Этот рассказ был написан для конкурса на сайте "Перекрёсток миров". Требовалось придумать продолжение к одному из трёх текстовых начал. Ниже приведённый вариант не выбрал никто, все остановились на юмористике. Предложенное сайтом начало выделено курсивом.

Ветер дул в лицо, вколачивая в открытые участки кожи колючий песок, не позволяя открыть глаза - их сразу начинало нестерпимо жечь.Только боль позволяла еще ощущать себя живым. Но толку-то? Да, жив, повезло! Повезло? Порой не хватало уединенности посреди человеческого муравейника, сейчас ее навалом. Когда не с кем разделить радость выживания, некому рассказать о тревожащих мыслях, да даже нет рядом руки, прикоснувшись к которой вспомнишь, что есть для кого дышать, что остается? Бескрайняя выжженная пустыня? Климат сейчас непригоден ни для каких живых организмов. И он день за днем продолжал задаваться вопросом: "Почему до сих пор не умирает?" Когда он вернулся из космической экспедиции, рассчитывал на теплую семейную встречу, но уж никак не увидеть последствия армагедона планетарного масштаба. Первое время выживал за счет оставшихся на корабле припасов, потом - приспособился, научился выращивать прямо там какие-то корешки-листочки (непривычно, но хоть с голоду не помрешь). Согласно составленным им расчетам, за аномальной жарой последует такое же похолодание. Только не это сейчас тревожило, иная мысль билась на задворках сознания, не давая уснуть: нужен был собеседник, пока одиночество не свело его с ума... Как защитную маску, натянув на лицо выцветший на солнце шарф, в синюю полоску, он оставил небольшую щель и периодически приоткрывая глаза, наугад двинулся сквозь разыгравшуюся песчаную бурю... В неизвестность...

Песчаная буря нарастала, проклятый песок хрустел на зубах, каким, то непостижимым образом проникая через, казалось бы, плотный шарф. Он ненавидел песчаные бури, в глубине души он даже боялся их, но совсем не по той причине, о которой можно было б подумать. Ибо в самые сильные и нестерпимые из них приходили призраки.

Игра воображения конечно, но это постоянно требовалось держать в уме, что б не поддаться. Когда он увидел их впервые, то в первое мгновение решил, что сходит с ума. Потом как-то привык: мало ли какие выбросы бывают из подсознания, а когда одиночество становилось нестерпимым, даже специально выходил в бурю, ища с ними встречи одновременно со страхом и нетерпением.

А вот и они. Неясные расплывчатые силуэты на грани восприятия. Одни из них были больше похоже на людей, другие меньше. Они постоянно колебались, слегка меняя очертания. А если прислушаться, то в шуме ветра казалось, можно было различить голоса. Боясь за свой рассудок, он, тем не менее, не мог устоять перед искушением, каждый раз выходя на встречу этой кипящей тьме.

Вот и сейчас, сквозь шум, ему слышались неясные фразы. Казалось ещё немного, и он сможет распознать слова. Обычно дальше этого дело не заходило. Но теперь, что-то изменилось. Напор ветра вырос скачком, а силуэты, казалось, окружили его, находясь совсем рядом. Мужчины, женщины дети.

- Помоги нам, помоги нам!

Плач, стон, завывание.

- Чем! - выкрикнул он в эту безжалостную муть, почти задыхаясь от беспощадного ветра, - чем я могу вам помочь!

Ветер словно поставил целью разорвать его лёгкие, а песок наполнить рот до краёв. Но вихрь уже ослабевал, призраки отступали. На мгновение рядом с ним выкристаллизовался мужской силуэт, и ветер просвистел в последнем порыве.

- Профессор Саймак, профессор Дональд Саймак.

Ещё один залп песка в лицо, но это была последняя вспышка: воздушный поток ослабевал, песчаная буря заканчивалась. Человек развернулся и пошёл к кораблю. На мгновение ему показалось, что серебристая стрела "Гермеса" слегка оплыла, но, вглядевшись внимательно, человек понял, что всё остаётся по-прежнему.

Впервые подсознание пыталось ему, что-то сказать. Слегка отдохнув, он включил справочную систему. "Профессор Дональд Саймак" набрал он в поисковом окне. Машина тут же выдала колонку сносок: библиотека на Гермесе была превосходная.

Он бегло пробежал глазами биографию Саймака. Да, теперь он уже и сам вспомнил учёного, точнее его скандальную книгу. Она называлась "Человек и реальность" и большинство авторитетов приняли её в штыки.

Он вызвал на экран несколько абзацев.

"Человек влияет на формирование реальности, просто фактом её осознания, это доказывает квантовая механика. Без него само бытие рассыпалось бы волнами вероятности, став неопределённостью" "Мы можем только догадываться, каким был мир до появления человека, как сознающего существа". "Именно человеческое осознание делает камни камнями, дома домами, а самих людей людьми. Убери людей и возможно само мироздание обрушится в хаос квантовой неопределённости. Но сколько нужно разумов для сохранения привычного нам мира? Этого мы не знаем".

Человек застыл потрясённый, невидяще глядя на экран. В голову ему пришла беспокойная мысль. Там где раньше были миллионы людей, теперь остался только один. Что если одного разума было уже не совсем достаточно для удержания материи в привычной форме, что одного единственного осознания только едва хватало и неопределённость иногда всё таки прорывалась в мир. Например, в момент песчаной бури, когда всё было расплывчато и одно единственное осознание не могло полностью удержать реальность. И тогда находясь в некоем призрачном бытии эти вероятностные существа, пытались пробиться в реальность. Ждали от него помощи. Но чем он мог им помочь?

Ему приходил в голову только один ответ, он должен был попытаться зафиксировать их своим осознанием в стабильной форме. Спокойно, - подумал человек, - это всё только твои фантазии, возможно ты сходишь с ума. Или нет? Если подумать, под эту концепцию попадало даже происшествие с кораблём. Его убеждение, что звездолёт не должен так выглядеть вернуло тому привычную форму после пространственных искажений.

Следующей песчаной бури он ждал с надеждой и боязнью ошибки. Человек чувствовал, что он просто не переживёт разочарования. И вот он вышел из корабля вновь, навстречу нарастающему песчаному вихрю.

Силуэты колебались вокруг него. Вот ближайший принял вдруг форму хрупкой девушки, потом потёк, теперь это был крепкий мужчина и вновь превратился в бесформенное пятно.

- Помоги нам, помоги, - взывали они к нему из какого-то вероятностного пространства.

Человек изо всех сил пытался по настоящему поверить в них, полностью осознать их присутствие, что бы это его осознание зафиксировало их в реальности. Но получалось плохо, он был не в состоянии до конца поверить собственной выдумке. Казалось, требуется всего лишь одно единственное усилие, один скачок веры и осознания. Но именно этого усилия человеку и не хватало. Он не мог безоглядно поверить в то, что призраки существуют независимо от него, не являются его галлюцинацией.

Кажется, буря проходила. Неясных силуэтов вокруг становилось всё меньше. Одна из теней вдруг скачком приблизилась к нему, протягивая руку. И человек в ответ протянул свою, за мгновение до того, как ладони соприкоснулись, он вдруг закрыл глаза, поддавшись приступу интуиции.

Человек сосредоточился на текстильных ощущения в своей ладони. Они казались вполне реальными. Словно в его руке действительно лежала чья-то рука. Позволив себе поверить в это, человек открыл глаза.

Песчаная буря почти закончилась. Перед ним стоял плотный мужчина в рабочем комбинезоне спасателя.

- Вы нуждаетесь в помощи, - спросил он, - сможете сами дойти до вездехода.

Он с явным облегчением смотрел на своего собеседника.

- Когда мы поняли, что на район падения вашего вертолёта надвигается песчаная буря, то опасались самого худшего.

Бывший последний человек не отвечал, его разум вдруг странным образом раздвоился. Теперь в нём существовало сразу два варианта событий. И он чувствовал, что один из них быстро стирается. Очевидно, существование мира было не совместимо с человеком, который позволил ему отлиться в форму и одновременно по новой версии событий всегда существовал внутри него. Наверное, - решил человек, - скоро он всё забудет. И ещё подумал, что, возможно, это и к лучшему.

- Эй, с вами всё нормально? - спросил недождавшийся ответа спасатель.

- Да, - твёрдо сказал бывший последний житель Земли, - теперь всё абсолютно нормально.

И они пошли к вездеходу.