнулся. В голове промелькнула мысль: "Ох, не нравится мне это!".
   Цыган тем временем произнес:
   - Господин с чемоданом передает тебе привет!
   - Какой господин? - опешил мистер Джеймс.
   - Господин из кафе, - ответил бродяжка, указывая пальцем на супермаркет. - Он просит тебе передать, что забрал уже все, что хотел, и тебе больше не надо оставаться в гостинице.
   - А теперь поподробней! - сказал мистер Джеймс. - Кто такой твой господин, что он забрал, и почему мне нужно уезжать из гостиницы. И кто, собственно, ты сам?
   - Уезжай отсюда, - сказал цыган. - Отправляйся на вокзал. Купи билет на поезд и найди свою жену. А когда найдешь, останься с ней.
   - Да кто ты такой?! - разъярился мистер Джеймс.
   - Смотри! - цыган подбросил вверх монетку.
   Монетка полетела вверх, кувыркаясь и сияя, и зависла в небе, будто приклеилась к солнечному диску. А когда она начала падать, мистеру Джеймсу показалось, будто это солнце упало вниз, покатилось по камням мостовой и исчезло в сточной канаве. Он встряхнул головой, чтобы отогнать наваждение, и прежде чем успел опомниться, цыган исчез.
  
   ***
   Януш Новак сидел в парке на скамеечке напротив пруда и наблюдал за лебедями. Рядом с прудом стояла молодая мамаша с карапузом примерно трех лет и показывала сыну на птиц. Тот прыгал и махал руками. Лебеди плавали возле берега, ожидая подачки. При этом они всем своим видом показывали, что приплыли сюда просто так, покрасоваться.
   Януш Новак усмехнулся. Тени от листьев и размышлений плясали на его лице. "Вот так же и я, делаю вид, что пришел сюда просто так, а сам жду", - подумал Януш Новак. "Чего жду? Какой подачки от судьбы?". На сердце у него было пусто и муторно. Еще с утра его воодушевляла и вдохновляла радость, а сейчас... Сейчас она исчезла, уступив место сомнениям.
   Да, все так, он отомстил ей. Сегодня исполнилось двадцать семь лет с того момента, как к ней присосалась ментальная пиявка. Он украл у нее двадцать семь лет, ровно столько же, сколько она в свое время украла у него. И все же он не чувствовал удовлетворения и не мог разобраться почему. Он отомстил недостаточно? Она слишком рано стряхнула с себя ментальную пиявку? Боль в его душе, так долго холимая и лелеемая, поутихла, но не исчезла совсем. Эта боль стала сродни сосущему чувству голода, и Януш Новак не знал, чем еще он может насытить эту боль.
   "Как она смела так поступить с тобой!" - забормотали голоса в его голове. "Она обязана тебе всем! Без тебя она была бы никем и ничем и давным-давно скончалась бы, сдохла, протухла, провоняла! Отбросила копыта. Была бы мертвой. И даже ее кости давным-давно смололись бы в муку". Януш Новак усилием воли отогнал эти голоса. Обычно ему доставляло удовольствие прислушиваться к ним. Но только не сегодня. Сегодня он впервые признался сам себе, что не во всем голоса были правы.
   Да, он действительно подобрал ее в трудное для нее время. Слабая пожилая испуганная женщина, убегавшая от инквизиции и от смерти, такой она была, когда они впервые встретились. Она могла думать лишь о том, чтобы инквизиторы оставили в покое ее семью, ее детей, ее мужа, и особенно ее самую любимую младшую дочь, которую Бог дал ей на старости лет. Эта женщина столько лет была одержима тем, чтобы увести преследователей как можно дальше от тех, кто был ей близок, что не заметила, как давным-давно сбила со следа не только погоню, но и собственную смерть. Она не заметила и того, что даже время оставило ее в покое и перестало влиять на нее.
   Впрочем, он и сам не сразу это заметил. Скитающаяся и живущая подачками вот уже много лет, с помутившимся рассудком, она совсем не походила на себя такую, какой была на самом деле, какой могла бы быть при других обстоятельствах, какой стала благодаря его, Януша Новака, наставничеству. Просто жалкая старуха, и все, так показалось ему вначале. Но потом... Года через два после того, как приютил ее, он случайно выяснил, что эта старушка считает, будто покинула свой дом не более трех лет назад. Ну, может быть, пяти. А на самом деле... На самом деле прошло уже около пятнадцати лет, и ее муж умер, взрослые дети состарились, младшая дочь выросла и вышла замуж. И только для нее время как будто остановилось.
   За два с лишним года, проведенные в его доме, она нисколько не изменилась. Януш Новак мог бы побиться об заклад с самим дьяволом, что она выглядела в точности так же, как в тот день, когда за ней пришли инквизиторы, и выиграл бы спор. Впрочем, дьяволу это было не интересно. А вот для Януша Новака это открытие представляло определенный интерес. Впервые за его жизнь у него появился компаньон. А если точнее, компаньонка.
   Он взялся обучать ее своим знаниям. Он был хорошим учителем, а она способной ученицей. Конечно же, он не собирался рассказывать ей абсолютно все, что знает, просто из предосторожности. Он планировал для нее роль помощника, смышленого подмастерья, которому можно поручить любую ответственную, но грязную или скучную работу, и тот безропотно ее выполнит. Поначалу все так и было. Но потом что-то как будто включилось в ее голове, и она начала задумываться о необычности своей судьбы. Однажды, через четыре года их знакомства, она спросила у него:
   - Почему я до сих пор жива? Я как будто перестала стариться. Почему?
   Он отвечал ей:
   - Ты узнаешь об этом. Обязательно узнаешь, но не сейчас, позже.
   - Когда позже? - настаивала она.
   - Я дам тебе знать, когда придет время, - ответил он.
   - А мои дети? Мой муж? Они живы? - спросила она.
   Януш Новак пообещал ей разузнать о них. На самом деле он давно уже навел справки, но до того дня не собирался рассказывать ей о том, что узнал. Ее муж умер. Старшие дети еще при ней разъехались кто куда. А вот младшая ее дочь... Ее семилетняя девочка выросла, вышла замуж за булочника и родила ему четверых прелестных детишек, белокурых и пахнувших свежей сдобой. Через месяц после того разговора Януш Новак позвал ее к себе в кабинет и сказал:
   - Знаешь, инквизиция больше никому из них не грозит. Твой муж давно уже умер, а дети... Время стерло их присутствие, как следы на песке. Мне очень жаль. Наверное, никого из них уже нет в живых.
   Она промолчала. Не забилась в истерике, не зарыдала. В конце-концов, она предполагала такое. Она только спросила:
   - А моя младшая дочь? Неужели и ее Вы тоже не нашли?
   - Нет, про нее как раз мне стало известно - ответил он. - Она умерла от болезни через четыре года после твоего ухода. Застудила легкие зимой, - и добавил: - мне очень жаль.
   Януш Новак уже привык к своей помощнице, к ее покладистому характеру, к бытовым удобствам, которые она ему обеспечивала. Он не собирался терять все это, если вдруг ей взбредет в голову, что ее дочь нуждается в матери, а внуки в бабушке, которую они отродясь не видели. Насколько он успел узнать ее, она вполне могла уйти из-под его гостеприимного крова, особенно если бы узнала, что ей есть к кому идти. "Пусть лучше все останется как есть" - решил Януш Новак, - "Для нее самой же лучше". Чем это лучше для нее самой, он не стал раздумывать.
   После того разговора она изменилась, стала более открытой и любопытной, как будто в душе ее прорвало некую плотину, ранее сдерживающую ее. Она начала задавать ему вопросы и записывать ответы. Так однажды он рассказал ей о ментальных пиявках, которых она тут же окрестила "Пожирателями памяти". В другой раз она спросила его об искусстве маскировки. Он рассказал ей о том, что можно менять личность, как одежду, главное в этом искусстве - наблюдательность и свобода от стереотипов. Она слушала его очень внимательно, а по вечерам строчила что-то в своей тетрадке, которую он подарил ей, когда учил бухгалтерии.
   Однажды он вернулся домой и, против обыкновения, не увидел ее на кухне. Вместо привычной уютной старушки на кухне хозяйничала молодая, довольно миловидная деваха.
   - А где моя экономка? - поинтересовался он у новой кухарки. Он рассердился, что Морла наняла работницу без его ведома.
   Кухарка как-то странно взглянула на него и кокетливым движением поправила длинные распущенные по плечам рыжеватые волосы. От одного этого жеста его сердце забилось чаще, он заметил, что девушка раскраснелась от кухонного жара и выглядит так, будто он застал ее в разгар любовных утех. Он подошел поближе, движимый пока еще вполне невинным желанием хорошенько рассмотреть ее. Но она отпрянула от него так, будто ожидала и опасалась чего-то большего. Он протянул к ней руку, она отскочила в сторону. Раззадоренный этим нелепым сопротивлением, он решительно двинулся за ней, а она начала вдруг убегать от него вкруг большого кухонного стола. Он стал гоняться за ней, и с каждым шагом в нем нарастала и поднималась похоть. Так что когда он настиг кухарку, он, не церемонясь, задрал ее юбки и овладел ею прямо на кухонном столе.
   Когда все было кончено, он спросил у девахи:
   - Кто ты? И почему ты от меня убегала?
   Она неожиданно рассмеялась и спросила:
   - Неужели Вы меня не узнаете?
   Он был озадачен. Он мог предположить все что угодно, но только не то, что его старая Морла сумеет скинуть свой возраст, как надоевшее платье. Тем не менее, она сделала это. Он стал захаживать к ней, а через некоторое время и вовсе переселил ее в свою спальню.
   Она оказалась хорошей любовницей. В постели она как будто чувствовала, чего ему хочется в данный момент, и не просто выполняла, а предвосхищала все его прихоти. "Это потому, что она любит и чувствует меня так, как собака своего хозяина" - объяснял он себе этот феномен. Но сегодня ему не хотелось больше цепляться за привычные слова и мысли, кроме того, однажды она совершила поступок, на который не способна ни одна верная и преданная собака. Она сбежала и не вернулась...
   Однажды утром он проснулся и не обнаружил ее в своей кровати. Ее не было ни на кухне, ни в кабинете, ни в лаборатории, нигде. Все было так же, как всегда, горячий завтрак на кухне, теплая грелка в его постели, и только ее не было нигде. Ничто не говорило о том, что она решила уйти. Все вещи ее, казалось, были на месте, даже корзинка, с которой она обычно ходила на рынок. Он прождал ее полдня, потом еще день. Потом начал перебирать ее вещи в надежде найти какую-нибудь зацепку. И действительно кое-что нашел.
   В кармане одного из ее платьев был сложенный вчетверо листок бумаги. Он взял его кончиками пальцев и вдруг почувствовал, как вспотели его руки, вытер их о домашний халат, и лишь затем развернул записку. В записке было:
   "Мессир, я покидаю Вас. И дело не в том, что Вы однажды солгали мне. Просто с сегодняшнего дня наши пути должны разойтись. Не ищите меня, не нужно. Это не принесет пользы ни Вам, ни мне. Благодарю Вас за все, и да благословит Вас Бог".
   - Сука! - прохрипел он. Слова записки прокручивались в его голове вновь и вновь, и каждое жгло, разъедало мозги, как кислота. - Дьявольское отродье! Как она посмела так поступить со мной! Нужно было сдать ее инквизиции в тот самый день, когда я увидел ее! Я отомщу тебе, вот увидишь! О, как я тебе отомщу! Ты будешь молить о прощении, но я буду непреклонен! Непреклонен и безжалостен! О, да!
   Первое, что он сделал, отправился в тот город, где жила ее дочь со своей семьей. И не нашел там никого - десять лет назад семья собрала весь свой скарб и исчезла. Сказали соседям, что переезжают в другой город, где получили в наследство большой дом. В том городе их не было. Никто ничего не знал о булочнике с женой и детьми, получивших в наследство дом. Не было их ни в одном из соседних городов и селений. Слова очевидцев, уверявших, что знают, куда отправилось семейство булочника, расходились друг с другом. Не было среди них двух похожих историй. На этот раз время действительно стерло их присутствие, как следы на песке.
   И никто ничего не видел, не знал, не слышал о незнакомке, которая появилась за неделю до их отъезда. Люди сходились в одном - в доме булочника появилась пожилая женщина, назвалась дальней родственницей, взбаламутила головы рассказами о неожиданном наследстве и пропала, а вслед за ней пропало и семейство. Незнакомка появилась ниоткуда и исчезла в никуда, и никто ее больше не встречал. Не было никого, кто бы мог указать ее след. Да и было это уже давно... Давно-давно. Януш Новак не мог поверить услышанному. Судя по всему, эта сука готовилась к побегу много лет!
   Он вернулся обратно в город и там его ждал новый удар. Пока он был в отъезде, объявилась его компаньонка и вынесла все свои вещи, и даже прихватила кое-что из его вещей. Как такое могло быть?! Как ей удалось обхитрить его?! Совершенно случайно он узнал о том, что в день ее исчезновения в гостинице по соседству появился молодой господин, который пришел пешком. Этот господин прожил в гостинице несколько дней, купил лошадь, нанял слугу и исчез в неизвестном направлении. И, что самое важное, люди видели, как в его номер поднималась она, исчезнувшая компаньонка! Януш Новак рвал и метал. Она снова обвела его вокруг пальца. Пока он разыскивал ее в другом городе, она преспокойно жила по соседству, собирала вещички, не спеша обзаводилась всем необходимым, и никто из этих олухов даже не смог предположить, что старая леди и молодой господин - один и тот же человек!
   О, если бы он не торопился! Если бы он остался дома! Он схватил бы это отродье за руку прямо на месте преступления! Но ничего! Ничего-ничего... Он не упустит следующий шанс. Он был уверен, что судьба обязательно предоставит ему случай, чтобы отомстить, чтобы вдоволь насладиться местью. Нужно только ждать, терпеливо ждать, и когда такой шанс представится, воспользоваться им.
   И он ждал. Долго и терпеливо. Благо, у него была впереди почти целая вечность. Он был уверен, что рано или поздно нападет на ее след. Жизнь обязательно позаботится об этом. Только так, а не иначе. Он ждал и лелеял мысли о мести. Он наслаждался своими фантазиями, в которых видел ее жалкой и униженной, лишенной всех своих сил, способностей, знаний и удачи. Он придумал отличный способ, осуществить свои мечты. Он поймал и выдрессировал ментальную пиявку. Это была крупная и сильная особь. Он специально держал ее впроголодь, чтобы быть готовым использовать в любой момент. Его немного смущало то, что однажды он рассказал ей о существовании этих созданий и о способах борьбы с ними. Но для нетренированного человека, даже такого необычного, как она, было почти невозможно избавиться от этой напасти. Пиявка присасывалась незаметно, а когда человек спохватывался, бывало уже поздно. Память ушла, силы иссякли.
   Он ждал и готовился. Он холил и лелеял свои обиды, как больной зуб. Он знал, что однажды ему представится шанс, он сделает вдвое, втрое больней этой предательнице, и тогда боль уйдет. И вот однажды он получил свой шанс, да так неожиданно, что чуть было не упустил его.
   Он был в этом самом городе, сидел в кафе на Сиреневой улице, когда его внимание привлекла незнакомка. Она стояла на улице спиной к нему и рассматривала вывеску гостиницы. Отель был недорогим и ничем не примечательным, а дама красивой и холеной, и судя по всему, весьма состоятельной. Рядом с ней переминался с ноги на ногу носильщик с чемоданами. Обычная, в общем-то, картинка, и Януш Новак не понимал, что привлекло его внимание.
   Вокруг незнакомки летала крупная синяя стрекоза. Она кружилась над женщиной как маленький вертолетик на невидимой нитке, то зависала над шляпкой, то пикировала на жакет. Дама смеялась и вертелась по сторонам, наблюдая за стрекозой. Что-то знакомое показалось Янушу Новаку в ее смехе, в повороте головы. Стрекоза приземлилась на шляпку незнакомки, та достала платок из рукава и взмахнула им над головой. А затем, словно отвечая на мысленный призыв Януша Новака, повернулась к нему лицом.
   Он отметил, что женщина была миленькой, и что, не будь у него сегодня столько дел, он, наверное, попытался бы с ней познакомиться поближе. Он рассчитался за обед и пошел к выходу. Незнакомка тем временем отдала распоряжение носильщику, и тот занес ее багаж внутрь. Носильщик вышел из дверей, женщина дала ему чаевые и шагнула на порог. Прежде чем скрыться за дверью она вновь оглянулась. И вот тут то его осенило. Это была она! Да-да, она, та самая заноза. Та женщина, которая оставила шрам на его сердце. Да что там шрам, огромную до сих пор гноящуюся рану. Она стояла перед ним во плоти, улыбалась, и судя по всему, была вполне довольна своей жизнью. И она даже не узнала его!
   Впрочем, он сам узнал ее не сразу. Подумать только, столетиями молить о встрече с ней, и не узнать, столкнувшись лицом к лицу! А ведь он мог бы уйти, мог бы разминуться с ней. Уф! Как хорошо, что он задержался в этом кафе, что обратил на нее внимание! Она всегда любила стрекоз, стрекозы любили ее, и только сейчас эта любовь сослужила ей плохую службу.
   Разузнать, в каком номере она остановилась, и подсунуть ей ментальную пиявку не составило большого труда. Он даже неприятно удивился тому, как гладко все прошло. Он ожидал, что почувствует больше радости, а тут обыденность какая-то. Наверное, удовлетворение придет, когда она потеряет свою память, потеряет себя самое, превратится в жалкое никчемное существо. А он явится к ней и скажет: "Здравствуй, мой друг! Ты не ожидала меня более видеть?".
   Она посмотрит на него старыми выцветшими непомнящими глазами и не узнает. А он скажет: "Вспомни, ведь это я, тот, кто научил тебя всему тому, что ты знаешь. Я тот, кто спас тебя от инквизиции, я тот, кого ты вероломно и неблагодарно бросила в ответ на мои благодеяния". Тень понимания промелькнет на ее лице, и она вздрогнет. Она обязательно вспомнит его, ведь именно эти воспоминания он велел ментальной пиявке оставить нетронутыми. Она вспомнит прожитые вместе с ним годы, вспомнит свою черную неблагодарность и скажет: "Прости!" А он ответит: "Нет тебе прощения. Оставайся такой, какая ты есть сейчас, жалкой, слабой и никчемной, ведь именно это и есть твое настоящее лицо". После этого он развернется и уйдет, а она останется. Останется умирать. Смерть придет к ней, как долгожданная гостья, чтобы избавить ее от этого одряхлевшего и немощного тела, и перед лицом смерти она поймет, как же была неправа, что бросила его в тот далекий день.
   Возможно, он почувствовал бы удовлетворение, случись все именно так, как он представлял в своих мечтах. Но что-то пошло не так. Она оказалась слишком сильной для ментальной пиявки и, более того, смогла от нее освободиться. Впрочем, к тому моменту он уже устал ожидать своего триумфа. Сначала он поселился в городе, в гостинице возле вокзала. Но ожидание слишком затянулось, жертва была все еще сильна, и тогда он стал уезжать по делам. Он периодически возвращался в этот город, но она все еще коптила небо, как будто кладовая ее памяти была бездонным ящиком, благодаря которому и пиявка была сыта, и она цела. Он ждал, ждал, ждал, а боль все не проходила, и момент триумфа не наступал. И тогда он понял, что готов оставить все как есть и просто жить дальше.
   Именно тогда что-то произошло, и она смогла освободиться от ментальной пиявки. Возможно, где-то в глубине души он ожидал нечто подобное. В конце-концов, она была его ученицей, да и просто слишком отличалась от обычных людей. Он приехал в этот город, остановился, как обычно в гостинице на Сиреневой улице, распаковал чемоданы и прилег отдохнуть. И тут в его голове раздался тихий вой, нечто среднее между писком летучей мыши и тявканьем слепого щенка. Такой вой обычно слышит хозяин ментальной пиявки, когда его питомице грозит опасность. Что-то случилось, и ему предстояло выяснить, что именно.
   Он еле дождался ночи, и уже собрался было подняться в мансарду и посмотреть на свою давнюю подругу-недруга, но почему-то передумал. Что-то остановило его. Что-то вполне ощутимое, но невидимое. Он открыл дверь и собрался выйти в коридор, как вдруг налетел порыв холодного ветра, такой сильный, что Януш Новак попятился назад в комнату, и дверь за ним захлопнулась. Он предпринял еще одну попытку, и все повторилось вновь. "Какой-то дешевый фильм ужасов!" - пробурчал он, но больше не порывался выйти из комнаты. Он знал, что иногда в жизнь вмешиваются силы, противостоять которым крайне вредно и опасно.
   А поутру он понял, что птичка улетела из клетки. Но он остался ждать. Наученный горьким опытом, он предполагал, что она еще вернется. Так и случилось. Она поселилась в гостинице под другой личиной в тот же самый день. Более того, она послала соглядатая. Януш Новак случайно уловил мысли этого примитивного типа, и посмеялся над ним за завтраком. Она сидела рядом и слушала их беседу. Слушала и не узнавала своего старинного знакомца. Или узнавала?
   Внезапно на него навалилась усталость и желание оставить все как есть, уехать отсюда далеко-далеко и не приезжать в этот город больше никогда, и никогда не видеть свою бывшую подругу-предательницу. Он поднялся в номер, собрал чемодан, немного поколебавшись, прошел в мансарду и забрал колбу с ментальной пиявкой. Невольно отметил мастерство, с которым была создана ловушка. Будь на его месте кто-нибудь другой, он, несомненно, попался бы. Но Януш Новак сразу же разглядел и обезвредил амулет-звонок, дававший знать о том, что кто-то дотронулся до куклы, и заклинания, которые заперли бы его в этой комнате. Он заметил и забрал с собой шпионскую камеру: "Пригодится когда-нибудь". Затем расплатился и вышел из отеля.
   Пару часов он бродил по городу, решая, что же ему делать дальше. На душе скребли кошки, завывали утробными голосами. Все в этой истории было как-то не так, неправильно, от начала и до конца. Наверное, не нужно было ему тогда пускать к себе в дом эту беглянку. Хотя... Она долгое время скрашивала его одиночество. Без нее его жизнь опустела, стала какой-то пресной и серой. Может, стоило простить ее? Может, не нужно было подсовывать ей пожирателя памяти? Но он сделал это и нисколько не жалел о сделанном.
   Но если он ни о чем не жалел, отчего так пакостно было у него на сердце? Отчего он никак не мог решить, хочет он увидеть ее или нет, уехать ему или остаться? Да еще эта усталость, навалившаяся на его плечи. Впервые за свою долгую жизнь он подумал: "Неплохо было бы умереть сейчас, смерть принесла бы с собой отдых и успокоение" - и эта мысль ужаснула его. Он решил не поддаваться унынию, делать что угодно, лишь бы не упасть еще глубже в эту бездну усталости и отчаянья. Нужно что-то делать, но что?
   "Я буду сидеть здесь, на скамейке, до самого заката", - решил Януш Новак, - "А на закате я пойму, что должен делать дальше. Жизнь мне подскажет. Так было и так будет всегда. Только так, а не иначе!"
  
   ***
   Морла дремала в гостиничном номере. Сразу после перепалки с детективом она вернулась в свой номер в "Старом Якобе", присела на кровать и неожиданно для себя задремала сидя на кровати. Клюнула носом, вздрогнула, сняла очки и положила их на тумбочку возле кровати, улеглась, прижав ноги к животу, и заснула. Сон накатывал на нее темными волнами. Глаза то оставались закрытыми, то чуть приоткрывались, смотрели на часы напротив кровати и снова закрывались. Очередная волна сна разбилась о какое-то препятствие, Морла открыла глаза и не сразу сообразила, что вклинилось в ее дрему.
   Звонил телефон. Морла нашарила в сумке трубку, нажала на кнопку, не посмотрев на номер звонившего абонента, поднесла трубку к уху. Помолчала. Человек на том конце прокашлялся и спросил:
   - Мисс Морла?
   Морла узнала голос мистера Джона Джеймса и ответила:
   - Да, это я.
   - Мисс Морла, нам необходимо встретиться.
   После секундной задержки Морла спросила:
   - Где Вы сейчас находитесь, мистер Джеймс?
   - У супермаркета "Орион". Это недалеко от "Старого Якоба", - ответил мистер Джеймс
   - Хорошо. Тогда через час в кафе "Перекресток" на втором этаже вокзала, - сказала Морла.
   - До встречи, - согласился мистер Джеймс.
   Морла подошла к зеркалу, поправила парик, надела очки, взяла в руки сумку и вышла из номера. "Надеюсь, никого не встречу по дороге", - подумала она, оставляя консьержу ключи от номера. Она дошла до "Вилла-сюр-Саж" без каких-либо неожиданностей. Прошла в номер, сняла с себя парик, очки, скучный костюм и высокомерно-брезгливое выражение лица, переоделась в джинсы, обтягивающую футболку и тонкий замшевый пиджак, нарисовала на лице макияж Морлы Шульц и вышла из номера. Ровно через час после звонка она сидела за столиком в кафе и пила кофе.
   Кроме нее в кафе были только двое посетителей, мужчина и женщина. Женщина курила, ежесекундно стряхивая пепел в пепельницу в виде маленького колеса. Она что-то выговаривала своему спутнику, тот сидел с утомленным видом и изучал карту автомобильных дорог Европы, висевшую на задней стене кафе. Официантка за массивной грубо сколоченной стойкой поглядывала на парочку и несколько минут подряд протирала один бокал. Посетительница вскочила, со скрежетом отодвинув тяжелый стул на кованных ножках, выплеснула своему спутнику в лицо жидкость из бокала и удалилась, цокая каблуками. Официантка схватила полотенце и подбежала к мужчине, тот отмахнулся от нее, вынул из бумажника купюру и вышел из кафе. В дверях он столкнулся с мистером Джеймсом.
   Мистер Джеймс опоздал на пять минут. Морла вопросительно приподняла бровь. Он развел руками в стороны, затем отодвинул стул и присел напротив нее. Помолчал, потер пальцами висок. Открыл рот, ничего не сказал. Закрыл рот, сглотнул. Кадык дернулся вверх-вниз. Мистер Джеймс побарабанил пальцами правой руки по грубо сколоченной темной столешнице, прокашлялся и начал:
   - Мисс Морла, вы уверены, что сказали мне все, что мне следует знать об этом деле?
   Морла снова приподняла бровь:
   - Вы подозреваете, что я скрываю от Вас что-то важное, мистер Джеймс? Напрасно, совершенно напрасно!
   Мистер Джеймс молчал, изучая ее лицо. Морла тоже молчала. Детектив сдался первым.
   - Хорошо, мисс Морла. Наверное, я неправ. Только есть в этом деле что-то странное. Что-то, что не вписывается в рамки рассказанной Вами истории.
   - Я сама почти ничего не знаю, мистер Джеймс, - произнесла Морла. - Для того я и обратилась к Вам, чтобы узнать больше. Так что Вы разузнали?
   Мистер Джеймс вынул из кармана конверт:
   - Здесь мой отчет. Вкратце можно сказать вот что: за Вашей бабушкой подглядывает соседский мальчишка. И еще ей интересовался один господин по имени Януш Новак, который поселился в той же гостинице несколько дней назад и съехал оттуда сегодня. Ему было нужно что-то от Вашей бабушки, и он это уже получил. Вы не знаете, что это, мисс Морла?
   Морла покачала головой. На лице ее отпечаталось удивление.
   - Откуда Вы узнали это, мистер Джеймс?
   Мистер Джеймс опустил голову, вздохнул, затем взглянул на Морлу и произнес:
   - В этом то и заключаются странности. Мне сказал об этом цыган, который сегодня играл на дудочке под окнами у гостиницы. Цыган сказал, что этот господин забрал все, что хотел, и мне больше не нужно оставаться в гостинице.
   - И что дальше? - спросила Морла.
   Мистер Джеймс нахмурился:
   - Это все. Я упустил и цыгана, и господина Януша Новака. Мне удалось узнать только, что Януш Новак взял сегодня билет на ночной поезд до Парижа. Поезд отправляется в ноль часов тридцать минут.
   - Да, негусто, - сказала Морла.
   - В этом конверте есть фото цыгана и Януша Новака. Не слишком удачные, правда.
   Морла повертела конверт в руках, достала из него фотографии, потратила на их изучение не больше нескольких секунд и сложила обратно. Мистера Джеймса удивила такая небрежность.
   - Что мне делать дальше, мисс Морла? - спросил он. - Заканчивать наблюдение?
   Морла ветрела конверт в руках и молчала. Затем оторвала взгляд от конверта, посмотрела на мистера Джеймса и сказала:
   - Вот что, Мистер Джеймс. Вы поселились в гостинице, я правильно поняла? Оставайтесь-ка Вы там еще пару дней. Вдруг выудите что-нибудь полезное.
   Она достала из кармана конверт и протянула ему:
   - Вот Вам деньги за проведенную работу и еще на два дня вперед. Если что-нибудь узнаете, сразу же звоните мне.
   Морла кивком подозвала официантку и расплатилась за себя и за мистера Джеймса. Встала, чтобы уйти, но мистер Джеймс удержал ее за руку:
   - Мисс Морла?
   - Что-то еще, мистер Джеймс? - Морла осталась стоять.
   - Еще одна странность. Не знаю, зачем я Вам это говорю, может быть, это к делу не относится. У меня как и у вашей бабушки возникало ощущение, что за мной кто-то следит. Но слежки не было. Я бы вычислил того, кто за мной следит.
   Морла усмехнулась:
   - А как же цыган и Януш Новак? Как же Вы их упустили?
   Мистер Джеймс вздохнул и развел руками. Морла сказала:
   - Хорошо, мистер Джеймс, я Вас поняла. Звоните, если что-то произойдет.
   Распрощавшись с мистером Джеймсом, Морла вернулась в "Вилла-сюр-Саж". Села на кровать, достала из сумочки конверт. Вынула из него фотографии. Разложила их на кровати и стала изучать. Вот друг Милы Алекс в окошке дома напротив. Вот цыган рядом с кафе, вид сверху, из окна третьего этажа. Вот господин Януш Новак. Морла отложила две наиболее удачные фотографии Януша Новака и бродяжки цыгана, остальные спрятала в конверт, конверт швырнула на тумбочку. С этими снимками в руках она откинулась на спину и стала гадать о том, кто эти люди.
   В голове у Морлы было пусто и тихо. Настолько тихо, будто кто-то включил подавитель звуков и мыслей, который, тихонько звеня, глушил любое проявление умственной деятельности. Ничего, ни одной версии. Морла рассматривала фотографии, складывала их, перемешивала. Вглядывалась в лица, даже нюхала снимки, как будто кадры могли сохранить запахи изображенных на них людей. Ничего, только тишина и звон в ушах. Морла даже забеспокоилась, уж не оглохла ли она. Потрясла головой, сглотнула. Тут в голове что-то щелкнуло, и на нее нахлынули звуки и воспоминания.
   Морла вспомнила этого человека, Януша Новака. Только когда они были знакомы, его звали не так, да и сама она носила другое имя. Давно это было. Давно, давно-давно...
   Морла часто сравнивала свою жизнь с одеялом из лоскутков. Каждый лоскуток был отдельной маленькой жизнью со своим началом и концом, со своим сценарием, актерами и ролями. Когда одна маленькая жизнь заканчивалась, Морла говорила себе: "Ну вот, еще одним лоскутком стало больше в моем одеяле", встряхивала одеяло, любовалась на него несколько мгновений и начала новую жизнь. Много таких лоскутков у Морлы было. Большое одеяло получилось. Этот господин Януш Новак появился и закончился почти что в самом начале. Всего-то в третьем лоскутке.
   Первая маленькая жизнь Морлы закончилась с приходом инквизиции. В той жизни у Морлы был муж и четверо детей, два мальчика, две девочки. Старшие дети родились один за другим, мальчик, девочка, мальчик. А вот младшую, самую любимую, Морла родила на старости лет. Старший дети к тому времени стали совсем уже взрослыми и разлетелись кто куда. Первый сын стал моряком, второй помощником у богатого купца. Старшая дочка вышла замуж и уехала в соседний городок. А младшенькая стала их с мужем радостью, украсила своим присутствием наступавшую старость. Доченьке было семь лет, когда Морла видела ее в последний раз. Именно такой маленькой девочкой осталась она в памяти Морлы.
   Вторая жизнь началась бегством от костра. У Морлы тогда помутился рассудок, и заботилась она только о том, чтобы уйти от погони и подальше увести инквизицию от своей семьи. Она кочевала из города в город, бралась за любую работу, чтобы прокормиться. Когда никто не давал ей работы, она просила подаяния. Когда никто не подавал, воровала. Морла не помнила, сколько лет она скиталась. Все дни слились для нее в один. И этот долгий-долгий день закончился, когда она постучала в дом, где жил Януш Новак. Тогда-то и началась ее третья маленькая жизнь.
   Эта жизнь сильно отличалась от двух первых. Януш Новак открыл ей глаза на ее необыкновенные способности. Он научил ее, как стать другим человеком, и еще многим интересным вещам. Она привыкла к нему, привязалась, она чувствовала себя с ним спокойно, безмятежно. Морла ценила это спокойствие и те чудеса, которым он ее научил. Но однажды он ее предал. Морла попросила его разыскать ее семью, и он сказал ей, что все они пропали или умерли, даже самая маленькая ее дочка. Но спустя десять лет после того, как Януш Новак сообщил ей о смерти младшей дочери, Морла узнала, что дочь ее жива, и даже живет неподалеку.
   Это была череда случайных совпадений. Они вместе с Янушем Новаком возвращались домой из поездки, и их карета сломалась. Они остановились на постоялом дворе, и пока он занимался своими делами, Морла отправилась гулять по городу. Ее привлек запах свежей сдобы, и она зашла в булочную. Купила несколько свежих булочек и разговорилась с приветливой хозяйкой. Женщина показалась ей смутно знакомой, и Морла решила выяснить, где они могли видеться. Морла подумала тогда: "Будь моя младшая дочь жива, ей было бы столько же лет, сколько этой женщине".
   То, что рассказала о своей жизни хозяйка булочной, потрясло Морлу. Она даже сначала не хотела верить услышанному. История этой женщины была историей ее младшей дочери. Женщина была поздним и самым любимым ребенком в семье, ее мать была знахаркой. Мать обвинили в колдовстве и отдали в руки инквизиции, и с тех пор ее больше никто не видел. Отец с младшей дочерью переезжали несколько раз с места на место, пока не осели в этом городке. Отец умер, а она вышла замуж за булочника и осталась здесь.
   В этой истории совпадало все - названия населенных пунктов, имена, даты. Получалось, что милая булочница - дочь Морлы. Но почему же Януш Новак сказал ей, что дочь умерла? Морла увидела свою дочь с семьей, с мужем и четырьмя детьми, счастливых, улыбающихся, и сердце ее сжалось. Она не знала, что делать, как относиться ко всему этому. Она ничего не сказала своей дочери и вернулась в гостиницу.
   Януш Новак не обратил внимания на изменения в ее поведении. Ну, подумаешь, стала чуть более задумчивой, чем всегда, подумаешь, отвечает невпопад. Наверное, просто устала. А Морла думала о том, что же ей делать в этих новых обстоятельствах. Она решила покинуть Януша Новака и жить со своей дочерью. Но пока Морла вернулась вместе с ним в его дом и начала подготовку к побегу.
   Морла долго обдумывала этот шаг. Явиться к дочери как мать значило стать древней старухой и, возможно, обузой. Да и поверит ли она в то, что пропавшая много лет назад и скорей всего умершая мать жива? Прийти, как посторонняя женщина? Поселиться рядом, стать близкой подругой, сделаться необходимой, как воздух? И никогда не открыть дочери правду. Хотя может быть когда-нибудь наступит такой момент... Морла придумала нечто среднее, она решила выдать себя за свою подругу. Прийти к дочери и сказать: "Я была подругой вашей матери. Она умерла у меня на руках и перед смертью попросила позаботиться о ее семье. Судьба забросила меня на чужбину, где я провела много лет и лишь недавно вернулась. И вот нашла Вас, и теперь могу исполнить данное вашей матери обещание".
   Но осуществить этот план не удалось. Когда Морла приехала в городок, где жила ее дочь с семьей, оказалось, что через несколько дней после их знакомства они куда-то уехали. Уехали и потерялись, как будто сквозь землю провалились.
   Это было уже слишком! Еще одно предательство, более жестокое, чем первое! Одно дело, скрыть, что ее дочь жива, и совсем другое - спрятать от нее только что найденную дочь. Морла была вне себя от ярости. Этот Януш Новак! Он еще пожалеет, что так поступил с ней!
   Морла вновь вернулась в его дом и стала обдумывать план мести. Она училась у Януша Новака всему тому, о чем он говорил и всему, о чем молчал. Она выпытывала, вынюхивала, подглядывала. Она выслеживала его, она узнавала все его сильные стороны и слабости, чтобы потом, когда представится случай, суметь воспользоваться им.
   Самой большой его слабостью были женщины. Когда у него не получалось добиться расположения одной из них, что впрочем случалось довольно редко, он надолго впадал в мрачное расположение духа. Утешить его могла только новая победа над другой женщиной.
   Впервые в жизни Морла пожалела об ушедшей молодости. Она жалела не только о том, что годы избороздили морщинами ее лицо и посеребрили волосы, а тело сделали менее гибким и подвижным. Она жалела об ушедшей с годами бескомпромиссности, способности желать чего-либо всей душой и готовности заплатить за желаемое любую цену. Морла хотела вернуть молодость, пусть даже забудет при этом весь свой накопленный опыт.
   Однажды она сидела перед зеркалом и твердила недавно выученное заклинание создания иллюзии. Простенькое волшебство, которое изменяло внешний вид предмета, оставляя неизменной его сущность. Она закрыла глаза и тихонько бубнила слова заклинания, а в сердце неотвязно засело желание вновь стать молодой. Когда Морла открыла глаза, то увидела, что преобразила свою внешность. Из зеркала на нее смотрела молодая, длинноволосая, одетая в довольно смелое платье женщина.
   Морла знала, что действие заклинания весьма коротко, любое же прикосновение разрушит созданную иллюзию. И все же ей захотелось увидеть, какими глазами посмотрел бы на нее этот предатель Януш Новак, если б она вновь стала молодой и красивой. Стараясь ничего не касаться, она спустилась на кухню. Через некоторое время там появился и он. Морла видела, как в его глазах сначала появился интерес, который превратился в желание, и не стала сопротивляться Новаку, когда он настиг ее. То-то будет потеха, когда он обнаружит в своих объятиях старушку!
   Ее платье приняло прежний вид, но касавшийся ее тела мужчина все еще не узнавал ее. И Морла рассмеялась. Она сделала это! Она вновь стала молодой! Януш Новак не верил своим глазам, он вертел ее во все стороны, он сотню раз расспрашивал ее, как у ней это получилось. Она рассказала ему все в мельчайших подробностях, но результат оказывался прежним. Одно и то же заклинание делало ее то старой, то молодой, а в его случае создавало лишь недолговечную иллюзию.
   Она решила воспользоваться своими новыми способностями и сделать все, чтобы Януш Новак влюбился в нее, и преуспела в этом. Он настолько оценил свою новую любовницу, что даже забросил остальные многочисленные любовные интрижки. А когда она стала для него необходимой, как воздух, она оставила его. Сбежала. Скрылась. Исчезла навсегда.
   Она не ожидала, что когда-либо встретит его снова. И не думала, что он станет разыскивать ее. По-видимому, она ошибалась. Он не только искал ее, но и тщательно готовился к их встрече. Он натренировал пожирателя памяти и подсунул его ей. Как это на него похоже! Считать, что она его обобрала, что она его ущемила, и годами, да что там, годами, столетиями вынашивать планы мести! Удивительно, что он ушел просто так, не сказав ей "Я отмщен" на прощанье. Может, ему что-то помешало?
   Морла решила вернуться в гостиницу на Сиреневой улице. Нужно проверить свой сундук и сделать талисман для бабушки Милы. Она надела одежду, парик и лицо чопорной зануды и вышла из "Вилла-сюр-Саж". Неподалеку зазвонили церковные колокола. Морла зашла в церковь. С тех пор, как выбралась из лап инквизиции, Морла утратила веру в бога, верней, в христианского Бога. Она соблюдала обряды, когда в том была необходимость и забывала о них, когда необходимость пропадала. Но сегодня Морла молилась: "Господи, если ты есть, помоги мне, наставь меня, даруй мне разум, любовь и смирение!" Господь молчал, но душа Морлы успокоилась, будто кто-то пообещал ей, что все непременно будет хорошо.
   Морла вернулась в гостиницу и столкнулась внизу с Милой. Та напомнила, что скоро ужин. Морла сухо кивнула: "Благодарю" и прошла в номер на третьем этаже. Оставила в нем сумку, вышла, огляделась вокруг и поднялась наверх, в мансарду.
   Видно было, что кто-то побывал там в ее отсутствие. Кукла в кресле не была больше похожа на живого человека, исчезла колба с пожирателем памяти и маленькая камера. Ловушка, которая должна была оставить в комнате любого человека до прихода Морлы, не сработала. Морла покачала головой. Ставить такие ловушки она научилась много позже, чем ушла от Януша Новака, и все же он сумел обойти ее западню. А жаль! Вот помаялся бы некоторое время в комнате, не находя ни дверей, ни окон, понял бы, каково терять день за днем самое себя и не находить выхода. Хотя она еще может подстроить ему какую-нибудь пакость, до отхода его поезда оставалось несколько часов.
   Морла вышла из комнаты и подошла к противоположной двери. Там, за этой дверью, хранился ее сундук. Она достала шпильку и наклонилась над замком. Что за черт! Простенький замок не хотел открываться. Морла пыхтела над ним минут десять, прежде чем смогла открыть. Потом еще несколько минут не могла найти коробку, под которой спрятала свой сундук. "Уж не попала ли я сама в какую-нибудь ловушку?" - мелькнула судорожная мысль. Морла оглянулась. Дверь, которую она оставила приоткрытой, начала с противным скрипом закрываться. В один прыжок Морла оказалась перед дверью и сунула ногу в щель.
   - Уффф! - вздохнула Морла и пробормотала: - Кажется, я начинаю сходить с ума. Это просто сквозняк.
   Эти слова не убедили ее, почему-то сейчас ей не верилось в случайные совпадения. Одной рукой придерживая дверь, она дотянулась до какой-то небольшой коробки, поставила ее к косяку так, чтобы дверь не смогла захлопнуться, и продолжила поиски сундука.
   Морла сразу же нашла коробку, под которой оставила сундук. Удивительно, как она раньше ее не заметила! Она сняла коробку и вздрогнула.
   Сундука не было на месте.
  
   ***
  
   Януш Новак просидел в парке до самых сумерек. Ему нравился этот парк. Никакой французской геометрии, минимум вмешательства в природу. Только чистые, посыпанные гравием дорожки, скамейки да разбитые то здесь, то там клумбы напоминали, что это парк в центре небольшого городка, а не кусок дикой природы. Пруд, в котором плавали лебеди и уточки, был сделан как небольшая речка, возможно, когда-то он и был речушкой, только сейчас течение ее замедлилось и почти остановилось. Неподалеку от места, на котором сидел Януш Новак, над прудом-речкой нависал узенький мостик. Януш Новак пожалел о том, что отнес чемодан в камеру хранения на вокзале, сейчас он мог бы достать из чемодана подсохший багет, пойти на мостик и покормить лебедей.
   Есть не хотелось. Только пить. Он попросил проходившего мимо подростка купить минеральной воды, и тот вернулся с литровой бутылкой и пластиковым стаканчиком. Януш поблагодарил подростка, налил воды в стаканчик и выпил. Вода была холодной и вкусной. Януш Новак закрутил крышку, надел стаканчик на горлышко, поставил бутылку в тень и принялся ждать. Он не знал, чего именно он ждет, но думал, что обязательно дождется чего-то такого, что подскажет ему, как действовать дальше.
   В сумерках в парке появился цыган. Темнота в конце аллеи сгустилась, стала осязаемо-плотной, окрасилась разными оттенками и приобрела очертания человеческой фигуры. Цыган брел по дорожке шаркающей походкой, а когда дошел до скамейки, на которой сидел Януш Новак, остановился. Стал неподвижно напротив и уставился в лицо, не мигая. Цыган молчал, Януш Новак тоже. Прошло несколько минут, прежде чем Януш Новак нарушил молчание.
   - Ну? - спросил он бродяжку-цыгана.
   Цыган молча усмехнулся.
   - Вот, возьми, - Януш Новак нашарил в кармане несколько монеток и протянул их цыгану.
   Цыган взял деньги и сказал:
   - Господин, хотите, я для Вас сыграю?
   Януш Новак покачал головой. Бродяжка воспринял этот жест за согласие и достал из куртки дудочку. Поднес ее к губам, но Януш Новак сказал:
   - Не надо.
   - Хорошо, тогда сразу к делу, - произнес цыган, присаживаясь на скамейку рядом с Янушем Новаком.
   - Какие у нас с тобой могут быть дела? - удивился Януш Новак.
   - Дела давно минувших дней - усмехнулся цыган, и его зубы блеснули в темноте.
   Януш Новак хмыкнул:
   - Голубчик, если это какая-то мистификация, я хотел бы знать, кому и зачем она понадобилась.
   Цыган снова улыбнулся:
   - Какой горячий! Слишком темпераментный для человека столь почтенного возраста. - Цыган провел рукой по грязным спутанным волосам: - Кстати, сколько веков ты уже живешь? Шесть? Семь? Сам-то еще помнишь?
   - Что за бред! - пробормотал Януш Новак и привстал со скамейки.
   - Тссс! Тише! - сказал цыган, хватая его за руку. - Мы еще не закончили нашу беседу.
   Януш Новак вырвал руку и собрался уйти, но тут поднялся ветер, который толкал его в грудь до тех пор, пока он снова не сел на скамейку.
   - Хорошо, - смирился Януш Новак, говорите, что Вы хотели. Я слушаю.
   - Я все же тебе сыграю, - сказал цыган. - Раз уж ты меня слушаешь.
   В руках его оказалась деревянная дудочка, и звуки, которые цыган извлекал из нее, околдовали Януша Новака. В них он услышал всю свою печаль, всю свою боль, гнев и тоску, что испытывал с тех пор, когда из его жизни исчезла Морла. А мелодия все лилась, долго, долго-долго, почти бесконечно, Янушу Новаку показалось, что музыка длилась столько же времени, сколько его жизнь от ухода Морлы до сегодняшнего дня. Но когда цыган перестал играть, Януш Новак очнулся в том же парке, на той же скамейке, взглянул на часы и увидел, что прошло всего-то несколько минут.
   - Что это было? - спросил он у цыгана?
   - А ты как думаешь? - цыган блеснул зубами.
   - Это какое-то колдовство, которого я не знаю. Я даже никогда не слышал, что существует что-либо подобное.
   - Наверное, ты раньше не встречался с духами, - ответил цыган.
   Януш Новак верил в духов, в неприкаянных человеческих духов, в духов стихий. Он не только верил в духов, но иногда даже прибегал к их помощи. Но никто из них не был похож на этого цыгана с его дудочкой.
   - Ты хочешь сказать, что ты - дух? - он уставился на цыгана? - Что ты за дух? Какого рода дух? И что тебе от меня надо?
   - Хорошие вопросы! - ухмыльнулся цыган. - Особенно последний. Но на него я отвечу чуть позже. Сперва разрешите представиться.
   Цыган снял воображаемую шляпу:
   - Я - Дух мести.
   - Вот тебе раз! - удивился Януш Новак. - Никогда не слышал о таком. Ну, допустим. И что тебе надо, Дух мести?
   Цыган зацокал языком, покачивая головой:
   - Какой нетерпеливый! И как же тебе хватило терпения ждать столько лет, чтобы отомстить бедной женщине?
   - Ах, вот о чем речь! - протянул Януш Новак. - И что же, мне теперь раскаяться?
   - Не помешало бы, - кивнул цыган. - Тебе лучше уехать отсюда и больше никогда не видеть ее.
   Януш Новак повернулся к цыгану, уперся разведенными в локтях руками в колени, оскалился:
   - А какой у тебя к этому интерес?
   - Я - Дух мести. Моя задача следить за тем, чтобы соблюдалось равновесие между злодеянием и отмщением. В твоем случае равновесие было сильно нарушено, но пока еще это можно исправить.
   - И чем же я нарушил равновесие? - усмехнулся Януш Новак.
   В руках цыгана откуда-то появилась сигарета и спичка, он чиркнул спичкой о толстый желтый ноготь, прикурил, выпустил дым и ответил:
   - На все преступления существует срок давности. Когда ты настиг эту женщину, сроки отмщения уже давно прошли. Да, и способ... тоже перебор.
   - Ты пришел чтобы наказать меня? - спросил Януш Новак.
   Цыган покачал головой, затянулся и выпустил очередную струйку табачного дыма.
   - Тогда к чему все эти слова?
   Цыган изучал ногти правой руки, держа руку ладонью вниз и растопырив пальцы. Собрал пальцы в кулак, поднес руку ко рту, откусил заусеницу на указательном пальце, сплюнул и лишь затем ответил:
   - У Морлы в сундуке есть одна небольшая вещица. Она мне нужна.
   - Хо! - воскликнул Януш Новак. - Дух Мести просит меня о помощи! Почему бы тебе самому не пойти и не взять то, что тебе надо?
   - Я не могу, - ответил цыган. - Эта вещь может перейти к другому только с согласия ее нынешнего хозяина.
   - И что, никто кроме меня не может добыть эту вещь?
   Глаза цыгана вспыхнули:
   - Никто из тех, кто может, не задолжал мне столько, сколько ты.
   Януш Новак привстал на скамейке, нависая над цыганом:
   - Значит вот как - я приношу тебе некую вещь, а ты прощаешь мне какие-то воображаемые долги? Я у тебя не одалживался!
   - Это значит, что ты отказываешься? - произнес цыган.
   Януш Новак поднялся со скамейки:
   - Это значит, что я отказываюсь!
   - Это твое право, - ответил цыган.
   Цыган сделал затяжку. Огонек сигареты разгорелся ярче, осветил его смуглое лицо, насмешливые глаза под густыми сросшимися бровями, жесткие складки, сбегавшие от носа ко рту. Бродяга-дух сделал губы трубочкой и выпустил изо рта струйку дыма. Дым повис в воздухе над его головой небольшим облачком. Облако росло, росло, пока не окутало цыгана целиком, а затем пришел ветер. Ветер опрокинул стоявшую возле скамейки бутылку с водой, развеял клубы дым, и оказалось, что цыган исчез вместе с ними.
   Януш Новак хмыкнул, пожал плечами и пошел к выходу из парка. Он хотел получить ответ, и он его получил. У него есть два пути: первый - уехать из этого города и забыть всю эту историю. И второй - остаться, найти Морлу и выяснить, что за вещь, на которую охотится цыган. Януш Новак передернул плечами. Он был недоволен собой. Что-то он сплоховал сегодня. Следовало выяснить, что это за вещь такая, зачем она нужна этому бродяге, и лишь потом отказаться. А цыган-то, цыган! Тоже мне, дух мщения! Фигляр, дешевый фокусник! На что он рассчитывал, в самом деле! Интересно все же, кто он есть на самом деле и что ему нужно от Морлы.
   Януш Новак прошел в здание вокзала и зашел в кафе "Перекресток". До отхода его поезда оставалось еще полтора часа, и он собирался что-нибудь перекусить и подумать над тем, остаться ему или уехать. Как же он устал сегодня! Нужно заказать кофе с коньяком, или нет, лучше одного коньяка. Нет, отдельно кофе и отдельно виски. И еще большую тартилью с креветками. И сэндвич с ветчиной и помидорами. И порцию мороженого с шоколадом. А может, съесть полноценный обед, с первым, вторым и третьим? Нет, пожалуй, тартильи с сэндвичем будет достаточно. Януш Новак сделал заказ и углубился в раздумья.
   Девушка принесла сэндвич и кофе с виски. Сэндвич был свежим, кофе вкусным. Януш Новак сказал спасибо официантке, протиравшей стаканы за барной стойкой. В кафе кроме них двоих никого не было. Януш Новак заметил оставленную кем-то газету за соседним столиком и взял ее. На первой полосе была фотография лежавшего ничком на каменном берегу реки мужчины в одежде и заголовок: "Частный детектив найден мертвым".
   "Сегодня на берегу реки Саж под мостом найден труп молодого мужчины", - гласила статья. Репортер писал, что мужчина упал с моста и свернул себе шею. Свидетели опознали в погибшем частного детектива Джона Джеймса. Никаких следов насилия на теле нет, и неизвестно, упал ли частный детектив с моста самостоятельно или ему помогли. Полиция просит свидетелей происшествия звонить по телефону... Далее шел номер телефона полицейского участка.
   Януш Новак застыл с газетой в руках и очнулся от прикосновения. Рядом стояла официантка, и спрашивала, все ли с ним в порядке. Он ответил: "Да, спасибо" и проводил девушку взглядом. Она вернулась к стойке и теперь поглядывала на него с озадаченным выражением лица. Януш Новак привел свои чувства в порядок, свернул газету и положил ее на тот столик, где она лежала раньше. Лишь после этого он позволил себе выдохнуть.
   Все было не в порядке. Этот мужчина в газете... Януш Новак беседовал с ним не далее, как сегодня утром. Именно его Морла наняла, чтобы выследить Януша Новака. И вот теперь он мертв. Найден под мостом со сломанной шеей. Януш Новак хорошо знал то место, где нашли сегодня труп Джона Джеймса. Высота не слишком большая, чтобы при падении свернуть себе шею. Разве что только при очень неудачном стечении обстоятельств. Или с посторонней помощью. Имеет ли к этому отношение бродяжка-цыган?
   Детектив следил за цыганом в супермаркете, Януш Новак видел это. Детектив следил за всеми, кто мог следить за Морлой. И у него могли быть его, Януша Новака, фотографии. Януш Новак вздохнул. Еще одна досадная оплошность! Нужно было проверить номер детектива после того, как разобрался с ловушками Морлы на чердаке. А теперь это только вопрос времени, когда полиция найдет и отпечатает фотографии и придет к нему, Янушу Новаку, с расспросами.
   Януш Новак не любил полицию. Со своими неприятностями он предпочитал справляться сам. Обычно у него это получалось быстрей и лучше, чем у полиции. Полицейские вторгались в частную жизнь в самое неподходящее время с грубыми, глупыми или провокационными вопросами, плохими манерами и назойливостью голодной осы. Януш Новак предпочитал избегать контактов с полицией, и ему это удавалось. Решено! Он уезжает, и пусть Морла разбирается со всем этим сама.
   Януш Новак посмотрел на часы. До отбытия поезда оставалось полчаса, и можно было спускаться вниз, к платформам. Он кивнул официантке, чтобы посчитала заказ. Она принесла карточку и счет, Януш Новак отсчитал деньги, а когда поднял голову, вздрогнул от неожиданности.
   Над ним стояла Морла и скалилась. Сейчас она была молодой женщиной с умеренным макияжем, волнистыми волосами, в обтягивающей футболке под кожаной курткой и джинсах. Очень красивой и очень злой.
   - Можно я присяду, мессир? - прошипела она и со скрежетом отодвинула стул, не дожидаясь его разрешения.
   - Пожалуйста, - он запоздало указал на стул напротив.
   Она уставилась на него испепеляющим взглядом:
   - А я, оказывается, многого о Вас не знала.
   - Чего, например? - спросил он.
   - Вы, оказывается, не только предатель, но еще и подлый вор и убийца.
   Януш Новак вздохнул:
   - К чему столько страсти? Откуда такие эпитеты?
   Морла почти вплотную придвинула к нему лицо:
   - Как же, ты предал меня, когда наврал, что моя дочь умерла. А потом ты украл ее у меня, когда я нашла ее! Ты украл у меня больше двадцати лет моей жизни и мою память, когда подбросил мне свою ментальную пиявку. Но ты и на этом не успокоился! Ты украл у меня мой сундук. И убил частного детектива. Он-то чем тебе повредил? - выпалила Морла на одном дыхании.
   Януш Новак поднял руки:
   - Стоп, стоп, стоп! Сдаюсь! Но давай не все сразу. Давай по порядку.
   Морла откинулась на спинку стула и взглянула на него. В ее взгляде было столько холода, что Януш Новак поежился. Он продолжал свою речь:
   - Признаю, я был неправ, когда соврал тебе насчет твоей дочери. Я сделал это лишь потому, что не хотел расставаться с тобой.
   - Потому что тебе нужна была преданная дармовая служанка, - прошипела Морла.
   - Ну почему ты так? - расстроился Януш Новак. - Я ведь искренне привязался к тебе. Я полюбил тебя. Ты украсила мою жизнь своим присутствием. Без тебя мне было так одиноко!
   Морла презрительно кривила губы.
   - А что ты говорила про то, что я украл твою дочь? - спросил Януш Новак.
   - Ты будешь притворяться, будто не знаешь?! - вспыхнула Морла. - Я нашла свою дочь, но когда приехала, чтобы остаться и жить с нею, оказалось, что она уехала куда-то со всей семьей. Ты спрятал ее так, что я не смогла найти! Ты украл ее у меня!
   Януш Новак снова поднял руки:
   - Сдаюсь! Я ничего не понимаю! Я думал, что ты сбежала от меня и живешь счастливо со своей дочерью. Я искал тебя, и мне сказали, что за несколько лет до своего побега ты куда-то увезла их.
   - Я увезла?!
   - Мне сказали, что приехала какая-то женщина, рассказала о наследстве в другом городе, после чего прекрасная булочница вместе с мужем и детьми пропала. Я посчитал, что ты заранее подготовилась к бегству и спрятала их от меня.
   Морла смотрела на Януша Новака пытливыми широко открытыми глазами и молчала. Он тоже молчал. Так прошла целая вечность. Наконец она заговорила:
   - Это правда?
   Он перекрестился:
   - Истинная правда.
   - Тогда кто увез мою дочь? Я этого не делала, ты тоже. Куда она исчезла?
   Януш Новак взглянул на часы и вздохнул. Затем произнес:
   - Давай уйдем отсюда куда-нибудь. Тем более, мой поезд уже ушел.
  
   ***
   Они вышли из кафе и некоторое время брели по улице, глядя себе под ноги. Время от времени кто-нибудь из них вздыхал, поднимал голову и оглядывался вокруг. Морла поеживалась - ночь была прохладной. Януш Новак хотел обнять ее за талию, но она оттолкнула его руку. Никто не говорил ни слова. Наконец они остановились, и, стоя лицом друг к другу, оглянулись вокруг - синхронно справа налево. Их глаза встретились, и Януш Новак первый нарушил тишину:
   - Смотри, куда мы пришли.
   Они стояли возле церкви. Высокое готическое здание было подсвечено прожекторами. Вид был величественный и фантастический. Как будто много веков назад в строительстве участвовали не только люди, но и разные сказочные существа, которые поселились потом под этими сводами.
   Морла заговорила:
   - Что же тогда произошло? Куда пропала моя дочь? Зачем ты убил детектива? И зачем украл мой сундук?
   Януш Новак вздохнул:
   - Это был не я. Я не прятал от тебя твою дочь. Соврал тебе, что она умерла. Да, было такое. Но я ее не прятал. Я не убивал детектива. И не крал твой сундук.
   - Посмотри мне в глаза, - сказала Морла.
   Она изучала его некоторое время, и Януш Новак чувствовал, как она проникает в его мысли и чувства, чтобы найти подтверждение его словам. Через минуту она сказала:
   - Да, я верю тебе. Ты этого не делал.
   Морла стиснула руки:
   - Но кто тогда? Кто? И зачем?
   Януш Новак поднял ее лицо за подбородок:
   - Посмотри на меня. Что такого ценного было в твоем сундуке? Где ты его прятала?
   Морла нахмурилась:
   - Отпусти меня. Что тебе за дело?
   Януш Новак вздохнул и голосом, каким обычно разговаривают с непослушными маленькими детьми, произнес:
   - Сегодня какой-то цыган, назвавшийся духом мести, предложил мне добыть вещицу, которая хранится в твоем сундуке. А он мне взамен прощает мой якобы долг ему.
   Морла покачала головой:
   - А что ты? Согласился?
   - Нет, отказался, - сказал Януш Новак.
   - Цыган - дух мести. Звучит как бред какой-то, - произнесла Морла. - Скажи, ты все это выдумал?
   - Нет, я этого не выдумывал, - ответил Януш Новак.
   - Ты узнал, что за вещь ему была нужна? - поинтересовалась Морла.
   - Нет.
   - А надо было.
   - Да, надо было, - согласился Януш Новак и замолчал.
   Морла тоже молчала, разглядывая мостовую под ногами. Затем посмотрела на Януша Новака. Они встретились глазами, Морла кивнула, они развернулись и пошли. Так же молча, глядя себе под ноги, думая то об одном и том же, то каждый о своем. Казалось, что они не замечают, куда идут, но через некоторое время Януш Новак остановился, и Морла вслед за ним.
   Они стояли на мосту. Внизу шумела река, шлепала по опорам моста, облизывала камни на берегу. В темной и мутной ее воде жили крупные светлобрюхие рыбы, служившие пищей для чаек и бомжей. Крутой берег, поросший высокой травой, кустами сирени и ежевики, возле самой воды переходил в узкую полоску суши, покрытую крупной галькой. Другой берег был абсолютно лысым и изъеденным экскаваторами. Он спускался вниз почти отвесно и заканчивался высоким бетонным бордюром, препятствовавшим сползанию грунта в реку.
   Место здесь было пустынное, только четырехполосная автомобильная дорога с узкими тротуарами по обеим сторонам. Бетонные ограждения моста были похожи на торчавший из земли позвоночник какого-то доисторического монстра. Никакого жилья на полкилометра в обе стороны, только заводик по производству черепицы, одно из окон которого светилось в темноте. Глухо и жутковато. Хорошо хоть фонари горят. Януш Новак сказал, указывая вниз:
   - Вот здесь его и нашли.
   - Знаю, - ответила Морла. - Он сказал мне сегодня, что встретил цыгана возле супермаркета. Цыган предупредил его, что не надо возвращаться в гостиницу. Мистер Джеймс считал, что цыган работает на тебя.
   - На каком основании? - удивился Януш Новак.
   - На таком основании, - ответила Морла, - что цыган передал ему привет от тебя и сказал, что ты уже забрал все, что тебе было нужно.
   - Тот самый цыган, что играл сегодня на дудочке возле гостиницы? - спросил Януш Новак.
   - Да, тот самый, - ответила Морла.
   Януш Новак поморщился:
   - Это он назвался духом мести и предложил мне...
   - Я поняла это, - перебила Морла. - Пойдем-ка отсюда. Мне здесь как-то не по себе.
   - Пойдем, - согласился Януш Новак
   Они развернулись и зашагали обратно. Теперь Морла разрешила ему обнять себя за талию.
   - Куда мы идем? - спросил Януш Новак через некоторое время.
   - В мансарду, - ответила Морла.
   - Почему туда? - спросил Януш Новак.
   Морла нахмурилась:
   - Знаешь, я опасаюсь за Милу.
   Януш Новак взглянул на нее. Морла увидела удивление в его глазах и пояснила:
   - Она видела мой сундук и его содержимое. И еще она помогла мне избавиться от твоей пиявки. Она и ее друг Алекс. Так что мы возвращаемся в гостиницу. Будем спать по очереди.
   Януш Новак улыбнулся:
   - Это значит, что ты мне снова доверяешь?
   Морла остановилась. Януш Новак тоже встал и обнял ее за талию двумя руками. Она смотрела на него и хмурилась. Он чувствовал, как она взвешивает сейчас все за и против. Наконец она кивнула:
   - Доверяю. Один сомнительный союзник сейчас лучше, чем вообще ни одного.
   - Почему ты решила, что я твой союзник? - спросил Януш Новак.
   - Потому что война закончилась, - ответила Морла.
   Януш Новак промолчал. Она только что выразила словами то, о чем он думал весь сегодняшний день. Война между ними закончилась, каждый подсчитывал свои потери и думал над тем, из-за чего вообще война началась, и к чему они пришли в итоге. Во время наступившего перемирия им следовало выяснить, что за третья сторона участвовала в их конфликте, и каковы были ее цели и намерения. И в этом деле Януш и Морла были союзниками.
   Они вернулись в "Старый Якоб". Морла наложила охранные заклинания на двери и окна первого этажа. Януш Новак добавил к ним свои. Морла вопросительно посмотрела на него. Он улыбнулся и развел руками: "Мир". Затем они тихонько поднялись в мансарду. Морла уселась на кровать, жестом предложив Янушу сесть на стул. Он взял стул, пододвинул его к кровати.
   - Я обещала девочке сделать защитный талисман для ее бабушки, - сказала Морла. - Мила боится, что на бабушку нападет пожиратель памяти.
   - Хочешь, я сделаю его для тебя? - предложил Януш Новак.
   Морла пожала плечами:
   - Если хочешь. Все необходимые ингредиенты в моем номере внизу.
   Януш Новак помолчал. Пожевал губами и произнес:
   - Хорошо, чуть позже. Скажи мне, а что такого было в твоем сундуке?
   Морла зевнула, потянулась всем телом. Сказала:
   - Не знаю. Нечто странное. Сначала там были просто мои вещи. Дневники. Амулеты и талисманы. Разные ингредиенты. Карты. Руны. Ну, ты знаешь, все такое.
   Януш Новак кивал, показывая, что слушает.
   - А потом, когда на меня напал твой пожиратель памяти, это все куда-то делось. Не знаю куда. Сохранился лишь один дневник. Тот самый, что я начала, когда жила с тобой. Он сохранился только потому, что его не было в сундуке. Я отнесла его в банк.
   - Ааа, вот как ты поняла, что с тобой происходит, - сказал Януш Новак.
   Морла кивнула:
   - Ну да. Я прочитала дневник и поняла, что это пиявка. Так вот и избавилась от нее.
   Януш спросил:
   - А что твои остальные вещи?
   Морла нахмурилась:
   - Не знаю. Вместо них в сундуке оказался всякий хлам. Как в разоренной лавке старьевщика. Но этот хлам рассказывал мне разные истории. Обо мне, о моих знакомых и о совсем чужих людях. Странное такое нечто. А потом пришла Мила, и все изменилось.
   - Что изменилось? - удивился Януш Новак.
   Морла снова зевнула. Произнесла протяжно:
   - Время так изменилось, когда я очнулась. Стало таким густым и плотным. Давай, я расскажу тебе про сундук завтра.
   - Хорошо, - согласился Януш Новак. - Спи, я подежурю.
   Морла свернулась калачиком на кровати, прошептала:
   - Разбуди меня через два часа.
   - Ладно, - ответил Януш Новак.
   Морла не услышала его ответ, она уже спала.
   Януш Новак встал и огляделся вокруг. Обстановка была удручающая. Выгоревшие, вылинявшие, потрескавшиеся и заплесневевшие обои, рассохшаяся мебель, потемневшие половицы, паутина в углах. И как Морла жила в такой атмосфере столько лет? Ах, ну да... Януш Новак вздохнул. Это все пожиратель памяти. Он отнимал у нее рассудок и волю. Его пожиратель памяти. Пожалуй, Дух мести был прав - переборщил он с этим пожирателем.
   Януш Новак посмотрел на Морлу. Она спала, свернувшись калачиком, и причмокивала губами во сне. Он снял с нее кроссовки и укрыл валявшимся на кровати старым пледом. Через несколько минут она заворочалась, перевернулась на спину, раскинула в стороны руки-ноги. "Согрелась", - подумал Януш Новак, - "Ей тепло. И мне тоже". Он понял, что терзавшая его сердце многолетняя боль ушла, испарилась. Он был рад, что война между ним и Морлой закончилась.
   Морла проснулась через три часа. Потянулась, откинула плед и спустила ноги с кровати. Заметила, что без кроссовок и поблагодарила Януша. Спросила:
   - Сколько времени я спала?
   - Три часа, - ответил Януш Новак.
   Морла нахмурилась:
   - Нужно было разбудить меня раньше.
   - Нужно было, - согласился тот.
   - Как тут было? - спросила она.
   - Все тихо, - ответил Януш Новак.
   Морла обулась, встала, вытянула руки вверх, прогнулась в спине. Сказала в пустоту:
   - Пойду умоюсь. - Затем повернулась к Янушу: - Хочешь спать?
   - Пожалуй, - согласился он.
   - В восемь Мила принесет завтрак. Можешь спать до этого времени, - сказала она и вышла в ванну.
   Когда Морла вышла из ванной, окончательно проснувшаяся и посвежевшая, Януш Новак сидел на кровати с отсутствующим видом. Морла встала напротив него:
   - О чем ты думаешь?
   Он поднял голову:
   - Скажи, какое поручение ты дала детективу?
   Она поджала губы:
   - Найти того, кто следит за моей бабушкой.
   - Бабушка - это ты? - усмехнулся Януш Новак.
   Морла вспыхнула:
   - Ну да, вашими стараниями! Я была старой развалиной много лет, и ничего не могла с этим поделать. Я стала такой старой, какой никогда еще не была!
   Януш Новак поднял руки:
   - Сдаюсь, сдаюсь. Я виноват. Прости меня.
   Морла вскинула брови. Януш Новак продолжал:
   - Он предоставил тебе фотографии?
   - Ну да, - ответила Морла, - он установил камеры в номере.
   Януш Новак кивнул:
   - Как ты думаешь, полиция уже побывала в его номере?
   - Не знаю, - ответила Морла, - но стоит проверить. Вдруг мы что-нибудь найдем.
   Она подошла к двери, обернулась и спросила Януша Новака:
   - Ты со мной?
   - Конечно, - ответил он, вставая с кровати.
   Они бесшумно спустились на третий этаж. Морла наклонилась над замком, поковыряла его несколько секунд и открыла дверь. Януш Новак хмыкнул. Они встали по обе стороны двери, Морла чуть приоткрыла дверь и заглянула в номер. Там никого не было. Она вошла внутрь, Януш Новак проследовал за ней.
   Номер стоял нетронутый ни полицией, ни горничными. Морла подошла к окну, а Януш Новак к гардеробу. На окне было установлено четыре камеры. Еще одна над входом в номер. Морла сняла их, пока Януш Новак осматривал личные вещи погибшего детектива.
   - Что у тебя? - спросила Морла.
   - Ничего, - ответил он.
   - Возвращаемся, - сказала Морла и направилась к выходу.
   Они выглянули в коридор, прежде чем выйти из номера. Коридор и лестницы были пустыми. Постояльцы спали, досматривая предрассветные сны. Серыми тенями Морла и Януш Новак выскользнули из номера и вернулись в мансарду. Там Морла выложила на стол камеры и нависла над ними, опираясь руками на край стола. Януш Новак встал с другой стороны. Они молчали, глядели то на камеры, то друг на друга.
   - Знаешь о чем я думаю? - спросил Януш Новак.
   - О том, где устройство для просмотра записей, - сказала Морла. - Почему мы не нашли его в номере.
   - Верно, - сказал Януш Новак.
   - Может, он просматривал их в своем офисе, - пожала плечами Морла, подошла к брошенной на кровати сумочке, засунула в нее руку и вытащила конверт. Бросила его на стол рядом с камерами.
   - Что это? - спросил Януш Новак.
   - Отчет детектива, - ответила Морла.
   - Ты позволишь мне посмотреть его? - сказал Януш Новак, протягивая руку к конверту.
   - Конечно, - ответила Морла.
   Он отошел от стола и сел на кровать. Достал из конверта бумаги, выудил откуда-то маленький фонарик, включил его и стал рассматривать фотографии. Некоторое время он молчал, затем воскликнул:
   - Что это?!
   - Что? - переспросила Морла и подошла к кровати.
   - Да вот же, на фотографиях! - он протянул ей снимки.
   Морла взяла их в руки и стала рассматривать. Это были обычные кадры. Обычные, за одним исключением. На всех фотографиях, где раньше был цыган, сейчас темнело серое пятно, как будто кто-то не слишком тщательно стер резинкой карандашный набросок. Морла вертела снимки, рассматривала их со всех сторон, и на просвет, и принюхивалась к ним, и с лица ее не исчезало озадаченное выражение. Она отдала фотографии Янушу Новаку и вздохнула.
   - Мне почему-то вспомнилось сейчас, как мистер Джеймс сказал, что за ним следят, - произнесла она.
   - Следят? - переспросил Януш Новак.
   Морла потерла переносицу:
   - Он сказал, что у него было ощущение, что за ним следят, - ответила Морла. - Но он не обнаружил никого. И знаешь, что еще?
   - ??
   - У меня тоже было такое чувство. В тот день, когда я приходила к нему в офис.
   Морла встала, взяла фотографии и фонарик из рук у Януша Новака, сложила их в карман, толкнула его в плечо так, что он повалился на постель. Сказала:
   - А теперь спи.
  
   ***
   День у Милы не задался с самого утра. Все пошло наперекосяк с того момента, как старая Морла уехала из дома. Алекс дразнился, родители придирались, учителя... Слава Богу, учителя ее просто не замечали. Зато старая стерва, что поселилась у них на третьем этаже сразу после ухода Морлы, не упустила ни одного момента, чтобы как-нибудь не задеть Милу. И что ей, спрашивается, надо? То ли дело, ее сосед. Он обращался с Милой как со взрослой девушкой, говорил ей комплименты и мило улыбался каждый раз, когда ее видел. Пожалуй, он единственный, на кого Мила не сердилась эти два дня.
   И еще одно обстоятельство расстраивало Милу. Прошло уже два дня, а Морла до сих пор не оставила амулет для бабушки в камере хранения в супермаркете. Неужели она нарушила свое обещание? Да нет, Мила не могла такого себе представить. Тогда что же ей помешало? Может быть, у нее какие-то неприятности? Что с ней? Где она сейчас? С уходом Морлы Мила как будто лишилась чего-то важного. Как будто в ее жизни на короткий момент появилась волшебная фея, а потом взмахнула крылышками и улетела.
   Думая об этом Мила становилась рассеянной и даже разбила любимую мамину кружку. Мила помогала маме убирать посуду, ставила грязные тарелки в посудомоечную машину, задела стоявшую на столе кружку локтем, кружка упала и разлетелась по кафельному полу тысячей осколков. Мама как раз что-то говорила Миле и прервалась, услышав звон. Увидела то, что раньше было ее любимой кружкой, вспыхнула и замахнулась, чтобы отвесить Миле затрещину, но остановилась на полпути, вздохнула и сказала: "Да что такое, Мила?! Что с тобой сегодня происходит?!" Определенно что-то происходило, но с ней, или еще с кем-то, или вообще, Мила не знала. Эх, знать бы, чем все это закончится!
   Развязка наступила поздно вечером. Вся семья, как обычно, собралась поужинать за большим столом, и пока мама наливала чай и подавала десерт, а Мила ей помогала, дед взял почитать вечернюю газету. Через минуту он воскликнул:
   - Смотрите-ка! Наш постоялец!
   - Что про него пишут? - спросил отец.
   Дед нахмурился:
   - Что он упал с моста и свернул себе шею. Его нашли сегодня мертвого под мостом.
   - Кто это? - вступила в беседу бабушка.
   - Мистер Джон Джеймс, - ответил дед. - Поселился у нас вчера днем.
   - Интересно, он заплатил? - спросила мама.
   И тут Мила не выдержала. Она всхлипнула, вскочила из-за стола и убежала в свою комнату. Там бросилась на подушку, и тихонько завыла. Она выла, скулила, всхлипывала и размазывала слезы по щекам, и вместе со слезами из нее выходило все напряжение, скопившееся за последние дни. Что ни говори, не каждый день и не у каждого человека в жизни происходит подобное. Бедный мистер Джеймс! Ему было рано умирать. Он ведь не был старым. Жизнь бывает так несправедлива!
   Через некоторое время в комнату вошла мама. Присела на кровать, погладила Милу по голове. От этого жеста Мила заплакала еще сильней. Ее почти прекратившиеся всхлипывания превратились в безудержные рыдания.
   - Ну что с тобой, моя девочка? - спросила мама ласковым голосом. - Тебе жалко мистера Джеймса?
   - Д-да, - заикаясь выдохнула Мила, - он был хороший. Лучше бы та старая грымза умерла!
   Мама поняла, о ком речь, без лишних объяснений, но не согласилась с Милой. Она сказала в ответ:
   - Бог каждого призывает в свое время. Видимо, время мистера Джеймса уже пришло.
   От такого ответа Мила завыла еще сильней:
   - Не хочууууу!!!
   - Зайка моя, здесь мало что зависит от наших желаний, - сказала мама.
   Мила вскочила на кровати и закричала:
   - Не правда! Старая Морла живет уже больше пятисот лет!
   - Какая Морла?! - удивилась мама.
   Мила вытянула руку вверх:
   - Морла, что на чердаке!
   На лице мамы проступило понимание. Она покачала головой и сказала:
   - Зайка, Морла, конечно, очень старая. Но не бывает так, чтобы человек прожил на свете пятьсот лет.
   Мила спохватилась, что чуть было не выдала чужую тайну. Правда, Морла не запрещала ей об этом говорить, но сказала, что раньше ее могли бы убить, если бы кому-то стало об этом известно. И еще она предупредила, что Миле все равно никто не поверит. К счастью, Морла оказалась права. Мама действительно не поверила. Мила подсела к маме поближе, прижалась к ней и обняла ее. Мама рассеянно гладила ее по волосам. Через некоторое время она спросила:
   - Ну, ты успокоилась? Тогда я пойду, приберу на кухне.
   Мила заглянула ей в лицо:
   - Пойдем?
   Мама улыбнулась и ответила:
   - Если хочешь, зайка. А если не хочешь, то оставайся здесь. На самом деле, тебе наверное лучше отдохнуть и хорошо выспаться. А то ты стала у меня какая-то нервная.
   Мила повздыхала, повозилась. Затем чмокнула маму в щеку:
   - Спасибо, мамочка. Я правда лучше останусь.
   Мама поцеловала ее в лоб и вышла из комнаты. А Мила забралась на кровать с ногами и уставилась в пространство. Поднесла руку ко рту, покусала ноготь. Нужно увидеть Алекса! Телефон стоял в холле, и ее могли увидеть, если бы она пошла туда звонить. Ей не хотелось сейчас показываться на глаза никому из родных. Можно было бы выйти через черный ход и прийти к Алексу. Но Мила боялась, сама не зная чего. Нужно было что-то делать, но что? Мила слезла с кровати и на цыпочках вышла из комнаты.
   Она прошла в ванну, посмотрела на зареванное лицо в зеркало и состроила рожу своему отражению. Включила воду, потянулась за зубной щеткой, и тут увидела телефонную трубку. Трубка стояла рядом со стаканчиком с зубными щетками. Этой ванной пользовались папой с мамой и Мила. Видимо папа по рассеянности оставил трубку здесь. Какая удача! Мила подошла к двери, закрыла ее на задвижку, и тут услышала голоса в коридоре. Выключила воду, прижалась ухом к двери, прислушалась.
   Разговаривали папа с дедушкой. Отец спрашивал:
   - Ты собираешься звонить в полицию?
   - Нет. Пока нет, - отвечал дед. - В статье было сказано, что мистер Джеймс был частным детективом. Наверное, он вел расследование.
   - Кого, интересно, он выслеживал? - произнес отец.
   - Понятия не имею, - сказал дед. - Но думаю, мы это скоро узнаем. Полагаю, что полиция до нас сама доберется. А я пока буду молчать.
   Голоса затихли, и Мила задумалась. Оказывается, мистер Джеймс был детективом. Нет, нужно срочно звонить Алексу. Она набрала его номер и, когда на том конце ответили, прошептала:
   - Алекс, это ты?
   - Я, - сказал Алекс. - А почему ты шепотом?
   - Алекс, ты можешь сейчас ко мне прийти? - спросила Мила уже нормальным голосом. - Нужно срочно поговорить.
   Несколько мгновений трубка молчала. Затем раздался голос Алекса:
   - Хорошо, я иду.
   - Алекс, я... - начала было Мила, но услышала гудки.
   Она умылась, почистила зубы и прошла в гостиную вернуть трубку на базу. Там ее увидела мама. Мила показала ей телефон:
   - Вот, кто-то в ванной забыл.
   Тут вошел Алекс, и Мила потащила его за собой, протараторив на ходу:
   - Не бойся, мамочка, мы недолго.
   Мама посмотрела вслед и покачала головой.
   В комнате Мила уселась на кровать, Алекс пристроился напротив. Мила сидела, опустив голову, несколько раз порывалась что-то сказать, но останавливалась. Алекс ждал, когда она решится, и не дождавшись спросил:
   - Ну? Ты чего ревела?
   - А что, видно? - спохватилась Мила.
   Алекс хмыкнул:
   - У тебя нос распух.
   Мила шмыгнула носом:
   - Ты знаешь, Морла уехала и пропала. Она обещала мне сделать амулет для бабушки, и до сих пор не сделала. А еще погиб наш постоялец. В газете написали, что он был частным детективом. Я думаю, может, его Морла наняла? А что, если она сейчас в опасности?
   - Подожди, подожди, - остановил ее Алекс. - Ты не говорила мне, что Морла уехала. Когда это произошло? Почему ты мне до сих пор об этом не сказала?
   Мила, потупившись, водила пальцем по коленке. Подняла глаза на Алекса и сказала:
   - Она уехала той же ночью, когда мы помогли избавиться ей от пожирателя памяти. Она сказала делать вид, будто я ничего не знаю.
   Алекс нахмурился. Он качал головой, и в глазах его был укор.
   - Алекс, она сказала, что это может быть опасно для меня, моих друзей и родных, - оправдывалась Мила. - Что нужно делать вид, будто ничего не происходило, и что я ничего не знаю. Будто Морла все такая же старушка и все так же сидит безвылазно на своем чердаке.
   Алекс вздохнул.
   - Ах, да, Алекс! - спохватилась Мила. - Она ведь снова стала молодой!
   - Как, молодой? - опешил Алекс.
   Мила пожала плечами:
   - Так, молодой. То есть не совсем молодой, но выглядит она сейчас немного моложе моей мамы.
   Алекс покачал головой:
   - Чего ты мне еще не говорила? Вот женщины, - произнес он в пространство, - то трещат, как сороки, то слова из них не вытянешь.
   Мила с оскорбленным видом замолчала.
   - Ну Мила, ну давай, рассказывай, - тормошил ее Алекс. - Хватит дуться.
   - Ну ладно, - согласилась Мила. - Слушай. В ту ночь я пошла к ней в комнату. Я хотела попросить ее дать мне такую же колбу для моей бабушки. Ты же знаешь, бабушка сдает...
   Алекс кивнул.
   - Ну вот, - продолжала Мила. - Морла мне не открывала. Я села на ступеньки, и тут из ее комнаты выглянула какая-то тетка. Я побежала на чердак проверить, что с Морлой, а вместо Морлы сидела в кресле резиновая кукла. А тетка мне сказала, что она и есть Морла.
   - И ты ей поверила? - спросил Алекс.
   - Ну да, - ответила Мила. - Во-первых, она рассказала мне, что происходило вечером. А во-вторых, она на себя похожа. Если присмотреться внимательно, видно, что это она.
   - И что дальше? - спросил Алекс.
   - Дальше она сказала мне, что собирается уехать и оставить в своей комнате засаду на того, кто подбросил ей пожирателя памяти. И велела мне ни во что не вмешиваться. А еще пообещала сделать амулет для бабушки, только до сих пор не сделала!
   - А что с детективом?
   Мила вздохнула:
   - Да, детектив. Он приехал на следующий день и был такой милый. Расспрашивал меня о постояльцах, и о бабушке, которая на чердаке живет. А сегодня дед прочитал в вечерней газете, что его нашли со сломанной шеей под мостом. Вот я и думаю: может, его Морла наняла? Может она в опасности?
   - А может, его нанял тот, кто подсунул Морле эту дрянь, - сказал Алекс. - Может, он потерял Морлу и теперь хочет ее найти.
   - Ой! - Мила схватилась за голову. - Я так боюсь, Алекс!
   Алекс приобнял ее за плечи:
   - Не бойся, глупышка!
   Днем раньше Мила бы обиделась на "глупышку". Но сегодня она промолчала, повернулась к Алексу и спросила:
   - Что мне делать сейчас, Алекс?
   - Ничего, - ответил Алекс. - Морла же сказала, чтобы мы ни во что не вмешивались. Вот мы и не будем. Я буду ходить с тобой вместе на занятия и обратно. И вообще, когда будешь выходить из дома, зови меня с собой.
   - А амулет? Можно мне забрать амулет? - спросила Мила у Алекса. - То есть, конечно, если Морла его сделает.
   Алекс похлопал ее по плечу:
   - Можно. Только я пойду с тобой.
   - Конечно, - согласилась Мила.
   - Вот и славно, - сказал Алекс. - А теперь спи и ничего не бойся. Все утрясется само собой. А я пошел.
   Он помахал ей рукой и вышел. Мила переоделась в пижаму, посидела на кровати, болтая ногами. Затем взбила подушку, улеглась на нее, натянула одеяло, повернулась на правый бок. "И все-таки он такой задавака!" - подумала Мила перед тем, как провалиться в сон.
  
  
   ДЕНЬ ПЯТЫЙ
   ***
   - Эй, проснись! Проснись! - Януш Новак не сразу понял, где он находится. Он открыл глаза и увидел над собой лицо Морлы. Услужливая память тут же прокрутила пред его мысленным взором последние события.
   - Проснулся? - спросила Морла? - Вот и славно! Я собираюсь позавтракать и проследить за детьми до школы. А ты есть будешь?
   Януш Новак потянулся так, что захрустели суставы, вскочил с постели и сказал:
   - Бодрая и свежая, как весенняя маргаритка. Кстати, мне очень нравилось, когда ты называлась этим именем. Маргарита... Марго...
   - Ну хватит лирики, - прервала его Морла, но глаза ее улыбались. - Я сказала тебе о своих планах. А ты что думаешь?
   - Я бы не отказался от кофе, - произнес Януш Новак с мечтательной улыбкой. - В соседней кондитерской варят замечательный кофе. Я узнавал у владельца, он жарит и мелет зерна вручную.
   - Кофе? - переспросила Морла. - Ты знаешь, можно и кофе. Только если быстро. Заодно обсудим наши планы.
   - Какая ты стала... - пробормотал Януш Новак.
   - Какая? - удивилась Морла.
   - Эмансипированная. Все время норовишь командовать и перехватываешь инициативу.
   Морла усмехнулась:
   - Я спущусь в свой номер, переоденусь в грымзу. А ты пока тоже собирайся. Встретимся в кафе.
   Через пять минут Януш Новак вошел в кондитерскую. Нашел глазами Морлу, подсел к ней за столик. На столе стояла тарелочка с пирожными и две чашки кофе. Януш Новак взял свою чашку, отхлебнул. Морла сказала:
   - Я не знаю, какой тебе нравится кофе, но я заказала кофе по-восточному.
   - Ты угадала, - ответил Януш Новак.
   Некоторое время они молчали, наслаждались кофе. Минуту, не больше. Но эта минута по их ощущениям растянулась на полчаса. Затем Януш Новак сказал:
   - Думаю, стоит приставить к детям охрану. Так, на всякий случай. Я этим займусь. Еще я сделаю амулет. И нам нужно просмотреть записи на камерах из номера мистера Джеймса. Я знаю, где мы сможем это сделать. Теперь ты. Какие у тебя планы?
   Морла произнесла:
   - Хорошо, что ты подумал насчет охраны. Мне бы хотелось поскорей посмотреть пленки. Но я не могу оставить детей одних.
   Януш Новак поднял руки вверх:
   - Не стоит благодарности. Я позвоню тебе, когда охранники будут на месте. Дети ведь ходят в школу святого Мартина?
   Морла кивнула. Януш Новак спросил:
   - Кстати, какой у тебя номер телефона?
   Морла достала из сумки ручку, написала на салфетке номер и придвинула к нему. Януш Новак написал свой ниже.
   - А сыщик тебе звонил по этому же номеру? - поинтересовался он.
   - Нет, для него у меня был совсем другой.
   Морла задумалась, подняла голову вверх, рассеянным взглядом скользила по балкам из темного дерева, пересекавшим беленый потолок.
   - Вел ли он какие-нибудь записи? - произнесла Морла. - И что знает его секретарша? Как там ее зовут? Магда? Нет, не Магда. Майя. Точно, Майя.
   Она повернулась к Янушу и сказала:
   - Знаешь, я ведь думала, что когда найду того, кто мне эту дрянь подсунул, на том все загадки закончатся. А оказалось, совсем наоборот. Чем дальше, тем больше непонятного.
   Януш Новак молчал, а Морла продолжала:
   - Я не думала, что это будешь ты. Я вообще не думала, что когда-либо снова тебя встречу. Хотя... Конечно, это ведь лежало на поверхности. Все смертные, у которых были причины меня бояться или ненавидеть, уже умерли. А бессмертные вроде тебя или долгожители вроде меня... Как мне казалось, я никому не навредила настолько. А теперь оказалось, что дочь мою вовсе не ты спрятал. Я привыкла считать, что это был ты и ненавидеть тебя за это... Оказывается, нет, не ты. Но кто? Кто же тогда? И еще сундук пропал. Что нужно было цыгану в моем сундуке? Знаешь, я сама готова отдать ему это, если он ответит мне, кто и зачем украл мою дочь и убил детектива. Хотя... Может это был он? Может он выкрал мой сундук?
   Морла уставилась в лицо Януша.
   - Нет, не думаю, - сказал он. - Цыган говорил, что может получить этот предмет только из рук владельца, если тот добровольно отдаст ему.
   - Но тогда все сходится! - воскликнула Морла.- Он предложил мистеру Джеймсу выкрасть сундук. Получается, что сундук сменил владельца, и детектив мог отдать ему то, что ему было нужно. Цыган получил эту вещь и убил его.
   Януш Новак покачал головой:
   - Есть одно маленькое "но". Цыган предложил мне эту сделку, когда детектив уже был мертв. Стало быть, он еще не получил то, за чем охотился.
   Морла не сдавалась:
   - Все равно детектив мог выкрасть мой сундук, а потом передумал отдавать цыгану. Тот и убил его с досады, а потом пошел к тебе. Хотела бы я повстречаться с этим цыганом!
   Тут Морла увидела выходившую из гостиницы Милу, бросила на стол деньги за свой завтрак и выбежала не попрощавшись. А Януш Новак остался, выпил кофе, сделал несколько звонков и только после этого вышел из кондитерской. Он пошел на вокзал, взял свой чемодан из камеры хранения и снял номер в гостинице "Вилла-сюр-Саж". Затем зашел в церковь, провел там некоторое время и вернулся в гостиничный номер.
   Он как раз закончил работу над амулетом, когда раздался телефонный звонок. Звонили охранники. Они уже прибыли на место и спрашивали дальнейшие инструкции. Януш Новак описал внешность Милы и Алекса, рассказал, во что они сегодня были одеты, и приказал наблюдать за ребятами незаметно. После этого перезвонил Морле, сказал, что охранники уже на месте и договорился встретиться через час возле церкви.
   Когда Януш Новак подошел к церкви, Морлы на месте еще не было. На скамеечке у входа сидел плешивый старичок в затрапезной одежде, рядом с ним копошился мальчик лет шести. Чуть поодаль стояла молодая женщина. У женщины были длинные темные волосы, яркая помада на губах, длинная юбка, обтягивающая стройные бедра и туфли на высоких каблуках. Она стояла на ступеньках церкви и улыбалась солнышку, и вид у нее был безмятежный, как у младенца. Януш Новак посмотрел на часы и подумал о том, что такая женщина наверняка никуда не торопится, и, тем не менее, всегда и везде успевает. А вот Морла опаздывает. Тут женщина танцующей походкой приблизилась к нему и спросила: "Ждете кого-то, сударь?". Только после этого Януш Новак понял, что перед ним была Морла собственной персоной.
   Морла хихикнула, как маленькая девочка, и крутанулась на месте. Весьма довольная произведенным эффектом, она начала спускаться по ступенькам. Януш Новак не сразу последовал за ней. Она оглянулась, притопнула ногой. Он поторопился, подошел к ней, приобнял за талию.
   - Ну, куда ты меня поведешь? - спросила Морла таким голосом, будто они собирались в ресторан.
   - Увидишь, - ответил Януш Новак. - Камеры у тебя с собой?
   - С собой, - сказала Морла и помахала сумочкой на длинном ремешке.
   Они прошли несколько кварталов, петляя, скрываясь в подворотнях, будто запутывая следы. Так оно и было, если бы за ними следил какой-нибудь человек, он сбился бы со следу. Но за ними никто не шел. Наконец Януш Новак подвел Морлу к незаметной обшарпанной двери в торце старого дома, нашарил в кармане ключ и открыл ее.
   - Прошу.
   Морла шагнула внутрь и оказалась в маленькой, скверно обставленной квартире. Януш Новак провел ее на кухню, взял у нее камеры, сказал:
   - Побудь пока здесь, я сейчас, - и скрылся в глубине квартиры.
   Он услышал, как Морла хлопает дверками шкафов, и усмехнулся про себя. Когда он ее встретил, она всюду совала свой нос, тащила все, что плохо лежит, особенно еду, робела и отводила глаза, когда кто-нибудь к ней обращался. От робости ее не осталось и следа еще когда они жили вместе, от клептомании она тоже постепенно избавилась. А вот любопытство по-прежнему было при ней.
   - Что ты там ищешь? - прокричал он.
   - Да так, любопытствую, - сказала она, заходя в комнату. - Что это за квартира?
   Януш Новак пожал плечами и ничего не ответил.
   - Впрочем, можешь не объяснять, - сказала Морла. - Мне итак понятно. В общих чертах. Ты все так же играешь в шпионы.
   - Да так, иногда оказываю услуги разным людям, - сказал Януш Новак.
   Морла хмыкнула:
   - Интересно, куда ты полученные деньги тратишь?
   - Скупаю недвижимость, - ухмыльнулся в ответ Януш.
   Морла округлила глаза и приподняла бровь.
   - Что, правда?
   - Правда, - сказал Януш Новак. - Вот твоя мансарда, например. Ты ведь не помнишь, когда ее купила.
   - Не помню, - согласилась Морла.
   - Не помнишь, потому что это сделал я, - сознался Януш Новак. - Я купил ее у прежнего владельца, представившись твоим доверенным.
   - Но зачем?!
   - Не хотел, чтобы ты от меня ускользнула, - пояснил Януш Новак. - А то ищи тебя снова... Да ты не думай что я такой хороший, я оформил завещание на свое имя. На одно из своих имен.
   Морла молчала. Януш Новак отвернулся и сказал:
   - Давай смотреть, что там камеры у детектива записали.
   Януш Новак включил первую из камер на воспроизведение и сел прямо на пол, игнорируя стоящий рядом диванчик. Морла потопталась и села рядом с ним, свернув ноги по-турецки. При этом показалась ажурная резинка ее чулок. Януш Новак сглотнул и заглянул ей в лицо. Морла уставилась на экран и не замечала ничего вокруг. Или делала вид, что не замечала. Януш Новак смотрел на нее несколько секунд и тоже отвернулся к экрану.
   Первые три камеры не показывали ничего интересного. Крыши и последние этажи домов напротив чердака Морлы, обыденная жизнь их обитателей. Узкая Сиреневая улочка, прохожие, жители и посетители кафе, покупатели магазинов. Постояльцы гостиницы. Не было ничего необычного, ничего из ряда вон выходящего в повседневной людской суете, заснятой камерами.
   А вот запись четвертой камеры, снимавшей номер мистера Джеймса, их удивила. Мистер Джеймс вышел из своего номера утром и больше туда не возвращался. Горничная тоже не появлялась, видимо, он повесил табличку "Не беспокоить". Зато ближе к вечеру дверь приоткрылась и в комнату зашел цыган. Подошел к окошку, выглянул наружу, провел пальцем по подоконнику, будто проверяя наличие пыли, повернулся к двери. Подошел к выходу и поднял лицо к камере, улыбнулся, помахал рукой. Затем прошел к столику, взял бумагу и ручку и начал что-то писать. Написал, снова повернулся к камере, помахал листочком, сложил его вчетверо и спрятал в карман. Улыбнулся, провел пятерней по спутанным волосам и вышел из номера.
   - Шесть тридцать две пи эм, - сказала Морла. - В это время я возвращалась из привокзальной гостиницы в "Старый Якоб".
   - А я сидел в парке, - сказал Януш Новак. - Но постой-ка! Что-то я не помню, чтобы цыган заходил в гостиницу.
   Он отмотал на шесть пятнадцать запись на камере, снимавшей вход в "Старый Якоб". С шести пятнадцати до шести сорока никто не входил и никто не выходил из гостиницы. Тогда Януш Новак отмотал на одиннадцать утра и стал просматривать запись в ускоренном режиме. Цыган в гостиницу не входил.
   - Может быть, он воспользовался черным ходом?- предположила Морла.
   - Может быть, - согласился Януш. - Но мы это не сможем проверить. Камеры там нет.
   Януш Новак отмотал назад запись гостиничного номера и выругался. Цыган на пленке исчез. Никто не входил и никто не выходил из комнаты после шести часов. Камера показывала неизменную картинку пустого номера, менялись только цифры, показывающие время внизу экрана.
   - Нет, этого просто не может быть!- возмутился Януш Новак.
   - Тем не менее, это так, - сказала Морла. - Он исчез с пленки так же, как исчез со всех моих фотографий.
   Лицо Януша Новака вытянулось, он согласился:
   - Да, ты права.
   В этот момент что-то щелкнуло, запахло дымом, экран погас, затем вспыхнул и взорвался.
  
   ***
   Алекс ждал Милу на школьном дворе. Сегодня их класс отпустили раньше, но он остался дожидаться ее. "Прямо как верный рыцарь", - подумала Мила, подходя к Алексу. Он протянул ей руку, она сняла со спины и отдала ему свой рюкзачок, и они зашагали домой. Алекс рассказывал, как прошел его день, строил рожи и жестикулировал, изображая общих знакомых и учителей, шутил и рассказывал анекдоты. Мила шла молча, не отвечала на его шутки и выглядела подавленной. В конце-концов он оставил свои попытки ее развеселить и спросил:
   - К кому мы идем? К тебе или ко мне?
   - Давай к тебе, - сказала Мила. - Только мне надо домой зайти и взять уроки на завтра. Ты зайдешь со мной?
   - Конечно, - ответил Алекс.
   В холле "Старого Якоба" они встретили Милину маму.
   - Привет, Алекс, - сказала она. - Как ты, Мила? - спросила у дочери, отыскивая на ее лице следы вчерашних переживаний.
   - Спасибо мам, нормально, - ответила Мила. - Мы к Алексу заниматься пойдем.
   - Хорошо, - согласилась мама. - Пообедаете? Алекс, хочешь есть?
   Мила с Алексом переглянулись. Он ждал, что скажет Мила. Ей хотелось есть, но не хотелось оставаться в этом доме. Сама не зная почему, она желала сейчас оказаться где-нибудь подальше от этого места. Может быть для того, чтобы взглянуть на вещи со стороны.
   - Спасибо, мама, мы пойдем, - сказала Мила.
   - А ты, Алекс? Наверняка ты хочешь есть, оставайтесь, покушайте, - обратилась мама к Алексу за поддержкой.
   - Спасибо, тетя Мари, мы лучше правда пойдем, - ответил Алекс.
   - Ну, как хотите, - пожала она плечами.
   В комнате Алекса Мила первым делом взяла бинокль и подошла к окну. Навела его на чердак Морлы. Там было все по-прежнему - пыльно, тихо и безлюдно. В кресле сидела кукла, изображавшая Морлу. Окно было приоткрыто, и занавеска колыхалась, создавая видимость, будто в кресле сидит живой человек.
   Затем Мила перевела бинокль на номер, который снимал мистер Джеймс. В комнате как раз прибиралась горничная. Подошел Алекс, встал рядом с Милой. Помолчал некоторое время, затем спросил:
   - Полиция к вам не приходила?
   - Наверное нет, - ответила Мила. - Если бы приходила, мама бы сказала.
   - А придет, как ты думаешь?
   - Не знаю, - сказала Мила, отложила бинокль на подоконник и сцепила пальцы. - Столько всего произошло в последние дни... И зачем ты только меня во все это втянул?!
   - Я?! - удивился Алекс.
   - А кто же еще?! - сверкала на него глазами Мила. - Это ты заладил: "Что у нее в сундуке, что у нее в сундуке"! Не стала бы я у Морлы спрашивать, сидела бы она себе дальше преспокойно в своем кресле, не появился бы этот милый детектив в нашей гостинице, и все бы было нормально!
   Алекс от удивления раскрыл рот, да так и остался стоять, пока Мила произносила свою тираду. Лишь через несколько мгновений он опомнился, сглотнул, и закрыл рот. Покачал головой, как будто говоря "Глазам своим не верю". Затем подумал и произнес:
   - Мила, ты сделала старой Морле доброе дело. Если бы не ты, она бы никогда не избавилась от этого колдовства. Неужели ты жалеешь об этом?
   Мила потупилась и покраснела. Алекс был прав. Он во всем был прав. Конечно, ей стоило скорей гордиться своим поступком, чем сожалеть о случившемся.
   Алекс встал совсем рядом, взял ее за руку, посмотрел в глаза и сказал:
   - Я понимаю, столько на тебя свалилось за каких-то четыре дня. Тут любой бы испугался.
   "Какой он хороший", - подумала Мила. Алекс помолчал, а затем продолжил:
   - Я тебе во всем помогу, ты только попроси.
   Мгновение Мила смотрела на него, а затем не удержалась и чмокнула в щеку. Теперь уже Алекс покраснел и потупился. Миле доставило удовольствие видеть его румянец. Она вдруг почувствовала себя взрослой женщиной, искушенной соблазнительницей, способной получить от любого мужчины все, что ей только захочется. "И все-таки Алекс может быть таким хорошим, таким милым. Ни на кого его не променяю", - подумала Мила.
   Алекс тем временем отошел от нее, сел за стол и оттуда позвал:
   - Ну что, давай уже делать уроки!
   Алекс расположился с тетрадями за столом, Мила устроилась с учебниками на его кровати. Время от времени они менялись местами. Алекс принес в комнату чай и бутерброды, они сжевали их молча, уставившись каждый в свою книгу. Через три часа Алекс потянулся на своем стуле и сказал:
   - Ну все! Хватит!
   Мила подняла голову и спросила:
   - Ты уже все сделал?
   - Да. А ты?
   - Мне осталось один параграф по истории дочитать, - сказала Мила, вздохнула, подумала и произнесла: - Наверное ты прав. На сегодня хватит.
   Затем она вскочила с кровати, швырнула в Алекса подушкой и сказала дурачась:
   - Пойдем, мой верный рыцарь! Дама твоего сердца зовет тебя на подвиг!
   Алекс, приготовившийся кинуть в нее подушкой, опустил занесенную руку и спросил:
   - Куда ты собралась?
   - Хочу проверить камеру в супермаркете.
   - Какую камеру? В каком супермаркете? - спросил Алекс. - Что ты мне еще не рассказала?
   Мила вздохнула и голосом, каким обычно говорят с непонятливыми детьми, начала объяснять:
   - Помнишь, я тебе говорила, что Морла пообещала сделать мне амулет для моей бабушки? Так вот, она сказала, что оставит его в супермаркете "Омега" в ячейке номер тринадцать. И сейчас я собираюсь пойти туда и посмотреть, оставила ли она мне амулет.
   Алекс покачал головой и сказал:
   - Понял, все понял. Пойдем. Заодно и мороженного там поедим.
   Они пошли в супермаркет. Там Мила отправилась прямиком к продуктовому отделу и подошла к тринадцатой ячейке. Достала ключ из рюкзачка, поднесла его к замку, да так и застыла с вытянутой рукой. Алекс спросил, выглядывал через ее плечо:
   - Ну, что там такое?
   - Видишь, в ячейке стоит пакет? - сказала Мила, тыкая пальцем в прозрачную дверцу.
   - Вижу, - ответил Алекс.
   - Он синий.
   Алекс удивился:
   - Ну и что?
   Мила развернулась к нему всем корпусом:
   - Морла сказала, что амулет будет в красном подарочном пакете. А этот пакет СИНИЙ! - сорвалась на визг Мила.
   - Тшшшш! - прошипел Алекс. - Тихо! Может, это чей-то чужой пакет? Почему ты решила, что это пакет от Морлы?
   - Потому что у меня ключ от этой ячейки. И потому что когда я забрала ключ, сюда никто больше ничего не ставил!!! - сказала Мила все еще более громким, чем обычно, голосом.
   - Тогда давай просто откроем ее и посмотрим, что там внутри, - предложил Алекс.
   Мила поднесла палец ко рту, покусала ноготь. Протянула руку с ключом к ячейке, отдернула ее назад. Вздохнула и протянула ключ Алексу:
   - На, открой ты! Я боюсь.
   Алекс взял у нее ключ, вставил в замок, повернул ключ, помедлил минуту и открыл дверцу. Ничего не произошло. В ячейке стоял маленький блестящий ультрамариново-синий пакет с жизнерадостными желтыми ручками из шелкового шнура. Алекс протянул руку, двумя пальцами подхватил одну из ручек и дернул пакет на себя. Встряхнул его, и протянул Миле со словами:
   - Там ничего нет!
- Не может быть!
   Мила схватила пакет обеими руками и заглянула внутрь. Засунула руку и вынула сложенный вчетверо листок бумаги, развернула его и протянула Алексу.
   Это была записка, написанная большими печатными буквами. На листке вверху стоял значок "Гостиница "Старый Якоб". В записке было сказано: "Сегодня в девять вечера на мосту, что у черепичного завода". И дата - двадцать первое марта.
   Мила посмотрела на Алекса. Тот нахмурил брови так, что между ними залегли две вертикальные складки.
   - Что все это значит? - спросил он у Милы. - Морла решила назначить тебе встречу?
   - Не знаю, - сказала она, поднесла палец ко рту, покусала ноготь. - Морла говорила, что я могу назначить ей встречу запиской, но только в крайнем случае. Сунуть записку в тот же пакет, в котором был амулет и написать место и время встречи. Сама она не собиралась никуда вызывать меня. Наоборот, сказала ни во что не лезть и держаться в стороне.
   - Значит, это записка не от нее, - сказал Алекс.
   - Но почему тогда она в моей ячейке? Может, все-таки это Морла меня зовет к мосту? - сказала Мила и нахмурилась. - Там должно быть так страшно в девять вечера. Темно и пустынно.
   - Ты собираешься пойти туда? - сказал Алекс. - Не вздумай!
   - Почему? - спросила Мила.
   - Вспомни любой фильм, любую книгу про шпионов и разведчиков. Один предмет - можно идти, совсем другой - явка провалена. У тебя должен был быть красный пакет и амулет внутри. Вместо него синий и записка. Что это значит?
   - Что? - напряглась Мила.
   - Это значит, что явка провалена! - сказал Алекс. - Пойдем отсюда.
   - Давай пойдем к деду в кофейню? - предложила Мила Алексу. Отчего-то ей захотелось сейчас оказаться рядом с дедом, среди знакомых и любимых запахов, залезть на высокий табурет возле барной стойки и почувствовать себя наконец-то в безопасности.
   - Давай, - согласился он. - А с этим что делать? - Алекс кивком показал на пакет и записку.
   - Не знаю, - сказала Мила. - Думаю, нужно положить это обратно.
   Алекс взял у нее пакет, сложил в него записку, вернул его на место и закрыл дверь ячейки на ключ, а ключ протянул Миле. Мила посмотрела на него, кивнула, сложила ключ в рюкзачок и застыла на месте. Алекс протянул ей руку:
   - Ну что ты, пошли.
   - Погоди, Алекс, - сказала Мила. - Что-то здесь не так.
   - Что не так?
   Мила наморщила лоб:
   - Думаю, мы не должны сейчас отсюда уходить.
   - Что, будем здесь стоять? - сказал Алекс и отвернулся от Милы.
   Мила продолжала стоять на месте. Алекс начал насвистывать, глядя куда-то вверх. Он заметил, что двумя этажами выше, у перил возле столиков кафе какая-то парочка наблюдала за ними. Увидев, что Алекс смотрит на них, мужчина с женщиной отвернулись и отошли внутрь, туда, где он не мог их больше видеть.
   - Думаю, это записка для Морлы, - пробормотала Мила. - Я почти уверена, что это так. Кто-то зазывает ее к мосту. К тому самому мосту, возле которого погиб детектив. Морла подумает, что это я написала, придет туда, а там...
   Алекс посмотрел на Милу, взял ее ладошку в свою и спросил:
   - Ты собираешься пойти туда?
   Мила подняла на него большие глаза:
   - Я ведь не знаю, как еще я могу ее увидеть и предупредить, что это писала не я.
   Алекс развернулся потянул за собой Милу. Он шел к эскалатору, а она тащилась сзади, как упрямый маленький ребенок, который не хочет возвращаться с прогулки домой. Только на ступеньках эскалатора он оглянулся на нее и сказал:
   - Подумай внимательно! С чего бы Морле попадаться в западню? Вы договаривались, что пакет будет красный?
   - Ну да, - кивнула Мила.
   - А этот пакет синий. Морла догадается, что записка не от тебя.
   - Думаешь? - спросила Мила.
   - Уверен! - ответил Алекс. - Даже не думай туда идти. Морла сказала, быть в стороне. Вот и будь в стороне.
   - Но Алекс! - взмолилась Мила. - Может быть мы можем прийти туда тихонечко, притаиться где-нибудь, и дождаться Морлу. Я хочу увидеть ее! Я хочу узнать, что у нее все в порядке. Почему-то она стала мне такой родной...
   - Послушай, - увещевал ее Алекс, - может быть она и вовсе не придет. Зато тот, кто написал записку, наверняка будет там. Мы ведь не знаем, с чем имеем дело. Даже Морла не знала. А мы тем более. Думаешь, она обрадуется, если с тобой вдруг что-нибудь случится?
   Мила всхлипнула:
   - Нет, конечно, нет. Ты прав. Давай пойдем домой. Нет. Давай зайдем к деду в кофейню.
   Сидя на своем любимом табурете возле стойки и уплетая бутерброд с ветчиной Мила, наконец-то, пришла в себя. Уход Морлы, смерть детектива, записка в камере хранения, могла ли она что-либо изменить? Нет, не могла. Хотела ли она вмешиваться еще во что-то? Нет, не хотела. Морла намного старше и опытней ее, она сможет сама со всем этим разобраться. А Мила лучше постоит в сторонке. Посидит на табурете. В привычной и знакомой атмосфере среди простых и понятных вещей, среди знакомых и полузнакомых лиц. Рядом с таким надежным дедом и близким Алексом.
   Алекс, уплетавший мороженое на соседнем табурете, оторвался от вазочки, повернулся к ней и спросил:
   - Так что ты решила?
   - Никуда не пойду, - ответила Мила. - Пусть разбираются без меня.
   - Вот и умница, - сказал Алекс.
  
   ***
   - А это тебе, - сказал Януш Новак и протянул Морле руку. На указательном пальце болталась на длинном шнурке сделанная в виде античной амфоры фигурка из обожженной красной глины.
   Морла взяла ее у Януша Новака. Повертела амфору в пальцах, поднесла ее к носу, понюхала. Пахла амфора ладаном и еще какими-то пряными запахами.- Ты сделал амулет, - сказала Морла. - Благодарю.
   - Рад помочь, - ответил Януш Новак.
   Они сидели в кафе в супермаркете "Омега" и пили кофе. Верней, Морла пила кофе, а Януш Новак обедал. Морле же есть не хотелось. Ее выбил из колеи сегодняшний маленький взрыв в квартире, где они просматривали записи с камер погибшего детектива. Они потушили начинавшийся пожар, убедились, что все записи погибли, и ушли. Морла предложила выпить кофе где-нибудь. По пути как раз попался этот супермаркет.
   Морла достала из сумочки маленький красный подарочный пакет, сложила в него амфору, встала из-за стола и подошла к ограждению. Наклонилась вниз, высматривая камеры хранения. Януш Новак подошел к ней сзади. Возле камер никого не было. Морла собралась было спуститься вниз и положить амулет в ячейку, как увидела Милу и Алекса. Они подошли к камерам и встали напротив тринадцатой ячейки. Мила достала ключ и собралась открыть дверку, но передумала и протянула ключ Алексу. Тот открыл ячейку и что-то достал из нее.
   - Смотри, смотри! - позвала Морла Януша Новака. - Что это у него в руках?
   - Какой-то пакетик, - сказал Януш. - Синий пакетик.
   Морла повертела перед глазами свой красный пакет. Насколько она смогла разглядеть, у Алекса был в руках такой же, только синий. Алекс протянул пакет Миле и та вынула из него записку. Дети прочитали ее, сложили в пакет и сунули пакет обратно в камеру. Но уходить почему-то не торопились. Видно было, что они спорят. Потом Алекс поднял голову вверх и увидел их.
   - Пойдем отсюда, - сказала Морла и увлекла за собой Януша Новака.
   Они вернулись к столику, сели и уставились друг на друга.
   - Ты думаешь то же, что и я? - спросил наконец Януш Новак.
   - Наверное, - пожала плечами Морла. - А ты думаешь, что это проделки цыгана?
   - Думаю да, - сказал Януш Новак.
   Морла вздохнула, протянула:
   - Даааа...
   Еще минуту они молчали, затем Морла сказала:
   - Все, пошли.
   Януш Новак оставил деньги на столике, и они начали спускаться вниз. На первом этаже они увидели, как Алекс тянет к выходу упирающуюся Милу. Морла отметила двух охранников, издали наблюдающих за детьми. Януш Новак кивнул одному из них. Морла жестом позвала Януша к эскалатору. Они спустились к камерам хранения.
   Там Морла извлекла из сумочки ключ, открыла тринадцатую ячейку и достала синий пакет. Вынула записку и развернула ее. Прочитала вслух:
   - Сегодня в девять вечера на мосту, что у черепичного завода.
   Нахмурилась, протянула бумажку Янушу Новаку. Тот изучал ее с минуту, затем произнес:
   - Кажется, тебя приглашают на свидание.
   Затем хмыкнул и добавил:
   - Если повезет, то ты получишь ответы на свои вопросы.
   Морла мотала головой.
   - Меня беспокоит, - сказала она, - как бы дети не пошли туда же.
   Януш Новак улыбнулся:
   - Нет ничего проще. Нужно оставить их дома. Усыпить и все. Кстати, у меня есть отличное снотворное.
   Януш Новак помолчал. Морла тоже молчала, смотрела куда-то в сторону и теребила в руках пакет. Потом повернулась к Янушу.
   - Хорошо, - сказала она. - Хорошо.
   - Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? - спросил Януш Новак. - Все-таки меня это тоже немножечко касается...
   Морла посмотрела на него долгим взглядом:
   - Даже если я скажу "нет", ты ведь все равно там будешь?
   - Совершенно верно, дорогая, - промурлыкал Януш Новак.
   - Чтож, тогда пойдем вместе, - сказала Морла. Затем она убрала синий пакет в сумочку, поставила в камеру свой красный пакет, закрыла ячейку и произнесла: - Надеюсь, девочка догадается снова заглянуть сюда.
   - А ты ей подскажи,- предложил Януш Новак.
   Морла развернулась и пошла к выходу. Януш Новак последовал за ней.
   - Знаешь что? Я хочу побыть одна, - сказала Морла. - Отправлюсь в гостиницу, приму душ.
   - Хорошо, - сказал Януш Новак.
   Они вышли из супермаркета и некоторое время шли рядом. Затем Морла встала, развернулась к Янушу Новаку и произнесла:
   - Я ведь сказала, что хочу побыть одна!
   - Ладно-ладно! - Януш Новак поднял руки вверх. - Я тоже пойду к себе в номер и не буду беспокоить тебя до тех пор, пока ты сама мне не позвонишь.
   Морла достала из сумочки синий пакет и выкинула его в урну. Януш Новак стоял рядом и наблюдал за ее действиями.
   - Тогда почему ты идешь за мной? - возмутилась Морла.
   - Я просто возвращаюсь в свою гостиницу, - сказал Януш.
   - В гостиницу у вокзала? - уточнила Морла. - "Вилла-сюр-Саж"?
   - Ну да.
   Морла вздохнула:
   - Чтож, пошли. Мой номер тоже там.
   Всю дорогу они шли молча. Со стороны это выглядело так, будто они и вовсе незнакомы, только шли они рядом, а не поодаль друг от друга. Шли и молчали каждый о своем. Морла вспоминала свою догую-долгую-долгую жизнь, а о чем думал Януш Новак, в данный момент ей было неинтересно. Так они дошли до гостиницы, разошлись по своим номерам, которые оказались к тому же на одном этаже и договорились созвониться в семь тридцать вечера.
   Морла зашла в номер, скинула одежду и прошла в душ. Включила горячую-горячую воду, запрокинула голову и подставила лицо струйкам воды. Вода омывала ее лоб, щеки, нос, закрытые глаза, стекала вниз по волосам, спине, рукам, животу и бедрам. Вода смывала пыль, пот и усталость, раздражения и разочарования, страхи, чувства и эмоции. Морле казалось, что вода проникает сквозь поры внутрь ее тела, заполняет собой покрытую кожей оболочку и проступает каплями наружу. Капли сливаются в струйки, а струйки убегают в водосток, унося с собой то, что называется Морлой. Когда в ней уже не осталось ни капельки Морлы, женщина выключила воду, замоталась в полотенце и вышла из ванной. В номере она оделась в старую мешковатую одежду, неизвестно каким образом появившуюся в ее сумке, связала волосы веревкой, натянула на голову пыльную мятую шляпу, надела поношенные мужские башмаки и вышла наружу.
   Удивленный портье увидел, как по лестнице в гостиничный холл спускается бомж. Самый настоящий бомж, скорее всего цыган! Откуда он здесь взялся? Кто пропустил его внутрь? Как бы не было жалоб от постояльцев. Портье дернулся, чтобы подойти к бомжу и вывести его на улицу, а заодно задать ему парочку вопросов, но бомж уже вышел наружу. Портье поспешил за ним. Бомж спустился на тротуар, и в этот миг у него в кармане зазвонил телефон. Бомж вынул трубку, портье увидел, что телефон был новым и дорогим. "Наверное только что украл!" - подумал портье. Бомж тем временем что-то сказал собеседнику и выкинул трубку в урну. Удивленный портье слышал, как телефонная трубка кричала мужским голосом: "Морла, алло! Морла, ты где? Ты меня слышишь?!". Портье подошел к урне и достал замолкшую трубку. Отметил с досадой, что бомж успел куда-то скрыться. Портье вернулся в гостиницу и вытер трубку влажной салфеткой. В течение недели никто из постояльцев не заявлял о потерянном или украденном телефоне, и тогда портье оставил трубку себе.
   Бомж шел, сам не зная куда, петлял по узким улочкам, останавливался на углах, цеплялся за скамейки, притормаживал у светофоров. В его движении не было какого-то четкого направления, он шел за ветром, как перекати-поле. В каком-то смысле он и был перекати-полем. Одиноким пустым продуваемым и гонимым ветром растением. Большинство прохожих его не замечали, а те, которые видели, шарахались от него. Ему было все равно. Пустота в его глазах отражала пустоту, что поселилась у него внутри. Такое уже было с ним однажды, когда он лишился всего - семьи, дома, доброго имени, и чуть даже не лишился самой жизни. Тогда он тоже много лет скитался перекати-полем, нигде подолгу не задерживаясь, ни к кому и ни к чему не привязываясь. Но сейчас он этого не помнил. Он не помнил себя, не помнил, кто он, что он, где он сейчас находится и что делает. Ветер дул ему в спину, и бомж шел, надеясь, что ветер куда-нибудь да приведет его.
   Так он бродил по улицам городка до наступления темноты, а когда совсем стемнело, ветер пригнал его к черепичному заводику, покружил-покружил, да и оставил стоять у перил, а сам затих и пропал. Бомж потоптался на месте, прошел вперед, к мосту, встал, облокотился на перила и свесился вниз. Вода реки Саж шуршала галькой, шептала, звала к себе. "Здесь кажется недавно кто-то умер" - возникла в его голове мысль, первая за этот вечер. Бомж полез во внутренний карман куртки и достал из него дудочку. Посмотрел на нее, поднес к губам, и дудочка запела. Она пела об одиночестве, о странствиях и потерях, о бегстве от себя и бегстве от других. О ненужных находках и ненайденных сокровищах, об упущенных шансах и прошедшей мимо удаче, о забытой любви и поруганной гордости. Река подхватила мелодию и понесла ее вниз, к жилым кварталам города. Убаюканный музыкой город затих. Люди почувствовали себя очень уставшими, поспешили к своим кроватям и уснули. Заснули все - старики и дети, мужчины и женщины, кошки и собаки, воробьи и голуби на крышах. И лишь один человек не спал - бомж на мосту с дудочкой в руках.
   Бомж достал из кармана сигарету и спичку, чиркнул спичкой о толстый желтый ноготь, прикурил и ухмыльнулся. Огонек спички высветил белки глаз и хищнический оскал белых зубов. Человек к чему-то прислушивался. Это был звук шагов, но бомж сделал вид, будто не слышит их. Только когда шаги остановились за его спиной, он повернулся и сказал:
   - Ну вот мы и встретились снова.
   Перед ним стояла Морла. Она выглядела так же, как сегодня во время встречи с Янушем Новаком. Длинные черные волосы, длинная юбка, сумочка на длинном ремешке и каблуки. Морла улыбнулась ярко накрашенным губами и сказала:
   - Я ждала этой встречи.
   Цыган помолчал и спросил:
   - Ты боишься меня?
   Морла ответила:
   - Да, боюсь. Ведь это ты столкнул с моста детектива?
   Цыган затянулся, выпустил дым изо рта и сказал:
   - Нет, не я. Не я и не ты.
   - Но кто же тогда? - спросила Морла.
   - Его настигла смерть, - ответил цыган. - Он хотел умереть, и смерть настигла его. Любовь и смерть - вот две основные движущие силы в нашей жизни.
   Однажды мистер Джеймс поссорился с женой. Вообще-то это была не первая их ссора, но в тот раз они поскандалили особенно сильно. На следующий день, когда он следил за мужем своей клиентки, то увидел с ним свою жену. На самом деле она просто позвонила своему бывшему дружку чтобы поплакаться. Но мистер Джеймс не стал ее слушать. Он чуть было не заказал киллера, но потом передумал и просто выставил ее из дома. Он не дал ей ни единого шанса оправдаться. Она уехала. А он остался один с разбитым сердцем.
   Он потерял вкус к жизни, и смерть слишком близко подошла к нему. У него был один шанс все изменить. Найти жену, помириться и жить счастливо. Но он свой шанс упустил.
   - А кто следил за ним? - спросила Морла.
   - Смерть. За ним следила смерть. Он это почувствовал и ты тоже.
   Морла подошла и встала у перил рядом с цыганом. Наклонилась вниз, глядя на реку.
   - Будь осторожна, - сказал цыган. - Эти воды могут тебя унести туда, откуда ты уже не вернешься.
   - Я там была, - сказала Морла. - И я вернулась.
   Снова налетел ветер. Он сорвал с головы цыгана шапку, растрепал его волосы. Вцепился в юбку Морлы, ухватил за волосы, сорвал и унес вслед за шляпой парик. Морла и цыган посмотрели друг на друга, и тут цыган вдруг начал смеяться. Чем больше он смеялся, тем больше в его лице проступали женские черты. Морла же наоборот, лишившись волос, перестала походить на женщину. А когда она стерла помаду и вынула из-под блузки накладную грудь, превратилась в одетого в женскую одежду мужчину. На мосту стояли одетая цыганом Морла и переодетый в Морлу Януш Новак. Они смеялись.
   - Какой же у тебя комичный вид в этой одежде! - повизгивая хохотала Морла.
   - На себя посмотри!- отвечал Януш Новак. - Дух Мести хренов!
   Он достал из сумочки платок, вытер чумазое лицо женщины и предложил:
   - Давай поменяемся одеждой. Все-таки мне ужасно неудобно в этой узкой юбке. Да и каблуки как-то мешают.
   - Давай, - согласилась Морла. - А почему ты пришел сюда в таком виде? - спросила она, одеваясь в свою одежду.
   - Я забеспокоился, когда ты прервала разговор на полуслове, - пояснил Януш Новак. - Зашел к тебе в номер. Там на кровати была разложена вот эта одежда, будто ее специально приготовили для кого-то. Еще и парик возле зеркала стоял, и помада с гримом. Тебя в номере не было. Тебя вообще нигде не было. Тогда я решил, что это для меня. Видимо, я не ошибся.
   - А на меня будто затмение нашло, - сказала Морла. - Помню, как вошла в душ, а как вышла и что делала дальше, не помню.
   - Я тут разузнал кое-что про Духа Мести, - сказал Януш Новак. - Он может быть невидимым и нашептывать свои желания людям, тогда они воспринимают это как свои мысли. Может вселяться в людей и действовать их руками. Тогда люди говорят: "Я не знаю, что на меня вдруг нашло".
   - Он вселился в меня? - спросила Морла.
   - Сегодня он точно в тебя вселился. Ты даже стала им на какое-то время, - сказал Януш Новак.
   - Но зачем? - спросила Морла.
   - Судя по тому, что я пришел к тебе одетый Морлой, ты мстишь сама себе.
   - Я? Себе?! Почему?!
   Януш Новак пожал плечами:
   - Наверное, ты чувствуешь себя виноватой в чем-то и наказываешь себя. Почему ты это делаешь, я не знаю. Дух Мести не сказал.
   - Предположим, - сказала Морла. - Тогда получается, что встречу здесь тоже я сама себе назначила?
   - Не думаю, - сказал Януш Новак. - Ты умеешь отводить людям глаза и оставаться незамеченной. Я тоже это умею. Но насколько я знаю, ни ты ни я не можем исчезать с фотографий и кинопленок.
   - Кто тогда написал записку? - спросила Морла.
   Януш Новак посмотрел на часы:
   - Это мы скоро узнаем. До девяти осталось пять минут.
   Они стояли рядом и глядели на темные воды реки. Морла порывалась спросить что-то, но молчала. Наконец она произнесла:
   - Ты думаешь, я хотела себя убить?
   - Возможно, - ответил Януш Новак. - Но судя по тому, что ты до сих пор жива, ты не собиралась умирать.
   Морла перевела дыхание:
   - Это радует. Столько лет убегать от смерти чтобы потом бездарно свернуть себе шею упав с моста... Бррр... Такое не по мне.
   Морла наклонилась над перилами, глядя на реку. Река в этом месте была неглубокой, но при неудачном падении вполне можно было сломать шею, как это произошло с детективом. Один берег реки шел отвесно вниз, склон другого берега был тоже крутым, но возле самой воды была небольшая полоска галечного пляжа. Именно там и нашли мертвое тело детектива. Морле на миг показалось, что она видит что-то на том берегу. Она присмотрелась и заметила, что на берегу действительно лежит что-то большое, темное, прямоугольное.
   Януш Новак снова взглянул на часы и сказал:
   - Десять минут десятого. Что-то никто не спешит к нам на встречу.
   Морла тронула его за рукав:
   - Смотри, что там внизу?
   Януш Новак пригляделся и сказал:
   - Давай спустимся и посмотрим.
   Среди зарослей травы и кустов сирени обнаружилась тропинка, ведущая вниз. Януш Новак спускался первым, за ним бочком, мелкими шажками двигалась Морла. Один раз Морла поскользнулась и чуть не упала. Януш Новак подхватил ее за локоть. Наконец под ногами зашуршала галька. Темный предмет стоял у самой воды, рядом с опорой моста. Они подошли к нему и застыли.
   Это был сундук. Пропавший сундук Морлы.
  
   ***
   Они присели на корточки возле сундука. Морла погладила его крышку. Сундук был плотным и вполне реальным. Она потянулась к сумочке, чтобы достать ключ и услышала:
   - Не надо его открывать.
   Морла взглянула на Януша Новака. Тот мотнул головой куда-то влево. Морла перевела взгляд и увидела, как из тени моста выступила и приблизилась к ним фигура. Цыган повторил:
   - Не надо его открывать.
   Морла встала и уставилась на цыгана. Цыган подошел к сундуку, уселся на него и махнул рукой в сторону. Януш Новак поднялся с корточек и сказал:
   - С вашего позволения я отойду, - и добавил для Морлы: - Я буду рядом.
   Морла кивнула.
   Они подождали, пока Януш Новак скроется в поднявшемся над рекой тумане. Затем цыган сказал:
   - Ты говорила, что отдашь мне то, что мне нужно, если я отвечу на твои вопросы. Ты действительно готова это сделать?
   - Да, - сказала Морла.
   - Хорошо, - сказал Цыган и встал с сундука. - Тогда отопри сундук и не глядя возьми из него первое, что попадется под руку.
   Морла присела на корточки, открыла сундук, приподняла крышку и засунула руку внутрь. Некоторое время она шарилась в пустоте. Затем в ее руку попал какой-то шнурок. Морла схватилась за него и вынула руку. На длинном шнурке болтался какой-то маленький предмет. Морла поднесла его поближе к глазам.
   Это был плоский овальный камушек размером чуть больше перепелиного яйца с дыркой у одного края, выточенной водой. В дырку был продет потертый и засаленный замшевый шнурок. Даже в темноте были видны расчерчивающие камень светлые полосы. Цыган протянул руку и забрал у Морлы камень. Он зажег спичку и поднес к камешку. В ее свете стало видно, что камень ярко-синего цвета со светлыми и темными полосками. Морла узнала этот камень. Давным-давно она нашла его на берегу моря и сделала из него амулет на счастье и удачу, который подарила младшей дочери. И вот теперь он был в руках у цыгана.
   - Тебе это было нужно? - спросила Морла. - Зачем? И откуда он взялся в моем сундуке?
   - Это и есть все твои вопросы? - сказал цыган.
   - Нет, конечно, - произнесла Морла. - Но ответь сначала на них.
   - Да, мне нужен был этот амулет, чтобы закончить одну давнюю-давнюю историю. С вами, долгожителями, так хлопотно... А в сундуке он появился..., - цыган прервался, посмотрел на Морлу и спросил:
   - Ты помнишь, как к тебе попал этот сундук?
   Морла купила сундук у старого араба кочевника на базаре в Стамбуле. Кочевник уверял ее, что сундук прослужит сотню лет, выдержит любую дорогу, и даже спасет свою хозяйку, если та попадет в кораблекрушение. На самом деле сундук прослужил гораздо больше, чем сто лет, а насчет кораблекрушения, слава Богу, проверить не довелось. Араб просил за сундук сущие пустяки, и Морла была весьма довольна сделкой.
   Сундук был вместительный и надежный. Он был обит тонким, легким, и очень прочным металлом. Внутри него мог уместиться весь гардероб путешествующего со свитой короля, а снаружи он выглядел весьма компактным. Слова араба насчет кораблекрушения не казались пустой похвалой - сундук был водонепроницаем и надежен как хорошая лодка. В случае катастрофы на море можно было сесть в сундук и продержаться на плаву какое-то время до прибытия помощи.
   Морла погладила резной узор на крышке и сказала:
   - Помню. А что?
   Цыган произнес:
   - Это необычный сундук.
   Морла сказала:
   - Я заметила.
   Цыган усмехнулся:
   - Это сундук памяти.
   - Что-что? - удивилась Морла.
   - Сундук памяти, - повторил цыган. - Необычный, волшебный предмет. У него есть много магических свойств, и первое - он охраняет своего хозяина во время путешествий. А когда хозяин заканчивает свои странствия, сундук становится хранилищем историй, чем-то вроде живой библиотеки. Он наделяет предметы свойством рассказывать хозяину истории. Истории людей, которым принадлежали эти вещи. Истории, которые были, будут или могли бы быть.
   - Но откуда в нем взялся этот камень? - спросила Морла.
   - Это сундук, - сказал цыган. - Он может вылавливать предметы из пространства и передавать другому человеку. Предметы рассказывают свои истории а затем возвращаются к своему хозяину.
   - Почему же ты просто не попросил сундук отдать тебе этот амулет? - спросила Морла.
   - Потому что не я его хозяин. Не я, но уже и не ты. Ты должна была обнаружить его раньше, но этого не случилось. Ты нуждалась в нем, в той истории, что он мог бы тебе рассказать.
   - А сейчас я могу ее услышать?
   - А сейчас время уже упущено, ты отдала амулет мне, и на этом приходит конец истории, - сказал цыган.
   - Какой истории? Какой конец? Я еще не все у тебя узнала! - возмутилась Морла.
   - Хорошо, спрашивай, - сказал цыган. - Но сначала попрощайся со своим сундуком.
   Он толкнул сундук ногой. Сундук зашуршал по мокрой гальке, с тихим плеском вошел в воду и поплыл по волнам. Через мгновение он уже скрылся в густом тумане.
   Морла вскинула руки. Цыган усмехнулся, сверкнул зубами:
   - Может быть, сундук попадет к тебе вновь. Если это случится, знай, что пришло время странствий. А теперь спрашивай, о чем ты еще хотела узнать.
   - Кто убил детектива? - спросила Морла.
   - Никто, - ответил цыган. - Ты знаешь это, зачем повторяться?
   - Кто отнял у меня мою дочь? - произнесла Морла.
   - Ты говоришь о своей младшей дочери? - уточнил цыган. - У тебя ведь была еще одна дочь. Дочь и два сына. Почему ты не вспоминала о других своих детях, не пыталась их найти? Почему ты думала только о младшей?
   Морла молчала.
   Цыган продолжал:
   - Ты смирилась с тем, что потеряла их, мужа, дом, когда попала в руки к инквизиторам. Ты не смирилась только с тем, что потеряла младшую дочь.
   Морла кивнула.
   - Ты знаешь, что пути людей сходятся и расходятся, - продолжал цыган. - Иногда люди теряют друг друга и больше уже не могут найти, сколько бы не искали. В этом нет ничьей вины. Это просто судьба.
   - Никто не отнимал у тебя младшую дочь, - говорил цыган, и слова шуршали как сухая галька. - Она действительно переехала со своей семьей в другой город. Ее муж получил наследство, и они уехали. Тебе просто не дано было больше ее увидеть. Но ты не могла смириться с этим, ты предпочитала бороться с неизбежностью и кого-нибудь обвинять. Себя, своего друга, свою судьбу. Судьба дала тебе короткую встречу с дочерью, чтобы ты могла порадоваться ее счастью. Вместо того чтобы благодарить судьбу за такой подарок, ты предпочла мстить человеку, который, как тебе казалось, разлучил тебя с дочерью.
   - Но разве это не так? Разве не он разлучил меня с дочерью? Ведь это он соврал мне, что она умерла!
   - Нет, не он, - произнес цыган. - Тебя разлучила с ней инквизиция. Он наврал тебе, что она умерла, и ты поверила ему на слово. Ты не сделала ничего, чтобы проверить его слова.
   Морла молчала.
   - А вот теперь самое время задать другой вопрос, - сказал цыган. - Ну?
   - За что я мщу себе? - догадалась Морла.
   - Верно, - сказал цыган. - Правильный вопрос.
   - За что? - повторила Морла.
   - Ты помнишь, как попала в руки к инквизиции? Тебя обвинили в смерти женщины и ее ребенка, - напомнил цыган. - Тебя обвинили в том, в чем не было твоей вины, но в какой-то момент ты подумала, что возможно сделала не все, чтобы спасти их. Что может быть они в чем-то правы. Ты ведь знаешь теперь, от чего она умерла.
   - Да, - прошептала Морла - От тромбоэмболии.
   - Тебя обвинили, и ты поверила этим обвинениям, приняла вину на себя. В каком-то смысле ты сама решила разлучить себя со своей семьей. В наказание за то, что оставила мужчину без жены и ребенка.
   - Нет! - взмолилась Морла.
   - Да, - сказал цыган. - К сожалению, это так. И дальше, многие годы, ты продолжала взваливать на себя все, в чем тебя обвиняли. И хотя не всегда за обвинением следовало наказание, ты сама наказывала виноватого. Ты лишала себя радости жизни и влачила жалкое существование. А когда груз вины становился непомерным, ты искала кого-нибудь другого, чтобы переложить вину на него, объявить его виноватым и покарать. Отомстить. Месть росла, как ком снега, и с каждым разом все больнее ударяла тебя. Месть умерла только сейчас, когда вы с Янушем Новаком поверили друг другу.
   Морла всхлипывала.
   - Такая вот грустная история, - произнес цыган.
   Морла достала платок из рукава и высморкалась в него.
   - Я ответил на все твои вопросы? - спросил Дух мести.
   - Что мне делать? - сказала Морла.
   - Делай, что хочешь, - ответил цыган, шагнул в сторону и растворился в тумане.
   Морла стояла, вслушиваясь в тишину и вглядываясь в туман. Туман скрывал все вокруг и заглушал звуки. Слышно было только, как шуршит галькой и шлепает по опоре моста река Саж. Еще где-то совсем рядом тихонько скулила собачка. Иииии... Уууу... Морла не сразу поняла, что эти звуки издает она сама. Послышался шорох шагов и из тумана вынырнул Януш Новак. Морла бросилась к нему на грудь и зарыдала.
   - Тихо, тихо, - Януш Новак прижал ее к себе и гладил по волосам. - Все прошло. Уже все прошло.
   Когда Морла успокоилась, он подвел ее к реке и сказал:
   - Умойся.
   Морла присела на корточки, зачерпнула сложенными лодочкой ладошками воду и окунула в нее лицо, повторила это снова и снова. Вода у берега была теплой и ласковой и пахла арбузами. Последняя горсть воды унесла с собой печаль и разочарование. И всю вину, что Морла носила на себе до сих пор.
   - Пошли, - сказал Януш Новак и потянул Морлу за руку.
   Они выбрались на мост и зашагали к привокзальной гостинице. В городе было тихо, как будто кто-то выключил звук. Все спали, убаюканные дудочкой цыгана. В гостинице "Вилла-сюр-Саж" за стойкой клевал носом портье.
   Морла и Януш поднялись на третий этаж, и он увлек ее в свой номер. Там он не включая свет, раздел Морлу, положил ее на кровать, разделся сам и лег рядом. Провел рукой по ее груди. Морла не ответила на его ласку, но и не оттолкнула его руку. Он придвинулся вплотную, прихватил и потеребил губами мочку ее уха. Поцеловал шею, спустился ниже, к груди. Поднялся на локте, приблизил свое лицо к ее лицу. Прижался губами к ее губам. Лизнул их языком. Морла вздохнула, закрыла глаза и приоткрыла рот.
   Он целовал ее то нежно, то страстно, гладил груди, крутил соски, и, когда она подалась бедрами вперед, вошел в нее. С первым его толчком Морла выдохнула, открыла глаза и произнесла:
   - Как давно я этого не делала... Продолжай, пожалуйста, продолжай!
   Он продолжил. Морла, поначалу пассивная, включилась в игру, оседлала его, затем он подмял ее под себя, и так они трудились до рассвета, а когда в окошко заглянул первый луч солнца, уснули, утомленные этим действом.
  
   ***
   Мила проснулась позже обычного и вспомнила, что сегодня выходной. Солнышко пригревало ее щеку и манило еще чуть-чуть подремать. Девочка не стала отказывать себе в этом удовольствии. Через полчаса или через еще одно долгое-долгое утро в комнату постучала мама:
   - Соня, вставай.
   - Уже встаю, мамочка, - крикнула Мила, вскакивая с постели.
   Она подпрыгнула вверх, подбросила подушку, рассмеялась, слезла с кровати и побежала в ванну. Там улыбнулась своему отражению в зеркале, высунула язык, скорчила рожу и начала умываться. Умывшись, переоделась из пижамки в кофточку, джинсы и кроссовки и прошла на кухню. Завтрак был уже готов.
   - Почему ты не позвала меня помочь? - спросила Мила у мамы.
   - Мне было жаль тебя будить. Мне помогла бабушка.
   - Вчера я так быстро уснула, - протянула Мила.
   - Да, я тоже. Все уснули, даже дед, - сказала мама. - Наверное, магнитные бури или еще что-то.
   - Мне снилась музыка, когда я засыпала, - произнесла Мила - Красивая и печальная.
   - Наверное цыган где-то поблизости играл, - сказала мама.
   После завтрака Мила зашла к Алексу и позвала его прогуляться.
   - У меня такое чувство, - сказала она, - что сегодня произойдет что-то необычное. Что-то хорошее.
   - А уроки? - спросил Алекс? - мы в это время всегда делаем уроки. А гуляем по вечерам.
   - Алекс, да не будь ты таким занудой! - фыркнула Мила.
   - Хорошо, - сказал Алекс, - идем на прогулку.
   Они долго бродили по улочкам Старого города, зашли в парк, что возле вокзала, покормили лебедей. Посидели на скамейке, где несколькими днями раньше сидел Януш Новак. Полюбовались на церковь. Зашли к деду в кофейню и съели по большому бутерброду. Наконец ноги вынесли их к супермаркету "Омега".
   Здание блестело и переливалось на солнце как сюрреалистическая ледяная скульптура. Двери распахнулись, зазывая детей войти.
   - А я думал, что сегодня он не работает, - протянул Алекс. - Давай зайдем?
   - Давай, - сказала Мила. - Я хочу заглянуть в ячейку.
   Они спустились вниз и подошли к камерам хранения. Еще издали было видно, что в тринадцатой ячейке что-то есть. Мила встала напротив нее и уставилась на прозрачную дверцу так, будто надеялась распахнуть ее взглядом. В ячейке стоял пакет. Маленький блестящий подарочный пакет красного цвета.
   - Он красный, - сказал Алекс.
   - Вижу, - ответила Мила.
   - Достань его, - скомандовал Алекс.
   Мила молча открыла ячейку и достала пакет. Засунула руку внутрь и достала из него фигурку в виде миниатюрной античной амфоры на длинном шнурке. Пахло от нее ладаном и еще чем-то. "Ладан - основная составляющая амулета. Запах ладана отгоняет пожирателей памяти", - раздался у Милы в голове голос Морлы.
   - Это он, амулет, - улыбнулась Мила и протянула амфору Алексу. - У Морлы все в порядке. Как хорошооо!
   - А у вас? - спросил Алекс?
   - Что у нас? - удивилась Мила.
   - Я насчет погибшего детектива, - пояснил Алекс.
   - Мммм, - сказала Мила. - Вчера приходила полиция, спрашивали про него, осмотрели его номер, но ничего не нашли. Они не знают, на кого он работал в последние дни.
   - А ты? Ты уже успокоилась? - спросил Алекс.
   - Я? Да.
   Мила сунула амулет в пакет и пошла к выходу. Алекс за ней. Они вернулись на Сиреневую улицу, прошли к Алексу и сели за уроки. Мила повесила амулет на веточку цветка с крупными зелеными, будто пластмассовыми листьями. Утром этот цветок принесла в комнату Алекса его мама и поставила горшок на подоконник. Амулет очень органично смотрелся среди листьев, будто вырос из земли прямо вместе с веткой. Всякий раз, отрываясь от учебника, Мила смотрела на амулет, а потом переводила взгляд на окно Морлы. Задернутые шторки слегка колыхались, и казалось, будто в кресле за окном сидит, покачиваясь, живая старушка. Но Мила знала, что это была всего лишь кукла.
   Вечером Мила вернулась к себе, помогла маме приготовить ужин, а затем убрать посуду. Перед сном Мила прокралась в комнату дедушки с бабушкой. Бабушка была одна, дед вместе с отцом занимался бухгалтерией. Бабушка читала сидя в кровати. Настольная лампа на прикроватной тумбочке высвечивала кудрявые светлые и по большей части седые волосы.
   Мила подошла к кровати и села рядом с бабушкой. Бабушка погладила ее по волосам, обняла, прижала к себе и сказала:
   - Почему ты не спишь, милая?
   Мила протянула ей руку с зажатым кулачком:
   - Я принесла тебе кое-что. Подставь ладошку, бабушка.
   Бабушка протянула руку ладонью вверх, и Мила положила на нее амулет.
   - Что это, милая? - спросила бабушка?
   - Это для тебя, - сказала Мила. - Если ты будешь носить его постоянно, он сохранит твое здоровье и убережет от всяких напастей.
   - Спасибо, родная! - бабушка вытерла слезинку в уголке глаза. Надела амулет на шею и спустила ноги на пол.
   - А у меня тоже для тебя что-то есть! - бабушка слезла с кровати и прошаркала к комоду. - Я думала, что потеряла его, а сегодня вот нашла.
   Бабушка открыла верхний ящик комода и достала что-то оттуда. Подошла к Миле и протянула ей:
   - На, возьми!
   Это был плоский овальный камушек размером чуть больше перепелиного яйца с дыркой, выточенной водой, у одного края. В дырку была продета тонкая старинная золотая цепочка. Камень был ярко-синий, расчерченный тонкими белыми и черными полосами.
   - Он драгоценный? - спросила Мила.
   - Нет, - улыбнулась бабушка. - Обычный морской камушек. Но он передается в нашей семье из поколения в поколение. Когда-то давным-давно он принадлежал нашей пра-пра-пра-пра... - бабушка закашлялась, - прабабке. Ей дала его мать и сказала, что это амулет на счастье и удачу.
   - Как звали эту бабушку? - спросила Мила.
   - Александра.
   - А ее мать?
   - К сожалению, я забыла, - ответила бабушка. - А может и не знала никогда.
   Мила надела цепочку с камнем на шею. "Носи его не снимая, родная моя, и он принесет тебе счастье и удачу", - зазвучал в ее голове женский голос. Миле показалось, что он похож на голос Морлы.
   Мила чмокнула бабушку в щеку:
   - Спасибо, бабушка.
   - На здоровье, милая. Пусть он принесет тебе удачу.
   Они пожелали друг другу приятного сна, и Мила вернулась в свою комнату. Она забралась в постель, укрылась одеялом по самые уши, а руку с камнем высунула наружу и посмотрела на камень.
   Камень был теплый, как будто живой. В темноте он казался почти черным, только белые полоски светились. Постепенно с темнотой слилась и ладошка, и камень на ней, остались только эти полосы, и они стали длинными-длинными, растянулись на всю комнату и даже за ее пределы. Полосы пульсировали, подчиняясь какому-то ритму, становились то темнее, то ярче, то совсем гасли, и эта пульсация погрузила Милу в сон.
   Ей снилась Морла. Во сне Морла снова была старушкой, не такой древней, как во время их первой встречи, но все-таки пожилой женщиной. Морла была одета в какую-то странную одежду невнятных цветов из грубой ткани. На голове у нее был чепчик. Морла зашла в комнату, села на кровать, погладила Милу по лицу. Сказала:
   - Скоро мы снова увидимся.
   Мила сказала:
   - Я скучала по тебе.
   - Я тоже, - произнесла Морла. - На самом деле я все время была рядом.
   - Почему же я тебя не видела? - спросила Мила
   - Ты видела, - сказала Морла. - Видела, но не узнавала.
   - Как так? - удивилась Мила.
   - Я тебе потом расскажу, - сказала Морла.
   - Когда я тебя снова увижу? - спросила Мила.
   - Скоро, - ответила Морла, - Совсем скоро.
   Морла наклонилась, поцеловала Милу в лоб, встала с кровати и исчезла. Мила открыла глаза и некоторое время лежала, вглядываясь в темноту вокруг. В комнате никого кроме нее не было. Но у нее было такое чувство, будто кто-то только что вышел из комнаты. Морла. Приходила она сюда на самом деле или это был только сон? Мила не могла понять. Она ждала, что дверь снова откроется и войдет Морла, но никто не заходил в ее комнату, в доме все спали. Наконец уснула и Мила и спала без сновидений до самого утра.
  
   ДЕНЬ ШЕСТОЙ.
   ***
   Морла проснулась от запаха кофе. Потянулась, села в постели. Увидела Януша Новака на краю кровати. Януш Новак был полностью одет, причесан и побрит. Он смотрел на Морлу таким взглядом, что она смутилась и натянула одеяло на голое тело. Рядом на прикроватной тумбочке стоял завтрак - кофе и два круассана с шоколадом.
   Януш Новак сказал:
   - Это тебе. Ешь, я уже позавтракал.
   - Спасибо, - сказала Морла..
   Взяла чашку кофе, отхлебнула и зажмурилась как довольная кошка:
   - Мммм, завтрак в постель.
   Януш Новак встал, прошел в ванну, вернулся. Снова сел. Открыл рот, собрался что-то сказать, передумал. Морла смотрела на его движения и поглощала завтрак. Расправилась с круасанами, вытерла пальцы салфеткой, встала, завернувшись в одеяло как в римскую тогу.
   - Сядь, - сказал Януш Новак. - Я хочу с тобой поговорить.
   Морла села, посмотрела на него долгим взглядом.
   Януш Новак, вдохнул, выдохнул и сказал:
   - Я должен сегодня уехать. Уехать надолго. Я хочу, чтобы ты поехала со мной. Чтобы мы снова жили вместе как когда-то.
   Морла молчала. Не прерывала его, но и ничего не отвечала.
   - Что ты скажешь? - спросил Януш Новак.
   - Пора оказывать услуги разным людям? - спросила Морла.
   - Что? - не сразу понял Януш Новак. - А, да. Дела. Срочные дела, которые не хотелось бы откладывать.
   Повисло молчание. Януш Новак не выдержал первым:
   - Ты поедешь со мной?
   Морла вздохнула:
   - Нет. Не сейчас. Не сегодня.
   - Но почему? - спросил Януш Новак? - Что тебя держит?
   - Не знаю, - сказала Морла. - Что-то держит. Я не могу сейчас отсюда уехать.
   - Понятно, - произнес Януш Новак. - Ясно. Что ты будешь делать?
   - Пока не знаю, - ответила Морла. - Вернусь в мансарду. Подумаю. А затем уже буду что-то делать дальше.
   Януш Новак отвернулся, подошел к окну, отдернул штору, оперся руками о подоконник.
   - Не торопи меня, - сказала Морла. - Мне нужно время.
   Януш Новак развернулся к ней:
   - Так значит, ты не отказываешь мне?
   - Не отказываю, - сказала Морла. - Не отказываю но и не соглашаюсь. Пойми, моя очередная жизнь подходит к концу, мне нужно завершить ее и начать новую. А что там будет, в новой жизни, я пока не знаю. Может, там будешь ты.
   - Жизнь как лоскутное одеяло, - произнес Януш Новак.
   - Откуда ты узнал? - удивилась Морла. - Ах, ну да, прочитал мои мысли.
   - Я этого не делал, - сказал Януш Новак. - Просто иногда ты слишком громко думаешь. Что было нужно цыгану?
   - А ты не знаешь? - спросила Морла.
   - Нет, - сказал Януш Новак. - Я не читаю твои мысли, я уже об этом говорил.
   - Цыган забрал амулет моей младшей дочери, - сказала Морла.
   - И что он сказал тебе? - спросил Януш Новак.
   Морла вздохнула, сморщилась:
   - Сказал, что никто не прятал мою дочь. Она действительно получила наследство и уехала. Верней, ее муж получил. Сказал, что никто не виноват в том, что я больше с ней не встретилась. Просто не судьба.
   - Понятно, - произнес Януш Новак.
   Они помолчали. Затем Януш Новак вытащил из шкафа чемодан и сказал:
   - Ну, мне пора. Обещай мне, что в следующий раз, когда мы увидимся, мы будем вместе.
   - Обещаю, - сказала Морла.
   Януш Новак подошел к ней, поцеловал в лоб и вышел из номера. Морла осталась лежать на кровати. Она то вытягивалась во весь рост, то сворачивалась калачиком, поджимала ноги к животу. Наконец выпрямилась, натянула одеяло до подбородка и затихла. Погрузилась в полудрему, из которой ее вывел солнечный зайчик.
   Солнечный зайчик на мгновение ослепил ее, пощекотал ноздри, спустился вниз, к укрытым одеялом коленям, перепрыгнул на пол, добежал до двери, повис на дверной ручке и исчез.
   - Пора!- сказала Морла и вылезла из кровати.
   Она оделась, прошла в свой номер, собрала вещи и спустилась вниз. На ресепшене сказала, что уезжает и хочет расплатиться за номер.
   - За ваш номер уже оплачено, - сказала женщина неопределенного возраста цыганской наружности. - Господин Януш Новак заплатил за Вас. Он оставил Вам записку.
   Она протянула Морле конверт. Морла поблагодарила, спрятала конверт в сумочку и вышла из гостиницы. Уже на улице она достала конверт из сумки и разглядела его. Обычный длинный и узкий почтовый конверт с названием отеля. Никаких надписей от того, кто его оставил. Морла потрогала конверт. Послание было довольно объемистым. Конверт был заклеен. Морла подумала и не стала его распаковывать, бросила в сумочку, а сумочку застегнула.
   Морла отнесла багаж в камеру хранения на вокзале, вышла из здания и остановилась на ступеньках. Она не знала, куда ей хочется сейчас идти и что делать. Поэтому она просто пошла куда глаза глядят. Ноги привели ее в парк. От главных ворот парка можно было увидеть гостиницу "Вилла-сюр-Саж". "В ней мы провели ночь с Янушем Новаком" - подумала Морла и почувствовала пустоту внутри себя. Долгая жизнь полная мести и ненависти закончилась, а новая еще не началась. Сейчас Морла могла идти куда угодно и делать все, что ей вздумается, но пока ей просто хотелось оставаться там, где она есть и ничего не делать. Морла купила багет, подошла к мостику над прудом и стала кормить лебедей.
   Лебеди съели багет, помахали хвостиками, как довольные собачки, и уплыли. Морла собралась было тоже уйти, но заметила боковым зрением, как на мостик поднялся какой-то человек. Морла повернулась к нему и увидела, что это цыган-Дух мести.
   - Здравствуй, - сказал цыган.
   - Здравствуй, - ответила Морла.
   Цыган подошел поближе и встал рядом с Морлой, почти касаясь ее руки.
   - Зачем ты пришел? - спросила Морла.
   - Сыграть тебе песенку, - сказал цыган и достал свою дудочку.
   - Не надо, - сказала Морла.
   - Тебе не нравится моя музыка? - спросил цыган.
   - Нравится, - ответила Морла. - Но она навевает на меня тоску и безнадежность.
   - Это будет совсем другая музыка, - сказал цыган. - Другая, как твоя новая жизнь.
   Он поднес дудочку к губам и заиграл. Музыка резвилась, как солнечный зайчик, журчала, как весенний ручеек, росла и тянулась к солнцу, как дерево. Это была песня надежды, счастья и радости. Простая и многогранная, как жизнь, такая же переменчивая и вместе с тем постоянная. Пока цыган играл, к мосту приплыли и остались рядышком качаться на воде уточки и лебеди. Они не уплывали еще какое-то время после того, как цыган закончил.
   Морла не сразу поняла, что наступила тишина. Ей казалось, что мелодия все еще висит в воздухе над водой, как весенняя радуга. Когда от мостика отплыла последняя уточка, Морла повернулась к цыгану и сказала:
   - Спасибо!
   - Пожалуйста, - ответил цыган и растворился в воздухе.
   Морла постояла еще какое-то время на мостике, потом спустилась, сняла с себя очки и парик чопорной стервы, что были на ней с утра, взлохматила волосы, достала из сумки зеркальце и помаду и накрасила губы. Она вышла из парка и бродила по городу до вечера, улыбалась весеннему солнышку и прохожим, пообедала в кафе, зашла в бутик и купила себе какую-то милую безделушку. А к вечеру она пришла к "Старому Якобу", зашла никем незамеченная внутрь и поднялась к себе на чердак.
   Во время ее отсутствия комната, казалось, стала еще более ветхой и жалкой. Морла постояла в раздумьях у двери, а потом прошла к креслу, стянула сидящую в нем куклу, раздела и сдула ее и кинула в шкаф. После этого села на кровать и стала ждать. Ждала она недолго. Примерно через полчаса в дверь поскреблись.
   - Войдите, - сказала Морла.
   Дверь приоткрылась и в нее бочком проскользнула Мила.
   Морла, молодая, такая, какой Мила видела ее в последний раз на этом чердаке, сидела на кровати.
   - Это вы! Это правда вы! - произнесла девочка. - А я как будто знала, что Вы сегодня придете!
   - Да, это я, и я вернулась, - сказала Морла.
   - Насовсем? - спросила Мила.
   - Наверное насовсем.
   Мила подошла поближе и потрогала сидящую на кровати Морлу рукой.
   - Живая!
   - А ты подумала, что моя кукла заговорила? - спросила Морла. - Нет, это я сама. Во плоти.
   - Вы мне снились сегодня, - сказала Мила. - Вы говорили, что все время были рядом.
   - Так оно и было, - подтвердила Морла. Сделала надменно-брезгливое выражение лица и произнесла: - Что это за безобразие! Почему на подоконнике пыль?!
   Мила вытаращилась на Морлу и спросила:
   - Так это были Вы? Та гадкая стерва - это была ты?!
   - Я, - улыбнулась Морла.
   - Ну ничего себе! - сказала Мила.
   Они замолчали. Морла протянула руку и взяла висевший на длинной цепочке на шее у девочки кулон. Она заметила его сразу же, когда Мила вошла, но только сейчас решилась спросить :
   - Откуда у тебя этот камень?
   Мила взглянула на ярко-синий голыш и сказала:
   - Красивый, правда? Мне его бабушка вчера подарила. Ой! - спохватилась Мила. - Я же забыла сказать Вам спасибо за амулет!
   - Пожалуйста, родная, пожалуйста, - сказала Морла. - А твоя бабушка не говорила, откуда он у нее?
   - От нашей пра-пра-пра-пра бабки, - ответила Мила. - Она подарила его своей дочери на счастье и удачу.
   - Александра, - прошептала Морла, - ее звали Александра.
   - Верно, - сказала Мила, - дочь звали...
   Она прервалась на полуслове и взглянула на Морлу и сказала:
   - Так это ты! Ты и есть та самая прабабушка!
   - Да, - сказала Морла, - это я.
  
  
   ЭПИЛОГ.
  
   Следующие полгода стали для Морлы не самыми захватывающими, зато самыми счастливыми за много-много-много лет. У нее снова появилась семья. Пусть они не знали, что Морла приходится им родственницей, но полюбили ее как родную. Особенно Мила.
   Это Мила придумала и помогла Морле осуществить план, благодаря которому Морла влилась в семью. Конечно, настоящую историю Морлы знала только девочка. Остальным они рассказали то же, что и детективу - что Морла является дальней родственницей Старой Морлы, что она узнала о существовании своей бабушки совсем недавно. Что Старая Морла ее единственная родственница, и Морла Шульц приехала сюда, чтобы ухаживать за ней и решила поселиться в "Старом Якобе".
   Морла Шульц поселилась на третьем этаже в номере, где жила раньше "старая грымза". Резиновую куклу они с Милой оставили жить на чердаке. Они называли ее "Старая-Морла-что-на-чердаке". "Старая Морла" сидела целыми днями в кресле-качалке, но иногда, совсем ненадолго, ее место занимала живая Морла.
   Привычки "Старой-Морлы-что-на-чердаке" почти не изменились. Она так же никогда не выходила из своей комнаты, сидела в кресле у окна и никого не принимала. Еще она не желала каких-либо перемен, даже простого ремонта в своей комнате. По вечерам Морла и Мила вместе относили ей ужин, закрывали за собой дверь и, хихикая как маленькие, устраивались на кровати. Там они болтали, дурачились, играли. Морла рассказывала истории из своей жизни, а Мила их слушала.
   - Жаль, что сундук уплыл, - вздыхала Мила. - Я бы с удовольствием послушала его сказки.
   - А мои истории тебя уже не устраивают? - спрашивала Морла и брала подушку наизготовку.
   - Нет, не устраивают! - смеялась Мила. - Только не бейте меня пожалуйста тетенька! - кричала она и отбивалась от Морлы второй подушкой.
   Иногда к ним присоединялся Алекс. Тогда на чердаке дым стоял коромыслом. Когда они втроем спускались с чердака, дедушка Милы выговаривал им за то, что они нарушают покой старой дамы.
   - Ничего, - отвечала Морла, - моя бабушка рада нашему обществу.
   Иногда Морла наряжалась "Старой-Морлой-что-на-чердаке" и принимала у себя всех остальных членов семьи. Обычно они договаривались с Милой с утра, что Морла Шульц уедет на пару дней, а "Старая Морла" заскучает и позовет их к себе. В такие дни она просила горничную прибраться, а вечером заказывала на всех ужин из ресторана. Гостям нравилось общество очаровательной старушки. Особенно бабушке Милы.
   Однажды бабушка задержалась чуть дольше остальных и сказала Старой Морле:
   - Дорогая, мне право неловко Вам об этом говорить, но Ваш чердак пришел в негодность. Почему бы Вам не позволить нам отремонтировать его, купить новую мебель? Тем более в нашем контракте было предусмотрено, что мы ремонтирует помещение ...
   "Старая Морла" пообещала подумать над ее словами. Морла Шульц тоже задумалась. Что-то удерживало ее от такого шага. Обретенное счастье казалось ей таким хрупким и неустойчивым, что она боялась любых перемен. Она откладывала решение, сколько могла. И все же с этой двойственностью надо было что-то делать, не могла же такая жизнь длиться вечно. К тому же совсем скоро Мила вырастет, и у нее начнутся собственные истории, она выйдет замуж, родит детей, а "Старой Морле" придет пора отправляться на покой. Чем займется тогда Морла Шульц? Останется нянюшкой для новых поколений своих пра-пра-правнуков? Или сорвется с места и вновь поедет путешествовать? Или наконец просто состарится и умрет, как самая обычная женщина?
   Такие мысли вертелись в ее голове, когда Морла Шульц вернулась из поездки, зашла на чердак и сказала стенам:
   - Бабушка Милы права, здесь нужно все поменять.
   Она впервые за полгода распахнула дверцы шкафа и вынула все с полок. Затем разложила вещи "Старой Морлы" на кровати, отобрала те, что поновее и начала складывать их в принесенный с собой саквояж. Затем обратилась к сидевшей в кресле кукле:
   - Чтож, бабушка, придется тебе немного попутешествовать. Я отправлю тебя на какой-нибудь курорт, и может быть ты там упокоишься с миром. А я займу твое место и твой чердак.
   Кукла молчала, качалась в кресле, и, казалось, кивала головой. Морла продолжала разбирать вещи. После того как свернула все предназначавшееся на выброс старье в один большой узел, Морла подошла к шкафу. Коробка, изображавшая Сундук Памяти, по-прежнему стояла на месте. За полгода иллюзия не разрушилась и не потускнела. Заколдованная Морлой коробка выглядела в точности как уплывший по реке Саж сундук.
   Морла вздохнула и взялась за коробку. Коробка оказалась слишком тяжелой. Морла отступила на шаг и присмотрелась к ней. Прикосновение должно было разрушить иллюзию, но вместо картонной коробки перед Морлой все еще стоял сундук. Морла опустилась перед ним на колени и провела рукой по крышке. Пальцы ощутили теплую поверхность дерева и прохладу металлической обрешетки. В голове раздался голос бродяжки-цыгана: "Может быть, сундук попадет к тебе вновь. Если это случится, знай, что пришло время странствий". Перед ней стоял Сундук Памяти.
   Морла засунула руку в карман и достала связку ключей. Нашла в ней ключ от сундука, открыла его и заглянула внутрь. Сундук был пуст, только на дне лежал длинный и узкий почтовый конверт.
   Морла взяла конверт в руки. Это был тот самый конверт, который оставил для нее Януш Новак в "Вилла-Сюр-Саж". Конверт куда-то пропал на следующий же день после того, как Морла поселилась в "Старом Якобе". Сначала она искала его, а потом забросила и забыла. Сейчас конверт вернулся к ней. Морла распечатала конверт и достала содержимое.
   Это был билет на самолет с открытой датой на имя Морлы Шульц. Рейс Париж-Токио.
   - Я никогда не была в Токио, - сказала Морла и улыбнулась.
  
  
  
  
   Часть 2.
  
   Был полдень, и воздух над черепичными крышами городка дрожал и плавился от жары. Но в мансарде стояла прохлада. Бесшумно работал кондиционер, выдыхал холодный воздух в уютную тенистую комнату. Семнадцатилетний парень положил бинокль на подоконник и вздохнул. Сзади, ступая неслышно как кошка, подошла девушка и прижалась к его плечу.
   - Что ты делаешь, Алекс? Зачем ты смотришь в бинокль?
   Парень вздохнул:
   - Знаешь, Мила, привычка, наверное. Столько раз я за ней наблюдал отсюда. А потом она уехала, а привычка подглядывать осталась. Ты не знаешь, где она сейчас?
   - Морла? - уточнила Мила. - Не знаю. За все это время я от нее только одну открытку получила по почте. Помнишь, я тебе показывала?
   - Да, - улыбнулся Алекс. - Прикольная такая, с овцами. Как у Харуки Мураками "Охота на овец". Как ты думаешь, она все еще в Японии?
   - Не знаю, - пожала плечами Мила. - Я ведь говорила тебе уже.
   - Ты на нее сердишься? - спросил Алекс.
   Мила нахмурилась. Потянулась рукой к волосам, намотала светлую прядь на палец. Вздохнула.
   - Да, наверное сержусь, - сказала, помолчала, потом добавила: - Сержусь! Конечно сержусь! Даже злюсь. А ты бы не злился на моем месте?! Она уехала и за пять лет ни разу не позвонила, не написала. Ведь есть Интернет, мобильные телефоны и все такое... А она за пять лет только эту дурацкую открытку прислала и все! Будто мы совсем чужие с ней!
   Алекс прижал Милу к себе, погладил по голове, сказал:
   - Тише, тише, тихо, малыш, успокойся. Не злись.
   - Как так не злись! - снова завелась Мила. - Не злись! Уехала и не ответа ни привета! Сказала только "Пиши на этот адрес если вы куда-нибудь переезжать соберетесь" и все. И пропала. Как будто и не было ее здесь никогда.
   - Шшшш! - сказал Алекс поглаживая Милу по голове. - Ты скучаешь по ней?
   Мила пробормотала:
   - Скучаю! Сначала очень скучала, потом перестала, стала ее забывать. Только иногда вдруг накатит что-то как сегодня. Я бы очень хотела ее увидеть. Только не знаю как.
   - А ты напиши ей, - предложил Алекс.
   - Я писала, - ответила Мила. - Писала. Только она не отвечала мне. Могла бы хоть из вежливости ответить мол так и так, со мной все в порядке.
   - А вдруг у нее что-нибудь случилось? - сказал Алекс. - И она не может тебе ответить?
   - Нет, это навряд ли, - возразила Мила. - Потому что она мне открытку послала. Сначала я ей написала несколько писем по емейлу, и лишь потом получила эту открытку с овцами. Так что она мне просто не отвечает.
   - Мда- вздохнул Алекс. - Делаааа
   Мила отошла от него, села на кровать, поелозила немножко, потом улеглась на живот и стала болтать ногами. Алекс подошел и сел рядом. Погладил Милу по спине. Она перевернулась и взглянула на него из-под полуопущенных ресниц. Улыбнулась.
   - А что ты сегодня про нее вдруг спрашивать начал? - сказала она.
   - Да так, - ответил Алекс. - Думаю.
   - О чем думаешь? - спросила Мила.
   - О том, как ей удалось пятьсот с лишним лет прожить,- пробормотал Алекс. - Как это у нее получилось. Расскажи, Мила.
   - Да ведь я рассказывала тебе уже не раз, - начала отнекиваться Мила.
   - Ну Мила, ну пожалуйста, расскажи, - просил Алекс.
   - Да разве ты не помнишь, - упрямилась Мила.
   - Помню конечно, - сказал Алекс, - но хочу еще раз услышать.
   - Да зачем тебе это? - не сдавалась Мила.
   - Хочу знать, как стать бессмертным, - сказал Алекс.
   Мила хмыкнула, села на кровати и сказала:
   - Про бессмертие надо у ее дружка Януша Новака спрашивать. Вот он бессмертный. А Морла... Она просто очень долго живет на свете и умеет от смерти убегать.
   - А разве это не одно и то же? - сказал Алекс.
   - Нет, - ответила Мила. - Януш Новак изобрел эликсир бессмертия и с тех пор перестал стареть и болеть. А Морла сбежала от смерти а потом научилась становиться молодой или старой по своему желанию.
   - Все равно не понимаю в чем разница, - пробормотал Алекс.
   - Ну смотри, - сказала Мила, - Морла может быть любой. Молодой или старой. Когда она становится старухой, даже тело ее изменяется. Появляются морщины, пигментные пятна и все такое. Да ты и сам это видел. Помнишь, когда мы устраивали представления для моих родителей?
   Алекс кивнул. Мила продолжила:
   - Только она не любит становиться старухой. Говорит, что потом обратно возвращаться трудно, сил много уходит. Поэтому она предпочитает гримироваться. А Януш Новак... Про него я не очень много знаю. Только со слов Морлы. Он живет очень долго, дольше чем Морла лет на двести примерно. Морла говорила, что когда они повстречались он уже был таким. Моложавым, но не молодым. И что он может изобразить любого человека из любого сословия, любой национальности, но всегда при этом остается самим собой. И что он очень много знает, что это он научил Морлу перевоплощаться.
   - То есть это он научил ее как снова стать молодой? - спросил Алекс.
   Мила задумалась. Оттопырила нижнюю губу.
   - Тут я не совсем понимаю. Морла говорила, что он сказал ей основополагающую вещь про маски и про истинную сущность человека. А до остального она додумалась сама.
   - Почему же тогда он не становится молодым? - сказал Алекс.
   Мила помолчала. Выдохнула воздух и сказала:
   - Может, здесь дело в характере человека. Морла иногда говорила про него, что он родился уже взрослым.
   Алекс замолчал. Придвинулся к Миле поближе, уткнулся носом в ее шею рядом с ухом, вдохнул аромат ее духов, выдохнул. Мила отстранилась от него, засмеялась, сказала:
   - Щекотно!
   Алекс притянул ее к себе, опрокинул на кровать. Сделал зверское выражение лица:
   - Защекочу!
   Алекс провел рукой по ее ребрам, пощекотал подмышки. Мила смеялась, дрыгала ногами. Потом затихла. Алекс остановился, посмотрел на нее, лег рядом, придвинул свое лицо вплотную к ее лицу и поцеловал ее в губы. Отстранился, посмотрел на нее. Мила вздохнула и прикрыла глаза. Тогда Алекс снова поцеловал ее, и она ответила на его поцелуй. Они целовались долго и страстно. Его руки блуждали по ее телу, расстегивали пуговки, пробирались под майку. Мила не сопротивлялась, но в какой-то момент сказала:
   - Стой! Подожди! - и отстранилась от Алекса.
   - Что такое, Мила? - спросил Алекс.
   - Нет, не сейчас. Я еще не готова, - сказала Мила.
   - Но почему?! Ведь мы же с тобой обязательно поженимся, - сказал Алекс. - И у нас родятся дети, такие же бессмертные как твоя прапрабабка Морла.
   Мила перекатилась на другой край кровати, встала, подошла к окну. Состроила ему глазки, сказала:
   - Ну, я еще подумаю, выходить ли мне за тебя замуж. А то может пожить для себя лет так двести, поездить по миру, как моя прапрабабушка Морла. Повыбирать...
   Алекс перескочил через кровать и кинулся к Миле:
   - Повыбирает она! Я тебе повыбираю!
   Мила взвизгнула, и кинулась от него бежать. Алекс вскочил на кровать, растопырил руки и сделал выпад в сторону движения Милы. Она подалась назад к окну, он за ней. Она сделала шаг к двери, Алекс следом. Мила рассмеялась:
   - Ну все, Алекс, все! - и села на кровать.
   Алекс сел рядом. Обнял ее за плечи.
   - Как ты думаешь, она простила Януша Новака? Они сейчас вместе?
   - Не знаю, - сказала Мила. - Он оставил ей билет до Токио, и она уехала туда. Может быть. Может быть они вместе.
   - А ты бы простила такое?
   - Не знаю, Алекс. Она ведь во много раз старше меня и во столько же раз мудрее. И в конце-концов все ведь обошлось. Она не потеряла память. И даже приобрела всех нас, своих правнуков. В общем, хэпи-энд. Почему бы ей его не простить?
   - А я бы наверное такое не простил, - сказал Алекс. - Если бы кто-то подсунул мне какую-то дрянь, что день за днем отнимала бы у меня память и превращала в растение, я бы такое никогда не простил.
   Мила вздохнула. Начертила пальцем на коленке какой-то сложный узор. Сказала:
   - Жизнь длиннее, чем месть.
   Алекс усмехнулся:
   - Ты выражаешься как Морла.
   - Бывает иногда, - согласилась Мила.
   Алекс провел рукой по ее волосам, взглянул в лицо:
   - Что-то ты задумчивая стала. О чем думаешь?
   - О том, что ты заканчиваешь лицей и уезжаешь в университет. А я остаюсь здесь без тебя еще на год. На целый год! Что с нами произойдет за это время?
   Алекс улыбнулся:
   - Ничего особенного не произойдет. Мы оба будем учиться. Я в университете, а ты в лицее. На выходные и праздники я буду приезжать домой, к тебе. Все будет как всегда.
   - Ты не понимаешь, Алекс! - сказала Мила. - Мы ведь никогда с тобой не разлучались так надолго!
   - Неправда! - ответил Алекс. - Помнишь, я уезжал на каникулы?
   - Так это всего на два месяца, - хмыкнула Мила.
   - Какая разница? - сказал Алекс.
   - Большая! - произнесла Мила. Поднялась с кровати, потянулась, сказала: - Ладно, давай лучше погуляем.
   - Давай! - обрадовался Алекс.
   Они вышли на улицу, прошли между двумя рядами невысоких, вплотную лепившихся друг к другу домов под черепичными крышами, свернули в переулок и скоро оказались у резных ворот городского парка. За воротами шумели листвой каштаны, приглашали зайти в тень. На посыпанных гравием дорожках не было ни одной соринки, ни одного листочка. Мила с Алексом некоторое время бесцельно бродили по дорожкам, а затем поднялись на мостик над прудом. Вскоре к мосту подплыли два лебедя.
   - Сожалею, ребята, но сегодня у нас с собой ничего нет, - сказала Мила.
   Лебеди некоторое время продолжали вертеться рядом, виляя хвостиками, но, когда убедились, что еды не будет, уплыли.
   - Глупые птицы, - сказала Мила. - Делают вид, будто просто прогуляться вышли. Хотя каждому ясно, что ждут подачки. То ли дело уточки. Те делают все по-честному. Прибежали пока нет лебедей, спросили: "Кормежка будет", быстренько поели и убежали. Они хотя бы не лицемерят. Не то, что Морла!
   - Почему ты считаешь, что Морла лицемерит? - опешил Алекс.
   - Лицемерка! Лживая лгунья! - почти прокричала Мила. - Она обещала, что уедет, но скоро вернется, она обещала писать. Она обещала отвечать на мои письма! Она обещала сообщить мне новый номер своего мобильного! Она ничего это не выполнила! Только послала мне какую-то дурацкую открытку со словами "Люблю. Целую. Помни!" Чего помни, кого помни?! А сама давным-давно забыла про меня! Родственница называется! Подруга!
   Мила повернула разгневанное лицо к Алексу и выпалила:
   - Вот ты тоже уедешь и как она забудешь про меня! Напишешь какую-нибудь дурацкую открытку и все! И пропадешь навсегда! Вот этого я тебе никогда не прощу!
   Алекс придвинулся к Миле и осторожно взял ее за руку. Она выдернула руку и отвернулась от него, облокотилась на перила, свесилась вниз. Плечи ее вздрагивали. Алексу показалось, что она плачет, но когда он обнял ее и повернул к себе, глаза ее были сухими.
   - Ну что ты, что ты! Ну! - ласково, будто говорил с маленьким ребенком, произнес Алекс. - Успокойся! Я здесь, я рядом с тобой и я всегда буду помнить про тебя и всегда буду возвращаться к тебе!
   - Обещаешь? - спросила Мила.
   - Обещаю! - сказал Алекс.
   Мила вздохнула, отвернулась. Потом взглянула на Алекса и сказала:
   - Ну вот зачем ты сегодня про нее вспомнил! Только весь день мне испортил! Все настроение теперь пропало!
   - Извини, я не знал, что тебя это так заденет, - произнес Алекс. - Я просто подумал...
   - Что ты подумал? - съехидничала Мила.
   - Что Морла могла бы помочь мне в исследованиях. Она и Януш Новак.
   - В исследованиях? В каких исследованиях? - переспросила Мила.
   - Я собираюсь стать геронтологом и найти лекарство от старости, - сказал Алекс.
   - Геронтологом? - удивилась Мила. - Ты мне ничего про это не говорил! Ты вроде собирался быть пластическим хирургом.
   - Собирался, - согласился Алекс. - А знаешь, кто в основном пользуется услугами пластических хирургов? Стареющие дамы, которые хотят быть молодыми. А если найти лекарство от старости, то никакая хирургия им не понадобится.
   - Ну почему же не понадобится? - возразила Мила. - Есть еще уродины, которые хотят быть красивыми. Есть еще преступники, которые хотят сменить внешность. Да, преступники... Будь уж лучше геронтологом. Это безопаснее.
   - Хорошо, убедила, - улыбнулся Алекс. - Ну ты как? Может, в кино сходим?
   - Давай, - согласилась Мила. - На фильм ужасов. Про зомби и вампиров. Насмотрюсь всякой жути и забуду про печаль. Буду бояться.
   - А я тебя буду защищать от твоих страхов и успокаивать, - сказал Алекс и обнял Милу за плечи.
   - Согласна! - захихикала Мила, прижимаясь к Алексу.
  
  
   ***
   Вечером этого же дня в аэропорту Шарля де Голля приземлился самолет "Токио-Париж". Среди пассажиров этого рейса в зале ожидания багажа была стройная молодая женщина европейской наружности. Маленькие японцы торопливо разбирали багаж, выплывавший в зал на ленте транспортера, а она стояла чуть поодаль и, казалось, никуда не спешила. Когда все забрали свои сумки чемоданы, она шагнула к транспортеру и сняла с него единственный оставшийся саквояж.
   - Это, наверное, и есть мой багаж, - пробормотала она, разглядывая большую рыжую кожаную, местами сильно потертую сумку. - Ну да, вот бирка с именем "Морла Шульц". Значит, мой.
   Женщина без проблем прошла таможню, вышла из аэропорта, поймала такси и подъехала к железнодорожному вокзалу. Там она взяла билет на поезд до городка "Сюр-сюр-Саж" и расплатилась наличными, которые вынула из кармана кожаной куртки. До отхода поезда оставалось немногим более часа. Женщина побродила по вокзалу, съела хот-дог, зашла в туалет, промокнула лицо влажной салфеткой, причесалась, достала из кармана куртки помаду, подкрасила губы. Прибыл поезд. Она зашла в вагон, села на свое кресло у окна, задвинула кожаный саквояж под сиденье, показала билет подошедшему контролеру, облокотилась на узкий подоконник, подперла голову рукой и уснула. Проснулась она, когда динамик объявил "Сюр-сюр-Саж".
   Женщина вышла из поезда, прошла через полупустой зал ожидания и вышла на улицу. Снаружи был солнечный воскресный день. Она оглянулась назад, на серое невзрачное здание вокзала, украшенное большими часами. Часы показывали половину восьмого. Женщина постояла минуту, поправила волосы и пошла. Ноги принесли ее на узенькую улочку и оставили напротив невысокого старинного здания. На матерчатом красном козырьке золотом было написано: "Отель старый Якоб". Женщина потопталась перед дверью, выдохнула и зашла внутрь.
   После яркого утреннего солнца маленький холл показался ей темным. Зажженные настенные лапы освещали полосатые диванчики, бордовые бархатные портьеры и красный турецкий ковер на полу. Стойка портье пряталась в тени. Здесь почти ничего не изменилось, все было таким же, как в день ее отъезда, даже запах стоял такой же - пахло кофе и свежей сдобой. Послышался какой-то шорох, и из-за колонны рядом со стойкой выглянул мужчина примерно сорока лет, а вслед за ним женщина чуть моложе его, очевидно, жена.
   Увидев этих людей, она с облегчением вздохнула, быстрым шагом прошла мимо стойки к лестнице, ведущей наверх, на ходу бросив:
   - Жак, Мари, это я, Морла. Я вернулась, - и, перепрыгивая через одну ступеньку, побежала наверх. Краем уха она услышала, как мужчина спросил:
   - Мила там?
   - Да, - ответила жена, - ты же знаешь, она всегда по воскресеньям с утра прибирается на чердаке.
   - И Алекс с ней? - произнес мужчина.
   - Алекс с ней, - подтвердила женщина.
   "Тем лучше", - подумала Морла, когда поднялась наверх и остановилась у знакомой двери. Она выдохнула и толкнула дверь. Дверь тихонько скрипнула и распахнулась. В центре комнаты возле круглого стола стояли парень с девушкой и целовались. При виде фигуры, появившейся на пороге комнаты, они отпрянули друг от друга и уставились на нее. Несколько секунд никто не произнес ни звука. Затем Морла сказала:
   - Мила! Алекс! Вы так выросли...
   - Морла? - произнесла девушка. - Морла! - прокричала она и бросилась к ней на шею.
   Морла выпустила из рук саквояж, засмеялась, махнула рукой Алексу, чтобы он присоединился к их объятиям. Алекс подошел, обнял обеих женщин. Мила тут же отстранилась, отошла на полшага и начала говорить, обвиняющее тыкая в Морлу пальцем:
   - Ты! Мне! Не писала! Ты! Мне! Не звонила! Ты! Ты! - тут девушка не выдержала и разрыдалась.
   Морла подошла к ней, притянула к себе, погладила по голове, приговаривая:
   - Шшшш, тихо, тихо... Я здесь, успокойся, я уже здесь. Я приехала и теперь никуда больше не уеду... шшш...
   - Где ты была, Морла? - сквозь рыдания проговорила Мила. - Как ты могла так поступить со мной?! Как ты могла уехать и забыть про меня?!
   - Я помнила про тебя, милая, - говорила Морла, гладя ее по волосам. - Я все время думала о тебе. Просто оттуда, где я была, я никак не могла связаться с тобой.
   - Что, в Японии нет телефонов? - съязвила Мила, опять отстраняясь от Морлы. - Ни телефонов, ни Интернета, ни почты на худой конец?! Ах да, ты же послала мне открытку. Единственную открытку за все пять лет!
   Морла прошла к кровати, села на нее и вздохнула:
   - А кровать здесь новая. Как и все в комнате.
   Она огляделась вокруг, замечая произошедшие изменения. Комната стала светлой, чистой и уютной. Персикового цвета стены, легкая плетеная мебель, вышитое покрывало на кровати и такие же занавески на окне, разноцветные подушки на креслах и кровати.
   - Вы здесь все поменяли, - произнесла Морла.
   - Не все, - сказала Мила. - Мы оставили твой шкаф и туалетный столик. Отреставрировали их, конечно. Мы с Алексом красили стены! - с гордостью произнесла она. Алекс кивнул.
   - Вы молодцы, - одобрила Морла. - Мне здесь очень нравится.
   - Морла! Не увиливай! - спохватилась Мила. - Отвечай, где ты была и почему не давала о себе знать.
   Она присела на кровать рядом с Морлой и требовательно уставилась ей в лицо. Морла вздохнула. Зевнула, прикрыв рот рукой, прикрыла глаза и, кажется, задремала.
   - Морла! - настаивала Мила. - Ну же, отвечай!
   Морла открыла глаза и огляделась вокруг непонимающими глазами. Посмотрела на Милу, и взгляд ее прояснился.
   - Там, где я была, у меня не было возможности связаться с тобой, - сказала она.
   - Да где же ты была то? - рассердилась Мила. - Я думала, что ты в Японии.
   - Ну да, сначала я была в Японии, - произнесла Морла. - А потом... Потом меня занесло не знаю куда. Все что я смогла сделать, это как-то написать тебе ту открытку. Я рада, что ты ее получила.
   - Куда-куда тебя занесло? - переспросила Мила.
   - Не знаю, - Морла сделала неопределенный жест рукой. - Наверное, в какую-то другую реальность. С гоблинами, троллями и драконами.
   - Ну-ну, - хмыкнула Мила. - И с феями?
   Морла вздохнула:
   - Ну да. Феи там тоже были. Я с ними познакомилась. Потом.
   На какую-то секунду Морла прикрыла глаза и в тот же миг почувствовала толчок.
   - Морла! - тормошила ее Мила. - А где твой сундук?
   - Сундук? - переспросила Морла и напрягла память. Память отказывалась делиться информацией. - Сундук. Ах, сундук. Он... Он пропал. Делся не знаю куда.
   - А Януш Новак? Ты выдела его? Он был с тобой? - расспрашивала Мила.
   - Януш... Новак... - пробормотала Морла и попыталась вспомнить. Безрезультатно. - Он, он, он ... Не знаю. Ничего не знаю.
   - Алекс, да что же это такое, - Морла еле расслышала плачущий голос. - Почему она ничего не помнит или не знает?
   - Морла! - она снова почувствовала толчок. - Морла, очнись! Может на тебя снова пожиратель памяти напал?
   - А? - встрепенулась Морла и открыла глаза. - Пожиратель памяти? Нет. Я просто устала. Я немножечко посплю...
  
  
   ***
   Мила смотрела, как Морла наклоняется и расшнуровывает высокие мартенсы, стягивает с себя куртку и укладывается на кровать, и чуть не плакала. Она молчала, когда Морла натягивала на себя одеяло и ворочалась, укладываясь поудобней. Когда Морла уснула, Мила подошла к Алексу и спросила:
   - Алекс, что это? Что с ней? Что нам теперь делать?
   - Ничего, - ответил Алекс. - Пусть поспит. Человек просто устал с дороги.
   Мила вздохнула, потеребила волосы, поднесла руку ко рту и покусала ноготь.
   - Пойдем отсюда, - увлек ее за собой Алекс. - Вот увидишь, с ней все будет в порядке.
   Они вышли за дверь и занялись своими обычными делами. Мила помогала маме по хозяйству, Алекс ушел к себе готовиться к вступительным экзаменам. Но Мила время от времени возвращались мыслями к той, что спала сейчас на чердаке. Отец с матерью начали было расспрашивать ее о Морле, но она лишь отмахивалась от этих вопросов: "Я ничего не знаю. Она сейчас спит, когда проснется все расскажет". Когда наступил вечер, она поднялась наверх и заглянула в комнату Морлы.
   Морла по-прежнему спала. Она лишь переменила позу и теперь лежала на спине, запрокинув голову, и тихонечко похрапывала. Мила подошла к кровати, наклонилась над ней и долго вглядывалась в лицо спящей. Затем тихонечко поцеловала ее в щеку и сказала: "Спокойной ночи. До завтра!" Морла вздохнула и причмокнула губами. Мила улыбнулась и вышла.
   Остаток дня прошел как обычно. Мила поужинала, помогла маме с приборкой, посмотрела телевизор, поболтала с Алексом по телефону и пошла спать.
  
  
   ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
   Ей снились странные сны. Когда она проснулась, то помнила лишь один. В этом сне она лежала на кровати в своей комнате, а над ней склонились Януш Новак и какой-то цыган. Цыган достал дудочку и начал играть. А Януш Новак помахал рукой и пропал. Мелодия, которую наигрывал цыган, показалась ей странно знакомой. Печальная и красивая, она окутала Милу легкой грустью, как одеялом, и, отзвучав, уступила место будильнику.
   Мила умылась, переоделась, позавтракала, взяла маленький поднос с кофе и круассанами и побежала наверх. Постучала в дверь комнаты Морлы и, не дожидаясь ответа, вошла. Морла все еще спала. Мила разочарованно вздохнула, оставила поднос на столе и вышла из комнаты. Она помогла маме прибраться и пошла к Алексу.
   - Алекс, она все еще спит, - сказала Мила, заходя к нему в комнату.
   - И тебе доброе утро! - улыбнулся Алекс.
   - Извини, - смутилась Мила. - Я не поздоровалась. Но скажи, разве это нормально, чтобы человек столько спал?
   - И что ты хочешь? - спросил Алекс.
   - Пойдем ее разбудим, - предложила Мила.
   - А почему ты не сделала это без меня? - спросил Алекс.
   - Нууу, ну не знаю, - сказала Мила. - Пойдем! Ты как будущий врач посмотришь, все ли с ней в порядке.
   - Ну если так, тогда пойдем, - согласился Алекс.
   Они прошли в мансарду и склонились над кроватью со спящей Морлой. Мила осторожно взяла ее за руку и встряхнула: "Морла, вставай!". Та продолжала спать. Девушка потрясла ее за плечи. Морла не просыпалась. "Подожди!" - сказал Алекс, подошел к изголовью и начал тереть Морлу за ухо. Она пробормотала что-то, перевернулась на другой бок и продолжала спать.
   - Странно, - произнес Алекс, - это должно было сработать. Может, ее водичкой полить?
   - Водичкой? - переспросила Мила. - Нет, это как то не по божески. Ты как будущий врач скажи мне, с ней все в порядке?
   - Она выглядит вполне здоровой, - сказал Алекс.
   - Тогда давай не будем ее водой поливать. Пусть поспит до вечера, - предложила Мила. - А если к вечеру не проснется, тогда и посмотрим.
   - Хорошо, - согласился Алекс. - Давай так и сделаем.
   Вечером, когда Мила помогала отцу провожать постояльцев, в холл пошатываясь и зевая, спустилась Морла. У стойки толпились муж с женой и тремя шумными детьми. Мужчина раздраженно постукивал по темной деревянной поверхности, старший отпрыск, мальчишка лет девяти, дергал его за рукав и ныл: "Пап, ну пап". Жена пыталась утихомирить двух младших, мальчика и девочку, которые играли в прятки среди чемоданов и ног своих родителей.
   Морла улыбнулась, глядя на эту возню, и сказала:
   - Добрый вечер, Жак! Добрый вечер, Мила!
   - Добрый вечер, - мужчина улыбнулся в ответ.
   - Она стала настоящей красавицей, не правда ли? - Морла кивнула в сторону Милы.
   Мила отметила, что отец выглядит польщенным. Он ответил:
   - Да, конечно! Она моя гордость. А где Ваша милая бабушка? Не правда ли, мы хорошо отремонтировали ее комнату?
   Мила ожидала ответа с таким же нетерпением, что и ее отец. Она забыла, а верней не успела спросить вчера об этом Морлу.
   - Она умерла, - произнесла Морла. - В маленькой деревушке рядом с Каннами. Я развеяла ее прах над морем, как она и хотела.
   - О, я весьма сожалею, мадам, - произнес Жак. - Это большая утрата для всех нас.
   - Спасибо, Жак. В последние дни она вспоминала обо всех вас, - сказала Морла. - Она отошла мирно, во сне.
   Мила замерла у стойки. Старая Морла умерла. Значит, не будет больше маскарадов, Морла перестанет воплощаться в старушку и звать всю семью в гости к себе на чердак. Опустеет кресло-качалка, в котором обычно сидела кукла, изображающая старую Морлу. Мила больше не будет носить для старой Морлы еду на чердак, и закончатся их с Морлой вечерние посиделки. Морла, скорее всего, станет жить на чердаке, и Бог знает, какие еще наступят перемены.
   - Прошу прощения, все это весьма прискорбно, но могу ли я рассчитывать, что Вы поскорее закончите со мной? - встрял постоялец.
   - Да-да, конечно, прошу прощения, господин, - произнес Жак.
   Морла кивнула Миле на дверь.
   - Пап, можно я пойду погуляю вместе с Морлой? - спросила Мила.
   - Что? Ах да, пойди, - согласился тот.
   Мила схватила лежавшую на стойке сумочку и поспешила за Морлой. Они вышли на улицу и несколько минут шли молча. Морла широко шагала в своих мартенсах, будто бы куда-то спешила. Мила в изящных туфельках напротив, пыталась идти прогулочным шагом, но ей то и дело приходилось догонять Морлу. В конце-концов она встала посреди мостовой и сказала:
   - Морла, ну хватит! Куда мы спешим?! Я не сойду с этого места, пока ты не скажешь мне, куда мы торопимся!
   - А? Что? - переспросила Морла, оглядываясь на нее. - Ах да, мы никуда не торопимся. Просто... Просто я хотела с тобой поболтать. У тебя наверняка накопилась куча вопросов.
   - А почему нельзя было остаться в гостинице? - удивилась Мила.
   - В гостинице... - пробормотала Морла. - Нет, в гостинице нельзя было. Не спрашивай, почему. Давай просто прогуляемся до парка, здесь ведь недалеко.
   - Давай, - пожала плечами Мила.
   Они в молчании прошли вдоль живой изгороди, окружавшей парк, и вошли в высокие резные ворота. В свете заходящего солнца ворота показались Миле входом в другую реальность. Она зябко повела плечами и взяла Морлу за руку. Они поднялись на мостик. Морла наклонилась над перилами, достала из кармана кожаной куртки кусок хлеба и начала его крошить в воду. Ни лебеди, ни уточки не спешили угоститься ужином, по-видимому, они уже заснули.
   - Ну спрашивай, - сказала Морла, повернув лицо к девушке.
   - Кх-кх, - закашлялась Мила. - Даже не знаю, с чего начать.
   - Начни с начала, - предложила Морла.
   Эта фраза вызвала у Милы воспоминания о том дне, когда она решилась выспросить у Морлы, что хранится в ее сундуке. Сколько перемен повлекла за собой эти простые слова! Мила задумалась. Накрутила волосы на палец. А затем выпалила:
   - Что за наряд на тебе, Морла? И что с твоей прической? Это парик? Ты стала похожа на японскую манга!
   - Наряд? Парик? - переспросила Морла.
   - Что ты переспрашиваешь! - раздраженно сказала Мила. - Ты что, себя в зеркало не видела? Так на, посмотри, - она достала из маленькой сумочки зеркальце и протянула его Морле.
   Морла уставилась в зеркальце, будто надеялась увидеть в нем восьмое чудо света. Из зеркала на нее смотрела молодая женщина с длинными, неровно подстриженными волосами. Иссиня-черные пряди чередовались с серебристо-белыми. Глаза были ярко накрашены и казались непропорционально большими для ее тонкого лица. Бледный рот, напротив, смотрелся слишком маленьким. На женщине была надета черная кожаная куртка с невообразимым количеством заклепок, булавок, кнопочек и стразов. Короткая черная юбка, черные колготки и мартенсы довершали ее наряд.
   - Ого! - удивилась Морла, возвращая Миле зеркальце.
   - Ты что, впервые себя увидела? - произнесла Мила.
   - Знаешь, так оно и есть, - согласилась Морла. - Я не смотрелась в зеркало несколько последних дней, а может быть и лет. Знаешь, я почти не помню того, что происходило со мной после того, как я уехала из Сюр-сюр-Саж.
   "История повторяется!" - подумала Мила. "Она опять не помнит, что с ней происходило, где она была, и она опять не знает, как она выглядит. Долбанное дежа вю!"
   Морла тем временем продолжала говорить:
   - Я забыла это, как забывают утренний сон. Я помню только, что я должна здесь что-то найти и вернуться с этим туда. Что найти? Для чего вернуться? Не помню. Ключи что ли какие-то?
   Мила прислушалась к ее словам и спохватилась:
   - Морла, Морла, о чем ты говоришь?! Куда вернуться? Зачем? Где ты была? Какие ключи?! Ты только что вернулась и после пяти лет отсутствия собираешься снова куда-то уезжать?! Ты издеваешься надо мной?! - последние слова Мила прокричала срывающимся голосом.
   - Нет, что ты Мила, нет! - сказала Морла и подошла вплотную к ней, обняла, погладила по голове. - Нет! Я рада, что смогла вернуться и снова увидеть тебя, увидеть вас всех! Ты стала такая взрослая и красивая! - голос Морлы звучал успокаивающе, и Мила расслабилась. - И Алекс тоже. Я обещаю, что останусь с тобой, что больше никуда от тебя не денусь, что если буду уезжать, то ненадолго и звонить каждые пять минут, и что так будет до тех пор, пока тебе самой не надоест. Только сначала я должна...
   - Что ты должна? - произнесла Мила, отстраняясь от Морлы. - Найти здесь что-то не знаю что и вернуться с этим чем-то туда не знаю куда? А что будет, если ты этого не сделаешь?
   - Знаешь, наверное ничего особенного не произойдет, - сказала Морла. - Наверное ни с кем не случится никакой беды, и все будут живы-здоровы. Но мне кажется, если я этого не сделаю, то моя дальнейшая жизнь утратит всякий смысл. И я снова вернусь в болота печали. Стану старой Морлой, жалкой и слабой, живущей только потому, что смерть позабыла про нее. Может быть, при мне даже останется мое молодое тело. Только душа из него уйдет. Уйдет то, что на самом деле является мной, и останется то, что умеет только ныть, жаловаться и стонать. И у этого жалкого существа не будет даже сундука памяти, чтобы скрасить его дни. Да, вы останетесь со мной, - продолжала говорить Морла, отметая протестующий жест Милы. - Только скоро вам надоест каждодневно видеть рядом пустую оболочку некогда полного жизни существа. Ваши визиты превратятся в формальность. А то, что останется от меня, по ночам будет выть в тоске, потому что будет помнить, что однажды само обрекло себя на столь жалкую участь. И если у этого существа достанет храбрости и сил, то однажды оно все же пойдет искать то не знаю что и вернется с этим не знаю куда. А если не достанет, тогда оно тихо скончается во сне, полном сожалений и неясных жалоб.
   Мила молча уставилась на Морлу. Комок в горле не давал сказать ей ни слова. Морла обняла ее и погладила волосам. Мила взяла ее за руку, всхлипнула, проглотила комок и сказала:
   - Знаешь, Морла, мы тебе поможем. И я, и Алекс, и папа с мамой, и бабушка с дедушкой. Мы все тебе поможем, если тебе нужна будет наша помощь.
   - Спасибо, милая, - улыбнулась Морла. В свете фонарей было видно, как блестят ее глаза.
   Мила чмокнула ее в щеку и отвернулась, оперлась на перила и наклонилась вниз, глядя на воду. В воде медленно тонули хлебные крошки.
  
   ***
   ДЕНЬ ВТОРОЙ
   Алекс сидел за столом у себя в комнате, обложившись книжками, и готовился к экзаменам. Он засел за учебу с самого утра и не прерывался почти до полудня. Время от времени он вставал из-за стола, потягивался, потирал затекшую шею. Потом возвращался к столу. Его как магнитом тянуло к окну, но он специально не подходил к нему. Алекс знал, если он подойдет к окошку, то снова начнет следить за Морлой, задумается о ней, о Миле, о том, где была Морла все эти годы и почему не давала знать о себе, и о том, как Мила обижена на нее за это. И тогда прощай концентрация, а ему еще нужно выучить четыре главы за сегодняшний день. Поэтому Алекс старался не вылезать из-за стола, но взгляд его время от времени отрывался от книжных страниц и устремлялся к окну. В конце концов Алекс сказал: "К черту! Я сейчас прервусь ненадолго и позвоню ей" и тут, зазвенел телефон.
   Это была Мила.
   - Ты меня опередила, - сказал Алекс после приветствия. - Я как раз собирался тебе позвонить.
   - Я знаю, - сказала Мила.
   - Да? Откуда? - спросил Алекс.
   - Просто знаю и все, - ответила Мила. - Можно я к тебе зайду. Это ненадолго.
   - Хорошо, - согласился Алекс.
   Через три минуты она стояла в дверях его комнаты. Свежая, как весенний ландыш, красивая, как капля росы в солнечных лучах. Алекс подошел к ней, обнял и чмокнул в щеку. Потянулся к губам. Мила отстранилась.
   - Что такое? - спросил Алекс. Присмотрелся к ней. Мила выглядела озадаченной.
   - Морла сказала, что должна что-то найти и вернуться с этим обратно. Она не знает, что именно ей нужно найти, не знает, где была, и не знает как туда вернуться. Но зато знает, что если этого не сделает, то ее жизнь потеряет смысл и она снова превратиться в развалину.
   - Ага, - произнес Алекс.
   - Ага, - подтвердила Мила. - И что нам теперь делать?
   - Она просила тебя как-то помочь ей? - спросил Алекс.
   - Нет, - ответила Мила. - Она сама не знает что ей нужно делать.
   - Тогда что можем сделать мы с тобой? - сказал Алекс.
   - Не знаю - произнесла Мила. - Но может ты сделаешь что-нибудь как будущий врач?
   - Я ведь не психоаналитик, - сказал Алекс. - И не знаю, чем ей можно помочь.
   - Может тогда уговорим ее сходить к психоаналитику? - предложила Мила.
   - Попробовать можно, - согласился Алекс, - Но почему-то мне кажется, что вряд ли она согласится.
   - Пойдем, - Мила взяла его за руку и потянула к двери, - попробуем.
   Через пару минут они стояли у дверей Морлы. Мила постучала и не дожидаясь ответа открыла дверь.
   Морла сидела на кровати и разбирала стоявший на полу рыжий кожаный саквояж. По всей кровати была разбросана какая-то одежда, несколько вещей упали на пол.
   - Привет, Мила, - сказала Морла. - Привет, Алекс.
   Мила подошла к кровати и села рядом с ней. Алекс устроился в плетеном кресле напротив. Он заметил, что Морла успела подстричься и покрасить волосы, и сменить одежду. Теперь она выглядела так же, как раньше - удобные джинсы, футболка и мокасины, каштановые волосы до плеч, скромный макияж. Она снова стала знакомой и привычной Морлой, а не той странной незнакомкой, что появилась в "Старом Якобе" пару дней назад.
   - Смотрите, что я нашла у себя, - сказала Морла, доставая что-то со дна сумки.
   Алекс не сразу понял, что такое она держала в руках. А когда разглядел, тихонько присвистнул, подошел к ней и протянул руку. Морла чуть поколебалась, но отдала предмет ему. Алекс взял его осторожно, как если бы он был живым. Это был арбалет, и он походил на какую-то диковинную смертоносную птицу. "Завораживающе-красивое оружие" - подумал Алекс. Голова птицы, очевидно из серебра, с блестящими рубиновыми глазами венчала ложе арбалета. По плечам арбалета, походившим на распахнутые крылья, шла гравировка в виде птичьих перьев. Инкрустация в виде перьев была и на прикладе из темного дерева.
   - Ух ты! - промолвил Алекс. - Откуда он у тебя? Он наверное очень старый и очень ценный?
   - Не знаю, откуда он у меня взялся, - отвечала Морла. - Я нашла его сегодня в своей сумке.
   - Дааа, - протянул Алекс, протягивая Морле арбалет. - Что у тебя за сумка такая необыкновенная, что ты не знаешь, что в ней лежит? Тоже какая-нибудь волшебная, как сундук памяти?
   - С виду вроде обычная сумка, - отвечала Морла, сложив арбалет на кровать. - Единственное, что в ней есть необычного, это то, что я не знаю, как она ко мне попала и что в ней лежит. Хотя я наполовину ее разобрала. Там ничего интересного, кроме этого арбалета. Женская одежда вроде этой, - Морла встряхнула двумя пальцами свою кожаную куртку, валявшуюся на кровати.
   - Как это ты не знаешь, как она к тебе попала? - удивилась Мила.
   - Так, - сказала Морла. - Знаешь, я пришла в себя в аэропорту Де Голля, когда вместе с японскими пассажирами спускалась в зал. Там я подождала, когда все пассажиры разберут свой багаж и увидела только одну сумку, не нашедшую своего хозяина. На ней была бирка с моим именем. Я взяла ее и поехала сюда, в Сюр-сюр-Саж. Я не помню ни как очутилась в аэропорту, ни что делала до этого. Забыла, как сон, остались только смутные чувства, что я должна здесь что-то найти.
   - Кстати, о забытом сне, - произнес Алекс. - Может тебе Морла стоит сходить к психоаналитику? Ну так, чтобы вспомнить, что с тобой происходило. И заодно разобраться, откуда эти провалы в памяти.
   Морла усмехнулась:
   - Милый, вот на что у меня нет времени, так это на психоаналитика. Я должна действовать, и действовать быстро. Иначе я упущу благоприятное время. Вот если мои действия ни к чему не приведут, тогда наступит черед психоаналитиков. Но только тогда, не раньше.
   Морла встала с кровати, вскинула арбалет и сказала:
   - Пойду постреляю. Если у меня есть арбалет, значит, он должен выстрелить.
   - Подожди, Морла, а сумка? - остановила ее Мила. - Давай посмотрим, что там есть еще, а то не дай Бог снова пропадет, как сундук памяти в тот раз.
   Морла остановилась, сказала:
   - Пожалуй ты права, давай посмотрим.
   Она подошла к саквояжу и уселась рядом с ним на пол. Мила и Алекс устроились по бокам от нее. Три головы склонились над распахнутым чревом саквояжа. Морла засунула руку внутрь, затем, передумав, подняла саквояж и вытряхнула его содержимое на пол. Протянула пустую сумку Алексу:
   - На, посмотри, может найдешь в карманах что-нибудь. А мы с Милой пока с этим разберемся - она указала на кучу вещей на полу.
   Примерно через пять минут они показали друг другу находки. У Морлы в руках была желтая кожаная сумка с арбалетными болтами. У Алекса маленький замшевый мешочек на шнурках.
   - Ну-ка, ну-ка! Что там? - сказала Морла и протянула Алексу руку. Он вложил мешочек в ее раскрытую ладонь.
   Морла развязала шнурки и высыпала содержимое мешочка на пол. Они втроем склонились над кучкой. Здесь была длинная цепочка из желтого, потемневшего от времени металла, несколько монет и старинная брошь. Морла подцепила ногтем цепочку и подняла ее над полом. На цепочке болтался ключ. Круглый металлический стержень с бородкой на одном конце и тремя кольцами - двумя побольше и одним маленьким, в которое была продернута цепочка.
   - Похоже он от старинных часов, - сказала Морла. - Или, может быть, от какой-нибудь шкатулки.
   Она попробовала ключ и цепочку на зуб. Потом взялась за монеты.
   - Это не золото, - вынесла Морла свой вердикт. - Медь или бронза.
   Монеты были большие и потемневшие от долгого употребления. С одной стороны по краю шла надпись на каком-то странном языке - смесь греческого и кириллицы - и римские цифры, очевидно отображающие достоинства монеты. С другой стороны профиль мужчины в венце из дубовых листьев. У мужчины был длинный крючковатый нос и сильно выдающийся вперед подбородок. Алекс разложил монетки на полу решками кверху. Здесь было три монетки по 1, одна по 2, четыре по 3 и одна по 5 неизвестных денежных единиц. Итого 22.
   Закончив с монетами, Алекс и Морла повернулись к Миле. Та зачарованно разглядывала брошку. Брошь была округлой и слегка выпуклой, размером с ладошку новорожденного ребенка. Алекс, глядя на брошь, вспомнил уроки в начальной школе, на которых они чертили пересекающиеся окружности. Брошь была похожа на один из таких рисунков, где четыре окружности образуют в точках своего пересечения три вписанных друг в друга квадрата. Лепестки броши из гнутых темно-золотистых проволочек соединялись с секторами из сплошного металла, в точках пересечения окружностей сверкали разноцветные граненые камни размером со спичечную головку. В центре сиял всеми цветами радуги красноватый камень размером с маленькую горошину.
   Морла взяла брошь из рук Милы:
   - А вот это золото, - сказала она. - Золото, сапфиры и топазы. В центре красный бриллиант.
   - Ух ты! - выдохнула Мила. - Она, наверное, очень ценная! Откуда она у тебя, Морла?
   Морла пожала плечами:
   - Не знаю. - Она задумалась, встала и сказала: - Итак, что мы имеем? Несколько монет непонятного происхождения, ключ на цепочке, брошку и вот это!
   Морла взяла с кровати арбалет, вскинула его к плечу и прицелилась в окно. Затем опустила, взяла саквояж и сложила арбалет внутрь. Кинула туда же мешок с болтами, сгребла с пола монетки, ключ на цепочке, сложила в мешочек. Последней положила брошку, затянула шнурки и кинула мешочек в сумку к арбалету. Закрыла саквояж, погладила потертую кожу. Задумчиво провела снизу вверх по своей щеке, лбу и волосам, села на кровать и сказала:
   - Я собираюсь пойти пострелять.
   - Я с тобой! - заявила Мила. - Алекс, а ты?
   - Что, прямо сейчас? - спросил Алекс и задумался. - Давай чуть позже, вечером. Мне еще несколько параграфов по сегодня биологии выучить надо.
   - Правильно, оставайся дома, - произнесла Морла. - И ты Мила тоже.
   - Ну вот, Алекс, ты все испортил! - рассердилась Мила. Затем повернулась к Морле. - А ты даже и не думай, что уйдешь без меня.
   Морла посмотрела на нее, что-то взвесила в уме и сказала:
   - Хорошо, пойдем.
   Морла встала, взяла савояж и прошла к двери. Мила последовала за ней.
   - Хорошо, - вздохнул Алекс, - я иду с вами.
   Они спустились вниз, и Морла вызвала такси. "Я хочу выехать за город" - ответила она на вопросительный взгляд Алекса. Такси прибыло через десять минут. Морла со своим саквояжем села на переднее сиденье, Алекс с Милой расположились на заднем. Они выехали из старого города, переехали речку через мост и начали подниматься в горы. Когда последние постройки остались позади, Морла попросила их высадить. Шофер пробурчал что-то насчет дальней дороги в один конец, и Морла дала ему чаевые больше чем обычно. Такси уехало, она пошла вдоль дороги по обочине в противоположную от города сторону. Алекс с Милой плелись за ней.
   Было жарко, и Алекс потел в своем тонком кашемировом свитере, надетом поверх рубашки. Он снял свитер и повязал его на талию. Оглянулся на Милу. Как раз вовремя - та споткнулась в своих туфлях на каблучках, и он успел подхватить ее за локоть. "Могла бы что-нибудь другое на ноги надеть", - подумал Алекс, вспоминая те дни, когда Мила была еще девочкой и бегала в кроссовках или туфельках без каблуков. Три года назад он уехал летом на каникулы, а когда вернулся, то обнаружил совершенно новую Милу - с длинными ногами, округлостями под блузкой, тушью на ресницах и помадой на губах. Новая Мила всегда ходила в юбках и туфлях, накручивала волосы на палец, вредничала и часто выводила его из себя. А еще она будила в нем желания, которые не спешила удовлетворять.
   - Нам сюда, - сказала Морла, сворачивая на узкую тропинку между деревьев.
   Несколько минут они поднимались в горы, затем вышли на солнечную поляну, где Морла встала и бросила саквояж на землю. Раскрыла его и достала арбалет.
   - Можно мне его подержать? - спросила Мила.
   Морла с сомнением поглядела на нее, но арбалет все-таки дала. Алекс стоя рядом наблюдал, как Мила разглядывает оружие, водит тонким пальчиком по голове птицы, оперенью на плечах и на прикладе арбалета.
   - Мне почему-то кажется, что я где-то видела его раньше, - произнесла Мила.
   Алекс и Морла вопросительно уставились на нее.
   - Ну точно! - сказала Мила. - Я видела такой в кино. Помнишь, Алекс, мы в детстве фильм смотрели "Десятое королевство"? Там у охотника был такой арбалет. Такой же или очень похожий.
   Алекс покачал головой. Он не помнил этот фильм. Морла же спросила:
   - И что там было насчет этого арбалета?
   - Его подарила охотнику злая колдунья, - сказала Мила. - Стрелы, выпущенные из этого арбалета, всегда находили свою цель.
   - Болты, - поправил Алекс. - Из арбалета стреляют болтами.
   - Какая разница! - отмахнулась Мила.
   - Что же, давайте попробуем, - сказала Морла, натянула тетиву и направила арбалет в чащу.
   - Морла, стой! - закричала Мила. - А вдруг этот арбалет тоже заколдованный? Вдруг ты выстрелишь и убьешь кого-нибудь? Вдруг здесь кто-нибудь кроме нас гуляет?
   Морла усмехнулась:
   - Хорошо, я выстрелю в небо! - вскинула арбалет и нажала на курок.
   Болт бесшумно ушла в небо. Все трое замерли на месте и несколько минут прислушивались. Было слышно, как шумит листьями ветер и где-то неподалеку трещит кузнечик. Потом к этим звукам добавился еще один - звук падающего сверху тела. Послышался треск ломающихся веток и удар об землю. Алекс с Милой переглянулись и уставились на Морлу. Морла прислушалась, определила направление, сказала "Это там!" и рванула куда-то в заросли кустов ежевики. Алекс схватил Милу за руку и последовал за ней.
   На какое-то мгновенье Алекс потерял Морлу из виду, но тут же услышал ее голос: "Алекс! Мила! Смотрите!". Они вышли на прогалину, со всех сторон окруженную кустами и увидели склонившуюся над землей Морлу. Алекс подошел и встал рядом с ней. На какое-то мгновение он не мог понять, что же такое видит перед собой, но потом услышал, как вскрикнула Мила, и в ту же секунду отдельные части увиденного сложились в целую картинку.
   На земле в предсмертных конвульсиях трепыхалось животное размером с крупного кота. У животного были крылья, как у летучей мыши; голова с изогнутым птичьим клювом, украшенная рогами, и длинный раздвоенный хвост. Тело животного было покрыто зеленоватой чешуей, как у ящерицы. В левой стороне грудной клетки торчал болт. Животное вздохнуло, издало слабый крик, закрыло полные боли глаза и затихло.
   - Что это за хрень?! - произнес Алекс.
   - Это химера, - тихим голосом сказала Морла.
  
   ***
   Они возвращались домой в полном молчании. Впереди шагал Алекс, за ним шла Мила. Морла завершала процессию. Она несла саквояж, на дне которого покоилась убитая химера, завернутая в свитер Алекса. Иногда Алекс забирал сумку, и тогда они менялись местами - он шел позади, а Морла впереди. Они дошли до жилых кварталов и только тогда вызвали такси. Подъехали к отелю "Старый Якоб" и поднялись в мансарду. Морла заметила, что Мари, стоявшая на ресепшене, проводила их удивленным взглядом.
   Морла отперла дверь и пропустила Алекса с Милой вперед. Мила остановилась на пороге и сказала:
   - Пожалуй, принесу всем нам кофе, - и начала спускаться по лестнице, не дожидаясь ответа.
   Морла вздохнула, прошла внутрь комнаты, уселась на кровать и поставила саквояж у своих ног. Алекс сел в кресло. Они переглянулись, и Алекс произнес, мотнув головой в сторону двери:
   - Она расстроена.
   - Я ее понимаю, - согласилась Морла.
   Вернулась Мила. Поставила на стол поднос с тремя чашками кофе и тарелкой с традиционными круассанами. Морла потянула носом:
   - Вкусно пахнет.
   Она подошла к столу, взяла кофе и круассан и начала расхаживать по комнате. Время от времени она останавливалась, отхлебывала кофе, и продолжала ходить. Мила устроилась в кресле рядом с Алексом и водила глазами вслед за Морлой. Через несколько минут она сказала:
   - Морла, ради Бога, сядь, не мельтеши.
   Морла переглянулась с Алексом, уселась на кровать и вздохнула.
   - Что? - сказала Мила. - Что ты вздыхаешь?
   - С первым утренним лучом солнца ее тело исчезнет, - произнесла Морла, поставила чашку с кофе на пол, и открыла саквояж.
   - Откуда ты это знаешь? - и - Нет, не доставай ее! - произнесли одновременно Алекс и Мила.
   Морла закрыла сумку и задвинула ее под кровать. Провела правой рукой по щеке, виску и волосам. Вздохнула. Сказала:
   - Мне тоже очень жаль ее. Химеры - сказочные и теперь крайне редко встречающиеся в нашем мире существа. С одной из таких химер я послала тебе ту открытку. Ты помнишь ее?
   Мила кивнула.
   Морла продолжала:
   - Раньше они встречались гораздо чаще. Химеры путешествуют между разными реальностями. Вернее, живут одновременно во многих реальностях. Иногда какая-нибудь химера привязывается к человеку и становится для него чем-то вроде почтового голубя. Она может доставить письмо в считанные минуты. Она может приносить и уносить разные вещи. Если человеку нужно спрятать что-нибудь так, чтобы даже под пытками никто не смог бы выведать местонахождение этого предмета, то нет помощника лучше химеры. Она отнесет нужную вещь в другую реальность и принесет ее только по просьбе своего хозяина. Причем отдаст ее только в его собственные руки. Если же вымогатели убьют хозяина на глазах у химеры, то она выхватит и спрячет вещь, и только вы ее и видели.
   За свою службу химеры требуют определенную плату. Они питаются нашими снами.
   - Снами? - переспросил Алекс.
   - Ну да, снами, - подтвердила Морла. - Во сне наша душа летает между мирами, верней между разными реальностями - воплощенными и невоплощенными, прошлыми, будущими и настоящими. Если рассматривать сон как книгу, кино или спектакль, то его можно охарактеризовать несколькими вопросами: где, когда, кто, что делает. Так вот, "где и когда" из наших снов для химеры - как карта неизвестных земель для первооткрывателя.
   Единственный минус для человека в содружестве с химерой это то, что он напрочь забывает тот сон, которым поделился с ней, не только "где и когда", но чаще всего и "кто и что делает". Впрочем, мало кто жалеет о подобном. Людям свойственно относиться к своим снам как к чему-то малозначащему, и редко кто жалеет о забытых снах. Разве что те, кто подобно химерам может путешествовать в разных реальностях не только во сне, но и наяву. Но опытный путешественник способен найти дорогу к тому месту, где уже побывал однажды и без карты. Только неофит вроде меня может заблудиться.
   - То есть ты хочешь сказать, что даже самые мои фантастические сны существуют на самом деле? - удивился Алекс. - И что я могу побывать в них наяву?
   - Не сны, поправила Морла - а миры, которые ты видишь в своих снах, декорации для спектакля, сцена и время действия. Некоторые из них реальны так же, как наш с тобой мир, и именно такие миры интересуют химер в первую очередь. Другие миры иллюзорны, как бесплодная фантазия, как отражение на воде. Химеры могут путешествовать и в таких мирах. Люди тоже могут, некоторые из людей.
   - А химеры могут воровать сны? - спросила до сих пор молчавшая Мила.
   - Наверное могут, - подумав ответила Морла. - Но до сих пор я ни разу не слышала о таком. Во-первых, химера, если пожелает, может поделиться сном со всеми своими сородичами, так что проще выпросить у своих, чем своровать. А во-вторых, как бы не велико было количество разных реальностей, большинство их них уже заселено химерами, и в этом одна из причин, по которой химеры перестали показываться нынешним людям.
   Раньше химер было гораздо больше. Их услугами пользовались чародеи и ведьмы, воины, правители и просто богатые люди. Часто химеры становились жертвами злого умысла и погибали. Убить химеру своего врага значило почти наверняка одержать над ним победу - ведь с гибелью химеры человек терял те драгоценности, которые она охраняла.
   - Драгоценности? - переспросила Мила.
   - О, это не обязательно были деньги или ювелирные украшения, - отвечала Морла. - Это могло быть оружие, манускрипты, тайное знание, переписка, да все что угодно! Все, что было важным для какого-то конкретного человека.
   Тела убитых химер исчезали с восходом солнца. Я не знаю, кто первым придумал покрывать тела погибших химер раствором из жидкого камня, но я точно знаю, что половина из тех каменных фигурок, что украшают готические соборы, была когда-то живыми химерами. Так хозяева прощались и отдавали дань памяти своим любимцам.
   Одна из погибших химер навеки унесла с собой секрет жидкого камня.
   - Тоже мне секрет! - фыркнул Алекс. - Простой бетон!
   - Я имею ввиду нечто другое, - сказала Морла. - Ведь те фигуры, что украшают, к примеру, собор Парижской богоматери, выполнены из настоящего камня. И все же многие из них пустые внутри, те, которые когда-то были живыми химерами.
   - Морла? - позвала Мила. - Ты сказала, что открытку мне доставила химера.
   - Ну да, - подтвердила Морла.
   - Каким сном ты с ней расплатилась?
   Морла склонила голову, потерла правый висок, вздохнула. Созналась:
   - Я не помню.
   - Это была твоя собственная химера? - спросила Мила.
   - Нет, - сказала Морла. - Нет, у меня никогда не было химер.
   - Тогда чья же? - спросил Алекс.
   - Не знаю, - вздохнула Морла. - Не помню.
   - Может ты не помнишь где была, потому что какая-то химера украла у тебя эти "где и когда"? - сказала Мила. - Это случайно не та самая химера, что сейчас в твоей сумке лежит?
   - Ну нет! - возразила Морла.
   - Почему ты так уверена? - спросил Алекс.
   - Потому что человек всегда узнает химеру, которой он отдал хотя бы один из своих снов, как бы она не выглядела.
   - Так они что, еще и обличье меняют? - воскликнула Мила.
   - Конечно! - усмехнулась Морла. - Неужели ты думаешь, что представители одного и того же вида могут быть настолько разными?! Конечно они меняют обличье. Я думаю, что на самом деле они представляют собой что-то вроде живого плотного сгустка энергии. Они могут выглядеть по-разному для одного и того же человека или совершенно одинаково для целой группы людей. В чем тут секрет я точно не знаю. Но вот в чем я уверена, так это в том, что невозможно спутать одну химеру с другой. Каждой химере присуще что-то вроде своего собственного запаха. Только человек улавливает его не обонянием, а, скорее интуицией.
   - Так значит это совсем другая химера? - спросила Мила.
   - Ну да, - подтвердила Морла.
   - Тогда что она здесь делала?
   - Хотела бы я знать! - тихим голосом произнесла Морла. - Был бы здесь Януш Новак, он бы наверняка сказал. Уж он-то большой специалист по химерам.
   - Морла, отдай мне эту химеру, если она тебе не нужна, - попросил Алекс.
   - Да зачем она тебе? - удивилась Морла.
   - А возьму у нее образцы тканей для изучения и запишу результаты. Это станет настоящим прорывом в науке! - сказал Алекс.
   - Я бы не рекомендовала тебе потрошить ее, - произнесла Морла. - Те, кто пытался узнать, из чего состоит химера, плохо кончали.
   - То есть как? - удивился Алекс.
   - Некоторые просто бесследно исчезали, некоторые становились безумными, а некоторые умирали преждевременной трагической смертью. Я бы не хотела, чтобы тебя постигла та же участь. Так что пообещай мне, что ты не прикоснешься к ней.
   Алекс вздохнул и сказал:
   - Обещаю.
   - Вот и славно! - улыбнулась Морла. - Смотри, ты должен сдержать свое обещание, иначе ты горько пожалеешь о том, что нарушил его.
  
  
   ***
   - Мила, проснись! Мила! - кто-то тормошил ее за плечо.
   Мила открыла глаза и хотела возмутиться "Какого черта!", но почувствовала руку на своих губах.
   -Тссс! - услышала она и разглядела в темноте наклонившегося над ней Алекса.
   Убедившись, что Мила не собирается кричать, он убрал руку.
   - Алекс?! Что ты здесь делаешь? Что тебе надо?! - возмутилась Мила. Потянулась на кровати, зевнула, сказала: - Сколько времени? Я только-только уснула!
   - Вставай, одевайся и пошли! - скомандовал Алекс.
   - Куда пошли? Зачем? - удивилась Мила.
   - К Морле в комнату. Я хочу забрать химеру и изучить ее. Нужно торопиться, чтобы успеть до восхода солнца. Я уже договорился с Али, что он пропустит нас в лабораторию.
   - Алекс. Ты что с ума сошел?! Ты слышал, что сказала Морла?! Ты ведь обещал ей не трогать химеру! - повысила голос Мила.
   - Шшшш! - зашипел на нее Алекс. - Я и не буду ее трогать. Ты заберешь ее с чердака. У тебя ведь есть ключ?
   - Ну совсем офигел! - возмутилась Мила. - Значит ты хочешь моими руками жар загребать?! Хочешь, чтобы со мной потом случилось что-то?!
   - Мила, Мила! Неужели ты думаешь, что я стану рисковать тобой?! - произнес Алекс.
   Мила замолчала. Нет, она бы не поверила в то, что Алекс стал бы подвергать ее опасности. Алекс тем временем продолжал ее уговаривать:
   - Что сказала Морла? Она сказала, что несчастья настигала тех, кто потрошил химер. Я не собираюсь препарировать химеру, просто возьму соскобы, выдерну несколько волосков, соберу чешуйки и все!
   - Но Морла сказала, что ты можешь пожалеть, если нарушишь свое обещание! - настаивала Мила
   - Я и не собираюсь нарушать обещание! - сказал Алекс. - Мы прокрадемся на чердак и ты заберешь сумку. Ты ведь не давала таких обещаний. Кроме того ты даже не прикоснешься к химере, потому что она будет лежать в сумке. А Али нам поможет взять пробы.
   - Ты настолько доверяешь ему? - спросила Мила.
   - Ну... да, - ответил Алекс. - Он уже не раз помогал мне.
   Мила села на кровати, подтянула колени к животу и обняла себя за ноги. Она намотала волосы на палец, подергала себя за прядь, отпустила. Поднесла палец ко рту, покусала ноготь. Алекс, наблюдая за ее колебаниями, сказал:
   - То, что я могу узнать об этой химере, наверняка поможет Морле в ее поисках, - не дождавшись ответа, он продолжил: - Ты ведь понимаешь, что ее память украла химера. Если я сейчас воспользуюсь случаем и изучу эту мертвую тварь, то возможно смогу узнать как вернуть Морле память. Но если ты боишься, можешь остаться здесь, я сам все сделаю. Ты только дай мне ключ от чердака.
   - А если я не дам? - сказала Мила.
   - Ну что ж, не давай, - произнес Алекс, отрыл ящик прикроватной тумбочки и достал из него связку ключей. - Я и без тебя справлюсь. Ха-ха! Ну я пошел! - и он резко развернулся, так что ноги его переплелись, и Алекс чуть не свалился.
   - Алекс! Постой - сказала Мила. - Я иду с тобой. Только переоденусь. Отвернись, пожалуйста.
   Она сняла пижаму, натянула джинсы, джемпер и кроссовки. Все это время Алекс стоял к ней спиной, переминаясь с ноги на ногу, и косился в ее сторону, пытаясь ее разглядеть, но повернуться не решался. Наконец она сказала, что готова, и они вышли из комнаты. У Милы оставалась надежда, что Морла проснется и пресечет попытку выкрасть химеру. Но когда они поднялись на чердак и открыли дверь в ее комнату, оказалось, что Морлы нет на месте.
   - О! - прошептал Алекс. - Какая удача! Бери сумку и пошли.
   - Стой, Алекс, подожди. Здесь что-то не так, - Мила попыталась остановить его. - Почему Морлы нет в комнате?
   - Да какая разница! - отмахнулся Алекс, - главное, что сумка здесь.
   Он вытащил из под кровати саквояж, расстегнул его и произнес:
   - Химера тоже здесь. Все, Мила, пошли пока Морла не вернулась.
   Они вышли из комнаты и начали спускаться по лестнице. Мила молилась, чтобы кто-нибудь услышал их и прервал эту экспедицию. Но как назло никто не попался им навстречу и они беспрепятственно вышли из гостиницы и пошли к лицею. Мила мысленно сыпала проклятьями. Этот Али! Это все он виноват! Они опять накурились с Алексом! То-то Алекс весь такой упертый и решительный. Сейчас бесполезно его отговаривать от этого дурацкого плана, лучше просто проследить за ним, а потом стянуть у него из-под носа эту химеру. Или отвлечь его разговорами, а там глядишь химера исчезнет. Хотя может быть Алексу и впрямь удастся что-нибудь узнать без вреда для себя. Что-нибудь такое, что поможет Морле. Но этот Али! Ох она ему потом устроит! Тоже мне, медик недоделанный!
   Али проучился в университете два года и из-за болезни отца бросил учебу и вернулся в Сюр, чтобы помогать ему с аптекой. Отец Али был арабом, мать француженкой, и Али считал себя французом, но все ребята и учителя считали его арабом. Он был старше Алекса на четыре года, и даже внешне слегка походил на него - такие же большие глаза и выразительные черты лица, только Али был старшей и более темной копией Алекса.
   Когда Али вернулся домой, то устроился ночным сторожем в их лицей. Днем он помогал отцу в аптеке, ночью дежурил. Алекс часто составлял ему компанию, особенно в последнее время, когда готовился к экзаменам по ночам. Мила знала, что Алекс любит заниматься в лицее. Там были необходимые пособия, плакаты, препараты и все такое. А еще там был Али со своими бесконечными студенческими байками. Алекс расспрашивал его об университете, о преподавателях, студентах и студенческих нравах. Али нравилось такое внимание.
   Иногда они вместе забивали косячок марихуаны, как говорил Алекс "В медицинско-познавательных целях". Мила приходила в ярость, когда видела Алекса под кайфом. Она кричала, топала ногами, грозила порвать с ним отношения, но все это конечно же не давало никаких результатов. "Такая красивая девушка, а так ругается!" -говорил Али, когда становился свидетелем этих сцен. Мила перекидывалась на Али, но тот только смеялся. Тогда Мила выбрала другой путь. Она начала скрывать свою ярость и следовала за Алексом тенью до тех пор, пока вся дурь не выветривалась из его головы. Слава Богу, что накуривались они не чаще, чем раз в месяц.
   Али ждал их у ворот лицея.
   - Ну что, принесли? - спросил он, запуская их внутрь и закрывая ворота.
   - Вот! - встряхнул сумкой Алекс.
   - Надо поторопиться, рассвет через два часа, а вам еще нужно вернуться домой и сумку вернуть, - сказал Али.
   - Какой ты рассудительный, даром что накуренный! - не удержалась и вставила шпильку Мила.
   - Принцесса! Кто Вам такое сказал?! - Али поднял брови в притворном удивлении. - Алекс? Это ты ввел свою девушку в заблуждение?
   - Нет, правда Мила, мы не курили, - пробормотал Алекс.
   - Ну-ну, - хмыкнула Мила, - пошли уж, герои!
   Они прошли в кабинет биологии. Там Алекс поставил сумку на стол, распахнул ее и сказал:
   - Прошу, Али!
   Али подошел к столу с другой стороны, запустил в сумку руки и вынул оттуда сверток. Опустил саквояж на пол, положил сверток на стол, размотал свитер, с шумом втянул в себя воздух, да так и остался стоять, задержав дыхание и вытаращив глаза.
   Здесь было на что посмотреть. Убитый зверь был необычайно красив. Чешуя на теле блестела всеми оттенками зеленого - от нежно-салатного молодой травы до интенсивно-изумрудного винной бутылки. Большие кожистые крылья отливали серовато-голубым перламутром. Рога, клюв и когти имели цвет темного янтаря. Под чешуйчатой кожей рельефно выступали мускулы. Мила замерла в восхищении. Там, в лесу, она старалась не глядеть на убитую химеру и только сейчас рассмотрела ее во всем великолепии.
   - Ух ты! Алекс, где ты взял такое чудо! - воскликнул Али, размахивая невесть откуда взявшимся скальпелем. - Я возьму себе его коготь на память за ту маленькую услугу, что тебе оказал.
   Он взялся за заднюю лапу чудовища.
   - Нет! - закричали одновременно Мила и Алекс.
   - В чем дело? - удивился Али, поднимая отрезанный коготь химеры. - Тебе жалко одного маленького когтя, Алекс?!
   - Что ты ему рассказал о химере? - повернулась к Алексу Мила.
   - Ничего, - сглотнул Алекс. - Почти ничего. Я сказал, что мы с нашей знакомой случайно подстрелили необычного зверя, и что я хочу его исследовать, пока она не отвезла эту находку в Париж.
   - Браво, Алекс! Какая безответственность! - зааплодировала Мила. - Использовать втемную "своего лучшего друга".
   Али смотрел на них вытаращив свои и без того большие глаза, и его лицо постепенно приобретало багровый оттенок.
   - Эй вы, двое! - он протянул левую руку и схватил Алекса за плечо. - Или вы немедленно мне расскажете, в чем дело, или я позову сейчас сюда полицию.
   - Ты ведь не сделаешь этого, Али? - пробормотал Алекс. - Мила просто осторожничает. Дело в том, что та женщина, наша приятельница, попросила меня не трогать этого зверя. Будто бы тому, кто распотрошит его, грозит...
   Тут Мила издала странный булькающий звук. Она смотрела, как из от дырки на месте отрезанного когтя медленно поднимается зеленоватый дымок. Мила попыталась что-нибудь сказать, но в горле как будто застрял комок ваты. Она посмотрела на Алекса, но тот был занят перепалкой с Али и не обращал на нее внимания. Тогда она изо всей силы толкнула его в бок.
   - Что такое, Мила? - раздосадовано спросил он, не поворачиваясь в ее сторону.
   И тут вата в горле растворилась, и Мила закричала:
   - Смотрите!
   Зеленый дым окутал задние лапы и живот химеры и теперь распространялся дальше, к крыльям и голове.
   - Бежим отсюда! - скомандовал Алекс, ухватил Милу и Али за руки и вытащил в коридор. Они захлопнули дверь кабинета и уселись под ней.
   - Что это за срань господня? - произнес Али, уставившись на Алекса.
   Алекс закрыл лицо руками, а когда убрал их от лица, Мила поразилась тому, каким растерянным и жалким он сейчас выглядел.
   - Ты была права, Мила, - пробормотал он. - Не следовало нам трогать эту тварь. Вдруг этот дым ядовитый?
   - Черт! - закричал Али. - Что же ты не предупредил меня?! - Он дернулся, вскочил и побежал включать вытяжку.
   Из-за двери послышалось ровное гудение. Мила поднялась с корточек, следом за ней встал Алекс. В двери кабинета было вставлено прозрачное стекло, через которое они попытались рассмотреть, что происходит внутри. С этой позиции можно было увидеть только часть стола, но даже отсюда они было видно, что химера пропала.
   - А вот теперь вы расскажете мне все как есть, - сказал Али, и в голосе его звучала угроза.
  
   ***
  
   - Я скажу, - произнесла Мила.
   Алекс молча посмотрел на нее и кивнул головой.
   - Моя подруга недавно приехала из далекой поездки, - начала Мила, обращаясь к Али. - Она антрополог, занимается изучением диких племен. Так вот, она недавно приехала из... Мексики. Там вождь племени рассказал ей о диковинных тварях, которые иногда появляются на нашей земле. Еще он подарил ей оружие, которое якобы убивает химер. Вот вчера мы поехали погулять и взяли этот арбалет с собой. Морла выстрелила из него. Просто так выстрелила, в небо. А попала в эту тварь. Она рассказала, что обычно тела убитых химер исчезают к рассвету. И еще она сказала, что с людьми, которые пытались распотрошить химеру, обычно происходили какие-нибудь несчастья. Алекс пообещал ей, что не тронет химеру. Я пыталась отговорить его.
   - Да не собирался я ничего с ней делать, - оправдывался Алекс. - Я хотел просто изучить ее, взять образцы тканей. А ты, - он развернулся к Али, - вдруг взял и отхватил ее коготь.
   Али выглядел озадаченным. Алекс подумал, что сам он на месте Али вряд ли поверил бы в такую байку. Хотя, расскажи Мила всю правду, он бы точно счел ее сумасшедшей. Впрочем, Али собственными глазами видел убитую химеру, а на ее фоне любая сказка выглядела вполне правдоподобно. Али повернулся к Алексу:
   - Что же ты мне не сказал, что ее нельзя резать?
   - Я говорил, - произнес Алекс. - Я тебя предупреждал, что нам нужно вернуть ее в целости и сохранности.
   Али задумался. Почесал в затылке:
   - Правда, предупреждал. Но я подумал, что ничего не случится, если я оставлю коготь себе на память. И что, нас теперь постигнут всякие несчастья? - Он повернулся к Миле. - Какие именно несчастья происходили с этими людьми?
   - Кто-то сходил с ума, кто-то пропадал без вести, - ответила та.
   - Название странное такое, "химера", - произнес Али. - Как в древнегреческих мифах. Там было такое чудовище. Нужно посмотреть в Интернете, что с этим связано.
   Алекс тем временем рассматривал кабинет сквозь стекло в двери.
   - Как ты думаешь, этот дым уже выветрился? - спросил он у Али. - Мы можем войти.
   Али пожал плечами:
   - Наверное можем.
   Али открыл дверь, и они зашли внутрь.
   - Хорошо, что дверь закрывается герметично, - пробормотала Мила.
   Стол, на котором раньше лежала химера, был пуст. Алекс подошел к нему и указательным пальцем провел по поверхности стола. Она была чистой, как будто только что вымытой.
   - Алекс, - потянула его за рукав Мила, - твой свитер пропал.
   - Свитер? Какой свитер? - не сразу понял Алекс.
   Он вспомнил, что химера была завернута в свитер. Когда Али отхватил у нее коготь, свитер остался лежать на столе под ее телом.
   - На нем была ее кровь, - произнесла Мила. - Что нам делать, Алекс?
   Алекс оглянулся в поисках сумки. Саквояж по-прежнему стоял под столом, там, где его оставил Али. Алекс взял сумку в руки, заглянул внутрь. На дне сумки блеснул арбалет.
   - Я думаю, нам нужно пойти домой, - предложил он. - Мы вернем сумку в комнату Морлы, как будто ничего не было. Она ведь сама говорила, что утром химера исчезнет. Так что Морла даже и не узнает ничего.
   - Я не об этом, Алекс, - произнесла Мила. - Что если у нас сейчас какие-нибудь неприятности начнутся?
   - Я думаю, что все это просто сказки, - произнес Алекс и сам удивился тому, как неуверенно звучал его голос.
   Мила тоже уловила фальшь.
   - А химера? - спросила она. - Химера ведь тоже сказка, но ты видел ее своими глазами и трогал своими руками.
   - А что ты предлагаешь, Мила? - разозлился Алекс. - Дело сделано. Ты знаешь, как все исправить? Нет?! Тогда пошли домой!
   - И правда, ступайте спать, - поддержал его Али. - Утро вечера мудренее.
   Алекс с благодарностью посмотрел на друга. Мила пожала плечами и не говоря ни слова направилась к выходу. Али шел за ними следом. Когда они вышли за ворота, Али сказал:
   - Позвони мне.
   Алекс молча кивнул, развернулся и пошел вслед за Милой. Та молчала всю дорогу до дома и не смотрела на него. Только у своей двери она взглянула на него и произнесла:
   - Давай сумку. Я сама верну ее в комнату.
   Алекс молча протянул ей саквояж. Мила отвернулась и взялась за дверную ручку.
   - Не бойся, - прошептал Алекс ей в спину, - все обойдется.
   Мила хмыкнула, не оборачиваясь, зашла внутрь и захлопнула за собой дверь. Алекс еще постоял какое-то время под дверью и пошел к себе. Он бесшумно поднялся к себе в мансарду, разулся, подошел на цыпочках к окну, взял лежавший на подоконнике бинокль и навел его на окно Морлы. Тени на колышущейся занавеске создавали иллюзию чьего-то присутствия. Алекс подкрутил резкость и убедился, что Морлы по-прежнему в комнате нет. В этот момент дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель заглянула Мила. Убедилась, что хозяйка отсутствует, быстренько прошла к кровати, засунула под нее сумку и выскользнула из комнаты. Алекс перевел дыхание.
   - Ну что, ты доволен? - произнес чей-то голос у него за спиной.
   Алекс вздрогнул и резко развернулся на звук голоса. На его кровати сидела Морла и улыбалась. Он готов был поклясться, что секундой раньше ее там не было.
   - Морла? - прошептал он. - Откуда ты здесь взялась? Ты следила за мной?
   - Да, следила, - промурлыкала Морла. - У тебя было такое выражение лица, что я ждала от тебя какой-нибудь проделки. Я следила за вами всю дорогу до школы. Я следила за вами в школе. Я шла за вами следом обратно. И только когда вы прощались с Милой у гостиницы, я пробралась сюда. Надеюсь, ты простишь меня за это. Впрочем, ты ведь и сам был в моей комнате без разрешения, так что мы с тобой квиты.
   Алекс вспомнил, что ему иногда казалось, будто у них с Милой теней больше, чем положено человеку. Оказывается, так и было, это Морла скользила следом за ними. Как же хорошо она умеет прятаться!
   - Почему же ты не остановила нас? - произнес Алекс. - Я ведь нарушил данное тебе обещание.
   - Формально нет, - Морла выглядела довольной.
   - Это значит, что мне ничего не угрожает? - сказал Алекс.
   - Нет, не угрожает, - подтвердила Морла.
   - А Мила и Али? - спросил Алекс.
   Морла многозначительно молчала.
   - Ну Морла, ну пожалуйста, - взмолился Алекс, - расскажи мне что все это значит. Почему мне приходится каждое слово вытягивать из тебя клещами?
   Морла вздохнула с облегчением, запрокинула голову и сказала:
   - Ладно уж. Нужно было бы еще немного помучить тебя за проявленное непослушание. Но так и быть, слушай. Тот, кто впервые видит химеру и ничего о ней не знает, защищен своим незнанием. Так что с Али ничего не случится. И с тобой, и с Милой, и с Али все будет в порядке. Даже если бы ты собственноручно стал резать химеру, то самое худшее, что могло бы с тобой произойти, это небольшое отравление. Провалялся бы пару-тройку дней в постели с температурой и расстройством желудка.
   Алекс прислушался к своему желудку, затем потрогал свой лоб. Желудок был в порядке, разве что слегка голодный. Температура тоже была нормальной.
   - Не переживай, если бы ты отравился, то уже давно сидел бы в туалете, - сказала Морла. - Ты здоров.
   - Кстати об Али, - сказала Морла. - Нужно забрать у него коготь химеры. Устрой-ка мне с ним встречу.
   - Коготь? А разве он не исчез? - удивился Алекс.
   - Нет. Коготь цел и теперь находится у Али. Я хотела его сразу забрать, но подумала, что это подождет, сперва нужно успокоить вас с Милой.
   Алекс слез с подоконника, подошел к кровати и сел рядом с Морлой. Та взъерошила его волосы, толкнула в плечо и сказала:
   - Ложись-ка ты спать. Утро вечера мудренее.
  
   ***
   ДЕНЬ ТРЕТИЙ
   Морла стояла в парке на мостике и кидала лебедям хлебные крошки. Рядом Мила постукивала носком туфли о каменное покрытие моста и оглядывалась по сторонам. На ее лице застыла гримаса нетерпения.
   - Ну где же он? - в который раз пробормотала она. - И какого черта ему от тебя надо? Почему он отказался отдать коготь нам с Алексом? Почему он настаивал на встрече с тобой? - обратилась Мила к Морле.
   - Увидим, - пожала плечами Морла. Поправила волосы, улыбнулась Миле: - Расслабься. Лучше повтори мне все, что ты про меня наговорила.
   Мила надула щеки, вздохнула с притворным раздражением, затем рассмеялась и сказала:
   - Ты - антрополог, приехала из Мексики. Шаман-индеец подарил тебе арбалет, с которым он охотился на чудовищ. Мы пошли пострелять из этого арбалета и случайно убили химеру. Все.
   - Ничего не забыла? - спросила Морла.
   Мила нахмурила лоб, задумалась, затем сказала:
   - Вроде нет. - Оглянулась по сторонам, пробормотала: - И где же этот Али? И почему мы сразу не забрали у него этот коготь?
   - Потому что вы были напуганы, - произнесла Морла, глядя куда-то вглубь парка.
   По аллейке, оглядываясь по сторонам, шел высокий темноволосый парень. Вот он заметил стоявшую на мостике Милу и помахал ей рукой.
   - Ну наконец-то, - с облегчением произнесла она.
   Парень тем временем пробежал расстояние, отделявшее его от моста, и подошел к ним.
   - Знакомься Морла, это Али, - произнесла Мила. - Али, это Морла.
   Морла сощурила глаза и приветственно улыбнулась. Али протянул ей руку, и она вложила в нее свою ладонь. Али потряс руку, отпустил и улыбнулся, показывая красивые ровные зубы. Морла невольно заулыбалась в ответ. "Симпатичный", - подумала она, - "Милый и дружелюбный, как щенок-переросток". Али тем временем запустил руку в карман джинсов, вынул ее и протянул Морле на раскрытой ладони коготь химеры.
   - Возьмите, это Ваше.
   - Спасибо, - сказала Морла, беря коготь двумя пальцами правой руки.
   Она подняла его вверх, чтобы разглядеть в солнечных лучах. Казалось, что в руках у нее кусок темного янтаря, причудливо обточенный морскими волнами. Морла держала его некоторое время под солнцем, а затем сложила ладони лодочкой, так, чтобы коготь оказался в тени. Коготь засветился в темноте как маленькая, но очень яркая лампочка, его сияние просвечивало сквозь розовые пальцы Морлы.
   - Ух ты! - прошептал Али. - Как вы это делаете?
   - Это не я, - улыбнулась Морла. - Это коготь. Он может накапливать а затем выпускать солнечный свет.
   Али кивнул.
   - Эта способность светиться в темноте - признак подлинности когтя химеры, - произнесла Морла, убрала коготь в карман джинсов и замолчала.
   Мила и Али тоже стояли молча. Мила поглядывала на него с нетерпением, по ее лицу можно было прочитать: "Когда же ты уйдешь?" Он не замечал этого выражения, или делал вид, что не замечает. Морла разглядывала их обоих и чего-то ждала. Она сама не могла бы сказать, чего ждет, может быть, какого-то знака, а может, как Мила, ухода Али.
   - Может, зайдем куда-нибудь и выпьем кофе? - предложил Али.
   Морла взглянула на Милу. Та пожала плечами.
   - Почему бы нет? - произнесла Морла.
   - Если вы не против, то давайте в кафе ... - начал Али
   - "Перекресток", - произнесла Морла.
   - Как Вы догадались? - удивился Али.
   - Просто я давно там не была, - сказала Морла.
   Мила фыркнула за ее спиной. Морла кинула лебедям остатки багета, развернулась и стала спускаться с мостика. Вслед за ней шли Мила и Али. У ворот парка Али обогнал Морлу, заглянул ей в лицо и произнес:
   - Почему Вы согласились?
   - Согласилась на что? - переспросила Морла.
   - Согласились встретиться со мной, - сказал Али.
   - Потому что мне нужен был этот коготь, - произнесла Морла. - Лучше ты скажи, зачем тебе было нужно увидеть меня?
   Али нахмурился, остановился. Морла тоже встала на месте.
   - Потому что я хотел увидеть женщину, способную убить химеру, - произнес Али.
   Морла снова услышала смешок Милы. Та подошла к ней, заглянула в глаза и сказала:
   - Морла, может я пойду? Я ведь вам больше не нужна. А у меня сегодня еще столько дел...
   - Ладно, - произнесла Морла.
   Мила попрощалась и ушла. Али стоял с озадаченным видом. Казалось, что он сам не знает, как и для чего он сюда попал и что ему дальше делать. Морла молча наблюдала за ним, думая о том, как он будет выпутываться. Али улыбнулся. Улыбка вышла натянутой и кривоватой.
   - Знаете, я совсем забыл... - пробормотал он. - Мне в ... - он посмотрел на часы - четыре нужно лекарства на складе принимать. А сейчас без пяти четыре. Мне очень неловко, но может мы попьем кофе в другой раз?
   Морла пожала плечами:
   - В другой так в другой. Спасибо, что принес мне коготь.
   - Не за что, - ответил Али. - Я пойду? Приятно было с вами познакомиться.
   - Да, - согласилась Морла. - До свидания.
   И он ушел, слегка сутулясь и загребая ногами. Морла вздохнула, почесала затылок, провела по волосам растопыренными пальцами, как расческой, поправила прическу, зевнула. Покачалась на каблуках туда-сюда. Достала из кармана коготь химеры и протянула его к солнцу на раскрытой ладони.
   - Ну, и что ты сейчас будешь делать? - произнес мужской голос у нее за спиной.
   Морла оглянулась. Она стояла в воротах, на границе между парком и улицей. "На границе двух разных реальностей", - подумала Морла. Ни в парке, ни снаружи не было ни души. От ствола ближайшего каштана отделилась тень, приобрела человеческие очертания, подошла к Морле и превратилась в Януша Новака.
   - Что ты будешь делать? - повторил Януш Новак свой вопрос.
   - Не знаю, - сказала Морла. - Попробую вынуть из когтя сны этой химеры. Может быть, среди них найдется и мое "где и когда", то, куда я должна вернуться.
   - Молодец, - похвалил Януш Новак. - Ты помнишь, что ты должна здесь найти?
   - Нет, - вздохнула Морла. - Подскажи мне, Януш, пожалуйста.
   - Когда лучи заката коснутся шпилей старого замка, будь на границе между тьмой и светом и держи этот коготь в правой руке... - произнес Януш Новак.
   Налетел ветер, вцепился в волосы Морлы, стряхнул их на глаза. Сквозь пряди волос Морла увидела, как задрожали очертания мужской фигуры, стали полупрозрачными и развеялись, как клубы дыма под натиском ветра. Морла откинула волосы и вышла из парка.
   Она шла повесив голову и никого не замечая вокруг. Зашла в "Старый Якоб", и, не ответив на приветствие портье поднялась по лестнице. Открыла дверь в мансарду, подошла к кровати, стряхнула с ног сабо и залезла с ногами на кровать, обхватила ноги руками, сложила голову на колени и стала медленно раскачиваться.
   Она сидела так до самого вечера, не вставая и не реагируя на звуки. Иногда она меняла положение головы, и тогда казалось, будто ее внимание привлек какой-то предмет прямо перед глазами, но она видела только пустоту. Медленно гасло солнце, забирая с собой свет из комнаты. Вокруг Морлы начали собираться бродячие тени и случайные шорохи. Они подползали к ней по стенам, по полу и потолку, тени сливались в пятно темноты, которое окутывало Морлу саваном. Случайные шорохи бегали по телу, вызывая мурашки, и цеплялись за ее уши, создавая тихий гул. Морла не замечала этой активности. Она все так же сидела на кровати и покачивалась вперед-назад. Вперед-назад.
   Скрипнула дверь, и встревоженные тени и шорохи разбежались по углам. В комнате стало светлей и тише. Зашла Мила, встала на пороге. Посмотрела на Морлу, покачала головой, зажгла свет.
   - Не включай, - тихим голосом произнесла Морла, не меняя положение тела.
   Мила выключила свет, подошла к Морле, села рядом с ней на кровати, обняла ее за плечи и спросила:
   - Что случилось, Морла?
   - Януш Новак ушел, - ответила она. - Я больше никогда его не увижу.
  
  
   ***
   - Что ты сказала? - переспросила Мила.
   - Он умер, - произнесла Морла и всхлипнула. - Умер или вот-вот умрет. А я с ним даже не попрощалась...
   - Но как? Откуда ты узнала? - произнесла Мила. - Как такое может быть? Он ведь вроде бы бессмертный...
   Морла повернула к Миле лицо. Мила увидела, что ее глаза покраснели и опухли, но оставались сухими.
   - Сегодня в парке, когда ушел Али, я видела его тень, - произнесла Морла бесцветным голосом. - А потом налетел ветер и развеял ее. Ветер никогда не может развеять тень живого человека.
   Мила погладила Морлу по плечу, спросила:
   - Может, тебе показалось?
   Морла лишь мотнула головой.
   - Ты никогда не рассказывала мне про тени, - сказала Мила.
   - В другой раз, - ответила Морла. - Сейчас я скажу только, что когда наступает время без теней, тень могущественного человека может свободно переместиться в другое место, принять его облик и выполнить задуманное. Но как только луч света коснется ее хозяина, тень должна вернуться обратно. Когда тень возвращается к человеку, то она просто исчезает, как монетка в руках у фокусника. Тень мертвого человека может путешествовать свободно, пока не выполнит посмертные поручения своего хозяина. Или пока ее не развеет ветер.
   - Так может он жив? - предположила Мила. - Может ты видела тень живого человека?
   - Нет, - пошелестела Морла. - Ветер развеял его тень, разбросал как ветер кучу листьев, и это значит, что он ушел, и что у него не осталось больше посмертных желаний.
   - Его убили? - спросила Мила.
   Слабая усмешка тронула губы Морлы:
   - Трудно убить бессметного. Почти невозможно. Если только... - она прервалась, прерывисто вздохнула и договорила: - Если только он сам того не пожелает.
   Морла опять начала раскачиваться и забормотала. Мила вслушивалась в звук ее голоса, с трудом понимая слова. Звуки сыпались подобно струйкам песка, просачивались сквозь губы и растворялись в пространстве.
   - Он был стар он состарился я знаю, если бы это было не так то он бы не умер, что-то поймало его и сделало старым, старым и немощным и он не захотел больше жить в старости и немощности, он предпочел уйти. И я тоже стара, я стала старая старая и усталая и может быть мне тоже пора уже уходить, да-да к чему это все мне пора, пора и мне.
   Мила всматривалась в лицо Морлы и видела, что оно меняется. С каждым словом морщинки становились заметнее, кожа бледнела, начинала обвисать и покрываться пигментными пятнами, сначала маленькими, а потом все более крупными. Кисти рук похудели, и в них проступили напрягшиеся вены, кожа обтянула хрупкие косточки.
   - Морла... - прошептала Мила и не услышала своего голоса.
   Тогда она вскочила с кровати, схватила Морлу за плечи, тряхнула, заставив отпустить колени и распрямиться.
   - Морла! - закричала Мила. - Прекрати это немедленно!
   - Что? - встрепенулась Морла. - Что такое?
   - Ты что это вытворяешь? - орала Мила. - Ты в зеркало на себя посмотри! На кого ты стала похожа! Ты за минуту превратилась в старуху, в Старую Морлу! Прекрати это сейчас же!
   Эта вспышка положительно подействовала на Морлу. Она пришла в себя, процесс старения остановился. Затем Морла несколько раз провела кистами рук по лицу, встрянула ими в воздухе, будто избавилась от невидимой паутины, и вновь стала молодой. Мила с облегчением вздохнула.
   - Что это сейчас было с тобой, Морла? - спросила она.
   - Старость, - проговорила Морла. - Ты видела сейчас старость в действии. Если ты ей поддаешься, она лишает тебя всего - жизненных сил, энергии, воли, желаний, страстей и способности что-либо предпринять.
   - А как же... - произнесла Мила. - Ты ведь раньше становилась старой. А потом снова молодой, и старость у тебя ничего не отняла.
   Морла улыбнулась:
   - Это была маскировка. Не надо путать осознанный контролируемый процесс с необратимым и неконтролируемым старением.
   - Уф! - вздохнула Мила.
   Она села на кровати радом с Морлой, и некоторое время они сидели молча. Случайные шорохи и бродячие тени наблюдали за ними из углов, а затем тихонечко начали покидать комнату, просачиваясь в щели, заползая под дверь и оконную раму. Мила почувствовала лишь то, что темнота из настораживающей и тревожной превратилась в уютную и спокойную. Еще она увидела, как Морла вертит головой по сторонам, будто пытается разглядеть на стенах и полу несуществующие муравьиные дорожки. Морла удовлетворенно вздохнула, встала с кровати, подошла к стоявшей на туалетном столике маленькой дамской сумочке, достала оттуда пачку сигарет и зажигалку, прошла к окну, распахнула его, высунулась наружу и прикурила.
   - Морла?! Ты куришь?!
   Морла выпустила струйку дыма в окно, повернулась и сказала:
   - Иногда.
   Мила заметила, как блеснули в темноте ее зубы. Она подумала о том, упустила что-то, что-то очень важное. Мила открыла рот и произнесла первое, что пришло ей в голову:
   - Зачем он приходил, Морла? Что он тебе сказал?
   - Он дал мне подсказку, - прошептала Морла. - Завтра вечером я собираюсь сделать то, что он сказал.
   - Можно я пойду с тобой?
   - Нет, - отрезала Морла.
   Мила молча проглотила ее отказ. Что ей оставалось делать, с Морлой не поспоришь. Она встала с кровати, подошла к двери, взялась за дверную ручку, обернулась, посмотрела на Морлу и сказала:
   - Пообещай мне, что ты не уйдешь, не попрощавшись.
   - Обещаю, - произнесла Морла.
   Мила закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Она не смогла бы сейчас сделать ни шагу, даже если бы дело касалось жизни и смерти. В коленях застряла противная слабость, сделала их чем-то вроде ватных шариков - пока стоишь на месте, они держат, но сделай хоть шаг, и расплющатся, повалят тело на пол. Лицо, наоборот, заледенело, стало напряженным и неподвижным. Мила не хотела бы сейчас увидать себя в зеркале, наверняка ее бы ужаснуло собственное выражение. Она стояла так целую вечность, состоявшую из трех долгих минут, а затем оторвалась от двери, вздохнула и начала спускаться.
   Она прошла прямиком в свою комнату, разделась и, не умываясь, легла спать. Сон пришел сразу же, как только она натянула одеяло. Сон был теплым и черным, как темнота под одеялом. Он дал Миле необходимую передышку, а когда ушел, оставил ее наедине с готовым решением.
  
  
   ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
   Первая половина следующего дня прошла для Милы как в тумане. Она что-то делала, с кем-то разговаривала, кому-то улыбалась, куда-то ходила, но все это происходило будто бы не наяву. Будто темнота и спокойствие сна сменилась светом, красками и действиями, затянувшимися настолько, что Мила устала уже за ними следить и желала только одного - снова провалиться в комфортную и теплую черноту. Ближе к четырем она не выдержала и прилегла вздремнуть, а когда проснулась, почувствовала себя свежей и полной сил.
   Мила позвонила Алексу и спросила:
   - Ну что, ты готов?
   - Да готов я, готов, не нервничай! - отмахнулся он.
   - Алекс! Я серьезно.
   - Все будет хорошо, Мила, - сказал Алекс совершенно другим голосом, видимо почувствовал, что Мила была на взводе. - Сейчас я приду.
   Он появился в дверях ее комнаты так быстро, будто подкарауливал ее в коридоре. Так оно и оказалось, звонок Милы застал Алекса, когда он входил в "Старый Якоб". Мила поморщилась, когда увидела его светло-голубую рубашку и белые брюки.
   - Ты что, не мог надеть что-нибудь другое! Мы же следить собираемся! - прошипела она.
   - Чем тебе это не нравится? - удивился Алекс.
   - Заметно слишком. Надень лучше синие джинсы и какую-нибудь темную неброскую футболку.
   - Будет сделано, шеф! - козырнул Алекс, но улыбка сползла с его лица, когда он увидел выражение Милы. - Хорошо-хорошо, - произнес он. - Идем ко мне, ты сама подберешь для меня одежду. А потом я останусь у себя и позвоню тебе, когда она выйдет из комнаты.
   Мила насупилась:
   - Или давай я буду дожидаться ее в кафе, а ты в гостинице, - предложил Алекс. - Ладно, будем сидеть в холле. Пусть все будет как ты скажешь.
   Примерно через полтора часа Морла вышла из "Старого Якоба". Мила следовала за ней, стараясь сохранять расстояние в десять-пятнадцать метров. Алекс шел по другой стороне улицы, чуть поодаль. Морла ни разу не обернулась, и Мила мысленно поздравила себя с тем, что им с Алексом удается оставаться незамеченными.
   Морла шла по узким улочкам, не останавливаясь и нигде не задерживаясь. Примерно через двадцать минут стало ясно, что она кратчайшим путем двигается к выходу из города. Морла подошла к развилке и свернула на узкую асфальтовую дорогу, поднимавшуюся вверх по заросшему сиренью склону. Мила нажала кнопку вызова на телефоне, лежавшем в кармане джинсов. Алекс сразу же ответил.
   - Она поднимается к дому престарелых, - сказала Мила. - Предлагаю срезать дорогу.
   - Угу, - отозвался Алекс.
   Через минуту он был рядом с Милой. Он медленно двигался вперед по краю дороги, раздвигая руками ветви и что-то бормоча вполголоса. Мила шагала вслед за ним.
   - Вот, - сказал Алекс. - Вот она, дорожка. Пошли?
   Мила кивнула и исчезла вслед за Алексом в кустах. В детстве Алекс часто играл здесь с мальчишками в разбойников. Иногда к ним присоединялась Мила, и тогда Алекс становился отважным рыцарем, Мила украденной принцессой, а другие мальчишки так и оставались разбойниками. Тропинка вела к старому замку. Дорога, по которой шагала Морла, делала петлю и останавливалась у ворот замка.
   Замок был маленький, не слишком старый, но очень запущенный. Его построил какой-то дворянин то ли в конце семнадцатого то ли в начале восемнадцатого века. Его потомки разорились, и замок опустел. После второй мировой войны власти города решили устроить в нем дом престарелых, но оказалось проще и дешевле отстроить заново несколько более поздних пристроек, чем реставрировать здание замка.
   Мила затаилась в кустах напротив главного входа и рассматривала здание замка. Она не была здесь давно, года четыре, а может даже больше. За это время замок как будто постарел, уменьшился в размерах и вылинял. Большие дубовые кованные железом ворота кое-где были размочалены в щепки, стены исписаны граффити. Одна из четырех маленьких "башенок" по периметру крыши была совсем разрушена, остальные тоже изрядно пострадали. В высоких стрельчатых окнах, заколоченных изнутри, кое-где еще виднелись обломки старых витражей. Мила помнила, что в детстве некоторые из витражей были почти целыми, сейчас же от них ничего не осталось.
   - Смотри, - привлек ее внимание шепот Алекса, - там наверху. Видишь?
   Мила взглянула на высокий шпиль крыши замка и еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Разноцветные стекла в маленьком круглом чердачном окошке чудом уцелели и в точности повторяли рисунок броши, найденной в саквояже Морлы. Четыре окружности образующие в точках своего пересечения три вписанных друг в друга квадрата. В центре большое стекло, изображающее красный брильянт.
   Мила с Алексом молча переглянулись. Алекс собрался что-то сказать, но Мила прервала его:
   - Шшшш.
   На поляну перед замком вышла Морла. Она была налегке. Мила точно помнила, что из гостиницы Морла вышла с саквояжем. Теперь ее руки были пусты.
   - Что за черт? - прошептала Мила Алексу. - Куда она дела свой саквояж?
   Алекс пожал плечами и указал рукой в сторону Морлы. Та смотрела себе под ноги и шла к кустам, прямиком к тому месту, где затаились Мила и Алекс. Не дойдя до них нескольких шагов, Морла остановилась. Мила заметила, что она встала как раз в том месте, где заканчивалась тень от замка, на самой границе света и тьмы. Морла достала что-то из кармана джинсов и вытянула правую руку с этим предметов вверх, над головой. Луч солнца, выглянувший из-за шпиля, упал на него, и в руке у Морлы будто загорелось еще одно маленькое солнышко.
   - Коготь химеры! - прошептала Мила на ухо Алексу. Тот кивнул головой.
   Свет от когтя химеры превратился в узкий луч, будто от фонарика, и упал на единственный уцелевший витраж в чердачном окошке. "Красный брильянт" в витраже отразил его, как зеркало, и у ног Морлы заплясал огромный солнечный зайчик. Он вытянулся вверх и повис сияющим гало, не касаясь Морлы. Морла вздохнула, шагнула вперед, в этот свет и... Исчезла.
   Целая секунда ушла у Милы на то, чтобы справиться с собой и закрыть рот. А когда она вновь открыла его, то услышала собственный вопль:
   - Алекс!
   Она вопила громко и пронзительно, как будто вместо голосовых связок в ее горле вдруг оказалась пароходная сирена.
   - Алекс! - орала Мила. - Алекс! Да что же это такое! Она опять ушла! Ушла не попрощавшись! Алекс! Да сделай же что-нибудь!
   Алекс вывалился из кустов и бросился вперед, к тому месту, где только что стояла Морла. Он вытягивал руки так, будто готовился поймать человека-невидимку. Световое пятно, в которое шагнула Морла, начало бледнеть и пропадать. Алекс подскочил к нему, запнулся за какой-то невидимый камушек и начал падать. Первыми в сияющем гало исчезли его вытянутые вперед руки. За ними пропала голова и тело. Последними скрылись из вида ноги в темных джинсах и белых кроссовках. А потом свет исчез, и на вышедшую из кустов Милу надвинулась тень.
  
   ***
  
   Али стоял у ограды лицея, опершись рукой на узорчатую чугунную решетку, уставившись куда-то под ноги, и пинал мелкие, почти невидимые камушки. Напротив него привалилась к ограде Мила, жалкая и зареванная. Али никогда прежде не видел ее такой, без туфель, без юбки, без макияжа, в простых джинсах и слегка вытянутой футболке и растерянностью на лице. Она всхлипывала и размазывала слезы, как ребенок, у которого отобрали игрушку. Али достал из кармана ветровки распечатанную упаковку одноразовых платков и протянул ее Миле:
   - На, возьми.
   Мила вытащила один, вытерла слезы, высморкалась, скомкала платок и выпустила его из руки. Маленький белый комочек откатился к ногам Али и остался лежать на камнях тротуаре.
   - Ааа-а-ли, - выдохнула Мила, - они пропали. Оба! Они меня бросили! Предатели!
   Али вздохнул, подошел к Миле, прижал ее к себе, погладил по макушке, произнес ровным голосом:
   - Постарайся успокоиться и расскажи мне еще раз, что произошло. Алекс и Морла пропали. Куда, когда и как. И почему ты считаешь, что они тебя предали?
   - Она говорила, что вернулась чтобы найти что-то и снова с этим уйти туда где она была в последнее время, - забормотала Мила. - Теперь я поняла что это было, - Мила подняла голову и взглянула в глаза Али - Ты понимаешь? Ей нужен был Алекс и она забрала его с собой. Она все специально подстроила и с этим когтем химеры и с нашей слежкой. Я то еще думала какие мы молодцы что не попались ей на глаза. А она просто все знала заранее, она знала что мы станем за ней следить и делала вид что нас не замечает.
   - Вы с Алексом следили за Морлой? Зачем? - удивился Али.
   Мила вздохнула, опустила голову, затем снова подняла ее. Она заглядывала в лицо Али снизу вверх, как ребенок надеющийся избежать неотвратимого наказания за свой проступок.
   - Это все из-за химеры, из-за ее когтя. Морла собиралась сегодня вечером что-то делать с ним, и не хотела мне говорить что и брать меня с собой не хотела. - Мила снова всхлипнула: - Я не хотела чтобы она снова ушла и пропала как в прошлый раз. Я думала что может быть она возьмет меня с собой или останется или еще что-нибудь. А она забрала у меня Алекса и пропала. Предательница!
   Мила снова разрыдалась. Она всхлипывала, шмыгала носом и тихонько подвывала. Потом выскользнула из рук Али и опустилась на землю, прислонилась спиной к ограде и запрокинула голову. Али присел рядом. Он выжидал пока Мила успокоится, и через несколько минут она вспомнила о носовых платках, достала новый, и, использовав его, кинула рядом с предыдущим. Порыв ветра откатил бумажные шарики в сторону.
   Али спросил:
   - Как она исчезла и как забрала Алекса? Стукнула его по голове, затащила в машину и увезла?
   Мила сделала большие глаза:
   - Нет конечно! Я же говорю, это все коготь химеры! Зачем вы только тогда с ним накурились?! Не накурились бы и ничего бы не произошло! Он бы не стащил химеру, ты бы не отрезал ее коготь и Морла не смогла бы исчезнуть. Знаешь Али это ты во всем виноват!
   - Ну-ну, - пробормотал Али, - так как же она исчезла?
   - Она подошла к замку, тому где дом престарелых, достала коготь и он засветился как фонарик, а на замке есть чердачное окошко в виде той самой броши и это окошко тоже засветилось, и возле Морлы образовалось такое световое пятно, знаешь как в фантастических фильмах и сказках бывает. Проход в другую реальность. Она шагнула в это пятно и пропала, я закричала Алекс сделай что-нибудь, он побежал за ней и тоже пропал в этом пятне. - Мила замолчала, вздохнула и снова всхлипнула, - И вот теперь я их больше никогда не увижу-уууу-уууууу...
   Али потер лоб, пробормотал:
   - Бред какой-то... Если бы я своими глазами не видел эту химеру, я бы ни за что тебе не поверил!
   Мила успокоилась, вытерла нос новым платочком и прогундосила:
   - А как ты думаешь почему я именно к тебе пошла? Ты единственный кто может во все это поверить. И я теперь не знаю как сказать родителям Алекса куда он делся. Они ведь будут его искать. Что я им скажу?
   Она замолчала и уставилась на землю перед своими ногами. Али тоже молчал. Он сжал руку в кулак, поднес ее ко рту и потер губы. Затем повернулся к Миле и сказал:
   - Ты ведь мне не все рассказала? - он уставился ей в лицо. Мила молчала, закусив губы. - Если ты хочешь, чтобы я тебе помог, расскажи мне все. Всю правду! Морла ведь не в Мексике была? Где она была, откуда у нее этот арбалет, что за брошь как чердачное окошко. Расскажи все!
   Мила вздохнула и поднялась на ноги:
   - Здесь холодно, пойдем куда-нибудь. Это долго рассказывать.
   - Пойдем, - согласился Али и мотнул головой в сторону здания лицея.
   - Только не в кабинет биологии, - вздрогнула Мила.
   - Хорошо, - сказал Али. - Здесь полно других помещений.
   Они остались в холле, уселись прямо на подоконник и просидели там все время, пока Мила рассказывала историю Морлы. Али слушал ее, не перебивая, лишь изредка вставлял "ага", "угу" или "понятно". В темном и пустом холле голоса звучали приглушенно, будто темнота была ватным одеялом, улавливающим звуки. Свет уличных фонарей вычерчивал их тени в блеклом квадрате окна на полу.
   Мила закончила свой рассказ и замолчала. Али соскользнул с подоконника, потянулся и включил свет. Мила сощурилась и прикрыла ладошкой глаза, затем убрала руку от лица и оперлась ей о подоконник, наклонилась вперед.
   - Как ты думаешь, зачем ей Алекс? - спросил Али.
   Мила пожала плечами.
   - Может быть они... - произнес Али.
   - Они что? - не сразу поняла Мила. - Ты имеешь в виду? Нет! Нет, никогда, - Мила даже рассмеялась.
   - А что, она молодая красивая женщина, а он... Он мужчина, - произнес Али. - Что? Именно так я и предлагаю всем сказать. По крайней мере в это проще поверить чем во все то, что ты мне сейчас рассказала.
   Мила потупилась и кивнула:
   - Да, ты прав.
   - Ну вот, мы наполовину решили, что нам нужно сделать, - сказал Али. - Я сам расскажу его родителям и попрошу их, чтобы они ничего тебе не говорили чтобы тебя не расстраивать. Попрошу их всем сказать что он уехал в университет раньше срока потому что ему подвернулась работа.
   - А как же его вещи?.. - произнесла Мила. - Ты думаешь они во все это поверят? Он ведь даже не собрал свои вещи. Если бы он вот так вдруг уехал то он бы обязательно предупредил родителей.
   - Ну это-то как раз просто, - усмехнулся Али. - Я знаю пароль его бесплатного почтового ящика, и мы сейчас пойдем и напишем письмо от Алекса к родителям. Алекс напишет, что ему очень стыдно что он огорчит своим поступком близких ему людей, особенно тебя, и поэтому он уходит вот так никого не предупредив. И еще он очень счастлив потому что нашел настоящую и единственную любовь всей своей жизни и он не хочет чтобы кто-нибудь вставал у него на пути и пытался его отговорить. Поэтому он просит чтобы его не искали, он уезжает с Морлой за границу и будет там зарабатывать на жизнь. А еще он будет изредка писать родителям по емейлу чтобы они знали что он жив и здоров. Вот и все! В это должны поверить.
   Мила вздохнула. Прошептала еле слышно:
   - Да, должны... - Потом заглянула в лицо Али и сказала: - А вдруг это все правда, Али? Вдруг они и правда сбежали вместе? Он ничего не говорил тебе про Морлу, Али?
   Али вздохнул. Он впервые за этот вечер подумал, что был бы рад, если бы придуманная им история любви Алекса и Морлы оказалась правдой. Тогда бы он смог подкатить к Миле. Она всегда нравилась ему, но вряд ли она догадывалась об этом. В ее глазах он был всего лишь нежелательным другом ее обожаемого Алекса, да еще к тому же и бабником. Али потер ладонью губы, а затем произнес:
   - Нет, Мила. Он ничего мне не говорил про нее. Он говорил со мной только про тебя.
   - Ты бы ведь не стал врать мне, Али? - Мила спрыгнула с подоконника, подошла к нему вплотную и заглянула в его глаза.
   - Нет принцесса, не стал бы, - сказал Али и отвернулся.
   Они прошли в компьютерный класс, где Али написал письмо. Перед тем, как нажать кнопку "Отправить", он оглянулся на Милу и спросил:
   - Ну что, посылаем?
   Мила молчала.
   - Ты понимаешь, что после этого начнется шум? - произнес Али. - Что если Алекс вернется завтра как ни в чем не бывало? Если он уже вернулся домой?
   Мила вздохнула, достала из кармана мобильный телефон, нажала клавишу быстрого набора, а затем вытянула руку с трубкой так, чтобы Али мог услышать: "Абонент выключил телефон или находится вне зоны обслуживания". Затем сказала:
   - Позвони ему домой.
   Али достал из кармана ветровки телефон и набрал домашний номер Алекса. Через пять или шесть длинных гудков телефон ответил мужским голосом. Это был отец Алекса, он сказал что сына нет дома. Али повернулся к Миле:
   - Пожалуй ты права. Сегодня он точно не появится.
   - Отправляй, - произнесла Мила.
   Письмо ушло.
   Несколько минут Мила сидела молча, повесив голову и рассматривая что-то невидимое у себя под ногами. Затем вскинула голову и спросила у Али:
   - Что теперь?
   Али выдохнул воздух, вытянув губы трубочкой. Потер лоб, нахмурился, оттопырил нижнюю губу.
   - Полагаю, нам нужно придумать, как его найти.
   - Нам? - переспросила Мила.
   - Нам, - подтвердил Али. - В какой-то степени я действительно виноват в том, что Алекс пропал. Не стоило накуриваться и отрезать коготь этой твари.
   Али задумался. Ему показалось, что он упустил из виду что-то важное. Но что? Он прокрутил в мыслях сбивчивый рассказ Милы. Что-то там такое было с брошью и арбалетом.
   - Мила, а где этот арбалет?
   Мила уставилась на него так, будто не понимала, о чем речь.
   - Ты говорила, что Морла убила химеру. Мы можем повторить все это, если найдем арбалет. По крайней мере стоит попробовать.
   - Нет, Алекс! Ой, извини, Али! Нет! Это ведь будет совсем другая химера ,и кто знает, куда нас с тобой занесет. Он-то по крайней мере с Морлой, и у него есть шансы выбраться обратно. А какие шансы у нас с тобой?
   - У тебя, - произнес Али. - Я туда не пойду. Проводить тебя до ворот - пожалуйста. Но дальше ты уже сама.
   Мила смотрела на него таким взглядом, будто кто-то подкрался к ней сзади и оглушил ударом по голове. "Да, - подумал Али - "Теперь мои и без того невеликие шансы заполучить ее сравнялись с нулем". Мила сглотнула, открыла рот, снова закрыла. Помотала головой, затем произнесла:
   - Я было подумала... Ну ладно. Спасибо хотя бы уже за то, что ты сделал.
   - Пожалуйста, - кивнул Али. - Так как ты думаешь, где ее арбалет?
   Мила нахмурилась, потерла переносицу пальцами.
   - Он наверное был в той сумке. Но вот куда она дела сумку? Когда мы с Алексом решили срезать путь, саквояж был еще у нее в руках. Когда она вышла к воротам замка, сумки у нее уже не было. Нужно найти ее сейчас же!
   Мила встряхнулась и почти бегом двинулась к выходу. У двери она оглянулась на Али. Али по-прежнему сидел за компьютером.
   - Ты не идешь со мной? - удивилась Мила.
   - Эй, я на дежурстве. Помнишь?
   - Ах да, - вздохнула Мила, и полупрезрительная улыбка застыла на ее губах. - Спасибо, что помог. Я пошла. Нужно найти сумку, пока меня кто-нибудь не опередил.
   Али прикинул, сколько времени займет у старого деда Ахмеда, чтобы дойти до школы, сделать выговор непутевому внуку, прочитать ему мораль и отпустить с очередной подружкой на романтическую прогулку под луной. Выходило никак не меньше часа. Сколько времени они с Милой провозятся в кустах, прежде чем найдут сумку? Да и найдут ли в темноте? Фонари, конечно светят, но вряд ли Морла спрятала свой чемодан так, чтобы любой бомж легко его нашел.
   - Мила, постой! - окрикнул он девушку. Та обернулась с недовольным выражением на лице.
   - Мила, я бы мог попросить деда посидеть здесь за меня. Но думаю, что лучше завтра с утра пройду туда сам и поищу ее. Мое дежурство заканчивается в шесть. Сейчас мы вряд ли что-нибудь найдем. Время позднее. Твои родители наверное уже беспокоятся. Да, и учти, что родители Алекса могли уже прочитать письмо. Так что думаю что тебе лучше отправиться сейчас домой. А когда ты проснешься, сумка уже будет ждать тебя. Я ее обязательно найду, если только... Если только она не пропала как та химера.
   Мила замерла в дверях. Али молча наблюдал ее внутреннюю борьбу. Девушка хмурилась, кусала губы и теребила край футболки, затем вздрогнула, как будто кто-то брызнул ей на спину холодной водой, и сказала:
   - Наверное, ты прав. Пойду домой. Не нужно, чтобы родители беспокоились.
   - Так то лучше, - одобрил ее Али. - Пойдем, я провожу тебя до ворот.
   На улице перед тем как попрощаться он взял ее за подбородок, заглянул ей в глаза и сказал:
   - Ты ведь не станешь меня обманывать, Мила? Ты пойдешь сейчас домой и ляжешь спать. Так?
   - Да, - пробормотала девушка. - Я пойду домой и лягу спать.
   - Вот и славно, - просиял Али. - Я позвоню тебе рано утром. Раньше, чем зазвонит твой будильник.
  
   ***
  
   Ночью ей опять приснился Храм. Он часто снился ей в последнее время, но она вспомнила об этом, только когда оказалась внутри здания. Вспомнила она и то, как быстро улетучивались из памяти такие сны, оставляя после себя лишь смутное ощущение разочарования. Она стояла рядом с Храмом, и все ранние неудачные попытки подняться по лестнице и узнать, что скрывается внутри, проплывали перед ее мысленным взором.
   Попасть в этот Храм было непросто. Он не был каким-то отдельно стоящим зданием, отмеченным на карте. Иногда он прятался в лицее, иногда в каком-то странном здании с круглыми куполами на башнях, напоминавшем одновременно православную церковь и мусульманскую мечеть. Иногда вход в Храм можно было найти в каком-нибудь старом музее или административном здании, и никогда в жилом доме. Это был Скрытый Храм, он прятался между потолком последнего этажа и крышей здания, и зайти в него можно было только с узенькой потайной лестницы, ведущей на чердак.
   Ей не всегда удавалось найти эту лестницу с истертыми ступенями из белого мрамора. И даже если у нее получалось подняться наверх, дверь в Храм чаще всего оказывалась закрыта. В таких случаях обычно внизу ее ожидал человек, который говорил ей, что она ошибается, и на самом деле за дверью нет ничего кроме чердака. Но она-то знала, что этот человек никакой не чернорабочий, а Привратник Храма, который почему-то не хочет сегодня пускать ее внутрь.
   Сегодня Храм скрывался в здании Лицея. Она поняла это по каким-то неуловимым признакам. Справа в холл второго этажа вела широкая мраморная лестница. Она доходила до площадки, и там разделялась на три лестницы поуже. Две из них поднимались к холлу и актовому залу, а третья вела в правое крыло здания. Девушка знала, что из вестибюля нужно подняться наверх, в холл второго этажа, а затем найти лестницу, ведущую в Храм. В обычной жизни над этим холлом и актовым залом находился чердак и островерхая черепичная крыша. Но в той реальности, в которую она попала сейчас в своем сне, над потолком холла находился Храм.
   Сегодня Привратник дежурил на площадке у развилки лестниц. Точнее, Привратница. Женщина с благообразным лицом, в унылой одежде, напоминавшей одновременно монашеское платье и темный халат уборщицы. Привратница сказала, что дальше идти нельзя, Храм сегодня закрыт. Девушка оглянулась и увидела, что слева и чуть позади нее стоит молодая женщина. Каким-то образом она поняла, что очень давно и близко знакома с этой женщиной, но никогда не видела ее в другой - не сонной- реальности. Женщина улыбнулась, взяла ее за руку, сказала "пойдем" и проскользнула мимо зазевавшейся Привратницы, увлекая девушку за собой. Они прошли в холл, нашли узенькую мраморную лестницу, поднялись по ней, распахнули узкую белую дверь и оказались внутри Храма.
   Теперь она вспомнила, что уже бывала внутри Храма. Она узнала этот куполообразный потолок, расписанный фресками, напоминающими Боттичелли. Она видела раньше эти ажурные лестницы, протянувшиеся от широких балконов к узкому металлическому мосту. Она вспомнила, как захватило дух от восторга, когда она сумела дойти по одной из них до моста. Лестницы были настолько узкими, а перила низкими, что любой подъем или спуск представлял настоящую опасность. Она вспомнила, как стояла раньше на этом мостике и выбирая, в какую сторону ей пойти.
   Вдоль каждой их стен Храма были расположены балконы. Четыре широких не связанных между собой балкона-полуэтажа, огражденных надежными дубовыми перилами. Круговой мостик с ведущими к нему лестницами казался хрупким цветком, опиравшимся своими длинными белыми лепестками на середину каждого из балконов. В том полуэтаже, где девушка находилась сейчас, была библиотека. На соседнем балконе справа располагалась выставка картин. Что было на двух других, она не знала. В их глубине были видны двери, ведущие неизвестно куда. Девушке нужно было попасть на противоположную сторону и пройти в одну из этих дверей. Раньше ей ни разу не удалось это сделать. В первый раз она застряла прямо у входа, в библиотеке. В другой раз увлеклась живописью, да так и осталась среди картин до пробуждения.
   Попасть с одного полуэтажа на другой можно было только одним способом - подняться вверх по узенькой лестнице до кругового моста, пройти по нему и спуститься по другой. На мостике подстерегала ловушка - можно было растеряться, заблудиться и перестать понимать, в какую сторону направляешься, и ходить кругами, поднимаясь и спускаясь с лестницы на лестницу до самого утра. Несколько раз с ней уже происходило такое, но сегодня она была уверена, что сумеет дойти до конца. "Пойдем!" - это подруга подтолкнула ее к лестнице.
   Она поставила ногу на первую ступеньку и взялась за низкие, как будто предназначенные для детей или карликов перильца. Подтянула себя руками и шагнула на следующую ступень. Затем наклонилась и посмотрела вниз. До самого пола, казавшегося бесконечно далеким, спускались такие же полуэтажи-антресоли. Лестницы между ними отсутствовали, и непонятно было, как можно попасть с одной антресоли на другую и с одного этажа на другой. Возможно, за дверями в глубине полуэтажей скрывались проходы. Отсюда, с узенькой хрупкой лестницы, созданной для детей, эльфов или гномов, девушка не могла разглядеть этого. Она отвела взгляд от нижних этажей и зашагала вперед. Позади нее эхом звучали шаги подруги.
   Она дошла до мостика и остановилась. Отпустила перила и сделала шаг. В то же мгновение у нее закружилась голова, в глазах все поплыло, и время как будто сдвинулось. Ей показалось, что она уже пришла туда, куда направлялась, и нужно спускаться вниз. Она развернулась назад и удивилась: на лестнице лицом к ней стояла подруга и смотрела на нее с сочувствием. "Возьмись за перила и не отпускай их ни на минуту", - произнесла женщина. "Двигайся направо вдоль перил. Первую лестницу пройдешь мимо, по второй спустишься". Девушка взялась за перила моста и вновь обрела чувство направления. "Вот в чем дело!", - подумала она. "Нужно держаться за перила чтобы не заблудиться!"
   Она прошла по мостику вперед и спустилась по лестнице. Теперь она стояла на противоположном от входа балконе. Ей захотелось остановиться и оглядеться, но голос подруги предупредил: "Не останавливайся! Твоя цель за этой дверью. Ты должна зайти в дверь". Она подошла к двери и поняла, что избежала еще одной ловушки: если бы она осталась рассматривать содержимое находившихся на полуэтаже стеллажей, то вновь забыла бы о своей цели. Она толкнула дверь и оказалась в большом темном зале.
   Зал был не просто большим, он казался огромным. Его стены и потолок были выкрашены в цвет глубокого ночного неба и создавали ощущение необъятного простора, умиротворения и тишины. Единственным источником света служили три картины на дальней от входа стене. Около них толпились какие-то люди. Полотна подсвечивались, как афиши в витрине кинотеатра, а стоявшие рядом люди казались пришедшими на ночной сеанс зрителями. Девушка прошла вперед и присоединилась к тем, кто стоял у правого изображения.
   Это была странная картина, похожая одновременно на карту Таро "Башня" и на икону. На ней далеко в небо уходила башня, состоявшая из книг, картин, театральных масок, музыкальных инструментов, нотных листов, фрагментов статуй и отдельных частей архитектурных сооружений. Девушка подошла еще ближе, чтобы вглядеться внимательней в эту неясную мешанину, и тут у нее перехватило дыхание. Она внезапно поняла, что означает этот зал и этот холст.
   Она оказалась в Зале воплощения желаний перед иконой Искусства. Она знала, что каждый пришедший сюда мог выбрать и получить что-то из того, что изображали эти три иконы. Икона Искусства содержала в себе все, чего желало сердце девушки - воплощение сокровенных творческих замыслов и фантазий, радость созидания, известность, почести и славу, любовь народа и огромные гонорары. "Почему эта икона похожа на Башню? Ведь Башня в Таро означает крах, крушение", - подумала девушка. Она вгляделась в хитросплетения предметов на изображении и вздрогнула от очередного озарения. Все это мимолетное и проходящее. Все - и известность, и слава, и людская любовь. Велико число людей искусства, но немногие достигают самой вершины, и есть лишь единицы, чьи творения живут дольше, чем их творцы. И все же, и все же... Никто не отнимет у нее наполненную творчеством, прожитую в гармонии и радости жизнь.
   Она огляделась по сторонам и начала присматриваться к своим соседям. Это были в основном такие же молодые, как и она люди. Несколько человек толпились возле благообразного высокого старца в белой хламиде, с круглой блестящей лысиной и длинной седой бородой и волосами. Она захотела подойти поближе и послушать старца, но тут заметила, что ее подруги рядом нет. Она огляделась вокруг, но нигде не увидела ту женщину, что привела ее сюда. Она решила, что подруга может находиться у другой иконы, и пошла ее искать.
   Возле центрального изображения никого не было. Возле левой иконы находилась небольшая горстка людей, значительно меньшая, чем у иконы Искусства. Девушка подошла поближе и пригляделась к ним. Это были мужчины лет тридцати и старше, в черных костюмах с белыми рубашками. Вместо галстуков у них на шее висели золотые цепи с круглым медальоном. Некоторые из мужчин стояли, в задумчивости созерцая икону, некоторые сидели на маленьких расставленных вдоль стены черных скамеечках и приглушенными голосами вели какие-то переговоры. Ее подруги среди них не было. На иконе, возле которой собрались все эти мужчины, был изображен глаз в треугольнике. "Здесь собрались те, кто жаждет власти или денег. Или и того и другого вместе", - догадалась девушка. "Власти, как у Президента США или ОГРОМНЫХ ДЕНЕГ, как у старых Ротшильдов или Вандербильтов, как у Билла Гейтса или Абрамовича". Девушка отошла от них и прошла к иконе в центре зала.
   На ней был изображен земной шар, поддерживаемый двумя нитями, как желток в яйце. Пуповины выходили из северного и южного полюсов Земли и терялись в бесконечности космоса. Возле иконы сидела на коленях на полу одинокая фигурка. Девушка подошла ближе и увидела, что это ее подруга. "Что она делает здесь? Чего она хочет? Что означает эта икона?" - подумала девушка. "Это - рождение божественного ребенка", - прозвучал у нее в голове ответ. "Такого как Мать Тереза или Далай лама. А может быть как Наполеон или Сталин". Тем временем подруга поманила ее к себе. Девушка подошла и стала рядом. Подруга жестом попросила ее присесть. "Что она делает?" - подумала девушка, опускаясь на колени. Женщина легла на спину и дотянулась до девушки правой рукой, положила ладонь на ее живот. А потом раздвинула ноги.
   В этот миг в ее животе как будто скрутилась в черную дыру, а затем вспыхнула и развернулась спиралью новая галактика. И она почувствовала себя такой живой, какой никогда не была раньше, даже в самом ярком сне, даже в самом счастливом дне своего детства.
   А потом она проснулась.
  
  
   ДЕНЬ ПЯТЫЙ
   ***
   Она проснулась за несколько минут до будильника. Блаженно сощурилась на солнышко, заулыбалась и замурлыкала как кошка. Кажется, ей что-то приснилось, что-то приятное... И тут зазвенел будильник, обрушил на нее воспоминания о вчерашнем дне. Мила скривилась и застонала как от головной боли, свернулась калачиком, обняла колени руками.
   Алекс пропал. И Морла пропала. Морла ушла и забрала Алекса с собой. Сейчас Мила была уверена, что Морла спланировала все это заранее. И арбалет, и мертвую химеру, и их с Алексом слежку. И не было у нее никаких провалов в памяти. Она куда-то ушла и вернулась, чтобы забрать у Милы Алекса. Но зачем?! Зачем ей Алекс? Неужели все что вчера придумал Али - правда? Неужели Морла просто влюбилась в Алекса? Даже если так, Алекс то ее не любит, это Мила знала точно. Алекс не любит Морлу. Алекс любит ее, Милу. Или нет?
   Мила снова застонала и перевернулась на другой бок. Что делать? Что делать? Что делать... Делать что? И как ей на все это реагировать? Страдать? Злиться? Вести себя так, будто все произошедшее в порядке вещей? Улыбаться знакомым и малознакомым людям и говорить спасибо, у меня все в порядке, просто мой друг сбежал с моей лучшей подругой которая к тому же моя пра-пра-пра бабушка и старше меня то ли на пятьсот то ли на шестьсот лет, но я не злюсь, нет, и не горюю, у меня все в порядке... Черт! Черт! Черт!
   Мила вскочила с кровати, подбежала к шкафу и начала выкидывать из него одежду. Некоторые вещи приземлялись на кровать, другие падали на пол, но она не обращала на это внимания. Вскоре почти все содержимое шкафа оказалось сваленным в одну большую кучу. Кофточки, футболки, юбки, блузки, джинсы, пуловеры, трусики, маечки, лифчики, и каким-то образом затесавшаяся среди одежды длинная нить искусственного розового жемчуга. Мила вздохнула, выудила из этой горы несколько вещей и отложила их на стул, а остальные начала так же небрежно заталкивать в шкаф.
   За этим занятием ее застала мама. Она постучала тихонечко в дверь, зашла в комнату, встала у стены, поглядела, как дочь раскидывает одежду, покачала неодобрительно головой, но ничего не сказала. Мила искоса взглянула на маму и продолжила распихивать по полкам свою одежду.
   - Доброе утро, доченька, - произнесла мама.
   "Доченька?", - подумала Мила. "Ну вот, уже началось. Родители Алекса ей рассказали о письме". Она растянула губы в улыбку и ответила:
   - Доброе утро, мамочка.
   Мама вздохнула и сказала:
   - Когда закончишь одеваться, приходи завтракать. - Мама повернулась к двери и, уже выходя из комнаты, как бы мимоходом бросила: - Тебе звонил Али. Друг Алекса. Перезвони ему.
   - Хорошо мамочка, - ответила Мила. - Обязательно перезвоню.
   Мила умылась, вернулась в комнату и достала телефон.
   - Какого черта он не звонил мне на мобильный? Зачем он позвонил моим родителям? - пробормотала Мила, набирая на своем мобильном телефоне номер Али.
   - Абонент выключил телефон или находится вне зоны обслуживания, - произнесла в ответ трубка.
   Мила уставилась на телефон так, будто он вдруг превратился в огромную противно квакающую жабу, затем замахнулась, чтобы закинуть его подальше, но передумала и опустила его на кровать. Затем вздохнула и натянула на себя отобранную одежду - скромную голубую футболку, коротенькую джинсовую юбку и детские беленькие носочки. Потом надела белые теннисные туфли, взяла из шкафа миниатюрную сумочку, не глядя сгребла с туалетного столика и сложила в нее какую-то косметику, кинула сверху телефон и вышла из комнаты.
   После завтрака телефон Али по-прежнему не отвечал. "Куда он запропастился?!" - досадовала Мила. Находиться в отеле рядом с родственниками для нее сейчас было невыносимо. Уйти? Куда? Где сейчас Али? В своей аптеке? Почему тогда не отвечает? Она набрала телефон аптеки и спросила Али. Приветливый женский голос ответил ей, что Али сегодня еще не появлялся. Тогда она позвонила ему домой. Мама Али ответила, что он недавно вернулся и сейчас спит.
   - Спит? - переспросила Мила.
   - Ну да, спит, - подтвердила женщина. - Что-нибудь ему передать?
   - Нет, не надо, - сказала Мила. Затем спохватившись заговорила: - А вы не знаете, у него не было с собой сумки когда он пришел?
   - Сумки? - удивилась мама Али.
   - Ага, сумки, - сказала Мила. - Большого кожаного саквояжа.
   - Нет, не было, - сказала женщина, попрощалась и положила трубку.
   - Блядский номер! - выругалась Мила на пикающий телефон. - Что делать? Что делать? Делать что? Этот засранец Али не нашел саквояж. А может он никуда и не ходил. Значит мне самой нужно пойти. Точно. Пойду. Схожу. Поищу. Блядь! Может дождаться когда проснется этот Али? И пойти с ним? Ну нет. Лучше пойду одна. Прямо сейчас. Вот только переоденусь в джинсы и пойду.
   Мила вернулась в свою комнату, нехотя, очень медленно сняла тенниски, стянула юбку и начала натягивать джинсы. Жаль, что рядом нет Алекса. Он бы точно придумал, делать. Он бы ее приободрил. Он бы ей помог. Он бы пошел с ней куда угодно. Но Алекс попал неизвестно куда, и теперь самой ей нужно придумать, что делать. Мила вздохнула, застегнула молнию на джинсах, поправила упавшую на глаза прядь и вышла из комнаты. Прошла по коридору, оказалась в холле, кивнула в знак приветствия сидевшим на диванчике постояльцам и оказалась на улице.
   Путь до того места, где они с Алексом свернули на узенькую тропинку, занял у нее полчаса. И еще через десять минут она стояла у ворот замка. Она прошла к кустам, из-за которых они вчера следили за Морлой. Потопталась на том месте, где появился сияющий круг, в котором исчезли Морла и Алекс. Посмотрела на круглый витраж под остроконечной крышей и всхлипнула. Она чувствовала себя маленькой, растерянной, беспомощной и жалкой. И не было рядом никого, кто мог бы ей помочь или хотя бы приободрить. Мила закусила губу, а затем решительно развернулась и зашагала вниз по дорожке, по которой вчера поднималась к замку Морла.
   Справа и слева от дороги сразу за низенькой оградой теснились заросли ежевики. Если Морла оставила свой саквояж где-то в этих кустах, будет не очень-то просто найти его. Но Мила надеялась, что сумеет это сделать. Если только саквояж действительно находится здесь. С другой стороны, где же ему еще быть? Когда Мила с Алексом пролезли сквозь узкий лаз в кустах, Морла с сумкой в руках поднималась по этой самой дороге. А когда она оказалась у замка, сумки у нее уже не было. Куда она могла деть эту чертову сумку?! Впрочем, когда имеешь дело с Морлой, нельзя быть ни в чем уверенной. Ни в том, что этот саквояж находится где-то здесь, ни в том, что он вообще был у нее с собой.
   Когда Мила находилась примерно посередине между замком и развилкой дороги, у нее зазвонил телефон. Это был Али.
   - Привет, Мила! Что ты сейчас делаешь? - спросил он безмятежным голосом.
   - Сумку ищу! - неожиданно для себя разозлилась Мила. - Ты ведь ее не нашел! И даже не позвонил мне!
   - Я позвонил твоей маме, - сказал Али. - А как твои поиски? Ты уже нашла что-нибудь?
   - Нет, - буркнула Мила. - Не нашла.
   - И не найдешь! - сказал Али.
   - Что?! - переспросила Мила.
   - Я говорю, что я облазил все кусты. Сумки там нет, - сообщил Али. - Что ты будешь делать, когда закончишь свои поиски?
   - Не знаю, - буркнула Мила. - Спать пойду.
   Мила услышала короткий смешок в трубке, а затем Али сказал:
   - Может, встретимся, посидим где-нибудь и обсудим что делать дальше?
   - Может быть, - сказала Мила. - Я тебе сама потом перезвоню.
   Она засунула трубку в задний карман джинсов и злобно пнула валявшийся на дороге мелкий камешек. Рассеянно проследила траекторию его движения. Камешек прокатился, подпрыгивая вниз по дороге, а затем исчез в кустах. Мила пошла вниз вслед за ним и остановилась у перил. Скользнула взглядом по верхушкам зеленых зарослей, подставила лицо налетевшему ветерку, прислушалась к окружающим ее звукам.
   Шелестел листьями ветер. Где-то неподалеку курлыкали голуби. Заскрипел сверчок. Внизу шуршали шинами пробегавшие легковушки. Прогрохотал грузовик. Большегрузная фура с крытым брезентом длинным прицепом. К шороху шин добавился какой-то посторонний хлопающий звук. Сверчок замолчал. Мила посмотрела вниз на дорогу, туда, где только что выехал из-за развилки и скрылся вдалеке грузовик. На дороге валялось что-то странное, похожее на большую раздавленную коробку. Из-за развилки появилась и проехалась колесами по этому мусору еще одна фура. Рыжеватая лепешка осталась валяться у обочины, поблескивая на солнце какими-то металлическими деталями. Мила начала спускаться вниз, чтобы посмотреть вблизи на этот странный мусор.
   Выворотив наружу разорванную подкладку, ощерившись сломанными железными замками, на дороге валялся раздавленный рыжий саквояж.
   - Жизнь брыкается и лягается, как сбесившийся жеребец, - произнесла Мила, глядя на Али из-под приставленной ко лбу ладошки. Она позвонила Али и назначила ему встречу в парке. Она пришла туда чуть раньше и сейчас наблюдала за тем, как он подходит к скамейке, чуть сутулясь и загребая ногами, как садится рядом и с любопытством разглядывает ее.
   - Что-то опять случилось? - спросил Али.
   - Вот, - произнесла Мила и вытащила из-под скамейки то, что недавно было саквояжем Морлы. Она протянула Али искореженную сумку и пытливо уставилась в его лицо.
   Лицо парня ничего не выражало. Ни удивления, ни озадаченности, ни разочарования. Али оставался спокойным.
   - Что это? - произнес он. - Тот самый саквояж.
   - Да, - сказала Мила. - Ты не знаешь, что с ним произошло?
   - Наверное, его нашел какой-нибудь бомж. Забрал все что там было и выкинул.
   Мила презрительно скривила губы:
   - Выкинул такой хороший саквояж?! Да ни за что!
   - Тогда не знаю, - сказал Али. - Может быть у тебя есть какие-нибудь предположения?
   Мила нахмурилась и замолчала. У нее было одно предположение, казавшееся ей самой невероятным. Она сперва было подумала, что это Али нашел и выкинул сумку. Но зачем ему было так делать? На этот вопрос у нее не было ответа. Мила вздохнула и сказала:
   - Не знаю.
   - Это как-то уменьшает шансы на возвращение Алекса? - спросил Али.
   - Не знаю, - произнесла Мила.
   Али отвернулся от нее и некоторое время сидел молча. Затем глядя в сторону начал говорить:
   - Предполагается, что сейчас я должен сообщить тебе новость об исчезновении Алекса. Мне звонили его родители. Они получили письмо. Оба в шоке. Мать рыдает. Но в полицию обращаться не стали. Надеются, что он одумается и вернется. Мать просила не говорить тебе истинной причины его исчезновения. Она надеется что когда он вернется вы снова будете вместе. Так что я должен сказать тебе, принцесса?
   Али снова повернулся к Миле и смотрел ей в лицо. В глубине его глаз мелькнуло странное выражение, похожее на боль.
   - Что сказать тебе, девочка Герда? - продолжил Али. - Что твоего Кая забрала злая Снежная Королева, и что ты никогда его больше не увидишь?
   Мила вздрогнула и почувствовала озноб. Нет, этого не может быть! Ведь это же Морла, ее Морла, ее подруга и пра-пра-пра-прабабушка, это Морла, которой она привыкла доверять как самой себе. И Алекс. Ее Алекс. Тот самый Алекс, на которого она привыкла полагаться как на себя. Они не могли так с ней поступить! А может быть... Может быть Морла опять попала в какую-нибудь ловушку и Алекс попал вместе с ней? Может быть это Януш Новак снова подстроил какую-нибудь гадость? Может Морла опять сбежала от него и он снова разозлился и решил ей отомстить? Но Морла сказала ,что он умер... Тогда это мог быть не он, а кто-нибудь другой. Может быть Морла снова нуждается в ее помощи. И Алекс...
   - Что ты будешь делать, маленькая Герда? - прервал ее размышления голос Али.
   - Не знаю. Может быть пойду и предложу реке свои красные башмачки...
  
   ***
   ДЕНЬ ШЕСТОЙ
   Пронзительно скрипнула дверь.
   - Ты бы смазал ее что ли Махмуд, - произнес Али, обращаясь к стоявшему за конторкой мужчине.
   Махмуд оскалился в улыбке, сверкнул золотым зубом. Это был низенький, коренастый мужчина средних лет, с темным изрытым оспинами лицом и черными, жесткими начинающими редеть волосами. Махмуд развел руки в приветственном жесте.
   - Али! Каким ветром тебя занесло в наши края!
   Али вздрогнул и поежился, как будто почувствовал спиной дуновение этого самого ветра. Несколько часов на поезде, и он здесь, в Париже, у Махмуда в лавке. В этом маленьком странном заведении, представляющим нечто среднее между маленьким антикварным салоном, ломбардом и скупкой краденого. Али не видел Махмуда года два, а может три, и не слишком жалел об этом. Более того, вряд ли бы он сорвался из своего города просто, чтобы повидать Махмуда.
   - У меня к тебе дело, Махмуд, - произнес Али и подошел к конторке. Поставил перед ним большую спортивную сумку и кивнул на нее головой: - Вот.
   - Я догадываюсь, что вряд ли бы ты примчался сюда просто чтобы повидать старика Махмуда.
   Он вышел из-за конторки, прошел ко входной двери и повесил на нее табличку "Закрыто". Улыбнулся следившему за ним Али и сказал:
   - Ну вот. Теперь сюда никто не войдет. Теперь здесь только мы вдвоем. Ты и я.
   Неожиданно для себя Али почувствовал, что волосы на его теле встают дыбом, а колени становятся слабыми. Он хмыкнул, чтобы прогнать неприятное ощущение и придвинул к себе стоявший в углу рядом с конторкой стул, но передумал садиться, и оперся на сиденье коленом. Махмуд тем временем вернулся на свое место и произнес:
   - Ну показывай что у тебя там.
   Али дернул молнию сумки и вытащил сверток. Аккуратно размотал и сложил упаковочную бумагу, а затем положил перед Махмудом содержимое свертка.
   Укоризненно и недобро сверкнул рубиновыми птичьими глазами арбалет.
   - Откуда он у тебя? - спросил Махмуд.
   Али поежился. Он вспомнил, как раздвигал руками сырые от росы листья ежевики, как протискивался через колючие ветви к смутно-желтому пятну саквояжа, как открыл саквояж и вытащил арбалет. Как от взгляда этой смертоносной птицы все вдруг поплыло перед глазами, а в голову ударил коктейль чувств почище спиртного - восторг, страх и недобрые предчувствия. Али вспомнил, как выкинул саквояж, но не смог расстаться с арбалетом. Как зашел в аптеку, завернул оружие в бумагу и спрятал среди коробок, как несколько часов спустя врал Миле, как после встречи с ней прошел на вокзал, купил билет и уехал в Париж. Уехал, никого не предупредив.
   - Превосходное оружие, - сказал Махмуд, поглаживая арбалет. Его глаза сверкнули красным, и Али вдруг почувствовал слабость, как будто Махмуд был охотящимся орлом, а он, Али, маленьким до смерти испуганным кроликом. Махмуд достал болт из лежащего рядом с арбалетом кожаного чехла, зарядил арбалет и начал в шутку целиться в разные предметы. В картину с лодочниками. В голову оленя. В абажур высокого торшера на драконьих лапах. В колокольчик над входной дверью. В Али.
   Али с возрастающим страхом наблюдал за тем, как хищная птица выбирает свою жертву. Когда взгляд ее рубиновых глаз задержался на нем, по его позвоночнику прокатилась ледяная волна. Али хрипло рассмеялся, пытаясь не выдавать свой страх, замахал перед лицом руками.
   - Махмуд, убери эту штуку от меня.
   Махмуд на секунду оторвался от прицела.
   - Как скажешь, Али, как скажешь, - и спустил крючок.
   Болт пролетел бесшумно. Али почувствовал только дуновение ветра на своей щеке. Раздался звук битого стекла. Секундой раньше Али успел заметить стоявшую на туалетном столике позади него гипсовую химеру. От соприкосновения с болтом она как будто взорвалась изнутри, посыпалась вниз грудой обломков. Каждый из обломков, падая на пол, подскакивал и рассыпался на более мелкие части. Они издавали такой стук, будто кто-то бросил пригоршню гороха. Через пару секунд все стихло.
   Вместе с тишиной на Али опустилось спокойствие. Он выдохнул и подошел к кучке щебня, оставшейся от гипсовой химеры. В этой кучке что-то блеснуло. Али присел на колени и вытащил из щебня блестевший предмет, поднял его, покрутил перед глазами. Это оказалась старинная монета непонятного происхождения.
   Монета была большой и потемневшей от времени. С одной стороны монеты по краю шла надпись на каком-то странном языке, похожем одновременно на греческий и кириллицу. С другой стороны профиль мужчины в венце из дубовых листьев. У мужчины был длинный крючковатый нос и сильно выдающийся вперед подбородок. Али озадаченно потер подбородок. Он нигде не обнаружил цифр, обозначающих достоинство монеты.
   - Что ты хочешь за этот арбалет? - произнес Махмуд.
   Али не почувствовал ни страха, ни угрозы.
   - Я возьму это, если ты не против, - ответил он, вставая с пола и протягивая Махмуду свою находку.
   - Что это? - спросил Махмуд. - Какая-то монета? Хм, какая-то неизвестная монета. Он попробовал монету на зуб. Затем протянул ее Али.
   - Это не золото, - сказал Махмуд. - Можешь ее забрать. Ты уверен, что больше ничего не хочешь?
   Али сглотнул.
   - Уверен, - ответил он. Хотя страх и дурные предчувствия отступили, больше чем чего-либо Али хотел сейчас убраться отсюда.
   - Тогда мы в расчете? - произнес Махмуд.
   - В расчете, - подтвердил Али и вышел из лавки.
   Он бродил по старому Парижу ничего не замечая вокруг. Уличные кафе зазывали его соблазнительно-вкусными запахами. Бледнолицый мим с гротескной улыбкой заглянул ему прямо в лицо и какое-то время шел за ним, подражая его походке. Молодая художница в тоненьком хлопковом берете, чем-то неуловимо похожая на Милу, предложила нарисовать его портрет. Али только отмахивался от них и продолжал идти, сам не зная куда. Левой рукой он вертел в кармане куртки странную монету, и эти механические движения как будто замедляли, а затем и вовсе растворяли привычную круговерть его мыслей. В конце-концов в его голове стало тихо, пусто и гулко, как под большим церковным колоколом. Али обнаружил себя на вокзале.
   - Я должен вернуться в Сюр-сюр-Саж, - сказал он, ни к кому не обращаясь.
   Тишина и пустота воцарились в его голове как всесильные завоеватели. Они убивали любую мысль еще в зародыше и прогоняли прочь любое чувство, прежде чем Али успевал осознать его присутствие. Впрочем, их господство не помешало Али взять билет на поезд, доехать до городка Сюр и позвонить с вокзала Миле. Он зашел в маленькое кафе, названия которого все никак не мог запомнить, сел за столик, взял эспрессо и стал ждать Милу.
   Сколько он ее прождал, он не смог бы сказать. Может быть двадцать минут, а может целую вечность. Но вот она вошла, цокая каблучками, и все вокруг переменилось. Сначала это звонкое "цок-цок-цок" разорвало завесу тишины, как кинжал натянутую на веревке простынь. В уши Али влились звуки - тихое урчанье кофеварки, скрип стульев по полу, многоголосый шум вокзала и
   - Али! Али! Что с тобой - Милино беспокойство.
   Али встряхнул головой, помотал отросшими волосами, и это движение прогнало пустоту из его головы. Он посмотрел на Милу так, как будто видел ее впервые и произнес:
   - Я должен перед тобой извиниться.
   - За что ты должен извиниться, Али? - спросила Мила.
   - Я соврал тебе, Мила. Только не перебивай меня дай я сначала все расскажу а потом ты скажешь мне все что думаешь, - зачастил Али.
   Мила закрыла рот и внимательно озадаченно уставилась на него.
   - Я соврал тебе про этот саквояж. На самом деле я нашел его, нашел в кустах. Нашел и выбросил, а арбалет забрал себе. Не знаю что на меня нашло. Наверное я не хотел чтобы ты так же как Алекс пропала неизвестно куда. Я хотел чтобы ты осталась, осталась со мной. Я не хотел чтобы ты нашла этот арбалет и пропала как эти двое. Но я не смог выкинуть арбалет, уж больно он красивый. И я отвез его одному знакомому в Париж. Я хотел продать арбалет. Ведь я знал что мне потом будет стыдно, а так у меня хотя бы деньги останутся, и я смогу купить на эти деньги травки и отогнать этот стыд. А потом Махмуд прицелился в меня из арбалета и мне стало страшно. Я оставил ему арбалет и взял взамен вот это. Это выпало из гипсовой химеры когда Махмуд выстрелил в нее.
   Али достал из кармана и протянул Миле монету, и уставился ей в лицо заискивающим собачьим взглядом. Мила взяла монету, покрутила ее между пальцев, вздохнула, взглянула на Али и сказала:
   - Знаешь я отчасти сама виновата. Поделом мне. Я такая трусиха. Не нужно было бежать к тебе жаловаться, лучше было остаться и поискать самой этот саквояж. И вообще лучше было с самого начала не втягивать в это Алекса, а проследить за Морлой самой. Я только сейчас поняла что могу быть храброй пока на меня кто-то смотрит, пока меня Алекс подстраховывает. А стоит мне остаться одной и все. Я тут же пугаюсь до смерти и ничего не могу сама сделать. Вот.
   Мила повернулась к официантке и попросила:
   - Сделайте мне черный кофе пожалуйста.
   Затем посмотрела на Али и сказала:
   - Так откуда ты говоришь эта монета? Из гипсовой химеры выпала?
   Али кивнул.
   Мила положила монету на стол. Выпятила губы и сделала ими "пррр", затем произнесла:
   - Я уже видела такие монеты. У Морлы. У нее в сумке кроме арбалета был еще мешочек с такими монетками, каким-то ключом на цепочке и брошкой. Ты его не находил?
   - Нет, - сказал Али. - В саквояже был только арбалет и больше ничего.
   - Точно? - спросила Мила.
   Али захотел было обидеться, но передумал.
   - Точно, сказал он. Клянусь аллахом.
   Мила улыбнулась.
   - Верю, - сказала она. - Интересно, куда все это делось? Нужно в морлиной комнате посмотреть.
   Торопливыми мелкими глотками она выпила свой кофе и встала со стула.
   - Пойду домой. Поищу.
   Али остался сидеть. Он вдохнул и выдохнул, на выдохе опустил вниз и расслабил плечи. Затем произнес:
   - И ты на меня не сердишься? За то, что я сделал.
   Мила нахмурила лоб. Потом рассмеялась.
   - Честно говоря я не знаю, как мне на все это реагировать. Что чувствовать. Сначала, когда Алекс пропал вслед за Морлой, я повела себя как обычно. Я расстроилась, расплакалась и побежала за помощью. К тебе. А потом что-то переменилось. Я не знаю даже что. Сон мне какой-то приснился, что ли. И я вдруг поняла, что могу вести себя совсем по-другому. И даже нужно, чтобы я вела себя по-другому. Поэтому я на тебя не сержусь.
   Али молча выслушал этот монолог и расцвел в улыбке.
   - Можно тогда я пойду с тобой искать?
   Мила усмехнулась. Сказала:
   - Нет.
   - Почему?! - опешил Али.
   - Ну я ведь тебе только что все объяснила, - произнесла Мила. - Ты меня не слышал?
   - Слышал, - сказал Али. На самом деле из всей речи Милы он понял только одно: что она на него не злится. И еще что-то такое про сон, который приснился ей и что-то изменил.
   Мила вздохнула.
   - Нет. Я должна это сделать одна. Сама.
   В ее голосе было столько спокойной решительности, что Али только кивнул головой. Мила развернулась, чтобы уйти.
   - Мила, постой! - окликнул ее Али.
   Она повернулась, и он заметил выражение легкой досады на ее лице.
   - Что?
   - Когда ты найдешь эти вещи, что ты будешь с ними делать?
   Мила пожала плечами.
   - Не знаю пока. Попробую как-нибудь вытащить Алекса и Морлу из той жопы, в которую они попали.
   - А ты уверена, что они в жопе? И что им нужна твоя помощь?
   - Нет, - сказала Мила. - Я не уверена. Но я все равно должна это проверить. И если у них все в порядке, то я просто оставлю их в покое.
   Али замолчал. Мила тоже. Затем она шагнула к столику, взяла лежавшую посередине монету и сказала:
   - А это я заберу себе.
   Потом она развернулась и ушла.
  
  
   ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ВНЕ ВРЕМЕНИ
   ***
   Вначале была темнота и тишина. Первыми начали появляться звуки. Смутные шорохи и еле слышное журчанье воды. За ними появился свет. Тусклый, слабый, призрачный. Свет падал откуда-то сверху и сбоку. С левой стороны. И в этом тусклом слабом призрачном свете он разглядел удаляющийся силуэт и последовал за ним. Он не помнил, кто он, где он, как он здесь оказался, и кто идет впереди. Но он знал, что не должен упускать того, кто идет впереди, если не хочет навсегда пропасть и заблудиться в этом пустом и темном незнакомом месте.
   Он шел долго, долго, бесконечно долго. И все же когда за поворотом вспыхнул ослепляющее яркий дневной свет, ему показалось, что путешествие было коротким. Очень коротким. И он подумал, что время здесь такое же призрачное, как звук и свет. И как та фигура, что остановилась впереди, поджидая его. Темный силуэт в светлом проеме. Солнечный свет окружает фигуру сияющим гало. Нереальная реальность. Сказочная яркость сна. Забвение и легкость. Фигура сделала приглашающий жест рукой и начала подниматься по ступенькам. Он поспешил за ней.
   Ступенек было немного. Бесконечно старые, сделанные из каменных плит, вышарканные чьими-то ногами и кое-где покрытые зеленой плесенью. Такие же старые и заплесневелые каменные стены. И то и другое внезапно закончилось, и под ногами показалась трава. Коротенькая, мягкая, похожая на ковер свежая травка. Фигура впереди шла, аккуратно переступая, будто лаская эту мягкую травку ногами. Теперь он разглядел, что это женщина. Стройная женщина в темной обтягивающей тело одежде и босая.
   Женщина прошла еще несколько шагов вперед и уселась на траву, сложив ноги по-турецки. Он подошел и встал рядом с ней. Она подняла голову и коротко посмотрела на него. Ее лицо показалось ему смутно знакомым. Он хотел что-то сказать, но женщина приложила указательный палец ко рту "Тсс!" и похлопала по земле рядом с собой. Он присел на корточки. Затем сел на попу и притянул колени к груди. Взглянул на женщину. Она безмятежно улыбалась. Они сидели так долго, долго, бесконечно долго. И все же когда первое воспоминание вернулось в его голову, ему показалось, что прошло не больше минуты.
   Он повернулся к женщине и сказал:
   - Ты - Морла.
   Она улыбнулась в ответ.
   - Да, я Морла. А ты помнишь, кто ты?
   - Я Алекс, - произнес он и понял, что снова знает все, что происходило с ним раньше. Всю свою предыдущую жизнь до того момента, как упал вслед за Морлой в сияющую пустоту и оказался здесь.
   - Что мы здесь делаем, Морла? - спросил Алекс. - И где это "Здесь"?
   - Мы в одном из миров Пограничья, - сказала Морла. - Мы ждем.
   - Какое еще Пограничье? Чего ждем?
   - Потом, Алекс, - отмахнулась от него Морла. - Все потом. Лучше оглядись здесь сначала.
   Он последовал ее совету и начал вертеть головой по сторонам. Это было странное ощущение, как будто он своим взглядом создавал и расцвечивал мир, как художник полотно. Как будто до этого здесь существовал лишь маленький кусочек лужайки, где сидели они с Морлой, да клочок неба над головой, а все остальное сделал он. Все, что он видел (создавал) было таким четким и насыщенно-ярким, как бывает только во сне. Или в сказке.
   Там, откуда они вышли, находилось что-то вроде старинной полуразрушенной часовни. Крыша местами провалилась, ворота сорваны с петель. Рядом со входом валялись обломки какой-то статуи. Позади часовни полого вниз спускалось поле. За ним - лес. Морла сидела на лужайке спиной к часовне. Лужайка заканчивалась крутым обрывом. Внизу извивалась узкая речка. В густой зелени на ее берегах прятались маленькие домики под черепичными крышами. Сверху они казались крошечными, не больше спичечного коробка. Справа и слева не было ничего. Пустота, затянутая белесой туманной дымкой.
   Алекс повернулся к Морле и произнес:
   - Что это за странное место? Почему я не вижу ничего по бокам?
   - Потому что отсюда есть только два пути, - сказала Морла. - Вперед или назад.
   - Зачем ты сюда пришла, Морла? - спросил Алекс. - И как получилось, что я оказался здесь вместе с тобой?
   - Подожди еще немного, - ответила Морла. - И ты узнаешь ответы на все свои вопросы.
   Солнце медленно поднималось над их головами, а Морла все сидела и молчала. Наконец, когда тени стали совсем короткими, она подошла к обрыву и громко крикнула:
   - Януш! Я здесь! Я пришла!
   Эхо прокатилось над долиной и затерялось где-то впереди, в лесистых холмах. На секунду все вокруг стало тихим и неподвижным, а затем вновь ожило. Морла обернулась к Алексу и сказала:
   - Будь очень внимателен ко всему, что сейчас услышишь и увидишь. Не принимай все за чистую монету и не верь ничему на слово. Это все, чем я могу тебе помочь сейчас.
   Сзади послышалось хлопанье крыльев и мягкое покашливание. Алекс судорожно развернулся. Сияя и переливаясь синевой и зеленью на острой крыше часовни сидела химера. Из темноты дверного проема вышел на лужайку Януш Новак.
   - Вы!? - воскликнул Алекс. - Но Морла сказала, что вы умерли!
   - Это не совсем так, - печально улыбнулся Януш Новак. - Я хочу передать кому-то свой секрет, прежде чем умру. Ты мечтал о бессмертии, мальчик.
   Алекс поежился. На какое-то мгновение ему показалось, что свет померк и краски вдруг поблекли, будто их накрыла гигантская тень. Он моргнул, и все стало таким же ярким и красивым, как прежде.
   - Я?! - произнес Алекс. - Ну... Да. Мечтал. А кто не мечтает?
   - У тебя есть шанс узнать секрет бессмертия, - сказал Януш Новак голосом уличного продавца.
   - И что я должен буду за него отдать? - спросил Алекс. - Свою душу?
   - Нет, - рассмеялся Януш Новак. Его смех звучал как горох в пустом кувшине. - Твоя душа останется с тобой.
   - В чем тогда подвох?
   - Видишь ли мальчик, - произнес Януш Новак, - это так сказать одноразовый рецепт. Только для тебя одного. Все вокруг будут стариться и умирать, лишь ты один сохранишь свою молодость и свою жизнь. А когда захочешь на покой, передашь свое бессмертие кому-нибудь еще.
   - Значит, я не смогу поделиться этим секретом с Милой?
   - Нет, - ответил Януш Новак. - Ни с Милой ни с кем бы то ни было. Как только ты откроешь кому-либо этот секрет, твое личное бессмертие кончится, и ты умрешь.
   Алекс молчал. Если бы не предостережение Морлы, он бы уже согласился. Еще бы! Стать бессмертным как Дункан Маклауд. Но...
   - И мне не придется никому рубить головы или пить человеческую кровь? - уточнил он.
   Януш Новак хрипло рассмеялся.
   - Нет. Не придется. И откуда у современной молодежи такие бредовые представления? - обратился он к Морле.
   Та пожала плечами.
   - Кино. Вампиры. Граф Дракула. Горец.
   Алекс молчал и пытливо вглядывался в лица Януша Новака и Морлы. Глаза Януша Новака были полуприкрыты, будто бы он очень устал и хотел спать. Взгляд Морлы был предостерегающим.
   - Сколько у меня времени на раздумья? - спросил Алекс.
   - До захода солнца, - ответил Януш Новак.
   - А если я откажусь?
   - Ты вернешься обратно и станешь жить как раньше.
   - А если соглашусь? Я смогу вернуться обратно или должен буду жить здесь целую вечность?
   - Как ты сам того захочешь, - сказал Януш Новак. - Ты станешь бессмертным, и тебе станут доступны другие миры, в том числе этот.
   - Ух ты! - воскликнул Алекс. Он чуть было не закричал "Согласен", но под внимательным взглядом Морлы промолчал.
   - Я хочу есть. И пить. Здесь есть еда? - сказал Алекс.
   - Есть, - вздохнул Януш Новак, - Пойдем.
   Он направился за часовню. Морла пошла за ним. Алекс последовал за Морлой.
   На заднем дворе обнаружился действующий фонтанчик. В центре огороженного камнем круглого бассейна возвышалась наполненная водой каменная чаша. С ее краев стекала вниз чистая вода. Совсем низко над чашей повисла радуга. Алекс застыл на месте, восхищенный и зачарованный. Януш Новак оглянулся и поманил его за собой. Он обошел фонтан справа и подвел Алекса к небольшому каменному столу с двумя каменными же скамьями по бокам. На столе лежала небеленая льняная скатерть. На скатерти был круглый хлеб, мед в красной глиняной плошке и три пустые глиняные кружки.
   - Вот, - сказал Януш Новак, указывая на стол. - А воду ты можешь зачерпнуть из фонтанчика. Не бойся, в ней нет никаких микробов, - усмехнулся он.
   Морла села на скамью и разломила хлеб на три части. Януш Новак остался стоять рядом с ней. Алекс взял две чашки, набрал в них воды и сел на скамью напротив. Камень сиденья был теплым и уютным, хлеб мягким и свежим, мед душистым, вода холодной и очень вкусной. Алекс сомлел и чуть не задремал. Вздрогнул и снова начал жевать хлеб.
   - Почему я? - спросил он с набитым ртом. - Чем я заслужил такой подарок? Тысячи людей мечтать не могут о подобном. Почему именно мне вы предложили стать бессмертным?
   Януш Новак вздрогнул и отвел глаза. Беспомощно посмотрел на Морлу. Алекс напрягся, встал со скамейки и повторил свой вопрос:
   - Почему я?
   Раздался громкий крик, похожий на клекот птицы и хохот гиены. Все трое обернулись к часовне. Химера, про которую Алекс совсем позабыл, хлопала крыльями и щелкала клювом. Свет вдруг начал стремительно темнеть. Януш Новак оглянулся и вскрикнул:
   - Солнце садится! Ты должен решить сейчас Алекс! Решайся!
   - Что я должен для этого сделать? - закричал Алекс.
   - Просто скажи да!
   Алекс набрал в грудь воздуха и выдохнул:
   - Я...
   - Ну же! - поторапливал его Януш Новак! - Ну!
   - Я... - снова выдавил Алекс.
   В глазах Януша Новака вспыхнула ярость.
   - Нет! - прокричал Алекс. - Нет! Я отказываюсь!
   Солнце скрылось за горизонтом, и в наступившей темноте Алекс разглядел, как Януш Новак бессильно опустился на скамейку, будто сдувшийся воздушный шарик. Плечи его обвисли, а лицо посерело. Он открывал рот, как будто подавился воздухом, как будто не мог больше ни вдохнуть ни выдохнуть. Наконец Януш Новак взял себя в руки и произнес:
   - Ну что же. Я должен уважать твое решение.
   Он повернулся к Морле:
   - Пойдем, проводим юношу домой. И начнем все сначала.
   В полной тишине их троица вернулась к воротам часовни. Теперь они шли в обратном порядке: впереди Алекс, за ним Морла, последним тащился Януш Новак. В подставках на стене возле входа в часовню горели факелы. Морла вынула один и кивнула Алексу:
   - Прошу!
   Она начала спускаться по ступенькам. Алекс дышал ей в затылок. За ним шаркал Януш Новак. Сразу за последней ступенькой была каменная стена. Тупик. Морла повернулась к мужчинам и сказала:
   - Господа! Мне думается, что мы в жопе!
   - Что случилось? - спросил Алекс.
   - Слишком поздно, - прошелестел сзади Януш Новак. - Теперь никто из нас не выберется отсюда.
  
  
   ***
   Они сидели на траве позади часовни. Януш Новак и Алекс расположились у одной из скамеек. Морла задумчиво водила по воде в чаше фонтанчика пальцами левой руки. Она оторвала взгляд от воды и посмотрела на Януша Новака.
   - Ну, кто начнет, ты или я?
   - Ты, - ответил Януш Новак.
   Морла откашлялась и сказала, обращаясь к Алексу.
   - На самом деле на твой вопрос "Почему я" у нас нет ответа. Мы с Янушем Новаком пленники этого места. И чтобы освободиться, нам нужно привести нового человека, желающего стать бессмертным.
   - Значит бессмертие - это что-то вроде ловушки? - спросил Алекс. - А чем оно плохо?
   Януш Новак поднял опущенную голову, прокашлялся и заговорил.
   - Представь себе, что тебе предложили остаться таким, как ты есть сейчас вечно, и ты согласился на это заманчивое предложение. Тебе кажется, что впереди у тебя бесконечно долгая жизнь, которой ты волен распоряжаться как угодно. Свобода, молодость и бессмертие, что может быть лучше, кажется тебе. Ты поступаешь в университет, учишься там вместе со сверстниками. Они заканчивают его и отправляются во взрослую жизнь. И тут обнаруживается, что для тебя нет пропуска в тот другой мир, ведь по контракту ты должен оставаться "таким, как ты есть сейчас", в твоем случае значит "вечным студентом". Ты сначала недоумеваешь и возмущаешься, но недолго. Ведь что может быть интересней, чем учиться целую вечность разным вещам, кажется тебе.
   Ты поступаешь в другой университет и заканчиваешь его, в третий. Жизнь прекрасна и бесконечно длинна, и ты ей весьма доволен. Но временами до тебя долетают новости о твоих бывших сокашниках. Кто-то из них преуспел, другие живут обычной серой, и как тебе кажется, скучной жизнью. Но у них есть семьи и дети. У некоторых даже внуки. И тебе начинает казаться, что в твоей жизни чего-то не хватает. Может быть семьи? Детей? И тут оказывается, что это твоим соглашением тоже не предусмотрено. Ведь ты должен оставаться "таким, как ты есть сейчас", то есть неженатым и бездетным. Ты сначала недоумеваешь и возмущаешься, но недолго. Ведь что может быть увлекательней, чем заводить романы и не нести никакой ответственности, кажется тебе.
   Ты учишься и меняешь подружек, и твоя жизнь кажется тебе нескончаемым праздником. Но временами, когда наступают мгновения покоя и тишины, тебе начинает казаться, что тебя как-то обманули. Твоя жизнь начинает казаться тебе чем-то вроде калейдоскопа. В нем мелькают красивые и бесконечно разные картинки. Но сколько бы ты ни крутил его, он будет все время одним и тем же калейдоскопом. Тебе хочется взять другую игрушку, приобрести какой-то принципиально новый опыт. Но... Увы... Тебе это заказано. Заказано на веки вечные. Ведь ты сам отказался от всего остального чтобы играть с этим калейдоскопом. Играть целую вечность.
   Через несколько веков тебя уже не радуют картинки в твоем калейдоскопе. Более того, ты бы с удовольствием променял его на что-нибудь другое. То есть ты с удовольствием отдал бы свое бессмертие за обычную человеческую жизнь. Пусть это даже значит состариться и умереть. После стольких веков ты бы с радостью состарился и умер. Но оказывается, что ты не можешь разорвать этот контракт в одностороннем порядке. Такое не предусмотрено твоим договором. Тогда ты отправляешься обратно к тому, кто дал тебе это бессмертие, и говоришь: "Все! Я хочу стать снова простым смертным человеком!" Тебе отвечают: "Пожалуй, мы можем с Вами договориться. Но только в том случае, если вы найдете себе замену. Если приведете того, кто хочет стать бессмертным вместо Вас. На тех же условиях"
   Ты говоришь: "Я подумаю!". Тебе отвечают: "Пожалуйста, думайте. Только не слишком долго!". Ты уходишь обратно. Ты обдумываешь свое положение. Ты даже рассказываешь о нем нескольким людям и предлагаешь бессмертие по сходной цене. Большинство из них не верит. А те, кто верят, пугаются и отказываются. И вдруг в один прекрасный день ты просыпаешься совсем не там, где заснул. Перед тобой стоят те, кто продал тебе это бессмертие. И спрашивают тебя: "Ну как, ты нашел себе замену?". Ты говоришь: "Нет!". Они говорят: "Тогда ты остаешься здесь, а твоя спутница, вот кстати и она, идет искать нового будущего бессмертного. Когда она найдет, вы оба можете быть свободны". "А если она не найдет?" спрашиваешь ты. "Тогда вас обоих ждет вечность в этом прекрасном месте".
   А место и в самом деле прекрасное. Только тебя такая перспектива не радует. Ты не хочешь вечности пусть даже и под этими величественными небесами. Ты хочешь быть таким как все остальные люди. Смертным.
   Януш Новак задумался и замолчал. Потом вздохнул и добавил:
   - Это, конечно, метафора. Про "вечного студента" и про калейдоскоп. Но она совсем недалека от истины.
   Он закрыл глаза и обхватил лицо ладонями. Так он сидел некоторое время, не двигаясь и, кажется, не дыша. А потом убрал руки от лица и взглянул на Морлу. Она подумала, что красноватые отсветы факелов делают его лицо похожим на печального падшего ангела. Затем Морла и перевела взгляд на Алекса. Мальчик был тих и задумчив. Она представила, о чем он думает сейчас. Наверное о тех, кто остался дома. О родителях. О Миле. Алекс взглянул ей в глаза и произнес:
   - Знаешь, где-то за день до твоего появления я сказал Миле, что хочу узнать секрет бессмертия. Ты тоже попала в ловушку бессмертия, Морла?
   - Нет, - покачала головой Морла. - Я смертная. Я не желала бессмертия, я не бежала от смерти. Я всего лишь хотела безопасности для своей семьи. Меня схватила инквизиция. А потом я умерла. Умерла, но осталась жить. Чем была моя смерть на самом деле - однократным эпилептическим припадком, клинической смертью - я не знаю. Я знаю что какое то время была мертвой. Или как бы мертвой, если тебе будет так удобней. А потом жизнь вернулась ко мне.
   Я выбралась из общей могилы и бежала. Долго-долго бежала. Я научилась чувствовать опасность как дикий зверь. Мне казалось, что я убегаю всего лишь от инквизиции. Потом оказалось, что я чувствую смерть и убегаю от смерти, как если бы она была ястребом, а я маленьким зайчонком. А потом я научилась маскироваться так, что смерть будто бы перестала замечать меня. Ты видел, как я умею становиться другой - старой, молодой, среднего возраста. При этом я не просто накладываю грим и меняю платье, я действительно становлюсь другой женщиной. Сбрасываю одну личность и надеваю другую.
   Морла вдруг почувствовала себя обессилившей и замолчала. Зачерпнула горстью воду из бассейна, выпила пару глотков. А потом добавила, обращаясь к Алексу но глядя на Януша Новака:
   - Впрочем, какая сейчас разница, чем я отличаюсь от него, раз мы оба здесь. Я попала сюда вместе с Янушем Новаком. Вроде как за компанию. И мне предложили найти ему замену, так сказать в добровольно-принудительном порядке...
   - Но зачем? - изумился Алекс. - Зачем им это надо? Зачем кого-то ловить, для чего предлагать все это? И кстати кому это им? Кто они такие? А, Януш? Кто поймал тебя на бессмертие как рыбку на живца? И почему они согласны тебя отпустить? Не проще ли им найти еще одного такого же как ты?
   - Нет, Алекс, не проще, - произнес Януш Новак дрогнувшим голосом. - Видишь ли голубчик, бессмертие случилось со мной очень давно. Тогда еще люди верили в вечную жизнь и в философский камень и были одержимы идеей найти и то и другое. Сейчас люди перестали верить в бессмертие и ищут способы продлить среднюю продолжительность жизни и сохранить привлекательный внешний вид и здоровье. А те немногие, кто знают что бессмертие возможно, знают также и цену, которую придется за него заплатить. Так что как видишь, им не проще найти нового человека.
   - Тогда остается еще два вопроса, - сказал Алекс. - Кто они такие и почему они вообще согласились вас отпустить. Да! И еще, зачем им вообще нужно кого-то ловить на это свое бессмертие.
   - Чтобы ответить на твой последний вопрос расскажу тебе анекдот, - произнес Януш Новак. - Идет урок биологии. Старый профессор обращается к аудитории: "Кто мне сможет ответить, почему животные лижут свои половые органы?" Голос с задних рядов: "Потому что они это могут, профессор!"
   Морла тихонько захихикала, глядя на Алекса. Так не вязался с занудно-эстетским обликом Януша Новака этот анекдот, что у Алекса буквально челюсть отвисла. Он выглядел смущенным и несколько пристыженным. Януш Новак напротив наслаждался произведенным эффектом. Морла закончила хихикать и произнесла:
   - Потому что они дают свой калейдоскоп, но взамен забирают все чужие игрушки. Все то, что могло бы быть в жизни человека, но не случилось.
   - А Вы не пробовали просто умереть? - обратился к Янушу Новаку Алекс. - Ну не самоубийство, а скажем несчастный случай. Например ходить по стройке пока кирпич на голову не упадет.
   - Спасибо за подсказку, - проворчал Януш Новак. - В следующий раз обязательно попробую.
   Морла взглянула на Алекса, затем на Януша. Они оба так и прожигали друг друга взглядом.
   - Алекс! - позвала Морла. - Алекс. Дело в том, что он сначала надеялся вернуть себе свободу. Отдать калейдоскоп и получить обратно свои игрушки. Он надеялся еще пожить какое-то время простой человеческой жизнью. Завести детей. Может быть понянчить внуков. А потом уже состариться и спокойно умереть. Он предлагал мне составить ему компанию...
   - А ты? Ты согласилась? - спросил Алекс.
   Морла улыбнулась и вздохнула.
   - Я пообещала ответить ему утром. А утром мы оба оказались здесь.
   Все трое замолчали. На какое-то мгновение Морла отвлеклась от своих спутников и прислушалась к звукам ночи. Тихо журчала вода в фонтане. Где-то далеко пела ночная птица. Бесшумно пролетела над головой летучая мышь. Вскинула голову и зашипела химера на крыше часовни. Морла бросила короткий взгляд в ее сторону. Химера рассерженно пощелкала клювом, а затем спрятала голову под крыло. На Морлу навалилась усталость. Глаза ее начали слипаться. Она почувствовала, что еще мгновение, и она уснет прямо здесь, у фонтана, привалившись к каменной кладке спиной.
   - Алекс, Януш, - предлагаю немного поспать, - произнесла Морла вставая и потягиваясь.
   - Согласен, - сказал Януш Новак, встал с колен и наклонился к каменному столу. - Ну-ка, что здесь для нас припасли?
   Воздух над столом задрожал, сгустился и уплотнился. Загустел, затвердел и превратился в какой-то темный сверток. Януш Новак протянул к этому свертку руки и схватил его. Хорошенько встряхнул. Одобрительно усмехнулся:
   - Спальный мешок. - Бросил его Алексу - Держи-ка! Мы можем спокойно устроиться прямо здесь, на свежем воздухе. Дождей тут не бывает.
   На столе опять один сверток. Это был еще один спальный мешок, и он достался Морле. Пока она раскладывала свой мешок на земле, Януш Новак озадаченно постукивал костяшками пальцев по столу. Потом сказал ни к кому не обращаясь.
   - Мне по-видимому мешка не полагается.
   Алекс сидя на своем спальнике спросил у Морлы:
   - А откуда здесь вообще все это берется?
   - Здесь что-то вроде зала ожидания, - сказала Морла. - Здесь всегда можно найти самое необходимое, но и только. Никаких излишеств не предусмотрено.
   - По-видимому, они посчитали что для меня спальный мешок - излишество, - съязвил Януш Новак.
   - Иди ко мне, - позвала его Морла. - Мой мешок двуспальный.
   Януш Новак хмыкнул и подошел к Морле. Алекс уже залез в свой мешок и теперь вертелся в нем как решивший прилечь пес. Он наконец нашел удобную позу, перестал ворочаться и затих. Януш Новак лег на бок и одной рукой обнял и притянул к себе лежавшую на спине Морлу. Тут раздался тихий голос Алекса.
   - А кто такие они? Те кто посчитали третий спальный мешок излишеством?
   - Жители деревни, - ответил Януш Новак. - А теперь спи. Все остальное утром.
  
  
   ***
   ДЕНЬ ШЕСТОЙ
   Мила вздрогнула и проснулась. Поглядела в окно. Солнышко клонилось к закату. После разговора с Али она вернулась домой и прилегла на своей кровати, да так и уснула. Никто из родных ее не потревожил. По-видимому, они решили как можно меньше беспокоить ее. В связи с последними событиями. В связи с исчезновением Морлы и Алекса. Мила села на кровати и вспомнила, что даже успела увидеть какой-то сон. Точно! Ей снился снег на фоне голубого летнего неба. Она подставляла ему руки, снег падал на них и не таял. Снег был мягким и теплым. А потом Мила поняла, что это не снег, а тополиный пух. Вокруг ее ног намело пуха почти по колено. Мила откинулась назад и упала спиной в мягкий и теплый пуховый сугроб и лежала в нем долго-долго, разглядывая небо и облака. А потом она проснулась.
   Мила потянулась, зевнула и встала с кровати. Провела рукой по волосам. Подошла к туалетному столику. Посмотрела на себя в зеркало. Показала язык своему отражению. Открыла верхний ящик своего столика, нашла в нем ключ от комнаты Морлы и мысленно попросила небеса, чтобы ей никто не встретился по пути наверх. Затем вышла из комнаты и захлопнула за собой дверь.
   Небеса вняли ее мольбам, и она поднялась на чердак никем не замеченная. Повернула ключ в замке и на мгновение замерла перед открытой дверью. Глубоко вздохнула и зашла внутрь. Помедлила в раздумье, а затем закрыла дверь на ключ.
   В комнате ничего не изменилось. Все те же персиковые стены, легкая плетеная мебель, разноцветные подушки на креслах, на кровати небрежно валяется вышитое покрывало, ветер играет занавесками с такой же вышивкой на окне. Все выглядит так, будто Морла только что вышла и вот-вот вернется обратно. "Может быть, я зря беспокоюсь", - подумала Мила. "Может так и есть, сейчас откроется дверь и зайдет Морла. А вслед за нею Алекс". Обнадеженная этой мыслью она замерла и прислушалась. Вокруг было тихо. Но вот за дверью раздались легкие шаги, и кто-то тихонечко постучался. Мила просияла, бросилась к двери, но вдруг замерла и спросила:
   - Кто там?
   - Мила, ты здесь? - раздался мамин голос.
   Мила вздохнула и сникла.
   - Да, я здесь. Я тут еще немного побуду и спущусь вниз. Хорошо?
   Мама за дверью помолчала немного и сказала:
   - Хорошо, доченька. - И после недлинной паузы добавила: - Ты разговаривала с Али?
   - Да мама, - сказала Мила высоким голосом. - Он сказал мне... Сказал мне...
   Мила вздохнула и замолчала. Мама, не дождавшись продолжения, спросила:
   - Я нужна тебе, доченька?
   - Нет мамочка, - с облегчением произнесла Мила. - Со мной все в порядке. Я просто побуду тут немного и скоро спущусь к тебе.
   - Тогда я пойду?
   - Конечно, мамочка, - разрешила Мила и перевела дыхание.
   Она стояла неподвижно посреди комнаты, пока не стихли шаги за дверью. А затем бросилась к шкафу Морлы и начала лихорадочно выкидывать на пол его содержимое. Не нашла ничего интересного, скомкала и запихала одежду обратно и бросилась к комоду. Она вытаскивала ящики, высыпала все что в них хранится на пол, на полу тщательно просматривала вещи и складывала их обратно. В комоде Мила тоже ничего не нашла. Тогда она скинула с кровати белье вместе с матрасом, тщательно прощупала подушки, оглядела со всех сторон тяжелый матрас и кое-как вернула его на место. Потом она перевернула кресла, сдвинула с места стол и комод, заглянула под шкаф и под стол. Кажется, в комнате не осталось ни одного уголка, в котором Морла могла что-либо спрятать.
   Мила уселась на кровать, склонила голову к левому плечу и запустила руку в волосы. Почесала голову, наморщила лоб, вытянула вперед губы и сделала "пррр". Где бы Морла могла устроить тайник? А может, здесь вовсе и нет никакого тайника? Просто кожаный мешочек исчез таким же непостижимым образом, как и появился? Мила яростно почесала голову, как будто надеялась достать из нее мешочек, как фокусник достает кролика из цилиндра. Что делать? Что делать? Делать что?
   Мила почувствовала легкое щекотание на лице. Провела ладонью по щеке, затем поднесла ее к глазам. К пальцам прилипла тополиная пушинка. Мила посмотрела на окно. В занавесках запуталось еще несколько пушинок. Она вскочила с кровати, схватила кресло и приставила его к окну. Карниз, на котором висели занавески, был сделан в виде полочки. Мила залезла на кресло, потянулась вверх и провела по карнизу рукой. Есть! В одном месте она что-то нащупала, схватила это и поднесла к лицу. Замшевый мешочек. Тот самый, в котором лежали странные монеты, ключ и брошка.
   Мила села на кровать, развязала мешочек и высыпала его содержимое на покрывало. Ключ и брошка были на месте. Но чего-то, кажется, не хватало. Мила пересчитала монеты. Она помнила, что в сумме их стоимость равнялась двадцати двум. Сейчас перед Милой лежали четыре монеты, и их общая стоимость равнялась двадцати одному. Так и есть, не хватало одной достоинством в единицу. Мила вытащила из кармана джинсов монету, которую забрала у Али. Теперь у нее снова было пять монет, но их общая стоимость по-прежнему составляла двадцать один.
   - Что все это значит? - пробормотала Мила. Догадок не было. Совсем ни одной.
   - Интересно, как люди пишут детективы? - неожиданно для себя вслух произнесла Мила. - Они заранее знают, кто преступник, или как их читатели только догадываются об этом? Некоторые точно не знают. Они пишут почти до самого конца, а потом вытаскивают преступника, как джокера из колоды. Джокер, джокер. Джокер... Пустая карта, которая может быть чем угодно. Постой-ка! А у меня есть монета-джокер! Стало быть я могу ей заплатить за что угодно! Например за Морлу и Алекса. Знать бы еще где платить и кому!
   Мила вздохнула и замолчала. Что за бред она сейчас несла! Монета-джокер! Заплатить за Морлу и Алекса! Хорошо, монету непонятного происхождения и без всякого достоинства можно назвать джокером. Но к чему это все?! Как и чем ей может это помочь? Что она должна делать с этими долбанными монетами? И с этой брошью? И с ключом? Может это все не имеет никакого отношения к исчезновению Морлы. И Алекса. Что делать? Что делать? Делать что?!!!
   И при чем здесь этот долбанный сон? Какой сон? Какой еще сон?! Про снег, который на самом деле пух? Нет, другой сон! Который снился ей раньше. Сон про Храм. Ей снился сон про Скрытый храм. Храм, который прячется между последним этажом и крышей здания. Храм Знания. В нем можно получить ответ на любой вопрос. Только как найти этот Храм?
   Бред какой-то! У нее есть несколько предметов, спрятанных Морлой в этой комнате. Предметы непонятного происхождения и непонятного назначения. И еще у нее есть бредовая идея, что нужно найти Скрытый храм, в который она попадает во сне, заплатить привратнику из сна монетами из реальности, и тогда она найдет ответ, как ей найти и вызволить Морлу и Алекса. Бред! Бредятина! Впрочем, почти все, что связано с Морлой, похоже на бред, начиная с того момента, когда Мила познакомилась с ней поближе.
   Морла, женщина, которая живет пять веков или больше. Женщина, которая может становиться молодой или старой, красивой или безобразной. И которая постоянно попадает в переделки. Несколько лет назад они с Алексом, тогда еще совсем дети, помогли Морле избавиться от пожирателя памяти, которого ей подбросил давний друг-недруг Януш Новак. И сейчас Морла снова попала в переделку и это опять каким-то образом связано с Янушем Новаком. Только теперь рядом с Милой нет Алекса, и ей одиноко и страшно. Можно позвать с собой Али, но во-первых, она привыкла считать его не слишком хорошей компанией, а во-вторых, похоже в этот раз ей нужно будет проделать все самой.
   Мила вздохнула, спрятала мешочек в карман и вышла из комнаты. Заперла дверь на ключ и спустилась в столовую, где уже собралась на ужин вся семья. Она проскользнула на свое место и принялась с жадностью есть. Когда она отрывала взгляд от тарелки, то видела, как сочувственно на нее смотрят мама и бабушка. Видела ласковый взгляд дедушки и утыкалась обратно в тарелку. Миле казалось, что ее щеки сейчас полыхают от стыда, как будто ее уличили во лжи. Конечно, никто из них не догадывался, как на самом деле обстоят дела с пропажей Морлы и Алекса, Мила и сама в точности не знала где они и что с ними происходит. Но она все равно чувствовала себя виноватой за то, что не рассказывает родственникам правды. Мила доела, сказала спасибо и ушла в свою комнату. Там она уселась на кровать и уставилась в окно.
   Солнце уже скрылось, и в соседних домах зажглись окна. В их желтом свете Мила видела, как кружатся и падают на каменную мостовую пушинки, цепляются за жалкие щетинки проросшей в щелях травы, убегают от ночного ветерка и прячутся в углах среди теней. В голове у Милы наступило безмолвие. Она оцепенела и как будто заснула сидя на кровати с открытыми глазами. Никто не стучал в ее дверь, не спрашивал как она. Никто не звонил по телефону. Она была в полном, совершенном, спокойном одиночестве и радовалась этой передышке. Она могла бы так просидеть целую вечность. Но нужно было вставать, куда-то идти и что-то делать. Куда, зачем, что делать? Мила с трудом выудила ответы. Идти в лицей. Чтобы найти Скрытый храм. Заплатить привратнику и узнать, как можно помочь Алексу и Морле.
   Мила взяла с тумбочки свой мобильный телефон. На дисплее светилось сообщение "один неотвеченный звонок". Звонил Али. Мила просмотрела, сколько сейчас времени и упала на кровать. Без пяти минут полночь. Она просидела тупо глядя в окно несколько часов! Столько времени прошло впустую! Может, лечь спать и все обдумать завтра с утра? Ну нет! Она итак столько времени потеряла! Хотя о чем это она? Ведь этот Храм существует только во сне. Значит, чтобы попасть туда, нужно всего лишь уснуть? Мила встала, сделала шаг вперед, замерла на месте, покусала губу. Идти или остаться?
   Она взглянула в окно. Над крышами домов висела огромная, яркая, полная луна. На мгновение луну закрыла какая-то тень, будто мимо пролетела большая птица. Или летучая мышь. Или химера. "Может эта химера знает, где затряли Морла с Алексом?", - подумала Мила и подошла к одежному шкафу. Распахнула его створки, взяла с полки теплую вязаную кофту и надела ее поверх футболки. Достала из мешочка и прицепила на футболку брошь, а цепочку с ключом повесила на шею и спрятала под футболкой, а монетки рассовала по карманам. Потом взяла с полки небольшой рюкзачок, сложила в него кошелек и мобильный телефон. После уставилась на полочки с обувью. Оказывается, у нее всего одна пара красного цвета - миленькие сабо на деревянной подошве с красным кожаным верхом, удобные даже для продолжительной прогулки.
   Мила надела сабо, вздохнула и оглянулась. Она ничего не забыла? Вроде бы ничего. А если она вдруг застрянет в каком-то "неизвестно где", как Морла и Алекс? Мила приложила руку к губам, затем подошла к комоду, выудила из него блокнот и ручку, написала записку "Я ушла искать Алекса" и положила ее на нерасправленную кровать. Вот теперь все! Мила последний раз окинула взглядом свою комнату и вышла за дверь.
   В "Старом Якобе" было тихо. Постояльцы и родственники спали. На диванчике в холле дремал недавно нанятый мальчишка-портье. Мила прокралась на кухню, сложила в рюкзак багет и несколько круассанов, головку сыра и небольшой кусок завернутого в фольгу окорока. После этого она проскользнула к черному входу и бесшумно вышла за дверь. Уф! Как хорошо, что Морла научила ее уходить и появляться незамеченной. Портье даже ухом не повел, пока она шныряла туда-сюда. Мила на мгновение задержалась, прижалась спиной к двери, вздохнула, а затем оттолкнулась обеими ногами, будто хотела прыгнуть в неизвестность как в воду, и побежала.
   Путь до лицея оказался очень коротким. Цок-цок-цок, весело выбивали ритм по мостовой деревянные подошвы ее башмачков. Эта песня ободряла и развеивала страх. Мила подошла к забору, окружавшему лицей, и остановилась. В лунном свете старое готическое здание лицея показалось ей заброшенным и зловещим. Яркий диск луны снова пересекла быстрая тень. Мила вздрогнула, а затем решительно зашагала вдоль забора. Ближе к торцу правого крыла в заборе была дырка, и Мила пролезла сквозь нее, и прячась среди теней кустов и деревьев проскользнула к главному входу.
   Мила встала сбоку от двери, достала телефон из рюкзачка и набрала номер Али. Через пять длинных гудков он ответил.
   - Это я, - произнесла Мила. - Я у ворот лицея, открой мне пожалуйста.
   - Мила? - удивился Али. - Что ты здесь делаешь?
   - Открой мне, - попросила Мила.
   - Хорошо, - сказал Али и отсоединился.
   Она начала отсчитывать секунды в уме. На счете "пятьдесят девять" щелкнул ключ в замке, и дверь распахнулась. Мила вжалась в стену. Али вышел во двор и быстрыми шагами пошел к забору. Дверь он, по своему обыкновению, оставил открытой. Девушка подождала, пока Али дойдет до ворот, и проскользнула внутрь здания. Одинокая тусклая лампочка освещала только небольшой участок возле входа. В углах вестибюля притаились серые тени, а лестницы казалось, поднимались в черную бездну космоса. Мила вздохнула, досчитала в уме до трех, подошла к правой лестнице и начала подниматься по ней.
   С каждым ее шагом свет делался все слабее, и когда она прошла первый пролет, исчез совсем. Мила встала, перевела дух и пожалела, что не захватила с собой фонарик. Затем, держась рукой за стену, дошла до правой узенькой лестницы, поднимавшейся в холл второго этажа, и крепко ухватилась за перила. Она поставила ногу на ступеньку, и тут вдруг звуки стали приглушенными и исчезли совсем, а темнота сгустилась и стала непроницаемо черной.
   Несколько секунд Мила шла в полной темноте и тишине, слыша только стук своего сердца. Потом где-то внизу хлопнула дверь, и раздался слабый звук шагов, а затем голос Али позвал: "Мила! Где ты прячешься, Мила?" Она замерла, затаила дыхание. И тут где-то вверху и впереди вспыхнул слабый огонек, как будто кто-то зажег спичку. Мила выдохнула и рванула наверх. Через несколько ступенек она увидела следующий пролет и темную фигуру с зажженной сигаретой в зубах.
   Это был хмурый небритый дядька средних лет с незапоминающейся внешностью. Когда Мила подошла к нему, он выдохнул дым и сказал: "Дальше не положено. Строительные работы". И цыкнул зубом. В вестибюле Али подошел к лестнице и начал подниматься вверх.
   Мила достала из кармана джинсов мешочек, развязала шнурки и вынула монету с цифрой "Один". Протянула ее дядьке. Тот взял монету, покрутил в руке и кивнул Миле: "Проходи". Мила начала подниматься наверх. Внизу Али, перепрыгивая через две ступеньки, пробежал первый лестничный пролет.
   Мила прошла оставшийся путь до двери храма и взялась за ручку. Внизу Али добежал до Привратника и увидел Милу.
   - Мила! Постой! - закричал Али.
   - Не положено! Строительные работы! - преградил ему путь наверх Привратник.
   Мила оглянулась, бросила быстрый взгляд на Али и вошла в дверь.
   Али сделал попытку обогнуть Привратника.
   Наверху Мила захлопнула за собой дверь. Дверь тотчас растворилась в темноте.
   Внизу маленький хмурый мужичок исчез прямо перед носом Али, как фокусник в цирке.
  
  
   ***
  
   ВТОРОЙ ДЕНЬ ВНЕ ВРЕМЕНИ
   Алекс заворочался, взбрыкнул ногами и проснулся. Солнце светило красным сквозь закрытые веки. Он попытался отбросить одеяло рукой, но оно почему-то не поддалось. Тогда он открыл глаза, приподнял голову и огляделся. Алекс лежал на траве в спальном мешке, а над ним было открытое небо такого пронзительно-голубого оттенка, как будто он смотрел сквозь синее стекло. В двух шагах слева находился каменный стол со скамьями, вросшими в землю. Где-то рядом журчала вода. "Фонтан", - вспомнил Алекс, - "Здесь должен быть фонтан. Минуточку! Здесь это где? Где я нахожусь?" Несколько секунд ушло на то, чтобы память о прошедшем дне вернулась к нему. Алекс расстегнул спальный мешок, выбрался из него, сел на траву и застонал. Отчего-то нестерпимо болела голова. Какой же он был дурак, что послушался Милу и согласился следить за Морлой! И вот теперь они застряли в каком-то странном месте, и непонятно как отсюда выбраться, и что делать вообще. Дома, наверное, его уже давно потеряли! И Мила волнуется. Впрочем, так ей и надо, пусть поволнуется, сама его втянула в эту историю! Алекс вздохнул и потер висок. Под его пальцами тупая ноющая боль слегка рассеялась, истончилась, но не ушла насовсем, затаилась где-то внутри черепной коробки, выжидая удобного мгновения, чтобы напасть с новой силой.
   Алекс знал, что кое-кто из его приятелей отдал бы что угодно, лишь бы оказаться на его месте, в незнакомом мире, где никто не найдет, где можно навсегда забыть свое прошлое и стать кем-то иным, более удачливым и сильным, независимым и свободным. Но Алекса вполне устраивала его собственная жизнь, она была ему ни мала, ни велика, а как раз впору. Родители были добры к своему единственному сыну. Сверстники его уважали. Впереди ждало прекрасное будущее - карьера, семья, Мила. Он стал бы доктором, женился на Миле, и у них обязательно родилось бы двое детишек, мальчик и девочка. А еще у него был бы кругленький счет в банке, большой и уютный дом и собака. И вместо всего этого он заперт неизвестно где с Морлой и этим неприятным Янушем Новаком! Тьфу, блядство!
   Кстати, где они, где эти двое? Рядом с Алексом на траве валялся еще один пустой спальный мешок. Морлы и Януша Новака нигде не было видно. Алекс встал и тут же покачнулся. Снова появилась головная боль. Она впивалась в мозги, распирала голову изнутри и давила на шею и позвоночник. Алекс присел на скамейку и подпер голову рукой. Подождал, пока боль чуть успокоится и позвал:
   - Морла!
   Морла не отзывалась.
   - Морла! Януш Новак! - закричал Алекс.
   Сверху послышалось хлопанье крыльев. Встревоженная химера по-прежнему сидела на крыше часовни и смотрела на Алекса пронзительными янтарными глазами, по-птичьи поворачивая рогатую голову туда-сюда.
   - Химера здесь, значит и эти двое должны быть где-то рядом, пробормотал Алекс и поднялся со скамейки. Он поплелся ко входу в часовню. Морла и Януш Новак были там. Сидели около входа лицом к обрыву, как два голубка, прижавшись друг к другу, и о чем-то шептались.
   - Интересно, где здесь можно умыться и вообще? - сварливым голосом поинтересовался Алекс.
   - Доброе утро, - улыбнулась Морла. Януш Новак посмотрел на Алекса и хмыкнул.
   Алекс вспыхнул и хотел сказать ему что-нибудь колкое, но не успел. Морла встала с травы, подошла к нему, взяла за локоть.
   - Вода в фонтане, - сказала она, подталкивая его обратно. - Если тебе нужно хм... в туалет сходить, дойди до леска. Он гораздо ближе, чем кажется. Прогуляешься, заодно и голову проветришь. А потом мы обсудим наше положение. Может быть что-нибудь придумаем.
   Она подвела его к фонтану и снова ушла. Алекс умылся, зачерпывая воду из верхней маленькой чаши фонтана. Он с удивлением обнаружил, что боль почти прошла. Алекс решил последовать совету Морлы и дойти до леса. Навскидку расстояние здесь было километра два, не меньше. Но Алекс прошел его всего минут за пять. Мягкая короткая трава, росшая у часовни, сменилась зарослями вереска, чертополоха и чего-то еще высокого и колючего, доходившего Алексу до пояса. В лесу эти заросли вновь сменились на пушистый зеленый ковер, кое-где украшенный упавшими листьями.
   В лес Алекс углубляться не стал. Не то чтобы ему было страшно, нет. Напротив, лес выглядел миролюбивым и каким-то пустым. В таком лесу должно быть самый крупный и хищный зверь не больше суслика. Ну или на худой конец барсука. А присутствия людей и вовсе не ощущалось. В другое время и при других условиях Алекс бы побродил по лесу, поизучал бы росшие среди каштанов, тополей и лип совершенно незнакомые мощные деревья с красной морщинистой корой и сине-зелеными листьями-зонтиками. Но он попал сюда не по своей воле и более того, не мог отсюда по своей воле уйти, и такое положение страшно его бесило.
   Алекс вышел из леса и пошел обратно к часовне. Он заметил, что головная боль ушла совсем, но паршивое настроение осталось. Алекс сорвал высокую травинку с высоким толстым коленчатым стеблем и пышной метелкой на конце, и начал ей размахивать направо-налево. Над травой поднялась и взмыла вверх стайка больших изумрудно-зеленых стрекоз. "Как будто птицы", - подумал Алекс, и вдруг понял, что до сих пор не видел и не слышал ни одной птицы. Ни в лесу, ни на поляне у часовни. "Странно все это", - подумал Алекс и снова разозлился. На себя, на Милу, на Морлу, а больше всех на этого старого высокомерного болвана Януша Новака. Он там, видите ли, что-то напортачил со своим дурацким бессмертием, и теперь Алекс вместо того чтобы готовиться ко вступительным экзаменам торчит здесь как какой-то идиот.
   - Я так вчера и не понял, чем тебя не устраивает твое бессмертие, - бросил он мимоходом Янушу Новаку, подошел к фонтану и уселся на бортик.
   Морла, сидевшая за каменным столом напротив Новака, удивленно взглянула на него, а потом спросила у своего престарелого друга:
   - Можно я попытаюсь объяснить?
   - Давай, - пожал тот плечами.
   - Ты по-прежнему увлекаешься компьютерными играми, Алекс? - произнесла Морла.
   - А какое это имеет значение? - пробурчал Алекс.
   - Представь себе самую интересную компьютерную игру, которая когда-либо попадала к тебе в руки. Ты можешь выбирать героя, уровень сложности, миссию и так далее. Тебе нравится в нее играть. Это захватывающее и увлекательнейшее занятие, и ты готов играть часами, да что там, сутками напролет. И вот ты уже прошел все миссии, ты можешь играть на самом высоком уровне сложности. И тебе потихоньку начинает надоедать эта игра. Ты хочешь другую. А тут бац! И оказывается что это невозможно. Купив эту игру ты каким-то образом подписал соглашение что всю свою оставшуюся жизнь будешь играть только в нее. Как тебе такое понравится?
   Морла уставилась на него большими блестящими глазами.
   Алекс помолчал, вздохнул и произнес:
   - Никак наверное не понравится.
   - Ну тогда ты наверное поймешь, что сейчас чувствует Януш Новак. Он сейчас как раз не может ни старую игру закончить, ни новую начать.
   - Это все здорово, но причем тут я? - нахмурился Алекс. - Ты пришла за мной, да Морла. Вся эта история с потерей памяти - ложь. Ведь так?!
   - Не совсем, - мягко сказала Морла. - Видишь ли, не я выбирала куда и когда мне вернуться. Меня выпустили в человеческий мир, я оказалась в Париже и просто не могла уйти не повидав Милу. Ведь неизвестно, когда бы я увидела ее снова и увидела бы вообще. Сколько у вас времени прошло с тех пор как я уехала? Лет пять? Шесть?
   Алекс молча кивнул.
   - Ну вот, а я пробыла в Японии только пару месяцев. А затем мы с Янушем попали сюда. Ну еще сколько-то мы пробыли здесь. Может быть недели две по земным меркам. А потом меня отправили обратно. Я просто зашла в часовню и спустилась по лестнице вниз, и оказалась в аэропорту в Париже.
   - Значит, если я все-таки вернусь обратно, то может оказаться, что там уже черт знает сколько лет прошло? - произнес Алекс.
   - Да, - вздохнула Морла.
   - Блядство!- выругался Алекс.
   Он уставился на Морлу так, будто она на его глазах превратилась в жабу. Морла молчала, облокотившись на стол и закрыв глаза. Алекс заметил, что она выглядит уставшей и осунувшейся. Алекс перевел взгляд на Януша Новака. Тот сидел потупившись и опустив плечи и против обыкновения выглядел забитым, жалким и виноватым. Алекс вздохнул, потер лоб и сказал.
   - А твоя сумка с этим арбалетом и все такое? Откуда она?
   - Сумку послал я, - подал голос Януш Новак. - Я подумал, что эти вещи могут ей пригодиться и попросил свою химеру, чтобы она принесла сумку Морле и помогла ей, если сможет.
   Химера на крыше завозилась, захлопала крыльями.
   - Почему она оттуда не слезает? - спросил Алекс, мотнув головой в сторону часовни.
   - Она боится вас с Морлой, - сказал Януш Новак. - Ведь вы ее убили.
   - ???
   - Ну да, это и есть та самая химера. Видишь ли, Алекс, химеры никогда не умирают насовсем. Как только мертвое тело химеры испарится, она тут же возникнет в другом месте, - сказал Януш Новак. - Но при этом химера еще очень долго не появляется в том месте, где ее убили. Может быть и вообще никогда. Единственный способ окончательно и бесповоротно убить химеру - это залить ее мертвое тело в камень. Тогда она уже не сможет исчезнуть в одном мире и возродиться в другом. Так что тела химер заливали в камень вовсе не их друзья в знак благодарности, а враги из предосторожности, чтобы химера не смогла больше никогда вернуться к своему хозяину. И еще, если добыть коготь мертвой химеры, то можно с его помощью оказаться в том мире и в том месте, где химера была в последний раз. То есть теоретически можно попасть как раз туда, куда химера отнесла и спрятала сокровища своего хозяина. А практически конечно где угодно, да и еще можно навсегда там застрять. Но, впрочем, это все не останавливало охотников за сокровищами и тайными знаниями.
   - Так значит, ты послал и эту химеру, и арбалет, чтобы ее убить, так? - уточнил Алекс.
   - Да, именно так, - сказал Януш Новак.
   - А ты, Морла, вовсе не собиралась втягивать меня во все это, правильно? Ты просто приехала чтобы увидеть Милу?
   - Ну да, - согласилась Морла.
   - Тогда зачем ты достала этот арбалет и позвала нас с Милой на охоту?! Если ты не собиралась меня сюда заманить. Зачем?!!!
   Алекс заметил, как Морла быстро переглянулась с Янушем Новаком и разозлился еще больше.
   - Ну ладно этот старый хрен! Но ты, Морла! Как ты могла так поступить со мной! И с Милой! Ты воспользовалась нашим доверием! Ты заманила меня в эту западню!!!
   А ведь именно мы с Милой помогли тебе, когда этот хрыч подбросил тебе пожирателя памяти! И ты так нас отблагодарила! Да Мила там наверное места себе не находит! Ты! Ты! ...
   От возмущения Алекс начал задыхаться, и последнее "ты" застряло у него в гортани. А Морла смотрела на него удивленными глазами, и в этом взгляде не было ни капли вины.
   - Мила девочка осторожная, и в принципе всегда чувствует, когда нужно отступить, - как ни в чем не бывало произнесла Морла. - Но вот ты Алекс иногда теряешь чувство меры. Чем старше, тем больше. У тебя ведь был выбор. Идти со мной стрелять или оставаться дома и учить свои уроки. А еще я просила тебя не трогать мертвую химеру. Помнишь такое? Опять же раньше бы ты и сам не стал за мной следить и Милу удержал бы дома. А сейчас ты пошел вместе с ней проследить за мной и в результате попал сюда.
   Алекс молчал. По существу Морла была права. Но от этого ему нисколько не было легче. А она тем временем продолжала.
   - Ты ведь хотел стать бессмертным. Хотел, Алекс? Так вот, ты получил этот шанс. Более того, ты получил не только шанс, но и предупреждение, чем тебе это может в будущем обернуться. То, чего не было у Януша Новака. Ты по-прежнему можешь стать бессмертным, Алекс, да-да, не смотри на меня так. Ты не дал своего согласия Новаку, но ты можешь получить бессмертие от того, кто скоро придет сюда. И кто знает, может быть ты сможешь получить от него нечто лучшее.
   - Кого его? Кто скоро придет сюда? - переполошился Алекс.
   - Тот, кто предложил мне эту сделку, - усмехнулся Януш Новак.
   - Дьявол что ли? - приглушенным голосом спросил Алекс.
   Януш Новак рассмеялся.
   - Ну ты скажешь! Нет, это не дьявол. Хотя и не человек. Это нечто отличное и от человека, и от дьявола. Хотя выглядит он вполне по-человечески.
   Алекс испытующе уставился на него, потом на Морлу. На их лицах блуждали шальные улыбки. Поганенькие такие улыбочки. И тут Алекс не выдержал.
   - Вы меня достали со своими загадками! Оба! Я больше вам не верю! Тебе я никогда не верил, а тебе Морла теперь тоже не верю!! Ненавижу вас обоих!!!
   С этими словами Алекс развернулся и пошел. Он обошел часовню под тревожное клокотанье хлопанье крыльев химеры и подошел к входу. Взял факел со стены и начал спускаться по лесенке. В мозгу брезжила смутная надежда на то, что сейчас в одиночестве он найдет отсюда выход. Он спустится по лестнице, а там снова будет длинный темный коридор, а за ним - его собственный мир, родители, друзья и Мила. Ступеньки закончились. Последняя ступенька упиралась в стену. Алекс провел рукой по каменной кладке. Пальцы ощутили неровную поверхность и холод камней, а душа почувствовала горечь разочарования. Алекс поднялся обратно наверх, вышел из часовни, поставил факел обратно и обессилено опустился на траву, прижался спиной к стенам часовни. Повесил голову, вздохнул и обхватил лицо ладонями.
   Рядом раздался шум крыльев, и Алекса окатила волна свежего воздуха. В воздухе был какой-то странный запах - смесь меда, корицы и свежескошенного сена. Алекс поднял голову и увидел напротив себя глаза химеры. Круглые желтые птичьи глаза с человеческим выражением сочувствия и ободрения. Химера что-то прокричала на своем языке и растворилась в воздухе, а вместо нее перед Алексом возникли Морла и Януш Новак.
   - Ну как, ты готов с ним встретиться? - спросила Морла.
   - С ним? - устало произнес Алекс. - Уже?
   - Да, мой юный друг, - подтвердил Януш Новак. - Он тебя у фонтана.
   Алекс нехотя поднялся и побрел, загребая ногами, на задний двор. Через несколько шагов он остановился и оглянулся. Морла с Новаком остались там же, где стояли.
   - А разве вы не пойдете со мной? - удивился Алекс.
   - Нет, милый, - произнесла Морла. - это приватная беседа. - И, видя нерешительность Алекса, добавила: - Иди же. Иди.
  
  
   ***
   СЕДЬМОЙ ДЕНЬ.
   Там, за дверями, была ночная тьма. Здесь же все вокруг заливал мягкий и теплый желтоватый свет. В Храме не было окон, не было ламп, не было свечей, и непонятно было, что служит источником света. Миле показалось, что свет лился со сводчатого потолка, расписанного фресками, отражался от находившегося далеко-далеко внизу мозаичного пола и проникал повсюду, пронизывал все этажи, все балконы и лестницы, мягко обнимал и согревал все, что находилось в Храме. Мила чуть задержалась на пороге у закрытой двери и робко шагнула вперед.
   Она стояла в проходе между высоких стеллажей, заставленных книгами. Библиотека. Так и есть, во снах она всегда сначала попадала в библиотеку. Мила прошла прямо до ограды балкона, задержала взгляд на ажурном лестничном мосту, а затем проследовала вдоль перил налево. Где-то в центре, чуть ближе к левому краю антресолей должна находиться конторка смотрителя библиотеки. Чаще всего конторка пустовала, и немногочисленные посетители Храма находили нужные книги сами. Но сегодня смотритель был на месте.
   Он был такой маленький, что почти целиком скрывался за высокой стойкой. Из-за конторки виднелась лишь остроугольная блестящая лысина, обрамленная тонкими седыми кудрями, волосатые остроконечные уши да круглые очки. Когда Мила подошла поближе, смотритель встал, и она разглядела засаленный белый воротничок рубашки под седой бородой и темный вязанный жилет.
   - Чем я могу Вам помочь, юная леди? - спросил смотритель.
   Мила подумала, что уже видела его раньше. Не во сне, нет. Где-то в реальной жизни. Но как такое могло быть?
   Ее размышления прервало осторожное покашливание.
   - Да, - встрепенулась Мила. - Мои друзья, вы знаете они пропали. И я ищу способ им помочь. Я не знаю где они, но у меня есть это и еще вот это, - она показала расстегнула и сняла кофту, и показала брошь, а затем выложила перед смотрителем монеты. Монету-джокера Мила оставила в кармане.
   - Может это как-нибудь поможет мне их найти? - пробормотала Мила.
   Смотритель зацокал языком, взял одну из монет, поднес к очкам, вернул на место и отодвинул вместе с остальными ближе к Миле. Затем улыбнулся и сказал.
   - Я вижу, у вас есть нечто более существенное.
   Мила сгребла монеты обратно в карман и спросила:
   - Что?
   Смотритель привстал на цыпочки, перегнулся через конторку, быстрым движением подцепил цепочку на шее у Милы и вытащил наружу ключ.
   - Вот это! - торжественно произнес смотритель. - Это ключ от "Книги таинств и откровений". В этой книге Вы найдете ответы на все ваши вопросы, юная леди.
   - "Книга таинств и откровений"? - переспросила Мила. - А что это за книга? И чем она может мне помочь?
   - Эта книга дает человеку самое важное знание, знание себя, - произнес смотритель, наклонившись к Миле. - Пойдемте, я Вас к ней провожу.
   Он вышел из-за конторки и пошаркал вперед. В своих растоптанных тапочках он едва доставал Миле до плеча. В его походке, в его сутулой спине было что-то, что вызывало воспоминания о детстве. Мила определенно видела его раньше! Но где она могла его видеть? Он напоминал какого-то книжного персонажа. Сказочного персонажа. Мила не заметила, как в попытках вспомнить остановилась на месте.
   Ушедший вперед смотритель обернулся и позвал ее, укоризненно качая головой:
   - Ну что же вы, юная Леди! Поторопитесь!
   Мила поспешила вслед за ним. Когда она поравнялась со смотрителем, он произнес:
   - Я вижу на Вас красные башмачки! Это знак, юная леди! Будьте очень внимательны, делая свой выбор!
   - О чем вы говорите? - удивилась Мила.
   - Только о том, что Вы и сама знаете, - ответил смотритель. - О, мы уже пришли!
   Среди бесконечных рядов высоких стеллажей открылось небольшое пространство, что-то вроде маленькой комнатки, окгороженной с четырех сторон книжными шкафами. В центре ее находился одна узкая и высокая стеклянная витрина, рядом с ней маленький письменный стол и стул. В витрине находилась одна-единственная книга. Кроме нее в комнате книг не было - все полки стен-шкафов были совершенно пустыми. Пустыми и пыльными. Смотритель проследил удивленный взгляд Милы и пояснил:
   - Давненько здесь никого не было! Люди с таким ключом заходят к нам все реже и реже. Ну, я оставляю Вас наедине с книгой и удаляюсь!
   - Постойте! - вскрикнула Мила.
   - Да? - смотритель вопросительно склонил голову к правому плечу.
   - Я вижу, вы все знаете. Вы знаете что это за монеты, что за ключ и брошь. Расскажите мне о них пожалуйста, - зачастила Мила. - Одну монетку я отдала Привратнику. Что мне делать с остальными? И как мне может помочь эта книга?
   Смотритель сверкнул очками и улыбнулся.
   - Обычно я говорю только в какой из книг можно найти то или иное знание, и где найти ту или иную книгу, - сказал смотритель. - Но я не первый раз вижу Вас здесь, юная леди. И поэтому я отвечу на ваши вопросы. В виде исключения. Итак, о монетках. Те, кто путешествуют между мирами, могут платить ими за определенные знания или вещи. Вот Вы сейчас заплатили за вход.
   - Но ведь раньше я сюда попадала и так без монеток, - произнесла Мила.
   - Это потому что Вы были здесь как на экскурсии и ничего с собой не вынесли. Сейчас же, юная леди, Вы пришли сюда за знанием, и поэтому Вам пришлось заплатить.
   - А когда я пришла сюда с подругой?
   - О! - улыбнулся Смотритель. - Вы попали с ней в Храм Выбора Судьбы. Подруга провела Вас туда с определенной целью. Но об этом я не имею права говорить!
   - А хотя бы скажете, кто она? - настаивала Мила.
   - Нет... - развел руками смотритель.
   - Это Морла?
   - Нет. Это не она.
   Мила вздохнула.
   - Как мне найти Морлу и Алекса? И что это за брошь?
   - Брошь - это просто украшение, - ответил Смотритель. - Но она изображает символ материального мира людей. Часто таким символом обозначают порталы, постоянные и временные.
   - Порталы? - переспросила Мила.
   - Да, порталы, - произнес Смотритель. - Порталы, через которые люди и другие создания могут путешествовать между мирами.
   - Что нужно сделать, чтобы найти такой портал? Я могу найти портал и привести обратно Алекса и Морлу? Как мне это сделать?
   Смотритель улыбнулся, открыл рот, как будто собирался ответить, но передумал, покачал головой и промолчал.
   - Ну же! - настаивала Мила, - Скажите мне!
   Смотритель вздохнул, улыбнулся и произнес:
   - Милая Леди! Читайте Книгу! В ней Вы найдете все нужные Вам ответы. А я удаляюсь!
   И он исчез, оставив после себя легкое марево, как жар от костра. В голове у Милы что-то щелкнуло и переключилось, и она вспомнила, где видела Смотрителя. В старом-старом детском фильме "Бесконечная история"! Там был маленький профессор, наблюдавший за южным оракулом, настоящий гном с длинными волосатыми ушами и ростом примерно со стоящего на задних лапах зайца. И еще у него была такая же маленькая и ушастая жена-знахарка. Смотритель библиотеки и профессор-гном из фильма были похожи друг на друга как реально существовавший человек и актер, играющий его в кино. У смотрителя, конечно, были не столь длинные уши, да и ростом он был повыше, чем киношный лилипут. Но все же сходство было поразительным.
   Мила выдохнула, пробормотала "Черт знает что!" и подошла к шкафу-витрине. Она сняла с шеи цепочку с ключом и вставила его в замочную скважину. Ключ повернулся, раздалось мелодичное "блямм!", и дверца открылась. На Милу пахнуло пылью и еще чем-то неуловимо знакомым, каким-то запахом из детства. Этот запах навевал мечты о нераскрытых тайнах, поучительных сказках и захватывающих приключениях. Точно так же пах сундук памяти, который своими сказками помог Морле сохранить рассудок. Интересно, где сейчас этот сундук и где сама Морла?
   Мила бережно взяла огромный фолиант в руки и положила его на стол. Это была очень старая книга в кожаном, цвета крепкого черного чая, переплете, с металлическими уголками и золотым обрезом. Ни на обложке, ни на торце книги не было ни одной надписи. Мила осторожно открыла ее, перелистала несколько страниц, вдохнула и, задержав дыхание, начала судорожно листать книгу. Страницы порхали, создавая ветер, а Мила все не успокаивалась, листала их взад и вперед, перевернула книгу, потом подняла и аккуратно потрясла. Наконец положила ее обратно на стол, захлопнула и выдохнула. Все страницы в книге были чистыми, ни единого слова, ни одного рисунка. Ничего!
   - Старый хрыч решил обмануть меня! - пробормотала Мила. - Но зачем?!
   Мила отошла от стола и подошла к шкафу, в котором хранилась книга. В старом, изъеденном жучками деревянном шкафу, была одна-единственная полка. Раньше на ней лежала книга, теперь полка пустовала. Мила поднялась на цыпочки и провела кончиками пальцев по крышке шкафа. Ничего! Тогда она наклонилась и заглянула под шкаф. Пусто. Ничего нет. Ни в шкафу, ни на шкафу, ни под шкафом, ни в книге. Ничего! Пустота! Один большой обман.
   Мила подошла к стулу, устало свалилась на него, облокотилась и сложила голову на руки. Она чувствовала себя выдохшейся, усталой, обессиленной и разочарованной. И у нее не было ни одной мысли, что же делать дальше. От жалости к себе у Милы защипало в носу, она всхлипнула и потерла глаза кулаками. Затем сняла со спины рюкзачок, достала из него круассан, отвернулась от стола и начала жевать. Когда она почти доела свою булочку, что-то за ее спиной привлекло ее внимание. Мила обернулась и увидела, что лежавшая на столе книга раскрыта, и посередине пустой страницы виднеется какая-то запись.
   "Смотритель Вас не обманывал. Все что Вам нужно знать Вы найдете здесь", - гласила надпись.
   - Вот здорово! - растерялась Мила. - Но ведь раньше в ней ничего не было. Ни одного слова, я все просмотрела! Я не могла пропустить эту запись!
   Она принялась листать книгу. Остальные страницы по-прежнему были девственно-чистыми.
   - И что мне делать с этой книгой? - пробормотала Мила и уставилась перед собой. Книга была открыта на единственной странице с надписью и не спешила делиться тайнами. Мила таращилась на нее до рези в глазах, но ничего больше не происходило. Наконец девушка устала и на мгновение смежила веки, а когда снова открыла глаза, увидела, что на странице появилась еще одна надпись.
   "Задавать вопросы".
   - Так, уже легче, - рассмеялась Мила. - Как я могу найти Алекса и Морлу?
   "Вернувшись домой".
   Мила вытаращилась на книгу как на внезапно выползшего из-за шкафа таракана.
   - Что за чушь! Где они сейчас?
   "В другом мире".
   - Что они там делают?
   "Беседуют".
   - Я не про это. Зачем они вообще туда попали?
   "Морла чтобы исполнить свое обещание. Алекс чтобы узнать секрет бессмертия".
   - Час от часу не легче! - вздохнула Мила. - Мы сейчас так и будем беседовать по полслова в минуту?
   "Каков вопрос таков и ответ".
   - Им нужна моя помощь?
   "Нет!"
   - Но как же... - растерялась Мила. - Ведь они же в ловушке, я просто чувствую это.
   Книга молчала.
   - Как я могу им помочь? - спросила Мила.
   "Вернувшись домой".
   - Снова здорово! - разозлилась Мила. - Я что, зря сюда пришла?
   "Смотря что ты подразумеваешь под словом "зря".
   - Оххх!!! - Мила картинно схватилась за голову, вскочила со стула и забегала по маленькому помещению. - Тоже мне, "Книга таинств и откровений называется"! "Книга насмешек и издевательств", вот ты кто!
   Книга молчала.
   - Значит я должна вернуться домой и не пытаться им помочь, так?
   "Так".
   - Но почему? Почему? Ведь они же в беде, я это чувствую. Почему я не должна им помогать?
   "Потому что они тебя об этом не просили. Потому что они могут справиться с этим сами".
   - Спасибо добрая книга, что снизошла и ответила мне наконец-то! - Мила вложила в эту фразу весь сарказм, на который была способна. - И что мне теперь делать?
   "Делай то, что считаешь нужным. Или то что хочешь"
   Мила зарычала.
   - Мне что, возвращаться домой?
   Книга молчала.
   - Хорошо, хорошо. Я поняла. Чтобы увидеть Алекса и Морлу я должна перестать пытаться им помочь и вернуться домой. Так?
   "Так".
   - Значит мне нужно сейчас вернуться домой? Как мне это сделать?
   "Просто громко скажи "ДОМОЙ!" Если у тебя больше нет вопросов"
   - Фффффф...! Домой! Домой, домой, домой! Пока-пока Дурацкая книга!
   Свет вдруг стал меркнуть, как будто каждое произнесенное слово поворачивало выключатель, и вот наступила темнота. Темнота окружила Милу, обволокла со всех сторон пушистым одеялом, убаюкала все чувства, и не осталось больше ничего - ни цветов, ни света, ни звуков, ни запахов, ни тела, ни дыхания, ни мыслей, ни слов, ни памяти. И это длилось долго-долго-долго. Бесконечно долго, целую вечность, вдруг сжавшуюся до одного мгновения. А потом темная вечность взорвалась искрами, расцвела сине-красными кругами, заполнилась звуками.
   Мила почувствовала, что лежит на какой-то мягкой поверхности, а сквозь закрытые веки светит солнце. Она открыла глаза и увидела, что лежит на кровати в своей комнате, рядом на полу валяются красные сабо, под головой у нее рюкзачок, а сама она в джинсах, футболке и кофте. Как будто она никуда не выходила вчера вечером, не было никакого Храма, Привратника, Смотрителя и Книги таинств и откровений.
   Мила потянулась, села, свесила ноги, затем встала и начала шарить по карманам. Все монетки куда-то исчезли! Ключ, висевший на шее, тоже пропал. Не было и приколотой к футболке броши. А может она и вправду никуда не выходила из своей комнаты? Может быть, все это было сном? Значит, она оставила во сне все эти предметы?!
   Нет, не может быть. Скорей всего, она просто не доставала их из мешочка, в котором они находились раньше.
   Она вытряхнула содержимое рюкзачка на кровать. Мешочка не было! Несколько круассанов, сыр и окорок, бумажные туалетные платки, мобильный телефон, помада, зеркальце и расческа. И никакого мешочка! Мила тупо уставилась на эту кучку. Она помнила, что взяла с кухни еду. Она даже сжевала что-то в этой библиотеке. Но монеты и все остальное было при ней. Хотя... Ключ она, кажется, забыла на столе рядом с книгой. Но куда делись монетки? И брошь? Черт! Что это было - сон или реальность? Как проверить?
   Мила сморщила лоб и прижала пальчики к вискам. Должен же быть какой-то способ узнать. Точно! Есть такой способ. Нужно спросить у Али. Прямо сейчас, зачем откладывать!
   И тут ожил лежавший на кровати мобильник. "Номер не определен" - высветилось на дисплее.
  
   ***
   ВТОРОЙ ДЕНЬ ВНЕ ВРЕМЕНИ.
   По-правде говоря, Алексу не хотелось встречаться с каким-то типом, который "не дьявол. Хотя и не человек. Это нечто отличное и от человека, и от дьявола". Алексу хотелось домой. Хотелось забежать в гостиную, сказать "Мама, папа, я здесь!", расцеловать маму, обнять отца, затем заявиться к Миле, подхватить ее на руки, закружить по комнате, а потом усесться рядышком с ней, сложить голову ей на колени, и чтобы она причесывала его волосы. Но! Эти простые радости для него сейчас были невозможны. А все эта Морла с ее загадками, с ее манипуляциями! Как он устал от всего этого, как его все это бесит! Особенно этот старый пердун Януш Новак. Ведь в конечном итоге именно по его милости они с Морлой оказались здесь в ловушке. Черт бы его побрал!
   Алекс хрипло рассмеялся. Именно черт и именно побрал! А их с Морлой заодно.
   - Ну что Вы, молодой человек, вовсе я не черт! - раздался укоризненный мягкий голос.
   Алекс не заметил, как оказался у фонтана. Напротив него задумчиво играл кончиками пальцев в воде какой-то человек. Высокий, не молодой, но и не старый, седовласый, загорелый, облаченный в какую-то сероватую бесформенную одежду, смутно напоминавшую больничную робу.
   - Да? А кто Вы? - вскинулся Алекс. Он не любил, когда его застают врасплох.
   - Я просто один из исконных жителей этого мира, - улыбнулся человек. Улыбка у него была светлой и меланхоличной одновременно.
   - И как мне Вас называть? - поинтересовался Алекс.
   - Ну если Вам необходимо как-то меня называть, можете употреблять имя Туол.
   - Туол, - попробовал Алекс на вкус. Имя показалось ему круглым, мягким и шершавым, как комочек ваты. - Что значит это имя?
   - Ничего, - просто набор звуков, на который я буду откликаться, коли Вам угодно будет позвать меня.
   - И что же Вам от меня нужно, Туол?- произнес Алекс.
   Туол тяжело вздохнул.
   - Боюсь, Алекс, благодаря нашему общему знакомцу Янушу Новаку, как он теперь себя называет, у Вас сложилось превратное мнение обо мне и о моем интересе к Вам.
   - Да? - съязвил Алекс - Так рассейте его!
   - Надеюсь, что у меня это получится, - очень серьезно произнес Туол. - Во всяком случае, мне бы не хотелось, чтобы такой подающий надежды молодой человек поверил во все эти досужие домыслы.
   - Ну так выложите мне свою версию, - съязвил Алекс. - Я жду.
   - Присядьте, молодой человек, - Туол сделал жест в сторону стола.
   Алекс сел на ту скамью, что поближе к фонтану. Туол устроился напротив.
   - Дело в том, молодой человек, что жители этого мира наделены невиданным могуществом, но напрочь лишены фантазии, - начал Туол. Они могут создать практически все из ничего, но не знают к чему приложить свою силу. Кроме того, мы, местные жители, живем очень долго, практически бесконечно по вашим меркам. Так вот, людская фантазия, способность к творчеству делает нашу жизнь менее скучной и пресной, более мятежной и насыщенной. Люди вносят в наши комфортные но слишком размеренные будни элемент неожиданности, игры, праздника...
   - Как такое может быть? - перебил его Алекс. - Как может могущество сочетаться с отсутствием фантазии? Чем же занимаются тогда эти местные жители? Каково их предназначение?
   - Хороший вопрос! - улыбнулся Туол. Алекс заметил, что глаза его чистые и ясные, как отражение весеннего неба в ручейке. - А каково предназначение человека, вы можете ответить?
   - Нууу, - замялся Алекс. - Конкретного человека или вообще человечества?
   - Хорошо! Браво! - рассмеялся Туол. - Можете не отвечать. Так вот, о фантазиях и творчестве. Наша жизнь очень длинна, но не слишком насыщенна, и после выполнения обыденных обязанностей еще остается много времени, но мало соображений, чем это время занять. И мы нашли выход. Представьте себе, выход в сотрудничестве с людьми! Некоторым избранным мы предлагаем бессмертие взамен на их фантазии.
   - Так вы еще и фантазии выполняете! - воскликнул Алекс. - Вы делаете фантазии реальностью? Или как?
   Туол замялся.
   - Не все фантазии, - произнес он наконец. - А только те, которые нам понравятся, те, которые сочтем достойными воплощения. Мы изучаем фантазии, мечты, сны и все что видим в них яркого, захватывающего, интересного, волнующего, необычного, все это мы воплощаем в реальность. В этом мире, в других мирах...
   Алекс облокотился на стол, прикрыл подбородок кулаком. Одобренный его молчанием Туол продолжал.
   - Мы можем дать человеку бесконечную жизнь взамен на разрешение пользоваться его творческой силой. Это большая честь и большая привилегия для человека. Мы даем не только бессмертие, мы также можем выполнять его самые сокровенные мечты...
   - Нация Творцов, лишенных фантазии, - пробормотал Алекс. Затем рассмеялся и добавил: - Бред какой-то!
   Туол выглядел растерянным.
   - Это правда? - спросил Алекс. - Все что вы говорите. Это правда?
   - Я не способен лгать, - сухо произнес Туол.
   Алекс снова усмехнулся. В глазах Туола мелькнуло что-то похожее на обиду и раздражение.
   - Продолжайте, - махнул рукой Алекс.
   - Собственно, мне к этому нечего прибавить, - произнес Туол. - Я приглашаю Вас спуститься вниз и самому осмотреть деревню и любое другое место этого прекрасного мира. Уверяю Вас, вы найдете в нем много удивительнейших и достойных внимания вещей. А потом, когда Вы убедитесь, что наши намерения чисты, вы примете решение.
   - Какое решение? - насторожился Алекс.
   - Принять бессмертие в обмен на Вашу фантазию или вернуться домой к своей обычной смертной жизни, - ответил Туол.
   - Так я могу вернуться? Просто запросто взять и вернуться?
   - Конечно, - пожал плечами Туол. - Мы никого не удерживаем против его воли.
   - Ага, как же! - разозлился Алекс. - А Януш Новак? А Морла? А я тут сидел все эти дни вместе с ними?
   - Но Алекс, - мягко возразил Туол. - Ведь Вы никого из нас не звали и не говорили, что хотите вернуться.
   - То есть мне достаточно было прокричать "Эй кто-нибудь верните меня обратно!" и я тут же бы оказался дома?
   Туол кивнул.
   - Хорошо, - произнес Алекс. - А Новак? Зачем вы его держите?
   - Мы заключили с ним договор, - произнес Туол. - Бессмертие в обмен на фантазию. Какое-то время все шло гладко. Он фантазировал, загадывал и желал, видел сны и мечтал о разном. Но чем дальше, тем ручеек его фантазии становился скуднее. И он начал подумывать о том, как бы расторгнуть договор. Вместо того чтобы снова найти и расчистить бесконечный источник творчества, присущий каждому человеку, Януш Новак начал придумывать способы чтобы уклониться от исполнения своих обязательств по нашему договору.
   - Но ведь... - пробормотал Алекс, - бывают такие моменты, когда не о чем мечтать...
   - У каждого человека есть бездонный и неисчерпаемый источник фантазии, - произнес Туол. - Только иногда он засоряется. Его нужно прочистить и все.
   - Фффф, - вздохнул Алекс. До него только сейчас полностью дошел смысл слов, сказанных Туолом несколькими минутами раньше. - Так значит я могу в любой момент вернуться обратно?
   - Покуда вы не заключили с нами договор, да. - Туол взглянул на Алекса и повторил. Да. Можете. Но мне бы хотелось, чтобы вы стали нашим партнером, и...
   - А Морла? - перебил его Алекс. - Она ведь тоже не заключала договора. Почему же вы держите ее здесь?
   - Мы не держим ее, - возразил Туол. - Она могла бы вернуться обратно, но вызвалась помогать Янушу Новаку.
   - А она знает, что может вернуться?
   Туол пожал плечами.
   - Она никогда не спрашивала нас об этом.
   Повисло молчание.
   - Мда... - наконец произнес Алекс и встал со скамейки.. - Значит так? Ну тогда я пошел! Я забираю с собой Морлу и возвращаюсь обратно.
   Туол тоже поднялся и теперь неотрывно смотрел на Алекса. В чистых глазах его как будто начали сгущаться облака.
   - И Вы даже не посмотрите на неизвестный Вам удивительный мир? Ведь может быть вы никогда больше не попадете сюда. Вы можете в любой момент вернуться домой к своей обычной жизни, чего же Вы теперь боитесь?
   Алекс задержался. Нахмурился. Произнес:
   - В чем подвох?
   - Ни в чем, - быстро сказал Туол.
   - Хорошо, - сказал Алекс, присаживаясь обратно на скамью. - Может быть я посмотрю на этот мир. Но тогда ответьте мне для начала еще на несколько вопросов.
   - Сколько угодно, - согласился Туол. - Спрашивайте.
   Алекс сосредоточенно замолчал, уставился на лежавшие перед ним на столе сомкнутые в замок руки. Затем поднял голову и произнес.
   - Почему когда Морла вернулась в наш мир, прошло несколько лет? Ведь она говорит, что пробыла здесь совсем немного времени.
   - Потому что она очень хотела увидеть Милу выросшей, - ответил Туол..
   Алекс прикусил губу, пожевал ее а затем сказал:
   - Значит я могу вернуться домой в прошлое, в тот день, в который ушел из дома? Или даже еще раньше?
   - Кха-кха, - закашлялся Туол. - Это не совсем так. Мы можем перенести человека в будущее по его просьбе. И мы никогда не возвращаем его в прошлое.
   - Что так? - поинтересовался Алекс. Уставился в смущенное лицо Туола и съязвил: - Понятно. Можете не отвечать. Значит кое-кто все-таки ускользнул от вас не выполнив условия договора. Хорошо. А в настоящее я могу вернуться? Кстати, сколько там сейчас времени прошло?
   - Можете, - сказал Туол. - Время здесь и там течет одинаково. И сейчас в вашем городе прошло половина дня, ночь и еще один день.
   - А что происходит с фантазией человека, который заключил с Вами договор? - спросил Алекс.
   - Мы воплощаем его фантазии, - ответил Туол.
   - Как именно вы это делаете?
   - Его фантазии становятся реальностью для него самого в его мире или для других существ в других мирах.
   - Как это? - не понял Алекс.
   - Все что касается самого человека, его достижения, слава, почести, награды, путешествия, любовные приключения, новые впечатления, открытия и изобретения создаем мы для него. Он получает все, что хочет, уже готовым. То есть если мы сочтем эти мечты достаточно интересными, и если они не противоречат условиям человеческого мира. А у человека остается достаточно времени для новых фантазий. Но есть еще сны, в которых человек может видеть диковинных существ, здания, скульптуры, механизмы и прочее... Мы создаем и их тоже, в своей, в человеческой или в другой реальности...
   - Постойте-постойте! - перебил Алекс. - То есть если у меня есть допустим мечта поступить в университет, то я могу даже ничего не делать для этого? Не прилагать никаких усилий? Не зубрить уроки? Отвечать как попало? Я все равно поступлю в университет вашими усилиями?
   - Да, если сочтем эту мечту достаточно интересной, - согласился Туол. - Мы предлагаем бессмертие и исполнение желаний. Большинства желаний..
   Алекс рассмеялся.
   - Мечтать и получать все готовеньким! Без малейших усилий, без старания, без труда! И так целую вечность. Знаете, я пожалуй начинаю сочувствовать Янушу Новаку.
   Туол озадаченно посмотрел на Алекса.
   - Да-да! - кивнул Алекс, вставая. - Ведь это должно быть так скучно!
   Он обошел скамейку, похлопал сидящего в растерянности Туола по плечу и пошел ко входу ч часовню. Пройдя несколько шагов Алекс обернулся и произнес:
   - Я подумаю над вашим предложением. Посмотреть город и вообще. И дам знать, когда что-нибудь решу!
  
  
   ***
   Морла привалилась к толстому стволу дерева и отвела прядь волос с лица. Рассеянно взглянула на Алекса и переспросила:
   - Что?
   Алекс озадаченно посмотрел на нее.
   - Морла, я спрашивал тебя, была ли ты внизу, в деревне? Как тебе понравилось?
   - Была. Недолго, - ответила Морла. - Та красиво. Сказочно. Необычно. А что?
   - Туол пригласил меня осмотреть этот мир, - сказал Алекс.
   - Да?
   - А еще он сказал, - мелено, растягивая слова, произнес Алекс, - что я могу в любой момент уйти отсюда.
   Алекс испытующе посмотрел на Морлу и добавил:
   - И ты тоже.
   Морла замерла в растерянности. Нельзя сказать, чтобы она не ожидала ничего подобного. Нет. В глубине души она всегда знала, что выход обязательно найдется. Только не была уверена, что этот выход ее устроит. Что это будет выход для двоих - для нее и Новака.
   - А Януш? - спросила Морла.
   - Он - нет, сказал Алекс. - У него договор.
   - хм, - сказала Морла. - А еще что он говорил?
   - Да много чего, - пожал плечами Алекс. - Предлагал осмотреться прежде чем отвергнуть его предложение. Собственно поэтому я и позвал тебя прогуляться. Я хочу знать, нет ли тут какой ловушки. И еще. Я собираюсь уйти отсюда вместе с тобой.
   Морла вздохнула. Помолчала. Снова вздохнула.
   - Что ты молчишь? - раздраженным голосом спросил Алекс.
   - Если хочешь уйти, то лучше сделать это сразу. Потому что мир там внизу действительно прекрасен. Он завораживает настолько, что совсем перестаешь замечать течение времени. Подходящее место, чтобы провести вечность.
   - Ну что же, пойдем тогда? Предложил Алекс.
   Морла осталась стоять, прислонившись к дереву. Алекс, отошедший на несколько шагов, оглянулся, остановился и спросил:
   - Ну что?
   Морла услышала раздражение в его голосе.
   - Я не хочу уходить без него, - произнесла она.
   Алекс подошел к ней и уставился в глаза.
   - И что, ты останешься здесь и позволишь могущественным дяденькам целую вечность вытирать тебе нос?
   Морла нахмурилась:
   - Про что это ты, Алекс?
   - Да я про эти "блага", что мне сулил Туол. Бессмертие и исполнение желаний. Не напрягайся, мальчик, все сделаем для тебя! Больше не будет ничего невозможного! Твои мечты осуществятся сами собой! Вот хрень! Это как если бы мои родители все стремились делать за меня, как если бы мамочка до сих пор бегала за мной с носовым платочком: "Высморкайся, сыночек!" А самому тогда что остается делать, а?! Ведь это же просто рабство какое-то!
   Алекс выдохся и замолчал. Морла подняла руку и сочувственно погладила его по плечу.
   - Не переживай! Ты ведь уйдешь отсюда и будешь всего добиваться сам.
   - Надо же, а я ведь думал раньше, что бессмертие, это круто! - произнес Алекс.
   - Если говорить о победе над смертью, то да, - улыбнулась Морла.
   - А в чем разница? - спросил Алекс.
   - Победить смерть значит умереть тогда и там, где ты сам захочешь, а не там и тогда, когда за тобой придет смерть. Это круто. А бессмертие как отсутствие смерти ведет и к отсутствию жизни. Человек не может умереть но и не чувствует себя достаточно живым.
   - Это и приключилось с Янушем Новаком? - произнес Алекс.
   -Да, - вздохнула Морла.
   - Зачем ты с ним вообще связалась, если знала про все это?
   Морла покусала губы, беспомощно и горько рассмеялась и произнесла.
   - Хороший вопрос. Я сама его себе иногда задаю. Когда мы только-только с ним познакомились, я еще не знала всего этого. Потом, как ты знаешь, я не видела его очень много лет.
   - Ну да, - подхватил Алекс, - а потом он тебе пожирателя памяти подбросил чтобы превратить тебя в бессмысленную развалину. А ты его простила после этого и еще и сюда попала с ним за компанию. Я тебя не понимаю, Морла!
   - Не понимаешь? - нахмурилась Морла?
   Алекс проглотил готовый сорваться с губ ответ, замолчал, пожевал губами а затем выдавил.
   - Ну, не совсем уж не понимаю. Мне ведь тоже его стало жалко, когда я понял, в каком дерьме он застрял. Пусть это хоть сто раз прекрасный и замечательный мир, но когда все самое важное за тебя делают другие, а ты не имеешь права это изменить... Бррррр... - Алекс передернулся как от озноба.
   - Кстати, Морла, я не понял зачем им нужны живые люди чтобы что-то творить? Ведь сколько есть книжек, кино. Можно брать фантазии оттуда и воплощать себе все что угодно.
   - Видишь ли мальчик, все создания человеческой фантазии обретают жизнь. Пусть короткую, призрачную, эфемерную, не в нашем мире, но жизнь. Все сказочные, книжные и киногерои, все, что было написано, снято или нарисовано. И чем больше поклонников у того или иного вымышленного персонажа, тем плотнее и реальней его жизнь. А здешних творцов интересует только то, что никогда ранее не существовало. Ненаписанные книги, невоплощенные жизненные сценарии и все такое.
   Морла остановилась. Алекс зачарованно молчал, ожидая продолжения. Морла тряхнула головой, отбросила волосы со лба и сказала:
   - Пожалуй, ты прав. Я не хочу провести вечность в этом пусть даже прекрасном мире. Я не хочу такого бессмертия. Я не хочу такого воплощения желаний. Я возвращаюсь вместе с тобой.
   Морла увидела, как на лице Алекса появляется улыбка, как в глазах зажигаются веселые радостные огоньки.
   - А что касается Януша Новака, продолжила Морла, - пусть выпутывается сам. Если у меня получится сделать что-нибудь для него в нашем мире, я это сделаю. Если нет...- Морла пожала плечами, - Я не готова провести с ним целую вечность.
   Она решительно зашагала к выходу из леса. Алекс еле поспевал за ней.
   Януш Новак ждал их у фонтана. Морла подошла к нему, погладила по щеке, поднялась на цыпочки и легонько поцеловала в губы. За ее спиной легонько кашлянул Алекс. Затем она услышала его удаляющиеся шаги. Некоторое время они с Янушем Новаком стояли молча, затем Новак произнес:
   - Он ушел. Решил оставить нас наедине, - и добавил с сарказмом, - Какой деликатный юноша!
   Морла вздохнула. Януш Новак пристально посмотрел на нее и произнес:
   - Я все знаю. Ты решила уйти.
   Морла молчала. Тогда он продолжил:
   - Правильно. Что тебе делать с таким стариком, как я. Со стариком, который разучился жить. И даже разучился мечтать. И у которого впереди еще целая вечность, чтобы влачить это жалкое существование.
   Морла молчала. Тогда он сказал.
   - Раз уж ты уходишь, сделай это завтра. Завтра на рассвете.
   Морла молчала. Тогда он спросил.
   - Ты можешь для меня это сделать?
   И Морла ответила:
   - Да.
   Вернулся Алекс. Сел за стол. Морла присоединилась к нему. Януш Новак присел за соседнюю скамейку. На столе снова появился хлеб и мед. А еще набитая табаком трубка и пачка сигарет. После еды Януш Новак взял трубку. Вдохнул, выдохнул, и трубка сама задымила в его руках. Морла последовала его примеру и достала тонкую сигаретку из пачки. Поднесла ее ко рту, чиркнула воображаемой зажигалкой. На кончике сигареты показался огонек. Зачарованный Алекс произнес,
   - Ух ты! Как вы это делаете?
   Морла улыбнулась и потрепала его по макушке. Потом сказала:
   - Уйдем завтра утром. На рассвете.
   - Завтра так завтра, - согласился Алекс.
   Весь остаток дня до заката Алекс провел сидя над обрывом и наблюдая за деревней. Когда небо раскрасилось предзакатными багрово-синими красками, Морла подошла к нему, села рядом и спросила:
   - Не жалеешь, что не спустился вниз и не посмотрел на все своими глазами?
   - Нет, - ответил Алекс, по-прежнему глядя вниз. Потом повернул лицо к Морле и добавил:. - Ну почти нет. Знаешь, я все же опасаюсь попасться в какую-нибудь ловушку. Мне будет спокойней, когда мы вернемся.
   Морла кивнула.
   - А что вы делали все это время? - с подковыркой спросил Алекс.
   Морла пожала плечами и не ответила. Что они делали? Ничего. Плели сеть из молчания, взглядов и прикосновений. Сеть из картин несбывшегося будущего и несостоявшегося прошлого. Сеть, которая надолго сохранит ощущение присутствия в жизни человека, которого нет рядом.
   Алекс встал. Пробормотал "схожу за спальником" и ушел к фонтану. Морла осталась сидеть, глядя на закат. Вернулся Алекс. Сказал:
   - Ты это... Морла, иди к нему.
   Морла кивнула и поднялась.
   - На рассвете я тебя разбужу, - предупредил Алекс.
   - Хорошо, - согласилась Морла и пошла туда, где ждал ее Януш Новак.
   И до рассвета они плели сеть из разговоров, смешков, слез, невысказанных признаний и бесполезных обещаний. А сверху на них смотрела янтарными глазами химера.
   А затем наступил рассвет.
   Морла смотрела, как выползает из-за края обрыва большое красное солнце, и на его фоне появляется темный силуэт Алекса.
   - Доброе утро, - пробормотал Алекс, приблизившись к ней. Он был какой-то встрепанный и хмурый.
   - И тебе того же, - проворчал Януш Новак.
   - Вижу, вы не спали, - произнес Алекс. - Ну что же, Морла, пошли.
   А затем Алекс поднял голову к небу и громко прокричал:
   - Туол! Туол! Иди сюда!
   Какое-то время ничего не происходило. Морла успела вылезти из спального мешка и пригладить волосы руками. А когда она вновь взглянула на Алекса, рядом с ним уже стоял местный житель Туол и смотрел на нее насмешливым взглядом.
   - Туол, мы с Морлой возвращаемся обратно в свой мир. В то самое время, когда покинули его, - произнес Алекс.
   - К сожалению, это невозможно, - произнес Туол. Я не верну вас в прошлое...
   - Да, да, - перебил Алекс. - Верни нас обратно в наш город Сюр-Сюр-Саж в настоящее время.
   - Хорошо,- сказал Туол. - И все же мне жаль, что ты не согласился.
   Алекс промолчал.
   - Идите за мной, - сказал Туол.
   Морла подошла к сидевшему на земле Янушу Новаку, провела кончиками пальцев по его щеке. Он схватил ее руку и прижал ладонью к лицу. Морла улыбнулась и мягко высвободила кисть. А затем отвернулась и зашагала вслед за Алексом, оставив Новака позади.
   Туол подвел их ко входу в часовню, махнул рукой и сказал:
   - Идите. Сейчас вы попадете к себе.
   Алекс начал спускаться первым. Морла шла следом. Стена за ступенями исчезла. Вместо нее был длинный, темный и сырой коридор. Шаги впереди затихли, и Морла уткнулась во что-то.
   - Дай руку, - сказал Алекс. - Я не хочу, чтобы мы заблудились и потеряли друг друга.
   Несколько раз коридор сворачивал. За первым же поворотом слабый свет, долетавший от входа в часовню, исчез. Темнота окутала их со всех сторон, скрыла стены, приглушила звуки и, казалось, проглотила время. Они шли, ориентируясь на ощупь. Коридор был узкий и низкий, Алекс пару раз стукнулся головой и тихонько выругался. Морла хихикнула, и удивилась тому, как напряженно, сдавленно и неестественно прозвучал ее голос.
   - Скоро придем, - успокоил ее Алекс. - Я уже вижу выход.
   И правда, далеко впереди как будто зажглась крохотная, не больше булавочной головки, лампочка. С каждым шагом источник света увеличивался и становился ярче. Скоро он приобрел прямоугольные очертания и увеличился до размера спичечного коробка. Алекс ускорил шаги, а затем выпустил руку Морлы и побежал. Морла припустила следом. На этот раз путь показался ей очень коротким, как будто она вдруг приобрела способность двигаться со скоростью пассажирского экспресса. Она даже не успела запыхаться, когда вывалилась вслед за Алексом из распахнутой двери какого-то здания.
   Невысокое утреннее солнышко не успело еще нагреть воздух, и Морла зябко поежилась. Алекс оглянулся, подошел к ней и вдруг крепко обнял, оторвал от земли, закружил, восторженно смеясь.
   - Мы вернулись, Морла, мы вернулись!
   - Поставь меня, - попросила Морла. Затем оглянулась и спросила: - Где это мы?
   - Ты не узнаешь? - удивился Алекс. - Мы на заднем крыльце главного корпуса моего лицея. Пойдем-ка скорей домой, я хочу сделать Миле сюрприз. Надо же, я не предполагал, что так по ней соскучился.
   В "Старом Якобе" еще все спали. Морла поколдовала над замком у черного входа, и они с Алексом неслышно пробрались внутрь. Проскользнули к милиной спальне, и на мгновение задержались у входа. Морла пропустила Алекса вперед. Он зашел внутрь и тут же растерянно оглянулся и поманил Морлу. Она вошла и закрыла за собой дверь. В комнате никого не было.
   Алекс подошел к заправленной, но смятой кровати и поднял какую-то бумажку. Расправил ее, прочитал и недоуменно взглянул на Морлу.
   - Она пишет, что пошла искать меня. Что это значит, Морла? Где она? Куда она пошла? Что мне делать?
   - Тссс!!! - Морла приложила палец к губам. - Тихо! Тихо! Не надо кричать. Сядь. Успокойся, - Морла села на кровать и похлопала рядом с собой. - Сядь и подожди немного. Прислушайся. Что ты слышишь?
   Алекс замолчал и некоторое время напряженно вслушивался в тишину отеля. Затем на его лице расцвела улыбка. За дверью послышались шаги, и в комнату вошла Мила. Застыла у дверей, беззвучно открывая рот. Потом наконец выдавила:
   - Ты! Ты! Вы! Морла! Алекс!
   Всхлипнула, улыбнулась сквозь слезы и бросилась Алексу на шею. Морла ждала, встав рядом с ними. Через несколько минут Мила оторвалась от Алекса и повисла на Морле. Мазала слезы на ее щеки и беспрерывно бормотала:
   -Я думала все ты совсем ушла и Алекса забрала с собой да еще тут Али придумал написать письмо будто вы с ним вместе сбежали а я подумала вдруг это правда и он на самом деле в тебя влюбился но не хотела в это верить и ты пришла вы оба пришли я так рада, - Мила отстранилась, взглянула Морле в глаза и повторила: - Я так рада! Вы не представляете что я пережила. Я думала что никогда больше вас не увижу.
   Девушка отстранилась от Морлы и снова кинулась к Алексу. Он подхватил ее на руки, поцеловал в губы, закружил по комнате, приговаривая:
   - Дурочка, неужели ты на самом деле могла такое подумать?
   Мила вдруг спохватилась, сказала:
   - Постой! Стой же, отпусти меня!
   Алекс, растерявшись, поставил ее на пол. Мила подошла к Морле и, просительно заглядывая в ее глаза, пробормотала:
   - Я потеряла, я все оставила в Храме. И монетки, и брошь и ключи. А арбалет продал Али.
   - Это ничего, - сказала Морла. - Ничего.
  
   ***
   Несколько дней, пока не улеглась суматоха, у них не было времени, чтобы поговорить. Алекс наверстывал упущенное время и готовился к вступительным экзаменам. Морла вовсе куда-то уезжала по своим делам и возвращалась только к вечеру. Мила помогала родителям с приборкой комнат вместо внезапно заболевшей горничной. И лишь спустя неделю вечером они втроем собрались у Морлы на чердаке, чтобы обсудить недавние события.
   Мила сварила кофе, принесла круассаны с маслом и джемом. Подтащила туалетный столик со своей чашкой к кровати и угнездилась, подогнув под себя ноги, обложившись подушками. Алекс примостился рядом, с кружкой кофе в одной руке и поглаживая ее свободной рукой по ладошке. Морла сидела в кресле напротив, откинувшись и скрестив ноги. В ее глазах изредка мелькало непонятное выражение. "Взгляд сфинкса", - так обычно Мила называла про себя такой ее вид. Сегодня Морла выглядела совсем уж отрешенной и нездешней.
   - Морла! Ты где? - окликнула ее Мила. - Вернись к нам.
   - А? - переспросила Морла.
   - О чем ты думаешь? - поинтересовалась Мила.
   - Алекс, а ты ни разу не пожалел, что даже не рассмотрел как следует тот мир? - произнесла Морла.
   Алекс усмехнулся.
   - Знаешь Морла, после того как я понял чем приходится платить за то бессмертие, да еще и что есть возможность все же там застрять у меня всякое желание задерживаться пропало. Если бы не ты я бы сразу же свалил.
   Мила улыбнулась, погладила Алекса по руке. Потом сказала:
   - А ты не передумал после всего стать врачом и найти рецепт бессмертия?
   Алекс рассмеялся:
   - Нет не передумал. Я решил работать над долголетием и здоровьем. Хочу стать таким же как Морла. Морла! Поделись секретом.
   Морла устало улыбнулась.
   - Я же много раз говорила, что не знаю как это у меня получилось. Н е з н а ю ! Я много раз вспоминала тот день. И каждый раз от меня что-то ускользает. Что? Понятия не имею
   И она снова замолчала. Мила прихлебывала кофе. Алекс откусил круассан и теперь разглядывал его шоколадную начинку, как будто перед ним был эликсир бессмертия. Мила взглянула на Морлу, и увидела что у ее бабки опять отрешенно-нездешнее, сфинксовое выражение лица. Мила вздохнула и произнесла:
   - Ты жалеешь о нем? О Януше Новаке?
   - А? - встрепенулась Морла. Задумалась и сказала. - Да, конечно. Мне жаль, что он там застрял. Но Алекс был прав. Останься я там, я бы все равно ничем ему не смогла помочь. А искать кого-то ему на замену я больше не хотела. Еще когда Али вернул мне коготь химеры я поняла, что за мной последует кто-то из вас. Или ты Мила. Или Алекс. Но до последнего надеялась, что этого не произойдет. Что я вернусь туда с пустыми руками. Что мы вместе с Янушем придумаем какой-нибудь другой выход.
   Морла замолчала, откинула волосы со лба и продолжила, обращаясь к Алексу.
   - Когда ты Алекс свалился туда вслед за мной, я поняла что не смогу в этом больше участвовать. Не смогу больше охотиться за желающими бессмертия простачками.
   - Подожди, Морла, так это был не первый твой поход? - переспросил Алекс.
   Морла горько усмехнулась.
   - Нет, не первый.
   - И сколько же было до меня? И чем они не подошли? - спросил Алекс.
   - Один раз меня чуть не упекли в психушку, - ответила Морла. - Трое отказались. Каждый из них хоть один раз да купился на уловки коммивояжеров, и все они после этого перестали верить в заманчивые предложения. Еще один последовал за мной. И свихнулся, увидев тот мир. А воплощать мечты сумасшедшего жители никак не хотели. Так что Алекс я уже подумывала о том, чтобы "подать в отставку". А когда оказалось, что ты последовал за мной, я твердо решила, что с меня хватит. И потом...
   Морла замолчала и задумалась, скривила губы в жалком подобие улыбки, покусала их и сказала:
   - Ведь это была ловушка не для меня. Это ОН заключил договор. А Я ни на что подобное не соглашалась.
   Она выдохнула, а затем тихо пробормотала:
   - Отчего тогда мне так муторно?
   Мила встала, подошла к ней, погладила по плечу. Присела рядом на корточках, заглянула ей в глаза снизу вверх и сказала:
   - Прости меня. Прости что я потеряла все эти монетки и ключ. Может с ними у тебя что-нибудь получилось бы придумать.
   Морла погладила ее по голове.
   - Ничего, милая, ничего. Тут нечего прощать. Ведь это вовсе не твоя история. Ты хотела помочь. Ты сделала все что смогла. Нет твоей вины в том, что из этого ничего не вышло.
   Миле вдруг стало стыдно.
   - Я так глупо вела себя в Храме... - пробормотала она. - Застряла с этой книгой. Заладила как попугай одно и то же. Могла бы узнать что-нибудь другое. Что-нибудь действительно стоящее. Могла бы еще куда-нибудь сходить кроме библиотеки. Я вела себя, как последняя дура...
   Морла провела рукой по ее волосам и устало произнесла:
   - Ничего, милая, ничего. У тебя может быть еще будет возможность туда попасть.
   - Разве что во сне, - усмехнулась Мила. - Монеток то ведь больше нет!
   - Знаешь, нет большой разницы, - проговорила Морла, и Мила впервые за этот вечер увидела радость на ее лице. - Если ты помнишь все, что делаешь и все, что узнаешь, то нет разницы во сне попадаешь в Храм или наяву.
   - Правда? - удивилась Мила.
   - Правда, - подтвердила Морла.
   Наступившую тишину нарушило тоненькое "дзиньь". Это Алекс допил свое кофе и поставил чашечку на стол. Мила улыбнулась ему, и он попросил:
   - Милая, ты сделаешь еще кофе?
   - Конечно, - согласилась Мила. - А ты, Морла?
   - Да, спасибо, мне тоже кофе.
   Мила все время думала над словами Морлы про Храм, и когда варила кофе, и когда поднималась в мансарду. Она зашла внутрь, поставила поднос на столик и тут обратила внимание, что Алекс и Морла сидят с заговорщическим видом. Мила уставилась на них, нахмурилась и приказала:
   - А ну, сознавайтесь, о чем вы тут секретничали без меня.
   Алекс сделал строгое лицо и тут же рассмеялся.
   - Я рассказывал Морле, как оправдывался перед родителями за то письмо. Я сказал им, что это была шутка. На самом деле меня что-то в последнее время достал папашкин контроль и опека и постоянные приставания "Алекс, сын, как продвигается твоя подготовка к экзаменам", и я решил устроить себе небольшие каникулы. Купил билет и съездил на Ибицу. А чтобы они с мамашей наконец-то осознали, что я уже взрослый и самостоятельный мужчина, я и придумал этот ход с письмом. А Морла мне подыграла.
   И Алекс вновь заразительно рассмеялся. Мила продолжала хмуриться:
   - А я? Я тоже тебе подыграла?
   Алекс встал, подхватил ее на руки, поцеловал в губы и сказал:
   - Ну конечно! Ты же и придумала весь этот план!
   - Я? Я?!! - задохнулась Мила.
   - Конечно ты! Ведь из нас троих ты самая умная.
   И Алекс приземлился на кровать, а Милу оставил сидеть у себя на коленях. Она наконец-то улыбнулась, и Алекс сказал:
   - Знаешь зато как это на них подействовало! Они совершенно от меня отвязались, папашка смотрит уважительно, а по вечерам хватает мамашку в охапку и тащит в спальню. По-моему, они решили сделать мне братика.
   - Это здорово, - улыбнулась Морла.
   - Конечно, - согласился он. - Если бы еще мамашка перестала бубнить себе под нос, что я у них один, вот и вырос такой эгоист, то была бы просто красота!
   - Ну а у нас с тобой обязательно будет двое, - сказал Алекс Миле. - Мальчик и девочка. Или трое. Мальчик, девочка и мальчик. А ты Морла будешь их крестной. Вы согласны?
   - Да.
  
  
   ЭПИЛОГ.
  
   Следующие полгода были довольно хлопотными для всех. Алекс уехал в университет, но приезжал домой каждые выходные. Мила готовилась поступать в тот же университет, что и Алекс, но пока не определилась со своей специализацией. Иногда, сидя на кровати у Морлы на чердаке, она пускалась в пространные рассуждения, кем же ей все таки хочется быть, и искоса поглядывала на Морлу, ожидая совета или подсказки. Морла улыбалась, поддакивала и кивала головой. Морла соглашалась с любыми, даже диаметрально противоположными рассуждениями, и Мила, так и не услышав никакого мнения, начинала сердиться. Но сердилась она как-то не всерьез, недолго, и очень скоро вскакивала на ноги и хватала подушку и начинала подушечный бой, совсем как каких-то пять лет и целую вечность назад.
   Морла завела себе небольшую галерею современного искусства в Париже, наняла двух толковых и молодых помощниц и часто уезжала из Сюр-сюр-Саж. Но ее дом по-прежнему был в "Старом Якобе", и она никогда не оставляла его слишком надолго. Мила сначала сердилась и раздражалась, что Морла часто не бывает дома, но потом привыкла и смирилась, так же как примирилась и с тем, что они почти целый год проведут с Алексом вдали друг от друга. Периодически Мила жаловалась Морле на странные сны, в которых она видит Храм, но не может попасть в него, или когда все же оказывается внутри, теряется, не знает куда идти и оказывается совсем в другом месте. Хранителя она больше не встречала, а, встретив, вряд ли бы вспомнила спросить про оставленные в Храме вещи. Проснувшись, она чувствовала себя опустошенной и раздосадованной. Выслушав про очередной сон, Морла гладила ее по голове и говорила: "Ничего, ничего. Все хорошо. Не о чем жалеть. Не о чем досадовать", и Мила успокаивалась.
   Однажды утром, проснувшись после очередного долгого и бессмысленного блуждания по лабиринтам Храма, Мила обнаружила, что держит что-то в руке. Она разжала кулак и восхищенно выдохнула: тускло поблескивая в лучах утреннего солнца на ладони лежала монетка. Та самая монета с профилем неизвестного правителя в венце из дубовых листьев с одной стороны и чистой поверхностью с другой. Монетка-джокер, потерянная в Храме. Мила подскочила с кровати и босиком и в пижаме рванула наверх, к Морле в мансарду. Толкнула дверь. Дверь оставалась закрытой. Мила постучала, прислушалась. За дверью стояла тишина. Мила вспомнила, что Морла уехала в Париж пару дней назад, и вернется только к выходным.
   Мила вернулась в свою спальню, взяла телефон и набрала номер мобильного Морлы. "Абонент вне зоны обслуживания", донесся из трубки голос оператора. Девушка вздохнула и решила подождать со своей новостью до приезда Морлы. После посещения Храма она научилась ждать и позволять событиям течь своим чередом.
   В то самое утро Морла сидела на каменных ступенях набережной Сены и смотрела на мутные осенние воды реки. Она проснулась раньше обычного и, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, вышла из гостиницы не позавтракав. Осенний ветер хватал полы ее длинного плаща, трепал волосы, играл с кисточками шарфа. А потом начал толкать в спину и с мягкой но неуклонной настойчивостью ребенка привел ее к реке, да там и оставил. Морла подошла ближе к воде, уселась на ступеньки и принялась ждать.
   Ждать пришлось недолго. Сначала Морла почувствовала чье-то присутствие, и лишь затем услышала шаги и краем глаза увидела темный силуэт. Человек остановился справа в двух шагах от Морлы, постоял, глядя куда-то вдаль, а затем опустился на ступени. Лишь тогда Морла повернула голову и взглянула в его лицо. Это был Януш Новак.
   - Привет, - сказал он так, будто они виделись только вчера.
   - Привет, - отозвалась Морла. - Давно ты здесь?
   - Да пару месяцев уже, - сообщил Януш Новак и пожал плечами. - Все никак не привыкну к своему новому статусу вольноотпущенного.
   - Как тебе это удалось? - спросила Морла.
   - Да так, - хмыкнул Януш Новак. - Удалось. Сначала, когда ты ушла, я долго жалел себя. Потом долго злился. А потом решил во что бы то ни стало уйти оттуда, причем сделать это на своих собственных условиях. Как видишь, мне это удалось.
   - Мила нашла и потеряла монетку-джокер, - сказала Морла. - Она надеялась выкупить нас с ее помощью, но у нее не получилась.
   - Монетка - дело хорошее, - произнес Новак. - Только вряд ли бы она мне сильно помогла. Ее можно было бы обменять на любое знание. Но получить знание и применить его - две совершенно разные вещи. За меня так долго выполняли все самое сложное и самое интересное, что я почти разучился делать что-либо сам. Вряд ли бы я смог применить полученное знание. А вам с Алексом это и не нужно было. Вы и так могли уйти в любой момент. И ушли.
   Он замолчал. Опустил голову, разглядывая что-то на мостовой. Поднял маленький камушек, размахнулся и кинул его. Камушек заскакал вперед по воде. Морла насчитала пять или шесть прыжков, прежде чем он утонул.
   - Я рада, что тебе удалось оттуда сбежать, - произнесла она, повернувшись к Новаку.
   - Я тоже, - согласился он. - А еще я рад, что ты ушла тогда, что не осталась со мной. Это побудило меня действовать. Мне больше не на кого было надеяться, и я наконец-то задумался о том, что я могу сделать для себя сам. Я долго думал и понял, что смогу. Им нужны были мои мечты, мои желания, мои сны. Я перестал мечтать, желать и видеть сны. Я учился этому постепенно, так что к тому времени, когда они спохватились, я стал уже для них совершенно бесполезен. Они спрашивали, что случилось. Они предлагали мне свою помощь. Они требовали, чтобы я захотел вернуть себе способность мечтать. Но я не поддавался. Тогда они смирились и сказали мне, что расторгают нашу договоренность. Я сказал, что согласен. Так вот я и оказался здесь.
   Он замолчал. Морла вздохнула. Януш Новак посмотрел на нее и продолжил, глядя прямо перед собой.
   - Теперь я простой среднестатистический мужчина от сорока до пятидесяти лет. У меня больше нет желаний, снов и ни одной мечты, но меня это мало тревожит. У меня есть свобода и еще немного времени в запасе, и мне этого достаточно для счастья.
   - А ты? - спросил он, повернувшись к Морле. - Чем ты сейчас живешь?
   В его глазах она увидела тоску и боль. Он считает ее поступок предательством, поняла Морла. Он не будет больше мстить, но и прощать не собирается.
   - У меня небольшая галерея здесь неподалеку, - сказала Морла. Она нашарила в кармане плаща визитку, достала и протянула ее Янушу Новаку. - Заходи как-нибудь.
   - Зайду, - произнес он и встал. Морла осталась сидеть.
   - Ну пока! - сказал Януш Новак и пошел прочь.
   Морла смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, тогда она повернулась и прошептала реке:
   - Но ведь мне не за что просить прощения... Неужели он думает? Я должна была предать себя? Нет!
   Река подхватила и унесла ее слова.
   - Он не придет. Он больше никогда ко мне не придет. И я тоже.
   Морла встала, покачалась с пятки на носок, разминая затекшие ноги, вздохнула и заправила за уши растрепавшиеся волосы. Подняла вверх плечи, опустила их вниз, будто сбрасывая со спины невидимый груз, снова вздохнула и улыбнулась. Ее улыбка будто прожгла завесу облаков, и выглянуло солнышко.
   Вот так и закончился еще один фрагмент долгой-предолгой жизни Морлы.
  
  
  
   К О Н Е Ц.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
   Анна Ковач. Сундук памяти.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"