Собрались как-то Вадим Петрович и Михаил Иванович на охоту. Февраль, мороз; снег блестит, хрустит; солнце; впереди два дня выходных.
Вадим Петрович, зам. главы областной администрации, уже в профессорском звании, очень небедный, известный человек, к охоте мало имеющий отношение. Больше любитель модных мужских увлечений и, как правило, стреляющий в лесу по банкам.
Михаил Иванович, ровно наоборот. Обычный доктор нарколог, родом из деревни, потомственный охотник, с традициями, обычаями старых времен, буквально жил лесом, просто так на охоту не ходил, всегда с добычей; если в бригаде, на номере, так кабана, лося не пропустит. Про таких говорят: "Белку со ста метров в глаз бьет, местный Дерсу-Узала".
Казалось бы, ничего общего, но эти двое с молодости дружили, двадцать лет назад учились в одном институте, жены вместе работали. Когда-то у Михаила Ивановича жена умирала в роддоме, так Вадим Петрович все местное здравоохранение поставил раком - спасли ее и ребенка. Словом, люди разные, а одной крови.
В последний момент к охотникам напросился Саша, доктор из больницы Михаила Ивановича, якобы страстный зверолов, но со странностями. Взяли только из-за собаки, черно-белой лайки Дины.
Поехали далеко, километров за четыреста, выехали где-то около трех часов ночи, на джипе Вадима Петровича. Вооруженные до зубов, валенки, лыжи, рукавицы, камуфляж, рюкзаки со снедью, термосы с горячим чаем. На месте были еще затемно, пока разбирались, ставили машину, проверяли оружие, рассвело. Лайка вокруг машины кружит, заливается, подскакивает. Понятно, животное счастливо, из душной маленькой городской квартиры в зимнюю тайгу: мохнатые ели, первозданный снег.
И пошли.... Бродили больше пяти часов, смотрели следы, тихо разговаривали обо всем, двое друзей давно не виделись. Саша поодаль, раз, куда-то отойдет, глядишь, через полчасика вернется. Собака его практически не работала: след не брала, больше бесполезно металась, лаяла на птиц. За все время не сделали ни одного выстрела, ну а что зря шуметь, лес не любит. И решили вернуться к машине, передохнуть, подкрепиться, погреться, поехать на другое место, а может уж домой собираться.
Вдруг, оглядываются, а Сашки-то нет, пропала и безумная собака. Но так спокойно решили двигаться к машине, выйдет по следам, ничего беды не предвещало. Пройдут пару километров, постреляют по птицам, то вроде заяц или белка, так к четырем часам были у машины. Попили чайку, перекусили, Вадим Петрович пострелял по банкам. Стало темнеть, ветер поднимал снег и закручивал длинные спирали, вроде скоро вьюга.
А Сашки-то нет. Михаил Иванович стал раздраженно ходить вокруг машины:
- Где этот идиот! Зачем его взяли?
- Может, Дина след взяла? Глядишь, выйдут с добычей, зайца гоняла, так и заплутали. Выйдут, подождем.
Включили фары, стали гудеть, Вадим Петрович остался у машины, палил в воздух, а Михаил Иванович на лыжах, с фонарем, пошел искать. Часа через два началась настоящая метель. В лесу чернота, глухота, ни шороха, ни звука, только гул от ветра, раскачивающего деревья. Двое сели в машине, злые, уставшие, одежда сырая, ноги сковало.
- Вернется, убью!
- Ну урод!
- И собака, надо же, никогда не видел, чтобы лайка, а такое бесполезное животное.
Около десяти вечера, когда джип до стекол завалило снегом, в кромешной тьме, под вой метели, отрыли машину и двинулись домой, с трудом нашли трассу. Всю дорогу провели в звенящей тишине, ни звука. Часа в три ночи приехали к Михаилу Ивановичу домой. Дверь открыла босая, в ночной рубашке жена.
- Ну что привезли, почему так поздно?
Друзья не раздеваясь, сели на кухне.
- Что случилось?
- Сашка остался в лесу...
Позвонила жена профессора, рассказали ситуацию, потом мама, а потом позвонила испуганная жена Саши.
- Вы где? Позовите Сашу, что случилось?
- Не волнуйтесь. Мы в дороге, пурга, к утру будем, Саша спит, устал.
Мужики понуро сидели на кухне. Глаза наливались свинцом, в рот ничего не лезло. Жена Михаила Ивановича, глядя в темноту окна, качающиеся фонари, спокойно сказала:
- Погрелись, передохнули, собирайтесь обратно.
- Ага, за подснежниками. Ты чего!? Куда? Ночь, пурга.
- Берите машину, заправляйтесь, поднимайте людей, вертолеты, МЧС, что хотите, человек остался в лесу. У него младшему ребенку пять лет, погибнет, как вы с эти жить будете.
- Добрая ты, туда ехать четыре часа, трасса ледяная, ничего не видно, в пургу, в тайге все сгинем.
- Может, он ногу сломал, и идти не может, может ему плохо с сердцем, упал, замерзает, да мало ли, провалился в яму, под лед. Сами же сказали, река рядом. Зверь напал, собирайтесь.
Решили поехать утром. Легли вдвоем в гостиной, на один диван, но спать не смогли. В голову лезли варианты страшных догадок.
Вадим Петрович резко сел:
- Мишка, а вдруг мы его подстрелили? Знаешь, как бывает, шальной выстрел на охоте, пуля улетела, а он подставился.
Как ошпаренные собрались. Откуда силы взялись? По пути заехали к знакомому менту, взяли рации и его с собой. Вадим Петрович позвонил генералу из ближайшего гарнизона, вымолил бронетранспортер с солдатиками, обещая золотые горы.
- Ты меня знаешь, маршалом сделаю, только помоги!
Потом начальнику МЧС.
- Христа ради, дай вертолет!
- Кто полетит в такую погоду? Пурга!
- Обещаю награду, любые деньги!
Джип, бронетранспортер, машина скорой помощи летели по трассе к месту стоянки. По рации держали связь с летчиком, который облетал квадрат за квадратом.
Когда в три часа дня, Вадим Петрович и Михаил Иванович, сидели у раскрытых дверей джипа с красными глазами, опухшими лицами, меняли портянки, из леса вышел Саша с собачкой. Мужики онемели.
- Ты где был, придурок?
- Да Динка след взяла, я за ней. Забежала далеко, даже не знаю куда. Решил переночую, а уж поутру пойду на стоянку, еловых лапок нарубил, чай вскипятил, хлеб с салом, переночевали, утром стали искать дорогу. А знаете, мужики, как хорошо в лесу спать, спокойно, чудесно, с собакой тепло. А вы что тут делаете? Меня ждете? Я бы и сам добрался, вышел бы на трассу и на попутку в город, я всегда так делаю.
Наверху застрекотал вертолет; тяжело и шумно сквозь ельник пробирался бронетранспортер; вылез полковник с рацией, подходили солдатики с автоматами, фельдшера со скорой и все смеялись, нет ржали.
Вадим Петрович, заикаясь, встал босыми ногами на снег:
- Миша, чтобы я этого страшного человека больше никогда не видел!
Что нас заставляет поступать правильно? Ведь подлость так легка на подъем, почему нас грызет бессонница, одолевает сомнение, мучает выбор, а душевная боль так тяжело переносится. Что нас поднимает? Гонит в ночь? Страх, совесть, любовь друг к другу, доброта, а может быть, это тот свет внутри нас, о котором говорил Толстой, хотя, конечно, яркость его у каждого своя.