Сейчас у меня третья собака. Нет, не у меня. Сам я никогда собаку не просил, не желал и не покупал. Мне их заводили, и ставили перед фактом. Потом я с ними жил.
Первого принёс отец. Какой-то приятель подарил ему щенка, который оказался беспородным тибетским терьером. Теперь, возвращаясь домой в первом часу ночи, буквально шатаясь от усталости, я каждый раз думал: "Погуляли, или нет?" И почти всегда оказывалось, что "нет".
Считалось, что меньше 20 минут гулять нельзя ни в коем случае. И я, как сомнамбула, бродил по окрестным кустам.
Это была уникальная собака. Больше таких я не встречал. Он не любил есть. Ему покупали отборное азу в кулинарии, выкладывали в миску. Он нюхал, и начинал медленно пятиться задом. Ему насильно запихивали кусок, он выплёвывал. Когда удавалось запихнуть достаточно глубоко, он, наконец, сглатывал. Этот процесс повторяли раза три. После этого, видимо распробовав, он съедал всю миску сам. Видеть это каждый день было для меня невыносимо.
Родители часто уезжали, оставив мне собаку и деньги на азу. В первый же день я покупал самых дешёвых сосисок, и выкладывал их в собачью миску. Излишки денег приходились очень кстати. Собака, естественно, сосиски не ела. День, два... На третий день он съедал всё, заглядывал в глаза и просил ещё. С гуляньем он радостно, как из пушки, укладывался минут в пять. Через месяц приезжали родители, и начиналась бодяга с насильственным кормлением дорогим азу.
Вторую собаку я сначала изгнал из дома. Но когда ребёнок поливает пол горючими слезами, и кормит игрушечную собачку из миски, которой только что пользовался живой щенок, ты понимаешь, что выхода у тебя нет.
Этот ел всё. Остановить его могла только смерть. Однажды в гости забежала соседка. Её сумка осталась в прихожей. Через пятнадцать минут он, шатаясь, вошел в комнату и лёг. В зубах у него был недоеденный батон. Всего их у соседки было два. Первый он съел, второй не вошёл, и он пришёл сдаваться.
Однажды на столе забыли сахарницу. Он открыл её и съел весь сахар. Он мог совершить молниеносный бросок, и съесть твою котлету прямо из тарелки. Он всегда сидел рядом с обеденным столом, и смотрел. Вы представляете себе, как умеют смотреть американские коккеры? Душераздирающее зрелище.
Единственное, что мне удалось выторговать - я не гулял. Почти.
Третью собаку купила дочь. Для себя. Теперь он живёт с нами. А она - нет. Той-терьер. Олень размером с кошку. Очень приятный на ощупь. Спит под одеялом, в ногах. Под одеяло лезет из района шеи, и мокрым носом проводит дорожку вдоль всей спины. Гулять с ним не надо. Но, блин, жрёт он так же, как и номер второй! Он уже весит три килограмма! А должен - два. Я несколько раз заставал его за тем, что всеми четырьмя ногами он ходил по обеденному столу. В поисках пищи он неоднократно переворачивал мусорное ведро. Он облизывает тарелки.
Не знаю, почему, но я любил и номера первого, и номера второго. А теперь и этого... Оленя.