Аннотация: Мой опыт в жанре "низкого фэнтези" Война... Грязная, кровавая, жестокая и бессмысленная. Такой ее видят солдаты королевской армии. Такой ее видят отбросы, вроде солдата по прозвищу Умник - шакалы его величества.
Шакалы Его Величества
Сапог сержанта врезался мне в бок.
- Вставай, отрыжка ...ская!
Я перевернулся и сел на землю, стягивая с себя плащ, которым я укрывался во сне. Потер пострадавшие ребра.
- Я сказал "Встать!", а не чесать задницу!
Вот ...! Теперь ребра болели с двух сторон. Хорошие сапоги у сержанта Крада: толстая кожа, железные подковки...
Я встал и вытянулся в более-менее уставной стойке. Пусть отвяжется...
Сержант оглядел меня и сплюнул:
- Где твое оружие, солдат?
Меч висел на боку и я мысленно попросил всех богов сразу, чтобы Крад не потребовал его показать: я уже забыл, когда последний раз доставал его из ножен. Там уже, может, не только слизни - змеи завелись.
Видимо, сержант это понял, потому что ничего больше не сказал. Хотя только за мой внешний вид, другой солдат отправился бы к профосу за десятком-другим розог: сапоги нечищены, грязная рубашка с расстегнутым воротом (где мне ее стирать прикажете?), кольчуга давным-давно заложена (на кой она мне?), лохматые волосы и дерзкий взгляд. Другой солдат, да... А меня - сходи, попробуй. Найди другого дурака делать мою работу.
Но и лишний раз драконить сержанта тоже не стоит. Я взмахнул рукой, попутно подумав, что нужно все-таки подобрать себе шлем:
- Солдат Тауни готов к выполнению задания. Да здравствует Его Величество!
- Да здравствует. Чтоб к тому моменту, когда я подойду к караульным, ты уже был там, ...ская блевотина!
Быстрое движение - и кулак сержанта впился в мое солнечное сплетение. Я рухнул на колени, хватая ртом воздух.
Что за отношение... А я ведь прошел всю Чернорудную кампанию с самого начала, с города Бейлих. На моем счету... так... ага... сто двенадцать вражеских солдат. У меня даже орден есть! "Королевское солнышко", между прочим...
Я подождал, пока сержант не скроется за палатками наемников, задышал нормально и сел на землю. Да, сержант Крад... Уже бегу...
Меч воткнулся в мягкую землю, рядом со свернутым в тюк плащом и тяжелой кучей ржавых колец - моей кольчугой. Ни меч ни кольчуга мне не нужны - не тот род деятельности я выбрал. А вот мундир...
Я натянул свой мундир. Мой счастливый мундир. Я без него не выйду никогда. Он мне может жизнь спасти... Наверное. Пока еще не было случая убедиться. Но должен, должен... Я человек предусмотрительный.
В мешке остался последний сухарь. Я постучал им по ладони, выбивая личинок. Моб еду имею право жрать только я сам!
Хрустя сухарем, я закинул мешок на плечо, прицепил на пояс мой верный нож, с которым мы не расстаемся - это тебе не меч - и встал. Пора.
Солнце уже садилось, освещая облака багрово-красным светом (к дождю), над полем, где встала лагерем армия герцога Кравайского, стелился дым многочисленных костров и колыхались знамена и вымпелы... Красно-синие - гвардейцы герцога, зелено-бело-красные - латники семнадцатого полка, бело-красные - городское ополчение, голубой грифон на желтом поле - варвары с окраинных земель, красный бунчук с позолоченной орлиной головой - маги-фойермейстеры...
За небольшой канавой, по которой протекал извилистый ручеек, стояли палатки армейского отребья, тех, рядом с которыми воевать не брезгуют, зато находится рядом во время отдыха - ни за что.
Я шагал по территории отверженных, отбросов войны, мусора, пачкающего парадный мундир королевской армии. Нас презирают, но без нас не обходится...
Черные палатки Мертвого полка: здесь живут воры, убийцы, насильники и грабители, набранные из тюрем, вытащенные с каторги, чуть ли не вынутые из петли виселицы и отправленные на войну защищать короля, да здравствует его величество, ... его сожри...
Серые - не столько по замыслу портного, сколько от грязи - палатки наемников, тех же воров, убийц, насильников и грабителей, только отправившихся на войну по собственной воле, чтобы заработать денег на безбедную старость. Что любопытно: до старости доживали разве что один из десяти. А до безбедной - и вовсе один из ста. Хотя... Все мы здесь воюем ради денег. Денег, которые здесь поднимают из грязи и черпают из крови, кто-то в переносном смысле, а кто-то - и в самом прямом... Война ради добра, справедливости и прочей подобной ...ской ерунды - это мантикора. То есть... эта... тварь с козьими ногами... Выдумка, короче.
Можно подумать, есть хоть один человек, которому охота спать в грязи, жрать гниль пополам с червями, постоянно тупить свой меч о чужие черепа и пачкаться в крови и мозгах... И все ради торжества добра и справедливости, ради каких-то плачущих детей, который он и в глаза никогда не видел. И не увидит, потому что сдохнет, упав с распоротым животом, его затопчут копыта конницы, раздавит камнем при осаде замка, сожгут огненные залпы магов... А если и выживет: что он получит в конце войны? Ничего. Не-ет, таких дураков на свете не водится. Все воюют за деньги. Только за деньги. Все и всегда. Только одни в этом признаются, а другие хотят быть чище лебединых крыл.
Вон, наемники. Сидят у костра, хлещут вино, тискают потасканных шлюх. Простые честные ребята, которые не скрывают, что они здесь ради звонких кружков.
- ...чуть было не поймали саму Красную Розу, ...ы ее отдери во все места во всех местах, - размахивал обглоданной костью Поцелованный. Его лицо, изуродованное ударом булавы, который разорвал щеку, вмял скулу и вынес половину зубов, кривилось то ли в усмешке, то ли от злости, - Мы зажали ее в овраге под черным дубом... ну ты знаешь, в левой половине поля... Нас десять, а с ней - только один, да еще коня под ней убили...
- Что ну?! Ушла! Как проклял нас кто-то. Этот ...ский солдат дрался как монашка за невинность. Семь человек там остались валяться, семь, ...ы их отдери! И Семь пальцев, и Ржавчина, - Поцелованный поймал в бороде вошь и раздавил ее ногтями, - И Двуглазый, и...
Я в сердцах сплюнул. Ну что за ...ское невезение?! Двуглазый задолжал мне серебрушку. А теперь попробуй найди его, чтобы должок вернуть. Ладно, может повезет...
Под кустом калины храпел наш капеллан, отец Нутр. Полы мантии капеллана были мокрые: то ли кто-то не заметил его, когда решил помочиться, то ли сам Нутр расслабился во сне. На сером валуне неподалеку сидел как темно-зеленая горгулья, кто-то из Лесных стрелков, задумчиво правящий острие наконечника стрелы. Кто именно: не разберешь - Лесные стрелки поклоняются каким-то своим неведомым богам, которые запрещают им носить одежду иного цвета, кроме зеленого, и обязывают закутывать рожу в зеленые тряпки так, что только глаза сверкают из щели. Некоторые даже думают, что Стрелки - на самом деле эльфы, которые притворяются людьми, чтобы их не перебили. Вот что я вам скажу: все это вранье. Обычные у них уши под этими тряпками, могу вас заверить. А что живут в лесу и стреляют из луков так, что лучшие королевские стрелки слюни глотают от зависти - так это их личное дело. Некоторые и людей жрут.
Я прищурился: уже смеркалось, а место сбора наших ребят было далековато. Нет, кажется, пока еще никто не пришел. Оно и правильно, наше время - ночное...
По дороге к месту сбора мне незаметно кивнул маркитант Грод. Вот еще один человек, который зарабатывает на войне. Ссориться с ним не надо, но и показывать, что нас связывает что-то кроме простого знакомства - тоже. Наши командиры скоры на руку и виселицы пустуют только тогда, когда заняты колы.
- Привет, Столли, - я остановился у нашего ротного профоса.
- Привет, Умник. На охоту?
- Ага.
- Тоже дело...
Столли поскреб буроватое пятно на своей кожаной куртке, давая понять, что разговаривать не намерен. Профос - пожалуй, самая презираемая должность в армии, дерьмочисты, спинодралы, которые наказывают солдат розгами за мелкие провинности, вроде непочтительного взгляда в сторону офицера или прижатой на сеновале крестьянской дочки. Понятно, что даже такому типу как профос приятно думать, что есть те, кто находится еще ниже его. Те, кто лежит на самом дне.
Например, я.
Вот и место сбора: серая лысина валуна, торчащего из земли. Здесь сидят наши ребята...
- Привет, Творог.
- Привет... пф... Умник... пф...
Нурли-Творог, огромный, весь в белесых складках жира, тяжело дышащий и еле передвигающийся.
- Привет, Улыбка.
Ничего, кроме счастливой улыбки, навсегда застывшей на лице Треда. Тред-Улыбка, деревенский дурачок, знает, наверное, только одно слово "Армия". Непонятно, зачем он вообще увязался за проходящим через его деревеньку полком. Но ничего: в армии короля, да здравствует его величество, применение найдется всем.
- Привет, Горб.
- Привет, Умник.
Карт-Горб, тощий и прямой как палка. Откуда у него такое прозвище? Он думает, что у него есть горб. Горб, которого зовут Гелм. Карт с ним разговаривает. Хотя иногда мне кажется, что он только притворяется сумасшедшим, чтобы его не отправили куда еще из нашей дружной компании. Например, на мечи вражеской армии.
Да, мы - самая худшая часть армии, самое дно, отбросы, которыми побрезгуют даже голодные свиньи.
Творог, Улыбка, Горб... И я, Тауни-Умник.
Солдаты девятого мародерского взвода армии короля Кардаша.
Шакалы его величества.
***
Кто виноват в том, что начинаются войны?
Вот наша война с Радонским княжеством с чего началась?
С одной стороны, нашему королю Мадару Седьмому, да здравствует его величество, наверное, не стоило насиловать жену князя Радонского, когда княжеская семья гостила в его дворце. И уж тем более не стоило публично заявлять, что, если князь чем-то недоволен, то он, король, проделает то же самое с его дочерьми, сыновьями и самим князем.
Но, с другой стороны, и князю, наверное, не стоило рвать вассальный договор и называть короля разными словами (из которых правдой была от силы половина... Уж в скотоложестве нашего короля, да здравствует его величество, точно никогда не уличали...), а радонцам не стоило вырезать всех королевских сборщиков налогов на территории своего княжества. Мытари точно никого не насиловали. По крайней мере, не все. И не очень часто.
Вот и пойми, кто виноват...
Радонцы в нашем королевстве всегда были героями забавных историй и анекдотов: грубые варвары, которые сидят в своих лесах, пьют самогон, который гонят из опилок и совершенно не имеют представления о галантном обхождении. В отличие от нас, жителей королевства Грошен!
Эти дикие радонцы объявили нам войну? Ха-ха! Да мы их... Да одной левой! Достаточно одному королевскому полку выйти на поле и прикрикнуть на них, как они тут же побросают оружие и разбегутся!
Усмирить княжество отправился один полк. Затем другой. Третий... Видимо, им никак не удавалось прикрикнуть достаточно грозно.
Королевские глашатаи на площади Громких Голосов ежедневно объявляли об одной победе над "грязными мятежниками", о вновь и вновь разбиваемых княжеских войсках, так что на слухи о том, что происходит на границе с Радоном, никто не обращал внимания. Все были твердо уверены в нашей победе.
Весело было сидеть в кабаке, вместе с такими же студентами Мадонского университета, пить пиво и, смеясь, рассуждать о том, как мы разобьем этих глупых радонцев... И совсем не весело было обнаружить на дне очередной кружки "королевский грош", означающий, что я согласился вступить в ряды храброй и героической королевской армии и теперь разбивать глупых радонцев предстоит лично мне.
В казармах палка сержанта и кулаки капрала быстро объяснила, что мое личное мнение я могу засунуть в ...скую задницу, что я - слизняк, из которого еще нужно будет выделывать настоящего солдата, и что если командир скажет "Лягушка!", я должен кричать "Ква!" и прыгать. Я понял, что кристаллография мне не пригодится совершенно, здесь гораздо важнее были другие умения. Умение воровать еду - потому что кормили нас бурдой, которую есть было невозможно, умение есть ту бурду, которой нас кормили, умение выбирать самые лучшие очистки с помойки, закрывать голову руками, когда тебя бьют, материться так, чтобы от тебя отстали...
Многие мои товарищи по несчастью после бесконечных побоев начинали рваться на войну. Они начинали думать, что в том, что их бьют, виноваты радонцы. Ведь если бы не они - никакой войны бы не было, и они продолжали бы спокойно жить и работать. Эти несчастные начинали ИСКРЕННЕ рваться на войну, они боялись мечей радонцев меньше, чем палок сержантов.
Я же всегда понимал одну простую вещь: после сержантской палки ты отлежишься и будешь жить. После радонского меча тебя закопают в ближайшей воронке от огненного шара, а то и бросят просто так, на съедение воронам и волкам. Хотя там, где проходили храбрые солдаты доблестной королевской армии вороны встречались только на вертелах.
Первой же мыслью была мысль о побеге. Но, видимо, я был не один такой умный, поэтому очень скоро нам показали дезертиров и мысль о побеге испарилась. Я к своей заднице не подпускаю никого, тем более какого-то мужика с неструганным колом. Да и умирали дезертиры слишком громко... Потом нам поставили магическую метку на локте и я понял, что из армии мне не выбраться. Разве что, оставив здесь на память правую руку.
Из армии не отпускали даже калек, разве что совсем уже изуродованных, без рук, без ног. Калеки служили в обозе, где шансов выжить, конечно, было больше, если не нарвешься на фуражирную команду, однако отрубать себе руку или ногу ради сомнительного шанса попасть в обоз, мне не хотелось. Можно было бы притвориться идиотом или сумасшедшим, но, как назло, эта мысль пришла мне в голову слишком поздно, когда все уже знали, что я - бывший студент и даже дали мне прозвище Умник.
Битва, в которой меня могли убить - Убить! Меня! - становилась все ближе и ближе, мне даже во сне снилось, как мне в живот вонзается широкий радонский меч, разрывая мясо и выворачивая кишки наружу. Наверное, мне слишком хотелось жить. Я придумал способ.
Все оставшееся время до того момента, как наш полк отправился на войну, меня били. Били сержанты, били капралы, били солдаты... Потому что я не мог научиться владеть мечом. Вообще. Тех колотушек, которые высыпались на меня, хватило бы, чтобы научить владеть мечом зайца. Но научить меня не удалось. Меч выворачивался из моих пальцев при взмахе, я не мог правильно ни вынуть его из ножен, ни вложить его обратно. О том, чтобы заставить меня попасть по соломенному чучелу сержанты уже и не мечтали. Возможно, они бы и догадались, что я притворяюсь, но роль мне удалась. Я делал вид, что мне искренне хочется научиться сражаться, что я на самом деле страдаю от того, что не могу обучиться искусству настоящего воина.
Армия не отстала от меня слишком быстро. Из меня пытались сделать копейщика, пращника, помощника магов-фойермейстеров, обозника, профоса... Безуспешно. Мне не поддавалось никакое оружие и даже розги в моих руках превращались в какой-то массажный инструмент. При виде лошадей меня тошнило, магов тошнило при виде меня - при каждом вылете огненного шара я мочился в штаны (противно, но жизнь мне была дороже). Мне уже начинало казаться, что я победил и меня выгонят из армии. Но нет, на самом дне, среди совершенно непригодных ни к какому другому ремеслу отбросов, армия нашла место и для меня.
Мародерские взводы в армии ввел наш мудрейший король Мадар Седьмой, да здравствует его величество. Ведь, если подумать, на поле боя после битвы лежат сотни тел. А это не просто тела: на них остается одежда, кольчуга, оружие, сапоги, деньги, которые солдаты предпочитают носить с собой. И все это добро, которого и так не хватает армии, остается валяться на земле или достается мародерам... О, мародерам! А почему это мародеры работают сами по себе? Не возвращают армии ее законное имущество, не делятся, и самое страшное - не платят налоги! Срочно создать в каждом полку мародерские команды!
Каждый мародер должен был вынести с поля боя определенное количество трофеев, за чем строго следили сержанты, а также собрать денег не меньше чем на пять серебряных монет. Тех, кто не выполнял план, отправляли к профосу.
Понятное дело, что никто не рвался в эти команды. Даже среди самых забубенных наемников и штрафников существовало брезгливое отношение к мародерам: любому мерзавцу хочется думать, что он еще не опустился на самое дно и есть кто-то, про которого даже он, насильник и убийца может сказать: "Но я-то ведь хотя бы не...". А мне было все равно. Так я стал королевским мародером. И вот уже третий год по ночам пробираюсь по полю боя между мертвыми телами, с мешком в руках. Не один вражеский солдат - уже больше сотни - умиравший от того, что кишки вывалились из разрубленного живота, ушел на тот свет после того, как мой нож перерезал его горло.
Была и еще одна причина, из-за которой я стал мародером. Я уже понял, что воюют ради денег. И если обычный солдат довольствует трофеями из тех городов, которые были отданы на разграбление, то мне потом достается все то, что добыли они. Каждый солдат рано или поздно окажется убит. А я обыщу его карманы.
***
Творог уковылял в темноту, растворился Горб, что-то бормочущий своему невидимому приятелю... Я подождал, пока Улыбка отойдет подальше и окинул взглядом поле боя. Вернее, темноту, окружающую меня. Что можно рассмотреть в безлунную пасмурную ночь?
Машинально оглянувшись, я извлек из потайного кармана маленький стеклянный флакончик. Отвинтил крошечную пробочку и аккуратно, тщательно насыпал в нее почти невидимый в темноте порошок. Прикрывая его ладонью от ветра, я поднес его почти к самым глазам. Все верно: ровно по края. Я поднес порошок к ноздре и резко вдохнул. Зажмурился, пережидая ожог слизистой оболочки. Медленно раскрыл глаза...
Темнота постепенно рассеивалась, как будто я зажег невидимую свечу. Собственно, порошок так и назывался "Призрачная свеча" и за его применение можно было угодить на костер, если его обнаружат у тебя милосердные братья из Конгрегации. Он позволял видеть в темноте, правда, на расстояние не больше чем шагов на пять. Нет, можно было вдохнуть его чуть большее количество, но тогда ты увидишь все, что находится за десять шагов от тебя, и живых мертвецов, и летающих фей, и лиловых гоблинов в зеленую крапинку... Чего только не найдешь, обшаривая мертвецов...
Ну что ж, начнем ночь урожая...
Я уже собрал с десяток мечей, выполнив норму по ним и сложив кучкой (ищите дураков таскать их с собой в другом месте), собрал небольшую кучку гремящей меди с редкими вкраплениями серебра... Нужно было продолжать. Нет, можно, конечно, просто собрать норму и остаток ночи отдыхать, но... Я здесь - ради денег. На каждом поле найдется пара-тройка человек с золотыми монетами в сапоге, драгоценными камнями, завернутыми в грязную тряпицу - добычу, вынесенную из разграбленного города, амулеты, другие ценности... Здесь - пара монет, там - камушек, одно поле боя, другое... На десятом поле добытого тобой хватит на солидный трактир у дороги, а это у меня - двадцать третье. В семи приметных местах, мимо которых проходила наша армия, закопана моя добыча. Когда закончится война, я все это достану и... Нет, не трактир. Я куплю себе дворянство и деревеньку. Буду охотиться в лесу на зайцев, пить домашнее вино, тискать селянок за толстые задницы...
Тихий хрип. О, этот еще живой... Я подошел к будущему мертвецу. Серо-желтый мундир цвета жухлой соломы... Радонец. Я достал нож и перерезал ему горло. Подождал, пока он перестанет биться и обшарил тело.
Пара серебрушек, амулет от блох и вшей - мой лучше, продам маркитанту - неплохой кинжал... Немного, но, как говаривала моя бабушка: "Ягодка к ягодке - вот и таз варенья".
Идем дальше.
Мечи, монетки, кольца, амулеты...
Медь - королю, серебро - мародерам... Конечно, нас всех должен обыскать сержант, чтобы мы не утаивали часть добычи... Должен. Но сержант - тоже человек и тоже хочет трактир после войны.
Я рассматривал очередной трофей, неработающий амулет от стального оружия (если бы он работал, то голова бывшего владельца была бы прикреплена к телу), как вдруг...
Человеческая рука уцепилась за мой сапог!
Прыжок, который я совершил, сделал бы честь любому ...скому зайцу! Нет, я не верил в упырей, оживших мертвецов, фестралов и адских валькирий, но, знаете ли, я видел как хоронили человека, который не верил в диббуков.
- Брат... - прохрипело с земли, - Братишка... Помо...ги...
Черный мундир. Это наш солдат.
- По...мо...ги...
Что ж ты такой живучий? Не могу же я тащить тебя на себе... Да и... От солдата уже тянуло запахом гнилых кишок. Ранение в живот - верная смерть, особенно если началось нагноение. Нет, у меня был с собой амулет, который приостанавливал разложение, но для того, чтобы его остановить, а не просто замедлить, таких амулетов нужно пять штук, да и вообще... Так, что, братишка, помочь тебе я могу только одним способом...
Дыхание солдата остановилось. Я вынул нож из его сердца, обшарил карманы, обнаружив только золотой диск с выгравированным солнцем. Орден Смелости, он же "Королевское солнышко". У меня есть такой же, полученный примерно так же... Мелькнула было мысль, что нужно было бы передать его родственникам погибшего, и тут же пропала.
Вдалеке мрачнел изломанный силуэт.
Черный дуб.
Где-то здесь сдох Двуглазый, зажав мою серебрушку.
Чем ближе я подходил к дубу, тем больше мертвых тел попадалось мне под ноги. О, смотри-ка, Зеленый Краб, тоже здесь валяется, с отрубленной рукой. Такое чувство, как будто по земле катился огромный шар из человеческих тел, роняя их, как каргон - слизь... Под самым дубом, у узком овраге тела валялись просто кучей, можно подумать, здесь тот ...ский шар ударился о непреодолимое препятствие и рассыпался на части.
А вот и оно, препятствие.
Под узловатыми корнями дуба лежало тело в черном мундире. Рядом рухнул Двуглазый с разрубленной головой и еще два наемника. Я обшарил их, достав кошельки - а вот и моя монетка! - и подошел к радонцу.
Обычный солдат, такой же как я, как любой другой. Это он, вспомнил я услышанный краем уха рассказ наемников, остановил их и не дал взять в плен Красную Розу.
Княжна Кармия, Красная Роза Радона. Тому, кто принесет ее голову наш король, да здравствует его величество, обещал две тысячи золотых, а тому, кто притащит ее живой - сто тысяч. Наш король, да здравствует его величество, похоже, свихнулся на мысли о том, чтобы повторить с ...ской княжной то, что он сделал с ее матерью, радонской княгиней.
Там, где вспыхивал алым язычком пламени красный мундир княжны - единственный такой в двух армиях, там у радонцев, казалось, открывалось второе дыхание: они бросались на нас в атаку снова и снова, обходили нас с боков, выскакивали из засад... У Красной Розы был острый взгляд и холодный ум стратега, говорили, что половину планов сражений радонской армии придумала именно она (и то, так говорили, чтобы не слишком сильно обижать радонских генералов). Если б она не родилась ...ской девкой, то стала бы самым великим полководцем нашего времени...
Если бы наемники сегодня захватили ее, то мы могли бы и победить. Вот только этому помешал один человек. Один-единственный...
Я постоял над убитым. Страшно разрубленное лицо, исколотые мечами грудь, живот, отсеченная кисть правой руки... Я толкнул его ногой, тело качнулось и вернулось в прежнее положение.
Обыскав его, я ничего не нашел.
Герой... С пустыми карманами.
Вот зачем ему это было надо? Зачем?
- Это было где-то здесь... - послышался тихий женский голос в отдалении.
Холодный пот ручьем пролился по моей спине. Чутьем, которое есть у каждого солдата, я понял: это моя смерть.
Сюда шла ...ская Красная Роза! С ...скими радонскими солдатами!
...! ...! ...!
Я, пригибаясь, бросился в сторону, на ходу расстегивая мундир. Выручай, дружок, не зря же я тебя шил тайком, исколов все пальцы в темноте... Я сбросил мундир и вывернул его наизнанку, надел обратно. Теперь вместо черного королевского мундира на мне был желтый радонский. Я упал на землю и замер, притворяясь мертвым. Пальцы руки загребли пропитанную кровью землю и размазали по лицу.
На самом краю обозримого пространства, которое давала "Призрачная свеча" появились темные тени. Они столпились у мертвого радонского солдата.
- Вот он, - произнесла Роза, - Бедняга Картур... Если бы не он...
Ее голос дрогнул.
- Ваше высочество, - произнес мужчина, - Вам не стоило сюда приходить. Навозники могли оставить здесь засаду...
Навозники - это мы, королевские солдаты. Так радонцы называют нас из-за цвета мундиров. Наверное.
- ...или, - продолжил мужчина, - здесь могли появиться мародеры...
- Мне кажется, полковник Маран, - спокойным голосом, в котором прятался колючий лед, заявила княжна, - что достойно похоронить тело героя, который спас мне жизнь и честь - это то, что стоит некоторого опасения. Вы так не думаете?
Остальные подошедшие, судя по всему, простые солдаты, молча слушали перепалку командиров. Наконец, княжна взмахнула рукой и солдаты принялись поднимать тело и перекладывать на принесенные с собой носилки.
Тем временем, Красная Роза прошла по отмеченному мертвыми наемниками последнему пути солдата. Прошла мимо меня... Остановилась... Вернулась на шаг назад...
Я затаил дыхание и закрыл глаза. Легкое дыхание коснулось моего лица, еле уловимый аромат цветочных духов - носа.
- Что там, ваше высочество? - спросил издалека полковник.
- Наш погибший солдат. Хотела бы я взять и его с собой...
Я чуть было не вскрикнул "Не надо!".
- Никто не останется неотомщенным и никто не останется непогребенным, - тихо произнесла она, как будто клялась, и вернулась к своим людям.
- Вы неосторожны, ваше высочество, - брюзжал полковник, - А если бы это оказался какой-нибудь мерзавец из армии короля? Он мог бы убить вас...
Их голоса затихли в отдалении.
Я перевел дыхание. Да, ваше красное высочество... Вам повезло, что на моем месте и вправду не оказался кто-то из наших солдат.
Пошел дождь.
***
Утром наша армия отступила. Я брел за обозом, прячась от дождя под плащом. Мой старый плащ украли, но на поле я подобрал нисколько не худший, лишь слегка припачканный кровью и мозгами. Под ногами чавкала жирная грязь, лил дождь, делать было нечего и я просто мечтал о том, как я, когда стану старым хрычом, буду сидеть в кабаке, показывать ордена и медали, которые я добыл из чужих карманов и врать о том, через какие лихие сражения мне пришлось пройти. А еще мне вспоминался убитый радонский солдат.
Только дурак полезет на мечи, зная, что непременно погибнет, только полный дурак пожертвует своей жизнью ради кого-то другого. Ведь мертвым деньги не нужны. А зачем воевать, если не из-за денег?
Воюют за деньги. И только за деньги.
Ведь так?
Так, я вас спрашиваю?
Я же прав?
Ну скажите, что я прав!
Пожалуйста...
Примечание: в мире Эткуб, в котором происходит действие, слово "демон" считается крайне непристойным ругательством, поэтому в тексте рассказа оно заменено на троеточие "...".