- Да, сынок. Я хочу сказать тебе, что не могу так больше.
- О чем ты говоришь?
- Ты прекрасно понимаешь о чем я. Я не хочу больше ничего.
- Я тебя не понимаю. Это же дело всей твоей жизни.
- Знаю. Но я слишком устал.
- Как же так? Ты же говорил, что ради этого ничего не жалко, что можно наплевать на все и что надо доводить это дело до конца во что бы то не стало.
- Боюсь, сынок, что конец уже наступил. Незаметно для меня, для нас, для всех... Уже давно мы перевалили за финальный рубеж.
- А что же тогда происходит сейчас?
- А ты можешь ответить на этот вопрос? В том-то все и дело, что даже я перестал уже что-либо понимать.
- Отец, что ты такое говоришь? Все же идет как и раньше. Ну, пускай не совсем так, но ведь идет же...
- Ха! Идет... Не идет, а катиться. И ты прекрасно знаешь куда. А главное - я бессилен этому помешать.
- Брось! Ты уже вмешивался однажды.
- Да, и к чему это привело? Мы фактически начали все с нуля. И сейчас пришли к тому же самому, даже хуже. Ты хочешь сделать третью попытку?
- Ладно, может, кардинальные меры - не выход. Но почему ты не можешь придумать что-нибудь еще?
- Говорю тебе - я слишком устал. Мне опостылело возиться с этими безмозглыми баранами, которые сами не знают, чего хотят.
- Может быть мне попытаться?
- Опять? Тебе так понравилось в прошлый раз? Иди, если хочешь, но в этот раз я за тебя не стану хлопотать.
- Но как же так? Неужели совсем ничего нельзя предпринять?
- Боюсь, что так. Теперь я понимаю, как сильно ошибался, думая, что мое детище сможет вытечь во что-то стоящее.
- А как же я? Я тоже никуда не гожусь?
- Эх, сынок... Все отцы заботятся о своих сыновьях. Но ты слишком много перенял у своей матери. Тебе до сих пор дорог весь этот уродский клубок глупости и отъявленной жестокости.
- Не может быть, что все так плохо. Кто-нибудь о тебе наверняка еще помнит и пытается что-то сделать во благо...
- Безусловно. Обо мне помнили всегда. Кто из корысти, кто ради моды, а кто от нечего делать. Но по настоящему меня никто и никогда не воспринимал всерьез.
- А ты хотел толпу поклонников?
- Я сам не понимаю, чего хотел. Но явно не этого. Что же до блага... Лишь несколько капель из этого океана способны на великие свершения, но их поступки безжалостно глушатся потоком слабоумия.
- Так в чем же дело? Сделай так, чтобы их стало больше. Не весь океан, а хотя бы маленькое море..
- Сынок-сынок... Ты так ничего и не понял. И рассуждаешь порой, как все они...
- Ладно, пусть я не достиг таких высот, как ты. Пусть я ничего не понимаю... Но что же теперь делать?
- Вот я и хотел посоветоваться с тобой. Жаль только, что ты лишь укрепил мои намерения своей привязанностью.
- Намерения? Какие еще намерения? Ты же собирался все бросить...
- Я давно уже все забросил, и ты видишь к чему это привело. С этим надо завязывать.
- Не понимаю... Что ты задумал?
- Вот видишь... Ты даже этого не понимаешь... Мой нежный щенок превратился в бешеную собаку, которую уже не вылечить.
- Неужели... Ты правда хочешь сделать это? Но как? То есть, зачем? В смысле, как же так? Так же нельзя... Они же живые... Да ты просто не имеешь права так поступать!
- Правда? Вот спасибо, сынок. Поверь мне, я лучше знаю свои права и обязанности. С последними я, видимо, не справился...
- Нет! Ты не можешь! Ты не должен... Ты... Ты...
- Прости старика, но другого выхода нет.
Сын, стыдясь накативших слез, отвернулся и ушел.
На следующий день планета Земля перестала существовать.