Аннотация: Сказка четвертая. - Кто вы? И почему вы здесь? - Мы стоим в конце дороги. - Эта дорога ведет не к вам. - Она ведет к смерти. А мы лишь стараемся, чтобы идущих по ней было меньше.
...Каждый шаг поднимал небольшое облачко пыли. Крепкие подошвы сапог с небольшим хрустом впечатывались в утоптаную тысячами ног, обожженную солнцем твердую поверхность. Заходящее солнце бросало яркие блики в глаза, но щуриться, отдавая дань уважения светилу, он перестал уже множество жизней назад, поэтому мог насладиться красотой и гармонией заката в полной мере. Дорога, уходящая на закат и багровое солнце, опускающееся за горизонт.
Он пошевелил плечами, поправляя лямки рюкзака, легкая улыбка осветила ледяную невозмутимость лица, и солнце, словно улыбнувшись в ответ, мазнуло по нему неожиданно светлым лучом.
Лицо его оставалось невозмутимым, даже когда на горизонте показалось облако пыли. Потом, до слуха донесса топот копыт а еще через время показались всадники. Момент встречи оказался каким-то будничным. Они осадили коней метра в пятнадцати перед ним, а он даже не сбавил шаг. Лишь взглядом отметил количество воинов, экипировку, энергичность не успевших устать лошадей. Когда расстояние сократилось до нескольких шагов, один из всадников подался вперед и перегородив путь, крикнул:
- Стой, странник!Дальше дороги нет!... - в конце его голос сорвался на рык, верхняя губа непроизвольно поднялась вверх, открывая клыки. Чем-то неуловимым веяло от этого путника, чем-то, что заставляло напрягаться плечи, и от чего шерсть на загривке вставала дыбом.
- Дороги есть везде...И мне нужно пройти, - он остановился.
- Значит тебе не повезло - всадник оскалился еще больше, - дальше дороги нет!
- Вас всего десять... Мне лень убивать вас, котенок.
Всадник резко подал коня вперед, желая смять, растоптать наглеца, осмелившегося оскорбить его, носящего меч уже более 20 сезонов.
А через мгновение гордый потомок Степного кота катился по земле, а путник, погладив по шее коня, успевшего сменить владельца, с улыбкой посмотрел на остальных
- Я не хочу ссориться. Мне просто нужно пройти. - с этими словами он спешился и сделал шаг вперед. Зашелестели вынимаемые из ножен клинки.
И тут, с легким хрустом ломая возникший лед напряжения, позади странника раздался смех. Он обернулся. Напавший на него сидел в пыли и смеялся, а по щекам его смывая пыль текли слезы.
- Я обиделся, что Вечный назвал меня котенком. Вечный. Котенком! Я не узнал его, а он меня - котенком! Признал наш род, а я на него - конем. И жив! - тут он перестал смеятся и глянув путнику в глаза тихо сказал - Спасибо, - и тут же робко добавил: - Ты присоединишься к нашему костру на эту ночь?
- Здравствуй, Вечный - старейшина склонил голову.
- Ты позволишь разделить с тобой хлеб и песню? - странник ответил по обычаю, показывая что не держит вражды на племя.
Облегчение, счастье, гордость, уважение, а затем - теплой волной - благодарность промелькнули в глазах вождя.
- Это будет честь для нас, - старик склонился в глубоком поклоне.
Потом уже, сидя у костра, опершись на скинутый с плеч рюкзак, он спросил:
- Кто вы? И почему вы здесь?
- Мы стоим в конце дороги.
- Эта дорога ведет не к вам.
- Она ведет к смерти. А мы лишь стараемся, чтобы идущих по ней было меньше.
- У каждого свой путь. Он предопределен нам с рождения, и не в силах смертных менять его.
- Да, Странник... - старик помедлил,но потом все же добавил - Хотя возможны исключения...
Они замолчали.
- Споешь ли ты нам? - старейшина не просил, он лишь спрашивал, не особо надеясь.
- Мои песни приносят несчастье. Ты рискуешь не просто изменить судьбу своих людей. Я чувствую, что нить вашего пути может прерваться.
- На наше место придут другие. Твоя песня приносит несчастье. Но услышавшие ее, прикасаются к вечности. Ведь о
каждом, ты сложишь новую песню...
Странник кивнул. Старик был в своем праве и он не мог отказать.
- Что ж... Тогда слушайте. Слушайте о том, кто выбрал жизнь мира, отказавшись от любви. Слушайте, и не говорите что не
слышали. Слушайте, и пусть стук ваших сердец станет наградой ему...
Пустота... Ночь вокруг... Языки пламени у ног... И будто бы можно еще остановить, оборвать, сказать хватит! Но... Нет.
Еще звенит тетива, еще щурится глаз,
но поздно!
Уже полетела стрела, уже вонзилась она -
в сердце.
И не звучать гитаре, и не сидеть у костра
с тобой
Сорвалась стрела, вонзилась она -
в сердце
Раз ступив на дорогу - идти до конца
Выбор сделан.
Пусть порвалась струна, пусть сорвалась стрела
идти вперед.
Никого за спиной, нет дороги назад.
Погас огонь.
Лишь гитара твоя, да рюкзак за спиной -
вот и все что осталось...
Нападение произошло ночью. То ли дозорных сморил сон, то нападавшие оказались слишком умелы, но лагерь оказался захвачен
врасплох. Он стоял в стороне и смотрел как один за другим гибнут те, с кем он разделил хлеб этим вечером. Он не имел права вмешиваться. Их выбор был сделан и дорога их подходила к концу.
Последним погиб старейшина. Старик стоял, пронзенный десятком стрел, а взгляд его был устремлен на странника. Потом он кивнул, словно прощаясь и упал.
Странник с хрустом потянулся, скинул с плеч рюкзак, и потянул из ножен меч. Хищная улыбка исказила его лицо. Он не имел права вмешиваться ДО окончания их пути, но вот ПОСЛЕ - это было его время...
Каждый шаг поднимал небольшое облачко пыли. Крепкие подошвы сапог с небольшим хрустом впечатывались в утоптанную тысячами ног, обожженную солнцем твердую поверхность. Перед ним была была дорога, убегавшая в даль, а позади еще тлело пепелище, ставшее могилой для рода Степного Кота и для напавших неизвестных солдат...
- Ну Джей! Почему ты не сказал, что там сейчас один из лучших оазисов того мира? И песня. Ты сложил для них песню, правда?
- Правда, малыш, конечно правда...
- А еще, Хаз звал нас сегодня в гости, пойдем? Ну скажи что пойдем! Я как раз приготовила...