Аннотация: На орбите Марса появляется загадочный объект. Рассказ был подан на первый конкурс.
Олег Костенко
Рука сквозь бесконечность
Рассказ
Огромная белая сфера висела по правому борту челнока. Позади неё был хорошо виден Марс. В его северный полюс бил тонкий как шпага луч. Калашников ясно различал орбитальное гелио-зеркало, которое довершало сходство, вися на конце луча, точно эфес.
Шёл первый этап терраформирования Марса. Второй солнечный концентратор сейчас был невиден, так как южный полюс находился на противоположной стороне планеты.
Почему-то вспомнилось недоумение американцев, которые никак не могли взять в толк, почему СССР вкладывает такие ресурсы в цель, осуществление которой не увидит никто из ныне живущих.
А вам и не понять, - зло усмехнулся он, - чёртовы индивидуалисты. - А вот мы твёрдо знаем, что наши правнуки будут ходить без скафандров под голубым небом, некогда красной планеты.
Калашников удовлетворённо подумал, что очень скоро испарение полярных шапок поднимет давление атмосферы до нужной величины, и тогда будут запущенны нанозаводы, выделяющие из почвы кислород.
А американцы - чего с них взять? Первыми достигли луны и ушли с неё, потому что не могли получить немедленной прибыли.
Вблизи стало возможным различить, что сфера словно соткана из ажурных фрактальных узоров, а её поверхность содержит множество отверстий пригодных для пролёта. Сквозь них было видно, что внутри находится вторая сфера, а за ней третья. А в самом центре этого грандиозного сооружения находилось плохо различимое ядро-диск.
Сооружение напоминало китайскую игрушку из вставленных друг в друга шаров. И вблизи производило сильное впечатление. Огромное и одновременно эфемерное - казалось, оно, всё целиком, состоит из морозных узоров.
Зимкина, опытный пилот, направила их челнок точно в центр одного из отверстий.
- Входим внутрь конструкции, - сообщила она на станцию, - сейчас прервётся связь.
Поверхность сферы не спеша охватывала челнок, и уходила назад за корму. Словно подтверждая слова пилота, небольшой экран над центральным пультом мгновенно покрылся рябью помех. Так бывало при всех предыдущих попытках.
Калашников невольно напрягся, вспомнив, что когда сфера была на орбите Земли, оттуда не вернулся американский корабль. Но тут же заставил себя успокоиться: что толку в бессмысленном страхе. К тому же, судя по некоторым данным, их челнок просто врезался в одну из внутренних сфер.
Однако некоторое напряжение в кабине всё-таки ощущалась, и Калашников решил попробовать его снять.
- Есть гипотеза, что все три сферы на самом деле своего рода сгустки хроноквантовой пены. С их помощью эта система как бы продавливает пространство, уходя за пределы нашей реальности - в сверхсвет.
Зимкина мечтательно улыбнулась.
- Хорошо бы это действительно были они, - сказала она. - Пришельцы. А вдруг вся эта штука - как бы рука дружбы, которую кто-то протягивает нам сквозь бесконечность.
Сказано было столь эмоционально, что Калашников невольно представил себе эту незримую руку, протянувшуюся от одной звезды до другой.
Что ж конструкция вполне могла быть создана инопланетенями, но могла и не быть. Никто не знал что это такое.
Впервые конструкция возникла две недели назад, на орбите Земли. При чём перемещения её не подчинялись никакой логике. Она произвольно меняла орбиты, описывала дикие зигзаги в пространстве, уходила за орбиту луны и возвращалась обратно. При этом все вложенные друг в друга сферы двигались как единое целое, хотя между ними не было никакой физической связи.
Нескольким зондам удалось пройти сквозь отверстия внешней оболочки. Но связь с ними тотчас прерывалась. Когда конструкция появилась вблизи американской станции, те рискнули запустить внутрь челнок. Связь с ним тоже была оборвана. Но наблюдатели видели, как он успешно маневрирует внутри, проходя две оставшихся оболочки. Потом челнок вдруг дёрнулся, уходя в бок, и больше его никто не видел. Почти сразу же сфера ушла в пространство, и вот теперь объявилась у Марса.
Уже несколько часов, она спокойно двигалась по орбите, не совершая манёвров. Но никто не знал долго ли это продлиться. Срочно была собрана команда исследоватетелей. Кроме пилота в неё вошли Виктор Калашников, как пространственный физик, и Алексей Кудрин - случайно оказавшийся на станции инженер и лингвист-любитель.
Челнок прошёл последнюю оболочку. Большинство сегментов сферы не были сплошными, и света вовнутрь проникало достаточно.
Был хорошо виден центральный диск, больше похожий на многолучёвую снежинку. Многочисленные отростки уходили от него к экватору внутренней сферы, но немного не достигали её.
- Смотрите! - изумлённо воскликнул Кудрин.
Возле центрального диска находился другой челнок. Полностью погасив скорость, он неподвижно висел над твёрдой поверхностью. Было видно, что выходной люк чужого челнока открыт.
Зимина внимательно вглядывалась.
- Американский, - объявила она, наконец. - Их "Просперо" ни с чем не спутаешь, слишком характерные очертания.
- Фантастика, - изумился Виктор, - откуда он здесь?
- Может быть тот самый? - Кудрин не договорил, но все поняли, что он имеет в виду челнок неделю назад исчезнувший в Сфере возле Земли.
От челнока отделились две фигуры в скафандрах. На мгновение они замерли, вероятно, осматриваясь, потом сверкнули короткие вспышки ранцевых двигателей.
- Невозможно, - покачала головой Зимина, - у этой модели нет такого уровня автономности - несколько дней, не больше.
Калашников немножко подумал.
- Есть гипотеза, что внутри хронопены замедляется время, - произнёс он, - если они действительно врезались в оболочку, то...
Как и Кудрин фразу он не закончил, но все невольно задумались.
- Вот чёрт, опередили все-таки, амеры - Калашников был изрядно разочарован.
Остальные разделяли его чувства. СССР и Америка старались опередить друг друга, где только могли. После того как Советы стали колонизировать Марс, американцы проигрывали вчистую. И вот надо же обогнали. Выскочили словно из-за угла. И теперь конечно будут трубить во всех СМИ, что прибыли сюда первыми.
Виктор вдруг зло усмехнулся. А куда прибыли-то?! Финиш им теперь в любом случае придётся делать в Советской Марсианской Республике. То-то удивятся. Это если ещё не знают. А ведь вполне возможно, что и нет.
- Они нас видят? - спросил он у Зиминой.
Та покачала головой.
- Трудно сказать. Внутри сферы уровень помех настолько высокий, что локаторы слепнут. Визуально же я думаю, мы не слишком различимы, так как находимся сейчас на фоне одного из сплошных сегментов внутренней сферы.
- Может посигналить им прожектором? - предложил Кудрин.
- Погодите, - Зимина указала рукой вперёд.
Сманеврировав, астронавты опустились на диск и словно всосались в него.
- Проход! - взволнованно воскликнул Калашников, - там наверняка должен быть проход.
Зимина кивнула. На мгновение, включив двигатель, она предала кораблю импульс, который двинул его к противоположному краю центрального диска. Вскоре стало ясно, что по центру диска имеется что-то вроде узкой воронки.
- Сколько их должно быть всего? - спросил Кудрин. - Я имею в виду американцев.
- Двое и должно, - отозвалась Зимина. - Так что оба внутри, и сигналить некому.
Она уже почти погасила скорость, и теперь их челнок медленно проходил над краем диска. Коротким толчком носового двигателя Зимина полностью уравновесила взаимные скорости.
- Ну что ж, - сказала она, - предлагаю не терять времени и последовать примеру американцев.
Остальные согласно кивнули. Сборы были недолгими: каждому требовалось только опустить гермошлем. Молекулярный замок сработал автоматически.
Давление в шлюзе упало, и контрольный автомат мигнул на внешней створке зелёной лампочкой, разрешая выход. В раздувшемся от внутреннего давления скафандре, Калашников пролез сквозь выходной люк.
- Снаружи, - коротко сообщил он, потом вспомнил, что связь не действует. В наушниках раздавался лишь громкий, но ровный шум. Он слегка раздражал, и Калашников уменьшил громкость до минимума.
Вслед за ним в пространство выплыла ещё одна фигура, и Виктор помахал ей рукой. Голова Кудрина внутри гермошлема наклонилась в лёгком поклоне. Зимина оставалась в челноке.
Калашников вытянул руку в направлении воронки. Алексей вновь кивнул. Миниатюрные двигатели в ранцах включились, задавая им направление. Обоим, в силу их специальностей, приходилось работать в пространстве, так что чувствовали они себя в полёте вполне уверенно.
Они зависли перпендикулярно диску, над самым краем воронки. Внутри конус был срезан, примерно в метре от торца он был по всему диаметру перекрыт жёлтым пористым материалом, внешне похожим на янтарь. Американцев не было. Калашников и Кудрин переглянулись, в очередной раз, пожалев, что не могут поговорить. Потом Кудрин включил нашлемный фонарь, принявшись сигналить азбукой Морзе.
- Надо спуститься, наверняка там есть способ проникнуть вовнутрь.
- Согласен, - Калашников тоже ответил серией вспышек.
Виктор вдруг обнаружил, что находиться куда ближе к диску, чем думал, и почти коснулся его ногами. Странно. То ли он не полностью погасил скорость движения, то ли... Он посмотрел на скафандр Кудрина, но тот, то же сместился к диску. Удивительно, но, похоже, здесь есть сравнительно сильная гравитация. Хотя взяться ей вроде бы неоткуда: диск был не слишком велик, в основной части чуть меньше метров ста в поперечнике и метров пятнадцать по толщине. Неужели у него такая большая плотность?
Виктор направил прожектор на свой челнок.
Пробуем найти вход. Будь осторожна. Кажется, здесь относительно сильное тяготение.
Мгновение спустя ему ответил луч с челнока.
Поняла. Сильная гравитация приборами не подтверждается.
Ноги коснулись ровной поверхности. Но Калашников решил не ломать пока голову над местными странностями. Показав рукою в направлении перистой пробки, он тренированно толкнул своё тело внутрь воронки. Кудрин последовал за ним. Когда они опустились на неё, произошло неожиданное.
Оба ощутили вдруг сильное головокружение, их словно что-то придавило к жёлтой заглушке. Они даже не сразу поняли, что на них внезапно обрушился вес. Одновременно поверхность под ногами вдруг стала смещаться вниз, словно площадка подъёмника. Вверх ушли стенки высокой трубы, от которых исходил ровный дневной свет.
На мгновение они погрузились в голубоватое сияние. Потом Виктор почувствовал, как на нём опадает скафандр. Здесь был воздух. Вероятно, свечение было каким-то силовым полем.
Движение остановилось. Отверстие наверху стало уменьшаться, и, мгновение спустя, исчезло совсем. Голубое сияние над их головами погасло.
Калашников видел, как инженер возиться с универсальным газовым анализатором. Засосав в небольшой прибор немного воздуха, Алексей мрачно покачал головой.
- Плохо, - произнёс он, - демонстрируя Виктору маленький экранчик с возникшими на нём цифрами. Воздух состоял из инертных газов.
- Да уж, - согласился Калашников.
И лишь миг спустя до обоих дошло, что они действительно слышит друг друга: внутри диска эфир был свободен от помех.
- Отлично, - не сговариваясь, произнесли оба.
И одновременно с их словами, кусок стены отошёл в сторону, отрывая проход. Физик и лингвист-любитель переглянулись. Кудрин повесил газовый анализатор обратно на пояс. Они захватили его с собой, предполагая подобную ситуацию. Еще несколько приборов всевозможного назначения висели на скафандрах обоих. У каждого имелся так же карабин со страховочным тросиком для работы в невесомости.
Калашников сделал шаг к открывшемуся проходу. Идти с непривычки было тяжело. За время пребывания на станции, Виктор успел привыкнуть к невесомости. Хотя тяготение и было небольшим: чуть меньше марсианского.
Теперь покрасней мере понятно, - подумал Калашников, - очевидно хозяева сфер способны создавать гравитационные поля любой конфигурации. А снаружи - это просто побочный эффект, что-то вроде утечки.
Он удивился, что ни он, ни Кудрин, ни разу не назвали спутник искусственным. Теперь это было так очевидно, что просто не требовало слов. В этот момент Владимир был счастлив, Кудрин тоже. Свершилось!
Поддавшись внезапному порыву, Виктор устремился вперёд. Зимина была права, - подумал он, - это протянутая сквозь бесконечность дружеская рука. Его переполнял небывалый энтузиазм.
О том, что иной разум может оказаться, враждебен, он в этот момент даже не думал. Ему никогда не нравился ни фильм "Чужой", ни столь любимые Голливудом сюжеты о звёздных войнах. Калашников, как и большинство советских людей, считал их попросту глупостью. Высокому разуму просто нет нужды в войнах: все свои потребности он способен удовлетворить другими, менее агрессивными способами.
Виктор проскочил проход и изумлённо остановился.
Он находился в огромном зале со сложной формы стенами, пол которого был слегка вогнут. Но окружающая обстановка мало походила на то, что Виктор внутренне ожидал увидеть внутри космического корабля, пусть даже инопланетного. Повсюду с полу поднимались толстые вытянутые кристаллы с несеметричными гранями. Они были разной формы и разных размеров. Одни были совсем маленькими, но некоторые вздымались выше человеческого роста, почти под самый потолок.
Кристаллов было так много, что они образовывали самые настоящие заросли, сквозь которые проходили ветвящиеся тропинки. Некоторые кристаллы были тёмные и блестящие, другие белые как молоко, третьи полупрозрачные. Иногда внутри них вспыхивали слабые искорки. Горели они не долго и некоторые, прежде чем исчезнуть, слегка смещались.
А посреди зала находилась высокая матовая колонна, словно созданная из плотного белого туманна, в глубине которого виднелись какие-то прожилки красного цвета. Она поднималась на всю высоту зала.
- Ничего себе, - ошеломлённо проговорил стоящий позади него Кудрин. - Впечатляет, знаете ли.
- Что? - вдруг прозвучал в их шлемофонах третий голос. - Кто это сказал?
- Ну, уж точно не я! - В новом голосе тоже звучала явная озадаченность. - Кто здесь?!
Голоса звучали на английском.
Американцы, - понял Калашников, предвкушая встречу с инопланетным разумом, он совсем позабыл о них.
Из-за зарослей кристаллов появились два человека в скафандрах, и Калашников поспешно замахал им руками.
- Мы здесь! - крикнул он.
Американцы остановились.
- Понятно, - произнёс первый голос, - новая группа, странно мы не наблюдали никого на подлёте. Ну что ж давайте знакомиться. Капитан военно-космических сил США Джек Кнорре.
- Лёйтенант Джон Кэмпбел, - назвался второй.
Виктор с Алексеем тоже представились.
- Приветствую вас от имени Советской Марсианской Республики, - ляпнул Кудрин.
Американцы переглянулись.
- При чём здесь Марс, - удивился лейтенант Кэмпбел, - мы вроде бы на земной орбите находимся.
Виктор вздохнул.
- Не хочу вас огорчать, но эта система сфер сейчас на марсианской орбите. А с момента вашего проникновения внутрь уже минула неделя.
Даже сквозь стекла гермошлемов было видно, как вытянулись у амеров лица.
- Это что, шутка? - быстро спросил капитан. Было видно, что он и сам в это не верит.
- Нет, - пояснил Калашников, - скажите, вы не соприкасались со внутренней сферой.
Джон поморщился.
- Да мы в неё едва не врезались, и это моя ошибка как пилота. Мы сами не понимаем, что случилось, но оба внезапно потеряли сознание, а когда очнулись, поняли, что шатл дрейфует во внутренней сфере.
Калашников коротко изложил гипотезу об искажении времени.
- Но ведь зонды уже соприкасались со внешней сферой, - удивился Кэмпбел.
- И их реакция слегка замедлялась, а радиоволна слегка смещалась к красному спектру. Возможно, разные сферы имеют разное замедление.
С полминуты американцы молчали, переваривая новость.
- И что теперь делать? - спросил Джон Кэмпбел.
- Да ничего, просто пристыкуетесь к нашей станции, только и всего.
Он, наконец, задал больше всего интересовавшей его вопрос.
- Скажите, вы здесь видели кого-нибудь?
Американцы одновременно покачали головами внутри скафандров.
- Ни единой живой души.
- А здесь и нет никого, - вмешался в разговор Кудрин, - я уверен.
- Ну-ка обоснуй, - потребовал Виктор.
- Инертная атмосфера, - уверенно проговорил инженер, - не одно живое существо в такой существовать не способно. А вот неживое имеет минимальный износ. Вся эта система - автоматический зонд.
- Логично, - согласился Джек Кнорре.
- Вы не ходили к колонне, - поинтересовался Калашников.
- Как раз собирались, - сказал капитан, когда услышали вас.
- Сходим вместе, - предложил Кудрин. - Ваш запас воздуха позволяет?
- Вполне.
Современные скафандры имели очень высокую автономность, за счёт воздушной регенерации.
Вблизи колонна по-прежнему казалась сгустком тумана, которому придавало форму какое-то силовое поле. На мгновение Калашникову даже показалась, что отдельные фрагменты этого сгустка перемещаются, но он тут же понял, что это играет воображение.
Он провёл по колонне затянутой в герметичную перчатку рукой. Поверхность под ладонью была тверда. Тогда Виктор надавил посильнее. Словно преодолев какой-то барьер, рука провалилась вовнутрь. От неожиданности Виктор едва не потерял равновесие. Он поспешно выдернул руку, и увидел, что все уставились на него.
- Как ощущения? - Спросил Джек.
- Нормально.
Калашников ещё раз внимательно оглядел колонну, отметив, что по толщине, она, как раз поместиться среднему человеку. "А что если?" - пришла в голову безумная мысль, от которой он не мог отделаться, несмотря на усилия.
- Подождите, я хочу кое-что проверить, - сказал он, решившись.
- Стой! - запоздало воскликнул Кудрин.
Но, прорвав барьер, Виктор уже втискивался в колонну.
Изнутри он видел зал, точно сквозь мутное стекло.
- Виктор ты как? - встревожено спросил Кудрин.
Калашников видел, как он инстинктивно хотел просунуть руку сквозь колонну.
- Да всё в порядке со мной, - сказал он, - подожди.
Алексей остановился. И тут произошло неожиданное. Вокруг Виктора словно уплотнилось пространство. Он был не в состоянии даже пошевелиться, словно его спеленал невидимый кокон. Виктор напряг мускулы, но это не помогало. Калашников не мог даже головой двинуть, хотя она и была спрятана внутри гермошлема, и, казалось бы, от подобного воздействия никак не зависела.
Виктор хотел, было, крикнуть остальным, что бы его попытались вытащить. Но им вдруг овладело какое-то нелепое самолюбие, решив, что ситуация не критична он решил чуть-чуть подождать. А вокруг его головы, словно вуаль, уже возникло небольшое красное облачко.
Почему-то в сознание полезли мысли малоподходящие к ситуации. Он вдруг вспомнил раннее детство и родителей, разом ставших безработными во время глобального кризиса. Мать с печальным взглядом, пересчитывавшую рубли. Тогда он ещё не понимал, что последние останки некогда великой страны попросту рушились в небытиё. Правительство разом лишилось всех реальных рычагов власти, оно уже не управляло ничем. Держава стремительно распадалась на погружавшиеся в бездну осколки.
По счастью нашлись те, кто подставил под эти осколки руки. Падение либерального режима было неожиданностью разве что для дремучего обывателя, да ещё для самого правительства, которое под конец, похоже, начисто утратило чувство реальности. Многие ожидали этого довольно давно, и создали параллельные управляющие структуры для перехвата власти.
Они стали строить солидарное общество: общество, в котором большинство людей соглашались, друг с другом в вопросах о чести, достоинстве и порядочности, и закрепили это законодательно. общество, в котором существует нижняя моральная планка, опускаться ниже которой, было категорически запрещено. Это время впоследствии было названо Второй Великой Революцией.
Начался ренессанс. Словно феникс из пепла восстала, казалась исчезнувшая навсегда держава, хотя и немного в иных границах. Стремительно восстанавливались порушенные производства. Но великому обществу требовалась великая цель, и ей стало освоение Солнечной системы.
Калашников почти не обращал внимания на окружающие, полностью погружённый в себя. Лишь на мгновение, вернувшись к реальности, он подумал, что в зале могло бы быть посветлее, и тут же снова окунулся в воспоминания, которые казалось, что то вытаскивало на поверхность его сознания.
Потом Владимир вдруг различил некий ритм. Казалось, в воздухе пульсировала негромкая музыка. Калашников сразу почувствовал, что разделяет внутренний ритм системы, и понял, что с этим ритмом что-то не так: временами в нём присутствовали какофония и фальшивые ноты. Система была повреждена, Калашников понимал это абсолютно ясно. Сейчас система искала что-то у него в голове, какие-то недостающие данные.
Осознав ситуацию, он непроизвольно напрягся, впервые чётко сформулировав мысль, что хочет прервать контакт. И тот час всё кончилось. Незримая пелена исчезла, и Калашников выскочил из колонны.
- Что-то случилось? - спросил кто-то из американцев, кажется Джон.
- Нет, ничего.
По-крайней мере его отпустили сразу, как он того пожелал.
- Кажется, стало светлее? - спросил он.
- Да, - сказал Кнорре. - Незадолго до вашего возвращения из колонны яркость освещения немного усилилась.
- Интересно - проговорил Виктор. И тут его осенило. - Да это же пульт!
- Что? - Удивился Джек Кнорре, - Какой пульт?
- Пульт управления. - Пояснил Калашников. - Я, когда был внутри, подумал, что в зале слегка темновато и освещение можно прибавить, и это было исполнено. Это колонна своего рода телепатический пульт, подчиняющийся мысленному контролю.
- Вот оно как, - задумчиво протянул капитан, - понятно.
Джек Кнорре быстро отошёл на несколько шагов назад. Из специального кармана в скафандре он вдруг выхватил пистолет. Это была небольшая машинка с узким вытянутым дулом, но, не смотря на необычную форму, было ясно, что это именно пистолет.
- Всем стоять, - негромко распорядился он. - Кэмпбел сюда.
- Но, - начал старший лейтенант было. Потом, видимо сообразив что-то, быстро отскочил к командиру.
Всё это было проделано настолько быстро, что советские космонавты просто не успели осознать ситуацию. Меньше всего они ожидали, что встреча с другими людьми, на инопланетном зонде может закончиться стрельбой.
- Мне жаль, что приходиться угрожать вам оружием, - медленно проговорил Джек. В его голосе действительно звучало искреннее сожаление. - Но если изнутри колонны, как вы утверждаете, действительно возможно управлять этой инопланетной штукой, то я просто обязан попробовать отвести её к Земле, на благо Соединённых Штатов Америки.
- Э... пробормотал Виктор, - он подумал, не утратил ли американец чувство реальности.
Тот, очевидно, понял его мысли.
- О, я полностью в здравом рассудке, - сказал он, - просто политика. Соревнование между двумя социальными системами продолжатся полным ходом, как и в двадцатом веке. И та сторона, которая завладеет подобной штукой, получит такую фору, что и представить нельзя. А я всегда был предан своей стране.
Было видно, что ни он ни Кэмпбел не испытывают от происходящего ни малейшего удовольствия. Но в их словах и жестах сквозила мрачная решимость исполнить свой долг до конца, так как они его понимают.
- Уверен, - с ноткой грусти произнёс Джон, - что на нашем месте вы поступили бы точно так же.
Виктор похолодел, он вдруг понял, что американец возможно был прав. "Рука дружбы, протянутая сквозь бесконечность" - вспомнились ему слова Зиминой. Ага. Похоже, мы уже готовы драться друг с другом за право эту самую руку пожать.
- Возьми пистолет, Джон, - отдал команду Джек. - Я попробую проникнуть в колонну.
Получив оружие, лейтенант тут же направил его на противников, как до этого эго командир. Калашников, однако, отметил, что ствол слегка колебался.
- Советую не делать глупостей, - мрачно сказал Джон, - этот пистолет рассчитан на стрельбу в любой среде, вплоть до вакуума. Он выбрасывает из себя иглу с мини зарядом, которая легко пробьёт ваш скафандр, а в этой атмосфере это означает быструю смерть. Поверьте, мы с командиром, тренированны для боя в любой гравитационной среде.
Калашников невольно задумался. Что значит в любой среде? На Земле - конечно, в невесомости - наверняка, на Луне - возможно. Но вряд ли их тренировали для боя в условиях марсианского тяготения. К чему собственно, если американские космические войска не залетали дальше лунной орбиты.
Кудрин успокаивающе поднял вверх руки.
- Хорошо, хорошо, - негромко сказал он, - мы совсем не хотим вас огорчать. Вы только поосторожней там с пистолетом.
Говоря это, он сделал вперёд несколько шагов.
- Стоять! Ещё один шаг стреляю!
Калашников заметил, что Кнорре уже коснувшийся было белесой колонны, на миг приостановился.
- Отойдите назад, к своему другу.
Говоря это, Джон машинально чуть сдвинул ствол пистолета, направляя его прямо на Кудрина. На гермошлеме Алексея блестела точка лазерного прицела.
Сейчас или никогда, - решил Калашников, мгновенно бросившись на противника. Он всё рассчитал верно, не смотря на хвастливые заверения - военных-астронавтов НАТО всё таки не готовили сражаться в условиях гравитации близкой к марсианской, которая царила внутри диска-снежинки.
Кэмпбел не колебался. Чуть повернув ствол, он выстрелил. Калашников заметил красную вспышку, находясь в прыжке. Но солдата подвели рефлексы, возникшие при другой силе тяжести. Джон промахнулся. Послышался какой-то звон, очевидно игла попала в один из кристаллов. А в следующий миг на Джона обрушился Виктор.
Калашников был достаточно хорошо тренирован, но знал, что не сможет долго сражаться с профессионалом, ставка была только на неожиданность. Ему удалось отвести руку с пистолетом, так что тот оказался, направлен дулом в потолок. Одновременно он толкнул Кэмпбела вперёд, на один из некрупных кристаллов. Джон упал, увлекая за собой Виктора. Рука с оружием изогнулась, и теперь дуло смотрело прямо американцу в грудь.
Как и в первый раз, выстрела он не слышал: в скафандре отсутствовали внешние микрофоны. Однако радио донесло отчаянный хрип Кэмпбела: скафандр был пробит и теперь лейтенант задыхался. Калашников оттолкнул его в сторону. Он видел, как потемнело лицо под стеклом гермошлема, но старался не замечать. Виктор знал, что это лицо будет долго преследовать его в кошмарах, но сейчас было не время для рефлексии.
Калашников подхватил пистолет и быстро огляделся. Кудрин вцепился с Кнорре, но явно проигрывал. Мгновение спустя американец просто отшвырнул его проч. Алексей проехался по дорожке, пока не наскочил на большой белый кристалл. Облачённая в скафандр фигура рухнула у его подножья, и после не шевелилась. Но больше ничего предпринять капитану Виктор не дал.
- Стоять! - крикнул он, наведя пистолет.
Джек Кнорре застыл, вероятно, оценивая обстановку, быстро обежал окружающие взглядом. Когда Джек увидел распростёртого Джона, то даже сквозь стекло скафандра было видно, что капитан слегка побледнел: он сразу всё понял.
- Вот и всё - негромко произнёс он, - неизвестно к кому обращаясь, - доигрались.
Калашникову показалось, что американец что-то прикидывает для себя. Виктор был готов, что капитан попробует броситься на него. Калашников выстрелил бы в этом случае без колебаний.
Но расстояние было слишком велико и Кнорре, даже при слабой здешней гравитации не мог преодолеть его одним броском. Капитана внезапно покинула вся энергия, не смотря на скафандр, казалось, что он даже стал ниже ростом. Некоторое время он грустно разглядывал мёртвого напарника, похоже, они действительно были близкими друзьями.
- И что теперь? - спросил он, усталым голосом.
Тут же послышался стон: это приходил в себя Кудрин. Калашников увидел, как лингвист-любитель поднялся.
- Алексей, ты как? - спросил он.
- Нормально, только голова трещит.
- Подойди сюда и возьми пистолет.
Калашников вдруг вспомнил, что, то же самое проделывали Джек с Джоном. Подумал, что Кнорре мог бы, воспользовавшись неожиданностью, просто пристрелить и его, и Кудрина. Но всё же не сделал этого. Они выжили, лишь потому, что противник проявил некоторое благородство.
Что ж, - решил Виктор, - в конце концов, именно американцы всё это затеяли, а как сказал какой-то мудрец: виноват тот, кто первый замыслил. А оплакать убитых врагов можно будет и после.
Отдав пистолет, Калашников обошёл американца сзади и быстро связал ему руки, откреплённым от скафандра страховочным тросиком.
- Идёмте - сказал он, - пора выбираться отсюда.
И тут Джек Кнорре вдруг разразился безумным хохотом.
Поначалу Виктор решил, что у американца просто не выдержали нервы. Но потом он заметил странный взгляд капитана, и вдруг сообразил, что тот уже давно стоит, уставившись в одну точку. Удивлённый он быстро проследил взгляд.
Вокруг колонны было свободное от кристаллов пространство: отливающий металлическим блеском круг. Они подошли сюда немного с другой стороны и потому не разглядели рисунок: галактический диск, окружённый венками колосьев, над фоне которого перекрещивались, молот и серп. По низу шла надпись: "Союз Советских Галактических Республик", после неё стояло многозначное число, очевидно обозначавшее год. Надпись повторялась на нескольких языках.
Секунд двадцать Владимир смотрел на неё ничего не понимая, потом до него дошло всё. Неведомая рука действительно протянулась сквозь бесконечность, но это была не бесконечность пространства, а бесконечность времени. Повреждённый зонд заблудился в хронопотоках. А это означило, что там, в будущем, СССР все-таки победил.
Калашников подумал, как ускориться теперь прогресс, как много они узнают о будущем, или хотя бы об одном из его вариантов. Подумал, что нужно как можно скорей донести эту новость до всех советских людей.
Но надеждам его не суждено было сбыться. Когда челнок, возвращаясь, прошёл сквозь последнюю внешнюю оболочку конструкция вдруг начала исчезать. Она не покидала орбиты, и не уходила от Марса. Три сферы словно растворялись в пространстве. Они становились прозрачными, сквозь них проходили солнечные лучи, ещё несколько мгновений и они исчезли совсем. Возможно, данных, которые система считала из мозга Виктора, оказалось достаточно, что бы заполнить пробелы в повреждённых ячейках памяти.
От автора: В описании устройства СССР-2 использованы идеи философа Александра Богатырёва (В Интернете - Крысолов)