Котлярский Юрий Зельманович : другие произведения.

Проект Us-Russia

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Весной 2011 года мне на голову свалилась одна совершенно бредовая идея и так пристала, как не пристаёт птичий помёт к шляпе. Она преследовала и донимала меня, куда бы я ни шёл и чем бы ни занимался. Поскольку вечно так продолжаться не могло, я, дабы от неё окончательно отвязаться, набрался дерзости и решил воплотить её на бумаге, для чего ни много ни мало сочинить футуристический роман или фэнтези для взрослых под названием "Проект US-RUSSIA", фабула которого легко укладывается в нижеследующее рассуждение. А как бы изменилась моя родная Россия, подумал я, как бы она рванула вперёд, если бы наше правительство, за неимением собственных пророков, возглавил, чисто теоретически, какой-нибудь современный иностранный менеджер, стопроцентный варяг. Точнее, согласно моему бредовому замыслу, не абы какой, а высокообразованный управленец, патологически честный, умный, женатый, достигший в своей жизни всего, о чём только может мечтать нормальный человек, и так далее и тому подобное. Одним словом, ангел во плоти, а не менеджер. На жуликов и проходимцев всех мастей и оттенков, отечественных и импортных, мы уже достаточно насмотрелись и сыты ими по горло. Желательно, фантазировал далее я, чтобы это был американский миллиардер, для которого деньги - даже очень большие - уже давно перестали быть стимулом, как морковка под носом у осла. Почему именно американский? Не знаю, скорее всего, сказалась инерция мышления - считать отчего-то американцев наиболее успешными управленцами. Разумеется, для того чтобы реализовать подобный сценарий, необходимо было добавить одно базовое условие, а именно: допустить, что на тот момент дела в России пошли настолько из рук вон скверно, что правительству не осталось никакого другого выбора кроме как мужественно признать свою неспособность управлять страной и призвать на помощь варяга. Чего только не родится в сумасшедшей голове автора! Однако терять мне было нечего, и, скрепя сердце, я согласился сам с собой и на это условие. Вот так, согласно фабуле, началась новая футуристическая эра в мнимосовременной истории России. А через какие она прошла пертурбации и чем закончилась, читатель узнает, если прочтёт роман. Четыреста пятьдесят страниц текста - не такой уж и большой объём.

Ю. Котлярский

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

ПРОЕКТ US - RUSSIA

Футуристический роман

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Предисловие - синопсис

  
   Весной 2011 года мне на голову свалилась одна совершенно бредовая идея и так пристала, как не пристаёт птичий помёт к шляпе. Она преследовала и донимала меня, куда бы я ни шёл и чем бы ни занимался. Поскольку вечно так продолжаться не могло, я, дабы от неё окончательно отвязаться, набрался дерзости и решил воплотить её на бумаге, для чего ни много ни мало сочинить футуристический роман или фэнтези для взрослых под названием "Проект US-RUSSIA", фабула которого легко укладывается в нижеследующее рассуждение.
   А как бы изменилась моя родная Россия, подумал я, как бы она рванула вперёд, если бы наше правительство, за неимением собственных пророков, возглавил, чисто теоретически, какой-нибудь современный иностранный менеджер, стопроцентный варяг.
   Точнее, согласно моему бредовому замыслу, не абы какой, а высокообразованный управленец, патологически честный, умный, женатый, достигший в своей жизни всего, о чём только может мечтать нормальный человек, и так далее и тому подобное. Одним словом, ангел во плоти, а не менеджер. На жуликов и проходимцев всех мастей и оттенков, отечественных и импортных, мы уже достаточно насмотрелись и сыты ими по горло. Желательно, фантазировал далее я, чтобы это был американский миллиардер, для которого деньги - даже очень большие - уже давно перестали быть стимулом, как морковка под носом у осла. Почему именно американский? Не знаю, скорее всего, сказалась инерция мышления - считать отчего-то американцев наиболее успешными управленцами.
   Разумеется, для того чтобы реализовать подобный сценарий, необходимо было добавить одно базовое условие, а именно: допустить, что на тот момент дела в России пошли настолько из рук вон скверно, что правительству не осталось никакого другого выбора кроме как мужественно признать свою неспособность управлять страной и призвать на помощь варяга. Чего только не родится в сумасшедшей голове автора! Однако терять мне было нечего, и, скрепя сердце, я согласился сам с собой и на это условие.
   - Господи, вот до какого умопомрачения может довести человека неконтролируемая фантазия, начиная от замысла и кончая пряничным образом иностранного суперменеджера! Где он видел подобных ангелов во плоти? Таких не существует в природе! - воскликнет в сердцах какой-нибудь подкованный на все четыре копыта виртуальный читатель.
   - Согласен, в природе - нет, а вот чтобы он вышел в готовом виде и всеоружии прямо из головы сочинителя, как Афродита из морской пены, - раз плюнуть. Так почему бы мне не воспользоваться авторским правом наградить своего героя любыми положительными чертами? Что я и сделал. Но и это ещё не всё. Ко всему прочему, решил я, он должен априори исключительно лояльно относиться к России, а единственным стимулом, побудившим его согласиться на подобную авантюру, явилось бы честолюбивое желание реализовать свой творческий и управленческий потенциал в каком-нибудь неслыханном мегапроекте.
   И тут ему подворачивается такое дельце: возглавить правительство России и повести её вперёд к вершинам успеха и процветания. Ну чем не мегапроект!
   Теперь осталось лишь подобрать соответствующего супергероя. И он был найден в лице миллиардера по имени Джон Дэвидсон Рокфуллер (не путать с реально существующим американским мультимиллиардером Джоном Рокфеллером). Умный, честный, профессионал высшей пробы - всё в соответствии с авторским замыслом.
   В один прекрасный день на нашего героя выходит некий сотрудник Российского посольства в Соединённых Штатах Америки и вполне официально предлагает ему должность премьер-министра России. Американец, разумеется, просит время на размышление, но, в конце концов, даёт согласие. Сработало-таки тщеславное желание реализоваться в проекте, масштабы которого на несколько порядков превосходят любые "макдоналдсы" и "майкрософты."
   А почему бы и нет? С технической и управленческой точки зрения любое государство, в том числе и Россия, такая же структурированная корпорация, как "Дженерал мотор", "Майкрософт", сеть быстрого питания "Макдоналдс" и аналогичные им гиганты. Разница лишь в размерах.
   Вот так, согласно фабуле, началась новая футуристическая эра в мнимосовременной истории России. А через какие она прошла пертурбации и чем закончилась, читатель узнает, если прочтёт роман. Четыреста пятьдесят страниц текста - не такой уж и большой объём.
   - Да что он такое порет, этот чокнутый сочинитель! - воскликнет всё тот же возмущённый читатель. - Чушь да и только! Какой иностранный менеджер, какой ещё спаситель России с американским гражданством! Большей ахинеи он не мог придумать?!
   Мог. Но зачем? Достаточно и той, что есть. Я ведь в самом начале объявил, что идея бредовая. Поэтому в данном вопросе между мной и моим виртуальным читателем абсолютно нет разногласий. Но всё-таки, разве не интересно пустить на вольный выпас фантазию и посмотреть, что из этого бреда может в конце концов вылупиться. А вдруг гора родит не мышь, а слона!
   И летом того же 2011 года я ничтоже сумняшеся сел за письменный стол и принялся за работу, ничуть не сомневаясь, что ничего толкового из своей головы не выжму, а если и выжму, то это будет скорее всего походить именно на воспалённую фантазию сумасшедшего, которая так возмутила моего воображаемого оппонента. Недаром же я назвал свой "Проект US-Russia" футуристическим романом или фэнтези для взрослых - кому как нравится. Одно дело изобрести что-нибудь в голове и совсем другое - на практике. Зато автор, изобретающий в голове, не ограничен никакими условностями - преимущество, которого начисто лишён творец материальных благ.
   И я начал писать. День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем я выстраивал слова в строки, строки в предложения, предложения в абзацы, абзацы в страницы, страницы - в главы, нанизывая их одну за другой на нитку своего воображения, в полной уверенности, что сочиняю некую воображаемую реальность, которая никогда, ни в одной стране, ни при каких условия не сможет быть реализована на практике.
   И вот, когда спустя полных четыре года и пару месяцев настойчивого труда, я с видимым облегчением, присущим любому автору, поставил финальную точку, над моей головой разразился небесный гром. Причиной тому явились известные события в соседней с Россией стране. Майдан, смена власти, самая настоящая гражданская война с её варварскими обстрелами городов, жертвами среди мирного населения, новыми выборами в Верховную Раду, формированием коалиции и правительства и наконец - апофеоз! - приглашение на высшие государственные посты когорты варягов сразу из целого ряда стран и прежде всего из моей любимой Америки. Случилось именно то, что яЈ как и мой виртуальный оппонент, искренне считали бредом сивой кобылы, совершенно невозможным в практике современного и уж тем более европейского государства, что не могло, не должно было произойти ни при каких обстоятельствах.
   Однако произошло. О чём это свидетельствует? А свидетельствует это о том, что моя фантасмагорическая идея оказалась не таким уж и бредом, как могло показаться на первый взгляд. Подтверждается пусть избитая-перебитая, но, тем не менее, непреходящая мудрость: никогда не говори никогда. Влипнув в подобную ситуацию, автор становится похож на орла с испорченным зрением: летает высоко да видит плохо.
   Вот так причудливая реальность посрамила свободный полёт фантазии. Поражает, однако, не только данное обстоятельство, но и та скорость, с которой сказка сделалась былью. Если на то чтобы ковёр-самолёт превратился в современный воздушный лайнер, потребовалась несколько сотен, если не тысяч, лет, а на то чтобы "Наутилус" Жюля Верна в грозную океанскую субмарину - несколько бурных десятилетий, то на воплощение моей идеи, за которую я не дал бы в первый момент и ломаного гроша, ушло всего несчастных четыре года. Вот уж действительно мы существуем в век скоростей.
   Ну а в остальном... а в остальном я остаюсь верен своим фундаментальным воззрениям на этот прекрасный и яростный мир.
   Роман написан на стыке трёх жанров: утопии, фэнтези и сатиры - выбирай на вкус.
  
   С искренним уважением
   Ю. Котлярский.

Глава 1

Заваруха

   Народ мало-помалу начинал приходить в волнение. Если воспользоваться сравнением с природными явлениями, например, капризами морской стихии, то поначалу это напоминало лёгкую рябь на фоне мёртвого штиля, способную вызвать лишь сдержанное недоумение: откуда, мол, такая взялась? Так и чудится, что она вот-вот снова исчезнет, как стайка мелких рыбёшек, спугнутая акулой. И уж никому, за исключением разве что отпетых пессимистов и тёртых метеорологов, не взбредёт даже в голову предположить, что эта жалкая, ничтожная рябь может явиться предвестником непогоды. А жаль! С неё-то и ласкового, едва ощутимого ветерка порой и начинаются те самые девятибальные штормы.
   И именно такой шторм, в переносном смысле этого слова, начавшийся с легкой ряби, и случился однажды в нашей новой России, наследнице бывшего СССР.
   Однако всё по порядку.
  
   Как-то раз в одном смирном заштатном городке (настолько смирном и тихом, что не стоит даже упоминать всуе его название, дабы вконец не расславить город) произошло чрезвычайное происшествие: на здании городской управы, как раз над центральным порталом между первым и вторым этажом какие-то безобразники тёмной безлунной ночью растянули во всю ширину фасада транспарант с вызывающей надписью:
  

"Хотим жить как в Америке"

  
   Причём каждая буква была таких аршинных размеров, чтобы надпись бросалась в глаза уже на подходе к площади, то есть метров за сто пятьдесят, если не более, и выписана с такой каллиграфической тщательностью, словно авторы шедевра трудились на заказ за неслыханный гонорар.
   Хватило же людям наглости! Ну чистое хулиганство, другого определения даже не подберёшь. Естественно, проснувшись поутру и отправившись на работу, горожане при всем желании не могли не обратить внимания на это форменное безобразие и не отреагировать на него, тем более что дело было в разгар лета и светало довольно рано. А реагировали люди по-разному, но дружно и эмоционально: одни, проходя мимо, посмеивались и качали укоризненно головами; другие громко ржали (а как же ещё, ржут только громко); третьи останавливались и долго вчитывались в текст, будто стараясь вникнуть в его смысл, хотя смысл был более чем доступен; четвёртые смачно и злорадно, словно только и ждали такой оказии, не выбирая слов комментировали призыв, заставляя краснеть молоденьких женщин и даже дам; пятые, в знак полного одобрения, начинали размашисто расписываться на простенках, насколько позволял рост, как это когда-то практиковали советские солдаты на стенах повергнутого германского рейхстага; шестые... Ну и так далее. Общий смысл сводился к тому, что идея более чем актуальна и заслуживает всяческого внимания. Единственный человек, у которого этот самопальный лозунг вызвал праведный гнев, был, как нетрудно догадаться, городской голова, или по-русски мэр. Правда, несколько позже нашёлся ещё один недовольный - разнорабочий Вася, служивший при управе, которому мэр, застукав его в туалете при исполнении неслужебных обязанностей, приказал срочно сорвать и изничтожить к чёртовой матери этот несанкционированный призыв к лучшей жизни. Вася вякнул было что-то вроде "А кто платить будет?", но под устрашающим взглядом городского головы втянул собственную в плечи и предпочёл за лучшее промолчать. Однако мысль, что одному человеку с такой работой не справиться, продолжала свербить в его голове. Транспарант был не только непомерно больших размеров, но ещё и намертво соединён со стеной с помощью жидких гвоздей и даже небольших металлических скоб, вколоченных вместе с тканью в красный кирпич. Удивительно даже, как эти ёрники умудрились в течение короткой летней ночи так ловко провернуть операцию, что охранник даже не повёл ухом. Не иначе, был в стельку пьян или имел проблемы со слуховым аппаратом. Впрочем, не исключено, что одновременно сработали оба фактора. В заштатном городишке, где зарплата едва достигает прожиточного минимума, возможно и не такое.
   С молчаливой тоской глядя на злополучный транспарант, Вася ещё некоторое время чесал в затылке, тупо разглядывая надпись и рассуждая на тему о том, что содеянное определённо дело рук не одного человека, а никак не меньше целой бригады. Вот именно что целой бригады! Как же градоначальник может требовать, чтобы он один демонтировал этакую махину?! Однако раз требует, значит, может. Приказ есть приказ, а его дело - телячье: выполняй что приказано, если не хочешь оказаться на вольных хлебах. С мыслями там, конечно, полегче, зато с деньгами потуже.
   Порассуждав таким образом и тяжело вздохнув напоследок, Вася поплёлся подбирать подходящий инструмент, верёвки, стремянку и так далее, а жизнь продолжалась своим путём.
   И всё бы ничего, всё бы так и заглохло в этом небольшом городишке, как глохли многие куда более прогрессивные инициативы, если бы не два обстоятельства неодолимой силы.
   Первое из них связано с техническим прогрессом в целом и наличием в собственности у граждан самых различных гаджетов. Ну кто бы даже в середине двадцатого века, не говоря уж об архаичном девятнадцатом, и тем паче более ранних веках, мог предположить, что через век-полтора граждане России, как и всех других стран мира, почти поголовно будут оснащены мобильными телефонами, смартфонами, айфонами и прочими высокотехнологичными побрякушками с функциями фото- и видеосъёмки. Да поведай об этом любому гражданину СССР, скажем, в каком-нибудь 1960 году, даже в порядке бреда, он бы, глядя фантазёру в глаза, покрутил пальцем у виска: мели Емеля, да знай меру. Даже учёный бред имеет свои пределы. Вот что подумал бы любой гражданин тогда ещё могучего советского государства.
   И тем не менее, фантазия стала явью, а заодно и головной болью для любой публичной личности, к каковой безусловно относился и городской голова, или по-русски мэр, данного заштатного поселения. Пока он проживал последний предутренний сон, пока поднимался, умывался, одевался, завтракал, собирался на работу, а потом добирался до мэрии на представительском "мерседесе" с шофером из своего шикарного особняка, расположенного в трёхстах метрах от офиса, как минимум несколько сотен, если не тысяч, человек успели познакомиться с глумливым призывом. И ведь что характерно: из многих десятков подчинённых, которые раньше него пришли на работу, ни одна, извините за выражение, сволочь, как в сердцах чертыхнулся разгневанный мэр, не позвонила ему домой и не предупредила о казусе. А если к этому добавить, что разнорабочий Вася тоже не сразу ринулся исполнять его запоздавший приказ, а предварительно глотнул для храбрости горячительного, то не будет ошибкой предположить, что воззвание к лучшей жизни по образцу Соединённых Штатов успела прочесть значительная часть города. Но что хуже всего - событие было запечатлено в разных ракурсах и с разными комментариями к тому же ещё и на десятках и сотнях мобильников. Фотоохотники снимали не только транспарант, но и комментарии, и смех, и ржачку горожан, и даже то, как люди с энтузиазмом подписывались на простенках под наглым текстом. Короче, локальное событие в одночасье стало всероссийским, ибо спустя короткое время пошло гулять по интернету в социальных сетях, блогах, на форумах и в других общедоступных источниках информации.
   Но и это оказалось далеко не всё. Свидетелями происшествия случайно стали охочие до жареных фактов журналисты из НТВ, которых на свою голову пригласил лично градоначальник по совершенно другому поводу. В городе по инициативе мэрии, горячо поддержанной горожанами, был разбит Парк дружбы со всеми народами всех стран мира, и голова тщеславно вознамерился увековечить это событие в исторической хронике города, а заодно и страны. С этой целью на открытие Парка, назначенное на ближайшее воскресенье, была приглашена группа телевизионщиков из НТВ. Предполагалось, что она будет снимать церемонию открытия, на которой должны были выступить с приветственным словом мэр и несколько почётных гостей. Далее, в соответствии со сценарием, для народа намечались праздничные гуляния с песнями, плясками и выступлением народных хоров и ансамблей, а для избранной публики, включая НТВешников, банкет в лучшем ресторане города.
   И вот теперь из-за какого-то паршивого транспаранта, всё, что было с такой помпой задумано, грозило рухнуть в тартарары. И, разумеется, рухнуло. Естественно, телевизионщики мигом пронюхали про транспарант и задолго до того, как разнорабочий Вася с большим трудом удалил его с фасада, успели заснять событие во всех подробностях. Да и чему удивляться, коли у них работа такая - искать жареные факты. А открытие какого-то Парка, даже с большой буквы, - разве событие? Кому это интересно? Ни рейтинга, ни навара. Так, проходной сюжетец. То ли дело - скачки на свиньях, пленение инопланетян или развод с мордобоем в семье известного кинорежиссера, да и вообще любое непредсказуемое событие. Взять хотя бы эту историю с транспарантом. Конфетка, а не сюжет, если его грамотно раскрутить. Журналюги - ребята зубастые, своего не упустят. Это их хлеб, за это их ценит и премирует начальство. Увы, времена изменились, теперь по звонку сверху, а то и наверх, далеко не всегда повернёшь событие вспять. А репортаж по центральному телеканалу, ежу понятно, даже не социальная сеть и не сайт какого-нибудь безбашенного блоггера. Это масштаб, вселенная! Это с гарантией известность на всю страну.
   И журналюги из НТВ расстарались. Мало того что было сорвано открытие Парка, так они ещё и ринулись с разных ракурсов снимать провокационный транспарант и всё, что с ним было так или иначе связано: брали интервью у прохожих и разношёрстных зевак, настойчиво, с упором на негатив, интересовались личностью градоначальника и его окружением, мнением горожан о качестве городского управления - короче, делали всё, чтобы затем, в своём репортаже, вывалять город в пыли и перьях.
   Сюжет с транспарантом, появившийся в тот же вечер в широком эфире в вечерней новостной программе, произвёл, как принято в таких случаях выражаться, эффект разорвавшейся бомбы. Оно и понятно: сюжеты скандального содержания во всём мире, а не только в России, пользуются особой симпатией телезрителей. Народ смотрел репортаж разинув рты и забыв про ужин. Складывалось ощущение, будто люди впервые задумались об относительности бытия, и всем одновременно захотелось хотя бы на время оказаться на месте среднестатистического американца и пожить так, как живут в Америке. Одним словом, журналисты сумели профессионально задеть людей за живое, затронули в них самые чувствительные струны души.
   Но и это ещё не всё. В тот же день в ночных новостях своё мнение по данному вопросу высказали один известный социолог, один ещё более известный политолог и два всемирно известных психиатра из клиники Сербского. А неделю спустя, тоже в прайм-тайм, было организовано ток-шоу на тему "А вы хотели бы жить как в Америке?" Обратите внимание: не в Америке, а КАК в Америке. Помимо сотни рядовых телезрителей на него были приглашены ряд популярных политиков и депутатов Госдумы, а также, для затравки, пара записных ораторов, способных из ничего сотворить приличный скандал.
   С самого начала передачи накал страстей взлетел до градуса мартенного литья. Люди шумели, размахивали кулаками, вскакивали и садились без спроса, бурно дискутировали друг с другом. По восемь человек одновременно требовали, чтобы слово дали именно им, а не соседям, ведущий то и дело терял нить управления, срывался на хрип, стараясь перекричать орущих. Выяснилось, что записных ораторов можно было и не приглашать. Некоторые участники дискуссии, представлявшие диаметрально противоположные позиции, до того вошли в раж, что едва не устроили бои без правил. Их с огромным трудом в последний момент развели сотрудники внутренней охраны, которые и сами при этом пострадали физически. Впрочем, объективности ради следует признать, что паре диспутантов в суматохе всё-таки досталось, как следует, по сопатке. Однако рабочая камера в тот момент показывала другой, более миролюбивый, фрагмент дискуссии, вследствие чего этот сюжет не попал в кадр. Кроме того, несмотря на все старания звукорежиссера и его помощников отдельные полуцензурные, из тех что "на грани", выражения всё-таки проскочили в эфир, спровоцировав неоднозначную реакцию телезрителей.
   Но в целом успех ток-шоу превзошел самые оптимистичные ожидания. Рейтинг его, как выяснилось уже на следующий день, зашкалил за все мыслимые пределы. Зрители бушевали, в редакцию посыпались звонки с требованием не останавливаться и продолжить дискуссию. Социологические опросы, проведённые по горячим следам в разных городах России, показали, что передача, как никакая другая, задела людей за живое. Оказалось, что подавляющее большинство из них хотело бы жить КАК в Америке, оставаясь при этом патриотами России, из чего социологи делали далеко идущие выводы, о чём и сообщали оперативно в средствах массовой информации. Идея пала на благодатную почву, вызвав бурное обсуждение в самых широких кругах общественности. Даже редакция НТВ растерялась и попросила тайм-аут. Кто-то на самом верху, хотя и кулуарно, предложил, в духе приснопамятных времён, в приказном порядке пресечь любые разговоры на данную тему, но было поздно: пожар уже пошёл полыхать по стране.
   Во многих, если не в большинстве, городах с население свыше сорока тысяч человек, с помощью тех же социальных сетей, форумов и блогов стали возникать дискуссионные кружки и общества поддержки идеи "Жить как в Америке". Лозунг всё более приобретал материальную силу и начинал походить на широкое народное движение.
   Вслед за ними, не желая оказаться в хвосте событий, поспешили примазаться к движению и многочисленные маргинальные партии и партийки. Более того, стремясь привлечь на свою сторону как можно большее число избирателей, они направо и налево сорили обещаниями сделать всё от них зависящее, чтобы в кратчайшие сроки продавить в Госдуме законопроект о внедрении американского образа жизни в России, естественно, при условии, что избиратели поддержат их на ближайших парламентских выборах. А некоторые особенно много обещающие партии даже гарантировали сделать английский вторым государственным языком.
   Крупные, или, как принято говорить, парламентские, партии какое-то время ещё стойко сопротивлялись, демонстрируя свою независимость от модного тренда, но и они вынуждены были в конце концов отступить, глубоко осознав, что настырно, вопреки здравому смыслу, плыть м плыть против течения, которое куда сильнее тебя, не приведёт ни к чему хорошему. Морщась и стесняясь самих себя, партийные лидеры начали исподволь вносить отдельные коррективы - вначале в собственное сознание, а потом и в генеральную линию возглавляемых ими партий. И хотя периодически их нет-нет да и посещали угрызения совести, но здоровый прагматизм шаг за шагом отвоёвывал одну позицию за другой, ибо нет ничего опаснее политической слепоты. Если не идти в ногу со временем и с народом, то недолог час, когда время и народ пойдут не в ногу с тобой.
   Вслед за мелкими и крупными политическими образованиями в бой за право жить как в Америке устремились рядовые члены профсоюзов. Недовольные соглашательской политикой ФНПР (Федерации независимых профсоюзов России), они решительно потребовали от своих лидеров изменить курс, перестать пресмыкаться перед предпринимательским сообществом и начать не на словах, а на деле бороться за права рабочего человека, как это делает АФТ-КПП (Американской федерации труда - Конгресса производственных профсоюзов). А профсоюзные активисты одного из крупных машиностроительных заводов Урала пошли ещё дальше и сами, не дожидаясь согласия руководства, вступили в контакт с американским Объединённым профсоюзом работников металлургической промышленности с целью возможного объединения усилий в этой борьбе.
   Не обошло движение стороной и широкие круги тружеников сельского хозяйства. Фермеры и наёмные сельскохозяйственные рабочие, сельские учителя и врачи, агрономы, ветеринары и даже депутаты местных органов власти всё чаще стали выступать за тесные контакты с аналогичными им структурами в Соединённых Штатах с целью обмена опытом и заимствования всего передового в области семеноводства, растениеводства, скотоводства, молочного животноводства, управления и вообще образа жизни.
   Одним словом, движение оказалось настолько актуальным и востребованным российской действительностью, что приобрело поистине всенародный размах. Из городов-миллионников оно с шумом и гамом выплеснулось на необъятные просторы России-матушки, подобно безбрежному и непредсказуемому по своим последствиям цунами, захлёстывая демонстрациями и многолюдными митингами под лозунгом "Хотим жить как в Америке" всё новые города и посёлки - от Калининграда и Северодвинска до Петропавловска-на-Камчатке и Владивостока.
   Даже казалось бы канувший в Лету градоначальник, или по-русски мэр, того самого заштатного городка, едва не опозорившего страну призывом к лучшей жизни по примеру Америки, вдруг резко поменял своё личное отношение к происходящему и всенародно объявил, что всегда являлся горячим сторонником заокеанского образа жизни и что именно с его подачи в своё время на здании управы появился знаменитый призыв, с которого всё началось. А так это было или не так, поди теперь докажи. Хулиганов, вывесивших провокационный транспарант, разумеется, не нашли, да и не очень искали. Зачем мелочно копаться в грязном белье, когда волею провидения страна в очередной раз оказалась на пороге очередного судьбоносного испытания, а разнорабочий Вася, который на самом деле оказался незаконным мигрантом из Киргизии Уланбеком Торобаевым и уже по одной этой причине крайним, приказом градоначальника был поспешно уволен и выдворен за черту города и района. А куда он потом делся, одному богу известно, если допустить, что тому небезразлична судьба даже одного отдельно взятого человека.
  

**********

   Вот при каких тревожных и чреватых социальными катаклизмами обстоятельствах начали разворачиваться нижеописываемые события. Естественно, руководство страны уже не могло долее отмалчиваться и делать вид, что всё под контролем. И первым на зов народа откликнулся Президент.
  

Глава 2

Совбез принимает решение

  
   Заседание открылось ровно в десять утра.
   - Доброе утро, коллеги, - войдя в зал, бодро произнёс Президент и жестом предложил членам Совбеза, привставшим при его появлении, снова занять места.
   Слово "коллеги", ставшее общеупотребительным на совещаниях различного уровня после резко-суматошного перехода от развитого социализма к неразвитому российскому капитализму, успешно заместило историческое "дамы и господа", столь естественное во всех остальных уголках мира. Ну не поворачивался пока ещё у Президента язык обратиться, например, к Премьеру "господин Председатель правительства", а у Премьера - "господин Президент".
   На всё требуется время, в том числе и на то, чтобы одни слова ушли в тень, уступив место другим, более отвечающим историческому моменту. Вот почему даже на самом высоком уровне, а точнее - прежде всего на самом высоком уровне, приходилось искать обходные варианты. И такой был найден. Тем более, что богатый русский язык без труда позволял выкрутиться из положения. Нейтральное "коллеги", а также обращение по имени-отчеству идеально замещали "дам и господ".
   - Итак, уважаемые коллеги, позвольте начать, - раскрывая лежащую на столе папку, будничным тоном произнёс Президент. - Согласно повестке дня сегодня нам предстоит обсудить вопросы, связанные с запланированным через месяц заседанием Совета Россия-НАТО в Брюсселе. Однако, если не поступит возражений, я бы предложил перенести их обсуждение на следующую неделю, а сегодняшнюю встречу посвятить другой не менее актуальной теме, но касающейся внутренней жизни страны.
   Наступившую вслед затем паузу Президент использовал для того, чтобы разобраться в принесённых бумагах и дать членам Совбеза время для обдумывания его предложения. А подумать было над чем. Положение в стране складывалось действительно не лучшим образом. Экономика стагнировала, если не сказать - трещала по швам, недовольство населения уровнем жизни росло, резко замедлилось строительство жилья, крупный бизнес требовал налоговых льгот, а мелкий и средний химичили как могли, уходя от налогов и прячась в тень, и так далее и тому подобное. А тут ещё эти идиотские демонстрации под ещё более идиотскими лозунгами... Кто хотел жить как в Америке, тот давно уже там живёт. Но что именно имел в виду Президент, предлагая сменить повестку дня? Какую-то конкретную внутреннюю проблему или же общее состояние дел? Нет, последнее, пожалуй, исключено - нельзя объять необъятное. Стало быть, конкретный вопрос. Но какой именно? Кого он может затронуть в первую очередь?
   Рассуждая подобным образом, каждый из присутствующих, разумеется, прежде всего, подумал о своём наболевшем: директор Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков (ФСНК) - о росте наркомании и тоннах афганского героина, проникающих, как вода сквозь песок, на территорию страны, Министр внутренних дел - о взяточниках в погонах, которые несмотря на все чистки не желали выметаться из рядов МВД, Министр финансов - о растущем дефиците государственного бюджета, Министр экономики - о затяжном падении промышленного производства, которое если и не сократит ему жизнь, то уж точно похоронит его карьеру, председатель Государственной Думы... Э, да что говорить! Каждый успел в этот короткий промежуток времени прокрутить в голове собственные проблемы и отнести реплику Президента на свой счёт. И только Премьер-министр сохранял видимое спокойствие: за ним, по его мнению, не числилось никаких грехов.
   - Итак, нет возражений? - отвлёкшись от бумаг, демократично поинтересовался Президент, хотя и прекрасно понимал, что едва ли у кого-нибудь из присутствующих хватит духу оппонировать главе государства.
   - А что, случилось нечто из ряда вон выходящее? - всё-таки не выдержал Председатель Государственной Думы.
   - Пока ещё нет, но может произойти.
   - Вы имеете в виду спад промышленного производства? - отважно подал голос Министр экономики, которому уже нечего было терять.
   - Нет, к вам конкретно это в данном случае не относится,- успокоил его Президент.
   - Что касается ужасающего состояния экологии в стране, то этот вопрос так быстро не решается, - решив сыграть на опережение, удручённо начал было глава Минприроды, уже не сомневаясь, что президент метит именно в его сторону, но и он попал пальцем в небо.
   - Не гадайте, к вашему ведомству это тоже не имеет отношения, - всё ещё продолжая придерживать карту в рукаве, едва заметно усмехнулся глава государства. - Вопрос, который я предлагаю обсудить на сегодняшнем заседании, касается общественного недовольства положением страны в целом.
   Члены Совбеза облегчённо вздохнули: когда проблемы касаются страны в целом, они не касаются никого персонально, или, напротив, касаются всех вместе, что, впрочем, по сути, одно и то же. А Президент тем временем продолжал:
   - Надеюсь, вы уже догадались, о чём идёт речь. Да-да, уважаемые коллеги, я имею в виду общественное движение, которое за последние месяцы набрало достаточную энергию, чтобы обратить на себя внимание.
   - Вы имеете в виду движение под лозунгом "Хотим жить как в Америке"? - первым догадался Председатель Государственной Думы.
   - Совершенно верно. Мне кажется, мы серьёзно недооцениваем его значение. Если проследить за последними дискуссиями по телевидению...
   - А чего за ними следить, - грубовато перебивая Президента, брякнул Председатель Государственной Думы, решив, что имеет право выступать от имени всех членов Совбеза.- Тоже мне движение! Россия - это Россия, а не Америка. Нам до неё ещё пахать и пахать. Да и несерьёзно всё это. Пара каких-то безответственных бузотёров запустила дурочку в интернет, кто-то шутки ради растиражировал её на разных форумах и бог знает где ещё, кто-то подхватил - вот и пошло-поехало. А телевизионщики словно только того и ждали: им жареные факты как голодному колбаса. Вы меня извините, но, по-моему, чушь всё это. Как оно зародилось на пустом месте, так и сойдёт на нет.
   - Вы так уверены? - скептически покосился на него Президент. - Лично я, не стану скрывать, придерживаюсь противоположного мнения и вот почему. Учитывая масштабы движения, я весьма сомневаюсь в том, чтобы оно могло возникнуть по воле каких-то безответственных бузотёров, как вы изволили выразиться, запустивших дурочку в интернет. Подобные движения никогда не возникают на ровном месте, для них необходимы соответствующие социальные предпосылки, а таковых у нас накопилось более чем достаточно. Полагаю, никто из присутствующих не станет возражать против данного утверждения.
   Президент взял короткую паузу, и только убедившись, что у членов Совбеза нет возражений, продолжил мысль.
   - По той же причине было бы опасным заблуждением полагать, что движение само по себе однажды сойдёт на нет, развеется, как дым от костра. Вот почему мы не можем недооценивать любое общественное недовольство, даже если оно находится в зачаточном состоянии, а уже тем более когда оно приобрело настолько внушительный размах.
   - Иными словами, вы полагаете, что мы должны обратить на него серьёзное внимание? - вскинул брови Министр внутренних дел.
   - Да, но не в том смысле, в каком вы, возможно, подумали, - не без намёка произнёс Президент. - Жить как в Америке - не такое уж плохое желание, и я бы даже сказал - похвальное, хотя нам, как справедливо заметил Председатель Государственной Думы, "ещё пахать и пахать". Когда-то во времена противостояния двух социальных систем в Советском Союзе выдвинули даже лозунг "Догнать и перегнать Америку!" К огромному сожалению, между лозунгом и его практической реализацией пролегла непреодолимая пропасть, которая с каждым годом только увеличивалась в глубину и ширину. И хотя в отличие от тех приснопамятных времён между нашими странами уже нет антагонистического противостояния, однако его с успехом заменило экономическое и геополитическое соперничество, которое мы, к сожалению, проигрываем по всем основным статьям. И я не вижу ничего зазорного в том, что народ снова включил этот лозунг в повестку дня. История знает немало примеров, когда народ оказывался дальновиднее своих руководителей.
   Президент глубокомысленно замолчал, давая возможность присутствующим проникнуться ответственностью момента. Молчали и члены Совбеза, на которых речь главы государства свалилась, как снег на голову. Действительно, было над чем задуматься. Из многих вопросов, которые вертелись у них на языке, но так и не были озвучены, особенно волновал один - главный: куда он гнёт? Неужели действительно предлагает пойти на поклон к Америке? Да нет, не того Президент замеса, чтобы пресмыкаться перед кем бы то ни было, даже перед Америкой. Но тогда - что? Ломай теперь голову. И только лицо Премьер-министра по-прежнему оставалось абсолютно непроницаемым. Такое его поведение невольно наталкивало на мысль, что они с Президентом заранее обо всём условились и теперь разыгрывали спектакль с заранее оговорённым финалом. Так оно было или не так, трудно сказать, но поразмыслить было о чём.
   - И что же вы предлагаете? - первым придя в себя, осторожно поинтересовался Министр иностранных дел, хотя в глубине души уже проинтуировал течение мыслей Президента. Богатый дипломатический опыт и врождённый интеллект позволяли ему нередко угадывать мысли собеседников раньше, чем те успевали раскрыть рот. Но благодаря тем же качествам ему играючи удавалось создавать впечатление, будто каждое их слово для него откровение в последней инстанции.
   - Прежде чем я отвечу на ваш вопрос, - уже более спокойным тоном заговорил Президент, - давайте непредвзято оценим итоги развития России за последние, скажем, пятнадцать или, лучше, за двадцать лет. Надеюсь, вы согласитесь со мной, что они, как минимум, не блестящие. Если в течение этих лет и отмечался незначительный рост экономических показателей, то исключительно благодаря нефти, газу, алмазам и другим ископаемым. Все прочие отрасли либо топчутся на месте, демонстрируя результаты двадцатилетней давности, либо ускоренно деградирует, отбрасывая экономику страны в ещё более отдалённое прошлое. Стоит ли после этого удивляться тому, что народ начинает искать другие ориентиры. По совокупному ВВП мы успешно соревнуемся разве что со странами Центральной Африки, в то время как Китай, Индия, Юго-Восточная Азия не только давно обошли нас по всем основным экономическим параметрам, но и постоянно наращивают отрыв. Я уж не говорю о высокотехнологичной Западной Европе и тем более Соединённых Штатах Америки. Картина более чем плачевная. Уровень жизни населения по-прежнему крайне низок, коррупция разъедает общество, как коррозия железо, уровень преступности и правовой нигилизм населения зашкаливают за все мыслимые пределы. Одним словом, если срочно не принять экстренных мер, то наша любимая родина уже в самом недалёком будущем может столкнуться с такими катастрофическими последствиями, по сравнению с которыми нынешние проблемы покажутся детскими шалостями. Если, повторюсь, не принять экстренных мер.
   - Каких? - обречённо подал голос Министр юстиции. - Мало мы напринимали за последние годы разных экстренных мер? Взять хотя бы ту же коррупцию:..
   - Согласен, - перебил Президент. - Приятно сознавать, что не я один рассуждаю подобным образом. Но это означает лишь то, что проказа настолько глубоко пронизала все клетки нашего общества, что для её лечения нужны иные, радикальные средства. Старые методы себя окончательно исчерпали. А время не ждёт. Народ устал ждать. И ему есть с чем сравнивать. Так стоит ли удивляться тому, что взоры многих, очень многих россиян обращаются в сторону именно тех стран, которые показывают образец эффективного экономического и социального развития, в том числе, естественно, и Америки.
   - Нашли, с кем сравнивать, - подал голос Полномочный представитель Президента в Уральском федеральном округе.
   - И тем не менее... Наша страна, как, может быть, никакая другая, заслуживает более счастливой исторической участи. Поэтому, на мой взгляд, слоган "Хотим жить, как в Америке" не следует воспринимать в чисто утилитарном смысле, то есть как желание людей иметь такой же достаток, какой имеет средняя американская семья, хотя и это немаловажно. Его следует толковать в расширительном смысле. Люди хотят иметь всё то, что имеет любой гражданин в Америке, даже бездомный и безработный.
   - Даже бездомный и безработный? - с ехидцей подал голос Министр экономики.
   - Вот именно, - и Президент посмотрел на Министра так, что тот заёрзал на стуле. - Не мне вам рассказывать о размерах пособия по безработице в Соединённых Штатах. Да российскому безработному такое пособие и в сладком сне не приснится. Я уж не говорю про медицинское обеспечение и некоторые другие виды социальной поддержки. Как ни парадоксально для кого-нибудь прозвучит, но в Америке человеку невозможно умереть с голода: его завалят бесплатными продуктами в любом благотворительном фонде или церкви. Так что не будем особо иронизировать. Но, разумеется, если бы всё ограничивалось сравнением с бездомными и безработными у нас и у них, то не стоило бы и затевать разговор. Проблема имеет глобальный характер. Будем честны перед самими собой. Мы отстаём от Штатов абсолютно по всем параметрам: касается ли это коррупции, обеспеченности жильём, качества автомобильных дорог, уважения к законам страны, отношения к старикам, толерантности к людям различных национальностей и вероисповеданий.
   По залу прошелестел едва уловимый шумок. Президент замолчал и озадаченно наморщил лоб:
   - Кто-то не согласен?
   - Мы согласны, но вы так расписываете американскую действительность, словно она вообще лишена недостатков, - осмелился подать реплику всё тот же Полномочный представитель. - А между тем, у них достаточно своих проблем с наркоманией, преступностью, в том числе молодёжной, нелегальной иммиграцией и так далее.
   - Я и не отрицаю. Разумеется, у них хватает проблем в упомянутых областях, факт, но и их американцы решают существенно эффективнее, чем удаётся нам. А почему? А потому, что у них нет, повторю, повального мздоимства, неуважения к личности, правового нигилизма и других негативных явлений, присущих нашей стране. Но главная, наисущественнейшая проблема, как я указывал выше, кроется в недопустимо низком уровне развития нашей экономики, её катастрофическом отставании от всех мало-мальски развитых стран. Решим эту проблему - решим и все остальные. Вот в каком смысле нам следует толковать лозунг "Хотим жить, как в Америке".
   - Нам бы их недостатки, наряду, разумеется, с их достоинствами, - забот бы не знали, - то ли иронизируя, то ли всерьёз, поддакнул, воспользовавшись паузой, Министр юстиции.
   Однако Президент пропустил реплику мимо ушей; казалось, он немного устал, пока разжёвывал азбучные истины.
   - Ну и что же вы предлагаете? - первым не выдержал Полномочный представитель Президента в Уральском федеральном округе, оказавшийся самым настырным и нетерпеливым среди членов Совбеза.
   - Предлагаю обсудить на сегодняшнем заседании, - медленно формулируя мысль и интонационно подчёркивая каждое слово, заговорил Президент, - вопрос о том, каким образом мы можем наиболее эффективно и в кратчайшие сроки перенести американский опыт управления государством на нашу почву.
   - Ого! - не удержался Председатель Государственной Думы. - На что замахнулись! Это каким же образом? Да и вообще: почему мы должны идти на поводу у толпы?
   - Почему же на поводу, - пожал плечами Президент. - Полагаю, что прислушаться к мнению умного человека, а тем более к мнению народа, обязанность любого руководителя. Не так ли?
   Председатель Думы на некоторое время глубоко задумался, открыл было рот, но так и не осмелился возразить. Вопрос был задан в лоб и возразить на него значило бы выставить себя круглым невеждой. И всё-таки что-то подспудно мешало ему согласиться с позицией Президента, хотя он так и не смог сформулировать себе самому - что именно? А Президент тем временем продолжал:
   - Итак, какие будут мнения, уважаемые коллеги?
   - Позвольте, - поднял руку Министр иностранных дел, повернувшись корпусом в сторону Президента. - Во-первых, я полностью солидаризируюсь с вашей оценкой положения дел в России. Мы отстаём по уровню развития не только от развитых государств, но и от большинства развивающихся стран. И данное обстоятельство, к сожалению, весьма негативно сказывается на международном авторитете нашей страны в целом. Во-вторых, я полагаю, нет ничего зазорного в стремлении позаимствовать полезный опыт управления государством у тех, у кого это получается лучше, чем у нас. В-третьих, в настоящее время наши отношения с Соединёнными Штатами находятся на подъёме, и я полагаю, что было бы грешно не воспользоваться конъюнктурой. Кто знает, как они сложатся даже в среднесрочной перспективе. В этой связи я предлагаю, не откладывая дела в долгий ящик, сформировать несколько делегаций по интересующим нас направлениям, включив в них наиболее авторитетных специалистов, и направить их в США для обмена опытом. Надеюсь, американское правительство не откажет нам в подобной просьбе, а мы, в МИДе, в свою очередь, постараемся максимально оперативно урегулировать все формальности.
   - Благодарю! - кивнул головой Президент. - Ещё предложения?
   -Улита едет - когда-то будет, - махнул рукой руководитель Администрации Президента. - Знаем мы эти поездки, простите за откровенность. Ну съездят, ну обменяются в который раз опытом - и всё завершится, как обычно, составлением очередного никому не нужного отчёта. Сколько таких делегаций уже перебывало в Штатах, да и не только в них. И что? Да ничего, говоря откровенно, пшик. Как топтались на месте, так и продолжаем топтаться. - И уже обращаясь непосредственно к Министру иностранных дел, заключил: - Извините, но я считаю, что нам надо искать другие, менее хоженые, а ещё лучше - нехоженые пути.
   - Ну, тогда не знаю, - развёл руками Министр иностранных дел. - Предлагайте.
   - В том-то и дело, что у меня нет предложений. Зато я хорошо знаю, что так называемый обмен опытом - пустая трата времени и денег.
   - Вот видите.
   - Эх, нам бы сейчас триллион американских долларов да бухнуть их в экономику. При нашем-то голоде на долгосрочные инвестиции! Вот это был бы рывок! - мечтательно вздохнул Министр экономического развития, и с лёгкой обидой в голосе в ответ на прокатившийся хохоток заключил: - Напрасно смеётесь. У там них сотни хедж-фондов, банков, страховых компаний не знают, что делать со свободными триллионами. Сидят на них, как гобсеки. Вот и вложили бы их в российскую экономику. И им хорошо, и нам.
   - Мечты, мечты, - усмехнулся Президент, - кто ж вам их даст при нынешней ситуации в стране?
   - Вот и я говорю, - уныло согласился Министр и как бы ушёл в астрал, закатив глаза.
   - Разрешите мне, - поднялся Секретарь Совета Безопасности.
   - Сидите, - махнул рукой Президент.
   - Стоя привычнее, - произнёс Секретарь, собираясь с духом. - У меня не совсем обычное предложение. Поэтому, если позволите, я бы начал издалека. В одной из комедий Бернарда Шоу один из высокопоставленных персонажей предлагает Премьер-министру Великобритании, в данном случае неважно по каким основаниям, отказаться от независимости страны и присоединиться к США в качестве рядового штата.
   - Ха! Ха-ха! - не выдержав, расхохотался директор Федеральной службы безопасности, взглянув на коллегу из-под очков. - Это и есть ваше необычное предложение - всей Россией перебраться в Америку? Я бы даже сказал - более чем необычное. Шутить изволите.
   - Ну не всерьёз же, - вполне миролюбиво согласился тот и даже позволил себе в ответ тоже слегка растянуть губы в улыбке. - Тем более что нас там никто не ждёт. Поэтому данный вариант, естественно, отпадает. Но есть второй вариант - и это уже без всякого юмора, - переселить Америку к нам.
   Едва ли не выдохнув последнюю фразу, выступающий замолчал, ожидая реакции коллег, и она не заставила себя ждать.
   На какое-то мгновение в зале воцарилась мертвящая тишина, словно электрический разряд парализовал мысли и волю присутствующих. Может, они ослышались? Да нет, определённо ослышались! Бред какой-то! Выступать с таким предложением и где - на заседании Совбеза! Да, несомненно, шутит. Шутник, однако! Так и сыплет остротами. И ведь даже не улыбнётся. Лица присутствующих стали разглаживаться, однозначно восприняв предложение коллеги как новую провокацию. На некоторых даже стали возникать косые улыбки, какие обычно сопровождают неудачную шутку. В последовавшем затем неразборчивом шуме можно было разобрать даже отдельные реплики типа "Рога и копыта", "Ничего, потеснимся, у меня в квартире есть одна свободная комната", "Вперёд, Россия!", "А что - идея!", "Нет уж, лучше нам переселиться в Америку, чем они я к нам. Потом их отсюда не выпрешь ни за какие коврижки". И прочая язвительная галиматья. Однако Секретарь спокойно продолжал стоять, не реагируя на насмешки, и лишь едва заметно пошевеливал концами губ.
   - Коллеги, коллеги, прошу внимания, - вмешался Премьер-министр, видимо убоявшись, как бы шум не превратился в базар. - В конце концов, каждый из нас имеет право высказывать любую точку зрения, даже если она идёт вразрез с мнением большинства. - И уже обращаясь непосредственно к Секретарю Совбеза, продолжил: - Теоретически я бы тоже не возражал против того, чтобы американцы переселились в Россию. Хоть всей страной. Нам есть чему у них поучиться. Но с практической точки зрения, извините меня, это такая же ахинея, как и идея переселиться в Штаты. Я полагаю, выступая со своим предложением, вы имели в виду нечто иное? Поясните, пожалуйста, вашу мысль.
   - Охотно, - кивнул головой Секретарь, обращаясь на этот раз более к Премьер-министру, чем ко всем остальным. - Если коллеги согласятся выслушать меня до конца, то, полагаю, моя идея не покажется уж столь фантастичной. Поэтому позвольте пояснить, что именно я имел в виду. Проблемы России сегодня - это прежде всего проблемы, связанные с низким уровнем управления народнохозяйственным комплексом, да простят меня члены Совбеза. Давайте честно признаем, что Россия сегодня остро нуждается в высококвалифицированных специалистах, управленцах высшей категории, которых у неё нет и по объективным причинам не ожидается в среднесрочной перспективе, - и Секретарь медленно обвёл взглядом зал, словно ожидал возражений. Однако возразить было нечего, и он в полной тишине продолжил своё выступление. - В то же время в Соединённых Штатах Америки, опять же в силу объективных исторических причин, можно сказать, переизбыток именно таких спецов. Так почему бы нам не пригласить их за хорошие деньги в Россию и не расставить на ключевых направлениях, которые особенно остро нуждаются, так сказать, в свежей крови. Такое уже случалось в тридцатые годы прошлого века. И, как известно, пошло на пользу стране. Так почему бы нам не повторить этот положительный опыт? Тем самым мы в кратчайшие сроки решим целый ряд наиболее острых проблем, стоящих пред страной. Вместе с ними в страну придут большие, даже очень большие деньги, новейшие технологии, связи в деловом мире и многое, многое другое. Да простят меня ещё раз коллеги министры, но стать заместителями у таких людей - будет не понижение, а повышение в статусе. Я понимаю, насколько моё предложение звучит фантастично, но если мы хотим рывком освободиться от пут прошлого, то я просто не вижу, как это можно сделать иначе.
   - Вы не видите, так, может, другие видят, - подал голос Полномочный представитель Президента в Дальневосточном федеральном округе.
   - Я и не возражаю, - парировал Секретарь. - Пожалуйста.
   В зале в очередной раз воцарилась напряжённая тишина. Президент с затаённой, как многим показалось, усмешкой переводил взгляд с одного члена Совбеза на другого. Однако никто так и не попросил слова.
   - Судя по всему, - с какой-то даже грустинкой сказал Секретарь, - других предложений нет.
   - Возможно, ещё появятся, - произнёс Президент, у которого, предложение Секретаря, похоже, не только не вызвало отторжения, но и нашло определённое понимание. - Просто ваша идея, насколько можно судить, оказалась слишком неожиданной для присутствующих. Хотя, на мой взгляд, она не более фантастична, чем идея освоения Марса. Россия с незапамятных времён привечала у себя иностранцев. Вспомним хотя бы эпоху Петра Первого или Екатерины Великой.
   - Вот так и появились у нас Дантесы, - съязвил кто-то.
   - Кстати о Дантесе: он был не худшим офицером в русской армии, до того как его имя стало нарицательным после дуэли с Пушкиным. Но кроме него России служили братья Нобели, Карл Фаберже, Карл Росси - устроитель Санкт-Петербурга. А Аристотель Фиораванти и другие итальянские архитекторы, чьим тщанием в столице были возведены Кремль, многочисленные храмы, дворцы и усадьбы, а Карл Брюлов, Франц Лефорт, Витус Беринг, Патрик Гордон - наставник Петра Великого и многие, многие другие - несть им числа. Все они верой и правдой служили Российскому государству. Так что прецедентов более чем достаточно. В конце концов, сама государственность Руси началась с приглашения варяжского князя Рюрика.
   - Сравнили. Когда это было! - махнул рукой Полномочный представитель Президента в Дальневосточном федеральном округе. - Сегодня и времена изменились, да и Россия уже далеко не та.
   - Я бы сказал - не та, какой ей как великому государству полагалось бы быть, - скорректировал Президент. - Так что не будем более набожны, чем Римский Папа. Это сегодня наши лучшие умы находят себе пристанище за границей, а в те далёкие времена всё происходило с точностью до наоборот.
   - И что же вы предлагаете?
   - Лично я - ничего. Но почему бы нам серьёзно не обсудить предложение Секретаря Совбеза, коллеги!
   - Неужели вы реально представляете себе ситуацию, - осторожно, словно зондируя почву, впервые за всё время подал голос Министр финансов, - при которой бы министерские посты могли занять иностранные граждане?
   - Теоретически всё возможно, почему бы и нет? - пожал плечами Президент, провоцируя тем самым присутствующих на откровенность.
   - А кого именно?
   - Ну, об этом, извините меня, говорить преждевременно. Жизнь покажет.
   - Зачем ждать, - саркастически бросил Министр юстиции, которому, судя по всему, идея Секретаря Совбеза пришлась откровенно не по душе.- Менять так менять, Для начала заменим представителей Президента в федеральных округах, потом членов правительства, в том числе Министра обороны, Министра внутренних дел, ну и для компании Министра иностранных дел. А там дело дойдёт и до более мелкой сошки. То-то обрадуется Госдеп. Не вышло мытьём - выйдет катаньем.
   Он окончательно осмелел и, кажется, уже ничего не боялся.
   - Да я хоть сейчас готов освободить кресло, - пробурчал достаточно внятно Министр иностранных дел. - Лично мне есть чем заняться. Начну писать мемуары.
   - Только давайте без крайностей, уважаемые коллеги, - строго произнёс Президент. - Почему вы решили, что речь идёт именно о министрах?
   - А о ком же ещё?! - хмыкнул Министр юстиции. - У меня отличный слух. Секретарь Совбеза сам об этом сказал.
   - Совершенно не обязательно. Есть много других должностей, в том числе и в правительстве, где бы мы могли эффективно использовать опыт иностранных специалистов для решения стратегических задач. Например, в качестве консультантов.
   - Э, нет, - не уступал Министр юстиции. - Для решения стратегических задач они потребуют полной свободы рук, а это значит министерских постов. Никак не ниже.
   - Если не выше, - в сердцах брякнули с места.
   - Выше некуда.
   - Почему некуда? - неожиданно подал голос Премьер-министр, до того не проронивший ни слова. - Разрешите? - обратился он к Президенту и, получив согласие последнего, поднялся из-за стола.
   - Почему некуда? - повторил он, неторопливо скользя глазами по часовой стрелке по лицам членов Совбеза, словно желая убедиться в произведённом эффекте. И следует признать, что его слова не оставили присутствующих равнодушными. Все лица напряженно вытянулись в сторону Премьера, словно от дальнейших его слов зависела судьба каждого. Даже Президент не сумел сохранить спокойствие и изумлённо наморщил лоб, а Премьер как ни в чём не бывало продолжил речь:
   - Но прежде чем внести предложение, я бы хотел без обиняков заявить, что, как и Президент, я полностью поддерживаю идею Секретаря Совбеза, однако с той оговоркой, что в вопросе кого и кем заменять возможны различные конфигурации. Лично я против широких перестановок в правительстве, так недолго и наломать дров, хотя одному-двум министрам, возможно, и придётся подвинуться. Но есть ещё одна ключевая должность в правительстве, которой можно было бы в данном случае пожертвовать и которая была бы адекватной замене Кабинета министров.
   Министр по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям, который до того ни разу не подал голоса и отрешённо рисовал кружки и треугольники на листе бумаги, закашлялся, словно ему попал в лёгкие дым от горевших в Подмосковье торфяников.
   - Вы хотите сказать...- не доверяя собственному слуху и дробно откашливаясь, начал было он и поперхнулся.
   - Совершенно верно, именно это я и хочу сказать, - подхватил Премьер. - На мой взгляд, должность Премьер-министра оптимальным образом подошла бы для решения поставленных целей. Это именно та площадка, на которой высококвалифицированный иностранный менеджер смог бы в полной мере реализовать свой творческий потенциал. Не возражаю, если этим человеком станет американец. Точнее, считаю, что им должен стать именно американский топ-менеджер.
   - Кхе-кхе-кхе... А-а-а к-как же вы?
   - А я с большим удовольствием пойду к нему в заместители. Полагаю, что для меня это будет отличная школа и возможность познакомиться с современными методами управления. К тому же заменить иностранным специалистом одно лицо, намного проще и, я бы сказал, существенно дешевле, чем замена даже половины Кабинета министров. Вот и всё, что я хотел сказать. Надеюсь, моё предложение устроит все заинтересованные стороны, разумеется, с одобрения членов Совбеза.
   Премьер замолчал, давая возможность присутствующим в полной мере осмыслить своё неожиданное предложение. Молчали и члены Совбеза. Но это уже была не та тишина, которая предваряет напряжение в воздухе, предшествующее июльской грозе, а молчаливый вздох облегчения, сопровождающий чёрную тучу, прошедшую стороной. Сам того не подозревая, Премьер выиграл партию ещё до того, как шахматные фигуры были расставлены на доске.
   - А что, - встрепенувшись, пожал плечами Министр иностранных дел, словно вопрос был давно решён и оставалось только поставить точку. - Почему бы и нет? Варяг так варяг. Не справится - отправим в отставку. А справится - честь ему и хвала. Во всяком случае, попробовать стоит.
   - Представляю, какое вознаграждение он заломит за своё премьерство, - простодушно не удержался настырный Полномочный представитель Президента в Дальневосточном федеральном округе.
   - Разумеется, согласился Премьер. - Однако же игра стоит свеч. Пригласив на должность Премьера американского управленца, мы одним выстрелом убиваем несколько зайцев. Во-первых, этим шагом мы демонстрируем народу, что самым серьёзным образом прислушиваемся к его мнению. Люди хотят жить, как в Америке, и они получают эту надежду. Во-вторых, мы выбиваем важнейших козырь из рук наших оппонентов, готовых использовать любое протестное движение в своекорыстных целях. И наконец, в-третьих, - и это самое важное, - мы действительно предпринимаем реальные шаги по преодолению нашей ментальной косности. Грустно и прискорбно сознавать, что такой великой стране, как Россия, есть чем гордиться в прошлом, и почти нечем гордиться в настоящем. А надо, чтобы народ не только гордился своим прошлым и настоящим, но и уверенно смотрел в будущее. И если ради этой великой цели потребуется пойти даже на поклон к Западу, мы пойдём, отбросив все колебания. Тем более что, как справедливо заметил Президент, история нашей страны полна подобных примеров.
   Премьер-министр сел и слегка откинулся на спинку стула, как это обычно делает человек после утомительного стояния.
   В очередной раз в зале повисла напряжённая тишина. Да и было о чём подумать. И только Министр юстиции шепнул соседу, едва не касаясь губами уха:
   - А наш Премьер - хват: как повернул дело! Ну, теперь жди подвижек!
   Однако пауза продолжалась недолго. Президент снова взял бразды правления в руки и, глядя Премьеру прямо в глаза, произнёс:
   - Благодарю вас. Полагаю, коллеги, что никто не станет возражать против данного предложения?
   Возражений, разумеется, не было. Да и кому придёт в голову выступить не только против Премьера, но и солидарного с ним главы государства. И только Министр внутренних дел неожиданно подал голос:
   - Назначение на должность Премьера американца априори предполагает, что он будет также руководить и нашим силовым блоком, то есть полицией, Следственным комитетом, Прокуратурой, Федеральной службой безопасности, наконец.
   - Ну нет, так далеко, надеюсь, дело не зайдёт, - скрывая, как показалось Министру, снисходительную улыбку, произнёс Президент. - Управление силовыми подразделениями мы ему по вполне понятным причинам не отдадим. Да и вряд ли иностранец станет на них претендовать. Он же разумный человек. А вот что касается экономического блока, финансов, сельского хозяйства, социальной сферы - тут, полагаю, мы должны будем предоставить ему самые широкие полномочия.
   - О-хо-хо! - покачал головой директор Федеральной службы безопасности. - Как бы мы не перехитрили самих себя.
   - Вы не согласны? - вопросительно взглянул на него Президент.
   - Да нет, - замялся тот, - иностранец так иностранец. А уж мы, со своей стороны, постараемся за ним приглядеть.
   - Не без того. Определённый контроль конечно, необходим, в том числе и со стороны ФСБ, - согласился Президент. - По крайней мере, на первом этапе. Однако он не должен сковывать свободу рук.
   - Упаси бог!
   - Прекрасно! Ещё замечания, возражения?
   Зал молчал.
   - В таком случае, - резюмировал Президент, - будем считать, что предложение одобрено единогласно.
   - Теперь дело за малым: найти подходящую кандидатуру, - хмуро заметил Министр финансов, не без основания опасаясь, что новая метла в первую очередь пройдётся по его ведомству и по нему лично. - Говоря откровенно, лично я не взял бы на себя такую ответственность. Может быть, у кого-нибудь из коллег есть конкретные предложения?
   - Да в Америке этих менеджеров как собак нерезаных, - хмыкнул кто-то в дальнем конце стола, - выбирай любого.
   - Нам нужен, извините, не любой, не абы какой преуспевающий выскочка, а человек, который бы отвечал самым высоким профессиональным критериям, имеющий многолетний опыт успешного управления крупными международными корпорациями, - наставительно заметил Президент, - человек, входящий в первую десятку самых успешных менеджеров Соединённых Штатов. Я уж не говорю о том, что у него должна быть незапятнанная моральная репутация у себя в стране и за рубежом. Кроме того, он должен лояльно относиться к России, а также - обращаю ваше внимание - добровольно отказаться от ведения собственного бизнеса как в Америке, если таковой у него есть, так и в России. В противном случае, существует опасность того, что со временем он станет больше работать на себя, чем на государство.
   - Ничего себе! - ахнул даже вечно немногословный Министр по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям. - Да это портрет не кризисного менеджера, а кризисного ангела во плоти.
   - Тем не менее, только такой человек нам и необходим. Отсутствие даже одного из вышеуперечисленных качеств автоматически исключает его из числа претендентов.
   - Да где ж вы такого найдёте? - пожал плечами Министр иностранных дел. - Ангелы - они в небесах, до них далеко, а на земле живут обычные смертные. Да и какой, извините меня, болван согласится поменять свой бизнес в благополучной Америке на головную боль в далёкой России?
   - А вот этим я как раз хотел поинтересоваться у вас, коллега, - с нажимом произнёс Президент. - У вас такого случайно нет на примете? При вашем-то дипломатическом опыте и знании американского истеблишмента неужели не найдётся хотя бы одной ангелоподобной кандидатуры?
   - Понятия не имею, - развёл руками Министр. - Разве что какого-нибудь Рокфуллера. Извините за неудачную шутку.
   - А какого именно? - неожиданно для Министра буквально ухватился за предложение Президент. - В Америке несколько десятков Рокфуллеров: политики, благотворители, управленцы. Вы бы лично на ком остановились?
   - Ну, если уж выбирать, - не замечая, что его заманивают в ловушку, спокойно продолжал Министр, - то я бы остановился на Джоне Дэвидсоне Рокфуллере - полном тёзке своего знаменитого прапрапрадеда. 47 лет, окончил Гарвард, женат, трое детей, естественно, миллиардер, баптист, как и все его предки.
      -- - Неужели действительно полный тёзка?
   - Один в один.
   - Да, - покачал головой Президент, - одно только имя уже обязывает ко многому. А каков у него послужной список?
   - Более чем достойный: на первых порах увлекался политикой и даже баллотировался в губернаторы одного из северных штатов, а когда не прошёл, возглавил финансовый бизнес семьи. Председатель правления "Чейз Америкэн" банка. Одновременно входит также в руководство ряда финансовых учреждений, принадлежащих империи Рокфуллеров. Колоссальные связи в деловых и политических кругах, исключительная порядочность, никогда не позволял себе критических замечаний в адрес России, наконец, огромный авторитет в международных кругах, вице-председатель Совета по международным отношениям, благотворитель. Впрочем, последнее - семейная традиция всех Рокфуллеров.
   - То есть, вы полагаете, что при определённых условиях мистер Джон Дэвидсон Рокфуллер мог бы стать достойной кандидатурой на должность Премьер-министра России?
   - Я этого не утверждал. Надеюсь, вы шутите.
   - Отнюдь нет.
   Выражение лица Президента и в самом деле не давало повода усомниться в серьёзности его отношения к предложению коллеги, и, пожалуй, впервые в своей практике Министр иностранных дел растерялся и с неподдельным испугом взглянул на Президента.
   - Но это же, это же, - всё ещё не смея поверить в услышанное, забормотал он, - это же сам Рокфуллер! Понимаете, Рокфуллер, а не какой-нибудь наёмный менеджер, пусть даже и семи пядей во лбу!
   - Вот и великолепно! А что вас смущает? Если только он даст согласие, то лучшего Премьер-министра нам и желать нечего.
   - Да, но для этого придётся изменить законодательство, запрещающее принимать на государственные должности иностранцев, - робко заметил Министр юстиции.
   - Надо будет - изменим, - едва заметно усмехнувшись, произнёс Президент. - Уверен, думцы поддержат соответствующий закон, если мы доходчиво донесём до них его смысл.
   Двое членов Совбеза, сидевших на противоположном конце стола, не выдержав, утробно хрюкнули, но спохватившись, торопливо полезли за носовыми платками и шумно высморкались. Президент метнул в их сторону недовольный взгляд, однако не стал заострять внимания и продолжил развивать мысль:
   - Какие могут быть шутки, когда речь идёт о столь важном решении. На мой взгляд, вы выдвинули блистательную идею, и грех ею не воспользоваться.
   - Н-но как же вы мыслите, - запнулся Министр, - его убедить? Стопроцентного янки, патриота своей страны, миллиардера, приверженца американского образа жизни и так далее и тому подобное. Да и зачем ему влезать в какой-то русский проект, пусть даже самый амбициозный, когда у него своих проектов по горло? Деньги ему не нужны, известности не занимать, русские красавицы его тоже вряд ли интересуют, он однолюб и патологический семьянин. Не вижу стимулов, которые бы могли его побудить оставить Америку и кинуться в омут российской неразберихи.
   - А по-моему, стимул есть, - неожиданно вмешался Премьер-министр. - Здоровое честолюбие - вот на чём можно было бы построить интригу. Да-да, я не оговорился, коллеги! Человек, достигший в жизни всего, о чём он только мог когда-то мечтать, если это нормальный человек с нормальной психикой и разумными земными потребностями, не может не стремиться достичь в этой жизни чего-то большего, чем чисто материального благополучия, принести пользу уже не только себе, но и - по большому счёту - всему человечеству. Некоторые из них начинают заниматься благотворительностью, другие творчеством, третьи коллекционированием произведений искусства и так далее. И если, - обратился Премьер к Министру иностранных дел, - Джон Дэвидсон Рокфуллер именно такой человек, каким вы его нам описали, то с высокой степенью вероятности его может заинтересовать предложение возглавить правительство России. В конце концов, любое государство (а тем более Россия), - это такая же корпорация, как "Эксон Мобил", "Дженерал Моторс" и тому подобные структуры, только несравнимо бЄольших размеров. Поэтому лично я вполне готов допустить, что у такого человека, как Рокфуллер, может возникнуть желание попробовать реализовать себя в столь грандиозном проекте.
   И Премьер вопросительно взглянул на Президента, как бы ожидая от него одобрения. И он его получил.
   - А что, по-моему, любопытное предложение, - произнёс Президент и посмотрел на Министра иностранных дел, приглашая его к диалогу. - Представьте себе на минуту, что вы - Джон Рокфуллер, и к вам от российского руководства поступает официальное предложение возглавить правительство России с самыми широкими полномочиями. Вам предлагают, принимая во внимание ваши знания и ваш уникальный управленческий опыт, сделать из России вторую Америку, иными словами вписать золотыми буквами своё имя в многовековую историю российского государства, как это случилось с Екатериной Великой. Чем не стимул? Неужели бы вы отказались?
   - Я бы, пожалуй, не отказался, - дипломатично согласился Министр, - но согласится ли Рокфуллер, большой вопрос.
   - Вот вы и постарайтесь сделать так, чтобы и он тоже не отказался.
   -То есть как? Вы поручаете это мне?
   - Разумеется, кому же ещё? На то вы и Министр иностранных дел, дипломат волею божьей, вам и карты в руки. А мы со своей стороны окажем всяческую поддержку, - и Президент предупреждающе поднял руку в ответ на вытянувшееся лицо Министра. - Не торопитесь. Я хорошо понимаю ваше душевное состояние, однако в сложившихся обстоятельствах мы обязаны использовать любые возможности для достижения заявленных целей. Сыграйте на его честолюбии, наконец, на его гражданской позиции. Ему как американскому гражданину и патриоту должен льстить тот факт, что своим участием в возрождении России он одновременно будет служить и своей стране, способствуя экономическому и политическому сближению двух великих народов, а значит, и делу укрепления мира. Я уж не говорю о том, какие широкие перспективы откроются в этом случае для американского бизнеса в России. Он же деловой человек и безусловно оценит все преимущества предложения. Это тот случай, когда никто ничего не теряет, а лишь выигрывает. Так что шансы у нас, как минимум, пятьдесят на пятьдесят. И только если он всё-таки ответит отказом, будем искать другую кандидатуру. Вот, собственно, и всё. Осталось начать и кончить. - Президент выдержал короткую паузу, давая Министру иностранных дел возможность окончательно прийти в себя, и заключил: - Конечно, для проведения такой операции вам потребуется время на наведение мостов, но мы не торопим. Прозондируйте ситуацию, подключите наше посольство, короче максимально подготовьте почву. Уверен, что при нынешних тёплых отношениях с Соединёнными Штатами шансы на успех весьма велики.
   - Не было печали - купила баба порося. Напросился, называется, - вздохнул Министр.
   - Родина вас не забудет, - пообещал Президент и, уже обращаясь к присутствующим, подвёл итоги: - Если нет других предложений, будем считать, что повестка дня исчерпана. Спасибо всем. До свидания.

* * *

   Один за другим члены Совбеза потянулись на выход.
   В приёмной Министр финансов дружески подхватил под руку Министра иностранных дел.
   - Не расстраивайтесь, у вас всё получится, - почти конфиденциально приободрил он коллегу. - Кстати, знаете, о чём я ещё подумал, когда Президент столь горячо ухватился за вашу идею?
   - О чём? - почти безучастно откликнулся тот.
   - О том, что это - гениальнейший ход. Миллиардер Рокфуллер, как минимум, обойдётся нам в разы дешевле, чем любой менеджер средней руки, не говоря уже о каком-нибудь тяжеловесе. Но я бы предложил пойти ещё дальше и предложить ему поработать на Россию вообще бесплатно. Точнее, за один доллар в год.
   - Это каким же образом? - опешил Министр иностранных дел.
   - Просто, как палец. - Министр финансов многозначительно помолчал, раздумывая, продолжать или не продолжать, и, наконец, решился: - Только не удивляйтесь и выслушайте, пожалуйста, до конца. Надеюсь, вы согласитесь с тем, что для Рокфуллера деньги - тьфу, навоз, он и те, что имеет, не знает, куда девать. Потому и жертвует миллионы на различные благотворительные проекты. Отсюда вывод: купить его за деньги, даже очень большие, едва ли получится. Миллиарды мы ему предложить все равно не сможем, а десяток-другой миллионов долларов ему просто неинтересны. А вот на честолюбивом желании прижизненной славы великого реформатора, победителя, мецената и так далее и тому подобное, как верно заметили Премьер и Президент, можно превосходно сыграть. Моральные стимулы, в отличие от материальных, не имеют границ. Более того, некоторые готовы отдать себя всего не только ради прижизненной, но даже посмертной славы. Хотя, казалось бы, какая усопшему разница? Ан, нет, существует. Ибо посмертная слава греет уже при жизни. Что скажете?
   - Скажу, что вы меня здорово сбили с толку. Во всяком случае, есть над чем поразмыслить.
   - Рад, что мы понимаем друг друга.
   - Да-а, - задумчиво протянул Министр иностранных дел. - Прямо как в сказке о попе и его работнике Балде. А может, поступить ещё хлеще, - неожиданно усмехнулся он от пришедшей в голову озорной мысли: - потребовать от Рокфуллера доплаты за право стать Премьер-министром России. Вот вам и ещё один источник пополнения бюджета страны.
   - Блестящая идея. Только, ради бога, не делитесь ей с Президентом. Боюсь, он не оценит ваш благородный порыв.
   - Жаль, что не я Министр финансов. С удовольствием поменялся бы с вами сейчас местами!
   - Каждый по-своему печётся о благе России. Подумайте, одним словом.
   И Министр финансов медленно отчалил от Министра иностранных дел, оставив последнего в смешанных чувствах. Ведь если взвесить все за и против, то не такая уж это и бредовая мысль - конвертировать презренный металл как минимум в посмертную, а может, - чем чёрт не шутит - и прижизненную всемирную славу. Даже очень сильные люди не лишены некоторых человеческих слабостей, среди которых тщеславие занимает не последнее место.

Глава 3

Белый дом приходит в движение

   В этот будничный, ничем не примечательный день над всей территорией Соединённых Штатов Америки от Тихого до Атлантического океана безраздельно господствовало жгучее майское солнце - предвестник засушливого лета. Небо было такое же чистое и бездумное, как личико пятилетнего карапуза, не обременённого финансовыми и иными житейскими тяготами. И как тот карапуз, оно дружески и доверчиво улыбалось каждому, кто обращал на него внимание.
   Часы показывали без пяти минут двенадцать. Ровно в полдень в кабинете должен был появиться секретарь Президента Джо Крисман с традиционным ежедневным докладом. Таким образом, хозяин Овального кабинета мог себе позволить короткий отдых. Для кого-то пять свободных минут пустяк, ничтожная пауза, но для человека, рабочий день которого расписан едва ли не по секундам, любая пауза на вес золота. Он поднялся из-за стола, с удовольствием потянулся и неторопливо направился к восточной двери, ведущей в Розовый сад. Распахнув дверь, остановился на входе и полуприкрыл глаза. Из сада потянуло характерным ароматом от бесчисленного количества раскрывшихся бутонов. Пять минут активной ароматерапии заменяли час физических упражнений и восстанавливали благостное расположение духа. Утомление сняло как рукой. Президент неторопливо затворил дверь и вернулся на рабочее место. На столе в папке "На подпись" тонкой стопкой всё ещё продолжали лежать несколько неподписанных документов.
   Ровно с двенадцатым ударом часов распахнулась северо-восточная дверь, за которой находился кабинет секретаря Президента, и на пороге, на ходу произнося дежурную фразу "Разрешите, сэр?", появился Джо Крисман.
   - Добрый день, мистер Крисман, - приглашая секретаря к столу, поздоровался Президент. - Чем порадуете? Если вы и сегодня пришли с хорошими новостями, то эту дату можно будет занести в книгу рекордов Гиннеса: целых полтора месяца хороших новостей и ни одной плохой. Если не ошибаюсь, такого ещё не было в новейшей истории Америки. Надеюсь, предчувствие меня не обмануло.
   - Как вам сказать, сэр, - замялся секретарь, - и да, и нет. То есть я и сам в некоторой растерянности.
   - Вот это уже забавно, - сложил губы в недоумённую улыбку Президент. - Уж если вы в некоторой растерянности, что говорить обо мне. Выкладывайте, что случилось? Надеюсь, не очередной теракт на Ближнем Востоке? Последние сорок минут я был слишком занят бумажной работой, чтобы интересоваться новостями.
   - Нет, нет, - поспешил успокоить его Крисман. - Никаких терактов. Это было бы действительно болезненной новостью. Хватит нам и тех шести, которые произошли за последние восемь месяцев. Новость, которую я принёс, совершенно другого свойства. Возможно, даже весьма обнадёживающая. Хотя, с другой стороны...
   - Так не тяните, выкладывайте.
   - Дело в том... дело в том, - начал, аккуратно подбирая слова, Крисман, - что русские предложили мистеру Джону Дэвидсону Рокфуллеру должность Премьер-министра России.
   - Не понял. В какой стране?
   - Я же говорю - в России...
   Президент сморщил нос и лоб так, будто секретарь дыхнул на него густым запахом чеснока.
   - Простите, Крисман, сегодня не первое апреля? - не скрывая иронии, произнёс Президент.
   - Нет, сэр, сегодня двадцать седьмое мая.
   - Тогда русские выбрали не самую удачную дату для шуток.
   - Это не шутка, мистер Президент, это официальное предложение, сделанное на очень высоком уровне... От имени русского правительства.
   - Так-так, - поняв, что юмором здесь не пахнет, задумчиво произнёс Президент, постукивая подушечками пальцев по краю стола. - И кто же передал вам эту сногсшибательную весть?
   - Сам Бенджамин Миллер, советник по национальной безопасности. Десять минут назад он позвонил мне по телефону и спросил, когда бы вы могли его принять.
   - А от кого он её получил?
   - От самого Джона Рокфуллера. Тот тоже в полной растерянности.
   - Ничего удивительного. Тут не только растеряться, тут при известной фантазии недолго и лишиться рассудка. Впрочем, - Президент едва заметно хмыкнул, словно и сам не очень-то доверял пришедшей в голову мысли, - может, именно русские как раз и сошли с ума после обильного возлияния? Насколько я наслышан, эти парни не прочь время от времени крепко надраться, а в таком состоянии недолго и потерять контроль над своими поступками. Как вы полагаете?
   - Не думаю, сэр. Русские не такие идиоты, чтобы выставлять себя на посмешище всему цивилизованному миру. После Ельцина их политика стала значительно более трезвой. Во внутренней жизни они иногда действительно позволяют себе делать разные глупости, но что касается внешней... Да и Президент у них, в отличие от своих предшественников, как известно, воздерживается от употребления алкоголя и даже занимается спортом. Новое поколение, сэр. Нет, это исключено. Тут что-то другое.
   - Любопытно, что именно? Когда Миллер может приехать в Белый дом?
   - Сказал, что готов прибыть в течение получаса.
   - В таком случае пусть немедленно приезжает.
   - Слушаюсь, сэр.
   Крисман удалился, а Президент снова распахнул дверь в Розовый сад, закрыл глаза и ровно, глубоко задышал. Он пользовался этим приёмом всегда, когда ему необходимо было сосредоточиться и взвесить все pro и contra, прежде чем принять окончательное решение по особенно важным вопросам. Интересно, на что рассчитывают русские, выходя с таким предложением? Каковы их мотивы? Легче всего предположить, что они окончательно сошли с ума. Однако сколько Президент ни вдыхал умиротворяющий аромат, сколько ни пытался поставить себя на место противной стороны, сколько ни ломал голову, но так и не смог найти ни одного разумного объяснения. Но и держать русских за простаков, не ведающих, что творят, означало бы совершить непростительную ошибку. А ошибки в политике, как известно, в итоге всегда оборачиваются большими материальными потерями. Нет, следует подождать Миллера, возможно, у него уже появилась более свежая информация. Президент не был честолюбив и хорошо запомнил напутственные слова своего старого и многоопытного родителя, когда объявил ему о своём желании вступить в схватку за кресло Президента Соединённых Штатов. "Держи своих соперников за что угодно, - произнёс он, - но не держи их за дураков".
   Надышавшись ароматами сада и не придя ни к какому решению, Президент вернулся на рабочее место и на всякий случай включил телеканал CNN: не исключено, что ушлые журналисты уже пронюхали про сенсацию и обсасывают её, как чревоугодник баранью косточку. А уж какую околесицу они нагородят вокруг да около, какой произведут тарарам, трудно даже себе представить. Однако всё было тихо: как новостной CNN, так и добрый десяток других каналов, которые Президент перебрал на скорую руку, сообщали о чём угодно, только не об ЭТОМ. "Вот и чудесно, - удовлетворённо потёр он руки. - Необходимо предупредить всех, кого это касается, чтобы держали язык за зубами". Кто-кто, а уж он-то как бывший губернатор и действующий Президент отлично знал, как кодируют средства массовой информации общественное сознание, безбожно манипулируя им в зависимости от конъюнктуры и политических пристрастий своих работодателей. Да и тема представлялась настолько лакомой, что репортёры не упустили бы случая сделать её гвоздём всех своих новостных сообщений. Взрыв атомной бомбы на безлюдном атолле Тихого океана - и тот произвёл бы меньшее впечатление, чем это сумасшедшее предложение русских. А уж в том, чтобы раскрутить тему и довести телезрителей до оргазма, - им не было равных. Свобода слова в Америке не только была закреплена в конституции, но и, что намного важнее, эффективно реализовывалась на практике. Достаточно было публичной личности неосмотрительно задеть редакционную политику какой-нибудь бульварной газетёнки, как последняя, словно только того и ждала, под предлогом защиты свободы слова с таким наслаждением начинала размазывать эту публичную личность по стенке, что та трижды прокляла день и час, когда позволила себе неосторожное высказывание в адрес таблоида. Стоит ли после этого говорить о том, каким лакомым блюдом является для них любая сенсация, особенно если дело касается персоналий или крутых поворотов в политике.
   Одним словом, единственно верный путь избежать различного рода спекуляций - сохранить тайну до того момента, пока он как Президент и его команда не определятся с дальнейшей линией поведения. И обязательно следует предварительно выслушать мнение Миллера. Миллер - умница, у него голова не попкорном набита. Да и русских он знает не понаслышке: пять лет, проведённых а России в качестве одного из секретарей посольства, и знание русского языка позволили ему разобрать эту матрёшку на составные части, что удавалось далеко не всем и далеко не всегда.
  

* * *

   Бенджамин Миллер вошёл в Овальный кабинет лёгкой уверенной походкой, как входят люди широких демократических убеждений, уверенные, что и их собеседники придерживаются точно таких же демократических позиций, а следовательно, являются их единомышленниками. По всем статьям Миллер был стопроцентным янки, начиная от генетических истоков, уходящих в далёкое прошлое к периоду заселения Америки первыми колонистами, и кончая всем остальным: убеждениями, открытой улыбкой, раскованными манерами, одновременно дружелюбной, независимой и располагающей к искренности манерой вести беседу. Всем своим внешним видом он отдалённо напоминал покойного Джона Кеннеди, 35-го Президента Соединённых Штатов Америки: такой же высокий, стройный, темноволосый, с тщательно уложенной причёской с аккуратным пробором слева и чуть посеребрёнными висками. Глядя на его широко улыбающееся лицо, невозможно было не ответить взаимностью. Люди с такой внешностью и с таким характером притягивают к себе женщин легко и уверенно, как притягивает магнит железо, чем он активно и пользовался в бытность свою секретарём в американском посольстве в России. Он любил красивых русских женщин, а они любили его, будучи не в состоянии устоять перед его мужским обаянием. Но что любопытно, при всём при том он ни разу не попался на крючок русской контрразведки, хотя она, хорошо осведомленная об этой его слабости, аккуратно подсовывала ему время от времени ослепительных красоток. Однако во всех сомнительных случаях у него неизменно срабатывала врождённая интуиция, и попытки подловить его на сексуальных контактах с русскими секс-бомбами заканчивались боевой ничьёй.
   Вернувшись в Америку, Бенджамин Миллер существенно пересмотрел своё отношение к адюльтерам. С одной стороны, он был пресыщен приключениями в России, а с другой, американские женщины, даже весьма привлекательные, не шли ни в какое сравнение с русскими красавицами. Тут уж он не мог ничего с собой поделать. Была ещё и третья причина, заставлявшая его умерить любовный пыл: в силу своего ответственного положения в Администрации Президента, он не хотел давать пищу отечественным пираньям пера и фотокамеры. Кстати, именно тогда, на излёте своих любовных похождений, он постепенно пришёл к твёрдому убеждению, что нет ничего дороже семейных ценностей. В принципе, вполне нормальная эволюция мужчины от самца к мужу.
   Секретарь закрыл дверь, оставив Президента и его советника с глазу на глаз. При появлении Миллера Президент поднялся из-за стола и сделал несколько шагов ему навстречу, на ходу протягивая руку для приветствия. Они давно знали и отлично понимали друг друга.
   - ..Присаживайтесь, Бенджамин, рад вас видеть, - указал Президент на кресло по другую сторону рабочего стола и, когда тот присел, заговорил так, как будто они уже сорок минут беседовали на заданную тему, а может, и просто экономил время. - Итак, как, по вашему мнению, нам следует реагировать на это странное предложение русских?
   Однако Бенджамин Миллер не спешил отвечать на заданный в лоб вопрос. Президент пытливо вглядывался в лицо собеседника, словно пытался угадать ответ, но натолкнулся на непроницаемый экран. Наконец лицо Миллера снова разгладилось и обрело привычное дружелюбное выражение.
   - Видите ли, - начал он, - по своему менталитету русские не слишком далеко ушли от египетских сфинксов, если их кто и переплюнул в искусстве плести словесные кружева, так только вездесущие китайцы. Они тоже любят время от времени задавать загадки, над которыми нам, европейцам, - а мы в этом смысле такие же европейцы, - приходится долго ломать голову, прежде чем удастся докопаться до сути.
   - Ну и в чём суть?
   - Пока не могу сказать. Нам её ещё только предстоит вычислить.
   - Так сложно?
   - Во всяком случае, не так просто. Ответов много, но какой из них правильный?
   - А что думает по этому поводу сам Рокфуллер?
   - В конце нашего короткого общения по телефону он мне высказал прямым текстом буквально следующее: "Если все предыдущие поколения Рокфуллеров считались людьми умными и дальновидными, то меня, если я приму предложение русских, многочисленная родня сочтёт безнадёжным идиотом. Я уж не говорю про остальную Америку, включая престидижитаторов из жёлтой прессы. Однако...
   - Что "однако"? - подхватил Президент, словно только и ждал подобного поворота мысли.
   - То-то и оно, что на этом слове он подавился рыбьей косточкой.
   - Его гложут сомнения?
   - Что-то в этом роде, хотя... - Миллер играючи покачал головой. - Слово "однако" может означать всё что угодно: от твёрдой решимости отвергнуть предложение русских, до надежды, что родственники не будут столь категоричны, и кончая полной растерянностью.
   - Рокфуллер во главе русского правительства... Вам не кажется, что более абсурдную ситуацию даже трудно себе вообразить?
   - Отчего же, времена меняются, и то, что ещё вчера казалось невозможным, немыслимым, сегодня вполне вписывается в общественную мораль. Возьмите хотя бы для примера ситуацию с гомосексуалистами. Было время, когда Америка не принимала их на дух, считала отверженными и даже преследовала, а сегодня они только в Филадельфии заселили территорию размером больше китайского квартала, развесив на всех домах свои радужные флаги, и чувствуют себя не хуже нас с вами. Я уж не говорю об их ежегодных многолюдных парадах. За последние несколько десятилетий абсурдизм стал достаточно модным явлением.
   - Знаете, что мне в вас восхищает, Миллер? - дружелюбно усмехнулся Президент: - Ваше умение подбирать убедительные примеры. Если я правильно понимаю, вы не исключаете и такого поворота событий. Хорошо, допустим, чисто теоретически, что мистер Рокфуллер таки примет предложение русских, хотя я в этом глубоко сомневаюсь. Но - предположим. В чём интерес русских, ясно как божий день: они сели в лужу и теперь хотят как можно скорее из неё выбраться. Но в чём заключался бы его интерес?
   - Скорее всего, ни в чём. Поэтому нам следует постараться и убедить мистера Рокфуллера по крайней мере вступить с русскими в переговоры.
   - Не понял, поясните, пожалуйста? Зачем?
   - Хотя бы для того, чтобы понять, насколько серьёзно их предложение и нет ли под ним второго дна. Сфинкс, одним словом. Но главное даже не в этом. Если допустить, - а я вполне допускаю, - что предложение русских не таит подводных камней и продиктовано исключительно желанием улучшить собственные дела в экономике, то почему бы нам не подумать о том, какую выгоду для себя могут извлечь из сложившейся ситуации Соединённые Штаты? По-моему, тут есть над чем поразмыслить.
   - Вот это уже интересно. Так вы полагаете, что Рокфуллеру не следует сходу отказывать русским? И даже, если я правильно понимаю, в случае успешного завершения переговоров принять предложение?
   - Полагаю, что - да. Согласившись на участие Рокфуллера в русском правительстве, мы получаем колоссальные рычаги воздействия на все сферы их общественной и хозяйственной жизни. Выражаясь дипломатическим языком, установим с ними такие тесные экономические и политические отношения, о каких все предшествующие периоды могли только мечтать. Полагаю также, что и русские не могут не видеть опасности такого сближения, не такие уж они идиоты, но, видимо, надеются переиграть нас на своём поле. Или на что-то ещё. Интересно бы узнать - на что? Однако если мы предложим им равноправные партнёрские отношения, то в выигрыше в любом случае окажутся обе стороны. Представьте себе, как изменится геополитическая ситуация в мире, если Россия и Америка станут стратегическими союзниками? Европа, с одной стороны, а Китай и вся Юго-Восточная Азия, особенно - Китай, с другой, окажутся как бы между молотом и наковальней. Оторвав Россию от Китая, мы лишим его последнего стратегического союзника. Это будет самая большая бескровная победа, которую мы одерживали за последние двести лет. Ему ничего не останется, как приползти к нам на коленях.
   - Да, заманчивые перспективы, - задумчиво побарабанил Президент пальцами по столу. - А если русские всё-таки хитрят: предлагают одно, а замыслили совершенно другое...
   - Вполне вероятно. Но выяснить это мы сможем только вступив с ними в переговоры. Рано или поздно они будут вынуждены раскрыть свои карты. И если окажется, что они пытаются нас объегорить...
   Последнее слово Миллер произнёс по-русски.
   - Простите, не понял? - вскинул брови Президент.
   - Извините, - смутился Миллер, - это такой глагол, происходящий от русского мужского имени Егор. Вероятно, этот Егор в стародавние времена кого-то так здорово надул, что его имя стало нарицательным. С тех пор русские очень часто вместо слова "обмануть" употребляют слово "объегорить".
   - А-а-а, любопытно, - равнодушно откликнулся Президент. По-видимому, этимология слова показалась ему малоинтересной и он вернулся к теме беседы. - Так как же нам поступить, Бенджамин? Отправить Рокфуллера в разведку? Вы же понимаете, что без нашего одобрения он не станет даже разговаривать с русскими.
   - Думаю, можно попробовать. В конце концов, чем мы рискуем. Одна-две недели переговоров - и мы непременно расколем этот орешек, как раскалывали все предыдущие. Но если русские не хитрят, то выгода может оказаться весьма ощутимой. Разумеется, все дальнейшие переговоры будут вестись на межгосударственном уровне, а договор между русским правительством и мистером Джоном Рокфуллером должен быть составлен таким образом, чтобы он имел право в любой момент покинуть свой новый пост без каких-либо негативных последствий для него лично и его бизнеса. И даже без объяснения причин, если того пожелает. И тогда русские в любом случае окажутся у нас на крючке. А уж о содержании контракта как-нибудь позаботятся его и наши юристы.
   - Очень, очень заманчиво. И, тем не менее, я лично не готов принять целиком на себя такую ответственность. Ситуация крайне щекотливая. А уж наши друзья республиканцы, имеющие большинство в Сенате, не преминут воспользоваться любым моим промахом, чтобы перетянуть на свою сторону как можно больше избирателей перед предстоящими выборами в Конгресс. Эти парни готовы все пять пальцев разом положить себе в рот. Поэтому, полагаю, нам необходимо подстраховаться и до начала переговоров созвать Совет национальной безопасности, пригласив на него несколько влиятельных республиканцев, а также мистера Джона Рокфуллера, и уже там тщательно ещё раз взвесить все "за" и "против". Тем самым заодно мы крепко пристегнём этих господ к нашей колеснице - пусть разделят на паритетных началах ответственность за принятое решение. Хотя слон и осёл животные разные, но тот и другой, в конце концов, питаются из одной кормушки. Да и мистер Рокфуллер ещё не определился. А без его согласия, как вы понимаете, не о чем говорить.
   - А кого именно из республиканцев , по вашему мнению, следует пригласить?
   Президент несколько раз потёр подбородок, прежде чем с его губ слетело:
   - Как бы вы отнеслись к таким кандидатурам как Эрик Брегг и Калвин Бейнер?
   - По-моему, оптимальный выбор: лидер республиканского большинства в Сенате и влиятельный конгрессмен от штата Техас. Если мы перетянем их на свою сторону, то они, полагаю, сумеют убедить своих однопартийцев не ставить нам палки в колёса. К тому же в состав СНБ входят несколько ястребов, которые на генетическом уровне в равной степени ненавидят как Китай, так и Россию. Им ничего не стоит устроить обструкцию. И в этом случае даже упёртые господа республиканцы скорее могут оказаться нашими союзниками, чем эти члены Совбеза.
   - Кого конкретно вы имеете в виду? Только честно.
   - Не стану скрывать: Госсекретаря Флоренцию Тейлор, директора ЦРУ Скотта Локхарта и директора ФБР Алана Джонсона. Как вы сами прекрасно знаете, это весьма влиятельные фигуры.
   - Тёплая компания, ничего не скажешь.
   - Вот именно, коренник и две пристяжных, как говорят русские. Причём коренником, как ни странно, выступает женщина, а пристяжными мужчины. Весьма вероятно, что они будут решительно против.
   - Н-да, - прокомментировал Президент, - этих господ, к счастью или к сожалению, положение обязывает видеть во всех и в каждом прежде всего противников, а уж потом сепарировать их на друзей и попутчиков.
   - Согласен, но это не всегда оправданно.
   - Вот и давайте попробуем их переубедить. Надеюсь, у нас с вами получится.
   - Давайте, - широко улыбнулся Миллер, как он всегда это делал в завершении любого серьёзного разговора.
   Президент поднялся из-за стола, поднялся и Миллер. И уже пожимая на прощание руку своему советнику, Президент добавил:
   - Думаю назначить совещание недели через полторы - две. А вас тем временем попрошу выяснить, кто именно по поручению русского правительства сделал предложение мистеру Рокфуллеру и как это вообще было обставлено. Думаю, мистер Рокфуллер не откажет вам в подобной любезности. Содержание разговора доложите лично мне ещё до совещания.
   - Разумеется, я и сам собирался созвониться с Рокфуллером и договориться о встрече.
   - Да, да, непременно разузнайте из первых рук. И пожалуйста, не забывайте о конфиденциальности, - на всякий случай напомнил Президент, хотя последнее было явно лишним. Миллер был из числа разговорчивых, но не болтливых - качество, за которое его особенно ценил Президент.

Глава 4

Как это выглядело

  
   Если не внешне, то уж совершенно определённо внутренне прапраправнук и полный тёзка Джона Дэвидсона Рокфуллера во всех отношениях был едва ли не стопроцентной копией своего легендарного предка, естественно, с поправкой на время, быт и методы ведения бизнеса. В личной жизни такой же религиозный и убеждённый семьянин, чадолюбивый и вместе с тем требовательный к детям. В делах - цепкий и жесткий до бескомпромиссности, но вместе с тем тонкий стратег и тактик с безупречным знанием всех тонкостей финансовых операций - давали себя знать Гарвард и унаследованный талант основателя династии. Недаром один из высокопоставленных чиновников правительства заслужил громкие поздравительные аплодисменты на 40-летии юбиляра, назвав его в своём поздравительном тосте маэстро финансовых симфоний. С тех пор негласный титул "маэстро финансовых симфоний" с лёгкой руки чиновника пошёл, как говорится, в народ и стал его второй визитной карточкой. И только в одном отношении он качественно отличался от своего прапрапрадеда в положительную сторону: никогда и ни при каких обстоятельствах Дэвид не позволял себе заниматься подкупом конгрессменов, сенаторов или чиновников для лоббирования интересов Семьи. Чего не скажешь об основателе Империи, который, как известно, считал взятку одним из важнейших рычагов для успешного ведения бизнеса и не гнушался совать барашка в бумажке многим склонным к продажности влиятельным представителям государства. Однако молодой Джон Дэвидсон Рокфуллер был весьма щепетилен в делах и берёг своё незапятнанное имя от пересудов, как пуританин честь дочери на выданье. Возможно, кому-то и хотелось бы верить, исходя из собственного представления о честности и порядочности, что Рокфуллер не более чем ловкий и изворотливый делец, до поры до времени лишь не пойманный за руку, но не смог бы привести ни одного доказательства в подтверждение своего извращённого мировосприятия. Правда, несколько лет назад один не в меру бойкий газетчик попробовал было бросить тень на доброе имя молодого Джона Рокфуллера, но был жестоко наказан: адвокаты магната затаскали его по судам и едва не пустили по ветру как самого борзописца, так и его неразборчивого работодателя. В состоянии сильнейшего душевного стресса и материального упадка газетчик даже начал подумывать, не свести ли ему счёты с жизнью. От рокового поступка его удержала любовь к вечернему бокалу пива, а также к жене и детям, которых у него, как и у Рокфуллера, по чистому совпадению, оказалось тоже трое. Да и осознание того, что он больше никогда не увидит этот жестокий, но всё же до боли прекрасный мир с его городами, горами, равнинами, реками и морями, а также мерзкими типами, вроде Рокфуллера со всем его кланом, едва не подбивших его на смертный грех, внесло свою весомую лепту. Однако с работой пришлось расстаться, как расстаются с неоплаченным гостиничным номером. И всё-таки это явилось меньшим из зол.
  

* * *

   В тот памятный день, когда перст судьбы предстал пред Джоном Дэвидсоном Рокфуллером в образе благовоспитанного элегантного торгового атташе из посольства Российской Федерации, мир ещё пребывал в полном неведении относительно невероятного зигзага истории. Как обычно ровно без пяти восемь Джон Рокфуллер, ещё ни о чём не подозревая и в отличном расположении духа, появился у себя в офисе и дружески поздоровался со своей 37-летней секретаршей Мэрилин Ковальчик. Вежливость королей была ещё одной его "слабостью", и в этом отношении он тоже был копией своего прославленного предка, служившего примером пунктуальности и исполнительности для окружающих.
   Но прежде чем продолжить рассказ, позволим себе коротко остановиться на фигуре самой Мэрилин Ковальчик, которой также отведена определённая роль в нашей невероятной истории. Её родители, воспользовавшись неразберихой и попустительством властей, в своё время удрали из социалистической Польши в капиталистическую Америку, где и получили политическое убежище. В те благословенные времена Соединённые Штаты охотно предоставляли кров беглецам из стран так называемого социалистического лагеря. Звучное имя Мэрилин родители дали ей по двум причинам: из чувства глубокой благодарности к приютившей их Америке и в честь непревзойдённого кумира красоты и умопомрачительной сексуальности - бессмертной Мэрилин Монро. Именно бессмертной, ибо, как известно, нетленность красоты измеряется ещё и возрастом, в котором её носитель ушёл из жизни, как ни печально это звучит.
   Правда, в отличие от своей легендарной тёзки Мэрилин Ковальчик не могла похвастаться столь же сногсшибательной внешностью; скорее наоборот, создатель весьма скупо отформатировал её антураж, не желая, по-видимому, клонировать однажды созданный божественным вдохновением идеал. Но это уже детали.
   Зато секретаршей она была действительно первоклассной; образно говоря, как таковая она, несомненно, сформировалась ещё в утробе матери. Мэрилин великолепно знала компьютер, печатала со скоростью до двухсот двадцати знаков в минуту, не допуская при этом ни единой ошибки, вела всю деловую переписку шефа, встречала и провожала визитёров, организовывала брифинги и конфиденциальные беседы, даже следила за его питанием (ибо гастритом в умеренной форме болеют даже миллиардеры). Короче, она была его правой рукой во всём, что касалось её прямых и косвенных обязанностей. Джон, со своей стороны, высоко ценил её профессиональные качества и по заслугам вознаграждал за труд, благодаря чему Мэрилин за сравнительно короткий срок, - а работала она у Джона уже двенадцатый год, - купила приличную трёхкомнатную квартирку в Квинсе, втором по численности населения районе Нью-Йорка, окнами прямо на Атлантический океан. Она обожала морские пейзажи в любой ипостаси, они радовали и успокаивали её независимо от состояния атмосферы и времени суток. Одним словом, жизнь её почти удалась, если не считать того обстоятельства, что ей до сих пор так и не получилось выйти замуж. Мужчины, как подчинённые шефа, так и визитёры высокого ранга, нередко одаривали её цветами (малюсенькие букетики, по одному - два доллара за букет), не скупились на комплименты, пускались, если позволяло время, в ничего не значащие разговоры, но ни один, ни один, - слышите! - ни разу не предложил ей отужинать как-нибудь вечером в ресторане. Да, с замужеством ей фатально не везло, настолько не везло, что она уже смирилась со своим положением и находила в нём даже некоторые достоинства. Однако это вовсе не означало, что между нею и шефом существовали интимные отношения, хотя, возможно, она бы не отказала ему в такой малости, захоти он воспользоваться своим положением. Но в том-то и дело, что никогда, даже когда она находилась в расцвете молодости и относительной красоты, он не позволял себе даже малейших намёков на дополнительные услуги. С первого дня её трудовой деятельности у Рокфуллера между ними установились стабильно дружеские и доверительные отношения. А такие отношения стоят в разы дороже любых дополнительных услуг.
   При появлении шефа Мэрилин поднялась из-за стола.
   - Итак, какие у нас на сегодня планы, визиты, переговоры? - задал традиционный вопрос мистер Рокфуллер, во всех организационных делах целиком полагавшийся на своего секретаря.
   Мэрилин для проформы заглянула в компьютер, хотя и так помнила назубок рабочий график шефа.
   - На десять утра у вас назначена встреча с Министром финансов, - начала она.
   - Это я помню. Ещё что?
   - С одиннадцати десяти до одиннадцати пятидесяти переговоры с Президентом Экспортно-импортного Банка Тайваня. В тринадцать пятнадцать начинается заседание Совета директоров банка.
   - А, по поводу сланцевого газа в Техасе. - И неохотно добавил: - Интересный проект, но с неподъёмными сроками окупаемости. Да, кстати, а с кем у меня сегодня ланч?
   Джон имел в виду время с двенадцати до часу дня.
   - Пока ни с кем, мистер Рокфуллер.
   - Удивительно даже. Я уже отвык обедать один, - беспечно рассмеялся шеф, но тут же, спохватившись, сделал серьёзное лицо. - Кстати, а что значит это ваше "пока"? Возможны варианты?
   - Видите ли, мистер Рокфуллер, - замялась Мэрилин, - примерно десять минут назад вами интересовались из российского посольства. Звонил некто, - она взяла со стола блокнот и с некоторым усилием назвала трудновыговариваемую русскую фамилию: - некто мистер Кворостенкофф. Он спрашивал, не найдётся ли у вас немного времени для конфиденциальной беседы.
   - А-а-а, - тотчас же вспомнил Джон, - Николай Хворостенков! Как же, как же! Торговый атташе, мой старый знакомый. Мы с ним несколько раз пересекались на разных площадках. Последний раз на заседании российско-американской комиссии по торговле. Исключительно приятный и эрудированный собеседник. А как свободно он говорит по-английски, да ещё и с характерным калифорнийским акцентом! Вы не поверите! Откуда? Если бы я не знал, что он русский, я бы подумал, что он стопроцентный американец. При определённых условиях из него бы вышел превосходный шпион. Но судьба уготовила ему должность торгового атташе. Может, оно и к лучшему. Должен признать, русские умеют подбирать сотрудников для работы за рубежом. Не уверен, что всегда и везде, но для посольства в Вашингтоне совершенно определённо. А он не сообщил, по какому вопросу?
   - К сожалению, нет. Сказал только, что для вас это может представить определённый интерес.
   - Русские любят интриговать. Но и мы тоже не последние в этом жанре. Итак, насколько я понял, вы полагаете, что он-то и может составить мне компанию на ланче.
   - Учитывая вашу загруженность до конца дня...
   - Пожалуй, вы правы. Что ж, превосходно, с удовольствием отобедаю в обществе мистера Хворостенкова? Боюсь, что другого времени у меня действительно не найдётся. В таком случае будьте любезны, распорядитесь, чтобы нам накрыли столик в буковом кабинете, и пригласите мистера Хворостенкова к двенадцати дня. Да и предупредите его, чтобы он ни в коем случае перед выходом не вздумал заморить червячка у себя в посольстве.
   - Будет исполнено, сэр.
  

* * *

   Ровно в двенадцать часов дня Николай Сергеевич Хворостенков появился на пороге небольшого зальчика, отделанного под бук, в центре которого стоял обеденный стол, покрытый белоснежной скатертью и сервированный под деловой обед. Вышколенный официант молча заученными движениями вершил свою ответственную работу, чтобы уже не беспокоить джентльменов до завершения трапезы, если только его не вызовут по звонку. Мэрилин Ковальчик ровно на секунду мелькнула в проёме двери, дабы убедиться, что шеф уже на месте, и тотчас же растворилась, как привидение в блеске солнечного луча.
   Джон Дэвидсон Рокфуллер энергично поднялся навстречу гостю.
   - Хау ду ю ду, мистер Хворостенков? - поздоровался Рокфуллер, пожимая вошедшему руку.
   "Ай ду, энд хау!"- хотел было пошутить на русский манер Хворостенков, но воздержался и ответил на приветствие так, как и было положено по правилам английского языка.
   - Прошу, - пригласил Рокфуллер, и когда оба заняли места за столом, продолжил беседу: - Я уже опасался, что мне придётся сегодня провести ланч в гордом одиночестве, а я от этого уже, признаться, отвык. К счастью, ваш звонок избавил меня от столь печального обстоятельства. Дела, дела... Мы, люди бизнеса, работаем даже тогда, когда спим, а не только обедаем.
   - У нас с вами много общего. Мне тоже крайне редко приходится обедать без собеседника, - сделав глоток свежевыжатого апельсинового сока, заметил Хворостенков и добавил, отвечая комплиментом на комплимент: - Но провести ланч в вашем обществе для меня особая честь. - Рокфуллер слегка наклонил голову в знак признательности, а гость тем временем продолжал: - Мы с вами неоднократно встречались на различных мероприятиях, но нам ещё ни разу не приходилось общаться вот так - тет-а-тет.
   - В душе я был твёрдо уверен, что рано или поздно такая встреча произойдёт. Вы прекрасный собеседник, и общение с вами всегда доставляло мне огромное удовольствие.
   - Благодарю вас, - наклонил голову Хворостенков. - И, позвольте заметить, насколько я помню, мы всегда находили общий язык.
   - Надеюсь, найдём и на этот раз, - кивнул Рокфуллер, переводя разговор в деловое русло. - Прошу вас, угощайтесь. - Он первым проявил инициативу и налил себе из супницы, стоявшей посреди стола, немного грибного супа из тёртых шампиньонов, насыпав поверх горсть золотистых гренок. Хворостенков последовал его примеру. - Итак, я вас слушаю.
   - Ещё раз благодарю вас за то, что вы нашли время принять меня, - начал торговый атташе; чувствовалось, что он подбирает слова для начала деловой беседы. - Прежде всего, хочу сразу оговориться: тема нашего разговора носит настолько деликатный и специфический характер, что я попросил бы вас о снисхождении, даже если она покажется вам чудовищно несуразной.
   - Ого! - вскинул брови Рокфуллер. - Начало действительно интригующее. Не так давно наш министр обороны заявил в интервью CNN, что русские наравне с китайцами и японцами являются большими мастерами по части интриг и головоломок. Не так-то просто сочетать в себе европейский рационализм и азиатскую изощрённость. Как вам это удаётся.
   - Боюсь, вы переоцениваете наши способности. Однако вернёмся к делу. Но прежде я бы хотел услышать от вас ответ на следующий вопрос: что вы думаете по поводу перспектив экономического роста России в течение ближайших десяти-пятнадцати лет? Только прошу вас не деликатничать и откровенно изложить свою точку зрения.
   - В дипломатии это, кажется, называется переговорами без галстуков.
   - Совершенно верно, хотя есть и другое подходящее выражение. Во всяком случае, заверяю вас, что содержание нашей беседы, без вашего на то согласия, не выйдет за пределы этого кабинета. Даю вам слово честного человека и дипломата.
   - Последнее особенно актуально, - иронично заметил Рокфуллер.
   - Для меня это синонимы.
   - Верю, верю. Так что вам сказать... - впервые, кажется, Рокфуллер всерьёз задумался и лишь после некоторого молчания снова заговорил. - Итак, вы хотите услышать от меня правду.
   - Ничего, кроме правды.
   - Хорошо, обещаю вам быть предельно откровенным. На мой взгляд, Россия в её нынешнем виде и с её нынешней моделью экономического развития не имеет серьёзных перспектив. По крайней мере, в течение упомянутого вами периода.
   - Почему? Что ей мешает?
   - Многое, даже очень многое.
   - А именно?
   - Перечисляю по пальцам: менталитет, уходящий корнями в далекое прошлое, мягкотелость законодательства по отношению к экономическим преступлениям, коррупция на всех этажах власти, о которой даже ваши лидеры не стесняются говорить во всеуслышание, дефицит европейского мышления, менеджмента и кадров, способных развернуть страну на сто восемьдесят градусов. Есть и другие существенные обстоятельства. Впрочем, полагаю, вы и сами о них хорошо осведомлены.
   - Разумеется. И что же, по вашему мнению, следует сделать?
   - В худшем случае - положиться на Бога. Возможно, со временем он проникнется к вашей стране сочувствием и наставит её на путь истинный. Но это долгий и не слишком надёжный путь.
   - А есть другой, более надёжный?
   - Даже Господь всегда дарует человеку право выбора, оставляя ему таким образом на всякий случай лазейку. Разумеется, есть.
   - И в чём же он заключается?
   - Для начала вам как воздух нужна команда профессионалов-управленцев европейского, а ещё лучше американского, уровня с самыми широкими полномочиями в области менеджмента и оперативного управления страной. И лучше, если это будут иностранные специалисты. Со своими людьми, боюсь, вы завалите любой, даже самый продвинутый проект, извините за откровенность, вы сами просили меня не деликатничать. Понимаете, о чём я говорю? Вам нужны решительные и опытные иностранные профессионалы. И чтобы никто не ставил им палки в колёса. Тогда, возможно, телега сдвинется с места.
   - И где же нам взять таких?
   - А вот это уже не моя проблема. Могу сказать только одно: всё, что вызывает у вас сегодня головную боль, когда-то было присуще и Соединённым Штатам. Но наша демократическая система сумела переломить тенденцию и за довольно короткий период времени создать прочный фундамент для движения в будущее. И поверьте, это была не игра в кошки-мышки, а более чем жестокая схватка. Так что можете воспользоваться нашим опытом.
   - Именно это мы и хотим сделать, - негромко заметил Хворостенков.
   По-видимому, Рокфуллер уловил в его словах некий потайной смысл. Он заинтересованно посмотрел на собеседника и быстро спросил:
   - Каким образом?
   - В соответствии с вашим рецептом, мистер Рокфуллер. Собственно, ради этого я и напросился на встречу. - Атташе даже выпрямился на стуле и окончательно перестал жевать. - Представим себе, чисто теоретически, что если бы вы были Премьер-министром России, то вы бы в первую очередь предприняли именно те шаги, о которых говорили выше.
   - Да, но и кое-что ещё, не менее существенное. Чтобы превратить старый коровник в современный животноводческий комплекс, нужна кардинальная перестройка. Нередко очень болезненная для тех, кто не готов идти в ногу.
   - Согласен. И?
   - Повторяю: вот и ищите специалистов. Хороших рецептов не так много. Все остальные, на поверку, плохие.
   Хворостенков шутливо воздел руки:
   - Представьте себе, именно эта проблема в настоящее время волнует руководство моей страны. Только где ж их найти?
   - Ищите, как хлеб ищут.
   - Легко сказать... А что бы вы ответили, - то ли переходя на серьёзный тон, то ли проверяя собеседника на чувство юмора, протянул торговый атташе, - как бы вы отнеслись к тому, если бы не теоретически, а практически руководство моей страны официально предложило именно вам должность премьер-министра России?
   И, слегка наклонив голову, Хворостенков с деланным любопытством взглянул поверх очков на выражение лица Рокфуллера. Но нет, на лице последнего не дрогнул даже мускул, словно он заранее подготовился к этому вопросу и даже заготовил ответ:
   - А как бы вы отнеслись к тому, если бы я сейчас предложил вам пост президента "Чейз Америкэн" банка? Вы бы согласились его занять?
   - Ха-ха, - невольно выдавил из себя смешок атташе, - милая шутка! Вы и сами, дорогой Джон, прекрасно понимаете, что это - увы! - исключено по определению.
   - Вот видите. В основании даже самых смелых фантазий должна лежать хоть какая-то реальная подоплёка. Мы же с вами деловые люди. Так что ответ напрашивается сам собой: для меня пост Премьера Российского правительства, при всём моём уважении к вашей стране, ещё менее возможен по определению, чем вам пост Президента "Чейз Америкэн" банка.
   И на дробный смешок Хворостенкова Рокфуллер ответил такой светлозубой улыбкой, что ему могли позавидовать записные секс-символы Голливуда. Ах, если бы он только мог предположить, какой сюрприз заготовил для него торговый атташе России, то вряд ли его лицо излучало бы столько безоблачности и иронии. Воистину, неисповедимы пути Господни.
   - То есть вы полностью исключаете для себя такую возможность?
   - Почему я? Это вы, русские, никогда не опуститесь до того, чтобы гражданин другой страны, даже Америки, занял должность премьер-министра в вашем правительстве. Великая держава - и чтобы дойти до такого позора... Нет, даже не заикайтесь. Никогда не поверю. Правда, во времена императора Петра Первого, насколько я помню из вашей истории, иностранцы довольно активно приглашались в Россию на разные должности, однако никому из них не предлагали возглавить правительство. Да и было это очень-очень давно.
   Разговор всё более начинал напоминать игру в кошки-мышки с заранее предопределённым финалом; несмотря на всю свою юркость мышка Рокфуллер рано или поздно должна была оказаться в цепких лапках кота Хворостенкова.
   - Вы неплохо ориентируетесь в нашей истории, - похвалил собеседника атташе. - Могу лишь добавить, что иностранцы занимали различные высокие посты не только при Петре Первом, но и при Анне Иоанновне, Екатерине Великой и некоторых других российских правителях. Да и сама Екатерина была чистокровной немкой. Так что прецедентов было достаточно. Впрочем, на это имелись свои исторические причины.
   - Надеюсь, вы не собираетесь вернуться к практике ваших государей.
   - Как вам сказать... В каких-то аспектах история, как известно, повторяется на более высоком витке.
   Рокфуллер сделал глоток любимого им кофе по-турецки и пристально посмотрел в глаза собеседнику:
   - Мистер Хворостенков, давайте поговорим без дипломатических недомолвок. Полагаю, интуиция не подводит меня, и вы пришли сюда не для того, чтобы выпить со мной чашку кофе. Иначе к чему все эти разговоры о настоящем и будущем России и - главное - эти намёки на премьерство... Я прав или не прав?
   Хворостенков механически отодвинул в сторону тарелочку с минипирожным и так же серьёзно посмотрел в глаза своему визави.
   - Отлично! Откровенность за откровенность. Я пришёл именно для того, чтобы предложить вам высокую должность в российском правительстве.
   - Всё-таки я прав! - почти торжествующе воскликнул Рокфуллер. - И что же это за должность? Только не сочтите моё понятное любопытство за согласие, его нет и, по вполне понятным причинам, не будет, но всё-таки... Неужели вы хотите предложить пост Министра финансов? Говоря откровенно, должность Премьер-министра я не рассматриваю даже теоретически.
   - И совершенно напрасно. На меня возложена высокая честь официально предложить вам именно кресло Премьер-министра Правительства Российской Федерации? - уже без тени улыбки, почти торжественно продолжал Хворостенков. - Надеюсь, вы понимаете, что данное предложение исходит не от меня лично, что я его делаю от имени и по поручению руководства страны.
   Если бы хрустальная люстра, висевшая в центре банкетного кабинета над головами мужчин, неожиданно рухнула на обеденный стол, это не произвело бы на мужчину такого сильного впечатления, какое произвели слова русского дипломата. Он не только перестал иронически улыбаться, он едва не подавился последним глотком кофе. Наконец придя в себя, как после приступа астмы, Джон снова мог говорить. Хворостенков терпеливо ждал.
   - Я к-конечно весьма признателен руководству вашей страны, - слегка заикаясь и демонстрируя неуверенность, начал мистер Рокфуллер, - за столь лестное предложение, но, говоря откровенно, оно для меня в такой же степени неожиданно, как и полностью неприемлемо по вполне понятным причинам. У меня свой бизнес в этой стране. Нет, нет, - поднял он руки в защитном движении в ответ на попытку Хворостенкова вставить слово, - не беспокойтесь: я не стану считать ни вас, ни ваше правительство безумцами, не ведающими, что творят. - К американцу постепенно возвращалось прежнее равновесие духа. - Но я хочу понять: какими мотивами вы руководствовались, принимая это в высшей степени удивительное решение? Только представить себе: мистер Рокфуллер во главе русского правительства. Представляете, какую реакцию это вызовет в мире? Взрыв, бурю, торнадо с заранее известным финалом. Зачем?
   Ответ Хворостенкова был наготове:
   - Вы сами несколько выше ответили на данный вопрос.
   - Да, но я рассуждал чисто теоретически.
   - Вот и давайте переведём теорию в практическое русло.
   - Вы действительно так уверены в том, что именно я смогу расчистить ваши авгиевы конюшни?
   - Что-то в этом духе. А в качестве сверхзадачи - поставить нашу экономику на твёрдое основание.
   - Но я не сказочник, не волшебник. Извините за откровенность, но я не верю в ваши планы, возможности, перспективы, вашим лидерам, наконец. О каком прогрессе вы говорите, если Россия в течение последних пятисот лет не знала иной формы правления, кроме тоталитарной? И для меня не суть важно, идёт ли речь о самодержавии или вашем пресловутом социализме; для меня и то и другое - суть прежние формы правления. Да и в настоящее время вы не слишком далеко ушли от своего тоталитарного прошлого. И при таких стартовых условиях вы намерены за пару десятков лет вывернуть страну наизнанку? Ещё раз простите за откровенность и даже грубость, но ни черта у вас не получится, по крайней мере, в течение ближайших ста лет. Однако мой организм - увы! - на такую продолжительность жизни совершенно определённо не рассчитан, если только наука не придумает таблетку бессмертия. Надеюсь, я ясно выразился?
   Однако Хворостенков оставался столь же невозмутим, как большой храмовый Будда. Выслушав эмоциональную филиппику Рокфуллера и, выдержав очередную паузу, он с лёгкой улыбкой произнёс:
   - В тридцатые-сороковые годы прошлого века в Советском Союзе были исключительно популярны военные марши - "Марш танкистов", "Марш артиллеристов", "Марш авиаторов". Так вот последний начинался со слов "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью". Почему вам не попробовать превратить хотя бы одну сказку в быль, сотворить чудо? А, мистер Рокфуллер?
   Но американец и не думал сдаваться.
   - Насколько мне известно, вся история Советского Союза - это история обещаний рая на земле. Правда, будучи страной победившего атеизма, вы дали ему другое название - коммунизм, что, впрочем, не меняет сути. Превратить сказку в быль - удел волшебников, а я, мой дорогой мистер Хворостенков, простой американский миллиардер, узкий прагматик и чудеса не по моей части. Я даже не слишком верю в небесный рай, хоть и баптист, а уж в земной и подавно. Так что ищите волшебников где-нибудь в другом месте, а я решить ваши внутренние проблемы, извините, при самом большом желании не в состоянии.
   И Джон Рокфуллер широко развёл руками, давая понять, что разговор на данную тему не имеет смысла.
   Однако Хворостенков в ответ лишь вежливо улыбнулся; он явно не собирался так просто сдавать позиции:
   - Тем не менее, позвольте мне привести несколько аргументов, которые, возможно, изменят ваше решение. По крайней мере, мне позволено будет считать, что оно не окончательное.
   - Что ж, попробуйте, - вынужденно согласился американец с видом человека, заранее убеждённого в бессмысленности происходящего.
   В этот момент раздался лёгкий стук в дверь, и собеседникам предстало обеспокоенное лицо Мэрилин Ковальчик.
   - Извините за вторжение, мистер Рокфуллер, - произнесла она, - но у вас через пять минут заседание Совета директоров банка.
   - Ах, чёрт! - спохватился Рокфуллер и посмотрел на свои платиновые часы с бриллиантами фирмы Cartier, как будто сомневался в пунктуальности и исполнительности Ковальчик. - Действительно. Как быстро пролетел час! - Он задумался на несколько секунд и, приняв окончательное решение, произнёс деловым тоном: - Вот что, Мэрилин: будьте любезны, извинитесь перед господами от моего имени и попросите их начать заседание без меня. Я опоздаю на пятнадцать-двадцать минут. Скажите, что у меня исключительно важные внеплановые переговоры. Благодарю вас.
   Мэрилин исчезла, бесшумно прикрыв за собою дверь. Наступившую вслед за тем короткую паузу Рокфуллер использовал для того, чтоб перехватить инициативу. Он решительно покачал головой и не сказал, а буквально выдохнул окончательно принятое решение:
   - Нет, нет и нет, дорогой мистер Хворостенков, это исключено. Я не желаю выслушивать никаких ваших аргументов. Оставьте их при себе. Я никогда не смогу, да и не соглашусь возглавить ваше правительство. Пожалуйста, не перебивайте. Это невозможно по целому ряду причин. Во-первых, политических, не стану вдаваться в подробности, вы и сами о них великолепно осведомлены. Россия и Соединённые Штаты - две совершенно разноплановые планеты. Во-вторых, у меня здесь свой бизнес, которым я вполне удовлетворён и который просто так не могу оставить. В-третьих, как мы уже уточнили, я не волшебник и никогда им не стану. Ну и, наконец, что тоже немаловажно, - стоимость моих услуг. Предположим, опять же чисто теоретически, что я дам согласие. Вы представляете, во что обойдётся России один час моего рабочего времени? Да что час - одна минута! Весь ваш годовой бюджет не выдержит подобной нагрузки. Так что моя кандидатура, с какой стороны ни возьми, не вписывается в ваш российский проект. А что вы, собственно, улыбаетесь? - взглянув на расплывшееся в улыбке лицо Хворостенкова, недоумённо поинтерсовался Рокфуллер. - Надеюсь, я не сморозил какую-нибудь глупость?
   - Извините, Джон, - пряча улыбку, произнёс Хворостенков, - просто... просто... Почему вы решили, что мы готовы платить любые деньги за ваше согласие?
   - Так вы ещё намерены торговаться?
   - Нет, но у нас свои представления о стоимости ваших услуг.
   - Вот это уже любопытно! - Рокфуллер невольно расхохотался. - И в какую же сумму вы оценили моё премьерство, разумеется, если бы я дал на него согласие?
   - В один доллар в год.
   - Что-о-о! - американец чуть не свалился со стула. - Я не ослышался?
   - Нет. Могу повторить.
   - Ну, вы, русские, и нахалы! По-моему, вы действительно принимаете меня за круглого идиота.
   - Ни с коей мере, мистер Рокфуллер! Напротив, наше правительство исключительно высоко ценит ваши организаторские способности. Иначе бы оно не поручило мне столь деликатную миссию. Что же касается финансовой стороны ваших услуг, то и здесь мы не тешим себя иллюзиями. Не зря про вас говорят, что вы косо смотрите на все деньги, которые принадлежат не вам. Независимо от того, кто является автором афоризма, ваши друзья или ваши завистники, полагаю, что оно довольно метко отражает суть вашего отношения к бизнесу.
   - Пожалуй. Я унаследовал многие полезные качества у своего великого предка.
   - В то же время, - невозмутимо продолжал Хворостенков, - вы, насколько можно судить, совершенно равнодушны к нажитому богатству. Ибо чем иным объяснить ту исключительную щедрость, с которой вы жертвуете на различные благотворительные проекты.
   - Что есть, то есть, - спокойно согласился Рокфуллер. - И в этом вопросе я следую по стопам своего незабвенного прапрапрадеда. Если бы я не тратил столько денег на благотворительность, я был бы сегодня как минимум в три раза богаче. Только зачем?
   - Вот видите. Насколько мне известно, что вы учредили один благотворительный фонд даже в России.
   - Два, - поправил Рокфуллер. - Но это не значит, что я бы стал работать на вашу страну бесплатно. Благотворительность - это одно, а бизнес - совершенно другое. И не отрабатывайте, пожалуйста, на мне свои психологические приёмы. Не выйдет.
   Хворостенков развёл руками:
   - Упаси бог!
   - Тогда выкладывайте без дураков, чем именно вы собираетесь меня купить? Хотя бы чисто теоретически. Только, будьте любезны, покороче, у меня действительно мало времени. Так чем?
   Лицо Хворостенкова посерьёзнело, как никогда ранее, приняв почти каменное выражение.
   - Прежде всего мы рассчитываем на ваше врождённое честолюбие.
   - И это всё?
   - Не всё, но определяющее. Неужели вам, выдающемуся менеджеру, человеку неуёмной энергии, не было бы интересно, возглавить гигантский проект под условным названием, ну, скажем, "Американская Россия", или, если вам больше нравится, "Российская Америка"? Вы только оцените его масштабы: вам даётся карт-бланш на право изменить облик огромного государства, самой России, придать ей американский размах и американскую мощь. Вот задача, достойная великого ума! Да если вы решите её хотя бы наполовину, - а я не сомневаюсь, что вы способны на большее, - то и тогда имя Рокфуллеров будет вписано в историю Новой России золотыми буквами, как оно вписано в историю Соединённых Штатов. Я уж не говорю о коммерческой стороне проекта.
   - Ага, значит, она всё-таки тоже присутствует?
   - Разумеется, - Хворостенков даже как-то обидно пожал плечами, словно его заподозрили в дешёвом обмане. - Честолюбие честолюбием, но вместе с тем это будет и ваш лучший коммерческий проект. Только не в той виде, как вы его себе представляли. Дорогой мой друг, зачем деловому человеку зарплата, опционы, золотые парашюты и другие приманки, если прибыль, которую он получит от реализации проекта, в разы превысит все суммы вознаграждений, как бы велики они ни были.
   - Простите, что вы имеете в виду? - Рокфуллер даже подался вперед, уловив в словах визави привычные его уху термины. - Поясните, пожалуйста.
   - Охотно. - Хворостенков снова вальяжно откинулся на спинку стула. Всё-таки ему удалось задеть чувствительную струну в сердце матёрого бизнесмена. - Всё очень просто, дорогой Джон. Америка, безусловно, страна неограниченных возможностей. Но у вас в Америке, в отличие от нашей страны, практически не найти ни одной хозяйственной ниши, в которой бы не существовало жесткой конкуренции. А стоит таковой появиться, как тут же десятки компаний, словно термиты, набрасываются на неё, стараясь выгрызть для себя наиболее лакомый кусок. Разве не так? Вот видите. К счастью, или к сожалению, но в России в настоящее время дело обстоит с точностью до наоборот. У нас до сих пор существует огромное количество чрезвычайно перспективных хозяйственных лакун, где либо отсутствует всякая значимая конкуренция, либо она находится в зачаточном состоянии. Даже в таки областях как нефтедобыча и особенно нефтепереработка. Я уж не говорю о других отраслях экономики. Вложите хотя бы часть своих денег в Россию, и вы получите такую норму прибыли, какая Америке и не снилась. Я уж не говорю о налогах на бизнес. Так что есть из чего выбирать. Разумеется, вы не сможете делать это лично, но вы можете передать свои дела опытным менеджерам в рамках доверительного управления. Что скажете?
   Атташе выжидательно замолчал, почти не сомневаясь, что американец отреагирует на его слова, и не ошибся.
   - Да, - заговорил, наконец, тот, - выглядит весьма привлекательно. Более того, очень похоже на капкан, в который так и хочется сунуть лапу. И если бы я не был Джоном Рокфуллером, я бы непременно поддался вашим чарам.
   - А по-моему, и в качестве Джона Рокфуллера ничто не мешает вам принять предложение. По крайней мере, всерьёз подумать над ним.
   - Подумать можно, но шансы на успех минимальны. Точнее, они близки нулю. Слишком много факторов, в том числе и политических, которые не позволят мне дать согласие, даже если бы я неожиданно передумал. Нет, нет, нет, исключено! - Рокфуллер поднялся и протянул на прощание руку: - Ещё раз благодарю вас, мистер Хворостенков, за предложение. Но... обстоятельства выше нас. Как всегда, очень приятно было с вами пообщаться. Надеюсь, мы ещё встретимся.
   - И тем не менее, воспользуемся мудростью древних: никогда не говори "никогда". В любом случае наше предложение остаётся в силе. Жизнь полна неожиданностей. Да, чуть не забыл, - сделав вид, будто вспомнил лишь в последний момент, произнёс атташе, доставая из кармана небольшую коробочку и вручая её собеседнику: - В знак наших дружеских отношений разрешите преподнести вам небольшой презент из России.
   - Что это? - принимая подарок, произнёс финансист.
   - Уссурийский реликтовый дровосек или по-латыни Callipogon relictus. Второе его название - уссурийский реликтовый усач. Вы ведь коллекционируете жуков?
   - Как? - в изумлении вскинул брови американец: - Вам известно даже и об этом моём увлечении?
   - Когда собираешься на встречу с таким человеком, как вы, приходится серьёзно готовиться, - широко улыбнулся Хворостенков. - Надеюсь, у вас ещё нет уссурийского дровосека и он достойно пополнит вашу великолепную коллекцию. Во всяком случае, у нас, в России, он занесён в Красную книгу. Но вас это пусть не беспокоит. Мы в равной степени чтим законы. А этот экземпляр был посажен на булавку значительно раньше, чем появилась Красная книга.
   Рокфуллер несколько секунд внимательно рассматривал насекомое, поднеся его ближе к свету, и наконец произнёс:
   -Вы правы, такого экземпляра у меня ещё нет. Весьма признателен. Кстати, что означает слово "уссурийский"?
   - Это значит, что он водится только в уссурийской тайге, иными словами, на Дальнем Востоке. У нас ведь очень обширная страна. Вот, собственно, и всё. Не смею отнимать у вас больше времени.
   И, пожав на прощание собеседнику руку, Хворостенков не спеша направился к выходу. Если бы он удосужился обернуться, - но он этого не сделал намеренно, - то увидел бы, что американец с явным замешательством смотрел ему вслед, покачивая растерянно головой. И было отчего.

Глава 5

Промежуточный диалог

  
   Если бы не строгие выражения лиц и не обстановка приёмной, в которой происходил диалог, то обоих собеседников можно было бы принять за комиков немого кино Пата и Паташона, либо за персонажей чеховского рассказа "Толстый и тонкий", либо, хотя и с некоторой натяжкой, за гоголевских Чичикова и Ноздрёва, ибо один из них был высокий и очень худощавый, а второй - невысокий, коротконогий и с социальными накоплениями в виде приличного живота. Своим обликом и манерами он убедительно подтверждал расхожее мнение о том, что коренастые коротышки самые неисправимые оптимисты. Впрочем, на этом сходство с литературно-киношными персонажами и заканчивалось, ибо оба были вполне солидными людьми, можно сказать, заслуженными чиновниками, с большим опытом работы (каждый по своему ведомству), да и их разговор никак не настраивал на смешливый лад. Но ведь как-то же надо обозначить упомянутых лиц в нашем романе, тем более, что они, возможно, ещё не раз промелькнут на его страницах. Вот и обозначим их пока на чеховский лад Толстым и Тонким, впрочем, безо всякого намёка на насмешку.
   Однако же следует восстановить их короткую встречу с самого начала.
   Ровно без четверти двенадцать дня, как и было условлено, Толстый, привычно лучась неотразимой улыбкой, появился в приёмной, безраздельным хозяином которой являлся Тонкий. Тем, кто хорошо знал этого толстячка, нередко казалось, что улыбка не только не сходила с его лица с утра и до вечера на работе, но что с ней он ложился и вставал по утрам и, не исключено, не расставался с ней даже по ночам. В левой руке Толстый держал небольшую коричневую папку, какую обычно берут с собой для доклада начальству, правая была свободна для рукопожатия.
   - Михаил Алексеевич, рад вас видеть в добром здравии! - на ходу протягивая руку хозяину приёмной, шумно заговорил он. - Как личная жизнь?
   - Откуда ей взяться - личной жизни, - пожимая протянутую руку, поддёрнул плечами Тонкий. - Во-первых, семья, а во-вторых, при такой работе, как наша...
   - Смотря с какой стороны посмотреть, - улыбнулся Толстый. - Как говорила моя покойная матушка, отсутствие личной жизни - тоже личная жизнь.
   - Вот с этим нельзя не согласиться, как, впрочем, и с тем, что беспринципность - тоже принцип, - поддержал тональность разговора Тонкий и, указывая на кресло для посетителей, пригласил: - Прошу, присаживайтесь. Вы, как всегда, точны до долей секунды.
   - Служба такая, Михаил Алексеевич. Нам иначе нельзя. Да и вам тоже.
   - Что верно, то верно, - кивнул головой тот, которого Толстый назвал Михаилом Алексеевичем. - Мы ведь с вами, Виктор Сергеевич, одному ведомству сколько лет отдали. А там пунктуальность всегда считалась добродетелью номер один.
   - Да и поныне считается, - подтвердил Толстый.
   - Правда, вы там так и остались, а меня волею судеб вон куда занесло. Уж и не знаю, хорошо это или плохо.
   - Ну-ну, нечего грешить на судьбу. Моя покойная матушка имела привычку повторять: от сумы, тюрьмы и развода не зарекайся. А от себя добавлю: и от перехода на другую работу.
   - Мы люди государевы: где велят - там и служим.
   - Вот именно. Всё нормально? - кивнул Толстый головой на дверь, за которой находилось высокопоставленное лицо, к которому он пришёл для доклада.
   - Нормально. Скоро освободится. А вы тем временем поделитесь со мной секретом: как там наш американский объект? Сломается или нет? Ваше мнение?
   - Зачем же так прямолинейно, Михаил Алексеевич! Такие люди не гнутся и не ломаются. Они скорее похожи на добропорядочных женщин, которые только по любви ложатся в постель.
   Мужчины коротко рассмеялись.
   - Вот и работайте в этом направлении, влюбляйте, пока не влюбится.
   - А мы и работаем. Главное, чтобы он приехал в Россию, а уж там постараемся использовать его энергию в мирных целях.
   Толстый и Тонкий отлично понимали друг друга.
   - Стало быть, шансы есть?
   - Вы же читали отчёт Хворостенкова.
   - Читал. Только, по совести, ни к какому выводу не пришёл.
   - А как вы хотели: чтобы такой стопроцентный янки, как Джон Дэвидсон Рокфуллер, можно сказать, символ преуспеяния Америки, так сразу бросил свои дела и рванул спасать Россию? Здравствуйте, я ваша тётя! Ему это надо? Как же! Они, - и Толстый неопределённо кивнул головой в сторону окна, - сто последних лет пытались устроить России похороны по первому разряду, а ему вдруг предлагают её спасать. Да от такого предложения не только у Рокфуллера голова пойдёт кругом. Нет, предстоит ещё пахать и пахать. - Да и то, - Толстый поднял указательный палец и широко покрутил им в воздухе, - бабушка надвое сказала.
   - Бабушка - бабушкой, а что сообщает источник? - Тонкий искоса посмотрел на Толстого.
   - Вы и о нём осведомлены?
   - Так, по касательной, - ушёл от ответа Тонкий. - Не о нём конкретно, а о его существовании. Мы же с вами не совсем посторонние друг другу люди.
   - Однако и не настолько родные. Но уж коли спросили, то лично вам могу сообщить под большим секретом: от нашего предложения Рокфуллеру Белый дом залихорадило, как ежа на вибротренажёре.
   - Охотно верю.
   - Стало быть, и всё остальное легко домыслить. Даже если Рокфуллер вдруг даст добро, то это ещё не значит, что его так просто отпустят американцы. Это же, мой дорогой, большая и тонкая политика. Оч-чень! В ближайшее время их Президент даже собирается созвать Совет национальной безопасности. Исключительно для обсуждения данного вопроса. Чувствуете уровень? А там такие крокодилы сидят - ого-го! - проглотят и не подавятся. У них при одном лишь упоминании о России отвисает челюсть, как у плохо собранного скелета. Хотя и среди этой публики найдётся парочка более или менее вменяемых личностей. Но они в абсолютном меньшинстве. Сердцем чувствую: драчка будет шумная, мало никому не покажется.
   - А что ещё сообщает источник?
   - Пардон, далее следует уже строго конфиденциальная информация, - широко улыбаясь, развёл руками Толстый, - которую я не имею права сообщать даже вам. - И Толстый слегка помахал папочкой в левой руке. - Во всяком случае, могу сказать, что мы не сидим сложа руки.
   - Ладно, бог с ней, с вашей конфиденциальной информацией. - Тонкий бросил взгляд на настенные стене, висевшие напротив окна. - Кстати, кажется, вам пора. Одну минуту.
   Он сделал предостерегающий жест ладонью и прошёл в рабочий кабинет шефа. Толстый остался стоять. Спустя несколько секунд Тонкий снова появился в приёмной и на этот раз официальным тоном произнёс:
   - Прошу. Президент ждёт.
   Толстый по-военному постарался выпрямить спину, насколько это было возможно при его комплекции, и направился в сторону предупредительно приоткрытых дверей.

Глава 6

Письмо сыну в Америку

  
   Иван Иванович Агафонов, ветеран колхозного труда, пенсионер, заслуженный картофелевод средней полосы России, с некоторым трудом подбирая нужные слова, сочинял письмо своему сыну Виктору, много лет назад перебравшемуся на ПМЖ в Штаты. Время было не слишком позднее и не слишком раннее - так, около десяти часов вечера, все основные новости уже были прослушаны, выводы сделаны, а беспрерывные сериалы, похожие друг на друга, как пулеметные ленты, Иван Иванович недолюбливал, справедливо считая их наркотой для сухих алкоголиков. Жена Ивана Ивановича, Мария Афанасьевна, тоже не спала, но в отличие от мужа она уважала сериалы, в особенности на житейские темы, и обычно в это время удалялась в соседнюю комнату и, прикрыв дверь, чтобы не раздражать мужа посторонними голосами, мягко плюхалась в старое кресло и включала ящик. Жили они в мире и согласии уже более полувека, три года назад справили золотую свадьбу и свято верили, что бог даст дожить и до бриллиантовой. Жили небогато, как и всё крестьянство России, но, как говорится, на хлеб и молоко денег хватало. Да и много ли надо людям, которые год за годом безвыездно живут в деревне. По сравнению с городом - так, сущие копейки, смех один. Ни в театр пойти, ни в ресторане кутнуть. Да и возраст уже не тот. К тому же дети, сын Витюха и дочь Елена, хоть и жили кто где, но регулярно подкидывали им деньжата, не забывали родителей. Вроде и жаловаться не на что. Хотя, с другой стороны, обидно как-то: старики живут в деревне, а единокровные дети разбрелись по градам и весям. Конечно, были на то свои причины: дети у Агафоновых оказались незаурядные. Витюха со школьной скамьи такие способности во всём проявлял, что учителя только диву давались и пророчили ему учёное будущее. И не ошиблись. По окончании школы Витюха на свой страх и риск рванул в Москву, сходу поступил в МГУ на факультет вычислительной математики и кибернетики, а по окончании университета, поработав пару лет в Институте математических исследований сложных систем, уехал на стажировку в Штаты. Да так там и застрял, вначале на пару лет, а потом окончательно. В Америке хваткие до всего, что сулит хорошую прибыль, бизнесмены охулки на руку не положат: если только у человека, будь он хоть из России, хоть из Африки, хоть из самой преисподней, на плечах голова, а не воздушный шар, быть ему на коне. Они его и приветят, как родного, обуют-оденут, денег отвалят, жильём обеспечат, а главное, откроют такие перспективы карьерного роста, какие на родине тому и не снились. Короче, из кожи повылезают, лишь бы только удержать у себя нужного человечка. Вот и выбирай после этого между патриотизмом и научной карьерой. Проблема. Посему каждый и решает её на свой лад. Оно и справедливо, ибо свобода выбора есть главный залог того, что при любом повороте событий жизни у приличного человека в этом случае всегда останется в душе местечко для любви к родине.
   А с другой стороны... А с другой стороны, теперь уже родители остаются круглыми сиротами при живых детях. Ладно ли это? Елены-то тоже нема. Тоже усвистела на поиски счастья в иные края. Хоть и не за границу, хоть и нашла себе дело в той же Москве, да велика ли разница для родителей. Им всё едино, где дети, если только не под крылом у отца с матерью. Чего бы ей-то уж не остаться в деревне. И женихи сватались, - ох, как подкатывали! - а она набычилась: хочу в город и весь сказ. И усвистела-таки. Хоть и не блистала девка способностями, как её брат, но и её умишком, а ещё больше смекалкой, бог не обделил. Помаялась, помаялась она в первопрестольной, а потом таки нашла свою жилу: организовала турагентство - и дело пошло, даже за границей побывала, даже у брата в Штатах гостила. Не у всех оно получается, а у неё выгорело. Да что турагентство! Она и мужа себе в Москве отхватила, приличного мужика, и даже квартиру приобрела. Приглашала родителей на побывку. Те один раз приехали, погуляли по городу, кое-что посмотрели, кое-где побывали, да и вернулись к себе в деревню. И на том спасибо! Ну не лихая ли девка!? И ведь всё своими руками, точнее, мозгами. А ещё говорят "деревенские"! Выходит, иные деревенские иным городским ещё как сопли утереть могут.
   Такие вот дети выросли у стариков Агафоновых, да только радости старикам от этого маловато. Лучше б уж они у родителей под боком жили и деревенскими оставались. Однако как сложилось, так сложилось. Судьба - не палка: через коленку не переломишь. Не вернутся дети в село ни за какие коврижки. Да и зачем? Дурью маяться? А чем ещё? Не наукой же заниматься: как на навозе рубли выращивать. Вроде бы старикам и радоваться надо, что так удачно сложилась судьба у наследников, а что-то не получается. Беда, возможно, и бывает на всех одна, а вот радость, оказывается, нет. Правда, справедливости ради следует признать, что дочка время от времени и сама наведывалась в родительский дом, да что толку, только рану разбередит: приедет, побудет пару дней и снова улепетнёт в Москву. А ты оставайся куковать. И почти такая же ситуация с сыном, если не хуже. Он тоже не забывал, благодаря кому вообще увидел свет божий, пару раз приглашал родителей в гости, но те так и не собрались: то ли испугались мороки, связанной с оформлением визы, то ли по причине глубокой старости, то ли по каким другим основаниям, но дело так и не сдвинулось с места, хотя колебания и были. А на нет и суда нет.
   Вот на каком фоне старик Агафонов настроился писать письмо своему сыну в далёкую Америку, в неведомый ему городок Бостон. А кому же ещё? Не дочке же. Она хоть и побывала в Штатах, но как там устроена жизнь - всё равно понятия не имеет. А старика хотя и интересовали прежде всего дела в России, но и они были напрямую связаны с вездесущей Америкой.
   И в заключение, прежде чем воспроизвести содержание этого письма, добавим от себя, что писал он его долго, так что жена несколько раз заглядывала в комнату и, можно сказать, гнала в постель. Но старик настроился начать и кончить его в один присест, даже если для этого придётся пожертвовать сном, и потому отвергал всякие домогательства Марии Афанасьевны. А отоспаться, вполне справедливо успокаивал он себя, можно будет и днём, не говоря уж про тот свет.
   Итак, заглянем через плечо Ивана Ивановича и проследим за логикой его мыслей и чувств. Конечно, порядочный человек не стал бы тайком читать чужие письма, но то, что неприлично делать в обыденной жизни, вполне допустимо в художественном произведении, а следовательно, мы, читатель, чисты перед тобой, перед своей совестью и даже перед самим Создателем.
   Вот это письмо. Автор приводит его практически дословно, без купюр и существенных исправлений, а посему не отвечает за возможные стилистические огрехи в тексте. И в этой связи большая просьба не обращать на них особого внимания, ибо главным всё-таки остаётся, естественно, его содержание.
   Итак, читаем.
   "Доброго тебе здравия, дорогой сынок Витюша!
   Ох, давно я тебе не писал, почитай с января, после последнего новогоднего поздравления. А нынче уже август. Но и ты, поросёнок, хорош гусь: мог бы и сам чиркнуть родителям пару строк, так промеж твоих дел. Мол, жив-здоров, дела идут, жизнь удалась. Да заодно и поинтересоваться нашим здоровьем: а вдруг, неровен час, мы с матерью уже принимаем воздушные ванны в тени райских кущ.. А ты и знать не знаешь, ведать не ведаешь. Время-то вон как летит - узды на него нет. Кажись, вчера ещё был февраль, а уже осень на дворе. Да кабы ещё только на дворе, а то ведь осень жизни. И ведь как незаметно, собака, подкралась. День за днём, день за днём - и здрасьте вам: ещё накануне тебе было восемьдесят три, а сегодня уже восемьдесят четыре. А завтра стукнет все восемьдесят пять, оглянуться не успеешь. Я уж давно заприметил, что это минуты и часы текут медленно, как вода промеж коряг, а годы - они, собаки, летят. Только успевай считать. Да и нынешние времена - не в пример прошлым, есть что терять. А с другой стороны, жалей не жалей - всё бестолку. Годы - не милостыня, бог не подаст. Ну да будет размазывать сало по губам, мне ещё много чего тебе сказать надобно. С матерью, хоть она баба и хорошая, о жизни, а уж тем более о политике, особо не потрепешься, у ней один телевизор да домашнее хозяйство на уме, а ты у нас мужик башковитый. С тобой другой коленкор. Я вот сижу, пишу, а вроде как веду умную беседу. Ей-богу, даже вслух иногда проговариваю: мол, так и так, Ванюша, как ты мыслишь, прав я или не прав, а ты мне рассудительно отвечаешь. Даже твой голос слышу. Только не смейся, это у меня такая стариковская привычка появилась и никуда от неё, проклятой, не денешься.
   Ты уж извини меня, что я опять пишу тебе по-старому - на бумаге, да только так я и не научился пользоваться этим самым, как его, ноутбуком, который ты мне прислал в подарок. Тебе, конечно, большое спасибо, что не забываешь родителя, но только поздно мне, старику, обучаться этим премудростям. Клавиш там слишком много. Тут бы со стиральной машиной научиться справляться, ведь нынче что ни хреновина - обязательно с какой-нибудь электроникой, кнопочки там разные, индикаторы, дисплеи, а то и пульты управления, как у телевизора. То ли дело раньше было: что ни возьми - три кнопки, две ручки - и вся премудрость. Даже наш старый советский картофелеуборочный комбайн - на что грозная машина была, -, а и у ней вся система управления, без малого, две педали, два рычага да штурвал. Это я так, упрощённо говорю. Вот была техника! Любой дурак сел и поехал. А нынче. Такое наворочают... Подойти страшно, не то что управлять. Тут уж без специальной подготовки делать не хрена, враз запорешь. Только ты не думай чего плохого, компьютер твой в целости и сохранности, мать его в простынку завернула и в сундук сунула. Может, тебе когда пригодится.
   Да, чуть не забыл: нам ведь месяца полтора назад водопровод и газ провели. Это у нас-то, где газа и водопровода спокон веков не было. Во как! Так что мы нынче живём, как городские, ей-богу! Хоть и на старости лет, а всё одно - праздник. Хоть остатние дни проживём по-людски. Теперь мы колодец, в котором покойный сосед дед Мирон (ты его не знал, он ещё до тебя отдал богу душу), по дурости в молодости чуть не похерил себя, мы благополучно заколотили от греха подальше. Чтобы в него ещё какой-нибудь дуболом по пьянке не грохнулся. Так-то... К чему я это? Ах, да. Вот матери разом и загорелось купить стиральную машину. Не век же, мол, голыми руками мои порты стирать. А мне что, на здоровье, пусть покупает. Денег, благодаря тебе и Ленке, хватает, ну и купили. Помаялись, конечно, прежде чем разобрались, как она фурычит, чтобы сходу не запороть, ну и пошло-поехало. Хоть мать твоя и баба, а раздраконила её по всем статьям. А там ведь тоже всякие дисплеи, кнопочки, программы и прочая муть. Я даже подивился. Нет, право, никак не ожидал от неё такой прыти на старости лет. Молодец баба у тебя мать! Теперь стирает - не нарадуется. Ещё и соседей пускает. Только боюсь, как бы они её совсем не оседлали и машину не запороли, сердце-то у неё, извини меня, шире жопы! А с другой стороны, как не дать. Деревня -тебе не город. Даже ежели она и со всеми удобствами. Тут каждая рожа, как облачко на голубом небе, вся на виду. И каков ты человек ни для кого не секрет. Да... Вот я и говорю... А чего говорю? Ну да ладно, есть у меня и другие новости.
   Кстати, ты бы черканул пару строк Ленке, родная сестра как-никак. И чего вы друг другу не пишете? Вроде бы и не ссорились, и не ругались. И в гостях она у тебя была. А она не тебя, а меня спрашивает: как ты жив-здоров? Я ей, конечно, отвечаю, как могу, да только не дело это. Мы с тобой хоть и редко, а пишем друг другу. Вот и ты не поленись, черкани родной сестре пару строк. Авось рука не отсохнет. Пара строк, а человеку теплей на душе. Нет, правда, не поленись. Я тебя как отец прошу. Глядишь, связь и наладится, не чужие авось. Понимаю, у каждого из вас своя жизнь, и заняты оба по самую маковку, а всё одно негоже своих забывать. Родная кровь, как-никак. А хочешь, я её попрошу, чтобы она первой черканула? Могу и так. Попросить? Ладно, сделаю. Но и ты мои слова попомни. Мне ведь один хрен, кто первый, вы оба мне не сбоку-припёку.
   А новостей у нас нынче в деревне - вагон и маленькая тележка. Раньше-то, бывало, один год от другого не отличишь, как рожи близняшек; лежат себе, красноморденькие, посапывают, а кто из них Ванька, кто Петька, даже мать с отцом не поймут. Так и эти годы, ну те, которые потом застоем назвали. Текли себе и текли, а ничего кроме громкого трёпа из ящика не случалось. Да ты и сам, небось, огрызки того времени ещё помнишь. Хоть колхоз наш был, правду сказать, ещё не самый пропащий, по тогдашним меркам даже середнячок, а всё едино жили как при царе Горохе: ни тебе нормальной дороги до райцентра, одни ухабы с матом, ни нормального магазина, кроме задрипанного сельмага, ни нормальных денег за труд - одни палочки да натура: либо сам жри, либо скотине скармливай, либо на рынке торгуй. Так ведь на рынок-то её ещё свезти надо, место застолбить, продать. И домой вернуться. Спекулянт, собака, на нас, простых крестьянах, конечно, и тогда наживался, можно сказать, жирел, а нам, бедолагам, на семечки разве только и оставалось. Ну да спекулянт, или, как сегодня говорят, перекупщик, - он и сегодня спекулянт, это их хлеб - других надуть, а себе нажить... Так я о чём? А, о тех годах. Хреновые были годы. Радости от них и от работы никакой не было. Возьми, к примеру, наш советский картофелеуборочный комбайн ККУ-2 "Дружба". Ты, небось, о таком и не слыхал. А я на нём полжизни отпахал, всю задницу отбил до костей. Он же половину клубней в земле оставлял. А мне по барабану, хоть я и заслуженный считался. Это я сейчас тебе, как на духу, признаюсь. Не я же его варганил. И ничего в нём было не исправить. А как он ломался, паскуда! Два гектара максимум отработает - и станет. Баста, вызывай механика. А он в райцентре сидит. Да ещё и не сидит, а с каким-нибудь другим таким же железным недоноском на другом краю района валандается, доводит до ума, и когда освободится - одному богу ведомо. Ну и махнёшь рукой: хрен с ним, с урожаем, буду сидеть курить. И сидишь, куришь. А потом, глядишь, тебе медаль или орден ещё дают за ударный труд. А какой он на хрен ударный труд. Просто оказалось, что ты лучше других пахал. Вернее, другие ещё хуже тебя работали. А районному начальству пара орденоносцев от сохи вот как была нужна, больше, чем урожай, чтобы и им было чем перед страной и партией козырнуть. Одним словом, показуха. Так и жили.
   Теперь, конечно, времена поменялись. Жить стало веселее. От колхоза, понятно, одни уши остались, да и те уже давно не торчат, завяли. А когда всё начиналось, ну, ликвидация и всё такое, наш бывший председатель, Иван Ефремович, сильно затрепыхался. Как раз в то время вышел то ли указ, то ли закон, то ли распоряжение, шут его знает, о создании на земле акционерных обществ и наделении бывших колхозников земельными паями. Наобещали с три короба арестантов. Вроде как мы все стали не колхозниками, а этими самыми, акционерами со своими паями. Всем дворам как бы землю выделили, гектара по три на нос, не меньше. Ну и себя этот хват тоже не обделил: такой кус отмежевал, что мы только ахнули. Как не подавился, собака! Да кто будет считаться, радуйся, что хотя бы тебя не обошли стороной. Неча другим завидовать, своё бы не потерять. Короче, обрадовались, как последние охламоны. Ну, думаем, теперича заживём! На своей-то земле! Горы своротим! А потом такое вдруг началось. Через какое-то время узнаём, что все мы члены земельного акционерного общества, а наши паи вроде как вклад в уставный капитал. Как мы туда попали, кто нас туда впихнул, хрен его знает. А председатель говорит, что, мол, мы сами, причём добровольно захотели войти. Это мы-то добровольно?! Да кто нас спрашивал? Но дело сделано. И получили мы вместо земли бумаги под названием акции. И поступай с ними, как хочешь. Хочешь, можешь их продать вместе с паем. Хочешь - подотрись. Не хочешь - держи под подушкой. А наш председатель, тот ещё жучина, хоть и бывший первый коммунист, ходит гоголем. Скоро у него и городские кореша появились из каких-то московским богатеев, он с ними и гулял, и кумовался, и обнимался, короче, скурвился, сука, окончательно. А главное, стал потихоньку скупать у мужиков их земельные паи. Денег своих, конечно, у него кот наплакал, так он для своих московских корешей на их бабки наладился. А наш мужик что? - он живых денег по тем временам уже столько лет не видал, что забыл, как они выглядят, для него и тыща - как для купца миллион. Уговорить - плёвое дело. Да и землю ему всё одно не поднять, гибнет, зарастает земля. А некоторые мужики так за одну бутылку палёной весь пай отдавали. Богом клянусь! Им сунут её, дадут закусить, ещё раз нальют, так они потом с пьяных глаз любую бумагу подмахнут. И подмахивали. А что подмахивали, потом и вспомнить не могут. Так и прощались с паями. И вроде всё по закону. Ну, были, понятно, и такие, которые рогами упёрлись: не отдадим, мол, и баста, делай с нами что хочешь. Но и на них нашли укорот. Приехали откуда-ниоткуда крепкие ребятки, пару мужиков, которые больше других бузили, помяли, хоть и не до смерти, но изрядно, а остальных припугнули по-разному. Кому почки обещали отбить, кому хату спалить. Ну и пошли на попятную. В том числе и мы со старухой. А что делать? У этих сила: и деньги, и пудовые кулаки, и власть. Плетью-то обуха не перешибёшь. Да и когда нашего брата крестьянина не били и не разували. Я что-то такое время и не припомню. В России уж так издревле повелось: кто её кормит, с того три шкуры и дерут.
   А с другой стороны, посуди, на что нам со старухой эти гектары. Им настоящий хозяин нужен, с деньгами, машинами, агротехникой. В общем, оставили нам всем по двадцать пять соток с хозяйством, а всё остальное отошло Акционерному обществу "Голубые дали". А кто настоящий хозяин в нём, мы так толком и не знаем. Поговаривают, что какой-то московский олигарх, а какой - пойди разузнай. Их тоже там, как собак нерезаных, ну, может, малость поменьше, но хватает. Короче, отмежевали закон в свою пользу.
   Да, кстати, хочешь посмеяться? Нашего Ивана Ефремовича, как он своё чёрное дело сделал, так вскоре его же кореша его и турнули. Да ещё как турнули! Годика через полтора после всей этой катавасии прикатил из области прокурор, нашёл у него какую-то червоточину, вроде как он за взятки разбазаривал кому ни попадя государственные угодья, завёл дело и пошёл из него жилы тянуть. Короче, наш Каин завертелся, как уж под вилами, и был рад-радёшенек, когда его же дружки, с которыми он пьянствовал и лобызался, предложили ему за копейки продать его же собственную латифундию и сваливать подобру-поздорову, пока не загремел в компанию к уголовничкам. Тот так обрадовался предложению, что за неделю переоформил все документы и растаял сизым дымком вместе с женой. Дети-то его ещё раньше из деревни тю-тю, как школу окончили, уехали в город учиться, так и пропали... Может, людьми стали, а может, и нет, про то мы не ведаем. Короче, перекусили раку клешни, высосали, что повкуснее, а прочее выплюнули. И где он теперь, одному богу известно. Умер Максим, ну и... Сам знаешь, что дальше. Такого не жалко, мусор, а не человек. А когда председательствовал в колхозе - кум королю! Не подступись! На партсобраниях себя в грудь кулаком молотил, клялся, что через одну-две пятилетки мы у себя в колхозе полный коммунизм построим, и тогда каждый будет получать по потребностям, как и положено при коммунизме. А пока идёт это самое строительство, всем нам следует упорно трудиться во имя светлого будущего. Не пойму я, как это так происходит, что будущее у нас всегда светлое, а настоящее всегда тёмное? По каким таким потребностям, когда в сельмаге шаром покати? Ни мяса, ни сыра, ни колбасы, одни рыбные консервы типа кильки в томате, крупа да солёные огурцы. Посмотришь на полки - слёзы, а не ассортимент, ну и волей-неволей вспомянешь присказку, она тогда по стране гуляла: "Нет на свете краше птицы, чем свиная колбаса." Каждому по потребностям... Вот и дали. Кто выдюжил в эти лихие годы, у того уже и потребностей не осталось. Самое время вводить коммунизм. Тем паче, что в магазине нынче всего навалом: и сыра, и колбасы, и всякой другой жратвы, и чего-чего только нет, даже французские коньяки стоят, едрёна вошь. И кто их только покупает за такие деньжищи! Я ж тебе говорю: жить стало веселее. Кстати, а у вас там тоже есть французские коньяки? Если нет, черкани, я денег не пожалею, вышлю тебе бутылку-другую.
   Ну да хорош отвлекаться на всякие пустяки. А потому продолжаю. Ещё эдак примерно год спустя, после того как попёрли Ивана Ефремовича, прибыл к нам настоящий управляющий имением, то есть акционерным обществом "Голубые дали". Действительно настоящий, со всеми бумагами там, доверенностью и так далее. Походил, посмотрел, а потом собрал мужиков и баб на собрание в клубе. Помнишь наш клуб? В нём ещё городские артисты выступали и партсобрания проводили. Не дворец, понятно, но для села сойдёт, в самый раз. В то время он и отапливался, и крыша у него не текла. Это потом она провалилась, а окна мужики повытаскивали на личные нужды.
   Вот в этом клубе и прошло наше организационное собрание. Мы, в чём пришли, сидим в зале, а управляющий один стоит на сцене. Да и то по виду - чистый артист: молодой, лет, пожалуй, так тридцать пять - тридцать семь, бритый до синевы, на голове волосок к волоску, с проборчиком, белая глаженая рубашка, галстук, чищенные штиблеты, на носу очки, видно, что не дурак. Держится уверенно. Одним словом, хозяин.
   А нам любопытно. Мужики пялятся на него, промеж собой рассуждают: что-то будет.
   Тимофей Алексеевич, ну дядя Тимоха, ну наш сосед, помнишь, небось, его, посмеивается: "Всё, мужики, - говорит, - пипец нам настал. Будем мы теперь батрачить на хозяина, как в царские времена".
   А Светка Краснухина, вдова, её ты, может, и не помнишь, но с дочкой её Варькой ты ещё по улице шлялся, задрав штаны, отвечает: "Ну и что? А в советские времена мы что, не батрачили? Ещё как батрачили. Почище, чем при царе". Вспомнил? Правда, она теперь для всех не Светка, а Светлана Семёновна, на пары с дочкой в райцентре открыла мини-пекарню, изловчилась баба. Теперь вот снабжает районный центр различной выпечкой. Ну и нам, сельчанам, кое-что достаётся. Не обижает. Правда, Варьке её уже тридцать шесть лет, а её замуж всё никак не берут. Не сватаются к ней мужики. Рожей не вышла. А так девка сердечная.
   Только это, значит, Светка про советские времена упомянула, ка-ак Василий Иванович взовьётся! "Не марай советскую власть, - кричит, не так чтобы очень громко, но слышно на пять рядов вперёд и назад. - Она вас в люди вывела, образование дала, всё дала". А что "всё", чего-то я не пойму. Ну да не во мне дело. А Василий Иванович, мы его из-за имени-отчества Чапаем зовём, продолжает: "А вы её, как последнюю суку, похоронили. Вот из-за таких, как вы, её и не стало. Вам сколько ни дай, всё мало. При советской власти мы хоть на себя работали, а на хозяина - во! И сейчас не буду. Сдохну, а не пойду!"
   Так мы с ним ведь и не спорим. Чего спорить? Себе дороже. Хочет сдохнуть - пусть подыхает. Хоть и не очень верится. Он ведь у нас в колхозные времена секретарём парторганизации был, да так им и остался. Только без самой организации. Как командир без солдат. Ну не принял мужик новую жизнь. Всяко бывает. Я её тоже не очень-то принял, вот только с какой стороны - покуда не разберусь.
   А приезжий по сцене похаживает, спокойно так, терпеливо, ждёт, когда все усядутся и замолчат. Светлана Семёновна первой не выдержала, поднялась и своим хрипатым голосом рявкает:
   - Мужики, заткнётесь вы, наконец, или нет! Дайте человеку слово!
   Мы и заткнулись. А наш артист, как я его называю, повернулся к Светлане Семёновне и так вежливо, но громко говорит:
   - Благодарю вас.
   Она аж зарделась от гордости.
   А он прошёлся по сцене ещё пару раз туда-обратно, дождался, когда окончательно мужики заткнутся, и на полном серьёзе повёл разговор.
   -Добрый день, господа! - говорит. - Рад вас видеть в клубе акционерного общества "Синие дали".
   Тут уж мы все зашлись, не знаем, как реагировать. Ну какие мы на хрен господа - деревенская голь! Чапай наш аж задохнулся, как лёгочный, но удержался, промолчал. А артист между тем продолжает.
   - Прежде всего позвольте представиться. Зовут меня Валентин Павлович Мамушкин, я назначен управляющим нашего акционерного общества со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями. Если кто-то сомневается в моих полномочиях, может после собрания подойти, и я покажу ему все правоустанавливающие документы, в том числе и доверенность от акционеров на управление акционерным обществом "Синие дали".
   - Это что же, - не выдержал кто-то из мужиков, - мы уже больше не хозяева на своей земле?
   - Именно так. Вы же сами добровольно уступили свои паи нашему акционерному обществу.
   Тут уж весь зал не выдержал и пошёл шуметь, как лес в непогоду. А наш деревенский алкаш по кличке Чумной как вскочит, как завопит:
   - Кто добровольно? Я? Цельных три гектара за две бутылки водки и закусь?
   И машет кулаками, брызжет слюной, ещё минута, кажется, и кинется на сцену квасить морду приезжему. Да руки коротки. У того по бокам в первом ряду пара таких амбалов сидели, видать, для охраны, что из любого дух вышибут. Одним словом, выпустил Чумной пар и притих. Свои же и усадили. Известно, плетью обуха не перешибёшь. А артист как ни в чём не бывал ему спокойненько отвечает:
   - Не знаю, я лично у вас ничего не покупал. Но если вы во столько оценили свой вклад, то это было исключительно ваше персональное решение.
   - Ни хрена себе "персональное", когда тебе руки, можно сказать, выворачивают! - опять взвивается Чумной. - За две-то бутылки водки!!!
   И снова Светлана Семёновна тут как тут, гасит, стало быть, Чумного.
   - Молчал бы уж, - говорит, - тебе и одной бутылки много. Что бы ты делал с этой своей землёй, пропойца?
   - Знаю что, - огрызается Чумной, но как бы скисая.
   Тут из задних рядов, не разобрать кто, громко эдак подъёкивает:
   - Ну да, продал бы другому обчеству за три бутылки.
   Зал, понятно, в хохот. Ему бы только поржать.
   А Светка, ну эта самая Светлана Семёновна, стерва, сердцем чую, с этим артистом, видать, о чём-то заранее стакнулась, и, как пить дать, не задарма, - деловая! - ещё пуще тушит огонь.
   - Поздно, - говорит, - мужики, шебуршиться, что было, то быльём поросло. Прошлого не вернуть. Лучше послушайте умного человека. Может он чего дельное скажет.
   Тут уж и артист подсуетился.
   - Правильно женщина говорит, прошлого не вернуть. Настали новые времена. Сегодня у нас в России, как во всём цивилизованном мире (Эк, куда завернул, собака!) появилась частная собственность на землю, в том числе и на земли сельскохозяйственного назначения. И с этим необходимо считаться. Соответственно, согласно законодательству и правоустанавливающим документам, которые я готов показать любому, кого это заинтересует, все сельхозугодия, за редким исключением, в границах вашего бывшего колхоза являются собственностью названного акционерного общества. Постарайтесь это запомнить и уяснить.
   Мужики только обречённо вздохнули, чего уж спорить, ясно, просрали, а этот самый Мамушкин, закончил, как припечатал:
   - Кстати, и не только земля, но и все строения на ней, за исключением ваших личных подворий, и даже этот развалившийся клуб и кое-что ещё. И надеюсь, больше мы к данному вопросу возвращаться не будем.
   Про строения это он так, видать, для красного словца вставил, за такую рухлядь ещё приплачивать надо, кому она нужна. Короче, были потом ещё кое-какие разговоры, кто-то чего-то вякал. Но одно стало ясно: никуда мы не денемся. Как раньше народ батрачил на колхоз, так теперь будет батрачить на акционерное общество "Синие дали". Судьба!
   Под конец, правда, он ловко подсластил пилюлю: пообещал отремонтировать клуб, похлопотать насчёт водопровода, газа и асфальтовой дороги в райцентр, а тем, кто будет работать в акционерном обществе, платить достойную зарплату, а не как в колхозе.
   Одним словом, вышли мужики на улицу и пошли базарить. Кто курит, кто так матерится, кто других слушает, а сам помалкивает, кто кипятится, как чайник. Чапай наш вышел красный, как маковый цвет весной:
   - Чтоб я, - опять гнёт своё, - батрачил на каких-то капиталистов! На этих мироедов! Во! - и показывает в локте руку. - Сдохну от голода, а не пойду на поклон. Всех бы их, гадов, на первом дубу повесил.
   Ну да с него взятки гладки. Кому он нужен такой! Он ведь и в колхозные времена только и умел, что руководить и всякие мероприятия устраивать, районному начальству пыль в глаза пускать, а в скотине и в земле разбирался не больше, чем свинья в ананасе.
   А дядя Тимоха ему в пику режет.
   - Не злись, печёнка лопнет. Ты. - говорит, - на пары с председателем сколько лет колхозом руководил, а дорогу до райцентра так и не выбил. А этот обещает ещё и газ и водопровод провести.
   Тут уж сцепились все разом, каждый своё орёт, а кто помоложе, кто ещё в город не умотал, подъелдыкивают да посмеиваются. Они ведь старого не помнят, или так, кое-что, у них уже и подход другой. Им всё одно, на кого пахать, лишь бы работа была и плату платили. Я вот всё говорю: мужики, мужики, но там и баб тоже порядком было, почитай даже больше, чем мужиков. Вот детишек, правда, до обидного маловато. Да кто ж в такие времена рожать станет. Их же поить-кормить надо. А на какие шиши?
   Короче, не поверишь, но начались у нас новые времена. Я тебе раньше об этом как-то скудно писал, так, намёками, всё ждал, во что это выльется, а сегодня как прорвало. Ты не обессудь. Накипело, значит. Да и годы уходят, ежели сегодня не напишу, то завтра, может, вообще не придётся. Отправится твой батя в райские кущи, так и писать будет некому. Мать, дай бог ей прожить ещё столько же, не охотница до писанины. А меня то ли бессонница мучит, то ли и правда поговорить больше не с кем. Понимаешь?
   Так вот продолжаю. Поселился этот самый Валентин Павлович у нас на земле. Ну точно как заправский управляющий. Для начала дом себе построил, забором обнёс. Потом стал дорогу до райцентра прокладывать, не знаю, на чьи средства - общества или районные. Думаю, что на те и на другие. Нам без разницы. Главное, был бы тракт. Оно и понятно: без него никакая другая затея не выгорит.
   Ну и пошло-поехало. Клуб и правда отремонтировали, стал, как прежде, даже лучше, потом коровник поставили. Не то, что был раньше, - капитальный, с поилками-кормилками, со всякой техникой, лабораторией, ветеринарным надзором. Не всё разом, понятно, так год за годом, не то чтобы слишком быстро, но и не медленно.
   При таком раскладе сельчане нашего управляющего и впрямь зауважали: Валентин Павлович, да Валентин Павлович - исключительно по имени-отчеству, а не абы как, по-собачьи. Сроду такого не было, чтобы начальнику какую-нибудь кличку не пришпандорить, а к этому, - как холера к холере, - не пристаёт да и шабаш! Уж как некоторые, особо зловредные, ни пытались - а не прилипает. Ну а когда в каждый дом и газ и водопровод провели, то и совсем заткнулись. Да я уж писал. Говорю, жизнь стала веселее. Тебе, должно быть, всё это смешно, нашёл, мол, чем удивить, у вас там, в Америке, такого добра на каждом шагу, а у нас - как цирк "Шапито" - только глаза разевай. Вот, я, собственно, к этому и веду. А всё, что написал выше, - присказка к сказке, которая впереди.
   Не знаю, смотришь ты новости по нашему телевизору или нет, но в последнее время то у нас в стране происходит что-то совсем непонятное: что ни день, то сплошные трали-вали вокруг вашей Америки. И по телеку, и по радио, и хрен знает где ещё. Ни шиша понять не могу. То ли я отупел, то ли вокруг меня дураков развелось немеряно. Я ведь тоже не пыльным мешком пришибленный, понимаю, что у вас в Америке жизнь не в пример лучше нашей. И негров у вас не вешают. Так и у нас их тоже не вешают. Но не до такой же степени сатанеть.
   Вот ты живёшь в Штатах, я - в России. Кажись, зачем тебе Россия, ежели ты живёшь в Штатах, и на кой ляд мне Америка, ежели я живу в России. У каждого своя дорога по жизни. Логично? Ты скажешь: "Логично". И я бы так сказал. А вот некоторые говорят: "Не-ет, не логично!" Это у нас говорят, не у вас. А что не логично? Нет, ты обязательно посмотри наши новости, там что ни день, то, как из домны, жаром пышет: какие-то разговоры, разговоры, или как нынче говорят "ток-шоу", на тему "Хотим жить как в Америке". А что это значит? Ваших негров у нас поселить или как? Так у нас и самих мигрантов всяких навалом. И не такие они уж белые. Да и не в них дело. Я серьёзно. Каждый божий день то одну сторону жизни в ваших Штатах рассусоливают, то другую. И всё сводят к одному: хотим, чтобы у нас было всё, как в Америке. Опять же: а что - всё? Какие-то комитеты образуются, всякие общества то ли дружбы, то ли презрения (есть и такие, которые непримиримые, но как раз их-то кот наплакал), ну прямо плешь своими разговорами переели. А один умник по телеку так и ляпнул: "Надо, мол, - говорит, - какого-нибудь Рокфуллера или Моргана, или Вандер...- тьфу, чёрт, не помню, как его там дальше... Одним словом, пригласить какого-никакого американца возглавить Россию. Ну вроде как на царство... Иначе, мол, ни хрена у нас не получится. Я как услыхал, так чуть в подпол не свалился. Ей-богу. Чего они там, совсем рехнулись? Я не про вас, я про наших разумников. Какого Рокфуллера? На хрен он нам сдался! Неужто без него прожить не сможем? Нет, ты не думай, я не против дружбы народов и всяких там связей, но и мозгами тоже наперёд шевелить надо. А не то натворим делов хуже прежнего.
   Уже и у нас в деревне мужики и бабы на два лагеря поделились. Одни орут: "На кой ляд нам эта Америка! Без неё тысячу лет жили и ещё тысячу проживём". Так орут, будто их прямо сейчас туда за руки, за ноги тянут. Да кто их тянет-то? Базар один.
   А другие обратную линию гнут: мол, даёшь нам Америку, прямо сейчас. Тимофей Алексеич, ну, дядя Тимоха, так тот совсем спятил. "Надо, - говорит - послать делегацию в Америку и уговорить её принять нас к себе". Это как понимать? Чтобы мы стали ещё одним вашим штатом? Ну, дуболом! А с другой стороны... Если кто-то так думает, значит... Что значит? То-то и оно.... Но что-то же значит.
   Неужто правда без Америки ни шиша у нас толкового не получится, как люди гутарят. Да не может такого быть! А как же наше акционерное общество? Ну, не моё оно, понятно, это я так, по старой привычке. Наш колхоз, наш колхоз! А какой он к чёрту был наш! Одни лозунги да уши от осла. У себя молоко с фермы хозяин воровать не станет. А у колхоза воровали все, кому не лень, - сам бог велел. Так и с этим обществом. Какое оно моё. Хотя не в пример колхозу, слово держит. Так что я к нему без претензий. Оно и без вашей Америки уже сейчас широко шагает. Ну если не процветает, то уж точно не загибается. Вон уже и иностранная техника на поля пришла. И заработки какие-никакие пошли. Наликом платят. Выходит, облапошили в своё время мужиков, да им же и во благо. Ну да я сейчас не о том. Я о народе.
   Вот я и хочу тебя спросить: какое у тебя мнение? Каким путём идти России: своим или пристегнуться к Америке? Как ты думаешь? Раньше мы все были за Россию, а теперь какой-то раскардаж пошёл. Кто за, кто против. Неужто у вас в Штатах всё так хорошо, что лучше некуда? Ни в жизнь не поверю. И стреляют у вас там, не меньше, чем у нас, и безработных хоть пруд пруди. Небось, даже больше, чем у нас. Хотя кто его знает. Правда - она всегда где-то посередине. Но и меня пойми: я здесь за долгие свои годы столько разных жизней прожил, столько дерьма нанюхался, столько пережил, сколько какому-нибудь среднему америкашке в кошмарном сне не приснится. И не я один. Всё наше поколение через это прошло. И всё равно русским человеком остался. А тут меня словно манят поменять родину. И как ещё манят! Прямо оглоушить хотят. Нормальный человек, ежели его не загнать в угол, даже умереть мечтает на родине, хотя, казалось бы, какая разница, где догнивать костям. А тут не о смерти речь идёт, о жизни. Так что ты, Витюша, уж не пожалей времени для отца, отпиши всё, как думаешь. Что-то потерял я опору, а без неё жизнь не в жизнь. Чем ваша Америка так хороша, что народ за неё цепляется, как репей за штанину? Может, это природа такая у русского человека - вечно считать, что хорошо там, где нас нет? А? А может, бред всё это, смута одна, и зря сбивают народ? Смущают почём зря, а зачем? Ради забавы это делать не станут, как пить дать свою выгоду ищут. Только нынче смута нам ни к чему. Мы её за эти годы так нахлебались, что на три века наперёд отрыжка. Одним словом, не тяни, очень жду от тебя письма, хоть ты и учёный человек и шибко занятый, но и отец у тебя всего один. А то, не дай бог, сойду в могилу в полном раздрае чувств, а это нехорошо.
   Да, и большой привет от Марии Митрофановны, твоей матери. Она тебя целует и обнимает, а также надеется, что ты когда-нибудь приедешь на родину повидать обоих родителей, пока они живы. Она только о том и мечтает. А как тебя любит!
   Твой отец Иван Агафонов".
  
   Иван Иванович откинулся на спинку стула и посмотрел на часы. Стрелки показывали почти половину пятого утра. "Ничего себе разбежался, - подумал он, опуская тяжёлую ладонь на пачку исписанных листов, - мировой рекорд прямо. Ну да ладно, зато душу отвёл, так отвёл. Хоть полегчает малость."
   Пока он сочинял своё послание сыну, Мария Митрофановна, в ночной рубашке, несколько раз заглядывала к нему и предлагала отправиться на боковую, но он только отмахивался: не лезь. Поняв, что ей не удастся его уговорить, она молча принесла и поставила на стол стакан горячего сладкого чая и окончательно ушла спать. За бесконечные годы совместной жизни супруги научились хорошо понимать друг друга. Это было счастливое супружество. Возможно, одно из самых счастливых в России.

Глава 7

А в это время в Америке

  
   Так называемая "ситуационная комната", расположенная в цокольном этаже Белого дома, в которой обычно проходили заседания Совета по национальной безопасности, являла собой сравнительно небольшое, прямоугольное помещение, оформленное и меблированное с почти пуританской скромностью. Центр зала занимал многометровый полированный стол с двумя рядами мягких кресел для членов СНБ. Два дополнительных ряда кресел, предназначенных главным образом для консультантов и других приглашённых на заседание лиц, располагались вдоль боковых стен. И наконец, ещё одно, президентское, кресло замыкало торец стола со стороны входа в помещение. Центральную часть противоположной торцевой стены занимал экран настенного монитора. Несколько полусферических люстр освещали кабинет мягким ненавязчивым светом.
   Заседание было назначено на 11.30. В повестке дня значился один-единственный пункт: отношение Соединённых Штатов к предложению русских, сделанное три недели назад мистеру Джону Дэвидсону Рокфуллеру. Сам факт того, что данному вопросу посвящалось полноценное заседание Совета по национальной безопасности, свидетельствовал, сколь существенное значение придавали ему Президент и его ближайшее окружение. За неделю до заседания всем членам Совбеза, под строжайшим секретом посвящённым в повестку дня, было предложено постараться проникнуть в хитроумные происки русских и, таким образом, предложить решение, которое бы наилучшим образом отвечало интересам Соединённых Штатов Америки. И хотя по существу выбор был невелик: либо согласиться на предложение русских, либо безоговорочно его отвергнуть, ту и другую точку зрения в любом случае требовалось обосновать. А в том, что накал страстей достигнет такого градуса, что по сравнению с ним птичий базар покажется воробьиным чириканьем, можно было не сомневаться. Впрочем, в том и состояла цель заседания, чтобы в спорах и столкновениях мнений в конечном итоге выработать консолидированную позицию, для того и приглашались политические соперники из республиканской партии, чтобы крепко-накрепко повязать их по рукам и ногам и пристегнуть к колеснице истории. Именно что истории. И пусть потом попробуют заявить, что их хата была якобы с края. Дудки. Если только Совет примет положительное решение, заседание смело можно будет отнести к разряду исторических, никак не меньше. Впрочем, ни Президент, ни те его сторонники, которые и раньше выступали за максимально тесные отношения с Россией, не решились бы по американской традиции поклясться съесть шляпу, если исход окажется иным. Расклад сил был как на шахматной доске перед началом игры: фифти-фифти. К тому же мнение самого Джона Дэвидсона Рокфуллера, которому до тошноты надоело мучиться кошмарами от наплыва мыслей и страдать бессонницей, уже было доведено до членов СНБ: никакого собственного мнения, как СНБ и Президент решат, так тому и быть. Он был государственником и патриотом своей страны в лучшем смысле этого слова.
   Войдя в зал ровно за одну минуту до начала заседания, Президент занял место во главе стола. Он выглядел несколько утомлённым, как и должен выглядеть человек, денно и нощно пекущийся о благе страны; однако дежурная улыбка в значительной степени нивелировала утомлённость лица и глаз.
   - Добрый вечер, леди и джентльмены, - поздоровался он, скользя взглядом по лицам присутствующих. - Поскольку повод, по которому мы собрались на сегодняшнее заседание, хорошо известен, перейдём сразу к сути вопроса. Но прежде позвольте небольшую ремарку. Отношения с русскими всегда представляли для нашей страны одну из самых существенных проблем. Но если до последнего времени мы без особого труда просчитывали их тайные и явные намерения, то сегодня ситуация решительно изменилась. Похоже, наши русские друзья переняли у китайцев дурную манеру так формулировать свои мысли и пожелания, чтобы заставить партнёра долго ломать голову, прежде чем он уловит их истинный смысл, да и то в первом приближении. Впрочем, удивительного тут мало, учитывая, что у России и Китая весьма протяжённая общая граница и тесные исторические связи. Вот почему сегодня мы с вами оказались перед весьма сложной дилеммой. Русские сделали мистеру Рокфуллеру предложение, которое напрямую затрагивает коренные интересы Соединённых Штатов. И наша задача - не допустить ошибки. Ибо, как вы отлично понимаете, любой неверный шаг может иметь для нашей внешней и внутренней политики непредсказуемые последствия. Нет-нет, - Президент воздел руки, как бы защищаясь от возможных возражений, - я не собираюсь предвосхищать ваше мнение, я просто обращаю внимание на исключительную серьёзность проблемы. Кстати, - повернулся он к своему секретарю, - мистер Рокфуллер уже пришёл?
   - Нет, сэр, - поднялся Джо Крисман, - я попросил его приехать на час позже. Полагаю, мистеру Рокфуллеру, учитывая его психофизическое состояние, не следует присутствовать на первой части заседания. Бурная дискуссия, а она будет, я полагаю, достаточно эмоциональной, не пойдёт на пользу его нервам, которые и так расшатаны до предела. Вот почему я пригласил его на вторую часть заседания, когда у Совбеза уже сформируется более или менее консолидированная позиция.
   - Надеюсь, нам удастся найти консенсус, - кивнул Президент. - Так что побережём драгоценные нервы мистера Рокфуллера. Итак, джентльмены, приступим к обсуждению. Какие есть мнения? Прошу!
   И Президент неторопливо обвёл взглядом присутствующих, не останавливаясь ни на ком персонально, но в то же время пытаясь угадать, кто первым захочет взять слово. Будучи опытным политиканом, он превосходно знал, что то или иное начало нередко задаёт тон всему остальному ходу дискуссии. Это было тем более актуально, что вокруг стола и вдоль стен сидели как на подбор сплошные тяжеловесы: Вице-президент Майкл Билл Нельсон, Государственный секретарь Флоренция Тейлор, Советник Президента по национальной безопасности Бенджамин Миллер, Специальный помощник Президента и старший директор СНБ по проблемам России и Евразии Крейг Томпсон, Министр обороны, Министр финансов, Министр юстиции, Министр торговли, Председатель экономического совета при Президенте, директор ЦРУ, директор ФБР. Не затерялись среди этой внушительной компании и представители оппозиции - лидер республиканского большинства в Сенате Эрик Брэгг и конгрессмен от штата Техас Калвин Бейнер. Их мнения тоже немало значили. Эти люди могли с треском провалить в Сенате любую серьёзную инициативу президентской команды, если только она не была оговорена с ними заранее.
   - Итак, - повторил Президент, - какие будут мнения, господа? - и выжидательно заскользил глазами по лицам членов Совбеза, пытаясь угадать, кто именно первым попросит слово.
   - Позвольте, - коротко приподнял руку с вытянутым указательным пальцем директор ЦРУ Скотт Локхарт.
   Это был знаковый ход. Все знали, что если обсуждение начинал шеф ЦРУ, споров не миновать. Если же он уступал право первого хода другим, то это означало, что данный вопрос казался ему не настолько существенным, чтобы задавать тон обсуждению. Действительно, нельзя же быть настолько твердолобым, чтобы везде и всюду считать свою точку зрения единственно верной. И он снисходительно уходил в тень. Пусть поцапаются те, кому обсуждаемая тема кажется более важной. Конечно, и в этом случае он нередко не оставался в стороне от дискуссии, но и не слишком отстаивал своё видение проблемы. Однако при обсуждении любых вопросов, касавшихся отношений с Россией, он первым по-ястребиному бросался в бой и не шёл ни на какие уступки так называемым голубям.
   - Прошу, мистер Локхарт, - подавляя внутреннее недовольство, кивнул Президент.
   Не вставая с кресла и лишь повернувшись лицом к главе государства, Скотт Локхарт взял слово.
   - Моим первым ощущением, когда я услышал о предложении русских, было желание расхохотаться и послать мистера Крисмана к эскимосам на Аляску или в ещё более отдалённые места. В конце концов, у директора ЦРУ есть дела поважнее, чем выслушивать бредни сумасшедшего, особенно в рабочее время. Но к моему несказанному удивлению оказалось, что это вовсе не бредни и что русские действительно сделали мистеру Рокфуллеру предложение. И тогда я задумался: что бы это всё значило? Неужели они опять мастерят нам какую-нибудь ловушку? Но какую и с какой целью? И вообще, не блеф ли всё это, единственной целью которого является попытка отвлечь наше внимание от какой-то другой широкомасштабной авантюры, задуманной русскими. Я попросил своих помощников перепроверить все известные факты через нашу полулегальную и нелегальную агентуру как в России, так и в некоторых других, в том числе и соседних, странах, которые не испытывают особой приязни к русским. И хотя времени было мало, тем не менее, кое-какую любопытную информацию мне удалось получить. Не буду вдаваться в подробности, сообщу лишь о сделанных мною выводах. Да, действительно некоторое время тому назад торговый атташе России в Америке мистер Хворостенков имел неофициальную встречу с мистером Джоном Рокфуллером и от имени русского правительства предложил ему должность Премьер-министра в российском правительстве. Ничего удивительного и в том, что мистер Рокфуллер едва не свихнулся от этого предложения. Полагаю, что и любого из нас от подобного предложения могла бы хватить кондрашка. Но прежде чем выйти с подобным предложением, кремлёвские политтехнологи через подконтрольные им СМИ провели массированную психологическую обработку населения с тем, чтобы уболтать его и убедить в серьёзности своих намерений, а также нейтрализовать в общественном мнении тех, кто вздумает выступать против. Более того, в некоторых городах даже были проведены хорошо организованные митинги и демонстрации под броским девизом "Хотим жить как в Америке". Забавно, не правда ли? Короче, всё было сделано таким образом, чтобы убедить как собственных граждан, так и, в дальнейшем, весь мир в серьёзности своих намерений. Но именно это и вызывает у меня сильнейшее подозрение. В искренность русских я никогда не верил и, извините, никогда не поверю, как бы они ни пытались нас уверить в обратном. Слишком гладко разыграно, а это наталкивает на мысль, что я прав и что русские затеяли всего лишь глобальную провокацию с дальним прицелом. Но тогда закономерно возникает вопрос: с каким? Подорвать экономическую и военную мощь Соединённых Штатов? А заодно и перетянуть на свою сторону ряд государств, которые одним глазом косят направо, а другим налево? Не исключено, хотя и может показаться на первый взгляд совершенно невероятным. Но нам, разведчикам, хорошо известно, что чем невероятней провокация, тем больше шансов у неё на успех. Именно так я и склонен считать. То, что задумали русские, классический пример провокации, направленной на достижение своих стратегических целей путём введения в заблуждение мирового общественного мнения. Тут нет ничего нового. Будем откровенны: Соединённые Штаты в своей истории тоже не раз и не два прибегали к разного рода глобальным кампаниям по дезинформации мирового общественного мнения, за которыми следовали вполне конкретные действия. Вспомните хотя бы... впрочем, каждый из присутствующих отлично осведомлен, что я имею в виду. Но то мы, а то они. Вот почему я не верю ни единому их слову. Бойся данайцев дары приносящих. Америка была и будет извечным соперником России. И пусть лучше нас продолжают обвинять в стремлении к мировому господству, чем допустить, чтобы кто-то перехватил инициативу. Ибо стоит только проявить мягкотелость или замяться, как чьи-нибудь длинные руки немедленно потянутся к тому, что пока ещё находится под нашим контролем. Я имею в виду не только русских, но и китайцев, и даже индийцев, но русских, которые контролируют несоразмерно большую пядь земли, в первую очередь. Да, джентльмены, мир не стоит на месте, и кто знает, как он изменится через каких-нибудь пятьдесят-шестьдесят лет, если мы не удержим глобальное лидерство. Итак, я резюмирую: никаких шагов навстречу русским. Любая уступка - губительна. Мистер Джон Рокфуллер, как и все остальные Рокфуллеры, как и, чёрт побери, сам основатель империи, были и остаются символами процветания Америки. И уступить им даже на время наше национальное достояние значило бы совершить преступление ни много ни мало против всего американского народа. Вот именно. А если русским так уж необходим новый Премьер-министр, пусть покопаются в собственной навозной куче, извините за грубое выражение. Может, что-нибудь подходящее и нароют. А не нароют, тем лучше для нас. Короче, я решительно выступаю против того, чтобы Совет по национальной безопасности одобрил переход мистера Джона Дэвидсона Рокфуллера на работу к русским.
   Скотт Локхарт замолчал. Наступила продолжительная пауза. Его слова должны были хорошо упаковаться в головах членов Совета. Всем была известна его генетическая нелюбовь ко всему русскому, даже балету, и в этом заключалась как его сила, так и слабость. Даже если бы Россия вдруг решила бы отказаться от суверенитета и присоединиться к США в качестве её пятьдесят первого штата, то и тогда бы он, не задумываясь, произнёс решительное "нет". По его решительному убеждению России с её громадными территориями не место на земном шаре. Само её существование - природный казус, и историческая миссия Соединённых Штатов рано или поздно исправить ошибку природы. Таков был этот человек, с которым волей-неволей приходилось считаться даже тем, кто не принимал на дух его пещерный антирусизм. И хотя СНБ являлся всего лишь консультативным органом, и последнее слово оставалось за Президентом, но идти против мнения Локхарта, если он окажется в большинстве, не решился бы даже тот. Оставалось ждать, что скажут другие члены Совета.
   Однако желающих выступать следом за директором долгое время ЦРУ не находилось; не то чтобы не было смельчаков, просто каждому хотелось услышать мнение других членов Совета, особенно тем, кто думал не так, как Локхарт, прежде чем определиться с собственной точкой зрения. Над совещательной комнатой нависло тяжёлое молчание, словно потолок опустился ниже и убавил в комнате свет. Президент терпеливо ждал, скользя взглядом по часовой стрелке от одного члена Совета к другому. Государственный секретарь Флоренция Тейлор оказалась первой, кто решил нарушить молчание, становившееся уже неприличным. Следует признать, что нередко именно женщины, особенно в критических ситуациях, показывают мужчинам пример достойного поведения. Флоренция Тейлор относилась как раз к такой категории женщин. Не обладая достоинствами секс-бомбы даже в молодости, она с полным правом могла гордиться другими более привлекательными и долгоиграющими качествами: отличным образованием, полученным в Йельском университете, неплохим знанием американской и мировой литературы, в том числе русской (Да и какой образованный иностранец не читал Достоевского!), отличной игрой на фортепьяно. Причём ей без труда давались не только лёгкие музыкальные пьески, но и серьёзные опусы. Особенно ей импонировали Глюк, Бах и Шостакович. Ещё до появления в Белом доме она изрядно попутешествовала, не исключая Россию, и весьма преуспела в своей основной профессии - юриста по международному праву. В двадцать пять лет она счастливо вышла замуж и родила дочь, которую безгранично любила. Единственное, что её безнадёжно портило, не считая бесцветного лица, - это должность государственного секретаря. Виновата была не она, а должность, которая заставляла её нередко противоречить собственным убеждениям, лицедействовать, отстаивать то, что было согласовано на совещаниях, глуша естественные порывы, улыбаться тогда, когда хотелось скорчить рожу в презрительной гримасе, и так далее в том же духе. Таковы - увы! - издержки дипломатического поста. Утешало лишь то, что всё хорошее на свете непременно имеет свою оборотную сторону, даже ад кромешный является не более чем порождением царства небесного. А всё плохое когда-нибудь да заканчивается. Впрочем, справедливости ради следует заметить, что при всех моральных издержках она оставалась убеждённым консерватором и верной дочерью своей родины.
   Итак, Флоренция Тейлор взяла слово.
   - Мне как человеку, который по роду своей работы, возможно, общается с русскими чаще других членов Совета, - начала она, - весьма близка и понятна позиция мистера Локхарта, и его вполне объяснимый скепсис. Тем не менее я полагаю, что в данном конкретном случае первопричина столь экстравагантного предложения русских лежит в несколько иной плоскости, чем полагает мистер Локхарт. Кто-то, не помню, правда, кто именно, сказал про Россию, что это страна с непредсказуемым прошлым. И с этим трудно не согласиться. Но точно так же про Россию можно сказать, что это ещё и страна с непредсказуемой экономикой. Когда в не столь отдалённом прошлом их коммунистические лидеры рапортовали о всё новых и новых достижениях в промышленности и сельском хозяйстве, наши аналитики уверенно предсказывали скорый крах всей их системы хозяйствования. Дальнейшие события полностью подтвердили их правоту. Русские вылетели на обочину исторического развития, как плохо управляемый автомобиль, и в данный момент растерянно ждут, когда им кто-нибудь поможет выбраться на главную дорогу. Старые методы уже не работают, а новым они так и не научились. Для этого у них нет ни кадров, ни опыта, ни способностей, ни наставников. То, к чему свободные страны шаг за шагом продвигались не одну сотню лет, невозможно достичь ни в один, ни в два, ни даже в три прыжка, особенно, если это прыжок через пропасть. А эволюционный путь развития, требующий десятилетий кропотливого труда, их, видимо, не устраивает.
   - Если я правильно понял, - вмешался Президент, - вы хотите сказать, что Россия сегодня стоит перед вызовами, с которыми она не в силах справиться собственными силами?
   - Именно так, - кивнула головой Флоренция. - На мой взгляд, дело здесь не столько в злонамеренных кознях, как полагает мистер Локхарт, сколько в полном провале их экономических экспериментов и широком недовольстве внутри страны курсом правительства. Я полагаю, что мы могли бы эффективно воспользоваться сложившимися обстоятельствами в собственных интересах.
   - Каким образом?
   - Лично я вижу два варианта наших дальнейших действий: либо продолжать наблюдать, как русские в очередной раз доведут себя до полного изнеможения и даже помочь им в этом, используя недовольство населения и непримиримую оппозицию, либо, напротив, способствовать их ускоренной политической и экономической интеграции непосредственно в рыночную систему Соединённых Шатов Америки. И тот и другой варианты имеют свои достоинства и недостатки. Такова моя точка зрения. Полагаю, что присутствующий на нашем заседании мистер Купер будет столь любезен подтвердить или опровергнуть её. Хотя я по-прежнему не исключаю и тех опасений, которые высказал директор ЦРУ.
   - Следовательно, вы предлагаете... - Президент вопросительно посмотрел на Государственного секретаря.
   - Ничего конкретного, - пожала Тейлор плечами, - пока мы не определимся с главным: согласны Соединённые Штаты поддержать русских или же нет?
   - А вы сами всё-таки за или против? - не отставал Президент.
   - Ну, если вы так настаиваете, позволю себе ответить следующим образом: лично я скорее против, чем за. И вот почему. Заигрывание с русскими - игра с непредсказуемыми результатами. А политические риски, в случае провала, обходятся слишком дорого. Кроме того, не в наших геостратегических интересах желать усиления русских. Пусть разваливаются, если они неспособны сами себя вытащить из трясины. Поэтому я бы рекомендовала Совету национальной безопасности заблокировать предложение русских, как бы привлекательно оно ни представлялось на первый взгляд. И в данном вопросе моё мнение полностью совпадает с позицией мистера Локхарта.
   Давление нарастало.
   - А каково ваше мнение, мистер Купер? - обернулся Президент к Председателю ЭСП Дэну Куперу. - Вы согласны с миссис Тейлор и мистером Локхартом? С чем, по вашему мнению, мы рискуем столкнуться: с гигантской провокацией, цель которой нам пока ещё далеко не очевидна, или же это реальное осознание русскими провала своих экономических и политических экспериментов?
   - Видите ли, - нарочито громко откашлявшись, осторожно начал Дэн Купер, подбирая слова, - при обсуждении столь серьёзного и в то же время щекотливого вопроса следует, безусловно, самым тщательным образом выслушать разные точки зрения, ибо все они имеют право на существование. И только потом, взвесив все за и против, принять окончательное решение. Но если говорить о моём отношении к инициативе русских...
   Купер как бы замешкался, и Президент поспешил подбодрить его:
   - Именно это нас и интересует, продолжайте, пожалуйста.
   - ...То я считаю, что в основе их предложения лежат в большей степени политические и экономические мотивы, чем идея заговора против Америки. Если позволите, я постараюсь обосновать свою точку зрения.
   - Да-да, прошу.
   Купер снова откашлялся; такая уж было у него неистребимая привычка перед любым ответственным выступлением, после чего продолжал:
   - Моя позиция сводится к следующим нескольким основополагающим моментам. Прежде всего, русским с чисто экономической точки зрения, по моему мнению, в настоящее время просто невыгодно организовывать против нас какие бы то ни было заговоры. Эта страна с преимущественно сырьевой экономикой, которая с исторической точки зрения лишь недавно освободилась от своего коммунистического прошлого, пока что очень и очень слаба и ещё долго будет сидеть на сырьевой игле, прежде чем сформирует современную экономическую модель развития. Если вообще будет в состоянии это сделать, в чём, кстати, я обоснованно сомневаюсь. Вот почему, на мой взгляд, они просто обязаны вести себя исключительно осмотрительно на международной арене. Теперь представим себе, что их приглашение мистеру Рокфуллеру не более чем провокация с неизвестными нам пока целями, но, безусловно, дурными. Допустим также, что они доведут её до логического конца. Кому от этого станет хуже? Нам или им? Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять кому. Разумеется, им. Тем самым они лишь разоблачат себя и окончательно подорвут свой авторитет на международной арене. Им это нужно? Ответ напрашивается сам собой. Разумеется, нет. Надеюсь, никто не считает русских настолько болванами, чтобы совершать самоубийственные поступки. Мы не глупее их, но и они не глупее нас. Таким образом, при всём моём уважении к мистеру Локхарту и его ведомству я не могу согласиться с теорией заговора, даже если его выводы основаны на информации из неких закрытых источников. Присутствующим здесь хорошо известно, что иногда разведка действует слишком избирательно и сообщает в центр только ту информацию, которая в данный момент больше устраивает руководство. Многое также зависит от формулировки задачи, которая не всегда бывает корректной. Надеюсь, моя точка зрения не вызовет резких возражений мистера Локхарта. К сожалению, в нашей истории уже бывали прецеденты ангажированной разведывательной информации, что, в свою очередь, приводило к неадекватным действиям руководства страны. В то же время я не могу не согласиться позицией Государственного секретаря, которая считает, что в отношениях с русскими необходима особая осторожность. Взвешенность - да, осмотрительность - да, но не генетический страх, что они нас непременно надуют.
   Что же тогда остаётся? Остаётся признать, что у русских накопилось гигантское количество проблем, прежде всего в экономике, с которыми они не в состоянии справиться собственными силами. И единственный путь для них в целях самосохранения - это любыми путями воспользоваться западным опытом и западным менеджментом за неимением собственного. При таком подходе уже не вызывает удивления тот факт, что они обратились к мистеру Рокфуллеру с предложением занять пост Премьер-министра. На их месте я бы поступил точно таким же образом. Кстати, в России в настоящее время уже работает достаточное количество иностранных специалистов, хотя и на менее значимых должностях. Конечно, приглашение мистера Рокфуллера на должность Премьер-министра России явление знаковое, даже в пропагандистском плане, не говоря уже о других сторонах проекта. Он один при определённых условиях может сделать для России, а вместе с тем и для Соединённых Штатов, на порядок больше, чем тысячи иностранных специалистов, уже работающих в России, о которых я упомянул выше. И здесь возникает главный вопрос: а как в этих условиях поведёт себя непредсказуемая Россия? Станет ли она надёжным союзником Соединённых Штатов или же так и останется нашим геополитическим противником. Ведь никто не мешает ей в любой момент раскланяться с мистером Рокфуллером и действовать далее по своему усмотрению. Иными словами, сможем ли мы втянуть её в сферу нашего геополитического влияния? Вот какой вопрос я бы поставил перед уважаемыми членами Совета и мистером Президентом. На что мы можем рассчитывать, если пойдём ей навстречу: на благодарность, или в очередной раз столкнёмся с традиционным азиатским двуличием?
   - Пусть они катятся к чёртовой бабушке со своей благодарностью, - пробурчал Локхарт. - Нам нужны, грубо говоря, вассалы, которые бы не брыкались, как быки на родео, а делали бы то, что мы им прикажем.
   - Не так грубо, пожалуйста, мистер Локхарт, - мягко поправил его Президент.
   - Согласен. Тогда скажем так: которые бы разделяли бы наши американские ценности.
   - Другое дело. Итак, продолжайте, пожалуйста, мистер Купер. Мы слушаем.
   - МнеЈ собственно, больше нечего добавить, - пожал плечами Купер. - Я всё сказал.
   - Да, мы прекрасно вас поняли, - не отступал Президент. - Но каково ваше личное мнение: стоит идти навстречу русским или же нет?
   Купер снова зашёлся в приступе кашля, но будучи вынужденным отвечать, кончил за упокой:
   - Если бы речь шла только об экономической стороне дела, я бы сказал "да". В конце концов, русские нормальные экономические партнёры и с ними можно вести бизнес. Но поскольку здесь замешана также и большая политика, то, полагаю, будет лучше, если мы всё-таки... всё-таки не станем рисковать и сохраним мистера Рокфуллера для Америки.
   После чего откинулся в кресле и с силой выдохнул воздух, как человек, который только что через силу сознался в преступном деянии под тяжестью неопровержимых улик.
   - Разрешите? - подал знак Крейг Томпсон, специальный помощник Президента и старший директор СНБ по проблемам России и Евразии, давая тем самым понять, что и ему тоже есть что сказать. И после того как Президент дал отмашку, продолжил: - Джентльмены! Я с большим интересом выслушал мнения мистера Локхарта, миссис Тейлор и мистера Купера по обсуждаемому вопросу. И я согласен с ними в том, что мы имеем дело не с рядовым событием и что необходимо быть чрезвычайно осторожным во всём, что касается наших отношений с современной Россией. Но в чём я не готов с ними согласиться, так это в преувеличенной оценке тех рисков, которые могут угрожать нашей стране. На мой взгляд, подобный подход обусловлен в первую очередь теми идеологическими предрассудками и предубеждениями, которые господствовали и всё ещё продолжают господствовать во взаимоотношениях между нашими странами. Но давайте попробуем хотя бы на короткое время отрешиться от них и подойти к проблеме с беспристрастием мирового судьи. И тогда весь ход событий предстанет нам совершенно в ином свете. Теперь я позволю задать себе и вам один короткий вопрос: а чем собственно мы рискуем, отпуская мистера Рокфуллера к русским? Чем? Тем, что он перестанет быть американским гражданином и что русские обратят его в свою веру? Смешно даже подумать. И, разумеется, никто из нас так не думает. Тогда чего же нам опасаться? Вот почему, говоря откровенно, лично я не вижу в этом каких-либо существенных угроз для Соединённых Штатов. Понятно, что, приглашая его на столь высокую должность, русские затеяли свою игру и рассчитывают на определённый эффект. Но я далеко не уверен в том, что они просчитали все варианты. Это по определению невозможно. Поэтому они рискуют значительно больше, чем мы. Точнее, мы фактически ничем не рискуем. Не хочу утверждать, что эти господа блефуют, но рискуют они, в отличие от нас, совершенно определённо. Ни один политический гроссмейстер, начиная партию, не может быть стопроцентно уверен в своей победе, ибо в политике, как и в шахматной партии, после каждого хода с одной стороны следует ход противника, который тоже кое-что смыслит в политических играх. И в этой связи вот о чём я подумал: а почему бы нам не попробовать переиграть русских на их же поле? Почему бы нам не воспользоваться их же идеей, но таким образом, чтобы она послужила прежде всего во благо Соединённых Штатов? Естественно, кое-что при таком раскладе перепадёт и той стороне, а как же иначе, но основной урожай всё-таки соберём мы. Я готов согласиться с теми, кто утверждает, что определённый риск существует, но он неизмеримо меньше того риска, который берут на себя наши русские контрагенты. Но для того чтобы решиться на столь ответственный шаг, нам, со своей сторны, необходимо отрешиться от старых догм и, прежде всего, перестать патологически не доверять русским и видеть в них только противников азиатского толка. Они хотят перенять американский опыт управления страной. Великолепно! И мы предоставим им такую возможность, но на определённых условиях. Наших условиях. И тогда перед Соединёнными Штатами откроется уникальная возможность решить за короткий промежуток времени целый ворох проблем в отношениях с русскими, которые мы не можем разгрести в течение нескольких последних десятилетий. Я уж не говорю о том, какие возможности открываются для американских компаний практически во всех отраслях промышленности и сельского хозяйства России! Сколько новых рабочих мест будут созданы для выполнения их заказов. Мы вышвырнем европейских и азиатских конкурентов на помойку, как домохозяйка выбрасывает прохудившееся ведро. Так стоит ли с порога отбрасывать такую возможность! Не лучше ли ещё раз взвесить все "за" и "против" и попытаться извлечь из создавшейся ситуации максимальную пользу? Ещё раз повторю: нам предлагается уникальный шанс кардинальным образом втянуть Россию в орбиту своего глобального влияния, и, я полагаю, было бы непростительной ошибкой не воспользоваться такой возможностью, несмотря даже на потенциальные риски. Вот почему я призываю вас, джентльмены, сто раз подумать, прежде чем отвергнуть их предложение.
   Последние слова специальный помощник Президента и старший директор СНБ по проблемам России и Евразии произнёс с почти патетической интонацией, достойной записных ораторов и претендентов на кресло в Белом доме во время предвыборных праймериз.
   - Благодарю вас мистер Томпсон, - выдержав приличествующую паузу, произнёс Президент. - Было очень полезно выслушать ваше мнение. Как видите, джентльмены, существует и другая точка зрения по данному вопросу.
   И уже по тону, с которым хозяин Белого дома произнёс последнюю фразу, стало понятно, на чьей он стороне.
   Поворот в тоне дискуссии оказался настолько неожиданным, что заставил присутствующих взять короткий тайм-аут. По выражению лиц было заметно, что речь Крейга Томпсона произвела достаточно сильное впечатление даже на убеждённых противников сближения и побудила взглянуть на проблему с более прагматичной позиции. А в самом ли деле так хитры и вероломны эти ужасные русские, что от них следует постоянно держаться на почтительном расстоянии? И почему бы не попытаться подцепить их на их же собственный крючок. В конце концов, любая палка о двух концах. Да и не на одном мистере Рокфуллере сошёлся клином белый свет. Ну откажем мы им в Рокфуллере, а что дальше? Рано или поздно они всё равно подберут себе толкового управленца, но уже не в Америке, а где-нибудь в Германии или Франции, пусть даже консистенцией пожиже. И чем тогда закончится эпопея? А закончится она тем, что русские не мытьём, так катаньем добьются поставленной цели, Америка останется при пиковом интересе, а сливки снимут жирные коты из Европы. Уж они-то не преминут воспользоваться сложившейся ситуацией, можно не сомневаться. Солидарность солидарностью, даже такая как атлантическая, однако законы конкуренции по-прежнему остаются в силе. Кто успеет вскочить в отходящий поезд, то и уедет дальше других.
   Впрочем, некоторых из особенно замшелых ястребов неспособны были переубедить даже самые весомые аргументы. Они исподлобья, хмурясь, смотрели на то, как меняется настроение членов Совбеза и только недовольно покачивали головами, явно не одобряя либеральную позицию Томпсона. Удивляться тут было нечему: только так и можно прослыть непримиримыми. Однако большинство, теперь уже было очевидно, склонялось к более гибкому подходу. И к их числу с полным правом можно было отнести Президента Соединённых Штатов Америки.
   - Есть ещё желающие выступить?
   Желающих оказалось больше, чем можно было предположить, пришлось даже устанавливать очерёдность. Своими взглядами и рекомендациями поделились Министр обороны, Министр юстиции, Министр торговли и, ещё несколько неназванных участников совещания из числа приглашённых экспертов. В основном их мнения сводились к тому, что при всей щекотливости и неоднозначности ситуации правительству всё-таки следует пойти на риск. Только лидер республиканского большинства в Сенате Эрик Брэгг и конгрессмен от штата Техас разошлись было во мнениях, но в конце концов с некоторыми оговорками тоже высказались в пользу положительного решения. Дело было сделано, ястребы потерпели сокрушительное поражение. Президент мог чувствовать себя победителем и не таил этого.
   - Благодарю вас, джентльмены, за активное участие в дискуссии. Не стану скрывать, я глубоко удовлетворён тем, что большинство членов Совбеза высказалось в пользу продолжения контактов с русскими. Лично я глубоко убеждён в том, что участие мистера Рокфуллера в русском правительстве может и должно пойти на пользу Соединённым Штатам и всему мировому сообществу. Более того, вполне вероятно, что мы стоим на пороге величайшего события в истории человечества, отдалённые последствия которого в настоящий момент мы даже не в состоянии адекватно оценить. Надеюсь, вы все понимаете, что я имею в виду. Конечно, нам следует действовать чрезвычайно осмотрительно, и прежде чем отпустить мистера Рокфуллера на русскую службу, самым скрупулёзным образом обсудить по дипломатическим и иным каналам условия его перехода. В частности, мы оставим за собой юридическое право в любое время отозвать мистера Рокфуллера на родину в том случае, если события начнут развиваться в нежелательном для Соединённых Штатов направлении. Полагаю, что такой подход удовлетворит и тех членов СНБ, которые остались при своём особом мнении.
   Не встретив возражений, Президент удовлетворённо оглядел совещательную комнату и произнёс:
   - Полагаю, пришло время пригласить сюда Джона Дэвидсона Рокфуллера. - И уже обращаясь к Джо Крисману, который за время совещания несколько раз выходил из комнаты, добавил: - Надеюсь, он уже здесь?
   - Да, - кивнул головой секретарь.
   - В таком случае, будьте любезны, пригласите его, пожалуйста.
   Крисман вышел. Президент усиленно потёр обеими руками виски как человек, который чертовски устал и держится только потому, что не может себе позволить расслабиться. Пока ещё он не чувствовал себя полноценным победителем. Лишь предстоящий разговор с Рокфуллером, который скорее будет походить на допрос с пристрастием (а уж он-то знал, как умеют выматывать душу члены СНБ), окончательно расставит точки над i.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

53

  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"