Электронный адрес: Oleg_kostenco@inbox.ru

ОЛЕГ КОСТЕНКО

БЕСКОНЕЧНОЕ ВРЕМЯ

Роман

КНИГА ПЕРВАЯ

ВОЗЬМИ В СОЮЗНИКИ ВРЕМЯ

Пролог

Тишина и мрак, лишь ветер гуляет по залу, врываясь в пустые окна и колыша гобелен на стене, на котором изображен дракон, а рядом обнаженная девушка. Гобелен уже стар, он выцвел от времени, и рисунок трудно различить даже при свете.

По верху зала, под самым потолком, идет кольцо барельефов вылепленных из красной глины. Кто эти люди с мрачными и жестокими лицами? Что за странные существа чередуются с ними?

Строители замка давно стали прахом, а живые не помнят.

Люди часто приходят в этот зал днем, но очень редко ночью.

Тишина и мрак.

Но вот раздаются шаги, они смолкают у входа. Шорох ключа в замке. Оттолкнув тяжелые двери, входят четверо. Фонарь, который несет один, отбрасывает вниз слабое пятно света, в котором пол кажется стеклянной массой с красными прожилками.

Пришедшие останавливаются на миг, осматриваясь.

- Какой странный пол,- произносит идущий вторым, - а этот красный узор, даже не по себе.

- Это руны Одина, - говорит старший, но скорей, времени мало. Мы должны начать ровно в полночь.

Они прошли к центру зала, где виднелся вделанный в пол круг из желтого металла. По его окружности шли непонятные знаки.

- Молох, возьми, - это же золото, - произнесший фразу низенький человек, почти карлик с восторгом разглядывал круг

- Как его не утащили, - пробормотал первый, который сказал про пол.

- Замок полагают проклятым, - произнес старший, - местные хоть иногда и приходят сюда, но под страхом смерти ничего не возьмут, считается, будто предмет из белого замка приносит несчастье. Другие же не знают пути через болото.

- У тебя все готово? - обратился он к четвертому, молчавшему до этого члену группы.

- Да, мастер.

На полу рядом с кругом были разложены бутылочки с какими-то жидкостями, цветные мелки, свечи, выкрошенные в черный цвет, были и другие предметы.

- Хорошо, теперь не отвлекайте меня.

Он опустился на колени, и, взяв голубой мелок, провел несколько линий от краев круга к центру. Потом очертил второй, внутренний круг. Поменял мелок и стал вписывать в пространство между кругами непонятные непосвященному значки. Нахмурился, стер их и начал заново. Еще раз поменял мелок, вставляя теперь желтые фигурки между черными.

- Поверните фонарь, - произнес он, - плохо видно.

Снова взял черный мелок. Теперь он писал на границе внутреннего круга:

IАNОD; TЕRRЕRА; УRIВЕI; ХRОМ.

Надписи расположились по сторонам света.

В центре он расположил большую семиконечную звезду, по верх которой поставил бронзовую подставку. Потом мастер начал расставлять между двумя кругами металлические стаканы, заполняя их составами из бутылок. По залу сразу пошел едкий запах чеснока смешанного с перцем.

Мастер закашлялся, у него заслезились глаза. Остальные тоже почувствовали себя неважно.

- Проклятие, надо было в последнюю очередь. Ладно, как-нибудь.

Он установил двойной ряд свечей по границам кругов. Потом подошел к окну, с удовольствием подставил себя ветру.

- Черная магия, конечно полезна, - пробормотал мастер, - вот только пахнет дурно.

Он усмехнулся нечаянному каламбуру.

Вдалеке глухо ухнул гром. Мастер вздохнул, следовало торопиться. Он вернулся назад. Вынув из кармана дощечку с намагниченной стрелкой, определил направление, потом подошел к кругу, наклонившись, уперся в него руками. До этого казавшийся неподвижным круг, чуть шевельнулся, послышался скрип деревянной оси.

- Помогите.

Остальные тоже уперлись в круг ладонями.

- Хромом к окну, и подлейте масла в фонарь. Он вот-вот потухнет.

Гроза подошла уже к самому замку.

- Пора, - решил мастер. Не доверяя остальным, он сам зажег свечи,

теперь уже по залу разносился нестерпимый смрад. За окном блеснула молния. На миг руны Одина в полу сами по себе

осветились едва заметным светом, который горел несколько мгновений

уже после того, как молния погасла.

- Напротив надписей, живо.

Сам он встал напротив "терреры".

- Повторяйте за мной: эн деир кар мигрис.

Снова вспыхнула молния, на этот раз руны Одина горели уже несколько секунд.

- Карела фон громс.

Всех четверых сотрясала едва заметная дрожь.

- Карадин, карадин, карадин.

Трижды произнеся слово, мастер метнул в центр круга нож,

Выточенный из цельного куска хрусталя, и который он до этого держал в руке. Нож коснулся бронзовой подставки и сразу же замер, будто прилип к ней. Послышался странный звон, будто кто-то невидимый разбил стекло. Над ножом вспыхнула и погасла фиолетовая искра. Пространство над золотым кругом стало заполняться неизвестно откуда взявшимся туманом.

Туман стоял ровной стеной, словно, что-то не давало ему покинуть границы круга. Послышался скрип оси, очевидно, теперь

Круг поворачивался сам собой. Потом туман исчез, сразу, без перехода,

В круге больше не было свечей и других колдовских предметов; теперь

На нем располагалась золоченая кровать под роскошным балдахином из красного бархата.

- Ох, послышался старческий голос из-под груды одеял, кто тревожит Комона в его смертный час.

Не смотря на то, что голос был старческим и слабым в нем

звучала непонятная сила. Четверо едва заметно дернулись чуть не

переступив границу круга.

- Стоять! - гаркнул мастер,- не входите в круг!

Одеяла зашевелились, обнажив тощего старика.

- Прости, о, великий, Комон Пта, - сказал мастер, что мы осмелились потревожить тебя. Но мы лишь исполнили твою волю, переместив тебя в час твоей смерти по течению реки времени.

Старик внимательно оглядел их, впиваясь в лица маленькими, черными глазками, казалось, темнота не была помехой.

- Вот оно, что, - пробормотал он, - а я уж потерял надежду.

- Они уничтожили империю, которой мой род правил на протяжении сотен веков, и думали, будто могут списать меня со счета, - его глаза злобно сверкнули. Ну, нет, я принял меры и расквитаюсь со всей вселенной даже после смерти.

Он снова повернулся к ним.

- Вы готовы посвятить себя злу?

- Да, - ответили четверо почти одновременно.

- Хорошо. Но знайте, так же как вы будите властвовать над силами зла, так и они станут властвовать над вами. Согласны ли вы на это условие?

- Да, великий Комон, - сказал мастер.

Остальные молчали. Они заранее знали условия, но сейчас почему-то молчали.

Старец снова оглядел их.

Жалкие подобия былых властителей тьмы, - думал он, - они полагают, что смогут властвовать над мраком. Глупцы. Зло войдет в них, почти не встретив сопротивления. Они будут рабами думая, что

правят. Но какое ему дело до всего этого, он желает лишь одного - отмстить миру который его уничтожил.

- Прошу прощения, о Комон Пта, - сказал мастер, - но нож не может долго выдерживать напор времени.

- Боитесь, - произнес старик, - боитесь, что я вернусь назад, так и не успев ничего вам поведать. Время еще есть, я знаю, сколько могу находиться здесь. Слушайте, я скажу вам, как создать белый алтарь и как вызвать его силы.

Он рассказал и, кончив, велел повторить. Мастер исполнил.

- Хорошо, - старик кивнул, - а теперь несколько советов. Не стремитесь сразу завладеть всем, торопится некуда - темные силы дадут вам бессмертие, но и не зевайте: люди могут опомниться.

Его глаза злобно сверкнули.

- О, почему я не могу дотянуться до них еще...

Но тут снова послышался звон стекла, и кровать сгинула во вновь возникшем тумане. Нож, словно стрела вылетел из круга и разбился о дальнюю стену.

- Нож не выдержал напора времени, - сказал мастер тихо.

Остальные по-прежнему молчали.

Туман исчезал, сквозь него были видны предметы установленные в круге. Свечи еще горели.

Глава первая

Стоял первый день начала лета. Группа учеников магистра Травицкого прогуливалась по лесу за пределами городских стен.

Подобно мудрецам древности Травицкий считал, что наука лучше усваивается на ногах. Поэтому нередко превращал свои семинары в неторопливую прогулку, на, что университетское начальство смотрело сквозь пальцы. Ходьба сочеталась с вольной беседой без заданной заранее темы.

- Скажите, учитель, - произнес Пауль, высокий серьезный юноша с пробивающимися усами, - мы много изучали в университете темные силы, однако чем больше я знаю про них, тем больше испытываю недоумение.

Он на миг замолчал, стремясь лучше сформулировать мысль. Травицкий с интересом смотрел на него.

- Мы знаем, как защищаться от них, их физическую сущность, но почему они именно такие, какие есть? Зачем им нужно сеять зло и страдание? Я спрашивал об этом у преподавателя магической защиты, но он не смог дать четкий ответ, сославшись на некую изначальную суть. По-моему это не научно.

Травицкий молчал, обдумывая ответ.

-Подожди секунду, - пробормотал он, - кажется, мы отошли слишком далеко от города, пойдемте назад.

Магистр поймал себя на том, что тянет время, разглядывая пустынную дорогу, и мысленно покраснел.

Едва они развернулись, со стороны города показалась впряженная в телегу лошадь, скрытая до этого небольшой горкой.

В самом деле, - подумал Травицкий, - люди обычно воспринимают это как данность, по существу весь ответ можно свести к следующему

рассуждению: если б темные силы не были б темными, то они б были белыми. Как просто.

- Видишь ли, ответа на твой вопрос не знает никто. Одно время была популярна теория о неких мировых весах. Будто добро и зло просто уравновешивают друг друга, сохраняя некий баланс сил. Но она ничего, по сути, не объясняла, к тому же утверждала неизбежность зла.

Возможно, ответ знали древние.

- Вы имеете в виду, так называемую империю Комона? - спросил Гнет.

Он был ровесником Пауля, и чем-то походил на него, хотя внешне оба были совсем разные.

Группа поравнялась с лошадью

- Желаю жизни, - возница приветствовал Травицкого. Магистров университета хорошо знали в городе.

- И вам жизни долгой, - машинально пробормотал Травицкий ответную формулу.

Потом он продолжил:

- Да. Каким- то образом последнему представителю династии Пта удалось вступить в общение с чем-то за пределами нашей трехмерности. Он стал королем тьмы. Хотя ему самому слово тьма было ненавистно. Он называл созданную им религию белой.

Травицкий усмехнулся.

- Комон пытался, призвав зло, спасти свою разваливавшуюся империю. Став бессмертным, он правил четыре столетия. К концу правления он замордовал свой народ настолько, что тот просто не смог противится гитам, и вечная империя рухнула. Атака кочевников была стремительной. Комон в это время находился далеко от главного храма, а жрецы не знали нужных заклятий и не смогли призвать тьму, до того как алтарь был разрушен. Самому Комону удалось бежать, однако создать новый алтарь он не сумел. Потеряв поддержку тёмной стороны, он лишился бессмертия и, в конце концов, умер от старости.

- Сейчас силы тьмы иногда проникают в нашу трехмерность, из за случайных колебаний континуума, но в количестве для изучения явно не достаточном. И слава Тору, что так.

Сказав, он вспомнил последний кворум в университете.

- Последнее время, - говорил ректор, - власти обеспокоены частым появлением в стране темных сил. И запрашивают наши рекомендации.

Обсуждали они в тот вечер долго и бесплодно, наконец, сошлись на том. Будто имеет место некая статистическая флюктуация.

- А правда, - спросила Кристина, - что Комон Пта завещал вызвать себя из прошлого, дабы наставить будущих поклонников зла?

Кристина была единственной девушкой на факультете прикладной магии. Травицкий, придерживающейся старых взглядов, встретил её по началу с настороженностью. Но постепенно привык. Хотя испытывал по отношению к девушке какую-то пуританскую неловкость.

-Легенды, - пренебрежительно бросил один из студентов.

-Да, очевидно, - согласился Травицкий, - но нельзя не признать, что древние знали о времени гораздо больше нашего. Доктору Шулю, например, удалось восстановить обряд сделки со временем.

Студенты явно удивились.

- Почему же мы об этом не слышали? - выразил общие недоумение Гнет.

- Шуль не решился испытать ее, - ответил магистр задумчиво, - а потом обряд решили засекретить.

- Зачем?

- Ну, это слишком опасно для мира, некоторые считают, что именно он послужил причиной гибели Восьмирии, возможно кое-кто из вас слышал.

- Они узнали предначертание о своей гибели, и потому погибли, - сказал Шуль негромко, - но подобное мне всегда казалось немыслимым.

Справа от дороги, где деревья росли особенно густо. Послышался шум, до группы донесся треск ломающегося дерева.

- Медведь, - темнокожий Черит сделал зверскую рожу.

- Да ну тебя, - фыркнула Кристина. Однако попятилась на всякий случай.

В зарослях трещало так словно там действительно пробирался косолапый.

Потом деревья с шумом разошлись в стороны, и из леса показалось странное существо. Оно немного походило на человека, но имело длинную, похожую на сосновую шишку, голову, на которой злобно горели два маленьких коричневых глаза. Существо было почти лысым, только на самой макушке рос крупный пучок белых, похожих на корни лука нитей. На неестественно длинных, почти до ступней, руках была шерсть. И эта тварь была совсем голой.

Студенты недоуменно замерли. Однако Травицкий отреагировал мгновенно:

- Не с места, - распорядился он четким шепотом, - это моргот.

Зверь медленно раскачивался на задних то ли ногах, то ли лапах.

- Не вздумайте бежать, - так же шепотом сказал Травицкий, - бесполезно.

Моргот шевельнулся, направляясь к ним. Левой лапой он толкнул мелкий камешек, и тот, подпрыгнув, больно стукнул Травицкого по ноге.

Может розыгрыш, - невольно подумал магистр, как и всякий преподаватель, он знал - на, что способны расшалившиеся студенты. Однако происходящее никак не походило на шутку.

Моргот почему- то не торопился, он снова замер осматривая своими маленькими глазами группу. Завизжала Кристина.

Травицкий шагнул вперед, протянул руку и выкрикнул заклятие защиты. Моргота сразу отбросило метра на три. Он недовольно покрутил головой, пытаясь понять случившееся, потом снова двинулся к ним. Магистр опять попытался его заклясть, однако теперь моргот был готов. Он лишь замедлил шаги. Со стороны казалось будто он пробирается против сильного потока.

Опомнившиеся студенты тоже начали произносить заклятье, однако без согласования только мешали, попав в противофазу, и моргот сразу продвинулся на несколько метров.

- Двоечники проклятые, - подумал магистр со злостью, - если пронесет, ох и загоняю я вас.

Студенты, наконец, подстроились к нему. Их голоса, взаимно усиленные, выстроили перед морготом стену из заклинаний. Зверь уперся в нее, в тупом упорстве пытаясь пробить. Это не удавалось, и

взбешенный моргот дико завыл, оглашая лес и дорогу пронзительными криками. Затем уселся и, не переставая кричать, принялся раскачиваться, обхватив свою шишку-голову. Потом замер. Вцепившись в свое подобие волос, он принялся с визгом выдергивать белые нити.

Травицкий понял - наступил удачный момент. Он сделал с десяток шагов к морготу, оставаясь однако вне его достигаемости. Постоял, накапливая силу.

Магистр сознавал - лучше уничтожить тварь, как можно быстрее, однако поддался научному любопытству. Очистив мозг от лишних мыслей, Травицкий попытался отождествить себя с морготом.

Он полностью раскрыл разум и тут же получил ужасный ментальный удар. Магистр ощутил, как на него словно обрушилась пелена, сотканная из ненависти и злобы, никаких мыслей - только ярость. Колени подогнулись, но тренированный разум мгновенно закрылся, оградившись мысленным заклятием.

Идиот, жить надоело, подумал магистр с запоздалой на себя досадой, ну ладно сам, но мог бы и ребят погубить.

Не медля более, он обрушил на монстра всю свою магическую мощь. Ощутил, как исходит от него струя силы. Чудовище застыло, полностью парализованное. Травицкий вынул нож, подошел к Морготу,

и, преодолевая естественную для человека брезгливость, вонзил нож в горло монстру. Из шейной артерии вырвался фонтан крови. Кровь у моргота была красная, как и человеческая.

Он обернулся к студентам. Гнет был немного бледен, но скорее изумлен, чем испуган. Антор явно трусил, но это была запоздалая реакция. Травицкий видел, как хорошо он вел себя в битве. Черит

сохранял полнейшую невозмутимость, слишком полную, что бы она была истинной. Пауль, похоже, ничего кроме своего извечного любопытства не испытывал.

А ведь он может рассматривать происшествие как весьма удачное, - подумал магистр, - едва не растерзали, правда, но зато

Как интересно. Травицкий невольно улыбнулся, поскольку Пауль ему всегда нравился

Кристина...

Девушка отошла к обочине и смотрела Травицкого со странным выражением лица.

- Простите, учитель, но то, что вы сделали, было грязным, - сказала она, - так холоднокровно перерезать горло.

Девка есть девка, - подумал магистр.

- Вы предпочитаете, - сказал он, сдерживая злость, - что б мертвыми были мы?

Кристина, однако, быстро пришла в себя.

- Простите, учитель, я сказала глупость.

Думать надо, - едва не произнес магистр, но вовремя велел себе замолчать. Она просто испытала шок, - подумал он, - вот и ляпнула со страху это. В общем-то, держалась она хорошо, по крайней мере, для женщины, нет, будем справедливыми, для мужчины это тоже неплохо. - Ладно, - он заставил себя улыбнуться, - можете считать это экзаменом магической защите. Думаю, маг Андерсон поставит вам крепкий трояк.

- Трояк, - переспросил Пауль с изумлением, - по-моему, мы заслужили гораздо большего, учитель.

- Да, - Травицкий нарочито усмехнулся, - а как вы в самом начале оскандалились? Моргот едва не прорвался!

- Ну, это мы от неожиданности, - сказал Гнет.

- Вот как, - произнес магистр с насмешкой, но, не удержавшись, засмеялся. - Шучу, вели вы себя молодцом.

Однако шутка не удалась, - студенты еще не полностью оправились от пережитого.

Травицкий посмотрел на мертвую тушу посреди дороги. Уродливая полуобезьяна лежала, опрокинувшись мордой вверх, и вокруг нее была темная лужа. Травицкий подавил тошноту.

А может Кристина права, пришла неожиданная мысль. Может эта

симпатичная обезьяна хотела только поздороваться.

О, Тор, что за чушь лезет в голову. Он вздохнул.

От мертвой твари шел отвратительный запах, тело моргота стремительно разлагалось. Так бывало со всеми созданиями тьмы, именно по этому люди знали о них так мало. Вонь становилась нестерпимой. Травицкий не смог даже заставить себя повторно посмотреть на тело. Молох с ним, - подумал он, - через час, полтора он все равно полностью распадется.

Возвращались молча - происшествие отбило тягу к дискуссии. Лишь Гнет спросил:

- Какого Молоха он объявился возле самого города?

Считалось, будто магическая защита Каберы обеспечивает едва ли не стопроцентную безопасность.

- Не знаю, - отозвался Травицкий, - в принципе вероятность отнюдь не ровна нулю.

- А может, - полушутя сказала Кристина, - кто-нибудь обнаружил белый алтарь?

В другое время это вызвало бы ехидные смешки. Белый алтарь оставленный Комоном Пта был излюбленным сюжетом у сочинителей историй. Какой-нибудь маньяк, в редких случаях ничего не подозревающий путник, находят его, и вот уже несется по земле армия нечистой силы, сея смерть и разрушение. Сейчас никто, однако, даже не улыбнулся.

После очередного поворота дороги стали видны городские стены с прилепившимися к ним мелкими домиками. С того времени, как было отменено разрешение селиться за городской стеной, город медленно, но неуклонно разрастался.

Сейчас, первым делом, засвидетельствовать происшествие в городском совете, - решил Травицкий. Это конечно пустая формальность, никто не будет беспокоиться из-за одного моргота. Хотя пересудов хватит на месяц, а многие мамаши со страхом запретят детям гулять за стеной.

Травицкий обратил внимание на то, что вокруг царит неестественная тишина, не было слышно обычного городского шума.

Они подошли, наконец, к воротам, над которыми весел герб Каберы: трон, на который с разных сторон опирались два человека в одеждах воина и мага. Город издревле славился своими дружиной и университетом.

В воротах стояли стражники в полном вооружении. Это его слегка удивило.

- Что это вы так разоделись? - спросил Травицкий капитана стражи, своего давнего знакомца. - Важные гости, что ли должны прибыть?

- Какие там к Молоху гости, - буркнул тот, - неужто не знаете магистр? Нашествие.

Глава вторая.

Зал собраний в университете не был большим, но сейчас собрались только преподаватели, и большая его часть пустовала. Узкие окна-бойницы под потолком давали мало света, и, не смотря на ранний час, пришлось зажечь люстры, в которых светились маленькие голубоватые огоньки - колдовские шарики заменившие устаревшие свечи. Совет преподавателей никак не мог наскрести деньги, что бы прорубить современные - широкие окна.

- И так, - произнес ректор, - ситуация вам известна. Но на всякий случай изложу события. В районе города Норте произошел выход в нашу трехмерность большого количества темных сил. Норта практически уничтожена, захвачена, по крайней мере, ее защита не смогла противостоять натиску. Из горожан мало кто спасся. Однако из рассказов уцелевших беженцев четкой картины составить не удалось, слишком быстро все произошло.

Ректор налил воды из стоявшего на кафедре графина, пригубил, отставил недопитый стакан.

- Разумеется, мы пытались разглядеть город в хрустальный шар,

но сейчас там зона невидимости. Не знаю уж случайно или нет.

Какие там случайности, - подумал Травицкий, - не бывает таких случайностей.

- Визуальный контакт был установлен только один раз и всего на несколько минут.

Ректор вздохнул.

- Была видна городская улица, и колонна местных жителей, которую конвоировала всякая мерзость.

По залу пронесся шумок.

- Простите, а какая именно была нечисть? - поинтересовался Шуль, преподаватель магической истории.

- В основном Кириты, но был и один гонс.

Все правильно, - понял Травицкий. Кириты были просто исполнители, лишь немногим умнее морготов. Так сказать солдаты темной армии.

- После - продолжил ректор, - мы попытались определить на расстоянии их ауру, и совершенно случайно засекли в южных лесах еще одну армию нечистых.

Никто не вздрогнул, новость знали и успели свыкнуться.

- Мэр объявил город на военном положении. Возможно, он поспешил, ну да не нам судить. Сейчас мэрия нуждается в нашей помощи, я надеюсь, мы не оскандалимся как...

Он не договорил, но все и так поняли.

Вот тебе и статистическая флюктуация, - подумал Травицкий.

- Если кто хочет высказаться - прошу, но только коротко и по делу.

Люди молчали, очевидно, никто не хотел начинать первым. Немного поколебавшись, Травицкий встал и подошел к кафедре.

- Я думаю никто не сомневается, - начал он, - что о случайности не может быть и речи, я не исключаю даже того, что кто-то нашел этот пресловутый белый алтарь.

Он полагал, будто выразил общую мысль, но к его удивлению в зале послышались смешки.

- Не серьезно, Лион, - произнес магистр Сергей, полный мужчина, руководитель кафедры ботаники.

- Это случайно не твоих студентов идея? - спросил Андерсон.

Травицкий чуть смутился, поскольку дело именно так и обстояло. На мысль о белом алтаре его навели слова Кристины. Но сейчас Травицкий не удивился б, если она случайно угадала правду.

- Я знаю, - произнес он, - говорить об алтаре Комона считается в нашей среде дурным тоном, но сейчас не до этикета. Кроме того, возможно, что кто-то изобрел его заново, у нас или там.

Травицкий показал рукой вниз.

- Вряд ли, - отозвались из зала.- Возможность вырваться за пределы нашей трехмерности изучается во многих университетах Ойкумены, с использованием современных научных знаний, но результатов пока нет. Если ж контакт установили оттуда, то почему только сейчас?

Идиот, - подумал Травицкий. Когда он отвечал, то с трудом сдерживал раздражение.

- Комон Пта не обладал нашими научными познаниями, однако, как известно запросто общался с тьмой. И почему вы решили будто

силы тьмы это нечто застывшие, они наверняка развиваются, так же как и мы.

- Пожалуйста, покороче, - вмешался ректор, - что вы предлагаете?

- Необходимо систематизировать информацию обо всех кто занимается проблемами многомерности, возможно, им удалось наткнуться на что-то и случайно или намеренно вызвать тьму. Кроме того, я не знаю белый алтарь там или иное, но длительный контакт миров должен вызывать деформацию нашего пространства-времени.

- Скажите, - обратился он к руководителю лаборатории многомерности магистру Мареку, - можно ли определить ее источник.

Тот пожал плечами.

- Не знаю. Мало того, я даже не знаю, возможно, ли ее вообще засечь на расстоянии.

- То есть как? - опешил Травицкий.

- Так, - подобных исследований не проводилось. Мы знаем только, что в непосредственной близости от эпицентра должен искажаться ход времени. Часы начинают там слегка отставать. Кроме того...

Марек вдруг замолчал, потом продолжил снова.

- Настроенные на эту зону магические кристаллы давали плохое изображение, возможно, именно этим объясняется зона невидимости, о которой упоминал магистр Рион, - короткий кивок в сторону ректора.-

Если так, то мы с достаточной точностью сумеем определить нахождение белого алтаря, воспользуемся этим термином за неимением лучшего.

- Ну, определим, - буркнул Шуль, - а дальше?

Можно попытаться его уничтожить, хотя, скорее всего алтарь не один.

- Или захватить для изучения, - вставил Травицкий.

- Любопытно, как, - поинтересовался ректор.

- Послать группу.

- И кто же на эту авантюру пойдет?

- Могу я.

Получилось очень героически и очень не натурально. Слова его просто проигнорировали.

- Хорошо, - сказал ректор, - справку об ученых, занимающихся многомерностью, мы составим.

Он взглянул на своего секретаря.

- Магистр Марек, займитесь положением, как его, ладно пусть будет белый алтарь. Кроме того, мэр просил проверить городскую защиту.

Он бросил взгляд на Андерсена, маг- защитник согласно кивнул головой.

- Кто у нас лучше всего работает с шаром? Вы Травицкий? Тогда присоединяйтесь к Мареку. Всех остальных прошу подумать, как укрепить город, а так же какие магические припасы нам необходимы, возможно, Кабера скоро будет в осаде. Если не у кого нет других предложений, то на этом заканчиваем.

Предложений не было.

Стали расходится. Травицкий подошел к Мареку.

- Наверное, лучше начать прямо сейчас.

- Да, чем, скорее, тем лучше.

Они уже шагали по коридору.

- Послушай, у тебя нет подробных карт Норты? - спросил Марек.

- Нет, к чему они мне. В библиотеке возьмем. Заодно надо проверить южные леса, да и вообще пройтись по Ойкумене на пределе дальности, просто для страховки.

Марек кивнул, соглашаясь.

Они поднялись на третий этаж, по крутой лестнице, прошли коротким коридором. Библиотека занимала пол этажа. Однако места для книг уже не хватало, и университетский совет подумывал переоборудовать под нее целиком одно из вспомогательных зданий, сейчас все равно пустующие, хотя он как всегда не слишком торопился.

Хранитель рукописей, сидящий за своей конторкой вовсе не походил на традиционного книжного червя. Это был спортивный, лет тридцати пяти человек, одетый по последней городской моде.

- Желаю жизни, - он привстал в знак приветствия.

- И тебе жизни долгой, Павел, - отозвался Марек.

Университет предложил Павлу, четыре года назад, должность хранителя, из-за его феноменальной памяти, и не раскаялся в этом.

Павел знал наизусть названия и происхожденье всех рукописей, что сильно облегчало работу, делая ненужными долгие поиски

- Нам нужны карты Норты, - сказал Травицкий, - все, что есть, карты южных лесов и общая для страны.

- Неужели и в южных лесах тоже, - быстро спросил Павел.

Слишком сообразителен, - подумал Травицкий.

- Что тоже? - спросил он как можно правдоподобней. - А нет, просто посмотрим сквозь шар на всякий случай.

Зачем я вру? Все равно скоро узнают все, и будет очень не удобно.

А, Тор с ним, - решил Травицкий.

Хранитель отошел за стеллажи и вскоре вернулся, таща заказанные карты. Ворох получился неожиданно большим.

- На кого записывать?

- На меня, - сказал Марек.

Он расписался в предложенной ведомости.

Потом оба магистра тащили в зал большого шара тяжелый рулон.

Им предстояла не трудная, но длительная работа. Травицкий вызывал в шаре видения Норты, а Марек отмечал видимость на расстеленном поверх карты прозрачном листе кальки. Постепенно лист покрывался неровными, вложенными один в другой кругами, заштрихованными с различной интенсивностью.

- Вот это да,- пробормотал Марек, когда работа была закончена, - похоже, белый алтарь располагается прямо в городе.- То-то местные жители ничего не успели понять.

Он щелкнул пальцами, зажигая свет. Работа с шаром требовала полумрака. Колдовские огни медленно разгорались. Марек присел на стоящий возле стены диван.

- Теперь, по крайней мере, ясно, - сказал он, - алтарь не может быть чересчур, большим, иначе его не смогли б спрятать в городе. Конечно, это если прорыв был с нашей стороны.

- Если только его не построили под видом чего-то другого, - возразил Травицкий.

- Молох его знает, может ты и прав.

Помолчали.

- Проверим лес, - предложил Травицкий.

- Погоди, успеем. Да и вообще вдвоем мы долго провозимся, поставь лучше кого-нибудь из студентов, работа детская. Послушай, что за чушь ты порол на совете?

- Да сам не понимаю, что нашло.

Однако, задумавшись, он нашел идею не такой уж глупой. Было ясно - рано или поздно придется посылать в Норту шпионов. Похищать алтарь это, конечно, мальчишество, но узнать о нем побольше необходимо. Свое рассуждение он изложил Мареку.

- Звучит логично, - признал тот, - но это дело военных.

- Пожалуй, - согласился Травицкий.

Глава третья

Лошади неторопливо шли, по редкому лесу. Вот как бывает,- подумал Травицкий, - скажешь сдуру, а потом все и сбудется. Он вспомнил, как удивился, получив с неделю назад приглашение в штаб ополчения. Город был на военном положении, поэтому у входа в двухэтажный каменный дом штаба дежурил часовой. Травицкий протянул ему письмо с печатью главы дружины полковника Злобы. Важный от сознания полученного дела, лейтенант долго копался в списках, покуда не обнаружил его фамилию.

- Вам наверх, в комнату двадцать три, - сказал он, наконец.

Травицкий поблагодарил. Дошел до лестницы. Она была погружена в темноту. Магистр машинально щелкнул пальцами, однако свет не зажегся.

Странно, - удивился Травицкий, почему-то он представлял штаб, как воплощение идеального порядка. На втором этаже магистр нашел нужную комнату, постучал.

- Да, входите, - раздалось изнутри.

Травицкий открыл дверь.

В просторном кабинете находились полковник Злоба и еще один военный в чине подполковника. Травицкий видел его мельком несколько раз, но имел смутное представление о занимаемой им должности. Оба привстали, приветствуя магистра.

Травицкий присел на стоящий возле стола стул.

Потом Злоба представил подполковника.

- Евгений Вячко, - начальник разведки и контрразведки. Инициатива приглашения принадлежит ему.

Вячко сразу предпочел, как говорится идти по прямой.

- Нам известно, что на собрании в университете вы вызвались для участия в военной разведке.

- Гм, - произнес Травицкий, - он даже не сразу сообразил, что подполковник имеет в виду его дурацкую обмолвку.

- Мы, разумеется, понимаем, - поспешно сказал Злоба, - вы сказали это, не подумав, но порой оговорки неплохо характеризуют человека. Да и идею вы высказали, в общем, то здравую. Мы сами планировали разведку Норты.

- Однако, нам нужен будет специалист высокой магической квалификации, без него будет трудно разобраться на месте.

- Насколько я понимаю, - сказал Травицкий, - роль специалиста отводится мне.

Он был несколько ошеломлен подобным поворотом событий.

- Да, - подтвердил Полковник Вячко. - Вы идеальный кандидат.

Имеете степень магистра, а в юности два года прослужили в дружине.

- Ну, это когда было.

- Все равно, вы сохранили форму. Понятно это очень неожиданно, но мы не можем дать вам много времени на раздумье. Вы должны решить все в течение часа.

Он замолчал, давая возможность Травицкому собраться мыслями. Оба перестали обращать на магистра внимание, принявшись рассматривать какие-то бумаги. Травицкий откинулся на спинку стула.

Никогда не знаешь, чем могут обернуться случайно сказанные слова. Травицкий считал себя человеком вполне довольным судьбой: спокойные занятия научной работой, преподавание. Его жизнь, текущая размеренно и равномерно, вполне его устраивала. Правда, он с детства любил приключенческие истории, но стеснялся своего увлечения, рассматривая его как своего рода блажь. А теперь всю жизнь надо менять, пусть и на время. Но, во-первых, война есть война, а значит, жизнь и так скоро изменится. А во-вторых, так ли уж случайна его обмолвка? Возможно, прав этот психолог от дружины.

- Если хотите, выйдите в коридор, - предложил полковник Злоба.

- Не надо, я согласен.

И вот теперь они четыре дня пробирались по территории, возможно уже занятой темными силами.

Магистр искоса посмотрел на своих спутников. Профессиональные воины - широкоплечи, чуть помоложе Травицкого мужчины.

Лес вокруг них поредел, и впереди стала видна горная речушка, не широкая, но быстрая. Где-то слева должна была быть переправа - деревянный мост, которым очень редко пользовались.

Дорога свернула параллельно берегу, она не подходила к самой реке, отгородившись от нее стеной деревьев, и разглядеть путников с противоположенного берега было невозможно.

Мост показался минут через пятнадцать, грубый настил, перила у которого были лишь с одной стороны. В одном месте доски слегка подгнили, однако, сам мост легко выдержал бы всадников.

- Вроде никого, - произнес Вадим.

Корти согласно кивнул.

Все трое выехали друг за другом на мост. Совершенно спокойно они двигались в расположенную прямо на другом берегу засаду, и непременно попались б, если б не магистр.

- Впереди тьма, - произнес он, ощутив исходящею от зла эманацию, и резко одернул повод.

Развернуться на узком мосту было невозможно.

Почуяв заминку путников, находящиеся в засаде бросились на мост. Это были кириты, много, тварей десять.

- Бросай лошадей! - заорал Вадим. - В воду!

Он молниеносно вытащил из стремени ноги, и, подхватив рюкзак, бросился вниз с моста. Корти почти мгновенно последовал его примеру.

Магистр замешкался, совсем не потому, что у него не был выработан присущий военным инстинкт повиновения: он просто представил себе, как холодно будет внизу. Но увидев подбегающих

киритов накинул лямки рюкзака и без колебаний прыгнул вслед за своими спутниками, невольно прикрыв в падении глаза. После секундного полета последовал болезненный удар об воду.

Река действительно оказалась холодной, в рот магистру попала вода, он захлебывался. С трудом скинул с плеч тяжелый, тянувший на дно рюкзак. Стало возможным хоть как-то держаться на плаву. Река тащила его словно бездушный кусок дерева. Травицкого пребольно ударило раза два о камни. Наконец, течение спало и Травицкому удалось ухватиться за какой-то твердый выступ. Тяжело дыша, он выбрался на берег. Его спутников видно не было, то ли выбрались раньше, то ли наоборот унесло течением.

Травицкий быстро поднялся на ноги. Шансов на спасение было мало: сверху по течению уже доносилась эманация прочесывающий лес нечисти. Они уже не таились и словно беззвучно орали: мы здесь, дрожи человек.

Решение требовалось принять за минуты. Магистр огляделся. На дерево залезть, что ли? Нет, не пройдет, не такие уж они дураки.

Его взгляд лихорадочно обегал местность. Был бы меч, умер бы как мужчина. Он усмехнулся, несмотря на опасность своего положения.

Это только в свитках приключений лазутчики то и дело хватаются за меч. В реальной жизни все иначе. Вячко сразу запретил брать с собой

оружие.

- Во-первых, вопросов меньше, - сказал он, - во-вторых, от вас требуется чисто интеллектуальная работа, а не героические подвиги. Когда ж в руках меч поневоле тянет сцепиться.

Тогда Травицкому показалось это убедительным.

Никакой зацепки не было, только лес, да река, в которой неподалеку от берега росли стебли пустотелого тростника.

Тростник! Травицкому пришла мысль, крохотный шанс, но когда сама жизнь твоя поставлена на карту, не стоит чем-либо пренебрегать. Магистр осторожно, что б не было слышно всплеска, зашел в реку. Подошел к зарослям тростника. Опустив под воду руки, обломил один из стеблей почти у самого основания.

- Что ж, - пробормотал он, - Один раз ты уже купался, значит, промокнуть, можно не бояться.

Магистр подождал немного, а когда ощутил, что нечисть уже рядом, с головой погрузился в воду. Выставив наверх, только, тростниковый стебель, он вдыхал сквозь него спасательный воздух. Долго сидел магистр, затаив дыхание, покуда вдоль реки проходили создания тьмы.

Нечистые двигались цепью по обоим берегам. Травицкому было страшно, как никогда в жизни. Он и не знал раньше, что способен испытывать такой страх. Ему казалось, что попытка спрятаться в воде глупа, и сейчас его найдут, вытащат и... Истязаний он не боялся. Магистр хорошо владел и телом и духом, в случаи необходимости Травицкий мог безболезненно умертвить себя.

Но сейчас магистр испытывал какую-то звериную жажду жизни, казалось все его тело вопило: жить. Так и седел он, погруженный в воду, боясь посмотреть вверх и увидеть на воде тени своих врагов. Он сидел еще долго после того, как создания тьмы прошли мимо.

Наконец, магистр, поднялся в полный рост, и вышел на берег. Он быстро зашагал прочь от реки, держась в противоположенную от

ушедших сторону. Мокрая одежда противно липла к телу. Всякий раз, когда его настигал порыв ветра, Травицкий содрогался от холода.

Поэтому, отойдя на расстояние, которое он счел достаточным, Травицкий принялся сушить одежду, расстелив ее на земле. Потом провел осмотр оставшегося при нем снаряжения. Его было немного. Непосредственно при нем хранилось только самое важное: нож, в кожаных ножнах прикрепленный к поясу, и там же небольшая фляга с четырьмя отделениями, в которой хранились компоненты изменяющего состава, была и еще одна фляга с обычной водой.

В нашитом на пояс, специальном кармане находился малый магический шар. Он был бесполезен для того, что бы связаться с Каберой, с момента объявления города на военном положении, сменявшие друг друга маги постоянно излучали в пространство помехи, дабы помешать неприятельской разведке, но он мог помочь найти спутников.

Травицкий вгляделся в шар, сосредотачивая взгляд. Шар работал плохо, это была переносная модель, предназначенная в основном для ближней связи, кроме того, Травицкий находился сейчас не так уж далеко от излучающего помехи белого алтаря. Поэтому когда видение, наконец, возникло, оно было туманным и нечетким.

Магистр настроился на Вадима, но увидел сразу обоих. Судя по всему, Корти и Вадим находились в небольшой пещере. Так же как и он, они сушили одежду, разложив небольшой, не дающий дыма костер. Видение мигнуло и восстановилось вновь, однако Травицкий уже отодвинул шар.

Оба живы - отлично! Но дальше-то, что? А ничего, - понял он.

Магистр не знал где находятся сейчас его спутники, а значит, не мог попытаться встретится с ними. Никаких мест для встречи назначено не было, слишком опасно. Если один из них был бы пленен, из него могли бы вытянуть свидетельство под пыткой или гипнозом.

Темнело, и Травицкий стал подумывать о ночлеге.

Ему повезло, осматривая местность, Травицкий наткнулся на медвежью берлогу. Толстый ствол вывернутой бурей сосны защищал берлогу сверху, делая ее малозаметной. За лежащими на земле корнями ее трудно было разглядеть с поляны. С другой стороны она была загорожена раскидистым ельником. Собрав и надев подсохшую к тому времени одежду, Травицкий забрался в берлогу и лег там, завернувшись в плащ-палатку. Не спалось, магистр долго ворочался, пока не ушибся о находящийся в стенке берлоги камень, после этого решил прибегнуть к самогипнозу.

Проснувшись, магистр почувствовал голод. С этим придется обождать, - сказал он себе, - сперва ребята. Травицкий взялся за шар, и как раз вовремя. Вадим с Корти, собираясь в путь, надевали рюкзаки. Травицкий почувствовал к обеим жгучую зависть, вернее к их рюкзакам. Как они ухитрились их не потерять? Одно слово профессионалы.

Пещера находилась возле самой реки, Травицкий видел это в хрустальном шаре. Ее отверстие выходило в берегу примерно на сажень выше воды. Спустившись вниз, разведчики некоторое время шли по реке, ища место, где будет удобней подняться на берег. После того, как они поднялись по склону, Травицкий с удивлением увидел, что за поворотом реки открылся мост, тот самый на котором они едва

не попались так бесславно. Поначалу Травицкий не мог понять, как же они ухитрились спрятаться под самым носом нечистых. Но он тут же сообразил, что берег нависает над рекой, делая пещеру незаметной сверху.

Теперь было ясно куда идти. Травицкий прикинул направление и зашагал так, что бы встретится со своими товарищами.

Шагая по лесу, Травицкий инстинктивно держался деревьев, стараясь не выходить на открытые места. Этому правилу он изменил лишь однажды. На пути Травицкому попалась полянка, усеянная черникой, и магистр, глядя на крупные спелые ягоды, не смог противостоять голоду. Потом он продолжил путь.

Время от времени Травицкий доставал шар, сверяясь с движением своих бывших спутников. Он затруднялся точно определить местность, по которой те шли, но потому как улучшалось изображение, мог судить, насколько они сблизились друг другом.

На пути попалось небольшое болото и Травицкому пришлось потратить какое-то время на то, что бы обогнуть его с запада. Он шагал по влажному мху, который пружинил под ногами, выдавливая из себя темную воду, словно переполненная губка. Потом стало суше, и Травицкий выбрался на твердую землю. Протер сапоги пучком сорванной травы, протянул к поясу руку. Желая соорентироваться, он вынул шар, но в этот момент из за деревьев возникли двое. Травицкий вздрогнул, но тут же узнал Вадима и Корти.

После, когда прошла первая радость встречи, Корти сказал:

- Ну, магистр, вы топаете по лесу, будто стадо быков, просто удивительно, что вас до сих пор не схватили.

-Да. А мне показалось, будто я иду бесшумно. Впрочем, я никогда не претендовал на лавры следопыта, - добавил он с нарочитым равнодушием, хотя в душе ощущал себя немного уязвленным. - Лучше скажите, как вы нашли такую пещерку, хорошую.

- Смотрели в шар? - сказал Вадим. - Мы так и думали, поэтому предоставили поиски вам. А пещерка... Мы с Корти оба родом из местного села, поэтому знаем все вокруг. Рюкзак вы сохранили? Жаль.

Ну ладно, хорошо хоть изменяющий состав цел, без него наша миссия сильно бы затруднилась.

Некоторое время шли молча.

Тоже мне супермены, - думал магистр. Однако чего я взъелся? - одернул он себя. Они вполне правы. Назвался яблоком - лезь в лукошко, так кажется, говорят.

- Как вы считаете, в засаду мы угодили случайно? - спросил Корти.

- По всей видимости, да. Хотя чего вы спрашиваете меня? Вы же в конце концов военные.

- Нас могли выследить шаром, не из города, конечно, раз там помехи. Но, что мешает им вынести шар в "чистую" зону и спокойно обшарить окрестности?

Травицкий позволил себе слегка улыбнуться - здесь он мог отыграться.

- Даже обычный шар, не говоря уже о большом, является стационарным сооружением, его нельзя сдвигать с места не влияя на его магические свойства. Малый же шар, вроде моего, является переносным устройством, с очень малым радиусом действия, к тому же

настроенным заранее на определенные объекты, в данном случаи на вас обоих, с его помощью просто невозможно осмотреть местность. Конечно, у тьмы может быть нечто принципиально новое, но в этом случаи нас выловили бы уже давно.

Разговаривая, они приближались к Норте.

Глава четвертая.

За два дня путешествия они четыре раза видели патрули темных сил. Но те не принимали таких мер предосторожности как у моста, очевидно считая себя полными хозяевами в окрестностях города, и Травицкий заранее чувствовал их приближение. Этого было достаточно, что бы уклониться от встречи. Однако все понимали, что на глупость тьмы надеяться бессмысленно. Их спасала только малочисленность отряда, да хорошая квалификация Травицкого, таких сильных магов как он было в ойкумене всего десятка два.

Наконец было решено изменить внешность. Травицкий нашел ровное место и аккуратно удалил с него всю траву. Затем, делая но- жом глубокие надрезы в земле начертил фигуру: три пересекающихся одинаковых круга вписанных в один большего диаметра. Почва была рыхлой, нож двигался в ней, легко испытывая лишь небольшое сопротивление. Потом вокруг границ внешнего круга появилась длинная надпись, состоящая всего из трех рун повторяющихся в различных сочетаниях. Надпись шла кольцом - невозможно было различить ее конец и начало. В центре рисунка, там, где пересекались

круги, сложили горстку собранных щепок. Магистр щедро посыпал их порошком с одного из отделений фляжки.

Затем Травицкий обратился к остальным:

- Напоминаю, что на самом деле изменения внешности всего лишь иллюзия. Если вы будите чрезмерно думать о своём или других

прежнем виде, или испытывать какую-либо отрицательную реакцию к новому облику, она исчезнет. Достаточно испытать небольшую вспышку отвращения одному из нас и иллюзия может развеяться у всех троих. Хотя мы тренировались в Кабере, неожиданностей быть не должно.

- Пора приступать. Разденьтесь.

Магистр смешал в крышке фляги жидкости из трех других отделений. После чего все трое натерли свое тело приготовленной смесью.

Одевшись, они вступили в маленькие круги. Травицкий распростер руку над кучкой в центре и выкрикнул:

- Эрдера.

То было огненное заклятие, простое, в объеме школьного курса. Кучка сразу начала медленно тлеть. Дыма почти не было, и стелился он низко.

Травицкий, громким, ровным голосом принялся читать заклинание:

- Эридон фон грейс, а миер.

Его голос производил гипнотическое воздействие. Казалось, будто мир отдалился, как-то притух, дым принялся заполнять все вокруг. Впрочем, возможно это только казалось. Вскоре ничего нельзя было

разглядеть, лишь было слышно, как Травицкий продолжает заклятие изменения:

- Тинож, а гори, тор рей.

- Дым постепенно уходил, уже можно было разглядеть стоящих рядом людей. Нет, это были уже не люди. Существа, находившиеся в круге, были покрыты коричневой роговой чешуей, вместо носа на лице имелось два отверстия, а глаза были более велики, чем положено человеческим.

- То, что они примут обличие гонсов, было условлено заранее. Будучи младшими командирами темного войска гонсы были достаточно свободны, а люди знали об их поведении достаточно много и могли его имитировать. Конечно, желательно было, превратится в существ имеющих более высокий ранг, но об них было известно слишком мало.

- Мда, красавчиками мы стали, - сказал Корти. Голос его почти не изменился, только стал немного более низким, и в нем изредка проскальзывали лающие звуки.

Магистр чуть поморщился, получилась жуткая гримаса, способная уложить в обморок через, чур, нервную барышню. Иллюзия мало распространялась на голос, и речь была самым уязвимым.

Некоторое время они прохаживались, привыкая к новому облику. При движении приходилось чуть подгибать колени, подражая гонсам. Наконец они освоились.

- Идемте, - сказал Вадим.

Группа вышла на дорогу. Теперь они не прятались, и когда впереди показался отряд киритов, даже не замедлили шага. Травицкий

ощутил страх, не такой сильный, как тогда когда он сидел в реке, а вокруг рыскали ищущие его создания тьмы, но он был. Теория это конечно хорошо, но неизвестно, чем все обернётся на практике.

Кириты приблизились, покрытые черным мехом они походили на игрушечных медведей, которым каприз мастера придал человеческие черты. Группы сошлись. Кириты выбросили вверх левую руку, приветствуя старших по рангу, и не останавливаясь, прошли мимо.

- Пронесло, - сказал Вадим.

Теперь они двигались спокойно и быстро, не нужно было больше скрываться. Один раз на пути им попалась небольшая, всего пять домиков деревня. Она была пуста и разграблена, из домов вынесли все представлявшие хоть какую-то ценность. Людей не было: нечистые сгоняли всех во временные лагеря.

Создания тьмы встречались все чаще. Теперь путешественники уже их не опасались. Только один раз, увидев ронга, Травицкий предпочел уклониться в сторону. Многие ронги обладали магической силой, и Травицкий не хотел рисковать.

Потянулись поля пригородной зоны. То там, то тут виднелись фигурки изможденных работающих людей. Рядом находились кириты, очевидно, исполняя роль надсмотрщиков. В руках у них были какие-то металлические жезлы.

Травицкий видел как один из рабов, вероятно, не выдержав своего тяжёлого положения, вдруг подхватил мотыгу, рукоятка которой была не менее двух аршин длинной, и, резко выпрямившись, кинулся на кирита. Внезапно он согнулся, упал на землю, забился в судорогах. И

так же рухнули все находившиеся поблизости люди. Теперь они с воплями катались по земле

Кириты наблюдали все это с интересом, было видно, что мучения людей доставляют им удовольствие. Наконец все кончилось.

Разведчики не могли до конца оторвать взгляда от этой сцены. К счастью они ничем не выделялись среди остальной нечисти. Некоторые из темных даже ухали от восторга. Страдания людей были перед глазами Травицкого на всем пути до города.

Норта не была огорожена стеной как Кабера, это был старый торговый город, издревле не с кем не воевавший. Его окружали лишь столбики магической защиты, вполне надежной, как полагалось раньше. Поэтому в город разведчики вошли беспрепятственно.

Следов сраженья почти не было видно. Атака темных сил была столь стремительной, что люди просто не успели понять происходящие. Только в одном месте в глухом тупичке, виднелось нечто напоминавшее баррикаду: сооружение из наваленных в беспорядке деревянных щитов. Ясно, что удержать нападавших надолго она не могла.

Людей видно не было, на это Травицкий с самого начала обратил внимание. Лишь создания тьмы шатались по улицам, иногда по одиночке, но чаще небольшими: по трое, четверо группами себе подобных. Они явно не были заняты каким-либо делом и напоминали зевак, которые не знали, как убить время.

Это бесцельное шатание настолько не отвечало представлениям Травицкого о темных силах, что на мгновение он даже усомнился - уж не заняты ли они какими-то тайными делами ему не понятными. Но вскоре убедился, что это не так.

Под ногами часто попадались осколки желтых плиточек с начертанными на них магическими рунами - сорванные с парадных дверей амулеты. Сами дома не были пустыми, во многих жили

вселившиеся туда нечистые. По мере продвижения к центру одноэтажные строения сменялись двух, трех, а то и четырехэтажными;

Соответственно поднимался и ранг жильцов.

- Смотри, - толкнул Травицкого под бок Корти.

Во дворе, одного богатого трехэтажного дома находилась многочисленная группа людей, охраняемая киритами. Перед ними прохаживался ронг, которому, наверное, и принадлежал нынче особняк.

Время от времени он указывал на кого-то из людей своей четырехпалой лапой, и тех сразу выводили из строя.

- Отбирает себе рабов, - шепнул Корти.

- Да нет, - отозвался Вадим, - похоже, что все и так его.

По лицам людей было видно, ничего хорошего они не ждут, ни та, ни другая группа.

Наконец отбор был окончен. Ронг выбрал из толпы человек семь, потом сказал, что-то охранникам-киритам. В лапах у тех появились небольшие цилиндры. Из далека, казалось, будто выполнены они из мягкой резины. На одном из торцов был вырезан значок из трех пересекающихся линий. Не спеша, темные двинулись к большой группе.

Пленники испугано попятились. Кириты не обратили на это внимания. Двое хватали людей, а третий лапой припечатывал ко лбу цилиндрик, потом отводил, и на лбу человека оставался светящийся

след - значок, такой же, как на цилиндре. Он светился несколько секунд, потом исчезал.

Как скотину клеймят, - подумал Травицкий.

Никаких неприятных ощущений, судя по всему, эта процедура людям не доставляла.

Однако кому нужно клеймо, которое тут же исчезает? - рассуждал Травицкий. Или оно исчезает только для нас, а темные продолжают его видеть?

Его размышления были прерваны стонами. Люди катались по земле, как и тогда в поле. Ронг смотрел на это с удовлетворением, кириты с восторгом. Многие из прохожих останавливались, что б насладится зрелищем, а некоторые стояли уже давно, очевидно заранее зная чем, закончится церемония.

Стоны прекратились так же мгновенно, как и начались. Людей заставили подняться и увели. Однако зеваки не расходились.

Как они это проделали? - думал Травицкий с ненавистью. И главное зачем? Был момент, когда он едва не кинулся на помощь людям, но трезвая часть личности заставила его остаться на месте. Возможно, это был просто страх.

Между тем ронг осматривал меньшую группу. Его внимание привлек человек лет сорока, твердо, без признаков страха смотревший на своего мучителя. Ронг поднял руку, указывая на него, и снова отдал команду стражникам. Мужчина был тут же отведен в сторону. Один из киритов отлучился в дом и тут же вернулся, неся моток веревки, которым быстро и профессионально опутал пленника так, что тот даже не смог пошевелиться, потом прислонил его к стене и отошел.

Ронг снова принялся рассматривать пленника. Травицкого поразила его похожесть на человека. Вообще чем выше иерархия, тем больше создания тьмы походили на людей. Этот же явно побил все рекорды. Только чрезмерная бледность и отсутствие волос, выдавали в нем нечистого.

Осмотр видимо, удовлетворил ронга, он утвердительно кивнул. Один кирит подал ему золотую трубочку с двумя чашечками на концах,

Другой принес из дома стул, и не первый попавшийся, как отметил Травицкий, а как раз по фигуре начальника. Стул установили напротив пленника. Травицкого охватило предчувствие чего-то жуткого, гораздо худшего, чем сама смерть.

Ронг уселся на стул и приставил трубочку одним концом к своему виску, другим к виску человека. И оба застыли, словно в гипнотическом трансе. Потом тело человека стало обмякать и, не смотря на связывающие веревки, минуты через две он напоминал, пустую куклу. Ронг наоборот, казалось, так и наливался энергией.

Под конец пленник сполз вниз по стене, а ронг вскочил с явным избытком сил. Зеваки подпрыгивали от восторга, затем стали расходиться.

- Идемте, - сказал Вадим, - нам нельзя выделяться.

Потом поинтересовался:

- Как вы объясните это, магистр?

Травицкий не мог отделаться от ощущения, будто жизненная сила человека через трубку перетекла к гонсу, о чем и поведал своим спутникам.

- Это мы и сами поняли, - сказал Корти хмуро, - ну а предыдущая сцена?

Травицкий ответил не сразу. Он мысленно прокручивал перед глазами столь потрясшие его события, стараясь делать это по возможности беспристрастно. Что значило это странное клеймование?

И почему не клеймили отведенных в сторону?

-По- видимому, - сказал он, наконец, они сделали людей подверженными какому-то болевому воздействию, причем одновременно всю группу. Вы видели тогда на поле, за провинность одного страдали все.

- И еще, похоже, те, кого они заклеймили, не годятся...

Он запнулся, но твердо добавил:

- В пищу.

Внезапно Травицкий остановился.

- Постойте, но если они действительно забирают у людей жизненную энергию, значит они паразиты. Они могут существовать только за счет человеческих жизней. Теперь понятна их суть, над которой ломали голову со времен империи Комонов, ясны их цели.

- Хорошо, - сказал Вадим, - но нам то, что с этого?

Травицкий вздохнул:

- Да, вы правы: я увлекся.

Они подошли ко дворцу дожей, который издревле занимали правители Норты, а в последние лет восемьдесят здесь заседал городской совет.

Площадь перед дворцом была заполнена созданиями тьмы. В одном месте находилась распряженная телега, с установленным на ней

странным сооружением. Нечто вроде громадной реторты наполовину заполненной синей жидкостью, в которой плавали разноцветные шарики. Через глухую пробку проходили два близко расположенных металлических стержня, которые не достигали нескольких аршин до поверхности жидкости. Снаружи они изгибались, уходя в стоящий на той же деревянный ящик. Ящик был гладким с плотно пригнанными стенками.

Внезапно толпа дрогнула, через нее двигалась группа киритов с полосатыми жезлами в руках. Рассредоточившись, они образовали проход, словно оцепление стражников.

Очевидно, сейчас проедет какая-то важная персона, - подумал Травицкий, но он ошибся.

На другом конце площади, рядом с дворцом, было пустое пространство, тоже оцепленное киритами. Посреди него под специально сделанным навесом, была установлена большая деревянная рама, метров десяти в поперечнике. По ее обращенной к разведчикам стороне, на равном расстоянии друг от друга, были расположены трехгранные пирамидки из белого металла. Во внутрь рамы было вставлено толстое зеленоватое стекло, которое пронизывали во всех направлениях тонкие темные нити, пересекавшиеся друг с другом, под углом в сорок пять градусов.

Позади рамы виднелась непонятная конструкция. Подобравшись поближе, разведчики могли хорошо её разглядеть. Столик на длинной ножке установленный так, что бы его плоскость совпадала с осью симметрии рамы. На ближайшем к ней конце находилось нечто похожее на поставленную, на ребро глиняную тарелку. А в центре

столика находился крупный белый кристалл в окружении двенадцати, по трое с каждой стороны, шариков из кости. С земли до столика поднималась небольшая лестница.

Неожиданно Травицкий увидел человека, тот явно не был пленником, слишком уверенно держался он перед нечистыми. Подойдя

к лестнице, человек по-хозяйски кивнул стоящим рядом гонсам, и те почтительно вскинули руки, признавая в нем начальника.

Магистр невольно оглянулся на своих спутников. По чешуйчатым лицам не возможно было определить эмоций, однако магистр не сомневался - они поражены не меньше его.

Человек стал подниматься по лестнице, лицо его казалось знакомым. Травицкий вглядывался, пытаясь запомнить: лет тридцать, полное лицо, узкие уши, и вдруг узнал. То был Каберский пьяница Пелем Герот - обитатель городского дна полный тупого самомнения.

Его презирали, так как дважды ловили на мелких кражах. Перед нашествием он куда-то исчез, во всяком случаи магистр давно его не видел.

И теперь Пелем был здесь. И он был предатель! Да, именно так, иначе невозможно объяснить отношение к нему созданий тьмы. Травицкий почувствовал, как задыхается от гнева, и испугался, иллюзорный облик мог не выдержать столь бурной вспышки эмоций.

Эта мразь предала род людской, он был заодно с его поработителями. Каким-то образом серый, ничем не выделяющийся и всеми презираемый человек занял почётное место в иерархии темного войска.

Между тем Пелем протянул руку, коснувшись тремя пальцами костяных шаров. Мозг у Травицкого работал необыкновенно четко, он осознал и запомнил положение руки.

Пелем Герот принялся читать заклинания. Читал он плохо, было видно, что этот человек никогда не занимался магией. Он лишь выучил одно из заклинаний наизусть, и теперь, как нерадивый школяр, опасался, не забыл ли чего.

Стекло в раме потемнело, сделалось непрозрачным и вдруг исчезло. Однако за ним не было дворца, стал, виден большой двор в окружении каменных стен. А потом появилась колонна войск. Стройными рядами маршировали кириты возглавляемые гонсами, попадались и чины покрупней. Они проходили прямо сквозь раму, оказываясь в нашем мире, и только тогда Травицкий осознал, он видит белый алтарь, представший людям впервые за две тысячи лет.

Он совсем не был белым этот алтарь, разве, что костяные шары. Но это и понятно, Комон Пта называл его белым исключительно из психологических соображений. С таким же успехом алтарь можно было называть фиолетовым.

Через раму проехала колесница с укрепленным на ней темным стержнем, связанным с каким-то механизмом из зубчатых колес. Шествие замыкал еще один отряд киритов.

Однако прорыв за пределы трехмерности не исчез. По-прежнему был виден крепостной двор, теперь почти пустой, только возле самой точки прорыва стояли по два гонса с мечами, стой и другой стороны.

Травицкий заметил, что Пелем уже ушел, очевидно, его присутствие было нужно лишь в самом начале.

От дворца спешил ронг, он остановился перед рамой, показал часовым какой-то жетон и перевалил на ту сторону.

- Пойдемте, магистр, - сказал Вадим, уже темнеет, надо подыскать пристанище. Неизвестно, как здесь относятся к тем, кто гуляет по ночам.

- Ну, с этим проблем не будет, - отозвался Корти, в городе много пустых домов.

- Я знаю здесь одно небольшое жилище, - сказал Травицкий, - правда оно на другом конце города, но сходить стоит. Надеюсь, оно не занято.

- Боюсь, занято, - отозвался Корти, - все мало-мальски привлекательные жилища облюбовали себе эти милые твари.

- В любом случаи, - возразил Вадим, - заночевать лучше подальше от центра, похоже, здесь у них штаб и бродягам вроде нас места нет. А если идти, то почему не в указанную магистром сторону?

На том и порешили.

Идти действительно пришлось долго. Предложенное Травицким жилище находилось на другой стороне протекающей через город реки, нужно было сделать крюк до моста. Наконец они остановились перед маленьким одноэтажным домиком.

- Не слишком-то он хорош, - пробормотал Вадим, к тому же уже занят.

В окне виднелись два кирита.

- Выгоним, - сказал Корти беспечно, - ранг у нас выше.

- Не глупи, - буркнул Вадим.

- По-моему Корти прав, - вмешался Травицкий, - они обязаны нам подчиниться. К тому же квартира, в которой мы остановимся, должна быть не из самых плохих. В худших положено жить киритам.

- Ладно, - сказал Вадим, после некоторого колебания.

Он подошел к дому и пинком ноги распахнул дверь. Двое киритов

Бросились на шум и почтительно застыли, увидев начальство.

- Сколько вас, - рявкнул Вадим, подражая их лающей речи.

- Двое, - ответил один из киритов.

- Значит все здесь. Вон отсюда!

- Но ваша сила...

- Я сказал вон! Здесь будем жить мы.

В глазах киритов на миг вспыхнула ненависть, они, очевидно, оценивали обстановку. Но двое против троих - расклад не из лучших, поэтому ненависть сменилась выражением приниженной покорности.

Кириты тихо заскулили в знак повиновения, и пошли прочь.

- Квартира свободна, - сказал Вадим, можно вселяться.

Дом был холостяцким. Из мебели имелось только самое необходимое, если, конечно, остальное не вынесли, как предположил Корти. Однако Травицкий отрицательно покачал головой.

- Нет, похоже все на месте. Подождите, тут должен быть погребок с хорошими винами. Надеюсь, наши знакомые до него не добрались.

Он подошел к углу комнаты, снял с пояса нож, просунул в едва заметную щель в полу и поддел. Крышка откинулась, обнажив подпол. Травицкий спустился туда.

- Чего сидите? - послышался его голос. - Принимайте!

- На поверхность были извлечены закупоренные кувшины, сыр, сушеная рыба и многое другое.

- Прекрасно, - сказал Вадим, - мне до Молоха надоел сухой паёк.

Он раскупорил один из кувшинов и принялся разливать вино по кружкам, которые достал из шкафа.

- Напиваться, конечно, не будем, но по одной не повредит.

Травицкий некоторое время задумчиво смотрел на него, потом воскликнул:

- Стойте! Нам нельзя пить.

- Ну, магистр, не дети же мы, в конце концов, - воскликнул Корти.

- Я не знаю, как повлияет алкоголь на нашу внешность, сможет ли сохраниться иллюзия.

- Что б вас в сердцах воскликнул Вадим. - Зачем вы их тогда вообще доставали.

- Не подумал.

- Ну, так тащите их теперь с глаз долой, будем считать, что это ваше наказание. Да заодно принесите воды, я видел во дворе колодец.

Травицкий отсутствовал минут пять, было слышно, как гремит колодезная цепь. Наконец он вернулся с двумя полными ведрами.

Несмотря на отсутствие вина, ужин вышел на славу. После сухих пайков сыр и рыба показались изысканными деликатесами.

- А, что, - поинтересовался после еды Корти, - кириты действительно могли выпить вино?

- Да. Они питаются, так же как и мы.

Магистр помолчал, потом добавил:

- Бедный Георг, мог ли он думать, кто займет его дом.

- Он был вашим другом? - спросил Вадим осторожно.

- Не близким, но я знал его. Георг был талантливым ученым, которого неоднократно приглашал к себе наш университет. Но он слишком любил Норту.

- Вы, конечно, слышали о планирующем крыле? Так вот, это его работа, - добавил магистр после некоторой паузы.

Он произвел впечатление.

- Слышали, - сказал Вадим, - но я думал это просто слухи, вроде рассказов о полетах на гигантских орлах или приходи покойных злодеев с другой грани бытия.

- Нет. Крыло вполне реально. Оно было рассчитано на двоих, но о

оказалось, что летать крыло может только пустым без нагрузки. Если оно несло вес хотя бы в полкило, то начинало выписывать в воздухе бессмысленные фигуры, совершенно не подчиняясь управляющим заклятьям.

- А где сейчас это крыло? - поинтересовался Корти.

- Не знаю точно, кажется, находилось, под охраной, во дворце совета. Ему было предано все Ойкуменское стратегическое значение. Ладно, давайте спать.

- В спальне была одна кровать, но все трое почему-то разлеглись прямо на лавках. Травицкий долго не засыпал, все время вспоминался Пелем. Думать о нем не хотелось, тем не менее, у Травицкого начинала складываться вполне четкая теория. Наконец он заснул. Пробуждение было не веселым.

Глава пятая.

В начале Травицкий ощутил боль. Магистр попробовал пошевелиться, но не смог. Тогда он открыл глаза. Первое, что он увидел, была веревка,

она стягивала его руки и уходила к ногам, опутывая целиком тело.

Потом он увидел киритов. В первый момент магистр подумал о тех, которых они вчера так бесцеремонно согнали с квартиры. Но этих было шестеро, а когда один из киритов чуть сдвинулся. Травицкий заметил ронга, до этого скрытого широкими спинами.

Дело плохо, - подумал он, - это явно не квартирная склока.

Травицкий попытался сказать, что-нибудь, но ощутил во рту противную тряпку.

С трудом, повернув голову и скосив глаза, Травицкий увидел своих товарищей, тоже связанных. На их лицах были написаны растерянность и ужас. На лицах!? Да, именно так, изменяющее заклятие рухнуло, и призрачная внешность исчезла, уступив место истинной плоти.

Все выглядело слишком не реальным, как во сне. Травицкий даже не испытывал страха. Ну, как, скажите на милость, можно связать трех здоровых мужчин, не разбудив хотя бы одного?

Ох, и дурак же я, - подумал Травицкий. - Ронг просто воспользовался своей волшебной силой - усыпил их заклятием глубокого сна, а потом приказал подчиненным связать. А теперь пробудил, очевидно, желая насладиться людскими страданиями.

Врешь подлец, - подумал он, - этого удовольствия я тебе не доставлю.

Ронг обернулся к киритам и коротко бросил:

- Взять и нести.

Двое из тварей подошли к Травицкому. Подхватив его спереди и сзади, словно бесчувственное полено, они потащили магистра на улицу, естественно не проявляя никаких стараний, что бы создать удобства для пленника.

Уже на выходе его больно ударило о косяк, когда носильщики разворачивались в дверях. Передний кирит то и дело уходил вперед, от чего Травицкому казалось, будто его сейчас разорвут на части. Задний же то и дело поддавал его своими ногами. Уже минуты через две

Травицкий ощутил, как его начинает тошнить. В довершение всего, нёсшие его кириты затеяли разговор.

- Хорош, - произнес один, - много жизненной силы.

- Да, только нам без толку, все начальству перепадет.

Страха, по-прежнему не было, только стало невыносимо мерзко.

И была холодная решимость - лучше умереть, не сейчас, когда не будет другого выхода.

Дорогу Травицкий помнил плохо. Возможно, он на какое-то время потерял сознание. Наконец их внесли во дворец дожей. Кириты почему-то замешкались перед входом, потом начали бодро подниматься по лестнице. Это была пытка похуже, чем остальное. Травицкий с ужасом считал ступени. Площадка, поворот, снова подъем. Второй этаж, неужели еще выше? Нет. Его понесли по коридору, втащили в какое-то

помещение и швырнули на пол.

Потом он ощутил, как его рассматривают.

- Развяжите им руки и усадите, голос был похож на человеческий.

Травицкого подняли и тут же швырнули на подставленный стул.

Кирит принялся развязывать сзади узел, неимоверно царапая кожу. Наконец путы ослабли.

Теперь, сидя, Травицкий мог рассмотреть зал. Дворец дожей всегда отличался великолепием, но в этой комнате украшений было столько, что она производила впечатление безвкусной. Стены сплошь покрыты тяжелыми коврами, поверх которых весели картины в два ряда. В общем, примитивная мазня, но зато в золотых рамках.

Люстра усыпана драгоценными камнями. Кругом стояли всевозможные статуи прекрасной работы, но собранные в таком количестве, что создавалось впечатление склада.

Посреди помещения располагался трон. Это было просто глубокое кресло, но установленное на возвышении и покрытое позолотой. На нем выседал никто иной, как Пелем Герот, с короной на голове. Кажется то же из золота. Он кутался в мантию, в которую были вшиты рубины. Ну конечно, как же без драгоценных камней пущего эффекта. И над всем эти идиотизмом, завершая его, висел толи флаг, толи вымпел с изображением Пелема Герота попирающего земной шар.

Увидев такое, Травицкий на мгновение оторопел. Дорвался глупец до сокровищ, - была первая его мысль. Маленький человек в огромной мантии в другое время смотрелся бы довольно комично. Но сейчас было конечно не до смеха.

- Удивлены? - Пелема так и распирало от удовольствия.

- Отнюдь, - произнес Травицкий спокойно, - хотя не буду скрывать, на площади мы были изрядно поражены.

- Еще бы, я, которого вы совсем недавно и в грош не ставили, вдруг оказался повелителем таких сил. Я, Пелем Герот, заключил договор с Комоном Пта, вызвав его из ада. Не веришь? - спросил он почти просительно, как мальчишка, который только и ждет, что его похвалят.

- Почему же, мне легче поверить, во, что угодно чем в то, что ты сам построил алтарь.

Пелем, кажется, опешил от его наглости. А Травицкий, не давая ему, опомнится, продолжал:

- Вы идиот Пелем.

- Что?!

Если верить легендам, то именно такое лицо было у бога Молоха

Когда смертный Петр назвал его негодяем.

- Вы нужны им лишь постольку, поскольку сами они не могут привести в действие алтарь. Это очевидно, иначе они не возились бы с вами. Но почему вы думаете, будто вам нельзя подобрать замену?

- Вы... Как вы смеете!? Я впустил их в этот мир. Они обожают меня как своего повелителя.

- Это они вам сказали? - Травицкий не скрывал презрения. - Нашли, кому верить.

Он был доволен тем, что сумел взбесить этого мерзавца, поколебать его самоуверенность.

- Увести, - вопил новоявленный монарх. - И этих тоже. Поместите их рядом с моими апартаментами. Я хочу в любой момент иметь возможность насладиться их страхом. У вас у всех выпьют жизнь. Хотя нет, прежде допросят. Для проформы.

Он вдруг успокоился.

- Вы полагаете, будто мы не знаем ваших задач? Да мы вас уже на мосту ждали. Вы сумели уйти только из-за глупости этих болванов. А этот дурацкий трюк с переменой внешности. Думаете, это нас обмануло? Мы распространили среди ронгов специальные антиизменчивые чары, и те видели ваше подлинное обличие. Вы были на свободе целый день только потому, что я, я - Пелем Герот желал поразвлечься.

- Чего вы стоите? - это было сказано уже киритам. - Увести.

Пленников снова связали. На этот раз путешествие было не долгим. Их пронесли по коридору и бросили в какой-то пустой комнате. Кириты молча вышли, а гонс командовавшей ими чуть задержался. Глядя сверху вниз, на распростертых, на полу пленников, он картаво произнёс, подражая человеческой речи.

- Запытаем, жизнь выпьем.

После чего повернулся и вышел, захлопнув дверь, было слышно, как он гремит ключами с той стороны.

- Дурачье,- сказал Корти негромко, так что б не было слышно снаружи, - магистр легко пережжет веревки.

- А дальше - поинтересовался Вадим.

- Там увидим, все лучше, чем ждать этих вампиров. По крайней мере, хоть покажем им, как умирают люди.

- Это успеем. Подождем, может, что иное придумаем.

- Индюк думал, думал да в суп попал, - буркнул Корти.

Он сказал это просто так, без злости.

Травицкий молча оглядывал помещение. Оно было почти пустым, только рядом с противоположной двери стеной стоял массивный деревянный стол, не вплотную. Между ним и стеной оставалось свободное пространство, как раз протиснуться человеку. Он принялся осмысливать ситуацию.

Взгляд магистра медленно полз по его связанным рукам. Магистр как-то равнодушно отметил, как успели они загрубеть за последнее время. В голову пришло, что сейчас он меньше всего походит на интеллигентного преподавателя университета.

Взгляд сместился на туловище, потом, скосив глаза, Травицкий разглядел пояс. Ножа, конечно, не было, но обе фляги остались на месте. Травицкий сразу ощутил жажду. Он отвернулся, стараясь больше не смотреть на них. Но фляга неотступно возникала в его мыслях, при чем почему-то не с водой, а та, в которой хранился изменяющий состав. Травицкий знал, что мозг ничего не совершает напрасно, но чем могло помочь сейчас изменение внешности?

Щелкнул замок. В тишине слабый звук казался очень громким.

От неожиданности Травицкий вздрогнул. Вошедший гонс аккуратно закрыл дверь, постоял с минуту, а затем так же картаво, как и в первый раз сказал:

- Запытаем, жизнь выпьем.

И вышел.

- Сволочь! - заорал Корти.

- Успокойся, - сказал Вадим, - этим ты только доставляешь ему удовольствие.

Вадим вздохнул, чувствовалось, что ему тоже хочется выругаться.

- Вы понимаете, - сказал он немного погодя, - в чем нам признались.

И Травицкий в первый момент решил, будто речь о гонсе, но ошибся.

- У Пелема есть кто-то в Кабере, иначе, откуда он знал, где устраивать засаду.

- Скорей уж Пелем у того, - усмехнулся Травицкий. - Вряд ли Герот сам организовал все это, он просто пешка, которой дали возомнить себя ферзем.

- Кто же тогда хозяин?

- Кто знает.

Вновь открылась дверь.

- Запытаем, жизнь выпьем, - произнес гонс.

Садист интеллектуал, - подумал магистр с ненавистью. И тут пришла мысль. План возник в сознании мгновенно, хотя, скорее всего его смутный зародыш вызревал с той минуты, когда Травицкий увидел на поясе нетронутые фляги. Очевидно, схватившее решили, будто в обеих вода, а может просто, не обратили внимание. Травицкий быстро прокрутил план в голове, он был дерзок, отчаянно дерзок и мог удаться только в случаи немыслимого везения, но это был единственный шанс.

Травицкий коротко изложил его Вадиму и Корти. Оба согласились не колеблясь. Дело было только в том хватит ли времени.

- Надо дождаться, когда гонс снова появится, - сказал Вадим, - после начнем.

Гонс не заставил себя ждать. На этот раз его угроза о пытках вызвала в Травицком только удовлетворение. Тварь, похоже, вошла во вкус и скоро придет еще раз. Он лишь на всякий случай изобразил на лице гримасу ужаса, от которой гонс пришел в восторг.

Когда он вышел Травицкий напряг правую руку, зафиксировав на ней взгляд, и отчетливо произнес:

- Эрдера.

Он ощутил на руке слабый ожог, а веревка на руке затлела прогорая. Узел распался.

- Теперь еще раз, - пробормотал магистр.

После второй попытки он сумел высвободить руку. Освободить остальных не составило труда. Вскоре все трое были избавлены от

веревок.

- Скорее произнес магистр, что-нибудь, чем можно очертить круг.

Корти схватил со стола, какой то предмет с острым краем, и быстро провел им по руке, сморщившись на мгновение от боли. На пол закапала кровь. Корти вытянул руку, обошел круг, стараясь делать кровавый след по возможности ровным. Потом перевязал руку вытащенной из кармана тряпкой. Когда превращаться предстояло только одному, можно было обойтись без магических надписей.

- Годиться?

- Вполне.

Травицкий уже отдирал, ломая ногти, щепки с крышки стола, сложил их в центр круга.

- Заткните чем-нибудь дверь, не дай Тор, заметят дым.

Корти тут же растянулся вдоль дверной щели. Изобретатели, - подумал магистр. Он натер тело, зажег щепки, и начал творить заклятие превращения. На короткое время мир затуманился, а когда заклинание было завершено, на месте Травицкого стоял гонс - точная копия начальника стражи.

Потом Травицкий опутал веревками своих друзей, теперь постороннему казалось, будто они крепко связаны, откинул ботинком золу из центра круга в угол.

Он едва успел лечь за столом, так, что бы его не было видно от входа, как послышался скрип отпираемого замка. Гонс зашел, так же как и раньше затворив дверь, и это было счастьем. Секунду он постоял, разглядывая Вадима с Корти, те лежали, прикрывая своими телами кровавый круг на полу. Очевидно, гонс решил, будто его реплике нахватает одного слушателя, так как немедленно направился к столу.

Он прошел мимо лежащих. Когда те оказались за его спиной, то совершенно неожиданно для тюремщика вскочили. Теперь все решали секунды.

Вадим, зажав гонсу рот, рухнул вместе с ним на пол, а Корти со всей силы саданул создание тьмы ногой в солнечное сплетение. Вадим застонал сквозь зубы, гонс укусил его за руку. Подскочивший Травицкий ударил тварь в висок, та дернулась и замерла. Ее быстро связали. Мгновение все прислушивались, если шум привлек внимание остальных стражей - все пропало.

Гонса оттащили за стол, туда, где раньше лежал Травицкий. Магистр снял с него меч, повесил себе на пояс. А Корти с Вадимом вновь притворились связанными.

Магистр вышел из комнаты, быстро оглядел коридор. Неподалеку два кирита играли в кости, с азартом бросая кубик, и отвешивая, друг другу сильные затрещины, игра, очевидно, шла на тычки.

- Встать, - рявкнул Травицкий.

Кириты немедленно вскочили, вытягиваясь в стойке смирно. Магистр облегченно вздохнул, они видели в нем командира, а не человека которого им было поручено охранять. Теперь вся надежда была на тупость киритов. Слава Тору, это были рядовые солдаты, которых специально вышкаливали на беспрекословное подчинение. Глупее киритов были только морготы, а они совсем лишены разума.

-Нам приказано тайно переправить двух пленников за черту города, к...

Он назвал место.

- Наш повелитель, - Травицкий нарочно не называл Пелема, ибо подозревал, что тот лишь марионетка, а истинный властитель у тьмы совсем другой, - решил обменять их на территориальные уступки.

Он изобразил на лице презрительную мину.

- Эти смертные слишком заботятся о своих.

Объяснение было бредовым и годилось только для киритов. Один из них недовольно сказал:

- Значит, мы не увидим, как у пленных заберут жизненную силу.

Травицкий был готов ликовать, кириты даже не задумались над вопросом, как их начальник мог получить приказ, находясь в камере.

- Не беспокойтесь, после выполнения задания жизнь будет публично выпита у многих, вам тоже достанется.

Это вызвало у киритов заметный энтузиазм.

- Приведите еще двоих и приступайте. Скорее! Да, они должны быть обменены в хорошем состоянии, - добавил он, вспомнив о неприятностях первого путешествия, - несите как можно аккуратней.

Кириты ушли, и вскоре вернулись вчетвером.

- Возьмите двоих и несите к выходу.

Травицкий шагал позади процессии, стараясь не дать повода догадаться, что он не знает куда идти.

Они спустились на первый этаж, и теперь не спеша, двигались по коридору, на выход. Одна из дверей оказалась приоткрытой. За ней, находилось множество рам с зеленоватым стеклом, таких как на площади. Они стояли прислоненные к стенке. Травицкий хорошо видел их: хотя окна в помещении не было, из коридора туда приникало

достаточно света. Рядом он разглядел лежащие на стеллажах детали

столика: глиняные тарелки, костяные шары. На ближайшем ко входу стеллаже хранились кристаллы.

Кириты вместе с пленниками уже удалялись по коридору, и Травицкий, быстро схватил один из кристаллов. На секунду он задумался: куда его сунуть. Брюки были не видны, под его теперешней псевдовнешностью. Искать карманы на ощупь? Такая концентрация внимания на своей истинной форме вполне могла уничтожить иллюзию.

Говорят, будто лучший способ спрятать это положить на самое видное место. Травицкий схватил, валявшийся на полу, кусок бумаги, завернул в него кристалл, и открыто держа его в руке, пошел вперед.

Отряд он догнал уже перед выходом. У раскрытой двери, перего-

родив проход опущенными копьями, стояли на страже гонсы. Все,- холодея понял Травицкий, - очевидно здесь требуется пропуск.

Глава шестая

Копья разошлись, как только отряд подошел.

- Давайте в темпе, - сказал один из гонсов, - не задерживайтесь.

Кириты и не задерживались. Они прошли даже не останавливаясь. Зато Травицкий действительно запнулся перед выходом. Лишь после окрика гонса он опомнился и вышел наружу.

Магистр ощутил несильный порыв ветра. В небе плыли облака, но солнечный свет все равно казался ярким.

Неужели так просто, - думал магистр, теперь он шагал впереди остальных, кириты плохо знали город.

Травицкий, в общем-то, тоже не был знатокам Норты, но к выбранному им месту, небольшому пруду за городом направлялся уверенно, он несколько раз бывал там с Георгом. Место было унылым, но нравилось его другу. Людей у пруда они застали только один раз. И сейчас магистр не без основания надеялся, что нечистых пруд вряд ли заинтересует.

Они миновали мост. Тут Травицкий сделал небольшой крюк, желая обойти дом Георга. Он вполне мог находиться под наблюдением. Вряд ли конечно, но бережного Тор бережет.

Травицкий понимал, что он является самым уязвимым звеном. Корти и Вадим были лишь пленниками в своих истинных обличьях. Они вряд ли привлекут внимание. Но самого магистра могла случайно раскрыть какая-нибудь тварь с магическим зрением, для взора которой

иллюзия изменения не будет препятствием. Поэтому весь путь он был напряжен и выбирал по возможности пустынные улицы.

Они прошли кварталы каменных домов и теперь потянулись узкие деревянные избы и бараки, до сих пор сохранившиеся на окраинах Норты. Потом деревянные строения кончились, они вышли к полям. Впереди виднелся лес, но до него было далеко.

Нас уже должны хватиться, - подумал Травицкий, - не может быть, что б не хватились. Но ускорить темп - слишком подозрительно. Магистр целиком сосредоточился на приближающейся стене леса. На этот раз он даже не смотрел на копошащихся, на полях рабов, лишь зафиксировав их краешком взгляда. Но вот и лес, Травицкий свернул с дороги. Кириты невозмутимо топали за ним. Трещало так словно вслед за Травицким пробирался полк.

В случае погони нас найдут в два счета, - с неудовольствием думал магистр. - Ничего не поделаешь. Хотя может быть отделаться от стражей прямо тут? Рано, - решил он, - лучше еще углубится, а то в случаи заминки надсмотрщики на полях могут услышать крики. Идти до самого пруда магистр в любом случаи не собирался.

Теперь достаточно, - сказал он себе, спустя некоторое время. - Пора.

Травицкий незаметно коснулся рукой рукояти меча. Он никогда не был хорошим фехтовальщиком. В отличие от Киритов, которые были бездумными, но профессиональными воинами. Правда, на его стороне будет внезапность. Травицкий ощутил, на короткое мгновение, приступ страха, впервые за время плена. Подождал с минуту, пока

успокоятся нервы. Не оборачиваясь на несущих пленников Киритов, он трижды чихнул. Это был условный сигнал.

Потом обернулся, выставил меч и бросился на нечистых. Он сразу заколол первого, выдернул меч. Между тем бывший пленник, которого кирит выпустил, упал на выброшенные вперед руки и изо всех сил ударил ногой все еще удерживающего его второго конвоира, который ошеломленно смотрел на то, как начальник приканчивает его напарника.

Тварь взвыла, она никак не ожидала того, что пленник окажется не связанным. От неожиданности кирит выпустил ноги Корти, и тот вскочил. Магистр уже проткнул второго кирита из той пары, которая несла Вадима. Кирит был ошеломлен и почти не сопротивлялся. Когда Травицкий проткнул его, нечистый издал горлом, какой-то булькающий звук.

Остальные двое поняли, что происходит, что-то не то, они бросились на Травицкого, забыв про пленных. Магистру пришлось бы туго, но Корти с Вадимом набросились на создания тьмы сзади, рухнув вмести с ними на землю.

Подождав, когда в барахтающейся на земле куче, на верху окажется Кирит, Травицкий ударил его мечом, с боку, так что бы ни зацепить находившегося под ним Корти. Однако убить врага ему не удалось. Кирит рассвирепел от боли, ему удалось подняться, и он кинулся на Травицкого. Но вдруг коротко взвизгнул, из груди его вылезло стальное острие. И кирит упал. За ним стоял Вадим, во время драки ему удалось завладеть мечом противника, сразив, его он поспешил на помощь Травицкому.

- Все, - сказал Вадим и как-то нервно рассмеялся. - Они могли легко уничтожить нас, но вероятно, были слишком потрясены - их начальник их убивает. Кстати, магистр, вы вернулись в прежний облик.

Травицкий оглядел себя.

- Не удивительно после такого напряжения.

Зрелище они представляли весьма плачевное, одежда на всех была порвана, а тела в ссадинах и синяках. Корти к тому же был ранен в руку.

- Проклятая тварь все-таки добралась до меня, - сказал он, накладывая себе повязку из оторванной от куртки подкладки.

- Ладно, - сказал Вадим хмуро, - давай быстрей и идем. Чем дальше отсюда будем, тем лучше. Кстати у кого есть соображения о маршруте?

- Вы в таких делах разбираетесь больше, вам и решать, - отозвался Травицкий.

Он нагнулся и шарил руками в траве.

- Нас будут искать по дороге в Каберу, - рассуждал Вадим, - поэтому нужно сделать крюк. Думаю, самым безопасным будет пойти через мертвые земли.

- Ты спятил, - сказал Корти. - Хотя, конечно, там нас искать никто не будет, в этом ты прав.

- А ты как считаешь? - обратился Вадим к Травицкому. Группа незаметно перешла на ты. - Кстати, что ты там ищешь?

- Кристалл, я стянул его во дворце, когда нас вели к выходу, такой же, как на белом алтаре, - сказал тот. - Я был вынужден тащить его в руке, ну а перед тем как полезть в драку откинул в сторону, конечно.

- У нас нет времени, - напомнил Вадим.

- Я быстро, он должен был упасть где-то здесь, в конце концов, должны же мы представить штабу хоть, что-нибудь.

Корти с Вадимом тоже стал осматривать траву.

- Он был, завернут в бумагу, - сказал Травицкий.

- Я видел какой-то клочок в стороне.

- Этот? - он поднял с земли бумажный комок. Развернул. В руках его находился теперь большой восьмигранный кристалл

Вадим протянул его магистру.

- Держите и не теряйте впредь. Ну а теперь бегом.

Бежать по лесу было занятием малоприятным. Травицкий едва не споткнулся и скоро начал задыхаться, хотя товарищи, щадя его, большого темпа не дали. Через полчаса, когда Вадим скомандовал привал, Травицкий дышал как загнанная лошадь. А ведь считал себя в неплохой форме, - подумал он. Корти с Вадимом лишь едва запыхались. Было ясно - привал сделали только из-за него.

Я для них обуза, - подумал Травицкий с горечью.

- Вы так и не сказали, что думаете о пути, - напомнил Вадим.

Магистр пожал плечами.

- Решайте сами. Вообще-то слухи о мертвых землях сильно преувеличены. Сейчас, спустя семьдесят лет они уже стерильны, во всяком случай можно не бояться заразиться. Там уже бывали многие.

- Но люди боятся.

- Что с того? Там, правда, водятся чудовища. Но, во-первых, нам не зачем лезть в глубь, во-вторых, после Норты чудовищами нас уже не испугаешь.

- А ты, как думаешь, Корти?

- Я за, меня всегда привлекали авантюры.

- Значит, решено.

- По-моему, марш бросков можно больше не делать, сказал Корти,- мы достаточно далеко от города.

- Пожалуй, - согласился Вадим, - после некоторого колебания.

Но Травицкий понял, что они снова жалеют его.

Глава седьмая.

Никакой приметной границы перед мертвой землей не было. К тому же мертвая земля вовсе не была пустыней, хотя Травицкому приходилось встречаться с людьми убеждёнными в обратном. Однако такой она не была даже семьдесят лет назад.

Сейчас растительности здесь было даже больше, чем бывает обычно в окрестностях городов. Некому было охранять от сорняков поля и вырубать леса. На несколько сотен верст кругом не было ни одной человеческой души. Ходили, правда, слухи о человекоподобных монстрах, но они всегда сопровождают подобные места.

Шар монстров не обнаруживал. Хотя, когда наблюдаемая местность была оператору незнакома, достоверность наблюдений весьма снижалась, да и расстояние тоже играет свою роль...

Правда, мерзости здесь хватало, но после заполненной созданиями тьмы Норты местные обитатели казались едва ли не друзьями человека.

Травицкий только усмехнулся, когда увидел змею, напоминавшую гадюку, но метров десяти длинной. Извиваясь, она проплыла по

поверхности небольшого озера и ушла в глубину, лишь хвост ее на мгновение вырвался на поверхность и скрылся за своей хозяйкой.

Лес был такой же, как везде. На одном из деревьев даже пела птица, хотя Травицкий и не смог разглядеть ее ветвях.

- Где, по-твоему, Димирчи? - поинтересовался он у Вадима, не доверяя своим способностям ориентироваться.

Тот молча указал рукой налево.

- Далеко?

- Версты три.

При других обстоятельствах Травицкий, скорее всего, посетил бы один из пустых городов, раз уж он попал в мертвые земли, но сейчас об этом и речи не было.

Семьдесят два года назад вспыхнула война между двумя небольшими городами. Она не была неожиданностью, к ней готовились, увеличивали войска, а военные маги искали в книгах старинные заклятия и изобретали новые. Было уже ясно, что в этой войне главную роль будут играть не людские резервы, а магическая оснащенность.

В первый же день войны чародеи наслали друг на друга чуму, холеру и еще кучу других болезней, причем некоторые были абсолютно новые - ими же придуманные. В общем, хорошо повоевали. В живых в обоих государствах осталось человек тридцать, причем войска не успели даже сойтись.

Именно это послужило решающим доводом в пользу всеойкуменской федерации городов. В некогда населенные земли, оказалось, невозможно пройти, люди заражались и гибли, а в зоне

заражения расплодились чудовища. То ли раньше там жили, то ли переродились от болезней, а может, специально их вывели.

Хотя в целом леса и живность почти не пострадали. Целились-то в людей. А леса, зачем переводить. Они победителям и самим пригодятся.

Травицкий вздохнул: человек, человек, магия дала тебе огромную власть над природой, но она же оказалась и смертельно опасной в руках глупцов. Конечно, против порождений тьмы даже это оружие не помешало бы. Но когда заклятия рассеялись, и мертвые земли стало возможным посетить, первой же экспедиции направленной в пустые города было приказано уничтожить свитки с военными заклятиями, не читая. Новых исследований в этом направлении, естественно не проводили.

Травицкий впервые пожалел об этом. Хотя, какую-нибудь мелкую болезнь они б наслать наверно сумели. Но, действуют ли человеческие

болезни на нечистых не было известно до сих пор. Легкие точно нет. А вот пленных людей заразить можно. Так стоит ли стараться?

- Стоп, - прошептал Вадим.

Он указал рукой налево. Посмотрев туда, Травицкий увидел: невдалеке, загороженный деревьями горел костер.

- Может, грабители развалин, - предположил Травицкий, тоже шепотом.

После того, как люди смогли бывать в мёртвых землях, не боясь заражения, туда полезли всякие охотники до чужого добра.

- Вряд ли, - возразил Корти, война, все-таки.

- В любом случаи лучше пойти в противоположенную сторону, -

решил Вадим.

Однако, уйти незамеченными не удалось, как раз в этот момент из за деревьев вышел некто напоминающий весьма уродливого человека. Он появился настолько бесшумно, что даже Вадим с Корти, будучи профессиональными следопытами, не услышали ни звука. Человек был не высок, не карлик, но и роста взрослого мужчины в нем не было. Хотя человеком он был уже зрелым, это чувствовалось. Тощий с тонкими руками и грушеподобной головой, он был, завернут в какую-то тряпку. Именно так описывали слухи лесных монстров.

Он не был порождением тьмы. Это Травицкий почувствовал бы. Магистр легко брал его ментальное излучение. С нечистыми в городе это не удавалось, они были защищены надежными заклятиями.

Человек сам был немного напуган, он молча смотрел на них, а потом прошепелявил:

- Воевать не будите, тогда если хотите, есть, за мной следовать.

Есть хотелось страшно, за это время они питались только тем, что удавалось добыть в лесу.

- Можно ли им доверять? - пробормотал Вадим

- Да, сказал Травицкий твердо. - Он честен, я чувствую это ясно.

- Хорошо, - сказал Вадим неохотно. Впрочем, он знал, предчувствия мага редко обманывают.

Они двинулись к костру вслед за своим странным провожатым. Вблизи Травицкий заметил, что пламя имеет чуть зеленоватый оттенок, очевидно, это зависело от древесины. Те, кто сидели у костра, имели весьма отдаленное сходство с человеком. Треугольные черепа,

выпуклые как у рыбы глаза. Их проводник по сравнению с остальными выглядел, пожалуй, красавцем.

Друзей рассматривали внимательно, хотя и внешне спокойно.

- Желаю жизни, - произнес Травицкий привычную формулу.

Ответа не было, однако сидящие у костра потеснились, давая место гостям. Травицкий опустился на землю. Его примеру последовали остальные.

Молчание хозяев раздражало. Один из них придвинул к разведчикам горстку мелких плодов, покрытых оранжевой кожурой.

После некоторого колебания Травицкий надкусил один. На вкус плод оказался немного горьковатым, однако был на удивление сытным. Хватило четырех, что бы полностью утолить голод.

- Ну, магистр, услышал он шепоток Вадима, - попробуйте разобраться с этим народцем, вы ученый - вам и жезл в руки.

- Ладно, - хотя я знаю про них не больше вашего.

Магистр повысил голос, обращаясь к сидевшим рядом с ним существам:

- Мы благодарим вас за гостеприимство и пищу.

На него смотрели внимательно, но снова безмолвно. Может немые?

- Не надо, нет ответа. Говорите со мной, я с ними, - это произнес грушеголовый, тот, который привел их к костру.

- Ну, конечно, - обрадовался Травицкий,- только один знает язык,

а остальные, очевидно, считают неприличным разговаривать в присутствии не понимающих их чужеземцев. Однако Травицкому

приходилось бывать в разноязычных компаниях: улыбки, смех, восклицания которые, не понимая смысла, воспринимаешь по тону.

- Они не могут говорить? - спросил, не подумав, Травицкий и испугался, так как мог оскорбить хозяев.

Однако проводник остался невозмутимым.

- Для вас нет, для нас да, - последовал непонятный ответ.

Травицкий вздохнул, с этим позже.

- Извините, мы не представились. Я Лион Травицкий, магистр университета Каберы, это...

Он хотел назвать своих спутников, но был остановлен.

- Это излишне, - произнес переводчик, мы знаем вас. Вероятно, имеются вопросы, задавайте.

- Гм, ну ладно. В таком случае, как к вам обращаться?

- Мы ганни, что же касается личных имен, то вы все равно не сможете их произнести, поэтому называйте меня переводчиком, а остальных, как мыслите.

Вот и попробуй тут поговори. Травицкий испытал мгновенную

злость, которая тут же прошла.

- Хорошо, но кто вы? Я имею в виду вашу суть.

Ответ был довольно пространен. Переводчик несколько раз путал слова, но смысл Травицкий уловил. В момент катастрофы в Димирче уцелела группа детей. Они сумели выжить, выросли и дали жизнь новому поколению. Однако магический удар, очевидно, необратимо повредил их наследственность, дети перестали походить на родителей, с человеческой точки зрения они были уродами.

Но ганни и не стремились к людям, в их представлениях человеческая раса выглядела весьма жестокой, занимающаяся исключительно постоянными войнами и насилием друг над другом. Травицкому было очень неприятно, но он вынужден был признать, что ганни не так уж неправы, по крайней мере, для прошлого. Разумеется, с основанием всёойкуменской федерации положение радикально изменилось, но и крови в истории было достаточно.

Ганни уклонялись от встреч с людьми. Они существовали в полудиком состоянии, но все-таки им удалось выжить. Однако тут рассказ переводчика становился крайне не внятным. Магистр уловил лишь несколько раз повторявшееся упоминание о великих учителях. Но были ли это реальные люди или своеобразная форма религии Травицкий так и не понял.

- Но как случилось, что вы ни разу не встречались с людьми вблизи?

- Разные фазы, - снова последовал непонятный ответ, - рассогласование.

Травицкий ничего не понял, но решил не переспрашивать, существовали более важные проблемы.

- Если вы боитесь людей, то почему встретились с нами? Это ведь не случайная встреча?

- Нет. Великие учителя чрезвычайно обеспокоены расширением влияния темных сил. Если не помешать, будет взята Кабера.

- Что?! - Не выдержал Вадим. - Вы хотите сказать, будто темные силы смогут взять город?

- Да.

- Но послушайте, вокруг Каберы великолепная защита, нас уже не смогут взять врасплох, как Норту.

- Кабера взята.

- Что!? - снова сказал Вадим, сказал внешне спокойно, но в его голосе проскользнули нотки, по которым магистр понял - товарищ

вот - вот сорвется.

- Не здесь, не сейчас, не в этом тождестве. Но будет взята через пять дней.

- С чего вы взяли?

- Мы знаем.

- Как можно этому помешать?

Вадим задал этот вопрос четко и профессионально, словно он обсуждал чисто теоретическое задание на учениях.

Бред какой-то, подумал Травицкий, мы все почему-то поверили в гибель города. А откуда это нам известно - от ганни. А еще вопрос можно ли им верить. То есть они не врут, конечно, это он ощущал.

У ганни не было даже естественных ментальных блоков, и Травицкий легко определял их чувства. Ганни, безусловно, верили в свои слова. Но откуда они это знали? Может, им шаман нагадал. Не нечистые же, в конце концов, поделились с ганни своими планами.

Эти мысли принесли облегчение и Травицкий почти успокоился.

Наверно, похожая мысль пришла в голову и Корти. Он спросил, не дожидаясь ответа на вопрос Вадима:

- А откуда, собственно вам это известно?

- Я видел.

Тут Вадим не выдержал.

- Чего ты видел? - заорал он с такой силой, что вздрогнул даже магистр. - Чего ты видел?

- Как ее брали.

Все трое переглянулись. Травцкий вторично испытал облегчение.

"Возьмут через пять дней" и видел, как брали - переводчик явно был сумасшедшим.

Но ганни, похоже, ощутил недоумение людей. Он внимательно посмотрел на них. Смотрел он очень серьезно, и те невольно смутились.

- Не в этом тождестве, - произнес Ганни. Затем, помолчав, добавил, - возьмите в союзники время.

- Время? - переспросил Травицкий. - Постой, ты о чем?

- Да ладно, - буркнул Корти, и так все ясно.

- Нет, мне почему-то кажется, в его словах есть смысл.

Он замолчал, ожидая ответа от переводчика.

Тот отозвался не сразу, возможно, подбирал слова.

- Дорога времени, - произнес он, наконец. Тень впереди. Вы следуете за тенью, но тень вы же.

Слова могли показаться лишенными смысла, но Травицкий понял.

- Ты сделку со временем имеешь в виду? Но откуда вы про нее знаете?

От волнения магистр перешел на ты.

- Мы многое знаем о времени, слава великим учителям.

Какое-то время Травицкий обдумывал его слова. Ганни вели примитивный образ жизни, но знали о вещах лишь недавно ставшим известными ученым ойкумены. Дикари не могли бы понять сущность

"сделки со временем". Может быть, их великие учителя были реальными существами. Вряд ли ганни сумели сами додуматься до этого ритуала всего через три поколения после гибели их прежнего мира. А это означало одно - ганни вступили в контакт с существами из за пределов трехмерности. Вернее, наоборот, те вступили в контакт с ганни. Но тогда, похоже, их развитие носило совсем иное направление, нежели развитие человечества. Конечно, это были не силы тьмы, если верить рассказу переводчика, то великие учителя были наоборот ей враждебны. Почему же они не идут на общение с людьми? Тровицкий прямо спросил об этом ганни.

- Еще не время, - ответил переводчик.

И Травицкому показалось, будто ганни глянул на него с интересом. Ждет моей реакции, - подумал магистр, стараясь придать лицу безразличное выражение.

- Но если вы знаете о сделке, - значит должны знать - никому не известно чем она закончится. Вместо неуязвимости можно получить смерть. Так и бывает чаще всего, Даже при небольшом временном

интервале так бывает чаще всего, удачный результат - один из тридцати. А с увеличением интервала вероятность падает в геометрической прогрессии.

Интересно, - пришла в голову совершенно не относящееся к делу мысль, - знают ли ганни, что такое прогрессия. Однако, если переводчик и не знал, то ничем не показал этого.

- У вас максимальная вероятность, кроме того, мы выправим фазу.

- О елки - палки! Уже не в первый раз слышу от вас об этой таинственной фазе, что это за зверь такой?

На этот раз переводчик молчал очень долго, потом с оттенком сожаления сказал:

- Нет слов.

Очевидно, он не знал, как перевести понятие на язык людей.

- Подожди, - вмешался Вадим, - если они действительно знают, что будет, то, возможно, сообщат подробности.

Переводчик шевельнулся, меняя позу.

-Мало знаем. Четыре предателя. Один в Норте, другой в лесах, двое в Кабере. Но прямых атак из-за трехмерности не будет. Город возьмут лесные. У вас пять дней, еще тридцать мы даем.

Травицкий ощутил нарастающее головокружение. Мир потерял краски, будто рисунок карандашом на белой бумаге. Затем контуры предметов расплылись, и наступила полная тьма, сразу взорвавшаяся ослепительной вспышкой. Травицкий зажмурился, перед глазами запрыгали цветные пятна. Потом зрение вернулось. Рядом с собой магистр разглядел стену. Он изумленно вскочил на ноги. Его товарищи стояли рядом пораженные не меньше.

Травицкий оглядел большой зал с амфитеатром кресел и людей,

глядевших на разведчиков не менее растерянно, чем те на них. Прошло какое-то время, прежде чем Травицкий узнал зал заседаний городского совета Каберы.

Глава восьмая

- И как же это было проделано? - спросил Марек.

Травицкий лишь усмехнулся:

- Я думал об этом все время после нашего фантастического возвращения. Потом бросил.

- Почему? - Марек удивленно приподнял седеющие брови.

- Понял - бесполезно.

Марек улыбнулся:

- Да, ошарашены все были порядком, идет секретный военный совет, а тут вы сваливаетесь, Молох знает откуда.

Переполох действительно вышел изрядный, - подумал Травицкий, - а потом еще эта путаница со временем, хотя, скорее всего, они просто ошиблись в подсчетах.

- А как это выглядело внешне? - полюбопытствовал он.

- Довольно эффективно, но разве тебе не рассказывали?

- Так, отдельные фразы. Сначала все были слишком ошеломлены, а потом информацию стали требовать от нас.

Травицкий почувствовал, что хочет пить. Он протянул руку к графину.

- Разреши.

- Конечно.

Травицкий налил воды и выпил, однако, желаемого удовлетворения не получил. Графин стоял напротив окна, и нагревшаяся на солнце вода была теплой и противной.

- Как это выглядело? - повторил он.

- В начале возникли контуры, не ясные, как бы размытые. Потом они стали приобретать четкость, но оставались бесцветными, не окрашенными, что ли. И вдруг вы сразу приобрели цветовые оттенки.

Он на миг остановился

- Несколько человек, из присутствующих, утверждали, будто видели в момент материализации позади вас силуэты деревьев. Не знаю, сам я не наблюдал ничего подобного.

Помолчали.

- А как с кристаллом, который я столь старательно для тебя добыл?

- Как же для меня, жди, - Марек поморщился, - знаешь же, на него сразу наложили лапу военные.

- Не понимаю, чего злишься, все равно тебе отдали.

- Да где уж тебе, ты ж теперь вместе с ними в солдатиков играешь

Травицкий не обиделся. Хотя наверняка оскорбился б, скажи это кто-нибудь другой. Назвать опаснейший, можно даже сказать героический, как решил про себя Травицкий с вполне понятным тщеславием, поход игрой в солдатики, это, знаете ли. Но он хорошо знал Марека, друзья никогда не принимали его ворчания всерьез.

- Кристалл мы исследовали, - ответил, наконец, Марек. - Это своеобразный возбудитель мерных волн, приводимый в действие заклятием. Просто счастье, что ты его запомнил, подборка заняла б недопустимо много времени.

- Да, недаром говорят - все гениальное просто. Мы сокрушаем мерность сильным энергетическим ударом. Система сложнейшая, энергию накапливаем несколько дней, а прорыв моментально затягивается. У них совсем иное. Кристалл возбуждает в ткани континниума волновые процессы. Тарелка, очевидно, фокусировала их в нужном направлении, на раме. А та представляла собой, ну, если

пользоваться аналогиями, нечто вроде дифракционной решетки, открытой недавно в оптике. Ты о ней слышал?

Травицкий коротко кивнул.

Мерная волна на ней расщепляется, обтекает решетку, образуя завихрения, и возникает прорыв. Конечно, я сильно упрощаю,

однако суть такова. По сравнению с этим мы просто взламываем кувалдой дверь вместо того, чтоб открыть замок.

- А костяные шарики?

- Просто накопители энергии.

- Но вы можете создать алтарь?

Марек уклончиво пожал плечами.

- Будь у нас побольше времени месяцев пять.

- Но времени нет, - закончил за него Травицкий.

Город был окружен кольцом темных сил. Если б не ганни, их неожиданная помощь, возвращение разведчиков стало бы весьма проблематичным. Магическая защита города пока сдерживала натиск. Но насколько ее хватит? Никогда ей не приходилось сопротивляться такому напору, и маг-защитник не мог дать никаких гарантий.

За окном протрубил рожок. Очевидно, сменилась ночная стража.

Они сидели в кабинете Марека, рядом с его лабораторией многомерности, куда Травицкий забежал на минутку, главным образом узнать как продвигаются исследования украденного им в Норте кристалла.

- Да, создать аналогичный кристалл в ближайшее время мы не в силах, однако можем использовать уже имеющийся.

Он резко встал со стула.

Недоумевающему Травицкому ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Они вышли из кабинета и зашагали по коридору корпуса. На дверях висели деревянные таблички: "Лаборатория темпор вектора", " сектор пространственной динамики" и прочая тарабарщина способная сбить с толку непосвященного. Даже Травицкий весьма смутно представлял себе, что происходит за некоторыми дверьми.

Наконец, они подошли к двери без таблички. Она была сплошь покрыта магическим узором, недавно вычерченным, как определил Травицкий. Перед самой дверью стояли на посту двое стражников.

- Вот полюбуйся, - указал Марек, - дверь велели заклясть заветным словом, узор начертали, да еще пост поставили.

- Надеюсь, служивые, Травицкого вы пропустите, - обратился он к охране.

- Никак нет, - ответил рослый стражник, в котором Травицкий

узнал своего знакомого капитана. - Извините, магистры, но войти сюда могут только магистр Марек и два лаборанта при нем, заранее известные, командир городского ополчения и мэр города.

Капитан говорил нарочитым голосом типичного служаки, возможно испытывая неудобство перед Травицким, с которым он неоднократно выпивал вместе в кабачке " Долька лимона".

- Ну вот, - Марек раздосадовано махнул рукой. - Я полагал, тебя они пропустят, всем известно, что теперь ты с военными заодно.

- Ладно, пойдем, они выполняют приказ.

- Ты говорил: кристалл на исследования дали, - возмущался Марек, - да Молох с два. Там где он хранится теперь такой же пост,

только людей побольше. Во время работы они постоянно толпятся предо мной, словно боятся, что я его проглочу.

Травицкий промолчал, в душе соглашаясь с другом. Подобные меры предосторожности казались ему совершенно излишними. Ни в среде же университетских магистров искать пособников тьмы.

- Так зачем ты меня сюда привел, - спросил он, желая переключить спутника, поскольку на этот раз Марек начинал, похоже, злиться всерьез.

- Хотел показать белый алтарь, хотя у нас в ходу другой термин - проникатель.

Травицкий не смог скрыть своего восхищения.

-Уже готов, всего за двенадцать дней?

- Не совсем, - признался Марек, - осталась кое-какая мелочь. Вышло гораздо более громоздко, чем оригинал, и вероятно, будет потреблять куда больше энергии. По твоим словам, там одного заклятия Тор знает, насколько хватало. У нас же, боюсь, минуты на три,

не больше. Сейчас нам осталось только подобрать шары. К сожалению, приходиться действовать методом проб и ошибок.

- А какую взяли кость? - поинтересовался Травицкий

- Баранью, должна подойти.

Они остановились перед дверью наружу.

- Выйдем, - предложил Марек.

Погода уже испортилась. Было пасмурно, вот-вот должен был начать капать мелкий дождик. Маги избегали вмешиваться без особой нужды в климат, а сейчас вообще было не до того, все силы уходили на поддержание магического кольца вокруг города.

Они прошли к стоящей возле корпуса многомерности желтой скамеечке, присели.

- Как вы без меня жили? - спросил Травицкий. - Я имею в виду город.

- Обычно, как в осаде, продуктовые нормы, товары по распределению. Хорошо хоть успели спасти часть урожая. В парках и на газонах теперь огороды, но хватит ли продовольствия, это еще вопрос. Про Мейдока слышал, наверное, как он поднялся?

- Слышал, конечно, но ума не приложу, чему он обязан таким успехом.

Травицкий всегда считал нынешнего мэра лишь безответственным краснобаем, победившим на выборах лишь благодаря хорошо подвешенному языку. Мейдок обещал всем и помногу. Но, придя к власти, показал себя лишь как весьма неумелый хозяйственник. Теперь он тихо досиживал свой срок. Вряд ли мэр станет выставлять свою кандидатуру на будущие выборы. У него не было никаких шансов.

- О, он весьма неожиданно проявил себя. Такое впечатление, словно он заранее ждал войны и был готов встретить ее во всеоружии. Это ему мы обязаны, что удалось спасти хотя бы часть урожая. А на военных советах голос его теперь едва ли не перевешивает голоса наших стратегов. Все его планы сбываются, хотя поначалу кажутся бредовыми. Полковник Злоба постоянно проигрывает, если настаивает на своём. Хотя, повторюсь, планы Мейдока по началу казались военным совершенно безумными.

Никогда не знаешь в чем у человека талант, - подумал Травицкий. - Возможно, стань наш мэр военным, его ждала бы слава выдающегося

полководца.

Наконец принялся накрапывать дождь. Они попрощались, и Травицкий двинулся домой. Выйдя на университетскую площадь, он свернул в сторону кирпичной улицы, на которой жило большинство холостых преподавателей университета. Дождь прекратился, не успев даже намочить булыжники мостовой. Из конца в конец улицы промчался верховой, молодой парень не старше двадцати пяти. Лицо его показалось магистру знакомым, наверно, кто-то из студентов.

- Желаю жизни - прозвучал сзади тонкий девичий голосок

Оглянувшись, магистр узнал Кристину.

- И тебе жизни долгой. Как дела, не тяжело?

Он знал, что все молодые мужчины и женщины не призванные в ополчение были направлены на оборонные работы.

- Нет, меня, как и всех студентов, отправили к магистру Андерсену, укреплять кольцо защиты, а тот, видимо, жалеет.

Она вздохнула.

- А как вы? Вас давно не было видно.

- Тоже трудился на оборону.

Ему не хотелось говорить правду, за которой должны были последовать неизбежные расспросы. Потом сама узнает.

Кристина молча закусила губу, потом спросила:

- Вы белорубашечников видели?

Травицкий сообразил не сразу. Потом припомнил, как несколько раз попадались на глаза молодые парни, в белых, одинакового покроя рубашках, и белыми повязками на головах. Как объяснили ему друзья,

это были члены новой молодежной партии, возникшей вскоре после его отбытия из города. Партию создал сам мэр, пожалуй, тогда впервые пробудились его таланты. Противников было не мало, но Мэйдок убедил многих. В преддверии осады, - говорил он, - необходимо собрать под единый контроль всех криминогенно опасных жителей города. Пусть лучше дерут горло на митингах, но не устраивают беспорядков. Очевидно, Кристина имела в виду именно их.

- Вы, про эту новую партию, спросил он у девушки.

- Именно. Какое ваше мнение на этот счет.

- Ну, - Травицкий задумался, - я вернулся недавно и не успел еще его составить. Хотя какой-то смысл в ее создании есть.

- Какой-то - Кристина говорила зло, это совершенно не было на нее похоже, - а вы знаете, что они тех, кто не в их дурацкой партии уже за людей не считают. Знаете, что они Чирита избили просто потому, что он черный.

- Постой, как можно избить за цвет кожи? - опешил Травицкий, - или они тогда пьяные были.

- Какое там, на этот раз трезвы, как стеклышко. Просто у них такая философия - раз черный значит за силы тьмы.

Магистр внимательно посмотрел на нее, нет, не шутила.

- Но это же бред, темные силы просто условное название доставшиеся нам от древних.

Кристина пожала своими маленькими плечами.

- Это вы им скажите. Вон они кстати.

Посмотрев назад, Травицкий увидел группу молодых людей в белых повязках, обмотанных вокруг головы. Они были в плащах и

куртках, однако, ворот у всех был, расстегнут, так, что можно было разглядеть белую рубашку. Они шли по середине улицы, смеясь каким-то резким смехом. И вообще создавалось впечатление, будто идет банда хулиганов.

- Вон, смотрите, - произнесла Кристина с отвращением, - идут на свое сборище.

- Подожди, ведь из-за военного положения все сборища отменили.

- Специально для них было сделано исключение. Разве можем мы, - сказала Кристина, явно парадируя кого-то, - не дать нашей славной молодежи внести свой посильный вклад в борьбу с тьмой. Советую вам сходить на это сборище, только не спорьте там, может плохо кончиться.

- Даже так?

- Именно так. Идете?

- Обязательно. Где это собрание?

- У ратуши, как и всегда. Пожалуй, я схожу с вами.

Они прошли мимо дома Травицкого, в котором он, после смерти отца, тоже ученого, жил вместе с братом. По мере продвижения к центральной площади белорубашечники встречались все чаще. Пройдя проспектом основателей мимо городского музея, старинной постройки здания, они, наконец, вышли к ратуши.

Неширокая площадь, как обычно и бывает в дни собраний, оказалась заполненной народом. В основном мужчины, но изредка попадались и женщины. Полоски белой ткани были обернуты у них вокруг шляпок. Однако, сборище вовсе не походило на чинные собрания городского самоуправления. Толпа пульсировала, то и дело слышались крики "Долой!"

Были и люди, пришедшие сюда из любопытства, подобно Травицкому и Кристине. Но они чувствовали себя крайне не уютно, являясь чужеродным телом в толпе, и смотрели на окружающих с некоторой опаской. Магистр испытал недоумение, когда понял - большинство людей здесь были подобны Пелему Героту, в то время когда он был не властителем тьмы, но всего лишь городским пьянчужкой.

- На ступеньки ратуши поднялся один из белорубашечников постарше.

-Братья света! - выкрикнул он, - сейчас в это трудное для города время, мы все должны выступить на борьбу с тьмой!

Он взмахнул рукой, словно дирижер, и множество голосов заорали:

- Да-а-а!

- Все кто не хотят бороться с тьмой враги!

- Да-а-а! - снова проорала толпа.

- Почему они не вступают в нашу партию, если они не за тьму?!

Долой слуг тьмы!

- Доло-о-й! - ухнула площадь.

Все белорубашечники кричали и бесновались так, что Травицкому показалось, будто он находится в толпе павианов.

Глава девятая

Ассистенты магистра Марека, наконец, закончили возиться с проникателем и отошли. Механизм совсем не напоминал изящную конструкцию, виденную Травицким в Норте. Теперь прямо перед ним располагался грубо, на скорую руку сколоченный деревянный ящик. По центру его стенок были просверлены отверстия, из которых выходили металлические полосы, они поднимались на верх и соединялись над ящиком решетчатой площадкой, на которой лежал, в окружении костяных шаров, добытый Травицким кристалл. Это была единственная деталь, роднившая собранную установку с Нортской.

Вместо рамы с зеленоватым стеклом был вертикально установлен железный лист, с разбитой на мелкие прямоугольные ячейки поверхностью.

Рядом с ним тихо разговаривали Марек и Полковник Злоба. Травицкий стоял в стороне, облокотившись о стену. Просто удивительно, что при такой секретности меня вообще пригласили на первое испытание, - думал он. - Хотя в принципе я в принципе я все равно здесь не нужен, не та квалификация.

Он вдруг ощутил зависть к Мареку. Пошел бы я лучше не на факультет прикладной магии, а в отдел многомерности, сейчас это нужней. Он вздохнул. Душа его никогда не лежала к абстрактным теоретическим рассуждениям.

- Желаю жизни, - перед ним стоял Вячко, начальник городской разведки.

- И вам жизни долгой. Скажите, почему вы решили испытать проникатель внутри здания, да еще на втором этаже, это не опасно? - спросил Травицкий.

- Ваш коллега считает - нет. При данной конструкции деформация окружающего пространства практически отсутствует. Кроме того, предполагается, будто рельеф в сходных трехмерностях должен быть аналогичным, а значит, открытие прорыва на уровне второго этажа должно избавить нас от возможных неприятностей.

Травицкий кивнул, наблюдая за магом-защитником. С горящей плошкой в руках он медленно обходил установку, творя заклинания.

До магистра долетал его тихий голос:

- Анасорий, тарорий агнорий.

Огонек в плошке пульсировал, меняя цвет.

Травицкий ощутил, как по мере его движения вокруг установки возникает защитная стена проницаемая для человека, но не преодолимая для темных сил, которые могли ринуться в прорыв. Магистр подумал, что затея все равно была слишком опасной, никто ведь не знал чего можно ожидать после возникновения прорыва. Возможно, и его пригласили, как дополнительную гарантию, на случай если сдаст защита.

Но уж больно соблазнительный шанс им представился, в случаи

удачи можно будет многое узнать о силах зла. Травицкий не мог знать, каким предстанет перед людьми темный мир. Перед его воображением смутно возникало черное небо, такие же черно-угольные скалы, а в небе тусклое солнце. Хотя он понимал - такая картина не основана ни на чем.

Маг-защитник окончил работу, создав вокруг установки тройной

барьер. Потом вышел. Было решено, что корпус лаборатории тоже будут охранять невидимые стены.

- Скажите, - спросил Травицкий у Вячко, - зачем вы устроили такую секретность? Марек говорил, что когда он исследовал Кристалл, стражники стояли над ним едва ли не с копьями.

Подполковник усмехнулся.

- Если б не необходимость исследовать кристалл, Марек был бы немедленно арестован.

- Да вы...

- Спокойно, не будьте наивным. Вы же сами не верите, будто Герот мог построить белый алтарь. Тут нужен кто-то поумней. Марек идеальная фигура, всю жизнь занимался многомерностью.

Увидев возмущенный взгляд Травицкого, он вздохнул.

- Понимаю вашу солидарность с коллегой, но при нынешних обстоятельствах не до чести мундира. Из всех магов мы можем доверять только вам, да магу-защитнику. Будь он предателем город пал бы в первый же день.

Я могу поручиться.

- Нет, сейчас этого не достаточно.

- Хорошо, но почему, вы тогда так уверены во мне, - со злостью сказал Травицкий. - Я мог специально принести кристалл, что бы город сам открыл путь тьме.

Вячко внимательно посмотрел на Травицкого.

- Хорошо, буду, откровенен, мы рассматривали даже эту возможность. Уж больно фантастичен был ваш побег. Он мог быть подстроен. Вы же каким либо образом должны были сообщить тьме координаты прорыва. Именно поэтому проникатель в первый раз будет

включён на мгновение. Даже если сюда проникнет какая-то мерзость, она не сможет удержать прорыв. Проникатель заклят, а с одной тварью мы справимся быстро.

- Однако, - продолжил он, - я вынужден просить вас не подходить даже к защитной стене. Извините, но в этом случаи стража будет в вас стрелять. Это мой приказ. Впрочем, он относится не только к вам, за исключением Марека никто не подойдет к проникателю, даже сам мэр.

- Поразительно, - буркнул Травицкий.

- Но, - произнес он с насмешкой, - вы, кажется, упустили еще одну возможность.

- Любопытно, какую же?

- Агент тьмы кто-то из вас двоих.

Вячко чуть усмехнулся, похоже, разговор доставлял ему нечто вроде удовольствия.

- Представьте себе, все предусмотрено. Для нас действуют те же правила. В момент прорыва к проникателю подойдет только Марек, тут мы вынуждены рискнуть, так как только он обладает необходимыми знаниями.

Вячко отошел, а Травицкий не знал смеяться ему или злиться.

Все было крайне не серьезно, словно играли во "тьму и богатыря".

Народу в огромной лаборатории было немного, не считая Травицкого шестеро: двое ассистентов, Злоба с Вячко, мэр, да сам Марек. Из коридора время от времени доносился лязг брони. Вот там было полно солдат в полном вооружении.

Магистр отошел к двери, здесь на столике, да и просто на полу лежали детали, не использованные в проникателе: колбочки с разно-

цветными жидкостями, пластины всевозможной конфигурации, чуть правее тонкий стеклянный диск, железные кубики со сквозными отверстиями, проделанными без всякой симметрии, а рядом на подоконнике лежала доска с костяными шариками, наподобие той, которая была установлена в проникателе, только, естественно, без кристалла.

- Это оно и есть?

Травицкий увидел рядом с собой мэра.

- Вероятно, если вы имеете в виду накопители.

Мэр положил на дощечку руку.

- Никогда не думал, что они могут выглядеть так просто.

Кажется, он хотел добавить еще, что-то. Но в отворившуюся дверь вошел маг-защитник. Он тяжело дышал и выглядел уставшим, сказалось напряжение. Постановка защиты требовала многих сил. Андерсен молча кивнул Злобе. И тотчас все задвигалось: убрались с глаз ассистенты, хорошо вооруженные воины окружили проникатель, обнажив мечи, однако границы очерченной защитой не переступали. Воины стояли не двигаясь. Травицкий машинально отметил, что стражники были выставлены не из худших.

Потом к машине прошествовал Марек. Защиту он преодолел с некоторым усилием, на последней линии его даже качнуло, и Травицкий с грустью подумал, что старик начал сдавать.

Марек опустил руку на шары и начал читать заклятья. По действию машина отличалась от виденной ранее Травицким не меньше чем внешне. Ящик вздрагивал, из него слышались скрипы и стоны, а с металлического листа срывались искорки.

Зря военные так беспокоятся о вторжении, - подумал магистр, - При таком расходе энергии прорыв продержится минуты две не

больше. Вряд ли за это время темные успеют бросить в него крупные силы.

Металлический лист, наконец, растаял, теперь на его месте находился пустой прямоугольник, прорыв за трехмерность. Травицкий успел увидеть, как сквозь него в сумеречную комнату бьют яркие солнечные лучи. Заметил, как на другой стороне колышутся под ветром деревья. А потом прорыв сомкнулся.

- Все в порядке, - сказал Злоба. - Может быть, маги, что-то почувствовали?

- Нет, - сказал Марек, - я был ближе всех, опасность не чувствуется.

Травицкий и маг защитник молча кивнули, соглашаясь.

- Тогда еще раз, теперь на минуту.

Железный лист вновь исчез. На этот раз можно было хорошо разглядеть другой мир. Обзор ограничивался прямоугольником прорыва, но была ясно видна стена деревьев в саженях в пяти. Окно весело на уровне второго этажа, как и предполагалось, выходя то ли на опушку, то ли на поляну. Деревья были самые обычные, совсем такие, как здесь. Травицкому был виден дуб. Это был большой столетний великан, обхвата в три, с достоинством шелестевший ветвями. И все было озарено солнечным светом. Гораздо более ярким, чем за окном.

Люди молча наблюдали. Пожалуй, они выглядели несколько ошеломленными. Эта картина, мягко выражаясь, не соответствовала их представлениям о темном мире. Прорыв затянулся.

- Послушайте, - выразил Вячко общую растерянность, - может мы попали не в ту трехмерность?

- Я уже объяснял вам, - сказал Марек устало, - кристалл настроен на определенную частоту, изменить которую невозможно. Он может проделать проход только в строго определенный мир.

- Ладно, - решил Злоба, - приготовится разведке.

Четверо воинов вышли вперед. Один из них был Вадим, остальных магистр не знал. На этот раз им не нужен был маг-консультант. Сейчас должен был произойти лишь первый осмотр, первая вылазка, всего на час. Лишний не подготовленный человек был только обузой.

На длинной, вбитой в пол возле листа, скобе, весели веревочные лестницы.

Злоба кивнул Мареку. Прорыв возник в третий раз.

Разведчики не тратили времени зря: верёвочные лестницы мгновенно полетели вниз и в прорыв скользнули три человеческие фигуры. Четвертый подождал, когда они достигнут земли, и молниеносно втянул лестницы обратно. Прямоугольник чуть моргнул, на мгновение, утратив прозрачность, и одна из лестниц оказалась разрезанной, от нее отвалился небольшой, сажени в две кусок, который остался снаружи. Потом видимость восстановилась.

Вадим махнул рукой, мол, все в порядке, и прорыв закрылся. Вячко перевернул на столе песочные часы.

Время замедляет ход, - вспомнились магистру слова Марека. Хотя они, наверное, знают, что делают. Оставалось только ждать.

Глава десятая.

Когда прямоугольник, за которым виднелась часть комнаты, растаял, Вадима на мгновение охватил страх, который он прогнал усилием воли. Спокойно, - сказал он себе, - ты знал, как это будет. Какое-то время все трое стояли, прислушиваясь. В лесу было тихо, только шумели под ветром деревья.

Взгляд Вадима упал на кусок веревочной лестницы. И об этом ты знал, - подумал он, - так, что не надо праздновать труса. Он посмотрел на стоящих рядом Рэя и Роберта, молча показал рукой в сторону ближайших деревьев, все трое двинулись к ним. Они ступали бесшумно, и эта предосторожность вдруг показалась Вадиму излишней в столь мирном месте. Совершенно ясно, ученые ошиблись, и этот мир никак не может быть миром тьмы. Какая тут к Молоху тьма? Этот мир наоборот был ласков и светел.

С момента прорыва прошло пятнадцать минут. Вадим хорошо чувствовал время. Их специально отбирали по этому признаку. Это было необходимо, когда, возможно, сама их жизнь зависела от того, сумеют ли они вовремя вернуться к точке прорыва.

Первый признак человека обнаружил Рэй. Остановившись, он показал рукой вниз. Там, наполовину уткнувшись в землю, лежал грубо обработанный костяной наконечник. Вадим вытащил его из земли, осмотрел. Работа была примитивной.

Он сунул наконечник в карман. Находится здесь, им предстояло еще минут сорок. Прямо перед разведчиками находился достаточно высокий холм. На подъем ушло минут десять. С его вершины они видели: кругом, насколько хватало глаз, расстилался лес. И только далеко, почти у самого горизонта, можно было заметить какое-то крупное строение.

У подножья холма раздался шум. Кто-то не слишком скрываясь пробирался сквозь лес. Послышались мерные удары издалека, словно

Какие-то музыканты, не видимые отсюда били в барабаны. Поначалу Вадим никак не мог определить направление, с которого доносился звук. Потом он сообразил: звук шел со всех сторон сразу. Люди оказались в центре огромного кольца барабанщиков, и кольцо это медленно сжималось.

По началу Вадим решил, будто выслеживают их. Рэй и Роберт позднее признались, что думали точно так же. Но это было ошибкой. Между деревьями, у самого холма, стала видна бегущая человеческая фигура. Это она ломилась сквозь заросли с таким шумом.

Кроме тряпки, обмотанной вокруг бедер, на человеке не было никакой одежды, и даже с этого расстояния было видно насколько он изможден. Вверх бегущий не смотрел, но даже в этом случаи он не смог бы разглядеть разведчиков, укрывшихся за стволами.

Первым импульсивным желанием у всех троих было, бросится на помощь этому несчастному. Но они достаточно долго прослужили в разведке, что бы понимать - первый порыв не самый лучший. Кто охотился за беглецом? Почему? Этот мир был не их.

Даже если они вмешаются, было абсурдно думать будто трое, или пусть даже четверо, вместе с преследуемым, смогут противостоять многочисленным загонщикам.

Время истекало, через десять минут должен был открыться проход. Следовало спускаться вниз к поляне, и поскорее, покуда на них не наткнулись загонщики. И тут они впервые их увидели. Карикатурные фигурки пересекли открытое пространство. Они тащили привязанные к ним спереди какие-то большие перевернутые бидоны, и, аккуратно отбивая ритм, били по днищу ладонью. И это были Кириты.

Солнечный, и такой, уютный, на первый взгляд, мир, был миром тьмы. Все доводы рассудка оказались забыты: нечистые преследовали человека. Разведчики, крича, кинулись на встречу, и человек, увидев, устремился к ним. Не было времени бежать на встречу, они лишь показали жестами - следуй за нами, а сами бросились к поляне.

Интересно, - подумал Вадим на бегу, видели ли нас твари?

Скорее всего - да. Ладно, не важно.

Они выскочили на поляну, остановились, переводя дух, с минуту поджидали беглеца. Беглец появился, и во взгляде его было видно недоумение: чего остановились? Надо бежать, уходить от них.

- Иехо, - крикнул он им, - иехо те.

Сам он даже не замедлил бега. Объясниться с ним не было возможности. Поэтому Роберт просто подскочил к нему и сшиб, оглушив ударом кулака. Ничего другого не оставалось. Тонущего человека спасатель порой лишает сознания, чтоб не барахтался.

- А бой барабанов был уже, казалось, совсем рядом. Те, кто находились к западу от них, правда, немного запаздывали, но утешением это служило слабым. Вадим уставился на место, где должен был открыться прямоугольник прохода. Скорей же, скорей! Вспомнилось вдруг сообщение об изменении хода часов рядом с прорывом. Правда, Марек утверждал, что оно является ничтожным и должно быть симметричным по обе стороны. Но все же...

Прорыв возник вовремя. Вначале воздух потемнел по периметру прямоугольника, потом туман заполнил весь объем, и кусок пространства пропал, открыв вход в родную трехмерность. Полетели вниз веревочные лестницы.

....................................................

Час медленно тянулся. Травицкий разговаривал с Вячко, без особой, правда, охоты. После поразительной откровенности подполковника он испытывал к нему тяжелое чувство. Вячко вновь расспрашивал о ганни, и Травицкий начал понемногу раздражаться.

В первые дни, проведенные в городе, когда он вернулся после разведки Норты, этот вопрос задавал ему едва ли не каждый встречный. Казалось, многие считают, будто он знает куда более, нежели говорит.

Особенно надоел мэр. Он выспрашивал малейшие детали с такой дотошностью, словно в каждом жесте, в каждом телодвижении ганни содержался некий потайной смысл. Собственное любопытство не помешало ему, однако, объявить всю информацию о ганни стратегически важной и потому засекретить.

- Да понятия я не имею, откуда они взялись, - объяснял магистр. - Могу только предположить, что эти их великие учителя - пришельцы из какой-то другой трехмерности, ни нам, ни миру тьмы не принадлежащей. Причем мышление их совершенно отлично от человеческого.

- Понимаю, - отвечал Вячко терпеливо, - но меня больше интересует эта их таинственная фраза о времени. Ваше мнение?

- Не знаю, - Травицкий едва не прокричал это, но в последний момент сдержался.

Подполковник внимательно посмотрел на него.

- Вы злитесь, значит, вы тоже думали об обряде.

- О Тор, да откуда вы взяли, будто они действительно имели ввиду сделку со временем? Откуда известно, знают ли они о времени хоть что-нибудь? Мы просто ошиблись в подсчете дней, а они вовсе не перемещали нас против течения реки времени. Это невозможно.

- Значит, думали, - Вячко вздохнул. - Все трое ошиблись и сразу на месяц. Но тогда скорость вашего движения была воистину фантастической. Кстати, как с легендой о Комоне Пта?

- Легенда, она легенда и есть, вроде сказок о пришествии покойных злодеев с другой плоскости бытия.

Вячко помолчал с полминуты, потом сказал:

- Буду откровенен.

- Ого, при вашей подозрительности это немало.

- Вы знаете, конечно, - начал Вячко невозмутимо, - в Ойкумене шесть мест оспаривают честь быть последним приютом Комона Пта. Это, не считая Белого замка.

Он заметил протестующий жест Травицкого.

- Да, я знаю, в то, что он умер именно там, никто сейчас не верит. Считается, будто он был построен лет через тридцать после развала империи. Да и вообще не ясно - цел ли замок до сих пор.

- Так вот, - продолжил он, - когда началось нашествие, проверялись самые абсурдные варианты, в том числе и легенда о завещании Комона. В тех шести местах не нашли ничего. А вот когда

маги из ближайшего к Белому замку города Цепина, наконец, добрались туда, найдя проводника среди местных жителей, то в одном из залов замка, а он кстати стоит невредимым, нашли осколки хрустального ножа. Причем как показала баллистическая экспертиза - нож выброшен из золотого круга, который имеется тут же в полу. Вы понимаете?

Травицкий медленно кивнул.

- Да.

Хрустальный нож и золотой круг, по приданию, были одними из атрибутов необходимыми при вызове Комона. Похоже, на этот раз легенда оказалась правдой.

- Заклинали совсем недавно, - продолжал Вячко, - месяца за три до нашествия. Над кругом все еще витали остатки магических сил.

- Выяснили, где находился в это время Герот? - спросил Травицкий быстро,

- Помилуй Тор, магистр, попробуй, проследи бродягу. Мы даже не пытались.

Подполковник замолчал. Травицкий отлично знал, на, что тот намекает, и это ему очень не нравилось.

- Послушайте, Вячко, - сказал он тихо, без злости, вы думаете, я не знаю, что вскоре после моего отбытия вы пытались применить этот обряд, и в результате восемь отличных бойцов отправились в мир иной на протяжении суток, а девятый, с удачным опытом, попал в плен. Тогда было принято решение не рисковать больше.

Вячко молчал, но Травицкий, казалось, слышал его слова: вам обещали подправить фазу. Конечно, ни вы, ни я не знаем, что это собственно значит, но ведь обещали.

Мысль о возможности самому подвергнуться обряду была для Травицкого неприятна и даже страшна. Осознав это, магистр заставил

Себя тщательно обдумать ситуацию.

Древний обряд сделки со временем. Решившейся на него получал

возможность узнать, будет ли он жить в любой заданный наперед момент времени. Если да, то убить его не могло ничто. Его жизнь охраняло время. Жизнь, но не свободу. Однако чаще бывало наоборот,

обряд предрекал гибель, и человек был обречен.

- Время, сказал кто-то, и все задвигались. Песок из верхней колбы в часах почти пересыпался вниз, лишь у самого отверстия лежал небольшой холмик, на глазах уменьшавшийся.

- Пора, - сказал Злоба, - запускайте проникатель. Магистр.

Марек лишь кивнул, подходя к коробке с кристаллом. Когда он положил руку на шары, Травицкому неожиданно вспомнился Мэр. Это ему не понравилось, хотя он и не мог сказать почему.

Лестницы упали в открывшийся прямоугольник прорыва. Были видны стоявшие внизу человеческие фигуры. Трое, нет четверо. Четвертый, по-видимому, абориген, неподвижно лежал в траве, толи без сознания, толи мертвый. Вадим и еще один из разведчиков, Травицкий не знал его имени, схватили лежащего, и начали карабкаться вместе с ним. Карабкались тяжело, это было непросто, втащить человека на второй этаж по веревочной лестнице.

Лестница раскачивалась, и это замедляло и без того медленный подъем. Время истекало, и все присутствующие начали уже опасаться, что окно захлопнется: заклинать проникатель до истечения предыдущего заряда было опасно: можно попасть в противофазу.

Наконец разведчики достигли прорыва, третий их спутник давно поднялся. Стоявший возле лестниц стражник протянул руки, помогая взобраться.

Когда лезущий сзади воин пересек границу прорыва, снизу послышался тугой звон тетивы, и стрела, пролетев всю комнату, воткнулась в стену. Сразу же вслед за этим начал затягиваться проход,

Но прежде чем вновь возник железный лист, Травицкий увидел беснующихся внизу киритов.

Сразу все зашевелились: кто склонился над аборигеном, кто требовал целителя. Впрочем, оказалось, что целитель не нужен, абориген уже очнулся. С ужасом, оглядываясь вокруг, он вскочил на ноги, прокричал нечто непонятное, и, отшвырнув в сторону стоявшего рядом, бросился в угол, схватил стул, и, загородившись им от всего мира, замер.

- Молох его побери, - сказал Злоба, - зачем он нам нужен, нервный такой.

В ответ Вадим четко, как и положено солдату, докладывал обстоятельства. А Вячко и Злоба лишь досадливо морщились

- Теперь, выходит, они знают о нашем прорыве, - это была первая фраза полковника. И несколько не волновало его то обстоятельство, что абориген был первым человеком, попавшим в ойкумену из-за пределов

трехмерности. Травицкого это тоже не очень трогало, куда более важными представлялись ему последствия, могущие отразится на ходе боев. Абориген обязан был знать нечто важное о темных силах, ведь он был из их мира.

Магистр видел, как он напуган, но жалости почему-то не испытывал. Может быть оттого, что все походило на плохую, приключенческую историю. Потом ему подумалось: возможно, человек продался тьме, раз спокойно существует в ее мире. Или нет? В него ведь стреляли. А может в разведчиков?

А все кругом стояли в нерешительности, не зная как договориться с туземцем. И тогда магистр подошел к нему. Человек взирал на Травицкого, и было не ясно, то ли он скорчится в следующий момент от ужаса, то ли наоборот бросится от отчаянья на магистра.

Травицкий произнес заклятие сна. Оно было примитивным, второпях магистр не сообразил применить более сложное. Однако подействовало, и человек обмяк, сполз на пол, через мгновение по лаборатории уже разносился его храп. Очевидно, на нем не было противочар.

- Правильно, - произнесли у Травицкого за спиной. Кажется Марек, судя по голосу.

Травицкий огляделся. Как раз в это мгновение к Злобе подбежал один из стражников, и начал быстро шептать. Полковник изменился в лице.

- Повторите, - велел он.

- Армия тьмы, из южных лесов, покинула свои позиции, и теперь движется к нам.

Многие из присутствующих вздрогнули.

Полностью спокойным остался только мэр.

- Ерунда, - произнес он, - этого не может быть.

Глава одиннадцатая

Двухэтажное здание штаба не изменилось, да и не могло оно измениться. Даже часовой, как показалось Травицкому, был тем же

самым. Как и в первый раз, он уныло долго копался в списках, покуда не обнаружил его фамилию.

Травицкий поднялся по лестнице, на этот раз на ней ярко горели магические светильники. Однако на втором этаже уже началось новенькое. К его удивлению он был буквально забит дружинниками. Похоже, здесь проходил какой-то инструктаж, так во всяком случаи понял магистр из разговоров. Странно конечно, что инструктаж рядом с кабинетом командующего, ну да это не его дело. Может Злоба будет лично держать речь перед зелеными новобранцами. Хотя на новобранцев они, пожалуй, не похожи, - подумал магистр. В солдатах ощущалась выправка, которую дают только годы занятий.

Он постучал в двадцать третью комнату.

- Да, войдите, - услышал он голос Злобы.

Открыв дверь, он с некоторым удивлением обнаружил, что кроме Вячко и Злобы в комнате сидит магистр Марек.

Забавно, - подумал он, - надо полагать, мы оба полностью реабилитированы.

- Присаживайтесь, - сказал Злоба.

Травицкий присел рядом с Вячко.

Напротив, на стене весела узкая, серая шторка, которую он в прошлый раз не заметил, очевидно, что-то скрывавшая.

- Желаю жизни, - произнес Травицкий.

Остальные отозвались ответной формулой.

- Мэра еще нет, - пробормотал полковник, - впрочем, городские власти испокон века не приходят во время.

- Будет мэр? - спросил Травицкий?

- Да, мэр и Шуль, этот его консультант по науке. Хотя я, кажется, не справедлив к ним, - Злоба кивнул в сторону окна.

Окно находилось рядом со входом, и было видно, как у проходной стоят мэр с магистром Шулем. Травицкий ожидал, что лейтенант сразу пропустит обоих, однако часовой невозмутимо разглядывал приглашения и копался в своей будочке, наверняка рассматривая, как обычно списки. Наконец обоих пропустили. Минуты через две оба без стука появлялись на пороге.

- Желаю жизни, - бросил мэр и после довольно хмуро поинтересовался: - зачем надо было нас так срочно вызывать?

Травицкий неоднократно видел мэра после своего возвращения, и всякий раз удивлялся произошедшей с ним перемене. Обычно тихий, даже вялый человек, теперь излучал напористость, на грани наглости.

- Прошу прощения, - сказал Злоба спокойно, - поступили новые сведения. Кстати, вы можете сесть.

Лицо мэра дернулось, но он справился с собой. Он и магистр Шуль сели.

- О чем сведения, - спросил Шуль.

Ответил опять Злоба, очевидно, было условлено, что разговор поведет именно он.

- Помните того парня, которого разведчики притащили из мира тьмы?

- Еще бы.

Он дал некоторые сведения о тех двух предателях.

Последовала секундная пауза, затем мэр спросил:

Последовала секундная пауза, затем мэр спросил:

- Вы знаете кто они?

- Секунду терпения, свободный гражданин.

Травицкий заметил, как на лице Злобы проскользнула непонятная усмешка.

- Язык пленника мы определили довольно быстро, - продолжал он, - его опознали специалисты, все три мага которых мы пригласили для консультации.

Травицкий машинально кивнул, он был одним из консультантов,

Хотя роль его заключалось лишь в подтверждении выводов других экспертов.

- Это был так называемый белый язык, который был ритуальным языком жрецов империи Комона, и который в сильно искаженном виде долгое время был межгосударственным языком ученых. Вероятно, жрецы позаимствовали его у жителей темного мира.

- Простите, - перебил Шуль, - но по чему об этом не была информирована мэрия.

Полковник пожал плечами.

- Не знаю, наверное, вы просто не интересовались.

- Должен заметить, - сказал Шуль сухо, - что несвоевременное передача информации городским властям неизбежно способствует нарушению координации действий.

- Вы правы, будем иметь в виду. Так вот, племя этого юноши, его, кстати, зовут Омар, находится в полудиком состоянии, и уцелело только потому, что обитает в охотничьем заповеднике местного синьора, то бишь ронга.

- Они охотятся на них так же как на дичь?! - воскликнул Марек невольно.

- Было б странно ожидать другого, - вмешался Вячко, - удивительно как они вообще выжили. Хотя нет, это-то как раз понятно.

Его слова показались Травицкому несколько противоречивыми.

- У них, конечно, нет истории, как науки, - продолжил Злоба, - Омар знает только легенды. Но мы сумели реконструировать по ним историю того мира.

- Когда-то это был хороший мир, он немногим отличался от нашего. И в нем жили люди. Были города, науки, искусства. Однако, их ученые совершили страшное открытие - можно на какое-то время остановить процесс старение организма, и даже повернуть его вспять если, - он вздохнул, - если отобрать чужую жизнь. И нашлись те, которые не побрезговали этим открытием воспользоваться. Возникла каста бессмертных. Но воздействие не проходило бесследно, они вырождались: Нарушалась наследственность, изменялись тела. Одна часть тварей, я не могу назвать их людьми, деградировала до уровня морготов.

- Так возникла иерархическая лестница темных сил. Однако даже ронги, самые развитые из тёмных утратили часть высших психических функции, навсегда потеряв способность к магии, за исключением самой простейшей.

- Деградацию можно было приостановить, поглощая большее количество жизненных сил, но это должны были быть жизни настоящих людей, имеющих душу. Рабы же их давно стали бессловесным скотом. Остались лишь небольшие свободные племена в охотничьих заповедниках. Вероятно, именно в это время с ними установил контакт Комон, и проблемы темных сил были решены за счет его подданных. Но империя рухнула, и поставки прекратились. К настоящему времени

хозяева мира тьмы медленно, но неуклонно вымирали. Надо полагать, их правители были согласны на любые условия тех, кто вторично установил контакт.

- Хорошо, - перебил Марек, - но какую выгоду извлекли изменники? Что предложили им темные силы? Какой это должен быть дар, что бы из-за него предать человечество?

- Бессмертие, - произнес Злоба, и воцарилось молчание.

Травицкий был потрясен. Рухнули все теории о природе темных сил, которые когда-либо существовали. Воистину человек всемогущ, но он же ничтожен. Но почему терпели остальные, которых убивали властители тьмы? Полковник сказал: "Они стали скотом". Но, похоже, они были таковым изначально. Травицкий вдруг с ужасом понял, что в своем мире он тоже не может быть уверен: найдутся такие которые за бессмертие пойдут на все. Уже нашлись.

- Тогда почему изменники остались в городе? - это спросил Шуль.

- Есть только одно объяснение, тьме нужен новый заповедник свободных, откуда она станет черпать жизненную силу. Поэтому они остались здесь для того, что бы сделать город не способным к ответной атаке, что бы он перешел к одной обороне. Его изначально не собирались разрушать.

- Значит это кто-то из руководства, воскликнул Травицкий. Но позвольте, если бы в городском совете был темный, то мы сразу это бы определили.

- Они еще не переродились, нужно значительное время. Помните, магистр, я говорил вам о хрустальном ноже найденном в белом замке?

- О каком ноже? - быстро спросил Шуль.

- Замолчите, - сказал Злоба.

Травицкий вздрогнул, потому, что никогда не слышал у него такого голоса.

- Мы проверили всех магистров, которые отсутствовали в Кабере, когда в замке творилось заклятие. Их оказалось всего двое. Магистр Пётр, с ним все ясно, он ездил с визитом в университет Тары, и его присутствие там подтвердили по хрустальному шару. Второй вы Шуль, вы ездили в Цепин на поиски старых рукописей, во всяком случаи так утверждалось.

- Вы на, что намекаете, - быстро спросил мэр, - Травицкий заметил, как он побледнел.

- Нет, не намекаю. Утверждаю! Вы и Шуль, - предатели рода человеческого!

- Вы с ума сошли, - выдохнул Шуль свистящим шёпотом, только на том основании...

- Не только. Подозрение сразу пало на вас, когда определили, что Комона действительно вызвали из прошлого. Вы занимались историей и могли найти свиток с описанием обряда, - полковник говорил без всякого торжества, скорей устало. - Мы нарочно распространяли слухи, будто подозреваем Марека и Травицкого. Сами же следили, сперва за вами, потом за мэром. У нас есть все доказательства.

- Нет, - это было жутким криком, - но Травицкий никак на него не среагировал, лишь тупо уставился на мэра. - Я здесь ни при чем. Вы не имеете права следить за представителем городского совета.

- Вот как, - Вячко произнес это спокойно. Но когда Травицкий взглянул на его лицо, ему стало страшно.

Полковник произнес по-прежнему невозмутимо, но громко:

- Взять!

И в дверь тотчас ворвались солдаты. Так вот зачем они здесь были, - понял Травицкий.

Мэр и Шуль пытались сопротивляться, но их без церемоний швырнули на пол, заломили руки и, зажав рот, вытащили из комнаты.

Оба магистра молчали, в случившиеся просто не верилось.

- Послушайте, - сказал Травицкий, ему показалось, будто он нашел ошибку в рассуждениях командующего, - почему же воины тьмы, базировавшиеся в южных лесах, пошли на город.

- Вы ошиблись, - воскликнул он с радостью.

Травицкий запнулся, так как понял, что же недавно не понравилось ему в мэре. Во время разговора тот машинально положил руку на дощечку с шариками, при этом держал пальцы так, как положено для заклятия. Да нет, - решил он, - ерунда, - случайное совпадение. В конце концов, ему мог показать Марек.

Однако он тут же вспомнил, проникатель Марека имел весьма отдаленное сходство с тем, который был у темных сил. Перед глазами словно возникла картинка: пальцы левой руки Марека, нежно, словно он боится их раздавить, касаются костяных шаров. И на эту картинку наложилась, будто сквозь прозрачную бумагу, другая прозрачную бумагу другая: площадь в Норте, силы тьмы застали в безмолвном ожидании вокруг небольшого столика, и Пелем Герот заклинающий проникатель. Картинки дрогнули, совместились, и теперь магистр ясно видел - положения пальцев Марека и Пелема не совпадали.

Вячко ответил:

- Именно поэтому мы и взяли их так рано. Было ясно: изменения в дислокации темных сил являются для обеих полной неожиданностью.

По-видимому, между четырьмя предателями произошел раскол.

Сказав это, подполковник резко повернулся к Травицкому.

- Через пять дней новые войска тьмы подойдут к стенам города. И тогда же наступит срок, когда по предсказанию ганни город должен пасть.

Оба военных смотрели на Травицкого, словно ожидая чего-то. И тогда он медленно произнес:

- Я согласен.

Глава двенадцатая.

Храм был древним, значительно старше города. Маленькая двух

этажная башня, сложенная из серых камней, с узкой, закругляющейся наверху дверцей. Она была возведена еще во времена Восьмирии.

Внутри, огороженный узким барьером, располагался вымощенный красными плитками круг, саженей шести в диаметре. По центру круга стояла массивная, под цвет стен глыба. Если провести рукой над ее поверхностью, можно было ощутить поднимающийся кверху поток теплого воздуха - глыба располагалась на месте концентрации в земле древних сил.

- Помни, - наставлял Травицкого Злоба, - если все пройдет, как задумано, и ты станешь воином судьбы, то должен уничтожить командующего тёмным войском предателя и разрушить его лабораторию по выращиванью кристаллов. Шуль признался - силы тьмы ни чем подобным не располагают и сами не смогут её восстановить.

Магистр откинулся на барьер. Камень под рукой был шершавым.

- Ну почему мы не убили тогда Герота, - сказал он невесело, -

ведь имели все шансы.

- Ну, вряд ли вам дали б убить его так легко - тьма отнюдь не глупа, Пелема наверняка постоянно охраняли. Да разве в нем одном дело, нашелся один предатель, значит, найдется и другой.

Оба замолчали.

- Пора, - произнес Злоба, - солнце в зените.

Он указал на узкое отверстие на верху башни. Солнечный луч, входивший в него, падал прямо на глыбу. Однако пространство, лежавшее чуть в стороне, было погружено в полумрак.

- Да, - отозвался магистр. Он смотрел на пылинки, танцующие в луче, все они почему-то собрались по его краям. - Вы выйдите, на всякий случай.

- Хорошо, когда за полковником закрылась дверь, Травицкий перемахнул через барьер и двинулся к камню. Не было времени на раздумье, обряд надо было начинать, покуда солнце находилось в зените, и луч, падающий сквозь отверстие в потолке, освещает глыбу.

Встав перед камнем, магистр начал ровным голосом произносить заклятие:

- Вертор торн, а джеба.

Голос его гулко разносился по замкнутому пространству башни, отражаясь от каменных стен. Словам магистра вторило эхо.

- Корнос тала.

Травицкий вытянул руку с мечом, и плавно, сверху вниз, плашмя коснулся лезвием камня. Он сразу ощутил, как движется по мечу сила, перетекая с рукоятки на его пальцы и распространяясь дальше по всему телу. Словно он был огромным пустым сосудом, который медленно заполняла вода.

- Гирондон Тэр.

Пространство над камнем осветилось, казалось, будто светится сам воздух. Травицкий увидел на стене свою тень. Она была непомерно большой и колебалась, словно жила самостоятельной жизнью.

Тень раздвоилась. Один из силуэтов медленно пополз по кругу, соприкасаясь, однако, ногами со своим двойником.

- Кордион, о лардион.

Заклинание было завершено.

Потом на стенах появилось множество теней. Словно они давно уже ждали в каком-то тайном, темном убежище, и вот поняв, что, наконец, можно объявиться кинулись на стену.

Тени сходились, меняли очертания. Иногда Травицкому казалось, будто он видит знакомые образа, но серые силуэты расходились, и определить, что-либо было уже нельзя. Потом, отодвинув, растолкав другие тени, на стене оказался огромный, до крыши башни человеческий силуэт. Травицкий знал - это была его тень. Тень, которую он отбрасывает сквозь время, через четыре установленных дня.

Магистр напряженно вглядывался. Рука с мечом онемела. Тень двинулась, было видно, как шевелятся ноги. Через четыре дня он будет ходить, а значит жить. Однако магистр был слишком напряжен и не ощутил облегчения, тем более, что, что-то было с этой тенью не ладно. Он никак не мог понять, что. И только продолжал до боли в глазах

вглядываться в тень. Она тускнела, сливаясь с фоном, перед тем как полностью истаять на мгновение еще раз выделилась четко, и тогда Травицкий понял.

Странно, но в этот момент магистр не ощутил даже разочарования, только какая-то горечь возникла во рту. Он знал, на что шел, и цена, которую предстояло заплатить, вовсе не была непомерной.

Снаружи его ожидали Злоба, Марек и Вячко.

- Да, - сказал он в ответ на их безмолвный вопрос. - У меня есть четыре дня.

Кажется, во всех свитках древних легенд писалось, будто избранник времени должен испытывать ощущение всесилия. На эти

четыре дня он становился равным богам Никто, и ничто не могло уничтожить его. Однако никакого подъема Травицкий не ощутил.

Во-первых, удовольствие было отнюдь не бесплатным, как он узнал, во-вторых, меньше всего на свете хотелось ему быть великим воином, не его это удел.

- Ну, что ж, - произнес Вячко, - не будем терять времени, оно сейчас дороже денег.

Они двинулись по улице. Встречные, которые изредка им попадались, не обращали на группу внимания. Лишь дети с восхищением взирали на командиров дружины. Взрослые знали - расспрашивать о положении бесполезно, а то, что можно, все и так знают.

- Вы выяснили, - спросил Травицкий, - почему на нас двинулись темные из южных лесов?

- Шуль, - пояснил Вячко, - кстати, именно он был зачинщиком,

изобрел заклятие способное на расстоянии разрушить кристалл проникателя. Под его воздействием они должны были распадаться в мельчайшую пыль. Именно этим он заставлял повиноваться Герота и второго, не помню сейчас его имени. Однако последней, похоже, нашел контрзаклятие, и решил взять власть в свои руки.

- Это точно?

- Предположительно, иначе не объяснишь, почему он выступил.

Они подошли к мэрии, поднялись по ступенькам и вошли внутрь.

- Однако, - сказал Травицкий, - как вы выяснили у них все это?

- Обещали жизнь. Шуль молчал, но мэр раскололся почти сразу.

Они остановились возле небольшой запертой двери. Травицкий неоднократно видел ее, но был убежден, что за ней скрывается только одно из подсобных помещений.

- Вы сдержите слово?

Вячко достал из кармана куртки ключ и принялся ковыряться в замке.

- Нет, - сказал за него Злоба, будто отрезал.

Пожалуй, я тоже не сдержал бы, - подумал Травицкий.

Они зашли в помещение. К удивлению Травицкого это действительно оказалась кладовка: на полках лежали метла и тряпки. Вячко подошел к противоположной от двери стене и ткнул в ему одному известную точку. Открылся проход, за которым уходила вниз спиральная лестница.

- Всегда считал себя знатоком города, - произнес Марек, - но об этом даже не подозревал.

Тайна штаба, - пояснил Вячко. - О ходе даже Мэр не знал, - хотя

он и был в его владениях.

Он повернулся к Травицкому.

- Вы благополучно минуете под землей позиции темных. Ну, удачи вам.

Глава тринадцатая.

Так же как и месяц, назад Травицкий шагал по лесу. Только теперь он был один. Целые сутки прошли с того момента, как он выбрался из подземного хода, выход которого был замаскирован под валун с помощью иллюзии. Неуверенности не было. План разработан в штабе, и ему оставалось лишь выполнить его. Все просто. На словах. Травицкий усмехнулся.

Сбоку послышался визг. Травицкий замер, повернул голову, опасности он не ощущал.

- Ну и Молох с ним, - решил магистр, - какое мне дело до того, кто там визжит.

Почему-то его временами страшно раздражал висевший на поясе меч. Хотя оружие было удобно и движению совершенно не мешало. Травицкий на ходу принялся, разглядывать ножны с торчащей из них рукоятью. Ножны были украшены вырезанным на них орнаментом. Никаких магических знаков в нем не было. Руны чертят на самом мече. Да и вопрос еще - действительно ли они помогают?

Травицкий в который раз удивился иронии судьбы, сделавший из него воина времени. Потом почему-то вспомнилось, как Злоба сказал, что совсем не собирается держать обещание перед предателями. Тогда он с ним согласился. В тот миг это казалось единственно верным. Теперь он уже не был так уверен в этом.

Нарушение обещания пленнику - это уже нарушение чести. Так можно стать похожим на темных. Ладно, об этом после, сейчас о другом надо думать. Ты просто никак не можешь смириться, что тьма произошла от людей подобных тебе, и пугаешься при одном намеке на похожесть. Хотя это может и неплохо.

Ближе к вечеру он совершил превращение, приняв на этот раз облик кирита. Он был один, и иллюзия накладывалась медленно, в одиночку трудно войти в образ. Постоял привыкая. Собственно все

зависело от предположения, хотя и весьма правдоподобного. Вячко и Злоба считали, что силы тьмы изберут именно это место для временного лагеря.

Травицкий внимательно оглядел деревья, прошел немного вперед, наконец, и, наконец, нашёл подходящие - высокий дуб с прочными ветками и густой кроной. Отошел так, чтобы видеть весь дуб целиком. Снова вернулся к подножью.

Вздохнул, потрогал кору рукой. Кора была неровной, в одном месте покрытой налетом какой-то плесени.

В конце концов, это совсем не сложно, лазил же он на деревья мальчишкой, даже любил это занятие. Он отчетливо вспомнил, как раскачивался на тонкой ветви вверх-вниз. Упругое дерево подбрасывало его словно качели. Видно сверху было далеко, и десятилетний Травицкий мог обозревать весь город, точнее обращенную к нему половину. А потом ветка обломилась, и будущий магистр ухнул вниз, просто чудом ничего не повредив, хотя ушибся сильно.

Однако сейчас ему не десять. Он ухватился руками за нижнюю

ветку, и осторожно поставил ноги на ближайший выступ. К его облегчению забраться оказалось не так уж сложно. Поднявшись повыше, он скрылся в гуще ветвей, невидимый с земли. После коротких поисков магистр нашел точку поудобней, с нее можно было, оставаясь незамеченным, без помех наблюдать окрестности, кроме того, здесь было удобно сидеть, прижавшись спиной к толстому стволу. Травицкий распутал пояс, обвил вокруг ветки и затянул снова, теперь он не рисковал свалиться.

Однако, это восхождение,- подумал он, - не слишком хорошо согласуется с моим новым обликом, сильным, но неуклюжим. Слава Тору, это всего лишь иллюзия.

Ждал магистр долго, уже начало темнеть. Подумалось: вдруг штабисты ошиблись, и темные силы устроят привал в совсем другом месте. Он даже испугался, так как рисковал в этом случаи зря растратить весь срок судьбы и попусту заплатить цену. А кстати, когда ему придется платить? Травицкий спокойно воспринял предстоящую потерю, свыкся с ней, но при мысли, что жертва может оказаться напрасной, ему стало страшно.

Слева послышался шум, из за деревьев вышел небольшой отряд нечистых - очевидно передовые части. Травицкий облегченно вздохнул и принялся разглядывать их сквозь ветви. Дозор прошел вперед, миновав дерево, на котором сидел магистр, и остановился. Послышались звуки, предупреждавшие о появлении большой армии. Был слышан топот ног, нечистые шагали четко, как один. Ничьи шаги не выделялись из общего марша, хотя местность отнюдь не походила на ровный плац. Травицкий ощутил сопровождающую их темную ауру.

В сгущавшихся сумерках стали видны двигавшиеся колонны. Они

Вышли на поляну, заполнив ее всю, но дальше не спешили. В основном

Это была пехота, порождения тьмы плохо ладили с лошадьми. Но магистр различил и несколько обозов, фургоны с впряженными в них животными. Определить нужный сейчас не было не малейшей возможности.

Чей-то голос пролаял команду и войско, потеряв монолитность, разбрелось по поляне. С одного из фургонов начал подниматься дымок.

Туда выстроилась длинная очередь нечистых, слышались чавкающие звуки. Очевидно, это была кухня.

Войско выглядело небольшим. Не было никакого смысла двигать к городу огромную армию, если в любую минуту можно было открыть окно за пределы трехмерности и призвать помощь.

Но для того, что бы вести проникатель нужен транспорт, а для транспорта нужны дороги, отсюда поддающийся вычислению маршрут.

Стало совсем темно. Травицкий видел, как двое гонсов, завернувшись в плащ-палатку, завалились спать возле его дуба. Это создавало ему определенные неприятности. Лучше подождать пока посветлеет, - решил магистр. - Они пришли поздно, и значит, вряд ли поднимутся рано. Сейчас все равно ничего не видно.

Интересно, видят ли создания тьмы во тьме? Вряд ли, иначе колонна скорей всего двигалась бы по ночам. В этом я с ними на равных.

Хорошо, что я знаю, как выглядит нужный фургон. Его наблюдали в хрустальный шар, на марше, когда проникатель не работал. Знать бы, работает ли проникатель сейчас? Когда они проходили мимо других городов, их несколько раз пытались остановить, и невесть откуда возникали бесчисленные рати, которые потом бесследно исчезали.

На месте нечистых, подумал Травицкий, я бы создавал окно на каждом привале. Просто из предосторожности, что бы не тратить время на проникновение, а также, чтобы совмещать движение войск там и здесь. Контролировать движение следовало часто, иначе войска, эти и "потусторонние" просто разойдутся. Судя по исчезновению видимости в магическом шаре, они устанавливали контакт каждые два с половиной часа.

Магистр попытался вздремнуть перед боем, но отключиться, не удавалось. Было холодно, лето кончилось, шел первый месяц осени. Налетающий время от времени ветер пробирал до костей. Магистр попросту замерз. Кроме того, наверное, он все-таки немного нервничал.

Вспомнились Вадим и Корти, его спутники в предыдущую вылазку. Может и зря решили, что на этот раз он пойдет один. С другой стороны, чем больше народу, тем больше шансов быть обнаруженным, а существенной пользы спутники не принесут. Все должен свершить он - Лион Травицкий, воин судьбы.

Наконец стало светать. Магистр различал соседние деревья. Подождав немного, он отвязал себя и принялся спускаться. Добравшись до нижней ветви, Травицкий спрыгнул с дерева. Он коснулся ногами какой-то мягкой массы, под ним пронзительно взвизгнули, и Травицкий понял, что угодил на гонса. Создание тьмы попыталось вскочить, и магистр сорвался с него, едва не упав. Он стремительно выхватил меч и, не глядя, ударил вниз. Выкованное из волшебной стали, оружие без

сопротивления рассекло тело. На мгновение магистр замер прислушиваясь, все было в порядке: второй гонс так и не проснулся.

Магистр вставил меч в ножны, и, обходя спящих двинулся к фургонам. Какой-то ронг, когда он проходил мимо, недовольно и сонно произнес:

- Пошел прочь низший. Совсем обнаглели.

В полумраке отличить его от нечистого было трудно даже для твари с магическим зрением.

Травицкий поспешно втянул голову в плечи, пригнулся и поспешил удалиться.

Быстро светало.

Он приблизился к одному из фургонов. В приоткрытую дверь можно было разглядеть сложенные из огнеупорного кирпича плиты. Кухня. Магистр осторожно пошел к стоящему поодаль другому фургону. Да, это он, - понял Травицкий. - Фургон, в котором содержится самое ценное для тёмной армии: проникатель и запас кристаллов.

Травицкий вспомнил, как легко взял кристалл в Норте. Но алхимической лаборатории для их производства там не было. Это был еще один способ, с помощью которого мэр с Шулем держали двух других предателей в повиновении. Поэтому войско сейчас так стремилось к Кабере, не обращая внимания на другие города, в лаборатории университета можно было вырастить кристалл с нужными свойствами.

Магистр внимательно оглядел фургон, охраны не видно. Но внутри наверняка кто-нибудь есть. Ага - его тренированный разум мага ощутил вокруг фургона кольцо силы. Оно было такой мощи, что Травицкий даже поразился, как удалось нечистым создать его. Любой смертный или порождение тьмы, вступив в круг, были б немедленно

испепелены.

Он увидел кольцо волшебным зрением. Черный, неровный обруч вращался над самой землей, временами приподнимаясь, а затем опускаясь на прежнее место. От него исходил вверх ток силы. Нечего было даже пытаться проскочить сквозь него.

Но для воина судьбы это ничего не значило, пока не минет назначенный срок, воин не уязвим. Возможно, были и еще ловушки, но магистр не смог их обнаружить.

Слышался шум, лагерь пробуждался. Некоторые из темных расхаживали по поляне, другие сидели. Неподалеку стоял гонс и подозрительно разглядывал магистра. Я только привлекаю внимание, - понял Травицкий. И меня наверно заметили из фургона. Но требовалось усилие, что бы вступить во враждебное всему живому кольцо, даже если знаешь - тебе нечего бояться.

- Эй, иди сюда, - послышался лай гонса.

Травицкий кинулся вперед. Сделка со временем сохраняла его жизнь, но не свободу. Серый обруч перед ним треснул, вверх ушла беззвучная молния, ослепив на мгновение Травицкого. Потом зрение вернулось. Все казалось каким-то не естественным, как когда ганни перенесли его в Каберу. Перед глазами плавали темные пятна, но он понял - кольца впереди нет, сила разрядилась, путь свободен.

Травицкий вновь устремился к фургону. К счастью, вспышка ослепила не только его, но и темных. Он вскочил на предупредительно, словно для него, спущенную с фургона лесенку. Ухватился рукой за край фургона и изо всех сил ударил мечом по двери, там, где должны были находиться запоры. Дверь поддалась странно легко, однако, из-за

неё полетели стрелы. Стреляли два гонса.

Травицкий не обратил на них внимания. Порождения тьмы смазывали свое оружие смертельным ядом, одно прикосновение которого к незащищенной коже убивало, конечно, если они не хотели взять противника живьем. Но Травицкого охраняло время, его нельзя

было убить. Он был без кольчуги, а значит, стрелы не могли в него попасть.

За гонсами магистр разглядел очень бледного человека. Потом темные кинулись к нему. Сзади тоже слышался топот ног.

С ужасом Травицкий увидел, как человек возложил руку на дощечку с шарами. Этот проникатель был гораздо меньше нортского.

Сквозь узкую раму можно было протиснуться только поодиночке. Иначе проникатель не поместился бы в фургоне. Рядом магистр заметил части более крупного аппарата. Разглядывать не было времени. Магистр нарочно выбрал наиболее неестественную позицию, в которой его непременно должны были легко убить, если б временем ему не было предначертано жить. Двое гонсов, которые, казалось, должны были пронзить его с разных сторон мечами, вдруг споткнулись, рухнув друг на друга. Травицкий перескочил через них. Он ударил, мечем по доске с шарами, когда из раскрывшегося "окна" вылезал первый темный. Вторым ударом он рассек человека. Тот рухнул, на лице его был страх пополам с недоумением. Упав, он тут же скончался.

Травицкий принялся крушить стеллажи с деталями. Краем глаза он видел, что гонс, успевший проникнуть в нашу трехмерность, оказался после разрушения проникателя расчлененным на двое.

Ему пытались помешать. Травицкий сразил двух опомнившихся

охранников, когда в фургон ворвалась толпа темных. Оставшиеся у него секунды Травицкий использовал, чтобы разрушить последний ящик. И он успел сделать это, прежде чем лезвие вражеского меча отсекло его правую руку.

Эпилог

В дверь постучали.

- Разрешите.

- Входите, - отозвался Травицкий, не вставая.

- Желаю жизни, магистр, произнес Злоба, открывая дверь.

- И вам жизни долгой.

Вместо правой руки у Травицкого был теперь искусно сделанный
металлический протез. Злоба деликатно отвел взгляд.

- Мне поручили от имени города, - начал, было, он.

- Выразить мне благодарность, - прервал магистр. - Считайте, вы уже это сделали. Последние время меня приветствуют все прохожие на улицах. Никогда не думал, что популярность может так быстро надо-
есть.

Полковник немного обиделся. Травицкий это заметил.

- Извините, - произнес он, - но вы просто не представляете, до чего доходит. Один малец, лет десяти, спросил, какие владели мной чувства, когда я готовился к последней схватке. Он именно так и сказал.

- Ох, садитесь, извините, не предложил вам сразу, - спохватился магистр.

- Ничего.

Злоба уселся в соседнее кресло.

- И что же вы ему сказали?

Травицкий некоторое время созерцал огонь в камине.

- Сказал, злился, что выспаться не удалось, но он не понял. Послушайте, а как с мэром и Шулем?

Полковник усмехнулся.

- Мы заперли их с пленными темными. Через некоторое время их жизнь была выпита. Формально мы даже не нарушили слова. Не будем больше об этой мерзости.

Травицкий согласно кивнул. Он вспомнил, как клеймили людей в Норте, как корчились на поле рабы. Вспомнил, как отрубили ему руку, долго били, потом повели куда-то, а руку перетянули. Травицкий был спокоен: он сделал свое дело и у него оставался еще один, данный временем день. А в полдень, как было условлено, войска людей, войска из разных городов, пошли на приступ, почти мгновенно уничтожив порождения тьмы, которые были отрезаны от своей трехмерности и не получили подмоги. Все остальные кристаллы, где бы они не находились, были разрушены новым заклятием, связь темных со своей вселенной прервана, с этого мгновения снятие блокады с Каберы было лишь вопросом времени.

- Чем вы теперь намерены заняться? - прервал полковник его мысли.

- Ганни.

Злоба кивнул понимающе.

- Нет, - Травицкий покачал головой, - ни интересуют меня не сами по себе, хотя и это, конечно, тоже. Но тогда в спешке у меня не было времени понять, насколько же это страшно - сделка со временем.

Злоба молчал. Он не улавливал связи.

- Я имею в виду ни угрозу гибели, ни даже свою руку. Все предначертано временем - ведь это страшно. Выходит, человек не стоит ничего. Но все во мне восстает против слепого фатализма. Ганни говорили о фазах, помните? Похоже, они имеют над временем какую-то

власть. Я должен знать, что такое время и, что такое человек. Это для меня сейчас самое важное.

КНИГА ВТОРАЯ

ЗАТЕРЯННЫЙ В МИРАХ

Пролог

Гигантские деревья, вокруг поляны, сплетались друг с другом, местами образуя непроходимую чащу. Оттуда до горящего в центре костра, доносились густые летние запахи: пахло травой, мятой, диким клевером и цветущим лугом.

Огонь горел в круге, выложенным из крупных серых камней. Травицкий сидел совсем рядом с пламенем, догладывая ножку куропатки и ждал, когда закипит чай в котелке.

Каркнула ворона в лесу, и Травицкий невольно вздрогнул, когда через поляну пронеслась крылатая, серая тень.

Совсем ни к Молоху нервы, - подумал он, откладывая в сторону обглоданную куропаточью кость.

- Все время, кажется, будто сейчас появятся они, - сказал он Мареку.

Руководитель экспедиции кивнул, нисколько не удивившись.

- Ганни? Да, это место полно ожидания. Так и ждешь, что, что-то случится.

Котелок на огне весело забулькал, сначала робко, неуверенно, словно, словно сомневаясь, не совершает ли он чего противозаконного, потом решился и загудел вовсю.

- Измерения показывают большую напряженность континуума в этой точке, - сказал Марек, зачерпывая кипяток кружкой, - возможно

наш разум просто чувствует это.

Он бросил в кружку кусок сахара.

- А может просто случайность.

- Вряд ли, - ответил Травицкий, чуть подумав, - все участники экспедиции чувствуют нечто подобное. А мы здесь все маги, ну некоторые будущие.

Оба не сговариваясь, посмотрели на группу студентов. Парни, как всегда, увивались за Кристиной, которая принимала их ухаживания с деланным равнодушием.

Семь студентов и двое преподавателей - не так уж много. Правда, в начале к ним хотел присоединиться Андерсен. Однако городской совет просто побоялся отпустить главного специалиста по магической защите, хотя с момента нашествия и прошло уже полгода. И Травицкий не мог сказать, что так уж их осуждает.

- После обеда попробую пробить в трехмерности небольшую дырочку.

- Что?! Тебе так не терпится попасть к темным? А как же запрет?

Травицкий имел в виду, что после нашествия совет Каберы ввел запрет на любые опыты с многомерностью. Позднее к нему присоединились и советы других вольных городов. Чтобы получить разрешение на экспедицию Мареку долго пришлось уламывать отцов города.

- Да успокойся ты, Марек хмыкнул, - через нее они не сунуться, дырка будет не больше грошика. Меня просто интересует, как будут здесь выглядеть некоторые сопутствующие эффекты.

Марек поднес кружку ко рту, подул на кипяток, по поверхности

жидкости пробежали небольшие волны.

- А во-вторых, - Марек вдруг ударил кулаком свободной руки о землю с такой силой, что слегка расплескал чай, утратив равновесие, - сам запрет колоссальная глупость: либо мы научимся управлять многомерностью, до того как они сунутся к нам во второй раз, либо кранты, я не верю, что нам снова так повезет.

- Думаешь, снова полезут? - удивился Травицкий.

Его собеседник пожал плечами.

- Почем я знаю.

- Да нет, вряд ли, - Травицкий поставил на землю опустевшую кружку. - Они же не имеют высших магических способностей и не могут самостоятельно манипулировать измерениями.

Они, они, - подумал он, - почему бы просто не называть их как положено. Словно боимся накликать врага, произнеся вслух его имя.

- Не могут, не могут, а потом вдруг смогут, - буркнул Марек, - а потом вдруг смогут. Или своих человеческих рабов обучат. Или здесь новых предателей найдут. Тогда как?

При последних словах перед глазами обоих возникли незабвенные мэр с Шулем. Когда они уезжали из Каберы, в университете была установлена медная плевательница в виде барельефа последнего. Никто не знал, кто первым выдвинул эту идею, но поддержали ее все, от студентов, до преподавателей. Правда, Лесняк, новый преподаватель магической истории, будто пальму первенства имеет здесь древний тиран Клавий, который приказал в свой день

рождения выносить на площадь скульптуры покойных врагов и лупить их бичом, дабы оригиналы на том свете не могли никому смотреть в

глаза от стыда.

Вообще то магистр не был сторонником подобного отмщения мертвым, но сейчас, если бездны Аида существуют, то мэр и Шуль должны были получить в них сполна.

- Мальчики, кто мне дрова принесет? - спросила Кристина, которая была в этот день дежурной по лагерю. Как и следовало ожидать, из студентов вызвались все шестеро. И теперь смотрели друг на друга, словно лоси на соперника в пору случки.

Неужели она не понимает, что провоцирует их на драку, - подумал Травицкий, - или наоборот прекрасно понимает. Воистину женщины непостижимы, - закончил Травицкий свои размышления. Концовка вышла избитой.

Когда стало известно, что Кристина тоже примет участие в экспедиции, мужчины, студенты - преподавателей это естественно не касалось, хотели, было, взвалит на нее все завтраки, обеды и ужины, вместе с мытьем посуды. Затея, естественно, сорвалась. Что и следовало ожидать, как ехидно заметил про себя Травицкий. Кристина вежливо, но категорично объяснила, что пришла на факультет прикладной магии вовсе не для того, чтобы работать поварихой. Самому, что ли за ней поволочиться, - подумал магистр, - когда вернемся. Да нет, не удобно, пожалуй, все-таки научный руководитель.

- О чем задумался, - Марек осторожно положил руку на плечо друга. - Пойдем, лучше покажу, что я тут соорудил, покуда ты разгуливал с арбалетом по зарослям.

- Пойдем, - Травицкий поднялся, высокая трава достигала верха сапог. - Только не говори, будто принес все оборудование в рюкзаке.

Марек самодовольно ухмыльнулся. Недоумение Травицкого явно доставляло ему удовольствие.

- Великие дела требуют великих усилий, малые же дела усилий малых. Сотый раз тебе говорю, что хочу просверлить лишь дюймовую дырочку. Здесь.

Он показал рукой. Посреди Травы лежал круглый и плоский, как стол, камень. Граница его была такой ровной, словно кто-то специально обтесал его поверхность для каких-то своих никому не ведомых целей. А быть может когда-то, во время танцев маленьких лесных духов на нем стоял призрачный барабанщик. О Тор, подумал магистр, - что за чушь в голову лезет.

Сейчас барабанщиков не было, маленьких лесных духов тоже. Посреди камня лежала небольшая дощечка из крепкого дуба, на которой в специальных зажимах располагался маленький белый кристалл, раза в три меньше Нортского. По его бокам, словно часовые, лежали два костяных шара. Позади кристалла, на самом краю была поставлена на ребро маленькая тарелка из глины.

А на другом конце доски стояла вертикально зеленоватая стекляшка. Ее можно б было принять за бутылочный осколок, если б не серебристые нити, они блестели внутри стекла, прошивая его насквозь.

Травицкий, вдруг понял, что Марек с самого начала не собирался удовлетворяться замерами, он прибыл, возлагая надежды именно на прокол.

- Здесь самое высокое напряжение пространства, - Марек ткнул в камень рукой.

Невольно проследив за его жестом, Травицкий разглядел на камне

идущие повсюду трещины. Сначала его поразила их необычная правильность, и, лишь вглядевшись попристальней, он разглядел буквы незнакомого алфавита. Кто-то и когда-то, неведомый, но очень древний выбил на камне эти знаки. Надпись была такой старой, что дождь, ветер и текущие столетия сгладили поверхность камня, так, что она теперь просматривалась лишь едва заметными трещинами.

- Что это? - магистр коснулся надписи рукой. Камень был шершавый на ощупь и немного холодным, никакого намека на колдовство.

- Ну-ка, ну-ка, - Марек всмотрелся в надпись. Тор громовержец, а я и не видел.

Марек прищурился: последнее время ему немного стало изменять зрение.

- Алфавит похож на восьмирский, но вот слова. Он вынул из кармана связку восковых дощечек, на которых записывал результаты экспериментов. Опустив их на камень, он аккуратно переписал надпись.

- К Молоху, пусть лингвисты разбираются. - Марек убрал дощечки в футляр. - У нас свои дела.

Он начал возиться с проникателем, что-то подстраивая.

- Постой, - опешил Травицкий, - ты, что даже студентов звать не будешь?

- Нет. А зачем? Не единственный же это опыт. К тому же они все, кажется, удрали за дровами. Ну, что, поехали?!

Марек положил руки на костяные шарики, и начал читать заклятие.

- Зелон, ополон, нордон, - его звучный голос разносился над поляной. Магистр ощутил, как заряжаются накопители.

Однако происходящие нравилось Травицкому все меньше и меньше, неприятный холодок заползал в душу.

Ну, к чему такая спешка? Даже магическую защиту не поставили, - думал Травицкий. - Хотя Марек прав: отверстие будет всего в дюйм -полтора - никто к нам не сунется.

Однако неприятие происходящего увеличивалось, тревога разрасталась, превращаясь в страх. Маги привыкли доверять своим предчувствиям.

- Постой-ка.

Он уже совсем решился прервать опыт, оттолкнуть Марека, произнести заклинание разряжающие накопители. Но в этот момент с кристалла сорвался слабый, на грани восприятия, поток силы. Отразившись от глиняной тарелки, он прямым лучом ударил в стекло,

И оно исчезло, выпав из всех измерений реальной вселенной, теперь там было отверстие в ткани мира, дыра не больше замочной скважины.

- Ну, вот видишь, все в порядке, - начал, было, Марек. Но тут вселенная будто взбесилась.

Мир сделался черно-белым, лишь изредка озаряясь цветными вспышками. Заходила ходуном земля. Неведомая сила подбросила

Травицкого в воздух, удержав в нескольких ярдах от земной поверхности.

Камень исчез, Марек тоже, земля под ним колебалась, словно тесто в кастрюле, то, выпячиваясь бугорками, то, наоборот, покрывая себя трещинами, будто огромный исполин задышал часто-часто. Деревья исчезали, что бы через мгновение появиться в других местах.

Потом исчезла сама поляна, кругом был лес, затем исчез и он, вокруг располагался поселок, его сменил городок с небольшими, в два этажа домами. Дома росли, меняли очертания, становились столь чуждыми, что глаз отказывался видеть, а ум воспринимать. Громадные конструкции лишенные всех атрибутов привычной архитектуры.

А в следующий миг магистра вдруг швырнуло на землю.

Глава первая

Стоял морозный день января. Группа любителей фэнтэзи собралась в клубном зале библиотеки. В помещении было тепло, не смотря на заоконную стужу, и собравшиеся могли снисходительно смотреть сквозь стекло на уличные сугробы и уже начавшие прорисовываться на окне морозные цветы.

Группа собралась, против ожидания, не маленькая. Это с удовольствием отметил Травицкий. Он не был лишен тщеславия.

Теперь, неспешно расхаживая по возвышению, он отвечал на вопросы.

- Большинство фэнтэзи, увы, пишется под девизом: "голова отрублена - мозги на стене".

В зале негромко засмеялись. Магистр дошел до края подиума и повернул назад. Кажется, эта его манера сильно раздражала организа-

торов встречи. Но магистр ничего не мог с собой поделать: привык говорить на ходу.

- Рыцари в таких романах отправлялись неизвестно куда, сражались неизвестно с кем, денег за труды не брали. И было совершенно не понятно, на что же они живут.

- Охотятся, крикнул с места белобрысый мальчишка из первого ряда. В зале одобрительно зашумели.

Магистр чуть улыбнулся.

- Пропитание они действительно могли добывать охотой, но одежда, доспехи, оружие, наконец. Бессмысленность многолетних скитаний. Даже в лучших произведениях жанра, вроде "Повелителя камней" Тилкина, описанный мир был чересчур черно-белым, все наши - герои, все их - трусы и мерзавцы.

Он остановился - положив руки на отделявший его от зала барьер.

Наличие преграды мешало контакту. В университете Каберы он привык к двухстороннему общению.

- Я создал реальную страну со своей историей, экономикой, обычаями.

Для этого не потребовалось фантазии, - подумал он про себя, - всего лишь знание реалий родного мира.

- Но вы создали не только историю, - сказала веснушчатая девочка с косичками, - вы создали еще и магию, теорию магии.

На глазах девочки радужно поблескивали очки.

- Читая ваши книги, начинаешь верить, что такое явление действительно может существовать.

Магистр кивнул, чуть печально. Он знал, что некоторые из юных читателей пробовали на себе столь щедро рассыпанные в его книгах магические приемы. Может быть, и эта девчушка пробовала. Результат неизбежно оказывался нулевым: без хорошего учителя овладеть магией

было невозможно, так же как и йогой.

- Тот же принцип, что и с историей, сказал магистр, - обычно в романах чародеи творят заклинания, выкрикивают пророчества, но никому, ни живой единой душе не приходит в голову поинтересоваться,

как они это делают.

В родном мире Травицкого тоже весьма смутно представляли, что такое магия. Хотя ученые и разработали комплекс приемов усиливавших её эффективность, поиск новых возможностей велся в основном методом тыка. Другое дело, что чародеи хорошо представляли себе, куда следует ткнуть. Утешало одно: в этом мире люди тоже слабо представляли себе, что такое физические законы.

- Я человек рациональный, - продолжил он, - пусть магия, но измерим ее силу вольтметрами, изучим ее спектры, пропустим через призму и засунем в камеру Вильсона.

Необходимо узнать, - сделал он пометку в памяти, что такое камера Вильсона.

- У кого еще вопросы?

Травицкий бросил взгляд на часовое табло, начало четвертого, пора закругляться. Почему-то больше всего в этом мире он невзлюбил

эти безликие темные прямоугольники.

- Правда, что вы полгода провели в больнице и потеряли память?

А вот об этом им знать не стоило. Никому не стоило.

Травицкий чуть искоса посмотрел на задавшего вопрос паренька.

- Пожалуй, не отвечу, вдруг все так и было, кому охота сознаваться в болезни? А если нет, что за писатель без тайны? Мне не выгоден любой ответ. Отмолчусь.

Ребята захихикали.

А ведь, кажется, удалось отшутиться, - подумал магистр. Он жалел, что не мог уничтожить свою медицинскую карту, но больничный архив был вне его достигаемости.

Встреча кончилась. Народ в раздевалке протискивался к вешалкам. Травицкий выждал немного, чтобы не лезть в людской водоворот. Магистр чурался толпы.

Он видел в окно, как подкатил к остановке автобус. От подъезда библиотеки к нему бегом устремилась стайка детишек. Они энергично протискивались в салон, мешая, друг другу.

Повернувшись, он вышел в уже пустой вестибюль. Где-то вверху репродуктор тренькал бодрую мелодию. Потом замолчал, и после паузы обрадовал слушателей сообщением о здоровье президента, разумеется, оно было прекрасным. Покуда Травицкий надевал на себя пальто, репродуктор поведал о попытках нехорошей оппозиции это здоровье публично проверить. Слушать магистр не стал. Он выходил прочь, тянул на себя за ручку тугую дверь.

- Господин Травицкий.

Повернувшись, он узнал девочку с косичками, ту, которая спрашивала про магическую теорию.

- Господин Травицкий, - девочка явно терялась, - я не хотела говорить при всех. Но те огненные заклинания в ваших книгах, я, я пробовала и...и...

Травицкий слушал внимательно.

- В общем, у меня получилось, не то, что бы совсем, но...

Девочка покосилась на Травицкого. Отсутствие насмешки явно её

подбодрило.

- Несколько раз у меня под ладонью буквально искра проскакивала. Смешно, наверное?

- Нет, - сказал Травицкий, - он внимательно разглядывал девочку, ты, наверное, очень способная.

Девочка смотрела на него, открыв рот. Симпатичная девчушка с косичками, лет десяти, в голубом платье и зеленой кофточке. Очки совершенно ее не портили.

- Тебя как зовут?

- Джоэль.

- Ты, наверное, очень способная, Джоэль, - повторил Травицкий.

У девочки округлились глаза.

- Вы хотите сказать, что все эти заклинания в ваших книгах, что они...

Травицкий видел, как хочется ей поверить в чудо.

- А ну-ка пройдемся.

Он не хотел обсуждать магические тайны на всю библиотеку.

Снаружи было холодно.

- Вы легко одеты, - заметила девочка.

- Привык.

Жители Каберы не были избалованы технологическими благами вроде центрального отопления.

- Вы, - девочка помедлила, - вы пришелец из космоса?

- Ну, что ты.

- То есть, нет, не из космоса, конечно. Как вы это называете в романах? А, трехмерность. Из другой трехмерности. Вы пришелец из другой трехмерности?

- А она умна, - подумал магистр.

- Угу, - не стал он скрывать.

Некоторое время шли молча. Девочка смотрела на него, повернув голову. Глаза были широко "распахнуты". Наконец, она пролепетала.

- Вы прибыли установить контакт?

Травицкий вздохнул, очень не хотелось ее разочаровывать.

- Какой там контакт, - с удивлением он, вдруг, понял, что собирается сказать правду, - вышибло из родного мира в результате вышедшего из под контроля эксперимента.

Глаза у Джоэль сделались совсем круглыми.

- И что, назад никак?

- Никак. Я делал кое-какие опыты. Но моих знаний оказалось недостаточно, что бы вырваться из трехмерности. И даже если бы удалось. Как править путь меж мирами? Я не знаю, как найти свою трехмерность.

- А вдруг, - спросила девочка, - она как раз соседняя?

Травицкий сдержал улыбку.

- Хорошо, если так. Но, видишь ли, когда меня швырнуло в многомерность, - когда прозвучал новый термин, девочка не переспросила, - я видел, как проношусь сквозь миры, покуда меня не вырубило. Так, что, увы.

- А потом? - осторожно спросила девочка.

- Потом меня подобрали и отвезли в больницу. Ну а я быстро сориентировался в обстановке и симулировал потерю памяти.

Он замолчал вспоминая. Осточертевший до Молоха больничный

корпус, белые халаты врачей. Многие из них впрямую подозревали, что он симулирует. Его пытались даже проверить с помощью детектора лжи. Наивно. Травицкий просто впадал в глубокую релаксацию, из которой и отвечал на вопросы. В этом состоянии его пульс не изменился бы, даже если б его начали резать.

- И никакой надежды вернуться? - спросила девочка.

-Ну... Впрочем не будем обсуждать магические вопросы здесь.

Просунув руку под пальто, магистр достал блокнот с авторучкой. Попытался записать на весу. На морозе ручка не писала. Магистр подышал над стержнем, изо рта поднимался прозрачный пар, и, наконец, написав на бумаге несколько цифр, оторвал листок.

- Это мой телефон, Джоэль. Позвони завтра, только не забудь.

- Не забуду.

Весело кивнув, девочка отбежала. Сбылись ее самые заветные мечты.

Травицкий шел пешком. Пару раз его обгонял автобус. Травицкий не обратил на него внимания. Ну, его к Молоху, эту душегубку. Он не любил запах бензина, а от долгой езды его начинало подташнивать. Эх, сесть бы на лошадь.

Поддавшись мимолетному желанию, Травицкий вдруг ткнул ногой в сугроб. Тот развалился, медленно оседая и сползая пласт за пластом.

- Взрослый, а хулиган, - сказала бывшая рядом пожилая тетка. Лоб ее был скрыт коричневым платком.

Магистр виновато улыбнулся и развел руками. Что тут поделаешь - вожжа под хвост попала. Тетка неодобрительно поджала губы.

Не поторопился ли я с девочкой? - подумал Травицкий, - Так раскрыться. А почему, собственно нет? Возможно, у меня будет свой ученик, здесь. Он уже не раз думал об этом, однако, не хотелось пополнять ряды местных шарлатанов.

Как она меня назвала - пришелец. Ему нравилось это слово. Он несколько раз "перекатил" его на языке.

Ладно, завтра разберемся. Травицкий свернул к дому. Времени достаточно, можно поработать.

Глава вторая.

Травицкий глянул на часы - поздновато, он засиделся за рукописью куда дольше, чем предполагал. Часы были старинные, узкий деревянный шкаф высотой со взрослого человека. За стеклянной дверцей в разные стороны ходил маятник, отмеряя короткие отрезки вечности. Магистр потратил на их приобретение немало денег. Его раз-

Дрожало мерцание современных электронных часов.

Наверху, на пересеченном трещиной циферблате, металлические стрелки показывали без пяти восемь. Травицкий аккуратно сложил бумаги в папку, закрыл машинку. Рукописи от руки не принимаем, - с досадой пробормотал он, в который уже раз. Иногда в нем возникало желание разбить в дребезги это чудо техники. Хотя со временем, кажется, начал привыкать.

Припомнился разговор с Анной.

- Вы словно вышли из средневековья, - говорила она, - только очень цивилизованного. Вы не являетесь религиозным фанатиком, уважаете чужое мнение, но вы терпеть не можете механизмов. Не скажу, что вы их боитесь, это было бы не верно, вы их просто не понимаете. И вы благородны, чертовски благородны, словно сошли со страниц ваших дурацких романов. Сейчас все гоняются за престижем, богатством, властью, все кроме вас. Говорят, будто в другие века люди мыслили по-другому. Раньше я думала, что они были просто слишком забиты. Глядя на вас, начинаешь верить, что все могло быть совсем не так.

В дверь позвонили. Травицкий встал и, отодвинув стул, отправился открывать. Для Анны, было, пожалуй, рановато, в отличие от большинства знакомых магистру женщин, она была на редкость пунктуальна.

Замок щелкнул. В дверях стоял человек средних лет: невысокий, щуплый, темноволосый, с чересчур белой кожей, которая бывает у человека редко выходящего из дома.

- Чем обязан? - спросил Травицкий довольно сухо, вот-вот должна была прийти Анна.

- Экспертная служба.

- Никогда не слышал, - сказал магистр, он по-прежнему стоял на пороге, загораживая вход.

Человек протянул ему зеленую книжечку.

Травицкий даже не пошевелился. Пусть хоть из службы изучения нечистой силы, ему то что.

- Честно говоря, я занят.

Человек снова улыбнулся.

- Я не отниму много времени. Но разрешите войти. Признаться, не хочется разговаривать стоя снаружи.

Мгновение магистр колебался. Но не мог же он отослать посетителя прочь: Травицкий старался не привлекать к себе излишнего внимания.

- Проходите, он отодвинулся в сторону, - но времени у вас действительно крайне мало.

Они прошли в комнату. В комнате было темновато и приятно тепло.

Магистр выдвинул тяжелый дубовый стул.

- Прошу вас...

Андрей Дмитриевич, - сказал, усаживаясь, представитель экспертной службы. - Не беспокойтесь, я действительно не задержу вас надолго.

- У вас неплохо, - заметил он одобрительно, - мебели немного, но вся, как бы это сказать, солидная.

Травицкий не подал вида, но похвала посетителя была ему прият- на. Магистр действительно не любил современную пластмассовую

мебель. Гладкая полировка его просто раздражала. Поэтому, потратив огромные деньги, Травицкий купил старинный гарнитур. До следующего гонорара он сидел буквально на хлебе и воде. Но дело того стоило, - подумал он с удовольствием.

Магистр сел напротив чиновника.

- Итак, чем могу быть полезным, - спросил он, намекая, что пора перейти к делу.

- Да, конечно, - визитер откинулся на жесткую спинку стула, - наша служба проводит опросы населения с целью выяснения наличия парапсихологических феноменов.

- Полтергейстов у меня нет, - отрезал магистр, - нечистой силы тоже.

О том, что он сам способен, как вызвать, так и погасить полтергейст, Травицкий предпочёл до сведения опросчика не доводить.

- Конечно, конечно, но наша служба давно не занимается такими глупостями, как полтергейсты.

- И чем же она занимается?

- Позвольте привести конкретный пример.

Андрей Дмитриевич помолчал, словно действительно ждал, что ему дадут разрешение, потом, так и не дождавшись, продолжил:

- Был, к примеру, в прошлом году сбор экстрасенсов, так они это называют. В основном, шарлатаны, но изредка попадается что-то стоящие. Поэтому мы такие сборы отслеживаем. И вот на одном из представлений, которое эти жулики давали для интересующегося населения, из публики вылез один тип и навел на экстрасенсов такого шороху, что они долго опомниться не могли. Если предыдущие

выступающие взглядом подкову по столу двигали, то этот подкову согнул, тоже взглядом.

Тут он посмотрел на магистра так, что Травицкий сразу понял - влип.

................................

На здании клуба весела цветная афиша:

______________________________

В последний день работы съезда

экстрасенсы будут демонстрировать публике

свое искусство с целью пропаганды

нетрадиционных технологий

____________________________________________

Такие объявления были расклеены по всему городу. Под текстом располагалась фотография молодого человека стройного, светловолосо-

го и сложенного как древний бог. Глаза у него были темные и пронзительные. Блондин вытянул вперед левую руку и глядел с таким видом, словно хотел спросить: "А ты записался в экстрасенсы?".

Идиотизм, - подумал Травицкий, но все же двинулся к кассам. Надежда найти в этом мире настоящего мага мучила его постоянно.

Заплатив за билет изрядную сумму, Травицкий вошел в холл.

Его пол был украшен разноцветными плитками. А напротив входа в лестничном пролете, весела крупная на всю площадку картина. Могучий рыжебородый мужчина мчался в повозке, запряженной козлами среди облаков. Мчался сквозь ливень и молнии, гордо смеялся

и победно размахивал молотом. Травицкий узнал Тора. Неспешно поднимаясь по лестнице, магистр любовался картиной.

Околпачивание народа уже началось, и, войдя в зал, Травицкий

понял, что настоящих магов здесь нет, и не предвидится.

Совершенно лысый низенький человек вещал со сцены:

- Расслабьтесь и впитывайте биоэнергию, этим вы излечитесь от всех болезней. Если у вас есть бутылочки с водой, поставьте их на колени, они тоже зарядятся. Пейте и исцеляйтесь.

При этом лысый делал руками такие дикие пассы, при виде которых оторопел бы любой студент первокурсник в университете Каберы.

Волосы бы себе сначала вырастил, кудесник, - подумал Травицкий со злым презрением. Он не любил шарлатанов. Однако все же остался, решив подождать еще, к тому же ему было жалко денег.

После него выступала плюгавенькая старушка, назвавшаяся бабой Шурой. Она тут же объявила, что снимет молитвою порчу со всего зала:

- Больно уж люди здесь хорошие собрались.

Предложила желающим купить у нее целительные травы и амулеты. К немалому удивлению Травицкого, к старушке сразу потянулась целая очередь.

Потом выступали два брата. Пробубнив, что-то туманное о чистых истоках, они спели под гитару народную песенку. При чем здесь магия было совершенно не понятно.

Травицкий решил, что с него хватит: "дождусь следующего номера и к Молоху". Он не прогадал. На сцене появился мужчина,

здоровый, ему бы молотобойцем работать, мускулы под футболкой так и перекатывались, с ним вышел тощий мальчишка, лет десяти.

- Маг и телекенетик Звёздыч, - объявил ведущий.

Маг-молотобоец поклонился публике, указал рукой на пацана:

- Разрешите представить вам моего сына, дар передался ему по наследству. Сейчас он продемонстрирует вам свои, пока еще слабые способности.

Отец возложил на стоящий возле трибуны столик кусок воска.

Паренек напрягся. Травицкий ощутил, как разбегаются по залу токи первородной силы. Это уже было интересно. В своем мире он знал всего четырех способных к чистому телекинезу. Кусок воска поехал к краю стола. Немного не доехал, остановился, потом двинулся обратно. Мальчишка тяжело дышал. Подобные трюки изматывали.

- Он слишком молод и быстро устает, - объяснил отец, - со временем его сила возрастет как моя.

Он положил на стол подкову и начал творить над ней пассы. Подкова сразу метнулась к краю, подпрыгнула и вдруг рванулась, словно выпущенная из арбалета стрела. Пролетев полсцены, она ударилась об пол с громким стуком. Послышались аплодисменты. Травицкий вздохнул. Маг Звездыч был шарлатаном, в отличие от сына.

В последствии магистр не мог понять, почему он так взбесился.

Он видел жуликов и раньше. Возможно, сыграл роль выпитый им недавно стакан.

Вскочив с места, Травицкий кинулся на сцену.

- Разве это магия?! - он отодвинул в сторону оторопевшего чудодея. - Узрите настоящее искусство.

Он распростер руку над воском.

- Шон тувей, о борон.

Это было эффективное внешне, но совершенно бесполезное заклинание, так как ни на что кроме воска не действовало.

Комок зашевелился, он оплывал, вытягивался, потом вдруг резко подпрыгнул, принимая форму шара под влиянием неведомых местной науке сил. Это произвело впечатление. Травицкий почувствовал себя в ударе

- Эрдера, - выкрикнул он, вытягивая руку над подковой.

В импульс он вложил все, на что был способен. Левый конец подковы раскалился до бела. "Маг" Звездыч тупо смотрел на это чудо. Потом коснулся рукой.

- Уй, ай, - верещал он, прыгая по сцене.

- Таким вот образом, - сказал Травицкий, развернулся и пошел прочь из зала.

.........................................................

- Так уж и сгибал, - сказал Травицкий, - по-моему, вы явно преувеличиваете.

- То есть вы сознаетесь? - Андрей Дмитриевич сказал это почти весело.

Магистр внимательно посмотрел на него. Прямо в глаза.

- Мне не нравится ваш тон. Кого вы представляете?

Представитель экспертной службы тихонько рассмеялся.

- Очень солидных людей, Травицкий, и очень высокопоставленных. Они хотят предложить вам сотрудничество.

- Обойдутся, - отрезал магистр.

Он поднял со стола графин левой рукой. Уже привык. Знакомые не знающие о протезе просто считали его левшой. Отпил. Холодная вода обожгла горло. Аккуратно поставил графин на место.

- Обойдутся, - повторил магистр.

"Воспламеняющею взглядом он читал"* и соответствующие выводы сделал.

- Ну вот, - развел руками Андрей Дмитриевич, а я так обрадовался деловому подходу.

- Вылавливайте с этих шабашей других, а меня оставьте в покое.

- Ну, вы же сами видели, что это за народ. Скажите, вас что-нибудь заинтересовало на сборище?

Травицкий кивнул.

-Да, картина в холле.

Магистр говорил правду. Картина навела его на некоторые мысли о природе времени.

- Кстати, вам не кажется, что умения раскалить до бела подкову для практического сотрудничества маловато. О мальчике он решил умолчать.

- Мы считаем, что вы способны на большее. _________________________________________

* Роман Стивена Кинга, в котором спецслужба эксплуатирует экстрасенсов вопреки желанию последних. / Прим. Автора /

- Вы заблуждаетесь. А теперь прошу вас покинуть помещение. В настоящую минуту я занят.

Гость хотел заговорить. Но передумал и начал подниматься. Выглядел он разочарованным.

Травицкий был, тронут его покорностью.

- Можете прийти завтра, только позвоните сначала.

- Конечно, конечно.

Он отступил к двери, изрядно повеселев. Потом вынул из кармана маленький блестящий предмет, похожий на пистолет, аккуратно прицелился в Травицкого и нажал спуск. Выглядело все так дико, что Травицкий просто не успел среагировать. Он попросту растерялся: не привык еще к огнестрельному.

Послышался негромкий хлопок. Магистр ощутил боль в плече. Холодная ярость затопила мозг. Травицкий рванулся к гостю, отшвырнув с пути столик. Графин улетел назад, Травицкий слышал звон бьющегося стекла, потом у него подкосились ноги. Он начал падать. Андрей Дмитриевич подхватил его, развернул, начал подталкивать к двери. Травицкий не сопротивлялся. Все мысли исчезли, он двигался вперед как лунатик. Андрей Дмитриевич вывел его на крыльцо. Перед глазами стоял сплошной туман, сквозь который просвечивали огни домов. Ноги вязли в снегу.

- Дремир со ромир, - пробормотал магистр формулу, смягчающую последствия похмелья. Стало лучше, но не намного. Слегка рассеялся туман перед глазами: Травицкий понял, что его сажают в машину. Машина была просторной. Магистр, однако, до сих пор не взял себе за труд запомнить марки. Он попытался воспротивиться, но функции тела до сих пор не восстановились. Следовало ожидать: формула применялась только в купе с лекарствами.

- Гляди, еще рыпается, - удивленно сказал кто-то рядом.

Начал возвращаться туман: словно перед ним поставили толстое матовое стекло.

Ублюдки, - это была первая связная мысль. Его уже собирались пихнуть в салон.

Позади послышался женский голос:

- Что это значит? Куда вы его ведёте?

Анна. Только ее здесь не хватало. Травицкий здорово испугался , ситуация стала не предсказуемой. Магистр сильно сомневался в джентльменстве похитителей.

- Да вот подвыпил друг - домой везем.

- Что за чушь - это же его дом!

А вы плохо подготовились ребята, - подумал магистр.

- Дренир со ромир, - повторил несколько раз магистр. Туман снова исчез, зато на него обрушилась сильная головная боль, так бывает от злоупотребления лекарственной магией.

Анна с решительным видом направилась к похитителям. Магистр знал, что она слегка владеет каким-то единоборством. Вот только двое похитителей тоже простаками не выглядели. Травицкий тревожился все сильней и сильней, за Анну, разумеется.

Силовое взаимодействие не состоялось. Андрей Дмитриевич вытянул руку. Хлопок. Анна упала прямо в его распростертые объятия.

- Какого хрена? Дать по зубам и все.

- Тебе только по зубам. Она нас разглядела. Нас и машину.

- Ну и хрен.

- Ясно сказано: ни намека не оставлять.

Пауза.

- Э... Я на мокрое дело не нанимался.

Пауза. Потом снова Андрей Дмитриевич:

- Возьмем с собой. Шеф разберется. Живо обоих в машину.

Травицкий понял, что имеет дело с дилетантами. Он не знал, хорошо это или плохо. Анна, по крайней мере, жива. Перед глазами

вновь поднимался туман. Его затолкали в машину - это последние, что он помнил.

Глава третья.

Травицкий проснулся. Мгновение он колебался, стоит ли это показывать. Потом решил, что притворство ничего не даст. Открыл глаза, рывком сел. Комната не большая, но уютная, надо отдать должное, могло быть и хуже.

Стол, на столе графин и поднос с фруктами, телевизор, ковры. Возникло желание осмотреть дверь. Однако магистр решил повременить с этим: все равно заперта. Окно было матовым, и почему-то магистр решил, что разбить его не удастся. Травицкий поднялся с дивана, подошел к столу и отщипнул виноградину с грозди на подносе. Потом съел яблоко. Морить себя голодом он во всяком случаи не собирался.

Так, это еще что? На стенах комнаты вместо обоев весели листы из библии. И по иконе в каждом из четырех углов. А возле окна большое распятье. Магистр пожал плечами. Нечистым духом его, что ли считают? Бред.

Послышался щелчок отпираемой двери. Травицкий спокойно смотрел на вошедшего. Это был высокий, стройный мужчина лет сорока, Травицкий слегка удивился, ему почему-то казалось, что будет Андрей Дмитриевич. Мужчина несколько секунд разглядывал Травицкого, потом сел за стол напротив.

Травицкий молчал, мужчина тоже, молчание затягивалось. Оба

смотрели в глаза друг другу. Потом мужчина сказал:

- Я надеюсь, что вам не причинили больших неудобств.

- Ну, что вы, - ответил магистр с небрежной иронией, - нас просто похитили.

Снова помолчали. Наконец мужчина спросил:

- Вы узнаете меня?

- Да.

Он имел хорошую память, а Дубинин, будучи советником президента, постоянно мелькал на телеэкранах.

- Это облегчает дело.

Травицкий не понял, что именно это облегчает, поэтому промолчал опять. Неожиданно Дубинин спросил:

- Как вы относитесь к президенту?

Магистр чуть подумал.

- Никак. Не интересуюсь политикой.

- Однако вы должны согласиться, что в случае его отставки зашатается весь текущий курс, а страна окажется на грани диктатуры.

У Травицкого было свое мнение по этому поводу, но спорить он не стал.

- Пожалуй.

Было очевидно, что от него потребуют работы на президента. Довольно странный у них метод вербовки экстрасенсов.

Дубинин, похоже, уловил его мысли.

- Сожалею, что пришлось прибегнуть к таким мерам, но вы категорически отказались сотрудничать, а у нас не было времени на уговоры. Президент умер.

- Бывает, - сказал Травицкий равнодушно.

По мнению магистра, президент был редкой бездарностью и демагогом. Раньше Травицкий считал, что верха демагогии достиг бывший мэр Каберы, здесь он понял, что ошибался. Президент и его окружение, вот уж кто бы заключил договор с темными, ни секунды не раздумывая.

- Но я не понимаю, при чем здесь я.

- Мы знаем о вас все, - сказал Дубинин, - эксперты сходятся во мнении, что вы пришелец из какого-то параллельного мира, попавший сюда против своей воли.

Только не нервничать, - подумал магистр. Он откусил кусок яблока.

- Как это было выяснено?

- Когда вас выявили, после конференции экстрасенсов, эксперты стали изучать вашу биографию. И сразу полезли вопросы. Человек потерял память - бывает. Но ведь о нем вообще нечего выяснить не удалось, словно из воздуха возник. Ваша одежда, она просто поставила в тупик милицию, попытавшеюся найти ваш адрес. Она не была выпущена ни одной фабрикой, она вся, вплоть до носков, была кустарного производства. А ваш протез, вообще, довел медиков до

безумия. Простенький, гораздо проще многих, вот только никто не понял, как он действует, как совершает свои несколько движений, как связан с вашей нервной системой. И тоже, заметьте, кустарного производства.

Травицкий кивнул, протез работал при помощи магии. Доведенные до отчаянья специалисты даже предложили обменять его на другой - новейшей конструкции нафаршированный электроникой.

Магистр отказался.

- Остальное, - закончил советник, - подсказали ваши романы.

- Я все же не понял, какая связь между мною и смертью президента.

Дубинин провел рукой по своим прилизанным волосам. Когда он отвечал, то чем, то походил на Мефистофеля.

- В одном из ваших романов вы описали способ создания зомби из мертвых. Мы хотим, чтобы вы проделали это с президентом.

Травицкий ожидал чего угодно, только не этого.

- А, что будет со мной, если окажется, что это просто художественный вымысел? - осведомился он, наконец.

- Вам следовало лучше поинтересоваться, что мы сделаем с Анной.

Травицкий не пошевелился, он ожидал нечто подобное.

- А вы ведь прислали дилетантов, - вдруг сказал он.

Советник президента чуть пожал плечами: мол, что уж поделаешь.

- Зато самых верных. Чем меньше народу о вас знают, тем лучше. Итак, вы согласны?

- Анна, - сказал магистр.

- Простите?

- Прежде чем давать обещания, я хочу убедиться, что она еще жива.

Дубинин скривил губы, бросив на магистра злой взгляд. Затем резко поднялся.

- Идемте.

Он провел магистра по коридору. Вынул из кармана ключи, отпер дверь.

На магистра смотрело измученное женское лицо.

- Что это значит, Лион, может хоть ты, мне объяснишь?

- Господин советник хочет оживить президента, а меня призвал в качестве помощника, - сказал Травицкий. И тут же подумал, - что я несу, бред какой-то.

- Не чёрта не поняла, - сказала Анна, не подбирая выражений.

Тут она запнулась, так как узнала советника. Глаза ее расширились. Несколько секунд Анна напряженно думала.

- Из чего следует, что ты обладаешь мощными парапсихологическими способностями. Я давно подозревала, что ты экстрасенс, но не знала, что такой мощный.

Магистр вновь удивился, насколько Анна умна.

- И конечно тебя шантажируют мной?

- Достаточно, - решил Дубинин. Он буквально вытолкнул магистра за дверь.

Они вернулись обратно.

И так, - сказал Дубинин, - обговорим детали.

А ведь он убежден, что я согласился, - подумал магистр.

- Оживление возможно лишь на короткое время, - пояснил он, - не больше месяца.

Молох с ним, пусть президент еще походит недолго, пусть его подельники успеют спасти свои шкуры.

- Нам хватит трех недель. Но уже через неделю он должен приветствовать германского канцлера.

Так вот почему вы так спешите, - подумал магистр. Теперь следовало немного поторговаться.

- Что я получаю?

Дубинин чуть улыбнулся.

- Ну вот, деловой разговор. Полмиллиона долларов переведут на ваш счет, как только вы согласитесь.

Ставки велики, - понял магистр.

- В каком состоянии находится тело?

...........................................................

Возле стальной двери Дубинин остановился, потом начал набирать цифры на кодовом замке. Из-за двери веяло холодом. Травицкий немного поёжился. Замок щелкнул, его дужка выскочила из опоры. Дубинин распахнул дверь. В холодильнике на куске льда лежал президент. На холоде тело совсем не разложилось.

- Да, - кивнул Травицкий его можно поднять, но как только мы его вытащим, тело начнет разлагаться.

Советник искоса посмотрел на него.

-Разве вы не можете наложить изменяющие заклятие, как в ваших романах.

Травицкий покачал головой.

- Не пройдет. Это только иллюзия. На непосредственных наблюдателей подействует, но кинокамеру не обманет.

- А черт, - Дубинин поморщился,- вообще-то у медиков есть кое-какие консерванты. Хотелось подстраховаться, но видимо, не придется. А после каждого выхода вновь на ледок.

Он говорил о своем бывшем патроне так - словно это была кукла.

- Мне нужен помощник, - сказал Травицкий, - он решил извлечь из ситуации максимум возможного.

- Я так понимаю, у вас есть кандидатура.

- Анна.

- Я так и думал. Не будем из-за этого ссориться.

Глава четвертая.

Тело президента лежало внутри нарисованной на полу шестигранной звезды, вписанной в круг. Звезда была голубой, круг черным. Снаружи, вокруг круга и вдоль лучей звезды, шли начертанные

черным и красным символы.

Магистр закончил вычерчивать последний - черный круг, пронзенный красной стрелой. Установил свечи на кончиках лучей, вынул из кармана нож, протёр лезвие.

Подошел к Анне.

- Надрежь мне палец, пожалуйста. Самому мне не удобно с протезом.

Женщина заколебалась.

- Это обязательно?

- Обязательно, - отрезал магистр.

Анна поморщилась, затем сделала на безымянном пальце магистра аккуратный, будто скальпелем надрез, он сразу покраснел.

Магистр выдавил по капле на каждую из свечей, потом на лицо президента. Вернулся к столу. Взял с него несколько деревянных стрелок, воткнул в нервные центры распростертого на полу тела.

- Кажется все.

- Он что, действительно восстанет?- Анна сказала это недоверчиво, даже с ноткой испуга. Несмотря на все объяснения магистра, она никак не могла по настоящему поверить в магию.

- Куда денется.

До этого магистр только раз устраивал подобный фокус - будучи студентом, и от души надеялся, что всё сработает.

- Напоминаю, - обратился он к Дубинину, что в воскрешенном магическом образом президенте уже не будет прежней личности, в нем не будет вообще никакой личности. Это будет живая машина, биологический автомат, выполняющий любые приказы располагающего магическим ключом. Мало того, поскольку он на самом деле мертв, его будет неудержимо тянуть к мертвечине, чем дальше, тем больше. Лишенные контроля сознания оживут самые мерзкие инстинкты.

- Вы это уже говорили, - поморщился Дубинин.

Магистр кивнул. Только не говори потом, что я не предупреждал, - подумал он. Подошел к кругу и начал говорить четким голосом.

- Коронир, а берон.

Заколебалось пламя свечей, дохнуло холодом, загудел воздух. Магистр ощутил, как скапливаются внутри звезды токи силы.

- Крон це серон.

Пламя свечей почернело, над лучами звезды стали проскальзывать слабые искры. С концов ее поползло голубое сияние. Оно быстро охватило весь контур.

- Гордон, а ворон.

Внутри окружности вдруг потемнело, сила накапливалась, как грозовой разряд. Магистр ощутил, как дыбом встают его волосы.

- Хрон о трон.

Беззвучно сверкнуло. По комнате пронесся ледяной ветер, исчезла темнота в круге. Президент поднимался.

Стоя в центре зала, он обводил комнату пустыми глазами.

- Процесс пошел, - вдруг объявил он монотонно, словно автомат. Изо рта его высунулся синий язык.

- Можете получить своего покойника, Травицкий не смог скрыть брезгливости.

Звук падения послышался от дверей. Это Андрей Дмитриевич упал в обморок.

Зомби зашевелился, явно намереваясь выйти из круга. Травицкий
схватил со стола сплетенную из металлической проволоки брошь.

- Слушай и повинуйся, мертвый дух.

На мгновение в броши высветились сложенные из проволоки руны.

- Да, я повинуюсь, - голос был безжизненный, словно говорила машина.

- Ты не причинишь вреда призвавшим тебя, будешь повиноваться.

В приказе была лингвистическая неточность. К счастью Дубинин ничего не заметил.

- Да, я не причиню вреда позвавшим меня, и буду повиноваться.

Советник президента явно решил, что формула охватывала всех присутствующих. Он не знал, насколько важны в магии точные формулировки.

Травицкий шагнул вперед, коснувшись лба зомби.

- Брек цу плек.

Он ощутил прошедший по руке поток силы. Теперь распад остатков личности зомби будет протекать куда быстрей, чем обычно. Так и было задумано.

- Пусть он оденется, что ли, - сказал Дубинин.

Он потянулся к управляющей броши.

- Вы не против?

- Нет, - Травицкий мысленно даже руки потер.

Дубинин взял брошь, - зачем-то поднес ко рту, будто микрофон.

- Ступай одеться.

Зомби двинулся. Шел он тяжело и глядел прямо перед собой. Он подошел к шкафу, ткнулся об него лбом.

- Не порядок, - забубнил Зомби.

Любому было видно, что шел мертвец. Впрочем, последние время состояние президента все равно было не из лучших. Травицкий

решил, что разницу не заметят. Зомби, наконец, открыл дверцу шкафа и принялся облачаться. Несколько раз он попадал ногами в одну штанину. Дубинин поморщился.

- Мертвые всегда так тупы?

- Да. Но когда у вас магический ключ, вы можете управлять его поступками, просто представляйте, что он должен делать или говорить.

Дубинин кивнул.

- Я должен попробовать.

Он сосредоточился, после чего одевание пошло более или менее успешно.

- Тогда мы отдохнем, - сказал Травицкий.

- Валяйте.

Магистр вывел Анну из комнаты. Уже вновь занявший пост у дверей Андрей Дмитриевич отконвоировал их в отведенное помещение.

- Господи, - сказала Анна, когда они сели на диван, - могла ли я думать три года назад, что в одном больничном корпусе со мной лежит настоящий маг.

- Ты, кажется, недовольна? - спросил магистр, он давно научился разбираться в интонациях её голоса.

- Недовольна? Да это крах всего того, во что я верила. Ты чертишь какие-то рисунки, бормочешь дурацкие слова, и зомби готов. Бред! Безумие!

- Ничего, - сказал он, - мне тоже было трудно привыкнуть к технической цивилизации.

Анна не вслушивалась.

- А эти вещества, которые ты распорядился вколоть в тело, это же бессмысленно.

Анна вдруг заплакала, прижавшись к магистру. Магистр осторожно гладил ее волосы.

Она права, - думал он, - уколы не имели смысла. Все затребованные им вещества были нужны совсем для другого. Но он не собирался говорить вслух, комнату наверняка нашпиговали микрофона-

ми.

Хорошо, - подумал магистр, - что в своих книгах я не успел дойти до современности: тогда б они поняли, что человек переживший нашествие никогда не станет помогать никому похожему на мэра, а может, не поняли б и тогда.

Когда через несколько часов они вернулись обратно, зомби маршировал строевым шагом вдоль стен. Дубинин сидел на стуле и покрикивал:

- Ать-два, ать-два.

Брошь по-прежнему прижимал ко рту, а на лице его играла довольная улыбка. Очевидно, ему нравилось командовать бывшим начальником.

- А теперь на месте бегом марш.

Зомби побежал, на месте, разумеется. Плюх, плюх, под ним дрожал пол.

- Быстрее, быстрее.

Валяй, - подумал Травицкий, - чем быстрее он бежит, тем хуже тебе будет. Подумал бы хоть, откуда он энергию берёт. Но Дубинин уже прекратил истязания покойника.

- Стой, ать-два.

Зомби остановился.

- Что ж, я достаточно напрактиковался. Можно давать
пресс-конференцию. А то многие в парламенте подозревают неладное. - Он потер руки. - Ничего, выбьем у них почву из-под ног.

Он обернулся к Андрею Дмитриевичу.

- Заявляйте на вечер пресс-конференцию.

Потом Травицкому:

- Вам обоим лучше, на всякий случай, быть поближе, как

зомби-техникам,- он захохотал, очевидно, считая определение очень остроумным. - Я уже оформил вас как своих помощников.

Его взгляд вдруг сделался жестким.

- Только без глупостей, в случае чего под землей найдем.

Травицкий пожал плечами:

- Ну, что вы, одной веревкой повязаны.

Оставшиеся до пресс-конференции время потратили на то, что бы найти подходящую одежду для Травицкого и Анны. На магистра надели черный фрак, на Анну темный жакет и юбку. Травицкий с удовольствием отметил, что выглядела она в них превосходно. Он не любил женщин в брюках.

- Держитесь подальше, - дал последнее напутствие Дубинин, - не суйтесь под камеру, чем меньше вас видят, тем лучше.

- Хорошо, - магистр кивнул, это полностью соответствовало его планам.

- Боже, - сказала Анна, - когда перед пресс-конференцией они не надолго остались одни, - ведь я всегда презирала нашего президента, а теперь вынуждена работать на его банду.

- Жизнь вообще странная штука, - произнес магистр, - ведь, в конце концов, я делаю тоже самое.

- Тут другое, - вскинулась Анна, - если ты действительно прибыл из другого мира, как утверждаешь, то тебе чужда вся наша политика.

Это было верно. Вот только Травицкий подозревал, что ему придется задержаться здесь надолго, точнее навсегда. И к демагогам на

государственной службе у него был свой счет, слишком хорошо помнились ему корчащие на полях люди.

Народу на пресс-конференцию набралось порядком: представители радио, телевидения, прессы. К кинокамерам срочно протягивали кабели, техники суетились, бегая по всему залу.

Травицкий не входил в зал, наблюдая все вместе с Анной из соседнего помещения. Посреди этого бедлама ему вдруг вспомнилось, как они познакомились.

Травицкий к тому времени уже стал больничной достопримечательностью - загадочный пациент с полной амнезией. Анна попала в больницу с острым приступом аппендицита, они случайно встретились в коридоре корпуса.

В первые же десять минут энергичная дама сообщила магистру, что занималась восточными единоборствами, чем повергла последнего в изрядное замешательство. Травицкий никак не мог привыкнуть к местным реалиям.

- А вы, каким либо спортом занимаетесь, - спросила эмансипированная леди, - терпеть не могу хлюпиков.

- Я фехтовальщик, - пробормотал ошарашенный магистр.

- Леворучный, -добавил он запоздало вспомнив про протез.

- Не плохо. На шпагах?

- На мечах.

В последствии правда выяснилось, что восточные единоборства Анна знает так себе.

Тут воспоминания его были прерваны.

- Пора начинать, - решил Дубинин. - Мы пригласили лишь лояльных журналистов, так что все должно пройти нормально. Черт,

что-то голова разболелась.

Следовало ожидать, - подумал Травицкий. Раньше маги считали, что зомби непосредственно поглощают магические силы, но после того. Как выяснили истинную природу темных сил, маги-медики кое, что проверили. Поглощать то магические силы они поглощают, да только не прочь были и жизненных сил оператора при возможности отведать.

Магический ключ - палка о двух концах: он устанавливал связь не только от оператора к зомби, но и от зомби к оператору.

- Может мне взять контроль? - спросил Травицкий, стараясь, что б его слышал Андрей Дмитриевич. Алиби никогда не помешает.

- Нет, спасибо, я справляюсь.

Чудесная игрушка - бывший шеф, даже покойный, с которым можно творить, что захочется.

Дубинин решительно вошел в зал.

- Дамы и господа. - Сказал он, - уже давно распространяются слухи о тяжелой болезни президента. Я счастлив, доказать, что это не так и президент никогда не прибывал в столь хорошем физическом состоянии.

В руке Дубинин держал брошь управления.

Зомби вошел в зал мрачный, походкой похожий на мешок. Ничего страшного, президент давно так выглядел.

Зомби подошел к микрофону, стал возле него по стойке смирно. По сравнению с собой живым он явно выигрывал. Вот только любой студент первокурсник из Каберы, будь он здесь, потребовал бы не только отключить зомби, но и немедленно сжечь во избежания самоактивации.

Потом президент забубнил:

- Не смотря на отдельные инсинуации, я здоров и не собираюсь уходить в отставку. Напротив убежден. Что только мое присутствие способно обеспечить мир, стабильность и процветание.

- Будут ли продолжены реформы?- спросил один из репортеров

- Обязательно, - ответил президент.

Тут он повернулся к Дубинину и сломал ему шею. Тело упало. В зале царила гробовая тишина.

- Красиво, - сказал зомби, глядя на труп, развернулся и строевым шагом двинулся к представителям прессы, те сидели в полной прострации. Президент шел, для зомби он действительно был в превосходной физической форме.

- Зачем вы это сделали? - один из журналистов не нашел ничего лучшего, как сунуть микрофон под нос зомби.

Тот остановился.

- Должен признать, - объявил он без всякой связи с вопросом, - что в наших реформах есть отдельные недостатки: часть населения еще жива. Но мы исправим ошибки.

Не сдерживаемая более воспитанием проявилась истинная суть президента: суть некрофила-разрушителя.

Потом зомби мгновенно перенес руки журналисту на шею и стал душить, тогда возникла паника. Журналисты бросились к дверям, сбивая осветительные приборы и мешая, друг другу.

Опытному магу магический ключ управления был не нужен. Травицкий отдал мысленную команду. Зомби отпустил журналиста. Секунду постоял, потом повернулся кругом, тогда не выдержали
нервы у го собственной охраны. Вскинув стволы, она стала поливать

патрона потоком свинца. Расстреливаемый из четырех стволов президент двинулся к ним, даже не изменив ворожение лица. Было слышно, как впиваются в него пули.

На этот раз не выдержали самые стойкие. Охрана кинулась бежать.

Травицкий схватил Анну за руку и потащил прочь, через коридор в туалет. Захлопнув за собой дверь.

- Останови его, - бормотала Анна, останови его, он же всех перебьет.

- Что от него и требовалось.

Магистр так рванул фрак, что посыпались пуговицы.

- Что? - так ты это все специально устроил?

- Это война, Анна - сказал Травицкий жестко, и я не намерен быть в ней сентиментальным. Они первые нас похитили. Люди против

выродков, лишенных основ морали, убежденных в своем праве на власть, стремящихся к власти любой ценой. Совсем недавно они едва не погубили мой мир.

- Разденься и натри тело этим.

Он протянул ей небольшую фляжку.

- Что?

- На объяснения нет времени. Просто доверься.

Он лихорадочно натирал тело. Зомби не были нужны вещества, которые магистр велел ему колоть. Они были нужны магистру.

- Теперь молчи, не мешай. Кстати, без управляющего ключа зомби вот-вот вырубится.

Заранее припасенным мелком Травицкий начертил на кафельном полу круг.

- Делай, как говорю, если хочешь, что б мы остались живы.

По его мнению, вероятность последнего была не велика, но говорить это магистр не стал. Прости, Анна, что втравил тебя во все это, - подумал он. Магистр накидал в центр круга щепы. Насыпал сверху припрятанный порошок.

Крики снаружи продолжались, но уже в отдалении, Травицкий заканчивал магическую надпись.

- Будем облик менять, - сообщил он Анне, - становись сюда. Он указал на маленький круг.

- Что, на самом деле? - она была потрясена.

- Нет, иллюзия.

Похоже, Анне стало легче.

- Расслабься.

Половой тряпкой он заткнул щель под дверью.

- Представь себе кого-нибудь из журналисток. Сможешь?

- Да. И это все?

- Для тебя да. О прежнем облике не думай, исчезнет иллюзия. Готова? Начали.

- Эрдера, - произнес он огненное заклятье.

Задымились щепки, привычно притух мир. Травицкий творил заклинание. Поплыл и растаял белый туман. На месте Травицкого находился молодой, но уже полнеющий журналист - известный обозреватель программы "Искатель". Анна наоборот постарела, став высокой худой женщиной.

- Старая уродка, - сказала она, оглядев себя в зеркале.

- Осторожней, - испугался Травицкий, - будешь испытывать отвращение, иллюзия может исчезнуть. Быстро идем!

Да помогут нам Один, Тор и Бальдур, - подумал он про себя. Они выскочили в пустой коридор.

Сквозь окно третьего этажа Травицкий видел, как расползаются от подъезда темные жучки машин. Деморализованная охрана им не препятствовала, но долго такое продлиться не могло. Они сбежали по лестнице на первый этаж. Находящиеся там, в полном ступоре охранники явно не знали, что делать, то ли оставаться на месте, то ли бежать наверх. Травицкий их не винил, если б на магов его мира пошли с автоматом Калашникова, то они тоже б были деморализованы.

Задержать их никто не пытался. Они пробежали через большой с колоннами холл. Только бы не встретить двойников, - думал магистр, - только бы не встретить двойников. Снаружи обоих ожгло холодом:

иллюзорная одежда не согревала. Прямо перед ними пробежала девица в вечернем платье, кружевная юбка была в снегу. Большинство журналистов тоже не догадалось взять одежду. Кто-то, что-то отморозит, - подумал магистр.

- Сюда, скорее, отъезжаем.

Магистр не сразу понял, что кричат именно им. Повернувшись, он увидел небольшой голубой автобус Прекрасно. Травицкий устремился туда, увлекая за собой Анну. Они ворвались в теплое нутро машины, и магистр расслабился.

Было слышно, как негромко фырчит двигатель. Бесшумно разложилась гармошка дверей. Автобус плавно тронулся. Травицкий впервые был рад бензиновому запаху.

- Перекрывайте ворота, доносилось снаружи, надо остановить это бегство. Головой ответите за утечку информации.

Однако прямоугольник ворот уже отдался назад. Травицкий оглядел салон. Кроме них здесь было пятеро мужчин. Что-то не очень они смахивали на репортеров. Один из них подошел к магистру.

- Мы приносим вам извинение за это пленение со стороны президентских структур.

Анна тихо ахнула.

- Мы сразу хотим информировать вас, что нас не интересует судьба президента, так как он давно не проводит реформы в полном объеме.

- Боги, - подумал магистр, - к кому это мы попали.

Глава пятая.

Автобус, наконец, вырвался из города, и теперь мчался по шоссе, вдоль которого с обеих сторон стояли высокие, в снежных шапках, ели.

- Как вы нас вычислили, - спросил Травицкий, что бы прервать молчание.

- С помощью видеомонитора, - ответил один из мужчин, из ваших книг было ясно, что изменение внешности только иллюзия, а, следовательно, не должно фиксироваться видеоаппаратурой.

- Я имею в виду, как вычислили моё местонахождение?

- Вас информируют на месте.

Больше магистр не спрашивал.

Автобус миновал небольшой мост, под которым небольшой строчкой уходила вдаль линия железной дороги.

Магистр в очередной раз подумал, не попытаться ли отжать дверь

и выпрыгнуть на ходу. Вот только находящиеся в автобусе вряд ли ему это позволили б. Как-то получалось, что один из мужчин постоянно был между ним и дверью. Вообще эти ребята весьма выгадывали по сравнению с туповатой командой Дубинина.

Ехали они долго: всю ночь и всё утро. Давно истаял иллюзорный облик. Анна прижалась к Травицкому и тихо всхлипывала. Все это время царило молчание, да и о чем говорить? Вот уж действительно из огня да в полымя. Травицкому было так тошно, что хотелось взвыть. Покрасоваться решил среди экстрасенсов. Бездарь! Кретин! Вспомнив своё злополучное посещение клуба, он вдруг так заскрежетал зубами, что Анна отдернулась.

Наконец, автобус остановился перед стальными воротами. После коротких переговоров створки раздвинулись, и они въехали на охраняемую территорию. Автобус немного попетлял по дорожкам, Травицкий видел в окно металлические корпуса, потом остановился перед цилиндрическим ангаром. Новая проверка, и автобус плавно закатывается внутрь, врата позади закрываются. Остановившись, автобус вдруг сразу начал проваливаться, вниз плавно опускался целый кусок пола. Как только они достигли дна и съехали по пандусу, подъемник немедленно вернул назад крышку люка. Они находились в бетонном бункере под землей. Несколько солдат принялись обыскивать автобус. Один из сопровождающих позвонил с висящего на стене телефона. Вернулся он довольно мрачным.

- Они говорят, что для того, что бы провести их надо оформлять документы не менее трех недель.

- А, мать вашу, - сказал другой мужчина, которого Травицкий давно определил как командира группы.

Он сам подошел к телефону и с минуту говорил в трубку.

- Теперь пропустят, - сказал он, вернувшись, - подождем.

Телефон на посту зазвонил. Человек с погонами сержанта схватил её, тут же вытянулся в струнку, буквально пожирая трубку глазами.

- Все, можно идти.

Миновав пост, ни оказались в коридоре, который, плавно изгибаясь, уходил вниз. Стены были покрыты гладким белым материалом, в который были вмонтированы лампы дневного света, воздух свеж, очевидно, здесь была хорошая вентиляция. Травицкий испытал сильное удивление, он не предполагал, что подземная база так

огромна.
Широкий, хорошо освещенный коридор тянулся далеко вперед. Они миновали несколько поворотов. Потом остановились возле двери. Внутри была комната с выдвигающимися из стены койками и откидным столом, имелись телевизор и шкаф. В общем, довольно комфортабельная тюрьма.

- Жить пока будите здесь. Но сперва с вами хотят поговорить. Нет, только с вами, - добавил командир группы, - увидев, что Анна тоже поднимается со стула, на который присела.

Для того, что бы встретится с начальством, Травицкому пришлось спуститься еще на два яруса. В роскошно обставленном кабинете его встретил мужчина чуть полноватый, но в целом сохранивший спортивную форму, он говорил, слегка поигрывая небольшой трубкой в руке:

- Садитесь, - хозяин указал на стоящий перед его столом стул.

С минуту они разглядывали друг друга глаза в глаза - это была взаимооценка. Всё это время хозяин перебрасывал трубку из одной

руки в другую. Было, однако, в этом нечто показное: словно он следовал заранее подготовленному имиджу.

- Меня зовут Казимир Павлович.

Трубка, наконец, остановилась в его правой руке.

Представляться Травицкий считал излишним, про него и так знали. Поэтому он молча кивнул и ждал продолжения.

- Мне передали, что вы хотите узнать, как вас вычислили и кого представляем мы.

Странно если бы не хотел, - подумал Травицкий, в этот раз он даже не кивал.

- Этот проклятый Дубинин утащил вас прямо у нас из под носа. Мы с самого начала знали, где вы, но не могли вытащить, не будешь же штурмовать резиденцию президента.

- Значит, первыми меня вычислили вы?

- Если уж быть точным. То первыми вас вычислили члены общества "психо", есть такое. Его члены изучают парапсихологию в свободное от основных занятий время. Вычислили после вашей "засветки" в клубе. Прыткие оказались энтузиасты.

Он снова перенес трубку в левую руку. Интересно, - подумал магистр, - курит ли он её вообще или это бутафория?

- В группе был наш осведомитель. А уж очевидно от нас каким-то образом произошла утечка Дубинину.

- Но все же кого вы представляете?

- Официально мы зовемся - "Особый научный батальон", я его начальник и имею чин полковника. Но ведь вас интересует не это?

- Вы правы.

Полковник встал и пару раз прошелся по кабинету, потом остановился напротив магистра. Без формы он мало походил на военного.

- Как вы относитесь к расовым проблемам?

- Никак, - искренне ответил Травицкий, - у нас их не существует, по крайней мере, в чистом виде. Стычки между городами или племенами бывали, но это иное. Высшая раса - это собачий бред.

- Да, верно, но все же проблема существует. Человечество изначально делилось на сильных и слабых. Нет, не по расовым признакам, по генетическим.

Он снова сел.

- Интеллект, многие черты личности зависят от комбинации генов. Нужна отбраковка слабейших, постоянный отбор иерархии.

Его голос сделался вкрадчивым.

- Если судить по книгам, которые вы написали, то нечто подобное есть в вашем мире. Ваши вожди... Вы ничего не приукрасили?

- Да нет.

Конечно, приукрасил, дурак, я же романтическую фэнтэзи писал. В слух же он лишь спросил:

- Но как вы намерены производить отбор?

Казимир Павлович улыбнулся.

- Здесь вы попали в точку. Наше либеральное общество, в отличие от вашего феодального, не способно выдвигать напрямую великих вождей.

Наше общество имеет мало общего с вашим феодализмом, - подумал магистр, но говорить, вслух не стал. Он продолжал слушать

полковника, склонив голову изображая напряженное внимание.

- Все эти политики - чушь, шелуха. Вы сами уже без сомнения убедились в этом при близком контакте с Дубининым.

Травицкий на мгновение прикрыл глаза, что при желании можно было истолковать как согласие. Ты ничем не лучше, - подумал он про себя.

- Однако способ есть. Надо только отказаться от слюнтяйства. Найти лучшего в деятельности, можно по признакам успешной деятельности, иначе говоря, по капиталу.

- А как же гангстеры, - пробормотал магистр. Этика его мира была построена на несколько иных принципах.

Казимир Павлович буквально уставился глазами в его глаза.

- Я не утверждаю, что система идеальна. Но если задуматься над всем этим с точки зрения естественного отбора. Если грабежом они способны выжить - значит, имеют на это право. Надо только отбросить сантименты.

И он действительно хочет, что б я в этот бред поверил, - Травиций прикусил губу. - Нет, скорее проверяет, как отнесусь, чем дышу. Лучше б я на Дубинина работал, тот покрайней мере деньги обещал.

- Ну и как же я, по вашему мнению, должен способствовать поиску великих и могучих?

Полковник поморщился.

- Оставьте сарказм. Великих и могучих искать не надо, они уже выделились. Наша организация есть часть плана призванного сохранить этот порядок вещей. Разве ваши вожди поступают иначе?

Магистр, в который раз порадовался, что в своих романах не дошел

до современности: до того как была свергнута тирания дожей в Норте. Если б я все это описал, - думал Травицкий, - то он бы понял, что я сочувствую восставшим. Полковник не знает, что рабство в ойкумене сохранилось только в Шанте.

- Мы подумаем, как можно применить ваши способности с наибольшей пользой, ну а пока.... Скажите, вы верите в летающие тарелки.

Магистр верил.

- Мы зовем их колесницами богов, - сообщил он.

Казимир Павлович был явно удивлен.

- Даже так? Вы, что-нибудь знаете конкретно?

- Не больше вашего. Время от времени разносится слух, что колесницы опускались на землю и из них выходили боги или жители другой трехмерности, но тщательная проверка ничего не подтверждает.

Просто слухи, вроде местных, что на базе под столицей находится сбитый НЛО.

Казимир Павлович улыбнулся, как улыбаются люди предвкушающие удивление собеседника.

- У вас не совсем точные сведения.

- Допустим, но какое отношение это имеет ко мне?

Он не был так уж удивлен. С того момента, как полковник упомянул о летающих тарелочках магистр начал смутно подозревать истину.

Глава шестая.

Космический корабль походил на бублик, покрайней мере, если сбоку смотреть. А там где у любого приличного бублика должна быть дырка здесь возвышался хотя и не высокий, но довольно широкий купол. И все же впечатление аппарат производил.

Травицкий поднялся по узкому трапу в сопровождении крепкого, лет тридцати человека. Прошел коротким, покрытым светящимися плитками, коридором и, поднявшись по крутой винтовой лестнице, оказался в рубке под куполом.

- Как и это все? Невольно вырвалось у него.

Тор его знает, чего ожидал увидеть магистр. Однако здесь было только сиденье, три экрана, два поменьше и один крупный в центре. Перед экраном был длинный узкий щиток с немногочисленными индикаторами и переключателями. Это не сильно впечатляло.

- Да. Не очень эффективно,- согласился сопровождающий, - мы предполагаем, что здесь полная автоматизация.

- То есть за два года даже это не выяснили?

Игорь скис. Молох знает, каковы его истинные функции, - подумал магистр: то ли вводящий в курс дела помощник, толи охранник следящий, что бы я ни устроил какую-нибудь магическую пакость.

- За это время мы так и не узнали, как действует его управление, - признался Игорь. Нужны крупнейшие специалисты, ан нет, секретность, так её растак. Но я всё равно рад, что я здесь. Секретность, конечно, создаёт трудности для жизни, зато какие возможности познания.

Как будут эти возможности использованы тебя, похоже, мало волнует, - подумал магистр мрачно. Он уже встречался пару раз с такими фанатиками в своём мире. Один собирался найти способы насылать болезнь, просто, что бы узнать, как это делается. Мерзавца выгнали из университета, как только узнали чем он занимается.

- Ладно, - сказал вслух магистр, - но я не понимаю, как при столь малом количестве органов управления аппарату можно отдавать какие либо команды.

Если конечно не использовать магию, добавил он про себя.

- Предполагалось, что использовалось управление с помощью биотоков или звуковые команды.

Травицкий кивнул: возможно.

Он оперся рукой о прозрачный материал купола. Внизу суетился народ. Впрочем, Травицкий знал, что это лишь видимость деятельности. Исследования зашли в тупик. После того как год назад во время попытки вскрытия двигателей погибло двое людей, идти на новые активные эксперименты пока не рисковали. Пока.

- Хорошо, - сказал магистр, - здесь я уже видел достаточно. Пора посмотреть "гостя".

Они спустились вниз. Травицкий еще раз оглянулся на корабль. Да, он производил впечатление: матово-темной поверхностью, округлостью бортов, ощущением чего-то не земного. Колесница богов, громовое колесо. При других обстоятельствах Травицкий был бы рад заняться его исследованиями. Секунду.

- Как получилось, что после попадания ракеты на нем нет и царапины.

Игорь усмехнулся

- В том-то и весь фокус. Ракета детонировала на подлёте. Но тарелка почему-то сразу пошла вниз. Впрочем, небольшие повреждения есть. От осколков. Вы просто не заметили когда осматривали.

Он указал на едва заметные вмятинки на борту.

- Ну, что вести к гостю?

- Веди.

Магистр уже видел пришельца на фотографии. Крупное существо, похожее на обезьяну, с вытянутой головой и покрытое мягким коричневым мехом. Однако фотографии не могли передать испытываемой пленником тоски. Существо сидело, опустив голову на грудь, и вокруг него витал запах совершенной безнадёжности. Оно лишь слегка вскинуло голову на звук открывающийся двери. Взглянув на Травицкого большими темными глазами. От этого взгляда магистру стало жутко. Потом голова вновь бессильно упала.

Сволочи, - подумал Магистр, - какие сволочи.

Он представил, что случилось бы, если колесница богов опустилась у Каберы. К счастью в ойкумене ещё чтили гостеприимство.

Однако мысли пришлось отогнать за несвоевременностью. Сосредоточившись, магистр очистил мозг, убрал защитные барьеры. Он был хорошим эмпатом, но сейчас, на всех уровнях сознания, ощутил только тоску. Мир сделался бесцветным и бессмысленным, потекли слёзы, стало сводить сердце. Его словно пронзило холодом. Это было даже хуже чем тогда с морготом, в тот раз была просто слепая ярость,

А сейчас страдания разумного. Магистр его хорошо понимал.

Травицкий хотел, уже было, прервать контакт, когда заметил, что пришелец внимательно смотрит на него. Неужели почувствовал. На мгновение магистр сосредоточился на сочувствии и сопереживании.

Взрыв. Полыхнули огненные спирали, рассевшись потоком искр.

Кровь на льду. Ледяная полынья с вырывающимся из неё огнём. Новый

взрыв. Холодное отвращение, будто он Травицкий есть, что-то склизкое Гигантский аквариум наоборот снаружи которого пялятся рыбы. Новый взрыв. Пурга, которая заметает всё.

Игорь бил его по щекам.

- Очнитесь, очнитесь.

Магистр обнаружил, что держится за спинку стула.

- С вами всё в порядке?

- Да, - он отдышался. - Кажется, я нарвался на сверхэмпата, к тому же со способностью к проекции.

- Что? Так вам действительно удалось? Вы прочли его мысли?

Травицкий невесело рассмеялся.

- Ну, что вы, я могу брать только эмоции, да и то если их не забивает рассудочная деятельность: разум создаёт сильные помехи. Иногда, если индивид способен к проекции и сознательно сотрудничает с ним можно обмениваться образами.

Он усмехнулся.

- Этот способен.

Травицкий взял пришельца за руку, это облегчало контакт. Тот вздрогнул, но не отстранился. Сосредоточившись, магистр попытался мысленно изобразить своё отношение к происходящему.

Ледяные торосы, на которых стоит весь персонал базы, от людей

веет холодом и лишь в центре две теплые фигуры: пришелец и Травицкий.

Оба они в огромном аквариуме, сквозь который их наблюдает персонал базы с немигающими рыбьими глазами.

Удобство такого "разговора" - невозможность лжи. Любая фальшь будет почувствована сразу.

Травицкий ощутил удивление пришельца, потом...

Внутри ярко-красного круга стояли люди, целой толпой. А рядом, чуть поодаль, но внутри того же круга, Травицкий. Снаружи, из-за пределов красной черты, на них смотрел пришелец. Он не понимает, как я оказался в его положении, - сообразил Травицкий.

И тут пришелец решился. Видение круга словно смахнуло рукой, так смахивают мел с доски мокрой тряпкой. Сонмы образов промельк
нули перед внутренним взором магистра, какие то странные чувства нахлынули на него. Он видел огромное бурое пятно, которое то опадало до булавочной головки, то разбухало, заполняя мир. И тогда внутри него разгорались и гасли огненные всполохи. Затем возник разрывающий темноту цилиндр, он бешено вращался. Сверкал огнем и словно прожигал насквозь пустоту. Потом появилась багровая сфера, которая вдруг распалась плоскими ломтиками. Ломтики разошлись, потом снова собрались в сферу и разошлись вновь, превратившись в бесконечные плоскости которые пронизывала огненная спираль. По спирали снизу вверх пронёсся корабль чужака, условный как детский рисунок. И снова багровая сфера. Яблоко, которое пожирает червь. Ведение ветвящегося лабиринта от входа, в который расходятся тропки, уходя в бесконечность.

Травицкий словно очнулся от безумного сна.

- Да, - пробормотал он, - чуждый разум, чуждый, но попробуем выработать общую базу понятий.

Начнем с простейших, - подумал он про себя.

Травицкий представил своё собственное лицо, под ним подпись: "Лион".

..................................

- Итак, - сколько он им уже занимается? - мужчина сидевший напротив Казимира Павловича затянулся сигаретой, выпустив к верху большой дымной клуб. Клуб поднялся кверху, где и стоял у самого потолка. Мужчина затянулся снова.

- Третий месяц пошел, Николай Львович, третий месяц как он начал свои психосеансы.

- И никаких результатов?

- Ну не то, что бы совсем никаких, удалось составить простейшую базу понятий. Это совершенно чуждый разум. Если мы считаем движение свойством материи, то они материю свойством движения.

- Да. Чуждый разум.

Николай Львович улыбнулся. Однако полковник достаточно хорошо знал эмиссара своих хозяев, что бы обмереть от ужаса. Что-то не так, - подумал он, - что-то не так. Ох, будут неприятности, будут.

- А вам никогда не приходило, в вашу не слишком умную голову, что этот великий магистр просто вкручивает вам мозги, а? Вы же полный идиот! Кто вообще позволил сводить его с пришельцем? Они же потенциальные союзники, да и о возможностях магистра мы знаем ноль с хвостиком.

- Но, - промямлил Казимир Павлович, - как же иначе прозондировать предварительно его возможности, определить, чем он может быть полезен?

- Вот именно определить, - отрезал эмиссар, - вы должны были определить, а не принимать решение.

- Да зачем ему заниматься саботажем? Травицкому было доходчиво объяснено, что от выполнения задания будет зависеть его будущий статус, к тому же у нас его баба.

- А зачем ему было саботировать проект с президентом? Черт возьми, психологи предполагают, что Травицкий относится к людям, которые совершенно не переносят давления. А может у него жесткий

моральный кодекс, вроде самурайского. Полковник, вы берётесь судить о мотивах человека воспитанного в совершенно не известной культуре.

Правдосказ вы к нему конечно не применяли?

Полковник чуть смутился.

- Нет, не хотелось сразу портить отношения. Прикажите?

-Чуть позже. Скажите, пусть через два дня представит отчёт о проделанной работе. Вот тогда и проверим, насколько он искренен. А пока выпускайте на него сюрприз номер один.

Эмиссар ошибался дважды. Во-первых, Травицкого было не возможно расколоть ни при каком воздействии, даже с помощью химических препаратов. Как и у всякого жителя ойкумены на его разум был поставлен блок. Почувствовав любое воздействие, его мозг просто впал бы в ступор. А в случаи преодоления порога произошел бы сердечный приступ. Жители ойкумены предпочитали смерть существованию в качестве ментальной марионетки. Всё равно это была бы уже другая личность. Во-вторых, магистру два дня уже нужны не были. Он уже получил всю необходимую информацию и всё, что хотел, спланировал.

Но и магистр ничего не знал о сюрпризе номер один. Знал бы - взвыл белугой.

..................................

Травицкий сидел, держа в руках ладонь пришельца. Покрытая короткой шерсткой, на ощупь она казалось плюшевой. Привычно сосредоточившись, он очистил мозг от посторонних мыслей, потом сформировал видение: табличку с надписью " сегодня". Табличка была узорной, вырезанной из дерева. Такие весели на дверях в его универси-
тете. Магистр подивился разыгравшийся фантазии.

Тотчас последовал ответ: "хорошо" - белые буквы на чёрном, пришелец избегал вычурности в мысленных картинках.

Они уже давно определили базу общих понятий.

Травицкий отпустил его руку, встал.

- На сегодня достаточно.

Он не смог сдержать удовольствия.

- Успехи? - спросил Игорь.

-Да. Кажется, я уловил принцип работы двигателя.

Он знал его уже с неделю.

Сопровождаемый Игорем, Травицкий выбрался в коридор.

Его, как всегда, освещали лампы дневного света. За два месяца Травицкий успел возненавидеть это гладкое, залитое искусственным

светом пространство, он всегда ускорял здесь шаги. Но сейчас его догнали.

- Добрый день, - услышал магистр голос Казимира. - Как дела?

- Прекрасно, - сказал Травицкий вполне искренне. Потом добавил, - Мне удалось определить, что двигатель "тарелки" работал на энергии вакуумного поля. Я не слишком хорошо разбираюсь в технике, но мог бы нарисовать по подсказке гостя несколько схем.

Полковник расцвел

- Отлично, вас не затруднило бы сделать доклад об этом, дня скажем через два?

- Через два дня, - Травицкий с трудом сдержал усмешку, - через два дня можно. Вы не позволите ещё раз осмотреть тарелку? Хочу кое, что прикинуть.

Казимир нахмурился.

- Мы как раз усилили контроль, нужны конкретные основания.

- Только снаружи.

- Тогда конечно.

Они прошли в ангар. Травицкий не спеша, обошёл корабль, разглядывая оболочку, потом коснулся вделанной в корпус решётки.

- Вот здесь, насколько я понял, у них камера вакуум-поля, оттуда они черпают энергию. Однако для того, что бы использовать поле, необходим небольшой начальный потенциал. Ракета сдетанировала об защитное поле аппарата, но сильный удар повредил часть аппаратуры, и корабль вынужден был сесть на аварийных аккумуляторах.

Пилот полностью исправил повреждение, но когда по неосторожности вышел осмотреть внешнюю обшивку, ваши парни нашли его, набросились и скрутили. Сейчас аккумуляторы полностью разряжены, они не были предназначены для длительного хранения энергии.

- А, что собой представляет это вакуум поле?

- Не знаю, я даже в ваших технологиях разбираюсь слабо, а тут...

Прекрасно знаю, - подумал он, - вакуум поле известно и в моём мире, только называется по-другому - магические силы.

- Значит, сейчас в корабле нет энергии?

Травицкий кивнул.

- Да. Последний остаточный заряд уничтожил ваших людей, когда те пытались вскрыть корпус. Покуда извне не подведена энергия для возбуждения вакуум-поле это просто груда металла. В самом корабле её сейчас нет ни кванта.

Всё верно, - добавил он про себя, - энергии нет, но сейчас будет. Он напрягся, пропуская сквозь руку голый поток силы. Один мощный импульс, все, на, что был способен. От напряжения сводило скулы. Это не была магия, просто примитивная возня с энергией. Он ощутил слабость от затраченных сил, подождал, когда перестали дрожать колени.

На него с тревогой смотрел Казимир.

- Как вы себя чувствуете?

- Так, голова закружилась.

Рубка была пуста, поэтому никто не увидел, как на приборной панели вспыхнул красный глазок индикатора. По экрану поползла строчка символов.

Глава седьмая.

Травицкий коснулся руки Анны, осторожно взял её ладонь.

"Пора".

"Я готова", - ответное пожатие.

Желая лучше овладеть технологией этого мира, Травицкий с горяча, выучил азбуку Морзе. Он не знал, что сейчас она практически не применяется. Анна была в юности радиолюбителем.

Травицкий еще несколько раз сжал руку женщины:

"Поехали".

Это был прекрасный способ общаться. Оба они не сомневались, что их комната нафарширована микрофонами, как кекс изюмом.

Магистр отпустил руку женщины, встал, взял со стола начерченную им сложную схему, составленную из множества линий, прямоугольников и кругов, и которая на самом деле была лишена всякого смысла. Задумчиво проставил в разных местах первые пришедшие в его голову символы.

- Не нравится мне здесь кое, что, - произнёс Магистр задумчиво, - надо бы прикинуть на объекте.

Он пару раз прошёлся по комнате

- Ты мне поможешь?

- Конечно.

Анне не раз уже приходилось "переводить" полученные от магистра "сведения" в принципы технологии. Она была хорошим инженером.

Травицкий снял трубку со стоящего на столе телефона, дважды

крутанул диск.

- Это Травицкий. Еще раз здравствуйте. Полковник, разрешите снова взглянуть на тарелку.

- Сколько можно, - проворчал Казимир, - мы же дали вам прекрасные фотографии.

- Фотографии не годятся для информационной магии.

- А, - он ощутил колебания полковника, - тогда конечно.

Через десять минут они уже были в ангаре.

Магистр положил возле люка пару кусков сахару и прочитал над ними ритмическую тарабарщину, первую пришедшую на ум.
Он заметил, как люди прервали свои дела, с любопытством глядя на него. Магистр решил прочитать лекцию.

- Моё заклинание активирует пронизывающие тарелку информационные поля, они создадут в сахаре некоторую структуру которую вы назвали бы голограммой, а я её потом считаю, - пояснил он мило улыбаясь.

В Кабере после такого бреда меня б из преподавателей выгнали, - подумал он про себя, и его улыбка стала ещё шире, - к счастью здесь не Кабера.

- А зачем два куска? - спросил кто-то.

- Для дубляжа.

Он снова улыбнулся.

- Самое трудное адекватно переводить информацию, я плохо понимаю технологию.

- Ничего, - послышался сзади голос подошедшего Казимира, - зато вы единственный кто разбирается в магии. Кстати, вам не кажется

это не честным.

- Магия, - привычно забубнил Травицкий, - есть дар, данный немногим избранным, сила могучая и элитарная, нужна определённая и редкая комбинация того, что в вашем мире называют геномом.

Ну-ка попробуй, опровергни меня, - усмехнулся он про себя. Всё это полностью вписывается в твою теорию о великих и могучих, которой ты столь любезно со мной поделился.

- Должен сказать, - произнес он, сочиняя на ходу, - что в нашей трёхмерности уже несколько поколений делаются попытки сознательной селекции, путем подбора соответствующих родительских пар. Однако пока результаты не слишком впечатляют, очень много неизвестных факторов.

- Да, - сказал полковник. Нам тоже пора кончать с демократией - один чёрт это только видимость. Надо создавать новую генетическую аристократию.

Травицкий и Анна уже успели привыкнуть к людоедским откровениям полковника. Что ж, по крайней мере, у того не было причин обижаться, когда Травицкий "завалил" трёх присланных кандидатов в ученики, сообщив полковнику, что все они не достаточно избранные.

- Магия, понимаете, штука тонкая.

Полковник мрачно слушал, как всегда перекладывая трубку из одной руки в другую. Травицкий ещё не разу не видел, что бы он её курил.

- Вы действительно уверены, что они не годятся, - спросил он, наконец.

- Абсолютно

Казимир Павлович вынул из кармана зажигалку, повертел в руке, в левой. Свет плафонов отражался в металлическом корпусе белыми точками. Из зажигалки вырвался жёлтый язычок пламени. Травицкий затаил дыхание.

Трубка, наконец, задымилась. Казимир Павлович поднес, было, мундштук к губам. Потом передумал и отвёл трубку в сторону. Травицкий представил на его месте своего друга, Злобу, тоже полковника, и ему сразу сделалось тошно.

- Ну, чем они вам не понравились? - злился полковник. - Будьте добры, магистр, объясните мне это на нормальном русском языке. А если не можете на русском то объясните на английском, черт вас возьми.

Минут пять Травицкий нёс ахинею, о необходимых физических и психических достоинствах кандидатов. Этим мифическим кандидатам до уровня "истинного арийца" разве, что голубых глаз и белокурых волос не хватало.

Теперь Травицкий чистым взглядом смотрел прямо на Казимира. Опять, что ли кандидатов предлагать будет. Магистр понимал, что не может отфутболивать всех до бесконечности. Но сейчас это его не беспокоило. А может быть, - Травицкий даже улыбнулся от такой мысли, - сделать полковнику приятное, на последок.

- О да, - согласился с его доводами полковник, мы уже давно поняли всю сложность отбора, дело это трудное, но к счастью не безнадёжное, ибо есть один человек, которого признали достойным вы сами. Оглянитесь, магистр, вы, конечно, узнаете этого ребёнка.

Травицкий оглянулся, позади стояла девочка с косичками. Радужно поблёскивали очки.

Интересно, - подумал магистр, - кто сошел с ума, я, норны или полковник. В норн магистр не верил, в себе был уверен, оставался полковник.

Хотя Травицкий был изрядно растерян, голос его прозвучал так, словно ничего не произошло.

- Разве детей допускают на секретный объект?

- Для особо одарённых делаем исключение, - Казимир Павлович улыбнулся, произведённым впечатлением он был доволен.

- Привет, - сказала Джоэль, весело улыбаясь, мне сказали, что

я буду у вас учиться. Здесь так здорово! Правда?

И она похлопала рукой по летающей тарелке. Корпус ответил глухим звуком.

- Кто она такая? - спросила Анна, которая никак не могла разобраться в ситуации.

- Потом, - отрезал Травицкий, - времени оставалось мало, и решение требовалось принять за считанные минуты.

- Как вы узнали? - спросил он полковника на прямик.

Тот снова до ушей улыбнулся, словно собирался сказать, ну прямо восхитительную шутку.

- Магистр, да вы к тому времени уже три дня на себе "жучка" таскали. Поймите же, наконец - вы имеете дело не с дилетантами вроде

Дубинина.

Он шутливо погрозил Травицкому пальцем.

- Не вздумайте ничего от нас скрывать, мы тоже маги.

Вот уж точно маги, - зло подумал Травицкий, маги шпионажа и

гении "хитронажа". Другие таланты тоже наверняка имеются.

Магистр уже давно составил простенькое заклинание выводящие из строя всю электронику на расстоянии до пятидесяти метров, но не мог же он постоянно ломать соседские приёмники, видики и прочие барахло. Да и не знал магистр тогда, что он на крючке.

- Всё-таки, - самодовольно сказал полковник, - наш мир сильнее.

Мы б выиграли, дойди дело до прямого конфликта.

Полковник ничего не знал об антиэлектронном заклятии, а Травицкий решил его не просвещать. К тому же было ещё одно заклинание, от которого детонировало всё, что взрывается.

- Родители знают? - спросил магистр.

Он спросил это в шутку, не веря, что такое возможно вовсе.

Но Казимир Павлович не усмехнулся и головой отрицательно не покачал. И вот тогда Травицкий понял, что перед ним форменный псих,

Что здесь все психи.

- Кому нужны её родители, пьянь да рвань, - объявил полковник, - девочка была только рада от них отделаться.

Покуда Травицкий переваривал эту восхитительную новость, события продолжали развиваться своим чередом, по плану им же составленному. К полковнику подошёл человек, и оба быстро отошли в сторону. До Травицкого долетали отдельные выкрики.

- То есть, как это упал!? То есть, как это вырубился?! Тащите его к биологам. Или биологов тащите к нему. Если этот чёртов пришелец загнётся, то нам обеспечат весёлую жизнь.

Травицкий понял, что времени не осталось, решение требовалось принимать мгновенно. Он прекрасно понимал происходящее, так как

сам всё организовал.

Мужчина быстро отошёл. Полковник подошёл к магистру, Анне и девочке.

-Кажется у нас неприятности. Пришелец бес сознания, что б его.

- Может, симулирует? - серьёзно предположил Травицкий.

- Не говорите чепухи, - отрезал полковник. - Послушайте, Лион,

его сейчас в госпиталь волокут. Вы побудьте там, раз уж лучше всех его понимаете. Девчонку свою, если хотите, можете взять.

Травицкий не понял Анна или Джоэль имелась в виду, но уточнять не стал.

Когда вышли в коридор, в другом его конце показалась процессия:

Двое мужчин тащили привязанного к носилкам пришельца. Они подождали, когда процессия поравнялась с ними. Было слышно, как тяжело дышит один санитар. Дальнейшие произошло быстро.

- Надеюсь, он всё же не сдохнет, пробормотал Казимир, не зря же биологи у нас деньги получают.

Он повернулся к Травицкому.

- Э... Стой.

Магистр вытянул руки, настоящую и протез, выкрикнул короткое заклинание. Игорь, имевший приказ пресекать любое, не санкционированное чародейство, бросился к нему. Поздно. Между руками прошла почти видимая волна, прошла и разрядилась незримой вспышкой.

Грохнуло сразу отовсюду. Крики и вопли. Травицкий видел, как на Игоре и полковнике бабахнули минивзрывчики, одновременно на обоих. Под мышкой у Игоря и на бедре у полковника. Лица скривились

в судорогах боли. Мгновение оба смотрели на расползающиеся, на их одеждах густые красные пятна, каждый на своё, потом Игорь дико заорал и рухнул.

- Предатель, - прошептал полковник, сквозь стиснутые от боли губы.

Анна с полуоборота ударила его в пах. И Казимир последовал примеру охранника. Травицкий потянулся к носилкам, освободить пришельца, но тот уже сам сорвал непрочные ремни. И Травицкому ничего не оставалось, как нокаутировать санитара. Второго пришелец швырнул на стену самостоятельно, при том с несомненным удовольствием.

Травицкий вскинул вверх руки, плавно опустил и произнёс новое заклинание.

- Кардон, а Трион.

Вытянул руки перед собою и резко развёл в стороны.

- Абракос, - выкрикнул он громко.

Кругом вышли из строя все телекамеры, а заодно и все охранные системы тоже. Всё в чём был хоть один транзистор, хоть одна микросхема приказало долго жить.

Земные транзисторы и земные схемы - в этом то всё и дело.

Травицкий, Анна и пришелец бросились в распахнутую дверь ангара. Магистр тянул за собой девочку.

- А... Что... - начала, было, она.

- Потом, - рявкнул он так, что Джоэль сразу замолкла.

Травицкий подхватил её и потащил на себе. Что-то подсказывала ему, что после его побега у девочки будут крупные неприятности,

слишком много она уже видела.

Кругом стонали раненые, наверняка были убитые. Травицкий не стал сетовать по этому поводу.

Простите ребята, - думал он, переступая через очередное тело, - возможно, вы просто оказались в неподходящей компании, только мне наплевать. Мы в разных лагерях и глупо делать вид, что это не так. Вы сами затеяли всё это, совесть во всяком случаи меня мучить не будет.

Он перешагнул, через ещё одно тело.

По залу бегали счастливчики оказавшиеся в "час икс" безоружными. Они ничего не понимали.

- Смотрите! Пришелец удирает! - заорал один.

Кто-то кинулся на перерез, попытался остановить. Травицкий с наслаждением саданул его под дых.

А вот с этими лучше не встречаться, - подумал магистр, наблюдая, как в ангар врывается отряд крепких людей. - Мы и не встретимся.

Люк закрылся, подчиняясь телепатической команде пришельца. И по ангару пронесся мощный вибрирующий гул, достиг самых дальних уголков, отразился эхом от стен и оборвался, сменившись ровным низким гудением. Аппарат поднимался.

На мгновение он завис между полом ангара и его потолком. Озарился багровым сиянием, которое сменилось желтым, потом зеленым, несколько раз пробежала все цвета спектра, и застыло густым фиолетом.

- Спокойно. Спокойно, - орал кто-то внизу, - никуда они не улетят, купол закрыт.

Тарелка расплылась, сделалась смазанным контуром, как на редких видеозаписях. Корабль рванулся вверх, он прошёл сквозь потолок, словно был голограммой - фантомом, оставив внизу обалдевших военспецов.

.............................................

Когда тарелка прошла сквозь купол, Травицкий машинально зажмурился и пригнулся. Когда он открыл глаза мир уходил вниз, одновременно расширяясь по сторонам. Строения базы казались крошечными, будто выполненные из детского конструктора "Лего" Рядом с этими игрушечными домиками находились не менее игрушечные деревья, присыпанные белой пудрой снега. Словно смотришь сверху на макет.

На миг аппарат замер, а потом рванулся, словно диск, посланный опытной рукой метателя, строго горизонтально.

Под ним проносился лес, сплошной массив, прорезанный прямыми линиями автострад. По ним двигались разноцветные прямоугольники машин. Некоторые водители останавливались, выскакивая наружу, заметив их пролёт.

- Это испытания, - спросила Джоэль, - испытания Н.Л.О?

- Нет, побег.

Травицкий отвечал односложно, его захватило ощущение полёта. Он пожалел, что за время пребывания здесь, ни разу не воспользовался авиацией.

Джоэль притихла. Не на долго.

- Мы летим на другую планету?

- Нет, в другую трёхмерность. Он инопланетянин не больше чем я сам, - Травицкий посмотрел на сидящую в пилотском кресле обезьяну. - И даже не в его трёхмерность. Навигационная аппаратура не исправна. Мы остановимся где-нибудь для ремонта.

Джоэль надолго замолчала, переваривая информацию, та не вмещалась в её детскую голову.

Скорость неуклонно нарастала, но внутри аппарата это никак не ощущалось. Лес превратился в серую пелену. На горизонте показалось тёмное пятно города.

- Через минуту будем в зоне перехода, - пробормотал Травицкий.

Ему никто не ответил.

Город приближался, и магистру вдруг показалось, что это планета поворачивается под неподвижной тарелкой.

Скорость снизилась. Травицкий увидел город, разрезанный рядами улиц. Аппарат пронёсся над пустырём, где Травицкий впервые пришёл в этот мир, мгновенно остановился, вопреки законам инерции, вновь окутался багровым сиянием и исчез для внешнего наблюдателя.

Глава восьмая.

Лес был странен. Шершавые стволы вздымались ввысь, словно бамбуковые удилища, они заканчивались на конце густым шариком ветвей. Снизу он смотрелся, толи как качан капусты, толи как головка одуванчика. Внизу, прямо из земли, росли широкие треугольные листья, иногда они достигали Травицкому до пояса.

С высоких деревьев свисали зелёные черви лиан, они переплетались в воздухе, образовывая подобие паутины. Словно смотришь на небо сквозь рыбацкую сеть.

Травицкий разложил костёр из толстых стеблей, которые в изобилии росли вокруг. И теперь огонь с жадностью пожирал сушняк, который магистр время от времени ему подбрасывал. Пламя отражалась в металлическом корпусе аппарата. Сквозь прозрачный колпак купола было видно, как возится внутри пришелец.

- Странно, - произнесла Анна, они лежали с магистром на земле, возле аппарата, - у нас зима, а тут лето. По идее климат в сопряжённых точках трёхмерностей должен быть схожим. Что бы иметь постоянную связь планеты просто обязаны двигаться по одинаковым орбитам.

Травицкого в который раз поразила её сообразительность.

Он подбросил в костёр ещё несколько стеблей, пламя сразу подскочило, и теперь слушал, как с треском пожирается огнём растительная плоть.

- Видишь ли, - сказал он, наконец, - теперь мне кажется, что с трёхмерностями всё не так просто, возможно они находятся на разных отрезках темпоральных векторов, в различных временных плоскостях.

Магистр задумчиво посмотрел на облака. Разной формы они не

спеша, ползли куда-то в даль. Он продолжил:

- Впервые я задумался над этим, когда увидел в вашем мире картину с богом Тором. У нас некоторые до сих пор поклоняются этому пантеону. Тогда стал копать глубже и обнаружил множество любопытных совпадений. Возможно все миры, все вселенные произошли от одного изначального, но потом разошлись по различным временным векторам.

- Гипотеза ветвящейся вселенной?

- Да. Но как часто происходят ветвления, я не знаю.

Анна кивнула, машинально.

- Возможно, а возможно раньше между мирами существовала связь, отсюда культурный обмен.

Некоторое время Травицкий обдумывал подобную возможность.

- А пришелец, что говорит? - спросила Анна.

- Ничего. У нас с ним контакт на уровне конкретных понятий, никакой абстракции. Хотя в начале он и пытался мне, что-то показать.

Травицкий вспомнил огненные спирали и всполохи.

- В общем, я понял только, что все трёхмерности закручены в высших измерениях каким хитрым способом. Есть точки, с которых можно попасть не в соседний мир, а бог знает куда. Есть колоссальные каналы, соединяющие сотни миров и облегчающие переход. Именно такими каналами они и пользуются. И я тоже угодил в ваш мир по нему.

Травицкий задумчиво посмотрел на силуэт работающего в куполе пришельца.

-Не так уж мало,- сказала Анна, - не прибедняйся. А он, кстати, хоть знает, куда нас занесло?

- Нет. Его раса вышла в многомерность всего несколько десятилетий назад. Они не знают всех миров связанных каналом. Увы, но все остальные "тарелки" иногда появляющиеся в небесах обоих наших миров запущены кем-то другим.

-Жаль.

Анна повернула голову в сторону спящей Джоэли, осторожно

коснулась её волос.

- Вот кто доволен. Девочка убеждена, что попала в сказку.

Травицкий кивнул.

- И ей невдомёк, что сказка может в любой момент обернуться кошмаром.

Сверху, сквозь сеть лиан, мгновенным росчерком, падает на девочку крылатая тень. Джоэль вздрагивает, слегка приоткрыв веки. Травицкий поражается с какой чуткостью она спит. Высоко над ними летела большая птица, неспешно махая крыльями. Тело её было узким как у пчелы. Птица свершила круг, огласила поляну пронзительным писком и умчалась прочь.

Анна вздрогнула, Травицкий проводил птицу глазами.

- Странная птичка, - произнёс он.

Анна поёжилась.

- Чем скорее улетим - тем лучше, - произнесла она, - что-то мне здесь не нравиться.

- Есть хочется, - сказала Джоэль.

Травицкому тоже хотелось, но он промолчал. Шоколадку, которая случайно завалялась в его кармане, давно уже съели. А все припасы пришельца извлекли из тарелки неугомонные исследователи, под чутким руководством полковника.

Джоэль зевнула, поднялась и двинулась прочь.

- Не отходи, - сказал магистр.

Девочка повернула голову.

- Мне надо.

- Зачем это еще... - тут магистр осёкся, так как сообразил зачем.

Травицкий смотрел, как Джоэль идет. Её куртка мелькала между деревьями жёлтым пятном, покуда её не заслонили стволы. Налетевший ветер колыхал лианы.

- Магистр, вы бы, что ли лук сделали, - сказала Анна. - глядишь, и настреляли бы чего-нибудь к обеду.

Магистр поморщился. Анна невзначай зацепила больное место.

Голос, однако, прозвучал спокойно:

- С этой-то штукой.

Здоровой рукой он указал на протез. Анна закусила губу, поняв, что сморозила глупость. Травицкий не без удовольствия увидел, как она покраснела.

- Я не был лучником даже в лучшие времена, меч дело иное. К тому же стрелять из лука одно, а делать его совсем другое. Поверь. Анна, это настоящее искусство.

Травицкий вспомнил оружейный ряд на базаре: мечи различных конструкций, луки простые и луки сложные, луки из разных пород деревьев и из разных мест. Одним словом всякие.

Раньше Травицкий был равнодушен к оружию, но после потери руки стал интересоваться, словно жалел об утраченных возможностях. Знакомый капитан обучил его леворучному мечному бою, но лук был потерян для него навсегда.

Чуть помолчав, Анна перевела разговор на другое:

- Я до сих пор не могу поверить... Много лет нам внушали байки о величии демократии, а теперь выясняется, что под этой маской существует тайная и вместе с тем почти легальная организация занимающиеся выведением породы господ.

Она желчно усмехнулась:

- Рабов надо полагать тоже выведут.

- Ну, - сказал магистр, насчёт демократии ты не права. Я конечно о подлинной. В вашем мире, насколько мне известно, издревле существовали различные формы вече. А вообще - то любая замкнутая элита, по моему убеждению, должна быстро выродиться. Получит привилегии, отпадет нужда в напряге, и привет. Возьми хотя бы индийских брахманов или польскую шляхту. Допускаю, что изначально туда попали достойные, по меркам времени, конечно, люди, но через несколько поколений их потомки уже не могли хорошо управлять страной, а то и полностью вырождались, как шляхта. Генетика в данном случаи мало, что меняет. Она только определяет потолок, верхнюю точку способностей. Большинство людей её просто не достигают. Дай элите послабления, одари привилегиями - она и стараться не будет.

Солнечный луч упал ему на глаза. Травицкий чуть зажмурился, потом наклонил голову, подставляя левую щёку теплу.

Не слишком ли я оптимистичен? - подумал он. - Хотя... Травицкий вспомнил марширующих нечистых. Вот уж где вырождение в чистом виде.

Анну его ответ, похоже, все-таки успокоил. Утопающий хватается за соломинку.

- Скажи, - сказала она, немного подумав, - как могут люди выводит генетическую расу господ? Они, что не понимают, что сами будут рабами?

- Это ты о Казимире Павловиче? - магистр вырвал пучок травы, смял в шарик и запустил шариком в сторону ближайшего дерева.

Шарик ударился о ствол и почти отвесно упал, слившись с густой зеленью. С минуту Травицкий разглядывал точку его падения. - Он-то как раз думает, что будет господином. Пусть сам перед вышестоящем ниц, но и те, кто ниже, перед ним в прах. Ты разве никогда не встречала таких людей?

- Встречала.

Вероятно, она хотела сказать, что-то ещё, но тут Джоэль закричала.

Глава девятая

Крик длился мгновение. Однако Травицкий вскочил, как подброшенный пружиной. Он был в хорошей форме, бежавшая следом Анна не разу не услышала его дыхания, и он не разу ни обо, что не споткнулся.

Девочка предстала перед глазами так внезапно, что Травицкий по инерции проскочил ещё несколько метров. Одетая в жёлтую куртку с капюшоном и джинсы девочка стояла возле коричневого ствола, а рядом...

Тонкое, хрупкое существо было закутано с головы до ног в тёмный плащ. На треугольной голове, торчком стояли крупные уши, прямые и тоже треугольные, на лице зеленые выпуклые глаза. Было в этом существе, что-то демоническое.

Какой-то миг царила тишина, в которой слышался только шум ветра, да дыхание запыхавшийся Анны. Она дышала быстро, но ритм постепенно выравнивался.

- С тобой всё нормально? - спросила она девочку.

Травицкий уже видел, что всё, но промолчал, пусть Джоэль сама скажет.

- Всё сказала девочка, - потом честно добавила: - я только чуть испугалась, когда он вышел.

Травицкий невольно кивнул: эта образина в плаще могла напугать кого угодно, а не только десятилетнюю девочку.

Травицкий вновь сосредоточился на незнакомце. Тот не высказывал не агрессивности, ни страха, а глаза его, когда магистр, наконец, присмотрелся к ним, показались ему кроткими и мягкими.

Тьмой тут и не пахло.

Джоэль протянула руку, осторожно коснувшись существа. Словно в ответ оно распахнуло плащ. Тихо ахнула Анна, да и Травицкий изрядно оторопел. Крылья, огромные перепончатые крылья - не плащ.

Крылья срастались на верху с тонкими конечностями. Из слабых ладоней росли крошечные коготки. Мышь - гигантская летучая мышь, стояла перед магистром. И эта мышь была разумна. Кусок красной ткани, обёрнутый вокруг чресл, подтверждал это.

Существо запищало, тонко, пронзительно. Травицкий дёрнулся назад, а Джоэль тут же прикрыла уши пальцами. Из за деревьев вышло ещё несколько существ. Вокруг путешественников образовалась группа из восьми, девяти особей.

- Бог ты мой, - воскликнула, наконец, пришедшая в себя, Анна, - это же настоящие бэтмены

Местные бэтмены вели себя без церемонно. Они дёргали людей за одежду, щупали, один даже ущипнул Травицкого за палец. Угрозы при всём том в них не ощущалось. Джоэль с детской непосредственностью отвечала им тем же: дёргала за крылья, трогала перепонки, и все оставались полностью довольными друг другом.

Бэтменойды с писком переговаривались между собой, но уже не так пронзительно, как в начале, уши можно было не затыкать.

Встреча с иной разумной расой была, конечно, достойна восхищения. Вот только Травицкого волновали сейчас вопросы куда более практичные: больно уж есть хотелось.

Потом Бэтменойды начали осторожно подталкивать троицу. Джоэль решила, было, что началась какая-то игра и тоже стала пихаться.

Взрослые были сообразительней.

- Они указывают нам дорогу, - сказал магистр.

После короткого колебания люди позволили увлечь себя.

Толчки прекратились, как только они двинулись в нужном направлении.

Лес был непривычен, но Травицкий уже начал свыкаться с его чужеродностью. Этот мир обладал своим, чуждым величием. Деревья уходили вверх, словно огромные свечи. Иногда из их крон доносились слабые звуки, а в траве мелькали краснокожие ящерицы.

Вскоре они вышли на тропинку, по краям которой росли аккуратные, будто подстриженные садовником кусты, между ними пестрели цветы: красные лепестки с голубой сердцевиной, они колыхались под ветром на длинных стеблях.

Травицкий шагал позади, запоминая дорогу. Его беспокоило, не далеко ли увели их от корабля. Да и Чужака они предупредить забыли. Внезапно растительность кончилась. Они очутились на большой,

круглой поляне, словно нарочно вырезанной в ткани леса. Множество тропок сбегались сюда со всех сторон.

А посередине поляны высилось строение, скорее огромный шалаш, чем дом. Смыкавшиеся под острыми углами ветки были переплетены листьями. И эти зелёные стены были расписаны разноцветным узором. Внезапно, Травицкий понял, что ветви не были мертвыми. Стены были образованы живыми прямыми растениями, переплетёнными с другими вьющимися. Под ногами, мягким ковром, пружинил мох.

Под весёлый писк людей ввели внутрь сквозь проём в стене. Двери не было, лишь сверху свисала живая бахрома, словно серая ткань. Травицкий потрогал её рукой - будто водоросль.

Помещение было залито неярким зеленоватым светом; светились вделанные в стену личинки. Внутри часть помещения делилась на более мелкие комнаты, такими же живыми перегородками.

В большом зале, в котором они очутились, было множество столов из белого камня. На них в деревянных и глиняных мисках лежали груды плодов. Вокруг столов в беспорядке валялись пузатые пуфики, на которые уселись хозяева. Они дружелюбно указали людям на их места. Травицкий осторожно попробовал желтый, похожий на грушу плод. Тугая кожура лопнула на зубах, и в рот прыснул сладковатый и чуть кислый сок.

- Неплохо, - сказал он, проживав вязкую мякоть. Но вам лучше немного подождать для страховки.

- Поздно.

Анна указала на Джоэль - девочка деловито поедала гроздь красноватых ягод. Травицкий вздохнул, потом попробовал ягоды сам. Кислятина. Впрочем, Джоэль нравилось. Похоже, придется сделаться вегетарианцем, - подумал он, - временно, для выживания.

Их окружение постоянно менялось. К столу подходили всё новые и новые существа, они бесцеремонно разглядывали магистра и его спутников. Некоторые даже трогали. Всё это стало, в конце концов, раздражать его, Анну тоже, но они терпели, уважая хозяев. А Джоэль хохотала, вовсю дергая бэтменойдов за крылья.

Анна осторожно толкнула магистра:

- Чужак, наверное, беспокоится.

Травицкий мысленно выговорил себе за забывчивость.

- Подождите здесь. Я сейчас к нему сбегаю - предупрежу.

- Постой, - нахмурилась Анна, перспектива остаться вдвоем с девочкой в кампании, пусть даже дружелюбных, но чуждых бэтменойдов её явно не привлекала.

Травицкому это тоже не нравилось. Но покидать всем сразу гостеприимных хозяев было явно не разумно. Травицкий объяснил это Анне.

- Надо быть дипломатами, - сказал он, - а то ещё не так поймут.

Анна кивнула, соглашаясь.

Травицкий жестами объяснил, что хочет уйти, никто из хозяев, похоже, не возражал. Он уже заметил, что их любопытство было
каким-то поверхностным. Никого из пришедшей с ним группы за столом уже не было.

Магистр быстро нашел дорогу. Сказывается средневековый опыт, - подумал он, - вспомнив какое-то колкое замечание Анны, по поводу его происхождения. Сказывалась так же привычка к лесным прогулкам:

он всегда чувствовал направление и не жаловался на память.

Уже через сорок минут он достиг корабля. Чужак стоял перед аппаратом и обеспокоено разглядывал лес. Его явно обрадовало появление магистра. Травицкий тронул ладонь пришельца, сосредоточился, настраиваясь на телепатический контакт. Последнее время для обоих стало обычным подобное взаимопроникновение разумов.

Травицкий зрительно представил встречу с бэтменойдами и всё, что за этим последовало. Информация о наличии в этой трёхмерности иной разумной расы пришельца явно заинтересовала. Но Травицкий уже достаточно разбирался в его эмоциях, что бы понять, куда больше Чужака привлекла картинка пиршества. Пришелец тоже был чертовски голодным.

Не настолько ты уж чужд, друг, - подумал Травицкий с явной симпатией.

Чужак, Травицкий так и не удосужился придумать пришельцу другого имени, отнял руку, прерывая контакт, потом, круто повернувшись, полез в тарелку. Через минуту мохнатый пришелец выбрался вновь, через плечо у него висела тёмная сумка.

Походка пришельца выглядела со стороны неуклюже, но, несмотря на это, двигался он довольно быстро, ни разу не отстав от Травицкого за весь путь.

Солнце опускалась, красным просвечивая сквозь налетевшие облака. Оно было ещё далеко от земли, но деревья уже протягивали друг другу тени, как руки друзья. Холодало. Травицкий слегка поежился, бежать с базы пришлось в лёгкой одежде. Свой свитер он отдал Анне и теперь обеспокоено следил, как понижалась температура.

Магистр вздохнул: может, удастся разжиться тёплым у бэтменойдов, вся надежда на них.

Появление в строении нового существа вызвало у бэтменойдов бурю восторга. Вокруг чужака они буквально плясали. Один из бэтменойдов, кажется самочка, накинул ему на голову гирлянду красных цветов. Цветы были пахучи и совершенно не известны магистру.

Как и в первый раз бэтменойды подбегали с изумлёнными криками, однако, быстро пресытившись зрелищем чуждого существа, отходили прочь, было в них нечто детское. Пришелец, похоже, это тоже почувствовал.

Он вытащил из своёй сумки наушник, вставил в ухо, теперь из него тянулся тёмный проводок, потом занялся манипуляциями внутри

саквояжа, тот щёлкал, пищал, гудел. Травицкий с недоумением следил за этими действиями.

Чужак вынул из своёй сумки лапу, в неярком зеленоватом свете помещения в ней блеснула игла, подошёл к одному из хозяев, потом к другому, третьему, явно пытаясь объяснить, что-то жестами. Его не слушали, отходя, прочь. И тогда чужак плюнул на церемонии. Коротким, точным движением он засадил иглу в темя одного из бэтменойдов.

Травицкий, аж дар речи утратил, глядя на иглу, торчавшую из макушки крылатого.

Бэтменоид взвизгнул пронзительно, так, что, как и в первый раз, уши едва не заложило, но тут же умолк, обиженно отойдя. Очевидно, ранка была не слишком болезненна. Игла по-прежнему блестела в его черепе, точно микро-антенна.

- Он, что спятил? - произнес вслух магистр.

- Вряд ли, Анна, как всегда была рассудительна, - похоже, он знает, что делает.

Пришелец деловито копался в своей сумке. Оттуда к его виску тянулся новый проводок, на этот раз с присоской. Травицкий видел, как мерцает в сумке экран. Большинство бетменойдов на случившееся не отреагировали никак. Других вид торчавшей из черепа их собрата иглы, похоже, забавлял, они показывали на неё пальцами.

Не прекращая возни с саквояжем, чужак сунул в рот какой-то фрукт. Он ел, не отрываясь от работы.

- Слушай. Тебе не кажется странным, - начала, было, Анна...

- Кажется, ведут себя как дети, будто они ровесники Джоэль, - Травицкий посмотрел на резвящуюся среди бэтменойдов девочку. Однако весёлость бэтменойдов уже даже Джоэль начинала надоедать. - Может мы в детский сад попали, на площадку молодняка.

- В таком случае, где воспитатели? И ещё. Ты обратил внимание на тропинки?

- Тропинки как тропинки, - сказал Травицкий, но тут же понял, - вот чёрт, а ведь никто из них не летал.

- Мы большую часть времени провели в помещении, - сказала Анна по-прежнему рассудительно, - и всё равно, зачем крылатым тропинки?

Она кивнула на чужака.

- Ты выяснил, что у него с системой ориентации?

- Да. Ему нужно заменить какой то кристалл, к счастью в тарелке

есть дубликат. Но его нужно пару дней выдержать в магнитном поле, прежде чем использовать. Если б не столь удачная встреча мы бы сильно оголодали.

- Как его, кстати, зовут? - спросила Анна, имея в виду пришельца. - А то всё чужак да чужак.

Магистр пожал плечами.

- Его раса почти не способна к членораздельной речи. Они телепаты, общаются передачей символов и образов. В их языке имя нашего друга символизирует сложное переплетение геометрических фигур, звукового аналога у него нет. Можешь звать, как хочешь, всё равно не обидится.

- Знаешь, по-моему, он пытается разобраться с их языком. Исследуя иные миры, они наверняка наткнулись на другие - звукоговорящие расы. Вот и создали устройство для облегчения общения. Наверно это, что-то вроде комбинации мозгового зонда, звукового синтезатора и лингвистического компьютера.

Чужак отрешённо сидел на пуфике, прислонившись к стене. Он закрыл глаза и лишь изредка шевелил скрытой в саквояже рукой.

- Похоже, - сказал Травицкий, - он припрятал кое, какие заначки от команды полковника. Интересно, как много ещё вещей он от него скрыл.

Магистр улыбнулся. Мысль об очередном поражении Казимира Павловича была приятна.

Пришелец, не открывая глаз, выдвинул из сумки большую телескопическую антенну.

- Очевидно, мощности этой штуки не хватает и сейчас он связывается с вычислительной базой корабля, - прокомментировала его действия Анна.

Травицкий вышел наружу.

Солнце почти касалось земли, багрянцем просвечивая сквозь редкие деревья. Стало уже по настоящему холодно. Небо быстро темнело. И только от дома исходила приятная волна тепла. Это удивило Травицкого. Он зашел назад. Тепло исходило из-под поверхности покрытого мохом пола, словно там находился мощный нагреватель.

- А вы ребята не такие уж примитивные, - пробормотал магистр.

К нему подошёл пришелец, держа в руке новую иглу. Коснулся ладони. Перед мысленным взором Травицкого возникло изображение

двух мозгов связанных верёвочкой. Потом между ними возникла тёмная сумка пришельца.

Мгновение Травицкий колебался, ему не хотелось давать пришельцу возможность понимать все их разговоры. Но и оскорбить недоверием он не мог: они были в одной команде.

Он кивнул, позволяя воткнуть в темечко иглу. Невольно напрягся, ожидая боль. Но её не было, только лёгкий укол и всё.

Пришелец вновь сел у стены и прикрыв глаза начал возиться в сумке.

Снаружи темнело всё быстрей. Хозяева явно готовились ко сну, расходясь по отдельным комнаткам. Травицкий уже видел эти маленькие кельи подобные узким чуланчикам. Зайдя в свою ячейку каждый бэтменоид подлётывал к верху, хватался за свисающий с потолка шест, переворачивался головой вниз и застывал в этой позе словно настоящая летучая мышь, чьим ближайшим родственником он несомненно и являлся.

Вид висящих вниз головой бэтменойдов вновь привёл в восторг

Джоэль.

- Видели? Видели. Такие чудаки, вниз головой спят.

- Видели, видели, - в тон ей отозвалась Анна.

Травицкий подошёл к столу, сжевал ещё один фрукт. Остатки пиршества по-прежнему лежали никем не убранные: огрызки, очистки.

Травицкий поморщился, он не любил беспорядка.

- Приветствую тебя друг, - сказал пришелец. Голос исходил из сумки ровный, холодный, словно принадлежал диспетчеру вокзала. Но Травицкий сразу понял, что это слова чужака: - Рад, что могу говорить

родным тебе языком. Давно понял твои ритмы, но настройка заняла много времени. Рад, что могу говорить с тобой и твоими самками.

У Анны расширились глаза. Однако она взяла себя в руки:

- Правильное слово женщины.

- Виноват, лингвистическая неточность моя.
Транслятор иногда путал грамматические формы, но трудностей это не составляло.

- Перестроил транслятор я, переводить будет с воздуха на воздух. Хозяев поймёте. Поговорить с хозяевами хочу я. Беспокоят они меня.

- Да, согласился Травицкий, они нам тоже показались странными.

Последний из бэтменойдов одиноко сидел в углу.

- Вы с голосом, вы и общайтесь. Интеллект ближе, - не слишком внятно объявила сумка.

Тебе легко говорить, - подумал магистр. Он двинулся к столу. Его спутники шли следом, все трое.

- Говори в бормотунчик, - изрекла сумка очередную космическую мудрость, - рядом с бормотунчиком говори .

- Угу, я так и понял.

Он подсел к бэтменойду. Каменный стол был украшен цветным узором погребённым под грудой огрызков. Как он тогда начинал с ганни? Событие не вспоминалось. Поблагодарил за гостеприимство что ли?

- Мы благодарим за гостеприимство и еду.

Сумка запищала, транслируя аборигену его слова.

- Не за что, - объявил абориген, - вы такие забавные, просто класс, и немыми притворялись здорово. Давно уже у нас не было таких развлечений.

- Гм, - пробормотал Травицкий, - он задумался о сложности чуждого мышления.

Джоэль такие проблемы не волновали.

- Ага, вы тоже забавные.

- Рад, что тебе понравилось.

Травицкого этот диалог привёл в состояние весёлого обалдения.

- У вас со стола убирают, - неизвестно зачем ляпнул он.

- Слуги уберут.

Сумка по-прежнему вещала без интонаций. Не видишь собеседника - так и не определишь, кто говорит, разве, что по смыслу.

- У вас есть слуги.

- Они приходят ночью, что бы не огорчать наш взор своим видом. Они служат нам за красоту.

- За красоту, - переспросил Травицкий, - изумлённый до нельзя.

- То есть они не вашей расы, - вмешалась Анна.

У бэтменойда аж уши зашевелились в благородном негодовании.

- Истинный чирик-чирик, - на этом месте перевод дал сбой, - никогда не унизит себя трудом.

Он ткнул в вырезанную на столе фигурку:

- Вот он слугай.

Больше всего фигурка походила на вставшего, на задние лапы жука.

Бэтменоид похлопал себя по пухленькому животу.

- Пора на боковую. Что-то задержался я нынче.

- У вас можно переночевать? - поинтересовался магистр.

- Валяйте. Желаю уйти, до чирик-чирик.

- Чего-чего?

Пришелец снова повозился в сумке.

- Внес в структуру новые понятия, - объявил он, - условно.

- Чухинчи, - объяснял бэтменоид, - есть подземные чудовища, иногда на рассвете они являются и уволакивают всех кто не успел улететь, убежать. Нашим народом питаются они.

Бэтменоид явно насмехался над неведением гостей.

- Настоящие чудовища, - в восторге завопила Джоэль.

- Настоящие, - подтвердил Бэтменоид, - хотя вас может, и не тронут. Может вы не вкусные. Только народ наш все любят, одни за красоту, другие за вкус.

О боги, он ведь этим гордиться, - подумал Травицкий.

- Но если они приходят сюда, - воскликнула Анна, - то почему не уходите вы? Спите в других, тайных местах.

Бэтменоид совсем развеселился.

- Что я дурак, на холоде спать, нет, предпочитаю жить со всем комфортом.

- Но вас убивают.

- Пусть безвольных убивают, которые встают поздно, и слабых, которые плохо летают. Уик сильный и воля у него сильная, хорошо летит, от чухинчей улетит, он рано встаёт, рано в полёт идёт.

Бэтменоид начал подниматься из за стола, толстенький, как набитый кошель. Как-то с трудом верилось, что он хорошо летает.

- Пойду, а то действительно срок проспишь с разговорчиками.

Он вперевалку направился к чуланчику.

- Подождите, - последний вопрос, магистр откашлялся. - Как эти чухинчи выглядят? Кого опасаться?

Бэтменоид остановился, повернул голову. На морде его явственно читалось удивление.

- Откуда я знаю? Их же никто не видел.

- Тогда откуда вы вообще про них знаете? Может это миф?

- Если это миф, то куда же народ исчезает? - резонно заметил бэтменоид. - А рассказали слугаи, они служат и чухинчи. Но больше ничего не рассказывают, дабы не смущать наш дух всякой мерзостью.

- То есть как? Они служат и вам и тем, кто вами питается?

- Нам от любви, чухинчи от страха. Ну. Если ещё есть вопросы, то валяйте быстрей.

Травицкий так растерялся, что не знал о чём и спрашивать. Вместо него спросила Джоэль:

- Почему вы не разу не летали?

Бэтменоид даже фыркнул, потом соизволил объяснить:

- Летать неприлично, за исключением особых случаев.

И полез в чуланчик. Сквозь открытый проём было видно, как он устраивается там вниз головой.

Все, включая Джоэль, пребывали в состоянии, весьма смахивающем на оторопь.

Пришелец опомнился первым:

- Мне отрицательно здесь, покинуть место предлагаю.

- Поддерживаю, - сказала Анна, - лучше в тарелке переночевать, чем ждать здесь чудовище.

- Согласен, - сказал Травицкий, по его мнению, дискутировать было не о чем. Он не для того избежал участи дойной коровы тёмных сил, что бы попасть на обед новому людоеду, причём даже не энергетическому.

Пришелец его мысли вполне разделял:

- Я не для того учился проникатель водить, что бы стать, чьим то завтраком.

- И со слугаими непонятно, протянула Анна, - как может целая раса добровольно пойти в услужение к другой? Вы посмотрите на этот народ у них же воинственности ни на грош, просто пузатые бюргеры с крыльями, они в жизни никого силой не покорят.

- Поспешные выводы, - сказал чужак, мы видели слишком мало.

- Возможно, согласилась Анна, - но вся эта ситуация мне, что-то напоминает, не могу только вспомнить, что.

- И летать неприлично, - протянула Джоэль. - Будь у меня крылья, я бы...

- Кончай дискуссию, - опомнился Травицкий, - двигать отсюда

надо, пока и вправду чудища не пожаловали.

- А я остаюсь, - говорит Джоэль, - хочу посмотреть чудищ, наверное, они людей не едят.

- Джоэль, - говорит Травицкий, - ты здесь не останешься. Считай это приказом.

Джоэль злиться:

- Вы мне не отец.

- Я тебе сейчас и отец, и дедушка, и бабушка.

Он вдруг теряет терпение.

- Пойдёшь или тебя нести?

- Ну, это уж прямо... - говорит Джоэль.

Но, что именно прямо так и осталось неизвестным. В этот момент под Джоэль открылись створки люка, и она ухнула вниз.

Глава десятая.

- А-а-а, - крик быстро удалялся.

Потом послышалось громкое:

- Ой, - и тишина.

Травицкий бросился перед лазом на колени:

- Джоэль!

Круглый как труба лаз круто изгибался, уходя во мрак.

- Джоэль.

- О-о-о, - гулким эхом донеслось снизу. - Я жива, и тут свет электрический.

- С тобой всё в порядке, - Анна склонилась над отверстием.

- Да. Сперва перепугалась - жуть.

А она храбрая девочка, - подумал магистр, не всякий взрослый придёт в себя так быстро.

-О, жуки идут, здоровенные и на задних лапах.

- Наверное, это слугаи, - шёпотом сказал Анне Травицкий.

- Слугаи, - кричала внизу Джоэль, - ваши хозяева разрешили мне тут быть. Ай...

Голос оборвался.

- Джоэль, - Анна и Травицкий кричали одновременно, ответа не было.

- Что-то случилось, понял магистр, - придётся туда лезть. Есть здесь верёвка?

- Не видела.

- В корабле есть трос, - сказал чужак, - можно сбегать.

- Нет времени, - Травицкий представил ночную пробежку к кораблю.

- Значит так, я отправляюсь вниз, ты, - он ткнул пальцем в пришельца в тарелку за тросом. Анна, буди этих бэтменов, пусть утихомиривают своих слуг.

- Подожди, опасно...

Но магистр уже на четвереньках пролезал в люк.

Травицкий заскользил, будто в детстве с горы, на собственных ягодицах. В начале был страх падения, как иногда бывает во сне. Потом труба стала изгибаться всё плавней, покуда не перешла в горизонталь.

Травицкий проехал по инерции ещё несколько метров.

Магистр жмурился от яркого света.

- Староват я для таких штучек, - думал он, - староват.

- Лион, - прогудел сверху голос, многократно отражённый от стенок трубы, он совершенно исказился.

- Всё в порядке, бегу дальше, буди бэтменойдов.

Он двинулся прочь от спуска, не слушая вопросов, отвечать на которые, всё равно не было времени.

Туннель уходил вперёд, он походил на полукруглый туннель в метро, в металлический пол были вделаны рельсы. Рядом со спуском, в самом начале путей, стояла моторная дрезина. Так во всяком случаи посчитал, не разбирающийся в технике магистр. Травицкий дошёл до поворота. Туннель разветвлялся. В конце левого прохода, Травицкий различил движенье. Он пожалел, что при нём нет изменяющего состава. Все изготовленные реактивы остались в президентском дворце.

Он осторожно добрался до нового поворота. Жестяные электрические лампы над головой отбрасывали на рельсы яркие световые пятна. Магистр заглянул за угол.

За углом стояла ещё одна дрезина. На ней в окружении четырёх огромных жуков сидела Джоэль. Она была не связана, но бледна и находилась в трансе, который Травицкий определил как гипнотический. Впрочем, специалистом в медицине магистр не был.

Тележка явно готовилась к отъезду. Травицкий думал мгновение. Он не мог бегать за тележкой по всему подземному лабиринту, оставаясь не обнаруженным. Решившись, он вышел вперёд.

Появление его произвело на жуков эффект разорвавшийся бомбы.

Они круто повернулись к нему, потом к друг другу, потом ещё раз к

нему. Травицкий почти физически почувствовал, как накатывают на него гипнотические волны, погружая в сон. Разуметься безрезультатно. Жителя ойкумены так не возьмёшь, тем более магистра магии.

- Хотя, почему бы и не подыграть? - решил вдруг магистр. Он прислонился к стене и безвольно сполз по ней, имитируя транс, однако продолжал наблюдать сквозь не плотно закрытые веки.

Жуки двинулись к нему. Высокие, в рост человека, они шагали на задних конечностях, сложив на груди две пары лап. Жёлтого цвета головы, белые мягкие брюшки, голубоватый блеск панцирей. Они окружили его, шевеля длинными усами. Послышалось скрежетание: вначале скрежетал один жук, потом другой. Наверно, так они говорили.

Травицкий ощутил прикосновение, его ощупывали Новое скрежетание. Очевидно, жуки пришли к решению - Травицкий почувствовал, как его отрывают от земли. Трое жуков потащили его к тележке. На всякий случай магистр усилил в своём мозгу ментальные блоки.

Его опустили рядом с Джоэль, прислонив к невысокой стенке дрезины. Некоторое время жуки переговаривались. Потом скрежетание прекратилось. Пара жуков двинулась обратно по коридору, другая залезла в дрезину.

Тележка двинулась по туннелю. Они миновали развилку, ещё одну. Травицкому казалось, что лабиринт бесконечен. Это был всё тот же полуцилиндрический туннель, однако теперь стенки его были покрыты ровным материалом, испускавшим не яркий голубой свет.

Травицкий не сомневался, что за минуту мог бы привести Джоэль в себя. Но пока решил не выводить её из транса. К чему привлекать

к себе внимание.

Тележка въехала в большой зал, где и остановилась. Вдоль зала, по его середине, тянулся широкий транспортёр. Его серая лента была

покрыта бурыми пятнами. Рядом с ней стояли довольно зловещего вида устройства: крючья, огромные ножи, молотки. Смахивало всё это на бойню, только сильно механизированную. Травицкий невольно порадовался, что не разбудил Джоэль.

Тележку сразу окружили жуки. Джоэль и магистра щупали. Прикосновения были жёсткими, ничего от бесцеремонного дружелюбия бэтменойдов. Кто-то из любопытствующих так натянул рубашку Травицкого, что она затрещала. Скрежетало со всех сторон. Травицкий пожалел, что рядом нет чужака с его переводчиком.

Потом появился ещё один жук, покрупней остальных. Он, что-то держал в руке и время от времени жевал, словно его оторвали от сытного обеда. Шум сразу стих. Большой жук пару раз прошёлся вокруг тележки. Остановился. Уставился на пленников большими выпуклыми глазами. Потом, что-то проскрежетал. Двое жуков вновь полезли на дрезину. Они опустились, втянув нижние конечности, так, что панцирь теперь касался платформы. Тележка дала задний ход. Прежде, чем она совсем выехала из зала, Травицкий увидел, как двинулся конвейер, на его конец грузили крупные туши. Травицкий ещё раз обрадовался, что не разбудил Джоэль. Понял он и, что жевал большой жук: это было крыло бэтменойда.

.......................................................

Анна прохаживалась вдоль открытого люка. Кто бы ни находился

там внизу появления людей они не ожидали. Странно, что до сих пор открыт люк.

Спохватившись, она двинулась будить бэтменойдов и едва не споткнулась об оставленный чужаком бормотунчик. Чертыхнувшись, хотела отодвинуть подальше. Но тут внизу застучало, словно кость о металл, кто-то приближался по спуску, мелкими шажками поднимаясь вверх. Подхватив прибор, Анна отодвинулась на всякий случай в тень, в плохо освещённый личинками угол.

Из отверстия в полу показался жук. Крутизна подъёма его явно не смущала, в конце концов, у него было шесть ног. Выбравшись из лаза, он сразу подгонялся на задние лапы, за ним показался второй. Анна ждала, но больше никого не было.

Встав в полный рост, жуки деловито двинулись к чуланчикам. Там с ловкостью свидетельствовавший о долговременности подобных занятий принялись снимать бэтменойда с шеста, это был тот самый Уик

который хорошо летает. Горделивый сторонник естественного отбора так и не проснулся. Не менее деловито жуки взяли его: один за голову, другой за ноги. Совместными усилиями они потащили бэтменойда к люку. Жуки успели пройти большую часть пути, прежде чем Анна опомнилась.

- Какого чёрта, - пробормотала она, кинувшись на перерез. Появление Анны в планы жуков явно не входило, на мгновение они замерли, а потом грохнули Уика на пол, от удивления надо полагать. В наступившей тишине раздавалось тихое посвистывание: бэтменоид

продолжал храпеть, несмотря на удар. Послышался скрежет, это переговаривались жуки, вид у них был сильно не довольный.

- Куда вы его тащите? - воскликнула она, на мгновение, забыв, что её просто не поймут.

Кончив совещание, жуки решительно направились к ней.

Анна вскрикнула:

- Э не подходите, я... Я за себя не ручаюсь

Жуки были уже совсем рядом, на её крик они никак не отреагировали.

И тогда, скорей от страха, чем от взвешенного решения, Анна саданула жуку ногой прямо в белое, не защищённое панцирем брюхо. Тот опрокинулся на спину, застучав конечностями по полу, совсем как обычный земной жук, которого переворачивают ребята из озорства. Это было так дико, так не вязалось с ситуацией, что Анна улыбнулась, на мгновение, забыв, где находиться: усилием воли, она вернула себе ощущение реальности, припомнила всё своё знание боевых искусств и стала в стойку, выставив вперёд руки. Упавший жук медленно поднимался.

Знать бы еще, где у них болевые окончания, - подумала она, -

Ладно, буду бить в пузо. Почему такая сонливость? Совершенно не к месту.

Сонливость накатывала на неё густой волной, перед глазами всё расплывалось и мерцало, точно воздушное марево. Волевым усилием ей удалось вновь вернуть себя не надолго в реальность, увидеть неподвижно стоящих жуков, за всё это время они не приблизились к ней ни на шаг, портом зеленая волна забвения накрыла её с головой.

Мох, наверное, упасть будет не больно, была её последняя мысль.

Никто из бэтменойдов так и не проснулся.

................................................

На этот раз его доставили в место, бывшие чем-то вроде биологической лаборатории.

Изрядно поколесив по коридорам, тележка остановилась возле стальной двери, за которой немедленно исчезли оба сопровождающих, вскоре оттуда вывалила целая толпа жуков с двумя носилками. Они столпились вокруг дрезины, оживлённо скрежеща и осматривая пленников. Потом обоих взвалили на носилки. Несли надо признать бережно, не то, что когда-то кириты, вот только оптимизма Травицкому это не внушало.

Их доставили в комнату, где находился длинный узкий стол, заставленный микроскопами, пробирками, банками, склянками, и прочими причиндалами. Возле стен, на специальных подставках, стояли чучела не больших зверьков, а вверху на полках банки с другим зверьём, заспиртованным. Сквозь открытую дверь виднелась другая комната, с другим столом, металлическим, его поверхность покрывали такие же бурые пятна, как на транспортёре. На краю стола, в специальных зажимах, лежали хирургические ножи, пинцеты, ножницы. В ровном искусственном свете, озарявшем помещение, инструменты зловеще поблёскивали. Команда жуков именно туда и направлялась, бодрым шагом.

Появился крупный жук с жёлтой лентой через плечо

Он аж пританцовывал вокруг пленников от нетерпения. Скрежетал жук постоянно, время от времени он начинал возбуждённо размахивать левой средней конечностью, в которой был зажат хирургический скальпель. Выглядел он словно энтузиаст вивисектор, которому доставили новый, невиданный ранее, вид болонки.

Возбуждённо жестикулируя, он указывал попеременно, то на стальной стол, то на заспиртованных зверюшек, то на пленников. Травицкому даже показалось, что в издаваемом жуком скрежете он различает два слова: сушилка и распрямила. Конечно, это была игра воображения.

Потом в поле зрения магистра попал еще один крупный жук с перекинутой через плечо жёлтой лентой. Оба жука спорили, возбуждённо махая лапами. Похоже, второй жук был сторонником изучения пленников в живом виде.

Травицкий незаметно сменил позу на более удобную. В случае чего буду бить в брюхо, - решил он.

Один из жуков, склонив в сочлениях ноги, подёргал Травицкого за одежду. Потом распрямился и узнаваемым жестом покрутил возле головы правой верхней лапой. Другой жук, похоже, обиделся.

Внезапно оба лентоносца покинули помещение, сопровождаемые гурьбой ассистентов, или кем они там были, эти жуки помельче?

Магистр тихо выругался, пожалуй, его решение сдаться было не верным. Надо было попытаться выбраться наверх. С другой стороны, один против четверых, лишённый возможности взобраться, по крутому спуску. Травицкий вздохнул, возвращаясь к проблемам настоящего. Надо было срочно привести Джоэль в себя. Тянуть смысла не было.

Сделать магистр ничего не успел, в комнату ввалились ассистенты. Они тащили ещё одни носилки, на которых лежала Анна. Ещё один жук тащил в лапе тёмную сумку, в которой находился неземной прибор бормотунчик.

Травицкий про себя чертыхнулся, потом ещё раз и ещё. Интересно, - подумал он, - чужак тоже здесь, или успел уйти к кораблю.

Ассистенты свалили на пол носилки, поставили бормотунчик и ушли прочь. Тровицкий вскочил с носилок и подошёл к Анне, женщина посапывала во сне, Травицкий положил ей на лоб обе руки, настоящую и протез, громко и отчётливо произнёс формулу ментальной блокировки и пробуждения:

- Колес а трес.

Он ощутил её погружённое во мрак сознание, в котором медленно нарастал огонёк разума.

- Грон а рон.

Пламя самосознания возгоралось, сейчас Анна находилась на грани бодрствования и сна. Травицкий мысленно представил огонь в самом центре её естества, огонь который согревает и защищает от мрака.

- Слоон брон.

В его воображении возник прикрывающий Анну огненный щит.

Травицкий вскинул руки и выкрикнул:

- Алеф.

Анна открыла глаза, они были ясны, словно женщина и не спала глубоким сном.

- Где я? - спросила она.

- Жуки погрузили тебя в гипнотический сон, - объяснил магистр, но сейчас я поставил блок. Такой блок есть у любого жителя ойкумены. Тебе больше не страшен гипноз.

- Жуки, - задумчиво проговорила Анна, - Я так и не поняла кто они, слуги или чудовища.

Травицкий усмехнулся.

- По-моему они и то и другое.

- Но как, как можно прислуживать хозяевам и есть их одновременно?

С минуту Травицкий молчал.

- Знаешь, когда люди выращивают баранов на мясо, баранам тоже может показаться, что им прислуживают.

Глава одиннадцатая.

Им повезло: никто не слышал заклинаний Травицкого. Магистр подошёл к столу, взял в руки один из ножей, протянул Анне.

- Вооружаемся.

Он взял себе другой. Анна взяла ещё один, засунув за пояс штанов. Травицкий мельком отметил, что её штанина немного порвана.

- Оружие только на крайней случай, - Травицкий не потерял ещё надежды на мирный исход дела.

Немного поколебавшись, он протянул небольшой скальпель Джоэль.

- На всякий случай.

Протезом он подхватил бормотунчик.

- Надеюсь, эта штука пригодиться, должен же хоть один из них знать язык крылатых. Наплетём, что ни будь насчёт галактического центра, или могучего межизмеренческого братства, они же ничего про нас не знают, только б заставить их разговаривать.

Вдруг заговорила Джоэль:

- А давайте возьмём заложника.

- А это идея, - пробормотал Травицкий.

Воистину устами младенца глаголет истина, хорошо бы ещё заложник дал себя взять.

Джоэль крутила скальпель в руках, смутно представляя, что с ним делать. Травицкий поморщился.

- Да не крути ты его, - буркнула Анна, - порежешься. А полезут жуки, просто ткни лезвием вперёд.

Травицкий едва не скривился, услышав этот ускоренный курс молодого бойца.

Дверь приоткрылась, в неё протиснулся совсем не большой жучишка. Увидев стоящих людей, он как вкопанный застыл, потом вдруг повернулся и кинулся прочь, с такой стремительностью, которую Травицкий от подобного создания даже не ожидал.

- Ну, держитесь, - сказал он, - сейчас начнётся.

Анна спросила:

- У тебя нет в запасе, какого-нибудь заклинания, которое сразу покончит с жуками.

Травицкий пожал плечами.

- В ойкумене не практикуют военную магию.

- Значит вы умнее нас, мой мир даже атомная бомба ничему не

научила.

- Скорей практичней, у нас никогда не было идеологии в вашем понимании. Войны велись по чисто практическим причинам: земли, богатства, власть. Войны прекратились, как только перестали окупаться. Когда поняли, что выгоден мир, возникла всеойкуменская федерация городов. Сейчас её расширение ограничивает только медлительность перемещений. Скорость коммуникаций важнейший фактор для любой культуры.

Лекция по проблемам социологии была прервана, в зал ворвался один из жуков лентоносцев.

Анна вновь почувствовала, как накатывает на неё зелёная волна забытья. На этот раз она не захлестнула женщину с головой. Она словно обогнула её разум, не причинив вреда, так огибает мелкий камушек волна прибоя. Через минуту она вообще перестала её замечать.

- Ну, гипнотисты чёртовы, - пробормотала Анна, - теперь понятно, почему бэтменойды не просыпались.

Она приняла боевую стойку и лишь, потом сообразила, что сжимает левой рукой рукоятку ножа.

Лентоносец застыл в полуметре от них, позади него, словно армия перед боем, неподвижно стояли жуки помельче. И вдруг, к

немалому удивлению Травицкого, жуки повернулись, почти синхронно, и дружно бросились наутёк.

- Держи, - завопил магистр, который не собирался терять столь ценного заложника.

В два прыжка он нагнал массивного лентоносца.

- Стой, приехали.

Жук вяло сопротивлялся. Драться он не умел, не смотря на четыре лапы. Двое меньших жуков устремились на помощь начальству. Травицкий приставил нож прямо к белому брюху.

- А ну стоять, локины дети. Ещё шаг и ему хана.

Слов жуки не поняли, но смысл уловили. Никто из них больше не пытался приблизиться.

- Джоэль, тащи бормотунчик.

О боги, - Подумал магистр, - пусть он понимает язык крылатых, пусть не сдохнут в переводчике батареи, должна же быть в этом мире хоть какая то справедливость.

- Давай сначала выйдем отсюда, - предложила Анна, от взгляда на этот стол меня мутит. Травицкий не возражал, он испытывал те же чувства. Его обычно спокойное воображение уже рисовало Джоэль распятую на столе, в качестве анатомического пособия.

Они вышли в лабораторию. Травицкий по-прежнему держал возле жука нож, готовый в любой момент без колебания пустить его в действие. Анна шла сбоку, напряжённая, готовая в любой момент кинуться в схватку. Джоэль несла бормотунчик. Вместе они окружали жука полукольцом.

Магистр напряжённо ломал голову с чего начать переговоры, как назло на ум ничего не приходило.

А вот Анна подобных проблем явно не испытывала.

- А ну, гипнотист хренов, - сказала она в бормотунчик, - понимаешь меня или нет?

Пауза - потом жук фальшиво запищал, имитируя бэтменойдов. На слух магистра сходства было немного, но из бормотунчика донеслось:

- Оно говорит, оно разумно, невероять. Курок был прав. Мутанты не бывалые.

Понимает, - обрадовался магистр.

- Я Лион Травицкий, - сказал он, - это мои спутники: Анна, Джоэль. Мы прибыли из других измерений пространства-времени. Не могли бы вы представиться и назвать своё общественное положение?

Странный контакт, - подумал он, - с ножом у брюха. Но убрать оружие не решился.

- Я начальник по жизни, - объявил лентоносец.

Анна хмыкнула.

- Ничего себе должность. Наследственный правитель, что ли?

Травицкий сказал:

- По-моему он говорит, что является начальником биологической лаборатории. Так?

- О да, я начальник по жизни.

Он вдруг толкнул неосторожно подавшуюся вперёд Джоэль, Та налетела на Травицкого, оба рухнули на пол. Жук помчался вокруг стола. Прежде чем Травицкий поднялся, он был уже по другую его

сторону, устремившись к маленькой двери. Обегать стол кругом было поздно.

Травицкий и не собирался. Он просто через стол перепрыгнул. Под ногами захрустело стекло - ботинком он сшиб микроскоп. Но Анна уже опередила его. Она догнала жука, ухватила его за лапу, рванула. Послышался треск. Лапа обвисла, болтаясь в сочлении. Жук заверещал, дергаясь в разные стороны.

- Джоэль, сюда, - больше всего он боялся за девочку. Она была потенциальной заложницей для жуков.

Джоэль не стала перепрыгивать через стол, она под него подлезла.

- Только еще сбеги.

Теперь Анна держала нож. Левую руку, сжав в кулак, она поднесла жуку к самым глазам. Кулачёк был так себе, однако жук отшатнулся.

- Не надо насилия, - заверещал жук, как только к нему поднесли бормотунчик, - уладим недоразумение. Приветствую внеземных братьев.

- Слушай, жучила, вновь завелась Анна, - биолог ты липовый, ты, что одежду на нас не заметил.

- Одежда не аргумент, - объяснялся жук через бормотунчик, - предполагалось, что вы дрессированные, чудеса дрессуры предполагались.

Могло быть и так, - подумал магистр. Ни жуки, ни бэтменойды не носили одежды. - Минутку, это еще, что?

Травицкий уставился на дверь, которую жук успел слегка приоткрыть. За дверью находился железный стол, точно такой, как тот знакомства, с которым удалось избежать Травицкому и компании. Но этот пустым не был.

Бэтменоид был распят на его поверхности специальными зажимами. Он был в сознании и время от времени пытался вырваться,

Напрягаясь всем телом, но зажимы держали крепко.

- Анна, - покарауль-ка его.

- Что такое?

Однако, проследив его взгляд, она уже сама заметила бэтменойда.

- Ну, чертов, жучила, - Травицкий чувствовал, как хочется ей всадить нож.

- Без глупостей только.

- Не беспокойся, не заведусь.

Магистр хорошо её понимал. Страх, ненависть к едва не зарезавшим её пленителям: всё это неизбежно принимало агрессивные формы.

Травицкий шагнул внутрь. Он вдруг поймал себя на том, что прищёлкнул пальцами. Старые привычки не забываются. К его удивлению свет в помещении, однако, зажёгся. Обычный плафон без намёка на магию. Наверняка, какая-нибудь автоматика, - подумал магистр.

Увидев приближающиеся к нему существо, пленник буквально забился, делая новые попытки высвободиться.

Наверное, всего уже насмотрелся в отличие от бэтменойдов с поверхности.

- Я друг, - произнёс Травицкий в предусмотрительно прихваченный бормотунчик.

Бэтменоид замер, уставившись на попискивающий прибор.

- Кто ты такой? - спросил он?

- Тоже пленник, хотели бежать, взяли заложника. Ты с нами или нет?

- С вами, решительно сказал Бэтменоид. - Мне терять нечего. Освободи от крепителя.

Всё его поведение резко контрастировало с поведением бэтменойдов знакомых Травицкому прежде. Магистр запоздало удивился, что пленник не спит.

Здоровой рукой Травицкий сорвал зажимы. Бэтменоид вскочил.

Он был очень слаб и уже не молод. Об этом свидетельствовали седые баки на голове. Он шел, пошатываясь, но помощь Травицкого горделиво отверг.

Ну и зря, - подумал магистр, - настаивать, однако не стал.

- Проклятый чухинчи, - вскричал бэтменоид, увидев лентоносца, теперь ты попался. Моя заветная мечта всадить нож в твоё белое пузо.

Жук дёрнулся. Усы его задрожали, глаза забегали. Чувствовалось - этого бэтменойда он биться куда больше компании Травицкого.

Решив, что усугубление конфликта не в интересах людей магистр распорядился:

- Пусть ваши подчинённые сообщат, что нас должны выпустить наверх. Мы согласны на переговоры, но лишь когда будем на поверхности у своего аппарата.

Жук лентоносец заскрежетал. В дверь осторожно проскользнул мелкий жучок, выслушал начальство и устремился к выходу

- О эс, сейчас сообщат, - объявил жук.

Первое восклицание Травицкий целиком оставил на "совести" бормотунчика.

- Ну, рассказывай, - обратился он к лентоносцу, - как вы дошли до жизни такой?

- Был увлечён наукой самозабвенно, - заверещал жук, - много трудился, не покладая лап. Начальство оценило энтузиазм и повысило в звании.

Вот уж воистину энтузиаст от Локи, поклонник Молоха, - подумал Травицкий.

- Я вообще-то о другом спрашивал. Зачем бэтменойдов жрёте? Как до такого дошли.

- Бэтменойдов? - жук зашевелил усами прутиками. - А, вы о крылатых.

Он вновь пошевелил усами. Потом покосился на бэтменойда, явно заколебавшись, но, наконец, сказал:

- Была буря светила. Что бы спастись мы забрались под землю. А на верху вымирали крупные звери. Многие века поверхность была под запретом. А потом мы нашли на ней новый, крылатый вид. Изучатели жизни показали, что печень крылатых содержит гормоны, укрепляющие здоровье и дающие долголетие. Попытка разводить гармононосителей в наших пещерах успеха не принесла, крылатые вымирали Мы же, за века, проведённые в подземных лабиринтах, на открытых пространствах днём долго не можем быть. Тогда был придуман новый метод.

- Понятно, - пробормотал магистр.

Ну, просто тёмные силы, - подумал он, ну разве, что без магии, пошли по технологической, хоть и гипнотизёры.

- Почему у вас начальство такое крупное? - спросил он, что бы хоть, что-нибудь спросить. Или у вас сила ума связана с размером?

- О нет, только с возрастом.

- Ясно.

Вернулся жучёк малолетка

С минуту длился разговор скрежетание. Потом лентоносец объявил:

- Нас пропустят.

Глава двенадцатая.

Коридор был узким и древним. Под потолком, через каждые сто шагов, горели в пол накала крупные жестяные лампы. По левой стене проходили жестяные трубы, кое, где под ними скопилась вода.

Травицкий уже вляпался в одну такую лужу, в месте, где было нарушено освещение. Теперь он шагал в намокшем ботинке, у которого уже и так отслаивалась подошва. Травицкий мельком подумал. Что хорошие сапоги делать в мире Анны не умеют.

Кроме того, Травицкого сильно раздражали топающие позади стражники. Крупные массивные жуки тащили в лапах длинное тонкое оружие с раструбом на конце. Что это было магистру оставалось только гадать.

Время от времени бэтменоид аккуратно наступал жуку на ногу. Жук подпрыгивал, выдёргивая ногу, возмущённо шевелил усами, но возражать в слух не решился.

- Ты не похож на тех, кого я видел на верху, - сказал Травицкий

крылатому.

Бэтменоид запищал.

- Вы об этих фруктах обеденных, - он презрительно шевельнул крылом, которое упёрлось в ближайшую стенку, - что согласны за удобства стать завтраком. Мы свободные жители гор отказались от помощи слугаев. Мы только не знали, что слугаи и чухинчи это одно. Некоторые, правда, подозревали.

По словам бэтменойда он попался в специальные силки, которые в районе их обитания повсюду раскидывали чухинчи.

- Слушай, начальник по жизни, - поинтересовалась Анна, - зачем бэтменойда распинали, неужели за столько времени не разобрались в их анатомии.

- О эс, ответственное задание. Среди не окультуренных дикарей появилась наследственная линия не восприимчивая к гипнозу. Невозможно усыпить. После многих попыток удалось, наконец, поймать одного и начать изучение.

- Что, что? - изумился магистр. - Вы, что всерьёз рассчитывали изучить силы сознания с помощью скальпеля?

Цивилизация жуков явно носила некрофильский характер.

Жук проскрежетал в ответ, что-то не невразумительное, что бормотунчик отказался перевести.

Они подошли к лифтовой шахте. Никакой возможности уместиться в кабине всем пятерым не было.

- Придётся разделиться, - пробормотал магистр. - Ну, жучила...

Он вдруг поймал себя на том, что копирует интонацию Анны.

- Ты, Анна, вместе с Джоэль и бэтменойдом поднимешься наверх.

Потом спустите лифт для меня с жуком.

Оставьте меня, - попросил бэтменоид. - Подержать нож у пуза чухинчи есть заветная мечта моего детства.

- Потому и не оставлю, - буркнул Травицкий, - заложника не хочу лишиться.

Бэтменоид явно обиделся, но сейчас Травицкому было не до него.

- Хочу с Травицким, - вдруг заявила Джоэль.

- Пойми, - начала, было, Анна, но Травицкий махнул рукой.

- Хочет пусть остаётся.

- Но... Ты уверен?

- Нет, не уверен, но чего я сейчас совершенно точно не хочу так это вступать в бесплодные споры.

Анна пожала плечами и вошла в лифт вместе с бэтменойдом.

Подъёмник двинулся вверх. Пару секунд Травицкий ещё видел их обоих сквозь ограждавшую лифтовую шахту сетку. Потом их отделили перекрытие следующего этажа. Какое-то время Травицкий смотрел в пустую шахту, потом заговорил с жуком.

- Скажи, - он знал. Что этот разговор бессмыслен, однако удержаться не мог, - а то, что бэтменойды разумны тебя не смущает?

- Они сами променяли свободу на сытую жизнь, - проскрежетал жук, - то, что они не знают о нашей идентичности с чухинчи, не меняет дело. Сама ситуация им в целом известна и понятна. Мы не можем долго бывать на поверхности, особенно днём. Пожелай они, и вскоре станут, независимы от нас. Но они не желают, а значит, не заслуживают ничего лучшего. Низший должен служить высшему, это закон эволюции, мы завершение пищевой цепочки.

Блестяще, - подумал Травицкий, - этическое обоснование людоедства. Всегда и вовсе времена мерзавцы оправдывали свою мерзость законами эволюции, первородным правом, чем угодно. Но природу не обманешь. Раз, переступив запрет, раса жуков неизбежно приобрела некрофильский характер, и теперь при встрече с неизвестным сразу же начинает расчленять его, и не мыслит другого способа исследования, нежели скальпель хирурга. Это была неизбежная судьба всех паразитов. Травицкий вспомнил, как деградировали тёмные

силы.

- Мы тоже низшие существа, по-твоему? - спросил он.

- Вы нет, - уверенно ответил жук, - вы сопротивлялись.

- Врёшь ты всё, - вклинилась тут же Джоэль, - свободные бэтменойды тоже оказывают отпор.

- А много ли их? Их же собственные собратья считают их выродками и дикарями, с которыми зазорно иметь дело, пусть с нашей подачи, но считают. Они слишком малочисленны, что бы определять лицо вида. Не буду скрывать, мы стремимся их уничтожить, ибо любая

раса заботится о своём будущем, но очень редко убиваем сами. Мы только не подпускаем их к раздаче пищи, и они голодают, мы создаём им невыносимые условия, ликвидируя их плантации, делая жизнь ужасной, а многие сами бегут к нам под опёку.

- А впрочем, - проговорил лентоносец, - есть ещё староверы, считающие, что убивать разум табу, но их очень мало.

Опустился подъёмник. Они вошли в него. Джоэль молчала, закусив губу. Травицкий наблюдал, как проплывают вниз этажи. Он не подозревал, что они так глубоко под землёй.

- Мы поможем бэтменойдам, - в полголоса спросила Джоэль, отодвинув от себя бормотунчик.

- Нет, - отрезал Травицкий.

Ему было жаль разочаровывать простодушную малышку, но ничего иного сказать он не мог.

-Как? Вы же добрый волшебник!

Травицкий вздохнул, он старался быть терпеливым.

- Я не добрый волшебник, я не злой волшебник, я просто маг.

Послушай милая девочка, сказки кончились, они кончились с того момента, как тебя похитил этот сумасшедший полковник. Мы боремся за выживание. И куда больше крылатых меня волнуют мы трое. А бэтменойды - это их мир, пускай разбираются сами.

Клеть со скрипом остановилась. Все трое выбрались. Напротив шахты была узкая железная дверь с тяжёлым штурвальчиком. Возле двери находился штабель тонких и гладких досок. Рядом с ним ждали Анна и "свободный бэтменоид". Никакой ловушки, как внутренне опасался Травицкий, в лифте не было.

Скорее на всякий случай, желая получше обезопасить себя, чем, имея конкретные подозрения, Травицкий схватил одну из реек и теперь сжимал её в руке подобно мечу.

Жук указал на дверь верхней правой лапой.

- Там выходящая на поверхность пещера. Вы видите, мы сдержали слово, отпустите меня.

- Как только будем на поверхности, - сказал Травицкий.

Анна попробовала покрутить штурвальчик. Тот слабо дернулся, преодолевая сопротивление ржавчины и замер. Анна нажала, без толку.

- Не могли электропривод сделать, механики, - в сердцах она добавила пару ругательств, да таких сочных, что Травицкий едва не покраснел.

- Старый выход, редко пользуемся, - загудел за жука бормотунчик.

Лифт вновь поднялся. Теперь в нём стояли два солдата, однако из клети они не выходили.

- Давай-ка я, - сказал Травицкий, - подержи пока нож.

Он ухватился за штурвал руками, упёрся ногами в стену, из всех сил напрягся. Колесо медленно крутанулось, посыпалась ржавчина. Дальше дело пошло быстрее, вскоре дверь уже отъехала по рельсу, открыв узкий проход.

- Здесь есть свет? - спросила Анна.

- В пещере нет, мы не можем настолько демаскировать себя.

Травицкому это не понравилось, однако выбирать не приходилось. Впереди, далеко от двери он разглядел светлое пятно выхода, удастся ли до него добраться?

- Пошли.

Первой в дверь проскочила нетерпеливая Джоэль, прежде чем Анна успела её остановить. Травицкий поморщился, но возражать было поздно. Девочка до сих пор не понимала, в какой опасной ситуации они находятся.

Второй прошла Анна, по-прежнему сжимавшая нож у брюха жука, и замыкал шествие магистр.

Травицкий слышал, как Анна выговаривала девочке: - Счастье твоё, что мне тебя бить не хочется, сейчас ты вполне могла поставить под угрозу своей нетерпеливостью наше выживание.

И возмущённый с гневинкой, голосок Джоэль.

-Вы, бить меня не смеете, и вообще, что я сделала?

Дальше магистр не слушал, поскольку сквозь светлое пятно выхода на них устремились жуки. Они уже наставляли на четырёх беглецов, а заодно и на сопровождающего их заложника-лентоносца

ружья с раструбами.

Травицкий вполголоса чертыхнулся, а потом, вскинув руки, выкрикнул:

- Рагнор, а мор тор.

Только бы подействовало на эти ружья, - подумал он. Умеющий видеть, увидел бы призрачную вспышку, затопившую всю пещеру.

Как и в прошлый раз его руки содрогнулись, словно от электрического разряда.

Только бы подействовало.

Оно подействовало, да ещё как.

Там где только, что стояли жуки, взметнулись столбы пламени, на этот раз обычные, видимые, Они слепили как фотовспышки. И гром,

словно при пушечной канонаде, многократно отражённый от пещерных стен. За мгновение до этого Травицкий бросился на пол, повалил Джоэль и прикрыл своим телом. От грохота заложило уши, сверху сыпался мусор. Магистр, в который уж раз за день, ругался про себя: ну жуки проклятые. Больше всего Травицкий беспокоился об Анне.

Девочка под ним нервно дышала и всхлипывала. Напугана, но всё в порядке. Травицкий вскочил, перед ослеплёнными глазами всё еще плясали зайчики. Магистр несколько раз моргнул. Наконец он смог видеть. На фоне света проникавшего сквозь наружный проход, он хорошо различал силуэты: Анна в окружении нескольких жуков, уцелевших не иначе как попустительством Локи.

Он устремился к ним, сжимая рейку здоровой рукой. Один из жуков попытался ухватить магистра лапой. Травицкий съездил его по лапе рейкой. Обратным движением он ударил в живот ещё одного.

Анна подхватила с земли нож. Один из жуков хотел схватить ее, когда она нагибалась. Травицкий ударил его концом оружия по глазам. Жук заверещал и закрутился на месте. Анна всадила нож ему в живот, с усилием повела вниз, брезгливо вытащила. Из разреза полилось, что-то белое, словно гной. Жук опрокинулся на спину, стуча лапками, в дверь позади колотили.

- Где Джоэль? - заорала Анна.

Замахнулась ножом нам ещё одного, сделала выпад, но жук увернулся. Остальные отступили. Похоже, не ожидали отпора. Привыкли иметь дело с покорными бэтменойдами. Кстати, где бэтменоид?

Травицкий лихорадочно оглядывался. Он отступил назад. Джоэль ещё не пришла в себя, и что-то невнятно бормотала. Вблизи он заметил, что одно из стекал её очков разбито.

Травицкий оглядел Анну.

- У тебя кровь на лбу.

- У тебя тоже.

- Не знал.

Они улыбнулись друг другу какими-то безумными улыбками. Из глубокой царапины, на рассечённом лбу Анны, текла кровь.

Анна подхватила Джоэль на руки.

- Попробуем проскочить к выходу, - сказал Травицкий, это единственный шанс.

Если у нас вообще есть шанс, - добавил он про себя. Сам он в этом сильно сомневался.

- Где бэтменоид? - спросил он.

- Не знаю, чёрт с ним. Давай скорей, пока жуки в себя не пришли.

Они кинулись к пятну света.

У самого выхода Травицкий прикрыл глаза, слегка опустив веки, что бы ни быть ослеплённым и устремился наружу. Как не странно их никто не преследовал.

Солнце стояло в зените, ярко освещая скальный карниз. Рядом с входом в теле скалы располагалось небольшая воронка, по краям которой разметало железные остатки - что-то здесь славно рвануло, когда Травицкий заклинал. Что же они сюда притащили? - подумал магистр. - Базуку, что ли?

Джоэль уже пришла в себя, но Анна вместо того, что бы отпустить девочку, зачем-то прижала её к себе ещё сильнее.

Вокруг воронки валялись жуки, в основном мёртвые, штук десять. Из развороченных тел выпали белые склизкие внутренности.

Джоэль вдруг вырвалась от Анны, согнулась, и её вырвало.

- С тобой всё нормально? - обеспокоилась Анна.

- Да, уже прошло.

Она вновь согнулась, и её вырвало вторично.

Бедная девочка, - подумал магистр, - ты, наконец, поняла какая реальность стоит за прекрасными подвигами. Лучше бы тебе этого и не знать, хотя, в конце концов, не тепличное же ты растение.

- Почему напали сейчас, - спросила Анна. - Почему не в низу в лабиринте? Там было бы проще.

- Не знаю.

Травицкий уловил движение позади, к ним приближался жук, крупный, с жёлтой лентой через плечо, их старый знакомый.

- Я приношу извинение за этот инцидент, - прогудел монотонный голос, и Травицкий только теперь сообразил, что у Джоэль по-прежнему перекинут через плечо бормотунчик.

На корпусе прибора была вмятина, антенна погнута, и голос звучал с чуть заметным подвыванием, но главное - он работал.

- Не мы - зелёные. Хотели опозорить жёлтых в глазах великого и мудрого. Мы верны слову. Жёлтые не хотят конфликтов с другими мирами.

Это вполне возможно, - подумал магистр, - кто сказал, что социум жуков однороден. Однако ему не хотелось вникать в тонкости подземной политики.

- Мы можем идти?

-Конечно.

-Как далеко отсюда до халупы, где нас захватили?

- В сторону восхода четыре... - жук запнулся, сообразив, что транслятор вряд ли потянет метрическую систему.

- На восход, полдня пути.

Травицкий подумал, что по сравнению с человеком жук куда медлительней. Ну, что ж, прогуляемся.

С минуту Травицкий осматривался. Вниз с карниза вела узкая, но, в общем, безопасная тропинка. Она упиралась прямо в заросли огромной местной травы, больше смахивающей на кустарник.

- Они подкупили двух бывших с нами стражей, - бубнил жук, - те

ворвались за нами и заблокировали дверь, что бы не пришла подмога.

Джоэль вертела в руках очки.

- В конце концов, - пробормотала она, - и без них я вижу совсем не плохо.

Травицкий мельком подумал, что в её мире целители без труда скорректировали бы её зрение.

В воздухе захлопали крылья, и бэтменоид опустился на карниз.

Другой или тот самый, что был с ними? Травицкий не научился их различать.

- Рад, что вы живы, - сказал бэтменоид. По-видимому, Он оказался самым расторопным: после взрыва сразу же устремился

наружу, не заботясь об оставшихся позади спасителях. Травицкий не обижался, в конце концов, они его тоже бросили.

- Взаимно. Я вижу, полёт неприличным ты не считаешь.

- Это жучилы такую подставку кинули, потому, что воздух не контролируют. Ещё пара поколений и те идиоты сами себе крылья отрезать станут. У-у-у, жучилы.

Он вдруг выхватил у оторопевшей Анны нож, и, прежде чем женщина успела опомниться, пырнул лентоносца. Анатомию своих врагов он явно знал лучше, чем Анна, поскольку жук сразу свалился.

- Исполнил мечту своего детства, - сообщил бэтменоид. - Советую улетать, покуда жуки не разгневались.

Он двинулся в сторону, запрыгал по площадке, с шумом распахнул большие перепончатые крылья, и, оторвавшись от края, взмыл над скалой. Травицкий тупо смотрел ему вслед.

- Мерзавец, - простонала Анна, - он же нас всех подставил.

Травицкий молча кивнул. Поступок бэтменойда изрядно смахивал на элементарную провокацию. Травицкий еще не утратил слабенькую надежду завершить дело миром. Если конечно жук не врал про разборки. Теперь же она упала почти до нуля.

Можно было только гадать - совершил ли это крылатый бэтмен из ненависти к жукам использовавших его расу в качестве таблеток долголетия, или у него был какой-то более сложный расчёт. Они этого так никогда и не узнали.

- Бежим отсюда, - сказал магистр, - пока жуки дверь не вскрыли.

Глава тринадцатая.

Они ворвались в заросли. Травицкий тащил на себе девочку. Трудновато было с одной рукой, но Джоэль не могла быстро бежать.

Они ворвались в заросли, и сразу же нарвались на жука.

Жук был крупным и старым, это чувствовалось в величественности позы, в спокойствии взгляда. Травицкий даже растерялся на миг.

- Я старовер, - казал жук. Я пришёл сюда. Что бы сказать - не думайте про всех нас плохо. Среди нас есть и те, кто как я отказываются приобретать здоровье и продлевать жизнь такой ценой. Мы пытаемся переубедить наших жестокосердных соплеменников, но пока безуспешно.

Он помолчал. Бормотунчик низко гудел, изредка издавая слабые всхлипы. Травицкий опасался, что повреждённый в схватке прибор скоро отдаст отцу богов свою электронную душу.

Я пришёл сказать вам это, а так же предупредить, гости с другого мира, с другой трёхмерности. Сейчас на вас начнётся охота. Я видел смерть малого босса. Она случилось не по вашей вине, но крылатый был с вами, и вас не простят. Там внизу идут сложные политические игры правила, которых не объяснишь сходу. Сами мы не можем долго обитать на поверхности, на вас натравят крылатых.

- Но бэтменойды, - наивно сказала Джоэль, - они же хорошие.

- Добро и зло, сложные понятия, молодая самочка, крылатым скажут, что вы хотите лишить их комфорта. Именно так изолируют от остальных диких крылатых. Культурные ненавидят их, потому, что в

глубине души завидуют, завидуют их свободе. Они оправдывают себя тем, что свободные бэтменойды яко бы хотят отнять их комфорт.

- Они будут убивать из-за комфорта? - не поверил Травицкий.

- А. что, пришелец, в твоём мире живут иначе? Тогда вы мудры.

Магистр не ответил, перед глазами встало видение Шуля. Травицкий встряхнулся. Бессмертие не комфорт, да и предателей было только четверо.

- На вас объявят спортивную охоту с сетями, - вещал жук. - Спортивная охота, это тот случай, когда крылатые считают приличным летать.

- Держитесь той сопки, - жук указал лапой, - и идите далее за неё, вы вернётесь к своему аппарату. Желаю вам остаться свободными. Если вам повезёт, если вы сумеете выжить, передайте своим: не все мы такие.

Жук повернулся и пошёл прочь.

Травицкий не верил, что староверам удастся перевоспитать

остальных, но к самому жуку ничего кроме уважения не испытывал.

- Надо торопиться, - сказала Анна, - покуда охота не началась.

- Подожди, секунду передохну, - он опустил девочку на землю, всё это время он почему-то держал её на руках. Разминаясь, сделал несколько упражнений.

- Ладно, пошли.

- Но бэтмены хорошие, - слабо возразила Джоэль, - они слабые, им помогать надо.

В голосе ее, однако, уже не звучало прежней уверенности.

- Слабые - не значит хорошие, - проворчал магистр, - ты ещё не знаешь, каким может быть разум. Бывают такие слабые, что паразитируют на сильных. Тут, правда, наоборот, но всё равно.

Мгновение он смотрел на сопку.

- Идём.

Бэтмены появились довольно быстро. Они даже половины пути до сопки не успели пройти. Тропинка шла среди высоких трубчатых стволов, вроде бамбука, когда Травицкий схватил за руки обоих женщин.

- Вон, летят.

По небу двигалось несколько точек. Всматриваясь можно было различить, как взмахивают большие кожистые крылья. Травицкий разобрал это раньше других. Все трое кинулись к ближайшему стволу, прижались к нему, встали в тень.

Бэтменойды прошли в стороне, курсом на юго-запад. Джоэль всем телом вздрагивала, беспокойство взрослых, наконец, передалось и ей.

- Пронесло, - сказал магистр, - но следующий ствол далеко.

- Они вряд ли скоро вернуться, - сказала Анна, давай пробежим. Ты устал, я возьму девочку.

- Я и сама могу, - хватит меня таскать, - Джоэль фыркнула.

Анна скосила глаза на магистра. Тот еле заметно кивнул.

- Ладно, давай сама.

Пусть привыкает, не всё же её таскать, в самом деле. Ужасно хотелось спать. Сколько он уже бодрствует. Остальные то выспались, пусть и под гипнозом. Прибегать к бодрящим заклинаниям не хотелось:

Потом будешь как с похмелья.

- Раз, два, три, - сказала Анна, - побежали.

Они рванули, но не в полную силу, приспосабливаясь к Джоэль. Малышка, надо отдать должное, держалась неплохо, не сбавляла темпа, хоть с непривычки слегка задыхалась. Один раз она едва не упала.

- Смотри, опять, Анна внезапно остановилась. Травицкий с Джоэль по инерции пробежали ещё немного.

Летела другая стая с юго-востока.

- Чего встали?! - заорал магистр. - В темпе! Ещё успеем.

Но их заметили, а может, выдал неосторожный крик. Бэтменойды круто изменили направление. Было видно, что передние несут сеть.

- Где твоя палка? - спросила Анна.

Спохватилась, - подумал магистр.

- Бросил, когда нёс девочку, она б всё равно мешала б в лесу.

Бэтменойды пошли на снижение прямо над ними. Передние разошлись, натягивая сеть.

- Разбегаемся, - кричит Анна.

Все бросились в разные стороны. После секундного колебания бэтменойды выбрали цель, они пошли на магистра.

- Кажется это действительно всё, - подумал он. Он видел сеть, сплетённую из тонкой проволоки. Пережечь её заклинанием шансов не было никаких.

Внезапно с неба падает округлая тень. Большой бублик с куполом на вершине. Бэтменойды на лету замирают, а потом, бросив сеть, удирают в разные стороны.

Они не из храбрых.

- Фантастика, - говорит Травицкий, - как он нашёл нас?

Анна смеётся сквозь слёзы.

- Какая же я дура, - шепчет она, - бормотунчик, он в принципе автономен, но всё же способен поддерживать связь с кораблём, помнишь я говорила? Едва мы вышли наружу, как земля перестала служить экраном, и чужак запеленговал нас.

- Ты, - она смеётся, не разбираешься в технике, - но я обязана была подумать.

Люк распахнулся, едва аппарат коснулся земли.

Эпилог.

Они вновь сидели на земле. На этот раз возле самого корпуса аппарата. Джоэль осталась внутри, её просто не выпустили.

- Знаешь, - сказала вдруг Анна, - кого мне бэтменойды напоминают - элоев.* Странно, что я ещё наверху всё не поняла.

- Какие ещё эллои, - не понял магистр, переспрашивать однако не стал.

- Что там с кристаллом? - спросила Анна.

- Чужак заканчивает установку, скоро стартуем. Хорошо хоть

* Элои - выродившаяся ветвь человечества из романа Г. Уэллса "Машина времени" /Прим. автора/

едой здесь разжились.

По нахалке они совершили налёт на столовую бэтменойдов.

Днём, когда миновала вероятность встретить жуков. На этот раз пришелец попросту опустил аппарат возле строения, и они без затей

забрали часть запасов. Взяли б и больше, но фрукты вещь скоропортящаяся. Бэтменойды не возражали, аппарат произвёл на них грандиозное впечатление.

- По моему описанию, - продолжал магистр, - он нашёл в банках памяти информацию о двух подходящих городах возле зоны перехода. Слетаем, выясним который мой.

- А если ни какой?

- Тогда и будем думать. Вас с Джоэль он собирается вернуть в родной мир, через другой, неизвестный вашим спецслужбам канал.

- Я не вернусь - сказала она.

- Что, - оторопел Травицкий.

- Спецслужбам известно, как я сбежала. Представляешь, что будет, если вернусь. В своём мире я отныне смогу существовать только как нелегал, а это не для меня.

Она вздохнула.

- Нет уж, предпочитаю идти с тобой. Не возражаешь?

- Буду рад, ты же знаешь. Но ты уверена.

Анна вздохнула снова.

- Не уверена, но это лучшая возможность, что приходит в голову.

- Послушай, как у вас отнесутся к женщине инженеру?

- Не знаю, - честно сказал магистр - в конце концов, почему бы и нет, есть же у нас женщины-магички.

Он усмехнулся.

- Несомненно, у технологии есть свои преимущества. Знаешь, с того момента, как я обжился у вас, меня всегда интересовало, что будет, если соединить технологию с магией. По-моему результаты должны быть восхитительны. Что ж, попробуем встряхнуть ойкумену, что-то она у нас застоялась. Но у тебя есть ещё время подумать.

- Я решила.

Травицкий кивнул с уважением.

- Но Джоэль придётся вернуть.

- Куда, к отцу пьянице? Ты даже не догадался её расспросить. С нами ей будет лучше, чем дома, именно потому она так ухватилась за выпавшие ей приключения.

- Постой, мы не можем заниматься киндепингом, каким бы не был её отец.

- Не можем, как эхо откликнулась Анна, не можем и не должны, но всегда ли мы знаем, что должны, а, что нет? Если не можешь решить, пусть решает девочка. Кстати, на неё распространяются те же неприятности, что и на меня. Или ты думаешь, что полковник Казимир

её пощадит. Что-то я сильно сомневаюсь.

Травицкий задумался. Взять с собой Джоэль значило взвалить на себя груз обязанностей, к которым он не был готов. С другой стороны...

Солнце садилось. Наступала обычная здесь вечерняя прохлада.

Люк раскрылся. Пришелец вышел наружу и сделал рукой приглашающий жест.

КНИГА ТРЕТЬЯ
ЧУЖДЫЙ ГОРОД

Пролог

Лес расползался от поляны вовсе стороны, словно кто-то огромный, набросил на землю большое зелёное покрывало. Местами в покрывале были прорехи. Сверху сквозь них можно было разглядеть, то голубое озеро, то серое болото, а в самой большой виднелись развалины города. Они были старыми и уже поросли травой, сквозь ветхие крыши кое-где проросли молоденькие деревья. Люди редко бывают в мёртвых землях. Природа словно отдыхает здесь в тишине и покое, отдыхает от человека.

Однако сегодня привычный порядок был нарушен. Над поляной возник окружённый багровым сиянием аппарат. Завис на мгновение и сразу же пошёл в низ, мягко, коснулся земли. В его борту распахнулся люк и четверо сошли по трапу: мужчина, женщина, десятилетняя девочка и четвёртый, похожий на обезьяну, покрытый густым коричневым мехом.

Травицкий подбежал к лежащему в траве камню. Камень был плоским, как обеденный стол. Если очень вглядеться, то можно было разглядеть идущую по её поверхности надпись. Глаз с трудом выделял из паутины трещин древние буквы, они шли по кругу.

- Это он, - воскликнул магистр, - здесь началось всё.

Анна покачала головой довольно скептично.

- Не хочу огорчать тебя, но возможно ты принимаешь за

действительность видимость. Если теория расщепляющихся временных потоков действительно верна...

- Оставь, - здесь даже воздух по родному пахнет. Я чувствую свой мир.

Анна улыбнулась

- Предчувствия мага, что ж будем надеяться.

Они вернулись в аппарат, втянули трап, захлопнули люк. Аппарат начал вертикально подниматься, над поляной, над деревьями, над землёй - строго по вертикале, словно его подтягивал на канате невидимый великан, набрал высоту, и рванулся вперёд по горизонтальной прямой. Тень его падала на лес, бежала тёмным пятном позади. Травицкий подумал, что в последний раз испытывает ощущение полёта: в его мире воздушного транспорта не было.

Под ним проплыли руины мёртвого города, потом показалась река, в которой он так бесславно искупался когда-то. Травицкий разглядел мост. И вновь под ним зелёное покрывало леса, сквозь который петляла дорога. На горизонте показался далёкий, едва различимый город. Аппарат замедлял скорость, чужак искал место для посадки.

Сквозь прозрачный купол кабины Травицкий видел, как к ним устремилась земля. Вершины деревьев плавно поплыли вверх.

- Касание, - произнёс пришелец.

Они вновь вышли наружу.

По лесу гулял ветерок. Он шевелил уже пожелтевшие листья. Травицкий зачем-то сорвал ближайший к нему. Отпустил. Лист спланировал вниз пару раз перевернувшись. Травицкий сорвал другой.

- Ближе не могу, - сказал пришелец, переводящая машина весела

у него через плечо: - наш народ следует политики неконтакта. Пока.

Травицкий кивнул, об этом говорили и раньше. Магистр вновь отпустил лист, потом прихлопнул надоевшего комара.

Место пришелец выбрал удачно: Травицкий знал, что здесь редко бывают люди, вряд ли аппарат обнаружат.

- Пять дней,- сказал пришелец, - я буду ждать пять дней.

Травицкий про себя улыбнулся. Пять дней, что бы убедиться в том, в чём он уверен и так: этот мир - его мир.

На всякий случай он спросил:

- Ваша наука знает теорию расщепления времянных потоков? Принимает её? Опровергает?

Чужак кивнул.

- Такая версия есть. Данных о правдивости нет. Межпространственные каналы невообразимо закручены и соединяют отнюдь не соседствующие миры. Будь осторожен.

Травивицкого тронуло беспокойство пришельца.

- Наверное, я трус, - сказал чужак, он стоял, опираясь на перила трапа. - Я так и не осмелился полезть за вами в этот люк. А потом он захлопнулся.

- Правильно сделал, - отрезал Травицкий, - правильно сделал, что не полез. Полез бы и попался б, как мы. А так ты нас спас.

Пришелец, совсем как человек, вздохнул.

- Я ведь не знал, что так будет. Вернулся в корабль - сигнал не идёт. Толща земли экранирует. Думаю: всё, пропали спутники. Второй раз на пеленгатор посмотрел чисто случайно, иначе прибыл бы раньше.

Он снова вздохнул.

- Главное, что вовремя, - магистр посмотрел на чёрную сумку. - Жаль, что у бормотунчика передатчик сломался.

- Да, жаль.

Прибор все-таки не выдержал их похождений. Передатчик в нём заглох, очевидно, отвалился какой-то контакт. Хорошо хоть основную функцию он продолжал исполнять. Травицкий обратил внимание, что перевод теперь звучал абсолютно по-человечески.

- Оставьте маленькую самочку здесь, - предложил чужак, - если вы не сумеете вернуться, то я возвращу её в родной мир, другим межпространственным каналом.

- Хорошо, - сказала подошедшая Анна.

Она стояла внизу, но тоже держалась за перила с противоположной от пришельца стороны.

- Так действительно будет лучше.

Травицкий кивнул. Он был уверен, что это его мир. Удостовериться, впрочем, не мешает.

Чужак повернулся в сторону, показывая на просвечивающее сквозь деревья озеро.

- Если кто-нибудь придёт сюда, то я погружу аппарат подводу. Но буду возвращаться каждую полночь.

Магистр кивнул ещё раз. Порыв ветра шевельнул его волосы.

Глава первая

Изрядно проплутав меж деревьями, они выбрались на дорогу. Дорога была заброшенной, поросла травой и мелкими кустами. Травицкий знал, она ведёт прямо в город. Странно, он помнил её более удобной для странствия. В прочем, бывал он здесь редко.

Тропа пересекла несколько ручьёв. Она петляла, огибая рощицы,
перемахнула через канаву по узкому деревянному мостику. Мостик давно не обновляли. Ну, что ж, городской совет редко не раскошеливается, особенно на объекты за пределами города.

-Слушай, - спрашивает вдруг Анна, - давно хочу узнать, - как примут у вас женщину в брюках.

Как примут женщину-инженера, она уже спрашивала.

Магистр молчит, он и сам этого не знает. С одной стороны Норта достаточно демократична, с другой...

Позади хрустит ветка под чьей-то ногой. Оба оборачиваются. Джоэль. Немного испугана, но смотрит нахально.

- Что ты тут делаешь? - говорит Анна.

- Не хочу я домой, - фыркает девочка, - с вами так здорово.

Она точно чокнутая, - думает магистр.

- А пришелец, - спрашивает он.

- Пытался меня поймать, но неудачно, он такой неуклюжий. А потом я шла за вами, вы ведь уверены, что это тот мир.

Теперь уже поздно отсылать её назад, до города ближе.

Джоэль идёт рядом с Анной, Травицкий немного отстаёт. Готовая семья, - думает он, глядя на них, - моя готовая семья.

Он усмехается, про себя, посылая последние прощай своей холостяцкой жизни. Дорога немного петляет среди дубов.

- Давай срежем, - предлагает магистр.

Они идут сквозь рощу и вскоре натыкаются на ферму. Большое

строение с крепкими воротами.

-Сейчас узнаем, чей мир, - говорит магистр. Он весел.

Справа и слева от фермы тянуться засаженные поля. Травицкий стучит. Он не помнит фермы, но за четыре года её могли и построить.

Слышны шаги осторожные, робкие. Узкая калитка открывается в створке ворот. Травицкий видит мужчину средних лет, он зарос бородой, одежда груба. Он смотрит на гостей с подозрением.

-Скажите, - говорит Травицкий, за спиной мужчины он видит двух перепуганных женщин, - скажите, до города далеко? Можно напиться?

Он знает, что до города полчаса быстрым шагом. Но надо ж с чего-то начать. Мужчина смотрит на него, как смотрят на сумасшедшего.

- Входите, - говорит он.

Они входят.

Домочадцы пялятся на них: испуганно, недоверчиво. Да, что здесь твориться? - думает магистр.

Они подходят к колодцу. Травицкий крутит ворот здоровой рукой. Ведро поднимается. Анна подтягивает его. Все трое пьют. Вода холодна, какой обычно и бывает с колодезной.

Как бы не простудилась малышка, - думает магистр.

Из дома выходит ещё один человек. Мужчина внимательно разглядывает гостей. Он тоже бородат, но борода аккуратно подстрижена. Травицкому бросается в глаза его большой нос.

- Я их не знаю, - говорит мужчина.

После чего все начинают совещаться, собравшись в кучу.

- Мне это не нравиться, Анна говорит шёпотом.

- Мне тоже, - магистр кивает.

Все трое пятятся к воротам. Трое мужчин заходят сзади, намеренья у них не дружелюбные.

- Что вы хотите? - спрашивает магистр.

Джоэль прильнула к нему, она напугана. Травицкий отмечает про себя, что жуков она так не боялась.

- Кто вы? - спрашивает бородач с большим носом.

- Путники, - говорит магистр, - идём в город по собственным делам.

- Подорожную.

- Какого Молоха?! Какая ещё подорожная.

Магистр уже злиться. Он ничего не понимает.

- За дураков держите, шпики проклятые.

Мужчина вновь их разглядывает. Его взгляд останавливается на Анне. Глаза его расширяются. Похоже, он только теперь замечает, что Анна женщина.

- Любопытно, - говорит он, но ничего не меняет.

Травицкий хмуриться. Он совершенно не понимает ситуации, но фраза звучит зловеще.

- Магистр, вы умеете драться? - спрашивает Анна.

- Гм, без меча вообще-то не очень.

Магистр осторожно отстранил Джоэль.

- В случаи чего держись за мной.

В своих планах Анна не учла лингвистический барьер и теперь напряжённо прислушивалась к разговору. Языки, её родной и местный,

оказались похожи, но, что бы понять требовалось усилие. Так русскому

требуется усилие, что бы понять украинца.

- Поступаем согласно основной директиве, - распорядился носатый.

- Как быть с ребёнком?

- Ничем не лучше, - отрезал носач, - волчонок вырастит волком.

Анна размышляла, не встать ли ей в стойку. Подумав, решила не выдавать себя. Пока.

На них кинулись все бывшие во дворе. Один подхватил кол, другой держал дубинку. Ещё один вооружился топором. Жалкое зрелище, - успел подумать магистр, - жалкое, но опасное.

Анна, не мудрствуя, дала одному по срамному месту. Здоровенный мужик взвыл. Женщина круто крутанулась, вырубая заднего.

Магистр тоже не стал церемониться. Саданул подвернувшегося противника сперва протезом под дых, потом ногой ниже пояса. К чёрту благородство. Ему есть чего защищать, вернее кого.

Потом бросился на того, который с топором. Проскользнул под лезвием. Ударил, рассчитывая свалить. Тот выронил топор, но устоял. В свою очередь вмазал Травицкому так, что он зашатался. Оба сцепились. Анна тем временем разобралась ещё с одним. Она уже тянулась к засову. Ей запустили в голову чугунком. Стальной снаряд попал в лоб. Она не успела уклониться, упала.

Магистр крутанулся на полкруга, пытаясь оторваться, толкнул - безуспешно. Его противник был полный дилетант в рукопашной, но силой обладал бычий. Потом навалились ещё двое. Их кулаки заходили, взад-вперёд отбивая рёбра. Магистр упал.

Тогда Джоэль, о которой, с горяча, позабыли, стала кричать. Для

комплекта её тоже вырубили.

Травицкий смутно чувствовал, что его куда-то несут. Под весом заскрипели ступени. Он ощутил подвальный холод. Тут его оставили. Травицкий полежал немного, открыл глаза. Было темно, лишь в зарешеченное окошко под потолком проникал свет.

- Есть кто-нибудь? - спросил магистр.

Он различил шевеление в темноте, вне световых лучей.

Женский голос сказал:

- Лион, ты? - потом Анна выругалась: - собачьи дети.

- Где Джоэль?

Он ощупал голову. Не так плохо, на ощупь.

- Со мной, но в себя не приходит.

На этот раз выругался Травицкий.

- Подошёл, взял девочку, вынес на свет.

- Что с ней?

- Вообще то я не целитель, но вроде ничего серьёзного.

Словно подтверждая его слова, Джоэль застонала, - открыв глаза. Травицкий опустил её, прислонив к стене.

- Где я? - спросила девочка.

Травицкий объяснил ситуацию.

- Они, что сбрендили, - буркнула малышка, потом потёрла распухшую шишку.

Травицкий подумал, что стоит разобраться с тем мерзавцем, который её ударил. Однако вопрос первоочередным не был.

- Наверное, приняли за других.

- Гениальный вывод, - сарказма Анна не скрывала. - Я уже давно

поняла.

Она подошла к решётке, задрала голову. На верху виднелись сапоги, несколько пар. Сапоги переминались. Звучали голоса. Их обсуждали.

- Шпионы церкви милосердной любви, не иначе, - говорил бас. Голос походил на голос носатого: - допросим и в озеро.

- Ребёнка нельзя возражали ему.

Дальше слушать Анна не стала, отошла к магистру.

- Ты не говорил, что у вас есть ортодоксальная церковь.

Магистр пожал плечами.

- Её и не было. Более того, она никак не могла возникнуть за четыре года, что я отсутствовал.

Они замолчали. Пауза длилась долго.

- Так, - произнесла, наконец, Анна с презрением, - значит магическое предчувствие, запах родного мира. Боже, какой ты кретин.

- И не говори, - сказал магистр самокритично.

Они замолчали, утратив к словам интерес. Каждый думал о своём.

Травицкий принялся обходить погреб. Подвал был пуст. Он наткнулся на лестницу. Поднялся до двери. Оторвал кусочек рубашки, свернул жгутом. Зажал протезом. Вытянул над ним здоровую руку.

- Эрдера.

Жгут затлел. Огонёк был слабым. Травицкий осмотрел дверь, сосредоточился, провёл по ней ладонью. Здесь не было магии. Травицкий почувствовал бы сторожевое заклятие. Странно.

Он быстро спустился.

- Есть шанс отсюда скрыться. Как ты Джоэль?

- Она нормально, - буркнула Анна, - заснула. Раньше надо было спросить.

- А вот и не сплю, - сказала девочка вяло.

- Можешь, что-нибудь для неё сделать?

- Нет, я не целитель, иначе давно бы сделал.

- Маг липовый.

Они подошли к двери.

- У тебя, что в запасе заклинания для открывания дверей?

- Он волшебник, - встряла Джоэль, - он любую дверь заговорит.

Травицкий хмыкнул, несмотря на серьёзность ситуации.
- Не так круто. Дверь мы попросту выломаем. По-моему здесь

засов слабый. Слава богу, запирали дилетанты.

Он и Анна налегли на дверь. Щеколда с той с той стороны дрожала, казалось, она вот-вот сорвётся. Даже Джоэль присоединилась к усилиям взрослых спутников. Магистр напрягся. Он налег на дверь всем своим телом. Ещё одно усилие. Треск. Полетела петля, потом вторая. Дверь пошла полукругом, да так, что они едва не попадали.

С той стороны был железный крючок. С пазов он так и не вырвался. Его погнуло. Магистр ожидал, что на шум сбежится весь дом. Тишина. Затем со двора донеслись крики.

Заметив окошко в торце коридора, магистр быстро к нему приблизился, держась в тени, так, что б не было видно с улицы.

Вместо стекла слюда, но форточка открыта. Магистр выглянул, незаметно. Дом штурмовали.

От натиска нападавших содрогались ворота. Обитатели фермы бестолково бегали по двору. У некоторых в руках были луки.

- Мир, - загремел снаружи усиленный жестяным рупором голос, - во имя любви милосердной, мир, между нами не было крови.

Ворота, наконец, рухнули. Ворвавшиеся были одеты в плотные металлические кольчуги. Немногие пущенные в них стрелы не причинили захватчикам вреда. Через минуту все местные были обезоружены и согнаны внутрь двора.

- Осмотреть дом, - распорядился командир отряда, на его кольчуге была нарисована большая красная роза.

- Бежим в подвал, - предложила Джоэль, по-детски наивная, - нас не найдут в темноте.

Магистр сильно в этом сомневался. В любом случаи бежать назад было поздно - спуск находился рядом с входной дверью. Они отступили в комнаты.

- Эй, выходите, - рявкнули из коридора, мы вас видели.

И ещё через минуту, сами выйдите или помочь?

- Сами выйдем, - сказал магистр. А, что ещё оставалось?

Глава вторая

Их вели знакомой дорогой, но это не радовало. О, Один, Тор, и прочие боги, пусть это будет альтернативный мир - молил магистр, -пусть это будет альтернативный мир. Магистра и его спутниц вели в общей колонне, но их чуждались.

Между ними и остальными людьми всегда оставалось свободное пространство.

Теперь дорога была мощена простым камнем. Сквозь плиты кое

где проросла трава. В мире Травицкого такого покрытия не было.

Шли уже долго, скоро должен был показаться город. Травицкий беспокоился за Джоэль, но девочка пока держалась. Послышались крики. Один из хозяйских детей, мальчик лет восьми, попытался выскочить из кольца охраны. Здоровенный страж ухватил его за штаны и отвесил крепкого тумака. Парнишка отлетел. Стражник вновь поймал его за штаны, не дав упасть. Вновь сжал руку в кулак. Анна бывшая рядом прыгнула, вперёд заслонив малыша. Удар достался ей. Женщина пошатнулась, но не упала. Травицкий бросился к ней.

- Мир, - загремел розоносец, - мир. Между нами не было крови.

Он встал между стражем и Анной.

- Мир.

Инцидент был исчерпан. Пока.

- Не понимаю я вас еретиков, - буркнул начальник, ни к кому конкретно не обращаясь. - Праздник приобщения через день, а вы затеваете такую мерзость, как запретные чтения. Нет, что бы возрадоваться за других, если уж сами не достигли слияния.

Он повернулся, намереваясь выбраться из толпы.

- Вреда от вас, правда, не много, крови не пролили, не то, что некоторые. Вы по-хорошему и мы с вами хорошо.

Он удалился.

- Да, крови меж нами не было, - буркнул носатый, - зато шесть удушенных.

Розоносец на миг замедлил движение, отвечать, однако не стал.

Носатый повернулся к своим бывшим пленникам.

- Возможно, я ошибся в вас, - он внимательно оглядел Анну, - возможно.

- Лучше поздно, чем никогда, - пожал плечами Травицкий.

Носатый на насмешку, однако, никак не отреагировал.

- Но люди вы всё равно странные.

- Мы чужаки, - сказал магистр, - пришельцы.

Краем глаза он наблюдал за Анной, похоже, она уже очухалась.

- На дикарей из за границ ойкумены вы не похожи, так кто же вы?

- Пришельцы из другого мира, другой трёхмерности.

Травицкий решил сказать носатому правду с интересом наблюдая как тот отреагирует.

Из за поворота показался дуб. Травицкий узнал дерево. Он любил забираться сюда мальчишкой. Боги, пусть это будет альтернативный мир, еще раз вознёс он небожителям молитву. - Когда я вернусь домой, если вернусь, то принесу вам богатые дары и жертвы, хотя ни на грош в вас не верю.

Даже в момент молитвы Травицкий оставался скептиком.

- Допустим, - протянул носатый,- после продолжительного молчания, но кто вы сами?

- Маг.

Глаза носатого расширились, похоже, Травицкий сказал, что-то для него неожиданное.

- Если вы не лжёте, - сказал он, наконец, - то это может быть очень для нас выгодно. В подполье нет ни одного мага. Эти подонки перебили их всех триста лет назад в момент вторжения.

- Какие подонки? - поинтересовался Травицкий.

- А эти венцы эволюции, концы пищевых цепочек, воплощение

милосердной любви. Когда-то их называли тёмными силами, но теперь это не принято.

Травицкий встал как вкопанный.

- Неужто опять было вторжение?

- Что значит опять? Оно одно и было. Да не стойте, - он увлёк Травицкого за собой. - Стражники милосердны только тогда, когда исполняются их приказы.

В его голосе звучал неприкрытый сарказм.

- Да, одно вторжение, - повторил он, - сначала пала Норта, потом остальные города.

- Альтернативный мир, - сказал Травицкий облегчённо. - Но триста лет? Похоже, я заплутал не только в пространстве, но и во времени.

- Чего?

Некоторое время пришлось потратить на популярное изложение концепции расщепляющихся времён.

Дорога сделала ещё один поворот, и Травицкий, наконец, увидел стены. Они показались ему голыми: отсутствовали многочисленные строения, лепившиеся к ним в мире магистра. Сами стены производили впечатление более укреплённых.

- Ради всех богов, - сказал носатый, - молчите, что вы маг, чуть проболтаетесь, и вы покойник Женщин тоже предупредите.

Травицкий молча кивнул.

Они подошли к воротам. Над ними, как всегда весел стальной щит. Однако вместо городского герба на нём была изображена красная роза.

Ворота были закрыты, но открылись при их приближении. Они прошли под каменной аркой и оказались на широкой, городской улице. Травицкий с волнением узнавал город, но боги, как он изменился. Стоявшие, некогда, вдоль улицы скульптуры богов были снесены. Лишь в одном месте находился не понятный каменный символ на постаменте: конус с боку, которого была намалёвана красная розочка.

Ну, ещё бы, - подумал магистр, - триста лет и другая временная линия. Ему почему-то стало грустно.

Они быстро свернули на боковые улочки. Прошли мимо где в мире магистра располагался старый пруд. Здесь его не было, только яма в земле. Травицкий вспомнил, как прохладно бывало здесь в жаркий день, как склонялись к поверхности пруда ивы. Он вздохнул. От деревьев тоже остались лишь пни.

- Куда мы идём? - спросил он носатого. - И простите за назойливость, как вас зовут?

- Антон Корбет, - представился мужчина, - надеюсь на взаимность.

Магистр кивнул.

- Лион Травицкий.

- А ведут нас в пункт перевоспитания, туда всех пойманных еретиков отправляют. Тех за кем ничего серьёзного нет. А другим прикосновение милосердия: удавку на шею и все дела. Бескровная смерть - лицемеры.

Встречные, увидев процессию, останавливались.

- Еретиков поймали, - слышались голоса.

- Разойдись, разойдись, - орали стражники.

Они подошли к высокому забору из красного кирпича. На стальных воротах была нарисована уже надоевшая Травицкому роза, правда на этот раз белая.

- Поймали еретиков? - спросил стоявший у ворот сторож.

- Куда они денутся.

Группа миновала ворота, остановилась

Во дворе и без них было полно народу: очевидно облава была массовой.

Магистр осмотрелся. С трёх сторон двор был окружён тремя строениями. Все три смахивали на тюремные корпуса: решётки на окнах, казённый вид. А посреди двора почему-то возвышалась большая куча песка.

- Нас посадят, - испуганно спросила Джоэль. - Мы ж ничего плохого не сделали. Скажи им, что мы не при чём. Эй...

- Не надо, - магистр удержал поднявшуюся было руку.

- Но...

- Девочка, ты мне веришь?

- Да.

- Поверь и сейчас, будет только хуже.

Розоносец поднял руку.

- Захваченные можете пока сесть.

Усталые люди опустились на камни, которыми был вымощен двор.

Солнце садилось

Глава третья.

По настоящему отдохнуть не удалось. Уже через пять минут чей-то зычный голос крикнул:

- Встать, строится в шеренгу.

Люди встали, построились вперемежку: мужчины, женщины дети. Травицкий встал рядом со своими спутницами. Из среднего дома вышли двое. Один уже знакомый Травицкому командир с розой на доспехе. Другой старик в белых одеждах, густая борода до пояса, взгляд властный. Пошли вдоль шеренги. У старика кнутовище в руках. Он время от времени останавливался перед кем-нибудь, указывая на того кнутовищем, и стражники тотчас выводили человека из ряда.

При этом до Травицкого всякий раз доносилось:

- Грехами отягощён, не возродиться в милосердной любви.

- Кранты им, - сказал стоявший рядом Корбет. - Хотите жить, изобразите страх и покорность.

Магистр и женщины изобразили. Притворяться особо не пришлось. Сама процедура отбора вызывала страх.

Старик остановился напротив Травицкого. В движениях у него была уверенность и воля. Взгляд впился в лицо магистра.

- Ну и рожа, - сказал старик, - но надежда есть, да возродит тебя любовь.

Женщин он миновал не задумываясь.

Отобранных увели, Шагали они вяло, видно чувствовали, что обречены. Остальных погнали к широкой двери одного из строений. По узким грязным ступеням люди поднялись на второй этаж. Под потолком комнатушки слабо тлели магические шарики. Вдоль стен стояли двухэтажные нары. Мужчин и женщин загнали сюда без разбора.

- Раздеваться, отдыхать. Женщины внизу.

- А одежду куда? - спросил негромко один.

За, что получил от стража в лицо.

- Одежду на пол. Времени пять минут. Советую выспаться, подъём рано.

Протез у Травицкого был хорошим, ему удалось забраться на полку. Одежду он положил себе под голову. Анна с Джоэль устроились на одной полке внизу.

Через пять минут колдовские шарики погасли. Так миновал день, один из пяти.

...................................................

Разбудил колокольный бой. Люди шевелились, переругиваясь в темноте. Травицкий спустился быстро, сказывался прошлый военный опыт. Не даром в юности он три года прослужил в дружине солдатом. Толкнул женщин. Как оказалось вовремя. Через минуту в полную силу

загорелись светильники и ворвались стражи. Они принялись избивать, всех кто не встал.

- Запомните, язычники, главное дисциплина, - заявил один, перед тем как стражи порядка убрались восвояси. - Полчаса вам на гигиену.

- Господи, - сказала Анна, - что с нами теперь будет?

- Теперь мы пойдём искать туалет, - сказал практичный магистр. - Сперва туалет, потом умывальник, что-то подсказывает мне, что там будет очередь.

Он оказался прав. Хорошо хоть кабинки были закрытыми.

Вновь ударил колокол.

Бом!

- На плац выходи, - заорали со двора.

Их снова построили. На балконе вчерашнего здания появился вчерашний бородатый старик.

Прежде, чем начать говорить, он аккуратно протёр рот платочком. Подошёл к перилам, взялся за них руками.

- Язычники, - загремел по всему двору его громкий голос, - вы все согрешили, отвергли спасение и слияние, но у вас есть шанс возродиться в милосердной любви. Я Светоний, член верховной коллегии.

- Молчать! - заорал он вдруг, - хотя никто из людей не произнёс ни слова.

- Ваши прежние имена не интересуют меня. Они отягощены грехами. Вам дадут новые, с которыми вы возродитесь. Новой жизни - новое имя.

Старец круто повернулся, покидая балкон. Через минуту он уже был внизу, шагал вдоль людей. Останавливаясь, он называл новые имена в основном почему-то цветочные.

Остановившись напротив Травицкого, он обозвал его Крыжовником, Джоэль получила имя Чертополох, Анну же назвали Незабудкой.

- Незабудка значит, - произнесла она сквозь зубы, когда жрец отошёл, - ну дай мне только возможность, и ты меня действительно вовек не забудешь.

- Поосторожней, - сказал Корбет, - здесь могут быть стукачи.

Сам он был назван Колеусом.

Закончив имя положение, член верховной коллегии простёр руки к песочной куче.

- Возрождающиеся, - раскидать эту кучу, быстро, по двору, ровным слоем.

Люди вяло двинулись к куче, не понимая, чем её надо раскидывать.

- Руками, руками! - орал жрец.

Для профилактики он ударил первого попавшегося.

Тот потерял над собой контроль и оттолкнул жреца. Жрец упал, однако поднялся сразу же. Потом свалил мужчину каким-то хитрым приёмом. Подоспевшие стражники подхватили беднягу и поволокли прочь.

Светоний вопил вслед:

- Чрезмерно грехами отягощён. Не сможешь возродиться в милосердной любви.

Жрец явно относился к разряду воинствующих.

Потом он повернулся к оставшимся.

- Чего стоите?! Раскидывать!

И люди стали раскидывать. Руками. Работа не была тяжёлой, только унизительной. Время от времени к кому-нибудь подбегал жрец и кричал:

- Неровно, утрамбовать.

И человек утрамбовывал за милую душу.

Скоро из под песка показался уже виденный Травицким символ: конус с намалёванной на нём идиотской розочкой. Было, однако, отличие: на верху конуса располагалась фигурка уродливого человека.

- Это, что божок? - спросила Анна Травицкого.

- Нет, - отозвался магистр, - это ронг, тёмный из высшей касты.

- Темный? - переспросила Анна, - что-то я не видела в городе этой так расписанной тобой жути.

Конус, наконец, был очищен, и люди стояли, ожидая, что последует дальше.

- В самом деле, - пробормотал магистр, - где же тёмные? До этого он как-то не обратил на это внимание. Вспомнилась Норта: захваченный город был наводнён тёмной нечистью.

- А зачем им быть здесь? - сказал Корбет. - Они в своих кварталах живут, - в белых. В человеческих редко показываются. Люди и сами прекрасно усмирят себя, во славу милосердных владык.

- Люди против людей, - нахмурился магистр.

Корбет пожал плечами.

- Нас сюда, между прочим, не милосердные господа привели.

- Эта штука имеет какой-нибудь смысл? - указала на конус Анна.

- Символ пищевой пирамиды, - сказал Корбет, - а роза эмблема милосердной любви.

- А вам не кажется, что символы несколько не сочетаются?

- Большинство населения этого не замечает.

- На колени! - послышался громовой голос жреца, к этому времени он вновь находился на балконе, - На колени, молиться! Да не туда, лицом к святому символу. Повторяйте за мной.

Жрец замолчал. Он набрал полную грудь воздуха, затем начал:

- О, сын наш, настанет час, сольёмся с тобой мы, смертью начав роды. Как заяц порождает волка, как комар порождает лягушку, как кролик является отцом удава, как кура отец лисы, так и мы ваши отцы.

Колено приклоненные люди тупо повторяли эту дребедень. В смысл большинство не вдумывалось, просто бубнило.

Травицкий с ужасом увидел, что Джоэль едва сдерживает хохот. Девочка явно устала, но, несмотря на это уголки её губ подёргивались от скрытого смеха.

- Не смейся, - сказал он, - жрец не поймёт.

- Не... Не могу. Это ж придумать - кура отец лисы.

- Иметься в виду, - сказал магистр ровно, - что кура лисой поедается и тем самым даёт ей жизнь.

Веселье как обрубило. Джоэль была умной девочкой, до неё дошло.

- Встать, - загремел жрец, - засыпать песком священный символ.

Травицкий не удивился. К этому времени он уже знал, для чего это делается.

- Они издеваются? - спросила Джоэль, когда она, Травицкий и Анна носили горстями песок.

- Хуже, ломают психику. Весь этот бессмысленный труд, молитва эта идиотская, содержание мужчин и женщин в одном помещении. Всё это служит одной цели - сломить волю, разрушить психику.

Символ пищевой цепочки, наконец, скрылся в песчаной куче.

- Обед - орал жрец, - идти в левый корпус. Полчаса на еду. Построение по колоколу.

-В столовой царила гробовая тишина. Не удивительно.

В длинном, мрачном помещении стояли пустые столы. На стене, напротив входа весела длинная бумажная лента, на которой печатными буквами было написано:

В СВЯЗИ С ВЕЛИКИМ ПОСТОМ СЕГОДНЕ ОСТАНЕТЕСЬ ГОЛОДНЫМИ.

Ломка психики продолжалась.

- Я одного не пойму, - сказал Анне Травицкий, - зачем это им вообще нужно. Зачем эта возня с религией? Зачем обращать еретиков в свою веру?

Ответил Корбет. Травицкий давно заметил, что носатый член сопротивления постоянно находиться возле него.

- Время от времени в городе возникает недовольство, вот и показывают раскаявшихся грешников, что б крепче уверовали.

- Хорошо, но зачем сама религия? Держали б нас как скот, и пили б жизненную силу.

- В своём мире они так именно и поступали. А результат? Сломали у людей волю, а без воли нет настоящей жизненной силы. Они стали испытывать её дефицит, покуда не прорвались к нам, здесь они ошибку учли. Не страхом, верой людей привязали. Не сразу конечно, но за триста лет мозги многим затуманить можно.

Бом!

Прокатился колокольный удар. Голодные, злые люди повалили наружу.

- Теперь учить, наверное, будут, - сказал магистр, он успел прикинуть возможный ход дальнейших действий. Постарайтесь не слушать. Повторяйте, что-нибудь про себя, хоть таблицу умножения.

Дальнейшие события показали, что он не слишком ошибся.

Во дворе люди привычно построились. Злые, голодные, они невольно косились на балкон. Жреца не было. Начал распадаться строй.

Люди отходили, присаживаясь прямо на землю. Джоэль попыталась сесть. Травицкий удержал её.

- Крепись, я, кажется, знаю, что сейчас будет.

Девочка поднимает на него заплаканные злые глаза.

- Что вам надо, это всё из-за вас. Будь ты проклят.

Травицкий не обиделся, в конце концов, Джоэль была ребёнком.

- Как посмели нарушить строй, - завопил вышедший на балкон жрец. - А ну, все - десять кругов. Пусть тех из за которых пострадали невинные мучает совесть.

Травицкий выругался. Анна тоже. Магистр был уверен, что нарушивших строй накажут, но, что б всех!

Люди бежали. Делали они это, не спеша, тем не менее, после второго круга многие начали задыхаться. Травицкий пытался осторожно поддержать на бегу Джоэль, но девочка вырвалась.

- Быстрей, - заорал на третьем круге жрец.

Ещё через круг член верховной коллегии смилостивился:

- Достаточно на первый раз.

Кое-кто смотрел на него чуть ли не с обожанием.

- А теперь просвещать вас буду в милосердной любви. В тот корпус, где спали, третий этаж, шагом марш.

Жрец покинул балкон. Люди нестройно потянулись к левому корпусу. Многие бросали друг на друга злые взгляды. Всходили посеянные Светонием плоды коллективной ответственности.

Помещение, куда их согнали, напомнило Травицкому хорошо знакомые ему аудитории университета. Сквозь большие, полукруглые окна падали под углом солнечные лучи, освещая средних размеров зал. В зале рядами стояли столы. А перед ними располагалась кафедра вроде профессорской. Вот только кафедра возносилась над полом чересчур высоко. А сам пол находился чересчур низко, к нему приходилось спускаться от двери по небольшой лесенке. Ещё одна дверь была слева от кафедры.

Наконец все расселись, и Светоний вознёсся на кафедральную высоту, как светлый бог перед грешниками. Он заговорил, на этот раз хорошо поставленным голосом.

- Язычники, закостенелые во грехе, вы пали так низко, что не достойны постоянно видеть священный символ, но только на время молитв.

Жрец бросил многозначительный взгляд за окно, где возвышалась уже знакомая всем присутствующим песчаная куча.

- Но радуйтесь, милостью нашей церкви у вас есть шанс возродиться в милосердной любви.

Бум! Бум!

В начале Травицкий подумал, что шумит у него в ушах, потом понял: каждое слово Светония сопровождалось барабанным ударом долетавшим неведомо откуда. Мозги промывались вполне профессионально.

- А сейчас пусть каждый из вас сообщит полученное от меня имя. С первого стола левого ряда начинай.

До Травицкого доносилось:

- Слива, Мак, Яблоко.

Глупость какая-то, - подумал магистр, что мешает соврать?

Но всё оказалось не так просто. Один из перевоспитуемых, то ли действительно забыв, то ли желая проверить жреца, назвался Календулой.

- Врешь, - закричал жрец, имя Цитрус дано тебе. Ещё один грех и не сможешь возродиться в милосердной любви.

Память у жреца была превосходная.

- Через два дня вам доставят форму возрождающихся, - вещал жрец, - вот тогда и начнётся истинное перевоспитание. Сейчас накладка вышла, нужный комплект погиб, но новый скоро будет. А то дожили - бабы в брюках ходят.

Жрец посмотрел на Анну, та нахмурилась, но больше не отреагировала никак. Все остальные тоже стали на неё смотреть. Не то, что бы не замечали раньше, что она и Джоэль в штанах, просто было не до этого.

- Вас всех волнует ваша судьба, - говорил жрец под барабанный бой, - не бойтесь, церковь умеет прощать раскаявшихся. Те кто докажут свою преданность смогут получить образование, некоторые станут магами, может быть.

Жрец распростёр левую руку, и дверь возле кафедры открылась, словно сама собой. Она была очень тяжела и двигалась рывками. За ней был мрак, в котором сами собой вдруг начали возгораться свечи. Однако Травицкий слишком хорошо разбирался в магии, что бы его можно было пронять такими фокусами.

В слабом свете многих свечей можно было различить помещение со стоящими вдоль стен стеллажами. На них стояли сосуды глиняные, стеклянные и металлические наполненные всевозможными жидкостями, травами и корешками. На деревянном столе стояли чашечные весы, плошки, пробирки, были и ступки с пестиками. Травицкий всматривался до боли в глазах, а дверь уже закрывалась. Но основное Травицкий уже увидел. Прежде чем дверь закрылась совсем, начали гаснуть свечи.

Далее жрец вещал, что-то еще. Травицкий не слушал его, погрузившись в свои мысли. Внезапно слова Светония привлекли его внимание.

- Прообразом великого слияния, есть слияние между мужчиной и женщиной. Но не между грешниками, а между праведниками, или между жрецами и перевоспитуемыми, ибо в таком слиянии душа язычника очищается.

При этом смотрел он на Анну.

Травицкий ухватился за стол так, что кулаки побелели.

Только попробуй, старый хрыч, - подумал он, - и я сверну тебе шею независимо от последствий.

- Во двор шагом марш.

Потом был бег трусцой и новые лекции, перетаскивание камней сперва туда, потом оттуда, очередное растаскивание песчаной кучи и молитва на символ с последующим его засыпанием. Спать все ушли злые, усталые и голодные.

Однако отдохнуть Джоэль с Анной не удалось. Ночью их разбудил магистр.

- Вставайте, - сказал он, - есть шанс сделать ноги.

Глава четвёртая

Они всё выше и выше поднимались по узкой каменной лестнице, покуда не достигли площадки верхнего этажа. Сквозь лестничное окно на площадку падал ровный лунный свет. К счастью на этой широте ночи ещё были светлые.

Травицкий посмотрел на луну, она была почти круглая. Только самый маленький краюшек съела тьма. В его мире полная луна считалась хорошей приметой.

- Слишком уж просто, - сказала Анна, - ни стражей, ни закрытых дверей.

Травицкий чуть усмехнулся:

- Не так уж и просто. На лестнице было несколько колдовских ловушек. Я их обезвредил, когда ходил на разведку. Впрочем, ловушки примитивные.

Они прошли по залу, приблизились к кафедре. Травицкий провёл рукой вдоль массивной двери, выискивая скрытые ловушки. Когда он осторожно толкнул дверь, та пошла туго, со скрипом, то и дело останавливаясь. Магистр невольно подумал, сколько магических сил

затратил Светоний на её открытие. Магия всегда плохо переводилась в чисто механическое движение. Мощь сил должна была быть огромна.

Секунду, а где он эту силу брал? А, вот и накопитель. Травицкий разглядел во мраке белое пятно костяного шара. Его тренированный разум сразу ощутил вокруг него зыбкую дымку силы.

Магистр покачал головой, такие затраты ради ярмарочных фокусов. Силы было вполне достаточно, что бы испепелить любого глупца, который в эту дверь сунется

Травицкий усмехнулся, сделал здоровой рукой пас замыкающий энергию накопителя на себя и проскользнул в лабораторию. Нащупал на ближайшей полке свечу.

- Эрдера.

Над свечёй выросло перо маленького, прозрачного пламени. Травицкий прикрыл его рукой. Задёрнул штору. Закрыл дверь. Потом, не спеша, обошёл лабораторию, зажигая остальные свечи, пользоваться для освещения магией он инстинктивно избегал.

В лаборатории нашлось всё, что нужно. Травицкий взял со стола несколько бутылок с жидкостями, перемешал в трёх разных сосудах. В один бросил щепотку жёлтоватого порошка. Жидкость вскипела зелёными пузырьками, поменяла цвет с красного на голубой и тотчас успокоилась. Магистр кивнул удовлетворённый. Тщательно разлил составы в мензурки и перемешал снова. Критически осмотрел.

- То, что надо. Два раза этот способ помогал мне дать дёру. Сегодня третий. А три, как известно число магическое.

- Слишком просто... - вновь произнесла Анна.

- Но я же говорю, ловушки.

- Ловушки для простых смертных, вроде меня с Джоэль. Тебя они не остановили, а не магу лаборатория не нужна. Зачем же тогда?

- У них здесь магов - днём с огнём, отмахнулся Травицкий, вот и не предусмотрели такой вариант.

Сказал и запнулся. В самом деле, зачем показали им в первый же день лабораторию, словно специально оборудованную всем для побега.

Нахмурившись, он взял свечу и двинулся, внимательно осматривая помещение. Остановился возле дальнего стеллажа забитого деревянными ящиками, стал быстро скидывать крышки. Не то, опять не то, вот. Он извлёк большой многогранный шар, понёс к столу.

- Ты была права, вся эта лаборатория просто способ отсортировать тайных магов от непросвещённых язычников.

Он положил шар на стол. Пламя свечи отражалось в зеркальных гранях.

- Это индикатор из редчайшего минерала, я и видел-то такой раз или два. Стоило лишь сотворить здесь мало-мальски сложное заклинание, и поднялся бы такой тарарам.

Он вновь взял шар, двинулся с ним к двери.

- Психологически сработано точно: любой захваченный маг увидит здесь средства спасения, и устремиться сюда.

Он вышел, а вскоре вернулся уже без шара.

- Теперь безопасно.

- А не слишком ли быстро вы его нашли, - спросила Джоэль, в своём мире она начиталась детективов.

Магистр подумал, вздохнул и принялся ещё раз обыскивать лабораторию. Через пять минут, к немалому своему удивлению, Травицкий извлёк на свет ещё один индикатор. Он вынул его из стоявшей на подоконнике вазы. Ваза была полна искусственных цветов.

-Так, дамы, - сказал магистр, - если вам впредь покажется, что я делаю, что-то не так, обязательно скажите мне об этом. У вас, похоже, мозгов куда больше.

- Женщины вообще умней, - сказала Анна, как нечто само собой разумеющиеся, - даже маленькие.

Травицкий решил не комментировать.

Он взял со стола мелки, начертал круги, аккуратно вывел буквы магической формулы вокруг.

- Раздевайтесь и натирайтесь, я отвернусь пока.

Вообще-то он сильно сомневался, что хорошо разглядит Джоэль при таком освещении, но зачем малышку смущать.

- Всё.

Как и в подвале, он оторвал от рубашки, и сложив, сунул в центр круга, присыпав порошком из пузатой бутылки.

- Становитесь.

- А Корбета мы разве не возьмём? - спросила Джоэль.

- Чего ради, - искренне удивился магистр, мы ничем ему не обязаны.

Джоэль вздохнула.

- Я думала, вы стали друзьями.

- Нет, - отрезал Травицкий, к тому же он сделает всё, что бы оставить нас в городе.

- Но он же хороший, он против тёмных.

Травицкий не весело усмехнулся.

- Потому и не отпустит, что хороший. Он сделает всё, что бы сопротивление получило настоящего мага.

- Рад, что мы с вами одинаково мыслим, донеслось от двери.

Все круто повернулись на звук.

На пороге виднелся человеческий силуэт. Несмотря на полумрак Травицкий узнал Корбета.

- Я шел за вами магистр, - пояснил тот, был уверен, что вы решите воспользоваться лабораторией, и, как вижу, оказался прав.

- Чего вы хотите? - спросил Травицкий.

Корбет пожал плечами.

- Дурацкий вопрос, - бежать разуметься.

- Я не могу изменить внешность сразу у четырёх.

- Измените сначала у них, потом у меня. Поверьте, я вовсе не претендую на первую роль.

Травицкий вздохнул, выбора у него не было.

- Натирайтесь.

Джоэль и Анна встали в круги.

Травицкий начал процесс, мысленно набрасывая матрицы.

- Эридон фон грейс а миер.

В центре рисунка горела подожжённая тряпка. Мир притухал, заполняясь туманом. Каждая матрица превращалась в каркас, по которому тёк слабый ток силы.

- Тинож, а гори, тор рей.

Травицкий стабилизировал каждый каркас, замкнул в нём энергию и соединил с объектом.

Туман развеялся.

Внутри чертежа стояли два стражника и жрец Светоний. Стражники вышли из-за очерченной кругом границы.

Корбет сделал, было, шаг в круг, но вдруг остановился.

- А вообще то каков ваш план?

- Мы просто пройдём проходную, может же жрец, куда-нибудь уйти ночью в сопровождении солдат.

- Не пойдёт, - сказал Корбет. - На выходе всегда находится дежурный жрец, на нём лежат антиизменчивые чары.

- А на солдатах?

- На солдатах нет, - он вздохнул. - Но есть одна закавыка: в воротах или на проходной исчезает иллюзорная внешность.

Корбет вынул из кармана острый костяной нож.

- Вас не удивило, что нас не обыскивали.

- Да нет, не задумался как-то.

Травицкий помнил, что в Норте его не обыскивали тоже, но ведь должны же они поумнеть за триста лет. Корбет прав.

- На входе здесь очень хитрая магия. Стоит пронести металл, и он раскаляется, мгновенно делая сильнейший ожог нарушителю. Это знают все, вот никто и не пытался ничего пронести.

- Вихревые токи? - заинтересовалась Анна.

Магистр сильно сомневался, что в этом мире есть электричество.

- Секунду, - воскликнула Анна через мгновение, - а как же стражники?

- Не знаю ни про какие токи, - сказал Корбет, - а на оружие и амуницию стражников наложены защитные чары.

Он любовно погладил изящный кинжал.

- Я то пронёс, но это ж не металл голь на выдумку хитра, знаете ли.

Он воткнул кинжал в столешницу.

- Вот, что я предлагаю.

Глава пятая

Дежурный жрец Сияний с трудом подавил зевок. Спать хотелось нестерпимо. Однако о том, что бы прикрыть на мгновение глаза он боялся даже помыслить. Явись вдруг начальство с проверкой и крупные неприятности Сиянию обеспечены. Из жрецов изгонят как миленького, а то ещё и слияние отложат лет на десять. Он вынул из кармана трубку, набил табаком и закурил, выпустив из зажигалки короткий язычок пламени.

Необходимость постоянно таскать с собой эту дурацкую машинку раздражала. Нет бы воспользоваться заклинанием. Нельзя, профаны стражники и помыслить не должны, что искусство можно использовать для таких мирских дел.

Он убрал зажигалку в карман, затянулся. Читать на дежурстве запрещали, играть в карты тоже, как и в любые другие игры. Хорошо хоть курить можно.

Снаружи в дверь постучали.

Это ещё кто? - подумал он, - Из жрецов, что ли кто-то ещё остался на ночь. Да нет, вроде ушли все.

- Глянь-ка, - пробормотал один стражник, он смотрел в затянутое проволочной решёткой окно, - а ведь там язычник. Язычник - что б мне век слияния не видать.

От удивления Сияний едва не поперхнулся дымом. Потом, не доверяя стражнику, подошёл к окошку сам. Точно язычник: из тех, кого прошлым вечером привели. Как же его зовут в возрождении? Не вспомнить. Сияний вздохнул. Плохая память мешала ему подняться до старшего жреца. Ибо старшие служители должны быть совершенством во всех отношениях. В который раз он позавидовал памяти Светония.

- Как смел, потревожить ты наш покой? - сказал Сияний, что бы хоть, что-нибудь сказать, - или не хочешь возродиться в милосердной любви?

Язычник низко опустил голову. Как он смог пройти сквозь ловушки оставалось совершенно не понятным.

- Не гневайтесь, - сказал он покаянно, - очень хочу возродиться, потому и пришёл. Раскаялся я.

Что-то рановато, - подумал жрец, - второй день только.

- Есть важные сведения. Среди нас затесался сознательный служитель тёмных сил, руководитель подполья - Корбет.

- Что?! - жрец все-таки поперхнулся дымом. Выронил трубку, прокашлялся, потом снял задвижку, распахивая дверь.

- Заходи, я вижу в тебе действительно сильно стремление возродиться в милосердной любви. Но подлинно ли это Корбет?

- Подлинно, подлинно, отче, - язычник по-прежнему не поднимал головы.

- Прекрасно, - думал Сияний, - Корбет здесь и я его возьму. Это будет способствовать моей карьере. Спасибо высшим.

- Этот сознательный слуга тьмы, - продолжал мужчина, - ещё и чёрный маг не от церкви святой.

Сияний так и подскочил.

- Доподлинно знаешь?

-Доподлинно. Проследил за ним как в лабораторию пошёл, и бесовские заклятия там творил. Шипело, гремело, и чёрный дым летал.

У него крыша поехала, - подумал Сияний, - от страха перед магией. Хорошо мы их обработали. Народ в невежестве должен жить,

Много знания - мало веры.

- Э, секунду, - запоздало спохватился жрец, - а как же ловушки?

- Какие ловушки? - тупо спросил мужчина.

- Не важно.

Если Корбет маг, то ловушки обезвредил он, - решил жрец. Вот это силища: и те, что в здании и те, что во дворе единым махом. Да, вовремя прибежал этот стукач, ох как вовремя.

- Как тебя зовут, - он вновь спохватился, что не знает имени.

- Возрождающийся в милосердной любви Крыжовник, - назвался мужчина.

Ну, совсем молодец, - обрадовался жрец. Большинство возрождающихся никак не могли привыкнуть называть себя новыми именами, за, что и платили.

Жрец распростёр обе руки над головою мужчины.

- Отпускаю две трети грехов твоих.

Он бы и все отпустил, так был доволен. Но не был уверен, благосклонно ли отнесётся начальство к такому ускоренному возрождению.

- Трое стражей со мной, - распорядился он, - остальные на месте.

Потом повернулся к Крыжовнику, после отпущения грехов пребывающему в состоянии блаженства.

- Ну, веди.

Насчёт мотивов Крыжовника Сияний не заблуждался: за полтора дня обращения произойти не могло, просто решил обеспечить к себе благосклонность. Ну и плевать. В жизни всегда есть место компромиссам. В конце концов, только высшие не порочны.

Они прошли двор и стали подниматься по лестнице.

- Да не гремите вы так железом, - обозлился Сияний. - Тихо, мирно входим и берем, кого укажут. А вы уж штурмовать собрались.

Он с удивлением увидел, что Крыжовник миновал ведущую в спальный зал дверь.

- Стой, ты куда?

- В лабораторию, вы сами просили Корбета показать.

Жрец ахнул.

- Он, что ещё до сих пор там?

- Когда я уходил, был, и скоро покидать не намеревался.

Жрец выругался. Взять Корбета сонным не получилось.

- Тогда держись сзади, - сказал он крыжовнику.

Потом стражникам:

- Наверх, быстро, одним высшим известно, что успел натворить там, сей чародей.

Сам он в высокие тайны посвящен не был.

Травицкий позволил им обогнать себя, подняться до площадки перед лабораторией, потом быстро сделал пасс рукой, активируя ловушки.

Из пола устремились три призрачных луча. Сойдясь в вершине, они отгородили стражников точно прозрачным шатром. На верхушке шатра потрескивал синий шарик.

Подобные ловушки в мире Травицкого не то, что первокурсника,

старшеклассника не остановят. Стоят они дорого, а ловят только детишек. Ни, та, ни другая сторона даже не пыталась применить их во время войны. Но местные правители сделали магию достоянием избранной элиты, это вышло им боком.

Стражники застыли не в силах сдвинуться с места. Они не могли даже крикнуть. Лишь одному удалось коснуться границы рукой, но просунуть даже палец за неё он не смог. Звуков наружу не долетало.

Жреца ловушка не удержала: в зачатках магии он разбирался. Травицкий был к этому готов. С горяча жрец не догадался отключить свою ловушку. Просто пересёк границу, Ощущение будто идёшь сквозь полиэтилен, повернулся к той, в которой засели стражники. Вскинул руки в отключающем жесте.

Травицкий бросился на него с костяным ножом. От удара жрец рухнул. Травицкий набросился на него сверху. Они покатились. Слабаком служитель культа не был. Для Травицкого, с протезом вместо правой руки он представлялся грозным противником. Он продолжал сопротивляться даже тогда, когда Травицкий не глядя, дважды ударил ножом. Подоспевший Корбет, выждав, когда тело служителя окажется сверху, оглушил его, ударив по голове кулаком.

Травицкий поднялся, возле закрытой двери лаборатории стояла Анна. Корбет отобрал у магистра нож и хладнокровно перерезал жрецу горло. Всё кругом было липким от крови. Травицкий с сожалением провёл рукой по испачканной одежде.

- Отнесите его в тень, - сказала Анна, - не хочу, что бы видела Джоэль.

Корбет пожал плечами, однако помог отодвинуть труп в угол. Через минуту Анна, магистр и Джоэль, прошли ещё одно изменение внешности.

..............................................

Из дверей корпуса вышла процессия. Впереди уверенно шагал жрец в белых одеждах, они виднелись в ночи светлым пятном. За ним двое стражей вели крупного мужчину со связанными за спиной руками. В темноте нельзя было разглядеть лиц. Они приблизились к караулке, из-за решётчатого окна которой лился неяркий поток света. Дверь распахнулась, как только они подошли.

- Взяли преступника, ваша аурность? - спросил один из оставшихся стражников.

- Взяли, - жрец отозвался почему-то, чуть хриплым голосом, чего раньше за ним ненаблюдалось. - Куда денется? Принимайте.

Травицкий пихнул преступника вперёд. Тот едва не упал, его подхватили стражники.

А где Боснок? - спросил кто-то.

- Вместе со стукачом порядок в лаборатории наводят, - объяснил Травицкий. Он ожидал этого вопроса.

Жрец неторопливо сделал шаг к входу, за ним шли двое стражников. Последний солдат слегка отстал, двигался он как-то неуверенно.

Потом одновременно произошло следующие.

Антон Корбет взмахнул своими, яко бы связанными руками, и по самую рукоятку всадил нож прямо в сердце ближайшему стражнику. Мгновенно вытащил и тут же кинулся на другого. Жрец и стражник бросились вперёд. Как только они вбежали внутрь, облик их изменился моментально, но теперь это уже не имело значения.

Травицкий и Анна кинулись к последнему стражу. Опомнился парень против ожидания мгновенно. Однако предпринять ничего не успел. Подбежавшая Анна ударила его ребром ладони в грудь. Парень согнулся и тут же получил от Травицкого протезом по голове. Он рухнул без звука.

С Корбетом было хуже. Стражник, с которым он схватился, оказался силён и тренирован. Он перехватил руку Корбета, и тому никак не удавалось ударить его ножом. Стражник оторвал его от себя и ударил кулаком в лицо. Голова Корбета замоталась, а стражник уже тянулся к мечу. Травицкий выхватил меч первым.

Выхватил из ножен на боку поверженного и надел на него второго стражника сзади. Долой рыцарство. Стражник тупо уставился на, возникшее из его груди остриё. Получил, наконец, удар от Корбета, захрипел и рухнул замертво.

- Спасибо Лион, - сказал Корбет.

- Не за, что отозвался магистр.

Он посмотрел сквозь открытую дверь. Джоэль стояла неподалёку. Её трясло. Из за сильного потрясения, девочка вернулась в естественное обличие.

Прости малышка, подумал магистр, что тебе приходиться видеть всё это. Ты сильная, не по возрасту сильная и умная, жаль, что тебе приходиться рано взрослеть.

Джоэль вошла.

Корбет уже осматривал запоры. Часть их открывалась изнутри без ключа, а на остальные ключи должны были быть поблизости.

Девочка остановилась над трупами, но ничего не сказала.

Как хорошо, что здесь было так мало солдат, - подумал магистр, видимо надеялись на ловушки.

И тут замки на двери начали поворачиваться сами собой. Корбет едва успел отскочить, когда дверь распахнулась. На пороге стоял Светоний.

Похоже, в ситуацию жрец не въехал, поскольку вдруг заорал:

- Как стоите перед начальством, мерзавцы! Что за бардак! Вовремя я с проверкой пришёл, ох как вовремя.

Тут он замолчал. Глаза его начали расширяться. Анна подскочила и наотмашь врезала ему по щеке. А когда он тянулся к лицу, ударила в пах коленом.

-М..М...

- Это тебе от твоей Незабудки, - сказала Анна ласково, - знаешь, я поклялась, что ты меня не забудешь.

Она улыбнулась. В следующий миг её локоть нашёл его солнечное сплетение.

Драться святой человек не умел в отличие от солдат. Он просто валялся на полу и мычал. Анна снова его пнула.

- Значит, осчастливить меня решил слиянием, ну-ну, я тебе обещаю, ты меня не забудешь, мерзавец старый.

В глазах жреца был ужас.

Неизвестно, что бы ещё сделала Анна, но ей помешали.

- Ой, не бейте его больше, - закричала Джоэль.

- Ладно, не буду, - Анна уже успокоилась, смущённо глядя на девочку. Травицкий прикрыл дверь, сорвал со жреца одежду, связал рукавами руки, засунул в рот кляп.

- Зачем? - удивился Корбет, он сделал рукой выразительный жест возле горла.

В самом деле, - подумал магистр. И все-таки он колебался, не из жалости, из-за Джоэль. Не хотелось делать девочку свидетельницей очередного убийства.

Вмешалась Анна:

- Я обещала, что он меня не забудет до конца дней своих. Но я не имела в виду, что конец придёт так быстро. Нет, он ещё поживёт, что бы помнить свою Незабудку.

Она с трудом удержалась, что бы не пнуть жреца ещё раз.

- Счастье твоё, что здесь ребёнок, иначе б я обеспечила, что б ты от любой незабудки в поле шарахался.

Христианским смирением от неё даже не пахло.

- Корбет, - Корбет удивился, но ответил спокойно, с лёгким поклоном:

- Ваше желание закон, сударыня. Вот только уберём его подальше.

Он потащил старшего жреца к чулану.

Встретившись глазами с Корбетом, Травицкий понял, что жить Святонию осталось от силы минуту.

В чулан отправились и трупы солдат. Беглецы нацепили висевшие на вешалках плащи поверх испачканной одежды. А потом вновь распахнулась дверь. Наружу вышло четверо: двое мужчин, женщина и десятилетняя девочка.

Дверь захлопнулась за ними, и четверо растворились в свете нарождающегося утра.

Глава шестая.

Четверо шли по узкой улице заполненной кабаками, трактирами и богатыми лавками. Вскоре дома разошлись, и они вышли на широкую площадь. По окружности её, вдоль домов, росли старые липы. Они шелестели на лёгком ветру. А в самом центре площади бил фонтан. Его струи плескались в широкой чаше из серого гранита. Скользя по тёмным камням, выступающим из воды. Травицкий улыбнулся, словно встретил старого друга. В его мире и в его времени, площадь выглядела точно так же.

- Как вы создаёте напор воды? - профессионально заинтересовалась Анна.

- Магия, - охотно отозвался магистр. - Водонапорная башня расположена в месте силы, а дежурный маг активирует процесс каждые десять минут.

С одной из улиц вышла процессия. Большинство людей было одето в чёрные накидки, украшенные орнаментом из чёрных молний. Не смотря на ранний час некоторые, били в барабаны, дудели рожки.

Увидев процессию, Корбет выругался.

- Проклятие, совсем упустил из виду, что сегодня праздник слияния, и подъём соответственно на час раньше.

- У вас, что по часам встают, - удивился Травицкий.

- Да, - кивнул Корбет, - дисциплина залог благочестия.

В голосе его звучала явная издёвка.

- Куда они? - поинтересовалась Анна.

- В ближайшую церковь на молитву. Боюсь, нам тоже придётся к ним присоединиться, иначе могут неправильно понять: в этот час не принято ходить просто так.

Они влились в толпу. Та двигалась по улицам, словно большая змея. Травицкий узнавал знакомые здания: городскую почту, цех башмачников. Где же церковь эта дурацкая? Ага, вот. Он увидел здание, которого не было в его трёхмерности. Высокая трёхгранная пирамида была увенчана поднятым на столбах куполом, под которым висел большой стальной колокол. Чем-то всё это сооружение напоминало шатёр варваров. Травицкий видел такие, когда, завербовавшись в молодости в ополчение, служил на границе ойкумены. Вот только колоколов у варваров не было.

Ко входу в пирамиду вели широкие каменные ступени. Толпа втягивалась в треугольный проём. Сверху над ним располагался уже набивший оскомину рисунок красной розы. Травицкий подумал, что его долго будет мутить от вида неповинного цветка. Внутри их сжали со всех сторон, было не продохнуть.

- Признаться, я начинаю беспокоиться, - шепнул магистру на ухо Корбет, - вот-вот должны найти трупы и тогда облава. Если не доберёмся до убежища конец.

- Что хоть за праздник?

- А... В полдень десяток другой законопослушных граждан сольётся с высшими существами. Потом будут гуляния, музыка, концерт.

- Музыка, концерт, - пробормотал Травицкий, - полный набор, только фейерверка не хватает.

-Что? Что? Какой фейерверк?

- Сейчас не важно.

Кроме чёрных накидок здесь было не мало людей в обычных одеждах. Их группа не бросалась в глаза.

- У вас тут, что самоуправление рабов, что ли, - буркнул магистр.- Сами себя в жертву тёмным приносите, сами свой протест подавляете,

нет, не могу себе представить.

Он с такой силой стукнул ладонью по стенке, что на него заоборачивались, к счастью недолго.

Корбет внимательно посмотрел на Травицкого.

- Самоуправление рабов, - сказал он задумчиво, - а, что словосочетание мне нравиться и как раз к ситуации. Вот только большинство не осознают, что они рабы.

Магистр отвернулся. Взгляд его упал на намалёванную, на стене надпись: " Прежде чем слиться оставь потомство". Травицкого передёрнуло.

Сверху ударил колокол, все встали на колени, и магистр последовал общему примеру вместе со всей своей группой.

Грянули трубы, потом невидимый хор затянул молитву:

- О, сын наш, настанет час.

Это был тот же самый текст, которым они молились в зоне возрождения в любви.

Травицкий поморщился, но на всякий случай начал повторять весь этот бред насчёт курицы и лисы. Только бы Джоэль не выкинула бы какую-нибудь глупость. В Анне он был уверен и теперь следил за девочкой глазами. Но вроде всё шло нормально.

Что бы скоротать время Травицкий принялся разглядывать нарисованные на стенах картины. На одной из них прозрачная человеческая фигура входила в тело крупного ронга, очевидно подразумевалось слияние и переселение душ. На другой от поверженного, к ногам тёмного, тела отходил в небеса бледный парок: не иначе как праведник возносился после слияния. Травицкий отвернулся. Хорошему настроению стенная живопись не способствовала.

Внезапно он подумал, что толпа может помочь отделаться от спутника. Надо только незаметно договориться.

Корбет словно мысли читал

- На случай если мы расстанемся, учтите, что за городские стены без пропуска не выпускают.

Ну, что ж у Травицкого всё равно был в запасе другой вариант.

- Скажите, а, что сейчас в мэрии? - Помолчав, спросил он.

Слово мэрия Корбету явно ничего не говорило, и Травицкому пришлось подробно описать здание.

- А, ясно. Это в районе высших, сейчас там дом величия. Ну, правят они оттуда, - пояснил Корбет, видя недоуменный взгляд магистра.

Это плохо, - подумал магистр, - хотя...

Молитва закончилась, люди встали.

- Возрадуйтесь, - загремел голос. Он гремел с балкона, под самым верхом, где стоял очередной жрец. Возрадуйтесь, ибо праздник сегодня. В полдень семнадцать избранных сольются и в экстазе блаженства вознесутся на небеса, что бы потом возродиться высшими.

Вспомните, как триста лет назад благодетели спустились из божественного мира, что бы принести нам свет. Вспомните историю, как сопротивлялись истине вечно пьяные Вячко и Злоба пропившие деньги городской казны. И как благородный мэр Кронин со своим другом Шулем свергли супостатов, и народ услал дорогу входящим в город высшим цветами.

Это вы кому-нибудь другому вкручивайте насчёт полковника, - подумал магистр и насчёт цветов тоже.

- Да здравствует слияние, - заорал жрец, и на этом проповедь кончилась.

Идя к выходу вместе с толпой, Травицкий спросил у Корбета:

- А люди в доме величия есть?

- Да, слуги. Но у входа антиизменчивый портал, как в нашей зоне. Говорят, их установили в первые годы вторжения. Так как маги, пользуясь изменением внешности, сумели совершить много диверсий, прежде чем их всех выловили.

На улице толпа рассеялась. Плотный поток распался на ручейки, которые исчезали в соседних улочках. Вскоре перед церковью остались лишь отдельные группки.

- Что теперь? - спросил Травицкий.

- Теперь, - сказал Корбет, - у граждан три вольных часа до церемонии. Но нам следует поспешить. Трупы конечно уже нашли. В любое время может начаться облава. Идите за мной.

Он двинулся вдоль улицы быстрым шагом. Остальная группа последовала за ним. Вскоре они свернули в переулок, который в мире Травицкого назывался Садовым. Прошли мимо небольших одноэтажных домов окружённых заборами, за одним из них истошно мяукала кошка. Переулок оборвался перед ручьем, через который был переброшен узкий, горбатый мостик, на другой его стороне находился городской парк.

На самом деле это был просто участок дикого леса, который почему-то не вырубили при застройке. Столетние дубы отбрасывали повсюду тени. Группа вступила, на мост, и уже через минуту была под древесными кронами.

- Подождите, - сказал Корбет.

Он оглянулся назад. К мосту деловито приближался взвод стражников. Видеть скрытых деревьями беглецов они не могли.

Стражники остановились перед самым мостом. Они оживлённо жестикулировали, потом, разойдясь, стали стучаться в дома.

-Так, - сказал Корбет, - похоже, нас уже ищут. Идем пока не стали прочёсывать парк.

Они побежали по еле заметной тропинке, свет мягко проникал сквозь кроны. Потом Корбет свернул в самую гущу деревьев. Их ветви цеплялись за одежду, словно рука стража.

На северо-востоке парк переходил в старое кладбище, теперь их окружали усыпальницы и надгробья. В Кабере обычно трупы сжигали, но были немногочисленные исключения. Иногда встречались настоящие мавзолеи украшенные скульптурными группами. С одного свисал, высунув язык, крылатый змей, вырезанный из камня искусным мастером. Однако везде были приметы упадка: скульптуры растрескались, сквозь надгробья проросла трава.

Они подошли к ограде.

- Здесь должна быть дырка, - сказал Корбет, пролезая между могил.

- Так, так безобразим, - повернув голову, они увидели стража. - Лезем в дырку вместо входа, карму ухудшаем.

Стражник подошёл к ним.

- Личные жетоны предъявить.

Тут глаза его расширились. Очевидно, он, наконец, сопоставил внешний облик нарушителей с сообщённой ему системой примет. Парень рефлекторно потянулся к мечу. Корбет внезапно выбросил вперёд кулак, ударив стража в подбородок. Тот рухнул как подрубленное дерево.

- Скорей, - крикнул Корбет, - протискиваясь в дыру.

Вскоре все трое были снаружи. Здесь начинался район складов.

Они быстро прошли мимо двух безыскусных построек. Из одной сильно пахло рыбой. Потом Корбет постучал в ворота. В створке раскрылась калитка. Глаза открывшего буквально вылезли из орбит.

- Корбет, - воскликнул он, - мы думали, что ты взят.

Глава седьмая

Они находились в длинном, мрачном подвале, освещённом слабым светом колдовских огней, сидели на скамье. Вокруг стояли бочки и ящики. А напротив сидели пятеро. До этого их мурыжили, три часа допрашивая по одиночке.

- Итак, - говорил сидящий напротив магистра мужчина с холодными голубыми глазами, - вы утверждаете, что вы маг из другой трёхмерности?

Травицкий кивнул:

- Да.

- Трёхмерности во всём аналогичной нашей, но где вторжение тёмных сил триста лет назад было отбито?

- Да, но после вторжение у нас прошло всего несколько лет: иной времянной поток и иная времянная плоскость, если понимаете, что я хочу сказать.

Они не понимали, хотя магистр пытался объяснить и до этого.

- Ладно, нарушил тишину высокий седовласый старик. Он пригладил рукой не по возрасту длинные волосы. - Дайте определение магии.

Удивлённый магистр без задержки ответил:

- Магия есть непосредственное волевое воздействие на материальные объекты без применения физической силы и технических устройств.

Это было определение, данное в школьном учебнике.

- А, что такое заклинание звуком?

- Способ создания ритмичных воздушных колебаний и психической концентрации. На всякий случай спешу сообщить, что пасс есть способ создания направленного потока силы, ибо конечности человека являются естественными проводниками магии, так же как и всё тело, и вообще любой биологический объект. Может быть вы ещё желаете узнать, как зажигать колдовские огни? - сказал он не без иронии, подняв глаза на освещавшие сверху зал магические шары.

- Напрасно иронизируете, - отозвался молчавший ранее человек с густыми чёрными волосами и очками на носу, которые он то и дело нервно поправлял. - Между прочим, в определении, данном тёмными, магия есть исходящая на просвещённого адепта божественная благодать, если маг от церкви милосердной или эманация зла, если не от неё. Заклинание же есть особая разновидность молитвы.

Джоэль хихикнула, несмотря на серьезность ситуации, в коей она на этот раз похоже отдавала себе полный отчёт.

- Ну, вы даёте, - сказала она, - но запнулась под сердитым взглядом магистра.

- У вас же есть магические светильники, - сказал он.

- О да, это единственная магия, которой нам дозволяют пользоваться. Но для приобретения хотя бы одного светильника требуется три дня строго поститься, два дня молиться, публично целовать священный символ и благодарить высших. Кстати...

Чёрноволосый встал, затем указал на стоявший в углу символ пищевой пирамиды.

- Плюньте на святой символ.

Пожав плечами, Травицкий плюнул.

- Вы тоже, - потребовал чёрноволосый от спутниц Травицкого.

Те поднялись и плюнули, причём Джоэль с явным удовольствием и не один раз.

- Да погодите вы, Хольбан, - сказал, ни произнёсший до этого, ни слова, пятый член группы, женщина. - Не спорю, этим способом вы смогли разоблачить двоих шпиков не сумевших переступить через внушённый с детства запрет, следующих могли подготовить лучше.

- Ну конечно, - разозлился вдруг Травицкий, - я сам себя в подвале запер, по своей воле в облаву угодил, и сам себя во дворе оглушил.

Женщина и не думала сдаваться.

- Это могло быть ловким ходом. Вы могли знать об облаве и специально придти так, что бы попасть под неё и угодить в доверие.

Про себя Травицкий не мог не признать, что в словах женщины есть определённая логика.

- А то, что в толпе я прикрыла ребёнка... - начала была Анна.

- Хороший агент всегда пользуется ситуацией. Даже наличие с вами малышки может быть способом избежать обвинения в шпионаже.

- И вовсе я не малышка, - возмутилась Джоэль, - мне уже десять.

Реплику проигнорировали.

- Я ручаюсь за них, - сказал Корбет.

- Потому, что он убил жреца и стражей? - спросил седовласый. - Они не щадят и своих.

- Шпионы придумали бы легенду поправдоподобней, - резонно сказала Анна, - или это тоже может быть хитрым ходом?

- Да, - серьёзно сказала женщина. - Кстати, я не успела спросить: пассы, каким образом вы их делаете, если у вас нет руки?

- Протез наполнен бактериальной биомассой, предназначенной выполнять туже функцию, что и система "Кернак" в организме: проводить ток силы. В принципе, как я уже говорил, проводником может служить любой биологический объект.

Травицкому надоел этот глупый допрос .

- Допустим, я именно тот за кого себя выдаю, считаете ли вы, что в этом случаи кое, что мне должны за побег Корбета?

- Да, - нехотя сказал Чёрноволосый, - но только в том случае, если вы тот за кого выдаёте себя.

- Да, - после паузы подтвердила женщина, - хотя вы взяли его с собой под давлением.

Остальные безмолвствовали.

- Хорошо, - сказал Травицкий, - поможете ли вы нам в этом случаи выбраться из города? Дальше выпутаемся сами.

Сидящие, все пятеро, переглянулись. Потом заговорил Корбет:

- Магистр, не стоит обманывать вас и будить напрасные иллюзии. Мы не отпустим вас именно потому, что вы есть тот, кто есть. Вы единственный маг, имеющийся в распоряжении подполья. Более того, вы превосходите магов служащих тёмным: ибо тёмные уничтожили те знания, которыми лично воспользоваться не могут, а известно, что высшей магией они овладеть не в состоянии. Вы оружие колоссальной мощи, магистр. Мы не можем отпустить вас.

Именно этого Травицкий и опасался. Анна сидела, сжав кулаки. Джоэль побледнела.

- Можно поговорить с вами наедине? - попросил магистр.

Корбет кивнул.

- Хорошо.

Они отошли в угол, за ящики.

- Предлагаю сделку, - сразу начал магистр, - я согласен на все ваши условия, если отпустите женщин, поможете им добраться до аппарата.

Корбет на мгновение отвёл взгляд, но тут же посмотрел снова в глаза магистру.

- Нет.

- Но почему?

- Мы, не знаем, сдержимте ли вы слово, но если у нас будут женщины.

Лицо магистра потемнело.

- Вы...

- Мы не причиним им вреда. Обещаю. Но вас заставит задуматься само их присутствие. Мы ничего им не сделаем, но вы всегда будите помнить, что можем.

У магистра кулаки сжались. Даже на протезе искусственные пальцы сошлись, подчиняясь волевому приказу.

Неизвестно, чем бы всё это закончилось. Возможно, у Травицкого и сдали бы нервы, он был на грани утраты контроля. Но тут дверь в подвал распахнулась.

- Стражи, - закричал кто-то сверху, - всё кругом обложили.

Все бросились наверх, точно забыв о магистре и его спутницах. Травицкий с Анной переглянулись и кинулись за ними.

Наземный этаж был переполнен людьми, мужчинами, женщинами, между ними попадались дети. Даже подростки были вооружены дубинками. Однако потому как люди держали оружие, магистр понял, что большинство из них не было воинами. Он с сожалением подумал, что их ожидает судьба обитателей лесной усадьбы. Но и решимость сражаться до последней капли крови в людях тоже чувствовалась. Корбет поманил их издали рукой. Лион и Анна приблизились.

Корбет указал на узкое окно. Травицкий осторожно глянул в похожее на бойницу отверстие. Окно было высоко над полом и ему пришлось слегка приподняться на цыпочках.

Стражников снаружи было полно, Травицкий не удивился бы, если б узнал, что сюда пригнали весь городской корпус. Однако они пока держались на расстоянии, и выпущенная, с горяча, с верхнего этажа, пара стрел вреда никому не причинила, без толку упав. К тому же стражники были в кольчугах.

- Всем стоять, - загремел Корбет, слушать внимательно.

Его голос перекрывал весь гомон, словно Антон говорил через жестяной рупор. От Корбета исходила почти физическая сила. Таким магистр ещё его не видел. Корбет поднял руку, привлекая внимание.

- Не паниковать, иначе смерть. Боевики ко мне, остальным уходить через подземный ход.

Пробежал шёпоток. Похоже о наличии на складе подземного хода большинство не знало.

- Берегите гостей, - сказал, глядя на Травицкого Корбет. К нему уже бежали мужчины крепкие как солдаты. Движения их были точны и спокойны.

- Мы прикроим отход, потом уйдём тоже, если будет время.

- Поздно, - сказал кто-то, - ход перекрыт, я уже проверял, они даже не слишком скрываются.

- Что?!

Корбет, кажется, растерялся, и тут начался штурм. Ряды стражников двинулись вперёд, прикрываясь щитами. Травицкий и Анна отодвинулись, освобождая место у бойницы мужчине с луком. Однако магистр уже знал, что осаждённые обречены. Здание дрогнуло от удара, штурмовали ворота.

- Все мужчины к воротам, - распорядился Корбет, - женщины назад, детей берегите.

Толпа, подчиняясь, распалась на две разные группы, однако Анна осталась с магистром.

- Где Джоэль? - спросила она.

- Здесь я,- отозвалась девочка.

- Тебе лучше туда, - магистр указал на группу женщин.

- Ну, уж нет, лучше с вами, а то потеряемся.

Джоэль закусила губу, но с места не тронулась.

Травицкий махнул рукой, возможно девочка права, шансов в любом случаи не было.

- Ворота долго не выдержат, сказал Корбет.

Массивные петли уже выдирались из стен. Ворота содрогнулись, очередной удар выломал их окончательно. В пролом ринулись стражники. Защитники были мгновенно разделены на отдельные группы. Некоторые ещё пытались сопротивляться, другие спасались бегством, но отступать было некуда.

Травицкий подхватил выпавший из руки убитого меч. Против него был молодой, ещё не опытный стражник. Но и магистр вынужден был сражаться левой рукой. Это была схватка равных. Противник был чуть сильнее, но магистр быстрее. Некоторое время он мог парировать удары. Потом стражник пошёл на магистра в стремительную атаку. В последний момент магистр с поразившей его самого скоростью поднырнул под падающим лезвием меча, и нанёс свой собственный удар. Лезвие прорвало кольчугу, наполовину погрузившись в грудь стража. Стражник упал, из раны била кровь.

Травицкий вдруг осознал, что остался последним вооружённым мужчиной в группе, но его не спешили убивать.

Группу полностью окружили, однако их, похоже, стремились взять живыми. Травицкий увидел, что Джоэль с Анной исчезли, скрытые телами врагов. Чей-то клинок ударил по его мечу с такой силой, что Травицкий не смог удержать его в руках. Что ж, Травицкий всегда в глубине души знал, что не был хорошим воином. На него набросились. Травицкий увидел спешащего на помощь Корбета, но тут, что-то обрушилось ему на голову.

Очнулся он у стены, голова болела, но череп проломлен не был.

-М-м-м, - промычал он.

- Лежи, - послышался голос Анны.

- Джоэль...

- Здесь, и Корбет тоже.

- Это хорошо, хотя странно, что все мы живы.

- Да, странно.

Магистр осмотрелся, в живых осталось куда больше народу, чем он ожидал.

- По-моему они не ставили целью убить, хотели взять живьём, как можно больше.

- Неужели опять перевоспитание.

- Для нас вряд ли. Второй раз нас точно сочтут погрязшими во грехе.

- Прости меня, Анна, - сказал он.

Она осторожно коснулась его руки.

- Не надо об этом.

Рядом чертыхнулся Корбет:

- Проклятие.

И Травицкий увидел знакомую фигуру в белом. Высокий, бородатый старик Светоний мерно шагал вдоль уцелевших людей, внимательно вглядываясь в лица захваченных.

- Я думал ты его убил, - растерялся магистр.

- Я тоже так думал, - вздохнул Корбет. - слишком темно было, видно ударил ножом не туда.

Вблизи Травицкий увидел, что Светоний утратил прежнюю выправку. Шёл он, чуть скрючившись, видно давала себя знать рана.

Жрец остановился напротив магистра, задумчиво оглядел всех четверых.

- А ведь ты права Незабудка, - негромко сказал он, - я действительно тебя не забуду.

Огни молча смотрели друг другу в глаза, женщина и старик. Странно, но жрец отвёл глаза первым.

- Как бы там не было, вам нет нужды опасаться сейчас за свои жизни. Даже вам, Корбет, во всяком случаи пока. Вы всерьёз заинтересовали высших и вскоре предстанете перед ними. Что с ребёнком?

- Жить будет, - сказал магистр.

Джоэль ещё не пришла в себя. Она лежал, изредка постанывая в забытьи.

- Хорошо, тогда ступайте за мной, можете взять ребёнка.

Травицкий поднял Джоэль на руки. И они пошли вон из здания, вслед за жрецом в окружении стражников. На улице накрапывал дождь, они шли под косыми струями, по мокрым булыжникам мостовой. Все накинули капюшоны плащей, и только жрец, весь в белом, невозмутимо шагал под дождём.

Они миновали кирпичную улицу, и Травицкий с тоской узнал свой дом. В этом временном потоке он простоял триста лет. Но конечно в нём жили другие люди. И даже орнамент на воротах был уже совсем другим.

Миновали здание, которое когда-то было городским музеем, с его величественными колонами и ступенями из гранита. Городской герб над входом, конечно, был сорван, и Травицкий мельком подумал, - что же находиться там сейчас? Хотя особой разницы не было.

Они вышли на центральную площадь и Травицкий, наконец, понял, что их ведут в бывшую ратушу.

Ну, что ж, - подумал магистр, - в конце концов, именно сюда я и хотел попасть. Но утешением это служило слабым, не так же, в конце концов.

Глава восьмая.

Им позволили скинуть мокрые плащи, и оставили одних в пустой комнате. Она была действительно пустой: стол, жёлтые стулья да сейф в стене - вот и вся обстановка. Они ждали.

- И, что теперь? - спросил Корбет, ни к кому персонально не обращаясь.

Словно в ответ на его слова открылась дверь. В комнату вошел ронг. Травицкий невольно напрягся: это был первый нечистый увиденный им в этом мире.

Ронг разглядывал их мгновение. Бледность делала его похожим на тяжело заболевшего человека. Вот только больным ронг не был. Он был широкоплеч, имел жёсткие черты лица и пронзительный взгляд. Члены высших каст нечистых вообще мало отличались от человека.

- На Травицком взгляд его задержался.

- Ну, что ж, - сказал ронг, - приветствую вас в доме величия.

Он взял стул и уселся напротив четвёрки, смотря на них со спокойным любопытством в зорких тёмных глазах.

Только лицо похожее на застывшую маску выдавало его истинную природу бессмертного паразита питавшегося жизненной силой людей.

- Приветствую вас, - повторил ронг, - я Кушек, сочлен наивысшей власти и высший член городского совета.

Он вдруг вполне по-человечески положил ногу на ногу.

- Нет, бросаться на меня не нужно, - он глазами указал на бойницы под потолком. Три века назад их не было. - Представляться тоже, я знаю всё, что ваш магистр говорил вождям подполья.

- Кто? - Корбет не сказал, а буквально проскрипел это зубами. - Назовите имя! Кто предал?!

Ронг усмехнулся, едва заметно, уголками губ.

- Возможно и скажу. Видите ли, я хочу предложить вам сделку.

Корбет потемнел.

- Я никогда не выдам тайн подполья.

Ронг улыбнулся вновь на этот раз широко.

- Да ради богов, Корбет, тем более мы их все знаем. Знаете, какой самый лучший способ подавить восстание, его возглавить.

- Не понял, - нахмурился Корбет, - вы это к чему?

- Мы сами создали ваше подполье.

В откровенности ронга было, что-то потрясающие.

- Бред, - отрезал Корбет, - вы пытаетесь убедить меня, что сами интригуете против себя. Зачем вам это?

- Затем, что не создай мы ваше подполье, на его месте неизбежно возникло б другое, более для нас опасное.

- Чушь собачья! Не верю.

Корбет едва сдерживался, что бы ни броситься на Кушека, не смотря на угрозу лучников.

- Напоминаю, - сказал ронг, что снайперы у нас меткие, а отравленные стрелы убивают мгновенно, существенного вреда вы мне не причините.

На мгновение у него стал вид человека готового отмочить славную штуку.

- Не верите, значит, ну-ну.

Ронг хлопнул в ладоши и в дверь вошёл высокий, седой старик, тот самый который был среди допрашивавших троицу руководителей подполья.

Корбет буквально подпрыгнул от изумления.

- Пазин, - ахнул он, - лицо его начало наливаться кровью. - Значит, ты предал?! Ты работаешь на них?!

- Да, - подтвердил ронг, - как и ещё двадцать пять процентов руководителей подполья. Я говорю это что бы прояснить ситуацию.

- Но зачем, Миша, зачем, - раздавшийся голос лишь отдалённо походил на прежний голос Корбета.

- Ради бессмертия конечно, - хихикнул старик.

Травицкий не удивился. Во истину всё повторяется в этой вселенной. Магистр, однако, заметил, что старик тщательно отводит взгляд. Хотя это, конечно, ничего не меняло.

- Мы довольны тобой, Пазин, - торжественно объявил ронг.

Он подошёл к сейфу, стал набирать код. Наборные диски вращались со скрипом, механизм давно не смазывали. Ронг открыл дверцу, вынул металлический кругляшек, блестевший в проникающих сквозь окно солнечных лучах и показал Пазину.

- Это знак полного очищения, ваш знак. Завтра утром, вы будете публично объявлены святым при жизни, а на следующем праздники слияния будет начато ваше преображение. Назначаю тебе статус гонса.

Старик почтительно согнулся.

- Благодарствую господин.

Корбет плюнул ему в лицо.

Старик отскочил, руки его тряслись.

- Ну, зачем же так грубо, усмехнулся ронг, - тем более, что вам я тоже предлагаю бессмертие.

- Никогда, - сказал Корбет.

- Ну, о вас речи нет, вы фанатик известный, а вот ваши спутники...

- За, что такая щедрость, - спросил магистр.

- Мы обеспокоены. Все триста лет наша победа считалась неизбежной. И вдруг выясняется, что где-то есть мир во всём аналогичный, но где война была нами проиграна. Как отнесутся к нам его обитатели?

- Ойкумене, нашей ойкумене, не до вас, мы восстанавливаем разрушенное войной.

- В ваше время возможно, а спустя триста лет, когда оба мира окажутся в одной времянной плоскости? В силу своей природы мы не владеем высшей магией. Более того, мы утратили даже знание этих заклятий, ибо маги этого мира отказались в своё время сотрудничать. Мы застыли, а ваш мир вполне мог развиваться все эти годы. Я уже не говорю о загадочной технологии из мира ваших спутниц.

Кивок в сторону Джоэль с Анной.

- Мы не поняли её сути, но нет сомнения, что если оба мира объединят свои знания, то это будет страшная сила. Из допроса устроенного вам подпольщиками ясно, что девочка и ваша подруга не запомнили путь по лесу. Мага принудить невозможно. И пробудить память ваших спутниц гипнозом, мы тоже не можем, у обеих блокада. Сотрудничайте с нами, магистр, покажите аппарат чужака и обретёте бессмертие. Почему нет? Вы никому ничего не должны здесь. Вы привязаны к вашим спутницам, они обретут бессмертие тоже, мы согласны даже на Корбета, если вы считаете его своим другом, и если он публично покается.

- Никогда, - сказал Корбет, в его взгляде сверкнула ненависть.

Ронг его проигнорировал.

- Чего вам ещё желать? Вы бы удивились, узнав как много людей, которых не удалось пронять религией милосердной любви, желают продаться нам за бессмертие, какие сильные личности. На, что другое они б, пожалуй, не клюнули бы, но бессмертие это совсем другое.

- Но я сражался против вас в своём мире!

- Ну и что, тогда вам не предлагали бессмертия, теперь ситуация иная. Соглашайтесь и станете бессмертным.

Травицкий напрягся, вспотев. Он знал, что от того, как он сможет сыграть свою роль, зависит многое.

- Бессмертным - я? Лион Травицкий?

- Вы, вы, - ронг усмехнулся, - я расцениваю это как ваше согласие.

Травицкий ощутил вспышку торжества, ронг был уверен, что нормальный человек не сможет устоять перед бессмертием.

- Вы можете обмануть.

- А зачем, - ронг пожал плечами, совсем как человек, - только глупец нарушает выгодную сделку. А впрочем, как хотите, выбор у вас не большой.

Травицкий изобразил мучительное раздумье.

- Согласен, - сказал он, наконец, - сделка заключена?

- Да. Как только вы отведёте наш отряд к чужаку, вас на следующий же день объявят святым при жизни, всех троих, а может и четырёх.

- Нет! - Корбет обратил к Травицкому пылающее лицо. - Предатель!

Анна сидела спокойно, возможно она поняла, что магистр, что-то задумал. Джоэль была потрясена и испугана, не столько своей судьбой, сколько выбором, который, как ей казалось, сделал магистр.

Ронг цепко вгляделся в лицо магистра, затем повернулся к Корбету.

- Я вижу: вы смущаете нашего друга, придётся вас пока увести. И поосторожней с обвинениями, помните, ваша судьба целиком в руках Лиона.

Ронг сделал знак. В комнату вошли два кирита. Без лишних разговоров они подхватили Корбета на руки и потащили прочь.

Внезапно Корбет сделал резкий рывок назад, не ожидавшие этого кириты отшатнулись и рухнули, не удержавшись на ногах.

- Травицкий, - заорал он, - я не знаю, что за игру вы затеяли, блефуете или действительно идёте на союз. Заклинаю всем, что осталось в вас человеческого - тёмные не должны получить чужака, эта пакость не должна разлиться по всем мирам, хватит двух.

Лицо Корбета вдруг перекосилось от ярости. Он бросился к магистру, возможно желая его убить. На него накинулись кириты, те двое и другие пришедшие им на помощь. Корбета бросили на пол и методично принялись избивать. Руководитель подполья сопротивлялся, сражаясь всем телом: извивался туловищем, бил горловой, кусался. Но борьба продолжалась недолго. Опутанного веревками Корбета унесли.

Ронг вздохнул.

- Боюсь я не смогу выполнить своего обещания относительно него, но насчёт вас оно конечно по-прежнему в силе.

Ронг встал.

- Пазин, займитесь гостями. Накормите там, напоите, ещё, что-нибудь, пусть выспятся, а завтра утром с отрядом. Время до отлёта чужака, слава богам, ещё есть.

Ронг вышел, некоторое время в помещении царила тишина, потом засуетился Пазин:

- Правильное решение. Очень правильное. С ними можно сотрудничать, поверьте. Они не чудовища, просто жить очень хотят. А кто не хочет?

А кто не хочет, - эхом подумал Травицкий. Он ощутил желание ударить Пазина изо всех сил, так, что бы отлетел к стене. Вспомнилось. Как обвисал в Норте человек, у которого ронг выпил жизнь.

- О, те, кто умирают ради них, совсем не страдают, они счастливы. Они так воспитаны. А с более умными, с подлинно творческими личностями, высшие готовы сотрудничать всегда, кроме экстремистов конечно.

Пазин замолчал. Он понял, что говорит в пустоту. Старик встал.

- Идите за мной, покажу отведённый вам покой.

Старик посмотрел на Травицкого, и глаза его блеснули. Он словно хотел сказать: думай обо мне, что хочешь, но ты такой же. Травицкий не стал его разубеждать.

Пройдя по коридору, они миновали несколько дверей. Из одной двери вышел гонс и, не обращая внимания на людей, деловито устремился в противоположенную сторону.

Комната, куда ввёл их Пазин, оказалась роскошно обставленной: стены украшали картины и гобелены, на полу лежали ковры. Мебели впрочем, было не много: две кровати за ширмами, стол, стулья и шкаф с узорчатыми дверцами.

- Сейчас принесут, есть, - сказал Пазин. Он распахнул шкаф. В его нутре весели на плечиках белые плащи.

- Это одежда ближайших сотрудников высших, - пояснил Пазин, - советую переодеться во избежание недоразумений.

Сам он уже накинул плащ поверх обычной одежды. Спереди плаща, на груди была приколота тяжёлая медная брошь с упиравшейся в солнце лестницей.

Немного поколебавшись, Травицкий последовал его примеру.

- На девочку, одежды нет, но это скоро исправят.

Травицкий кивнул. Анна одевалась равнодушно, почти механически. На их плащах тоже были большие зелёные броши.

Вошли три служанки в белых передниках, с поклоном поставили подносы с едой. Ещё раз поклонились и вышли. На передниках красной нитью была вышита лесенка, без солнца правда.

- Если хотите перед сном можете немножко пройтись по коридору, - предложил Пазин. - Вам ничего не сделают, если вы будите в плащах. Но на второй этаж подниматься нельзя.

- Учту.

Травицкий аккуратно разрезал ножом котлету на мелкие дольки. Мясо резалось хорошо. Потом встал, неуловимо быстрым движением приставил нож к горлу Пазина.

- А теперь прогуляемся, - сказал он побледневшему старику.

Глава девятая.

Пазин побледнел, однако самообладания не потерял.

- Из здания вас не выпустят, - сказал он.

Травицкий усмехнулся вурдолачьей улыбкой:

- А я и не собираюсь из здания.

Он взял под руку старика таким образом, что бы нож был скрыт, но находился напротив сердца противника.

- Сейчас мы прогуляемся по коридору.

- Я буду кричать.

- Не будите, - сказал Травицкий почти ласково, не будите, потому, что любите свою жизнь, а я убью вас без малейших колебаний.

- Смотрите бодрей, - продолжал он. - Улыбочку, что за человек без улыбки. В принципе вы мне не очень нужны, первоначально планировалось вас оглушить, но тут нет ничего тяжёлого. Не противодействуйте мне, и я вас отпущу, потом.

- Что ты задумал Лион? - сказала Анна, она была напряжена как струна.

- После.

Он был немного суеверен, и ему не хотелось раскрывать козыри, покуда они не будут использованы.

- Идём на прогулку по коридору, а ты, - магистр как назло забыл имя пленника, - говори, что-нибудь о пользе сотрудничества.

- А, да... Высшие всегда идут на сотрудничество с полезными людьми.

Они вышли в коридор, Травицкий видел, как бегают глаза пленника. Тот понимал, что ему не простят побег его подопечных. И теперь лихорадочно искал выход.

Коридор был пуст: стража стояла снаружи. Травицкий толкнул нужную дверь. За нею была кладовка. На полках лежали мётла и тряпки, стояло ведро. Они зашли, едва вчетвером поместившись.

- Анна, присмотри за ним, пожалуйста, - Травицкий осторожно

передал нож женщине.

В глазах старика на миг сверкнула радость тут же сменившаяся прежней тоской. Он вдруг понял, каким то звериным чутьём, что женщина прирежет его не менее решительно, чем сам Травицкий.

Анна держала нож возле самого его горла.

С такими женщинами ты ещё не сталкивался, - подумал магистр не без злорадства, их были единицы даже в его мире, а уж в этом забитом.

Травицкий протиснулся к пустому, без полок углу.

О, отец богов, взмолился он про себя, сделай так, что бы его никто не нашёл. Ты ведь всё можешь, божественный. Ты ведь покровительствуешь бойцам, а я воевал.

Усилием воли он прервал не своевременную вспышку религиозности.

Куда же он тогда ткнул? Магистр напрягся, вспоминая все движения подполковника. Кажется здесь, он подсунул руку под одну из полок, нажал. Безрезультатно. Нажал чуть выше, тоже никакого толку. Травицкий вспотел. Только спокойно, - сказал он себе. Из всех сил, сосредоточившись, магистр почти физически видел, как тянется в щель между стеллажом и стеной палец подполковника. Травицкий даже увидел поломанный ноготь. Кажется чуть левее.

Магистр нажал, вновь безуспешно. Скорее от отчаянья, чем, надеясь на результат, надавил чуть ниже, и почувствовал, как вдавливается под его пальцем кнопка. Он надавил со всей силой.

Послышался скрежет. Кусок стены отодвинулся в сторону, образуя щель. Но этим всё и ограничилось. За триста лет механизм пришёл в негодность.

Пазин негромко ахнул. Теперь он понял, что задумал магистр, но радости ему это не принесло. По глазам было видно, как перебирает он варианты поведения. Кричать или не кричать? Решил не кричать. Своя жизнь действительно была ему дорога.

Анна с Джоэль рассматривали дверь с таким видом, словно Травицкий явил им чудо. Магистр мельком подумал, что есть в этом какой-то мелодраматизм, словно в приключенческом свитке.

Он налёг на дверь. Та двинулась тяжко, со скрипом, но шла. Травицкий отступил в сторону, пропустил остальных, вступил вместе с ними на узкую спиральную лестницу, и захлопнул дверь за собой.

.....................................................

Туннель был длинным, кое, где сквозь стены сочилась вода. Казалось, что идут они уже очень давно. Но Травицкий знал, что это иллюзия, просто в темноте, под землёй они утратили чувство времени.

Травицкий не догадался набрать в комнате, что-нибудь для факела, а снова портить одежду не хотелось.

На лоб магистру упала холодная капля, он вздрогнул, но не остановился. Капля, оставляя мокрую дорожку, сползла по лицу. Ход был высок, и можно было идти не пригибаясь. Уже скоро, - подумал магистр, - в конце концов, один раз я тут уже был.

Он потянул за собой Пазина, который было зауперался. Пазин был связан его же собственным плащом, связан на верхней площадке лестницы, единственной которую освещал огонёк колдовского шарика. Пазин мычал, что-то сквозь кляп, наверное, жаловался на судьбу.

Вообще то, по мнению магистра, Пазина было куда проще там же

на верхней площадке и прирезать, смущало присутствие Джоэль. И Травицкий, обругав себя мысленно последними словами за сентиментальность, потащил старика Пазина за собой.

Время от времени Джоэль начинала напевать песенку, потом замолкала на полуслове и через некоторое время затягивала опять. Почему-то это нервировало магистра, но он воздержался от замечаний, понимая, что девочки страшно во тьме.

Потом он ударился ногой. Едва от неожиданности не вскрикнув, ощупал рукой препятствие. Лестница. Лестница ведущая вверх.

- Пришли, - сказал он.

Привстал на одну ступеньку и начал шарить, вверху отыскивая затвор люка. Наконец он нащупал затвор и потянул. Скрип, скрежет, однако вместо ожидаемого солнечного света ему на голову обрушился поток песка. За триста лет выход слегка занесло. Однако поток тут же прекратился. К счастью у Травицкого хватило духа не отпустить тяжёлую крышку. Он тихо выбранился и, жмурясь от солнечного света, высунулся наружу.

Он находился на вершине скрывавшего колодец песчаного холмика. Невероятно, но маскировочная иллюзия действовала до сих пор, казалось, что песок просто нанесло на широкий, плоский валун.

Травицкий сосредоточился. Он был магистром, и не существовало зрительного барьера, сквозь который он при желании не смог бы пробиться. Видение камня рассеялось туманной дымкой, под ней находились занесённые песком и уже изрядно прогнившие брёвна.

Укрепляющее заклятие не могло действовать так долго. Странно, что сруб ещё держался. Травицкий нырнул вниз и заставил подняться Пазина.

Теперь все четверо стояли посреди густого леса. Царила такая тишина, что было слышно, как плещется рыба в текущем неподалёку ручье.

Травицкий подошёл к ручью, встал на колени. Потом положил рядом нож, который всё время держал в руке, нагнулся к воде и стал пить. За время, проведённое в мире Анны, он уже почти забыл вкус чистой родниковой воды. Затем поднялся, подошёл к Анне.

- Ты уверен, что сумеешь довести нас до чужака? - спросила она.

Травицкий рассмеялся, впервые за пару дней.

- Не настал ещё тот день, когда я заблужусь в окрестностях родного города.

Тут он смутился.

- Ну, пусть и не совсем родного.

В голову полезли совершенно идиотские рассуждения на тему можно ли считать этот город его родиной. Рассуждения были прерваны. Вновь заговорила Анна.

- Знаешь, я ведь почти сдалась внутренне. Думала: ну и, что всё равно здесь ничего не изменишь, зато я буду бессмертна.

Травицкий кивнул.

- Конечно. Я тоже слышал этот голос.

- Что! Ты!

- Его слышат все люди, а может и не люди тоже. Желание жить, жить любой ценой. К счастью это не единственный голос, который звучит в нашей душе...Секунду, где Джоэль?

Впрочем, он тут же увидел её. Девочка явно желала последовать его примеру и напиться. Почему-то рядом с ручьём оказался и Пазин. Хотя уж он то напиться не мог, покуда не вынут кляп. С опутанными ногами он еле мог двигаться.

- Что ты с ним сделаешь? - спросила Анна.

- Не знаю.

Неожиданно Травицкий решил, что оставит Пазина в живых. Один Молох, ничего его смерть уже не решит. Свяжет так, что бы через пару часов развязался. Выживет, так выживет. Погибнет, так Травицкий плакать не станет.

И в этот момент раздался, исполненный страха крик Джоэль.

По началу магистр не поверил глазам: рядом с девочкой стоял ничем не связанный Пазин. Он схватил девочку, прижав к её горлу забытый Травицким нож. Из его горла вырывался хрипловатый хохот.

- Сейчас мы пойдём обратно. Да, все пойдём. Вы правы, я люблю свою жизнь, но и вы любите её жизнь, поэтому мы пойдём назад, и мне простят всё.

Во взгляде старика горело безумие.

...................................................

С самого начала Пазин прекрасно понимал, что после побега пленников ему уже не только бессмертия, но и собственной жизни не видать. Такого не простят, если только, он не приведёт пленников обратно.

За время блуждания в темноте хода Пазин сумел каким-то образом ослабить путы, но он незаметно поддерживал их, делая вид, что по-прежнему связан. Он ждал подходящий минуты, и минута пришла.

.........................................................

Травицкий стоял неподвижно, однако он уже принял решение.

Назад он не пойдёт в любом случаи. В его сознании прокручивались различные возможности действий, и тут же отбрасывались за нереальностью.

- Назад никто не пойдёт, - твёрдо сказала Анна.

И тут Джоэль попыталась от Пазина вырваться. Она укусила его за руку, одновременно стукнула ногой по колену и рванулась прочь в попытке высвободиться. И тогда окончательно обезумевший Пазин ударил её ножом.

Бок девочки сразу окрасился красным. Пазин отпустил её и дико хохотал. Он понял, что всё кончилось.

Спустя мгновение Травицкий уже был возле них. Он отшвырнул Пазина к ручью, схватил за волосы, сунул голову в воду. Пазин пытался сопротивляться, но он был всего лишь старик...

Травицкий вернулся к Джоэль. Разорвав сброшанный Пазином плащ Анна делала девочке перевязку. Джоэль закрыла глаза и тихо постанывала.

- Плохо дело, - сказала Анна тихо. Я немного знаю медицину. Если в ближайшее время не оказать ей квалифицированную медицинскую помощь, то девочка умрёт.

- Ближайшее время это когда?

Как уже говорилось, Травицкий в медицине разбирался плохо, и сейчас решил поверить Анне.

- Часов пять.

- Тогда у нас только один выход. Вернуться к чужаку, и переместиться в мой, по настоящему мой, мир. В Кабере хорошая медицина и целители по настоящему хорошие.

Травицкий запнулся, а Анна тихо ахнула, так как из-за деревьев вышло трое существ. Вышли бесшумно и остановились в двух шагах. Возможно, это были люди, но только очень уродливые: тонкие конечности, выпуклые глаза, грушеподобные головы, серого цвета тряпки покрывали тела.

- Лион, кто это? - побледнела Анна. - Тёмные?

Но Травицкий уже понял, кто перед ним.

- Нет, Анна, нет. Это ганни. Теперь всё будет хорошо.

- Может оно и так, но, что-то я сильно сомневаюсь, - сказала скептичная Анна.

Ганни неподвижно стояли, разглядывая людей. Зрачки их не шевелились, веки ни разу не дрогнули.

Потом один из них заговорил:

- Я общался с тем, кто есть мужчина. Откуда ты здесь.

- Переводчик! - обрадовался магистр.

- Да. Так вы называли в общении. Узнали, что ты здесь, удивлены. Как ты здесь?

Травицкий сглотнул. Под этим немигающим взглядом он, почему- то почувствовал робость.

- Участвовал в эксперименте, был выброшен за пределы трёхмерности, нашёл друзей в разных мирах. Один друг обещал помочь с возвратом, но мы перепутали миры.

- Понимаю. Спасибо. Непонятие устранено.

И ганни развернулись, явно намереваясь удалиться.

- Погодите, - закричал Травицкий.

Ганни остановились.

- Девочка умирает. Верните нас в мой мир, а если не можете, подбросьте к чужаку.

Второпях Травицкий не сразу вспомнил, что Ганни не знают кто такой чужак. Он описал им озеро, указал расстояние и направление.

- Я знаю, вы можете переносить людей в пространстве мгновенно.

- Теоретически да, практически нет заинтересованности.

- То есть как?? Я думал: мы союзники против тёмных.

- Великие учителя редко вмешиваются. В тот раз было признано опасным чрезмерное распространение тьмы. Были блокированы негативные вероятности.

Неожиданно для себя Травицкий спросил то, что меньше всего интересовало его сейчас.

- Сделка со временем, что это? - спросил и выругал себя: в настоящий момент было не до теории.

Ганни молчали и Травицкий решил, что не получит ответа, но тут переводчик сказал:

- Вселенная есть вероятность, но из вероятностей реализуются лишь немногие. Лишь немногие реализуются в потоках времени. Сделка блокирует одни волны, не давая им сколапсировать - стать событием. Зато другие во всех потоках колапсируют стопроцентно. На вас сходились все положительные вероятности, и мы кое, что сделали, блокировали негативное. Но полная блокада не возможна - принцип неопределённости. Некоторые потоки всё же стали тёмными, но их число минимально. Вы всё поняли?

- В общих чертах. Но к чёрту теорию. Прошу вас, помогите нам.

- Мы не можем - великие учителя...

- Тогда будьте вы прокляты! - закричал магистр. Мы для вас только марионетки, которых вы используете.

- Нет, это не так.

Магистр не слышал. Он утратил над собой контроль. Он кричал, проклинал, махал кулаками. Едва не бросился на ганни. И вдруг наступила тьма, взорвавшаяся ослепительной вспышкой.

Травицкий моргал глазами. Кругом плясали огненные блики, словно в мире Анны на дискотеке. Магистр смутно различал древесные стволы. Потом Травицкий увидел, что находиться на берегу озера.

- Джоэль! Анна! Что случилось?!

- Ничего страшного, Лион, - к Анне вернулась её обычная ирония. - просто ваша речь всё же произвела на них впечатление.

Травицкий увидел стоящую на берегу летающую тарелку.

Эпилог

С небес на землю упала тень. Небольшая в начале она стремительно увеличивалась, потом застыла в неподвижности и, наконец, совпала с опустившимся вниз аппаратом. Теперь из под его днища высовывался лишь её крохотный краюшек.

Раскрылся люк и из него вышли трое: мужчина, женщина и похожие на обезьянку существо, именуемое его спутниками чужаком. Мужчина нёс на руках десятилетнюю девочку. Девочка дышала хрипло, со свистом, с ней явно было, что-то не в порядке. Внезапно девочка открыла глаза.

- Скажите, - сказала она неизвестно к чему, - у Корбета есть шансы?

Магистр секунду молчал, потом честно ответил:

- Нет. У Корбета нет шансов, никаких.

Анна укоризненно взглянула на Травицкого, но смолчала.

Джоэль кивнула и вновь закрыла глаза, не произнеся ни звука.

Травицкий огляделся. На этот раз, приняв во внимание тяжёлое состояние девочки, чужак призрел все правила созданные его соплеменниками и посадил корабль едва ли не под самыми городскими стенами. Теперь от дороги ведущей в город их отделяла лишь узенькая полоска деревьев, и по этой дороге ехала впряжённая в телегу лошадь.

Когда она приблизилась, Травицкий узнал возницу. Это был городской Торговец Хорос. Человек добродушный, но не далёкий.

Травицкий выступил из-за деревьев.

- Желаю жизни, Хорос.

- И вам жизни долгой.

Возница близоруко прищурился явно, не узнавая того, кто обратился к нему. Потом на лице его проступило выражение изумления. Он узнал.

- Магистр! Все думали - вы погибли тогда вместе с Мареком. По вам устроили почётную панихиду.

- То есть Марек не вернулся?

- Нет. Но где пропадали вы?

- Так, был в плену в разных местах.

- Ну, что ж, зато теперь вы дома.

Травицкий кивнул.

- Да, теперь я дома.

Джоэль застонала.

- Девочка в тяжёлом состоянии, - сказал магистр, - пожалуйста, подбросьте нас.

Хорос, похоже, только теперь обратил внимание на девочку.

- Конечно, конечно, садитесь.

Через минуту телега тронулась. Скрытого деревьями корабля торговец так и не заметил.

Телега неспешно ехала по дороге, постанывая и поскрипывая на неровных местах. Но таких мест было мало. За дорогой следили.

- Представили бы хоть спутниц, - сказал Хорос, который никогда не мог долго молчать.

- Да, конечно, - спохватился магистр.

- Анна это Хорос, Хорос это Анна, - он чуть помедлил, - моя жена.

У Анны удивлённо расширились глаза, но, кажется, она была довольна.

- А девочка ваша?

- Да, - сказал магистр, - совершенно не колеблясь, - моя.

Они помолчали.

- Что в городе? - спросил Травицкий просто для того, что бы спросить, что-нибудь.

- Да так, среди студенток новое движение возникло в штанах ходить. Особенно некая Кристина усердствует, кажется с вашего факультета.

Тут торговец запнулся, очевидно, впервые разглядев одежду Джоэль и Анны.

- Хотя вижу вам это не в диковинку.

- Да, - подтвердил магистр, - не в диковинку.

По небу пронеслась доскообразная тень. Торговец даже головы не поднял, но Анна с Травицким проводили её глазами. Перед внутренним взором магистра предстал чужак, и образа миров, где они побывали. На миг даже беспокойство за жизнь Джоэль ослабло.

Травицкий вдруг подумал, что во всех мирах он наблюдал одну и туже ситуацию в четырёх аспектах, даже в пяти, если считать за разные президента и Казимира Павловича.

Тёмные силы, жуки, продажные политики в мире Анны, мэр и Шуль, все они ничем не отличались друг от друга, все хотели жить за счёт других.

Но и их антагонисты были не лучше: бэтменойды позволявшие питаться собой за сытую жизнь, стремящиеся слиться с высшей формой фанатики, избиратели совершенно не способные думать и готовые голосовать за любого кого предложат им средства массовой информации. Одни не могли существовать без других.

Неужели люди всегда стремятся разделить себя на овец и волков?

А если кто из овец хочет избежать своей судьбы, то непременно становиться волком.

Но ведь были ещё и свободные бэтменойды, были люди не желавшие становиться овцой, но готовые скорей умереть, чем стать волком, люди, не верившие продажным политикам. И даже паразиты иногда отказывались быть паразитами: Травицкий вспомнил жуков-староверов.

И если так, то может, в его странствиях был смысл. Ему показали опасности стоящие на пути у разума, показали, что бы он вернулся и предупредил тех, кто захочет слушать.

Конечно, это если верить в судьбу. Травицкий в судьбу не верил.

Быть может, настанет день, когда миры, все миры, которые только есть на свете, освободятся от шлака, когда не будет паразитов и рабов, волков и овец, но только люди. Пусть они выглядят по разному, имеют разное число конечностей, руки или крылья, всё равно это будут люди. Травицкий не знал, возможно, ли, это, но он хотел верить.

Впереди виднелись стены Каберы. Травицкий возвращался домой.