От автора: Я написала это за один день. Потрясающе, правда? Так горжусь этим. Пожалуйста, черкните мне хотя бы строчку, если вам понравилось. Сложно воодушевлять себя на дальнейшие свершения и вдохновляться без рецензий и комментариев, это я говорю не только про себя, но и вообще про всех тех, кто занимается этим нелегким трудом. Порой это даже сбивает с толку, я так много пишу, а читателей как будто и нет вовсе. А для тех из вас, кто всегда оставляет теплые слова, спасибо вам огромное за поддержку. Я всегда их читаю, перечитываю, потому что они мотивируют, приходишь к осознанию, что есть люди, которые ждут новых обновлений. И немного плохих новостей. Я собираюсь продлить эпилог работы "План", потому что я провела весь день за написание этого рассказа, вместо того, чтобы закончить ту крупную работу. Простите, ребят. Но все будет закончено к этим выходным. Я обязательно это сделаю.
Спасибо, что читаете меня, до скорых встреч.
От переводчика: Я одолела за один день аж пять страниц, для меня это прямо скорость света. На самом деле, я пыталась себя, и заставлять, и стимулировать. У меня тяжелые будни, и я не могу много времени посвящать переводам (есть еще роман, который я планирую закончить летом, есть конференции, которые планирую посетить, стопка книг, которые нужно прочитать, и ужасная атмосфера подступающих все ближе с каждым днем экзаменов). Но мне очень хотелось анонсировать эту работу именно сегодня, поэтому если я потом найду ошибки или серые пятна, уничижающие шедевральность этой работы - я исправлю.
Сюжет: Хитсугая Тоусиро один из сильнейших воинов Сейритея, но его духовная суженая едва ли не самая пренеприятная особа: мятежная принцесса, готовая на все, чтобы защитить свою страну.
Предупреждения: эта работа микс моего вдохновения, которое я получила от различных работ. Особая заслуга того, что эта работа появилась на свет, принадлежит таким произведениям как "Темные земли" Отама Дауна (обожаю всю эту мистическую романтику), чуточку воодушевления мне предала вселенная "Аватара", и возможно, моя работа "Ступая против ветра". Здесь больше приключений, нежели каких-то любовных взаимоотношений между героями, но мне нравится, придуманный мною сюжет, я довольна.
Сумеречный генерал
Тишина оглушала.
Это была единственная мысль, раздавшаяся эхом в мыслях Хитсугаи Тоусиро, пока его глаза вглядывались во мрак ночи, находя лишь черную густую пустоту. Но чувство страха не покидало его, громогласно звеня в ушах. Сгорая от внутреннего предчувствия, что там, в глубине темноты обитает нечто, и это пугающее ощущение будоражило его чувства, которые он тщательно скрывал. И, несмотря на то, что группа солдат, находившихся в его подчинении, были талантливыми и образцовыми бойцами, они все еще оставались небольшой командой, всего лишь отряд быстро передвигающейся тактической силы, отправленной для проверки смежных территорий. Они не были готовы к лобовой атаке.
Вот почему он даже не думал о возможности уйти невредимым, когда скрытая вражеская армия атаковала, легко - двести отъядлых мародеров против сорока из его гарнизона. И хотя они сражались с должным достоинством и упорством, безжалостно забрав с собой первую сотню противника, они потерпели сокрушительное поражение. Недостаток провизии и губительное изнурение последней битвы, на которой они потеряли половину былой бравой мощи - вот что стало итогом, обернувшимся смертельным финалом для его офицеров, и, проклиная судьбоносное стечение обстоятельств, он поверг своим сверкающим клинком еще одного врага. Но если он оставался недосягаем для остальных, то постепенно каждый из его вассалов был повержен, но они не ушли в мир иной с пустыми руками, а прихватили с собой и жизни противников.
- Полагаю, Сейритею не хватает заслуженных командующих, если ребенок занимает пост одного из Капитанов, - растягивал слова мужской голос, и ловко приземлившись на землю, Тоусиро поднял взгляд на затемненное лицо, частично прикрытое костяной маской, но которое он мог бы узнать из тысячи. Легенда гласила, что Гриммджоу Джагерждак сохранил белесую личину в память о первом убитом его рукой человеке. Тоусиро же всегда воздерживался от опровержений сей присказки, полагая, что так он пытался скрыть уродство своего лица от мира.
- А я полагаю, что Айзен слишком низко пал, чтобы нанимать какого-то жалкого наемника вместо истинного лидера, - брезжа слюной, кричал мужчина, пока его руки сковывали за спиной тяжелой цепью, связывая его вместе с остальными пленными товарищами. Даже не видя его, он мог физически ощутить безумную усмешку Мадараме, и тяжелый, обезумевший смех, срывающийся с его губ.
Крепкий удар в лицо не доставил ему особой боли, а вот вторжение Гриммджоу в его личное пространство - да, и в прищуренных голубых глазах засверкал убийственный гнев. - Я с огромным удовольствием сдеру с Вас кожу, Капитан Хитсугая. А созданное из твоей шкуры чучело, станет самым незабываемым трофеем этой триумфальной недели. От этой безжизненной самодовольной усмешки Капитан с серебряными, словно лунный свет волосами, только больше нахмурился, прокручивая в голове возможные варианты побега.
Его взгляд упал на ключи, висящие на ремне его противника, и он начал обдумывать стратегию. У них отобрали оружие, они были измотаны предыдущими боями, после которых не прошло и суток, не было и шанса, чтобы они смогли их одолеть. Они могли либо перехитрить противника, либо надеяться на вмешательство скитающейся банды воителей. На последнее он никак не мог рассчитывать.
Но похоже, что Судьба решила доказать ему обратное.
Просвистела стрела, попавшая стоящему неподалеку стражнику прямо в сердце. Последовала еще одна, и спустя мгновение армия солдат пыталась в стремительном сумасшедшем порыве вычислить и отыскать нового противника. Гриммджоу пришлось отвлечься, чтобы отдать приказ, но Тоусиро хватило времени встать на ноги и схватиться за меч оруженосца, выступающий из алебарды.
И он бросил его Аясегаве, красивый лицом мужчина уже успел освободиться от оков, и просто сидел, ожидая подходящего момента. Берясь уверенными руками за холодное оружие, он с молниеносной скоростью поверг сразу нескольких стражей, беспечных в своей невнимательности, и освободил сразу дюжину своих соплеменников, и воодушевленные они ринулись в бой прежде, чем успели высвободить других бойцов Сейритея.
Кандалы спали с его запястий, и от взгляда капитана не ускользнула ни одна стрела, непрекращающимся дождем летящая сквозь сумрак ночи, поражая каждую цель со смертоносной точностью. Ни один из подчиненных Тоусиро мужчин не был подстрелен, но в это с трудом можно было бы поверить, принимая во внимание тот факт, что каждый из его солдат сражался в ближнем бою сразу с несколькими противниками, и все их лица были усеяны рубиновой кровью. И спустя некоторое время их ничтожно малая команда разбила и юных новобранцев, единственную угрозу, внушающую истинный страх, внушал Джагерждак и его размашистая сила. Он уже успел отнять множество жизней, и Хитсугая лучше будет проклят на вечные муки, чем позволит забрать ему еще хотя бы одну. Кровопролитное сражение завершилось тем, что голова Гриммджоу была отсечена от тела, и с всплеском крови свалилась с плеч.
- Хей, Капитан, славный удар, - Мадараме развеял наступившее затишье, покрытый с ног до головы кровью падших, и выглядел весьма довольный этим фактом. Этот взгляд так напоминал ему ледяной взор Капитана Зараки, что временами он не терпел этого человека, и, тем не менее, он не имел себе равных в бою один на один.
Кивая, Хитсугая бросил последний взгляд на бездыханное тело наемника. - Да, Мадараме. Мы возвращаемся домой. Но он не сразу сдвинулся с места, его глаза посмотрели вверх и вправо, в ту сторону, откуда приходили стрелы их таинственного спасителя. Не утаился от него и тот факт, что лучник до сих пор скрывался и не открыл свой лик, и Тоусиро никак не мог понять, почему. Если бы он только того пожелал, его осыпали бы золотом. Ямамото Генрюсай одаривал по справедливости и глубоко ценил отвагу и недюжую храбрость человеческих поступков, в особенности, если это касалось его армии и стоило победы в сражении.
Конечно же, ничего удивительного нет в том, что человек хочет сохранить тайну своей личности. В конечном итоге, оставались и те, которые не желали делать выбор между его королевством и Хуэко Мундо, павшим и расцветшим под жесткой диктатурой Айзена. Единственное, что стояло на его пути к мировому господству, был его собственный народ, страна, которую он пытался покорить на протяжении долгих четырех лет. Его руки сжались в кулаки, отчего побелели костяшки пальцев, и на мгновение гнев заполнил каждую клеточку тела, а в глазах появился яростный огонь, но потом он успокоился. Позже у него будет предостаточно времени, чтобы сжигать самого себя в злобе из ненависти к этому человеку. Сейчас же, на его плечах были обязанности и работа, которые он должен выполнить и люди, которых он должен повести за собой.
- Кто бы ты ни был - покажись! - настойчиво потребовал он, крича в темноту, а его глаза искали хотя бы что-то отдаленно напоминающее движение в густой зелени дебрей леса. В ответ, к его ногам прилетала стрела с кусочком пергамента. Раскрывая послание, он нахмурился, рассматривая почерк. Автор явно был образованный человеком, и это была не просто случайность, большинство скитающихся воинов едва ли слышали о грамоте.
На пергаменте было четко и ясно выведено: Нет.
- Мне уже нравится этот парень. У него есть яйца, чтобы так насмехаться над нами, - просвистел его лысый напарник, чуть сдерживая смех, читая сообщение через его плечо. Рыча от возмущения, Тоусиро смял записку и попытался вновь.
- Мы не желаем тебе зла. Мы всего лишь хотим увидеть человека, спасшего наши жизни, - он еще не раз пробовал докричаться до человека, растворившегося в пологе ночи, но и в этот раз его просьба получила схожий ответ. На пергаменте было написано всего несколько слов и инициалы незнакомца, что оставался для них и не врагом, и не другом. Хутсугая не был настолько глуп, чтобы поверить, что они разделяли нечто большее, нежели общего врага. Он надеялся, что разговор лицом к лицу сможет все разъяснить. Но время ответов еще придет, он знал это, в последний раз бросая взгляд на слова предзнаменования.
Скоро Капитан Хитсугая. - С.Г.
***
Когда он прошел через врата города, его незамедлительно призвали на совет, где он первоочередным делом доложил о происшествии остальным генералам и их главнокомандующему. И пусть битва завершилась так, как и было запланировано, события, произошедшие после сражения, нуждались в тщательном разъяснении. И хотя его раны врачевали еще до нападения врагов, то, что им на помощь подоспел фантомный спаситель, беспокоило многих, ведь никто не знал очевидных намерений этого человека.
- Это могла быть ловушка, - серьезно говорил Укитаке, с самого детства он был болезненным и слабым человеком, но славился своим умением воодушевить людей посреди гущи отчаяния, и когда все волевые силы покидали солдат.
- Не исключено, но все же это не объясняет причину, почему он отказался от приглашения Капитана Хитсугаи, - вмешался в разговор Кейраку, оттесняя легким наклоном головы своего друга в сторону. Его обманчиво беззаботный вид скрывал за собой облик чудовища, когда он посмотрел на самого юного представителя Совета.
Мужчина кивнул в согласии: - Было бы куда разумнее заключить союз тогда, нежели дожидаться времени, когда я смогу вернуться в столицу. Бог знает где, но мы находились в равных условиях. Здесь же у меня явное преимущество.
- Но он получит большую выгоду, если все-таки решит объединиться с нами, - произнес Кучики Бякуя, и, ни одна черта на его лице не дрогнула, даже в такой ситуации он оставался равнодушным и хладнокровным. И его слова раскрыли то, о чем думали все присутствующие в зале. - Неважно, наемный ли он убийца без чести и гордости или подданный мелкого государства, мы можем предложить больше, чем кто-либо другой, согласись он на сделку. Там где Айзен начнет угрожать и где, в конечном счете, возымеет вверх, мы обеспечим защитой и поддержкой, тогда, как ни одно другое королевство не сможет дать ни того, ни другого.
- Звучит так, как если бы этот ваш таинственный спаситель выжидает, чтобы раскрыть себя в нужное и правильное время, - предположила Унохана, известная на весь мир целительница, говоря мягким голосом, в коем сквозила необычайная беспристрастность.
- Лишь время покажет, действительно ли он хочет помочь нам или нет.
Единодушный ропот пронесся в зале собраний, пока их не накрыло изобилующее затишье. Но оно было разрушено словами Маюри, истинный интеллектуал, чей кошмарный гений повергал в ужас всех, и кровожадный убийца, когда то было надобно. Мысль о том, что он мог убить во имя науки, и колющая морозная дрожь прошлась по позвоночнику Хитсугаи, пока он в пол уха вслушивался в его речи.
- Вы вроде утверждали, что нападение было совершено в окрестностях столицы Каракуры? - спрашивал он с грязной усмешкой на лице, что сжигала всякое терпение. Откровенно говоря, одного взгляда этого мужчины было достаточно, чтобы его кожа сползла как пергаментные листы с тела, но он молчаливо кивнул. - Ходят слухи, что за стенами великого града Каракуры, скрывается мистерия. Кажется, что с тех пор как наследный принц, Куросаки Ичиго, взошел на трон, обязанности по защите стольных земель были отданы другой персоне, в его же входило удовлетворять нужды народа и совершать военные походы, за которые он и возымел славу.
Никто не нуждался в объяснениях того, что конкретно он подразумевал под этими словами. Кронпринц Каракуры был бы никем, не будь он воином, пред коим склонялся в уважении и признании каждый солдат, единственный, кто мог бы бросить вызов любому, находящемуся в зале собраний. Каким-то образом, он вдохновлял на верность, граничащую с одержимостью и непоколебимой готовностью бороться до самого конца - все это сделало его всемогущее войско непобедимым, действенным и жестоким с врагами. Даже если их численность не превышала количество солдат одного гарнизона Сейритея, победа достанется им с огромными потерями, столкнись их войска друг с другом.
- Вы хотите сказать, что он нашел себе преемника? - спросил Кучики, в любопытстве изогнув одну из бровей. Чувства, отразившиеся на его лице, приковали к себе всеобщее внимание, ведь всем была известна тесные взаимоотношения, скрепляющие дом Кучики и семейство Куросаки.
- Нет, не совсем, - дразнящий голос оборвал его, а пугающая дикостью усмешка стала невообразимо широкой, кончики губ растянулись настолько, что казалось, рот вот-вот разорвется. Поворачиваясь к Хитсугае, он бросил на него пристальный взор, полный ликования, что еще больше усугубило его и так плохое настроение. - Поговаривают, что есть тот, кто водрузил половину тяжести бремени правления на свои плечи, хотя его личность тщательно скрыта ото всех. На самом деле, никто не знает точно, кто этот человек, как он выглядит и существует ли он в действительности. Но его присутствие реально, свидетельством является и то, что страна не отдала и дюйма своей земли Хуэко Мундо, а это немалая выдержка, я бы даже назвал это подвигом, учитывая широту их территорий.
- И кто же этот их так называемый военачальник? - с тяжелой одышкой вопросил Генрюсай, и то были первые слова, произнесенным им с момента начала заседания.
Насмешливо закатив глаза, он с сарказмом произнес: - Совершенно идиотское прозвище, но в архивных документах его величают именно этим чудаковатым именем. Его называют "Сумеречным Генералом", человек, что прячет свое истинное лицо и командует величайшей армией Восточного Полушария. Мужчина в маске недовольно фыркнул, видимо находя его имя смехотворным.
Но Тоусиро не мог выбросить этот разговор из головы. Потому что инициалы имени в письме были подписаны именно этим человеком, он был уверен в этом. Осмотрев на Ямамото говорящим взором, его баритон раздался мягким, но повелительным тоном по просторному залу. - Думаю, мы должны встретиться с королевской четой Каракуры, Главнокомандующий. Без сомнений, он последует за ними, хотя бы в целях безопасности. И пока их мудрый командир принимал решение отослать приглашение, Хитсугая чувствовал, как закипает в жилах кровь со знанием того, что очень, очень скоро он встретиться со своим загадочным соперником.
***
- Пожалуйста, Карин, сделай мне одолжение и не наделай глупостей. Раздражение, пропитавшее насквозь голос брата, ничуть не ослабила усмешку на ее прекрасном лице с безупречной фарфоровой кожей и кукольными чертами, исказившееся злобной и опасной улыбкой.
- Учитывая тот факт, что именно мне предстоит вести большую часть переговоров дипломатической миссии, не следовало ли тебе вместо того чтобы бранить меня, немного подлизаться ко мне, братец Ичи? - с невинным выражением лица любопытствовала девушка, держась за узды своего жеребца, восседая на дамском седле, как и полагалось в ее положении царственной принцессе. Но седло было ужасно неудобным, хотя она сомневалась, что кто-либо из мужчин догадывался об этом. Порой ее пол был большей проблемой, нежели ее наследие.
Правитель с ярко-рыжей копной волос недовольно проворчал, не желая поднимать нелюбимую тему вновь: - Если бы только наш старик не решил просто так взять и отречься от престола, тогда мне бы не пришлось столько беспокоиться обо всех этих визитах и приемах. Весь двор знает, что именно тебе следовало унаследовать трон, а не мне.
Прикусывая нижнюю губу, Карин знала, что в некоторой степени это было чистой правдой. В то время как ее брат завоевывал сердца народа своей отвагой и смелостью, государь из него вышел никудышный. Он предпочитал тяжелый труд, закаляясь на полях сражений, нежели вслушиваться в бессмысленные речи своих советников, и порой юная наследница семьи Куросаки задавалась вопросом, о чем же отец только думал, передавая свой пост тому, кто с неохотой учился наукам, стратегии и дипломатии. И пусть обида обжигала ее, несмотря на все предпринятые усилия, ее чрезвычайные дарования и способности, упорную работу, Карин понимала, чего хотел добиться отец своим неординарным решением.
В такие темные времена, когда война нависшей темной бурей поднималась за горизонтом, их маленькая, но процветающая и богатая страна нуждалась в герое, в том, чье присутствие будет вселять чувство безопасности и уверенности, даже в те мгновения, когда тьма будет сгущаться у самых ворот. Чувство, которое она никогда не могла бы вселить в других. И пускай она оставалась образованной и умной, убедительной в переговорах, Карин не была тем предводителем, что вел за собой несметную армию на залитые кровью поля битв, и не завоевывала бесчисленное множество побед. И пока Юзу отдавала себя естественным заботам, полагающимся женщинам из родовитых фамилий и уже успела выйти замуж, другая сестра-близнец решила последовать дорогой своего брата, помогая справляться и сживаться с его новой ролью. К сожалению, его нежелание заниматься политикой стало истинным испытанием для страны заключить новые договоры с другими влиятельными государствами.
- Теперь ты наш король, так и веди себя соответствующе, ты уже большой ребенок, - сказала она, подтолкнув его локтем в бок, отчего он чуть не свалился из седла. Ее одолел безудержный смех, который она пыталась прикрывать рукой, когда они уже вплотную подъезжали к воротам великолепного города. Стража одарила их строгими и холодными взглядами, прежде чем поднять в вышину белоснежные флагштоки, отдавая честь и приветствуя своих гостей, дабы сопроводить их к лидерам Сейритея. Вдали, в зале собраний и советов, переполненный высшими лицами, стоял шум, а раскрытые ставни окон открывали вид на площадь, и с высоты и капитаны, и их лейтенанты могли хорошенько рассмотреть только что прибывших. Все хорошо знали, привлекательное и красивое лицо юного короля с уже возмужавшими чертами, но увидеть среди окружающих его солдат молодую девушку, шествующую с ним на равных, почти обескуражило их.
- Кто та девушка, сопровождающая молодого короля Ичиго? - спросила Сой-Фон, недобро сузив глаза на своего подчиненного, что не мог оторвать глаз от красивой женщины. Она отвесила кулаком тяжелый удар, угодивший по его раскрытой челюсти, с которой уже крупными каплями стекала слюна по аристократке.
Скосив взор в ее сторону, подозрения Бьякуи подтвердились.
- Это Куросаки Карин, его младшая сестра. Именно она и будет решать с нами большую часть вопросов.
- Но я думала, что Ичиго - Властелин Каракуры, брат, - выступила из-за спины Укитаке Рукия, пытаясь рассмотреть со своего места хотя бы кусочек идущей внизу процессии.
- Похоже, что Принцесса Карин из них двоих более тактична и лучше разбирается в политике. Пока ее брат вел их армии в бой, работал и боролся бок о бок с людьми своей страны, она заправляла делами дворца и принимала новые законодательные акты от его имени, - отвечал Маюри, раскрывая свои обширные и хорошо-изученные сведения о королевских отпрысках.
- Тогда зачем же он стал правителем, когда и так всем было очевидно, что сестра больше подходит на эту роль? - встряла в разговор Матсумото, а ее небесно-голубые глаза светились от любопытства, охватившего ее разум. Хитсугая стоял позади нее, его глаза были закрыты в глубокой медитации, но он с живым интересом вслушивался в каждое слово их ярого разговора.
Медленная улыбка расползлась по лицу, прикрытому зловещей маской: - Я полагаю, что мы сами все поймем, как только встретимся с ними.
К счастью, ожидание было недолгим, и вот уже слуги возвещали о прибытии достопочтимой семьи. Генрюсай доброжелательно поприветствовал их, представив каждого из своих офицеров, сидевших за столом, пропуская имена лейтенантов, дабы сэкономить время. И прежде чем занять свои места по другую сторону стола, то же сделал и Ичиго, представляя свою маленькую свиту, называя по имени сестру и двух генералов, Урю Исиду и Ясутору Садо.
- Благодарю Вас за то, что так скоро приняли наше приглашение, Король Ичиго, - выражая свою признательность, говорил Ямамото, и был весьма приятен в обращении, начиная их разговор. Он ответил бестактным кивком головы, сестра же учтиво произнесла:
- Благодарим Вас за Ваше гостеприимство, Повелитель Ямамото. Мы горды тем, что Вы обратили свое внимание на безопасность нашей маленькой страны. Ее слог был легок и чист, она отвечала со всей прямотой и изяществом, коим ее наделяло благородное наследие. Глаза каждого пали на нее со смесью удивления, неуверенности и неожиданности, она же одаривала их властелина доброй и искренней улыбкой. Истинный воин приобретает различные образы и формы. Карин лишь немногим отличалась от большинства.
- Из того, что я слышал, Ваша страна и для нас многое сделала, - ловко располагая к себе, вступил в разговор Хитсугая, словно пытаясь выудить из алых уст правду, получить доказательство своих подозрений, что девушка перед ним и была тем генералом, спасшим его собственную жизнь. Но Карин не ответила, лишь продолжала вежливо улыбаться и таинственно высказываться.
- То, о чем Вы говорите, мне доселе было неизвестно, но, возможно, Вы имеете в виду одного из наших мужчин. И в то же мгновение, все поняли, что она играет в ту же опасную игру, Ичиго же смерил ее предостерегающим взглядом, чуть сузив глаза. Было опрометчиво и неразумно говорить об их секретном оружии, так открыто, особенно, когда за столом переговоров, они были гостями, а не товарищами. Но Карин проверяла почву под своими ногами, удостоверяясь, могла ли она довериться этим людям, что делал и Генрюсай, испытывая незыблемый интерес, наблюдая за тем, как далеко готово зайти прекрасное дитя, не рискнув навлечь на себя его недоброе настроение, известное своими жестокими деяниями многим.
- Да, один из них спас мой гарнизон от страшной смерти и унизительного поражения.
- Нам докладывали о военном столкновении близ наших границ. Мы рады слышать, что помощь наших верных солдат принесла вам удачу.
- Если Вы позволите спросить, есть ли какой-нибудь способ встретиться с человеком, спасшим Капитана Хитсугаю и его отряд?
Мистическая и завораживающая улыбка окрасила черты ее лица. - Отчего Вы спрашиваете, Сумеречный Генерал здесь и внемлет каждому произнесенному Вами слову. Вы можете сказать все, что пожелаете, мой Повелитель.
- Ох, значит, он не согласиться побеседовать со мной наедине? Недоверчиво вглядываясь в его глаза, Карин знала, что старик наводил в гневе на себя свирепый вид, сейчас же он лишь изображал из себя слабеющего старца. Но она не настолько глупа, чтобы позволить хотя бы одному воину из ее окружения оказаться с ним один на один, тем более, когда переговоры между их странами еще даже не начались.
- Прошу простить наши ужасные манеры, но мы еще не союзники с Вами, мой Повелитель. Возможно, если все будет складываться так, как мы того хотим, личная беседа будет организована. До тех пор, боюсь, что лишь мой брат и я будем составлять Вам компанию. Мелькнувший в ее полуночных очах свет дал понять, что дискуссия на этот счет завершена, на что Главнокомандующий чопорно кивнул и повернулся к Ичиго, чтобы обсудить вопросы, касающиеся их соглашения.
***
- Твои действия чреваты опасностью, Карин.
Уголки ее губ приподнялись в усмешке, и она могла даже не оборачиваться, чтобы узнать человека, говорящего с ней в таком тоне. Мягкий жемчужный свет луны восходил на темном небосводе, падая на их лики, и голоса их звучали чисто и звонко в морозном осеннем воздухе. Манера ее разговора уводила ее в обитель полную теплых детских воспоминаний, хохота и доверительных отношений истинного сестринства и дружбы. И какое же небывалое чувство счастья охватило ее, когда она вновь услышала столь близкий и родной голос Леди Рукии, но обстоятельства изменились, и она не имела права воскрешать в памяти свою привязанность с той же наивной лаской.
- Твое волнение напрасно, Рукия, - сказала она, позволяя невысокой девушке отступить на шаг назад. Она окинула взором темные штаны, ладно сидящие на бедрах юной девушки, и почувствовала жгучую ревность, ее бы точно никто не поймал и не застиг врасплох, носи она столь удобную и комфортную одежду. Мысленно, она проклинала голубое платье, что мягкой тканью облегало ее стройную талию и выставляющее на всеобщее обозрение ее цветущее юностью тело, придавая ее образу утонченной женственности.
- Я знаю, чего ты добиваешься, - продолжила старшая женщина, с раздражением и горечью качая головой, пока Карин уводила их под кроны высокого дерева, погружая их в глубокий и беспроглядный мрак. - Ты и я, мы обе знаем секрет, который ты так тщательно пытаешься скрыть, и что в страшной тайне хранит твоя семья.
Карин в любопытстве приподняла свои брови: - И как же ты узнала?
- Мне хватило нескольких слухов, полученных из первых рук, сопоставить их с фактами, так я обо всем и догадалась. Даже когда ты была ребенком, я знала, что ты на многое способна, прикидываясь другим человеком, живя чужой жизнью. Единственное, что я никак не могу понять, как Ичиго согласился на такое и позволяет продолжаться этому бессмысленному спектаклю.
- Ну, надо же, Ичиго.... А что же случилось с "Его Величество"? - тихо посмеивалась Карин, вспоминания как Рукия заикалась и запиналась на каждом слове, приветствуя их с братом ранним утром. Лицо ее окрасил унизительный рдяной румянец, но младой правитель посмотрел на свою подругу, заметив, как она успела повзрослеть за то время, что они были порознь, и, неприятно нахмурившись, жестко попросил ее более никогда его так не называть. Похоже, что первая любовь никогда не умирает по-настоящему.
- Сейчас мы говорим о тебе, а не о нем! - гневно отдернула ее девушка, хотя Карин готова была поклясться, что даже сквозь густую темноту, она видела проступающие красные пятна на ее щеках. Единственное, что сделала принцесса, равнодушно передернула плечами, прежде чем повернулась спиной к своей подруге.
- Я весьма хороша в том, что делаю, Рукия. И сделаю все, что угодно ради защиты своей страны.
- Даже призовешь иную часть себя, отрекаясь от себя настоящей? Заменишь брата на поле битвы, когда у него не будет такой возможности? Обвинение вздымалось, как подступает белый гной к разорванной свежей ране, что расцветала в отблесках крови, как и бесконечная вина, что она видела в глазах каждого члена своей семьи, когда они надевали на ее лицо черную маску. После одного из поражения в сражении, она вернулась домой на носилках, покрытая кровью, со сломанными костями и ужасными порезами, и она помнила плач сестры, походивший на бессловесный крик обезумевшего животного, чьи волосы закатного солнца, и в отчаянии она звала родителей и медиков.
Но куда невыносимей и ужасней их обоюдной злобы, одиночества, был режущий взгляд Ичиго, и в его глазах она видела клубы купающегося чувства предательства, когда он смотрел на нее, устроившись на краешки постели, бегло осмотрев ее с ног до головы. Он и не подозревал, что отсылает ее на войну, переодетая, как одна из его солдат, отобранных в качестве элиты, привези ее чуть позже, она бы испустила дух, но страх испытывала она не перед смертью, а перед тем, что ее могли раскрыть. И хотя он противился одному лишь ее шагу в сторону сражений, Карин упрямилась, каждый раз борясь с его гневными речами, все так же надевая на себя доспехи, и пусть только отважиться остановить ее.
Она слишком хорошо изучила искусство войны, чтобы отсиживаться дома, у нее были прекрасные знания, чтобы вести его армию в смертельный бой, и выйти из убийственной игры непокорными победителями. Страна была слишком маленькой и слабой, чтобы сражаться в затяжных битвах и оставаться независимыми от влияния соседних империй. Нужно было использовать всю хитрость, логику и рациональность, жажду убийства, на которую они только могли быть способны, затратив на подготовку как можно меньше времени, дабы защитить боеспособность их армии. И под одеянием Сумеречного Генерала, она была владыкой войны, ступая плечом к плечу со своим братом, и никто не знал об этой тайне, кроме нескольких из числа избранных.
- Они узнают, ты же понимаешь. Если я пришла к ответу, то Капитаны совсем скоро сорвут с тебя лживую маску. То было предупреждение, простое и блеклое, как чистый лист бумаги.
Карин слабо улыбнулась грустной улыбкой, поворачиваясь спиной, чтобы покинуть ее общество. - Надеюсь, что это действительно произойдет очень скоро, Рукия. Правда, надеюсь.
***
Прежде она и не догадывалась о том, как знамениты и прославлены военные начальники стольного града Сейритея. И как раз в то время, когда она осматривала цитадель и военные тренировочные полигоны, затмевающие своим простором и богатством место, которое она именовала домом, она пыталась вытолкнуть из головы неприятные мысли о том, как взгляд каждого притягивался к мужчине, шедшего за ней следом. Не будь она хорошо осведомлена о его неистовой силе, Карин поставила бы на то, что все не смели отвести очей от Хитсугаи Тоусиро из-за его смехотворно идеальной внешности и статности, других причин быть просто не могло.
"Ну что же, это объясняет полуобморочное состояние всех женщин в округе, проходящих мимо них", - думала Карин с толикой трепета и внутреннего страха, когда одна из девушек, завидев его приближение, перестала заниматься работой и не сводила с его силуэта своих сияющих ослепительным счастьем глаз. И вместе с бесчисленными брошенными на нее взорами, она поняла, что в сравнении с ним, она являла собой бельмо на глазу, которое немедленно должно быть стерто, дабы не очернять и не оскорблять его божественный облик.
- Не обращайте на них внимание.
Шептал он призрачным гласом возле ее уха, отчего теплая и ласковая дрожь пробежала по ее позвоночнику, причинив ей внезапную боль. Она ощущала жар его присутствия за спиной, просачивающийся сквозь хлопок ее платья, пока она в раздражении потирала свое ухо, чувствуя себя не в своей тарелке. И часть ее была не уверена, хотела ли она в действительности избавиться от этого чувства неудобства и волнения или же позволить ему воспламенить ее под самой кожей.
- Капитан Хитсугая, знаете, я вполне могу и одна осмотреть достопримечательности Вашей столицы, - объяснила Карин с обезоруживающей, влекущей улыбкой. Но ничего не изменилось, он даже бровью не повел на ее попытку, и мысленно она упрекнула себя, прикусывая внутреннюю часть щеки.
- Но это было мое решение сопровождать Вас, Ваше Величество. Он не сказал почему, не потому что он не хотел, а потому что не мог. Всего неделя в ее присутствии, и его уже необъяснимо притягивало к королевской особе, скрывающей свои мысли с практичной легкостью, озирающейся вокруг, словно страшась, что нечто может выйти из глубин дремучих лесов, чтобы поглотить ее всю без остатка. Для обычной девушки двадцати двух лет от роду, ее охраняло слишком много стражи. И он не сомневался, что именно она таит ответы на все мучавшие его вопросы.
- Это ведь Ваши гарнизоны тренируются сейчас, верно? Разве Вы не должны быть с ними, наставляя их? - спрашивала, направляя разговор в другое русло, в надежде, что он уловит намек, и оставит ее в покое и более не потревожит. Она хотела осмотреть и оценить чудовищные размеры арены, расстилающейся у нее перед глазами, но, похоже, что чья-то настойчивая забота и контроль собирались разрушить все ее веселье.
- Мои солдаты смогут провести один день тренировок и без меня.
- Неужели? Она посмотрела вниз на одну причудливую особу и бросила ему в лицо всезнающую ухмылку. - А что же насчет Вашего лейтенанта, Капитан Хитсугая?
При виде своей подопечной, отчаянно машущей ему рукой, светловолосый генерал готов был зарычать, в то время как пышногрудая красавица взволнованно и радостно выкрикивала свои безудержные приветствия. - Прошу, не воспринимайте Матсумото всерьез. Она всегда такая.
- Немного сложно игнорировать человека, который выглядит так, как будто у него сейчас случиться сердечный приступ.
Его ответ затерялся в звуке выстрела, что раздался эхом по всему тренировочному стадиону, и тогда они оба обернулись, чтобы посмотреть, что произошло. Но было слишком поздно, чтобы остановить одинокую стрелу, летящую к заветной цели, к сердцу юной принцессы, что могла лишь смотреть на полет серебряного наконечника с нездоровым очарованием. Ринувшись вперед, Тоусиро дотянулся до Карин, чтобы отбросить ее в сторону на безопасное расстояние...
Но она поймала стрелу, едва она приблизилась к ней.
- Твоим отрядам нужно больше работать, раз уж один решился стрелять в цель, что находится в добрых тридцати футах от него, - ворчала она, вонзая стрелу в скамью, чтобы это выглядело так, как будто она туда только что воткнулась, и в это же мгновение, прибегая со всех ног, подоспел мальчик с зареванным лицом, извинениями, мольбой о прощении. Кадет был всего лишь подростком, первый ребенок, которого она увидела в стенах белоснежного дворца, чьи каменные стены сверкали в лучах ослепительного солнца, он пал ниц перед ней, и будто по заученному произносил все слова извинений, которые только мог найти в книгах.
Решив проигнорировать потрясенное выражение лица Хитсугаи, и его умоляющий взор, Карин изобразила бездыханный ужас в голосе, поднимая дрожащую руку с опаской дотрагиваясь до щеки. - Я не видела, как прилетела стрела, и была так напугана. Но со мной все в порядке, все благодаря твоему Капитану, что был здесь, поэтому прошу, сильно не переживай, и не думай об этой. Я уверена, что у тебя со временем все получится, стоит лишь приложить усилий и больше практики.
Умело притворившись, как ей трудно натянуть тетиву и вложить правильно острие стрелы, она вручила лук будущему воину вместе с робкой улыбкой. Со вспыхнувшим красным лицом и обещанием улучшить свои умения "ради чести Ее Высочества", и эти слова заставили ее рассмеяться, она помахала на прощание красивому мальчику. От гневного взора ее сопровождающего она только шире улыбнулась, пока он недовольно сложил руки на груди, осмотрев девушку с ног до головы.
От его следующего заявления, она решительно прикусила себе губы. - Итак, Вы собираетесь мне рассказать свои секреты Принцесса, или же мне придется сражаться с Вами за них?
Она в легком недоумении надула губы. - Вы будете сражаться с беззащитной девой, чтобы получить объяснение или несколько ответов?
- Нет, вовсе не с беззащитной девой, но я был бы не прочь узнать и другую сторону Вашей личности, Ваше Высочество. Или следует ли мне сказать, что я наконец-то рад нашей встречи, Сумеречный Генерал? Она даже не пыталась изобразить удивления на лице, отворачиваясь от него, смахивая роскошные темные волосы, что агатовой россыпью беспроглядной тьмы спустились до самых бедер. И от того пламенеющего взора, коим она окинула его, ему стало трудно дышать, столь невероятным было желание, с которым его влекло к девушке с глазами темного агата, но ее ледяные слова остудили внутренний пожар так же быстро, как и разожгли. - Давай же посмотрим, достоин ли ты стать тем мужчиной, что повергнет меня, Капитан. По прошлому опыту, слишком уж кишка твоя была тонка.
Сдерживая гневный порыв и подступающую к горлу словесную чернь, Тоусиро последовал за ней, намереваясь доказать, как сильно она ошибалась.
***
Лишь брат мог доводить ее до такого состояния, когда все тело покрывал липкий и горячий пот, а к коленям подступала изнурительная слабость, на плечи наваливалась тяжесть, но после нескольких недель тренировок с Хитсугаей Тоусиро, Карин поняла, почему его именовали гением. И хотя у него не было той скорости и быстрой реакции, за которые прославился Ичиго, как воин, он со всей искусностью парировал все ее удары и атаки, представляя перед ней великолепный образ мечника, идеально овладевший своим ремеслом. Она была наслышана о его репутации, но только теперь пришла к осознанию, как сильно недооценивала его, и каким достойным противником был этот мужчина.
Блокируя его выпады, она поражала его верхним наступлением, одну атаку он отразил с присущей его движениям и ловкости грацией, никак не увязывающейся с его ростом и худощавым строением тела. У Карин было преимущество в проворности и резвости, особенно при нападении, но он оказался находчивее, чем могло было показаться на первый взгляд, а потому ему удавалось обращать ее удары в свою же пользу. Порой Карин спрашивала себя, а не забавляется ли он с ней, и одна такая мысль заставляя ее атаковать жестче, яростней, безжалостней, чем когда-либо прежде.
Они проводили свои тренировки в строжайшей тайне на протяжении почти что двух месяцев, и Тоусиро, узнав, насколько опытной воительницей была девушка, пуще прежнего жаждал одолеть ее, став победителем, и узнать больше о ней самой. И хотя Карин заявила, что собирается кардинально изменить внешний вид его одежды в шутку, она обнаружила, что его униформа была лишена излишних оборок, роскошных украшений, которые предпочитали носить старшие по званию, и все его строгое одеяние лишь подчеркивало его безупречность, его идеальный облик. Он был совершенной машиной для убийства, и как же она ненавидела тот факт, что ей приходилось держаться с ним наравне или обороняться, ни разу не взяв вверх, ни важно как много раз, они возобновляли свои неистовые нападения.
Но жгучую, лютую ненависть, она испытывала к его мистическим глазам.
Как сверкал нефрит в триумфальных гранях его очей, и вспыхивало изумрудное пламя злобы и гнева, оборачивались осколком малахитовых лесов в волнении, и она всматривалась в каждую мелькавшую в его глазах эмоцию с алчущим интересом. И постепенно что-то внутри нее возжелало этого великолепного солдата, то, как он подчинял ее своей воле в бою, и безутешные отказы дать ей хоть что-либо взамен, тогда как другой мужчина подобным поведением только бы усугубил ее неприязнь к себе.
Даже дискутируя в мирных переговорах и с особой внимательностью вслушиваясь в предложения союзников, Карин ненавидела терять контроль над властью, ненавидела позволять кому-то уводить разговор в другом направлении, далеких от ее целей и планов. То, что он лишил ее потребности властвовать и управлять, заменив это пустотою, должны были заставить ее развернуться и со всех ног бежать как можно дальше от него, прочь от вездесущего прекрасного призрака. Но она не могла сбежать, ни тогда, когда он одаривал ее своей нежной, зовущей улыбкой, со всем вниманием и заботой наблюдая за ней своими восхищенными глазами, как если бы в мире не было ничего драгоценнее ее существа. Часть ее души вожделела, чтобы он всегда мог испытывать к ней такие пожирающие и сжигающие все на своем пути эмоции, другая же половина страшилась, как ядовитая привязанность проникает вглубь сердца, становясь нераздельной с костями.
Это чувство подчинило ее себе, овладело разумом, заставив отбросить меч на землю, и лицо его озарилось тенью потрясения, когда в ступнях ног он ощутил слабость. Но вместо того, чтобы нанести внезапный удар или колкую рану, Карин кинулась в его объятия, его руки легли на ее талию, дабы остановить. Но прежде чем он успел спросить ее, что пошло не так или о чем, черт возьми, она думала, девушка растворила его слова своими пылкими губами.
Страсть всегда двигала поступками выходцев из семьи Куросаки, тем, что пленило их, вело их за грань разумного и дозволенного. Когда она прижалась к юному командиру всем телом, Карин подумала, что нужно было бы заранее, как следует все просчитать, не позволяя адреналину взять бразды правления в свои узды. Потому что она не знала, что станется с ее сердцем, если он отвергнет ее поцелуй, не знала, как сможет продолжать притворство дружбы, если он оттолкнет ее сие же мгновение.
Но потом Тоусиро открыл врата ее сладостных губ, позволяя упиться ее теплотой, и более Карин не беспокоил весь оставшийся мир, что простирался за пределами их жаркой обители грез.
***
Под маской и бронею Сумеречного Генерала, Карин вступила на поле войны с Готей Тринадцать Сэйритея и армией ее брата. Она вершила путь вместе с ними, прося милости и прощения за то, что могла работать лишь как врачеватель для солдат, и под прикрытием могла играть роль, отведенной ей на поле брани. И она выполняла все, что от нее зависело, была ли она ранена или нет. Она приносила еду и теплые одеяла, предоставляя уют и комфорт, кто нуждался в защите, и пыталась помочь тем, чьи деревни были разграблены и уничтожены.
В течение многих месяцев, она не получила даже короткого взгляда от Тоусиро, и пускай она хотела расспросить обо всем, она никогда не поднимала вопрос об их отношениях с Ичиго. Бедняга был почти на краю, понимая, что Рукияи нет поблизости, а у него нет возможности самому защитить ее, чего он отчаянно желал. У нее было такое чувство, что узнай он о ране Руки, он незамедлительно покинул бы лагерь и отправился к ней. Когда ему не хватало слов, чтобы выразить все, что лежало на душе, его поступки были гораздо красноречивее слов, особенно если дело касалось его первой любви.
И постепенно, когда один сезон сменялся другим, прошел целый год, один враг за другим пали под их объединенной мощью, один отряд за другим бросали оружие и капитулировали. Они освободили небольшие страны, вернув законную власть прежним владыкам и императорским семьям, что добровольно подписали соглашение о мире и поставляли продовольствие и боеприпасы, все необходимое для обеспечения и поддержания боеготовности всех солдат. В конечном итоге, всеобщий гнев сгустился и над замком Айзена, и, убрав с дороги последнего из его приспешников, он был склонен на колени пред лицом всего мира.
Со всех сторон окружен был многолюдной толпой тронный зал, и люди возносили радостные и счастливые крики победы и оживленно аплодировали, простирая руки друг другу, и вознося благословенные молитвы своим богам, и все, что могли Карин и Тоусиро, подарить друг друга отрешенные и одинокие улыбки, прежде чем расстаться.
***
- Ох, ну разве это не романтично, Карин?
- Ну да, если ты любишь глупые и пустые романы и истории о сказочных фейри, - язвила она, присовокупив тону своего голоса должную долю сарказма, пока на арену стекались участники турнира. Последний день их долгого празднования в честь незабываемой победы подходил к своему виртуозному и грандиозному завершению, и главное место торжества отводилось, вышедшим на арену воителям, как мужчины жестоко сражались за честь своей страны прежде, теперь же за руку одной из прекраснейших дам, стоящих в толпе. Но тогда как Карин с любопытством наблюдала за всеобщей битвой, у нее было отчетливое чувство, что Юзу с нетерпением ожидала именно начало этого испытания для соперников.
И пускай в странах бушевал мир и спокойствие, а их решающая битва осталась далеко позади, Карин продолжала хранить свой секрет в строжайшей тайне. Отчасти оттого, что не хотела излишних проблем, связанных с ее тайной жизнью и отнимать заслуженную победу у тех, кто был достоин славы и возвышений. И так, Сумеречный Генерал стал не более чем сказанием, в котором больше не нуждались. А потому она решила отпустить свое alter ego, погребенного на поле сражения, весьма подходящее завершение для ее длинного второго жизненного пути.
- Да ладно тебе, Карин, неужели тебе не хочется стать призом одного из тех обворожительных мужчин внизу, - поддразнивала ее близняшка, мило надувая губки, на что Карин чуть не фырчала от раздражения. Становиться чьим-либо трофеем никогда не входило в ее планы, ни в этой жизни.
И чуть слышно, Карин недобро пробормотала, и ее слова унесла тишь безмолвного ветра: - Я лучше всех тех мужчин, что сражаются внизу.
- Что ты сказала?
- Я сказала - нет, потому что у меня еще осталось чувство собственного достоинства и мне не нужно быть каким-то призом, чтобы заслужить любовь мужчины.
Не обращая внимания на негодующий лепет Юзу, Карин сфокусировала свой взгляд на еще шестерых отсеявшихся из соревнований. То была высочайшая честь дойти до финальных битв, но лишь чемпион мог сорвать куш и забрать с собой любую прелестницу в мире, запавшую ему в сердце. Самой желанной и той, на кого большая часть мужчин делала ставки, сталась Хинамори Момо, приемная дочь знатного дворянина из северного княжества, истинная фаворитка игр, славившаяся хорошим чувством юмора и умом, и невообразимой красотой.
И в то время как ее глаза следили за знакомой белоснежной шевелюрой, Карин надеялась, что все они ошибались, или, на худой конец, пусть Хитсугая проиграет. Но, чем ужаснее это звучало, тем правдоподобней обретал черты финал. Ичиго уже положил глаз на Рукию, и более не было никого, кто мог бы ему противостоять. Даже Абараи Ренджи и Исида были небольшой помехой для него, и не могли сравниться с молодым, чудовищным по силе капитаном. И ее воротило от одной мысли, что скоро он и Хинамори станут историей, связав себя вечными узами брака, и живот скрутило в тугой узел боли.
Прошло всего несколько мгновений, когда имя победителя декларировалось на все огромное пространство арены, и вот он пожимает руки последним павшим боевым товарищам, прежде чем принять неистовые овации и рукоплескания, воспевающие его триумф. И как бы хотелось не жаждать с отчаянием малейшего знака, она поддалась вперед, чтобы попытаться рассмотреть и разобрать, что он говорил ведущему диктору. Публика начинала затихать и создатель игр поздравлял Хитсугаю, отчего посыпались со всех сторон новые крики красивых женщин и необузданное буйство громогласных мужчин.
- Капитан Хитсугая из Сэйритея, ты сегодняшний победитель Турнира. В честь твоих доблестных заслуг, ты будешь вознагражден свободным выбором женщины, которую желаешь заполучить больше всего, - провозглашал он с раззадоренным нажимом, а плач возбужденных и взволнованных объявлением разнесся эхом по разгоряченному воздуху, обжигаемому полуденным диском солнца. И пока его глаза просматривали верхнюю часть балкона отобранных девушек, Карин отметила про себя, увидев, как потеплели его глаза при виде Момо, стоящей по левому краю платформы. И она проклинала себя за слабость, за боль, охватившую каждую клеточку тела, за предательство его блуждающего сердца, и пускай они разделили одни цели и жалкую горсть поцелуев, все равно...
- Ты сделал свой выбор? О да, ублюдок, сделал, - злобно размышляла про себя Карин, делая шаг вперед, вставая в одну линию с другими женщинами, и тем самым, добавляя себя в их стройный, пестрый ряд. Ей не было больно, не так больно, как если бы это нельзя было пережить и научиться дышать заново. Осквернилась в чуме ее гордость, но не ее сердце, нет, точно не сердце. Потому что иначе бы это значило, что она любила это жалкое ничтожество, что тренировалось с ней, смеялось с ней, затаскивало в темные углы замка, чтобы целовать ее страстно, горячо и отчаянно, и прежде никогда не ощущала она такого тепла, такого обоюдного жара. Она глупо полагала, что ничего не изменится, даже если они и не могли поддерживать постоянную переписку на протяжении последнего года, что они останутся прежними, когда все уладиться, и покой, и гармония накроют мир светлым полотном, отгоняя мрак. Впервые в жизни, Карин жестоко просчиталась, и это будет стоить ей...
- Как такое возможно, что я зову тебя, а ты до сих пор не слышишь меня?
- Тоусиро! Чуть не свалившись на стул обратно, Карин широко-раскрытыми глазами посмотрела в сердитые и холодные глаза Хитсугаи Тоусиро, опирающегося на парапет балкона, отведенного для их семьи. Покрытый грязью, пылью и потом, он пришел сюда сам, без сопровождения своего воронового жеребца, сохраняя некое подобие достоинства. И только одно его появление, заставило ее сердце забиться чаще, и в груди стало тяжело и тесно, ему пришлось подняться на несколько этажей, чтобы увидеться с ней лично.
Мрачная тень злости очернила его красивые черты лица. - Я взывал к тебе, Сумеречный Генерал, но ты не удостоила меня своим ответом. А потом я пришел сам, чтобы забрать тебя.
Звенящий шум и гул, не прекращая, трезвонил в ее ушах, когда с трибун поднялись люди, чтобы услышать то, что говорил командир, рассеивая вышесказанное, словно пикантную сплетню. Но Тоусиро смотрел на одну нее, его губы изогнулись в коварной, соблазнительной улыбке, когда протянул ей свою руку в приглашающем жесте.
- Пойдем, Карин. Я пришел, что потребовать заслуженную награду.
Он забыл, кем она являлась, раз рассчитывал, что сможет увести ее столь приторным (хотя в каком-то смысле весьма романтичным) способом. Вставая перед ним и распрямляя плечи, Карин мягко погладила его шелковистые девственно-белые пряди полос, мягко кладя ладонь на затылок, наблюдая, как от одного ее жеста потемнели его глаза, и она придвинула его ближе, достаточно, чтобы их губы слегка соприкоснулись. Но слова ее не были так же сладки и пылки, как действия.
- Не выводите меня из игры, Капитан. Я не стану выигрышем мужчины, что не сможет одолеть меня в настоящем сражении. И не сказав больше ни слова, Карин оттолкнула его к краю деревянного борта, преднамеренно приподнимая кончики губ в одержимой усмешке, и развернувшись, начала спускаться вниз по лестнице. Смрадная ругань и издевательские смешки брата заставили ее помедлить.
- Тоусиро будет вне себя от гнева, когда заполучит тебя, - он покачал головой, пытаясь представить себе реакцию темпераментного солдата. Оглядываясь назад через плечо, она забрала его меч, положив себе на плечи.